Однако не дремали не только идиотики. Материал полученный Макаренко за время существования колонии имени Горького и комунны имени Дзержинского не дает спокойно жить и многим "теоретикам" от воспитания. Один из таких теоретиков, пропагандирующий "слушанье инстинктов" и самоназывающий себя "этологом" ничтоже сумнявшись переносит животные инстинкты птиц и змей и приматов на поведение человека, при этом откровенно перевирая своих противников.
Но самое любопытное то, что его с легкой руки некоторых сетевых "интеллектуалов" ставят с Конрадом Лоренсом!
Его регалии: Виктор Рафаэльевич Дольник, доктор биологических наук, профессор, главный научный сотрудник Зоологического института РАН. Вице-президент Российского орнитологического общества, почетный член орнитологических обществ США, Германии, Нидерландов.
Виктор Рафаэльевич, орнитолог, удот еще тот, редкостный. Быстро почуяв куда дует ветер перестройки, подстроил свой мозжечок (он им думает) на новый лад и в начале девяностых накатал несколько статеек. Даже сильно изменившийся к тому времени (1992) журнал "Природа" со скрипом пояснил читателям, что его статьи могут показаться "несколько легковесными". Его работы выражают поистине животный зоологизм и социал-дарвинизм, но основная цель его работ, не просто в том чтобы снова проблеять "Выживает сильнейший и агрессивнейший". Основная цель - не дать создаться подростковым коллективам, не дать завязаться дружбе, не дать почувствовать коллективное "Мы". Метод - запугивание. Подросткам и их родителям обьясняют, что попав в любой(!) коллектив они попадут в жуткие и жестокие условия иерархии, так что вместо казаков-разбойников лучше запереться дома и чатиться по инету почитывая также его любимого, книжонки. Понятно, что человек уверовавший в этологию "по Дольнику" становится индивидалистом с явным комплексом неполноценности в коллективе, не готовый войти в коллектив - идеальное существо для манипуляции. Еще одна из его мыслей, о "благородстве опасных" очень удачно переносится на человека, мол наши "высшие" (о Саше и Маше (С)) благороднее наших отверженных, ибо они сильнее и опаснее и давно перебили бы друг друга не будь они столь благородными...
А вот наш великий орнитолог обосновывает часную собственность на землю... Называется - Угадай каким способом? Правильно, человек - есть животное, а животное имеет или хочет иметь свою территорию! Воистину Наука - служанка ...
============
Подростковые иерархии. Они возникают везде и всюду, где есть несколько подростков, как бы с этим ни воевали воспитатели. Подростковые иерархии очень жестки: попробуй не выполнить приказ или не подчиниться лидеру. Сначала в недрах иерархии мальчики в игровой форме тренируют свои программы; позднее связи становятся столь жесткими, что их не очень-то и разорвешь. Еще позднее одни иерархические структуры превращаются в банды, а другие находят себе более цивилизованное применение. В плохих детских домах и школах "воспитатели" тайно поощряют неофициальную иерархию подростков, вступая в связь с лидерами групп и управляя воспитанниками с их помощью. Макаренко воспел эту нехитрую и трусливую методу.
=============
Сказать что он просто не читал Макаренко - ничего не сказать. Какими лидерами? Каких групп?? Кто читал, понимает, что Макаренко в первую очередь разрушал неформальные группы, делал так, чтобы колонисты забыли прошлое и начинали со свежего листа. Уважение определялось вовсе не длинной клыков и величиной бицепсов. Групповая иерархия полностью заменялась выборной иерархией коллектива (сводные отряды), в которой на места командиров отряда попадали практически все, кто был готов к этому. Так врать стало возможно только после перестройки. Что касается трусливости персонала колонии имени Горького, то это вообще ни в какие ворота не лезет.
Вот два отрывка - первый, товарищеский суд над одним из виднейших в последствии колонистов - Буруном и второй о "трусости" персонала колонии:
==============
Пятилинейная лампочка освещала взволнованные лица колонистов и бледное лицо
Буруна, тяжеловесного, неповоротливого, с толстой шеей, похожего на Мак-Кинлея,
президента Соединенных Штатов Америки.
В негодующих и сильных тонах я описал ребятам преступление, ограбить старуху,
у которой только и счастья, что в этих несчастных тряпках, ограбить, несмотря на то,
что никто в колонии так любовно не относился к ребятам, как она, ограбить в то
время, когда она просила помощи, - это значит действительно ничего человеческого
в себе не иметь, это значит быть даже не гадом, а гадиком. Человек должен уважать
себя, должен быть сильным и гордым, а не отнимать у слабых старушек их
последнюю тряпку.
Либо моя речь произвела сильное впечатление, либо и без того у колонистов
накипело, но на Буруна обрушились дружно и страстно. Маленький вихрастый
Братченко протянул обе руки к Буруну:
- А что? А что ты скажешь? Тебя нужно посадить за решетку, в допр посадить! Мы
через тебя голодали, ты и деньги взял у Антона Семеновича.
Бурун вдруг запротестовал:
- Деньги у Антона Семеновича? А ну, докажи!
- И докажу.
- Докажи!
- А что, не взял? Не ты?
- А что, я?
- Конечно, ты.
- Я взял деньги у Антона Семеновича! А кто это докажет?
Раздался сзади голос Таранца:
- Я докажу.
Бурун опешил. Повернулся в сторону Таранца, что-то хотел сказать, потом махнул
рукой.
- Ну, что же, пускай и я. Так я же отдал? Ребята на это ответили неожиданным
смехом. Им понравился этот увлекательный разговор. Таранец глядел героем. Он
вышел вперед.
- Только выгонять его не надо. Мало чего с кем не бывало. Набить морду
хорошенько - это, действительно, следует.
Все примолкли. Бурун медленно повел взглядом по рябому лицу Таранца.
- Далеко тебе до моей морды. Чего ты стараешься? Все равно завколом не будешь.
Антон набьет морду, если нужно, а тебе какое дело?
Ветковский сорвался с места:
- Как - "какое дело"? Хлопцы, наше это дело или не наше?
- Наше! - закричали хлопцы. - Мы тебе сами морду набьем получше Антона!
Кто-то уже бросился к Буруну. Братченко размахивал руками у самой физиономии
Буруна и вопил:
- Пороть тебя нужно, пороть! Задоров шепнул мне на ухо:
- Возьмите его куда-нибудь, а то бить будут. Я оттащил Братченко от Буруна.
Задоров отшвырнул двух-трех. Насилу прекратили шум.
- Пусть говорит Бурун! Пускай скажет! - крикнул Братченко.
Бурун опустил голову.
- Нечего говорить. Вы все правы. Отпустите меня с Антоном Семеновичем, пусть
накажет, как знает.
==============
==============
Это было время Врангеля и польской войны. Врангель где-то был близко, возле
Новомиргорода, совсем недалеко от нас, в Черкасах, воевали поляки, по всей
Украине бродили батьки, вокруг нас многие находились в блакитно-желтом
очаровании. Но мы в нашем лесу, подперев голову руками, старались забыть о
громах великих событий и читали педагогические книги.
У меня главным результатом этого чтения была крепкая и почему-то вдруг
основательная уверенность, что в моих руках никакой науки нет и никакой теории
нет, что теорию нужно извлечь из всей суммы реальных явлений, происходящих на
моих глазах. Я сначала даже не понял, а просто увидел, что мне нужны не книжные
формулы, которые я все равно не мог привязать к делу, а немедленный анализ и
немедленное действие.
Всем своим существом я чувствовал, что мне нужно спешить, что я не могу
ожидать ни одного лишнего дня. Колония все больше и больше принимала характер
"малины" - воровского притона, в отношениях воспитанников к воспитателям все
больше определялся тон постоянного издевательства и хулиганства. При
воспитательницах уже начали рассказывать похабные анекдоты, грубо требовали
подачи обеда, швырялись тарелками в столовой, демонстративно играли финками и
глумливо расспрашивали, сколько у кого есть добра:
- Всегда, знаете, может пригодиться... в трудную минуту.
Они решительно отказывались пойти нарубить дров для печей и в присутствии
Калины Ивановича разломали деревянную крышу сарая. Сделали они это с
дружелюбными шутками и смехом:
- На наш век хватит!
Калина Иванович рассыпал миллионы искр из своей трубки и разводил руками:
- Что ты им скажешь, паразитам? Видишь, какие алеганские холявы! И откуда это
они почерпнули, чтоб постройки ломать? За это родителей нужно в кутузку,
паразитов...
==============
В заключении отмечу, что "великий орнитолог" идет в паре с "Занудой о любви" на vivo voco, сие прискорбно, а многие инет-мальчики и инет-девочки никогда не бывавшиее в коллективных походах или пионерском лагере, узнают "правду" о коллективе из этого распространяемого пойла. Кстати, все очень заманчиво преподается как "запретный плод" (название: Этологические экскурсии по запретным садам гуманитариев) типа это вообще не для ваших ушей, но я вот такой хороший змий, дам вам откусить по кусочку и так в каждой его статье.
Во мне просыпается Ниткин. Хочется десакрализировать.
>В заключении отмечу, что "великий орнитолог" идет в паре с "Занудой о любви" на vivo voco, сие прискорбно, а многие инет-мальчики и инет-девочки никогда не бывавшиее в коллективных походах или пионерском лагере, узнают "правду" о коллективе из этого распространяемого пойла. Кстати, все очень заманчиво преподается как "запретный плод" (название: Этологические экскурсии по запретным садам гуманитариев) типа это вообще не для ваших ушей, но я вот такой хороший змий, дам вам откусить по кусочку и так в каждой его статье.
Нам это тоже нужно. СГ проходится время от времени по Гоббсу, Локку, Кальвину, Мальтусу, но изредка, несистематически, когда к слову придется. Есть работы специально посвященные происхождению культуры Запада. Многое есть у Вебера, у Маршала Сахлинса.
"Известный фpанцузский философ М.Фуко известен своими книгами по "аpхеологии" Запада - он подpобно описывает, как возникло совpеменное общество. Одна из книг - "Надзирать и наказывать" - объясняет, как изживалась инициативность, пpисущая Евpопе тpадиционной. Фуко пpиводит выдеpжки из уставов оpганизаций самых pазных сфеp жизни Запада и объясняет, почему такое подавление инициативы в пpинципе невозможно и ненужно в тpадиционном обществе. " http://skaramurza.chat.ru/intel08.html
Переделать это в "популярное пойло" для подростков, да еще систематически очень полезно. Если есть желающие то можно пристпать помолясь, руководствуясь в общих чертах програмой средней школы по общественным наукам (могу кинуть для желающих).
Без этого так и будем от современных манипуляторов полуторасотлетней давности марксизмом отмахиваться.