От Афордов
К Афордов
Дата 21.12.2013 06:34:20
Рубрики Россия-СССР; Компромисс; Культура; Война и мир;

Стенограмма президентского Совета по науке и образованию

http://news.kremlin.ru/news/19865/print

От Афордов
К Афордов (21.12.2013 06:34:20)
Дата 31.01.2014 22:09:22

Комментарий к поручениям Президента по итогам президентского Совета по науке и о

http://www.poisknews.ru/theme/science-politic/8796/


ПРОСТРАНСТВО ПОРУЧЕНИЙ. ПРЕЗИДЕНТ СДЕЛАЛ ЗАКАЗ НА НОВУЮ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКУЮ ПОЛИТИКУ. НАУЧНАЯ ПОЛИТИКА № 03(2014)

Волчкова Надежда 24.01.2014

Президент страны на минувшей неделе подбросил научному сообществу очередной ребус - пакет поручений, сформулированных по итогам заседания Совета по науке и образованию, которое состоялось в Кремле 20 декабря прошлого года. Ученые взялись разгадывать, что стоит за каждым из пунктов этого документа, направленного на изменение системы управления наукой. Как, например, отразится на жизни научных сотрудников “формирование государственного задания на конкурсной основе” или “финансирование фундаментальных и поисковых научных исследований преимущественно за счет грантов”? Поскольку исполнителем ряда поручений вместе с правительством назначена Российская академия наук, мы попросили заместителя президента РАН доктора экономических наук Владимира Иванова рассказать, как в академии трактуют далеко не однозначные положения документа и как предполагают их выполнять.

- Владимир Викторович, давайте пройдемся по пунктам президентских поручений. Первая задача - “оптимизация системы формирования государственного задания на выполнение работ в сфере науки” - записана за правительством. Будет ли академия участвовать в этой работе?- Думаю, РАН должны подключить к обсуждению данного вопроса: мы ведь принимаем участие в разработке и согласовании научной части госзадания для институтов, перешедших в ведение ФАНО. - И как, на ваш взгляд, должно происходить “формирование государственного задания на конкурсной основе”?- Пока мы не знаем, что имеют в виду авторы этого тезиса. Государственные чиновники ясно дали понять, что существующая система организации науки их не устраивает. Они создают новую. К сожалению, мы видим только отдельные действия и не можем понять всю глубину их стратегического замысла: что предполагается иметь на выходе. - Ответственные за науку лица декларируют намерение построить в стране науку мирового уровня. - А что значит для нас мировой уровень?Необходимо определить, на кого равняемся - на Америку, Китай, Германию, Португалию?Раньше у нашей страны были масштабные цели -обеспечение военного паритета, рост благосостояния трудящихся. Исходя из этого и ставились задачи науке. А теперь мы мечтаем добиться 2,44% цитирований российских работ в Web of Science? И все? Если же мы намерены реально конкурировать со странами -технологическими лидерами, то необходимо обеспечить сравнимое по величине финансирование науки (применительно к США -увеличить существующее придется в 15-20 раз). Причем не в процентах к ВВП, а в абсолютных цифрах: ведь оборудование приходится покупать за рубежом за реальные деньги. Нельзя конкурировать, существенно уступая в ресурсном обеспечении. На малолитражке мощную машину не догнать. - Вернемся к поручениям президента. Как в РАН относятся к планам по созданию условий для замещения должностей руководителей государственных и муниципальных научных организаций “по аналогии с организациями высшего образования”?- Представляется, что кадровая политика применительно к руководителям высших учебных заведений не оптимальна, и ситуация в вузах, о которой мы постоянно слышим от Минобрнауки, это подтверждает. Кроме того, непонятно, какие именно особенности процедуры назначения руководителей предлагается перенести на научные институты. Речь идет только об ограничениях по возрасту или о чем-то еще? Полное воспроизведение вузовского варианта вряд ли возможно, ведь ни один ректор не назначается через президентский совет, как это теперь предписано для академических институтов, но есть случаи, когда ректоры назначаются непосредственно президентом страны или правительством. Когда ответственные за выполнение этого пункта дадут конкретные предложения, можно будет обсудить этот вопрос более подробно. - Тезис о том, что финансирование фундаментальных и поисковых научных исследований должно вестись преимущественно за счет грантов, наделал много шума в научном сообществе. Не означает ли он, что финансирование Программы фундаментальных научных исследований в Российской Федерации на долгосрочный период (2013-2020 годы) прекратится или уменьшится?- Эта программа не должна быть остановлена, она утверждена правительством до 2020 года. Другое дело, что могут быть пересмотрены объемы и механизм ее финансирования. Сейчас это субсидии, но теоретически возможен и переход на гранты. Вопрос только в том, есть ли такая необходимость. Не лучше ли использовать положительный опыт, уже накопленный в ходе предыдущего цикла реализации Программы фундаментальных исследований госакадемий? Вряд ли имеет смысл ломать отлаженный эффективный механизм. Грантовое финансирование подходит для небольших исследовательских групп. Более крупные коллективы, использующие серьезное оборудование, нуждаются в долгосрочном целевом финансировании. Так же как и лаборатории, ведущие поисковые исследования, ориентированные на решение конкретной задачи. Например, в ходе реализации Атомного проекта проводились фундаментальные поисковые исследования по широкому спектру направлений. Большой вопрос - можно ли финансировать подобные исследования с помощью грантов. И уж точно этот механизм не подходит для обеспечения прикладных разработок, которые на выходе должны иметь конкретную технологию, ориентированную на создание новой техники. Такого рода работы не имеет смысла даже начинать, если под них нет заказчика. Правительство должно к 1 июня представить доклад по переходу на преимущественно грантовое финансирование фундаментальных и поисковых исследований. Посмотрим, что будет предложено. - Наверное, единственный пункт поручений, не вызывающий вопросов, -о годичном моратории на радикальные решения о земле, имуществе и кадрах в организациях, перешедших в ФАНО... - Решение о сохранении структурной целостности академических институтов, их имущества и кадров - необходимая мера в условиях сегодняшней неопределенности, создавшейся из-за низкого уровня проработки реформы. - Академии наук вместе с правительством поручено усовершенствовать механизм формирования и корректировки приоритетов фундаментальных исследований. Как вы собираетесь решать эту задачу?- Приоритеты и прогноз -самые проблемные области в научной политике нашей страны. Средств на их разработку отпускалось много, а результатов как-то не видно. Минобрнауки так и не провело анализа того, насколько точными и полезными оказались прогнозно-аналитические материалы, разработанные за последние 10-15 лет. В тех документах, которые присылались на согласование в РАН, было много ошибок и курьезов. Недавно мы получили очередной прогноз научно-технологического развития страны, в котором, например, отсутствует анализ последствий реформы РАН. А без учета этого обстоятельства прогноз вряд ли будет отличаться высокой степенью достоверности. Так что можно только приветствовать решение навести порядок в этом деле. Что же касается приоритетов фундаментальных исследований, то это вопрос неоднозначный. Приоритеты фундаментальных исследований неформализуемы в принципе - это суть фундаментальной науки. Они определяются, когда это необходимо, экспертным путем. Трудно себе представить, чтобы государственные структуры смогли такие приоритеты определить: во всем мире это дело научного сообщества. Поэтому вопрос совершенствования механизмов их выбора может решаться только в одном направлении -предоставление ученым свобод в части выбора направлений исследований и распределения ресурсов. - До 1 марта Академии наук предстоит определить, как она будет обеспечивать экспертное сопровождение деятельности правительства по разработке крупных научно-технических и социально-экономических программ и проектов на среднесрочную перспективу, а потом реализовывать свой план. Началась ли эта работа?- Да, мы этим занимаемся. Речь идет о выстраивании экспертной системы практически с нуля, поскольку раньше перед академией такой задачи не ставилось. Если грамотных специалистов для этой работы можно найти, то с финансами -большая проблема. Средства на текущий год распределялись впопыхах, и на выполнение функций, предписанных академии законом и президентом страны, их явно не хватит. Поэтому эффективность создаваемой системы напрямую зависит от объема финансирования данной работы.

- Глава государства поручил Академии наук представить предложения по установлению повышенной оплаты труда отдельным категориям научных работников, достигших высоких результатов в научной деятельности. Будут ли на поощрение лучших выделены дополнительные средства?- Если поставлена задача стимулировать лидеров, то правительство должно изыскать средства на ее выполнение. Задача академии заключается, на мой взгляд, в разработке критериев, условий и механизмов такой поддержки. - Российская академия наук будет также участвовать в подготовке предложений о мерах государственной помощи российским научным журналам. У вас уже есть наметки, как подойти к решению этой проблемы?- Предварительные соображения, конечно, имеются. Понятно, что необходимо вывести Российский индекс цитирования на уровень мировых реферативных наукометрических баз. Если вернуться к повышению конкурентоспособности науки, то без собственных научных журналов эту задачу не решить. Повышение уровня отечественных научных журналов потребует нестандартных решений. Их необходимо искать совместно с научным сообществом. - Как вы в целом воспринимаете содержание президентских поручений?- Многое написано разумно, хотя есть пункты, которые нуждаются в расшифровке. Очевидно, что новые принципы организации науки разрабатывать необходимо, ведь старые уже не действуют. Но вряд ли целесообразно переводить науку на вузовские принципы управления. В образовательной деятельности все более формализовано, подчинено “управленческой вертикали”, для научной работы это вредно. Мы, конечно, будем отстаивать свою позицию, но окончательные решения принимает не РАН. В целом же предлагаемые меры носят фрагментарный характер. Представляется, что сейчас необходимо приступить к выработке новой целостной государственной научной политики с учетом существующих реалий. Прежде всего, необходимо определить роль и место науки в развитии страны. При этом надо учитывать, что наука является неотъемлемой частью социально-экономической системы государства и отдельно, сама по себе, жить не может.
От Афордов
К Афордов (21.12.2013 06:34:20)
Дата 22.12.2013 01:29:44

Ковальчук М.В. на Совете по науке и образованию

http://news.kremlin.ru/news/19865/print



М.КОВАЛЬЧУК:

Спасибо большое. Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги! Хотел бы заострить ваше внимание на проблемах оценки эффективности научных учреждений и науки в целом, о чём мы здесь много говорили. Вы знаете, во-первых, у нас есть сегодня увлечение наукометрическими показателями, индексом цитирования, индексом Хирша и многими другими наукометрическими вещами. Я хотел бы сделать несколько утверждений. Во-первых, сама по себе наука и научная сфера неоднородна, и её части, из которых она состоит, существенно отличаются по целям, задачам и по методам, а значит, требуют иного финансирования и иного типа оценки. Бегло, не вдаваясь в детали, можно легко выделить часть институтов, которые связаны с крупными дорогостоящими установками, то, что в международной классификации называется megascience. Они создают, используют, эксплуатируют эти большие установки. Это один тип деятельности. Второй тип деятельности – это фундаментальные исследования, которые ведут, скажем, в области естественных наук широким фронтом, это вторая часть институтов, наиболее многочисленная. Наконец, третья часть – это часть институтов, которые делают прикладные разработки, превращают результаты научных исследований в конечный продукт. Это прикладные институты. Кроме того, можно выделить ещё гуманитарную деятельность как отдельный блок деятельности, экспертно-прогнозную, социоэкономическую и преподавательскую. Например, сегодня есть тенденция существенно оценивать вузы, например с точки зрения их научного вклада, но при этом надо помнить, что главная задача университета – это всё-таки ведение педагогической деятельности. Я хочу сказать, что это неоднородно. В Германии такая система существует. Например, у вас есть институт Макса Планка – это фундаментальные исследования, общество Фраунгофера – это прикладные исследования, общество Гельмгольца – это меганаука, и так далее. Так вот, когда мы оцениваем научное сообщество, надо чётко понимать, что нам надо выделять референтные группы и точно не сравнивать одно с несопоставимым другим. Теперь вернёмся к наукометрии. И в этом смысле наукометрия вообще не является абсолютным показателем. При этом что очень важно? Надо чётко понимать, что вот сегодня, когда мы обсуждаем наукометрические данные, мы должны помнить, что в какой-то мере наукометрия – это коммерческий продукт. Я издаю журналы и хочу, чтобы эти журналы хорошо издавались и прочее. Я ввожу рейтинг и дальше говорю: «Вот если Вы печатаетесь в этом журнале, то Вы хороший учёный, а если в этом, то похуже, а если в этом, то совсем плохой». И в этом смысле надо чётко помнить, что наукометрия, во-первых, –коммерческий продукт, имеющий чёткий коммерческий смысл и интерес, и второе – это проект не нашей с вами страны. И при всей интернациональности науки надо понимать, что наука – база национальной безопасности и технологической независимости. И в этом смысле её оценка не может отдаваться в руки коммерческому проекту, причём не национальному. Вот это одна вещь. Но есть ещё другая сторона этого. Вот представьте себе простую вещь. Сегодня мы хорошо знаем, у нас на слуху журнал Nature, Sience, Phys.Rev. и много других в разных областях. Теперь, если мы переходим усиленно к наукометрической оценке, мы о чём говорим? Значит, если Вы печатаетесь в Nature – хорошо, Вы очень хороший учёный, если в Phys.Rev. – тоже очень хороший. В результате это приводит к вымыванию важных статей из русскоязычной научной прессы – раз, и фактически приводит к уничтожению русскоязычных научных журналов, я могу это ответственно сказать. Каждому нашему учёному, который получает грант, в частности, до последнего времени, зарубежному, говорят так: «Вы получаете у нас деньги. Хотите получить следующий грант. Значит, печатайтесь вот в этих журналах. Тогда Вы будете хороший учёный, получите грант. Если нет – то нет». И это привело фактически к ослаблению позиций наших журналов. Но если мы сегодня часто говорим, например, про русский мир, и мы создаём специальную структуру, государство тратит средства на продвижение русского языка, то я могу вам сказать, что наиболее очевидный для меня проект продвижения русского мира –это укрепление русскоязычных научных журналов. И я поясню это простым примером. Я хорошо помню, я работал в Америке в Аргоннской лаборатории, в то время, в советское, наши все существенные журналы, академические, которые сегодня издаются в интерпериодике в виде коммерческого проекта, все автоматически переводились на английский язык и издавались бесплатно, мы ещё от этого получали деньги, американским физическим институтом. Это первое. Потому что был интерес к советской науке, и её мониторили, это происходило автоматически. Вторая вещь. Когда я был в Аргоннской лаборатории, на столах у людей, которые создавали системы охлаждения для монохроматоров на синхротронном излучении, на столе лежали советские журналы на русском языке. Например, краткие сообщения по физике, ФИАН издавал, такая тетрадочка простая. Так вот, они сидели и со словарём переводили статьи, где было описано, как охлаждаются, скажем, зеркала мощных лазеров. Знаете, я русский выучил бы только за то, что им разговаривал Ленин. Так вот, мы можем усилить значение русского языка тем, что печатать статьи свои важные на своём национальном языке. И причём мне кажется, что это сделать, поднять роль наших журналов, достаточно несложно. Я главный редактор одного из академических журналов, который уже 50 с лишним лет издаётся одновременно на русском и на английском языке. Это нормальный журнал, общепризнанный международным сообществом. И всё было очень плохо там, и индекс падал, и импакт-фактор. Я, практически не прибегая ни к каким особым ухищрениям, довольно легко сделал так, чтобы это изменилось, увидел –влияет или нет. Я восстановил простые вещи, какими мы пользовались в советское время. Во-первых, обновив слегка редколлегию, мы ввели, например, обзоры, за которые надо платить, как было раньше, заказные обзоры. Во-вторых, мы усилили роль экспертов. В-третьих, мы начали привлекать для экспертизы и для участия в редколлегии иностранных учёных. И просто я своих учёных в каком-то смысле адаптировал посылать статьи в первую очередь в этот журнал. И мгновенно, в течение года, показатели изменились. Заканчивая своё выступление, я хотел бы обобщить всё, что я, может быть, путано говорил. Первое. Надо понимать, что наукометрия есть дополнительный показатель гамбургского счёта к глубоким экспертным оценкам. Это первая вещь. Второе. Не всё может оцениваться наукометрически, потому что надо понимать, что в первую очередь это касается фундаментальных исследований, и некая наукометрия обязательно должна быть, чтобы мы оценивали, но ту сферу научной деятельности, которая не производит, скажем, опытных образцов, конечных продуктов НИОКР. Поэтому надо понимать, что оценка должна быть, во-первых, по референтным группам, и это очень важно. И второе. Фундаментальная наука должна оцениваться наукометрически, но надо задуматься о создании некоего, может быть, национального или интернационального индекса, который бы, по крайней мере я бы сказал так, должен быть скоординирован с существующей мировой картиной, но при этом учитывать наши национальные интересы, в первую очередь наши базовые журналы, которые хорошо известны, и внимательно посмотреть на журналы с точки зрения расширения их сферы, вовлечения в эту обойму. Может быть, с какими-то ключевыми странами договориться об этом, не знаю. Например, смотрите, Китай же взял, ввёл шанхайский индекс. У них ничего не было, а теперь они его ввели, оценивают, он фигурирует так же, как мы говорим про NASDAQ, то же самое они сделали здесь, и это есть. В этом смысле мы тоже вполне имеем возможность это сделать. Вот, собственно говоря, я все сказал, что хотел. И заканчивая, хочу подчеркнуть, мне кажется, что если мы в таком широком смысле говорим о русском мире, то существенная часть русского мира – это наши научные достижения, которые всегда составляли часть научного мира, который знали и уважали во всем мире. И нам надо не утратить эти еще не потерянные позиции. Спасибо большое.
От Афордов
К Афордов (21.12.2013 06:34:20)
Дата 22.12.2013 01:23:39

Примаков Е.М. на Совете по науке и образованию

http://news.kremlin.ru/news/19865/print

В.ПУТИН: ( Обращаясь к Е.Примакову. ) Евгений Максимович, мы все поздравляем Вас с праздником как бывшего руководителя российской разведки. И я хочу предоставить Вам слово.

Е.ПРИМАКОВ:

Спасибо огромное. Хотел бы остановиться на некоторых административно-организационных методах совершенствования фундаментальных исследований в России. Первое. Важнейшей проблемой является определение приоритетов, о чём Вы говорили, Владимир Владимирович, и о чём говорил Андрей Александрович. Но, конечно, надо добавить – с обязательной в установленные сроки корректировкой этих направлений, так, как делается это в Соединённых Штатах, например, где эти направления определяются критическими технологиями. Недавно принятые законы о Российской академии наук, Федеральном агентстве научных организаций, Российском научном фонде в той или иной степени наделяют эти организации функцией определения основных направлений фундаментальных исследований. К этому следует добавить, что и Минобрнауки претендует на руководящую роль в этом процессе. С учётом всего этого, очевидно, необходимо создать структуру во главе, я считаю, с Российской академией наук (это определяется законом) в составе группы учёных, хочу подчеркнуть, конструкторов, представителей общественности, которая будет представлять Президенту и Правительству предложения по основным направлениям фундаментальных исследований в Российской Федерации. Второе. На основе этих направлений должны формироваться государственные задания. Кому поручить их формулирование –вопрос чрезвычайной важности. Это не должно происходить на базе даже высококвалифицированных чиновников, работающих в правительственных структурах. Представляется, что функцию формирования (я хочу подчеркнуть – не формирования, а в приказном порядке уже вынесения этого вопроса) государственных заданий по фундаментальным исследованиям нужно возложить на президиум Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию. Мне кажется, это будет правильно. Третье. Оценка работы коллективов, осуществляющих фундаментальные исследования, несомненно, необходима, но должна учитывать особенности работ по развитию фундаментальных наук. При государственном финансировании того или иного фундаментального исследования представляется, что следовало бы больше опираться на личности учёных и уже осуществлённые ими работы, а не на цитировании. Цитирование – это ещё очень большой вопрос, отражает ли это уровень развития науки, потому что некоторые вопросы не цитируются. Что касается молодых исследователей, предлагающих свои идеи, то к ним применима процедура финансирования в виде грантов. Четвёртое. Организация конкретного фундаментального исследования не может замыкаться в рамках одной организации. При необходимости следует создавать группы из однопрофильных учёных или на междисциплинарной основе, что сейчас очень важно. С этой целью следовало бы рассмотреть, как мне представляется, также и вопрос об организационном задействовании центров коллективного пользования. Сегодня центры коллективного пользования задействованы различными организациями, которые решают свои собственные вопросы. Но если речь идёт о междисциплинарном исследовании или об исследованиях, к которым необходимо привлечь многих учёных со стороны, то как раз в организационном плане могли бы сыграть эти центры очень большую роль. Пятое. Серьёзным недостатком является разрыв между фундаментальными исследованиями и научно-техническими прикладными разработками. Как известно, фундаментальные исследования, как правило, осуществляются в течение достаточно длительного времени. Однако промежуточные результаты часто представляют собой несомненную ценность для экономики. Хочу сказать, что очевидно, например, создание структуры в исполнительной власти, которая обеспечит также «переливы» научно-технических достижений между оборонно-промышленным комплексом и гражданскими отраслями. В советский период эти задачи решал, как вы знаете, ГКНТ. И еще один вопрос. Владимир Владимирович, это не формальная благодарность, а благодарность Вам за то, что Вы сохранили Академию, что Вы не дали ее ликвидировать, как было в первом проекте закона. Но здесь еще возникает один вопрос. В ведение ФАНО передаются все организации РАН, Академии медицинских наук и Академии сельскохозяйственных наук, то есть все институты РАН, клиники Медицинской академии наук. Вопрос передачи в управление имущества трех академий Агентству – здесь картина ясна. Нужно, мне кажется, в этом направлении действовать. Но Вы говорили, и хотелось бы, чтобы Вы авторитетно это повторили, что, в общем-то, передача этих институтов организации не должна приводить к тому, что Агентство руководит их научной деятельностью. Научная деятельность остается, руководство, я бы даже сказал, научно-организационное, потому что Академия наук обладает целым рядом отделений, остается за Академией наук. Вот это очень важно, мне кажется. Это очень хорошо было бы оценено научной общественностью, которая сейчас беспокоится, главным образом, по этому поводу. Спасибо большое. В.ПУТИН: Спасибо. Но, собственно говоря, мы как раз об этом и договорились. Мы продумаем, как это все организационно оформить, если там чего-то не хватает. И другие Ваши предложения мы сформулируем в окончательном сегодняшнем документе. Спасибо большое.
От Афордов
К Афордов (21.12.2013 06:34:20)
Дата 22.12.2013 01:20:00

Министр Ливанов Д.В. на Совете по науке и образованию

http://news.kremlin.ru/news/19865/print

Д.ЛИВАНОВ:

Я бы хотел начать с вопроса об аспирантуре, поскольку он действительно крайне важен для выстраивания системы воспроизводства научных кадров в России. Виктор Антонович правильно отметил, что аспирантура стала действительно уровнем высшего образования, но это никак не отменяет тот факт, что аспирантура всегда была первым этапом становления молодого ученого. Сейчас у нас действует переходный период, в течение которого никаких изменений в работу аспирантур не внесено, и разрабатываются новые федеральные государственные стандарты аспирантуры. Вот в этих стандартах, безусловно, диссертация будет рассматриваться как основной результат работы аспиранта, и аспирантура будет считаться выполненной, законченной только по представлению диссертации и принятию ее диссертационным советом в соответствующей организации. Поэтому тут мы полностью сохраним, с одной стороны, преемственность с теми традициями аспирантуры, которые были у нас всегда в Советском Союзе, с другой стороны, приведем нашу систему, сделаем ее сопоставимой с тем, что существует на европейском научно-образовательном пространстве. Безусловно, надо согласиться с предложениями по повышению качества наших научных журналов. Естественно, они будут переводиться на иностранные языки только в случае, когда там будут публиковаться качественные научные работы высокого уровня, вызывающие интерес у ученых из других стран. Поэтому повышение качества работы редакционных коллегий этих журналов, улучшение инфраструктуры научных журналов – это очень важная задача. Мы будем всячески помогать тем редакциям российских научных журналов, которые планируют усилить свою работу и выйти на новый уровень. Нельзя не сказать несколько слов о предложениях Владимира Евгеньевича Фортова по поводу оценки эффективности научных организаций. Здесь я полностью согласен, что эта система должна максимально опираться прежде всего на экспертные оценки. Эти экспертные оценки должны осуществляться по референтным группам организаций. Но очень важно, чтобы эта экспертиза была независимой, именно из этого мы исходим, потому что мы знаем опыт проведения оценки научных организаций самой Академии наук, когда в нее еще входили научные организации, 80 процентов организаций были отнесены к тем, которые работают на мировом уровне. Мы знаем прекрасно, что даже исходя из таких самых предварительных оценок и наблюдений со стороны, что это далеко не так. Поэтому эксперты, безусловно, должны быть независимы по отношению к той организации, которую они оценивают. И только в этом случае такая экспертиза даст ожидаемый результат. Поэтому экспертное сообщество для оценки научных организаций будет обязательно формироваться с привлечением ведущих российских ученых, активно работающих в той или иной области науки. То же самое можно сказать про замечания Владимира Евгеньевича в части бюрократии. Действительно, бюрократическая нагрузка на российскую науку чрезмерна. Собственно, реформа изменений в Российской академии наук, в том числе, преследует и цель снижения этой бюрократической нагрузки. Достаточно сказать, что в системе управления в самой Российской академии наук работало больше 2 тыс. человек. Сейчас мы переходим к гораздо более компактной системе управления, в Федеральном агентстве по научным организациям гораздо меньше будет людей. Собственно говоря, это снизит бюрократическую нагрузку на сами научные организации и на ученых. Схема финансирования, безусловно, меняется. Уже активно вводятся новые инструменты, в том числе и Российский научный фонд. Мы, кстати, уже свою федеральную целевую программу «Научные и научно-педагогические кадры» в полном объеме передали в Российский научный фонд. Очень важно, чтобы другие федеральные целевые программы, которые реализуются самыми разными ведомствами, были проанализированы с точки зрения наличия там ресурсов, предназначенных на финансирование фундаментальных исследований. И если там такие ресурсы есть, то, конечно, целесообразно их перераспределить и использовать фонды для того, чтобы эти ресурсы распределять по научным организациям. Безусловно, нужно согласиться с Андреем Владимировичем Адриановым по поводу того, что госзадание должно, конечно, распределяться на конкурсной основе в гораздо большей степени. В результате этого конкурса, конечно, средства будут перераспределяться в пользу ведущих научных институтов, работающих на более высоком уровне, а внутри самих этих институтов – в пользу тех научных групп и отдельных ученых, которые работают на высоком уровне. Именно такая схема работы и будет реализована в рамках Федерального агентства по научным организациям, опять-таки, естественно, с ключевой ролью в экспертизе этих проектов сообщества ведущих российских ученых. По кадровым вопросам я поддерживаю предложение Андрея Ивановича Рудского, мы, собственно, в этом направлении работаем. Необходимы, конечно, кадровые ограничения на замещение административных должностей в научных организациях. Мы также поддерживаем идею о создании постоянных позиций для ведущих российских ученых и преподавателей вузов. Их можно по-разному называть, используется терминология «федеральные профессора» или «федеральные исследователи». Мы обязательно уже в 2014 году такие национальные конкурсы на замещение таких позиций будем проводить. Спасибо.
От Афордов
К Афордов (21.12.2013 06:34:20)
Дата 22.12.2013 01:07:26

Фортов зажигает на Совете по науке и образованию



http://news.kremlin.ru/news/19865/print

Заседание Совета по науке и образованию 20 декабря 2013 года, 15:40, Москва, Кремль

В.ФОРТОВ:

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги! Я в своём выступлении хотел бы очень коротко остановиться на тех практических проблемах, которые возникают при реализации академической реформы, которая является самой радикальной и масштабной за всю нашу 300-летнюю историю. Но сначала я хочу поблагодарить Вас, Владимир Владимирович, за введённый мораторий по структурным, организационным, кадровым и прочим изменениям в процессе реформы. Этот мораторий сильно затормозил, но, к сожалению, не прекратил полностью тот бурный поток желающих поуправлять имуществом, брать на себя те функции, которые, по-моему, этим людям не свойственны. В противном случае я просил бы и считаю полезным подкрепить Ваше устное мнение поручением Правительству о практической реализации моратория. Предложил бы внести это в проект решения нашего Совета. Если это возможно, это здорово помогло бы. Второе. Убеждён, что заявленные цели проводимых преобразований РАН могут быть [достигнуты] только при чётком понимании всеми участниками процесса основной идеи реформы, состоящей в том, что за Академией наук закрепляется научно-организационное руководство научными исследованиями и институтами, а за Агентством – хозяйственно-административные и финансовые компетенции. Это прямо написано в законе. Без этого ясного понимания духа и буквы закона мы обречены на перманентные конфликты, взаимное перетягивание одеяла, нестыковки, от которых уже сейчас начинают страдать наши учёные и тормозится реализация этих реформ. Мы с Михаилом Михайловичем это чувствуем каждый день, у нас возникают проблемы, связанные просто с отсутствием тут чёткости. К сожалению, не все администраторы понимают эту не раз высказанную Вами и ясно зафиксированную в законе аксиому. Многие начальники прямо заявляют, что теперь Академия – это только дискуссионный клуб, а институты подчиняются целиком и полностью Агентству. Здесь нужна ясность и здесь нужны чёткие записи. Хорошо бы это сделать тоже в процессе решения. В качестве примера, когда административные структуры берут на себя несвойственные функции, я бы привёл последние движения, связанные с оценкой эффективности. Законом о реформе и положением о ФАНО установлено, что именно РАН осуществляет мониторинг и оценку эффективности деятельности научных организаций независимо от их ведомственной принадлежности. Вместе с тем недавно принятое постановление Правительства «Функции по оценке эффективности» возложено на Минобрнауку России, а программа там даже не упоминается, Владимир Владимирович. Такой вышел документ. Парадокс заключается в том, что только летом этого года было принято положение о министерстве, в котором функции мониторинга и оценки эффективности не предусмотрены в принципе. Это один из очень многих примеров. Третье – о грустном. Я хочу сказать немножко о деньгах. Это не очень модная тема. Тем не менее её обойти трудно. В.ПУТИН: Это как раз, по-моему, самая модная тема. В.ФОРТОВ: Значит, мы эту проблему, я чувствую по Вашему настрою, решим. В докладе Андрея Александровича справедливо подчёркивается ведущая роль РАН в научном ландшафте России. И высокая эффективность именно этого сектора науки. В РАН работают всего 18 процентов исследователей страны, которые дают 57 процентов рейтинговых публикаций, а по удельным затратам на одну публикацию Академия в разы оказывается эффективнее американцев. Социологические рейтинги показывают, что РАН, несмотря на оголтелую критику последних месяцев, сохраняет максимальный в стране рейтинг доверия – это 67 процентов, слегка даже обгоняя Православную церковь. К сожалению, эта высокая эффективность и репутация нашей Академии не была в должной мере финансово поддержана. Выделяемые РАН в последние годы ресурсы оставались на постоянном уровне или даже падали с учётом инфляции на фоне кратного роста вложений в вузовскую науку и проекты типа «Сколково» и «Нанотех». Я хочу Вам, Владимир Владимирович, показать эту картинку, Вы, наверное, помните её. Здесь изображена очень веская зависимость финансирования от времени, стагнация полная и даже лёгкое падение именно академического сектора. Вот такую финансовую стагнацию можно было бы объяснить в прошлом необходимостью стимулирования реформ. Сегодня же, с началом реформ, мне кажется, было бы справедливо обеспечить как минимум синхронный рост финансирования Академии вместе с другими секторами науки. Для реализации майских указов и тех целей, которые, Владимир Владимирович, Вы поставили в своём Послании, нам неизбежно придётся уходить от сегодняшнего стагнационного сценария финансирования науки и ставить, как Вы только что сказали при открытии нашего заседания, амбициозные задачи. Ну, например, так, как добивался успеха в своё время Сальвадор Дали, который говорил в своей автобиографии, что «в четыре года я хотел быть кучером, в шесть лет –Наполеоном, а дальше мои амбиции только росли». Одним из таких амбициозных проектов мог бы стать мегапроект, и с Михаилом Валентиновичем мы на эту тему говорили, по созданию петаваттного лазера. Буквально два дня назад у нас было такое обширное заседание президиума Академии наук, где этот проект был очень высоко оценен. Мы имеем шанс здесь вырваться [вперёд] как следует. Это междисциплинарный проект, сегодня у нас есть очень хорошая база для этого дела. Поэтому я просил бы, если, Владимир Владимирович, это Вы сочтёте возможным, обратите внимание на этот проект, он не очень дорогой. Четвёртое, что я хотел бы отметить. Мы ясно видим, что в последнее время, и про это было сказано Андреем Александровичем, делается немало попыток ввести новые формы организации научных исследований: усиление фондовой компоненты, что, безусловно, правильно, масштабная поддержка науки в вузах, реформа РАН, организация федеральных научных центров и многое, многое другое. Эти меры, однако, сфокусированы главным образом на фундаментальную науку страны, в то время как важнейшие для нас прикладной, оборонный и корпоративный сектора фактически выпали сегодня из внимания государства. Наука, однако, единый, взаимосвязанный организм, где важны все звенья. Ведь нельзя выиграть хоккейный матч, если играет только один вратарь. Я и многие коллеги в Академии, мы убеждены, что в сложившейся ситуации необходимы новые пассионарные организационные меры. В качестве одной из них могло бы быть создание новой структуры, похожей на Министерство науки и технологий. Этот шаг позволит сформировать более адекватный канал управления научно-технической политикой, наладить эффективный диалог между наукой, государственными, частными корпорациями, бизнесом при опоре на экспертные возможности Российской академии наук и ведущих университетов, разумеется. Это позволит сконцентрироваться на разработке эффективных механизмов, введении в хозяйственный оборот интеллектуальной собственности (с этим у нас не всё слава богу), ускорить решение ключевых проблем ввода экономики на новый технологический уклад. Начинать эту работу, как сказано в недавнем Послании Президента, следует с определения государственных приоритетов, привлекая для этого и нашу Академию, и высшую школу, как я уже сказал. И последнее. Несколько слов о ставшей уже вечнозелёной теме бюрократии в науке. Бюрократизм, волокита, бумаготворчество, а на самом деле безответственность, мелочная опека и диктат махрового чиновника превратились сегодня у нас в тяжелейшую, всеми признанную проблему, от этого страдают буквально все. Бюрократия кардинально снижает эффективность нашей работы, почти не оставляя времени для реальных исследований, убивает научную инициативу, творчество и губительным образом сказывается на конкурентной способности науки нашей страны. Это тяжёлое наследство прошлого, можно так считать, которое нам досталось и с которым следует наконец расстаться, а не порождать новые бюрократические механизмы и структуры. Вот что писал академик Пётр Леонидович Капица в письме к Нильсу Бору аж в 1936 году. Он писал так: «То, что в Англии решается телефонным звонком, здесь требует сотни бумаг. Тебе на слово никто, ничему не верит, верят только бумаге <…>. Бюрократия душит всех». Написано, как сегодня. Мы уже привыкли, что разнообразные конкурсы проводятся месяцами, а деньги для научной работы поступают поздней осенью, когда уже самое время писать отчёты за год. Свежий пример: совсем недавно в недрах научного ведомства вместе с американской аудиторской компанией PricewaterhouseCoopers за 90 миллионов рублей, Владимир Владимирович, была создана «карта российской науки», которая ляжет в основу оценки деятельности институтов с последующим возможным их переформатированием. Появление этого документа вызвало взрывную реакцию учёных, так как там содержатся вопиющие, грубые ошибки и откровенные, в общем, неточности, так сказать, враньё. Например, согласно этой карте знаменитый Физический институт занимается гинекологией, педиатрией, юриспруденцией, овощеводством и огородничеством. Московский математический институт имени Стеклова ведёт работы по литературе… В.ПУТИН: Из того, что Вы перечислили, всё важно. В.ФОРТОВ: Но я там записан как специалист тоже по гинекологии. Я даже не знаю, как комментировать. На этом основании, понимаете, мы очень боимся, что будут приниматься решения такого типа. В науке постоянно усиливается диктат малокомпетентных чиновников, слабо либо вообще не представляющих, что такое настоящая наука, поэтому вводящих новый и малоосмысленный критерий, требующий от учёных горы бумаг. Передо мной, Владимир Владимирович, две стопки бумаг. Вот это отчёт Института Макса Планка – 5 страниц. Я потратил на него 20 минут времени, взял ручку и написал. Это раз. А вот это – то, что надо на такую же сумму, только в рублях, представить мне как директору института. 2,2 миллиона рублей и 2,2 миллиона евро – чувствуете разницу, да?Нам кажется, что в этой ситуации у нас необходимо ввести экспертные критерии оценки научной работы – об этом Андрей Александрович говорил, и Вы говорили в начале, – которые были бы разработаны самими учёными, а высвобождающиеся десятки миллионов рублей направить на реальную науку, а не на пустое бумаготворчество. Я заканчиваю. Я хочу привести в этой связи один исторический пример, когда немцы добились радикальных успехов в борьбе с бюрократией, правда, с помощью британских ВВС. В своих мемуарах рейхсминистр вооружений Альберт Шпеер пишет, что в мае 1944 года британские ВВС разбомбили его министерство, сгорели все бумаги, инструкции, переписки, отчёты, регламенты и прочая бюрократическая белиберда. Этим англичане радикально устранили бюрократические барьеры в Германии тех времён. Шпеер пишет, что он был поражён, как резко повысилась эффективность работы, как упростилось и ускорилось принятие решений. Как результат – производство вооружений в Германии почти удвоилось и достигло к февралю 1945 года абсолютного максимума за годы войны, в ситуации, когда Германия лежала в развалинах и были жесточайшие бомбардировки, многие заводы были просто потеряны. Я, конечно, не призываю так действовать и в нашем случае, но согласитесь, что-то в этом есть. Спасибо.
От vld
К Афордов (22.12.2013 01:07:26)
Дата 26.12.2013 12:45:22

Re: на фоне УГ от остальных участников совещания - хорош

и продолжает гнуть свою линию о параллельном "министерстве науки", что, в случае удачи, минимизирует ущерб от воцарения "взбесившихся канкализаторов"@ (ФАНО).
От Ikut
К vld (26.12.2013 12:45:22)
Дата 26.12.2013 13:59:54

Канкализаторы ФАНО - это чей термин? (-)
От vld
К Ikut (26.12.2013 13:59:54)
Дата 26.12.2013 14:21:36

Re: "канализаторы" конечно, опечатка

Ассоциация "канализация - ФАНО" появилась и пошла в народ сразу же, как родилась аббревиатура, тут уж не упомнишь, кто первый сассоциировал, но ассоциация. согласитесь, напрашивается. А "взбесившиеся канализаторы ... узурпировавшие власть в Тьмускорпиони" - это из Стругацких, "Сказка о тройке", если помните, была такая комиссия госкомхоза, заброшенная лифтом на 76 этаж, и образовавшую "Тройку по рационализации и утилизации необъяснимых явлений"
Аналогия напрашивается.
От Ikut
К vld (26.12.2013 14:21:36)
Дата 27.12.2013 09:07:15

ФАНО, канализаторы, тройка по рационализации и утилизации - Кафку в жизнь

Стругацкие опирались на достижения Кафки. Но читая их не ожидал, что их фантазия настолько реализуется в масштабах всей нашей науки.