В ИФЛИ, рассказывает Зиновьев, "я стал участником террористической группки из пяти человек".
Кто это? Неизвестно. Тут мы опять сталкиваемся с тягой философа к анонимщине.
Итак, террористическая банда создана. Зачем?
"Мы собирались устроить покушение на Сталина". Видно, хотели отомстить за проклятую живучесть государства и заодно за непонятных им Маркса, Энгельса и Ленина.
"Если бы у нас было оружие, мы реально пошли бы на покушение".
Но никакого оружия, даже рогаток, из которых пацаны бьют по воробьям, у них не было, только перочинные ножи.
Вот если бы гранату! — мечтал Зиновьев. На парады, говорит, "я продолжал ходить со школой, и наша колонна должна была итти третьей от мавзолея. Никакого труда не составляло бы прорваться к мавзолею и бросит гранату".
Это заявление несколько ошарашивает.
Во-первых, школу-то он окончал, судя по всему, в деревне Пехтино, за 600 верст от Москвы.
Неужели эта школа приезжала в столицу на парады? Во-вторых, откуда мог знать юный бомбист, что школа пойдёт в третьем ряду от мавзолея?
Я ходил на эти парады множество раз, и никогда мы не знали, в какой колонне пойдём.
В-третьих, между колоннами стояли солдаты охраны. И откуда уверенность, что удалось бы прорваться через три ряда бдительных охранников, не говоря уж о демонстрантах?
Словом, всё это сильно попахивает липой.
И не было ни метания гранаты, ни выстрела из рогатки, ни меткого броска столового ножа.
Тем не менее, говорит, "всех потом разоблачили и судили. Двоим дали высшую меру, позже заменили на 25 лет".
И даже тут имена мучеников по обыкновению не называет.
А ведь им сейчас Путин мог бы присвоить звание Героев России или дать премию, как Ахмадулиной.
А Вячеслав Клыков и памятник смастачил бы.
Героическую историю о том, как он был террористом и готовил убийство вождя, Зиновьев рассказывает в каждом интервью, в некоторых — не один раз в таком духе:
"Я готов был убить Сталина. И это казалось мне величайшим делом моей жизни" (Г.,с.55).
Ему ужасно нравится гарцевать в роли страшного бомбиста,
но нам-то читать это, право, надоело, несмотря на то, что он рассказывает каждый раз по-разному.
В "Вечерней Москве" уверял, что его арестовали вместо со всей группой студентов-террористов, но отпустили, постольку, говорит, "я был несовершеннолетним".
Однако же когда поступил в ИФЛИ, ему не хватало всего два месяца до 17 лет, а судить могли с 16-ти, но — дать не больше десяти лет.
И, конечно, дали бы все десять за участие в банде, имевшей целью не ограбление пивного ларька, а убийство руководителя страны.
Так что, похоже, либо не было никакой группы с ужасным замыслом, либо никого не судили, а просто вызвали на Лубянку, если не в райком комсомол, да намылили шею.
Однако гигант террора настаивает: меня не судили по малолетству.
Но вдруг в "Независимой" — новый виток героизма:
"Я в 16 лет был арестован как антисталинист, сидел на Лубянке и ждал расстрела".
Даже расстрела! Так, значит, приговорили? Да, да, подтверждает в "Завтра":
"Меня должны были расстрелять".
Не из пушки?
Но есть и другие варианты трагедии: "К нам на комсомольское собрание (в ИФЛИ) приехали колхозники (первый раз слышу о таких визитах, — В.Б.), начали нахваливать колхозную жизнь.
А я встал и сказал, что за свои трудодни не получил в колхозе ничего. И мои близкие друзья написали донос. Меня арестовали, привезли на Лубянку".
Сразу! Да неужто на Лубянке в 1939 году других дел не было, как возиться с юнцом, допустим, из плохого колхоза?
В "Горизонте" читаем: "Я с юности был антисталинистом. В 39 году меня арестовали за выступление против культа Сталина". Так против колхозов или против культа? И какое выступление, где?
"Правда":
"В 16 лет я стал антисталинистом и собирался убить Сталина".
Из книги "Нашей юности полёт" узнаём кое-что еще:
"В 1939 году на семинаре в ИФЛИ я рассказал, что творилось в колхозах". Теперь уже не на комсомольском собрании, а на семинаре! Новое недоумение: почему? Неизвестно. А известно только, что сидел недоросль на Лубянке и ждал расстрела. Но тут случилось чудо.
После допроса юного террориста должны были куда-то переправить, может быть, на место лютой казни.
Его повели два чекиста (в книге — один, но молодой).
"Мы втроем вышли на площадь, но вдруг выяснилось, что мои конвоиры забыли какие-то документы. Они приказали мне стоять и ждать". А сами пошли обратно в здание НКВД.
Да разве не мог пойти один? Конечно, мог. Но, видите ли, говорит, "им и в голову не пришло, что я могу уйти". Это почему же?
Может, то были не чекисты, а балерины Большого театра, ведь он там недалеко?
Они же оставляли на площади не кого-нибудь, а террориста, который, по его собственным словам, за намерение убить вождя заслуживал расстрела.
И он бежал. Как же не чудо!
"Скитался по стране год, без документов. В 1940 году меня арестовали. Доставили в участок, предложили на выбор: или добровольцем в армию, или в тюрьму. Я выбрал армию". Во-первых, где скитался? Любопытно же узнать! Неизвестно.
А куда делись документы? Молчание. Где арестовали? Неизвестно. За что грозили тюрьмой? Молчание.
Разве милицейские участки направляют в тюрьмы и занимаются призывом в армию? Вот уж это известно очень хорошо: не они.
И, наконец, причем здесь "добровольцем", если осенью 1940 года метеору уже 18 лет. Пора служить!
Один бывший советский журналист - международник недавно рассказывал по ТВ, как
его отозвал в комнату президент Кеннеди, где не могли подслушать, и сказал ему
шепотом. . . после переключил канал, не стал это вранье дальше слушать
А другой такой же, бывшая знаменитость, заливал по ТВ, как он оказал
определяющую роль в предупреждении захвата мафией власти в Италии. . .
переключил канал ТВ
Интеллектуальная элита деградировала окончательно. Если есть дегенераты
академики - экономисты, то почему остальные должны быть шибко умными? Это все
одна компания, их всем скопом нужно гнать в шею.