Люди и авиация; Объявления; до 1936 г.; 1936-1945 гг.;
Отрывок из мемуаров Ракова
С юмором ИМХО книжка (ув. Василий передал мне "переходящее знамя" - распознанный и на треть выверенный текст Ракова (см. ветку с ув. ZaReznik о поводу очередности сканов и выкладывания в сети)).
В передней кабине моего самолета находился молодой летнаб Пильщиков. Его взяли в полет для тренировки. Сейчас он сидел, напряженно глядя вперед. Так как мы летели виляя вдоль берега, никакой прокладки курса не требовалось. Пильщиков смотрел перед собой, словно обязательно хотел различить препятствие, если оно вдруг возникнет из тумана, — скажем, стену Шлиссельбургской крепости. Правда, рассказать другим членам экипажа об увиденном он бы уже не успел.
Я пытался вывести его из этого созерцания с помощью резиновой переговорной трубки, которая тогда еще не уступила место ларингофону, но тщетно. Пильщиков трубку отсоединил. Послал записку по пневмопочте — тоже безрезультатно. Загорелась маленькая лампочка, но Пильщиков ее не видел. Пришлось покачать самолет с крыла на крыло, что на бреющем полете было небезопасно.
Пильщиков все равно не реагировал. Я повторил покачивание, но Пилыцикова, видно, интересовало одно: с чем именно мы должны столкнуться.
Прошло немало времени, прежде чем он наконец обернулся.
— Присоедини шланг! — показал я ему, похлопывая рукой по своему уху. Он присоединил. — Когда наступит темнота? — прокричал я.
— Не понял!
Так повторилось несколько раз. Я кричал, а летнаб твердил, что не понимает. Впрочем, я об этом скорее догадывался, чем слышал.
— Почта! Записка по пневмопочте! — стал кричать я в трубку, но в ответ следовала прежняя фраза, имевшая приблизительно такое звучание: «Э-о-я-л».
Пришлось опять покачать самолет, привлекая внимание летнаба, и показать рукой, где лежит записка. А время летело вместе с самолетом.
Прочитав мое послание. Пильщиков понимающе кивнул головой и углубился в расчеты. Они продолжались довольно долго. Наконец он знаком показал, что послал ответ по пневмопочте. Я нетерпеливо открыл задвижку и вынул записку. Там значилось:
«Темнота наступит скоро».
