Ссылки - кому интересно (в т.ч. на полные книги)- вмейлом
1 Кобзев
2 Карапетянц
3 Еремеев
4 Крушинский - см. в предыдущем постинге
А.И.Кобзев
ИВ РАН
САМООПРЕДЕЛЕНИЕ КИТАЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ И SUMMA SINOLOGIAE
Главное отличие человека от любого другого живого существа составляет
обладание
и активное оперирование ненаследственной информацией, т.е. культурой,
которая в своем историческом развитии, подобно гегелевскому абсолютному
духу, все меньше и меньше становится зависимой от воплощающих ее
материальных форм. Прогресс человечества как раз и состоит в растущем
изменении баланса между материальной и духовной культурой в пользу
последней, что в конце концов привело ее к самоосознанию в идее
ноосферы. Ее выдвинули два выдающихся ученых и мыслителя ХХ в. -
проживший более 20 лет в Китае и открывший синантропа, французский
иезуит П.Тейяр де Шарден (1881 -
1955) и вдохновивший его русский космист академик Н.И.Вернадский (1863 -
1945) в
поразительной синхронии с независимо создававшимися кибернетикой
Н.Винера (1894 - 1964), теорией алгоритмических <машин> А.М.Тьюринга
(1912 - 1954) и др.
компонентами компьютерной технологии.
В свою очередь для формирования ноосферы в ее современной ипостаси -
глобальной информационной цивилизации - потребовались, как минимум, три
фундаментальных изобретения: 1) письменности, 2) печати, 3) компьютера.
Китайская письменность - древнейшая среди ныне здравствующих и, помимо
связанной с этим общей беспрецедентной высокоразвитости, характеризуется
такими
ценнейшими для современных информационных технологий качествами, как
формализованность (полуискусственная, близкая к логической грамматика,
иерархически стандартизированная и широко терминологизированная
лексика), компактность (самоархивирование и развертывание в виде
гипертекста) и визуальная
символизированность.
Китайская традиция производства печатной продукции - древнейшая в мире,
поскольку именно здесь и зародилась, а кроме того органически совмещает
в себе
принципы наборной и эстамповой полиграфии, создающей единство
ментального анализа и визуального синтеза.
Наконец, зафиксированный в архетипе китайской письменной культуры -
формально (численно и геометрически) организованном наборе графических
фигур (яо, гуа) <Канона перемен> (<И цзин>) - принцип универсальной
двоичной символизации предвосхитил логическое исчисление и бинарную
арифметику Г.Лейбница (1646 - 1716), двоичную алгебру Дж.Буля (1815 -
1864), наконец, современный компьютер, первый образец которого,
работающий в двоичном исчислении, спроектировал в 1937 г. Дж. Атанасов.
Следовательно, китайцев можно считать пионерами породивших современную
постиндустриальную цивилизацию информационных технологий, которые в
мировой
ноосфере на наших глазах трансформируют все человеческое знание в
гиперэнциклопедию Интернета.
В этих условиях трудно переоценить значение любого справочного, тем
более
энциклопедического, издания о Китае. Древнейшая автохтонная непрерывно
развивавшаяся цивилизация стала в современном глобализованном мире самым
большим этносом, демонстрирующим передовому <золотому миллиарду> Запада
не менее эффективный способ альтернативного существования с сохранением
кардинально иных и
совершенно самобытных культурных устоев. Столь впечатляющие успехи
требуют
адекватного осознания, невозможного без обладания достаточной
критической массой достоверной и многосторонней информации об этом
феномене.
...
Поэт и сановник Ван Жун (467 - 493) призывал <утверждать
духовные принципы (шэнь ли) для просветления нравов, распространять
культурные
преобразования (вэнь-хуа) для смягчения далей (жоу юань, т.е.
умиротворения окраин. - А.К.)> (предисловие к <Цюй шуй ши> - <Стихам
извилистых вод>, 491 г.).
В этой оппозиции проявляется определившее специфику всей китайской
культуры
<коррелятивное (ассоциативное, категориальное, инь-янное) мышление>,
описанное
такими корифеями западной синологии, как М.Гране (M.Granet, 1884 -
1940), Дж. Нидэм (J.Needham, 1900 - 1995), Д.Бодде (D.Bodde, 1909 - ),
А.Ч. Грэм (А.С.Graham, 1919 - 1990).
В рамках подобного <мышления>, а точнее, общепознавательной методологии
нумерологического (в терминах геометрических <символов> - сян и
антропных <чисел> - шу) классификационизма, ткацкая метафора
развернулась в универсальный образ
культуры как численно определенной сетчатой матрицы мироздания.
Уже к середине I тыс. до н.э. этот образ был концептуализирован с
помощью
нумерологических (сян шу чжи сюэ) и каноноведческих (цзин сюэ) терминов
<цзин вэй> (буквально <основа и уток>, переносно <продольная вертикаль и
поперечная горизонталь>, <меридиан и параллель>, <канон и апокриф>) и
<цзи ган> (буквально <связующие нити и главные вервии>, переносно <устои
и правила>), этимологически (о чем, в частности, свидетельствует
присутствующий в каждом из четырех иероглифов ключевой знак
<шелковая нить>), связанных с ткацко-прядильным производством, плетением
шнуров, переплетением нитей, вязанием сетей и обозначавших
соответственно троично- пятеричную и двоично-четверичную системы
взаимоперпендикулярных (продольно-вертикальных и
поперечно-горизонтальных) осей.
О подобной нумерологической схематике в качестве самого общего каркаса
культуры прямо говорится уже в древнейших идеологических памятниках
Китая,
отражающих мировоззренческие представления VIII - V вв. до н.э. В <Го
юе>
(<Государственные речи>, цз. 3) сказано: <Шестеричность неба и
пятеричность земли - числовое постоянство. [Продольно-вертикальные
линии] основы (цзин) касаются неба, [поперечно-горизонтальные линии]
утка (вэй) касаются земли. Ненарушенные основы и уток представляют собой
символ (сян) культуры (вэнь)>. Аналогичная мысль выражена и в синхронном
памятнике <Цзо чжуань> (<Предание Цзо>): <Представление неба и земли в
[продольно-вертикальных и поперечно-горизонтальных линиях] основы и утка
называется
культурой> (Чжао, 28 г.). В самом раннем комментарии Ду Юя (222 - 284) к
этому
пассажу ткацкая метафора реанимируется: <Основа и уток взаимно
перекрещиваются (цо), поэтому ткут (чжи) и формируют культуру>.
Встречающееся ранее в том же источнике высказывание об <основе и утке
неба и земли> (тянь ди чжи цзин вэй) главный комментатор <Цзо чжуани>
Кун Ин-да (574 - 648) разъяснял следующим образом: <Когда достигается
взаимное перекрещивание основы и утка, тогда формируется культура>
(Чжао,25 г.).
Поэтому несмотря на всю свою литературно-лингвистическую семантику
термин
<вэнь> в китайской философии предельно онтологизировался, уже в <Чжоу и>
(<Си цы чжуань> - <Предание привязанных афоризмов>, I, 9/10, II, 8/10)
будучи определен как проявляющаяся в коррелятивных <числам> (шу)
<символах> (сян) <взаимосвязь вещей> (у сян цза) <на небе и земле> (тянь
ди чжи вэнь). В качестве универсальной онтологической структуры
знаки-вэнь связывались со всеобщей закономерностью дао и принципами-ли
всех вещей. Согласно <Хань Фэй-цзы> (гл. 20), <Путь-дао делает тьму
вещей таковыми, каковы они суть, и определяет тьму принципов. Принципы
суть знаки, формирующие вещи>. В основе этих дефиниций Хань-Фэя (III в.
до н.э.), разъяснявшего <Дао дэ цзин>, лежит антропоцентрическая идея
фундаментальной культурной корреляции между
<географией> и <астрономией>, т.е. <принципами-ли земли> и <знаками-вэнь
неба>, о которых сказано в <Си цы чжуани> (I, 4).
В этом исконном для Китая снятии слишком хорошо знакомого Западу
противополагания рукотворного и природного, человеческого и
божественного секрет предельной широты культуры-вэнь, охватывающей и
философию и науку, и литературу и искусство, и поэзию и прозу, и слова
(вэнь-янь) и вещи (вэнь-у).
Как ни странно, в рамках существующей на Западе уже около двух веков
научной
(академической) синологии до сих пор не была создана полноценная
<Энциклопедия
духовной культуры Китая>. Это тем более удивительно, что сами китайцы
традиционно являются чемпионами мира в составлении всякого рода
антологий, словарей и энциклопедий, которые представляют собой готовую
информационную базу для решения подобной задачи. Указанная деятельность
китайских ученых приобрела особое значение после того, как в первой
половине ХХ века они освоили западные научные стандарты, и, в частности,
стали заниматься новой для них дисциплиной - культурологией
(вэньхуасюэ),
первые статьи по которой начал публиковать в 1932 г. Хуан Вэнь-шань, в
чьем говорящем имени первый иероглиф обозначает культуру. Все это даже
побудило В.М.Алексеева в 1948 г. заключить: <Фактически роль европейских
справочников синолога закончилась: за китайцами уже сейчас угнаться
невозможно>iii.
Свой вывод В.М.Алексеев сформулировал в рецензии на включающий около 7
тыс.
имен однотомный (хотя и состоящий почти из двух тысяч страниц) <Большой
словарь
китайских писателей> (<Чжунго вэньсюэцзя да цыдянь>), впервые выпущенный
Тань
В 80-90-е гг. вышли в свет в Шанхае под общей редакцией Ляо Гай-луна, Ло
Чжу-
фэна и Фань Юаня трехтомный <Большой китайский биографический словарь>
(<Чжунго
жэньмин да цыдянь>), включающий около тридцати тысяч персоналий, в том
числе 14
тысяч имен в томе <Исторических личностей> (<Лиши жэньу>, 1990), и еще
больший
двухтомник под общей редакцией Чжан Хуй-чжи, Шэнь Цы-вэя и Лю Дэ-чжи
<Большой
китайский историко-биографический словарь> (<Чжунго лидай жэньмин да
цыдянь>,
1999), охватывающий около 55 тысяч имен на почти трех тысячах страниц, а
в Тяньцзине под общей редакцией Чэнь Бин-хуа уникальный почти
тысячестраничный <Большой словарь знаменитых каллиграфов и художников
древнего и современного Китая> (<Чжунго гу цзинь шу хуа мин жэнь да
цыдянь>, 1998, 2002), включающий около тридцати тысяч имен.
В Шанхае также были опубликованы под общей редакцией Ши Сюань-юаня и др.
объемом свыше полуторатысяч страниц <Словарь китайской культуры>
(<Чжунго вэньхуа
цыдянь>, 1987), тридцать тематических разделов которого включают в себя
около десяти тысяч статей; составленный Юй Юнь-го и др.. более чем
тысячестраничный
<Хронологический справочник по истории китайской культуры> (<Чжунго
вэньхуа ши
няньбяо>, 1990), охватывающий явления и события от палеолита до
образования КНР в 1949 г.; под общей редакцией Фэн Ци
четырнадцатитомный, по количеству статей (около
сорока тысяч) сопоставимый с крупнейшими мировыми энциклопедиями,
<Большой
словарь китайской истории> (<Чжунго лиши да цыдянь>), включающий тома по
истории отечественной мысли (<Сысян ши>, 1989) и историографии (<Шисюэ
ши>, 1983); под общей редакцией Чжан Кай-чжи шеститомный <Большой
философский словарь> (<Чжэсюэ да цыдянь>), включающий около тринадцати
тысяч статей и отдельный том по истории китайской философии (<Чжунго
чжэсюэ ши>, 1985).
...
В итоге <проект универсального, большого справочника по Китаю>, который
в 1944
г. как послевоенную необходимость выдвинул В.М.Алексеев iv , был
практически с
исчерпывающей полнотой за полвека реализован в самом Китае.
Для появления письменности необходимо, чтобы набор обозначаемых ситуаций
был ограничен, а знаки общеприняты (последнее обеспечивает замкнутость и
преемственность касты жрецов 2 ). В древнем Шумере первая предпосылка
реализовалась в практике храмовой документации (номинация и счет
предметов), в древнем Китае - в надписях на гадательных костях как
органической составляющей ритуала гадания. Подобного рода гадание
оказывается возможным благодаря ограниченности набора ритуальных
действии и/или ситуаций для гадания (ячеек классификационных схем).
Таким образом, в этом отношении противопоставление западной и восточной
цивилизаций аналогично противопоставлению вещной и симпатической магий.
В первом случае вырабатывается представление о частном материальном
сходстве объектов и абстрагируются отдельные их признаки. второй
предполагает системное мироустройство и стратегию "расстановки вещей по
клеточкам" [2].
Дальнейшее развитие письма в Средиземноморье шло "по эстафете":
Шумср-Вавилон-фнникийцы-греки-римляне. На Дальнем Востоке культурный
центр не смешался, он только территориально расширялся (прежде всего на
юг), поглощая периферию. В результате из двух возможных типов развитого
письма - морфемного и фонемного - на Дальнем Востоке оказался
реализованным первый, в Европе - второй. Первый путь был предопределен,
с одной .стороны, естественным консерватизмом культуры (идеографическое
письмо сменяется фонетическим только при заимствовании), с другой -
отсутствием первоначальной связи между графическим и фонетическим
способами организации, хранения и передачи информации.
Надо учесть и то, что морфемное письмо условными знаками-символами, в
лучшем случае отражающими фонетическое подобие звуковых оболочек
понятий, но не конкретное звучание, "центрирует" и "причесывает под одну
гребенку" разные языки. Идеографическое письмо, ориентированное на язык,
тяготеющий к моносиллабизму, оказывается вполне пригодным для любого
языка, обладающего этим свойством. Фонетическое же письмо языки
разуподобляет, что способствует децентрализации и смене культурных
центров.
Суть неолитической революции, создавшей предпосылки для возникновения
цивилизации, состоит, на мой взгляд, прежде всего в переходе к
изготовлению сосудов (именно сосудов, а не орудий, хотя в китайском
языке и сосуд, и орудие обозначаются одним термином
Очевидно, именно из-за последнего обстоятельства в китайской науке не
сформировались такие знаковые для европейской культуры абстракции, как
представление о линии, не имеющей толщины, или о точке, не имеющей
площади (в этом отношении оказывается далеко не случайной китайская идея
заполненности центра). В то же время китайское мышление предполагает
дискретность и конечность пространства, легко пользуется симметрическими
преобразованиями (ср. лицо и изнанку ткани). Эти обстоятельства
позволяют противопоставлять дальневосточную и европейскую культуру как
"двумерную" ("стереоскопическую") и "одномерную".
Со "стереоскопичностью" мы уже сталкивались, например, когда ставили в
соответствие европейскому земледелию как базовой технологии китайский
комплекс земледелия и ткачества. Различия особенно наглядны при
сравнении геометрической репрезентации чисел в китайской и европейской
традициях. Например, важнейшее квадратное число 9 пифагорейцами задается
как три ряда из трех точек. Китайцы же эти точки нумеруют, благодаря
чему образуется магический квадрат (лошу) из первых девяти натуральных
чисел. Эта схема составляет алгебраическую основу базового текста
традиционной китайской науки - "Книги Перемен" [З].
Основоположник российской синологической школы о. Иакинфа (И. Бичурина),
еще в 1840 году писал: "...в Китае все то же, что есть у нас, и все не
так, как у нас. Сообщают ли что-нибудь любопытное о сем государстве - мы
читаем и по большей части не так понимаем, а когда начнем судить
по-своему, то на втором или много/на третьем шагу вступаем в какой-то
хаос, где во всем видим одну несообразность и странную противоположность
понятий с их предметами. Отчего же это, спросите вы? Оттого, что мы
судим о вещах по нашим о них понятиям, а в Китае в отношении к ним все
то же, и все не то же" [13].
Последняя формулировка возвращает к началу этой статьи: о, Иакинф
говорит как раз о противопоставлении двух путей развития культуры и
снятии различия между ними. Но только развитие науки в течение XX века
позволило осуществить кросс-цивилизационный подход, дающий возможность
хоть в какой-то мере эксплицировать и обосновать эти "то же" и "не то
же".
Китайская цивилизация как альтернатива средиземноморской
К а р а п е т ь я н ц Артемий Михайлович - доктор филологических наук.
профессор, заведующий кафедрой китайской филологии Института стран Азии
и Африки при МГУ им. М.В. Ломоносова.
Еремеев
ГЛАВА 2. ОБЩЕНАУЧНАЯ МЕТОДОЛОГИЯ
Основные положения
Главные категории арифмосемиотики
Числа
Циклические знаки
Символы "Книги перемен"
Символы гуа и ритуальные коммуникации
Стихии и триграммы
Построение порядков триграмм и стихий
(отрывки)
Самые ранние протописьменные знаки на территории Китая были обнаружены
археологами на неолитической крашенной керамике, которая датируется
радиоуглеродным методом 5-4 тысячелетиями до н.э. Таким образом,
реальная история развития письменности в Китае оказалась приблизительно
на 2 тысячелетия древнее традиционной версии. По своему типу эти знаки,
еще достаточно примитивные, имеют некоторое сходство с более развитой
письменностью эпохи Шан-Инь, обнаруженной на гадательных панцирях
черепах и лопаточных костях крупного рогатого скота.
словарный состав классических сочинений периода "Воюющих государств" не
превышает 2500 иероглифов, а для чтения современной китайской периодики
достаточно знания 3 тыс. иероглифов. Количественная ограниченность
иероглифики с лихвой искупается ее выразительностью, позволяющей в
зависимости от контекста осмыслять каждый иероглиф многим способами,
заданными его достаточно широким семантическим полем.
Иероглифология
Изучение языка началось в Китае более 2000 лет назад. Оно развивалось
совершенно самостоятельно, если не считать некоторого влияния
древнеиндийского языкознания, транслированного в Китай вместе с
буддизмом. Одним из ранних направлений китайского языкознания было
толкование значений иероглифов. Самый древний толковый словарь китайских
иероглифов - "Эръя" ("Подобный образцу"). Он составлялся несколькими
поколениями ученых, главным образом в 3-2 вв. до н.э., и содержит
толкования слов, встречающихся в древних письменных памятниках
При династии Цинь этот словарь был уничтожен, а при Хань - восстановлен.
В "Эръя" дана систематизация иероглифов по тематическому принципу.
Выделяется 19 глав, каждая из которых посвящена толкованию иероглифов,
объединенных по общей тематике. "Эръя" является энциклопедией, сборником
синонимов, содержит сведения по орфографии и грамматике.
...
Составление карт считалось важным государственным делом и имело
систематический характер. Не потеряло оно своего статуса и в последующие
четыре столетия. До прибытия в Поднебесную миссионеров-иезуитов в конце
16 в. китайскими картографами было картографировано большинство
областей, которые теперь включены в Китай. Миссионеры нашли достаточно
сведений в традиционной картографии, чтобы на их основе составить атлас
и карту Китая по европейским стандартам.
Позднеханьский ученый-универсал Чжан Хэн первым в Китае применил
координатную сетку ("наброшенную на Землю сеть") при составлении карт,
тем самым дав начало количественной картографии. В дальнейшем китайские
картографы неизменно пользовались прямоугольной сеткой координат. В
области количественной картографии также много было сделано картографом
Пэй Сю (229-271). Этот ученый сформулировал шесть правил картографии,
согласно которым следовало составлять карту в едином масштабе,
использовать при этом сетку координат, вычислять расстояния на основании
законов геометрии, указывать измеренные высоты, проводить расчеты углов
и отражать различия между прямыми и кривыми линиями.
С 3 в. до н.э. китайцы начинают изготавливать рельефные карты, в которых
ландшафт передается объемными моделями. Согласно историческим записям, в
210 г. до н.э. такая карта была сделана для могилы Цинь Шихуанди. Она
была вырезана из твердой скалы трудами 7 тыс. заключенных. Для охраны
помещения, в котором располагалась эта карта, были установлены
автоматические арбалеты. На этой карте, показывающей завоеванную
императором землю, изображались горы и долины. Реки были сделаны из
ртути, и имелись механизмы, заставлявшие ртуть течь. Над картой
крепились модели небесных светил. Когда в 1985 г. археологами была
раскопана могила императора, они этой карты не обнаружили. Но были
найдены следы ртути.
Сохранившаяся рельефная стратегическая карта относится к 32 г. Долины и
горы изготовлены в ней из риса. Такие военные карты были настолько
полезны, что Цзян Фан написал специальную книгу, полностью посвященную
этому предмету и озаглавленную "Записки о искусстве строительства гор из
риса". Рельефные карты также лепились из глины или вырезались из
древесины. Отдельные детали делались из опилок, пропитанных пастой из
муки пшеницы или из воска. Большие карты делались разборными.
Самая ранняя рельефная карта в Европе была сделана в 1510 г. Паулем
Доксом. На ней изображался один из районов Австрии.
Прообраз рельефных карт - бронзовая курительница 4-3 вв. до н.э.,
изображающая райскую гору на острове Пэнлай.
В эпоху Западного Чжоу китайцы стали называть свою страну "Чжун го"
("Срединное царство"), что основывалось на убеждении, что она находится
в центре ойкумены, окруженном со всех сторон варварами. Восточных
варваров китайцы называли и, южных - мань, западных - жуны, северных -
ди.
Существовала также концепция "пяти зон": центральная зона находилась под
непосредственным управлением правителя, затем шла зона управления
удельным князьями, зона завоеваний, зона варваров и "дикая зона".
Геополитическая концепция "пяти зон".
ОБЩЕНАУЧНАЯ МЕТОДОЛОГИЯ
Основные положения
Благодаря синологическим исследованиям последних десятилетий стало
очевидно, что традиционная китайская наука в том виде, как она сложилась
уже к концу чжоуского периода, обладала оригинальным общенаучным
методологическим аппаратом. Специфика чжоуской науки определялась связью
с этикой, интересом к человеческим проблемам, а также рядом
философско-мировоззренческих идей, отразившихся затем на ходе развития
традиционной научной методологии.
Схема из восьми триграмм и монады инь-ян над фигурой Цзян Тай-гуна,
мифического советника Вэнь-вана.
.....
Фрактальность. Структура живого мира-организма мыслилась китайцами как
фрактальная, т.е. наделенная принципом масштабного самоподобия, при
котором, с одной стороны, некая отдельная вещь должна состоять из
частей, подобных ей как целому, причем эти части также должны состоять
из более мелких, подобных целому и дальше дробимых таким же образом
частей, а с другой стороны, сама эта вещь является одной из частей мира
как целого и подобна ему структурно. Разновидностью такого принципа
являются представления о сходстве микро- и макрокосмосов, существовавшие
в древности во многих цивилизациях. Понятие фрактальности на новом
теоретическом уровне осваивается в европейской науке только в последнее
время и прежде всего в применении к геометрическим структурам. Китайцы
же делали акцент на структурах времени, выделяя в нем различные
фрактальные ритмы.
Процессуализм. Если западной мысли все века была свойственна
субстанциональная модель мира, то китайцам - процессуальная. Первая
предполагает виденье за изменяющимися явлениями некой неизменной основы,
вторая строится на представлении о тотальности изменчивости и
непостоянства. Мир для древнего китайца - безостановочный процесс
перемен, и поэтому он не может быть познан простыми методами. Тут
необходимы ухищрения, одним из которых является коррелятивизм.
Коррелятивизм. Коррелятивное мышление представляет собой познавательную
деятельность, опирающуюся на систематизацию явлений мира согласно
принципу подобия. При этом предполагается онтологичность данного
принципа. В такой модели мира детерминизм рассматривается не по схеме
причина-следствие, развертывающейся во времени и в пространстве, а как
вневременной и внепространственный резонанс - гань-ин (букв.
"стимул-реакция") - между категориально едиными вещами - вещами "одного
рода" (тун лэй). Вот как об этом говорится в "Вэнь янь чжуани":
Одинаковые (тун) звуки взаимно откликаются (ин).
Одинаковые пневмы взаимно домогаются.
Вода течет к мокрому; огонь тянется к сухому.
Облака следуют Дракону; ветер следует Тигру.
Совершенномудрый творит, а тьма вещей примечает.
Коренящееся в Небе родственно верху.
Коренящееся на Земле родственно низу.
Все сообразуется согласно своему роду (лэй) [1].
На основе коррелятивного принципа, главным образом, и строится
традиционная китайская общенаучная методология. Истоком ее был "И цзин"
и связанное с ним "учение о символах и числах" (сян шу чжи сюэ), которое
институализировалось в эпоху Хань. В период Сун сформировалось "учение о
схемах и текстах" (ту шу чжи сюэ), отразившее неоконфуцианское
переосмысление старой методологии. Эти учения являлись общетеоретическим
базисом, объединявшим гуманитарное и естественнонаучное знания. В
качестве общеметодологического аппарата они входили в религию,
философию, космологию, математику, музыку, хронологию, астрономию и
астрологию, физику, химию и алхимию, медицину, географию, политику,
архитектуру и проч. Некоторым подобием китайского "учения и символах и
числах" в Европе было пифагорейское учение с его "мистикой чисел".
Появившись в 6 в. до н.э., пифагореизм оказал огромное влияние на раннее
развитие древнегреческой науки и философии, выступая в качестве
общепознавательной методологии. Однако со временем эту функцию
перехватила аристотелевская логика. Напротив, в Китае рудиментарная
логика моистов не получила развития и не смогла занять место "учения о
символах и числах"
Диаграмма Хэту.
Исследование "учения и символах и числах" как общепознавательной
методологии в традиционной китайской системе знании было начато
выдающимся французским синологом М. Гранэ [2]. Он же первым заговорил о
коррелятивности китайского мышления.
Дальнейшее изучение этой проблемы было осуществлено английским ученым
Дж. Нидэмом, который, чтобы подчеркнуть ненаучный, по его мнению,
характер "учения о символах и числах", называет его "нумерологией". Для
него нумерология - всего лишь числовой мистицизм, игра с числами,
псевдонаука, в которой связываются вещи, не имеющие друг с другом
никакой связи по современным представлениям [3]. Позиция Дж. Нидэма
содержит в себе явные противоречия. Он усматривает в коррелятивном
мышлении древних китайцев предвосхищение организменной науки будущего,
но при этом отрицает методологическую значимость "учения о символах и
числах", которое строится именно на коррелятивном принципе.
Американский синолог Н. Сивин сумел продемонстрировать научный статус
тех традиционных китайских дисциплин, которые Дж. Нидэм рассматривал в
качестве псевдонаук. Учитывая органическую связь с ними методологии
"учения о символах и числах", Н. Сивин также считает его вполне научным.
"Реабилитация" этого учения проводилась и другими исследователями. При
этом была показана мироописательная эффективность многих его построений.
Достаточно внимания этой теме было уделено российскими китаеведами. А.М.
Карапетьянц использует термин "нумерология" в двух смыслах - как
обозначение идущей из глубокой архаики метанауки, некой "числовой
системологии", и как обозначение возникшей в эпоху Хань псевдонаучной
игры с числами [4]. В.С. Спирин в термине "нумерология" видит намек на
ненаучность, что для него неприемлемо, и считает, что лучше говорить об
учении на основе принципа "образности-численности" (сян шу) [5]. А.И.
Кобзев, в главном соглашаясь с мнением Дж. Нидэма, полагает, что можно
отказаться от термина "нумерология", заменив его семантической калькой
"симвоаритмология", однако предпочитает использовать устоявшийся и, как
ему кажется, семантически прозрачный термин, нежели вводить какой-либо
неологизм [6].
Автор настоящих строк, считая необходимым отмежеваться от нидэмовского
понимания "учения о символах и числах", предлагает называть его
"арифмосемиотикой" [7]. Этот термин, также, как и "симвоаритмология",
являющийся семантической калькой, можно рассматривать как нейтральный по
отношению к вопросу о научности или ненаучности рассматриваемого учения.
Это удобно с исследовательских позиций, поскольку арифмосемиотика была
неоднородной уже в своих истоках и пережила ряд исторических изменений.
В ней есть как изрядная доля "нумерологичности", так и вполне
рациональные компоненты. Очевидно, что вопрос о научности или
ненаучности той или иной познавательной системы существенным образом
определяется выбранной парадигмой. В конце 20 в. наметились тенденции к
переосмыслению парадигмальных устоев современной науки (в частности, это
было связано с развитием новых научных направлений, прежде всего,
синергетики). Поэтому, хотя делать какие-либо окончательный выводы было
бы преждевременным, можно все-таки отметить, что отдельные аспекты
традиционной китайской арифмосемиотики выглядят вполне способными войти
в согласие с нарождающейся новой научной парадигмой.
------------------------------------
Математика (отрывки)
Китайцы с ранних времен знали теорему Пифагора, а в последствии
представили собственное ее доказательство. Согласно легенде, Чжоу-гун,
младший сын Вэнь-вана, имел беседу с математиком Шан Гао, в которой
упоминаются закономерности, вытекающие из теоремы Пифагора: если
надломить линейку-чи под прямым углом на расстоянии 4 и 3 от концов, то
кратчайшее расстояние между ними будет равно 5.
По древним преданиям, основам счета китайцев научил мифический
первопредок Фуси. Его часто изображают держащим в руках угольник (цзюй).
На изображениях рядом с ним находится его жена Нюйва, держащая в руке
циркуль (гуй). Как показывают надписи на гадательных костях, уже в эпоху
Шан циркуль использовался для вычерчивания круга, а угольник - прямых
углов, в частности, углов квадрата. Со временем круг и квадрат стали
символами принципов ян и инь. То же самое можно сказать о циркуле и
угольнике.
Мифический первопредок Фуси, держащий угольник, и его жена Нюйва,
держащая циркуль.
В древнем китайском обществе с самых ранних периодов его существования
имелась необходимость производить астрономические вычисления, измерять
площади полей, объемы зерна, емкости сосудов и проч. Это вызывало
интенсивное развитие математики (суань), которая носила в значительной
степени практический характер в традиционном Китае вплоть до его
знакомства посредством иезуитов с европейской математикой в начале 17 в.
В эпоху раннего Чжоу искусство счета уже входило в программу обучения
школьников. В эпоху "Борющихся царств" создается сочинение "Чжоу би
суань цзин" ("Канон расчета чжоуского гномона"), в котором были даны
элементарные математические знания, пригодные для астрономических
расчетов.
------
Числа
Стремление к упорядочиванию своих знаний о мире было свойственно
древнему человеку не в меньшей степени, чем современному. Основу для
этого упорядочивания древние китайцы, как и многие другие народы, видели
в числе. По мысли древнекитайских мудрецов, числа являются одной из
важнейших характеристик бытия, элементами некоего космического кода, с
помощью которого структурируется и описывается мир. В числе выражается
структурная целостность вещей. Числа делают вещи познаваемыми. С
натуралистических позиций, на которых выстраивалась древнекитайская
наука, числа как такового нет, оно не существует вне вещей, число
находится в самих вещах, задавая их структуру, и во временных процессах,
задавая их ритм. В то же время число предстает как некая творческая
сила, приводящая к расчленению всякой непрерывности.
Числовая диаграмма Лошу. Рисунок 12 в.
Итак, через число вещи оформляются и организуются. Число содержит в себе
идею порядка, а не является просто результатом счета или измерения.
Поэтому сами числа не равны между собой. Учитывая это, китайцы выделяли
некоторые числовые константы и подразделяли числа по их онтологической и
гносеологической значимости, по их месту в мировом универсуме.
Одним из таких подразделений является выделение нечетных (дань) и четных
(оу) чисел. Первые считались янскими, а вторые - иньскими. Ряд
натуральных чисел предстает, таким образом, последовательностью
чередования янского и иньского принципов. С космогонической точки
зрения, этот ряд описывает порядок возникновения вещей, которым
приписываются те или иные числовые значения. Отсюда вытекает, что первые
числа ряда являются более онтологичными, чем последующие. Они более
важны и с гносеологической точки зрения, поскольку, используя их, можно
выразить любое другое число с помощью простой операции сложения. Кроме
того, действия с ними являются наиболее легкими, ведь, учитывая
современные данные о свойствах человеческого мышления, числа в пределах
первой десятки (по другим данным, 7+ 2) соответствуют объему оперативной
памяти.
Древние китайцы полагали, что каждое число указывает на свое
местоположение в пространственно-временном континууме. Это позволяло
рассматривать числа как средства классификации, на основе которых
возможно эффективно выявлять классификационные и ранжировочные принципы.
Числа в пределах десятки и некоторые другие были сопоставлены с
классификационными комплексами понятий, игравших важную роль в
древнекитайской арифмосемиотике. Числа с 1 по 5 назывались "порождающими
числами" (шэн шу), а числа с 6 по 10 - "формирующими числами" (чэн шу).
Между эти двумя наборами устанавливалось поэлементное соответствие.
Порождающие 1 2 3 4 5
Формирующие 6 7 8 9 10
Естественно, единица, начинающая ряд чисел, выделялась как основа основ
всех чисел. Единица, являющаяся символом целостности, соотносилась с
такими понятиями как "великое единое" (тай и), "великий предел" (тай
цзи) и др. Все остальные числа можно рассматривать как результат той или
иной ее дифференциации.
Среди классификационных соответствий чисел от 1 до 10 с различными
мироописательными комплексами понятий наиболее популярными были
следующие:
Единица - "Великое единое" (тай и); "Великий предел" (тай цзи);
двойка - противоположности - "светлое и темное" (ян и инь);
"Нормальная" математика в традиционном Китае всегда была в той или иной
степени связана с подобной символической наукой о числе - арифмологией
(аритмологией). При этом создавалось множество сочинений, посвященных
изложению математических идей с акцентом на символическом аспекте числа.
------------------------------------
Символы "Книги перемен"
Среди множества изобретений, которые китайская традиция приписывает
легендарному первому правителю Поднебесной и мудрецу Фуси (также Баоси,
2852-2772), имеются и триграммы (гуа), которые являются наиважнейшими
символами древнекитайской арифмосемиотики. Как об этом говорится в "Си
цы чжуани" (II, 2), данное изобретение он сделал на основе наблюдения
природных явлений, и оно является эффективным средством для
классификации свойств всей "тьмы вещей":
В древности Баоси был ваном Поднебесной.
Глядя вверх наблюдал символы (сян) на Небе; глядя вниз наблюдал образцы
(фа) на Земле; наблюдал письмена (вэнь) птиц и зверей.
Следовал земным правилам (и); то, что близкое, находил в себе; то, что
далекое, находил у других существ.
Исходя из этого, он изобрел восемь триграмм (гуа), показывающих сполна
добродетели (дэ) просветленного духа и располагающих по родам свойства
тьмы вещей [13].
Изображение Фуси.
Согласно преданию, 64 символа, представляющие собой удвоенные триграммы
(чун гуа), или гексаграммы, были созданы Вэнь-ваном (12-11 вв. до н.э.),
отцом У-вана, который стал основателем династии Чжоу. Младший брат
У-вана, Чжоу-гун, написал афоризмы ("изречения" - цы) к гексаграммам, и
таким образом возникла одна из самых почитаемых книг в китайской
культуре - "И цзин" ("Книга перемен"), или "Чжоу и" ("Чжоуские перемены"
или "Циклические перемены").
......
Одельные разделы китайской арифмосемиотики представляют собой не плод
сверхчувственного видения легендарных древних мудрецов, и не
произвольным образом скомпонованные псевдоклассификационные схемы, а
тщательно продуманную теоретическую систему, опирающуюся на оригинальное
представление о процессах самоорганизации. В этом качестве
арифмосемиотика предстает и как полноценная наука и как эффективная
методология. Беда в том, что в Китае со временем первоначальные смыслы
арифмосемиотических построений забываются, и их место занимают
нумерологические идеи, создаваемые по тем или иным вторичным
ассоциациям.
....
------------------------------
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Китайская традиционная наука представляет собой многоуровневую систему,
все части которой проникнуты органическими связями. В основании
китайской науки лежат оригинальные способы познания мира, которые начали
складываться в ранних китайских государствах Шан-Инь и Западного Чжоу. В
эпохи Восточного Чжоу и Западной Хань научная методология получила
определенные формы, которые мало менялись на протяжении всей последующей
истории развития традиционной науки, если не считать некоторые
изменения, произошедшие в сунское время. Такая "законсервированность"
методологического аппарата во многом объясняется религиозными и
политическими причинами, хотя, с другой стороны, она указывает и на
определенную эффективность содержащихся в нем познавательных средств,
которые настолько хорошо удовлетворяли научные запросы традиционного
китайского общества, что не требовали своей замены.
Видимо, также поэтому китайской науке удавалось долгое время сохранять
преимущество перед европейской наукой. Только научно-техническая
революция, произошедшая в 16-17 вв. в Европе, позволила последней
обогнать Китай.
