Будь я любителем конспирологии, я бы решил, что на страну обрушен шквал операций прикрытия. Что нам не дают заметить действительно важного дела, подбрасывая всевозможные обманки. Это и милиционеры, бесконечно давящие и стреляющие граждан; и министр Мутко, публично посылающий лесом гаранта Конституции; и сама конфузия под Ванкувером, после которой гарант попытался было послать министра, — обсуждая подобные сенсации, мы пропускаем истинный хит года. А хит ещё и назван нарочито тоскливо: «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений» — ну кто таким заинтересуется? Хит и через парламент пролетит молнией: 19 марта — второе чтение, 24−го — третье, 31−го — Совфед, вскоре — подпись президента; мы и не спохватимся. С января будущего года закон вступит в силу. Что именно вступит в силу? Полномасштабное сплющивание бюджетной сферы. Вам казалось, что поспешность и необдуманность монетизации льгот были рекордными? Вы полагали, что фронтальный уход государства от ответственности за социалку остался в «лихих девяностых»? Это вы не читали законопроекта о правовом положении госучреждений. Вы бы почитали, пока он ещё проект. Потом-то — чего уж.
Смысл его, коротко говоря, в том, что бюджетные учреждения страны поделятся на два типа. Одни останутся казёнными и будут финансироваться, как и прежде, по смете. Их немного: организации в сфере обороны и безопасности да психиатрические и инфекционные больницы. Все же прочие сотни тысяч бюджетных организаций: школы, больницы, вузы, библиотеки, НИИ и проч. — будут впредь получать деньги из казны только за выполнение конкретных госзаданий и на содержание имущества; недостающие суммы им предложат зарабатывать самим, как знают. Собственно, на эту дорогу бюджетников подталкивали с 2006 года, когда был принят закон об автономных учреждениях. Но желающих стать таковыми на всю Россию нашлось 4 (четыре), да не тысячи, а штуки. Не хотели по одному и добровольно — пойдут скопом и принудительно.
Резоны правительства, также в двух словах, просты: сокращение и оптимизация расходов. Бюджетных организаций должно стать меньше, а использовать казённые деньги они должны эффективнее — вот пусть и крутятся; большинство из них и так подрабатывает, надо узаконить и упорядочить практику их самофинансирования. К тому же формирование смет всегда непрозрачно, а для определения госзаданий будет изобретена «формульная методика». Резоны, как было и с незабвенной «монетизацией льгот», сравнительно разумны, но дикая спешка, зачем-то снова сопровождающая реализацию разумных принципов, снова приведёт к невнятицам — на этот раз, пожалуй, гораздо менее исправимым. Ведь не из одного же обскурантизма добровольно по этой дороге никто не пошёл. Как должны подрабатывать библиотеки? Открывать по вечерам в читальных залах весёлые дома? А музеи — как? Распродавать коллекции, отдавая половину выручки минкультовским чиновникам за нужные бумажки, — не иначе. Тех же, кому не удастся сводить концы с концами, обанкротят. Увидите: через год, много через два после начала прекрасной новой жизни бюджетным учреждениям, занимающим сколько-нибудь лакомые здания, выживать станет неимоверно трудно — долго ли аккуратно долги нарисовать? Только что был музей — ан это уже чей-то особняк. Только что была школа…
Да, а со школами-то совсем смешно. У нас ведь среднее образование, по конституции, обязательное и бесплатное. Значит, если госзадание хотя бы для одной российской школы покрывает бесплатное обучение не всех окрестных детей, надо менять конституцию. А если всех, и школе не надо коммерциализоваться — зачем отменять сметы? Хотя тут опытные люди уже указали: сметное финансирование как-то не подразумевало откатов. Даже при нашей коррупции. А вот при распределении госзаданий — да при том, что «формульной методики» ещё дождаться надо, — откаты войдут в моду. Много ли выиграет при этом казна, вопрос спорный, зато личный выигрыш чиновников и общий проигрыш бюджетной сферы — гарантированы. Как и проигрыш обывателя, уже заплатившего и налоги, и страховые взносы — и вынужденного платить ещё, ещё и ещё.
При первом чтении проект поддержали только единороссы. Впрочем, и они не могут не сознавать, что предлагаемая проектом повальная коммерциализация бюджетной сферы безумна — во всяком случае, в предлагаемом бесхитростном виде. Скажем, депутат от ЕР Сафаралиев предлагает поправками к проекту «обеспечить индивидуальный государственный подход» к тем бюджетным организациям, которые не способны «решать вопросы о самообеспечении». Учитывая, что второе чтение пройдёт в пятницу… Не будет в законе не только «индивидуального подхода», но и минимальной внятности по деталям предстоящей революции. Похоже, правительство не слишком тревожится, как она пойдёт: как пойдёт, так ей, стало быть, на роду написано. Вырастет безработица среди бюджетников — и ладно; обострится социальная обстановка — ну, значит, обострится; продолжится примитивизация жизни — и это не беда. Трудно спорить с думской оппозицией: государство просто сбрасывает с себя ответственность за социальную сферу. В привычно проклинаемых 1990−х сходному поведению правительства были если не оправдания, то объяснения: казна пуста, властные рычаги отсутствуют. Но нынче — при вертикали-то знаменитой, при фондах будущих и бывших поколений, при непрестанных речах о социально ответственной политике — нынче-то что?
А конспирология тут, как и обычно, не нужна. Публика и без всяких операций прикрытия не забурлила бы по обсуждаемому поводу: интерес к таким дискуссиям потерян. Вспомните, как с нами несколько лет обсуждали ЕГЭ. Услышали на каждый золотник поддержки центнер критики — да и узаконили свою новацию. Теперь будут менять. Не так, как им тысячу раз сказали за эти годы, а как-то по-своему. Видимо, и нынешней беды, грядущего «самообеспечения», никакими дискуссиями не отменишь. Вот многие и предпочитают спорить и расстраиваться из-за Плющенко — всё-таки несопоставимо менее грустно.
Самым очевидным результатом претворения в жизнь положений нового законопроекта станет укрупнение учреждений социальной сферы при сокращении их количества. В первую очередь это коснется учебных заведений. «В системе образования существует норматив: на одного ребенка из бюджета положена энная сумма денег, — объяснил в эфире телеканала “Эксперт-ТВ” директор центра образования “Царицыно”, народный учитель России, член Общественной палаты РФ Ефим Рачевский. — В Москве больше, в Пензенской области меньше, в Воронежской еще меньше, в Ханты-Мансийске больше. Подушевое нормативное финансирование привело, в частности, к тому, что школа в крупном мегаполисе, в которой учится меньше пятисот детей, становится нерентабельной. И тогда, к сожалению, ее приходится закрывать и перепрофилировать, например, в учреждение системы допобразования — это то, что раньше называлось Домами пионеров, а сегодня — Домами детского творчества». Отметим, что поскольку «допобразование» — удовольствие по большей части платное, выгода для бюджета от такого перепрофилирования бесспорна.
А вот чем оборачивается подобное «повышение эффективности» для граждан, прекрасно описано в недавно вышедшей у нас книге американского социолога Джейн Джекобс с красноречивым названием «Закат Америки. Впереди Средневековье»: «С началом “рейганомики” родители стали рыскать по объявлениям в поисках тех немногочисленных субсидируемых мест для ребенка, которые они могут себе позволить финансово и до которых могут добраться в разумное время. На Восточном побережье США время, затрачиваемое женщинами на поездки по маршруту дом — детское учреждение — работа занимало в 2004 году до шести часов в оба конца, что привело к возникновению термина bus-moms — “автобусные мамы”. Одновременно засыпание за рулем сравнялось с ездой в пьяном виде как причина дорожных происшествий со смертельным исходом».
Отдельного разговора заслуживает судьба медицинских учреждений. В принципе новый законопроект (вместе с последними инициативами правительства в сфере обязательного медицинского страхования) однозначно ориентирует здравоохранение на американскую модель — «платная медицина и медицинская страховка у каждого» (в теории). Но это именно та модель, которую сегодня пытается разрушить президент Обама, потому что она показала свою неэффективность даже в стране, где эффективность возведена в фетиш. Сегодня при огромных затратах на здравоохранение (свыше 16% ВВП, почти в два раза больше, чем у других развитых стран) доступность медицинских услуг в США весьма ограничена, медицинские услуги непомерно дороги, а врачей на душу населения меньше, чем в большинстве развитых европейских стран (см. статью «Обамова победа» [2] в прошлом номере «Эксперта»).
Причина такого удручающего положения — самоокупаемость медицины, при которой для больницы оказывается выгодно не лечить больного, а обследовать его. Поэтому пациенту, обратившемуся к врачу с самым пустяковым недугом, назначается полный набор анализов и обследований, за каждое из которых приходится платить немалую сумму. Прямым следствием этого является постоянное подорожание медицинских страховок и, как результат, сокращение числа граждан, имеющих такую страховку, то есть доступ к услугам здравоохранения. Зато в этих условиях, не напрягаясь, зарабатывают миллиарды долларов в год страховые компании и крупные медицинские корпорации. Американцы такую систему сегодня пытаются сломать, а мы — построить.
Конечно, у нас ситуация, когда любого платежеспособного пациента до посинения гоняют по анализам и обследованиям, сегодня кажется фантастической — в подавляющем большинстве российских медицинских учреждений просто нет для этого технических возможностей. Однако опасность не стоит недооценивать, ведь прецеденты уже имеются. Так, по свидетельству жителей Калининграда, в этом регионе были закрыты все роддома (числом 16), когда был построен один Перинатальный центр, «оснащенный по последнему слову техники» (этот прорыв в здравоохранении вошел в число основных претензий населения к губернатору Боосу во время памятных митингов в Калининграде). Так что схема развития событий достаточно понятна: существующие сегодня больницы и поликлиники будут заменяться современными медицинскими центрами (из расчета один новый центр вместо десяти-двадцати нынешних медучреждений), которые будут работать на принципах полной самоокупаемости. Тут вам и выполнение нацпроекта «Здоровье», и экономия бюджетных средств, и экономический либерализм в одном флаконе.
Слово затрепали. "Конспирология, все конспироложствуют"...
Так оно и есть. Православный биоагроэкополис
и "опричнина" - это оно самое и есть. Разводка и отвлекуха http://www.situation.ru/app/news_s_3384_op_6.htm
Биоагроэкополис
Идеальный город будущего, «сгусток инноваций», который предложил выстроить рядом с Москвой блогер Максим Калашников. Б. являет собой торжество русской строительной мысли и чем-то напоминает четвертый сон Веры Павловны: «быстровоспроизводимые дома-усадьбы» из стройматериалов без цемента, полная утилизация отходов (без уточнения как и куда именно), новые системы жизнеобеспечения. На детали блогер не разменивается: «Небольшой технопарк и т.д.» — единственная подробность проекта. Остальное — мелочи, удел «когорты инноваторов», считает автор, сам он — только идеолог. Футуристические идеи по инновационному развитию страны теперь вынуждено всерьез изучать правительство — с легкой руки президента Медведева, который особо выделил тезисы Калашникова среди откликов на свою статью «Россия, вперед!» (см. Модернизация). Сам г-н Калашников называет себя «позитивным русским националистом» и пачками строчит планы по спасению России, среди которых «Оседлай молнию!», «Сверхчеловек говорит по-русски», а также, без сомнения, нетленка — «Вперед, в СССР-2». (См. Ё…ный стыд.)