Многие фразы звучат бессмысленно, видимо с переводом чисто философских многозначных английских слов я не справился.
Мануэль Де Ланда Искусство сборки (2005)
Арон Писе
ОБЗОР: Интенсивная наука и виртуальная философия, континуум, 2002.
В последнее время теоретики стали проявлять больше интереса к вопросам «виртуальности». Этим объясняется, в частности, рост знакомства с научными концепциями, необходимыми для ее исследования, таких как философские труды Жиля Делеза и философов которых он вновь сделал популярными - Спинозы и Бергсона. Но этот интерес является также результатом растущего недовольства современными теоретическими подходами, которые опираются на методы «верх-низ» и не могут эффективно отражать появление или изменение систем. Мануэль Де Ланда, например ссылался в своей работе на упрощенчество как отличительный признак случаев позиционирования таких систем как «поздний капитализм» без описания причинно-следственной взаимосвязи его частей, изменяющихся в разных контекстах. В своем вступлении к «Притчам о виртуальном» Брайан Массуми утверждает, что культурные теории чрезмерно зависимы от идеологических расчетов в вопросах формирования тем и кодирования, что завело в «тупик» эти процессы, приводит к размыванию субъекта в критике позиции тел в сети оппозиций (мужчин - женщин, гомосексуалистов - натуралов и т.д.). В одном из своих наиболее ярких примеров, Массуми доказывает, что Рональд Рейган достиг незаслуженного успеха как «Великий Коммуникатор» мастерски гипнотизируя безвольную общественность образно-базированной политикой. Бывали и обратные случаи. Рейгановские остановки речи, тряское движение источника его власти, бесконечные сбои в произношении, много моментов неопределенности или виртуальные потенции, которые впоследствии были зафиксированы как особые умолчания, такими органами как семья и церковь. Короче, взаимодействие между неидеологическими частями порождает идеологическую мощь. Критические отзывы, рассматривающие только конец идеологии, не в состоянии исследовать те самые процессы, что создает затруднения в первую очередь в формировании тем.
В своей предыдущей книге «Тысяча лет нелинейной истории» (обзор в ebr от Джеффри Джеффри Уинтропа младшего), Де Ланда разработал восходящий подход к историографии, позиционирующий систему только если основание «системо-генерирующего процесса» может быть дано. Доведенные до нищеты восходящие подходы (такие как неоклассическая микроэкономика), склоняются к «атомизации» индивидов при рассмотрении причин процессов или решений в отрыве друг от друга и часто игнорируют синергетическое взаимодействие многих частей (субъектов, причин и т.д.). Нисходящее подходы начинают с системы, такой как общество, в целом, и не могут рассматривать появление самой системы. В любом случае, порождение процессов, которые регулируют системы, также как и комплексного взаимодействия их частей, остаются скрытыми под тенью конечного продукта. Как показали Массуми и Де Ланда, теории которые начинаются с обширных - «фактически» физически воспринимающихся систем, которые, по сути, только конечный продукт взаимодействия многих частей - не объясняют адекватно происхождение этих систем. Такие теории не предоставляют альтернатив трансцендентным формам онтологии (в которых сущность обретает форму), так как они не имеют должного «механизма имманентности», чтобы объяснить, как сущность может генерировать формы.
Сейчас, в «Интенсивной науке и виртуальной философии», Де Ланда дает нам путь решения этих проблем преодолением обычного неправильного понимания «виртуального». [ссылка на Пейсли Ливингстона в эссе 1996 года Станислава Лема об истории и философии виртуальной реальности] Синтезируя делезианскую онтологию с такими ключевыми понятиями современной науки, как теории хаоса и сложности, дифференциальная геометрия, и после-дарвиновская эволюционная теория, Де Ланда демонстрирует, что виртуальное - это не просто эффект нового образа технологий, но глубоко материалистическая концепция, не не-реальное, но сверх-реальное. В свою очередь, его исследование подтверждает, что философия, основанная на виртуальной мощи, с особым упором на тенденцию к самоорганизации в динамических процессах, это не только путь становления понимания - она также дает нам более полную концепцию реальности. Наконец, Де Ланда делает больше чем просто реконструкция онтологии Делёза в научных терминах. В текстах о скорости, симбиозе, аттракторах и аффектах Де Ланда развивает философию совокупности, искусство сборки.
То, что мы обычно называем «реальным» всего лишь фактический опыт в сфере экстенсивности или метрического пространства. Геологическая кора, по которой мы гуляем, или сами совершающие путешествие тела, представляется достаточно реальными. Эти широкие формы - лишь временное замедление, или коагуляция, потоков. Они появляются как конечные результаты процессов, пространственные структуры созданные через сборку абстрактных моделей и оживленные виртуальными свойствами. Например, в процессе «эмбриогенеза» тело возникает из интенсивных процессов, таких как дифференциация клеток или рост мышц, через привязанность к топологическим точкам. Тело имеет гибкость размера и формы, но сохраняет тот же базовую структуру или модель сборки, тогда как промышленная сборка создает экстенсивные формы из других экстенсивных форм, клавиша А должны соответствовать слоту А и так далее. «Реальность», таким образом, включает, в дополнение к физическому восприятию, физический чувственный мир, виртуальные свойства, присущие содержанию, и интенсивные процессы, выбирающие и активизирующие их. Это включает своего рода переход от виртуального к реальному. Достоинство делезианской онтологии процессов состоит в том, что рассматривая «реальное» рядом с «фактическим», она способна объяснить формообразование (рождение метрического пространства и создание содержанием формы), и соединяет виртуальную и фактическую точки зрения.
Значимость работы Де Ланда заключается в том, что она коренным образом меняет существо онтологии материалистической философии. При использовании слова «онтология», я буду придерживаться определения его Де Ланда как «[философская] установка бытия предполагающая существование в реальности» (2). 1 В онтологии сущности формообразование относится к сущности физического проявления формы идеального. Содержание есть пассивная емкость для трансцендентных форм, унаследованных от трансцендентной сферы. Из этого следует, что такая реализация формы, или сущность, оценивается по схожести с трансцендентной нормой. Делезианская онтология процессов формообразования отсылает к присущим материи собственным виртуальным свойствам создания формы, которая не является копией трансцендентального образца, а результат нестрогого (точного, но не метрически) процесса реализации различения через различие форм материальности. Разница между сущностью и процессом может быть проиллюстрирована примером, связанных мыльного пузыря и кристаллов соли. В онтологии сущность описывается мыльным пузырем на основе ее сферичности, и кристалл соли на основе кубичности. Каждый имеет различные окончательные формы и, таким образом, классифицируются в различные классы.
Однако каждый имеет аналогичные процессы формообразования в которых их компоненты попытаться решить одну и ту же проблему формы, в данном случае стремится к «точке минимальной свободной энергии», минимуму связывающей энергии в кристаллах соли, минимизации поверхностного натяжения в мыльном пузыре (15). В виртуальной онтологии процессов такие очевидные различия являются лишь результатом такой же схемы сборки, становления реализации различных видов материи.
Все упомянутые мат-лы кроме Лема есть в Востоке,две статьи Массуми про Рейгана (и Бушика)
что от Лема - не понял правда
Вперед к восходу солнца!
Мануэль Де Ланда Искусство сборки (2005)
Арон Писе
ОБЗОР: Интенсивная наука и виртуальная философия, Континуум, 2002.
В последнее время теоретики стали проявлять больше интереса к теме «виртуального». Этим объясняется, в частности, рост внимания к теоретическим концепциям, необходимым для его исследования, таким как философские труды Жиля Делеза и философов, которых он вновь сделал популярными - Спинозы и Бергсона. Но этот интерес является также результатом растущего неудовлетворенности современными теоретическими подходами, которые полагаются "на нисходящие" методы, неспособные эффективно объяснять возникновение или изменение систем.
Мануэль Де Ланда, например ссылался в своей работе на упрощенчество как отличительный признак случаев позиционирования таких систем как «поздний капитализм» без описания причинно-следственной взаимосвязи его частей, которые изменились бы в других контекстах.. В своем вступлении к «Притчам о виртуальном» Брайан Массуми утверждает, что культурные теории чрезмерно зависимы от идеологических расчетов в вопросах субъективации и кодирования, что привело к «затору»», поскольку процессы, которые производят субъективацию, размываются при критических анализах позиции тел в сетке оппозиций (мужчин - женщин, гомосексуалистов - натуралов и т.д.).
В одном из своих наиболее ярких примеров, Массуми показывает, что Рональд Рейган преуспел как «Великий Коммуникатор» в политике, базирующейся на имиджах . вовсе не мастерски гипнотизируя безвольную общественность . Тут другой случай. Рейгановские остановки речи, прерывистое движение источника его мощи , бесконечные сбои в произношении, многие моменты неопределенности или виртуальные потенции впоследствии становились более определенными благодаря конкретным воспринимающим аппаратам, таким как семья и церковь. Иными словами, взаимодействие между неидеологическими частями порождает идеологическую мощь. Критики, рассматривающие только такие «концы» идеологии, не в состоянии исследовать сами процессы, что создает трудности при рассмотрении их в первую очередь
при субъектообразовании .
В своей предыдущей книге «Тысячи лет нелинейной истории», Ди Ланда разработал восходящий подход к историографии, позиционирующий систему таким образом, что расчет ее «системо-генерирующего процесса» становится возможным . Упрощенные восходящие подходы (такие как неоклассическая микроэкономика), склоняются к «атомизации» индивидов при рассмотрении причин процессов или решений в отрыве друг от друга и часто игнорируют синергетическое взаимодействие многих частей (субъектов, причин и т.д.). Нисходящее подходы начинают с системы, такой как общество, в целом, и не могут рассматривать возникновение самой системы. В любом случае, порождение процессов, которые регулируют системы, также как и комплексного взаимодействия их частей, остаются скрытыми под тенью конечного продукта. Как показали Массуми и Ди Ланда, теории, которые начинаются с экстенсивных - «актуально» физически воспринимающихся систем, которые, по сути, только конечный продукт взаимодействия многих частей - не объясняют адекватно происхождение этих систем. Такие теории не предоставляют альтернатив трансцендентным формам онтологии (в которых материя, как говорится, обретает форму), так как они не имеют должного «механизма имманентности», чтобы объяснить, как материя может генерировать формы.
Теперь, в «Интенсивной науке и виртуальной философии», Де Ланда дает нам путь решения этих проблем преодолением обычного неправильного понимания «виртуального». [ссылка на Пейсли Ливингстона в эссе 1996 года Станислава Лема об истории и философии виртуальной реальности] Синтезируя делезианскую онтологию с такими ключевыми понятиями современной науки, как теории хаоса и сложности, дифференциальная геометрия, и после-дарвиновская эволюционная теория, Де Ланда демонстрирует, что виртуальное - это не просто эффект новых визуальных технологий, но глубоко материалистическая концепция, не не-реальное, но сверх-реальное. В свою очередь, его исследование подтверждает, что философия, основанная на виртуальной мощи, с особым упором на тенденцию к самоорганизации в динамических процессах, это не только путь понимания становления - она также дает нам более полную концепцию реальности. Наконец, Де Ланда совершает большее, чем просто реконструкция онтологии Делёза в научных терминах. В текстах о скорости, симбиозе, аттракторах и аффектах Де Ланда развивает философию возникновения, искусство сборки.
То, что мы обычно называем «реальным» - всего лишь фактический опыт в царстве экстенсивности или метрических пространств. Геологическая кора, по которой мы гуляем, или сами совершающие путешествие тела, представляется достаточно реальными. Эти экстенсивные формы - лишь временные замедления, или коагуляция, потоков. Они появляются как конечные результаты интенсивных процессов, оживляющих виртуальные свойства и генерирующиех пространственные структуры через сборку (ассембляж) абстрактных паттернов. Например, в процессе «эмбриогенеза» тело возникает из интенсивных процессов, таких как дифференциация клеток или рост мышц, через привязанность к топологическим точкам. Тело имеет эластичность в отношении размера и формы, но сохраняет ту же базовую структуру или модель сборки, тогда как промышленная сборка создает экстенсивные формы из других экстенсивных форм, клавиша А должны соответствовать слоту А и так далее. «Реальность», таким образом, включает в дополнение к физически воспринимаемому, чувственному миру «актуального», виртуальные свойства, присущие материи, и интенсивные процессы, выбирающие и оживляющие их. Они образуют своего рода переход от виртуального к актуальному. Достоинство делезианской онтологии процессов состоит в том, что рассматривая «реальное» бок о бок с «актуальным»(«фактическим»), она способна объяснить формообразование (рождение метрического пространства и создание форм материей), и перебрасывает мостик от виртуальной к «актуальной»( фактической) точки зрения.
Значимость работы Де Ланда заключается в том, что она коренным образом меняет существо онтологии материалистической философии. ( При использовании слова «онтология», будем придерживаться определения ее Де Ландой как «[философской] установки бытия, предполагающей существование в реальности» )1 В эссенциальной онтологии морфогенез относится к физическому проявления идеальных форм . Материя есть пассивная емкость для трансцендентных форм, свойственных царству трансцендентного. Из этого следует, что такая реализация форм, или сущности, расцениваются по схожести с трансцендентными нормами. Делезианская онтология процессов морфогенеза отсылает к присущим материи собственным виртуальным свойствам создания формы, которая не является копией трансцендентального образца, а результат нестрогого (точного, но не метрически) процесса реализации различения через различие форм материальности. Разница между сущностью и процессом может быть проиллюстрирована примерами мыльного пузыря или кристаллов соли. В онтологии сущность описывается мыльным пузырем на основе ее сферичности, и кристалл соли - на основе кубичности. Каждый из них имеет различные финальные формы и, таким образом, классифицируется различными классами.
Однако каждый из них имеет свой морфогенетический процесс, в котором их компоненты пытаться решить одну и ту же проблему формы, в данном случае стремясь к «точке минимальной свободной энергии», минимуму связывающей энергии в кристаллах соли, минимизации поверхностного натяжения в мыльном пузыре (15). В виртуальной онтологии процессов такие очевидные различия являются лишь результатом той же схемы сборки, становящейся реализованной в различных видов материи.