От Yuriy
К Yuriy
Дата 25.02.2003 22:47:34
Рубрики Россия-СССР; Манипуляция; Культура;

Вопрос в догонку.

Было ли хоть одно мало-мальски значительное произведение в истории литературы с 1917 по 1991 гг., которое бы не содержало в себе "зёрна" разложения? И если было, то какое?
От Никола
К Yuriy (25.02.2003 22:47:34)
Дата 26.02.2003 10:37:04

Начитавшись СГКМ сам задавался таким вопросом.

>Было ли хоть одно мало-мальски значительное произведение в истории литературы с 1917 по 1991 гг., которое бы не содержало в себе "зёрна" разложения? И если было, то какое?

Полагаю, СГКМ вряд ли нашел бы что-нибудь "антисоветское" в цикле про милиционера Анискина или в романе "И это все о нем" того же автора (фамилия автора, кажется, Липатов). + была еще книжка про майора Пронина.
Хотя IMHO было бы желание, и "зерна разложения" можно найти где угодно.
От Товарищ Рю
К Никола (26.02.2003 10:37:04)
Дата 26.02.2003 14:11:11

А между тем вы не замечаете...

>Полагаю, СГКМ вряд ли нашел бы что-нибудь "антисоветское" в цикле про милиционера Анискина или в романе "И это все о нем" того же автора (фамилия автора, кажется, Липатов). + была еще книжка про майора Пронина.

... что как раз в "Деревенском детективе" есть одна занятная сцена, когда Анискин учит уму-разуму - причем очевидно по делу! - начальство колхоза, включая партийное! Ведь для ТОЙ системы (я не буду говорить сейчас о социализме ВООБЩЕ; может, для китайцев это как с гуся вода) такое было отсроченным смертным приговором системе. Удивительно, что никто (и судя по всему, и сам СГКМ) не замечает, точнее, не придает ОГРОМНОГО значения эпизоду с его "бунтом против партии" на Кубе - а ведь это ровно то же самое!

Идеократическое государство - а ни традиционная Россия, ни СССР другим не были и быть в своем виде не могли - не может допустить ни малейшей попытки диссидентства, оппортунизма или "уклонизма", не говоря уж о том, что кто-то может стать "выше" или "вне" (см. аналогию с сомневающимся в существовании бога монахом). Ну, мало ли что СГКМ "показалось", что партком неправ - да пусть он был сто раз неправ с утра до вечера! - но ОДНА МЫСЛЬ об этом (даже зародыш мысли), брошенная на иссохшую ниву массы зрителей-слушателей, проросла вольнодумством 70-х и оппозиционностью 80-х (я уж не говорю о последующих махинациях с характеристикой и т.п.). Вот, ему ТАК показалось, а другому в том зале показалось немного ПО-ДРУГОМУ, а третьему... - и вот вам налицо не категории "добра-зла", а целый спектр размытых мнений и оттенков.

Не замечали, как зачастую коробила взгляд фигура парторга из фильмов или произведений 30-50 гг., который прав абсолютно во всем? А между тем, только таким он и мог быть. Стоило его наделить чуть-чуть иными характеристиками - и он моментально терял пиетет окружающих, а с ним и вся партия.

>Хотя IMHO было бы желание, и "зерна разложения" можно найти где угодно.

Это не от желания зависит, а является объективной сущностью. И вот как раз поэтому идеократическое государство обречено, раньше или позже. Хотелось бы, конечно, что бы раньше...

Примите и проч.
От Фриц
К Товарищ Рю (26.02.2003 14:11:11)
Дата 03.03.2003 16:00:29

Поп не святой, и даже монах может иметь недостатки.

>... что как раз в "Деревенском детективе" есть одна занятная сцена, когда Анискин учит уму-разуму - причем очевидно по делу! - начальство колхоза, включая партийное!
Вполне в духе традиции, когда старый авторитетный человек, фронтовик, учит молодых.

>Не замечали, как зачастую коробила взгляд фигура парторга из фильмов или произведений 30-50 гг., который прав абсолютно во всем? А между тем, только таким он и мог быть. Стоило его наделить чуть-чуть иными характеристиками - и он моментально терял пиетет окружающих, а с ним и вся партия.
Ерунда. Известный атеист Семёнов Ю. И. так объяснял слабую действенность комсомольской антирелигиозной пропаганды:
"Критиковали чаще всего конкретных попов, указывая на их личные пороки. А люди так рассуждали: да, может, он и плохой человек, но дело своё знает. Вон и сапожник - пьёт запоем, а обувь делает неплохо".
В том-то и дело. Был бы парторг хорошим парторгом - его бы уважали несмотря на ошибки. Как уважали Аниськина. Но такие парторги как-то перевелись. По крайней мере, редко встречались и доставляли системе слишком много беспокойства.
От LeVasseur
К Товарищ Рю (26.02.2003 14:11:11)
Дата 27.02.2003 09:21:21

Re: А между

>... что как раз в "Деревенском детективе" есть одна занятная сцена, когда Анискин учит уму-разуму - причем очевидно по делу! - начальство колхоза, включая партийное! Ведь для ТОЙ системы (я не буду говорить сейчас о социализме ВООБЩЕ; может, для китайцев это как с гуся вода) такое было отсроченным смертным приговором системе. Удивительно, что никто (и судя по всему, и сам СГКМ) не замечает, точнее, не придает ОГРОМНОГО значения эпизоду с его "бунтом против партии" на Кубе - а ведь это ровно то же самое!
 Мне видится что очень важно,в качестве КОГО Анискин устраивает раздачу слонов.И КОМУ эти слоны достаются.
Анискин плющит конкретных кретинов,а не начальство или тем более всю систему.Такое "плющенье" необходимо.
Плющить Анискин (он часть системы , дважды ,как представитель власти и как гражданин) просто обязан,ибо понимает ,что кретин действующий от лица власти для власти гораздо опаснее вооруженного бунта.
Из наследства классиков:
Эпизод с расстрелом работника ЧК в 1921.
"...совершено преступление против отдельной личности.Но оно совершено чекистом ,от лица и именем советской власти.Приговор может быть только один - расстрелять."
От Никола
К Товарищ Рю (26.02.2003 14:11:11)
Дата 26.02.2003 16:22:28

Re: А между

Я не поклонник СГКМ и невполне понимаю, что такое идеократическое
общество и от чего зависит его устойчивость. Также невполне понял и
идею Вашего постинга.

А что касается литературных произведений, которые не несли в себе
"угрозы" идеократическому обществу, то в СССР их, полагаю, можно найти.
Какие-нибудь панегирики Сталину, например, ну или "Целина",
"Малая земля" (хотя тоже, это еще как посмотреть).

А что касается описания партийных работников, то например,
в "Вечном зове" есть персонаж - предатель, впоследствии ставший
партийным чинушей. Не помню его фамилию, но персонаж весьма отрицательный.

Мне кажется, для устойчивости идеократических обществ в художественных произведениях важно не задевать
основание и самую вершину пирамиды идеократического общества. А то, что
находится между ними, можно было и покритиковать, но при этом подчернуть
чуждость критикуемого тому, что находится в основании и на вершине пирамиды.
Хотя в Ваших словах тоже есть резон. Появление мысли о том, что
вышестоящий чиновник может ошибаться (или что еще хужее - быть врагом) чревато...
От VVV-Iva
К Никола (26.02.2003 16:22:28)
Дата 26.02.2003 23:02:07

Re: А между

Привет

>А что касается литературных произведений, которые не несли в себе
>"угрозы" идеократическому обществу, то в СССР их, полагаю, можно найти.
>Какие-нибудь панегирики Сталину, например, ну или "Целина",
>"Малая земля" (хотя тоже, это еще как посмотреть).

Издеваетесь? Малая Земля - одно из самых антисоветских произведений. Вернее не оно само, а то что вокруг этой книги и ее авторе творилось - города герои, лениниские премии, великий писатель. "Двубровый орел на Малой земле".

Владимир
От Дмитрий Ниткин
К Никола (26.02.2003 10:37:04)
Дата 26.02.2003 11:39:32

Первичным является само разложение

А искусство только отображает. На зеркало, как известно, неча пенять...

Что до романа, то я его местами очень положительно воспринимаю эстетически, но никак не идейно. Нельзя это, с нечистым якшаться. Нельзя, и все тут.

Ни Богу свечка, ни черту кочерга.
От Никола
К Дмитрий Ниткин (26.02.2003 11:39:32)
Дата 26.02.2003 13:03:29

Re: Первичным является...

>А искусство только отображает. На зеркало, как известно, неча пенять...

Я с Вашим тезисом и не спорю. Даже согласен. Разложение было первичным.

>Что до романа, то я его местами очень положительно воспринимаю эстетически, но никак не идейно.

И здесь согласен. С эстетической оценкой.
Меня, например, в "МиМ" подкупало, как мне казалось, огромное уважение автора к читателю. А какую эта книга идею содержит - объяснить не возьмусь. :)

А суть моего предыдущего высказывания заключалась в том, что обвинения в "антисоветизме" зависят во многом от желания обвинять. Было бы желание, можно и "Как закалялась сталь" считать книгой, посеявшей "зерна разложения".
От Скептик
К Никола (26.02.2003 13:03:29)
Дата 26.02.2003 16:14:00

Тезис не верен

Первичным может быть разложение, а искусство может быть зеркалом.Это верно.

Но и наоборот может быть.
Искусство может разлагать, быть первичным.

Листовки Геббельса разлагали армию в МАжино. Она не сама разложилась, и до появления вороха листовок в окопах, дух ее был высок. То же самое и искусство.
Считать, что всегда разложение первично, значит скатываться в самый вульгарный материализм 19 века.
От Никола
К Скептик (26.02.2003 16:14:00)
Дата 26.02.2003 16:39:32

Речь шла об СССР.

и о произведениях, рожденных в СССР, а не во вне. Применительно к этой ситуации мне кажется более верным первый тезис.

>Первичным может быть разложение, а искусство может быть зеркалом.Это верно.


Наоборот тоже может быть. Только листовки - это не совсем литературные и совсем не художественные произведения.

>Но и наоборот может быть.
>Искусство может разлагать, быть первичным.

>Листовки Геббельса разлагали армию в МАжино. Она не сама разложилась, и до появления вороха листовок в окопах, дух ее был высок. То же самое и искусство.
>Считать, что всегда разложение первично, значит скатываться в самый вульгарный материализм 19 века.
От Скептик
К Никола (26.02.2003 16:39:32)
Дата 26.02.2003 20:07:48

Листовки это для примера, а книги еще сильнее могут разрушать (-)
От VVV-Iva
К Скептик (26.02.2003 16:14:00)
Дата 26.02.2003 16:30:01

Re: Тезис не...

Привет

>Листовки Геббельса разлагали армию в МАжино. Она не сама разложилась, и до появления вороха листовок в окопах, дух ее был высок. То же самое и искусство.

Ну это вы загнули, про высокий дух Фр. армии в 1939. Но даже если он и был, что ж это за дух такой, который под воздействием листовок исчезает.

Владимир
От Скептик
К VVV-Iva (26.02.2003 16:30:01)
Дата 26.02.2003 20:02:53

О том и речь

Да, в том то и дело, что многие люди никак не поймут всю силу информационного оружие. Материализм слишком глубоко сидит в наших гражданах. Вот и вы думаете, что раз их разложили листовками значит и дух был невысок и н едопускаете мысли что Геббельс просто первым нацчился стоь мощно использовать информ. оружие.
От VVV-Iva
К Скептик (26.02.2003 20:02:53)
Дата 26.02.2003 21:28:27

Re: О том...

Привет

>Да, в том то и дело, что многие люди никак не поймут всю силу информационного оружие. Материализм слишком глубоко сидит в наших гражданах. Вот и вы думаете, что раз их разложили листовками значит и дух был невысок и н едопускаете мысли что Геббельс просто первым нацчился стоь мощно использовать информ. оружие.

Да вот являюсь сторонником точки зрения, что поведение французов в 1939-40 нельзя понять без Вердена 1916. А все остальное - это уже детали.

На мой взгляд тут большинство значение всяких манипуляций здесь сильно преувеличивает. Для их успешного осуществления воля уже должна быть ослаблена. А если воля есть - все манипуляции по боку.



Владимир
От Yuriy
К Скептик (26.02.2003 20:02:53)
Дата 26.02.2003 20:07:56

О том ли?

>Да, в том то и дело, что многие люди никак не поймут всю силу информационного оружие. Материализм слишком глубоко сидит в наших гражданах. Вот и вы думаете, что раз их разложили листовками значит и дух был невысок и н едопускаете мысли что Геббельс просто первым нацчился стоь мощно использовать информ. оружие.

Как раз дело тут совсем не в материализме.
Что Вы скажете о заключении В. Кожинова в "Победах и бедах России" о том, что Союз распался из-за утери большинством народа веры в разложившееся правительство?
От Скептик
К Yuriy (26.02.2003 20:07:56)
Дата 26.02.2003 20:15:48

И о том в том числе

"Союз распался из-за утери большинством народа веры в разложившееся правительство?"

Скажу, что без расшифровки, это утвержение малосодержательно и очень расплывчато. Это все равно что сказать распался , потому что распался.
От Yuriy
К Скептик (26.02.2003 20:15:48)
Дата 26.02.2003 20:21:39

Расшифровка.

Почему произошло крушение СССР?


Почти невероятно быстрое и в сущности не вызвавшее фактического сопротивления крушение великой державы чаще всего стремятся объяснить нежизнеспособностью ее экономического и политического устройства, - хотя одни авторы утверждают, что нежизнеспособен социализм как таковой, ибо он представляет собой насильственно «реализованную» утопию, а другие видят в том строе, который установился после 1917 года, извращенную форму социализма, подменившую «творчество самих народных масс» (определение, употреблявшееся В.И. Лениным) партийно-государственным диктатом (правда, имеют место и объяснения краха СССР поражением в «холодной войне» с Западом, но об этом речь пойдет ниже).

Однако такого рода толкования порождают серьезные сомнения, как только мы вспоминаем, что за три четверти века до краха СССР совершился поистине мгновенный и не пробудивший сопротивления крах Российской империи. Василий Розанов с характерной для него «лихостью», но верно писал о февральском перевороте 1917 года: «Русь слиняла в два дня. Самое большое - в три... Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом ничего».

А один из активнейших участников этого переворота, В. Б. Станкевич, не без известного изумления вспоминал в 1920 году, что в феврале имел место даже «не бунт, а стихийное движение, сразу испепелившее всю старую власть без остатка: и в городах, и в провинции, и полицейскую, и военную, и власть самоуправлений». Из этих характеристик между прочим явствует, что происшедшее в 1991 году было все же гораздо менее катастрофическим, нежели в 1917 году... Стоит еще привести суждения французского посла в России в 1914-1917 годах Мориса Палеолога (между прочим, потомка последнего императора Византии). На Западе, писал он, «самые быстрые и полные изменения связаны с переходными периодами, с возвратами к старому, с постепенными переходами. В России чашка весов не колеблется - она сразу получает решительное движение. Все разом рушится, все - образы, помыслы, страсти, идеи, верования, все здание» (Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1923, с. 57).

Сегодня, впрочем, имеются идеологи (например, всем известный Гайдар), с точки зрения которых дореволюционная «самодержавная» Россия также являлась нежизнеспособным феноменом, и, следовательно, ее мгновенный крах был столь же естественным. Но поскольку едва ли уместно считать экономические и политические устройства, существовавшие до 1917 и после него, однотипными, истинная причина двух аналогичных крушений кроется не в этих устройствах, а, надо думать, в чем-то другом.

Убедить в первостепенном значении этого «другого» нелегко, ибо в общественное сознание с давних пор внедрялось именно экономико-политическое объяснение хода истории, которое еще в конце XVIII века начало складываться в России под воздействием западноевропейской идеологии (отнюдь не только марксистской; сам Карл Маркс не раз признавал, что, например, понятие о «классовой борьбе» как движущей силе истории сложилось задолго до появления его сочинений).

На вопрос о том, почему в феврале 1917 года произошло крушение Российской империи, многие и сегодня ответят, что трудящиеся массы, рабочие и крестьяне, разрушили эту империю, ибо она жестоко «эксплуатировала» и «угнетала» их.

Но как это совместить с тем несомненным фактом, что в крушении Империи более значительную роль, чем какие-нибудь пролетарии и крестьяне, сыграли, например, начальник штаба Верховного главнокомандующего, генерал от инфантерии М.В. Алексеев, или командир Гвардейского морского экипажа великий князь (двоюродный брат императора) Кирилл Владимирович, или член Государственного Совета, крупнейший предприниматель (владевший громадным по тем временам капиталом в 600 тысяч руб.) А.И. Гучков?

Аналогичное положение имело место и через три четверти века: роль в крушении СССР члена Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлева, или кандидата в члены Политбюро Б.Н. Ельцина, или академика, трижды Героя Соцтруда А.Д. Сахарова, конечно же, несравнима с ролью каких-либо рабочих и колхозников...

И другая сторона дела: «эксплуатация» и «гнет», скажем, за пятьдесят лет до 1917 года, то есть при крепостном праве, и за те же шестьдесят лет до 1991-го, в период индустриализации и коллективизации, были, без сомнения, гораздо тяжелее, чем в канун обоих крушений, но власть в стране держалась тогда достаточно прочно.

Наконец, - и это опять-таки многозначительно - оба вроде бы столь грандиозные крушения привели к очень малому количеству человеческих жертв; никакие действительные «сражения» между сторонниками Российской империи и, впоследствии, СССР и их противниками не имели места. Мне напомнят, конечно же, что после краха Российской империи началась убийственная гражданская война, а после крушения СССР - цепь различных кровавых конфликтов. Однако это уже явно совершенно другая проблема.

Множество неоспоримых фактов убеждают, что гражданская война 1918-1922 годов шла не между сторонниками рухнувшей Империи и ее противниками, а между теми, кто пришли к власти в результате Февральского переворота, и свергнувшими их в Октябре большевиками. Показательно, что белых называли также кадетами (по названию партии, игравшей первостепенную роль в Феврале). Наконец, самое весомое место в гражданской войне занимали мощные восстания или хотя бы бунты крестьянства, которое, вовсе не желая возврата к Империи, не желало подчиняться «новым» - красной и, равным образом, белой - властям. И следует осознать, что в советской историографии белым безосновательно приписывали цель восстановления «самодержавия» - ради их компрометации (см. подробное изложение существа дела в моей книге: Россия. Век ХХ-й. 1901-1939. Опыт беспристрастного исследования. - М., 1999).

Вполне аналогично после 1991 года приписывают «реваншистское» стремление восстановить тоталитарный СССР всем оппозиционным по отношению к новой власти силам; именно так трактуется, например, принесший жертвы конфликт в октябре 1993 года у так наз. Белого дома. При этом игнорируется тот бесспорный факт, что большинство людей, возглавлявших тогда «защиту» Белого дома, начиная с А.В.Руцкого и Р.И.Хасбулатова, всего двумя годами ранее, в августе 1991-го, «защищали» тот же «дом» от пытавшегося сохранить СССР так наз. ГКЧП!

Такой оборот дела по меньшей мере странен, и едва ли можно понять суть происходившего в 1991-м и последующих годах, основываясь на анализе событий самого этого времени; то, что совершилось тогда, как представляется, имело очень глубокие корни в отечественной истории.

* * *

Как уже отмечено, наиболее широко распространенные толкования истории России с давних пор и во многом опираются на ту методологию, которая была выработана на «материале» истории Запада (в том числе марксистскую), хотя русские люди наивысшего духовного уровня не раз утверждали, что подобный подход к делу заведомо несостоятелен.

Я имею в виду вовсе не каких-либо «славянофилов» или «почвенников». Так, не могущий быть причисленным к ним Пушкин настоятельно призывал: «Поймите же... что Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою, что история ее требует другой мысли, другой формулы». Крупнейший мыслитель пушкинской поры Чаадаев (который, кстати, слывет «западником») безоговорочно утверждал, что «мы не Запад», что «Россия не имеет привязанностей, страстей, идей и интересов Европы... И не говорите, что мы молоды, что мы отстали от других народов, что мы нагоним их. Нет, мы столь же мало представляем собой XVI или XV век Европы, сколь и XIX век. Возьмите любую эпоху в истории западных народов... и вы увидите, что у нас другое начало цивилизации... Поэтому нам незачем бежать за другими; нам следует откровенно оценить себя, понять, что мы такое».

Впрочем, обратимся к конкретным проявлениям «своеобразия» России. Все знают «формулу», которую в конце жизни дал Пушкин (и даже «чувствуют» ее глубокий смысл, - хотя редко вдумываются в него): «Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Поставив эпитеты после слова «бунт», Пушкин тем самым усилил и заострил их значение. «Бессмысленный» - то есть, по сути дела, бесцельный, не ставящий перед собой практических задач, а «беспощадный» - значит, уничтожающий все попавшееся под руку, - в частности, то, что, без сомнения, могло бы быть использовано бунтовщиками в своих интересах (так, бунтующие крестьяне сжигали массу благоустроенных поместий).

Речь идет именно о русском бунте, ибо, например, даже, казалось бы, совсем «дикий» бунт английских луддитов конца XVIII - начала XIX веков, уничтожавших изобретенные тогда машины, имел вполне определенные прагматические цели - возвращение на предприятия безработных, вытесненных механизацией, и восстановление той более высокой заработной платы, которую давал ручной труд.

Правда, во множестве сочинений и «русские бунты» толкуются как целенаправленная борьба трудящихся масс за улучшение своего социально-экономического положения, вызванная особо возросшими перед каким-либо из этих бунтов «эксплуатацией» и «гнетом». Но едва ли есть серьезные основания полагать, что самые мощные из этих бунтов - «болотниковщина» (1606-1607 годы), «разинщина» (1670-1671), «булавинщина» (1707-1709), «пугачевщина» (1773-1775) (зачинщиками всех этих бунтов была обладавшая оружием «казацкая вольница», которая до конца XVIII века в сущности видела в русском государстве своего врага, но бунты приобретали широкий и мощный характер лишь при условии, что к ним присоединялась более или менее значительная часть населения России) - разражались в силу резкого увеличения этих самых «эксплуатации» и «гнета», которые будто бы были намного слабее в периоды между бунтами.

Один из наиболее проницательных отечественных историков, В.О. Ключевский, утверждал, что истинной причиной булавинского бунта (как и других бунтов Смутного времени) «было насильственное и таинственное пресечение старой династии и потом искусственное восстановление ее в лице самозванцев» (Ключевский В.О. Сочинения - М., 1956-1959, т. 3, с. 49). То есть суть дела заключалась в недоверии широких слоев населения к наличной власти.

О разинщине и других бунтах времени царя Алексея Михайловича Ключевский писал: «В этих мятежах резко вскрылось отношение простого народа к власти... ни тени не то что благоговения, а и простой вежливости и не только к правительству, но к самому носителю верховной власти» (там же, с. 240), что было вызвано церковной реформой 1653-1667 годов, которая, по убеждению значительной части народа, отвергла истинное Православие. Далее, «стрелецкие, астраханский, булавинский» бунты Ключевский неразрывно связывает с народным представлением о Петре Великом как «антихристе».

Что же касается пугачевщины, Василий Осипович дважды и весьма развернуто омыслил ее причины. Основное можно вкратце изложить следующим образом. До Петра I включительно крестьянство «служило» дворянству а последние - царю, то есть государству. Но ко времени Екатерины II дворянство в сущности перестало быть «служилым» сословием, и, как писал Ключевский, «крепостное право... потеряло прежний смысл, свое главное политическое оправдание» (с. 141); новое положение вещей воспринималось населением как «незаконное» и подлежащее исправлению путем также «незаконных восстаний» (с. 181), - хотя, конечно, немаловажное значение имело объявление Пугачева, сумевшим спастись от гибели, законным царем Петром III, который и призван покончить с «незаконностью».

Вполне естественно, что в «марксистских» комментариях к цитируемому изданию 1950-х годов Ключевский был подвергнут весьма жесткой критике за непонимание «социально-экономических «причин болотниковщины (см. т. 3, с. 367), разинщины (там же, с. 365), булавинщины (т. 4, с. 363)), и пугачевщины (т. 5, с. 397). Но Ключевский обосновал свои выводы многочисленными и многообразными фактами, и, как уже отмечено, вряд ли можно доказать, что именно в канун всех этих бунтов «эксплуатация» и «гнет» приобретали крайний характер. Величайший наш поэт-мыслитель Тютчев дал полную глубокого значения «формулу»: В Россию можно только верить (при цитировании тютчевский курсив часто неоправданно игнорируют).

Обычно эту «формулу» воспринимают в чисто духовном аспекте: в отличие от других стран (Тютчев, без сомнения, имел в виду страны Запада), совершающееся в России нельзя объяснить рационально («умом») и остается только верить (или не верить) в нее. Но, как мы видели, Ключевский по сути дела толковал мощные бунты как плоды именно утраты веры в наличную Россию. И, конечно, особенно важен и впечатляющ тот факт, что в нашем столетии, в 1917 и в 1991 годах, страна претерпела крах не из-за каких-либо мощных бунтов (кровавые конфликты имели место позднее, уже при «новых» властях), а как бы «беспричинно».

Это уместно истолковать следующим образом. Если при всей мощи бунтов XVII-XVIII веков веру в наличную Россию утрачивала тогда определенная часть ее народа, то в XX веке это произошло с преобладающим большинством населения страны, - притом, во всех его слоях. Ничего подобного нельзя обнаружить в истории Запада, - как не было там и мощных «бессмысленных» бунтов. Тем не менее, многие идеологи, закрывающие глаза на эти поистине уникальные «феномены» истории России, пытаются толковать ее согласно европейским «формулам».

Восстания и революции на Западе, о чем уже говорилось, преследовали, как правило, конкретные практические цели. Вот чрезвычайно показательное сопоставление: в 1917 году российского императора побудили отречься от престола уже на третий день после начала переворота, между тем во Франции после мощного восстания 14 июля 1789 года, поскольку определенные прагматические требования восставших были выполнены, король оставался на престоле более трех лет - до 10 августа 1792 года.

Напомню цитированные выше суждения французского посла Палеолога о том, что на Западе даже «самые полные изменения» совершаются «постепенно», а в России рушится разом все.

* * *

Как уже было отмечено, иные нынешние идеологи объявляют Россию вообще «ненормальной», «нежизнеспособной» страной, что, мол, и выразилось в мгновенных крушениях 1917 и 1991 годов. Однако нет оснований относиться к подобным воззрениям как к чему-то серьезному. Страна, чья государственность возникла на рубеже VIII-IX веков, то есть существует 1200 лет, страна, которая уже при Ярославе Мудром, то есть в первой половине XI столетия, занимала территорию, почти равную всей остальной территории Европы, страна, которая породила преподобных Сергия Радонежского и Андрея Рублева, воплотивших в себе то, что с полным основанием зовется «Святой Русью», страна, победившая захвативших ранее почти всю остальную Европу армады Наполеона и Гитлера, страна, создавшая одну из величайших мировых культур, (вспомним хотя бы несколько имен творцов русской культуры, которые обрели наивысшее признание во всем мире: Достоевский, Толстой, Чехов, Шолохов, Чайковский, Мусоргский, Рахманинов, Шаляпин, Станиславский, Менделеев, Иван Павлов, Капица, Владимир Соловьев, Бердяев, Бахтин) может предстать «нежизнеспособной» с точки зрения чисто «западнических» идеологов, но не реально. Россия не являет собой некое отклонение от западной «нормы»; ее история, по слову Пушкина, «требует другой формулы»; в России, по определению Чаадаева, «другое начало цивилизации». Иначе, собственно, и не могло быть в силу поистине уникального характера фундаментальных основ бытия России, о которых шла речь в предшествующей главе моего сочинения - «Можно ли жить по-европейски в русский мороз?» (см. «Фактор» № 1/2000 г.), Во-первых, в тех географических и геополитических условиях, в которых сложились наши государственность и культура, не возникла ни одна другая цивилизация мира, во-вторых, только Россия с самого начала своей истории являет собой евразийскую страну. Между прочим, уже Чаадаев осознал, что «оригинальная Русская цивилизация» - плод слияния «стихий азиатской и европейской», и что монгольское нашествие из Азии «как оно ни было ужасно, оно принесло нам больше пользы, чем вреда. Вместо того, чтобы разрушить народность, оно только помогало ей развиться и созреть» (Чаадаев П.Я. Полн. собр. соч. и писем. - М., 1991, т. 2, с. 161, 541).

Не в первый раз я опираюсь на суждения Чаадаева, а также его младшего современника Пушкина, и не исключено, что у кого-либо возникнет определенное недоумение: почему первостепенное значение придается суждениям людей, явившихся на свет более двух столетий назад? Не вернее было бы обратиться к позднейшим выразителям отечественного самосознания? Однако мировосприятие Чаадаева и Пушкина, сложившееся в частности, до раскола русских идеологов на славянофилов и западников, имеет во многом утраченный впоследствии целостный, не деформированный противостоящими пристрастиями характер. Ни Пушкин, ни Чаадаев не впадали в тот - по сути дела примитивный... - «оценочный» спор, который начался в «роковые сороковые годы» (по выражению Александра Блока), длится до сего дня и сводится в конечном счете к решению вопроса: что «лучше» - Европа или Россия? Чаадаев и Пушкин, как ясно из всего их наследия, полагали, что Россия не «лучше» и не «хуже»; она - другая.

Конечно, если мерить Россию с точки зрения европейских «норм», она неизбежно предстанет, как нечто «ненормальное». Так, например, в Англии еще с XIII (!) века существовал избираемый населением парламент, по воле которого принимались законы, а на Руси слишком многое зависело от воли - или, как обычно говорится, произвола - великих князей и, позднее, царей, - в особенности, конечно, Ивана IV, получившего прозвание «Грозный».

В новейших тщательных исследованиях Р. Г. Скрынникова «Царство террора» (1992) и Д.Н. Альшица «Начало самодержавия в России. Государство Ивана Грозного» (1988) доказано, что при этом царе была казнено от 3 до 4 тысяч человек, преобладающее большинство которых - новгородцы, обвиненные в измене, так как обнаружилась «грамота», согласно которой Новгородская земля намеревалась отдаться под власть короля Польши Сигизмунда II. Р.Г. Скрынников полагает, что это была фальшивка, изготовленная «за рубежом то ли королевскими чиновниками, то ли русскими эмигрантами» (с. 367), но Иван IV поверил ей, и по его повелению началась расправа над новгородцами.

И вот многозначительное сопоставление. Как раз накануне царствования Ивана Грозного в Англии правил король Генрих VIII, получивший прозвание «Кровавый» (хотя английские историки почти не употребляют это прозвание). При нем, в частности, 72 тысячи человек были казнены за бродяжничество, которое тогда приобрело массовый характер, ибо многие владельцы земель сгоняли с них арендаторов-хлебопашцев, чтобы превратить свои земли в приносящие намного более значительную выгоду овечьи пастбища. Эти казни не были проявлением королевского произвола: закон, по которому пойманного в третий раз бродягу немедля вешали, принял избранный населением парламент, и, как говорится, суров закон, но закон...

Можно, конечно, согласиться с тем что произвол чреват более тяжкими последствиями, чем закон, ибо с легкостью может обрушиться на ни в чем не повинных людей. Но ведь и людей, ставших бродягами из-за «перестройки» в сельском хозяйстве Англии, уместно счесть ни в чем не повинными... А между тем по одному только закону о бродяжничестве за 28 лет правления Генриха VIII было казнено примерно в двадцать (!) раз больше людей, чем за 37 лет правления Ивана IV (притом, количество населения Англии и Руси было в XVI веке приблизительно одинаковым).

Поэтому есть достаточные основания признать, что власть закона нельзя рассматривать как своего рода безусловную, непререкаемую ценность, - хотя многие люди убеждены в обратном и видят абсолютное превосходство Запада в давно утвердившейся там власти закона.

При этом многие полагают, что именно «дефицит» законности, присущий с давних времен России, привел к громадным жертвам в годы революции. Но это несостоятельное мнение, ибо любая «настоящая» революция означает откровенный отказ и от законов, и от моральных норм. И из объективных исследований Английской революции XVII века и Французской VIII - начала XIX явствует, что их жертвы составляли не меньшую долю населения, чем жертвы Российской. Столь же несостоятельно очень широко пропагандируемое (этим еще с 1960-х годов занимались так называемые правозащитники) мнение, согласно которому утверждение власти закона в нашей стране само по себе сделало бы ее подобной Западу. В действительности все обстоит гораздо сложнее.

* * *

Самое, пожалуй, главное отличие России от Запада заключается в том, что в ней отсутствует или, по крайней мере, очень слабо развито общество как самостоятельный и в определенной мере самодовлеющий феномен бытия страны. На Западе, помимо государства и народа, есть общество, которое, несмотря на то, что в него входят различные или даже противостоящие силы, в нужный момент способно выступить на исторической арене как мощная - вобравшая в себя преобладающую часть составляющих его членов - и более или менее единая сила, способная заставить считаться с собой и правительство, и население страны в целом.

Это утверждение, как не трудно представить, вызовет возражения или даже недоумение, ибо не только у нас, но и на Западе считается, что именно для России характерна «общинность», «коллективизм», постоянно и ярко выражающиеся в непосредственных взаимоотношениях людей, между тем как люди Запада гораздо более сосредоточены на своих собственных, частных, личных интересах, им в гораздо большей степени присущ всякого рода «индивидуализм».

И суть дела в том, что общество, существующее в странах Запада, не только не противостоит частным, личным - в конечном счете, «эгоистическим» - интересам своих сочленов, но всецело исходит из них. Оно предстает как мощная сплоченная сила именно тогда, когда действия правительства или какой-либо части населения страны угрожают именно личным интересам большинства.

Так, например, в ходе начавшейся в 1964 году и продолжавшейся около десяти лет войны США в Индокитае американское общество пришло к выводу, что эта война не соответствует интересам его сочленов и в сущности бесперспективна, организовало массовые протесты и заставило власти прекратить ее.

Подобных примеров «побед» общества над правительством в странах Запада можно привести множество. При этом необходимо только ясно осознавать, что дело идет о чисто прагматических интересах сочленов общества; в начале упомянутой войны общество США (за исключением отдельных не очень значительных его сил) отнюдь не возражало против нее и позднее начало активно протестовать не из каких-либо идеологических (например, «гуманных» и т. п.) соображений, а потому, что война предстала в качестве «невыгодной» для населения США. Приведу еще один характерный пример. В 1958 году генерал де Голль был избран президентом Франции, а в 1965-м переизбран на второй семилетний срок. При нем страна во многом возродила свой статус великой державы, но именно из «прагматических» соображений считавшийся «отцом нации» де Голль был фактически свергнут французским обществом в ходе референдума 28 апреля 1969 года (так, большинство населения требовало тогда сокращения рабочей недели до 40 часов, пенсионного возраста - до 60 лет и увеличения минимальной зарплаты до 1000 франков (см.: Молчанов Н. Генерал де Голль. - М., 1980, с.473)).

Именно воля общества определяет на Западе деятельность парламентов и других избираемых институтов. Между тем уже упомянутый французский посол Палеолог утверждал, что в «самодержавной» России «вне царского строя... ничего нет: ни контролирующего механизма, ни автономных ячеек, ни прочно установленных партий, ни социальных группировок» (цит. соч., с. 56). Это может показаться безосновательным диагнозом, ибо к 1917 году в России имелись и партии, и даже парламент - Государственная Дума, существовавшая с 1906 года. Но с западной точки зрения Палеолог все же вполне прав, ибо и Государственная Дума, и политические партии по сути дела выражали в себе волю не способного включить в себя большинство населения общества, а интеллигенции (вот в высшей степени показательный факт. Партия большевиков до 1917 года насчитывала максимум 8 тысяч членов, хотя она вроде бы была партией многочисленного рабочего класса. На деле ее составляла, в основном, интеллигенция. И поскольку не менее радикальная «интеллигенция» была многочисленнее, количество членов либеральной кадетской партии достигало тогда 100 тысяч членов, то есть в 12 раз больше, чем «пролетарская»...) - этого специфического российского феномена.

Сошлюсь в связи с этим на свое сочинение «Между государством и народом. Попытка беспристрастного размышления об интеллигенции» («Москва», 1998, № 6, с. 124-137), а здесь скажу только, что интеллигенцию России можно понять как явление, в известной степени аналогичное обществу Запада, но именно аналогичное, а по сути своей принципиально иное, - несмотря на то, что большинство интеллигенции вдохновлялось западными идеалами.

Интеллигенция - чисто российское явление; даже сам этот термин, хотя он исходит из латинского слова, заимствовался другими языками из русского. К интеллигенции нередко причисляют всех людей «умственного труда», но в действительности к ней принадлежат только те, кто так или иначе проявляют политическую и идеологическую активность (и, естественно, имеют живой и постоянный интерес к политике и т.п.); они действительно образуют своего рода общество внутри России. Но оно кардинально отличается от того общества, которое существует на Западе и в качестве сочленов которого в нужный момент выступает преобладающее или даже абсолютное большинство населения страны. Могут возразить, что мы, мол, еще «нагоним» Запад, и то меньшинство населения, которое являет собой интеллигенция, станет большинством.

Однако общество Запада - совершенно иное явление, чем наша интеллигенция; помимо прочего, принадлежность к нему ни в коей мере не подразумевает причастность к политике, идеологии и т.п., ибо, как же сказано, это общество основывается на сугубо частных, в конце концов, «эгоистических» интересах его сочленов, которые сплоченно выступают против каких-либо политических и т.п. тенденций лишь постольку, поскольку эти тенденции наносят или способны нанести ущерб их собственному, личному существованию.

Можно с полным основанием утверждать, что в России (по крайней мере на сегодняшний день) создание общества западного типа немыслимо. Ибо ведь даже российское интеллигентское «общество» - при всем его пиетете перед Западом - всегда выдвигало на первый план не столько собственные интересы своих сочленов, сколько интересы народа (пусть по-разному понимаемые различными интеллигентскими течениями) - то есть имела, употребляя модный термин, совсем иной менталитет, чем общество Запада.

Правда, ныне есть идеологи, призывающие строить будущее на основе «эгоистических» интересов всех и каждого, но для этого пришлось бы превратить страну в нечто совершенно иное, чем она была и есть.

В силу уникальных (крайне неблагоприятных) географических и геополитических условий и изначальной многонациональное и, более того, «евразийства» (также уникального) России (об этом подробно говорилось в предыдущий главе моего сочинения. См. «Фактор» № 1/2000 г.) государство не могло не играть в ней столь же уникально громадной роли, - неизбежно подавляя при этом попытки создания общества западного типа, основанного на «частных» интересах его сочленов.

И «осуждение» «деспотической» государственности России, которым занимались и занимаются многие идеологи, едва ли основательно; тогда уж следует начать с осуждения тех наших древнейших предков, которые двенадцать столетий назад создали изначальный центр нашего государства - Ладогу (впоследствии Петр Великий построил поблизости от нее Петербург!) - не столь уже далеко от Северного полярного круга, а несколько позже основали другой центр - Киев около Степи, по которой народы Азии беспрепятственно двигались в пределы Руси...

* * *

Как представляется, «осуждать» исключительную роль государства в России бессмысленно: это положение вещей не «плохое» (хотя, конечно же, и не «хорошее»), а неизбежное. Вместе с тем нельзя не признать (и никакого «парадокса» здесь нет), что именно этой ролью нашего государства объясняются его стремительные крушения и в 1917-м, и в 1991 году.

Те лица, которые так или иначе руководили февральским переворотом 1917 года, полагали (это ясно из множества их позднейших признаний), что на их стороне выступит российское общество, которое после свержения «самодержавия» создаст новую любезную ему власть западного типа - с либеральным правительством, контролируемом парламентом и т. п. Но такого общества в России попросту не имелось, и вместо созидания нового порядка после Февраля начался хаос, который позднее был посредством беспощадного насилия прекращен гораздо более деспотичной, нежели предшествующая, имперская, властью, установленной в СССР.

Между прочим, прозорливый государственный деятель, член Государственного Совета П.Н. Дурново писал еще в феврале 1914 года, что в результате прихода к власти интеллигентской «оппозиции», полагавшей, что за ней - сила общества, «Россия будет ввергнута в беспросветную анархию», ибо «за нашей оппозицией нет никого. Наша оппозиция не хочет считаться с тем, что никакой реальной силы она не представляет».

Это со всей очевидностью подтвердила судьба Учредительного собрания: только четверть участников выборов отдала свои голоса большевикам, но когда последние в январе 1918 года «разогнали» это собрание, никакого сопротивления не последовало - то есть общество как реальная сила явно отсутствовало...

Обратимся к 1991 году. Подавляющее большинство населения СССР не желало его «раздела», - о чем неоспоримо говорят итоги референдума, состоявшегося 17 марта 1991 года. В нем приняли участие почти три четверти взрослого населения страны, и 76 (!) % из них проголосовали за сохранение СССР.

Едва ли возможно со всей определенностью решить вопрос о том, почему это внушительнейшее большинство не желало распада страны, - в силу идеологической инерции или из-за понимания или хотя бы предчувствия тех утрат и бедствий, к которым приведет ликвидация великой державы. Но так или иначе ясно, что общества, способного проявить свою силу, в стране не было, ибо в августе 1991-го ГКЧП, чьи цели соответствовали итогам референдума, не получил никакой реальной поддержки, а «беловежское соглашение» декабря того же года не вызвало ни малейшего реального сопротивления...

В начале этого размышления речь шла об идеологах, которые считают существование СССР, непонятно каким образом продолжавшегося три четверти столетия, утопией; однако именно проект превращения России в страну западного типа является заведомо утопическим. Нынешние наши СМИ постоянно вещают о единственном, но якобы вполне реализованном в России западном феномене - свободе слова. Есть основания согласиться, что с внешней точки зрения мы не только сравнялись, но даже превзошли в этом плане западные страны; так, СМИ постоянно и крайне резко «обличают» любых властных лиц, начиная с президента страны. Но слово, в отличие от Запада, не переходит в дело. Из-за отсутствия обладающего реальной силой общества эта свобода предстает как чисто формальная, как своего рода игра в свободу слова (правда, игра ведущая к весьма тяжелым и опасным последствиям, - к полнейшей дезориентации и растерянности населения). Возможно, мне возразят, указав на отдельные факты отставки тех или иных должностных лиц, подвергнутых ранее резкой критике в СМИ. Но едва ли есть основания связывать с этой критикой быстротечную (совершившуюся в продолжение немногим более года) смену четырех глав правительства страны (в 1998-1999 годах); для населения эти отставки были не более или даже, пожалуй, менее понятными, чем в свое время подобного рода отставки в СССР.

Впрочем, и сами СМИ давно уже утверждают, что страной реально и поистине неуязвимо до недавнего времени управляла малочисленная группа лиц, которую называют «семьей» (причем, в отличие от состава верховной власти в СССР, даже не вполне ясен состав сей группы). Многие - причем, самые разные - идеологи крайне недовольны таким положением вещей. Однако в стране, где отсутствует общество, иначе и не могло быть.

И беда заключается вовсе не в самом факте наличия в стране узкой по составу верховной власти, а в том, куда и как она ведет страну. Начать с того, что власть - как это ни дико - занимается по сути дела самоуничтожением, ибо из года в год уменьшает экономическую мощь государства. Даже в США, которые можно назвать наиболее «западной» по своему устройству страной, государство (в лице федерального правительства) забирает себе около 25% валового национального продукта (ВНП) и распоряжается этим громадным богатством (примерно 1750 млрд. долл.) в своих целях (еще около 15% ВНП вбирают бюджеты штатов). Между тем бюджет РФ в текущем году составляет, по официальным данным, всего лишь 10% ВНП!

И другая сторона дела, - в сущности также оставляющая дикое впечатление. Сама реальность российского бытия заставляла бывшего президента и его окружение сосредоточивать (или хотя бы пытаться сосредоточивать) в своих руках всю полноту власти. Однако в то же время эта «верхушка», - в конце концов однотипная с той, которая правила СССР (разумеется, не по результатам деятельности, а по своей «властности»), упорно утверждала, что РФ необходимо превратить в страну западного типа и даже вроде бы предпринимала усилия для достижения сей цели, - хотя, как уже сказано, из-за отсутствия в стране общества цель эта заведомо утопична.

* * *

И последнее. В начале было отмечено, что достаточно широко распространено представление, согласно которому крушение 1991 года - результат «победы» Запада в холодной войне с СССР. Как известно, подобным образом толкуется нередко и крах 1917 года, который был-де вызван неуспехами (подчас говорят даже о «поражении») России в длившейся уже более двух с половиной лет войне.

Нет сомнения, что война сыграла очень весомую роль в февральском перевороте, но она все же была существеннейшим обстоятельством, а не причиной краха. Следует, помимо прочего, учитывать, что неуспехи в войне сильно преувеличивались ради дискредитации «самодержавия». Ведь враг к февралю 1917 года занял только Царство Польское, часть Прибалтики и совсем уж незначительные части Украины и Белоруссии. А всего за полгода до февраля завершилось блестящей победой наше наступление в южной части фронта, приведшее к захвату земель Австро-Венгерской империи (так называемый Брусиловский прорыв).

Стоит в связи с этим вспомнить, что в 1812 году враг захватил Москву, в 1941 -м стоял у ее ворот, а в 1942-м дошел до Сталинграда и Кавказского хребта, но ни о каком перевороте не было тогда и речи. Так что война 1914-1917 годов, - способствовавшая (и очень значительно) ситуации, все же не причина краха. Суть дела была, о чем уже говорилось, в той утрате веры в существующую власть преобладающим большинством населения (и, что особенно важно, во всех его слоях, включая самые верхние), - утрате, которая ясно обнаружилась и нарастала с самого начала столетия.

Другое дело, что война была всячески использована для разоблачения власти - вплоть до объявления самых верховных лиц вражескими агентами, чем с конца 1916 года занимался не только либерально-кадетский лидер П.Н. Милюков, но и предводитель монархистов В.М. Пуришкевич!

Едва ли верно и представление о том, что крах 1991 года был по своей сути поражением в холодной войне, хотя последняя несомненно, сыграла весьма и весьма значительную роль. Она длилась четыре с половиной десятилетия и даже еще при Сталине пропаганда западных «радиоголосов», несмотря на все глушилки, доходила до миллионов людей. И вполне можно согласиться с тем, что достаточно широкие слои интеллигенции, которая и до 1917 года и после как бы не могла не быть в оппозиции к государству (ведь, как говорилось выше, она - своего рода аналог общества, которое в странах Запада всегда готово противостоять государству), «воспитывались» на западной пропаганде.

Но, как представляется, нет оснований считать «западническую» интеллигенцию решающей силой, те или иные действия которой привели к крушению СССР. Решающее значение имело, пожалуй, бездействие почти 20 миллионов членов КПСС, из которых только треть имела высшее образование, - к тому же (об этом уже шла речь) далеко не всякий получивший образование человек принадлежит к тому идеологически активному слою, который называется интеллигенцией. Эта громадная «армия», которой в тот момент, кстати сказать, фактически ничто не угрожало, без всякого заметного сопротивления сошла со сцены, - что уместно объяснить именно утратой веры в наличную власть, к которой они в конечном счете были причастны как члены «правящей» партии (стоит отметить, что после 1991 года появился целый ряд литературных сочинений и кинофильмов (иные из них доныне демонстрируются на телеэкране), в которых изображались опаснейшие коммунистические заговоры против новой власти, но все это было чистейшей фантастикой). Это толкование, конечно же, предстанет в глазах множества людей, в сознание которых внедрено принципиально политико-экономическое объяснение кода истории, в качестве не «научного». Но необходимо напомнить, что сам Карл Маркс признавал, что его «материалистическое понимание истории» основывалось на изучении истории Англии и всецело применимо только к ней. А в Англии парламент, выражавший прагматические (то есть прежде всего экономические) интересы индивидов, составляющих общество, существовал еще с XIII века; не раз писал Маркс и о том, что в странах Азии (и, добавлю от себя, в России-Евразии) дело обстояло принципиально по-иному. И в высшей степени показательно, что те представители западной философии истории, которые стремились основываться на осмыслении опыта не только Запада, но и мира в целом - как, например, широко известный англичанин Арнольд Тойнби, - отнюдь не склонны к политико-экономическому пониманию исторического развития.

...Я стремился доказать, что основой стремительного крушения, которое пережила около десятилетия назад наша страна, явилась не политико-экономическая реальность того времени, а своего рода извечная «специфика» России-Евразии, каковая со всей очевидностью обнаружила себя еще четырьмя столетиями ранее - в пору так называемого Смутного времени. Конечно, не менее важен и вопрос о том, почему к 1991 году была утрачена вера большинства населения в СССР. Но об этом - в следующей главе.

http://www.hrono.ru/libris/kozh_kru.html
От user
К Yuriy (25.02.2003 22:47:34)
Дата 26.02.2003 09:52:03

Re: Вопрос в...

"Василий Теркин" :)
От IGA
К Yuriy (25.02.2003 22:47:34)
Дата 25.02.2003 23:15:11

может быть?

Yuriy wrote:

> Было ли хоть одно мало-мальски значительное произведение в истории литературы с 1917 по 1991 гг., которое бы не содержало в себе "зёрна" разложения? И если было, то какое?

http://lib.ru/BULYCHEW/100years.txt
Значительное не per se, а из-за снятого в 1984 году фильма ( http://mielofon.ru/).

Творчество самого Булычева я считаю "мутным" и во многом конъюнктурным; к тому же настораживает его близкое знакомство с М.Веллером ( http://www.weller.ru/Foto/doc/), но к
фильму он, кажется, лапки не приложил.
Явных зерен разложения в фильме imho нет (классическое - "пусть форумяне поправят"), но излишняя оптимистичность (вера в "прогресс") и ощущение простоты в критический момент
могли оказаться весьма на руку врагам.

От Yuriy
К IGA (25.02.2003 23:15:11)
Дата 25.02.2003 23:59:57

Простите, ссылки не работают.

О каком фильме идёт речь?
Спасибо.