Любопытная статья, автор которой рассматривает кризис капитализма с точки зрения полного вырождения протестантского духа - это очень близко к анализу, с точки зрения происходящих этнических процессов.
Труд умер! (Пост)протестантская цивилизация, в которой «Бог умер» и Богом был Труд, сегодня умирает сама. И на знаменах ее смерти начертаны три антипротестантские аксиомы:
- процветание, удовольствие и комфорт;
- демографическая катастрофа;
- финансово-экономическая несостоятельность.
Вся концептуальная суть доктрины протестантизма заключена в абсолютизации труда. Кредо протестантизма «Мы спасаемся только верой» есть только посыл. Подлинным Богом протестантской веры в веру был успешный созидательный Труд. Труд как самоцель, Труд как смысл жизни, Труд как неотъемлемая часть мирской аскезы, Труд как земной индикатор спасения души.
Протестантизм поистине был религией воцерковленного Труда.
Есть все основания полагать, что формулировка «финансово-экономический кризис» применительно к цивилизационным катаклизмам, обозначившимся в 2008 году, некорректна и, более того, неверна. Поскольку сегодня мировому сообществу явлено глобальное зеркало, в котором легко разглядеть, чем именно, какого рода деятельностью занят современный мир.
И как оказывается, мир эпохи (пост)протестантского капитализма в значительной степени занят фиктивным трудом.
2
«Мировой финансовый кризис». Это словосочетание воспринимается как термин. Как констатация факта. Как корректное клише. Итак, мы имеем посыл: информацией к размышлению, темой для исследования, предметом анализа являются объективные факты и события, в совокупности своей сводимые и изначально уже сведенные к формулировке «мировой финансовый кризис».
А давайте вновь зададимся некорректным вопросом: насколько корректна сама эта формулировка? Наконец, верна ли она вообще, если иметь в виду тот «очевидный» смысл, каким наделяет данную формулировку массовое сознание.
Давайте вновь подвергнем сомнению несомненное. «Мировой»? Оказывается, стоит лишь сделать этот умозрительный стоп-кадр, как открываются совершенно иные измерения и ракурсы в видимой всеми картине происходящего.
Да, несомненно, это мировой кризис. Но в данном случае речь идет о глубочайшем кризисе протестантского мира.
Рушатся финансы и экономика мира, дата рождения которого - 1517 год. Дух протестантизма сотворил себе форму в виде безупречно и сверхэффективно работающей финансово-экономической машины протестантского капитализма.
Центром протестантского мира и протестантского капитализма в ХХ веке стали США. Именно эта англосаксонская сердцевина протестантского мира оказалась эпицентром нынешних потрясений основ образцово-показательного капитализма. Капитализма, устроенного по идеологемам Лютера и Кальвина.
Под угрозой святая святых протестантизма - материальное процветание, успех в делах, профессиональная состоятельность.
В кризисе оказался именно тот мир, который учил мир внешний, мир незолотых пяти миллиардов людей: как вести хозяйство и финансы, как строить автомобили, как бороться за права человека, наконец - как жить.
Итак, несомненно и очевидно, что финансовый кризис, который протестантский Запад старается сегодня взвалить на все мировое сообщество, - это прямое следствие духовного и морального кризиса «золотого миллиарда». Да, сегодня «цивилизованный мир» (он же -
западный, протестантский, свободный) пытается слиться с миром для него чуждым и молчаливо презираемым. Да не введет в заблуждение тот факт, что только две страны сподобились западного ярлыка «государство-изгой».
События в Южной Осетии отчетливо показали, что сама ценность человеческой жизни неабсолютна и неодинакова. И определяется она гражданами, живущими в пределах «цивилизованного мира».
После «дня трех восьмерок» стал понятен и «золотомиллиардный» критерий оценки: гибель одного цивилизованного человека - национальная трагедия; гибель менее миллиона прочих людей - даже не факт. И тем более - не статистика.
В том числе и поэтому Запад должен услышать нелестную правду о себе: почему мы, остальной мир, Россия в том числе, должны помогать в преодолении кризиса Вашего мира?
Ведь это именно Вы разделили и продолжаете разделять глобальный Мир, чтобы властвовать над ним.
Всего один газетный заголовок - «О саммите Россия-НАТО» - уже есть та капля, по которой познается весь океан. Здесь все пропитано духом разделения. Это постоянно и всегда - «мы» и «они». И никогда одно большое «Мы». Впрочем, сегодня не так. Как раз сегодня в целях преодоления своего кризиса падающий протестантский капитализм готов объединиться со всеми экономиками мира. Объединиться - или выжить за чужой счет? Продолжать потреблять чужие ресурсы - и выжить? Выжить - и продолжать властвовать?
3
Нынешний кризис отчетливо выявил конкретные ноу-хау Запада в области технологии достижения глобального господства. Это касается и технологии контроля Запада над энергоресурсами планеты.
В частности, стало понятно, каким образом безресурсный Запад де-факто контролирует чужие запасы нефти.
Так называемые нефтяные войны - это... миф. Их просто нет. Таковых и не может быть. По одной очевидной причине - они давно не нужны. Достаточно начать непредвзято рассматривать ситуацию в Ираке, как выяснится «невероятное»: с точки зрения глобального разделения государств по принципу экспортер - импортер нефти в мире ничего не изменилось. Солнце всегда встает на востоке, и с востока на запад всегда течет нефть. Ибо мир взаимосвязан и взаимообусловлен.
Вопрос в другом. Запад сумел создать паранормальную ситуацию, выгодную только ему, и при этом смог утвердить мнение, что таков вечный и естественный порядок вещей.
Речь идет о паранормальном феномене нефтяных биржевых торгов и о скачущих ценах на нефть. Ценах, выраженных в неденежных единицах (долларах). Именно с целью отвлечения внимания от этого феномена США и начинали свои бессмысленные с военной точки зрения войны в Ираке.
Запад всегда учитывает и использует иерархию цивилизационных пространств (уровней). Нефть, номинально являясь одной из субстанций физического пространства, в силу своей глобальной востребованности де-факто сегодня принадлежит более высокому уровню, а именно - пространству геоэкономическому. Запад добивается нужного ему положения экстерриториальности нефти, воздействуя на ситуацию на высшем - геополитическом - уровне.
Процветание Запада зиждется на абсолютно противоестественном статус-кво, при котором потребитель стратегического ресурса, сам этого ресурса не имеющий, диктует его цену пулу ресурсных монополистов!
Один из сегментов нового посткапиталистического мира может быть создан уже сегодня, практически одномоментно. Жизненно необходим полный отказ от биржевых торгов нефтью и переход к практике заключения многолетних (не менее пяти лет) межправительственных соглашений на поставки нефти по фиксированным ценам.
И вот здесь возникает поистине вопрос вопросов и проблема проблем: за какую валюту будет продавать и покупать нефть посткапиталистический мир?
Из религии воцерковленного труда протестантизм сегодня
выродился в богоборческую религию денег. «Верю в доллар, ибо
это выгодно» - таков символ веры (пост)протестантизма.
Именно на нефти посредством биржевых котировок в долларах утвердилась и держится лжерелигия бумажных неденег. Мы действительно наблюдаем феномен лжеверы.
Совокупный долг США достиг
50 триллионов долларов. В соотнесении с размером ВВП (14 триллионов долларов) Америка - троекратный банкрот! А у банкрота по определению нет денег. Конвертируемой мировой валютой доллар США делают их необъявленные конвертационные войны (Югославия, дважды Ирак, в планах - Иран) и - цель этих войн! - пролонгация биржевых котировок нефти в долларах. Именно биржевые котировки нефти есть альфа и омега процесса фиктивной капитализации Запада. Они же являются своего рода пуповиной, соединяющей реальное физическое пространство с его реальными физическими ресурсами и фиктивный «фондовый рынок», то есть пространство виртуальное.
В итоге Запад буквально через Интернет скачивает реальные физические (товарные, материальные, энергетические) ресурсы внешнего «нецивилизованного» мира. И возникает финансово-экономическое доказательство бытия доллара: Запад богат, Америка - самая богатая страна Запада, следовательно, доллар существует.
Даже новостная строка: «Потери мирового фондового рынка только за октябрь месяц превысили
11 триллионов долларов» - для массового сознания становится установочным 25-м кадром: доллар воистину существует!..
4
Конечно, пришла пора серьезного переосмысления того, что есть фондовый рынок. Из кризисной зоны (пост)протестантского капитализма сегодня раздаются экзотические по смыслу призывы к госрегулированию фондового рынка, что свидетельствует о наличии неразрешимого в рамках (пост)протестантской модели капитализма противоречия. Смысл его в том, что естественной посткапиталистической модели экономики фондовый рынок не нужен. И даже противопоказан.
Запад же не может отказаться от фондового рынка, поскольку именно он обеспечивает процесс фиктивного труда по умножению фиктивного капитала. В свою очередь, без этого фиктивного капитала, без виртуальных денег Запад оказывается не в состоянии покупать (читай: присваивать обманным путем) чужие сырье и энергоносители.
Таким образом, одной из базовых аксиом Неореформации является утверждение: Россия должна не спасать свой фондовый рынок, а незамедлительно его ликвидировать. Упразднить полностью.
Сегодня мы являемся очевидцами крушения англосаксонского мифа о «народном капитализме». Идеологическое противостояние двух утопий - западной и советской - породило в том числе мифологию персонального «кусочка счастья» - кусочка собственности. Если советская идеология, где все равны в бедности, почти полностью лишала гражданина собственности, то западный обыватель, напротив, искусственно водворялся в имущественный рай, где все равны и богаты. Богаты, естественно, неодинаково. Но стремление к равенству и справедливости присуще человеку. И потому великим уравнителем стала акция.
Была придумана гениальная вещь. Все - от владельца компании до уборщика - становились совладельцами. Доли акций хозяина предприятия, его гендиректора и рабочего могли разниться на несколько порядков. Но главное было достигнуто: рабочий даже с одной акцией становился одним из коллективных собственников своего предприятия. Именно своего. И все было бы великолепно, если бы не влияние мощнейшего фактора. Фактора, именуемого алчностью, аморальной жаждой наживы. Фактора, который в учебниках по экономике политкорректно смикширован и представлен одним из законов рынка - стремлением к получению прибыли. Все кардинально изменилось, когда появились открытые акционерные общества. Открытые вовне.
Число акций более не ограничивалось, а сами акции стали рыночным товаром. Точнее, была создана ситуация искусственного тождества акций с товаром.
Нынешний фондовый рынок, таким образом, есть не что иное, как прямое продолжение западного печатного станка. Долларового прежде всего. Строго говоря, никакого фондового рынка в реальности просто нет. Есть лишь некий процесс, определенным образом заданный рабочий режим, смысл которого состоит в функционировании системы, имитирующей позитивную работу на стыке финансов и экономики.
Страсть к наживе, жажда богатства и процветания разрушили принцип «кто работает - тот владеет». Пока круг владельцев акций ограничивался числом работников данной конкретной компании, вся финансово-экономическая ситуация в ней оставалась в норме. То есть была реальной, контролируемой и естественной. Совокупность всего множества акционированных по такому принципу структур рынка делали и весь рынок в целом здоровым, сбалансированным и реальным.
Именно момент, когда был внедрен принцип «кто платит - тот владеет», стал точкой обратного отсчета для англосаксонской модели управления экономикой и финансами.
Бесконтрольная эмиссия бумажных денег в виде тиражирования не обеспеченных ничем долларовых банкнот соединилась с бесконтрольной эмиссией субденег с печатанием ничем не обеспеченных акций, ценных бумаг.
Реальные предприятия, реальная экономика стали лишь информационным поводом к имитации (якобы) осмысленной позитивной деятельности на фондовых биржах.
Разомкнутое вовне акционирование по принципу «кто платит - тот владеет» все обратило в фикцию. Фиктивными стали капитал, капитализация, фондовый рынок. Наконец, сам род деятельности вовлеченных в эту глобальную сферу людей.
То, что сегодня именуется мировым финансовым кризисом, в действительности есть парадокс глобализации по англосаксонскому сценарию. Избыточное потребление - цель и смысл жизни «золотого миллиарда» - перешло в злокачественную стадию самопожирания капиталистической цивилизации.
Англосаксонская финансовая афера стала глобальной. Фондовые биржи образовали единую сеть. Механизм, назначение которого состоит в выкачивании через биржи товаров и сырья из незападного мира, из развивающихся рынков, оказался закольцован. Замкнут в единый цикл самопожирания.
Англосаксонский фондовый рынок в условиях глобализации есть дракон, пожирающий свой хвост. Лечение в данном случае невозможно. Рецепт оздоровления однозначен: убить дракона.
По статистике, треть всех трудоспособных американцев работают дома в индивидуальном режиме.
И весь смысл их фиктивного труда заключен в скачивании через Интернет с использованием институции фондового рынка реальных материальных благ и физических ресурсов.
Аналитический принцип дополнительности выявляет суть вещей. Современная экономика всегда реальна и только реальна. Так называемая виртуальная экономика (с ее виртуальными деньгами, виртуальным фондовым рынком и т.д.) - также всегда реальна. Поскольку современная глобальная экономика всегда выполняет реальную паразитическую функцию, обеспечивая через заданный ей англосаксами алгоритм реального паразитического сверхпотребления пресловутого «золотого миллиарда». Итак, экономика ныне, присно и во веки веков только реальна. Виртуальными являются инструменты и институции, осуществляющие режим реального «бархатного» ограбления Западом пятимиллиардного незападного («нецивилизованного») мира. Отсюда очевидный вывод: первым пунктом, первоочередной задачей неореформации является создание глобальной сети национальных киберпространств.
Именно всемирная сеть, имеющая клеймо www, есть альфа и омега принципиально новой технологии имперского господства. И эта технология эффективно работает, поскольку остальной мир бездумно согласился с американской монополией на Интернет.
Итак, одна валюта (евродоллар), одно киберпространство, один военно-политический блок. Вместе это - фатально однополярный мир. Эта триада господства представляет собой совершенный механизм глобального контроля и регулирования.
Причем под регулированием следует понимать управление и манипулирование различными уровнями цивилизационного пространства - геополитическим, геоэкономическим, физическим, информационным.
Важнейшим следствием работы этой англосаксонской машины глобального угнетения и контроля является искусственный режим экстерриториальности природных ресурсов. Режим экстерриториальности нефти в первую очередь.
Итак, сама система совершенна. Проблема, как всегда, в людях. Степень деградации - духовной, моральной, нравственной - англосаксонской элиты «золотого миллиарда» сегодня достигла критического уровня. И потому (пост)протестантская цивилизация обречена.
Стоит ли России спасать то, что не нами создано, что нам чуждо, нам вредит и порабощает нас?
5
Мировой финансовый кризис-2008 - всего лишь видимое следствие гораздо более масштабного катаклизма, суть которого может быть выражена одной фразой: крушение протестантизма.
В своей классической работе Макс Вебер пытался объяснить феномен финансово-экономической успешности протестантского мира. И достаточно убедительно им была показана первооснова протестантской модели капитализма, а именно - мирская аскеза. Сегодня является бесспорным фактом, что современный (пост)протестантский мир аморален. Протестантский аскетизм - полностью, а трудолюбие и честность - в значительной степени оказались утраченными.
Аморальная гедонистическая цивилизация потребления - вот что на выходе спустя пять веков дала Лютерова Реформация.
Сегодня сотрясается в кризисе принципиально иная цивилизация - в сравнении с той, которую описывал Вебер. И эта цивилизация не имеет в себе духа протестантизма, духа Лютера и Кальвина. Поэтому можно категорично утверждать: никакие банковские слияния и поглощения, никакие меры по увеличению ликвидности и т.п. кардинально ничего не изменят. Это как мертвому припарки.
Менять надо все.
Зажженный полтысячелетия назад Лютером пламенный дух
Реформации сегодня едва тлеет.
И скоро окончательно угаснет.
Мы в данном случае наблюдаем тот же самый субрелигиозный феномен, что имел место в краткий период существования советской цивилизации: вера в собственную веру. И затем утрата этой веры.
Классическая советская мифологема: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно», - есть афористичный символ этой веры в веру.
Пока советская субрелигия жила в сердцах живых ее носителей, Советский Союз был тем, чем он был. На протяжении пяти веков учение Лютера было всесильно, поскольку живой дух протестантизма был внутренней первоначальной реальностью, творивший внешнюю форму - протестантскую модель капитализма.
И вдруг сегодня обнаружилось, что дух протестантизма давно иссяк. Выявилось это через внешнее событие - глобальный финансовый кризис, который ясно показал, что (пост)протестантская модель капитализма аморальна и бесперспективна.
Думается, именно тавтология - вера в веру - наиболее адекватно, даже на визуальном уровне выражает внутреннее непреодолимое противоречие протестантизма. Ибо это была именно уникальная субрелигия капитализма, прямо противоречившая Евангелию. «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Марк, 10:25). «Итак не заботьтесь и не говорите: «что нам есть?» или: «что пить?» или: «во что одеться?» (Матф., 6:31).
Полтысячелетия протестантизм утверждал себя и верил себе, открыто противореча этим заветам Христа. То есть это все тот же богоборческий проект, что и строительство коммунизма в постправославной России ХХ века.
Разница, во-первых, в сроках существования и видимых причинах крушения западной и восточной антихристианских утопий. И, во-вторых, Запад мыслит свою перестройку как возврат к старому доброму протестантскому капитализму.
А это совершенно невозможно.
Ибо протестантизм изжил себя.
(Пост)протестантский «золотой миллиард» онтологически стал антиподом протестантских наций эпохи ранней Реформации.
Протестантизм с веками полностью сошел на нерелигиозную орбиту и практически весь сублимировался в секулярную религию прав человека.
Сама закваска, сам дух протестантизма - мирская аскеза - целиком и полностью выродились в свою противоположность - в гедонизм.
Сегодняшнее вырождение протестантизма и есть первопричина крушения порожденной им модели капитализма. Сегодня мы наблюдаем весьма любопытный феномен, когда наиболее успешные в финансово-экономической сфере неевропейские страны (Тайвань, Южная Корея, Япония и др.) по духу более протестанты, нежели европейские пионеры Реформации.
Вся Западная Европа, включая и номинально католические страны, - это единый ареал (пост)протестантизма. Одна гедонистическая ойкумена (пост)протестантской цивилизации комфорта и удовольствия. Цивилизации вырождения.
Упорным трудом миллионов протестантских колонистов-переселенцев были освоены целые материки.
Сегодня мы наблюдаем феномен межконтинентального псевдотуризма. Когда миллионы и миллионы граждан (пост)протестантских стран создали некое антропное броуновское движение. Когда миллионы и миллионы забывших мирскую аскезу (пост)протестантов колесят по миру в поисках зрелищ, удовольствий и развлечений. Определенно, это другая, непротестантская, цивилизация.
Вера в веру, согласно которой успешный труд является условием и признаком спасения, оказалась утраченной. Протестантизм выродился в усеченную идеологию обогащения, в секту в себе, где добросовестный труд концептуально оказался вынесенным за скобки. Центром, богом с маленькой буквы (пост)протестантской веры в веру стал оторванный от труда успех. Материальное богатство как абсолют. Труд выродился в зарабатывание денег, стал фиктивным. (Пост)протестанты создали общество, где деньги решают все. Сбывшаяся американская мечта перечеркнула протестантизм.
6
Итак, именно дух протестантизма создал современный капитализм.
Игнорирование этого достоверного объективного факта приводит к одномерности, линейности подходов и интуиций в осмыслении великого кризиса-2008.
Без учета феномена духа все рациональные формулы преодоления кризиса, как в футляр, втискиваются в брежневскую тавтологию: «Экономика должна быть экономной».
Здесь важна верная методология. А таковой, несомненно, является методология двойного применения, методология комплексного исследования духа и материи. Только тогда оказывается возможным использование известного принципа дополнительности, не задействовав который просто невозможно принимать верные решения, в том числе в сфере глобального денежного регулирования.
Одновалютный мир по определению может быть только однополярным. Это аксиома. Равно и наоборот. Однополярный мир по определению означает, что мир одновалютен. Не стоит при этом заблуждаться насчет евро. Европейская валюта есть не что иное, как решка (пост)протестантской фальшивой монеты, где орлом является фиктивный доллар.
Линейный горизонтальный анализ как по рельсам подводит к формуле: многополярный мир должен быть многовалютным.
Новая модель глобализации в отличие от изжившей себя современной, означающей долларизацию и вестернизацию всех стран и народов, априори предполагает многовалютную симфонию.
Методология вертикального мышления позволяет, задействовав принцип дополнительности, прийти к верной формуле: «Чтобы быть многополярным, мир должен быть многовалютным; чтобы быть многовалютным, он должен иметь единую валюту-эталон».
Одновалютность, без которой объективно невозможен процесс глобализации, должна выводиться отнюдь не из современных параметров финансово-экономической сферы. Это, скорее, проблема онтологического характера общемировых денег, единой глобальной валюты как над- и вненационального финансового универсума.
Назревший переход к одновалютности возможен только в виде конструирования многосоставного эталона денег. Эталона, базирующегося на материальных компонентах мира физического. Это действительно должна быть скрупулезно выверенная техническая условная единица. И этот валютный эталон должен быть эталоном с материальным выражением самоценности.
Тогда единица условных денег будет выполнять роль всеобщей точки отсчета во взаимных котировках всех валют мира. И такой порядок вещей будет обеспечивать подлинную многовалютную симфонию посткапиталистического мира.
Единый наднациональный валютный стандарт самым естественным образом упразднит современную паразитическую модель (пост)протестантского капитализма.
Процветание западной гедонистической цивилизации избыточного потребления базируется в основном на торговле западными деньгами как товаром. С таким противоестественным положением вещей должно быть покончено.
7
В церковном понятийном аппарате есть слово «орос». Оросами называются решения церковных соборов. Слово это замечательно тем, что оно в себе самом заключает пространственную составляющую. То есть, во-первых, некое суждение постулируется как истинное, поскольку оно очевидно неложное. Но гораздо важнее то, что во-вторых: само это суждение очерчивает некую границу между очевидно неистинным и неприемлемым и ареалом, или пространством, истины. Оно, это пространство, еще свободно, еще не заполнено верными идеями, определениями, понятиями и терминами. Но само пространство истины вполне определено.
Значимыми интуициями посткапитализма являются следующие:
- банки есть посредники;
- практически все платежи между хозяйствующими субъектами осуществляются в электронном виде;
- все предприятия (фирмы) имеют собственную бухгалтерию.
Следовательно, есть все предпосылки, чтобы организовать прямую систему взаиморасчетов. Вместо банковских (посреднических) реквизитов использовать бухгалтерские реквизиты прямых участников сделок.
Естественно, нужно будет решать целый комплекс технических проблем. Но в данном случае важен сам факт появления оросов, интуиций и точек роста новой посткапиталистической финансово-экономической системы.
Сегодня пунктирной границей истины в этой сфере может быть только утверждение, что роль кредитных организаций скорее искусственная, чем естественная и необходимая. Определенно должна быть сохранена институция Центробанка. Но сами банки должны отмереть. Это поистине неподконтрольные черные дыры, через которые ликвидность в виде искусственной овиртуаленной финансовой субстанции исчезает бесследно.
Реальная привязка денег к реальному производству и реальному товару возможна только на основе отождествления бухгалтерской структуры реального предприятия с банком. Собственная финансовая (бухгалтерская) структура каждого конкретного предприятия и должна играть роль полноценной кредитной структуры.
8
Современный мир переживает удивительное время. Мы живем в эпоху глобального разделения, расщепления цивилизационного пространства.
В качестве своего рода умозрительного аэродрома подскока при рассмотрении данной проблемы может быть использована простая достоверная фактология.
Например, в сентябре 2008 года Индия официально объявила о широкомасштабных планах резкого увеличения объемов продовольственной продукции за счет покупки крупных земельных участков в третьих странах. О подобного рода фактах было известно и ранее. Скажем, Япония уже имеет весьма значительные площади на правах зарубежной собственности в Бразилии. Использование их двояко. Во-первых, это зоны комфортного проживания тысяч зажиточных японских колонистов. В основном это пенсионеры, стремящиеся приобрести элементарное физическое жизненное пространство, давно ставшее в Японии роскошью. Японское пространство за пределами Японии. И во-вторых, это заморские огороды Японии.
В этом качестве используются в основном новоприобретаемые Японией площади в странах Юго-Восточной Азии. Через статус экстерриториальности этих рисовых полей Япония решает проблему своей продовольственной безопасности.
Индия с населением в 1,2 миллиарда жителей, идущая по тому же пути, есть та самая мера вещей, которая знаменует переход количества в качество.
Сегодня мы наблюдаем полное и повсеместное несовпадение, несовмещение, а теперь и разрыв слоев-пространств, вместе слагающих цивилизационное пространство стран и народов. А в совокупности - глобальное цивилизационное пространство.
Так, пространство физическое не совпадает с пространством геополитическим. В свою очередь, конфигурация и площадь пространства геоэкологического принципиально и коренным образом отличаются от первых двух пространств. И это есть всеобщая и повсеместная реальность, которую мы наблюдаем на примере как отдельных государств, так и в общемировом масштабе. Данная реальность - нечто принципиально иное, качественно новое положение вещей. Она уже не описывается в традиционных терминах. Мы знаем из истории, как невеликие по площади страны мира существенным образом влияли на ход мировых событий. Смысл современного феномена в другом.
Даже мощнейшие пассионарные взрывы, такие как испанская Реконкиста, своей взрывной волной накрывшая всю Южную Америку, не разрывали вертикального крепежа пространства конкретного государства и конкретной нации. Говоря образно, три пространственных «блина» - физический, политический и экономический - могли не совпадать по внешним границам и быть различной величины. Но они всегда пеклись на одной «сковороде» и всегда были сложены в одну «стопку».
Запад утвердил свое мировое господство, используя технологию произвольной, по сути, противоестественной манипуляции различными уровнями пространств.
В итоге, захватив практически полный контроль под геополитическим пространством и создав и монополизировав пространство информационное, Запад потерял интерес к пространству физическому и в значительной степени даже к геоэкономическому. Западу не нужны широкомасштабные захватнические грабительские войны в пространстве физическом. Строго говоря, пресыщенный и расслабленный комфортом Запад на такие войны уже и не способен. Ирак и Афганистан тому свидетельство.
Глобальная экономика настроена Западом на скачивание чужих ресурсов через Интернет.
Производить качественные автомобили и электронику позволено более низкому по уровню геоэкономическому пространству - Японии и Корее, присутствие которых в геополитическом пространстве практически равно нулю. Туда же и на тех же условиях инкорпорирован и Китай. Великая страна, ядерная держава с упоением и энтузиазмом горбатится сегодня на Запад, буквально гордясь статусом «фабрики мира».
Глобальные роли распределены. Запад в целом и главным образом США создали модель Pax Americana. Модель, прекрасно организованную, хорошо управляемую и эффективно работающую во благо «золотого миллиарда».
И вот на наших глазах мир западного политического господства и финансово-экономического доминирования рушится. Из-за пустяка. Из-за ничтожного фактора. Фактора неполитического и неэкономического.
Крушение протестантской морали оборвало все приводные ремни и обездвижило сам механизм секулярной субцивилизации самоудовлетворения.
Россия объективно, именно объективно, достоверно и реально является гармонизирующим центром мира. Поскольку только Россия обладает уникальным триединством почти полностью совпадающих и без малейшего зазора налагающихся одно на другое пространств - геополитического, геоэкономического, физического. Все вместе они и составляют самодостаточное цивилизационное пространство России, равное одной седьмой части мира. Надо просто понять: другой такой страны с таким полным набором и с такими качественными и количественными характеристиками параметров в мире нет.
Западный менталитет не воспринимает Россию в ее истинном цивилизационном качестве и подлинной исторической роли. А напрасно.
Совершенно особый статус России как «геополитического юродивого», статус, несомненно, богоданный, есть величайшее благо для всего мира. Преимущественно для Запада.
Это факт глобального бытия. Представим: та же Россия, как она есть, со всеми ее ресурсами, природной мощью и физической одаренностью, с ее ядерным потенциалом, территорией и т.д., но при этом менталитет ее народонаселения, ее элиты принципиально иной. Скажем, немецкий, японский, грузинский, иранский, эстонский, китайский и т.д.
Сделаем эту умозрительную подстановку. Действительно, есть над чем задуматься. Можно даже поэкспериментировать в этом направлении и сделать компьютерные программы (игры), варьируя разные типы ментальности.
Россия - страна-уникум. Это балансно-равновесный центр мира.
И именно русский менталитет идеально подогнан под эту стержневую мироохранительную миссию. Это надо знать. Об этом надо помнить. Это надо ценить.
9
Начало третьего тысячелетия предстает как духовный Рубикон. Само летоисчисление от даты Рождества Христова сегодня прямо противоречит Европейской Конституции.
Глубочайший духовный кризис поразил все без исключения христианские народы и страны. Финансово-экономический кризис поистине планетарного масштаба ясно показал: мир протестантизма, некогда доминировавший, стал неуспешен в ведении созданного им капиталистического хозяйства.
Дух протестантизма безвозвратно утерян. И вот здесь возникает фатальный парадокс бездуховности. Став бездуховной, личность оказывается не в состоянии ощутить и осознать свою бездуховность. Утрата духовности на уровне нации означает, как мы сегодня видим, близкий конец ее истории.
Самое ужасное заключается в том, что столь необходимая сегодня Новая Реформация невозможна. Необходима и в то же время невозможна - в традиционном понимании иерархии бытия, где аксиомой является примат духа.
Реформация Лютера была духовным феноменом. Из духовного яйца протестантизма вышел весь западный капитализм.
Современная Неореформация требует обратного порядка действий и обратного хода событий. Сегодня, в условиях духовного кризиса, необходимо пытаться эффективно воздействовать на ситуацию, стремясь реанимировать способность к восприятию и генерации духа. Духа новой посткапиталистической цивилизации.
Остается надеяться, что умозрительная новая форма, будучи воплощенной в реальности, станет катализатором самозарождения нового духа.
Баррелю нет места в мировой десятичной системе измерений.
Нефтяным фьючерсам и нефтяным котировкам нет места в мире посткапитализма.
Англосаксонская модель глобализации более неактуальна, она изжила себя. И нынешний рост доллара сродни феномену растущих у трупа ногтей.
В свое время США, используя прежде всего финансово-экономические рычаги, в формате холодной войны инициировали процесс крушения СССР. И поставили это себе в заслугу.
Сегодня пришло время исторического реванша. Причем для запуска процесса англо-американской
perestroiki необходимо и достаточно в формате действенной борьбы с глобальным кризисом предпринять всего четыре конкретные меры.
Во-первых, перейти к новой общемировой практике контрактных (длительностью не менее пяти лет) договорных цен на планетарное стратегическое сырье - нефть.
Во-вторых, перейти к старому принципу акционирования предприятий: кто работает на предприятии - тот им владеет. Фиктивный англосаксонский институт фондовых бирж должен быть упразднен.
В-третьих, перейти к многовалютной одноэталонной модели денежной системы. К естественной рациональной модели, когда используется «большая корзина» национальных валют. И что самое главное - новым единым стандартом денег должен стать материальный эталон-пакет, включающий в себя следующие позиции:
- нефть (10 литров);
- пшеница (1 килограмм);
- рис (1 килограмм);
- золото (1 грамм);
- платина (1 грамм);
- серебро (10 граммов).
В-четвертых, покончить с монополией США на Интернет, создав подлинно всемирную сеть национальных киберпространств.
Падающий паразитический (пост)протестантский капитализм - да падет!
Сегодня мы наблюдаем специфический феномен игнорирования отказа от духовного выбора. Как оказывается, даже самые ярые оппоненты Запада приемлют дух современного капитализма. Скажем, для венесуэльского лидера Уго Чавеса насущнейшей проблемой является стабильная договорная цена на нефть. Сам западный капитализм вполне приемлем - цена на нефть нехороша.
«Во имя Бога и прибыли» - таков был девиз капитализма Лютера и Кальвина. На полпути к сегодняшней духовной смерти протестантизма «Бог» и «прибыль» поменялись местами.
И, наконец, кредо современного аморального капитализма: обогащение вне Бога и прибыли.
Современные протестанты выродились в защитников прав человека. Причем определяющим в перечне прав и свобод оказывается право на грех.
(Пост)протестанты создали и обустроили глобальную сеть публичных домов и игорных заведений. Целые государства превращены сегодня в кварталы «красных фонарей». В протестантской Америке днем и ночью потомки Лютера и Кальвина крутят рулетку величиной с город.
Специфика протестантизма как религии капитализма состоит в том, что это религия воцерковленного труда. Успешный труд для протестанта был знаком спасения, богоизбранности. Для современных (пост)протестантов труд стал всего лишь способом получения денежных средств.
В ХХ веке окончательно сложилась система кредитования - за счет внешнего, незападного мира - (пост)протестантской цивилизации удовольствия и комфортности.
Именно эти гигантские «кредиты удовольствия», с точки зрения отцов-реформаторов немыслимые, и есть стержень финансового кризиса-2008. Западный мир стал развратным гулякой и кутилой, обкрадывающим весь остальной мир.
Ипотечный кризис в США оказался фактом саморазоблачения Запада. Стало очевидным, что вся глобальная финансовая ситуация - это мировая афера, большой подлог, совершенные (пост)протестантским истеблишментом из корыстных низменных побуждений.
В этой системе мирового хозяйства, в этой модели добывания хлеба насущного пребывают все страны и народы. В эту модель капитализма инкорпорированы и аморфная Россия, и мятежный Иран, и коммуно-капиталистический Китай.
Быть или не быть?
Быть или не быть - фиктивному доллару, фиктивному фондовому рынку, фиктивному капиталу, фиктивному труду?
Наконец, быть или не быть аморальному паразитическому (пост)протестантскому капитализму?
Вот в чем вопрос.
Для России, находящейся на периферии протестантской капиталистической ойкумены, оставлен исторический выбор: диктатура «золотого миллиарда» - высшая и конечная цепь человеческой истории или возможна и необходима цивилизационная Неореформация?
Русская пословица «не было бы счастья, да несчастье помогло» емко и верно описывает суть и смысл финансово-экономических потрясений 2008 года.
Судя по всему, преодоление - в прямом смысле этого слова - нынешнего кризиса невозможно. Мир уже не ждет, а жаждет перемен.
И просто «преодоления» явно недостаточно.
Сегодня настал момент исторического перелома, который требует принятия верного исторического решения, осмысленного эпохального выбора. Настал благоприятный момент, чтобы освободиться от тяжкого колониального гнета (пост)протестантского
Запада. Ибо страшнее, совершеннее по степени организации, эффективнее по реализации изощренной технологии глобального «бархатного» ограбления
незападного мира, чем нынешняя модель господства «золотого миллиарда», в истории человечества просто не было.
Перед незолотым пятимиллиардным мировым сообществом открылась уникальная возможность создания новой посткапиталистической цивилизации. Необходимо набраться мужества и открыто заявить: падающий Рим - да падет! Необходимо вслух и открыто заявить: грядет Неореформация. Эра протестантского капитализма ушла в небытие, ушла безвозвратно. В реку англо-американского лидерства невозможно войти, потому что река высохла, ее больше нет.
И один из основных исторических смыслов Неореформации состоит именно в необходимости смены цивилизационного лидера. Западный мир, западная цивилизация стали прорехой в цивилизации. Эту сквозную цивилизационную пробоину можно и нужно только заделать. Засучивай рукава, Россия! Время Неореформации пошло!
Россия: предпринимательство и развитие страны
Справляются ли российские бизнесмены со своей миссией?
Стабилизация общественно-политической жизни страны и укрепление ее экономики все более актуализирует вопрос целей общественного развития. После длительного невнятного молчания власть наконец-то выдвинула несколько концептуальных лозунгов, что обрадовало всех лояльно настроенных граждан. Среди этих слоганов можно, например, отметить такие, как «сбережение народа», «обеспечение конкурентоспособности страны», «снятие России с нефтяной иглы», которые в принципе задают желаемое властью направление развития экономики и человеческого потенциала России.
В этом плане интересно посмотреть, насколько имеющиеся общественные институты могут обеспечить требуемое изменение социума. Напомню, что в соответствующем направлении экономической теории институтами называют всю совокупность правил, определяющих взаимоотношения экономических субъектов в социальном поле страны - как легальных (законы, стандарты, нормативы), так и неформальных (обычаи, понятия, нравы). И это в отличие от другого термина - «организация», - который означает иерархические структуры людей.
Фигура предпринимателя
в теории капитализма
Общая теория капитализма связывает основной источник развития экономики с фигурой предпринимателя. Данный подход восходит к основополагающим работам Макса Вебера («Протестантская этика и дух капитализма») и Йозефа Шумпетера («Теория экономического развития»).
Известное положение экономической теории о том, что в условиях идеальной конкуренции экономическое равновесие характеризуется отсутствием прибыли, привлекло внимание Шумпетера к факту, что в реальности экономические системы обычно неравновесны и постоянно меняются во времени. Исследуя причины роста экономики, Шумпетер обнаружил, что основной механизм экономического развития связан с наличием в обществе людей, которые постоянно ищут и внедряют нововведения. Каждый акт внедрения сопровождается отклонением экономической системы от равновесия, причем образующаяся прибыль по праву достается новатору. Подобное нововведение может быть:
- созданием нового продукта;
- использованием новой технологии производства;
- использованием новой организации производства;
- открытием новых рынков сбыта/закупки;
- либо какой-то группой из перечисленных направлений.
По Шумпетеру, лишь те люди достойны называться предпринимателями, которые находятся в постоянном поиске новых возможностей для бизнеса. При этом роль предпринимателя отличается по своему вкладу в деятельность фирмы как от роли капиталиста-собственника, так и от роли управленца высшего звена (хотя данные три роли могут исполняться разными людьми в разных пропорциях, а классический капиталист-предприниматель играет все три роли разом). Различия в сути данных ролей сопровождаются разными формами компенсации их участия в деятельности фирмы. Для капиталиста основным вознаграждением является стоимость капитала (дивиденд плюс рост капитализации), для управленца - зарплата, а для предпринимателя - прибыль. Административная рента (при ее наличии) обычно делится каким-то образом между этими ролями, обеспечивая мотивацию вовлеченных в принятие решений лиц к ее извлечению.
Изучив предпринимательский класс своего времени, Шумпетер выделил основные характеристики этих людей, ключевой из которых назвал стремление привнести в свой бизнес что-то новое, особое, нетрадиционное. Данная жажда особого пути обычно дополняется такими чертами, как:
- независимость и уверенность в себе, опора на собственные силы;
- отсутствие боязни риска;
- доверие своему чутью, интуиции;
- потребность в самореализации, в достижении успеха;
- достаточно взвешенное отношение к деньгам.
Взгляды Шумпетера на предпринимательство вошли в золотой фонд экономической науки. Именно они обусловили широкое признание предпринимательской способности четвертым фактором производства (в дополнение к капиталу, труду и земле, введенным в науку Жаном Батистом Сэем). Кстати, Карл Маркс при разработке своей теории оперировал лишь тремя факторами Сэя. Поэтому советская экономическая наука не признавала важности предпринимательской способности для функционирования экономики. Правда, этот фактор играл существенную роль в партийной и государственной практике СССР через использование таких институтов, как номенклатура, партхозактив и кадровый резерв. Да и сам Маркс во многих своих трудах отмечал важную преобразующую и новаторскую роль капиталиста, однако он так и не ввел связанный с этим фактор в свою социально-экономическую теорию.
Предприниматели России:
штрихи к портрету героев
Существует множество исследований предпринимательского слоя России, результаты которых хорошо согласуются между собой. Так, например, экономист Алексей Голубев утверждает: «Сами предприниматели основными целями бизнеса считают реализацию своих творческих способностей, экономическую свободу и укрепление национальной экономики. Никто из респондентов не считает своей целью власть над людьми, и лишь 7% отмечают обогащение в качестве цели. Эти данные говорят о том, что деньги отнюдь не самоцель для предпринимателей, хотя и выступают важным мотивом их деловой активности. Более всего эти люди стремятся обрести материальную и моральную независимость от государства. Одной из составляющих независимости является для них достойный уровень жизни. Однако большинство опрошенных «не предпринимателей» (56%) считают, что основной целью предпринимательства является обогащение, в то время как реализацию творческих способностей отмечают лишь 7%. Только 6% думают, что целью предпринимателей является укрепление национальной экономики, и 3% - рост материального благополучия народа. Таким образом, опрошенные считают предпринимателей людьми, которых волнует прежде всего собственное материальное благополучие, все же остальные цели у них остаются на втором плане». А по результатам опроса, проведенного Институтом социально-политических исследований РАН, «доминирующей чертой их (предпринимателей. - П.К.) облика для россиян продолжает оставаться энергичность, инициативность и находчивость. При этом следующими по значимости чертами их портрета в массовом сознании являются безразличие к государственным интересам, безжалостное, потребительское отношение к людям».
Мы можем видеть, что, хотя представление предпринимателей о самих себе соответствует модели Шумпетера, их имидж в глазах окружающих несколько отличается от данной модели. Этот факт, возможно, связан с тем, что шумпетеровская модель предпринимателя очень симпатична сама по себе и к тому же в нее встроена важная миссия - развитие экономики и общества. Вследствие этого люди, относящие себя к предпринимательскому слою, имеют возможность повысить свой психологический комфорт и свой социальный статус ссылкой на данную модель, что стимулирует их самоидентификацию с нею.
Но ключевая характеристика шумпетеровской модели - творческий подход к делу, выражающийся в стремлении к нововведениям, - к сожалению, пока не прослеживается массово в нашем предпринимательском слое. Максимум, что происходит в их деятельности нового, - это заимствование готовых бизнес-концепций с Запада. Это в принципе тоже неплохо, поскольку многие из предпринимателей просто продолжают воспроизводить советские коммерческие и управленческие практики, эксплуатируя административный ресурс. При этом бросается в глаза соответствие рассматриваемого слоя другой предпринимательской модели, являющейся частью (нео)классической экономической теории, которая определяет экономических субъектов как крайних индивидуалистов, максимизирующих свою функцию полезности, и в частности свою прибыль. То есть результатом капиталистического развития России последних полутора-двух десятилетий является явное доминирование человеческого психотипа, определяемого мемами (нео)классической экономической теории.
Интересно отметить, что все исследования концентрируются на предпринимателях-собственниках, которые обычно сами управляют своим делом. Численность данной группы крайне мала, что в целом отражает мировые тенденции, связанные с концентрацией капитала. Хотя, конечно, мала по сравнению с западными странами. Рассмотрим данные процессы подробнее.
Еще чуть-чуть экономической теории
В принципе «золотой век» предпринимательства имел место где-то до второй трети XIX века. До этого времени бизнес был еще достаточно простым, чтобы один человек без труда мог держать его в голове и выполнять одновременно все три главные роли, то есть быть одновременно владельцем, управляющим и предпринимателем. В то же время начиная с середины XIX века логика развития бизнеса во многих отраслях потребовала значительного укрупнения предприятий с соответствующим возрастанием сложности бизнеса. Наступило время, когда один человек уже не мог выполнять все три функции. Сам Шумпетер со скорбью отмечал эту тенденцию вытеснения из бизнеса единой фигуры предпринимателя-владельца и связывал с этим «умирание» капитализма и переход к использованию социалистических практик.
Однако жизнь оказалась интереснее. Конечно, некоторая адаптация социалистических практик имела место. Например, повсюду на Западе законодательно была установлена минимальная зарплата, была ограничена трудовая неделя, введены меры социальной поддержки безработных и т.д. Наряду с этим западным странам в целом удалось сохранить необходимый уровень предпринимательской дееспособности в обществе, в чем предсказание Шумпетера не сбылось. При этом в экономике укрепилась роль управленца («революция менеджеров»). Собственники были вытеснены с предприятий и трансформировались в инвесторов. Функция производителей инноваций была перенесена на наемных работников-профессионалов с формированием соответствующих профессиональных групп. А управленцы верхнего звена четко связали себя с функцией поиска и внедрения инноваций, исполняя, по сути, роль предпринимателей. Данный переход в целом завершился к середине XX века, когда общественный продукт стал производиться в основном крупными корпорациями. Теоретически данный переход был оформлен Джоном Гэлбрейтом в книге «Новое индустриальное общество» (1967 год) путем введения термина «техноструктура».
Техноструктура - это совокупность управленцев верхнего и среднего звена вместе с соответствующими профессионалами, которые определяют деятельность и успешность предприятия. По сути, техноструктура является коллективным предпринимателем. Правда, изначально она не была связана с ролью собственника, однако в последнее время распространенной практикой является вовлечение основных представителей техноструктуры в акционерный капитал управляемых корпораций.
Как уже отмечалось, необходимость возникновения техноструктуры была вызвана возрастанием сложности - как выпускаемой продукции, так и структуры соответствующих бизнесов. Другими словами, основная функция техноструктуры связана с управлением сложностью. Управление сложностью, в свою очередь, требует дисциплины больших групп людей и хорошо налаженной координации, поэтому люди, составляющие техноструктуру, - это «системные» люди по своему психотипу. И этим они отличаются от определенного выше психотипа шумпетеровского предпринимателя, а также и от психотипа (нео)классической модели.
Для полноты картины следует отметить, что существуют виды техноструктуры, которые работают с не очень сложными объектами. Это, например, армия. Другие виды техноструктуры склонны чрезмерно упрощать управляемый объект, как это часто делает государственная бюрократия. Однако, как правило, техноструктура все-таки работает со сложностью, успешно с ней управляясь, что приносит плоды всему обществу.
В принципе в экономике еще остается место и для классических предпринимателей. Это малый бизнес, а также средний бизнес с невысокой сложностью. (Нео)классический оптимизатор, например, может хорошо функционировать в коммерции и финансах. Эти отрасли являются модельными для ситуации совершенной конкуренции с малыми транзакционными издержками - основы (нео)классического подхода, поскольку условия бизнеса в данных отраслях определяются лишь знанием котировок. Имея информацию по котировкам на разных рынках, нетрудно наметить стратегию, максимизирующую прибыль. Однако поведение управленцев из техноструктуры уже сильно отклоняется от предписанного (нео)классикой, что доказывается большим количеством исследований в рамках психологической, бихевиористской и других экономических школ.
С точки зрения управления сложностью возникает измерение, в котором можно отранжировать имеющиеся психотипы бизнесменов. На одном полюсе концентрируется техноструктура, на другом - бизнесмены-индивидуалисты (нео)классического типа. Назовем последних для простоты «лавочниками». Наличие же у людей предпринимательской способности является дополнительной характеристикой, которая и определяет качество бизнеса в плане развития страны, ее экономики и общества.
Как мы дошли до жизни такой
Возвращаясь к России, мы можем заключить, что качество российского бизнеса с точки зрения необходимости развития страны не очень высоко. В российском обществе наблюдается явный дефицит предпринимательской способности. Я говорю здесь именно
о массовом бизнес-сегменте, прекрасно зная, что в стране существуют отдельные предприниматели, являющиеся прекрасными примерами реализации шумпетеровской модели. Однако скорость развития страны с бизнесом в качестве локомотива определяется характеристиками среднего бизнесмена.
И очевидно, что, имея в этом качестве психотип, избегающий нововведений в бизнесе и склонный к использованию административного ресурса для защиты своего дела от конкурентов, мы вряд ли дождемся серьезных инвестиций частного бизнеса в российскую модернизацию. Данный вывод хорошо согласуется с представлениями современной экономической теории. Если сравнить распределение ВВП России по источникам доходов в 2005 году (домохозяйства - 43%, предприятия - 37%, бюджет - 20%) с таковым же в США (домохозяйства - 75%, предприятия - 17%, бюджет - 8%), то видно, что российский бизнес «зарабатывает» существенно большую долю ВВП, чем американский (37% vs. 17%). В соответствии с экономической теорией это значит, что данный ресурс - предпринимательская способность - в России находится в дефиците, поэтому общество вынуждено за него переплачивать.
При рассмотрении генезиса современного состояния дел с предпринимательской способностью в России и качеством отечественного бизнеса возникает интересная концепция нашей последней революции как восстания «лавочников» против техноструктуры. Действительно, в СССР техноструктура была представлена руководителями промышленности, сотрудниками отраслевой и академической науки, работниками госуправления - элитой тогдашнего общества. «Лавочников» представляли различные маргинальные деятели - цеховики, спекулянты, фарцовщики, и все они были под постоянным репрессивным давлением государства.
Теоретическое развитие концепции техноструктуры в рамках институционального направления экономической теории привело к возникновению идей конвергенции (60-70-е годы), которые были основаны на сродстве задач и вызовов для индустриальных систем вне зависимости от их идеологии. Идеи конвергенции постепенно овладели умами советских руководителей и вдохновили их на перестройку. Фактически это был пакт техноструктур по интеграции советской техноструктуры в мировую. Однако запущенные в СССР социально-экономические процессы простимулировали активизацию «лавочников» и массовую мобилизацию в «лавочники» активной молодежи (сначала через простой кооперативный бизнес типа «купи-продай», потом - через биржи, банки, фондовый рынок).
Накопление массы «лавочников» привело к их восстанию, в котором «лавочники» были поддержаны частью государственной бюрократии. «Лавочники» обрушились на техноструктуру (разгром «красных директоров»), победили и переиначили страну под себя (1990-1998 годы). Основными видами деятельности, приносящей успех, стали различного рода спекуляции (торговля, финансы, фондовый рынок) и воровство (скачивание денежных потоков, разворовывание стабилизационных кредитов МВФ через ГКО, обогащение на внешнем долге страны). Накопленные запасы в перерабатывающей промышленности и науке были быстро исчерпаны, и потихоньку самые-самые из «лавочников» сконцентрировались на полезных ископаемых и первом переделе. Расцвело рейдерство - бизнес по ограблению все еще шевелящихся (или вновь возникающих) системных предпринимателей - элементов техноструктуры.
Победа российских «лавочников» во многом была обусловлена их союзом с частью техноструктуры - силовым компонентом государственной бюрократии, которому тоже свойственно пренебрежение к сложности мира и общества. В данном союзе «лавочники» обеспечивали идейное содержание движения, а служилая бюрократия - ударную мощь. В силу пренебрежения сложностью все преобразования той эпохи, по сути, были упрощениями и архаизацией. Процессы разложения охватили все стороны общественной жизни, включая и государство. Соответственно произошло истончение социальной ткани, население атомизировалось, все общественные структуры деградировали. Однако большие дела могут делаться лишь большими коллективами. И такие дела в большой стране по определению есть. Потыркавшись, «лавочники» пришли к консенсусу по вопросу о необходимости завоза техноструктуры из-за рубежа, что было равносильно решению о сдаче страны иностранцам.
И здесь возник конфликт между «победителями». Государственная бюрократия испугалась перспективы своей ликвидации более эффективной техноструктурой Запада. Этот испуг привел к обострению чувства «суверенности», и процесс пошел вспять. Наиболее активных из «лавочников» ликвидировали. Остальным было предложено стать техноструктурой.
Однако этот процесс трансформации «лавочников» в техноструктуру не приобрел массового характера в силу значительного различия требований по психотипу. Функционирование в большой системе и работа со сложностью «лавочникам» несвойственна в принципе. Тогда был опробован другой путь по воссозданию адекватной техноструктуры - создание госкорпораций. Но об этом ниже.
Завершая тему «восстания «лавочников», следует отметить, что качество советской техноструктуры было очень низким, иначе «лавочникам» не удалось бы победить. Как это не удалось, например, сделать «лавочникам» США, где с начала 80-х годов прошлого века они инициировали политическую волну в свою пользу (рейганомика). В результате проведенных экономических преобразований верхней группе «лавочников» удалось существенно обогатиться, перераспределив общественный пирог в свою пользу, однако в целом социально-экономические институты Америки, отстроенные в предыдущий период, устояли.
Современные тенденции
развития России
В России после нового обретения своей субъектности власть попала в ситуацию стратегического вакуума, поскольку крах общественной поддержки псевдолиберального курса совпал по времени с «равноудалением» «лавочников». Решая задачи по реанимации общественной и экономической жизни, отвечая на внешние вызовы, власть предпочла оставаться в рамках либерально-экономического подхода, правда, не афишируя это громко. За ее действиями угадывалось ожидание, что макроэкономическая и общественная стабилизация вместе с разумным протекционизмом вызовут подъем инвестиций отечественного бизнеса и оживление экономики страны. Что в принципе и произошло, однако не в том объеме, который ожидался.
Российские бизнесмены предпочитали не платить налогов, держать низкими зарплаты людей, ограничивать конкуренцию своему бизнесу через коррупцию и через задействование административного ресурса. Уровень отсечения проектов для инвестирования по норме прибыли был не ниже 100%. Оставшиеся значительные суммы денег выводились за рубеж, где просаживались в кабаках. Многие их тех, кто получил крупные куски советской индустрии, готовили свои предприятия к продаже иностранцам.
Разбираясь с наследством 90-х, власть во многом действовала интуитивно в соответствии со сложившейся ситуацией. Прежде всего она перераспределила природную ренту, связанную с добычей нефти, и доходчиво объяснила, что налоги платить надо. В бюджете зашевелились деньги, пошел подъем зарплат бюджетников, а с ними и других работников по найму, вследствие чего стал расти внутренний рынок. И далее, решая проблему развития стратегических отраслей, власть нащупала адекватный шаг - концентрацию капитала путем создания крупных корпораций. В свете рассмотренного выше понятно, что, по сути, это процесс воссоздания техноструктуры. И вот тут-то «лавочники» заголосили.
Попробуем разобраться в причинах их недовольства. Во-первых, власть образует корпорации путем слияния принадлежащих ей активов. Как это затрагивает частный бизнес? Только через денежные потоки - деньги уходят «наверх», и многие «эффективные» менеджеры и прочие «откатыватели» остаются не у дел. Конечно, «наверху» наверняка есть своя коррупция, но положительный эффект от концентрации бросается в глаза. Во-вторых, корпорации поднимают зарплаты своим работникам, соответственным образом влияя на весь рынок труда. Одна из возможных гипотез, почему они так делают, заключается в предположении неформального давления власти на «крупняк» с целью повышения уровня жизни людей в стране. При этом частный бизнес давится от жадности и заявляет (sic!) о своей неконкурентоспособности по сравнению с крупными корпорациями.
Если рассмотреть аргументацию противников крупных корпораций, то можно выделить пять основных направлений критики:
- госкорпорация - это новая правовая форма, еще не апробированная практикой (данный аргумент касается лишь ставших недавно популярными некоммерческих образований с таким названием и не затрагивает корпорации, образованные в виде ОАО);
- государство в качестве владельца понизит эффективность управления;
- возрастет уровень коррупции;
- крупные корпорации оказывают влияние на рынок труда;
- государство будет заниматься протекционизмом, давать крупным корпорациям различного рода льготы; в корпорации уйдет весь госзаказ.
Второй и третий пункты были рассмотрены выше. Пока очевидно, что объединение нескольких предприятий в корпорацию снижает уровень коррупции хотя бы за счет концентрация закупок и денежных потоков и делает проще задачу подбора адекватного управленца, ибо одного хорошего работника найти легче, чем десяток. Четвертый пункт тоже освещался ранее: при существующей практике раздела общественного пирога если даже доля зарплат в ВВП вырастет за счет прибыли предприятий раза в полтора, то мы только приблизимся к структуре распределения ВВП в США - самой эффективной экономике мира.
Пятый пункт собрал все аргументы, проистекающие из предположения о том, что государство будет ограничивать конкуренцию для своих питомцев. Однако текущая практика управления нефтяной отраслью, где компании с большой долей государственного участия конкурируют с полностью частными компаниями (вспомним о влиянии на рынок на 100% государственной «Транснефти»), показывает, что власть достаточно бережно обращается с экономическими субъектами, продолжая высоко ставить принцип конкурентности. Другое дело - влияние масштаба на снижение издержек и рост эффективности, который делает крупные производства более конкурентоспособными по сравнению с мелкими. Но это чисто экономический фактор, который «взламывает» административную защиту небольших частных компаний, заставляя их бегать более интенсивно. А победа сильнейшего в честном экономическом поединке - это один из принципов экономической конкуренции, за который мы все так ратуем.
Таким образом, разбор аргументации противников создания крупных корпораций в России дает неожиданный ракурс темы. Оказывается, что интуитивная находка власти в виде слияния своих активов в крупные компании отнюдь не уменьшает конкуренцию, как это можно было бы предположить в свете популярных экономических теорий, а напротив, увеличивает ее. В результате сносятся ограды мелких загончиков, где в течение длительного времени кормились многие, и соответствующие бизнесмены ставятся перед новой реальностью в виде исчезновения кормивших их коррупционных схем и оказываются перед необходимостью бегать по рынку и честно соревноваться за свой доход. Что, естественно, им не нравится.
В заключение рассмотрим еще один аспект крупных корпораций, связанный с необходимостью воссоздания в стране адекватной техноструктуры, способной управлять современной сложностью. Если для руководства корпорацией подобрать костяк управленцев с хорошей бизнес-культурой, то можно организовать схему восстановления техноструктуры в стране следующим образом. Корпорация постоянно набирает способную молодежь, дает ей возможность приобрести необходимый опыт работы в большой системе, а затем стимулирует ее к переходу в другие фирмы, набирая новых. Такой подход используют многие компании по бизнес-консалтингу, расширяя свою клиентскую базу. В данном случае этот опыт можно перенять для воспитания адекватной техноструктуры, желательно не забывая при этом о предпринимательской способности экономических субъектов.
капитализм это сугубо этнический способ хозяйствования
Если исходить из текстов Вебера и Шумпетера, на которых ссылались обе статьи, то получается, что они описывают фигуру пассионария, типичного для своего общества. В этом случае капитализм получается сугубо этническим способом хозяйствования, т.е признаком, маркирующим суперэтнос, в рамках которого есть множество локальных этносов