>Жаль, конечно, что при коммунизме секса не будет, ну да ладно. :)
>У меня другой вопрос. Не принимаем ли мы развитие капитализма как естественный путь, который неизбежно должно пройти человечество? Если капитализм разрушает общество, в том числе такую его ячейку как семья, не факт что это нужно обществу. С точки зрения делезианцев капитализм – аномалия. Фуко писал о том, что дисциплинарное общество нужно преобразовать в гражданское общество, положительно уничтожить. Пространства изоляции неизбежно должны сменить функцию.
>У Делеза уже такого оптимизма нет.
это скорей социальные и политические философы с ограниченной проектной и практической функцией. Практикующие умные давно выделили еще черты зигмунд Бауман(Индивидуализированное общество) и Бурдье (Встречный огонь).
http://vif2ne.ru:2020/vstrecha/forum/arhprint/2587
Почему-то они аспекты о которых Бурдье и Бауман мало обговриают.
Флексибильность, краткосрочные конракты,негарантированность труда всю
жизнь и повсюду. Бурдье это начал еще в 1995 как корень
неолибералистской доктрины выставлять,сейчас вон контракты первого
найма -это оно.
В Альманахе есть. У Бурдье был институт и "интернационал" и 20 лет прямой институциональнйо практики для общества и гос-ва
---
вот Клеман и пишет про флексибильность. Про Россию, а не про сША или Щвецию, в хвост которой смотрят почему-то все кто говорит о будущем
Россия в очередной раз в опр.моментах впереди других, как полгон (об этом упорно часто пишут многие левые кто поумней, но так же упорно все на след.день это забывают. Будущее -там, за кордоном)
Это вызвано глубиной деконструкции и деформации общественных фреймов после "совка"(Шушарин), тут не хоть что-то производящий кап-зм с хоть какими-то статками профсоюзов и ПДД, а дикое поле с чубайсами и ими уже порожденными поколениями (16 лет прошло)
Ин-т семьи конечно поконсервативней, но генеральная линия - "оющество из песка"
неформальная сфера, будучи официально не признанной, тем не менее представляет собой основание логики реструктуризации российского общества, функционирования его новой экономической системы. Рабочие, участвуя в ней, получают какие-то ресурсы, но при этом оказываются в более нестабильном и уязвимом положении, поскольку вписываются в становящуюся систему благодаря гибкости и пластичности, отказываясь от формальных минимальных гарантий и защиты. Они скорее приспосабливаются, а не пытаются повлиять на процесс ее структурирования. Таким образом, система приобретает устойчивость, залог которой – пластичность и гибкость рабочих.
Такая схема наблюдается и в западных странах, где флексибильность становится не только новым способом управления рабочей силы, но и новой идеологией капитализма [9], призывающей трудящихся перестать препятствовать свободе рынка и гибко подчиниться движениям капитала. На примере России, где эта пластичность достигла уже громадного масштаба, можно судить о разрушительных последствиях такой тенденции. Для некоторых высокая степень гибкости действительно несет освобождение. Но для всех, кто не имеет достаточно капитала , пластичность означает не что иное, как подчиненность и утрату минимальной свободы, возможности как-то управлять своей жизнью. http://www.isras.ru/files/File/Socis/2003-05/Kleman.pdf
Весь мир материального и культурного, общественного и частного производства, таким образом, вовлекается в широчайший поток негарантированности. Для характеристики этой формы господства, по своим воздействиям сильно похожей на дикий капитализм эпохи ранней индустриализации, но совершенно беспримерной, кто-то предложил точную и выразительную концепцию флексплуатации (от слов «флексибль» - гибкий и «эксплуатация»).
Это понятие весьма точно выражает сознательное использование негарантированности.
В этой книге рассмотрены характерные черты того типа общества, которое возникло на Западе в последние десятилетия и к которому присоединяется теперь Россия, пусть и с некоторой задержкой,возникшей, впрочем, не по вине самих россиян. Общество это не похоже ни на какое из тех, что известны нам из прошлого. Оно не похоже и на общество эпохи модернити, описанное почти во всех традиционных учебниках социологии; и уж конечно оно не похоже на предшествующее модернити общество – [тот исходный пункт], от которого почти сто лет тому назад Россия начала свой собственный путь модернизации.
Это повторюсь социолог, а не полит.философ или с другой стороны - не психолог(синоним общестоведа для бедных) , или манипулыятор, выпекатель заказухи,или пиарщик, самые гнусные и на 99 проц возобладавшие типы "аналитиков" в РФ
Социологов, тех кто изучает общество как оно есть, а не как хочется шоб жить русской женщине или тилигенту, надо знать. То что в РФ одни левады -вас не извиняет. Есть и щепотка бурдьевистов
Я всё понимаю, хочется всем все просто, ясно,прогнозно в двух абзацах и чтоб было семейное и материнское счастье. Чем больше хочется тем меньше получается. Почему-то
Надо смотреть что ЕСТЬ и нарастает (по Бурдье и Ко). Мечтать никогда не было так вредно как в засратом и окончательно просратом Ибанске, за 15 лет прошедшем эволюцию и сейчас заслуженно расцветшем под боевыми знаменами с оранжевыми углами и под трехцветными звездами, с непрерывными чередами праздников и каникул на запои и улеты на недельку-две
Людям страшно и страшней с каждым годом, мечты же ан масс все более воздушны. Кругом ку..., культура. Их нарекают проектами светлого бл..будущего.
Чем ночь темней тем ярче звезды
мы вступили на территорию, которая никогда прежде не была населена людьми, – на территорию, которую культура в прошлом считала непригодной для жизни» (стр. 281). Эта непригодность для жизни в конечном счете определяется для автора тем, что на сей день утрачена былая сбалансированность между общественным и частным, за счет которой поддерживалась устойчивость социального порядка; современное общество в принципе не признает потребности в диалоге между общественным и частным. Как отмечает автор, «‘частное’ [сегодня] вторглось на территорию общественного, но отнюдь не для того, чтобы взаимодействовать с ним»; «‘общественное’ колонизируется ‘частным’; ‘публичный интерес’ деградирует до любопытства к частной жизни ‘общественных деятелей’,.. [a] ‘общественные проблемы’, которые не могут быть подвергнуты подобной редукции, и вовсе перестают быть понятными» (стр. 228, 56).
Индивидуализация рассматривается З.Бауманом в первую очередь как отрицание форм социальности, известных из прошлого, как нечто, выступающее в одно и то же время причиной и следствием фрагментации и социальной действительности, и жизни каждого конкретного человека; в новых условиях не только масштабные социальные задачи подменяются личными желаниями и стремлениями, но и сами люди все чаще и охотнее отказываются от «долгосрочной» ментальности в пользу «краткосрочной» (стр. 25). Как и прежде, личное и общественное остаются неразрывно связанными, но жизнь человека становится уже не столько взаимодействием с обществом, сколько «биографическим разрешением системных противоречий» (стр. XLI), к возникновению которых он по большей части не имеет никакого отношения. Объективные социальные процессы трансформируют менталитет людей, а мировоззрение человека формирует новый облик современного социума. Такой «самоподдерживающийся» характера нарастающей индивидуализации позволяет автору утверждать, что «индивидуализация пришла надолго, и все, кто задумывался о том, как относиться к ее влиянию на образ жизни каждого из нас, должен исходить из признания этого факта» (стр. 56).