Виктор сообщил в новостях следующее:77344@kmf...
> Захожу я летом в книжный магазин. К отделу с художественной
литературой подбегает мальчик лет 12.
> - А учебника по магии у вас нет?
> Бабка-продавщица налилась кровью от злости , да как заорет:
> - Вы что , свихнулись поголовно на этой магии? Кончилась твоя "Магия".
Катись отседова!
>
> Пацаненок убежал. Я разговорился с теткой. И впрямь дети на
колдовстве помешались.
не только дети. Это теперь актуальный и популярный жанр -
заклятья,заговоры. Политтехнологи всерьез работают над методиками
заклинаний. Приобрел бестселлер Ирины Черепановой "Заговор народа. Как
создать сильный политический текст". Аннотация. Профессор,доктор
филологии раскрывает тайны создания суггестивного политического текста.
Приведены основные понятия суггестивной лингвистики,обеспечивающие
необходимый теоретический мимнимум специалиста(! о как. Магов готовят
уже проФессора- СП)-. Предлагается компьютераня программа "Экспертиза
текстов внушения"(программа в самом дЕле есть, но это поделка вроде того
что мы тут с Ольгой обсуждали -фоносематника текста, когда слоганы
пробовали -СП).
"Для профессиональных коммуникаторов всяческих профессий"
По первому взгляду, филологиня не колдунья, но материалом народных
заговоров владеет
Харитонова защитила в 98 диссер доктора филологии по теме"Вербальная
суггестия", специальность 10.02.19 психолингвистика. Брал книжку в
издательстве,там лежит макет на 900 стр ее следующей книги"Красный
ПиАр". Во! Говорят,как деньги наскребут -издадут. Книг по НЛП и магии с
профуклоном в политику у них на стендах стоит -немеряно. И спрос есть.
И сайт.
Нас заклинают уже давно, начали -"оттуда". Это из статьи о заклятии
призрака коммунизма. Автор -тот самый что про штудии Вебера писал
отличную статью.
Александр Сергеевич Кустарев (Донде)
независимый журналист, в прошлом редактор литературных программ
Би-би-си.
.
. I heard the other day of a strange commodity sold in an even stranger
market
.
"Я давеча слышал о необычном товаре, проданном на еще более необычном
рынке" - так говорил персонаж шпионского романа Эрика Амблера под
названием "Заговор Интерком". Роману этому уже 30 лет, но, как, я
надеюсь, мы убедимся, речь шла именно о той книге, которая попала на
рынок год назад.
Авторы знаменитой фразы про "призрак коммунизма, бродящий по Европе",
ради красного словца допустили забавную ошибку. Призраки появляются не
до рождения существа, а после его смерти. Во времена Маркса-Энгельса
Европа была лишь беременна коммунизмом. Это теперь по ней бродит призрак
коммунизма. Не все его видят, но те, кому он привиделся, пытаются его
заговорить.
.....
Этическое осуждение коммунистических режимов или, лучше сказать,
революции требует иных формул. Это хорошо чувствовал первый (кстати,
социал-демократический) президент республиканской Германии Фридрих
Эберт, говоривший: "Я ненавижу революцию, как грех". Обсуждая подобную
коллизию в связи с английской революцией XVII в., Гизо говорил: "Не
людям произносить над людьми приговоры Божии". Некоторые думают, что
грех хуже преступления, некоторые думают, что наоборот. Но на самом деле
ни то, ни другое. Это просто понятия из разных систем. Если мы будем
говорить о греховности революции, революционеров, коммунистов,
партократов - кого угодно, то их моральная оценка будет делом совести
каждого. Те же, кто переводит этическую оценку на судебно-правовой язык,
взывают, в сущности, к некоему "постановлению", обязательному для всех.
Практика - типичная для сталинской России. Теперь сами коммунисты могут
оказаться жертвами подобной практики.
Итак, юристы вряд ли взялись бы организовать процесс по обвинению
коммунизма в предумышленных преступлениях. В дискуссии участвовал кто
угодно, только не законники. Но если виды на процесс в нюрнбергском
стиле выглядят столь бледно, то зачем же сотрясать воздух понятием
преступности?
Нам объясняют, зачем. Например, чтобы по возможности предотвратить
повторение подобных вещей в будущем. Если это не лицемерие, то
злополучное и инфантильное заблуждение. Неужели кто-то всерьез может
думать, что бороться с коммунистической утопией можно, поставив
коммунистическую секту "вне закона"? Какую секту вообще удавалось
подавить с помощью враждебной пропаганды и судебных решений? Секты
чувствуют себя в этой атмосфере как рыба в воде. Даже сталинский режим
при всей его бандитской бесцеремонности с этим не справился.
Кроме того, известно, что болезнь лучше не лечить, а предотвращать.
Никакой коммунизм не овладеет умами, если в обществе нет революционной
ситуации. Но зато если она возникнет, то ничто не спасет нас от
коммунизма, или нацизма, или религиозного фундаментализма, или от
чего-то там еще, что непременно всплывет на поверхность для нужд
конституирования нового мира и (или) наведения порядка.
Не исключено, что акция Куртуа - просто акция в политической кампании.
Во Франции нарастает политическая поляризация при сохранении
(поразительном и неожиданном) левой политической культуры и
традиционного социалистического проекта. Речь, таким образом, идет о
весьма прозаических целях - скомпрометировать социалистическую партию и
вообще левых. Но ни патетика обвинителей коммунизма, ни наши циничные
предположения насчет чьих-то прямых политических выгод не кажутся мне
интересными. Есть две гораздо более увлекательные возможности объяснить
акцию Куртуа.
Одно объяснение часто мелькало в дискуссии. Первыми к нему прибегли сами
его соавторы Николя Верт и Жан-Луи Марголэн, обвинившие Куртуа в
"сенсационализме". Он, дескать, хотел продвинуть "Черную книгу" на
массовом читательском рынке и заработать на этом и славу, и деньги.
Очень вероятно. При этом я даже не решаюсь обвинять Куртуа в каком-либо
грехе. Он поступал, как все. Сегодня все превращено в товар. Даже
еврейским холокостом давно торгуют. Это ходкий товар. И вовсе не потому,
что люди (включая большинство самих евреев) до сих пор сочувственно
переживают трагедию 6 миллионов безвинно погибших евреев и всего
еврейского народа. А потому, что это грандиозная "horror story", то есть
"жуткая история". Подобные вещи рано или поздно уходят в мифологию и
приобретают вид "Каин убил Авеля" - Ромул убил Рема, Фриц убил Абрама,
Иван убил Петра. Кто кроме самых экзальтированных христиан сегодня
сопереживает Авелю? Кто жалеет Рема? Кто будет завтра жалеть Абрама и
Петра? То, что сегодня речь заходит о "криминальности" коммунизма,
свидетельствует не об оживлении нашего этического отношения к
происшедшему, а о прямо противоположном. Революционная эпоха у нас на
глазах затвердевает в виде мифа. А миф - чем страшнее, тем ближе к
сердцу.
Появление современных методов познания, то есть науки, видимо, не
упразднило мифологического инстинкта общества. Это правда, что наука вот
уже лет 300 теснила обыденное мифологическое сознание - сперва в сфере
представлений о природе, потом в сфере представлений об обществе и,
наконец, даже в сфере представлений о человеческом сознании. Прогресс
науки ускоряется, ее достижения становятся все более ошеломляющими, но
влияние науки на культуру и индивидуальное сознание явно пошло на спад.
Больше того. Происходит обратное наступление обыденного сознания в те
сферы, где наука наиболее уязвима.
И, конечно, это в первую очередь "история". История - это прежде всего
коллективный мемуар. Она всегда будет полем одновременных игр (это не
только борьба) науки, идеологии, мифологизации, сопереживания и
мысленного воспроизведения в летописных повествованиях и романах, все
более трудно отличимых друг от друга. Сейчас очень велик спрос на
исторически-повествовательную литературу. Историкам надоело перебиваться
с хлеба на квас и зависеть от жалких грантов и субсидированных
доцентских ставок. Они хотят писать бестселлеры. Если бы они писали
отдельно научные работы и отдельно исторические романы, то не было бы
особых оснований беспокоиться. Но по многим причинам масса историков
пишет своего рода беллетризованные трактаты под вполне благовидным
предлогом - вернуть в историю человека; дескать, марксисты, социологи,
экономисты и прочие умники, то есть подрывной элемент, лишили историю
подлинного жизненного тепла. Работы этого рода вполне функциональны. Но
в интеллектуальном отношении это шаг назад. Это возврат к представлениям
об истории человечества как цепи "хороших" и "плохих" поступков. К
представлению агентов истории как "казаков" и "разбойников" или
"полицейских" и "воров". Так что можно думать, что "сенсационализм"
Куртуа ориентирован чисто коммерчески. Он хочет обслужить массовый
рынок.
Массовый рынок, как мы уже говорили, хочет драматизма. Он хочет
"страшную сказку". Эту потребность удовлетворяют романы про мафию,
гангстеров и политические заговоры - нижняя часть рынка. На средней
части рынка огромной популярностью пользуется так называемая court room
drama ("драма из зала суда"), очень часто базирующаяся на реальных
судебных процессах. На верхней части массового рынка мы видим такие
книги, как "Гитлер и его добровольные палачи" Голдхагена и "Черную книгу
коммунизма" в интерпретации Куртуа. (Даниэль Гольдхаген усиленно
эксплуатирует тезис об изначальном "преступном антисемитизме" немецкого
народа.)
Надо сказать, что изготовление товара для верхней части массового рынка
дело довольно тонкое. Ведь здесь требуется продукт, удовлетворяющий
низменные потребности и умственно очень облегченный, но в то же время
позволяющий потребителю думать, что он удовлетворяет свои возвышенные
потребности и приобщается к чему-то умственно элитарному. Ориентация на
историко-эпические бестселлеры таит в себе огромные опасности для
исторической рефлексии общества. Выйдя из монастырей и университетов на
книжную ярмарку, историки вынуждены менять содержание исторического
повествования и интерпретацию исторической картины (чтобы не сказать -
действительности) в угоду примитивному, но претенциозному вкусу
потребителя. Первое, что им приходит в голову, это изображение агентов
истории как преступников. Коммунисты, поскольку они столь живописно
верховодили революционной катастрофой нашего столетия, тут первые
кандидаты. Нацистов уже отработали. На этом дело не остановится. Мы еще
будем иметь возможность убедиться в проницательности и реализме русского
гения, сказавшего "был бы человек, а статья найдется". Нынешний
"уголовный процесс против коммунизма" подтверждает это еще раз.
Историческая литература этого рода возникает за пределами научной
общины, но быстро коррумпирует ее. Это хорошо почувствовал один из
участников обсуждения "Черной книги" Алэн Блюм: "Идеологию, таким
образом, называют решающей причиной шествия смерти. Нет больше ни
социальной истории, ни политической истории - на всем будто бы лежит
печать смертоносной идеологии... Объяснение и осуждение сливаются в
одно". Против этого возражал не только Алэн Блюм. Я цитирую его, потому
что его устами говорит научный истеблишмент; Алэн Блюм - руководитель
исследований в двух французских институтах (социальных наук и
демографии). Наука пытается сопротивляться. Боюсь, однако, что ее
сопротивление уже почти сломлено.
МАГИЧЕСКОЕ ЗАКЛЯТИЕ
Наука всегда гордилась тем, что она "расколдовала" мир. Но когда Вебер
произнес ставшую теперь почти крылатой фразу "мы живем в расколдованном
мире", в его словах было гораздо меньше телячьего восторга, чем в Жюле
Верне. Скорее, Вебер даже испытывал опасения, что "расколдованный мир"
сулит человеку массу неприятностей. Так и произошло. "Тьма низких истин"
оказалась нам не по плечу. Оказалось, что "нас возвышающий обман"
предпочтительнее. Оказалось, что жить в расколдованном мире трудно,
неприятно, неспокойно.
Два элемента в нынешней фазе антикоммунистической кампании указывают на
возврат магического сознания. Это вера в чудодейственную силу
"символического судебного процесса" и убеждение в том, что судить можно
не только "человека", но и "идею", и даже "символ". Судебный процесс
имеет сильный оттенок магического заклятия. В особенности та фаза
судебного процесса, где решается вопрос о "виновности". Мера пресечения
уже лишена магической энергии за исключением одного случая - когда
виновному назначается смертный приговор; магический смысл полностью
возвращается в этот акт в том случае, если казнь на самом деле не
совершается или совершается символически. Так вот, символический суд над
коммунизмом и требования вынести ему формальный смертный приговор есть
прежде всего магическое действо. Это попытка заклясть, заговорить
призрак. Это особенно заметно, когда от обвинений в адрес физических лиц
(Ленин, Дзержинский, Сталин, Ягода, Иванов, Петров, Сидоров) мы
незаметно переходим к обвинениям в адрес юридических лиц, сначала прямых
участников репрессий (ЧК), потом косвенных (ВКП(б), потом подозреваемых
в сочувствии (Французская компартия или компартия Галапагосских
островов) и, наконец, идеологии.
В конце средних веков во Франции имела место занятная вспышка правового
мистицизма: устраивались судебные процессы над животными - лошадьми,
собаками, свиньями. Этот красочный эпизод безумно интересен для истории
культуры. Не случайно он имел место в "начале модерна", когда еще
сильные пережитки магического сознания комбинировались с религиозным
духом и рационализмом правового сознания. Как мы говорили, рациональное
правовое сознание (другая ипостась научного сознания) с тех пор сильно
укрепилось, но теперь его влияние пошло на убыль. Отсюда и рост
популярности судов в их магической функции.
Но если это так, то почему возникает такая сильная общественная
потребность заговорить именно коммунизм? Обезопасить с помощью заговоров
(приговоров) обычно стараются то, чего очень сильно боятся. Есть ли у
нас основания бояться возрождения коммунизма? Повторим еще раз, что
коммунисты не в состоянии развязать революцию, если нет революционной
ситуации. Оставаясь при этом убеждении, мы должны предположить, что за
страхом перед коммунистическим заговором на самом деле скрывается страх
перед революцией. Люди рациональные и научные не решаются делать такие
прогнозы, но в большинстве своем все-таки не склонны предвидеть в
обозримом будущем революцию. Но обыватель чует приближение революции
нутром, как животные чуют приближение урагана или землетрясения. Шутки
шутками, а может быть, те, кто старается заклясть призрак коммунизма,
правы?
>Политтехнологи всерьез работают над методиками
>заклинаний. Приобрел бестселлер Ирины Черепановой "Заговор народа. Как
>создать сильный политический текст". Аннотация. Профессор,доктор
>филологии раскрывает тайны создания суггестивного политического текста.
"... Татарский поглядел на книгу, лежащую перед ним на столе. ... В книге было несколько закладок; на одной из них Татарский прочел пометку: "Суггест. шизоблоки".
- Это про что-то компьютерное? - спросил он.
Взяв книгу, Ханин спрятал ее в ящик стола ...
... - А можно будет книжечку почитать? - спросил Татарский, кивая на стол, куда Ханин убрал секретное пособие. - Для общего развития?
- Со временем, - сказал Ханин и сладко улыбнулся..."
поясняю: речь в этом месте у Пелевина про сотрудников рекламы политической рекламы.
так-то. А мы все за какими-то призраками "сталинизма" гоняемся да рассматриваем в лупу "трещинки" советского строя. А в это время по мозгам дубинищей лупят.
Павел сообщил в новостях
следующее:77701@kmf...
> >Политтехнологи всерьез работают над методиками
> >заклинаний. Приобрел бестселлер Ирины Черепановой "Заговор народа.
Как
> >создать сильный политический текст". Аннотация. Профессор,доктор
> >филологии раскрывает тайны создания суггестивного политического
текста.
>
> А вот как это у Пелевина ("Поколение П" - в копилке http://web.referent.ru/nvz/forum/files/Croc/pokolenie.zip) ...
цитатка-с:
>
> "... Татарский поглядел на книгу, лежащую перед ним на столе.
... В книге было несколько закладок; на одной из них Татарский
прочел пометку: "Суггест. шизоблоки".
> - Это про что-то компьютерное? - спросил он.
> Взяв книгу, Ханин спрятал ее в ящик стола ...
> ... - А можно будет книжечку почитать? - спросил Татарский, кивая
на стол, куда Ханин убрал секретное пособие. - Для общего развития?
> - Со временем, - сказал Ханин и сладко улыбнулся..."
>
> поясняю: речь в этом месте у Пелевина про сотрудников рекламы
политической рекламы.
>
> так-то. А мы все за какими-то призраками "сталинизма" гоняемся да
рассматриваем в лупу "трещинки" советского строя. А в это время по
мозгам дубинищей лупят.
Профессор называет их, однако, - "базовый мифологический
метатекст"
Только это не дубина, и даже не перепрошивка мозгов как
перепрошивка БИОСа на компьютере. Воздействуют на сами коды.
Поставлена задача грубо говоря "читать человека как текст",
включая, однако, и телесный код, и код одежды,и тому подобные
невербальные "коды". Язык тут понимается шире чем речь. Язык тела . А.
Пиз написал популярные книжонки на этот счет - что-то вроде"Язык тела
в отношениях мужчина-женщина".
Заговоры и заклинания - это не просто язык-речь. "Комплексное
психо-физиологическое действие". Особый тип слова , когда слово--дело (к
такому же типу относятся клятвы). Особый тип знаков, как руны,
вроде"мене-текел-фарес" .
Впрочем,это так, книжку мадам еще не читал. Накаркал Пелевин,
похоже на то.
>Заговоры и заклинания - это не просто язык-речь. "Комплексное
>психо-физиологическое действие". Особый тип слова , когда слово--дело (к
>такому же типу относятся клятвы). Особый тип знаков, как руны,
>вроде"мене-текел-фарес" .
>Впрочем,это так, книжку мадам еще не читал. Накаркал Пелевин,
>похоже на то.
знал чего пишет. Если внимательно и несколько раз (с большими перерывами) прочитать книгу ясно - автор "в теме". Причем сильно "в теме", поскольку гротескно и одновременно верно описать некоторые вещи можно только с ними крепко поработав.