Свобода понимается, как возможность поступать при решении проблемы так, как хочется. Ожесточенные споры, ведущиеся вокруг свободы воли со времен Сократа, вызваны особой жизненной значимостью этой проблемы, так как от её решения зависит признание ответственности человека за свои поступки. Свобода всегда проявлялась человеком возможностью осуществлять добрую или злую волю. Понятия добра и зла расплывчаты, не имеют чёткого определения. Например, я удовлетворяю просьбу наркомана в потреблении наркотика, или сам его потребляю. Это для меня и для наркомана добро или зло?
Исходя из философии Ж.Делёза и Ф.Гваттари эти понятия можно объяснить бессознательным психики человека. Хайдеггера свободные поступки так же связывает с бессознательным. Тогда к добрым (свободными) можно отнести поступки жизнеутверждающие, жизнесохраняющие, а к злым наоборот убивающие жизнь или устремлённые к этому.
«Основным состоянием бытия является страх — страх смерти, который освобождает человека от всех условностей действительности и, т.о., позволяет ему достигнуть в некоторой степени свободы, основанной на возлагании ответственности на себя самого». Свободный поступок считается нравственным (добрым), не свободный безнравственным (злым). Добрые (нравственные) поступки диктуются бессознательным «ОНО» (животным инстинктом). Сознательным «Я» и воспитанным «Сверх Я» – как свободные, так и несвободные. Выбор поступка сознанием и воспитанностью определяется их степенью гуманности, то есть отношением к жизни человека и могут быть,поэтому, как свободными, добрыми, так и не свободными, злыми.
Такой подход к оценке свободы поступка позволяет отрицать смертную казнь, лишение жизни человека и его здоровья вообще по любой причине. Содержание в тюрьме («репрессии») при условии полного обеспечения безопасности жизни и здоровья в СССР является со стороны правоохранительных органов поступком свободным, справедливым. Справедливым также нужно считать запрет смертной казни для любого преступника.
В древней философии (у Сократа и Платона) речь идет прежде всего о свободе в судьбе, затем о свободе от политического деспотизма (у Аристотеля и Эпикура), Карл Маркс определяет свободу как осознанную необходимость. Это определение свободы нуждается а определении слова «необходимость», которое следует понимать (по Делёзу), как необходимые условия жизнеутверждения. В капиталистической рыночной экономике изменились жизненные ценности, а в след за ними, изменились приоритеты форм свободы. В понятии свободы доминирующее значение приобретает свобода предпринимательства (цель капиталиста - присвоение прибавочной стоимости), свобода конкуренции (подавление слабого), свобода бизнеса (обмана и подавления), свобода эксплуатации , свобода - это признание права собственности. Свобода становится собственностью обладателей капитала. Свободы, обеспеченные капиталом, замещают жизненные свободы такие как свобода совести, равенства, слова и др. Большинство капиталистических ценностей порождают зло, что является по Делёзу несвободой. Эти ценности основаны на обмане, на лишениях личной собственности человека, без которой он лишается средств существования и может погибнуть.
Стремление к свободе породило либерализм, как философскую и экономическую теорию, политическую идеологию, которые исходят из положения о том, что человек свободен распоряжаться собой и своей собственностью.
Либерализм является одной из ведущих идеологий в мире. Концепции личной свободы, чувства собственного достоинства, свободы слова, всеобщих прав человека, религиозной терпимости, неприкосновенности личной жизни, частной собственности, рыночной конкуренции, равенства, правового государства, прозрачности правительства, ограничений на государственную власть, верховной власти народа, самоопределения нации, просвещённой и разумной государственной политики — получили самое широкое распространение.
Такое определение либерализма включает 4 сферы его распространения.
1.Политический либерализм – убеждение, что отдельные личности являются основой закона и общества и что общественные институты существуют для того, чтобы способствовать наделению индивидуумов реальной властью, без заискивания перед элитами. 2 Экономический либерализм рассматривает экономическое неравенство, которое возникает из-за неравных позиций при заключении контрактов, как естественный результат конкуренции, при условии отсутствия принуждения. 3 Культурный либерализм. Проявлять власть над членом цивилизованного общества против его воли допустимо только с целью предотвращения вреда другим». Культурный либерализм в той или иной степени возражает против государственного регулирования таких областей как литература и искусство, а также таких вопросов как деятельность научных кругов, азартные игры, проституция, возраст добровольного согласия для вступления в половые отношения, аборты, использование противозачаточных средств, эвтаназия , употребление алкоголя и других наркотиков. 4 Социальный либерализм. Некоторые либералы восприняли, частично или полностью, марксизм и социалистическую теорию эксплуатации, и пришли к заключению, что государство должно использовать свою власть для восстановления социальной справедливости.
Идеалом либерализма является общество со свободой действий для каждого, свободным обменом политически значимой информацией, ограничением власти государства и церкви, верховенством закона, частной собственностью и свободой частного предпринимательства.
Современный взгляд на свободу принципиально разделил на сторонников индивидуализма и сторонников коллективизма. Сторонники коллективизма не абсолютизируют значение свободы личности или права на частную собственность, вместо этого делая упор на свободе личности в коллективе. Левые сторонники жёсткого государственного регулирования в качестве политической системы предпочитают социализм полагая, что только государственный надзор над распределением доходов может обеспечить всеобщее материальное благополучие. В частности, с точки зрения марксизма, главным недостатком либерализма является неравномерное распределение материальных благ. Марксисты утверждают, что в либеральном обществе реальная власть сконцентрирована в руках очень небольшой группы людей, которые контролируют финансовые потоки. В условиях экономического неравенства, равенство перед законом и равенство возможностей, по мнению марксистов, остаются утопией, а истинной целью является узаконивание экономической эксплуатации. С точки зрения либералов, жёсткое государственное регулирование требует ограничений в размере зарплаты, в выборе профессии и места проживания, а в конечном итоге ведёт к уничтожению личной свободы и тоталитаризму.
В современных условиях всеобщего кризиса капитализма, угрожающего жизни на Земле, и необходимости выхода из него тоталитаризм, как организационная мобилизационная форма управления, необходим. Особую роль тоталитаризм должен проявить в вопросах воспитания разумного взгляда человека на потребительство и отношения к природе.
Православный человек не может взирать равнодушно на то, как рушится его Родина в пучину беззакония и порока уже более полутора десятилетий. Советский Союз, явивший собой последний оплот Святой Руси и ее священной миссии удерживающего мир от скатывания в антихристову бездну, был разрушен вовсе не с помощью материальной мощи противостоящего ему исторического и геополитического противника - объединенного Запада. Он был разрушен новейшим информационным оружием, изобретенным врагом рода человеческого, разрушающим не тела, но души людей. Ключевым понятием,которое было применено по отношению к советскому человеку, 70 лет по пагубному непониманию властей отлучаемому от вершин религиозной культуры своей Родины, было понятие свободы. Это был великий соблазн, которому нечего оказалось противопоставить коммунистическим властям, не имевшим в исповедуемой ими идеологии ничего, что могло бы четко и ясно разоблачить потуги врагов Святой Руси, разрушить ее последний исторический оплот - СССР.
Но Слава Богу, в трудах русских православных святителей можно найти столько ясных и четких изречений на счет этой самой пресловутой свободы, что у любого здравомыслящего человека не останется сомнений в том, что современный западный либерализм извратил понятие истинной свободы с точностью до наоборот, назвав "свободой" постыдное рабство человека перед собственными пороками и страстями, определив свободу во зле, отвергаемую христианством как духовное рабство - просто "свободой", осуществив широкомасштабную подмену понятия свободы разума, утвержденную в свое время самим же европейским Просвещением, свободой человеческих инстинктов.
Здесь предлагается слово Митрополита Московского Филарета (Дроздова), произнесенное им в день рождения государя императора Николая Павловича в Успенском соборе 25 июня 1851 года и посвященное прояснению того, что же есть истинная свобода, противоречит ли она повиновению и послушанию перед земными начальниками и нашим Отцом Небесным.
Яко свободны, а не яко прикровение имуще злобы свободу, но яко раби Божий: всех почитайте, братство возлюбите, Бога бойтесь, царя чтите.
(l Пет. 2:16-17).
Что важнейшие из сих заповедей, переданных апостолом, знакомы нам и не остаются у нас без действия - о том свидетельствовать может нынешний день.
Заповедь царя чтите является в действии, когда благословенный день рождения благословенно царствующего царя вы вспоминаете радостно и торжественно.
Заповедь Бога бойтесь является в действии, когда вы вашу радость о царе, ваши о нем желания и надежды приносите пред Бога, чтобы Он благословил вашу радость, призрел на ваши желания, совершил ваши надежды.
И да будет неразрывен союз сих двух заповедей, прекрасный и благотворный! Народ, благоугождающий Богу, достоин иметь благословенного Богом царя. Народ, чтущий царя, благо угождает чрез сие Богу, потому что царь есть устроение Божие.
Как небо, бесспорно, лучше земли, и небесное лучше земного, то также, бесспорно, лучшим на земле должно быть то, что устроено по образу небесному, чему и учил Бог боговидца Моисея: Виждь, да сотвориши по образу показанному тебе на горе (Исх. 25:40), то есть на высоте боговидения.
Согласно с сим Бог, по образу Своего Небесного единоначалия, устроил на земле царя, по образу Своего вседержительства- царя самодержавного, по образу Своего Царства непреходящего, продолжающегося от века и до века, царя наследственного.
О если бы все цари земные довольно внимали своему Небесному достоинству и к положенным на них чертам образа Небесного верно при соединяли требуемые от них богоподобную правду и благость, Небесную недремленность, чистоту мысли, святость намерения и деятельности! О если бы все народы довольно разумели Небесное достоинство царя и устроение царства земного по образу Небесному и постоянно себя ознаменовывали чертами того же образа - благоговением и любовью к царю, смиренным послушанием его законам и повелениям, взаимным согласием и единодушием, и удаляли от, себя все, чему нет образа на Небесах, - превозношение, раздор, своеволие, своекорыстие и всякое зло мысли, намерения и действия! Все, по образу Небесному благоустроенное, по образу Небесному было бы блаженно. Все царства земные были бы достойным преддверием Царства Небесного.
Россия! Ты имеешь участие в сем благе паче многих царств и народов. Держи, еже имаши, да никтоже приимет венца твоего (Апок. 3:11). Сохраняй и продолжай украшать твой светлый венец, непрерывно подвизаясь совершеннее исполнять венцедательные заповеди: Бога бойтесь, царя чтите.
Простираясь от известного к тому, что, может быть, менее усмотрено и понято в слове апостольском, обращаю ваше
внимание на то, что апостол, уча страху Божию, почтению к царю, повиновению начальствам, с тем вместе учит свободе. Повинитеся, - говорит, - всякому человечу начальству Господа ради; аще царю, яко преобладающу, аще ли же князем, яко от него посланным, - яко свободни. Повинуйтесь, как свободные. Повинуйтесь и пребывайте свободны.
Кто усомнился бы, довольно ли совместимы сии части учения, того спросил бы я: если есть обязанные долгом повиновения тебе, например - подчиненные по званию и должности, слуги, работники, - не примечаешь ли, что из них одни повинуются только по необходимости, неохотно, принужденно, другие добровольно, охотно, усердно, следовательно - свободно? И не разумеешь ли, что повинующийся только по необходимости будет уступать сей необходимости не более, поскольку не может преодолеть ее, будет работать для тебя как можно менее, с малой заботой о успехе дела и о твоей пользе, и даже готов совсем пренебречь дело, как скоро не будет понуждать надзор или угрожать наказание и лишение платы. Напротив того, повинующийся по свободному расположению будет трудиться для тебя полной силой, верно и без надзора, тщательно и вне страха наказания. Итак, не очевидно ли, что повиновение может быть соединено со свободой и что такое повиновение лучше повиновения несвободного?
Но есть трудность в том, каким способом согласить и соединить повиновение и свободу, когда их направления представляются противоположными - свобода хочет расширять человеческую деятельность, а повиновение ограничивает ее. В сем случае дело зависит наиболее от того, как понимают свободу. Ибо едва ли есть в языках человеческих слово, которое столько было бы подвержено неправому пониманию и злоупотреблениям, как слово «свобода».
Некоторые под именем свободы хотят понимать способность и невозбранность делать все, что хочешь. Это мечта, и мечта не просто несбыточная и нелепая, но беззаконная и пагубная.
Знаете ли, кто первый на земле прельщен был сей мечтою? Первый человек - Адам. Получив при сотворении высокие способности и могущественные силы, быв поставлен Владыкой рая и земли, он пользовался обширнейшей свободой, какую может иметь сотворенное существо. Но и сей свободе поставлен был предел - древо познания добра и зла. Адаму не предоставлено было свободы вкусить от плода его. Злоупотребитель свободы старейший человека, чрез злоупотребление свободы сделавшийся духом тьмы и злобы, темными внушениями научил тому же злоупотреблению человека. Человек захотел иметь свободу совершенно неограниченную, как Бог, и дерзнул переступить за предел, положенный заповедью Божией. И что же последовало? Он не только не приобрел большей свободы, но утратил большую часть и той, которую имел. И если бы и де осудил его Бог, то естественная необходимость поврежденной гpехопадением его природы так же осудила бы его на рабский труд: В поте лица твоего снеси хлеб твой.
Удивительно покушение праотца незаконно расширить область свободы - и без того почти всемирную. Впрочем, оно может быть', объяснено недостатком знания опытного, хитростью искусителя и самой обширностью действительного владычества, при которой легко было не остановиться перед пределом, по-видимому, ничтожным. Что касается до его потомков, обнаруживающих подобное стремление, не знаю, более ли надобно дивиться тому, что они не уважают и как бы не видят пределов, указуемых человеческой свободе и законом Божиим, и самим составом общества человеческого, и необходимостью природы; или более оплакивать сию прирожденную заразу, которую они наследовали от зараженного злоупотреблением свободы праотца и которую, пооомрачению ума, подобным образом наследственному, не довольно умеют усмотреть и еще менее уврачевать, хотя это и просто при свете истинном.
- Разумейте же, - скажу с пророком, - разумейте безумнии в людех, и буии некогда умудритеся (Пс. 93:8). Поймите, мечтатели безграничной свободы, гибельное безумие ваших мечтаний поймите, наконец, хотя после жестоких опытов, когда сокрушившая свои пределы свобода не раз обагряла лицо земли невинной кровью и, проливая потоки крови человеческой, утопляла в них и сама себя!
Но как же правильнее понять и определить свободу? Любомудрие учит, что свобода есть способность и невозбранность разумно избирать и делать лучшее и что она по естеству есть достояние каждого человека. Чего бы, кажется, и желать более? Но сие учение имеет свой свет на высоте умозрения природы человеческой, как она должна быть, а нисходя к опыту и деятельности -какова она есть, - оно встречает темноту и преткновения.
В неисчислимости рода человеческого многие ли имеют настолько открытый и образованный разум, чтобы верно усматривать и отличать лучшее? И те, которые видят лучшее, всегда ли имеют довольно силы - решительно избрать оное и привести в действие? От лучших из человеков не слышим ли жалобы: Еже хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю? (Рим. 7:18). Что сказать о свободе людей, которые хотя не в рабстве ни у кого, но покорены чувственности, обладаемы страстью, одержимы злой привычкой? Свободен ли корыстолюбец? Не закован ли в золотые цепи? Свободен ли плотоугодник? Не связан ли, если не жестокими узами, то мягкими сетями? Свободен ли гордый и честолюбивый? Не прикован ли , не за руки, не за ноги, но головой и сердцем, не прикован ли к своему собственному истукану?
Таким образом, опыт и сознание, по крайней мере, некоторых
людей, в некоторых случаях, не говорят ли того, что вообще говорит Божественная Истина? Всяк творяй грех, раб есть греха (Ин. 8:34).
Наблюдение над людьми и над обществами человеческими показывает, что люди, более попустившие себя в сие внутреннее, нравственное рабство - в рабство грехам, страстям, порокам, -чаще других являются ревнителями внешней свободы - сколь возможно расширенной свободы в обществе человеческом пред законом и властью. Но расширение внешней свободы будет ли способствовать им к освобождению от рабства внутреннего? Нет причины так думать. С большей вероятностью опасаться должно противного. В ком чувственность, страсть-, порок уже получили преобладание, тот, по отдалении преград, противопоставляемых порочным действиям законом и властью, конечно, неудержимее прежнего предастся удовлетворению страстей и похотей и внешней свободой воспользуется только для того, чтобы глубже погружаться во внутреннее рабство. Несчастная свобода, которую, как изъяснился апостол, uмеют, яко прикровение злобы! Благословим закон и власть, которые поставляя, указуя и защищая по необходимости поставленные пределы свободным действиям, сколько могут - препятствуют злоупотреблению свободы естественной и распространению нравственного рабства, то есть рабства греху, страстям, порокам.
Я сказал, сколько могут, потому что совершенного прекращения злоупотреблений свободы и погруженных в рабство греха возведения в истинную и совершенную свободу не только нельзя ожидать от закона и властей земных, но для сего не довлеет и закон Небесного Законодателя. Закон предостерегает от греха, согрешившего обличает и осуждает, но не сообщает рабу греха силы расторгнуть узы сего рабства и не преподает средства загладить содеянные беззакония, которые, как огненная печать греховного рабства, лежат на совести. И в сем-то состоит немощное закона (Рим. 8:3), о котором не обинуясь свидетельствует апостол.
Здесь вновь представляет вопрос, что же есть истинная свобода и кто может ее дать и - особенно - возвратить утратившему ее грехом? Истинная свобода есть деятельная способность человека, не порабощенного греху,< не ТЯГотимого осуждающей совестью, избирать лучшее при свете истины Божией и Приводить оное в деЙСтвие при помощи благодатной силы БожиеЙ.
Возвратить сию свободу рабу греха может только Тот, Кто даровал ее при сотворении безгрешному человеку. Сие объявил Сам Творец свободы: Аще Сын вы свободит, воистину свободни будете (Ин. 8:36). Аще вы пребудете во словеси Моем, воистину ученицы Мои будете, и уразумеете истину, и истИNа свободит вы (31 :32). Иисус Христос, Сын Божий, в воспринятом естестве нашем пострадав и умерев за нас, Своей кровию очистил совесть нашу от мертвых дел (Ввр. 9: 14), и расторгши узы смерти Своим Воскресением, расторг и связующие нас узы греха и смерти, и, по вознесении Своем на Небо, ниспослав Духа истины, даровал нам чрез веру свет Своей Истины - усматривать лучшее, и Свою благодатную силу - творить оное,
Вот свобода, которой не стесняет ни Небо, ни земля, ни ад, которая имеет пределом волю Божию, и это не в ущерб себе, потому что и стремится к исполнению воли Божией, которая не имеет нужды колебать законные постановления человеческие, потому что умеет в них усматривать ту истину, что Господне есть царствие, и Той обладает языки (Пс. 21 :20), которая непринужденно чтит законную человеческую власть и ее повеления, не противные Богу, поскольку светло видит ту истину, что несть власть, аще не от Бога, сущия ,же власти от Бога учинены суть (Рим. 13: 1). Итак, вот свобода, которая совершенно согласна с повиновением закону и законной власти, потому что она сама того хочет, чего требует повиновение.
Много имел бы я сказать о христианской внутренней, а не внешней, нравственной и духовной, а не . плотской, всегда благоделающей и никогда не мятежной свободе, которая может жить в хижине так же удобно, как в доме вельможеском или царском, которой подвластный, не переставая быть подвластным, может пользоваться столько же, как властелин, которая и в узах, и в темнице ненарушима, как то можно видеть в христианских мучениках. Но уже время положить конец слову.
Возлюби свободу христианскую - свободу от греха, от страсти, от порока, свободу охотно повиноваться закону и власти и делать добро Господа ради, по вере и любви к Нему. И никто да не будет прельщен людьми, от каких остерегает нас апостольское слово, которые свободу обещавают, сами раби суще тления (2 Пет. 2:19). Аминь.
Справка :
Митрополит Московский Филарет(Дроздов), без сомнения, является крупнейшим деятелем истории Русской Церкви XIX столетия. Соединив в себе качества церковного иерарха и ученого богослова, государственного мужа и подвижника благочестия, проповедника и поэта, он был одним из тех людей, которые избраны Самим Богом к миссии высшего духовного водительства. Только на Московской кафедре его служение протекало почти полвека ( с 1821 по 1867 год), а авторитет к концу жизни был таков, что современники именовали его "Митрополитом Всероссийским", "природным Патриархом" Русской Церкви.