Вкратце - меня взяли ЦПЭ на Киевской и по беспределу затолкали в машину. Сначала ехали по Ленинградке, потом заехали куда-то в лес и остановились. Дальше мы разговаривали примерно 3-4 часа. Потом, когда стемнело, они сказали, что больше меня не задерживают и даже могут отвезти обратно в Москву. На это я сказала, что, раз не задерживают, то я пошла. Они говорят: "Куда же Вы пойдете? Темно и лес кругом". На это я послала их без выбора выражений, подхватила сумку с вещами и ушла, не разбирая дороги, в лес. Они явно обалдели, но за мной не пошли. А я долго плутала по лесу, падала и продиралась через ветки, потом, наконец, набрела на торную лесную дорогу и по ней достаточно быстро вышла к шоссе, поймала машину (это было тоже не так легко) и поехала в Москву. Подробности ниже.
Хрен его знает, как надо вести себя в таких ситуациях. Может, надо было кричать и привлекать внимание. Но я решила, что все равно никто не вступится и не станет отбивать. Меня зажали слева и справа двое тренированных бойцов, а человек с более интеллигентным лицом представился сотрудником ЦПЭ (Центр противодействия экстремизму) Колесниковым Сергеем Николаевичем. Номер машины я запомнила, хотя он наверняка липовый.
Хотели отобрать телефоны, но я попросила хотя бы дать мне возможность сообщить о себе тем, кто за меня волнуется, и только успела сбросить на несколько адресов СМС-ки о том, что меня взяли. Потом я сама разобрала телефоны, вынув симку и батарейку (все это хозяйство мне потом вернули, но в лесу в темноте я не решилась собирать, чтобы ничего ненароком не уронить, поэтому собрать удалось уже только, поймав машину).
Конечно, говорили они мне всякое. Что меня подставили, сделав заявителем митинга (что другим ничего не будет, если они будут призывать на несанкционированный митинг, а мне, как заявителю, будет), что мне ломится 278-ая (Насильственный захват власти, от 12-ти до 20-ти лет), 212-ая (Массовые беспорядки, от 4-х до 10-ти лет), ну, и, конечно, как водится, 282-ая, и что получу я по полной программе. Я сказала, что никто меня не подставлял, что я сама вызвалась стать заявителем как депутат, и что я взрослый человек, отвечающий за все свои поступки, а жизненного опыта у меня побольше, чем у иных моих товарищей. Тогда сказали, что "Вы не понимаете, мы Вас спасаем", на что я фыркнула "Тоже мне, спасители нашлись, я сама разберусь со своей жизнью". Дальше шло "Ну, Вы же умный человек, нам жалко, если у Вас все так бесславно закончится, вот, вы такой круглый стол устроили с такими умными людьми" (это наша "Антиинаугурация" 5 мая с Пионтковским, Томсиновым, Ермолиным, Любаревым и др. имелась в виду). Тогда я села на своего любимого конька и стала горячо доказывать, что никакими круглыми столами, пусть и с самыми умными людьми на свете, делу не помочь. Что мы уже почти два года (наша Организация народного контроля была создана 12 мая 2010 года) пишем запросы, собираем материалы, ходим в прокуратуру и ОБЭП, а воз, естественно, и ныне там. Стала спрашивать уже этого Сергея Николаевича, нравится ли ему то, что сейчас происходит, приводя примеры из своей практики (как прекращаются дела по требованию прокурора, как воруют все, что можно спереть, как проводят тендеры и т.д.) Он, конечно, сказал, что совсем не нравится. Тогда я его сама спросила, что он думает о деятельности Нургалиева (фирму моего мужа, по странному стечению обстоятельств, приглашали делать ремонт в его новом доме, и он все там видел - кучу гектаров земли на Рублевке и огромную домину), а также других наших "руководителей". На это он замялся и ответил, что давал подписку, что не будет высказывать свое мнение о деятелях государства. Тогда я почувствовала, что одерживаю верх в нашей беседе. И, вообще, у меня было странное чувство, что они нас реально боятся. Ясное дело, говорили мне гадости про моих товарищей ("Ну, Вы же умный человек, что Вы с ними-то делаете!"), но я-то знала, что это специально.
Сколько времени прошло за этими "беседами", я не знала, т.к. нигде не было часов. Но уже солнце клонилось к закату (поэтично-то как звучит :)), и я поняла, что уже десятый час, как минимум. Мне, прошу прощения за подробности, надо было не попить, а наоборот, и я сказала, что хочу технический перерыв. Охранники не сводили с меня глаз, но я отошла от машины, отвернулась, и мне на все уже было наплевать.
!------------------------------------------------------
>Пока вывозят на беседы , но тут главное начало... Аргентиной повеяло.
заодно и пенсии отнимут. Это само собой
Пенсии отберут первым делом( что еще за взрывы, СМИ скандалы и пожары они приурочат к такому дню Д, можно только догадываться)
http://echo.msk.ru/blog/krasin_v/901034-echo/#comments
Виктор Красин
советский экономист, правозащитник, узник сталинских лагерей
С вещами на выход
20 июня 2012, 19:30
Шмон у Ксюши, миллионы изъятой валюты, «а вы еще сомневались, что все это финансирует ЦРУ?» и дискуссия о том, что лидерами движения не могут быть лица с подмоченной репутацией, заслонили главную тему: репрессии (не сутки в КПЗ), а настоящие репрессии - уже начались.
Больше десяти арестованных, которым предъявляют обвинения по ст. 212 - организация массовых беспорядков (от 4 до 10) или участии в них (от 3 до 8) и по ст.318 – насилие над представителем власти (до 5, а с опасностью для жизни и здоровья до 10). Заведены дела на десятки других подозреваемых, собраны уже сотни следователей со всей страны. Готовится Первый Большой Путинский Процесс.
«Не 37 год», - успокаивают оптимисты. Да, не 37, но очень похоже на 35, когда после убийства Кирова Сталин решил, что пора начинать массовый террор. Пора и Путину начинать, потому что идет активный подрыв его Тысячелетнего Рейха. Одни за другими - массовые шествия и митинги. Режим дискредитирован. Талантливая молодежь массово уезжает заграницу. Легитимность Путина быстро тает. За Путиным стоит высший генералитет ГБ, и если он не справится с ситуацией, то они справятся без него.
В этой связи стоит вспомнить, как расплачивались за протестную активность участники диссидентского движения в СССР. Минимальный срок был 3 года. Его давали за письма-протесты, которые квалифицировались как клевета на советскую действительность. Поскольку получившие «трёшник», отсидев, возвращались в движение, властям пришлось вернуться к ст.70, по которой за те же письма-протесты обвиняли в антисоветской пропаганде, направленной на подрыв советского государственного строя. Она была
до семи лет, но разрешалось добавлять еще до пяти лет ссылки. Так что встречались самые разные конфигурации: 4+2, 5+3, 7+3 и, наконец, 7+5.
За 17 лет диссидентского движения (1965-1982) такие сроки получили более
пятисот человек.
Активисты диссидентского движения знали, что их ждет тюрьма и, зная это, продолжали протестную деятельность. Это было не политическое, а чисто нравственное движение, требовавшее от государства, чтобы людей прекратили преследовать за убеждения. Распространяли материалы об арестах, судах, положении в политических лагерях. Эти материалы из Москвы расходились по всей стране, публиковались в западной печати,
передавались по БиБиСи, Голосу Америки и радио Свобода на СССР. Нас сажали, на наше место приходили другие, их сажали, приходили следующие. Коммунистическим правителям пришлось молчаливо признать, что в СССР существует открытая оппозиция.
Нынешнее движение отличается от диссидентского тем, что оно неоднородно. Уже несколько лет формируются политические партии и группы, цель которых устранение путинского режима мирным путем и восстановление демократии. С недавних пор появились люди, движимые, как и диссиденты, чисто нравственным императивом – не могу молчать. Это те десятки тысяч, которые вышли на улицы Москвы, протестуя против фальсифицированных выборов в думу. Диссиденты всегда подчеркивали, что они не преследуют политических целей, но требуют, чтобы соблюдалась законность. То же самое говорят многие из нового нравственного потока. Они требуют перевыборов в Думу, не осознавая, по-видимому, что это политическое требование.
Проблему совмещения нравственного начала и политики убедительно решил Сахаров. После избрания в Верховный Совет он до самой смерти демонстрировал, как можно заниматься политикой из нравственных побуждений.
Людям, пришедшим в нынешнее движение из нравственных мотивов, придется заниматься политикой. Путин и генералитет ГБ не только не намерены идти на уступки - они перешли в контрнаступление.
Репрессивная кампания началась.
Активные участники нынешнего протестного движения должны ясно понимать, что в тюрьму, скорее всего, идти придется, и нужно быть к этому готовым. Когда после получения срока забирают на этап, вертухай называет фамилии и кричит: «В вещами
на выход!». Потом этап и лагеря. Будьте готовы к тому, что придется идти с вещами на выход.
Только мужество и жертвенность смогут сломить путинский режим. Не смириться перед произволом. Иначе мы так и будем продолжать просить начальство разрешить нам пройти шествием по согласованному маршруту.
приложэниэ
В Следственный комитет вызывают организаторов зимних митингов оппозиции
20 июня 2012 | 21:30
Речь идет об акциях 5 декабря на Чистых прудах и 24 – проспекте Сахарова. Так, один из заявителей последнего мероприятия, журналист Сергей Пархоменко рассказал что ему звонил следователь, однако, в каком статусе его приглашают на беседу, представитель ведомства не уточнил.
Пархоменко добавил: по его информации тот же следователь связывался и с другими заявителями на проспекте Сахарова. А, по информации гражданской активистки Надежды Митюшкиной, аналогичные звонки поступали и тем, кто возглавлял протесты 5 декабря на Чистых прудах.
http://svpressa.ru/society/news/56112/ Глава СКР Бастрыкин вывез в лес журналиста «Новой газеты»
Главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов потребовал от главы СКР Александра Бастрыкина гарантий безопасности журналистов издания в связи с конфликтом Бастрыкина с заместителем Муратова Сергеем Соколовым.
В открытом письме, опубликованном в среду в «Новой газете», Муратов утверждает, что Бастрыкин пригласил Соколова в поездку на Северный Кавказ, где в ходе ведомственного совещания между ними произошла словесная перепалка.
Он отмечает, что по возвращении самолетом в Москву, «поздним вечером Соколов был усажен в машину Вашей охраной и отвезен без объяснения причин в подмосковный лесок». «Там Вы попросили охрану удалиться и остались с Соколовым наедине. Мы … не цитируем то, что Вы в крайне экспрессивном состоянии высказали Соколову о газете, редакционной политике, как Вы охарактеризовали нашего погибшего обозревателя Политковскую … И Вы знаете, что на этот раз жестокая правда в том, что Вы в запале грубо угрожали жизни моего заместителя. И даже удачно пошутили, заметив, что сами же это дело и будете вести…», - пишет главный редактор.
В конце письма Муратов потребовал гарантий безопасности для Сергея Соколова и сотрудников редакции. «Я надеюсь, мы сможем преодолеть взаимный эмоциональный срыв (если это не было чем-то большим). Также прошу Вас довести до Ваших подчиненных, ставших свидетелями конфликта на совещании в Нальчике, не воспринимать сотрудников «Новой газеты», работающих на Кавказе, как людей, на которых открыт долгожданный сезон охоты», - заключил главный редактор.
Вчера видел по тв, как Бастрыкин извинялся, то есть признал.