От Пуденко Сергей
К All
Дата 05.01.2006 11:17:10
Рубрики Прочее;

Марксизм 2005 (семинар-дискуссия)

В ближайшее время на форуме Встреча планируется проведение семинара на
основе большого свежего курса лекций в Ин-те философии РАН

текст курса - книга Б.Ю.Кагарлицкого "Марксизм -не рекомендовано к
обучению". М.Алгоритм (или ЭКСМО) 2005,ок.500стр. 10 или 12 блоков или
разделов

приобретайте пока есть,книга только что вышла на быстро расходится (она
дешевая). Распродана молниеносно в мелких магазинах(это к вопросу об
"устарелости, непопулярности,отстойности" и пр завываний). Тираж 3000,
видимо будет допечатка.
Но пока есть, напр, в магазине Москва на Тверской .

См. ее наличие на сайтах сетевых магазинов. Атрибуты и рецензия -тут
http://vif2ne.ru:2020/vstrecha/forum/0/co/809.htm
Тексты разделов курса, начиная с первых, будут появляться на форуме
Встреча по мере готовности.

Просьба пока тем, кто желает максимально полноценно участвовать в
обсуждениях - обновить свои ссылки и наводки на имеющиеся хорошие
сетевые источники. За основу на первом этапе можно взять недавно
реструктурированную биб-ку либелли.ру (там классика )
http://vif2ne.ru:2020/vstrecha/forum/0/co/593.htm

и биб-ку сайта ситуейшн.ру (Грамши, Батищев, Семенов и пр др многое
есть только у нас). По новым книжкам (типа Валлерстайн, Негри и пр)
можно глянуть скажем контр.инфо.
http://vif2ne.ru:2020/vstrecha/forum/0/co/809.htm

Происходит быстрое обновление и наоборот исчезновение блоков ли-ры из
сети, поэтому - своевременно и оперативно _обновляйте и пополняйте
свои базы _. Наши библиотеки не резиновые и конечно не полные. Бурдье,
напр., уже из сети массированно изъят.



От Константин
К Пуденко Сергей (05.01.2006 11:17:10)
Дата 19.02.2006 18:04:24

Марксизм ДСП (1981)

На сайте situation.ru выложена книга "История Марксизма" (М. Прогресс 1981 г) , перевод итальской "Storia del Marxismo" (Турин, 1979).

http://www.situation.ru/app/sresallid505.htm
http://www.situation.ru/app/rs/lib/marxism_enaudi/marxism_enaudi.zip

----------------------------

К сожалению, широкому кругу читателей эта книга не была известна. В свободную продажу она не поступала, на обложке стоит надпись "Распространяется по специальному списку" .

Сразу уточню, никто из нас в этот список не входил. Книга попала к нам , (точнее к Сергей Палычу), уже в 90-гг.

Ряд статей из неё публиковался ранее в альманахе "Восток". Сейчас наконец собрались с силами и отсканили.



От Пуденко Сергей
К Константин (19.02.2006 18:04:24)
Дата 20.02.2006 21:22:08

Наши рукописи - не горят


Константин сообщил в новостях следующее:1495@vstrecha...
> На сайте situation.ru выложена книга "История Марксизма" (М. Прогресс
1981 г) , перевод итальской "Storia del Marxismo" (Турин, 1979).
>
>
http://www.situation.ru/app/sresallid505.htm
> http://www.situation.ru/app/rs/lib/marxism_enaudi/marxism_enaudi.zip
>
> ----------------------------
>
> К сожалению, широкому кругу читателей эта книга не была известна. В
свободную продажу она не поступала, на обложке стоит надпись
"Распространяется по специальному списку" .
>

спасибо за терпеливый труд. Книга того стОит. Она уже выкладывается на
портале Мат.диалектика, оттуда - везде пойдет

Историю ее надо отдельно дать,это выброшенная на помйоку "допущенными к
столу" номенклатурщиками , и воссатновленная из пепла. Наши рукописи не
горят


просьба точно воспроизвести выходные данные книги (номер сверху справа
обложки, и весь титул аккуратно)
>
> Ряд статей из неё публиковался ранее в альманахе "Восток". Сейчас
наконец собрались с силами и отсканили.
>
>

вот их уже и подхватили



От Константин
К Пуденко Сергей (20.02.2006 21:22:08)
Дата 22.02.2006 23:54:48

It looks like this



От Константин
К Константин (19.02.2006 18:04:24)
Дата 19.02.2006 18:09:17

Содержание

Содержание

Франко Андреуччи.
РАСПРОСТРАНЕНИЕ И ПОПУЛЯРИЗАЦИЯ МАРКСИЗМА

1 Каутскианство и “марксизм II Интернационала”
2. Утверждение марксизма и его соединение с рабочим движением
3. География марксизма
4. Марксизм: подготовка кадров и пропаганда
5. Маркс. Трудности усвоения


Эрик Хобсбом
ЕВРОПЕЙСКАЯ КУЛЬТУРА И МАРКСИЗМ: XIX—XX века

1. Регион распространения марксизма
2. Периодизация эпохи II Интернационала
3. Влияние марксизма на идеологии и движения
4. Влияние марксизма на интеллигенцию
5. Отношении между марксизмом и немарксистской культурой
6. Марксизм и культурный авангард


Оскар Негт
МАРКСИЗМ И ТЕОРИЯ РЕВОЛЮЦИИ У ПОЗДНЕГО ЭНГЕЛЬСА
1. Необходимость стратегического ответа на новые требования массового рабочего движения
2. Необходимость и пределы “объективизма”
3. Закон стоимости и революция: проблема революционного импульса
4. Политические истоки диалектики природы
5. Критика политической экономии капитала. Политическая экономия рабочей силы и отставание ее в развитии. Проблемы революционной субъективности


Марек Вальденберг
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ ГЕРМАНСКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ

1. “Революция не есть нечто такое, что можно сделать”
2. Постепенность и союзы в ревизионистской концепции
3. Революционные гипотезы левых
4. Роль морального обновления и мифа в теории революционных синдикалистов
5. Историческая несостоятельность и неадекватная стратегия

Ганс-Йозеф Штайнберг
ПАРТИЯ И ФОРМИРОВАНИЕ МАРКСИСТСКОЙ ОРТОДОКСИИ


Иринг Фетчер
БЕРНШТЕЙН И ВЫЗОВ ОРТОДОКСИИ

1. Тактика партии и оппозиция “молодых”
2. Буржуазная критика Маркса и защита Бернштейном марксистской ортодоксии
3. Ревизия марксизма Бернштейном
4. К критике ревизионизма Бернштейна
5. Возражение слева: Роза Люксембург и “новая левая”


Массимо Л. Сальвадори
КАУТСКИЙ МЕЖДУ ОРТОДОКСИЕЙ И РЕВИЗИОНИЗМОМ

1. Марксизм и дарвинизм
2. Историческое знание как оружие революции
3. Идеологическая борьба Каутского в период от 80-х годов и до полемики против ревизионизма
4. Путь к власти
5. Стратегия на изматывание и ультраимпериализм
6. “Нет социализма без демократии”. Каутский после 1914 года


Оскар Негт
РОЗА ЛЮКСЕМБУРГ И ОБНОВЛЕНИЕ МАРКСИЗМА.

1. Раскол в международном рабочем движении
2. “Люксембургиантство”: критическая ортодоксия или ересь
3. “Накопление капитала” и революционная сила неравномерного развития
4. Диалектика и политизация будничных интересов
5. Дисциплина как саморегламентация
6. Демократия Советов
7. Организация — форма посредничества между социальностью и сознанием
8. Пролетарская общественная сфера
9. “Свобода — эго всегда свобода инакомыслящих”


Анджей Валицкий
РУССКИЙ СОЦИАЛИЗМ И НАРОДНИЧЕСТВО

1. Области согласия, реальные и воображаемые
2. Разногласия и конфликты
3. Маркс и Энгельс и проблема народничества


Витторио Страда
“ЛЕГАЛЬНЫЙ МАРКСИЗМ” В РОССИИ

1. Полемика с народничеством
2. “Этический” социализм и ревизионизм
3. Марксизм как орудие европеизации


Израэль Гетцлер
Г. В. ПЛЕХАНОВ: ПРОКЛЯТИЕ ОРТОДОКСИИ


От Михайлов А.
К Пуденко Сергей (05.01.2006 11:17:10)
Дата 06.02.2006 04:52:03

К одной дискуссии на КМ-форуме

Начало здесь –
http://vif2ne.ru/nvz/forum/archive/155/155257.htm (часть 1) и

http://vif2ne.ru/nvz/forum/archive/157/157096.htm (часть 2)



Это ответ на http://vif2ne.ru/nvz/forum/archive/157/157130.htm

Помещаю здесь, т.к. Алмар в предшествующем сообщении цитировал Кагарлицкого.


>С интересом прочитал эту дискуссию. Хоть потратил на это полчаса. И как только у вас хватает терпения все это писать? Как и прежние дискуссии , читать действительно интересно. Хотя объективности ради следует признать, что наиболее интересно это для тех, кто давно «плавает» в среде подобных дискурсов. А вот для того, чтобы облечь это в форму, пригодную «непродвинутому» читателю, предстоит еще очень много работы. Надеюсь, ее когда-либо проведут: вы или кто-нибудь еще.

>С моей субъективной точки зрения можно попытаться вычленить три аспекта, которыми подпитывается идеология ваших оппонентов. Эти три аспекта заставляют их спорить снова и снова, допуская новые логические противоречия и отрицая очевидные вещи.

>1. Классовый интерес. То о чем писал Маркс – идеология защищает определенные классовые интересы. Причем, служить можно не обязательно тому классу, к которому сам принадлежишь.
>2. Психологические комплексы. Что ярче всего проявляется в «глухой защите» оппонентов, когда речь заходит о теме современной патриархальной семьи. Здесь без привлечения фрейдизма и неофрейдизма не обойтись.
>3. Мракобесие. Идеалистическое и глубоко религиозное сознание. «Критика религии — предпосылка всякой другой критики. Земное существование заблуждения скомпрометировано, раз опровергнута его небесная самоапология (oratoi pro aris et focis).» - Маркс Карл


>Этот перечень, конечно, сильно упрощенный, но суть он отражает верно. Кроме основного можно еще многое чего вспомнить. Например, в отдельных случаях имеет место банальная неинформированность, отсутствие необходимых знаний, или наоборот перегруженность лишней информацией. Может быть и инерция мышления, или наоборот поспешность и горячность. Но эти дополнительные недостатки присуще любой стороне: и вам и мне, в том числе.


Я бы еще два важных пункта отметил:

1. Эта дискуссия демонстрирует важность «основного вопроса философии», показывает, что спор между материализмом и идеализмом это не какая-то отвлеченная схоластическая дискуссия и что решение этого вопроса в ту ил иную сторону оказывает сильнейшие влияние на весь комплекс гуманитарных наук, и на политическую позицию.
2. Наглядно демонстрируется тезис о том, что бытие определяет сознание - большая часть аргументов Scavenger’а это буржуазные предрассудки – возведение преходящей буржуазной действительности в ранг всеобщности.


>По частностям:

>>Хотя, впрочем, наличие социальных групп с антагонистическими интересами просто тождественно наличию классов.
>
>Здесь вы просто допустили оговорку, за которую могут вполне ухватиться ваши оппоненты. Социальные группы с антагонистическими интересами не тождественны классам. Классы это только группы, разделенные их местом в общественном производстве. Вообще же антагонизм социальных групп может пролегать по разным водоразделам: «католик» - «гугенот», «немец» - «еврей», «мужчина» - женщина», «высокий» - «низкий», «курящий» - «некурящий» и т.п. Иногда борьба этих групп принимала драматический характер.


Ну так как раз между немцами и евреями или между мужчинам и женщинами нет настоящего антагонизма, у них нет по настоящему противоположных интересов. Скорее здесь подходит пример групп конкурирующих капиталистов, блоков империалистических государств (что есть превращенная форма предыдущего примера) ил феодалов, которые землицу не поделили, но впрочем из контекст было ясно, что речь идет не о конфликте интересов такого «горизонтального». «однородного» типа.

Небольшая дискуссия про антагонизме -
http://vif2ne.ru/nvz/forum/0/archive/128/128274.htm (начало)
http://vif2ne.ru/nvz/forum/0/archive/130/130254.htm (продолжение)

>Просто для марксизма борьба этих групп, сколь драматической она бы не была, - не является определяющей для истории. Марксизм учит видеть за столкновением этих групп интересы классов. В каждом конкретном случае это можно проследить. Либо группы так или иначе выступают на стороне разных классов в более глобальной по отношению к и столкновению борьбе классов. Либо же столкновение этих групп прямо или косвенно организуется или подпитывается неким классом для того, чтобы посеять раздор в антагонистическом классе или отвлечь от борьбы.

Согласен.

>>Простите, но это проект перманентной революции имени товарища Троцкого. И проект это обречен на поражение, поскольку все ресурсы будут уходить на экспорт революции, -на завоевание своих соседей, а на собственное развитие ресурсов не хватит, что приведет одной стороны к вырождению революционной диктатуры в военно-паразтическое государство, к тому же зависящее от поставок технологии или оборудования извне (ведь все ресурсы пошли на войну)
>
>Это вы его хорошо в «троцкизме» обвинили. Пускай знают, что никто не может чувствовать себя в безопасности от того, чтобы в одночастье не быть записанным в «троцкисты».

Этот аспект я тоже имел в виду – а то на поверку оказывается, что некоторые любители крикнуть «Троцкий –кровавая собака!» сами придерживаются тех взглядов. В которых они эту «кровавую собаку» обвиняют. Ведь реализация проекта Scavenger’а пойдет именно по описанному мной сценарию.

>Но тем не менее, я уже убедился давно, что ваши познания о «троцкизме» примерно эквивалентны познаниям скавенджера о «марксизме». Конечно дело не багаже знаний, а в желании или нежелании эти знания приобретать. Собственно именно по этой причине я утратил интерес к активным дискуссиям.

Не отрицаю. До внимательного изучения работ тов. Троцкого у меня руки. Буду благодарен если сформируете подбородку из работ Троцкого по наиболее важным вопросам ( вообще это надо было бы сделать входе дискуссии о Сталине). Прежде всего меня интересует вопрос о том какую индустриализацию планировал Троцкий ( здесь - http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/271.htm я этот вопрос уже задавал)

>Перманентная революция – это в первую очередь перерастание буржуазной революции в социалистическую, а уж во вторую очередь – экспорт революции. Но даже и этот экспорт – совсем не то, что приписывают Троцкому.

Знаете, я к Троцкому отношусь без предубеждения (и предлагаю Вам отказаться от предубеждений относительно Сталина ), т.к. считаю, что возрождать склоку 70-летней давности не конструктивно, потому и сказал не перманентная революция Троцкого, а перманентная революция имени Троцкого, а как известно у нас именем человека могут назвать нечто к этому человеку отношения не имеющее. Мне противопоставление сталинизм - троцкизм видится как противопоставление стратегий интенсивного и экстенсивного развития революции. Сталинизм –выстраивание сверху (за счет забегания революции вперед и удержания политической власти пролетарской партией) прогрессивной социалистической общественной структуры, встраивание в неё новейшей капиталистической технологии (кое что набросал тут - http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/585.htm , о таком процессе копирования деятельности « туннельном переходе» из докапитализма в посткапитализм писали также Чернышев с Криворотовым в последних главах «После коммунизма» ), троцкизм – глобализация революции (БК об этом писал). Кстати еще хочется отметить одну этическую проблему, сталинское решение которой мне кажется более предпочтительным. Эта проблема - проблема - «этика прогрессорской деятельности» - как должна вести себя страна победившего социализма (или коммунизма) по отношению к странам социалистической революции еще не совершившим (основываюсь на вашем же тексте - http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/545.htm).

Сталинскую позицию я бы сейчас переформулировал так:

1. Смысл прогрессорства состоит в не в уничтожении цивилизаций, а как раз оборот – в катализе их развития и в трансляции смыслов – трансляции смыслов цивилизации –объекта прогрессорства в коммунистическую сверхцивилизацию и трансляции смыслов коммунистической сверхцивилизации в цивилизацию- объект прогрессорства, во включении цивилизации коммунистическую сверхцивилизацию без разрушение самобытности первой. ( цитирую свое сообщение - http://vif2ne.ru/nvz/forum/0/archive/147/147672.htm )
2. Всякое коммунистическое общество должно поддерживать иностранные компартии, которые готовятся к революции, выполняют прогрессорские функции – катализируют развитие родного общества – осуществляют трансляцию смыслов коммунизма в свое общество наоборот, трансляцию смыслов своего общества в коммунизм. ( цитирую свое сообщение - http://vif2ne.ru/nvz/forum/0/archive/147/147867.htm )
3. Таким образом стратегические решения за свою страну должны принимать местные компартии, развитые социалистические страны обеспечивают эти решения средствами, как теоретическими (в виде обучения местных коммунистов) так и материальными (в виде силовой поддержки местной революции и дальнейшей экономической помощи) и таким образом страна сохраняет самобытность. Кстати поэтому СССР посылал свежеобретенным друзьям по соц.лагерю советников, а не губернаторов.

А вот позиция Троцкого (основываюсь на вашем же тексте - http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/545.htm , если чего не понял - поясните) похоже такая – революционизировать страну пролетарским штыком вне зависимости от наличия в этой стране революционной ситуации, местных коммунистов пролетариев вообще. На мой взгляд это эквивалентно тому, чтобы вырезать местное населен вообще заменить его своими коммунарами, т.к. страна не каталитически переходит на СВОЮ ветвь развития в рамках коммунизма, а просто копирует коммунизм страны экспортера революции. Так что во варианте альтернативной истории «если бы генеральным секретарем ЦК ВКП(б) вместо товарища Сталина был бы товарищ Троцкий» у Стругацких в «Трудно быть богом» вместо прогрессора Руматы действовал бы командир ударно-истребительного отряда товарищ Антон и занимался бы он истреблением явно непрогрессивных и неспособных осознать высокие идеи коммунизма (мракобесы - :( ) аборигенов, т.е. роман бы начался с того, чем он у в текущей реальности закончился, ну а «Час Быка» сразу бы начался со срывания поверхности Торманса на километр (помните там было такое обещание). :))))

От Константин
К Пуденко Сергей (05.01.2006 11:17:10)
Дата 25.01.2006 23:54:57

Книга Кагарлицкого

будет выложена в библиотеке situation.ru

Часть представлена здесь.

СОДЕРЖАНИЕ (кратко)

ОТ АВТОРА

КЛАССИЧЕСКИЙ МАРКСИЗМ

ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКИЙ “РЕВИЗИОНИЗМ”

ГРОЗА 1968 ГОДА

КАПИТАЛИЗМ КАК МИРОСИСТЕМА

ДЕМОКРАТИЯ В МАРКСИСТСКОЙ И ЛИБЕРАЛЬНОЙ ТЕОРИИ

ЧТО ТАКОЕ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ

НОВЫЙ РУССКИЙ КАПИТАЛИЗМ

ОТ КЛАССА — К ПАРТИИ

КАПИТАЛИЗМ, СОБСТВЕННОСТЬ, СОЦИАЛИЗМ

МАРКСИЗМ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
%---------------------------------

Содержание развёрнуто.


СОДЕРЖАНИЕ

ОТ АВТОРА

КЛАССИЧЕСКИЙ МАРКСИЗМ
----------------------------

ЛИЧНОСТЬ И СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА
КАПИТАЛИЗМ
КЛАССЫ
ГОСУДАРСТВО
СВОБОДА
РЕВОЛЮЦИЯ
ЛЕНИН
РОССИЯ
ЛЕНИНИЗМ
СОВЕТСКИЙ МАРКСИЗМ
ЗАПАДНЫЙ МАРКСИЗМ
ТРОЦКИЗМ
ЛУКАЧ
ГРАМШИ
ФРАНКФУРТСКАЯ ШКОЛА И САРТР
МАРКСИЗМ В КОНТЕКСТЕ ЗАПАДНОЙ СОЦИОЛОГИИ



ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКИЙ “РЕВИЗИОНИЗМ”
---------------------------------

КОЛАКОВСКИЙ

РЫНОЧНЫЙ СОЦИАЛИЗМ

БУДАПЕШТСКАЯ ШКОЛА

ГРУППА“ПРАКСИС”

СОВЕТСКИЕ “ШЕСТИДЕСЯТНИКИ



ГРОЗА 1968 ГОДА
---------------------------------

ПОСЛЕВОЕННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ

КЕЙНСИАНСТВО

ПОТРЕБЛЕНИЕ И БУНТ

ОТЧУЖДЕНИЕ

РЕПРЕССИВНАЯ ТЕРПИМОСТЬ

МАОИЗМ

ДЕМОКРАТИЯ И МАССОВОЕ ДВИЖЕНИЕ

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ СИНТЕЗ

МАРКСИЗМ И ПСИХОАНАЛИЗ

СОЛИДАРНОСТЬ, ВЛАСТЬ, АГРЕССИЯ

“ОБЩЕСТВО СПЕКТАКЛЯ”

АНАРХО-МАРКСИЗМ

НЕОТРОЦКИЗМ

ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ


КАПИТАЛИЗМ КАК МИРОСИСТЕМА
---------------------------------

ОТ ПОЛИТЭКОНОМИИ К ЭКОНОМИКЕ

НОРМА ПРИБЫЛИ

КОЛОНИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ

НАКОПЛЕНИЕ КАПИТАЛА

ПЕРЕНАКОПЛЕНИЕ КАПИТАЛА

ПРОБЛЕМА ОТСТАЛОСТИ

КОРНИ ЗАВИСИМОСТИ

DE-LINKING

КОНДРАТЬЕВСКИЕ ЦИКЛЫ

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ

КАПИТАЛИЗМ И РЫНОК

НЕОЛИБЕРАЛИЗМ: БУРЖУАЗНАЯ РЕАКЦИЯ

КРОТ ИСТОРИИ ПРОДОЛЖАЕТ СВОЮ РАБОТУ

ДЕМОКРАТИЯ В МАРКСИСТСКОЙ И ЛИБЕРАЛЬНОЙ ТЕОРИИ
---------------------------------

ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ КОРНИ ТОТАЛИТАРИЗМА

ГРАЖДАНСТВО

ПЛЮРАЛИЗМ

ВЛАСТЬ И НАСИЛИЕ

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ

ТОТАЛИТАРИЗМ

ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО

ГЕГЕМОНИЯ

ИСТОРИЧЕСКИЙ КОМПРОМИСС

ПОСЛЕ ДЕМОКРАТИИ



ЧТО ТАКОЕ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ
---------------------------------

РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ - ОЖИДАНИЯ

И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

ЛЕНИН, КРИТИКА СЛЕВА И ИСТОРИЧЕСКАЯ

НЕОБХОДИМОСТЬ

СОВЕТСКИЙ ТЕРМИДОР

ПОСЛЕ ТЕРМИДОРА

СОВЕТСКИЙ СОЮЗ В ИСТОРИИ

РАЗЛОЖЕНИЕ СОВЕТСКОЙ СИСТЕМЫ



НОВЫЙ РУССКИЙ КАПИТАЛИЗМ
---------------------------------

ОТ КЛАССА - К ПАРТИИ

ПОСТАНОВКА ВОПРОСА

ПРОЛЕТАРИАТ ИЛИ РАБОЧИЙ КЛАСС

КОНСОЛИДАЦИЯ КЛАССА

ИСТОРИЯ И КЛАССОВОЕ СОЗНАНИЕ


ОТ КЛАССА — К ПАРТИИ
---------------------------------

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ И РЕВОЛЮЦИЯ

ПАРТИИ НОВОЙ ВОЛНЫ

ВОЗВРАЩЕНИЕ АВАНГАРДА?



КАПИТАЛИЗМ, СОБСТВЕННОСТЬ, СОЦИАЛИЗМ
--------------------------------

ПРОБЛЕМА СОБСТВЕННОСТИ

МОНОПОЛИСТИЧЕСКИЙ КАПИТАЛИЗМ

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СЕКТОР

РЕФОРМИЗМ

ПОРАЖЕНИЕ РЕФОРМИЗМА

МАРКСИЗМ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС
---------------------------------


ИЗОБРЕТЕНИЕ НАЦИЙ

СТРАННОСТИ ОПРЕДЕЛЕНИЯ

ФОРМИРОВАНИЕ НАЦИЙ

ИМПЕРИИ И НАЦИИ

ПРАВА НАЦИЙ

ЛЕНИНСКИЙ ФЕДЕРАЛИЗМ

ПОЛИЭТНИЧЕСКИЕ СООБЩЕСТВА И РАСИЗМ

АНТИСЕМИТИЗМ

РАЗБРОСАННЫЕ ПО ПРОСТРАНСТВАМ ЕВРОПЫ И АЗИИ

СИОНИЗМ

НОВЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ, ИСЛАМОФОБИЯ



ЗАКЛЮЧЕНИЕ
---------------------------------



От Дмитрий Кропотов
К Константин (25.01.2006 23:54:57)
Дата 13.02.2006 10:14:48

Проблема нормы прибыли

Как известно, важная проблема, марксово решение которой от имени Маркса защищал еще Энгельс (См. предисловия и послесловия к третьему тому Капитала "Норма прибыли и закон стоимости") - это проблема понижения нормы прибыли.

Вот как описывает эту проблему Кагарлицкий:

"
На определенном этапе обнаруживается тенденция понижения нормы прибыли. Поскольку именно живой труд является источником прибавочной стоимости (и, соответственно, прибыли), каждый новый цикл технологической эволюции меняет соотношение между живым трудом и оборудованием (основными фондами производства). Оборудование становится все дороже, менять его приходится все быстрее, это отражается на прибыли. Так же отражается на прибыли и растущая конкуренция.
В результате норма прибыли должна логически понижаться даже в том случае, если общая сумма прибыли растет. Отсюда Маркс делал вывод об относительном и абсолютном обнищании пролетариата.
"

Однако действительность показала, что уже в Викторианской Англии положение рабочих стало постепенно улучшаться без одновременного понижения нормы прибыли капиталистов.
УКазанный факт привел к тому, что марксистскую политэкономию объявляют несостоятельной - начиная с Бернштейна и кончая Гэлбрейтом.
Следует разобраться в этой проблеме.

Сам Маркс (устами Энгельса) основное решение видел во влиянии конкуренции между капиталистами.

Кагарлицкий предлагает следующие пути разрешения этой проблемы:
1. Влияние технологических революций, как открывающих новое непаханое поле с большой нормой прибыли, влияющей на все остальные отрасли производства
2. Влияние колониализма (привлекаются аргументы Р.Люксембург, изложенные ей в книге Накопление капитала). Следует отметить, что сам Ленин не разделял уверенности в правильности выводов Р.Люксембург, и не без оснований.


У кого какие будут мнения по указанной проблеме и подходу Кагарлицкого к ней?

От Константин
К Константин (25.01.2006 23:54:57)
Дата 27.01.2006 15:56:17

И немного о Грамши

Интересно отметить , что Кагарлицкий вовсе не идеализирует эффективность разработок Грамши.
Некоторые соображения достаточно скептически:
%-----------------------------------------
Из главы ДЕМОКРАТИЯ В МАРКСИСТСКОЙ И ЛИБЕРАЛЬНОЙ ТЕОРИИ

(полностью выложено в копилке, файл 217_261)
%-----------------------------------------------------
Гегемония
----------------------

Нетрудно догадаться, что интеллектуалы обожают концепции, которые обосновывают их право на лидерство. Потому и идеи раннего Ленина, высказанные в книге “Что делать?” и “Тюремные тетради”, пользовались у интеллектуалов большим успехом. К чему привела на практике традиция Грамши? Надо сказать, что на протяжении 1950-х, 1960-х и 1970-х годов идеи Грамши оказались очень популярны среди западных левых, особенно среди коммунистов, помогая им выработать собственную политическую культуру в противовес сталинизму или тому, что называлось советским марксизмом. Концепция, где ключевую роль играют интеллектуалы, привела к формированию определенной политической стратегии, где борьба за гегемонию в сфере культуры оказывалась абсолютно приоритетной. В результате, как ни парадоксально, интеллектуал становился все менее органическим. Чем больше он озадачивается решением политических вопросов именно в сфере культуры, тем меньше его связь с рабочими.
Конечно, в культуре проявляется гегемония. Тут можно вспомнить и Маркса, говорившего, что идеи господствующего класса являются господствующими идеями. Грамши говорит: чтобы пролетариат стал господствующим классом, идеи левых должны стать господствующими. Можно сказать, что Грамши в какой-то степени идеалист. И здесь не случайно влияние Кроче, Гегеля и т. д., хотя Грамши хорошо понимает социальную природу идей. Но с того момента, как идея приобретает автономную жизнь, с того момента, когда культура становится самостоятельной сферой общественной борьбы, возникает ощущение, что на этом поприще можно достичь того, что не удается в других областях. И наоборот. До тех пор пока вы не закрепили свою победу, социальную или экономическую, в сфере культуры, эта победа не является окончательной.
Идеология, порожденная грамшианской традицией, стала абсолютно доминирующей в конце 1960-х — начале 1970-х годов среди левых деятелей культуры. Это замечательное обоснование собственной роли в истории, в обществе. Из грамшианского наследия совершенно естественно вырастает с конца 1950-х годов концепция еврокоммунизма. Итальянская компартия, как крупнейшая коммунистическая партия демократического Запада, достаточно быстро начала дистанцироваться от Москвы.

---------------------------------------
После демократии

Деградация демократии, которая наблюдалась на протяжении 1980—1990-х годов, при формальном расширении сферы “свободного мира” поставила вопрос о том, как оценить вклад Грамши в марксизм. Возникает ощущение, что идеи Грамши, во-первых, не сработали, а во-вторых, оказались основанием для тупиковой стратегии, порой даже обоснованием оппортунизма. С другой стороны, нельзя отказаться от понимания того, что грамшианство формировалось как альтернатива сталинизму. Задачей Грамши было обоснование принципов демократии в рамках левой культуры, после того как демократия была поставлена под сомнение революцией 1917 года.
Для Маркса самоочевидно, что коммунистическое левое движение является демократическим. В “Коммунистическом манифесте” написано, что целью пролетариата является формирование себя как господствующего класса, то есть установление демократии. Большинство общества, народа, пролетариата заинтересовано именно в демократии. Но если мы берем ситуацию тридцатых годов, то нельзя сказать, что левая культура насквозь демократична. Пройдя через русскую революцию, через опыт 1920—1930-х годов, левые утратили понимание важности демократических институтов.
Грамшианство сыграло большую роль в деле реабилитации демократических традиций левых в смысле формирования левой парламентской традиции. Оно поставило вопрос о марксистской теории демократии уже на материале XX века. И в то же время оно оказалось тупиковым направлением на уровне политической практики, поскольку не смогло выработать альтернативных концепций.
Деградация демократии в конце XX — начале XXI века происходит на фоне упадка массового общественного движения. Значит, встает вопрос, имеем мы дело со слабыми местами грамшианской концепции или речь идет о некой объективной ситуации, к которой грамшианский марксизм просто оказался не готов?
На мой взгляд, имеет место и то и другое. Грамшианский марксизм очень тесно привязан к определенной исторической ситуации, и мы увидели его ограниченность в последующий период, когда ситуация изменилась. В годы, когда писались “Тюремные тетради”, марксистская мысль находилась в серьезном тупике, особенно внутри коммунистического движения. Грамшианство сыграло очень большую освобождающую роль для коммунистического движения. И в том, что мировое коммунистическое движение рухнуло в конце XX века, надо винить все же не Антонио Грамши...
-------------------------------------------------

От Дмитрий Кропотов
К Константин (27.01.2006 15:56:17)
Дата 31.01.2006 13:18:06

Правильная критика

> Грамши говорит: чтобы пролетариат стал господствующим классом, идеи левых должны стать господствующими.
К сожалению, приходится констатировать, что уверенность классиков марксизма в том, что при смене капиталистической о.э.ф. пролетариат станет господствующим классом основывается на эмпирических соображениях. Происходившие до этого смены о.э.ф. в человеческом обществе происходили таким образом, что на смену одной паре антагонистических классов приходила другая, причем господствующим классом становился не победивший в классовой борьбе (она могла завершиться и уничтожением обеих борящихся классов), а совершенно новый.


>Можно сказать, что Грамши в какой-то степени идеалист.
Вот интересная мысль по поводу Грамши. Действительно, он предлагает пролетариату завоевывать гегемонию, с помощью средств молекулярной агрессии, перетягивания на свою сторону интеллигенции и пр. и пр. Но примеров такого рода в истории тоже не наблюдалось. Разве что с большой натяжкой можно приплести сюда влияние просветителей во Франции, подготовивших революцию. Но произошла-то она не оттого, что крестьяне перестали верить в бога, как призывали просветители, а ввиду противоречия между производительными силами и произодственными отношениями.
>Грамшианский марксизм очень тесно привязан к определенной исторической ситуации, и мы увидели его ограниченность в последующий период, когда ситуация изменилась. В годы, когда писались “Тюремные тетради”, марксистская мысль находилась в серьезном тупике, особенно внутри коммунистического движения.
Не в последнюю очередь тут есть вина того строя, который сложился в СССР и убивал живую творческую мысль обществоведов, загоняя их в рамки псевдомарксизма.

>Грамшианство сыграло очень большую освобождающую роль для коммунистического движения. И в том, что мировое коммунистическое движение рухнуло в конце XX века, надо винить все же не Антонио Грамши...
А кто винит в этом Грамши?
С.Кара-Мурза, насколько я понял, считает, что грамшианские методы взяла на вооружение мировая закулиса и с помощью молекулярной агрессии внесла вирус в мозги русского человека - в душе крестьянина.
Но соглашаться с этим не стоит.
>-------------------------------------------------

От Константин
К Константин (25.01.2006 23:54:57)
Дата 26.01.2006 00:05:34

В итоге (ещё раз о том, зачем создана эта книга)

Заключение


Когда во второй половине 1990-х годов я впервые взялся читать курс по марксистской социологии, идеологическая гегемония неолиберализма в России казалась неколебимой, и сама мысль об изучении марксистской теории даже в академической среде казалась довольно дикой, не говоря уже о призывах к применению подобных идей на практике. Марксизм представлялся достоянием маргинальных политических групп, находящихся на периферии общественной жизни.

В 2005 году, когда я заканчивал эту книгу, Москва была полна молодыми людьми, щеголяющими в майках, украшенных портретами Че Гевары и Ленина. Марксизм был снова в моде. Киевский студент, приехавший на Российский социальный форум, со смесью удивления и восхищения констатировал, что никогда не видел в одном месте такого скопления “революционных пижонов”.

Мода на социальный радикализм отнюдь не гарантирует того, что теоретические идеи марксизма будут восприняты и использованы. Но смена общественного настроения вызвана не только усталостью от многолетнего идеологического господства либерализма. Спрос на марксизм существует объективно, и он будет существовать до тех пор, пока продолжает развиваться капитализм.

Подъем антиглобалистского движения на Западе спровоцировал в России новый всплеск интереса к марксизму. Отечественные издательства стали в возрастающем количестве выпускать переводные книги, написанные английскими, французскими и немецкими левыми. В интеллектуальной среде стало хорошим тоном цитировать Герберта Маркузе, Вальтера Беньямина или Дьердя Лукача.

В первой трети XIX века, когда среди образованных людей в России царило повальное увлечение Гегелем, появился знаменитый анекдот про то, как англичанин немец и русский писали книгу о верблюде.

Англичанин поехал в Египет, поселился там среди верблюдов, вошел к ним в доверие, ел их пищу, бродил вместе с ними по пустыне и в конце концов написал очень подробную эмпирическую книгу “Жизнь верблюдов”. Немец, напротив, заперся в своем кабинете и из глубин своего духа начал выводить чистую идею верблюда. Когда он, наконец, вывел ее, то написал длинный трактат “О сущности верблюда”. А как поступил русский? Он вообще ничего не делал: дождался, когда выйдет книга немца, и затем перевел ее на русский язык с большим количеством ошибок.

Современное увлечение марксизмом во многом напоминает ситуацию, описанную в анекдоте полуторавековой давности. До тех пор пока теоретические знания остаются оторваны от политической и социальной практики, их ценность не слишком велика. Мода на западную левую культуру существует как бы параллельно с общественно-политической жизнью.

Такой “абстрактный марксизм” не имеет ни смысла, ни цели. Грамши называл марксизм “философией практики”, прекрасно сознавая, что именно связь с политической и социальной борьбой делает подобные идеи значимыми и эффективными.

История марксистских дискуссий неразрывно связана с развитием левого движения и рабочих организаций. Слабость западного марксизма состояла именно в том, что он не смог преодолеть разрыва между все более академической теорией и все более оппортунистической, бюрократизированной практикой политических организаций. Попытка вырваться из академического гетто, предпринятая в конце 1960-х годов, была многообещающей, но завершилась неудачей. Оборотной стороной бестолкового оппортунизма стало столь же бестолковое сектантство многочисленных ультралевых групп, обожающих рассуждать о рабочем классе, но одновременно глубоко презирающих массу наемных работников, неспособных оценить их революционные идеи. Беда, однако, не в том, что массы равнодушны к революционным идеям, а в том, что идей никаких нет. Есть пустые слова.

Между тем другого пути, кроме соединения теории и политики, просто нет. Либо мы сделаем теорию основой практической стратегии, либо мы обречены тупо топтаться на месте, повторять одни и те же ошибки и утешать себя сектантскими заклинаниями. Левая интеллигенция обязана участвовать в политике, принимая на себя моральную ответственность за свои действия, совершая и преодолевая неизбежные ошибки, делая непростой ежедневный тактический выбор. Это гораздо менее приятно, чем сидеть в тиши кабинетов, это неблагодарный труд, ибо политические споры ведутся отнюдь не в соответствии с галантными правилами академической дискуссии. Надо держать удар, сохранять достоинство и, не теряя самообладания, критически оценивать собственные действия. И, несмотря на все трудности и неприятности, это работа, придающая жизни смысл.

С другой стороны, растущее число левых активистов нуждается в теории. Перефразируя знаменитую французскую пословицу о войне и генералах, можно сказать, что марксистская теория слишком важна для социалистической практики, чтобы доверять ее профессиональным теоретикам. Совершенно не обязательно каждому активисту быть глубоким знатоком теории, но движение будет эффективно лишь тогда, когда у его участников будет хотя бы базовая теоретическая культура, позволяющая ориентироваться в происходящем, принимать осмысленные решения, а главное — понимать друг друга.

Левым совершенно нет необходимости достигать идейного единства по всем проблемам. Многоцветное и многообразное движение, противостоящее сегодня капитализму, не может и не должно быть механически сведено к общему знаменателю, тем более что вся история развития марксизма представляет собой историю дискуссий и споров, в которых рождается не только научная истина, но, что не менее важно, политическая стратегия. Однако для того, чтобы споры были конструктивны, чтобы они двигали нас вперед, необходим общий язык, единая система основных понятий, без которой мы просто не будем способны к эффективному совместному действию.

Именно эту роль должна сыграть марксистская теоретическая культура. Если она не станет среди левых массовой, если она не вытеснит всевозможные легенды и мифы “переходного периода”, у левых в нашей стране нет будущего. В середине 1990-х годов, когда неолиберализм торжествовал в политике и идеологии, ему противостояла разрозненная и дезориентированная оппозиция, в сознании которой дремучие представления провинциальных чиновников смешались с обрывками националистической пропаганды и случайными фразами, почерпнутыми из советских учебников марксизма-ленинизма. На фоне такого идеологического безумия даже самые примитивные идейные конструкции советского периода казались утраченным достижением. Впрочем, вернуться в прошлое не дано никому. А главное, в этом нет никакого смысла. У нас есть будущее.

Не надо ностальгировать по революции 1917 года, надо думать о том, как совершить свою собственную. Размышлять об истории необходимо, но лишь с одной-единственной целью — самим творить историю. Идеологический мусор 1990-х годов должен быть выметен. Пространство расчищено — не ради восстановления эстетической красоты оригинальной марксистской теории, а ради успешного антикапиталистического действия.

Надо, говоря словами Бертольта Брехта, научиться не смотрть, а видеть. Понять логику и усвоить язык классовой борьбы, не теряя способности к критической самооценке.

Надо решать вопросы организации и тактики, надо создавать новые общественные ситуации, которые сами по себе станут предметом теоретического анализа.

Мысль, не связанная с действием, мертва, даже если она красива. Но и действие должно быть пронизано мыслью. Альтернатива капитализму рождается не в кабинетах теоретиков, а на улицах, на предприятиях, в повседневной борьбе. Именно эта борьба двигает вперед общественную мысль.

“Капитал” остается “опасной книгой” до тех пор, пока существуют “опасные люди”, способные ради своих убеждений на решительный поступок. К счастью, таких людей становится все больше.

В истории марксизма были и победы и поражения, были моменты идейного подъема и периоды упадка. Это история индивидуальной мысли и классового сознания, история ошибок и достижений. История, которую многие очень хотели бы забыть. Но пока есть люди, готовые критически мыслить и ответственно действовать, эта история продолжается.

От Константин
К Константин (25.01.2006 23:54:57)
Дата 26.01.2006 00:02:14

Классический марксизм

КЛАССИЧЕСКИЙ МАРКСИЗМ




Что такое классический марксизм? Чем он отличается от неомарксизма? Где и когда произошел перелом, отделяющий классический марксизм от его современных интерпретаций?

Когда мы говорим “классический марксизм”, мы прежде всего имеем в виду разработанную Марксом концепцию общественного развития. Маркс понимал историю как детерминированный или, пользуясь его собственными словами, естественный процесс. Это концепция, в основе которой лежат представления о связи между экономической организацией общества и его социальной структурой. Но для Маркса очевидно, что и экономические порядки, и соответствующие им политические и социальные институты меняются. Сама по себе экономика вовсе не представляет собой нечто раз и навсегда данное. Правила игры меняются в зависимости от того, как сложились общественные отношения. Следовательно, законы, по которым живет система, меняются в зависимости от того, как она устроена.

Собственно, именно эта мысль Маркса, казалось бы, такая простая и элементарная, делает его теорию абсолютно неприемлемой для либерального сознания. Маркс заявил, что капитализм историчен. Он имеет начало, можно проследить его истоки. Значит, он будет иметь и конец.

Либеральная трактовка капиталистической системы исходила из прямо противоположной посылки. С точки зрения либералов, есть некие общие экономические законы, которые так же незыблемы и абсолютны, как и законы природы. Рынок, частная собственность, денежные отношения столь же естественны, как, скажем, инстинкт самосохранения или законы гравитации. Вся проблема общества состоит в том, что люди не до конца понимают эти изначальные экономические законы. Капиталистическая система в силу этого видится просто естественным состоянием человечества, другое дело, что ему почему-то всегда угрожают какие-то внешние силы (бюрократия, социалисты, популизм и т.д.).

Но если, по Марксу, тут нет ничего извечного, если капитализм — лишь одна из форм развития человеческого общества, порожденная какими-то определенными силами, определенной динамикой формирования, то дальнейшее развитие экономических процессов на определенном этапе повлечет за собой отрицание данной формы организации общества. Мысль очень простая, логичная и, в общем, немножко банальная. То есть тезис — все, что имеет начало, имеет конец — нельзя сказать, что свято оригинален, и тем не менее этот тезис как бы наиболее яростно отрицается, но не впрямую, то есть невозможно сказать: “нет, у капитализма есть начало, но не будет конца”. Это была бы немного странная полемика, потому что проходит как бы мимо ключевого тезиса. Но на самом деле, если посмотреть глубже, то во времена Маркса просветительское представление об источниках формирования капитализма было совершенно иным. Если читать того же Адама Смита, Локка, то приходит на ум, что есть некоторые естественные законы развития экономики и ее функционирования, которые одинаковы что для Древнего Египта, что для современной Америки, что для Советского Союза. И они абсолютно неизменны, как законы природы, как, например, гравитация. Капитализм есть лишь наиболее полное понимание человечеством этих законов. То есть проблема не в том, как развивается общество, а в том, насколько люди правильно понимают эти законы и действуют в соответствии с ними. Тогда общество достигает такого идеального состояния, которое, естественно, больше не будет никогда меняться, поскольку вот эти абсолютные законы в полной мере человечеством приняты. Получается, что свобода — это как осознанная необходимость.

Государство и общество постоянно вмешиваются в экономический процесс, но по большей части это вмешательство вредно, ибо лишь искажает некий естественный ход вещей. Иными словами, задача политика состоит в том, чтобы соблюдать и оберегать естественные законы, сформулированные в либеральной теории.

Марксизм часто обвиняют в излишнем детерминизме, в недооценке роли личности, в стремлении свести все многообразие исторической жизни к жестко предопределенному процессу. Но на самом деле именно либерализм представляет собой концепцию супердетерминистскую, в тысячу раз более детерминистскую, чем любые представления марксизма. Марксистский детерминизм исходит из меняющейся и подвижной системы, из закономерностей, которые развиваются. Одно порождает другое, люди постоянно ограничены в своих действиях, в своих возможностях, но эти ограничения тоже меняются, их можно на определенном этапе истории и в определенные моменты преодолевать. Поэтому люди сами творят свою историю, другое дело, что творят не как попало, а на основе этих же закономерностей. И закономерности в значительной мере тоже творимы, и не отдельным человеком, а обществом. Конечно, есть ограничения естественного порядка, в том плане, что действительно Земля вращается вокруг Солнца, что есть законы гравитации, но они находятся вне общества в строгом смысле слова. Детерминизм либеральный же гораздо жестче. Он не предполагает возможности в обществе создать для себя какие-то правила игры, какие-то формы организации, кроме тех, которые даны откуда-то извне, якобы “объективно”. Они имеют мистическую “природную” сущность, а потому не могут ни оспариваться, ни обсуждаться.

Поставив под сомнение этот тезис, Маркс стал революционером.




Личность и способ производства


На протяжении XX века сторонников коммунистической идеи постоянно обвиняли в утопизме и в стремлении построить некое идеальное общество. Но при этом упускается из виду, что сама либеральная доктрина предполагает, что идеальное общество уже построено. Другое дело, что оно полно проблем и недостатков, но все эти проблемы и недостатки не имеют никакого отношения к сущности капиталистического порядка. Эта сущность непобедима и вечна. Система непреодолимо хороша, но люди постоянно подводят.

Маркс далеко не сразу стал социалистом. Его критика капитализма начинается с того, что он пытается понять, как система работает на практике. Он обнаруживает, что изучаемые им экономические отношения XIX века разительно отличаются от порядка, царившего за несколько столетий до того. Причем тот старый порядок в свою эпоху работал ничуть не хуже нового, только по своим собственным законам.

Социально-экономические системы историчны. Но что заставляет их сменять друг друга? Если нет какого-то общего абсолютного закона, о котором говорят либеральные учителя, значит, ответ нужно искать в самом процессе развития, в том, как эволюционируют и видоизменяются элементы общественного строя.

Именно подобная простая мысль сделала Маркса, с точки зрения идеологов капитализма, самым страшным врагом системы и самым подрывным из всех многочисленных теоретиков последних двух веков. Другое дело, что далеко не все поняли и усвоили, о чем идет речь. Очень часто экономический детерминизм понимают в том смысле, что люди действуют в соответствии со своими материальными интересами. Но мы прекрасно знаем и имеем множество примеров того, что люди действуют и вопреки собственной выгоде. Тем более что ориентация людей на личную выгоду сама по себе и есть важнейшее психологическое следствие капитализма. Мы живем в обществе, где достижение материального успеха поощряется. Оно не только приемлемо, но само по себе является ценностью. Им принято гордиться. Если бы мы жили, например, в одной из древнехристианских общин или в отрезанном от рынка патриархальном племени, отношение к личному успеху было бы совершенно иным.

Итак, речь идет об экономических отношениях, а не об экономических интересах. Новаторство Маркса именно в этом. Что касается связи между поступками людей и материальными интересами, то ее прекрасно осознавали еще древние греки, не говоря уже о мыслителях итальянского Возрождения. Для английских либеральных мыслителей XVII— XVIII веков борьба экономических интересов есть нечто само собой разумеющееся. Потому-то в политической системе и придумывают всевозможные комбинации сдержек и противовесов, которые должны защитить один частный интерес от другого.

В 1960-е годы Эрих Фромм, один из теоретиков Франкфуртской школы, опубликовал ставшую классической работу “Марксова концепция человека”, где великолепно показал, что Маркс понимал зависимость личности от экономики гораздо глубже. Даже при капитализме, с его культом материальной выгоды, личный интерес далеко не всегда определяет человеческие поступки. Но люди отнюдь не свободны от системы. Их психология, их культура, само их представление о том, в чем состоит их интерес, формируется обществом. А структура общества в конечном счете определяется тем, что Маркс назвал способом производства.

Для Маркса не слишком интересна конкурентная борьба индивидов и корпораций в буржуазном обществе. Ему интересно другое: почему этот экономический интерес становится столь доминирующим именно при капитализме? Почему появляется именно такой человек, такой тип личности? Почему французские дворяне убивали друг друга ради чести, а ковбои Дикого Запада — ради денег?

Каждое общество формирует собственного человека (в этом смысле коммунистический homo soveticus так же органичен, как и буржуазный homo economicus, — каждый тип отражает определенную систему сложившихся норм и правил).

Вопрос не может быть сведен и к различию эпох. В одну и ту же эпоху могут сосуществовать разные человеческие типы. Кстати, именно это различие позволяет одним людям манипулировать другими (если бы все мыслили одинаково, политические манипуляции были бы невозможны). Выразительным примером являются уже Крестовые походы. С одной стороны, мы видим четкий коммерческий интерес венецианцев, у которых уже формируется торговый капитализм. Им нужно проложить торговую дорогу, их мало волнует Гроб Господень, они зарабатывают деньги. А рядом масса рыцарей, которая тоже не прочь пограбить неверных, но все же искренне и глубоко религиозная. Невозможно понять Крестовые походы просто как закамуфлированную идеологией коммерческую операцию. Но с точки зрения венецианских судовладельцев, это так и есть. В итоге Четвертый крестовый поход оборачивается против значительной части самих участников — вместо борьбы с неверными завоеванием православного Константинополя. Социальные группы, опирающиеся на более развитые буржуазные отношения, были в состоянии манипулировать отсталой массой.

Аналогичную манипуляцию мы могли наблюдать в конце советской эпохи, когда элиты, явно намеренные разворачивать страну в капитализм, уверенно вели за собой миллионы советских людей, которым от подобного поворота ничего, кроме неприятностей, ждать не приходилось. Но представители бюрократической и интеллектуальной элиты, так или иначе уже встроенные в международные процессы, обладавшие необходимыми знаниями и связями, обладали огромным преимуществом. Они понимали, что такое капитализм, а послушно идущая за ними толпа — нет. Первые были уже отчасти буржуазны, по крайней мере — они уже обуржуазились. Вторые — нет. Именно то, что советский человек в массе своей был совершенно не буржуазен, совершенно не готов к капитализму, создало практически идеальные политические условия для реставрации капитализма в СССР.

Представьте себе, что вам предлагают приставить к виску заряженный пистолет и нажать спусковой крючок. Понятное дело, вы откажетесь. Но если вы никогда не видели пистолета и даже не знаете, что это такое, — тогда почему бы и не попробовать?

Вернемся, однако, к способу производства. О чем идет речь? У нас есть определенные технологии, определенные ресурсы — орудия и средства производства. В зависимости от того, с чем мы имеем дело, разными будут и организация труда, и система управления, и социальная иерархия, которая над всем этим надстраивается. У нас есть работники, которые обеспечивают безбедное существование элиты. Но в одном случае этот труженик будет свободным общинником, подчиненным государственному чиновнику, в другом — рабом, в третьем — крепостным крестьянином, в четвертом -свободным наемным рабочим и так далее. В каждом из перечисленных случаев у трудящегося изымается прибавочный продукт (иначе элита не могла бы заниматься управлением, писать стихи, вести войны, исследовать мироздание). Но способ, которым этот продукт будет изъят, меняется от раза к разу.

Маркс не отрицает то, что изъятие прибавочного продукта в принципе необходимо. Потому что если весь продукт будет распределяться и тут же потребляться, то невозможно накопление, невозможно расширенное воспроизводство, нельзя будет создавать новое оборудование. Часть произведенного продукта должна быть изъята у непосредственного производителя, иначе он просто его проест.

Индустриальное развитие было бы невозможно без достаточно массированного изъятия прибавочного продукта у производителя. Нужно обеспечить накопление средств, нужны конструкторские разработки, нужны не только новые машины, но и соответствующая инфраструктура, не говоря уже о подготовке кадров. Если же мы имеем традиционное аграрное общество, то можно просто проесть все, что вырастет, отложив лишь небольшое количество зерна для нового посева. Хотя еще библейский Иосиф обнаружил, что так поступать нельзя, нужно создавать стратегические запасы.

Иосиф был чем-то вроде министра экономики у фараона и, безусловно, оказался выдающимся менеджером. Гениальным образом он доказал фараону, что его кошмарный сон про тучных и тощих коров предрекал семь неурожайных лет после семи хороших урожаев. Фараон поверил, наделил Иосифа чрезвычайными полномочиями, и тот принялся систематически изымать и складировать зерно.

Легко догадаться, что рыночными методами он бы ничего не добился. Зерно просто не отдали бы: у города и государства не было товаров, которые можно было бы через рынок обменять на зерно, тем более при условии, что это продовольствие годами никто не тронет.

Значит, прибавочный продукт могло изъять только государство — принудительно и централизованно. Власть здесь выступает определенным гарантом стабильности экономической системы и выживания общества в целом. Одновременно она формирует свою иерархическую систему. Надо содержать чиновников, вести учет, наладить работу складов и последующее централизованное распределение. Это разительно отличается от того, что мы находим в западном капитализме, даже — в самых ранних его стадиях.

Маркс называл это азиатским способом производства. Этот термин впоследствии подвергался критике. Но сейчас для нас важна не терминология, а суть вопроса. Мы видим, что аграрные технологии, производительные силы, которые имелись в Древнем Египте, предопределяли совершенно другое поведение участников экономического процесса, чем, например, несколько столетий спустя — в Древнем Риме. Соответственно, другими получались социальная иерархия, структура власти, идеология и культура.

Отсюда следует достаточно принципиальный для классического марксизма вывод о том, что изъятие прибавочного продукта является необходимой формой любого сложного иерархического общества, по крайней мере до тех пор, пока мы не сможем прорваться к качественно новой форме организации человеческого существования. В этом состоит эксплуатация трудящихся. Но каждое общество изымает этот продукт другим способом. В одном обществе продукт можно просто отнять, можно трудящихся обложить налогом в пользу правителя (и у вас получится пресловутый азиатский способ производства), а можно заставить делать отработки в пользу хозяина земли (и получится феодальная система). Можно заставить людей работать бесплатно. И это не обязательно будет рабовладельческий строй. Вот в России 1990-х годов можно было не платить зарплату месяцами, хотя рабство официально провозглашено не было. Капитализм принципиально отличается от других форм эксплуатации тем, что обеспечивает изъятие прибавочного продукта на основе свободного найма, то есть это происходит через денежную систему, через отношения заработной платы. Говоря языком политической экономии, изымается уже не прибавочный продукт как таковой, а изымается прибавочная стоимость.

Это принципиальное отличие капитализма. Если я вырастил часть зерна, а потом у меня какую-то часть забрали, для этого не нужны отношения найма, достаточно отношения существования государственного налога либо феодального принуждения. Если речь идет об изъятии именно прибавочной стоимости, отношения совершенно другие, потому что рабочие, которые производят, грубо говоря, швейные машинки, сами их употребить не в состоянии. Рабочему такое количество машинок, которое он может произвести, самому не нужно. В 1990-е годы, когда зарплату рабочим начали выдавать натурой, произведенным продуктом, это оказалось для трудящихся катастрофой. Ну, что вы будете делать с несколькими сотнями фарфоровых тарелок. Или с башенным краном (а был и такой случай оплаты труда). Один раз на Украине рабочим в качестве платы за труд выдали гробы. Вещь, конечно, необходимая, но это не самая срочная потребность...

Отношения капиталистической эксплуатации — это отношения денежные. Они построены именно на приоритете заработной платы, когда рабочему оплачивают фактически стоимость воспроизводства его рабочей силы. То есть зарплата есть цена рабочей силы. Заработная плата определяется не количеством и качеством произведенного продукта на самом деле, не затратами труда (хотя порой она связана с производительностью сотрудника), а прежде всего стоимостью производства рабочей силы. С этой точки зрения, кстати, нет ничего несправедливого, когда топ-менеджеру платят за легкий труд в офисе денег в сотни раз больше, чем рабочему, стоящему у станка или на буровой. Менеджеру же нужно приходить в офис в дорогом костюме с галстуком от Пьера Кардена и приезжать в контору на “Мерседесе”. А какой прок на буровой от “Мерседеса” и карденовского галстука? То, что может казаться вопиющей несправедливостью с точки зрения этики рабочего класса, является совершенно справедливым и правильным с точки зрения внутренней логики капиталистической системы. Другой вопрос, что, как мы уже видели, данная логика не является единственно возможной.




Капитализм


Для Маркса совершенно очевидно, что капитализм -это не просто система, основанная на частной собственности. Это система, которая основана на определенном типе частной собственности и на определенном типе отношений собственника и наемного работника. Частная собственность была уже до капитализма и, быть может, в какой-то форме переживет капитализм. Когда говорится, что частная собственность и капитализм суть одно и то же, это мало похоже на взгляд Маркса.

Итак, дело не только в форме собственности, но во всей системе общественных отношений, частью которых являются и отношения собственности. Докапиталистические системы имели частную собственность, не имея капитализма. Но именно капитализм возводит частную собственность в абсолют, превращает ее в основополагающий экономический принцип и тесно связывает с рынком. Собственность превращается в капитал. Это уже не просто накопленные деньги, а деньги, которые работают, инвестируются. В свою очередь, любые материальные ценности, оборудование, даже люди ценны ровно в той мере, в какой они могут приумножать капитал. Причем приумножение капитала может происходить безо всякого материального прироста. Если акции на бирже подорожали, значит, капитал приумножился, даже в том случае, когда в строй не введено ни одного нового предприятия, не запущено ни одного нового механизма и не внедрено ни одной новой технологии. Точно так же биржевой крах является системной катастрофой значительно большей по своим экономическим последствиям, чем любые цунами и землетрясения, хотя физически ничто не разрушено.

То же относится и к рынку. Слово говорит само за себя — оно достаточно древнее. Но рынок был не более чем местом (и методом) обмена одних товаров на другие. А при капитализме рынок становится универсальным отношением, фундаментальным принципом и в конце концов — идеологией. Товаром становится то, что раньше им не было. Капитал осваивает все новые сферы жизни, превращая их в сферу рынка, превращая в товар то, что им раньше не было. Самое главное, что свободный труд становится товаром. Это принципиальная, революционная новация капитализма: с одной стороны, работник лично свободен, а с другой стороны, человек на рынке труда является товаром.

Сочетание частной собственности и рыночных методов организации обмена с наемным трудом есть важнейший признак капитализма. А с другой стороны, формируется рынок капитала. Иными словами, рынок становится общим принципом организации всех экономических процессов на разных уровнях, а не просто регулятором обмена.

Механизм функционирования этой системы описан Марксом в “Капитале”. В руках собственников находятся орудия и средства производства — заводские здания, станки, сырье. Но далеко не это главное. Если нет денег, если деньги не превращены в капитал, то есть не инвестированы в экономику, все это превращается в бессмысленную груду предметов. Именно обладая капиталом, предприниматель может не только приобрести новое оборудование, новое сырье, новые технологии. Главное, он может заставить работника трудиться на себя. В обмен на заработную плату трудящийся предоставляет капиталисту власть над собой. Разумеется — только в пределах рабочего времени. Он “продает” свою способность к труду. Это и есть эксплуатация.

Стоимость рабочей силы — количество средств, необходимое рабочему, чтобы поддерживать себя. Чем сложнее труд, тем дороже рабочая сила. Хотя на практике цена непременно отклоняется от стоимости. Это уже вопрос конъюнктуры, торга. Или борьбы.

Люди начинают подчиняться законам рынка. Они конкурируют друг с другом. Продавая свою способность к труду, они в какой-то мере отчуждают собственную личность. Ведь делать предстоит не то, что хочется, а то, что приказывают. Но в этот труд, в эти усилия все равно приходится вкладывать свою волю, знания, опыт. В общем, частицу своей души. Капиталист совершенно не похож на Мефистофеля из “Легенды о Докторе Фаусте”, но, видимо, не случайно легенда об ученом муже, продавшем душу черту, появилась именно на заре капитализма. Разница лишь в том, что сделка с Мефистофелем — навсегда, а сделка с капиталистом -на несколько часов в день. Но, увы, человек и за эти несколько часов может так выложиться, что труд начинает поглощать всю его личность, все его силы.

Естественно, продукция, которую производит работник, реализуется на рынке. Этой продукции оказывается достаточно, чтобы обеспечить не только заработную плату, но и накопление капитала. То, что идет на покрытие заработной платы, — необходимый продукт. Все остальное — прибавочный продукт, остающийся в руках предпринимателя. Все предельно просто и с точки зрения данной системы справедливо. Просто на определенном этапе истории может сложиться другая система.




Классы


Жан-Поль Сартр как-то сказал, что марксизм есть просто адекватное понимание логики капитализма. В этом смысле теория Маркса актуальна ровно столько времени, сколько существует капитализм. И напротив, любые попытки преодолеть марксизм, оставить его в прошлом проваливаются до тех пор, пока буржуазная система остается неколебима.

Однако Маркс не сводил задачи теории к описанию механизма, лежащего в основе системы. Раз экономика неотделима от общества, значит, социальные процессы имеют решающее значение для ее развития. Не только эксплуатация рабочего капиталистом, но и сопротивление рабочих является естественной частью этого процесса.

Отсюда другая важнейшая сторона марксизма. Это теория социальных классов.

С точки зрения Маркса, класс представляет собой своеобразную проекцию экономической структуры в социальную сферу. Какая будет экономическая структура общества, такая будет и социальная структура общества. Но в социальной сфере есть и собственная динамика. Общественная система опирается на экономическую, позволяет ее воспроизводить и поддерживать. Но время от времени в обществе происходят потрясения и революции, меняющие логику системы.

Маркс назвал систему экономических отношений базисом общественной системы, а политические, культурные, идеологические институты — надстройкой. Эта терминология легла в основу многочисленных советских учебников, хотя сам Маркс о базисе и надстройке упоминает между делом, скорее — в качестве иллюстрации для непонятливого читателя: “экономическая структура общества каждой данной эпохи образует ту реальную основу, которой и объясняется в конечном счете вся надстройка, состоящая из правовых и политических учреждений, равно как и из религиозных, философских и иных воззрений каждого данного исторического периода”.

Итак, социальная система есть проекция системы экономической, а политическая система должна быть адекватна системе социальной. В противном случае общество становится неуправляемым. Другое дело, что любая система имеет свою инерцию. А с другой стороны, она находится в развитии, и развитие это сложное. Экономическая система живет по своей логике, периодически требуя изменения всех остальных систем, но все остальные системы тоже живут своей жизнью, в них идут свои процессы воспроизводства и развития, которые могут не на сто процентов совпадать с импульсами, идущими от экономики. В обществе возникает проблема согласования этих процессов.

Можно привести два очень простых примера. Один классический, связанный с Великой французской революцией. На протяжении двух столетий аристократия постепенно утрачивала экономическое влияние, а буржуазия приобретала. Монархия пыталась решать проблему за счет продажи титулов, привлечения в ряды дворянства выходцев из рядов буржуа (например, исторический Шарль д'Артаньян, прототип героя Александра Дюма, был выходцем из семьи торговцев, купивших дворянский титул). Но в конечном счете политическая система перестала справляться с накапливаемыми переменами, а буржуазия уже не удовлетворялась подачками со стороны монархии, ей нужно было менять всю систему институтов. Все кончилось революцией.

А противоположный пример мы можем наблюдать на собственном опыте. В 1990-е годы реставрация капитализма сопровождалась разрушением созданных в СССР производительных сил. В процессе разгосударствления значительная часть научного и технологического потенциала страны была уничтожена, а экономика становилась сырьевой и полуколониальной. Но система образования отличается крайней инерционностью, она продолжала готовить кадры как ни в чем не бывало. В итоге Россия получила гораздо больше специалистов, чем могла переварить. Наше образование продолжало готовить кадры уже для всего мира. Началась массовая эмиграция. Тем не менее уровень квалификации и образования рабочей силы в разы превышал потребности деградировавшей экономики. Эта чересчур образованная и слишком квалифицированная рабочая сила начала представлять опасность для системы. Власти пришлось начинать в 2004—2005 годах реформу образования. Главная ее цель заключалась в том, чтобы максимально снизить эффективность этой системы, понизить уровень знаний, которыми располагает население. Но это, в свою очередь, спровоцировало политический кризис.

Накопление противоречий и рассогласований в системе заставляет вспомнить диалектику Гегеля: происходит переход количества в качество, возникает качественно новая ситуация, затем — кризис, революция, потрясение и т. д. После очередной кризисной встряски в обществе устанавливается новое равновесие. Все подсистемы более или менее становятся адекватны друг другу. Тогда мы на какое-то время обретаем устойчивое общество. Но оно не стоит на месте. Оно развивается, и, естественно, этот процесс порождает новые противоречия. В итоге мы получаем новые кризисы и т. д. Причем первоисточником развития, экономического движения в капиталистической системе, по Марксу, является рост производительных сил. Вот здесь Маркс действительно абсолютный новатор, он первым в мировой экономической науке ставит вопрос о развитии и смене технологий. В сущности, XX век со всеми своими теориями технологических революций ничего принципиально нового здесь не добавил. Идеи Маркса лишь пересказывались каждый раз на новый лад с использованием меняющихся терминов. То, что сейчас называют модным словом “технологии”, у Маркса включается в понятие “производительных сил”.

Маркс — современник первой индустриальной революции в викторианской Англии. Он видит, как внедрение новых машин радикальным образом меняет экономическую систему, меняет характер функционирования английского капитализма. Все происходит у него на глазах: рынок труда меняется, отношения труда и капитала меняются, рынок капитала трансформируется радикальным образом, мировой рынок тоже начинает меняться, соотношения между странами на этом мировом рынке претерпевают изменения и т. д.

Маркс ищет причины этого и находит их в промышленной революции. Отсюда своего рода технологический детерминизм. Иными словами, производительные силы определяют производственные отношения. Переход от аграрного производства к промышленному дал Марксу огромное количество материала. Если технологическая организация общества основана на традиционном сельском хозяйстве (будь то Древний Египет или современная Марксу Индия), кому нужна развитая система биржевой спекуляции? Чем вы будете спекулировать на бирже? Даже купец, торгующий зерном, не будет нуждаться в бирже, он будет доставлять зерно в город и там продавать. Фараон и махараджа не нуждаются в услугах финансового посредника. Совсем другое дело — торговый капитализм XVII—XVIII веков, не говоря уж об индустриальном капитализме XIX—XX веков. Производительные силы индустриального капитализма требуют гораздо более высокого накопления капитала, воспроизводство рабочей силы стоит дороже.

Впрочем, дело не только в усовершенствовании оборудования. Часто считают, будто более сложные машины нуждаются в более квалифицированном работнике, но это не всегда так. Переход к паровой машине в XIX веке привел к тому, что квалификация ремесленных рабочих обесценилась. Их сложный и в значительной мере творческий труд заменили простейшими операциями, которые могли выполнить даже дети (отсюда и массовая эксплуатация несовершеннолетних в викторианской Англии). В конце XX века происходило то же самое — внедрение электроники было ударом именно по квалифицированным рабочим. А примитивный неквалифицированный труд зачастую сочетался в технологической цепочке с самыми передовыми компьютерами (именно потому начинается масштабный перенос производства в развивающиеся страны, где опять, как в Англии времен Маркса и Диккенса, эксплуатируют детей).

Машина подчиняет себе человека, превращает его в свой придаток, заставляет личность деградировать. Но Маркс прекрасно понимает, что дело не в машине самой по себе, а в социальных отношениях, в обществе, которое эту машину внедряет.

Английские рабочие XVIII века делали сложнейшие операции, это были высококвалифицированные специалисты, приходилось платить высокую зарплату, давать большие отпуска. Буржуазная революция была еще и народной революцией, то есть рабочие в ходе вот этих всех сражений английской буржуазной революции и последующей борьбы с Францией и т. д. очень многого добились. Была очень хорошо организована система гильдий, предшествовавшая профсоюзам, система, которая достаточно эффективно и справедливо для того времени распределяла ресурсы в обществе. Рабочему требовалось много лет, чтобы получить необходимую квалификацию. Просто так выкинуть его на улицу было невозможно, потому что замену найти было непросто, тем более что технология часто была уникальна, она оказывалась привязана к человеку. В каком-то смысле это была более гуманная система, чем та, которая пришла впоследствии.

Именно из-за высокой цены рабочей силы в Англии начала XIX века предпринимателей так вдохновили паровые машины и другие новшества индустриальной революции. Точно так же и в конце XX века технологическая революция помогла предпринимателям подорвать рабочее движение.

Технологические перемены делают возможными социальные изменения в обществе. Но и эти перемены происходят не сами собой, они порождены общественными потребностями, предшествующим социально-экономическим развитием и не в последнюю очередь соотношением сил между конфликтующими группами людей. Вот эти группы Маркс и назвал классами.

Термин “класс” можно найти уже у древних греков. Но теории социальных классов до Маркса не существовало. Он трактует классы как большие группы людей, которые отличаются своим местом в общественном разделении труда в экономической системе. Но надо сказать, что четкого определения класса нигде у Маркса нет. То есть теория есть, а исходного определения нет. Маркс исходил из того, что читателю все должно быть понятно по ходу анализа. Автор “Капитала” прожил почти всю жизнь в Англии, а английская традиция вообще не требовала таких жестких, четких дефиниций, как в немецкой философии. Главное было, чтобы читатель понял, о чем идет речь.

Классическое определение дал Ленин много лет спустя, причем в самом неожиданном месте. Он писал статью про первый субботник, про то, что группа рабочих в выходной день добровольно пошла чинить какой-то паровоз... и вдруг написал определение того, что такое социальный класс в марксистской теории. Вот оно: “Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы — это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства”.

Судя по всему, Ленин над этой формулировкой много лет думал, она ему сразу не давалась. Он искал подходящие слова, не находил. Ленин как мыслитель формировался под влиянием немецкой традиции, он искал четких и ясных определений. Эта идея его явно преследует... годами. И вдруг он пишет совершенно случайную статью... И вот оно! Нашел! Естественно, чтобы не забыть, он совершенно не к месту вписывает это в статью о паровозе. Так совершенно случайный журналистский материал становится социологической классикой.

Классы устойчивы, а значит, перед нами массы людей, у которых есть стабильный общий интерес, они вырабатывают свою идеологию и культуру. Здесь мы обнаруживаем, кстати говоря, некоторую логическую такую лакуну в классическом марксизме, которую впоследствии начинает заполнять Макс Вебер, причем довольно успешно. Ведь, с одной стороны, Маркс определяет классы прежде всего экономически, то есть через общественное разделение труда, но есть же и другие стороны классового бытия. Ими автор “Капитала” интересуется гораздо меньше. А между тем напрашивается вопрос: какова внутренняя природа и структура того или иного класса? Как класс внутри себя функционирует в качестве социальной и социокультурной общности? Об этом у Маркса очень мало. Вебер начинает там, где Маркс останавливается, он пишет свою знаменитую работу про протестантизм и дух капитализма. В идеологическом плане пафос Вебера направлен против Маркса: он хочет сформулировать собственную классовую теорию, альтернативную марксизму. Но при этом все равно он принужден опираться на исходные концепции, выработанные марксизмом. В итоге он Маркса не столько опровергает, сколько дополняет. Он рассматривает логику самовоспроизводства класса, показывает, как вырабатываемая коллективно культура стабилизирует социальную группу. Но экономическая природа класса все равно определяется способом производства, общественным разделением труда. Если основные экономические отношения изменяются, класс уходит в прошлое, оставляя нам лишь памятники своей истории и культуры — как патриции Древнего Рима.

Когда молодые Маркс и Энгельс писали “Коммунистический манифест”, они жестко заявили, что вся история человечества была историей борьбы классов, но в более зрелом возрасте они формулировали свои мысли более осторожно. Они говорили о не до конца сложившихся классах, о сословиях, которые еще не стали классами. Далеко не всякая социальная группа, даже господствующая, формируется в полноценный класс. Энгельс, например, писал про Германию времен Реформации, что в ней классы еще не сложились. Но даже если в обществе нет развитой системы классов, есть господствующие социальные слои, и есть те, кто им подчинены. Государство с помощью организованного насилия, принуждения, воспитания поддерживает установившийся порядок.

Особенность капитализма в том, что он не может обходиться без классов. Точно так же, как отношения собственности, найма, купли-продажи требуют недвусмысленной определенности, так и классовая система делается стройной и устойчивой. Власть капитала не может быть магической. Она основана не на мистическом знании, не на божественной воле и даже не на праве рождения. То, что капитал может быть передан по наследству, — не главное. Место человека в обществе определяется четко и однозначно его экономическим положением, его доступом к капиталу. Социальная иерархия капитализма приобретает всегда и неизбежно форму именно классовой иерархии.

Два основных класса в капиталистической системе Маркс определяет как буржуазию и пролетариат. С буржуазией все понятно. Это класс частных собственников, причем не вообще любых собственников, а тех, у кого в руках оказывается капитал. Позаимствованное из античности понятие “пролетариат” часто употребляется как синоним термина “рабочий класс”. Причем в советское время его нередко трактовали как работников физического труда. Напротив, Маркс имел в виду работников наемного труда.

Впрочем, у пролетария, описываемого автором “Капитала”, есть и еще одна важная особенность. Ведь наемный труд имел место и до капитализма — так же, как и частная собственность. И если настоящий буржуа — это собственник, обладающий капиталом, то настоящий пролетарий по Марксу — это наемный работник, производящий прибавочную стоимость.




Государство


Коль скоро общество разделено на классы, это не может не повлиять самым существенным образом на политические институты, идеологию и культуру. Политическая система должна соответствовать социальной системе и обеспечивать ее воспроизводство. С точки зрения классического марксизма у государственных институтов есть две задачи. Причем Маркс и Энгельс все время подчеркивали первую и часто оставляли в стороне вторую. Первая задача — это обеспечение господства правящего класса. Маркс изучал экономические процессы на примере Англии, а политические — на примере Франции. Это вполне типичный подход для XIX века — основоположник либеральной политологии Алексис де Токвиль тоже сформулировал значительную часть своих концепций на французском материале. Франция прошла самые разные государственные формы — от республиканских до монархических, от более или менее демократического порядка до диктатуры, но, как бы ни менялся политический порядок, власть заботилась о том, чтобы защитить интересы господствующего класса. Государство, следовательно, выступает как система управления народом со стороны социальной элиты, которая при капитализме организована в форме класса. Конечно, далеко не всякое господствующее сословие становится полноценным и устойчивым классом. Но сущность государства от этого радикально не меняется.

И все же есть вторая функция политической системы, которая меньше интересует Маркса: согласование интересов через управление. О ней Маркс пишет, когда речь заходит не о европейском государстве, а о так называемом азиатском способе производства. Согласно Марксу, при азиатском способе производства классов в чистом виде вроде бы нет, но это не значит, будто все равны. Просто социальная организация тождественна политической. Здесь нет необходимости защищать и представлять через государственную машину коллективную волю правящего класса, поскольку государственный аппарат уже и есть организованный господствующий класс. Иерархия власти абсолютно тождественна социальной.

В том же Древнем Египте рабство распространено мало, пирамиды строят не рабы, а крестьяне-общинники. Буржуазии, конечно, нет, феодалов нет, класса рабовладельцев нет. Сколько ни пытались уже советские исследователи найти класс рабовладельцев в Египте, ничего не получалось. Были рабы, но рабовладельческого класса не было, потому что основное производство не на труде рабов основывалось. Другое дело, что по отношению к государству у крестьянина никаких прав не было. Но даже если утверждать, будто все они были рабами государства, рабовладельческого общества все равно не получится. Ибо нет какого-то конкретного человека, который может их продать или купить. Но социальное разделение труда все равно есть. Вместо правящего класса мы видим правящую общность, объединенную родственными узами (знать и семья фараона), магическим знанием (жрецы), общими бюрократическими привилегиями и правилами.

Беда в том, что, с точки зрения крестьян, которые строят пирамиды, вся эта правящая общность абсолютно необходима. Крестьяне думают не о том, что у них отбирают зерно и заставляют идти на непонятные стройки, а о том, что благодаря жрецам становится точно известно, когда будет разлив Нила, что из собранного чиновниками зерна их будут подкармливать в голодный год. Государство поддерживает ирригационную систему. Короче, чиновников нужно кормить, они нужны.

Хотя именно документы Древнего Египта дают наиболее богатый материал для понимания того, что автор “Капитала” назвал азиатским способом производства, сам Маркс опирался в основном на английские исследования, сделанные в Индии. Он заметил, что европейское государство, которое не привыкло заниматься непосредственно организацией производства, приходя в Азию, разрушает веками налаженный уклад, что порождает продовольственную катастрофу. Колонизаторы пытались управлять чисто административными методами, через налогообложение, законодательство, а там при этом приходила в запустение система ирригации, начинался голод, восстания. На первых порах в Азии и понятия не имели о национализме, власть иностранных правителей была обычным делом (Великие Моголы правили в Индии, греки Птолемеи стали египетскими фараонами, османские турки руководили почти всем исламским миром). Европейские правители на первых порах вызвали гнев азиатских подданных не своим иноземным происхождением, а нежеланием и неумением делать то, что обязано делать государство.

Для крестьянина, копошащегося в земле, нет большой разницы между английским сахибом или узбекским моголом: и те и другие — иноземцы, иноверцы. Но моголы понимали, что нужно содержать ирригационную систему в исправности, а сахибы не понимали. Они ничего не делали для сельского хозяйства, только требовали платить налоги, как в Европе. А когда возникали проблемы, пытались их решить, издавая законы, улучшая судебную систему, которая работала как в Англии. Через некоторое время народ твердо понимал, что с такой властью жить невозможно, и брался за оружие.

Однако нет основания утверждать, что управленческая, хозяйственная функция государства существовала только на Востоке. Мы можем найти ее и в Европе, только в иных формах. Государство меньше вмешивалось в управление производственными процессами, но ему приходилось решать некоторые общие задачи, выходившие за рамки коллективного интереса господствующего класса.

Нужно было принимать законы, которые признавались бы всеми слоями общества, бороться с преступностью, поддерживать в сносном состоянии дороги и строить порты. Зачастую все это делалось в военных целях, но неизменно имело и хозяйственное значение. Иногда боролись с голодом и даже с бедностью.

Короче, государство всегда стремилось к поддержанию некоего социального равновесия. Маркс не акцентирует этот аспект государственной жизни применительно к Европе по очень простой причине: эта тема постоянно обсуждалась его предшественниками, которые идеализировали государственную власть, видели в ней систему, способную служить общему благу.

Когда Маркс акцентирует одну сторону государства, когда он показывает, что оно является инструментом классового господства, он вступает в полемику с господствующими идеями своего времени. В XVIII веке, в эпоху Просвещения, передовые мыслители доказывали, что в основе государства лежит общественный договор, что власть обеспечивает и поддерживает социальный компромисс. А когда государство начинает кого-то подавлять, склоняться в пользу какой-то одной социальной или политической группы — это нарушение общественного договора. Или этот договор неправильный, его можно сменить новым. Может быть, кто-то кого-то обманул, навязал другому свою волю?

Разумеется, не все просветители рассуждали подобным образом. Жан-Жак Руссо, самый радикальный из них, испытывал самые большие подозрения относительно государства. Но для большинства просветителей совершенно понятно, что, когда государство кого-то подавляет, это нарушение нормы, которое может быть достаточно просто исправлено — достаточно только написать хорошие законы, справедливую конституцию. Маркс говорит: нет, это не так. Подавление, насилие, принуждение — это и есть функции государства.

И все же будет неверно утверждать, будто в государстве Маркс не видит ничего, кроме насилия. В конце концов, он не анархист. Именно поэтому он верит, что после будущей пролетарской революции государство сможет отмереть. Насилие, принуждение сойдет на нет, а то, что останется, уже не будет государством в привычном смысле слова. Это будет самоуправление, свободная организация свободных людей.




Свобода


В предшествующей Марксу философии свобода трактовалась двояко. С одной стороны — в духе Спинозы, как осознанная необходимость. Это значит, что необходимо осознать положение вещей и действовать в соответствии с ним. Но следует ли отсюда, что надо смириться с существующим порядком? Или, в духе Руссо, можно понимать свободу как власть над обстоятельствами, возможность преобразить жизнь?

Маркс парадоксальным образом принимает обе трактовки свободы. Жизнь преобразить можно, но только на основе четкого понимания ее законов. Для того чтобы что-то преобразовать, нужно сначала понять, как оно устроено. Мы должны сначала осознать нашу необходимость в свободе.

Понять порядок вещей не значит признать его. Это значит, что только теперь с ним можно эффективно бороться. Шансы на успех тоже более или менее можно оценить. Маркс уверен, что шансы в борьбе пролетариев против буржуа достаточно высоки, ибо история на их стороне. Точно так же, как развитие прежнего феодального общества создавало новые условия и новые противоречия, которые в конечном счете взорвали старый порядок и породили капитализм, так и буржуазное общество, эволюционируя, создает предпосылки для революции.

Ученики Маркса зачастую понимали этот прогноз как пророчество. Мол, капитализм обречен и социализм (или коммунизм) неизбежен. Правые социал-демократы вывели отсюда своеобразную философию бездействия. Ничего радикального, решительного предпринимать не надо, плод рано или поздно упадет вам в руки. А Г.В. Плеханов объяснял, что вера в неизбежность победы лишь подталкивает к борьбе. Тут он ссылался на кальвинистов, английских пуритан XVII столетия. Те тоже верили в предопределение, но были людьми энергичными, деятельными. Такое же отношение к истории было и в раннем коммунистическом движении — в 1920-е годы.

Но у Маркса не пророчество, а прогноз. Это не похоже на религиозный детерминизм протестантов, которые верили, будто все предопределено заранее.

Вообще, протестантская идея предопределения тесно связана с буржуазным сознанием и глубоко антигуманна. Протестант верит, что он предназначен для божественного спасения, а его недруги обречены гореть в аду.

Перуанский марксист X. К. Мариатеги показал, что именно такая идеология дала моральное оправдание геноцида индейцев в Америке. Причем именно передовые буржуазные протестанты-англосаксы вырезали индейцев практически подчистую, а более отсталые испанские конкистадоры индейцев все-таки не вырезали. Американскому фермеру не нужны были эти дикие люди, ему нужна была земля, на которой он будет вести свое передовое хозяйство. Людей нужно было убить, так как другого способа от них избавиться не было, но идеологическое оправдание было готово заранее. Раз бог не дал этим людям родиться христианами, значит, он заранее предназначил им гореть в аду. Значит, и церемониться с ними не стоит.

А отсталому испанскому конкистадору самому вести хозяйство было никак невозможно, ему нужны были феодальные крестьяне, которые за него будут работать на плантациях, в шахтах. Он должен был сохранить жизнь индейцам и эксплуатировать их. Но заодно обратить в христианство, заботиться об их душах. Тем самым контролировать их. Или сделать счастливыми. Другое дело, если они не хотят проникнуться Светом Божьим, тогда разговор будет коротким. Но шанс им дадут.

Как видим, вопрос о свободе и необходимости — вопрос не только философский. Он может для конкретных людей быть вопросом жизни и смерти. И именно потому важно понять, насколько новаторским оказалось марксистское понимание свободы. Оно оказалось настолько новаторским, что значительная часть марксистов не смогла его усвоить, вернувшись фактически к старой религиозной этике, только без веры в бога.

Маркс видит свободу в том, чтобы, опираясь на понимание действительных противоречий и проблем современности, начать осознанно творить историю. Причем это не только свобода индивидуальная, но и коллективная. Класс должен понять свои интересы. Каждый отдельный представитель класса должен понять не только свой личный интерес, но и общий интерес. С того момента, как закономерности истории становятся понятными, с того момента, как эксплуатируемые начинают понимать, как устроена система, протест против несправедливости превращается в осознанную борьбу, бунт — в революцию.




Революция


Почему Маркс убежден, что пролетариат станет могильщиком капитализма? Почему он считает, что классовая борьба в конце концов приведет к исчезновению любых классов?

Понятное дело, что, если капитализм не вечен, значит, он рано или поздно умрет. А раз умрет, то кто-то должен его похоронить. Но почему именно пролетариат? И почему путем классовой борьбы? Собственно, это и есть главная тема, которой посвящен “Коммунистический манифест”.

Пролетариат порожден капитализмом, но не заинтересован в существовании буржуазии, не заинтересован в существовании этой системы и может наладить производство другим способом. Тут возникает очень большая проблема, потому что Маркс нигде не пишет, каким, собственно, способом пролетариат наладит производство, после того как закопает буржуазию. Но это логично. Маркс все-таки ученый. Есть вещи, которые можно прогнозировать заранее, есть то, чего предсказать нельзя. Революция освободит миллионы людей, даст им возможность реализовать свой потенциал, свою творческую энергию. Как же мы можем сказать заранее, что они создадут? Вся суть революции именно в этом новаторстве.

Новое общество будет постепенно, выходе своего становления, развития порождать собственные закономерности так же, как это было и с капитализмом. Он же не появился сразу в готовом виде! Нельзя писать утопию, рассказывать в подробностях про светлое будущее, это обман.

Кстати, у Маркса и Энгельса нет и полной уверенности, что будущее будет таким уж светлым. Есть удивительные места у них в переписке. Энгельс, например, писал, что когда они были молодыми, то верили, будто скоро будет революция, а следовательно, до 50—60 лет не доживем. Гильотинируют. Кто гильотинирует? Победивший пролетариат на определенном этапе революции отрежет голову собственным теоретикам? Маркс и Энгельс этой возможности не исключали. И совершенно спокойно об этом говорили. В истории всякое бывает, она для комфорта мало приспособлена...

Историю нельзя разметить наперед, как расписание поезда. Слишком детальная программа построения нового общества будет, во-первых, утопична, а во-вторых, авторитарна, будет навязывать массам волю идеологической элиты (вот за такие попытки народ и должен рубить головы интеллектуалам). Но если будущее нельзя прописать наперед, отсюда не следует, будто нельзя прогнозировать некоторые его фундаментальные характеристики, некоторые принципиальные отличия нового порядка от капитализма.

О том, чем новый порядок будет отличаться от капиталистического, можно уже говорить постольку, поскольку нам видны противоречия самого капитализма, динамика его развития. Одна тенденция — к централизации и концентрации капитала, и видно, что капитал выходит за пределы капитала собственно частного, приобретает непосредственно общественную функцию. Корпорация достигает таких масштабов, когда управление одним лицом в личных, частных интересах становится бессмысленным, корпорации сами начинают выступать как структуры, организующие общество в целом. Выходит, что общественные задачи решаются частными лицами, в собственных интересах.

Можно было бы предположить, что чем крупнее капитал, чем больше от него зависит, тем более он проявляет социальной ответственности. На самом деле все происходит как раз наоборот. Капитал демонстрирует нарастающую безответственность по отношению к обществу, поскольку оно все менее способно его сдерживать и, наоборот, все больше от него зависит. Потому, с точки зрения Маркса, возникает необходимость экспроприации частного капитала. Если капитал, по сути, выполняет общественную функцию, значит, общество должно взять его в свои руки и контролировать. А контроль при капитализме неотделим от собственности. Контроль без собственности — неэффективный и безответственный контроль.

В русском переводе “Коммунистического манифеста” было написано про уничтожение частной собственности. В немецком оригинале использовалось слово Aufhebung, которое при желании можно было бы перевести как “преодоление, снятие”. Позднее, в 1960-е годы, либерально настроенные профессора марксизма стали объяснять друг другу, что, следовательно, Маркс не был таким уж противником частной собственности. Однако упомянутая фраза в “Манифесте” — не единственная, Маркс и Энгельс говорят об экспроприации капиталистов неоднократно, и ни один серьезный исследователь не может отрицать, что они выступали за национализацию крупных компаний.

Другое дело, что Маркс прекрасно понимает: частная собственность не может быть ликвидирована вся и сразу, единовременно. То же относится и к рыночным отношениям. Это исторический процесс, который может включать в себя и сосуществование разных форм собственности. Именно поэтому Маркс, когда говорит о будущем обществе, употребляет два термина — “социализм” и “коммунизм”. Социалистическое общество — это то, что возникнет в результате революции, то, что вырастает из капитализма. Оно не может не сохранять многих черт, роднящих его с предшествующей эпохой. Когда мы говорили, что рынок или даже какие-то формы частного предпринимательства могут пережить капитализм, это вполне соотносится с представлениями Маркса о социалистическом порядке. Но преодоление капитализма открывает перспективу для развития новых отношений, основанных не на купле-продаже и конкуренции, а на сотрудничестве между людьми и демократическом планировании ими общего будущего.

Что касается коммунизма, то о нем автор “Капитала” говорит крайне скупо. Получится то, что получится. Общество должно начать развиваться на новых основаниях.

Четко предсказать можно лишь первые шаги, необходимые, чтобы изменить логику развития, правила игры. Именно поэтому в том же “Коммунистическом манифесте” говорится о том, что победивший пролетариат должен национализировать определенные отрасли, а не всю экономику в целом. Позднее Ленин сформулировал это в знаменитых словах про “командные высоты”.

Но о чем конкретно идет речь? Можно составить определенный список, но с течением времени он будет меняться. Вопрос не в том, сколько и каких компаний надо национализировать в первую очередь, а в том, какова цель преобразований. А она определена достаточно четко. Экономика, ориентированная на прибыли и частный интерес, должна быть заменена системой, в которой общество само, демократически определяет приоритеты развития.

Наша либеральная интеллигенция обожала повторять фразу из “Собачьего сердца” Михаила Булгакова: мол, хотят все взять и поделить. Но ведь это как раз к марксистской социалистической программе никакого отношения не имеет. Одно дело — “взять”... но про “поделить” не может быть и речи. “Взять и поделить” — это как раз суть мелкобуржуазного отношения к собственности, даже буржуазного. “Брали и делили” в России ельцинских времен, когда за несколько лет умудрились “распилить” народное достояние, создававшееся десятилетиями. Суть марксистского социализма в том, что прибавочный продукт, который раньше поступал в распоряжение частного капитала, использовался в соответствии с частным интересом, должен стать непосредственно общественным продуктом, использоваться в интересах всего общества и под демократическим контролем.

Другая проблема — как общество в целом будет этот прибавочный продукт использовать, как оно сможет демократическим путем принимать решения? Куда направить средства, что с ними делать дальше? Тут Маркс молчит. Ведь это уже не только теоретический, но и практический вопрос.

Победивший пролетариат, экспроприировав крупный капитал, создаст собственное государство, собственную демократию. В том, что это будет именно демократия, у Маркса нет никакого сомнения, ибо пролетариат, самый многочисленный общественный класс, иным способом просто не сможет организоваться. Революционная власть и возьмется за решение всех проблем, связанных с формированием новых производственных отношений, будет, порой методом проб и ошибок, вырабатывать правила новой экономической организации.

Дьявол, как говорят англичане, прячется в деталях. Вопросы, оставшиеся без ответа в теоретических трудах Маркса, оказывались в центре дискуссий и политической борьбы ранних пролетарских революций. Автор “Капитала” в очередной раз оказался прав: практика революций позволила прояснить суть проблемы, сделала их конкретными, положив конец утопическим надеждам на простые решения. Но, увы, эта практика далеко не всегда была успешной. Эти найденные ответы далеко не всегда оказывались успешными. Революции не только побеждали, но и проигрывали. Причем победы то и дело оборачивались трагическими поражениями.

Маркс застал лишь одну пролетарскую революцию -Парижскую коммуну. В ней он увидел прообраз будущего социалистического государства, открытой демократической системы, основанной на прямом участии граждан в управлении республикой. Коммуна была терпима и благородна. Увы, это лишь приблизило ее гибель. Главные события были впереди. Вопрос о том, как будет организована и как будет функционировать революционная власть трудящихся, остается открытым — до тех пор пока политический опыт рабочего движения не даст достаточного материала для теории.

На этом классический марксизм заканчивается, потому что, во-первых, умирает Маркс, умирает Энгельс, а во-вторых, наступает время массовых рабочих партий, идеологию которых формирует поколение эпигонов в лице Карла Каутского, Эдуарда Бернштейна, Г.В. Плеханова и их учеников, которые очень хорошо прочитали, но не всегда поняли то, что написали Маркс и Энгельс.




Эпигоны и новаторы.


Надо признать, что эпигоны были исторически необходимы для массового распространения марксистских идей в обществе. Понятно, что школьный учитель литературы, например, не обязательно должен быть Гоголем. Ему достаточно прочитать Гоголя и более или менее понятно и доходчиво изложить детям содержание “Вечеров на хуторе близ Диканьки” или “Ревизора”. Но беда в том, что процесс на этом не останавливается. Сначала приходят люди, которые прочитали произведения и изложили их содержание детям, а через некоторое время получаем детей, которые выросли, так и не прочитав сами книги, но лишь заучили школьные изложения, и начинают это пересказывать своим детям и т. д.

Это закономерная тенденция. Массовое распространение любой идеи сопровождается примитивизацией в грандиозных масштабах. Рубеж XIX и XX веков внешне можно считать временем невероятного успеха марксизма. Повсюду возникают рабочие партии, принимающие идеи Маркса в качестве основы своей программы и идеологии. “Капитал” переводится на множество языков. Повсюду издаются популярные брошюры, излагающие взгляды великого философа. Профессорские кафедры, ранее высокомерно игнорировавшие его труды, теперь требуют от молодого поколения знакомства с ними как необходимого элемента теоретического образования.

Но в то же время уже к концу XIX века мы сталкиваемся с очевидным кризисом марксизма как теоретического инструмента. Теория не может развиваться без дискуссий, без оригинальной мысли. Между тем почти вся марксистская дискуссия того времени свелась либо к пересказу тех или иных тезисов дважды, трижды, четырежды одними и теми же авторами, либо к спорам об интерпретации какого-то отдельного пассажа в “Капитале” и “Манифесте”. Причем не забывайте, что к этому времени далеко не все, что написал Маркс, опубликовано. Строго говоря, все не опубликовано до сих пор. То есть автор “Капитала” уже является признанным классиком, а содержание его идей далеко не полностью ясно. Работы молодого Маркса прочно забыты, а некоторые вообще неизвестны читателю.

В безвестности остаются “Парижские рукописи” (“Экономико-философские рукописи 1844 года”). Они были обнародованы лишь в 1932 году и сразу совершили некий переворот в теории. Когда мы говорим про марксизм 1890-х годов, надо помнить, что за его пределами остается целый ряд важнейших идей и текстов. Поэтому, кстати, некоторые идеи и тексты, формально доступные публике, остаются непонятыми. И наоборот, Маркса критикуют за то, что он не уделил внимания тем или иным проблемам, над которыми он на самом деле очень много работал, только про эти работы пока никто не знает.

Очень поучительным примером может быть молодой Николай Бердяев. В 1904—1905 годах он как раз проходит эволюцию от марксизма к собственному довольно своеобразному христианству. Тогда появляется журнал “Проблемы жизни”, в отличие от сборника “Вехи” все еще левый, но, бесспорно, не марксистский. Если мы внимательно вчитаемся в критику марксизма Бердяевым, то обнаружим, что тот ломится в открытую дверь. Его собственные идеи о проблемах самореализации личности в обществе совпадают с тезисами молодого Маркса, только автор “Парижских рукописей” гораздо основательнее и глубже понимает проблему, когда говорит об отчуждении личности при капитализме.

Но у Карла Каутского и других апостолов официального марксизма нет ничего об отчуждении, ничего о проблемах личности. Для них все сводится к эксплуатации рабочего капиталистом, к отношениям прямого подчинения одного класса другому. Социальные отношения выглядят совершенно одноплановыми, плоскими, картонными.

Но именно такой примитивный марксизм был растиражирован учениками Каутского по всему свету. И он именно в такой форме был усвоен рабочим движением. Причем именно простая теория, с элементарными идеями, была важным условием пропагандистского успеха. Массы рабочих получали ответы на ключевые вопросы, волновавшие их. А тонкости теории на тот момент не имели значения.

Рабочий класс начал получать представление о своей исторической миссии, о своей задаче, о своих проблемах. Он осознал, что надо организовываться для защиты своих интересов. Он почувствовал гордость за себя. Классовое сознание приходило вместе с чтением марксистских брошюр, какими бы примитивными они ни были, с точки зрения современного интеллектуала.

Беда в том, что функциональное использование марксизма находилось в противоречии с его теоретическим развитием, более того, оно находилось в противоречии даже с задачами развития самих рабочих партий. Ведь дело не только в интеллектуальной красоте теории, в том, насколько тонко мы понимаем нюансы. Жизнь меняется, теория должна анализировать ее и давать ответы на все новые и новые вопросы. А картонная теория для такого дела непригодна.

Рабочие партии в ходе своего существования порождают новую политическую практику, появляются новые проблемы. Слова, написанные Марксом тридцать, сорок, пятьдесят лет назад, не помогают.

Тысячи членов социал-демократических партий в Западной Европе уже вовлечены в ежедневную политическую борьбу. Многие из них заседают в парламентах, в муниципалитетах. Их уже приглашают участвовать в правительстве. Как быть в подобной ситуации? Про это в “Капитале” ничего не написано.




Революция.


Первая попытка самокритики марксизма была предпринята Эдуардом Бернштейном. Она получила название “ревизионизма”. Дело в том, что Бернштейн исходил из очень простой методики. Термин “ревизия” относится по части бухгалтерского дела. Мы пришли на склад, осмотрели вещи, обнаружили, что есть в наличии, чего нет. Что пригодно к использованию, а что вышло из строя.

Бернштейн относится к марксизму как к такому же складу готовой продукции, только идеологической. Вот то, что написал Маркс, а вот то, что мы видим сегодня. Естественно, мы видим чисто механические несовпадения. Берем баланс и смотрим. Ненужное списываем, нужное оставляем. Бернштейн совершенно не склонен к сложным теоретическим построениям, у него вообще нет никакого анализа. Он не задается вопросом, а что же произошло, почему та или иная идея сейчас не работает. Просто не работает, и все. Значит, надо списать.

На самом деле в теории все взаимосвязано. Если какой-то ее элемент не работает, недостаточно это просто констатировать. Надо разобраться — почему? Какие отсюда выводы можно сделать по отношению к другим аспектам теории?

Почему у меня не сходятся концы с концами и какие должны быть проделаны операции, чтобы все это сошлось?!

Ключевым для Бернштейна оказывается тезис Маркса об абсолютном и относительном обнищании пролетариата. Автор “Капитала” пишет, что буржуазия нуждается в постоянном выкачивании прибавочной стоимости, а рост заработной платы этому противоречит. Внедрение более современных машин приводит к росту затрат на основной капитал. Но именно эксплуатация человеческого труда, по Марксу, приносит прибавочный продукт. Значит, по мере развития конкуренции, по мере того как производство модернизируется, норма прибыли будет падать. Проблема не в объемах прибыли, потому что обороты будут расти, но норма прибыли падает. Чтобы компенсировать такое падение прибыли, буржуазия должна постоянно увеличивать эксплуатацию труда. Для того чтобы капитал сохранял свои прибыли, он должен снижать заработную плату.

Забегая вперед, скажу, что данная схема абсолютно верна — исторически и математически, но с двумя поправками, которые Маркс в конце жизни сам и сделал. Первая поправка состоит в том, что описанный цикл относится к периодам технологической стабильности. Тенденция нормы прибыли к понижению очень заметна в условиях стабильного рынка. Но если в экономике неожиданно появляется новая отрасль на основе принципиально новой технологии, на первом этапе прибыли там зашкаливают. Все остальные отрасли как бы платят дань новаторам. Это то же самое, что вспахивать целину, собирать первый урожай. Лишь потом, когда отрасль стабилизируется, когда развитие технологии становится уже не революционным, а эволюционным, конкуренция возрастает, рынок насыщается, норма прибыли начинает снижаться. Мы недавно видели это на примере компьютерной индустрии, мобильных телефонов, Интернета.

То же самое относится к завоеванию новых рынков. Когда колонизаторы приходят в варварские страны, еще не знающие капитализма, свободного рынка и либерализма, прибыли на первых порах собирают запредельные. Но потом аборигены привыкают жить по буржуазным правилам. Спрос на бусы и другие блестящие украшения несколько падает. Опять же всего десятилетие назад мы наблюдали, как капиталистический рынок захватывал бывшие коммунистические страны, так называемые “возникающие рынки” (emerging markets). Таких прибылей, как в начале 1990-х, десятилетие спустя уже сделать нельзя.

Сейчас, когда собран большой массив статистики, мы видим, что стабильные периоды развития оказываются временем снижающихся прибылей. Именно поэтому на определенном этапе капитал начинает отчаянно искать новые рынки или создавать новые товары.

Другой аспект проблемы, который видит уже сам Маркс, состоит в том, что способность буржуазии снижать заработную плату не беспредельна. Она ограничена не только физическими условиями выживания рабочего, но и уровнем организованности и боеспособности рабочего движения. Маркс называет это политэкономией рабочего класса. Рабочие организации не дают буржуазии возможности принимать односторонние решения. Появляются профсоюзы, социалистические партии, появляются новые законы (начиная с фабричного законодательства в викторианской Англии, которое Маркс очень высоко оценивал).

Эпоха Бернштейна была как раз таким временем, когда, с одной стороны, мы видим завоевание колоний, появление новых отраслей (электротехника, автомобили, аэропланы, первые телефоны) и т.д., а с другой стороны, налицо мощный подъем социал-демократического и профсоюзного движения. Однако Бернштейн не анализирует всех этих обстоятельств. Он лишь говорит: норма прибыли не падает, а уровень жизни рабочих повышается. А раз это так (тут у него есть конкретные факты), значит, данный раздел теории устарел. Выкинем его.

Раз пролетарии живут лучше, значит, происходит скорее не движение к революции, а наоборот, движение к компромиссу. Ведь чем сильнее рабочее движение, тем больше оно способно добиться от буржуа выгодного компромисса, тем меньше необходимости в революции. Кстати, справедливости ради надо отметить, Бернштейн не говорит, что революция не нужна, он не утверждает, будто революция никогда не произойдет, он просто решает закрыть эту дискуссию. Будет происходить какой-то процесс, а как он пойдет, скоро увидим. Главное, у нас есть интересы рабочей партии, и мы будем защищать эти интересы сегодня, сейчас.

Легко заметить, что здесь Бернштейн начинает с того самого места, на котором Маркс остановился. Но не для того, чтобы идти дальше в теоретическом осмыслении рабочего движения и его роли в истории, а для того, чтобы вообще никуда не идти. Он, фактически, отменяет теорию. Марксизм сработал, сделал свое дело, выполнил свою задачу, теперь он больше не нужен, а нужно, чтобы зарплату хорошую платили. Это очень немецкое понимание классовой борьбы.

С точки зрения последующих поколений левых, это и есть главная угроза. Ведь Бернштейн не просто рассуждает о политике, он опирается на определенные настроения, которые в рабочей среде реально существуют. И эти настроения на протяжении XX века на Западе будут, к ужасу левых идеологов, нарастать. В 1960-е годы радикальные студенты будут говорить — рабочих подкупили, они продали первородство за чечевичную похлебку!

Хотя, если бы марксисты начала XX века лучше читали Маркса, они заметили бы, что автор “Коммунистического манифеста” объясняет революционность пролетариата не бедностью, а положением наемного работника в системе капиталистических производственных отношений. Иными словами, даже если рабочего удается замирить, подкупить, создать ему достойные условия существования и выработать хороший политический компромисс, он, пролетарий, все равно остается опасным классом, все равно продолжает представлять угрозу для системы. И он по-прежнему готов выступить если и не убийцей капитала, то уж могильщиком в любом случае.

Воззрения Бернштейна не могли не вызвать возмущения у большинства марксистов. С этого момента ученики Маркса раскалываются на ревизионистов и ортодоксов. Первые поддерживают Бернштейна, вторые его осуждают. Ко второй группе относятся Каутский и Плеханов. К ним примыкают и молодые революционеры с Востока — В.И. Ленин, Ю.О. Мартов и Роза Люксембург. Однако если мы внимательно приглядимся к ходу полемики, то заметим, что Ленин и Роза Люксембург критикуют Бернштейна не так, как их старшие товарищи. Для старшего поколения достаточно защиты ортодоксии. Для молодых — нет. Они пытаются дать собственные оригинальные ответы на вопросы, поднятые Бернштейном.




Ленин


Ленин выступал, с одной стороны, как последовательный ортодоксальный марксист, а с другой стороны — ставил проблемы, о которых другие ортодоксальные марксисты предпочитали не задумываться. Его ответ ревизионизму — это развитие теории. Другое дело, что взгляды Ленина отнюдь не возникают сразу в готовом виде, как Афина из головы Зевса. Он находится в поиске, постепенно нащупывая не только новые ответы, но порой и новые вопросы. К тому же его взгляды эволюционируют (не только вследствие теоретических размышлений, но и под воздействием собственного политического опыта). Ранний Ленин 1900-х годов, например, сильно отличается от лидера партии большевиков в 1917—1920 годах.

В отличие от своих предшественников, взгляды которых формировались под влиянием западноевропейского опыта, Ленин столкнулся с проблемой экономического и политического кризиса в отсталой стране.

Первый русский марксист Г.В. Плеханов к идеям Маркса приобщился уже на Западе, причем теории русских социалистов своего времени он отверг как отсталые и провинциальные. Ленин тоже не разделяет взгляды социалистов-народников относительно особого пути России. Но, отвергая их теории, он понимает необходимость собственного марксистского ответа на те же вопросы.

Маркс анализировал опыт передовой страны — Англии. В “Капитале” он пишет, что передовая страна показывает более отсталой картину ее собственного будущего. Для Плеханова на этом вся дискуссия заканчивается: Россия через десять-двадцать лет повторит путь Англии и Германии.

На самом деле Маркс в последние годы жизни начал пересматривать свои взгляды на проблему отсталости. До конца разобраться в его взглядах по этому вопросу мы сможем лишь после того, как будут опубликованы его поздние записи и наброски. Автор “Капитала” приходит к выводу о том, что траектория развития капитализма в отсталых странах оказывается иной, чем на Западе. Он пишет об этом Вере Засулич. Русские народники трактуют это как свою победу, а ортодоксальные марксисты из круга Плеханова отказываются печатать это письмо, прячут его несколько лет, пока, наконец, оно не публикуется в народническом журнале.

Но дело не в том, что думал по тому или иному вопросу сам Маркс. Про его поздние записи Ленин не знает. В молодости он рассуждает примерно так же, как и его учителя -Плеханов, Каутский. Но он не просто ученый муж, пишущий теоретические статьи в эмиграции. Он революционер, озабоченный созданием сильной политической организации. Он видит, что революция надвигается, и он намерен вместе со своими товарищами принять в ней самое деятельное участие. Значит, теоретические вопросы — в точном соответствии с заветами Маркса — становятся для него практическими. И рассматриваются уже по-другому.




У Ленина ключевые вопросы — политические.


По существу, большая часть ленинской мысли относится к сфере политологии. Даже когда он, создавая теорию империализма, затрагивает экономические вопросы, для него особенно важны политические выводы, которые следуют из экономического анализа.

Ленин пытается выработать политическую теорию марксизма. Причем эта теория в известном смысле — прикладная. Она ориентирована на решение конкретных проблем, в конкретной специфической ситуации. Но при этом Ленин — не прагматик. Он подходит к практическому вопросу как к серьезной теоретической проблеме. Он рассматривает его в контексте накопленного прошлого опыта и пытается сформулировать ответ таким образом, чтобы можно было сделать выводы на будущее.

Именно поэтому Ленин, хоть и не был мыслителем такого масштаба, как Маркс, в области политической теории -безусловно фигура выдающаяся, по-своему уникальная и, как мы увидим позднее, трагическая.

Ключевые вопросы для Ленина — партия, государство, отношение масс с государством, правящими классами и со своими лидерами в процессе политической борьбы. Ленину приходится обдумывать национальный вопрос — и позднее решать его на практике в качестве лидера многонациональной страны. Он открывает дискуссию по темам, которые раньше вообще не обсуждались, его полемика бывает грубой, некорректной, у него начисто отсутствует уважение к оппоненту (даже в тех случаях, когда речь идет о людях, с которыми его многое связывает, как в случае Мартова). Но именно благодаря его выступлениям марксизм снова становится живой динамичной системой, где идут споры не очень вежливые, идут реальные дискуссии.

Критикуя Бернштейна, Ленин прекрасно понимает, что речь идет не просто о теоретических ошибках одного лица. И тем более — не о предательстве (сам Бернштейн был человек исключительно порядочный и по-своему принципиальный). Значит, определенные процессы происходят с западным рабочим классом и с европейским капитализмом.

Общество действительно изменилось по сравнению с временами Маркса. Но Ленин, в отличие от Бернштейна, не просто констатирует перемены и ссылается на несколько лежащих на поверхности фактов. Он пытается понять глубинные механизмы превращения того капитализма, что описал автор “Капитала”, в нечто другое, новое. Так появляется у него теория империализма. Он обнаруживает неравномерность развития различных стран, показывает, что эксплуатация колониальных обществ позволяет капиталу смягчить противоречия в наиболее передовых государствах. А отсюда с неизбежностью следует, что весь революционный процесс, да и история в целом, пойдут не так, как прогнозировали марксисты конца XIX века.

Еще один вопрос, который остро стоит перед Лениным и на который он не находит ответа в работах Маркса, — вопрос о крестьянстве. Ленин живет в крестьянской стране, одновременно пытаясь построить в ней рабочую партию. Ему нужна марксистская социология крестьянства, а таковой нет. Здесь у Ленина больше вопросов, чем ответов. Но политическая реальность заставляет его формулировать проблемы — ответы будут давать уже другие марксисты, в других странах.




Россия


Если оценивать деятельность Ленина по достигнутым им политическим результатам, то перед нами, разумеется, история успеха. Другой вопрос — был ли это тот самый успех, к которому он изначально стремился. Победа над противниками была достигнута, но весьма дорогой ценой.

О том, что русская революция будет драматичной и кровавой, многие догадывались еще задолго до того, как рухнул царский режим. Энгельс несколько раз делал весьма мрачные пророчества по поводу будущего революции в России. И Маркс, и Энгельс подозревали, что нечто весьма драматичное произойдет в России либо в конце XIX века, либо в начале XX, но обязательно произойдет.

Вплоть до конца 1850-х годов Россия представлялась Марксу оплотом реакции, причем реакции тотальной. Она казалась ему страной, где царский режим настолько успешно вытоптал все ростки свободомыслия, что даже его оппоненты являются плотью от плоти такого же насквозь консервативного, неспособного к демократической самоорганизации общества. Отсюда, кстати, упорная и несправедливая неприязнь Маркса к Герцену.

Казалось бы, из всех русских мыслителей того времени Герцен ближе всего к Марксу, он тоже социалист, тоже материалист, тоже сформировался под влиянием философии Гегеля. А Маркс пишет о нем с нескрываемой злобой. Обычно эту неприязнь Маркса к Герцену объясняют чисто личными причинами. Иногда ссылаются на то, что Марксу была присуща известная доля русофобии. Действительно, западная и радикальная, и либеральная интеллигенция в Западной Европе очень сочувствует полякам и не любит Российскую империю (кстати, сами русские радикалы тех лет настроены точно так же). Еще говорили, будто Марксу наклеветали на Герцена, что виной всему дружба Герцена с Прудоном. И тем не менее в отношении Маркса к Герцену есть какой-то иррациональный страх. Его пугает то, что среди русских появились социалисты. У него есть ничем не обоснованное, нечетко сформулированное опасение, что в России может произойти какое-то противоестественное скрещивание социалистических идей с имперской идеологией.

Кроме того, Маркс и Энгельс могли наблюдать за деятельностью первых русских революционных организаций. И то, что они видели, не вызывало у них энтузиазма. Энгельс пишет, что в России действительно назревает революция, но может случиться, что революция произойдет раньше, чем капитализм там полностью сложится. А с другой стороны, эпоха классических буржуазных революций уже миновала.

В России уже возникает промышленность, пролетариат. Короче, социальная ситуация совершенно не такая, как, допустим, во Франции времен Великой революции. Легко предположить, что именно пролетариат, как наиболее революционный класс, окажется главной силой, ломающей старый порядок. Но поскольку пролетариат слаб и малочислен, он не сможет удержать власть, более того, он обречен будет принести себя в жертву процессу, который не он будет контролировать.

В другом месте тот же Энгельс неожиданно и пророчески начинает размышлять о диктатуре партии. Если рабочий класс слаб, власть класса превращается во власть партии, а сама партия становится авторитарной. Это будет не диктатура пролетариата, а диктатура партии. В конце концов диктатура одной партии обернется господством одного лидера, диктатурой одного лица не только над пролетариатом, но и над самой партией.

Подобные замечания, брошенные между делом, свидетельствуют о том, что Маркс и Энгельс уже начинали осознавать авторитарные опасности, заложенные в самом рабочем движении, чувствовали, что многие угрозы для революции скрываются в ней самой, в ее собственных противоречиях. Но это всего лишь теоретические догадки, причем не первого плана. К концу жизни Маркс, напротив, увлекся Россией, обнаружил мощный потенциал революционных перемен, назревающих в этой стране.

А для Ленина революция из теории превратилась в практику. То, что для Маркса и Энгельса было потенциальными угрозами и возможностями, стало реальностью. И готовых решений не было. Учебники Каутского и Плеханова оказались совершенно непригодны. Ленин обречен был руководить революцией, которая развивалась в условиях распада многонациональной империи, на фоне поражения в мировой войне. Он должен был создавать рабочую партию, оказавшуюся, в отличие от Западной Европы, партией меньшинства. Он должен был пройти через раскол и создать собственную организацию, жившую в иных условиях, нежели западная социал-демократия, а потому и существенно от нее отличающуюся.

Раскол русской социал-демократии на большевиков Ленина и меньшевиков Мартова стал началом размежевания между коммунистическим и социал-демократическим движениями. Но даже для самого Ленина подобная оценка оказалась возможна лишь задним числом, после Первой мировой войны и взятия власти большевиками в 1917 году. На первых порах это не было даже расколом между левым и правым крылом партии — часть меньшевиков придерживалась вполне революционных взглядов. Принципиальный раскол произошел между теми, кто, следуя за Лениным, готов был принять на себя риск борьбы за власть, теми, кто ответил на вызов истории и совершил рывок в неизвестное, и теми, кто отказался от этого вызова, спрятавшись за учебники, написанные Плехановым и Каутским.

Итогом революции, победившей в отсталой стране, оказалась та самая диктатура передового меньшинства, которую не раз критиковали марксисты. Западноевропейские социал-демократы и меньшевики справедливо критиковали отсутствие демократии и отступление большевиков от тех или иных тезисов марксизма. Но события развивались не по воле одного человека или даже одной партии. И сам Ленин и его товарищи были уже заложниками революционного процесса, двигавшегося вперед по собственной логике. Для того чтобы побеждать в начавшейся борьбе, им приходилось делать то, чего они сами от себя не ожидали, строить государство, которое лишь частично отвечало их представлениям о том, к чему надо стремиться, но которое позволяло революции выживать и побеждать.

А между тем новые государственные структуры, новый аппарат управления, порожденный потрясениями Гражданской войны, массы новых членов партии, пришедших в ее ряды уже после завоевания власти, — все это влияло на идеологию и политику. Победившая власть формировала собственную идеологию, это была уже идеология государства, а не класса. Внутренние противоречия этого государства породили новые вспышки политической и идейной борьбы — уже после смерти Ленина.

Итогом этой борьбы стало превращение марксизма в официальную идеологию возникшего на руинах царской империи Советского Союза. После смерти Ленина марксизм дополняется ленинизмом.




Ленинизм


Сразу же после смерти Ленина партийные лидеры взялись за обобщение и систематизацию его теоретического наследия. Можно сказать, что Сталин, Бухарин и Зиновьев были по отношению к Ленину тем же, что Каутский, Плеханов и ранний Бернштейн по отношению к Марксу. Было, однако, и существенное отличие. Борьба вокруг интерпретации идей Ленина оказывалась одновременно борьбой за власть.

Термин “ленинизм” появился уже во внутрипартийной полемике 1900-х годов, причем меньшевики употребляли его как ругательство. Зиновьев был первым, кто после смерти революционного лидера начал говорить о ленинизме. Именно Зиновьеву поручено было написать официальную статью о ленинизме в Большой советской энциклопедии. Однако цельной концепции он не выдвинул, ограничившись мыслью о том, что ленинизм не является ни рецептом построения социализма в одной отдельно взятой стране (камень в огород Н.И. Бухарина), ни разновидностью теории перманентной революции (булыжник в огород Л.Д. Троцкого).

Политическое падение Зиновьева и Каменева сопровождалось их официальной дискредитацией в качестве теоретиков. Это не значит, однако, что все их идеи были отвергнуты. Впоследствии существовало совершенно ложное представление о соперничавших лидерах большевистской партии как представителях несовместимых идейных тенденций. Внимательное чтение текстов показывает, что это не совсем так. Они не случайно состояли в одной партии. Многое из того, что писали Зиновьев и Каменев, не говоря уже о Бухарине, нашло продолжение у Сталина.

Следует сказать, что в становлении советского марксизма Николай Иванович Бухарин сыграл даже более заметную роль, нежели Сталин. Задним числом, когда Бухарина объявили врагом народа и расстреляли, его перестали называть по имени и прямо цитировать. А вот теоретические его построения продолжали работать во всех советских учебниках. Порой даже прямые цитаты из Бухарина без указания авторства воспроизводились составителями официальных книг, которые уже не знали, откуда они заимствуют фрагменты своего текста.

Прототипом всех этих учебников была книга Бухарина “Исторический материализм”. Этот учебник был под запретом в советское время, но вот в чем парадокс: его запрещали не потому, что читатель мог там узнать что-то крамольное, а из-за того, что, ознакомившись с ним, читатель безошибочно понимал, насколько решающей была роль Бухарина в формировании официальной идеологической доктрины.

Все учебники по историческому материализму на протяжении многих лет фразами, абзацами продолжали переписывать учебник Бухарина. А ведь именно про Бухарина Ленин сказал, что тот никогда не учился, никогда не понимал диалектики.

Официальную версию новой идеологии Сталин сформулировал в “Вопросах ленинизма”. По его определению, ленинизм есть “марксизм эпохи империализма и пролетарской революции. Точнее: ленинизм есть теория и тактика пролетарской революции вообще, теория и тактика диктатуры пролетариата в особенности.

Надо сказать, что сделанный Сталиным акцент на тактическую сторону ленинской мысли очень важен. Во-первых, потому, что Ленин действительно был не только виртуозным политическим тактиком, но и первым марксистским мыслителем, который поставил тактические проблемы политики на теоретическом уровне. А во-вторых, потому, что прагматичному Сталину именно тактические уроки Ленина были особенно важны. Иными аспектами ленинского опыта он мог и пренебречь, но не этими.

Ключевая работа Сталина — “Об основах ленинизма” представляет собой достаточно добросовестное и систематичное изложение взглядов Ленина по ключевым идеологическим проблемам: о стихийной борьбе и партийной организации, о революционном государстве и диктатуре пролетариата, по крестьянскому вопросу, по национальному вопросу и т.д. Однако, как уже говорилось, Сталин не первый, кто берется за подобную систематизацию. Из работ Зиновьева к Сталину пришла трактовка ленинизма как марксизма эпохи империализма и пролетарских революций, от Бухарина — попытка увязать идеи Ленина и теорию построения социализма в отдельно взятой стране.

Тезис о построении социализма в одной отдельно взятой стране считался основным достижением Сталина. Надо сказать, что сам вождь советского народа здесь скромно ссылался на Ленина, мысли которого он развивает. На самом деле у Ленина нет ни строчки о построении социализма в одной отдельной стране. Но справедливости ради надо сказать, что в конце жизни Ленина эта проблема перед ним уже стояла. В самом деле, что делать с итогами русской революции? Не отказываться же от ее завоеваний из-за того, что немецкий пролетариат потерпел поражение?

Для Сталина вопрос о победе социализма был решен к середине 1930-х годов. Раз уничтожена буржуазия и старые эксплуататорские классы, значит, социализм победил полностью. Понятие о социализме здесь формируется от противного: раз нет капитализма, значит, торжествует социализм. Но эта победа неокончательна до тех пор, пока существует опасность военного поражения СССР, — в этом случае капитализм может быть реставрирован, принесен в Россию на штыках завоевателей и интервентов. В 1945 году, после победы во Второй мировой войне, официальная советская идеология провозглашает: социализм победил полностью и окончательно.

В 1970-е годы левые диссиденты упорно пытались оспорить эту формулу. Последующие события сделали дискуссию бессмысленной. Никакой окончательной, да и полной победы социализма в СССР не было. Капитализм был восстановлен, причем не в результате военного поражения и иноземной оккупации. Советский строй разрушился под воздействием собственных противоречий.




Советский марксизм


Будучи прагматиком, Сталин понимал теорию прежде всего как политический инструмент. Несомненно, теория должна служить практике, иначе она просто не нужна. Но со времени Сталина теоретические построения уже не служили практике, а обслуживали ее. Если для Ленина каждый практический, тактический вопрос приобретает теоретический смысл, то для Сталина, наоборот, любая теоретическая проблема значима прежде всего в связи с конкретной политической практикой. Иными словами, задача теоретиков состояла в том, чтобы задним числом найти обоснование политическим решениям, принимаемым руководством.

Идеологический контроль подразумевал прекращение дискуссий по важнейшим вопросам. На самом деле теоретическая дискуссия в СССР никогда не была удушена полностью, быть может, кроме самых страшных лет сталинского периода. Какие могли быть теоретические дискуссии в разгар репрессий 1937 года или же в 1951 году, когда ловили безродных космополитов? Но все-таки даже в сталинские времена споры были. И не случайно Сталину пришлось несколько раз выступать со статьями, которые должны были подвести итог обсуждению тех или иных вопросов представителями официального академического марксизма.

Главная беда советского марксизма была, таким образом, все же не в отсутствии разных точек зрения, а в той форме, в какой эти точки зрения могли формулироваться и высказываться.

Марксизм, превратившийся в марксизм-ленинизм, является официальной и, что особенно важно, священной доктриной советского государства. Понятно, что подобную доктрину нельзя критиковать или исправлять — это само по себе становится покушением на основы политического порядка. Не менее существенно, что священную доктрину нельзя и дополнять. Нельзя же, например, дописывать главы к Евангелию!

Это значит, что даже новации, которые принципиально не шли вразрез с доктринами официального марксизма-ленинизма, воспринимались крайне негативно. В результате возникла теоретическая культура средневекового типа, когда автор, пытавшийся обосновать какой-либо тезис, не только не претендовал на творческое открытие, но, напротив, пытался доказать, что ничего нового он не придумал, а лишь вычитал нужную мысль в трудах классиков. Цитата превращалась в аргумент научного спора (причем темой была отнюдь не обязательно интерпретация текста “отцов-основателей”).

С другой стороны, идеи и высказывания Маркса или Ленина, которые противоречили официальной линии, принятой на данный момент, становились ужасно опасными, тщательно замалчивались. А совершенно немарксистские идейные построения могли быть успешно обнародованы и приняты в научный обиход при условии, что они будут украшены правильным набором цитат.

Можно предположить, что смерть Сталина откроет новые перспективы для развития теоретической мысли в СССР. На деле, однако, все получилось совсем наоборот.

В сакральной системе советской идеологии Сталин был одним из ключевых пророков. Это давало ему право на новаторство. Верными или нет были теоретические построения Сталина — вопрос другой. Важно то, что он один мог себе позволить оригинальные мысли.

После того как XX съезд партии посмертно низверг культ Сталина, идеология не стала менее сакральной. Но ни одного живого вождя, имеющего статус пророка, а следовательно — права на развитие идеологии, больше не было. Это значило, что официальный марксизм-ленинизм должен был законсервироваться или даже мумифицироваться в той окончательной форме, которой он достиг к марту 1953 года.

Идеологическая система получает стройность и цельность. Но из нее постепенно уходит жизнь. Определена система канонов, определены методы интерпретации (как выяснилось, не самые лучшие). Минимальный уровень марксистской теоретической культуры был достигнут миллионами людей, но обеспечен он ценой повсеместной вульгаризации теоретического знания.




Западный марксизм


С 1920-х годов начинается размежевание между советским марксизмом и западным. Отныне большая часть дискуссий происходит на Западе, здесь же рождаются новые марксистские идеи, здесь же они оспариваются. Марксистская мысль, как и любая другая, нуждается в политической свободе.

К тем же 1920-м годам относится и рубеж, отделяющий классический и ортодоксальный марксизм от того, что обобщенно принято называть неомарксизмом, или современным марксизмом.

Причем событием, определившим этот рубеж, стала публикация забытой работы самого Карла Маркса, “Парижских рукописей 1844 года”.

Произошло это в 1932 году. Гитлер приходил к власти в Германии, социал-демократы уезжали в эмиграцию и вывозили архивы. Им принадлежал и архив Маркса, но в сложившихся условиях хранить его становилось накладно. Архив купили советские товарищи, вывезли его в Москву. Ранее неизвестные материалы становятся доступны исследователям. Одной из первых публикаций оказались “Рукописи 1844 года”.

Это было подобно разорвавшейся бомбе. Обнаруживается, что у Маркса есть совсем другой критерий оценки экономических и социальных систем, кроме тех, которые описаны в “Капитале”. Речь идет об отчуждении личности, о новом понимании свободы, не просто формальной свободы индивидуума, а свободы реализации своих человеческих и творческих возможностей в той или иной общественной системе.

В Советском Союзе рукописи опубликовали — и ничего. Даже не включили в Собрание сочинений. Включили в сборник “Из ранних произведений”. Во втором издании Собрания сочинений “Парижские рукописи” все же вышли, но почему-то не в первых томах, как следовало бы по хронологии, а в одном из последних томов.

Напротив, на Западе начинается дискуссия. Одним из первых выступает социолог из Франкфурта Герберт Маркузе. Он работает во Франкфуртском институте социальных исследований, коллектив которого увлекался работами Зигмунда Фрейда.

Надо сказать, что ученикам Фрейда сильно не повезло со страной, где родились. И особенно не повезло с происхождением: они почти все были немецкими евреями. Выходцы из немецкой мелкобуржуазной среды, они изначально были склонны к критике системы, восприимчивы к новым идеям. Марксизм и фрейдизм были двумя теориями, захватившими воображение радикальной интеллигенции. Даже ученик весьма консервативного экзистенциалиста Мартина Хайдеггера, Герберт Маркузе, перешел к марксофрейдистам.

В Австрии тоже фрейдизм и марксизм были чрезвычайно популярны в среде еврейской интеллигенции. Здесь сказалась и атмосфера Вены начала XX века. Это был космополитический город, но в очень большой степени еврейский город. Культура Вены делалась очень в значительной степени именно евреями. В Германии мы тоже можем видеть заметную роль еврейской интеллигенции в левой среде 1920-х годов, хотя такого значения, как в Вене, еврейская среда здесь уже не имела: Бертольт Брехт, например, был вполне чистокровным немцем.

Так или иначе, нетрудно догадаться, что фрейдизм, как “еврейская” теория, должен был оказаться под запретом в гитлеровском Третьем рейхе. Франкфуртский институт должен был перебраться в Америку. Уже в 1932 году институт в полном составе сразу переехал в Нью-Йорк. “Франкфуртцы” создали в Нью-Йорке Новую школу социальных наук, которая действует до сих пор.

Это была попытка привить в Америке определенные европейские стандарты гуманитарного образования, более широкий подход, меньший акцент на специализацию. В США если человек специалист по русской литературе, то скорее всего Шекспира он не читал. Франкфуртская школа приехала в Америку не просто как группа марксистов, но еще и как представители европейской традиции в образовании. Поэтому они оказали столь сильное влияние на следующее поколение интеллектуалов в Америке. Они многих учили, они формировали новую базу образования, задавали стандарты, которые отличались от традиционных. Среди учеников Маркузе, например, была, небезызвестная Анджела Дэвис, впоследствии ставшая самым популярным из лидеров американской компартии. Современному поколению молодых людей имя Анджелы Дэвис скорее всего ничего не говорит. Но те, кто жил в СССР в начале 1970-х, несомненно, помнят лозунг “Свободу Анджеле Дэвис!”. Эта темнокожая интеллектуалка, коммунистка была брошена в тюрьму по ложным обвинениям. Пока она сидела за интеллектуалка , коммунистка была брошена в тюрьму по ложным обвинениям . Пока она сидела за решеткой, советских граждан выводили на митинги протеста. Правда, вскоре после освобождения она покинула компартию. Для радикальных молодых людей в Америке 1960-х годов имя Анджелы Дэвис тоже много значило.

Уже в начале 1930-х годов, когда публикуются рукописи Маркса, Маркузе обнаруживает, что вопросы, волновавшие молодого Маркса, во многом совпадают с темами, обсуждаемыми среди учеников Фрейда. Так на скрещении традиций марксизма и фрейдизма начинается формирование Франкфуртской школы.

И метод анализа, и постановка вопроса, и даже тематика исследования у “франкфуртцев” разительно отличается от того, что было привычным для классического марксизма. Их волнует психология коллектива и личности, причем, когда они говорят об индивидуальном сознании, их интересует то, как общество формирует или деформирует личность. Когда они говорят о политических партиях, о власти, их тоже интерсует массовое созание, кто и как им манипулирует, как формируются коллективные иллюзии и как они преодолеваются. Причем не в последнюю очередь “франкфуртцев” интересует то, насколько сознание людей зависит от их экономического положения, от принадлежности к тому или иному классу. В сущности, “франкфуртцы” начинают создавать марксистскую социальную психологию, но этим они не ограничиваются, их работы оказали огромное влияние на всю современную социологию, причем не только марксистскую.

Но западный марксизм — это не только Франкфуртская школа. Сюда же надо отнести и философские работы Ж.-П.Сартра, пришедшего к марксизму от экзистенциализма, и поздние работы Льва Троцкого, не говоря уже о его многочисленных учениках, “Тюремные тетради” Антонио Грамши, Дьердя Лукача и многих других.

Можно ли в таком случае говорить о западном марксизме как едином целом? Думаю, что можно. Ибо, несмотря на серьезные различия между этими теоретиками и школами, у них есть и целый ряд общих черт.




Что характеризует западный марксизм?


Прежде всего, произошедшее в конце 1920-х — начале 1930-х годов размежевание между политическим и академическим марксизмом. До сих пор ведущие теоретики неизменно имели отношение к политическим организациям рабочего класса. Они занимали позиции во внутрипартийных дебатах. Даже если они не возглавляли партии, как Ленин, они имели прямое влияние на их деятельность.

Теперь ситуация радикально меняется. Формально политические партии все еще ссылаются на марксизм, но на практике ни социал-демократы, ни коммунисты не проявляют особого интереса к теории, а уж тем более — к теоретикам. Социал-демократы по факту становились бернштейни-анцами, хотя идеи Эдуарда Бернштейна никогда не были признаны их официальной идеологией. Более того, его долгое время по инерции продолжали осуждать.

Но Бернштейн, как говорят англичане, вытащил кота из мешка. То есть он высказал то, что говорить не полагалось. Что теория, в сущности, не нужна. Ни один ответственный политический лидер такое в социал-демократии 1920-х годов не решился бы сказать публично.

Впоследствии, уже после Второй мировой войны, об этом стали говорить уже открыто. Но не в 1920-е годы. Культура рабочего движения формировалась на марксизме, обучение кадров было основано на том, что люди должны усвоить какой-то набор марксистских тезисов. Потому теорию нельзя было отвергнуть публично. Ее просто забывают, потому что руководству она не нужна. Для принятия политических решений не надо читать книги по истории классового сознания.

Коммунистические партии в 1930-е годы, в отличие от социал-демократов, провозглашают культ идеологии. Но живая теория им тоже не слишком нужна. Во-первых, внутренние конфликты, происходящие в СССР, воспроизводятся в западных партиях. В результате партии систематически очищаются от инакомыслящих, культура дискуссии умирает.

А с другой стороны, спорить особенно не о чем. Готовая теория уже есть, единственно верная. В случае чего советские товарищи дадут новые политические и идеологические установки. Для развития теории есть в далекой Москве товарищ Сталин или еще кто-то, кому положено этим заниматься.

Если советский официальный марксизм мумифицирует теорию, то идеологи компартий Запада лишь копируют то, что говорят и пишут в Москве. Это напоминает знаменитую формулу Платона про “отражение отражения”. Какие-то бледные тени.

Западный марксизм, отвергнутый политическими партиями, уходит в академическое гетто. Соответственно, дискуссия из сферы политической переходит в сферу академическую. Дебаты между политическими идеологами и вождями масс сменяются полемикой среди интеллектуалов. Это первая и, увы, очень важная особенность западного марксизма. Вторая особенность западного марксизма — сосуществование нескольких теоретических школ, находящихся в постоянной дискуссии между собой, явно различающихся, но постоянно влияющих друг на друга. Формируется единое теоретическое поле. Последователям Грамши невозможно не знать, в чем состоят идеи Троцкого, Маркузе или Сартра. Образованный марксист должен был быть знаком с работами Лукача. Школы находятся во взаимодействии друг с другом. Люди друг друга читают, где-то полемизируют, а где-то соглашаются, порой просто принимают к сведению, поскольку разные школы развивают различную тематику. Здесь различие не обязательно означает конфликт, противостояние, соперничество. Разнообразие школ очень конструктивно. Можно сказать, что они дополняют друг друга. Специфика школ — выделение определенной тематики как центральной. Хотя противоречия и разногласия имеют место, и не только между школами, но и внутри их. Зачастую дискуссии внутри школы могут быть более острыми, чем между школами. Маркузе очень критически относится к Эриху Фромму, хотя оба принадлежат к “франкфуртцам”. Про троцкистов я уже и не говорю.

Перечисляя направления западного марксизма, можно выделить несколько наиболее заметных. Начать можно с троцкизма, поскольку логика политической борьбы заставила последователей Льва Троцкого достаточно жестко обособиться, противопоставив себя как социал-демократии, так и коммунистическим (сталинистским) партиям. К тому же троцкизм в наибольшей степени пытался сохранять традицию именно классического марксизма, в том числе и ориентацию на связь теории с политическим действием, — другое дело, что в отсутствие массовой политической организации это порой приводило к карикатурным результатам.




Троцкизм


Основанный Троцким IV Интернационал начал распадаться еще при его жизни. Группы, возникшие на развалинах IV Интернационала, интересны не только как самостоятельное политическое движение. По правде сказать, именно в этом качестве они менее всего интересны, ибо политические результаты, достигнутые большинством троцкистских организаций, совершенно плачевны. За немногими исключениями, после смерти Троцкого они превратились в секты, ведущие ожесточенную идейную войну друг против друга.

Однако немалая часть активистов и идеологов, работавших в более массовых левых организаций, испытала влияние троцкизма. В одних случаях речь идет о людях, в юности состоявших в той или иной революционной группе, но потом покинувших ее ради работы с массами в более умеренной реформистской организации. В других случаях перед нами интеллектуалы, с течением времени отстранившиеся от политической борьбы, но сохраняющие идейную связь со своими единомышленниками. Именно троцкистские группы на Западе придавали особое значение марксистскому теоретическому образованию, обсуждению истории и опыта революционного движения.

Троцкистская политическая культура пытается дать недогматическую интерпретацию ленинского наследия как марксистской политологии. Ее центральными темами остается роль политической партии, политического руководства, на передний план выдвигается тема революции, пролетарской классовой организации.

Специфической темой троцкизма, впрочем, является тема предательства вождей. Это некий постоянный мотив, присутствовавший уже у самого Троцкого, но многократно усиленный его последователями. В классическом марксизме этот мотив тоже существует, но Маркс его трактует достаточно иронично. Точно так же и Ленин, когда пишет о крахе II Интернационала, отмечает предательство лидеров социал-демократии. Но у многих троцкистских авторов это превращается почти в навязчивую идею. Пролетариат постоянно революционен, он в каждый данный момент готов к свержению буржуазии и установлению социалистического порядка. Но раз за разом революция срывается. Каждый раз кто-то мешает. Трудящиеся не могут победить без подлинной революционной организации, а им мешают ее создать вожди-оппортунисты. У большевиков было руководство, которое соответствовало своим задачам, благодаря этому стал возможен Октябрь (или ноябрь) 1917 года в Петрограде. Но даже если такую партию удается создать, у трудящихся ее неизменно похищают: на место революционеров приходят бюрократы, предатели, реформисты.

Политическая история рабочего класса, разумеется, знает немало предательств. Именно поэтому тема оппортунизма, предательства, несоответствия руководства своим задачам исследована, изучена троцкистской мыслью до абсолютной тонкости. Однако невольно встает вопрос о том, почему предательство не только повторяется так часто, но и оказывается столь эффективным. Революционеры то и дело терпят поражение, а оппортунисты торжествуют. Между тем в 1917 году в Петрограде произошло совершенно наоборот. И дело здесь, разумеется, не только в выдающихся качествах Ленина и Троцкого. Взаимоотношения революционных и реформистских, оппортунистических и радикальных течений в рабочем движении неотделимы от общей траектории социального развития класса, от меняющихся экономических условий и политических институтов. Иными словами, гораздо важнее выяснять не то, кто и когда предал рабочий класс, а пытаться понять внутреннюю диалектику развития рабочего движения. Зачастую успехи трудящихся, достигнутые под революционными лозунгами, делают массы менее радикальными. И наоборот, утрачивая радикализм в периоды относительного благополучия, рабочее движение слабеет, делаясь легкой жертвой буржуазии. Которая в свою очередь, отнимая у рабочих прежде завоеванные права, вновь усиливает революционные настроения.

С точки зрения троцкистской традиции для победы необходимо руководство, которое будет соответствовать всем требованиям революционной борьбы. Его надо формировать. Отсюда повышенное внимание к вопросу подготовки кадров, марксистского образования, осмысления накопленного опыта.

Из рядов троцкистских организаций вышло большое число марксистских и левых мыслителей. Но лишь немногие из них сохранили связь с политическими организациями, выступившими наследниками IV Интернационала. Интерес к революции вообще и к русской революции в частности был свойственен многим из этих авторов. И в первую очередь надо вспомнить Айзека (Исаака) Дойчера, оставившего нам великолепную трехтомную биографию Троцкого и очень глубокую книгу, посвященную судьбе Советского Союза, “Незавершенная революция”. Эти работы стали в 1960-е годы бесспорной классикой на Западе, к ним обращались как историки-марксисты, так и либеральные советологи. Им подражали, порой не слишком удачно.

Говоря о троцкизме, нельзя не упомянуть и знаменитый тезис о “перманентной революции”. По правде, именно Сталин и его окружение объявили “перманентную революцию” ключевой идеей троцкизма. Можно найти множество троцкистских книг, в которых эта идея не играет особой роли, да и у самого Троцкого она далеко не всегда занимает центральное место. Однако в контексте внутрипартийной борьбы начала 1920-х годов легко понять, почему именно вопрос о “перманентной революции” приобрел решающее значение. В сталинистских учебниках политграмоты появляется совершенно карикатурное описание “перманентной революции”, которое затем спокойно перекочевывает в труды либеральных публицистов, доказывающих, будто Троцкий видел в России и ее народе не более чем материал, с помощью которого можно будет разжечь мировую революцию. Если такой взгляд и имел место в большевистской партии, то не у Троцкого, а у “левых коммунистов” 1918 года, возглавлявшихся Н.И. Бухариным. Да и соответствующие высказывания Бухарина делались скорее в полемическом запале, во время жарких споров с Троцким и Лениным.

Между тем сам Троцкий имел в виду нечто прямо противоположное тому, что ему приписывают. Волновало его не разжигание мировой революции, а то, может ли выжить и победить русская революция, оставшись в одиночестве. Вывод, который он сделал, был неутешительным. Социализм возможен лишь как мировая система, а потому изолированная революция рано или поздно погибнет или выродится, если не изменится весь мировой экономический порядок.

Совершенно ясно, что в интересах собственного выживания коммунистический режим в России должен был поддерживать рабочее движение, революционные силы во всем мире. Если эта борьба завершится поражением, то ни о каком полном и окончательном торжестве социализма в СССР речь идти не может.

Надо сказать, что задним числом советская общественная наука приняла целый ряд идей, явно восходящих к Троцкому, — когда в 1960-е годы заговорили о мировом революционном процессе или о мировой социалистической системе. Другое дело, что проникали в советскую общественную мысль эти идеи контрабандой (без ссылки на первоисточник) и, конечно, в искаженном виде. Так, “мировая социалистическая система”, построенная на основе советского военно-политического блока, не могла заменить реальное преобразование мира в целом на социалистических началах.

Задним числом тезис Троцкого о невозможности социализма в одной стране можно считать подтвержденным фактами. Советская республика сперва пережила предсказанное им бюрократическое вырождение, а затем произошла и реставрация капитализма.




Лукач


Имя венгерского философа Дьердя (Георга) Лукача (1885—1971) менее знаменито, нежели имя Троцкого или Грамши, но его влияние на западный марксизм тоже весьма велико. В отличие от других авторов первой половины XX века он не сумел создать жизнеспособной школы. В годы молодости к нему был близок Карл Корш, в последние годы жизни у него появилась целая плеяда учеников, которые, однако, после его смерти дружно отреклись не только от идей своего учителя, но и от марксизма.

В 1956 году, когда в Венгрии на короткий период у власти оказались коммунисты-реформаторы, о Лукаче вспомнили. Он был министром культуры в правительстве Имре Надя. После того как советские войска вошли в Будапешт и разогнали правительство Надя, начались репрессии. Но Лукача не трогали. Он продолжал работать в Будапеште, хотя для многих людей в Западной Европе, восхищавшихся его ранними книгами, имя Лукача было неразрывно связано с 1920-ми годами.

И все же идейное влияние венгерского философа можно обнаружить у многих представителей левой общественной мысли, особенно — в художественной среде. Отчасти это объясняется тем, что Лукач, проживший долгую жизнь и работавший много лет в Венгрии в условиях сталинистской цензуры, был вынужден сосредоточить внимание не столько на политических, сколько на культурных и эстетических вопросах. Находясь в эмиграции в СССР, венгерский мыслитель сблизился с известным советским эстетиком и философом Михаилом Лифшицем и, несомненно, повлиял на творчество последнего. В отличие от Лукача Лифшиц был более счастлив с учениками, что и объясняет повышенный интерес к работам раннего Лукача в постперестроечной России.

Для развития западного марксизма принципиально важны две ранние работы Лукача — открыто политические. Одна из них называется “Ленин: очерк взаимосвязи его идей”, другая — “История и классовое сознание”. Для Лукача центральным вопросом является именно самосознание, но не личности, а класса, партии, коллектива. Когда Лукач пишет о Ленине, его тоже волнует не столько человек, возглавивший Совет Народных Комиссаров в 1917 году, а именно его идеи, имеющие внутреннюю и, по мнению венгерского мыслителя, нерушимую логику. Отсюда и подзаголовок книги о Ленине: очерк взаимосвязи его идей.

Иными словами, развитие общества — это прежде всего история борьбы классов, в данном случае Лукач опирается на “Коммунистический манифест”, но борьба классов для него есть в первую очередь путь пролетариата к самопознанию. То есть через борьбу с другими классами пролетариат познает самого себя.

Надо сказать, что в юности Лукач увлекался христианством, которое у него вполне органично сочеталось с коммунизмом. Именно таким, все еще религиозным, но уже совершенно убежденным в необходимости революции, он предстает перед нами под именем Нафты в “Волшебной горе” Томаса Манна. Про этого героя Томас Манн пишет, что он может доказать вам, будто Солнце вращается вокруг Земли. Действительно, что бы ни говорил Лукач, он безукоризненно логичен.

Итак, пролетариат познает себя. В тот момент, как он познал себя, наступает революция. Тогда пролетариат способен овладеть миром. Трудно не заметить здесь влияния Гегеля, с его абсолютной идеей. Лукача интересует судьба пролетариата не с социологической точки зрения. Ему важен пролетариат, познающий и преобразующий себя в качестве субъекта истории. Кстати, именно через самосознание интерпретирует венгерский философ и понятие диктатуры пролетариата, которая, по его мнению, направлена не только против врагов революции, но в известном смысле и против самой себя.

В старом обществе трудящихся принуждали к дисциплине и порядку эксплуататорские классы. Теперь, когда буржуа и помещики побеждены, дисциплина все равно оказывается необходима. Но пролетариат должен заставить себя сам. Коллективная воля класса — выраженная партией — должна направить его поведение.

Как говорится у Шекспира, каждый из нас — сад, и воля в нем садовник...

Удивительным образом классовое сознание Лукача оказывается похожим на “сверх-Я” доктора Фрейда. Только не на уровне индивидуальной психики, а в масштабах целого класса. Это марксистское “сверх-Я” репрессивное, но необходимое, ибо через его запреты и принуждение формируются правила новой цивилизации, организуется и направляется творческая энергия — не на разрушение старого мира, а на созидание нового.

Самоорганизация через самопознание. Многие марксисты уже в 1920-е годы заявляли, что все это подозрительно напоминает гегелевский идеализм. Но нельзя было отмахнуться от поднятых им вопросов, от темы коллективной рефлексии, социального самоанализа.




Грамши


Если идеи Лукача обсуждались преимущественно среди левых интеллектуалов, то взгляды Антонио Грамши стали чем-то вроде официальной доктрины в Коммунистической партии Италии. Однако его влияние не исчерпывается одной партией или страной. В 1970-е годы — десятилетия спустя после смерти Грамши — его имя стало важным для левой политической мысли на Западе.

В молодости Грамши увлекался идеями прямой демократии и производственного самоуправления, но наибольший интерес потомков вызвали его “Тюремные тетради”, опубликованные уже после смерти автора. Текст Грамши представляет собой череду заметок, порой незавершенных, посвященных различным темам. Но для позднейших читателей самыми важными оказались разделы, посвященные демократии, гражданскому обществу, соотношению между политическими партиями и обществом, взаимосвязи между политикой и культурой. Все то, что классический марксизм относил к “надстройке”, волновало Грамши чрезвычайно.

В тюрьме им создается собственная, оригинальная теория политического процесса.

Находясь в фашистской тюрьме, Грамши пытался разработать марксистскую концепцию западной демократии, понять природу ее институтов. Не отказываясь от классового анализа, он не удовлетворяется простой констатацией того, что это — буржуазная демократия. Для него важно понять, как она работает, почему эти институты признаются массами трудящихся, как революционерам бороться в демократической системе — не отказываясь от своей принципиальной оппозиционности буржуазному порядку, но одновременно соблюдая ее правила.

На этой основе необходимо выработать политическую стратегию.

Итак, лидер итальянских коммунистов Грамши сидит в фашистской тюрьме, оторванный от своих товарищей, но одновременно освобожденный от необходимости одобрять или осуждать сталинские чистки, процессы 1937 года, изгнание Троцкого и расправу со “старыми большевиками”. Время от времени он посылает на свободу письма, которые его друг и руководитель партии в эмиграции Пальмиро Тольятти до времени прячет. Ведь если бы эти письма увидели свет, автора могли бы обвинить в уклоне от генеральной линии Коммунистического интернационала.

Тюрьма, видимо, самое подходящее место, чтобы размышлять о демократии. Возможно, Грамши в этом смысле повезло: у него было много свободного времени, у него была довольно сносная библиотека. Правда, он не мог содержать свои записи в полном порядке, потому что у него были цензоры, которые смотрели за тем, что он пишет. Потому в тексте возникают темные места, начинаются споры по поводу их интерпретации. Если бы Грамши попал не в муссолиниевскую, а в сталинскую тюрьму, подобно многим немецким эмигрантам-антифашистам, попавшим в жернова репрессивной машины 1937 года, мы бы, возможно, не получили “Тюремных тетрадей”

Впрочем, в 1990-е годы обнаружилось, что тюремные записи Бухарина не были уничтожены и дошли до современного читателя.

Зато в 1950-е годы, после смерти Сталина, тексты Грамши были обнародованы, а его идеи объявлены чем-то вроде официальной партийной доктрины коммунистов в Италии. Их изучали, на них ссылались всякий раз, когда нужно было совершить тот или иной поворот в партийной политике. Тема гражданского общества стала крайне модной. Причем любопытно, что обсуждалась она именно в связи с теориями Грамши в марксистской среде, тогда как в либеральной литературе проблематика гражданского общества была почти полностью предана забвению. Однако к концу 1990-х годов ситуация резко изменилась и словосочетание “гражданское общество” стало обязательной частью либерального джентльменского набора для интеллектуалов и политиков. При этом, разумеется, произошел возврат от идей Грамши к традиционным просветительским представлениям XVIII столетия, к идеализации гражданского общества, к отказу от любой критики.

Любопытно, что решающую роль в пропаганде “гражданского общества” как новой либеральной ценности сыграли как раз бывшие марксисты, хорошо знавшие идеи Грамши, но постаравшиеся забыть их антибуржуазное содержание.




Франкфуртская школа и Сартр


Пока Грамши, сидя в тюрьме, писал свою политическую философию, которая стала известна и популярна лишь два десятилетия спустя, в Соединенных Штатах работали социологи-эмигранты из Франкфурта. Для социологии, как марксистской, так и немарксистской, Франкфуртская школа (Теодор Адорно, Вальтер Беньямин, М. Хоркхаймер, Герберт Маркузе, Эрих Фромм и младшее поколение: Оскар Негт, Юрген Хабермас) стала одним из важнейших теоретических источников. Близок к “франкфуртцам” был восточногерманский философ Эрнст Блох, автор книги “Принцип надежды”.

Исходный пункт “франкфуртцев” — это попытка соединить марксистскую интерпретацию общественного процесса с фрейдовской интерпретацией индивидуальной психологии. Причем это не классический фрейдизм, сводящий все к подавлению сексуальности, к либидо. От Фрейда следующему поколению ученых остается только само понятие бессознательного. В сфере бессознательного находятся не только сексуальные стремления, но также многочисленные страхи и желания, имеющие совершенно иную природу. Но для Франкфуртской школы принципиальный интерес представляло не индивидуальное, а массовое сознание. Потому в их работах появляется понятие коллективного бессознательного.

Это означает фактический разрыв с фрейдизмом, для которого бессознательное есть нечто индивидуальное. Выходит, что идеи Фрейда при всей их интеллектуальной революционности не только не дают ключа к пониманию психологии масс, но и не объясняют нам индивидуального поведения -в той мере, в какой отдельный человек становится частью класса, политической партии, толпы, в конце концов. Вот тут-то и появляется интерес к Марксу.

Надо сказать, что не у всех представителей Франкфуртской школы первоначальная выучка была фрейдистской. Например, Герберт Маркузе учился у Хайдеггера, который был экзистенциалистом. Для Маркузе стало шоком, когда Хайдеггер вступил в нацистскую партию. Формально это можно объяснить стремлением сохранить свою должность в университете после прихода к власти Гитлера. Но ведь должностью можно было бы пожертвовать ради совести! Если человек, проповедующий философию внутренней свободы, присоединяется к нацистам ради академического поста, в самой его философии есть какая-то проблема...

Массовое националистическое помешательство, охватившее немецкое общество в начале 1930-х годов, требовало объяснения. С одной стороны, схемы классического марксизма оказывались недостаточными — в них не было места психологии. Но с другой стороны, без марксизма невозможно было объяснить движение мощных общественных сил, приведшее к краху Веймарской республики в Германии.

Маркузе после 1945 года вернулся в Германию — в качестве эксперта американской разведки. Его задачей была “денацификация”, то есть выявление нацистских преступников на разных этажах государственной лестницы. Надо было определять и меру их вины, решать, можно ли того или иного человека сохранить в государственном аппарате. Весь государственный аппарат был наполнен нацистами, недалеко не все, кто состоял в нацистской партии, были людоедами. Среди них было некоторое количество людей, которые вступали в партию по карьерным соображениям, чтобы занять или сохранить определенную должность. Как, например, бывший учитель Маркузе Мартин Хайдеггер, которому очень хотелось сохранить кафедру.

Американские оккупационные власти просто не могли во всем этом разобраться. Вот сидит бургомистр какого-то маленького городка. Кто он: злодей и людоед или несчастный человек, который пытался обеспечить своих сограждан консервами и пивом? Американцы не обладали ни интеллектуальными, ни политическими критериями, которые позволили бы решить подобные проблемы, они не представляли, каким это общество было до нацизма. Государственный аппарат в западных странах, включая США, к концу Второй мировой войны был просто наполнен радикалами. Неудивительно, что левые эксперты, работавшие в администрации Рузвельта, привлекли Герберта Маркузе. Когда эта работа была выполнена, он ушел из официальных структур. Впрочем, до своего ухода он получил возможность поработать с архивами и документацией американской разведки. В то время американской разведкой была собрана большая коллекция советской пропагандистской и идеологической литературы. Ее Маркузе изучил очень тщательно и написал книгу “Советский марксизм”, которая была для западных марксистов, для западных левых в каком-то смысле контр-учебником. Это подробное изложение того, что такое советский марксизм, каковы его концепции. С одной стороны, там было дано очень подробное и-внятное изложение советских официальных учебников. С другой стороны, это была критика советских идеологических схем с точки зрения классического марксизма и с позиций неомарксистской школы.

Социологи из Франкфуртского института обращаются к изучению коллективного бессознательного. Переход от индивидуального бессознательного к коллективному требует социологического метода. Тут нужна социальная психология, опирающаяся на определенную экономическую, историческую теорию. Такую теорию дает марксизм, который был в первую очередь воспринят в духе раннего Маркса как систематическая и всесторонняя научная критика капиталистической системы. Отсюда и самоназвание Франкфуртской школы: Критическая теория.

Если для Маркузе вступление Хайдеггера в нацистскую партию знаменовало разрыв с экзистенциализмом, то во Франции в годы немецкой оккупации экзистенциализм распространяется именно как философия антифашистского сопротивления. Здесь можно назвать целый список имен, но для истории марксизма важен в первую очередь Жан-Поль Сартр.

В известном смысле ранний Сартр находится в полемике с Франкфуртской школой. Он пишет по-другому о том же, что и Франкфуртская школа. Он ставит вопросы, порожденные экзистенциалистским пониманием личности, но очень быстро обнаруживает недостаточность экзистенциализма и обращается к марксистской социологии. Если для “франкфуртцев” важны бессознательные, темные стороны человеческой души, то, что идет из глубин неосознанных психических процессов, в том числе и коллективных, то, с точки зрения Сартра, ключевой является проблема свободы. Светлая сторона человеческой души, если можно говорить такими категориями. “Франкфуртцы” пытались разобраться в психологии нацистов, а Сартр стремился понять и обосновать психологические нормы антифашистского сопротивления.

Для него важны категории выбора, свободы личности. “Франкфуртцы” изучают людей, неспособных в полной мере отдавать себе отчет в своих действиях (потому-то необходимо, чтобы фюрер думал за них), а Сартр пытается понять мотивы личности, абсолютно отдающей себе отчет в своих •поступках и мере своей свободы, но действующей в обстановке тотального политического контроля.

И опять выясняется, что никакая философия свободы не даст нам ответ на вопрос о правилах игры, не объяснит тех сил, которые эту личную свободу ограничивают. Такой ответ Сартр находит в марксизме. И для “франкфуртцев”, и для Сартра очень важна категория отчуждения. Эта категория для них является более важной, чем эксплуатация, точнее, она занимает в их рассуждениях то центральное место, которое в классическом марксизме занимает категория эксплуатации. Для Сартра отчуждение является универсальным, оно распространяется на все классы общества, то есть отчуждение не является формой социального угнетения, оно является формой социальной патологии, характерной и неизбежной в условиях капитализма. Проявления этой патологии разные, но они имеются во всех социальных слоях. Буржуазия, по мнению Сартра, отчуждена точно также, как и пролетариат.

Любопытным образом подтверждение этой мысли можно найти в одном из тюремных писем Михаила Ходорковского, который жалуется, что, пока был крупнейшим российским собственником, он был рабом своей собственности. А когда государство у него все отняло, он наконец почувствовал себя свободным человеком.

Отличие Сартра от Ходорковского состоит в том, что французский философ предлагал раз и навсегда освободить всех буржуа от психологического груза, экспроприировав их капиталы в пользу народа.




Марксизм в контексте западной социологии


Как уже говорилось выше, “западный марксизм” в значительной степени превратился в академическое течение, которое должно было сосуществовать в рамках университетов с либеральной, буржуазной социологией.

Совершенно ясно, что они не были разделены непреодолимой стеной. Наиболее влиятельная традиция теоретической социологии в англо-американских университетах восходила к Максу Веберу.

Надо сказать, что Вебер сам испытал серьезное влияние марксизма, хотя в этом не признавался. Более того, его теория классов создается в явной полемике с Марксом. Другой вопрос, что сложившаяся в итоге теория классов по Веберу не отменяет выводов Маркса, а скорее дополняет их. Если для автора “Капитала” важно образование классов на основе общественного разделения труда, их место в способе производства, то Вебер описывает культуру классов, их идеологию, систему горизонтальных связей. Короче, все то, что делает класс устойчивым в социальном плане.

Между тем с конца 1920-х годов становится заметным уже обратное влияние веберовской социологии на марксизм. Это присутствует повсюду, и определенная потребность в соединении марксистских категорий с веберовскими постоянно имеется. Однако какая-либо новая школа на этой основе не формируется. Если Вебер всячески замалчивал влияние Маркса на свои труды, то марксисты платят ему той же монетой. Постоянно обращаясь к идеям Вебера, марксистские социологи избегают называть его по имени, кроме тех случаев, когда критикуют его.

Отчасти это связано с необходимостью сохранить собственное лицо в рамках либеральной академической системы. Если Вебер является официальным классиком для буржуазной общественной мысли, марксисты стараются от него дистанцироваться. Но точно так же, как Маркс использовал идеи Адама Смита, переосмысливая их в соответствии со своими собственными открытиями, так и позднейшая марксистская социология не может игнорировать Вебера и его последователей.

Разумеется, социология Вебера не была единственным теоретическим направлением, повлиявшим на академический марксизм. Определенное влияние оказали и работы французских структуралистов (другое дело, что это влияние было обоюдным). Парижский философ Луи Альтюссер прославился исследованиями Марксовых текстов, сделанными под явным влиянием структурализма. Пафос Альтюссера был направлен против Франкфуртской школы, Блоха и Сартра. Он доказывал, что в марксизме нет ни грана гуманизма, что это вообще не философия, изучающая человека, а теория, описывающая функционирование социальных структур (как будто люди к этим структурам не имеют отношения). Альтюссер стремился доказать, что работы раннего Маркса не являются марксистскими. В сознании основоположника, по мнению Альтюссера, произошел “эпистемологический разрыв”. Иными словами, где-то в 1847 году Карл лег спать левым гегельянцем, а проснулся марксистом. Соответственно, “Коммунистический манифест”, “Капитал” и т.д. — работы марксистские, а “Парижские рукописи” -младогегельянские.

Публикации Альтюссера вызвали острую полемику и спровоцировали целую волну новых марксологических исследований, итоги которых, увы, оказались для французского структуралиста неблагоприятными: выяснилось, что никакого “эпистемологического разрыва” не было, а темы, характерные для молодого Маркса, присутствуют в его творчестве и позднее, вплоть до последних лет. Просто, прояснив для себя некоторые вопросы, Маркс к ним не возвращался и перешел к следующему уровню исследования. Признать это вынужден был и сам Альтюссер.

От Дмитрий Кропотов
К Константин (26.01.2006 00:02:14)
Дата 31.01.2006 15:05:04

Дополнительные замечания

О природе строя СССР БК прямо не говорит,
>Задним числом тезис Троцкого о невозможности социализма в одной стране можно считать подтвержденным фактами. Советская республика сперва пережила предсказанное им бюрократическое вырождение, а затем произошла и реставрация капитализма.
но исходя из вышеприведенной цитаты, считает его социалистическим, а общество, построенное в СССР - социализмом. Очевидно, что иная точка зрения опрокидывает тезисы БК о Троцком (вопрос о возможности социализма в одной стране - основная идея Троцкого), да и вообще хотелось бы ознакомиться с мнением БК об обществе СССР.

В разделе Что такое СССР книги есть некоторые мысли, которые хотелось бы кратко прокомментировать.
Увы, на мой взгляд, БК легко склоняется к идеалистической позиции, не имеющей, разумеется, ничего общего с марксизмом:
По его мнению, в СССР произошел термидорианский переворот.
"Что такое термидорианский переворот? Это когда часть элит, сформировавшихся в процессе революции, пытается консолидировать свою власть, остановив продолжение революции. Но каким образом? С одной стороны, закрепив свои достижения, закрепив победу, но, с другой стороны, придушив революционный процесс, не давая ему развиваться дальше. Для этого необходимо овладеть массами и контролировать их, не давая им больше быть движущей силой истории."

Интересна позиция БК по вопросу о сущности советской бюрократии.
"По мнению Троцкого, это некий паразитический нарост на теле рабочего государства. Но постепенно бюрократия становится не просто политическим слоем, но и реальным хозяином государства, оттесняя пролетариат. Бюрократия делается подобием правящего класса. Но какова природа этого класса и класс ли это? Вопрос достаточно серьезный, потому что некоторые черты класса у советской бюрократии, бесспорно, были, но не все. И дело даже не в том, что советская бюрократия не была наследственной, хотя наследственная передача собственности или власти является важным условием нормального функционирования правящего класса. Вопрос в том, что этот правящий круг или группировка не имела возможности непосредственного индивидуального, личного доступа к собственности. Ведь собственностью она могла распоряжаться только коллективно и только посредством государственных институтов. В этом плане советская бюрократия не выглядит полноценным правящим классом. И более того, этот класс не имел собственной горизонтальной социальной структуры. То есть он не существовал вне государства."
Непонятно, правда, излагается ли здесь позиция Троцкого, или собственные мысли БК.
Нельзя не отметить, что наследственная передача собственности никогда не была важным условием функционирования правящего класса. Равно мимо внимания БК (и Троцкого) проходит тот вариант, что коллективное распоряжение собственностью не является ограничительным условием для существования класса. Действительно, акционеры коллективно распоряжаются собственностью, но никто не считает их на этом осноавнии не членами класса.
Таким образом в позиции Троцкого (в изложении ее БК) о бюрократии и сути советского строя имеем больше ошибок чем полезных мыслей.


>"В докапиталистических и некапиталистических обществах существуют другие формы социальной организации, позволяющие изымать прибавочный продукт у трудящихся не обязательно на основе классовой организации. Маркс сам говорил об этом в связи с “азиатским способом производства”."
Жаль, что не приводится ссылки, где же Маркс об этом говорил. Как видим, причины не считать бюрократию особым классом - достаточно малозначительны.

Далее БК высказывает уже свои мысли о критике идеи поиска азиатского способа производства в СССР
>Надо сразу оговориться, что примитивные версии данной теории, рассматривавшие советский строй как индустриализированный азиатский способ производства (часто встречавшееся в самиздате определение), не выдерживают критики. Азиатский способ производства является аграрным по определению. В этом его суть. Он базируется на простом воспроизводстве.

Позиция БК противоречива. Следует анализировать производственные отношения, т.е. отношения собственности вобществе, а не то, является ли оно аграрным или нет - для определения типа производстав.

Ну и вывод при столь невнятной позиции - столь же и невнятен. СССР - химера, мешанина разных типов обществ, общество переходного типа:

>На практике, конечно, в СССР было странное сочетание архаики и прогресса, докапиталистических и посткапиталистических отношений, элементов социализма, госкапитализма и азиатского способа производства в одном обществе. Эти противоречия были порождены происхождением советского строя, возникшего из пролетарской революции, но в условиях, когда сам пролетариат власть утратил, а его партия переродилась.

Разумеется, подобная позиция не выдерживает критики.


От Никола
К Дмитрий Кропотов (31.01.2006 15:05:04)
Дата 01.02.2006 21:15:20

Re: Дополнительные замечания

>О природе строя СССР БК прямо не говорит,

Книга доступна. Там про это спец. раздел (стр.262 - 298).

От Дмитрий Кропотов
К Никола (01.02.2006 21:15:20)
Дата 03.02.2006 07:53:46

Да, я уж посмотрел

>>О природе строя СССР БК прямо не говорит,
>
>Книга доступна. Там про это спец. раздел (стр.262 - 298).
Вывод БК - неопределенность. СССР - химера.
Вывод, разумеется, критики не выдерживает. Это всего лишь уход от вопроса.

От Дмитрий Кропотов
К Константин (26.01.2006 00:02:14)
Дата 31.01.2006 14:19:19

амечания по ходу прочтения

>Социально-экономические системы историчны. Но что заставляет их сменять друг друга? Если нет какого-то общего абсолютного закона, о котором говорят либеральные учителя, значит, ответ нужно искать в самом процессе развития, в том, как эволюционируют и видоизменяются элементы общественного строя.

Странно. Ответ на вопрос, что служит причиной смены социально-экономических систем Маркс никогда не искал в самом процессе развития, тем более в эволюции и видоизменении элементов общественного строя.
Удивительно неуклюжая фраза для марксиста. Марксизм считает движущей силой истории - развитие производительных сил общества, происходящее по своим собственным законам. Все элементы общественного строя приспосабливаются и видоизменяются определенным образом в соответствии с достигнутым уровнем развития производительных сил общества (душевой продуктивностью общественного производства).

Не менее странно и продолжение.
>Именно подобная простая мысль сделала Маркса, с точки зрения идеологов капитализма, самым страшным врагом системы и самым подрывным из всех многочисленных теоретиков последних двух веков.

По моему мнению, ненависть буржуазии вызвала не мысль о том, что капитализм не вечен, а вскрытие Марксом сущности капиталистической эксплуатации.
Именно на опровержение политэкономии капитализма были и до сих пор наравлены усилия всех экономистов буржуазного лагеря.
Ведь примирялся же капитализм с церковным тезисом о невечности мира сего, не объявлял войну церкви!
Т.е. сама по себе концепция историчности, бренности и преходящести всего сущего, в том числе кап.строя не вызывает отторжения у капиталистов.
Более того, именно капитализм создал альтернативные марксизму концепции эволюционного развития - посткапиталистического общества и др.
Так что БК здесь, думаю, неправ.

>Итак, речь идет об экономических отношениях, а не об экономических интересах. Новаторство Маркса именно в этом. Что касается связи между поступками людей и материальными интересами, то ее прекрасно осознавали еще древние греки, не говоря уже о мыслителях итальянского Возрождения. Для английских либеральных мыслителей XVII— XVIII веков борьба экономических интересов есть нечто само собой разумеющееся.
Неверная мысль. Экономические интересы выступили на первый план, как стимулы поведения людей, действительно, только в капиталистическом обществе, а отнюдь не у древних греков.
Суть проблемы в том, что только при капитализме экономические отношения стали напрямую, непосредственно детерминировать поведение людей (да и то достаточно в узкой сфере - экономики), тогда как ранее они делали то же самое посредством иных общественных институтов - религии, обычного права, права и политики.

>Вернемся, однако, к способу производства. О чем идет речь? У нас есть определенные технологии, определенные ресурсы — орудия и средства производства. В зависимости от того, с чем мы имеем дело, разными будут и организация труда, и система управления, и социальная иерархия, которая над всем этим надстраивается.

Здесь БК не указал, что способ производства это отнюдь не орудия труда и средства производства.
Способ производства - это производство, взятое в определенной общественной форме. Способ производства - это общественный тип производства. Основные способы производства являются также и стадиями развития производства.

>Раз экономика неотделима от общества, значит, социальные процессы имеют решающее значение для ее развития
>Общественная система опирается на экономическую, позволяет ее воспроизводить и поддерживать
Полагаю, точка зрения марксизма прямо противоположна. Экономические процессы имеют решающее значение для с
социальных, а не наоборот.

>На протяжении двух столетий аристократия постепенно утрачивала экономическое влияние, а буржуазия приобретала. Монархия пыталась решать проблему за счет продажи титулов, привлечения в ряды дворянства выходцев из рядов буржуа (например, исторический Шарль д'Артаньян, прототип героя Александра Дюма, был выходцем из семьи торговцев, купивших дворянский титул). Но в конечном счете политическая система перестала справляться с накапливаемыми переменами, а буржуазия уже не удовлетворялась подачками со стороны монархии, ей нужно было менять всю систему институтов. Все кончилось революцией.
В реальности, наоборот, именно усиление аристократии, создание и укрепление абсолютистских режимов-монархий в Европе и связанные с этим притеснения нарождающейся буржуазии привели к революции.
По мнению БК, буржуазия устала дожидаться подачек и падения аристократии обычным порядком и решила устроить революцию.


>Причем первоисточником развития, экономического движения в капиталистической системе, по Марксу, является рост производительных сил. Вот здесь Маркс действительно абсолютный новатор, он первым в мировой экономической науке ставит вопрос о развитии и смене технологий. В сущности, XX век со всеми своими теориями технологических революций ничего принципиально нового здесь не добавил. Идеи Маркса лишь пересказывались каждый раз на новый лад с использованием меняющихся терминов. То, что сейчас называют модным словом “технологии”, у Маркса включается в понятие “производительных сил”.
По Марксу, рост производительных сил общества является источником развития не только капиталистического общества, но и прочих обществ. Технологиями вовсе не исчерпывается понятие производительных сил. Уже второй раз БК высказывает мнение, что производительные силы - это орудия производства или технологии, забывая людей.


>И все же есть вторая функция политической системы, которая меньше интересует Маркса: согласование интересов через управление. О ней Маркс пишет, когда речь заходит не о европейском государстве, а о так называемом азиатском способе производства. Согласно Марксу, при азиатском способе производства классов в чистом виде вроде бы нет, но это не значит, будто все равны. Просто социальная организация тождественна политической. Здесь нет необходимости защищать и представлять через государственную машину коллективную волю правящего класса, поскольку государственный аппарат уже и есть организованный господствующий класс. Иерархия власти абсолютно тождественна социальной.
Верная мысль о функциях государства и подход к понятию политаризма - сущности азиатского способа производства. При политаризме тоже есть классы - класс эксплуататоров (чиновники) и класс эксплуатируемых (крестьяне).

В целом по разделу классического марксизма все изложено достаточно внятно, неточностей не так уж и много и они терпимы.


От Константин
К Константин (25.01.2006 23:54:57)
Дата 25.01.2006 23:59:07

Б. Кагарлицкий : зачем написана эта книга

От автора


В начале 2000-х годов меня пригласили прочитать в Институте социологии курс “Классический и современный марксизм” для будущих магистров. Это были молодые люди, закончившие провинциальные университеты уже после того, как советские учебники были заменены новыми книгами, подготовленными на гранты фонда Сороса, а программы по “научному коммунизму” в одночасье превратились в курсы политологии.

Если в экономике и политических науках искоренение марксизма из университетских программ было почти полным, то социологи, как бы они ни относились к идеологическим воззрениям Маркса, не могли полностью избежать его влияния. Однако для того, чтобы что-то узнать и понять, этому надо учиться. А учиться оказалось негде.

Первая проблема, с которой сталкиваешься, когда начинаешь говорить в постсоветской России о “современном” или “классическом” марксизме, состоит в том, что студенты вообще не понимают, о чем идет речь. Можно сколько угодно рассуждать о тонкостях различий между взглядами Ленина, Грамши и Троцкого, но вопрос, который стал возникать, когда я начал читать свой курс, был совершенно другой: а что, собственно, студенты знают про классический марксизм?!

Я принадлежу к поколению, которое обучалось в Советском Союзе, для меня марксистская терминология была естественной и понятной с юности. Нам вбивали в голову некую готовую систему норм; то, что в Западной Европе называлось “советским марксизмом”, а у нас, с легкой руки Зиновьева и Сталина, провозгласили марксизмом-ленинизмом. По крайней мере, у нас имелось более или менее четкое представление о том, что такое классический марксизм. Отсюда не следует, будто в СССР все правильно понимали и досконально знали Маркса. Но хоть что-то знали непременно. Это было частью общей культуры.

Дальше можно было пускаться в собственные исследования, с радостью обнаруживая: “ага, вот тут они переврали, здесь они о чем-то умолчали, это они перевернули, а вот это место предпочитают не цитировать”. И так далее. В СССР были потрясающие методические пособия для студентов, где объяснялось, как надо изучать работы Ленина. В них говорилось, какие статьи и книги надо читать, но предлагалось их читать не целиком, а от такой-то страницы до такой-то, иногда даже по абзацам. Соответственно, все остальное читать не надо было. И не читали.

Однако даже знания, полученного от чтения “избранных страниц”, оказывалось достаточно, чтобы что-то понять. Тем более что находилось немалое число людей, которым хватало любопытства заглянуть и на соседнюю страницу, не рекомендованную к чтению. Именно поэтому изрядная часть ранних диссидентских текстов в СССР представляет собой критику власти за то, что она неправильно интерпретирует марксистское учение. Или скрывает от народа какие-то его аспекты, какие-то тексты.

Так начинается марксистская критика советской системы и идеологии, критика, на которой и я сам формировался.

У критиков системы и ее официальных идеологов было некое общее знание, общий контекст, общий набор понятий и терминов. Этот контекст знали все, его вбивали нам в голову. Именно этот контекст был разрушен на протяжении 1990-х годов.

Марксизм систематически искоренялся из системы образования, из программ университетов, не говоря уже о школах. Эта кампания была организована, в сущности, также, как и все предыдущие, да и осуществлялась теми же людьми. Бывшие партийные идеологи, в одночасье переквалифицировавшиеся в профессиональных антикоммунистов, не способны были на серьезные теоретические дискуссии, тем более — на новации. Потому любой вопрос решался просто. Исключить неугодные теории из учебных программ, сдать книги в макулатуру.

Легко догадаться, что борьба против марксизма закончилась таким же закономерным поражением, как некогда кампании против генетики и кибернетики.

Поскольку марксизм является неотъемлемой частью всей системы современных общественных наук, изъятие его из общественного обихода приводит к возникновению настоящего методологического хаоса. Это все равно что вынуть из здания половину кирпичей. Сооружение может устоять, но находиться в нем станет невозможно.

Парадоксальным образом почти все немногие молодые люди в России конца 1990-х годов, кто получил сносное марксистское образование, учились на Западе, особенно в Соединенных Штатах, где теорию Маркса по-прежнему продолжали преподавать в качестве одной из фундаментальных основ социологии.

В начале 2000-х годов происходит перелом. Речь идет не только о том, что наше общество, столкнувшись с реальными результатами капиталистической реставрации и пресытившись либеральной идеологией, начало вновь леветь. Общий рост радикальных настроений наблюдался по всему миру — что выразилось в возникновении антиглобалистского движения на Западе, подъеме левых партий в Латинской Америке и так далее. Появление у нас левых “новой волны”, о которых дружно заговорила пресса, было лишь частным случаем общемирового процесса.

Возникает и новый спрос на марксизм. Но теории надо учиться. А советские учебники безнадежно устарели. И дело не только в том, что они игнорировали все достижения западноевропейской левой мысли, что в них абсолютно не были отражены теоретические поиски латиноамериканских интеллектуалов. Дело даже не в том, что проблемы, связанные с информационными технологиями, по вполне понятным причинам не могут затрагиваться в книгах, написанных за два десятилетия до того, как эти технологии стали массово применяться. Даже ведя речь о классическом марксизме, о работах Маркса, Ленина или Плеханова, эти учебники в лучшем случае сообщают лишь половину нужной информации. Наследие молодого Маркса и поиски его последних лет отодвинуты в тень. Оппоненты Ленина лишены голоса, а сам Ленин превращается в какую-то картонную куклу, изрекающую политические банальности. К величайшему счастью, исторический Ленин был совершенно не таков.

Итак, нужен новый курс. Своего рода введение в марксистскую теорию. Спрос рождает предложение. Как сказали бы в советские времена, “по многочисленным просьбам трудящихся” я взялся писать эту книгу.

Разумеется, если кто-то надеется найти в данной книге “весь” марксизм, он будет жестоко разочарован. Я далек от мысли, будто публикация одним автором одной работы, тем более серии очерков — удовлетворит теоретический голод, испытываемый целым обществом. Тем более что мои возможности ограниченны. В Конце концов, я не философ и даже не экономист. Каждый должен писать о том, в чем разбирается. Потому основное внимание уделено именно социальной и политической теории и гораздо меньше — экономическим и философским дискуссиям в марксизме. С другой стороны, политэкономия капитализма, изложенная в советских учебниках, достаточно точно и добросовестно воспроизводит по крайней мере взгляды самого Карла Маркса. То же можно сказать и про многие советские работы по теории диалектического материализма. И это неудивительно. Чем дальше находился тот или иной сегмент теории от политической и социальной практики, тем меньшему искажению и бюрократическому давлению он подвергался. Общие вопросы диалектики природы можно было изучать, не вступая в особые противоречия с представителями партийной номенклатуры, которым по большому счету было наплевать и на диалектику, и на природу. Основные проблемы, связанные с теорией прибавочной стоимости в капиталистическом обществе, были для начальства не слишком понятны и не особенно интересны. Авторы книг и учебных пособий получали в таких случаях изрядную долю свободы, которой они умело пользовались.

Совсем иначе обстояло дело, когда нашим обществоведам приходилось затрагивать вопросы политической, социальной и культурной организации общества, особенно -своего собственного, советского. Тут дискуссии заканчивались, а неправильно сформулированный тезис и даже неуместно приведенная цитата могли обернуться серьезными неприятностями. Остается лишь восхититься той небольшой частью советских обществоведов, которые в подобных условиях сохраняли ясность марксистского сознания и трезвость теоретической мысли. Благодаря им даже в унылые 1970-е годы, когда преследовалось каждое проявление оригинального мышления в любой сфере общественной жизни, не приходится говорить ни о полной смерти марксистской традиции, ни о тотальном торжестве единомыслия в нашей стране.

Поразительным образом мы оказались куда ближе к подобному результату в начале 1990-х годов, на фоне всеобщего торжества либеральных идей. Восславленное бессмертным Козьмой Прутковым единомыслие было окончательно введено на Руси не чиновниками и не коммунистическими цензорами, а либеральными реформаторами. И не потому даже, что во имя либерализма выкорчевывались остатки всех остальных теоретических школ, чудом выжившие в эпоху Сталина и в годы Брежнева, а просто потому, что под влиянием новой господствующей идеологии многие люди вообще перестали мыслить. Отказ от критического мышления был лишь переходным этапом на пути к окончательному прекращению всякой мыслительной деятельности. И в самом деле, зачем нужна наука, а тем более наука общественная, в стране, которая собирается процветать за счет разворовывания собственных природных ресурсов?

К величайшему счастью, полностью искоренить способность людей к критическому мышлению не удалось не только с помощью репрессивного аппарата, но и с помощью куда более эффективных рыночных методов. Общество понемногу приходит в себя. Наше коллективное сознание похоже на сознание человека, приходящего в себя после сильного удара по голове или, наоборот, после безудержной гулянки (впрочем, было и то и другое: одних били по голове, чтобы другие могли вволю погулять за их счет).

По мере того как наступает осознание того, в какой новой реальности мы очутились, возрастает и потребность в критическом анализе социального, политического и экономического порядка. А это значит, что марксизм сегодня необходим нам как никогда. Возвращается теория, а вместе с ней вновь становятся интересными и споры теоретиков. В настоящей книге я старался быть по возможности объективен. Читатель, конечно, сам сделает выводы относительно того, кто был прав в той или иной дискуссии. Другое дело, что моя претензия на объективность относительна. Я все-таки не сторонний наблюдатель. Как и всякий, кто вовлечен в обсуждение общественных вопросов, я имею собственное мнение и вряд ли смогу его скрывать, даже если хотел бы этого. Потому меньше всего автор данного текста претендует на то, чтобы выступить в качестве единственного и всеобщего источника. Чем больше книг будет прочитано, чем больше читателей пожелает самостоятельно разобраться в сущности теории, тем лучше.

Томас Гоббс говорил, что, если бы геометрические аксиомы затрагивали политические интересы людей, они бы ожесточенно оспаривались. Эта фраза, которую позднее повторял Ленин, великолепно выявляет важнейшую “проблему” марксизма: теория “виновата” в том, что затрагивает людские интересы. Но именно в этом ее сила и ее значение.


От Пуденко Сергей
К Константин (25.01.2006 23:59:07)
Дата 03.02.2006 20:48:20

с чего начинает Ибимат в ответ "жесткому хард-кор" "марксизму

Константин сообщил в новостях следующее:1278@vstrecha...

видимо,тут и начинается спор с орто-марксистами ("хард-кор"
,жесткие-до-предела , вроде Петраса, с другими - марксизмов много). Или
точка "становления"

> Томас Гоббс говорил, что, если бы геометрические аксиомы затрагивали
политические интересы людей, они бы ожесточенно оспаривались. Эта фраза,
которую позднее повторял Ленин, великолепно выявляет важнейшую
'проблему" марксизма: теория 'виновата" в том, что затрагивает людские
интересы. Но именно в этом ее сила и ее значение.
>

прекрасно. Так вот, постановка вопроса - что
значит "затрагивает людские интересы"?

как адекватно (научно!) выразить эти пока что словесные формулы?

Причем начато имнно с Гоббса!замечательно верно. Гоббс был как раз
основатель модерной концепции общества и интересов, "естественного
права" и концепции гос-ва. И он не из головы, не сося палец, это
выдумал, а
находясь в жесточайших условиях, в критической точке КРИЗИСА 17 века
(отсюда
отголоски этой ситуации в знаменитой гоббсовской формуле "война всех
против всех"), дал мощный,основополагающий отклик на нужды эпохи,. В
том числе - и в широком спектре (материалистических,формульных!)
построений о "натуре человека"

Была неплохая публикация ведущего профи "по эмоциям" в СССР, психолога
Вилюнаса (руки не дошли пока, выложу в Альманах), популярно написанная в
1993 для газеты. Она давала на "почему крахнул СССР"
в неожиданно обостренном научной ключе. Одной строкой,название статьи
Вилюнаса -

НЕ УЧЛИ ПРИРОДЫ ЧЕЛОВЕКА

вот отсюда, с "критической точки" модерна им.тов.Гоббса и "нашего
ответа
тов.Гоббсу", данному ТОГДА ЖЕ, и начинает Новый
истмат,историческо-либидональный материализм


Это проблематика, начинающаяся третьей частью Этики Спинозы. (Ныне
проблематика осовена тов.Делезом и последующими товарищами, аз тоже
руку приложил). Самая сущность человека,"основной инстинкт".

См. форум и Альманах за 2003г


две статьи
и несколько цитат

http://www.situation.ru/app/j_art_748.htm
Основной инстинкт


http://www.situation.ru/app/j_art_882.htm
Вартофский


"Этика" Спинозы и "Капитал" Маркса написаны в категориях "ряда
мощности" - лат. potentia, нем. kraft, mogen. С последним
древнегерманским словом этимологичнски связано и славянское "мога" в
значении "мощь, могущество"
Мощность - центральная, узловая категория для всей философии практики. -
(из послесловия к статье и ко всему номеру "Философия практики и
культура ")
http://vif2ne.ru/nvz/forum/0/archive/82/82151.htm
несколько слов (Вилюнас)
От Pout
К WLD
Дата 13.05.2003 07:26:28
Рубрики Прочее;

Вилюнас о проблеме эмоций,
"Концепция Спинозы ярко выделяется своей динамичностью...Жизненная
реальность учения, отражение в нем _прпоцессуальной стороны_ аффекта,
игнорируемого современными концепциями, в основе которых лежит в
основном анализ эмоциональных _состояний_ -более всего заслуживает
оценки,данной Л.С.Выготским, который писал,что "Спиноза поэтому самым
тесным образом связан с самой насущной, самой острой злобой для
современной психологии эмоций", что"проблемы Спинозы в нерешенном виде
ждут своего решения"(Выготский 1970,стр.130)"(Вилюнас 1978, стр.28)


...
Обратите внимание на предложенную новую схему взаимодействия социальных
наук
...


В рамках линии-традиции и определения мышления
как "действия по контуру". Разумность - адекватность
практике .Верность(адекватность, разумность) определяется не
исходя из целесообразности. Двойной активной способностью -
умением действовать, _для начала_ уметь двигаться по траектории в
соответстивии с контуром, уметь не ломать, а учитывать,
затем предвосхищать,затем учитывать"значение" -это значит
"обладать адекватной идеей". ЕЕ кристалл - определение-понятие- в
итоге - через"производящую причину вещи". Совсем уж огрубленно - понять
суть и уметь верно действовать(делать) -два конца палки. Особенно это
сказывается на более сложных "контурах", системах, наконец в социальной
практике.








От Пуденко Сергей
К Константин (25.01.2006 23:59:07)
Дата 30.01.2006 07:14:59

"Возвращение призрака" (окончание)

Постмодернистский радикализм

Хотя <новые левые> начали с критики традиционного рабочего движения как
<интегрированного в капитализм>, их собственная политическая культура
прошла тот же путь за значительно более короткий срок. Причем, если
рабочее движение, даже в своей реформистской форме, оставалось
определенным альтернативным полюсом в рамках капитализма (иначе и быть
не могло в силу естественных противоречий между интересами труда и
капитала), то оторванная от рабочего движения радикальная культура
интеллигенции быстро эволюционировала из революционной в конформистскую,
фактически миновав реформистскую стадию. Начиная с середины 80-х годов,
новые идеологические направления не просто быстро осваивались рынком,
но, зачастую с самого начала были ориентированы на него. Время
молодежного бунта породило образы и подходы, которые можно развивать,
комбинировать, на основе которых можно формулировать модные идеи точно
так же, как кутюрье могут перекраивать до неузнаваемости <классическую>
мини-юбку.

Как отмечает американский исследователь Том Франк, символический,
ритуальный протест против <буржуазных ценностей> сам по себе стал
рыночным символом, его можно купить и продать. Том Франк редактор
чикагского журнала посвятил этой теме целый ряд
публикаций. По его мнению, современный рынок нуждается в культурном
разнообразии так же, как он нуждается в новых товарах. Капитализм,
отмечает Том Франк, изменился больше, чем представления левых о нем.
<Контркультурные идеи стали общим местом капиталистической культуры,
стремящейся к постоянным переменам, новизне ради самой новизны. Это
идеально соответствует культурно-экономическому режиму рынка, который
требует постоянного обновления ассортимента. Стремление к
самоутверждению и нетерпимость к традиции в сочетании с призывами к
формированию экспериментальных жизненных стилей - все это часть
потребительской культуры. Конформизм в старом смысле слова уже не
обязательно является требованием потребительского общества. Как раз
напротив, оно настойчиво требует чего-то нового, нестандартного. Реклама
призывает не к пуританскому аскетизму, не к следованию протестантским
ценностям, а к тому, чтобы погрузиться в стихию непрерывного
самоудовлетворения. Она учит не дисциплине большинства, а агрессивному и
постоянно трансформирующемуся индивидуализму. Потребляя, мы пытаемся
изобразить из себя бунтарей, людей, стоящих выше толпы, звезд
рок-н-рола, героев 60-х годов. Ради этого мы покупаем дорогие машины,
красивые ботинки и модные марки пива>{ [59] }. В Восточной Европе эта
связь между потребительским капитализмом, индивидуализмом и
контркультурой молодежного бунта была еще очевиднее, ибо бунт никогда,
даже в 1960-е годы не был направлен непосредственно против капитализма.
Западный капитализм имел свои традиции, восточноевропейский
неолиберализм был отрицанием традиций коммунизма. Его философия был
проста, органична и привлекательна: деньги открывают доступ в мир
разнообразия, самореализации и свободы.

Постмодернистские идеологические концепции - в сущности ничто иное, как
проекция рыночной ситуации избыточного разнообразия н общественную и
политическую жизнь. Мир представляется пестрой мозаикой, следовательно,
в рамках постмодернистского подхода содержание может меняться как узор в
калейдоскопе. Старомодное социалистическое движение должно было уступить
место новым социальным движениям, феминизму, движениям угнетенных
национальных, культурных и сексуальных меньшинств, всему тому спектру
разнообразных инициатив, что получил название identity politics.
Идеология социальных преобразований была направлена на будущее,
самоутверждение позволяет жить настоящим.

Сильная сторона постмодернистской критики марксизма состоит в том, что
не первый план выдвигаются реальные проблемы, в старой социалистической
теории остававшиеся на втором плане, а то и вовсе затушевывавшиеся.
Расовое, этническое, религиозное угнетение совершенно реально и не может
быть просто сведено к <побочным эффектам капитализма>, даже если в
основе всего этого лежит именно эксплуатация труда. Точно так же реально
и многообразно угнетение женщин. Наконец, мир труда становится все менее
однородным, следовательно, и старые представления о <рабочем классе>
должны быть пересмотрены{ [60] }. Интеллектуальный шок, в который
повергла социалистов постмодернистская критика, трудно переоценить.
Однако, одержав верх над левым традиционализмом, постмодернистская
теория столкнулась с собственными внутренними противоречиями. Политика
самовыражения - identity politics - становится возможна благодаря
идеологическому разложению рабочего социализма, когда единственной
реальной альтернативой неолиберализму становится не тот или иной
антикапиталистический или реформистский проект, а лишь
радикально-демократическая интерпретация либерализма. Это закономерный
результат эволюции части западной левой интеллигенции, которая,
критически относясь к капитализму, не хотела или не могла соединиться с
массовым рабочим движением. Далеко не всегда виновата был сама
интеллигенция. Зачастую на первых порах причина отторжения интеллигенции
от рабочих состояла как раз в том, что с точки зрения организованного
рабочего движения левая интеллигенция была чересчур радикальна (а
рабочие с точки зрения радикальной интеллигенции выглядели
обуржуазившимися). Но, отказавшись от связи с рабочим движением,
радикальная интеллигенция могла беспрепятственно смещаться вправо. Это
сопровождалось глубоким кризисом самой интеллигенции. В то же время
интеллигенция все более успешно интегрировалась в парламентскую культуру
правой социал-демократии и одновременно способствовала еще большему
сдвигу соответствующих партий вправо. Как отмечает Доналд Сассун,
радикализация студентов происходила на фоне деполитизации рабочих. Даже
в рамках <старых> социалистических партий рабочий уже не был центральной
фигурой. <Политика стала делом среднего класса, хотя надо помнить, что
сам средний класс, в отличие от начала века, был уже достаточно
массовым>{ [61] }. Иными словами, социал-демократические партии все
менее опирались на традиционное рабочее движение и все более становились
выразителями интересов образованного среднего класса, который в свою
очередь рос численно и становился более влиятелен.

Другое дело, что по мере роста численности среднего класса меняются и
его отношения к буржуазным элитам, возникают новые противоречия,
которые, в конечном счете, способствовали новому всплеску радикализма в
самом конце 1990-х. Однако эти новые радикальные движения были созданы
уже представителями другого поколения, зачастую - в остром конфликте с
<обуржуазившимися> представителями культуры 1960-х, которые продолжали
по инерции смещаться все дальше вправо.

Лозунг социального преобразования сменяется идеей расширения демократии.
В различной форме эти идеи были сформулированы такими авторами как
Энтони Гидденс, Роберто Мангабиера Унгер, Ален Турен, Эрнесто Лакло и
Шанталь Муфф. Характерно, что при всех существенных различиях между
ними, всю эту группу объединяет общая политическая динамика (слева -
направо) и общая тенденция идеологической эволюции. Парадоксальным
образом, однако, призыв к расширению демократии сочетается с
констатацией полного бессилия государства в условиях глобализации, что
фактически означает крайне низкую оценку уже существующих
демократических институтов.

В этом плане весьма показательна работа Энтони Гидденса <За пределами
левого и правого> (). Окончательное поражение
социализма, являющееся для Гидденса самоочевидным фактом, просто снимает
с повестки дня борьбу за какие-либо системные преобразования. В этом
смысле поражение революционного социализма фактически предполагает и
отказ от реформизма, по крайней мере, в его привычной форме. Вместо
этого нам предлагается набор лозунгов, идей и подходов, способствующих
развитию демократии в рамках существующего порядка. Это должна быть
<диалогическая демократия>, которая уже <не концентрируется на
государстве, хотя и соотносится с ним>. Она <способствует демократизации
демократии в рамках либерального государства>{ [62] }. Ключевым моментом
новой радикальной политики является восстановление <духа сообщества>
(community) и солидарности, причем все это, по мнению Гидденса, может
быть достигнуто без изменения социальных и экономических структур, из-за
которых и происходит разложение общественной солидарности за счет
<политике жизненного стиля>, которая придет на смену устаревшей
социал-демократической политике жизненных возможностей{ [63] }.

Проблема в том, что различные сообщества (communities) зачастую
объединяются не просто так, а для борьбы друг с другом на основе
противоречивых экономических интересов. То же самое в еще большей мере
можно сказать и про различные формы общественной солидарности. Тем
самым, вопреки мнению автора, проект <диалогической демократии> далеко
не автоматически подразумевает укрепление солидарности внутри
вовлеченных в него групп. Легко догадаться, что субъектом гидденсовской
диалогической политики является тот самый буржуазный индивид, который
был неоднократно описан и проанализирован в работах раннего Маркса.
Осознавая это, Гидденс призывает к заключению <соглашений в сфере образа
жизни> (), которые обеспечили бы гармоничное
сосуществование <между бедными и богатыми>. Развитие глобального
потребительского общества должно быть дополнено возможностью
альтернативного развития для жителей бедных стран{ [64] }. Проблема в
том, что <альтернативное развитие>, если к нему относиться серьезно,
изымает из сферы капиталистического рынка ресурсы и рабочую силу -
именно потому оно и может быть названо <альтернативным>, а не
дополняющим (complimentary). Во-вторых, <глобальный потребитель> есть
чистейшая социологическая фикция, нечто вроде средней температуры
больных в палате. Несмотря на глобальную стандартизацию потребления, в
мире существует не один, сразу несколько потребительских стандартов,
отражающих не только культурные, климатические и т.п. различия, но и
расслоение самого потребительского общества. И коль скоро альтернативное
развитие и более справедливое распределение ресурсов (в том числе между
отраслями экономики самих западных стран) не может не затронуть
имеющегося порядка, возникает вопрос - за чей счет все это может быть
сделано? Будет ли рост жизненного уровня в развивающихся странах
компенсирован снижением заработной платы в <старом свете> или чем-то
пожертвовать должны элиты?

Легко заметить, что, несмотря на всю новую терминологию, перед нами не
более чем повторное издание буржуазного радикализма середины XIX века, с
его озабоченностью положением бедных, потребностью в расширении
демократии и культурном самоутверждении представителей <среднего класса>
при одновременном нежелании ставить вопрос о системных преобразованиях и
классовом конфликте. Повторение пройденного - естественное явление для
эпохи реакции. Существенно, однако, что старый радикализм готовил
социализм, тогда как либеральный (или <пост-социалистический>)
радикализм конца XX века отражает ситуацию кризиса левого движения.

Практика identity politics, выглядевшая новаторской в конце 80-х годов,
к 1999-2000 годам уже стала достаточно привычной частью общественной
жизни западных демократий при этом можно подвести определенные итоги.
Увы, достижения сторонников identity politics отнюдь не являются
впечатляющими. Главным видимым успехом является утверждение в левых
кругах новой нормативной лексики - <политкорректного> языка. Этот
политически корректный язык, соединенный с академическим жаргоном не
позволяет выразить простые человеческие чувства и потребности, ясные и
конкретные требования, становясь своеобразным жаргоном посвященных.
Авторы обстоятельной даже вынуждены
были уделить несколько абзацев разъяснению <часто неясной левой
терминологии>{ [65] }. И это при том, что Энциклопедия предназначена все
же для специалистов.

Стюарт Холл и позднее Фредерик Джеймсон очень удачно назвали полемику
постмодернистской левой против старого марксизма <дискурсивной
орьбой>{ [66] }. В этом случае словесные ассоциации и образы фактически
заменяют аргументы. Достаточно закрепить положительные или отрицательные
ассоциации за теми или иными словами и можно простым употреблением их
<доказать> все, что угодно. Хорошие слова - <гражданское общество>,
<ассоциация>, <диалог>, плохие слова - <государство>, <централизация>,
<контроль> и др. Что стоит за этими словами уже не имеет значения. При
этом, например, невозможно объяснять, что, например, одни
технологические процессы предопределяют необходимость централизации,
другие, напротив, с ней несовместимы.

Постмодернистский радикализм обещал выйти <за пределы тотализирующих
понятий капитализма и классовой борьбы, характерных для классического
марксизма>. Политическим результатом этого станет <новый тип классовой
борьбы, основанный на всем разнообразии повседневного жизненного опыта,
демистификация великих нарративов революции>{ [67] }.

Отвергая <тотализацию> во имя конкретного, постмодернизм по-своему прав.
Не потому, что всякая <тотализация> - тоталитарна (это не более чем игра
слов, возможная, кстати, только в западных языках). Просто любое
обобщение можно разложить, лишив всякого смысла. <Антитотализационный>
пафос постмодернистской левой, будучи порождением интеллектуалов, в
своей основе анти-интеллектуален. Борьба против <тотализации> на самом
деле является борьбой против традиционного научного мышления и, в
конечном счете, против научного мышления как такового.

Теория имеет к кой-то смысл, лишь в том случае, если осмысляет и
переосмысляет конкретную практику, не различные <нарративы>.
Показательно, что пока радикальная постмодернистская интеллигенция
пыталась переосмыслить <великие нарративы>, в профсоюзах США происходили
весьма глубокие сдвиги, способствовавшие возвращению организованного
рабочего движения в политическую жизнь. Эти сдвиги, однако, просто не
были замечены радикальной постмодернистской социологией. И это
закономерно, ибо символическое место пролетариата, берущего на себя
всемирно-историческую миссию освобождения человечества, в новой системе
ориентиров заняли угнетенные группы и меньшинства - расовые,
религиозные, национальные, сексуальные. Все они равноценны и
равнозначны, никто не может претендовать на <руководящую> или
<историческую> роль. Причем именно принадлежность к меньшинству является
своеобразным признаком избранности (и одновременно угнетенности). И все
же особое место в иерархии <меньшинств> заняли женщины, хотя, строго
говоря, они являются как раз большинством.

Феминистская политика в наибольшей степени соответствовавшая критериям
постмодернистской идеологии, в 1970-е и 1980-е годы была на подъеме.
Исходные положения, общие для всех направлений феминизма, практически
бесспорны. Во-первых, большая часть истории была временем господства
мужчин и дискриминации женщин. Эта дискриминация лишь сравнительно
недавно была формально осуждена обществом с достижением гражданского
равноправия, но не более того. Во-вторых, преобладание мужчин в
общественной жизни не могло не отразиться на господствующих социальных
теориях, недостаточно принимавших во внимание интересы и взгляды женщин.
Подобная критика может быть отнесена и к <классическому марксизму>, хотя
ряд авторов очень высоко ставят работы Фридриха Энгельса, подготовившие
современный феминизм.

Однако, определяя свою цель в широком смысле как защиту интересов, прав
и взглядов женщин, феминистское движение претендует на право говорить от
имени массовой базы, которая просто не существует в реальности: женщины
принадлежат к разным классам и культурам. Противоречия между женщинами,
входящими в противостоящие группы никак не меньше, чем соответствующие
противоречия среди мужчин, они перевешивают любые формы <женской
солидарности>, В результате, с одной стороны, феминистская теория и
соответствующее движение расслаивается на множество потоков, не только
конфликтующих, но и совершенно несовместимых. А с другой стороны, именно
<феминизм> отражающий настроения, идеалы и интересы женщин,
принадлежащих к господствующим в обществе слоям и классам, становится
господствующим видом феминизма. Начав с призывов к надклассовой
солидарности женщин, такой феминизм все более становится выражением
социального эгоизма представительниц западной буржуазной элиты.

<Сам по себе успех движения придает дополнительный вес его сторонникам,
обеспечивает им позиции в академической системе, государственной
бюрократии, парламенте, суде и, в меньшей степени, в руководстве
корпораций. Это легитимизирует подобный <феминизм>, одновременно
вытесняя другие взгляды, - пишет австралийская журналистка Пэт
руер{ [68] }. Однако политический успех преходящ, как и мода, особенно
если он не закреплен структурными преобразованиями в обществе.
Достижения феминизм были поставлены под вопрос неоконсервативной волной
1990-х.

Одним из важных направлений постмодернистского радикализма является
критика <европоцентристской> традиции Просвещения (включая марксизм,
традиционную социал-демократию и даже идеологию национального
освобождения в <третьем мире>). В то же время постмодернистская
интеллектуальная элита крайне нетерпимо относится к не-западным
культурным традициям, отвергающим постмодернизм, права меньшинств и т.
д.

Далеко не во всех культурах были восприняты с энтузиазмом представления
о свободе и самоутверждении, пропагандировавшиеся феминистскими
идеологами. И самое главное, далеко не все женщины, страдающие от
дискриминации и готовые бороться с ней, склонны были разделять
культурные и политические стратегии представительниц западного среднего
класса, выразивших свое мироощущение в радикальном феминизме.

Можно сказать, что существует принципиальная разница между историческим
женским движением XIX и первой половины XX век и западным феминизмом в
том виде, как он сложился к 70-м годам. Показательно, что
импортированный в страны бывшего советского блок западный феминизм никак
не был связан с революционной традицией русского женского движения
начала века, например со взглядами и деятельностью Александры Коллонтай.

Для того чтобы одновременно показать преемственность и отличие по
отношению к женскому движению начала XX века стал использоваться термин
<новый феминизм> или <феминизм второй волны>{ [69] }. Раньше ключевой
идеей было равенство, теперь <особенность>, идентичность.

Коль скоро речь все-таки идет уже не о феминизме, о феминизмах, сама по
себе феминистская <идентичность> оказывается двусмысленным и
дезориентирующим политическим лозунгом. Похвальное стремление левых
воспринять феминистскую критику старого социализма и переосмыслить
собственные подходы, в конечном счете, привело к некритическому
заимствованию идеологии и лозунгов либерального женского движения.

Если подъем борьбы за права женщин в начале ХХ века был тесно связан с
общим подъемом демократических и социалистических движений, то расцвет
<нового феминизма> - с их упадком. Десятки тысяч молодых людей из
преуспевающих семей были политизированы и радикализированы событиями
1960-х годов, но это продолжалось недолго. С поражением <новых левых>
стала меняться политическая культура среднего класса. Для многих
участников студенческих выступлений это означало отказ от радикализма,
но не уход из политики. Поэтому не случайно, что подъем нового феминизма
совпадает с упадком движения <новых левых>.

Феминизм стал важным фактором политизации женщин, особенно в среде
образованного среднего класса. Но уже в конце 1970-х ряд активисток
феминистского движения обратили внимание на присущие ему (как и другим
гражданским движениям) слабости и противоречия. <Предположим, рабочие
будут протестовать только против боссов, женщины только против сексизма
и дискриминирующего их разделения труда, черные лишь против расизма -
подобная борьба имела бы смысл лишь в обществе, где все не было бы
институционально взаимосвязано, где не было бы единой системы
государственной власти. Но это просто не так, общество интегрировано
единой культурой и единой системой производства, а потому частичные
решения не получаются,< писала Хилари Уейнрайт в 1979 году{ [70] }.
Сложность в том, что даже тогда, когда частичное решение возможно,
зачастую проблемы одних угнетенных групп могут быть решены за счет
других.

Массовое феминистское движение меняло баланс сил в обществе и,
несомненно, обладало значительным освободительным потенциалом. Однако
исследования западных социологов показывают, что успехи в социальном
самоутверждении женщин среднего класса пришлись на период, когда в
значительной мере были утрачены завоевания рабочего движения и
ухудшились позиции черного меньшинства в Соединенных Штатах. Иными
словами, отсутствие солидарности способствовало тому, что одни движения
были фактически использованы в качестве инструмента против других.

На фоне общего кризиса левой политики в 1980-90-е годы проблемы,
порожденные новыми социальными движениями, не только не были разрешены,
но, напротив, стали глубже. Хотя именно социалисты наиболее настойчиво
отстаивали на протяжении XX века права меньшинств и интересы женщин,
далеко не всегда реальные сдвиги здесь были связаны с поворотом влево.
То же самое произошло и с экологическим движением, которое в начале
1980-х представлялось новой, постиндустриальной формой
антикапиталистической оппозиции. Как отмечает Сассун, <в основе
<зеленой> идеи лежит представление о том, что надо регулировать и
ограничивать капиталистические фирмы и установить в обществе некие
общие, - т.е. коллективистские - цели, такие, как улучшение окружающей
среды. Идеологически это гораздо более приемлемо для левых, чем для
правых>{ [71] }. Между тем реальное экологическое движение не сближалось
с социализмом, а, напротив, все более удалялось от него. Причиной был
слабость самих левых партий, которые стремились не столько переосмыслить
социализм через призму экологических идей, сколько спрятаться за них.
Несостоятельной оказалась и претензия экологических движений на то,
чтобы встать <выше традиционного деления на правых и левых>. Рассуждения
о том, что разрушение окружающей среды одинаково затрагивает и богатых и
бедных свидетельствовали лишь о нежелании лидеров движения всерьез
ставить вопрос о системных причинах экологического кризиса, о связи
между разрушением природы и экономической логикой капитализма.
Стремление части экологистов уйти от вопроса о капитализме и социализме
привело к политическим проблемам внутри движения. К концу 1990-х кризис
<зеленой> идеологии стало невозможно скрывать. Как справедливо отмечает
Норберто Боббио, становится все более очевидным, <что развитие
экологических движений не сделает традиционное деление на левых и правых
анахронизмом, поскольку деление на левых и правых воспроизвелось внутри
самого <зеленого> движения и без того раздираемого
противоречиями>{ [72] }.

Движения против угнетения этнических и культурных меньшинств столкнулись
с теми же противоречиями. В традиционном марксизме господствовала идея
об однородности, порождаемой капиталистической фабрикой. На самом деле
даже в рамках индустриальной экономики сосуществовало несколько типов
организации и несколько производственных культур. Российское
социалистическое движение столкнулось с этим в начале века, когда
появился еврейский рабочий союз - <Бунд>. Это был одна из первых левых
организаций, построенных не на территориальной, а на этнической основе.
С одной стороны, <Бунд> появился ранее общероссийской
социал-демократической партии и стал ее прообразом (не случайно многие
активисты <Бунда> впоследствии сыграли важную роль в партии
меньшевиков). А с другой стороны, организация еврейских рабочих имела
свои отличительные черты. В то время как русские и украинские рабочие
были сосредоточены на крупных производствах, еврейские рабочие
преобладали на мелких, полуремесленных предприятиях. Этническая
солидарность в сочетании с классовой позволила быстро организовать
партию, но в дальнейшем <Бунд> столкнулся со сложными противоречиями: он
не мог достичь своих целей вне более широкого социал-демократического
движения и одновременно постоянно старался внутри этого движения
обособиться в качестве <единственного представителя еврейского
пролетариата>{ [73] }. <Бунд> стал предметом острых споров, дискуссия <о
месте <Бунда> в партии> переросла на II съезде Российской
социал-демократической рабочей партии в раскол между большевиками и
меньшевиками.

Этническое разделение труда - реальность капитализма. Капиталистическая
система воспроизводит различные identities, и нуждается в них. Их
поддержание, развитие и укрепление есть важнейший элемент управления
социальными и производственными процессами. Разумеется, идентичности
подвижны, но и экономика меняется. Социалистические организации,
идеализируя и воспроизводя <дисциплину фабрики>, во многом тоже
содействовали воспитанию рабочей силы для капиталистического
производства. Но одновременно, утверждая принципы солидарности и
взаимопомощи, они бросали вызов системе. Напротив, identity politics
способствуют закреплению сложившейся ситуации. Они консервативны.

Противоречия между женским движением и движениями этнических меньшинств,
между группами гомосексуалистов и представителями религиозно-культурных
меньшинств - совершенно естественны. И чем больше будут развиваться
подобные движения - тем больше противоречия будут усиливаться. Призывы к
солидарности ничего не дают, ибо в отличие от солидарности старого
рабочего движения, здесь отсутствует общий интерес и общая идея.
Солидарность оказывается механической - в борьбе с общим противником.
Истеблишмент все более успешно использует подобные движения друг против
друга и против левых сил в целом.

Сторонники identity politics убеждены, что, выступая против угнетения
своей группы, они содействуют общей эмансипации. Но эмансипация -
процесс не механический и здесь ответы не обязательно складываются из
суммы слагаемых. Угнетение связано с разделением, что и отражает
сложившиеся идентичности. Политика, направленная на кристаллизацию
различий, а не на консолидацию общих интересов практически способствует
деклассированию наемных работников.



Единство и разнообразие в культуре левого движения

Историческая проблема социализма состоит в том, что, выступая
выразителем интересов индустриального рабочего класса, он одновременно
стремился быть движением, отстаивающим права всех угнетенных.
Теоретическое обоснование этому дано Марксом и Энгельсом уже в
<Коммунистическом манифесте>, где говорится о пролетариате как наиболее
угнетенном классе, потому и способном к наиболее решительной борьбе
против любых форм угнетения и эксплуатации. В этой широкой социальной
миссии левых один из источников их силы, их способности объединить
вокруг себя значительные массы людей не только в развитых
капиталистических государствах, но и в странах периферии. Но здесь же
источник проблем и противоречий. В конечном счете, именно отсюда
возникает первый импульс к замене классовой политики identity politics.

Стремясь сочетать марксистский анализ с концепциями, доминирующими среди
западных радикальных интеллектуалов, идеолог немецкой Партии
демократического социализма Андре Бри пишет про необходимость
<освободить> от господств капитала <разнообразие, неоднородность
[Heterogenitaet] и противоречивость [Gegensaetzlichkeit] современных
обществ и экономик>{ [74] }. Между тем неоднородность современного
обществ не существует сама по себе, она возникла и сложилась именно в
рамках капитализма, отражает его проблемы и противоречия, точно так же,
как <многообразие> феодального или кастового обществ отражали
соответствующие формы господств и угнетения. Упреки по адресу марксизма
в том, что, сводя общественное развитие к борьбе классов, он игнорирует
многообразие социальной и культурной жизни, раздавались еще в 20-е годы.
В своих тюремных рукописях 1937 год Николай Бухарин попытался ответить
на эту критику, заявив, что проблема не сводима к противопоставлению
<многообразия> и <единообразия>. <Есть различные КАЧЕСТВЕННО
многообразия, различные их ТИПЫ, различные ИЗМЕРЕНИЯ многообразия,
различные виды его отношения к ЕДИНСТВУ>{ [75] }. Противопоставляя хаос
звуков и симфонию (любопытно, что то же сравнение возникло в <Тюремных
тетрадях> Антонио Грамши), Бухарин заявлял: <Капиталистическое
многообразие разделяет людей>. В сущности <все это есть ПОДЛОЕ
МНОГООБРАЗИЕ означающее УБОГОСТЬ жизни для миллионов, ее крайнее
ОДНООБРАЗИЕ>{ [76] }.

В отличие от Бухарина, Грамши считал, что хаос звуков, возникающий при
настройке оркестра необходим для того, чтобы возникла симфония, звуки в
обоих случаях одни и те же, вопрос лишь в том, как они организованы.
Впрочем, несмотря на типичное для него упрощенное противопоставление
(хаос - симфония), Бухарин прав по отношению к своим оппонентам:
многообразие само по себе не является ни благом, ни <богатством>
общества.

Превращение широкого левого движения в сумму <специфических> движений не
гарантирует даже поддержки соответствующих <специфических> групп,
которые вполне могут найти другие способы самоорганизации и
самовыражения. Нужно не механическое <объединение>, сотрудничество на
основе стратегической инициативы. Речь идет не о механическом
руководстве <специализированными> движениями и <фронтами партии> (
), практиковавшемся во времена Коминтерна. Напротив,
ключевым вопросом трансформации левого движения в XXI веке является
создание новых возможностей и перспектив, которые различные группы и
силы будут использовать самостоятельно. Это действия могут создать в
обществе резонанс, стимулируя эскалацию требований и самоорганизацию
(как во время революции 1905 года в России, где были революционные
партии, но не было <авангарда>).

По мере того, как противоречия identity politics становятся все более
очевидными, возникает потребность в межэтнической и межгрупповой
солидарности. Так некоторые авторы стремятся предложить новый, более
широкий подход, предполагающий поиск новых, объединяющих
<идентичностей>{ [77] }. Однако это выдает как раз кризис identity
politics. Идентичность вообще невозможно конструировать искусственно -
иначе они оказываются плодом воображения или результатом сознательного
сговора политических карьеристов. Если идентичность можно произвольно
менять, переосмысливать, включать (следовательно - и исключать) те или
иные категории людей, это значит, что эти имеют мало общего
с реальной идентичностью людских масс. В действительности идентичность
складывается исторически, изменяется очень медленно под влиянием
коллективного и личного опыта.

Эренсто Лакло и Шанталь Муфф подчеркивают, что единство должно быть
достигнуто через <гегемонию демократических ценностей> и таким образом,
чтобы обязательно обеспечивалось <равновесие между разными видами
борьбы>{ [78] }. Проблема в том, что при всей необходимости защиты прав
той или иной ущемленной группы, для общества их проблемы не равнозначны.
Именно поэтому любая серьезная стратегия предполагает выделение ГЛАВНЫХ
противоречий и стратегических общих задач, решая которые мы получаем
ВОЗМОЖНОСТЬ решить и другие. Иными словами стратегия это ИЕРАРХИЯ целей.
Вопреки представлениям революционеров прошлого, победа на одном фронте
не обеспечивает автоматически победу на другом - так эмансипация
трудящихся САМА ПО СЕБЕ еще не есть решение <женского вопроса>. В этом
смысле феминистская и постмодернистская критик старого социализма
закономерна и справедлива. Но иерархия целей все равно неизбежна, ибо
без нее невозможно преобразование сложных и взаимосвязанных структур.

Исторически общая демократическая и <гражданская> культура как раз
складывается в результате совместной борьбы. А представление о
равноважности всех движений исключает возможность гегемонии.

К середине 1990-х годов из наступательных стратегий концепции
<радикальной демократии>, <политики идентичности> и <самоутверждения>
(affirmative action) превратились в оборонительные. Неолиберальная
политическая стратегия включала в себя поощрение <многообразия> в рамках
<открытого общества>, но лишь до тех пор, пока <многообразие> и
культурный плюрализм были необходимы в качестве средства борьбы против
<униформирующего> и <обезличивающего> коммунизма и традиций
социал-демократического рабочего движения. В условиях второй половины
90-х годов отношение элит к различным программам, направленным на защиту
специфических интересов меньшинств, изменилось. С одной стороны,
коммунизм побежден в мировом масштабе. А с другой стороны, благодаря
экономической либерализации и приватизации количество ресурсов, которые
можно отвлечь на любые социальные и культурные программы, резко
сократилось. С точки зрения идеологии неолиберализма любые интересы
наилучшим образом могут быть реализованы через рыночный механизм, а
любые программы и меры, противоречащие естественному функционированию
рынка в лучшем случае неэффективны, а в худшем случае наносят вред тем
самым слоям, которым должны помочь. Иными словами, программы борьбы с
бедностью наносят ущерб самим же бедным (снижая их конкурентоспособность
на рынке и стимулы к труду, то же относится к женщинам, неграм,
гомосексуалистам и так далее). В такой ситуации из способа исправления
несправедливости общества <позитивная дискриминация>, политика
самоутверждения и т.д. превратились в попытку сдержать неоконсервативную
волну и сохранить завоеванные позиции для конкретных групп. Приход к
власти социал-демократов в Англии и Германии мало изменил ситуацию по
существу. Хотя администрация Тони Блэра в Британии официально взяла на
вооружение целый ряд идей, сформулированных идеологами <радикальной
демократизации> и постмодернистской левой, на практике это выразилось
лишь в резком увеличении числа женщин в лейбористской фракции
парламента. Одновременно социальные программы, затрагивающие интересы
работающих женщин, продолжали урезаться.

Американский философ Френсис Фукуяма, заявивший, что конец коммунизма
является и концом истории, предупреждал, что через некоторое время
история может начаться снова. Данное пророчество сбылось значительно
быстрее, чем хотелось бы его автору. Если исторический процесс
продолжается, то неизбежно встает и вопрос об альтернативах
неолиберализму и капитализму, ибо ничто не вечно, а развитие общества
невозможно отменить декретом. Точно так же встает и вопрос об
актуальности марксизма как теории исторического анализа, на основе
которой могут быть сформулированы политические стратегии левых. После
краха <социального государства> мир не стал ни стабильнее, ни
справедливее, ни даже свободнее, ибо превращение насилия в норму
общественной жизни обесценивает гражданские свободы. Но, обличая пороки
нового мирового порядка, левые не решаются противопоставить им
собственную идеологию. Американец Роджер Бербак и никарагуанец Орландо
Нуньес видят единственную альтернативу неолиберализму в стихийных
движениях, выражающих базовые потребности народа. Новое, более
справедливое общество <родится из соединения разных национальных,
этнических и культурных движений по всему миру>{ [79] }.

Показательно, что Бербак и Нуньес сознательно не упоминают социальных
движений. По их мнению экономические преобразования будут результатом
культурных требований, а социальную солидарность заменяет
культурно-этническая. Несмотря на то, что многие из этнических движений
откровенно реакционны, левые не находят в себе сил осудить их, ибо сами
потеряли психологическую и моральную опору, которую раньше давала им
порой упрощенная, но достаточно ясное видение мира, сформировавшееся в
рамках марксистской традиции. Без привычных принципов социализма у них
уже нет ни четких критериев прогрессивности и реакционности, ни даже
серьезного представления о той роли, которую подобные движения играют в
системе мирового порядка/беспорядка.

С другой стороны, часть западных авторов подчеркивает необходимость,
переосмыслив теорию классовой борьбы с точки зрения постмодернистской
критики и опыта новых социальных движений, все же сохранить классовый
подход. <Признавая, что различные идентичности и социальные движения не
могут быть сведены у классовой борьбе, марксисты одновременно могут
ответить на вопрос о том, как различные формы социальной, культурной и
этнической идентичности влияют на характер классовой эксплуатации. На
этой основе мы сможем понять, каким образом новые социальные движения
могут способствовать радикальным переменам и освобождению
рудящихся>{ [80] }.

Для Маркса и социалистов первой половины XX века было самоочевидно, что
далеко не любой протест против капитализма был прогрессивен.
Марксистская традиция, с одной стороны, признает историческую роль
капитализма как силы, способствовавшей развитию современных форм жизни.
А с другой стороны, социалисты были убеждены, что до тех пор, пока
борьба против угнетения не будет одновременно борьбой за новое общество,
она обречена на поражение. Отказ от марксистской традиции и теории
социального прогресса неизменно сопровождается критикой содержащихся в
них <утопических элементов>. Вне зависимости от того, насколько
представления

Маркса о социализме формировались под влиянием его утопических
предшественников, оценка социалистического проекта как <утопии> вовсе не
означает искоренения утопизма в массовом сознании. Дискредитация
прогрессивного утопизма на уровне массового сознания всегда имеет только
одно неизбежное последствие: его место занимает реакционная утопия.

Главной заслугой социал-демократии на рубеже XIX и XX веков Ленин считал
соединение марксизма с рабочим движением. Как представитель
просветительской традиции он был убежден, что пролетарское сознание
просто вносится в массы интеллигенцией. На самом деле, как это отмечал
еще Плеханов, процесс был обоюдным. Массы не могут разрабатывать теорию,
но без связи с массовым движением теория мертвеет. Став идеологией
рабочего движения, сами идеи Маркса пережили трансформацию, стали
марксизмом.

Совершенно естественно, что теоретики, как правило, оказываются
радикальнее практиков. Еще Маркс делал различие между компромиссом в
политике и в мышлении. Если для политика компромисс допустим, то
мыслителя должен предохранить от него <простой моральный такт>{ [81] }.
Политика это искусство компромисса и уже в этом заложена возможность
<развода> между теорией и практикой. Конкретные действия Ленина,
Троцкого или Грамши далеко не обязательно вытекали из их теоретических
построений (что, кстати, великолепно иллюстрируется контрастом между их
собственными текстами, написанными в <периоды действия> и в
<тюремно-эмигрантские> периоды). Однако для представителей классического
марксизма практическое действие все же оставалось тесно связано с
теоретическим поиском. В послевоенный период эта связь оборвалась.

Марксизм действительно потерпел историческое поражение, но не в конце
1980-х годов, когда рухнула Берлинская стена, а гораздо раньше, когда
теория вновь отделилась и изолировалась от движения. Это произошло не
только на Востоке в ходе создания сталинского <марксизма-ленинизма>. На
Западе академический марксизм уже в 30-е годы стал достоянием
университетских кружков, тогда как общие <классические> формулы остались
не более чем мертвым ритуалом для социал-демократии и коммунистических
партий.

В 1990-е годы ритуалы были отброшены. Сделать это было легко именно
потому, что никто уже давно не задумывался об их смысле. Мы вернулись к
исходной точке, когда теория и массовое движение разобщены. Но они не
разделены непреодолимой стеной. Из того, что значительная часть
трудящихся имеет весьма смутное представление о социалистических идеях,
вовсе не следует, будто эти идеи невозможно успешно проповедовать.



<Автономный марксизм>

Меняющаяся политическая ситуация вела и к смене интеллектуальной моды.
Если в начале 1990-х популярностью пользовались постмодернистские
авторы, то десятилетие спустя бестселлерами становились книги, обильно
сдобренные марксистской терминологией. Алекс Каллиникос ехидно заметил,
что после начала нового подъема левого движения <постмодернизм стал
историей>.{ [82] } Это течение ещё сохраняется в качестве реликтовой
интеллектуальной формы, но лишь потому что на протяжении 1990-х годов
оно успело пустить корни во многих американских университетах.

Однако до окончательного крушения постмодернизма было ещё далеко, да и о
<возвращении> марксизма говорить было рано. Интеллектуальным
бестселлером начала XXI века стала <Империя> Майкла Хардта и Антонио
Негри, авторы которой объявляли себя последователями марксистской
традиции, но переосмысливали ее в духе идей <автономизма> 1970-х годов.
Для <левого> постмодернизма появление книг Хардта и Негри было чем-то
вроде <жизни после смерти>. Объявив себя последователями Маркса, модные
писатели по существу взяли за основу своей конструкции набор
постмодернистских идей, прямо противоположных марксизму.

До появления книги Хрдта и Негри говорить о существовании какой-то
особой <автономистской> теории не приходилось, хотя в качестве
общественного движения <автономное действие> было реальностью в
Германии, Италии и других западных странах. Как и многие другие
общественные течения 1970-х годов оно было порождено поражением
революции 1968 года. <Автономные> группы негативно относились к
историческим левым партиям, причем эта неприязнь к парламентской
политике превращалась у них в отрицание организованной политики как
таковой. Вместе с партиями и политической борьбой ненужными становилось
и стратегическое мышление, что предопределяло, в конечном счете, и
отсутствие систематической теории. Заменой им служило непосредственное
действие, не обремененное тактическими соображениями и стратегическими
концепциями. <Побочным детищем> идеологии <автономизма> принято было
считать левый терроризм конца 1970-х годов, и в качестве одного из его
вдохновителей Тони Негри отбыл в Италии тюремное заключение.

Однако в условиях подъема <антиглобалистской> левой теоретики
<автономизма> выступили с обобщающей теоретической работой, претендующей
на то, чтобы стать своего рода новой версией (или заменой) марксизма и
адресованной не только своим традиционным сторонникам, но и всему
массовому движению. Одновременно с Хардтом и Негри собственную версию
<автономного марксизма> предложил и Джон Холлоуэй (John Holloway) в
книге с говорящим за себя названием <Изменить мир, не беря
власть>{ [83] }.

Сразу приходится оговориться, что термин <марксизм> по отношению к
работам Холлоуэя, Хардта и Негри можно применять лишь постольку,
поскольку они сами на связи с марксистской традицией настаивают. Но
дело, разумеется, не в том, в какой мере эти авторы <верны> идеям
Маркса, а в том, какие ответы они дают на вопросы современности.

Холлоуэй, Хардт и Негри заявляют себя сторонниками не просто левых идей,
а именно коммунизма, о котором пишут с неизменным поэтическим пафосом.
<Коммунизм это море, к которому текут все реки>, торжественно заявляет
Холлоуэй{ [84] }. Но в то же время, коммунизм это <утопическая звезда>,
которая ведет нас к этому морю (хотя не совсем понятно, зачем нужна
путеводная звезда тем, кто просто плывет по течению?){ [85] }. В этой
логической (фрейдовской) оговорке Холлоуэя содержится вся суть
автономистской идеологии. Ведь речь идет не просто об отказе от борьбы
за власть, как стержня политической борьбы, но как следствие этого, и от
какой-либо внятной стратегии, да и вообще от сознательного,
организованного политического действия.

Идеи Хардта и Негри, изложенные в книгах <Империи> и <Множество>
(Multitude){ [86] }, достаточно просты. Во-первых, они убеждены, что
глобализация, изменившая капиталистический мир, эффективна и необратима.
Во-вторых, что экономические отношения становятся все менее зависимыми
от политического контроля и что национальное государство приходит в
упадок. Собственно, эти два тезиса представляют собой общие места
неолиберальной пропаганды. Но главный вклад Хардта и Негри в
общественную мысль состоит в заявлении, что на смену национальному
государству приходит Империя. Обязательно с большой буквы, и не путать с
империализмом. "Империя становится политическим субъектом, эффективно
регулирующим эти глобальные обмены, суверенной властью, которая правит
миром"{ [87] }. Собственно, ничего больше об Империи мы уже не узнаем,
поскольку авторы тут же заявляют, что речь идет о сетевой власти,
вездесущей, неуловимой, но крайне противоречивой. Российский читатель,
испорченный чтением газеты "Завтра" и других продуктов национального
постмодернизма, может ненароком подумать: не идет ли речь о
еврейско-масонском заговоре или о "мировой закулисе"? Нет, теоретики
заговора предполагают наличие некой тайной власти. А власть Империи
является явной. Просто у авторов нет ни слов, чтобы ее описать, ни
конкретных примеров, на которые они могут сослаться.

Невозможность что-либо конкретно сформулировать как раз и является
главной новаторской мыслью этой удивительной книги. Все дело в
противоречивости самого явления, объясняют нам. Империя еще до конца не
сложилась, но она уже переживает глубокий упадок. "Противоречия
имперского общества являются неуловимыми, множащимися и нелокализуемыми:
противоречия везде"{ [88] }.

Поскольку существование Империи является исходной аксиомой авторов,
невозможность ни увидеть, ни описать ее отнюдь не ставит под сомнение
исходный тезис. Напротив, чем менее определенно мы представляем себе
Империю, тем больше мы должны убеждаться в ее существовании. Но в
глубине души авторы сами понимают, что у них концы с концами не
сходятся, поэтому они то и дело успокаивают читателя: <Будьте терпеливы.
Продолжайте читать. Иногда философским идеям нужно время, чтобы принять
окончательную форму. Представьте себе эту книгу в виде мозаики, из
которой постепенно складывается общая картина>.{ [89] } Проблема в том,
что книги Хардта и Негри представляют собой не столько мозаику, сколько
пазл, причем - перемешанный сразу из нескольких коробок (марксизм,
постмодернизм, апология неолиберализма, критика неолиберализма и т.д.).
Чем тщательнее стараешься сложить вместе части такой мозаики, тем хуже
получается.

В рассуждениях Хардта и Негри есть, конечно, своя логика, причем глубоко
идеологическая. Приняв за абсолютную истину неолиберальную теорию
глобализации, они, однако, не хотят примириться с властью капитала. На
этой основе они формулируют собственные выводы и даже свою программу
борьбы, которая отвечает новой реальности и новым правилам. Империя есть
лишь политическое воплощение новой реальности. Если нет больше
национального государства, если рынок и капитализм глобален, а
национальные и региональные рынки остаются не более чем пережитками
прошлого, должна же власть капитала иметь какую-то "политическую
надстройку"? Если мы ее не видим, значит, она просто невидима.

Все признаваемые авторами за истину экономические и социальные теории
указывают на необходимость существования такой глобальной Империи. Беда
лишь в том, что теории, взятые Хардтом и Негри за исходную точку,
элементарно неверны. Причем неверны эмпирически.

Сетевая организация общества, о которой столько написано в работах
Хардта и Негри, представляет собой некую социологическую фантазию,
навеянную избыточным чтением популярной буржуазной прессы. Сети повсюду.
Компании создают сети для управления, глобальная Империя представляет
собой всепроникающую сеть, куда встроены отдельные государства, включая
даже Соединенные Штаты, а сами трудящиеся организуются в
<коммуникативные и кооперационные сети> (cooperative and communicative
networks). { [90] } Всякий, кто имеет хоть какой-то опыт реальной жизни,
прекрасно понимает, насколько эта картина далека от действительности.
Крупные компании остаются вполне иерархическими, вертикальными
организациями, использующими сетевые технологии управления как
дополнение, но отнюдь не основу своей структуры. Межгосударственные
объединения, которые можно изобразить в качестве примера <сетевой>
организации (Атлантический Альянс, Европейский Союз) отнюдь не являются
порождением последних лет. Подобные организации существовали по крайней
мере со времен Афинского Морского Союза и никому не приходило в голову
утверждать, будто Древняя Греция была <сетевым обществом>.

Последовательно сетевое общество может сформироваться только за
пределами капиталистической системы, а сетевое государство есть
противоречие в определении, круглый квадрат, горячий лед. Другое дело,
что и правящие классы, и их противники постоянно используют сетевые
методы организации наряду с иерархическими. Делается это уже на
протяжении последних двух с лишним тысяч лет - ведь и ассоциации
греческих городов, боровшиеся с персами, и раннехристианские общины
можно изобразить в виде своеобразных политических или социальных
<сетей>. Информационные технологии XXI века создают возможности для
более широкого и успешного применения сетевого принципа, но это отнюдь
не означает появления какого-то <сетевого общества>.

Выступая на Европейском Социальном Форуме, английский исследователь Алан
Фриман, заметил, что в буржуазной идеологии всё вывернуто наизнанку.
Принято считать, будто глобализация оказалась экономическим успехом, но
политической и культурной неудачей. На самом деле все обстоит с
точностью до наоборот. Список экономических провалов глобализации можно
составлять бесконечно. Достаточно вспомнить русский дефолт 1998 года и
череду катастроф в Латинской Америке, нынешнюю слабость мирового
хозяйства и неспособность экономики США набрать темпы после депрессии
2000-2003 годов. Но самое существенное то, что мировая торговля, и
мировое производство в целом в период глобализации росли медленнее,
нежели во времена протекционизма. Будучи цикличным, капитализм проходит
периоды интернационализации, сменяющиеся периодами
"национально-ориентированного" развития. В этом смысле особенность
нынешней эпохи не в том, что происходит что-то столь уж необычное, а в
том, что благодаря информационным технологиям мы гораздо лучше видим и
осознаем процессы, которые в ходе предыдущих циклов были известны в
основном специалистам.

Не подтверждается опытом и тезис об ослаблении государства. Все
происходит противоположным образом. Государство не слабеет, а
укрепляется. Другое дело, что оно отказывается от своих социальных
функций, становясь все более буржуазным, агрессивно-репрессивным и
насквозь реакционным. Именно постоянное и возрастающее государственное
принуждение (своего рода силовое регулирование общества в интересах
рынка) позволяет глобализации продолжаться несмотря на непрерывную
череду экономических провалов и упорное сопротивление большинства людей
практически во всех точках планеты.

Транснациональные корпорации, в которых Хардт и Негри видят основную
силу, организующую новый социально-экономический порядок, на самом деле
остро нуждаются в государстве, причем именно государстве национальном.
Ведь "глобальность" танснационалов возможна лишь в условиях, пока
остается неоднородным мировой рынок труда. Если бы все национальные
рынки действительно слились в единый глобальный рынок, деятельность
транснационалов потеряла бы всякий смысл. Зачем было бы, например,
производить кроссовки во Вьетнаме или Мексике для английского рынка,
если бы затраты производства были бы примерно такими же, как в Англии?
Подобный глобальный рынок в силу своей однородности неминуемо бы
распался на множество однотипных, но локальных рынков, где производство
для местного потребителя и из местного сырья было бы несравненно
выгоднее, чем перевозка товаров из дальних стран.

Корпорации заинтересованы как раз в том, чтобы продолжали существовать
локальные рынки с принципиально разными условиями и правилами игры. А
они, благодаря своей мобильности, могли бы эти различия эксплуатировать.
Потому-то глобализация и остается принципиально незавершенной - довести
дело до конца не в интересах тех, кто возглавляет процесс. Другой
вопрос, что вечная незавершенность глобализации на пропагандистском
уровне будет постоянно использоваться для оправдания ее провалов.

Легко понять, что в сложившихся условиях национальное государство не
только не является пережитком прошлого, но как раз оказывается идеальным
инструментом, с помощью которого транснациональные элиты решают свои
вопросы. Сетевая Империя как политическая структура корпорациям не
нужна, поскольку за последние 15-20 лет национальное государство
полностью переналажено: вместо того чтобы обслуживать своих граждан,
оно, выражаясь языком Путина, решает проблемы "конкурентоспособности",
иными словам, ублажает транснациональный капитал. Империи Хардта и Негри
не видно не потому, что она неуловима, а просто потому, что ее нет.

Разумеется, авторы прекрасно отдают себе отчет в том, что глобальное
социально-экономическое пространство, которое они описывают, неоднородно
и иерархично. Но они не делают из этого факта никакого вывода, кроме
указания на то, что Империя и транснациональные корпорации (так, кстати,
кто, все-таки?) это пространство организуют. Между тем принципиальная
новизна современности состоит не в том, что национальное государство
ослабевает, а в том, что корпорации приватизируют его. В этом смысле
оказывается повернутым вспять процесс, происходивший на протяжении
большей части ХХ века, когда государство под давлением трудящихся
классов постепенно превращалось из органа диктатуры буржуазии в систему
институтов, функционирующих на основе компромисса между классами. В
социал-демократическую эпоху капитализм предстал перед нами в виде
"цивилизованного" регулируемого рынка и "государства всеобщего
благоденствия", а успокоенные своими достижениями левые заявили об
отказе от лозунга диктатуры пролетариата.

Однако социал-демократический порядок оказался обратим, как и любой
компромисс. На фоне "одичания" современного капитализма весьма странно
звучат слова Хардта и Негри про то, что новый порядок лучше старого,
хотя, разумеется, они имеют в виду не моральную сторону дела и не
конкретные проблемы, с которыми люди сталкиваются в повседневном опыте,
а некую философскую диалектику в духе Гегеля. Эта диалектика условна,
абстрактна и именно потому неприменима в жизни. Если бы дело обстояло
иначе, ни Маркс, ни Вебер, ни Фрейд человеческой мысли не понадобились
бы.

Критический взгляд на современную ситуацию заставляет ставить совершенно
иные вопросы, нежели те, которыми занимаются наши герои. Во-первых, если
современный порядок вещей является на практике проявлением реакции, а
социал-демократический компромисс ушел в прошлое, логично предположить,
что так же обратим окажется и пришедший ему на смену неолиберальный
капитализм вместе с идеологией глобализации. Иное дело, что отсюда
отнюдь не следует, будто нас ждет возврат к социал-демократии. В свете
имеющегося исторического опыта он не является ни необходимым, ни
желательным.

Другой вопрос состоит в моральной стороне происходящего. Риторических
ссылок на необходимость "сопротивления" недостаточно для того, чтобы
изменить положение дел. Массы сопротивлялись капиталу с момента
зарождения буржуазного порядка. По большей части сопротивлялись
неэффективно, хотя на протяжении последних двух веков мы видели и
примеры успешной классовой борьбы, причем каждый раз речь шла не о
сопротивлении, а о реализации более или менее внятных революционных или
реформистских проектов. Успех этих проектов (будь то левый якобинизм,
большевизм, тред-юнионизм или кейнсанство) был ограниченным и, как уже
было сказано, обратимым. Революционный порыв не раз оборачивался
катастрофой тоталитаризма. Но, тем не менее, нельзя отрицать значение
этих попыток.

В мире Хардта и Негри, напротив, нет ни необходимости, ни возможности
вырабатывать какие-либо программы. Неуловимая и зыбкая реальность новой
глобальной Империи делают такие попытки бессмысленными. Здесь есть
только движение, которое каким-то мистическим образом (в духе Гегеля)
само собой приведет к заранее заданной цели. Цель эта, как и на плакатах
советского времени, коммунизм. И он так же абстрактен и недостижим, как
и идеальное будущее советской пропаганды.

Как мы уже заметили, Империя Хардта и Негри, по существу, бессубъектна.
Точнее, в ней субъект есть, но он так же неуловим, подвижен и
абстрактен, как и все остальные понятия этой книги. В этой зыбкости,
бессубъектности Хардт и Негри видят проявление новизны современной
эпохи. Однако, парадоксальным образом, когда они начинают говорить о
прошлом, оно тоже становится размытым и бессубъектным. Стоит им
обратиться к истории, например, европейского Ренессанса и Просвещения,
как перед нами всплывают такие же неясные очертания самодвижущегося
процесса, в котором действуют совершенно гегельянские общие идеи -
революционное и контрреволюционное начало, стремление к свободе и
потребность в контроле, причем совершенно неважно, чье это стремление и
чья потребность. Время от времени на страницах книги появляются какие-то
не менее абстрактные "массы", про которые мы знаем не больше, чем про
абсолютные идеи старинной философии. Для Маркса массы представляли собой
форму существования и организации совершенно конкретных социальных групп
и классов, имевших определенные интересы и на этой основе формирующиеся
потребности. Пролетариат становится массой в силу того, что этого
требует логика фабричного производства, накопления капитала и
урбанизации, собирающая людей вместе и превращающая их в "массу". Эта же
логика еще раньше вовлекает в свой оборот и мелкую буржуазию. Однако все
эти социальные группы сохраняют свое лицо. Социология, Маркса ли, Вебера
ли, интересуется именно собственным обликом класса, его специфическими
особенностями, из которых и произрастает потребность в политическом
действии, необходимость борьбы и стремление к освобождению. Социология
Хардта и Негри, если применительно к ним вообще можно говорить о
социологии, напротив, предполагает полную обезличенность.

Единственное, что мы точно узнаем про массы, прочитав "Империю", - это
то, что они бедны. В этом главная особенность текущего момента. Рабочего
класса больше нет. Бедность, говорят нам авторы, стала отношением
производства. Мы узнаем, что теперь бедность "проявляется во всей своей
открытости, поскольку в эпоху постсовременности подчиненные поглотили
эксплуатируемых. Иными словами, бедняки, каждый бедный человек, массы
бедных людей поглотили и переварили массы пролетариев. Самим этим фактом
бедняки стали производительной силой. Даже продающие свое тело, нищие
голодающие - все виды бедняков - стали производительной силой. И поэтому
бедняки обрели еще большую значимость: жизнь бедняков обогащает планету
и облекает ее стремлением к творчеству и свободе. Бедняки являются
условием любого производства"{ [91] }.

Социологическое мышление здесь поднимается до уровня сказок Шарля Перро.
Ведь уже герои "Золушки" и "Кота в сапогах" прекрасно понимали
противоположность между бедностью и богатством, прилагая изрядные
творческие усилия (и демонстрируя в этом немалую свободу), чтобы из
первой группы перебраться во вторую.

О противоречиях между бедными и богатыми много писали с древнейших
времен, но внятных решений предложить не могли просто потому, что
бедность сама по себе не является не то что "производственным
отношением", но даже и общественным отношением. Она лишь следствие
сложившихся социальных отношений и экономического порядка. Новаторство
марксистской мысли состояло в том, что она отбросила морализаторство
прежних идеологов, то восхищавшихся добродетелями бедняков, то
негодовавших по поводу царящей вокруг нищеты. Марксизм предложил
говорить конкретно - о социальной структуре, об организации экономики.
Обнаружилось, что бедность по своему происхождению неоднородна. Именно
поэтому движения, стремившиеся опереться на бедняков, оказывались
неустойчивыми и неэффективными. Когда Маркс писал о революционном
потенциале пролетариев, он меньше всего имел в виду их нищету. И
закономерно, что наиболее успешные революционные попытки предпринимались
далеко не самыми обездоленными группами общества.

Оригинальность теоретической мысли Хардта и Негри состоит в том, что она
даже не поднимается до уровня современной банальности, оставаясь на
уровне банальностей полуторасотлетней давности. Надо сказать, что
разделение общества на богатых и бедных, то есть по уровню потребления,
вполне закономерно. Так же как сочинители "Империи" принимают за чистую
монету газетные передовицы об успехах глобализации, переходя к
социологии, они не менее последовательно следуют буржуазному подходу,
который видит человека только как собственника, либо потребителя. Другое
дело, что революционная совесть требует как-то увязать это с привычными
марксистскими лозунгами - отсюда и рассуждения о бедняках как
производительной силе.

Избранный авторами "Империи" ход мысли исключает любую попытку
предложить какую-либо стратегию преобразований. Ведь стратегия
предполагает наличие какого-то организующего смысла в системе. Поскольку
же в мире "Империи" нет главной оси, основного, системного противоречия,
то невозможно (и не нужно) обсуждать вопрос о том, куда направить
основной удар. Любая политическая программа адресуется к каким-то
конкретным социальным и экономическим проблемам, которые можно четко
сформулировать и разрешить - здесь и сейчас. Но в мире "Империи" это
бессмысленно, ибо проблемы и противоречия плодятся бесконечно и
бессистемно, как кролики на фермах Ходорковского.

Борьба с Империей сводится к сопротивлению, к "бытию-против". У Холлоуэя
ту же функцию выполняет постоянное <стремление к самоопределению> (drive
to self-determination){ [92] }. Это не программа, не идеология, а образ
жизни. Который, кстати, может прекрасно вписываться в буржуазную
реальность, не преобразуя, а дополняя ее - вместе с майками, украшенными
портретами Че Гевары, радикальными бестселлерами и другими символами
протеста, рыночный спрос на которые возрастает тем больше, чем меньше
остается желающих покупать идеи неолиберализма.

Восторг многих радикальных читателей вызвала финальная фраза про
"безудержную радость быть коммунистом"{ [93] }. С давних пор мы знаем
про "радость борьбы". Но, да простят меня поклонники Негри, слова о
"безудержной радости" ассоциируются не с революцией, а скорее с
глупостью. Этика "Империи" - противоположна марксистской. Ведь Маркс, в
отличие от Хардта и Негри, понимал, что знание и убеждение предполагают
также ответственность.

Хотя большинство западных марксистов от книги Хардта и Негри пришли в
ужас, сами авторы вполне искренни в своем позитивном отношении к идеям
Маркса. Дело в том, что, высказывая нечто противоположное марксизму в
одной части книги, они с "безудержной радостью" повторяют общие места
марксистской теории в другой. Создается впечатление, что авторы
"Империи" любят общие места искренне и бескорыстно - неважно, откуда
почерпнута та или иная банальность, насколько она стыкуется с другим
общим местом, повторенным на следующей странице. Банальность любого
тезиса для авторов "Империи" является синонимом его убедительности.
Возможно, впрочем, что именно это нагромождение банальностей оказалось
своего рода конкурентным преимуществом книги, предопределившей ее
кассовый успех. Благодаря изобилию общих мест читатель овладевает
текстом без особых интеллектуальных усилий - несмотря на изобилие
философской лексики и изрядную длину текста.

Хардт и Негри предлагают нам новую версию младогегельянских идей - тех
самых, с критики которых начинал формирование своей теории Карл Маркс.
Отсюда, видимо, и многие длинноты книги. В духе гегелевской эволюции
абсолютной идеи развивается перед нами и идея Империи (от Древнего Рима,
через перипетии Новой истории, к эпохе империализма), чтобы достичь
абсолютного и полного выражения в современной глобальной Империи.
Осознав себя в трудах Хардта и Негри, Империя завершает свою эволюцию.

Странным образом, в начале XXI века подобный подход воспринимается не
просто как продуктивный, а как оригинальный и новаторский. Дело не в
том, что новое - это хорошо забытое старое: в области теории подобная
обывательская мудрость не срабатывает. Авторы "Империи" ссылаются на
перемены, произошедшие в мире. Но в данном конкретном случае не общество
изменилось, а общественная мысль деградировала. Такое ощущение, что
интеллектуальный багаж, накопленный на протяжении полутора столетий,
практически утерян, сохранились лишь обрывки идей да набор имен, кое-как
встраиваемых в структуру интеллектуального повествования, на самом деле
глубоко архаическую. Что-то подобное было, наверно, после гибели
Александрийской библиотеки. Нам остались лишь клочки папирусов,
случайные фразы, полемические формулировки, утратившие контекст.
Сохранился Альтюссер, но потерян Сартр и почти забыт Грамши, ветер
принес несколько разрозненных страниц из Макса Вебера, воспринимаемого
эпигоном Мишеля Фуко. Осколки марксистской теории всплывают в
идеологическом бульоне вперемешку с фрагментами структуралистского
дискурса и постмодернистской критики.



Дискуссия о перспективах социалистического проекта

Типичной реакцией левых интеллектуалов, потерявших политические
ориентиры, стало стремление свести к минимуму требования
социалистического проекта. Например, на страницах <Свободной мысли> один
из авторов утверждал, что <социалистической может быть названа любая
политика, направленная на ограничение рыночной стихии и на
перераспределение доходов>{ [94] }. Между тем марксистская традиция
всегда настаивала на том, что перераспределение не обязательно служит
социальной справедливости, а базовые потребности (basic needs) для
большинства не могут быть обеспечены без структурных преобразований.

Маркс начал с того, что попытался очистить социалистический проект от
утопизма. Ему это не вполне удалось просто потому, что утопическое
измерение неизменно присутствует в любом общественном проекте. Однако
решающий вклад Маркса в политическую теорию состоял именно в том, что он
показал необходимость и возможность ухода от утопических мечтаний в
сферу практического преобразования. Отказываясь от прагматизма,
марксистская традиция провозгласила необходимость соединения идеализма
(как верности целям и принципам) с политическим реализмом конкретных
действий. Именно опыт практического преобразования превращает, по мнению
Маркса, социалистическую мысль в науку. А потому подобная теория вне
политической практики просто не имеет смысла.

Западный академический марксизм, отчужденный (часто не по собственной
воле) от массового движения и политического действия, несмотря на свои
огромные интеллектуальные успехи, постепенно утрачивал способность
различать теорию и утопию. В то же время неолиберальное контрнаступление
на социализм проходило под знаменем <антиутопизма>. Показательно,
однако, что к 1990-м годам сами левые вполне примирились с обвинением в
<утопизме>. Одни, объявив себя <реалистами>, под лозунгом борьбы с
<утопизмом> отказались от какой-либо социалистической или даже
реформистской программы, а другие, сохранив веру в идеалы, стали
культивировать именно утопические традиции социализма. Об этом говорят
даже названия левых журналов - в Германии, в
Испании, во Франции и т.д. Сторонники
антикапиталистической левой доказывают необходимость <конкретной
утопии>.

Фактически левое движение оказалось, как и сто лет назад перед
необходимостью сделать шаг от утопии к теории, от мечтания к
деятельности. Это не означает осуждения или устранения утопических
традиций, но они должны быть именно преодолены в диалектическом,
марксовом смысле. Не отрекаясь от утопий, мы должны решительно выйти за
их пределы. В этом смысле вновь может оказаться актуальным
антиутопический пафос марксова социализма.

Слабость левых сил - реальный факт политической жизни конца XX и начала
XXI века. Поэтому антикапиталистическая политика по необходимости
становится оборонительной, политикой сопротивления. Но сопротивление
оказывается эффективным и сильным лишь в том случае, если основано на
четком и трезвом понимании ситуации, своих возможностей и целей
противника. Парадокс конца века в том, что именно слабость левых
объективно вынуждает их быть бескомпромиссными. Никакого <нового
консенсуса> или <выгодных для трудящихся условий нового социального
компромисса> при неблагоприятном соотношении сил быть не может.
Возвращение от размытости и двусмысленности постмарксистского
теоретизирования к жестким и простым истинам классического марксизма
оказывается требованием политической практики, даже если сегодня мы
великолепно осознаем ограниченность многих первоначальных марксистских
посылок.

Со времен реформации неотрадиционализм был идеологией революционеров.
Мартин Лютер, призывая вернуться к Библии, был типичным
неотрадиционалистом. Английские пуритане под лозунгом восстановления
традиционного благочестия совершили грандиозный социальный переворот,
открыв новую эру в истории собственной страны и Европы. Традиционализм
не имел ничего общего с консерватизмом. Во имя традиционных ценностей и
принципов отвергался извративший и отвергнувший эти принципы мир.
Возврат к традициям является одним из наиболее эффективных средств
мобилизации. Традиция это то, что известно, понятно, доступно массам. И
в то же время - противостоит бездушному прагматизму и эгоизму элит. Вне
связи с традициями новые идеи не воспринимаются народным сознанием.
Бунт, восстание против несправедливости всегда опирались на традиционные
представления о справедливости. Другое дело, что в процессе борьбы сама
традиция претерпевала радикальные изменения. Исламский фундаментализм,
например, был именно современной формой реакции на капиталистическую
вестернизацию. Будучи глубоко реакционной формой протеста,
фундаментализм достиг небывалого успеха, именно потому, что вобрал в
себя опыт XX века, вернул массамверу в собственную культуру.

Западные социологи, признавая новизну фундаментализма (Гидденс отмечает,
что до 1950 года в английском языке даже слова такого не было),
испытывают явный дискомфорт, сталкиваясь с этим явлением. Так Гидденс
постоянно повторяет, что фундаментализм есть ничто иное, как традиция,
определяемая в традиционном смысле, но в новых условиях глобальных
коммуникаций{ [95] }. Но в том то и дело, что в новых условиях традицию
невозможно защищать традиционными методами. В эпоху Магомета не было не
только пластиковых бомб, но и террористов-самоубийц. Не было не только
Интернета с исламскими сайтами, но и характерных для новых массовых
движений форм мобилизации.

Фундаментализм имеет мало общего с традиционным исламом, потерпевшим
поражение в столкновении с Западом. Этот ислам продолжает свое
существование параллельно с фундаментализмом, постепенно оттесняемый им.
В обществах, которые не были радикально модернизированы, нет и
фундаментализма. Лишь там, где традиция была подорвана или разрушена,
фундаментализм смог, как бы сконструировать ее заново, применительно к
реальности и возможностям конца XX и начала XXI века.

Исламский фундаментализм, вопреки представлениям Гидденса и либеральных
журналистов, вовсе не похож на закрытую систему, отталкивающую все
<чуждое>. Как раз напротив, он постоянно осваивает новые методы, новый
опыт, он открыт миру, но открыт агрессивно и наступательно.

Именно в этом его реальная опасность, Точно так же, как и опасность
нового европейского национализма, который невозможно объяснить простыми
ссылками на традиции популизма и фашизма, сохранившиеся в тех или иных
странах с 30-х годов ХХ века. Наступательное действие резко меняет смысл
традиции. Ее уже не <сохраняют>, а утверждают. Она обновляется,
обогащается новым опытом.

К традиции обращаются не только восстающие низы, но и элиты, стремящиеся
вернуть утраченные позиции. Неолиберализм является одним из наиболее
выразительных примеров неотрадиционалистской идеологии. Столкнувшись с
необходимостью противопоставить социализму собственный наступательный
проект, идеологи финансовой буржуазии не стали изобретать новые идеи.
Напротив, они обратились к своей традиционной, классической программе,
нашли вдохновение в трудах теоретиков <золотого века> либерального
капитализма. При этом неолиберализм и неоклассическая школа в экономике
меньше всего похожи на механическое повторение старого либерализма. Даже
<невидимая рука> Адама Смита, на которую постоянно ссылаются, вовсе не
была центральной идеей английского экономиста.

В то время как реакционные силы активно используют традиции, левые
оказались неспособны к этому, ибо утратили свою главную традицию -
активной борьбы против капитализма. Однако будущее развитие левого
движения неизбежно потребует возвращения к фундаментальным принципам
социалистической идеологии. Это постепенно начинает осознаваться
теоретиками, хотя все еще отвергается политиками. Оскар Негт, вероятно
последний теоретик Франкфуртской школы, пишет, что на пороге нового века
левым необходим <возврат к традиции>{ [96] }. Так же считает и Андре
Бри, идеолог Партии Демократического социализма в Германии. Призывая к
радикальному обновлению левых взглядов, он подчеркивает: <Современная
социалистическая мысль для меня есть также - критическое - возвращение к
Марксу (и одновременно поворот к новым вопросам современного
капиталистического общества и глобальным вызовам>{ [97] }.

Речь не идет о культивировании ностальгии по <золотому веку> рабочего
движения, хотя использование ностальгии для политической пропаганды -
прием вполне допустимый и эффективный. Просто там, где левые решаются
быть верными самим себе, им удается вернуть себе политическую
инициативу. Общество испытывает в равной степени потребность в новых
идеях и в прочных традициях.

Возвращение к марксизму означает, прежде всего, восстановление
<классового подхода> в качестве центрального элемента в политическом
мышлении левых. Классический марксизм никогда не утверждал, будто
противоречие между трудом и капиталом является единственным или
обязательно самым острым. Не утверждали Маркс и Энгельс и того, что
общество полностью и без остатка делается на классы (достаточно
вспомнить их рассуждение о том, что в Германии начала XIX века классов
не было). Они лишь утверждали (и совершенно справедливо), что
противоречие между трудом и капиталом является ключевым, что без него не
могут быть разрешены другие противоречия и проблемы. Классовый
<редукционизм> был действительно свойственен марксистской мысли начала
ХХ века. Поняв <центральное> противоречие эпохи, многие левые аналитики
как бы освободили себя от необходимости думать о <второстепенном>. Между
тем, <второстепенное> не менее реально, нежели <главное> и понять одно
без другого невозможно. Отсюда нарастающая бедность и
бессодержательность, схематизм, примитивизм марксистского анализа, в
конечном счете, приведшая к дискредитации всей левой традиции. И все же,
осознав богатство и неоднозначность социальной жизни, мы не должны
забывать, что она определенным образом структурирована. Многие социологи
на Западе отмечают, что класс уже не играет в обществе и жизни людей той
огромной роли, которую он играл прежде, тем более что свой социальный
статус люди в большей степени осознают через потребление, а не
производство. В Восточной Европе и Латинской Америке мы видим массовое
деклассирование трудящихся, их атомизацию. И все же потребление
невозможно без производства, а деклассирование - без классовых структур.
Противоречие между трудом и капиталом остается центральным и
фундаментальным, несмотря на появление множества новых и обострение
старых проблем.

Противостояние труда и капитала - не только борьба интересов, но и
противоположность ценностей, принципов, морали. Лишь опираясь на
подобную твердую основу этический социализм, может иметь какой-то
позитивный смысл. Общественная потребность в своего рода
<возвращении> исторического марксизма дает о себе знать уже с середины
1990-х годов. Показательно увеличение спроса на марксистскую литературу
и курсы <классического> марксизма, отмечаемое с 1998 года в западных
академических структурах. Не менее существенным показателем является и
усиление радикальных политических групп, открыто провозглашающих связь с
марксистской традицией. Вопрос о том, в каких формах произойдет подобное
<возвращение>, остается открытым, но к началу 2000-х годов оно уже
становится фактом интеллектуальной и политической жизни.



Революционная теология Гейдара Джемаля

В то время, как марксистская интеллигенция пребывала в нокдауне,
радикальные антисистемные идеи начали возникать в новых, и достаточно
неожиданных для левых формах - например, внутри исламской культуры.

После террористических актов 11 сентября 2001 года ислам стал модной
интеллектуальной темой. Одни пугали всевозможными угрозами, исходящими
от мусульман, другие боролись с <исламофобией>, а третьи строили
всевозможные культурологические теории. Между тем поражает, что в массе
опубликованных на русском и других европейских языках работ почти нет
книг, написанных самими мусульманами, отражающими их собственные взгляды
и видение мира, дискуссии, происходящие в их собственной среде.

В этом плане работы Гейдара Джемаля являются редким и значимым
исключением. Другой вопрос - насколько можно судить о современном исламе
по его статьям и книгам. Ведь Джемаль не просто философ и теолог, но и
общественный деятель, занимающий самостоятельную позицию, решительно
противопоставляющую его большинству мусульманского духовенства.

Идеи Джемаля могут рассматриваться как исламский аналог <Теологии
Освобождения>, распространенной среди радикальных католиков Латинской
Америки. В книгах <Революция пророков> и <Освобождение ислама> он четко
обозначает свои политические позиции на левом фланге общества (не
случайно Джемаль выступил одним из инициаторов создания Левого Фронта в
России). Свою миссию автор <Освобождения ислама> видит в том, чтобы
соединить потенциал сопротивления, накопленный в исламе, с опытом и
структурами левого движения. При этом практика политического ислама в
современной России подвергается Джемалем уничижительной критике. Он
вспоминает, как представители Исламской партии возрождения в качестве
серьезного требования выдвигали замену воскресенья пятницей в качестве
выходного дня. <Проблема в том, что люди, занимающиеся политикой от
ислама, как правило, просто-напросто не знают что делать. И когда они
пытаются выйти из этого тупика, их фантазия не идет дальше пресловутой
пятницы. Хотя, по сути дела, это выдает их примитивный внутренний
маргинализм, и колоссальную ущербность. Так же, наверное, робинзоновский
Пятница всерьез отвоевывал себе право на ношение камзола на голое тело
во время великосветских раутов своего хозяина>{ [98] }.

Ключевым для теологии Гейдара Джемаля является понятие <авраамической
религии>. Начавшееся со времен Авраама поклонение единому Богу создает
непрерывную религиозную традицию, объединяющую иудеев, христиан и
мусульман в общую семью. В подходе Джемаля нет места ни для религиозной
нетерпимости, ни для пресловутого <диалога культур> и религий, поскольку
и делить-то изначально нечего. Подобный подход вполне логично укоренен в
исламской традиции.

Христианство, признавая своё происхождение от иудаизма, ценит Ветхий
Завет, что, впрочем, никогда не было препятствием для развития
антисемитизма. И уж тем более христианство всегда открещивалось от
близкого родства с исламом. Пророк Мухаммед, напротив, связи между своим
учением и прежними религиями никогда не отрицал, призывая поклоняться
Моисею и Христу как своим предшественникам, пророкам.

Сегодня либеральные публицисты постоянно подчеркивают <мусульманскую
нетерпимость>, но на теологическом уровне христианство относится к
исламу гораздо менее терпимо, чем ислам к христианству.

Авраамическая традиция, уверен автор книги, несет в себе потенциал
революционного и освободительного сопротивления. Больше того, она
актуальна в наше время <как инструмент преодоления постмодернистского
сознания>{ [99] }.

Борьба начинается с вызова, брошенного Моисеем фараону, и продолжается
до сих пор. Джемаль принадлежит к шиитскому направлению в Исламе,
которое всегда враждебно и подозрительно относилось к государственным
институтам. Но в трактовке нашего автора ислам вообще выглядит
прообразом современного анархизма.

Ключевым моментом для <авраамической традиции> по Джемалю является не
только единобожие, но и <завет> как основа коллективных отношений с
Богом. В этом смысле, кстати, ислам (во всяком случае, в трактовке
нашего автора) гораздо ближе к иудаизму, чем к христианству в его
современном, индивидуалистическом понимании. <Завет> является
коллективной обязанностью, даже если человек остается один. В отличие от
христианских представлений о спасении, иудейское и мусульманское
представление о <завет> сугубо коллективистское. Христианину достаточно
лично соблюдать принимать Христа, соблюдать обряды и божественные
установления. Именно потому в христианстве совершенно неясным остается
вопрос о том, как быть с теми язычниками или атеистами, которые Христа
не принимают, но во всех остальных отношениях ведут себя безупречно.
Это, кстати, хорошо показано в книге Томаса Манна <Иосиф и его братья>.
Когда Иосиф оказывается один при дворе Фараона, он воспринимает себя не
как индивидуума, который должен вести частную жизнь, сообразно с
определенными религиозно-моральными нормами, а как человека завета,
отвечающего перед своей общиной и Богом за некое порученное ему дело.

<Дело в том, - пишет Джемаль, - что дикарь не никакой ответственности. А
человек, который принадлежит к авраамической религии, принимает на себя
ответственность. Он принимает на себя завет с Богом; если он этому не
соответствует, то он судим. Он судим здесь, в этой жизни, и в будущей,
на Страшном суде. Это как офицер или солдат - если ты ещё не принял
присягу, то идешь по гражданскому суду, если принял - то под
рибунал>{ [100] }.

И всё-таки, если христианство, иудаизм и ислам так близки, то в чем
причина многовековых конфликтов? Джемаль отвечает с полной
определенностью: всё дело в попах. Муллы, впрочем, ничем не лучше.
Теология Джемаля последовательно антиклерикальная. Именно в развитии
клерикализма Джемаль видит <проигрыш исторического христианства>: <попы
украли слово Христа>{ [101] }. Никейский Собор это своего рода
термидорианский переворот в христианском движении. Возникла новая
<каста> священнослужителей, которые навязали пастве Символ веры и
закрепили своё господство. Именно поэтому потребовалось возрождение
революционной традиции - в исламе. <В ислам вошли все христиане, которые
не принимали Символ веры. Когда появился Мухаммад (С), они все перешли в
ислам, для них он не был чужой религией, для них ислам был продолжением
христианства, возвращающим их к истокам Благочестия>{ [102] }.

Политический ислам Джемаля это <теология революции>. В определенной мере
он опирается на идейный опыт <красных мусульман>, сыгравших немалую (и в
полной мере ещё не исследованную) роль в революционных событиях 1917-19
годов. Как и большинство исламских критиков Запада, Гейдар Джемаль
занимает жесткую антиамериканскую позицию. Однако его антиамериканизм
является в первую очередь антиимпериалистическим. Сопротивление Америке
рассматривается им не как противостояние чуждой культуре или религии, а
как антибуржуазное восстание.

Впрочем, у Гейдара Джемаля есть и собственная версия столкновения
цивилизаций. В отличие от С. Хантингтона, который противопоставлял
христианскую цивилизацию миру ислама, Джемаль говорит о противостоянии
Старого и Нового Света. При этом Старый Свет - место рождения всех трех
<авраамических религий> и вообще всех великих культур выглядит в его
описании миром цивилизации, которому противостоит рыночное варварство
изначально буржуазной Америки. Спасение культуры состоит в победе над
буржуазностью, что, в свою очередь, предполагает и возрождение Старого
Света, и его успешное сопротивление американской экспансии.
Джемаль, как и Тони Негри, сторонник сильной и объединенной Европы.
Другое дело, что в отличие от Негри, поддержавшего неолиберальный проект
Европейской Конституции, автор <Освобождения ислама> ставку делает не на
геополитическое соперничество, а на революционное восстание. Разрушение
порядка отнюдь не является с точки зрения Джемаля бедой. Хаос несет в
себе потенциал для создания иного порядка. Потому бунт (в том числе и
бунт против европейской элиты) оправдан и справедлив.

Легко заметить, что взгляды автора <Освобождения ислама> одновременно и
перекликаются с привычными для левых идеями, и явственно отличаются от
них. Сама по себе история левого движения вызывает у Джемаля острый
интерес. Он неоднократно и сочувственно упоминает Троцкого, опираясь на
его анализ бюрократического вырождения русской революции. Сталинизм
оценивается в <Освобождении ислама> как форма международной реакции.

На этом фоне неожиданностью для левого читателя оказывается заявление
Джемаля о том, что он опирается на идеи Ленина, но отвергает марксизм.

На первый взгляд всё выглядит достаточно просто. Материалистическая
философия марксизма отвергается как несовместимая с теологией, тогда как
ленинизм, будучи методом политического действия, вполне совместим с
революционным исламом. На самом деле, однако, ход мысли Гейдара Джемаля
гораздо сложнее. Ведь материализм далеко не обязательно предполагает
атеизм - примером тому являются многие философы Просвещения, являвшиеся
безусловными материалистами и врагами церкви, но далеко не обязательно
безбожниками. Точно так же к марксизму обращаются и представители
католической Теологии Освобождения.

Больше того, среди мировых религий ислам выглядит как раз наиболее
рационалистической и материалистической. В нем нет ни <непорочного
зачатия>, ни идей о Богочеловеке, для него не свойственна напряженная
вера в чудеса, типичная для раннего Христианства и иудаизма. Пророк
Мухаммед прокладывает путь своему учению не с помощью чудес, а
политической пропагандой и вооруженной борьбой.

Гейдар Джемаль отвергает марксизм по совершенно иным причинам, не
имеющим особой связи с вопросом о материалистических основах
марксистской идеологии: <Стратегическое поражение марксизма, досадным
образом дающее фон контрреволюционно-реставраторской карусели в странах
бывшего соцлагеря, стало неизбежно из-за его связи с менталитетом XIX
века. Марксизм опирается на догматическое представление о четко
определенных социально-экономических классах. Это не только отношение к
средствам производства и способу распределения прибавочной стоимости,
но, что гораздо важнее, это <надстройка> в виде классового сознания,
морали, исторических задач. Вне контекста рассуждений о расчищающей
дорогу для человечества прогрессивной деятельности буржуазии и
освободительной миссии пролетариата марксизм лишается своего главного
пафоса, а стало быть и смысла. Помимо этого, марксистскому сознанию
присущ специфический для эпохи его зарождения миф о <научности> -
наукопоклонство, порождающее тупиковую антирелигиозность и неприемлемый
сегодня догматизм в способах описания живой человеческой
действительности>{ [103] }.

Легко заметить, что оценка Джемаля в полной мере относится лишь к
позитивистской интерпретации марксизма. От Карла Каутского через
Г.В.Плеханова и Н.И.Бухарина идет идеологическая традиция, завершающаяся
на И.В.Сталине. Но в самой же книге Джемаля сталинизм оценивается уже
как идеология реакции.

Между тем в марксизме есть и другие идейные традиции, которые совсем не
похожи на вышеописанный унылый позитивизм. Одну линию можно протянуть от
молодого Маркса к теоретикам Франкфуртской Школы и высоко ценимого
Джемалем Ж.-П. Сартру. Невозможно также игнорировать работы Розы
Люксембург, Троцкого или Иманнуила Валлерстайна. Наконец, есть марксисты
<третьего мира> - Франц Фанон, Председатель Мао и те же
латиноамериканские представители <Теологии Освобождения>.

Сам Гейдар Джемаль неоднократно высказывался в пользу <постмарксистского
синтеза>. Но из его собственных текстов так и остается непонятным, на
какой основе дожжен произойти этот синтез и на какие элементы в
марксистской традиции он готов опереться. И всё же, главные возражения
вызывает не оценка марксизма, а предлагаемая в книге трактовка
ленинизма. Смысл ленинизма по Джемалю <в переносе марксистского акцента
с пролетариата как класса, наделенного освободительной миссией, на
революционеров как самостоятельную касту, особый духовный человеческий
тип, который в конечном счете независим от того, какими социальными
классами или группами он должен пользоваться в качестве инструментов
своего дела - революции>{ [104] }.

То, что Ленин называл организацией профессиональных революционеров,
Джемаль считает объединением пассионарных личностей, которые сами для
себя устанавливают правила игры, а затем им жестко, эффективно и
неукоснительно следуют. Вряд ли Ленин согласился бы с такой трактовкой
собственных взглядов. Но дело даже не в том, что говорил о классовой
природе большевизма его основатель. В конечном счете, он мог
заблуждаться относительно своей партии или даже самого себя. Проблема в
том, что Джемаль упускает из виду другой важнейший аспект ленинской
политической теории, без которого все остальные просто не имеют никакого
смысла.

Ленин говорил не просто об организации революционеров, вдохновленных
определенными социальными идеалами, а о политической партии, опирающейся
на марксистскую теорию. Именно в этом принципиальное отличие взглядов
Ленина от идей народников, которые уже задолго до основателя большевизма
не только говорили о роли передовых личностей, но и на практике
создавали из них боевые организации.

Ленин несомненно использовал многое из наследия народников, не
признаваясь в этом. Но народником он не был. Именно марксистская теория
становится политическим стержнем для объединения сторонников, более
того, она становится тем интеллектуальным инструментом, с помощью
которого пассионарная личность (по Джемалю) превращается в
профессионального революционера (по Ленину).

Точно также и выбор класса, на который предстоит опереться
революционерам, не является для Ленина произвольным или тактическим.
Этот выбор предопределен выводами всё того же марксистского анализа.
Другое дело, что догмы ортодоксального марксизма подвергаются сомнению:
применив социологический метод Маркса к российской практике, большевики
обнаруживают, что готовые рецепты, предложенные немецкими учителями,
никуда не годятся. Но эти выводы опираются на всё тот же марксистский
инструментарий, который, в свою очередь неизбежно видоизменяется и
совершенствуется по мере применения (как, впрочем, любой работоспособный
интеллектуальный и не только интеллектуальный инструмент).

Значение марксизма в качестве интеллектуальной основы большевистской
революции было подтверждено на практике. Ведь пассионарных личностей у
народников и анархистов (социалистов-революционеров) было не меньше, а
быть может и больше, нежели у большевиков. Однако именно большевики
взяли верх - в значительной мере потому, что обладали интеллектуальным
превосходством, выразившемся в способности правильно и своевременно
заключать союзы, форумлировать и менять лозунги, учиться на собственных
ошибках.

На самом деле теория Джемаля о роли революционеров как особой
пассионарной касты ближе к взглядам Че Гевары. Латиноамериканский герой
утверждал, что под воздействием политической воли и прямого действия
созревание объективных предпосылок революции может ускориться. Но даже
Че никогда не заявлял, что вопрос о социальной базе революции
определяется <свободным выбором> её <авторов>.

Впрочем, парадоксальным образом, этого не утверждает и сам Джемаль, хотя
из его рассуждений о ленинизме такой вывод следует неизбежно. И всё же,
как только речь заходит о конкретной общественной ситуации, он начинает
анализировать объективно сложившиеся социально-политические расклады.
Другое дело, что его оценки, не совпадая с тезисами ортодоксального
марксизма Каутского и Плеханова, похожи на выводы, к которым пришли
представители некоторые представители <Франкфуртской Школы> и левые
радикалы в странах <третьего мира>.

Предстоящее восстание не будет делом европейского индустриального
пролетариата, организованного в жестко структурированные партии и
профсоюзы. Скорее это будет бунт всемирной улицы против глобальных элит.
Пролетариата в старом смысле уже вроде бы и нет, есть только
пролетаризированные массы, причем они пролетаризированы в разной степени
и по-разному. Здесь, опять же, идеи Джемаля пересекаются с определенными
течениями в неомарксизме - достаточно вспомнить книгу Иммануила
Валлерстайна <После либерализма>, где утверждается практически то же
самое. Другой вопрос, что источником бунта является не только <мировая
улица>. С одной стороны, средний класс, которому либеральные идеологи
наговорили столько незаслуженных комплиментов, отнюдь не является
основой стабильности - в условиях системного кризиса он сам превращается
в бунтующую массу, а его обманутые надежды становятся эмоциональным
топливом радикального протеста. Точно так же никуда не исчез и
промышленный рабочий. Реальные перспективы революции в XXI веке связаны
не с миссией какой-то одной социальной группы, а со способностью
многообразных общественных сил объединиться на общей антисистемной
платформе. И задача революционеров не в том, чтобы произвольно выбрать
себе <массу>, а в том, чтобы выработать такую платформу, найти методику
практического действия, объединяющую и консолидирующую эти разнообразные
силы и направить их совокупный потенциал на разрушение старого мира - во
имя создания нового.



Сопротивление или революция?

По мере того, как левое движение возвращалось на политическую сцену, все
более популярным становился лозунг "сопротивления". Мало какое слово
повторяется так часто на митингах, в дискуссиях и в декларациях, мало
какое слово несет такой положительный эмоциональный заряд.
Сопротивление - это стойкость, верность своим принципам, готовность
бороться наперекор всему, невзирая на неравенство сил и очевидную для
обывателя обреченность борьбы. Логика сопротивления - экзистенциальна. Я
не рассчитываю шансы. Я просто стою на своем. Даже если я не могу
победить, даже если я знаю, что обречен на поражение, я все равно должен
дать бой, ибо всякое иное поведение - предательство. Не только по
отношению к своему делу, но и по отношению к самому себе.

Именно так приходилось бороться против наступающей реакции на протяжении
1990-х годов. Тактические соображения отступали на второй план. Те, кто
оценивали шансы на успех, быстро отказались от борьбы, пополнив ряды
перебежчиков, рассуждающих о бесперспективности марксизма и
самоочевидной эффективности свободного рынка. Другие стали поклонниками
Тони Гидденса, соратниками и Тони Блэра, немецкими "красно-зелеными"
министрами и "социально озабоченными" депутатами от "Единой России",
которые каждый законопроект, направленный на ограничение прав трудящихся
сопровождали извержением "прогрессистской" риторики. Нигде не найдешь
столько бывших революционеров, как среди этих господ. Они бы с
удовольствием низвергали капитализм, но по здравому размышлению,
обнаружив, что революция - дело отдаленного будущего, а жизнь коротка, и
карьеру надо делать быстро, предпочли пойти в услужение разоблаченному
им злу. При этом - ни на минуту не переставая гордиться своим
революционным прошлым, и при каждом удобном случае пытаясь извлечь из
него моральную или материальную выгоду.

И все же, в логике сопротивления есть своя моральная двусмысленность,
которая становится очевидной тем более, чем эффективнее мы
сопротивляемся. Дело в том, что капитализм вполне может пережить
сопротивление себе. Чего он не может пережить, так это революцию,
которая его уничтожает. Революции могут быть неудачными, более того,
подавляющее большинство революционных попыток именно таковыми и
оказываются. Но, как говорил перед смертью Жан-Поль Сартр, от неудачи к
неудаче идет вперед прогресс человечества. Если бы не было этих
неудачных попыток, мы, наверное, все еще жили в каменном веке.
Незавершенные и даже потерпевшие трагическое поражение революции значат
для истории больше, чем целые десятилетия "спокойного" развития, ибо
мир, переживший подобное социальное потрясение, уже не может быть
прежним.

Вернемся, однако, к идеологии сопротивления. Не случайно слово это было
произнесено генералом де Голлем в самом начале Второй мировой войны,
когда мощь нацистской Германии казалась непреодолимой, а дело свободной
Франции безнадежно проигранным. Страна была оккупирована, армия
разгромлена, значительная часть элиты предала республику или бросила ее
на произвол судьбы. Естественно в таких условиях было поднять знамя сопр
отивления. После Сталинградской битвы взгляд на борьбу радикальным
образом менялся. Надо было уже не просто выстоять, но и победить.
Победа, благодаря стойкости и самопожертвованию первых лет войны, стала
реально достижимой, но для того, чтобы приблизить ее, надо было
действовать уже по-другому. Нужна была тактика, стратегия, координация.
Нужна была эффективность и организация, которые совершенно не
обязательно требовались для каждого акта сопротивления, ибо подобные
акты носили в первую очередь моральный характер.

После массовых демонстраций 1999 года в Сиэтле, когда Всемирная торговая
организация вынуждена была отложить очередной раунд глобальных
переговоров об очередной волне неолиберальных реформ, идеолог
антиглобалистского движения Уолден Белло заявил, что это был наш
Сталинград современного капитализма. К сожалению, он ошибался. Сиэтл
можно сравнить скорее с битвой за Москву, в которой обороняющиеся
показали, что могут выигрывать сражения, но до решающей победы над
нацизмом было еще очень далеко. Решающий перелом в борьбе против
неолиберального капитализма еще не наступил. Но возникла новая ситуация,
когда одной лишь решимости и твердости недостаточно. Надо учиться
побеждать.

Тактика и организация становятся принципиально важны. Нужны позитивные
программы и политически эффективные методы работы. Возможны компромиссы,
приобретающие стратегическую и моральную осмысленность: ведь они
позволяют приблизиться к целям борьбы, которые становятся совершенно
конкретными и реальными.

Сопротивляясь, мы достигаем своеобразного морального комфорта.
Разумеется, есть принципиальная разница, между теми, кто проповедует
свои идеи с западноевропейской кафедры, и теми, кто сопротивляется
власти транснациональных корпораций где-нибудь в Нигерии или Индии,
ежедневно рискуя здоровьем и даже жизнью. Однако больше всего об идеалах
сопротивления говорят именно те, кто меньше всего рискует их отстаивая.

Дело, разумеется, не только в репрессиях. Моральные риски не менее, а, в
конечном счете, даже более значимы. Можно жить, по выражению великого
русского писателя Салтыкова-Щедрина, "применительно к подлости". Можно
просто говорить "нет" системе, и удовлетвориться этим. В последнем
случае мы избегаем множества сложных и морально неоднозначных вопросов.
Ведь практическая деятельность, направленная на решение конкретных
задач, заставляет нас постоянно принимать решения. Эти решения
оказываются спорными, они могут быть ошибочными. Они ставят моральные
вопросы, на которые у нас нет готовых ответов. С кем можно сотрудничать,
а с кем нет? Где границы допустимого компромисса? У кого можно принять
денежные пожертвования, и на каких условиях? Как обеспечить единство и
эффективность организации, сохраняя при этом в ней демократическую
жизнь? Как использовать разногласия между нашими врагами на пользу
нашему делу? Как бороться за власть, одновременно сознавая, что власть
развращает? Вопреки знаменитому афоризму Черчилля, малая толика власти,
развращает даже больше, чем власть, полученная во всей ее полноте.

Короче, как победить дракона и не стать самому похожим на дракона?

На подобные вопросы нет общеупотребительных теоретических ответов.
Отвечать на них можно только практическим действием, совершая поступки,
осознавая связанные с ними моральные и политические риски, критически
оценивая собственные ошибки. Единственная гарантия в том, что действуют
не отдельные люди, а массы. Одиночки, даже героические, даже мудрые и
вооруженные передовой теорией, то и дело ошибаются. Массы тоже нередко
впадают в заблуждения. Им свойственно поддаваться иллюзиям, загораться
энтузиазмом, а порой и впадать в депрессию. Именно депрессия масс после
поражений 1980-х годов подтекстовывала ощущение глобальной безнадежности
в 1990-е годы. Но критически мыслящие интеллектуалы для того и нужны,
чтобы увидеть перспективы и опасности, не замеченные массами. А массовое
движение, если оно способно развиваться и учиться, может и должно
поставить под контроль "своих" интеллектуалов и политиков. Далеко не
всегда люди способны учиться на своих ошибках. Но ошибки одних могут
быть исправлены другими.

Легко понять, что в эпоху сопротивления модны были анархические идеи. В
конце концов, зачем нужна политика, если все равно на этом поле ничего
не достичь? Закономерно, что появляются книги, призывающие изменить мир,
не пытаясь взять власть. Как в басне Эзопа, виноград зелен: взять власть
нам все невозможно.

Но изменить мир, не пытаясь взять власть невозможно. Если бы это было
возможно в принципе, история не знала бы ни революций, ни политической
борьбы. Ибо те, кто правит миром, сохраняя власть, не только не позволят
преобразовать систему, но даже не пойдут на уступки, пока не почувствуют
угрозу собственной власти. Оппозиции далеко не всегда удается взять
власть, но она становится эффективной лишь тогда, когда правящий класс
начинает понимать, что угроза потери власти совершенно реальна.

Надо признать, что большинство людей в любом обществе - далеко не
революционеры. И это относится марксовым пролетариям точно так же как и
к любому другому классу в истории. Но это отнюдь не значит, будто
"обычный человек" по природе своей консерватор. Скорее - он стихийный
реформист. Чем более трудящиеся осознают свои классовые интересы, тем
более они враждебны системе. Другое дело, что эта враждебность -
пассивная. Готовность действовать возникает тогда, когда появляется
конкретная перспектива успеха. Сопротивление - удел одиночек. Когда оно
становится массовым, это уже восстание, первый шаг к революции.





Данный текст представляет собой главу из еще не изданной книги автора
"Возвращение призрака".

Текст размещен на сайте с согласия автора.
------------------------------------
{ [1] } В качестве наиболее выразительного примера можно привести книгу:
John Holloway. Change the World Without Taking Power. The Meaning of
Revolution Today. London, Pluto Press, 2005. В данном случае наиболее
поучительным является даже не то, что подобная книга вообще могла быть
опубликована, и совершенно серьезно обсуждаться в левой среде, а то, что
она предложена публике не в качестве продукта анархистского или
либератрного дискурса, а как образец современного марксизма.
{ [2] } См. I. Wallerstein. Unthinking Social Science. Cambridge, 1991,
p. 57; J. Petras in Links, July-October 1996, N 7, p. 60. Cp. Ch.
Harmann. Globalisation: a critique of a new orthodoxy. International
Socialism, Winter 1996, Nr. 73. Согласно Харману получается, что
идеология глобализации играет в классовой борьбе значительно большую
роль, нежели глобализация производствнных связей.
{ [3] } R. Kiely. Empire in the Age of Globalisation. US Hegemony and
Neoliberal Disorder. London, Pluto Press, 2005, p. 34.
{ [4] } Н.Д.Кондратьев. Проблемы экономической динамики. М., 1989, с.
205.
{ [5] } См. S. Amin. Re-Reading the Postwar Period. N. Y., 1994, p. 207;
S. Clarke. Keynesianism, Monetarism and the Crisis of the State.
Aldershot, 1988, p. 358.
{ [6] } Россия в глобальном мире. М., 1997, сс. 44, 99.
{ [7] } Рабочая политика, 1996, N 6, с. 42.
{ [8] } О росте <классового сознания> и даже <идеологии классовой
борьбы> в рядах буржуазии см. R. Wallach Bologh.
as Shareholders Battle Labor for . Social Security and
Capitalist Class Consciousness in The Wall Street Journal 1998-1999. A
paper presented to the convention of American Sociological Association,
August 2000.
{ [9] } Венгерский экономист Л. Андор и его английский коллега М.Саммерс
подчеркивают, что все деятели МВФ, пропагандирующие свободный рынок, по
сути являются служащими общественного сектора, живущими на деньги
налогоплательщиков из стран-кредиторов. Да и сами международные
финансовые институты не могут существовать без государственных дотаций.
См. L. Andor, M. Summers. Market Failure. Pluto Press, London -Chicago,
1998.
{ [10] } Независимая газета. 15.5.1997.
{ [11] } International socialism, Winter 1996, N 73, p. 5.
{ [12] } Обзор дискуссий между левыми по поводу глобализации см. в F.
Morvan. A gauche, deux visions de la mondialisation. Utopie critique,
1999, N 15. См. также: S.Amin. The New Capitalist Globalisation. Links,
1996-97, nn 7-8; A. Freeman. The Poverty of Nations. Links. 1996, N 7.
{ [13] } Знаменитым примером является история с производством
автомобильчиков для гольф-клубов (golf-cars) в Польше. После того, как
польские экспортеры наводнили рынок США, американские производители в
соответствии с уставом ВТО начали антидемпинговую процедуру. Согласно
этой процедуре надо выбрать страну с абсолютно схожими
социально-экономическими условиями и подсчитать, во сколько обойдется
там соответствующее производство. Если оно окажется существенно дороже,
разница оценивается как <демпинг>. Нелепость этой процедуры сама по себе
очевидна, но применение оказалось еще более скандальным. В качестве
<аналогичной страны> была выбрана... Канада. Загвоздка в том, что в
Канаде вообще нет производства golf-cars. В итоге, как и следовало
ожидать, цена изготовления одной машинки оказалась немыслимо дорогой.
Были введены впечатляющие антидемпинговые пошлины, и соответствующая
промышленность в Польше просто прекратила свое существование.
{ [14] } J. Stiglitz, Quis Costodiet Ipsos Custodes? (Who is to guard
the guards themselves). Challenge, Nov.-Dec. 1999, vol. 42, no. 6.
{ [15] } См. W. Bello, Sh. Cunningham, В. Rau. Dark Victory. United
States, Structural Adjustment and Global Poverty. TNI/Pluto Press,
London, 1994; W.Bello. Brave New World. Strategies for Survival in the
Global Economy. Earthscan, London, 1990; S. George. The Lugano Report.
Pluto Press, London, 1999; M.Khor. Rethinking Liberalisation and
Reforming the WTO. Presentation at the World Economic Forum at Davos
(Switzerland), 28.01.2000, полный текст см. на сайте Third World Network
.
{ [16] } Third World Resurgence, November 1998, no 99, p. 29.
{ [17] } Alvaro Vargas Llosa. Liberty for Latin America. How to Undo
Five Hundred Years of State Opppression. Farrar, Straus and Giroux.
N.Y., 2005, p. 55.
{ [18] } Ibid., p. 78.
{ [19] } Ведомости, 05.09.2005, ?164 (1445), с. А1.
{ [20] } См. J. Marijnissen. Enough! A Socialist Bites Back.
Socialistische Partij, The Netherlands. S. L, 1996, p. 121.
{ [21] } J.Rifkin. The End of Work: The Decline of the Global Labor
Force and the Dawn of the Post-Market Era. N. Y., 1995, p. 292.
{ [22] } См. A. Gorz in: After the Fall. Ed. by R.Blackburn. Lnd. - N.
Y., 1992.
{ [23] } O.Negt in P.Ingrao, R.Rossanda u.a. Verabredungen zun
Jahrhundertende, S. 259.
{ [24] } PDS Pressedienst, 1995, N 28.
{ [25] } См. New York Times, 2.3.1996, pp.1, 26.
{ [26] } См. The New York Review of Books, 29 Feb. 1996, v. XLIll, N 4,
p..47.
{ [27] } New York Times. 2.3.1996, p. 26.
{ [28] } F. Block. Postindustrial Possibilities. Berkeley, Los Angeles &
Oxford, 1989, p. 102.
{ [29] } Monthly Review, July-August 1996, v. 48, N 3, p. 103.
{ [30] } F. Block, op. cit., p. 83.
{ [31] } Свободная мысль, 1996, ? 12, с. 91.
{ [32] } Там же, ее. 92, 93. Показательно, что противоречие между
потребностями капитала и творчества взрывает даже преуспевающие фирмы.
Так в 1996 возникли кризисы, в результате которых вынуждены были
покинуть ими же созданные компании лучшие разработчики компьютерных игр
(см. Hard'n'Soft, 1996, N 6 и др.)
{ [33] } Свободная мысль, 1996, N7, с. 128, Альтернативы, зима 1996/ 97,
N 4 с. 99-100. Более подробно Ю. С. Затуливетер изложил свои мысли в
работе <Информационная природа социальных перемен>. По мнению
Затуливетера глобализация и информационная революция неминуемо породят
<одно или несколько десятилетий Второй Великой или Глобальной депрессии>
(Ю.С. Затуливетер. Информационная природа социальных перемен. М.,
СИНТЕГ, 2001, с. 19). В свою очередь выход из депрессии невозможен без
радикальных социальных преобразований, отражающих новые общественные
потребности и отношения, сложившиеся в период информационной революции.
{ [34] } Hard'n'Soft, 1996, N 2, с. 93.
{ [35] } См. В.Л.Иноземцев, К теории постэкономической общественной
формации, М., 1995, с. 222; Workers in Third World Industrialization.
Ed. by Inga Branded. London, 1991, p. 2; Korea Times, 30.04.1986.
{ [36] } По мнению немецкого социолога Иохима Бишофа (Joachim Bischoff)
на рубеже XX и XXI веков речь идет не об установлении нового,
<постиндустриального> порядка, а лишь о <кризисе фордизма>. Борьба идет
за то, какой выход будет найден из этого кризиса (J. Bischoff in P.
lngrao, R. Rossanda u.a, Verabredungen zun Jahrhundertende, S. 210; J.
Bischoff. Restoration Oder Modernisierung? Entwicklungstendenzen des
globales Kapitalismus. Hamburg, 1995).
{ [37] } Примером того, как левая пресса некритически повторяла
измышления правых, может быть статья А. Баранова <Шестая республика
будет называться Парижская Джамахирия> на сайте Forum.Msk от 2005.11.06
({
http://www.forum.msk.ru/material/fpolitic/4482.html}). Показательно,
что автор не только принимает на веру о связи между парижскими погромами
и мифическим исламистским подпольем, но и называет исламистов
сторонниками <Джамахирии>. Между тем, термин <Джамахирия> введен в
обращение сторонниками ливийской революции, возглавлявшейся полковником
Каддафи. Сторонники Джамахирии (т.е. режима <народных советов>)
находились в конфликте с исламистами.
{ [38] } КоммерсантЪ-Daily, 07.11.2005.
{ [39] } Волнения во Франции: причины и следствия. RBC.Ru от 07.11.2005
({ http://top.rbc.ru/index.shtml?/news/daythemes/2005/11/07/07141052_bod.
shtml}).
{ [40] } "The Independent", 5.112005.
{ [41] } Ibid.
{ [42] } "International Herald Tribune", 3.11.2005.
{ [43] } Haaretz, 7.11.2005. English edition:
{ http://www.haaretz.com/hasen/spages/642206.html} .
{ [44] } J. Derrida. Specters of Marx. N. Y. & London, 1994, p. 39.
{ [45] } A. Giddens. The Third Way, p. vii.
{ [46] } Socialism and Democracy, 1998, v. 12, n 1-2 (23-24), p. iii.
{ [47] } В. Л. Иноземцев. К теории постэкономической общественной
формации. М., 1995, сс. 13-14, 192. Готовность представить достижения
западного Welfare State 60-х годов как необратимые присуща и более
радикальным авторам, например одному из наиболее заметных независимых
левых парламентариев, Олегу Смолину. См. О.Смолин. Куда несет нас рок
событий. М., 1995. Полемика со Смолиным см. Б.Кагарлицкий. Принцип
Кассандры. Альтернативы, 1996/97, ? 4.
{ [48] } Полис, 1996, ? 4, с. 113.
{ [49] } W. Thompson. The Left in History. Pluto Press, London &Chicago,
1997, pp. 1, 9.
{ [50] } Формулируя итоги самокритики немецких левых в начале 90-х
годов, Андре Бри пишет об их некритической приверженности <буржуазному
пониманию прогресса> (A. Brie. Befreiung der Visionen. Hamburg, 1992, S.
25).
{ [51] } W. Thompson, op. cit, p. 9. См. также A. Giddens. Beyond Left
and Right. The Future of Redical Politics. Cambridge, Polity Press,
1994, pp. 1-4, 69 etc. 52 Cm. PDS Pressedienst, 13.12.1996, Nr. 50-51,
S. 3.
{ [52] } F. BIock. Postindustrial Possibilities. Berkeley, L. A.,
Oxford, 1990, p. 82-83.
{ [53] } Ibid., p. 82.
{ [54] } Socialist Review (S.F.), 1995, v. 25, no. 3-4, p. 10.
{ [55] } S. Ewen. All Consuming Images. N. Y., Basic Books, 1988, p.
112.
{ [56] } Подъем <альтернативной культуры> в 1960-е годы был связан с
очевидным вырождением <классической левой>, будь то социал-демократы или
коммунисты. С тех пор вырождение старых партий стало ещё более
очевидным, приняв уже совершенно гротескные формы. Однако политические
проекты альтернативного радикализма оказались ещё менее успешными. Для
того, чтобы окончательно интегрировать партии и организации, порожденные
рабочим движением, европейской буржуазии потребовалось около столетия,
да и то нельзя говорить об окончательном успехе. А вот <зеленые> партии
были <переварены> системой за какие-то 15-20 лет.

Более того, несложно заметить, что эффективность <альтернативной
культуры> строго пропорциональна эффективности <традиционных> левых
партий, опирающихся на рабочее движение. Пока на сцене была
революционная социал-демократия, в политике было место и для массовых
анархистских течений. Реформистские левые правительства 1960-х годов
сосуществуют с <новыми левыми>. А крушение коммунизма и моральный крах
социал-демократии сопровождался столь же массовой капитуляцией
радикалов. Не добившись своих идеологических целей, старое рабочее
движение всё же смогло создать социальное государство. Потеря этих
завоеваний в 1980-90-е годы обернулась жизненной катастрофой для
арифметического большинства человечества.
{ [57] } Альтернативная культура. Энциклопедия. Сост. Дм. Десятерик.
Екатеринбург, Ультра.Культура, 2005, сс. 93, 213.
{ [58] } Разумеется, в рамках самой <альтернативной культуры> далеко не
всегда наблюдается подобного самодовольство. Инстинктивные поиски выхода
из политического тупика и расширения <социальной базы> повторяются на
всем протяжении её истории. Именно такой смысл имел символический
<пролетаризм> новых левых, которые, будучи исключительно
молодежно-интеллигентским движением, обожали говорить о <рабочей
автономии>, <пролетарской демократии> и т.п. Антиглобализм тоже может
рассматриваться как (не во всем удачная) попытка преодоления
<альтернативности>, когда радикальные группы вышли из своих гетто и
обратились к массам, а заодно - и друг к другу.
{ [59] } The Buffler, 1995, N 6, p. 15.
{ [60] } Надо отметить, что <широкое> и <узкое> понимания рабочего
класса, наемного труда и пролетариата были одной из ключевых тем в
дискуссиях советских обществоведов, начиная с конца 60-х годов. В 90-е
годы этот вопрос стал восприниматься значительной частью исследователей
как разновидность марксистской <схоласики>, а потому отступил на второй
план. Тем не менее, обсуждение этой темы можно найти в публикациях А.
Глинчиковой, А. Колганова, Ф. Тарасова и А. Бузгалина. В то же время для
западной социологии вопрос о классовом характере наемного труда вновь
встал в полный рост именно в 1990-е годы благодаря технологической
революции.
{ [61] } D. Sassoon. One Hundred Years of Socialism. London & N. Y.,
1996, p. 392-393.
{ [62] } A.Giddens. Beyond Left and Right. The Future of Radical
Politics. Cambridge, Polity Press, 1994, p. 113.
{ [63] } Ibid., p. 14.
{ [64] } Ibid., pp. 196-197.
{ [65] } Encyclopedia of the American Left. Ed. by M. J. Buhle, P.
Buhle, D. Georgakas. N. Y.- Lnd., 1990, p. xii.
{ [66] } См. F. Jameson. Actually Existing Marxism. In: Beyond Marxism.
Ed. by S. Makdisi.C. Casarino, R. E. Karl. N. Y., 1996.
{ [67] } Socialist Review (S. F.), 1995, v. 25, N 3-4, p. 4.
{ [68] } Links, July-October 1996, N 7, p. 22.
{ [69] } О принципиальных различиях между женским движением и феминизмом
конца XX века см. Современная западная социология. Под ред. П.Монсона,
СПб., 1992; Feminism. The Essential Historical Writings. Ed. by M.
Schneir. New York, 1972; Feminism and Socialism. Chippendale, Australia,
1992. См. также И.Глущенко. Женское счастье. Независимая газета,
17.03.1993.
{ [70] } Sh. Rowbotham, L. Segal, H. Wainwright. Beyond the Fragments.
Merlin Press, London, 1979, p. 4.
{ [71] } D.Sassoon, op.cit., p. 440.
{ [72] } N. Bobbio, op. cit., p. 11.
{ [73] } См. Второй съезд РСДРП. Протоколы. М., 1959, с. 320 и др.
{ [74] } A. Brie, op. cit., S. 126.
{ [75] } Н. Бухарин. Тюремные рукописи. Под ред. Г. А. Бордюгова и С.
Коэна. М., 1996, т. 1, с. 126.
{ [76] } Там же, сс. 133, 126.
{ [77] } См. M. Marable. Race, Identity, and Political Culture. Цит. по:
Socialist Review (S.F.) 1995, N 2, p. 48.
{ [78] } Ch. Mouffe. The Return of the Political. Lnd., 1988, pp. 19,
18.
{ [79] } R. Burbach, O. Nunez, B. Kagarlitsky. Globalisation and its
Discontents. The Rise of Postmodern Socialism. Lnd. - Chicago, 1997, p.
145. Будучи одним из соавторов книги, в своей главе о Восточной Европе я
попытался предложить иное видение альтернативы. Эти очевидные
противоречия в тексте (отчасти отмеченные в предисловии Бербака),
однако, придали книге еще более постмодернистский вид. Австралийский
рецензент книги Пол Кларк, не без ехидства заметил: <Довольно странно
участвовать в сочинении книги, с которой ты принципиально не согласен,
но так получилось> (Green Left Weekly, 19.5.1997, p. 25). Беда в том,
что острота и непримиримость противоречий между постмодернистскими
интерпретациями социализма и марксизмом стали для меня очевидны именно в
процессе работы с Бербаком и Нуньесом. Более подробно мои разногласия с
Бербаком и Нуньесом были изложены в книге B.Kagarlitsky. New Realism,
New Barbarism. London, Pluto Press, 1999.
{ [80] } Marxism in the Postmodern Age: Confronting the New World Order.
Ed. By A. Callari, S. Cullenberg, C. Biewener. Guilford Press, N. Y. &
London, 1995, p. 7-8.
{ [81] } К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения, т. 16, с. 31.
{ [82] } А. Каллиникос. Антикапиталистический манифест. Праксис, М.,
2005, с. 21.
{ [83] } См. J. Holloway. Change the World Without Taking Power - New
edition. London, Pluto Press, 2005.
{ [84] } Ibid, p. 244.
{ [85] } См. Ibid, p. 244-245.
{ [86] } См. M. Hardt, A. Negri. Multitude: War and Democracy in the Age
of Empire. Penguin Press, 2004.
{ [87] } М. Хардт, А. Негри. Империя. М., Праксис, 2004, с. 10.
{ [88] } Там же, с. 191.
{ [89] } M. Hardt, A.Negri. Multitude, p. xvii.
{ [90] } Ibid., p. xv.
{ [91] } М. Хардт, А. Негри. Империя, с. 154.
{ [92] } J. Holloway. Op. Cit., p. 222.
{ [93] } М. Хардт, А. Негри. Империя, с. 380.
{ [94] } Свободная мысль, 1995, ? 3, с. 75.
{ [95] } См. A. Giddens. Beyond Left and Right.
{ [96] } O.Negt in Rlngrao, R.Rossanda u.a. Verabredungen zun
Jahrhundertende. Eine Debatte uber die Entwicklung des Kapitalismus und
die Aufgaben der Linken. Hrsg. von H.Heine. Hamburg, 1996, S. 259.
{ [97] } A.Brie, op. cit., S. 124.
{ [98] } Г. Джемаль. Освобождение ислама. М., Умма, 2004, с. 95.
{ [99] } Г. Джемаль. Революция пророков. М., Ультра.Культура, 2003, с.
348.
{ [100] } Г. Джемаль. Освобождение ислама, с. 57.
{ [101] } Там же, с. 56.
{ [102] } Там же.
{ [103] } Там же, с. 350.
{ [104] } Там же, с. 351.


------------------------------------




От Пуденко Сергей
К Константин (25.01.2006 23:59:07)
Дата 30.01.2006 07:10:02

"Возвращение призрака". Продолжение.

оборвало, выкладываю остаток

На мой взгляд,очень удачно вышло - совсем свежий материал и весьма " в
струю" (мне например).
После полного и связного изложения самОй концепции я,кстати,готов
спорить и порой жестко критиковать такую концепцию Кагарлицкого, как
совр.труд, и т.п.

--------------

...


По отношению к институтам капиталистической глобализации левые резко
разделились на две группы. Одни (большинство левого <политического
класса>) пришли к выводу о совершенной невозможности противостоять
<естественному ходу вещей>. Другая группа (более радикальные
представители левого движения) подвергли глобализацию жесткой
ритике{ [12] }.

С точки зрения левых критиков глобализации МВФ, ВТО и Мировой Банк
повсеместно требуют отказа от государственного регулирования и
приватизации без учета социальных последствий проводимых реформ.
Формальным обоснованием этого является теория, согласно которой
либеральные меры автоматически вызовут бурный экономический рост,
который в свою очередь приведет к сокращению бедности, тем самым, решив
<естественным образом> все проблемы, которые пытались решать с помощью
неэффективного государственного регулирования, социальных программ и
социалистических экспериментов. На практике, однако, обещанный
экономический рост наступает довольно редко. Как раз, наоборот, в
большинстве стран, подвергшихся реформам, наступает резкий спад. В
последующий период, разумеется, спад прекращается, но показатели роста
редко перекрывают докризисный уровень. Так в Восточной Европе после 10
лет реформ существенно перекрыла уровень 1989 года только Польша,
которая на самом деле <падала> еще с 1979 года. Восстановили <советский>
уровень еще несколько стран, но все без исключения страны после
либерализации отстают от западных соседей больше, чем до нее.
Исключением является только Словения, отказавшаяся от приватизации по
рецептам МВФ и сейчас вплотную приблизившаяся к западноевропейским
показателям.

В ряде стран <третьего мира> реальный экономический рост был достигнут,
но разрыв между богатыми и бедными не сократился. Как раз наоборот,
число бедных абсолютно и относительно выросло. Плоды экономического
роста достались узкому слою богатых, в среднем классе произошло
расслоение между небольшой частью, непосредственно связанной с
транснациональными корпорациями и международными финансовыми
учреждениями и представителями <реального сектора>, оказавшимися в
достаточно трудном положении.

Один из парадоксов институциональной троицы ВТО/МВФ/МБ состоит в том,
что все эти учреждения создавались в послевоенный период как раз в
качестве альтернативы глобальной рыночной стихии, как инструменты
государственного регулирования в международном масштабе. Теперь мы имеем
массу чиновников, оплачиваемых за счет налогоплательщиков, которые
разъезжают по миру, заставляя правительства сокращать участие
государства в экономике. Разумеется, диктовать свои условия они могут
лишь бедным странам <третьего мира> и бывшего <коммунистического блока>,
тогда как содержатся преимущественно за счет ресурсов Запада. К МВФ у
Конгресса США есть довольно большие претензии с точки зрения финансовой
дисциплины, но до сих пор все попытки навести здесь хоть какой-то
порядок пресекались администрацией Клинтона, которая не скрывает, что
МВФ со всем его недостатками, слишком важен для Запада, чтобы можно было
дестабилизировать его всевозможными расследованиями и санкциями.

Если бедные страны защищают свои рынки, ВТО обвиняет их в протекционизме
и грозит санкциями. В тех же случаях, когда бедные страны успешно играют
на рынке, против них применяют антидемпинговые санкции{ [13] }.

В 1998-99 годах левые критики международных финансовых институтов
получили неожиданного союзника в лице Дж. Стиглица, в недавнем прошлом
главного экономиста Мирового Банка. Поработав несколько лет на одной из
самых руководящих должностей планеты, Стиглиц выступил с резкой критикой
системы, обвинив ее в вопиющей неэффективности и от очевидной
злонамеренности.

Анализируя итоги неолиберальных реформ в Восточной Европе, Стиглиц
отметил в январе 2000 года, что за единственным исключением Польши <все
перечисленные страны после перехода к рыночной экономике достигли
меньшего, нежели до него. Более того, они не могут даже достичь уровня
1989 года>. Подобные результаты тем более катастрофичны, что системы
советского типа сами по себе не отличались высокой эффективностью и к
1989 году находились в глубочайшем кризисе. <Но еще хуже обстоит дело,
если мы посмотрим на данные о бедности. 18 из 25 рассматриваемых стран,
по которым есть данные, показывают, что количество людей, живущих в
бедности, выросло с 4% до 45% населения>. При этом, отмечает Стиглиц,
вопреки официальной теории <быстрее росла экономика в странах с более
высокой инфляцией, а не наоборот>{ [14] }. Как и следовало ожидать,
после подобных выступлений Стиглиц вынужден был покинуть Мировой банк.



Левые критики неолиберального проекта

Не удивительно, что на протяжении 90-х годов теория и практика
неолиберализма была подвергнута жесткой критике левыми авторами. В
качестве наиболее серьезных критиков <корпоративной глобализации> можно
назвать американскую исследовательницу Сьюзан Джордж, филиппинца Уолдена
Белло, сингапурского экономиста Мартина Хора{ [15] }. Несмотря на то,
что все эти авторы работают в разных странах, речь идет явно о единой
международной <школе> экономического анализа, что тоже можно считать
результатом развития глобального капитализма. Все эти авторы являются не
только признанными академическими экономистами, но и активными
участниками различных международных неправительственных организаций.
Показательно также, что, несмотря на различие культур между
представителями <Севера> и <Юга>, антиглобалистская литература
существует именно на английском языке.

В течение 90-х годов в глобальном масштабе была реализована
неолиберальная экономическая модель. В результате, по мнению многих
наблюдателей, МВФ и Мировой Банк стали играть в мировом масштабе
примерно такую же роль, как некогда Центральный Комитет КПСС в рамках
<коммунистического блока>. Эксперты МВФ и Мирового Банка определяли, что
делать с угольной промышленностью в России, как перестраивать компании в
Южной Корее, как управлять предприятиями в Мексике. Вопреки общим словам
о торжестве <свободного рынка> мировая практика ещё не знала такой
централизации. Даже правительства Запада вынуждены считаться с этой
параллельной властью. Однако грандиозный успех породил не менее
грандиозные проблемы, свойственные любым сверх-централизованным
системам. Дело вовсе не в том, что неолиберальная модель капитализма
обрекает большинство человечества на бесперспективную нищету, а страны
<периферии> на зависимость от стран <центра>. Подобные <моральные> и
<идеологические> проблемы не могут волновать <серьезных людей>. Проблема
в том, что цена ошибки возрастает в невероятной степени. Огромные
ресурсы, которыми управляет МВФ, позволяют <стабилизировать> ситуацию.
Но проблемы не устраняются, через некоторое время кризис повторяется.
Именно по такому пути шли Брежнев с товарищами. Благо СССР получал
огромные доходы от продажи нефти. Потом деньги кончились, а Советский
Союз развалился.

Либеральная модель капитализма принципиально нестабильна (это, кстати,
оборотная сторона её динамизма). Нестабильность классического
капитализма в XIX веке привела Карла Маркса к выводу о неизбежности
циклических кризисов и социалистических преобразований. Спустя 80 лет те
же факты подтолкнули Дж. М. Кейнса к тому, чтобы предложить свой проект
<смешанной экономики>, регулируемой государством. Отвергнув критику
Маркса и Кейнса, разрушив структуры, созданные под влиянием их идей,
новый мировой экономический порядок вернул нас к правилам игры
<классического> капитализма - со всеми вытекающими отсюда последствиями,
включая кризисы перепроизводства, финансовые катастрофы (являющиеся
оборотной стороной <победы> над инфляцией), в конечном счете -
революции. Правда теперь есть МВФ, работающий одновременно как
идеологический центр и <пожарная команда>. Однако, по мнению скептиков,
<пожарные> сами разбрасывают окурки по лесу.

Функции планирования и регулирования никуда не делись. Они лишь были
приватизированы, как и все остальное. Модель <идеальной конкуренции> по
Адаму Смиту предполагает действие на рынке сразу сотен или тысяч
независимых производителей, не имеющих информации друг о друге, а потому
ориентирующихся на уровень цен и текущий спрос. На протяжении всего XX
века формировались крупные корпорации, действующие по иным правилам.
Возникла ситуация <олигополии>. Корпорации вполне способны
ориентироваться на рынке, собирать информацию о конкурентах и партнерах,
управлять ценами, регулировать уровень производства. Только делается это
не в интересах публики, а в своих собственных. В этом плане русские
жалобы на олигархический капитализм совершенно не уникальны.
Американские республиканцы жалуются на олигархию не меньше, чем
российские публицисты.

При всем том международные финансовые институты и транснациональные
корпорации страдают почти всеми болезнями советского
сверх-централизованного планирования. <Свободный рынок> по Адаму Смиту
как саморегулирующийся механизм в современных условиях ни технически, ни
экономически не возможен. <В подобной ситуации, - писал известный Мартин
Хор, - нет никакого <свободного рынка> в классическом смысле слова,
когда одновременно действует множество продавцов и покупателей, каждый
из которых контролирует лишь незначительную долю рынка, и никто не может
изменить общую ситуацию, манипулируя ценами.

Напротив, немногие крупные компании или предприниматели могут
контролировать столь значительную долю производства, продаж и закупок,
что они могут определять цены и даже в течение определенного времени
произвольно понижать или повышать их>.

Мировая экономика, подчиненная сверх-централизованным корпорациям, живет
по принципу олигополии. <То, что происходит сейчас на финансовых
рынках - типичный пример олигополии и манипуляции. Несколько крупных
фондов, зачастую специализирующиеся на спекулятивных портфельных
инвестициях, контролируют значительную часть денежных потоков (как в
виде наличности, так и в виде кредитов) и они изучили все трюки,
позволяющие им обогащаться с помощью любых финансовых инструментов.

Они могут манипулировать курсом валют, ценами акций и банковскими
ставками, в результате порождая финансовую нестабильность и
экономический хаос>{ [16] }.

Либеральные экономисты отвечали на подобную критику, что все
перечисленные проблемы возникают не из-за <свободного рынка>, а как раз
от недостатка рыночного самоконтроля в экономике. Но в том-то и беда,
что чем более экономику либерализуют, чем более проводится политика
дерегулирования, тем более она становится монополизированной,
олигополистической и централизованно-бюрократической. <Свободный рынок>
на рубеже XX и XXI веков является идеологической фикцией, существующей
только в сознании идеологов и распропагандированных ими масс. Иными
словами, политика, направленная на проведение <рыночных реформ>,
независимо от того, насколько успешна она проводится, просто не может
дать обещанных идеологами результатов, ибо подобные результаты
недостижимы в принципе. Зато она неизбежно даст иные результаты -
укрепив власть международных финансовых институтов и транснациональных
монополий (ради чего, вообще-то, она и проводится).

18 лет глобального укрепления транснациональных институтов (примерно с
1980 по 1998) дали примерно те же результаты, что и 18 лет брежневской
стабильности в СССР. Глобальные элиты, сконцентрировав в своих руках
грандиозные ресурсы, не просто понемногу теряли чувство реальности, но и
начали позволять себе все более грубые ошибки, ибо немедленного
<наказания> за эти ошибки не следовало. При столь огромной власти
создается ложное ощущение, будто справиться можно практически с любой
неприятностью, а потому нет необходимости беспокоиться из-за
накапливающихся нерешенных проблем. Одновременно резко падает качество
управления, снижается компетентность руководящих кадров, нарастает
коррупция в системе. Чем больше корпорация, тем сильнее в ней
развиваются внутренние групповые интересы, вступающие в конфликт друг с
другом.

В большинстве стран, где неолиберальные реформы проведены <успешно>,
возникли и однотипные проблемы. Россия не уникальна, разница лишь в
масштабе и остроте этих проблем. Ведь с таким размахом и с таким
энтузиазмом как у нас монетаристские программы не проводились нигде в
мире.

Критики <корпоративной глобализации> подчеркивают, что подобно своим
советским предшественникам, идеологи <современного либерализма> пытаются
ориентироваться на <передовой опыт> и <положительные примеры>. Как
некогда в Советском Союзе, любые проблемы объясняют ошибками отдельных
руководителей, а достижения - результатом последовательного и мудрого
курса. Первоначально образцом последовательного и успешного проведения
реформ была объявлена Чешская республика. В начале 2000-х годов эта
страна переживала глубокий кризис. Либеральные идеологи тотчас же
обнаружили огромное количество ошибок, которых в упор не замечали за
несколько лет до того. Публике сообщили, что пражские чиновники не
провели <подлинной приватизации>, саботировали реформы и т. д. (что,
кстати, отчасти правда - этим и объясняется относительная стабильность
Чехии в первой половине 1990-х). В качестве спасительного рецепта чехам
рекомендовали провести ряд мер, уже приведших Россию к дефолту в 1998
году. Мексике несколько раз предоставляли помощь для преодоления
финансового кризиса, провозглашали её образцом <успеха>, а затем в
срочном порядке предоставляли дополнительную помощь для выхода из нового
кризиса. Каждый раз денег нужно было больше. Это не помешало предлагать
Мексику в качестве образца для Южной Кореи. Если соответствующие
<реформы> там тоже будут успешно проведены, повторение азиатского
кризиса 1997-98 годов станет лишь вопросом времени.



Латинская Америка - любимый заповедник неолиберализма

Какие бы проблемы ни возникали на пути развития, либеральная
общественная мысль никогда не признает их связи с капитализмом и рынком.
Винить можно что угодно - национальную специфику, бюрократию, коррупцию,
иностранное вмешательство, политические ошибки. Лишь фундаментальные
принципы либеральной экономики не могут быть поставлены под сомнение,
это аксиома. Капитализм, частная собственность, рынок и свобода торговли
являются основами преуспеяния и благосостояния. Если же применение этих
принципов не ведет к ожидаемому результату, то дело не в исходных
принципах, а в каких-то внешних обстоятельствах, которые блокируют
прогресс.

Типичным примером подобного подхода может быть книга Альваро Варгаса
Льосы <Свобода для Латинской Америки>, имеющая выразительный
подзаголовок: <Как преодолеть пять столетий государственного угнетения>.
Сразу приходят на ум <Сто лет одиночества> Габриеля Гарсиа Маркеса, но
автор пошел дальше - одного столетия ему явно недостаточно. Все проблемы
Латинской Америки имеют непрерывную пятисотлетнюю историю, причем уже с
первых страниц книги мы понимаем, что, по большому счету, ничего не
меняется. Проблем у континента Альваро Варгас Льоса насчитал тоже пять:
корпоративизм, государственный меркантилизм, привилегии,
перераспределение богатства (wealth transfer) и политический закон (p.
14). Автор книги обнаруживает все эти явления уже в империи древних
майя, откуда они плавно переходят к ацтекам, инкам, испанским
конкистадорам, правительствам свободных креольских республик и в итоге
остаются в наследство нынешнему поколению лидеров Латинской Америки.

Лечить эти болезни нужно с помощью неизменного курса на приватизацию и
свободу торговли. Проблема в том, что сам же Льоса констатирует, что
десятилетие неолиберальных преобразований завершилось экономической
катастрофой и всеобщим возмущением. И всё равно причину он продолжает
искать не в самих реформах, а в культурных и институциональных
препятствиях, на которые они натолкнулись. Льоса категорически отрицает
мнение о том, что в основе проблем континента может лежать что-либо
кроме её собственных недостатков. Никакой <зависимости> от Запада
никогда не было, просто Латинская Америка (очевидно, мучаемая
комплексами) <убедила себя, будто проблема слаборазвитости связана
<зависимостью>. А попытки исправить положение с помощью
импортозамещающей индустриализации он характеризует как <иллюзию
экономического национализма>{ [17] }.

Характерно, что авторы, пропагандирующие свободную торговлю, неизменно
избегают анализа мировой экономики как целого, обращаясь постоянно к
частным случаям отдельных стран или регионов, как будто те существуют в
хозяйственном вакууме. Система международного разделения труда не
упоминается, а хозяйственные связи стран Латинской Америки с США и
Западной Европы удостаиваются упоминания только в связи с тем, что они
недостаточно свободные. Причем даже радикальное и многолетнее открытие
рынков неизбежно характеризуется как недостаточное. Как и положено
либеральному идеологу Льоса видит образец успешного общества в Западной
Европе, но особенно - в США, с которых он и призывает брать пример.
Правда, не во всем. Ведь как раз по части свободной торговли к Америке
есть претензии. Запад сам ещё недостаточно последовательно проводит в
жизнь принципы капитализма и свободной торговли: <если Соединенные Штаты
хотят продвигать капитализм свободного рынка в Латинской Америке, он
должны сами следовать собственным принципам. Если они это сделают, они
укрепят ценности свободы>{ [18] }.

Позиция Льосы типична для либерального исследователя, пишущего о
Латинской Америке, Украине, России, Африке или Индии. О чем бы ни зашла
речь, нам предлагается преодолеть некие местные условия, препятствующие
повторению иноземного успеха. Каковы же эти условия? У
латиноамериканцев, русских, африканцев, восточноевропейцев неизменно
есть две беды: культура и институты.

Культура остается консервативной, традиционной, ориентированной на какие
угодно ценности, только не на рыночный успех, а государство большим,
корпоративным, авторитарным и коррумпированным. Причем оно сохраняет эти
черты, даже если приватизирует всё подряд и неукоснительно проводит
политику свободной торговли. Значит, надо менять культуру, но главное -
радикально реформировать государство.

Между тем сохранение <старого> государства в условиях <новой>
экономической реальности само по себе закономерно. Государство,
разумеется, не остается неизменным, оно тоже меняется, приспосабливаясь
к меняющимся условиям. И если правительство сохраняет черты
авторитаризма и корпоративизма, то вряд ли всё можно объяснить одной
лишь инерцией.

Либеральному автору легко говорить про пять столетий. В логике его
изложения это ровно ничего бы не меняло, ибо основной методологический
принцип либерального экономического анализа это внеисторизм. Западные,
либеральные институты, порядки, принципы - <правильные> - они
универсальны, внеисторичны. Их успешная реализация является признаком
<нормального> общества. Остальные институты и порядки, напротив,
результат специфических условий. Аномалии, отклоенния от нормы, зигзаги
истории. В этом ненормальном положении находится почти всё человечество
на протяжении большей части своей истории. Что же, тем хуже для
человечества.

Если <допотопные марксисты> считают, будто капитализм порожден
определенным этапом развития общества, имеет начало и, следовательно,
будет иметь конец, то либеральные мыслители - хоть в Москве, хоть в
Лиме, хоть в Лондоне - твердо убеждены в обратном. Законы экономики так
же объективны, внеисторичны, внесоциальны и незыблемы как, например, и
законы механики в физике Ньютона. Хорошие правительства - те, кто идут
навстречу <естественным законам>. Плохие - те, кто пытаются им
препятствовать. Соответственно, у первых всё должно получаться, у
вторых, напротив, всё должно проваливаться. Поскольку в реальной жизни
всё часто происходит совершенно наоборот, нужно найти какое-то
объяснение. Культура и институты дают нам возможность ответить, <почему
всё не так>.

Обвинения в адрес латиноамериканской культуры весьма похожи на
аналогичные обвинения, звучащие в адрес культуры русской или
африканской. Макс Вебер писал о связи протестантизма с духом
капитализма. Латиноамериканцам не повезло: они остались католиками. А уж
в России совсем плохо: восторжествовало православие.

То, что кальвинизм выступил, например, в Англии в качестве
идеологического обоснования буржуазной революции не подлежит сомнению.
Но была ли английская революция просто результатом кальвинстской
пропаганды? Почему протестантизм добился успеха в Германии и был
разгромлен в Литве? Почему в России, при весьма толерантном отношении
государства к немецкому протестантизму, выходцы из Остзейских провинций
занимались не бизнесом, а государственной службой, причем по уровню
коррупции нередко давали фору своим православным коллегам? Националисты
и либералы любят ссылаться на древние традиции (первые ими гордятся,
вторые на них жалуются). Но самые древние традиции уступают давлению
обстоятельств. В Белоруссии в XVI века было Магдебургское право,
традиции самоуправления и сеймы. Это не помешало в конце ХХ века здесь
придти к власти Александру Лукашенко.

Впрочем, культура неуловима и условна. А институты осязаемы и конкретны.
Но дело в том, что в Латинской Америке, например, институты, как
политические, так и социальные менялись неоднократно. И каждый раз смена
социально-политических институтов была теснейшим образом связана с
изменением экономических структур и курсов. Проблема в том, что каждая
из фаз <неудачного> развития Латинской Америки была попыткой имитировать
соответствующую фазу экономической политики, господствовавшей в мире и
на Западе, находилась под влиянием доминировавших на Западе идей.

Институты менялись, менялась и экономическая политика, но отставание
сохранялось неизменно. Другое дело, что дистанция то увеличивалась, то
сокращалась, странным образом, становясь меньшей при <неправильной>, с
точки зрения либеральных идеологов, политики, и увеличиваясь, когда
возвращались к политике более <правильной>, рыночной.

Рост правительственного участия в экономике западных стран и стран
Латинской Америки происходили синхронно, являясь выражением одной и той
же общей тенденции, единого процесса реконструкции буржуазной
миросистемы. Точно так же, и наступление неолиберализма, развернулось на
Западе и в Латинской Америке примерно в одно время, под влиянием одних и
тех же идей.

Если мы не хотим и дальше блуждать в потемках идеологического сознания,
придется вернуться к реальности и присмотреться к фактическому ходу
истории. Вопреки общепринятым либеральным тезисам, культура и институты
Запада являются не столько причиной, сколько следствием его успеха. Там,
где достигался социально-экономический успех, стабилизировались и
институты буржуазной демократии, причем даже в странах, ранее не имевших
европейской традиции. Но там, где успех не был достигнут, буржуазная
демократия не прививалась, даже если для этого было множество культурных
предпосылок.

Успех давал возможность сложиться институтам и развиться культуре. Они,
в свою очередь закрепляли успех. Там же где не было изначального успеха
(Центральная и Восточная Европа или Италия в XVII веке) и культура и
институты увядали. Не помог весь блеск Возрождения. Это не значит,
будто культура, традиция, институты не важны. Они являются фактором,
стабилизирующим общественные отношения, их передовой линией, а порой и
последним рубежом обороны. Но там, где культура или институты
оказываются лишены опоры на благоприятные для них
социально-экономические отношения, они неизбежно терпят крах. Больше
того, победившая общественная система часто не уничтожает старую
культуру и институты, а трансформирует их, превращая в один из самых
ценных своих трофеев (монархия и аристократия в буржуазной Британии,
кастовая система в капиталистической Индии и др.).

Вопрос, однако, в том, что предопределяет успех одних и неудачу других.
В рамках мирового рынка одно с другим тесно связано. Это простейший
математический факт, который, кстати, не отрицает и либеральная
экономическая наука, хотя предпочитает о нем не говорить. Ведь в
условиях конкуренции при ограниченном количестве ресурсов победитель
достигает успеха за счет проигравших. И чем значительнее победа, тем
больше число проигравших и тем хуже их потери. Такая модель, кстати,
заложена даже в детской игре <Монополия>.

Максимум, к чему может призвать либеральный экономист это достичь
благополучия за счет других. Иными словами, не только обеспечить подъем
собственной страны, но и добиться упадка кого-то из конкурентов. Но дело
в том, что, в отличие от детской игры, стартовые условия конкурентов не
равны. А потому более слабые страны Третьего мира будут проигрывать
всегда, и тем сильнее, чем более активно они вовлечены в глобальное
соревнование.

Действительные причины успеха стран, составляющих <центр> мировой
системы, состоят в международном разделении труда и централизации
капитала. В моменты неустойчивости страны <центра> могут прибегнуть и к
применению вооруженной силы.

Идеология развития (Desarollismo) стремилась изменить место Латинской
Америки в глобальном разделении труда. Но и само разделение труда в
капиталистической миросистеме меняется. Таким образом, политика
ускоренного развития далеко не всегда ведет изменению соотношения сил.
Если всё это происходит в рамках рыночного подхода, то она может, в
конечном счете, даже способствовать очередной реконструкции системы и
закреплению зависимости на новом уровне. Именно это, а не мифический
<избыток> государства привело к кризису латиноамериканского развития к
середине 1980-х. Латинская Америка не стала самостоятельным центром
накопления капитала. А это означает, что все усилия, направленные на
подъем экономики, будут, в итоге, вести лишь к <развитию
слаборазвитости>.



Восточно-европейский и российский опыт

Конечно, далеко не все проблемы мировой экономики порождены
неолиберализмом. В условиях Восточной Европы было бы нелепостью отрицать
влияние прошлого. Неэффективная промышленность унаследована нами как раз
от советской системы. Но в том-то и дело, что странам, переживавшим в
1990-е годы трудные времена, вместе с кредитами предлагался пакет мер,
не только не устраняющих реальные причины кризиса, но напротив,
создающих новые источники нестабильности. В результате, с одной стороны,
МВФ, Мировой Банк и другие глобальные финансовые институты укрепляли
свой контроль над мировой экономикой, но с другой стороны, им довольно
скоро пришлось столкнуться с последствиями собственной политики. Подобно
советским учреждениям времен Брежнева, они связали себя по рукам и ногам
своей <единственно истинной> идеологией и не могут преодолеть инерцию
собственной структуры.

В итоге не остается ничего другого, кроме как продолжать движение
избранному пути, подавляя <сопротивление материала>. России, как раньше
Мексике, дают средства не для решения проблем, а, напротив, для того,
чтобы можно было некоторое время продержаться, не решая эти проблемы.
Наше правительство, оказавшись лицом к лицу с фактом собственного
банкротства, вынуждено было признать, что кризис носит <структурный
характер>. На самом деле кризис даже не структурный, а системный. Но в
качестве спасительных мер предлагают нечто совершенно непохожее на
структурные преобразования. Структурной реформой нельзя назвать
составление нового налогового кодекса. Иное дело если бы
национализировали <Газпром> и других <естественных монополистов>. Даже
когда в 2005 году в Кремле решились забрать в государственный сектор
собственность нефтяной компании <ЮКОС>, руководствовались власти отнюдь
не экономическими, а преимущественно политическими соображениями (и
отчасти корыстными личными интересами). При этом постоянно
подчеркивалось, что экспроприация <ЮКОСа> проводилась исключительно
рыночными методами. В этом плане показательна реакция российского
бизнес-сообщества на слухи о дальнейшем расширении государственного
сектора. Вместо того, чтобы паниковать и протестовать, лидеры бизнеса
выразили готовность продавать свои активы. Если, писала газета
российского бизнеса <Ведомости>, принадлежащие правительству компании
начнут скупать акции, <предпринимателям это может быть на руку: если
суммы сделок будут справедливыми, олигархи заработают
миллиарды>{ [19] }. Говорить о <национализации> не позволяет идеология.

Крах рубля в августе 1998 года и последовавший за ним кризис заставил
руководство России применить некоторые методы государственного
регулирования. Но как только ситуация выправилась, а повысившиеся цены
на нефть создали в стране более благоприятную экономическую обстановку,
власть тут же вернулась к привычным либеральным рецептам. Москва стала
активно готовиться к вступлению в ВТО. В рамках этого процесса был
подготовлен и очередной пакет <непопулярных мер> - знаменитая
<монетизация льгот>, спровоцировавшая волнения пенсионеров, лишенных
бесплатного проезда на транспорте, реформа образования, превращающая
знания в товар для избранных, жилищно-коммунальная реформа, направленная
на коммерциализацию этого сектора и т.д.

Международные финансовые институты - не сторонние наблюдатели в России.
Они несут полную ответственность за то, что творится у нас. С ними
согласовывались все основные решения, приведшие к кризису 1998 года. С
ними согласовывается и нынешняя политика. Именно поэтому они изо всех
сил будут стараться сохранить нынешнее положение вещей.

Национальную гордость российских патриотов может тешить, что в России
МВФ заинтересован больше, чем в какой-нибудь африканской стране,
разрушившей свое сельское хозяйство и ликвидировавшей зачатки
промышленности в процессе <структурной адаптации> (structural
adjustment) к мировому рынку. При чтении националистической прессы
возникает впечатление, что авторы искренне думают, будто <Запад>
специально хочет гибели нашей страны. Западников, которые искренне
считают, будто США и Европейский Союз действуют исключительно во благо
России, к началу 2000-х годов почти не осталось. Однако разоблачение
<козней Запада> никоим образом не приблизило наше общественное сознание
к пониманию действительных проблем и противоречий глобализации.

Можно сказать, что к началу XXI века Россия опять, как и в начале XX
века, оказалась своего рода <слабым звеном мирового капитализма>.
Русская душа, мистический <коллективизм> и прочие национальные
особенности не имеют к этому никакого отношения. Наша страна заняла
определенное место в мировой системе, и экономический крах здесь может
стать прелюдией к глобальным потрясениям.

Можно сделать сравнение с Советским Союзом 1970-х годов. Одной из
ключевых идей так называемой <доктрины Брежнева> была <необратимость>.
Для советского руководства в те годы очень важно было показать, что ни
одна страна не может уйти из <социалистического лагеря>, ни одно
оппозиционное движение не достигает успеха. Ради этого можно было даже
пойти на риск затяжной, и как выяснилось безнадежной, войны в
Афганистане. Иначе, по мнению кремлевского, руководства мог сработать
знаменитый <принцип домино>. Парадоксальным образом руководство МВФ, ВТО
и Мирового Банка придерживается точно такой же логики. При этом стратеги
Международного Валютного Фонда прекрасно осознают, что обнищавшие страны
Африки сами по себе не могут решиться на противостояние с международными
финансовыми институтами, мелкие латиноамериканские государства тоже, а в
Восточной Европе можно удерживать ситуацию под контролем до тех пор,
пока народы там верят в перспективу <интеграции> с западноевропейским
<центром>. Хуже с Россией, Мексикой или Бразилией, которые обладают
определенным потенциалом для самостоятельного развития и могут
<притянуть> других. И, наконец, в 1990-е годы Россия стала не просто
источником дешевых ресурсов, но и важным рынком сбыта для промышленности
<центра>. Наш кризис может дестабилизировать других. Отсюда и
невероятное упорство, с которым МВФ, руководство <большой восьмерки> и
другие западные институты поддерживают <либеральные реформы> в России
или в Мексике, несмотря на многочисленные неудачи реформаторов.

Важнейшим механизмом поддержания контроля <центра> над <периферией>
является долговая зависимость. При этом в рамках западной экономики
происходит бурное перераспределение ресурсов, от которого выигрывает,
прежде всего, финансовый капитал. Чем больше его автономия, тем менее
конструктивным является его взаимодействие с промышленным капиталом.
Инвестиционные банки и биржа были необходимы для перераспределения
финансовых потоков между отраслями. Они не только обеспечивают стихийное
перераспределение (и доступ) к инвестиционным ресурсам, но и подают
бизнесу необходимые сигналы. Биржа это своего рода оракул, сообщающий
нам волю рынка, место, где мы можем время от времени видеть, куда
указывает <невидимая рука>. Но, как и все жрецы, представители
финансовых институтов имеют и собственные специфические интересы. Чем
они сильнее, тем менее адекватны биржевые сигналы.
Информационно-денежные потоки уже не ориентируют, а дезориентируют
бизнес. К концу 1990-х годов самым выгодным вложением капитала стала
скупка акций компаний, занимающихся скупкой акций компаний, занимающихся
скупкой акций компаний. Долги, накопленные в финансовом секторе,
превосходят бюджетные дефициты большинства стан.

Каждый очередной крах сопровождается спасительными акциями - за счет
налогоплательщика или за счет тех компаний, которые готовы пожертвовать
своими средствами в имя стабильности. Параллельно с русским дефолтом в
США рухнул инвестиционный фонд LTCM (Long-Term Capital Management). Его
долги превосходили долги России в несколько раз. Спасительная акция была
оплачена консорциумом западных банков, естественно без всяких
консультаций с вкладчиками.

Система, основанная на бюрократической централизации, неизбежно
предполагает авторитаризм. В соответствии с философией глобализации
избранные народом органы должны отказаться от части своего суверенитета
в пользу международных учреждений, неподотчетных избирателю. В этом, по
мнению критиков глобализации, суть Маастрихтского договора об углублении
интеграции в Западной Европе. Интеграция, по их оценкам, представляет
собой, прежде всего усиление бюрократизации и авторитаризма, эрозию
демократических структур самоуправления, сформировавшихся в рамках
национального государства. От новых членов Евросоюза брюссельские
чиновники теперь вправе требовать отчетности по такому количеству
параметров, которое не снилось и аппарату советского Госплана, включая
такие показатели как диаметр помидора или <европейский стандарт
презерватива>{ [20] }.



Проблема наемного труда

Таким образом, новая мировая политическая ситуация, сложившаяся на
рубеже XX и XXI веков поставила вопрос о появлении новых форм
демократической и социальной оппозиции, противостоящей авторитарному
коллективизму элит. Однако левые партии, выполнявшие эту роль на
протяжении большой части XIX и XX веков, сами оказались в глубочайшем
кризисе. Можно сказать, что новая модель политической жизни, исключающая
даже возможность серьезного обсуждения экономических и социальных основ
общества, не только лишила политический плюрализм реального содержания,
но и лишила левые партии их единственного raison d'etre, смысла
существования. Хотя, разумеется, лишь в той мере, в какой они сами
приняли новые правила игры.

Стремительное сокращение рабочих мест в промышленности развитых
капиталистических стран стало исходной точкой для социологических теорий
о <конце пролетариата> и даже <конце работы> (the end of work).
Американский социолог Джереми Рифкин уверено заявил в середине 90-х
годов ХХ века, что мы находимся <на пути к экономики без
работы>{ [21] }. Правда, еще за десятилетие до него французский марксист
Андре Горц объявил о конце пролетариата{ [22] }.

Интерес левых к новым социальными перспективам, связанным с
изменившимися технологиями, был вызван также разочарованием в
исторической миссии рабочего класса. Неправда, писал в 1996 году Оскар
Негт, будто Маркс недооценил жизнеспособность капитализма: он лишь
<переоценил способность рабочего класса покончить с капитализмом раньше,
чем тот примет варварские формы>{ [23] }. Идеологи немецкой Партии
демократического социализма братья Андре и Михаил Бри писали, что
<рабочий класс нигде не проявил себя политически за последние
десятилетия> { [24] }.

Скептицизм относительно возможностей рабочего класса был вполне
естественным результатом целой серии поражений 1980-х и 1990-х годов.
Поражений не только для конкретных деятелей, партий и профсоюзов, но и
для традиционной <классовой политики>. В течение примерно десяти лет
сторонники и противники концепции <конца пролетариата> повторяли одни и
те же аргументы и контраргументы, а дискуссия топталась на месте. Между
тем 90-е годы ХХ века, несмотря на грандиозные технологические изменения
(а отчасти и благодаря им), не только не приблизили нас к
<постиндустриальному обществу>, но напротив показали всю абстрактность
этой теории. Технология не существует сама по себе, она может
развиваться только в обществе. Технологические прорывы всегда были
необходимы капиталистической системе как средство давления на
работников. Резкое повышение технологического уровня производства почти
всегда приводило к обесцениванию рабочей силы и росту безработицы. Но
это, в свою очередь, делало человеческий труд более выгодным для
предпринимателей, а потому резко снижало стимул к дальнейшим
технологическим новациям: на определенном этапе даже очень
совершенные машины начинают проигрывать конкуренцию с очень дешевым
работником.

Статистика показывает, что современная безработица имеет не чисто
технологические, а именно социально-экономические причины. Объяснять
массовые увольнения рабочих стремительным ростом производительности
труда, вызванным новыми технологиями невозможно. Американские экономисты
отмечают, что, парадоксальным образом, в период технологической
революции производительность труда в США (если взять народное хозяйство
в целом) росла даже медленнее, чем в 1950-60-е годы{ [25] }.
Одновременно возросла незащищенность рабочих мест. В полном соответствии
с классической марксистской теорией, рост резервной армии труда создает
дополнительное давление на рабочих, понижая стоимость рабочей силы. В
итоге средняя заработная плата с 1979 по 1995 сократилась (с учетом
инфляции) на 3%.

Не технология предопределяет эволюцию экономики, а напротив, потребности
экономики диктуют необходимость внедрения новых технологических методов.
Разумеется, технологические изменения не могут не требовать в свою
очередь новой организации труда. Но и тут перемены имеют совершенно иной
смысл, чем предполагают теоретики <постиндустриального общества>.
Организация труда зависит не только от технологии, но и от соотношения
сил на предприятии между трудом и капиталом. Стремление крупных
корпораций избежать концентрации рабочих на крупных заводах вполне
понятно. Современные методы организации производства -
, и ориентированы не на то,
чтобы вытеснить традиционного работника, а на то, чтобы лучше
контролировать его и заставить работать более интенсивно.

Все это говорит не об исчезновении рабочего класса, а скорее о
реструктурировании системы наемного труда и одновременном усилении его
эксплуатации. Угроза безработицы также заставляет людей больше работать
за те же деньги{ [26] }. <Нью-Йорк Таймс> отмечает, что на предприятиях,
где произошли значительные сокращения, работники <готовы работать
дольше, отдыхать меньше и соглашаются на отказ от различных льгот, лишь
бы сохранить свое место>{ [27] }. В общем все те же явления, что описаны
у Маркса в связи с появлением при капитализме <резервной армии труда>.
По признанию аналитиков ведущей американской газеты далеко не все
сокращения рабочих мест можно отнести за счет технологических перемен.
Решающим фактором является сама экономическая система.

Корпоративная элита надеется, что постоянная угроза безработицы повысит
производительность работников. В то же время <Нью-Йорк Таймс> признает,
что работники часто становятся менее <лояльными> по отношению к фирме.
Снижение заработков и угроза безработицы вызывает и новую волну
политизации. Отмечая растущую эксплуатацию традиционных работников - как
<синих> так и <белых воротничков>, экономисты обратили внимание на то,
что в рамках крупных корпораций возникает новый слой <технологической
аристократии>, отчасти занимающей то же место, что и <рабочая
аристократия> начала XX века. В новой технологической реальности
оказывается важно не столько знание машины, сколько индивидуальный
талант работника. Как отмечает Фред Блок, модернизация производства и
роботизация приводит к <растущую потребность в работниках, способных
думать концептуально>. В отраслях, где применение промышленных роботов
становится массовым, каждое второе создаваемое рабочее место <потребует
два и больше года обучения в колледже>{ [28] }. Это немного напоминает
ситуацию доиндустриапьного ремесленного производства: инструмент всюду
одинаков, но производство и продукт получаются совершенно разные в
зависимости не только от применяемых технологий, но и от подхода
работника. Подобные процессы могут вновь усилить позиции трудящихся по
отношению к предпринимателям. Чем более индивидуализируется процесс
труда, тем сложнее найти замену. Экономисты отмечают, что новые
технологии и сопутствующая им организация труда затрудняют управление.
Это также ограничивает возможности для сверх-эксплуатации. Саймон Хед
констатирует: <Потребность в знаниях технологической аристократии
возрастает по мере того, как для корпорации усиливается опасность
отстать в технологической гонке. Но поскольку людей с такими знаниями и
способностями не так легко найти, их будет постоянно не хватать и их
заработная плата будет расти>{ [29] }.

Проблема представляется многим экономистам чисто организационной. Между
тем речь идет о серьезном вызове самой системе капиталистического
управления. Эффективное использование возможностей работника оказывается
невозможно без серьезного перераспределения власти на предприятии. Фред
Блок сравнивает новую ситуацию с порядками, царившими на
доиндустриапьных ремесленных предприятиях. Работник, обладавший
уникальными способностями, был <защищен от традиционных форм
принуждения>{ [30] }.

Зачастую сами работники и их организации еще не осознали всех
возникающих в связи с этим преимуществ, не сумели объединиться таким
образом, чтобы эти преимущества в полной мере использовать. Однако уже
начало 2000 годов показало нарастающий конфликт между новой
технологической элитой и корпорациями. Причем речь идет не столько о
борьбе за заработную плату, сколько о борьбе за власть, за доступ к
принятию решений.

Оценивая перспективы новой технологической элиты, российский политолог
Александр Тарасов утверждает, что Маркс поспешил, идентифицировав
антикапиталистическую революцию с индустриальными рабочими, ибо
<революционный субъект должен появиться, как бы сейчас сказали, вне
Системы>{ [31] }. Индустриальные рабочие не могут вырваться за пределы
логики капиталистической фабрики. Не крестьяне взорвали феодализм, а
буржуазия, которая, будучи ущемленной, все же не была непосредственным
объектом эксплуатации в феодальном поместье. Точно так же
антикапиталистическая революция совершится тогда, когда новая
технологическая элита, порожденная буржуазией, постарается избавиться от
нее.

Постиндустриальные работники находятся одновременно и вне системы и
внутри нее. С одной стороны, <способ производства, основанный на знании,
оказывается таким... при котором возможно преодолеть отчуждение. Знание
неотчуждаемо от его создателя и носителя. Он контролирует весь процесс
<производства> знания>. А с другой стороны, массу производителей знания
<капитализм постоянно будет пытаться превратить в класс наемных
работников умственного труда>{ [32] }. Собственники капитала будут
пытаться установить контроль над творческим процессом и это неизбежно
вызывает сопротивление. Использование традиционных капиталистических
методов контроля за работником внутри фирмы оказываются затруднены тем,
что компьютер разрушает грань между трудом и отдыхом, свободным и
рабочим временем, являясь одновременно средством и производства и
развлечения. Некоторые <серьезные> программы включают в себя игровые
элементы и т. д.

Специалист по компьютерным технологиям Юрий Затуливетер приходит к
схожему выводу о том, что задачи технологического развития толкают людей
их решающих на радикальные позиции. <Главная компьютерная задача>, как
выясняется, состоит не в создании более совершенных программ, а в
преобразовании общества{ [33] }. Между тем к 1990-м годам
технологическая элита не продемонстрировала особого революционного
потенциала. Она вообще не воспринимает себя как самостоятельную
социальную и политическую силу. Скорее она стремится использовать свои
преимущества в торге с предпринимателями (то, что по-английски
называется bargaing position). Однако отсюда не следует, что так будет
всегда. Западная буржуазия тоже не сразу стала революционной
контр-элитой. На первых порах она прекрасно уживалась с феодальными
верхами и поддерживала укрепление абсолютистского государства, с которым
ей пришлось позднее бороться.

Способность социального слоя к общественным преобразованиям зависит не
только от его статуса в обществе, но и от его идеологии, от уровня
политической и профсоюзной организации. Слабость самосознания новых
трудовых слоев в значительной мере - результат слабой работы левых с
этими слоями. Конечно, классовое сознание не заносится трудящимся
<извне>, как полагал Ленин в работе <Что делать?>. Но оно и не возникает
стихийно само собой. Новаторская идеология является результатом
исторической <встречи> радикальной интеллигенции с массовым социальным
слоем, испытывающем потребность в новых идеях. В данном случае подобная
встреча еще не состоялась.

По мере развития новых отраслей, положение сосредоточенной в них
технологической аристократии становится все более уязвимым.
Технологическая революция конца XX века развивается по той же логике,
что и индустриальная революция XVIII-XIX веков. Это относится не только
к производству компьютеров и современной технике, но и к самой
<интеллектуальной продукции>. Потребность фирм, производящих программное
обеспечение [software], в повышении производительности труда, приводит к
тем же процессам, что и в традиционных отраслях. <В отличие от
индустриальных форм проектирования и изготовления аппаратных средств,
производство программ задержалось в фазе артельного [ремесленного]
труда, в которой преобладание человеческого фактора ставит объемы
производства в прямую зависимость от количества привлеченных лиц
достаточной квалификации, - отмечает Затуливетер. - Нетрудно видеть, что
благодаря массовой компьютеризации почти весь интеллектуальный ресурс
уже задействован. Практически все способные программировать уже
программируют. Это обстоятельство крайне обостряет проблемы наращивания
объемов производства программ с помощью технологий программирования,
ориентированных на человеческий фактор. Разрешение этой ситуации
приведет к распаду артельных (экстенсивных) и установлению
индустриальных (интенсивных) форм производства программного продукта,
когда объемы производства будут наращиваться главным образом за счет
увеличения производительности труда>{ [34] }.

Происходит концентрация производства, сосредоточение все большего числа
программистов в составе одной фирмы. В свою очередь в их среде
усиливается потребность в самоорганизации, осознание своего зависимого и
подчиненного положения. Усиливается и эксплуатация их труда. Нарастает
сопротивление господству капитала. Все это поразительно похоже на
процессы, описанные Марксом и его учениками применительно к
индустриальному капитализму.

По мере того, как новые технологии становятся все более массовыми, и
увеличивается число специалистов, способных ими пользоваться, давление
на работников современного сектора также усиливается. Логика капитализма
требует распространения на них традиционной фабричной <дисциплины>.
Однако замена одного специалиста на другого остается относительно
сложным делом, ибо сама выполняемая работа все более индивидуальна, а на
подготовку работника требуется время. Новый тип работника более способен
к сопротивлению (в том числе и индивидуальному), а также к
самоуправлению. Чем большим будет давление на него, тем быстрее
произойдет осознание им своей роли в обществе, противоречий между
собственными интересами и логикой развития капитала.

Первая волна технологической революции ударила по <синим воротничкам>. В
середине 80-х годов все авторы дружно отмечали резкое сокращение
удельного веса промышленности в общей структуре занятости. Так в
Соединенных Штатах в промышленности к концу 80-х оставалось не более 17%
рабочей силы, значительно меньше, чем в сфере услуг. Аналогичные
тенденции наблюдались и в других развитых капиталистических странах, за
исключением, быть может, Японии{ [35] }.

Впрочем, тот факт, что именно в Японии, являвшейся в 70-80-е годы ХХ
века технологическим лидером капиталистического мира, сокращение
занятости в промышленности было меньшим и происходило гораздо медленнее,
чем в других странах, говорит о том, что рано рассуждать о <конце
пролетариата>. Если в период бесспорного господства США в мировой
экономике доля промышленных рабочих была там существенно выше, нежели в
Японии, то к середине 1990-х среди японцев в промышленности был занят
значительно больший процент, чем среди американцев. Стремительный
экономический подъем Южной Кореи также сопровождался ростом численности
и удельного веса промышленного пролетариата в обществе. Рост
традиционной промышленности наблюдался не только в Южной Корее, но и в
Китае, а также в новых индустриальных странах Восточной Азии, в
значительной мере следующих южнокорейской модели.

Прогнозы непрерывного сокращения роли промышленности в западных
обществах тоже не подтверждаются. Вообще подобные процессы не могут быть
линейными. Авторы, пытающиеся экстраполировать сегодняшние тенденции на
20-30 лет вперед, доказывают лишь свою методологическую
несостоятельность. Совершенно очевидно, что сокращение удельного веса
промышленных рабочих в обществе зависит не только и не столько от
<объективных> законов технологического развития, сколько от действующих
экономических и социальных механизмов. Промышленная занятость
действительно сокращается, но в еще большей степени она
реструктурируется.

В середине 1990-х все больше рабочих мест сокращается для <белых
воротничков>. Автоматизация банков и предприятий сферы услуг приводит к
тому, что требуется все меньше клерков и больше техников и операторов,
выполняющих, по сути, те же функции, что их коллеги в промышленности.
Как отмечают исследователи, миф о превращении сферы услуг в главную
движущую силу экономического роста был основан в значительной степени на
технологическом отставании ее от промышленности. В то время как в
промышленности сокращались рабочие места за счет стремительного
внедрения новых технологий, производительность <белых воротничков>
возрастала незначительно, а порой даже падала. Затем начинается
внедрение трудосберегающего оборудования в сфере услуг. Соотношение
между промышленностью и сферой услуг очередной раз меняется, на сей
раз - опять в пользу промышленности.

В традиционной промышленности, где первая волна технологической
революции миновала к началу 1990-х, уже не наблюдается такое резкое
сокращение рабочих мест, как в 1980-е. Производство все более
рассредоточено, но без <синих воротничков> обойтись невозможно.

Первый этап технологической революции в основных отраслях экономики к
середине 90-х ХХ века завершается. Производительность труда и
возможности оборудования будут расти и дальше. Точно так же для
потребителя будут изобретать всё новые хитроумные игрушки вроде
телевизоров с плоским экраном, мобильных телефонов с полифонией и
встроенной фотокамерой или новой видеокарты, позволяющей сгружать
порнографию прямо из Интернета. Но это уже эволюция, а не революция.
Переход от <ручной> обработки данных к компьютерной означал полный
переворот в организации труда. Переход от 386 процессора к 486 или
Pentium означает лишь нормальный технический прогресс, такой же, как
замена станков, происходившая на протяжении всей промышленной
стории{ [36] }.

Естественным следствием технологической революции в мировом масштабе
является пролетаризация <свободных профессий> и возникновение <нового
технологического пролетариата>, занятого, зачастую, вне традиционной
промышленности. Зачастую сами люди еще не вполне отдают себе отчет о
своем действительном социальном статусе, тем более что их положение
крайне противоречиво.

Легко заметить, что перемены конца XX века оказали дезорганизующее
воздействие, как на <традиционного>, так и на <постиндустриального>
работника. Первый потерял уверенность в себе, второй стремительно
лишается своего привилегированного, <элитного> статуса. Отчуждение и
ложное сознание являются вполне естественным результатом неспособности
людей приспособиться к новым условиям. Однако подобное состояние не
может продолжаться бесконечно.

В мире труда действительно произошли серьезнейшие перемены по сравнению
с эпохой Маркса. Но это не <исчезновение пролетариата>, о котором писали
модные социологи. И даже не замена традиционного промышленного рабочего
новым типом наемного работника. Во времена Маркса мир труда был
относительно однородным. Вот почему в <классических> текстах понятия
<пролетарий> и <промышленный рабочий> становятся синонимами. Ленин,
правда, говорил, про кухарку, которая должна научиться управлять
государством, но вряд ли он при этом имел в виду растущее значение сферы
услуг.

Фигура европейского промышленного рабочего была не просто ключевой, но и
единственной достойной внимания для теоретиков классического марксизма.
Этот рабочий класс составляли преимущественно белые мужчины,
нерелигиозные, но воспитанные в традициях христианской культуры.
Возникновение <колониального пролетариата> в начале века мало изменило
общие представления о том, каким должен быть рабочий. Более того, в
представителях коренного населения европейцы долгое время вообще не
желали признавать <настоящих> рабочих. Со своей стороны, осваивая уроки
классовой борьбы, рабочие не-европейцы первоначально склонны были
воспроизводить традиции, культуру и организационные формы западного
рабочего движения. Сегодня ситуация совершенно иная. Уходит в прошлое не
пролетариат, а классическое представление о нем.

Мир современного труда неоднороден, сложен, иерархичен. Причем степень
сложности возрастает с каждым витком технологической революции. Сегодня
в мире меньше рабочих-европейцев, чем не-европейцев, причем в самих
западных странах стремительно растет число работников, представляющих
народы Третьего мира. Женщин среди наемных работников почти столько же,
сколько мужчин. Мусульман оказывается не меньше, нежели христиан. В
зависимости от технологического уровня производства, работники могут
иметь совершенно разные условия жизни и труда, разные требования к
воспроизводству своей рабочей силы.

Наконец огромное значение для современной экономики имеет стремительный
рост <неформального сектора>. Миллионы людей, занятые в неформальной, а
часто и нелегальной экономической деятельности, являются такой же
необходимой частью мировой экономики, как и специалисты по компьютерам.
Однако и здесь существуют существенные различия. В странах Латинской
Америки или в Соединенных Штатах граница между формальной и неформальной
экономикой более или менее очевидна. В неформальном секторе работают
безработные, маргиналы. В странах бывшего Советского Союза эта граница
размыта, и тем и другим занимаются одни и те же люди.

Социальное развитие становится таким же многослойным, как и
экономическое. В модернизированном и традиционном секторе идут свои
собственные, зачастую параллельные процессы, возникает собственная
социальная дифференциация, вырабатываются собственные идеологии и формы
политической организации. Чем меньше регулирование рынка труда, чем
слабее профсоюзы, тем острее подобные противоречия. Тенденция к
выравниванию уровня заработной платы, возникающая в любом
капиталистическом обществе, где сложилось сильное рабочее движение,
оказывается и мощным стимулом для технологических инноваций, поскольку
лишает предпринимателя возможности получать дополнительную прибыль за
счет разницы в цене рабочей силы внутри отрасли. Однако между
политическими и профсоюзными организациями трудящихся неизбежно
возникают противоречия, порожденные неоднородностью мира труда. В 60-е и
70-е годы ХХ века это было характерно, прежде всего, для стран Латинской
Америки с их многоукладной экономикой. В конце века те же тенденции
наблюдаются и в Западной и в Восточной Европе.

С точки зрения классовых интересов наемного труда, совершенно неважно,
где сосредоточена основная масса работников - в промышленности, сфере
услуг или в научных учреждениях. Кстати, в сфере услуг уровень
эксплуатации выше. Появление массы <дешевых> рабочих мест в сфере услуг
на фоне сокращения числа <дорогих> рабочих мест в промышленности США
говорит сам за себя. Но все эти различия крайне важны с точки зрения
идеологии и организации профсоюзного движения.

Противоречие между <традиционным> и <постиндустриальным> трудом на
политическом уровне выражается в расколе между <старой> и <новой> левой.
Причем <старые> левые деморализованы, утрачивая веру в будущее, а
<новые> левые дезориентированы, не имея четкой стратегии. Одержимые
идеей <обновления>, они, как правило, неспособны выработать политику и
идеологию, которые бы обеспечили прочный союз с работниками
<традиционного сектора>. Поскольку массовые слои постиндустриальных
работников находятся еще только в стадии становления, им самим
свойственно ложное сознание, которое ретранслируется и закрепляется
противоречивыми и путаными рассуждениями идеологов.

Как <новый> труд не может полностью вытеснить <старый>, так и <новая>
левая культура не имеет никаких шансов, если будет строиться на
отрицании старой. Напротив, задача левых политиков и идеологов состоит в
интеграции великой традиции рабочего движения и новых тенденций, все
более очевидных на рубеже веков. Точно также политическая и
экономическая программа исторического социализма должна быть не
отвергнута левыми движениями новой эпохи, а напротив, встроена в новый,
более широкий и сложный контекст.

Если <постиндустриальное> общество, в том виде, как представляли его
идеологи, оказалось химерой, то и традиционный индустриализм,
безусловно, ушел в прошлое. Поздний капитализм одновременно и
подтверждает важнейшие выводы и прогнозы Маркса и создает новые факты,
новые противоречия и новый социальный опыт, никак не отраженные в
<классических> левых теориях.



Европогром

В середине 2000-х годов социальные мины замедленного действия,
заложенные под западное общество в процессе глобализации, начали
взрываться одна за другой. Выводя производство за пределы
<цивилизованных стран>, заменяя кадровых рабочих мигрантами, правящие
классы, начиная с конца 1970-х годов, стремились подорвать позиции
организованного рабочего движения, ослабить профсоюзы, сдержать рост
заработной платы, а с другой стороны, изменить социальную структуру
населения западных государств. Место <опасного класса> рабочих должен
был занять благополучный и сосредоточенный на потреблении средний класс.
Рабочий класс должен был окончательно расслоиться: с одной стороны -
рабочая аристократия, по образу жизни, взглядам и уровню потребления
составляющая часть среднего класса, а с другой стороны - массы
люмпенизированных разнорабочих, являющиеся бесправными мигрантами, не
имеющими связи с гражданским обществом. Между ними лежала пропасть.
Единое рабочее движение, объединяющее большую часть мира наемного труда,
становилось невозможно.

В октябре 2005 года дети мигрантов вышли на улицы Парижа и других
французских городов. Ситуация взорвалась. Францию сотрясли погромы и
поджоги. Российские комментаторы с важным видом рассуждали об <исламском
факторе> и <этнических конфликтах>, объясняя, что события вызваны
засильем во французских городах мусульман, которые хотят получать
социальные пособия, но не хотят принимать западный образ жизни.

Французская полиция, пытавшаяся оправдать собственное бездействие,
заявляла о хорошо организованных зачинщиках, стоящих за спиной
бунтовщиков. Однако серьезная пресса признавала, что бунты являются
социальными, а не религиозными. Лишь крайне правые издания продолжали
рассказывать про исламских фундаменталистов, якобы стоящих за спиной
погромщиков. Напротив, в России теорию <исламского бунта> поддерживают
все, включая <левых>{ [37] }. Некоторые издания даже умудрились
обнаружить в Париже разветвленное исламское подполье, возможно,
связанное с террористами из зловещей и загадочной группировки
<Аль-Каида>. Респектабельный <КоммерсантЪ> на полном серьезе пугал
читателя тем, что <исламские бунты могут легко перекинуться в другие
страны Европы>{ [38] }. Влиятельное агентство RBC в своем комментарии
признавало, что <не религия становится основополагающим фактором для
беспорядков. Ведь не случайно только 15% мусульман Франции посещает
мечети>. Но тут же заявляло: главная недовольства - <кризис
самоидентичности>{ [39] }.

На самом деле, по меньшей мере, треть юных погромщиков были вообще не
арабы, а черные африканцы, нередко - христиане. Но и арабская молодежь,
живущая в бедных пригородах, никакого другого языка кроме французского
не понимала, а об исламе не имела ни малейшего представления. Состав
бунтовщиков, как писала британская "Independent", отражал смешанный
этнический состав парижских окраин. <Примерно 60% имеют арабское или
африканское происхождение, примерно 30% - черные, но есть и потомки
смешщанных браков, а также иммигранты из других европейских стран. Из
пяти подростков оказавшихся в четверг в суде района Бобиньи (Bobigny)
два были арабского происхождения, три были белых, один из них -
итальянец. Только один из пяти родился за пределами Франции>{ [40] }.

Разумеется, среди иммигрантов, переселившихся во Францию к концу ХХ
века, были и вполне правоверные мусульмане, соблюдающие Рамадан, не
берущие в рот алкоголя и запрещающие своим девушкам показываться на
улице с непокрытой головой. Но они-то как раз никакого отношения к
бунтам не имели. Консервативные мусульмане во Франции держались
изолированно от общества, запрещали своей молодежи перенимать развратные
нравы местных жителей, старались удержать их от общения с христианами.
Когда французские власти пытались запретить мусульманским девушкам
ходить в школу в традиционных платках, возник серьезный конфликт, не
имевший, однако, никакой связи с погромами 2005 года. Всё ограничилось
демонстрациями протеста и петициями в адрес властей.

Газета "Independent" совершенно справедливо констатировала, что главная
причина происходящего не в культурных и религиозных проблемах, а в
<бедности и отчуждении>{ [41] }.

Выходящая в Париже англоязычная газета "International Herald Tribune" не
удержалась от того, чтобы в связи с бунтами напомнить о <борьбе за
политическое преобладание, ведущейся между премьер-министром Домиником
де Вильпеном (Dominique de Villepin) и министром иностранных дел Николя
Саркози (Nicolas Sarkozy)>{ [42] }. Для первого произошедшие события
оказались катастрофой, а другому они дали повод требовать дополнительных
полномочий. Может быть, это объясняет странную беспомощность полиции на
первом этапе восстания?

На самом деле, разумеется, причину кризиса надо искать не в сфере
религии и культуры, но и не в сфере закулисных политических интриг. В
конце XVIII и первой половине XIX века Европу то и дело сотрясали бунты
очень похожие на те, что развернулись во Франции 2005 года. Причем в
Париже происходило это в тех же самых предместьях, на тех же самых
улицах. Разница лишь в том, что автомобили не жгли, за отсутствием
таковых. А силы правопорядка, не приученные ещё к гуманизму, без особых
предупреждений открывали огонь по разбушевавшейся толпе.

Пока модные социологи рассуждали про <исчезновение пролетариата> в
западных странах, мимо их внимания благополучно прошло, что пролетариат
не просто восстановился в первоначальной форме, но и заселился в те
самые унылые предместья, откуда несколько поколений назад начал
восхождение современный средний класс. Новый пролетариат так же
бесправен, так же не имеет родины, так же не может ничего потерять кроме
собственных цепей. Значительная часть новых пролетариев хронически не
имеют работы, составляя <резервную армию труда>, превращаясь в люмпенов
(что тоже было типично для европейских городов середины XIX века). Масса
людей, обреченных трудиться на низкооплачиваемых рабочих местах, а то и
вовсе много месяцев безуспешно искать работу, прозябающих на грани
нищеты, естественно не отличается ни особой лояльностью по отношению к
государству, ни чрезвычайным законопослушанием.

Две нации! - восклицал викторианский политик Бенджамин Дизраэли,
сравнивая бедняков и богачей. Принципиальное новшество начала XXI века
состоит, однако, в том, что пролетарии действительно этнически
принадлежат к другому народу, нежели буржуа. В свою очередь, либеральное
общество могло теперь демонстративно закрывать глаза на социальный
конфликт, списывая все проблемы на <религиозные различия>, <трудности с
ассимиляцией мигрантов>, <культурные особенности> и т.д. Никто не хочет
замечать, что мигранты давно ассимилировались, стали органической частью
европейского общества и совершенно оторвались от своих культурных и
религиозных корней, но не получили и не могут получить подлинного
равноправия - потому и бунтуют!

Никакая этническая и религиозная политика ничего здесь изменить не
может - ни жесткая, ни либеральная. Ибо ни та, ни другая не имеет
отношения к сути проблемы. Решить проблему пролетариата может только
изменение общества.

<Сегодня на улицы вышли молодые люди по имени Мурад и Мунир из бедных
пригородов Парижа, Марселя и Руана, - писала израильская газета
<Гааретц>. - В этой ситуации французские левые должны быть выше всех
существующих предрассудков относительно "неисправимости" ислама и
мусульман, и не подаваться на провокации вроде тех, которые уже
осуществила администрация Джорджа Буша (вспомним, например, рекомендацию
гражданам США не посещать "районы насильственных столкновений").

Если здоровые силы французского общества смогут направить начавшуюся
борьбу в правильное русло и добьются принципиального изменения системы
приоритетов в социальной сфере, это пойдет на пользу всей Европе. Вполне
вероятно, что сможет, наконец-то, осуществиться старая мечта левых сил о
превращении этого континента в подлинно мультикультурное сообщество.
Если же этого не произойдет, то не только во Франции, но и во всем мире
восторжествуют принципы, провозглашаемые Джорджем Бушем и израильскими
правыми. Они гласят, что все происходящее объясняется только наличием
"чрезмерно большого количества мусульман">{ [43] }.

Между тем, на французских и западноевропейских левых лежит большая доля
ответственности за произошедшее. Деморализованное идеологически,
дезориентированное политически, преданное своими лидерами, левое
движение на протяжении 90-х годов ХХ века не сделало ничего для
налаживания связи с новыми общественными низами. Европейский пролетариат
тоже не сразу стал таким, каким мы его знаем по книгам и документам
начала ХХ века. Этому способствовала многолетняя ежедневная и
самоотверженная работа социалистических агитаторов, профсоюзных
активистов, просветителей и организаторов. Именно благодаря этой
повседневной работе формы протеста пролетариата стали не только более
<цивилизованными>, но и более эффективными, а солидарность различных
групп трудящихся (независимо от национальной принадлежности,
квалификации и уровня зарплаты) сделалась неотъемлемым элементом
пролетарской культуры. Значительная часть этой работы была направлена на
объединение и повышение классовой сознательности мигрантов (тогда -
выходцев из Южной и Восточной Европы). Напротив, жители иммигрантских
кварталов в конце ХХ века были предоставлены сами себе.

Вместо того чтобы заниматься организационной и идеологической работой
среди мигрантов, левые идеологи и активисты предпочитали путано
рассуждать о политической корректности, <мультикультурности>,
толерантности и идентичности. А обнищавшим жителям парижских пригородов
нужны были не идентичность с толерантностью, а хорошие рабочие места,
защищенные профсоюзами.

Новая эпоха требует от левых очередного переосмысления своей роли в
обществе. Политика и идеология левых должна быть направлена на то, чтобы
способствовать интеграции мира труда. Надо выделить общие интересы и
сформулировать общие требования. Речь идет не о механическом
<авангардизме>, подчиняющем <отсталые> слои целям и задачам <передовых>.
Напротив, речь идет о сложном поиске взаимопонимания, ибо социальный
эгоизм <передового> слоя всегда бывает наказан.

В начале XXI века мир труда не просто оказался <объективно> разобщен.
Для того чтобы он стал единой социальной силой нужна объединяющая
политика и идеология, которых на протяжении 90-х годов левые, казалось
бы, предложить не могли. А ведь искать далеко не было необходимости.
Достаточно было бы вспомнить идеи классического марксизма, которые во
времена глобализации ничуть не утратили своей актуальности.



Марксизм в эпоху глобализации

Можно сказать, что после событий 1989-91 годов марксистский социализм,
казавшийся столь реальной силой за 15-20 лет до того, вновь превратился
в призрак. Если в 1970-е годы на Западе неомарксистская культура не
только бурно развивалась, но, казалось, даже доминировала в среде
интеллигенции, то к середине 1990-х она оказалась в глубочайшем кризисе.
Причем кризис этот начался еще до крушения советской системы. События
1989-91 годов лишь закрепили и усилили тенденцию, наметившуюся гораздо
раньше. И все же, как отметил Жак Деррида в нашумевшей книге <Призраки
Маркса>, несмотря на постоянно повторяющиеся попытки окончательно
похоронить автора <Коммунистического манифеста>, несмотря на все усилия
профессиональных заклинателей, <призрак коммунизма> не уходит. В 1848
году призрак коммунизма был страшен тем, что представлял не прошлое, а
возможное будущее. На рубеже XX и XXI веков противники марксизма
постоянно подчеркивают, что этот призрак принадлежит именно прошлому, и
в то же время страшно боятся его возвращения в будущем, доказывая, что
<нельзя допустить его реинкарнации>{ [44] }.

Энтони Гидденс в своих работах конца 1990-х годов, констатирует
<окончательную дискредитацию марксизма>{ [45] }, которая делает по
существу ненужной любую дискуссию по этому поводу, но тот же Гидденс
постоянно вынужден снова и снова возвращаться к марксистской традиции и
объяснять преимущества предлагаемого им <радикального центризма> перед
марксистскими взглядами на социализм.

Стремление похоронить Маркса тем более естественно, чем более воззрения
Маркса живы, Никто не стремится <похоронить Гегеля> или опровергнуть
Вольтера, ибо и так понятно, что гегельянство и вольтерьянство
принадлежат прошлому. Идеи философов прошлого растворились в современных
теориях. С Марксом этого не произошло. И не могло произойти, ибо
общество, которое он анализировал, критиковал и мечтал изменить,
по-прежнему живо. В этом смысле пророческими являются слова Сартра о
том, что концом марксизма может быть лишь конец капитализма.

Более того, как отмечают многие западные авторы, благодаря глобализации
идеи Маркса об интернациональном характере капитализма и динамике его
социального развития выглядят даже более актуальными и востребованными,
нежели в 60-е или 70-е годы ХХ века. Цитата из <Коммунистического
манифеста> была даже использована в одном из ежегодных докладов Мирового
Банка, а 150-летие этого произведение дало толчок к широкой дискуссии об
актуальности марксизма не только в левых изданий. Анализируя эту
дискуссию, американские историки Эрик Канепа и Виктор Уоллес пишут, что
почти повсеместно отмечалась точность предсказаний, сделанных Марксом,
предрекавшим глобализацию еще в середине XIX века. <Эти комментарии,
точно так же как и новые издания <Манифеста>, доказали, что Маркс
актуален именно тем, что проанализировал природу капиталистической
экспансии, повторяющихся технологических переворотов и не менее
регулярно повторяющихся кризисов. Разумеется, это не все, что мы можем
узнать из <Манифеста>, но это наиболее важно с точки зрения сегодняшнего
дня, и именно это сейчас получило признание - иногда восторженное,
иногда вынужденное - за пределами среды, обычно интересующейся
политикой>{ [46] }.

Разумеется, возрождение интереса к марксизму далеко не всеми, даже среди
левых, встречено одобрительно. Жесткие и категоричные выводы великого
экономиста создают дискомфорт, они мешают проводить умеренную и гибкую
политику, в конечном счете, оборачиваются моральным осуждением тех, кто
идет на компромисс с капиталистическим порядком. Потому стремление
ревизовать марксизм возникает практически одновременно с парламентскими
рабочими партиями.

Для того чтобы стать умеренным, социализм должен был пройти через
ревизионизм. Если марксизм принадлежит прошлому, то его жесткие выводы
утратили моральное значение для современности. От исторического
социализма остаются лишь общие <ценности>, которые каждый волен
трактовать по-своему. Совершенно очевидно, что капитализм меняется, а
потому бесполезно воевать с ним с помощью цитат из книг, написанных в
прошлом веке. Ни умеренность, ни компромисс сами по себе не являются
грехом. В конкретных политических условиях любая серьезная партия
обречена на поиски компромиссов. Политика не может не учитывать
соотношение сил. Но людям свойственно идеологизировать свою практику,
превращать оправдание сегодняшних действий в идеологию будущего. А это
значит, что неблагоприятная политическая конъюнктура превращается в
идеальное состояние, вынужденное отступление в мудрую стратегию,
слабость - в доблесть. Там, где это произошло, поражение делается
необратимым, тактическая слабость становится стратегическим бессилием, а
целью движения вместо преобразования общества становится более успешное
приспособление к нему.

Показательно, что термин <ревизионизм> происходит от бухгалтерского
учета. Речь идет не о переосмыслении или даже критике марксизма, а
именно о механическом подсчете теоретической наличности, <активов> и
<пассивов> учения, после чего некоторые сохранившиеся <ценности> можно
использовать, а устаревшие идеологические продукты списать в утиль.
Подобная жесткость и <конкретность> подхода роднит ревизионистов с
самыми отчаянными ортодоксами. Разница лишь в том, что последние
цепляются за каждый идейный <предмет>, доказывая, как некоторые пожилые
хозяйки, что его обязательно нужно сохранить в доме <на всякий случай>.
А идеолог-ревизионист старается расчистить помещение и побыстрее
выкинуть <лишнее>.

Аналитический метод ревизионизма точнее всего можно было бы назвать
описательным. Сопоставляя описание тех или иных социальных явлений в
классическом марксизме с современной реальностью, они совершенно
справедливо констатируют разницу. На этом исследование и заканчивается,
ибо данное различие само по себе уже рассматривается как основание для
отказа от выводов Маркса. Анализа в точном смысле слова здесь нет, он
считается просто излишним. Беда в том, что реальность продолжает
меняться. События и процессы, описанные ревизионистами, тоже уходят в
прошлое, ставя под сомнения их выводы.

Исторически ревизионизм был важным этапом в развитии социалистической
мысли. Ревизионистские заявления Эдуарда Бернштейна в начале XX века
поставили под вопрос эпигонскую ортодоксию Карла Каутского и других
учеников Энгельса. Тем самым Бернштейн спровоцировал острую
теоретическую дискуссию, конечным итогом которой были идеи Ленина, Розы
Люксембург, Троцкого, Грамши, Лукача. Все они вряд ли сформулировали бы
свои взгляды, если бы ревизионистский вызов Бернштейна не подтолкнул
революционное крыло социал-демократии к тому, чтобы выдвинуть
собственную альтернативу, - как ревизионизму Бернштейна, так и
каутскианской ортодоксии. Периодически повторяющиеся дебаты об
актуальности марксизма и очередные ревизии знаменуют начало очередного
поворотного момента в истории социалистического движения и мысли. Они,
бесспорно, свидетельствуют о кризисе марксизма или его господствующих
интерпретаций (включая и ревизионистские).

Когда в середине 1980-х официальная советская наука отказалась от
прежних ортодоксальных подходов, ряд авторов попытался суммировать и
теоретически обосновать общие выводы ревизионизма. Так Владислав
Иноземцев пишет, что на Западе в течение XX века <кардинальным образом
переродились внутренние основы общественного строя, причем иногда даже в
большей степени, в чем там, где пронеслись вихри революций и гражданских
войн>. По его словам, <после Великой депрессии и Второй мировой войны
западные общества претерпели изменения, которые, будучи относительно
малозаметными поверхностному наблюдателю, к середине 60-х годов вывели
эти социумы за пределы капиталистического строя>. Речь идет о переходном
обществе, причем все дальнейшие изменения будут происходить
<эволюционным образом>{ [47] }. В ходе этой эволюции все цели прежнего
марксистского социализма достигаются, но без потрясений, классовой
борьбы, экспроприации и других неприятностей, хотя, конечно, не без
социальных и политических конфликтов, возможность которых не отрицает
даже самый умеренный автор.

Очень показательна эта отсылка к 1960-м годам в книге, вышедшей уже в
1990-е. Никакого анализа неолиберализма или восточноевропейских реформ в
ней нет, хотя, казалось бы, автор, живущий в России, не мог подобных
явлений не заметить. Здесь дело, однако, не в забывчивости, а в
методологии. Подобная же аргументация характерна и для других авторов.
Главный редактор ведущего академического журнала <Полис> И. К. Пантин,
признавая заслуги Маркса в истории общественной мысли, пишет:
<Дальнейший ход истории показал, однако, что многие из проблем
буржуазного общества, на которые указывал Маркс, стали решаться в
процессе совершенствования капиталистического производства (повышение
зарплаты, рост массового потребления, социальное законодательство,
объединение капиталов и сил управления на национальном и межнациональном
уровне, вмешательство государства в экономику и т.д. и т.п.). Все чаще
приходится признавать, что марксистские каноны критики капитализма
соответствуют скорее пролому, чем настоящему, а тем более
удущему>{ [48] }.

Реальные изменения, происходившие в западном капитализме 60-х годов,
были восприняты ревизионистскими школами как конец традиционного
капитализма. Кстати, сходным образом оценивал перемены в западном
обществе и Эдуард Бернштейн, хотя, к его чести надо отметить, что он
воздерживался от однозначных выводов, делавшихся последующими
ревизионистскими школами. Увы, описывая <новую реальность>, они не
замечали, как она устаревала. <Государство всеобщего благоденствия>,
<социальное государство> (Welfare State, Sozialstaat) в конце XX века
это уже термины, принадлежащие прошлому. Не только идеология свободного
предпринимательства восторжествовала в мировом масштабе, но и на
практике <социальное государство> в странах так называемого
<цивилизованного капитализма> сдало свои позиции. Рыночный механизм все
более освобождался от всякого, государственного и интернационального
регулирования, частная собственность утверждалась в качестве всеобщего и
священного принципа. Другой вопрос - насколько эти перемены являются
необратимыми, и насколько идеология свободного предпринимательства
соответствует реальной практике позднего капитализма.

Технологически перемены породили не <экономику свободного творчества>, а
<экономику дешевой рабочей силы>. Уровень эксплуатации начал
усиливаться. Зависимость работников от администрации стала возрастать, а
заработная плата падала не только в развивающихся странах и в бывших
коммунистических государствах, но с середины 90-х и в ряде западных
стран.

На первых порах ревизионистские школы предпочитали игнорировать
неолиберализм или представлять его как временное явление, лишь
осложняющее общее гармоничное развитие общества. Но неолиберализм
является вовсе не <зигзагом развития>, не ошибкой политиков, а
магистральным направлением эволюции капитализма. Суть его в том, что
буржуазное общество уже не может позволить себе сохранять социальные
достижения прошлых десятилетий. И хотя социал-демократы справедливо
отмечали, что объем ресурсов, которыми общество располагает для решения
своих социальных проблем, по сравнению с 60-ми значительно возрос, это
не имеет никакого отношения к делу: становясь глобальной системой,
капитализм неизбежно делается и жестче и расточительнее.

Принципиальное отличие правой волны 80-х и 90-х годов XX века от
предшествующих наступлений (или контрнаступлений) консервативных сил
состоит в том, что на сей раз именно правые использовали лексику
<прогресса> и <модернизации>.

<В социалистическом жаргоне термины <левый> и <прогрессивный> долгое
время были синонимами>, - пишет английский историк Уиллиам Томпсон. Идея
прогресса доминировала в <модернистском> сознании, а идеология и
практика левых воспринималась как наиболее последовательное выражение
этой идеи, В результате <левые, в широком смысле, двигались в том же
направлении, что и общий культурный поток - за исключением лишь периода
подъема фашизма в 1933-42 годах; правые, напротив, какие бы политические
успехи они ни одерживали, находились как бы в постоянной обороне, а
после 1945 года они даже стали действовать по принципу <не можешь их
победить - присоединись к ним>. Идея о том, что история на твоей стороне
относится к категории мифов, но показательно, что этот миф могло
выработать лишь левое движение, а правым приходилось удовольствоваться
ностальгией>{ [49] }. Все радикально изменилось в середине 80-х годов XX
века. Буржуазия впервые с XIX века вновь обрела наступательную
идеологию. Неолиберализм сумел представить себя как силу, способствующую
модернизации и динамизму, обвинив рабочее движение, левых и профсоюзы в
консерватизме, враждебности техническому прогрессу и стремлении
пожертвовать будущим ради сегодняшнего благополучия и <привилегий>. В то
же самое время сама по себе вера в прогресс была поколеблена.
Экологическая, феминистская и постмодернистская критика господствующей
идеологии (mainstream) была основана не на более радикальном
прогрессизме, а на глубоком сомнении в прогрессе как таковом. Это было
закономерным переосмыслением исторических итогов XIX-XX века{ [50] }. Но
для левых подобная смена настроений в обществе оказалась
катастрофической. <Подобная смена взглядов привела к падению главной
идеологической цитадели левых, и это имело гораздо более тяжелые
последствия, чем любые конкретные политические неудачи>{ [51] }.

Как отмечают теоретики немецкой Партии Демократического Социализма, в
90-е годы неолиберальной пропаганде удалось объявить препятствием для
модернизации и прогресса именно те структуры и отношения, которые до
того представлялись в качестве доказательств <цивилизованности>
капитализма52. Это связано с тем, что период, который в марксистских
категориях нельзя характеризовать никак иначе кроме как эпохой
социальной реакции, был одновременно и временем бурного технологического
развития. На самом деле, однако, эта ситуация далеко не уникальна.
Первый и наиболее бурный этап индустриальной революции XIX века тоже
пришелся именно на эпоху реакции. Период 1816-1848 годов был временем
господства <Священного союза>, подавления и дискредитации революционных
и республиканских идей в Европе, но это же было временем массового
внедрения паровой машины, строительства железных дорог, формирования
промышленного пролетариата. После краха наполеоновской империи на
политическом и идеологическом уровне буржуазно-демократические лозунги
были отвергнуты обществом, традиционные элиты торжествовали не только
военную, но и моральную победу. Однако именно тогда закладывались
предпосылки для нового революционного взрыва, потрясшего Европу в
1848-49 годах.

Как ни парадоксально это кажется задним числом, но первым социальным
результатом индустриальной революции было резкое ослабление позиций
рабочего класса. Американский экономист Фред Блок отмечает:
<Квалифицированные ремесленные рабочие, такие как лионские текстильщики
или шеффилдские ножовщики, в доиндустриальный период обладали реальной
возможностью контролировать производство, поскольку они обладали
уникальными техническими знаниями и их нельзя было заменить. Среди них
господствовали отношения солидарности. Им приходилось сталкиваться с
безработицей, когда в экономике наступал спад, но даже тогда они не
соглашались на какую попало работу, зная, что с окончанием кризиса их
квалификация и знания будут опять востребованы и достойно оплачены. Их
уровень профессионализма защищал их от рыночного принуждения>{ [52] }.
На этом основании Блок даже делает вывод о том, что переход к
современной экономике мог базироваться не только на массовом
производстве и неквалифицированном труде, типичном для второй половины
XIX века, ибо существовал <альтернативный путь, основанный на развитии
специализации и трудовой квалификации>{ [53] }.

Карл Маркс тоже отмечал исключительные социальные достижения английских
рабочих накануне индустриальной революции, но, по его мнению, именно
стремление предпринимателей освободиться от диктата работников и
навязать им новые, более выгодные для капиталистов трудовые отношения
было одним из стимулов для массового внедрения новых машин,
индустриальной революции. Иными словами, успехи рабочих подтолкнули
технологическое перевооружение промышленности, в результате которого
европейский пролетариат потерпел историческое поражение. Другое дело,
что эта технологическая революция, в свою очередь, спровоцировала
социальные сдвиги, приведшие к появлению нового рабочего движения,
бросившего еще более радикальный вызов буржуазии.

Социальным итогом индустриальной революции XIX века стало, с одной
стороны, изменение ситуации в рядах самой буржуазии, когда рост
промышленного капитала привел к новым требованиям радикального
переустройства общества. А с другой стороны, эта буржуазия уже сама
находилась под сильнейшим давлением со стороны формирующегося и
обретающего политическую организацию пролетариата. Это означало
неизбежную радикализацию общества и конфронтацию с силами <старого
порядка>. Если в 20-е и 30-е годы XIX века идеи Великой французской
революции дискредитированы трагической практикой <якобинского террора> и
бонапартовской империи, то к 1840-м годам в Европе вновь наблюдается
всеобщее увлечение якобинством, которое воспринимается уже не только как
идеологическое оправдание гильотины, но и как первая, неудачная попытка
социального и политического освобождения.

Именно начиная с конца 40-х годов XIX века, когда рабочее движение вновь
окрепло и добилось серьезных успехов, когда на смену ремесленным
гильдиям пришли современные тред-юнионы, а затем появились и первые
социалистические партии, левые сформировали свою политическую традицию,
культуру и мифологию. Как и всякая мифология, она основывалась на
обобщении опыта реальной истории, но сам этот опыт был преобразован
массовым сознанием. Во-первых, в среде левых установилось представление
о почти механической связи между технологическим и социальным
прогрессом. Во-вторых, социальный прогресс стал восприниматься как нечто
неизбежное, необратимое и неудержимое.

Подобные идеи никогда не были сформулированы самим Марксом, хотя его
тексты дают возможность для подобной интерпретации. И все же Маркс,
будучи не только учеником Гегеля, но и человеком, чья юность совпала
именно с эпохой реакции, неоднократно напоминал и о трагических
парадоксах прогресса и о неравномерности и противоречивости
исторического развития. Все эти нюансы казались второстепенными новому
поколению лидеров идеологов рабочего движения, чьи идеи сложились под
влиянием успешного наступления левых сил во второй половине XIX века и
позитивистского технологического оптимизма. Этот же комплекс идей и
представлений господствовал среди левых до конца 80-х годов XX века.

Показательно, что ревизионисты 1980-90-х годов недооценили значение и
масштабы неолиберальной реакции так же, как ортодоксальные марксисты в
1960-е годы не желали видеть происходивших тогда перемен. Между тем
события 1990-х показали, что глубинная природа капитализма, если и
изменилась, то значительно меньше, чем хотелось умеренно-левым
теоретикам. А <новые явления>, на которые они ссылались, были в
значительной мере результатом классовой борьбы и противостояния двух
систем, иными словами, были навязаны капитализму <извне>.



Альтернативная культура

На фоне кризиса традиционной левой политики особенно привлекательными
становятся постмодернистские варианты радикализма. Из архитектуры и
искусств термин постмодернизм быстро переместился в социологию и
политику. Речь идет о принципиальном отказе от целостного политического
мировоззрения и стратегии, основанной на привычном для марксизма
классовом подходе. <Мы не разделяем... мнения, что существует некая
система, которую можно называть капитализмом и которой можно
противопоставить четкую альтернативу - социализм>, - заявляют авторы
американского журнала , ставшего своего рода рупором
радикального постмодернизма в США{ [54] }.

С середины 1990-х годов постмодернизм превратился не только в модное
интеллектуальное направление, но и стал главной теоретической
альтернативой марксизму и другим разновидностям социалистической мысли
среди западной интеллигенции. В то же время сам постмодернизм, начиная с
конца 90-х, сам все более оказывается под огнем критики. По мнению
многих исследователей за новыми теоретическими течениями стоит не только
стремление преодолеть ограниченность классического марксизма, но и
готовность соответствовать требованиям, предъявляемым современным рынком
к интеллектуальному производству.

Культ <новизны>, типичный как для постмодернизма, так и для близких к
нему направлений, сам по себе воспроизводит ценности и стиль,
характерные для коммерческой рекламы. Чем менее активен гражданин, тем
более он превращается в потребителя политики. Демократия участия
сменяется <свободой выбора> равнозначной <свободе> посетителя
супермаркета. <В современной культуре потребления стиль сам по себе
становится ценность, он определяет то, как люди воспринимают общество, -
отмечает американский исследователь Стюарт Ивен. - Разнообразие товаров,
которые мы можем приобрести, приравнивается к разнообразию идей и
взглядов, которые мы можем разделить>{ [55] }. Современный рынок
постоянно требует появления новых товаров, отличительным свойством
которых является именно новизна. Вообще понятие <новизны> становится
ключевым, вытесняя прежнее представление о <качестве>. Оно делается
фактором маркетинга, символическая значимость предмета оказывается, по
крайней мере, сопоставима с его <потребительной стоимостью>. В известном
смысле приобретение в собственность престижного символа само по себе
становится целью потребления-самоутверждения <рыночного человека>.

Характерной чертой современного капиталистического рынка становится
<избыточное разнообразие>. Выбор между товарами дополняется выбором
между рекламными символами, за которыми может стоять совершенно
однотипный продукт. <Избыточное разнообразие> не расширяет, а
ограничивает свободу покупателя, лишая его возможности свободно и
компетентно принимать решения, создавая иллюзию выбора там, где его нет
и делая невозможным рациональный выбор там, где он возможен.

Похожее происходит также в политике и в сфере общественной мысли.
Совершенно естественно, что в такой ситуации традиционные формулы
<классовой борьбы>, <социальных преобразований>, <солидарности> и
<народовластия> оказываются оттеснены на второй план новыми идеями,
<раскрученными> в точном соответствии с принципами современной рекламы.

Чем более сфера идей становится разновидностью коммерции, чем более в
нее проникают критерии и требования рынка, тем более калейдоскопичным
делается чередование идеологических мод. Надо отметить, что началась эта
тенденция со студенческой революции 1960-х годов. Радикализм <новых
левых> отнюдь не был капризом избалованных молодых интеллектуалов, но,
став формой массовой культуры в потребительском обществе, он был быстро
освоен и использован рынком вместе с песнями и мини-юбками.
Массовые увлечения той или иной идеей случались и ранее, это нормальное
явление общественной жизни. Но массовая мода на нонконформизм была новым
явлением. Традиционно человек, разделявший господствующие идеи, мог
легче сделать карьеру, занять видное место в правящих кругах. 1960-е
годы привели к впечатляющей демократизации буржуазного общества, но
одновременно создали условия для того, чтобы капиталистическая рыночная
культура смогла интегрировать в себя идеи и символы социального
протеста. Начиная с 6190-х годов, радикальные идеи оказались
непосредственно вовлечены в сферу рынка. С одной стороны, рынок
становится все более <виртуальным>. С другой стороны, идеология делается
все более конъюнктурной (не в переносном, именно в прямом смысле слова).

В 1930-е годы Антонио Грамши в <Тюремных тетрадях> сформулировал
концепцию <позиционной войны> в гражданском обществе, где доказывал, что
культурное противостояние является не просто отражением общего конфликта
труда и капитала, но и одним из ключевых фронтов, на котором может
решиться судьба борющихся сил. Культурная альтернатива оказывалась
важнейшей частью социального преобразования. По мере того, как
углублялся кризис левого движения, идея альтернативной культуры всё
больше выходила на передний план, становясь самоценной. Создание новой
(не обязательно уже пролетарской, но непременно антибуржуазной) культуры
становилось в глазах многих левых не средством борьбы за изменение
жизни, а её целью.

Проблема в том, что новую культуру для избранного меньшинства можно
создать и не преобразуя общество, комфортабельно устроившись в свободных
пространствах, допускаемых самой буржуазной системой.

Все виды <альтернативной культуры> объединяет негативное отношение к
<мейнстриму> - к нормам буржуазно-бюрократического общества, к ценностям
массового потребления, навязываемых масс-медиа, к свойственным этой
системе критериям успеха, к господствующим представлениям о счастье,
сводящимся к карьере и <удачным покупкам>. Альтернатива - это отказ,
либо вызов. А формы отказа, как и вызова, бывают самые многообразные,
зависящие, в конце концов, только от нашей фантазии.

И всё-таки, в чем состоит альтернатива? Объединена ли она какими-то
общими ценностями, неприятием ценностей официальной культуры или только
тем, что все эти явления официальной культурой на данный момент по
каким-то причинам отторгаются? Отсюда и размытость, подвижность границ
между <мейнстримом> и <альтернативой>. Идеологи контркультуры постоянно
сетуют, что <мейнстрим> поглощает, переваривает их идеи и начинания.
Хотя с другой стороны, время от времени он и <изрыгает> из себя течения,
которые, будучи в прошлом вполне официальными, могут при известных
условиях обрести ореол оппозиционности и альтернативности (чего стоит
хотя бы нынешнее увлечение советскими плакатами 1930-50-х годов). То,
что является <мейнстримом> в одном обществе, становится модной формой
противостояния официозу в другом (сопоставим, хотя бы китайский и
французский маоизм 1970-х годов).

Исторически смысл альтернативы тоже меняется. В начале ХХ века братья
Бурлюки пытались сбросить Пушкина с корабля современности. Радикальная
культура противостояла традиции высокого искусства. Однако та же
классическая традиция к началу XXI века сама по себе становится всё
более маргинальной. Не отрицая её значения в принципе, <мейнстрим>, с
помощью <гламурных> журналов и массового производства коммерческой
продукции систематически профанирует и подрывает классическую культуру.
Можно сказать, что Пушкина всё же опустили за борт, хотя и со всеми
соответствующими почестями. В итоге поклонники поэзии <Золотого века>
становятся не менее экзотической (а численно, возможно, меньшей)
группой, нежели хиппи, растаманы и байкеры.

Общий пафос противостояния <мейнстриму> закрывает ключевой вопрос: что
перед нами - альтернатива буржуазной культуре или альтернатива в рамках
буржуазной культуры? На самом деле имеет место и то, и другое. Более
того, зачастую вопрос остается не проясненным и незаданным для самих
участников процесса, а потому и их собственные стремления, стратегии
поведения и методы действия оказываются противоречивыми, двусмысленными,
непоследовательными и, в конечном счете, саморазрушающими.

Столкнувшись в начале ХХ века с первым взрывом <альтернативной
культуры>, ортодоксальный марксизм характеризовал эти явления как
различные формы <мелкобуржуазного бунта>. Понятное дело, слово
<мелкобуржуазный> в лексиконе тогдашних социал-демократов было
откровенно ругательным. Однако при более внимательном взгляде на
проблему, обнаруживаешь, что, независимо от эмоциональной окраски,
формулировки <ортодоксальных марксистов> были совершенно логичны.

Особенностью мелкобуржуазного сознания является как раз
противоречивость, неспособность доводить собственную мысль до логических
выводов (что порой компенсируется утрированным радикализмом политических
лозунгов). Эта противоречивость порождена самим социальным положением
мелкого буржуа - в одном лице <труженика и собственника> по Ленину,
<маленького человека> русской литературы или просто социального
Микки-Мауса по Эриху Фромму. Кризис Welfare State (государства
<всеобщего> благоденствия) породил на Западе и новый тип - образованного
и материально почти благополучного люмпена, которого система не может
успешно интегрировать (не хватает рабочих мест, нет перспектив роста),
но не решается и окончательно <опустить>, предоставив собственной
участи. Такое же противоречивое, мифологизированное и <мятущееся>
сознание формируется у потерявшего опору советского интеллигента,
превращенного неолиберальной реформой в образованного маргинала.

Взбунтовавшиеся дети Акакия Акакиевича требуют выдавать всем
письмоводителям доброкачественные шинели. Им не нужны шинели для себя -
им важен принцип! Это может быть бунт на коленях, а может быть
самопожертвование героя-террориста. Образ нового мира остается размытым,
ясно только, что в нем не должно быть места тем безобразиям
буржуазно-бюрократического порядка, которые собственно и спровоцировали
бунт.

Именно поэтому стиль оказывается важнее содержания, а ценностные
различия между правыми и левыми критиками системы представляются не
столь важными (знаменитый тезис о колебании мелкого буржуа от крайней
реакционности к столь же отчаянной революционности был неоднократно
доказан историей). Энциклопедия <Альтернативной культуры>, кстати,
вполне подтверждает этот вывод. Хотя сами авторы, безусловно, испытывают
симпатию к левым и неприязнь к всевозможным ультра-правым, фашизоидным,
националистическим и расистским идеологиям, они не видят основания, с
помощью которого они могли бы исключить все эти глубоко им
отвратительные тенденции из общего поля <альтернативы>. Ведь на уровне
стиля, форм поведения и даже социальной базы общие черты имеются. А
духовный кризис постсоветского общества породил и вовсе <синтетические>
явления вроде зюгановщины или национал-большевизма - эклектическое
сочетание черносотенного национализма, либерализма и сталинизма (только
в первом случае эти идеи предлагаются нам в уныло бюрократическом и
консервативном, а во втором - в радикально-молодежном исполнении). При
этом и национал-большевизм, и зюгановщина действительно альтернативны,
но не в том смысле, что они представляют собой вызов сложившейся
системе, а лишь в том, что они предлагают две версии <оппозиционной
политики>, которые может использовать в тактических целях недовольная
властью часть элиты.

Безобразия буржуазного мира отнюдь не обязательно относятся к сущности
системы - они могут быть всего лишь её побочными и случайными
проявлениями. Допустим, запрет на курение марихуаны может уйти в прошлое
так же, как <сухой закон> и сексуальный <строгий режим> в пуританской
Америке, но общество, порождающее подобные запреты, останется стоять на
прежнем экономическом и социальном фундаменте.

Мелкобуржуазный радикал - несомненно, ярый враг системы, но удары свои
он направляет, как правило, не против её основных столпов.
Фундаментальные основы системы, режим частной собственности и
корпоративного предпринимательства он почти никогда не атакует - либо
оттого, что второстепенные проблемы (вроде запрета на курение марихуаны)
занимают его гораздо больше, либо потому, что, прекрасно отдавая себе
отчет в том, на чем основана ненавистная ему система, он не видит в себе
(и в окружающем мире) силы способной его изменить.

Крайним выражением подобного образа мысли уже в наше время становится
постмодернизм, заявивший, что все противоречия системы равноценны, что
вопрос о равенстве числа женских и мужских туалетов в здании британского
парламента имеет в сущности такое же важное значение, как и эксплуатация
рабочих или долги стран <третьего мира>.

Разумеется, постмодернизм, будучи откровенной и наглой формой примирения
с действительностью, был быстро исключен из мира <альтернативной
культуры>. Однако он, вне всякого сомнения, был ее логическим
результатом, продуктом бунта 1960-х годов (и итогом его вырождения). Он
лишь выявил в предельно гротескной форме общую проблему.

Альтернативная культура и соответствующие ей политические движения ведут
постоянно только тактические битвы, не имея шансов на успех (поскольку
эффективность тактической борьбы зависит от того, насколько она работает
на решение общих стратегических задач, которые по определению не
ставятся).

Возникают <тактические медиа> - без стратегической задачи. Отказ от
борьбы за власть оборачивается готовностью оставаться в гетто, и,
главное, бессилием помочь большинству, для которого в этих гетто места
физически нет. А индивидуальные представители гетто с удовольствием
покидают его пределы, чтобы переселиться на страницы <гламурных>
журналов, а то и в министерские кабинеты, подобно деятелям немецкой
<зелёной> партии. Мир изменить всё равно нельзя. Значит можно изменить
лишь жизнь для себя. Способы бывают разные. Можно уйти в сквот, а можно
самому стать начальником. Между первым и вторым решением разница не так
велика, как кажется.

Быть <вне системы> не значит <против>. С таким же успехом <внесистемное>
бытие может быть и жестким противостоянием и мирным сосуществованием.
Либеральный капитализм признает привилегию инакомыслия, другое дело, что
она доступна лишь избранным. Интегрированные радикалы становятся одним
из элементов (а может быть и столпов?) системы{ [56] }.

<Альтернативная культура> создает собственный закрытый мир, точнее -
миры. Каждый из них самодостаточен. Замыкаясь в них, их обитатель уже не
слишком воспринимает окружающее пространство. Он полон иллюзий
относительно всеобщего значения своей жизненной практики. Так, например,
авторы изданной в Москве <Энциклопедии Альтернативной культуры>
совершенно искренне убеждены, что марихуану курят все <повально и
поголовно до (а многие иногда и после) 40 лет> или что движение хиппи в
начале 1990-х годов включало в себя <почти всю более-менее мыслящую
советскую молодежь>{ [57] }.

Человек, живущий по правилам <альтернативного мира>, уже настолько не
интересуется пошлыми и банальными двуногими существами, которые стригут
волосы и пьют водку, что попросту не замечает их, или отказывает им в
праве на разумность. Таким образом, неприязнь к буржуазной пошлости
плавно переходит в квази-аристократическое презрение к тем людям
(огромному большинству), что обречены жить по законам системы.

<Альтернативщик> уже свободен, даже если для мира в целом система
отрицаемых им запретов сохраняется неколебимо. Вопреки Ленину, он живет
в обществе, стараясь, по возможности, быть свободным от общества. Но
какой ценой? Большая часть его энергии уходит на то, чтобы защищать свое
пространство от вторжений <мейнстрима>. Внешний мир остается
предоставлен сам себе{ [58] }.

Поведение такого радикала соответствует логике старого анекдота. Почему
аист стоит на одной ноге? Потому что, если он и её поднимет - то упадет.
Там, где возможность стоять на двух ногах априорно отвергается, есть
лишь альтернатива - стоять на одной ноге или падать. Иными словами
сопротивляться буржуазному миру или подчиниться ему. Вопрос о
практическом изменении мира перед таким радикалом просто не возникает.

Итогом таких битв неизменно оказывается поражение. Причем лучшим
вариантом становится поражение непосредственное, когда борец героически
погибает, часто в прямом смысле, растоптанный системой. Куда худшим
результатом оказываются победы <альтернативной культуры>, в конечном
счете, срабатывающие на усиление той самой буржуазной системы, против
которой так яростно боролись. Рок-музыка поглощается индустрией
телевидения, сексуальная революция наполняет своей энергией коммерческую
рекламу, а порнография делается бизнесом со своими транснациональными
концернами и финансовыми потоками.

Капиталистическая система, способная каждый раз поглотить и даже
использовать в своих целях разрушительный потенциал бунта, выглядит
мифическим всесильным чудовищем. Миссия <альтернативной культуры>
заведомо невыполнима, враг - непобедим. Со времен Альбера Камю ключевым
мифом левых становится Сизиф, героически продолжающий свое бессмысленное
дело. Но с некоторых пор камень уже не скатывается с горы. Это
расточительство, которое рациональная капиталистическая система
позволить себе не может.

У современного Сизифа на вершине каждый раз отбирают камень. А из
доставленных на вершину булыжников строится новое крыло старой тюрьмы.
Правила игры определяют те, кто занимают стратегические <господствующие
высоты>. Иными словами, те, у кого в руках экономическая и политическая
власть. Может, дело не в камне, а горе? Иными словами, в
социально-экономических структурах, которые могут и должны быть изменены
сознательным политическим действием.

После каждого поражения бунт начинается снова. Он имманентен капитализму
и постоянно меняет свою форму по мере развития буржуазного общества. В
конечном счете, именно противоречивость мелкобуржуазного сознания несет
в себе мощный творческий потенциал. <Мятущееся сознание> крайне
плодотворно. Материал, из которого получается плохая политика, порождает
великолепную культуру. Было бы очень скучно, если бы вместо Театра
Жестокости Антонена Арто, сюрреализма, <нового романа> и фильмов
арт-хауса мы бы имели лишь бесконечный поток идеологически безупречных
социально-критических произведений в стиле живописи <передвижников> или
прозы позднего Диккенса и раннего Горького.

И всё же не случайно, что как подметил Набоков, великие революционеры по
большей части оказывались людьми вполне консервативных эстетических
взглядов. Радикальный вызов системе становится эффективен лишь тогда,
когда роли меняются. Альтернатива должна сама стать новым <мейнстримом>,
вобрать в себя формально признаваемую капиталистическим миром культурную
традицию, одновременно разлагая и разрушая коммерческую <массовую
культуру>. С появлением общей цели и общего смысла тактика обретает
стратегию, мятеж, закончившийся удачей, получает право на новое
название.

Подобный переворот происходит только в процессе социальной революции.
Это единственное, чего система не может переварить.



(окончание следует)





От Пуденко Сергей
К Константин (25.01.2006 23:59:07)
Дата 29.01.2006 12:42:38

Б. Кагарлицкий : "Возвращение призрака" (2006)

в сети оказался большой кусок еще неизданной книги БК, в опр.смысле в
этом куске есть развитие представлений той книги (о совр.раб.классе и
труде). Важный фокус - на остро обсуждаемой теме "исчезновения труда"
(или принципиальных изменений в этой области). В отличие от
"Марксизма"... тут много ссылок на свежие работы совр. социологов и
рабочеклассоведов .. Полемика с модными течениями, в тч с самым модным -
Негри-Хардтом

Ср в "Марксизме" главу про пролетариат , про всяких Гирцев и т.п.

кладу полностью
----


Борис Кагарлицкий

Идеология и глобализация



Термин <глобализация>, появившись в экономической литературе конца
1980-х годов, получил всеобщее распространение к середине 1990-х, став
не просто общепринятым, но и модным к концу десятилетия. Идеологи нового
либерального порядка подчеркивали, что речь идет о глобальном торжестве
идей и структур <западной цивилизации> и <открытого общества>.
Действительно, в 90-е годы XX века, после распада советского блока,
капитализм стал не просто господствующей, а единственной и единой
системой в масштабах планеты. Это относится не только к принципам
частного предпринимательства, рынка и формальным нормам буржуазной
демократии, но и к идеологии, провозглашающей накопление капитала
наиболее рациональным и здоровым принципом общественного развития.
Причем капитализм восторжествовал именно в своих наиболее радикальных,
агрессивно-либеральных формах, как на уровне практики, так и на уровне
идеологии. Что, впрочем, закономерно, ибо <умеренные> формы буржуазной
общественной практики и сознания - <смешанная экономика>, <социальное
государство>, правительственное регулирование, социальный либерализм и
т.д. - сами по себе сложились в качестве уступки правящих классов
вызовам антисистемных движений и ответа на конкуренцию советского блока.
С крахом СССР и ослаблением антикапиталистической оппозиции отпала нужда
и в идеях <умеренных> идеологов в самом либеральном лагере.



Глобализация как проблема

На протяжении большей части XX века левые связывали перспективы
социальных преобразований с национальным государством. В этом плане нет
никакой принципиальной разницы между социал-демократическими,
коммунистическими и лево-социалистическими идеями. Между тем к 70-м
годам XX века стало очевидно, что государство уже не располагает
монополией на власть. Мишель Фуко потряс умы французской интеллигенции,
показав, что власть распылена и находится вовсе не там, где ее принято
искать. Еще более сильным ударом по стратегическим концепциям левых
оказался демонтаж государственного экономического и социального
регулирования в 80-90-е года ХХ века.

Осознав, что государство не располагает полнотой реальной власти в
современном капитализме, левые разочаровались в его возможностях{ [1] }.
Но если государство не является ВСЕЙ властью, это еще не значит, что
вопрос о власти может быть решен вне и помимо государства. Поскольку
капиталистический рынок не может обойтись без внерыночных институтов,
государство, будучи само по себе некоммерческим учреждением, играет
ключевую роль, обеспечивая не только финансирование публичных
институтов, но и взаимосвязь между развитием экономики и различных
структур социальной сферы. Антонио Грамши в <Тюремных тетрадях> не
случайно так много место уделил вошедшему позднее в моду понятию
<гегемонии>. Без определенного согласия управляемых государство вряд ли
могло бы осуществлять свою классовую функцию. А это значит, что, будучи
инструментом правящего класса, государственная система не может не
учитывать и интересы других слоев общества. Кризис государственности
наступает там и тогда, когда институты власти оказываются неспособны к
этому.

Противоречивость роли государства отражается в противоречивости политики
левых по отношению к нему. Но проблема существует не только для левых.
Либерализм, провозглашающий принцип <меньше государства>, нуждается в
полицейском принуждении для того, чтобы осуществить свои идеи на
практике. На первый взгляд кажется странным, что либерализм, будучи
идеологией буржуазии, нападает на буржуазное же государство. Однако это
противоречие мнимое: либерализм направлен против НЕ-БУРЖУАЗНЫХ элементов
в буржуазном государстве. Он постоянно призывает свести к минимуму роль
институтов, не связанных непосредственно с защитой капиталистического
порядка. И именно этим постоянно дестабилизирует этот порядок.

Представители социальной сферы не любят государство, но им становится
еще хуже, когда государственные институты слабеют. Интеллектуалы терпеть
не могут чиновников, но постоянно обращаются к ним за помощью. Без
государства светская интеллигенция существовать не может. Церковная -
может, это доказано историей феодализма. Но современный интеллектуал не
готов уходить в монастырь.

Социальная сфера, играющая все большую роль в жизни человечества, не
может развиваться вне государства, но в то же время структуры
государства совершенно непригодны для нее. Противоречие между
теоретической потребностью в обновленном государстве и практической
несостоятельностью государства нынешнего выливается в беспомощность
политической стратегии левых сил, путаных заявлениях идеологов и
растерянности активистов. В целом идеологи левых смирились с образом
государства как унылой бюрократической машины, которая ничем эффективно
управлять не может, а лишь пожирает деньги налогоплательщиков. Надо
признать, что эти образы возникают вовсе не на пустом месте. В
большинстве стран вовсе не левые были создателями государственной
бюрократии. И все же именно они оказались в сознании миллионов людей ее
служителями и защитниками. В то же время правые силы эффективно
используют в своих интересах и раздражение граждан против государства и
не менее сильную потребность граждан в государственной защите перед
лицом внешней угрозы. А этой угрозой все чаще оказываются не полчища
иноземных завоевателей, а горы иностранных товаров, толпы полуголодных
эмигрантов и стремительно интернационализирующаяся мафия. Короче -
естественные последствия самой проводимой правыми глобальной
экономической политики.

Между тем в 90-е годы XX века сама возможность серьезных структурных
реформ на уровне национального государства была поставлена под сомнение.
Глобализация стала ключевой идеей неолиберализма в 1990-е годы на фоне
провала всех прочих его идеологем. Причем тезис о <бессилии государства>
распространившийся среди левых получил сразу три обоснования.
Правительства были объявлены бессильными по отношению к
транснациональным корпорациям (таким как Microsoft, Ford или <Газпром>),
международным финансовым институтам (таким как Мировой Банк и
Международный Валютный Фонд) и, наконец - межгосударственным
образованиям, например, по отношению к институтам, создаваемым в Европе
на основе Маастрихского договора или Североамериканского договора о
свободной торговле между США, Канадой и Мексикой (North American Free
Trade Agreement - NAFTA).

Отношение к европейской интеграции вообще стало одним из ключевых
вопросов 1980-90-х годов для левых партий в странах, затронутых этим
процессом. Принципы, записанные в Маастрихтском договоре и других
соглашениях, оформляющих новые правила игры в объединенной Европе,
полностью соответствуют требованиям неолиберализма и трудно совместимы с
традициями <социального государства>. Разумеется, институты <социального
государства> тоже не могут быть устранены в одночасье, но их эрозия
является очевидным фактом, точно так же, как и связь этой эрозии с
формами, которые принял процесс европейской интеграции в конце 1980-х и
1990-е годы. Среди левых произошло новое принципиальное размежевание -
между теми, кто ради формирования единой Европы считает допустимым и
даже необходимым демонтаж институтов <социального государства>, и теми,
кто, сохраняя приверженность традиционным принципам, выступает против
новых европейских институтов (по крайней мере, в их неолиберальной
форме).

При всей новизне вопросов, вставших перед политическими организациями на
рубеже XX и XXI веков, глобализация вовсе не является чем-то качественно
новым для истории буржуазного общества. Капитализм зародился и возник
сначала именно как мировая система. Эта мировая система достигла пика
развития к началу XVII века, после чего разразился длительный кризис,
сопровождавшийся войнами и революциями. Лишь к концу XVIII века стал
развиваться национальный капитализм, укорененный в социальной структуре
конкретных западных обществ. Этот национальный капитализм, как и сами
современные нации, являются не предпосылкой, а продуктом развития
капитализма как мировой системы. Вторая <глобализация> развернулась в
1830-1914 годах, завершившись новыми войнами и революциями. Наисходе XX
века капитализм снова становится непосредственно глобальным. Но это не
отменяет существования национального общества и государства, хотя они
(как и в эпоху раннего капитализма) оказались в глубоком кризисе.

В то время как часть экономистов и социологов в конце XX века
акцентирует внимание на переменах, связанных с глобализацией, другие
авторы подчеркивают, что процессы, о которых идет речь, далеко не новы.
Иммануил Валлерстайн напоминает, что капитализм как миросистема
предшествовал становлению национальных капиталистических экономик
и даже современного государства. Джеймс Петрас вычленяет даже
целый ряд последовательных циклов глобализации капитализма, за которыми
следовали циклы деглобализации, или, если угодно, циклы <национального
развития>{ [2] }.

Петрас, разумеется, не первый, кто говорит об исторической цикличности в
развитии капитализма. Английский исследователь Рэй Кайли (Ray Kiely)
замечает, что процесс глобализации подробно описан уже в
<Коммунистическом манифесте> Маркса и Энгельса. <Таким образом, для
Маркса глобализация это в конечном итоге - продукт динамики
капиталистического способа производства, которая, в свою очередь,
порожден исторически специфическими производственными
отношениями>{ [3] }.

С этой точки зрения можно по-новому взглянуть на знаменитые
<кондратьевские циклы> или <длинные волны> в развитии капитализма. Если
посмотреть на приведенные Кондратьевым даты, легко заметить, что фазы
экспансии (сам Кондратьев несколько тяжеловесно называл их
<повышательными волнами>) совпадают с возрастанием роли национального
государства. Другое дело, что рост влияния государства на экономику
проявляется порой не в прямом вмешательстве, а в увеличении военных
заказов и вынужденном протекционизме - как во время <континентальной
блокады>, сопровождавшей наполеоновские войны. Показательно, кстати, что
отмена <континентальной блокады> после поражения Наполеона приводит не к
бурному росту экономики, а, напротив, к затяжным депрессиям. Фазы
длительного спада, напротив, как легко обнаружить, характеризуются
преобладающим развитием средств обмена и коммуникаций. По Кондратьеву
выдающиеся технологические новации часто предшествуют фазе подъема в
мировой экономике, причем сам Кондратьев, приводя многочисленные данные
о датах изобретений, не обратил внимания на то, что на <понижательные
волны> приходится как раз наибольшее количество изобретений в области
транспорта. Массовое внедрение новых производственных технологий
начинается еще в период <понижающейся волны>, но само по себе меняет
<правила игры> капитализма. Происходит это не сразу. Более того,
перемены приходят не механически, не сами собой, а через цепочку
социальных, политических и экономических кризисов. Кондратьев делает еще
один важнейший вывод, на который впоследствии мало кто обращал внимание:
<на периоды повышательных волн больших циклов приходится наибольшее
количество важнейших социальных потрясений, как революционных, так и
военных>{ [4] }. Напротив, фазы спада в кондратьевских циклах совпадают
с эпохами политической реакции.

С точки зрения кондратьевской теории <длинных волн> мы находимся сейчас
на рубеже. Волна понижения мировой экономической конъюнктуры, начавшаяся
в 1970-е годы подходит к концу. Нам предстоит начало нового цикла,
причем переход от одной фазы экономического развития к другой неизбежно
сопряжен с политическими и социальными потрясениями. Начавшийся в
1997-98 мировой финансовый кризис и биржевой кризис 2000 года в США -
лишь один из первых симптомов этого процесса. Мощный всплеск радикальных
движений и развязывание Соединенными Штатами войны в Афганистане и Ираке
в 2002-3 гг. вписываются в эту же логику.

Петрас обращает внимание на то, что и транснациональные корпорации имеют
прямых предшественников в лице торговых компаний XVI-XVIII веков.
Развитие капитализма в принципе циклично и нет никаких оснований
утверждать, будто перемены, произошедшие в обществе к концу XX века, в
принципе <необратимы>. И все же не следует упускать из виду и
качественное отличие глобализации от предыдущих периодов
интернационализации капитализма. Благодаря технологическому подъему и
победе в <холодной войне> капиталистическая мировая система впервые в
своей истории действительно стала всемирной системой. Предсказание
Маркса и Энгельса о капитализме, преодолевающем все государственные и
национальные границы, сделанное в <Коммунистическом манифесте>, сбылось
в полной мере лишь 150 лет спустя.

Полемизируя с теми, кто связывает глобализацию исключительно с
технологическим переворотом, Петрас склонен считать, что технология
вообще не имеет отношения к этому процессу. Она совместима с разными
экономическими механизмами. Глобализация порождена изменившимся в пользу
капитала соотношением классовых сил. Проблема, однако, не в том, с чем
<совместима> технология, а как она влияет на общее развитие капитализма.
В этом смысле взгляды Петраса, несмотря на их вполне понятный
политический пафос, представляют собой пример своеобразного
социологического субъективизма. Анализируя мировую экспансию капитализма
в XIX веке, Маркс и Энгельс вовсе не считали технологию нейтральной,
напротив, они прямо связывали новые фазы развития капитализма с новыми
производительными возможностями.

Показательно, что <интернациональные> циклы в развитии капитализма
связаны с периодами, когда технологии, обеспечивающие связь, торговлю и
коммуникации развиваются быстрее, чем собственно производственные.
Торговый капитализм XVI-XVIII веков был временем географических
открытий, стремительного усовершенствования морских судов (достаточно
сравнить тихоходные средиземноморские галеры с фрегатами нового
времени), дорожного строительства и т. п. Индустриальная революция
совпадает с подъемом национального государства. Появление фордистских
технологий массового производства тоже совпадает с усилением роли
государства в XX веке. Производство всегда локально, оно нуждается в
конкретном <месте>, где нужно решать конкретные социальные и
политические проблемы.

В конце XX века, несмотря на рост производительности труда в
промышленности, темпы развития коммуникационных технологий оказались
существенно выше. Именно здесь мы видим наиболее впечатляющие достижения
технологической революции. Это, безусловно, является объективной
предпосылкой глобализации. Однако так будет не всегда. Развитие
капитализма не только циклично, оно и неравномерно.



Технологическая революция и расстановка сил в обществе

Совершенно неверными являются представления, согласно которым развитие
коммуникационных технологий само по себе повысило мобильность капитала,
подорвав государственные возможности регулирования. Дело в том, что
электронные технологии могут в равной степени использоваться как для
перемещения капитала, так и для более эффективного государственного
контроля за этими перемещениями.

В действительности именно изменившееся соотношение классовых сил в мире
(поражение коммунистического блока, исчерпание ресурсов развития
социал-демократических моделей к концу 1970-х, кризис
национально-освободительных движений) способствовало <освобождению>
финансового капитала{ [5] }. В свою очередь рост мобильности капитала
создал спрос на развитие информационных технологий.

И все же технологические процессы далеко не нейтральны, они порождают
собственные противоречия. Глобализация может рассматриваться не только
как победа капитала над трудом в масштабах мирового рынка, но и как
торжество финансового капитала над промышленным. В новых технологических
условиях скорость финансовых трансакций резко возрастает, тогда как
инвестиции в <реальный сектор> требуют практически столько же времени,
что и 20 лет назад. Это порождает рассогласование финансовых потоков и
производственных процессов, в конечном счете, дестабилизирующее систему
в целом. Перераспределение из медлительной <реальной экономики> в
финансово-спекулятивный сектор сопровождалось перекачкой средств в тесно
связанный с ним <информационный бизнес>. Коммуникационные технологии не
могут развиваться постоянно форсированными темпами просто потому, что
обществу это не нужно. Уже к середине 1990-х годов предложение
технологических новаций явно превышало спрос на них. Сопротивление
пользователей введению новых процессоров и компьютерных систем уже стало
серьезной проблемой для действующих на этом рынке компаний. В 2000 году
произошел резкий обвал стоимости акций компаний <информационного
сектора> (американский индекс NASDAQ). Цикл подошел к концу.

Если в период бурного роста предпринимательские круги склонны добиваться
ограничения государственного вмешательства, снижения налогов и т. д.,
поскольку перераспределительная деятельность правительства может
замедлить развитие компаний лидеров, то в периоды спада, напротив, резко
возрастает потребность буржуазии в государственном регулировании. Однако
механизмы такого регулирования в 90-е годы XX века существенно подорваны
и должны будут в XXI веке фактически создаваться заново. Это объективно
открывает широкое поле деятельности для левых сил, которые могут
предложить новые общественные проекты, в том числе и существенно более
радикальные, нежели прежде. Однако сами левые силы, перенесшие
тяжелейшие поражения в конце XX века, оказываются, как правило, не на
высоте ситуации.

Объективная потребность в замене неолиберализма новой системой
государственного регулирования создает ситуацию, когда революционный
(антикапиталистический, социалистический) и реформистский вектор
направлены одинаково - и в том и в другом случае первым шагом является
восстановление национального суверенитета и возрождение государства как
экономического агента, способного действовать автономно по отношению
буржуазии (в качестве проводника интересов буржуазной элиты государство
из экономики ни на один день не уходило). Проблема, в том, что теперь
для этого нет ни идеологического обоснования, ни кадров.
Социал-демократические партии настолько прониклись идеологией
монетаризма и настолько стали частью неолиберального проекта, что они
отстаивают сегодня эти принципы даже решительнее и последовательнее, чем
традиционные правые партии, которые в силу традиционного прагматизма
готовы идти на известные компромиссы.

Неприятие экономически активного государства, действующего в интересах
большинства населения, не просто роднит социал-демократов с правыми, но
и делает их в современных условиях последовательными противниками
демократии - в массовом обществе без экономически активного государства
демократические выборы просто теряют всякий смысл. Находящиеся у власти
социал-демократические правительства оправдывают свою политику тезисом о
<бессилии государства>. Этот тезис является самореализующимся прогнозом.
Государственная власть, действующая строго по правилам, навязанным
неолиберальной идеологией и Международным Валютным Фондом, в самом деле
становится бессильной. Социологи, придерживающиеся общепринятых
либеральных тезисов, подчеркивают, что в новых условиях <экономики
суверенных государств являются уже не столько субъектами, сколько
объектами>, а <идея некоей альтернативы обречена на провал>{ [6] }. По
существу это означает отрицание самой возможности демократического
процесса. Точнее вместо процесса содержательного, предполагающего, что
граждане страны самостоятельно выбирают свое будущее, предлагается
формальный процесс, сводящий политику к борьбе за личную власть
нескольких не отличающихся друг от друга группировок.

На практике, однако, несмотря на то, что международные финансовые
институты и транснациональные корпорации приобрели огромное влияние, они
просто не могут проводить свою политику без посредничества государства.
В то же время опыт Восточной Европы показал, что правительства, особенно
левые, очень любят объяснять собственные решения <внешними факторами>.
На самом деле все обстоит несколько иначе. Болгарский профсоюзный лидер
Красчо Петков констатирует: <Не отрицая влияния программ структурной
перестройки на эрозию трудовых стандартов и социальной защиты, а также и
традиционного монетаристского подхода международных институтов, следует
отметить и особые <заслуги> национальных правительств в этой области.
Игнорирование или недооценка международных стандартов и правил,
недооценка роли социальной политики зачастую являются результатом
национальной инициативы, а не внешнего влияния. В данном случае
правительства лишь прикрываются требованиями международных финансовых
институтов, а те, в свою очередь, открыто не возражают>{ [7] }.

Глобализация делает компании не только больше, но и сложнее и зачастую
уязвимее. Именно потому возникает требование стандартизировать законы,
ввести повсеместно схожие социальные нормы, открыть рынки. Неправда,
будто транснациональный капитал не нуждается в государстве. Без участия
государства он не мог бы удерживать необходимые ему рынки открытыми, а
границы закрытыми, он не мог бы манипулировать ценой рабочей силы и
товаров. Капитализм невозможен без права, а право не существует вне
государства. Даже пресловутое <международное право> не существует само
по себе. Оно реализуется силами конкретных государств, которые, в
соответствии со своими интересами и возможностями спокойно терпят одни
нарушения и жесточайшим образом наказывают другие.

Иракский конфликт 1993 года стал крупнейшим разоблачением мифов
глобализации. На первый план опять выступило национальное государство -
не только как военная сила, но и как сила политическая, экономическая.
Все транснациональные и межнациональные структуры показали свое
бессилие: и Организация Объединенный Наций, и Атлантический Альянс
(НАТО), и Евросоюз не смогли выступить в качестве единой силы, более
того, они раскололись на вполне традиционные блоки национальных
государств. Даже транснациональные компании разошлись по <национальным
квартирам>. Смешение капиталов не помешало потребительскому бойкоту
(против франко-германский компаний в США и против американских во всем
остальном мире). А стремление вытеснить европейский капитал из Ирака
вообще было для правительства США и стоявших за ним корпораций - одной
из главных задач войны.

Другое дело, что блоки национальных государств оказались не такими,
какими они были в начале ХХ столетия. Соединенные Штаты могут позволить
себе новый имперский проект, основывающийся на мощи одной отдельно
взятой страны. В Западной Европе, напротив, складываются предпосылки для
формирования своеобразной имперской коалиции. Инструментом интеграции
становится единая валюта и объединение капиталов крупнейших корпораций.
Но эта имперская коалиция очевидным образом не совпадает с границами и
структурами Европейского Союза. Франко-германский блок внутри Евросоюза
противостоит как традиционным британским интересам, так и элитам <новой
Европы> (точнее правящим кругам бывшего коммунистического блока, теперь
ориентированным на США). Причины раскола надо искать отнюдь не в
геополитике, а в том, как развивается международный рынок капитала.
Британия не примкнула к единой европейской валюте вовсе не потому, что
англичанам дороги их старые фунты с портретом королевы, а потому, что в
качестве финансового центра Лондонское Сити противостоит Франкфурту.

Казалось бы, мы снова вернулись к миру, каким он был в эпоху
империализма, в начале XX века. Но опыт прошедшего столетия не может
быть просто проигнорирован.

Если приоритеты государства могли быть пересмотрены либералами, они
могут изменяться и под давлением трудящихся. Политическая воля
необходима и она реализуется через власть. <Бессилие государства> -
пропагандистский миф. Но для того, чтобы государство смогло вновь
осуществлять регулирующие функции в интересах трудящихся, оно должно
само быть радикально преобразовано и, в известном смысле,
глобализировано (через демократически организованные межгосударственные
сообщества). А левым организациям, борющимся в изменившихся условиях,
нужна уже не только взаимная солидарность, но и прямая координация
действий, позволяющая эффективно проводить кампании на межнациональном
уровне.

Смысл завоевания власти левыми состоит как раз в том, чтобы изменить
правила игры, положить конец самовозрастанию <либеральной> бюрократии, а
заодно и РАЗРУШИТЬ связку между национальными правительствами и
международными финансовыми и политическими институтами. Для многих из
этих институтов массовое несотрудничество и враждебность национальных
правительств будет означать настоящую катастрофу (особенно если
недовольные государства попробуют создать собственные параллельные
международные структуры или преобразовать действующие). Именно потому,
что многие радикальные альтернативы прямо-таки лежат на поверхности, для
неолиберальной идеологии вопросом жизни и смерти является недопущение
самой мысли о возможности каких-то новых подходов на национальном и
межнациональном уровне. Тонны бумаги и несметное количество
телевизионного времени, огромные интеллектуальные силы затрачиваются
только на то, чтобы подавить обсуждение альтернатив.

Межгосударственные объединения могут стать субъектами регулирования. На
межгосударственном уровне может получить новый импульс развитие
общественного сектора и т.д. Однако интеграция, проводимая в рамках
неолиберальной стратегии, вовсе не приближает нас к этому.
Межгосударственные структуры, создаваемые в рамках современного
буржуазного проекта, не могут быть просто улучшены и реформированы.
Переход к новому типу интеграции лежит через острый кризис, а возможно и
разрушение этих структур.

Глобализация конца XX века - третья по счету за историю капитализма, но
она качественно отличается от всех предыдущих. Если XVI-XVIII веках, как
и сейчас интернационализация экономики сопровождалась острым кризисом
государства, то в конце XX века усиление государства (по крайней мере, в
странах <центра>) и экспансия капиталистического рынка шли рука об руку.
Именно в этом сущность явления, названного империализмом. В эпоху ранних
буржуазных революций речь шла о подрыве основ феодального государства.
Напротив, в эпоху империализма государство было вполне адекватно задачам
капиталистического развития, оно было вполне буржуазным. То, что мы
наблюдаем в конце XX века, свидетельствует о том, что между нынешними
формами государственности и интересами капитала возникло противоречие.
Вообще в кризисе не государство как таковое, а лишь те его структуры и
элементы, которые в своем развитии вышли за рамки капитализма. Поэтому
нынешняя глобализация тесно связана с социальной реакцией.

С самого начала неолиберализм был проектом гегемонии в точном
соответствии с представлениями западного марксизма. Технологические
перемены, вызвавшие сдвиги в социальной структуре общества 1980-х годов,
не могли не спровоцировать и кризис гегемонии. Этот кризис был
использован международными финансовыми институтами и неолиберальными
идеологами двояко. С одной стороны, была подорвана традиционная
классовая гегемония в мире труда, а с другой, транснациональные
корпорации смогли внести в мир капитала <новое классовое сознание>,
консолидировав его вокруг себя{ [8] }. Различия и противоречия остаются,
но, как и полагается в любом классовом проекте, частное подчинено
целому, особое - общему.

Именно эта беспрецедентная консолидация элит предопределила
поразительную силу неолиберального проекта. Различные группировки
продолжали борьбу между собой, но - в рамках общего направления. Отныне
смена правительств не вела к смене курса, а столкновение интересов
свелось к лоббированию. Проблема неолиберализма в том, что его структура
господства неизбежно накладывается на гораздо более сложную и
разнообразную структуру различных обществ. Поэтому, не претендуя на то,
чтобы сделать человеческое общество единым или однородным (это подорвало
бы возможность капитала к глобальному манипулированию), неолиберализм
одновременно стремится упростить задачу для себя, делая все общества
похожими друг на друга, структурно однотипными, а потому - легко
понимаемыми и управляемыми по общим правилам.

В свою очередь именно левые и движения протеста становятся носителями
идеологии плюрализма, разнообразия, этно-культурного <многоцветия> в
современном мире. Точно так же в условиях, когда под воздействием
транснациональной бюрократии ослабевает значение народного
представительства, левые оказываются силой, отстаивающей прав граждан по
отношению к корпорациям и международным финансовым институтам, не
имеющим, в отличие от представительных органов, <народного мандата>.

Традиционный аргумент радикальных демократов состоял в том, что
либеральные демократические институты хороши, но можно и нужно расширять
сферу свободы дальше. В конце XX века эта аргументация утратила прежнюю
силу. Выход за пределы традиционных институтов формальной демократии
необходим не потому, что мы теоретически можем создать нечто лучшее, а
потому, что эти институты в прежнем виде уже не работают. Если
радикальную реформу государства не возьмут на себя левые, то ее рано или
поздно предложат радикальные правые. Если демократия не утвердит себя
как внерыночная и в значительной степени анти-рыночная система, то массы
пойдут за теми, кто призывает к ограничению рыночной стихии во имя
авторитета, иерархии, нации и дисциплины.

Несмотря на ссылки на <демократию> не подлежит сомнению именно
авторитаризм неолиберального подхода, поскольку, исключая принципы
социальной и экономической организации общества из сферы демократии, мы
лишаем ее всякого содержания. Кроме того, при ближайшем рассмотрении
обнаруживается, что теоретики <открытой экономики> не только отрицают
право граждан на принятие принципиальных общественных решений, но,
парадоксальным образом, с глубокой враждебностью относятся и к
фундаментальным основам европейского индивидуализма. Дело в том, что под

<открытой экономикой> подразумевается не движение товаров - в этом
смысле всякая экономика является открытой, если это не натуральное
хозяйство, - а именно свобода движения капиталов. Мерой <свободы>
экономики является снятие с капитала любых ограничений, в первую очередь
связанных с ограничением эксплуатации труда и защитой прав человека. Еще
древние философы знали, что безграничное расширение свободы для одних
оборачивается ограничением или подавлением свободы для других. В данном
случае свобода для капитала оборачивается несвободой для труда.
Принципиально важно при этом, что капитал, становясь единственным
субъектом экономической деятельности, все же представляет собой <вещь>,
<предмет>, <объект> (и деперсонифицированный, транснациональный
акционерный капитал - тем более). Труд, напротив, есть ни что иное, как
совокупность живых людей и ничем иным быть не может в принципе.
Провозглашая преимущество капитала над трудом, теоретики <открытой
экономики> занимают принципиально антигуманистическую и в силу этого -
анти-индивидуалистическую позицию, подчеркивая тем самым, что вещь
ценнее личности. Впрочем, еще Оскар Уайльд писал, что индивидуализм и
капитализм, в конечном счете, несовместимы.

Глобалистистский либерализм представляет собой ни что иное, как
агрессивную форму коллективного эгоизма социальных элит на глобальном
уровне. Такой организованный коллективный эгоизм неизбежно ведет к
авторитарным и тоталитарным видам политического поведения даже в том
случае, если конкретные решения оформляются в соответствии с процедурами
буржуазной демократии. Демократическая форма при этом становится пустой
или получает новое содержание, не обеспечивая участие граждан в принятии
решений, а лишь маскируя авторитарный характер проводимой политики.

Крах советского централизованного планирования сопровождался бурным
ростом централизованных структур транснациональной бюрократии, как
частных, корпоративных, так и надгосударственных. Левые авторы называют
Всемирную Торговую Организацию, Международный Валютный Фонд и Мировой
Банк <институциональной троицей>, фактически взявшей на себя роль
глобального Политбюро или орвелловского <Большого Брата>. Победа Запада
в <холодной войне> сопровождалась повсеместным проведением экономических
реформ по рецептам Международного Валютного Фонда, которые по существу
были всюду одинаковы. В Зимбабве проводилась политика примерно та же,
что и в России. В тропиках или в тундре, в индустриальных или в аграрных
странах, с грамотным городским населением или горными племенами, всюду
проделывался один и тот же нескончаемый эксперимент. Одними и теми же
методами и повсюду с примерно одинаковыми последствиями. Результатом
стало резкое увеличение нищеты в глобальных масштабах, рост числа
региональных конфликтов, преступности и коррупции.

Масштабы государственного вмешательства в экономическую, социальную и
культурную жизнь на протяжении 80-90-х годов ХХ века не сокращались, а
напротив возрастали. Дерегулирование тоже есть форма интервенционизма,
только извращенная{ [9] }. Просто теперь это вмешательство было
направлено на разрушение общественного сектора, снижение жизненного
уровня, снятие таможенных барьеров. Практика показывает, что поддержание
рынков открытыми требует не меньшей активности правительства, чем
протекционизм. Происходит лишь реструктурирование правительственного
аппарата и изменение приоритетов. <Как это ни парадоксально, но в
условиях рыночной экономики административный глобализм российского
правительства иногда превосходит гигантоманию, которой страдали
экономические структуры бывшего СССР, - писала <Независимая газета>. -
Вспомним, что непомерно высокая цена ошибки в советской управленческой
иерархии была одной из главных причин кризиса отечественной экономики>.
Неолиберальный курс не решил этой проблемы. Более того, в результате
приватизации и либерализации в руках центральной бюрократии оказалось
еще больше власти. <Молодые реформаторы> Анатолий Чубайс и Борис Немцов,
поддержанные экспертами Международного Валютного Фонда, произвольно
ворочали миллиардами долларов, перестраивали структуры как детский
конструктор, не неся ни малейшей ответственности за последствия своих
решений. <В нынешнем российском правительстве, - продолжает <Независимая
газета>, - цена реформаторской ошибки возросла неимоверно, поскольку
решения Чубайса и Немцова и их сподвижников <тянут> на десятки миллионов
долларов. И при этом, в отличие от централизованно управляемой экономики
бывшего СССР, реформаторам позволено действовать без какого бы то ни
было внешнего контроля>. Необъятная власть сконцентрировалась в руках
узкой группы лиц, управляющих финансовыми потоками в государстве. <В
России близится к завершению формирование монополии на принятие решений,
касающихся жизни десятков миллионов людей>{ [10] }.

Практически нигде неолиберализм не привел к резкому сокращению
правительственного аппарата. Разумеется, случай России, которая,
сократив общественный сектор почти в десять раз, одновременно увеличила
государственный аппарат примерно в три раза, является экзотическим. Но
все же не уникальным. Повсюду в мире пока одни правительственные службы
сокращались, другие росли. Снижение расходов на социальные нужды
сопровождается ростом репрессивного аппарата, приватизация общественного
сектора резко увеличивает нагрузку на налоговую службу и т. д.
Сбалансированный бюджет в долгосрочной перспективе оказывается
недостижимой целью, а финансовый кризис государства в рамках такой
модели не может быть преодолен в принципе.

Тоталитарный характер идеологии и практики глобализации отмечен многими
авторами. Английский журналист Крис Харман говорит о <новой ортодоксии>,
навязанной обществу. В основе этой ортодоксии, как и в любой другой
догматической системе, лежит теория, которая не столько анализирует
реальность, сколько <говорит нам о том, как все должно быть>{ [11] }.

По отношению к институтам капиталистической глобализации левые резко
разделились на две группы. Одни (большинство левого <политического
класса>) пришли к выводу о совершенной невозможности противостоять
<естественному ходу вещей>. Другая группа (более радикальные
представители левого движения) подвергли глобализацию жесткой
ритике{ [12] }.

С точки зрения левых критиков глобализации МВФ, ВТО и Мировой Банк
повсеместно требуют отказа от государственного регулирования и
приватизации без учета социальных последствий проводимых реформ.
Формальным обоснованием этого является теория, согласно которой
либеральные меры автоматически вызовут бурный экономический рост,
который в свою очередь приведет к сокращению бедности, тем самым, решив
<естественным образом> все проблемы, которые пытались решать с помощью
неэффективного государственного регулирования, социальных программ и
социалистических экспериментов. На практике, однако, обещанный
экономический рост наступает довольно редко. Как раз, наоборот, в
большинстве стран, подвергшихся реформам, наступает резкий спад. В
последующий период, разумеется, спад прекращается, но показатели роста
редко перекрывают докризисный уровень. Так в Восточной Европе после 10
лет реформ существенно перекрыла уровень 1989 года только Польша,
которая на самом деле <падала> еще с 1979 года. Восстановили <советский>
уровень еще несколько стран, но все без исключения страны после
либерализации отстают от западных соседей больше, чем до нее.
Исключением является только Словения, отказавшаяся от приватизации по
рецептам МВФ и сейчас вплотную приблизившаяся к западноевропейским
показателям.

В ряде стран <третьего мира> реальный экономический рост был достигнут,
но разрыв между богатыми и бедными не сократился. Как раз наоборот,
число бедных абсолютно и относительно выросло. Плоды экономического
роста достались узкому слою богатых, в среднем классе произошло
расслоение между небольшой частью, непосредственно связанной с
транснациональными корпорациями и международными финансовыми
учреждениями и представителями <реального сектора>, оказавшимися в
достаточно трудном положении.

Один из парадоксов институциональной троицы ВТО/МВФ/МБ состоит в том,
что все эти учреждения создавались в послевоенный период как раз в
качестве альтернативы глобальной рыночной стихии, как инструменты
государственного регулирования в международном масштабе. Теперь мы имеем
массу чиновников, оплачиваемых за счет налогоплательщиков, которые
разъезжают по миру, заставляя правительства сокращать участие
государства в экономике. Разумеется, диктовать свои условия они могут
лишь бедным странам <третьего мира> и бывшего <коммунистического блока>,
тогда как содержатся преимущественно за счет ресурсов Запада. К МВФ у
Конгресса США есть довольно большие претензии с точки зрения финансовой
дисциплины, но до сих пор все попытки навести здесь хоть какой-то
порядок пресекались администрацией Клинтона, которая не скрывает, что
МВФ со всем его недостатками, слишком важен для Запада, чтобы можно было
дестабилизировать его всевозможными расследованиями и санкциями.

Если бедные страны защищают свои рынки, ВТО обвиняет их в протекционизме
и грозит санкциями. В тех же случаях, когда бедные страны успешно играют
на рынке, против них применяют антидемпинговые санкции{ [13] }.

В 1998-99 годах левые критики международных финансовых институтов
получили неожиданного союзника в лице Дж. Стиглица, в недавнем прошлом
главного экономиста Мирового Банка. Поработав несколько лет на одной из
самых руководящих должностей планеты, Стиглиц выступил с резкой критикой
системы, обвинив ее в вопиющей неэффективности и от очевидной
злонамеренности.

Анализируя итоги неолиберальных реформ в Восточной Европе, Стиглиц
отметил в январе 2000 года, что за единственным исключением Польши <все
перечисленные страны после перехода к рыночной экономике достигли
меньшего, нежели до него. Более того, они не могут даже достичь уровня
1989 года>. Подобные результаты тем более катастрофичны, что системы
советского типа сами по себе не отличались высокой эффективностью и к
1989 году находились в глубочайшем кризисе. <Но еще хуже обстоит дело,
если мы посмотрим на данные о бедности. 18 из 25 рассматриваемых стран,
по которым есть данные, показывают, что количество людей, живущих в
бедности, выросло с 4% до 45% населения>. При этом, отмечает Стиглиц,
вопреки официальной теории <быстрее росла экономика в странах с более
высокой инфляцией, а не наоборот>{ [14] }. Как и следовало ожидать,
после подобных выступлений Стиглиц вынужден был покинуть Мировой банк.



Левые критики неолиберального проекта

Не удивительно, что на протяжении 90-х годов теория и практика
неолиберализма была подвергнута жесткой критике левыми авторами. В
качестве наиболее серьезных критиков <корпоративной глобализации> можно
назвать американскую исследовательницу Сьюзан Джордж, филиппинца Уолдена
Белло, сингапурского экономиста Мартина Хора{ [15] }. Несмотря на то,
что все эти авторы работают в разных странах, речь идет явно о единой
международной <школе> экономического анализа, что тоже можно считать
результатом развития глобального капитализма. Все эти авторы являются не
только признанными академическими экономистами, но и активными
участниками различных международных неправительственных организаций.
Показательно также, что, несмотря на различие культур между
представителями <Севера> и <Юга>, антиглобалистская литература
существует именно на английском языке.

В течение 90-х годов в глобальном масштабе была реализована
неолиберальная экономическая модель. В результате, по мнению многих
наблюдателей, МВФ и Мировой Банк стали играть в мировом масштабе
примерно такую же роль, как некогда Центральный Комитет КПСС в рамках
<коммунистического блока>. Эксперты МВФ и Мирового Банка определяли, что
делать с угольной промышленностью в России, как перестраивать компании в
Южной Корее, как управлять предприятиями в Мексике. Вопреки общим словам
о торжестве <свободного рынка> мировая практика ещё не знала такой
централизации. Даже правительства Запада вынуждены считаться с этой
параллельной властью. Однако грандиозный успех породил не менее
грандиозные проблемы, свойственные любым сверх-централизованным
системам. Дело вовсе не в том, что неолиберальная модель капитализма
обрекает большинство человечества на бесперспективную нищету, а страны
<периферии> на зависимость от стран <центра>. Подобные <моральные> и
<идеологические> проблемы не могут волновать <серьезных людей>. Проблема
в том, что цена ошибки возрастает в невероятной степени. Огромные
ресурсы, которыми управляет МВФ, позволяют <стабилизировать> ситуацию.
Но проблемы не устраняются, через некоторое время кризис повторяется.
Именно по такому пути шли Брежнев с товарищами. Благо СССР получал
огромные доходы от продажи нефти. Потом деньги кончились, а Советский
Союз развалился.

Либеральная модель капитализма принципиально нестабильна (это, кстати,
оборотная сторона её динамизма). Нестабильность классического
капитализма в XIX веке привела Карла Маркса к выводу о неизбежности
циклических кризисов и социалистических преобразований. Спустя 80 лет те
же факты подтолкнули Дж. М. Кейнса к тому, чтобы предложить свой проект
<смешанной экономики>, регулируемой государством. Отвергнув критику
Маркса и Кейнса, разрушив структуры, созданные под влиянием их идей,
новый мировой экономический порядок вернул нас к правилам игры
<классического> капитализма - со всеми вытекающими отсюда последствиями,
включая кризисы перепроизводства, финансовые катастрофы (являющиеся
оборотной стороной <победы> над инфляцией), в конечном счете -
революции. Правда теперь есть МВФ, работающий одновременно как
идеологический центр и <пожарная команда>. Однако, по мнению скептиков,
<пожарные> сами разбрасывают окурки по лесу.

Функции планирования и регулирования никуда не делись. Они лишь были
приватизированы, как и все остальное. Модель <идеальной конкуренции> по
Адаму Смиту предполагает действие на рынке сразу сотен или тысяч
независимых производителей, не имеющих информации друг о друге, а потому
ориентирующихся на уровень цен и текущий спрос. На протяжении всего XX
века формировались крупные корпорации, действующие по иным правилам.
Возникла ситуация <олигополии>. Корпорации вполне способны
ориентироваться на рынке, собирать информацию о конкурентах и партнерах,
управлять ценами, регулировать уровень производства. Только делается это
не в интересах публики, а в своих собственных. В этом плане русские
жалобы на олигархический капитализм совершенно не уникальны.
Американские республиканцы жалуются на олигархию не меньше, чем
российские публицисты.

При всем том международные финансовые институты и транснациональные
корпорации страдают почти всеми болезнями советского
сверх-централизованного планирования. <Свободный рынок> по Адаму Смиту
как саморегулирующийся механизм в современных условиях ни технически, ни
экономически не возможен. <В подобной ситуации, - писал известный Мартин
Хор, - нет никакого <свободного рынка> в классическом смысле слова,
когда одновременно действует множество продавцов и покупателей, каждый
из которых контролирует лишь незначительную долю рынка, и никто не может
изменить общую ситуацию, манипулируя ценами.

Напротив, немногие крупные компании или предприниматели могут
контролировать столь значительную долю производства, продаж и закупок,
что они могут определять цены и даже в течение определенного времени
произвольно понижать или повышать их>.

Мировая экономика, подчиненная сверх-централизованным корпорациям, живет
по принципу олигополии. <То, что происходит сейчас на финансовых
рынках - типичный пример олигополии и манипуляции. Несколько крупных
фондов, зачастую специализирующиеся на спекулятивных портфельных
инвестициях, контролируют значительную часть денежных потоков (как в
виде наличности, так и в виде кредитов) и они изучили все трюки,
позволяющие им обогащаться с помощью любых финансовых инструментов.

Они могут манипулировать курсом валют, ценами акций и банковскими
ставками, в результате порождая финансовую нестабильность и
экономический хаос>{ [16] }.

Либеральные экономисты отвечали на подобную критику, что все
перечисленные проблемы возникают не из-за <свободного рынка>, а как раз
от недостатка рыночного самоконтроля в экономике. Но в том-то и беда,
что чем более экономику либерализуют, чем более проводится политика
дерегулирования, тем более она становится монополизированной,
олигополистической и централизованно-бюрократической. <Свободный рынок>
на рубеже XX и XXI веков является идеологической фикцией, существующей
только в сознании идеологов и распропагандированных ими масс. Иными
словами, политика, направленная на проведение <рыночных реформ>,
независимо от того, насколько успешна она проводится, просто не может
дать обещанных идеологами результатов, ибо подобные результаты
недостижимы в принципе. Зато она неизбежно даст иные результаты -
укрепив власть международных финансовых институтов и транснациональных
монополий (ради чего, вообще-то, она и проводится).

18 лет глобального укрепления транснациональных институтов (примерно с
1980 по 1998) дали примерно те же результаты, что и 18 лет брежневской
стабильности в СССР. Глобальные элиты, сконцентрировав в своих руках
грандиозные ресурсы, не просто понемногу теряли чувство реальности, но и
начали позволять себе все более грубые ошибки, ибо немедленного
<наказания> за эти ошибки не следовало. При столь огромной власти
создается ложное ощущение, будто справиться можно практически с любой
неприятностью, а потому нет необходимости беспокоиться из-за
накапливающихся нерешенных проблем. Одновременно резко падает качество
управления, снижается компетентность руководящих кадров, нарастает
коррупция в системе. Чем больше корпорация, тем сильнее в ней
развиваются внутренние групповые интересы, вступающие в конфликт друг с
другом.

В большинстве с

От Дмитрий Кропотов
К Константин (25.01.2006 23:59:07)
Дата 26.01.2006 14:40:05

Развитие

>Разумеется, если кто-то надеется найти в данной книге “весь” марксизм, он будет жестоко разочарован. Я далек от мысли, будто публикация одним автором одной работы, тем более серии очерков — удовлетворит теоретический голод, испытываемый целым обществом. Тем более что мои возможности ограниченны. В Конце концов, я не философ и даже не экономист. Каждый должен писать о том, в чем разбирается. Потому основное внимание уделено именно социальной и политической теории и гораздо меньше — экономическим и философским дискуссиям в марксизме.

Как известно, марксизм как целостное учение состоит из философии, политэкономии капитализма и теории научного коммунизма. Классики никакой специальной социологии марксизма не выделяли.

Что в данном случае понимает БК под социологией и политической теорией? Относящееся к периферии марксистской теории учение о государстве и революции?



От Пуденко Сергей
К Дмитрий Кропотов (26.01.2006 14:40:05)
Дата 27.01.2006 13:17:34

Катехизисно-догматический способ теоретизирования не канает и не проканает


Дмитрий Кропотов сообщил в новостях
следующее:1286@vstrecha...
> >Разумеется, если кто-то надеется найти в данной книге 'весь"
марксизм, он будет жестоко разочарован. Я далек от мысли, будто
публикация одним автором одной работы, тем более серии очерков -
удовлетворит теоретический голод, испытываемый целым обществом. Тем
более что мои возможности ограниченны. В Конце концов, я не философ и
даже не экономист. Каждый должен писать о том, в чем разбирается. Потому
основное внимание уделено именно социальной и политической теории и
гораздо меньше - экономическим и философским дискуссиям в марксизме.
>
> Как известно, марксизм как целостное учение состоит из философии,
политэкономии капитализма и теории научного коммунизма. Классики никакой
специальной социологии марксизма не выделяли.
>

нету его, " как известно целостного Учения"(свода догматики). Оно
проканало и осталось в прошлом веке , когда мир был другим . Классики не
остались,они не были догматиками впрде ВАс и Мухина и много верного
завещали, как надо работать, в тчт с ними самими. ВСЕ завещали. "Не
догма, а руководство к действию. Не состояние, а действительное
движение. Не абстрактная философия, а filosofia della praxis. "
Соответсвенно,Ленин,Маркс, Грамши

Мухин мог сказать что-то другое. Это иной тип проблематизации,дискурса,
теоретизирования.

УЧЕНИЯ в катехизисном стиле больше нет

> Что в данном случае понимает БК под социологией и политической
теорией? Относящееся к периферии марксистской теории учение о
государстве и революции?
>

пятый раз повторяю, это курс очерков,лекционный курс практика. А не
надолбанный зицпредседателем какого-нибудь РУСО катехизис современного
марксиста-зульдатена. Автор проблематизирует концепцию и теорию из
практиеского фокуса своей 30летней практики,жизни етс. Из своего и
политдвижений праксиса. Он действующий политик, мы -нет. работы БК по
тому, как он сам (верно,неверно)"применяет" теорию к видению
напр.истории ( с мощной хозяйсвтенно=экономической закваской)тоже есть -
Периферийная империя. ТАМ эконом.теория для декла как он ее понимает, а
не в "катехизисе".

И по крайней мере из вышесказнных слов (введения) видно, что он
аутентично ставит и формулирует задачу, которую он решает при такой
проблематизации. Все сказал. Нет блин, не все. Не сказал, что "вводит в
заблуждение, потому что не излагает Учения, .Как известно, целостно
сотоящего из трех источников и трех сотавных частей". Не излагает он. В
РУСО идите. Оставьте Вы какому-нибудь им и Великому Гуру Мухину свои
надежды о всеобъемлющем Учении в виде иерархически построенного свода
отполированных догм а ля ВПШ или Краткого курса тов.Сталина . Не будет
больше такого у нормальных людей, ни у марксистов, ни у экологистов, ни
у глобалистов, ни у альтерглобалистов - кому теория нужна не для
пыления в глаза, а для дела, праксически.

>



От Дмитрий Кропотов
К Пуденко Сергей (27.01.2006 13:17:34)
Дата 31.01.2006 12:44:28

Включение некоей концепции или теории в состав марксизма

требует дополнительного обоснования. Пока что в марксизм включены именно философия, политэкономия капитализма и научный коммунизм.
Все остальное, прежде чем объявлять марксизмом, требуется проверить.
Кто делал такую проверку и как относительно идей Грамши, марксистской социологии Кагарлицкого и т.д.
А заходиться в истерике перед величием авторитета Грамши и прочих - этим вы тут никого не удивите.
Как говорится, русская интеллигенция любит говорить "Гениально, гениально - хоть я ничего и не понял". Это про русскую интеллигенцию сказал не Мухин, а Павлов.


От Пуденко Сергей
К Дмитрий Кропотов (31.01.2006 12:44:28)
Дата 01.02.2006 13:58:17

Грамши тоже Клссик, или Маршал,или Дядя

если так сильно развито чувство чинопочитания - извольте такую
формулировку. Везде в солидных неумалишенных кругах тов.Грамши признан
таковым -не потому,что "превозносят", не потому что "внесен в святцы", а
потому что теория 1)развивает классический марсизм 2)работает
3)развивается. Есть уже несколько направлений нео и постграмшианства,
школы,необязательно левые и марксистские. Те же Новые правые, о которых
десять раз тут докладывалось

и есть конечно извороты вродеКарамурзы или Бьюкенена с его последышами
вроде Фурсова,которые пристраивают концепции Грамши как им хочется,
чтобы лечге им было жить, а не как логика и история показывае и
показалат. Исполать им


Дмитрий Кропотов сообщил в новостях
следующее:1316@vstrecha...
> требует дополнительного обоснования. Пока что в марксизм включены
именно философия, политэкономия капитализма и научный коммунизм.
> Все остальное, прежде чем объявлять марксизмом, требуется проверить.
> Кто делал такую проверку и как относительно идей Грамши

пожалуй почти все кроме закоренелых козлодогматиков,каковых десятки
школок по три рыла на школу

> марксистской социологии Кагарлицкого и т.д.

ну это совсем другой коленкор,этакое и нам доступно

> А заходиться в истерике перед величием авторитета Грамши и прочих -
этим вы тут никого не удивите.

Хамить не надо
> Как говорится, русская интеллигенция любит говорить "Гениально,
гениально - хоть я ничего и не понял". Это про русскую интеллигенцию
сказал не Мухин, а Павлов.
>





От Никола
К Пуденко Сергей (01.02.2006 13:58:17)
Дата 01.02.2006 21:13:12

Хотелось бы конкретнее

>Везде в солидных неумалишенных кругах тов.Грамши признан
>таковым -не потому,что "превозносят", не потому что "внесен в святцы", а
>потому что теория 1)развивает классический марсизм 2)работает
>3)развивается. Есть уже несколько направлений нео и постграмшианства,
>школы,необязательно левые и марксистские. Те же Новые правые, о которых
>десять раз тут докладывалось

БК как раз говорит, что
1. Да, Грамши признан, но
2. потому что его теория была адекватным для своего времени ответом сталинизму,
3. заполняла некоторый идеологический вакуум, возникший в среде европейским комм. партий в ХХ веке и
4. позволила им на определенном этапе истории добиться некоторых социальных демократических преобразований, НО
5. в целом не выдержала (пока) проверку временем и практикой.
Поэтому хотелось бы более конкретных данных в подтверждение тезиса о том, что теория Грамши работает.



От Пуденко Сергей
К Никола (01.02.2006 21:13:12)
Дата 03.02.2006 11:11:51

каждый год на протяжении пяти лет осенью шел семинар.

на форуме СКМ я выкладывал развернутые вводные со ссылками, все кто
хотел участвовали
в Альманахе несколько статей, в тч глоссарий по Социологи знания и
диссер какого-то совр.русского с татарской фамилией. Это по части теории
культуры,идеологии и culture studies. То есть одной из междисциплинарных
осбластей большого совр.внимания исследователей и групп разных стран. В
глоссариях и сетевых словарях по теме узловые концепты расписаны с
привлечением теорий Грамши. Вообще это касается множества
совр.дисциплин - повсюду в них востребуется, частью впроем просто
ассимилируется то, что нужно и работает. То же в социологии знания,
философии и др областях (см. в конце). Так сейчас работают

Там нет этого модного еще у нас подросткогого подхода - первым делом
наклеить ярлычки с обозначением марксист или идеалист и т.п.
доктриналки, так часто и работают. Пока доктринально озабоченные адепты
тешатся расклейкой бирок - классик не классик, выдающий не
выдающий(ся). Вся эта рецептурщина позволяет только поддержать свой
мнимый статус ничего не зная не собираясь знать, но собраясь учить
дургих, работать "классной дамой"
Никола сообщил в новостях
следующее:1344@vstrecha...
> >Везде в солидных неумалишенных кругах тов.Грамши признан
> >таковым -не потому,что "превозносят", не потому что "внесен в
святцы", а
> >потому что теория 1)развивает классический марсизм 2)работает
> >3)развивается. Есть уже несколько направлений нео и постграмшианства,
> >школы,необязательно левые и марксистские. Те же Новые правые, о
которых
> >десять раз тут докладывалось
>
> БК как раз говорит, что
> 1. Да, Грамши признан, но
> 2. потому что его теория была адекватным для своего времени ответом
сталинизму,
> 3. заполняла некоторый идеологический вакуум, возникший в среде
европейским комм. партий в ХХ веке и
> 4. позволила им на определенном этапе истории добиться некоторых
социальных демократических преобразований, НО
> 5. в целом не выдержала (пока) проверку временем и практикой.

это дкотринальный жаргон, если БК так выразился не в виде пролетной
реплики а резюмирую позицию -это минус ему. Мне скорей вспомнились его
неоднократные выражения что "к несчастью Грамши сейчас почти забыт"

> Поэтому хотелось бы более конкретных данных в подтверждение тезиса о
том, что теория Грамши работает.
>
там (в форумных постах)есть сайты в первую очередь итальянский общества
Грамши,на нем журнал и дальнейшие ссылки. Переписывал оттуда много года
три назад,с ейчас занят другим. Выкладывать десятки разработок по култур
стадис, глобалистике, теории гегемонии,экономике (у него там тоже новые
ходы) грашианского замеса нет рук и места, но они очень интересны и
входят в круг "Нового истмата". В последнем альманахе "Экономика
интеграле" есть. Понятия "фордизма", заметки по Фордизму из Тюремных
тетрадей - классика и опра совр.марксизма.



От Пуденко Сергей
К Пуденко Сергей (03.02.2006 11:11:51)
Дата 03.02.2006 11:45:07

Gramsci, hegemony and international relations:

мой пост октябрь 2003
----
Не пойму почему столько сил который год уходит на схоластические споры,
вплоть до кровавых соплей,на газетные обрывки (любой Грей начинает с
нуля какую-то сто раз обсужденную тут лабуду), когда есть актуальный,
тоже вроде как Совраска, предмет. Вроде свежих фронтовых
корреспонеденций , тактических и стратегических, наука побеждать. Так мы
собираемся что, готовиться и драться , или жевать тухлые кровавые
сопли, что нынешние греевы, что столетней давности.
Весь это год на форум шли вбросы свежатины, вот - еще. Были вялые
наезды по ходу начальных, потому менее практически значимых разборов
оснований и инструментов новейшей "философии практики"- а чем-де это
сейчас и тут актуально?

А пачиму так сложно-то это грамши и бурдье?не лучше ли грей и пр.др. ?


Елико могли, разжевали и выложили, даже переперли с иностранного
многое по ходу. Порой коряво. Так ведь для общего дела можно на
напрячься,пережить шероховатости. Чего не так - выяснять.
Чего еще актуальней ? Бойкие Совраска с Холмогоровым, бойцевитые
яйцевитые, наверно так?

Я НЕ понимаю. Зиновьев опять же нам четко сказал,что единственный шанс
нам тут и сейчас - ПЕРЕумнить западоидов, а не пытаться с воплями
самозаколотиться от них в дощатом сортире (как сербиянцы - пойдя по их
пути окажемся в той же дупе).
Единственный шанс! Я может чего-то за три года так и не понял, но
считаю, что те крылово-холмогоровы казлы и трепачи ( раз даже показал,
на материале - крылов гонит самопал, казел) , а их (по)читатели -
пикейные жилеты, которые ни теперь, ни когда-либо еще ничего серьезного
делать и строить " в России" не собираются и\или не способны.
Интерпретирую аналогично тому же, что и сбегание стокилобаксовых
"америкосов" за бугор и визгливые вопли оттудова.
Все-де наследие теор.коммунизма это кал, кал (то что не удалось
стырить - обгадим) .Это -компенсаторное бросание калом и жевание соплей,
а не учеба и подготовка

Поезд ушел, рельсы стынут. Просто до наших болот новейшее медленно
доходит, не туда смотрят

В отношении IPE (интернациональной политики и экономики) - и связки
"полевых" разработок с прогрессирующим нью-грамшианством - то же самое.
Упомянутые вкратце в материале Анны Линдер нью-грамшианцы в последние
годы стали влиятельной силой в анализе мировой полит-экономии
(начал -Кокс). Смычка их с Б-подходом также проводится в ряде работ
разных авторов. Аналогична картина в исследованиях мидиа и културы. На
статью "Грамши" в сетевом тезаурусе по мидиа
приводят отсылки из статей "культурный капитал" и "Бурдье"
Движется и работает обновленная философия практики.
Пока геббельсоиды да антикоммунисты пытаются обквакать свернутый для
удобства пыльный половичок ,"закоснелый марксызм", подтасовывая
столетней давности осколки , в сети - благодаря энтузиастам -
достаточно
материалов с движущегося сегодняшнего фронтиера . Философия практики в
политике-экономике живет и работает, но захапать и утилизовать с ее
фронтиеров годящие кусочки без знания, без освоения заточенного
инструментария , да и всего ядра концептов - не получится. Зато в
целом,это -
сила. Знание - сила, когда вкалывают не разгибась 40лет, как Милов и
Бурдье в "поле" или Грамши в тюрьме. И "вечный бой с агентами
невежества". Национал-изоляционисты могут смело заколачиваться в свои
дачные дощатые сортиры. Нету ни херушечки,извините, конструктива за
душой, только пузырящийся жалкий вой , солженицынщина да "покажу на
пальцах".




.

Готовится спец.номер Альманаха "Философия практики и Россия"




{Overview and Analysis of some of Gramsci's Key Concepts} - Monica
Stillo
http://www.theory.org.uk/ctr-gram.htm


Gramsci-Bourdieu
-------------------------
Третий раз упоминаю Линдер
"Хитрость империалистического Разума" А.Линдер.
Хитрость разума -название эссе Бурдье-Лебарона из ARSS, это - перефраз
изветсной гегелевской фразы. Имеется тут у Бурдье-Лебарона в виду ловкая
и обманчивая ясность господствующего неолиберального дискурса. По этому
же поводу была на форуме статья "НьюЛиберал Спик", перевел Гоша, имеем в
загашнике, выложим в альманах как и другие короткие эссе из "Встречного
огня".

Прекрасный обзор свежайших Б-материалов и практические рекомендации по
"расколдовыванию" социальной реальности нынешнего Мира Империи.
Установлении переклички с нью-грамшианством в области политики-экономики
(IPE). Показ инструментария"генетического структурализма"(Линдер еще
называет Б-методы "конструктивизмом"). Статья большая.перевода пока нет

{Habitus, Hegemony, and Historical Blocks: Locating Language Policy in
Gramsci's Theory of the State}
Спор о концептах и "недостаточной радикальности"Бурдье по сравнению с
Грамши(литература - в эссе)
http://kerim.oxus.net/pagetool/media/habitushegemony.pdf

Уморительная страшилка каких-то "фатимистов" (Мать Фатима
такая,экуменическая поделка) о применении злокозненными коммуняками
грамши-методов к бедной Украине и России. Супер!
{Russia Hearkens to Gramsci's Ghost}
http://www.fatima.org/library/cr48pg14.html


Серьезные работы. Гегемония и вокруг.
Мортон о новой книге
{Gramsci, realism and revolution} by Adam David Morton
Review: Jonathan Joseph, Hegemony: A Realist Analysis, London:
Routledge, 2002; and Paul Le Blanc (ed.) From Marx to Gramsci: A Reader
in Revolutionary Marxist Politics, New York: Humanity Books, 2002.

http://www.theglobalsite.ac.uk/review/210morton.htm

Для кого-то видимо это будет , не знаю, может даже новостью, но в общем
нормальные-то люди все как один относятся к Грамши как к ведущему
марксисту-ленинисту. Какой пассаж .... У кого Кара-Мурза упорно требовал
учиться... "Это еще значит, что линза через которую он рассматривал
историю - диалектика, а ее фокус - различные формы социально-классовых
конфликтов, проявляющихся в различных и специфичных
_национально-государственных_ формах доминирования"(Бьюкенен)
Короче, национал-изоляционистам будет все это морально очень тяжело
переносить (вывернуть Антонио в душку-"наци" ну никак не выйдет).


Дельное углубление диалектики концептов Грамши для углубления
нью-грамшианства
Пол Бьюкенен
"Использование Грамши для текущих международных исследований. Заметки о
"новой школе". Большое эссе
http://www.arts.auckland.ac.nz/pol/staff/pbarticles/Gramsci.htm


=========


Другие небольшие хорошие материалы .

Билер и Мортон
Теоретические и методологические вызвовы нью-грамшианства
Перспективы в IPE. Много литературы(включая цитируемые мной источники)
Andreas Bieler and Adam David Morton
Theoretical and Methodological Challenges of neo-Gramscian Perspectives
in International Political Economy, January 2003
http://www.italnet.nd.edu/gramsci/resources/online_articles/articles/bie
ler_morton.shtml

Джессоп
"Интегральная экономика", фордизм, пост-фордизм. Короткая лекция
L'Economia Integrale, Fordism, and Post-Fordism - Bob Jessop
http://member.nifty.ne.jp/katote/Jessop_on_Gramsci.html


====
Teaching Neo-Gramsci

книжка нью-грамшианской школы номер 1 (она уже давно проходила,новые
работы ее перекрывают)


Neo-Gramscian IPE: Historical Structures, Hegemony and World Orders
Stephen Gill, ed. Gramsci, Historical Materialism, and International
Relations. Cambridge University Press
Gramsci, Historical Materialism and International Relations
Edited by Stephen Gill
?25.95

March 1993 | Paperback (Hardback) | 333 pages | ISBN: 0521435234
In stock

The essays collected here relate the writings of Antonio Gramsci and
others to the contemporary reconstruction of historical materialist
theories of international relations. The contributors analyse the
contradiction between globalising and territorially-based social and
political forces in the context of past, present and future world
orders, and view the emerging world order as undergoing a structural
transformation, a 'triple crisis' involving economic, political and
'socio-cultural' change. The prevailing trend of the 1980s and early
1990s toward the marketisation and commodification of social relations
leads the contributors to argue that socialism needs to be redefined
away from the totalising visions associated with Marxism-Leninism,
towards the idea of the self-defence of society and social choice to
counter the disintegrating and atomising effects of globalising and
unplanned market forces.

Reviews
' : overall very interesting and provocative, (this collection of
essays) is an attempt to both vindicate the 'Gramscian' orientation as a
fruitful approach to the study of international relations and to
normalize it within the mainstream of research : quite a number of the
chapters present fresh, important arguments and radical perspectives
regarding current problems of the emerging dispensation in world
politics.' International Affairs

Contributors
Stephen Gill, Robert Cox, Mark Rupert, David Law, Enrico Augelli, Craig
Murphy, Giovanni Arrighi, Barry Gills, Otto Holman, Kees Van Der Pijl


Contents
Preface Stephen Gill; Part I. Philosophical and Theoretical Reflections:
1. Epistemology, ontology and the 'Italian School' Stephen Gill; 2.
Gramsci, hegemony and international relations: an essay in method Robert
Cox; 3. Alienation, capitalism and the inter-state system: toward a
Marxian/Gramscian critique Mark Rupert; 4. Global hegemony and the
structural power of capital Stephen Gill and David Law; Part II. Past,
Present and Future: 5. Gramsci and international relations: a general
perspective with examples from recent US policy toward the Third World
Enrico Augelli and Craig Murphy; 6. The three hegemonies of historical
capitalism Giovanni Arrighi; 7. The hegemonic transition in East Asia: a
historical perspective Barry Gills; 8. Internationalisation and
democratisation: southern Europe, Latin America and the world economic
crisis Otto Holman; 9. Soviet socialism and passive revolution Kees Van
Der Pijl; 10. Structural issues of global governance Robert Cox.


© Cambridge University




От Дмитрий Кропотов
К Пуденко Сергей (01.02.2006 13:58:17)
Дата 01.02.2006 16:53:43

Так вот и хотелось бы узнать

>если так сильно развито чувство чинопочитания - извольте такую
При чем тут чинопочитание.
Этак вы и фрейдомарксизм в марксизм запишете.
А что
>формулировку. Везде в солидных неумалишенных кругах тов.Грамши признан
>таковым -не потому,что "превозносят", не потому что "внесен в святцы", а
>потому что теория 1)развивает классический марсизм
фрейдомарксизм тоже, это самое... развивает. Альмара спросите :)

2)работает
Где и в каком месте - изложите факты, как и где она работает. Что позволяет объяснить, понять.
Пока складывается впечатление, что Грамши идеалист. Считает, что идеи правят миром.
>3)развивается. Есть уже несколько направлений нео и постграмшианства,
Ну, этим никого не удивите. Фоменкизм вон тоже развивается.

>и есть конечно извороты вродеКарамурзы или Бьюкенена с его последышами
>вроде Фурсова,которые пристраивают концепции Грамши как им хочется,
>чтобы лечге им было жить, а не как логика и история показывае и
>показалат. Исполать им


От JesCid
К Пуденко Сергей (05.01.2006 11:17:10)
Дата 24.01.2006 22:59:46

Дискуссия распалась на несколько подтем...

А жаль, что посты вместе с их ветками нельзя отцеплять в корень дерева... ;)

М.б. отметить тут и вынести отдельно темы?
- Марксизм и история
- Марксизм и госаппарат
- Марксизм и современность

От Пуденко Сергей
К JesCid (24.01.2006 22:59:46)
Дата 25.01.2006 12:13:33

переструктурируем обсуждение по ходу разворачивания выкладок и дискуссии




JesCid сообщил в новостях
следующее:1260@vstrecha...
> А жаль, что посты вместе с их ветками нельзя отцеплять в корень
дерева... ;)
>
после разметелим по подрубрикам из соображений удобства. Сейчас выложат
разделы книги БК и потом сгруппируем

> М.б. отметить тут и вынести отдельно темы?
> - Марксизм и история
> - Марксизм и госаппарат
> - Марксизм и современность

видимо обсужение книги (оно заявлено топиком ветви) будет в отдельных
подветках, каждая маркирует раздел книги.

Их 12

выкладка начнется с первых



От Vader
К Пуденко Сергей (05.01.2006 11:17:10)
Дата 17.01.2006 22:53:30

Афанасьев В.С. Первые системы политической экономии

К слову, о книгах. Смею обратить ваше внимание на интересную, на мой взгляд, работу-обзор по экономической теории (если кого-то повторяю - сорри!).

---

Афанасьев В. С. Первые системы политической экономии (Метод экономической двойственности): Учеб. пособие. - М.: ИНФРА-М, 2005. - 384 с. - (Учебник экономического факультета МГУ). ISBN 5-16-002013-6

Цена: ~ 250 р.

---

В книге используется, по существу, диалектический подход (хотя это не заявлено прямо), все экономические явления, по мнению автора, обладают двойственной природой, выступая как противоречивое единство, условно, "конкретной" и "абстрактной" сторон. Каждая из сторон, в свою очередь, также представляет собой двойственные феномены (получается что-то вроде бинарного дерева (про дерево у автора нет)). В основе такой двойственности лежит двойственный характер труда: конкретный труд (полезная форма труда, создающая потребительную стоимость товара) и абстрактный труд (затраты общественного труда как источник стоимости товара).
Из 384 страниц Марксу посвящено 98 (четверть книги) - Глава 9. Ее содержание:

Глава 9. К. Маркс о системообразующей роли учения о двойственном характере труда
9.1. Дискуссия об отношении к экономической теории Маркса и Энгельса
9.2. Исторические условия формирования экономической теории Маркса
9.3. Решение Марксом проблемы предмета и метода политической экономии
9.4. Теория стоимости Маркса
9.5. Решение Марксом противоречия между законом стоимости и законом прибавочной стоимости
9.6. Учение Маркса о производительном труде
9.7. Теория заработной платы Маркса
9.8. Учение Маркса о капитале и его структуре
9.9. Марксова теория накопления капитала. Всеобщий закон капиталистического накопления
9.10. Решение Марксом проблемы конкретных форм прибавочной стоимости
9.11. Теория капиталистического воспроизводства Маркса
9.12. Маркс о коммунистической формации

Кроме марксизма в книге через призму того же подхода рассматриваются: Аристотель, меркантилизм, У. Петти, физиократы, А. Смит, Ж.-Б. Сэй, Д. Рикардо, австрийская школа, Маршалл.

Интересные особенности:
1) собственно, сам метод экономической двойственности (привет, ниспровергателям дихотомий);
2) излагаемые марксистские принципы и выводы иллюстрируются на статистических данных по промышленности США за период ~1947 по 2003 гг. (привет, ниспровергателям "устаревших" теорий 19 века).

По сути, это есть материал по программе (разработана д.э.н., проф. В. С. Афанасьевым) курса "Первые системы..." для магистров и аспирантов специальностей "Эк. теория" и "История эк. учений". [Видимо поэтому, некоторые места даны достаточно сжато (не так подробно, как хотелось бы).]

От Пуденко Сергей
К Vader (17.01.2006 22:53:30)
Дата 18.01.2006 10:30:18

в альманахе Афанасьев В.С., глава о Г.Кроне. . " У нас все есть"

у нас как в Греции. "А трамваи в греции есть? -Есть, есть. В Греции
_все_ есть"

Спасибо!

В сети есть его отрыеок про двойственность труда. Найдем

Vader сообщил в новостях следующее:1157@vstrecha...
> К слову, о книгах. Смею обратить ваше внимание на интересную, на мой
взгляд, работу-обзор по экономической теории (если кого-то повторяю -
сорри!).
>
> ---
>
> По сути, это есть материал по программе (разработана д.э.н., проф. В.
С. Афанасьевым) курса "Первые системы..." для магистров и аспирантов
специальностей "Эк. теория" и "История эк. учений". [Видимо поэтому,
некоторые места даны достаточно сжато (не так подробно, как хотелось
бы).]





От Константин
К Пуденко Сергей (05.01.2006 11:17:10)
Дата 08.01.2006 18:32:00

Re: Марксизм 2005...

Книга есть (на 7.01) в Доме Книги на Новом Арбате.
цена около 180 р.

От Alex~1
К Пуденко Сергей (05.01.2006 11:17:10)
Дата 07.01.2006 14:26:42

Re: Марксизм 2005...

Книгу я прочитал. Как и написал в начале автор, в ней мало затрагиваются вопросы философии и экономической теории - упор делается на социологию и политологию.

Пока читал, возникли подтемы для дискуссии (можно в принципе поместить их в отдельные подветки):

1. Законы развития, "естественные" законы в марксизме и либерализме.
2. В чем состоит (или состояла) революционность марксизма?
3. Личность и "способ производства".
4. Что такое "капитализм" и "пролетариат" сегодня.
5. Государство, классы и нации.
6. Свобода и необходимость. Марксизм, либерализм и др.
7. Маркс, Энгельс (шире - марксизм) и Россия.
8. "Советский" и "западный" марксизм.
9. Марксизм и демократия.
10. Анализ и "рецепты" в сегодняшней ситуации.

Могу для затравки очень кратко изложить тезисы Кагарлицкого по этим вопросам.

От Дмитрий Кропотов
К Alex~1 (07.01.2006 14:26:42)
Дата 16.01.2006 15:01:20

Опасный шарлатан выступает от имени марксизма

Микрорецензия на Кагарлицкого на лефт.ру
http://left.ru/2006/1/yakushev135.phtml

Дмитрий Якушев
Опасный шарлатан выступает от имени марксизма
По поводу книги Бориса Кагарлицкого «Марксизм»
Читая по необходимости в прессе бумажной и электронной статьи крупного левого интеллектуала Бориса Юльевича Кагарлицкого мне неоднократно приходилось ловить его на откровенной хлестаковщине, когда Борис Юльевич брался самоуверенно рассуждать о вещах, которых очевидно совсем не знает. Это неприятное открытие полностью отбило у меня желание читать книжки, выходящие время от времени из-под пера этого господина. Ведь согласитесь очень трудно заставить себя тратить время на автора, которому совсем не доверяешь. В общем, до сих пор мне было достаточно публицистики Кагарлицкого, которую, повторюсь, я вынужден регулярно отслеживать в силу политической необходимости. Но недавно мне пришлось сделать исключение из этого правила. Дело в том, что под авторством Кагарлицкого вышла книга «Марксизм», в которой Кагарлицкий по его собственным словам поставил перед собой задачу удовлетворить вновь возникающий спрос на марксизм, для чего потребовалось написать «новый курс, своего рода введение в марксистскую теорию». Что ж, заявка нешуточная. Тем более, что и объективная потребность в таком труде, похоже, действительно имеется.

Итак, известный как в России, так и на Западе, левый интеллектуал, признанный мэтр берется писать фундаментальный труд, ни больше ни меньше, как «новый курс, введение в марксистскую теорию». А это уже, согласитесь, тот случай, когда не читать просто нельзя. И вот я взял и прочел книгу Кагарлицкого под названием «Марксизм».

Скажу честно, выразить чувства, которые переполняли меня во время чтения этого произведения очень сложно, ибо такого соединения низкопробной халтуры, феноменальной наглости, невежества и бредовых фантазий в книге претендующей на научность никогда ранее встречать не приходилось. Для начала представьте себе более чем 400 страниц текста, который призван стать «новым марксистским курсом» практически полностью без цитат и соответственно без всякого отсылочного аппарата. Весь марксизм предстает в более чем вольной интерпретации Бориса Юльевича, мысль которого полностью избавленная от необходимости подкреплять себя цитатами и ссылками озорно резвится без всяких границ, порой закручивая такие сюжеты, что аж дух захватывает. Вообще, в книге мне удалось найти две цитаты: одну из Сталина, одну из Ленина, каких-либо цитат из Маркса и Энгельса в книге «Марксизм» мной не обнаружено.

Но и эти цитаты никак не сдерживают удивительные порывы автора. Он их и приводит-то не в подтверждение какой-либо мысли, а как повод для удивительной фантазии. Так вокруг цитаты из Ленина фантазии Бориса Юльевича разыгрались особенно буйно. Рассуждая о классах, Кагарлицкий берет следующее определение классов из одной известной работы Ленина:

«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы – это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».

А вот как, прямо скажем, свободно и неожиданно Борис Юльевич комментирует Ленина:

«Судя по всему, Ленин над этой формулировкой много лет думал, она ему сразу не давалась. Он искал подходящие слова, не находил. Ленин как мыслитель формировался под влиянием немецкой традиции, он искал четких и ясных определений. Эта идея его явно преследует… годами. И вдруг он пишет совершенно случайную статью… И вот оно! Нашел! Естественно, чтобы не забыть, он совершенно не к месту вписывает это в статью о паровозе. Так совершенно случайный журналистский материал становится социологической классикой» («Марксизм», стр. 29).

Вот так. Оказывается бедняга Ленин всю жизнь мучился вопросом, что же такое классы, сформулировать ответ на который он смог лишь к концу жизни в «случайной статье о паровозе». Естественно, он и записал его, куда не попадя, лишь бы не забыть. Как удивительно, однако, может разыграться фантазия Бориса Юльевича.

Между тем Ленин давным-давно понимал, что такое классы и умел это понимание формулировать. Иначе, как бы вообще он мог стать марксистом. Это вообще-то азбука марксизма, прекрасно известная и до Ленина. Еще будучи совсем молодым человеком, всего лишь 24 лет от роду Ленин писал в работе «Экономическое содержание народничества»:

«Действия «живых личностей» в пределах каждой такой общественно-экономической формации, действия бесконечно разнообразные и, казалось, не поддающиеся никакой систематизации, были обобщены и сведены к действиям групп личностей, различавшихся между собой по роли, которую они играли в системе производственных отношений, по условиям производства, и след., по условиям их жизненной обстановки, по тем интересам, которые определялись этой обстановкой, - одним словом, к действиям классов, борьба которых определяла развитие общества» (В.И. Ленин Соч. Изд. четвертое, т.1, стр.391).

Всё определение классов, как групп в системе производственных отношений здесь уже дано. Определение классов можно найти и в других работах Ленина и не только его, было бы желание. Да и искать не надо. Чисто логически понятно, что это не тот вопрос, который мог мучить великого человека всю жизнь.

Сама статья, из которой Кагарлицкий взял ленинское определение классов вовсе не «случайная статья о паровозе», как представляется Кагарлицкому. Это известная, большая и важная работа, выходившая отдельной брошюрой, с серьезными теоретическими обобщениями, в ней Ленин раскрывает разницу между коммунистическим и капиталистическим трудом, касается вопросов женского труда и отмирания классов, а вот как раз о паровозе в тексте Ленина ничего нет. Называется работа, о которой идет речь «Великий почин». Очевидно, Кагарлицкий не знает, о чем пишет и никогда статьи Ленина не читал, и даже не просматривал. О паровозе и все тут. Поэтому, конечно, и определение классов в этой статье по Кагарлицкому дано не к месту. Хотя любой, кто откроет томик Ленина с указанной работой, сможет убедиться, что определение классов там дано очень даже по делу. Ленин пишет о завоевании власти пролетариатом, о последующем отмирании классов и чтобы показать сложность пути к этому отмиранию ему потребовалось еще раз сказать о том, что такое класс. А вот про паровоз там ничего нет.

Но Кагарлицкому так нравится его нелепая фантазия, что он повторяет ее еще раз уже в конце книги:

«С этим вопросом мучился и Ленин. Отсюда и явное возбуждение, с которым он записывает внезапно озарившую его (и действительно гениальную) формулировку об общественном разделении труда, - в самом неподходящем месте, в статье о ремонте паровоза» (стр. 310).

Надо же так самозабвенно выдумывать такие удивительные глупости. По-моему, очевидно, что после такого ни одному слову Кагарлицкого верить нельзя. Никакой вы, сударь, не интеллектуал, а самый, что ни на есть настоящий шарлатан.

В книге Кагарлицкого нет ничего о происхождении марксизма, о его связи со всем предыдущим философским, научным развитием человечества, нет ни философии, ни политэкономии, есть только бредовые, бессвязные фантазии.

Естественно, больше всего место в книге уделено западному марксизму: Франкфуртской школе, Грамши, Парижу 68 года. Почему-то уверен, что знатоки этих тем, если наберутся сил ознакомится с книгой Кагарлицкого найдут там не мало забавных фантазий.

Легкость в мыслях у Кагарлицкого, что и говорить необыкновенная. Вот только некоторые заявления.

«Когда люди с высокой квалификацией выходят на рынок труда в секторе низкой квалификации, они наносят страшный ущерб тем, кто на этом рынке действует, потому что делают ту же работу лучше» (стр. 327).

Опять-таки нет никаких цитат, ни ссылок на какие-то исследования этого вопроса. Откуда что берется? А по-моему, все как раз наоборот. Я, например, очень сомневаюсь, что Кагарлицкий лучше вычистит мусоропровод и уберет подъезд, чем наша дворничка тетя Люба из Воронежа.

Или вот:

«Советские программисты умудрялись на менее мощных компьютерах получать результаты с той же скоростью, что американцы - на более мощных. Американцы просто полагались на свое «железо», а наши – нет, они его еще на программном уровне усовершенствовали».

Какие программисты, какие результаты, где и когда? Я вот слышал, что наши первые компьютеры были сильнее западных. Но это все пустые разговоры.

А вот о причинах плохого отношения Маркса к Герцену:

«И тем не менее в отношении Маркса к Герцену есть какой-то иррациональный страх. Его пугает то, что среди русских появились социалисты. У него есть ничем не обоснованное, нечетко сформулированное опасение, что в России может произойти какое-то противоестественное скрещивание социалистических идей с имперской идеологией» (стр. 53).

Где это «нечетко сформулированное опасение»? Все это опять совершенно голословные утверждения. Я вот именно таких опасений у Маркса по поводу России не припомню. Может быть они уж слишком «нечетко сформулированы»? Хотя я, например, прекрасно помню опасения классиков по поводу принятия за социализм любых мер государственного вмешательства в экономику. Вот, что пишет по этому поводу Энгельс Бернштейну 12 марта 1881 года:

«Это чисто корыстная, манчестерски-буржуазная фальсификация называть «социализмом» всякое вмешательство государства в свободную конкуренцию – покровительственные пошлины, гильдии, табачную монополию, огосударствление отдельных отраслей промышленности…» (МиЭ соч. т.35, стр. 140).

Или вот, что вдруг начинает утверждать Кагарлицкий от имени Энгельса:

«В другом же месте тот же Энгельс неожиданно и пророчески начинает размышлять о диктатуре партии. Если рабочий класс слаб, власть класса превращается во власть партии, а сама партия становится авторитарной. Это будет не диктатура пролетариата, а диктатура партии. В конце концов диктатура одной партии обернется господством одного лидера, диктатурой одного лица не только над пролетариатом, но и над самой партией» (стр.54).

Опять-таки, где эти размышления Энгельса. Все это больше похоже на размышления какого-нибудь современного замшелого троцкиста, но никак не Энгельса. Рискну утверждать, что таких размышлений у Энгельса нет. Кагарлицкий просто нагло врет, выдумывая от имени Энгельса всякие глупости.

Досталось от Кагарлицкого не только Марксу, Энгельсу и Ленину. Ни с того, ни с сего Кагарлицкий вдруг утверждает: «Любопытно, что Кейнс мало знал Маркса, но был знаком с работами Энгельса» (стр.208).

Бррр… Откуда взял? С какими работами Энгельса он был знаком? Работы Энгельса так тесно пересекаются с работами Маркса, что как можно знать одного и быть мало знакомым с другим? Все это какой-то бред. В народе говорят в таких случаях: язык, что помело.

Вопросы философии и политэкономии Кагарлицкий в своем «новом курсе марксизма» тщательно обходит. А там, где он вынужден хоть что-то сказать, он демонстрирует полное невежество. Вот пример совершенно наивно-обывательского рассуждения на полит-экономические темы:

«В руках собственников находятся орудия и средства производства – заводские здания, станки, сырье. Но это далеко не главное. Если нет денег, если деньги не превращены в капитал, то есть не инвестированы в экономику, все это превращается в бессмысленную груду предметов» (стр.22).

Как будто заводские здания, станки и сырье – это не капитал. Впрочем, понятно, что Кагарлицкий очень любит деньги и плату за свой труд по дискредитации и опошлению марксизма возьмет только в денежных знаках, а не частью тиража своей книги.

Приведенные здесь примеры лишь малая часть глупостей, вранья, подлогов, содержащихся в книге Кагарлицкого. Что ж, левая кодла имеет соответствующих лидеров: Тюлькин, Кагарлицкий, Зюганов – один стоит другого. Печально только, что книга Кагарлицкого получит некоторое распространение за ее пределами и возможно погубит некоторое количество невинных душ, навсегда отбив у них интерес к марксизму.




От Кудинoв Игорь
К Дмитрий Кропотов (16.01.2006 15:01:20)
Дата 16.01.2006 17:35:48

это_сертификат!__Якушев_-_признанная_паскуда,_

судя по тому, как всполошился, книжка стОящая.

просто удивительно, на кого такое беспардонное вранье может
действовать. И еще более удивительна пламенная любовь
марксоедной Сепульки к защитнику марсксизма Д.Якушеву.
Совершенно, пардон, охренительные расклады получаются.

> Скажу честно, выразить чувства, которые переполняли меня во время чтения этого произведения очень сложно, ибо такого соединения низкопробной халтуры, феноменальной наглости, невежества и бредовых фантазий в книге претендующей на научность никогда ранее встречать не приходилось. Для начала представьте себе более чем 400 страниц текста, который призван стать <новым марксистским курсом> практически полностью без цитат и соответственно без всякого отсылочного аппарата. Весь марксизм предстает в более чем вольной интерпретации Бориса Юльевича, мысль которого полностью избавленная от необходимости подкреплять себя цитатами и ссылками озорно резвится без всяких границ, порой закручивая такие сюжеты, что аж дух захватывает. Вообще, в книге мне удалось найти две цитаты: одну из Сталина, одну из Ленина, каких-либо цитат из Маркса и Энгельса в книге <Марксизм> мной не обнаружено.
>
> [Ленин]<Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы . это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства>.
> >
> [Кагарлицкий]<Судя по всему, Ленин над этой формулировкой много лет думал, она ему сразу не давалась. Он искал подходящие слова, не находил. Ленин как мыслитель формировался под влиянием немецкой традиции, он искал четких и ясных определений. Эта идея его явно преследует" годами. И вдруг он пишет совершенно случайную статью" И вот оно! Нашел! Естественно, чтобы не забыть, он совершенно не к месту вписывает это в статью о паровозе. Так совершенно случайный журналистский материал становится социологической классикой> (<Марксизм>, стр. 29).
>
> [Якушев]Вот так. Оказывается бедняга Ленин всю жизнь мучился вопросом, что же такое классы, сформулировать ответ на который он смог лишь к концу жизни в <случайной статье о паровозе>. Естественно, он и записал его, куда не попадя, лишь бы не забыть. Как удивительно, однако, может разыграться фантазия Бориса Юльевича.
"много лет думал над формулировкой" легким движением
превращается в "бедняга Ленин всю жизнь мучился вопросом"

>[Якушев] > Определение классов можно найти и в других работах Ленина
вот молодец какой - сам же и подверждает, что не так все
просто было у Ленина с формулированием,

> Приведенные здесь примеры лишь малая часть глупостей, вранья, подлогов, содержащихся в книге Кагарлицкого. Что ж, левая кодла имеет соответствующих лидеров: Тюлькин, Кагарлицкий, Зюганов . один стоит другого. Печально только, что книга Кагарлицкого получит некоторое распространение за ее пределами и возможно погубит некоторое количество невинных душ, навсегда отбив у них интерес к марксизму.
последняя фраза сладка, как щербет - а я забанен на форуме
СГКМ, и не смогу поприставать к Сепульке еще пару недель. Облом.

От Константин
К Кудинoв Игорь (16.01.2006 17:35:48)
Дата 18.01.2006 11:59:55

Простой вопрос по книге Кагарлицкого

Мне кажется, что надо не углубляться сразу в тонкости определения классов и роль Грамши, а для себя ответить на простой вопрос. Книга Кагарлицкого, в целом, полезна или нет?
Можно уж совсем просто, это лучше чем ничего или хуже ?


%----------------------------------------------------
Я книгу просмотрел, но не вчитывался.ИМХО для начала знакомства с марксизмом она очень хороша, даёт общую картину и достаточно легко читается. Сейчас это то, что надо. Поэтому ИМХО книга полезна, заметно лучше, чем ничего.

От Пуденко Сергей
К Константин (18.01.2006 11:59:55)
Дата 18.01.2006 13:58:24

Re: Простой вопрос...


Константин сообщил в новостях следующее:1168@vstrecha...
> Мне кажется, что надо не углубляться сразу в тонкости определения
классов и роль Грамши, а для себя ответить на простой вопрос. Книга
Кагарлицкого, в целом, полезна или нет?
> Можно уж совсем просто, это лучше чем ничего или хуже ?

с таким настроем можно и критиковать и дальше идти

>
>
> %----------------------------------------------------
> Я книгу просмотрел, но не вчитывался.ИМХО для начала знакомства с
марксизмом она очень хороша, даёт общую картину и достаточно легко
читается. Сейчас это то, что надо.

мне кажется, первый неудобный момент - возможен люфт позиций -
"среднефорумной" и данным локальным обсуждением курса БК. В этом курсе
в полную противоположность форуму мало "проветриваются" сегменты
философии( в расшир.смысле - включая гносеологию, антропологию) и
политэкономической теории , т.е. самые "спекулятивные" аспекты, самый
глубокий, нулевой уровень теории. И писал практик, которому это нужно
для дела, политики, а не для академич.карьеры. Возможен другой подход,
потому что одному или двум-трем весь фронт вес равно не перекрыть
И тут перекос

>Поэтому ИМХО книга полезна, заметно лучше, чем ничего.

рубишь с плеча. Чего не хватает, даже по первому взгляду -вот вопросец,
потому что выкатыватьс ябудет и пртензия "слона то он и не приметил".
Какое вот впечатление оставляет у тебя "политэкономич."
(экономико-финансовый) срез книги без самой политэк.теории совр
капитализма и особенно - альтернатив?

Айша мне например после обмена флеймами про подобную совр.эконом.теорию
все же сказал, и по моему честно, что " у нас ее просто нет" и "одной
прагматики тут маловато". В альманахе поэтому перекос сложился- в эту
сторону. Совр.политэк и философ.концепции финкапа, вплоть до Серегина. У
него теория,причем вполне ортодоксальная, внутри прагматики сидит


ему





От Дмитрий Кропотов
К Кудинoв Игорь (16.01.2006 17:35:48)
Дата 17.01.2006 09:43:54

Re: это_сертификат!__Якушев_-_признанная_паскуда,_

увлечение Кагарлицкого Грамшианством и пр. западным марксизмом, о котором говорит Якушев (Если это так) - настораживает.
Плюс странные размышления Кагарлицкого о классах, дескать, сколько и как тяжело Ленин думал об определении классов - у меня создается впечатление (м.б. ложное, под влиянием избирательного цитирования Якушевым) что Кагарлицкий не в курсе, что Ленину вовсе не нужно было так уж тяжело размышлять над определением классов, т.к. классы открыли и дали им определения вовсе не Ленин, Маркс и не марксисты вообще, а целых три независимых научных школы начала 19го века - французская историков реставрации (Тьери и др.), английская классической политэкономии (Смит, Рикардо) и английская же обществоведения (Джонс и др.)

>судя по тому, как всполошился, книжка стОящая.
подождем рецензии Алекса, к сожалению, текста книги в сети пока нет.

Д.К.


От Vader
К Дмитрий Кропотов (17.01.2006 09:43:54)
Дата 17.01.2006 22:52:41

классы

>Плюс странные размышления Кагарлицкого о классах, дескать, сколько и как тяжело Ленин думал об определении классов - у меня создается впечатление (м.б. ложное, под влиянием избирательного цитирования Якушевым) что Кагарлицкий не в курсе, что Ленину вовсе не нужно было так уж тяжело размышлять над определением классов, т.к. классы открыли и дали им определения вовсе не Ленин, Маркс и не марксисты вообще, а целых три независимых научных школы начала 19го века - французская историков реставрации (Тьери и др.), английская классической политэкономии (Смит, Рикардо) и английская же обществоведения (Джонс и др.)

Это верно. Об этом говорит и сам Маркс:

"Что касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты - экономическую анатомию классов" (Маркс - Вейдемейеру, 5 марта 1852 г., 5. Т. 28. с. 424).

От Пуденко Сергей
К Дмитрий Кропотов (17.01.2006 09:43:54)
Дата 17.01.2006 15:55:55

это курс лекций совр. практика, а не новый "Ойцерман" или "Ковальзон"


Дмитрий Кропотов сообщил в новостях
следующее:1151@vstrecha...
> увлечение Кагарлицкого Грамшианством и пр. западным марксизмом, о
котором говорит Якушев (Если это так) - настораживает.

побольше бы увлекались грамшианством. Последний порок,который может
настрожить.

с виденьем БК можно и нужно спорить без всякого помойного и
доктринерского настроя. Вся борьба нынешних идеологов носит стаустный
х-р. А не идейный. Идеи идеологов вродеЯкушева - охомутать по максимум
тусовку и самоназначиться главным, самоназвавшись современным -истом.
Якушеву до БК расти и идти семь верст с гаком. А его попытка
торпедировать содердательно-связное обсуждение вызвана его собсвтенными
шкурными интерсеами -такими же как у тех, совсем уж третьестепенной
мелюзги, кто в свою очередь заботится только о шкурках и отбивании
способности мыслить у других

БК еще М.Н.Покровским увлекался - рез-т его концептуальная история
России "Периферийная империя", в альманахе посл.глава . Покровского,
крупнейшего и самого умного маркистского историка, еще меньше чем Грамши
помнят и тем более знают. А БК привлек - и весьма по делу- даже его
редкие работы, которыми я "улеваклая" еще 20 лет назад . Курс лекций
Покровского про рев.движение виРоссии 1926, раритет, классная вещь.
Теперь таких не пишут. Я ее тоже привлек в самом начале когла с Мироном
начал цепляться


> Кагарлицкий не в курсе, что Ленину вовсе не нужно было так уж тяжело
размышлять над определением классов, т.к. классы открыли и дали им
определения вовсе не Ленин, Маркс и не марксисты вообще, а целых три
независимых научных школы начала 19го века - французская историков
реставрации (Тьери и др.), английская классической политэкономии (Смит,
Рикардо) и английская же обществоведения (Джонс и др.)
>
не смешите мои тапочки, Дмитрий. Откуда у Вас такое мнение об умном
профи. . "Он не в курсе". Он с середины 90х только и делает что
старается быть в курсе. Вы по-моему года три.

Повторяю, что с очень многим у БК и особенно с тем чего у него нет нужно
отедльно работать и спорить, мало у него знания про свор.франц и итал.
философов маркс.нгаправления и поэтому (и отчасти в борьбе за стутас)он
плохо понял и отлупил Империю Негри. Вот тут он не в курсе. Философии.
Но сам же особо на это и не напирает. а курс тем не менее -с вязный, и
дай бог хоть кто-то когда-то еще подобное напишет. Хорошо хоть такое
спустя 16 лет травли метода появилось. На безрыбье сотни якушевых и
мелких всезнаек давно уже по всему идейному российскому полю встали
марксоидными раками и так и стоЯт

> >судя по тому, как всполошился, книжка стОящая.

да
> подождем рецензии Алекса, к сожалению, текста книги в сети пока нет.
>
> Д.К.
>



От Дмитрий Кропотов
К Пуденко Сергей (17.01.2006 15:55:55)
Дата 18.01.2006 08:48:08

О М.Н.Покровском

>побольше бы увлекались грамшианством. Последний порок,который может
>настрожить.
Так расскажите внятно, чем велик Грамши? Пока что на слуху только похвалы ему С.Г.Кара-Мурзой, за концепцию молекулярной революции и пр.
Что нового Грамши внес в марксистскую теорию?
В работах крупнейшего нашего марксиста Ю.Семенова я ничего о вкладе Грамши в марксизм не нашел.

>БК еще М.Н.Покровским увлекался - рез-т его концептуальная история
>России "Периферийная империя", в альманахе посл.глава . Покровского,
>крупнейшего и самого умного маркистского историка, еще меньше чем Грамши
>помнят и тем более знают.
Это вы преувеличиваете, на мой взгляд. Вот мнение историка В.Кобрина о Покровском

"
Покровский был блестяще одаренным человеком: его работы написаны ярко и даже местами хлестко, читаются легко и с интересом, в них нередко чувствуется нестандартная живая мысль. Но он никогда не был строгим исследователем: начав как популяризатор, он сразу перешел к созданию концепций, широких обобщений. Да, он очень много прочел, очень много знал, но его эрудиция была эрудицией знатока, а не исследователя. Когда знакомишься с его трудами, возникает впечатление, что Покровский искал в трудах своих предшественников и в источниках факты, подтверждающие уже сложившиеся у историка концепции. Именно так открывался путь для того, чтобы историк стал не искателем истины, а слугой идеологии и тем самым перестал быть ученым.
"
http://vivovoco.nns.ru/VV/BOOKS/DANGER/PART_3.HTM


От JesCid
К Дмитрий Кропотов (18.01.2006 08:48:08)
Дата 24.01.2006 22:50:08

Не аргументированный отзыв.

>"
>Покровский был блестяще одаренным человеком: его работы написаны ярко и даже местами хлестко, читаются легко и с интересом, в них нередко чувствуется нестандартная живая мысль. Но он никогда не был строгим исследователем: начав как популяризатор, он сразу перешел к созданию концепций, широких обобщений. Да, он очень много прочел, очень много знал, но его эрудиция была эрудицией знатока, а не исследователя. Когда знакомишься с его трудами, возникает впечатление, что Покровский искал в трудах своих предшественников и в источниках факты, подтверждающие уже сложившиеся у историка концепции. Именно так открывался путь для того, чтобы историк стал не искателем истины, а слугой идеологии и тем самым перестал быть ученым.
>"
>
http://vivovoco.nns.ru/VV/BOOKS/DANGER/PART_3.HTM

"возникает впечатление" - мало ли у кого какое _впечатление_? Почему меня должно волновать впечатление Кобрина? Кто он такой? В чём зарекомендовал себя как беспристрастный искатель истины?
Вот если бы он пример привёл, где что Покровский подтасовывает под свои концепции - то да...
А вообще - почему у историка не д.б. концепции? Что он под этим словом подразумевает? Истмат - плохая концепция? А у него самого какая? Вообще никакой? Ну и что он за учёный тогда?

От Пуденко Сергей
К JesCid (24.01.2006 22:50:08)
Дата 25.01.2006 12:37:50

у Покровского ряд мощных концепций


JesCid сообщил в новостях
следующее:1258@vstrecha...
> >"
> >он сразу перешел к созданию концепций, широких обобщений. Да, он
очень много прочел, очень много знал, но его эрудиция была эрудицией
знатока, а не исследователя. Когда знакомишься с его трудами, возникает
впечатление, что Покровский искал в трудах своих предшественников и в
источниках факты, подтверждающие уже сложившиеся у историка концепции.
Именно так открывался путь для того, чтобы историк стал не искателем
истины, а слугой идеологии и тем самым перестал быть ученым.
> >"
>
> "возникает впечатление" - мало ли у кого какое _впечатление_? Почему
меня должно волновать впечатление Кобрина? Кто он такой? В чём
зарекомендовал себя как беспристрастный искатель истины?

помнтися СКМ жестоко лаялся на Кобрина по поводу срвек Руси,ИГрозного,
Кобрина обвинил в ненаучности,подтасовках,ангажированности и пр др - в
общем весь набор

> Вот если бы он пример привёл, где что Покровский подтасовывает под
свои концепции - то да...
> А вообще - почему у историка не д.б. концепции?


главная "торговый капитал" и его роль в истории

БК в Периферийной Империи (2003)приводит ссылки и базируется в истории
нового периода и на эту концепцию. Дает иной ракурс к тому что
происходило в конце 19-нач 20 века . Роль внеш торг,банков,инокапитала
етс етс




От Дмитрий Кропотов
К JesCid (24.01.2006 22:50:08)
Дата 25.01.2006 08:09:36

Пример подтасовки приведен

>>"
>>Покровский был блестяще одаренным человеком: его работы написаны ярко и даже местами хлестко, читаются легко и с интересом, в них нередко чувствуется нестандартная живая мысль. Но он никогда не был строгим исследователем: начав как популяризатор, он сразу перешел к созданию концепций, широких обобщений. Да, он очень много прочел, очень много знал, но его эрудиция была эрудицией знатока, а не исследователя. Когда знакомишься с его трудами, возникает впечатление, что Покровский искал в трудах своих предшественников и в источниках факты, подтверждающие уже сложившиеся у историка концепции. Именно так открывался путь для того, чтобы историк стал не искателем истины, а слугой идеологии и тем самым перестал быть ученым.
>>"
>>
http://vivovoco.nns.ru/VV/BOOKS/DANGER/PART_3.HTM
>
>"возникает впечатление" - мало ли у кого какое _впечатление_? Почему меня должно волновать впечатление Кобрина? Кто он такой? В чём зарекомендовал себя как беспристрастный искатель истины?
>Вот если бы он пример привёл, где что Покровский подтасовывает под свои концепции - то да...
>А вообще - почему у историка не д.б. концепции? Что он под этим словом подразумевает? Истмат - плохая концепция? А у него самого какая? Вообще никакой? Ну и что он за учёный тогда?

Покровский считал, что ученые, исследовавшие роль государства просто находились на службе у буржуазии, использовали свои научные занятия как форму господства над массами
http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1236.htm

Если это не подгонка фактов под идеологию - то что тогда подгонка фактов?


От JesCid
К Дмитрий Кропотов (25.01.2006 08:09:36)
Дата 26.01.2006 11:35:53

Не, не покатит....

>Покровский считал, что ученые, исследовавшие роль государства просто находились на службе у буржуазии, использовали свои научные занятия как форму господства над массами
>
http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1236.htm

1. Это не исторический факт.
2. Довольно сложно оспорить это утверждение. В какой-то мере так и есть. Почитайте, например, нашего Утченко и его критику Момзена. Утченко вы тоже назовёте подтасовщиком только за то, что у него марксистские взгляды?

>Если это не подгонка фактов под идеологию - то что тогда подгонка фактов?

Это когда говорится, например (у "белого" Васильева), что восстание "Ника!" в Византии времён Юстиниана только совершенно "случайно" погубило несколько десятков тыс. человек, которые почти что "сами виноваты" и, при том, умалчивать про налоговый гнёт и религиозные притеснения того времени, и оправдывать жестокости Велизария (перебившего как мясо уйму народа) при том, не смотря на отзывыв о нём в хрониках.

А Васильев, между прочим, довольно уважаем и цитируем (в определённых кругах) - чуть ли не основоположником византиенистики сейчас считается.

От Дмитрий Кропотов
К JesCid (26.01.2006 11:35:53)
Дата 26.01.2006 14:43:20

Что не покатит?

>>Покровский считал, что ученые, исследовавшие роль государства просто находились на службе у буржуазии, использовали свои научные занятия как форму господства над массами
>>
http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1236.htm
>
>1. Это не исторический факт.
Исторический факт - отсутствие феодализма на Руси. А МНПокровский, тем не менее, будучи вынужден следовать ортодоксальной теории формации искал этот феодализм и в конце концов "нашел". Это и называется подгонка фактов под теорию.

>2. Довольно сложно оспорить это утверждение. В какой-то мере так и есть. Почитайте, например, нашего Утченко и его критику Момзена. Утченко вы тоже назовёте подтасовщиком только за то, что у него марксистские взгляды?
Нет, наличие марксистских взглядов - никоим образом не свидетельствует о подтасовках. Подтасовка - когда реальные факты замалчиваются в угоду взглядам. Покровский - историк, он не мог не знать, что на Руси никогда не было иерархически организованной системы феодальных вотчин - а именно она и характеризует феодальный строй западной Европы.



От JesCid
К Дмитрий Кропотов (26.01.2006 14:43:20)
Дата 29.01.2006 12:32:55

Почему вы так в том уверены?

>Исторический факт - отсутствие феодализма на Руси.

Это кто вам сказал?
Давайте посмотрим определение феодализма совершенно вне марксистских позиций:
Гл. элементы феодальной системы: 1) соединение в одном лице (сеньоре) землевладельца и носителя политической власти, 2) закрепощение населения, живущего на территории землевладельца-сеньора, и 3) образование лестницы крупных и мелких феодальных владельцев, связанных особой системой ленных (вассальных) отношений друг к другу и объединяемых общими вассальными отношениями к главному сеньору (сюзерену) страны, королю или императору. Основной ячейкой феодального государства был земельный участок (феод), который владелец-сеньор получал на определенных условиях от своего сюзерена, более крупного землевладельца или короля.
--
(Брокгауз/Ефрон)
Разве этого не было на Руси? %/

От Дмитрий Кропотов
К JesCid (29.01.2006 12:32:55)
Дата 31.01.2006 12:51:08

Конечно не было

>>Исторический факт - отсутствие феодализма на Руси.

>Это кто вам сказал?
>Давайте посмотрим определение феодализма совершенно вне марксистских позиций:
>Гл. элементы феодальной системы: 1) соединение в одном лице (сеньоре) землевладельца и носителя политической власти
Не было. Политическая власть принадлежала исключительно государю. За поползновения на ее приватизацию в уделах рвали ноздри и вздергивали на дыбу во времена Грозного-Петра, ссылали в Сибирь во времена более либеральные и просвещенные.

, 2) закрепощение населения, живущего на территории землевладельца-сеньора
Это было.

, и 3) образование лестницы крупных и мелких феодальных владельцев, связанных особой системой ленных (вассальных) отношений друг к другу и объединяемых общими вассальными отношениями к главному сеньору (сюзерену) страны, королю или императору.
И этого не было. Иерархии в подчинении "вассал моего вассала - не мой вассал" на Руси никогда не было. Все одинаково имели над собой верховного господина царя. - хоть князь, хоть граф. И такого, чтобы граф подчинялся князю, а уж тот царю - не было.


>Основной ячейкой феодального государства был земельный участок (феод), который владелец-сеньор получал на определенных условиях от своего сюзерена, более крупного землевладельца или короля.
Вот вот, а на Руси землю только от царя можно было получить, но не от сюзерена, коих и не было.
>--
>(Брокгауз/Ефрон)
>Разве этого не было на Руси? %/
Как видите.

Т.е. уже Брокгауз в целом верно определял признаки феодализма. Тогда что застило глаза Покровскому, профессиональному историку на факты несоответствия теории и практики "феодализма" на Руси?


От JesCid
К Дмитрий Кропотов (31.01.2006 12:51:08)
Дата 31.01.2006 23:01:29

Источники кроме Покровского.

ле Гофф
Рыбаков
Храмцев

Феодализм на Руси конечно был не такой, как на Западе, Ключевский утверждал, что "феодального момента" и вовсе не было - раз не было вассальных договоров, люди "свободно" переходили от князя к князю, и, дескать, никакой иерархии.

И сам же пишет:
Значительный удельный князь правил своим уделом посредством бояр и вольных слуг, которым он раздавал в кормление, во временное доходное управление, города с округами, сельские волости, отдельные сёла и доходные хозяйственные статьи с правительственными полномочиями, правами судебными и финансовыми.
...
Церковное поучение XIV в. выражает взгляд своего времени, уговаривая бояр служить верно своим князьям, не переходить из удела в удел, считая такой переход изменой наперекор продолжавшемуся обычаю. В тех же договорных княжеских грамотах, которые признают за боярами и слугами вольными право служить не в том княжестве, где у них земли, встречаем совсем иное условие, которое лучше выражало собою удельную действительность, расходившуюся с унаследованным от прежнего времени обычаем: это условие затрудняло для князей и их бояр приобретение земли в чужих уделах и ___запрещало им держать там закладней и оброчников, т. е. запрещало обывателям уезда входить в личную или имущественную зависимость от чужого князя или боярина___

Т.е. и у Ключевского "с одной стороны посмотреть..., с др. стороны посмотреть..." - почти дословно.

От Дмитрий Кропотов
К JesCid (31.01.2006 23:01:29)
Дата 01.02.2006 06:50:15

Рыбаков и другие

>ле Гофф
>Рыбаков
>Храмцев

>Феодализм на Руси конечно был не такой, как на Западе, Ключевский утверждал, что "феодального момента" и вовсе не было - раз не было вассальных договоров, люди "свободно" переходили от князя к князю, и, дескать, никакой иерархии.
Т.е. Ключевский подтверждает мой тезис.

>И сам же пишет:
>Значительный удельный князь правил своим уделом посредством бояр и вольных слуг, которым он раздавал в кормление, во временное доходное управление, города с округами, сельские волости, отдельные сёла и доходные хозяйственные статьи с правительственными полномочиями, правами судебными и финансовыми.
>...
Вот-вот, во временное управление, т.е. использовал их как чиновников. Так во временное кормление чиновникам области отдавались и в древнем китае, и в СССР в период развитого социализма :)

>Церковное поучение XIV в. выражает взгляд своего времени, уговаривая бояр служить верно своим князьям, не переходить из удела в удел, считая такой переход изменой наперекор продолжавшемуся обычаю. В тех же договорных княжеских грамотах, которые признают за боярами и слугами вольными право служить не в том княжестве, где у них земли, встречаем совсем иное условие, которое лучше выражало собою удельную действительность, расходившуюся с унаследованным от прежнего времени обычаем: это условие затрудняло для князей и их бояр приобретение земли в чужих уделах и ___запрещало им держать там закладней и оброчников, т. е. запрещало обывателям уезда входить в личную или имущественную зависимость от чужого князя или боярина___

Т.е. отношения чиновника и работодателя, а не вотчинника и его сюзерена.

>Т.е. и у Ключевского "с одной стороны посмотреть..., с др. стороны посмотреть..." - почти дословно.
Вот и посмотрите, а не рубите сплеча. Дело это не такое простое, разобраться в типологии общества, которое было на Руси, простые рецепты и пятичленка тут не помогут.

От JesCid
К Дмитрий Кропотов (01.02.2006 06:50:15)
Дата 01.02.2006 13:31:57

Всё же источники надо читать.

>>ле Гофф
>>Рыбаков
>>Храмцев
>
>>Феодализм на Руси конечно был не такой, как на Западе, Ключевский утверждал, что "феодального момента" и вовсе не было - раз не было вассальных договоров, люди "свободно" переходили от князя к князю, и, дескать, никакой иерархии.
>Т.е. Ключевский подтверждает мой тезис.

>>И сам же пишет:
>>Значительный удельный князь правил своим уделом посредством бояр и вольных слуг, которым он раздавал в кормление, во временное доходное управление, города с округами, сельские волости, отдельные сёла и доходные хозяйственные статьи с правительственными полномочиями, правами судебными и финансовыми.
>>...
>Вот-вот, во временное управление, т.е. использовал их как чиновников. Так во временное кормление чиновникам области отдавались и в древнем китае, и в СССР в период развитого социализма :)

А что, временное управление это принципиальное отличие феодализма с наследованием от феодализма без наследования? И что, на Руси таки не было земельного наследования и наследования "кормления"? :)

Вы Ключевского то почитайте, однако.

>>Церковное поучение XIV в. выражает взгляд своего времени, уговаривая бояр служить верно своим князьям, не переходить из удела в удел, считая такой переход изменой наперекор продолжавшемуся обычаю. В тех же договорных княжеских грамотах, которые признают за боярами и слугами вольными право служить не в том княжестве, где у них земли, встречаем совсем иное условие, которое лучше выражало собою удельную действительность, расходившуюся с унаследованным от прежнего времени обычаем: это условие затрудняло для князей и их бояр приобретение земли в чужих уделах и ___запрещало им держать там закладней и оброчников, т. е. запрещало обывателям уезда входить в личную или имущественную зависимость от чужого князя или боярина___
>
>Т.е. отношения чиновника и работодателя, а не вотчинника и его сюзерена.

Вы сами поняли, что сказали то?
Какой "работодатель"? Бояре у нас что, работали? :)))
Чем в данном случае боярин отличается от вотчинника, а князь от сюзерена? :))
Вы сходите определения последнего в словаре то посмотрите, чтобы так уж в лужу не садиться.

>>Т.е. и у Ключевского "с одной стороны посмотреть..., с др. стороны посмотреть..." - почти дословно.
>Вот и посмотрите, а не рубите сплеча. Дело это не такое простое, разобраться в типологии общества, которое было на Руси, простые рецепты и пятичленка тут не помогут.

Вы, стало быть, рубите с плеча?
Плавно парите тут мозги каким-то прозелитским ревизионизмом а-ля Храпачевский и К.Крылов, что ли?
Скоро про "русь" и "нерусь" запоёте.
Лишь бы лыко в строку было - какой Покровский не-учёный.
На себя посмотрите, историк вы наш :))
Вы лучше не повторяйте за другими чушь типа того, что сто лет назад не знали что такое феодализм, а почитайте ХОТЬ ЧТО НИБУДЬ из источников, того же Ключевского, которого, я вижу, вы и в отрывках не осиливаете.

От Дмитрий Кропотов
К JesCid (01.02.2006 13:31:57)
Дата 01.02.2006 17:04:16

Как обычно

когда нечего ответить по существу - уходите в тину и переходите на личности. Да ради бога.
>>Т.е. Ключевский подтверждает мой тезис.
>А что, временное управление это принципиальное отличие феодализма с наследованием от феодализма без наследования? И что, на Руси таки не было земельного наследования и наследования "кормления"? :)
Временное управление - это вообще не характерно для феодализма.
>Вы Ключевского то почитайте, однако.
Порядочные люди дают советы только тогда, когда их об этом просят. Вам понятно?

>>Т.е. отношения чиновника и работодателя, а не вотчинника и его сюзерена.
>
>Вы сами поняли, что сказали то?
>Какой "работодатель"? Бояре у нас что, работали? :)))
Конечно. Службу по защите отечества исполняли. И именно на этом условии им вотчины давались. А для вас это новость?

>>Вот и посмотрите, а не рубите сплеча. Дело это не такое простое, разобраться в типологии общества, которое было на Руси, простые рецепты и пятичленка тут не помогут.
>
>Вы, стало быть, рубите с плеча?
Речь же о вас шла. Уперлись рогом - раз Петровский сказал, что в России был феодализм - значит, так тому и быть. Нет чтобы разобраться. Но это же трудно, легче нахамить оппоненту и оскорбленно удалиться.
Покровский, к вашему сведению, в 16 веке даже не феодализм на Руси находил, а целый "московский империализм".
http://www.ruthenia.ru/sovlit/j/283.html
И никакого значимого отличия между Русью 16го века и ЗАпадной Европой того же времени он не находил. Русские царей Покровский считал как "младших товарищей Валуа, Тюдоров и Габсбургов"

>Плавно парите тут мозги каким-то прозелитским ревизионизмом а-ля Храпачевский и К.Крылов, что ли?
Наукой, и не парю мозги, как вы изячно выразились, а устраиваю ликбез.
>Скоро про "русь" и "нерусь" запоёте.
>Лишь бы лыко в строку было - какой Покровский не-учёный.
Ну, не признавать особого пути России только и мог не ученый.
http://www.ruthenia.ru/sovlit/j/283.html

>На себя посмотрите, историк вы наш :))
Я не историк, а лишь популяризую перед вами историческую науку.

>Вы лучше не повторяйте за другими чушь типа того, что сто лет назад не знали что такое феодализм, а почитайте ХОТЬ ЧТО НИБУДЬ из источников, того же Ключевского, которого, я вижу, вы и в отрывках не осиливаете.
Знать-то как раз знали, но применять это знание не хотели. Покровский, вон, ажно империализм на Руси в 16м веке нашел. Тоже будете продолжать считать этот его вывод научным ? :)

От JesCid
К Дмитрий Кропотов (31.01.2006 12:51:08)
Дата 31.01.2006 22:36:41

Извините, это похоже на демагогию :)

>>Гл. элементы феодальной системы: 1) соединение в одном лице (сеньоре) землевладельца и носителя политической власти
>Не было. Политическая власть принадлежала исключительно государю. За поползновения на ее приватизацию в уделах рвали ноздри и вздергивали на дыбу во времена Грозного-Петра, ссылали в Сибирь во времена более либеральные и просвещенные.

1. В царе было соединение землевладельца и носителя политической власти. Что не так?
Вам не нравится, что цепочка состояла из 2 звеньев?
А где это ещё __политическая__ власть принадлежала
не исключительно государю.
2. Вы забыли про земли церкви - как они разделялись.

>>, 2) закрепощение населения, живущего на территории землевладельца-сеньора
>Это было.

>> и 3) образование лестницы крупных и мелких феодальных владельцев, связанных особой системой ленных (вассальных) отношений друг к другу и объединяемых общими вассальными отношениями к главному сеньору (сюзерену) страны, королю или императору.
>И этого не было. Иерархии в подчинении "вассал моего вассала - не мой вассал" на Руси никогда не было. Все одинаково имели над собой верховного господина царя. - хоть князь, хоть граф. И такого, чтобы граф подчинялся князю, а уж тот царю - не было.

Да бог с вами, вы вообще о __чём__?
Графья на Руси пошли от Петра Первого - и это были чисто номинальные звания.
Ещё раз перечитывайте теперь:
>>"объединяемых ___общими__ вассальными отношениями к главному сеньору (сюзерену) страны, королю или императору"
Что касается иерархии - то, опять же, она вполне была.
а) Князья тверские, суздальские и пр. во-первых давали наделы своим военачальникам, а те - своим подчинённым - __абсолютно как в Европе__
б) Иерархия хан-князь (по ярлыку)-воеводы вполне была.

>>Основной ячейкой феодального государства был земельный участок (феод), который владелец-сеньор получал на определенных условиях от своего сюзерена, более крупного землевладельца или короля.
>Вот вот, а на Руси землю только от царя можно было получить, но не от сюзерена, коих и не было.

Вы про какую Русь? После Ивана Грозного что-ли?
Так феодализм уже к тому времени заканчивался.
В то время и в Европе земли уже не дробились в пределах владений одного князя/курфюрста. К тому же там земли если не покупались, то могли дароваться только __императором__.
Вы вообще в курсе - КАК жаловались земли при феодализме?
Они отдавались в __лены__ (то же что и феоды)
__на условии выполнения военной или административной службы__ - абсолютно то же было на Руси в 12-15вв.

>>--
>>(Брокгауз/Ефрон)
>>Разве этого не было на Руси? %/
>Как видите.

>Т.е. уже Брокгауз в целом верно определял признаки феодализма. Тогда что застило глаза Покровскому, профессиональному историку на факты несоответствия теории и практики "феодализма" на Руси?

Да Покровский так же определял. Вы напрасно думаете, что он был не знаком с этим определнием и в чём-то его перевернул. Просто он историю, пожалуй, получше знал ;)


От Дмитрий Кропотов
К JesCid (31.01.2006 22:36:41)
Дата 01.02.2006 06:45:43

А по-моему, на ликбез :)

>>>Гл. элементы феодальной системы: 1) соединение в одном лице (сеньоре) землевладельца и носителя политической власти
>>Не было. Политическая власть принадлежала исключительно государю. За поползновения на ее приватизацию в уделах рвали ноздри и вздергивали на дыбу во времена Грозного-Петра, ссылали в Сибирь во времена более либеральные и просвещенные.
>
>1. В царе было соединение землевладельца и носителя политической власти. Что не так?
Так это не есть характерный пример феодализма. Такое соединение характерно как раз для древних восточных империй, т.е. обществ политарного типа

>Вам не нравится, что цепочка состояла из 2 звеньев?
>А где это ещё __политическая__ власть принадлежала
>не исключительно государю.
В Западной Европе в период феодализма. Ваша ошибка в том, что вы путаете несколько периодов - феодализма и абсолютизма. Это бывает. Вот в период абсолютизма власть уже принадлежала только королю. А до этого он был первым среди равных.

>2. Вы забыли про земли церкви - как они разделялись.
А при чем тут земли церкви? Их никогда не было очень много.

>>>, 2) закрепощение населения, живущего на территории землевладельца-сеньора
>>Это было.
>
>>> и 3) образование лестницы крупных и мелких феодальных владельцев, связанных особой системой ленных (вассальных) отношений друг к другу и объединяемых общими вассальными отношениями к главному сеньору (сюзерену) страны, королю или императору.
>>И этого не было. Иерархии в подчинении "вассал моего вассала - не мой вассал" на Руси никогда не было. Все одинаково имели над собой верховного господина царя. - хоть князь, хоть граф. И такого, чтобы граф подчинялся князю, а уж тот царю - не было.
>
>Да бог с вами, вы вообще о __чём__?
>Графья на Руси пошли от Петра Первого - и это были чисто номинальные звания.
О чем и речь.

>Ещё раз перечитывайте теперь:
>>>"объединяемых ___общими__ вассальными отношениями к главному сеньору (сюзерену) страны, королю или императору"
Сами перечитайте. Нужны еще вертикальные отношения внутри цепочки вассал-сюзерен-сюзерен более высокого порядка

>Что касается иерархии - то, опять же, она вполне была.
>а) Князья тверские, суздальские и пр. во-первых давали наделы своим военачальникам, а те - своим подчинённым - __абсолютно как в Европе__
>б) Иерархия хан-князь (по ярлыку)-воеводы вполне была.
Вы путаете разные периоды истории Руси. В период существования князей тверских, суздальских и пр. они сами никому не подчинялись, общего государя не было.

>>>Основной ячейкой феодального государства был земельный участок (феод), который владелец-сеньор получал на определенных условиях от своего сюзерена, более крупного землевладельца или короля.
>>Вот вот, а на Руси землю только от царя можно было получить, но не от сюзерена, коих и не было.
>
>Вы про какую Русь? После Ивана Грозного что-ли?
А что же было на Руси в период с Ивана Грозного до 1917 года? Ась?
>Так феодализм уже к тому времени заканчивался.
Т.е. в одном периоде мы с вами сошлись - более 300 лет, с Ивана ,Грозного до начала 20го века феодализма на Руси не было.

>В то время и в Европе земли уже не дробились в пределах владений одного князя/курфюрста. К тому же там земли если не покупались, то могли дароваться только __императором__.
При чем тут дробление? Речь об иерархии феодальных вотчин.

>Вы вообще в курсе - КАК жаловались земли при феодализме?
>Они отдавались в __лены__ (то же что и феоды)
>__на условии выполнения военной или административной службы__ - абсолютно то же было на Руси в 12-15вв.
Вы забываете о материальном производстве и его особенностях в условиях феодализма.

>Да Покровский так же определял. Вы напрасно думаете, что он был не знаком с этим определнием и в чём-то его перевернул. Просто он историю, пожалуй, получше знал ;)
Как выясняется - плохо знал, раз считал, что в России был феодализм.
Это ведь не моя оценка, а историков, которые как раз и упрекают Покровского в подгонке фактов под теорию.
Я проверил их упреки и склонен с ними согласиться.

От Никола
К Дмитрий Кропотов (01.02.2006 06:45:43)
Дата 02.02.2006 12:16:05

Re: А по-моему,...

>>>>Гл. элементы феодальной системы: 1) соединение в одном лице (сеньоре) землевладельца и носителя политической власти
>>>Не было. Политическая власть принадлежала исключительно государю. За поползновения на ее приватизацию в уделах рвали ноздри и вздергивали на дыбу во времена Грозного-Петра, ссылали в Сибирь во времена более либеральные и просвещенные.
>>
>>1. В царе было соединение землевладельца и носителя политической власти. Что не так?
>Так это не есть характерный пример феодализма.

Вот этот тезис надо бы аргументировано доказать. А то Вы уже и Брокгауза с Эфроном отрицаете (до кучи с Покровским).


>>Вам не нравится, что цепочка состояла из 2 звеньев?
>>А где это ещё __политическая__ власть принадлежала
>>не исключительно государю.
>В Западной Европе в период феодализма. Ваша ошибка в том, что вы путаете несколько периодов - феодализма и абсолютизма.

Никакой путаницы. Политическую власть (царскую или свою - не принципиально) в своей вотчине осуществлял землевладелец. Это было его основной функцией. Помимо него др. полит. институтов в вотчинах не было. Политические центры в регионах вводились именно через земленаделение.


>>>>, 2) закрепощение населения, живущего на территории землевладельца-сеньора
>>>Это было.
>>
>>>> и 3) образование лестницы крупных и мелких феодальных владельцев, связанных особой системой ленных (вассальных) отношений друг к другу и объединяемых общими вассальными отношениями к главному сеньору (сюзерену) страны, королю или императору.
>>>И этого не было. Иерархии в подчинении "вассал моего вассала - не мой вассал" на Руси никогда не было.

Ну и что? Федоализм разве не может быть многовариантным. Действительно, цепочка из 2 звеньев. Этого вполне достаточно. Зачем всех равнять под французский образец?

От Дмитрий Кропотов
К Никола (02.02.2006 12:16:05)
Дата 03.02.2006 08:01:03

Я определение Брокгауза, наоборот поддерживаю

с оговорками
>>>>>Гл. элементы феодальной системы: 1) соединение в одном лице (сеньоре) землевладельца и носителя политической власти
>>>1. В царе было соединение землевладельца и носителя политической власти. Что не так?
>>Так это не есть характерный пример феодализма.
>Вот этот тезис надо бы аргументировано доказать. А то Вы уже и Брокгауза с Эфроном отрицаете (до кучи с Покровским).
Это не есть различительный признак именно феодализма.
Такое наблюдалось еще при фараонах в Египте, а феодальный строй в Египте пока никто не нашел.

>>В Западной Европе в период феодализма. Ваша ошибка в том, что вы путаете несколько периодов - феодализма и абсолютизма.

>Никакой путаницы. Политическую власть (царскую или свою - не принципиально) в своей вотчине осуществлял землевладелец. Это было его основной функцией. Помимо него др. полит. институтов в вотчинах не было. Политические центры в регионах вводились именно через земленаделение.
Полагаю, тут нужно отделить политическую власть от организационных и иных полномочий. Русские князья и бароны не имели права, скажем, принимать у себя посольства других стран и отправлять иные политические полномочия, например, отправляться на службу к другому государю вместе с дружиной, как это было в Европе сплошь и рядом.
Скажем, сегодняшний губернатор в России политической властью не обладает, а лишь местной и организационной.

>>>>> и 3) образование лестницы крупных и мелких феодальных владельцев, связанных особой системой ленных (вассальных) отношений друг к другу и объединяемых общими вассальными отношениями к главному сеньору (сюзерену) страны, королю или императору.
>>>>И этого не было. Иерархии в подчинении "вассал моего вассала - не мой вассал" на Руси никогда не было.
>
>Ну и что? Федоализм разве не может быть многовариантным. Действительно, цепочка из 2 звеньев. Этого вполне достаточно. Зачем всех равнять под французский образец?
Так это краеугольный признак феодализма. Без его выполнения не возникло бы капитализма. Ведь капитализм вырос из свободных торговых городов.
А торговые города могли возникнуть только в условиях феодальной разобщенности.
Ведь крупные города были и в Азии - но не было _свободных_ торговых городов, которые успешно бы противостояли небольшой дружине местного барона.
На Руси последний свободный город - Новгород сравнял с землей Грозный в период утверждения державополитаризма.


От Никола
К Дмитрий Кропотов (03.02.2006 08:01:03)
Дата 03.02.2006 17:57:18

Не похоже

>с оговорками
>>>>>>Гл. элементы феодальной системы: 1) соединение в одном лице (сеньоре) землевладельца и носителя политической власти
>>>>1. В царе было соединение землевладельца и носителя политической власти. Что не так?
>>>Так это не есть характерный пример феодализма.
>>Вот этот тезис надо бы аргументировано доказать. А то Вы уже и Брокгауза с Эфроном отрицаете (до кучи с Покровским).
>Это не есть различительный признак именно феодализма.
>Такое наблюдалось еще при фараонах в Египте, а феодальный строй в Египте пока никто не нашел.

т.е. первый признак по БиЭ вычеркиваете, а говорите, что их поддерживаете. Но не в этом суть.
Суть в том, что для феодализма это тоже характерно. Но при этом для феодализма важно наличие всех 3 признаков обязательно вместе.

>>>В Западной Европе в период феодализма. Ваша ошибка в том, что вы путаете несколько периодов - феодализма и абсолютизма.
>
>>Никакой путаницы. Политическую власть (царскую или свою - не принципиально) в своей вотчине осуществлял землевладелец. Это было его основной функцией. Помимо него др. полит. институтов в вотчинах не было. Политические центры в регионах вводились именно через земленаделение.
>Полагаю, тут нужно отделить политическую власть от организационных и иных полномочий. Русские князья и бароны не имели права, скажем, принимать у себя посольства других стран и отправлять иные политические полномочия, например, отправляться на службу к другому государю вместе с дружиной, как это было в Европе сплошь и рядом.
>Скажем, сегодняшний губернатор в России политической властью не обладает, а лишь местной и организационной.

Скорее Вы путаете, точнее сводите политические функции лишь в внешней политике, забывая про внутреннюю.
Внутреполитические функции и были возложены на местных феодалов (система кормлений).
Кстати, губернатор - тоже обладает политическими функциями, т.е. политической властью (в пределах своей компетенции, разумеется).

>>>>>> и 3) образование лестницы крупных и мелких феодальных владельцев, связанных особой системой ленных (вассальных) отношений друг к другу и объединяемых общими вассальными отношениями к главному сеньору (сюзерену) страны, королю или императору.
>>>>>И этого не было. Иерархии в подчинении "вассал моего вассала - не мой вассал" на Руси никогда не было.
>>
>>Ну и что? Федоализм разве не может быть многовариантным. Действительно, цепочка из 2 звеньев. Этого вполне достаточно. Зачем всех равнять под французский образец?
>Так это краеугольный признак феодализма.

Прям таки уж и краеугольный?

>Без его выполнения не возникло бы капитализма.

Ну не возникло бы, и хрен бы с ним. Важно, как именовать то, что есть (в смысле - было в средневековье).

>Ведь капитализм вырос из свободных торговых городов.
>А торговые города могли возникнуть только в условиях феодальной разобщенности.
>Ведь крупные города были и в Азии - но не было _свободных_ торговых городов, которые успешно бы противостояли небольшой дружине местного барона.
>На Руси последний свободный город - Новгород сравнял с землей Грозный в период утверждения державополитаризма.

Не усматриваю прямой связи.

От Дмитрий Кропотов
К Никола (03.02.2006 17:57:18)
Дата 06.02.2006 13:16:52

Я же сказал - с оговорками

>>Такое наблюдалось еще при фараонах в Египте, а феодальный строй в Египте пока никто не нашел.
>т.е. первый признак по БиЭ вычеркиваете, а говорите, что их поддерживаете. Но не в этом суть.
>Суть в том, что для феодализма это тоже характерно. Но при этом для феодализма важно наличие всех 3 признаков обязательно вместе.
Ну и что? Тем самым вы признаете, что если нет хотя бы одного признака = это не феодализм. ЧТД.

Вот мнение известного историка М.Блока, основателя школы Анналов.
"
Как считал выдающийся французский медиевист М. Блок, феодальными в точном смысле слова первоначально были лишь Франция, Западная Германия и Северная Италия. В дальнейшем этот регион расширился за счет Англии и Южной Италии. К этому центральному ядру примыкали области в той или иной степени феодализированные — Северо-Западная Испания и Саксония. За этими пределами феодализм в Европе не существовал. Не были феодальными ни скандинавские страны, ни Ирландия, не говоря уже о остальных.20"
Bloch М. Feudal Society. Vol. 1 Chicago, 1974. P. 176-189, Vol. 2. P. 441-447.
цит. по Семенов Ю, Философия истории, с.466

От Никола
К Дмитрий Кропотов (06.02.2006 13:16:52)
Дата 06.02.2006 14:58:22

Re: Я же...

>>>Такое наблюдалось еще при фараонах в Египте, а феодальный строй в Египте пока никто не нашел.
>>т.е. первый признак по БиЭ вычеркиваете, а говорите, что их поддерживаете. Но не в этом суть.
>>Суть в том, что для феодализма это тоже характерно. Но при этом для феодализма важно наличие всех 3 признаков обязательно вместе.
>Ну и что? Тем самым вы признаете, что если нет хотя бы одного признака = это не феодализм. ЧТД.

Как это что? Я, как раз, в предыдущем посте и показываю, что все 3 признака имели место быть, в том числе 1) соединение в одном лице (сеньоре) землевладельца и носителя политической власти.
По 2 признаку Вы не возражаете. А по третьему - цепь из 2 звеньев - вполне достаточно (разбиралось ранее).

Вы же по сути моих аргументов не возразили, а предпочли сослаться на авторитет.


>Вот мнение известного историка М.Блока, основателя школы Анналов.
>"
>Как считал выдающийся французский медиевист М. Блок, феодальными в точном смысле слова первоначально были лишь Франция, Западная Германия и Северная Италия. В дальнейшем этот регион расширился за счет Англии и Южной Италии. К этому центральному ядру примыкали области в той или иной степени феодализированные — Северо-Западная Испания и Саксония. За этими пределами феодализм в Европе не существовал. Не были феодальными ни скандинавские страны, ни Ирландия, не говоря уже о остальных.20"
>Bloch М. Feudal Society. Vol. 1 Chicago, 1974. P. 176-189, Vol. 2. P. 441-447.
>цит. по Семенов Ю, Философия истории, с.466

Как же там капитализм возник, если не было краегоугольного камня феодализма?

От Дмитрий Кропотов
К Никола (06.02.2006 14:58:22)
Дата 09.02.2006 08:56:40

Цепь из двух звеньев - не есть иерархически организованная система

>>Ну и что? Тем самым вы признаете, что если нет хотя бы одного признака = это не феодализм. ЧТД.
>
>Как это что? Я, как раз, в предыдущем посте и показываю, что все 3 признака имели место быть, в том числе 1) соединение в одном лице (сеньоре) землевладельца и носителя политической власти.
>По 2 признаку Вы не возражаете. А по третьему - цепь из 2 звеньев - вполне достаточно
(разбиралось ранее).
Нет, недостаточно, т.к. существование цепочки иерархически подчиненных землевладельцев - самый характерный признак феодализма.
В цепочке же из двух звеньев от феодализма ничего не остается, что бы его отличало от, скажем, Древнего Китая или Египта. И там и там - был государь - верховный владелец всей земли.
Но не это самое важное. ВЕдь именно существование иерархической _цепочки_ подчинения внутри пирамиды землевладельцев приводило к тому, что могли возникнуть крупные торговые города. Они, с одной стороны, находились на землях феодала - но, с другой стороны, феодал не мог их подмять под себя, даже в союзе с сюзереном, т.к. их совокупные военные возможности были сравнительно небольшими - именно из-за того, что на сюзерене цепочка не кончалась - над ним стояли сюзерены более высокого уровня. Но организовать эффективное и быстрое сопротивление поползновениям торговых городов стать самостоятельными в рамках цепочки землевладельцев было достаточно сложно - организационные трудности, принцип "вассал моего вассала - не мой вассал" и т.д. мешали. Поэтому города получили возможность развиваться и в них зародился капитализм.
Иное дело в ситуации, когда цепочка имеет только два звена - феодаль- государь. В этом случае вольному городу ловить нечего - он не может играть на противоречиях внутри цепочки землевладельцев - при первой же претензии на самостоятельносьт феодал доносит государю (а часто и этого не надо, т.к. в цепочке из двух звеньев государь должен учреждать целый институт гражданских начальников - тех, кто будет управлять огромным количеством его вассалов и их землями) против вольного города выступает регулярное войско и побеждает. Пример Новгорода - последнего вольного города РУси = очень характерный.
Таким образом, если цепочку уменьшать до двух звеньев - автоматически возникает целая пирамида гражданской администрации - око и уши государя - т.к. вассалов становится очень много, и за ними надо следить.
В этом отличие феодального строя от иных - политическая и всякая другая власти замыкаются только внутри цепочки землевладельцев. И само существование цепочки позволяет государю (королю) непосредственно управлять только небольшим количеством его вассалов.


>>Вот мнение известного историка М.Блока, основателя школы Анналов.
>>"
>>Как считал выдающийся французский медиевист М. Блок, феодальными в точном смысле слова первоначально были лишь Франция, Западная Германия и Северная Италия. В дальнейшем этот регион расширился за счет Англии и Южной Италии. К этому центральному ядру примыкали области в той или иной степени феодализированные — Северо-Западная Испания и Саксония. За этими пределами феодализм в Европе не существовал. Не были феодальными ни скандинавские страны, ни Ирландия, не говоря уже о остальных.20"
>>Bloch М. Feudal Society. Vol. 1 Chicago, 1974. P. 176-189, Vol. 2. P. 441-447.
>>цит. по Семенов Ю, Философия истории, с.466
>
>Как же там капитализм возник, если не было краегоугольного камня феодализма?
Там это где? Капитализм как раз и возник в Западной Европе.

От Никола
К Дмитрий Кропотов (09.02.2006 08:56:40)
Дата 13.02.2006 12:44:44

Вот теперь более понятно.

>>>Ну и что? Тем самым вы признаете, что если нет хотя бы одного признака = это не феодализм. ЧТД.
>>
>>Как это что? Я, как раз, в предыдущем посте и показываю, что все 3 признака имели место быть, в том числе 1) соединение в одном лице (сеньоре) землевладельца и носителя политической власти.
>>По 2 признаку Вы не возражаете. А по третьему - цепь из 2 звеньев - вполне достаточно
>(разбиралось ранее).
>Нет, недостаточно, т.к. существование цепочки иерархически подчиненных землевладельцев - самый характерный признак феодализма.
>В цепочке же из двух звеньев от феодализма ничего не остается, что бы его отличало от, скажем, Древнего Китая или Египта. И там и там - был государь - верховный владелец всей земли.
>Но не это самое важное. ВЕдь именно существование иерархической _цепочки_ подчинения внутри пирамиды землевладельцев приводило к тому, что могли возникнуть крупные торговые города. Они, с одной стороны, находились на землях феодала - но, с другой стороны, феодал не мог их подмять под себя, даже в союзе с сюзереном, т.к. их совокупные военные возможности были сравнительно небольшими - именно из-за того, что на сюзерене цепочка не кончалась - над ним стояли сюзерены более высокого уровня. Но организовать эффективное и быстрое сопротивление поползновениям торговых городов стать самостоятельными в рамках цепочки землевладельцев было достаточно сложно - организационные трудности, принцип "вассал моего вассала - не мой вассал" и т.д. мешали. Поэтому города получили возможность развиваться и в них зародился капитализм.
>Иное дело в ситуации, когда цепочка имеет только два звена - феодаль- государь. В этом случае вольному городу ловить нечего - он не может играть на противоречиях внутри цепочки землевладельцев - при первой же претензии на самостоятельносьт феодал доносит государю (а часто и этого не надо, т.к. в цепочке из двух звеньев государь должен учреждать целый институт гражданских начальников - тех, кто будет управлять огромным количеством его вассалов и их землями) против вольного города выступает регулярное войско и побеждает. Пример Новгорода - последнего вольного города РУси = очень характерный.
>Таким образом, если цепочку уменьшать до двух звеньев - автоматически возникает целая пирамида гражданской администрации - око и уши государя - т.к. вассалов становится очень много, и за ними надо следить.
>В этом отличие феодального строя от иных - политическая и всякая другая власти замыкаются только внутри цепочки землевладельцев. И само существование цепочки позволяет государю (королю) непосредственно управлять только небольшим количеством его вассалов.

Но в эпоху абсолютизма говорить о самостоятельности торговых городов вряд ли можно. Тем не менее капитализм господствующей системой еще не становится (при абсолютизме), но буржуазия развивается.
Так, может быть, разумнее говорить об особенностях формирования нац. буржуазии в Европе и в России. Это объяснит их характерное различие: В Европе буржуазия имела больше возможностей для формирования как самостоятельный (независимый) класс и потому была сильной и способной возглавить и провести политическую революцию, а в России буржуазия по причине жесткого контроля со стороны феодального государства имела гораздо меньше возможностей для превращения в самостоятельную политическую силу, потому отечественная буржуазия слаба, очень тесно связана с бюрократией, и не способна консолидировать общество на основе буржуазно-либеральной программы. Не способна возглавить и провести соц.-экономические и политические преобразования.

Но отвергать наличие феодализма в России только на одном основании - ИМХО необосновано.


>>>Вот мнение известного историка М.Блока, основателя школы Анналов.
>>>"
>>>Как считал выдающийся французский медиевист М. Блок, феодальными в точном смысле слова первоначально были лишь Франция, Западная Германия и Северная Италия. В дальнейшем этот регион расширился за счет Англии и Южной Италии. К этому центральному ядру примыкали области в той или иной степени феодализированные — Северо-Западная Испания и Саксония. За этими пределами феодализм в Европе не существовал. Не были феодальными ни скандинавские страны, ни Ирландия, не говоря уже о остальных.20"
>>>Bloch М. Feudal Society. Vol. 1 Chicago, 1974. P. 176-189, Vol. 2. P. 441-447.
>>>цит. по Семенов Ю, Философия истории, с.466
>>
>>Как же там капитализм возник, если не было краегоугольного камня феодализма?
>Там это где? Капитализм как раз и возник в Западной Европе.

Где, где? В Скандинавии.

От Дмитрий Кропотов
К Никола (13.02.2006 12:44:44)
Дата 16.02.2006 08:27:06

Это хорошо

>>В этом отличие феодального строя от иных - политическая и всякая другая власти замыкаются только внутри цепочки землевладельцев. И само существование цепочки позволяет государю (королю) непосредственно управлять только небольшим количеством его вассалов.
>
>Но в эпоху абсолютизма говорить о самостоятельности торговых городов вряд ли можно.
А эпоха абсолютизма - это как раз ответ феодального сословия на поднявшие голову вольные города с их купеческо-бюргерской параформацией.
Ведь абсолютизм - это совершенно иной тип общества. Ю.Семенов указывает, что поздний феодализм в Зап.Европе переродился в абсолютополитаризм, со всеми свойственными ему атрибутами - необоснованными репрессиями (кстати, являвшимися полнейшей загадкой для историков -
"
Крупнейший отечественный историк Е.В. Тарле прямо связывал политику массовых репрессий в Западной Европе раннего нового времени с абсолютизмом. Как указывал он, характерная черта абсолютизма заключалась в том, что везде и всюду выискивал и карал врагов. "Если не было революционеров, преследовались умеренные реформисты; не было реформистов - преследовались вообще всякие лица, даже идеализирующие данный строй, но осмеливающиеся делать это хоть немного не по казенному, хоть немного по-своему; не было и таких - преследовались круглые шляпы, курение папирос на улице, участие в масонских ложах и т.д. и т.д. Такова историческая логика абсолютизма, который был в движении не только потому, что ему было важно двигаться к известной цели, а и потому, что он не мог не двигаться." [24]

Но, показав, что абсолютизм всегда преследовал еретиков и диссидентов, Е.В. Тарле не мог найти причину этого явления. Как он считает, эти преследования не вызывались "решительно никакими потребностями ни его (абсолютизма - Ю.С.) самого, ни тех классов, которые являлись его поддержками." [25] Его изумляла "даже не жестокость, а именно полная бессмысленность этих преследований", которые разоряли "иногда не только гонимых, но и правоверных", наносили "тяжкий удар торговле, промышленности, всему государству в его целом". [26] Единственное объяснение, которое он предлагает: абсолютизм все проделывал от нечего делать, из-за желания "занять свои досуги".[27] В действительности для массовых репрессий были серьезные основания: без них абсолютизма просто бы не было.
"
Ю.Семенов, Введение во всемирную историю, вып.3

>Тем не менее капитализм господствующей системой еще не становится (при абсолютизме), но буржуазия развивается.
И именно появление буржуазии способствует появлению абсолютизма. Буржуазии нужен единый рынок внутри страны без пограничных застав на землях каждого барона со своей пошлиной и т.д.
Поэтому к жизни вызываются кардиналы Ришелье, желензной рукой взнуздывающие баронскую вольницу, а затем они же делают попытку прижать к ногтю третье сословие - но поздно, оно уже набрало силу.
Антифеодальные (те, что мы называем буржуазными) революции в Европе были направлены отнюдь не против пережитков феодализма, а против абсолютополитаризма с его политикой массовых репрессий которых уже не могла терпеть развивающаяся буржуазия.

>Так, может быть, разумнее говорить об особенностях формирования нац. буржуазии в Европе и в России. Это объяснит их характерное различие: В Европе буржуазия имела больше возможностей для формирования как самостоятельный (независимый) класс и потому была сильной и способной возглавить и провести политическую революцию,
Залогом появления такой буржуазии был феодализм в Европе


>а в России буржуазия по причине жесткого контроля со стороны феодального государства имела гораздо меньше возможностей для превращения в самостоятельную политическую силу, потому отечественная буржуазия слаба, очень тесно связана с бюрократией, и не способна консолидировать общество на основе буржуазно-либеральной программы. Не способна возглавить и провести соц.-экономические и политические преобразования.
О чем и речь - капитализм мог вызреть только внутри купеческо-бюргерской параформации в рамках феодальной формации и никак иначе.

>Но отвергать наличие феодализма в России только на одном основании - ИМХО необосновано.
Ну, мы вроде сошлись, что самая важная черта, которая делала феодализм - феодализмом - раздробленность - в России отсутствовала. Когда раздробленность в России была - там не было феодалов (князья были, скорее, военными руководителями своих дружин, не имевшими собственных земель и не занимавшимися сельхозпроизводством), а когда раздробленность прекратилась - возник сразу державополитаризм, без купеческо-бюргерских торговых городов.

>>>Как же там капитализм возник, если не было краегоугольного камня феодализма?
>>Там это где? Капитализм как раз и возник в Западной Европе.
>Где, где? В Скандинавии.
Был привнесен извне, а не зародился там самостоятельно.

От Никола
К Дмитрий Кропотов (16.02.2006 08:27:06)
Дата 16.02.2006 12:57:32

Re: Это хорошо

>>>В этом отличие феодального строя от иных - политическая и всякая другая власти замыкаются только внутри цепочки землевладельцев. И само существование цепочки позволяет государю (королю) непосредственно управлять только небольшим количеством его вассалов.
>>
>>Но в эпоху абсолютизма говорить о самостоятельности торговых городов вряд ли можно.
>А эпоха абсолютизма - это как раз ответ феодального сословия на поднявшие голову вольные города с их купеческо-бюргерской параформацией.

Ниже Вы же пишете, что абсолютизм отвечал требованиям развивающейся буржуазии (установление общих правил рынка, преодоление раздробленности).

>Ведь абсолютизм - это совершенно иной тип общества. Ю.Семенов указывает, что поздний феодализм в Зап.Европе переродился в абсолютополитаризм, со всеми свойственными ему атрибутами - необоснованными репрессиями (кстати, являвшимися полнейшей загадкой для историков -

Если даже в Зап. Европе феодализм переродился в абсолютополитаризм (т.е. в политаризм), который не способствоал развитию буржуазии и капитализма, как же капитализм-то там сложился?

>"
>
>Антифеодальные (те, что мы называем буржуазными) революции в Европе были направлены отнюдь не против пережитков феодализма, а против абсолютополитаризма с его политикой массовых репрессий которых уже не могла терпеть развивающаяся буржуазия.

Более чем спорное утверждение.

>>Так, может быть, разумнее говорить об особенностях формирования нац. буржуазии в Европе и в России. Это объяснит их характерное различие: В Европе буржуазия имела больше возможностей для формирования как самостоятельный (независимый) класс и потому была сильной и способной возглавить и провести политическую революцию,
>Залогом появления такой буржуазии был феодализм в Европе

Залогом появления любой буржуазии является необходимость обмена через торговлю (рынок) и частная собственность.
А уж какой возникающая буржуазия станет и какое место займет в общественно-политических процессах - это, да, зависит от конкретных условий.

>>а в России буржуазия по причине жесткого контроля со стороны феодального государства имела гораздо меньше возможностей для превращения в самостоятельную политическую силу, потому отечественная буржуазия слаба, очень тесно связана с бюрократией, и не способна консолидировать общество на основе буржуазно-либеральной программы. Не способна возглавить и провести соц.-экономические и политические преобразования.
>О чем и речь - капитализм мог вызреть только внутри купеческо-бюргерской параформации в рамках феодальной формации и никак иначе.

Т.е., если бы где-то не сложился феодализм, с его иерархически организованной системой землевладельцев, то и капитализм бы не возник, и буржуазия бы не образовалась.
Т.е. капитализм и буржуа - вполне случайные (а не закономерные) исторические явления.
Соответственно вопрос: закономерно ли возникновение пролетариата и преодоление капитализма? Или политаризм - единственно закономерная и возможная форма соц.-эк. организации общества?

>>Но отвергать наличие феодализма в России только на одном основании - ИМХО необосновано.
>Ну, мы вроде сошлись, что самая важная черта, которая делала феодализм - феодализмом - раздробленность

Нет, не сошлись.

>- в России отсутствовала. Когда раздробленность в России была - там не было феодалов (князья были, скорее, военными руководителями своих дружин, не имевшими собственных земель и не занимавшимися сельхозпроизводством), а когда раздробленность прекратилась - возник сразу державополитаризм, без купеческо-бюргерских торговых городов.

>>>>Как же там капитализм возник, если не было краегоугольного камня феодализма?
>>>Там это где? Капитализм как раз и возник в Западной Европе.
>>Где, где? В Скандинавии.
>Был привнесен извне, а не зародился там самостоятельно.

Очевидно, для того, чтобы занесенный извне капитализм прижился, в Скандинавии должны были уже быть подобающие условия.
Какие же это условия, если не возникновения СОБСТВЕННОЙ (местной), пусть и слабой, буржуазии ?

От Дмитрий Кропотов
К Никола (16.02.2006 12:57:32)
Дата 20.02.2006 12:02:29

Re: Это хорошо

>>>Но в эпоху абсолютизма говорить о самостоятельности торговых городов вряд ли можно.
>>А эпоха абсолютизма - это как раз ответ феодального сословия на поднявшие голову вольные города с их купеческо-бюргерской параформацией.
>Ниже Вы же пишете, что абсолютизм отвечал требованиям развивающейся буржуазии (установление общих правил рынка, преодоление раздробленности).
Любое явление имеет две стороны. И потом, зарождение буржуазии произошло не при абсолютизме, абсолютизм на определенном этапе своего становления способствовал решению и части задач буржуазии - именно поэтому третье сословие и поддерживало кардиналов Ришелье в процессе усмирения гонора герцогов и баронов. Но далее, любая политарная система для укрепления своей власти приводит в действие механизм репрессий. А вот этого уже третье сословие откровенно не устраивало. Те революции, которые мы называем буржуазными по сути своей были антиполитарными, выражали протест всех слоев общества против абсолютизма с его репрессиями и ростом власти чиновников.

>Если даже в Зап. Европе феодализм переродился в абсолютополитаризм (т.е. в политаризм), который не способствоал развитию буржуазии и капитализма, как же капитализм-то там сложился?
Капитализм зародился в рамках купеческо-бюргерской параформации (собственно феодальная формация была формацией химерой, состоящей из двух параформаций - собственно феодальной и купеческо-бюргерской). Абсолютизм в Европе наступил уже после того как капитализм относительно окреп.

>>Антифеодальные (те, что мы называем буржуазными) революции в Европе были направлены отнюдь не против пережитков феодализма, а против абсолютополитаризма с его политикой массовых репрессий которых уже не могла терпеть развивающаяся буржуазия.
>Более чем спорное утверждение.
Тем не менее, оно объясняет все известные факты, в частности, факт загадки репрессий, который мучал историков (Тарле и т.д.)

>Залогом появления любой буржуазии является необходимость обмена через торговлю (рынок) и частная собственность.
Эта декларация совершенно ничего не дает в практическом плане. Рынок был еще в предклассовом обществе, а все классовые общества и так были основаны на частной собственности.

>>О чем и речь - капитализм мог вызреть только внутри купеческо-бюргерской параформации в рамках феодальной формации и никак иначе.
>
>Т.е., если бы где-то не сложился феодализм, с его иерархически организованной системой землевладельцев, то и капитализм бы не возник, и буржуазия бы не образовалась.
Да. И капитализм только и возник там, где был феодализм. Ни в Индии, ни в Китае, ни в обеих Америках капитализм не возник, он был туда привнесен.

>Т.е. капитализм и буржуа - вполне случайные (а не закономерные) исторические явления.
Почему-это? Кристаллизация раствора - процесс закономерный, но конкретная точка, в которой начинается кристаллизация - определяется многими причинами.

>Соответственно вопрос: закономерно ли возникновение пролетариата и преодоление капитализма? Или политаризм - единственно закономерная и возможная форма соц.-эк. организации общества?
Возникновение пролетариата закономерно, поскольку закономерно возникновение капитализма.
Но преодоление капитализма (именно пролетариатом) - другой вопрос, гораздо более сложный. Здесь выкладки классиков не подтверждаются фактами - ни в одной докапиталистической формации преодоление старой формации не было сделано одним из классов-антагонистов старой. История говорит, что классовая борьба в докапиталистических обществах имела следующие исходы (в скобках даны классы-антагонисты):
- древнеполитарное общество (крестьяне-номенклатура): распад и возникновение общества вновь без перехода на новую стадию
Переход к обществу нового типа произошел эстафетным способом (ориентализация) в предклассовом обществе Греции, а не в одной из политарных восточных империй.
- Рабовладельческое общество (рабы-рабовладельцы) - распад общества.Переход
к обществу нового типа (феодальному) произошел эстафетным способом, на основе романо-германского синтеза.
-Феодальное общество (крестьяне-феодалы) -создание нового общества новым народившимся классом (буржуазией)
Как видим, в том единственном случае, когда общество самостоятельно трансформировалось в общество нового типа (феодальное-в буржуазное), это было делом рук не класса-антагониста в старом обществе, а совершенно нового класса - буржуазии.

В других случаях также, старый класс отнюдь не занимался построением нового общества.

>Нет, не сошлись.
Ну, не сошлись так не сошлись.

>>>Где, где? В Скандинавии.
>>Был привнесен извне, а не зародился там самостоятельно.
>
>Очевидно, для того, чтобы занесенный извне капитализм прижился, в Скандинавии должны были уже быть подобающие условия.
Ничуть. Прижился же капитализм в Индии, Китае, в Африке - в странах с самыми разными начальными условиями.

>Какие же это условия, если не возникновения СОБСТВЕННОЙ (местной), пусть и слабой, буржуазии ?
Но причиной ее возникновения может быть влияние капитализма западных стран, а не внутренние условия.

От Никола
К Дмитрий Кропотов (20.02.2006 12:02:29)
Дата 22.02.2006 20:54:31

Как говорил присной памяти АБ


плодятся сущности...
плодятся с огромной скоростью.

>Любое явление имеет две стороны. И потом, зарождение буржуазии произошло не при абсолютизме, абсолютизм на определенном этапе своего становления способствовал решению и части задач буржуазии - именно поэтому третье сословие и поддерживало кардиналов Ришелье в процессе усмирения гонора герцогов и баронов.

До сих пор нет возражений.

>Но далее, любая политарная система для укрепления своей власти приводит в действие механизм репрессий.

Минуточку. Политарная система или купеческо-бюргерская параформация? И в чем между ними разница ?

>А вот этого уже третье сословие откровенно не устраивало. Те революции, которые мы называем буржуазными по сути своей были антиполитарными, выражали протест всех слоев общества против абсолютизма с его репрессиями и ростом власти чиновников.

Еще новая сущность - "антиполитарная революция".
Что это? В чем ее отличие от политарной, буржуазной и всех прочих революций ?

>>Если даже в Зап. Европе феодализм переродился в абсолютополитаризм (т.е. в политаризм), который не способствоал развитию буржуазии и капитализма, как же капитализм-то там сложился?
>Капитализм зародился в рамках купеческо-бюргерской параформации (собственно феодальная формация была формацией химерой, состоящей из двух параформаций - собственно феодальной и купеческо-бюргерской). Абсолютизм в Европе наступил уже после того как капитализм относительно окреп.

Новая сущность - "параформация".
Что это? В чем ее отличие от формации?

Еще новая сущность - "купеческая бюргерская параформация"?
Что это ? В чем ее отличие от просто "формации" и от всех прочих формаций ?

>>>Антифеодальные (те, что мы называем буржуазными) революции в Европе были направлены отнюдь не против пережитков феодализма, а против абсолютополитаризма с его политикой массовых репрессий которых уже не могла терпеть развивающаяся буржуазия.
>>Более чем спорное утверждение.
>Тем не менее, оно объясняет все известные факты, в частности, факт загадки репрессий, который мучал историков (Тарле и т.д.)

Объясняет в чьих глазах? Религия она тоже кое-кому все объясняет.
Но даже если объясняет факт репрессий, ну и что? Ведь этого мало для отрицания феодализма.

>>Залогом появления любой буржуазии является необходимость обмена через торговлю (рынок) и частная собственность.
>Эта декларация совершенно ничего не дает в практическом плане. Рынок был еще в предклассовом обществе, а все классовые общества и так были основаны на частной собственности.

Здесь я указывал на некорректность Вашей аргументации.
В практическом плане мое заявление , да, ничего не дает.

>>>О чем и речь - капитализм мог вызреть только внутри купеческо-бюргерской параформации в рамках феодальной формации и никак иначе.
>>
>>Т.е., если бы где-то не сложился феодализм, с его иерархически организованной системой землевладельцев, то и капитализм бы не возник, и буржуазия бы не образовалась.
>Да. И капитализм только и возник там, где был феодализм.

А феодализм возник только там, где СЛУЧАЙНО сложилась система "вассал моего вассала не мой вассал", не так ли?
Следовательно становление феодализма - случайность, и происхождение капитализма (из феодализма) - случайность.

> Ни в Индии, ни в Китае, ни в обеих Америках капитализм не возник, он был туда привнесен.

Да ради бога, никто не спорит. Но это не значит, что в Индии или Китае не развивались (в той или иной степени) зачатки капитализма.

>>Т.е. капитализм и буржуа - вполне случайные (а не закономерные) исторические явления.
>Почему-это? Кристаллизация раствора - процесс закономерный, но конкретная точка, в которой начинается кристаллизация - определяется многими причинами.

Вот это мысль хорошая. Но не по месту. Естественно, что кристализация начинается там, где сложились наилучшие для нее условия. Но, возникновение этих условий в данном месте в данное время должно быть не случайным, а объясняться объективными причинами (законами).

>>Соответственно вопрос: закономерно ли возникновение пролетариата и преодоление капитализма? Или политаризм - единственно закономерная и возможная форма соц.-эк. организации общества?
>Возникновение пролетариата закономерно, поскольку закономерно возникновение капитализма.
>Но преодоление капитализма (именно пролетариатом) - другой вопрос, гораздо более сложный. Здесь выкладки классиков не подтверждаются фактами - ни в одной докапиталистической формации преодоление старой формации не было сделано одним из классов-антагонистов старой.

Вы это МНЕ объясняете? А от кого Вы это услыхали?
Может быть вспомните и автора, впервые эту мысль озвучившего ?
Подсказка: в сети у него свой сайт.


>История говорит, что классовая борьба в докапиталистических обществах имела следующие исходы (в скобках даны классы-антагонисты):
>- древнеполитарное общество (крестьяне-номенклатура): распад и возникновение общества вновь без перехода на новую стадию
>Переход к обществу нового типа произошел эстафетным способом (ориентализация) в предклассовом обществе Греции, а не в одной из политарных восточных империй.
>- Рабовладельческое общество (рабы-рабовладельцы) - распад общества.Переход
>к обществу нового типа (феодальному) произошел эстафетным способом, на основе романо-германского синтеза.
>-Феодальное общество (крестьяне-феодалы) -создание нового общества новым народившимся классом (буржуазией)
>Как видим, в том единственном случае, когда общество самостоятельно трансформировалось в общество нового типа (феодальное-в буржуазное), это было делом рук не класса-антагониста в старом обществе, а совершенно нового класса - буржуазии.

Только политаристские параформации и прочие семеновские (при всем моем к нему уважении) навороты ИМХО здесь ни при чем.

За сим вынужден откланяться недели на 2-3.


От Дмитрий Кропотов
К Никола (22.02.2006 20:54:31)
Дата 26.02.2006 13:25:00

Пятичленки недостаточно для описания всего многообразия истории

>>Но далее, любая политарная система для укрепления своей власти приводит в действие механизм репрессий.
>
>Минуточку. Политарная система или купеческо-бюргерская параформация? И в чем между ними разница ?
Феодальная формация (отличия формации от параформации в том, что первая представляет собой стадию развития общественного производства вообще, а вторая - стадию развития общ. производства в рамках отдельного общества Формация имеет всемирное значение, а параформация - более локальное. Формаций было гораздо меньше, чем параформаций - первобытно-обшинная, первобытно-престижная, азиатская (политарная), рабовладельческая, феодальная, капиталистическая)
включает в себя два уклада - собственно феодальный (с двухэтажной системой крестьянские дворы- феодальная вотчина) и купеческо-бюргерский (вольные торговые города).
Феодальный уклад сам по себе тупиковый, неспособен к самостоятельному развитию. Капиталистическая формация зародилась именно в недрах купеческо-бюргерского уклада феодальной формации.

>>А вот этого уже третье сословие откровенно не устраивало. Те революции, которые мы называем буржуазными по сути своей были антиполитарными, выражали протест всех слоев общества против абсолютизма с его репрессиями и ростом власти чиновников.
>
>Еще новая сущность - "антиполитарная революция".
>Что это? В чем ее отличие от политарной, буржуазной и всех прочих революций ?
Антиполитарная (революция против абсолютополитаризма) революция - другое название, буржуазной революции. Название буржуазная дано по признаку того строя, который воцарился после ее победы в Зап. Европе. А антиполитарная - ее же название по признаку - против чего она была направлена. Направлена она была не против феодальных пережитков, а против все укрепляющегося права монарха на распоряжение жизнью и смертью своих подданных.
Политарных революций мне неизвестно.
К числу прочих относятся, скорее всего, только антикапиталистические революции начала 20го века в России, Мексике...

>Новая сущность - "параформация".
>Что это? В чем ее отличие от формации?
См. выше. Формация - стадия развития общества вообще, а параформация - только конкретного общества.

>Еще новая сущность - "купеческая бюргерская параформация"?
>Что это ? В чем ее отличие от просто "формации" и от всех прочих формаций ?
См. выше. Тут, возможно, более удачен термин - купеческо-бюргерский уклад, а не параформация.

>>>Более чем спорное утверждение.
>>Тем не менее, оно объясняет все известные факты, в частности, факт загадки репрессий, который мучал историков (Тарле и т.д.)

>Объясняет в чьих глазах? Религия она тоже кое-кому все объясняет.
В материалистическом понимании истории.
>Но даже если объясняет факт репрессий, ну и что? >Ведь этого мало для отрицания феодализма.
Феодализм отрицается и без этого. Сами западные ученые считают основной чертой феодализма - именно феодальную раздробленность.
А в России ее никогда не было. Следовательно, в России не было феодализма.

>А феодализм возник только там, где СЛУЧАЙНО сложилась система "вассал моего вассала не мой вассал", не так ли?
Нет. Эта система сложилась не случайно, а в результате романо-германского синтеза, синтеза предклассовых обществ германских варваров и рабовладельческого общества Рима.

>Следовательно становление феодализма - случайность, и происхождение капитализма (из феодализма) - случайность.
НЕт, закономерность. Сам по себе рабовладельческий строй - тупиковый, неспособный к развитию, также как и политарный.
В случае политарного новый виток развития произошел, когда предклассовое общество Греции восприняло достижения политарных империй Востока (процесс этот у историков назван ориентализацией).

>> Ни в Индии, ни в Китае, ни в обеих Америках капитализм не возник, он был туда привнесен.

>Да ради бога, никто не спорит. Но это не значит, что в Индии или Китае не развивались (в той или иной степени) зачатки капитализма.
Не было никаких зачатков, т.к. капитализм может возникнуть только из свободных торговых городов, которые, в свою очередь - только в условиях относительно слабой раздробленной феодальной власти. В Индии же и Китае власть была, наоборот, централизованной и весьма сильной, если не брать периоды распада общества, когда оно откатывалось вообще на стадию предклассового (утрачивалось искусство письменности и архитектуры).

>Естественно, что кристализация начинается там, где сложились наилучшие для нее условия. Но, возникновение этих условий в данном месте в данное время должно быть не случайным, а объясняться объективными причинами (законами).
А они и есть. Объективный закон развития производства диктует необходимость постоянного повышения его продуктивности. Когда тот или иной способ исчерпывает свои возможности (темпоральный в политарном обществе, демографический - в рабовладельческом) - необходимость возникновения нового способа реализуется тем или иным путем. Необходимость прокладывает себе путь через случайности.

>Вы это МНЕ объясняете? А от кого Вы это услыхали?
>Может быть вспомните и автора, впервые эту мысль озвучившего ?
>Подсказка: в сети у него свой сайт.
Не знаю. Если вы на себя намекаете - то, вроде не от вас. В любом случае ни с какого сайта я эту мысль не брал.
В общем, с тезисом вы согласны? С тем, что выкладки классиков о роли пролетариата (в смысле класса, побеждающего в классовой борьбе) не подтверждаются историей предшествовавших формаций?
>>Как видим, в том единственном случае, когда общество самостоятельно трансформировалось в общество нового типа (феодальное-в буржуазное), это было делом рук не класса-антагониста в старом обществе, а совершенно нового класса - буржуазии.
>
>Только политаристские параформации и прочие семеновские (при всем моем к нему уважении) навороты ИМХО здесь ни при чем.
Ну, прежде чем так рубить сплеча, следовало бы разобраться. А как вы иначе объясните соотв. процесс?
>За сим вынужден откланяться недели на 2-3.
Успехов.

От Никола
К Дмитрий Кропотов (26.02.2006 13:25:00)
Дата 13.03.2006 20:04:52

Дык в этом-то и весь вопрос

>Феодальная формация (отличия формации от параформации в том, что первая представляет собой стадию развития общественного производства вообще, а вторая - стадию развития общ. производства в рамках отдельного общества Формация имеет всемирное значение, а параформация - более локальное.

А-а-а, т.е. феодальная формация не отрицается. Просто в каждой стране феодализм имел свои особенности. Ну этро другое дело. Зачем параформации городить ?


>Антиполитарная (революция против абсолютополитаризма) революция - другое название, буржуазной революции. Название буржуазная дано по признаку того строя, который воцарился после ее победы в Зап. Европе. А антиполитарная - ее же название по признаку - против чего она была направлена. Направлена она была не против феодальных пережитков, а против все укрепляющегося права монарха на распоряжение жизнью и смертью своих подданных.

А феодальные пеержитки, выходит, отменили походя, как бы между делом ?

>>А феодализм возник только там, где СЛУЧАЙНО сложилась система "вассал моего вассала не мой вассал", не так ли?
>Нет. Эта система сложилась не случайно, а в результате романо-германского синтеза, синтеза предклассовых обществ германских варваров и рабовладельческого общества Рима.

Вот и укажите конкретно, какие объективные условия послужили причиной организации иерархии именно на принципе "вассал моего вассала не мой вассал". Почему эти условия возникли именно в Зап. Европе, и почему их не было в других регионах? Почему становление феодализма на принципе "ВМВНМВ" было неизбежно, почему иерархия не могла быть организована на другом принципе (как повсюду в мире)?

А пока создается впечатление, что в голову какому-то франкскому вождю-царьку (или совету старейшин) пришла мысль организовать иерерхию на принципе "ВМВНМВ", и это стало причиной возникновения феодализма и затем и капитализма. А не пришла бы ему в голову такая мысля - и не было бы феодализма ни в З.Европе, ни в восточной.
Мысль такая ударила ему в голову случайно или не случайно? Если не случайно, то почему, в силу каких объективных причин иерархия в Зап.Европе не могла быть организована иначе?

>>Вы это МНЕ объясняете? А от кого Вы это услыхали?
>>Может быть вспомните и автора, впервые эту мысль озвучившего ?
>>Подсказка: в сети у него свой сайт.
>Не знаю. Если вы на себя намекаете - то, вроде не от вас. В любом случае ни с какого сайта я эту мысль не брал.

Александр тарасов.
Статья "Суперэтатизм и социализм" выкладывалась на форуме СГКМ неоднократно и мной, и до меня.
http://www.2084.ru/publications/superetatism.htm


>В общем, с тезисом вы согласны? С тем, что выкладки классиков о роли пролетариата (в смысле класса, побеждающего в классовой борьбе) не подтверждаются историей предшествовавших формаций?

Согласен.

От Дмитрий Кропотов
К Никола (13.03.2006 20:04:52)
Дата 15.03.2006 06:37:54

В чем вопрос?

>>Феодальная формация (отличия формации от параформации в том, что первая представляет собой стадию развития общественного производства вообще, а вторая - стадию развития общ. производства в рамках отдельного общества Формация имеет всемирное значение, а параформация - более локальное.

>А-а-а, т.е. феодальная формация не отрицается. Просто в каждой стране феодализм имел свои особенности. Ну этро другое дело. Зачем параформации городить ?
Тут мы выходим на проблему - какие особенности "феодализма" уже не позволяют считать его феодализмом. Полагаю, тут двух мнений быть не может. Нет феодальной раздробленности - а это ключевая особенность как для феодализма так и для возможности зарождения в рамках феодализма капитализма.

>>Антиполитарная (революция против абсолютополитаризма) революция - другое название, буржуазной революции. Название буржуазная дано по признаку того строя, который воцарился после ее победы в Зап. Европе. А антиполитарная - ее же название по признаку - против чего она была направлена. Направлена она была не против феодальных пережитков, а против все укрепляющегося права монарха на распоряжение жизнью и смертью своих подданных.

>А феодальные пеержитки, выходит, отменили походя, как бы между делом ?
Некоторые пережитки (например, сословность, выражающаяся в ограничении прав женщин) дожили и до 20го века.
К моменту буржуазных революций собственно от феодализма ничего и не осталось - никакой раздробленности, Франция и Англия превратились в абсолютистские страны.

>>>А феодализм возник только там, где СЛУЧАЙНО сложилась система "вассал моего вассала не мой вассал", не так ли?
>>Нет. Эта система сложилась не случайно, а в результате романо-германского синтеза, синтеза предклассовых обществ германских варваров и рабовладельческого общества Рима.
>
>Вот и укажите конкретно, какие объективные условия послужили причиной организации иерархии именно на принципе "вассал моего вассала не мой вассал". Почему эти условия возникли именно в Зап. Европе, и почему их не было в других регионах? Почему становление феодализма на принципе "ВМВНМВ" было неизбежно, почему иерархия не могла быть организована на другом принципе (как повсюду в мире)?
Условия я уже указал - романо-германский синтез. Т.е. процесс перемещения предклассовых демосоциальных организмов на территорию, занимаемую классовыми (античными) привела к синтезу.
В других регионах таких условий не было. Например, на территории вост. Европы не было классовых обществ, поэтому перемещение на эти территории других предклассовых организмов привело просто к замещению тех, что там были, но не привело ни к какому синтезу.


>А пока создается впечатление, что в голову какому-то франкскому вождю-царьку (или совету старейшин) пришла мысль организовать иерерхию на принципе "ВМВНМВ", и это стало причиной возникновения феодализма и затем и капитализма. А не пришла бы ему в голову такая мысля - и не было бы феодализма ни в З.Европе, ни в восточной.
>Мысль такая ударила ему в голову случайно или не случайно? Если не случайно, то почему, в силу каких объективных причин иерархия в Зап.Европе не могла быть организована иначе?
См. выше. В Зап. Европе сложилась уникальная ситуация, не повторившаяся больше нигде, именно поэтому феодализм возник только там. Ранее аналогичная уникальная ситуация сложилась в Средиземноморье - и античное общество возникло тоже только там.

>>Не знаю. Если вы на себя намекаете - то, вроде не от вас. В любом случае ни с какого сайта я эту мысль не брал.

>Александр тарасов.
>Статья "Суперэтатизм и социализм" выкладывалась на форуме СГКМ неоднократно и мной, и до меня.
>
http://www.2084.ru/publications/superetatism.htm

Статья, на мой взгляд, отражает слабое знакомство автора с теорией. Автор путается в трех соснах.
Например, считает, что общ-эк. строй определяется не уровнем развития производительных сил, а ни больше ни меньше, как двума признаками - способом производства (видимо, под этим понимается аграрный или индустриальный) и видом собственности на средства производства (а под этим, видно понимается частная или общественная).

Далее, автор объявляет азиатский способ производства и античный - одним и тем же.
Потом он идет еще дальше - утверждает
"Сам Маркс, как известно, решил к концу жизни пересмотреть свои взгляды на "азиатский способ производства", заподозрив, что никакого отдельного "азиатского" способа производства не было."
но, обычно, за словами "как известно" скрывается отсутствие у автора аргументов в поддержку своей точки зрения. Известно ли вам, что Маркс именно к этой точке зрения склонялся? Мне нет.

Автор даже смутно отдает себе отчет, что же такое частная собственность - как я понял, он к ней относит только собственность _отдельных_ лиц, т.е. персональную:

"Разница между Западом и Востоком заключалась лишь в форме собственности: классическое рабовладение на Западе предполагало частную собственность на средства производства, в то время как на Востоке существовала государственная собственность на средства производства "
Видимо, акционерная собственность должна его в этом случае ставить в тупик.
Между тем частная собственность - это собственность _части_ общества, позволяющая этой части эксплуатировать другую часть.

Правда, и по обсуждаемому тезису позиция автора противоречива
Он утверждает прямо противоположные вещи:
"в суперэтатистских революциях пролетариат (и/или крестьянство – в Китае, во Вьетнаме, на Кубе и т.д.) превращался из массовой движущей силы в гегемона, уничтожив, наряду с классом феодалов, и буржуазию"

"Марксистская методология предполагает, что революционный субъект должен появиться, как сейчас бы сказали, вне Системы. Не рабы уничтожили рабство и не крестьяне – феодализм. Точно так же не пролетариат должен был стать могильщиком буржуазии. "



От Никола
К Дмитрий Кропотов (15.03.2006 06:37:54)
Дата 15.03.2006 14:41:21

Мне кажется, я ясно выражаюсь.

>>А-а-а, т.е. феодальная формация не отрицается. Просто в каждой стране феодализм имел свои особенности. Ну этро другое дело. Зачем параформации городить ?

>Тут мы выходим на проблему - какие особенности "феодализма" уже не позволяют считать его феодализмом. Полагаю, тут двух мнений быть не может. Нет феодальной раздробленности - а это ключевая особенность как для феодализма так и для возможности зарождения в рамках феодализма капитализма.

Но в России-то феодальная раздробленность была (XI - XV вв). Или Вы будуте утверждать обратное? (Мол раздробленность была не феодальная, а параформационная или какая-нить "демосоциальная").

>>>>А феодализм возник только там, где СЛУЧАЙНО сложилась система "вассал моего вассала не мой вассал", не так ли?
>>>Нет. Эта система сложилась не случайно, а в результате романо-германского синтеза, синтеза предклассовых обществ германских варваров и рабовладельческого общества Рима.
>>
>>Вот и укажите конкретно, какие объективные условия послужили причиной организации иерархии именно на принципе "вассал моего вассала не мой вассал". Почему эти условия возникли именно в Зап. Европе, и почему их не было в других регионах? Почему становление феодализма на принципе "ВМВНМВ" было неизбежно, почему иерархия не могла быть организована на другом принципе (как повсюду в мире)?

>Условия я уже указал - романо-германский синтез. Т.е. процесс перемещения предклассовых демосоциальных организмов на территорию, занимаемую классовыми (античными) привела к синтезу.

Ваш ответ на редкость не конкретен. Каким образом романо-германский синтез повлиял на становление принципа "ВМВНМВ"? В каких конкретных проявленниях видна определяющая (главная)роль этого синтеза, приведшая к становлению "ВМВНМВ" и феодализма?

А Ваш ответ сродни такому: вот Зап.Европу омывает Гольфстрим, а другие страны он не омывает. Поэтому в Зап.Европе возникли необходимые условия и сложился феодализм, а в других странах такие условия не возникли.

>В других регионах таких условий не было. Например, на территории вост. Европы не было классовых обществ, поэтому перемещение на эти территории других предклассовых организмов привело просто к замещению тех, что там были, но не привело ни к какому синтезу.


>>А пока создается впечатление, что в голову какому-то франкскому вождю-царьку (или совету старейшин) пришла мысль организовать иерерхию на принципе "ВМВНМВ", и это стало причиной возникновения феодализма и затем и капитализма. А не пришла бы ему в голову такая мысля - и не было бы феодализма ни в З.Европе, ни в восточной.
>>Мысль такая ударила ему в голову случайно или не случайно? Если не случайно, то почему, в силу каких объективных причин иерархия в Зап.Европе не могла быть организована иначе?

>См. выше. В Зап. Европе сложилась уникальная ситуация, не повторившаяся больше нигде, именно поэтому феодализм возник только там. Ранее аналогичная уникальная ситуация сложилась в Средиземноморье - и античное общество возникло тоже только там.

Опять, уже дважды, уникальная ситуация складывается в Европе (средиземноморье). Почему она именно там складывается и нигде больше? ИМХО из-за Гольфстрима ;-)

Далее без комментариев.

От Дмитрий Кропотов
К Никола (15.03.2006 14:41:21)
Дата 16.03.2006 14:47:47

Раздробленность, безусловно, была

>Но в России-то феодальная раздробленность была (XI - XV вв). Или Вы будуте утверждать обратное? (Мол раздробленность была не феодальная, а параформационная или какая-нить "демосоциальная").
"
Феодализм начал окончательно вызревать в недрах империи Каролингов, охватывавшей всю Западную Европу. В результате этого процесса империя распалась на несколько частей, среди которых самыми крупными были Франция и Германия, а последние в свою очередь стали распадаться на все меньшие и меньшие образования. Это дробление происходило до тех пор, пока основными единицами не стали маноры (минисеньории, минифеоды), которые были субсоциорами (субполитиями). Это явление в литературе принято называть феодальной раздробленностью. Именно в окончательном раздроблении на "замковые округа", в возникновении режима господства рыцарей - владельцев замков западные медиевисты видят суть "феодальной революции...
Милитарх, ставший во главе социоисторического организма, превратился в нобиларха, а социор соответственно - в нобилархию. Члены его рода (в обыденном смысле слова) получали уделы (нобилариумы) и становились нобиларистами. Затем нобилариумы превратились в самостоятельные социоры - нобилархии, а их правители соответственно стали нобилархами. Произошел распад крупного социоисторического организма на несколько более мелких. В свою очередь и вновь возникшие нобилархии были подвержены той же участи. Это дробление нобилархий историки нередко принимали за феодальную раздробленность, а нобилариумы и вторичные нобилархии - за феоды.

Часть дружинников, а затем и некоторые другие лица получали от нобиларха и нобиларистов алиментариумы. Таким образом, алиментарные отношения могли сочетаться не только с политарными, но и милитарными и нобиларными связями. Кроме полито- алиментаризма, существовал также и нобилоалиментаризм. Алиментариумы тоже принимались историками за феоды.

На Руси существовали крупные хозяйства, в которых трудились зависимые от их владельцев люди. Большинство советских историков трактовало эти хозяйственные ячейки как феодальные вотчины, в главном и основном подобные западноевропейским манорам. Соответственно работавшие в них зависимые производители упорно подгонялись под феодально-зависимых крестьян. Однако все материалы находятся в разительном противоречии с подобного рода трактовкой. Например, рядовичи и в том числе закупы явно представляют собой либо доминарно-зависимых, либо магнарно-зависимых работников.[13]Поэтому большинство дореволюционных российских историков категорически отказывалось трактовать крупные хозяйства Древней Руси как феодальные, а их работников как феодально-зависимых крестьян. В действительности, данные отношения были не феодальными, а доминомагнарными или магнарными.

Таким образом, на Руси возникло классовое общество, которое базировалось на симбиозе двух общественно-экономических укладов: нобиларного и доминомагнарного. Сходным был результат классообразования и в Центральной Европе. В центрально-восточноевропейской зоне центрального исторического пространства утвердилась дуалистическая, симбиотическая, химерная параформация - нобиломагнарная.

В силу того, что североевропейские и центрально-восточноевропейские социоисторические организмы относились к другим социально-экономическими типам, чем феодальные западноевропейские, они и развивались иначе.
".
", Ю.Семенов, Введение во всемирную историю, вып.3

>>Условия я уже указал - романо-германский синтез. Т.е. процесс перемещения предклассовых демосоциальных организмов на территорию, занимаемую классовыми (античными) привела к синтезу.
>
>Ваш ответ на редкость не конкретен. Каким образом романо-германский синтез повлиял на становление принципа "ВМВНМВ"? В каких конкретных проявленниях видна определяющая (главная)роль этого синтеза, приведшая к становлению "ВМВНМВ" и феодализма?
Принцип ВМВНМВ наблюдался только в феодальном обществе, образовавшемся в результате романо-германского синтеза, нигде в других местах такого принципа не использовалось.
Как мне еще ответить на ваш вопрос? Полагаю, указанный принцип возник потому, что вассал получал землю (феод) непосредственно от сюзерена, но не от сюзерена сюзерена. Таким образом, обязанным он был только непосредственно своему сюзерену, который мог и отобрать при случае его землю, т.к. в рамках своего феода (включавшего феод вассала) был практически полноправным государем.
Совершенно иное дело в России. Сразу после становления абсолютизма (Иван Грозный) ситуация понятна - никаких наследственных владений не было, земля передавалась _только_ в пользование боярину - на условиях службы царю и выставления опр. числа воинов.


>А Ваш ответ сродни такому: вот Зап.Европу омывает Гольфстрим, а другие страны он не омывает. Поэтому в Зап.Европе возникли необходимые условия и сложился феодализм, а в других странах такие условия не возникли.
Ну, если уж очень утрировать, то можно и такой ответ допустить. Но разъяснение я дал выше.

>>В других регионах таких условий не было. Например, на территории вост. Европы не было классовых обществ, поэтому перемещение на эти территории других предклассовых организмов привело просто к замещению тех, что там были, но не привело ни к какому синтезу.
>

>>>А пока создается впечатление, что в голову какому-то франкскому вождю-царьку (или совету старейшин) пришла мысль организовать иерерхию на принципе "ВМВНМВ", и это стало причиной возникновения феодализма и затем и капитализма. А не пришла бы ему в голову такая мысля - и не было бы феодализма ни в З.Европе, ни в восточной.
>>>Мысль такая ударила ему в голову случайно или не случайно? Если не случайно, то почему, в силу каких объективных причин иерархия в Зап.Европе не могла быть организована иначе?
>
>>См. выше. В Зап. Европе сложилась уникальная ситуация, не повторившаяся больше нигде, именно поэтому феодализм возник только там. Ранее аналогичная уникальная ситуация сложилась в Средиземноморье - и античное общество возникло тоже только там.
>
>Опять, уже дважды, уникальная ситуация складывается в Европе (средиземноморье). Почему она именно там складывается и нигде больше? ИМХО из-за Гольфстрима ;-)

>Далее без комментариев.
Я же вам уже объяснял. Первые политарные общества возникли в той местности, где
а)были благоприятные природные условия (несколько урожаев в год, теплая погода)
б)невелик объем необходимого продукта (грубо говоря, не надо теплой одежды и жилищ)
а именно - в междуречье Тигра и Евфрата и в Египте.
А далее, для выхода из тупика политарных циклов (политарный строй сам по себе не может подняться выше, он обречен на неизбежные циклы распада и возникновения вновь) необходимо было сочетание следующих условий
а)наличие общества, воспринявшего достижения политарных
б)в то же время не политарного
Эти условия выполнились в гомеровской Греции - и именно там возникло античное общество. При этом центр мирового развития переместился с ближнего востока в средиземноморье.


От Alex~1
К Дмитрий Кропотов (16.03.2006 14:47:47)
Дата 30.03.2006 20:11:31

Re: Раздробленность, безусловно,...

Мне показалось (возможно, читал невнимательно), что за основной признак феодализма принимается "феодальная раздробленность".
Это IMHO подход совершенно немарксистский. Марксизм определяет формацию как набор общих и характерных признаков воспроизведения жизни общества. Возьмем Францию XVII в. - еще до Кромвеля в Англии. Это Франция Людовика XIII, Ришелье и прочих Атосов с Портосами. Была ли эта Франция феодальной?
Мне кажется, Семенов по этому вопросу впал в излишнее классификаторство. Естественно, феодализм имеет свои отличия - в зависисмости от территории, климата, плодородия почв, плотности населения, отношений с соседями и пр. Ну и что? Почему в России не было феодализма - можно повторить еще раз?

От Дмитрий Кропотов
К Alex~1 (30.03.2006 20:11:31)
Дата 03.04.2006 11:30:34

Re: Раздробленность, безусловно,...

>Мне показалось (возможно, читал невнимательно), что за основной признак феодализма принимается "феодальная раздробленность".
Нет, этот признак - основополагающий для объяснения, как создались условия для возникновения торговых городов при феодализме.
А сам феодальный способ производства описывается другими признаками. Раздробленность - характеристика общ. строя той эпохи, а не способа производства.
http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1935.htm

>Это IMHO подход совершенно немарксистский. Марксизм определяет формацию как набор общих и характерных признаков воспроизведения жизни общества.
ДУмаю, не совсем верно. Формация - тип общества, выделенный по его социально-экономической структуре, господствующим социально-эк. отношениям.
Соц.-эк. отношения - это не весь "набор общих и характерных признаков воспроизведения жизни", а лишь костяк, скелет общества - именно таким эпитетом снабдил соц.-эк. отношения Ленин. Все прочие отношения по воспроизводству жизни накладываются на этот скелет.

>Возьмем Францию XVII в. - еще до Кромвеля в Англии. Это Франция Людовика XIII, Ришелье и прочих Атосов с Портосами. Была ли эта Франция феодальной?
Франция этого периода - Франция эпохи утверждения абсолютополитаризма, т.е. строя, который пришел на смену феодальной вольнице и раздробленности. И революции, которые мы знаем как буржуазные были направлены не столько против пережитков феодализма, сколько против родимых пятен нового возникшего строя - абсолютополитаризма, абсолютистского политаризма и присущих ему репрессий. Буржуазия возглавила революции, поскольку не могла больше мириться с произволом королевской власти, беспричинными репрессиями, бланковыми декретами и т.д.

>Мне кажется, Семенов по этому вопросу впал в излишнее классификаторство. Естественно, феодализм имеет свои отличия - в зависисмости от территории, климата, плодородия почв, плотности населения, отношений с соседями и пр. Ну и что? Почему в России не было феодализма - можно повторить еще раз?
Поскольку никогда феодальный (манорарный) способ производства не был господствующим. Скажем, такая значительная доля крестьян как закупы и рядовичи никоим образом не может быть отнесена к категории феодально-зависимых крестьян.

Поскольку не было системы маноров - иерархической пирамиды производства прибавочного продукта, основанной на иерархии земельных отношений.
В 9-12м веках земля принадлежала крестьянским и городским общинам, которые призывали для своей защиты военные дружины князей. Князи не были землевладельцами, а были военными вождями.

В период становления державополитаризма (Иван Грозный 16й век) в России земля стала принадлежать лично государю, боярам он ее давал в аренду, бояре в это время были не наследные землевладельцы, а служилые люди, и отношения их с крестьянами "их" земель лучше всего описываются термином "кормление". Единственной их повинностью было служение в войске царя, они не занимались самостоятельно земледелием, их хозяйства не входили в пирамиду извлечения прибавочного продукта (в манорарный уклад)


От Кравченко П.Е.
К Alex~1 (30.03.2006 20:11:31)
Дата 30.03.2006 21:22:18

Это "не тот" феодализм

>Мне показалось (возможно, читал невнимательно), что за основной признак феодализма принимается "феодальная раздробленность".
>Это IMHO подход совершенно немарксистский. Марксизм определяет формацию как набор общих и характерных признаков воспроизведения жизни общества. Возьмем Францию XVII в. - еще до Кромвеля в Англии. Это Франция Людовика XIII, Ришелье и прочих Атосов с Портосами. Была ли эта Франция феодальной?
>Мне кажется, Семенов по этому вопросу впал в излишнее классификаторство. Естественно, феодализм имеет свои отличия - в зависисмости от территории, климата, плодородия почв, плотности населения, отношений с соседями и пр. Ну и что? Почему в России не было феодализма - можно повторить еще раз?
Я так понял. Тут под феодализмом Кропотов подразумевает не марксистский термин, а узко-специальный исторический "медиевистский" :)
И там не раздробленность основной признак, кажется. Видимо с этим разночтением связан забавный казус. То ли вахитов, то ли Свангер, то ли оба, писали, что в России не было феодлализма, а было "тягловое государство" :) Я долго не мог въехать, что к чему, типа зачем мне холодильник, если я не курю. Или, вернее, "на руси не было водки, а были хороводы". Как можно сравнивать формацию с системой управления? Не такие же они идиоты? Причем они-то имели в виду именно марксистский феодализм. А тут оказалось, что этот термин кто-то понимает как особенности системы вассал-сюзерен, или кто там. В этом смысле можно, наверное противопоставлять феод и Тягло. Но указанные граждане, видимо просто не задумыаясь передрали откуда-то...

От Alex~1
К Кравченко П.Е. (30.03.2006 21:22:18)
Дата 30.03.2006 21:59:23

Re: Это "не...

Я согласен даже на противопоставление "феодализм - тягло" - при условии, что сначала мне объяснят, что под этим понимается. :)

От Пуденко Сергей
К Alex~1 (30.03.2006 21:59:23)
Дата 31.03.2006 14:38:50

"тягловые сословия "- офиц.термин при царях. Коняги

очень ИМО точный термин (спасибо великому и могучему). Как
скот, тягловые приравнены попросту к источнику производящей мощности в
виде только _лошадиной силы_.

"Конягу" Щедрина можно вспомнить

Так их в общем гаспада куршавельские (как и сейчас) и за людей-то не
считали. "Две нации",или как там у Ильича

"крестьяне народ наш верный да получат мзду свою -от бога"(манифест
твоего тезки по итогам "Отесественной вонйы 1812")





От Potato
К Пуденко Сергей (31.03.2006 14:38:50)
Дата 01.04.2006 05:55:50

Не понимаете Вы линию партии. Крепостное право - форма солидаризма. (-)


От Alex~1
К Дмитрий Кропотов (16.03.2006 14:47:47)
Дата 30.03.2006 19:59:15

Re: Раздробленность, безусловно,...

>Дмитрий, Никола,

Я так и не понял - был где-нибудь феодализм, кроме как в Священной Римской Империи, т.е. Германии, Франции и т.п.?
Например, в Японии?

От Дмитрий Кропотов
К Alex~1 (30.03.2006 19:59:15)
Дата 03.04.2006 11:11:32

Нет

>>Дмитрий, Никола,
>
>Я так и не понял - был где-нибудь феодализм, кроме как в Священной Римской Империи, т.е. Германии, Франции и т.п.?
>Например, в Японии?

НЕт, не было.
Феодальная раздробленность - важнейший признак феодализма, который сделал возможным развитие в его рамках купеческо-бюргерского способа производства, из которого затем вырос капитализм.

А под феодализмом, разумеется понимается тип общества, о.э.ф., в которой господствующим способом производства является феодальный. Основные его отличия от всех других
1.Способ производства этот - двухэтажный, включающий в себя крестьянско-общинный уклад, создающий необходимый продукт и манорарный уклад, создающий прибавочный продукт
2.Хозяйственная ячейка манорарного уклада - манор входящая в качестве подчиненной в манор второго, третьего и т.д. порядка, основанные прежде всего на отношениях земельной собственности.
3.Каждый манор - единица публичной власти.
" Манорарх был верховным собственником не только земли, но и личностей крестьян своего манора. Поэтому он представлял собой не просто землевладельца, но и правителя манора. Манор был не только хозяйственным организмом, но и единицей публичной власти. И когда его рассматривают именно с этой стороны, он выступает как сеньория, а его владелец как сеньор. Манор обладал определенными признаками государства, а его владелец был в определенной степени и государем. Крестьяне манора, помимо всего прочего, были и подданными манорарха. "


В Японии была разновидность древнеполитарного общества. Вот как о его становлении говорит БСЭ (выделение мое)
"
В 645 в Я. произошёл переворот, называемый обычно переворотом Тайка (по наименованию года, когда он был совершен), во время которого принц Наканооэ сверг власть рода Сога, связанного с родовой и рабовладельческой знатью. Организаторы переворота использовали ослабление рода Сога в результате движения рабов и полусвободных крестьян за своё освобождение. Переворот Тайка был осуществлен теми группами господствующего класса, которые были заинтересованы в укреплении феодальной формы эксплуатации. После переворота земля в 646 была объявлена собственностью государства, а население превращалось в держателей государственных наделов. Крестьяне, прикрепленные к подушным наделам, должны были выплачивать ренту продуктами земледелия и ремесла и выполнять различные работы ...
В 14—16 вв. совершался переход от среднего феодального землевладения (сёэн) к крупному — княжествам. Основной фигурой среди феодалов стал владетельный князь (даймё). Под контролем князя развивались сельское хозяйство, ремесло и торговля. В связи с укрупнением феодальной собственности мелкие и средние феодалы отстранялись от непосредственного владения землёй и превращались в служилых людей. "

Ценны здесь именно факты,
Следует учитывать, что риторика БСЭ о феодализме объясняется господствующей генеральной линией.

От Alex~1
К Дмитрий Кропотов (03.04.2006 11:11:32)
Дата 03.04.2006 11:40:28

Re: Нет

Дмитрий, Вы что, не понимаете, что такая трактовка несовместима с представлением о реальных многих "точках кристаллизации"? На это и обращает Ваше внимание Никола. Получается, что история - либо цепь исторических случайностей, либо результат субъективного воздействия, либо результат влияния климатических/географических факторов, ...
Кому нужны античная(рабовладельческая), феодальная, буржуазная ФОРМАЦИИ, если все это - только и исключительно специфика развития Европы в море политаризма всех мыслимых видов и расцветок - от Древнего Египта через абсолютизм европейских монархов до "индустро-политаризма" СССР?

От Дмитрий Кропотов
К Alex~1 (03.04.2006 11:40:28)
Дата 04.04.2006 13:50:29

Хм, не думаю

>Дмитрий, Вы что, не понимаете, что такая трактовка несовместима с представлением о реальных многих "точках кристаллизации"?
Точки кристаллизации начинают появляться только при достижении опр. условий, например, определенной степени насыщенности раствора.
В плане генезиса капитализма
"насыщенность" имела место только в феодальной Европе.
Остальные общества, политарные, продолжали кружится в замкнутом кругу расцветов и падений - что и неудивительно, т.к. на их территории условия для возникновения торговых городов и капитализма не были достаточными.
Т.е. в политарных обществах "насыщения" не возникает никогда - тому доказательство то, что за сотни и тысячи циклов отдельных таких обществ во всех частях света в них не возникло не только феодального способа производства, но даже рабовладельческого.


> На это и обращает Ваше внимание Никола. Получается, что история - либо цепь исторических случайностей, либо результат субъективного воздействия, либо результат влияния климатических/географических факторов, ...

>Кому нужны античная(рабовладельческая), феодальная, буржуазная ФОРМАЦИИ, если все это - только и исключительно специфика развития Европы в море политаризма всех мыслимых видов и расцветок - от Древнего Египта через абсолютизм европейских монархов до "индустро-политаризма" СССР?
Формации - этапы развития человечества в целом. Например, проникновение человека в космос, впервые произошедшее в СССР и чуть позже в США - было этапом развития именно человечества, и остальные страны по праву им гордились вместе с первопроходцами.

От Alex~1
К Дмитрий Кропотов (04.04.2006 13:50:29)
Дата 04.04.2006 14:05:02

Re: Хм, не...

>Точки кристаллизации начинают появляться только при достижении опр. условий, например, определенной степени насыщенности раствора.
>Т.е. в политарных обществах "насыщения" не возникает никогда - тому доказательство то, что за сотни и тысячи циклов отдельных таких обществ во всех частях света в них не возникло не только феодального способа производства, но даже рабовладельческого.


Вот именно. Вы и говорите - никаких точек кристаллизации - и "рабовладельческих", и "феодальных", и "капиталистических" - нигде не возникло во всем мире за тысячи лет и сотни циклов. Развитие - случайность. Сначала Александр Великий покорил Азию, затем Аларих или Атилла захватил Рим, затем Карл Великий основал Священную Римскую империю, затем Кромвель сокрушил политаризм в Англии, а Робесперьер с Данотоном - во Франции. Во и вся закономерность развития истории, вместе с высосанными из пальца "формациями".

>>Кому нужны античная(рабовладельческая), феодальная, буржуазная ФОРМАЦИИ, если все это - только и исключительно специфика развития Европы в море политаризма всех мыслимых видов и расцветок - от Древнего Египта через абсолютизм европейских монархов до "индустро-политаризма" СССР?
>Формации - этапы развития человечества в целом. Например, проникновение человека в космос, впервые произошедшее в СССР и чуть позже в США - было этапом развития именно человечества, и остальные страны по праву им гордились вместе с первопроходцами.

Ну, считайте, что воля Наполеона, создавшего буржуазную континентальную Европу вместо накатывающегося на нее тупикового политаризма - достояние всего человечества и предмет гордости. Возражений не будет. Это, по-Вашему, материалистическое понимание истории?

От Привалов
К Alex~1 (04.04.2006 14:05:02)
Дата 07.04.2006 17:40:40

А я думаю, не всё так печально

В смысле закономерностей исторического развития. Давайте проведём "физическую" аналогию дальше. Вот есть этот самый насыщенный раствор, но скорость возникновения зародышей кристаллизации очень мала. Наконец, появляется первый зародыш, вокруг него начинается кристаллизация, и скорость кристаллизации намного выше, чем скорость образования других зародышей. Тогда, если объем раствора ограничен, (а он всегда ограничен), пусть даже и весьма велик, то может случится так, что кристаллизация всего раствора произошла от одного единственного зародыша.

Так и здесь - когда начался процесс развития капитализма, он очень быстро охватил весь мир, в котором до этого если и были элементы феодального и капиталистического уклада, то ещё очень далёкие от того, чтобы дать "второй зародыш". Так что развитие капитализма в незападном мире уже шло под влиянием Запада, и того, что называют феодализмом в полной мере больше нигде не возникло.

От Alex~1
К Привалов (07.04.2006 17:40:40)
Дата 07.04.2006 19:28:11

Re: А я...

Почитайте внимательно - нет в концепции в том вариание, в котором она изложена Дмитрием, неикакого "раствора" с потенциальными многими "центрами кристаллизации". Есть тупиковый, не способный к развитию тип общества - "политарный". Господствующий. Выход из этого состояния произошел случайно - декларируется, что никакое общество на базе политарного возникнуть не может. Тупик. Причем оно все время "возрождается". Сначала древне-политарное, затем феодально-политарное, затем - индустро-политарное. И все - тупиковые. Где Вы увидели точки кристаллизации? Провозглашается обратное - нет точек кристаллизации, раз тупик.

Я уж не говорю о том, что признаки, по которым, например, СССР был отнесен к "индустро-политаризму", кажутся мне более чем неубедительными.
Кстати, отрицание "феодализма на Востоке" - это не только Семенов, я встречал такое и у Энгельса. Правда, в частном письме к Марксу. Там тоже упор делался на отсутствие раздробленности и главенство государства.

От Привалов
К Alex~1 (07.04.2006 19:28:11)
Дата 11.04.2006 14:39:32

Ну вообще-то, если быть точнее, и считать, что Дмитрий

пересказывает концепцию Семёнова, то это не совсем так

>Почитайте внимательно - нет в концепции в том вариание, в котором она изложена Дмитрием, неикакого "раствора" с потенциальными многими "центрами кристаллизации". Есть тупиковый, не способный к развитию тип общества - "политарный". Господствующий. Выход из этого состояния произошел случайно
- не случайно, и не из политарного, оно действительно тупик. А выход произошёл из рабовладельческого общества, которое произошло не от политарного, а от первобытного, хотя и при влиянии политарного (это про взаимоотношения Древней Греции с Египтом).

> - декларируется, что никакое общество на базе политарного возникнуть не может. Тупик. Причем оно все время "возрождается". Сначала древне-политарное, затем феодально-политарное, затем - индустро-политарное. И все - тупиковые. Где Вы увидели точки кристаллизации? Провозглашается обратное - нет точек кристаллизации, раз тупик.
- а точки кристаллизации, то есть новые уклады, перерастающие потом в формации, возникают в основном на стыке двух старых формаций - рабовладельческая - на стыке политарной и первобытной, феодальная - на стыке рабовладельческой и первобытной. И даже капиталистический уклад, как неосновной, произошел в тоже самое время, что и феодальный, просто долгое время он не был господствующим, а существовал как подчинённый при феодализме, пока не вырвался на свободу.

>Я уж не говорю о том, что признаки, по которым, например, СССР был отнесен к "индустро-политаризму", кажутся мне более чем неубедительными.
- это отдельный разговор, много там у Семёнова не вполне мне понятных мест.

>Кстати, отрицание "феодализма на Востоке" - это не только Семенов, я встречал такое и у Энгельса. Правда, в частном письме к Марксу. Там тоже упор делался на отсутствие раздробленности и главенство государства.
- я, вообще-то, думаю, что тут надо двигаться от так скзать, более фундаментального уровня - определять общественно-экономическую формацию через то развитие производительных сил, которые она совершает по-сравнению с предшествующими. Например, как развила производительные силы политарная формация по сравнению с первобытной - путём организации больших масс людей для больших проектов (типа оросительных систем) и путём увеличения необходимого (условно) времени основных производителей (крестьянин вынужден был обрабатывать заметно больше, чем его семье надо было, так как налоги надо было платить). Чем было прогрессивнее экзогенное рабство по-сравнению с политаризмом - тем, что на захват взрослого работника тратилось гораздо меньше средств, чем на то, чтобы вырастить его с детского сосотояния (как в политаризме) - что-то вроде этого.

От Пуденко Сергей
К Alex~1 (07.04.2006 19:28:11)
Дата 10.04.2006 15:08:54

"Капитализма тоже нет. феодализма тоже нет" - может,тут собака зарыта?


Alex~1 сообщил в новостях следующее:1986@vstrecha...
> Есть тупиковый, не способный к развитию тип общества - "политарный".
Господствующий. Выход из этого состояния произошел случайно -
декларируется, что никакое общество на базе политарного возникнуть не
может. Тупик. Причем оно все время "возрождается". Сначала
древне-политарное, затем феодально-политарное, затем -
индустро-политарное. И все - тупиковые.
>
в капитализме

я прошу прощения,внимательно за темой не следил

То есть, отрицается существования и самые сущекственные признаки
капитализма, как такового. Западного - тоже. Не говоря про собенные
"капитализмы" (Шанин вон сейчас видит два основных типа - условно
немецко-чпяпноского типа и англо-саксонского,он же ныне "биржевой")
Этот центральный ход был применен в центральной борьбе уже на
идеологическом уровне еще в разгар холодной войны. Главнеы идеологи
насмерть бились,что капитализма НЕТ, вообще. Есть "расширенный
порядок"(Хайек), "модерн","индустриальное общество", и пр др само собой
магистральные(хрен ты обойдешься в такой типологии без
него,родимого,вертись не вертись)

И отсчиытвать, "танцевать от печки" нужно по всем параметрам отсюда,при
уже четкой системности и б-м выверенной типологии. Собственно, это
именно путь Маркса,который НЕ ЛЕЗ за этот лимб кроме самых общих
необходимых для центральной теории положений
.
> Кстати, отрицание "феодализма на Востоке" - это не только Семенов, я
встречал такое и у Энгельса. Правда, в частном письме к Марксу. Там тоже
упор делался на отсутствие раздробленности и главенство государства.

ну и что, сейчас вон и вАнглии,Фрранции тоже "НЕБЫЛО ФЕОДАЛИЗМА",по
утверждениям господствующих школ. И классичских революций НЕ БЫЛО. Не
ыбло Аенгийской,говорят англичание, тоже - рфанцузы ( в смысле, который
им придавался класс.теорией). В Англии была религиозная гражданская
война, " как обычно и в Европе!"

Я не очень понимаю, чем кропотовская цитата из БСЭ про ту же Японию по
большому счету не удовлетворяет, не канает, если специально не "лезть
на стенку". то есть по дедушке- "не лазить за лимб". Мы не спецы по
рыцарям,дайм. и всякой икебане. Зачем нам это нужно?
ИМО вполне себе кондовый ФЕОДАЛИЗМ в Японии был , пусть особенный
(даймё, ронины и сегуны всякие, та какая заразница-то), и точка. А
слушать самих японов -мозги увянут, это стандартная ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ и
государственно-любческая отмазка теперь. Когда снова идет мировая ВОЙНА
и тем же японам (или франкам) не до шуток. Какой у нас мог быть
феодализм, вы что,с ума посходили,марксиды бешеные?у нас , у лучших в
мире -цев - исконный , благочестиво-императорский -изм ( японизм,
демократия,чучхе), какого нигде и ни у кого. И так же
китаизм,индонезизм, африканизм. Кореизм-чучхизм. Везде светлая власть
рожала благочестивое общество ,чтобы оно блааовело и стиралось в пыль
перед нею.





От Дмитрий Кропотов
К Alex~1 (04.04.2006 14:05:02)
Дата 06.04.2006 13:48:38

Да как же случайность-то?


>Вот именно. Вы и говорите - никаких точек кристаллизации - и "рабовладельческих", и "феодальных", и "капиталистических" - нигде не возникло во всем мире за тысячи лет и сотни циклов.
Как раз в феодальных обществах точки капиталистические точки кристаллизации только и возникали.
А рабовладельческие точки кристаллизации возникали в предклассовых обществах при введении катализатора - влияния политарных обществ.

> Развитие - случайность. Сначала Александр Великий покорил Азию, затем Аларих или Атилла захватил Рим, затем Карл Великий основал Священную Римскую империю, затем Кромвель сокрушил политаризм в Англии, а Робесперьер с Данотоном - во Франции. Во и вся закономерность развития истории, вместе с высосанными из пальца "формациями".
Напротив, закономерность, определяемая законами развития производства. Важнейший закон - закон непрерывного роста производительных сил.
Стал политарный строй тормозом - возникла необходимость в обществе нового типа, но, в силу особенностей политарного общества оно самостоятельно не могло преобразоваться в это общество нового типа. Но кроме политарных обществ был и резерв - общества предклассовые. В них начали возникать центры кристаллизации - впервые в Греции.

>>Формации - этапы развития человечества в целом. Например, проникновение человека в космос, впервые произошедшее в СССР и чуть позже в США - было этапом развития именно человечества, и остальные страны по праву им гордились вместе с первопроходцами.
>
>Ну, считайте, что воля Наполеона, создавшего буржуазную континентальную Европу вместо накатывающегося на нее тупикового политаризма - достояние всего человечества и предмет гордости. Возражений не будет. Это, по-Вашему, материалистическое понимание истории?
Во Франции был Наполеон, в Англии - Кромвель - уже это одно заставляет отказаться от этой гипотезы и искать нечто иное, общее и для тех и для других.

От Никола
К Дмитрий Кропотов (16.03.2006 14:47:47)
Дата 17.03.2006 14:35:41

Прошу показать причинно-следственную связь


>>>Условия я уже указал - романо-германский синтез. Т.е. процесс перемещения предклассовых демосоциальных организмов на территорию, занимаемую классовыми (античными) привела к синтезу.
>>
>>Ваш ответ на редкость не конкретен. Каким образом романо-германский синтез повлиял на становление принципа "ВМВНМВ"? В каких конкретных проявленниях видна определяющая (главная)роль этого синтеза, приведшая к становлению "ВМВНМВ" и феодализма?

>Принцип ВМВНМВ наблюдался только в феодальном обществе, образовавшемся в результате романо-германского синтеза, нигде в других местах такого принципа не использовалось.

Почему там где был романо-германиский синтез стало возможно получать землю от своего сюзерена, а не от сюзерена сюзерена?
И почему там, где не было романо-германского синтеза (а был например китайско-монгольский) землю от своего сюзерена получать было нельзя, а можно было только от верховного правителя?

Хочу видеть вот что:
А (романо-германский синтез) определило Б,
Б определило В,
В определило Г,
Г определило Д (принцип ВМВНМВ), и все это привело к становлению феодализма.

А у Вас выходит: А (романо-германский синтез) опредлило Д (ВМВНМВ)и привело к возникновению феодализма.
Каким образом А это сделало, остается непонятным.
Равно можно сказать: наличие Гольфстрима привело к становлению феодализма в Европе,
или
наличие Альп определило возникновение феодализма в Европе.
При этом причинно-следственная связь между Альпами и феодализмом остается непонятной. В чем конкретно выразилось влияние Альп (или романо-германского синтеза) на причины возникновения феодализма?



От Дмитрий Кропотов
К Никола (17.03.2006 14:35:41)
Дата 23.03.2006 13:17:44

Показываю

>Почему там где был романо-германиский синтез стало возможно получать землю от своего сюзерена, а не от сюзерена сюзерена?
Процесс романо-германского синтеза с одной из сторон выглядел как "закрепление" на земле демосоциальных организмов германцев (племена и союзы племен -трибосоциоры) и превращение их в геосоциальные.
" В целом у германцев шел процесс становления и утверждения королевской власти, которая возникала из власти особо могущественного милитарха, избранного военным вождем трибосоциора или союза трибосоциоров и стремившегося сохранить свое положение и в мирное время. "
Милитарх, превращающийся в короля укреплял свое положение, раздавая захваченные земли вместе с населяющими их крестьянами своим ближайшим соратникам - предводителям различных частей своей дружины.


>И почему там, где не было романо-германского синтеза (а был например китайско-монгольский) землю от своего сюзерена получать было нельзя, а можно было только от верховного правителя?

Потому что предклассовое общество развивалось в политарное, характерным признаком которого является централизация, принадлежность всей земли политарху (на деле - всем классу политаристов).


>Хочу видеть вот что:
>А (романо-германский синтез) определило Б,
получение военными дружинами во главе с вождем в свое распоряжение богатых земель с крестьянами, необходимость укреплять свое положение и желание не заниматься набегами (не на кого набеги устраивать - богатый Рим уже пал, а со своего брата-германца много не возьмешь), а эксплуатировать уже имеющихся крестьян.
Следовательно, военный вождь желал укрепить свое положение в борьбе с органами коллективного управления, возглавить его.
"
В каждом трибосоциоре было народное собрание, избиравшее из среды знати должностных лиц, которые творили суд по округам и селам. Избирало оно также и короля, который был главным военачальником, верховным судьей и руководителем народного собрания. Им становился один из милитархов. В трибосоциорах, не имевших королей, лидерство принадлежало нескольким равноправным могущественным лицам.
"
Каким образом он мог укрепить свое положение? Через укрепление положения своих сторонников - раздавая им земли.
Сторонники занимались этим же в отношении своих подчиненных.
Некоторые сторонники, получив землю, решали выйти из подчинения своему королю (вождю) и образовать свое собственное королевство. Король не всегда мог этому противостоять, особенно, когда бывший сторонник желал отойти под руку другого короля.
>Б определило В,
>В определило Г,
>Г определило Д (принцип ВМВНМВ), и все это привело к становлению феодализма.


>А у Вас выходит: А (романо-германский синтез) опредлило Д (ВМВНМВ)и привело к возникновению феодализма.
Основной ответ уже был дан - принцип ВМВНМВ появился из-за того, что землю вассал получал из рук своего сюзерена, а не сюзерена своего сюзерена.





От Никола
К Дмитрий Кропотов (23.03.2006 13:17:44)
Дата 24.03.2006 15:58:27

По третьему кругу я не пойду.

>>Почему там где был романо-германиский синтез стало возможно получать землю от своего сюзерена, а не от сюзерена сюзерена?

>Процесс романо-германского синтеза с одной из сторон выглядел как "закрепление" на земле демосоциальных организмов германцев (племена и союзы племен -трибосоциоры) и превращение их в геосоциальные.
>" В целом у германцев шел процесс становления и утверждения королевской власти, которая возникала из власти особо могущественного милитарха, избранного военным вождем трибосоциора или союза трибосоциоров и стремившегося сохранить свое положение и в мирное время. "
>Милитарх, превращающийся в короля укреплял свое положение, раздавая захваченные земли вместе с населяющими их крестьянами своим ближайшим соратникам - предводителям различных частей своей дружины.

Это понятно. Где ответ на поставленный вопрос?

>>И почему там, где не было романо-германского синтеза (а был например китайско-монгольский) землю от своего сюзерена получать было нельзя, а можно было только от верховного правителя?
>
>Потому что предклассовое общество развивалось в политарное, характерным признаком которого является централизация, принадлежность всей земли политарху (на деле - всем классу политаристов).

Почему германское общество не развивалось в политирное?


>>Хочу видеть вот что:
>>А (романо-германский синтез) определило Б,

>получение военными дружинами во главе с вождем в свое распоряжение богатых земель с крестьянами, необходимость укреплять свое положение и желание не заниматься набегами (не на кого набеги устраивать - богатый Рим уже пал, а со своего брата-германца много не возьмешь), а эксплуатировать уже имеющихся крестьян.
>Следовательно, военный вождь желал укрепить свое положение в борьбе с органами коллективного управления, возглавить его.
>"
> В каждом трибосоциоре было народное собрание, избиравшее из среды знати должностных лиц, которые творили суд по округам и селам. Избирало оно также и короля, который был главным военачальником, верховным судьей и руководителем народного собрания. Им становился один из милитархов. В трибосоциорах, не имевших королей, лидерство принадлежало нескольким равноправным могущественным лицам.
>"
>Каким образом он мог укрепить свое положение? Через укрепление положения своих сторонников - раздавая им земли.
>Сторонники занимались этим же в отношении своих подчиненных.
>Некоторые сторонники, получив землю, решали выйти из подчинения своему королю (вождю) и образовать свое собственное королевство. Король не всегда мог этому противостоять, особенно, когда бывший сторонник желал отойти под руку другого короля.

Почему в других регионах вассалы не додумалисьраздавать полученные от сюзерена земли своим сторонниками (вассалам)?

>>Б определило В,
>>В определило Г,
>>Г определило Д (принцип ВМВНМВ), и все это привело к становлению феодализма.
>

>>А у Вас выходит: А (романо-германский синтез) опредлило Д (ВМВНМВ)и привело к возникновению феодализма.

>Основной ответ уже был дан - принцип ВМВНМВ появился из-за того, что землю вассал получал из рук своего сюзерена, а не сюзерена своего сюзерена.

Дык это и Ёжику понятно (Принцип ВМВНМВ именно это и означает).
Почему в одной месте он стал возможен , а в другом месте никак не мог возникнуть?

А вообще мне это напоминает цивилизационную теорию наизнанку.
Раньше все кричали: "У нас не так как в Европе, мы не Европа, у нас свой особый путь".
Теперь можно то же самое, но иначе: "В Европе не так, как во всем остальном мире. У Европы свой особый путь, и она всему остальному миру не указ. У нас все по-другому."




От Дмитрий Кропотов
К Никола (24.03.2006 15:58:27)
Дата 30.03.2006 15:41:47

А как же иначе разобраться? Иногда нужен и пятый и десятый круг.

>>Потому что предклассовое общество развивалось в политарное, характерным признаком которого является централизация, принадлежность всей земли политарху (на деле - всем классу политаристов).

>Почему германское общество не развивалось в политирное?
Потому что не было к этому предпосылок.
Предпосылка возникновения политарного общества -
наличие большого количества крестьянских общин, находящихся на стадии предклассового общества.
На развалинах римской империи общин давно не было.

>Почему в других регионах вассалы не додумалисьраздавать полученные от сюзерена земли своим сторонниками (вассалам)?
Потому что там земли принадлежали непосредственно политарху. Т.е. процесс собирания шел не сверху, а снизу. Глава общины выделял небольшое войско, захватывал соседнюю общину, присоединяя ее земли к своим, становясь политархом. Т.е. шло укрупнение государства. А на землях Рима шло, наоборот, дробление. ЗАхваченные земли делились между соратниками, поскольку это было единственное, ради чего они поддерживали бы сюзерена.

>А вообще мне это напоминает цивилизационную теорию наизнанку.
>Раньше все кричали: "У нас не так как в Европе, мы не Европа, у нас свой особый путь".
>Теперь можно то же самое, но иначе: "В Европе не так, как во всем остальном мире. У Европы свой особый путь, и она всему остальному миру не указ. У нас все по-другому."
Почему же не указ? Как раз наоборот, появление капитализма, а ранее феодализма в Европе указало путь из тупика политаризма и рабовладения всему остальному миру


От Никола
К Дмитрий Кропотов (30.03.2006 15:41:47)
Дата 10.04.2006 11:36:13

А может быть, ларчик просто открывается ?


Давайте рассмотрим историчность происхождения самого термина «феодализм» (от слова «феод»).

Имеем (по БСЭ):
Феод - (позднелатинское feodum, feudum), фьеф (франц. fief), фи (англ. fee), лен (нем. Lehn), в странах Западной Европы в средние века земельное владение или фиксированный доход (в деньгах или в натуре), пожалованные сюзереном своему вассалу (см. Вассалитет) в наследственное владение под условием несения последним в пользу первого феодальных служб. Поскольку вассалы, как правило, часть полученной земли или дохода передавали (субинфеодировали) во владение своим вассалам, в конечном итоге над одним и тем же земельным владением возникала т. н. иерархическая лестница = надстраивавшийся по вертикали ряд носителей владельческих прав в отношении одного и того же феода.

Как видим, термин
1) европейского происхождения, т.к. исследовательским материалом была европейская история;
2) данный термин предполагает соответствие европейской модели (возможность последующего дробления феода и, как следствие, образование иерархической лестницы вассалитета).

Вследствие этого, выделяют признаки феодализма (БиЭ)
Гл. элементы феодальной системы: 1) соединение в одном лице (сеньоре) землевладельца и носителя политической власти, 2) закрепощение населения, живущего на территории землевладельца-сеньора, и 3) образование лестницы крупных и мелких феодальных владельцев, связанных особой системой ленных (вассальных) отношений друг к другу и объединяемых общими вассальными отношениями к главному сеньору (сюзерену) страны, королю или императору. Основной ячейкой феодального государства был земельный участок (феод), который владелец-сеньор получал на определенных условиях от своего сюзерена, более крупного землевладельца или короля.

При этом третий признак, возможно, – просто дань сложившейся в Европе модели (критической массы он не имеет).
Однако это позволяет некоторым исследователям при определенном желании указывать на несоответствие между европейской и азиатской моделями. Из чего делается вывод об отсутствии феодализма везде, кроме Европы. Вывод такой можно, ИМХО, свести к простому: Не было феодов (с их возможностью последующего дробления между вассалами), значит не было и феодализма.

А давайте (в качестве методологического эксперимента) заменим термин «феодализм» на какой-нибудь другой, типа «агропоссесизм» (possesion – англ. владение) – землевладение. Это сделает незначительными обсуждаемые различия. Станет неважно
1) из скольких звеньев (2 или более) была иерархическая лестница,
2) была ли земля у вассала в собственности или в кормлении,
3) и др.
Тем не менее, это не поменяет характера производственных отношений, системы организации власти и сути средневековой ОЭФ в целом. И не отменит наличие данной ОЭФ в различных регионах и у разных народов (естественно, со своими особенностями).

ЗЫ Заметим (между прочим), что про вассалитет БСЭ пишет:
Наиболее завершенные формы вассалитет и феодальная иерархическая лестница получили в странах Западной Европы. В странах Востока он в общем был менее развит (хотя в некоторых из них, например в Японии, в странах, подвергшихся монгольским завоеваниям, также сложилась многоступенчатая иерархическая лестница внутри господствующего класса). На Руси вассальные отношения существовали лишь между великими и удельными князьями.


От Potato
К Дмитрий Кропотов (09.02.2006 08:56:40)
Дата 10.02.2006 07:55:52

Зачем эта схоластика о феодализме?

Зачем эта схоластика о феодализме?

Если Вы пытаетесь доказать особенность особого русского пути отсутсвием феодализма, то натыкаетесь на логическое противоречие. Согласно приведенному Вами списку, феодализма не было и в других европейских странах: Австрии (включая Чехословакию и Венгрию), Пруссии, Швеции.

С другой стороны, общепринятого определения феодализма не существует. Копаясь в интернете, находим:
http://www.humanities.edu.ru/db/msg/37742
Феодализм (лат - феод - земельное владение) - ступень развития человечества, сменившая рабовладельческий строй. Некоторые народы (славяне, германцы и др.) миновали рабство и от первобытнообщинного строя перешли к феодализму, при котором земля и власть принадлежат феодалам (крупным земельным собственникам, передававшим права по наследству). В имениях феодалов работали крепостные крестьяне - неполная собственность феодалов. Крестьяне имели свое хозяйство, семью, сами себя кормили, несли повинности. Феодал присваивал труд крестьян в виде феодальной ренты. В России феодализм стал развиваться с IX - X вв. и длился до XIX в.

Кстати, там же находим:
http://www.humanities.edu.ru/db/msg/20547
Павлов- Сильванский Николай Павлович (1869-1908)
историк. После окончания Петербургского университета работал в Архиве МИДа, преподавал. В конце 1890-х был близок "легальному марксизму", затем участвовал в либеральном движении, с 1905 член Конституционно-демократической партии. Изучал вопросы феодализма в России, под воздействием идей западников и в результате изучения политико-юридических явлений в русской истории пришел к выводу о наличии в истории России периода, аналогичного периоду феодализма в Западной Европе. Основные труды: "Феодализм в Древней Руси", "Феодализм в удельной Руси"

Кстати, о Китае, где феодализма, по-Вашему не было. Отрывок из выступления Сталина:
http://www.cprf.ru/pss/stalin/9-20.html
Коминтерн исходит из того, что преобладающим фактором гнёта в Китае в данный момент, стимулирующим аграрную революцию, являются пережитки феодализма. Коминтерн исходит из того, что пережитки феодализма в китайской деревне и вся милитаристско-бюрократическая надстройка над этими пережитками со всеми дзюдзюнами, губернаторами, генералами, Чжан Цзо-линами и т. д., - являются той базой, на основе которой возникла и развёртывается нынешняя аграрная революция.

Если 70% крестьянских доходов в целом ряде провинций принадлежат помещику и джентри, если помещики, вооружённые и невооружённые, являются не только экономической, но и административной и судебной властью, если до сих пор еще в ряде провинций практикуется средневековая купля и продажа женщин и детей, - то нельзя не признать, что феодальные пережитки являются основной формой гнёта в китайских провинциях.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (10.02.2006 07:55:52)
Дата 10.02.2006 10:01:18

Затем, что истмат не исчерпывается пятичленкой

>Зачем эта схоластика о феодализме?
Пятичленку придумал политрук в вопросах истмата-Сталин. Декларация существования только пяти формаций, причем с обязательным прохождением каждым обществом всех их последовательно (ну,разве что исключая Монголию, которая. как известно, из первобытнообщинного строя шагнула сразу в феодализм) неизбежно наталкивается на противоречия с фактами.
В этом случае политруки от истории (Сталин, Покровский и Ко) начинают заметать неудобные факты под ковер (отрицание существования азиатской формации Сталиным) или притягивать их за уши (как Покровский притянул за уши феодализм и московский империализм на Руси), а настоящий историк расширяет теорию для включения в нее всех новых фактов и непротиворечивого объяснения старых (Ю.Семенов и его истматовская эстафетно-стадиальная концепция мировой истории).

>Если Вы пытаетесь доказать особенность особого русского пути отсутсвием феодализма, то натыкаетесь на логическое противоречие.
Феодализм -стадия всемирной истории.
Противоречие исчезает, если понять, что, в полном согласии с фактами, существовавший на Руси строй весьма отличался от европейского феодализма.

>Согласно приведенному Вами списку, феодализма не было и в других европейских странах: Австрии (включая Чехословакию и Венгрию), Пруссии, Швеции.
Да, совершенно верно.

>С другой стороны, общепринятого определения феодализма не существует. Копаясь в интернете, находим:
В интернете такие определения искать не стоит.
Следует обратиться к научным работам. А ученые именно что определяют как характерную черту феодализма - феодальную раздробленность, разделение страны на мелкие графства, баронства, герцогства и т.д.

>
http://www.humanities.edu.ru/db/msg/37742
>Феодализм (лат - феод - земельное владение) - ступень развития человечества, сменившая рабовладельческий строй. Некоторые народы (славяне, германцы и др.) миновали рабство и от первобытнообщинного строя перешли к феодализму,
Тут неявно считается, что ступень развития человечества и ступень развития каждого народа - это одно и то же. Но это неверно, посему эта статья несостоятельна.

>Если 70% крестьянских доходов в целом ряде провинций принадлежат помещику и джентри, если помещики, вооружённые и невооружённые, являются не только экономической, но и административной и судебной властью, если до сих пор еще в ряде провинций практикуется средневековая купля и продажа женщин и детей, - то нельзя не признать, что феодальные пережитки являются основной формой гнёта в китайских провинциях.
Даже и тут речь не о феодализме, а о пережитках.

От Potato
К Дмитрий Кропотов (10.02.2006 10:01:18)
Дата 11.02.2006 06:12:51

Значит Россия шла по пути Австрии, Пруссии, Швеции, а не особым путем? (-)


От Дмитрий Кропотов
К Potato (11.02.2006 06:12:51)
Дата 13.02.2006 09:29:23

Нет, по своему пути, отличному от пути Австрии, Пруссии, Швеции (-)


От Potato
К Дмитрий Кропотов (13.02.2006 09:29:23)
Дата 14.02.2006 07:10:19

Так в чем же состоит особая особенность пути России?

Так в чем же состоит особая особенность пути России?

У меня такое впечатление, что для Вас эта особость очень важна. А разъяснить, как Вы ее понимаете, Вы почему то отказываетесь. Вот в посте
http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1389.htm
Вы сказали: "В России его [феодализма] не было - в этом смысле ее путь особый". Теперь оказывается, что отсутствие феодализма (как в Австрии, Пруссии, Швеции) - это еще не все. Так не могли бы Вы, наконец, внести ясность в этот вопрос?
Заранее премного благодарен.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (14.02.2006 07:10:19)
Дата 16.02.2006 08:30:57

Особость в том

>Так в чем же состоит особая особенность пути России?

>У меня такое впечатление, что для Вас эта особость очень важна. А разъяснить, как Вы ее понимаете, Вы почему то отказываетесь. Вот в посте
http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1389.htm
>Вы сказали: "В России его [феодализма] не было - в этом смысле ее путь особый". Теперь оказывается, что отсутствие феодализма (как в Австрии, Пруссии, Швеции) - это еще не все. Так не могли бы Вы, наконец, внести ясность в этот вопрос?
>Заранее премного благодарен.
Что Россия не была включена в процесс романо-германского синтеза, собственно, и породившего феодализм на обломках Рима.
Далее, монгольское нашествие вырвало Россию из восточноевропейской зоны центрального исторического пространства и обусловило более позднее влияние на нее европейского феодализма (в отличие, например, от скандинавских стран). Европейский капитализм вновь пришел уже в Россию державополитарную, петровскую (а становление политаризма в России произошло в 15 веке, при Иване Грозном, когда окончательно были уничтожены вольные торговые города (которые в перспективе могли стать зародышем капиталистических отношений европейского типа))


От Potato
К Дмитрий Кропотов (16.02.2006 08:30:57)
Дата 17.02.2006 14:58:45

Как обычно, на вопрос не отвечаете. Потом обижаетесь, что за Вас додумывают.

Как обычно, на вопрос не отвечаете. Потом обижаетесь, что за Вас додумывают.

Рассмотрим ваш "ответ".
Как мы выяснили, отсутствие феодализма особостью не является. Влияние европейского феодализма (позднее или раннее) и приход европейского же капитализма особостью быть по определению не может. Остается только "державополитарность".

Правильно ли я Вас понял, что эта "державополитарность" - главная особость? Если нет, то не могли бы Вы разъяснить, что именно? Если да, то не могли бы вы разъяснить, что это такое?

Заранее премного благодарен.


От Кравченко П.Е.
К Дмитрий Кропотов (10.02.2006 10:01:18)
Дата 10.02.2006 11:12:52

Re: Затем, что...


> настоящий историк расширяет теорию для включения в нее всех новых фактов и непротиворечивого объяснения старых (Ю.Семенов и его истматовская эстафетно-стадиальная концепция мировой истории).

>>Если Вы пытаетесь доказать особенность особого русского пути отсутсвием феодализма, то натыкаетесь на логическое противоречие.
>Феодализм -стадия всемирной истории.
>Противоречие исчезает, если понять, что, в полном согласии с фактами, существовавший на Руси строй весьма отличался от европейского феодализма.


>>С другой стороны, общепринятого определения феодализма не существует. Копаясь в интернете, находим:
>В интернете такие определения искать не стоит.
БСЭ подойдет?
>Следует обратиться к научным работам. А ученые именно что определяют как характерную черту феодализма - феодальную раздробленность, разделение страны на мелкие графства, баронства, герцогства и т.д.

Осталось только доказать, что ученый, настоящий историк - это Семенов.

От Дмитрий Кропотов
К Кравченко П.Е. (10.02.2006 11:12:52)
Дата 10.02.2006 14:51:00

За ученого доказывают его результаты


>> настоящий историк расширяет теорию для включения в нее всех новых фактов и непротиворечивого объяснения старых (Ю.Семенов и его истматовская эстафетно-стадиальная концепция мировой истории).
>
>>>Если Вы пытаетесь доказать особенность особого русского пути отсутсвием феодализма, то натыкаетесь на логическое противоречие.
>>Феодализм -стадия всемирной истории.
>>Противоречие исчезает, если понять, что, в полном согласии с фактами, существовавший на Руси строй весьма отличался от европейского феодализма.
>

>>>С другой стороны, общепринятого определения феодализма не существует. Копаясь в интернете, находим:
>>В интернете такие определения искать не стоит.
>БСЭ подойдет?
например, Ю.Семенов и писал статьи для БСЭ. >>Следует обратиться к научным работам. А ученые именно что определяют как характерную черту феодализма - феодальную раздробленность, разделение страны на мелкие графства, баронства, герцогства и т.д.

>Осталось только доказать, что ученый, настоящий историк - это Семенов.
Доказать верность концепции всемирной истории нельзя каким-то одним аргументом. Можно только изложением всемирной истории в свете новой концепции, показывающим, что нет противоречащих ей фактов, и наоборот, все известные факты ее подтверждают.
Семенов именно так и доказывает - предлагаю прочитать изложение его концепции всемирной истории и предъявить факты, которым она противоречит.




От Potato
К Дмитрий Кропотов (10.02.2006 14:51:00)
Дата 11.02.2006 06:18:10

Интересная логика.

Интересная логика.

Почему правильна семеновская трактовка феодализма? Потуму что она опирается на правильную теорию.

Почему правильна семеновская теория? Потому что она правильно трактует феодализм.




От Дмитрий Кропотов
К Potato (11.02.2006 06:18:10)
Дата 13.02.2006 09:32:00

Обычная научная логика

>Интересная логика.

>Почему правильна семеновская трактовка феодализма? Потуму что она опирается на правильную теорию.
Да.

>Почему правильна семеновская теория? Потому что она правильно трактует феодализм.
Потому что согласует все известные факты, в том числе о феодализме и согласуется со всем прочим накопленным знанием об истории лучше, чем все другие теории.
Это видно хотя бы из того, что существует единственный теоретический очерк всемирной истории начиная от первобытного общества и кончая современным - сделанный ученым марксистом Ю.Семеновым.
Другие научные школы на такой очерк оказались неспособны, в лучшем случае делали фрагментарные очерки (первобытного общества - Л.Морган,Древнее общество, или классового общества Гегель - Лекции по философии истории)



От Potato
К Дмитрий Кропотов (13.02.2006 09:32:00)
Дата 14.02.2006 07:13:41

А кто решает, чья система лучше согласуется?

А кто решает, чья система лучше согласуется?

При всем моем уважении к Вам, Вашего мнения тут недостаточно. Так кто имеет мандат решать, чья система лучше?

От Дмитрий Кропотов
К Potato (14.02.2006 07:13:41)
Дата 16.02.2006 08:35:01

Критика решает

>А кто решает, чья система лучше согласуется?

>При всем моем уважении к Вам, Вашего мнения тут недостаточно. Так кто имеет мандат решать, чья система лучше?

Автор новой концепции рассматривает свою концепцию на соответствие всем известным фактам, к тому же автор указывает на проблемы, стоящие перед всеми остальными подходами.
Далее этим же занимаются критики.
В процессе такой проверки на прочность новой концепции и выясняется ее качество.

А мое мнение - всего лишь изложение результатов указанной проверки, проведенной в течение ряда лет автором и его критиками.


От Дмитрий Кропотов
К Дмитрий Кропотов (16.02.2006 08:35:01)
Дата 16.02.2006 08:37:25

Кстати

проверять концепцию на прочность ничего не мешает любому желающему. Правда, для этого надо как минимум, с ней познакомиться подробно и вдумчиво, чтобы затем
предлагать факты, которые, по мнению критика, опрокидывают концепцию.


От Potato
К Дмитрий Кропотов (16.02.2006 08:37:25)
Дата 17.02.2006 15:00:49

Так кто же эти критики?

Так кто же эти критики?

И кто им дал мандат выносить решение об истине в последней инстанции?


От Дмитрий Кропотов
К Potato (17.02.2006 15:00:49)
Дата 20.02.2006 12:04:49

Не надо передергивать

>Так кто же эти критики?

>И кто им дал мандат выносить решение об истине в последней инстанции?

Ей богу, скучно с вами дискутировать. Неужели нельзя обойтись без того, чтобы передернуть слова оппонента?
Ну где я говорил об "истине в последней инстанции"?

От Potato
К Дмитрий Кропотов (20.02.2006 12:04:49)
Дата 20.02.2006 22:16:09

А разве Вы не настаиваете на том, что теория Семенова - единственно верная?

А разве Вы не настаиваете на том, что теория Семенова - единственно верная?

Так при совке главным авторитетом был очередной генсек. На худой конец - ссылка на Ленина. Теперь, благодаря Горбачеву и Ельцину такого нет.
Поиск по интернету показывает, что теория Семенова общепринятой не является. Единственное авторитетное мнение в ее поддержку, которое Вы привели - Ваше.
Маловато, однако.

Кстати, не могли бы Вы все-таки вернуться к вопросу о "державополитарности", как основной особенности особого русского пути.

Заранее премного благодарен.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (20.02.2006 22:16:09)
Дата 21.02.2006 09:57:14

В настоящий момент - да

>А разве Вы не настаиваете на том, что теория Семенова - единственно верная?
В настоящий момент - несомненно. Но ее, как и любую верную теорию можно и нужно развивать и уточнять, приближая к истине. Я приветствую появление теории, которая бы лучше объясняла все имеющиеся факты, чем теория Семенова.
Вы же обвиняли меня в нахождении "истины в последней инстанции"

>Так при совке главным авторитетом был очередной генсек. На худой конец - ссылка на Ленина. Теперь, благодаря Горбачеву и Ельцину такого нет.
>Поиск по интернету показывает, что теория Семенова общепринятой не является. Единственное авторитетное мнение в ее поддержку, которое Вы привели - Ваше.
>Маловато, однако.
Наличие поддержки авторитетов для теории значения не имеет. Теория Коперника тоже определенное время страдала от отсутствия сторонников. Для поддержки/опровержения теории имеет значение - есть ли факты, которые ей противоречат. Попробуйте такие поискать по интернету :)

>Кстати, не могли бы Вы все-таки вернуться к вопросу о "державополитарности", как основной особенности особого русского пути.

>Заранее премного благодарен.
А что конкретно вы хотели бы обсудить?

От Potato
К Дмитрий Кропотов (21.02.2006 09:57:14)
Дата 22.02.2006 08:15:56

Единственно верная в настоящий момент = истина в последней инстанции. Разве нет?

Единственно верная в настоящий момент = истина в последней инстанции. Разве нет?

Исходя из того, что доля настоящих гениев (вроде Коперника) среди "непризнанных гениев" достаточна мала, Ваши слова отнюдь не укрепляют доверия к теории Семенова.

Кстати, может быть, именно поэтому Вы не продолжаете разговор об особой особенности русского пути вообще и о "державополитарности" в частности. Не хотите даже объяснить, что такое эта "державополитарность". Боитесь, что и без интернета всплывут "факты, которые ей [теории Семенова] противоречат?"

От Дмитрий Кропотов
К Potato (22.02.2006 08:15:56)
Дата 22.02.2006 14:25:13

Единственно верная в настоящий момент = истина в _настоящий_ момент

>Единственно верная в настоящий момент = истина в последней инстанции. Разве нет?
Нет. Удивляюсь, как вы не видите разницы. Рекомендовал бы перечитать Материализм и эмпириокритицизм, конкретно места об абсолютной и относительной истине и о приближенном отражении первой в теориях.

На текущий момент теория Семенова является наибольшим приближением к абсолютной истине.

>Исходя из того, что доля настоящих гениев (вроде Коперника) среди "непризнанных гениев" достаточна мала, Ваши слова отнюдь не укрепляют доверия к теории Семенова.
Я же говорю, гений-не гений - это вопрос авторитета. Для теории же имеет значение ее внутренняя непротиворечивость, согласование со всем прочим накопленным знанием и отсутствие фактов, ей противоречащих.

>Кстати, может быть, именно поэтому Вы не продолжаете разговор об особой особенности русского пути вообще и о "державополитарности" в частности. Не хотите даже объяснить, что такое эта "державополитарность". Боитесь, что и без интернета всплывут "факты, которые ей [теории Семенова] противоречат?"
Опять фантазируете? Державополитаризм - это разновидность общества с политарной общ.экономической формацией, характерного для России.


От Potato
К Дмитрий Кропотов (22.02.2006 14:25:13)
Дата 23.02.2006 08:56:46

Продолжаете заниматься схоластикой?

Продолжаете заниматься схоластикой?

Рассуждения о том, что такое "последняя инстанция" к теме, на самом деле, не относятся. Достаточно Вашего утверждения: "На текущий момент теория Семенова является наибольшим приближением к абсолютной истине."
А мы должны поверить в "ее внутреннюю непротиворечивость, согласование со всем прочим накопленным знанием и отсутствие фактов, ей противоречащих", исключительно опираясь на Ваши слова.
С другой стороны, есть достаточно людей, считающих, что вечный двигатель согласуется "со всем прочим накопленным знанием".

Обращаясь с фактами Вашими методами можно доказать или опровергнуть любую теорию.
Например, Вы утверждаете, что особая особенность русского пути - это факт. В качестве доказательства приводите существование "Державополитаризма". А как Вы его определяте? "Державополитаризм - это разновидность общества с политарной общ.экономической формацией, характерного для России.". То есть определяете его через особую особенность русского пути.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (23.02.2006 08:56:46)
Дата 26.02.2006 13:29:15

Никакой схоластики

>А мы должны поверить в "ее внутреннюю непротиворечивость, согласование со всем прочим накопленным знанием и отсутствие фактов, ей противоречащих", исключительно опираясь на Ваши слова.
Верят в церкви. Я вам предлагаю предъявить факты, ей противоречащие, или показать внутреннюю противоречивость, а не ссылаться на авторитеты и их веру во что бы то ни было.

>С другой стороны, есть достаточно людей, считающих, что вечный двигатель согласуется "со всем прочим накопленным знанием".
Я к этим людям точно не отношусь. Законы сохранения - это именно накопленное знание, и с ними вечный двигатель не согласуется. ЧТД.

>Обращаясь с фактами Вашими методами можно доказать или опровергнуть любую теорию.
Ну, разве что для обывателя, который верит последнему услышанному слову авторитета и не желает думать самостоятельно

>Например, Вы утверждаете, что особая особенность русского пути - это факт. В качестве доказательства приводите существование "Державополитаризма". А как Вы его определяте? "Державополитаризм - это разновидность общества с политарной общ.экономической формацией, характерного для России.". То есть определяете его через особую особенность русского пути.
Ничего подобного. Политарная общ. формация - это стадия развития человечества вообще. Особенность ее реализации в России носит название державополитаризма.
Обычный научный подход - определение через общую категорию с уточнением частностей (как в классификации растений - семейство такое-то, вид такой-то)


От Potato
К Дмитрий Кропотов (26.02.2006 13:29:15)
Дата 27.02.2006 09:53:08

Папоротники отличаются от других растений тем, что они - папоротники?

Папоротники отличаются от других растений тем, что они - папоротники?

1. Вы говорите: "Я вам предлагаю предъявить факты, ей [теории Семемова] противоречащие, или показать внутреннюю противоречивость". Так для этого надо быть специалистом-историком. Каковым я не являюсь. Вы - очевидно, тоже. Иначе давно смогли бы объяснить постулируемую Вами особую особенность русского пути.
Пока что теория Семенова остается для меня одной из многих теорий. Не хуже и не лучше других. А тот факт, что число ее сторонников не больше, чем сторонников вечных двигателей, доверия к ней не прибавляет.

2. На мои слова: "Обращаясь с фактами Вашими методами можно доказать или опровергнуть любую теорию", - Вы ответили: "Ну, разве что для обывателя, который верит последнему услышанному слову авторитета и не желает думать самостоятельно". Действительно, до сих пор Вы меня ни в чем не убедили.

3. Вы говорите: "Политарная общ. формация - это стадия развития человечества вообще. Особенность ее реализации в России носит название державополитаризма.
Обычный научный подход - определение через общую категорию с уточнением частностей (как в классификации растений - семейство такое-то, вид такой-то)".

Продолжая Вашу анологию получаем: Папоротники отличаются от других растений тем, что они - папоротники.

Признаться, я уже теряю надежду на то, что Вы и сами понимаете, в чем состоит "Особенность ее реализации в России".

От Пуденко Сергей
К Potato (27.02.2006 09:53:08)
Дата 28.02.2006 14:43:42

природа "факта" в истории своеобычна

я видел подборку хороших популярных статей по историографии
компетентных авторов,потом постараюсь выложить

кстати,"дурак покровский" все это поимал, на урвоне того огненного
времени конечно
Самая известная и затасканная из него цитата -История это
политика,опрокинутая в прошлое.



Potato сообщил в новостях
следующее:1588@vstrecha...
> Папоротники отличаются от других растений тем, что они - папоротники?
>
> 1. Вы говорите: "Я вам предлагаю предъявить факты, ей [теории
Семемова] противоречащие, или показать внутреннюю противоречивость". Так
для этого надо быть специалистом-историком. Каковым я не являюсь. Вы -
очевидно, тоже. Иначе давно смогли бы объяснить постулируемую Вами
особую особенность русского пути.
> Пока что теория Семенова остается для меня одной из многих теорий. Не
хуже и не лучше других. А тот факт, что число ее сторонников не больше,
чем сторонников вечных двигателей, доверия к ней не прибавляет.
>
> 2. На мои слова: "Обращаясь с фактами Вашими методами можно доказать
или опровергнуть любую теорию", - Вы ответили: "Ну, разве что для
обывателя, который верит последнему услышанному слову авторитета и не
желает думать самостоятельно". Действительно, до сих пор Вы меня ни в
чем не убедили.
>
> 3. Вы говорите: "Политарная общ. формация - это стадия развития
человечества вообще. Особенность ее реализации в России носит название
державополитаризма.
> Обычный научный подход - определение через общую категорию с
уточнением частностей (как в классификации растений - семейство
такое-то, вид такой-то)".
>
> Продолжая Вашу анологию получаем: Папоротники отличаются от других
растений тем, что они - папоротники.
>
появится в Кампучии или Сингапуре что-то новое -назовут постдержаво-
индустрополитаризмом.. .

индустриали...за...

Мой первый слог в чалме сидит,он на востоке быть обязан
Второй же слог известен мне. он с цифрою как будто связан
Сидит в чалме и третий слог, сидит он тоже на востоке

ЧЕТВЕРТЫЙ СЛОГ ПОМОЖЕТ БОГ УЗНАТЬ ЧТО ЭТО ЕСТЬ ПРЕДЛОГ

да,это схоластика и талмудизм чистейшей воды,чего бы Кропотов не
громоздил. Жаль мне и Юрий иваныча и его дела, за то что у него такие
последователи
> Признаться, я уже теряю надежду на то, что Вы и сами понимаете, в чем
состоит "Особенность ее реализации в России".



От Дмитрий Кропотов
К Potato (27.02.2006 09:53:08)
Дата 27.02.2006 14:40:55

Папоротники отличаются от других растений тем, что они хвощевидные

>Папоротники отличаются от других растений тем, что они - папоротники?
См. сабж.

>1. Вы говорите: "Я вам предлагаю предъявить факты, ей [теории Семемова] противоречащие, или показать внутреннюю противоречивость". Так для этого надо быть специалистом-историком. Каковым я не являюсь. Вы - очевидно, тоже. Иначе давно смогли бы объяснить постулируемую Вами особую особенность русского пути.

Так я вам объяснил. Чтож делать, для понимания объяснений даже самого начального уровня требуется желание понять, разобраться.
Я могу объяснить суть материалистического понимания истории хоть дворнику, но с его стороны требуется желание понять и разобраться, а не желание "срезать" объясняющего.


>Пока что теория Семенова остается для меня одной из многих теорий. Не хуже и не лучше других. А тот факт, что число ее сторонников не больше, чем сторонников вечных двигателей, доверия к ней не прибавляет.
Настоящий ученый не ограничивается созданием только своей теории, он рассматривает все альтернативные и указывает на их слабые места. И следовать за ученым в этих его мыслях может любой, было бы желание.
В частности, в своей книге Философия истории Ю.Семенов, перед изложением своей теории рассматривает сильные и слабые стороны всех тех десятков альтернативных теорий, которые создали до него другие ученые, оценивает их сильные и слабые места.

>2. На мои слова: "Обращаясь с фактами Вашими методами можно доказать или опровергнуть любую теорию", - Вы ответили: "Ну, разве что для обывателя, который верит последнему услышанному слову авторитета и не желает думать самостоятельно". Действительно, до сих пор Вы меня ни в чем не убедили.
Я подозреваю, вы не имеете желания разобраться в чем-то, а лишь желание меня "срезать". Поэтому и нет оснований относится серьезно к вашему заявлению. Я не удивлюсь, что вы даже будучи не в силах привести ни одного возражения, откажетесь признать несостоятельность вашей позиции.


>3. Вы говорите: "Политарная общ. формация - это стадия развития человечества вообще. Особенность ее реализации в России носит название державополитаризма.
>Обычный научный подход - определение через общую категорию с уточнением частностей (как в классификации растений - семейство такое-то, вид такой-то)".

>Продолжая Вашу анологию получаем: Папоротники отличаются от других растений тем, что они - папоротники.
См. сабж. Классификация основы строя России 15-19 веков как разновидности политаризма дает объяснение тех особенностей исторического процесса России, которые ставят в тупик апологетов иных теорий.
Например, становится ясна природа репрессий, устраиваемых Иваном Грозным. Ранее эти репрессии списывали на качества личности монарха.
Становится понятным истоки русского характера, почему так долго сохранялась община, например.

>Признаться, я уже теряю надежду на то, что Вы и сами понимаете, в чем состоит "Особенность ее реализации в России".
Мое понимание уточняется и совершенствуется, в том числе в таких дискуссиях. Например, в дискуссии с Николой я самостоятельно пришел к объяснению механизма, почему именно феодальная раздробленность и только она могла способствовать появлению вольных торговых городов в ЗАп. Европе.


От Potato
К Дмитрий Кропотов (27.02.2006 14:40:55)
Дата 28.02.2006 07:52:54

Ваши беспочвенные обвинения в желании "срезать" Вас - мне странны.

Ваши беспочвенные обвинения в желании "срезать" Вас - мне странны.

Мы здесь вполне дружелюбно беседуем. Идиллически дружелюбно. А Вы - обвиняете. Прямо политарные репрессии.

1. Вы говорите: "в своей книге Философия истории Ю.Семенов, перед изложением своей теории рассматривает сильные и слабые стороны всех тех десятков альтернативных теорий, которые создали до него другие ученые, оценивает их сильные и слабые места." Естественно. Сам себя не похвалишь - никто не похвалит.
Это - не осуждение. Просто дело автора - утверждать, что он прав. Хотелось бы услышать мнение авторитетного независимого эксперта.

2. Наконец, мы приближаемся к обещанному объяснению особенной особости русского пути. Вы пишете: "См. сабж. Классификация основы строя России 15-19 веков как разновидности политаризма дает объяснение...". Где СМ.? Поимейте жалость, дайте ссылку.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (28.02.2006 07:52:54)
Дата 28.02.2006 08:43:33

Это у меня впечатление такое от вашей роли в дискуссии

>Ваши беспочвенные обвинения в желании "срезать" Вас - мне странны.
Ну и что? Было бы странно ожидать от вас признания в данном случае.

>Мы здесь вполне дружелюбно беседуем. Идиллически дружелюбно. А Вы - обвиняете. Прямо политарные репрессии.
Не обвиняю, а высказывают свое мнение насчет причин по которым вы говорите "меня вы не убедили"
Подтверждает это мое мнение многочисленные факты недобросовестного ведения дискуссии с вашей стороны - передергивания и т.д. Да вот живой пример прямо в следующем абзаце:

>1. Вы говорите: "в своей книге Философия истории Ю.Семенов, перед изложением своей теории рассматривает сильные и слабые стороны всех тех десятков альтернативных теорий, которые создали до него другие ученые, оценивает их сильные и слабые места." Естественно. Сам себя не похвалишь - никто не похвалит.
Вот откровенное передергивание с вашей стороны.
Отметьте, что в цитированном моем абзаце ни слова не сказано, что Семенов при изложении чужих теорий хвалит свою. Вам же каждое лыко в строку.

Далее, странно, почему вы изложение слабых мест в чужих теориях называете "самовосхвалением". И о том, что кроме слабых сторон, Семенов отмечает и сильные стороны альтернативных теорий - вы тут мило "позабыли", неправда ли?
Как видим, недобросовестность ведения вами дискуссии совершенно однозначно доказана.

>Это - не осуждение. Просто дело автора - утверждать, что он прав. Хотелось бы услышать мнение авторитетного независимого эксперта.

Кого бы вы за авторитет признали? Ведь последний авторитетный автор теоретического очерка всемирной истории (т.е. специалист в области философии истории) - Г.Гегель - давно умер.

Кстати, каждый добросовестный человек, пользуясь научной методологией может себе такое мнение составить. Я, например, составил.

>2. Наконец, мы приближаемся к обещанному объяснению особенной особости русского пути. Вы пишете: "См. сабж. Классификация основы строя России 15-19 веков как разновидности политаризма дает объяснение...". Где СМ.? Поимейте жалость, дайте ссылку.

Сайт www.istmat.ru, раздел с работами Ю.Семенова, Введение во всемирную историю.История классового общества, часть 3.

От Potato
К Дмитрий Кропотов (28.02.2006 08:43:33)
Дата 01.03.2006 08:01:47

Историки, на которых Покровский гонения устраивал, тоже ничего не стоят?

Историки, на которых Покровский гонения устраивал, тоже ничего не стоят?

1. Вот Вы говорите: "Кого бы вы за авторитет признали? Ведь последний авторитетный автор теоретического очерка всемирной истории (т.е. специалист в области философии истории) - Г.Гегель - давно умер.". Нехорошо получается... Значит все ныне живущие историки - тоже ничего не стоят, ибо пачками в сторонники Семенова не записываются...

2. Впервые Вы приводите "однозначное доказательство" моего передергивания:
"Далее, странно, почему вы изложение слабых мест в чужих теориях называете "самовосхвалением". И о том, что кроме слабых сторон, Семенов отмечает и сильные стороны альтернативных теорий - вы тут мило "позабыли", неправда ли?"

Так к какому выводу пришел Семенов, сравнивая свою теорию с другими? Если он сам считает, что его теория не лучше других, зачем мне его читать?

Поэтому, господин любитель неполных цитат, я и писал ниже: "Это - не осуждение. Просто дело автора - утверждать, что он прав". Заметьте, еще что я нигде не утверждал, что Семенов не прав. Я утверждал, что для меня лично его теория ничем не лучше и не хуже другой.

3. Вы говорите: "каждый добросовестный человек, пользуясь научной методологией может себе такое мнение составить". Так ведь мы не говорим о каком-то отдельном факте, который легко проверить. Вы требуете от меня оценить целую большую теорию. А для этого мне надо прочитать несколько фолиантов от Семенова. Причем не как какую-нибудь Донцову-Маринину, а тщательно проштудировать. Желательно, составляя конспекты. А кроме этого надо изучить пару-тройку других теорий, а также книг по философии, политэкономии и т.д. Сколько времени это мне займет? Месяцы или даже годы. Зачем? Чтобы сделать Вам приятное?

4. А читать Семенова очень не просто. Пошел я по вашей ссылке. И нашел следующее:
"Ю. И. СЕМЕНОВ ВВЕДЕНИЕ ВО ВСЕМИРНУЮ ИСТОРИЮ ВЫПУСК 3 ИСТОРИЯ ЦИВИЛИЗОВАННОГО ОБЩЕСТВА (XXX в. до н.э. - XX в. н.э.) Учебное пособие. - МФТИ. М.: 2001
...
Так как становление этого вида политаризма было неразрывно связано с утверждением в России самодержавия, то его можно назвать самодержавным политаризмом, или, короче, державополитаризмом. Утверждение такого политаризма сопровождалось уничтожением и нобиларных, и магнарных отношений. Характерной особенностью этого политаризма было широкое развитие алиментарных отношений."

5. А вот что об особенности России говорит Сурков - организатор "Наших" (любимой организации СГКМ), шеф-идеолог Путина (которого СГКМ и пророк его АММ - Александр, Miron, Miguel - требуют защищать до последней капли крови):
http://www.edinros.ru/news.html?id=111148
"Никакого секрета не открою, если скажу, еще раз повторившись, что Россия – это европейская страна. И какой бы особенной мы ее с вами не считали, и какой бы странной ее не считали те, кто смотрит на нее со стороны, все-таки, как и Президент указывал в своих выступлениях, мы в целом проходили тот же путь, что и другие европейские страны. Если заглянуть вглубь веков, да, увидим, к примеру, была реформация в западном обществе. Но у нас тоже именно в эту эпоху было знаменитое брожение в Церкви, движение нестяжателей, и все это отражено в исторических документах. И абсолютизм в России достиг своего апогея примерно в то же время, что и во Франции. Ничем мы здесь не хуже и не лучше других. Скажем так, торговлю людьми Россия отменила и запретила даже раньше, чем это сделали Соединенные Штаты Америки. Парламентаризм у нас тоже не на много младше, чем в других странах. Что касается того, что у нас в ХХ веке родилось довольно странное тоталитарное государство, то и здесь следует помнить, что мы не были одиноки, что в той же Европе существовала нацистская Германия, фашистская Италия, франкистская Испания… могу долго перечислять. Мы в этом смысле не уникальны, и мы не должны считать себя какими-то изгоями, у которых не получается то, что получается у других."

Вот так надо писать. Просто и понятно. Без всяких там мангарных политаризмов и прочих нобиларов.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (01.03.2006 08:01:47)
Дата 09.03.2006 12:53:15

Наверное, надо заканчивать

>Историки, на которых Покровский гонения устраивал, тоже ничего не стоят?
Откуда это следует? Наоборот.

>1. Вот Вы говорите: "Кого бы вы за авторитет признали? Ведь последний авторитетный автор теоретического очерка всемирной истории (т.е. специалист в области философии истории) - Г.Гегель - давно умер.". Нехорошо получается... Значит все ныне живущие историки - тоже ничего не стоят, ибо пачками в сторонники Семенова не записываются...
Лично мне надоело с вами дискутировать, извините. Поясню последний раз. Я говорил об историках, работающих в области _теоретической историологии_, а не об историках вообще. Вы, как обычно, додумали за меня и обобщили. Ну как из моих слов следует, что "все ныне живущие историки - тоже ничего не стоят"? Проблема-то в том, что сейчас практически нет историков, работающих в области теории.
Но это не значит, что историки, работающие в области эмпирической историологии - ничего не стоят.
Засим очередным доказательством вашей недобросовестности дискуссию с вами прекращаю ввиду полной бесплодности.
Полагаю, впредь вы можете рассчитывать лишь на краткие реплики с моей стороны, если уж очень достанете искажением моих высказываний.



От JesCid
К Дмитрий Кропотов (01.02.2006 06:45:43)
Дата 01.02.2006 13:23:12

Оставайтесь при своём

Я примерно представляю себе откуда этот ревизионизм ползёт.
Всё та же солидаристская нац. пропаганда...

>Вы забываете о материальном производстве и его особенностях в условиях феодализма.

Извините, по-моему вы не представляете о чём ведёте речь.
За сим я прекращаю флейм.

От Дмитрий Кропотов
К JesCid (01.02.2006 13:23:12)
Дата 01.02.2006 17:06:00

Ага :)

>Я примерно представляю себе откуда этот ревизионизм ползёт.
>Всё та же солидаристская нац. пропаганда...

>>Вы забываете о материальном производстве и его особенностях в условиях феодализма.
>
>Извините, по-моему вы не представляете о чём ведёте речь.
Это значит, мы марксистский взгляд на феодализм будем рассматривать без анализа производства - это, видите, ли вовсе не о том.
>За сим я прекращаю флейм.

От Пуденко Сергей
К Дмитрий Кропотов (18.01.2006 08:48:08)
Дата 18.01.2006 09:24:39

Re: О М.Н.Покровском - почитайте самого МН и отзывы Ленина



Ленин, 6 декабря 1920

тов ПОКРОВСКОМУ МН
"Тов МН! Очень поздравляю Вас с успехом., чревычайно понравилась мне
Ваша новая книга Русская "История в самом сжатом очерке". Оригинальное
строение и изложение. Читается с громадным интересом. Надо будет
по-моему перевести на веропейские языки.

Чтобы она стала _учебником_ (а она должна им стать) надо дополноить
хронологическим указателем...

Учащиеся должны знать и вашу книгу и указатель...

Ваше мнение об этом дополнении?

с ком приветом Ваш Ленин"


По этой книге учились в школах вплоть до 1933, мой отец когда у меня ее
увидел 20 лет назад - сразу вспомнил -" я по ней учился"

Сталин разгромил школу МНП после его смерти в 1933. Тогда стали
переориенитровать препоадавание истории в школе и эта концепция стала
костью в горле.

У меня кроме упомянутой еще три книги МНП и мне давным давно ВСЕ РАВНО,
что говорят и скажут по поводу МНП кобрины или карамурзы. Критика МНП
концепции истории России Троцкого (была ожесточенная полемика когда
Троцкий был в силе) и критика Милюковым МНП - в Альманахе

в сети есть несколько коротких публ. работ МНП



От Дмитрий Кропотов
К Пуденко Сергей (18.01.2006 09:24:39)
Дата 18.01.2006 12:22:17

В.И.Ленин историком не был

Посему его мнение по поводу исторической ценности работ М.Н.Покровского следует принимать во внимание с оговорками.
Претензии к Покровскому у историков как раз в том и состоят, что из ученого он стал популяризатором, совал марксизм куда надо и куда не надо, занимался гонениями на других ученых.

"
Научные дискуссии Покровский представлял себе исключительно как уничтожение (хотя бы моральное) оппонента. "Если нам нужно ликвидировать кулака как класс, - писал он, - то нам надо ликвидировать и кулацкую идеологию, т. е. народническую, которая выродилась в кулацкую". Речь шла не только о бывших народниках, но и об историках-коммунистах, имевших неосторожность думать о народниках иначе, чем Покровский:

"...если человек встанет рядышком с представителем народнической идеологии в чистом виде и мы начнем этого представителя народнической идеологии дубасить (разрядка моя. - В.К.), то мы попадаем, конечно, и по тому, кто стоит рядом. Не стой рядом, не смущай публику, потому что если стоишь рядом, то у всякого получится впечатление, что ты ему друг и союзник".
Такому историку Покровский советует отойти в сторону или, еще лучше, перейти в его стан: "Потому что нейтральных мы тоже будем бить (разрядка моя. - В.К.)!" И в конце академик, чтобы не оставалось никаких кривотолков, подытоживает: "В этом смысл тех дискуссий, которые мы провели за последнее время"
http://vivovoco.nns.ru/VV/BOOKS/DANGER/PART_0.HTM


>Ленин, 6 декабря 1920

>тов ПОКРОВСКОМУ МН
>"Тов МН! Очень поздравляю Вас с успехом., чревычайно понравилась мне
>Ваша новая книга Русская "История в самом сжатом очерке". Оригинальное
>строение и изложение. Читается с громадным интересом. Надо будет
>по-моему перевести на веропейские языки.

>Чтобы она стала _учебником_ (а она должна им стать) надо дополноить
>хронологическим указателем...

>Учащиеся должны знать и вашу книгу и указатель...

>Ваше мнение об этом дополнении?

>с ком приветом Ваш Ленин"


>По этой книге учились в школах вплоть до 1933, мой отец когда у меня ее
>увидел 20 лет назад - сразу вспомнил -" я по ней учился"
Ну так историки и не в восторге были, что по этой книге учились, написана она была с откровенным перекосом в нужную сторону.

> У меня кроме упомянутой еще три книги МНП и мне давным давно ВСЕ РАВНО,
>что говорят и скажут по поводу МНП кобрины или карамурзы. Критика МНП
>концепции истории России Троцкого (была ожесточенная полемика когда
>Троцкий был в силе) и критика Милюковым МНП - в Альманахе
Ну и зря что все равно. Не сотвори себе кумира.


От Potato
К Дмитрий Кропотов (18.01.2006 12:22:17)
Дата 21.01.2006 21:37:23

Зато Ленин был умным человеком.

Зато Ленин был умным человеком.

Вы говорите: "Претензии к Покровскому у историков как раз в том и состоят, что из ученого он стал популяризатором, совал марксизм куда надо и куда не надо, занимался гонениями на других ученых.".

Во-первых, тогда время такое было. Стоял вопрос кто - кого. Оттуда и гонения...
Во-вторых, в позднем СССР было до черта анти-марксистов (историков, экономистов, и не только). Может быть, отсюда их недовольство Покровским-марксистом?

От Дмитрий Кропотов
К Potato (21.01.2006 21:37:23)
Дата 23.01.2006 08:59:07

В этом я не сомневаюсь

>Зато Ленин был умным человеком.

>Вы говорите: "Претензии к Покровскому у историков как раз в том и состоят, что из ученого он стал популяризатором, совал марксизм куда надо и куда не надо, занимался гонениями на других ученых.".

>Во-первых, тогда время такое было.
На это можно делать скидку. Но для научных результатов это значения не имеет.

>Стоял вопрос кто - кого. Оттуда и гонения...
>Во-вторых, в позднем СССР было до черта анти-марксистов (историков, экономистов, и не только). Может быть, отсюда их недовольство Покровским-марксистом?

Увы, если есть противоречия с фактами - не поможет попытка перевести дискуссию в идеологическую плоскость.

От Potato
К Дмитрий Кропотов (23.01.2006 08:59:07)
Дата 25.01.2006 09:30:27

Видимо, все-таки сомневаетесь.

Видимо, все-таки сомневаетесь.

Видите ли, историк может сделать открытие, найдя дотоле неизвестный документ в архивах. Но это происходит очень редко.
Обычно же историк занимается "интертрепацией" и систематизированием фактов, найденных другими. И если историк пишет, скажем, о Крымской войне, то перечисление сражений и т.д. - это просто голые факты. А когда историк переходит к описанию политики царя Николая и отношению к ней разных слоев населения, то это уже идеология в чистом виде. Так что писать исторический труд без идеологии невозможно. И напротив, идеолог должен обдумать, как его идеология "вписывается" в его страну. А для этого ему нужно знать историю своей страны. Так что мнение идеологов Ленина и Сталина для меня достаточно авторитетно. И если Ленин и Сталин говорят, что в России феодализм был (например, статьи Сталина ОБ ОСНОВАХ ЛЕНИНИЗМА и К ВОПРОСАМ ЛЕНИНИЗМА), то я им верю.

Кстати, о статье Кобрина. Согласны ли Вы с его мнением о сталинских репрессиях? Не противоречит ли оно мнению тов. Мухина?

А ведь Кобрин приводит и обвинение Покровского в искажении фактов: "Дворянству и стоявшему за его спиной торговому капиталу, еще больше, конечно, недовольному прекращением английской торговли, в конце концов и удалось-таки добиться своего: в 1812 г. Россия вновь разорвала с Францией (а не наполеоновская Франция напала на Россию? - В.К.), наполеоновская армия после своего последнего успеха - взятия Москвы - замерзла в русских снегах (а что делали такие полководцы, как Кутузов и Барклай? - В.К.), против Наполеона образовалась новая, последняя, самая страшная коалиция, и английский промышленный капитализм мог наконец торжествовать полную победу" [22]
В своей же многотомной истории Покровский не пожалел сарказма для героев этой войны. Так, Багратиона он называет "хвастливым воином", "на которого в петербургских и московских салонах чуть не молились" [23]

Но почему то Вы акцентируете свое внимание не на этом, а на том что он "совал марксизм куда надо и куда не надо". Так чем Вам не нравится марксизм?

От Дмитрий Кропотов
К Potato (25.01.2006 09:30:27)
Дата 25.01.2006 13:29:35

Верите - а зря.

>Видимо, все-таки сомневаетесь.
Ученый, даже гениальный, компетентен только в области своих профессиональных интересов.
Ленин, без сомнения, гениальный ученый(в области политэкономии и философии), но история не относилась к сфере его профессиональных исследований, поэтому к суждению его о ценности тех или иных исторических работ следует подходить взвешенно.
В частности, по поводу феодализма в России. Если у Ленина не было четкого представления, что же является характерным для феодального строя (а его не было, т.к. историческая наука в то время имела примером только феодализм в Зап.Европе), то он никак не мог найти феодализм в России. Кстати, его там никогда и не было.
И Покровского, в частности, критикуют именно за это - будучи профессиональным историком, он не мог. в отличие от Ленина, не знать о серьезных отличиях строя на Руси от феодализма в Зап. Европе, но, вместо исследований этих отличий он решил подогнать факты под феодализм.

>Видите ли, историк может сделать открытие, найдя дотоле неизвестный документ в архивах. Но это происходит очень редко.
Не только. Историк еще и интерпретирует имеющиеся факты и увязывает их с теорией.

>Но почему то Вы акцентируете свое внимание не на этом, а на том что он "совал марксизм куда надо и куда не надо". Так чем Вам не нравится марксизм?
Не нравится, когда он превращается в псевдомарксизм - именно когда его пытаются сунуть куда не надо. Попытки найти феодализм на Руси с целью подверстать реальный исторический процесс под канву рабство-феодализм-капитализм как раз и характерны для псевдомарксистского подхода.



От Кравченко П.Е.
К Дмитрий Кропотов (25.01.2006 13:29:35)
Дата 01.02.2006 08:55:11

А если это применить к

>>Видимо, все-таки сомневаетесь.
>Ученый, даже гениальный, компетентен только в области своих профессиональных интересов.
>Ленин, без сомнения, гениальный ученый(в области политэкономии и философии), но история не относилась к сфере его профессиональных исследований, поэтому к суждению его о ценности тех или иных исторических работ следует подходить взвешенно.
Вам? Минус Ленинскую гениальность, что останется???

От Дмитрий Кропотов
К Кравченко П.Е. (01.02.2006 08:55:11)
Дата 01.02.2006 17:07:06

В смысле?

>>>Видимо, все-таки сомневаетесь.
>>Ученый, даже гениальный, компетентен только в области своих профессиональных интересов.
>>Ленин, без сомнения, гениальный ученый(в области политэкономии и философии), но история не относилась к сфере его профессиональных исследований, поэтому к суждению его о ценности тех или иных исторических работ следует подходить взвешенно.
>Вам? Минус Ленинскую гениальность, что останется???
Что значит ко мне применить? Я не претендую на звание ученого. Моя задача - популяризовать в меру сил для желающих взгляды и достижения марксизма и науки вообще.

От Кравченко П.Е.
К Дмитрий Кропотов (01.02.2006 17:07:06)
Дата 02.02.2006 12:54:30

Да ладно...

>>>>Видимо, все-таки сомневаетесь.
>>>Ученый, даже гениальный, компетентен только в области своих профессиональных интересов.
>>>Ленин, без сомнения, гениальный ученый(в области политэкономии и философии), но история не относилась к сфере его профессиональных исследований, поэтому к суждению его о ценности тех или иных исторических работ следует подходить взвешенно.
>>Вам? Минус Ленинскую гениальность, что останется???
>Что значит ко мне применить? Я не претендую на звание ученого. Моя задача - популяризовать в меру сил для желающих взгляды и достижения марксизма и науки вообще.
Так Вы авторитет Ленина отвергаете на основании того, что он не историк. Так и Вы не историк. Но настаиваете на своем мнении, по вопросу, в котором историки (если верить Вам о позиции некоторых из них) не определились.

От Дмитрий Кропотов
К Кравченко П.Е. (02.02.2006 12:54:30)
Дата 03.02.2006 08:02:41

Я популяризую

>>>>>Видимо, все-таки сомневаетесь.
>>>>Ученый, даже гениальный, компетентен только в области своих профессиональных интересов.
>>>>Ленин, без сомнения, гениальный ученый(в области политэкономии и философии), но история не относилась к сфере его профессиональных исследований, поэтому к суждению его о ценности тех или иных исторических работ следует подходить взвешенно.
>>>Вам? Минус Ленинскую гениальность, что останется???
>>Что значит ко мне применить? Я не претендую на звание ученого. Моя задача - популяризовать в меру сил для желающих взгляды и достижения марксизма и науки вообще.
>Так Вы авторитет Ленина отвергаете на основании того, что он не историк. Так и Вы не историк. Но настаиваете на своем мнении, по вопросу, в котором историки (если верить Вам о позиции некоторых из них) не определились.
точку зрения тех историков, которые для меня наиболее авторитетны и представляются правыми. Взвесить-то доводы сторон я могу - это вполне по силам и неспециалисту.

От JesCid
К Дмитрий Кропотов (25.01.2006 13:29:35)
Дата 31.01.2006 23:12:09

Можно узнать, чего вы начитались? Ваши источники?

>В частности, по поводу феодализма в России. Если у Ленина не было четкого представления, что же является характерным для феодального строя (а его не было, т.к. историческая наука в то время имела примером только феодализм в Зап.Европе)

%)) Это откуда такой "всезнайский" апломб про "историческую науку в то время"?
Выше вам приведён в пример Ключевский (которого Ленин читал), со всех сторон и досконально примеряющий феодализм к Руси, да и характеристика феодализма Гизо была широкоизвестна.

От Дмитрий Кропотов
К JesCid (31.01.2006 23:12:09)
Дата 01.02.2006 06:47:21

На вопросы

задаваемые в таком тоне отвечать, извините, желания нет.

>>В частности, по поводу феодализма в России. Если у Ленина не было четкого представления, что же является характерным для феодального строя (а его не было, т.к. историческая наука в то время имела примером только феодализм в Зап.Европе)
>
>%)) Это откуда такой "всезнайский" апломб про "историческую науку в то время"?
>Выше вам приведён в пример Ключевский (которого Ленин читал), со всех сторон и досконально примеряющий феодализм к Руси, да и характеристика феодализма Гизо была широкоизвестна.
Ваш пример вы сами не поняли - он относится, в лучшем случае, к периоду до 15го века, да и тогда на Руси феодализма не было.

От JesCid
К Дмитрий Кропотов (01.02.2006 06:47:21)
Дата 01.02.2006 13:49:35

И тогда я отвечу :)

Существование феодализма в России обосновано в трудах Н.П. Павлова-Сильванского, Б.Д. Грекова, С.Б. Веселовского, Л.В. Черепнина и многих других историков. В современной исторической науке феодализм рассматривается как социально-экономическая система, которая существовала в Западной, Центральной и Восточной Европе, а также в Закавказье, Средней Азии и в некоторых других регионах. В основе феодализма лежали поземельные и межличностные отношения: вассала и сеньора, подданного и сюзерена, крестьянина и земельного собственника (феодала). Феодализму свойственны сословно-юридическое неравенство, закреплённое правом, и специфическая военная организация. Духовно-нравственной и идеологической основой феодализма стало христианство, которое определяло характер культуры и быта. В России формирование феодализма началось в эпоху Древнерусского государства, когда зарождалась поземельная собственность. Основными субъектами феодализма были великокняжеская, а затем и царская власть, Русская православная церковь, сословия: дворянство и крестьянство.
(История Отечества)

Т.о. некто Дмитрий Кропотов заявляет себя единолично круче вышеперечисленных историков, лишь бы доказать, что марксист Покровский подтасовщик.

Тогда как сам Дмитрий Кропотов занимается откровенной ложью и очернением историков-марксистов.

От Дмитрий Кропотов
К JesCid (01.02.2006 13:49:35)
Дата 01.02.2006 17:12:00

И опять в лужу сядете

>Существование феодализма в России обосновано в трудах Н.П. Павлова-Сильванского, Б.Д. Грекова, С.Б. Веселовского, Л.В. Черепнина и многих других историков.
Так не было там феодализма вне зависимости оттого, что там указанные господа пытались обосновать.

> В современной исторической науке феодализм рассматривается как социально-экономическая система, которая существовала в Западной, Центральной и Восточной Европе, а также в Закавказье, Средней Азии и в некоторых других регионах.
Никогда ничего подобного там не существовало. Феодализм - строй, характерный только для Западной Европы.

>В основе феодализма лежали поземельные и межличностные отношения: вассала и сеньора, подданного и сюзерена, крестьянина и земельного собственника (феодала).
Вы же приводили почти правильное определение из словаря Брокгауза. А то, что вы тут пишете - это профанация.

>Феодализму свойственны сословно-юридическое неравенство, закреплённое правом
Как будто сословия при феодализме появились.
>и специфическая военная организация.
Специфическая - это какая?


>Духовно-нравственной и идеологической основой феодализма стало христианство, которое определяло характер культуры и быта. В России формирование феодализма началось в эпоху Древнерусского государства, когда зарождалась поземельная собственность. Основными субъектами феодализма были великокняжеская, а затем и царская власть, Русская православная церковь, сословия: дворянство и крестьянство.
>(История Отечества)
Ну, это как раз и есть профанация. Феодализм - это во-первых и главных - феодальный способ производства, а при чем тут царская власть? Ведь цари и до и после феодализма были.

>Т.о. некто Дмитрий Кропотов заявляет себя единолично круче вышеперечисленных историков, лишь бы доказать, что марксист Покровский подтасовщик.
Да ну, глупости. Не о Д.Кропотове речь, а о позиции современной науки.

>Тогда как сам Дмитрий Кропотов занимается откровенной ложью и очернением историков-марксистов.
Ну, за ярлычками дело никогда не станет.

От JesCid
К Дмитрий Кропотов (01.02.2006 06:47:21)
Дата 01.02.2006 13:47:24

Т.е. попросту занимаетесь лживой пропагандой. Ок.

>задаваемые в таком тоне отвечать, извините, желания нет.

Вы вовремя ссылаетесь на тон.

>>Выше вам приведён в пример Ключевский (которого Ленин читал), со всех сторон и досконально примеряющий феодализм к Руси, да и характеристика феодализма Гизо была широкоизвестна.
>Ваш пример вы сами не поняли - он относится, в лучшем случае, к периоду до 15го века, да и тогда на Руси феодализма не было.

Да, пример до 15 века. Это очевидно и на это мной указывалось. После 15 века в Европе феодализм уже переходил в капитализм - натуральное хозяйствование заканчивалось и на сцену выступили денежные отношения, земли стали закладываться, продаваться и т.д..
На Руси этот процесс начался несколько позже. В 15 веке было окончательно закреплены земли за боярами.

Отсюда я делаю вывод, что вы даже в хронологии несведущи.

А то, что вы не понимаете кто есть сюзерен (или делаете вид, всё же вы ведь не глупы) и потому не осиливаете Ключевского с его князьями да боярами - отлично выдаёт и без того вашу начитанность.

> да и тогда на Руси феодализма не было

Аминь. Да преувеличится вера ваша :)
Аргументов кроме заклинаний и апломба (при полном нуле по предмету), как вижу, нет :)
Спасибо за выступление :)

От Дмитрий Кропотов
К JesCid (01.02.2006 13:47:24)
Дата 01.02.2006 17:15:52

Я уже говорил - ликбезом занимаюсь

>>задаваемые в таком тоне отвечать, извините, желания нет.
>Вы вовремя ссылаетесь на тон.
Чего вас пропагандировать-то, больно вы мне нужны :)
>>Ваш пример вы сами не поняли - он относится, в лучшем случае, к периоду до 15го века, да и тогда на Руси феодализма не было.
>
>Да, пример до 15 века. Это очевидно и на это мной указывалось. После 15 века в Европе феодализм уже переходил в капитализм - натуральное хозяйствование заканчивалось и на сцену выступили денежные отношения, земли стали закладываться, продаваться и т.д..
Как обычно, никаких знаний по истории, голый апломб.

>На Руси этот процесс начался несколько позже. В 15 веке было окончательно закреплены земли за боярами.
Так у вас был феодализм (как вы сказали - до 15-го века) без закрепления земли за боярами? Все страньше и страньше.
ДАйте, уж будьте добры исторические рамки существования феодализма на Руси - в годах желательно.
А то за своим кумиром Покровским вы уже в 16м веке найдете на РУси "московский империализм"

>Отсюда я делаю вывод, что вы даже в хронологии несведущи.
Хи-хи.

>А то, что вы не понимаете кто есть сюзерен (или делаете вид, всё же вы ведь не глупы) и потому не осиливаете Ключевского с его князьями да боярами - отлично выдаёт и без того вашу начитанность.

>> да и тогда на Руси феодализма не было
>
>Аминь. Да преувеличится вера ваша :)
>Аргументов кроме заклинаний и апломба (при полном нуле по предмету), как вижу, нет :)
>Спасибо за выступление :)
Всегда пожалуйста.

От Дмитрий Кропотов
К Дмитрий Кропотов (01.02.2006 17:15:52)
Дата 01.02.2006 17:41:42

Итоги

В общем итоге, для феодализма характерны особые иерархически организованные отношения внутри класса землевладельцев: Вассал-сюзерен-сюзерен второго порядка-сюзерен третьего порядка и т.д. до короля включительно.

В России никогда такой цепочки подчинения и отношений внутри класса землевладельцев не существовало. Соответственно, невозможно относить социально-экономический строй Руси к феодализму, если не грешить против истины.

После 15-го века все собственники земли на РУси подчинялись непосредственно царю, а не друг другу, а с 9-го до 15-го века (учитывая время ига) Русь представляла собой ряд княжеств, в которых правили князья - но не как феодалы, а как главы особых военных корпораций - дружин.

В некотором отношении поместья русских вотчинников имели сходство с феодальными манорами, что служило причиной для некоторых историков считать что на Руси был феодализм.
Но, например, такой известный медиевист, как М.Блок, также придерживался мнения что феодализм возник только в Западной Европе, позже в Испании, но ни в каких других странах.


От Potato
К Дмитрий Кропотов (25.01.2006 13:29:35)
Дата 27.01.2006 08:10:05

Спасибо за подтверждение моих слов.

Спасибо за подтверждение моих слов.

Мое утверждение о взаимосвязи между историей и идеологией Вы не прокомментировали. Молчание - знак согласия. Значит - Вы согласны.
Замечательно.

По Вашим словам, Ленин разбирался в политэкономии. Так что, если он (а вместе с ним и Сталин), считал, что в современной ему царской России были пережитки феодализма, то у меня нет причин ему не доверять.

Вы говорите: "Историк еще и интерпретирует имеющиеся факты и увязывает их с теорией".

Так я же сказал: "Обычно же историк занимается "интертрепацией" и систематизированием фактов, найденных другими".

Так что у нас полное понимание.

Вот Вы говорите, что Покровского критикуют. Но пока что Вы привели только одного критика, а именно Кобрина. А идеология Кобрина (теория, с которой он, по Вашим словам, увязывает факты) нам видна: Сталин был организатором массовых необоснованных репрессий. И вообще был неxорошим человеком. Все же хотелось бы узнать у Вас, как это стыкуется с идеологией тов. Мухина. Не почтите, пожалуйста, за большой труд разъяснить этот вопрос.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (27.01.2006 08:10:05)
Дата 31.01.2006 13:06:35

Не додумывайте

>Спасибо за подтверждение моих слов.
относительно намерений оппонента - меньше впросак будете попадать.

>Мое утверждение о взаимосвязи между историей и идеологией Вы не прокомментировали. Молчание - знак согласия. Значит - Вы согласны.
>Замечательно.
Ничего подобного, Не прокомментировал - означает - не прокомментировал и ничего более. Никогда не видели в кино, когда обращается журналист к политику по поводу какого-то события - а в ответ - без комментариев. И даже продажные журналисты не наглеют, чтобы объявлять "молчание - знак согласия".
Что касается науки и идеологии и их соотношения - вопрос сложный и я не собирался его касаться в нескольких репликах.

>По Вашим словам, Ленин разбирался в политэкономии. Так что, если он (а вместе с ним и Сталин), считал, что в современной ему царской России были пережитки феодализма, то у меня нет причин ему не доверять.
Политэкономия и история - не одно и тоже. Ленин никогда специально не исследовал историю Руси, даже капитализм на Руси он отделял от обычного европейского, называя его "военно-феодальным". Т.е. подмечал разницу от капитализма европейского.
А по поводу феодализма на Руси он никогда не высказывался, насколько мне известно.

>Вот Вы говорите, что Покровского критикуют. Но пока что Вы привели только одного критика, а именно Кобрина. А идеология Кобрина (теория, с которой он, по Вашим словам, увязывает факты) нам видна: Сталин был организатором массовых необоснованных репрессий. И вообще был неxорошим человеком.
Из критики Кобрина я беру не идеологические моменты, а упреки в подгонке фактов под теорию.

>Все же хотелось бы узнать у Вас, как это стыкуется с идеологией тов. Мухина. Не почтите, пожалуйста, за большой труд разъяснить этот вопрос.
Что именно стыкуется и с каким место идеологии Мухина? Мне идеология Мухина не очень интересна, тем более, никакой определенной идеологии у него нет - есть некоторая доля интуиции исследователя-самоучки, не отягощенного систематическим образованием, которая позволяет ему нащупывать или угадывать решение ключевых вопросов современности.
Мухин - типа братьев Монгольфье, которые придумали, как создать летательный аппарат, руководствуясь бредовой теорией.
Когда Мухину требуется предложить решение реального практического вопроса он выступает как стихийный марксист.

От Potato
К Дмитрий Кропотов (31.01.2006 13:06:35)
Дата 03.02.2006 14:22:13

А почему капитализм был феодальным? Опять попали впросак?

А почему капитализм был феодальным? Опять попали впросак?

Сначала Вы попали впросак, утверждая, что Ленин не знал историю России. На мой аргумент, что Ленину не удалось бы "встроить" в Россию свою идеологию, если бы он истории России не знал, ответа у Вас не нашлось. Осталось только ссылаться на политиков из кино.

Вы говорите: "Политэкономия и история - не одно и тоже.". Естественно. Но разве Ленин не изучал развитие капитализма в России. А что было до капитализма, по-вашему, осталось для него полным мраком?
Даже Вам пришлось признать, что Ленин видел в современной ему России пережитки феодализма. А откуда они, по-вашему, взялись? Появились при развитии капитализма?

Ранее Вы говорили: "Историк еще и интерпретирует имеющиеся факты и увязывает их с теорией." А теория Кобрина состоит в том, что Сталин был злым и нехорошим диктатором, организовавшим массовые репрессии. Использовавшим историков, чтобы как часть своей репрессивной машины. И критикует он Покровского не самого по себе, а именно как часть оной репрессивной машины. Так что, если Вы согласны с критикой Покровского ("Претензии к Покровскому у историков как раз в том и состоят, что из ученого он стал популяризатором, совал марксизм куда надо и куда не надо, занимался гонениями на других ученых"), то, следовательно, Вы согласны и с его мнением о Сталине. Именно Сталин (по Кобрину) совал марксизм в историю и организовывал гонения. Снова сошлетесь на политика из кино?

От Дмитрий Кропотов
К Potato (03.02.2006 14:22:13)
Дата 03.02.2006 15:00:28

Опять попали впросак - это вы о себе :)?

>А почему капитализм был феодальным? Опять попали впросак?
Да бог его знает. Владимир Ильич не расшифровал. Видимо, видел в нем некоторые черты феодализма.

>Сначала Вы попали впросак, утверждая, что Ленин не знал историю России. На мой аргумент, что Ленину не удалось бы "встроить" в Россию свою идеологию, если бы он истории России не знал, ответа у Вас не нашлось. Осталось только ссылаться на политиков из кино.
Знать и понимать историю - вещи разные, тем более, быть ученым-историком. Ученым-историком Ленин, безусловно, не был.

>Вы говорите: "Политэкономия и история - не одно и тоже.". Естественно. Но разве Ленин не изучал развитие капитализма в России. А что было до капитализма, по-вашему, осталось для него полным мраком?
А это не только для него мраком осталось. Скажем, азиатскую формацию (а строй России был более близок к ней, чем к феодализму) изучать начали только в советское время. Маркс очень осторожно высказывался в том смысле, что азиатский способ производства - это нечто совершенно особое.

>Даже Вам пришлось признать, что Ленин видел в современной ему России пережитки феодализма. А откуда они, по-вашему, взялись? Появились при развитии капитализма?
Влияние феодализма иных стран, к примеру. Плюс просто определение через название похожего в других странах.

>Вы согласны и с его мнением о Сталине. Именно Сталин (по Кобрину) совал марксизм в историю и организовывал гонения. Снова сошлетесь на политика из кино?
Очень скучно с вами дискутировать. Во-первых, я ничего не говорил про отношение Кобрина к Сталину - чего вы это тут приплетаете?
Во вторых, я только за, чтобы толкать марксизм в историю, но надо это делать научными методами, а не политруковскими, как это делал Покровский - находя в 16м веке на Руси московский империализм и считая русских царей лишь младшими братьями Тюдоров и Габсбургов. Называется это - профанация.
Особый русский путь безусловно, был.

От Potato
К Дмитрий Кропотов (03.02.2006 15:00:28)
Дата 04.02.2006 23:29:39

А что Вы имеете против политруков?

А что Вы имеете против политруков?

Вы сами сказали: "Историк еще и интерпретирует имеющиеся факты и увязывает их с теорией." А теория уже неразрывно связана с идеологией. То есть историк - солдат идеологического фронта. А где солдаты - там должны быть и политруки. Кстати, главным политруком в СССР был ПОЛИТический РУКоводитель - генсек ВКП(б)-КПСС.

На мой аргумент, что Ленину не удалось бы "встроить" в Россию свою идеологию, если бы он истории России не знал, ответа у Вас не нашлось. Сначала ссылались на политиков из кино. Ваша сентенция: "Знать и понимать историю - вещи разные", - ответом снова не является.

Теперь оказывается, что Ленин был некомпетентен не только в истории, но и в политэкономии. Не знал, что было в России до капитализма. Ваше утверждение: "азиатскую формацию (а строй России был более близок к ней, чем к феодализму) изучать начали только в советское время", - к делу не относится. В Царской России и без марксистов были политэкономы.

Кстати, Маркс создал свои политэкономические теории не на пустом месте. Наверное, помните 3 источника марксизма?

На мой вопрос, откуда взялись уведенные Лениным в современной ему России пережитки феодализма, Вы ответить снова не смогли. Ваше утверждение: "Влияние феодализма иных стран, к примеру. Плюс просто определение через название похожего в других странах", - абсолютно непонятно. По-Вашему, феодальные вассальные отношения появились в России при развитии капитализма сами по себе, или их ввел царь Николай Второй?

Забавно читать Ваше утверждение: "я ничего не говорил про отношение Кобрина к Сталину - чего вы это тут приплетаете?". Разве Вы не дали ссылку на статью Кобрина? То есть не рекомендовали её нам, как заслуживающую доверия? А 90% этой статьи - критика Сталина и его подручных-политруков. Остальные 10% - критика других периодов существования СССР. Покровский критикуется не сам по себе, а именно, как Сталинский политрук. А если Вы не согласны с этой статьей, зачем Вы дали на нее ссылку?

Вот Вы утверждаете: "Особый русский путь безусловно, был.". Не могли бы Вы разъяснить, чем особенна особость русского пути? Ведь особый путь был у любой страны. Например, даже у весьма похожих Англии и Франции свои особые пути. Даже во Франции были особые пути у разных регионов - Вандеи и Жиронды, например.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (04.02.2006 23:29:39)
Дата 06.02.2006 13:31:35

когда они в науку не лезут - ничего не имею против

>Вы сами сказали: "Историк еще и интерпретирует имеющиеся факты и увязывает их с теорией." А теория уже неразрывно связана с идеологией. То есть историк - солдат идеологического фронта. А где солдаты - там должны быть и политруки. Кстати, главным политруком в СССР был ПОЛИТический РУКоводитель - генсек ВКП(б)-КПСС.
Историк - ученый. И если он видит, что факты не соответствуют идеологии, он должен делать выбор в пользу фактов, по крайней мере, ставить необходимость доработки теории, чтобы она в рамках заданной идеологии включала в себя факты. Если это невозможно, ученый (а не политрук) сделает вывод о несостоятельности идеологии.

>На мой аргумент, что Ленину не удалось бы "встроить" в Россию свою идеологию, если бы он истории России не знал, ответа у Вас не нашлось.
А это никак не связано. Встраивание идеологии определяется тем, насколько она соответствует чаяниям масс. А чаяния масс можно было увидеть и не вникая глубоко в историю России, в вопрос об особенностях ее пути развития.

>Сначала ссылались на политиков из кино. Ваша сентенция: "Знать и понимать историю - вещи разные", - ответом снова не является.
Почему же не является? Можно знать кучу фактов истории, но ничего в ней не понимать. Пример - Фоменко.
Так и с Покровским. Знал, он, безусловно много, но понимал - не очень, иначе не нашел бы в России московский империализм в 16м веке.

>Теперь оказывается, что Ленин был некомпетентен не только в истории, но и в политэкономии. Не знал, что было в России до капитализма.
Не знал. Более того, он и в других вопросах ошибался. Например, большинство марксистов считали российскую общину и общину вообще продуктом разложения первобытнообщинного коммунизма - это было ошибочное мнение.

>Ваше утверждение: "азиатскую формацию (а строй России был более близок к ней, чем к феодализму) изучать начали только в советское время", - к делу не относится. В Царской России и без марксистов были политэкономы.
И кто же это :)? В России не было самостоятельной школы политэкономии окромя марксистской. Тем более, нужны не просто политэкономы, а придерживающиеся унитарно-стадиальной концепции всемирной истории.

>Кстати, Маркс создал свои политэкономические теории не на пустом месте. Наверное, помните 3 источника марксизма?
И что? Как раз заслуга Маркса в том, что он выявил генезис западноевропейского кап.общества, а значит, капиталистического общества вообще и этой стадии развития человечества.
А вот об особенностях развития обществ в России он имел смутное представление и специально этим не занимался. Других дел хватало.

>На мой вопрос, откуда взялись уведенные Лениным в современной ему России пережитки феодализма, Вы ответить снова не смогли. Ваше утверждение: "Влияние феодализма иных стран, к примеру. Плюс просто определение через название похожего в других странах", - абсолютно непонятно. По-Вашему, феодальные вассальные отношения появились в России при развитии капитализма сами по себе, или их ввел царь Николай Второй?
Мало ли что я не смог ответить. Вы же спрашивали - что имел ввиду Ленин под определением военно-феодальный капитализм. Я показал, что возможна и иная интерпретация.

>Забавно читать Ваше утверждение: "я ничего не говорил про отношение Кобрина к Сталину - чего вы это тут приплетаете?". Разве Вы не дали ссылку на статью Кобрина? То есть не рекомендовали её нам, как заслуживающую доверия? А 90% этой статьи - критика Сталина и его подручных-политруков.
Я дал ссылку на место в статье Кобрина, где он излагает фактологию про Покровского, а вовсе не вообще про нее. Это ваш метод - додумывать за оппонента. НЕ лучше ли просто спросить - впросак попадать не будете. Если вам это было интересно - спросили бы прямо - как вы оцениваете мнение Кобрина о Сталине и т.д.
Вместо этого вы начали фантазировать.

>Остальные 10% - критика других периодов существования СССР. Покровский критикуется не сам по себе, а именно, как Сталинский политрук. А если Вы не согласны с этой статьей, зачем Вы дали на нее ссылку?
На излагаемые в ней факты. Просто удивительно, какие вы выдумки мне в вину ставите.

>Вот Вы утверждаете: "Особый русский путь безусловно, был.". Не могли бы Вы разъяснить, чем особенна особость русского пути? Ведь особый путь был у любой страны. Например, даже у весьма похожих Англии и Франции свои особые пути. Даже во Франции были особые пути у разных регионов - Вандеи и Жиронды, например.
Особый в смысле развития общественного производства. В Англии и Франции он совпадал с развитием производства вообще - именно там был классический феодализм, о котором писал Маркс.
В России его не было - в этом смысле ее путь особый.

Вообще-то говоря, дискуссия началась с выяснения отношения к Покровскому - был ли он крутым историком-марксистом (мнение Поута) или политруком-популяризатором (хотя и пришедшим из историков-профессионалов) (мнение Кобрина, которое я, взвесив факты, склонен разделить).
В подтверждение своей версии я привел ряд цитат из работ Покровского, где он, в частности, находит
в России 16го века московский империализм.
Полагаю, цитаты вполне подтверждают мою точку зрения.
Если вы с ней несогласны - приводите контрцитаты, мнения других историков.
А болтать просто так и отвечать на ваши вздорные обвинения (раз дал ссылку на статью Кобрина - значит, разделяешь _все_ его взгляды - абсурд да и только) особой охоты нет.

От Potato
К Дмитрий Кропотов (06.02.2006 13:31:35)
Дата 07.02.2006 08:04:44

"Мало ли что я не смог ответить." - Это шедевр!!!

"Мало ли что я не смог ответить." - Это шедевр!!!

1. Откуда у Вас такая нелюбовь к политрукам? Вашу сентенцию об историках можно переложить так: "Командир роты - человек с военным образование. И если он видит, что факты не соответствуют идеологии, он должен делать выбор в пользу фактов, по крайней мере, ставить необходимость доработки теории, чтобы она в рамках заданной идеологии включала в себя факты. Если это невозможно, Командир роты (а не политрук) сделает вывод о несостоятельности идеологии.". Замечательно.

2. Вы говорите: "Встраивание идеологии определяется тем, насколько она соответствует чаяниям масс. А чаяния масс можно было увидеть и не вникая глубоко в историю России, в вопрос об особенностях ее пути развития." В корне не верно. Сегодня у масс одни чаяния, завтра - другие. Для того чтобы встроить идеологию, нужно знать ради чего народ пойдет на жертвы. И как его на это мобилизовать. И много других вещей. А это для этого надо знать, как народ вел себя в разных обстоятельствах.

3. Рассуждения о Фоменко к делу не относятся.

4. Вы действительно считаете, что до Маркса в России никто не "умел судить о том -
Как государство богатеет, И чем живет, и почему Не нужно золота ему, Когда ПРОСТОЙ ПРОДУКТ имеет?" А на Западе никто не знал, что такое капитализм?

5. "Вы же спрашивали - что имел ввиду Ленин под определением военно-феодальный капитализм. Я показал, что возможна и иная интерпретация." Вы показали, что "не смог[ли] ответить". И больше ничего.

6. Вы говорите: "Если вам это было интересно - спросили бы прямо - как вы оцениваете мнение Кобрина о Сталине и т.д.
Вместо этого вы начали фантазировать."
Смотрим мой пост:
http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1262.htm
"Кстати, о статье Кобрина. Согласны ли Вы с его мнением о сталинских репрессиях?".
Где ответ?

7. Вы говорите об особом пути России: "Особый в смысле развития общественного производства. В Англии и Франции он совпадал с развитием производства вообще - именно там был классический феодализм, о котором писал Маркс." Так чем же путь России противеоречил "развитию общественного производства?"

8. Вы говорите: "В России его [феодализма] не было - в этом смысле ее путь особый." Замечательно. Смотрим Ваш пост: http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1388.htm
Как считал выдающийся французский медиевист М. Блок, феодальными в точном смысле слова первоначально были лишь Франция, Западная Германия и Северная Италия. В дальнейшем этот регион расширился за счет Англии и Южной Италии. К этому центральному ядру примыкали области в той или иной степени феодализированные — Северо-Западная Испания и Саксония. За этими пределами феодализм в Европе не существовал. Не были феодальными ни скандинавские страны, ни Ирландия, не говоря уже о остальных.20"
Bloch М. Feudal Society. Vol. 1 Chicago, 1974. P. 176-189, Vol. 2. P. 441-447.
цит. по Семенов Ю, Философия истории, с.466.

Замечательно. Согласно этой цитате, феодализма не было также в Пруссии (восток Германии), Австрии (включая Венгрию и Чехословакию), Швеции. Значит путь России не такой уж особый?

9. Вы говорите: "Вообще-то говоря, дискуссия началась с выяснения отношения к Покровскому - был ли он крутым историком-марксистом (мнение Поута) или политруком-популяризатором (хотя и пришедшим из историков-профессионалов) (мнение Кобрина, которое я, взвесив факты, склонен разделить).". Неувязочка. http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1169.htm
"Претензии к Покровскому у историков как раз в том и состоят, что из ученого он стал популяризатором, совал марксизм куда надо и куда не надо, занимался гонениями на других ученых.". А также Ваше мнение о Ленине.

10. Вы говорите: "Если вы с ней несогласны - приводите контрцитаты, мнения других историков.". Ну вот смотрим на интернете определение барщины. http://encycl.accoona.ru/?id=5689
форма земельной ренты, даровой принудительный труд зависимого крестьянина, работающего собственным инвентарем в хозяйстве феодала. В Зап. Европе барщина распространилась с 8-9 вв., с 12-13 вв. начала вытесняться оброками и к 14-15 вв. сошла на нет. В странах Востока барщина не получила широкого распространения. На Руси появилась во времена Киевского государства. Широко распространилась в Европейской России во 2-й пол. 16 - 1-й пол. 19 вв. После отмены крепостного права в 1861 сохранилась для временнообязанных крестьян как издольщина. Отменена в 1882.
http://www.humanities.edu.ru/db/msg/37785
Барщина - бесплатный принудительный труд крепостного крестьянина, работавшего со своим инвентарем в хозяйстве феодала за право пользования полученным от владельца участком земли. Появилась еще в Древнерусском государстве и зафиксирована в Русской Правде, как временный вид барщины по договору. С XIII-XIV вв. барщина получила значительное распространение в хозяйствах монастырей и бояр.

Как видим, Ваше мнение о наличии отсутствия феодалов в России, как минимум, не бесспорно.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (07.02.2006 08:04:44)
Дата 09.02.2006 08:58:16

Перестанье передергивать

>"Мало ли что я не смог ответить." - Это шедевр!!!
Я и не обещал давать ответы на любой вопрос.

>1. Откуда у Вас такая нелюбовь к политрукам?
Перестаньте передергивать. Не ко всем политрукам, а к лезущим в науку.



От Пуденко Сергей
К Дмитрий Кропотов (09.02.2006 08:58:16)
Дата 09.02.2006 18:21:01

От науки


Дмитрий Кропотов сообщил в новостях
следующее:1399@vstrecha...

> >1. Откуда у Вас такая нелюбовь к политрукам?
> Перестаньте передергивать. Не ко всем политрукам, а к лезущим в науку.
>
Вы как раз по натуре прямо политрук , точнее - сержант агитпропа
примерно 1938го года. . "От науки", а то . Таких было полно, десятки
тысяч. Точно так же издевались над Покровским тогда.



От Дмитрий Кропотов
К Пуденко Сергей (09.02.2006 18:21:01)
Дата 10.02.2006 09:42:45

Политруки переходят на личности


>Вы как раз по натуре прямо политрук , точнее - сержант агитпропа
>примерно 1938го года. . "От науки", а то . Таких было полно, десятки
>тысяч. Точно так же издевались над Покровским тогда.

а ученые обсуждают позиции. Так что из процитированных выше ваших фраз читатели вполне в состоянии сделать правильный вывод о том, кто из нас двоих больше похож на политрука :).

А про Покровского вам бы не судить с чужих слов. Вот, скажем, разделяете вы его тезис о том, что в 16м веке существовал московский империализм?

От Пуденко Сергей
К Дмитрий Кропотов (10.02.2006 09:42:45)
Дата 11.02.2006 12:20:16

ДолбоДятлизм

Гоните Вы, потому что не удосуживаетесь понимать форумные тексты . Я
его (МН) читал, как и его критиков (сталинских) еще 20 лет назад , с
тех пор книги у
меня на полке,довольно регулярно использую для дела, в том числе - на
форуме.
Некоторые исследования и введенные в оборот МК массивы до сих пор не
имеют аналога. Концепции Покровского плодобьворно используют другие
авторы. Ленин не был ни прфоаном, ни тоем более блаженным идиотом,
развернув обучение истории в тов ремя и в тех обсоятелствах благодаря
учебнику Покровского. Поскольку Вы аттестуя себя "марсыстом" маниакально
наставиваете на том что Ленин в данном случае был таковым, в десятый
что ли раз, и продолбили уже целое дупло, проще считать Вас дятлом.

Вы его НИЧЕГО не читали, но упорно и вызывающе хамите ("лезет в
науку") , не сбавляя градуса хамства, в десятый раз в отношении
неизвестного Вам автора. Трудно расценить такую манеру иначе чем
преднамеренное сведение дискуссии к
обмену оскрблениями. И потом демагогически требуете не переходить на
личности,
прикрывая право впредь хамить и далее.


Дмитрий Кропотов сообщил в новостях
следующее:1421@vstrecha...
>
>
> А про Покровского вам бы не судить с чужих слов.

поскольку Вы игнорируете и не читаете того на что отвечаете,
демонстрируя наглую манеру ведения спора, обсуждать с Вами Покровского
,как уже несколько раз говорил, я не собираюсь.

>Вот, скажем, разделяете вы его тезис о том, что в 16м веке существовал
московский империализм?

Точно так же ничего не желая осваивать по сути, и с сотнями ученых,
ведомственные агитпроповцы цеплялись к "окончаниям слов" в 1938, был
капитализм,не был,был феодализм.не был,был империализм, не был. Марксизм
это,не марсизм. Лениизм,не ленинизм. Выготский педолог,пеология не
наука, а буржуазный извращизм.
Смысл прозрачен.
Главное - остоять самому себе придуманное право ставить удостоверяющую
резиновую печать с мелькающим набором корней, кончающихся на "-изм",
как делал геркулесовец Полыхаев. Можете нанять Серну Семеновну,"смысла"
такой работы не убудет. Ставили те, кто сидел в предбаннике у Мехлиса.
Вам ,такому же мехлисовцу, главное - виртуальную синюю печать
ставить,ну и ставьте себе, никакую "науку" такая указивка уже не
волнует -Мехлисов и предбанников больше нет

Вывод
долбоДятлизм.





От Дмитрий Кропотов
К Пуденко Сергей (11.02.2006 12:20:16)
Дата 13.02.2006 09:43:18

Лучше бы

>Гоните Вы, потому что не удосуживаетесь понимать форумные тексты .
чего по делу сказали. То, что помоями обливать вы умеете - ни для кого не секрет. Но интересуют аргументы.
> Я
>его (МН) читал, как и его критиков (сталинских) еще 20 лет >назад , с
>тех пор книги у
>меня на полке,довольно регулярно использую для дела, в том >числе - на
>форуме.
Ну так скажите - разделяете вы мысль Покровского о московском империализме 16-го века на Руси или нет?


>Некоторые исследования и введенные в оборот МК массивы до сих >пор не
>имеют аналога.
Имя сестра, имя (c)?
Что же это за концепции, поведайте, пожалуйста?

>Концепции Покровского плодобьворно используют другие
>авторы.
Кто именно и какие именно концепции?
Может, король-то голый, раз сами его ревнители ничего конкретного о величии его достижений сказать не могут?
Какие научные проблемы разрешил Покровский, чего добился, кроме как выкручиванием рук академикам чтобы заставить их принять в действительные члены "красных профессоров"?

>Ленин не был ни прфоаном, ни тоем более блаженным идиотом,
>развернув обучение истории в тов ремя и в тех обсоятелствах >благодаря
>учебнику Покровского.
Ну, на безрыбье и рак рыба, я и не оспаривал роли Покровского как популяризатора.

>Поскольку Вы аттестуя себя "марсыстом" маниакально
>наставиваете на том что Ленин в данном случае был таковым, в >десятый
>что ли раз, и продолбили уже целое дупло, проще считать Вас >дятлом.
Кем таковым? Вы сами-то поняли, что сказали? Я, лично, кроме банальной ругани в свой адрес в этой вашей фразе никакого смысла не уловил.


> Вы его НИЧЕГО не читали, но упорно и вызывающе хамите ("лезет в
>науку") , не сбавляя градуса хамства, в десятый раз в отношении
>неизвестного Вам автора. Трудно расценить такую манеру иначе чем
>преднамеренное сведение дискуссии к
>обмену оскрблениями. И потом демагогически требуете не переходить на
>личности,
>прикрывая право впредь хамить и далее.
Почему же не читал - как раз читал. Плюс читал мнение историков на его счет.

>Вывод
>долбоДятлизм.
Кто как обзывается, тот сам так называется :)




От Potato
К Дмитрий Кропотов (10.02.2006 09:42:45)
Дата 11.02.2006 06:23:18

А разве Вы не обвиняли Покровского в марксизме и организации гонений?

А разве Вы не обвиняли Покровского в марксизме и организации гонений?

Кстати, где же обещанное разъяснение Вашего отношения к кобринскому описанию сталинских репрессий?

От Дмитрий Кропотов
К Potato (11.02.2006 06:23:18)
Дата 13.02.2006 09:36:00

Обвинял не я, а Колбин

>А разве Вы не обвиняли Покровского в марксизме и организации гонений?
взвесив факты, им представленные, я склонен с его доводами согласится.
В данном случае мы обсуждаем не позицию историка-Покровского, а действия политрука-Покровского, который, в частности, принимал участие в выкручивании рук академикам АН в 20-е годы, чтобы заставить их проголосовать за "красных профессоров" и себя в том числе.

>Кстати, где же обещанное разъяснение Вашего отношения к кобринскому описанию сталинских репрессий?
Я вам обещал? Не выдумывайте. Я лишь указал вам, что не надо фантазировать о моей позиции по отношению к тому или иному вопросу, когда можно просто спросить. Но необязательно мне захочется отвечать на ваши вопросы, тем более ставящиеся в таком тоне.

От Дмитрий Кропотов
К Дмитрий Кропотов (13.02.2006 09:36:00)
Дата 16.02.2006 08:52:06

История противостояния псевдомарксизма и АН СССР

Кстати, Ленин и Сталин (а также другие руководители-практики - Молотов,Каганович и др.) отнюдь не лезли в академики. Этим занимались "марксисты-теоретики" и прикрывающиеся марксистскими лозунгами ученые других областей.


Вот что раскопал Мирон в своей интересной именно фактологией (в других отношениях - крайне спорной) статьей о репрессиях в науке.
"
Первый поход "в науку" (в 1925 году) кончился для послеленинских марксистско–ориентированных лидеров СССР полным провалом - Зиновьева, Каменева, Бухарина и ещё десяток "вождей", захотевших полакомиться научным престижем, не допустили даже к сдаче документов для баллотировки в академики за отсутствием у претендентов серьёзного образования и научных трудов. Зато всех настоящих учёных - Павлова, Ольденбурга, Соболевского, Платонова и
многих других переизбрали в АН СССР, а Тарле стал сначала членом-корреспондентом, а затем и академиком.

В 1928 г. Покровский написал записку в Политбюро ЦК ВКП(б): "Нужно
или радикально реорганизовать (академию. - Авт.) в смысле личного состава", особенно её гуманитарное отделение, "или вовсе его прикрыть". Сама "реорганизация" началась за год до этой записки - ВЦИК отменил "царский" устав РАН и ввёл новый, "марксистский". Кандидатов в академики получили право выдвигать "общественные организации" - партячейки, ЖЭКи и т.п. Не помогло. Покровского, Бухарина, историка-марксиста Лукина, литературоведа-марксиста Фриче и других "диалектиков" хотя и допустили к баллотировке на этот раз, но при тайном голосовании с треском провалили. Это был открытый вызов настоящих учёных марксистским неучам. Вследствие этого записке Покровского был дан ход - ей были посвящены целых три заседания Политбюро.

Дальше случилось вот что: весной 1928 г. ВЦИК очередным постановлением: передал РАН в подчинение Совнаркома СССР, и она стала одним из наркоматов правительства. Тогдашний предсовнаркома Алексей Рыков издал распоряжение как "президент" АН СССР - двукратно увеличить число "ставок" академиков и членов-корреспондентов (с 43 до 85) и изменить сроки выборов. Вопреки многолетней традиции выбирать раз в пять лет, Рыков назначил новые выборы на 12 декабря 1928 г. Оппозиционеры - Павлов, Ольденбург, Соболевский и другие "императорские академики" призвали членов Общего собрания бойкотировать собрание 13 декабря 1928 г. и сорвали кворум. Так повторялось ещё два раза. В конце концов академиков сломали. Они пришли на общее собрание 13 февраля (кроме "буянов" - Павлова, Ольденбурга и некоторых других) и там проголосовали за марксистов. Отметим, что у Сталина никогда и в мыслях не было балотироваться в академики. Академик Павлов заявил властям: "Оставьте Академию наук в покое". Самое интересное, что национально ориентированные большевики такие как Молотов, Сталин, Каганович, Ворошилов даже в мыслях не имели становится академиками.

"
http://212.188.13.195/nvz/forum/3/archive/158/158091.htm

От Potato
К Дмитрий Кропотов (16.02.2006 08:52:06)
Дата 17.02.2006 15:04:23

Зачем Вы оправдываетесь? В антиленинизме-антисталинизме нет ничего плохого!

Зачем Вы оправдываетесь? В антиленинизме-антисталинизме нет ничего предосудительного!

Никто Вас за это не съест.
Ведь не при совке живем. Благодаря Горбачеву и Ельцину у нас демократия и плюрализм мнений.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (17.02.2006 15:04:23)
Дата 20.02.2006 12:05:48

Я оправдываюсь?

>Зачем Вы оправдываетесь? В антиленинизме-антисталинизме нет ничего предосудительного!

>Никто Вас за это не съест.
>Ведь не при совке живем. Благодаря Горбачеву и Ельцину у нас демократия и плюрализм мнений.
Разве что указываю читателям - где ваши фантазии относительно меня и моей позиции, а где собственно выражение моей позиции.

От Potato
К Дмитрий Кропотов (20.02.2006 12:05:48)
Дата 20.02.2006 22:26:45

Тогда зачем Вы приплели Зиновьева и Бухарина?

Тогда зачем Вы приплели Зиновьева и Бухарина?

Мы уже выяснили, что Вам не нравится деятельность политрука Покровского, который проводил в жизнь политику Ленина и Сталина по установлению идеологического контроля над исторической наукой в целом и учеными историками в частности.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (20.02.2006 22:26:45)
Дата 21.02.2006 10:00:19

А вы зачем Сталина приплели?

>Тогда зачем Вы приплели Зиновьева и Бухарина?

>Мы уже выяснили, что Вам не нравится деятельность политрука Покровского, который проводил в жизнь политику Ленина и Сталина по установлению идеологического контроля над исторической наукой в целом и учеными историками в частности.
Вот против этого я и возразил - Покровский проводил политику не Ленина и Сталина, а, скорее, Зиновьева с Каменевым, помогая им пролезть в академики.
И именно эти действия Покровского вызывают неприятие. Пусть бы себе написал еще 10 томов истории России как популяризатор ортодоксальной теории формаций - слова бы никто не сказал.
Но захотелось академиком быть вслед за старшими товарищами.


От Potato
К Дмитрий Кропотов (21.02.2006 10:00:19)
Дата 22.02.2006 08:23:25

По-Вашему, политруками-генсеками были не Ленин и Сталин, а Бухарин и Зиновьев?

По-Вашему, политруками-генсеками были не Ленин и Сталин, а Бухарин и Зиновьев?

Именно Ленин и начал запихивание марксизма в историческую науку и гонения на противников марксизма (философский пароход, например). О Сталине весьма красноречиво написал некий участник форума:
http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1423.htm
Пятичленку придумал политрук в вопросах истмата-Сталин. Декларация существования только пяти формаций, причем с обязательным прохождением каждым обществом всех их последовательно (ну,разве что исключая Монголию, которая. как известно, из первобытнообщинного строя шагнула сразу в феодализм) неизбежно наталкивается на противоречия с фактами.
В этом случае политруки от истории (Сталин, Покровский и Ко) начинают заметать неудобные факты под ковер (отрицание существования азиатской формации Сталиным) или притягивать их за уши (как Покровский притянул за уши феодализм и московский империализм на Руси)...

От Дмитрий Кропотов
К Potato (22.02.2006 08:23:25)
Дата 22.02.2006 14:29:33

Да именно так

>По-Вашему, политруками-генсеками были не Ленин и Сталин, а Бухарин и Зиновьев?
Да, в отношении науки.

>Именно Ленин и начал запихивание марксизма в историческую науку и гонения на противников марксизма (философский пароход, например).
Философский пароход - это не детище Ленина. Ленин к этому времени отошел от дел.
К тому же деятели, уплывшие на философском пароходе, по крайней мере, в области философии ничего собой не представляли.

> О Сталине весьма красноречиво написал некий участник форума:
>
http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1423.htm
>Пятичленку придумал политрук в вопросах истмата-Сталин. Декларация существования только пяти формаций, причем с обязательным прохождением каждым обществом всех их последовательно (ну,разве что исключая Монголию, которая. как известно, из первобытнообщинного строя шагнула сразу в феодализм) неизбежно наталкивается на противоречия с фактами.

>В этом случае политруки от истории (Сталин, Покровский и Ко) начинают заметать неудобные факты под ковер (отрицание существования азиатской формации Сталиным) или притягивать их за уши (как Покровский притянул за уши феодализм и московский империализм на Руси)...

Сталин придумал пятичленку в ответ на политическую необходимость, т.е. не как ученый, а как политик-руководитель. И никогда себя ученым не позиционировал, в отличие от.
Я же специально указал - политрук от истмата. Есть наука - истмат, в ней Сталин вел себя как политрук. Есть наука история - в ней Покровский вел себя как политрук.
Что вам, в конце концов, непонятно?

От Potato
К Дмитрий Кропотов (22.02.2006 14:29:33)
Дата 23.02.2006 09:42:06

Продолжаете заниматься схоластикой - 2?

Продолжаете заниматься схоластикой?

Вы говорите: "Философский пароход - это не детище Ленина. Ленин к этому времени отошел от дел."

Замечательно.
Но оный "пароход" имел место быть в середине 1922 года. А еще в конце 1922 года Ленин руководил созданием СССР (разработкой союзного договора). И только после этого отошел от дел.

Смотрим статью Ленина "О значении воинствующего материализма"
http://gumanitarist.narod.ru/filos/4_lenin_o_materializme.htm
"...естественник должен быть современным материалистом, сознательным сторонником того материализма, который представлен Марксом, то есть должен быть диалектическим материалистом. Чтобы достигнуть этой цели, сотрудники журнала “Под Знаменем Марксизма” должны организовать систематическое изучение диалектики Гегеля с материалистической точки зрения, т. е. той диалектики, которую Маркс практически применял и в своем “Капитале” и в своих исторических и политических работах ..."

...

"Рабочий класс в России сумел завоевать власть, но пользоваться ею еще не научился, ибо, в противном случае, он бы подобных преподавателей и членов ученых обществ давно бы вежливенько препроводил в страны буржуазной “демократии”."

Вот Вам и пихание марксизма, и организация гонений.

Сам процесс создания "философского парохода" описан в http://www.rusarchives.ru/publication/deportation.shtml с позиций столь уважаемого Вами Кобрина.
Интересна цитата из ленинского письма Дзержинскому: "Обязать членов Политбюро уделять 2-3 часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг, проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочки всех некоммунистических изданий. Добавить отзывы ряда литераторов-коммунистов (Стеклова, Ольминского, Скворцова, Бухарина и т. д.).".

О сталинском истмате. По Вашему никакой связи между истматом (ИСТОРИЧЕСКИМ материализмом) и историей нет? Занимаетесь схоластикой? За выступление в области истории, противоречащее догмам истмата, историк оказался бы, в лучшем случае, на философском пароходе. А догмы истмата определял главный политрук страны - Сталин.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (23.02.2006 09:42:06)
Дата 26.02.2006 13:44:01

Никакой схоластики -2

>Продолжаете заниматься схоластикой?
>Вы говорите: "Философский пароход - это не детище Ленина. Ленин к этому времени отошел от дел."

>Замечательно.
>Но оный "пароход" имел место быть в середине 1922 года. А еще в конце 1922 года Ленин руководил созданием СССР (разработкой союзного договора). И только после этого отошел от дел.
А не только Ленин решал такие вопросы.
Т.е. фактов, подтверждающих, что именно Ленин или Сталин инициировали создание философского парохода у вас нет - только домыслы и косвенные соображения.
Если вы найдете такие факты - милости просим. В этом случае придется признать, что Ленин и Сталин проявили себя как политруки от науки - попытавшись решить научные проблемы административными методами.


>Смотрим статью Ленина "О значении воинствующего материализма"
http://gumanitarist.narod.ru/filos/4_lenin_o_materializme.htm
>"...естественник должен быть современным материалистом, сознательным сторонником того материализма, который представлен Марксом, то есть должен быть диалектическим материалистом. Чтобы достигнуть этой цели, сотрудники журнала “Под Знаменем Марксизма” должны организовать систематическое изучение диалектики Гегеля с материалистической точки зрения, т. е. той диалектики, которую Маркс практически применял и в своем “Капитале” и в своих исторических и политических работах ..."
Но не сказано, что надо всех несогласных помножить на ноль.

>"Рабочий класс в России сумел завоевать власть, но пользоваться ею еще не научился, ибо, в противном случае, он бы подобных преподавателей и членов ученых обществ давно бы вежливенько препроводил в страны буржуазной “демократии”."
Здесь несомненная политруковщина. Научные споры таким образом не решаются.
Отличие Сталина с Лениным от Зиновьева и пр. в этом случае следующее.
Ленин и Сталин, считая что обладают наиболее совершенной научной теорией в то время, тем не менее, не пытались выдавать себя за ученых. Они Принимали решения о высылке несогласных (если таковые факты обнаружатся) именно как политики и гос. деятели, т.е. не рядясь в тогу ученых.
А Покровский, Зиновьев, БУхарин и т.д. этим не удовлетворялись, они пытались еще и в ученые пролезть. И в этом состоит их политруковщина.

>О сталинском истмате. По Вашему никакой связи между истматом (ИСТОРИЧЕСКИМ материализмом) и историей нет?
Опять фантазируете. Я такого не говорил. Истмат - теория более высокого уровня, чем отдельные исторические теории.

>Занимаетесь схоластикой? За выступление в области истории, противоречащее догмам истмата, историк оказался бы, в лучшем случае, на философском пароходе. А догмы истмата определял главный политрук страны - Сталин.
Но как правитель, как государственный деятель, а не как ученый. Т.е. не рядился в одежды овечки, не лицемерил, выкручивая руки академикам, чтобы они проголосовали за его принятие в АН.



От Potato
К Дмитрий Кропотов (26.02.2006 13:44:01)
Дата 27.02.2006 10:19:22

Re: Никакой схоластики...

1. Вы говорите: "фактов, подтверждающих, что именно Ленин или Сталин инициировали создание философского парохода у вас нет - только домыслы и косвенные соображения". Идем по ссылочке, которую я Вам давал:
http://www.rusarchives.ru/publication/deportation.shtml
Читаем: "Письмо В.И. Ленина Ф.Э. Дзержинскому

19 мая 1922 г.

т. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции.

Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим. Прошу обсудить такие меры подготовки.

Собрать совещание Мессинга, Манцева и еще кое-кого в Москве.

Обязать членов Политбюро уделять 2-3 часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг, проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочки всех некоммунистических изданий.

Добавить отзывы ряда литераторов-коммунистов (Стеклова, Ольминского, Скворцова, Бухарина и т. д.).

Собрать систематические сведения о политическом стаже, работе и литературной деятельности профессоров и писателей.

Поручить все это толковому, образованному и аккуратному человеку в ГПУ." И т.д.

Достаточно?

2. На приведенную мной цитату из Ленина о пропихивании марксизма, Вы ответили: "Но не сказано, что надо всех несогласных помножить на ноль.". Но во-первых, это была цитата о пропихивании марксизма, а не об организации гонений. Во-вторых, Ленин начал борьбу с несогласными. Так сказать, организовал высылку первой партии. А вот его преемник Сталин и перемножил несогласных на ноль. Бухарин и Зиновьев, которых Вы так любите упоминать, могли бы Вам это подтвердить.

3. Вы пишете: "Ленин и Сталин, считая что обладают наиболее совершенной научной теорией в то время, тем не менее, не пытались выдавать себя за ученых. Они Принимали решения о высылке несогласных (если таковые факты обнаружатся) именно как политики и гос. деятели". Замечательно. Это именно то что я утверждал (факт приведен выше). Я нигде никого не обвинял в том что они "рядились в тогу ученых". Как это связано с политруками, Вы тоже не объяснили.

4. На мои слова: "А догмы истмата определял главный политрук страны - Сталин.", Вы ответили: "Но как правитель, как государственный деятель, а не как ученый. Т.е. не рядился в одежды овечки, не лицемерил, выкручивая руки академикам, чтобы они проголосовали за его принятие в АН.". Я нигде не утверждал, что Сталин "выкручивал руки академикам, чтобы они проголосовали за его принятие в АН". Он руками Покровского выкручивал руки академикам, чтобы они следовали догмам истмата.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (27.02.2006 10:19:22)
Дата 27.02.2006 14:48:45

Достаточно

>т. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции.
>Достаточно?
Достаточно. Надеюсь, данные - не фальшивка. См. предыдущее письмо - что следует из факта обнаружения такой связи. А следует то, что в данном вопросе политик Ленин использовал вненаучные приемы для прекращения научных дискуссий. Но здесь он себя и позиционировал не как ученый, а как политик, действующий исходя из целесообразности.
Но согласитесь, ситуация выглядела бы иначе, если бы Ленин, будучи выбран президентом АН, выступил с ходатайством о такой высылке своих научных оппонентов. А именно так, по сути, поступал Покровский.

>2. На приведенную мной цитату из Ленина о пропихивании марксизма, Вы ответили: "Но не сказано, что надо всех несогласных помножить на ноль.". Но во-первых, это была цитата о пропихивании марксизма, а не об организации гонений. Во-вторых, Ленин начал борьбу с несогласными. Так сказать, организовал высылку первой партии. А вот его преемник Сталин и перемножил несогласных на ноль. Бухарин и Зиновьев, которых Вы так любите упоминать, могли бы Вам это подтвердить.

Ну, Сталин как раз пытался мешать множить на ноль несогласных. И, опять же, оба действовали не как ученые (в отличие от Покровского), а как политики-практики, руководствовавшиеся понимаемой ими целесообразностью.
Согласитесь, позиция совершенно несопоставимая. Пусть бы Покровский баллотировался в председатели президиума верх. совета, и, будучи облечен доверием народа, разогнал бы Академию наук - не как ученый, а как чиновник. Это еще как-то можно было понять.
Но он желает стать ученым, и для выполнения этого желания участвует в пропихивания в академию себя любимого и старших товарищей.

>Я нигде никого не обвинял в том что они "рядились в тогу ученых". Как это связано с политруками, Вы тоже не объяснили.
Я в ряжении в тогу ученых тоже Ленина со Сталиным не обвинял.

>Он руками Покровского выкручивал руки академикам, чтобы они следовали догмам истмата.
Очередные домыслы.

От Potato
К Дмитрий Кропотов (13.02.2006 09:36:00)
Дата 14.02.2006 07:21:44

Так Вам не нравятся действия Ленина и Сталина? Так бы сразу и сказали.

Так Вам не нравятся действия Ленина и Сталина? Так бы сразу и сказали.

Ведь инициатива выкручивания рук и прочие философские пароходы - их рук дело. А Покровский - лишь мелкий исполнитель. Теперь все ясно. Так бы сразу и сказали. А то тянули кота за хвост...
Теперь понятно, почему Вам не нравятся политруки.

От Дмитрий Кропотов
К Potato (14.02.2006 07:21:44)
Дата 16.02.2006 09:01:24

Ответ см.

http://vif2ne.ru/vstrecha/forum/5/co/1478.htm


От Михайлов А.
К Дмитрий Кропотов (25.01.2006 13:29:35)
Дата 25.01.2006 16:24:02

Интересная методологическая статья по феодализму (из «Истории Востока»).

http://gumilevica.kulichki.net/HE2/he2601.htm
http://gumilevica.kulichki.net/HE2/he2602.htm

>В частности, по поводу феодализма в России. Если у Ленина не было четкого представления, что же является характерным для феодального строя (а его не было, т.к. историческая наука в то время имела примером только феодализм в Зап.Европе), то он никак не мог найти феодализм в России. Кстати, его там никогда и не было.

В частности, разобраны вопросы что собственно есть феодализм, представления Маркса о феодализме и об азиатском способе производства, проблема «восточного феодализма» и т.д.

От Дмитрий Кропотов
К Михайлов А. (25.01.2006 16:24:02)
Дата 26.01.2006 14:46:37

А кто автор?

>
http://gumilevica.kulichki.net/HE2/he2601.htm
> http://gumilevica.kulichki.net/HE2/he2602.htm

>>В частности, по поводу феодализма в России. Если у Ленина не было четкого представления, что же является характерным для феодального строя (а его не было, т.к. историческая наука в то время имела примером только феодализм в Зап.Европе), то он никак не мог найти феодализм в России. Кстати, его там никогда и не было.
>
>В частности, разобраны вопросы что собственно есть феодализм, представления Маркса о феодализме и об азиатском способе производства, проблема «восточного феодализма» и т.д.

"Отличался от модели и феодализм в странах Востока, но отличия эти не столь значительны, чтобы поставить под сомнение общее соответствие модели. "
На Востоке феодализма никогда не было, ни совпадающего с моделью Маркса (Западноевропейского феодализма), ни отличающегося от ней.



От Михайлов А.
К Дмитрий Кропотов (26.01.2006 14:46:37)
Дата 26.01.2006 16:00:31

Не Семенов.:)

Автор д.и.н. Л.Б.Алаев

>>
http://gumilevica.kulichki.net/HE2/he2601.htm
>> http://gumilevica.kulichki.net/HE2/he2602.htm
>
>>>В частности, по поводу феодализма в России. Если у Ленина не было четкого представления, что же является характерным для феодального строя (а его не было, т.к. историческая наука в то время имела примером только феодализм в Зап.Европе), то он никак не мог найти феодализм в России. Кстати, его там никогда и не было.
>>
>>В частности, разобраны вопросы что собственно есть феодализм, представления Маркса о феодализме и об азиатском способе производства, проблема «восточного феодализма» и т.д.
>
>"Отличался от модели и феодализм в странах Востока, но отличия эти не столь значительны, чтобы поставить под сомнение общее соответствие модели. "


И это все что Вы оттуда для себя вынесли? Не уподобляйтесь Сепульке, которая читает только то. что соответствует её воззрениям.

>На Востоке феодализма никогда не было, ни совпадающего с моделью Маркса (Западноевропейского феодализма), ни отличающегося от ней.

1. В этой статье в частности показано, что марксова модель феодализма с западноевропейским феодализмом не совпадает (содержание, знаете ли, форме не тождественно)
2. Отсутствие феодализма на Востоке это не исторический факт, как Вы изволили выразится выше по ветке, а интерпретация истории Ю.И.Семеновым, которая может быть оспорена и истиной в последней инстанцией не является.

От Дмитрий Кропотов
К Михайлов А. (26.01.2006 16:00:31)
Дата 26.01.2006 21:04:37

Я уж посмотрел

>Автор д.и.н. Л.Б.Алаев
этот господин - известный специалист по востоку, но во всемирной истории и в марксизме он величина не очень-то большая.
Это видно по его высказываниям:
"Для К.Маркса и Ф.Энгельса казалось несомненным, что лишь народы Западной Европы прошли несколько стадий в своем развитии, прочие же, даже славянские народы Восточной Европы, вляются "неисторическими."
Откуда он подобную чушь выкопал? Дает в кавычках, но ссылки не указывает. Из-за таких Сепульки и кричат потом, что марксизм, дескать, западное и для Запада.



>>>В частности, разобраны вопросы что собственно есть феодализм, представления Маркса о феодализме и об азиатском способе производства, проблема «восточного феодализма» и т.д.
Разобраны на уровне приготовишки от всемирной истории, извините.
Чего стоят такие перлы как
"Она была использована К.Марксом не для подчеркивания параллельности развития Востока, а для условного обозначения первого в истории человечества этапа, того, который затем получил название "первобытнообщинного строя". "
Ну чушь же собачья, человек совершенно ни бельмеса не понимает ни во взглядах Маркса ни в марксизме - этож надо такое написать.
Дальше и читать не стоит.
ДАльше еще смешнее
"Об этом недвусмысленно, хотя и не буквально, сказано уже во "Введении к критике политической экономии", где "азиатский" способ производства оставлен на первое место [1]. "
Бредовые фантазии автора не имеют границ
Вы чтоже, тоже разделяете его точку зрения, что Маркс под азиатским способом производства понимал первобытнообщинный?
А книги Моргана он, значит, не читал и в упор не понимал :)
>>
>>"Отличался от модели и феодализм в странах Востока, но отличия эти не столь значительны, чтобы поставить под сомнение общее соответствие модели. "
>

>И это все что Вы оттуда для себя вынесли? Не уподобляйтесь Сепульке, которая читает только то. что соответствует её воззрениям.
Вижу, что вы даже этого не вынесли, в общем, как обычно.


>>На Востоке феодализма никогда не было, ни совпадающего с моделью Маркса (Западноевропейского феодализма), ни отличающегося от ней.
>
>1. В этой статье в частности показано, что марксова модель феодализма с западноевропейским феодализмом не совпадает (содержание, знаете ли, форме не тождественно)
Бред. Автор слишком слабо разбирается в вопросе феодализма - он не медиевист, а востоковед.
>2. Отсутствие феодализма на Востоке это не исторический факт, как Вы изволили выразится выше по ветке, а интерпретация истории Ю.И.Семеновым, которая может быть оспорена и истиной в последней инстанцией не является.
Это как раз исторический факт.

От Дмитрий Кропотов
К Дмитрий Кропотов (26.01.2006 21:04:37)
Дата 26.01.2006 21:11:39

Надо же как человек в свои фантазии уверовал

>>Автор д.и.н. Л.Б.Алаев
" Кажется невероятным, что великие цивилизации Востока Маркс считал в основе первобытными."
Главное, придумать бред покруче, а потом под него подверстывать факты. И не замечать тех, которые им противоречат.

"Экономические связи типично феодального типа - это обычно связи продуктообменные, нередко получающие форму взаимного дара, дарообмена. "
Даже стыдно цитировать подобное. Где же автор в оброке и барщине нашел дарообмен.

В общем, Алаев интересен как знаток фактологии Востока, а как доходит дело до обобщений и теории - туши свет.

От Пуденко Сергей
К Potato (21.01.2006 21:37:23)
Дата 22.01.2006 09:41:33

Re: Зато Ленин...


Potato сообщил в новостях
следующее:1227@vstrecha...
> Во-вторых, в позднем СССР было до черта анти-марксистов (историков,
экономистов, и не только). Может быть, отсюда их недовольство
Покровским-марксистом?

ну да.
Покровский _единственный_ из крупных русских историков 19-20 в не
упомянут ни одной строкой среди многочисленных историков в школьной
программе.

Добить марксизм, фактически запретить его в России, запретить его
преподавание (потому что уничтожение крупных персоналий и есть
уничтожение передачи и трансляции знаний) - магистральная линия
постсовка, и это даже не скрывается. Каждый год добавляются новые
холуи,присоединяющиеся к стае с криокм ату-аиу его. Покровского негде ни
достать, ни узнать о нем. "И не надо!" " Ату!"

единственный чел кто пытается ввести его в оборот теперь - с ходу
шельмуется. Ату его!

избави бог от таких ревнителей . Это ИМО помутнение мозгов. Возможно,
финальное. Историография у них начнется заново с 2005г.





От Дмитрий Кропотов
К Пуденко Сергей (22.01.2006 09:41:33)
Дата 23.01.2006 08:57:06

Зато потом меньше придется краснеть

>единственный чел кто пытается ввести его в оборот теперь - с ходу
>шельмуется. Ату его!

>избави бог от таких ревнителей . Это ИМО помутнение мозгов. Возможно,
>финальное. Историография у них начнется заново с 2005г.

Проблема в том, что у Покровского нет значимых научных результатов. Он не открыл ничего принципиально нового. Его работы - это попытка изложить историю России на марксистском языке. В силу следования им ортодоксальной версии теории формаций, он, в изложении, неизбежно приходил к противоречиям с фактами, в частности - описывая феодальный строй на Руси, которого никогда на ее территории не существовало.
Для настоящего ученого стало бы необходимостью указать на имеющиеся противоречия, а не подгонять факты под теорию.
Скажем, такой пример подгонки им фактов под его концепцию:
"
Говоря о взглядах дореволюционных ученых, Покровский писал, будто

"им нужно было доказать, что государство в России не было созданием господствующих классов и орудием угнетения всей остальной народной массы, а представляло собою общие интересы всего народа, без различия классов. В основе "научной" теории лежала, таким образом, практическая потребность буржуазии. Университетская наука была (здесь и далее разрядка Покровского. - В.К.) для этой последней одним из способов господства над массами""
http://vivovoco.nns.ru/VV/BOOKS/DANGER/PART_3.HTM



В общем-то -в этом и состоят претензии историков к Покровскому. И в этом с ними можно согласиться.

Если его позиционировать как популяризатора - типа Перельмана - нет проблем. Но и тогда надо говорить о его ошибках, а не замалчивать их под предлогом того, что его наследие замалчивалось Сталиным.



От Пуденко Сергей
К Дмитрий Кропотов (23.01.2006 08:57:06)
Дата 25.01.2006 21:37:15

уши вянут,извините


>

>

> В общем-то -в этом и состоят претензии историков к Покровскому. И в
этом с ними можно согласиться.
>

> Если его позиционировать как популяризатора - типа Перельмана - нет
проблем. Но и тогда надо говорить о его ошибках, а не замалчивать их под
предлогом того, что его наследие замалчивалось Сталиным.
>
>

на этом спор прекращаю , третий раз толочь воду в ступе нет смысла., тем
более в случае если чел не знает и не собирается знать, о чем он
говорит. Оставайтесь с первыми попавшимися "мнениями историков"
гигантов вроде кобрина против несчастного недоумка Ульянова, четко
определившего ценность, масштаб,значимость,направивщего " к исполнению
"директиву гос. и международного масштаба

выяснили второй раз , что тов. Ульянов-Ленин вам, конечно , не чета.
Замылен у него глаз. Шестерил наверно.Не спец в истории, в марксизме, в
достижениях , в гос.делах. и пр. в отличие от нвеедомого ни науке, ни
историкам Кропотова, не читавшего и не собирающегося читать Покровского,
но из общих доктринальных соображений загодя ставящего оценку "неуд"
и тому,и другому.

хватит. баста


> >избави бог от таких ревнителей . Это ИМО помутнение мозгов. Возможно,
> >финальное. Историография у них начнется заново с 2005г.




От Пуденко Сергей
К Дмитрий Кропотов (18.01.2006 12:22:17)
Дата 18.01.2006 13:23:00

Ленинская школа во многом, и в науках. непреходяще важна


Дмитрий Кропотов сообщил в новостях
следующее:1169@vstrecha...
>В.И.Ленин историком не был. Посему его мнение по поводу исторической
ценности работ М.Н.Покровского следует принимать во внимание с
оговорками.

какая-то неимоверно высокомерная у Вас позиция. Уже и четкий
всесторонний отзыв с глобальными рекомендациями главы гос-ва, чуткого
теоретика и великого практика Ленина характеризется через губу "он не
понял, он это не то что надо "

Я не собираюсь молиться на Ленина или прикрываться цитатами. ВАша
позиция неадекватна. Вы мне предъявите лучшее и лучшей рекомендаицей.
Никому сдержанный на похвалы Ильич такого не писал
> Претензии к Покровскому у историков как раз в том и состоят, что из
ученого он стал популяризатором, совал марксизм куда надо и куда не
надо, занимался гонениями на других ученых.
>

время было такое- революционное, то есть военное, деды наломали много
дров и дрались порой не по правилам хорошего тона и академий. Это был
такой же фронт что и военный.
я уже тут говорил, что надо разделять то что выдержало испыатние
временем (но редко и малодоступно), и то от чего надо избавляться - от
антагонистической логики борьбы на уничтожение и за право обладания
монопольной истиной.Ср.Ленин. Он был точно такой же "не сахар медович"
В начале 1920х МНП первым разобрался с Троцким и это ему стоило
немалокрови.В конце 1920х МН был уже не ученым, да и не было тогда
ученых


> "
> Научные дискуссии Покровский представлял себе исключительно как
уничтожение (хотя бы моральное) оппонента. "Если нам нужно ликвидировать
кулака как класс, - писал он, - то нам надо ликвидировать и кулацкую
идеологию, т. е. народническую, которая выродилась в кулацкую". Речь шла
не только о бывших народниках, но и об историках-коммунистах, имевших
неосторожность думать о народниках иначе, чем Покровский:
>

подробный разбор концепций русских историков разных школ у МНП
достаточно интересен ,хотя и резко-контрастен.


> >Чтобы она стала _учебником_ (а она должна им стать) надо дополноить
> >хронологическим указателем...
>
> >Учащиеся должны знать и вашу книгу и указатель...
>
> >Ваше мнение об этом дополнении?
>
> >с ком приветом Ваш Ленин"
>
>
> >По этой книге учились в школах вплоть до 1933, мой отец когда у меня
ее
> >увидел 20 лет назад - сразу вспомнил -" я по ней учился"

> Ну так историки и не в восторге были, что по этой книге учились,
написана она была с откровенным перекосом в нужную сторону.
>

Вы ее читали?
у Вас в отличие от Ленина своя "альтернативка" для массового учебника
и для иностранцев) в 1920г?

книга тенденциозная, никто и не собирался ее реплицировать в качестве
учебника спустя 100лет. Ее знать полезно. Вон человек применил - получил
хороший результат. Потому что без материалитсического подхода к истории
России, в итоге наработок большинства даже крупных ученых получается на
этапе просвещенчеснкой работы негодная идеалистическая и
идеологическая каша,которой забит практически нынешний поток ист
литературы. Мат подход в полном запустении и забит в дальний угол. То
что есть лучшее в традиции, игнорировать можно конечно, если считать
себя умнее Ленина -как Вы . Ссылаясь на Кобрина

> > У меня кроме упомянутой еще три книги МНП и мне давным давно ВСЕ
РАВНО,
> >что говорят и скажут по поводу МНП кобрины или карамурзы. Критика МНП
> >концепции истории России Троцкого (была ожесточенная полемика когда
> >Троцкий был в силе) и критика Милюковым МНП - в Альманахе

> Ну и зря что все равно. Не сотвори себе кумира.
>
чего зря?это уже совершенно не понятно.Зря единственного крупного
материалиста, загнанного в небытие нынешними идеологами, страться
читать? Ну и выводы

у Вас как "истинно верующего" безотносительно содержания только две
жестко доктринерские позиции на все случаи - кадить или разносить. Либо
выдать белый билет- записать в "классики марксизма" и молиться, или
выдавать черные метки с натужной аргументацией , вроде "Ленин не
понимал и потому тут не указ" . Не желаете знать работ реальных
специалистов - ваше право. У недоктринеров подход иной. Какие кумиры.
Вы по своей мерке мерите все подряд.



От Vader
К Пуденко Сергей (17.01.2006 15:55:55)
Дата 17.01.2006 22:52:03

О личностях и статусах

>виденьем БК можно и нужно спорить без всякого помойного и доктринерского настроя. Вся борьба нынешних идеологов носит стаустный х-р. А не идейный. Идеи идеологов вродеЯкушева - охомутать по максимум тусовку и самоназначиться главным, самоназвавшись современным -истом. Якушеву до БК расти и идти семь верст с гаком.

Это, конечно, так (насчет статусного характера). Но хотелось бы заметить, что претензии Якушева совершенно конкретно сформулированы (пусть и реакция на них излишне митинговая, что, впрочем, вполне в формате тех площадок на которых Дима подвизается(лся)). Отклонение же этих обвинений с вашей строится не на аргументах теоретического характера, а на дискредитации персоны оппонента: "Якушев, де, - признанная паскуда" (Кудинов) и к тому же Кагарлицкий это ого-го светило - "умный профи", а Якушев кто? Тьфу, - "мелкий всезнайка" (Пуденко).
Господа, если уж пригласили к обсуждению по теме, то давайте оставим эту классику Сергею Иннокентьевичу Поварнину и будем, как верно замечено, "без помойного и доктринерского настроя" высказываться по существу. Да будь Якушев хоть разнаипаскуднейшим инородцем о трех рогах, но он выдвинул определенные претензии, которые и требуют рассмотрения (а вовсе не персона злодея Якушева).

>не смешите мои тапочки, Дмитрий. Откуда у Вас такое мнение об умном профи. . "Он не в курсе". Он с середины 90х только и делает что старается быть в курсе. Вы по-моему года три.

Это, что - пример аргумента статусного характера? Кагарлицкий аж с середины 90-х что-то-там, а Кропотов года три всего, поди... Так что вы, Дмитрий, пока помолчите, статус у вас не тот. ;)
О чем это сравнение длин говорит? Ни о чем. Якушев, если память не изменяет, активно бытует в левых кругах тоже с начала 90-х. Отсюда никак не вытекает ни "умный профи", ни "марксоидный рак, мелкий всезнайка".

---

Есть ли книга Кагарлицкого в сети? Жаба теперь душит раскошеливаться на твердую копию.

От Vader
К Vader (17.01.2006 22:52:03)
Дата 20.01.2006 00:47:28

Тарасов. А. Откуда есть пошли левые радикалы на земле советской

http://kagarlitsky.narod.ru/p40lev.html

Оригинал статьи см. на странице "Панорама", № 40, декабрь 1997

ОТКУДА СУТЬ ПОШЛИ ЛЕВЫЕ РАДИКАЛЫ НА ЗЕМЛИ СОВЕТСКОЙ

Авторы и редакторы серии "Политический экстремизм в России" решили копать вширь. Третья их книга отчасти выходит за пределы заявленной темы, почему и называется: "Левые в России. От умеренных до экстремистов". В книге 4 раздела: "Леворадикалы"; "Радикальные коммунисты"; "КПРФ"; "Демократические левые". Спектральное расположение глав (от края к центру) одновременно оказалось хронологическим: такое совпадение, если вдуматься, вовсе не случайно.
Для публикации в газете мы выбрали самую древнюю и не самую известную страницу истории - леворадикальное движение в доперестроечные времена.

ПРЕДШЕСТВЕННИКИ.
Из раздела "История возникновения и развития леворадикального движения в СССР/России в 80-е - 90-е гг. XX в."

Отдаленными предшественниками леворадикальных организаций, возникших в СССР/России в годы перестройки, можно считать подпольные левые оппозиционные группы и кружки, существовавшие в СССР в послесталинский период во второй половине 50-х - 60-е гг. Являвшиеся в основном группами классического марксизма и марксизма-ленинизма, эти организации, однако, стояли, несомненно, у истоков той линии противостояния режиму КПСС, которая была продолжена неортодоксальными левыми подпольными организациями 70-х - первой половины 80-х гг. и - затем - леворадикальными организациями эпохи перестройки. Помимо традиции оппозиции слева по отношению к Советской власти и режиму КПСС, часть этих групп уже демонстрировала явный интерес к кругу идей, характерных для леворадикалов 80-х - 90-х гг.: к неомарксизму, анархизму, троцкизму, "пролетаризму" и идеям "новых левых". Подобные идейные "отклонения" от ортодоксальных схем советского марксизма можно проследить как минимум в "деле Пименова - Вайля", "деле Краснопевцева", "деле Павленкова - Капранова", "деле Молоствова".
Общее число левых подпольных оппозиционных групп в 50-е - 60-е гг. было значительным. У Л.Алексеевой перечислено 16 таких организаций, у В.Иофе - 22 .
К этому списку можно добавить еще "дело Осипова - Кузнецова", в котором, среди прочего, имела место попытка создания подпольной анархо-синдикалистской организации.
Подпольные левые организации 70-х - первой половины 80-х гг. являлись уже непосредственными предшественниками леворадикалов времен перестройки. Все они уже вдохновлялись (хотя бы отчасти) кругом тех же идей, что и перестроечные леваки. Несомненно, это было связано с воздействием на умы феномена "молодежной революции" 60-х гг. на Западе, которая вдохновлялась теми же идеями.
Так, разгромленная КГБ в ноябре 1971 г. в Свердловске Революционная партия интеллектуалистов Советского Союза (РПИСС) во главе с Василием Спиненко и Георгием Давиденко совмещала в своих программных документах положения неомарксизма, левой социал-демократии и "новых левых" (в духе идей Г.Маркузе и Ч.Райта Миллса). Свердловские леворадикалы и демократические левые времен перестройки считали РПИСС одной из своих предшественниц.
Созданная зимой 1972/1973 г. и частично разгромленная КГБ в начале 1975 г. (провалилась - не полностью - центральная московская группа) Неокоммунистическая партия Советского Союза (НКПСС) (лидеры - Александр Тарасов, Наталья Магнат (1954-1997), Игорь Духанов, Ольга Бараш, Василий Минорский) в своей идеологии совмещала элементы классического марксизма, троцкизма, неоанархизма (в духе Д.Кон-Бендита), экзистенциализма (Ж.-П.Сартра, А.Камю, А. де Сент-Экзюпери, Л.Шестова) и идеи круга "новых левых" авторов (Г.Маркузе, Э.Че Гевары, Р.Дебре). Кировская региональная группа НКПСС (Ирина Борисенкова-Орлова, Сергей Макин), работавшая в изоляции до своего провала в начале 1980 г., явилась вдохновителем и создателем контркультуры в г.Кирове, активно насаждая в местных художественных и театральных кругах идеи "новых левых", в первую очередь - идеи "молодежного протеста 60-х" и западной левацкой контркультуры.
Созданная в Ленинграде в 1976 г. и разгромленная КГБ в 1978 г. группа "Левая оппозиция" (выпускавшая журнал "Перспективы") во главе с Александром Скобовым и Аркадием Цурковым совмещала классический марксизм с идеями анархизма, троцкизма и "новых левых". В N 1 журнала "Перспективы" были помещены отрывки из книг М.А.Бакунина, П.А.Кропоткина, Л.Д.Троцкого, Г.Маркузе и Д.Кон-Бендита.
Созданный в 1975 г. и разгромленный КГБ в 1979 г. в том же Ленинграде Союз революционных коммунаров (СРК) (Алексей Стасевич, Владимир Михайлов и Алевтина Кочнева) прямо считал себя наследником парижских студентов-бунтарей "Красного Мая" 1968 г. Члены СРК хранили и распространяли анархистскую литературу и книги теоретиков "новой левой" Г.Маркузе и Э.Фромма. Современные анархисты прямо называют себя продолжателями дела "Левой оппозиции" и СРК.
Существовавшая с 1976 г. и разгромленная КГБ в 1981 г. в Куйбышеве группа под руководством Алексея Разлацкого (1935-1989), автора самиздатских работ "Второй Коммунистический манифест", "Чего не желает знать наша интеллигенция" и др., была основоположницей "пролетаризма" на территории СССР. В конце 80-х гг. под идейным руководством А.Разлацкого и освободившегося из заключения члена его группы Григория Исаева была создана классическая организация неосталинистского "пролетаризма" - Партия диктатуры пролетариата (ПДП). Однако группа Разлацкого отчасти явилась идейным предшественником и "пролетаристов"-антисталинистов. Во всяком случае, член Исполкома (1 из 3-х) антисталинистско-"пролетаристского" Общественно-политического объединения "Рабочий" (ОПОР) Анатолий Осауленко - в прошлом ученик А.Разлацкого и член ПДП.
В 1979 г. в Москве, Туле и Ярославле сложилась подпольная группа, называвшая себя "Молодежь за коммунизм" (лидеры - Константин Бегтин, Дмитрий Петров, Рустем Сафронов), ориентировавшаяся на "революционный марксизм" в духе Э.Че Гевары и идеи "новых левых" "образца 1968 г.". Деятельность группы была пресечена КГБ в 1981 г., но еще в 1979 г. Р.Сафронов установил контакты с клубом "Антарес" (см. ниже) (тогда, впрочем, уже сворачивавшим свою деятельность) и пытался завязать отношения с "молодыми социалистами" (см.ниже) и НКПСС (А.Тарасовым). Впрочем, и "молодые социалисты", и А.Тарасов от взаимодействия уклонились, заподозрив в Р.Сафронове "агента КГБ". Д.Петров установил контакты с пропагандистом идей "новых левых" среди хиппи А.Рубченко (см.ниже), а в 1994 г. Д.Петров уже возник на политическом горизонте как председатель профсоюза "Студенческая защита - Москва" - московского отделения леворадикального профсоюза "Студенческая защита".
В ряде случаев оказывается возможным проследить прямое перерастание доперестроечного левого подполья в леворадикальные организации 80-х - 90-х гг.
Иногда это происходило не путем прямого перехода одного явления в другое, а посредством сложных превращений. Широко известно дело кружка, издававшего журналы "Варианты" и "Левый поворот" (с 1981 - "Социализм и будущее"), основанного в декабре 1977 г., планировавшего создание Федерации демократических сил социалистической ориентации (ФДССИ) и разгромленного КГБ в 1981 г. (лидеры - Павел Кудюкин, Борис Кагарлицкий, Андрей Фадин). Идеология этой группы (известной в литературе под условным наименованием "молодые социалисты") состояла из сплава идей еврокоммунизма, левой социал-демократии и идей "новых левых". Уже в 1986 г. Б.Кагарлицкий был одним из создателей Клуба социальных инициатив (КСИ) - структуры, под прикрытием которой расцвела деятельность будущих леворадикалов (анархистов). Вместе с лидерами анархо-синдикалистов Андреем Исаевым и Александром Шубиным в августе 1987 г. Б.Кагарлицкий основывает Федерацию социалистических общественных клубов (ФСОК), структуры которой позволили анархо-синдикалистам создать в 1988 г. "Альянс социалистов-федералистов" (АСФ), преобразованный в 1989 г. в Конфедерацию анархо-синдикалистов (КАС) - крупнейшую леворадикальную организацию того времени. В июне 1990 г. Б.Кагарлицкий стал одним из создателей и фактических лидеров Социалистической партии, соединявшей в своих программных установках идеи еврокоммунизма, левой социал-демократии и "новых левых". В 1992 г. Б.Кагарлицкий с тем же идеологическим багажом стал одним из основателей и руководителей Партии Труда, в руководстве которой встретился, в частности, с анархо-синдикалистами А.Исаевым и А.Шершуковым. Показательно, что выпускавшийся с 1987 г. Б.Кагарлицким совместно с Александром Гришиным журнал "Свидетель" с 3-го номера стал носить название "Левый поворот" - как подпольный журнал "молодых социалистов". Участие Б.Кагарлицкого в структурах ФСОК создавало определенную ауру преемственности доперестроечного и перестроечного "левого сопротивления" советскому режиму.
В то же время другие "молодые социалисты" - Павел Кудюкин, Владимир Чернецкий и Юлий Хавкин - стояли у истоков социал-демократического движения в начальный период перестройки, когда все неформалы тяготели друг к другу, и особенно - те из них, кого можно было считать "некоммунистическими левыми" (социал-демократы, социалисты, "новые левые", анархисты). Наконец, причастный к делу "молодых социалистов" Владимир Замойский стал видным деятелем "зеленого" движения, также традиционно блокирующегося в СССР/России с леворадикалами.
В 1980 г. в Москве группой школьников во главе с Алексеем Василивецким, Дмитрием Чегодаевым (в будущем - известным активистом демократического движения эпохи перестройки), Николаем Кузнецовым и Владимиром Гуляевым (в будущем - активистом Русского Национального Единства) был создан подпольный необольшевистский кружок. Держась в русле чистого ленинизма и оценивая (опираясь на тексты В.И.Ленина) существующий в СССР строй как "государственный капитализм", кружок ставил своей целью создание новой большевистской партии и совершение социалистической революции. В 1982 г. поступивший в Московский государственный педагогический институт им.В.И.Ленина (МГПИ) А.Василивецкий вовлек в кружок будущего лидера КАС А.Исаева, а в 1984 г. - будущего издателя журнала КАС "Община" Владимира Губарева. Организация разрасталась (в 1983-1984 гг. А.Исаев и В.Гуляев, проходя службу в рядах Советской Армии, каждый создал в своих частях по дочерней подпольной ячейке), и в 1985 г. было принято решение назвать группу Организационный комитет Всесоюзной революционной марксистской партии (ОК ВРМП). Был разработан Устав и другие программные документы, ОК ВРМП издавал собственный орган - журнал "Буревестник" (выходил в 1 экземпляре, после прочтения уничтожался, впрочем, в личном архиве В.Губарева сохранился один номер). Лидерами ОК ВРМП были А.Василивецкий, А.Исаев и Н.Кузнецов (руководил отделением ОК ВРМП в г.Долгопрудном Московской обл.).
Осенью 1986 г. ОК ВРМП легализовался как Студенческий дискуссионный клуб МГПИ, а в декабре 1986 г. Студенческий дискуссионный клуб породил "Инициативную группу за перестройку комсомола" (возникшую в рамках инициированной на биофаке МГУ легальной кампании за "демократизацию ВЛКСМ"). Лидером "Инициативной группы" наряду с А.Исаевым стал будущий лидер и теоретик КАС Александр Шубин.
В мае 1987 г. эти структуры преобразовались в Историко-политический клуб "Община" - неформальную легальную организацию периода перестройки, уже не скрывавшую своей левацкой ориентации. В августе 1988 г. "Община" была преобразована в АСФ, который в сентябре 1988 г. был переименован в Союз независимых социалистов (СНС), а в январе 1989 г. - в КАС. КАС стала крупнейшей и известнейшей организацией леворадикалов периода перестройки.
В 1978 г. в Москве в подполье старшеклассниками была создана организация "Отряд имени Че Гевары" (лидеры - Леонид Наумов, Евгений Маркелов, Евгений Васильев). "Отряд" ориентировался на идеи "революционного марксизма" в духе Ф.Кастро, Э.Че Гевары и Р.Дебре, а также на идеи французских и американских "новых левых". В том же 1978 г. "Отряд" внедрился в легальное неформальное педагогическое коммунарское движение, большинство членов отряда поступили затем в МГПИ, где организация численно выросла. "Отряд им. Че Гевары" представляет собой редкий случай нераскрытой подпольной левацкой группы - в основном потому, что "Отряд" не вел активной антиправительственной работы, а задачи устной агитации и численного роста удавалось решать в рамках легальной структуры - коммунарского движения. В 1986 г. "Отряд им. Че Гевары" был преобразован в неформальную педагогическо-интернационалистскую группу "Лесной народ" (лидеры - Л.Наумов, Е.Маркелов, Ольга Хрипякова), ориентированную идеологически на взгляды "новых левых" ("Лесной народ" - название британской группы "новых левых"). В 1987 г. "Лесной народ" вошел во ФСОК, а в 1989 г. большинство лидеров и активистов "Лесного народа" в индивидуальном порядке вступили в КАС.
В 1983 г. в Перми возникла подпольная "Группа продленного дня" (ГПД) во главе с Борисом Ихловым. Несколько странное название группы было взято из темы работы В.И.Ленина "Очередные задачи Советской власти": социализм - это когда каждый после отработанного 6-часового урока начинает заниматься государственной деятельностью. В 1985 г. группа создала филиал в Москве (на физическом факультете МГУ), а в 1986 г. преобразовалась в Союз Коммунистов. В 1988 г. группа попала в "разработку" КГБ, после чего вышла из подполья и стала предшественником антисталинистского "пролетаристского" Общественно-политического объединения "Рабочий" (ОПОР). Идеология ГПД - Союза Коммунистов представляла собой соединение классического марксизма с отдельными положениями троцкизма и анархо-синдикализма. Лидер и теоретик ГПД Б.Ихлов в настоящий момент является лидером и теоретиком ОПОР.
Прослеживается связь между левыми группами 70-х - 80х гг., чья деятельность не являлась подпольной, но вызвала к себе интерес и последующие санкции КГБ, и леворадикалами 80-х - 90-х гг. Так, в 1983-1984 гг. в Иркутском государственном университете им.А.А.Жданова группа студентов (называвших себя "новыми коммунистами") во главе с Игорем Подшиваловым, Игорем Переваловым и Михаилом Дроновым выпускала альманах "Свеча". Издание этого альманаха было признано "идеологически вредным" (в альманахе были опубликованы статьи И.Подшивалова, пропагандирующие анархизм), И.Подшивалов был отчислен из университета. Впрочем, еще в 1980-1982 гг. И.Подшивалов выпустил 9 номеров рукописного альманаха "Архивариус", на страницах которого рекламировал идеи анархизма, а в 1982 г. создал анархистский кружок из 4 человек, называвшийся "Федерацией иркутских анархистов-коммунистов". Кружок сам собой развалился вскоре после создания. Уже в 1988 г. И.Подшивалов и другие бывшие участники альманаха "Свеча" основали в Иркутске Социалистический клуб и возобновили издание "Свечи" (с N 2 - журнал Социалистического клуба). Социалистический клуб стал одним из предшественников КАС, а И.Подшивалов - одним из видных лидеров КАС в Сибири.
В 1984 г. в Москве была создана "Интербригада имени Эрнесто Че Гевары" (не путать с "Отрядом им.Че Гевары"!). "Бригада" была создана легально по типу существовавших официально интерклубов (вроде действовавшего при Московском городском Дворце пионеров Интерклуба "Эпоха", участники которого впоследствии (в 1986 г.) создали неформальную левую группу "Юные коммунары-интернационалисты" (ЮКИ) во главе с Андреем Бабушкиным, вошедшую в 1987 г. во ФСОК) группой советских студентов и школьников и несколькими латиноамериканскими студентами левых убеждений, учившимися в СССР. "Бригада" откровенно ориентировалась на идеи "новых левых" и "революционного марксизма" в духе Э.Че Гевары и других теоретиков партизанской борьбы и поддерживала контакты с партизанскими движениями в странах Латинской Америки - с Сандинистским фронтом национального освобождения (СФНО) в Никарагуа, Фронтом национального освобождения им. Фарабундо Марти (ФНОФМ) в Сальвадоре, Патриотическим фронтом им.Мануэля Родригеса в Чили, Левым революционным движением (МИР) в Перу, Национальным революционным единством Гватемалы. Показательно, что минимум один член "Бригады им.Э.Че Гевары" стал впоследствии партизаном "Сендеро Луминосо" и минимум еще один - партизаном Революционного движения им.Тупак Амару (МРТА) в Перу.
Власти относились к деятельности "Бригады" с подозрением, активистов "Бригады" вызывали в КГБ для "бесед", "Бригаду" трижды лишали помещения, МГК ВЛКСМ пытался несколько раз ликвидировать "Бригаду". Лидерами "Бригады" были Наталья Селиванова (1954-1990), Галина Зайцева, Альберто Бенхамин де Пас (Перу) и Николай Муравин (1966-1996). В 1987 г. "Бригада" вошла во ФСОК, а в 1989 г. большинство активистов "Бригады" вошло в КАС, причем Н.Муравин занял видное место в Московской организации КАС.
В конце 70-х - начале 80-х гг. в целом в молодежной среде, например Москвы, сложился своеобразный полуподпольный мир, напоминавший времена, предшествовавшие появлению народнических организаций в России в XIX в. В этом полуподпольном мире причудливо переплетались различные группы, движения и течения (от вполне легальных до подпольных) и, по сути, культивировались идеи революционного романтизма и левого радикализма. Центрами притяжения в этом мире были коммунарское движение, с одной стороны, и Система (сообщество хиппи) - с другой.
Коммунарское движение было удивительным феноменом общественной жизни СССР периода "оттепели". Это неформальное педагогическое движение, основанное на экспериментальных методиках, выработанных в 1957 г. доцентом Ленинградского института педагогики и психологии им.А.И.Герцена Игорем Ивановым и внедренных в практику первоначально в Ленинграде Фаиной Шапиро, в 60-е гг. распространилось почти на всю страну (крупнейшими центрами коммунарского движения были Москва, Ленинград, Челябинск, Свердловск, Тула, Воронеж, Харьков, Киев, Донецк, Одесса, Минск, Петрозаводск), воспитало несколько поколений педагогов-энтузиастов и охватывало во времена расцвета (середина 60-х гг.) десятки тысяч школьников и подростков. Пропагандистом комунарских идей был известный писатель и педагог Симон Соловейчик (1930-1996). В методическом плане коммунарское движение совмещало элементы движения скаутов, педагогики творчества, групповой психотерапии и развивающей игры. В идеологическом плане коммунарское движение совмещало идеи "раннего Маркса" с идеями романтического революционаризма и экзистенциалистского гуманизма. До 1969 г. власти смотрели на коммунарское движение сквозь пальцы (а зачастую благосклонно), в 1969 г. Советская власть осознала, наконец, что коммунарское движение превращается в опасного идеологического и практического конкурента ВЛКСМ - и последовал прямой запрет коммунарского движения. После 1969 г. коммунарское движение существовало полулегально - в виде самодеятельных педагогических образований, поддерживавших между собой активные горизонтальные связи. Коммунистическая ориентация спасла движение от прямых и жестких репрессий властей.
В младшем поколении коммунарского движения в марте 1977 г. сложилась неофициальная структура, негласно претендовавшая на идеологическое руководство движением - "Комбриг" (Ольга Мариничева, Валерий Хилтунен, Александр Морозов, Александр Фурман и др.), который через "Комсомольскую правду" (в статьях О.Мариничевой, В.Хилтунена, А.Морозова и отчасти С.Соловейчика) пропагандировал идеи романтического революционаризма. "Комбриг" рассматривал себя как коммунистический левооппозиционный центр, революционизирующий молодежную среду. В кругах "Комбрига" в 1978-1979 гг. Андреем Совельевым была разработана даже доктрина "коммунарской революции". Период максимального влияния "Комбрига" приходится на рубеж 70-х - 80-х гг.
Одновременно сложилось несколько похожих кружков среди хиппи. Хиппи (Система) и без того были порождением "молодежной революции" 60-х гг. и сами это понимали и воспринимали себя как часть контркультуры, но и внутри Системы сложилось несколько групп, лидеры которых активно и целенаправленно пропагандировали леворадикальные идеи (в основном - "новых левых", реже - анархистские) и распространяли соответствующую литературу. В первую очередь, это был кружок, объединившийся вокруг Александра Подберезского ("Сталкера") (1959-1993), автора известных манифестов хиппи ("Манифест Сталкера", "Манифест Сталкера, Генерала и Воробья"), установившего, в частности, контакты с журналом "Поиски", с одной стороны, и с коммунарским движением - с другой. Во времена перестройки А.Подберезский выступил в печати как активный пропагандист идей, основанных на синтезе анархизма, радикального экологизма, взглядов "новых левых" и концепций контркультуры. Еще одна такая группа сформировалась вокруг Бориса Фрумкина ("Фроси") и еще одна - вокруг Александра Рубченко ("Рулевого"), ставшего впоследствии активистом диссидентской Группы за установление доверия между Востоком и Западом (группы "Доверие") и играющего в настоящее время заметную роль в леворадикальных кругах Нью-Йорка.
В той же среде активно функционировала группа, называвшая себя Клуб "Антарес", которая была создана в 1975 г. школьниками Ильей Смирновым и Григорием Лойферманом. "Антарес" считал себя, видимо, подпольной революционной организацией, но действия его носили демонстративно вызывающий характер (вплоть до официальных предложений МГК ВЛКСМ о проведении факельных шествий) и очень рано приобрели окраску контркультурных художественных акций (в "Антаресе" вскоре образовалось чисто художественное крыло - группа "Мухоморы" во главе с Константином Звездочетовым и Сергеем Мироненко). Члены "Антареса" восторженно относились к Э.Че Геваре, "Красным бригадам" и "Роте Армее Фракцион" (РАФ). В 1977 г. "Антарес" установил тесные контакты с "Комбригом" и вообще в коммунарским движением, а также с хиппи, в 1978 г. И.Смирнов завязал контакты с кругами религиозной оппозиции (Александр Огородников и др.) и - через довольно загадочную фигуру левого полуподполья конца 70-х Бориса Исайко (бывшего члена ЦК ЛКСМ Молдавии, пытавшегося объединить все подпольные и полуподпольные группы в единую антиправительственную организацию) - с о.Дмитрием Дудко. Впрочем, в 1978-1979 гг. деятельность "Антареса" сошла на нет. Это было связано с тем, что И.Смирнов летом 1978 г. в узком кругу (члены "Комбрига" А.Морозов, А.Фурман, руководитель подросткового клуба в Обнинске Сергей Шапошник, Б.Исайко и Валентин Юмашев - в настоящее время глава Администрации Президента Российской Федерации) зачитал свой труд, посвященный сравнительному анализу стилей В.И.Ленина и Л.И.Брежнева. Вскоре этот текст был конфискован КГБ у задержанного на улице Б.Исайко, И.Смирнов был вызван в КГБ, где ему угрожали помещением в спецпсихбольницу. И.Смирнов свернул деятельность "Антареса" (во всяком случае, внешне фиксируемую), но впоследствии стал известен как видная фигура в контркультурных кругах - соиздатель журналов "Ухо" и "УР Лайт". В том же 1978 г. в коммунарское движение внедрился, не раскрывая себя, "Отряд им.Че Гевары", установивший также отношения с "Антаресом".
Параллельно в конце 70-х гг. вышедшие из спецпсихбольниц лидеры НКПСС (А.Тарасов и И.Духанов) совместно с не провалившимися лидерами НКПСС (Н.Магнат, О.Бараш), не раскрывая себя, активно устанавливали контакты в той же среде и вербовали новых членов (решение о прекращении деятельности НКПСС было принято лишь в январе 1985 г.). Так, член НКПСС Сергей Трубкин внедрился в коммунарское движение, завязал тесные контакты с "Комбригом" и "Антаресом" и даже "раскрыл" "Отряд им.Че Гевары". Он же установил тесный контакт с А.Подберезским ("Сталкером"). В.Минорский внедрил в "Антарес" (в группу К.Звездочетова) своего агента - нераскрытого КГБ члена НКПСС. НКПСС установил контакты с Б.Фрумкиным и его кружком, а также с А.Стасевичем, членом ленинградского Союза революционных коммунаров (СРК). На контакты с НКПСС самостоятельно выходили Б.Исайко и Р.Сафронов (от лица "Молодежи за коммунизм").
Общая замкнутость подпольных и полуподпольных леворадикалов начал 80-х гг. на педагогическом коммунарском движении сделала неизбежным превращение педагогических институтов (МГПИ им.В.И.Ленина в Москве, ЛГПИ им.А.И.Герцена в Ленинграде и т.д.) в центры зарождения леворадикального движения в период перестройки. В педвузах учились активисты группы "Молодежь за коммунизм", костяк будущей Анархо-синдикалистской свободной ассоциации (АССА), лидеры будущего "Союза максималистов", И.Борисенкова-Орлова - лидер Кировской группы НКПСС, Галина Тюкавкина - лидер Днепропетровской группы НКПСС и др. В МГПИ училось большинство членов "Отряда им.Че Гевары", большинство членов ОК ВРМП, переросшего затем в "Общину" и КАС, лидер "Антареса" И.Смирнов, многие лидеры и активисты НКПСС (Н.Магнат, О.Бараш, А.Тарасов, С.Трубкин и др.).
Аналогичную московской картину формирования в конце 70-х - начале 80-х гг. достаточно широкого полуподпольного мира, который повлиял на возникновение леворадикального движения в эпоху перестройки, можно проследить и на примерах, как минимум, Ленинграда, Челябинска и Свердловска (не делается из соображений экономии места).

Александр ТАРАСОВ

От JesCid
К Vader (20.01.2006 00:47:28)
Дата 24.01.2006 18:52:33

Далеко пошёл... :)

>Иногда это происходило не путем прямого перехода одного явления в другое, а посредством сложных превращений. Широко известно дело кружка, издававшего журналы "Варианты" и "Левый поворот" (с 1981 - "Социализм и будущее"), основанного в декабре 1977 г., планировавшего создание Федерации демократических сил социалистической ориентации (ФДССИ) и разгромленного КГБ в 1981 г. (лидеры - Павел Кудюкин, Борис Кагарлицкий, Андрей Фадин)...

http://www.iprog.ru/staff/

Хорош лидер леворадикалов :)
Так и представляю себе 100 лет тому... пламенного большевика, подвизающегося в царском ведомстве трактователем "современных течений среди молодёжи" :D

От Vader
К JesCid (24.01.2006 18:52:33)
Дата 25.01.2006 23:10:13

Re: Далеко пошёл......

>
http://www.iprog.ru/staff/

>Хорош лидер леворадикалов :)
>Так и представляю себе 100 лет тому... пламенного большевика, подвизающегося в царском ведомстве трактователем "современных течений среди молодёжи" :D

Ух-ты, интересно: Кагарлицкий, Делягин, Пономарев, Баранов, Джемаль...

От Vader
К Vader (20.01.2006 00:47:28)
Дата 20.01.2006 00:48:56

Отношение

Выссказываю, конечно, сугубо свое имхо.

Мне кажется от всех этих положительно (подчеркиваю) бесплодных анархо-троцко-хиппи-евро-коммунистов, ретроспективно надувающих щеки собственной значимости, просто откровенно пованивает отработанной антисоветчиной, манией величия и, часто, шизофренией ("ОК ВРМП издавал собственный орган - журнал "Буревестник" выходил в 1 экземпляре, после прочтения уничтожался..."). Ну вот, господа, кровавый Совок рухнул, лучше стало? Что вы теперь можете предложить? Да, вообще, где вы? Ау?!

А ведь боролись-то не против практики не соответствующей идеологии, а против самой идеологии. Потом подались кто в анархисты, кто в демократы, кто в РНЕ. Экзотико-революционные романтики, ядрена вошь...

От Пуденко Сергей
К Vader (20.01.2006 00:48:56)
Дата 20.01.2006 12:50:09

как же как же.

лихая и надменная поза. Чего вас так разбирает-то. "Все и всё -гуано".
Предъявляте НЕгуано. Свое , чи тогдашнее.

Вы тогда не жили, многие уже забыли, КАК относились "по итогам" к
"идеям социализма" особенно мозговики. Да и работяги уже тоже. Про
_реальных_протвиников (см. "праволавного публикициста" какого-нить
Дудко) не говорю уже. Порете поэтому "все они (т.е.левые) боролись
против идеологии". КАкой еще идеологии?

Вот срез "мнений" типичный тогдашний
------begin----
Корреспондент французского журнала <Альтернативы>
осенью 1980 года собрал мнения представителей различных социальных слоев
советского общества о советском диссенте,задавая им, в частности,
вопрос:

- Что значит быть социалистом сегодня в Советском Союзе?

Ответы были таковы: рабочий (грузчик), 32 года:

- Настоящий социалист - понятие из кино. В жизни не встречал.

Бывший рабочий, люмпен, 33 года:

- С этим понятием не сталкивался.

Студентка технического института, 19 лет:

- Не знаю.

Журналист, 35 лет:

- Социалист - понятие весьма растяжимое и совершенно абстрактное, из
области идеального, как и многие другие понятия типа <социализм>
(особенно - с человеческим лицом: почему-то более, чем 60-летняя история
страны, в которой победила идеология марксизма и коммунисты пришли к
власти, ничему не научила поклонников этих внежизненных схем).

Православный публицист, 31 год:

- За 60 лет советской власти слово <социализм> настолько
дискредитировано, что вызывает, как правило, только отрицательные
эмоции. [42]

------cut-----

Vader сообщил в новостях следующее:1201@vstrecha...
> Выссказываю, конечно, сугубо свое имхо.
>
> Мне кажется от всех этих положительно (подчеркиваю) бесплодных
анархо-троцко-хиппи-евро-коммунистов, ретроспективно надувающих щеки
собственной значимости, просто откровенно пованивает отработанной
антисоветчиной, манией величия и, часто, >
> А ведь боролись-то не против практики не соответствующей идеологии, а
против самой идеологии. Потом подались кто в анархисты, кто в демократы,
кто в РНЕ. Экзотико-революционные романтики, ядрена вошь...



От Vader
К Пуденко Сергей (20.01.2006 12:50:09)
Дата 21.01.2006 17:06:37

надменная поза - 2

В сказанном присутствует противоречие:
а) имели место быть истинно-социалистические борцы с режимом;
б) публика - "мозговики" (?) и работяги - относились к "идеям социализма" негативно или безразлично.
Если масса так относилась к "идеям социализма", чего тогда вообще хотели эти маргинальные революционеры? Какова была их база? Ответ ясен: за неимением внутренней социальной базы, объективно, база их, пусть и имплицитно, была "за бугром" (и идеология их, сплошь и рядом импортная солянка, оттуда же, имхо, растет). Кто-надо (запад, бонзы) юзал их в своем наборе не хуже прочих - хиппи, анархо, евро - какая разница какой песок кидать в движущийся механизм.

Элитарно-приключенческие фантазии этих групп были чужды марксизму (коммунизму), который (так случилось исторически) был признан государственной идеологией, который мешал нарождающейся буржуазии и с которым (в разномастных рядах прочих "последних романтиков") указанные группки и боролись под чутким руководством буржуазии и ее эмбрионов (как это... ведущая роль).

Элитарная идеология проявлялась в те года в маргинальности и чудачестве (сейчас принято мифологизировать былой нешутошный конспирасьон и файт ван ту ван в стиле "я версус КейДжиБи" - Тарасова невозможно читать без скупой слезы). И сейчас, когда весь этот песок стал ненужен и его брезгливо смахнули на пол с лацканов, сущность этой элитарщины проявляется особенно остро. Где вы гении конспирации? Где вы несгибаемые борцы с режимом? Вся принципиальность, решимость и несгибаемость ушла в сидение на форумах, ротацию статей из масс-медиа и непременно-трескучую фразу (часто на все ту же тему "как мы боролись с СССР" - привет, Тарасов), при этом еще делается вид, что именно это и есть "реальная работа".

Возможно я уже бросал этот кусочек в качестве иллюстрации, но уж больно хорошь. Автор, к сожалению, неизвестен.

---
Сцена из жизни.
Пикет, зима, холодно. Стоит Сальников продает газету "Самая правильная марксистская мировая революция без сталинистских извращений, бюрократии и госкапа". Подходит рабочий.

Р а б о ч и й: Да, социализм надо вернуть.
С а л ь н и к о в: А это был не социализм!
Р а б о ч и й: Ну, вернуть то что было...
С а л ь н и к о в: Да вы!... Как можно... Вы же рабочий... Сталинские мифы... Совокупный капиталист...

Рабочий, который уже было хотел купить газету, прячет назад деньги и уходит.

С а л ь н и к о в (сам с собой): Да, пока нам в массах агитировать рано. Это все от отсутствия наличных сил. Когда их мало, они направляются на сохранение дейтвительно коммунистического характера организации, как организации на позициях научного коммунизма. Пока они все уходят на газету, брошюры и т.д. И то с трудом справляемся. Вырастем численно, расширим и формы...

Занавес.
---

***

Говоря о собственном прошлом житейском опыте, желательно говорить "я", а не подразумевать "мы". Субъективное восприятие каждого отдельного человека охватывает каплю в 250-ти милионном населении, но возникает соблазн растянуть эту субъективную каплю на целое: "все тогда жили в страхе" (следует говорить: "я [по каким-то причинам] жил в страхе"), "все воровали" (следует говорить: "я воровал"), "к соц. идеям относились негативно" ("я и мое окружение к соц. идеям относились негативно").

Периферийные капли (пусть, чуть более позднего времени) могут быть совсем не похожи на Вашу московскую. А господина журналиста из французского журнальчика 80-х годов, позвольте, я принимать всерьез не буду.

***

Про "гуано".
Поут, требовать Негуано взамен Гуано несправедливо (неэквивалентный обмен). В обмен на Гуано можно получить только Гуано. Этого сколько угодно и всегда пожалуйста (производство почти конвейерное).

Для того, чтобы вышло Негуано, одних догадок, домыслов и стереотипов, имхо, мало. Это уже не развлечение и баловство, а труд, что само по себе уже редкость. Нужно работать со статистикой (недешевой, между прочим), перелопатить гору источников, построить модели и поверить их реальностью. Долго и трудно. И когда о результат всякий прохожий критик сломает зубы, вот тогда, имхо, и можно будет сказать: "Это - не гуано".

Мечта...

P.S. Из читанного статьями и урывками серьезными дядьками (тогда и сейчас) показались Ильенков, Вазюлин, Афанасьев, (возможно) Семенов, (возможно) Бузгалин - (сужу, разумеется, поверхностно и, часто, фрагментарно).

От Пуденко Сергей
К Vader (21.01.2006 17:06:37)
Дата 22.01.2006 09:41:12

Re: надменная поза...


Vader сообщил в новостях следующее:1221@vstrecha...
> ---
>
> ***
>
> Говоря о собственном прошлом житейском опыте, желательно говорить "я",
а не подразумевать "мы". Субъективное восприятие каждого отдельного
человека охватывает каплю в 250-ти милионном населении, но возникает
соблазн растянуть эту субъективную каплю на целое: "все тогда жили в
страхе" (следует говорить: "я [по каким-то причинам] жил в страхе"),
"все воровали" (следует говорить: "я воровал"), "к соц. идеям относились
негативно" ("я и мое окружение к соц. идеям относились негативно").
>
чего это ябуду скромничать. Нас было довольно много, какой-то тарасов и
ко - ваша находка, не знал и никакого отеошения ко мне и моим знакомым
не имеет. А для вас это единственный источник в черной дыре

> Периферийные капли (пусть, чуть более позднего времени) могут быть
совсем не похожи на Вашу московскую. А господина журналиста из
французского журнальчика 80-х годов, позвольте, я принимать всерьез не
буду.
>
> ***
>
хлопать по плечу вы будете сверстников и учить - своих детей. Для Вас
сзади пустая черная метафичисекая дыра, а для нас -наша жизнь, с многими
траблами и ошибками, но есть что вспомнить

будет через 30 лет что предъявить - приходите и прелъявляйте


> Про "гуано".

все это дальше - бред , и комментировать его не буду. Мои
друзья,товарищи и знакомые по ТМЭФП и ильенковскому семинару ( с
972) - давно состоявшиеся , заслуженные люди с множеством дел, в том
числе поднятых горбом и кровавыми мозолями,часто с трагедиями в семьях .
Не с одной трагедией, а с многими

www.tmefp.org

> Для того, чтобы вышло Негуано, одних догадок, домыслов и стереотипов,
имхо, мало. Это уже не развлечение и баловство, а труд, что само по себе
уже редкость. Нужно работать со статистикой (недешевой, между прочим),
перелопатить гору источников, построить модели и поверить их
реальностью. Долго и трудно. И когда о результат всякий прохожий критик
сломает зубы, вот тогда, имхо, и можно будет сказать: "Это - не гуано".
>
кому вы все это вещаете?в какое прострнство,кем населенное? вашими
призраками из метафизической тьмы?

Ильенков нас вырастил, Кузнецов сидел как и миногие не будучи никаким
борцом с режимом, его хороший знакомый Афанасьев - знавал его - он
совсем не то что Вы думаете, и к огульному поливанию других (всех
подряд , каких-то борцов то с идеологией то с режимом - ничего толком
не зная) все это не имеет никакого отношения.
> P.S. Из читанного статьями и урывками серьезными дядьками (тогда и
сейчас) показались Ильенков, Вазюлин, Афанасьев, (возможно) Семенов,
(возможно) Бузгалин - (сужу, разумеется, поверхностно и, часто,
фрагментарно).

впереди еще долгий путь



От Vader
К Пуденко Сергей (22.01.2006 09:41:12)
Дата 23.01.2006 01:06:32

надменная поза - 3

>чего это ябуду скромничать.

Поправлюсь: не "желательно говорить", а "следует понимать".

>Нас было довольно много, какой-то тарасов и ко - ваша находка, не знал и никакого отеошения ко мне и моим знакомым не имеет. А для вас это единственный источник в черной дыре

Вас было много, но это все равно капля.
Тарасова взял с главной страницы сайта посвященного Кагарлицкому.
Не единственный, источников множество.

>хлопать по плечу вы будете сверстников и учить - своих детей.

Я ни на чье плечо не посягаю.

>Для Вас сзади пустая черная метафичисекая дыра, а для нас -наша жизнь, с многими траблами и ошибками, но есть что вспомнить

В подавляющем большинстве случаев невозможно делать суждения и обобщения только на основе личного опыта. Если человека ограничить тем, что он видел непосредственно, то мало какая деятельность останется возможной (тем более, что и увидеть многое просто нельзя). Множественность источников позволяет оценивать их достоверность и делать обобщения (может быть и неверные).

Явление аффекта, связанное с личным жизненным опытом, может сделать восприятие остальных источников невозможным или однообразным. Следы пережитых аффективных состояний способны актуализироваться под влиянием раздражителей, ассоциативно связанных с той обстановкой, которая вызвала аффект.

Иной скажет, что нельзя судить о событиях на Украине, если ты там не был. А иной там был, получил на вокзале древком по голове, и это событие из его жизни, затмевает в его сознании навсегда все прочие. Или:
Колбасный интеллигент скажет, что он жил в аду. Кто-либо напишет по этому поводу статью и сделает вывод, что "мы жили на разных планетах". Нет, не на разных, просто мир так преломляется по разному через субъективные капли.

>будет через 30 лет что предъявить - приходите и прелъявляйте

А почему не через 50?

>все это дальше - бред , и комментировать его не буду. Мои друзья,товарищи и знакомые по ТМЭФП и ильенковскому семинару ( с 972) - давно состоявшиеся , заслуженные люди с множеством дел, в том числе поднятых горбом и кровавыми мозолями,часто с трагедиями в семьях . Не с одной трагедией, а с многими

>кому вы все это вещаете?в какое прострнство,кем населенное? вашими
призраками из метафизической тьмы?

Вы просили мое Негуано, я Вам объяснил, что его у меня пока нет (и почему). При чем тут бред, Ваши товарищи и их заслуги?

>Ильенков нас вырастил, Кузнецов сидел как и миногие не будучи никаким борцом с режимом, его хороший знакомый Афанасьев - знавал его - он совсем не то что Вы думаете, и к огульному поливанию других (всех подряд , каких-то борцов то с идеологией то с режимом - ничего толком не зная) все это не имеет никакого отношения.

Меня интересует то, что написано/сделано Афанасьевыми, а не персона Афанасьева (они не поэты и не иконы).
Что же касается до преемственности, то она может быть разной. Бывает и так, как в фильме "Тот самый Мюнхгаузен" (смотрели?). А бывает и по другому. Критерий: практика.

>впереди еще долгий путь

несомненно.

От Никола
К Vader (17.01.2006 22:52:03)
Дата 19.01.2006 14:22:09

Re: О личностях...


>Есть ли книга Кагарлицкого в сети? Жаба теперь душит раскошеливаться на твердую копию.

Если жаба душит - могу одолжить твердую копию на время, при условии обязательного возврата. А также другие книги БК (Переферийная империя, Реставрация в России, Управляемая демократия). Почитать и интересно и полезно. Рекомендую.
Практически в любой книге (статье) БК чувствуется живая критическая МЫСЛЬ, анализ реально идущих соц.-экономических процессов, а не выжимание из "глубин собственного духа" какого-то якбы интеллектуального эрзацпродукта.
А вот про рецензию Якушева Пуденко верно сказал - это пример и показатель уровня современной идейной работы и борьбы.

От Vader
К Никола (19.01.2006 14:22:09)
Дата 20.01.2006 00:46:05

Спасибо за предложение

>Если жаба душит - могу одолжить твердую копию на время, при условии обязательного возврата. А также другие книги БК (Переферийная империя, Реставрация в России, Управляемая демократия). Почитать и интересно и полезно. Рекомендую.

Спасибо, Никола! Я пока, все же, подожду результатов от Алекса. (Ходить за книгами меня сейчас тоже жаба душит... ;) ). Книги постараюсь прочитать.

>Практически в любой книге (статье) БК чувствуется живая критическая МЫСЛЬ, анализ реально идущих соц.-экономических процессов, а не выжимание из "глубин собственного духа" какого-то якбы интеллектуального эрзацпродукта.

К сожалению, не могу с этим согласиться. Книг я не читал, но читал некоторые статьи и далеко не от каждой из этих статей я в восторге. Даже если в целом мысли верны (рекомендую любителям Кагарлицкого статью о КПРФ), не редкость голословные (и весьма сомнительные) утверждения, назойливый жупел Сталина (синдром Альмара), несостоятельные прогнозы - разве это не доктринерство в чистом виде?

Вот это, например, как понимать:
"Даже нацисты знали, что армейским формированиям нельзя поручать карательные функции. Этим занимались подразделения СС. Точно так же у Сталина грязную работу делали специальные части НКВД. Военные МОГЛИ сохранить свою честь и репутацию."?

Какую такую "точно такую же как СС" грязную работу делало НКВД для советских военных? :-( По-моему, неслабо кинуть походя такое огульное обвинение.

>А вот про рецензию Якушева Пуденко верно сказал - это пример и показатель уровня современной идейной работы и борьбы

Ну а в чем же, наконец, конкретно претензия к якушевской аргументации? (оставляя в стороне самого Якушева и его мотивы).

От Никола
К Vader (20.01.2006 00:46:05)
Дата 20.01.2006 19:02:04

Объясняю

>>Если жаба душит - могу одолжить твердую копию на время, при условии обязательного возврата. А также другие книги БК (Переферийная империя, Реставрация в России, Управляемая демократия). Почитать и интересно и полезно. Рекомендую.
>
>Спасибо, Никола! Я пока, все же, подожду результатов от Алекса. (Ходить за книгами меня сейчас тоже жаба душит... ;) ). Книги постараюсь прочитать.

Забыл добавить: еще «Восстание среднего класса». Спроси в Фаланстере, там дешевле.

>>Практически в любой книге (статье) БК чувствуется живая критическая МЫСЛЬ, анализ реально идущих соц.-экономических процессов, а не выжимание из "глубин собственного духа" какого-то якбы интеллектуального эрзацпродукта.
>
>К сожалению, не могу с этим согласиться. Книг я не читал, но читал некоторые статьи и далеко не от каждой из этих статей я в восторге. Даже если в целом мысли верны (рекомендую любителям Кагарлицкого статью о КПРФ), не редкость голословные (и весьма сомнительные) утверждения, назойливый жупел Сталина (синдром Альмара), несостоятельные прогнозы - разве это не доктринерство в чистом виде?

У кого не было несостоятельных прогнозов?
А жупел Сталина… Это смотря для чего его использовать. Можно для охаивания всей советской истории, коммунизма, марксизма, социализма. А можно для показа несовместимости подлинно демократического и социалистического общества со сталинской моделью. В последнем ИМХО много полезности.


>Вот это, например, как понимать:
>"Даже нацисты знали, что армейским формированиям нельзя поручать карательные функции. Этим занимались подразделения СС. Точно так же у Сталина грязную работу делали специальные части НКВД. Военные МОГЛИ сохранить свою честь и репутацию."?

>Какую такую "точно такую же как СС" грязную работу делало НКВД для советских военных? :-( По-моему, неслабо кинуть походя такое огульное обвинение.

Не для военных, а за военных.
И не "точно такую же работу", а "также" с организационной (государственной струткрной) точки зрения - делает политполиция, а не армия.
Тем не менее: депортация чеченцев, волжских немцев, например. Пытки политзаключенных.


>>А вот про рецензию Якушева Пуденко верно сказал - это пример и показатель уровня современной идейной работы и борьбы
>
>Ну а в чем же, наконец, конкретно претензия к якушевской аргументации? (оставляя в стороне самого Якушева и его мотивы).

Объясняю:
Якушев предпочитает не комментировать мысли БК, а критиковать второ- , третье- и десяти- степенные по важности отрывки текстов.

Вот пример. Приводится цитата:
«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы – это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».

По этому поводу БК добавляет, что в данном определении даны всего 2 критерия разделения общества на классы, а не 5, как преподавали в советском обществоведении. Просто Ленин рассматривает их, так сказать, под различными углами зрения.

Якушев предпочитает эту мысль не комментировать, не оценивать, а бросается на защиту Ленина (беспроигрышный вариант): «Ах он такой-сякой Ленина обидел-унизил».
При этом критика ведется в худших традициях начетничества (бездумного цитатничества).

Кроме того, Якушев «не замечает» авторское предисловие, в котором БК указывает, что книга не философская (т.е. не учебник марксизма), а как социолог и политолог, автор будет уделять основное внимание именно социологическим аспектам марксизма. При цель написания книги не создать «фундаментальный труд», отвечающий на все вопросы теории, а удовлетворить нарастающий спрос-интерес к марксизму. Потому она не изобилует цитатами основоположников и достаточно упрощена. Своего рода – пособие для первого приближения к изучению марксизма.

Примеры можно продолжить. Из книги выхолащивается всякая суть. Такого рода критика (рецензия) показывает неспособность критикана даже на малой части текста выделить главные мысли, понять и оценить их.
Пользуясь стилем самого Якушева могу заключить, что такого соединения высокомерия, незаслуженного апломба, тупого начетничества, откровенного хамства и неприкрытой глупости в марксистских рецензиях никогда ранее встречать не приходилось.
К сожалению, могу добавить, что такого рода рецензии на лефт.ру давно уже встречаются все чаще и чаще. При этом никогда не предлагается полезная замена рецензируемых текстов (идей).

От Vader
К Никола (20.01.2006 19:02:04)
Дата 21.01.2006 17:12:23

О взвешивании значимости вопросов

>Забыл добавить: еще «Восстание среднего класса». Спроси в Фаланстере, там дешевле.

А разве Фаланстер не сгорел?

>У кого не было несостоятельных прогнозов?
>А жупел Сталина… Это смотря для чего его использовать. Можно для охаивания всей советской истории, коммунизма, марксизма, социализма. А можно для показа несовместимости подлинно демократического и социалистического общества со сталинской моделью. В последнем ИМХО много полезности.

Ну, возможно Ты и прав. [rem: Сталин (у Кагарлицкого), скорее, ругательство; а "сталинская модель" - у Тебя - нечто неопределенное.]

>Объясняю:
>Якушев предпочитает не комментировать мысли БК, а критиковать второ- , третье- и десяти- степенные по важности отрывки текстов.
>...
>К сожалению, могу добавить, что такого рода рецензии на лефт.ру давно уже встречаются все чаще и чаще. При этом никогда не предлагается полезная замена рецензируемых текстов (идей).

Вот это звучит куда более убедительно. Снимаю шляпу.

[rem:
>Якушев предпочитает не комментировать мысли БК, а критиковать второ- , третье- и десяти- степенные по важности отрывки текстов.
>...
>По этому поводу БК добавляет, что в данном определении даны всего 2 критерия разделения общества на классы, а не 5, как преподавали в советском обществоведении. Просто Ленин рассматривает их, так сказать, под различными углами зрения.

Ну, это дъявольски важный вопрос. ;)
Не понятно, все же, зачем же было с Лениным так небрежно обходиться?
]

Однако, хочу заметить, что можно взять идеально-правильную мысль и обвешать ее такими третьестепенными мыслишками, что окажется так, что а) весь мессидж сообщения в целом сместился в эти самые мыслишки (может быть, что и все сообщение/статья затевалась всего из-за одной такой мыслишки), б) сама идеально-правильная мысль изменилась во взаимодействии-реакции с третьестепенным мыслишками и потускнела. И используя Твою, Никола, защиту, эту броню из третьестепенных мыслишек никогда не пробьешь: только я открою рот на мыслишки, Ты тут же скажешь, что Мысль-то я и не заметил.

Этот микс из правды и неправды/полуправды старый трюк (какая-то цитата из Геббельса крутилась об этом - где видел не помню), и вполне на вооружении у современных борзописцев ("теор.изложение" есть в Г.Г. Почепцов. Информационно-политические технологии).

А вот свежий скромный пример. НТВ показало в Новостях репортаж (пересказ вольный). Заголовок-анонс: "в Риме прошли акции протеста женщин и секс-меньшинст в защиту прав абортов и однополых браков". Сам репортаж: женщины с метлами (намек на ведьм) протестуют против вмешательства Ватикана в личную жизнь. Кто-то в полторысекунды за кадром му-му про аборт, а дальше участницы рассуждают (уже в следующем эпизоде) о том, что они сами, без попов, решат, как им строить свою личную жизнь. Люди с плакатами на итальянском. И в завершение, снова за кадром: "Одновременно с этим протестом в Риме прошел пикет секс меньшинств с требованием разрешить однополые браки". Ни кадра этого пикета. Конец репортажа.

Как видим, парой коротких и незаметных (на фоне всего ролика) 3-естепенных фраз мессидж исходного сообщения искажен в нужном направлении. Может быть обыватель бы и посочувствовал итальянским женщинам, но теперь он воспримет все это как "сборище извращенцев" и посочувствует клерикалам. Может быть этих секс-меньшинств там и не было, может и были специально организованные для страховки пиар акции. Вот начну я протестовать против этого факта, а мне скажут: "Мил человек, хватит цепляться за третьестепенные фразы, есть по сути репортажа претензии? - были женщины? были протесты? Против папы? Врали мы тебе? - Нет: свободен!"

От Никола
К Vader (21.01.2006 17:12:23)
Дата 23.01.2006 14:48:58

Re: О взвешивании...

>>Забыл добавить: еще «Восстание среднего класса». Спроси в Фаланстере, там дешевле.
>
>А разве Фаланстер не сгорел?

Иснова открылся
http://falanster.ru/
Новый адрес:
Малый Гнездниковский переулок, 12/27.


>>У кого не было несостоятельных прогнозов?
>>А жупел Сталина… Это смотря для чего его использовать. Можно для охаивания всей советской истории, коммунизма, марксизма, социализма. А можно для показа несовместимости подлинно демократического и социалистического общества со сталинской моделью. В последнем ИМХО много полезности.
>
>Ну, возможно Ты и прав. [rem: Сталин (у Кагарлицкого), скорее, ругательство; а "сталинская модель" - у Тебя - нечто неопределенное.]

Сталин у меня - тоже ругательство. Сталинская политическая модель у меня - это надругательство на коммунистическим демократическим обществом и идеалами ВОСР, трагедия революции. В то же время сталинская модель - это исторически закономерный уклад для данной конкретной страны на конкретном историческом этапе развития в конкретных соц.-экон. условиях. При всем этом ряд черт сложившейся системы (явлений и достижений социализма заслуживают самой высокой оценки.
А если оценивать ВОСР как исторический социальный эксперимент - то это эксперимент необходимый, правильный, полезный и нужный.


>[rem:
>>Якушев предпочитает не комментировать мысли БК, а критиковать второ- , третье- и десяти- степенные по важности отрывки текстов.
>>...
>>По этому поводу БК добавляет, что в данном определении даны всего 2 критерия разделения общества на классы, а не 5, как преподавали в советском обществоведении. Просто Ленин рассматривает их, так сказать, под различными углами зрения.
>
>Ну, это дъявольски важный вопрос. ;)
>Не понятно, все же, зачем же было с Лениным так небрежно обходиться?
>]

>Однако, хочу заметить, что можно взять идеально-правильную мысль и обвешать ее такими третьестепенными мыслишками, что окажется так, что а) весь мессидж сообщения в целом сместился в эти самые мыслишки (может быть, что и все сообщение/статья затевалась всего из-за одной такой мыслишки), б) сама идеально-правильная мысль изменилась во взаимодействии-реакции с третьестепенным мыслишками и потускнела. И используя Твою, Никола, защиту, эту броню из третьестепенных мыслишек никогда не пробьешь: только я открою рот на мыслишки, Ты тут же скажешь, что Мысль-то я и не заметил.

>Этот микс из правды и неправды/полуправды старый трюк (какая-то цитата из Геббельса крутилась об этом - где видел не помню), и вполне на вооружении у современных борзописцев ("теор.изложение" есть в Г.Г. Почепцов. Информационно-политические технологии).

>А вот свежий скромный пример. НТВ показало в Новостях репортаж (пересказ вольный). Заголовок-анонс: "в Риме прошли акции протеста женщин и секс-меньшинст в защиту прав абортов и однополых браков". Сам репортаж: женщины с метлами (намек на ведьм) протестуют против вмешательства Ватикана в личную жизнь. Кто-то в полторысекунды за кадром му-му про аборт, а дальше участницы рассуждают (уже в следующем эпизоде) о том, что они сами, без попов, решат, как им строить свою личную жизнь. Люди с плакатами на итальянском. И в завершение, снова за кадром: "Одновременно с этим протестом в Риме прошел пикет секс меньшинств с требованием разрешить однополые браки". Ни кадра этого пикета. Конец репортажа.

>Как видим, парой коротких и незаметных (на фоне всего ролика) 3-естепенных фраз мессидж исходного сообщения искажен в нужном направлении. Может быть обыватель бы и посочувствовал итальянским женщинам, но теперь он воспримет все это как "сборище извращенцев" и посочувствует клерикалам. Может быть этих секс-меньшинств там и не было, может и были специально организованные для страховки пиар акции. Вот начну я протестовать против этого факта, а мне скажут: "Мил человек, хватит цепляться за третьестепенные фразы, есть по сути репортажа претензии? - были женщины? были протесты? Против папы? Врали мы тебе? - Нет: свободен!"

Конечно, такие приемы возможны. При чем в любой книге и любым автором. Ведь пример твой - гипотеза, предположение.
А мы ведем речь о конкретной книге, и чтобы оценить ее на предмет использования автором подобных приемов, тебе придется ее САМОМУ прочитать, чтобы сформировать собственное мнение, что в ней важно, а что нет, и где, как и зачем автор "передергивает".

От Vader
К Никола (23.01.2006 14:48:58)
Дата 23.01.2006 22:51:46

Re: О взвешивании...

>Сталин у меня - тоже ругательство.

Ну это я уже успел заметить. ;)

>Сталинская политическая модель у меня - это надругательство на коммунистическим демократическим обществом и идеалами ВОСР, трагедия революции. В то же время сталинская модель - это исторически закономерный уклад для данной конкретной страны на конкретном историческом этапе развития в конкретных соц.-экон. условиях. При всем этом ряд черт сложившейся системы (явлений и достижений социализма заслуживают самой высокой оценки.

Как же это закономерность может быть надругательством?

>Конечно, такие приемы возможны. При чем в любой книге и любым автором. Ведь пример твой - гипотеза, предположение.
>А мы ведем речь о конкретной книге, и чтобы оценить ее на предмет использования автором подобных приемов, тебе придется ее САМОМУ прочитать, чтобы сформировать собственное мнение, что в ней важно, а что нет, и где, как и зачем автор "передергивает".

Несомненно. Этим я и собираюсь заняться, как только будет возможность.
Однако сказанное мной делает практикуемый Якушевым (и критикуемый Тобой) метод критики не столь однозначно гнусным.

От Никола
К Vader (23.01.2006 22:51:46)
Дата 24.01.2006 21:34:51

Re: О взвешивании...


>>Сталинская политическая модель у меня - это надругательство на коммунистическим демократическим обществом и идеалами ВОСР, трагедия революции. В то же время сталинская модель - это исторически закономерный уклад для данной конкретной страны на конкретном историческом этапе развития в конкретных соц.-экон. условиях. При всем этом ряд черт сложившейся системы (явлений и достижений социализма заслуживают самой высокой оценки.
>
>Как же это закономерность может быть надругательством?

Как жесткая и жестокая реальность над оптимистическим, наивным, духовно возвышенным идеалополаганием (целеполаганием).
Как закономерность поражения восстания Спартака над целями восставших.
Как закономерность термидора и бонапартизм над идеалами ВФР (равенство, свобода, братство).

>>Конечно, такие приемы возможны. При чем в любой книге и любым автором. Ведь пример твой - гипотеза, предположение.
>>А мы ведем речь о конкретной книге, и чтобы оценить ее на предмет использования автором подобных приемов, тебе придется ее САМОМУ прочитать, чтобы сформировать собственное мнение, что в ней важно, а что нет, и где, как и зачем автор "передергивает".
>
>Несомненно. Этим я и собираюсь заняться, как только будет возможность.
>Однако сказанное мной делает практикуемый Якушевым (и критикуемый Тобой) метод критики не столь однозначно гнусным.

Все равно, этот метод гнусный, и не толко потому, что бездарность критикует талантливого человека. А потому, что прием такой критики один: на малозначащих мелочах шельмуется человек, делающий реально много для становления левого политического движения в стране. И как следствие (результат) - подавление интереса к книге в первую очередь у тех, кому ее прочитать как раз было бы очень полезно. Кроме того, такая критика и критикан ничего не дают в замен, да и дать, полагаю, не способны. Критика непродуктивна.
Потому ТАКАЯ критика ОБЪЕКТИВНО вредна.


От Никола
К Никола (24.01.2006 21:34:51)
Дата 27.01.2006 20:27:19

Вот как правильно


>>>Сталинская политическая модель у меня - это надругательство на коммунистическим демократическим обществом и идеалами ВОСР, трагедия революции. В то же время сталинская модель - это исторически закономерный уклад для данной конкретной страны на конкретном историческом этапе развития в конкретных соц.-экон. условиях. При всем этом ряд черт сложившейся системы (явлений и достижений социализма заслуживают самой высокой оценки.
>>
>>Как же это закономерность может быть надругательством?
>
>Как жесткая и жестокая реальность над оптимистическим, наивным, духовно возвышенным идеалополаганием (целеполаганием).
>Как закономерность поражения восстания Спартака над целями восставших.
>Как закономерность термидора и бонапартизм над идеалами ВФР (равенство, свобода, братство).

>>>Конечно, такие приемы возможны. При чем в любой книге и любым автором. Ведь пример твой - гипотеза, предположение.
>>>А мы ведем речь о конкретной книге, и чтобы оценить ее на предмет использования автором подобных приемов, тебе придется ее САМОМУ прочитать, чтобы сформировать собственное мнение, что в ней важно, а что нет, и где, как и зачем автор "передергивает".
>>
>>Несомненно. Этим я и собираюсь заняться, как только будет возможность.
>>Однако сказанное мной делает практикуемый Якушевым (и критикуемый Тобой) метод критики не столь однозначно гнусным.
>
>Все равно, этот метод гнусный, и не толко потому, что бездарность критикует талантливого человека. А потому, что прием такой критики один: на малозначащих мелочах шельмуется человек, делающий реально много для становления левого политического движения в стране. И как следствие (результат) - подавление интереса к книге в первую очередь у тех, кому ее прочитать как раз было бы очень полезно. Кроме того, такая критика и критикан ничего не дают в замен, да и дать, полагаю, не способны. Критика непродуктивна.

Неверно сказал. Вот как надо: Такая критика КОНТРпродуктивна.
>Потому ТАКАЯ критика ОБЪЕКТИВНО вредна.


От Никола
К Никола (20.01.2006 19:02:04)
Дата 20.01.2006 19:05:39

Поправочка

>>Вот это, например, как понимать:
>>"Даже нацисты знали, что армейским формированиям нельзя поручать карательные функции. Этим занимались подразделения СС. Точно так же у Сталина грязную работу делали специальные части НКВД. Военные МОГЛИ сохранить свою честь и репутацию."?
>
>>Какую такую "точно такую же как СС" грязную работу делало НКВД для советских военных? :-( По-моему, неслабо кинуть походя такое огульное обвинение.
>

Вот так читается правильнее:
Не "для" военных, а "за" военных.
И не "точно такую же работу", а "также" (с организационной, государственной струткрной точки зрения). Т.е. подобные карательные функции выполняет политполиция, а не армия.
Тем не менее: депортация чеченцев, волжских немцев, например. Пытки политзаключенных.



От Vader
К Никола (20.01.2006 19:05:39)
Дата 21.01.2006 17:11:30

Советская армия + НКВД ?~ Вермахт + СС (акции НКВД)

>>"Даже нацисты знали, что армейским формированиям нельзя поручать карательные функции. Этим занимались подразделения СС. Точно так же у Сталина грязную работу делали специальные части НКВД. Военные МОГЛИ сохранить свою честь и репутацию."?
>
>>Какую такую "точно такую же как СС" грязную работу делало НКВД для советских военных? :-( По-моему, неслабо кинуть походя такое огульное обвинение.

>Не "для" военных, а "за" военных.
>И не "точно такую же работу", а "также" (с организационной, государственной струткрной точки зрения). Т.е. подобные карательные функции выполняет политполиция, а не армия.
>Тем не менее: депортация чеченцев, волжских немцев, например. Пытки политзаключенных.

Вышеприведенная цитата взята из статьи Кагарлицкого о Буданове (что задает общую тему), в этом общем контексте автор, пользуясь связкой "точно так же", ставит НКВД+сов.военные в один ряд с СС+нем.военные (репутация этих, последних, организаций известна, о репутации и чести первых автор печется). Позволю себе усомниться, что в таком контексте кто-либо мог бы понять это как "с организационной, государственной структурной точки зрения", и, что автор, вообще, имел это в виду. Имхо, это сознательный журналистский прием, эксплуатирующий стереотип и провоцирующий соответствующую смысловую реакцию.

>Тем не менее: депортация чеченцев, волжских немцев, например.

Депортации волжских немцев и чеченцев едва ли можно назвать карательными акциями. В условиях военного времени непредсказуемый фактор убрали подальше от линии фронта в тыл (от греха подальше). Само по себе в военное время перемещение больших масс людей с целых районов обитания не есть что-то из ряда вон выходящее: огромное кол-во беженцев всех национальностей добровольно стремилось переместиться в глубь страны (без помощи государства, и далеко не всем посчастливилось это сделать). [Может быть этим объясняется практически бескровная погрузка всегда воинственных чеченцев в эшелоны?]

Ставить эти акции в один ряд с действиями ССовских карателей - нонсенс.

>Пытки политзаключенных.

В отличие от депортаций (которые есть факты), сие есть неопределенная и необоснованная абстракция. Могут ли огульные обвинения служить основанием для чего-либо? Это несерьезно.

От Никола
К Vader (21.01.2006 17:11:30)
Дата 23.01.2006 15:01:10

Абстракция ???

>>>"Даже нацисты знали, что армейским формированиям нельзя поручать карательные функции. Этим занимались подразделения СС. Точно так же у Сталина грязную работу делали специальные части НКВД. Военные МОГЛИ сохранить свою честь и репутацию."?
>>
>>>Какую такую "точно такую же как СС" грязную работу делало НКВД для советских военных? :-( По-моему, неслабо кинуть походя такое огульное обвинение.
>
>>Не "для" военных, а "за" военных.
>>И не "точно такую же работу", а "также" (с организационной, государственной струткрной точки зрения). Т.е. подобные карательные функции выполняет политполиция, а не армия.
>>Тем не менее: депортация чеченцев, волжских немцев, например. Пытки политзаключенных.
>
>Вышеприведенная цитата взята из статьи Кагарлицкого о Буданове (что задает общую тему), в этом общем контексте автор, пользуясь связкой "точно так же", ставит НКВД+сов.военные в один ряд с СС+нем.военные (репутация этих, последних, организаций известна, о репутации и чести первых автор печется). Позволю себе усомниться, что в таком контексте кто-либо мог бы понять это как "с организационной, государственной структурной точки зрения", и, что автор, вообще, имел это в виду.

Ну я же понял. Мысль ведь ясна, как божий день: У армии - своий функции, у политполиции - свои, и поручать армии выполнять политполиции не следует. Возражения есть?


>Имхо, это сознательный журналистский прием, эксплуатирующий стереотип и провоцирующий соответствующую смысловую реакцию.

Цель приема?

>>Тем не менее: депортация чеченцев, волжских немцев, например.
>
>Депортации волжских немцев и чеченцев едва ли можно назвать карательными акциями.

Однако поощрительными их тоже не назовешь. Впрочем как и нормальными мерами, ведь люди претепели определенные лишения и неудобства. При этом единственным основанием применения этих мер была принадлежность к определенной нации.

>В условиях военного времени непредсказуемый фактор убрали подальше от линии фронта в тыл (от греха подальше). Само по себе в военное время перемещение больших масс людей с целых районов обитания не есть что-то из ряда вон выходящее: огромное кол-во беженцев всех национальностей добровольно стремилось переместиться в глубь страны (без помощи государства, и далеко не всем посчастливилось это сделать). [Может быть этим объясняется практически бескровная погрузка всегда воинственных чеченцев в эшелоны?]

>Ставить эти акции в один ряд с действиями ССовских карателей - нонсенс.

СС применяло одни карательные меры, НКВД - другие, пусть даже и не сопоставимые по жестокости с СС. Тем не менее меры были карательные (я серьезно). И применяла их политполиция, а не армия (взражений по этому поводу я так и не услышал).

>>Пытки политзаключенных.
>
>В отличие от депортаций (которые есть факты), сие есть неопределенная и необоснованная абстракция. Могут ли огульные обвинения служить основанием для чего-либо? Это несерьезно.

Несмотря на то, что пытки в НКВД ты, судя по данному отрывку, фактами не считаешь, искренне желаю , чтобы тебе не пришлось на собственной шкуре испытать то, что ты назвал несерьезной, неопределенной и необоснованной абстракцией.

От JesCid
К Никола (23.01.2006 15:01:10)
Дата 24.01.2006 22:56:30

Можно с другой стороны подойти...

1. Как вы себе представляете отсутствие карательных функций у армии?
2. Нужно ли имеющиеся отдельные факты пыток обобществлять как а) закономерные и б) правомочные (легитимные с т.з. большинства служащих данного аппарата) для всей системы?

Мой ответ такой.
1. в ходе активной внешней угрозы/агрессии отсутсвие карательных функций/подразделений может губительно сказаться на всей системе
2.
а) да
б) нет

От Никола
К JesCid (24.01.2006 22:56:30)
Дата 25.01.2006 20:59:15

Re: Можно с

>1. Как вы себе представляете отсутствие карательных функций у армии?

Речь идет о том, что ей это по определению не свойственно. Это не ее функция. Но в случаях необходимости, когда сил политполиции не хватает, армия, конечно, привлекается для выполнения карательных функций.

>2. Нужно ли имеющиеся отдельные факты пыток обобществлять как а) закономерные и б) правомочные (легитимные с т.з. большинства служащих данного аппарата) для всей системы?

Непонятно с п."а". Закономерные - в смысле неизбежные, т.к. везде они тайно используются, да всякие придурки и извращенцы в армию или полицию всегда могут затесаться( Если в этом смысле - то да, увы, неизбежно.
Если в каком-то ином смысле - то надо уточнять в каком именно.

>Мой ответ такой.
>1. в ходе активной внешней угрозы/агрессии отсутсвие карательных функций/подразделений может губительно сказаться на всей системе

Согласен.

>2.
>а) да

См. выше.

>б) нет

согласен.

От JesCid
К Никола (25.01.2006 20:59:15)
Дата 26.01.2006 11:44:19

В смысле...

>>2. Нужно ли имеющиеся отдельные факты пыток обобществлять как а) закономерные и б) правомочные (легитимные с т.з. большинства служащих данного аппарата) для всей системы?
>
>Непонятно с п."а". Закономерные - в смысле неизбежные, т.к. везде они тайно используются, да всякие придурки и извращенцы в армию или полицию всегда могут затесаться( Если в этом смысле - то да, увы, неизбежно.

Не только. Не столько потому что "везде они тайно используются", а потому что определённая под-система (надзорно-карательная, следящая за стабильностью всей системы) не заинтересована, скажем так, в том, чтобы подобных эксцесов ни в коем случае не было.
Это с одной стороны.
С др. стороны - сама человеческая природа, к сожалению. такова, что многие оказавшись "при нагане" (при какой-то власти) начинают злоупотреблять своим положением.

Или же должна существовать система, именно внутренняя, контролирующая уже _их_ и заинтересованная в отсутствии подобных эксцессов.

Но никак ни какие-то суды в Гааге (внешние), которые могут использовать контролирующие органы в политических целях.

Опять приходим к Советам и проблеме контроля власти.
А какой властью обладают те, кто контролирует власть?
Парадокс...?

От Vader
К Никола (23.01.2006 15:01:10)
Дата 23.01.2006 22:53:42

Re: Абстракция.

>Ну я же понял.

И я понял. Но по-другому. И смею думать, что большинство читателей "Новой Газеты" тоже проведут соответствующую параллель между НКВД и СС.

>Мысль ведь ясна, как божий день: У армии - своий функции, у политполиции - свои, и поручать армии выполнять политполиции не следует. Возражения есть?

Есть возражения. Во-первых, Ты выхоластил форму: исчезли "карательные функции", "СС/НКВД", "честь и репутация" и "грязная работа" (в будановском смысле), остались просто "свои функции". Совершенно очевидно, что смысл высказывания изменился и можно говорить о замене тезиса.
Во-вторых (касательно уже рафинированного вопроса), различение военной операции и карательной операции сильно условно. И, наконец, в-третьих, ответ на вопрос - различать или не различать - дается всегда по-разному в зависимости от конкретных условий и обстановки, следуя из целей практических, а не романтических, типа, "чтоб военные сохранили свою честь и репутацию". Например, в Ираке военные выполняют(ли) полицейские функции. Примером военной карательной операции может служить применение Тухачевским авиации и артиллерии против бунтовавших по поводу продразверстки крестьян (на всякий случай, Сталин здесь не при чем).

>>Имхо, это сознательный журналистский прием, эксплуатирующий стереотип и провоцирующий соответствующую смысловую реакцию.
>Цель приема?

Педалирование пугала тоталитаризма (читай всего Советского периода), главным символом которого является Сталин (я говорю про массовое сознание). Многократным назойливым повторением (на уровне фона) добиваются реакции на уровне рефлекса. Этим занимается весь спектр масс-медиа, а статья Кагарлицкого напечатана в популярной газете.

>>Депортации волжских немцев и чеченцев едва ли можно назвать карательными акциями.

>Однако поощрительными их тоже не назовешь. Впрочем как и нормальными мерами, ведь люди претепели определенные лишения и неудобства.

Когда хирург вскрывает гнойник, он едва ли имеет целью сделать приятно, однако это не значит, что режет пациента он в качестве наказания.
А лишения и неудобства во время Великой Отечественной претерпели все без разбора и многие дорого бы дали за то, чтобы поменять свои лишения на перемещение в Казахстан (с компенсацией имущества).

>При этом единственным основанием применения этих мер была принадлежность к определенной нации.

Основанием были наличие и мобильность фронта и вероятная опасность исходившая от данных групп (проблемность). Подтверждением тому - депортация чеченцев, которая состоялась не превентивно до войны, а лишь тогда, когда опасность исходившая от них проявилась во всей полноте (С немцами понятно - их даже не искушали - может быть многих спасли от последующей петли и клейма).

>СС применяло одни карательные меры, НКВД - другие, пусть даже и не сопоставимые по жестокости с СС. Тем не менее меры были карательные (я серьезно).

Термин "депортация", означающий вид ссылки, был введен в обиход позже (чтобы специально подчеркнуть карательный-де характер акции). Исходно же использовалось понятие "переселение".

>И применяла их политполиция, а не армия (взражений по этому поводу я так и не услышал).

Я не возражаю, что переселениями занималось НКВД. Только переселения эти прямого отношения к нашему вопросу не имеют.
(кстати КА, судя по некоторым отрывочным данным, тоже участвовало в акции, т.ч. и с этой точки зрения пример выбран неподходящий).

>>В отличие от депортаций (которые есть факты), сие есть неопределенная и необоснованная абстракция. Могут ли огульные обвинения служить основанием для чего-либо? Это несерьезно.
>Несмотря на то, что пытки в НКВД ты, судя по данному отрывку, фактами не считаешь, искренне желаю , чтобы тебе не пришлось на собственной шкуре испытать то, что ты назвал несерьезной, неопределенной и необоснованной абстракцией.

Никола, Ты путаешь: абстракцией я назвал не пытки, сами по себе, а то обвинение, которое Ты вешаешь бездоказательно (опираясь на расхожее мнение) на весь НКВД (неслабо?) и еще определяя это как делегированную государством функцию (!).

Я не ставлю себе задачу обелить преступников (если такие имели место), и тем более оправдать пытки (которые не оправдываются ни условиями, ни необходимостями). Просто хотелось бы указать на выворачивание логики (и забвение проф. привычек) всякий раз, когда это представляется политически желанным.

Если отдельные члены преступного сообщества (сами или по хрустящей просьбе западных политиканов) вдруг заявят, что их всех до одного во время следствия пытали, мы должны будем свято уверовать, что всякий следователь без исключения кровопийца? А на презумпцию невиновности избирательно начхать? Или Ты, как раз, желаешь мне не оказаться в шкуре такого несчастного следователя (разменянного на политические бонусы)?

(подробнее отдельно)

От Никола
К Vader (23.01.2006 22:53:42)
Дата 24.01.2006 21:58:28

Re: Абстракция.

>>Ну я же понял.
>
>И я понял. Но по-другому. И смею думать, что большинство читателей "Новой Газеты" тоже проведут соответствующую параллель между НКВД и СС.

>>Мысль ведь ясна, как божий день: У армии - своий функции, у политполиции - свои, и поручать армии выполнять политполиции не следует. Возражения есть?
>
>Есть возражения. Во-первых, Ты выхоластил форму: исчезли "карательные функции", "СС/НКВД", "честь и репутация" и "грязная работа" (в будановском смысле), остались просто "свои функции". Совершенно очевидно, что смысл высказывания изменился и можно говорить о замене тезиса.

Хорошо, давай добавим "чувственной" окраски: НКВД - это советский СС. Ну и что?

>Во-вторых (касательно уже рафинированного вопроса), различение военной операции и карательной операции сильно условно. И, наконец, в-третьих, ответ на вопрос - различать или не различать - дается всегда по-разному в зависимости от конкретных условий и обстановки, следуя из целей практических, а не романтических, типа, "чтоб военные сохранили свою честь и репутацию". Например, в Ираке военные выполняют(ли) полицейские функции. Примером военной карательной операции может служить применение Тухачевским авиации и артиллерии против бунтовавших по поводу продразверстки крестьян (на всякий случай, Сталин здесь не при чем).

>>>Имхо, это сознательный журналистский прием, эксплуатирующий стереотип и провоцирующий соответствующую смысловую реакцию.
>>Цель приема?
>
>Педалирование пугала тоталитаризма (читай всего Советского периода),

Вот где корень разногласий. Советский период сводится к тоталитаризму только в восприятии читателей, до мозга костей (и полужопий) зомбированных буржуазной пропагандой. БК пишет не для них. А если в понимании коммуниста социализм и тоталитаризм (в данном случае по Сталинскому образцу) есть две вещи неразрывные, то такой "коммунист" будет критиковать любые попытки очистить коммунистическое движение, с его идеалами и целями демократии, от всяких извращений.
И это также верно, как и то, что нельзя двигаться вперед с головой, повернутой назад. Борьба в современной политической ситуации требует другого подхода. Учись, извлекай уроки из прошлого, но не будь закцилен на нем.




главным символом которого является Сталин (я говорю про массовое сознание). Многократным назойливым повторением (на уровне фона) добиваются реакции на уровне рефлекса. Этим занимается весь спектр масс-медиа, а статья Кагарлицкого напечатана в популярной газете.

>>>Депортации волжских немцев и чеченцев едва ли можно назвать карательными акциями.
>
>>Однако поощрительными их тоже не назовешь. Впрочем как и нормальными мерами, ведь люди претепели определенные лишения и неудобства.
>
>Когда хирург вскрывает гнойник, он едва ли имеет целью сделать приятно, однако это не значит, что режет пациента он в качестве наказания.
>А лишения и неудобства во время Великой Отечественной претерпели все без разбора и многие дорого бы дали за то, чтобы поменять свои лишения на перемещение в Казахстан (с компенсацией имущества).

Т.е. чеченцев и немцев так поощрили? Вывезли их организовано. (А остальных значит - нет). За что же им такая превилегия? А главное - добровольно ли их вывозили?

PS Это не "дамский аргумент", а недоумение по поводу отрицания очевидного (что эта мера - кара).
>
>Никола, Ты путаешь: абстракцией я назвал не пытки, сами по себе, а то обвинение, которое Ты вешаешь бездоказательно (опираясь на расхожее мнение) на весь НКВД (неслабо?) и еще определяя это как делегированную государством функцию (!).

Ни чего я не путаю. Пытки фактами ты не назвал.
Или мне здесь следует доказывать применение пыток к каждому конкретному заключенному каждым конкретным сотрудником НКВД?

>Я не ставлю себе задачу обелить преступников (если такие имели место), и тем более оправдать пытки (которые не оправдываются ни условиями, ни необходимостями). Просто хотелось бы указать на выворачивание логики (и забвение проф. привычек) всякий раз, когда это представляется политически желанным.

>Если отдельные члены преступного сообщества (сами или по хрустящей просьбе западных политиканов) вдруг заявят, что их всех до одного во время следствия пытали, мы должны будем свято уверовать, что всякий следователь без исключения кровопийца? А на презумпцию невиновности избирательно начхать? Или Ты, как раз, желаешь мне не оказаться в шкуре такого несчастного следователя (разменянного на политические бонусы)?

Двойной стандарт. Тогда давайте и с СС-цами также конкретно разбираться. М.б. найдется некоторая доля людей, которые участия в пытках не принимали. Но это же не поменяет нашей оценки СС в целом ?

От Vader
К Никола (24.01.2006 21:58:28)
Дата 26.01.2006 00:33:18

О двойном стандарте (правосудие или суд Линча)

>БК пишет не для них.

Жестоко сомневаюсь...

>такой "коммунист" будет критиковать любые попытки очистить коммунистическое движение, с его идеалами и целями демократии, от всяких извращений.

Спроси любого, и он скажет Тебе, что он всячески за улучшение и очищение. Но нельзя ничего улучшить опираясь на досужие мнения (типа, "Бабы - суки!") и предельные абстракции (типа "даешь Добро!"). Имхо.

>Т.е. чеченцев и немцев так поощрили? Вывезли их организовано. (А остальных значит - нет). За что же им такая превилегия? А главное - добровольно ли их вывозили?

Поинтересуйтесь размерами сопротивления (есть документы) и прикиньте, как так получилось, что еще вчера был настоящий фронт (на стороне фашистов), а сегодня мирная погрузка в вагоны.

На счет "поощрения" я уже, кажется, отвечал.

>Ни чего я не путаю. Пытки фактами ты не назвал.

А где факты-то?

>Или мне здесь следует доказывать применение пыток к каждому конкретному заключенному каждым конкретным сотрудником НКВД?

Следует. Или в нынешнем праве принято списками?

>Двойной стандарт. Тогда давайте и с СС-цами также конкретно разбираться. М.б. найдется некоторая доля людей, которые участия в пытках не принимали. Но это же не поменяет нашей оценки СС в целом ?

Вот именно, что двойной - кому-то правосудие, а кому-то суд Линча.
А с ССовцами уже разбирались: были (и есть) суды, собирались материалы, допрашивались тысячи свидетелей, и наказание соответствовало тяжести преступлений. Существует огромное кол-во документов (начиная от текстов Гитлера и кончая отчетами о проведенных "мероприятиях"), декларирующих цели и методы деятельности данной организации, существует материальное (почти индустриальное) обеспечение для соответствующей деятельности... То есть, на конкретные вопросы даны конкретные ответы.

Вы же опираетесь в своих обвинениях на расхожее общественное мнение, - киношки, байки, намеки, гиперболизацию, - дальше которого обвинители так и не двинулись, при всей горячей заинтересованности в том нынешнего режима (имеющего достаточные ресурсы для исследований).

Так что, простите, данное сравнение СС и НКВД неправомочно.

От Никола
К Vader (26.01.2006 00:33:18)
Дата 27.01.2006 20:33:40

Re: О двойном...

>>БК пишет не для них.
>
>Жестоко сомневаюсь...

Ваше право.

>>такой "коммунист" будет критиковать любые попытки очистить коммунистическое движение, с его идеалами и целями демократии, от всяких извращений.
>
>Спроси любого, и он скажет Тебе, что он всячески за улучшение и очищение. Но нельзя ничего улучшить опираясь на досужие мнения (типа, "Бабы - суки!") и предельные абстракции (типа "даешь Добро!"). Имхо.

А кто здесь опирается на досужие мнения?

>>Т.е. чеченцев и немцев так поощрили? Вывезли их организовано. (А остальных значит - нет). За что же им такая превилегия? А главное - добровольно ли их вывозили?
>
>Поинтересуйтесь размерами сопротивления (есть документы) и прикиньте, как так получилось, что еще вчера был настоящий фронт (на стороне фашистов), а сегодня мирная погрузка в вагоны.

Вот это дельный совет. Подскажи ссылки и материалы.

>На счет "поощрения" я уже, кажется, отвечал.

>>Ни чего я не путаю. Пытки фактами ты не назвал.
>
>А где факты-то?

>>Или мне здесь следует доказывать применение пыток к каждому конкретному заключенному каждым конкретным сотрудником НКВД?
>
>Следует. Или в нынешнем праве принято списками?

>То есть, на конкретные вопросы даны конкретные ответы.
>Вы же опираетесь в своих обвинениях на расхожее общественное мнение, - киношки, байки, намеки, гиперболизацию, - дальше которого обвинители так и не двинулись, при всей горячей заинтересованности в том нынешнего режима (имеющего достаточные ресурсы для исследований).

Так-с. Если не было судов, и обвинения не подтверждены в суд. порядке, это еще не значит, что не было фактов.
Инквизиторов вон тоже не судили. Кто-то сомневается в применении пыток в застенках инквизиции?

А если доказывать какждый конкретный случай, как Вы советует, то ЗДЕСЬ места не хватит.

От Vader
К Vader (23.01.2006 22:53:42)
Дата 23.01.2006 22:55:13

вопросы о пытках

Вопрос возник еще во время дискуссии об Альтшуллере (низкопробность его полу-художественного рассказа сильно бросается в глаза). Здесь я позволю себе несколько развернуть тему.

1) Почему в таком непростом вопросе принято без раздумий вставать на сторону обвинения и верить каждому, апостериори заявившему о пытках, на слово? Я не вижу к тому достаточных оснований. Мы все прекрасно знаем, что с некоторых пор любое даже самое ничтожное антиобщественное действие в прошлом превращает любого участника оного в великого борца с режимом (например, Кара-Мурза (который телеведущий) хвастался в одной из газет пьяным студенческим дебошем за который пострадал от милиции и ректората). Как говорил в одном из интервью Ролан Быков (когда его спросили "Говорят, Вам не дали сыграть Гамлета?"): "Сейчас все расчесывают комаринные укусы, выдавая их за боевые раны". Чего же говорить о пытках? "Да, я был политзеком; да, меня, несомненно, пытали". Вчерашним "пострадавшим в борьбе" после переворота активно перепадали бонусы (в том числе и статусные). Кроме того, если не ошибаюсь, незаконно репрессированным ныне положены пенсии, так что выгодно быть пострадавшим задним числом. А так как реабилитация часто носила не правовой, а эмоциональный характер, то можно говорить о материальной заинтересованности. Вчерашних заключенных подталкивают к соответствующим заявлениям материально и морально. Кроме того у вчерашних заключенных всегда есть мотив личной, хоть маленькой и условной, но мести канувшему режиму. Казалось бы, в таких условиях должно относиться к теме с особым подозрением. Ан нет. Откуда такая предвзятость?

2) Почему об этом говорится голословно? Какой фактический материал подтверждает то, что это реально имело место (кроме произвольных, и скорее всего в основной массе коньюнктурных, заявлений). Проводилось ли по фактам следствие? Какие дало результаты?
Сообщалось, например, что реабилитация жертв репрессий проводилась списками, и, что в ряды реабилитированных попали и жертвы и их палачи (кажется речь шла о Ягоде). Если следствие по фактам пыток проводилось таким же политическим образом, можно ли считать его результаты адекватными?

3) Каково число подтвержденных случаев пыток? Какой процент от общей массы дел оно составляет? Если эти случаи носили единичный характер, но были раздуты художественной литературой до масштаба правила (раздувание можно видеть в любом современном телефильме о тех временах (маньяцкие "сцуки особисты", как выражается Поут, там обязательный атрибут)), то ставить эти случаи в вину органам, неправомочно. В этом случае обвинение можно адресовать только конкретным личностям преступившим закон.
Интересен так же временной ряд динамики случаев пыток (если таковые имели место).

3) И наконец, были ли пытки закреплены законодательно? В каких документах? Если нет, и если, к тому же, доказанные случаи пыток оказываются относительно редки, то ни о какой "организационной и гос. структурной точке зрения" не может идти и речи.
К примеру, Дзержинский, сообщая подчиненным приказом о чрезвычайных полномочиях, грозил за злоупотребление расстрелом. Интересна статистика осужденных за преступления против правосудия среди сотрудников НКВД, и как этот временной ряд коррелирует с динамикой случаев пыток. Есть такая статистика? Если окажется, что пытки имели место, но Советское Государство вело с этим явлением последовательную борьбу, тогда окажется несостоятельным не только обвинение НКВД в грязной работе для/за кого бы то ни было, но и перекладывание ответственности за данные преступления с конкретных сотрудников преступивших закон на режим (а преступлений в послереволюционные годы было пруд пруди во всех областях деятельности, почему же не перекладывают на СовВласть ответственность, скажем, за железнодорожные грабежи).
Если же соответствующие чистки НКВД из рассмотрения вообще выкинуть, то получается замечательный пасквиль на Советы. Но это не более чем пасквиль.

В условиях, когда каждый из нас не раз становился свидетелем прекрасно организованной гнуснейшей клеветы по всевозможнейшим поводам, я нахожу чрезвычайно сомнительным принимать абстрактную формулу "плановых пыток в НКВД" на веру. [Эта формула не произносилась, но я несколько перефразирую "работу для/за"].

***

Пытки - сами по себе - есть признак того, что с системой правосудия что-то неладно (иначе говоря имеет место быть болезнь системы правосудия). Временные ряды динамики позволили бы посмотреть, как ситуация развивалась во времени (можно например в качестве нулевой гипотезы предположить, что со времен зарождения органов ВД СССР кол-во преступлений против провосудия совершенных сотрудниками органов затухало со временем, а, скажем, с начала 90-х это кол-во нарастает).

Как эта проблема выглядит с современной юридической точки зрения?
Какова значимость заявления подозреваемого/обвиняемого/преступника о том, что его пытают(тали), если заявление сделано: а) во время предварительного следствия; б) на суде; в) в период отбывания наказания; г) через 15/25/50 лет после окончания процесса? И какие последствия будет иметь такое заявление? Что следует предпринять пострадавшему если пытки имели место?

От Durga
К Vader (23.01.2006 22:55:13)
Дата 24.01.2006 02:25:32

Re: вопросы о...

>Вопрос возник еще во время дискуссии об Альтшуллере (низкопробность его полу-художественного рассказа сильно бросается в глаза). Здесь я позволю себе несколько развернуть тему.

>1) Почему в таком непростом вопросе принято без раздумий вставать на сторону обвинения и верить каждому, апостериори заявившему о пытках, на слово? Я не вижу к тому достаточных оснований. Мы все прекрасно знаем, что с некоторых пор любое даже самое ничтожное антиобщественное действие в прошлом превращает любого участника оного в великого борца с режимом (например, Кара-Мурза (который телеведущий) хвастался в одной из газет пьяным студенческим дебошем за который пострадал от милиции и ректората). Как говорил в одном из интервью Ролан Быков (когда его спросили "Говорят, Вам не дали сыграть Гамлета?"): "Сейчас все расчесывают комаринные укусы, выдавая их за боевые раны". Чего же говорить о пытках? "Да, я был политзеком; да, меня, несомненно, пытали". Вчерашним "пострадавшим в борьбе" после переворота активно перепадали бонусы (в том числе и статусные). Кроме того, если не ошибаюсь, незаконно репрессированным ныне положены пенсии, так что выгодно быть пострадавшим задним числом. А так как реабилитация часто носила не правовой, а эмоциональный характер, то можно говорить о материальной заинтересованности. Вчерашних заключенных подталкивают к соответствующим заявлениям материально и морально. Кроме того у вчерашних заключенных всегда есть мотив личной, хоть маленькой и условной, но мести канувшему режиму. Казалось бы, в таких условиях должно относиться к теме с особым подозрением. Ан нет. Откуда такая предвзятость?


Здесь безусловно есть предвзятость со стороны заинтересованных лиц. Потому каждое высказывание о пытках нужно проверять, и очень внимательно. К сожалению проблема даже не столько в пытках, а в их грамотной организации, которая позволила добиться чудовищных, по существу, результатов. Конечно каждый случай необходимо рассматривать отдельно. Но факт в том, что пытки были. Кто с ними боролся, а кто их продвигал - это очень тонкий вопрос.

>2) Почему об этом говорится голословно? Какой фактический материал подтверждает то, что это реально имело место (кроме произвольных, и скорее всего в основной массе коньюнктурных, заявлений). Проводилось ли по фактам следствие? Какие дало результаты?

По каждому случаю нужно свое исследование. Характерный набор пыток: лишение сна плюс стоячий карцер плюс изматывающий допрос приводит к весьма характерным сдвигам в психике человека, которые тогда были в новинку, а сейчас можно заметить. Сюда следует отнести фактическую трусость и бесправие судов, что позволило развернуться "веслым башням".


>Сообщалось, например, что реабилитация жертв репрессий проводилась списками, и, что в ряды реабилитированных попали и жертвы и их палачи (кажется речь шла о Ягоде). Если следствие по фактам пыток проводилось таким же политическим образом, можно ли считать его результаты адекватными?

Безусловно нельзя считать. Я вижу в этом попытку скрыть от народа правду о пытках. Проще всех реабилитировать, чем разбираться в жутковатых делах. А потом возникли бы вопросы неприятные у людей.

>3) Каково число подтвержденных случаев пыток? Какой процент от общей массы дел оно составляет? Если эти случаи носили единичный характер, но были раздуты художественной литературой до масштаба правила (раздувание можно видеть в любом современном телефильме о тех временах (маньяцкие "сцуки особисты", как выражается Поут, там обязательный атрибут)), то ставить эти случаи в вину органам, неправомочно. В этом случае обвинение можно адресовать только конкретным личностям преступившим закон.
>Интересен так же временной ряд динамики случаев пыток (если таковые имели место).

Я не могу сказать число.

>3) И наконец, были ли пытки закреплены законодательно? В каких документах? Если нет, и если, к тому же, доказанные случаи пыток оказываются относительно редки, то ни о какой "организационной и гос. структурной точке зрения" не может идти и речи.

Нет, конечно. Это называлось "лёгкими нарушениями". С другой стороны в "лагерях военнопленных" пытки подобного рода применялись вполне осознанно.

>К примеру, Дзержинский, сообщая подчиненным приказом о чрезвычайных полномочиях, грозил за злоупотребление расстрелом. Интересна статистика осужденных за преступления против правосудия среди сотрудников НКВД, и как этот временной ряд коррелирует с динамикой случаев пыток. Есть такая статистика? Если окажется, что пытки имели место, но Советское Государство вело с этим явлением последовательную борьбу, тогда окажется несостоятельным не только обвинение НКВД в грязной работе для/за кого бы то ни было, но и перекладывание ответственности за данные преступления с конкретных сотрудников преступивших закон на режим (а преступлений в послереволюционные годы было пруд пруди во всех областях деятельности, почему же не перекладывают на СовВласть ответственность, скажем, за железнодорожные грабежи).
>Если же соответствующие чистки НКВД из рассмотрения вообще выкинуть, то получается замечательный пасквиль на Советы. Но это не более чем пасквиль.

Чистки выбрасывать нельзя. Даже заключенные верили, что пытки есть преувеличение полномочий некоторыми энкаведистами, которых еще не вычистили.

>В условиях, когда каждый из нас не раз становился свидетелем прекрасно организованной гнуснейшей клеветы по всевозможнейшим поводам, я нахожу чрезвычайно сомнительным принимать абстрактную формулу "плановых пыток в НКВД" на веру. [Эта формула не произносилась, но я несколько перефразирую "работу для/за"].

Правильно. Нужна конкретная формула.

>***

>Пытки - сами по себе - есть признак того, что с системой правосудия что-то неладно (иначе говоря имеет место быть болезнь системы правосудия). Временные ряды динамики позволили бы посмотреть, как ситуация развивалась во времени (можно например в качестве нулевой гипотезы предположить, что со времен зарождения органов ВД СССР кол-во преступлений против провосудия совершенных сотрудниками органов затухало со временем, а, скажем, с начала 90-х это кол-во нарастает).

>Как эта проблема выглядит с современной юридической точки зрения?
>Какова значимость заявления подозреваемого/обвиняемого/преступника о том, что его пытают(тали), если заявление сделано: а) во время предварительного следствия; б) на суде; в) в период отбывания наказания; г) через 15/25/50 лет после окончания процесса? И какие последствия будет иметь такое заявление? Что следует предпринять пострадавшему если пытки имели место?


От Vader
К Durga (24.01.2006 02:25:32)
Дата 25.01.2006 23:14:51

Re: вопросы о...

>Но факт в том, что пытки были.

Да, вот это обычный, стандартный ответ на "тысячу" приведенных мной вопросов... ("А все-таки, она плоская!")

>По каждому случаю нужно свое исследование.

Именно так. А если не было следствия, то как же можно выносить обвинение? И как можно выносить коллективное обвинение?

>Характерный набор пыток: лишение сна плюс стоячий карцер плюс изматывающий допрос приводит к весьма характерным сдвигам в психике человека, которые тогда были в новинку, а сейчас можно заметить.

Ну, мне вот это тоже кажется сомнительным. Что значит изматывающий допрос? Допрос всегда изматывающий (стресс страшный, Лом тут уже писал о чем-то подобном). Что значит стоячий карцер? Это где днем сидеть нельзя? Так карцер - это специальное помещение для нарушителей установленного порядка, т.е. вид наказания, т.е. пребывание там должно напрягать по определению. Вот, в армии попав под арест с утра до вечера будешь либо строевой заниматься, либо дворик комендатуры подметать, либо еще чего придумают, так, что к ночи будешь разваливаться от усталости (иначе получатся просто каникулы). Что такое лишение сна? Человек сутки не спит, двое не спит, а потом прямо на допросе валится с табуретки и начинает храпеть (или просто сидит в трансе и на вопросы едва реагирует). Так что, его после этого начинать бить, чтобы взбодрился? Или что? Почему тогда сразу пальцы дверью не прищемили, а ждали несколько дней пока резервы организма иссякнут, персонал напрягали, чтобы в итоге вернуться все к той же двери?

И это при том, что существуют методы сломить волю неподготовленного человека за считанные секунды, не прибегая к недельным тягомотинам и настоящим пыткам (кстати, еще один вопрос: Определение пыток. А то, если записать сюда все, что напрягает, то и лишение курева станет пытками). Причем эти методы известны как оперативникам (название запамятовал, - как в толпе затеряться, как пройти незамеченным, и, наоборот, как намеренно вывести человека из себя или устроить конфликт на ровном месте), так и преступникам (они прекрасно знают как шокировать жертву и тем самым сломить ее волю. Описывался случай, когда банда ходила вышибала деньги, грабила: они затачивали пивную крышку от бутылки, приходили к жертве, нейтрально садились на кухне "пива попить", и потом, вдруг, махнув "случайно" снятой с бутылки крышкой отрезали ухо и шокированная этой неожиданной дикостью жертва, как правило, после этого выкладывал все, что от нее хотели. Это пример с увечьем, но есть, ведь, и не разрушающие способы).
А если человек не поддался на психологические уловки, - крепкий орешек, - то карцер и лишение сна тут, имхо, не поможет.

На счет "новинки" тогда, я тоже сомневаюсь сильно. Практика пыток уходит корнями в дальнее далеко и, я думаю, в революционные и предреволюционные периоды на конкретные примеры насмотрелись порядочно.

>Сюда следует отнести фактическую трусость и бесправие судов, что позволило развернуться "веслым башням".

Что такое "веселая башня"?

>С другой стороны в "лагерях военнопленных" пытки подобного рода применялись вполне осознанно.

Я про пытки военнопленных с нашей стороны, вообще, от Вас первый раз слышу (и слышу, опять же, в предельно абстрактной форме). В воспоминаниях (конкретных), которые я встречал (например, тот же Лоренц; или Латышев - японовед - рассказывает о своих наблюдениях за японскими военнопленными), специально подчеркивалось совсем обратное (весьма сносное обращение с военнопленными по сравнению с лагерями союзников). И, заметьте, ни Лоренцу, ни Латышеву, ни другим не было резонов говорить такую "неправду", а вот сказать по-другому...

***

Уверять, что в какой-то период истории пыток не было - это такое же бездоказательное и абстрактное заявление, как и "плановые пытки". Было достаточно людей, которые имели достаточные мотивы рассматривать пытки, хотя бы, в качестве мести (люди в гражданскую на многое насмотрелись) или, скажем, другие понимали это, как "нормальную" работу (как они перенимали практику охранки, ибо больше не у кого было "учиться"). Но речь здесь идет не о пытках самих по себе как таковых, а о голословном обобщении.

От Durga
К Vader (25.01.2006 23:14:51)
Дата 26.01.2006 02:40:48

Я бы предложил

почитать ту самую книжку, на которую я сослался на форуме СГКМ в ответе мирону. По крайней мере там очень хорошее описание.

>>Но факт в том, что пытки были.
>
>Да, вот это обычный, стандартный ответ на "тысячу" приведенных мной вопросов... ("А все-таки, она плоская!")

Ладно, проехали...

>>По каждому случаю нужно свое исследование.
>
>Именно так. А если не было следствия, то как же можно выносить обвинение? И как можно выносить коллективное обвинение?

Вот для случая Альтшуллера вполне очевидно. Для случая "открытых процессов" тоже. Речь кстати я веду не о пытках как таковых, а о специальной технологии пыток больше психологической, чем физической (вы понимаете, что пытки банальной болью дело достаточно глупое, к тому же это легко проверяется) Эффективнее оказываются выматывающие пытки - неудобная поза, лишение сна, и психологические пытки - специальные звуки, яркое освещение и т.п.

>>Характерный набор пыток: лишение сна плюс стоячий карцер плюс изматывающий допрос приводит к весьма характерным сдвигам в психике человека, которые тогда были в новинку, а сейчас можно заметить.
>
>Ну, мне вот это тоже кажется сомнительным. Что значит изматывающий допрос? Допрос всегда изматывающий (стресс страшный, Лом тут уже писал о чем-то подобном). Что значит стоячий карцер? Это где днем сидеть нельзя? Так карцер - это специальное помещение для нарушителей установленного порядка, т.е. вид наказания, т.е. пребывание там должно напрягать по определению. Вот, в армии попав под арест с утра до вечера будешь либо строевой заниматься, либо дворик комендатуры подметать, либо еще чего придумают, так, что к ночи будешь разваливаться от усталости (иначе получатся просто каникулы). Что такое лишение сна? Человек сутки не спит, двое не спит, а потом прямо на допросе валится с табуретки и начинает храпеть (или просто сидит в трансе и на вопросы едва реагирует). Так что, его после этого начинать бить, чтобы взбодрился? Или что? Почему тогда сразу пальцы дверью не прищемили, а ждали несколько дней пока резервы организма иссякнут, персонал напрягали, чтобы в итоге вернуться все к той же двери?

Мне кстати тоже не очень понятно, как процесс развивается. Хотите, на вас проверим? :))) В общем здесь правильно второе: "просто сидит в трансе и на вопросы едва реагирует".

>И это при том, что существуют методы сломить волю неподготовленного человека за считанные секунды, не прибегая к недельным тягомотинам и настоящим пыткам

А расскажите, что это за методы?

>(кстати, еще один вопрос: Определение пыток. А то, если записать сюда все, что напрягает, то и лишение курева станет пытками). Причем эти методы известны как оперативникам (название запамятовал, - как в толпе затеряться, как пройти незамеченным, и, наоборот, как намеренно вывести человека из себя или устроить конфликт на ровном месте), так и преступникам (они прекрасно знают как шокировать жертву и тем самым сломить ее волю. Описывался случай, когда банда ходила вышибала деньги, грабила: они затачивали пивную крышку от бутылки, приходили к жертве, нейтрально садились на кухне "пива попить", и потом, вдруг, махнув "случайно" снятой с бутылки крышкой...

Это как это? По моему бритвой то не с первого раза отрежешь...

> отрезали ухо и шокированная этой неожиданной дикостью жертва, как правило, после этого выкладывал все, что от нее хотели. Это пример с увечьем, но есть, ведь, и не разрушающие способы).

Расскажите. Всё правда зависит от цели, с которой пытки осуществляют.

>А если человек не поддался на психологические уловки, - крепкий орешек, - то карцер и лишение сна тут, имхо, не поможет.

Почему ж не поможет? Поможет...

>На счет "новинки" тогда, я тоже сомневаюсь сильно. Практика пыток уходит корнями в дальнее далеко и, я думаю, в революционные и предреволюционные периоды на конкретные примеры насмотрелись порядочно.

Но со случаями 30-х годов многие долго не могли понять. Хотя "министерство любви" у Оруэлла вещь относительно новая.

>>Сюда следует отнести фактическую трусость и бесправие судов, что позволило развернуться "веслым башням".
>
>Что такое "веселая башня"?

Таким вот пыточно-манипулятивным структурам.

>>С другой стороны в "лагерях военнопленных" пытки подобного рода применялись вполне осознанно.
>
>Я про пытки военнопленных с нашей стороны, вообще, от Вас первый раз слышу (и слышу, опять же, в предельно абстрактной форме). В воспоминаниях (конкретных), которые я встречал (например, тот же Лоренц; или Латышев - японовед - рассказывает о своих наблюдениях за японскими военнопленными), специально подчеркивалось совсем обратное (весьма сносное обращение с военнопленными по сравнению с лагерями союзников). И, заметьте, ни Лоренцу, ни Латышеву, ни другим не было резонов говорить такую "неправду", а вот сказать по-другому...

>***


Ну ладно, об этом позже.


>Уверять, что в какой-то период истории пыток не было - это такое же бездоказательное и абстрактное заявление, как и "плановые пытки". Было достаточно людей, которые имели достаточные мотивы рассматривать пытки, хотя бы, в качестве мести (люди в гражданскую на многое насмотрелись) или, скажем, другие понимали это, как "нормальную" работу (как они перенимали практику охранки, ибо больше не у кого было "учиться"). Но речь здесь идет не о пытках самих по себе как таковых, а о голословном обобщении.

Речь идет о пытках, которые применялись для искреннего самооговора обвиняемых на суде.

От Пуденко Сергей
К Vader (17.01.2006 22:52:03)
Дата 18.01.2006 10:28:47

Re: О личностях...


Vader сообщил в новостях следующее:1155@vstrecha...
> >виденьем БК можно и нужно спорить без всякого помойного и
доктринерского настроя. Вся борьба нынешних идеологов носит стаустный
х-р. А не идейный. Идеи идеологов вродеЯкушева - охомутать по максимум
тусовку и самоназначиться главным, самоназвавшись современным -истом.
Якушеву до БК расти и идти семь верст с гаком.
>
> Это, конечно, так (насчет статусного характера).

это ИМО- медицинский факт, в том что касается сути нынешней "идейной
борьбы". По мере обсуждения наверняка взовьется туча категорически
громящих то или иное _отдельное_ частное положение курса. Это
единственный доступный марксидам национальный спорт. Ты мне цитату а я
тебе ссылку (юмор 1930х)

>Но хотелось бы заметить, что претензии Якушева совершенно конкретно
сформулированы (пусть и реакция на них излишне митинговая, что, впрочем,
вполне в формате тех площадок на которых Дима подвизается(лся)).
Отклонение же этих обвинений с вашей строится не на аргументах
теоретического характера, а на дискредитации персоны оппонента: "Якушев,
де, - признанная паскуда" (Кудинов) и к тому же Кагарлицкий это ого-го
светило - "умный профи", а Якушев кто? Тьфу, - "мелкий всезнайка"
(Пуденко).

ну я не так сказал, но это не суть важно. В форумно-веточном стиле
обсуждение свалится и развалится на флейм через 3-4-5 ходов на такие же
выхваченные частности, что и запрограммировано образцом якушева. Поэтому
сочли необходимым с Игорем - именно как образцу " как не стОит"- ему
сразу окороком по морде и пусть его жует.

> Господа, если уж пригласили к обсуждению по теме, то давайте оставим
эту классику Сергею Иннокентьевичу Поварнину и будем, как верно
замечено, "без помойного и доктринерского настроя" высказываться по
существу. Да будь Якушев хоть разнаипаскуднейшим инородцем о трех рогах,
но он выдвинул определенные претензии, которые и требуют рассмотрения (а
вовсе не персона злодея Якушева).
>
для меня якушев и куршавельскоселигерские холуи имя им легион - не
авторитеты в обсуждениях идейных тем и конкретно ленинских цытат
вообще. "что может быть дорым из этого Назарета". Ничего.

про шашни с фондами и подставами на полит.тусне - он, баумгартен якушев
куршавельско-осташковский может и ньюсмейкер. А с теоретическими
вопросами марксизма - в анус пусть пойдет, с первого захода. Извините

> >не смешите мои тапочки, Дмитрий. Откуда у Вас такое мнение об умном
профи. . "Он не в курсе". Он с середины 90х только и делает что
старается быть в курсе. Вы по-моему года три.
>
> Это, что - пример аргумента статусного характера? Кагарлицкий аж с
середины 90-х что-то-там, а Кропотов года три всего, поди... Так что вы,
Дмитрий, пока помолчите, статус у вас не тот. ;)

да. (У меня ошибка -с середины 70х). Он возглавлял группу, сидел при
Андропове. За это самое. А мы делали карьерки вплоть до мефисских. Книги
написал, местами могущие войти в фонд. А мы ни хера. Скромней надо быть,
даже если заслуженно-статусный сеятель ошибается. По определению,
первая позиция при идйеном споре. Всем банковским клеркам надо быть
скромней перед покрытым шрамами старым битым козлом. Это как с армией.
Его уничтожали и сажали. А вы делали карьерки.

Статус заслуживается не языком, а кровавми мозолями и поломанной на
ниве жизнью. Книгу выбивают книгой, базу знаний - базой знаний.
По-моему, тут только Кравченко у нас пролетарий,остальные нет.
Пролетарию можно вести себя с претендующим на идейную гегемонию иначе.

> О чем это сравнение длин говорит? Ни о чем. Якушев, если память не
изменяет, активно бытует в левых кругах тоже с начала 90-х. Отсюда никак
не вытекает ни "умный профи", ни "марксоидный рак, мелкий всезнайка".
>

рак он, рак. В Селигере пойманный Васейкиллером

> ---
>
> Есть ли книга Кагарлицкого в сети? Жаба теперь душит раскошеливаться
на твердую копию.

"у нас все есть"



От Vader
К Пуденко Сергей (18.01.2006 10:28:47)
Дата 18.01.2006 17:47:02

Re: О личностях...

>> Это, конечно, так (насчет статусного характера).
>это ИМО- медицинский факт, в том что касается сути нынешней "идейной борьбы".

Это несомненно. (без всякой иронии).

>В форумно-веточном стиле обсуждение свалится и развалится на флейм через 3-4-5 ходов на такие же выхваченные частности, что и запрограммировано образцом якушева.

Чтобы обсуждение не развалилось и не переросло во флейм для этого есть модератор (кстати, нелишне глянуть в словаре значение слова moderate; имхо, модератор должен избегать словесной поножовщины, не говоря уж о бранных эпитетах).
Вопросы заслуживают ответов, иначе получается: "Та нехай клевещуть!"

>да. (У меня ошибка -с середины 70х). Он возглавлял группу, сидел при Андропове. За это самое. А мы делали карьерки вплоть до мефисских. Книги написал, местами могущие войти в фонд. А мы ни хера.

Мне кажется, что мерять теорию заслугами персоны - дорого обойдется и приводит (приводило уже не раз) к слепому хождению за "покрытым шрамами старым козлом" прямиком в яму.
[rem: Не понятно, к тому же, почему "сидение при Андропове" должно рассматривать как заслугу?]

>Скромней надо быть, даже если заслуженно-статусный сеятель ошибается. По определению, первая позиция при идйеном споре.

Всячески согласен.

>Всем банковским клеркам надо быть скромней перед покрытым шрамами старым битым козлом. Это как с армией. Его уничтожали и сажали. А вы делали карьерки.

Это Вы "институт" дедовщины имеете в виду? Воспроизводить эту уркоганскую практику нет ни малейшего желания.
Что же касается до "банковских клерков" (я так понимаю, это адрессная аллюзия (между прочим флейм)), то тут я с Вами тоже не могу согласиться. Критерием теории является практика. Если светило науки аж с 75 года занимается вопросом, а практический выход у него сравним с продуктом "3-х летнего" банковского клерка (или группы клерков), если ходит он не в личных врагах у всей буржуазной элиты, а всего-лишь у Димы Якушева, то это повод, как минимум, засомневаться в дееспособности. Нет?

>Статус заслуживается не языком, а кровавми мозолями и поломанной на ниве жизнью. Книгу выбивают книгой, базу знаний - базой знаний.

"Статус заслуживается не языком, а кровавыми мозолями" на языке. (шутка).

Вобщем я, конечно, согласен: если есть что дать другим, следует отвечать книгой.
Но с другой стороны:
Можно убиться "на производстве", руки повывихивать, получить статус заслуженного мастера, а мышь родить.
Можно, с дуру и жизнь поломать (себе и другим), так что ж только за это награждать почтением?
Можно быть тупым, как пень, и шлепать свою нищету на белейшей плотнейшей бумаге в супер-обложках (есть живые примеры тому). И наоборот.

Все эти признаки не являются сколь-нибудь определяющими, когда речь идет о теоретических/творческих вопросах.

>По-моему, тут только Кравченко у нас пролетарий,остальные нет. Пролетарию можно вести себя с претендующим на идейную гегемонию иначе.

[rem: По-моему, каждый 300-баксовый программист (коих на таких форумах обычно пруд пруди) - пролетарий. Даже хуже того, пролетарий имеет средства, чтобы воспроизводиться, а этот даже воспроизводиться не может (ни квартиру купить, ни семью содержать, ни детей образовать).]

>рак он, рак. В Селигере пойманный Васейкиллером

Якушев тусует с "нашими"? - это закономерно для "красного путиниста". Ну и бог с ним.

>"у нас все есть"

Поут, когда Вы говорите "у нас все есть", было бы недурно, шоб еще и ссылку давали (или намек как найти). ;)
[Пост Алекса с анонсом я уже прочитал.]

От Дмитрий Кропотов
К Пуденко Сергей (18.01.2006 10:28:47)
Дата 18.01.2006 12:28:11

Большая просьба

>да. (У меня ошибка -с середины 70х). Он возглавлял группу, сидел при
>Андропове. За это самое. А мы делали карьерки вплоть до мефисских. Книги
>написал, местами могущие войти в фонд. А мы ни хера. Скромней надо быть,
>даже если заслуженно-статусный сеятель ошибается. По определению,
>первая позиция при идйеном споре. Всем банковским клеркам надо быть
>скромней перед покрытым шрамами старым битым козлом. Это как с армией.
>Его уничтожали и сажали. А вы делали карьерки.
В следующий раз, когда захотите перейти на личности - не прячьтесь за "мы" - так и говорите, исключительно о себе - когда мол, Кагарлицкий страдал - _я_ карьерку делал.
Отучаемся говорить за всех.
Гумилев вон тоже страдал - побольше Кагарлицкого, теперь историки никак отмотаться не могут от шарлатанских теорий этого "пострадавшего".
Я никоим образом не касался личности Кагарлицкого, и впредь не буду, но вашего позволения, чтобы критиковать его взгляды испрашивать не собираюсь.

От Пуденко Сергей
К Дмитрий Кропотов (18.01.2006 12:28:11)
Дата 18.01.2006 13:35:57

Re: Большая просьба


Дмитрий Кропотов сообщил в новостях
следующее:1170@vstrecha...
> >Скромней надо быть,
> >даже если заслуженно-статусный сеятель ошибается. По определению,
> >первая позиция при идйеном споре. Всем банковским клеркам надо быть
> >скромней перед покрытым шрамами старым битым козлом. Это как с
армией.
> >Его уничтожали и сажали. А вы делали карьерки.
> В следующий раз, когда захотите перейти на личности - не прячьтесь за
"мы" - так и говорите, исключительно о себе - когда мол, Кагарлицкий
страдал - _я_ карьерку делал.

Времени много прошло, 30 лет. почти целую жизнь люди професиионально
худо бедно но делали. Образовался расклад по итогам дел. Другие
занимались другими вопросами. Вас там не стояло. Нарываться стали Вы, а
не оппонирующая сторона. Так что не разыгрывайте деланого возмущения.

> Отучаемся говорить за всех.

ладно, а Вы отучитесь указывать Ленину какой он недоумок

> Гумилев вон тоже страдал - побольше Кагарлицкого, теперь историки
никак отмотаться не могут от шарлатанских теорий этого "пострадавшего".
> Я никоим образом не касался личности Кагарлицкого, и впредь не буду,
но вашего позволения, чтобы критиковать его взгляды испрашивать не
собираюсь.

да ради бога, кого тут спрашивать-то надо - критикуйте, разносите, не
читая поучайте недопонятливых. Этот не классик марксизма, а вот
имярек -классик,и вся недолга.



От Кудинoв Игорь
К Vader (17.01.2006 22:52:03)
Дата 17.01.2006 23:41:04

Vader, Vader, ну__вы_не_только_заголовки_-то_читайте.

> ... а на дискредитации персоны оппонента: "Якушев, де, - признанная паскуда" (Кудинов)
в моем соббщение были еще и аргументы кое-какие, не заметили ?

> Господа, если уж пригласили к обсуждению по теме,....
Господа нынче в Мемфисе, мил человек.

> Есть ли книга Кагарлицкого в сети? Жаба теперь душит раскошеливаться на твердую копию.
Кому плюсик ставим, Якушеву или нонкоформизму?

От Vader
К Кудинoв Игорь (17.01.2006 23:41:04)
Дата 18.01.2006 17:46:18

да прочитал я все, что имелось в наличии

>> ... а на дискредитации персоны оппонента: "Якушев, де, - признанная паскуда" (Кудинов)
>в моем соббщение были еще и аргументы кое-какие, не заметили ?

Заметил, конечно. Игорь, Вы не обижайтесь, но аргументы сами по себе, мягко говоря, скромные и выссказаных претензий никоим образом не покрываю.

>> Есть ли книга Кагарлицкого в сети? Жаба теперь душит раскошеливаться на твердую копию.
>Кому плюсик ставим, Якушеву или нонкоформизму?

Не знаю. А какой правильный ответ?


От Кудинoв Игорь
К Vader (18.01.2006 17:46:18)
Дата 18.01.2006 18:54:18

раз прочитали -

подмена "много лет думал над формулировкой" на
"бедняга Ленин всю жизнь мучился вопросом" - в вашем понимании укладывается в fair play, или все-таки идет по разряду передергиваний и подтасовок?


От Vader
К Кудинoв Игорь (18.01.2006 18:54:18)
Дата 20.01.2006 00:43:05

Re: раз прочитали...

Во-1х, обычная гиперболизация (широкоиспользуемая), чтобы показать нелепость смелого утверждения "много лет думал", "искал подходящие слова, не находил" и "явно преследует годами" (что, согласитесь, само по себе нелепо для крупнейшего теоретика-практика классовой борьбы с беспрецендентным стажем и "ни-разу" не лазившим за словом в карман). Уберите эту гиперболу и смысл сказанного нисколько не изменится, изменится лишь экспрессивная окраска.

Во-2х, по существу это верно
>Судя по всему, Ленин над этой формулировкой много лет думал, она ему сразу не давалась. Он искал подходящие слова, не находил. Ленин как мыслитель формировался под влиянием немецкой традиции, он искал четких и ясных определений. Эта идея его явно преследует" годами. И вдруг он пишет совершенно случайную статью"

практически синонимично

>"Оказывается бедняга Ленин всю жизнь мучился вопросом, что же такое классы, сформулировать ответ на который он смог лишь к концу жизни в <случайной статье о паровозе>."
(именно так, а не обкарнав цитаты до пары незаконченных предложений).

Цитируемая статья "Великий почин" была написана 28 июня 1919 года, к этому моменту за плечами Ленина был 32-х летний политический стаж (если исчислять его с 87 года), впереди 4.5 года жизни (из которых почти 2 года - борьба с тяжелой болезнью). Именно со слов Кагарлицкого получается, что Ленин "додумался" до определения в конце жизни.

На всякий случай: статья никакая не случайная, совсем (ну, просто, совсем!) не "о паровозе", и определение там совершенно к месту.

Таким образом претензия Якушева, в данном случае, вполне обоснованная (и аргументированная). Ваша претензия - к сожалению - нет.


От Кудинoв Игорь
К Vader (20.01.2006 00:43:05)
Дата 20.01.2006 02:28:03

а вы не путаете

"определить" и "сформулиривать" ? Как мне кажется, одно понятие может иметь несколько различных формулировок, формально одинаковых, но изложенных в различных формах?


От Vader
К Кудинoв Игорь (20.01.2006 02:28:03)
Дата 21.01.2006 17:05:39

не путаю

>"определить" и "сформулиривать"? Как мне кажется, одно понятие может иметь несколько различных формулировок, формально одинаковых, но изложенных в различных формах?

Может, как и множество определений. Эти слова фактически синонимы. Здесь они так и понимаются. У Кагарлицкого в одном абзаце и "формулировка" и "определения" (во множественном числе).

От Alex~1
К Vader (17.01.2006 22:52:03)
Дата 17.01.2006 23:40:04

Re: О личностях...

>Есть ли книга Кагарлицкого в сети? Жаба теперь душит раскошеливаться на твердую копию.

Народ, извиняюсь за задержку - несколько дней не было доступа к Internet'у. Кроме того, сейчас один мой друг переводит книгу Кагарлицкого в электронный вид, должна быть готова в среду-четверг, выложим книгу, я напишу свое мнение, выложу тезисы Кагарлицкого по темам и можно будет обсудить со знанием дела.

От Константин
К Alex~1 (17.01.2006 23:40:04)
Дата 24.01.2006 12:11:10

Ещё день -два

>
>...должна быть готова в среду-четверг, выложим книгу, я напишу свое мнение, выложу тезисы Кагарлицкого по темам и можно будет обсудить со знанием дела.
В среду -четверг , но этой недели, а не прошедшей

От Пуденко Сергей
К Константин (24.01.2006 12:11:10)
Дата 25.01.2006 12:44:16

см. свой вмейл (-)





От Vader
К Alex~1 (17.01.2006 23:40:04)
Дата 18.01.2006 17:47:45

заранее, спасибо (-)


От Пуденко Сергей
К Vader (18.01.2006 17:47:45)
Дата 21.01.2006 15:10:35

/В.И.Вернадский о диалектическом материализме

заполняя паузу, выкладываю короткий текст из запасника

-------------

/В.И.Вернадский (1863 - 1945). Дневник 1938 года. 3 мая появляется
запись:

"Работал над книгой. Сейчас как раз углубляюсь в диалектический
материализм
и создавшуюся у нас философскую обстановку" ("Дружба народов", 1991, ?
3,
с.250). Судя по всему, шла работа над последними параграфами (151-156),
в
которых говорится о марксистской философии.
Книга "Научная мысль как планетное явление" до сих пор публиковалась
трижды.
В 1977 г. и в 1988 году полностью были изъяты параграфы с 151 по 156.
Только в 1991 г. были напечатали наконец 151-156 параграфы, однако их не
включили в основной текст, а поместили в конце книги среди
"Приложений". /

--------------------------------------------------
сайт о В.И. Вернадском по адресу (
http://vernadsky.lib.ru/ )
книга из произведений В.И. Вернадского "О НАУКЕ" см.
http://ce.cctpu.edu.ru/msclub/VERNADSKY/obl.htm )
книга В.И. Вернадского "Научная мысль как планетное явление"
http://ce.cctpu.edu.ru/msclub/VERNADSKY/content_main.htm
------------------------

(СП) далее параграфы 151-156 из книги "Научная мысль как планетное
явление",
написанной В.И.Вернадским в 1936-1938 гг.

----------------------

151. Но современное положение биологии и ее экскурсы в философию вредны
и
для философии.
Выжидательное отношение натуралиста к утверждениям философии создает
среди
философов впечатление, точно ученые, исходя из своих данных, признают
основные положения философских течений материализма об отсутствии
коренного
различия между живым и косным. В общем ходе биологической мысли
виталистические представления отошли так далеко в прошлое, что их
реальное
значение в массовой работе мало сказывается. В подавляющем большинстве
натуралисты от них далеки.

Философы-натуралисты, значение которых в современной философской мысли,
в
мировом ее охвате, невелико, получают как будто твердую почву и
успокаиваются в своих сомнениях. Это отражается на их творчестве,
которое
медленно замирает и вырождается в сухую формальную схоластику или в
словесный талмудизм, особенно в таких случаях, как в нашей стране, где
диалектический материализм является государственной философией и
пользуется
могучей поддержкой государственной власти, идейной и фактической
невозможностью свободной его критики и свободного развития всех других
философских представлений.

Но и сам официальный диалектический материализм, представляющий одну из
многих форм этого течения философской мысли, такой свободой не обладает.
А
между тем он никогда не был систематически до конца философски
выработан,
полон неясностей и непродуманностей. В течение последних двадцати лет
официальные его изложения не раз менялись, прежние признавались
еретическими, создавались новые. Наши философы суровой дисциплиной, в
которой они работают, должны были беспрекословно подчиняться под угрозой
гонений и материальных невзгод этому новому, и публично отказываться от
излагавшихся ими учений, признаваться в своих ошибках. Легко представить
себе, какой получится результат, и как плодотворно можно было идейно
работать в такой тяжелой реальной обстановке. В результате создалось
положение, очень напоминающее положение православной церкви при
самодержавии
и постепенно упадок живой работы, работы в этой области философии, уход
в
безопасные области знания, издание классиков, предшественников;
создалось
новое развращение мысли.

152. Мне кажется, за эти 20 лет, кроме переиздания старых работ,
вышедших в
дореволюционный период, не вышло ни одной самостоятельной чисто
философской
работы и даже нет основанной на первоисточниках истории создания самого
диалектического материализма. Такой упадок философской мысли в области
диалектического материализма в нашей стране и, казалось бы, широких
возможностей для ее проявления, является следствием своеобразного
понимания
задач философии и снижением углубленной философской работы, благодаря
существованию веры среди наших философов, что достигнута философская
истина,
которая дальше не может измениться и подвергаться сомнению.

Это представление, по существу, чуждо и К. Марксу, и Ф. Энгельсу, не
говоря
уже о Фейербахе.
Оно создалось на русской почве, в среде эмиграции, и совершенно
несознательно исторически выросло в государственное идейное явление,
последствия которого были неожиданны и для ряда более крупных свободно
мыслящих коммунистов.
Борьба кружков в конце концов незаметно и негаданно перешла в
государственную философию победившего толкования диалектического
материализма.

В последние 10 лет, благодаря усилению одного определенного течения, это
проявляется все более и более ярко.
В результате мы видим или мы имеем вместо этого огромную литературу
преходящего характера, выискивающую сознательные или бессознательные
ошибки
и ереси, уклонения от официально признанной государственной философии.
При
этом сама государственная философия в очень важных оттенках менялась в
признанном за правильное толкование диалектического материализма. Такое
печальное положение работы в нашей стране в области диалектического
материализма при огромных материальных возможностях, небывалых никогда
еще
ни для одной из философий (разве для теологических - католических и
мусульманских философий в средние века), неизбежно должно было произойти
еще
и другим путем, благодаря ряду особенностей в структуре государственной
философии в нашей стране, с одной стороны - влияние кружковой эмиграции,
на
значение которой уже было указано, а, с другой - благодаря независящей
от
жизни нашей страны сложности среды, в которой создавался диалектический
материализм.

153. Диалектический материализм, в той форме, в какой он проявляется
реально
в истории мысли, никогда не был изложен в связном виде его творцами -
Марксом, Энгельсом и Ульяновым- Лениным. Это были крупные мыслители и не
менее крупные политические деятели. Характерен для них широкий размах их
научного знания и научных интересов, необычных для политических
деятелей.
Для своего времени они стояли на его уровне, и в то же время были
волевыми
личностями, организаторами народных масс. Они стояли активно враждебно и
относились резко отрицательно к религиозным исканиям, исторически
оценивая
их, в конце концов, как силу, враждебную интересам народных масс и
свободе
научного творчества. Но в то же время они придавали огромное значение
философскому мышлению, примат которого над научным не возбуждал у них
никакого сомнения.

Их философская идеология теснейшим образом была связана с их
политической
деятельностью и накладывала печать на их научные искания и понимания.
Это
были прежде всего философы, выразители чаяний и организаторы действий
народных масс, социальное благо которых - на реальной планетной основе -
являлось целью и смыслом их жизни. Мы видим на примере этих людей -
реальное, огромное влияние личности не только на ход человеческой
истории,
но и через нее на ноосферу.

В основу советской государственной философии были положены частью
полемические сочинения, которые их авторами - Марксом, Энгельсом,
Лениным,
Сталиным никогда не предназначались для такой цели; их выступления по
практическим и политическим вопросам жизни, в которых философия занимала
иногда второстепенное место. Это были, во-вторых, черновые тетрадки,
извлеченные из оставшихся после их смерти рукописей, нередко рефераты и
конспекты связанные с чтением философов, которые никогда не были
исторически, научно, критически изданы. Они были изданы с научным
аппаратом
и с пиететом верующих учеников и, как всегда бывает при этих условиях,
полны
противоречий, а в иных случаях, например как в "Диалектике Природы"
Энгельса, принадлежность всех высказываний Энгельсу не может считаться
доказанной. Немногие работы Маркса и отчасти Энгельса имеют другой
характер,
но они совершенно недостаточны для того, чтобы создать на них прочную
постройку новой философии. Жизненная работа Маркса и Энгельса шла в
другой
плоскости. Маркс был крупнейшим ученым, который в "Капитале" получил
свои
результаты точным научным путем, но изложил их на языке гегельянской
философии, самостоятельно им и Энгельсом переработанной, которая уже при
их
жизни не отвечала (в основном) научной методике и научным исканиям.
Крупный
ум мог позволить себе эту своеобразную форму изложения.

Еще при жизни Маркса - при издании последних томов его "Капитала", такое
изложение было явным анахронизмом, и оно становится еще большим в наше
время. По существу, конечно, важна не форма изложения научной работы, а
важна реальная методика, с помощью которой изложенное получено. Форма
изложения у Маркса вводит читателя в заблуждение, будто оно получено им
философским путем. В действительности оно только так изложено, а в
действительности добыто точным научным методом историка и
экономиста-мыслителя, каким был в своей научной работе Маркс.

Оно сделалось совершенным анахронизмом, поскольку было перенесено из
области
политической экономии и истории в область естествознания и точных наук.
Этот
перенос, который уже наблюдается и в работах Маркса и Энгельса, получил
совершенно особый характер при эпигонах, став государственной философией
большого и сильного государства, теснейшим образом связанного с
Интернационалом.

В-третьих, положение усложнялось тем, что авторами этих философских
исканий
были люди, или реально обладавшие диктаторской властью в небывалой
раньше
глубине и степени, и притом считавшие философскую идеологию
диалектического
материализма исходной основой своей политической и практической
деятельности, или лица, как Маркс и Энгельс, свободной критике в нашей
стране по той же причине не подлежащие. Фактически их выводы признаются
непогрешимыми догмами, защищаются всем аппаратом государственной власти.

Застой философской мысли у нас и переход ее в бесплодную схоластику и
талмудизм, пышно на этом фоне расцветающие, являются прямым следствием
такого положения дел.
Это, по существу, большое историческое явление было подготовлено в нашей
стране исконным подчинением - неизменном при всех изменениях
государственных
форм - религии государству. Официальное православие в княжеской и в
царской
России подготовило почву сменившей его официальной философии,
приобретшей
яркий облик официальной религии со всеми ее последствиями.

154. Но это исторически и по существу только бытовая сторона. Гораздо
важнее
лежащая в ее основе идеология и связанная с нею вера.
Диалектический материализм в резком отличии от современных форм
философии
исключительно далек от философского скепсиса, он убежден, что владеет
универсальным методом - непогрешимым критерием философской и научной
истины.
В этом сказался темперамент его основоположников Маркса и Энгельса,
сумевших, благодаря включению живой тогда гегельянской философии,
придать
своим научным достижениям жизненно действенную форму веры, а не только
философской доктрины - создать политическую силу, могущую двигать массы
и
ярко проявившуюся в "Коммунистическом манифесте" 48-го года - в
блестящем и
глубоком произведении, отражающем эпоху середины прошлого столетия,
когда
примат философии над наукой идеологически господствовал в
европейско-американской цивилизации.

В отличие от других форм материализма, с которыми он находится в
коренном
несогласии, диалектический материализм теснейшим образом связан в своем
генезисе и в основе своих суждений с идеализмом в его гегельянской
форме.
Далеко не ясно, возможно ли его считать свободным от влияния такой
истории,
относить его всецело к философским течениям материализма.

Насколько я знаю, этот вопрос исторически не выяснен, и в том его
выявлении,
какое он принял в нашей стране, идеалистические его основы сильно
подчеркнуты, а материалистические являются внешним обликом.
Но это спорная область, далекая и от моих интересов, и от моих знаний, и
я
бы не касался этого, если бы не выяснилось у нас резкое различие
философских
течений материализма и диалектического материализма как раз в том их
аспекте, который наиболее затрагивает натуралиста и резко сказывается на
научной работе в нашей стране.

Материалистическая философия резко отличалась - и в этом была ее сила -
от
других философских течений нового времени тем, что она не входила в
столкновение с наукой, основывалась на ее достижениях, по возможности,
всецело. Она их обобщала и развивала. Продолжала, в сущности, то великое
движение, которое выработалось в XVII-XVIII столетиях на основе новой
науки,
новой философии и новых быта и техники, которые в это время были
созданы.

Материализм по существу пытался стать научной философией или философией
науки. Реально это не удалось, так как в своих логических выводах он,
являясь частью философии Просвещения конца XVIII столетия, когда он
впервые
ярко выступил на историческую арену, быстро отстал от науки того
времени.

Но в аспекте этой книги важна не удача или неудача материализма в его
историческом выявлении в эпоху его расцвета в конце XVIII столетия и в
1860-х годах, а основа его идеологии, которая всегда признавала примат
науки
над философией. Он принимал все, доказанное наукой, как обязательное для
себя.

Диалектический материализм, созданный Марксом и Энгельсом, этого не
принимал, и резко этим отличается от всех форм философского
материализма, и
с этой точки зрения ничем не отличается от идеалистического
гегельянства.
Этим самым он резко отличается и от философского скептицизма, который
принимает реалистическое миропредставление, как оно научно выявляется,
как
единственную возможность и не признает по сравнению с ним ни
религиозных, ни
философских представлений как ему равноценных. В отличие от философского
материализма философский скептицизм не считает научное представление о
реальности полным ее представлением, учитывая рост научного знания и
несовершенство человеческого разума.

Но для него, в данный исторический момент и в данной форме человеческого
мозга, научные достижения имеют характер максимально точных достижений
реальности. Диалектический материализм не исходит из данных науки, не
ограничен их пределом, не основывается на них, но стремится их изменить
и
развить, приноравливая их к своим представлениям, исходными для которых
являются законы гегельянской диалектики. Мне кажется, что эта диалектика
так
тесно связана со всей философией Гегеля, что через нее входят в духовную
среду материализма чуждые ему построения, с точки зрения материализма -
мистические, его искажающие, какой является, например, проявление
диалектики
в природе, в данном случае, говоря научным языком, в биосфере.

Введение диалектики природы в философский кругозор нашей страны, в ее
официальную философию, в наше время огромного роста и значения науки -
является удивительным историческим явлением.

Это была форма посмертного влияния работ Маркса и Энгельса, основанного
на
вере - официально, а не философски или научно и т.д. выраженного.

155. В нашей философской литературе резко подчеркивается и при
посредстве
государственной власти вводится в научную работу действенность, то есть
равное значение методологической мысли и указаний философов-диалектиков
для
текущей научной работы.
Философы-диалектики убеждены, что они своим диалектическим методом могут
помогать текущей научной работе.
Они верят в его значение для науки, но реальное проявление этой веры ей
не
отвечает.

Мне представляется это недоразумением. Никогда никакая философия такой
роли
в истории мысли не играла и не играет. В методике научной работы никакой
философ не может указывать путь ученому, особенно в наше время. Он не в
состоянии точно охватить сложные проблемы, разрешение которых стоит
сейчас
перед натуралистом в его текущей работе. Методы научной работы в области
экспериментальных наук и описательного естествознания и методы
философской
работы, хотя бы в области диалектического мышления, резко различны. Мне
кажется, они лежат в разных плоскостях мышления, поскольку дело идет о
конкретных явлениях природы, то есть об эмпирически установленных фактах
и
построенных на научных фактах эмпирических обобщениях. Мне кажется, тут
дело
настолько ясное, что спорить об этом не приходится. Наши
философы-диалектики
на эту область научного знания не должны были бы посягать для своей же
пользы. Ибо здесь их попытка заранее обречена на неудачу. Они здесь
борются
с наукой на ее исконной почве.

Наука пережила подобное вмешательство религиозной мысли и религиозных
построений, в корне ошибочных, в эпоху Возрождения, в XVII-XIX веках.
Хотя
здесь борьба еще не кончена, но едва ли кто будет отрицать, что победа
осталась на стороне науки, что большинство религиозных построений этого
рода
отошло в прошлое или по существу перестраивается, толкуется по-новому,
отходит от реальности в область личной веры и толкований. Исторический
опыт
не был учтен официальными философами нашей страны, и они при своей
прямолинейности и недостаточной научной грамотности вошли в резкое
столкновение с научной мыслью и работой, которые в нашем государстве
правильно поставлены идеологически высоко - наравне с диалектическим
материализмом - в основу государственного строя.

Шаткость постановки на такую высоту "диалектического материализма"
неизбежно
отражается на реальной его силе в государственном строительстве, не
отвечает
реальности и неизбежно оказывается преходящей.
Начинаются столкновения с реальными требованиями жизни, которые
неизбежно
должны иметь те же следствия, какие произошли. ... верховных ... в
старых
христианских государствах.

156. В моей научной работе мне пришлось много раз сталкиваться с такого
рода
положением и вспоминать даже в публичных выступлениях борьбу моих
предшественников научного знания прошлых столетий.

В 1934 г. малообразованные философы, ставшие во главе планировки научной
работы бывшего Геологического комитета, ошибочно пытались доказать путем
диалектического материализма, что определение геологического возраста
радиоактивным путем основано на ошибочных положениях - диалектически
недоказанных. Они считали, что факты и эмпирические обобщения, на
которые
опирались радиологи, диалектически невозможны. К ним присоединились
некоторые геологи, занимавшиеся философией и стоявшие во главе научного
руководства Комитетом. Они задержали мою работу года на два, так как
Радиевый институт, во главе которого я стоял, никак не мог связаться с
работой геологов Комитета и поставить исследования на прочную почву.
Наконец
после неосторожного выступления на публичном заседании Комитета
заместителя
директора по научной части профессора М.М. Тетяева, крупного геолога,
указавшего публично на несовместимость диалектического материализма с
выводами радиологов, можно было добиться публичной уже дискуссии по
этому
предмету. Это можно было сделать потому, что вся радиологическая работа
Комитета его выступлением ставилась под удар. Я мог вмешаться в качестве
и.о. председателя Комитета по геологическому времени, выбранному
Всесоюзной
Радиологической конференцией, и добиться публичного обсуждения этого
вопроса. Оно состоялось под моим председательством в помещении
Геологического комитета, причем я поставил условием, что мы, как
недостаточно компетентные в диалектической философии, будем касаться
только
научной стороны явлений. На этом заседании, на котором присутствовало
несколько сот геологов и философов, неопровержимо ясно для всех
выяснилось
поразительное незнание основных фактов и достижений в области
радиогеологии
всеми философами и многими геологами. Мы смогли свободно развивать нашу
работу в значительной мере благодаря тому, что философские руководители
Геологического комитета оказались вскоре еретиками в официальном
толковании
диалектического материализма и были удалены из Комитета, но они все же
принесли вред - ослабили научную нашу работу на несколько лет.

Явление, которое здесь выявилось - ошибки в толковании диалектического
материализма официальными представителями философии - есть обыденное и
широко распространенное явление нашей жизни. Есть немногие философы,
которым
не пришлось отказываться от выставленных ими философских положений,
объясняя
это бессознательной ошибкой или сознательным, скрытым отходом от
официальной
философии, даже сознательным государственным вредительством. Факт
широкого
распространения этого явления, общего сотням наших
философов-диалектиков,
указывает на ясную для всякого ученого трудность приложения
диалектического
метода в современной научной обстановке. Ибо, как ясно из  153, по
историческому ходу развития диалектического материализма, нет ни одного
крупного мыслителя из его основоположников, который дал бы полную
трактовку
этой философии, продуманную до конца. Она создавалась ими в пылу борьбы
и
полемики, от случая к случаю.

Никто из них не дал цельного изложения, а сделанные такие попытки менее
видными мыслителями неизменно оказывались эфемерными. В них находили
ошибки,
они изымались из обращения, на них нельзя было ссылаться. Так
продолжалось
десятки раз, и не осталось ни одного изложения, которое могло бы
считаться
устойчивым. Теперешнее официальное изложение как диалектического
материализма, так и истории коммунистической партии, идеологией которой
он
является, относятся к 1936-1937 гг., и нет никакой уверенности, что
через
год - два они не потребуют новой переработки.

Мне пришлось встретиться и с другим проявлением этой научной обстановки.
Непонятным образом Кант-Лапласовская гипотеза и признание возможности
абиогенеза связались с диалектическим материализмом, и их отрицание
считалось с диалектической точки зрения недопустимым. Изложение
встречало
цензурные затруднения. Еще в 1936 г. в моем докладе "О проблемах
биогеохими"
я столкнулся с возражениями этого рода на заседании Академии. А на
следующий
год в официальной речи на Международном геологическом конгрессе я мог
установить современную ненаучность Кант-Лапласовской гипотезы и ее
несовместимость с данными радиогеологии при молчаливом согласии наших
геологов, в том числе и считающих себя диалектиками.

В этом случае вопрос не стоит о таком вмешательстве диалектического
материализма в научную работу натуралиста, как указанное раньше.

Принципиально натуралист не может отрицать права и полезности в ряде
случаев
вмешательства философов в свою научную работу, когда дело идет о научных
теориях, гипотезах, обобщениях не эмпирического характера,
космогонических
построениях. Здесь натуралист неизбежно вступает на философскую почву.

В нашей стране и здесь научная мысль находится в положении, которое
мешает
правильной ее научной работе. В этом случае наша научная мысль
сталкивается
с обязательной философской догмой, с определенной философией, которая,
как
мы видели, не имеет устойчивого изложения. Эта догма, при отсутствии в
нашей
стране свободного научного и философского искания, при исключительной
централизации в руках государственной власти предварительной цензуры и
всех
способов распространения научного знания - путем ли печати, или слова -
признается обязательной для всех и проводится в жизнь всей силой
государственной власти.

1936-1938






-----





От Дмитрий Кропотов
К Пуденко Сергей (21.01.2006 15:10:35)
Дата 23.01.2006 10:39:49

Очень интересный материал, спасибо

>Такой упадок философской мысли в области
>диалектического материализма в нашей стране и, казалось бы, широких
>возможностей для ее проявления, является следствием своеобразного
>понимания
>задач философии и снижением углубленной философской работы, благодаря
>существованию веры среди наших философов, что достигнута философская
>истина,
>которая дальше не может измениться и подвергаться сомнению.
>Это представление, по существу, чуждо и К. Марксу, и Ф. Энгельсу, не
>говоря
>уже о Фейербахе.
>Оно создалось на русской почве, в среде эмиграции, и совершенно
>несознательно исторически выросло в государственное идейное явление,
>последствия которого были неожиданны и для ряда более крупных свободно
>мыслящих коммунистов.

>Диалектический материализм в резком отличии от современных форм
>философии
>исключительно далек от философского скепсиса, он убежден, что владеет
>универсальным методом - непогрешимым критерием философской и научной
>истины.
Тут ситуация иная. Диамат обобщил и внятно сформулировал - в чем же состоит критерий истины, используемый наукой.
Не о том речь, что диамат открыл этот критерий, а о том, что явно проговорил и явно взял на вооружение.
То что учеными не формулировалось, а подразумевалось теперь встало на прочную научную основу.



>Материалистическая философия резко отличалась - и в этом была ее сила -
>от
>других философских течений нового времени тем, что она не входила в
>столкновение с наукой, основывалась на ее достижениях, по возможности,
>всецело. Она их обобщала и развивала. Продолжала, в сущности, то великое
>движение, которое выработалось в XVII-XVIII столетиях на основе новой
>науки,
>новой философии и новых быта и техники, которые в это время были
>созданы.
Очень верно.


>Материализм по существу пытался стать научной философией или философией
>науки. Реально это не удалось, так как в своих логических выводах он,
>являясь частью философии Просвещения конца XVIII столетия, когда он
>впервые
>ярко выступил на историческую арену, быстро отстал >от науки того
>времени.
Следует отметить - речь здесь идет о метафизическом материализме, а не диалектическом.

>Он принимал все, доказанное наукой, как >обязательное для
>себя.
Вернадский тут не углубляется в вопрос - а что же признается наукой доказанным? Если бы он рассмотрел его подробнее, у него было бы меньше претензий к диамату и его теории познания, которая как раз и занималась этим вопросом, коль скоро узкие науки им пренебрегли.


>В отличие от философского
>материализма философский скептицизм не считает >научное представление о
>реальности полным ее представлением, учитывая рост >научного знания и
>несовершенство человеческого разума.
Тут грубая ошибка Вернадского - понимая под философским материализмом в данном случае диамат, он почему-то приписывает ему мысль, что научное представление - полное представление о реальности.
Книга Ленина Материализм и эмпириокритицизм, казалось бы, давно отвергла это обвинение диамата, ан нет - всплывает снова и снова.
Возможно, Вернадский продвигает тут мысль несколько об ином - о том, что диамат не признает пределов познанию?
Был ли Вернадский верующим?

>Но для него, в данный исторический момент и в данной форме человеческого
>мозга, научные достижения имеют характер максимально точных достижений
>реальности. Диалектический материализм не исходит >из данных науки, не
>ограничен их пределом, не основывается на них,
Очень странно. Откуда такой вывод?

>стремится их изменить

>развить, приноравливая их к своим представлениям, >исходными для которых
>являются законы гегельянской диалектики. Мне >кажется, что эта диалектика
>так
>тесно связана со всей философией Гегеля, что через >нее входят в духовную
>среду материализма чуждые ему построения, с точки >зрения материализма -
>мистические, его искажающие, какой является, >например, проявление
>диалектики
>в природе, в данном случае, говоря научным языком, >в биосфере.
Тут следует отметить, что диалектика напрямую проявляется только в одной области - в развитии человеческого мышления. Приложение ее (чем, к сожалению грешили достаточно часто) к непосредственным проблемам частных наук весьма чревато вульгаризацией.
Например, нельзя концепции философии истории марксизма (истмата) прикладывать непосредственно к изучению проблем конкретных обществ - нужны теории более низкого уровня - теория капиталистической формации, феодальной, первобытной и т.д.



От Пуденко Сергей
К Дмитрий Кропотов (23.01.2006 10:39:49)
Дата 25.01.2006 12:51:53

ср. Грэхем про диамат и ест.науки

Дмитрий Кропотов сообщил в новостях
следующее:1238@vstrecha...

> >стремится их изменить
> >и
> >развить, приноравливая их к своим представлениям, >исходными для
которых
> >являются законы гегельянской диалектики. Мне >кажется, что эта
диалектика
> >так
> >тесно связана со всей философией Гегеля, что через >нее входят в
духовную
> >среду материализма чуждые ему построения, с точки >зрения
материализма -
> >мистические, его искажающие, какой является, >например, проявление
> >диалектики
> >в природе, в данном случае, говоря научным языком, >в биосфере.
> Тут следует отметить, что диалектика напрямую проявляется только в
одной области - в развитии человеческого мышления. Приложение ее (чем, к
сожалению грешили достаточно часто) к непосредственным проблемам частных
наук весьма чревато вульгаризацией.
> Например, нельзя концепции философии истории марксизма (истмата)
прикладывать непосредственно к изучению проблем конкретных обществ -
нужны теории более низкого уровня - теория капиталистической формации,
феодальной, первобытной и т.д.

была в прошлом году дискуссия на форуме с СКМ насчет большой книги
Грэхема (1994 рус изд)

он дает большой свод мат-лов по взаимосвязи философии и ест.наук
исследований в СССР и делает выводы другой направленности чем
Вернадский. К примеру,по Загорскому эксперименту (у него есть про него)

записки написаны в момент "вбивания кола" 1938 - 4ой главы Краткого
курса ВКПб Сталина и того,что происходило перед этим и после него
>
>



От Durga
К Кудинoв Игорь (16.01.2006 17:35:48)
Дата 16.01.2006 20:19:43

А давайте зададим вопрос Сепульке на эту тему.

Пусть поежится...

От Кудинoв Игорь
К Durga (16.01.2006 20:19:43)
Дата 16.01.2006 23:14:57

ежится_будет_тот,_кого_забанят_за_неудобные_вопросы.

> Пусть поежится...
А там будут выеживаться.
Durga, вроде только что вы обсуждали вопросы египтологии с
этим былинным дайвером - ваш пост стерли, затем стерли
недоуменный вопрос, а вам в спину по-богатырски кинули
лепешкой засохшего навоза - называется, "спасибо, что
вообще не забанили".

От Durga
К Кудинoв Игорь (16.01.2006 23:14:57)
Дата 17.01.2006 02:52:33

Re: ежится_будет_тот,_кого_забанят_за_неудобные_вопросы.

Зато он теперь выглядит крайне некрасиво. Особенно когда выяснилось что нахватался идей из мозгопромывочных средств убогой деструктивной секты. А я оказался в своем комментарии абсолютно прав (видимо это его и взбесило :)). Но конечно мягче надо.

От Дмитрий Кропотов
К Alex~1 (07.01.2006 14:26:42)
Дата 09.01.2006 12:02:29

Присоединяюсь к просьбе

>Книгу я прочитал. Как и написал в начале автор, в ней мало затрагиваются вопросы философии и экономической теории - упор делается на социологию и политологию.

>Пока читал, возникли подтемы для дискуссии (можно в принципе поместить их в отдельные подветки):

>1. Законы развития, "естественные" законы в марксизме и либерализме.
>2. В чем состоит (или состояла) революционность марксизма?
>3. Личность и "способ производства".
>4. Что такое "капитализм" и "пролетариат" сегодня.
>5. Государство, классы и нации.
>6. Свобода и необходимость. Марксизм, либерализм и др.
>7. Маркс, Энгельс (шире - марксизм) и Россия.
>8. "Советский" и "западный" марксизм.
>9. Марксизм и демократия.
>10. Анализ и "рецепты" в сегодняшней ситуации.

>Могу для затравки очень кратко изложить тезисы Кагарлицкого по этим вопросам.
Прежде чем углубляться в Кагарлицкого хотелось бы надеяться, что время не будет потеряно зря.

От Игорь С.
К Alex~1 (07.01.2006 14:26:42)
Дата 07.01.2006 21:56:35

Re: Марксизм 2005...

>Могу для затравки очень кратко изложить тезисы Кагарлицкого по этим вопросам.

Да, изложи, если не трудно. А то у меня книги пока нет.

От Durga
К Alex~1 (07.01.2006 14:26:42)
Дата 07.01.2006 21:32:07

Re: Марксизм 2005...

Хорошие темы. А книгу я пока не прочитал.

От Игорь С.
К Пуденко Сергей (05.01.2006 11:17:10)
Дата 06.01.2006 21:44:53

Надо бы продублировать на форуме СГКМ(-)


От Alex~1
К Игорь С. (06.01.2006 21:44:53)
Дата 06.01.2006 23:02:45

Re: Надо бы...

Ой, Игорь, только этого не надо. :)

От Игорь С.
К Alex~1 (06.01.2006 23:02:45)
Дата 06.01.2006 23:29:00

Почему?

>Ой, Игорь, только этого не надо. :)

Почему? Там люди разные, Эконом тот же...

От Alex~1
К Игорь С. (06.01.2006 23:29:00)
Дата 07.01.2006 00:01:50

Re: Почему?

>>Ой, Игорь, только этого не надо. :)
>
>Почему? Там люди разные, Эконом тот же...

Если Эконому будет интересно, что мешает ему участвовать здесь?

Кроме того, мне эта [будущая] дискуссия - если она состоится - интересна, и мне не хотелось бы искать на форуме КМ среди всякого ... отдельные фразы вменяемых людей.

От Игорь С.
К Alex~1 (07.01.2006 00:01:50)
Дата 07.01.2006 00:18:38

Речь не о дискуссии

>Кроме того, мне эта [будущая] дискуссия - если она состоится - интересна, и мне не хотелось бы искать на форуме КМ среди всякого ... отдельные фразы вменяемых людей.

Имеется в виду продублировать информационное о сообщение о предполагаемой дискуссии...

:о)

Успехов!

От Alex~1
К Игорь С. (07.01.2006 00:18:38)
Дата 07.01.2006 09:11:34

Re: Речь не...

>Имеется в виду продублировать информационное о сообщение о предполагаемой дискуссии...

A-a-a, тогда, конечно, неплохо бы сообщить. :)