Встреча

	От	Пуденко Сергей
	К	Пуденко Сергей
	Дата	03.04.2006 06:26:53
	Рубрики	Прочее;

Война веры с культурой.. Время и человек в язычестве,ср.века и в Новое время

======как раз великопостная тема===

В историософском противостоянии русской старины и европейского барокко
первенствующую роль играла проблема времени.

...Человеческое бытие, взятое в целом, трактовалось в Древней Руси как
_эхо_ прошедшего - точнее, тех событий прошедшего, которые
отождествлялись с вечностью.

Церковный год был своеобразным эхом бесконечной череды годов,
"обновлением" этой череды. Заметим,что в терминологии православного
месяцеслова первая неделя после Светлой именовалась Фоминой,или
"новой"неделей. Главное событие православия - воскресение Христово -
"обновлялось" затем в течение всего церковного года, каждый седьмой
день, когда совершается литургия и снова празднуется воскресение. Пасха,
недели, наконец год как таковой - все это как бы раскаты эха от одного
события, которое одновременно существует в вечности, в историческом
прошлом и в настоящем.

Церковный год в отличие от года языческого был не простым повторением,
а именно отпечатком, "обновлением", эхом. (Примечание: В языческой
модели господствовала идея круга, "коловращения жизни". Год как
основополагающая единица времени слагался в язычестве из раз навсегда
данных, повторяющихся элементов. Красноречивая иллюстрация - устная
календарно-обрядовая поэзия)./48/
Формально это подчёркнуто тем, что прямое повторение в церковном
обиходе происходит только раз в 332 года, когда
истекает полный индиктион. В этом большом временнум промежутке
некоторая
<эхическая деформация> была неизбежна. Имеется в виду
хронологическая
разница между праздниками, закреплёнными за определённой датой
и
праздниками, зависящими от даты Пасхи. При этом служба на
<неподвижных>
праздниках несколько могла видоизменяться, потому что
изменялись
сопутствующие празднику элементы церковного года: отношение этого
праздника
к подвижным и т.д.

Необходимо подчеркнуть, что "обновление" в древнерусском понимании - это
не "новаторство", не преодоление традиции, не разрыв с нею. Это нечто
совсем иное, нежели "новины" патриарха Никона, против которых восстали
традиционалисты. Если рассматривать "обновление" как движение, то это
движение не только вперед, но вспять, постоянная оглядка на идеал,
который нахо-дится в вечности и в прошлом, это попытка приблизиться к
идеалу.

Человек с течки зрения православной культуры Древней Руси также был
'эхом". Крестившись, человек становился "тезоименен" некоему святому,
становился отражением, эхом этого святого. Подобно тому как Христос
считался "новым Адамом" (т. е. Адамом до грехопадения, до изгнания из
райского вертограда), человек средних веков в похвальных словах, реже в
агиографии мог назы-ваться, например, <новым Иоаном Златоустом> ( если
человека звали Иоаном и его небесным патроном был Иоан Златоуст, <новым
Василием
Великим> (если имя было Василий и день ангела приходился на 1
января).
"Чин причащения" в Требниках 17в мог носить название "Чина поновления".
Это значит, что говевшие, исповедавшиеся и причастившиеся святых тайн
люди <обновляются>, очищаясь от грехов, приближаясь к идеалу, т.е. к
прошлому. "Поновление" есть как бы"подревление" человека, в котром
явственнее проступают черты идеала.(...) Чем ближе к оригиналу это
<изображение> и <начертание>, тем человек совершеннее. Чем дальше оно от
оригинала - тем он греховнее и ничтожнее. Когда писатель начала XVII в.
хотел лечить своего современника, предавшегося полякам и заслуживше-го
презрение патриотов, то этот писатель старался внушить чи-тателям, что
этот презренный изменник нарушил/49/ принцип эха. Имеется в виду
казначеи Федор Андронов. Его надо называть "не во имя Стратилата"
(именины злополучного казначея приходились на день Феодора Стратилатв),
а 'во имя Пилата", "не во имя свя-тителя, а во имя мучителя и губителя и
гонителя веры христи-анския" .
Особенно замечательна в этой инвективе рифмованная речь. Рифма наглядно
(для читателя) и акустически (для слушателя) отсылает к принципу эха.
(...)

Человек мог воприниматься как эхо. потому что считался образом и
подобием преждебывших персонажей. В средние века круг их замыкался
православными ассоциациями. Барокко размокнуло этот круг - прежде
всего,за счет античности. Так, Петр 1 именуется "новым
Геркулесом","вторым Язоном", "российским Марсом"(...)

Суммируя этот краткий экскурс в древнерусскую историософию, можно
сформулировать ее основной принцип: не человек владеет историей, а
история владеет человеком. Культурологические следствия этой идеи
чрезвычайно многообразны. Прежде всего следует подчеркнуть, что для
средневековья историческая дистанция (когда, как давно это случилось?)
не имеет особого значения. Культура, с точки зрения средневековья, - это
сумма вечных идей, некий феномен, имеющий вневременной и вселенский
смысл. Культура не стареет, у нее нет срока давности./50/...

...

Что пришло на смену древнерусской историософии? Если прежде история
определяла судьбу человека, то в канун петровских реформ человек
предъявил свои права на историю, попытался овла-еть ею.(...) Важно, что
"новые учителя" провозглашают идею о едином, цивилизационном времени,
как бы упраздняя различия между вечностью и бренным существованием.
Событие не находится в зависимости от бога; событие - лишь "аппликация"
на беско-нечном потоке времени.

Традиционалистам история необходима по той причине, что она
"душеполезна", она врачует душу. Их противники также используют историю
в дидактических целях.(...) Но здесь исто-рия - не идеал, а иллюстрация.
Отношение к истории не может быть сведено к 'душеполезности'.

История самоценна вне отношения к богу, вечности и душе, она так же
"интересна , как интересен самый процесс творчества и познания. Здесь
история являет собою нечто вроде рассыпанной мозаики, все фрагменты
которой равноправны. '.( ...) Все это - дела давно минувших дней,
которые прямо не касаются, дел далеких потомков. К истории можно
относиться как к уроку, ее можно 'аппликовать на современность, она дает
пищу для размышлений, для забавы, для развлечения. Но история- и в этом

главное- нимало не предопределяет судьбу этих потомков, их заметное
бытие. Прошлое мертво.\51\:

История это память, поэтому то память, поэтому ею владеет человек,
который в состоянии ее оживить, поставить себя на службу. (:) Так в
русской культуре появилась идея бесконечное истории, так <воскрешение
прошлого> \постановка пьес Симеона Полоцкого <О навходоносоре царе..." и
др../ породило переориентацию на будущее./52/ (...) Происходила замена
веры культурой, обихода "утехой", обряда зрелищем, "прохладой",
развлечением. Может быть, именно поэтому царь Алексей Михайлович десять
часов под-ряд высидел на первом спектакле: он не решался покинуть театр,
ибо привык к тому, что нельзя покинуть храм.

Переориентация на будущее особенно наглядна в изменении от-ошения к
Страшному суду. Для русского средневековья конец человеческой истории
предопределен раз и навсегда. Это светоп-реставление, Страшный суд. Для
средневекового сознания пробле-ма состояла не в том, что наступит в
будущем, а в том, когда это совершится. Средневековье хило в напряженном
ожидании Страшного суда и постоянно "вычисляло" его. Эти
эсхатологи-ческие ожидания особенно характерны для старообрядцев. Они
ду-мали, что светопреставление будет в 1666, потом - в 1699. На-зывались
и другие годы в этом тридцатитрехлетнем промежутке, а также и более
поздние даты. Инок Авраамий писал: "Инаго ухе отступления нигде не
будет, везде 6о бысть последнее Русии, и тако час от часа на горшая
происходят" (... ) Иначе смотрели на будущее "новые учители"./54/

Новая историософия не боялась Страшного суда, не думала в отличие от
инока Авраамия, что "час от часа на горшая происхо-дят". ( . . . ) Из
предмета веры Страшный суд стал предметом Искусства, даже предметом
ученических упражнений в стихот-орстве. . . .

Что касается ревнителей древлего благочестия, то новая историософия,
отодвинувшая Страшный суд в бесконечное будущее и превратившая его в
мираж, - эта историософия для них как раз и означала реально наступивший
конец света.

Напомним, что эсхатологическое отчаяние проявилось в России задолго до
раскола церкви (учение Капитона о "самоуморении"). Следовательно, не
реформа Никона в этом повинна, а перестройка древнерусской жизни вообще.
Верхи предлагали русским людям новое будущее. Но с точки зрения тех, кто
не мог отрешиться от средневекового сознания, этим верхи будущее у них
отнимали. "Самоуморения" и самосожжения, которые в /55/ совокупности не
поддаются никакому рациональному объяснению и были попыткой вернуть это
утраченное будущее./Б6/

Происходит замена _веры_ _культурой_. Человек довлеет сам себе, он в
творчестве может обходиться без бога, который на протяжении всего
средневековья считался причиной и целью земного существования. "Новые
учители" прямо писали об этом -- в частности,(.. - ) архимандрит
Дионисий, так отвергав-ший ссылки староверов на иконы, где святые
благословляют дву-перстным крестом: "Обаче аде и видесте персты сице
сложены, от живописца суть сложены, а не от святаго,... Это вполне
"чело-веческая" концепция искусства, ставящая знак равенства между
иконописью а живописью.

Оппоненты Дионисия понимают, что новая культура - это <плотцкое
мудрование>, упование на свой разум , что <никониянская вера и устав
не по бозе, но по человеку". Однако, они но могут с этим смириться - и
не потому, что ретрограды, а потому, что не в силах порвать с идеальным
миром средневековья. < А вы ныне подобие их переменили, - бранит Аввакум
новую мимическую манеру изображения святых, - пишите таковых же, яко же
вы сами: толстобрюхих, толсторожих, и ноги и руки яко стульцы".
Аввакум - приверженец "платоновско-плотиновской" идеи совершенной
красоты, непостижимой и не поддающейся восприятию чувствами (Аввакум
добавляет: внешним разумом).(...)

Оставаясь в рамках религиозного сознания, традиционалисты совершенно
серьезно предлагают противникам "божий суд": в фев-але 1668 г. поп
Лазарь зовет их взойти на огонь (кто уцелеет, тот и прав) ... ./47/

/ Панченко А.М. Русская культура в канун петровских реформ. -Л.- Наука,
1984./

глава 2ая
История и вечность в системе культурных ценностей