От Дмитрий Кропотов Ответить на сообщение
К Константин
Дата 10.07.2013 14:02:17 Найти в дереве
Рубрики В стране и мире; Версия для печати

Латынина о реформе РАН

http://www.echo.msk.ru/programs/code/1109346-echo/#element-text

+7 985 970-45-45. У меня много вопросов про Академию наук. «Почему происходит реформа Академии наук?» Ну как? Ну, потому что она нанесла афронт Путину. Много раз. Во-первых, отказалась вычесть из членкоров Березовского, как ее ни просили. Во-вторых, отказалась сделать академиком Ковальчука. В нашей стране, к сожалению, это является главной причиной тех или иных действий, предпринимаемых по отношению к тем или иным субъектам. Собственно, что произошло? РАН лишили имущества, слили с Академией медицинских и сельскохозяйственных наук. Ну, просто забыли еще слить с Академией естественных наук. Вот это было бы прекрасно. Академики Кадыров, Грабовой и Петрик сразу бы оказались в числе РАН, и академик Кадыров бы еще всех построил протестующих.

Почему это так спешно до осени провернули? Ну, я думаю, потому что хотят списать всю эту историю на правительство Медведева. Все-таки, что-то с правительством Медведева рано или поздно будет происходить, и скорее это будет достаточно рано, чем поздно.

Ну, вот, к сожалению, вне зависимости от причин, которые породили реформу РАН, у меня есть к Российской Академии наук ряд печальных вопросов. Например. В 2010 году уроженец города Нижний Тагил Константин Новоселов и уроженец города Сочи Андрей Гейм получили Нобелевскую премию по физике. Сейчас Новоселов и Гейм являются членами Лондонского королевского общества. Более того, они у нас теперь сэры, рыцари – с 31 декабря 2011 года сэр Новоселов и сэр Гейм. Ни сэр Гейм, ни сэр Новоселов не являются академиками Российской Академии наук, не являются даже членкорами.

В этом году лауреатом Мильнеровской премии по физике стал Александр Поляков, который с 1989 года работает в Принстоне. Родился Поляков в 1945 году, в 1984-м стал членкором РАН. Его работы по теории струн – это классика теоретической физики. Кроме Мильнеровской премии Поляков получил в 1986 году медаль Дирака. В 1994-м – медаль Лоренца. Академиком он так и не стал. Ну, вот, видимо, переезд в Принстон погубил его научную карьеру в России.

В прошлом году из 9-ти лауреатов Мильнеровской премии, которую, напомню, дают за открытия в фундаментальной физике, трое были уроженцами России. Андрей Линде из Стэнфорда был награжден за разработку инфляционной модели Вселенной. Линде не академик и даже не членкор. Алексей Китаев из КалТеха был награжден за, цитирую, «Теоретическую идею реализации надежной квантовой памяти и устойчивых к ошибкам квантовых вычислений при помощи топологических фаз с анионами и изолированными майорановскими модами» (надеюсь, что я нигде не сделала ошибку в ударениях – цитата закончена). Китаев не академик и не членкор.

Максим Концевич, Институт прикладных исследований Франции, выдающийся математик был награжден, цитирую, «За разработку гомологической зеркальной симметрии и новых формул перехода через границы областей стабильности». Концевич также обладатель премии Пуанкаре и Филдса, он не академик и не членкор.

В Санкт-Петербурге живет асоциальный гений Григорий Перельман, который отказался от Филдсовской премии за доказательство гипотезы Пуанкаре. Перельман не академик и не членкор.

Вот, как сказано в уставе Академии, действительными членами Академии РАН избираются ученые, обогатившие науку трудами первостепенного научного значения. А членкоры – это ученые, которые обогатили науку выдающимися научными трудами, и сейчас в РАН 531 академик и 769 членкоров.

Ну, вот, мы очень богаты научными талантами, да? У нас в Академии состоит тысяча с лишним человек, которые обогатили науку больше, чем сэр Гейм и сэр Новоселов, и Линде с Китаевым. Ну, вот, кто эти замечательные люди? Да, я хочу вам некоторых назвать.

Виктор Ишаев, бывший губернатор Хабаровского края, ныне полпред президента, академик РАН с 2008 года. То есть, видимо, полпред Ишаев в отличие от какого-то там Линде с его инфляционной моделью Вселенной обогатил науку трудами первостепенного научного значения.

Другой академик, избранный в 2011 году, Борис Кузык, бывший советник в Росвооружении, бывший владелец Северной Верфи, такой, довольно известный во времена Ельцина чиновник. В 2001 году Борис Кузык издал фундаментальный 800-страничный труд, который назывался «Россия на мировом рынке оружия». Он был представлен рецензентами как уникальный по объему информации, бла-бла-бла и глубине анализа. Это, действительно, был очень хороший и уникальный по объему информации и глубине анализа труд. Проблема в том, что 99% текста книги было списано литературными неграми дословно с сайта Центра анализа стратегии и технологий у, действительно, кстати, очень хороших российских военных аналитиков, которых зовут Константин Макиенко и Руслан Пухов. Там был даже суд и, в общем, пришлось Макиенко и Пухову платить деньги.

У нас не то, что академиком, а целым вице-президентом РАН является Александр Некипелов, которого ведущий российский экономист Константин Сонин, который, кстати, тоже, естественно, не академик, уличил в том, что его монография «Становление и функционирование экономических систем» списана с двух устаревших стандартных американских учебников – Курса микроэкономики Дэвида Крепса и Основ экономического анализа Юджина Сильберберга. Вот, лучше, все-таки, может быть, Крепса и Сильберберга избрать в академики РАН?

Там очень интересные в списках РАН попадаются персонажи. Вот, я, например, заметила там человека по имени Окрепилов Владимир Валентинович, область деятельности – экономика качества. Биография: с 1965 года работал на заводе слесарем, с 1970 по 1979 находился на общественной работе, с 2010 – член консультативного научного совета фонда «Сколково». Основные произведения – «Управление качеством», Москва, Экономика, 1998 год.

Вот, сэр Гейм и сэр Новоселов согласно стандартам РАН не внесли первостепенно нового в науку. Ну, куда им там... А, вот, академик Окрепилов, из слесарей подавшийся на общественную работу, видимо, внес.

Когда Петр создал Академию наук, он приглашал в нее иностранцев. Я напомню, что в Россию переехал и в ней работал один из величайших математиков XVIII века Леонард Эйлер. Переехали в Петербург братья Бернулли, Гольбах, Майер, Делиль, Крафт.

Вот, если Россия хочет быть великой научной державой, кстати, сейчас в нынешнем состоянии, она должна тоже приглашать иностранцев, делать их почетными членами Академии. А ситуация сейчас ровно наоборот – мы не только иностранцев не приглашаем, мы крупных ученых российского происхождения (Полякова, Линде, Концевича, Гейма, Новоселова), мы их не выбираем академиками, даже когда они получают Нобелевскую или Филдсовскую премии. Но зато у нас есть академики Ишаев и Кузык.

И это положение дел не является результатом деятельности правительства – я уже только что говорила, что Ковальчука отказались избирать академиком. И я не думаю, что Путин бы сильно воспротивился, если бы РАН сказала «Вот, мы хотим сделать Гейма академиком». Это внутренняя проблема самой Российской Академии наук, последнего социального института, уцелевшего от советской власти, и, к сожалению, это делает позицию РАН в этом споре очень слабой, потому что за последние 20 лет... Ведь, о чем идет спор? О том, кто будет управлять имуществом и кто будет делить деньги. Но проблема заключается в том, что если бы РАН хорошо управлялась, то да, ну, прекрасно, она должна управлять имуществом, но для этого она должна управляться сама хорошо. А за последние 20 лет РАН не предприняла ни малейшей попытки реформы самой себя. Она даже не принимала в академики блистательных ученых, уехавших из России.

Елизавета Осетинская тут, сидя на моем месте, замечательно сказала, что РАН не сказала ни слова в защиту Сергея Гуриева, когда ему пришлось бежать из России. И, вот, ни Гуриев, ни Сонин, ни Журавская не являются академиками, а, вот, Ивантер и Аганбегян ими являются. И РАН возмутилась только тогда, когда у нее отобрали собственность.

Вообще-то, вы знаете, я когда думала об этой истории с Академией... Я сейчас позволю себе сделать отступление и поговорить о том, что академии странным образом, на мой взгляд, вот, как они существовали в истории Европы (это же исключительно европейское изобретение), они существовали только тогда, когда ими интересовалось государство, на самом деле.

Вот, это очень интересный момент, потому что с технологиями все понятно. Вот, технологии, действительно, всегда развивались лучше всех без государственного вмешательства. Там Уатт не строил свою паровую машину в рамках госзаказа. И, вот, действительно, есть одна вещь, которая изумительна в человеческой истории. Я уже много раз о ней говорила, что даже военная техника в Европе развивалась быстрее всего тогда, когда она была частной. Вот, я как-то приводила пример пушки Карронады, которая во многом обеспечила английскому флоту превосходство на море, которая не только производилась на частном заводе Каррон в Шотландии, но и ставилась первоначально на частные военные торговые суда. То есть прослеживалась почти железная закономерность: в том, что касается техники и технологий, частная инициатива всегда была лучше.

А вот с наукой дело обстояло довольно сильно по-другому, потому что в современном обществе существует несколько идеалистическое представление об ученых, там, интеллектуальных бунтарях, которые храбро опровергали существующие догмы, шли против господствующего истеблишмента, за что платили жизнью и свободой, вот, дескать Галилея заставили отречься, Бруно сожгли. Но вот это представление, мягко говоря, нуждается в уточнении в одном существенном моменте, потому что со времени Ренессанса главными борцами против господствующих в обществе догм обыкновенно бывали правители. И они же поощряли и содержали ученых.

Вот, Тихо Браге был... Ему пожаловал датский король целый остров и там огромные деньги для строительства НИИ по тогдашним меркам под названием Ураниборг. Когда новый король прекратил финансирование, Тихо Браге перебрался по приглашению короля Чехии и императора Священной Римской империи Рудольфа Второго в Прагу. Его ученик Кеплер унаследовал должность придворного математика при Рудольфе Втором, затем при преемниках Рудольфа.

Одна из первых академий, основанных в 1563 году Козимо Медичи, Accademia del Disegno, которая занималась отнюдь не только рисованием – ее членом был Галилео Галилей. Вообще удивительно, что Галилео Галилей был не только гонимый человек. Это человек, которого во Флоренции принимали правители. И удивительно то, что в этот момент, когда создавались академии, правители прямо участвовали в их деятельности.

Вот, был, например, другой Козимо Медичи, уже второй, если даже не третий... Нет, простите, да, собственно, этот Козимо Медичи как раз, конечно, галилеевский. Это был довольно угрюмый и неприятный субъект, которого мало любили свои подданные. Он, тем не менее, проводил целые дни в своей лаборатории. Он сделал довольно большое количество химических открытий, даже создал новый способ производства фарфора. И, вот, если мы посмотрим на первую академию мира, которая когда-либо была создана научная, Academia Secretorum Naturae, она была основана высокопоставленным итальянским аристократом Джамбаттиста делла Порта. Потом ее распустили по подозрению в колдовстве. Делла Порта стал членом новой академии, которую учредил другой римский аристократ и ученый Федерико Цези. Вот, членом этой академии (Академия Рысьеглазых она называлась, потому что рысь, тогда считалось, видит через вещи) был как раз Галилео Галилей. Цези Галилея поддерживал. Другим покровителем Галилея был уже упоминавшийся мной Козимо Второй.

Оба сына Козимо, герцог Фердинанд и его брат Леопольд были учениками Галилея и сами довольно способными учеными. Они уже в 1657 году учреждают новую академию, академию, которую они называли Accademia del Cimento, Accademia dell’esperimento, которая, собственно, была пионером в деле экспериментирования с бесчисленным количеством всяких новомодных телескопов, барометров, термометров. Собственно, изобретатель барометра Торричелли тесно связан с этой академией.

Дальше мы видим, что и во Франции, и в Англии академии учреждают короли. Король Карл Второй, когда он в 1660 году, стараясь не отстать от Франции, учреждает The Royal Society of London for the Improvement of Natural Knowledge, Людовик XIV учреждает Académie des sciences, которая прямо является государственным учреждением и заседает в Лувре, а точнее в королевской библиотеке.

Я все это пишу не затем, чтобы принизить роль ученых. Я это говорю затем, чтобы подчеркнуть роль правителей – это очень важно. Вот так получилось, что европейская фундаментальная наука не развивалась сама. Она не могла бы, более того, развиваться сама, если бы тогдашние правители в абсолютном своем большинстве не были сами учеными или, по крайней мере, почитателями и ценителями ученых. Более того, я даже подозреваю, что это непрерывное покровительство властей было одной из основных причин, по которой наука развивалась в ренессансной Европе, но не развивалась, скажем, в Римской империи. И речь идет не о покровительстве в виде денег – речь идет о покровительстве в виде статуса. О том, что власть считает науку одной из важнейших и драгоценнейших сфер человеческого бытия и всячески это демонстрирует.

И вот я должна сказать, что... Может быть, я вернусь на следующей еще неделе к положению науки при Сталине, которое было довольно парадоксальным. С одной стороны, было катастрофическое избиение младенцев в науке в 1937 году. С другой стороны, создание атомной бомбы спасло если не российскую науку, то российских ученых. Я не помню, кто это пошутил – кажется, это пошутил то ли Капица, то ли Ландау. К своему стыду не помню, кто это сказал, что первым следствием атомной бомбы было спасение российских ученых. Но суть заключается в том, что точно так же, как и властители с ренессансной Европы Сталин лично обращал очень большое внимание на науку с того момента, когда он понял, что она имеет военно-прикладное значение.

В какой-то мере это было для российской науки, советской благодетельным, в какой-то мере это было роковым, потому что, во-первых, в нее кинулось множество проходимцев, когда стало понятно, что это деньги, власть, собственность, которую нельзя было в социалистическом месте приобрести другим способом. В какой-то мере самым, конечно, большим роковым недостатком именно советской науки было то, что она была секретная. Наука не может быть секретной. Собственно, наука начинается в тот момент и отличается от алхимии и всякого прочего тайного знания тем, что ученые обмениваются сетью информации.

Но вот я хочу сказать, что в современной России главная проблема, в современной России с наукой обстоит дело ужасно, в том числе и благодаря полному отсутствию покровительства властей, которые, конечно, видят в науке... Ну, говорят, что некоторые там у нас всерьез считают, что с помощью науки можно добиться бессмертия и готовы вкладывать как средневековые властители на Философский камень. А так у нас, вот... Вот, Путин встречается со спортсменами-олимпийцами. В голову не придет встретиться с Андреем Геймом, который когда-то недавно навестил Москву.

То есть власть открыто дает понять, что развлечения черни – Олимпиада, футбол – для нее важны. Вот, сфера эксклюзивного человеческого бытия – это что-то такое, для каких-то ученых, которые не умеют брать откаты, кататься на яхтах, вообще жить как правильные пацаны...

Кстати говоря, об имуществе Академии. Наверное, с имуществом Академии там, действительно, не все в порядке. Ну, трудно себе представить, что это постсоветское, что в порядке. Но по сравнению с имуществом армии, по сравнению с любым имуществом любых других советских институтов там минимальная степень разворованности.

Но, конечно, поведение Путина... В общем, единственное, что можно сказать, это часть общей антиэлитарности нашего времени. Потому что дело же не просто в том, чтобы организовать Сколково. Вот, дело в том, чтобы власть лично демонстрировала высокий социальный статус науки, чтобы по телевизору показывали Путина, который встречается с Геймом, а не с ткачихой из Иваново. Чтобы по телевизору сообщали, что вот сегодня, знаете, из Калифорнии по личному приглашению президента прилетел Александр Поляков, лауреат Мильнеровской премии этого года и прочел ему лекцию о квантовой физике, и вот эту лекцию можно послушать по такой-то ссылке.

А вместо этого нам сообщают, что сегодня в Россию прилетели Шэрон Стоун и Моника Белуччи и спели перед Путиным на концерте фонда «Федерация». Вот, понимаете, если бы где-нибудь по телевизору сообщили, к Кадырову прилетел Нима Аркани-Хамед (это еще один из лауреатов Мильнеровской премии), а не Стивен Сигал?

Я не считаю, что у России заведомо ничего не получится с наукой, потому что у нее много денег от нефти. Вот, в конце концов, избыток денег, которыми располагала ренессансная Италия, с которой началось триумфальное шествие науки по Европе, тоже был вполне рентного характера. В конечном итоге он восходил к церковной десятине, которая лилась на Италию со всей Европы, и город Рим, чье население, в общем, состояло из проституток, сутенеров, хозяев гостиниц, наемных браво, был самым люмпенизированным городом Европы в этом смысле.

И понятно, что такой статус науки, если когда-нибудь в России мы увидим, действительно, возвращение науке ее высокого социального статуса, он не исключит научных интриг и академической грязни. В конце концов, в узких кругах широко известно, что великий сэр Исаак Ньютон был, в общем, одним из самых неприятных людей в истории науки, что он сделал все, чтобы административно уничтожить двух великих ученых, которые были, ну, если не соавторами, то предшественниками Теории всемирного тяготения, Роберта Гука и Эдварда Хейли. И, вот, только по причине наличия границ он не смог стереть в порошок заслуги Лейбница в деле Дифференциального исчисления.

Статус не исключает того, что у Ньютона будет омерзительный характер. Но, конечно, он исключает, что Ньютонами будут провозглашены Петрик и Ковальчук.