Общий взгляд на социальную среду, генерирующую инноваций и общественные условия, в которых она должна существовать
понятно, что скорость развития человека, учёного, ограничивается двумя основными факторами - его способностями, и вакантными социальными позициями, подходящими для уровня его развития в данный момент. Насчёт отбора способных людей и способов организации их работы речь уже шла, потому остаётся рассмотреть взаимодействие человека со средой.
В своей основе, способный человек будет развиваться в той мере, и с той скоростью, с которой ему будет позволять среда, освобождающая для него некие позиции, которые ему надо занять, и которые открывают потенциал личного роста - и потому социальная среда в которой живут и работают учёные прямо влияет на эффективность инновационной области (это можно себе представить, если так хочется, как типичный потенциальный барьер).
Что бы получить больше информации о социальной среде, генерирующей инновации, и в основных чертах понять ограничения, которые она накладывает на эффективность инноваций и устройство этой среды, надо использовать более подробное объяснение пассионарности. Определение пассионарности, как способности преодолевать давление инстинкта самосохранения, о котором я говорил, это самое простое, обобщающее, но можно говорить и другом неотъемлемом качестве - пассионарность с другой стороны это высокий уровень внутренней энергии и/или совершенство психических процессов, при котором удельные внутренние затраты энергии существенно меньше чем у других. К чему это приводит, сейчас увидим.
Из работы К.Иванова[1]:
"Навыки труда и сельской/городской жизни, как и прочие адаптивные навыки, представляют собой, согласно И.П. Павлову и М.Е. Лобашеву, стереотипы поведения, или комплексы условных рефлексов, вырабатываемые на основе физиологического механизма временной связи [+39]. Образование любого условного рефлекса требует напряжения внутренних систем организма (биосистемы), т.е. это процесс энергетический. Надёжной количественной мерой уровня адаптации будут служить в конечном счёте время и число операций, затрачиваемые на поддержание хозяйства, на работу, на поддержание контактов с членами коллектива, коллективной общности."
Чем сложнее среда, в которую надо вписаться человеку, тем более сложная система рефлексов нужна человеку, тем больше его затраты на такое поведение. А у пассионарного человека, есть способность не только вписаться в сложную систему, но и изменить её, что бы достичь своих целей, т.е пассионарность это действительно некая общая мера способности производить изменения сложных систем. А без произведённых изменений нет учёного.
Наука, искусство, инженерное дело это лишь методы изменения и приспособления сложных сред к потребностям человека, соответственно приспособление к жизни в некой сложной среде требует и сложной внутренней структуры, и проявляться должно тоже в виде высших, сложных форм поведения. Высшие формы поведения должны требовать и больших затрат и большего времени на формирование реакции/действия и поэтому они эффективны и осмысленны только в сложно устроенной среде работы и быта. И совершенно очевидно, что чем больше человек будет тратить сил на простые формы поведения - на конкуренцию за простую пищу, одежду и проч, тем меньше будет оставаться сил на поддержание и развитие сложных форм поведения.
Это означает, что социальная среда в которой живут и работают инноваторы должна обеспечивать им всё необходимое для жизни и работы использованием сложных форм поведения, либо некий набор жизненных благ они должны получать автоматически с получением некой социальной позиции. Т.е либо надо иметь большую зарплату, которую платят за данную социальную позицию, за которую можно купить всё необходимое для жизни по своему вкусу и желанию (сложность в полный рост), либо иметь большой набор социальных благ, связанных с социальной позицией работника(стандартный пакет для данной социальной позиции). Второй вариант хотя и не даёт такой большой свободы, но и не отнимает ни каких сил, и потому тем не менее, он вполне жизнеспособный вариант в любом масштабе времени.
Т.к пассионарность из поколения в поколение обычно затухает и проявляется не у всех потомков, то наиболее сильным фактором формирования аристократических тенденций в обществе является возникновение социальных связей, воспитание и образование. Фактически хорошая и демократическая система образования сильно снижает эти факторы аристократичности, не нивелируя их полностью. Но именно неравномерность проявления пассионарности у потомков при сохранении высокого образовательного уровня и высокого уровня личного развития делает неизбежной большую миграцию в смежные социальные среды, где востребованы эти качества - к чиновникам, к менеджерам разного уровня и в разных сферах. Т.е с одной стороны налицо предпосылки формирования некой широкой элиты/номенклатуры, с другой стороны факторы её формирования не обладают для интересующей нас среды способности накапливаться в больших размерах, и не создают непреодолимого барьера для способных людей.
Среда должна быть организована таким образом, что бы она инкорпорировала способных извне - а для этого надо два условия - должна быть налажена возможность оттока из среды менее способных людей в другие сферы, соответствующие их уровню квалификации, и члены самой среды должны считать своей обязанностью не препятствовать появлению и росту своих способных коллег. В разумно организованной среде приток новых членов должен быть соотносим с оттоком из самой среды, что бы сопротивление работников большей частью обеспечивалось в основном научными факторами, факторами квалификации. И так же общая карьера и число вакансий для карьеры зависит от целей и задач, которые в обществе решает инновационная среда, от появления новых целей, отсечения и изменения старых.
Всё это говорит о том, что вполне возможно для общества поддерживать среду в состоянии, позволяющем ей эффективно выполнять свою роль в обществе.
Однако здесь существует тонкий момент. Любая организация может пожертвовать практически любым своим членом, исключая своё руководство, это вопрос бюрократической техники, но для науки это неподходящее решение - научный поиск не предсказуем, организовать науку как одну большую организацию означит ограничить науку представлениями и интересами её организаторов, и в стратегическом смысле это плохое решение, приводящее к загниванию науки. Кроме того, такая система не увольняет своих руководителей, и не позволяет их критиковать. Если же увеличить полномочия какого то круга людей, то вместо власти и волюнтаризма одного возникнет волюнтаризм многих, но объективность таким образом не возникнет. Т.о надо радикально расширять полномочия всех членов этой структуры, что означает её уничтожение. И это закономерный вывод - структура науки это структура человеческого мышления, у него нет алгоритмов, значит нет и не может быть ни какой структуры, оптимально руководящей наукой. Раз нет ни какой теории мышления, значит нет ни какой теории о том, как мышление и научный поиск связаны с практическими и перспективными задачами, что именно толкает учёного к научному поиску в том или ином направлении. И из этого следует, что ни каким образом науку не возможно оптимизировать - это область эмпирических шагов и сборище разных наблюдений и рецептов, просто эта область всегда должна быть в центре внимания, что бы не превратиться в отстойник дармоедов и демагогов. Т.е можно сказать, что как теория рождается в процессе внутреннего диалога, т.к и среда инноваций даёт свой продукт в результате постоянного диалога с обществом.
Т.е социальная среда, о которой шла речь, это ни в коем случае не структура, и методы настройки этой среды ни в коем случае не сводятся к управлению некой структурой. Ближе всего функции этой среды сходны с функциями народной группы из социологии А.Зиновьева [2].
Поддержка и финансирование свободы научного поиска в целом является той же самой задачей, что и использование научной идеи для рынка, т.е какая то часть источников средств для этого обязательно должна находиться вне контроля учёных - идеи должны быть кому то интересны, и их должны финансировать. Соответственно и решение для альтернативной организации этой среды лежит в той же плоскости, что и в случае с использованием идеи - это другая часть процесса генерации и поддержания единства во время планирования, чисто научная часть. Как часть таких процессов непрерывно обдумывается и обговаривается всё поле желательных научных инструментов, необходимость которых ощущается и предвидится участниками процесса планирования.
Есть и другое средство - ничто не мешает увеличить число людей, желающих материально влиять на судьбу науки до максимально возможного, позволяя использовать на это часть налогов, которые человек должен платить государству с своей зарплаты и доходов. Если к этому добавить, что меры по реализации "локального коммунизма" предполагают развитую низовую демократию, то контроль снизу за расходованием средств предприятия будет довольно сильным. Соотношение общественной активности и контроля, с государственной активностью и контролем, и периодической актуализацией обдумывания практических задач очень хороший механизм в котором может существовать среда генерации инноваций.
Переход на взгляд изнутри самой среды
Основной фактор, действующий внутри самой среды и сформированный в ней самой, сохраняющий среду и её работоспособность - сама этика этой среды требует выбирать способных и воспитывать их соответствующим образом, и именно эта этика является основным фактором, препятствующим превращению социальной среды в отстойник/заповедник проходимцев и бездельников. Так же эта этика отражается в структуре научных организаций, в многих деталях её функционирования. Одним словом единственной серьёзной преградой является коллективная пассионарность сообщества, противостоящая своему разложению в обычных мещан. Но этого условия мало, что бы учёные давали необходимые для практики и для перспективы научные работы. Связь с практикой осуществляется в результате общественного диалога, о котором речь шла выше. Т.е если проследить оба фактора до конца, то с одной стороны эффективность среды держится на пассионарности членов сообщества, с другой стороны на условиях их работы. И оба условия должны поддерживаться обществом и высшими элитами с помощью всех доступных способов.
Мы пришли к нашим изначальным утверждениям - инновации являются лишь способом использования пассионарности людей. Мы видим, что даже социальная среда, делающая возможным использование пассионарности в утилитарных целях держится на пассионарности людей.
Самым древним аналогом подобного самоуправляемого сообщества пассионариев является Церковь, и если приглядеться к принципам устройства науки как системы, то можно прийти к итоговому заключению, что наука является светской религией, и наука является светской Церковью.
В силу сказанного, при таком устройстве науки и механизмах её функционирования, единственной формой проявления аристократизма в этих условиях может быть только о аристократия подходов, частных этик, научных школ - это именно то, что являясь надличностными формами и структурами, явлениями и удовлетворяя указанным требованиям этики и целям общества, тем не менее сохраняется из поколения ученных в поколение. Именно научные школы и особые подходы к выполнению тех или иных функций/работ/исследований являются аналогами аристократических родов в этой социальной среде.
После сказанного интересно посмотреть на первую попытку организации такой социальной среды при Екатерине II, пытаясь получить её из дворян. Будучи из Европы, она поняла, что нужна целая социальная среда и нужно освобождение от прозы жизни. Но она убрала главное у этой социальной среды - служение, цель, под которое затачивается весь образ жизни и этика. Дворянство вполне подходило для этой цели, и идея служения была для него органичной. Но у него эту идею отобрали.
Про советский же период наверно стоит сказать, что если наука была светской Церковью (советским дворянством), то по видимому, активность науки воплотила какой то вариант приближения к православному принципу симфонии властей, а Перестройка явилась очередным желанием ввести Синодальное правление, неминуемо завершившееся очередным "освобождением крестьян без земли". И степень устойчивости нынешнего государства ровно та же самая, и по той причине, что и перед революцией.
Эта логика разложения бюрократического аппарата в русских условиях, из которого вынимают ограничитель совести и служения.