От siberienne Ответить на сообщение
К Alex~1 Ответить по почте
Дата 03.02.2007 15:06:51 Найти в дереве
Рубрики Культура & искусство; Версия для печати

о формировании...

Для удобства выделю прозвучавшие в репликах Alex~1 вопросы:

О формировании того или иного мировоззрения:

1. Почему у кого-то в сходных условиях возникает некритичное восприятие «навязываемого мировозрения», а у кого-то формируется «научный подход»?
2. «Отторжение гегемонии советской идеологии» равно «поклонению западному»?
3.Насколько полезно в детском возрасте «непримыкание» ни к какому лагерю?

1. Прежде всего все-таки пара абстрактных абзацев.
Навязываемое мировоззрение – следствие независящих от человека факторов – того, в какой стране он родился, в какое историческое время, в какой семье вырос, в какой образовательной системе обучался. Адаптация к навязываемому мировоззрению у человека в детском возрасте зависит от личностных предрасположенностей прежде всего, от способности к критичной восприимчивости вышеперичисленных факторов.
Нередко бывает, что человек умен, интеллектуален (для меня это не одно и тоже), образован, эрудирован, но что касается его мировоззрения, то возможны варианты:
1) он поддерживает господствующую идеологию, потому что искренне ею увлечен и за своею увлеченностью, либо – при всей своей интеллектуальности – не видит альтернатив, во всяком случае, равновесных альтернатив, либо же позитивно видит пути ее развития, эволюции;
2) он критически относится к господствующей идеологии и а) осуществляет тем не менее (при кухОнном ворчании) свою деятельность в ее рамках по причине малодушия или равнодушия; б) у него формируется активная позиция, и - в ходе поиска альтернатив, как и в первом случае, происходит либо впадение в другую крайность – другой идеологический плен, либо - попытка синтеза.
В этой «классификации» «умников», конечно, не учитывается то огромное множество людей, которые в принципе, не заморачиваются размышлениями – по крайней мере, сознательными, волевыми размышлениями - о том «что такое хорошо, что такое плохо», с детства усвоившие ценности окружающегог мира, и пользующиеся ими более-менее лабильно в силу своих умственных и душевных способностей в течении всей жизни.
В формировании мировоззрения человека я бы в равной степени выделила важность как его окружения, так и его личностные качества, определяемые опять-таки не только его природными данными, но и воспитанием, развившим или не развившим эти природные данные. Можно обрести предпосылки к формированию того или иного мировоззрения, но окончательное его оформление будет зависить уже только от личности человека, от его воли. Так скажем, что воля, способность к ее проявлению – эдакий идеалистическо-феноменологический атрибут человеческих качеств – будет являтся тем самым определяющим заключительным штрихом его самоопределения.

Попробую проиллюстрировать вышесказанное на примерах (из своего опыта, что элементарно проще…)
У моего деда было три сына («и было у отца три сына…» :)) … Дед был коммунистом, из тех, которые коммунисты по увлеченности, убеждению. Семье его досталось, жили они зажиточно до конца двадцатых годов, когда все у них забрали и отправили в Сибирь. В сибирском заурядном шахтерском городке закончил он школу, потом университет в областном центре, потом повоевал (на войне в партию и вступил), потом почти сорок лет преподавал (геологию, горное дело, политэкономию, военное дело) и… – до конца жизни оставался гедонистом-жизнелюбом, в будние дни работавшим до ночи, до засыпания за столом, в выходные выпивавшем, иногда до скандального с домочадцами состояния. Основыми кредо его были – кропотливый труд, безжалостный к себе и другим, и открытая радость жизни во всех ее проявлениях, от экспромтного чтения стихов по любому поводу (Пушкина очень любил и помнил очень многое из него), подсчитывания количества вагонов поездов, ступенек, куда бы не шел, до опрокидывания праздничного стола в негодовании от того, что с женой рядом кто-то сел (такое тоже было…). Что касается его «политических» убеждений, то в двух словах их можно выразить в простом: революция была благом (его крестьянская семья зажила богато после революции, получил он образование при советской власти), идеи Маркса-Ленина – светлое будущее человечества, сталинизм же (ненавидимый им столь же искренне) – мрачная, переворачиваемая страница нашего в целом верной дорогой идущего общества…
Дети его, естественно были детьми другого поколения. Того поколения, когда подавляющее большинство всех тех эмоций, которые захлестывали людей в первую половину века занесло рутиной, людей, чья жизнь стала более рациональной, без эмоционально-идеологических излишеств, поколением, для которого все традиционные лозунги советского общества стали просто рутинным фоном, на котором более реально проступали проблемы бюрократии, автократии, разгильдяства, всего того, что в той или иной мере составляет жизнь любого человеческого общества с любой идеологией, но что почти всегда ассоциируется с той системой, в которой живешь… Все три сына остались неопределеными в своем самоопределении. Ни одни не вступил в партию, хотя каждого в свое время уговаривали – старшего особенно, занимаемые им должности обязывали (был он инженером по образованию, экономистом по судьбе), средний просто брезгливо морщился, младший отшучивался – «нам в семье одного коммуниста достаточно» (жена в целях карьеры вступила в партию в 19 лет). Но если младшие сыновья вообще в глубь себя ничего лишнего (лишним назовем все то, что не определяет насущного) особо не принимали, то старший изрядное время проводил со своим отцом в бесконечных спорах о политике, власти, как в разговорах «вообще», так и более частных, касающихся непосредственных интересов в отношении осуществеления руководства (техникумом, где работал дед, тех предприятий, где работал старший сын), профессиональных вопросов. Именно старший сын с самого детства тянулся к своему отцу, несмотря на спорность авторитета последнего в глазах прежде всего домочадцев: дед был беспорно уважаемым человеком для всех вне дома, в доме же быт определялся не им, а его «шивой многорукой» в юбке, успевающей везде и всюду, за детьми, на работу (библиотекарем, лаборанткой), дома по хозяству, с многочисленными родственникам пересечься, организовать их. Дед с молодости был чужд какой-либо техники (так и не научился водить машину), никогда не участвовал во всяких побелках, покрасках – все это делала сначала жена, потом подросшие сыновья. Единственное на что он сгодился помимо преподавательской работы – это возиться на садовом участке, что он делал так же самозабвенно, как и свое копошение в рабочих тетрадях… Сыновья видели его беспомощность. И если старший сын при этом все равно очень уважал его, дорожил близостью с отцом, по мере жизненных возможностей старался проводить с ним побольше времени, то младшие как-то самоустранились от него – он не стал, конечно, им чужим, и с ними, конечно, были и разговоры и обсуждения и какие-то совместные житейскиме дела (поездки в лес, постройка дачи) – но все это без особого принятия его мира, его ценностей, без взаимопроникновения. Это объединяло обоих младших сыновей…
Что объединяло страшего и среднего в их становлении – оба рано стали самостоятельными, рано женились, из-за этого не смогли закончить начатое было дневное вузовское образование, заканчивали его уже спустя время, учась на вечернем, совмещая с работой. Оба закончили горный факультет, но если старший сын учился в том числе и у отца (тот преподавал в филиале), то на момент, когда учился средний, отец уже не преподавал. Старшего он «воспитывал» к примеру так – тот перечислял ему все минералы, надеясь на «домашний» зачет, а в ответ слышал – отлично, теперь то же самое в аудитории… Средний учился уже у других … Старший лет до 30 мыкался со своей семьей по разным местам жительства (общежитие, «избушка», совместное проживание с родителями), средний вместе с женой сразу же въехали в небольшую, но свою собственную квартирку, где и создали свой мирок, малосвязанный, духовно прежде всего, с родительским… Младший, единственный, закончил институт как полагается, женился по любви, но нечаянно получилось, что по расчету – жена, юная коммунистка, поставившая себе целью слепить свою жизнь по лучшим меркам тогдашнего советского благополучия и «гармонично» следовавшая этому принципу сквозь прихотливые времена от брежневской совкостабильности, через горбачевские нововеяния, ельцинские криминаловеяния, до путинской «ново»стабильности… Младший сначала в своей семье был самым, как ни банально, избалованным – даже и не потому что его нарочно как-то особенно баловали, а просто потому что к моменту его детства-юности жизнь как-то уже устаканилась (60-е, начало 70-х) , стала спокойнее, сытее, на нем не было заботы о других младших, он был последним, кому еще надо было помогать, поддерживать, оказывать мелкие радости, на что мать и не скупилась. Потом, женившись, оказался за женой как за каменной стеной, с необходимостью выбирать – либо лицемерие и благополучие, либо какие-то там, может быть и бывшие в нем, порывы к чему-то, к самореализации… Что его объединяло со старшим братом (самым старшим) – это его большая склонность к рефлексии, его интуитивная чуткость и природная интеллектуальность.
Что их всех троих объединяло – молодость их пришлась на конец 60-х, 70-е, эпоху советского нигилизма, равнодушия к высоким материям, начавшимся расцветом увлечения западным, музыкой, не скажу, литературой – скорее, зарубежными авторами. Страший помимо этого увлекался чтением фантастики, научно-популярных журналов «Техника-молодежи», «Вокруг света»… И естественно – привычка читать советские газеты была у всех троих неистребимая…
Старший всю свою жизнь, как и его отец умел работать по спирали – от простого к сложному, умел браться за новое, незнакомое и осваивать его, умел создавать (речь идет не о произведениях искусств, а об организации деятельности своей и других людей). В отличие от отца он был более самостоятельным, как в быту – все, что касалось техники, машины, ремонта, все было в его руках, так и в организации своего и чужого времени. Что касалось конкретно того, чем он занимался, он умел систематизировать информацию и находить подходы к решению нужных ему задач. Что касалось более высокого уровня – мировоззренческого – он так и не прибился к чему-либо конкретному… Одно было ведущим для него – потребность в некоей абсолютной, светлой идее, которой не то чтобы нужно было служить – служить всегда есть чему – а к которой хочется обратится в минуты покоя и общения – как за элементом приобщения и разделения, - или же в переломные минуты –за поддежкой, опорой. И, конечно, ему хотелось знать, куда идет наше общество – ибо мы в нем живем, и от того, куда оно идет, зависит наша жизнь.
Средний брат лет до сорока проработал помошником машиниста, ненавидел начальников и пьяниц. Читал газеты, иногда журналы, смотрел телевизор, ездил в лес по грибы и ягоды. В сорок переехал в другой город и волею судьбы ему пришлось заняться предпринимательством. Он стал тем предпринимателем, которые не грабят, не спекулируют, пытаются выжить с учетом специфики дела (рэкет-откуп, взятки, скрывание налогов) производя – у него своя типография (верстка и печатание газет, брошур, буклетов, наклеек для местных предприятий, школ) мебельная мастерская (изготовление мебели), торговля (товарами с местного химзавода). Он сам занимается маркетингом в своем небольшом городке и прилегающих местностях, с утра до вечера проводит в своем офисе, обзваниваяя, договариваясь, все контролируя – никому до конца не доверяя, в курсе всех этапов всего своего дела. Он сам теперь начальник и ворчит на своих подчиненных, что те не отдают себя делу, так он это делает… Отдыхать он так и не научился, проводя в выходные с семьей, на загородном садовом участке… Его мировоззрение, однако, мало изменилось – там по-прежнему мало размышлений о высоких материях, о чем он нисколько не смущаясь и декларирует – он знает очень хорошо, досконально свои нужды, он знает, что он может сделать, он считает, что в целом все идет в правильном направлении – критерий: колбаса с маслом есть. Его не колышат судьбы мира, зато он, как и когда-то его отец, умеет работать – без малейшей жалости к себе…
Младший сын – всю свою жизнь проработал инженером на химзаводе, дослужившись до начальника цеха. Если поговорить с ним, могут вскрыться интересные мысли, ирония – прежде всего мягкая ирония - ко многому. Его способности так и оказались никем и ничем востребованными – в силу своего пожизненного сибаритства, лени, зависимости от других…
Вот и было у отца три сына. Отец был идеалистом – хотя по принадлежности к партии, официально материалистом :). Старший сын был человеком с «научным» мировоззрением (видел перспективы, работал на них, умел ставить и решать как профессиональные, так и жизненные задачи), рационалистом, но не прогматиком в принципе, то есть тоже идеалистом – он не был приверженцем ни капиталистического пути развития России, ни возврата к советской системе, он умер на витке, когда его занесло в типа «веру» - от потерянности ориентиров. Средний сын – прагматик до мозга костей, но не без «душевных» порывов и локальных мечт – апологет капиталистического развития России. Младший сын – «здесь и сейчас», а каким это «здесь и сейчас» будет – может быть и интересно.., но без страсти интересно. И даже и не важно, что он будет думать на самом деле – приведись вокруг перевороты и революции, он постарается самоустраниться – потому что все суета…

Этот пример, несмотря на частность, все же, как мне кажется, иллюстративен – потому что он про людей, которые не принадлежат ни к особому элитному, интеллектуальному слою общества, ни к той, все-таки довольно большой части населения, которая вообще – что вижу, слышу, о том помню, пою, с тем и умру… А иллюстрирует он именно – тонкое сочетание заложенных природных задатков с нюансами воспитания, и становления личности.