в эту подветку я буду помещать статьи из прессы, которые будут помогать разобраться с геополитическими аспектами противостояния Германия-Россия
----------------------
Берлин строит Рейх и выдавливает Россию из Европы: к майданным поползновениям в Праге и Будапеште
Итак, финансовый капитал вышел на тропу войны, в ходе которой пострадают все: и враги, и вассалы, которых свыше 20 лет пытались убедить в равноправии. Европейская же политика прекращает быть стабильной и предсказуемой, входит в фазу турбулентности, которая будет сопровождаться слияниями, недружественными поглощениями и крестьянско-пролетарскими бунтами. Собственно, в этом нет ничего нового — мир вновь повторяет один из этапов своего развития. Добро пожаловать вновь в эпоху Нового времени, когда капитализм был диким, а империи назначали своих наместников в подконтрольные страны.
Распавшийся дуэт
Кроме откровенной вражды между Западом и нарождающимся российско-китайским союзом, новый конфликт развивается по линии Москва — Берлин. Впрочем, солидную часть истории Пруссия, а затем и Германия, враждовала с белой и красной Россией. Потому сейчас дело идёт как раз к очередному обострению русско-немецких отношений. Собственно, к иному исходу вторая попытка евроассоциации русских земель и не могла привести (первая попытка была предпринята в 1941 — 1945 гг.).
Да, сотрудничество и построение оси Берлин — Москва — Пекин с ответвлениями в Индию и Латинскую Америку дали бы немцам куда больше, чем послушное следование заветам Вашингтона, но выбор фрау канцлерин сделала.
У фрау Меркель во внутригерманской повестке осталось несколько проблем:
Немецкий капитал, который в ходе эпохи межвременья сдружился на финансовой почве с Россией;
Дружественное к России население, которое пока не желает верить в навешенные на русских смертные грехи;
Конкуренты из левых партий, набирающих популярность.
Впрочем, все проблемы вполне решаемы с помощью пропагандистов и политтехнологов. Ребус с капиталом выглядит несколько сложнее. Разрыв кооперационных связей с Россией ему нужно чем-то компенсировать. Проще говоря, если Берлин не разрешает делать деньги с русскими, компаниям из Рейнской провинции нужно предоставить возможность кого-либо ограбить.
Реклама
Разработка интернет-магазинов
Das Deutsche Reich
Европейский союз — это не только американский проект, которому была придана в т.ч. внешнеполитическая субъектность, т.к. Госсекретарь не знал, кому звонить в Европе для беседы по вопросам внешней политики — но и немецкое детище. В первую очередь, немецкого капитала. Это попытка вернуть Германии субъектность, восстановить Рейх, однако пока же получается нечто под американским протекторатом, от которого, по всей видимости, планируют со временем избавиться немецкие элиты.
Расширение ЕС на Юг и Восток Европы сопровождалось демонтажем промышленности включаемых в союз стран, теперь же, когда рынок насыщен немецкими промышленными товарами, а дружить с Россией более возможности нет, приходится идти дальше, грабя своих соседей.
Получение новых рынков ассоциированных постсоветских республик не компенсирует разрыв от кооперации с Россией. Пока Берлин смог отворить только крохотную Молдову, да и то её рынок нищий. Стремительно разрушающаяся Украина также теряет свою популярность.
Стало быть, расширяться нужно за счёт стран ЕС, и тех в Европе, кто противится политике Брюсселя и Берлина.
Бунт на европейском корабле
Политика битья горшков с Россией объективно не может понравится тем, кто реализует с ней часть проектов. Бунт на корабле привычно подняли чехи, венгры и сербы, а ещё ранее болгары. Именно их будет гасить немецкая буржуазия, получившая ярлык на княжение от США.
Америке выгодна зачистка Европы от пророссийского подполья в политическом аспекте — проект Евросоюза, состоящего в вассальной зависимости от Вашингтона, должен быть абсолютно управляем как антироссийское орудие.
И тут вассальный Четвёртый Рейх входит в прямое противоречие с интересами России, которая проводит свою политику.
Во-первых, Россия прекратила отступать и принялась восстанавливать утраченные позиции в Чехии, Венгрии и Сербии и Болгарии.
Во-вторых, через территорию данных стран будут идти трубы «Южного потока», проекта по приручению Евросоюза. Угрозу ЕС немцы планируют купировать просто и изящно: создать Энергетический союз и запретить национальным правительствам вести переговоры о снабжении их стран энергоносителями. Планируется, что это будет прерогатива ЕС, который будет принимать решение о целесообразности прокладки трубопроводов, а газовые контракты, вероятно, вскоре будут заключаться между ЕС и Москвой.
Однако главы республик оказались строптивыми и решили игнорировать мнение Брюсселя и Берлина.
Венгерский премьер Виктор Орбан как минимум с 2012-го года стал костью в европейском горле. Вначале Орбан, партии «Фидес» и «Йоббик» стали гнуть линию на подчинение венгерского ЦБ правительству, переписывание конституции, в которую (о, ужас) вписали норму о том, что брак — союз исключительно мужчины и женщины, затем принялись водить с Россией атомные шашни, строя АЭС «Пакш» и вот, в итоге, упрямо тянут ветку «Южного потока». Да и сам Орбан крайне откровенен и нещадно критикует ЕС с его мультикультурализмом.
Болгары оказались самым слабым звеном и метались между желанием построить Южный поток и не нарваться на проблемы от США и ЕС.
Чехи также не прочь дать отмашку на строительство Южного потока, да и туристы из России оставляли в казне и карманах солидные барыши. Потому упавший на 40% турпоток несколько освежил помутнившийся взгляд чешского политического класса. И вновь проблемы у ЕС с президентом — Милошем Земаном — позволившим себе перечить Берлину и матерно отзываться о героях просвещённой Европы.
Сербы и вовсе края потеряли, отказавшись вводить санкции против России. И, пригласив Путина на воинский парад, получили от Берлина чёрную метку.
«Речь идёт не только об Украине. Речь идёт о Грузии, о Молдове, если так пойдёт дальше, то речь может пойти о Сербии, о государствах западных Балкан», — цитирует Меркель Frankfurter Allgemeine Zeitung. Это и есть признание того, что интересы России вошли в противоречие с интересами Германии, а потому Россию и её партнёров попытаются раздавить паровым катком «демократии».
Управляемый бунт
Валить антинародные по версии ЕС режимы в Венгрии, Сербии, Чехии и иных странах-бунтарях будут с помощью проверенных технологий. Речь идёт о — майданах — управляемых бунтах.
В Венгрии поводом для начала майдана стала глупая инициатива правительства о необходимости введения налога на интернет. Под неё в Facebook была оперативно создана группа, посредством которой субпассионарная либеральная общественность отмобилизовывалась на митинги. Теперь венгерские либералы, у которых прочны позиции в столице, упрямо водят хороводы и требуют голов венгерских чиновников, которых США любезно обвинили в казнокрадстве.
В Чехии поводом для недовольства стали предельно откровенные высказывания президента — Милоша Земана — решившего сочувствовать России и поддержать отсидку Ходорковского. И на митинге, посвящённом 25-летию Бархатной революции 1989 года, в Земана полетели яйца и овощи. По иронии судьбы досталось и президенту Германии, Йоахиму Гауку. Символом протестов стали не жёлтые зонтики как в Гонконге, а красные карточки, которых, внезапно, вдоволь оказалось в руках протестующих.
В Сербии до протестов дело пока не дошло, а сербские патриотические силы создали внепарламентское объединение, ратующее за дружбу с Россией. Впрочем, учитывая гнилость сербского политического класса, вероятность того, что он сможет долго и эффективно сопротивляться Германии, крайне невысока.
В Румынии германцы и вовсе назначили президентом своего наместника, неоднократно награждённого немецкими орденами и медалями Клауса Йоханнеса. Задача у него одна — удержание Румынии в фарватере политики Вашингтона и ускоренное поглощение евроассоциировавшейся Молдавии.
Сильно не подлатаешься
Как чешская, так и венгерская экономики уже давно срослись с немецким и международным капиталом, потому механическое закрытие их производств всё равно ударит по Берлину, как одному из собственников предприятий. Следовательно, увеличить степень проникновения германского капитала возможно только путём перераспределения долей собственности. Проще говоря, речь идёт о создании посредством введения санкций таких условий, при которых России будет невыгодно продолжать сотрудничество с Прагой и Будапештом, и она будет вынуждена продать доли в чешских предприятиях, которые затем задёшево смогут купить немцы. Впрочем, что потом делать с ними — неизвестно, так как от перераспределения долей собственности рынок больше не становится.
А вот с Венгрией интереснее. Руководство республики предпринимает меры по защите экономики и пытается выдавить с рынка иностранный капитал. Потому смена властей позволит прекратить атаки команды Орбана на европейский капитал и даст ему возможность отыграть утраченные позиции. Кроме того, можно ударить по сельскому хозяйству и увеличить рынок сбыта для немецких фермеров.
В целом рынок ЕС предельно насыщен и даже закрытие производств в Восточной Европе всё равно ударит по Германии, как владелице многих предприятий. Единственные солидные площадки для экспансии немецкого капитала — Россия и Китай.
Разрыв связей Чехии и Венгрии с Россией и Китаем выгоден в первую очередь Вашингтону в аспекте планируемого заключения договора о создании трансатлантической ЗСТ. Из Чехии удастся выдавить китайский капитал, расчистив площадку для американских компаний, а в Венгрии — сорвать политику «открытия на Восток».
Полагаю, что экономики стран Восточной Европы пострадать от разграбления дважды: вначале от Берлина, а затем уже от Вашингтона, который ограбит весь Евросоюз.
Что дальше?
Очевидно, что любые послабления венгров и чехов протестующим будут восприняты как проявление слабости и игра с нулевой суммой будет повторяться каждый день то тех пор, пока Орбан и Земан не покинут свои посты, а сербы не станут послушными.
Пока ситуация находится в начальном этапе своего развития и её ещё можно купировать, прикрыв НКО, которые исполняют германо-американский заказ по смене власти. Однако пойдут ли на подобные шаги правительства стран-бунтарей — неизвестно. Скорее всего, нет. Следовательно, они будут смещены, их места займут лояльные к Берлину, Брюсселю и Вашингтону чиновники, а организаторам бунтов будут компенсированы их затраты. Республики просто отдадут на разграбление солдатам немецкого капитала в униформе от Brioni.
Единственный способ помочь партнёрам-бунтарям — демонстрировать свою силу:
Максимально быстро и эффективно решить украинский вопрос;
Начать основательную пропагандистскую работу с европейскими массами;
Добиться реализации Южного потока и предложить дружественным странам выгодные проекты с Россией.
Есть ещё вариант — задобрить германский капитал, предложив ему льготные и чрезвычайно льготные условия по переводу производства в Россию, заодно можно будет привлечь ценные немецкие кадры, организовав программу по их переселению в РФ.
Однако есть вероятность, что данные шаги не помогут, т.к. немецким промышленникам уже предложили альтернативу.
***
Итак, германская буржуазия сделала свой выбор, а транснациональный капитал вновь совершил, казалось бы, невозможное — стравил русских и немцев. Учитывая прошедшую не так давно проверку немецкой армии и согласие Берлина на размещение своего контингента в Афганистане, ожидать от немцев в среднесрочной перспективе можно только одного: неприятностей.
Германский милитаризм победил. «Драг нах Остен» вскоре станет для Берлина официальной идеологией, а потому России неизбежно придётся отвечать.
Впрочем, немцам их активность неизбежно вылезет боком. Согласие на заключение соглашения о создании трансатлантической зоны свободной торговли в точности повторит ситуацию эпохи Нового времени, когда европейская промышленность погибала, не выдерживая конкуренции с дешёвыми английскими товарами.
Владимир Павленко, Владимир Штоль. Германия — СССР — Россия: не сорваться с каната…
Среди публикаций, навеянных «духом Брисбена» — саммита «Группы двадцати», сделавшего большой шаг на пути к созданию и институционализации «мирового правительства», обратила внимание статья европейского обозревателя ИА REGNUM Дмитрия Семушина о состоянии и перспективах российско-германских отношений.
Если коротко, то автор утверждает, что из трех вариантов германской внешней политики: 1) суверенно-самостоятельной; 2) превращения ЕС в «глобальную державу» под немецким доминированием; и 3) укрепления в роли американского сателлита — Берлин, причем именно в 2014 году, в ходе украинского кризиса, сделал выбор в пользу последнего. И что этот выбор якобы стал полной неожиданностью для российской внешней политики, «ставившей» на Германию как на главного союзника (в плане реализации, добавим, планов создания оси Париж — Берлин — Москва, способной выдавить американцев из Европы).
Статья полна интересной и содержательной фактуры, но главный вывод — этот, и все, что в ней говорится, посвящено его закреплению в сознании читателя.
Но так ли это на самом деле?
Возможно, что и так. Но не факт, поскольку вывод, сделанный Д. Семушиным, — лишь один из возможных вариантов, и, скорее всего, ситуация пойдет развиваться совершенно в ином направлении. Хотя бы потому, что «утилизация… того, что останется от России в итоге нынешнего геополитического конфликта» (цитируем автора), Германии не по зубам, о чем своих преемников предупреждал еще Отто фон Бисмарк. Тем более в условиях, когда Вашингтон «сконцентрирует усилия в АТР» (опять цитируем).
И поскольку это очевидно, ибо эмпирически доказано, постольку три изложенных варианта при ближайшем рассмотрении сливаются в один-единственный. Тот самый, на который оккупированный англо-американцами запад Германии согласился еще в 1949 году. И пошел в обмен на воссоздание немецкой государственности на подписание пресловутого «Канцлер-акта» — секретного договора, поставившего под контроль США не только германскую внешнюю, но и германскую внутреннюю политику. Вот рассказ об этом договоре генерала Ю. И. Дроздова, легендарного советского разведчика-нелегала, резидента в Китае, а затем в США, который 12 лет — с 1979 года и до распада СССР — возглавлял управление нелегальной разведки Первого главного управления (ПГУ) КГБ СССР:
"Возрождения послевоенной Германии американцы не боялись, как не боятся ее усиления сейчас, потому что в 1949 году, прежде чем окончательно сформировалась ФРГ, которой разрешили иметь Бундесвер, Германию по рукам и ногам связали соглашениями с США и другими странами НАТО, — считает Дроздов. — Бывший начальник военной контрразведки Бундесвера генерал Камоса опубликовал книгу «Секретные игры тайных служб», где прямо пишет, что согласно послевоенным германо-американским соглашениям каждый новый канцлер Германии, приходящий к управлению страной, должен сразу после выборов приехать в США и подписаться под документом под названием «Канцлер-акт». Срок окончания «Канцлер-акта» — 2099 год. Процитирую вам выдержку: «…21 мая 1949 года Федеральная разведка опубликовала под грифом „Совершенно секретно“ тайный государственный договор, в котором были изложены основные принципы подходов победителей к суверенитету Федеральной республики до 2099 года…»"
Д. Семушин и сам это подтверждает цитатой из Джорджа Кеннана, служившего в 1939-1941 годах в американском посольстве в нацистском Берлине. Напомню, что в ней говорится о том, что Гитлеру удалось фактически объединить Европу и что после победы над ним союзников (еще до нападения на СССР!) этот нацистский опыт нужно сохранить, заменив в «федеральной Европе» нацистские кадры антинацистскими, но оставив саму систему в неприкосновенности. Воплотил в жизнь эти идеи швейцарский резидент Управления стратегических служб (УСС) США и первый директор созданного на его основе ЦРУ Аллен Даллес. Перекупив нацистскую резидентуру и картотеку у шефа абверовского отдела, ведавшего восточным направлением (СССР и его послевоенные союзники), генерала Рейнхардта Гелена, создателя западногерманской разведки BND, которой он руководил 12 лет, Даллес переподчинил ее себе, выполнив предначертания Кеннана. Видимо отсюда и появилась «англофильская» фракция в нацистской элите, один из представителей которой, шеф СД Вальтер Шелленберг, сверстал план «новой Европы», изложив его августовской ночью 1942 года Генриху Гиммлеру — своему прямому и непосредственному начальнику — рейхсфюреру СС и по совместительству «временному», между Гейдрихом и Кальтенбруннером, руководителю РСХА — Главного управления имперской безопасности Третьего рейха. Суть того «длинного разговора» между руководителями СС и СД, подробно описанного Шелленбергом в книге «Лабиринт. Мемуары гитлеровского разведчика», как раз и очерчивала контуры «федеральной Европы». Имеется немало оснований полагать, что совпадение точек зрения Кеннана и Шелленберга — не случайное, и последний с его идеями оказался востребованным именно тогда, когда думающей части западного истеблишмента стало ясно, что поражение Германии — лишь вопрос времени. По словам Шелленберга, получавшаяся им информация о расстановке и динамике мировых сил приводила его к мысли, что победа Германии исключена, и договариваться о компромиссах следует именно в зените влияния и могущества, ибо «пока рейх в состоянии сражаться, он может и договариваться». Отсюда изложенный Гиммлеру «альтернативный» план завершения войны. В «длинном разговоре» он был сведен к ряду геополитических параметров, главными из которых назывались преодоление франко-германского отчуждения и создание стратегического альянса двух стран и сохранение экстерриториальности Швейцарии с приданием ей роли «моста на Запад» и функции европейского финансового центра. И, главное, с использованием ее конфедеративной конституции при создании той самой «федеральной Европы», которой грезил в Берлине Кеннан.
Напряженности с Британией при реализации этого плана Шелленберг не исключал. Но не считал ее препятствием для «новой Европы», справедливо полагая, что договариваться придется не столько с Лондоном, сколько с Вашингтоном, а также с Москвой, которой было предложено вернуть все завоеванное рейхом и восстановить границы 1939 года, и тем ограничиться. То есть не допустить прихода Красной армии в Европу.
И кто знает, как повернулась бы история, если бы план Шелленберга, одобренный Гиммлером, действительно стал бы реализовываться «в зените могущества» рейха. А не в стадии заката, к которому он покатился через три месяца после «длинного разговора», в результате окружения и последующего разгрома немецкой группировки в Сталинграде.
Поэтому история распорядилась по-другому. Сепаратные переговоры с А. Даллесом, которые обергруппенфюрер СС Карл Вольф вел по поручению Гиммлера, провалились, удержать восточный фронт вермахт не сумел. И в результате наработки Шелленберга, обретшие плоть и кровь в появившемся в 1944 году плане Верховного командования СС «Идея мира для Европы 1944/1945» («Die europäische Friedensidee 1944/1945»), в марте 1945 года были переданы Гиммлером генералу Шарлю де Голлю. Именно лидер французского Сопротивления вместе с Конрадом Аденауэром встал у истоков франко-германского альянса, составившего основу всех форм и этапов «европейской интеграции» — от Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) Жана Моннэ до Европейского союза. (Моннэ, кстати, служил советником Франклина Рузвельта, и его появление во главе европейской интеграции было в высшей степени симптоматично).
Достоверность информации о передаче де Голлю эсэсовских разработок, как и об их содержании, провозглашающем «Европу с федеративными структурами», а также негласное лидерство Германии — под присмотром англосаксонского Запада — в этом процессе подтвердил оказавшийся в советском плену обергруппенфюрер СС Рихард Гильдебрант. Другой высокопоставленный военнопленный Карл Нойгауз, руководитель одного из рефератов (отделов) гестапо, IV управления РСХА, указал на связь Аденауэра с нацистами (будущий первый канцлер значился в картотеке осведомителей гестапо) и через премьера Баварии Йозефа Мюллера — с Ватиканом в лице мюнхенского папского нунция кардинала Фаульгабера (цитируем по Ж. Парвулеско и А. Б. Рудакову). Рейнско-баварская связка созданного Аденауэром протестантско-католического блока ХДС/ХСС отражает ось созданного в канун Французской революции ордена иллюминатов, управляющим центром которой явился Франкфурт-на-Майне, родина Меира Амшеля, основателя династии Ротшильдов, принявшего в создании этого тайного общества деятельное участие. Говорят, что рассаженные им по европейским столицам сыновья-братья своим местоположением продемонстрировали узлы этой наброшенной на Европу сети, нити управления которой очень скоро, после наполеоновских войн, сошлись в Лондоне, а с образованием ФРС перебрались в Вашингтон. (Иллюминаты соединяют революционную мифологию континентально-европейского атеистического масонства с буржуазной респектабельностью английского квазирелигиозного, а также с практикой католического ордена иезуитов, приведенного в нынешнем Ватикане к власти).
Практическую ценность показаний Гильдебранта и Нойгауза, как и их связь с наработками Шелленберга по плану «новой Европы», подтвердил не кто иной, как Уинстон Черчилль. В речи в швейцарском (!) Университете Цюриха он предложил создать Совет Европы — современную версию «Соединенных Штатов Европы», той самой «Европы с федеральными (федеративными) структурами», которой последовательно озаботились Кеннан, Шелленберг, Гиммлер и де Голль с Аденауэром (речь «Трагедия Европы» от 19 сентября 1946 г.).
С 1985 года, когда началась «перестройка» в СССР, Совет Европы, создание которого в 1949 году было синхронизировано с принятием конституции и провозглашением ФРГ, был выведен из «спящего» «режима эксплуатации» и переведен в «действующий». Для этого его структуру диверсифицировали по направлениям — внутригосударственной децентрализации, создания еврорегионов, «толерантного» укрепления позиций меньшинств — и наполнили каждое из них соответствующей документальной и институциональной базой, увязав ее с институтами ЕС. Основные органы Совета Европы — Секретариат, Комитет министров (глав МИД), ПАСЕ, ЕСПЧ, а также консультативные: Венецианская комиссия (по унификации законодательства) и Комитет региональных и местных властей Европы (КМРВЕ). С 1994 года в структуре ЕС функционирует консультативный (пока) Комитет регионов ЕС.
В процесс запущенной Советом Европы «еврорегионализации» втянуты практически все европейские страны. Суть его в том, что сопредельные регионы соседних стран объединяются поверх границ, после чего получают защиту и преференции (вплоть до прямого финансирования) из Брюсселя, минуя собственные столицы. «Европу государств и народов» таким образом превращают в «Европу регионов и племен». Не обходят стороной и не входящие в ЕС и НАТО постсоветские территории — Украину, Белоруссию, Молдавию, Российскую Федерацию. На территориях этих государств, а также Прибалтики и Приднестровской Молдавской Республики (ПМР) уже созданы замкнутые, по сути, на Брюссель «еврорегионы», общим количеством около 15. Финансирование ряда крышующих «еврорегионализацию» структур, например, Федералистского союза европейских национальных меньшинств (ФСЕНМ), тесно связанного с подрывным «зеленым» экологическим движением, осуществляется по линии МВД (даже не МИД) Германии. Это указывает, что провозглашаемая ось Париж — Берлин, на которую так хотели и до сих пор хотят нанизать Москву, на самом деле является замкнутым на натовскую Германию симулякром, прикрывающим другую, реальную ось контроля над Германией — Вашингтон — Лондон — Берлин (с ответвлением в Брюссель). Это сугубо конспективное изложение истории и современного состояния тех процессов, которые определяют европейское и мировое развитие на протяжении почти трех четвертей столетия. Ухвативший кое-что из этих процессов Д. Семушин совершил одну принципиальную ошибку: отсек историческую составляющую со всеми ее противоречиями и нюансами (в которые, правда, если углубляться, никакого разумного объема статьи не хватит). И ограничился тем, что взял их современный срез, в рамках которого только и существует выбор одного из трех вариантов, якобы окончательно сделанный Германией и ее канцлером в 2014 году, после провала брисбенской миссии Ангелы Меркель.
Да еще и приписал, если называть вещи своими именами, российской власти отсутствие представлений об этом вопросе.
На самом деле стратегия, как следует из изложенного, одна, ибо она не формируется в Берлине, а предписывается в Вашингтоне, исходя из утвержденной «Канцлер-актом» доктрины «ограниченного суверенитета» Германии в рамках НАТО. Остальные же две «стратегии», с учетом которых якобы делается выбор, — во-первых, спарринг-партнеры «нанайского» типа, «борьбой» которых управляет одна голова. Во-вторых, они — неотъемлемая часть оси Вашингтон — Лондон — Берлин. В их задачу входит имитация «суверенности» Германии и «самостоятельности» Европы — действительно германской, но только до того момента, когда возникнет реальная угроза интересам англосаксонского Запада. Когда и если такое происходит (например, в случае с фрондой агрессии США в Ираке), в считаные месяцы «со свистом» летят со своих постов руководители крупнейших европейских стран — от Германии (Шредер) и Франции (Ширак) до Италии (Берлускони) и Испании (Аснар). И это позволяет предположить наличие у США таких же секретных «Канцлер-актов» не только с Берлином.
Да что фронда — одних лишь подозрений в чрезмерном сближении с Москвой и то хватает. Именно за это, под размещение американских ядерных ракет средней дальности в ФРГ, в 1982 году лишился своего поста социал-демократический канцлер Гельмут Шмидт, смещенный без выборов, аппаратной двухходовкой разрушения правящей коалиции в Бундестаге и формирования новой, уже без социал-демократов. Кроме того, позиция Меркель не отражает линии всего германского истеблишмента. Не нужно забывать: у власти в Берлине — внутренне противоречивая и неустойчивая «большая коалиция», в которой межпартийные разногласия порой доминируют над общими интересами. Вице-канцлер и глава МИД Франк-Вальтер Штайнмайер — не друг России, но соперник Меркель и политик, исторически тесно связанный с Герхардом Шредером.
То, что высказала в Австралии Меркель после провалившейся встречи с В. В. Путиным, прежде всего показывает не германскую стратегию, а тупик, в который сама «фрау канцелярин» завела внешнюю политику своей страны. И тот теплый прием, который был оказан в Москве Ф-В. Штайнмайеру, включая встречу с российским президентом, наглядно показывает, что такой тупик сегодня не нужен не только Москве, но и Западу. Да и германское лидерство в ЕС сегодня уже начинает «доставать» не только Францию, где Франсуа Олланд пришел к власти на волне антигерманской критики, к которой тогда присоединились такие олигархические «тузы», как ротшильдовский Сорос и рокфеллеровский Киссинджер. Но и другие страны, отнюдь не желающие новой «берлинской европейской сверхдержавы». Выскажем предположение, что в условиях противостояния с Россией англосаксонскому Западу требуется на берегах Шпрее новый лидер, ибо понятно, что Меркель и ее потенциал давно исчерпаны. И не случайно Штайнмайер в Брюсселе сразу после Меркель в Австралии наговорил столько противоположного, что первые вопросы, которые адресовал ему в связи с его заявлениями журналист Der Spiegel, были следующими:
«Многие отнеслись к вашему желанию нивелировать жесткую антироссийскую риторику как к критике высказываний канцлера Ангелы Меркель, которые она сделала в Сиднее после саммита G20. Какие конкретные места в ее выступлении показались вам спорными?… Вы четко дистанцировались от Меркель, которая готова ужесточать санкции против Путина. Вы согласны с этим?».
С одной стороны, выборы в Германии нескоро; с другой, как показал опыт смещения Шмидта, существуют и другие способы. «…Существенные различия в оценках ситуации начинают возникать и в кабинете Меркель, где, как пишет журнал Spiegel, уже отчетливо просматриваются противоречия между канцлером и Хорстом Сихофером, лидером входящего в „большую коалицию“ ХСС,… и Франком-Вальтером Штайнмайером и Зигмундом Габриэлем, лидером СДПГ и министром экономики…» — указывает российский «Эксперт». Добавим к этому фронду канцлеру со стороны председателя влиятельного Германо-Российского форума Маттеуса Платцека, требующего признать Крым в составе России.
Почему отпадает надобность в Меркель?
Украинский кризис — игра «в долгую». Очень длинная игра, а действующий канцлер ее неразумно форсировала, доведя российско-западные отношения до черты, за которой диалог становится малопродуктивным, а конфронтация начинает жить собственной жизнью, закручивая спираль кризиса и переводя его из российско-американского формата в российско-германский. С одной стороны, для США это хорошо, с другой, Германия — член НАТО, и балансирование на грани ТАКОЙ войны на Западе мало кому нужно. Да и Меркель в результате оказалась вычеркнутой из игры: поручить ей больше нечего, все, что она могла сказать В. В. Путину, она уже произнесла. И себя полностью раскрыла, а прозрачность и просчитываемость для политика такого уровня — непоправимая ошибка.
«План А», заготовленный Меркель для встречи с российским президентом, был понятен: раскрыть и вытащить Путина на откровенность, подтвердив свое реноме «близкой по духу» «комсомолки из ГДР». А когда наш лидер на эту «удочку» не клюнул и не раскрылся, «плана Б» у «комсомолки» не оказалось.
Что после этого фиаско сказала в университете Сиднея Меркель? Обвинила Москву и Путина в «развязывании новой европейской войны, подобно Германии XX века»? То есть не просто превратила Европу и, следовательно, НАТО в субъект разрастающегося конфликта. Но и перешла «красную черту», за которую не только ей, но и никому из немцев вообще заступать не положено. По определению. Особенно в отношениях с Россией. Возможно, что воспитание в ГДР и свободное владение русским сослужили ей плохую службу, притупив бдительность в этом вопросе. Ну, как же, «Дружба — Freundschaft!» — помните?
«Сорвалась» она или, не добившись результата, получила сверху команду «на выход» — отдельный вопрос.
А что в противовес ей сказал Штайнмайер?
«Я не обнаружил ни малейшего желания России возвращать Крым, — говорит он в интервью Der Spiegel. — К сожалению, мы вынуждены считать, что незаконная аннексия Крыма останется источником конфликта между нами и Россией в обозримом будущем…»
«Обозримое будущее» — вот главное.
Ну, кому на Западе не понятно, что Крым Россия не отдаст? Всем понятно.
И что Донбасс раздавить Киеву не позволят — об этом В. В. Путин прямо сказал — тоже яснее некуда.
Поэтому Штайнмайер, в отличие от Меркель, дает знать, что готов играть именно «в долгую», ибо только такая игра оставляет Западу надежду все-таки спровоцировать Россию на решение «украинского вопроса» силовым путем. У Меркель этого не получилось, и она на этом «спалилась». У Штайнмайера с точки зрения Вашингтона уже сегодня получается куда лучше: удалось же февральскими соглашениями Януковича с оппозицией спровоцировать государственный переворот, подгадав его под финал сочинской Олимпиады!
У гражданских войн, подобных той, что идет на Украине, — две особенности. Первая: проигрывает в них тот, у кого не выдерживают нервы, и кто первым нарушает зыбкое равновесие, которое сейчас сохраняется, кто бы и что бы ни говорил. Вторая особенность: гражданские войны никогда не заканчиваются вничью. Победитель обязательно будет, и он заберет все. Это касается всех уровней противостояния: и между Киевом и Донбассом, и между Россией и Западом. «Русские всегда приходят за своими деньгами», — еще одна премудрость, которой учил своих потомков Бисмарк, и на Западе этого не забыли и боятся больше всего.
По совокупности этих вещей Меркель, по сути, провоцирует уже не Москву, а Киев, что Вашингтону не нужно совсем. Не для того он разбивает «партию Майдана», взаимно уравновешивая друг с другом Порошенко и Яценюка.
Большую войну с американской точки зрения должна начать только Россия. Любой ценой! И наплевать с высоты Капитолийского холма на то, что с Порошенко у европейцев диалог хоть плохонький, но получается, а с Яценюком, внутренней психологической установкой которого является «Украина — це Америка», а не Европа — никак.
Пройти «победным маршем по Украине» в этой ситуации — хоть сейчас, хоть в конце прошедшего лета — безумие. Надо очень четко отдать себе отчет в том, что:
— во-первых, к этому не располагает никакая социология — ни открытая, ни «закрытая»: за пределами Донбасса захватить можно все что угодно, а вот удержать не получится, заведомо проигранная партия, причем с кумулятивным эффектом — разворотом острия кризиса на восток, против России. И во внешней политике, включая военную, и во внутренней: многие, оставившие свои надежды еще «на болоте», ждут не дождутся именно такого поворота событий, и это их последний шанс;
— и во-вторых, что нарушение внеблокового статуса Украины одной стороной (пусть этот статус сегодня и анекдотичен, и лицемерен, и открыто попирается самим Киевом) немедленно даст повод другой стороне. Сегодня натовские войска на Украине появиться не могут — для блока это будет фальстарт и неминуемый проигрыш. Но в том же положении находится и Россия: та линия, до которой мы дойдем и на которой остановимся в случае реализации предложений Д. Семушина, сразу же станет новой «линией Керзона». И по ту сторону от нее немедленно, как из-под земли, вырастут военнослужащие НАТО. И это явно будут не предместья Львова.
Вот в чем «цена вопроса», а отнюдь не в «утилизации российского геополитического наследства». Стороны подобны канатоходцам, идущим навстречу друг другу над пропастью. Задача — не сорваться самим и помочь это сделать противной стороне. «Утилизация» наступит тогда, и если сорвемся. Но именно к этому, по злой иронии судьбы, нас и призывают.
Если же сорвется другая сторона, «утилизации» подвергнется совсем другой проект. И отнюдь не «европейской Украины» — она в Европе на фиг никому не нужна. Утилизируется в этом случае проект «европейской России» с центром в Киеве — новой «Киевской Руси», обнародованный «оранжевым» рупором Станиславом Белковским еще в 2008 году в нашумевшей статье «Жизнь после России». В этом вся загвоздка. Или «загогулина», как говорил хронический алкоголик Ельцин, заваривший в Беловежской пуще эту адскую «кашу».