– Государство, – сказал я, – возникает, как я полагаю, когда каждый из нас не может удовлетворить сам себя, но нуждается еще во многом.
– Итак. безупречный страж государства будет у нас по своей природе обладать и стремлением к мудрости, и стремлением познавать, а также будет проворным и сильным.
– малым детям мы сперва рассказываем мифы? Это, вообще говоря, ложь, но есть в них и истина. Имея дело с детьми, мы к мифам прибегаем раньше, чем к гимнастическим упражнениям.
– во всяком деле самое главное – это начало, в особенности если это касается чего-то юного и нежного. Тогда всего более образуются и укореняются те черты, которые кто-либо желает там запечатлеть.
– нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их произведение хорошо, мы допустим его, если же нет – отвергнем. Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с их помощью формировать души детей скорее, чем их тела – руками. А большинство мифов, которые они теперь рассказывают, надо отбросить.
– Ребенок не в состоянии судить, где содержится иносказание, а где нет, и мнения, воспринятые им в таком раннем возрасте, обычно становятся неизгладимыми и неизменными. Вот почему, пожалуй, всего более надо добиваться, чтобы первые мифы, услышанные детьми, самым заботливым образом были направлены к добродетели.
– мы с тобой сейчас не поэты, а основатели государства. Не дело основателей самим творить мифы – им достаточно знать, какими должны быть основные черты поэтического творчества, и не допускать их искажения.
– Так что же? Словесная ложь бывает ли иной раз для чего-нибудь и полезна, так что не стоит ее ненавидеть? Например, по отношению к неприятелю и так называемым друзьям? Если в исступлении или безумии они пытаются совершить что-нибудь плохое, не будет ли ложь полезным средством, чтобы удержать их?d Да и в тех преданиях, о которых мы только что говорили, не делаем ли мы ложь полезной, когда как можно более уподобляем ее истине, раз уж мы не знаем, как это все было на самом деле в древности? [39]
– Прежде всего величайшую ложь и о самом великом неудачно выдумал тот, кто сказал, будто Уран совершил поступок, упоминаемый Гесиодом, и будто Кронос ему отомстил. О делах же Кроноса и о мучениях, перенесенных им от сына, даже если бы это было верно, 378 я не считал бы нужным с такой легкостью рассказывать тем, кто еще неразумен и молод, – гораздо лучше обходить это молчанием, а если уж и нужно почему-либо рассказать, так пусть лишь весьма немногие втайне выслушают это, принеся в жертву не поросенка, но великое и труднодоступное приношение, чтобы лишь совсем мало кому довелось услышать рассказ [28]
книга III
– начальствовать должны те, кто постарше, а быть под началом те, кто помоложе.
– И притом начальствовать должны самые лучшие.
– Здесь требуется и понимание, и способности, а кроме того, и забота о государстве.
– А всякий больше всего заботится о том, что он любит.
– Любит же он больше всего, когда считает, что польза дела – это и его личная польза, и когда находит, что успех дела совпадает с его собственной удачей, в противном же случае – наоборот.
– Значит, из стражей надо выбрать таких людей, которые, по нашим наблюдениям, целью всей своей жизни поставили самое ревностное служение государственной пользе и ни в коем случае не согласились бы действовать вопреки ей.
– По-моему, среди людей любого возраста надо нам подмечать, кто способен быть на страже таких воззрений, так что ни обольщения, ни насилие не заставят его забыть или отбросить мнение, что надлежит делать наилучшее для государства.
– Так вот, как я только что и говорил, надо искать людей, которые всех доблестнее стоят на страже своих взглядов и считают, что для государства следует делать все, по их мнению, наилучшее. Даже в их детские годы, предлагая им занятия, надо наблюдать, в чем кто из них бывает особенно забывчив и поддается обману. Памятливых и не поддающихся обману надо отбирать, а кто не таков, тех отвергнуть. Не так ли?
– Надо также возлагать на них труды, тяготы и состязания и там подмечать то же самое.
– Надо, стало быть, устроить для них испытание и третьего вида, то есть проверку при помощи обольщения, и при этом надо их наблюдать [76]. Подобно тому как жеребят гоняют под шум и крик, чтобы подметить, пугливы ли они, так и юношей надо подвергать сначала чему-нибудь страшному, а затем, для перемены, приятному, испытывая их гораздо сильнее, чем золото и огне: e так выяснится, поддается ли юноша обольщению, во всем ли он благопристоен, хороший ли он страж как самого себя, так и мусического искусства, которому он обучался, покажет ли он себя при всех обстоятельствах умеренным и гармоничным, способным принести как можно больше пользы и себе, и государству. Кто прошел это испытание и во всех возрастах – детском, юношеском и зрелом – 414 выказал себя человеком цельным, того и надо ставить правителем и стражем государства, ему воздавать почести и при жизни, и после смерти, удостоив его почетных похорон и особо увековечив о нем память. А кто не таков, тех надо отвергнуть. Вот каков должен быть, Главкон, отбор правителей и стражей и их назначение; правда, это сказано сейчас лишь в главных чертах, без подробностей.
– Но какое мы нашли бы средство заставить преимущественно самих правителей – а если это невозможно, так хоть остальных граждан – поверить некоему благородному вымыслу из числа тех, которые, как мы недавно говорили [77], возникают по необходимости?
– Я попытаюсь внушить сперва самим правителям и воинам, а затем и остальным гражданам, что все то, в чем мы их воспитали и взрастили, представилось им во сне как пережитое, а на самом-то деле они тогда находились под землей и вылепливались и взращивались в ее недрах – как сами они, так и их оружие и различное изготовляемое для них снаряжение. Когда же они были совсем закончены, земля, будучи их матерью, произвела их на свет [79]. Поэтому они должны и поныне заботиться о стране, в которой живут, как о матери и кормилице, и защищать ее, если кто на нее нападет, а к другим гражданам относиться как к братьям, также порожденным землей [80].
– Хотя все члены государства братья (так скажем мы им, продолжая этот миф), но бог, вылепивший вас, в тех из вас, кто способен править, примешал при рождении золота, и поэтому они наиболее ценны, в помощников их – серебра, железа же и меди – в земледельцев и разных ремесленников. Вы все родственны, по большей частью рождаете себе подобных, хотя все же бывает, что от золота родится серебряное потомство, а от серебра – золотое; то же и в остальных случаях. От правителей бог требует прежде всего и преимущественно, чтобы именно здесь они оказались доблестными стражами и ничто так усиленно не оберегали, как свое потомство, наблюдая, что за примесь имеется в душе их детей, и, если ребенок родится с примесью меди или железа, они никоим образом не должны иметь к нему жалости, но поступать так, как того заслуживают его природные задатки, c то есть включать его в число ремесленников или земледельцев; если же родится кто-нибудь с примесью золота или серебра, это надо ценить и с почетом переводить его в стражи или в помощники. Ведь есть предсказание, что государство разрушится, когда его будет охранять железный страж или медный [81]; но как заставить поверить этому мифу – есть ли у тебя для этого какое-нибудь средство?
– но как заставить поверить этому мифу – есть ли у тебя для этого какое-нибудь средство?
– Никакого, чтобы поверили сами [первые] стражи, но можно это внушить их сыновьям и позднейшим потомкам.
– если им [т.е стражам] предстоит быть такими, не следует ли устроить их жизнь и жилища примерно вот каким образом: прежде всего никто не должен обладать никакой частной собственностью, если в том нет крайней необходимости. Затем ни у кого не должно быть такого жилища или кладовой, куда не имел бы доступа всякий желающий. Припасы, необходимые для рассудительных и мужественных знатоков военного дела, они должны получать от остальных граждан в уплату за то, что их охраняют. e Количества припасов должно хватать стражам на год, но без излишка. Столуясь все вместе, как во время военных походов, они и жить будут сообща [82]. А насчет золота и серебра надо сказать им, что божественное золото – то, что от богов – они всегда имеют в своей душе, так что ничуть не нуждаются в золоте человеческом, да и нечестиво было бы, обладая тем золотом, осквернять его примесью золота смертного: у них оно должно быть чистым, не то, что ходячая монета, которую часто нечестиво подделывают. 417 Им одним не дозволено в нашем государстве пользоваться золотом и серебром, даже прикасаться к ним, быть с ними под одной крышей, украшаться ими или пить из золотых и серебряных сосудов [83]. Только так могли бы стражи остаться невредимыми и сохранить государство. А чуть только заведется у них собственная земля, дома, деньги, как сейчас же из стражей станут они хозяевами и земледельцами; из союзников остальных граждан сделаются враждебными им владыками; b ненавидя сами и вызывая к себе ненависть, питая злые умыслы и их опасаясь, будут они все время жить в большем страхе перед внутренними врагами, чем перед внешними, а в таком случае и сами они, и все государство устремится к своей скорейшей гибели.
книга IV
Модель идеального государства (утопия)
– Я думаю, мы найдем, что сказать, если двинемся по тому же пути. Мы скажем, что нет ничего удивительного, если наши стражи именно таким образом будут наиболее счастливы; а впрочем, мы основываем это государство, вовсе не имея в виду сделать как-то особенно счастливым один из слоев его населения, но, наоборот, хотим сделать таким все государство в целом.
Если мы сделаем стражей подлинными стражами, они никоим образом не станут причинять зла государству. А кто толкует о каких-то земледельцах, словно они не члены государства, а праздные и благополучные участники всенародного пиршества, тот, вероятно, имеет в виду не государство, а что-то иное. Нужно решить, ставим ли мы стражей, имея в виду наивысшее благополучие их самих, или же нам надо заботиться о государстве в целом и его процветании. c Стражей и их помощников надо заставить способствовать этому и надо внушить им, чтобы они стали отличными мастерами своего дела, да и всем остальным тоже. Таким образом, при росте и благоустройстве нашего государства надо предоставить всем сословиям возможность иметь свою долю в общем процветании, соответственно их природным данным.
– Значит, и от того, и от другого – и от бедности, и от богатства – хуже становятся как изделия, так и сами мастера
Устранение богатства и бедности в идеальном государстве
– Так, по-видимому, мы нашли для наших стражей еще что-то такое, чего надо всячески остерегаться, – как бы оно не проникло в государство незаметным для стражей образом.
– Богатство и бедность. Одно ведет к роскоши, лени, новшествам, другая кроме новшеств – к низостям и злодеяниям.
– У всех остальных, [т.е кроме идеального государства, о котором идёт речь] название должно быть длиннее, потому что каждое из них представляет собою множество государств, а вовсе не "город", как выражаются игроки [2]. 423 Как бы там ни было, в них заключены два враждебных между собой государства: одно – бедняков, другое – богачей; и в каждом из них опять-таки множество государств, так что ты промахнешься, подходя к ним как к чему-то единому.
– государство можно увеличивать лишь до тех пор, пока оно не перестает быть единым, но не более этого.
Роль правильного воспитания, обучения и законов в идеальном государстве
– Обучение и воспитание. Если путем хорошего обучения стражи станут умеренными людьми, они и сами без труда разберутся в этом, а также и во всем том, что мы сейчас опускаем, например: 424 подыскание себе жены и брак, а также деторождение. Ведь все это надо согласовать с пословицей: "У друзей все общее" [3].
– Да и в самом деле, стоит только дать первый толчок государственному устройству, и оно двинется вперед само, набирая силы, словно колесо. Ведь правильное воспитание и обучение пробуждают в человеке хорошие природные задатки, а у кого они уже были, благодаря такому воспитанию они становятся еще лучше – и вообще, и в смысле передачи их своему потомству, что наблюдается у всех живых существ.
– Короче, тем, кто блюдет государство, надо прилагать все усилия к тому, чтобы от них не укрылась его порча, и прежде всего им надо оберегать государство от нарушающих порядок новшеств в области гимнастического и мусического искусств.
– даже игры наших детей должны как можно больше соответствовать законам, потому что, если они становятся беспорядочными и дети не соблюдают правил, невозможно вырастить из них серьезных законопослушных граждан.
– Если же дети с самого начала будут играть как следует, то благодаря мусическому искусству они привыкнут к законности, и в полную противоположность другим детям эти навыки будут, постоянно возрастая, сказываться во всем, даже в исправлении государственного строя, если что в нем было не так [5].
Четыре добродетели идеального государства
– Ясно, что оно мудро, мужественно, рассудительно и справедливо [11].
– государство, основанное согласно природе, всецело было бы мудрым благодаря совсем небольшой части населения, которая стоит во главе и управляет, и ее знанию. 429 И по-видимому, от природы в очень малом числе встречаются люди, подходящие, чтобы обладать этим знанием, которое одно лишь из всех остальных видов знания заслуживает имя мудрости.
– А простые, умеренные [переживания], продуманно направленные с помощью разума и правильного мнения, ты встретишь у очень немногих, лучших по природе и по воспитанию.
– Это не так, как с мужеством или мудростью: те, присутствуя в какой-либо одной части государства, делают все государство соответственно либо мужественным, либо мудрым; рассудительность же не так проявляется в государстве: она настраивает на свой лад решительно всё целиком; пользуясь всеми своими струнами, она заставляет и те, что слабо натянуты, и те, что сильно, и средние звучать согласно между собою, если угодно, с помощью разума, а то и силой или, наконец, числом и богатством и всем тому подобным, так что мы с полным правом могли бы сказать, что эта вот согласованность и есть рассудительность, иначе говоря, естественное созвучие худшего и лучшего в вопросе о том, чему надлежит править и в государстве, и в каждом отдельном человеке.
– Мы еще вначале, когда основывали государство, установили, что делать это надо непременно во имя целого. Так вот это целое и есть справедливость или какая-то ее разновидность. Мы установили, что каждый отдельный человек должен заниматься чем-нибудь одним из того, что нужно в государстве, и притом как раз тем, к чему он по своим природным задаткам больше всего способен.
– Но заниматься своим делом и не вмешиваться в чужие – это и есть справедливость, об этом мы слышали от многих других, да и сами часто так говорили.
– Так вот, мой друг, заниматься каждому своим делом – это, пожалуй, и будет справедливостью.
– По-моему, кроме тех свойств нашего государства, которые мы рассмотрели, – его рассудительности, мужества и разумности – в нем остается еще то, что дает возможность присутствия их там и сохранения. И мы утверждали, что остаток, после того как мы нашли эти три свойства, и будет справедливостью.
– Значит, мой друг, мы точно так же будем расценивать и отдельного человека: в его душе имеются те же виды, что и в государстве, н вследствие такого же их состояния будет правильным применить к ним те же обозначения.
– Разве нам, – сказал я, – не приходится неизбежно признать, что в каждом из нас присутствуют как раз те же виды нравственных свойств, что и в государстве? Иначе откуда бы им там взяться? [16] Было бы смешно думать, что такое свойство, как ярость духа, развилось в некоторых государствах не оттого, что таковы там отдельные лица – носители этой причины: так обстоит дело с обитателями Фракии, Скифии и почти всех северных земель, а любознательностью отличаются в особенности наши края, корыстолюбие же замечается всего более у финикиян и у египтян [17].
Три начала человеческой души
– Мы не без основания признаем двойственными и отличными друг от друга эти начала: одно из них, с помощью которого человек способен рассуждать, мы назовем разумным началом души [19], а второе, из-за которого человек влюбляется, испытывает голод и жажду и бывает охвачен другими вожделениями, мы назовем началом неразумным и вожделеющим, близким другом всякого рода удовлетворения и наслаждений.
– выходит, как в государстве три рода начал, его составляющих: деловое, защитное, совещательное, так и в душе есть тоже третье начало – яростный дух? По природе своей оно служит защитником разумного начала, если не испорчено дурным воспитанием.
– Но ведь мы не забыли, что государство у нас было признано справедливым в том случае, если каждое из трех его сословий выполняет в нем свое дело.
– Значит, нам надо помнить, что и каждый из нас только тогда может быть справедливым и выполнять свое дело, когда каждое из имеющихся в нас [начал] выполняет свое.
– Итак, способности рассуждать подобает господствовать, потому что мудрость и попечение обо всей душе в целом – это как раз ее дело, начало же яростное должно ей подчиняться и быть ее союзником.
– мужественным, думаю я, мы назовем каждого отдельного человека именно в той мере, в какой его яростный дух и в горе, и в удовольствиях соблюдает указания рассудка насчет того, что опасно, а что неопасно.
– мудрым – в той малой мере, которая в каждом главенствует и дает эти указания, ибо она-то и обладает знанием того, что пригодно и каждому отдельному началу, и всей совокупности этих трех начал.
– Рассудительным же мы назовем его разве не по содружеству и созвучию этих самых начал, когда и главенствующее начало, и оба ему подчиненных согласны в своем мнении, что разумное начало должно управлять и что нельзя восставать против него?
Соответствие пяти типов душевного склада пяти типам государственного устройства
– Сколько видов государственного устройства, столько же, пожалуй, существует и видов душевного склада.
Правителями государства должны быть философы
– Пока в государствах не будут царствовать философы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино – государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди – а их много, – которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол [26], да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное устройство, которое мы только что описали словесно. e Вот почему я так долго не решался говорить, – я видел, что все это будет полностью противоречить общепринятому мнению; ведь трудно людям признать, что иначе невозможно ни личное их, ни общественное благополучие.
Свойства философской души
– Относительно природы философов нам надо согласиться, что их страстно влечет к познанию, приоткрывающему им вечно сущее и не изменяемое возникновением и уничтожением бытие, о котором мы говорили.
– И надо сказать, что они стремятся ко всему бытию в целом, не упуская из виду, насколько это от них зависит, ни одной его части, ни малой, ни большой, ни менее, ни более ценной, то есть поступают так, как мы это раньше видели на примере людей честолюбивых и влюбчивых.
– Правдивость, решительное неприятие какой бы то ни было лжи, ненависть к ней и любовь к истине.
– Значит, тот, кто действительно любознателен, должен сразу же, с юных лет изо всех сил стремиться к истине?
– У кого они [т.е душевные вожделения] устремлены на приобретение знаний и подобные вещи, это, думаю я, доставляет удовольствие его душе, как таковой, телесные же удовольствия для него пропадают, если он не притворно, а подлинно философ.
– Такой человек рассудителен и ничуть не корыстолюбив – ведь тратиться на то, ради чего люди гонятся за деньгами, подходило бы кому угодно, только не ему.
Философу присущи четыре основные добродетели идеального государства
– А есть ли у тебя какие-нибудь основания укорять такого рода занятие, которым никто не может как следует заниматься, если он не будет человеком, памятливым от природы, способным к познанию, великодушным, тонким, а к тому же другом и сородичем истины, справедливости, мужества и рассудительности?
----------------------
цитаты о общности жён и детей я не привёл, но такая позиция у Платона есть.
И да, это довольно выборочные цитаты, не отражающие содержание всей книги. Опущено практически всё о справедливости, о переселении душ, о отношении к искусству
Фактически я выбрал цитаты о власти, о отборе и воспитании элиты, о философах
И пусть кто то скажет, что материал этой заметки говорит о том, что в вопросах подготовки элиты работа Платона неактуальна
-----------------------------------------------
Путин смог составить мнение о подрастающей англосаксонской элите
Долго оставлять в тайне встречу с итонцами в Кремле никто не собирался 2 сентября 2016, 08::00
Фото: facebook.com/hu.goes.here
Текст: Петр Акопов
Встреча Владимира Путина со студентами британского колледжа Итон знаменательна не только тем, что о ней стало известно лишь постфактум. Дело даже не в символическом жесте, свидетельствующем о якобы начинающих налаживаться российско-британских отношениях. Президент России явно заинтересовался самим явлением: школой для британской элиты. И оно действительно достойно внимания.
О том, что Владимир Путин в начале двадцатых чисел августа принимал группу из одиннадцати итонцев, сами студенты колледжа написали в Facebook сразу же после встречи – но для широкой публики это стало новостью лишь в среду, после публикаций в Daily Telegraph и Sun. После чего о необычной встрече начала писать прочая британская, российская и мировая пресса. Подтвердил факт беседы и Кремль.
«Это была частная поездка ребят из Итона», – сказал пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков, добавив, что продлившаяся около часа беседа была интересна «и президенту, и самим ребятам». Подтвердил Песков и историю организации встречи, изложенную самими итонцами. В марте этого года в Итоне выступал епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов) – наместник московского Сретенского монастыря, ответственный секретарь патриаршего совета по культуре и член президентского совета по культуре является еще и ректором Сретенской духовной семинарии. Во время его беседы с учениками речь зашла о планировавшейся ими поездке в Россию, и они попросили епископа Тихона посодействовать их встрече с президентом. Епископ посоветовал им написать письмо Путину, и, как рассказывает Песков, «такую просьбу отец Тихон передал в администрацию, и при содействии администрации такое общение с президентом было обеспечено».
При этом, как выяснила Би-би-си, будущие участники вояжа в Россию сначала хотели оформить его как поездку официальной делегации Итона, но колледж отказался сделать это. В итоге итонцы приехали в частном порядке. Одним из главных организаторов поездки стал ученик Дэвид Вэй, китаец из Шанхая, рассказавший, что на организацию поездки у него ушло девять месяцев: «Это был частный визит, никем сверху не организованный и не спонсированный... До поездки мы решили не говорить никому о ее подготовке».
Ребятам удалось сохранить все в тайне до момента возвращения домой. Только через несколько дней после прибытия на родину они опубликовали снимки, сделанные в Кремле, на страничке в Facebook. Фотографии, где все 11 вместе с президентом России и подписью «Парни Влада». Вэй подписал фотографию так:
«Парни, мы в самом деле смогли произвести глубокое впечатление на Путина, и он в ответ показал нам свое человеческое лицо».
А другой участник встречи Трентон Брикен написал, что они провели с Путиным два часа, добавив, что «при личной встрече он оказался маленьким, но заполнял собой пространство».
Когда новость дошла до британской прессы, она начала как искать в этой поездке руку Москвы, так и рассуждать о том – как это сделала The Times – что это была «личная тайная миссия итонцев с целью растопить лед в отношениях между Востоком и Западом вместе с президентом Путиным». Понятно, что и в России пресса стала трактовать прием итонцев чуть ли не как часть спецоперации Кремля по налаживанию отношений с Великобританией. Тем более что буквально в эти же дни в Мурманск на празднование юбилея «Северного конвоя» (британского маршрута поставок по ленд-лизу в годы Великой Отечественной войны) приезжала дочь королевы принцесса Анна, а на днях в Китае должна состояться первая встреча Путина с новым премьер-министром Терезой Мэй.
Но все же это просто совпадение – как бы ни шутила английская пресса над тем, что тинейджеры обскакали и Мэй, и выпускника Итона, министра иностранных дел Бориса Джонсона, успев встретиться с Путиным раньше них. Нет, конечно, Москва не против продемонстрировать Лондону свое стремление восстановить практически замороженные отношения, но все же не это подтолкнуло Путина к встрече с учениками Итона. Демонстрации в духе «Саманта Смит – посланник мира» (американская школьница, написавшая Андропову и приехавшая по его приглашению в СССР в 1983 году) сейчас не нужны.
Разгадка встречи Путина с итонцами гораздо проще: президенту действительно было интересно посмотреть на тех, из кого готовят британскую и глобалистскую элиту. Потому что Итон – это не просто самая известная английская школа, это и есть та самая «англичанка», то есть наш главный геополитический противник на протяжении последних веков.
Сити (то есть мировые финансы), Виндзор (резиденция королевы), Уайтхолл и Даунинг-стрит (правительство) – все они наполнены выпускниками Итона. Конечно, не только Итона – но именно Итон, расположенный вблизи Виндзора, является самым важным инструментом формирования британской элиты. За почти шесть веков из Итона вышли почти два десятка премьер-министров (включая предпоследнего Кэмерона), сотни депутатов парламента, епископов, банкиров, дети принца Чарльза, Уильям и Гарри, тоже окончили эту школу.
В Итоне учатся всего пять лет – с 13 до 18 – и там всего 1300 учащихся, но эти цифры ни о чем не говорят. Как и стоимость обучения – 50 тысяч долларов в год. Для того чтобы попасть в Итон, недостаточно быть просто богатым (большинству нуворишей отказывают с порога), нужно быть членом правильной семьи. И лучше всего, если это будет семья «старого итонца», то есть выпускника колледжа. Конечно, в последние годы Итон становится все более глобалистским – в 60-е отменили правило, по которому там могли учиться только дети тех, кто сам является британцем по рождению, и сейчас доля «наследственных итонцев» упала до одной пятой – но это не отменяет его кастового характера. Просто чуть изменились правила допуска в касту. Ну и так способы контроля и управления, используемые Лондоном в мире, с тех пор изменились.
Британия уже не правит территориями и морями в буквальном смысле этого слова (хотя и в буквальном тоже – с помощью младшего-старшего партнера США), но продолжает править финансами, планами (геополитическими) и идеями (пропаганда и медиа). Британия, впрочем, это не страна, а англосаксонская элита, которая осуществляла сначала проект «Британская империя», а теперь «атлантическая глобализация». И эта элита – не абстрактный набор семей, а конкретные люди и фамилии. И их правильное воспитание – дело наиважнейшее, которое нельзя доверить родителям, а только очень четкой, практически военной системе.
Эта система подготовки кадров называется «частные школы», среди которых выделяются несколько элитарных мужских колледжей во главе с Итоном. Тут важны не столько знания, сколько формирование характера, системы ценностей и отношения к жизни. Только тогда получится настоящая, качественная элита. Вымуштрованная, абсолютно циничная, боевая и знающая. Умеющая командовать и подчиняться, понимающая все без слов, действующая, как грамотно выдрессированная и очень умная собака.
Наследственное богатство тут не так принципиально, как ощущение своей принадлежности к избранным.
Так формируется каста. Причем то, что мы называем «англосаксонской элитой», создается тут столетиями. Более того, именно наличие Итона стало одной из главных предпосылок того, что Англия стала Великобританией, крупнейшей мировой империей, какой она была еще 70 лет назад, и влиятельнейшим центром силы, каковым она остается и сегодня. Кадры решают все – и без таких кадров не было бы никакого британского владычества.
Потому что не было бы ни отношения к другим народам как неполноценным, ни теории расового превосходства – ни подсаживания Китая на опиум, ни первых в мире концлагерей (для буров). Все это создано не в Итоне, но его выпускниками, которые искренне считали себя лучшими в мире, «право имеющими». Все «гитлерюгенды», скауты или американское мессианство – лишь жалкие производные от главного ноу-хау англосаксов: системы воспитания беспощадной к окружающим «элиты».
Кадры ковали в интернате круглые сутки – есть выражение, что Итон стоит на трех B: beating, bulling, buggery (телесные наказания, дедовщина и содомия). И хотя телесные наказания отменили в 70-е, а иностранцев в Итоне все больше, традиции остаются не только в виде униформы – черного фрака.
Привлечение детей богатых индийцев, китайцев и русских (которых, впрочем, немного) нужно не из-за капиталов их родителей – а для подготовки правильных кадров, «агентов влияния» уже в глобальном масштабе. Поэтому дети выбираются из кастово правильных семей. Королева Елизавета уже не может назначить в Индию вице-короля – но для того, чтобы и дальше оказывать влияние на эту цивилизацию, нужно принимать участие в воспитании ее элиты.
То, что нувориши-англофилы со всего мира стремятся отдать своих отпрысков в Итон, понятно и легко объяснимо тем, что точно так же они отмывают свои деньги через Сити. Как и то, что для любой разведки Итон представляет бесценный ресурс. Понятно, что это безраздельная территория МИ-6 и МИ-5 – из колледжа, кстати, вышел Ян Флеминг, который был не только писателем. А Владимир Путин не только президент – и он, конечно, помнит, что выпускником Итона был Гай Берджесс, участник «кембриджской пятерки», работавший не только на МИ-5, но и на советскую разведку.
Понятно, что Путин завербовал итонцев, лишь фигурально выражаясь, но его интерес к Итону можно назвать и профессионально-президентским. Ведь хотя англосаксы – это уходящая глобальная элита, но сейчас приходится (и еще долго придется) иметь дело именно с представителями этой «школы». Не в виде Дэвида Кэмерона или Бориса Джонсона – а в лице самой традиции «воспитания кадров». Которая называется Итон.