Во всей этой дискуссии как-то выпало самое, на мой взгляд, яркое и, наверное, центральное.
Сама потребность в таком отношении к собственному существу и собственной жизни отражает чудовищную отчужденность человека от собственной жизни.
И этот базовый элемент современной западной культуры пропитал ее настолько, что неминуемо ее убьет.
Замедляй колесо, ускоряй, все это невпрок.
Хотя, замедлить все же стоило бы.
Нужна пауза в потоке сознания, пауза достаточная для того, что бы "не возвращяться в матрицу" или же превратить его в "возвращение к истклан". Для этого колесо надо остановить.
Отобрать сон - это отобрать и сам последний шанс, который у человека-то и остался.
Для Р.К. :)
Вспомним "Сталкер" Тарковского:
- Да Вы, батенька, счастливчик. Вы теперь тысячу лет жить будете.
- А почему не вечно?
Что же Вы озаботились такой мелочью как время на сон, когда есть проблема неминуемой смерти? :))
>Во всей этой дискуссии как-то выпало самое, на мой взгляд, яркое и, наверное, центральное.
>Сама потребность в таком отношении к собственному существу и собственной жизни отражает чудовищную отчужденность человека от собственной жизни.
>И этот базовый элемент современной западной культуры пропитал ее настолько, что неминуемо ее убьет.
«В чем же заключается отчуждение труда?
Во-первых, в том, что труд является для рабочего чем-то внешним, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы. Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не работает; а когда он работает, он уже не у себя. В силу этого труд его не добровольный, а вынужденный; это — принудительный труд. Это не удовлетворение потребности в труде, а только средство для удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности в труде. Отчужденность труда ясно сказывается в том, что, как только прекращается физическое или иное принуждение к труду, от труда бегут, как от чумы. Внешний труд, труд, в процессе которого человек себя отчуждает, есть принесение себя в жертву, самоистязание. И, наконец, внешний характер труда проявляется для рабочего в том, что этот труд принадлежит не ему, а другому, и сам он в процессе труда принадлежит не себе, а другому. Подобно тому как в религии самодеятельность человеческой фантазии, человеческого мозга и человеческого сердца воздействует на индивидуума независимо отчего самого, т. е. в качестве какой-то чужой деятельности, божественной или дьявольской, так и деятельность рабочего не есть его самодеятельность43. Она принадлежит другому, она есть утрата рабочим самого себя.
В результате получается такое положение, что человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций — при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т. д., — а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным. То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному?
Правда, еда, питье, половой акт и т. д. тоже суть подлинно человеческие функции. Но в абстракции, отрывающей их от круга прочей человеческой деятельности и превращающей их в последние и единственные конечные цели, они носят животный характер.
...... // в «и т.д.» можно еще и сон включить — прим. А.М,
Отчужденный труд человека, отчуждая от него 1) природу, 2) его самого, его собственную деятельную функцию, его жизнедеятельность, тем самым отчуждает от человека род: он превращает для человека родовую жизнь в средство для поддержания индивидуальной жизни. Во-первых, он отчуждает родовую жизнь и индивидуальную жизнь, а во-вторых, делает индивидуальную жизнь, взятую в ее абстрактной форме, целью родовой жизни, тоже в ее абстрактной и отчужденной форме.
Дело в том, что, во-первых, сам труд, сама жизнедеятельность, сама производственная жизнь оказываются для человека лишь средством для удовлетворения одной его потребности, потребности в сохранении физического существования. А производственная жизнь и есть родовая жизнь. Это есть жизнь, порождающая жизнь. В характере жизнедеятельности заключается весь характер данного вида, его родовой характер, а свободная сознательная деятельность как раз и составляет родовой характер человека. Сама жизнь оказывается лишь средством к жизни.