Начнем с того, что разберемся с тем что такое паттерн. Паттерн это шаблон, структура, схема (шаблон проектирования. шаблон поведенческих реакций) в данном случае структура того активного комплекса отношений, интериоризация которого задает схему поведения человека. Интерпретация достаточно вольная, но допустимая, в силу высокой эвристичности. Примером таким образом понимаемого паттерна может служить магический ритуал какого-нибудь примитивного племени — пляски у костра служат репетицией охоты или еще какого-нибудь важного действия, схемой этого действия, но не пока еще не умозрительной, а в форме живого действия, выступающего таким образом одновременно и формой общения, управляющей поведением, помогающей каждому индивиду запомнить правильный порядок и место действий в коллективном процессе охоты или какого-нибудь еще производства. Так вот, то что на протяжении всей человеческой истории обзывали словом «любовь» это набор паттернов, управляющих половым поведением человека, дабы он не вел себя «аки скот» ( хотя у животных есть генетически заданные алгоритмы поиска/привлечения партнера и всех дальнейших действий вплоть до выхаживания потомства, человек, чтобы стать социальным существом, должен быть отчищен от всякой генетической предзаданности такого рода ) повинуясь инстинкту - инстинкт должен быть поставлен под социальный контроль. Так что вся любовная лирика это аналогичные древним магическим ритуалам «заклинания» направленные поэтом/поэтессой на самих себя — перенос инстинктивного влечения и вытекающих из него действия из материального плана в идеальный — не идеалистическая фрейдовская сублимация. а замещение почти как у Щедровицкого в содержательно-генетической логике. Нет, еще конечно можно предположить попытку «позаклинать» возлюбленную/возлюбленного, и скорее всего когда то давно так и было, но по мере социального прогресса «заговор» превратился в «уговор». И вообще поэзия по-видимому происходит от магического ритуала — вначале был ритуал — действие для запоминания правильного порядка других действий, затем с появлением речи ритуал перемещается из деятельного плана в знаковый — ритуалом становиться религиозный гимн или эпическое сказание, описывающее необходимые для жизни общества действия, и легко запоминаемое в силу ритмичности, а потом, когда появляется письменность необходимость в запоминании гимнов отпадает — их можно записать, и тогда стихи окончательно становятся средством коммуникации и самовыражения. Стихи древнегреческой поэтессы это как раз довольно типичный, если не сказать примитивный образчик такого паттерна-«заклинания» - нет там никакого сопереживания, скорее это «личная химия» (со словами уходящего президента про пришедшего не ассоциировать!), точнее «личная биохимия» - думаю Вы как биохимик лучше меня объясните какое изменение гуморальной регуляции вызывает побледнение, тряску рук, звон в ушах и всё остальные симптомы.:) При этом вряд ли было обоснованным говорить что женщины более склонны подчиняться паттернам под общим наименованием «любовь» или что таких паттернов для женского пола предусмотрено больше, по крайней мере это никак не следует из всего предыдущего обсуждения. Во-первых, паттерн, хоть и управляет биологическим явлением, но сам имеет социальную природу, а формы социального инвариантны относительно биологии. Во-вторых, такая асимметрия означала бы непреодолимую без изменения биологической природы зависимость одного пола от другого, подобную зависимости наркомана от наркодилера, причем единственной альтернативой было бы повышение склонности женщин к тем видам «паттернов», которыми, по слухам, увлекалась Сафо с подружками. Означает ли это что все аффекты, которые может испытывать человек есть лишь превращенная форма биологических инстинктов? Не совсем так — помимо социализированных инстинктов, есть и чисто социальные аффекты и здесь мы переходим ко второму аспекту нашего обсуждения.
Второй момент, который следует обсудить, связан с феноменами сопереживания, «видения мира глазами другого», «желания помогать, заботиться». Эти аффекты к инстинктам, например к инстинкту видовой взаимопомощи уже не сведешь (впрочем и в предыдущем у нас снятие, а не редукция) и не только потому что у человека этот инстинкт, как и всё прочие сильно ослаблен, если не сказать что и вовсе отсутствует, но и прежде всего потому аффекты этого типа дают переживание личности другого как особой ценности, именно человек как таковой оказывается ценностью, а не человек как половой партнер или иной утилитарный объект. Нам надлежит не просто описать эти аффекты как феномены — это было бы крайней формой идеализма в духе Гуссерля - нам надлежит объяснить их социальными отношениями, другого инструмента у нас просто нет. И не может быть, поскольку сам объект ценностного переживания является модусом субстанции общественных отношений — единичным в случае личности — конкретного ансамбля общественных отношений, но не только единичным, может быть и всеобщим в случае гражданского чувства по отношению к Родине - всеобщему модусу эндогенных и единичному экзогенных производственных отношений, и особенным если это долг перед коллективом и т.д. В общем можно сказать что субъективное переживание ценности конкретного ансамбля отношений это воля к поддержанию этого ансамбля отношений. Но, как писал Выготский, «воля это социальное отношение к самому себе» и таким образом мы замыкаем круг — переживание ценности это субъективное проявление potentia социальных отношений, их свойства-способности сохранять себя. Ну а potentia, мошь, действующая причинность социальных отношений реализуется в деятельности индивида, которая, будучи объективно целосообразной, сообразной целостности процесса самовоспроизводства ансамбля отношений, становится субъективно целесообразной, направленной к определенной цели. Зная модусы (так сказать «моды колебаний») социальных отношений мы можем «вычислить» «спектр» целей. Так например, только в обществах, находящихся на нисходящей ветви отчуждения, существуют модусы социальных отношений расширено воспроизводящие деятельностные способности человека, а потому только в таких обществах человек может по-человечески относится к другому человеку, видеть в нем цель и самоценность. На первых этапах, пока отчуждение велико, круг лиц, которым человек может доверять ограничивается семьёй, родственниками, друзьями (поэтому семья и выступает как бы «убежищем» для личности, в силу уже доверительных отношений внутри. но еще отчужденных вовне), но постепенно, по мере преодоления отчуждения круг доверия расширяется до всего мира — человек коммунистического общества будет помогать каждому кого встретит на своем, и от каждого сможет получить помощь, его личность будет как бы одной сплошной цепью разделенного творчества!
