Встреча

	От	Пуденко Сергей
	К	Пуденко Сергей
	Дата	03.08.2006 08:48:01
	Рубрики	Прочее; В стране и мире;

Re: "Энергия" рулит! "О вреде зрительного загрязнения Москвы"

>бу-га-га! снова в тему "яд @еда"
>

А вот "зрительное загрязнение,напротив, весьма вредно для психики.
(были еще мат-лы на эту тему, синдромы от "постоянного глядения на сплошные панельные лдома" описаны)

Зрительное загрязнение Москвы
С.Н. ГОЛУБЧИКОВ, кандидат географических наук
Е.А. ШИШКОНАКОВА, (Московский Государственный Открытый Педагогический Университет им. М.А. Шолохова)

«Энергия» 2001, N 10. С. 51-54.

«Ведущая жизнь интенсивную, драматически напряженную и закрытую, Москва с ее азиатским очарованием и европейским динамизмом подобна драгоценному камню в оправе из семи холмов, окруженных лесом... В ее воздухе, хотя и пробирающем до костей холодом, есть в то же время какой-то красноватый отсвет, как если бы город был освещен тлеющими углями. Золотые купола символизируют многослойное обличье страны, непростой, по крайней мере, как Византия» (Катлин Хофман, «Каталог биосферы». М., Мысль, 1991, с. 164-165).

Каждый житель крупного города постоянно подвергается воздействию не только химического загрязнения, но и электромагнитного, шумового, геомагнитного и зрительного. Последнее охватывает визуальную среду, окружающую нас, — архитектуру, цветовую гамму зданий, ландшафты, озеленение, рекламу, витрины, улицы. Как и любое другое загрязнение, оно ухудшает условия жизни горожан, отрицательно сказывается на их здоровье.Вспомним, как в недавние времена портили вид городских улиц однотипные портреты вождей, красный цвет партийных призывов и т.д. Сейчас, конечно, Москва стала иной, более многокрасочной, но проблема зрительного загрязнения ее облика осталась. В городе появилось много новых однотипных и даже вызывающе одинаковых новостроек, других малопривлекательных сооружений, угнетающе действующих на нас. Такого новостроя особенно много в «спальных» районах и в центре, на Варшавском шоссе и на Октябрьской (ныне Калужской) площади. И не удивительно, что человек, оказавшийся здесь, испытывает желание поскорее ее покинуть.

Ярким примером агрессивных видимых полей стал Новый Арбат, состоящий из гигантских «домов-книжек» по одной стороне и башен с «гребенками» балконов по другой. С противоположной стороны улицы «дом-книга» как бы схватывает человека в свои бетонные объятия, и глаза его оказываются в плену гигантской геометрической структуры. Долго смотреть на «стенку-сетку», любоваться ею невозможно, так как глазу не на чем остановиться. Впереди видны такие же гигантские «стенки-сетки». «Индустриальные ритмы, пронизывающие всю современную архитектуру, делают ее неприемлемой для зрительного восприятия. Москвичи назвали Новый Арбат "вставной челюстью", привыкнуть к которой трудно, можно лишь смириться с тем, что есть», — считает руководитель центра «Видеоэкология» В.А. Филин (В.А. Филин «Видеоэкология», издание «ТАСС-реклама». М., 1997,320стр.).

В последние годы историческую среду Москвы значительно испортило ее переустройство. Облик ее центра теперь перегружен европейским дизайном, его создают не только новострой модернового типа, но и раздражающая глаз реклама, беспрерывный поток лихо мчащихся иномарок. В архитектуре Москвы появились здания, отвечающие корпоративной эстетике, которой чуждо чувство национального. Таковы циклопические здания Газпрома или более скромные банковские «сундуки» и «ледяные кристаллы». В ближайшее десятилетие в Москве предполагается возвести еще 60 высотных домов в 45-60 этажей (газета «География» № 43/2000 г.). Городская среда столицы, охваченной азартом предпринимательской активности, стала красивой упаковкой для успешного бизнеса, пространственное местоположение офисов компаний по отношению к Кремлю стало мерилом успеха. Все это разрушает сложившуюся в течение многих столетий историческую среду столицы.

Не украсило столицу и возведение гигантской статуи Петра I в центре столицы. Обращенная к Западу, его фигура как бы символизирует устремления либералов, реформаторов-рыночников начала 90-х гг., их надежды на выход страны из исторического тупика. Но символом обновленной Москвы Петр I вряд ли станет — у этого императора были трудные отношения с древней столицей, и в Москве никогда не было памятника Петру. Новый памятник выглядит не как дань прошлому, а скорее как символ совершившегося поворота Москвы к Западу, еще одного окна, прорубленного в Европу.

Центр столицы лишается зеленого убранства, которого с каждым годом становится все меньше. Сегодня на каждого москвича приходится в среднем по 16 м2 зеленых территорий, а на жителя Центрального административного округа — всего 2 м2 «зелени». Этот показатель — один из самых низких среди европейских столиц, центральные части которых озеленены не только древесными насаждениями, но и кустарниками, газонами, имеют водоемы с водной растительностью. В Москве до сих пор так и не практикуется озеленение крыш и стен зданий — новых методов ландшафтного дизайна, давно используемых градостроителями стран Западной Европы.

Агрессивная среда порождает агрессивных людей

« С Кремля открывается вид на целое море красоты. Я никогда не представлял себе, что на Земле может существовать подобный город: все кругом пестреет зелеными, красными и золоченными куполами и шпицами (то есть шпилями — С.Г.). Перед этой массой золота в соединении с ярким голубым цветом бледнеет все, о чем я когда-либо мечтал». (Норвежский писатель Кнут Гамсун «В сказочной стране»)
«Издали Москва — создание фей, мир химер и призраков, но вблизи она — большой торговый город, хаотический, пыльный, плохо вымощенный, плохо застроенный, слабо населенный. Конечно, это произведение рук сильных и энергичных, но вместе с тем плод разума, лишенного воображения и понятия о прекрасном». (Французский литератор, маркиз А. де Кюстин, Николаевская Россия, 1839)
Мы намеренно привели в этих эпиграфах два диаметрально противоположных взгляда на Москву XIX века. Разные чувства вызывал ее вид у иностранцев, и это говорит о том, как субъективна визуальная оценка зрительной среды. Но есть и объективные факты, доказанные медико-биологическими исследованиями. Так, установлено, что агрессивные поля провоцируют синдром «неосознанной агрессии» — хулиганство, пьянство, сквернословие. Чем хуже визуальная среда, тем больше антиобщественных поступков, тем выше раздражительность.

У людей с больной нервной системой в агрессивной визуальной среде может появиться головокружение, тошнота, у эпилептиков — очередной припадок, а у здоровых людей могут обнаружиться отклонения в психике. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), процессы урбанизации ведут к неуклонному росту психических заболеваний. За последнее десятилетие число психически больных людей в Москве возросло на порядок. Врачи-психиатры считают, что 80% их пациентов в крупных городах имеют «синдром большого города», основные признаки которого — подавленное состояние, психическая неуравновешенность, агрессивность. И здесь можно полностью согласиться с академиком Д.С. Лихачевым в том, что бездуховность порождает агрессивность.

Агрессивность зрительной среды резко возрастает при дополнительном шумовом воздействии. Установлено, что ритмизация сигналов, которые поступают на входы двух основных сенсорных систем человека (зрения и слуха), ведет к росту агрессивности. По мнению В.А. Филина, при этом на зрительный вход поступают сигналы от «агрессивных полей», состоящих из одинаковых элементов, а также от равномерно перемещающихся механизмов (эскалаторы, лифты, колеса, конвейеры), а на слуховой вход — от ритмической музыки. Ритмические сенсорные сигналы могут провоцировать эпилептические припадки. В первую очередь это касается дискотек, где ритмизация слуховых и световых сигналов достигает предельных величин.

Единообразие, однотипность геометрически правильных однообразно застекленных строений — главная причина нашей раздражительности. Стекломания — во внешнем облике гостиницы «Интурист», зданий на Садовом кольце и возле метро «Юго-Западная». Она делает визуальную среду однообразной, монотонной для глаз и даже агрессивной. Исследованиями установлено, что если в поле зрения попадает одновременно более 10-13 одинаковых элементов, то человек уже готов к раздражению. Так уж устроен наш глаз, что каждую секунду готов за что-то зацепиться, зафиксировать четко выделяющуюся и различимую деталь. Этой деталью может быть и лепная фигура на фронтоне здания, башенка, арочка и даже труба на крыше здания. К сожалению, на фасадах современных домов не на чем остановиться взгляду, разве что на стираном белье, развешанном на балконах «спальных» районов, либо на застекленных многоэтажных однотипных офисах и гостиницах в центре. Такая визуальная среда приводит к расстройству зрения, влияет на состояние центральной нервной системы. Обнаружено, что у городских школьников близорукость встречается в 1.5-2 раза чаще, чем у сельских, и это обусловлено урбанизированной визуальной средой (А. Малиновский. «Проблемы медицинской генетики». М., Медицина, 1970, с. 458-476).

Монотонность архитектурного пространства, особенно в районах новостроек, разобщенность людей, оторванных от привычной социально-психологической среды, порождают такое явление, как «грусть новых городов». И не удивительно, что неблагоприятная визуальная среда становится фактором, приумножающим число психически больных, провоцирующим людей на социально опасные поступки.

Агрессивно и многолюдье в городах. Толчея на улицах, в метро воспринимается как среда из большого числа одинаковых видимых объектов. Так, спускаясь в час пик по эскалатору, человек видит большое число головных уборов, но из-за высокой плотности толпы он не может разглядеть всего человека. Многолюдье, по мнению В.А. Филина, становится активным стрессором.

По мнению сотрудников московского центра «Видеоэкология», в тех местах, где больше агрессивных полей, хуже и криминогенная обстановка. У жителей, проживающих в микрорайонах, где господствуют голые стены, асфальт, железобетон, прямые тротуары, одинаковые бордюры, выстроенные в ряд гаражи-«ракушки», радость зрительного общения с окружающим миром постепенно уступает место раздражению. Возникает некий подсознательный, зачастую неконтролируемый, протест, желание сменить обстановку. И как следствие — пренебрежительное отношение к своему дому, жилищу, к лужайке во дворе. А отсюда — вытоптанные газоны, испорченные лифты и телефоны-автоматы, грязные подъезды. Ухудшает визуальную среду и цветовая скудость окраски зданий, пустыри и неблагоустроенные участки (в Москве таковых около 8% городской территории). Перефразируя известные слова Ф.М. Достоевского, можно сказать, что «безобразность погубит мир».

Пути оздоровления зрительной среды

«Москва росла по домам, которые естественно сцеплялись друг с другом, обрастали домишками, и так возникали московские улицы. Московские площади не всегда можно отличить от улиц, с которыми они разнятся только шириною, а не духом пространства; также и небольшие кривые московские речки под стать улицам. Основная единица Москвы — дом, поэтому в Москве много тупиков и переулков. В Петербурге совсем нет тупиков, а каждый переулок стремится быть проспектом... Единица Петербурга — площадь». (Ю.Н. Тынянов. «Кюхля». 1925).
«Природа — вот что мы должны взять за образец. Наше отступничество — вот в чем преступление». (Французский архитектор Ле Корбюзье)
Современные градостроители начинают осознавать, какой вред здоровью населения может принести безудержная урбанизация, и принимают достаточно жесткие меры для оздоровления городской среды. Так, в начале 70-х гг. в городе Сент-Луис (США, штат Миссури) был снесен целый квартал, выстроенный в стиле модерн. Принявшие такое решение власти штата мотивировали это тем, что весь район стал рассадником преступности и распада социальных связей в городе.

Весьма важно учитывать принципы видеоэкологии при строительстве офисов, банков, которыми теперь так изобилует наша столица. Здесь уместно вспомнить слова академика Д.С. Лихачева о том, что наша «архитектура сейчас онемела, не имеет своего языка. Вокзал (имеется в виду Курский — С.Г.) может быть выстроен, как крытый рынок, как цирк, дворец, как один из корпусов завода Форда и т.д.» (Д.С. Лихачев. «Книга беспокойств», М., 1991, с. 417).

Не ломать образ города однообразными новостройками, фасадами, витринами, а улучшать его или хотя бы сохранять — вот задача настоящего градостроителя, если, конечно, он ценит создающуюся красоту своего города и не потерял чутья к искусству (великий Гете сказал, что «создания искусства разрушаются, как только исчезает чутье к искусству»), У настоящих зодчих существует множество способов «оживления» уродливых зданий: это и вертикальное озеленение, создание зеленых насаждений на крышах зданий, это и мансарды и шпили, высококлассная реклама и цветовая гамма, умелое раскрашивание зданий. Оживляет визуальную среду и разнообразный зрительный ряд, позволяющий взгляду как бы «перебегать с одного предмета на другой». На эту особенность обратил внимание еще Н. Карамзин. В своих «Письмах русского путешественника» он писал в 1789 г. из Женевы: «Ныне ввечеру чувствовал я в душе своей великую тягость и смуту: каждая мысль, которая приходила ко мне в голову, давила мозг мой; мне неловко было ни стоять, ни ходить. Я пошел в Бастион, здешнее гульбище, лег на углу вала и дал глазам своим волю перебегать от предмета к предмету. Мало-помалу голова моя облегчилась вместе с моим сердцем».

Комфортную визуальную среду создают декоративные ажурные элементы, на которые можно долго смотреть с эстетическим наслаждением. Именно такое ощущение оставляет «Испанское подворье» — бывший особняк Саввы Морозова на Новом Арбате. В нем практически отсутствуют прямые линии и прямоугольные плоскости, а стены его изобилуют различными ажурными закруглениями. В старой архитектуре можно встретить много подобных деталей, например двери с использованием резных вставок и закругленных деталей, изящные, легкие решетки на окнах. Современные архитекторы стремятся избавиться от таких «архитектурных излишеств» и тем самым лишают усталые глаза горожан последней отрады.

Улучшают городскую среду, делают ее более комфортной не только исторические памятники, но и монастыри, церкви — своеобразные вертикальные доминанты, создающие легкоузнаваемую панораму каждого города. «Блестящие главы, возносящиеся к небесам», становятся опорными точками зрительного восприятия города. Так, шедевр деревянного зодчества — церковь в Кижах — имеет 20 глав. Это позволяет бросить взгляд, к примеру, на один крест и тут же «ухватиться» за другой. Зрительную среду внутри русских храмов улучшают росписи, иконы и иконостасы в золоченых рамах, свечи и подсвечники, цветы, облачения священников и т.д. Большая часть элементов иконостаса подсказана природой — это цветы, листья, ветки, вьющаяся лоза и т.д. Все это благотворно воздействует на прихожан, создает особую, благоговейную атмосферу церковной службы.

Большое бедствие в крупных городах представляют и глухие заборы, доставшиеся нам в качестве «наследства» от гипертрофированного военно-промышленного комплекса советских времен, породившего такое явление, как закрытые учреждения, различные «почтовые ящики». В Москве длина таких заборов достигает многих тысяч километров. При усредненной трехметровой средней высоте подобных сооружений «заборная» площадь исчисляется миллионами квадратных метров.

Определенный вклад в ухудшение зрительной среды вносят и ландшафтные землеустроители-проектировщики, стремящиеся нарезать однообразные квадраты газонов, декоративных насаждений с неестественно прямыми границами. Угнетающе действуют на нас выровненные, как стол, угодья, засаженные однопородными и односортными культурами или деревьями.

Такое «землеустройство» не только обедняет ландшафтное и биологическое разнообразие, но и лишает нас эстетического наслаждения, столь необходимого жителям крупных городов.

-------