"Нобелевская" премия по экономике - как протащили фуфло. И как его протаскивают.
Нобелевской премии по экономике не существует
("AlterNet", США)
Яша Левин (Yasha Levine)
Ее вручает Центробанк Швеции, подбросивший награду к пяти настоящим Нобелевским премиям, и часто награждающий ею экономистов, обслуживающих пресловутый 1%. Потомки Нобеля категорически против этой награды.
Опять наступил сезон Нобелевских премий. Каждый день появляются сообщения СМИ, в которых громко называют победителей в различных категориях: естественные науки, литература и так далее. Но один приз немного отличается. Ну, это мягко сказано… Видите ли, нобелевская премия по экономике это не настоящая премия, не нобелевская. Нобель ее не учреждал. Ее даже не называют «Нобелевской премией», что бы ни говорила пресса.
Пять настоящих Нобелевских премий - по физике, химии, литературе, медицине/физиологии, а также премия мира - были учреждены в завещании, оставленном умершим в 1895 году знаменитым магнатом и производителем динамита. А приз в области экономики отличается от них. Его создал спустя почти 75 лет, в 1969 году, Центральный банк Швеции. Настоящее название этой награды - «Премия Sveriges Riksbank в области экономической науки в память об Альфреде Нобеле». Ее учредил не Нобель, но она была учреждена предположительно в память о нем. Это такая военная хитрость и пиар-ход, и я говорю об этом вполне серьезно. И сделано это было вопреки воле семьи Нобеля.
Шведский центробанк тихо засунул эту премию между остальными для придания убедительности экономике свободного рынка, работающей на 1%. Один из банков федерального резерва объяснил это коротко и ясно: «Мало кто понимает, особенно среди тех, кто не относится к числу экономистов, что премия в области экономики не является официальной Нобелевской премией. … Эта награда за экономические достижения была учреждена почти на 70 лет позднее - ее пристегнули к Нобелевским премиям в 1968 году в виде ловкой рекламной уловки, чтобы отметить таким образом 300-летний юбилей Банка Швеции». Да, вы все правильно прочитали: это рекламная уловка.
«К награде в области экономики все привыкли, и теперь ее вручают, как будто это Нобелевская премия. Однако это пиар-ход экономистов с целью повышения собственной репутации», - заявил в 2005 году информационному агентству AFP внучатый племянник Нобеля Питер Нобель (Peter Nobel). Он добавил: «Чаще всего ее вручают спекулянтам с рынка ценных бумаг… Нет никаких подтверждений того, что Альфред Нобель хотел бы учредить подобный приз».
Представители семейства Нобелей жестко и настойчиво критикуют учрежденную шведским банком награду, и постоянно призывают отменить либо переименовать данную премию. В 2001 году, когда мир отмечал 100-летний юбилей Нобелевской премии, четыре представителя этой семьи опубликовали в шведской газете Svenska Dagbladet открытое письмо, в котором заявили, что награда за экономику принижает Нобелевскую премию и умаляет ее достоинство. Так думают не только они.
Новая нобелевская премия за экономику никогда не пользовалась особым уважением у ученых. Один ученый, возглавлявший в 1969 году консультативный комитет по науке при администрации Никсона, был настолько ошеломлен новостью о том, что экономистов пустили на сцену для вручения им наград вместе с настоящими нобелевскими лауреатами, что недоверчиво воскликнул: «Вы хотите сказать, что они сидели на сцене вместе с вами?»
Такая ненависть продолжает тихо кипеть под крышкой, периодически прорываясь наверх и давая о себе знать. В 2004 году трое известных шведских ученых и членов Нобелевского комитета опубликовали в шведской газете открытое письмо, в котором в пух и прах разгромили мошеннический «научный» авторитет премии шведского центробанка в области экономики. «Награда в области экономики умаляет ценность других Нобелевских премий. Если эту награду сохранить, то следует расширить ее масштабы и отделить от премий Нобеля», - написали в своем послании ученые, заявившие, что достижения большинства экономистов, ставших лауреатами данной премии, настолько абстрактны и оторваны от реального мира, что являются абсолютно бессмысленными.
Тогда возникает вопрос: почему награда, вызывающая такую ненависть и негативную реакцию в научном сообществе, включена в перечень Нобелевских премий так поздно? И почему экономика?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо побывать в Швеции 1960-х годов.
К моменту учреждения данной награды деловые и банковские круги этой страны деятельно пытались протащить многочисленные так называемые «рыночные» реформы в экономике. Важная цель в то время заключалась в том, чтобы ослабить надзор и контроль политиков над центральным банком Швеции.
По словам профессора Нотр-Дамского университета Филипа Мировски (Philip Mirowski), специализирующегося на истории экономической науки, банк Швеции «пытался стать более независимым и неподотчетным демократии в конце 1960-х годов, и в Швеции шли крупные политические споры о том, может ли банк получить настоящую политическую независимость. Чтобы поддержать и подкрепить эту позицию, банку нужно было заявить о своем научном авторитете и репутации, не основанным на политической поддержке».
Сторонники независимости центробанка изложили свои аргументы туманным языком неоклассической экономической теории об эффективности рынка. Но проблема в том, что в Швеции мало кто воспринимал эту неоклассическую болтовню всерьез, видя в плане предоставления центробанку независимости его истинную суть: попытку передать решение экономических вопросов от демократически избранного правительства в руки большого бизнеса и дать ему карт-бланш в управлении шведской экономикой, освободив деловые круги от назойливого вмешательства профсоюзов, избирателей и избранных руководителей.
Тут-то и появилась премия центробанка Швеции по экономике.
Подробностей того, как была заключена эта сделка, по-прежнему немного, и они весьма туманны. Известно то, что в 1969 году шведский центральный банк воспользовался своей 300-летней годовщиной и протолкнул отдельную премию по «экономической науке» в память об Альфреде Нобеле, а также тесно увязал ее с настоящими Нобелевскими премиями. Название у нее было чуть длиннее, медали выглядели немного иначе, а деньги поступали не из нобелевского состояния. Но во всем остальном отличить эту премию от других было трудно. Чтобы обеспечить вручение награды нужным экономистам, банк поставил у руля комитета по присуждению наград правого шведского экономиста по имени Ассар Линдбек (Ассар Линдбек), связанного с Чикагским университетом, и умудряется держать его на этом посту тридцать с лишним лет. (Линдбек как-то раз произнес ставшую знаменитой фразу о свободном рынке: «Во многих случаях регулирование арендной платы является самым эффективным из известных на сегодня способов уничтожения города - если не считать бомбардировку».)
Первые годы премия шведского центробанка по экономике вручалась в основном довольно традиционным, и может быть, даже немного авторитетным экономистам. Но когда авторитет и серьезность награды были подтверждены, приз резко повернули в правую сторону.
Уже в следующем десятилетии премию начали вручать самым фанатичным сторонникам теорий о сосредоточении богатства в руках у 1% представителей промышленно развитого общества нашего времени.
В 1974 году, пять лет спустя после учреждения награды, ее получил Фридрих Хайек (Friedrich Hayek) - ведущий сторонник либеральной экономики и свободного рынка (иначе называемой «обогащай богатых»), один из известнейших экономистов 20-го века и крестный отец неоклассической экономики. Не намного от него отстал и Милтон Фридман (Milton Friedman), учившийся вместе с Хайеком в Чикагском университете. Он свою нобелевскую награду получил в 1976 году.
И Хайек, и Фридман активно выступали за политическую самостоятельность центральных банков. На самом деле, они всю свою карьеру построили на резкой критике государственного вмешательства в экономические вопросы. Хайек создал целую теорию делового цикла, обвинив во всех экономических бедах и несчастьях государство и контролируемые государством банковские системы. Он заявлял, что государственное вмешательство неизбежно ведет к тоталитаризму. Фридман создал в неоклассической экономике целый новый раздел под названием «монетаризм». В нем была выработана научная формула, точно указывающая, сколько денег нужно центробанкам, дабы оставаться на плаву в экономике, инфляцию сохранять на низком уровне, а безработицу на достаточно высоком, и чтобы деловые круги большого бизнеса были довольны. Не нужен никакой демократический контроль над политикой банков, пусть все делает свободный рынок! Лучших апологетов своего дела шведский центробанк получить просто не мог.
Но польза от Хайека и Фридмана пределами Швеции не ограничивалась.
Когда был учрежден приз, неоклассическая экономика еще не нашла полного признания в средствах массовой информации и в политическом истэблишменте. Новая нобелевская премия все изменила.
То, что было начато как проект по обеспечению самостоятельности Банку Швеции, в итоге резко подняло авторитет самых регрессивных направлений в экономике свободного рынка, в результате чего либертарианская идеология получила широкое признание.
Возьмем для примера Хайека. До вручения награды казалось, что Хайек иссяк. Его карьера как экономиста была по сути дела закончена. Современники Хайека из экономического научного сообщества считали его шарлатаном и обманщиком. 50-е и 60-е годы он провел в научной безвестности, проповедуя доктрину свободного рынка и экономического дарвинизма за деньги ультраправых американских миллиардеров. У Хайека были влиятельные сторонники, но он находился на задворках академического мира.
Но все изменилось, стоило ему получить премию в 1974 году. Внезапно о его идеях заговорили. Хайек превратился в знаменитость. Он появлялся в качестве почетного гостя на программе NBC «Встреча с прессой», газеты по всей стране печатали его фотографии, а к его болтовне о необходимости высокого уровня безработицы для исправления былых грехов инфляции относились так, будто это божественные откровения. Его книга «Дорога к рабству» стала бестселлером. Книгами Хайека размахивала Маргарет Тэтчер, заявлявшая: «Вот во что мы верим». Он взошел на такую вершину, где никогда раньше не был. И все благодаря поддельной нобелевской премии, учрежденной центробанком Швеции.
Миллиардер Чарльз Кох (Charles Koch) повез Хайека в длительное победное турне по Соединенным Штатам, и Хайек целое лето провел в качестве приглашенного научного сотрудника в его Институте гуманитарных исследований (Institute for Humane Studies). Чарльз, будучи проницательным бизнесменом, быстро пустил старика в оборот с выгодой для себя. Воспользовавшись авторитетом и известностью Хайека, он создал в 1974 году Институт Катона (Cato Institute) (до 1977 года он назывался Фондом Чарльза Коха). Это аналитический центр либертарианства, основанный на идеях Хайека. Даже сегодня Институт Катона отдает должное роли премии шведского центробанка в популяризации идей Хайека, а также его влиянию на свою деятельность:
Первым либертарианцем, получившим Нобелевскую премию, был Ф. Хайек, ставший лауреатом в 1974 году. В годы, предшествовавшие вручению премии, Хайек дошел но низшего предела в своей профессиональной деятельности и личной жизни. Будучи не в состоянии получить должность в США, Хайек вернулся в Австрию, чтобы занять должность в университете Зальцбурга. Но когда в 1974 году было объявлено о вручении ему премии, в работе Хайека, да и вообще в австрийской экономической науке произошел крутой поворот.
Хайек оказал огромное влияние на Институт Катона. Две первые книги института принадлежат его перу. Это «A Tiger by the Tail: The Keynesian Legacy of Inflation» (Кейнсианское наследие инфляции) и «Unemployment and Monetary Policy: Government as Generator of the Business Cycle» (Безработица и монетарная политика: государство как генератор делового цикла). Возможно, Хайек больше всех прочих интеллектуалов 20-го века воодушевил Институт Катона и его исследователей на разработку такого курса, который обеспечивает существование свободного общества. Когда Институт Катона переехал в 1992 году туда, где он находится сейчас, его лекторий назвали в честь Хайека.
Нобелевская премия Фридмана оказала аналогичное воздействие. Получив награду в 1976 году, Фридман написал бестселлер, получил свой 10-серийный фильм «Свобода выбора» на Государственной службе вещания и стал экономическим советником президента Рональда Рейгана. На этом посту он получил возможность на практике испытать раздавившую общество политику, разработанную им в Чили при Пиночете.
Фридман будет отрицать это весь остаток своей жизни, однако он был активно задействован и заинтересован в тоталитарно-корпоративном экономическом эксперименте Пиночета. Чилийский экономист Орландо Летельер (Orlando Letelier) опубликовал в 1976 году в The Nation статью, в которой назвал Милтона Фридмана «интеллектуальным архитектором и неофициальным советником команды экономистов, которые сегодня заправляют чилийской экономикой» от имени иностранных корпораций. Месяц спустя тайная полиция Чили убила Летельера в США, взорвав его автомобиль.
Монетарную теорию Фридмана использовал председатель Федерального резервного банка Пол Волкер (Paul Volcker), чтобы ограничить печатание денег. Тем самым, он окунул Америку в глубокую рецессию, удвоил размеры безработицы и получил дополнительный бонус в виде избрания Рейгана президентом. …Но Хайек и Фридман были только началом.
Так, в 1997 году два экономиста получили премию за создание моделей риска деривативов, которые минимизировали риск. А вскоре, в середине 2000-х годов, все деривативы взлетели на воздух, когда лопнул пузырь ипотечного кредитования.
Лауреатов звали Роберт Мертон (Robert Merton) и Майрон Шоулз (Myron Scholes), а наградили их «за новый метод определения стоимости производных ценных бумаг для минимизации риска». Эти экономисты использовали свою удостоенную нобелевской награды экономическую модель для управления «самым крупным в мире хедж-фондом», который назывался Long Term Capital Management (в переводе - «долгосрочное управление капиталом»). Фонд оправдал свое название. Прошло девять месяцев с момента получения Мертоном и Шоулзом премии шведского центробанка, и Long Term Capital Management всплыл вверх пузом, всего за два дня набрав убытков на 1 миллиард долларов. Конечно, тогдашний глава ФРС Алан Гринспен (Alan Greenspan) фонд спас, ведь он был «слишком большим, чтобы потерпеть неудачу».
А потом был еще Вернон Смит (Vernon Smith). В 2002 году Смит, обожаемый и финансируемый либертарианцами типа Чарльза Коха, получил свою «нобелевку». Его патрон посчитал хорошим капиталовложением те деньги, что он вложил в научную карьеру Смита, заявив об этом очень просто: «Подарок Фонда Коха был отличной инвестицией».
В основе своей исследования Смита предусматривали создание теоретических «ветровых туннелей», при помощи которых он эмпирическим путем проверял, скажем, как приватизация рынков реагирует в разных обстоятельствах. Вся его работа не имела никакого отношения к реальности. Надо быть смелым человеком, чтобы предъявить вниманию публики этот подлог.
Когда-нибудь одному из лауреатов этой премии все же придется выступить и объяснить общественности те хитрости и уловки, которые он использовал для получения награды.
Яша Левин - редактор eXiledonline.com, автор книги «The Corruption of Malcolm Gladwell» (Коррупция Малкольма Гладуэлла).
Оригинал публикации: There Is No Nobel Prize in Economics
Стратегический бухгалтерский и оперативный налоговый учёт экономикса
>Российский бизнес избавят от параллельного налогового учёта rbcdaily.ru/2012/10/31/focus/562949985035955
>Чиновники решили не перегружать бизнес избыточным бременем параллельного налогового учёта и дать возможность спокойно работать в рамках бухгалтерского. Как стало известно РБК daily, решение далось трудно, в первую очередь из-за опасений Минфина в том, что нововведением воспользуются нечистые на руку налогоплательщики и в итоге бизнес выиграет мало, а бюджет потеряет много.
- для начала основы экономикс - никогда "параллельного учёта" нигде такого названия нет, это даже довольно немного чрезмерное заблуждение между названием и функцией.
Есть названия видов учёта и функция по ведению учёта, точнее нескольких видов учёта и ведутся они САМОСТОЯТЕЛЬНО ПАРАЛЛЕЛЬНО событийной ленте экономического хозяйствования, при этом они совершенно РАЗНЫЕ, могут быть похожими, но тем не менее разными, поскольку РАЗНЫЕ СВОИ ЦЕЛИ для каждого вида учёта, на достижение которых работают свои выделенные центры формирования учётной политики.
Итак, бухгалтерский и налоговый учёт, один ведётся для своих долгосрочных (стратегических) целей - возможности устойчивого развития за абсолютную хронологическую временную ленту истории и обнаружение кризисных ситуаций, налоговый учёт для текущих плановых(оперативных) мероприятий работы общефедерального и регионально-местных-муниципальных бюджетов.
Т.е. это РАЗНЫЕ по целям и задачам виды учёта, ведущиеся наравне с другими видами учёта (управленческим, каким-либо специализированным, корпоративным при вхождении в корпорацию, отраслевым если отрасль имеет свои дополнительные формализованные требования) ПАРАЛЛЕЛЬНО во времени.
По поводу "перегрузок бизнеса" - себестоимость учётной транзакции в наш информационный век продолжает увеличивать привлекательность в части снижения себестоимости - отказ от бумажной сдачи балансов (бухучёт)) и деклараций (налог. учёт) УЖЕ ДОСТИГНУТ, многие сдают отчётность только в электронном виде. И вопросы про спокойно работать целесообразно конвертировать в более качественные ясные и предсказуемые пожелания для министерств, которые в свою очередь занимаются важнейшей экономической работой - компетентным эффективным прозрачным регулированием через требования к учёту.
Бухгалтерский учёт в своём результирующем документе - бухгалтерском балансе занимается помимо общеэкономической регистрации метаморфоза активов (засеивание) и пассивов (пожинание) экономических субъектов важнейшим отслеживанием устойчивости развития в части получения ПРИБЫЛИ (марксизм в чистом виде). И всякие там западные стандарты нам и им не указ, перед мировым кризисом все потерпели спад экономики и наличие долгосрочного стратегического бухгалтерского учёта может оказаться как раз вполне хорошим лекарством.
К примеру, именно бухгалтерский учёт даёт такие знания как величина прибыли каждого подразделения компании или корпорации в отдельности и накопительная суммарная прибыль-убыток всего экономического субъекта в комплексе за период. Т.е. бухгалтерский учёт чётко отслеживает прибыль на всех участках и даёт мониторинг-картинку эффекта синергии (увеличение общей прибыли при укрупнении в комплекс).
А вот налоговый учёт занимается поддержанием идеальной конкурентной среды - а именно в зависимости от размера компании изымает тольку ДОЛЮ ОТ ПРИБЫЛИ у экономического субъекта ПРЯМОПРОПОРЦИОНАЛЬНО ВЕЛИЧИНЕ эффекта синергии или степени монополизации рынка-отрасли. Другими словами монополия тоже хороша, поскольку позволяет собирать больше налогового мёда с большего монопольного накрупнейшего эффекта синергии, но только ДОЛЮ, чтобы монополия сохраняла интерес своей высокой эффективности в рамках комплекса. Поэтому все "антимонополии" и прочии антимонии в законодательстве надо переименовать в благоприятные правила по поддержанию идеальной конкурентной среды, в том числе и ФАС (федслужбу), например, в ФСПКС (Федеральную Службу Поддержки Конкурентной Среды) - ну или что-нибудь более привлекательное для монополий чем анти.
Или вот ещё, бухгалтерский учёт даёт знания о жизненных циклах производства благ, на всех его стадиях во времени - потому он стратегический вид учёта, а китайцы забывают вовремя платить роялти за интеллектуальную собственность разработчикам технологий и опытных мелкосерийных образцов, даже подворовывают сощурив глазки - в результате безработица в ЕС, США, РФ - и вот тут налоговый учёт как раз в помощь на выручку - ровно на сколько китайцы украли-вовремя-не_вернули-роялти-долг ровно на столько можно в рамках ВТО и передового налогового учёта взыскивать к компенсации-возмещению, чтобы кузница материального производства была заинтересована в соблюдении интеллектуальных прав собственности. Сколько изымать налоговикам штрафные компенсации с китайцев и других нарушителей куда переносят массовое производство - как раз даёт бухгалтерский учёт в виде - строки активов-пассивов по учёту интеллектуальных прав собственности (лицензии, патенты, НИОКР и др.) - даже по другому, любой производитель благ заинтересован в благоприятном налоговом режиме, который предсказуемо известен при соблюдении интеллектуальной собственности.
И даже можно предположить, что налоговая ставка на импортный товар (любые блага) в Европе должна быть около величины падения ВВП европейских стран, но не более процента роста ВВП Китая (-2-4%), т.е. перенесли производство в Китай и получили там эффект синергии от самого эффективного серийного производства - ровно поэтому китайцам как сохраняется стимул поддерживать свою монополию - а именно налоги не превысят ~2-4% среднеэкономического показателя роста ВВП, при этом целевой налоговый сбор передаётся в фонд компаний разработчиков технологий, каким-то образом распределяется в отраслевой ассоциации разработчиков - разработчики становятся патентообладателями, восстанавливают свою покупательную способность в рамках жизненного цикла производства благ.
Получается таким образом, что нужны оба вида учёта: и стратегический, и оперативный, другое дело как грамотно и деликатно учитывать прибыль и её увеличение при объединении в комплекс, уменьшение при выходе из корпорации - в любом случае поведения экономических субъектов для поддержания идеальной конкурентной среды даже если это будет монополия, с монополии налог, кстати, максимальный, поскольку эффект синергии наибольший.
utro.ru/articles/2012/10/31/1081056.shtml
>Некоторые страны проявили куда большую изобретательность в "изощрённом протекционизме". Например, Аргентина обязала зарубежных поставщиков закупать в стране товары местного производства по принципу "доллар за доллар". И вот уже экспортеры "Порше" приобретают "взамен" аргентинское вино, а за "БМВ" будут "расплачиваться" рисом и изделиями из кожи.
- какая-то доля рациональных требований по поддержанию покупательной способности целых стран в этом есть. Во первых, корпорации всё-таки добровольно согласны на подобного рода макро-бартерный обмен, во-вторых никто не предложил других более цивилизованных механизмов поддержания покупательной способности населения на федеральном уровне. Т.е. при всей критике инициатив - это лучше и справедливо, без каких-либо нарушений, конечно это в некоторой степени варварство из-за отсутствия нормального бухучёта, отвественного за стратегическое устойчивое развитие в паре с оперативным налоговым.