От Овсов
К Овсов
Дата 09.08.2009 00:05:53
Рубрики Россия-СССР; Катастрофа; Война и мир;

Обсуждаемая Кургиняном статья Белковского "Жизнь после россии". Часть1.

http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/09/818/41.html

ЗАВТРА НОМЕР 30 (818) ОТ 22 ИЮЛЯ 2009 г.

Станислав Белковский
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ РОССИИ
Часть первая
--------------------------------------------------------------------------------




Видит Бог - я никогда ни строчки, ни словечка не написал о Сергее Ервандовиче Кургиняне. (Кто такой Сергей Ервандович Кургинян, читатели "Завтра" хорошо знают, потому я не расшифровываю и не привожу его титулов).

Почему не написал? Потому что я очень хорошо отношусь к С. Е. Кургиняну.

Для меня именно Кургинян - а никакой не Путин, положим - есть настоящий гарант стабильности. Знак того, что, как было сказано, "память спасена".

Вот ведь включаешь недавно, в протекающем ныне 2009 году, первую программу постсоветского телевидения, а там - Владимир Познер и Сергей Кургинян. Вместе. Точно как в 1989 году. И если Владимир Владимирович (Познер) за 20 лет отчетливо постарел, то Кургинян - ни на йоту. И говорит он почти тот же самый текст, что и 20 лет назад.

А ведь сменилось уже три поколения. На смену первому секретарю МК КПСС Прокофьеву пришел, скажем, Березовский, а на смену Березовскому, скажем, Сурков. И все слушали Кургиняна. И никто ведь не сказал: на что нам весь этот набор слов? Нет. Слушали, и дослушали. Но не до конца, ибо конца всё не видно.

И здания во Вспольном переулке, в любимом некогда центре покойной Москвы, где должен был разместиться театр Кургиняна "На досках", стоят как вкопанные. За 20 лет все большое имущество в стране уже несколько раз поменяло хозяев. ЮКОС ушёл бесплатно в частную собственность и так же бесплатно вернулся в государственную (начальственную). Квартиры и дачи членов Политбюро ЦК КПСС стали достоянием сначала новых, а потом - новейших русских. И сам театр "На досках" едва ли сегодня есть. А комплекс во Вспольном - по-прежнему существует и принадлежит Сергею Кургиняну. Несколько поколений рейдеров прошли мимо - кто в небо, а кто и в землю. Кургинян с его недвижимостью - остался. Недвижим и подвижен, как потомок Сфинкса.

Недавно один мой политический друг сказал: смотри, кто в неизменности сохранился от самых ранних постсоветских лет - только трое: Зюганов, Жириновский, Чубайс. Да, действительно. Даже Явлинский, несмотря на всю занудность, сошёл, как сходит городской снег перед весенним равноденствием. Но еще прежде Зюганова, Жириновского и Чубайса возник Кургинян. И он тоже с нами, по-прежнему. Из букв его имени, наверное, можно собрать слово "вечность". Если попробовать.

И чем больше я с ностальгическим восторгом вспоминаю 1989 год, когда деньги еще ничего не решали, а внезапная весна, казалось, никогда не обернется бетонной духотой, тем больше уверяюсь, что очень нужен и важен мне Сергей Ервандович - последний живой свидетель тех времен, поручитель их прошлой истинности и подлинности. Пока в пыльном воздухе Москвы рассеяна субстанция Кургиняна, можно быть уверенным, что те времена нам не приснились. "Но был он, пламень, был".

А потому - никогда ничего про него не хотел ни писать, ни говорить.

Ибо если бы захотел - что же должен был бы написать или сказать?

Что безразмерный цикл Кургиняна о модернизации и развитии так похож на триллер категории "Б"? Когда сначала тебе, кинозрителю, по идее, должно быть страшно, но вскоре становится просто смешно. Но не очень смешно, потому что как-то немного скучно. А потом и вовсе уходишь, бросив на месте остатки попкорна. Ведь невозможно смотреть, как отставной вампир в 1377-й раз от сотворения мира корчит одну и ту же "ужасную" рожу. И зал должен типа цепенеть. А зал и ухмыляться уже не в силах. Даже те три зрителя, что все еще остались. Просто потому, что им не нравится идея идти домой. У них нет дома, чтобы туда идти.

Я же не могу так написать про Кургиняна. Потому что очень хорошо к нему отношусь.

Или - что я могу сказать про виртуозное умение Сергея Ервандовича, прочитав семь слов на сайте "АПН Северо-Запад", написать диссертацию на тему "Выпадение АПН Северо-Запад из культуры как предпосылка консенсуса Юргенса-Белковского"? Вот вы, может, не верите, а я про это в газете "Завтра" читал. На полном серьёзе.

Традиционный читатель, конечно, вряд ли поймет, при чем здесь Юргенс с Белковским и откуда берется их консенсус. Я это, признаться, тоже понимаю не до конца. Но рискну предположить. Сергей Ервандович, допустим, просто знает, что какой-нибудь староплощадной начальник не любит Юргенса и Белковского одновременно. А также и последовательно. Никаких других оснований для их консенсуса - равно как нарочитого упоминания его на огромной полосе "Завтра" - не существует. Вот вам и вся культура с последующим выпадением из неё.

И что же - я должен сказать, что такой плодовитый публицист, как Сергей Кургинян с опасной скоростью теряет ощущение языка? Например, когда совершенно не чувствует откровенной двусмысленности пассажей типа: это мне, замшелому, всё содержание да содержание ("Завтра", 2009, № 29,). Здесь ведь - прямая отсылка к бессмертному щедринскому: "поступив на содержание к содержанке, он сразу так украсил свой обывательский формуляр, что упразднил все промежуточные подробности".

Вот всего этого я, конечно, писать не хотел и не собирался, но, в конце концов, кто-то же должен был это сделать.



ЗАПРЕТНЫЕ СЛОВА

Неправда, что в России ныне нет свободы слова.

Напротив - может быть, никогда в русской истории у нас не было такой свободы слова, как сегодня. Можно говорить все что угодно: слова потеряли силу. Девальвировались. Обесценились. Раньше стоили, может быть, $1 000 за баррель. А сейчас - доллар за тонну в базарный день.

Владимир Путин, когда был президентом, восемь с половиной лет подряд говорил, что нам нужно "слезть с нефтяной иглы". И все эти восемь с половиной лет принимались только решения, усугублявшие зависимость России от этой самой нефтяной иглы. И содержимого соответствующего шприца.

Россия восстановила свое влияние в мире - много лет говорили почти все и почти везде. И продолжают говорить, хотя Россия полностью потеряла влияние даже на просторе своей бывшей Империи.

И так далее - примеров не счесть.

Позднероссийская власть денег, она же монетократия - освободила слово, умножив его на нечто, близкое к нулю. Кто сказал, что мы обречены молчать? Мы обречены говорить. Но нас некому слушать. Мы обречены писать, но некому нас читать.

Что ж - пошлем привет царю Мидасу: наши желания исполнились. Мы хотели свободы слова, и мы ее получили.

Когда слово в России было запретным и дефицитным, как черная икра XXI века, когда за него сажали и убивали, когда слово гремело оружием и вызывало привыкание, как наркотик, - тогда-то оно ценилось. И Солнце останавливали словом, и куда-то бросались гроба шестеркою дубовых ножек и т.п.

Потом мы вошли в эпоху перепроизводства слова. Когда за слово даже в морду никто уже не даст. Нет, кто-то даст. Человек из Чечни, например. Потому что в Чечне тотальной власти денег не наступило. Нет, конечно, деньги там тоже очень важны. Но там еще важна сила. А слово - составная часть силы. Так уж повелось из традиционных эпох.

В основной, материковой России слово потеряло силу, как соль. И перестало быть частью силы. Кричи, ори - не слышат; мертвецы - не слышат.

Меня часто спрашивают: "А как же это они тебе разрешают такое говорить?" Отвечаю: говорить вообще можно всё. Если к разговору не прилагается, как минимум, миллиард долларов. А у кого нет миллиарда, те, как сказал один из идеологов правящей российской Системы девелопер Полонский, могут идти в одно мягкое место.

Чтобы слово снова начало расти и приобрело хоть какую-то силу, его надо сначала запретить. Хотя бы - с помощью главного санитарного врача Геннадия Онищенко. Который мог бы найти в определенных словах очертания свиного гриппа и сенной лихорадки.

Нет, не совсем запретить. Скорее, ограничить оборот. Чтобы те или иные слова использовали только люди со специальными разрешениями. Лицензиями на убийство.

В первую очередь - надо ограничить свободный оборот слов, уже доведенных почти до полной потери истинного значения. К числу таких слов относятся, безусловно, "модернизация" и "развитие".



СМЫСЛ МОДЕРНИЗАЦИИ

О модернизации сегодня говорят очень много. И далеко не всякий может объяснить, что конкретно он имеет в виду.

Зато я возьмусь объяснить, что понимает под модернизацией российская правящая элита.

Для современных российских правителей модернизация - это система финансово-технологических мероприятий, позволяющая решить две задачи:

- качественно сократить потребление нефти и газа внутри России;

- ответить на исторический вопрос, каким образом все-таки можно унести деньги в могилу.

Рассмотрим обе задачи чуть-чуть подробнее.

Самое выгодное, что умеет делать российская правящая элита - поставлять на экспорт отечественные нефть и газ. Аналогичные поставки российским предприятиям и особенно гражданам - далеко не так рентабельны. Можно, конечно, повышать внутренние тарифы, но только до определенного предела. Из-за ограниченной платежеспособности большинства предприятий, но особенно - граждан.

Тем временем резервы роста добычи нефти и газа - исчерпаны. Потому что за постсоветское время инвестиции в разведку и разработку новых месторождений были критически недостаточными. Главное было - гнать на экспорт. А там - хоть трава не расти.

Что же делать в такой ситуации?

Во-первых, резко сокращать потребление всей и всяческой энергии внутри страны. Отсюда, например, и берется идея о тотальном запрете "лампочек Ильича" и переходе на энергосберегающие лампочки китайского производства (своего такого производства у нас нет и не предвидится).

Во-вторых, переводить самоё Россию с нефти и газа на другие виды топлива. Например, на уголь. Эта идея пришла в голову нашим правителям еще несколько лет назад. Собственно, и приснопамятное "Мечел-шоу" годичной давности, когда Путин обещал прислать к угольщикам доктора, было прелюдией к собиранию нескольких больших угольных компаний в единый холдинг, который правильно бы обеспечивал страну теплом и светом. Кризис помешал довести это дело до логического оздоровительного конца.

Но, какой бы там ни был кризис, жизненную философию нашей элиты никто не отменял. Потому первым важнейшим проектом в рамках так называемой "модернизации" станет энергосбережение.

Еще в 1990-е гг., когда люди, взявшие власть в России, поняли, что деньги правят миром, возникло ощущение: человек с большими деньгами не может умереть, как простой смертный. Не должен. Не имеет права.

Безусловно, погибнуть в бою за деньги, как за высшую сакральную субстанцию - это можно. Но не в бою, а дома, в своей постели, в окружении плачущих тёщ и слезящихся лакеев - это было бы чересчур пошло. Для чего же тогда деньги и почему они бог, если они не обеспечивают бессмертия?

10 лет назад, в 1999-м, один РФ-олигарх говорил мне почти точно следующее:

Ты не понимаешь: Человек, у которого много денег, отличается от человека, у которого мало денег, не количественно, а качественно. Скоро, скоро мы вложим большие деньги и создадим индивидуальные лекарства. Соответствующие геному каждого человека с большими деньгами. Эти лекарства продлят нашу жизнь лет на 20-30. Ну, скажем, до 95-105 лет. А пока лекарства будут действовать, мы вложим еще большие деньги и придумаем что-нибудь следующее. В общем, до 120, как минимум:

Отсюда - повышенный интерес к нанотехнологиям. Мало кто из российских силу имущих знает, что это такое. Но много кто знает, что нанотехнологии как раз и нужны для создания эликсира физической жизни. Чтобы конвертировать большие деньги в бессмертие. Настоящее, посюстороннее бессмертие. А не фиктивное, обещанное былым Господом по ту сторону гробовой доски.

Серьёзный человек с серьёзными деньгами вообще не вправе доверять Господу. Ведь у последнего, как честно признано в Писании, нет денег. А раз нет - чем же он будет отвечать, если кинет - и жизни вечной таки не существует?!

Нельзя рисковать и доводить дело до ворот кладбища.

Так они думают.

И потому вторая часть программы модернизации - разработка технологий, побеждающих физическую смерть. Для избранных, конечно. Ибо для всех званых на скудную русскую землю бессмертия не напасешься.

Ведь, кажется, даже тот прежний, ветхий Господь, которого к нам посылали до возникновения Больших Денег, рассуждал почти так же?

Итак.

Никакой модернизации в нынешней России при нынешней её элите - кроме энергосбережения и поисков пролонгации жизни богатых - не будет и не может быть.

Не будет реиндустриализации.

Не будет воссоздания ВПК. Ни новой науки и/или образования.

Никто не станет заниматься модернизацией институциональной, т.е. построением новой политической системы.

Никому не интересно гражданское общество (которое, как и всё реальное в России, может быть создано только сверху).

Всё это решительно выходит за рамки жизненно важных интересов правящей элиты и, с её точки зрения, относится лишь к области совершенно неоправданных издержек.

Потому все разговоры о модернизации следует прекратить. И дальнейшая дискуссия, имеющая целью сформулировать что-то, что выходит за рамки тандема "экономия сырья + финансовое бессмертие", способна лишь выхолостить и обесценить понятие "модернизация" окончательно. Потому что Кремль будет умно кивать головой, а поступать - исключительно по-своему. Так, как он и должен, в соответствии со своей внутренней логикой, поступать.

Подлинной модернизацией для России может стать лишь построение качественно нового государства. У которого, возможно, есть шанс возникнуть на руинах существующей Российской Федерации.

Важнейшими предпосылками создания нового государства являются:

- прекращение - по естественным причинам, о которых мы поговорим во второй части этой статьи - существования Российской Федерации;

- уход нынешней правящей элиты после завершения (исполнением) ее центральной внутренней (заветной) миссии - утилизации наследства СССР;

- формирование критической массы новой элиты; сейчас очертания новой элиты практически не видны; мы выдвигаем гипотезу, согласно которой решающую роль в создании этой следующей элиты для постРФгосударства могут сыграть русские иностранцы, потомки разных волн эмиграции, но преимущественно - первой волны; возможно, с течением последнего РФ-времени эту гипотезу придется поправить и уточнить;

- установление в России конституционной монархии при участии и под давлением со стороны внешних сил.

О том, почему такое может произойти и как оно будет организовано, мы поговорим в следующей серии.

Продолжение следует

От Овсов
К Овсов (09.08.2009 00:05:53)
Дата 09.08.2009 00:07:25

Обсуждаемая Кургиняном статья Белковского "Жизнь после россии". Часть2.


http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/09/820/41.html

ЗАВТРА НОМЕР 32 (820) ОТ 5 АВГУСТА 2009 г.

Станислав Белковский

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ РОССИИ
Продолжение. Начало - в № 30
--------------------------------------------------------------------------------




Прежде чем перейти к попытке описания ключевых параметров нового государства, которое может возникнуть на руинах РФ, коснёмся вопроса о российской политической традиции и ее роли в формировании будущей нашей государственности.

Традиция эта складывалась почти 1 200 лет - со времени призвания варягов (а не 700 и тем паче не 500 лет, как полагают многие исследователи). Соответственно, российская политическая традиция есть ровесница и непременная историческая спутница нашей цивилизации как таковой. Подошедшей к своему критическому, "изломному" возрасту (всё те же 1 200 лет).

Важнейший компонент российской политической традиции: государство не имманентно русскому человеку (народу), а трансцендентно ему. Государство не формируется русскими людьми, а дается им извне. Сверху или сбоку - как получится.

Для нашей страны - это единственно нормальное и привычное положение вещей, первейшая предпосылка как существования государства, так и его пакта с народом, живущим и жизнедействующим в формальных пределах государственных границ.

Источник происхождения государства не может быть доподлинно известен и стопроцентно понятен русскому человеку. Дистанция между государством (верховной властью) и народом всегда должна быть ощутимой (осязаемой) и непреодолимой. Дистанция поддерживает тайну этого трансцендентного государства. Если и когда дистанция и тайна исчезают, русский человек перестает уважать государство, ценить его и, соответственно, повиноваться ему. На нашей живой памяти так было. В конце 1980-х. Когда выяснилось, что власть КПСС не дана свыше, а Михаил Горбачев - вовсе не верховный жрец единственно правильной религии коммунизма, а обычный "Райкин-муж", которого можно убрать простым человеческим голосованием. То же случилось далее и с Борисом Ельциным. При Владимире Путине дистанция вновь появилась, а устранение верховной власти обычными людскими руками стало невозможным. В результате чего психологически комфортное для русского человека восприятие власти/государства было, в известной немалой степени, восстановлено.

Русский житель не ждет от государства милости и заботы, нежности и облегчения. Государство в России существует не для того. Его основная миссия сводится к четырем "П": принуждение, пространство, победы, подвиги. Принуждение народа к труду и образованию; удержание гигантских пространств и границ расселения русского человека, что никак не возможно без архимощной государственной силы; победы над внешними противниками и обстоятельствами; подвиги, о которых будет говорить "цивилизованный мир" (спасли-прикрыли Европу от монголов; спасли человечество от нацизма; открыли для человека дорогу в космос; пусть не богоизбранный народ, зато народ-богоносец, и неизвестно еще, что круче - ведь добровольное бремя без отчетливого призвания есть жертва больше еврейской). Пока государство соответствует в народном сознании четырем "П", оно - легитимно. И имеет право на всё, включая попрание любых формальных законов и насилие в отношении своего народонаселения.

Популярность власти для русского политсознания (а наипаче для бессознательного) - это и есть, по существу, легитимность. Наша традиция не предполагает, что народ выбирает себе верховную власть.

Поэтому оценка народом может быть не количественная, рейтинговая (20% туда или 30% обратно), а только качественная, в рамках двоичного политического кода: правитель или легитимен, или нет. Третьего не существует. Пока власть легитимна, она устойчива. Когда она преодолевает сверху вниз качественный барьер и теряет легитимность - текущей государственности приходит конец (1605, 1917, 1991 гг.). Соответственно, оппозиция бывает легитимной - то есть сильной и право имеющей - только при нелигитимной власти. Никак иначе и никогда. Например, при Ельцине КПРФ была - в народном восприятии, а не на самом деле, конечно, - серьезной силой, готовой и способной прийти к власти. При Путине - КПРФ закончилась, хотя число приверженцев ее взглядов не уменьшилось.

Правитель, который в полной мере воплощает все четыре государственные "П", всегда легитимен и достоин уважения со стороны русского народа. При жизни и после смерти. Не случайно за два посткоммунистических десятилетия так и не удалось, несмотря на сверхназойливые усилия, развенчать Иосифа Сталина. Точнее: не удалось убить народное уважение к Сталину. Генералиссимусом всемерно стращали, потом пытались делать его смешным - ничего, по большому счету, не сработало. Лучшие русские актеры играли "плохого Сталина", "недостойного Сталина", даже "трусливого Сталина", а потом поражались, почему зритель в массе своей все-таки сочувствует тирану. Образу, которому не хочет сочувствовать даже несущий его актер. Все это потому, что с точки зрения нашего традиционного политического бессознательного, Сталин полностью справился со своей миссией как большой государственный лидер (4 "П"). А то, что миллионы людей поубивал, - так то нормальная цена для истинного вопроса. Человеческая жизнь у нас никогда не ценилась слишком дорого. И если пробил час отдать мириады таких недорогих материальных жизней заради воплощения государственного идеала - почему нет?

Надо до алмазного закала

Прокалить всю толщу бытия!

Если ж дров в печи плавильной мало,

Господи - вот плоть моя!



Стихи Волошина, между прочим.

Государство Российское для его постоянного, завсегдашнего обитателя - не друг и не родственник, не отец и не мать. И уж тем более - не "наёмный менеджер", каким грезили наши либералы из начала 1990-х. А - строгий учитель. Который неизвестно кем назначен. Да нам и не важно, кем. Кем надо, тем и назначен - потому и учитель. Учитель заставляет нас приходить в школу каждый Божий день к восьми тридцати утра. Мы не хотим. Хотим спать. Лениться хотим. Но встаем и идем. Потому что только подавляющей волей учителя мы сможем стать людьми. Мы не то чтобы любим учителя, даже подчас ненавидим его. Но мы признаем его право принуждать и подавлять нас. Ради нашего же блага. Ведь если б не острая указка и грубая линейка учителя, его угрожающий взгляд и тамтамовый голос, мы никогда не проснулись бы до рассвета. Мы расползлись бы в наших просторах и растворились бы в чужой истории. От учителя жаждем мы не снисхождения и доброты, но победительного насилия, берущего верх над нашим органическим нежеланием трудиться и просвещаться. Насилием, за которым потом и всегда приходит благодарность.

Нам не требуется знать, с кем спит учитель, что он пьёт и где покупает огуречный рассол. Более того: все эти знания нам вредны. Ведь узнай мы это всё, исчезнет дистанция - и учитель станет слишком плотским, слишком понятным, и, тем самым, как бы уже и не учителем вовсе. А всего лишь одним из нас, незадачливых разгильдяев.

В нашей школе нет закона кроме того, что установлен учителем. И жаловаться на учителя некому. Надо терпеть. Ибо всё, что терпим, - ради нашего выживания и спасения, в конце концов.

Но всё сказанное не значит, что государство для русского человека тотально. Это не так. Государство - макромир, обнимающий человека со всех внешних сторон. В макромире государство реализует свои цели, высокие и внешние, перпендикулярные обычному человеку. А у этого обычного русского человека есть еще микромир, сотканный из бытовой, культурной и религиозной традиций. И та самая "тайная свобода", воспетая главными русскими поэтами, названная своим именем или неназванная - это право жить в микромире, защищенном от государственного проникновения. Русские микромиры неисчислимы. У древнего крестьянина был свой микромир. А у позднесоветского интеллигента - свой. Но сам принцип прошел через нашу историю в неизменности. "Мы принадлежим помещику, но земля принадлежит нам". "Мы порабощены государством, но нашу скромную святость и бедный обряд никто у нас не отнимет". "Мы ходим на партсобрания, но под одеялом читаем Солженицына, и это наше право, и наше безмолвное счастье". Потому мы спокойно жили и под монгольским игом, и под коммунистическим тоталитаризмом. Ничего страшного.

Учитель велик и страшен, но он никогда не знает, когда ученик курит в дальнем углу школьного двора. Учитель священен, но пространство, куда не проникает луч глаза его, - еще святей.

И по этой самой причине все реформы в России, которые затрагивали сложившиеся микромиры, всегда были болезненными и непопулярными. Начиная с Крещения Руси. Включая великие освободительные реформы 1860-х, покусившиеся на тайну крестьянских отношений с мистическою русскою землей. "Верхушечные реформы", которые не затрагивали тайную свободу и "бедный обряд", всегда проходили спокойно и мирно. Глубинные, нутряные - никогда.

Но народ, недовольный реформами, принимали их результаты при условии, что государство могло заставить его. Всё те же четыре "П" - строгий учитель, ломающий ученика через колено ради блага последнего. Те реформы в русской истории считались и считаются успешными, какие удалось "дожать". Не бросив на полпути. Каких бы жертв реформы ни стоили.

Эти успешные реформы делались теми, кто твердо понимал для себя благо народное лучше, чем сам народ. Благо народа - вторично по отношению к благу государства. Не наоборот. Такова русская политическая традиция.

Тот же, кто в реформах преизбыточно рефлексировал, пугался треволнений, останавливался на пол-или четвертьпути, обречен был поражению. Но никогда еще русский народ не сказал "спасибо" за отмененные или непроведенные реформы. Начал - заканчивай.

На этих четырех ножках по имени "П" стоит стол под названием "Россия". Если одна ножка надломилась - государство теряет устойчивость. Сломались две ножки - валится набок. О трех и четырех уже и не говорим.

Почему ельцинское государство постоянно страдало тяжелой истероидной лихорадкой? Потому что было злым, "антинародным"? Полноте! После всех веков темной крови?! Ельцинское государство не выполняло обязательную программу из четырех "П", вот почему. Оно не удержало русского пространства, бестрепетно отдав даже сердечную сестру Украину. Часто проигрывало, когда надо было побеждать, но главное - не могло скрыть от народа своих поражений и придумать помпезных побед. Не совершило достоверно известных подвигов. И не могло, увы ему, как следует принуждать.

По тем же причинам русский народ Ивана Васильевича Грозного признавал, а Бориса Годунова - сдал. К тому же происхождение Годунова-царя было слишком уж из земли, а потому, с русской точки зрения, и вызывало неисчерпаемые сомнения.

Чтобы создать новое государство, надо понимать традицию. Но надо и знать, что все новое в России возводится на болоте, как Санкт-Петербург. Твердой почвы, чтобы оттолкнуться рациональным усилием конечностей, не существует. Строить должен тот, кто: а) очень хочет строить, во что бы то ни стало; б) понимает свой собственный образ русского будущего; в) верит, что именно его план строительства нужен и необходим России; г) способен навязать себя - заставить Россию принять себя и свой план; д) умеет догадаться, где и в чем лежит заветная награда.

Только так. Не надо спрашивать у России, что ей требуется сегодня. Надо объяснить России, что ей потребуется завтра.



ЧТО НУЖНО РОССИИ?

В обозримом историческом будущем России необходимо демократическое государство, официальной и фактической целью которого будет сохранение и развитие русской (российской) цивилизации.

Здесь и далее слова "русский" и "российский" используются как синонимы.



ПРЕДПОСЫЛКИ НОВОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Предпосылки эти были перечислены в первой части этой статьи ("Завтра", 2009, № 30). Там же было обещано описать их несколько подробнее. Попытаемся выполнить обещанное.

1. Крушение Российской Федерации.

Российская Федерация есть реализация классической государственной модели, которую для удобства можно назвать "постсоветской" (хотя этот термин, разумеется, отнюдь не идеален, но развернутая полемика по его поводу не относится к задачам читаемого вами текста). Постсоветская государственность предполагает прежде всего: случайность как принцип формирования правящей элиты - "в нужное время в нужном месте"; авторитаризм и застой как способы закрепления результатов счастливой исторической случайности и, таким образом, грубого/чернового состава элит; паразитизм элит как принцип их существования и управления подведомственной территорией; невозможность созидательной стратегии, принцип вечного транзита из СССР в никуда, позволяющий отказаться от советских обязательств (при сохранении части советских символов), не возлагая на себя никаких новых принципиальных/системных обязанностей.

В современной российском исполнении постсоветский режим есть классическая монетократия - власть денег.

Эта государственность должна рухнуть в близком историческом будущем по одной лишь главной причине. Источником легитимности монетократической государственности по определению являются деньги. Субстанция денег. Эта субстанция - и только она - обеспечивает связность элит, а также управленческого механизма и по вертикали (от начальников к подчиненным, от Центра к регионам), и по горизонтали (между важными административно-экономическими партнерами). Государственные деньги РФ скоро заканчиваются. По оценке Минфина РФ, финансовые резервы, позволяющие решать любые вопросы экономического, социального, политического и метафизического свойства, истекают в конце 2010 г. Значит, на самом деле - еще раньше. Когда денег не станет, не станет и клея, скрепляющего скелет страны. "Если у вас больше нет чудотворного эликсира денег, то зачем вы нам?"

Мы помним: точно так же советская власть прошла точку невозврата в своем движении к краху тогда и именно тогда, когда у нее закончился коммунизм - ее источник легитимности. Распад советской империи стал необратим 15 марта 1990 года - в этот день Михаил Горбачев избрался президентом СССР, обесценив тем самым сакральную жреческую вертикаль во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС. "Если у вас больше нет сакрального эликсира эксклюзивно эффективной идеологии, зачем вы нам?"

Крушение РФ не зависит от наличия либо отсутствия политической оппозиции в стране. Сегодня оппозиции нет, но систему это не спасёт. Если у человека иссякают жизненные силы, он должен умереть - независимо от того, есть ли у его жены любовник, готовый жениться на вдове после кончины законного супруга. Есть любовник - хорошо, вдова не останется одинокой. Нет любовника - останется. Пока и если прекрасный принц не явится на захудалой кобыле. Как писал академик Опарин (по учебнику которого я готовился некогда к поступлению в медицинский институт), все процессы в природе, включая старение и смерть, необратимы.



2. Кризис российской цивилизации.

Сама наша цивилизация, существующая в разных государственных оболочках с IX века, находится в глубоком кризисе. Опираясь на сумму выводов, к которым пришли в разные времена классики полицивилизационного подхода (Шпенглер, Тойнби, К. Леонтьев и другие), мы можем констатировать в сегодняшней РФ наличие некоторых важнейших признаков упадка.

В частности, такие.

Правящая элита полностью сняла с себя обязанность производства позитивных этических и эстетических образцов для народных масс. На любые беды - у них один ответ: "Мы снимаем и показываем "Дом-2", потому что народу нравится". Представьте себе учителя, провозглашающего: я ругаюсь матом на уроках, потому что моих учеников это забавляет. Я даю детям наркотики, потому что детям это нравится. Я продаю ученикам алкоголь, потому что их родители готовы за него платить.

Элита, которая забыла, что ее исключительное право принимать важнейшие решение жестко обусловлено обязанностью генерировать позитивные образцы и распространять их, в том числе и собственным примером - первейший признак упадка цивилизации. См. всемирную историю.

Далее. Правящая элита уже совершенно открыто декларирует, что не знает, как решать острые и острейшие проблемы страны. И элиту это не смущает. Ее основной посыл: эти проблемы не нами созданы и, по-видимому, в принципе не подлежат решению. А значит - и ответственному обсуждению. Например - проблема Чечни и кадыровщины как политического явления/стандарта. Правители России признают, что индивидуально-коллективный Рамзан Кадыров полностью вышел из-под контроля и в любой момент может сделать данницей Чечни всю Россию (точнее, любую точку ее пространства - вся экстенсивная Россия Кадырову просто не нужна, ибо слишком обременительна). И что же они собираются делать? Ничего. Просто ничего. А что бы вы сделали? - вот их ответ.

То же - и с экономическим кризисом. Мы уже много раз слышали, что кризис пришел к нам из США. В этом утверждении - вся антикризисная стратегия. Другой нет. Позиция РФ-элит: мы не виноваты, а раз мы не виноваты, почему мы должны отвечать?

Власть в современной России не подразумевает ответственности. А предполагает только право приобретения материальных и приравненных к ним благ за счет того или иного властного ресурса. Такое поведение правящей элиты безусловно указует на состояние цивилизационого упадка.

И, конечно, - народные массы. У масс и элит в сегодняшней РФ нет общих интересов. Они живут в разных мирах, граница между которыми охраняется куда тщательнее государственной. Это - третий признак кризиса цивилизации.

Газетный формат не позволяет нам углубляться в дальнейшие подробности. К сожалению или к счастью, все уже понятно и без избытка слов.

Можно ли преодолеть цивилизационный кризис и сохранить русскую цивилизацию, открыв перед нею новые перспективы развития? Вероятно, можно. Но только путем создания нового российского государства.

Следовательно, новая государственность, альтернативная умирающей нынешней, становится императивом для тех, кто считает, что русская цивилизация представляет собою непреходящую ценность и должна жить в истории до последних её, истории, дней. Старая государственность может просуществовать еще некоторое время, но спасти русскую цивилизацию в рамках и пределах этой государственности - невозможно.



ТОЧКА КРИСТАЛЛИЗАЦИИ НОВОЙ ЭЛИТЫ

Для создания новой российской государственности необходим коллективный субъект - зародыш правящей элиты следующей России. Основные критерии, которым должны отвечать индивидуальные члены этого коллективного субъекта, примерно и в основном таковы:

а) онтологическая и психологическая готовность заниматься столь сложным и, возможно, неблагодарным делом, как построение нового государства на российской территории;

б) органическое и честное отчуждение от базовых ценностей постсоветской монетократии;

в) отсутствие криптонаркотической зависимости от общества потребления, его фундаментальных установок;

г) способность мыслить историческими и политическими категориями скорее, чем деловыми и финансовыми;

д) отсутствие комплекса неполноценности перед Западом (метафизической Большой Европой).

В России такие люди есть, но их мало. Критической массы точно нет. Значит, новая элита должна быть импортирована. Ее основу, вполне возможно, составят потомки трех эмиграций, преимущественно - первой. То есть: западные жители, ощущающие себя русскими и способные увидеть позитивный вызов в проекте построения новой российской государственности.

Вероятно, особую роль в этой импортной критической массе могут сыграть потомки российских дворян, рожденные на Западе после и по причине эмиграции их прямых и косвенных предков. Опыт общения с такими людьми показывает: там есть, на что надеяться, кого ловить. Может быть.

В России к таким людям могут присоединиться редкие - при том не уставшие и не разочаровавшиеся до конца - носители контрольного пакета вышеперечисленных ценностей. В первую голову, провинциальная интеллигенция, оставшаяся вне пространства гламура, зато сохранившая (каким-то непостижимым с точки зрения социальной физики образом) основные интеллигентские черты: ответственность и боль. И тем отличающаяся принципиально от постсоветской постинтеллигенции, которая сегодня стала доминирующей интеллектуальной прослойкой, несущей себе подобным и неподобным сообщение о спасительном избавлении от ответственности: все попытки русской интеллигенции решить проблемы России и народа заканчивались плохо для всех троих: России, интеллигенции, народа. Потому благословим эпоху, которая не призывает нас ни к чему подобному.

(Это их точка зрения, не моя и не наша).



ВНЕШНИЕ ЭНЕРГИИ

Барон Мюнхгаузен умел вытащить сам себя из болота за волосы. Но мы так не сможем.

Для построения на историческом пустыре нового государства потребуются и внешние по отношению к России энергии. Источников этих энергий потенциально - три:

- пассионарные кавказские племена, гордые и жестоковыйные; но у нет них никакой необходимости, а равно и возможности выстраивать большую Россию с нуля нет - и не будет;

- Китай; здесь есть потребность в малонаселенных территориях и изобильных природных ресурсах Сибири/Дальнего Востока, но - ни малейшей потребности в России как целостном, внутренне непротиворечивом государстве; наверное, Китай в перспективе не возражал бы разделить территорию современной РФ по Уральскому хребту все с теми же пассионарными кавказскими племенами - не более и не менее того;

- Запад (США + титульная Европа).

В нашем случае реален, а потому и прагматически продуктивен только третий вариант. До периода Обамы многие члены Запада склонны были - хотя и далеко не все, разумеется - считать Россию абсолютным злом, которая пусть бы и распалась на несколько единиц или даже десятков квазигосударств. В обамический период все они должны осознать, что возвышение кавказских племен по древнемонгольскому сценарию плюс фактическое (пусть даже не формальное) приобретение Китаем контроля над азиатской частью нынешней территории РФ - это для Запада катастрофическая комедия. Не обязательно осознают, но шанс объяснить есть.

А если объяснить - они станут коспонсорами нашей новой государственности. На каких условиях? Отдельный вопрос. Обсудим немного позже.



МОНАРХИЯ

Теперь - несколько слов о государственной модели / политическом строе следующей России.

Демократия, безусловно, нужна России, так как только демократия позволит рекрутировать из отечественного (неимпортного) человеческого материала элитный пласт, замещающий отлетающих монетократов.

Но традиционная западная (евроатлантическая) демократия на российской почве невозможна. Почему? Потому что необходимым условием такой демократии является имманентность государства народу. Которая и определяет формы и контуры гражданина как субъекта политики.

В России же исторически государство, как мы излагали здесь выше, трансцендентно народу. И по-другому у нас государство никогда не приживалось и не жило.

Отсюда: единственная форма, при которой в России возможна демократия, есть конституционная монархия.

При такой форме и волки истории сыты, и овцы вожделения целы. Монарх - трансцендентен, отделен от своего народа той самой сакральной дистанцией, существует прежде всякой политики (предполитичен) и независим от нее, невыбираем, неизменен и несменяем (во всяком случае, вопреки собственной воле и/или на протяжении своей физической жизни). Но исполнительная (Правительство, корпус глав регионов) и законодательная (общенациональный Парламент и региональные парламенты) власть формируются на вполне свободных демократических выборах. У этих ветвей власти не будет сакрального статуса, но и необходимости в подобном статусе у них нет. Сегодня одни выбраны - завтра другие. Важно, чтобы монарх гарантировал существование государства как такового во веки веков.

В описываемой системе, наряду с монархом, существует двухпалатный парламент. Почти как сейчас, но не совсем. Нижняя палата - Государственная дума - избирается целиком по партийным спискам и самостоятельно, без вмешательств извне формирует Правительство. А также, если и когда нужно, отправляет Правительство в отставку. Верхняя палата - Сенат - формируется путем прямых выборов по мажоритарным округам. Сенат наделен правом вето на законы, принимаемые Думой, а также назначает некоторые властные и/или контрольные инстанции, не относимые к исполнительной власти: главу Центробанка, аудиторов Счетной Палаты, некоторые др.

Монарх в такой системе:

- выступает гарантом Конституции - обладает правом вето на любые конституционные изменения, предлагаемые (одобренные) законодательной и исполнительной властью;

- гарантирует права и свободы человека; среди прочего, единолично назначает Уполномоченного по правам человека;

- назначает судебную власть - судей и генерального прокурора (возможный путь к независимости третьей власти от первых двух);

- является верховным политическим арбитром - в частности, распускает Государственную думу в некоторых определенных Конституцией случаях (неспособность Государственной думы своевременно сформировать правительство, систематическое неисполнение Думой ее конституционных обязанностей и т.п.); имеет право увольнять губернаторов на основании ходатайств законодательных собраний регионов или, напротив, распускать законодательные собрания по просьбе Сената - и кое-что еще, вполне подобное изложенному;

- называется Верховным главнокомандующим; объявляет и прекращает войны; присваивает высшие воинские звания и награды; во время официальной войны держит в непосредственном подчинении Генеральный штаб.

Вот такие функции. Достаточно, чтобы гарантировать целостность системы, с одной стороны, и независимость ее ключевых элементов друг от друга (но не от монарха) - с другой.

Монархия, разумеется, должна быть династическая и наследственная. Наследник определяется волей царствующего монарха, и только ею (но не династическими законами). Лучше всего - вернуть формально Романовых, чтобы легче было объяснить народу, откуда династия вообще взялась и почему есть историко-правовые основания для ее возвращения. Монарх, разумеется, должен соответствовать критериям, означенным выше для новой элиты в целом. Это значит, что он, вероятно, будет настоящим иностранцем, но с российско-имперской династической кровью и хотя бы относительно четким представлением, где и в чем находится сегодня Россия. Оптимальный (хотя совсем не единственный) кандидат - принц Майкл Кентский, двоюродный брат британской королевы Елизаветы II и легитимный потомок новомученика Николая II. Впрочем, обсуждение подходящих фигур для русского престола останется за пределами этой статьи. И без того - слишком много всего.

Кто установит (восстановит) монархию в России? Учредительное собрание. Которое было незаконно прервано в 1918 году. Приходит время прекратить его перерыв. Это же Учредительное собрание примет новую Конституцию России.

Вы думаете, все это - фантастика? Конечно. Кто бы спорил. Но в России сбываются, как правило, именно фантастические сюжеты. Если бы 20 лет назад, летом 1989-го, вам, дорогой читатель, сказали, что Советского Союза вот-вот не станет, потом всю Россию очень быстро, сплошь и наискось приватизируют, а править ею будет групповой киборг по имени Абрамович, - как бы вы это прокомментировали? Тогда, не сейчас?
От Овсов
К Овсов (09.08.2009 00:07:25)
Дата 16.08.2009 00:48:33

Обсуждаемая Кургиняном статья Белковского "Жизнь после россии". Часть3.

http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/09/821/32.html


ЗАВТРА НОМЕР 33 (821) ОТ 12 АВГУСТА 2009 г.

Станислав Белковский

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ РОССИИ III

Окончание. Начало - в №№ 30, 32
--------------------------------------------------------------------------------




ЦЕРКОВЬ

Немалую роль в легитимации следующей российской государственности предстоит сыграть Русской Православной Церкви. Хотя бы уже потому, что вослед Учредительному собранию, которое установит основы и опоры нового государства, последует коронация монарха - в Успенском соборе. Что же и где же еще?

Кажется, легитимирующая роль Церкви по отношению к светской власти вполне отвечает амбициям нашего нового Патриарха Кирилла. Многие действия Патриарха указуют на то, что он не намерен ограничиваться доктриной "секторальной Церкви", которая занимается лишь окормлением верных и не особенно интересуется делами государственными / общественными. Кириллу, вероятно, близка концепция "тотальной Церкви", которая не только вправе, но и должна высказываться по всем важным вопросам - больным и здоровым - национального бытия. Играя важнейшую роль в созидании национального сознания. Важно только в процессе "тотализации" не перепутать Церковь с самим государством.

Если государство сложилось и устоялось в русской истории как носитель четырех "П" (принуждение, пространство, победы, подвиги), то Церковь, исторически оправданная и право имеющая, - это, скорее, четыре "С": святость, сострадание, созерцание, солидарность.

Сила Церкви определяется ее инаковостью, перпендикулярностью по отношению к государству. Ее органическая (для русской почвы) цель - не столько участвовать в утверждении государственного макромира, сколько выступать защитницей русских микромиров, непобедимым стражем той самой тайной свободы.

Не случайно в монгольское время, получив особый, отдельный статус, Церковь оберегла нашу духовную и культурную идентичность. Так же, теми же вечными силами Патриарх Гермоген предотвратил восшествие польского короля на русский трон (хотя на уровне светского государства все было почти уже решено).

Нет сильнее способа убить влияние Церкви, чем превратить ее в часть государства. Этого захотел Петр I, он поступил так, и преуспел. Недаром уже при Николае I пришлось запрещать уход из официального православия, чтобы государственная церковь не обвалилась. Когда большевики после прихода к власти уничтожили Церковь как связный целостный институт, русский народ этого, по большому счету, и не заметил.

И, напротив - при коммунистах, будучи не просто отдельной от государства, но гонимой, Церковь начала восстанавливать свое влияние и доверительные отношения с паствой. Отныне в Церкви вновь искали заступничества от внешней государственной реальности. И пусть церковные иерархи принуждены были отрабатывать идеологическую барщину участием в разных публичных компаниях советской власти - типа "борьбы за мир". Церковь стала частью иного, и там вновь была святость.

Если и сравнивать Русскую Церковь, то - с русской литературой. Ее негласной соперницей на протяжении XIX-XX веков. Как и Церковь, наша литература предполагает духовное водительство. Всякий по-настоящему великий писатель - крипторелигиозный лидер (Достоевский, Толстой, даже Солженицын). Наша литература, как Церковь, - вселенская по замыслу и национальная по воплощению. Потому христианская и языческая одновременно. Миссия русской литературы - гарантировать "тайную свободу". Защищать маленькую бездонную душу от насилия со стороны каменного макромира. Литература влияет, пока она тотальна. Теряет влияние, становясь секторальной. (Как в наши дни). И/или - государственной. Для своей паствы "государственный писатель" так же искусственен и бессмыслен, как "государственный священник".

РПЦ вновь слишком опасно сблизилась с государством в постсоветское время. Нет, прямых попыток подчинить Церковь уже не было. Но соблазн подчиниться - в обмен на широкий поток невиданных возможностей и материальных благ - воскрес и разросся. Церковь позволяла себя использовать и для возвращения советского гимна, и для возвеличения победительного подвига наших футболистов в матче с голландцами на Евро-2008. Это всё не пошло Церкви на пользу, нет.

Сейчас Церковь снова решает - стать в полной мере придатком, инструментом уходящей светской элиты, тем самым умерев для будущей России. Или - одной из точек консолидации элиты будущей. Той, о которой мы говорили в предыдущей части этой статьи.

Рассматривая Патриарха Кирилла, слушая его, трудно поверить, что он предпочел бы первый путь.

Но, в тот же час, очень смущает скороспелая "миссия", предполагающая едва ли не политические и даже маркетинговые технологии "раскрутки" Церкви, какие мы имеем несчастье наблюдать буквально в последние месяцы. Сомнительный шоу-бизнес с байкерами и рокерами, "православная смена" на Селигере, в лагере официально-молодежного цинизма и разврата - неужели можно предположить, что соучастие в подобном укрепит авторитет Церкви? И кого могут привести в Церковь бесноватые фрики из всяческих "союзов православных граждан"?

Впрочем, пока не будем углубляться сюда. Предоставим времени накопить свой ответ.



ФЕДЕРАЦИЯ БЕЗ НАЗВАНИЯ

Следующая Россия уже не будет называться "Российской Федерацией". Тем не менее, она должна стать таковою по сути. Иначе удержать под единым контролем целое русское пространство не удастся.

Как известно из истории, Россия создавалась путем постоянной и последовательной колонизации новых земель. Так мы дошли до подлинного балтийского берега на Северо-Западе, до Черного моря - на Юге, до Тихого океана - на Востоке. Русский принцип: взять новую землю и вгрызться в нее, не особо рассчитывая на этой земли неизменную благодарность. А завтра, может быть, - новый поход, и снова вперед.

Но, если посмотреть из другого угла, русский человек живет на краю мира. В своих огромных пространствах он одинок. Маргинален, если угодно. Больнее всего мы переживаем свою неизбывную провинциальность. Тянем вожделеющие ладони к столицам - "В Москву! В Москву! В Москву", а оттуда - к Европе. Где, по нашему тайному разумению (что бы мы там ни утверждали явно в запальчивости и раздражении) - центр мира. Обитаемой суши. Но дотянуться умеем - не всегда.

Реальный федерализм был самой - и почти единственной - удачной находкой постсоветской России. Поскольку федерализм, и только он, позволяет поставить дух колонизации выше провинциальности. А инстинкт вгрызания в землю - выше стремления "бросить эту проклятую дыру".

Если и когда русскому человеку дают выбирать себе всё региональное начальство - это уже аргумент против провинциальности. А если на соискательный конкурс является большая столичная знаменитость - тем более.

Если и когда у данной территории (региона) есть существенные права, включая право выбирать себе политическое руководство, создаются основы для создания настоящих региональных элит, привязанных к месту, отождествляющих себя с ним. И с большой Россией, объемлющей данную территорию, - тоже.

Сейчас перед нами вновь стоит двуединая задача:

- создать (может быть, точнее - возродить) полноценные региональные элиты;

- закрепостить их судьбами / интересами регионов.

Почему от федерализма фактически отказались при Путине? Потому что федеральная элита не хотела делиться деньгами с регионалами. Только и всего.

А что там эксперимент с назначением губернаторов? Провалился, сомнений нет. Те мастодонты, кто никогда не хотел уходить от региональной власти (а ради их устранения антифедеративный переворот якобы публично и затевался) - остались. А вновь назначенные кремлевские наместники - да ладно, кто-то помнит, как их зовут? Хоть одно имя назовете без запинки и Интернета?

Правда, в постсоветском федерализме была одна ошибка, которую в начале следующей России надо сразу устранить. Чтобы не заблуждаться и четко знать, как соотносится Империя с её составными частями.

Должно изначально понимать, что суверенитет не делится между Россией и регионами. 100% суверенитета - принадлежат России. А губернатор - не глава региона, а руководитель соответствующей исполнительной власти. При том он может, по горделивой местной традиции, называться и "президентом". Но это - ритуальное название, а не государственный смысл.

Тогда всё встаёт на свои места.

Конституция следующей России, которую придется принимать возобновленному Учредительному собранию, будет включать:

- прямые выборы законодательных собраний регионов;

- выборность губернаторов (председателей правительств регионов) этими самыми законодательными собраниями;

- прямые мажоритарные выборы сенаторов - по 2 от каждого региона.

Из властных инстанций, сидящих в столице, только монарх может убрать губернатора до истечения срока его полномочий - но исключительно по просьбе законодательного собрания того же самого региона. При том монарх может распустить и региональное заксобрание - но только по ходатайству Сената, если тот увидит в деятельности данного конкретного заксобрания опасные антигосударственные (антиобщественные) вещи. Федеральное Правительство, создаваемое Государственной думой, вмешиваться в судьбы региональных правителей - не сможет.

Чтобы дать стартовый толчок новейшему федерализму, этого пока достаточно.



ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИМПЕРИЯ

Автор этих заметок, понятное дело, - не экономист. Потому не станет говорить о нашей жалостной экономике подробно. Но несколько слов все равно придется сказать. Таково требование жанра.

Сегодня почти для всех, чьей функцией не является трансляция кремлевской пропаганды самого грубого помола, ясно: постсоветская модель экономики РФ исчерпана. Потому что эта модель построена на нещадной эксплуатации промышленности и инфраструктуры, унаследованной от СССР (советской власти). Безо всякой, хотя бы малейшей модернизации. А гарантийные сроки советского промышленно-инфраструктурного комплекса - вышли давно.

Стало быть, следующей элите придется строить экономику (и экономическую модель) с нуля. (Черт побери!).

Основные установочные параметры экономической модели следующей России, примерно, по нашему мнению, таковы:

- Надо в полной мере использовать наши естественные сырьевые преимущества - но только не для безудержного экспорта сырой нефти и природного газа, а для реиндустриализации страны; дешевые энергоносители должны достаться, в первую очередь, внутреннему рынку;

- Следующая экономика должна востребовать весь не до конца исчерпанный интеллектуальный и технологический потенциал страны - и создать импульсы для расширенного воспроизводства такого потенциала;

- Новейшая российская экономика должна сформировать предпосылки для восстановления нашего политического лидерства - хотя бы в региональном масштабе (на глобальный пока не замахиваемся, разумеется, не до того нынче).

Концепция, которая отвечает всем параметрам - энергетическая империя. Да-да, вы будете смеяться. Это она.

Но это - не та "энергетическая империя", которую провозгласили Владимир Путин и Ко в 2005-2006 гг. У них империя - это бессрочное сырьевое процветание, экономическая обломовщина, царство-лёжа-на-боку. Им, правда, по совету из Европы пришлось от их любимого термина отказаться. Потому мы можем взять термин на вооружение. Бесплатно, ибо не запатентовано.

И объяснить, что наша энергетическая империя - это система, в рамках которой Россия сможет стать региональным лидером в области альтернативной (неуглеводородной) энергетики.

У нас есть для этого все возможности, каких нет у сопредельных стран. Например. Возможности мобилизации финансов. Концентрации определенного интеллектуального потенциала. Разработки современных технологий.

Совершив рывок в области альтернативной энергетики, за которой - будущее, мы займем эксклюзивную нишу на пространстве бывшего СССР. За это стоит побороться.



МНОГОЕ ДРУГОЕ

О том, что сказано, хочется говорить куда подробнее. И требуется еще сказать о многом другом.

Например, о политической столице, которую надо бы перенести в Санкт-Петербург (город-проект, символизирующий возможность самой русской победой над провинциальностью). И деловые столицы, которых должно быть, как минимум, две: в русской Европе и русской Азии. Например: Москва, Иркутск.

И про создание новейших ядерных сил. Вокруг которых может кристаллизоваться следующая российская армия. Не компот из обломков армии давно уснувшего СССР, а - Вооруженные силы будущего государства российского.

Но - пришло время заканчивать. Пора дать слово другим. Я очень надеюсь, что эта дискуссия продолжится другими, более мудрыми и достойными. Не по поводу моих заметок, конечно, а о близкой судьбе России во времени и пространстве...


От Олег К.
К Овсов (16.08.2009 00:48:33)
Дата 16.08.2009 05:15:03

Вот ведь, всяким тварям достает и плодовитости и трибуны, чтоб пакостить (-)
От А.Б.
К Олег К. (16.08.2009 05:15:03)
Дата 17.08.2009 00:57:22

Re: Так всегда, когда рулит антисистема.

И, что характерно, приятных решений ситуация не имеет. :)
От Artur
К А.Б. (17.08.2009 00:57:22)
Дата 31.08.2009 03:26:22

Обскурация или антисистема ?

>И, что характерно, приятных решений ситуация не имеет. :)

Одна цитата:

"Порядок, устанавливающийся в этой фазе, которую правильнее всего назвать "обскурацией", никак нельзя считать демократическим. Здесь господствуют, как и в предшествовавших стадиях, группы, только принцип отбора иной, негативный. Ценятся не способности, а их отсутствие, не образование, а невежество, не стойкость в мнениях, а беспринципность. Далеко не каждый обыватель способен удовлетворить этим требованиям, и поэтому большинство народа оказывается, с точки зрения нового императива, неполноценным и, следовательно, неравноправным. "


Сложно понять, как вы пришли к выводу о антисистеме - ведь последняя это "системная целостность людей с негативным мироощущением", характерной для зон с межсуперэтническими контактами.
Примеры антисистем это разные манихейцы, исмаилиты, иезуиты...

В любом случае, нужна авторская аргументация выбора характеристики