Форум С.Кара-Мурзы : Ветка : Никита Михалков. Манифест "просвещенного консерватизма". Право и правда.

От	Мак
К	Мак
Дата	29.10.2010 18:32:41
Рубрики	Россия-СССР; Идеология; Катастрофа; Война и мир;

Никита Михалков. Манифест "просвещенного консерватизма". Право и правда.

Право и правда Манифест Н.Михалкова в копилке форума:
http://vif2ne.ru/nvz/forum/files/Pasha/(101029183000)_Pravda_Manifest_Mihalkova.doc [209K]

Выложен в интернете:
http://www.polit.ru/kino/2010/10/26/manifest.html

От	Алексашин Андрей
К	Мак (29.10.2010 18:32:41)
Дата	30.10.2010 14:52:19

Re: Никита

>Право и правда Манифест Н.Михалкова в копилке форума:
> http://vif2ne.ru/nvz/forum/files/Pasha/(101029183000)_Pravda_Manifest_Mihalkova.doc [209K]

>Выложен в интернете:
> http://www.polit.ru/kino/2010/10/26/manifest.html

Уж не знаю насколько он просвещенный, если историю имперского государства Михалков ведет от княжеской Руси... Скорее свои имперские претензии Русь заявила только при Иване Грозном, который смог перетянуть центр бывшей Золотой Орды в Москву.
Да и к Михалкову люди, в большинстве своем, относятся отрицательно. Во всяком случае те, с кем мне приходилось общаться. Мне кажется даже то положительное, что может нести этот документ принято не будет, так как фигура самого Михалкова не принимается людьми.

От	Мак
К	Мак (29.10.2010 18:32:41)
Дата	29.10.2010 20:24:56

К теме: Манифест Найшуля - либерал-реформатора, подавшегося в "православные"

http://www.polit.ru/analytics/2010/10/12/naishul.html

Удочерить высокую культуру!
Размышления воцерковленного ученого
Естественное и неестественное

Виталий Найшуль

Как известно, естественные науки и техника возникли не в русской культуре. Поэтому нам не надо стесняться того, что для нас они неестественны. Заниматься ими – не водку пить, не водить дружбу, не делать детей – то, что мы будем делать всегда и без всякой поддержки властей.
Много лет назад военная конкуренция вынудила нашу страну вступить в напряженную гонку в чуждых нам областях. Техника была нужна для войны, естественные науки – для техники. И то, и другое было нужно только имперской власти и только для обороны, что и выяснилась в научной катастрофе конца ХХ столетия, когда имперская власть ослабла, а оборонные задачи отошли на второй план.
Заметим, однако, что неестественные в целом для страны занятия техникой и естественными науками являются высокоприоритетными для субкультур, возникших вокруг оборонной активности власти. Эти субкультуры приветствуются русским социумом, но не пользуются его деятельной поддержкой, подобно тому, как люди признают достоинства теплой погоды, но сами не готовы обогревать окружающее пространство. Опросы начала 90-х годов показали, что люди в наименьшей степени хотели бы расходовать общественные деньги на науку.
Инновации и культурная революция
Привычное для России копирование «зарубежных паровозов» под правдивые и вымышленные истории о «братьях Черепановых» продолжалось бы и дальше, но к концу ХХ века технический прогресс становится уже слишком прогрессивным. В современном мире государствен¬ные программы освоения чужих технологических достижений устаревают раньше, чем эти достижения удается запустить в производство.
Выход состоит в том, чтобы тратить усилия не на сами новинки, а на создание сред, в которых бы они будут зарождаться и внедряться. Иными словами, нашей стране нужны:
 кружки изобретателей;
 народ, быстро подхватывающий и внедряющий свои и чужие изобретения.
А это означает, что впервые в нашей истории инновации должны стать не государевым, а народным делом.
На проблему инноваций можно взглянуть и с иной стороны. Столетиями недостаток инноваций в России объяснялся отсутствием специалистов и знаний (или, выражаясь экономическим языком, недостатком предложения). Многовековые усилия создали в России избыток специалистов, и они теперь экспортируются. Тут то и стало понятно, что проблема отнюдь не в предложении, а в спросе. На инновации не было, нет, и - без культурной революции - не будет спроса.
Православие и Наука
Православие в России является культурообразующим, и поэтому его отношение к Науке в долговременной перспективе определяет отношение всего русского социума. Как же относится Русское Православие к Науке? Если обратиться не к словам православных людей, отличающихся большим разнообразием, а к их делам, то обнаружим практически единодушное признание некоторых разделов современной Науки:
 практически все православные люди готовы летать на самолетах, а без искренней веры в Науку вряд ли можно сесть в самолет, сделанный по ее рецептам;
 заботясь о сохранении своей канонической территории и храня Отечество – Его жительство, Православная Церковь и православные люди никогда не критикуют оборонную науку.
В тоже время взволнованной критике подвергаются выводы Науки, противоречащие Священному Писанию.
Вера, Наука, Народ
Мало кто понимает естественные науки столь глубоко, чтобы составить собственное представление об их истинности. И мало кто видел небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому. Но сегодня подавляющее большинство народа верит и в Науку, и в Бога. Почему?
Похоже, что на то есть практические причины: отвернуться от Науки нам не дают ежечасно потребляемые ее блага, а от Веры – неслыханное братоубийство и всеобщее ожесточение, последовавшие за отпадением народа от Бога.
Методология Науки и Церковь
Отметим, что находясь вне Науки и будучи последовательным, нельзя принимать одни выводы Науки и не принимать другие. Отрицание законного вывода из научной теории означает отрицание истинности самой теории, а затем и отрицание истинности Науки, допускающей существование ложных теорий. Поэтому, если человек не произошел от обезьяны, то и на самолетах летать опасно.
Чтобы соглашаться с одними выводами Науки и не соглашаться с другими, Церковь должна заняться ее методологией, являющейся видом научной деятельности. Понятно, что дело этим не ограничится, и в XXI веке Православная Церковь (также и по иным причинам, о которых мы будем говорить ниже) может стать таким же активным деятелем Науки, как в прошлом – Католическая.
При этом важно напомнить, что Православие едино для всего восточно-христианского мира, а Наука – для всего цивилизованного мира. Не может быть рязанского Православия – но может быть Собор рязанских святых. Не может быть отдельной русской или православной Науки – но могут быть русские или православные школы в мировой Науке. Выводы, к которым будут приходить эти школы, будут сверяться с мировой Наукой, находиться под ее влиянием и влиять на нее. А конкурентные преимущества соответствующих научных практик будут способствовать их распространению среди невоцерковленных и неправославных ученых и школ.
Общественные науки
Отсутствие автохтонного научно-технического прогресса – лишь одна из большого списка «вечных российских проблем». Они известны всем – от руководства страны до последнего забулдыги, причем не первый год, не первое десятилетие и во многих случаях – не первое столетие. Все они прямо связаны с отсутствием высококачественных институтов в важнейших сферах жизни страны. И решать их надо не «абы как», не «нам хотя бы…», а как это требуется в современном мире – превосходя конкурентов.
Подобно тому, как мощь российских естественных наук проверялась способностью производить лучшее в мире вооружение, мощь российских общественных наук должна проверяться способностью создавать лучшие в мире общественные институты. Именно это и является главной задачей всей российской Науки сегодня. А уже через нее может решаться задача ускоренного научно-технического прогресса.
* * *
В дальнейшем мы будем рассматривать отношения Православия не только с естественнонаучными дисциплинами, а с Наукой в целом.
Ученые в Православии
Чтобы страна имела Большую Науку, ученому должно быть психологически комфортно. И рискну утверждать, что в российском социуме настоящему ученому комфортно, по крайней мере до той поры пока он не сталкивается с материальными проблемами жизни и творчества. Его высоко ценит узкий круг единомышленников, а непосвящённые считают за чудака и юродивого, что в нашей культуре – положительная оценка.
Но воцерковленному ученому не очень комфортно в Церкви. Как правило, его страстная научная деятельность рассматривается православными батюшками, как отвлекающая от религиозной – более высокой и более важной для спасения души.
Конечно, для очень большого ученого в Православии имеются признанные высокие образцы: достаточно вспомнить житие преподобного Иоанна Дамаскина. Он, будучи уже великим христианским философом, богословом, гимнографом и визирем Дамаска, ушел в монастырь на послушание простому старцу, который запретил ему творчество и заставил чистить отхожие места. Запрет был снят лишь по требованию явившейся старцу Богородицы, и тогда Иоанн Дамаскин «открыл свои уста не для повествований и гаданий, а для слов истины и догматов».
История Иоанна Дамаскина в своей основной линии многократно повторяется в судьбах деятелей нашей культуры. Они прекращают свою успешную творческую деятельность и, как говорят в народе – «уходят в религию», а потом возвращаются в творчество, преображенные.
Нас, однако, интересуют здесь не религиозные поиски отдельного ученого, которые могут быть сколь угодно сложным, а общецерковное отношение к деятельности ученых – современной научной армии.
В этой связи сравним отношение нашей Церкви к научной и настоящей армиям. Церковь учит всех православных воинов, что их служба – не отказ от более высоких религиозных дел, и не убийство, а положение живота за други своя, и возносит за них и их ратный труд многочисленные молитвы.
А ведь от ученых требуется не меньшая самоотдача, чем от воинов. Да и само выживание России в современных условиях зависит от них не в меньшей степени, чем от вооруженных сил. Вспомним хотя бы наших ракетчиков и ядерщиков, которым страна уже более полувека обязана своей независимостью.
Поставим точки над i: без всемерной поддержки Церкви православный ученый не может творить и быть движущей силой развития страны. Или, как ту же мысль сформулировал известный журналист и православный человек: «инновации появятся тогда, когда в Церкви начнут молиться за ученых». Большую часть нашей истории Церковь заботилась о боевом духе русской армии. Но Церковь еще никогда не вменяла себе в обязанность заботиться о творческом духе русской Науки и Культуры. Может быть, это время настало?
Новая ситуация осознается в Церкви. Святейший Патриарх Кирилл, выступая на XVII Рождественских образовательных чтениях 15 февраля 2009 г., сказал: «…мы должны ясно и с полной ответственностью понимать, что у нашего народа вообще нет будущего, если наука и образование не станут национальными приоритетами».
«Вредная» Наука
Другой важный для православных ученых вопрос – о цензуре и самоцензуре научной деятельности. Речь идет, конечно, не об очевидно безнравственных изобретениях типа косметических препаратов из человеческих эмбрионов, а о нормальных методологически правильных научных исследованиях. Говоря простым языком, надо ли ученому, его духовнику и Церкви следить за тем, чтобы не было сделано дьявольское изобретение?
Беспокойство церковной общественности относительно «правых» и «левых» открытий основано на учении о различении духов. Поскольку настоящее открытие приходит «ниоткуда», справедлив вопрос: «справа» или «слева» оно? Другое дело, можно ли дать на него ответ, если только экспертом не является бого¬вдохновен¬ный старец, который «востязует убо вся»? Еще труднее разрешить этот вопрос в условиях массовой Науки. Особенно велик риск ошибиться в оценке прорывного открытия, когда плохо работает здравый смысл, а ведь именно ради таких открытий и существуют Наука и ученые. И, наоборот, возможна систематическая поддержка Церковью как бы «безвредных» посредствен¬нос¬тей, которые своей бездарностью клевещут на величие Творца.
Поэтому создается впечатление, что идя по пути воспрещений нет иного способа полностью оградить себя от «левых открытий», как только запретить занятия Наукой вообще.
Как же защититься от лживых во всех смыслах этого слова открытий? Надо действовать не через неэффективную православную научную цензуру, а через эффективную православную научную культуру!
В процессе научного поиска ученый сначала сам отделяет ложную научную интуицию от истинной. Затем его открытие принимается или отторгается научным сообществом, и, наконец, обществом в целом. И на всех трех стадиях Церковь может помочь кардинальному улучшению имеющихся практик.
Мышление ученого очищается научной аскезой, родственной религиозной аскезе, и являющейся своего рода профессиональной проекцией последней. Соответственно, религиозная аскеза может возвышать научную аскезу, делая научный поиск более чистым, и, пусть это не покоробит религиозный идеализм читателя, более эффективным. Апробация открытия научным сообществом во многом зависит от научных ритуалов, и их, наверное, можно улучшать, используя многовекового опыта борьбы Церкви с заблуждениями. Наконец, и Науке, и Церкви приходится защищать истину при ее популяризации.
Наука и оружие
Практический довод в защиту свободы научного творчества состоит в том, что любое научное достижение – и мирное, и военное, и безобидное, и опасное, и гуманное, и жестокое, является оружием, причем оружием, действие которого нам никогда не дано предугадать. Так, например, безобидная передача изображения – телевидение – стало, возможно, самым нравственно разрушительным изобретением ХХ века. А у сверхгрозных ядерного и химического оружия жертв оказалось много меньше, чем у обычного.
В оружейных магазинах США можно увидеть плакат: «оружие не убивает людей – люди убивают людей». То же самое верно и относительно любых инноваций. Тогда логично не сравнивать религиозные достоинства ружья и палки, а сосредоточится на работе с теми, кто их употребляет, оставив остальное на промысел Божий. Нужно также отдавать себе отчет в том, что в современном высококонкурентном мире отказ нашей страны от открытий без достаточных на то этических оснований равносилен одностороннему разоружению.
Ревизия методологии
В начале наших заметок мы говорили о методологии Науки в связи с ее отношениями с Религией. Но ревизия методологии Науки необходима и вне связи с религиозными вопросами. Дело в том, что в датском королевстве современной Науки дела с самой научной истиной обстоят совсем не здорово.
Наверное, мало еще где так хорошо, как в нашей стране знают, что показуха легко заменяет дело, а работа по правилам является лучшим способом саботажа. А ведь именно так в ХХ - XXI веке обстоят дела во многих научных дисциплинах. (Например, в общественных дисциплинах жульнически используется математика, что вызывает тошноту и оторопь у профессионалов-математиков).
И здесь некоторые свойства нашей православной культуры могли бы сильно способствовать исправлению создавшегося некрасивого положения. Среди них:
 эстетический критерий истинности – самый строгий и одновременно самый свободный для творца. Вспомним, что согласно легенде Православие в нашей стране было выбрано из-за красоты пения в греческих храмах;
 не стесненная социальностью свобода творчества, буйство евангельское.
Эстетическое отношение к истине и интеллектуальная свобода характерны для наших лучших научных школ.
Власть идей
Методологией не исчерпываются потенциальные конкурентные преимущества русской научной культуры. Сведущие в истории люди знают, что падение Византии – главного религиозного и культурного православного центра того времени – поставило в свое время перед русским обществом задачу религиозного самоопределения, завершившуюся выработкой общенациональной идеи стояния за Правду до конца времен. Эта религиозная государственная идея, распространяясь, проникла во все поры русского общества, породив в нем бескомпромиссную любовь к истине.
Такая любовь – огромная культурная ценность, серьезное социальное подспорье для правильно организованной Науки. Ей мы обязаны научной аскезе, свойственной лучшим деятелям нашей науки. Крупнейший русский математик еврей Григорий Перельман, решивший недавно сложнейшую проблему и отказавшийся от математического аналога Нобелевской премии, и от премии в миллион долларов, вновь подтвердил живучесть этой традиции.
Эстетические задачи
Предназначенные для внешних политкорректные словеса о том, что Православная Церковь не против прогресса, не должны дурачить тех, кто всерьез озабочен ее взаимодействием с Наукой. С православной точки зрения прогресс полезен также, как и прогрессивный паралич и означает лишь ускоренное приближение к концу света, а отнюдь не изменение жизни к лучшему, как на о нем думают на Западе. Вспомните, что в России не сделано ни одного крупного изобретения, облегчающего жизнь людей! Тогда ради чего, кроме защиты Отечества, может православный ученый вести научные исследования?
Ради красоты! Фундаментальные научные исследования – для украшения картины мира, прикладные – для распространения церковной красоты на окружающий мир как в цветниках православных монастырей.
Монастырь и Наука
Известно сходство научного и религиозного познания, и, как мы уже отмечали выше, многое из монастырской религиозной практики может прямо использоваться для улучшения научной деятельности. Иными словами, памятка иноку во многом является и памяткой ученому.
Известно также, что для решения самых тонких научных вопросов голова ученого должна быть свободна от мирских забот, а ученый – отрешен от мира. Вести фундаментальные исследования, зрящие красоту мироздания особенно хорошо в условиях монастырской тишины ума. Поэтому мечтой многих православных ученых является научная работа как послушание в монастырях.
Добавим, что именно в научных монастырях, далеких от общественного коловращения, хорошо вести фундаментальные исследования, имеющие мировоззренческий характер, и работать над созданием и коррекцией национального кода во всех областях социального бытия.
Монастырский хай-тек
Идеальные мотивации настоящего ученого включают в себя и поиск Истины, и важность исследований для Науки, и высокую общественную значимость. Так, например, наши славные ракетчики-«королевцы» были воодушевлены созданием ракетного шедевра Р-7, мечтали «о яблонях на Марсе» и, после кровавой Отечественной войны, желали видеть Родину защищенной могучим оружием.
Эти же мотивации могут быть использованы для управления ученым. Поиск истины стимулирует его лучше зарплаты, принадлежность к научному цеху усиливает соревнование и ликвидируют «залипания в любимых сюжетах», общественная значимость направляет исследования.
Когда настоящий ученый работает в коммерческой фирме, соблюсти эти три условия не всегда удается. Амбициозная high-tech фирма, конечно, может стимулировать творческое горение ученого и его научные контакты. Но ей совсем не просто обосновать общественную значимость своей деятельности так, чтобы это стало стимулом к творчеству.
Смени тему, мы тебе больше заплатим – не довод для настоящего российского ученого. Истина, научный интерес дороже. Ученый, сегодня конъюнктурно выбирающий тему и отказывающийся от принципа идея важнее всего, завтра становится конъюнктурщиком в самих исследованиях. Чтобы сдвинуть научный интерес настоящего ученого с одной темы на другую нужно, чтобы идеализм служения взял вверх над идеализмом творчества. Как, например, во время войны: займись теорией взрывов, идет война народная.
Создать такую мотивацию и воодушевить настоящих ученых на решение задач, пользующимся спросом на рынке могла бы фирма, весь доход которой тратится на какие-то высокие идеальные цели. Ей могла бы стать high-tech фирма, принадлежащая монастырю, весь доход которой тратится на богоугодную деятельность.
Критерии качества
Православных христиан много, если считать ими всех крещенных в Православной Церкви. Ученых тоже много, если считать ими всех людей с высшим образованием, ведущих научные работы. Но в нашей православной науке мы не должны забывать о настоящих критериях достижений, своего рода гамбургском счете Православия и Науки. Мера заслуг христианина – не участие в религиозных ритуалах, а подвиг. Мера заслуг ученого – не публикации и индексы цитируемости, а открытие. Христианин, не совершивший подвига, должен всегда помнить, что он – недо-христианин. Ученый, не совершивший открытие, должен смиренно сознавать, что он – недо-ученный.
* * *
* * *
Наука – лишь одна из областей современной высокой русской Культуры. У каждой из них свои отношения с Православием, о которых поведают ее православные деятели, но определенная часть вышесказанного касается и их. Мы же закончим эти заметки общим наблюдением относительно судеб высокой русской Культуры.
Автономная высокая Культура
У любого народа имеется бытовая культура, рационализируящая и эстетизирующая повседневные практики. Также у любого религиозного народа, имеется сакральная культура, рационализирующая и эстетизирующая общение со святым. Но лишь в редких случаях возникает особый феномен автономной высокой Культуры – не бытовой и не сакральной. Именно так произошло в Средние века в западно¬европейском католицизме с его идеей промежуточного: чистилища между раем и адом; прогресса между первым и вторым пришествием Христа.
Рецепция автономной высокой Культуры
Возникшая на Западе автономная высокая Культура вызвала у незападных народов и преклонение, и отвержение. Преклонение – из-за ее достижений, отторжение – из-за религиозной и этнической чуждости. Однако процесс автономизации продолжался, приводя все к большей и большей секуляризации и деэтнизации, делая ее все более нейтральной и потому не вызывающей иммунную реакцию у других народов. Нейтральной автономная западная Культура не только пассивно усваивается другими народами, но и развивается ими как своя, что позволило ей стать подлинно всемирной. С этим явлением связаны, например, удивительные успехи западного капитализма в странах, бесконечно далеких от западноевропейской культуры.
Удочерение Культуры Церковью
Хотя сама идея промежуточного чужда Православию, усиливающему напряженность духовного поиска как раз за счет дихотомичности, ничто не мешает и ему воспользоваться нейтральной всемирной высокой культурой. Русская Православная Церковь может удочерить высокую русскую Культуру. Ради этой мысли и написаны эти заметки.
Отметим, что подобное в Православной Церкви уже случалось в прошлом, например, когда нейтральное языческое философское наследие становилось частью православной христианской философии.
Закончим это общее рассуждение замечанием по достаточно мелкому практическому вопросу отношений высокой Культуры и Церкви в нашей стране. Кажется странным, что крупные знатоки и реставраторы икон, вне зависимости от их вероисповедания, воцерковленности, и места службы не получают дополнительной зарплаты в Церкви (хотя, оговоримся, мы совершенно не знаем детали отношений).
Западничество и почвенничество
С дихотомией Религии и высокой Культуры связана навязшая в зубах дихотомия почвенничества и западничества. Необходимость охраны Православия от иных дискурсов, самый близкий и потому самый идейно опасный из которых – западное христианство – служит источником неиссякаемой энергии и силы нашего почвенничества и ксенофобии. Необходимость форсированного развития в стране высокой Культуры (в т.ч. для целей модернизации), референтом в которой является Запад, служит источником неиссякаемой энергии и силы нашего западничества. Почвенники напрягаются всякий раз, когда страна сближается с Западом, опасаясь утраты своеобразия, западники – всякий раз, когда страна отдаляется от Запада, опасаясь провинциализма и бескультурья.
Плодотворно разрешить это двоемыслие можно, если употребить почвенное своеобразие, одним из оснований которого является русское православие, для создания высоких образцов Культуры, имеющих всемирное значение. Это уже сделано, например, в литературе и математике, и там разговор о почвенничестве и западничестве потерял смысл: высшие достижения национальной Культуры являются также высочайшими достижениями мировой. Осталось это сделать в государственном устройстве и других отсталых в культурном отношении областях.

Сентябрь 2010 г.

От	Мак
К	Мак (29.10.2010 18:32:41)
Дата	29.10.2010 20:08:39

И.Мельников (КПРФ): это платформа для тех, кто имеет все и даже больше

http://www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=586782

Советская Россия

Реакционные мечты «нового дворянства»

Иван Мельников о «манифесте» Н.Михалкова

27 октября стало известно, что кинорежиссер Никита Михалков опубликовал «Манифест просвещенного консерватизма», в котором рассказал о том, как надо обустроить Россию. В нем Михалков выступает от имени просвещенных консерваторов, которые, по его словам, должны установить и поддерживать законность и правопорядок в стране. Кинорежиссер считает, что «разруху в головах» принесли «проповедники радикального прогресса и неистовые вожди либеральных буржуазно-демократических и пролетарских революций», а все важнейшие реформы осуществляют государственные, общественные и церковные деятели центристской, просвещенно-консервативной ориентации. Базой для консерваторов Михалков назвал людей, которые опираются на закон и порядок, испытывающих чувство гордости за свою страну. Свой манифест кинорежиссер передал руководителям государства.
По просьбе СМИ новость прокомментировал первый зампред ЦК КПРФ, заместитель председателя Государственной думы РФ Иван МЕЛЬНИКОВ:
«Не воспринимаю этот манифест всерьез, его автор, к большому сожалению, уже давно со стези художника переступил на рельсы пропагандиста, да и в этой своей фазе терпит крах, что мы видели по реакции общества на его последнюю картину.
Очевидные вещи, которые в нем содержатся, типа того, что нужно делать дело и следовать закону, обсуждать смысла нет. А вот установки, которые в нем даются, моральный вектор вполне можно оценить. На мой взгляд, этот «просвещенный консерватизм» – платформа для тех, кто имеет все и даже больше, и кого, естественно, устраивает сложившееся положение вещей. Главное для проповедников этого подхода: – не получить на свою голову потрясений, ведь сейчас они закладывают фундамент для вечного благополучия своих потомков, создавая подобие дворянского рода. Им нужно закрепить новую классовую систему в обществе.
Но нужно понимать, что географическое положение России, наша огромная территория, интеллектуальный потенциал общества требуют прогрессивного, энергичного развития. Культура и характер народа желают справедливого общественного устройства. А Никита Михалков куда пальцем ни ткнет – сразу вылезают то царь, то поп.
Я категорически против попыток оправдывать словом «консерватизм» бедность, несправедливость и алчность капитала и прикрывать все это высокими словами о просвещенности. Опыт общественного развития показывает, что есть только две формы: капиталистическая и социалистическая. Остальное – не делающие погоды нюансы».
Пресс-служба ЦК КПРФ.

[28/10/2010]

От	Мак
К	Мак (29.10.2010 18:32:41)
Дата	29.10.2010 19:45:42

Г.Павловский и А.Чадаев о манифесте Н.Михалкова (Эхо Москвы)

http://www.echo.msk.ru/programs/razvorot/721666-echo/

Радиостанция "Эхо Москвы"
Среда, 27.10.2010
Политический трактат Никиты Михалкова
Передача: Разворот

Гости: Глеб Павловский,
Алексей Чадаев

Ведущие: Татьяна Фельгенгауэр ,
Тихон Дзядко

Т.ДЗЯДКО: 15 часов и 35 минут в Москве, продолжаем дневной «Разворот», меняем тему. Но в студии по-прежнему Татьяна Фельгенгауэр, Тихон Дзядко. Еще раз добрый день.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте.

Т.ДЗЯДКО: По-прежнему работают все наши координаты: +7 985 970-45-45 – номер для ваших сообщений SMS, в ближайшие без малого 25 минут будем говорить о политическом трактате, таком манифесте, который выпустил Никита Михалков. Манифест – как он полностью называется?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Манифест просвещенного консерватизма.

Т.ДЗЯДКО: Просвещенный консерватизм от Никиты Михалкова, 63 страницы.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Год работы.

Т.ДЗЯДКО: Год работы 2010, MMX. Можете у нас на сайте ознакомиться с полным текстом. Давайте сейчас будем об этом говорить. И говорить мы будем об этом с Глебом Павловским, президентом Фонда эффективной политики, Алексеем Чадаевым, политологом, автором книги «Путин. Его идеология».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну и сейчас у нас на прямой линии телефонной связи Глеб Павловский. Вы нас слышите?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Да, слышу.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да, здравствуйте. Я бы хотела, чтобы мы сосредоточились на некоторых аспектах этого трактата.

Т.ДЗЯДКО: А вы, вообще, прочитали все 63 страницы, Глеб Олегович?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Вы знаете, ну, не с карандашом и не делая выписок для памяти. (все смеются)

Т.ДЗЯДКО: А думаете, стоило бы?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: И не заучивая наизусть самые красивые места.

Т.ДЗЯДКО: Думаете, заслуживает чтения с карандашом?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: (смеется) Ну, вы знаете, он ужасно похож на десятки такого рода документов, очень популярных в прошлом десятилетии. Их очень многие писали, через мои руки прошло их очень много. Несколько слов – консерватизм, просвещенность, Иван Ильин и так далее – и вы можете запустить робот-автомат, и он сгенерирует вам примерно что-то подобное.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И все же хотелось бы некоторые тезисы обсудить. Ну, вот, в частности, если мы говорим о том, что Михалков пишет, что необходимо избавиться от свойственной либерализму и социал-демократии односторонней абсолютизации понятий личной свободы и социальной справедливости. Потом он пишет, что касается модернизации, ее не нужно подменять вестернизацией – она должна опираться на традиционные ценности. И тут, знаете, сразу возникает масса вопросов. Это что такое? Это против президента? Против его идей модернизации направлен вот этот трактат?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, это как раз самый простой вопрос. Он, собственно говоря, там поначалу направлен против определенной модели модернизации. Демократической модернизации, демократического обновления страны. А построен он весь как система оговорок и закладок. То есть к каждому пункту – частная собственность, модернизация – далее придается какой-то эпитет, который означает контроль того или иного соглядатая, чиновника, который будет определять долю соответствия и несоответствия. Но это, конечно, абсолютно антимедведевский текст.

Т.ДЗЯДКО: Антимедведевский текст, который исходит лично от господина Михалкова?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: А, вы знаете, ну, я же не знаю. Я сомневаюсь, что господин Михалков может одновременно снимать хорошие фильмы и писать такие скверные политические тексты. Я думаю, что он просто нанял кого-нибудь, пару литературных негров, которые ему методом copy-paste сгенерировали этот текст.

Т.ДЗЯДКО: Ну а он сам здесь выступал в качестве литературного или не литературного негра, просто ставя?..

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, наверное, я надеюсь, что он авторизовал текст. Хотя, и в этом я не уверен.

Т.ДЗЯДКО: Не, ну я имею в виду, что был ли Михалков здесь кем-то...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Инициатором, вообще, появления подобного трактата.

Т.ДЗЯДКО: Или же, используя его громкое имя и используя его авторитет, кто-то, уж не знаю – может быть, вы знаете – попросил его выступить в подобной роли.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, это возможно. Но тогда это должна была быть очень горячая просьба, чем-то подкрепленная. А вообще Никита Сергеевич иногда участвовал в таких проектах, хотя, может быть, без своего ведома. Отсчитайте назад лет там 12, был популярный проект введения монархии в России, где в монархи, простите (это смешно, но это, действительно, было) предлагался не кто-то, а Никита Сергеевич Михалков.

Т.ДЗЯДКО: Действительно – зачем далеко ходить? (все смеются)

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Конституционного, правда.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Глеб Олегович, вот, когда я задала вам вопрос по поводу того, против Медведева ли этот манифест, вы сказали, что это самый простой вопрос. А какой самый сложный, на ваш взгляд, вопрос, который возникает после прочтения этого манифеста, ну, или хотя бы ознакомления с какими-то его тезисами?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, он здесь самый сложный. Это состояние, в котором мы находимся, состояние нашей общественной дискуссии, потому что, ну, вы знаете, во всем мире у режиссеров бывают самые странные взгляды, особенно у талантливых режиссеров. У талантливых, как известно, академиков бывают странные взгляды, математиков, например – Фоменко можно вспомнить. Но это ничего не значит, да? Это интересно только для их фанов. Но в России такие тексты могут стать событием в силу того, что у нас нет серьезных дебатов. Потому что этот текст никак нельзя считать политическим, по нему нельзя действовать. Он может быть прикрытием для чьей-то деятельности, там, для чьей-то, допустим, политической контратаки против Медведева. Наверное, это возможно, но это плохо. У нас нету ясных дебатов и нет ясных политических позиций.

Т.ДЗЯДКО: Я напомню, у нас в эфире Глеб Павловский, мы говорим о политическом манифесте Никиты Михалкова, посвященном просвещенному консерватизму. Но, все же, то есть господин Михалков, создавая такую борьбу, создавая противостояние между господином Медведевым и, очевидно, господином Путиным, он эту борьбу начинает или это противостояние, это просто очередная фаза и это противостояние, несмотря на все отрицание и уверение в том, что внутри тандема все чудесно, это противостояние идет в какой-то активной фазе?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Я, во-первых, не вижу здесь противопоставления никакого Медведева и Путина. Этого здесь просто нет.

Т.ДЗЯДКО: Ну а тогда здесь противопоставление медведевской политики чему?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Вот. Это просто есть определенный курс, который является более или менее консенсусным, даже для оппонентов Медведева. То есть модернизация, что она должна быть не насильственной, она должна вести Россию вперед и по европейскому пути, а не нагружать себя помещичьими мечтаниями о где-то середине XIX века. Это замечательно, но только в литературе или в кино. Конечно же, это никак не соотносится с курсом Медведева на модернизацию, безусловно. Но здесь я хочу сказать, что таких вещей очень много. Есть у нас публицисты, которые выступают в консервативных, реакционных точнее позициях, потому что консервативным, кстати, этот манифест не является – он, скорее, дискредитирует понятие консерватизма такими фамилиями как Ильин, который человек крайне противоречивый. У него есть, ведь, и фашистские высказывания. Вряд ли его можно взять в учителя для XXI века.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А что касается предложений оставить всего 3 партии – консервативную, либеральную и социалистическую? Насколько, как вы считаете, это такая, может быть, популярная мысль. Или нет?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, это, понимаете, таких досужих размышлений, ведь, может быть очень много.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вот, стоит ли на это вообще обращать внимание? Или нет?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Вот. Я думаю, что не надо на это обращать внимание только как на индикатор общественного даже не настроения, а состояния, что ли. Как бы, политической и социальной среды. Сейчас будет появляться много таких вот индикаторов, таких текстов и поступков, которые будут стараться создать альтернативу курсу Медведева. Их будет много, их будет больше, чем сейчас – они уже начинают появляться. Михалков не единственный. Ну, Дугин выступает постоянно с этой точки зрения. Я считаю, что это полезно. Полезно для расчистки мозгов и прояснения, who is who.

Т.ДЗЯДКО: Ну, все же, мне в завершение хотелось бы еще раз уточнить. Вот эти вот многочисленные такие, знаете, своеобразные, как нам обустроить Россию, которые будут появляться, они кем-то заказаны и кем-то конкретно?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Ну, иногда могут быть кем-то заказаны, Никита Сергеевич может и сам доказать – вообще-то говоря, он не является бедным человеком. А я думаю, что реально надо спрашивать о том, какую позицию выражать, кто стоит, так сказать, за этим стратегически.

Т.ДЗЯДКО: Вот это я имел в виду, да.

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Понятно, что существуют силы в аппарате как силовых, так и не силовых участков. В экономике, между прочим, тоже, в крупном бизнесе, песни которому здесь пел Никита Сергеевич. Такие силы есть, те, которые хотели бы превратить Россию в корпорацию, где они, собственно говоря, и будут определять, кто патриот, а кто нет. Для меня это документ, проникнутый рабским духом, так сказать, воспевающий авторитет бюрократии аппарата над независимой личностью. То есть нечто из позапрошлого века в общем случае. Я думаю, что ни один, кстати, из названных Михалковым реальных русских консерваторов, таких как Струве, просто не одобрил бы тон этого документа.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И самый-самый последний вопрос, уточняющий. Ну, понятно, что до 2012 года любые политические обсуждения, связанные с выборами, будут сводиться к одному вопросу – за Путина или за Медведева. Вот, в этом манифесте не стоит задавать этот вопрос? Это, скорее, без Путина, но просто против Медведева?

Г.ПАВЛОВСКИЙ: Здесь – нет, и я не могу сказать, что здесь есть какая-то почва для вот этого рассуждения. И, кстати, сегодня тандем имеет, так сказать, широкую достаточно, широкую линейку возможных толкований и целей, но единую программу. Это же единая программа, и здесь у Медведева и Путина значимо в заявленных ими различий... Может быть, они появятся, но для этого они должны быть заявлены.

Т.ДЗЯДКО: Понятно. Спасибо большое. Глеб Павловский, президент Фонда эффективной политики был у нас на прямой линии телефонной связи. Сейчас связываемся с Алексеем Чадаевым, политологом, автором книги «Путин. Его идеология». А пока дозваниваемся по номеру, смотрим ваши сообщения. +7 985 970-45-45. Пишет Федор из Санкт-Петербурга: «Заявление Михалкова – новая атака на демократическую Конституцию, попытка создать пожизненное правление для Путина на основе идей непросвещенного азиатского деспотизма, ведущего страну в тупик». Тоже своего рода манифест, мне кажется.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, кстати, если говорить об этом манифесте, то, может быть, стоит напомнить несколько цитат из этого трактата. В частности, там говорится, что государство – это волевая сила, которая должна регламентировать действия граждан и неправительственных организаций, но при консолидированном согласии. А для этого необходимо повышать авторитет государственной власти и особенно верховного лидера страны.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, кстати, если говорить об этом манифесте, то, может быть, стоит напомнить несколько цитат из этого трактата. В частности, там говорится, что государство – это волевая сила, которая должна регламентировать действия граждан и неправительственных организаций, но при консолидированном согласии. А для этого необходимо повышать авторитет государственной власти и особенно верховного лидера страны.

Т.ДЗЯДКО: Ну а сейчас у нас на прямой линии телефонной связи Алексей Чадаев, политолог, автор книги «Путин. Его идеология». Алексей, добрый день.

А.ЧАДАЕВ: День добрый.

Т.ДЗЯДКО: Смотрите, тот же вопрос, который мы задавали предыдущему нашему собеседнику, Глебу Павловскому. Прочитали ли вы целиком манифест Михалкова, и какое ваше общее впечатление? Это программный документ? Это, не знаю, политический трактат? Что вообще это такое?

А.ЧАДАЕВ: Ну, вы знаете, я сейчас, как вы, наверное, знаете, возглавляю политический департамент партии «Единая Россия», и мне по долгу службы приходится анализировать большое количество программных документов, которые присылают региональные отделения партии, идущие на предвыборную кампанию. Вот, больше всего Михалковский манифест напоминает проект предвыборной программы, которую присылают из какого-нибудь региона, там, нечерноземной или черноземной полосы местное отделение партии.

Т.ДЗЯДКО: А если говорить об оценочных характеристиках?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это пренебрежительно так, слегка как-то?

А.ЧАДАЕВ: Нет, почему пренебрежительно? Это просто, как бы, это свойство определенной среды. У нас в стране есть и другие среды, но вот это, как бы, в основном относится к регионам, где не очень большие города, где не очень развито производство, где довольно-таки превалирует сельское население, где, ну, в общем...

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть это манифест уровня уездного города?

А.ЧАДАЕВ: Ну, почему уездного? Нет, почему? Это манифест уровня такого, крепкого хорошего сельскохозяйственного региона вроде там Курской или Воронежской губернии.

Т.ДЗЯДКО: Так, ну а в масштабах страны? Как-то мелковато будет.

А.ЧАДАЕВ: Ну а до масштабов страны не дотягивает, потому что, конечно, многие вещи, которые сейчас даже у нас в стране происходят, они просто там не находят своего отражения. Потому что, например, начавшийся сейчас масштабный процесс изменения нашего хозяйственного уклада, перехода к экономике знаний, перехода к современным технологичным производствам, все то, что мы называем словом «модернизация», там просто это, в общем, как бы, просто даже никак не отражено – там этого нет. Там куча ссылок на прошлое, но почти ничего не говорится о будущем. Там говорится, что будущее – это такое, просто бесконечно продленное прошлое.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Традиционные ценности.

А.ЧАДАЕВ: Да, конечно, разумеется. И для значительной группы нашего населения это очень хорошо работает. То есть это электорально привлекательно, и я понимаю своих коллег по партии, которые, в общем, уже обозначили свою поддержку. Потому что вот это то, что привлекает не везде и не всюду, то есть точно не в крупных городах, точно не в столицах, но в значительной части регионов это привлекает электорат, поэтому вполне понятно, что, как бы, этим могут воспользоваться.

Т.ДЗЯДКО: Смотрите, Алексей, скажите, а согласитесь ли вы с той точкой зрения, что манифест этот по своему настрою и вообще сам он как будто бы направлен против той политики, которую сейчас продвигает и которую пытается в России претворять в жизнь президент Дмитрий Медведев? Вы согласитесь с этим?

А.ЧАДАЕВ: Я бы не мыслил бинарными оппозициями. Почему против, да? как одно может противоречить здесь другом? Это вещи, находящиеся в разных плоскостях. Есть люди, которые хотят участвовать в модернизации, которым все это интересно. Современные технологии, так сказать, новые способы ведения хозяйства и управления, открытость, интеграция в глобальный мир – это, как бы, увлекает многих, но не всех. А есть другие (НЕРАЗБОРЧИВО), которых привлекают те ценности, о которых пишет Михалков и которым это интересно. У нас в стране места много – его хватит и таким, и другим.

Т.ДЗЯДКО: Но «хватит и таким, и другим», но единый какой-то, все-таки, какой-то хребет должен существовать?

А.ЧАДАЕВ: А кто вам сказал, что мы должны делать однозначный выбор либо в ту, либо в другую сторону? Мне это совершенно не очевидно. У нас страна очень разная, да, регионы находятся на разном уровне развития, люди находятся на разном уровне, как бы, понимания процессов, происходящих в мире. Поэтому для тех, для кого это актуально, почему нет?

Т.ДЗЯДКО: Напомню, у нас в эфире по телефону Алексей Чадаев, политолог, автор книги «Путин. Его идеология». Говорим о политическом манифесте, который опубликовал режиссер Никита Михалков. Скажите, Алексей, но, все же, вот, если говорить о каких-то конкретных предложениях, которые формулирует в своем тексте господин Михалков, есть ли что-нибудь, что может заинтересовать партию «Единая Россия», которая, несмотря на то многообразие, о котором вы говорите, все же весьма единолично определяет то, что в России сегодня происходит? Например, предлагает господин Михалков оставить 3 партии – консервативную, либеральную и социалистическую. Это имеет право на существование, на ваш взгляд?

А.ЧАДАЕВ: Слушайте, у нас их 4 на данный момент...

Т.ДЗЯДКО: Не, у нас их 7.

А.ЧАДАЕВ: в парламенте... Нет, в парламенте зарегистрировано 4. Я не очень понимаю, что мы выиграем, если взять одну из 4-х существующих в парламенте партий, там, по каким-то причинам куда-то убрать, а остальные переименовать в консервативную там и как он дальше сказал? Либеральную и социалистическую. Ну, как бы, с сугубо партийной точки зрения, что такое «Справедливая Россия» я не очень понимаю, а поэтому, в общем, сделать из ЛДПР либеральную партию, а из коммунистов, которые уже поддержали, кстати, Михалковский манифест, социалистическую – ну, в общем-то, в этом некое изящество замысла нельзя не заметить. Но давайте, все-таки, предоставим нашим гражданам, избирателям, решать, какие партии в парламенте будут, а каким там места нет. Давайте не решать этого за них.

Т.ДЗЯДКО: Не, золотые слова, абсолютно с вами согласен. Скажите, Алексей, все-таки, если говорить об идеологии, хотелось бы еще такую вещь прояснить. Если мне не изменяет память, около года назад Борис Грызлов, председатель Высшего совета партии «Единая Россия», выступая на XI съезде, говорил о том, что принят программный документ, в котором четко обозначена идеология, которую можно именовать «российский консерватизм». Никита Михалков говорит о просвещенном консерватизме. Вы по-разному понимаете консерватизм, что ли? Или в чем здесь противоречие? Кто путается в терминах?

А.ЧАДАЕВ: Ну, дело в том, что, конечно, консерватизм можно понимать очень по-разному. Я напомню только, что во всех странах, которые сегодня являются лидерами мировой экономики, процессом модернизации этой самой экономики управляли ведущие консервативные партии – я имею в виду ХДС-ХСС в Германии, я имею в виду либерально-демократическую партию Японии, я имею в виду британских консерваторов, я имею в виду и республиканскую партию США, которая, собственно, создала Рейгономику. Поэтому, вот, роль ведущей консервативной политической партии в процессах модернизации – она, как бы, не подвергается сомнению, конечно. Поэтому, заметьте, что мы и о модернизации говорим, называя ее консервативной модернизацией, имея в виду, с одной стороны, мягкость и ненасильственность производимых изменений в стране, а с другой стороны, конечно, их опору на традиции согласования с традициями.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так, это вот как раз то, о чем пишет Михалков – что модернизация должна быть не вестернизацией, а должна опираться на традиционные ценности.

А.ЧАДАЕВ: Беда наступает в тот момент, когда мы упираемся в противоречие. То есть когда ситуация, например, требует увеличения инициативы, а инициатива – она всегда носит в себе некоторый революционный компонент. То есть тебя не устраивает что-то в окружающей тебя действительности, ты хочешь это изменить. Тогда кто-то идет в революционеры, а кто-то в предприниматели, создавая что-то новое и, естественно, как учит нас теоретик инновационного общества Шумпетер, тем самым разрушая старое. Любая модернизация – это всегда творческое разрушение, то есть когда какие-то элементы старого уклада уходят, а какие-то новые, наоборот, приходят на их место. И задача соответственно политической партии состоит в том, чтобы сделать это максимально мягким и безболезненным, чтобы это не производило тех потрясений и катастроф, которые мы, живущее ныне поколение наблюдали совсем недавно на нашей исторической памяти.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Алексей, наверное, последний вопрос задам, тот же самый, который задавала и Глебу Павловскому. Можно ли говорить, что это против Медведева, за Путина? И есть ли вообще здесь какое-то столкновение двух участников тандема?

Т.ДЗЯДКО: Или же это просто очередная попытка представить собственный взгляд, который, на ваш взгляд, уж простите за тавтологию, мелковат и ограничивается уровнем и масштабами Курской области?

А.ЧАДАЕВ: Те, кто живут в мире бинарных оппозиций, те, конечно, могут здесь искать происки борцов с тандемом. Но, вот, я исхожу из того, что Россия – большая, и в ней места хватит всем.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И Путину, и Медведеву.

А.ЧАДАЕВ: И модернизаторам, и традиционалистам, да, и, в общем-то, как бы, да, и Путину, и Медведеву.

Т.ДЗЯДКО: Но взгляд Михалкова – он мелковат и туда, в Курск, в Курскую область?

А.ЧАДАЕВ: Ну, конечно, проблема начинается тогда, когда такого рода концепции пытаются претендовать на такую тотальность, да? Говорить, что «вот, есть мы, а больше никого нету». Видеть кроме себя еще кого-то – это вещь, которой стоило бы поучиться даже очень известным кинорежиссерам.

Т.ДЗЯДКО: Спасибо большое. Алексей Чадаев, политолог, автор книги «Путин. Его идеология» и вообще идеолог сегодняшний один из был у нас на прямой линии телефонной связи, говорили мы про политический манифест Никиты Михалкова.

От	Мак
К	Мак (29.10.2010 18:32:41)
Дата	29.10.2010 19:36:27

Михалков вызвал очередную общественную дискуссию о судьбах России (НГ)

От	Мак
К	Мак (29.10.2010 19:36:27)
Дата	29.10.2010 20:03:34

Михалков назвал реакцию на свой манифест истерикой. Видео передачи Соловьева

http://www.polit.ru/country/2010/10/29/isterika.html

Михалков назвал реакцию на свой манифест истерикой

28 октября, в программе Владимира Соловьева "Поединок" участвовали президент Российского фонда культуры, актер и режиссер Никита Михалков и писатель, публицист Дмитрий Быков. Передача была целиком и полностью посвящена "Манифесту просвещенного консерватизма" Никиты Михалкова.

В рамках передачи Михалков заметил, что был удивлен реакцией на манифест и даже назвал ее "истерикой". Он заявил, что не знает правильного пути в решении российских проблем, но говорит о том, что его волнует. Вообще, по его мнению: "Нам нужна симфония соотношения духа народа и власти, соотношения духа времени, материальных ценностей, веры, надежды и любви. Нам нужно создать атмосферу в стране, которая была бы благополучной".

Заметим, что "Манифест просвещенного консерватизма" по общероссийской традиции расколол "то, что в России принято обществом именовать" (цитита из текста Михаила Захарова "Новаторский консерватизм" посвященного манифесту Михалкова) на две диаметрально противоположные бескомпромиссные позиции - поклонников и хулителей.

Программа Владимира Соловьева "Поединок" Михалков-Быков. Видео на странице:
http://www.polit.ru/country/2010/10/29/isterika.html