>Автор это мнение выражал в то время? Вряд ли. Поскольку списано с геббельсовской листовки.
Выражал, в то время, в письменном виде. Это фрагмент записи из его дневника от 16 декабря 1942 года. Дневник опубликован в Витебске уже после «переворота». Книга есть на Милитере, не пожалейте времени, прочитайте. Это не в порядке назидания, просто очень хочется, чтобы эта книга не прошла мимо Вас.
>Безусловно, в условиях войны и дефицита кадров бывало всяко.
>Но контрразведка свое дело делала - и не хуже, чем все наши другие рода и виды ВС. И уровень потерь там не меньше, чем везде.
>Да и не девочки они из летной столовой, чтобы их личный и ком.состав любил :).
Насчет любви фрагмент из интервью маршала авиации Пстыго:
«…Вопрос: А Смерша действительно так боялись?
Ответ: Это ведь была единственная власть. Назовите мне тогдашнего генерала в войсках, который бы не боялся старшего лейтенанта из Смерша. Я не знаю таких. Савицкий, генерал и дважды Герой, был вынужден на полусогнутых ходить перед старшим лейтенантом - «особистом». Не говоря о нас грешных. Это была жандармерия в худшем виде, хуже опричников...»
Это нормально, когда органы подменяют генералов? И потом, нуждаются ли в тотальном контроле летчики, ведущие боевую работу? Их то зачем «лечили», и от чего?
Отбор в авиацию был не только по медицине, это без всяких натяжек был «цвет молодежь», к которой слово «беззаветный» подходит по всем параметрам.
Летчик в 20 лет, комэск в 22, комполка в 25. Их не надо было заставлять «любить Родину» , они ее и так любили.
>Однако фетишизация подобных случаев - а куда без них? - и возведение их в некие тотальные постулаты - глупость, очевидная далеко не всем.
>И приводит в конечном счете к тому, что имеем в Беслане, как бы банально это не звучало.
Мне все равно членами какой партии они состоят – КПРФ или «партии любителей пива», главное, чтобы они делали свое дело. А иначе у нас грузовики с боевиками и гексогенам по России ездить не перестанут.
>И геббельса я привел не случайно.
И к моему практическому опыту куда ближе мнение Богомолова:
"Срам имут и живые и мертвые":
"""Это в сочинительстве, а вот как это было в жизни. Там же, на Украине, во время наступления во второй половине ноября 1943 года, шофера командира нашего полка подполковника Р-на вызвал на беседу офицер контрразведки капитан Л-ов; о чем он расспрашивал водителя, не знаю, но сержант доложил о разговоре подполковнику.
Тот пригласил на командный пункт Л-ва и в присутствии нескольких офицеров предложил ему написать рапорт своему начальству о переводе в другую часть. Как рассказал нам помощник начальника штаба полка по разведке, якобы Л-ов ответил: "И не подумаю!" - повернулся и ушел.
Через три дня он исчез из полка, а прибывший на его место офицер контрразведки, тоже капитан, приветствовал командира полка за десять метров и, подойдя, говорил: "Товарищ подполковник, разрешите обратиться:".
Это на уровне полка, а как было выше?..
В Польше в конце 1944 года я впервые услышал о конфликте с контрразведкой командующего общевойсковой армией генерала Г-ва, о конфликте, в который будто бы вмешался Сталин.
В 1948 году начальником штаба гвардейского механизированного полка, где я служил, был полковник К-ин, в войну порученец генерала Г-ва, и он подробно рассказывал нам, офицерам, об этом конфликте, - спустя тридцать лет в военных архивах я отыскал документы, подтверждавшие его рассказ.
Генерал Г-в в первую военную зиму был завален в блиндаже, отчего страдал болями в позвоночнике, и в штаб из армейского госпиталя перед обедом привозили медсестру: она делала Г-ву массаж спины. Офицер контрразведки, капитан, в госпитальном застолье по случаю какого-то праздника, будучи поддатым, подсел к этой немолодой женщине, матери двух воевавших на фронте сыновей, и, задав несколько вопросов, затем "бодро-весело" поинтересовался, какие у нее отношения с командующим, - на другой день она рассказала об этом генералу.
Г-в, будучи человеком крутого нрава (это выражено в его лице на всех военных и послевоенных фотографиях), в тот же день в присутствии начальника штаба и других членов Военного Совета позвонил по "ВЧ" Сталину и сказал: "Товарищ Сталин: контрразведка опрашивает окружающих меня людей. Очевидно, возникло недоверие. Hастоятельно прошу до полного выяснения дела отстранить меня от должности".
Как рассказывал нам полковник К-ин, Сталин якобы долго молчал, очевидно, переваривая столь неожиданную информацию, а затем сказал: "Товарищ Г-в, спасибо, что позвонили. Мы довольны вашей работой и полностью вам доверяем. А те люди, кто имеет иное мнение, понесут заслуженное наказание".
Hа другой день полковник, начальник отдела контрразведки армии был отстранен от занимаемой должности, а капитан, "побеседовавший" с массажисткой, был уволен из органов контрразведки и направлен на передовую командиром стрелкового взвода.
Сталин материализовал высказанное им доверие - спустя неделю Г-ву было присвоено звание генерал-полковника.""""