От K
К Alex~1
Дата 09.09.2010 19:06:14
Рубрики В стране и мире;

Зиновьев

Владимир Бушин
ВОРОНЕ БОГ ПОСЛАЛ УМЕНЬЕ КАРКАТЬ
http://www.moslit.ru/nn/0513/4.htm
В ИФЛИ, рассказывает метеор, "я стал участником террористической группки из пяти
человек". Кто это? Неизвестно. Тут мы опять сталкиваемся с тягой философа к
анонимщине.
Итак, террористическая банда создана. Зачем? "Мы собирались устроить
покушение на Сталина". Видно, хотели отомстить за проклятую живучесть
государства и заодно за непонятных им Маркса, Энгельса и Ленина. "Если бы у нас
было оружие, мы реально пошли бы на покушение". Но никакого оружия, даже
рогаток, из которых пацаны бьют по воробьям, у них не было, только перочинные
ножи. Вот если бы гранату! - мечтал Зиновьев. На парады, говорит, "я продолжал
ходить со школой, и наша колонна должна была итти третьей от мавзолея. Никакого
труда не составляло бы прорваться к мавзолею и бросит гранату".
Это заявление несколько ошарашивает. Во-первых, школу-то он окончал, судя
по всему, в деревне Пехтино, за 600 верст от Москвы. Неужели эта школа приезжала
в столицу на парады? Во-вторых, откуда мог знать юный бомбист, что школа пойдёт
в третьем ряду от мавзолея? Я ходил на эти парада множество раз, и никогда мы не
знали, в какой колонне пойдём. В-третьих, между колоннами стояли солдаты охраны.
И откуда уверенность, что удалось бы прорваться через три ряда бдительных
охранников, не говоря уж о демонстрантах?
Словом, всё это сильно попахивает липой. И не было ни метания гранаты, ни
выстрела из рогатки, ни меткого броска столового ножа. Тем не менее, говорит,
"всех потом разоблачили и судили. Двоим дали высшую меру, позже заменили на 25
лет". И даже тут имена мучеников по обыкновению не называет. А ведь им сейчас
Путин мог бы присвоить звание Героев России или дать премию, как Ахмадулиной. А
Вячеслав Клыков и памятник смастачил бы.
Героическую историю о том, как он был террористом и готовил убийство вождя,
Зиновьев рассказывает в каждом интервью, в некоторых - не один раз в таком духе:
"Я готов был убить Сталина. И это казалось мне величайшим делом моей жизни"
(Г.,с.55). Ему ужасно нравится гарцевать в роли страшного бомбиста, но нам-то
читать это, право, надоело, несмотря на то, что он рассказывает каждый раз
по-разному.
В "Вечерней Москве" уверял, что его арестовали вместо со всей группой
студентов-террористов, но отпустили, постольку, говорит, "я был
несовершеннолетним". Однако же когда поступил в ИФЛИ, ему не хватала всего два
месяца до 17 лет, а судить могли с 16-ти, но - дать не больше десяти лет. И,
конечно, дали бы все десять за участие в банде, имевшей целью не ограбление
пивного ларька, а убийство руководителя страны. Так что, похоже, либо не было
никакой группы с ужасным замыслом, либо никого не судили, а просто вызвали на
Лубянку, если не в райком комсомол, да намылили шею.
Однако гигант террора настаивает: меня не судили по малолетству. Но вдруг в
"Независимой" - новый виток героизма: "Я в 16 лет был арестован как
антисталинист, сидел на Лубянке и ждал расстрела". Даже расстрела! Так, значит,
приговорили? Да, да, подтверждает в "Завтра": "Меня должны были расстрелять". Не
из пушки?
Но есть и другие варианты трагедии: "К нам на комсомольское собрание (в
ИФЛИ) приехали колхозники (первый раз слышу о таких визитах, - В.Б.), начали
нахваливать колхозную жизнь. А я встал и сказал, что за свои трудодни не получил
в колхозе ничего. И мои близкие друзья написали донос. Меня арестовали, привезли
на Лубянку". Сразу! Да неужто на Лубянке в 1939 году других дел не было, как
возиться с юнцом, допустим, из плохого колхоза? В "Горизонте" читаем: "Я с
юности был антисталинистом. В 39 году меня арестовали за выступление против
культа Сталина". Так против колхозов или против культа? И какое выступление,
где? "Правда": "В 16 лет я стал антисталинистом и собирался убить Сталина". Из
книги "Нашей юности полёт" узнаём кое-что еще: "В 1939 году на семинаре в ИФЛИ я
рассказал, что творилось в колхозах". Теперь уже не на комсомольском собрании, а
на семинаре! Новое недоумение: почему? Неизвестно. А известно только, что сидел
недоросль на Лубянке и ждал расстрела. Но тут случилось чудо.
После допроса юного террориста должны были куда-то переправить, может быть,
на место лютой казни. Его повели два чекиста (в книге - один, но молодой). "Мы
втроем вышли на площадь, но вдруг выяснилось, что мои конвоиры забыли какие-то
документы. Они приказали мне стоять и ждать". А сами пошли обратно в здание
НКВД. Да разве не мог пойти один? Конечно, мог. Но, видите ли, говорит, "им и в
голову не пришло, что я могу уйти". Это почему же? Может, то были не чекисты, а
балерины Большого театра, ведь он там недалеко? Они же оставляли на площади не
кого-нибудь, а террориста, который, по его собственным словам, за намерение
убить вождя заслуживал расстрела.
И он бежал. Как же не чудо! "Скитался по стране год, без документов. В 1940
году меня арестовали. Доставили в участок, предложили на выбор: или добровольцем
в армию, или в тюрьму. Я выбрал армию". Во-первых, где скитался? Любопытно же
узнать! Неизвестно. А куда делись документы? Молчание. Где арестовали?
Неизвестно. За что грозили тюрьмой? Молчание. Разве милицейские участки
направляют в тюрьмы и занимаются призывом в армию? Вот уж это известно очень
хорошо: не они. И, наконец, причем здесь "добровольцем", если осенью 1940 года
метеору уже 18 лет. Пора служить!