Э.Фромм. Черты нового общества. Включено в сборник Юдина В.И.
Из книги:
Э.Фромм «Иметь или быть»
IX. ЧЕРТЫ НОВОГО ОБЩЕСТВА
НОВАЯ НАУКА О ЧЕЛОВЕКЕ
Первым условием создания нового общества является необходимость осознания тех почти непреодолимых трудностей, с которыми столкнется такая попытка. Смутное осознание этих трудностей и есть, вероятно, одна из главных причин того, что предпринимается так мало усилий для осуществления необходимых изменений. Многие думают: "Зачем стремиться к невозможному? Не лучше ли вести себя так, будто курс, которому мы следуем, приведет нас к счастью и безопасности, как и указано на наших картах?" Те, кто впал в отчаяние, хотя и скрывают свое отчаяние под маской оптимизма, необязательно самые мудрые. Но и те, кто еще не потерял надежду, могут достигнуть цели только в том случае, если они – трезвые реалисты, отказавшиеся от всех иллюзий и в полной мере осознавшие все трудности. Именно трезвость и отличает деятельных утопистов от "утопистов" грезящих.
Вот, к примеру, лишь некоторые из тех трудностей, которые следует преодолеть при создании нового общества.
• Необходимо решить проблему, каким образом продолжать следовать по пути индустриализации без полной централизации производства, то есть без риска прийти к фашизму старого типа или, что более вероятно, к технологическому "фашизму с улыбающимся лицом".
• Необходимо сочетать всеобщее планирование, с одной стороны, с высокой степенью децентрализации – с другой, и отказаться от "экономики свободного рынка", которая уже стала в значительной мере фикцией.
• Необходимо отказаться от неограниченного роста экономики в пользу избирательного ее развития, чтобы избежать экономической катастрофы.
• Необходимо создать такие условии для работы и такой общий настрой, при которых основной мотивацией было бы духовное, психологическое удовлетворение, а не материальное обогащение.
• Необходим дальнейший прогресс науки и в то же время необходимо предотвратить опасность злоупотребления практическим применением научных достижений.
• Необходимо создать такие условия, при которых люди испытывали бы счастье и радость, а не просто удовлетворяли свою потребность в наслаждении.
• Необходимо обеспечить полную безопасность индивидам, чтобы они не зависели от бюрократического аппарата общества в удовлетворении своих основных потребностей.
• Следует создать условия для "индивидуальной инициативы" в повседневной жизни человека, а не в сфере бизнеса (где, впрочем, она вряд ли еще существует).
Все эти перечисленные выше трудности кажутся сейчас совершенно непреодолимыми, как казались таковыми те трудности, с которыми столкнулось развитие техники. Но трудности, возникшие на пути развития техники, оказались не непреодолимыми, потому что была создана новая наука, провозгласившая принцип наблюдения и познания природы как условие господства над ней [Фрэнсис Бэкон, "Новый Органон...", 1620]. Эта новая наука XVII века до сих пор привлекает самые блестящие умы в индустриальных странах и привела к осуществлению тех технических утопий, о которых мечтал человек.
Но сегодня, почти три с половиной столетия спустя, нам нужна совсем иная, новая наука. Нам нужна Гуманистическая Наука о Человеке как основа для Прикладной Науки и Прикладного Искусства Социальной Реконструкции.
Технические утопии – например, воздухоплавание – были реализованы благодаря новой науке о природе. Человеческая утопия мессианского времени – утопия нового объединенного человечества, живущего в братстве и мире, свободного от экономической детерминации, от войн и классовой борьбы, может быть достигнута, если мы приложим к ее осуществлению столько же энергии, интеллекта и энтузиазма, сколько мы затратили на реализацию технических утопий. Нельзя создать подводную лодку, только читая Жюля Верна; невозможно создать и гуманистическое общество, лишь читая книги пророков.
Никто не в силах сказать, уступят ли естественные науки свое главенствующее положение новой науке об обществе. Но если это все-таки произойдет, мы еще сохраним какой-то шанс выжить, однако это будет зависеть от одного фактора, а именно от того, сколько блестящих, образованных, дисциплинированных, неравнодушных мужчин и женщин привлечет новая задача, разрешить которую призван человеческий разум, ведь на этот раз целью является не господство над природой, а господство над техникой и иррациональными социальными силами и институтами, угрожающими существованию западного общества, если не всего человечества.
Я убежден, что наше будущее зависит от того, готовы ли будут лучшие умы человечества, полностью осознав нынешнее критическое положение, посвятить себя новой гуманистической науке о человеке. Ведь без их согласованных усилий нельзя решить уже упомянутые здесь проблемы и достичь целей, которые будут рассмотрены ниже.
Проекты, в которых выдвигались такие глобальные цели, как, например, "обобществление средств производства", оказались стандартными социалистическими и коммунистическими лозунгами, в основном скрывающими отсутствие социализма. "Диктатура пролетариата" или "интеллектуальной элиты" – столь же туманное и вводящее в заблуждение понятие, как и понятие "свободная рыночная экономика" или, в данном случае, "свободные народы". Ранние социалисты и коммунисты от Маркса до Ленина не имели никаких конкретных планов построения социалистического или коммунистического общества. Это самое уязвимое место социализма.
Новые социальные формы, которые станут основой бытия, не возникнут без многочисленных проектов, моделей, исследований и экспериментов, которые помогут преодолеть пропасть между тем, что необходимо, и тем, что возможно. Это в конечном счете приведет к широкомасштабному, долгосрочному планированию, а также к разработке краткосрочных планов первых мероприятий. Все зависит от воли и гуманистического духа людей, работающих над этой проблемой; кроме того, когда людям открывается перспектива и они понимают, что конкретно можно сделать, чтобы шаг за шагом приближаться к ней, они начинают испытывать не страх, а воодушевление и энтузиазм.
Если экономическая и политическая сферы общества должны быть подчинены развитию человека, то модель нового общества должна строиться в соответствии с потребностями неотчужденного и ориентированного на бытие индивида.
Это значит, что люди не будут прозябать в бесчеловечной бедности – которая все еще остается главной проблемой для большинства человечества – и не превратятся – как в развитых индустриальных странах – в Homo consumens в силу действия внутренних законов капиталистического производства, требующего непрерывного его роста, а следовательно, и роста потребления. Если людям суждено когда-нибудь стать свободными и покончить с подстегивающим промышленное производство патологическим потреблением, то для этого необходимо произвести радикальные изменения в экономической системе: мы должны положить конец нынешнему положению, когда существование здоровой экономики возможно только ценой нездоровья людей. Наша задача – создать здоровую экономику для здоровых людей.
Первым решающим шагом в этом направлении должна стать переориентация производства на "здоровое потребление".
Традиционная формула "производство ради потребления вместо производства ради прибыли" здесь не достаточна, потому что она не уточняет, какое именно потребление имеется в виду – здоровое или патологическое. Именно здесь и возникает самый трудный практический вопрос: кто должен определять, какие потребности являются здоровыми, а какие нездоровыми? Можно быть совершенно уверенным по крайней мере в одном: не может быть и речи о том, чтобы принуждать граждан потреблять то, что с точки зрения государства является самым лучшим – даже если это действительно самое лучшее. Бюрократический контроль, который насильно блокировал бы потребление, лишь усилил бы у людей жажду потребления. Здоровое потребление может иметь место только в том случае, когда все увеличивающееся число людей захотят изменить структуру потребления и свой стиль жизни. А это возможно только при условии, если предложить людям иной тип потребления, более привлекательный, чем тот, к которому они привыкли. Это не может произойти за один день, посредством законодательного акта, для этого нужен постепенный процесс просвещения, и здесь важную роль должно сыграть правительство.
Функция государства – установить нормы здорового потребления вместо потребления патологического и индифферентного. Такие нормы в принципе можно установить. Хорошим примером тому может служить Управление по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов в США (ФДА). Оно определяет, какие продукты и какие лекарственные препараты вредны для здоровья, основываясь на мнении экспертов – ученых в различных областях, часто после проведения продолжительных экспериментальных исследований. Точно так же ценность других предметов потребления и предлагаемых услуг может определять совет, в состав которого вошли бы психологи, антропологи, социологи, философы, теологи и представители различных социальных групп и групп потребителей.
Однако изучение того, что полезно и что вредно людям, требует гораздо более глубокого исследования, чем решение проблем, стоящих перед Управлением по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов. Новая наука о человеке должна провести фундаментальное исследование природы человеческих потребностей, изучение которых делает лишь первые шаги. Необходимо определить, какие потребности являются потребностями нашего организма, а какие – результатом культурного развития, какие потребности служат выражением развития индивида, а какие являются искусственными, то есть навязанными индивиду производством, какие потребности "активизируют" деятельность человека, а какие – делают его пассивным, какие потребности обусловлены патологической, а какие – здоровой психикой.
В отличие от решений, принимаемых ныне ФДА, решения нового гуманистического совета экспертов не будут проводиться в жизнь силой, они будут служить лишь в качестве ориентиров и будут предложены гражданам для широкого обсуждения. Мы уже очень хорошо поняли важность проблемы здорового и нездорового питания; результаты исследований экспертов будут способствовать более глубокому пониманию обществом проблем, связанных со всеми другими здоровыми и патологическими потребностями. Люди поймут, что потребление часто порождает пассивность, что потребность в быстрой смене впечатлений и новизне, удовлетворяемая только консьюмеризмом, является отражением нашего внутреннего беспокойства, бегством от самого себя; что погоня за все новыми и новыми занятиями или вещами – это всего лишь средство самозащиты, страх оказаться наедине с самим собой или с другим человеком.
Правительство может значительно облегчить этот процесс просвещения, субсидируя производство желательных товаров и услуг до тех пор, пока оно не станет приносить прибыль. Эти усилия правительства должны сопровождаться широкой просветительской кампанией за здоровое потребление. Следует ожидать, что согласованные действия, направленные на стимулирование здоровых потребностей, смогут, по всей вероятности, изменить характер потребления. Если к тому же отказаться от применяемых в настоящее время в рекламе промышленных товаров методов "промывания мозгов", – а это важное условие – то не столь уж невероятно ожидать, что эти усилия окажутся не менее эффективными, чем индустриальная пропаганда.
Типичным возражением против всей программы избирательного потребления (и производства) по принципу "что способствует благоденствию?" является следующее: в условиях экономики свободного рынка потребители получают именно то, что они хотят, и, следовательно, нет никакой необходимости в "избирательном" производстве. Этот аргумент основывается на посылке, что потребители хотят того, что они считают хорошим для себя; это, конечно, абсолютно неверно (а в случае наркотиков или, скажем, хотя бы сигарет никто таким аргументом не стал бы пользоваться). Этот аргумент совершенно игнорирует тот важный факт, что желания потребителей формируются производителем. И несмотря на существование конкурирующих фирм, общее воздействие рекламы направлено на стимулирование жажды потребления. Все фирмы помогают друг другу в этом посредством рекламы; у покупателя остается лишь сомнительная привилегия выбора между несколькими конкурирующими марками товаров. Одним из избитых примеров, приводимых теми, кто считает, что желания потребителя всемогущи, является разорение принадлежащей Форду компании "Эдсел". Но крах компании "Эдсел" не опровергает того факта, что даже способствовавшая этому рекламная пропаганда была пропагандой покупать автомобили, которая приносила прибыли всем фирмам, за исключением неудачливой "Эдсел". Более того, промышленность оказывает влияние на вкусы населения также и тем, что не производит товары, которые были бы более полезны людям, но менее прибыльны.
Здоровое потребление возможно только в том случае, если мы сможем самым решительным образом обуздать право акционеров и менеджеров крупных предприятий определять характер своей продукции на основании одной лишь прибыльности и интересов расширения производства.
Подобные изменения можно было бы осуществить законодательным путем, без изменения конституций западных демократических государств (у нас уже есть много законов, ограничивающих права собственности в интересах общего блага). Все дело в том, чтобы иметь власть и направлять производство, а не в обладании капиталом как таковым. Как только гипнотической власти рекламы будет положен конец, вкусы потребителя будут в конечном счете определять, что же следует производить. И тогда существующие предприятия будут вынуждены либо перестроить свою деятельность таким образом, чтобы удовлетворять новым требованиям, либо там, где это невозможно, правительство должно сделать необходимые капиталовложения в производство тех новых товаров и услуг, которые отвечают потребностям общества.
Все эти изменения могут осуществляться только постепенно, с согласия большинства населения. Но они приведут к новой форме экономической системы, отличающейся как от современного капитализма, так и от советского централизованного государственного капитализма и от шведской бюрократической системы всеобщего благоденствия.
Крупные корпорации, очевидно, с самого начала воспользуются своей огромной властью, чтобы оказать сопротивление таким изменениям. И только непреодолимое стремление всех граждан к здоровому потреблению сможет сломить сопротивление корпораций.
Одним из эффективных способов продемонстрировать силу потребителя является создание боевого движения потребителей, которое будет использовать в качестве своего оружия угрозу "забастовок потребителей". Предположим, например, что 20% американцев, покупающих автомобили, решили бы больше не покупать их, потому что считают, что в сравнении с отлично организованным общественным транспортом личный автомобиль экономически невыгоден, экологически опасен, а с психологической точки зрения действует как наркотик, искусственно создавая ощущение власти, усиливая чувство зависти и способствуя бегству от самого себя. Хотя только экономист мог бы определить, насколько велик будет экономический ущерб автомобильной промышленности – и, конечно, нефтяных компаний, – если бы, скажем, такая забастовка потребителей действительно произошла, ясно, что это вызвало бы серьезное нарушение в национальной экономике, сконцентрированной на производстве автомобилей. Разумеется, никому не хочется, чтобы американская экономика столкнулась с серьезными затруднениями, но такая угроза, если бы она оказалась возможной (например, угроза перестать пользоваться личными автомобилями в течение одного месяца), дала бы потребителям мощный рычаг для изменений во всей системе производства.
Огромные преимущества забастовок потребителей состоят в том, что они не требуют никакого содействия со стороны правительства, что с ними трудно бороться (если, конечно, правительство не примет определенные меры, чтобы заставить граждан покупать то, что они не хотят покупать) и что не будет никакой нужды ждать, пока 51% граждан не одобрят принятие правительством принудительных мер. Ведь фактически двадцатипроцентное меньшинство могло бы оказаться чрезвычайно действенной силой в осуществлении перемен. Забастовки потребителей могли бы преодолеть политические и партийные барьеры, в них могли бы участвовать как консерваторы, так и либералы и "левые" гуманисты, поскольку всех их объединяло бы одно желание: стремление к здоровому и гуманному потреблению. Первым шагом для прекращения забастовки потребителей были бы переговоры лидеров радикально-гуманистического движения потребителей с представителями крупной промышленности (и с правительством) по поводу необходимых перемен. При этом могли бы быть применены те же методы, какими пользуются при переговорах о прекращении забастовок рабочих.
Задача состоит в том, чтобы заставить потребителей осознать: 1) их собственный отчасти бессознательный протест против консьюмеризма и 2) их потенциальную силу, которая проявится, как только объединятся все гуманистически настроенные потребители. Такое движение потребителей было бы проявлением подлинной демократии: ведь в этом случае индивиды могли бы откровенно высказаться и попытаться активно изменить ход социального развития каким-то неотчужденным образом. И все это основывалось бы на личном опыте, а не на политических лозунгах.
Но даже самого эффективного движения потребителей будет недостаточно, если власть крупных корпораций останется такой же могущественной, как сейчас. Ибо даже те остатки демократии, которые еще сохранились, обречены уступить место технократическому фашизму, обществу сытых, бездумных роботов, если не будет ослаблено мощное давление гигантских корпораций на правительство (давление, которое с каждым днем набирает силу) и на население (посредством контроля с помощью методов "промывания мозгов"). В Соединенных Штатах существует давняя традиция ограничения власти гигантских предприятий, нашедшая свое выражение в антитрестовских законах. Влиятельное общественное мнение могло бы способствовать преобразованию существующих могущественных корпораций в духе этих законов с тем, чтобы раздробить эти супергиганты на более мелкие единицы. Чтобы создать общество, основанное на принципе бытия, все люди должны принимать активное участие в экономической деятельности общества и стать активными гражданами. Следовательно, наше освобождение от ориентации на обладание возможно лишь в результате полной реализации индустриальной и политической демократии участия.
Это требование разделяют большинство радикальных гуманистов.
Индустриальная демократия предполагает, что каждый член крупной промышленной или какой-либо иной организации играет активную роль в жизни этой организации; что каждый получает полную информацию о работе этой организации и участвует в принятии решений на всех уровнях, начиная с уровня рабочего процесса самого индивида, мер по охране здоровья и техники безопасности (это уже успешно апробировано несколькими предприятиями в Швеции и США) и по возможности участвуя в принятии решений на более высоком уровне, где формируется генеральная политика предприятия. Важно, чтобы сами рабочие и служащие, а не официальные профсоюзные деятели, функционирующие вне предприятий, представляли их интересы. Индустриальная демократия означает также, что предприятие – это не только экономический и технический, но и социальный институт, в существовании и функционировании которого принимает активное участие и, следовательно, заинтересован каждый член коллектива.
Те же самые принципы применимы и к осуществлению политической демократии. Демократия может противостоять авторитарной угрозе только в том случае, если она из пассивной демократии – "демократии наблюдателей" – превратится в активную – "демократию участия", – в которой дела общества будут столь же близки и важны для отдельных граждан, как их личные дела, или, точнее, в которой благо общества становится личным делом каждого гражданина. Участвуя в жизни общества, люди обнаруживают, что жизнь становится более интересной и стимулирующей. Действительно, подлинную политическую демократию можно было бы определить как демократию, при которой жизнь становится именно интересной. Такая демократия соучастия – в отличие от "народной демократии" или "централизованной демократии" – по самой своей сути является антибюрократической и создает атмосферу, практически исключающую возможность появления демагогов.
Определение методов демократии соучастия – вероятно, гораздо более трудное дело, чем разработка демократической конституции в XVIII веке. Для выработки новых принципов и реализации методов построения демократии соучастия потребуются гигантские усилия многих компетентных специалистов. В качестве одного из многих возможных предложений, направленных на достижение этой цели, я хотел бы вновь остановиться на идее, которую я выдвигал более двадцати лет тому назад в книге "Здоровое общество", а именно: должны быть созданы сотни тысяч групп (примерно по пятьсот непосредственно контактирующих между собой человек в каждой) с тем, чтобы они составили постоянно действующие совещательные органы, призванные принимать решения по важнейшим вопросам экономики, внешней политики, здравоохранения, образования и способов достижения общего блага. Эти группы должны были бы получать всю соответствующую информацию (характер этой информации описывается ниже), обсуждать ее (без давления со стороны) и принимать решения путем голосования (а учитывая современные технические средства, результаты голосования могли бы подводиться в течение одного дня). Вся совокупность этих групп составила бы так называемую "Нижнюю палату", решения которой наряду с решениями других политических органов оказали бы большое влияние на законодательную деятельность.
Однако сразу же возникает следующий вопрос: "Зачем столь тщательно разрабатывать все эти планы, если такую же функцию может выполнять опрос общественного мнения, позволяющий определять мнение всего населения практически в такие же короткие сроки?" Такое возражение затрагивает один из самых проблематичных аспектов процесса выражения мнения. Что же представляет собой "мнение", на котором основываются все опросы, как не взгляды человека, сформированные в отсутствие адекватной информации, критического размышления и обсуждения? Более того, при опросах общественного мнения людям заведомо известно, что их "мнения" ничего не значат и не приводят ни к каким результатам. Такие мнения лишь фиксируют осознанные представления людей в данный момент, они ничего не говорят о скрытых тенденциях, которые могут в изменившихся обстоятельствах привести к совершенно противоположному мнению. Точно так же в ходе политических выборов избиратели знают, что, проголосовав за какого-то кандидата, они более не влияют на дальнейший ход событий.
В каких-то отношениях голосование на политических выборах еще хуже, чем участие в опросе общественного мнения, из-за того, что мышление людей притупляется в результате какого-то почти гипнотического воздействия на них. Выборы становятся волнующим мелодраматическим шоу, "мыльной оперой", когда на карту ставятся надежды и чаяния кандидатов, а не политические проблемы. Избиратели могут даже стать участниками этих драматических событий, отдав голоса за своего кандидата. И хотя немалая часть населения отказывается принимать в этом участие, большинство людей захватывает это современное зрелище, столь напоминающее игры гладиаторов, которых на арене заменяют политики.
Формирование подлинного убеждения невозможно без выполнения по крайней мере двух условий: адекватной информации и сознания, что принятое решение возымеет какое-то действие. Мнения не имеющего никакой власти наблюдателя не выражают его убеждений, а напоминают игру, аналогичную предпочтению нами той или иной марки сигарет. По этим причинам мнения, высказываемые людьми при опросах и на выборах, отражают самый низкий, а не самый высокий уровень суждений. Подтверждением тому служат хотя бы следующие два примера наиболее правильных суждений – то есть решений, намного превосходящих уровень принимаемых политических решений: это, во-первых, решения в сфере личных дел человека (особенно в бизнесе, что было отчетливо показано Джозефом Шумпетером) и, во-вторых, решения, принимаемые судом присяжных. Присяжные – это, как правило, самые обыкновенные граждане, которые должны принимать решения часто в весьма запутанных и сложных случаях. Но присяжные получают всю необходимую информацию по рассматриваемому делу, имеют возможность основательно обсудить все детали и знают, что от их решения зависят жизнь и счастье подсудимых. В результате их решения, как правило, свидетельствуют о большой проницательности и объективности. Напротив, плохо информированные, одурманенные рекламой, бессильные что-либо сделать люди неспособны выразить никаких убеждений. В отсутствие информации, обсуждения и власти, способной сделать решение эффективным, демократически выраженное мнение людей значит не больше, чем аплодисменты на спортивных состязаниях.
Активное участие в политической жизни требует максимальной децентрализации промышленности и политики.
В силу имманентной логики современного капитализма предприятия и государственный аппарат становятся все больше и в конце концов превращаются в гигантские конгломераты, централизованно управляемые сверху целой бюрократической машиной. Одно из необходимых условий создания гуманистического общества состоит в том, чтобы остановить процесс централизации и начать широкую децентрализацию. И на это есть несколько причин. Если общество превратится в то, что Мэмфорд назвал "мегамашиной" (то есть если все общество, включая всех своих членов, уподобится огромной централизованно управляемой машине), то практически не удастся избежать наступления фашизма, поскольку а) люди уподобятся стаду баранов, утратят способность критического мышления, станут совершенно беспомощными, пассивными и в силу всего этого будут жаждать заполучить лидера, который "знал бы", что им следует делать, – вообще знал бы все, чего они не знают, и б) такой "мегамашиной" сможет управлять каждый, кто получит к ней доступ, просто нажимая на соответствующие кнопки. Мегамашина, подобно обычному автомобилю, может, в сущности, функционировать и сама; иными словами, сидящему за рулем человеку нужно лишь нажимать на те или иные кнопки, править рулем и тормозом и следить за некоторыми другими, правда, столь же простыми элементами; работу колес автомобиля или любого другого механизма в мегамашине выполняют многочисленные уровни бюрократической администрации. Даже человеку с весьма средним интеллектом и посредственными способностями под силу управлять государством, окажись он у кормила власти. Функции управления следует передать не государству, которое тоже становится огромным конгломератом, а сравнительно небольшим районам, где люди знают друг друга и могут судить друг о друге, а значит, могут активно участвовать в управлении делами своего собственного сообщества. При децентрализации индустрии следует предоставлять большую власть небольшим подразделениям внутри данного предприятия и раздробить гигантские корпорации на мелкие единицы.
Активное и ответственное участие в делах общества требует замены бюрократического способа управления гуманистическим.
Большинство людей все еще считают, что любое управление непременно является "бюрократическим", то есть отчужденным. Точно так же большинство людей не осознают, сколь пагубен бюрократический дух и как глубоко проникает он во все сферы жизни, даже в такие, где он не столь очевиден, например во взаимоотношения врача и пациента, мужа и жены. Бюрократический метод можно было бы определить как такой метод, при котором а) с людьми обращаются как с вещами и б) о вещах судят скорее по их количеству, нежели по их качеству, ибо это облегчает и удешевляет их учет и контроль. Во всех своих решениях бюрократа руководствуются строго установленными правилами, в основе которых лежат статистические данные, и не принимают во внимание тех живых людей, с которыми они имеют дело. Принимаемые ими решения соответствуют статистически наиболее вероятному случаю и рискуют ущемить интересы тех 5 или 10 процентов населения, которые не укладываются в эту модель. Бюрократы боятся личной ответственности и стремятся спрятаться за свои правила; их безопасность и самоуважение основаны на их верности правилам, а не законам человеческого сердца.
Примером такого бюрократа был Эйхман. Он послал сотни тысяч евреев на смерть не потому, что он их ненавидел; он никого не любил и никого не ненавидел. Эйхман "выполнял свой долг": он исполнял свой долг, когда посылал евреев на смерть; он исполнял свой долг и тогда, когда ему было поручено просто ускорить их эмиграцию из Германии. Выполнять установленные правила – вот что имело для него первостепенное значение; он испытывал чувство вины, только когда нарушал эти правила. Сам Эйхман утверждал (чем и усугубил свою вину), что за всю свою жизнь чувствовал себя виновным лишь дважды: когда в детстве прогулял уроки и когда не подчинился приказу находиться в укрытии при воздушном налете. Это, конечно, не исключает того, что Эйхман и многие другие бюрократы испытывали садистское удовлетворение от ощущения власти над другими живыми существами. Но эти садистские наклонности у бюрократов вторичны; им не свойственны чисто человеческие реакции, они боготворят правила.
Я не хочу сказать, что все бюрократы – эйхманы. Во-первых, немало людей занимают бюрократические должности, но не являются бюрократами по своему характеру. И во-вторых, во многих случаях бюрократизм не поглощает человека полностью и не убивает в нем человеческое. И все же среди бюрократов много эйхманов, с той лишь разницей, что им не приходится уничтожать тысячи людей. Однако когда бюрократ в больнице отказывается принять находящегося в критическом состоянии больного на том основании, что, по правилам, пациент должен быть направлен в больницу врачом, то он действует совсем как Эйхман. Таковы и работники сферы социального обеспечения, которые скорее обрекут человека на голод, чем нарушат определенные правила своего бюрократического кодекса. Такое бюрократическое отношение к человеку присуще не только администраторам, но и некоторым врачам, медицинским сестрам, учителям, профессорам, а также многим мужьям и родителям.
Как только человек сводится к простому номеру в каком-то списке, настоящие бюрократы могут совершать по отношению к нему самые жестокие поступки, и не потому, что ими движет жестокость, соответствующая важности их деяний, а потому, что они не испытывают никаких человеческих чувств к своим подопечным. И хотя бюрократы отличаются от отъявленных садистов, они более опасны, ведь они не испытывают даже конфликта между совестью и долгом: их совестью и является выполнение долга, люди как объекты сочувствия и сострадания не существуют для них.
Старомодного, неприветливого бюрократа все еще можно встретить на старых предприятиях или в таких крупных организациях, как отделы социального обеспечения, больницы и тюрьмы, в которых даже единственный бюрократ обладает значительной властью над бедняками или другими столь же беззащитными людьми. На современном производстве бюрократов не обвинишь в неприветливости, у них, вероятно, меньше садистских наклонностей, хотя они и могут получать некоторое удовольствие от власти над людьми. Но и здесь мы снова обнаруживаем бюрократическую приверженность к вещи – в данном случае к системе: они верят в нее. Корпорация – это их дом, ее правила священны, ибо они "рациональны".
Но никакие бюрократы – ни старого, ни нового толка – не могут сосуществовать с системой демократии участия, поскольку бюрократический дух несовместим с духом активного участия индивида в общественной жизни. Ученым – представителям новой социальной науки – следует разработать планы развития новых форм небюрократического широкомасштабного управления, основанного не на механическом исполнении каких-то правил, а на реагировании (в меру своей "ответственности") на запросы людей и на конкретные ситуации. Небюрократическое управление вполне возможно, если мы примем во внимание способность к спонтанным реакциям у администратора и не станем делать фетиша из экономии.
Успех при создании общества, основанного на принципе бытия, зависит и от множества других факторов. И внося следующие предложения, я отнюдь не претендую на оригинальность; напротив, меня очень воодушевляет то, что почти все эти предложения в той или иной форме уже были сделаны другими авторами-гуманистами1.
Следует запретить все методы "промывания мозгов", используемые в промышленной рекламе и политической пропаганде.
Эти методы "промывания мозгов" опасны не только потому, что они побуждают нас покупать вещи, которые нам совсем не нужны и которые мы не хотим приобретать, но еще и потому, что они вынуждают нас избирать тех политических деятелей, которых мы никогда не избрали бы, если бы мы полностью контролировали себя. Но мы далеко не полностью себя контролируем, ибо в пропаганде используются методы гипнотического воздействия на людей. И в целях борьбы с этой всевозрастающей опасностью мы должны запретить использование всех форм гипнотического воздействия, применяемых пропагандой как в области потребления, так и в области политики. Эти гипнотические методы, используемые в рекламе и политической пропаганде, представляют серьезную угрозу психическому здоровью, особенно ясному и критическому мышлению и эмоциональной независимости. Я нисколько не сомневаюсь в том, что тщательные исследования покажут, что употребление наркотиков наносит здоровью человека гораздо меньший вред, чем различные методы "промывания мозгов" – от подпороговых внушений до таких полугипнотических приемов, как постоянное повторение или отвлечение от рационального мышления под воздействием призывов к сексуальному наслаждению ("Я Линда, люби меня!"). Обрушивающаяся на население реклама с ее чисто суггестивными методами, характерными прежде всего для телевизионных коммерческих фильмов, является одурманивающей. Такое наступление на разум и чувство реальности преследует человека повсюду, не давая ему передышки ни на миг: и во время многочасового сидения у телевизора, и за рулем автомобиля, и в ходе предвыборной кампании с присущей ей пропагандистской шумихой вокруг кандидатов и т. д. Специфический результат воздействия этих суггестивных методов состоит в том, что они создают атмосферу полузабытья, когда человек одновременно верит и не верит происходящему, теряя ощущение реальности.
Прекращение отравления населения средствами массового внушения окажет на потребителей почти такое же воздействие, какое оказывает на наркоманов воздержание от приема наркотиков.
Пропасть между богатыми и бедными странами должна быть уничтожена.
Нет сомнений в том, что существование и дальнейшее углубление пропасти между богатыми и бедными странами приведет к катастрофе. Бедные страны уже не воспринимают экономическую эксплуатацию их индустриальным миром как дар божий. Повышение цен на нефть было началом – и символом – требований колониальных народов положить конец существующей системе, которая обрекает их продавать сырье по низким ценам, а покупать промышленные товары по высоким. Точно так же война во Вьетнаме была символическим началом конца политического и военного господства Запада над колониальными народами.
Что же произойдет, если не будут предприняты решительные шаги, чтобы уничтожить эту пропасть? Либо какие-нибудь эпидемии распространятся столь широко, что проникнут в оплот общества белых, либо голод доведет население нищих стран до такого отчаяния, что они – возможно, не без помощи некоторых сочувствующих им людей в индустриальном мире – прибегнут к насилию и даже применению ядерного или биологического оружия, что вызовет хаос в лагере белых.
Эту катастрофу можно предотвратить только в том случае, если будут устранены условия, порождающие голод и болезни, а для этого жизненно необходима помощь высокоразвитых стран. Оказание такой помощи не должно основываться на заинтересованности богатых стран в получении прибыли и каких-либо политических преимуществ; не следует также переносить экономические и политические принципы капитализма в страны Азии и Африки. Очевидно, что определять наиболее эффективные пути оказания такой экономической помощи – дело специалистов в области экономики.
Однако выполнить эту задачу могут только те, кого можно назвать настоящими специалистами, у кого, помимо блестящего интеллекта, есть еще и горячее человеческое сердце, побуждающее их заниматься поисками оптимального решения проблемы. А для того чтобы собрать этих специалистов и следовать их рекомендациям, нужно, чтобы заметно ослабла ориентация на обладание и возникло чувство солидарности и заботы (а не жалости). Настоящая забота означает, что она распространяется не только на всех наших современников, но также и на наших потомков. Действительно, ничто так не свидетельствует о нашем эгоизме, как то, что мы продолжаем расхищать природные ресурсы, отравлять нашу Землю и заниматься подготовкой к ядерной войне. Нас ничуть не смущает тот факт, что мы оставим своим потомкам в наследство эту разграбленную Землю.
Но произойдут ли в нас такие внутренние изменения? Это никому не известно. Следовало бы, однако, знать, что если этого не произойдет, то едва ли удастся предотвратить серьезный конфликт между бедными и богатыми странами.
С введением гарантированного годового дохода исчезли бы многие пороки, присущие современному капиталистическому и коммунистическому обществам2.
Суть этой идеи заключается в том, чтобы предоставить всем людям независимо от того, работают они или нет, неоспоримое право на пищу и кров. Они будут получать не более, но и не менее того, что совершенно необходимо для существования человека. Такое право представляется сейчас чем-то новым, хота уже с давних пор проповедовалось христианской церковью и претворялось в жизнь во множестве "примитивных" племен безусловное право людей на жизнь независимо от того, выполняют они свой "долг перед обществом" или нет. Именно это право мы гарантируем домашним животным, но не распространяем на наших ближних.
Будь такой закон претворен в жизнь, это чрезвычайно расширило бы царство личной свободы; никого, кто был бы экономически зависим от другого человека (например, от отца, мужа, хозяина), уже нельзя было бы заставить подчиняться под угрозой голода; талантливые люди, желающие изменить свою жизнь, могли бы сделать это, если бы готовы были пойти на некоторые жертвы и в течение какого-то времени пожить в относительной бедности. Современные государства всеобщего благоденствия почти что восприняли этот принцип – "почти что" означает "не на самом деле", не по-настоящему. Бюрократия все еще "управляет" людьми, все еще подвергает их контролю и унижениям. Однако при гарантированном доходе сам факт, что любому человеку требуется скромное жилье и минимум пищи, не нуждался бы в "доказательстве". Таким образом, отпала бы необходимость в бюрократическом аппарате, осуществляющем руководство программой социального обеспечения с присущими ему убытками и оскорблением человеческого достоинства.
Гарантированный годовой доход обеспечил бы реальную свободу и независимость. Поэтому он несовместим с любой системой, основанной на эксплуатации и контроле, особенно с различными формами диктатуры. Для советской системы характерно, что она упорно отвергает такие предложения даже в отношении элементарных товаров и услуг (например, бесплатный общественный транспорт или бесплатное молоко). Исключение составляет бесплатное медицинское обслуживание, хотя и это только видимость, поскольку оно предполагает совершенно определенное условие: чтобы получить его, нужно быть больным.
Учитывая стоимость содержания огромного современного бюрократического аппарата, занимающегося вопросами социального обеспечения, стоимость лечения больных, особенно психосоматическими заболеваниями, стоимость борьбы с преступностью и наркоманией (которые являются зачастую формами протеста против насилия и скуки), вполне вероятно, что стоимость содержания любого индивида, пожелавшего иметь гарантированный годовой доход, оказалась бы меньше того, во что обходится наша современная система социального обеспечения. Тем, кто убежден, что "люди по своей природе ленивы", эта идея покажется неосуществимой и опасной. Однако расхожее представление о природной лености людей на самом деле не имеет никаких оснований; эта формула служит рационализацией сопротивления, с которым сталкивается попытка отказаться от власти над беспомощными.
Женщины должны быть освобождены от патриархального господства.
Освобождение женщины от ига патриархата является основным фактором гуманизации общества. Господство мужчин над женщинами началось лишь около шести тысяч лет назад, когда избыток сельскохозяйственной продукции позволил нанимать и эксплуатировать работников, создавать армии и могущественные города-государства3. С тех пор в большинстве культур всего мира, а не только Среднего Востока и Европы верх взяли "ассоциированные мужчины", подчинившие себе женщин. Эта победа мужского пола над женским в человеческом роде была обусловлена экономической властью мужчин и созданной ими военной машиной.
Война между полами так же стара, как борьба между классами, но она принимала более сложные формы, ибо женщины были нужны мужчинам не только как рабочая сила, но и как матери, любовницы, утешительницы. Война между полами нередко носит неприкрытый характер, однако чаще всего это скрытая война. Женщины уступили мужчинам под натиском их превосходящей силы, но они наносят ответные удары, пользуясь своими собственными средствами, главное из которых – выставлять мужчин на посмешище.
Порабощение одной половины рода человеческого другой нанесло и все еще наносит огромный вред представителям обоих полов: мужчина присваивает себе роль победителя, женщина – жертвы. Сегодня на всех отношениях между мужчиной и женщиной, даже среди тех, кто сознательно выступает против мужского превосходства, лежит печать неравноправия полов, у мужчин это проявляется в чувстве превосходства, у женщин – в ощущении собственной неполноценности. (Фрейд, несомненно убежденный в мужском превосходстве, к сожалению, считал, что у женщин чувство неполноценности вызвано мнимым сожалением по поводу отсутствия у них пениса, а у мужчин чувство неуверенности возникает из-за якобы всеобщего "страха кастрации". На самом деле то, с чем мы здесь сталкиваемся, – это симптомы войны между полами, а не вопрос биологических или анатомических различий как таковых.)
Многие данные свидетельствуют о том, что подчинение женщин мужчинам напоминает подчинение какой-нибудь бесправной группы населения другой группе. В качестве примера вспомним, как много общего между положением негров на американском Юге сто лет назад и положением женщин в это же самое время и даже в наши дни. Негров и женщин сравнивали с детьми; их считали эмоциональными, наивными, лишенными чувства реальности и неспособными поэтому принимать самостоятельные решения; на них смотрели как на существа безответственные, хотя и прелестные. (Фрейд, кроме того, считал, что у женщин меньше, чем у мужчин, развито сознание [сверх-я] и что они более нарциссичны.)
Осуществление власти над теми, кто слабее, составляет самую суть нынешнего патриархата, а также суть порабощения слаборазвитых стран, детей и подростков. Все усиливающееся движение за освобождение женщин имеет огромное значение, ибо оно угрожает самому принципу власти, на котором зиждется существование современного общества (и капиталистического, и коммунистического), если только такое освобождение означает для женщин нежелание разделять вместе с мужчинами власть над другими группами, например над колониальными народами. Если движение за освобождение женщин сможет определить свою роль и назначение в общественной жизни как силы, выступающей против порабощения, то женщины будут иметь решающее значение в борьбе за новое общество.
Уже сделаны важные шаги на пути освобождения. И возможно, будущий историк напишет, что наиболее революционным событием XX века было начало освобождения женщин и конец мужского превосходства. Но борьба за освобождение женщин только что началась, и не стоит недооценивать сопротивления мужчин. Их отношение к женщинам (в том числе и сексуальные отношения) основано на их мнимом превосходстве, и мужчины уже начинают чувствовать себя крайне неловко и неспокойно с теми женщинами, которые отказываются принимать миф о мужском превосходстве.
Тесно связаны с движением женщин за освобождение антиавторитарные выступления молодого поколения. Пик этого антиавторитаризма приходится на конец 60-х годов; теперь, претерпев ряд изменений, многие из тех, кто активно выступал против "истеблишмента", по существу, снова стали "паиньками". Однако от прежнего преклонения перед родителями и властями не осталось и следа, так что, вполне вероятно, былого "благоговения" перед авторитетом уже не вернуть назад.
Параллельно с освобождением от власти авторитетов происходит и освобождение от чувства вины, связанного с проблемой взаимоотношения полов: секс, по-видимому, уже перестал быть запретной темой, перестал быть грехом. И хотя у разных людей могут быть самые различные мнения по поводу относительных достоинств тех или иных сторон сексуальной революции, одно несомненно: секс больше не пугает людей; его уже нельзя использовать для того, чтобы вызвать чувство вины и таким образом принудить людей к покорности.
Следует создать Верховный совет по вопросам культуры, на который будет возложена обязанность консультировать правительство, политических деятелей и граждан страны по всем вопросам, требующим специальных знаний.
Членами Культурного совета могли бы стать представители интеллектуальной и художественной элиты страны, мужчины и женщины, чья неподкупность не вызывает ни малейших сомнений. Они определили бы состав нового, расширенного Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов и избрали бы лиц, ответственных за распространение информации.
Существует большое согласие в вопросе о том, кто являются наиболее выдающимися представителями в различных областях культуры, и я считаю, что вполне возможно найти достойных членов такого совета. Чрезвычайно важно, конечно, чтобы совет представлял также и тех, кто не разделяет господствующие взгляды, например, "радикалов" и "ревизионистов" в экономике, истории и социологии. И трудность заключается вовсе не в том, чтобы найти членов такого совета, а в том, чтобы выбрать их, ибо они не могут быть ни избраны всенародным голосованием, ни назначены правительством. Но все-таки можно найти и другие способы для выбора членов совета. Начать, к примеру, с формирования ядра совета, состоящего из трех или четырех членов, и постепенно увеличивать их число, скажем, до пятидесяти или до ста человек. Этот Культурный совет должен щедро финансироваться с тем, чтобы иметь возможность проводить специальные исследования по различным проблемам.
Следует также создать эффективную систему распространения эффективной информации.
Информация – решающий элемент в формировании эффективной демократии. Необходимо положить конец утаиванию или фальсификации информации в так называемых интересах "национальной безопасности". Но даже и без такого незаконного утаивания информации эта проблема остается нерешенной, ведь в настоящее время объем реальной и необходимой информации, предоставляемой среднему гражданину, практически равен нулю. И это относится не только к среднему гражданину. Есть немало примеров, свидетельствующих о том, что большинство выборных представителей, членов правительства, руководителей вооруженных сил и верхушка деловых кругов плохо информированы и в значительной степени дезинформированы ложными сведениями, распространяемыми различными государственными агентствами, которым вторят средства массовой информации. К сожалению, большинство этих людей в лучшем случае обладают чисто манипулятивным интеллектом. Они не способны понимать то, что не лежит на поверхности, и поэтому не могут трезво судить о будущем развитии, не говоря уже об их эгоизме, нечестности и непорядочности, о чем мы достаточно наслышаны. Но даже быть честным и умным бюрократом недостаточно для того, чтобы решать мировые проблемы сейчас, когда мир находится на грани катастрофы.
Даже фактическая информация по политическим, экономическим и социальным вопросам чрезвычайно ограничена; исключение составляют всего несколько так называемых "крупнейших" газет. Эти газеты действительно лучше информируют, но они также и лучше дезинформируют: они не публикуют все материалы объективно и беспристрастно; заголовки статей, помещенных в этих газетах, тенденциозны и зачастую не соответствуют их содержанию; редакционные статьи в этих газетах пристрастны, написаны в притворно благоразумном и морализаторском духе. Газеты, журналы, телевидение и радио фактически производят товары – новости, сырьем для изготовления которых служат события. Спрос есть только на новости, и средства массовой информации определяют, какие события являются новостями, а какие – нет. В самом лучшем случае информация составляется по известному шаблону, она лишь поверхностно касается событий и едва ли дает гражданам возможность проникнуть вглубь этих событий и понять их скрытые причины. Пока продажа новостей остается бизнесом, вряд ли удастся помешать газетам и журналам публиковать то, на что есть спрос и что не противоречит рекламе, помещаемой на страницах этих изданий.
Если бы стало возможно формировать взгляды и принимать решения на основе полной информированности, то проблема распространения информации должна была бы решаться совсем иначе. Я приведу лишь один пример такого способа решения этой проблемы: одной из первейших и наиболее важных функций Верховного совета по культуре должны быть сбор и распространение всей информации, которая будет отвечать потребностям всего населения и, в частности, служить основой для обсуждения среди групп непосредственно взаимодействующих между собой людей в условиях нашей демократии соучастия. Эта всесторонняя информация будет содержать основные факты и альтернативы для принятия политических решений. Особенно важно то, что в случае расхождения взглядов будут публиковаться и мнение меньшинства, и мнение большинства и что эта информация станет доступна каждому гражданину и прежде всего группам непосредственно взаимодействующих между собой людей. Верховный совет по культуре мог бы взять на себя ответственность за руководство работой этой новой группы репортеров и корреспондентов, и, конечно же, в распространении такого рода информации важную роль играли бы радио и телевидение.
Научные исследования следует отделить от их практического применения в промышленности и в обороне.
Хотя установление каких-либо ограничений стремлению к знаниям было бы тормозом для развития человечества, практическое использование всех без исключения результатов научных исследований было бы чрезвычайно опасно. Как уже отмечалось многими исследователями, использование некоторых открытий в генетике, нейрохирургии, разработке психотропных препаратов и в ряде других областей может принести и принесет человеку огромный вред. Избежать этого практически невозможно, пока продолжается беспрепятственное использование все новых теоретических открытий в интересах промышленности и вооруженных сил. Нужно положить конец практике определения применимости результатов научных исследований с точки зрения их прибыльности и военной целесообразности. Это потребует создания контрольного совета, без разрешения которого будет невозможно практическое применение любых новых теоретических открытий. Излишне говорить, что такой контрольный совет должен быть – в правовом и психологическом отношении – совершенно независим от промышленности, правительства и военных. Верховный совет по культуре должен обладать властью формировать состав этого контрольного совета и руководить его работой.
И хотя реализация всех предложений, изложенных на предыдущих страницах, будет довольно сложным делом, наши трудности становятся почти непреодолимыми, если учесть еще одно необходимое условие создания нового общества – ядерное разоружение.
Одним из уязвимых элементов нашей экономики является то, что она нуждается в мощной военной индустрии. Даже сегодня Соединенные Штаты – самая богатая страна в мире – вынуждены сокращать расходы на здравоохранение, социальное обеспечение и образование, чтобы вынести бремя военных расходов. Стоимость социального экспериментирования может оказаться не по карману государству, разоряющему себя производством вооружения, которое оно может использовать только как средство самоубийства. Более того, дух индивидуализма и активной деятельности не может существовать в атмосфере усиливающейся с каждым днем военной бюрократии, которая продолжает внушать страх и все подчинять себе.
НОВОЕ ОБЩЕСТВО: ЕСТЬ ЛИ РЕАЛЬНЫЕ ШАНСЫ СОЗДАТЬ ЕГО?
Учитывая силу корпораций, апатию и бессилие значительной массы населения, несостоятельность политических лидеров почти во всех странах мира, угрозу ядерной войны и экологическую угрозу, не говоря уже о таких явлениях, как климатические изменения, способные сами по себе вызвать голод во многих странах мира, можно ли считать, что есть реальные шансы на спасение? С точки зрения бизнеса такого шанса просто нет; ни один здравомыслящий человек не стал бы рисковать своим состоянием, когда вероятность выигрыша составляет всего 2%, не стал бы вкладывать большой капитал в какое-нибудь предприятие со столь мизерными шансами на успех. Но когда речь идет о жизни и смерти, так называемый "разумный шанс", каким бы малым он ни был, должен быть превращен в "реальную возможность".
Однако жизнь – не азартная игра и не деловое предприятие, и потому мы должны везде, где только можно, искать хотя бы намек на реальную возможность спасения: например в исцеляющем искусстве медицины. Ведь если у больного есть хотя бы ничтожный шанс остаться в живых, ни один сознающий свою ответственность врач не предложит оставить все попытки и не станет прибегать только к паллиативам. Напротив, он сделает все возможное, чтобы спасти жизнь больного. Очевидно, ничего иного нельзя ожидать и в том случае, когда речь идет о больном обществе.
То, что шансы на спасение этого общества оцениваются с точки зрения азартной игры или бизнеса, а не с точки зрения человеческой жизни, весьма характерно для духа современного делового общества. Мало здравого смысла в столь модном ныне технократическом мировоззрении, согласно которому нет ничего опасного в том, что мы поглощены работой или развлечениями, не испытываем никаких чувств и что если это и есть технократический фашизм, то, может быть, он не так уж и плох в конце концов. Но мы просто принимаем желаемое за действительное. Технократический фашизм неминуемо приведет к катастрофе. Дегуманизированный человек станет настолько безумным, что окажется в конечном счете не в состоянии поддерживать существования жизнеспособного общества, а в скором времени не сможет удержаться от самоубийственного применения ядерного или биологического оружия.
И все-таки есть несколько обнадеживающих факторов. Во-первых, все большее число людей осознают истину, сформулированную Месаровичем и Пестелем, Эрлихами и другими, а именно: если западный мир не хочет быть стертым с лица земли, необходимо создать на чисто экономической основе новую этику, новое отношение к природе, человеческую солидарность и сотрудничество между людьми. Этот призыв к разуму, даже если оставить в стороне всякие эмоциональные и этические соображения, способен мобилизовать умы довольно многих людей. Не следует относиться к этому легкомысленно, несмотря на то что народы в ходе своего исторического развития неоднократно действовали вопреки своим жизненным интересам и даже вопреки своему стремлению к самосохранению. Они могли действовать так, потому что вожди убеждали их в том, что они не стоят перед выбором "быть или не быть". Но если бы они осознали всю правду, то имела бы место нормальная нейрофизиологическая реакция: осознание угрозы своим жизненно важным интересам вызвало бы соответствующую защитную реакцию.
Еще одним обнадеживающим признаком является усиление неудовлетворенности нашей нынешней социальной системой. Все больше и больше людей чувствуют la malaise du siècle4: они испытывают депрессию и осознают ее, несмотря на все усилия ее подавить. Они чувствуют себя несчастными от собственной изолированности, пустоты своего "единения"; они чувствуют свое бессилие, бессмысленность своей жизни. Многие осознают все это очень отчетливо; другие чувствуют менее отчетливо, однако, когда кто-то другой раскроет им истину, они полностью осознают ее.
До сих пор на протяжении всей мировой истории жизнь, состоящая из пустых удовольствий, была доступна лишь немногочисленной элите, которая в основном сохраняла благоразумие, понимая, что в ее руках власть и что необходимо думать и действовать, чтобы не потерять ее. Сегодня никчемная, ограниченная потреблением жизнь – удел всего среднего класса, представители которого не обладают ни экономической, ни политической властью и в крайне слабой степени ощущают личную ответственность за что бы то ни было. В западном мире большая часть населения изведала радости и счастье потребления, и множатся ряды тех, кто вкусил этих благ и не получил удовлетворения. Люди начинают понимать, что обладание многим не делает счастливым: традиционное этическое учение было подвергнуто испытанию – и получило подтверждение на практике.
Старая иллюзия сохранила свою привлекательность только в глазах тех, чья жизнь лишена буржуазной роскоши, – это относится к мелкой буржуазии Запада и к большинству "социалистических" стран. В самом деле, нигде буржуазная надежда на "счастье через потребление" не является столь живучей, как в тех странах, которые все еще не достигли осуществления этой буржуазной мечты.
Одно из наиболее серьезных возражений против возможности преодоления алчности и зависти, согласно которому они глубоко укоренились в человеческой природе, при ближайшем рассмотрении теряет свою силу. Алчность и зависть столь живучи вовсе не из-за своей врожденной силы, а потому, что человеку трудно противостоять давлению со стороны общества, трудно не стать волком среди волков. Стоит изменить социальный климат, изменить саму систему ценностей – как хороших, так и плохих, – и переход от эгоизма к альтруизму будет не так уж труден.
Таким образом, мы снова приходим к тому, что ориентация на бытие является огромной потенциальной силой человеческой природы. Лишь меньшинство людей руководствуется принципом обладания, правда, и принципом бытия руководствуются немногие. Каждая из этих тенденций может стать доминирующей, а какая именно – зависит от социальной структуры. В обществе, ориентированном в основном на бытие, тенденции к обладанию подавляются и, напротив, создаются условия для усиления тенденции к бытию. А в таком обществе, как наше, ориентированном в основном на обладание, все происходит как раз наоборот. Однако как ни подавляется обществом ориентация на бытие, такой способ существования всегда имеет место. Никакой Савл не станет Павлом, если до своего обращения он уже не был им.
Переход от обладания к бытию – это фактически вопрос о том, какая чаша весов перевесит, когда в связи с происходящими социальными переменами поощряется все новое, а не старое. Кроме того, дело ведь не в том, чтобы новый человек отличался от старого, как небо от земли; все дело – в изменении направления развития. Сначала делается один шаг в новом направлении, потом другой, и если мы выбрали правильное направление, то эти шаги решают все.
Как это ни парадоксально, но еще один обнадеживающий момент связан со ступенью отчуждения, которая характерна для большинства населения, и в том числе для лидеров, руководителей общества. Как уже говорилось ранее, при обсуждении "рыночного характера", страстное стремление к обладанию и наживе претерпело определенные изменения под влиянием проявившейся в поведении людей тенденции просто хорошо функционировать, обменивать самого себя как товар и при этом оставаться ничем. Отчужденному, рыночному характеру легче меняться, чем характеру накопительскому, который фанатично держится за свою собственность и особенно за свое "я".
Лет сто назад, когда большая часть населения состояла из "независимых" граждан, самым серьезным препятствием к изменению были страх лишиться своей собственности и экономической независимости и сопротивление этому. Маркс жил в то время, когда только рабочий класс был многочисленным зависимым и, по мысли Маркса, самым отчужденным классом. Сегодня зависимым является подавляющее большинство населения, фактически все, кто работает по найму (по данным переписи населения США 1970 года, только 7, 82% всего занятого населения страны старше шестнадцати лет работает не по найму, то есть "независимы"), и по крайней мере в Соединенных Штатах именно "синие воротнички" – рабочие – все еще являются носителями традиционного буржуазного накопительского характера и, следовательно, менее склонны меняться, чем сегодняшний в большей мере отчужденный средний класс.
Все это имеет чрезвычайно важные политические последствия: стремясь к освобождению всех классов и созданию бесклассового общества, социализм непосредственно обращался к "рабочему классу", к занятым физическим трудом рабочим; сегодня же рабочий класс еще малочисленнее (конечно, относительно), чем сто лет назад. Для того чтобы прийти к власти, социал-демократическим партиям нужно завоевать голоса многих представителей среднего класса, и социалистическим партиям для достижения этой цели пришлось урезать свои программы и вернуться от социалистических идей к либеральным реформам. Вместе с тем, назвав рабочий класс рычагом гуманистических изменений, социализм неизбежно вызвал противодействие со стороны всех других классов общества, представители которых почувствовали, что рабочие могут лишить их собственности и привилегий.
Сегодня призыв к созданию нового общества доходит до всех, кто страдает от отчуждения, кто работает по найму и чьей собственности ничто не угрожает. Иными словами, он затрагивает интересы большинства, а не меньшинства населения. Он не угрожает собственности, а что касается доходов населения, то в новом обществе поднимется жизненный уровень тех, кто беден. Высокая заработная плата руководящих работников не должна была бы снизиться, однако при новой системе они сами не захотят быть символом прошлых времен.
Более того, идеалы нового общества преодолевают все партийные барьеры: многие консерваторы не утратили своих нравственных и религиозных идеалов (Эпплер называет их "консерваторами ценностей"), это относится также и ко многим либералам и левым. Каждая политическая партия эксплуатирует избирателей, убеждая их в том, что именно она представляет истинные ценности гуманизма. И все же за всеми политическими партиями стоят только два лагеря: те, кому все небезразлично, и те, кому на все наплевать. Если бы все те, кто составляет первый лагерь, смогли отказаться от лозунгов своих партий и осознать, что у всех одни и те же цели, то вероятность изменения общества оказалась бы гораздо большей, особенно учитывая, что приверженность большинства граждан своим партиям становится все меньше. Сегодня люди очень нуждаются в тех, кто обладает мудростью и убеждениями и у кого достаточно смелости, чтобы действовать в соответствии со своими убеждениями.
Но даже при наличии этих обнадеживающих факторов шансы на то, что в человеке и обществе произойдут необходимые изменения, весьма малы. Наша единственная надежда – в притягательной силе новых идей. Бесполезно предлагать ту или иную реформу, ничего в конечном счете не меняющую в самой системе, ибо такая реформа лишена побудительной силы мотивации. "Утопическая" цель более реалистична, чем "реализм" сегодняшних руководителей. Создание нового общества и нового человека возможно только в том случае, если на смену старым мотивациям извлечения прибыли и завоевания власти придет новая, а именно – быть, отдавать и понимать; если на смену рыночному характеру придет характер продуктивный, любящий, а на смену кибернетической религии – новый, радикально-гуманистический дух.
В самом деле, для тех, кто не привержен глубоко теистической религии, решающим вопросом является вопрос приобщения к гуманистической "религиозности" без религии, без догм и институтов церкви, к той "религиозности", которую долго подготавливало движение нетеистической религиозности от Будды до Маркса. Мы не стоим перед выбором между эгоистическим материализмом и принятием христианской концепции бога. Сама социальная жизнь во всех своих аспектах – в работе, в досуге, в межличностных отношениях – станет выражением "религиозного" духа, и не будет нужды ни в какой особой религии. Эта потребность в новой, нетеистической, неинституциональной "религиозности" ни в коей мере не является наступлением на существующие религии. Однако она означает, что римско-католическая церковь, и прежде всего ее бюрократия, должна сама обратиться к духу Евангелия. Это не значит, что "социалистические страны" должны перестать быть социалистическими, однако их так называемый социализм должен быть заменен подлинно гуманистическим социализмом.
Расцвет культуры позднего средневековья связан с тем, что людей вдохновлял образ Града Божьего. Расцвет современного общества связан с тем, что людей вдохновлял образ земного Града Прогресса. Однако в наш век этот образ превратился в образ Вавилонской башни, которая уже начинает рушиться и под руинами которой в конце концов погибнут все и вся. И если Град Божий и Град Земной – это тезис и антитезис, то единственной альтернативой хаосу является новый синтез: синтез духовных устремлений позднего средневековья с достижениями постренессансной рациональной мысли и науки. Имя этому синтезу Град Бытия.
Сборник подготовил Юдин В.И. 03.07.2008г. г.Запорожье
Юдин В.И. Свобода с позиции психоанализа. СССР-прототип будущего сообщества
Статьи В.И.Юдина из сборника "Еще не поздно опомниться"
Свобода с позиции психоанализа
Свобода понимается, как возможность поступать при решении проблемы так, как хочется, то-есть в соответствии с волей. Ожесточенные споры, ведущиеся вокруг свободы воли со времен Сократа, вызваны особой жизненной значимостью этой проблемы, так как от её решения зависит признание ответственности человека за свои поступки. Свобода проявлялась человеком возможностью осуществлять добрую или злую волю. Изначально добро и зло в традиционной оценке ценностей имело определённое значение. Исторически оно связано с борьбой за сохранение жизни, то есть связанны с врождёнными первичными инстинктами человека (всего живого). Добро это жизнеутверждающий поступок, а злой поступок, противен человеку, его здоровью. Он несет в себе потенциал смерти (ТАНАТОС) Чем же рождаются злые поступки? Проявлением сознания и воспитания человека. Хорошего или плохого воспитания. Хорошее или плохое воспитание – понятия относительные в том числе и в отношении оценки воздействия свободы для самого себя. Желаю и осуществляю свободу выпить «водочки» или возбудить себя наркотиком, допингом. Действительно свободное ли проявление воли в этом случае или это самообман, заблуждение?
Чтобы разобраться с этим, нужно обратиться к понятию идеала. Идеал это та цель к которой должен стремиться человек в жизни. Идеалы, с позиции психоанализа могут быть подлинные или поддельные. Все подлинные идеалы имеют одну общую черту: они выражают стремление к чему-то такому, что ещё не достигнуто, но необходимо для развития и счастья индивида (Эрос). Быть может, мы не всегда знаем, что именно ведёт к этой цели; мы можем спорить о ценности того или иного идеала в смысле человеческого развития, но это не должно быть основанием для релятивизма (расплывчатости), утверждающего, будто нам вообще не дано знать, что способствует жизни (Эрос), а что ей препятствует (Танатос). Мы не всегда знаем, какая пища здоровая, а какая нет, но никому не приходит в голову утверждать, что яды вообще нераспознаваемы. Точно также мы можем знать, если захотим, - что отравляет психическую жизнь. Мы знаем, что нищета, запуганность , изоляция и другие негативные ценности, направлены против жизни, а за жизнь всё то, что служит свободе и развивает способность и мужество быть самим собой. Что хорошо, а что плохо для человека _ это вопрос не метафизический, а эмпирический; ответ на него может дать анализ природы человека, знание конкретных, воздействующих на его жизнь, условий.
Опираясь на психоанализ эти понятия можно объяснить бессознательным психики человека. Хайдеггер свободные поступки так же связывает с бессознательным (первичными инстинктами). Тогда к добрым (свободными) можно отнести поступки жизнеутверждающие, жизнесохраняющие, а к злым наоборот убивающие жизнь или устремлённые к этому. Такой подход к оценке свободы поступка позволяет отрицать смертную казнь, лишение жизни человека и его здоровья вообще по любой причине. Содержание в тюрьме («репрессии») при условии полного обеспечения безопасности жизни и здоровья является со стороны правоохранительных органов поступком свободным, справедливым. Справедливым также нужно считать запрет смертной казни для любого преступника.
К.Маркс дал классическое определение свободы, как осознанной необходимости? Но, при этом, с точки зрения психоанализа, возникает вопрос.
Осознанной, но до какой глубины осознания, и необходимости чего? Такое определение относительно. Относительно и меры осознания, и понятия необходимости, как существительного. А существует ли абсолютное определение свободы? Психоанализ даёт возможный утвердительный ответ на этот вопрос.
Критерием оценки свободы, в этом случае, является
- с одной стороны, отношение к недопущению посягательства на здоровье и жизнь как свою, так и окружающих. Абсолютно свободным поступком, в этом случае, считается такой, желание которого является реализацией ценностей ЭРОС. В этом случае ЭРОС и есть необходимость. Понимание свободы, как жизненного процесса познания, неразрывно связано с необходимостью и возможностью разрывов прежних связей жизни с природой (предыдущей сферой зависимости). Но разрыв такой возможен только в условиях существования первичного инстинкта жизни. Свобода не мыслима без связи с ЭРОС.
- с другой стороны свободным является лишь тот поступок (действия), который не обнаруживает ни каких внутренних препятствий в его осуществлении. Такими условиями могут быть два возможных текущих процесса – всеобщая любовь или спонтанный творческий труд.
Человек является частицей природы. Как всё живое он рождается внутри природы и постепенно, по мере развития физического и духовного осознания себя обрывает частичные связи с прежней сферой обретая новые связи с внешним (свободным) миром. При этом свободу отделения от природы нужно отделить от свободы к внешнему миру.
Первую – свободу «от» назовём негативной, а вторую – свободу к новому, познаваемому миру – свободой позитивной.
Негативная свобода – отрыв от старых оков – лишает человека благ, питаемых природой. Обрыв пуповины переводит ребёнка в новый режим жизнеобеспечения, таящий неприятности поиска питания, вселяет страх перед новизной (хотя и срабатывают инстинкты).
К новому миру (его познанию) тянется свобода позитивная, но встречает со стороны нового мира препятствия, требующие для преодоления, порой невыносимых, напряжений и усилий. Поиск и преодоление препятствий познания новых условий (свободная творческая деятельность) и является проявлением полной свободы на каждом таком этапе осуществления позитивной свободы.
Почему любовь и свободный (спонтанный) процесс творческого труда является проявлением полной свободы?
Что такое любовь? Любовь проявляется интимным и глубоким чувством, устремлённую на другую личность, человеческую общность или идею.
Любовь есть чувственный процесс. Этот процесс характеризует оценку вами предмета любви (существу, общности или идее), как полностью насыщенного вашими исповедуемыми ценностями. В предмете любви все его стороны прекрасны, наделены лучшими качествами, кажутся идеальными, поэтому вызывают в вас желание слиться, объединиться с ним. Это желание и есть проявление внутренней свободы.
. Любовь гаснет по мере замещения в любимом ценностей ЭРОС ценностями ТАНАТОС чаще всего тогда когда угасает половое влечение из-за появления чувства обладания телом супруги, как собственностью. Но об этом отдельный разговор.
Большинству из нас знакомы хотя бы отдельные мгновения нашей собственной спонтанности, которые становятся и мгновениями подлинного счастья. Это может быть свежее и непосредственное восприятие пейзажа, или озарение после долгих размышлений, или необычайное чувственное наслаждение, или прилив нежности к другому человеку. В эти моменты мы узнаем, что значит спонтанное переживание и чем могла бы быть человеческая жизнь, если бы эти переживания, которые мы не умеем культивировать, не были столь редки и случайны.
Почему же спонтанная деятельность решает проблему свободы? Мы уже говорили, что негативная свобода превращает индивида в изолированное существо - слабое и запуганное,- чье отношение к миру определяется отчужденностью и недоверием. Спонтанная активность - это единственный способ, которым человек может преодолеть страх одиночества, не отказываясь от полноты своего "я", ибо спонтанная реализация его сущности снова объединяет его с миром - с людьми, природой и самим собой. Главная, важнейшая составная часть такой спонтанности - это любовь, но не растворение
своего "я" в другом человеке и не обладание другим человеком. Любовь должна быть добровольным союзом с ним, на основе сохранения собственной личности. Именно в этой полярности и заключается динамический характер любви: она вырастает из стремления преодолеть отдельность и ведет к единению, но не уничтожает индивидуальность.
Другая составная часть спонтанности - труд. Но не вынужденная деятельность с целью избавиться от одиночества и не такое воздействие на природу, при котором человек, с одной стороны, господствует над нею, а с другой - преклоняется перед ней и порабощается продуктами собственного труда. Труд должен быть творчеством, соединяющим человека с природой в акте творения. Что справедливо в отношении любви и труда, справедливо и в отношении всех спонтанных действий, будь то чувственное наслаждение или участие в политической жизни общества. Спонтанность, утверждая индивидуальность личности, в то же время соединяет ее с людьми и природой. Основное противоречие, присущее свободе,- рождение индивидуальности и боль одиночества - разрешается спонтанностью всей жизни человека.
Современный взгляд на свободу принципиально разделил людей на сторонников индивидуализма (либералы разных мастей) и сторонников коллективизма. Сторонники коллективизма не абсолютизируют значение свободы личности или права на частную собственность, вместо этого делая упор на свободе личности в коллективе. Левые сторонники жёсткого государственного регулирования в качестве политической системы предпочитают социализм полагая, что только государственный надзор над распределением доходов может обеспечить всеобщее материальное благополучие. В частности, с точки зрения марксизма, главным недостатком либерализма является неравномерное распределение материальных благ. Марксисты утверждают, что в либеральном обществе реальная власть сконцентрирована в руках очень небольшой группы людей, которые контролируют финансовые потоки. В условиях экономического неравенства, равенство перед законом и равенство возможностей, по мнению марксистов, остаются утопией, а истинной целью является узаконивание экономической эксплуатации.
Юдин В.И. 03.07.2008г. гЗапорожье
Любовь
Любовь, интимное и глубокое чувство, устремлённость на другую личность, человеческую общность или идею.
Такая сухая формулировка не отражает того глубокого разнообразия чувств и переживаний, которые объединяются вокруг слова любовь.
Любовь это психический процесс переживаний, связанный с изменяемыми от времени чувствами и оценками предмета любви. Немецкий психоаналитик Эрих Фромм в конце 70-х годов перед смертью опубликовал свой выдающийся труд «Иметь или быть». В нём он разделил человечество на ту часть, которая всё окружающее видит, как красоту живущей природы (созерцание бытия), принадлежащей всему человечеству и ту часть, которая удовлетворяется красотой предмета, когда им обладает (является его собственностью, т.е. иметь). Для первого цветок красив и живет когда на грядке (при СССР жильё не частное, а общенародное), а для второго, когда он в личной вазе (при капитализме жильё частное). Это принципиальное различие в отношении к жизни в настоящее время поставило под угрозу жизнь человечества вообще.
Любовь также имеет два разных значения в зависимости от того, имеем ли мы в виду любовь по принципу обладания или бытия. Установка на обладание осуществляется, когда по тем или иным социально-психологическим причинам человек не может реализовать себя в любви и творчестве, поэтому удовлетворяется окружающей его собственностью.
Может ли человек иметь любовь? Будь это возможно, любовь должна была бы существовать в виде какой-то вещи, субстанции, которой человек может владеть и обладать как собственностью. Но дело в том, что такой вещи, как "любовь", не существует. "Любовь" – это абстракция; может быть, это какое-то неземное существо или богиня, хотя никому еще не удавалось увидеть эту богиню воочию. В действительности же существует лишь акт любви. Любить – это форма продуктивной деятельности. Она предполагает проявление интереса и заботы, познание, душевный отклик, изъявление чувств, наслаждение и может быть направлена на человека, дерево, картину, идею. Она возбуждает и усиливает ощущение полноты жизни. Это процесс самообновления и самообогащения.
Если человек испытывает любовь по принципу обладания, то это означает, что он стремится лишить объект своей "любви" свободы и держать его под контролем. Такая любовь не дарует жизнь, а подавляет, губит, душит, убивает ее.
Когда люди говорят о любви, они обычно злоупотребляют этим словом, чтобы скрыть, что в действительности они любви не испытывают. Многие ли родители любят своих детей? Этот вопрос все еще остается открытым. История западного мира двух последних тысячелетий свидетельствует о таких ужасных проявлениях жестокости родителей по отношению к собственным детям – начиная от физических истязаний и кончая издевательствами над их психикой, – о таком безразличном, откровенно собственническом и садистском отношении к ним, что приходится признать, что любящие родители – это скорее исключение, чем правило.
Любовь между мужчиной и женщиной целесообразно рассматривать в стороне от любви вообще. Эта любовь является частично принадлежностью к животному инстинкту размножения, независимого от сознания человека (присущее всему живому) и частично продуктом психической деятельности (окрашено осознанной нашими чувствами, сознанием). Рассматривая отдельно инстинктивную часть и осознанную часть, можно проанализировать их влияние на длительность процесса любви. Инстинктивно выбор партнёра производит самка (выбирает, как правило, самого сильного, приспособленного, настойчивого). Устойчивость дальнейшей любви самка определяет по степени её полового удовлетворения (наслаждение или боль). На этом пожалуй и ограничивается роль самки в выборе партнёра для продления рода.
Прежде чем характеризовать чувства влюблённости, следует отметить, что любить в нашем понятии, значить видеть в предмете любви только положительные качества. То есть любимый человек это идеально наделенный вашей фантазией набором физических и моральных ценностей. Этот фантастический окрас осуществляет также наше бессознательное, что является стимулом к сближению с партнёром для осуществления акта размножения.
Вот на этом этапе реальной оценки качества любимого вступает в силу сознание человека, оценивающего любовь по принципу бытия или обладания.
Иначе меняется динамика любви после заключения брачного соглашения по принципу собственности. После полового акта обладание «собственностью» произошло. Влюблённый больше не стремиться к завоеванию обладанием, поэтому окраска любимой меняется. Дальнейшее отношение к любимому (по принципу бытия) будет зависеть от реальной оценки любимой по сексуальному удовлетворению и по освобождённой от искусственного окраса оценки действительных ценностей. То же самое можно сказать о браке. Основан ли он на любви или – согласно традициям прошлого – на существующих обычаях или является браком по расчету, действительно любящие друг друга муж и жена представляются исключением. То, что на самом деле является расчетом, обычаем, общими экономическими интересами, обоюдной привязанностью к детям, взаимной зависимостью или взаимной враждой или страхом, осознается как "любовь" – пока один или оба партнера не признаются, что они не любят и никогда не любили друг друга. Сегодня в этом отношении может быть отмечен некоторый прогресс: Люди стали более реалистично и трезво смотреть на жизнь, и многие уже больше не считают, что испытывать к кому-либо сексуальное влечение – значит любить или что теплые, хотя и не особенно близкие отношения между друзьями есть не что иное, как проявление любви. Этот новый взгляд на вещи способствовал тому, что люди стали честнее, а также и тому, что они стали чаще менять партнеров. Это не обязательно приводит к тому, что любовь возникает чаще; новые партнеры вполне могут столь же мало любить друг друга, как и старые.
Переход от "влюбленности" к иллюзии любви-"обладания" можно часто со всеми конкретными подробностями наблюдать на примере мужчин и женщин, "влюбившихся друг в друга". В период ухаживания оба еще не уверены друг в друге, однако каждый старается покорить другого. Оба полны жизни, привлекательны, интересны, даже прекрасны – поскольку радость жизни всегда делает лицо прекрасным. Оба еще не обладают друг другом; следовательно, энергия каждого из них направлена на то, чтобы быть, то есть отдавать другому и стимулировать его. После женитьбы ситуация зачастую коренным образом меняется. Брачный контракт дает каждой из сторон исключительное право на владение телом, чувствами и вниманием партнера. Теперь уже нет нужды никого завоевывать, ведь любовь превратилась в нечто такое, чем человек обладает, – в своего рода собственность. Ни тот, ни другой из партнеров уже больше не прилагает усилий для того, чтобы быть привлекательным и вызывать любовь, поэтому оба начинают надоедать друг другу, и в результате красота их исчезает. Оба разочарованы и озадачены. Разве они уже не те люди, которыми были прежде? Не ошиблись ли они?
Как правило, каждый из них пытается отыскать причину подобной перемены в своем партнере и чувствует себя обманутым. И ни один из них не видит, что теперь они уже не те, какими были в период влюбленности друг в друга; что ошибочное представление, согласно которому любовь можно иметь, привело их к тому, что они перестали любить. Теперь вместо того, чтобы любить друг друга, они довольствуются совместным владением тем, что имеют: деньгами, общественным положением, домом, детьми. Таким образом, в некоторых случаях брак, основывавшийся сначала на любви, превращается в мирное совместное владение собственностью, некую корпорацию, в которой эгоизм одного соединяется с эгоизмом другого и образует нечто целое: "семью".
Когда пара не может преодолеть желания возродить прежнее чувство любви, у того или другого из партнеров может возникнуть иллюзия, будто новый партнер (или партнеры) способен удовлетворить его жажду. Они чувствуют, что единственное, что им хочется иметь, – это любовь. Однако для них любовь не является выражением их бытия; это богиня, которой они жаждут покоряться. Их любовь неизбежно терпит крах, потому что "любовь – дитя свободы" (как поется в одной старинной французской песенке), и тот, кто был поклонником богини любви, становится в конце концов настолько пассивным, что превращается в унылое, надоедливое существо, утратившее остатки своей прежней привлекательности.
Все это не означает, что брак не может быть наилучшим решением для двух любящих друг друга людей. Вся трудность заключается не в браке, а в собственнической экзистенциальной сущности обоих партнеров и в конечном счете всего общества. Приверженцы таких современных форм совместной жизни, как групповой брак, смена партнеров, групповой секс и т. д., пытаются, всего лишь уклониться от проблемы, которую создают существующие для них в любви трудности. Они избавляются от скуки с помощью все новых и новых стимулов и стремятся обладать как можно большим числом "любовников" вместо того, чтобы научиться любить хотя бы одного.
Мы говорим о любви к другому человеку, к человеческой общности , к идее. А может ли человек любить самого себя? Существование инстинктов сохранения жизни не может не предусматривать любовь к себе.
Мы убедились, что любовь это процесс чувственной и осознанной оценки качества предмета любви, Любить, значит видеть предмет любви, окрашенный только положительными качествами (ценностями) в личном понимании. Любить себя значит видеть в себе положительные качества, не требующие дополнительных насыщений положительными недостающими ценностями. Но вот возникли во мне сомнения, что я менее красив, чем мой соперник. Я проявляю зависть, злобу, во мне появляется ревность. Тоже происходит, когда я самооценкой определяю своё положение, как обделённого (бедного, ущербного). И опять проявляются в моих чувствах и поведении отвратительные качества эгоиста – «тянуть одеяло на себя» -жадность, зависть, стремление отнять то, что тебе не принадлежит и т.д.
Вникая в источник недовольства своим положением, мы приходим к выводу, что этим источником является личная оценка моей «собственности», то есть это явление связано с жизнью по принципу обладания, Возможно ли подобное явление эгоизма в жизни по принципу «бытия»?
Жизнь по принципу бытия предусматривает наличие собственности личной – это той собственности, которая обеспечивает само существование моей жизни – то, чем я питаюсь, чем я сохраняю себя от агрессивной внешней среды, мои непосредственные орудия производства с которыми меня связывает жизнь (связанные с первичными бессознательными инстинктами человека). Возможно, такая личная собственность может вызывать в человеке неуверенность (нелюбовь) к себе, но этот эгоизм несравним с эгоизмом жизни в условиях всеобщего обладания.
20 февраля 2009года. Г.Запорожье
Справедливость
Справедли́вость — распределение прав и обязанностей в согласии с мнением участников. Причем, распределяются не обязательно равные права, происходит такое разделение прав, которое принято считать правильным в этой некой среде, при некоторых обстоятельствах.
Справедливое распределение прав на что-либо и распределение обязанностей может осуществляться не только между людьми, но и человеком и его судьбой («получил по заслугам», «какая жестокая, несправедливая судьба!»), между человеком и другими существами, между другими (известными и неизвестными нам) живыми существами, оспаривающими право на обладание некоторыми ценностями.
Справедливость является важнейшей категорией социально-философской мысли, морального, правового и политического сознания. Неоднократно обращались к проблеме справедливости и такие мыслители, как Г. Спенсер, Дж. Локк . В философии Древнего Востока и Древней Греции справедливость рассматривалась как внутренний принцип существования природы, как физический, космический порядок, отразившейся в социальном порядке.
Начиная от Аристотеля принято выделять справедливость уравнивающую и распределительную.
Первый вид справедли1ости — уравнивающая — относится к отношениям равноправных людей по поводу предметов («равным — за равное»). Она относится не непосредственно к людям, а к их действиям, и требует равенства (эквивалентности) труда и оплаты, ценности вещи и его цены, вреда и его возмещения. Отношения уравнительной справедливости требуют участия, по меньшей мере, двух лиц.
Второй вид справедливости — распределительная — требует пропорциональности в отношении к людям согласно тому или иному критерию («равное — равным, неравное — неравным», «каждому свое»). Отношения распределительной справедливости требуют участия по меньшей мере трех людей, каждый из которых действует для достижения одной цели в рамках организованного сообщества. Один из этих людей, распределяющий, является «начальником».
Уравнивающая справедливость является специфическим принципом частного права тогда как распределительная — принципом публичного права являющегося совокупностью правил государства как организации.
Требования уравнивающей и распределительной справедливости являются формальными, не определяя, кого следует считать равным или отличающимся, и не указывая на то, какие правила к кому применять. Различные ответы на эти вопросы дают различные концепции справедливости, которые дополняют формальное понятие справедливости содержательными требованиями и ценностями. Иначе говоря речь идет о справедливости относительной.
Возможна ли справедливость в абсолютном смысле. Психоанализ может считать справедливым поступком в том случае, если критерием его оценки является отношение к жизни или смерти. Поступок (решение, приводящее в итоге) итогом которого является смерть, снижение жизненного потенциала, потеря здоровья не может считаться справедливым. И наоборот, поступок, решение, итогом которого является защита жизненного потенциала, здоровья, самой угрозы жизни является поступком справедливым. Смертная казнь при таком подходе должна быть полностью запрещена.
Важнейшим проявлением несправедливости в социальной жизни является справедливость в получении прибыли, распределении общественного труда между трудящимися, которые сопровождаются баснословным обогащением одних и обнищанием до голода других.
Бизнесмен в результате своей «творческой» деятельности по «купли – продажи», удачного размещения своего капитала получил прибыль. Он считает свой поступок справедливым.
Ростовщик под долговые обязательства выдал сумму кредитору, в результате по истечении срока кредитования и его возврата получил прибыль на указанный % возврата. Он считает свой поступок справедливым.
Два характерных примера получения прибыли без личного трудового участия в создании стоимости. Справедливо ли это, хотя новая стоимость (Д-Т-Д ) получены по общепринятой схеме товарно-денежных отношений. Психоанализ считает такие сделки несправедливыми. Уже сами условия определённых % возврата говорит о незаконном перетекании труда одного к другому, так как результат труда является собственностью его создателя.
В повторяющейся схеме Д-Т-Д происходит немыслимое «эквивалентное» сравнение конкретного качества товара Т, обладающего конкретной потребительной стоимостью с виртуальной абстракцией денег Д, не имеющих фактической потребительской стоимости, а наделённой понятием «всеобщего эквивалента». И повторение схемы Д-Т-Д несет в себе постоянное сравнение несравнимых качеств и количеств. Этот эквивалент давно превратился вместе с его функциями в «денежный фетишизм». Суть денежного фетишизма (обожествления) заключается в том, что они (деньги) превратились в «удобное средство обмана» людей, и средство беспредельного обогащения одних и обнищания других, с использованием таких понятий, прибавочная стоимость, как % ставка (по прихоти), курс валюты, включая международный, трансфертные переводы и т.д.
Таковы условия жизни в рыночной экономике, в условиях жизни по принципу –«иметь», обладать и преумножать собственность. А можно ли иначе?. Можно ли жить без обмана? Психоанализ утвердительно отвечает на этот вопрос. Но прежде примеры для сравнения - два понятия трудовой деятельности - предприниматель и бизнесмен.
По В.Далю предпринимать, значит решиться исполнить какое либо новое дело, приступит к совершению чего либо значительного. В трактовке Э.Фромма такие действия отражают форму существования человека - жизнь по принципу «БЫТЬ»
По словарю иностранных слов БИЗНЕС – экономическая деятельность, дающая прибыль, увеличивая собственность. В трактовке Э.Фромма такие действия отражают жизнь по принципу «ОБЛАДАНИЯ» или «ИМЕТЬ».
В его философии «обладание « и «бытие» являются двумя основными способами существования человека, преобладание одного из которых определяет различия в индивидуальных характерах людей и типах социального характера. Поскольку справедливость, как духовная ценность отражает несправедливость системы существования в условиях частной собственности – в условиях бытия это понятие связано, как правило с понятиями жизнеутверждения (ЭРОС), а значит справедливости абсолютной.
Об удовольствиях и умеренности наслаждений
Эпикур. «Смысл и конечная цель человеческой жизни – в достижении удовольствий. Удовольствие по Эпикуру есть отсутствие страданий. Причина страданий заключена в самом человеке – это страсти и страх. Достижение удовольствий невозможно без аскетического самоограничения». Христианская мораль приучила людей к мысли о противоположности праведного и приятного. Для того чтобы быть добродетельным, человек должен перебороть в себе страсти своего греховного тела (наслаждения), отказаться от них в пользу неприятного, но высокого и нравственного образа жизни. Образованные люди руководствуются при принятии решений чувством долга быть добродетельным, а необразованным нужна вера в Бога, точнее в то, что неприятные для них поступки будут иметь приятные последствия, по крайней мере, в загробной жизни, а баловни судьбы после смерти испытают горечь страданий.
Великий древнегреческий философ Сократ говорил: «Многие знают, как следовало бы поступить в том или в ином случае, но не делают этого, потому что уступают силе наслаждений..» Нередко бывает, что пища, питьё и любовные утехи, будучи приятными, заставляют и тех, кто знает, что это дурно, все-таки пресыщаться им.
Многие психологи полагали, что наслаждение и избавление от страданий – Это единственные законные принципы, руководящие поведением человека, но динамическая психология (вырабатываемая в результате воздействия окружающей среды) показывает, что субъективное. наслаждение не может быть достаточным критерием для оценки поведения человека с точки зрения его счастья. Это видно из анализа мазохистских явлений. Такой анализ показывает, что наслаждение может быть следствием «патологического извращения» и так же мало значит для оценки объективного смысла испытываемых переживаний, как сладкий вкус яда – для оценки его воздействия на организм.
Оказывается, что опасаются не самих наслаждений, а их последствий – болезней, бедности, дурной репутации и т.п. Иными словами можно сказать люди стремятся избежать страданий, а не наслаждений. Наслаждение заканчивается насыщением, за которым следует страдание. Но страдание приводит в пределе к смерти, поэтому наслаждение должно быть ограничено. Сократ это назвал СОФРОСИНЕ – умеренностью.
В нормальной ситуации человек стремится к действиям, доставляющим удовольствие, а не избегает их. Людям доставляет большое удовольствие ощущение успешного достижения собственных целей и мечтаний, как кратковременных, так и перспективных. Поведение человека может быть адекватно рассмотрено и объяснено исключительно в широком социальном контексте, во взаимосвязи с поведением других людей. Мы можем существенно увеличить степень наслаждения жизнью, если научимся видеть в людях приятное, а не врагов-конкурентов.
Наслаждения основано на том факте, что именно достижение ясно поставленных, реалистичных и достижимых целей сопровождается позитивными чувствами, которыми можно насладиться. Иными словами, цель и ее достижение становятся частью процесса наслаждения.
Социально правомерным считается такое наслаждение, которое создает, при данных социальных условиях, максимум положительных эмоций как самому человеку, так и окружающим его людям, но не наносит вреда ни себе ни другим.
Бытует мнение, что приятное человек ощущает только в условиях богатства.
"Бедность и богатство не имеют никакого значения в отношении приятного, ибо мы видим, что богачи имеют не больше радостей, чем бедные. Точно так же рабство и свобода, аристократическое и неаристократическое происхождение, известность и отсутствие известности безразличны в отношении приятного". (Гегель, 1994, с. 108)
То, что наслаждение полностью зависит от количества денег, – такое же заблуждение, как и утверждение о том, что счастливы лишь те, кто не заботится о своем материальном благосостоянии. Реклама в средствах массовой информации упорно проводит мысль о том, что наслаждение тесно связано с потреблением, а потребление требует материальных затрат. Иными словами, платите деньги и будете счастливы, и чем больше заплатите, тем большее наслаждение получите, – вот главная идея, которая должна заставить людей расстаться с деньгами. Если в сознании происходит подмена наслаждения обладанием, то есть человек получает удовольствие от одного обладания объектом наслаждения, то возникает неприятная коллизия, которая в обыденном сознании обозначается как скупость и скаредность.
Часто с увеличением доходов рушится прежняя дружба, куда-то уходит любовь. Нет прямой связи между деньгами и счастьем. И вряд ли кто всерьез будет утверждать, что за деньги покупаются теплые человеческие отношения и что он знает магазин, где продают счастье. Ну и, конечно, нельзя преуменьшать опасность возникновения зависимости от определенных удовольствий, изменяющих организм и социальную жизнь не в лучшую сторону, препятствующих новым удовольствиям. Баланс аскетизма и гедонизма должен предохранить от этого. Сократ призывал к умеренности во всём, здравомыслию.
Страдания и наслаждение, как уравновешиваются они в поведении человека? Где их пределы?
Страдания имеют своим пределом смерть, поэтому с позиции ПСИХОАНАЛИЗА они должны отвергаться человеком.
А наслаждение, как показывает реальная жизнь, также может привести к смерти при чрезмерном стремлении к нему. Оно должно в этом случае ограничиваться.
Наслаждение также относится к бессознательным чувствам, но имеет предел – например насыщение голода утратой аппетита или жажды, удовлетворение окончанием полового акта. Этот предел не позволяет живому существу утрачивать жизнеспособность. В этом случае наслаждение обязано удовлетворяться.
Но человек, обладая сознанием, предаётся пресыщению пищей, алкоголем, наркотиками, разврату, что и явилось основанием для осуждения религией страсти «своего греховного тела». Именно из-за этого люди считают наслаждение предосудительным.
Из того же исходят, считая неприятное и мучительное благом: телесные упражнения, изнурительные походы, болезненные лечебные процедуры, и т.п. причиняют страдания, но впоследствии приносят здоровье, крепость тела и духа, уважение сограждан. Эти и подобные страдания люди избирают добровольно только потому, что они ведут к наслаждениям.
Для того, чтобы жить приятно, нужно знать, что есть благо, а что зло, уметь сравнивать сиюминутное удовольствие с его последствиями, выбирать наилучшее и т.п.- словом, быть образованным, гармонично развитым человеком.
Сократ отличался неисчислимым рядом достоинств, которые, по собственному его признанию, он выработал в себе самостоятельно. Он был невероятно умён – никому из собеседников не удавалось поспевать за ходом его мысли, знаменитые софисты попадались в ловушку его иронии, словно малые дети. При этом спорил он не для того, чтобы одержать победу, а для того, чтобы доискаться до истины. Равнодушие Сократа к богатству и к материальной стороне жизни вообще вошло в легенду – быть может, потому, что оно так удивляло его соотечественников. Денег за обучение он не брал, жил бедно – всё имущество оценивалось, по сообщению Ксенофонта, в пять мин – хороший раб стоил дороже. Между тем среди питомцев Сократа были не только состоятельные, но и влиятельные в Афинах люди – пожелай он денег или должности, не было бы ему отказа. Он не желал их. Не пересиливал себя, не смирял «свою плоть», «нечестивые помыслы» и т.п., а просто не нуждался в них. «Сколько же есть вещей, без которых можно жить!»- заметил он как-то о множестве товаров на рынке. В еде был непритязателен и часто повторял, что ест для того, чтобы жить, тогда, как другие люди живут, чтобы есть.
И жизнь его, в самом деле, была наполнена гораздо более сильными и разнообразными удовольствиями, чем еда, одежда или власть. Главным из них было «мышление вслух», беседы с самыми разными людьми о природе того, что казалось им очевидным и немного скучным, - мужества, справедливости, красоты; их замешательство, которое он выразил знаменитым афоризмом: «Я знаю, что ничего не знаю». Как и большинство его соотечественников, Сократ много занимался физическими упражнениями, благодаря чему отличался крепким здоровьем. Избегая чиновничьих обязанностей, Сократ никогда не уклонялся от гражданского долга. Он участвовал в трех кампаниях Пелопонесской войны.
О способе существования человека «Быть»
«Обладание» (иметь) и «бытии» являются двумя основными способами существования человека, преобладание одного из которых определяет различия в индивидуальных характеристиках людей и типах социального характера. Это две самоориентации и ориентации в мире, две различные структуры характера, преобладание одной из которых определяет все , что человек думает, чувствует и делает.
Маркс осуждал «обладание», как способ существования, так как роскошь – такой же порок, как и нищета. Цель человека быть многим, а не обладать многим.
Современные потребители (обладатели) могут определить себя с помощью следующей формулы :
Я есть то, чем я владею и что я потребляю.
Бытие, как способ существования имеет две формы. Одна из них является противоположностью обладания и означает жизнелюбие и подлинную причастность к миру. Другая форма бытия – это противоположность видимости, она относится к истинной природе, истинной реальности личности или вещи в отличие от обманчивой видимости.
При ориентации на бытие частное обладание (частная собственность) не имеет эффективного значения, ибо нет нужды владеть тем, чем наслаждаешься или даже просто пользуешься. При ориентации на бытие в государственном музее не один человек, а миллионы людей способны разделить радость от одного и того же объекта, ведь никому не нужно обладать им, никто не хочет иметь его для того , чтобы наслаждаться им.
Ничто так не объединяет людей (не ограничивая при этом их индивидуальности), как общее восхищение человеком и общая любовь к нему, как общность идей, наслаждение одним и тем же музыкальным произведением, картиной, каким-либо символом, соблюдение одних и тех же ритуалов и общее горе.
Характеристика человека, живущего способом «быть»
Такой человек свободен от собственности (кроме личной), обладания.
Быть, это значит стремиться реализовать свои способности, быть активным в общении с другими, вырваться из тюрьмы одиночества к единению с другими и природой.
Быть – отдавать, жертвовать собой, обретать силу в специфических условиях человеческого существования и внутренне присущей человеку потребности к преодолению одиночества посредством единения с другими.
В обучении стремится не к обладанию изобилием информации (количеству знаний) но к глубине познания, качеству знаний. Знания не в конспектах, заученных формулировках, а в методике постоянного проникновения в тайны новизны.
Память такого человека основывается на воспроизведении динамики событий, с активным восстановлением живой картины прошедшего.
В беседе он опирается на импровизацию изложения своих убеждений, без приведения цитат «великих», заученных формулировок истины. Доказывает без предварительно подготовленных формулировок.
При чтении сопереживает героев, проникая в глубины психологических переживаний. В процессе чтения (Достоевский), не высоко ценит фабулу, развития событий и преждевременного любопытства судьбой героев.
Мысленно обращается к автору (философу) с вопросами, сомнениями, противоречиями суждений. Глубоко проникает в суть суждений.
Власть при таком способе жизни общества не отчуждена от народа. Она компетентная, повелевает разумом, логикой, справедливостью, убеждением. Осуществляет демократический подход к воспитанию человека.
Оценивает знания не «У меня есть знания», а «Я знаю». Знание это не объём информации, а процесс познания в динамике. («Я знаю, что ничего не знаю»). Знание не мысль, а стремление проникнуть в глубину.
Такой человек верит не в идею, идола, а в жизнь, в справедливость , в себя, в людей, то есть не в готовую форму (идеи. догмы) , а в процесс с опорой на личный опыт, внутреннюю ориентацию, установку человека. Творчески подходит к поиску истины.
В любви проявляет интерес, заботу, ищет в любимом лучшие качества, стремление к сближению на основе трезвой оценки ценностей в человеке (Любить значит стремиться сблизиться с человеком, насыщенным положительными ценностями). Общение с другими само по себе является удовольствием и приносит большую радость, и даже если он привлекает в сексуальном отношении, совсем не обязательно «срывать цветы», чтобы наслаждаться.
Сохранение доброжелательных отношений после брачного соглашения, на основе опоры на лучшие ценности супруга.
Проявляет жизненную активность. В современном понятии активный и занятый не различны. Однако между ними есть различие в понятии отчуждённый или не отчуждённый. При отчуждённой активности (токарь выполняет работу строго по технологичной карте) я в сущности, не действую, действие совершается надо мной внешними или внутренними силами. В случае неотчуждённой активности я ощущаю самого себя как субъекта своей деятельности. Неотчуждённая активность – это процесс рождения, создания чего-либо и сохранения связи с тем, что я создаю (токарь допуски корректирует с учётом своего опыта). При этом подразумевается, что моя активность есть проявление моих потенций, что я и моя деятельность едины. Эта «продуктивная активность» означает состояние внутренней активности; она не обязательно связана с созданием произведения искусства, или научного труда, или чего-то «полезного». Продуктивность – это ориентация характера, которая может быть присуща всем человеческим существам, если только они эмоционально не ущербны. Продуктивные личности активны, чего бы они не коснулись, Они реализуют свои собственные способности и вселяют жизнь в других людей и в вещи.
Восточнославянские (а точнее советские ) ценности, отражающие нашу культуру в определенной степени соответствуют ценностям и культуре «быть» в отличии от навязываемых нам западных ценностей.
Фундаментальные причины противоречий Восток-Запад лежат в культуре. Всякая великая культура есть не просто конгломерат разнообразных явлений, а есть единство и индивидуальность, выражающие одну, главную, ценность. Эта ценностью выражается в отношении к себе и окружающим в отношении к жизни человечества. Эгоизм и альтруизм. Эти главные ценности рождают различные по форме, но разные по содержанию ценности, характерные для нашей восточно-славянской цивилизации и враждебной нам цивилизации западной. Так любовь и милосердие, безгневие и верность, сострадание и нестяжательства теряют смысл, уступая место корыстным понятиям «удовольствие», «пользы», «выгоды» и «целесообразности».
С точки зрения психоанализа они определяют, в конечном счете, отношению к жизни человечества.
Если первые отражают взаимное сохранение жизни, то западные ценности ведут в конечном счёте к вражде, борьбе, самоуничтожению.
Справедливость и перспективность восточнославянских ценностей подтверждает их распространения и у других цивилизаций. Вот примеры.
БРАХМАНИЗМ - «Не делайте другим того, что было бы больно вам, если бы сделано было вам»; БУДДИЗМ - «Не причиняйте другим того, что самим кажется больно»; ДАОСИЗМ - «Пусть удача вашего соседа станет для вас удачей, а потеря вашего соседа – для вас потеря; ЗОРОАСТРИЗМ - «Только тот по природе хорош, кто не делает другим ничего, что нехорошо для самого себя»; ИСЛАМ - «Никто не является истинно верующим, пока не желает брату своему того же, чего желает себе»; КОНФУЦИАНСТВО - «Не делайте другим того, чего не хотите, чтобы они делали вам».
Некоторые духовные ценности предпочитаемые человеком ориентированного на «Быть»
Альтруизм_(бескорыстн. жертвенность, соучастие)_
Бдительность(внимательность)
Благодарность(признательность
Братство(товарищ.,дружба,
Вера (уверенность, убежд.твёрд. созн.,понятие о чем то)_
Гостеприимство(радушие приёма, дарение)
Гуманность(благодушие, любовь к ближнему)
Добродетель(доблесть
Коллективизм(
Любовь до страсти и безрассудства, быть вместе)
Миролюбие_( мир,покой,)
Неподкупность
Общительность(труд
Открытость
Открытость
Послушность(покорность, повиновение)___
Признательность(благодарн
Равенство(одномерность жизн. прав)
Справедливость(законность, по правде, по совести
Слава_(молва, известность,)
Сострадание(сочуствие, соучастие,жалость)
Совесть(сознание добра ,
Строгость(взыскательн
Уважительность(уважение жизни других
Честность(достоинство, благородство, правда)
Честь ( чистая совесть, благородство души)
Щедрость(милосердие на помощь, на милость)
25 февраля 2009 года. Г. Запорожье
О способе существования человека «Иметь», «Обладать»
Тенденция иметь – обладать – в конечном счёте черпает силу в биологическом факторе, в стремлении к самосохранению. Взаимоотношения, построенные преимущественно на принципе «обладания», обременительны, тяжелы, чреваты конфликтами вражды. Духовная алчность ( а все виды алчности являются именно таковыми, даже если они и удовлетворяются сугубо физиологическим путём) не имеют предела насыщения, поскольку утоление такой алчности не устраняет внутренней пустоты, скуки, одиночества и депрессии. Более того, если всё, что мы имеем, может быть тем или иным путём отнято у нас, то нам необходимо иметь как можно больше, чтобы защитить своё существование от подобной угрозы. Поскольку производство каким бы развитым оно ни было, никогда не будет поспевать удовлетворять всёвозрастающие желания, непременно возникнут соперничество и антагонизм между индивидами в борьбе за достижение ещё больших благ. И эта борьба будет продолжаться даже в том случае, когда будет достигнуто состояние полного изобилия, ибо кто обделён физическим здоровьем и красотой, талантами и способностями, будут завидовать чёрной завистью тем, кому досталось «больше». Тот факт, что ориентация на обладание и вытекающая отсюда алчность с необходимостью ведут к антагонизму в межличностных отношениях, одинаково справедлив как для целых народов, так и отдельных индивидов. Сама мысль о возможности мира на фоне постоянной борьбы за обладание и прибыли является иллюзией, причём опасной иллюзией, ибо она мешает осознать следующую альтернативу: либо радикальное изменение своего характера, либо бесконечные войны.
Характеристика человека, живущего способом «ИМЕТЬ»
При существовании по принципу обладания моё отношение к миру выражается в стремлении сделать его объектом владения и обладания, в стремлении превратить все и всех в том числе и самого себя, в свою собственность.
В обучении. Знание является собственностью. Студент слушает лекции, конспектирует, зубрит материал, чтобы сдать экзамен. Главная цель такого студента придерживаться полученных знаний, хранить конспекты. Новые знания вызывают беспокойство, так как они не соответствуют ранее полученным или ставят их под сомнение. Человек в этом случае является собственностью накопленного количества знаний, как правило, поверхностных.
Память в таком случае пассивная, механическая или логическая, без воспроизводства динамики жизни.
В беседах доказывается готовая идея из запаса заученного («своей собственности»).
При чтении стремится скорее узнать фабулу, судьбу героев, концовку. Само содержание, стиль, глубина переживаний не трогает.
Власть при таком существовании ( и общественная и личная) не компетентная. Повелевает принуждением, диктатом, силой, подавлением, подкупом. Она отчуждена от народа. Подход к воспитанию преимущественно принуждением, диктатом, давлением своего авторитета .
Знания свои оценивает «У меня есть знания». Овладение знанием (определённым объемом). Стремление овладеть знаниями окружающего, поверхностно.
Верит идеям, догмам без доказательств со ссылкой на «авторитет». Вселяет уверенность в абсолютно неопровержимые знания. Использует готовые ответы без самостоятельного познания. Вера в идею, в идола. «У человека есть вера». Догматик.
В любви стремится лишить объект своей «любви» свободы и держать её под контролем. Подавляет, губит, душит, убивает, ревнует. Отношение к любви после брака – резкое охлаждение из-за потери необходимости привлекать и ощущения своей власти к «собственности». Не прилагает усилий привлечь, вызвать любовь. Взаимоотношения обременительные, тяжелые, чреваты конфликтами и вспышками ревности.
Не проявляет особой активности. Активность возможна лишь в условиях обладания, как отчужденная активность. При отчуждённой активности я, в сущности, не действую, действия совершаются надо мной внешними или внутренними силами. Я отделился от результата своей деятельности. Пример. Токарь строго придерживается технологичной карты, выполняя все её допуски.
Некоторые духовные ценности человека, живущего способом «Иметь»
Эгоизм (корысть за счёт других
Беспечность(беззаботн.,__
Чёрствость_
Разобщенность(разделение
Измена(нарушать веру, перекид другому
Отчуждённость(уединение)___
Жестокость, уничтожение)___
Злостность(причинение лиха,)
Индивидуализм(одинокоевыжив
Ненависть (желание зла, __
Воинственность,возб.вражд
Продажность(продающийсебя
Одиночество(жизнь, в отр
Скрытность(тайность, , обман
сочуствие
Упрямство(непослушн.,строптив
Равнодушие(косн.души,)
Диктат(ущемление жизн. прав других
Несправедливость(антипод.справедл
Забвение(беспамятство, забыть о ком то
Безучастность(самоустранение
Нахальство( наглость
Распущенность(разнузданность
Наглость(ущемление прав других
Лживость(противное истине)
Бесчестие (нарушение норм жизни)
Накопительство(неуёмн.обогащ.)
25 февраля 2009 года г.Запорожье
О социальном характере
Совокупность черт характера, общую для большинства, можно назвать социальным характером. Понятие социального характера является ключевым для понимания общественных процессов в современном обществе.
В 1934 году Антон Грамши, основатель и теоретик Итальянской компартии, будучи заточённым Гитлером в тюрьму создал свой огромный труд «Тюремные тетради», выводы которых повторил впоследствии Э.Фромм в психоаналитическом обоснования современного общества.
Введённое Грамши понятие «гегемония» в общем виде представляет характеристику социального характера (в трактовке Э.Фромма), которое предполагает согласие, при котором граждане желают того, что требуется господствующему классу, как гегемону. Его гегемония опирается на культурное ядро (общественный характер) По Грамши, и «установление и подрыв гегемонии – «молекулярный процесс. Он протекает, как невидимое, малыми порциями, изменения мнений и настроений в сознании каждого человека. «Культурное ядро» общества (социальный характер), включает в себя совокупность представлений о мире и человеке, о добре и зле, прекрасном и отвратительном, множество символов и образов, традиций и предрассудков, знаний и опыта многих веков – всё то, что мы называем ценностями. Пока это ядро стабильно, в обществе имеется «устойчивая коллективная воля» направленная на сохранение существующего порядка. Подрыв этого «культурного ядра» ( социального характера) и разрушение этой коллективной воли – условие революции. Создание этого условия – «молекулярная агрессия» в культурное ядро. Это «огромное количество книг, брошюр, журнальных и газетных статей, листовок , вовлечение всех форм культуры и искусства (особенно ТВ) разговоров и споров, вызванных их содержанием. Из этого рождается коллективная воля определённой степени однородности, той степени, которая необходима, чтобы получилось действие, координированное и одновременное во времени и географическом пространстве».
Не эта ли методика была заложена в план реализации известной «Доктрины Даллеса», предназначенной и реализованной в борьбе с СССР?
Позднее немецкий психоаналитик, «фрейдомарксист» Э. Фромм в 1979 году опубликовал свой замечательный философский труд «Иметь или быть», в котором мысли Грамши получили полное обоснование с позиции психоанализа. Как важны они сейчас для революционных марксистских партий! Привожу отдельные цитаты из этого труда Э.Фромма, касаемые описанию социального характера общества.
«Социально-экономическая структура общества формирует социальный характер своих членов таким образом, что им хочется делать то, что они должны делать. Вместе с тем социальный характер оказывает влияние на социально-экономическую структуру общества, действуя при этом либо как цемент, придающий ей еще большую стабильность, либо, при определенных обстоятельствах, как динамит, готовый взорвать ее»
«Взаимоотношения между социальным характером и социальной структурой никогда не носят статичный характер, поскольку оба элемента в этой взаимосвязи представляют собой бесконечный процесс. Примечательно, что Ленин, не считавший, что склад характера может оказывать большое влияние на революционную деятельность, резко изменил свое мнение в последний год жизни, когда отчетливо увидел отрицательные черты характера Сталина и потребовал в своем завещании, чтобы Сталин не стал его преемником».
«Социальный характер имеет еще одну важную функцию, помимо функции удовлетворения потребностей общества в определенном типе характера и обусловленных этим характером потребностей индивида. Он призван удовлетворять внутренне присущие человеку религиозные потребности. Следует пояснить, что слово "религия" употребляется здесь не для обозначения системы, обязательно связанной с понятием бога или идолов, или даже какой-либо системы, воспринимаемой как религия, а для обозначения любой системы взглядов и действий, которой придерживается какая-либо группа людей и которая служит индивиду схемой ориентации и объектом поклонения (например идеология) В таком широком смысле слова ни одна культура прошлого или настоящего, да, по-видимому, и будущего, не может рассматриваться как культура без религии».
«Социальный характер- это результат динамической адаптации человеческой природы к общественному строю. Изменения социальных условий приводят к изменению социального характера, то есть к появлению новых потребностей и тревог. Эти новые потребности порождают новые идеи, в то же время подготавливая людей к их восприятию. Новые идеи в свою очередь укрепляют и усиливают новый социальный характер и направляют
человеческую деятельность в новое русло. Иными словами, социальные условия влияют на идеологические явления через социальный характер, но этот характер не является результатом пассивного приспособления к социальным условиям; социальный характер - это результат динамической адаптации на основе неотъемлемых свойств человеческой природы, заложенных биологически либо возникших в ходе истории».
Что же представляет собой человек, как личность общественного характера общества с рыночной экономикой (рыночный характер).
«Рыночный характер человека -- когда он ощущает себя как товар, свою стоимость не как "потребительную стоимость", а как "меновую стоимость". Живое существо становится товаром на "рынке личностей". Один и тот же принцип определения стоимости действует и на рынке личностей и на товарном рынке: на первом продаются личности, на втором – товары. В обоих случаях стоимость определяется их меновой стоимостью, для которой потребительная стоимость является необходимым, но не достаточным условием.»
«Цель рыночного характера – полнейшая адаптация, чтобы быть нужным, сохранить спрос на себя при всех условиях, складывающихся на рынке личностей. Люди с рыночным характером не умеют ни любить, ни ненавидеть».
«Тот факт, что этих людей не беспокоит угроза их собственной жизни, можно было бы, пожалуй, объяснить тем, что они чрезвычайно смелы и нисколько не эгоистичны; однако мы не можем принять такое объяснение ввиду отсутствия у них беспокойства и за своих детей и внуков. Это отсутствие беспокойства на всех уровнях является результатом утраты каких бы то ни было эмоциональных связей, даже с "самыми близкими". Дело в том, что у людей с рыночным характером нет "самых близких", они не дорожат даже собой».
«Удивительно, почему современные люди так любят покупать и потреблять, но совсем не дорожат тем, что приобретают. Наиболее правильный ответ на этот вопрос заключается в самом феномене рыночного характера. Отсутствие привязанностей у людей с таким характером делает их безразличными и к вещам. И пожалуй, единственное, что имеет для них какое-нибудь значение, – это престиж или комфорт, которые дают эти вещи, а не сами вещи как таковые. В конечном счете они просто потребляются, как потребляются друзья и любовники, поскольку и к ним не существует никаких глубоких привязанностей».
«Лица с рыночным характером чрезвычайно наивны во всем, что касается эмоциональной стороны жизни. Их могут привлекать "эмоциональные люди", однако в силу своей наивности они часто не могут определить, являются ли такие люди естественными или фальшивыми. Вот почему так много обманщиков и мошенников добиваются успеха в духовной и религиозной сферах жизни; вот почему политики, изображающие сильные эмоции, очень привлекают людей с рыночным характером и почему последние не могут отличить подлинно религиозного человека от того, кто просто демонстрирует глубокие религиозные чувства".
В основе формирование рыночного характера заложены деньги. Деньги, как феноменальное орудие системы, к сожалению мало изучены в их фетишизме.
Истоком фальши денежного обращения является несовместимость объединения в обращении качества (товар) с абстрактным количеством денег. Между тем именно в их «фетишизме» (в широком смысле) заложены все пороки капиталистической системы, именно возможности денег приносить прибыль толкает людей в «бизнес», международные финансовые организации, рождают повторяющиеся кризисы
В рождении социального рыночного характера определяющую роль сыграл «свобода предпринимательства», изначальное «равенство» в использовании денег, как средства наживы.
Помня, что содержанием социального характера является определенный набор ценностей, принятых обществом, проанализируем его формирование.
Главными ценностями социального характера рыночного общества являются деньги, в основе которых заложен обман со всеми последствиями антагонистических отношений в обществе (о чём сказано выше). Потому Маркс предрёк скорую гибель этой экономической системы.
Но система сумела, через искусственную принудительную деформацию сознания создать «устойчивое ядро» этой системы, сформировав новые ценности, основанные на той же денежной фальшивой основе.
Таблица моральных ценностей социального характера общества рыночной капитали -стической системы
Деньги (их функции, дающие прибыль)
Прибыль
Бизнес
Ростовщичество (банковск. деят)
Собственность - частная
Жадность
Эгоизм
Вера (в идола, в готовые формы идеи)
Любовь ( как к собственности подавляет, губит, душит, убивает, ревнует
Знание (у меня есть знание, как определённый объём)
Власть (Не компетентная. Повелевает принуждением, диктатом, силой, подавлением, подкупо
Жестокость, ненависть
Несправедливость
Скрытность
Диктат(
Наглость
Измена
Лживость(
Продажность
Нахальство
Беспечность
Индивидуализм
Равнодушие
Чёрствость
Разобщенност
Отчуждённост
Злостность
Ненависть
Воинственность
Одиночество
Замкнутость
Упрямство
Безучастность
Распущенность
Бесчестие
Другие подобные предпочтительные моральные ценности социального характера капиталистической рыночной экономики: беспощадность, бессмертие, бессовестность, безчестье, безчуствие, бойкость, , виновность, властность, воровство, решительность, , безразличие и т.д. лишь подтвердают их антитрадиционный характер,который вырабатывался веками в коллективной борьбе за выживание.
Отвергаемы традиционные
Деньги (как эквивалент обмена труда и мат. ценностей)
Прибыль (как прибавочн. продукт потребляемый всем общ.)
Предпринимательство (создание нового)
Кредитование (беспроцентное)
Личная (потребляемая для жизнеобеспечения)
Щедрость (милосердие на помощь, на милость)
Альтруизм_(бескорыстн. жертвенность, соучастие)_
Вера (в справедливость, в жизнь, в себя, творч. подход к истине
Любовь Поиск в любимом лучших качеств, стремление к
сближению на основе трезвой оценки ценностей в человеке
Знание (не мысль, а стремление познать глубину)
Власть (Компетентная, повелевает разумом, логикой,
справедливостью, убеждением.. Демократический подход к воспитанию
Гуманность(благодушие, любовь к ближнему)
Справедливость(законность, по правде, по совести
Открытость(откровенность,видимость каждому)
____________________________________________ Равенство(одномерность жизн. прав)
и устран. собств. ошибок)
Уважительность(уважение жизни других
Верность (сохранение своей убеждённости, справедливос
Честность(достоинство, благородство, правда)
Неподкупность(некорыстн,,непродажн.,не мздоим.)
Совесть(сознание добра , не допущ. зла)
Бдительность (четкость, внимательность)
Коллективизм( совместное решение.жизн.проблем
Признательность(благодарн, признание услуг
Благодарность(признательность за добро
Братство(товарищ.,дружбан.связи)
Гостеприимство(радушие приёма, дарение)
Добродетель(доблесть, всякое похв.качество,стремл.к добру)
Миролюбие_( мир,покой, ласие)
Общительность(труд, отдых совместн. с др.)
Послушность(покорность,поовиновение)Слава_(молва, известность,)
Сострадание(сочуствие, соучастие,жалость)
Строгость(взыскательн., требоват.,неукосн. исполн.)
Честь ( чистая совесть, благородство души)
Но наиболее характерными для социального характера являются не столько моральные ценности (их явно выраженный потенциал ТАНАТОС), сколько потребительские ценности, которые отличаются своей неуёмностью, отрывом от понятия потребления, отрывом от понятия полезности, рациональности, что в конце концов привело к полному разрыву связи с природой и непосредственно угрожает человечеству вымиранием.
Представленная характеристика социального характера рыночного общества непосредственно касается американского и западноевропейского общества, но динамика проникновения в сознание людей восточно-славянской цивилизации указанных ценностей (Танатос) настораживает, тем более, что особо быстрыми темпами они заполняют сознание нашей молодёжи.
25 февраля 2009года г.Запорожье
СССР -- прототип варианта будущего сообщества
Человечество в своём общественном развитии прошло несколько различных общественно-экономических формаций, последняя из которых – социализм потерпел поражение в противостоянии с рыночным капитализмом.
Китайский социализм с управляемой государством рыночной экономикой в меньшей мере чем капитализм, но всё же не устоял против очередного кризиса, сопутствующего капиталистической системе.
Плановая социалистическая экономика, удовлетворяющая всем требованиям разумных потребностей людей не подвержена экономическим кризисам перепроизводства, но не выдержала конкуренции с рыночным капитализмом в производстве предметов «наслаждений» (в том числе вредных людям).
Условия рачительного отношения к расходованию земных ресурсов, необходимый отказ от потребления человеком вредных для жизни материальных ценностей требуют замены капиталистического рынка плановой экономикой.
Социалистическая плановая экономика может быть успешно применена в новом обществе при условии замены главной экономической её цели «удовлетворения постоянно растущих потребностей человека», на лозунг «удовлетворения постоянно растущих физиологически необходимых потребностей человека».
Психоанализ поведения современного человека показывает, что главным источником потребительского отношения человека к природе, выбранный им образ жизни «иметь», которые приводят к расстройствам психики и самоуничтожению человечества является частная собственность, и , в первую очередь, на средства производства.
СССР, с учётом вышеназванных требований, может служить прототипом будущего общества, но при условии корректировки мировоззрения на отношения человека к природе. Существенные корректировки потребуют организационные структуры в экономической, общественно-политической, культурной сферах, и межнациональных отношений.
Главным требованием в корректировках является: обеспечение постепенного перехода от укоренившегося в сознании человека способа существования, целью которого есть стремление к богатству, к «обладанию» -- к способу существования «быть».
Обладание и бытие являются двумя основными способами существования человека, преобладание одного из которых определяет различия в индивидуальных характеристиках людей и типах социального характера. Это две самоориентации и ориентации в мире, две различные структуры характера, преобладание одной из которых определяет все , что человек думает, чувствует и делает.
По Марксу, роскошь – такой же порок, как и нищета; цель человека быть многим, а не обладать многим.
Жить по этому способу, значит оценивать окружающее не с позиции её стоимости, принадлежности мне, а с позиции функционального природного предназначения и удовлетворения потребностей.
человека.
Содержание корректировки затрагивают вопросы разработки и реализации мер по восстановлению нарушений экологии Земли (сокращение вредных выбросов, принятие мер по восстановлению экологии водных ресурсов, восстановление лесонасаждений, научнообоснованные ирригационные меры по расширению и освоению земель сельскохозяйственного назначения и др.)
В области экономики – «жить семьёй, а не рынком». Накладываются ограничения на производство предметов потребления не связанные с требованиями ЭРОС и ограничения с постепенным запретом производства и продажи предметов потребления ТАНАТОС. Для поощрения инициативы и творчества в производстве поощрять семейные кооперативы и индивидуальное производство,
В медицине широкие исследования и внедрение в практику фитотерапию с глубокой её увязкой с диетическим профилактическим и оздоровительным питанием. В медицине при лечении и профилактике опора на поддержание и мобилизацию различных систем защиты: иммунной, эндокринной, детоксикационной, нейрорегуляторной, в реализации лечебного действия эндогенных метаболитов.
В общественно политической области расширение прав и свобод общественности (различных советов) и личности в сочетании с ответственностью перед коллективом и обоюдной их взаимной заботой . «Получившая от творческой работы свободу личность не должна «бежать от неё».
Создание устойчивого ядра общества на основе ценностей «ЭРОС» является главной задачей всех кто причастен к культуре народа. Для этого необходимы коллективные советы культуры, работающие на фундаменте психоанализа. Все организационные формы культуры и искусства должны руководствоваться главной задачей – внедрение в сознание людей ценностей «ЭРОС». Это ограничение свободы творчества (точнее – предпочтительное внимание) вызовет повышенный интерес творческой личности к созданию произведений, востребованных обществом. Опыт СССР показал, что такое ограничение свободы (задача тематики, ценностей) в сравнении со «свободным творчеством» в условиях рыночной экономики (всё подчинено «золотому тельцу») давал настоящий расцвет творчества писателей, поэтов, драматургов, публицистов, художников.
Учитывая, что закладка основ духовности человека происходит в раннем детстве, государственная политика в вопросах воспитания должна исходить из максимального охвата детей организованным воспитанием в детских садах и обеспечением их высококвалифицированными педагогическими кадрами.
Вопросы грамотности человека в области психоанализа должны стать заботой педагогики учебных заведений. В обучении основой должно стать не накопление знаний (это происходит при любой системе познания), а обучение методике познания, глубины познания, качества знаний.
В многонациональном государстве особой заботой народа должно стать сохранение национальной культуры каждой нации, развивающейся в своих природных условиях, максимально сохранив их от поглощения превалирующей в государстве культурой.
О развитии демократии и свободы человека в новом обществе полезные советы даёт Э.Фромм в 9 главе своей книги «Иметь» или «Быть».