По заявкам радислушателей - Крым-44 и В.Пруссия (?)-45
Вспоминает В.Ф.Анисов (ГСС, тогда комэск 76 ГвШАП)
«Много вылетов совершили на штурмовку переднего края неприятеля на Сиваше, у мыса Джангар, в населенных пунктах Хаджи-Булат, Армянск, Коранки…
Гитлеровская авиация здесь заметно активизировалась. В одном из вылетов эскадрилья старшего лейтенанта М.Т.Степанищева понесла большие потери. Я со своей группой вылетел в тот же район минут через пятнадцать после него. Перед атакой увидел на земле два «ила», один из которых еще дымился. Больно защемило сердце при виде гибели товарищей.
Только-только сбросили бомбы на цель и стали в «круг», как воздушный стрелок Утробин доложил, что в воздухе появилась шестерка «мессеров». Нас прикрывали только два «яка», которых фашисты уже связали боем.
Атака гитлеровцев была неожиданной, но мне удалось все-таки перестроить группу в «змейку» и уйти за линию фронта. Правда в этом бою был подбит штурмовик летчика нашей группы лейтенанта И.Юдина. Он совершил вынужденную посадку на территории, освобожденной нашими войсками, но при посадке «ил» попал в траншею и скапотировал. Еле вылез Юдин через форточку кабины и только на второй день прибыл в родной полк.
Мне самому пришлось садиться на одно колесо, так как воздушная система выпуска шасси была перебита. К счастью все обошлось.
Вечером командир вместе со штурманом полка провел разбор боя группы старшего лейтенанта М.Степанищева. Оказалось, что шестерка «мессеров», использовав облачность, неожиданно атаковали группу штурмовиков и сбили сразу четыре наших машины. Комэск, имевший лишь один истребитель прикрытия, ничего не успел противопоставить внезапной атаке гитлеровцев.
После освобождения этого района от оккупантов замполит майор В.А.Голубев установил, что оставшиеся в живых экипажи сбитых «илов» в плен не сдались: отстреливались до последнего патрона и повторили подвиг капитана Безуглова и сержанта Анохина**»
Вспоминает Н.И.Мартьянов (ГСС, тогда летчик 76 ГвШАП)
«Очень неудачно сложился вылет 5 мая. Снова вылетали тремя группами в том же составе и по тому же маршруту. Комэск-1 Лобанов, сделав два круга над аэродромом, пошел на посадку: не убиралось шасси. Я шел в паре с Тюленевым. Вскоре заметил, что давление масла упало до нуля. По инструкции обязан прекратить полет во избежание заклинивания мотора. Радиопередатчика у меня не было, поэтому я вышел вперед и эволюциями самолета дал понять ведущему о неисправности машины, после чего ушел на свой аэродром.
Произвел посадку и доложил о случившемся командиру полка Семенову. Он послал Суглобова установить причину неисправности. Оказалось: повреждена маслосистема. Значит, действия мои были правильными.
На задание ушли 16 «илов» и столько же истребителей прикрытия.
Ждем возвращения групп. Проходит час томительного ожидания. Наконец появляется пятерка, через некоторое время – пара, затем – еще тройка. Но где же остальные шесть самолетов?
Все очень взволнованы. Нервно прохаживаются комполка Семенов и начштаба Басилия. Замполит Голубев и другие офицеры почти не отрывают взгляд от неба.
Докладывают о полете Анисов и Филиппов, остальные дополняют.
В районе мыса Херсонес произошел тяжелый для нас воздушный бой. Немецкие истребители, в основном ФВ-190, встретили штурмовиков над морем. Часть их связала боем силы прикрытия, а другая набросилась на «илы». Несмотря на ожесточенное сопротивление наших пилотов и воздушных стрелков, фашисты с каким-то необъяснимым упорством шли в атаки. Наши летчики наблюдали попадания с двух сторон в мотор одного ФВ-190, дым валил от него, но противник все равно атаковал. Три штурмовика – лейтенантов Токарева, Сусарина и младшего лейтенанта Юдина – были сбиты и упали в море. Сильно поврежденный «ил» младшего лейтенанта Бережного , едва дотянув до освобожденной территории, совершил вынужденную посадку. Нет Тюленева и Протчева. Посадку Тюленева на фюзеляж наблюдали, а судьба Протчева неизвестна. У всех подавленное состяния.
К вечеру вернулись в полка Тюленев и Бережной. Тяжелораненого Протчева – при вынужденной посадке его самолет скапотировал – вытащили из-под обломков машины и доставили в медасанбат пехотинцы»
Вспоминает Н.И.Мартьянов (ГСС, тогда замкомэск-1 76 ГвШАП)
«4 марта противник преподнес на урок расплаты за беспечность. Тогда на нашем фронте было полное господство в воздухе советской авиации. Мы часто обходились без истребителей прикрытия, в лучшем случае шестерку «илов» прикрывала пара «яков» или «лавочкиных»
Вылетели группой из шести экипажей на уничтожение артиллерии противника западнее Цинтена с двумя истребителями прикрытия. Над олинией фронта повисла тонкая слоитсая облачность с разрывами.
Связался со станцией наведения. Адъютант старший лейтенант В.С.Козлов ответил, что в воздухе спокойно, истребителей противника нет.
Вот и цель под нами. Ни одного выстрела с земли. Подозрительно. Предупредил группу и истребителей по радио:
- Я «Коршун-десять», будьте внимательны, следите за воздухом.
Перестроились в правый пеленг. С разворота входим в пикирование. Только прицелился и приготовился сбрасывать бомбы, как вдруг загрохотала длинная очередь моего воздушного стрелка Дмитрия Принцева, а затем я услышал его громкий голос по СПУ:
- Командир, атакуют истребители!
Тут же, аварийно сбросив все бомбы, резко вывожу самолет из пикирования. Стрелой мимо меня пронеслись четыре ФВ-190 – пара выше и пара ниже. О нападении вражеских истребителей я передал всем по радио, а мой воздушный стрелок продублировал сигнал красной ракетой. И завертелась карусель.
- Командир, пара атакует справа!
Выполняю крутой разворот в сторону истребителей.
- Командир, пара атакует слева!
Только замкну общий «круг», как приходится выполнять маневр во внешнюю сторону. А в это время «фоккер» атакует с близкого расстояния наш замыкающий самолет. Разворачиваюсь влево и даю заградительную очередь. Сверху навстречу мне несется «як», а за ним Ме-109. Задираю нос и бью очередью по «мессеру». «Як» – под меня, а фашист – свечой вверх.
Снижаю группу и постепенно оттягиваю «круг» на нашу территорию. Паодбит самолет лейтенанта Виктора Боброва. С дымными хлопками пошел на вынужденную.
В сплошном круговороте насчитал я шесть «фоккеров» и четыре «мессера». Это уже вторично мне довелось демонстриоровать мастерство пилотирования штурмовика и использовать все его боевые возможности. Наблюдавшие этот бой с земли однополчане говорили, что даже не предполагали таких маневренных качеств у Ил-2.
Только я начал отводить пятерку бреющим на свою территорию, как увидел, что навстречу в тот же район ведете шесть «илов» под прикрытием пары «яков» заместитель командира 3-й эскадрильи Николай Михайлович Малахов.
- «Коршун-тридцать один», «Коршун тридцать один»! Над целью двенадцать истребителей противника. Пережди несколько минут здесь, - сообщил я сменщику.
Но группа пошла на цель. К сожалению, урок расплаты за беспечность повторился. У Малахова из шести были сбиты два самолета, да и самому досталось на орехи.
С возвращением группы Малахова на КП полка прибыли комдив полковник Прутков, командир истребительного полка и многие офицеры из штаба дивизии.
Состоялся серьезный разговор. Особенно досталось истребителям. Но мы, несмотря на потери в группах, встали на их защиту. Ну что могла сделать пара «яков» против десяти-двенадцати истребителей противника? А фашисты как бы пошли ва-банк: собрали оставшиеся небольшие силы в кулак и атаковали нас с отчаяньем обреченных.»
