От Администрация (Добрыня)
К All
Дата 14.08.2003 15:25:05
Рубрики Семинар;

Мешок: личный опыт изучения общественных наук в СССР

По предложению Сергея Георгиевича, открываем новый мешок, в котором каждому участнику предлагается описать свой личный опыт изучения обществ. наук в школе, вузе и т.д., подобно тому как мы обобщали личные воспоминания о жизни в СССР.
От Ольга
К Администрация (Добрыня) (14.08.2003 15:25:05)
Дата 30.08.2003 04:00:17

МГУ, филфак, рубеж 70-80-х - перестройка

Что ж, внесу и я свою скромную лепту. С возрастом, знаете ли, на воспоминания тянет особенно охотно.
О школе не буду - там все было по трафарету и без рефлексии. Университет - совсем другое дело. Правда, в отличие от физфака (Pout), на филфаке в мое время не было столь ярких фигур среди преподавателей СЭДов (а наши профилирующие дисциплины я к таковым не отношу). Но - по порядку.
История КПСС, 1 курс. Поступивший народ весь первый семестр в обалдении от свалившегося на него счастья: мы в МГУ! Любой человек, выступающий с кафедры, - полубог. Первые лекции (все без исключения) заканчиваются овациями и вставанием с мест. Рвение к учебе невыразимое. Действуют школьные модели: раз дали этот список литературы - значит надо читать ВСЕ! После первой сессии резкость слегка навелась. На лекции стали ходить избирательно, послышались реплики: "на него (имярек) надо/не надо ходить". Наша пожилая историчка (лектор и практик),кажется, Клара Ивановна Соколова, обращалась с нами совершенно по-матерински, щадила, слегка опекала: за первый семестр процентов 80 имели зачет-"автомат" (экзамен сдавали в летнюю сессию). Но профанация - ни боже мой! К ней, кстати, ходили аккуратно - материал раскладывала, что называется, по полочкам. Школярство не практиковалось - конспекты не проверялись, на семинарах выступали исключительно по доброй воле, передовики старались привлечь доп. материал. Готовились и рефераты. Учебником практически не пользовались (его называли за цвет и формат "серой лошадью" - может, кто знает). Помню, по ее инициативе была организована экскурсия в Горки в апреле-мае. Осталась даже коллективная фотография. Короче, уважение присутствовало и к ней, и к предмету. Было с чем сравнить (соседние отделения делились впечатлениями: романо-германское, славянское...). Некто Кузьмич (это фамилия женщины) была поразмашистей и как-то простоватей. Запомнилось (в ироничном ключе) ее мнение о послесталинских "вариациях" (убрали из Мавзолея): "Это мы над собой посмеялись" - показалась несолидной сама форма выражения. Но и ее (Кузьмич)никто не высмеивал. Немножко завидовалось тем, у кого на семинаре дяденька устраивал нечто вроде эвристической игры. Он говорил: представьте, что вы эсер, каковы ваши аргументы? На чьи-нибудь рассуждения он вполне мог воскликнуть что-нибудь вроде: да вы, батенька, левак! Это было живее, чем на академических занятиях в тех спаренных группах, где работала наша Соколова. Конечно, после XX съезда материалы становились все скучнее и одинаковее, но это воспринималось почти как сожаление о бурном революционном времени, которое ушло безвозвратно.
Курс второй: диамат и истмат. Самая яркая, по крайней мере, для меня, часть обществоведческого цикла. Молодая, слегка заторможенная, но умная женщина вела семинары. Ударять в грязь лицом не хотелось. Наш народ из кожи вон лез, чтобы блеснуть интеллектом. Возникали эпизодически дебаты, возражения и доказательства шпарили по классикам, потрясая конспектами (которые так никем и не проверялись). Во всяком случае, никто не спал, наоборот, все как-то приободрялись, делая стойку, да и на лекциях кворум был всегда (а это на филфаке непросто, поверьте). В других группах работал проф.Воробей (его уже нет в живых, к сожалению). Отзывы неплохие. Ценили в том числе и за юмор. Рассказывали, что он, снимая трубку, представлялся: "Воробей на проводе". Учебник по философии был какой-то (но не Келле с Ковальзоном - тех уже списали как анахронизм). В читалке, правда, "они" лежали, кто почитывал, говорил, что все дано очень четко, но местами неубедительно-прямолинейно. Вообще учиться по учебникам у нас на ф-те считалось дурным тоном - учебник как бы только для недоумков. Считаю, что именно тогда в мой личный опыт был заложен фундамент знаний по философии как таковой, а не только по марскистско-ленинской.
Курс третий: политэкономия. Преподавалась сухо, серо, излишне "экономистски". Жизненного материала было маловато, господствовали схемы. Ставлю тройку с плюсом (а мне поставили четверку, да и то, кажется, за капитализм). Политэкономия социализма показалась после марксовой какой-то мутной. Вот тут впервые стало проскальзывать глухое недовольство обществоведами, которые не смогли достойно "держать знамя" своих великих предшественников. Я потом многие претензии не раз высказывала своей подружке с экономфака, убеждала ее вести занятия с неэкономистами иначе, чем они привыкли в своем цехе. В общем, не полюбилась мне эта политэкономия (а может, я просто не умела ее готовить).
Четвертый курс: научный коммунизм вкупе с атеизмом (два параллельных курса). Ну, это был финиш. Третья составная часть марксизма преподавалась неким Романовым, косноязычным донельзя, прямо ЧВС. Рейтинг его перлов конкурировал с перлами военной кафедры: "Вот, к примеру, беременный интеллигент...", "утерян богатство мира какая-то..." и так и далее. Сами понимаете, с такой речью приходить к филологам смерти подобно. Реакция публики была примерно следующей: не повезло НК с этим другом, такой хороший предмет загубил, це-це-це. Но к этому времени мы решили, что все, что надо, мы по марксизму уже прочитали, так что слушали Р. (когда ходили) в целом незлобиво. Да, вот еще. К 4 курсу стало возникать ощущение, что профессиональное образование близится к завершению, а ой как много еще не успели. Поэтому к "сторонним" дисциплинам стали относиться более критично, в частности к эстетике и педагогике. Атеизм жаловали чуть больше в силу какой-никакой информативности, но только не проф. Яблокова, который его читал, надо признать, кондово. Госэкзамен по НК был встречен иронично, но не в диссидентском смысле, а с позиций "состоявшихся профессионалов" - как к скучной, но неизбежной процедуре.
На 5 курсе нас ждал сюрприз - история зарубежной философии. Курс был разделен, кажется, на три части: Восток, Запад и "наши". Последняя часть была с треском провалена, и только благодаря каким-то чуть ли не подпольным сведениям мы узнали об Ильенкове и творческом крыле марксизма. Самым впечатляющим оказался Запад. Читал тогда еще молодой А.Л. Доброхотов и читал блестяще: логично, изящно, содержательно. Взаимопонимание с аудиторией было стопроцентное (он потом в частном разговоре признался, что для него было большим удовольствием ходить к нам, в отличие от ГИТИСа, где он тоже что-то вел). Спустя несколько лет я снова слушала Доброхотова, а потом и еще, но уже не философские, а культурологические курсы (в последний раз это было в конце 2000 г.), и с каждым разом он почему-то казался все более тривиальным "западником". Впрочем, все равно умен и знающ.
Пару лет спустя по окончании ун-та в моей биографии случилась аспирантура, и это означало, что надо снова грызть философию для сдачи канд. мин. Тут я попала в руки В.И. Шишкиной, дамы в летах и весьма крутого нрава. Боялись ее как огня и за хлесткий ум, и за прямоту, и за (что греха таить) необъективность. Бывало, как невзлюбит кого - в покое не оставит, будет публично раздевать перед всем миром (интеллектуально, конечно). Правда, и уважали за знания и незашоренность взглядов. Уж не знаю какими судьбами, но я оказалась в числе тех, к кому Ш. отнеслась благосклонно, хотя и это навевало трепет ("минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь", знаете ли). Ну, это лирика. А если по делу, то занятия она вела просто интересно, ставила нетривиальные задачи, приводила примеры из современности, заставляла по-новому взглянуть на ставшие расхожими положения м-л философии. Совершенно не была начетчицей, а посему отстояла меня на экзамене перед проф. Голдентрихтом, которому я что-то там не смогла точно процитировать.
Итак, если подводить краткий итог моих мемуаров, то получится следующее. Преподавание общ. наук было в целом довольно добротным. Нас учили по первоисточникам, побуждали адекватно выражать свои мысли, отстаивать мнение, анализировать реальность, расширять кругозор. Большинство преподавателей пользовались нашим уважением, дураков и упертых до посинения среди них практически не встречалось. Диссидентство даже на нашем аполитичном ф-те было явлением маргинальным и в него больше играли, чем его разделяли. Иронизировать по поводу СЭДов было модно, но не более того. Гораздо больше критики приходилось на формальные организации (студком, профком, партком), но это уже другой сюжет.
Кончаю, страшно перечесть: многовато личного. Не обессудьте - мемуары они мемуары и есть.
От Антонов
К Администрация (Добрыня) (14.08.2003 15:25:05)
Дата 29.08.2003 14:32:06

Re: Мешок: личный...

Прежде чем приступить к воспоминаниям о преподавании общественных дисциплин, считаю необходимым вычленить кое-что сопутствующее.
Надеюсь, всем очевидно, что даже хорошие семена не взойдут на не подготовленном поле или голых камнях. Но и на плодородном, подготовленном поле, если его не засадить нужными семенами, вырастет только бурьян. Может быть и третий вариант – и земля плодородная и обработанная, и семена – первосортные, только вот нет в почве какого-нибудь микроэлемента (или наоборот – есть) и на поле вообще ничего не растет. Эти же рассуждения относятся и к преподаванию и усвоению общественных дисциплин.
Прежде всего необходимо уточнить то, что мои воспоминания относятся к школе, точнее двум, находившихся в небольшом уральском промышленном городке - детище первой пятилетке, в который во время войны было эвакуировано еще несколько предприятий. Население – пестрое по национальному составу: русские, казанские татары, немцы и прочие национальности многонациональной страны. Отличительная особенность этого городка, отличающая его от многих сотен аналогичных городков, это то, что он располагался в одном часе езды на электричке от большого индустриально-культурного центра.
Мое становление как личности прошло в окружении не очень грамотных (формально) людей, у которых я просто не мог получить ответа на большинство своих «нежизненных» вопросов. Это даже выработало нехорошую привычку вообще никому не задавать никаких вопросов (естественно, кроме себя), чтобы не ставить человека в неловкое (беспомощное) положение. Поэтому ответы на ВСЕ вопросы необходимо было мне искать самостоятельно.
Следующий существенный элемент в восприятии общественных дисциплин заключался в следующем. К 14 годам я фактически прочитал весь свой теперешний запас произведений художественной литературы – читал запоем и, главное, очень рано выучился быстрочтению. Для примера, уже будучи студентом, во время сессии, вместо того чтобы готовится к экзамену, за 36 часов перечитал в третий раз «Войну и мир» - четыре тома. Первый же раз я ее одолел в 11-12 лет. Читал я бессистемно, по какому-то наитию. Во-первых, у соседки, с необычной фамилией Граф (к своему стыду и сожалению забыл ее имя-отчество), была редкостная библиотека, другой такой личной библиотеки по количеству книг я до этого не видел. Эта УМНАЯ и ДОБРЕЙШАЯ женщина зазывала меня к себе в гости и позволяла мне брать любую на выбор книгу. Во-вторых, библиотекарши почему-то не спрашивали у меня «Ты в каком классе, мальчик? Для третьего – только на этой полке!» и позволяли брать ВСЕ.
Вспоминая преподавание и школьных преподавателей главной общественной дисциплины – истории (всемирной и отечественной), могу сказать следующее. Все мои преподаватели истории любили свой предмет, подчас до самозабвения. Так первая (в пятом классе) преподавательница истории, Лилия Николаевна, похоже, только что закончила университет, была страстно (другое слово для выражения ее чувств не подходит) влюблена в археологию. И при этом с такой страстью преподносила нам те разделы древней истории, которые были связаны с археологией, что сумела и меня зажечь – где-то в течение трех лет после этого я хотел быть археологом – находил и читал книги по археологии и древней истории. [Через год Л.Н. оставила школу и ушла в археологи.] Однако затем меня одолели другие страсти, но огонь, зажженный Лилией Николаевной, до сих пор меня согревает. Если мне и в настоящее время попадаются статьи по археологии в каком-нибудь общенаучном журнале типа «Природы», то читаю обязательно. Наверное от того, что и мои преподаватели истории любили свой предмет, то и ученики в той или иной степени этой любовью заряжались. Объем представляемого материала и его интерпретация от учебника не отличались – дополнительных занятий и кружков не было. Но сейчас по прошествии времени могу оценить: объем материала и его структура были достаточны для формирования ЦЕЛОСТНОГО мировосприятия в его историческом аспекте. Чтобы этот вывод был не голословным, в качестве примера приведу отрицательный. Объем учебных часов, выделяемых в школе на изучение химии, не дает целостности, некоторой первоначальной законченности восприятия предмета химии. Не хватает этого объема в школах и сейчас – сужу об этом как по своим детям, так и по тем, с кем приходилось репетиторствовать. Химия, как наука, для меня превратилась в целостный предмет только после того, как в некоторой части я стал заниматься ее прикладным применением и самообразованием. Школа плюс институт (нехимической специальности) целостности сформировать не успели.
Недостаток школьного курса всемирной истории был в его «европоцентричности», т.е. объем сведений, связанных с Европой, был с явным перекосом. Кроме идеологической подоплеки здесь была и чисто физическая – объем исторической литературы европейской несоизмеримо больше по сравнению с другими культурами и цивилизациями. Я в школе компенсировал этот перекос (голод) чтением доступных мне книг по истории Китая, Японии, исламского мира. Но в отличие от С.Г., я не считаю этот перекос причиной еврофильства русской советской интеллигенции – объем курса отечественной истории больше, но русофилов - меньшинство.
В моем личном восприятии излагаемого и заучиваемого материала по «общественным наукам» был один момент, отличный от других. У меня был товарищ, старше меня на 6 лет. И у него остались учебники, по которым учился он: других авторов, с другой структурой содержания. И уже перед началом учебного года предстоящий курс обучения я уже представлял по этим старым учебникам – история, география и прочие общественные дисциплины – это не учебники по дифференциальному и интегральному исчислению или термодинамике – их можно одолеть между делом и за месяц. Поэтому с самого начала изучения у меня уже было в некоторое части альтернативное, правда пока заемное, мнение.
Далее, окружение мое было, хотя и формально не очень грамотно, зато «грамотность» в отношении реалий жизни и жизненного опыта была такова, что я смог ее превзойти только где-то только после тридцати лет жизни. Это мое окружение – родственники, знакомые, соседи, родители приятелей, чрезвычайно высоко ставя вообще образованность (будучи сами по объективным причинам недостаточно формально образованы) среди личностных качеств человека вообще, о книжных знаниях отзывались как о чем-то вторичном-третичном, очень приблизительно отражающих реальную жизнь. Назвать их диссидентами – сильнейшее преувеличение, но отношение к реальностям жизни было критическим. Так моя бабушка Мария Игнатьевна, всю жизнь писавшая без единого знака препинания и заглавных букв, но любившая читать и прочитавшая уйму церковных книг, нещадно костерила Хрущева, называя его дурачком (в смысле больного на голову). Кроме этого эпитета конечно была обоснованная «конструктивная» критика, положения которой в дальнейшем подтвердила жизненная практика. Однако ничего близкого к такой характеристики по отношению к Сталину или Брежневу (на Брежнева у нее пришлось только десять лет жизни) и похожего не было. Вспомнилась случайная встреча в поезде (с четырнадцати лет любил путешествовать в общих вагонах по стране). Попутчик, мужик-работяга из г.Асбеста, костерил «в хвост и гриву» Хрущева и называл в качестве образца хозяйственного руководителя Л.М.Кагановича, после опалы 57 года ставшего директором асбестового комбината. Такие встречи очень сильно приземляют «книжную мудрость». Это только я недавно узнал, что директором этого комбината Каганович был всего год. Это как же надо было этому большевику, попавшему в опалу, всего за ОДИН год повернуть дело на комбинате, если и через шесть лет его добрым словом вспоминали.
В это время мне попался «Краткий курс», который я прочитал. Только после я узнал, что такой метод изложения, как в «Кратком курсе», называется конспективным. К сожалению основная масса людей, называющих себя интеллигентами, до сих пор этого не поняла.
Некоторую шизоидность ситуации - «разрыв идеальных книжных положений и реалий жизни» я преодолел быстро. Это только потом я узнал, что мое преодоление формулировалось как «критерием истины является практика», или используя другое положение – «первичность материи». Многовариантное осмысливание (проигрывание ситуаций с учетом различных факторов – материальных, исторических, культурных, психологических и т.д.) часто убеждали меня в том, что по другому пути развитие исторических событий и произойти не могло, либо даже я иногда находил некоторое нетривиальное объяснение некоторым «загадочным» фактам отечественной истории. Эта многовариантность проигрывалась применительно к некоемому моему ЛИЧНОМУ идеальному образцу – эталону, историческими примерами которого могут являться «Утопия» Т.Мора или «Город Солнца» Кампанеллы. Так, например, решив разобраться в причинах действительного развития событий, связанных со «Стоянием на Угре» 1480 года, взял у бабушки книгу (с ятями), описывающую это событие. Вывод этой книги – хан Ахмат бежал по промыслу божьему, как результат богобоязненности и боголюбивости русских христиан и совершения ими молебствований и крестных ходов. Мой же вывод – причины бегства воинства Ахмата те же, по каким бежал Наполеон из Москвы. (Если соберусь с духом, попробую опубликовать свои выкладки). Именно в это же время у меня сформировалось жизненное профессиональное кредо-лозунг «Из каждого БЕЗВЫХОДНОГО положения есть не менее ДВУХ приемлемых выходов».
Такой образец-эталон, я думаю, является необходимым элементом мыслительной деятельности, но, к сожалению, в качестве такого эталона обычно выступают реальные, но идеализированные, культуры. Для ближайшего исторического времени таковыми были германо-, франко-, англо-, америко- и прочие «фильства», которые послужили одним из таранов интеллигенции, сокрушивший Советский Союз. Есть еще вариант пособников-разрушителей - русо-«филы», эталоном для которых является некое идеализируемое прошлое, но со значительной частью из них можно найти общий язык и договориться.
Немаловажным фактором в преподавании общественных дисциплин в школе, где я учился, было то, что определение «трудовая политехническая общеобразовательная» было не пустым звуком. За время обучения в школе меня и моих товарищей познакомили с практически всем циклом металлургического производства – добычей руды и угля (даже спускался в шахту), выжига кокса, получения агломерата, доменным и мартеновским процессами, прокаткой. Я видел, как бурят нефтяные скважины и перегоняют нефть на бензин и т.д.; как делают бумагу, в т.ч. числе для денег и документов; сплавляют лес и ремонтируют пароходы; видел, чем отличается электромашиностроительное производство от просто машиностроительного; как делают стеклянные елочные игрушки и из воздуха добывают кислород и много того, что сразу и не вспомнишь. Сейчас даже не могу и представить, кто же из учителей-предметников все эти экскурсии на реальные производства организовывал.
Далее, я считаю мне повезло, так как был некий эксперимент в школе по соединению обучения с производственной практикой – один день в неделю мы ходили на завод и не просто ходили, а работали: летом же целый месяц по программе, а второй – по желанию, т.к. рабочие уходили в отпуск и их надо было подменить. За эти два месяца платили зарплату – мне, как слесарю-наладчику, по 70 рублей в месяц. По теперешней покупательной способности это будет тысяч 6-7.
В школе был такой предмет – Конституция СССР. Так вот преподаватель, уж и не помну кто, организовал посещение суда. Мы присутствовали на двух судебных заседаниях – одно по гражданскому, другое – по уголовному делам. Эта «судебная практика» в школе дала четкое представление: суд - это соревнование параграфов. В последующем моя «судебная» практика меня не только в этом представлении утвердила, но и оно помогло лично мне в последующем добиваться реализации в суде своих прав.
Несмотря на то, что в школе не было предмета, который бы назывался «Эстетическое воспитание» или как-то аналогично, школьные преподаватели приобщали (и приобщили!) меня, хулиганистого «уличного» мальчишку, к восприятию и любви балета и оперы (ни один из них не был ни балето-, ни оперо- маном), русскому и общемировому художественному наследию. Так что история с пастухом на целине, рассказанная С.Г. Кара-Мурзой в «Совок» вспоминает», можно сказать определенно – типичная история в советской школе послевоенного (до 70-х годов) периода.
Другая школьная общественная дисциплина – «Русская литература», было что-то ужасное. Во-первых, эта дисциплина должна была бы называться литературоведением (явный подмен терминологии); во-вторых – сама методика и структура преподавания фактически была направлена на формирование отвращения к Великой Литературе. Как-то так получилось что к моменту, когда в школе «проходили» «Евгения Онегина», я еще не успел его прочитать раньше. «Положительные» и «отрицательные» «образы» вызвали такое стойкое неприятие, что смог его преодолеть и ВПЕРВЫЕ прочитать и насладиться «Евгением Онегиным» только лет через двадцать. А сочинения по «типичным образам» писались и были получены положительные оценки. «Войну и мир» повторно прочитал, когда «проходили» Толстого. Второе восприятие романа было ужасное, другое слово подобрать трудно. Только студентом при третьем прочтении уничтожил этот запрограммированный школьный «негатив» - отторжение. Мое объяснение (пока гипотеза) с таким преподаванием литературы в школе следующее. Когда в конце 20-х «прихлопнули» РАПП, его функционеры естественно не пошли «землю копать», а пристроились. И пристроились в литературоведении и ее школьном изложении. Если моя гипотеза не верна, пусть историки-копатели этого исторического факта поправят. Но уж очень школьный курс «лит-ры» отвечал духу и «букве» «творческого процесса» этой ассоциации. При этом я считаю: тот образ-урод «исторического процессы и его движущих сил», сформированный у большей части выпускников советской СРЕДНЕЙ школы, идет не от преподавания истории, а от преподавания литературы. Это и физически объяснимо – объем часов на «литературу» был соизмерим с объемом часов на преподавание истории. А если добавить к этому время на писание «литературных опусов» - сочинений, то получается существенное превышение. Для обоснования последнего тезиса есть личные наблюдения – выпускники техникумов, в которых время на «литературные опыты» было минимизировано, имеют существенно менее деформированное мировосприятие.
Среди воспоминаний на форуме почему-то никто не вспомнил о своих впечатления о другой важной общественной дисциплины – географии, в частности, экономической. Если история производит «привязку» личности ко времени, то география ее «привязывает» к пространству.
Так вот с преподавателями географии мне не повезло. География – это наверное единственный предмет, который существует и может существовать только в динамике, и такое было не только до конца 19 века, но и в современности. «Была гора Высокая, стала яма глубокая». Но мои школьные преподаватели географии остановились в ее фактологии и интерпретации на уровне времени своего педвузовского курса. А мне эта дисциплина была интересна, и при том в ее современном, настоящем существовании. Вот на этой «базе» и возник личностный конфликт между мной - школьником и «географичкой». Чтобы получать у нее положительные оценки я должен был знать материал почти абсолютно точно и многообъемно, что, в общем-то, мне и удавалось. При этом необходимо было знать не только школьный курс, но и значительно шире и глубже, так как, несмотря на свою закостенелость, «мой оппонент» стремился меня «срезать» именно на знании современного положения в географии хозяйства и его показателей. Так что эта «война» сыграла очень положительную роль в моем воспитании. И это смогло произойти только потому, что школьный курс географии, в том числе географии хозяйства, был цельной законченной дисциплиной, пусть и «школярской».
Типовой (инженерный) институтский курс общественных дисциплин оставил о себе разные воспоминания.
Лекции по истории КПСС читал бывший делегат Третьего съезда ВЛКСМ З-ко. Человек очень жесткий в своих жизненных оценках, сформировавшийся по принципу строчки из В.В.Маяковского – «…мы идет, зажатые железной клятвой, за нее на крест и пулею чешите…». Как и во всех ВУЗах, это был фактически «Краткий курс», только сильно разбавленный «водой». Однако «личный момент» все же оказался для меня очень поучительным. Рассказывая о Третьем съезде, З-ко смог рассказать об атмосфере съезда, настрое его делегатов, о том, какой ПЕРЕВОРОТ в умонастроениях большинства делегатов произвело выступление Ленина. Воспроизвожу некоторые СВОИ заметки по его рассказу и осмысливания "Задачи союзов молодежи" на эту тему.
«… В.И. прибыл на съезд, когда он уже вовсю работал: был сделан отчетный доклад и происходили прения. Основное настрой выступлений был такой: «Даешь мировую революцию!» и «Вперед, с шашкой наголо, по всем румбам!». Т.е. фактически настрой делегатов был троцкистским. В.И. пришел в ужас от таких выступлений. Его состояние было похоже на то, которое испытал Энгельс за тридцать лет до этого, когда не задолго до своей смерти решил познакомиться с тем, как преподносится экономическое учение Маркса английским пролетариям в одном из рабочих клубов Лондона. Наиболее адекватный русский перевод высказываний Энгельса – «чистейшая поповщина». В начале съезда идеолог и организатор такого политического течения, как большевизм, столкнулся с тем, что формальное будущее республики Советов – ее коммунистическая молодежь, провозглашает лозунги его политического оппонента – троцкизма, с которым В.И. фактически боролся уже два десятка лет. По рассказам З-ко выступление В.И. несколько (непринципиально) отличалось от впоследствии опубликованной брошюры «Задачи союзов молодежи». Фактически эта брошюра выполняла роль политического завещания, обращенного к будущему. При этом ключевые положение «Задач» принципиально, на мой взгляд, отличались от пропагандистских установок агитпропа. Основных положений четыре:
1. Неспособность пролетариата построить будущее – он может только разрушить старое.
2. Построение будущего – задача и цель коммунистической молодежи.
3. Будущее может быть построено только на базе усвоения памятью ВСЕГО богатства, накопленного человечеством.
4. Учение должно быть неразрывно связано с практикой – практикой построения коммунистического общества.
Как фактически далеко это от опошленного «Учиться! Учиться! Учиться!» ...»
Процесс конспектирования первоисточников был аналогичен конспектированию у Ст. Покровского. Раскрыв том ПСС в случайном месте, начинал читать и ЗАВОРОЖЕННЫЙ развитием мысли гения забывал о том, что же надо законспектировать, и читал все подряд. И только когда до закрытия библиотеки оставался примерно час, спохватывался и находил нужное произведение и составлял небольшой конспект – на семинарах «семинарист» проверял наличие конспектов первоисточников. Считаю, что это было методологически правильно, т.к. позволяло научить работать с первоисточником. Завораживающее захватывающее действие текстов В.И.Ленина я объясняю «естественностью», «физичностью» моего мышления.
Лекции по философии читали и вели семинары личности очень даже посредственные. Именно на них я убедился окончательно в том, что философ – это не профессия, это состояние души и ума. Учебник философии, рекомендованный лектором и взятый в институтской библиотеке, раскрыл только первый и последний раз – настолько серо и скучно все излагалось. Но «Антидюринг» и особенно «Диалектика природы» и «Происхождение семьи, частой собственности и государства» читались как занимательный роман. Из этого могу сделать вывод: у «Коммунистического манифеста» хотя и два автора, но ПИСАЛ его Энгельс.
Лекции по политэкономии читали и вели такие же серые типы, как и философию. Однако смог уже тогда сделать вывод, что все политэкономическое учение Маркса можно было бы изложить в объеме тоненькой брошюрки, хорошо понимаемой «технарем», и не разводить всю эту тягомотину на два семестра. А учебника политэкономии, наученного опытом с философией, так и не раскрыл ни разу. Читать же «Капитал» подряд было невозможно – настолько «древнекаменная» логика у Маркса, как будто ориентировался на восприятие и понимание круглых идиотов. Хорошо, что кто-то уже поработал и на протяжении всего первого тома были подчеркивания ключевых мест. Так что «Капитал» я фактически перелистал. Однако, учитывая свой навык скорочтения, могу подтвердить – подчеркивания были сделаны в ключевых местах. Только на днях узнал, что и при Марксе был сделан такой «дайджест», отредактированный им самим. Месяц назад этот «дайджест» стала печатать «Экономическая (и философская) газета».
Последний курс общественных наук, называемый почему-то «Научным коммунизмом», запомнился мне своими семинарами. Их вела уже пожилая женщина, бывшая фронтовичка. В послевоенные годы была ректором пединститута, кажется на Сахалине. Семинары ее отличались большой свободой дискуссий, даже в чем-то похожих на метод «мозгового штурма». С ее слов, что-то похожее практиковалось в это время в физтехе, по крайней мере так рассказывал ей ее коллега-приятель, бывший в восторге от студентов физтеха. У гуманитариев-«профессионалов» в МГУ подобного обсуждения и ярких, запоминающихся дискуссий на своих семинарах он не встречал. Некоторые свои личные философские установки и находки мной были сделаны на этих семинарах.

А теперь о качестве программы общественных наук в школе и институте и ее преподавании. Так как задачей всякой настоящей науки, и знания вообще, является ПРОГНОЗ, то по величине совпадения прогноза и реальности можно судить о качестве, как самой научной модели, так и ее применения.
Когда в 1962 году начался Карибский кризис (мне было шестнадцать лет), то по рутинной программе, очевидно называемой «Формирование навыков работы учащихся с газетным материалом и первоисточникам», мной была подготовлена политинформация, а реально лекция на полчаса, которую я сначала «прочитал» для своих одноклассников, а затем в течение двух напряженных, в ожидании начала войны, месяцев фактически для всей школы, включая всех преподавателей. Именно преподаватели задавали наиболее «каверзные» вопросы – по причинам и прогнозу развития событий, в т.ч. и военно-техническим, как-то организации морской блокады и высадки американского десанта. Мои прогнозы оправдались. Через несколько месяцев после Кубы началась «заварушка» в Панаме и мне пришлось опять «отдуваться». Мой прогноз – второй Кубы не будет, как видите, оправдался. На базе школьных знаний уже зимой 68 года я почувствовал нарастающую политическую угрозу в Чехословакии. А ведь это было установлено в богом забытых местах, «диких степях Забайкалья», в условиях крайней ограниченности получения информации, и не только в данный момент, но и непрерывно на протяжении трех предшествующих лет. Прогноз о введении войск (для предотвращения повторения венгерских событий 56 года – когда погибло несколько ребят из нашего города) был сделан, в том числе, и в «поле» искаженной, деформированной информации, над внедрением которой в «массы» в этом направлении работали такие «корифеи», как А.Яковлев и Д.Волкогонов.
Чтобы не возвращаться к этой теме, приведу еще три примера – более поздних.
В 86 году тогда еще «первый» Свердловского обкома Ельцин появился на телеэкране со «своей озабоченностью положением на общественном транспорте в г. Свердловске». Алгоритм своих рассуждений приводить не буду. Но средняя скорость перемещения (время, затрачиваемое на перемещение из точки А в точку Б) в Свердловске 20 км/час, в Москве – 20 км/час, в Ленинграде – 20 км/час; в Туле, Калуге, Сосновом Бору – 10 км/час; в сельской или дачной местности – 6 км/час. Эти величины лично мной неоднократно измерялись, т.к. приезжая в командировки (в несколько мест) надо было планировать свое время. По литературным источникам - в Нью-Йорке 13 км/час. Какой же вывод из этой «озабоченности»? Человек а) совершенно не знает объект, которым якобы управляет; или б) проходимец – карьерист. Но так как мне была известна история с Ипатьевским домом (старики мои жили тогда в Свердловске), то можно было уже провести некий «пучок линий», для селекции которых необходима была третья точка. Третьей точкой было «покаяние» на съезде. От «пучка» осталась одна линия, направление перемещения которой в будущее можно было прогнозировать уже очень определенно.
14 июня 1991 года после годичной разлуки встретились две сестры (из них одна – моя мать) и первая радость была не от встречи, а то, что они обе 12-го проголосовали за Ельцина и он победил! На мою бурную реакцию и слова о том, что уже через ПОЛГОДА они обе пожалеют от этом своем выборе, обе сестры отреагировали пренебрежением. Мы разругались и разбежались. Прогноз мой сбылся с точностью почти до нескольких дней. И при каждой последующей встрече с теткой (и матерью тоже) любой разговор в конце концов сводился к одному – как исправить содеянное. Даже последняя наша беседа, за сутки до ее смерти, свелась к разговору о высшем, горнем.
Весной 92 года пикетирование перед зданием администрации. Из этой конторы вышла группа его новоиспеченных сотрудников и стала нас – глупцов, не понимающих своего и НАРОДНОГО! счастья, уговаривать и рисовать радужные перспективы счастливого будущего. Среди группы уговаривающих была одна «демократическая» дама, которую я знал еще по совместному обучению. Школьница-отличница и общественница, удостоившаяся путевки в «Артек», обладательница «красного» диплома, сотрудница НИИ, а затем перед перестройкой, секретарь его ПАРТбюро (подробности расставания с КПСС мне неизвестны) уговаривала нас таким образом: «Через 20 лет мы все будем жить в коттеджах». Мой ответ (прогноз): «В результате реализации ваших идейных установок и правления через двадцать лет коттеджей не будет, а будет новая Колумбия». Необходимо учесть то, что мой прогноз был сделан. когда не было еще ни Чечни, ни килеров, ни взрывов, ни газово-зрелищных мероприятий, ни похищений с целью выкупа, ни нарко- торговли и трафика и прочих отличительных (от Бразилии, Мексики, Венесуэлы и т.д.) черт Колумбии. Осталось меньше девяти лет до срока. Ее прогноз исполнился примерно на 1/300, до исполнения моего прогноза не хватает пока только «красных партизан».
И последний прогноз. Не имея доступа к ведомственным и корпоративным потокам финансово-экономической информации (я инженер КБ) и используя общедоступные источники информации – курсы валют, объемы ее продаж, котировки акции, уровень задолженности и т.д., в начале 98 (еще до отставки Черномырдина) я почувствовал, что назревает в ближайшее время экономический кризис. Лично у меня особых накоплений не было (только н-ая сумма в долларах), услугами банков не пользовался, поэтому личных действий предпринять и не мог и не стремился. Но что-то делать все же было необходимо. Поэтому всех коллег, знакомых, у которых могли быть какие-то накопления в банках, стал предупреждать – в самое ближайшее время будет нечто (которое потом обозвали дефолтом), не хочешь потерять свои гроши – подсуетись, изыми вклад. Два человека не поверили и потеряли. Есть интересный психологический момент – прогнозу какой-то Глобы, которую никто в глаза не видел, верят, а человеку, которого лично знают – нет.
И в заключение хочу сказать следующее. Советская школа по своему принципиальному содержанию – объему знаний и их методике преподавания является выдающимся достижением русской советской культуры. Впервые фундаментальное значение этого факта осознали американцы в 1957 году (запуск спутника), второй фундаментальный факт, который к сожалению еще основная масса народа не осознала, состоит в том, что на базе массовой подготовки во всех советских школах, особенно в послевоенное время, был сформирован человеческий потенциал, который позволил СССР выйти на самые передовые позиции научно-технического прогресса. Объективное доказательство – количество заявок и выданных свидетельств на изобретения и открытия (их авторы – выпускники средних школ 50-60 годов) в СССР к концу 70-х годов.
В начале 90-х годов в Магнитогорском пединституте проводилось тестирование первокурсников американскими исследователями по американской методике. Вывод же такой. Уровень образованности даже у выпускников сельских школ СССР (среди тестируемых первокурсников 2/3 из сел) выше, чем у аналогичной категории студентов американских колледжей. Именно поэтому и затеяна реформа русско-советской школы.
От IGA
К Антонов (29.08.2003 14:32:06)
Дата 29.08.2003 20:41:13

Re: Мешок:_личный...

Антонов wrote:

> Чтобы не возвращаться к этой теме, приведу еще три примера . более поздних.
> В 86 году тогда еще <первый> Свердловского обкома Ельцин появился на телеэкране со <своей озабоченностью положением на общественном транспорте в г. Свердловске>. Алгоритм своих рассуждений приводить не буду. Но средняя скорость перемещения (время, затрачиваемое на перемещение из точки А в точку Б) в Свердловске 20 км/час, в Москве . 20 км/час, в Ленинграде . 20 км/час; в Туле, Калуге, Сосновом Бору . 10 км/час; в сельской или дачной местности . 6 км/час. Эти величины лично мной неоднократно измерялись, т.к. приезжая в командировки (в несколько мест) надо было планировать свое время. По литературным источникам - в Нью-Йорке 13 км/час. Какой же вывод из этой <озабоченности>? Человек а) совершенно не знает объект, которым якобы управляет; или б) проходимец . карьерист. Но так как мне была известна история с Ипатьевским домом (старики мои жили тогда в Свердловске), то можно было уже провести некий <пучок линий>, для селекции которых необходима была третья точка. Третьей точкой
 было <покаяние> на съезде. От <пучка> осталась одна линия, направление перемещения которой в будущее можно было прогнозировать уже очень определенно.

Честно говоря не понял канвы. Чем конкретно Ельцин "озаботился" ? Именно
[низкой] скоростью переджижения на ОТ в Свердловске, в то время как на
самом деле она была хороша ?
Ведь помимо _средней_ скорости существуют и другие показатели работы ОТ
- аварийность, давка в салоне, изношенность техники, экологическое ее
состояние, регулярность движения, наконец, среднее отклонение от
_средней_ скорости передвижения. Мало кому понравится если его _среднее_
время поездки на работу будет 30 минут, но иногда - 10 минут, а иногда 2
часа.

Или он имел ввиду просто отсутствие метро: "Уралмашевцы заслужили право
возвращаться домой с первомайской и октябрьской демонстраций на метро!"
? Но кажется, метро там вполне осмысленно (хотя и затратно):
<<<
Действующий участок метрополитена -- шесть станций, время в пути -- 15
минут. Если пользоваться наземным общественным транспортом, идущим по
тому же маршруту, дорога займет 40-50 минут. Доля метро в общегородских
перевозках составляет 3,6%.
<<<
http://www.rosbalt.ru/2002/12/17/78091.html


А вообще Ваши прогнозисткие навыки вызывают уважение.

От Антонов
К IGA (29.08.2003 20:41:13)
Дата 05.09.2003 16:14:18

Спасибо что прочитали!

В вашем посте типичный пример нелогичности.
Основное требование к транспорту - это доставка из пункта А в пункт Б за какое-то время. Все остальные сопутствующие элементы этого перемещения - вторичны. Если я привел среднюю скорость перемещения - это не техническая скорость, а время за которое я в среднем добирался из А в Б. Последний пример в 96 году. Вечером из района трампарка им. Фрунзе до ж/д вокзала (7 км) вышел от стариков без 20 мин 9. В 9 ч. я им звонил, что добался без приключений.
А то что наконец-то метро достроили, так это хорошо. Только что-то оно пустовато - не ездит народ валом-с с Уралмаша к цирку!
С уважением.
От Александр
К Антонов (05.09.2003 16:14:18)
Дата 06.09.2003 13:51:44

Кстати в Хьюстоне средняя скорость по городу на личном автомобиле

18 миль в час, или 28 км/ч из-за светофоров и ограничений скорости. Из общественного транспорта только автобусы. Стоят доллар. Ходят раз в полчаса-час. Из-за пересадок и остановок скорость передвижения в общественном транспорте наверняка не выше чем в российских городах. Скорее ниже. Гораздо.
От Pout
К Администрация (Добрыня) (14.08.2003 15:25:05)
Дата 18.08.2003 11:12:53

МГУ 1970+

Школа в рабочем поселке Подмосковья, конец 60х, предподаватель
обществ.дисциплин (история, обществоведение) как и другие,женщина в
возрасте,без специального образования. преподавала истово,крепко,в
рамках школьной программы,но передавала убежденность и в старом
стиле -набор основных положений. Чем-то мне напоминает Доживем до
понедельника, учителя по истории(те же годы). Осталось от этого
оч.хор.взаимное впечатление. После сдачи экзаменов напутствоала
меня,чтобы я занялся "общественными науками".но я уже был заточен на
МГУ-физфак, больше года готовился целевым образом,был яформировавшийся
интерес. Учительница была расстроена,когда я сказал,что уже заложился на
астро-физику.
Два-три года в универе. Приблизительно аналогичный школьному по
упертости преподаватель (история,потом политэк кап-зма - она же, потом
философия),но было "не до жиру" чтоб врубаться, обществ.дисциплины на
фоне довольно плотной и тяжелой учебы не воспринимались как нечто такое
же важное. Система - обязательный конспект лекций, указанных
"первоисточников" от и до, каждую неделю, много( в методичках по
философии- процентов 70 Ленин). Без конспектов сдавать было нельзя.
Учебники были преподами жестко определены (История КПСС- только такая
вот),но главное было предъявить конспекты( в том числе лекций, про
семинары уже не говорю). Потом узнал, что кафедра обществ.наук была не
только "жесткая". Спиркин это феномен тогдашней преподавательской
когорты.

На фоне этого "самородная" стихийная жизненная философия черпалась из
тогдашней супер-популярной фантастики с
оттенком цехового "сциентизма-технократизма". Претензии кафедры
преподавания обществ. наук были в том, что вот вы без нас(без наших ЦУ
основанных на ленинском "эмпириокритицизме") сути в своих черных дырах
все
равно не словите. Ваш Эйнштейн и Бор -казлы. Насаждение преподами "для
вашей же пользы - вам от нашего стола философского сознания"(диамата
марксизм-ленинизма прежде всего) спокойно блокировалось на уровне
рефлекса..
Утю-тю,эмпириокрицизьм.К нам,понимаешь,на физфак Лем приезжал(второй
курс)! вот это гуру! писяли кипятком когда живой гуру там чего-то в
кафедры читал (Лема тогда на физфаке "носили на руках". Издали его
программную " Сумму технологии", я купил . Впрочем, логику его ловили
слабо,а он как раз из неслабой краковско-львовской школы логики,как
потом оказалось). В общем, второкурсники мы были стихийно-цеховыми
сциентистами , не лазя в глубь, "и так там дальше все б-м ясно если
разгрести".
Философию преподавал маэстро Спиркин. И учебник рекомендованный был
Спиркин. Его сейчас переиздали, так что желающим наслаждаться можно.
Типа Мухин. Редкий но цельный шизо-диа-мат. Науч. коммунизм -какой-то
хмырь.
Госэкзамен по науч.коммунизму (отметка- в диплом!)-злобная месть
"кафедры"и хмырей зазнайкам-технократам. Ни одной пятерки,несколько
четверок на всю
группу. Выносы.
Старшие курсы. Нахлынула волна ТМЭФП МГУ, хотя я там был во
втором составе и далеко не с начала и не в активе.(Про ТМЭФП в архиве).
Помогло просто то, что блок в общаге был рядом с Кухней , где
собирались, проводили время,
перезнакамливались, готовили агитпроп со всего МГУ.Под влиянием
многичосоенных
контактов,прежде всего с латинами(студенты из ЛатАмерики),появлись
стихийно импульсы чего-то там разобраться . Латины были с "пылающего
континента" (Так тогда звали Лат.Америку.Куба,Чили, далее везде).
Бедные,гордые,себе на уме, берущие за душу живые обсуждения социализма.
Ощутимо вставала окрашенная латинским компонентом заря социализма . С
другой стороны - горел огнем Вьетнам. Весна 1972 -кампании вьетнамского
цикла, яростный агитпроп. Сухой остаток- антиамериканизм
ясный,осознанный, прочувствоанный и контуром на всю жизнь. Осень 1973 ,
когда мы уже шли к выпуску -первеоврот в Чили, поток и круговорот
десятков людей вокруг
этого, но уже было не до этого. А там молодые давали угля. Стихи с
Кухни, когда началась воорборьба против Пиночета. МИР - это чилийская
организация воор.сопротивления. "Я и сам теперь наверно стал миристом\
И к борьбе любыми средствами готов\Называй меня хоть левым уклонистом\Я
левее самых левых леваков"
Параллельно импульсы шли с других сторон (но попрежнему не от
преподов, спиркиных, с 3 курса не помню их вообще). Тетка , у которой я
кормился и согревался,работала в АПН. Комплекты их агипропа для нас,
нашего - для них, интересненькие журналы. Главное,полные комплекты
(пачки) -Америка (ежемесчяно) у нас была вся, Англия тоже. Ну все уже
было видно на 20 лет вперед,куда они нас гнобят. Потреблялово ширялово.
Стойкая идиосинкразия к западоидам и их "обществу потребления"
благодаря плотному знакомству с ихним агитпропом на фоне
кубинского-чилийского.
С др.ст- "Искусство Кино" (я тогда раньше кино
увлекался, а кино было тогда в культуре почти как сейчас ТВ). Задним
числом вижу, что именно эти номера ИК меня сильно сориентировали,но это
отдельный сюжет. Духовная ситуация эпохи сменялась(это сейчас
видно).Тогда был переломный момент от 60х к 70м(1970плюс год другой) и
глубокие, яркие проф. дискуссии на
тему"что собственно происходит " с культурой и социумом. Опять же,
странно,но эти журналы несли уже почти достаточную постановку и
ориентацию (если подумать дальше -"цифр" полно было)по социологическим
вопросам на оч.хор.уровне . И искусствоведение наше было в элитарном
журнале таки ничего. Авторитеты осваивались те что надо ,правда в
осн.англы, а не франки -Фромм, Маклюэн, яркие цитаты из них. Про
масскульт (всякий Дж.Бонд - теорией этого дела по Маклюэну и Ко) и
многое
такое другое сориентировали мой почти профессиональный интерес.
Масскульт.
"Мифы"(тогда модное словечко). Соцмасскульт.
Духовная ситуация. Шла такая неплохо и весьма правильно (но не
полностью
вглубь)отраженная волна "после революционных 60х"(общество спектакля,
зрелищность, молодежная рев.,сексуальная начиная с ББардо, прочее),но
не в
жизни, не в кино. а в журнале Искусство кино. Там же были споры "Кино и
НТР"(так тогда назывался новый этап развития страны) , социология по
сути. Про западное кино ,еще было про искусство контестации. "Бунтари",
молодежь, новый кинематограф. Годар и пр. Кстати, нынешние
гранды -Лукас,Спилберг начинали такими фильмами ,лучшими у них.
Бунтарскими. Кадр из фильма.Голая спина и на ней фломастером
"Человечество будет счастливо,когда последний бюрократ захлебнется в
крови последнего капиталиста" (Лукас, фантастика, еще до Звездныхх
войн). Еще очень хорош Линдсей Андерсон. Который Малькольма Макдауэлла
сделал."Если"."О счастливчик"."Больница Британия"
К тому чтоб хоть сколько-то интересоваться историей страны и русской
культуры (не КПСС) постепенно подтолкунли тоже сторонние события. В
изд-ве АПН (и дургих
специздательствах)например выходили отличные и необычные книги. "Особый
район Китая"(это Ю.Власов про отца), К.Симонова дневники, еще что-то.
(тогда Прогресс и пр.издвали много чего, да и вообще приобрести можно
было оч.много что "не ортодоксальное". Гелбрейт там,Швейцер) В буках
валялась тогда дешевая историческая ли-ра - только забирай. 20х,30-х
годов истор.книги,Тарле например, и дешево Купил толстенную Историю
М.Н.Покровского ("Русская история в сэатом очерке" Партиздат 1932с
предисловием Ленина). Отец посмотрел - ага,говорит, вот по ней-то я
учился , это был наш учебник(конец 20х).
А истории КПСС тогда переиздавали каждые несколько лдет заново,и каждая
следующая была все более бестолкуово-водянистой. Сначала выкинули
Сталина,потом Хруща,потом то что было при Хруще и т.д. Универская
История лежит , смотреть не на что. А тут - концепция.
Книги же вроде власовской ясно показывали,что современная история
никакого отношения к преподававшейся не имеет.
Еще эпизод - на старших курсах мы учились уже не в главном здании МГУ, а
в ГАИШ, и там обретались. Там был какой-то кружок любителей культуры,
наезжали культурели и художники-нонкорформисты ити их, Недбайло. Илья
Глазунов, тоже личность профетическая. Запомнились его лекции слабо, но
чего-то повлияли ,повеяло крамолой(генплан 35 года угробил-де Москву и
пр.). Иконами "физики" интересовались очень,но не по глазунову, а по
Раушенбаху. А визг глазуновых про"плешивого сифилитика вовочку,которого
мало повесить",до нас не доносился. Это они меж собой так разговаривали.

"По итогам" латинов и ТМЭФП актив стал искать и находить авторов
книг.которые обсуждали на тусовке. Там были подкованные люди,которые
ориентировались куда бечь. Латино-вед Кива Майданик. Георгий Водолазов.
Затем -Ильенков, Батищев.
Те же люди сорганизовали затем ильенковский семинар,который с 1974
длилися 4 года на психфаке. Это -семинары. На физтехе тогда же (зима
74)читал лекции Батищев. Это настоящая философия(без привязки к
марксизму-ленинизму и Марксу-Ленину вообще,они видимо так ставили дело.
Преподавать им было заказано, но мы их сами находили).
Генрих Степанович Батищев - проповедник по натуре, яркий пророческого
типа учитель. Он тогда увлекался восточной философией,но преподавал
свою,оригинальну,экзистенциальную и очень близкую жизни. Доходило и
прилеплялось к душе. А Ильенков - другое, культура истории философии.
На первом
занятии -устроил опрос,почему мы здесь и что за интересы. Сильно был
удивлен,обнгаружив мало психологов,на которых видимо рассчитывал. Тогда
я в опросе указал одну позицию своего интереса - масскульт. Мэтр
огорошил всех ,заставив конспектировать Декарта. Где его взять-то,что вы
нас грузите такими раритетами.... - Это ваше дело,где. Ищите
Полгода врастали в такую постановку, добывали, потом пошли Спиноза(это
сразу определил как мое)и "немцы"
Затем ,хоть в мистику не верю, случилось два кармических события. На
удице у м.нвослободской остановился у перехода,закурил, стою, полошла
бабка вида как странница. Внимательно посмотрела в глаза,решилась и
просительно говорит -вот милок не знаешь,куда мне идти,хочу книгу
продать...Достает. Короче,это был двухтомник Спинозы(раритет издания
1957г). У меня сперло дыхание,но не подал вида. Пять рублей говорю от
силы за старые такие книги тебе могут дать и не больше,вот я могу. Она
от радости подпрыгнула , но все же облизнув губы запросила было семь,
но у меня хватило наглости сделать вид что ухожу.
Через пару месяцев в букинистическом так же случайно напоролся на тоже
раитет 1958г,три тома Грамши . На Грамши вышел по следам
масскульта,писали наши тогда по-грамшистски про это дело,правильно.
А.Лебедев(недавно помер).
Ну и открыл,типа. Е мое...где ты был раньше.
И вперед
От Pokrovsky~stanislav
К Администрация (Добрыня) (14.08.2003 15:25:05)
Дата 16.08.2003 11:37:02

Re: Мешок: личный...

Мне крепко повезло со школами. Поступив в физмат школу-интернат, я моментально почувствовал резкую разницу в уровне ОБУЧЕНИЯ между обычной школой и интернатом. Обучение - акт взаимный. Самый лучший учитель не способен преподать предмет ученикам, которым это не нужно. И наоборот, когда ученики восприимчивы, результативен труд даже среднего преподавателя. Формальные программы с легкостью превращаются в интересные. Но в Киевской ФМШ происходило и несколько большее. С "Диалектикой природы" мы, только что поступившие 8-классники, должны были познакомиться по настоянию преподавателя ФИЗИКИ.
Сама физика нашему классу вообще не читалась. На лекционных часах мы обсуждали какие-то вопросы, связанные с постановкой экспериментальных задач, на семинарах вместо решения задачек - обсуждали результаты этих работ. Очень серьезный акцент делался на понимании взаимоотношения развития технических средств, промышленности и соответствующего продвижения в теории. Фактически мы занимались философией.
Жили мы в комнатах по 10-12 человек(к выпуску - 8-10). Ночью первые час-два превращались в диспуты на различные темы.
Существующая у моего сына проблема запоминания исторических дат, сколько помню, у меня не существовала. Даты и события ложились в контекст общей политико-экономической ситуации какой-нибудь Франции, Чехии, Речи Посполитой, горячо обсужденной в кругу одноклассников. Мы интенсивно вливали знания друг в друга. Спорили до хрипоты. Соответственно, не помню, чтобы приходилось судорожно запоминать параграфы учебника истории перед уроком - вдруг, мол, спросят. У меня из школы "4" по истории, но причина - яростные споры с недоброй памяти учительницей истории.
В МФТИ народ вынужденно конспектировал Ленина и Маркса с Энгельсом. Не знаю, как кому, но благодаря вынужденному конспектированию этих источников я открыл для себя Ленина. Читая много больше всякого рода статей и записок, размещенных в тех же томах. И это было просто интересно. На лекциях народ делал задания по английскому и другим предметам. Но в моей группе очень прилично вели семинары. На них было просто интересное обсуждение исторических, потом политэкономических проблем. Факт опасного замедления экономического развития СССР обсуждался на 2 курсе на семинарах по политэкономии - с подачи преподавателя. На базе его личного анализа обстановки.
В целом - биография у меня сложная. Первое поступление в вуз состоялось в 1976, а диплом получил в 1990. Философию я изучал - самодеятельно в период работы грузчиком, подсобным рабочим, трехмесячного периода невозможности устроиться на работу в 1985-86. С конспектированием. С приостановками для того, чтобы разобраться с какими-то темами проработкой журнального материала в библиотеках.
В целом в вузах экзамены по общественным предметам мне сдавать не приходилось - проставляли автоматом. По результатам обсуждения вопросов в дискуссиях, которые велись всегда. Скучного "вопрос"-"ответ" догматического изучения общественных наук я в высшей школе просто не обнаружил. И не понимал раздающихся ото всюду стонов по поводу общественных наук.
Застал изменившееся в конце 80-х преподавание научного коммунизма, ставшего предметом с другим названием(уже и не помню каким). Вполне достойным предметом. Только каким-то мелким, поверхностным. И чувствовалась определенная растерянность преподавателя, связанная с разрушением привычного курса.
С удовольствием поприсутствовал на лекциях Института философии РАН в период аспирантуры в 1993-96 г. На тех, на которые удавалось выбраться. Надо же было и работать. Очень приятное впечатление осталось от кандидатского экзамена по философии. До этого возникла определенная склока с ИФ при сдаче реферата - первый вариант у меня не приняли. Но второй, с более доказательными(стопка ксерокопий в приложениях) и еще более резкими заявлениями
на ту же, оспариваемую рецензентом тему - приняли.
*********************
Подозреваю, что общественные науки в нашей средней и высшей школе постигла участь ВСЕГО СОВЕТСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ. Право иметь образование было предоставлено всем, возможности - имелись. А вот желание учиться было не у многих. Огромная масса народу не училась, а получала дипломы. Я по сей день сталкиваюсь с инженерами, которые не имеют базовых знаний по основам обозначенной в дипломе специальности. Им было нужно еще и влезать в философские или иные общественнонаучные дебри! - Побойтесь бога.
А учиться было можно. Литература была доступна. В лежавших в самых захудалых библиотеках журналах по основным общественно-научным темам - шла достаточно жесткая полемика, которая довала серьезную пищу для мозгов.
Другое дело, что общественно-научные знания не были УТИЛИТАРНЫМИ. В непосредственно карьерном смысле. И их игнорировали.
А там, где аудитория была восприимчива к знанию, оно преподносилось под любым соусом - и очень неплохое. В моем общественно-научном образовании особое место занимают часы и даже минуты бесед и дискуссий с офицерами в армии: с командиром взвода(и преподавателем по специальности "Самолеты и двигатели"), замполитом роты(из технарей) - в учебке, заместителем командира полка по летной работе в штабе истребительного авиационного полка. С моим начальником на работе - главным метрологом "Львовстройматериалов". С командиром команды, выезжавшей на картошку - зав. лабом, доктором физ-мат наук.
Лучшие специалисты, с которыми меня сталкивала жизнь, - были одновременно и высоко эрудированы в общественных науках.
От Добрыня
К Администрация (Добрыня) (14.08.2003 15:25:05)
Дата 15.08.2003 12:29:11

Это был тихий ужас

Доброго времени суток!

Иных слов нет. Иначе, как идиотизмом и пустой формальностью всё это было трудно назвать - правда, было чёткое ощущение что лучше и дешевле для себя же на эту тему не вякать. Все, кто в моей жизни имел отношение к общественным наукам, имели стойкую репутацию полных баранов (видимо таковыми и являлись - делали себе карьеры, для чего зубрили догмы и становились жрецами). Соответсвенно, ничего эти бараны объяснить не могли - сыпали корявейшими головоломными изречениями (там, где можно было легко обойтись простым и понятным языком). От тезиса "свобода - осознанная необходимость" мне ломило зубы. Никакой стройности в их теориях я не видел - набор догм, излагаемых дураками, с которыми лучше не спорить во избежание порчи ими дальнейшей судьбы (все они как на подбор были злопамятными и имели влияние). Ощущение было - что всё это пустая формальность, вроде ходьбы строем, абсолютно ненужная в жизни. На обществоведов и философов до сих пор имею стойкий иммунитет. Никогда никто не приводил ни одного примера полезности философии и применимости её в жизни, практической или методологической (очевидно, что и сами не понимали) - а это серьёзнейшее упущение.

История преподавалась хорошо до истории средних веков. Дальше началась сплошная история крестьянских восстаний и бунтов горожан, а потом ещё и тягомотина с изучением корявых ленинских цитат (ну писал дедушка второпях - так вы причешите его торопливые высказывания до уровня нормального русского языка вместо их зубодробительного цитирования). Ну а к моменту поступления в институт (89) перестройка углУбилась и процесс пошёл, и нас избавили от капээсни (в отличие от некоторых несчастных факультетов) - но пытались мурыжить буржуйской философией, экзистенциализьмами всякими, но и на это дело все откровенно забили.

Мораль - рыба гниёт с головы. Те, кто должен был заниматься общественным просвещением, быть популяризаторами, вроде популяризаторов науки, сами себя не смогли просветить и поимели репутацию жрецов, напрочь дискредитировав своей дебильностью основы общества. Единственные, кого я встретил на пути из нормальных функционеров - это двое пионервожатых, из школы и лагеря. Эти всё объясняли понятно, доходчиво и интересно и после их объяснений накопившиеся противоречия исчезали и я ощущал, что живу в действительно хорошей и правильной стране. Жаль, что таких людей было мало - в отличие от тупых формалистов с ресурсом власти. Сейчас видно, как мощно на западе идёт популяризация и вдалбливание в обывателя основ их общества, через кино и рекламу, через манипуляции. У нас задача просвещения и пропаганды не была решена - её завалили невежды-исполнители.

На каждого Бжезинского найдётся Дзержинский.
От А. Решняк
К Добрыня (15.08.2003 12:29:11)
Дата 18.08.2003 20:55:09

У меня ужаса не было - были просто догмы.

>стройности в их теориях я не видел - набор догм, излагаемых дураками, с которыми лучше не спорить во избежание порчи ими дальнейшей судьбы

где дураками, а где обычными простыми людьми, которые говорили это зная что "шаг в сторону" чреват уже для их дальнейшей судьбы от как раз властных "баранов" из обл или горисполкома.

О нормальном изучении, исследовании - действительно можно только на кухне или на рыбалке подальше от ушей какого-нибудь человека типа "на всякий случай сообщаю..".

Да что говорить, даже сейчас люди толком не знают про марксизм, думаю что даже сам Маркс к своему труду относился более критически и скептически, чем его "популяризаторы".

С уважением, Александр Решняк.
От Добрыня
К А. Решняк (18.08.2003 20:55:09)
Дата 19.08.2003 12:37:52

Кстати, Горбач в своё время славился именно как человек, не читавший по бумажке

Доброго времени суток!

Что всеми приветствовалось - формализм в общественных идеях зашкаливал и был всем очень противен, в каком бы мёде этот дёготь не плавал.

На каждого Бжезинского найдётся Дзержинский.
От Александр
К Администрация (Добрыня) (14.08.2003 15:25:05)
Дата 15.08.2003 08:07:27

Марксизм в школе

В университете я учился с 1988 года и отношение к общественным наукам было плевое. Практически ничего. Поэтому больше о школе.

Казалось что что-то не то с орудиями труда. Мол как только они позволили создавать излишек сразу нашлись желающие его отнимать. Зачем обязательно отнимать у ближнего и если отнимать то почему отнимать только излишек, а не необходимое? Вывод рабства из прогресса средств производства я не понимал. Раздражал акцент на торговле и восстаниях. Никогда не понимал почему то и другое "локомотивы истории". Отец у меня был рьяный сталинист. Поэтому учебники истории я проверял на наличие упоминаний Сталина. В учебнике охватывающем период Великой Отечественной Сталин упоминался два раза. Было обидно.

Конспектировали и штудировали кое-что из Маркса и много из Ленина. Очень подробно разбирали что такое прибавочная стоимость. Рисовали полоску изображавшую непомерно длинный рабочий день и делили ее на две части сколько работник работает на себя и сколько на буржуя. Деление всегда казалось произвольным, да по-моему и объяснялось произволом капиталиста как монополиста средств производства. Однако вопрос о том на какие средства машины починять если все рабочему отдавать повисал в воздухе. "Государство - эксплуататор" хоть и следовало из диаграммы, но было чем-то вроде воздушного замка без прочного доказанного фундамента.

Разбирали трудовую теорию стоимости, потребительскую и меновую стоимость, мол воздух хоть и полезен, но ничего не стоит. Много ругались по поводу определения стоимости общественно необходимым временем. Всем было ясно что цена в магазине будет такая какую назначит государство, но об этом говорили мало. Больше пререкались по поводу изобретательства и повышения производительности труда. В то что наиболее прогрессивным строем является строй обеспечивающий наивысшую производительность труда верили, но не верили в то что социализм ее обеспечил. Отсюда однозначно следовал вывод что наши отсталые заводы нужно уничтожить и пустить буржуев с их технологиями. Не знаю как другим, а мне этот вывод был болезненен и обиден. Наши заводы я любил, этому и учили в более младших классах. Но против "науки" ничего возразить не мог. Я возмущался против уничтожения семьи и государства.

Из Ленина конспектировали "уроки московского восстания". Я долго не мог понять зачем мне знать что боевые пятерки с револьверами и гранатами по чердакам лучше баррикад. Зачем нас этому учат? Восставать? Против кого? Против своей страны? И зачем же она тогда нас самих учит против себя восставать? Конспектировали "развитие капитализма в России". Много муссировали "американский и прусский путь развития С/Х". Тут я никак не мог взять в толк почему колхозы и совхозы - не путь. С колхозами и совхозами был очень показательный случай - у одного однокласника спросили как большевикам следовало делить землю по работникам или по едокам, намекнув что первое эффективнее, а второе "по справедливости". Парень не знал как выбрать между эффективностью и справедливостью и сказал что нужно было создать колхозы. Его тут же уели, мол какие в 1917 колхозы. Колхозы после были, при коллективизации. Изучали "как нам организовать соревнование". Очень обидно было что к специалистам априори отношение как к прохвостам у каждого из которых должен стоять за спиной пролетарский надсмотрщик с пистолетом в затылок. Совершенно не очевидно было почему только пролетарий хочет чтобы завод работал, а инженер - нет. Что же за урод такой должен быть инженер чтобы вместо того чтобы все работало делать чтобы оно не работало?

На литературе задолбала революционность. Буквально все писатели были либо сами революционеры, либо "связаны с декабристами". Когда проходили "горе от ума" класный дурачок сказал о служанке "она хитрая, наверное она была связана с декабристами". Ни одного доброго слова не звучало о Русском государстве. Демонизированному русскому государству исподволь начинали сочувствовать. Повторять штампы типа "Россия - тюрьма народов" не хотелось. Да и непонятно было зачем нас в Союзе этому учат. Чтобы мы и про СССР думали что он "тюрьма народов"? Терпеть не мог Белинского. "Луч света в темном царстве" представлялся банальной развратницей.
От Лилия
К Администрация (Добрыня) (14.08.2003 15:25:05)
Дата 14.08.2003 22:01:50

Re: Мешок: личный...

У меня тоже осталось впечатление, что это понять нельзя, надо только запомнить. А запомнить ТАКОЕ - не получалось. История партии - сначала было интересно, Ленин, революция, ГОЭЛРО (была какая-то книжка полухудожественная, про шпионов и Гоэлро, с реальными персоналиями и каким-то сюжетом - класс!), а потом пошли съезд за съездом, решения партии - в жизнь, и было очень не интересно. Сталина как-то почти совсем не было, а были нудные пятилетки и их перевыполнения. Конспектировали какие-то работы. Подозреваю, что или совсем ничего не объясняли, или объясняли плохо. В работах было непонятно абсолютно все. После пары попыток разобраться в школе самой в работах Ленина, начала использовать конспекты моей старшей сестры, благо почерк был одинаковый. А конспекты сестры переписывались откуда-то мамой...
Потом пошли какие-то перемены, и вообще все общественные науки куда-то пропали, нам заранее раздали билеты в 10 классе и мы готовились каждый к своему вопросу... Помнится, на задание о политическом портрете Брежнева учительница притащила в школу кучу портретов Брежнева из разных газет и журналов. Над ней смеялись, но найти 10 отличий Брежнева от других деятелей не мог никто. Год это был 1988.
Да, были еще политинформации. В классе у нас интересовался политикой один мальчик, он их и делал - каждый вторник на 15 минут. Но это тоже было как-то все далеко и неинтересно. Мы были уверены, что у нас сильная страна, и не интересовались делами Анголы и Вьетнама... Нас учили, что люди везде одинаковы, только правительства разные, и поэтому в каких-то серьезных внешних врагов совсем не верилось. Не верилось, что между странами идут постоянные разборки, как в песочнице - цинизма не хватало, чтоб какие-то корыстные интересы за всеми предполагать... Да, был еще Чернышевский на уроках литературы. Как литература, не воспринимался совершенно, а 4й сон Веры Павловны по нудности был очень похож... Не знаю на что был похож, но в такое будущее не хотелось.

Потом университет. По Истории партии был огромный и нудный учебник, и был зачет за посещения лекций. Тетушка Белова вела, как сейчас помню. Я не знаю, как я получила зачет, по-моему, меня с кем-то спутали. Из учебника не запомнилось ничего. Пыталась разобраться как-то с базисом и надстройкой, и закрывала книгу с ощущением или полного личного идиотизма, или меня кто-то дурит... Там еще картинок не было совсем, а страница за страницей мелкого шрифта наводила страшную тоску.
Потом была история философии. Это было намного лучше. Почему-то древних философов понять было легко и было интересно. Потом, примерно с Кампанеллы, все опять стало тоскливо и непонятно. Зачет ставили за доклад, поэтому разбираться в дальнейшем философском наборе было необязательно.
А больше ничего не было. Помнится, очень хотелось историю отечественной науки - но такого курса не было.
От Фриц
К Администрация (Добрыня) (14.08.2003 15:25:05)
Дата 14.08.2003 19:57:22

Личный опыт.

Я помню, как всё начиналось :-). Довольно ярко.
В нашей глуши не всегда было легко купить учебники. Летом, после 7 класса, я увидел в деревне Шурала учебник обществоведения для 8 класса и купил его. Пока ждал автобуса, стал читать. Открыл посредине, ближе к началу, и читаю: "Вселенная бесконечна, ибо в противном случае за её границами находится бог. Вселенная существовала всегда, ибо в противном случае она была создана богом (и каррикатура "Не так-то просто раскрутить вселенную" - бородатый дедуля крутит ручку, которыми автомобили заводили до изобретения стартёра). Вселенная познаваема вся и полностью, ибо в противном случае в непознаваемой части таится бог". Я как раз недавно читал о теории большого взрыва - что мне было думать? О принципе неопределённости тоже слыхал. Но спрашивать учителя было нельзя - у меня и так репутация была плохая. И вообще - ни одного человека не было, с кем бы это обсудить.
Ещё там всякие смешные вещи были. Третий закон диалектики иллюстрировался на примере ракеты - мол, на ракету сила действует в одном направлении, а на продукты сгорания - в противоположном. Эта борьба противоположностей и есть причина движения ракеты.
Вероятно, нарочно такой учебник издали, как акт психологической войны. Александр вон до сих пор контуженным ходит :-).
Потом был институт. Сначала история КПСС. Её было трудно изучать: много фактов, логики нет. Для физиков непривычно. Ощущение напрасных усилий. Но поработал я, и сдал. Затем политэк. В первом семестре - капитализма. Довольно логичная система, легко понять. Во втором - социализма. Тут понять нельзя, только запомнить. И остался такой вопрос: почему? Может, дело не в науке, а в социализме? Потому политэк социализма нелеп, что сам социализм абсурден? Я не мог тогда ответить, да и не сформулировал вопрос в явном виде.
Затем была философия. История философии - ну, это не для нас, технарей. Затем диамат - он вызывал протест. Ведь это же явно не наука - тогда зачем притворяется наукой? И зачем он нужен? Да ещё и о важности диалектики говорят.
А истмат нам читал Семёнов Юрий Иванович. Отработанный курс, каждая фраза выверена. Строгая логика, всё осмысленно. Тогда я и убедился: нет, не блеф вся эта пропаганда марксизма. Есть за этим живая мысль.
А потом был научный коммунизм. На лекции я ходил, но ничего не понял. Думаю, смысла не было в этих лекциях.

Ну а самое главное началось потом, когда я сам стал думать. Перестройка, статьи всякие, разговоры с аспирантами и студентами. Сначала неуклюже пытался марксизм использовать, как те, кто о государстве-эксплуататоре рассуждал. Потом получше. Тут довелось ещё раз прослушать курс лекций Семёнова, реферат (это типа курсовой) пришлось сочинять. Потом этот реферат переделывать. Потом я постепенно стал врубаться в диалектику, тут Солженицын помог. И ещё тогда, в конце восьмидесятых, я выделил для себя рациональную часть марксизма. Ту, где он несомненно верен. Тогда многие стали отказываться от марксизма, и я поставил перед собой вопрос: а есть ли в марксизме то, что верно и действительно важно?
Вот и всё, советские времена кончились.
От VVV-Iva
К Администрация (Добрыня) (14.08.2003 15:25:05)
Дата 14.08.2003 17:18:56

Re: Мешок: личный...

Привет

Все это было на потоке. И достаточно формально.

Школа - некий вариант истории партии - конспектирования работ Ленина - иногда достаточно интересно, для меня работа "О лозунге "Вся власть советам"".
Маразм начался за нами - мы успели только Малую землю поизучать, последующие "поколения" изучали все творчество ЛИБ.

Институт - тут по разному. Если изучем серьезную науку - философию, да еще и преподаватель приличный - очень интересно и полезно, особенно если кто-то из интересующих товарищей может прояснить реальную борьбу в философии, тогда все становится легким для понимания и для препарирования под борьбу материализма-идеализма.

А вот история партии и истмат - это что-то. Либо комедия, либо трагедия. Производила впечатление слабо связанных между сосбой кусков, обрубков какой-то реальной жизни. вообще возникало подозрение, что Сталин что-то чужеродное марксизму-ленинизму, но это было "объяснено". "Объяснения" сослужили плохую службу в перестройку, когда стали доступны выдержки из ВИЛ ( Ерофеев, Солоухин).

Вообще, если было подходить серьезно к изучению общественных наук и всерьез их изучать, то вывод делался однозначный - не тот социализм(коммунизм) у нас ( в СССР) построили.


Владимир
От Никола
К VVV-Iva (14.08.2003 17:18:56)
Дата 15.08.2003 10:03:37

А мне, например, повезло с учителями

Согласен, что в школе преподование общественных наук больше было похоже на изложение учителями заученных догм без их понимания.
А понимать-то хотелось, ведь выводы делались глобальные. Хотелось общаться с теми, кто понимал почему именно такие выводы преподносятся ученикам как истина.
И здесь мне повезло. Ответы на свои вопросы я получал, слушая мальчишкой разговоры и споры, которые вели на кухне с одной стороны диссиденты социалистического направления, а с другой стороны полковники и генералы МВД и КГБ, которые этих первых в рабочее время отлавливали. Такая уж родня у меня подобралась. + соответствующая литературы, но только советская (тогдашний самиздат я читал уже после перестройки), ее только толковали по-разному.
От VVV-Iva
К Никола (15.08.2003 10:03:37)
Дата 16.08.2003 01:54:57

Re: А мне,...

Привет

Ну я на своих, вообще то, не жалуюсь. Что они могли давать в тех рамках, как должны - они давали.
А стоило чуть подумать - в антисоветчину впадаешь.
Основной проблемой преподавания было стремительное расхожнение идей и докружающей действительности.

Владимир