В начале июня редактор газеты "Завтра" Александр Андреевич Проханов был приглашен Президентом Беларуси Александром Григорьевичем Лукашенко в Минск. Мы предлагаем вниманию наших читателей некоторые высказывания "батьки", сделанные в ходе этой беседы.
АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ, Я ХОЧУ ПРОКОММЕНТИРОВАТЬ недавний конфликт, когда мы здесь, в Минске, вели с Премьером Путиным переговоры, а в это время ваш министр финансов Кудрин обвинил Беларусь в иждивенчестве, предрек скорый крах белорусской финансовой системы, учил нас финансовой политике. Вот как всё это было. Приезжает Путин, как всегда, на полтора часа опоздал, но мы к этому уже привыкли. Повели разговор, наш Премьер Сидорский, Премьер Путин и я. Был жаркий разговор. Я сказал: "Мне все понятно. Россия блокирует поставку наших товаров, вытесняет нас с российского рынка. Но я, Владимир Владимирович, не понимаю, зачем это. Как мы с вами будем жить после кризиса?". Остались с глазу на глаз. Обсуждаем вопросы, личные, государственные. Осетия, Абхазия и другое. Сидим в кабинете, нам удалось выйти на понимание некоторых вопросов. Вдруг заходит ко мне секретарь из приемной, кладет передо мной папку. Я открываю и читаю это самое заявление Кудрина, которое он только что сделал. Путин спрашивает: "Что-то случилось?" Я говорю: "На, почитай". Раз прочитал, второй. Я отложил папку, и мы расстались. Потом мне наша служба безопасности объяснила, что всё это было спланировано, но грубо, бестактно, чтобы упредить разговор об этих пятистах миллионах долларов, которые вы обещали нам по кредиту и давать передумали. Это было сделано, чтобы посеять панику, чтобы инвесторы стали забирать у нас свои деньги, чтобы вкладчики побежали в банки и стали выхватывать вклады. Так и впрямь могла рухнуть наша финансовая система. Вот эта провокация меня возмутила до глубины души. Казалось бы, совсем недавно Медведев приказал чиновникам прикусить языки, чтобы они неосторожными заявлениями не мутили воду. И вот тебе раз. Кудрин что, приехал к нам, чтобы взорвать ситуацию?
Благодарю вас за то, что вы приехали в Беларусь. Не стану скрывать, что я был инициатором этой встречи. К этому побудила меня крайне опасная ситуация, сложившаяся в отношениях наших стран. Я очень часто слышу ваши выступления по радио и телевидению, Александр Андреевич, я вам очень благодарен за вашу позицию. По-видимому, в России нет более радикально настроенного человека, чем вы, жаждущего тесных отношений Беларуси и России. Но даже вы не приводите разительных аргументов, которые отрезвили бы русских политиков и дали им понять, что Россия может потерять Беларусь. Конечно, эти аргументы знает руководство России, определенные структуры докладывают российскому руководству истинное положение дел. Но сейчас настало время оповестить об этом широкие слои российской общественности. Мне бы хотелось, чтобы мы поговорили как граждане единого государства, как представители одного народа. Белорусы и россияне — это один народ. Это не значит, что в наших отношениях всё плохо. Очень много хорошего, но сделан мизер по сравнению с тем, что мы должны были сделать, и ничтожно мало по сравнению с тем, что мы бы могли сделать.
Повторяю, конфликт последних дней, заявления министра финансов Кудрина, граничат с провокацией. Некоторые российские СМИ склонны трактовать эти заявления, как реакцию Москвы на так называемое "восточное партнерство", сближающее Беларусь с Европейским Союзом. Нежелание России предоставить нам кредит в 500 миллионов долларов — это, якобы форма давления в связи с "восточным партнерством". Что можно на это сказать? Это либо больная мнительность, либо умышленное искажение действительности.
МЫ В БЕЛАРУСИ ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНО выстраиваем наши отношения с Россией, на нашем фоне усилия России смотрятся очень блекло. Мы провели всенародный референдум, касавшийся создания Союзного государства. Тогда это было не просто. Тогда еще не угасла в Беларуси националистическая истерия, угар, в котором убеждали народ, что он может существовать отдельно от России. Конечно, в силу моих конституционных полномочий я мог бы подписать все документы о Союзном государстве и без референдума. Но я хотел показать всему миру и России, каково истинное состояние белорусского общества. Я попросил белорусов прийти на референдум, и когда меня спрашивали: "Какова ваша позиция?" — я прямо заявлял: "Россия и Беларусь — это одна страна, русские и белорусы — это единый народ". Помню, когда я был избран Президентом и совсем еще молодым человеком приехал в Москву, Борис Николаевич Ельцин искоса, изучающее смотрел на меня. При первой встрече возникло замешательство, и я, чтобы разрядить обстановку, сказал: "Борис Николаевич, если вы думаете, что я приехал в чужую страну, вы ошибаетесь. Я приехал в мою Россию. Если вы думаете, что я приехал в столицу чужого государства Москву, вы ошибаетесь. Я приехал в мою Москву". Это были мои первые слова, которые я, в должности Президента, произнес, приехав в Москву. С тех пор прошло ровно пятнадцать лет. В моей позиции не изменилось ничего. Я провел референдум, на котором больше двух третей населения высказались за тесные отношения с Россией. Мы подготовили Союзный договор, который Владимир Владимирович Путин подписал, став Президентом России, и обязался его выполнять. В том договоре есть одна статья, согласно которой мы должны приступить к построению Союзного государства, проведя референдумы по этому вопросу в России и Беларуси. Почему до сих пор мы не провели референдумы? Беларусь этого не захотела? Лукашенко противится? Нет, этого не захотела Россия. Почему? Были составлены варианты Конституционного акта, белорусский, российский, они были согласованы. Но потом нам начали намекать, что не будет конституционного акта — не будет и референдума.
Нам предлагали: "Давайте, вводите российскую валюту". Я возражал: "В договоре четко прописано, что в интервале с пятого до восьмого года роль общей валюты временно будет выполнять российский рубль, но затем, с января восьмого года, у нас должны быть единая валюта и единый эмиссионный центр. Не обязательно в России, и не обязательно российский рубль. Это вопрос дальнейшей проработки и дальнейших переговоров в рамках Конституционного акта, которого, увы, нет и по сей день. Несколько слов к истории вопроса. Ельцин не сразу принял идею Союзного государства. Вначале он возражал, говоря, что такой двусторонний союз разрушит СНГ. Но потом увидел, что СНГ разрушается сам по себе — Украина стала дрейфовать в сторону, Казахстан занял особую позицию, Туркмения вообще имела странный статус. И тогда Ельцин решил: мы построим Союзное государство с Беларусью и покажем всем остальным, как будут развиваться отношения в этом союзном пространстве, все увидят его преимущества и примкнут к нему. Это может быть федерация или конфедерация, но это Союз.
Ельцин мечтал, что первой к такому Союзу присоединится Украина. Тогда многое говорило о том, что Украина была бы с нами. Но Россия должна была сделать несколько встречных шагов. Нужно было сохранить зону свободной торговли, снять преграды для перемещения товаров, рабочей силы, как это было в советские времена. Должны быть, например, упорядочены железнодорожные тарифы. Ведь сегодня Беларусь, чтобы продать свой трактор в Казахстане, должна заплатить России за провоз этого трактора столько же, сколько потребовалось для его изготовления. Кто будет покупать такой товар? После громадных усилий в отношениях России и Беларуси такие препоны были устранены, и мы стали развивать экономические отношения.
НО ВОТ ТОГДА И НАЧАЛОСЬ: против меня была развернута кампания дискредитации. Меня стали обвинять во всех смертных грехах. Я и коммунист, и диктатор, и реакционер, и человек, который хочет возродить Советский Союз и толкает к этому Ельцина. Со мной связывали возрождение этой огромной империи. Кампания травли началась в Прибалтике и в Польше, их очень пугала такая возможность. Потом к этой травле подключилась и вся остальная Европа, и началось обострение наших отношений с Европой. Хотя с самого начала моего президентства мы провозгласили многовекторность нашей политики. Мы находимся в центре Европы. Здесь, в Беларуси, географический центр Европы. Это наш геополитический ресурс. В России — нефть, газ, пространства, пресная вода, ядерное оружие, а у нас наше местоположение, данное нам Господом Богом. И мы должны его использовать на благо нашему народу. Через нас прокладывали дороги с запада на восток и с севера на юг. Ленинград—Одесса, Берлин—Москва. Трубопровод, воздушный транспорт. Небо над Беларусью забито самолетами. Здесь двигались армии и нашествия, которые грозили России. Шли русский войска на Париж и Берлин. Многовекторность политики — это естественный принцип, и после периода деформации мы начали его восстанавливать. Восстанавливаем с Прибалтикой, через которую к нам идут все поставки из Европы. С Украиной. И это естественно в условиях, когда Россия собирается закрыть свой рынок для белорусских товаров, — молока, сахара, тракторов.
НАМ ГОВОРЯТ: "БЕЛОРУССКАЯ ПРОДУКЦИЯ слишком дешева, вы сбиваете нам цены на внутреннем рынке". Я спросил Путина: "Вы что, перекормили русский народ дешевым белорусским молоком и мясом? Ваши люди, которые считают копейки, они ведь стремятся купить наши дешевые продукты. Делайте свои продукты дешевыми". А нам отвечают: "Нет, дешевых продуктов из Беларуси нам не надо. Вы своим демпингом обвалите наш рынок". Но почему российские сельхозпродукты дороги? Да потому что на них взвинчивают цены ваши посредники, ваши сельскохозяйственные олигархи. Именно им невыгодны дешевые белорусские продукты. Почему российские чиновники не устранят посредников между крестьянским хозяйством и магазином? Да потому что там у вас гуляют большие деньги, и чиновники знают запах этих денег. Почему не вернуться к опыту Советского Союза? Мы тогда своим продовольствием поддерживали Москву и Ленинград, и все западные области России. Нет, не хотят вернуться. Потому что нет откатов. У нас не может быть откатов, у нас государственная форма собственности. А у вас откаты. И цены на продукты запредельные. И завозите половину продовольствия из-за рубежа. Почему же не хотите купить у нас качественное и дешевое? Мы проводим в Москве ярмарки и под них стараемся вывезти огромное количество товаров. Два часа торговли — и москвичи все сметают. Потому что без посредников, дешевое, и высшего качества. Таким образом, из-за постоянных препятствий мы снизили товарооборот с Россией с 85 % до 47 %. Эту разницу мы перебросили в другие страны, не потому что хотели, а потому что Российская Федерация вытеснила нас со своего рынка. Еще один пример. У вас цены на сахар подскочили на 40%. Я за голову взялся. Это же преступление перед собственным народом. Зачем вы закрыли свой рынок для нашего сахара? Вы завозите 7 миллионов тонн, а нам установили квоту на 150 тысяч тонн. Квоту в едином государстве! Кто-то из ваших сахарных олигархов доложил в правительство, что белорусы делают сахар из кубинского тростника, дотируют производство и везут в Россию дешевый тростниковый сахар. Нам закрыли границу, и тысячи вагонов с нашим сахаром стояли на границе. То же с нашими конфетами: арестовывали грузовики, портился наш шоколад, карамели. А мы конфеты вашим детям везли, по заключенным ранее договорам. Наши конфеты дешевле и качественнее ваших, без примесей, без суррогатов. Но просто запретить нельзя, нужен повод. Путин говорит: "Вот вы на Кубе закупаете сахар-сырец, перерабатываете. Нас это не устраивает. Вот если бы это ваш был продукт, другое дело". Тогда я распорядился произвести в Беларуси 4 миллиона тонн сахарной свеклы. Вы знаете, что такое поднять производств с 800 тысяч до четырех миллионов? Это целая революция — севообороты, технологии, уборочная зарубежная техника, обучение специалистов, модернизация заводов. При нашей нищете мы вложили во все это миллиард долларов. Начали поставлять свекловичный сахар в Российскую Федерацию. Через полгода Путин арестовал все вагоны, и сказал, что по составу сахар не подходит. "Ладно, говорю, давайте делать анализ по международным методикам". Проверили, сахар нормальный. Но тысячи вагонов стояли на железнодорожных путях, и из каждого мешка брали пробы. Сколько же на это времени надо? В итоге сказали, что и этот свекловичный сахар не годится. А я ведь свое сельское хозяйство переориентировал. Ко мне пришли крестьяне: что делать? В конце концов, нам в России дали мизерную квоту. А непроданный в России сахар мы реализовали на других рынках. И так по всем позициям, которые жизненно важны для нашей страны.
ВСТАЕТ ВОПРОС, АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ, кому надо такое Союзное государство? Вы сказали: внутри Союзного государства сидит какой-то червь, который съедает саму идею. Что у нас с вами разные элиты — в России олигархическая, во многом, компрадорская, а у нас государственная. Разные типы экономики — у вас опять же олигархически — рыночная, у нас государственная. Психологическая несовместимость лидеров — и это возможно. И еще четвертый фактор. В России существует влиятельная "третья сила", которая сознательно мешает созданию Союзного государства. Она действует в интересах Америки и Запада в целом и постоянно вбивает клинья в экономические, политические и психологические сферы взаимодействия. Так вы сказали, и во многом вы правы, Александр Андреевич. И когда мы шли на заключение Союзного договора, мы понимали, что не все встретят его аплодисментами. Многие лидеры стран СНГ говорили мне в приватном порядке: "Зачем тебе эта Россия? Завтра американцы дадут тебе кредитов столько, сколько дали Польше". Так что идею Союза не воспринимали и при Борисе Николаевиче Ельцине, Царство ему Небесное, и потом. Когда мы подошли к подписанию Союзного договора, Борис Николаевич спросил мнение ближайшего окружения. К нему тогда пришло письмо за подписью Степашина и Путина. Степашин был тогда Премьером, а Путин директором ФСБ. Письмо было на двух страницах, и на второй странице, как сейчас помню, четко написано: Россия самодостаточна, ядерная держава и прочее, и такого Союза нам с Беларусью не надо. И подписи — Степашин, Путин. Я обратил на это внимание Ельцина. "Но ведь мы же с вами решаем", — ответил он, и мы перешагнули через это письмо и подписали Договор. У меня в России много прекрасных друзей, которые любят Беларусь, но они не в силах влиять на ваше руководство. И вы не в силах влиять, Александр Андреевич. Ведь закрыли передачу "К барьеру", на которой вы так яростно защищали наши добрые отношения. И газету "Завтра" могут закрыть, не дай Бог.
НАМ, БЕЛОРУСАМ, ХОТЕЛИ ПОДБРОСИТЬ ВАРИАНТ "свободного рынка". И у нас, когда я стал Президентом, предлагались чубайсовские законы, и я вопил на весь парламент; — нельзя этого допускать. "Мы должны идти китайским путем, выбрать китайский вариант развития". Им и идем. Многое из того, что я изучал в китайском опыте, я привнес в экономику Беларуси. Мне пришлось разворачивать корабль с курса, который хотели задать нам Гайдар, Чубайс и другие. И я их всех пережил. Наша модель соревновалась с вашей моделью, и мы выиграли, когда нефть стоила запредельно, когда газ был золотой, мы выжили и прорвались. Наша модель экономики оказалась сильнее, и это, конечно, ваших всех убило. Теперь психологические моменты. Тогда Березовский вмешивался в наши отношения с Борисом Николаевичем. Ведь это он направил к нам журналиста Шеремета и приказал ему устроить провокацию на границе, — Березовский сам мне в этом признавался: "Мы хотели, чтобы вы его арестовали, чтобы российское общество возмутилось. Мы хотели вас поссорить с российским обществом". Я при Ельцине ездил в российские регионы, чтобы напрямую, через барьеры, которые нам воздвигал ваш центр, завязаться с вашими регионами. Культура, наши концерты, русские люди тысячами сходились посмотреть, поздороваться, выразить солидарность. Мне дали понять, что мои поездки нежелательны для Кремля. "Успокойтесь, если вам не надо, я не стану ездить". Мои встречи с русским народом были истолкованы, как желание Лукашенко схватить шапку Мономаха и усесться в Кремле. После этого меня начали костылять с новой силой.
ТОПТАЛОСЬ САМОЕ СВЯТОЕ. Ведь это вы говорили, Александр Андреевич, что у России западнее Москвы нет ни одного солдата. Но есть солдаты — белорусы. Представляете, если бы мы взяли курс на "европейскую безопасность", на сотрудничество с НАТО. Под Смоленском стояли бы американские ракеты, были развернуты натовские группировки. Но я сказал: "Через Беларусь танки никогда спокойно не ходили к Москве, их били гранатами и пушками белорусы. И когда вы с НАТО стали обниматься при Борисе Николаевиче, чуть ли ни хотели вступить, я сделал резкое антинатовское заявление. Сейчас у нас якобы единая армия, единая группировка. Соглашение подписали на второй срок президентства Путина, втихую, в Заславле, словно стыдясь. Что это за группировка? Это наша белорусская армия, которая получила правовые основы для поддержки ее со стороны Российской Федерации в случае чрезвычайных обстоятельств. Откуда-то, из каких-то российских округов должны будут подтягиваться к нам ваши подразделения. Я предлагаю перевооружить эту группировку, модернизировать ее в соответствии с современным уровнем. Не за ваши деньги, за наши. "Дайте нам по внутрироссийским ценам это оружие". А нам говорят: "Нет, платите, как все, по мировым ценам". Ведь это похоже на то, как если бы нам сказали: "Вы давайте погибайте здесь за Россию, но и автомат купите у нас для этого". Вопрос безопасности — это вопрос жизни России. Все остальное второстепенно. Если Россия не обеспечит свою безопасность, ее не будет.
ПОЭТОМУ, АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ, много причин и политических, и психологических, и социальных, мешающих нашему Союзу. Однако все это подается под соусом того, что, дескать, в Беларуси не хватает демократии, Лукашенко — диктатор, в Беларуси бесследно исчезают люди. Погибли три человека, а СМИ крутят это до сих пор. Лукашенко их убил как противников режима. На самом деле, в двух случаях — это убийства на коммерческой почве, — обещали купить, продать, не сдержали обещание и были убиты, как это водится в полубандитской среде. След убийц недавно обнаружен в Германии. Или Дмитрий Завадский с Первого канала. Какой он мне противник, человек со средним образованием.
Почему я должен был его уничтожить? Вы хотите знать об этом правду? Была военизированная группа в Беларуси, возглавляемая неким Игнатовичем, очень подготовленные ребята из спецназа СССР. Они поехали в Чечню во время войны и воевали на стороне Москвы. Они лазали по скалам, сидели в засадах, наводили страх на сепаратистов. Это была очень сильная, опорная группа. Повоевали и вернулись домой. Приезжают к ним Шеремет и Завадский снимать сюжет для российского телевидения. В этом сюжете было сказано, что вот эти белорусские граждане воюют на стороне чеченских сепаратистов против федеральных войск. Взяли интервью у этого Игнатовича, а потом сказали, что он воевал против русских. Шеремет выкрутился, а Завадского поймали. Начали с мужских разборок: "Зачем же ты нас оболгал"? И убили Завадского. Игнатович получил пожизненное заключение и находится в нашей колонии. Погиб оператор, а этот провокатор Шеремет сидит в Москве и пишет всякие гадости о Беларуси.
НЕКОТОРЫМ ВАШИМ ПОЛИТИКАМ свойственно вероломство, готовность предать. Я бы вам мог рассказать, как вы кинули пророссийски настроенных грузин во время президентских выборов в Грузии, как меня впутали в это дело, как своими действиями вбивали клинья между народами Грузии, Украины, России. Саакашвили, Ющенко, Лукашенко уйдут, а народы останутся. В вашей же прессе говорилось, что, отталкивая от себя Лукашенко, Россия может получить в Беларуси, после ухода Лукашенко, политиков типа Ющенко и Саакашвили. Надо признаться, "восточное партнерство" весьма беспокоит руководство России. Мы не раз обсуждали эту тему с Дмитрием Анатольевичем Медведевым. Мне кажется, у вас не понимают, что значит "восточное партнерство", считают его антироссийской инициативой Запада. Может быть, там и есть такой замысел. Но я вам докладываю, сегодня мы торгует с Европейским Союзом, и наш товарооборот равен 47%, и торговый баланс с плюсом в нашу пользу. С Россией минус, потому что вы выталкиваете нас со своего рынка, а с Европой — плюс. Вы хотите сказать, что я должен пренебречь этой половиной товарооборота? "Восточное партнерство" сулит в перспективе "зону свободной торговли", для нас это гигантская выгода. Далее — это насущные для нас инфраструктурные проекты, модернизация железных дорог, строительство инновационных объектов, преференции, ресурсы Всемирного Банка, Банка реконструкции и развития, Международного валютного фонда. Мы получаем возможность заимствовать в банках, в которых и вы заимствуете. И мы уже получили кредит от МВФ, который в несколько раз выгодней, чем кредит от нашей братской России. Вы же пообещали нам 2 миллиарда долларов для стабилизации нашей валюты. Дали сначала миллиард, со скрипом, словно мы нищие, вымаливаем. Медведев говорит: и дальше поможем. Путин говорит — нет, тяжело. Ходили, вымаливали, ну дали еще 500 миллионов. Сейчас остальные 500 не даете. А мы же их внесли в бюджет, мы надеялись на них. "Нет, не дадим". Ну, поехали к китайцам. Они дают 3 миллиарда долларов. Но возвращаюсь к "восточному партнерству". Здесь, у меня был Солана, мы обсуждали эти темы, и я спросил его: "Вы что, хотите заменить нам Россию?" Он ответил: "Нет". "И правильно, мы с Россией один народ, мы думаем, как русские, мы живем, как они. У нас одни ценности. Мы православные люди. История у нас одна". Солана понял меня, извинился за некоторые вещи, и вот уже почти год, как состоялся наш разговор, он не обманул меня, не допускает некорректных трактовок. Хотя они взаимодействуют с нашими оппозиционерами, помогают им, хотят привести их к власти после меня, а мы с этим цивилизованно боремся. Мы же не можем допустить, чтобы у нас грохнулось все, как в России. Мы живем в клещах: демократы на Западе, демократы в России — это конец белорусам.
ВОТ ВЫ, АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ, говорили о принципах, на которых должна существовать власть. Вы сказали, что Президент или губернатор, или любой руководитель должны руководствоваться принципом: "Любить народ, бояться Бога". То есть чувствовать свою кровную, неразрывную связь со своим народом и в деяниях сверять свои поступки с божественными заповедями, чтобы не нарушить высшие, небесные законы. Не унизить, не навредить, не обокрасть, не подавить. Здесь, в Минске, два наших Премьера вели переговоры, а я, Президент, просто сидел и присутствовал. Наш Премьер говорит Путину: "Зачем вы вытесняете наши товары с российского рынка?" Путин отвечает: "Это неправда". Тогда наш говорит: "Вот здесь приводятся ваши слова, обращенные к вашим губернаторам: "Если станете покупать белорусское, оторву голову". Конечно, ваш губернатор боится. Он теперь не избираем, а назначаем, он и трясется. Появились два ваших документа, согласно которым губерниям, желающим купить нашу продукцию, банки не дадут кредита. Вот вам иллюстрация к формуле власти, о которой вы говорите. Вы можете судить, кто ведет наши отношения в тупик. Не мы. Видит Бог, что я не вру. Пусть Бог меня накажет, если я согрешил в правде. И еще о "восточном партнерстве". Разве плохо, если в западном стане окажется ваш союзник, ваш человек?
Вот ваши руководители говорят, что Беларусь должна войти в состав России, потеряв свой суверенитет. Но разве мы, политики, не должны просчитать все последствия этого?
Допустим, я принимаю такое решение. Что завтра? Уже сейчас, после конфликта на Кавказе, Россию "бомбят" за имперские тенденции, за применение силы, за насильственное присоединение. Разве в нашем случае критика не усилится? Президент России со мной соглашается: "Ты прав". С другой стороны, у нас в Беларуси наши отморозки, — пусть их немного, 2-3%, но они самые активные, самые отмороженные. Пусть их будет 10 тысяч. Они готовы развернуть "национально-освободительную" войну. Им нужен повод. Вы думаете, им нечем воевать? Им завтра же привезут оружие, из Украины, из Прибалтики, из Польши. Начнутся взрывы, они дестабилизируют обстановку, и многие в обществе подумают: они борются за независимость, за свободу. Вы хотите создать здесь еще одну Чечню? Я не хочу. Это конец Лукашенко и всему тому, что он здесь сделал. Встает вопрос, Александр Андреевич, зачем такие грубые методы? Вот вы сторонник империи. Ну, так империю можно строить на новых основаниях. Возьмите наш Союзный договор — это и есть принципы империи нового типа. Путин мне возражает: "Вы знаете, что у нас будет в России? Татарстан, Башкортостан?" Я ему говорю: "Ты мне не задавай таких вопросов. Я буду разбираться у себя в Беларуси, а ты, пожалуйста, разберись у себя в России. Я даже готов работать вместе с тобой в России, чтобы не было этих центробежных сил". В итоге Россия предложила проект Конституции в десять раз слабее Союзного договора. Совсем недавно, когда Президентом стал Медведев, я говорю: "Слушай, Дмитрий Анатольевич, ты новый Президент, давай какой-нибудь свежий импульс дадим нашим отношениям. Пусть люди увидят прогресс. Ведь надо же в свою копилку что-то откладывать, закреплять себя в истории. Давай на высшем Госсовете проведем ревизию наших отношений. Пусть российский Премьер доложит нам, что получилось, что не получилось". Тот ответил: "Давайте". Я ему присылаю повестку дня. Блок экономических вопросов, блок социальных вопросов, оборона и внешняя политика. Я передал российской стороне эту повестку. Но мне отвечают: "И не думайте. Не будет наш Премьер отчитываться". Так всё и кончилось ничем.
Я всегда говорил, Александр Андреевич, что при мне Беларусь не войдет в состав России на правах региона. Помните, когда Болгария просилась в состав Советского Союза? Брежнев сказал: "Зачем? Нам нужен лишний голос в ООН". Болгария и так была одной из республик Союза, так были выстроены отношения. Американцы финансируют Израиль, выдавая столько кредитов, сколько те могут переварить, а потом их списывают. И полностью содержат оборону Израиля. Давайте не буквально, но концептуально воспользуемся их опытом. Ведь мы же для вас больше, чем Израиль для Америки. Мы — часть вашей обороны, часть вашей безопасности. Вы, Александр Андреевич, недавно говорили, что России нельзя сокращать свои ядерные силы. Вы обвиняли либералов в подыгрывании Америке. Вы имеете право так говорить, кто-то ведь должен это сказать. Но Беларусь в обороне России играет не меньшую роль. Это коридор в натовскую Европу. Это балкон в пространство НАТО. Операция "Багратион" начиналась с этого выступа. И теперь он столь же важен в стратегическом отношении. Мы содержим здесь группировку, разведку, ПВО, систему слежения, заслоняя вас. Вы считаете, что мы должны делать это бесплатно? Или мой визит к Папе Римскому. Некоторые ваши СМИ подняли шумиху — Лукашенко предал православие, поехал целовать папскую туфлю, чуть ли не новую унию заключать. В чем дело? Ваш нынешний Премьер, бывший Президент, встречался с Папой Войтылой и с сегодняшним Папой Бенедиктом. Он ведь не предал православие. Просто ваши СМИ нашли еще один повод уколоть Лукашенко. Я сказал Папе: "Ваше Святейшество, я был бы счастлив, если бы состоялась ваша встреча со Святейшим Патриархом Кириллом, и эта встреча прошла на нашей белорусской земле". Он ответил: "Господь поможет нам в этом". Я считаю, было бы великим счастьем, если бы две наши конфессии нашли взаимопонимание.
Еще один вопрос, который недобросовестно эксплуатируют некоторые российские СМИ, — признание Абхазии и Южной Осетии. Руководители этих государств, в отличие от российских СМИ, относятся к этой проблеме очень спокойно. Признает Беларусь — хорошо. Не признает — тоже ничего ужасного. Я обменивался с российскими руководителями мнением по этой проблеме. Я считаю, что для России — это второстепенный вопрос. Признаем сегодня, завтра, послезавтра — это не существенно по сравнению с тем, что происходит вокруг. Понимаю, России было бы не лишним признание этих республик Беларусью, хотя у нас есть своя давнишняя история отношений с ними, прежде всего с Абхазией. На недавней встрече руководителей СНГ все отказались признать эти республики, а я сказал: "Друзья, зачем вы так неискренни, ищете какие-то надуманные мотивации. Скажите прямо — не хотим, боимся. Но ведь мы же должны поддержать нашего союзника Россию, почему мы не решаемся это сделать?" Спросите у Медведева, он подтвердит мои слова. Я объяснился с российским руководством, и у него ко мне нет никаких претензий. Но всё равно СМИ не перестают муссировать эту тему, причем те СМИ, которые совсем недавно осуждали Россию за признание. Теперь же они лицемерно осуждают Беларусь за непризнание. В том числе освещая недавний визит в Минск Путина и Кудрина. Дескать, признает Беларусь Абхазию и Южную Осетию — тогда получит эти злополучные 500 миллионов. Это возмутительная позиция. Мы своей политикой не торгуем. Мы встречались с Багапшем, встречались с Кокойты. Они понимают нашу позицию, знают, как мы будем поступать. Мы свято придерживаемся того, что мы им пообещали. Кстати, в свое время только благодаря мне Абхазию не блокировали. В СНГ, при Шеварднадзе, было принято решение блокировать Абхазию. Я сказал, что не подпишу этот документ. Если мы блокируем Абхазию со стороны Сочи, там погибнет 300 тысяч человек. С тех пор я в Абхазии национальный герой.
ВЫ СПРАШИВАЛИ МЕНЯ, Александр Андреевич, как борются с коррупцией в Беларуси. Вы сказали, что в России борьба идет так, что с каждым новым этапом этой борьбы коррупции становится больше. Вы просили совета, как бороться с этой заразой. Я вам отвечу просто и несколько грубо. Надо посадить всех тех, кто этого заслуживает, не рядом с собой за стол, а куда подальше. И как только этот сигнал пойдет в общество — в Администрацию Президента, в Правительство, в МВД, в ФСБ, в Министерство обороны, коррупция резко уменьшится. Никому не давать спуску. У нас недавно был случай. Мне доложили, что на водохранилище, откуда берется питьевая вода для Минска, лакомое место, в советские времена там строили пионерлагеря, санатории, — так вот, в этом месте снесли лагерь, и милицейские чины, десять человек, выстроили для себя особняки. Я их призвал и спрашиваю: "Кто вам отвел землю?" Отвечают: "Тот-то и тот-то". Моментально этих "землеотводчиков" снимают с работы, и возбуждается уголовное дело. Дальше спрашиваю: "Вы, ребята, где деньги взяли на эти дворцы?" Ответа нет. Принимается мгновенно решение. Их — с работы, особняки — государству. Сейчас их достраивают и там разместят интернаты для детей-сирот. Если бы, как вы недавно говорили на "Эхе Москвы", посадить всю Рублевку, коррупция бы мигом исчезла. А остальные понесли бы все обратно сами. Я недавно выделил на окраине Минска по десять-двенадцать соток членам правительства — пусть строят себе дома. Но сначала покажите, откуда у вас деньги. Желательно, это должны быть кредиты под солидный процент. У нас председатель КГБ недавно слетел с должности. Он наличными платил строителям своего дома, прямо из пачки. Приглашаю: "Где взял деньги?" "Мне в России дали взаймы". "Скажи адрес". Проверили, адреса нет. Вот и всё, прогнали. Поэтому борьбу с коррупцией надо начинать с себя.
ВОТ ВЫ, АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ, задали мне философский вопрос, что такое власть, в чем ее природа. Является ли она следствием легитимных выборов. Или она — результат обожания народа, который видит в вас заступника, отца родного. Или власть — это политические технологии, с помощью которых можно обыграть народ, заманить его к урнам, манипулировать им до бесконечности. Или власть — это насилие, когда ты сначала увлек за собой народ, а потом силой принуждаешь его повиноваться. Или власть — это нечто, что связывает тебя с небом, с глубинной народной традицией, с историей, с промыслом Божьим. Это очень большой вопрос, и на него придется отвечать долго, сложно. По-видимому, в категории власти присутствует все, о чем вы сказали, все абсолютно. Вы, видимо, долго думали над этой проблемой, даже субординировали так, как надо. Что для меня главное в этой власти? Вы же понимаете, что я тоже человек, у меня есть дети, особенно младший Николенька, в котором я души не чаю. Ему сегодня пять лет, а мне уже пятьдесят пять. Родились мы с ним в один день, 31 августа. Я переживаю за своих детей. Не дай Бог, что-нибудь случится со мной. Они живут в казенных домах в резиденции Президента, они будут выброшены на улицу, у них даже квартир нет. У них нет накоплений, чтобы эти квартиры как-то построить. Я с ужасом представляю, что они все соберутся там, откуда я когда-то уезжал, там для них места даже не хватит. И дети спрашивают меня: "Что нам делать? Хоть бы какой-нибудь угол был". Я им отвечаю: "Потерпите. Будем надеяться, что меня сию минуту не выкинут. А когда окончу свое президентство, где-то поселюсь, и вам там место найдется. Заработаем деньги. А сейчас не могу заниматься вашим жилищным вопросом — общественное мнение, люди". А кто меня избрал? Меня избрали простые люди. Не элита, не партия — простой народ. У меня команда была всего человек десять. Из них — два провокатора, которые информировали команду моего соперника Кебича о моих намерениях. Были времена, когда я собирался в город на встречу с людьми, и не было бензина машину заправить. Частник какой-нибудь везет. Когда меня обстреляли, я испугался не за себя, а за тех, кто меня сопровождал. У них тоже семьи, тоже судьба — а вдруг проиграем? Ведь нас блокировали, никуда не пускали, ни на радио, ни на телевидение. Одна бумажечка на столбе. Сначала соперники относились ко мне несерьезно — разве сравнишь с Шушкевичем, с Кебичем, с Позняком, матерыми политиками. Но когда они учуяли, что народ пошел валом за мной, тогда началось неимоверное давление. Сначала у них был план: обстрелять мою машину и машину Кебича. Меня убить, а Кебича только травмировать. Пусть люди думают, что это работа националистов. Тогда националисты дискредитированы, я убит, и выигрывает Кебич. Но он, к его чести, не утвердил этот план. Решили просто меня припугнуть. Те, кто меня обстрелял, теперь в Москве скрываются. Это, кстати, произошло на границе с Россией, где в это время были полный хаос и беспредел. Дескать, из России приехали, сделали свое дело и обратно, в Россию. Когда я стал Президентом, я приказал перестать разбираться, кто кого хотел пугнуть. Я ведь знал, на что я шел. До сих пор где-то уголовное дело валяется. Но тогда, когда на столбе появлялась бумажка, объявлявшая мой предвыборный митинг, люди шли валом, ловили каждое мое слово. Я был немногословен, ничего не обещал, говорил, что первый год будет трудно. Пустые полки, все сметено, казна пустая. В Национальном банке мешки пустые. Жуть что было. Те, кто со мной пришел к победе, испугались и убежали, всего трое осталось. Хлеба не было, на пороге голод. Но я стабилизировал страну. Мои противники устраивали забастовки в Парламенте, лежали на трибунах, не давали работать, я их ночью вывозил к женам. Нельзя было применять насилие, особенно после ельцинской стрельбы по "Белому дому". А враги толкали меня к этой стрельбе. Ночью, перед референдумом, который продлевал мои полномочия, противники собрались в Конституционном суде принимать против меня решение. Мои сторонники с оружием приходят ко мне: "Александр Григорьевич, решайтесь, надо это осиное гнездо разогнать. Если они примут решение в Конституционном суде, неизвестно, пойдут ли за вами силовики". Я говорю: "Нет, они не примут это решение. А если мы пойдем с оружием их разгонять, это будет повод нас упрекнуть. Будем надеяться, что все обойдется". Утром референдум, мы сидим ночью в моем кабинете, друзья с пистолетами, и ждем. Я до сих пор над ними посмеиваюсь, над их пистолетами. Референдум прошел, Конституцию приняли, надо в Парламенте ратифицировать. Противники говорят: "Не будем ратифицировать". Я им в ответ: "Если станете саботировать, ни одного из вас не останется в Парламенте". Мои сторонники покинули здание Парламента, перешли в другое помещение, там ратифицировали Конституцию. Все прошло мирно. Понимаете, сколько было таких моментов, на грани катастрофы? И все это — содержание власти, ее живое наполнение. И тогда, будучи атеистом, я начал веровать в Бога. Я ведь в советское время читал лекции по атеизму, и поэтому сталкивался со многими священниками. Они меня поразили, они верили, рисковали, не отрекались от веры, знали, за что боролись. И когда я пришел во власть и столкнулся с катастрофическими явлениями, в которых уцелел, я подумал, что, наверное, здесь не обошлось без вмешательства высшей силы. Почему я, а не кто-то другой? Белорусы — образованнейший народ, и выбирают меня, почти мальчишку. Помню, были дебаты по телевизору с премьер-министром. Я своими руками написал программу, несколько тезисов: отвести народ от пропасти, союз с Россией. И в конце дебатов обратился к людям: "Не прошу вас за меня голосовать. Об одном прошу. Сегодня решается судьба нашей земли. Придите на выборы. Скажите слово". Потом мне докладывали, что люди, годами лежавшие на своих одрах, немощные, парализованные, просили своих детей: "Деточка, приезжай, отведи меня голосовать". "Да за тебя, батька, мамка, и так проголосуют". "Нет, хочу проголосовать за Лукашенко". И вот они больные, с этими палками, клюшками, шли за меня голосовать. Как в священном писании: "Встань и иди". И я не могу обмануть этих людей. Вот это главное содержание власти, как я ее понимаю. Я счастливый человек. Мне выпало счастье жить в это драматическое время. За эти пятнадцать лет я прожил жизнь девяностолетнего человека, вкусил весь жизненный опыт сполна. Уходя, я смогу сказать, что я кое-что сделал для моей страны, для моего народа. Для себя лично я ничего не приобрел, не было у меня наслаждений. Я поставил себе высшую цель, дал обет и его исполняю. Всё что угодно можно обо мне говорить, но никто не скажет, что Лукашенко предатель.
Провал путинско-медведевского "наезда" на Белоруссию. Корыстные интересы российских олигархов, пытавшихся приватизировать 12 белорусских молокозаводов, чуть не привели к разрыву военного союза
Публикуем любопытный аналитический материал Юрия Шевцова, опубликованный на сайте АПН.РУ. При всей спорности некоторых оценок, материал позволяет понять активу КПРФ некоторые скрытые пружины недавно разгоревшейся "молочной войны" внутри Союзного государства России и Белоруссии.
Молочные войны: провал России. Лукашенко против Кремля
Молочная война – только эпизод в экономических конфликтах России и Беларуси. Эпизод, конечно, зрелищный, но не первый и явно не последний. Главным образом он примечателен чистотой эксперимента. Сначала с российской стороны был проявлен интерес к приватизации 12 белорусских молокозаводов по дешевке. Когда это не удалось, вспыхнул конфликт по всем правилам, принятым в таких случаях: белорусским производителям перекрыли доступ на российский рынок под предлогом необходимости оформить поставку продукции в РФ по новым санитарным правилам. Затем, когда выяснилось, что такие разрешения часто уже есть, эти разрешения аннулировали, потребовав проходить процедуру по новой. Экспорт белорусской продукции был почти полностью остановлен. Прошли жесткие заявления на политическом уровне о смене власти в РБ. Это перевело конфликт в политическую плоскость.
И вот тут впервые с белорусской стороны была использована угроза прекратить военное сотрудничество. А.Лукашенко отказался от поездки на саммит ОДКБ, где должно было быть утверждено формирование сил быстрого развертывания ОДКБ, в основном ориентированных на войну в Средней Азии. Ситуация в Средней Азии складывается очень тяжелая: в Таджикистане – очаг партизанской войны, созданный весною перешедшим из Афганистана местным лидером. В Ферганской долине в ее узбекской части – попытка штурма здания, где размещаются руководства силовых структур целой области и другие «теракты». Обостряющиеся энергетические и водные споры между странами.
Наконец, рядом в Афганистане и Пакистане война распространилась на пограничные районы Пакистана и в любой момент может превратиться в гражданскую войну в этой ядерной стране. Россия впервые за много лет проявила активность в отношении Афганистана и пытается вернуться в регион всерьез. Наконец, рядом, в районе Каспия обострилась борьба за угле-водородные ресурсы этого региона и пути их доставки в Европу и Китай. Среднеазиатам необходимы реальные военные гарантии со стороны России и формирование сил быстрого развертывания ОДКБ – реально необходимый инструмент для сохранения ориентации этих стран на Россию. Альтернатива усилению ОДКБ – жесткая переориентация местных стран на США и НАТО, либо возможно, большая война в регионе.
Беларусь не просто отказалась участвовать в саммите ОДКБ. МИЛД РБ подготовил особую ноту, где заявил о нелегитимности всех решений высших органов ОДКБ. МИД РБ сослался на пункт о необходимости консенсуса при принятии такого рода решений. Фактически Беларусь парализовала весь ОДКБ, всю систему коллективной безопасности, опирающуюся на Россию. На саммите ОДКБ были подписаны необходимые документы, но с точки зрения РБ они являются пустой бумажкой. Пока под ними не будет подписи Беларуси. Таким образом, без примирения России с Беларусью ОДКБ должен либо работать в атмосфере скрытого недоверия средне-азиатских стран и Армении к России и институтам ОДКБ. Либо исключать РБ из ОДКБ. Это – очень глубокий кризис всей организации.
Углубление конфликта с Беларусью по линии ОДКБ или просто отношений Россия-Беларусь означало следующее Беларусь могла объявить о разрыве военного союза с Россией. Повторю, чтобы была понятна глубина проблемы: попытка исключить РБ из ОДКБ или же простое игнорирование ноты МИД РБ влекло за собою разрыв Беларусью военного союза с РФ. Существующая объединенная воинская группировка РФ и РБ и единая система ПВО провисали. Россия должна была бы быстро создавать сильную воинскую группировку в районе Москвы и новую систему ПВО на менее благоприятных рубежах, чем ныне. При этом был бы всерьез нарушен ДОВСЕ. Несмотря на мораторий на его соблюдение РФ не нарушает его ограничения всерьез. И возможность возврата в ДОВСЕ у России есть. Ограничения ДОВСЕ так выстроены, что учитывают белорусские Вооруженные Силы. Воинский кулак в районе Москвы глубоко и серьезно нарушит ДОВСЕ и приведет к его краху. А это, в свою очередь, чревато передислокацией украинских ВС на восток к границам России и общим ростом региональной напряженности. А также, вероятно, региональной гонкой вооружений. В любом случае, значение НАТО в восточной Европе резко возрастет при таком раскладе, а тесное сотрудничество Украины и Беларуси с НАТО станет неизбежным.
То есть белорусский демарш в ОДКБ в случае продолжения конфликта влек за собою полную смену всей системы региональной безопасности и резкий рост значения в восточной Европе и регионе Каспия блока НАТО и непосредственно США. Все это – быстро и в условиях военной реформы в РФ, на время резко ослабившей российскую армию.
Кроме того, Беларусь объявила о введении таможенных постов на границе с Россией. Таможенные посты, не надо иллюзий, перешли бы к конфискациям российских грузов с тем чтобы компенсировать потери от непропуска в РФ белорусских продуктов. Углубление таможенного конфликта влекло за собою осложнение всей идеи с формированием Таможенного союза Казахстана, России и Беларуси, который вот-вот будет готов. У этого союза есть много граней, но одна из важнейших: именно таможенный союз трех стран должен облегчить транзит углеводородного сырья из региона Каспия в Европу через Россию. Торможение формирования этого союза или отказ от него автоматически включает ориентацию Казахстана и других стран региона Каспия на иные направления транзита сырья в Европу и на Китай. Дополнительно к проблемам ОДКБ крах Таможенного союза трех усиливает позиции в регионе Каспия НАТО, США и Китая. Прежде всего, НАТО.
Беларусь также обратилась за помощью к самым разным странам. Со временем станет известно подробнее, к кому в эти дни обращались. Но некоторые сюжеты известны и сейчас. Прямо перед началом кризиса состоялся очень успешный визит белорусского премьера Сергея Сидорского в Киев. В ходе этого визита фактически была создана зона свободной торговли между Украиной и Беларусью. А также решены вопросы с покупкой Беларусью украинской энергии. Эта договоренность необходима для поставки энергии из Беларуси в Литву и Латвию, где закрытие Игналинской АЭС через полгода резко обострит энергетические проблемы. Беларусь покупая украинскую энергию, а не транзитируя ее, превратилась в центр силы для этих двух прибалтийских стран, с которым надо вести серьезные отношения. Литва буквально сразу после начала молочной войны подтвердила готовность к быстрому расширению сотрудничества с Беларусью. Стал возможен и новый визит белорусского премьера в Литву и визит нового литовского президента в РБ.
Как только молочная война вспыхнула, Украина согласилась на поставку к ней белорусских молочных продуктов. Прежде всего, молока. Украина вообще в этой ситуации повела себя удивительно рационально. Было даже объявлено о встрече 23 июня в Киеве секретарей Советов безопасности Украины, Польши и Беларуси для выработки взаимодействия в рамках восточного партнерства ЕС. Это – просто беспрецедентно: секретарь белорусского Совбеза и его коллеги из Украины и Польши должны обсуждать силовое взаимодействие. Так готовятся новые военные блоки.
А.Лукашенко также, видимо, попросил комиссара ЕС по международным делам, своего рода министра иностранных дел ЕС прибыть в Беларусь как можно быстрее. И этот визит действительно должен состояться в скором времени.
Также важно, что решениями Беларуси по ОДКБ Беларусь фактически продиктовала неформальную повестку для саммита ШОС в Екатеринбурге. На саммите в кулуарах обсуждались в основном последствия возможного краха ОДКБ и Таможенного союза трех. Это усилило значение Китая в ШОС в ущерб российским амбициям.
В общем, несколько дней конфликта привели к угрозе очень быстрых негативных для России геополитических изменений. Видимо, потому конфликт был прекращен фактически на белорусских условиях. Белорусский таможенный режим с границы с Россией снят. Теоретически теперь возможна подпись РБ и под решениями саммита ОДКБ.
Правда, возник новый конфликт – очередной газовый спор. Так что ситуация проще не стала. И в молочном конфликте еще можно ожидать чего угодно. Тем не менее, некоторые выводы из происшедшего клинча РФ и РБ уже делать допустимо:
1. Причина кризиса – стихийный переход России к протекционизму в условиях очень больших экономических потерь от мирового экономического кризиса. Ситуация с молоком – это лишь эпизод. До того, такие же сложности возникли у Беларуси с реализацией грузовых автомобилей и сельско-хозяйственной техники. Наметилась проблема по рыбе и т.д. Российский рынок сузился и борьба за скудеющие ресурсы – рынки и сырье обостряется. В этой борьбе действуют самые разнообразные лоббистские группы от рейдеров, нацелившихся на скупку белорусских заводов по дешевке до просто лоббистов российских конкурентов или политических авантюристов, продолжающих свою иррациональную борьбу против лично Лукашенко. Стихийное вытеснение белорусских производителей из России означает отказ от имеющихся ныне договоров России и Беларуси.
В договоре о Союзном государстве ясно прописан принцип равного доступа российских и белорусских производителей к рынкам двух стран. В реальности на этот счет есть споры, но никогда эти споры не касались целых важных для РБ отраслей. В случае если белорусские производители не будут иметь равного с российскими конкурентами доступа к российскому рынку всерьез, рухнет вся система договоров между РБ и РФ: Союзное Государство. Военный союз, таможенный союз и т.д. Молочная война показала, насколько быстро это может произойти.
2. Экономическое положение России вряд ли будет в ближайшее время улучшаться: Стабилизационный фонд тает. Уже идут переговоры о выделении всемирным банком кредита России в конце текущего года. Значит, конфликты с Беларусью будут нарастать. Урегулирование молочного вопроса – это только один из текущих эпизодов этой полосы конфликтов, вызванных вытеснение Беларуси со скудеющего рынка России. Фактически перед нами новая фаза ослабления России, вызванного в данном случае в основном последствиями мирового кризиса. Союз России с Беларусью на грани развала. А вместе с развалом этого союза Россия столкнется со всеми вышеперечисленными дополнительными осложнениями в Средней Азии, регионе Каспия, восточной Европе и , скорее всего – в Закавказье.
3. Европейский Союз и страны Восточного партнерства ЕС становятся все более привлекательными для РБ. Беларусь вытесняется из России прежде всего в ЕС, или на рынки близких к ЕС стран. В отличие от России ЕС сумел остановить тенденцию к национальному протекционизму и выходит из кризиса за счет интеграционных процессов. Наиболее пострадавшая от кризиса восточная Европа в текущем году получит по разным каналам около 75 млрд. долларов поддержки и, видимо, уже можно говорить, что текущий кризис Европа переживет без слишком больших проблем, во всяком случае – коллапса не будет.
Беларусь будет все более тяготеть именно к европейскому пространству как наиболее емкому рынку. Точек входа на этот рынок у Беларуси много: страны-соседи, традиционный экспорт продукции химической промышленности в развитые страны ЕС, Восточное партнерство ЕС, новые крупные инфраструктурные проекты регионального значения. Для небольшой страны этого достаточно. Видимо, в скором времени доля России в белорусском экспорте упадет до трети, а доля ЕС и стран ВП вырастет до двух третей. Сейчас на ЕС приходится примерно 45% белорусского экспорта. Столько же примерно, сколько на Россию. Остановить процесс интеграции РБ в Европу сложно. Для этого Россия должна преодолеть стихийную тенденцию к протекционизму. Но это сложно в условиях невысокой по факту управляемости Россией из Кремля.
Видимо, пришло время к большому сближению России и ЕС. Иначе вытеснение Беларуси из России в Европу наложится на иные конфликтные темы в отношениях России с соседними странами и РФ может втянуться в несколько сильных кризисов, ослабляющих страну. Сближение с ЕС могло бы такие кризисы предотвратить или по крайней мере ослабить.
В оперативном же смысле, молочная война показала, насколько Россия – слабая страна. И это сейчас, пока Стабилизационный фонд еще не растаял. А что будет зимой, когда фонда может не стать и тот же Лукашенко вновь может стать кумиром российской провинции и протестного электората? А протестный электорат может к зиме вырасти в большую величину… Те, кто подталкивают Россию к конфликту с Беларусью – так или иначе ведут дело к ослаблению России. Их мотивация может быть разной. Возможна и обычная некомпетентность и авантюризм. Но довести дело до угрозы краха военного союза с РБ и проблем в ОДКБ и таможенном союзе трех – это надо было уметь. В идеале, конечно, чтобы сейчас в РФ на государственном уровне были сделаны выводы из происшедшего провала. Разбор полетов должен быть не эмоциональным, а очень серьезным. Россия сползает к слишком опасным для нее конфликтам. Конфликт с Беларусью создаст критическую массу конфликтам РФ по всей своей периферии. Это не просто двусторонний конфликт.
И очень важно, что аналитическое сопровождение российской политики. Во всяком случае, в ходе молочной войны оказалось очень слабым. Если оно вообще было. Слишком открытое поражение в слишком большой силы клинче. Иногда казалось, что аналитики в действиях разных органов власти РФ не было вообще. Одни эмоции и ничем не обоснованные «понты».
Правда о «российском экономическом чуде», или
СКАЗКА О ПОТЕРЯННОМ ВРЕМЕНИ
В одной из предыдущих статей, скептически оценивая шансы России на победу в экономической войне с Белоруссией, я обещал представить конкретные доказательства тому, что, вопреки внушаемому телевидением мнению, Россия – далеко не экономический лидер и не авторитет на пространстве бывшего Советского Союза.
ПРЕВОСХОДЯ соседей абсолютными размерами, благодаря своей территории, населению и гигантскому сырьевому потенциалу, российская экономика сильно уступает большинству соседей во всем, что касается эффективности, интенсивности и темпов развития. Ее настоящее место – в последней трети аутсайдеров. И именно это обстоятельство стало основной причиной тотального падения влияния России на всем постсоветском пространстве и порчи отношений с соседями. Особенно сильно отношения испортились при Путине. Не значит ли это, что причина в каких-то особых – ненавистных «либералам» и приятных «патриотам» – личных качествах «чекиста» Путина и его команды из ФСБ и Питера? Нет, думать так могут только идеалисты. Дело в экономике, а точнее говоря, в темпах экономического развития. Попробуем это проиллюстрировать. (Здесь и далее статистические данные МВФ и национальных статистических служб постсоветских государств). Вот график 1, так сказать, «для внутреннего пользования», показывающий эволюцию российского валового внутреннего продукта с 1990 по 2008 год.
Налицо картина глубокого упадка в лихие 90-е годы при Ельцине и бурного роста при Путине. Из этого делается ряд скороспелых пропагандистских выводов. Прежде всего в сознание «россиян» упорно внедряется представление, что нигде больше такого мощного экономического подъема нет – ведь за десять лет ВВП практически удвоился! Какие еще требуются доказательства того, что Россия поднялась с колен, а кругом сплошные лузеры и ненавистники, силящиеся урвать лишний кусок колбасы изо рта нашего народа?
Действительно, начало экономического роста «почти» совпадает с началом президентства Путина. («Почти» – потому что рост возобновился не при Путине, а при правительстве Примакова–Маслюкова после дефолта-98). Связаны ли два эти события между собой? Ответить на этот вопрос можно только с помощью сравнительного анализа, сопоставления темпов экономического развития России с темпами развития других стран СНГ. Для этого добавим в график кривые эволюции ВВП сырьевой Туркмении и несырьевой Армении – и картина разительно меняется! (См. график 2.)
Выясняется, что Россия далеко не лидер среди своих соседей по темпам экономического развития. На графике хорошо видно, как все три страны «сгрудились» в 1998 году в окрестностях половины советского ВВП, а затем показали совершенно разные темпы восстановления. Туркмения вышла на советский уровень в 2002 году, а к 2008 году учетверила исходный показатель. Понятно, что это обусловлено главным образом увеличением газодобычи и взлетом цен на газ. Однако и несырьевая Армения обогнала Россию в 2004 году, восстановила советский уровень в 2006 году, а к 2008 увеличила исходный показатель в 2,5 раза. На таком фоне удвоение ВВП сырьевой Россией выглядит бледновато.
Таким образом, Путин вошел во власть на волне противоречивого процесса – экономического роста России, серьезно отстающего при этом от экономического подъема многих других республик бывшего СССР. На память сам собой приходит тезис о неравномерности развития как источнике конфликтов между странами.
ОСНОВНЫЕ показатели, иллюстрирующие неравномерность развития на постсоветском пространстве, сведены в таблицу 1, которая, подозреваю, многих неприятно изумит. Пятнадцать государств ранжированы по отношению их ВВП 2008 года к ВВП 1990 года. В отдельные столбцы, но со сквозной нумерацией, помещены государства с сырьевым и несырьевым типом экономики. В следующих столбцах указаны даты прохождения экономического «дна» и его глубина в процентах от уровня 1990 года и даты возвращения на исходный уровень. Далее приводятся абсолютные и относительные (на душу населения) размеры ВВП за 2008 год, исчисленные в долларах по паритету покупательной способности национальных валют. Предпоследний столбец отображает среднегодовые темпы роста ВВП в 2000– 2008 годах, то есть в тот период, когда все экономики уже вступили в стадию восстановления. И последний столбец – темп роста/падения ВВП в первом квартале 2009 года по отношению к первому кварталу прошлого года. (Официальные статданные по последнему показателю отсутствуют относительно Туркмении, Украины и Грузии. При этом глубина падения украинского ВВП является предметом информационной войны между президентом Ющенко и премьером Тимошенко. Ющенко утверждает, что ВВП упал на 23%, а Тимошенко – что «только» на 14%. Истина лежит, очевидно, где-то посередине).
Собственно говоря, сгруппированные в этой таблице данные рисуют картину не экономического развития, а экономического развала и упадка, по сути, бестолкового топтания на месте. Это настоящая «Сказка о потерянном времени». 11 лет потеряны Узбекистаном, 18 лет – Россией, а пять государств до сих пор прозябают ниже уровня двадцатилетней давности!
Отметим основное, что бросается в глаза в свете интересующей нас темы. Лидером по темпам восстановления и роста ВВП среди несырьевых стран является Белоруссия, занимая при этом общее третье место. Рост ВВП в сырьевых экономиках в значительной мере обусловлен стремительным ростом цен на углеводородное сырье. Однако Россия, имея экономику ярко выраженного сырьевого типа, занимает по темпам «развития» последнее, шестое, место среди себе подобных и общее десятое. Ее показатель ближе всего к несырьевой Киргизии и сильно отстает от сырьевого Казахстана. Ясно, что это означает на деле катастрофическое отставание России по всем параметрам как от сырьевых, так и от несырьевых экономик. Как мы сейчас увидим, если из российской экономики вычесть нефтегазовую составляющую, то она становится полным подобием экономики украинской.
Спрашивается тогда, при чем здесь Путин и его пресловутый «план»? Конечно, нельзя сказать, что российская экономика самая слабая и отсталая. По абсолютным размерам она в лидерах. Но то, что по темпам и качеству роста она самая отстающая и по-прежнему опирается больше на проедание, чем на созидание, это бесспорный факт. Никакого «российского экономического чуда», связанного с «планом Путина», как не было, так и нет. Напротив, следует поинтересоваться у экс-президента, почему допущено столь существенное отставание от ближайших соседей, и чем занималось назначенное им экономическое руководство в течение восьми лет его президентства.
Обратим также внимание на год и глубину падения до дна. Сразу выделяются республики, выход которых из состава СССР сопровождался войнами: Азербайджан, Армения, Грузия, Молдавия и Таджикистан. Относительно раннее время перехода их экономик от падения к росту объясняется быстрым достижением дна, дальше которого падать уже некуда. При оценке показателей Молдавии, Грузии и Азербайджана следует также учитывать отделение промышленного Приднестровья от Молдавии, Абхазии и Южной Осетии – от Грузии, Нагорного Карабаха – от Азербайджана. Кроме того, благополучный показатель Армении, возможно, обусловлен фактическим присоединением к ней Нагорного Карабаха.
В ряду глубоко «падших» особняком стоит Украина – эта по своему объективному потенциалу богатая и самодостаточная европейская страна. Действительно, трудно объяснить чудовищный развал украинской экономики упомянутыми выше причинами – гражданских войн не было, а «оранжевая революция» с ними несравнима. Объяснить длину и глубину спада можно только длительностью господства на Украине вконец прогнившей старосоветской номенклатуры в лице президентов Кравчука и Кучмы. В этом отношении на Украину похожа и Молдавия, где господство старых номенклатурщиков снегуров-лучинских также сильно затянулось.
Ранний переход от спада к росту трех прибалтийских республик объясняется, скорее всего, притоком инвестиций из Евросоюза. Сегодня, во время кризиса, Европе стало не до Прибалтики, в результате чего мы видим сегодня самое глубокое падение ВВП на всем постсоветском пространстве.
Россия – в тройке лидеров по продолжительности спада. Только на Украине и в Молдавии спад затянулся еще дольше.
Следует также отметить роль политических факторов перехода от падения к восстановлению. По меньшей мере, для трех стран несомненна связь перехода к росту со сменой, хотя бы временной, политического курса. Белоруссия – избрание Лукашенко президентом в 1994 году. Россия – правительство Примакова–Маслюкова (1998). Молдавия – победа коммунистов на парламентских выборах и избрание президентом Воронина (2001).
ТЕПЕРЬ о пресловутом «донорстве» России по отношению к другим странам. Чаще всего официальная пропаганда прибегает к этому тезису, когда речь заходит о Белоруссии и Украине. В ставших за последнее время перманентными конфликтах с ними утверждается, что Белоруссия целиком обязана своим развитием российским дотациям, а Украина до сих пор не погибла исключительно по той же причине. Чтобы разобраться в этом вопросе, рассмотрим сначала уровни ВВП на душу населения в трех странах (см. график 3).
Кривые падения/роста подтверждают и дополняют данные, приведенные в таблице 1. Особенно показателен 1995 год. Темпы падения замедляются к этому году во всех трех странах. Однако если Белоруссия с избранием Лукашенко сразу переходит к устойчивому росту, то Россия и Украина еще 4–5 лет продолжают топтаться практически на месте. После же того как рост возобновляется, мы видим следующую картину. С 1999 по 2008 год Белоруссия удвоила свой ВВП на душу населения, а Россия и Украина обе увеличили его в 1,8 раза. Сырьевая Россия заметно отстает здесь от Белоруссии и идет вровень с самой отсталой несырьевой экономикой. И это, подчеркнем, при огромном росте цен на энергоносители в 2000-х годах. То есть Россия не имеет ни перед кем никаких преимуществ ни (первое) от высоких мировых, ни (второе) от низких внутренних цен на газ.
Чтобы убедиться в последнем, необходимо сравнить уровень экономического развития России и ее соседей в форме, очищенной от нефтегазовой составляющей. Для этого нужно сравнивать показатели Белоруссии и Украины с показателями несырьевых российских регионов. Сказал же Кудрин, что с точки зрения российской экономики Белоруссию можно сравнить с крупным, но не самым большим регионом, причем этот «регион» для него «абсолютно понятен». А раз так, то министр должен понимать, что если Белоруссию дотируют льготными ценами, то несырьевые регионы России дотируются в еще большей мере. Поэтому сопоставление их по ВВП и темпам его роста абсолютно правомерно.
В таком сопоставлении мы берем Белоруссию в целом. Щепетильные оппоненты, пожалуй, скажут, что для чистоты сравнения из белорусской статистики следует исключить Минск. Однако в отличие от России белорусская столица не является финансовым паразитом на теле страны. Это крупнейший промышленный центр, не чета Москве, и его показатели не отличаются качественно от показателей всей республики. С российской стороны взяты регионы России, прилегающие к Белоруссии и сходные с ней по природно-климатическим условиям и структуре производства: Псковская, Новгородская, Смоленская, Тверская, Калужская, Брянская и Орловская области.
Аналогичное сопоставление сделано и с Украиной. Только в данном случае сравниваются группы прилегающих друг к другу российских и украинских регионов, также сходных по природно-климатическим условиям и структуре производства. Со стороны России взяты Брянская, Орловская, Курская, Липецкая, Белгородская, Воронежская, Ростовская и Волгоградская области. Со стороны Украины – Черниговская, Сумская, Полтавская, Харьковская, Луганская, Днепропетровская, Донецкая и Запорожская области.
Полностью сопоставимые официальные данные по всем трем странам имеются за 2004–2007 годы. Они отражены в таблице 2, в которой приведены по странам и регионам размеры ВВП на душу населения в долларах по паритету покупательной способности в 2008 году и темпы его роста 2004–2007 годах.
При вычитании нефтегазовой составляющей Россия сильно, в полтора раза, уступает Белоруссии и лишь ненамного превосходит Украину. При этом следует иметь в виду, что в России более глубокое социальное расслоение и, стало быть, более неравномерное распределение национального богатства. Доходы 10% самых богатых превышают доходы 10% самых бедных в России в 16,8 раза. Аналогичные показатели в Белоруссии и на Украине – соответственно 6,9 и 7,6. То есть реальный уровень жизни рядовых российских граждан уступает уровню жизни не только в передовой Белоруссии, но и на отсталой Украине.
Куда же тогда делась сырьевая рента? Она бесследно исчезла в карманах олигархов, вывезена за рубеж или промотана, превращена в самое большое в мире поле для гольфа Дерипаски и самую длинную в мире яхту Абрамовича.
* * *
Краткие выводы из вышеизложенного.
Есть объективные национально-государственные интересы России и есть интересы господствующего класса и правящего режима. Вторые противоречат первым по всем линиям экономического и социального развития. Но средствами тотального промывания мозгов режиму удается пока выдавать противоречие собственных эгоистических интересов интересам России – за столкновение интересов России с агрессивными поползновениями «внешних врагов». Причем в число «врагов» все больше и все чаще записывают друзей.
Одно из замыкающих мест России по темпам и качеству экономического развития в сочетании с лидерством по числу миллиардеров и проистекающими отсюда международными амбициями образовало взрывоопасную смесь. Эта смесь сегодня уже начала воспламеняться, но еще не рванула. Когда, как и по какому поводу она рванет – об этом гадать бесполезно. Можно лишь с уверенностью констатировать, что вероятность взрыва возрастает. В истории потерянное время наверстывается обычно скачкообразно.
Тема: Россия
Автор(ы): С. Кургинян
Дата публикации: 16.06.2009
Источник: Russia.ru
No:
Канал Russia.ru
16.06.2009
Интервью С.Кургиняна о проблеме союза с Белоруссией
Стенограмма интервью:
С.Кургинян: Есть несколько вариантов существования России. В принципе, их всего четыре. Один из них заключается в том, что мы как были сверхдержавой, так ею и остаемся. Для того, чтобы быть сверхдержавой, нам надо восстанавливать Советский Союз или что-то в этом духе, например, Российскую империю. То есть, огромное государство, сопоставимое по мощи, народонаселению, территории, конфигурации границ со всеми остальными, как теперь говорят, центрами сил и способное отстаивать себя от всех угроз – как с запада, так и с юга и с востока. При том, что с востока набор угроз сегодня намного больше, чем он когда-либо в истории России со времен Чингис-хана. Я не хочу ничего плохого сказать о Китае, просто говорю, что Китай могуч как никогда – неважно, добрый у тебя сосед или злой, и куда он направлен, но если он намного сильнее тебя, то это всегда составляет проблему.
Значит, Россия как сверхдержава должна отстаивать себя со всех сторон. Но она не может тогда быть той Россией, которая сейчас существует и которая потеряла не только Украину, но и Закавказье и все прочее. В таком виде Россия не может выстоять против этих трех угроз.
И это и не планировалось. Тогда, когда возникал об освобождении от союзных республик – а делала это своя элита, и никто больше это по определению сделать не может, потому что когда говорят, что СССР развалило ЦРУ, то я спрашиваю: "А почему тогда КГБ не развалил США?". Значит, делала это своя элита, которой кто-то помогал, естественно из других соображений, но пока сама элита это не захотела сделать, этого не делалось. И она это сделала под сценарий вхождения России в Европу. Россия как национальное государство, пусть и с усеченными границами, входящая в Европу, - достаточна в том виде, в каком она есть. Этих 140 миллионов достаточно для того, чтобы войти в Европу, объединиться с другими сотнями миллионов, создать вместе какое-нибудь единое здоровенное тело, а дальше уже это тело начать охранять от угроз с разных сторон. При этом, угроза с запада перестает быть угрозой, как только возникает это объединение. Остаются угрозы с юга и востока. Да, они огромны – исламский радикализм и сверхдержава на востоке – но они преодолимы. А уж если во все это вкладываются еще и США, то вообще все замечательно: "Россия – Европа – США" это геополитический "Север", атлантическая цивилизация, евроатлантическая и так далее.
Но в том-то и беда, что эта конструкция, под которую сегодняшняя Россия сделана, оказывается нереализуемой по очень многим причинам. Фактически, это очень просто – если бы эта конструкция была реализована, то за 20 лет мы бы (а) вошли бы в НАТО, стали бы членами НАТО (не каких-то договоров, а просто членами НАТО), и (б) вошли бы в Евросоюз. Наши граждане уже ездили бы по Шенгену во все части Европы, у нас были бы объединенные экономики, банки, то-сё, пятое-десятое – и мы стали бы частью Запада.
Когда затевался развал Советского Союза, то те, кто его затевали – а там были не только предатели и мерзавцы, но и люди с определенными предпочтениями – то думали, что будет так. Они хотели национальное государство, модернизировав и сделав рыночным, ввести в состав Европы. С чем же возникла проблема? Оказалось, что очень многие этого не хотят. Не хотят этого американцы, которые всех других, кто не есть Соединенные Штаты, расценивают просто: кто помощнее, тот поопаснее. Совершенно неважно, какая идеология. Европа помощнее? Высокие технологии, населения много, промышленный потенциал большой. Она опасна! Китай помощнее – он опасен. Значит, Америка совершенно не хотела, чтобы Европа получила сырьевые ресурсы, ядерное оружие и прочее от России, и образовала этот конгломерат. Для того, чтобы этого не допустить, стал образовываться некий новый союз, который очень напоминает старые союзы. Тогда это называлось "линия Керзона", теперь это называется Восточная Европа, или Центральная и Восточная Европа. Начали образовываться барьеры на пути соединения российского сырья с западноевропейской промышленностью, прежде всего немецкой, конечно, но и франко-германской в целом, или франко-германо-итальянской. Восточная Европа, т.е. бывший наш соцлагерь и бывшие наши республики, оказались в этом смысле малоэффективными государствами, способными в основном сущетствовать за счет того, что они продают один товар – возможность сдерживания России. Таким образом, у Западной Европы оказалось два оппонента – частично Центральная Европа и, в большей степени, Восточная Европа, которые теперь будут отделять Россию от "старой" Европы.
Внутри всей этой конфигурации были "дырки". Одной из главных "дырок" была Белоруссия. Лукашенко проявлял некотору. Симпатию к России, желание каким-то образом с ней объединиться. И это объединение было абсолютно необходимо России, впрочем, как я считаю, и Белоруссии тоже. При этом до сих пор непонятно – по отношению к Белоруссии-то уж совсем – что такое суверенитет? Суверен – кто? Народ. Так что, белорусский народ нуждается в суверенитете от русского народа? Раньше это называлось Малороссия, Белая Русь. Уж слишком близки народы, чтобы говорить о каком-то суверенитете народов. Значит, речь идет о суверенитете элит, которые хотят иметь свои собственные хутора и на этих хуторах быть всем. Как когда-то говорил Цезарь, увидев Галлию: "Я предпочитаю быть первым здесь, чем вторым в Риме". Лукашенко – это Цезарь, увидевший Галлию.
Но ведь вопрос же не в амбициях Лукашенко. И не в идеологических различиях между консервативным Лукашенко (что мне ближе), и либеральным Кудриным (что мне дальше). Вопрос в фундаментальных стратегических интересах наших народов! По мне, этот интерес заключался в том, чтобы Лукашенко привел Белоруссию на федеративных, или даже унитарных правах, в Россию, а дальше пытался искать себе и своей элите политическое место в пределах большой страны. Это политическое место он бы обязательно нашел. Стань он объединителем на любых основаниях – он кандидат в президенты на выборах и его невозможно не ввести в этот список. С ним ничего невозможно сделать, потому что, во-первых, добавляется консервативный электорат Белоруссии, а, во-вторых, весь консервативный электорат, тоскующий в отсутствие лидера, будет голосовать не за Зюганова или кого-то еще, а за сильного человека, который страну привел в единое целое.
Значит, он в этом выигрывает. Выигрывает он – значит, и белорусская элита имеет возможность получить некие позиции. Вопрос заключается в том – риск или хутор? Лукашенко все время говорит о том, что если он отдастся в руки Кудрина и всех прочих российских негодяев (имеется в виду, либеральных), то он погубит свой народ. Ну, а почему он должен отдаваться в их руки? Ведь реальный расклад-то будет не такой. Он что, хочет сказать, что его ждет судьба какого-то олигарха, что его тут же увезут в Магадан? Ну, это смешно. Этого никогда не произойдет. Или оттуда он вообще выйдет героем-триумфатором. Вопрос о риске, о политическом риске. О том, что Цезарь-то в последний момент все-таки решил брать Рим. А Лукашенко хочет хутор.
Что же это за хутор? А вот хутор-то это блестящий. Лукашенко как хуторянин – политический гений. Он сделал нечто невероятное. Он страну без сырьевых ресурсов, сильно зараженную Чернобылем, и некрупную – вычистил, вылизал. Сделал так, что все поля засеяны. Он сумел белорусскую промышленность наладить. Ведь это белорусское население (говорят, что это Вандея) – оно консервативное и одновременно более правовое, оно поближе, тем не менее, к Западу, оно трудолюбиво. Это такой необрежневский рай, в котором дети занимаются в клубах в бесплатных кружках, где везде чистота, все подметено, и на улицах порядок. Когда можно ходить вечером без страха, и так далее.
В любом случае, у Лукашенко есть огромные шансы войти в Европу, ускоренным путем, в числе первых – и он это прекрасно понимает. Я не говорю о том, что отнюдь не отделен от самых разных европейских и американских групп, у него прекрасные международные контакты. И ему есть из кого их строить, в том числе, из людей, которые когда-то эмигрировали из Белоруссии и помнят о ней. Он сильный человек. И когда он колеблется между перспективой – войти ли хутором в Европу самому или болтаться тут на непонятных ролях около России – то это вопрос серьезный.
Лукашенко говорит, конечно, о том, что он хочет "сосать двух маток": он может что-то брать от России и что-то брать от Европы, как это делали Тито, отчасти Чаушеску, в меньшей степени. Россия дает кредиты за то, чтобы он не уходил далеко на Запад, а Запад дает кредиты за то, что он не сближается с Россией. А он свой хутор чистит, лижет, сеет на полях горох и пшеницу, приводит в хорошее состояние дороги. Он одержим этим своим хутором, он настоящий национальный лидер. Но весь вопрос-то в том, что этого национального мышления сейчас недостаточно.
Ему говорят, что недостаточно, а он говорит: "А что вы хотите? Чтобы я с кудриными, гайдарами и еще с чем-то в российскую нечисть влез?". Ему говорят: "Нет, милый, это же не так. Ты же понимаешь, что это не так!" – "Нет, давайте конфедерацию!" Ему говорят: "Извини, если мы сделаем с тобой конфедерацию, то у нас Татарстан попросит конфедерацию, за ним Чечня и все остальные. Нам это надо? А если потом эта конфедерация рассыплется? Мы с гигантским трудом создали какое-то целостное государство – не будем спорить о его качестве и степени его прочности, но хоть какое-то – а теперь мы должны этим жертвовать? А почему мы должны этим жертвовать? Рискни ты, как Цезарь!"
Теперь, пока мы выясняем, кто хуторянин, а кто нет – страдают наши народы. Россия, прежде всего. Почему? Вот Газпром потребовал, чтобы до конца платили за газ, и якобы это выигрышно для России. Это для Газпрома будут выигрыши, а не для России. Почему? Потому что, представим себе, как только Белоруссия войдет в НАТО, мы должны будем вывезти оттуда все, что там находится. А ведь мало вывезти – это надо разместить. Во-первых, это надо разместить ближе к Москве – я имею в виду линии противовоздушной обороны. А если их поставить их ближе к Москве, их надо сделать помощнее. Во-вторых, их надо заново разместить – а это, вместе с комплексами, примерно 95 млрд. долларов сразу. В-третьих, даже если мы разместим, мы будем более уязвимы. И это только геополитическое слагаемое. Но Газпром-то не отвечает за геополитику! Он получит прибыль, а из соседнего кармана, бюджетного, будут платить эти 95 млрд., и нация получит издержки. А у нас все путают корпоративное и национальное. Поэтому в данном случае мы крайне заинтересованы в отношениях с Белоруссией.
Кроме того, с Белоруссией связан вопрос о Калининградской области. Если замкнется пояс, состоящий из Прибалтики (которая готова замкнуться), Белоруссии, Украины, Молдавии и дальше он пойдет на Кавказ, то это будет означать, что мы находимся в тройной изоляции и вопрос бывшего Кенингсберга, нашей Калиниградской области, встает с предельной остротой. Значит, мы столько потеряем на Лукашенко, что все выгоды, связанные с Газпромом и всем прочим, будут нулевыми.
Кроме того, хорошо, если Лукашенко будет от нас отдаляться, а не чинить нам вред. А если начнет чинить вред? Если мы еще одного транзитера прижмем, то что будет с транзитными линиями? Мы рассчитываем, что мы все это восполним какими-нибудь Северными и Южными морскими потоками? Но моря, знаете, тоже вещь проблемная – появятся подводные террористы, или мало ли что еще?
Конечно, над нами нависает гигантская проблема. Проблема это связан с чем? С тем, что если раньше Европа была связана с Бушем и понимала, что Буш – враг и ей ничего не обеспечит, то теперь Обама начинает с ней сближаться. А тогда Европа начинает отползать от нас, все больше и больше. И это "Восточноевропейское партнерство" – опаснейшая вещь. Медведев сказал в Хабаровске, что само по себе "Восточноевропейское партнерство", наверное, и хорошее, но только люди, которые в него входят, считают, что оно против нас. Но они же не только это считают – они же Россию в него не вводят! Россия выведена из всех Европ – и из Центральной, и из Восточной. А где она?
Тут возникают другие геополитические сценарии. Первый – это исламизация России. Россия принимает ислам и сливается с Югом, и становится своеобразным халифатом. Я знаю людей, которые описывают этот сценарий. Это не только Гейдар Джемаль, очень умный человек, но и другие. Назовите это "Евразия" – по существу, это то же самое.
Второй. Россия фактически поглощается Китаем или становится его внешней периферией.
Оба эти сценария Россию никак не устраивают, по очень многим причинам. Значит, надо возвращаться к советской модели! К советской геополитической модели, т.е. к огромной стране, которая самодостаточна, которая может и дружить, и отвечать угрозам с трех направлений. Сверхдержавой, то есть. А сверхдержава – тяжелый крест, тут надо менять все. Зачем же от нее избавлялись?
Вот так мы каждым своим ударом создаем очередной обруч в гробу, в который поместил наше государство и наш народ распад Советского Союза.