|
|
От
|
Alex~1
|
|
|
К
|
Кактус
|
|
|
Дата
|
20.08.2010 04:14:47
|
|
|
Рубрики
|
В стране и мире;
|
|
Re: ...хотя Россия...
>Они уже списали «эту страну»» вместе с населением.
"Они" бывают разные. "Либералам" нужна стабильность и на фиг не нужно население. Для них старички на пенсии и убывание населения, особенно в "молодом" возрасте - подарок судьбы.
Этот же "ученый" - тупой "патриот".
>Высокая рождаемость малых народов определяется не репродуктивной культурой, а тем что стоимость производства человека традиционного общества на порядок ниже того же показателя в индустриальном обществе. Сумма материнского капитала подобрана с расчетом на то чтобы вырастить дикаря в хижине.
Ну, не дикаря, а полудикаря - православную деревенскую особь.
>Разлагающееся индустриальное общество вымирает. Традиционное общество национальных окраин численно давно уже переросло возможности своей материальной базы и паразитирует на разлагающемся индустриальном, ускоряя его распад.
А вот этого православные патреоты понять не в состоянии. Не хватает мозгов и элементарных знаний. Они тупо уверены, что нехватка ресурсов на полноценное социальное обеспечение стариков - это оттого, что много стариков, а не от того, что нет работы для трудоспособных. Впрочем, эту проблему они надеются решить по-чаяновски:
- Простите, мистер Чарли, но это уже не город, это типичная русская деревня севера, - и он рассказал удивленному Кремневу, что при той плотности населения, которого достигло крестьянство Московской губернии, деревня приняла необычный для сельских поселений вид. Вся страна образует теперь кругом Москвы на сотни верст сплошное сельскохозяйственное поселение, прерываемое квадратами общественных лесов, голосами кооперативных выгонов и огромными климатическими парками.
- В районах хуторского расселения, где семейный надел (оставляет 3 - 4 десятины, крестьянские дома, на протяжении многих десятков верст, стоят почти рядом друг с другом, и только распространенные теперь плотные кулисы тутовых или фруктовых деревьев закрывают одно строение от другого. Да в сущности и теперь пора бросить старомодное деление на город и деревню, ибо мы имеем только более сгущенный или более разреженный тип поселения того же самого земледельческого населения.
...
Зато, когда машина бесшумно неслась по полотну Ново-Иерусалимского шоссе и по обе стороны его мелькали поля с тысячами трудящихся на них крестьян, спешивших до дождя увезти последние скирды неубранного еще овса, он не удержался и спросил своего спутника:
- За коим чертом, вы затрачиваете на поля такое количество человеческой работы? Неужели ваша техника, легко управляющаяся погодой, бессильна механизировать земледельческий труд и освободить рабочие руки для более квалифицированных занятий?
- Вот он, американец-то, где оказался! - воскликнул Минин. - Нет, уважаемый мистер Чарли, против закона убывающего плодородия почвы далеко не пойдешь. Наши урожаи, дающие свыше 500 пудов с десятины, получаются чуть ли не индивидуализацией ухода за каждым колосом. Земледелие никогда не было столь ручным, как теперь. И это не блажь, а необходимость при нашей плотности населения. Так-то!
...
- Вы спрашиваете, - начал он, - о тех новых началах, которые внесла в нашу социальную и экономическую жизнь крестьянская власть. В сущности нам были не нужны какие-либо новые начала, наша задача состояла в утверждении старых вековых начал, испокон веков бывших основою крестьянского хозяйства.
Мы стремились только к тому, чтобы утвердить эти великие извечные начала, углубить их культурную ценность, духовно преобразить их и придать их воплощению такую социально-техническую организацию, при которой они бы проявляли не только исключительную пассивную сопротивляемость, извечно им свойственную, но имели бы активную мощь, гибкость и, если хотите, ударную силу.
В основе нашего хозяйственного строя, так же как и в основе античной Руси, лежит индивидуальное крестьянское хозяйство. Мы считали и считаем его совершеннейшим типом хозяйственной деятельности. В нем человек противопоставлен природе, в нем труд приходит в творческое соприкосновение со всеми силами космоса и создает новые формы бытия. Каждый работник - творец, каждое проявление его индивидуальности - искусство труда.
Мне не нужно говорить вам о том, что сельская жизнь и труд наиболее здоровы, что жизнь земледельца наиболее разнообразна, и прочие, само собою подразумевающиеся вещи. Это есть естественное состояние человека, из которого он был выведен демоном капитализма.
Однако для того, чтобы утвердить режим нации XX века на основе крестьянского хозяйства и быта, нам было необходимо решить две основных организационных проблемы.
Проблему экономическую, требующую для своего разрешения создание такой народнохозяйственной системы, которая опиралась бы на крестьянское хозяйство, оставляла бы за ним руководящую роль и в то же время образовала бы такой народнохозяйственный аппарат, который бы в своей работе технически не уступал никакому другому мыслимому аппарату и держался бы автоматически, без подпорок неэкономического государственного принуждения.
Проблему социальную или, если хотите, культурную, т. е. проблему организации социального бытия широких народных масс в таких формах, чтобы при условии сельского расселения сохранились высшие формы культурной жизни, бывшие долго монополией городской культуры, и был возможен культурный прогресс во всех областях жизни духа, по крайней мере не меньший, чем при всяком другом режиме.
При этом, мистер Чарли, мы должны были не только разрешить обе поставленные проблемы, но глубоко задуматься над средствами для такого разрешения. Для нас было важно не только то, чего мы хотели достичь, но также и то, как это достижение могло совершиться.
...
-----------
И результат "решения" (напоминаю, 1980-ые годы):
-------------
Молодая девушка, которую звали Параскевой, с жаром юношеского увлечения повествовала о своих любимых мастерах: старом Брегеле, Ван Гоге, старике Рыбникове и великолепном Ладонове. Пламенная поклонница неореализма, она искала в искусстве тайны вещей, чего-то или божеского или дьявольского, но превышающего силы человеческие.
Признавая высшую ценность всего сущего, она требовала от художника конгениальности с творцом вселенной, ценила в картине силу волшебства, прометееву искру, дающую новую сущность, и в сущности была близка к реализму старых мастеров Фландрии.
Из ее слов Кремнев понял, что после живописи эпохи великой революции, ознаменованной футуризмом и крайним разложением старых традиций, наступил период барокко-футуризма, футуризма укрощенного и сладостного.
Затем, как реакция, как солнечный день после грозы, на первое место выдвинулась жажда мастерства; в моду начали входить болонцы, примитивисты были как-то сразу забыты, и залы музеев с картинами Мемлинга, Фра Беато, Ботичелли и Краннаха почти не находили себе посетителей. Однако, подчиняясь кругу времен и не опуская своей высоты, мастерство постепенно получило декоративный наклон и создало монументальные полотна и фрески эпохи варваринского заговора, бурной полосой прошла эпоха натюрморта и голубой гаммы, затем властителем мировых помыслов сделались суздальские фрески XII века и наступило царство реализма с Питером Брегелем, как кумиром.
...
Автомобиль замедлил ход. Аллея становилась уже; архитектурные массивы сдвигались все теснее и теснее, стали попадаться улицы старого городского типа. Тысячи автомобилей и конных экипажей в несколько рядов сплошным потоком стремились к центру города, по широким тротуарам двигалась сплошная толпа пешеходов. Поражало почти полное отсутствие черного цвета; яркие голубые, красные, синие, желтые, почти всегда одноцветные мужские куртки и блузы смешивались с женскими очень пестрыми платьями, напоминавшими собою нечто вроде сарафанов с кринолином, но все же являющими собою достаточное разнообразие форм.
В толпе сновали газетчики, продавщики цветов, сбитня и сигар. Над головою толпы и потоком экипажей сверкали на солнце волнующиеся полотнища стягов и тяжей, увешанных флажками.
Почти под самыми колесами экипажей шныряли мальчишки, продававшие какие-то листочки и кричавшие благим матом: "Решительная!! Ваня вологжанин против Тер-Маркельянца! Два жоха и одна ничка!"
В толпе оживленно спорили и перебрасывались возгласами, повторяя больше всего слова о плоцке и ничке.
Кремнев с изумлением поднял глаза на своего спутника. Тот улыбнулся и сказал:
- Национальная игра! Сегодня последний день международного состязания на звание первого игрока в бабки. Тифлисский чемпион по игре в козьи кочи оспаривает бабошное первенство у вологжанина... Да только Ваня себя в обиду не даст, и к вечеру Театральная площадь в пятый раз увидит его победителем.
Автомобиль все замедлял свой бег, миновал Лубянскую площадь, сохранившую и Китай-городскую стену и Виталиевских мальчиков, и спускался мимо Первопечатника вниз. Театральная площадь была залита морем голов, фейерверком ярких, горящих на солнце флагов, многоярусными трибунами, поднимавшимися почти до крыши Большого театра, и ревом толпы. Игра в бабки была в полном разгаре.