Из воспоминаний Б.А.Губина, штурмана звена 284БАП (Сборник «Небо в огне»):
Погода с утра в этот день была безветренной и не по-осеннему ясной и солнечной. К полудню стали появляться кучевые облака на высоте 1500—1600 метров, и к моменту нанесения удара в районе цели облачность стала такой, что бомбить с пикирования стало невозможным. Снижаться под облака было нецелесообразным. Штурман эскадрильи капитан Лашин взялся вывести группу на цель над облаками и нанести удар с горизонтального полета, прицеливаясь в разрывы между облаками. Начальник связи эскадрильи, стрелок-радист ведущего самолета Р. С. Хабаров передал экипажам по радио команду: «Бомбить с горизонтального полета по сигналу ведущего эскадрильи», и группа встала на боевой курс.
Немцы были настороже и открыли заградительный зенитный огонь, но безуспешно: облачность мешала прицельному огню. При подлете к цели огонь усилился и снова, как накануне, среди разрывавшихся зенитных снарядов, оставлявших после себя черные клубящиеся облачка, стали появляться, выскакивая из облачности, огненные шары. Опять термитные снаряды! Их становилось все больше и больше. Один из снарядов попал в левый ведомый самолет правого звена. Самолет бросило с сильным скольжением вправо. Летчик не смог удержать бомбардировщик весом около восьми тонн от скольжения и приблизился к правому ведомому самолету. А тот, совершая противозенитный маневр, попал под удар винта мотора бомбардировщика. Фюзеляж самолета тут же разрубило на две части. «Эх ты!» — раздался в наушниках шлемофона ошеломленный вскрик командира экипажа Харина.
Передняя часть самолета правого ведомого перешла в отвесное пикирование и понеслась к земле, за ней, беспорядочно кувыркаясь, последовала хвостовая часть. Перевернулся и упал на землю также бомбардировщик левого ведомого.
Сердца наши изнывали от горя. Случившееся поразило воображение экипажей своей необычностью, но предаваться осмысливанию было некогда — приближался момент сбрасывания бомб, и все внимание нужно было сосредоточить на ведущем. Харин, стиснув зубы, еще сильнее сжал штурвал, а я впился глазами в подфюзеляжную часть самолета ведущего, от которого с секунды на секунду должны были отделиться бомбы.
