Самовар и конфликт цивилизаций
Привезли меня тут недавно, как тот самый самовар, в одну высокопоставленную заморскую "Тулу". А там обсуждают проблему бомбардировок Ирака. Увесисто так обсуждают, и не как-нибудь, а научно. В духе конфликта цивилизаций.
А я возьми и зашипи: "Как это конфликт цивилизаций? Если конфликт цивилизаций, то миллионов двести трупов будет, не меньше. Конфликт цивилизаций – это покруче мировой войны. Тут ведь или-или. Либо надо сломать конкурирующую цивилизацию, выбив ее актив (процентов двадцать населения). Либо признавать поражение со всеми вытекающими".
Мне отвечают неохотно: "Ну и что? Двести – так двести. А может, малость поменьше. В любом случае не надо самоварничать – Вы ведь в Туле, не как-нибудь."
А я опять за свое: "В Туле-то в Туле… А будь она хоть супер-Тулой – все равно при таких параметрах уже непонятно, кто с кем воюет." А мне уже не без раздражения в ответ: "Как кто с кем? Великая западная демократическая цивилизация с третьим врагом. Первых двух - фашизм и коммунизм – победили."
Тут уж я зашипел на самый грубый "самоварный" лад: "Как это победили? Конечно, Рузвельта, Черчилля и де Голля воскресить нельзя. Но они же много чего сказали и понаписали. И ясно из того, что понаписали, что фашизм победили красные – СССР, коммунизм, – а не вы. Коммунизм, как передовой военизированный отряд западной идеологии гуманизма и прогресса. Отряд, который вы сами и уничтожили.
А то, что вы с ним воевали… Так, во-первых, ваш отряд был. Его потому и уничтожить было легче – он к вам тянулся. А во-вторых, не победили вы его, а растлили. И сам он себя растлил. И победить вы его не могли. Сердце в пятки уходило от одной перспективы столкновения – и правильно, что уходило. Растлили, соблазнили, использовали маразмы внутреннего характера. Это так. Но это не война, не конфликт цивилизаций. Это другое.
Вы то же самое хотели сделать с этим третьим врагом. А Бен Ладен, шейх Омар, Мохаммед Атта и другие вам показали, что этот номер не проходит. Вот и получился конфликт цивилизаций. Но раз уж он получился – нечего валять дурака. В этом конфликте вся ваша западная демократическая сущность неминуемо трансформируется во что-то другое.
Это ведь и Хантингтон показал. У него нет понятия "великого демократического Запада". У него цивилизации какие? Правильно! Ре-ли-ги-озные! Так вы под какими знаменами будете воевать в новом Крестовом походе? У вас тут есть специалисты, которые начинают говорить, что эра Путина и Буша – это эра перехода от демократии к секьюритизации. Вы действительно считаете, что секьюритизация может быть знаменем цивилизации? Что она может быть "коммон вэльюз" (общими ценностями)?
А если нет – то договаривайте. Не западная цивилизация в итоге будет с третьим врагом конфликтовать, а христианская. Или, может, какая другая? Так ведь ее еще создать надо. И еще надо созданное фундаментализировать. Это надо еще огромную часть человечества, размякшую в комфорте и поверившую в секулярность, светскость – назад вернуть. В то, что западный прогресс, между прочим, именовал мракобесием.
Может, неправильно именовал. Но вернуть в это – не то же самое, что просто устроить Средневековье в XXI столетии. Новое Средневековье – это нечто совсем другое. Начнешь с фундаментализма, а кончишь чем-то таким, что мало не покажется. И вдруг обнаружится, что третий враг – он вовсе и не враг, коль ты в этом новом обличии.
НЕТ УЖ, ДЯДЕНЬКИ И ТЕТЕНЬКИ, ХОТЬ ВЫ И В САМОЙ ЧТО НИ НА ЕСТЬ "ТУЛЕ", А ДУМАТЬ ВСЕ РАВНО ПРИДЕТСЯ. Страшно, конечно. Но что поделаешь? И когда додумаешь до конца, то что получается? Получается, что сами же вы выковывали разного рода мулл, борясь с арабскими светскими режимами. Режимами Насера, Садата, Хусейна, иранского шаха. Что вы это все взращивали, а не кто-то там еще. Что признаетесь вы теперь в этом, ваш же Бжезинский признается в операции "Циклон", направленной на такое взращивание, и в миллиардах долларов, потраченных на этот "Циклон". Вот что получается. И это не все.
Вы почему оперлись-то на фашистов в 1945 году? На всяких там немецких Аденауэров и японских их двойников? Почему не на антифашистский элемент оперлись? А потому что настоящий антифашистский элемент был коммунистическим, и вы его боялись, как огня. Отсюда все ваши сети "Гладио", все эти "стэй бихайнд". И отсюда же ваши муллы. Так что боретесь вы сейчас не с чем-нибудь, а со своей Тенью. И это есть главное событие современности. И потому вы с Тенью боретесь, что единственный свой форпост (свой собственный, а не чей-то еще) вы сами же и угробили.
Угробили коммунизм – конечно, с его собственной решающей помощью. Но ведь помогали угробить, боролись. Все вам Ялта не нравилась. Все вы приравнивали фашизм и коммунизм задним числом после того, как вожди ваши смиренно сидели рядом с почитаемым ими товарищем Сталиным. Тоталитаризм какой-то выдумали! Воинство прогресса и гуманизма не могли от мракобесия отличить. В Афганистане истерику закатили невесть по какому поводу.
Ну, так и нет его теперь, коммунизма. Нет военной идеологии борьбы с мракобесием. А ваша штатская либеральная идеология испарится при первом же столкновении. И получите вы тот же фашизм, который тут же объединится с вашим третьим врагом и вас прикончит. Такой вот самоварный сюжет.
И получается-то, между прочим, что? Не красивая, но вредная сказка этот самый коммунизм, а нечто совсем другое. Последний неиспользованный шанс западной цивилизации. Да еще такой шанс, который и заменить нечем. Конфликт цивилизаций происходит – а смыслового, идейного обеспечения у вас для него нет.
А это тот конфликт, в котором никакое силовое превосходство не поможет. Высокоточное оружие – это вещь хорошая и полезная, но только вкупе с другого рода оружием – идейным. Потребительская цивилизация в условиях межцивилизационных конфликтов просто обречена. А непотребительской западной цивилизацией был только коммунизм. Нет его – какие возможности? Пожалуйста, фашизм. Фашистский ренессанс налицо! Хучь тебе пересмотр образа Гитлера, хучь эта самая ведьма по имени Рифеншталь.
Ясно, куда все это заточено. На ревизию заточено, на теорию элит, на недемократическое господство в условиях конфликта цивилизаций.
Вот только окончательный-то эквивалент в чем? В последовательном и радикальном гностицизме, вот в чем. Причем в таком гностицизме, в котором жизнь проклята изначально и окончательно и спасению не подлежит. В оккультном гитлеризме то есть – даже не в национал-социализме, не в фашизме. Остановочка-то будет именно здесь! Да такая, что Освенцим раем покажется. И никуда вы это не переориентируете. Оно вас переориентирует куда надо – и в общем ясно куда. В большую топку, причем желательно ядерную".
И уж как привезли меня в "Тулу" в качестве "самовара", и уж как посмотрел я на ихние заморские аналитические "тульские пряники"… И уж как понял я, что любая мысль, доводимая до конца, любой целостный подход, любое, прошу прощения, рассуждение с диалектическим основанием, – есть крайняя и последняя непристойность… Так сразу родилось во мне окончательное и непреодолимое зловредно-злопыхательское влечение к построениям именно крайнего свойства и к анализу событий класса С.
Не про власть эти события, совсем не про власть – в том смысле, в каком власть у нас сейчас понимают. И все они, эти события, вроде бы и не слишком крупные… Так ведь какая у нас сейчас эпоха? Эпоха новых войн – точечных, пунктирных, диффузных, сетевых. И события класса С такие же – пунктирные, точечные. Сплетаются они в некую бытийную сеть. И попадает в эту сеть вся наша политика, вся наша власть целиком. И не только наша, между прочим. И не только власть, а нечто гораздо большее.
Что же это за точечность такая? Что за пунктирность? Что за событийность класса С, возникающая, как большое, из малого?
Начну с вещей совсем уже невластного свойства.
Мелочи класса С
На ту конференцию в Израиле, на которую привезли меня, как "самовар в Тулу", летел я через аэропорт "Домодедово". Рейсом "Трансаэро". Однако же – бизнес-классом и через VIP. Иначе в "Тулу" "самовар" в наше время на доставляют. Самолет "Трансаэро" сразу задержался часов на пять. А что, спросят меня, с западными авиакомпаниями так не бывает? Конечно, бывает. И похуже бывает. И багаж забывают, везут не туда. И хамят, все бывает. Вы послушайте дальше.
Назад мне ехать неохота… Прошу VIP-зал о месте в гостинице. Меня везут в гостиницу, которую расхваливают, как современную. Привозят, оформляют номер за немалые деньги. И подчеркивают, что гостиница крутая, такая современная, что дальше некуда. Все удовольствия есть – одно слово, не советская. Хорошо. Не советская – и ладно. Все-то советское зачем хвалить? Пожил я в советских гостиницах в эпоху занятий геофизикой, например. Ничего хорошего.
Еду в несоветскую, с западным сервисом – радуюсь. Приезжаю. Подымаюсь на девятый этаж. Сервис бьет в ноздри. В гостинице вообще нет кондиционера, окна зашпандорены, в комнате градусов 35 жары, спать невозможно. Хорошо, думаю, спать нельзя – подстригусь.
Спускаюсь вниз. Спрашиваю: "У вас есть парикмахерская?" "Да-да, - отвечает мне угодливо этакий холуек современного, несоветского, типа, заглядывая в глаза. – У нас все есть, фитнес-клуб есть, сауны есть, массажные кабинеты… Девочки есть… Вам девочка нужна?" Я ему корректно отвечаю: "Мне нужна парикмахерская." Он скучнеет и визгливым голосом, очень хорошо известным по советской эпохе, когда клиент просил бифштекс и отказывался от коньяка, шипит: "Парикмахерская у нас с десяти. Будьте добры подождать."
А мне и торопиться-то некуда. Я жду. Жду двадцать минут, 10.00 – никого нет. Жду еще тридцать минут. Приходит барышня лет двадцати. Такая ладненькая, бойкая, энергичная. Я ее спрашиваю: "Вы – парикмахерша?" Она меня "сканирует" и говорит: "Ждите, мне переодеться надо. Я приду минут через двадцать". Ладно, через двадцать, так через двадцать.
Сижу, интересуюсь подмосковной гостиничной ситуацией. И зарекаюсь злиться. Через двадцать минут приходит барышня, ведет за руки кудлатого клиента, чтобы стричь. Я ей говорю: "Как же так? Я занял очередь чуть ли не час назад." Она мне отвечает: "Так он же из фитнесс-клуба." И чем это не Аркадий Райкин? Чем не одна тыща девятьсот семьдесят второй год? Я решил провести исследование до конца. На языке "Тулы", куда я ехал как "самовар", это, кстати, называется, "филд рисерч" (полевые исследования). И, между прочим, исключительно ценится.
"Филд рисерч" требуют воздействий на среду с тем, чтобы получить реакцию. Вот я и воздействую на барышню, можно сказать, "нарываюсь" и грубо спрашиваю: "А если я тебя сниму на два часа, но использую только для того, чтобы ты меня подстригла, тебя это устроит?" Барышня тупо на меня смотрит, на лице у нее, наконец, проступает некое огорчение, и она, смягчаясь, отвечает мне с нежными модуляциями в голосе: "Но теперь-то уже только после него".
Полевые исследования закончены. Я собираю вещи, вызываю свою машину. И перед отъездом пытаюсь с кем-то что-то договорить. Идет очень солидная женщина позитивно-советского типа лет сорока пяти. Я спрашиваю: "Вы администратор?" Она отвечает важно: "Я супервайзор по полам". Я спрашиваю: "Пополам с кем?" Она раздражается: "Не пополам, а по полам. Я слежу за качеством уборки полов". Я спрашиваю: "А за качеством уборки окон следит другой супервайзор?" Она говорит: "Конечно". Тогда я адресуюсь к ее советскости: "Знаете, я из депутатского зала. Хочу поболтать со свободным администратором". Легкомысленность моего тона ее тревожит, и она находит мне собеседницу своего же возраста и своего же типа.
Собеседница как-то меня распознает (возможно, смутно вспоминает, что видела по телевизору). Я деликатно ее спрашиваю: "Кто хозяин гостиницы?" Она называет фамилию. Я спрашиваю: "Он из домодедовской ОПГ или из солнцевской?" Она, просияв, говорит: "Кажется, не из солнцевской". Мои вопросы вызывают в собеседнице расположение к моей персоне. Причем расположение, лишенное какой бы то ни было тени сочувствия или беспокойства. Мол, вы же понимаете – так и должно быть. Зверинец и есть зверинец.
Дальше я отправляюсь назад в VIP-зал, и мне говорят, что рейс отложен еще на три часа. Я на всякий случай даю свой мобильный телефон и уезжаю. Через тридцать минут мне звонят и говорят, что рейс отложен не на три часа, а на час с небольшим, и что я должен вернуться назад. Поскольку я еще не вышел из машины, успеваю вернуться.
Скажут, что и так бывает? Бывает. На обратном пути из Израиля сижу в спецзале бизнес-класса, жду рейса - того же "Трансаэро"… Вдруг в панике ко мне кидается администратор: "Вы должны срочно бежать в общий накопитель, самолет отправляется." Я отвечаю по-английски: "Как же так? Вы меня предупредили, что я буду проходить через другие двери. И так положено. В чем же дело?" Она мне в ужасе шепчет: "Сэр, они сказали, что вы один в этом зале, и не будут же они ради одного клиента спецавтобус гонять!" Я отвечаю: "А ради скольких будут? Вы же понимаете, что это неправильно?" Она говорит в ответ: "Сэр, поторопитесь, это русские, они могут что угодно. Творится сплошной кошмар. Вам лучше с этим смириться, поверьте совету".
Я совету верю и успеваю улететь назад, в родные пенаты.
Колея и Процесс
Вот такое произошло со мной развернутое событие класса С. Что оно означает? И как соотносится с таким событием класса А, как выступление президента России по центральному телевидению с развернутыми ответами на вопросы трудящихся? А вот как.
ПРОИЗОШЛА НЕГАТИВНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ГИБРИДИЗАЦИЯ. ТО ЕСТЬ СРАЩИВАНИЕ ХУДШИХ ЧЕРТ СОЦИАЛИЗМА СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ С ХУДШИМИ ЧЕРТАМИ ЯКОБЫ КРИМИНАЛЬНОГО ЯКОБЫ КАПИТАЛИЗМА. Составные родственные части этой гибридизации выделились и нашли друг друга. Началась сшивка этих частей. Когда эта сшивка закончится, родится новый социальный контекст. И не будет в этом контексте ни государства, ни президента, ни его позывов сделать лучше новую российскую жизнь.
То есть я ценю и президента, и государство, и позывы. И в чем-то считаю их искренними. Но… социальная реальность сама по себе, а эти позывы к лучшему – сами по себе.
Запущен страшный Процесс. Возникла страшная Колея. Не Путин запустил этот Процесс. Не он создал Колею. Но либо он сумеет вывести Процесс из Колеи – и тогда для этого нужны другие усилия. Другой тип политики. Благими пожеланиями из Колеи не выводят.
Либо эта Колея возобладает. Но тогда не будет Путина, и никто при этом на его власть не посягнет. Не будет событий класса А или В. Только события класса С, сплетаясь в сеть, превратят в ничто и российскую государственность, и российскую власть, и ее главного верховного представителя.
И ничего не делается для того, чтобы произошло хоть что-то более оптимистическое. Ничего не делается – в том числе и в той сфере, в которой власть (даже в ее нынешнем, весьма сомнительном, качестве) может и обязана что-то производить.
Я опять перейду к бытовому примеру.
Люди, которых я уважаю и ценю, регулярно приглашают меня в один из самых респектабельных академических интеллектуальных центров страны на интеллектуальный же клуб философско-политического характера. Я несколько раз не смог прийти. В очередной раз вижу, что опаздываю, но все-таки решаюсь поехать.
Вскакиваю в машину, лечу. Бегу к подъезду дома, который по своему назначению должен быть обителью высокой мысли. Из подъезда по ступеням навстречу мне бегут молоденькие, хорошо одетые девушки лет семнадцати-восемнадцати. Целая стайка – человек десять. Бегут и разговаривают. Ничего особенно в теме разговора нет. Молодежь рассуждает, как проведет вечер. И проводить вечер она собирается достаточно заурядно – в какой-то дискотеке, кажется.
Что же привлекло мое внимание? Язык. Тот самый, который обсуждается в высоких властных сферах. Тот самый, по отношению к которому вводятся поддерживаемые мною запретительные акции (нет латинице, будет кириллица! – и правильно, пусть будет). Но девушки используют в диалоге между собой не латиницу и не кириллицу. Они, щебеча, перебрасываются особо концентрированным отборным матом самого грязного образца, в котором нематерные слова являются только трудно определимыми вставками ("я, б…, ему, б…, а он, на х…, а я, м…, а она… а мы, б…, х…, е… и т.д…). Считайте, что это тоже своеобразный "филд рисерч" события класса С.
Я вхожу в здание. Вижу вахтера. Выясняется, что это подрабатывающий у себя же в организации доктор философских наук. Я спрашиваю – что за девушки. Оказывается, это воспитанницы элитного суперинтеллектуального гуманитарного суперколледжа. Москвички из хороших семей, стремящиеся получить гуманитарное образование. Даже не экономическое, не юридическое, а философское… "Я ей, б…, а она мне, х…, м…, а я ей – ё…"
Подымаюсь наверх по фантастически мертвому и трухлявому зданию с оборванными стульями, невымытыми полами. Все подернуто паутиной смерти. Такая же смерть висит над всем, что является предметами обсуждения в интеллектуальном клубе. В глазах тоска, понимание выброшенности из жизни.
Это тот "актив", который ломал коммунизм, ломал советскую цивилизацию, называл ее царством абсурда, царством дикости и ужаса, антимиром. Называл обитателей этого ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО ДОМА – "совками", "шариковыми", быдлом и нелюдью. Он что, не понимал логику происходящего? Не понимал, что эта "черная дыра", коль скоро ее сделают, будет работать именно таким образом? Не понимал, что рубит сук, на котором сидит?
Меня спросят: "При чем тут президент Путин?" Я отвечу. Президент не просто утверждает преемственность того курса, который создал эту Колею ("я ей б…, она мне х…, я ей м…"). Он встречается с фигурами, которые создавали эту Колею. Члены его правительства, включая министра культуры Швыдкого (культуры, б…,х…,м…!), соответствующим образом поощряют и защищают в специальных телепрограммах криминально-матерную лексику как основу русского языка.
И тогда я уже политически не понимаю, что происходит. Вроде бы не чужой президенту человек борется за чистоту этого языка. А вроде бы назначенные президентом лица декларативно насаждают иную лексику в качестве составной части социальной антинормы, нормы нелюди, нормы этой девки из парикмахерской нового типа.
Что именно мы создаем? Или кто-то считает, что можно пустить такой процесс на самотек? Но ладно бы на самотек! А тут никакого самотека нет! Тут продолжается разрушительная государственная политика! Политика пропаганды порока! Что в принципе не имеет аналогов в мировой истории.
О революции образов, пороке и добродетели
Я поясню.
Робеспьер делал революцию и доказывал, что он находится на позитивном полюсе Системы, полюсе нравственности. Что он добродетелен, а его враги роялисты – на негативном полюсе порока. Что его жена – нравственный человек, а Мария-Антуанетта – гулящая женщина. Может быть, все было не так. Может, даже, все было с точностью до наоборот. Но Робеспьер играл в политическую игру под названием "добродетель – плюс, порок – минус".
И он знал, почему он в нее играет, потому что это игра под названием "власть". Нет у власти другого шанса победить и укрепить себя в качестве власти, кроме как опереться на добродетель. И чем круче социальный поворот, чем большее в жизни идет под снос, тем сильнее власть держится за свой статус добродетельного начала.
Большевики рассказывали о Цурюпе, наркоме продовольствия, как он посреди изобилия продуктов (которые он распределял) падал в голодные обмороки. Кто-то говорит – вранье. А мне плевать в данном случае – вранье или нет. Потому что большевики опять же играли в игру под названием "добродетель – плюс, порок – минус". И Цурюпу помещали, как своего героя, в положительный полюс под названием – каким? ДОБРОДЕТЕЛЬ! И понимали, почему. Потому что иначе обществом управлять невозможно. А они хотели управлять, хотели власти не номинальной, а реальной. Слишком хорошо знали, чем кончается номинальная власть, знали на примере Николая Второго.
Потому и "черной дыры" до конца не делали (смотри Ленина – "от какого наследства мы отказываемся"). От какого отказываемся! Понимали ведь, что не могут отказаться от всего – просто потому, что власть не удержат. Что значит не удержат? Да то и значит! Повторят судьбу Николая Второго и Керенского, то есть без всяких прямых страшных ударов по власти провалятся в тартарары. В ГИГАНТСКИЙ СОЦИАЛЬНЫЙ ПАССИВ.
Они за жизнь сражались – и потому этот пассив заполняли. И заполняли ясно чем. Накаленной до аскезы моральностью (пусть и риторической отчасти). А там, где начиналась другая риторика – люди власти (и Ленин в первую очередь) били по рукам наотмашь. Закатывали истерики – потому что знали, что другая игра – это игра в сдачу власти, а власть сдавать не хотелось.
Теперь – о дне сегодняшнем.
Чего я только не говорил об НТВ Гусинского, и чего только это НТВ не говорило обо мне!
Не моя стихия – сетовать на жесткость властных методов. Никаких слез по той модели НТВ у меня нет и не может быть. Я о другом.
Что делала власть, когда демонтировала то НТВ? Она предлагала информационную альтернативу? Или "зачищала" экстремистов, которые проявляли особую нелояльность лично к президенту России? Уже ясно, что никакой информационной альтернативы нет. А что касается лояльности и нелояльности… Это СМИ, причем электронные. Тут цензурой текста не обойдешься. Тут есть монтаж, интонация, образы, подтексты, контексты.
Совсем уж грубый пример: Путин говорит о Конституции и нашем светлом будущем, заполненном разного рода правами человека. А встык к этому монтируется эпизод из Усть-Кута с ветераном Великой Отечественной войны, который замерз в собственной неотапливаемой квартире и тело которого отдирали от пола ломами… И женщина - далеко не анпиловски-карикатурного типа - кричит на всю страну: "Вы тогда присылайте труповозки для всех нас! У нас нет права на жизнь, у нас есть только право на смерть".
В любом учебнике по СМИ это называется "сшибка сюжетов". И чем это лучше знаменитого "Крошки Цахеса" Шендоровича – понять невозможно. В каком-то смысле это гораздо хуже. Потому что там создавался негативный образ лично Путина, а здесь сращивается (и далеко не без основания) образ Смерти и образ Государства. А логика работы этого образа в сознании понятна: если Государство производит Смерть, то отказаться от него ради Жизни вполне позволительно.
Это и есть Колея, в конце которой сокрушительные итоги. Оплачивать эти итоги будем все мы. Особенно те, кто прочно связывает свою судьбу с судьбой своей страны.
И не надо обольщаться рейтингами Путина. Поверьте специалистам – не те эти рейтинги. Не те они и количественно, и качественно. А даже если вы верите лжи – хотя бы ее осмыслите. Если 20% богатого актива против вас, а 80% околозюгановской публики вас поддерживают на невнятно-державных основаниях, то достаточно структурировать те 20% и сшить их с частью 80-ти, то есть создать либерально-КПРФный блок – и что останется от того сокрушительного большинства, которого нет? Административный ресурс? В чьих он руках? Вы хоть понимаете, что это определится в последние месяцы перед выборами, не раньше?
И все же не в выборах дело. Выборы – это событие класса А. А вот к какому классу отнести массовое бегство из армии? В том числе из Таманской дивизии? Солдаты бегут к матерям, и те распоряжаются их судьбами… Начинается очередное шельмование офицерства. Предыдущее, образца 17-го года, имело хоть то основание, что офицеры как-то, тогда уже условно, соотносились с господствующим классом… Что теперь?
И снова – в телевизионном кадре высокие лица (в том числе и те же, что выступают в пользу криминально-матерной лексики). И что эти лица говорят о военной традиции, об офицерстве?
Но бог с ней, с военной традицией и офицерством! Это ведь частности – не может этого быть вне образа Родины как любимого существа, Родины-Матери. Что делается с образом матери, образом женщины вообще?
Телевидение, которое выдирали из рук аморального Гусинского, занято именно пропагандой порока ("ах, женщина! Вы не используете анонимный секс? У вас нет мужчин по вызову? – ВЫ НЕПОЛНОЦЕННЫ! ВАС НАДО ОТПРАВИТЬ В СУМАСШЕДШИЙ ДОМ!!!)
Хорошо, доказали, что полноценная женщина – это та женщина, по отношению к которой ранее использовался ненормативный образ на букву б… Доказали, что нормативная лексика – это лексика на букву б… Ранее называвшаяся сквернословием. Создали такой язык, такую образность, такую нормативную рамку. Что дальше?
Солдату, чтобы воевать, нужен образ Родины-Матери. Матери… Женщины… Образ на букву б…? Это ради него солдат должен воевать? В том числе в войнах типа конфликта цивилизаций? Он должен воевать и смотреть фильм Фоменко, в котором объясняется, как хорошо "косить" от армии? Как правильно мужчине превращаться в женщину? И с такой пропагандой женственности должен отстаивать образ главной мужской доблести, то есть военной доблести?
И все подобное вы хотите противопоставить напряженному мужскому религиозному идеалу ваших противников? Это даже не смешно. Это чудовищно. Между прочим, американцы-то нам показывают, что такое пропаганда военного патриотизма! Это "Перл-Харбор", это "рядовой Райен", это "наши доблестные парни". Это такая пропаганда, что куда там Брежневу со Сталиным!
Мы же все время у них учимся? Так чему учимся? Фоменко – это ученик "Перл-Харбора"? В каком смысле? В том смысле, что врага надо разлагать? Так на что работает оператор телевизионных СМИ? На разложение своей армии, своего общества, своего народа, своей элиты, причем в преддверии цивилизационных конфликтов? То есть на смерть страны? И с чьего поощрения он так работает? Или – при чьей неспособности повернуть процесс, предложить иную альтернативу, иной формат разговора с обществом и страной?
Если государство и впрямь хочет смерти – то оно должно понимать, каково будет социальное поведение тех, кто вопреки ему намеревается жить. Оно должно понимать, чем (страшным и мною категорически ненавидимым) беременна подобная ситуация.
И опять меня будут упрекать, что все это уж слишком из класса С.
А из какого класса все сюжеты вокруг теракта в театре? Это уж явный класс А! Это самое яркое событие данного класса, событие, показавшее, что вся наша так называемая политическая стабильность – просто миф. Ведь вряд ли есть наивный человек, считающий, что теракт в театре был просто терактом, терактом "ин зих унд фюр зих"? Попыткой госпереворота веяло за версту! И то главное, что распространяло зловещий трупный, смердящий запах капитуляции, то, что сладострастно ждало национального позора и краха Путина, - это огромная часть электронных СМИ. Они этого ждали, они на это работали.
Те дни показали, что информационная власть находится не в руках у государства. То есть, что все потуги взять эту власть под контроль, все лжетриумфы по этой части, – просто фуфло. Путин был атакован непристойно, вызывающе, в полном и категорическом противоречии со всеми мировыми стандартами поведения СМИ в случае теракта.
Выводы? НИ-КА-КИХ.
Если выводов нет, чего надо ждать? Нового усиленного воздействия того же типа, с учетом ошибок, приведших к краху предыдущей попытки государственного переворота.
Но и это мелочь по сравнению с главным. С Колеей этой самой. С тем, что нет и не может быть государства, способного устоять в такой Колее на семи ветрах новых межцивилизационных конфликтов. Ведь наши-то властители дум, создатели Колеи, на что оперлись? На какой тип человека? На человека, для которого ничего, кроме комфорта, не существует. На человека, который занят собой и более ничем. Занят собой в самом низменном, пошлом и бессмысленном смысле слова.
Этого героя нового времени удалось вырастить. Его удалось сделать гнилой опорой гнилой системы. Удалось задвинуть любого другого героя на задворки. Удалось осмеять, замарать все, что является основой действительной государственной жизни. И не говорите мне, что этот процесс прерван! Он прерван имитационно, на уровне пиара, на уровне потоков слов о России.
Культурного, морального, ценностного перелома не возникло. И он не может возникнуть, пока Колею будут называть преемственностью. Он не может возникнуть до тех пор, пока не сменена антропологическая ставка. Пока восславляется все, что противостоит высокому, противостоит жертве, культуре, высокой норме и человечности.
Не парикмахерша из "нового отеля" и не матерящиеся девчонки-философини находятся в фокусе гигантской социальной вины. В фокусе вины находятся те, кто их этому учит. А учат их, и это можно показать с цифрами в руках, высокие государственные мужи, владеющие всеми системами подобного обучения. Гниль отстаивает себя, защищает себя, не дает никаких шансов ничему, кроме себя самой. Гниль готовит свой апофеоз, а апофеоз у гнили только один. Это апофеоз по имени Обрушение.
Протест против такой государственности растет, хотя пока носит пассивный характер. И виновны те, кто не может связать А, В и С. Кто слеп по отношению к действительно масштабным процессам. Образ женщины, образ семьи и образ Родины – не мелочи, не культурные опивки, обеспечиваемые по остаточному принципу. Если эти образы обрушатся, то статус верховного главнокомандующего – равен нулю. Как и статус власти.
И это мы уже проходили. Мы проходили "не надо драматизировать". Мы проходили тихие процессы с громким обрушением в финале. И мы снова идем по тому же кругу. Порочному кругу. Кругу, который надо разорвать. Хочется верить, что у Путина хватит сил. Слишком зловещи все те симптомы обрушения, которые маячат за альтернативным исходом.
Что, мы не понимаем реального содержания пиар-модели, в соответствии с которой – именно Путин и его сподвижники взрывали дома в Москве? Не понимаем, что раз "чеченцы ни при чем, и война была ошибкой", то прямой вывод из такой модели – это отложение Чечни и конфедерализация России? Не понимаем, что за отложением Чечни начнутся процессы распада по Поволжью и реальный бунт озлобленных региональных баронов?
Не понимаем, что за союзом КПРФ-овцев и их вчерашних врагов маячат крупные силы? И что эти силы склеивают данный союз? И что такая склейка (кто бы чего бы ни хотел) на деле означает соединение бомбы и детонатора и фактическую организацию мировой, именно мировой, катастрофы? Видим мы – где события С начинают переходить в события В, а В в А, и наоборот. Видим, как это все работает в совокупности. И понимаем, что за этим стоит.
Но понимаем мы и то, что поддержание статус-кво – путь к подобной же катастрофе. Ибо Колея сохраняется. А раз сохраняется, то, значит, закрепляется, углубляется. И мало одной веры в то, что нечто изменится. Как мало и вполне позитивных, но слабых и непоследовательных огрызаний типа штурма боевиков в театре. Вообще – слепая вера здесь не помощник.
Слепая вера – это вера брейгелевских слепых, падающих в пропасть. Это падение в пропасть будет последним. И потому допустить мы его не можем. То есть не можем, не имеем права поощрять слепоту, подменять дающие жизнь образы – смертоносными "победоносными" пиар-муляжами.