От Пуденко Сергей Ответить на сообщение
К Пуденко Сергей Ответить по почте
Дата 10.11.2008 14:29:48 Найти в дереве
Рубрики Экономика & финансы; Версия для печати

теперь есть и книжка в сети


>
>"единство теории и практики"


>

выложили!

У меня другая его книжка, скоторой я набивал и сканил для той статьи в Альманах,

Якушевский И.Т.
Ленинизм и "советология" : Ленинский принцип единства теории и практики в "советологии" / Якушевский И.Т. - Л.: Лениздат, 1970. - 455 с.

кстати кому надо - можно купить за 170р. Я только что так две книги 1970х за копейки закупил самовывозом от продавцов на Алибе
http://www.findlib.ru/find2.php?author=%DF%EA%F3%F8%E5%E2%F1%EA%E8%E9+%C8.&title=%60%CB%E5%ED%E8%ED%E8%E7%EC+%E8+%60%60%F1%EE%E2%E5%F2%EE%EB%EE%E3%E8%FF%60%60%60.



но в ней практически тот же круг обзора, что и в выложенной более позлне1 1884г- главы по той же теме
http://vpn.int.ru/uploads/files/public/Files-tq5Hl7lyAe.rar


И. Т. ЯКУШЕВСКИЙ

ДИАЛЕКТИКА И АНТИДИАЛЕКТИКА

(Критический анализ концепций советологов)



Москва

Издательство политической литературы

1984



Глава IV.

Актуальные проблемы диалектики процесса познания и интерпретации критиков ............... 133

О теории, практике и их единстве ......... 134
Глава V

Диалектика научной теории и революционной практики

и ее антикоммунистические версии



http://vpn.int.ru/uploads/files/public/Files-tq5Hl7lyAe.rar


нельзя пройти и мимо трактовки Уайлдменом отношения Ленина к марксизму вообще и марксистской философии в особенности. Его рассуждения о том, что Ленин якобы считал марксизм неоспоримой догмой и относился к нему как к некой истине в последней инстанции, представляют собой проявление широко распространенной в современном антикоммунизме версии о «догматизме» ленинизма. Поскольку подробнее речь об этом пойдет ниже, отметим здесь, что Ленин постоянно подчеркивал несовместимость революционной теории с догматизмом, необходимость творческого подхода к ней: «Именно потому, что марксизм не мертвая догма, не какое-либо законченное, готовое, неизменное учение, а живое руководство к действию, именно поэтому он не мог не отразить на себе поразительно-резкой смены условий общественной жизни»'.
' Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 88.




Показательно, что при всем старании антикоммунистов извратить и вульгаризировать этот принцип многие западные философы не могут не признать его важность для марксистоко-ленинского учения, его значение в создании и развитии нового общества. Так, Хейлбронер в упоминавшейся уже книге отмечает, что в марксистском философском подходе упор сделан не на пассивное восприятие, а на производство знания и отсюда происходит диалектическая идея о глубокой, нерушимой связи между практикой и теорией, между «деланьем» и осмыслением делаемого2.

В советологии существует несколько основных точек зрения на данный диалектико-материалистический принцип: первая — формально он признается основным, центральным в марксизме-ленинизме и его философии (Бохеньский, Веттер, Лобкович и другие); вторая — отрицается сама возможность единства теории и практики на том основании, что между ними-де имеются неразрешимые противоречия (Лёвенталь, Фальк, Э. Вольф и другие); третья эклектична — единство теории и практики, с одной стороны, признается, а с другой — отрицается (Фетчер, Бжезинский, Мейер и другие). Вторая и третья точки зрения будут рассмотрены в следующей главе, где речь пойдет о различных аспектах взаимодействия между революционной теорией и практикой




Верность данного принципа по-своему признавал и Ланге: «Для Маркса философия — это в первую очередь всеобщее выражение «совершающегося на наших глазах исторического движения»... В этой характеристике роли философии заключено большое доверие к разуму в истории и убеждение в том, что мир может быть изменен только в союзе теории с тем, что пробивается вперед в практике. Это отнюдь не беспочвенное требование; это наука, ставшая партийной, наука, которая верит тем не менее в истину»2. Представляя читателю обычно отвергаемое критиками единство научности и партийности в пролетарской идеологии, Ланге усматривает необходимость для Коммунистической партии единства теории и практики в ее основной цели: «Очевидное уважение к науке и рациональному (посюстороннему) мышлению основано на генезисе марксизма-ленинизма. Революционная теория, которая намерена революционизировать существующий общественный строй, радикально отрицая его традиции, едва ли может обойтись без того, чтобы не использовать престиж науки в своей практике. С помощью науки она пытается оправдать свои устремления и по рукам и ногам связать своих сторонников» 3.

Хотя советолог и говорит об уважении к науке со стороны коммунистов, он все же подводит читателя к мысли, что она нужна революционной партии прежде всего из престижных соображений. Абсурдно также замечание критика насчет стремления «связать по рукам и ногам» сторонников революционной партии: если это сторонники, значит, они разделяют и поддерживают воззрения партии по своему внутреннему убеждению. Далее, если Коммунистической партии присуще стремление к науке, ибо иначе она не сможет революционно преобразовать мир и достигнуть своей основной цели, то всякого рода утверждения насчет нереальности единства революционной теории и практики просто повисают в воздухе.

) Fetscher I. Von Marx zur Sowjetideologie, S. 54.

2 Lange M. Marxismus-Leninismus-Stalinismus, S, 18 — 19.

3 Ibid., S. 192.

169



Большое внимание рассматриваемому принципу уделяет Мейер: «Действие должно соответствовать теории, — пишет он, — но теория не должна выходить за рамки существующей на деле ситуации. Здесь мы встречаемся с воскрешением марксистского положения о единстве теории и практики, хотя и с существенными изменениями: Маркс полагал, что в процессе революции прежнее гибельное несоответствие теории и практики исчезнет само собой. Но когда ленинизм применяет это положение о синтезе мысли и действия к повседневной классовой борьбе, являющейся подготовкой к революционному действию, оно превращается в явный постулат. Единство теории и практики понимается не как факт, а как идеал, к которому должна стремиться партия» '. Утверждение о «воскрешении» в ленинизме принципа единства теории и практики, ревизованного оппортунистами после смерти Маркса и Энгельса, верно. Однако критик абсолютно неправ, представляя их реальную диалектику. Если первую часть его тезиса — о необходимости соответствия революционного действия теории, пожалуй, можно принять (хотя это и не исчерпывает их соотношения), то вторую его часть, касающуюся диапазона теории, принять нельзя, ибо такая формулировка применима и к прагматизму, считающему теорию всего лишь «инструментом» практики и не видящему необходимости выходить за рамки существующей ситуации. Теория, собственно, потому и является научной, что, будучи адекватным отражением действительности, вместе с тем выходит за ее рамки: на основе познанных объективных закономерностей и тенденций изменения действительности она дает научное предвидение, которое неизбежно выводит за рамки сегодняшней практики.

Неверно представлено и понимание Марксом и Энгельсом единства и взаимодействия теории и практики: они считали, что в результате социалистической революции их теория воплотится в действительность в том новом обществе, наступление которого она предсказывает и построению которого служит, видя именно в этом ,роль теории как руководства к действию. Под «гибельным несоответствием», видимо, имеется в виду критика Марксом и Энгельсом всякого рода ненаучных социально-экономических концепций, дезоряеятировавших пролетариат и мешавших его революционной борьбе. Абсолютно невер-

' Meyer A Leninism, p. 88.

170



по также положение, будто у Ленина и в ленинизме данный принцип перестает отражать объективную реальность и превращается в «постулат» или в «идеал». Единство теории и практики в классовой борьбе пролетариата складывается с возникновением марксизма, превращаясь из идеала в факт, а для Ленина укрепление и развитие этого единства становится важной реальной задачей.

Вот еще одно положение из книги Мейера, важное для уяснения трактовки советологами рассматриваемого единства: «В известном смысле это сочетание власти и ответственности (характерное, по его мнению, для Лени-па и партии. — И. Я.) представляет собой весьма здравый принцип, вынуждающий теоретиков больше думать о практическом значении своих идей, а практиков заботиться о теоретическом обосновании своих действий. Нельзя выдвигать таких теорий, которые не будут немедленно же проверены на практике. Этот принцип накладывает особенно большую ответственность на плечи теоретиков, ответственность, призванную заставить их воздерживаться от критики, если таковая нереалистична и неконструктивна»'. Вынужденный под напором фактов признать «здравость» принципа единства теории и практики, советолог сопровождает его туманными словами о «сочетании власти и ответственности». Но при этом неизбежно возникает вопрос: как связать данное признание с утверждениями о том, что единство революционной теории и практики не больше чем «идеал»? Соображения Мейера о необходимости как для теоретиков, так и для практиков не отрываться от науки и от практики едва ли надо оспаривать. Как и то, что названный принцип налагает особую ответственность на теоретиков, ибо ошибка в теории, служащей научным руководством в строительстве нового общества, может породить цепную реакцию практических ошибок.

Однако отсюда должен следовать вывод о том, что актуальной задачей революционной теории является выработка и научное обоснование правильной линии действий. Как очевидно каждому непредубежденному человеку, это невозможно без научного анализа объективной действительности, сопоставления различных точек зрения, равно как и их практической проверки. Без этого нельзя выработать ни правильной точки зрения, ни научно обоснованной политики. Вот почему, коль скоро Мейер считает
принцип единства теории и практики здравым, он должен признать его несовместимость с догматизмом и прагматизмом

' Meyer A Leninism, p. 100 — 101.

171