Текст хороший как раз в ответ А.Гуревичу и Ко. Но есть несколько "блошек"
Намбер ван.
В одном месте:
"Пребывание в лагере в личном плане было страшным испытанием, но как социальный институт ГУЛАГ «лагерем смерти» не был - смертность в нем
не слишком превышала смертность тех же возрастных категорий на воле (стабильно она составляла около 3%; лишь в 1937-38 гг. она подскочила до
5,5 и 5,7%, когда назначенный наркомом внутренних дел Ежов приказал уменьшить рацион питания)."
-------
Из цитаты можно понять, что при Ежове смертность была наивысшей за историю Гулага.
В другом месте:
"между тем как доподлинно известно, что с 1 января 1934 г. по 31 декабря 1947 г. в исправительно-трудовых лагерях ГУЛАГа умерло 963 766
заключенных, из коих большинство были не «врагами народа», а уголовниками. И основное число смертей приходилось на годы войны."
--------
Что отражает реальность, 41-42 года - наивысшая смертность. На память - где-то вроде 10-12% (у Земскова где-то было)
Намбер ту.
Здесь есть какая-то неясность с термином "перманентная революция".
По Шанину сей термин означал сначала идею Троцкого (для того времени передовую) о немедленном переходе революции буржуазной в социалистическую. Затем эту идею плодотворно разработал Ленин.
Обыденная же интерпретация - "революция без конца", что мне кажется, не отражает первоначального смысла.
>Есть еще один штрих, о котором и не следовало бы вспоминать, если бы политические репрессии не стали оружием в идеологической
войне. Ведь в очень многих случаях речь шла о борьбе между политическими группировками, а вовсе не о борьбе государства с простыми
гражданами. И тот, кто становился жертвой, еще недавно, возможно, сам был палачом. Вот, например, после <свержения коммунизма> в
Венгрии невинной жертвой и национальным героем был представлен Имре Надь, расстрелянный после подавления восстания в 1956 г. Само
это восстание, повлекшее трагические последствия, стало возможным именно из-за предательской политики Имре Надя, но здесь не об
этом. Когда в 1989 г. новое руководство ВНР решило представить Надя жертвой, на закрытом пленуме ЦК ВСРП решили не обнародовать
истинной истории <Володи> (под этой кличкой Надь работал в Венгрии агентом КГБ, близким к Берии). Не сообщили и о делах Имре Надя в
Сибири, где он работал в ВЧК во время Гражданской войны в России. Трудно политикам сказать всю правду.
Да, и Хрущёву (не говоря уже о других деятелях) всё прощают за . Не так давно пришлось услышать <выгораживание>
Дзержинского под соусом: <Он был сторонником рынка!>
>Американская журналистка М. Фенелли, которая наблюдала перестройку в СССР, пишет в журнале "Век ХХ и мир" (1991, ? 6): "Побывавший
в этой стране десять лет назад не узнает, в первую очередь, интеллектуалов - то, что казалось духовной глубиной, таящейся под
тоталитарным прессом, вышло на поверхность и превратилось в сумму общих мест, позаимствованных, надо полагать, их кумирами из
прилежного слушания нашей пропаганды (я и не подозревала, что деятельность мистера Уика во главе ЮСИА была столь эффективна".
Это точно. (<Белое солнце пустыни>) %-)))
>:на фоне недавней истории и даже современных действий США стоны по поводу советских репрессий более чем полувековой давности - не
более чем прием манипуляции сознанием. Никакой моральной силы не имеет голос тех, кто взял сторону США, которые совсем недавно вели
позорную войну во Вьетнаме с крупномасштабным геноцидом, без зазрения совести бомбят любую слабую страну в "зоне своих интересов" и
готовят в своих академиях кадры "эскадронов смерти" для Латинской Америки.
>В этой реальной "системе координат" вообще неразумно спорить о делах наших дедушек. Нам надо исходить уже из той действительности,
которую мы имеем сегодня - созданной именно антисоветскими силами.
Именно так.
> В последнее время, когда повторять сказку о "миллионах расстрелянных" стало неприлично, во всяком случае, для образованного
человека, в среде антисоветских идеологов, эксплуатирующих тему репрессий, появился новый прием. Стали говорить, что неправомерно
вообще пытаться рассуждать о репрессиях рационально - тем, кто сам на Колыме не страдал. Мол, у тех, кто страдал, своя, недоступная
нам мера и недоступная нам рациональность. А мы все, не страдавшие, суть потомки палачей, и мои претензии к обманщикам типа Разгона
или Солженицына, выдвинутые в "рациональном по-палачески" плане, имеют ничтожное значение. Мол, цифры Солженицына ("сорок три
миллиона расстрелянных") - выражают не обычные физические величины, а имеют особый мистический смысл.
>Да, в этой позиции есть зерно типа "слезинки ребенка" Достоевского. Как только эту слезинку помянут, у людей парализует здравый
смысл. Снимаю шляпу перед чуткостью людей, которые это зерно в себе культивируют. Но когда они его расширяют в пространстве и
времени и используют в качестве политической дубинки, встает проблема со слезинками детей следующих поколений.
Вот тут и начинаешь понимать (как ни грустно) правоту команды Брежнева, вообще исключивших тему репрессий из рассмотрения (школьные
учебники).
Мне, честно говоря, искренне жаль наших советских руководителей. Много врать им приходилось потому, что они действовали вопреки
бесхребетности нашего обывателя, не могли рассчитывать на то, что их (гораздо меньше, чем американцы. Кстати, относительно
- то же самое.) Это сегодняшним они могли бы сказать: <Начинаем войну с Финляндией, потому что:> Зашипели
бы только интелы, пожалуй. Хотя: Да и многие из нас, форумян, стали <вумными> только недавно. А то и сами готовы были <осуждать
империализм>. Хотя в моей семье всегда было достаточно здравого смысла, но и мы же в середине 80-х увлеклись -
примерно года три.
> Когда человека забивают в застенке или на Колыме, для него лично рушится весь мир, для многих необратимо. И для него это - главное
событие в жизни. Но если мы на этом основании через 60 лет отказываемся рационализировать это событие как частичку социального
процесса, чтобы понять его и разумнее устроить жизнь наших детей (детей и внуков того человека), то мы уже сами расширяем это
разрушение мира на все общество. Мы из солидарности и сострадания с жертвой как бы отказываемся жить и давать жить детям.
>Это, на мой взгляд, неправомерно и граничит с сумасшествием. Я думаю, что если бы истязаемые на Колыме люди узнали о таком
результате, их муки бы многократно усилились. Из личных контактов с людьми, реально страдавшими на Колыме, я делаю именно такой
вывод. То есть, сами эти люди, кому повезло пережить удар, вернуться живыми и восстановить образ мира, четко разделяли личное и
социальное, владели временем и никак не хотели, чтобы мир из-за их страданий рушился для всех и навсегда.
Вот-вот! Среди <гулажников> много как раз тех, кто вовсе не сидел в лагерях или на спецпоселении (некоторые из <гулажничающих>,
вроде Разгона, были как нельзя более близки как раз к палачам, хотя в те времена одно перетекало в другое <как не фиг делать>).
Сидевшие сами (тот же Л. Н. Гумилёв) говорят об этом достаточно спокойно - если сами не втянуты в <кампанию> (вроде Солженицына,
хотя сейчас он вроде бы позволил себе поумнеть).
> При идеологической эксплуатации репрессий используется еще один общий и, вероятно, необходимый для жизни дефект восприятия.
Вернее, он необходим с точки зрения нравственности отдельной личности, но недопустим в социологии. Он состоит в том, что восприятие,
в том числе у очевидцев трагедии и писателей мемуаров, выхватывает из реальности и фиксирует события аномальные, потрясающие - а
массивную обыденность вообще может стереть из памяти настолько, что люди начинают искренне верить, что ее вообще не было. Поэтому
страдания людей (репрессии), независимо даже от их масштабов, становятся главным событием и для читателя.
Здесь уместно вспомнить критику фильма <Сердца четырёх> с Серовой, Самойловым, Целиковской и Шпрингфельдом в главных ролях. Ах,
лживое время!!! Только что прошли грандиозные репрессии в армии и вот - счастливые герои, красавец командир: Так ведь именно это и
есть правда, ОБЫДЕННОСТЬ! Если кто-то полагает, что реальная атмосфера того времени - это <Прорва> Дыховичного или <Вор>
Чухрая: мол, деваха с мальчишкой не могли найти никого, кроме этого косившего под офицера вора, остальные были еще хуже и куда
бесцветнее, а уж патруль на вокзале какой звероподобный! - то он ошибается. Хотя для кого-то это, конечно, и было реальной
атмосферой. Для Нагибина, наверное - хотя он <стоял значительно выше>: (Не для Святослава Рихтера! - я в этом убедился при просмотре
того двухсерийного фильма про него:)
И <изумительные, воодушевляющие> (по их же словам!) песни Дунаевского - <они служили прикрытием для:> Вот тут впору помянуть <не
бога, а его маму>. Лучше бы подумали, почему в сегодняшней, <сбросившей гнёт тоталитаризма России> ничего подобного нет, и даже
странно подумать, что могло бы быть.
>В результате у очень большой части граждан возникло расщепленное, несовместимое с жизнью сознание. Тип его прекрасно выразила одна
дама в магазине. В январе 1992 г., когда вздули цены и очередь взвыла, она сказала: "Люди в ГУЛАГе страдали, так теперь цены вздули
справедливо".