Форум С.Кара-Мурзы : Ветка : "Путч" в изложении Валентина Павлова. "СР" (*)

От	Георгий
К	All
Дата	17.08.2001 11:04:11
Рубрики	Россия-СССР; Крах СССР; История; Ссылки;

"Путч" в изложении Валентина Павлова. "СР" (*)

http://www.rednews.ru/article.phtml?id=445

"ГОРБАЧЕВ-ПУТЧ
15-08-2001

Сам день я провел на даче с семьей. Сын с семьей закончил отпуск и собирался улетать. Собирали вещи, организовали прощальный обед (оказался символичным). Но внутреннее беспокойство меня не покидало. Я так и не могу точно по сей день объяснить причину его появления. Но оно возникло и усиливалось. Мое знание прошлого и анализ поведения Горбачева в разных ситуациях к спокойствию не располагали. Тогда я решил позвонить А. Лукьянову и Г. Янаеву и уточнить, будут ли они вечером на встрече с уехавшими в Форос. При этом А. Лукьянову я прямо говорил, что, не исключено, Горбачев вернется в Москву вместе с поехавшими, так как в разговоре со мной он говорил о вечере 18-го или утре 19-го августа как дате встречи для предварительного обсуждения проекта Договора по моим и Президиума Кабинета замечаниям и предложениям. Оба подтвердили, что будут. Это немного успокоило, но не до конца. Примерно в 18 часов позвонил В. Крючков и сказал, что полетевшие возвращаются, надо бы собраться. С учетом времени полета после 20 часов я прибыл в Кремль. Из доклада приехавших товарищей однозначно следовало, что Горбачев выбрал свой обычный метод поведения — вы делайте, а я подожду в сторонке: получается — я с вами, нет — я ваш противник и не в курсе дела. Об этом свидетельствовали и ссылка на его самочувствие и пожелания успеха накануне, и «делайте как хотите сами», под предлогом завершения врачебных процедур, целый час заставил приехавших к нему ожидать приема и картинные печаль и тревога мадам... Все это вместе взятое, переданное нам прибывшими, свидетельствовало о том, что Горбачев решил повторить сценарий чрезвычайного положения в Москве весной 1991 года. Разница была лишь в том, что я не мог да и вторично, что называется «играть втемную» не собирался. На этот раз первыми Горбачев подставлял А. Лукьянова или Г. Янаева. Не потому, что так складыва-лись его личные симпатии. Ему если не антипатичны, то уж глубоко безразличны всегда были все. Он рассматривал нас лишь по одному критерию — выгодно лично ему или нет и где больше навар можно иметь. Поэтому обсуждение началось с вопроса, кто берет на себя подписание документов о введении «ЧП». Лишь после жаркой дискуссии по этому вопросу, когда Г. Янаев подписал Указ о временном исполнении обязан-ностей Президента СССР, двинулась работа по другим документам. Важ-но отметить, что само название ГКЧП появилось именно в тот временной отрезок. По сути, его привезли из Фороса, так как Горбачев, обращаясь к прибывшим, спрашивал о комитете — что за комитет, кто его создал и т. п„ и тут же сам написал практически персональный состав. Даже А. Лукьянова предусмотрительно вписал, под знаком вопроса.

Что касается введения чрезвычайного положения, то, как признало само следствие, ГКЧП его не вводил, ибо «по совету Лукьянова эта формулировка была изменена на «в отдельных местностях СССР», что соответствовало закону. Вот ведь как можно повернуть, сделав приве-дение документа в соответствие с требованием Закона содержанием преступных действий. Виноват А. Лукьянов, что внес поправку, а ГКЧП — что согласился. В общем, хоть яловая — а телись.
.............."

От	Pout
К	Георгий (17.08.2001 11:04:11)
Дата	23.08.2001 22:45:12

версия Грачева (транскрипт из фильма Стефановича)по путчу ГКЧП

http://www.vremya.ru/2001/148/2/18895.html

Вечером 19 августа, в 20.35, Российское телевидение покажет фильм известного режиссера-документалиста Александра Стефановича «Жаркий август 91-го года» -- это его второй фильм о путче. Пересказывать весь фильм нет смысла -- лучше его послезавтра посмотреть. Но если выдернуть из сюжетной канвы лишь одну «нитку» -- рассказ Павла Грачева, тоже получится не вполне привычная для читателя картинка из отечественной истории. Интервью цитируется по первичной фонограмме, которую мы с режиссером смотрели на монтажном столе. Многое из рассказанного в фильм не поместилось, так что это, можно сказать, первая и единственная публикация...

«Не в восторге от полученной задачи»

Павел Грачев рассказывает о том, как он не только «проваливал» путч, но и участвовал в его подготовке

Вечером 19 августа, в 20.35, Российское телевидение покажет фильм известного режиссера-документалиста Александра Стефановича «Жаркий август 91-го года». Это его второй фильм о путче. Первый, «Кремлевский заговор», был сделан по свежим следам событий, практически одновременно с известной (и одноименной) книгой прокуроров Евгения Лисова и Валентина Степанкова. Тогда фильм снимался для английской телекомпании на швейцарские деньги и был показан во многих странах мира. Но не в России. Как объясняет Александр Стефанович, руководитель одного из главных российских телеканалов сказал ему, когда он привез ленту в Москву: «Запомните, этот фильм никогда в России показан не будет. Он, во-первых, ломает официальную версию событий, а во-вторых, затрагивает интересы людей, которых мы не имеем права трогать».

Прошло восемь лет, гэкачеписты вышли на свободу, судебный процесс над ними увял не начавшись, Лукьянов, Язов и Крючков выпустили книги о тех своих героических делах в те дни. Стефановича все это, как он сам говорит, заводило. Но на этот раз его интерес к теме разделил телеканал РТР. Участие в проекте в качестве комментатора согласился принять Николай Сванидзе. В основе нового фильма лежат в основном архивные материалы -- 180 часов видеозаписей допросов членов ГКЧП, хроника. Но есть и специально снятые интервью -- с Павлом Грачевым, Дмитрием Язовым, Александром Коржаковым.

Один из тех, кого прежде нельзя было «трогать», -- Павел Грачев, в дни путча командующий воздушно-десантными войсками СССР, а впоследствии министр обороны России. Его интервью для фильма -- одно из самых любопытных. Прежде всего потому, что Павел Сергеевич, кажется, впервые публично рассказал о том, как он не только «проваливал» путч, но и участвовал в его подготовке. Пересказывать весь фильм нет смысла -- лучше его послезавтра посмотреть. Но если выдернуть из сюжетной канвы лишь одну «нитку» -- рассказ Павла Грачева, тоже получится не вполне привычная для читателя картинка из отечественной истории. Интервью цитируется по первичной фонограмме, которую мы с режиссером смотрели на монтажном столе. Многое из рассказанного в фильм не поместилось, так что это, можно сказать, первая и единственная публикация.

Итак, Михаил Горбачев улетел в Форос, а министр обороны маршал Язов на очередном совещании «ни с того ни с сего» похвалил генерала Грачева и попросил его остаться.

Павел Грачев: «Я в политике слабак»

-- Ну Язов и говорит: поезжай сейчас к Крючкову, он тебя ждет. Я от КГБ вообще держался подальше, только по книжкам знал это дело. А тут Крючков, с которым я не знаком, меня ждет... Поехал. Крючков сам выходит мне навстречу. Обнял за плечи: «Слышал-слышал, молодец, теперь надо с тобой познакомиться... Хороший командир...» Суть разговора сводилась в общем к следующему. Внутриполитическая обстановка в стране нестабильна. Все это может привести к хаосу и негативным настроениям отдельных слоев населения. А в дальнейшем -- даже к гражданской войне. Эту обстановку надо исправлять. Конечно, в первую очередь политическим путем -- это смена руководства, тем более что Михаил Сергеевич Горбачев болен, тяжело болен, и возможно, что он через несколько дней подаст в отставку. Но в связи с тем, что его уход разные люди могут расценить по-разному, необходимо выработать план действий политического руководства страны в нестандартной обстановке. С этой целью необходимо проработать проект плана и представить его на рассмотрение политического руководства страны. Я задал единственный вопрос: «А я-то при чем здесь? Я командующий воздушно-десантными войсками. Я в политике слабак, меня этому делу не учили. Я могу поехать, там, воевать, обучать солдат... По-моему, это не в мой адрес». «Нет, в ваш адрес. В случае напряженной обстановки в стране десантники в первую очередь нам потребуются, чтобы вместе с соответствующими органами государственной безопасности стабилизировать обстановку». Я говорю: «Если стрелять по народу -- то исключается». «Нет, ни в коем случае». Говорил он тихо, спокойно, но в этом тихом спокойном голосе была такая... мощь внутренняя. Я говорю: «Ну, если так, я доложу министру обороны». «С министром обороны все согласовано». «А что мне нужно делать?» «Вам нужно встретиться с двумя людьми. Есть хорошая дача, там отдохнете и заодно поработаете». Действительно, на следующий день я подъехал к посту ГАИ по Ленинградскому шоссе. Черная «Волга» стоит. Встречают два молодых человека. Представились по именам. Предложили мне пересесть из моей машины в их, а свою машину отправить. Я понял -- конспирация какая-то, сразу Штирлица вспомнил. Петляли-петляли, в конце концов действительно в такой красивый особнячок приехали, там уже стол накрыт, хозяйка бегает, больше никого, ни души, тишина. Начали с обеда. Потом я говорю: «Ребята, обед обедом, объясните, что мы будем делать». Один из них и говорит: «Пал Сергеич, нам поручено разработать проект решения политического руководства на случай передачи политической власти от Горбачева другому лидеру нашего государства». «А кто другой?» «Мы сами не знаем». Ребята, когда я с ними дальше познакомился, понял, не в восторге были от полученной задачи. Я им сразу сказал: «Мужики. Значит, будем так. Если что-то военное -- или война или воевать с народом, -- я ухожу». «Вы думаете, мы не понимаем? Поэтому нам надо троим доложить таким образом, чтобы все это шло плавно, какая-то передача, какие-то мероприятия, чтобы тоже мирно...»

Положили на стол большую такую охапку бумаг. Я спрашиваю: «А это что такое?» А это, оказывается, «точняки» (на жаргоне спецслужб -- точная информация. -- Ред.), варианты перехода власти от одного правителя к другому в различных странах. «Вы там что, тоже работали?» Ну, они поулыбались, конечно. Пошутили. Я еще раз повторяю: они не в восторге были от полученной задачи.

«Пал Сергеич, если мы будем привлекать войска для усиленной охраны объектов, вы можете расписать, что нужно усиливать в городе Москве?» Я говорю: «Вы ж знаете революцию 17-го года? Здания правительства, мэрии, банки, вокзалы, телефонные станции, телевизионные помещения... Можно набросать, конечно». «И состав сил и средств, пожалуйста». «А что состав сил и средств? У нас Тульская воздушно-десантная дивизия готова усилить любой объект».

Неделю работали. В конце концов, видимо, Крючков потребовал что-то привезти. Подготовили основной доклад на двух листочках и приложение мое -- состав сил и средств на случай волнений для усиления основных объектов города Москвы Тульской воздушно-десантной дивизией. Я почитал доклад. Он действительно хитро был выполнен. Вроде и хорошо, и в то же время ничего... Они повезли его Крючкову, а я повез копию доклада Язову. Доложил. Язов почитал, поморщился, сказал: «По-моему, не здорово», открыл сейф, положил основной доклад и приложения и говорит: «Идите, командуйте». И все. Вот так был разработан план перехода политической власти к другому лидеру.

Где-то через неделю меня пригласили опять на эту дачу. Это было 15 августа. Опять были там эти два товарища, Жижин и Егоров, которые уже конкретно показали мне три, по-моему, документа. Первый документ -- проект постановления о введении чрезвычайного положения в стране, потом «Обращение к советскому народу», третий документ -- «Обращение к Организации Объединенных Наций». Да, был еще один документ -- указ вице-президента о вступлении в должность президента Советского Союза... Я посмотрел, почитал -- и разъехались.

Здесь следует сказать, что Павел Грачев к этому времени стал «конфидентом» Бориса Ельцина, который несколько раз приглашал его к себе на дачу и узнавал от него о положении в армии, о настроениях командного состава. Борис Николаевич ценил дружбу с молодым и смелым генералом. Естественно было предположить, что информацией о заговоре Грачев захочет поделиться с Ельциным.

Павел Грачев: «Ельцина это не касается»

-- Конечно, в первые дни нашей работы у меня было желание о том, что мы делаем, доложить Борису Николаевичу Ельцину. Но я с тех пор, как начал работать на этой даче, ежеминутно чувствовал, что за мной следят. Куда я еду, как я еду, с кем встречаюсь. Это во-первых. А во-вторых, меня и Язов, и Ачалов предупредили строго-настрого, чтобы эта информация не дошла до Бориса Николаевича Ельцина, так как в принципе его это не касается. Он руководитель России, а здесь дело идет о Советском Союзе... Министр приказал -- есть приказ. Не касается, ясно. Значит не надо лезть самостоятельно и проявлять ненужную инициативу.

Утром 19 августа Павел Грачев получил от маршала Язова приказ выдвигать в Москву, как и было задумано на подмосковной даче, Тульскую воздушно-десантную дивизию и подразделения бригады связи и спецподразделений десантных войск. В строго назначенное время войска заняли предписанные им объекты. И тут же Павлу Грачеву позвонил встревоженный Ельцин, который только прилетел от Назарбаева из Алма-Аты и получил доклад -- не от Грачева -- о подозрительном движении войск. Он-то прекрасно понимал, что все происходящее его очень даже «касается».

Павел Грачев: «А другой задачи не получал»

-- Рано утром 19 августа мне действительно позвонил Борис Николаевич Ельцин. И задает вопрос: «Командующий, что там за движение войск и какую вы имеете задачу?» Я ему ответил: «Борис Николаевич! Получил приказ от министра обороны ... усилить охрану и оборону основных административных зданий в Москве, а часть сил оставить на аэродроме в Чкаловске в резерве. Он говорит: «А другую задачу вы получали?» Я говорю: «А другой задачи, Борис Николаевич, я не получал».

Опускаем всю историю с охраной Белого дома батальоном под командованием Александра Лебедя -- Павел Грачев прислал его с согласия министра обороны Дмитрия Язова: можно понимать как защиту, а можно и как конвой. Когда решение о штурме было принято, Грачев дал Лебедю команду отвести батальон от Белого дома.

Павел Грачев: «Не допустим захвата правительства»

-- Не выполнить этот приказ я не мог, и я передал только Борису Николаевичу, что я вывожу этот батальон. Борис Николаевич действительно возмутился: «Вы меня бросаете!», и так далее и тому подобное. Но это он Лебедю объявил, мне-то он ничего не сказал. Я опять же Лебедю говорю: «Передайте Борису Николаевичу, что, даже получив приказ отвести войска, мы при необходимости не допустим того, чтобы его захватили. У меня есть рядом силы и средства, есть резерв, мы выдвинемся, там поможем и не допустим захвата правительства.

Назревал штурм. 20 августа министр обороны Язов вызвал к себе Грачева с Лебедем и ряд генералов Генштаба и Минобороны. Он заявил, что правительство России «не понимает возникшей ситуации, не желает мирным путем выполнять решения ГКЧП», ему выдвинут ультиматум. «Появляется необходимость захватить правительство России силами воздушно-десантных войск, специальных частей и подразделений КГБ и МВД». Руководить этой операцией было приказано Павлу Грачеву.

Павел Грачев: «Есть возможность пролить кровь»

-- Вечером 19 августа по телефону генерал-полковник Ачалов от имени министра обороны Язова отдал мне приказ: в 6 часов утра 20 августа силой задержать или силой захватить все руководство России вместе с Ельциным и в дальнейшем этапировать их в то место, которое укажет старший начальник. «О выполнении приказа доложите». Естественно, этот приказ слышал весь мой штаб. Я говорю: «Ну что, командиры. Дошли до того времени, когда есть возможность пролить кровь. Приказано силой захватить здание. Они там вооружены, будут стрелять. И мы будем стрелять. Народу море. К чему это может привести? Общество расколото на две части. Начнется в Москве, а в провинции ждут. Какая ситуация будет в Москве -- такая и по всей России. Это гражданская война. И мы с вами зачинщики этой войны. Что будем делать?» Надо признать, к чести моих заместителей, все в один голос заявили: «Товарищ командующий, предлагаем этот приказ не выполнять». Я говорю: «А вы все готовы потом со мной пойти под суд военного трибунала?» Все, как один. Я сказал: «Спасибо». Вместо выдвижения мы оставались в моем кабинете.

Ельцин узнал о готовящемся штурме по своим каналам. Понимая, что Белый дом не удержать, он пытается что-то предпринять до утра. И посылает на переговоры с Павлом Грачевым человека, с которым Грачев был хорошо знаком и которому доверял, -- Юрия Скокова. И -- поразительный момент! -- Грачев, хорошо понимая свою причастность к заговору ГКЧП, опасается за свою жизнь и свободу в случае, если путч провалится.

Павел Грачев: «Пусть Ельцин даст гарантии»

-- Встречались в сквере у штаба воздушно-десантных войск с Юрием Владимировичем Скоковым. У нас состоялся такой обстоятельный и долгий, трудный разговор. Мы в то время были в хороших, добрых отношения и могли говорить друг другу все, что думаем. Суть разговора заключалась в том, чтобы я, как командующий, как руководитель, назначенный для захвата руководства России, дал гарантии того, что штурма не будет. Мы с ним обсасывали, обговаривали различные варианты действий... Но в конечном счете я ему так сказал: «Юрий Владимирович! Я не буду штурмовать... Но мне и моей семье -- мне-то ладно, я провоевал в Афганистане пять с половиной лет -- пусть дадут гарантии моей семье, что ее не тронут, что она не будет репрессирована и уничтожена со стороны Ельцина». «Борис Николаевич дает такие гарантии».

Решив столь сложный и важный для себя вопрос, Павел Грачев серьезно задумывается: как теперь не угодить под трибунал за невыполнение приказа в случае, если победа окажется все же на стороне ГКЧП?

Павел Грачев: «Почему я должен быть козлом отпущения?»

-- Где-то в три часа ночи, за три часа до начала захвата правительства, ко мне подходит Евгений Николаевич Подколзин, в то время начальник штаба у меня. И говорит: «А давайте еще раз позвоните министру обороны. Задача остается в силе? Есть же такой прием, когда непосредственно перед боем задача уточняется. А то вот они отдали приказ к делу -- и Ачалов молчит, и Язов молчит. Может, там уже обстановка изменилась?» Мысль хорошая, я вызываю «кремлевку», звоню министру обороны. Дежурный офицер поднимает трубку. «Соедините меня, пожалуйста, с министром обороны». «Министр отдыхает и велел до утра никому его не будить». «Понял», -- положил трубку. Звоню Ачалову. Опять же в приемной дежурный. «Соедините меня, пожалуйста, с заместителем министра обороны». «Генерал-полковник Ачалов отдыхает. Приказал мне до утра его не будить». Хм, все понятно. Кого подставляют, кого в заложники, кого куда. Говорю: «Товарищи офицеры, товарищи генералы. Все спят. Только мы с вами не спим». Подколзин говорит: «Если нам задачу не уточнили, тем более мы вправе ее не выполнять»... Подходит 6 часов утра, когда мы должны были уже выдвигаться и начинать активные действия. Я начал обзванивать все приданные мне подразделения, в том числе, конечно, в первую очередь самый мощный отряд «Альфа», полковника Карпухина. «Ну ты как, чем занимаешься?» «Я нахожусь в километре, готов действовать. А вы чем занимаетесь?» «А мы ничем не занимаемся». «А где ваши войска?» «Войска на аэродроме. А у тебя есть желание захватывать?» «У меня никакого желания». «Вот и у меня нет желания, поэтому я и не вывожу войска». Он тогда облегченно вздохнул и говорит: «Ну и слава богу, значит, и я не буду выполнять». Так вот складывалась обстановка. Где-то буквально в 7 часов утра раздается звонок. Ачалов: «Ну как обстановка? Вы уже захватили, выполнили задачу?» Я говорю: «Нет». «Ну как же, вам ставилась задача». «Да, ставилась задача, но не уточнялась, товарищ генерал-полковник. Я не выполнил пока то, что вы приказали, и не буду выполнять. В связи с тем, что при уточнении задачи я звонил вам в кабинет, вы, оказывается, спали. Я звонил министру обороны в кабинет -- тоже отдыхает. Извините, такая обстановка серьезная. Я на сто процентов уверен, что вы не отдыхали, ни тот ни другой. Зачем вы меня подставляете? А то, что я звонил, у меня масса свидетелей, тут-то вы меня уже не поймаете. Вы ушли от руководства, а почему я должен быть козлом отпущения и идти соответственно под трибунал?» «Я сейчас доложу министру обороны, -- сказал Ачалов. -- Сейчас уточню задачу». Прошло еще около часа, он опять звонит, уже таким другим, мягким голосом и говорит: «Пал Сергеич, правильно вы сделали, что не выполнили эту задачу». Ну, конечно, тут было сильнейшее облегчение, а дальше события протекали по известному сценарию, и насколько я помню, уже где-то 22-го числа войска вывели на аэродром в Тушино.

...Когда участников путча арестовали, следователи сразу же посадили заключенных перед видеокамерами и по свежим впечатлениям записали показания главных фигурантов уголовного дела -- по сути, историю путча, рассказанную его организаторами -- те самые 180 часов видеопленок, с которыми работал режиссер фильма Александр Стефанович. Хорошо, что следователи сохранили нам заговорщиков настоящими -- такими, какими они были тогда. Маршал Язов, изложив свою версию событий, внезапно обращается к оператору: «Разрешите, я скажу несколько слов для Михаила Сергеевича?» «Говорите». «Дорогой Михаил Сергеевич. Я старый дурак. До конца моих дней меня будет жечь позор за принесенные вам, стране и народу беды». Прошло десять лет. Сегодня маршал Язов, отвечая на вопрос авторов фильма об истории заговора, четко произносит: «Никакого заговора не было». Вот такое кино.

=====================

От	Георгий
К	Pout (23.08.2001 22:45:12)
Дата	24.08.2001 09:57:41

В. Варенников. "Можно было обойтись без танков. "Завтра". (*)

(ссылка с полным текстом)

http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/01/403/63.html

ИЗ ИНТЕРВЬЮ 1993 ГОДА

“ЗАВТРА”. Когда и как, по-вашему, Валентин Иванович, начался развал СССР?
Валентин ВАРЕННИКОВ. На мой взгляд, развал Советского Союза начался еще в период перестройки. Все советские люди, и я в том числе, считали, что перестройка принесет добро нашему народу. К тому времени у нас в стране были моменты, тормозящие ее развитие. Надо было их устранить, и перестройка вроде бы должна была решить эту задачу.
Однако из года в год становилось все хуже и хуже. Заверения о том, что в стране появилась гласность и зарождается демократия, были только бутафорией. Та гласность и демократия, которые нам предложили, размыли государственность, в итоге у нас началась анархия, к этому прибавились практические шаги М.С.Горбачева под лозунгом: "Разрешено все, что не запрещено законом". Действия, умышленно направленные на развал нашей экономики, я имею в виду неправильно организованную кооперацию. Все это стало просматриваться уже в 1987 году, в 1988 стало еще заметнее, а в 1989 году уже невозможно было спокойно смотреть на то, что происходит в стране, и мы решили по этому поводу говорить.
“ЗАВТРА”. Вы упомянули о роли Горбачева в перестройке, а можно ли сказать, что он действовал под диктовку Запада, и если да, то кто оказывал на него влияние?
В.В. Я не могу сказать прямо, что они ему конкретно предлагали делать и как именно. Впервые я с Горбачевым встретился в 1984 году на заседании комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану. На заседании присутствовали человек восемь, Горбачев пришел и сел неподалеку от меня, я увидел очень живого активного человека. В то время я знал, что он контактирует с некоторыми лидерами иностранных государств, но я полагал, что поскольку он марксист, то он каким-то образом будет влиять на них. Впоследствии это оказалось не так, в частности, Тэтчер присмотрелась к нему, а затем Рейган,— и увидели, что Горбачев поражен бациллой популизма, они развили это в нем и, естественно, добились решительных морально-политических деформаций в его сущности; вот отсюда и началось их влияние на него, как на добросовестного ученика. Как и каким образом они проводили через него свою линию, мне неизвестно. А то, что он действительно услужливо выполнял все во имя Запада,— это факт.
“ЗАВТРА”. Можно ли считать, что всплеск антисоветских настроений в Прибалтийских республиках и в Грузии и их желание выйти из состава СССР были поддержаны западными спецслужбами. Ведь факт то, что Турция, граничащая с Грузией, член НАТО?
В.В. Да, это не исключено. Дело в том, что Роберт Гейтс открыто в декабре 1991 года заявлял, в "Известиях" это печаталось, что они всегда думали о том, как порешить с Советским Союзом. Они не могли с нами справиться ни политически, ни экономически, тем более невозможно было справиться с нами военным путем, надо было взорвать СССР изнутри. Естественно, они действовали, тут никакого сомнения нет, я в этом убежден. Влияние их было и на Кавказе и тем более в Прибалтике, и то, что Ландсбергис всплыл и стал руководителем одной из республик — это дело рук Запада. Ведь Литва, как и вся Прибалтика в целом, стала центром, опорой Запада в плане проведения всех своих идей и начинаний по развалу СССР, я в этом убежден. И об этом я докладывал руководству страны, в том числе Горбачеву, на заседании Совета Федерации весной 1991 года.
“ЗАВТРА”. Если мы заговорили о развале СССР, то для его спасения необходимо ли было привлекать армию в апреле 1989 года, когда в Тбилиси произошли события, теперь всем уже известные?
В.В. При любых неполадках, которые имеют у нас место в различных областях, в том числе и в областях социальных, когда надо принимать меры, чтобы не было кровопролития, прибегают к помощи правоохранительных органов, а при необходимости — к частям Вооруженных Сил (это записано в Законе "О правовом режиме чрезвычайного положения"). Роль Армии в апрельских событиях в Тбилиси в 1989 году исказили, обвинив ее в том, что из-за нее пролилась кровь и погибли люди. Это ложь. Как установила медицинская экспертиза, люди умерли от давки, единственный человек получил травму головы при активном нападении на солдат. Некоторые политические деятели заявляли, что люди вышли на народное гулянье. Фактически же народ согнали, как скот, на площадь. Какое же гулянье в два-три часа ночи?
“ЗАВТРА”. Это не Новый год, чтобы гулять в такое время...
В.В. Вот именно. Просто позорно для прикрытия своих политических целей играть народом. Я не один раз видел в Афганистане, как банда для прикрытия использовала гражданских лиц, выставляя их впереди себя.
“ЗАВТРА” Какие войска были задействованы в тбилисских событиях?
В.В. Там был задействован личный состав, без оружия, без боеприпасов, никто перед ними не ставил цели стрелять в кого-то. Единственной их задачей было недопущение беспорядков в отношении правительства и правительственных органов. Никто же не запрещал проводить митинги в дневное время тому же Гамсахурдиа, ведь это — его работа. Эти ночные действия были направлены на погромы и прочие безобразия и преступления. Трагедия, которая тогда произошла, как и в других случаях, лежит на совести тех, кто вывел народ на такое столкновение, как и у нас в Москве, кстати, в августе 1991 года.
“ЗАВТРА”. А были ли там применены танки, о которых сообщал "Голос Америки"?
В.В. Ну, это глупости. Так могли говорить люди, заинтересованные в обострении ситуации, и виновником происшедшего представить армию. Танков там не было и в помине, а личный состав подъезжал на штатной технике — на боевых машинах пехоты и бронетранспортерах. Самое главное, что между личным составом и населением был контакт. Непосредственно, без всяких бронетанковых частей и щитов, которые сейчас находятся на вооружении у ОМОНа.
“ЗАВТРА”. Могли ли знать о вводе войск в Тбилиси Михаил Горбачев и бывший первый секретарь ЦК Компартии Грузии Эдуард Шеварднадзе?
В.В. Ну, конечно, оба они знали, тут вопросов нет. Без приказа Горбачева ничего не делалось. И если каждый раз он говорил, будто ничего не знал, то это лишь подтверждает, что он человек нечестный. По указанию Горбачева Шеварднадзе немедленно должен был поехать в Тбилиси, разобраться на месте и навести порядок. Однако Шеварднадзе не выехал, и до сих пор никто не может четко и ясно сказать, почему он этого не сделал (ни Н.И.Рыжков, ни Е.К.Лигачев). Когда же события приняли трагический оборот — вот тогда он поехал разбираться и обвинять войска. Я считаю, что если Шеварднадзе действительно сын своего народа, он должен был вылететь без всяких указаний, помочь своему народу и предотвратить беду у нас в стране.
“ЗАВТРА”. Какая роль отводилась генералу Родионову?
В.В. Игорь Николаевич Родионов хорошо подготовленный и очень эрудированный генерал, очень твердый и умный человек. Он способен в экстремальных условиях принимать оптимальные решения и проводить их в жизнь. Командовал 40-й армией в Афганистане и был одним из лучших командующих. Зная по Афганистану его способности умело контактировать с эмоциональными людьми, ему и поручили этот сложный участок. И я скажу, что он с честью выполнил свой долг. Окажись на его месте другой,— возможно, там были бы более тяжелые последствия. Все наветы, которые организованы со стороны Шеварднадзе в адрес Родионова — это умышленные действия, имеющие одну цель: отвести от себя подозрения и презрение народа в сторону Игоря Николаевича. Из генерала хотели сделать козла отпущения, однако не вышло. Родионов разоблачил эти попытки, выступив на съезде народных депутатов СССР и рассказав, кто организовал эту провокацию, во имя чего, какие цели она преследовала, кто вывел ночью народ, кто руководил нагнетанием обстановки, кто подогревал публику, настраивал против армии, вселял злобу. События, о которых идет речь, происходили 8-9 апреля 1989 года а уже 14 апреля центральная газета "Заря Востока" на первой полосе полностью честно осветила это событие.
“ЗАВТРА”. Поскольку мы с вами коснулись внутренних коллизий и привлечения армии для их решения, то как вы прокомментируете статью в газете "Аргументы и факты" № 3 за 1991 год — "Кризис в Прибалтике", которая снабжена фотографиями, где показаны танки и люди, раздавленные ими 13 января в Вильнюсе? Мне же в интервью полковник из группы "Альфа" говорил, что личное распоряжение В.А.Крючкова запрещало подразделениям КГБ применять оружие, и что трассирующие пули со смещенным центром, примеченные в Вильнюсе и Риге,— это бред.
В.В. Я согласен с ним. Вот один лишь пример, доказывающий, что это провокация. Когда там погибли люди, то все и, в том числе Прокуратура СССР, настаивали, чтобы для обследования трупов допустили медиков из Центра, чтобы они сделали выводы от чего погибли эти люди, ведь личный состав не имел того оружия, от которого, якобы, погибли люди.
“ЗАВТРА”. Сразу после событий в Вильнюсе о них 13 января по ТВ был показан фильм (в передаче "До и после полуночи"). В фильме были кадры, где армейские и омоновские части применяли штыки и избивали людей прикладами автоматов. Но мне один высокопоставленный чиновник телевидения говорил, что этот фильм был изготовлен в одной из Скандинавских стран. Вы, Валентин Иванович, могли бы подтвердить, что этот фильм — цэрэушная утка?
В.В. Конечно, и знаете почему? Потому что режиссеры и актеры, участвующие в съемках этого фильма, уже в полной мере находились в правительстве Ландсбергиса, причем не под какой-то ширмой, а открыто. Фильм был смонтирован специально, чтобы оболванить народ, я в этом не сомневаюсь. Они хорошо помогли тогда Ландсбергису. Я лично очень доволен, что литовский народ разобрался со временем, кто он такой, что из себя представляет и "скинул" его.
“ЗАВТРА”. А можно ли сказать, что развал страны начался с унижения армии в глазах собственного народа?
В.В. Да, действительно, армия — один из бастионов, который стоял на пути сил, рвущихся к власти и желающих развалить Советский Союз. Этот бастион надо было максимально расшатать, оболгать, настроить против него народ. Эти силы всячески старались унизить армию и тем самым добиться своей цели.
“ЗАВТРА”. Когда вы узнали о создании ГКЧП?
В.В. Я узнал об этом утром 19 августа, как и весь советский народ, по радио. Я полностью разделял идеи и задачи, поставленные перед собой ГКЧП, я активно поддержал его, но членом комитета я не был.
“ЗАВТРА” Валентин Иванович, история любит точность, поэтому извините меня, но все-таки: вы были в составе делегации, направленной к Горбачеву в Форос, и кто ехал с вами?
В.В. Да, я был в составе этой делегации. Она определилась после встречи на объекте АБЦ комитета госбезопасности 17 августа. Многие ваши коллеги считают этот объект засекреченным от народа и от других органов, кроме КГБ. Но фактически это объект несекретный. Нас там было девять человек: премьер Павлов, министры — Язов, Крючков, заместители министров, в частности, я, Ачалов, Грушко, заместитель председателя Совета Обороны Бакланов и секретарь ЦК КПСС Шенин. Собралась очень солидная группа ответственных людей, хорошо знавшая обстановку по стране. На совещании было решено поехать к Горбачеву в Крым, чтобы в спокойной обстановке обсудить с ним ситуацию, сложившуюся в стране, и предложить президенту ввести в действие закон о чрезвычайном положении.
“ЗАВТРА”. Какая же реакция была у Горбачева на ваши предложения?
В.В. Реакция Горбачева была ни за, ни против. Он, как всегда, выступал в своей роли: чрезвычайщина — это гражданская война, и в то же время соглашался с тем, что кое-где она уже идет и надо вводить чрезвычайное положение. Вы понимаете, мы приехали к нему через девять месяцев после постановлений Верховного Совета СССР на эту тему.
“ЗАВТРА”. А кто был в составе делегации?
В.В. Кроме меня, были Бакланов, Шенин, Болдин. Мы приехали к Горбачеву через девять месяцев после того, как 23 ноября 1990 года было принято постановление Верховного Совета СССР о том, что в стране чрезвычайная обстановка и президенту надлежит принять соответствующие адекватные меры. Он же ничего не сделал. Вот, к примеру, на суде, оправдавшем меня, я спрашивал Горбачева: "Вы обязаны были выполнить постановления, принимаемые Верховным Советом СССР?" Он говорит: "Да". Я спрашиваю: "Почему же вы не выполнили это постановление?" Он, как всегда, начинает крутить, вертеть, витиевато говорить о чрезвычайщине, вроде он один понимает, а весь Верховный Совет ничего не соображают.
Горбачев своим умышленным бездействием породил кризис власти, который сказался на экономике, быстро росла преступность, страна погружалась в пучину насилия и беззакония, в межнациональных конфликтах гибли люди, увеличивалось число беженцев из "горячих точек" страны, люди становились изгоями в собственном доме. Углублялся кризис в народном хозяйстве, в энергетике, на транспорте. Надо было объявить чрезвычайное положение для обеспечения и уборки урожая (для того, чтобы провести ее без потерь). Надо было вводить чрезвычайное положение в "горячих точках" страны. То есть вводить его там, где это требовалось, чтобы как можно скорее вывести государство и общество из кризиса.
“ЗАВТРА”. На пресс-конференции членов ГКЧП Г.И.Янаев говорил, что Горбачев нездоров. Как он себя чувствовал в день вашего приезда к нему?
В.В. Он действительно был болен и нам сказал, что чувствует себя очень плохо. На суде, давая показания, первый секретарь ЦК Компартии Украины Станислав Иванович Гуренко сказал, что 18 августа в 16.00 ему звонил Горбачев (за 30 минут до нашего приезда) и сообщил, что плохо себя чувствует, что ему сделали блокаду, он с трудом передвигается и не знает, как ему быть, 19-го ему надо лететь в Москву, поскольку 20-го он должен подписывать проект нового Союзного договора.
Да, Горбачев был болен, но не до такой степени, чтобы не прилететь в Москву. Почему Янаев сказал на пресс-конференции о болезни Горбачева? Такой шаг был сделан для того, чтобы им воспользовался сам Горбачев, а не для того, чтобы оправдать действия ГКЧП. Не надо было им этого делать, не надо было ничего говорить о президенте, просто сообщить о том, что договор, который решили подписать Горбачев и другие, направлен на развал Советского Союза. Заявлением о болезни Горбачева поставили в положение, в котором он сам любил пребывать, дали ему возможность сохранения собственного имиджа, чтобы он мог потом сказать: "Да, я действительно, был болен".
“ЗАВТРА”. Значит, он в любой момент мог вылететь из Фороса, или вы с Генераловым устроили ему изоляцию с отключением связи?
В.В. Ни в коем случае, изоляцию ему никто не устраивал, его охраняла по-прежнему как личная, так и внешняя охрана, она была полностью в его распоряжении, и выехать за пределы дачи он мог в любой момент, только желания сделать это не проявлял. Связь была отключена только в его кабинете с целью создать благоприятные условия для беседы. Если бы работал телефон, то, естественно, разговора не состоялось. Надо знать характер Горбачева, он бы начал названивать на всю страну, Бушу и прочим своим друзьям. Это помешало бы серьезному разговору, ведь речь шла о судьбе страны, и я считаю, что в данном случае поступил правильно, отключив эту связь.
“ЗАВТРА”. А считаете ли вы правильным ввод войск в Москву, в том числе бронетанковых?
В.В. Я считаю, что можно было обойтись без танков. Ввести войска надо было, если бы не хватало правоохранительных подразделений МВД и подразделений КГБ. Я не знал на тот момент обстановки в Москве и какие точно объекты будут охраняться. Но войска-то вводились не с целью кого-то штурмовать или уничтожать, а с целью охраны объектов. Они и охраняли, так называемый, "Белый дом", а точнее Дом Советов России. Танковая рота и батальон десантников охраняли Дом Советов и радио "Эхо Москвы", которое передавало указы Ельцина.
Для охраны здания Моссовета был послан батальон, но Лужков сказал, что они будут охраняться только милицией, после чего батальон развернулся и ушел обратно.
“ЗАВТРА”. В дни августовских событий, а точнее, с 19 августа, вы находились в Киеве и, как говорил Горбачев, требовали, чтобы все периферии подчинились ГКЧП, а в своей последней книге Ельцин написал о том, что в голове у вас был готов план его ликвидации.
В.В. Я, действительно, находился на Украине. Я не думал. что в Москве может возникнуть какой-то конфликт с российским руководством, а то, что говорили обо мне и тем более написали — плод фантазии этих людей. Мы боялись, что с введением чрезвычайного положения на Украине начнутся беспорядки, особенно в западных ее областях, где была активна политическая организация "Рух".
“ЗАВТРА”. Она действовала при поддержке западных кругов?
В.В. Да, тогда "руховцы" были реальной силой, которая могла устроить неприятности народу. Я поехал туда, потому что там служил, меня там знали и, в случае чего, я мог предотвратить беспорядки.
“ЗАВТРА”. Нет ли у вас ощущения, что в развале страны виновата нерешительность ГКЧП?
В.В. Никто тогда не думал, что так развернутся события. Мы все жили в Советском государстве, прошел референдум, на котором народ проголосовал за Союз. И в отношении республик, входящих в Союз, и тем более в отношении Ельцина. Если бы стоял вопрос применения силы, то за 30 минут все было бы решено, о чем соответствующие свидетели говорили на суде.
“ЗАВТРА”. В случае приказа ГКЧП армия пошла бы на штурм Дома Советов России?
В.В. Приказы все выполнились четко и в назначенный срок, Но никто и не думал ставить такие вопросы. Никто из ГКЧП не хотел кровопролития.
“ЗАВТРА”. И группе "Альфа" никто из руководства ГКЧП не отдавал приказа о взятии "Белого дома"?
В.В. На суде командир отряда "Альфа" Карпухин сказал, что если бы им был отдан приказ руководства, то он был бы выполнен за несколько минут. Такой задачи не ставилось. Да и для чего, собственно, ее было ставить? 20 августа совершенно спокойно приезжали в Кремль Руцкой, Хасбулатов, ходили по кабинетам. Никто и не думал их задерживать, хотя можно было это сделать.
“ЗАВТРА” И так же спокойно можно было бы их не выпустить из Кремля?
В.В. Вот именно. ГКЧП не преследовало цели кого-то из российского руководства задерживать или арестовывать. Слухи о штурме "Белого дома" рождались в самом "Белом доме", я считаю, что кто-то из окружения руководства России специально распространял их в провокационных целях, нагнетая обстановку, внушая руководству России, что штурм будет. Приезжал в Кремль и премьер России Силаев. Ельцин неоднократно звонил Крючкову, интересовался этим же вопросом.
“ЗАВТРА” Можно ли считать, что смерть трех парней в те дни на Садовом кольце, в районе Смоленской площади,— тоже следствие чьей-то провокации?
В.В. Это было частью большой провокации, организованной вокруг Дома Советов. Вокруг этого здания были сооружены баррикады и по обе стороны их находились одни и те же люди, так сказать, защитники. Дом Советов охранялся войсками Московского военного округа и десантниками.
А вот что касается события, которое произошло на Садовом кольце, то это самая гнусная провокация. Поскольку было введено чрезвычайное положение, то по Садовому кольцу патрулировали подразделения Московского военного округа на боевых машинах пехоты (БМП). Они двигались с противоположной от "Белого дома" стороны, и им устроили западню. Заранее там собрали пьяную публику, заранее сосредоточили фото-кино-телеоператоров, расставили осветительную аппаратуру. Долго ждали, когда подойдут машины БМП, патрулирующие этот район, а когда те подошли, то их стали забрасывать металлическими прутьями, бутылками с горючим, накрывать брезентом смотровые щели, чтобы механики ничего не видели и потеряли ориентацию... Я читал материалы расследования этого инцидента прокуратурой и приходил в ужас от того, как вела себя эта публика. Но возникает вопрос, кто все это организовал? Кому это нужно было? Это же не ГКЧП организовал?
“ЗАВТРА”. А вы, Валентин Иванович, не можете ответить на этот вопрос?
В.В. Я думаю, что тем силам, которые устраивали провокации у Дома Советов, очень хотелось, чтобы пролилась кровь, и в этом обвинить армию, ГКЧП. У самого Дома Советов им не удалось этого сделать, тогда они решили это устроить в полутора километрах от него. Надеюсь, дальнейшее расследование установит, кто подстрекал, подпаивал, толкал троих погибших на те действия, из-за которых произошла трагедия.
“ЗАВТРА”. Августовские события закончились не только смертью трех парней, погибли еще двое честных людей — я имею в виду министра внутренних дел СССР Бориса Карловича Пуго и Маршала Советского Союза Сергея Федоровича Ахромеева. Как по-вашему, это были самоубийства или убийства?
В.В. Я прекрасно знал и Бориса Карловича, и Сергея Федоровича. Отлично знал их характер, знал их преданность делу, своему народу, знал их душевный настрой, мне трудно предположить. чтобы они покончили с собой. Проведенное же следствие заключило, что это самоубийство. У меня на этот счет выводы другие, я думаю, что здесь не обошлось без участия кого-то со стороны.

Беседу вел Илья ТАРАСОВ

От	Pout
К	Георгий (17.08.2001 11:04:11)
Дата	23.08.2001 22:25:29

Опросы ВЦИОМ - общественное мнение по путчу ГКЧП

ПОЛИТИКА И ОБЩЕСТВО №149, 20 августа 2001 г.

Августовский путч 10 лет спустя

В преддверии десятилетия событий 19--21 августа 1991 года ВЦИОМ (Всероссийский центр изучения общественного мнения) провел представительный опрос 1600 жителей России. На некоторые вопросы этого исследования, посвященные отношению к августовскому путчу, получены следующие распределения ответов, которые приводятся в процентах частично вместе с данными ранее прошедших аналогичных опросов ВЦИОМ.

Статическая погрешность подобных опросов в пределах 4%.

Как показали данные этих исследований, мнения о путче 1991 года у разных групп населения России существенно отличаются. Особенно это касается различных возрастных групп, что видно из ответов на следующие два вопроса:

«В этом году исполняется десятилетие событий 19--21 августа 1991 года. Припомните, пожалуйста, на чьей стороне были тогда ваши симпатии?»

все 18--24 года 25--39 лет 40--54 года старше 55 лет
На стороне ГКЧП 14 3 6 15 26
На стороне противников ГКЧП 28 9 37 32 25
Не успел разобраться в ситуации 31 27 32 36 30
Затруднились ответить 27 61 25 17 19

«Чего, на ваш взгляд, прежде всего стремились добиться члены ГКЧП?»

все 18--24 года 25--39 лет 40--54 года старше 55 лет
Укрепить собственные позиции во власти 27 19 35 29 20
Предотвратить распад СССР 16 6 7 21 24
Сохранить власть КПСС 15 9 14 16 16
Восстановить порядок в стране 8 3 8 9 11
Не имели четкой программы 9 7 13 10 7
Затруднились ответить 26 56 23 15 22

Также оценки в тех событиях десятилетней давности зависят от образования и достатка опрашиваемых. Лица, с достатком выше среднего (они же чаще всего и в целом более образованные) осуждают членов ГКЧП, а с доходами ниже среднего -- одобряют. Как менялось отношение к событиям августа 1991 года на протяжении прошедших 10 лет, видно из ответов на следующий вопрос:

«Как вы сейчас оцениваете эти события?»

1994 г. 1998 г. 1999 г. 2000 г. 2001 г.
Просто эпизод борьбы за власть в высшем руководстве страны 53 46 40 46 43
Трагическое событие, имевшее гибельные последствия для страны и народа 27 31 38 33 25
Победа демократической революции, покончившей с властью КПСС 7 8 9 9 10
Затруднились ответить 13 15 13 12 22

Примечательно, что вариант ответа «Трагические события...» выбирался чаще всего в1999 году, когда после экономического кризиса, вызванного дефолтом, уровень жизни большинства населения был самым низким за последние годы. В последующий год, когда уровень жизни несколько повысился, этот вариант ответа был уже менее популярным.

То, что сейчас детали этих событий десятилетней давности большинство россиян припоминают с трудом, путают с событиями октября 1993 года, а молодежь о них и вовсе толком не знает, можно увидеть и в ответах на вопросы о том, кто, по мнению опрашиваемых, был участником и противником ГКЧП. Участниками ГКЧП россияне называли (приводится в порядке убывания упоминаний фамилий): Язова, Лукьянова, Руцкого (?), Пуго, Янаева, Горбачева (?), Крючкова, Хасбулатова (!), Стародубцева, Н. Рыжкова, Павлова и др. А 49% опрошенных не смогли вспомнить ни одной фамилии членов ГКЧП. Противниками ГКЧП назвали: Ельцина, Горбачева, Собчака, Руцкого, Хасбулатова, Грачева, Яковлева, Бурбулиса и Попова. Не смогли назвать ни одной фамилии противников ГКЧП 45% опрошенных.

Очень существенно за прошедшие 10 лет изменились и мнения о причинах поражения ГКЧП, что видно из ответов на вопрос:

«Как вы думаете, что главным образом помешало успеху ГКЧП в августе 1991 года?» (Возможно несколько ответов)

сен. 1991 г. 2001 г.
1. Плохая подготовка, организация переворота 34 37
2. Раскол армии, МВД и КГБ 23 20
3. Сопротивление народа 57 20
4. ГКЧП не поддержали в регионах -/* 15
5. Отказ Горбачева поддержать заговорщиков 16 12
6. Решительные действия руководства России 55 9
Другое 2
Затруднились ответить 7 30

-/* -- этот вариант ответа отсутствовал в 1991 году.

Последний вопрос этого исследования повторил заданный десять лет назад вопрос, который был посвящен тогда ожидаемым последствиям провала путча на уровень жизни населения. Только сейчас формулировка вопроса и вариантов ответов об ожидаемых последствиях сменена на констатацию этих последствий.

«Как вы думаете, если бы ГКЧП сумел ухватить и удержать власть, вы лично жили бы лучше, хуже или примерно так же, как сейчас?» (в 1991 году: «...каким образом изменилась бы ваша жизнь?..»)

сен. 1991 г. 2001 г.
Жил бы так же, как живу сейчас (в 91-м году -- существенно бы не изменилось) 22 27
Жил бы лучше, чем живу сейчас (в 91-м году -- изменилось бы к лучшему) 6 20
Жил бы хуже, чем живу сейчас (в 91-м году -- изменилось бы к худшему) 45 17
Затруднились ответить 27 36

Из приведенных данных можно сделать предположение, что отношение россиян к событиям августа 1991 года в дальнейшем в значительной мере будет зависеть от уровня жизни большинства населения. Если качество жизни существенно улучшится, то отношение к деятельности ГКЧП будет скорее отрицательным, а нет --положительным.

Олег Савельев, ВЦИОМ
http://www.vremya.ru/2001/149/2/19017.html

От	Георгий
К	Георгий (17.08.2001 11:04:11)
Дата	18.08.2001 12:40:11

Скоро бцдет версия от Игоря Фроянова. Даже за отсутствием в online. (-)

От	Георгий
К	Георгий (18.08.2001 12:40:11)
Дата	19.08.2001 08:54:50

Версия от Фроянова. - 1

Игорь Фроянов
РОКОВОЙ АВГУСТ
(«Советская Россия», № 96(12141), суббота, 18 августа 2001 г.)

«Советская Россия» не раз выступала в поддержку историка, профессора СПб Ун-та И. Ф. Фроянова, подвергавшегося травле со стороны «демократов». В ближайшее время в изд-ве «Алгоритм» выходит его книга «Погружение в бездну», где дан всесторонний анализ исторических событий России последнего 10-летия.

ПРИ ЧЕМ ТУТ «ПУТЧ» и «ПЕРЕВОРОТ»?

Односторонней и упрощенной нам представляется идея, сводящая события 19-21 авг. 1991 г. к выступлению патриотов, спасающих СССР, закрепленный Конституцией обществ. и полит. строй. Конечно, такая мотивация присутствовала в поведении нек-рых участников авг. происшествий. Но она была лишь одной среди прочих и при этом не основной и не доминирующей. Патриотич. настрой определял поведение лишь отдельных лиц, втянутых в авг. историю и заранее обреч. в ее дьявольской игре на проигрыш. Это были достойные люди, но, увы, наивные и обманутые.
Отсюда становится очевидной недостаточность, определ. неполнота представлений об авг. событиях как «фарсе», «спектакле», «опереточном путче», «бутафорском путче» и т. д. Возникновение подобных представлений можно объяснить тем, что демократы ожидали и, возможно, планировали нечто подобное событиям 19-21 августа. Они, наверное, заранее знали, что назовут «путчем», «переворотом», «заговором» любое выступление традиционалистов («консерваторов»), даже если оно не соответствует или не вполне соответствует данным понятиям. Им нужен был именно путч, чтобы применить адекв. меры воздействия по отношению к своим противникам с целью покончить с ними навсегда и выйти на финиш к развалу СССР и капититалистич. реставрации. Поэтому едва гэкачеписты заявили о себе, как к ним сразу прилепили слова «путч», «переворот», «заговор». А когда трезвые наблюдатели присмотрелись к действиям ГКЧП, они убедились, что эти действия, если говорить честно и всерьез, не соотв. ни путчу, нм перевороту, ни заговору. Даже Б. Н. Ельцин не удержался и высказал свое недоумение: «Нелепости в их (членах ГКЧП. — И. Ф.) поведении стали бросаться в глаза довольно быстро. Группа захвата из подразделения «Альфа», присланная сюда (в Архангельское. — И. Ф.) еще ночью, так и осталась сидеть в лечу без конкретной задачи. Были арестованы депутаты Гдлян и Уражцев, а главные рос. лидеры проснулись у себя на дачах, успели сообразить, что случилось, и стали организ. сопротивление. Пока я обратил внимание только на телефоны. Они работают, значит, жить можно… Настоящая воен. хунта не станет себя так вести» (Ельцин Б. Н. Записки президента. С. 85). Эти слова Ельцина приобретают особую выразительность при их сопоставлении с заявлением В. С. Павлова: «Мы, члены ГКЧП, не готовили переворота. У нас, поверьте, хватило бы ума и возможностей арестовать все рос. руководство еще далеко от Москвы, в аэропорту, на даче, на дороге. Возможностей было сколько угодно. Даже в здании Верх. Совета РСФСР могли, если бы ставили такую цель» (Павлов В. С. Август изнутри. Горбачев-путч. С. 73).
Гэкачеписты не планировали «корен. изменение в гос. жизни» СССР. Напротив, они пытались сохранить существ. конституц. порядок, обществ. и гос. строй перед угрозой их «корен. изменения», предприним. со стороны Горбачева — Ельцина с пособниками. Они не сговорились тайно против Горбачева, т. е. не составили заговор против него. Иначе не понять их появление в Форосе перед Горбачевым и обсуждение с ним вопроса о введении чрезв. положения — основной акции, характериз. деятельность ГКЧП. «На самом деле, можно ли считать «заговором» акцию, организаторы к-рой заранее ставят о ней в известность Президента, а тот не предприним. ни одного шага, чтоб ей воспрепятствовать», — говорит А. И. Лукьянов (Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. С. 11). По верному замечанию В. С. Павлова, «весь сыр-бор разгорелся» как раз «в связи с решением вопроса: вводить или не вводить чрезвыч. положение и кому это делать?» При этом резонно Павлов спрашивает: «При чем здесь власть и заговор?» Он мог бы с тем же основанием спросить и еще: при чем тут путч и переворот? Ведь все это — выдумки. Сам Горбачев является здесь невольным свидетелем. Описанная им сцена встречи в Форосе с посланцами ГКЧП О. Д. Баклановым, В. И. Болдиным, В. И. Варенниковым и О. С. Шениным никак не может быть истолкована как встреча с путчистами и заговорщиками.

«ЗАГОВОРЩИКИ» ВЫПРАШИВАЮТ УКАЗ

«Речь со стороны прибывших» — повествует форосский дачник, — шла о том, что люди уже объединились и нужен указ Президента. Вопрос передо мной поставлен так: или издайте указ (о введении чрезв. положения. — И. Ф.) и оставайтесь здесь, или передайте полномочия вице-президенту». Так читаем в книге Горбачева «Августовский путч», изд. сразу же после авг. событий, когда ему надо было решит. отмежеваться от гэкачепистов, чтобы отвести от себя какие бы то ни было подозрения. Поэтому у него такая жесткая альтернатива: или издай указ, или отдай полномочия вице-президенту. Но вот прошло время, случилось так, что Горбачев «вылетел из седла» и оказался не у дел. Теперь президенту на пенсии ничто не угрожало и он мог кое-что приоткрыть. И оказывается, что Бакланов сказал Горбачеву: «Не хотите сами подписывать Указ о введении чрезв. положения, передайте свои полномочия Янаеву». А затем добавил: «Отдохните, мы сделаем «грязную работу», а потом вы сможете вернуться». Очень странные заговорщики, не правда ли! А дальше началась целая дискуссия между «заговорщиками» и «жертвой заговора», причем тон ей задавал гл. обр. Горбачев.
Поучения и нотации, перемеш. с грубостью, — вот что сразу обращ. внимание при знакомстве с тем, что говорил он гэкачепистам. Мы присутствуем здесь при разговоре самоувер. начальника с подчиненными, а отнюдь не испуг. жертвы заговора с заговорщиками и путчистами.
Забавляет, как «путчисты» становятся у него преступниками. Горбачев отказался подписать указ о введении чрезв. положения, что и перевело гэкачепистов в разряд преступников: «Мой решительные отказ сделать это сразу (подписать указ. — И. Ф.) ставил их в положение преступников. Значит, до «требования» гэкачепистов подписать указ они еще не находились в положении преступников. Не оказались бы «путчисты» в этом положении, подпиши Горбачёв указ. Такую логику нельзя назвать иначе как логикой политич. эквилибристики и трюкачества. Но Горбачёв продолжает одурачивать ею обывателя. «Потерпев неудачу в противоборстве с президентом, заговорщики сникли», — говорит он. Вот ведь какие эти «заговорщики»: стоило «жертве заговора» прочитать им строгую нотацию и наградить их матом, как они, оробев, сникли…
Таким образом, горбач. реминисценции ярко и убедительно свидетельствуют, вопреки их автору, об отсутствии заговора в высш. сов. руководстве в авг. 1991 г.

БУШ И МЭТЛОК ВЯЖУТ ГОРБИ

В условиях лета 1991 г. идею путча, переворота, заговора лелеяли в перв. очередь демократы и заруб. их патроны. Не случайно они, демократы и американцы, стали нагнетать эту идею за 2 мес. до выступления ГКЧП. Теперь мы знаем, что в «разгар полит. кризиса в Сов. Союзе в июне 1991 г. мэр Москвы нанес незапланир. визит в посольство Соед. Штатов. После неск. минут тривиальной беседы, предназнач. для подслуш. аппаратуры КГБ, Гавриил Попов взял лист бумаги и написал: «Мне нужно срочно передать послание Борису Ник. Ельцину. Возможен переворот. Ему следует немедленно вернуться в Москву». Продолжая беседу как ни в чем не бывало, амер. посол Джек Мэтлок взял ручку и вывел одно слово: «Кто?» В ответ Попов написал имена 3 лиц: премьер-мин. Валентина Павлова, пред. КГБ Владимира Крючкова и мин. обороны Дмитрия Язова. «Я немедленно сообщу в Вашингтон», — написал в ответ Мэтлок». («Широнин В. С. КГБ — ЦРУ. Секретные материалы перестройки. С. 165. — В. С. Широнин по поводу этой встречи и беседы Попова с Мэтлоком замечает: «Примечательное откровение! Оно дает богатую пищу для размышлений о том, кто исподволь разжигал авг. события и кто был заинтересован в развяз. той драмы»).
Посол отправил, как и обещал, депешу амер. руководству, о чем А. Ф. Добрынин рассказывает так: «Примерно в это же время (20 июня 1991 г.) амер. посол Мэтлок прислал в Вашингтон сверхсрочную телеграмму о том, что его только что посетил мэр Москвы Попов и написал на бумаге (он не хотел говорить вслух, опасаясь подслушивания), что в столице готовится путч против Горбачева (он назвал имена заговорщиков — Павлова, Крючкова, Язова и Лукьянова) и что положение поэтому серьезное. Попов попросил срочно сообщить об этом Ельцину, находившемуся в то время с визитом в США. Президент Буш тут же поручил Мэтлоку встретиться лично с Горбачевым и передать ему эту важную инф-цию, не называя фамилий заговорщиков. Однако Горбачёв, как телеграфировал затем посол в Белый дом, отнесся к этому сообщению весьма спокойно: он был уверен, что «никто не сможет сбросить его» (разговор этот был за 2 мес. до изв. авг. событий). Тем временем Буш проинформир. о записке Попова и Ельцина, к-рый как раз в этот момент находился в Вашингтоне. Началась какая-то странная круговерть.
«Страхи продолжались, — свидетельствует Черняев. — Ночью стал названивать Горбачёву Буш. Из приёмной меня спрашивают: что делать? Я: «Соединяйте». Но М. С. гулял с Р. М. (было около 12-ти). Вернувшись, велел связаться с Белым домом. Теперь уже Буш был «занят» … и, видно, отчаявшись соединиться с другой «сверхдержавой» на инф. уровне конца ХХ в., послал депешу. Она пришла рано утром». (Черняев А. С. 1991 год: Дневник помощника президента СССР. С. 156-157.)
Наконец, в канун событий 19–21 авг. Буш снова предупреждает Горбачёва о возможном перевороте. (Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. С. 16).
Такая спазматич. активность амер. политиков нуждается, конечно, в объяснении. Может показаться, что всё тут предельно ясно: добрый Джордж, встревоженный за судьбу дорогого друга Майкла, предупреждает его о грозящей опасности, демонстрируя своё участливое к нему отношение. Майкл хочет этому верить, но в душе у него, вероятно, поселился червь сомнения. Вот почему Черняев уловил в голосе М. С. нотки внутр. иронии в разговорк с Мэтлоком, вполне понятной, если учесть, что Горбачёв уже тогда подозревал амер-в в двуличии, находя подтверждения своим догадкам об их сотрудничестве с Ельциным.
Предупреждая Горбачева о замышляемом отстранении его от власти, амер-цы тем самым стремились, по-видимому, создать себе алиби, как бы заявляя заранее, что ко всем возм. попыткам отстранения они не имеют никакого отношения. Здесь, похоже, проглядывает элемент игры. Заметен он и в поведении Мэтлока.
По А. Ф, Добрынину, президент США Буш поручил Мэтлоку встретиться с Горбачёвым после того, как он получил от посла сверхсрочную телеграмму, в к-рой со ссылкой на мэра Москвы Попова говорилось о подготовке путча против сов. президента. Следовательно, Мэтлок, находясь в Москве, располагал сведениями об этом путче. Но в разговоре с Горбачёвым он заявил, что не имеет подобных сведений, о чем уведомил президента Буша. «Каким способом, интересно», — отметил про себя присуств. при разговоре Черняев, уловив неискренность амер. посла. Мэтлок, на наш взгляд, играл. И это, вероятно, было отражением общей игры Вашингтона с Горбачёвым. Её кульминацией, как нам представляется, стали авг. события.
Весьма правдоподобно предположение В. С. Широнина: «Прикрываясь недомоганием, Горбачёв просто выжидал. Кто-то «не посоветовал ему прежде времени покидать Форос. Чем же был продиктован такой совет? Не сомневаюсь, что в будущем различного рода гос. комиссии найдут четкий ответ на все форосские вопросы. Я же позволю себе высказать личную точку зрения профессионала-контрразведчика. На мой взгляд, с Горбачёвым в тот момент «вели игру». События в Москве разворачивались таким образом, что у амер. спецслужб появилась возможность воспользоваться ситуацией и совершить такой переворот, к-рый помог бы разом покончить с КПСС. Но для этого пришлось бы пожертвовать Горбачёвым. И очень с большой долей вероятности можно предположить, что, связавшись по срочной связи с Вашингтоном, посольство США в Москве запросило согласие на переориентацию своей полит. ставки с Горбачёва на др. лидера. Вскоре такое согласие было дано. На мой взгляд, в результате авг. событий, как говорится, в дураках остался сам Горбачёв. По такому поводу в народе обычно говорят: пошел за шерстью, а вернулся стриженым».

ЕЛЬЦИН НА ДОКЛАДЕ ЗА ОКЕАНОМ

Стремительность визита рос. президента в Вашингтон довольно-таки примечательна. Вот как его прокомментировал М. Я. Геллер: «Едва избранный, Борис Ельцин отправляется к президенту США Дж. Бушу. Ещё совсем недавно после избрания очередного ген. сек. ЦК КПСС в Москву, как некогда в Орду за ярлыком на правление, направлялись главы иностр. держав. Теперь за ярлыком, к-рый может обернуться займом, едут из Москвы. Вслед за неутомимым «глобтроттером» Горбачёвым едет Борис Ельцин. Как если бы сегодня единств. практич. легитимностью сов. лидера являлось признание заграницы, материализ. в долларах» (Геллер М. История России 1917—1995. В 4 т. М.: 1996. Т. 4. С. 113). Ассоциация визита Ельцина в США с поездкой за ярлыком на правление, по нашему мнению, вполне правомерна. Едва ли можно сомневаться в том, что новоиспеч. рос. президент прибыл в Америку за советами, наставлениями и, возможно, инструкциями рос. президента.
За всей этой суетой амер. политиков и дипломатов угадывается возня зап. спецслужб, осуществл. не только сбор развед. данных, но и разрабатыв. тайные планы типа авг. событий. Показательно, что президент Буш по прошествии этих событий заявил, что завоевана не только победа демократии, но и «наша победа — победа ЦРУ».
Интересные подробности воспроизв. в своём дневние А. С. Черняев, рассказывая со слов Горбачёва, как тот с Ельциным и Назарбаевым «пьянствовал до 3 утра и договаривался о Союзном договоре и о последующих выборах». Горбачёв не жалел красок: «Ох, Толя. До чего же мелкая, пошлая, провинциальная публика. Что тот, что другой. Смотришь на них и думаешь: с кем, для кого?.. Бросить бы всё. Но на них ведь бросить-то придётся...» (Черняев А. С. 1991 г. Дневник помощника Президента СССР. С. 183).
Поведение Ельцина в те дни — это поведение человека, претендующего на роль хозяина. Имел ли он на это какие-нибудь основания? По-видимому, да. Информир. американцами и сблизивш. с ними, он, наверное, знал, что Горбачёв вскоре окажется на задворках власти и политики. Об осведомленности Ельцина свидетельствует то, что он готовился к августу-91.

(Продолжение следует).

От	Георгий
К	Георгий (19.08.2001 08:54:50)
Дата	20.08.2001 16:28:54

Версия от Фроянова. - 2

Игорь Фроянов
РОКОВОЙ АВГУСТ
(«Советская Россия», № 96(12141), суббота, 18 августа 2001 г.)
(Продолжение).

ПАШЕ СНИЛИСЬ БЕЛЫЕ МЕРСЕДЕСЫ

В плане такой подготовки следует, по нашему мнению, рассматривать посещение Ельциным Тульской дивизии. Повествуя об этом, Е. сообщает довольно любопытные подробности: «Незадолго до путча я посетил образцовую Тульскую дивизию. Показывал мне боевые части команд. ВДВ Павел Грачёв. Мне этот человек понравился — молодой генерал, с боевым опытом, довольно дерзкий и самостоятельный, открытый человек. И я, поколебавшись, решился задать ему трудный вопрос: «П. С., вот случись такая ситуация, что нашей законно избр. власти в России будет угрожать опасность — какой-то террор, заговор, попытаются арестовать… Можно положиться на военных, можно положиться на вас?» Он ответил: «Да, можно». Так Е. предусмотрительно склонил на свою сторону генерала Грачёва, к-рый «во время путча сыграл одну из ключ. ролей, отказавшись поддержать членов ГКЧП». Не надо обладать особой проницат-ью, чтобы понять приготовит. характер действий рос. президента. Значит, он ждал прихода путчистов.
К «сопротивлению» путчистам окружение Е. также подготовилось заблаговременно. По свидетельству генерала К. Кобеца, руководившего «обороной» Дома Советов, у него «в сейфе утром 19-го уже лежал отработ. план противодействия путчистам. Он назывался план «Икс». Мы тут же стали возводить баррикады. По секторам, внеш. и внутр., на все участки обороны я тут же старшими назначил наших офицеров — а в штабе обороны было всего лишь 9 генералов. Мы заранее определили, какое предприятие что должно нам выделить: где взять ж/б плиты, где металл и т. д. Продумали, каким образом обрез. провода, как забаррик-ть мост, чтобы на него не прошли танки». Как видим, созд. заранее «штаб обороны» разработал план «противодействия путчистам», зная, следоват., наперед, что будет именно путч (а не какая-то иная по форме акция) с примен. воен. силы и ввода танков в Москву. Впрочем, разработать этот план не составляло особ. труда, поскольку он составлялся по изв. уже образцу, на что обратил внимание А. И. Лукьянов: у Дома Советов РСФСР «строились баррикады, создавались боевые дружины, горели костры. Все это было очень похоже на зимние баррикады вокруг лит., лат. и эст. парламентов. Казалось, сценарий писался рукой одного и того же изощр. драматурга».
Надо сказать, что разработчики плана «Икс» явно пересолили, чересчур драматизируя предст. события и предусматривая меры, не симметр. действиям ГКЧП. До штурма Белого дома дело не дошло, «а к окруж. дворец баррикадам, как потом рассказ. (очевидцы), так никто и не приближался». (Истомин А. А. Революция, к-рая была праздником//Этнографич. обозрение. 1992, № 3. С. 62.) ГКЧП, объявив войну демократии, казалось, не спешил разворач. боевые действия, ограничиваясь демонстрацией силы. Однако и «демонстрация силы» была настолько вял. и нерешит., что никого не устрашала. Невероятно, но факт: колонны бронетехники двигал. по улицам Москвы неспешно и останавл. на красный свет светофоров, вызывая тем удивление у наблюдателей… Генерал Кобец рассказывает: «Я постоянно связывался с Калининым (команд. Моск. ВО — И. Ф.) по телефону, иногда чуть ли не по неск. часов не отнимал трубку от уха. Я ему: Ник. Вас., такой-то полк такой-то дивизии идёт по такому-то маршруту. Останови! Дай такую-то команду! Не вздумай ничего сделать! Не вздумай дополнит. силы! И он выполнял это».
Цель распоряжений, отдаваемых Кобецом, заключ., по всей вид-сти, в том, чтобы вызвать путаницу и неразбериху в прохожд. по Москве арм. соединений. И она была достигнута: «В общем, получилось чёрт знает что, какое-то хаотичное движение. И дисциплина уже была нарушена».
Генерал Кобец, объясняя послушность команд. Моск. ВО Калинина, говорит: «Он подчинялся фактически 2 командирам. С одной стороны, он не мог нарушить приказ мин. обороны. С другой — не мог пойти против народа. Калинина просто подставили самым наглым образом». 19–21 авг. «подставили» далеко не одного Калинина. И народ здесь упомянут зря, ибо народные массы проявили равнодушие и безразличие к происходящему в верхах. А вот «подчинение 2 командирам», т. е. двоедушие, забвение чести офицера, неверность воинскому долгу и присяге, Кобец устанавливает точно. Однако, кроме Калинина, надо тут назвать и ген. Е. И. Шапошникова, к-рый, по свидетельству Кобеца, «не дал вертолёты» для высадки на крышу Б. дома перед. отряду 103-й возд.-дес. дивизии КГБ.

УЛЫБАЮЩИЙСЯ ГРИФ ГОТОВ БОМБИТЬ КРЕМЛЬ

Услуга Шапошникова оказалась настолько важной, что о ней сочли необход. спец. упомянуть Горбачёв и Ельцин. По Г., «генерал Ш. не пошёл с заговорщиками. А ведь нужно было всего 3 самолёта — и от Б. дома да и от Кремля остались бы руины». Г. тут передёрг. факты, излагая их так, будто Ш., разойдясь с заговорщиками, сберёг тем самым Кремль от бомбёжки. Не понять, для чего «заговорщикам» понадобилось бы бомбить Кремль. Ведь Ельцин и его люди находились в Б. доме, а не в Кремле. Г., как говорится, «слышал звон, да не знает, где он», или только делает вид, что не знает. В печати, как известно, прошло интервью Генпрокурора России В. Г. Степанкова о том, что в авг. дни готовилась бомб-ка Кремля. Перед А. И. Лукьяновым был поставлен вопрос, правда ли это. Он ответил: «Я и сам удивился, что Генпрокурор России выдал эту «следств. тайну». Если бы она касалась «злодеяний т. наз. путчистов», то куда ни шло. Но тут ведь речь шла о намерениях, которые вынаш. люди, действ. вместе с «демократами». Причём прокурор проговорился о соверш. реальном, никем не оспарив. факте. Действительно, об этом свид. один из самых близких к президенту России людей, приезж. вечером 20 авг. в штаб ВДВ к ген. Грачёву. Он сообщает, что на след. день, когда они вновь встретились с ген. уже в более спок. обстановке, Грачёв рассказал, что у него была договорённость с Ш. о том, что если не будет др. выхода, то «для того, чтобы отвлечь силы путчистов от Белого дома, будет дана команда 2 самолётами бомбить Кремль, где находятся члены ГКЧП» (Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. С. 37–38). Следовательно, угроза бомбёжки Кремля исходила от демократов, а не от гэкачепистов. И она, по-видимому, была реальной, поскольку соотв. той грандиозной провокации, к-рую тогда затеяли в Москве. Она была реальной ещё потому, что в дем. лагере находились и такие лица, к-рые не имели никаких сдержек. В полной мере они продемонстрировали свой принцип «дозволено всё» неск. позже, расстреляв прямой наводкой из танк. орудий Б. дом.
Согласно же Ельцину, ген. Ш. «мужеств. повёл себя во время путча. Сколько ни давили на него Язов и его окружение, он не поддался на провокации и сделал всё, чтобы воен. авиация не принимала участия в перевороте». Е. упоминает также ген. Б. В. Громова, с к-рым Ю. В. Скоков по поруч. президента поддерживал «неформ. связи». Особ. тесные такого рода «неформ. связи» сложились у Е. с ген. Грачёвым. Именно ему Е. позвонил 19 авг. «Это был один из самых моих перв. звонков из Архангельского, — рассказ президент. — Я напомнил ему наш разговор. Грачёв смутился, взял долгую паузу, было слышно на том конце провода, как он напряж. дышит. Наконец он проговорил, что для него, офицера, невозм. нарушить приказ. И я сказал что-то вроде: я не хочу подставить вас под удар… Он ответил: «Подождите, Б. Н., я пришлю вам в Арханг. свою разведроту (или роту охраны, не помню). Я поблагодарил, и на том мы расстались. Жена вспоминает, что уже в то раннее утро я положил трубку и сказал ей: «Грачёв наш». Почему? Первая реакция Грачёва меня не обескуражила. Больше того, не каждый в такой ситуации смог бы ответить прямо. Приказ есть приказ… И всё-таки какая-то зацепка была, Грачёв не отрёкся от своих слов…»
…Авг. история стала «наст. удачей» для Е. и тех, кто ему помогал. Выиграл, разумеется, и Грачёв. Вот что говорил об этом в авг. 1992 г. Г. Х. Попов: «Недавно, выступ. по Рос. ТВ, тогдашний 1-й зам. главы правит. Юрий Скоков сам рассказал о переговорах в дни путча с тогдашним команд. ВДВ ген. Павлом Грачёвым. Грачёв, по словам Скокова, был против ГКЧП, но, вполне естеств., интерес. гарантиями со стороны Е. Если учесть, что штурм Б. дома десантниками не состоялся и что Грачёв стал мин. обороны России, то нетрудно предп., что обе стороны свои обязат-ва выполняли. В будущем выяснится, сколько ещё было переговоров такого рода». Попов, следовательно, воспроизв. торг, по к-рому один получил высш. власть, а другие — престижные и доходные должности, т. е. доступ к «кормушке». Такова проза жизни, на фоне к-рой героизация Е. образа Грачёва выглядит по меньш. мере забавно.

ГЕНЕРАЛЫ ШЕПЧУТСЯ ЗА КУЛИСАМИ

Г. Х. Попов имел основания рассм. этот торг как одно из важнейших условий победы над гэкачепистами. «Победа в дни путча, — пишет он, — была обеспеч. не только действиями масс, но и сложн. и тонк. переговорами Ельцина с армией и безопасностью, с местными аппаратчиками. И только в будущем станет ясно, какой вклад внесли эти переговоры и принятые Ельциным обяз-ва» (Попов Г. Август 91-го.)
Однако и тогда, и сейчас понятно, что т. наз. действия масс имели декор. характер, тогда как главное, вынужден признать даже Е., «происходило за кул. событий». Там, за кул., трудно, конечно, разглядеть, кто сид. за пультом упр-я. Думается, не Павел Грачёв, не Евг. Шапошников, не Борис Громов, а кто-то другой. Эти генералы, скор. вс., выступили в подсоб. роли исполнителей.
«Штурм Б. дома можно было осущ-ть одной ротой», — утверждает Е. Но какова тогда цена разрекламир. подвига защ-ков Б. дома? Зачем столько «шума из ничего»?
Объясняя арм. сумятицу и нежелание военных прибегнуть к крайн. мерам, Б. Н. Е. указывает на просчёт КГБ: «Армия понимала, что КГБ опоздал с действиями на целые сутки». Нельзя говорить, что КГБ уж очень спешил, а лучше сказать, вовсе не спешил. Вот взгляд из самого КГБ, мнение нач. внеш. разведки и члена Коллегии КГБ ген. Л. В. Шебаршина, для к-рого многое было стран. и непостиж., наводило на размышл. и вопросы: «почему ГКЧП действовал столь вяло, неуверенно и нерешит., почему Крючков в столь отв. момент не привёл в действие весь комитет, почему не были изолир. рос. руководители, почему не была откл. связь с Б. домом? Вопросы — крупные и мелкие — неотвязны. Не самый гл., но для меня весьма существ.: почему Крючков не пытался вовлечь в свои замыслы нач. разведки, хотя бы предупредить меня о том, что одно из наших подразд-ний может потреб-ся для решит. действий в Москве». Шебаршин недоумевает по поводу того, «что в действ-сти случилось 19–20 авг., каким образом дальнов., хитрый, целеустр. Крючков оказался в тюрьме, на что он рассчит., почему так нелепо, по-дилетантски проводились меры чрезв. положения». (Шебаршин Л. В. Из жизни нач. разведки. С. 101)

КГБ: НИ АЛЬФА, НИ ОМЕГА

Итак, становится ясно, что КГБ 19–21 авг. был скорее пассивен, чем активен. В. А. Крючков, как явств. из сообщений Шебаршина, Широнина и Вольфа, держал свой Клмитет (за искл. группы «Альфа»), так сказать, на расстоянии от событий этих дней, полагая, очевидно, что обойдётся без гэбистов и в конце концов сумеет поладить с рос. руководством. Это собственно подтверждает и Ельцин, говоря о «выжид. позиции КГБ». Такая выжид-сть сбивалась на отстран-сть. Но какая в России «свадьба без баяна», а путч без КГБ?..
Привлекает в себе внимание упоминание Широниным намеч-ся выступления пред. КГБ в Верх. Совете РСФСР. Об этом говорит и сам Крючков: «В ночь на 21 авг. у меня состоялись 2 или 3 разговора с Е. Ему я говорил, что никакого штурма Б. дома не намеч-ся. Разговоры были вполне спокойными. Я не почувств. какого-то раздражения, более того, Ельцин сказал, что нам надо искать выход из создавш. положения, и хорошо бы ему, Ельцину, слетать вместе со мной в Форос к Горбачёву, чтобы отрегулир. ситуацию. Он предложил мне выступить на открыв-ся 12 авг. сессии Верх. Совета РСФСР с объяснением обстановки и ответить на возм. вопросы. Я посовет. с Янаевым и дал согласие на вылет к Горбачёву в Форос и на выступление на сессии Верх. Совета России. Мы условились утром 21 авг. решить технич. вопросы и реализовать договорённость».
Об одном из этих телеф. разговоров вспоминает и Б. Н. Е.: «Разговор наш дословно не помню, но сценарий его был интересный. Крючков оправдывался (курсив мой. — И. Ф.). Если Крючков на самом деле оправдывался, то он тем самым укреплял Е. в мысли о слабости, неувер-сти и нерешит-сти ГКЧП, об эфемерности планов гэкачепистов. «Тихий старичок со стальным взглядом», как Е. характеризует К., должен был понимать, в каком ключе надо вести разговор с Е. Он избрал тон оправдательный. Время покажет, случайность ли это… Показателен и телеф. разговор Е. с Янаевым. «Я вспоминаю, — повествует рос. президент, — довольно мрачн. эпизод авг. путча. Как я звонил Янаеву. Я сказал ему, что их заявление о здоровье Горбачёва — ложь. Потребовал мед. заключения или заявления президента. «Будет заключение», — ответил он. Стиль разговора (если он верно передан), соверш. не соотв. тому, когда на одном конце провода наход. путчист, а на другом — его полит. жертва. Во всяком случае, с наст. путчистами, представл. серьёзную опасность, в такой вызыв. манере не говорят.
У Крючкова имели место и другие, вполне мирные, телеф. контакты с представителями рос. руководства. Так, глуб. ночью 21 авг., после гибели на Калининском пр. 3 парней, он говорил по телефону с Г. Э. Бурбулисом. Крючков рассказывает: «По этому поводу примерно в 2 ч ночи 21 авг. у меня состоялся разговор с Бурбулисом. Я обратил его внимание на провокац. действия лиц из числа т. наз. защитников Б. дома. Сказал, что никакого нападения со стороны военнослуж. не было, напротив, в отношении последних была совершена грубая провокация. Бурбулис обещал разобраться и принять меры (курсив мой — И. Ф.). По форме перед нами разговор если не партнёров, то, во всяком случае, не ожесточ. врагов. Быть может, Крючков тут сочиняет? Однако есть возм-сть проверить правдивость его слов. При разговоре Бурбулиса с Крючковым присутствовал Гайдар. Он свидетельствует: «Постепенно, уже за полночь, обстановка начинает накаляться. Танки, кажется, действительно двинулись. Бурбулис набирает по правит. связи номер пред. КГБ Крючкова. Что-то очень странное: вроде вот-вот убивать будут, и в то же время созвонились, побеседовали… (курсив мой — И. Ф.).
20 авг. целая группа рос. руководителей (Руцкой, Хасбулатов, Силаев) встречалась в Кремле с Лукьяновым. В ходе встречи с рос. стороны были выдвинуты требования, сводивш. «к прекращению деят-сти ГКЧП, возвращ. в Москву Горбачёва, но особых угроз при этом не высказывалось. У Лукьянова созд. впечатление, что эти требования не носили ультим. характера». Отсутствие ультим-сти в требованиях посетит. Кремля говорило об их желании не обострять ситуацию и тем самым удержать гэкачепистов от попыток сил. действий, а также не торопить события, т. е. продлить неопред-сть ситуации, выгодной Б. дому.

От	Георгий
К	Георгий (20.08.2001 16:28:54)
Дата	22.08.2001 22:23:52

Версия от Фроянова. - 3

От	Георгий
К	Георгий (22.08.2001 22:23:52)
Дата	25.08.2001 19:53:24

Версия от Фроянова. - 4 (оконч.)

Игорь Фроянов
РОКОВОЙ АВГУСТ
(<Советская Россия>, ? 96(12141), суббота, 18 августа 2001 г.)
(Окончание).

НА БАРРИКАДАХ <ДЕЛОВЫЕ ЛЮДИ> ИЗ КУЛИНАРНОГО ТЕХНИКУМА

Итак, непосвящённые, действ. в рамках ГКЧП или на его стороне, потерпели, как и след. ожид., поражение, сыграв <на руку> тем силам,
к-рые вели сов. державу к гибели. Движ. благими намерениями, они своей неудачей сняли посл. преграды на пути развала СССР.
К числу непосвящ. в тайный смысл происход. 19-21 авг. 1991 г. относились и собравш. у Дома Советов, а также те, кто в комп. со
Станкевичем бесчинствовали на Лубянке, свергая бронз. статую <жел. Феликса>. В посл. случае народ, по мнению А. С. Панарина,
посредством разрядил свой гнев, чем было предотвращ. насилие против номенклатуры на Старой площади. Возникает
вопрос: насколько правомерен здесь термин <народ>?
По опер. данным, привод. В. А. Крючковым, в разное время у стен Б. дома находилось от 3-4 до 30-35 тыс. чел.> Д. Т. Язов, давая
показания на следствии по делу ГКЧП, говорил о 70 тыс. чел. Взяв даже посл. цифру, придётся признать, что для многомилл. города она
незначительна. Правда, сущ. другая, на наш взгляд, причудливая методика подсчёта участников противостояния ГКЧП. Так, А. А.
Бородатова и Л. А. Абрамян полагают, что <стаб. ядро> этих участников доходило приблиз. до 15 тыс. чел. <Однако, - считают
исслед., - общее людей, в разное время приходивш. к Дому правительства, несомн., было в десятки раз выше. А если
учитывать также людей, косв. вовлечённых в события, даже мысленно поддерж. защитников, то фактич. цифра участников станов.
огромной>. Думается, показат. тут является именно <стаб. ядро>, но отнюдь не , а тем более <мысл. поддерж.> Ведь
составили прежде всего те, кто пошёл к Б. дому не столько по зову сердца, сколько из любопытства. То были обычные
зеваки, пришедшие , т. е. понабл., полюбопыт. И они появились здесь не с тем, чтобы слиться со <стаб. ядром>, а ради
того, чтобы посм. на массовку, спектакль, разыгрыв. на фоне Б. дома.
Подобно тому, как из неск. маленьких собачек невозможно сделать большую собаку, так и из разн. слоёв и групп населения нельзя
сотворить народ. В дан. случае причастность народа к противостоянию ГКЧП-стам опред-ся массовостью нар. выступлений. Но её как раз и
не было, несмотря на то, что Ельцин обратился к гражд. России с призывом начать всеобщ. полит. стачку, организ. забастовки, выходить
на митинги протеста, соверш. акты неповиновения. По данным, приводимым В. А. Крючковым, <в течение 19 и 20 авг. по всему Сов. Союзу
с населением почти 300 млн. чел. в забастовках и митингах приняли участие не более 150-160 тыс. чел., и то условно. Нередко на
митингах присутств. те, кто активно поддерж. ГКЧП, многие приходили просто из любопытства>. В эпицентре происходящего, т. е. в
Москве, жизнь шла св. чередом, будто ничего экстраорд. не произошло. <Как обычно по утрам в понед., - рассказывает Л. В. Шебаршин, -
на улицах много машин, люди возвращ. из-за города. Очереди на автоб. остановках, народ спешит на работу. Спокойно в центре, обычная
толкучка у <Дет. мира>, никаких внешних признаков ЧП>. И с забастовками не ладилось. <Как свид. материалы <дела ГКЧП>, 19-20 авг. в
Москве не было ни одного более или менее крупного гос. предприятия, к-рое бы бастовало. Однако СМИ порой намер. распространяли
ложные слухи о забастовках рабочих крупнейших моск. заводов. Моск. рабочие не только не прекратили работу, но трудились и
с <большим энтузиазмом>, проявив, следов., если не сочувствие ГКЧП-стам, то довольно прохл. отношение к проблемам и призывам рос.
рук-ва во главе с Е. Другое дело - биржевые дельцы. Они откликнулись на зов, и биржа забастовала. Таким образом, народ страны, к в
целом и население самой столицы, отреагир. спокойно на введение ЧП, продемонстрировав по сути равнодушие к схватке наверху.
Сказывалось отчуждение народа от власти, его безразличие к тому, что происходило в её высш. сферах. Поэтому не след. отждествлять с
народом собравш. на Краснопресн. наб. у здания Дома Советов. Намного правильнее было бы говорить о сборе у Б. дома политизир., и как
обнаруж., не без участия кримин. эл-тов, групп.
Несомненно, среди находивш. там было немало приличных людей, искренне веривших, что защищают свободу и демократию, борются за то,
чтобы <остановить партию реванша>, не допустить возврата к тоталитарн. и ком.-адм. системе. Возможно, это покажется странным, но у
тех людей к ГКЧП-стами (или их частью) было что-то общее. Они также являлись непосвящ., не знающ. глубокой тайны разворач. событий.
Они тоже стали жертвой великого обмана, но с разницей во времени: ГКЧП-стов провели в авг. 91-го, а идеалистов, образовавших живой
заслон у стен Б. дома, - несколько позже, когда совершилось то, что должно было свершиться: кримин. рев-ция. Эту категорию
<защитников Б. дома> сближало с ГКЧП-стами ещё и то, что и те и другие (разумеется, по-своему) думали о благе Отечества.
Вместе с тем у Дома Советов встречаем группу предпринимателей и бизнесменов, появивш. в горб. время. Похоже, она задавала тон
остальным. Символичен тот факт, что <громадное 3-цв. знамя, к-рое прошло по улицам Москвы в эти дни, было сшито на Моск. бирже, и
несли его дел. люди России>. На Краснопресн. наб. к Верх. Совету РСФСР с полосатым полотнищем стройными рядами шли финансисты,
оптовики и маклеры. Моск. биржа бросила огром. деньги на <оборону> Б. дома, <выделила боевую дружину из ста брокеров>. <Дел. парни>
кормили и поили людей, потчевали даже деликатесами - балыком и осетриной. По свидет. А. В. Коржакова, <защитники> Б. дома <съели
астроном. кол-во еды. Около баррикад дымили полевые кухни. Кооператоры организов. буфеты: На протяж. 3 дней никто за питание денег
не брал>. Свою лепту внесла здесь чета Хазановых: муж Геннадий потешал присутств. с импровизир. подмостков, а жена Злата, имевш.
собств. коммерч. фирму, кормила их бесплатно.
Полагаем, что проблема борьбы за своё сущ-ние доминировала в повед. <дел. людей>, пришедших к Б. дому. Казалось, им ничто не
угрожало. В Обращении ГКЧП к сов. народу говорилось: <Развивая многоукл. характер нар. хоз-ва, мы будем поддерживать и частное
предпр-ство, предоставляя ему необход. возможности для развития произв-ва и сферы услуг>. Но Обращение содержит и др. обещание
народу, к-рое делает понятными действия <дел. людей>: <Мы намерены незамедлит. восстановить законность и правопорядок, положить
конец кровопролитию, объявить беспощ. борьбу угол. миру, искоренять позорные явления, дискредитир. наше общ-во и унижающие сов.
граждан. Мы очистим улицы наших городов от преступных эл-тов, положим конец произволу расхитителей нар. добра>.
Намерение ГКЧП восстан. законность и правопорядок, пресечь расхищение нар. добра - вот что пугало <дел. людей>, поск. их капиталы
создавались обычно за счёт обмана, спекуляции, воровства и присвоения обществ. собств-сти, т. е. нечестным и преступным способом.
Частные собств-ки, или, как станут называть их позже, <нов. русские>, обогативш. кримин. путём, легко нашли общ. язык с откров.
уголовниками, к-рые также собрались на Краснопресн. наб., выступив в кач-ве <защ-ков Б. дома>. То были вооруж. рэкетиры, ставшие, по
мнению нек-рых (с <дем. вывихом> в сознании) специалистов, <героями непровер. рассказов об организ. воен. акциях>.

И РУСЬ ПОВЕЛИ НА РАСПЯТЬЕ

Творцы авг. катаклизма, посвящ. в его сокров. тайну, поскли Россию, а в её лице св. Русь на новое вселенское распятье. Их
наставляли, им помогали внешние силы. Не случайно именно в авг. Дж. Буш говорил, что не будь усилий президентов-респ. США, Сов. Союз
оставался бы могучей сверхдержавой.
Кое-что проясняет здесь и один из моментов хроники Рос. информ. агентства: <По сообщ. пресс-секретаря Презид. РСФСР П. Вощанова,
сегодня (20.08.91. - И.Ф.) в 15.15 моск. вр. Б. Ельцину позвонил Дж. Буш. Презид. США интересовался ситуацией в СССР и России,
шагами рос. руководства по восстан. законности и правопорядка. Б. Е. информир. Дж. Буша о происходящ. событиях, ознакомил с
принятыми документами, решениями и обращениями рос. рук-ва, планами предполаг. дальнейших действий. Буш сообщил Е. о состоявшихся
переговорах со всеми руководителями <большой семёрки>, главами бывш. соц. гос-в. Все собеседники Буша безоговор. поддерживают Горб.
и Е., благодарят Презид. России за мужество: США намерены разраб. комплекс мер, способств. восстановлению законности в СССР>
(курсив мой. - И. Ф.)
Восстановление законности в СССР есть прерогатива самого СССР, его безусловное и неотъемлемое право. Разработка же комплекса мер в
США по восстановлению законности в СССР означала прямое и грубое вмеш-ство иностр. гос-ва во внутр. дела Сов. Союза, наруш.
суверенитета нашей страны. Амер-цы, как видим, уже не скрывали своего участия в рос. делах. Что на амер. лад значило восстан-ние
законости в СССР, судим по действиям Г. и Е.
Л. В. Шебаршину довелось повидать Г. на след. день после его возвращения из Фороса: <М. С. выглядит прекрасно. Он энергичен,
оживлён, говорит коротко и ясно, глаза блестят. Именно так должен выглядеть человек, хорошо отдохнувший на берегу ласк. тёпл. моря,
но никак не вырвавш. на свободу узник>. Г., и набравшийся сил, первый удар нанёс по
партии, к-рая его вскормила и вознесла на вершину власти. 24 авг. он сделал заявление о сложении с себя полномочий Ген. секр. и
<самороспуске> ЦК КПСС. Каковы мотивы? Вот они: <Секретариат, Политбюро ЦК КПСС не выступили против гос. переворота. ЦК не сумел
занять решит. позицию осуждения и противодействия, не поднял коммунистов на борьбу против попрания конституц. законности. Среди
заговорщиков оказались члены парт. рук-ва, ряд парт. комитетов и СМИ поддержал действия гос. преступников. Это поставило коммунистов
в ложное положение: В этой обстановке ЦК КПСС должен принять трудное, но честное решение о самороспуске. Судьбу респ. компартий и
местных парт. орг-ций определят они сами. Не считаю для себя возм. дальнейшее выполнение ф-ий Ген. секр. ЦК КПСС и слагаю соотв.
полномочия>. Г. дал санкцию на то, чтобы опечатать здание ЦК КПСС. Вот такой был <самороспуск> Центр. Комитета.

<САМОРОСПУСК> В ВИДЕ ЛОМАНИЯ ХРЕБТА

<Самороспуск> ЦК КПСС означал прекращение деят-сти Политбюро и Секретариата ЦК, что вызвало паралич аппарата КПСС в целом,
являвшегося <несущ. констр-цией> гос-нности СССР и вместе с тем заводной, если можно так выразиться, пружиной гос. механизма Сов.
страны.
Последовал удар по коммунистам и со стороны презид. Е., к-рый 23 авг. издал указ <О приостановлении деят-сти Ком. партии РСФСР>.
Едва ли следует сомневаться в том, что инициативы Г. и Е. были ориентированы на ликвидацию КПСС и Ком. партии РСФСР. Однако ещё до
горб. заявления и ельц. указа мэр Москвы Гавриил Попов 22 авг. громогласно заявил о и необходимости
<срочно закрыть все парт. комитеты, распустить все парт орг-ции>. Через год он с театральным пафосом скажет: <Я всегда буду
гордиться тем, что в дни путча всеми силами помогал свергнуть отживший, угрожавший будущему России строй>; <мы, дем. силы, сломали
хребет КПСС>.
Демократы <ломали хребет КПСС> торопливо, стараясь не упустить момент. Уже 22 авг. в Москве и ряде др. мест стали опечатывать здания
парт. комитетов и выгонять из них работников аппарата. В помещениях ЦК КПСС и Компартии РСФСР имели место погромы: <крутые парни> от
имени <демократов> били стёкла, срывали вывески. После того, как было объявлено об опечатывании здания ЦК КПСС, сотрудники аппарата
ЦК безропотно и послушно его покинули под свист и улюлюканье толпы. <Из многих миллионов членов партии ни один не пришёл на защиту
своего руковод. органа. Величайшая в истории чел-ва партия позорным образом прекратила сущ-ние>. Но это не было <самоубийством
КПСС>, как считает М. Я. Геллер. <Нужно признать, - утверждает он, - партия покончила с собой, твердо храня традиции: по приказу
вождя перерезала себе брюхо. Без сопротивления она согласилась на запрет газет, на изгнание из заним. помещений, конфискацию чудов.
богатств, захват архивов. Ген. секр. приказал ЦК самораспуститься, и тот - распустился.>.
На самом деле всё остояло по-другому. Пользуясь лексикой Геллера, надо сказать, что в авг. 1991 г. произошло не самоубийство, а
убийство партии. С ней покончил человек, лишь формально назыв. Ген. секр. ЦК КПСС, тогда как в действ-сти он находился уже вне
партии и замышлял её уничтожение. Верно то, что партия, не сопротивляясь, с овечьей покорностью пошла под нож убийцы. Однако это не
означает, что она соверш. самоубийство. Речь следует вести именно об убийстве, причём предат. убийстве. Даже Геллер, к-рого невозм.
заподозрить в симпат. по отнош. к КПСС, вынужден признать предат-во Горбачёва: <Преданная своим командующим (Горбачёвым - И. Ф.),
армия (партия - И. Ф.) превратилась в толпу, к-рая безропотно отдала свои дом, банк. счета, архивы>.
Относит. 3-ей стороны едва ли ошибёмся, если скажем, что это - амер. сторона. Именно амер-цы, как явствует из рассказа ген.
Шебаршина, не хотели усиления России. Г. Э. Бурбулис, посылая рекоменд. записки Ельцину, действовал в срочном режиме, указ. на то,
что инициатива рекомендаций исх. не от него, а от кого-то другого, наход. за кулисами видимых событий. В противном случае он смог бы
лично и заранее обговорить с Е. кандидатов на ключ. должности. Указания, по-видимому, поступили в самый посл. момент, когда Е. уже
сидел в кабинете Горбачева, и потому Бурбулис вынужден был посылать срочн. записки, прибегая к услугам лишн. свидетеля - Коржакова.
Снова, стало быть, вырисовывается 3-я сторона. И опять-таки выходит, что то была амер. сторона. Недаром амер-цы проявляли заботу о
судьбе Е. Они звонили из своего посольства и . Коржаков говорит: <Задние ворота
амер. посольства находились через дорогу от Б. дома, в 200 м. Их держали открытыми, готовясь принять презид. и людей, прибывш.
вместе с ним. Я перепроверил эту инф-цию, она подтвердилась> (Коржаков А. В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 93, 115-117,
119. Ельцин Б. Н. Записки президента. С. 119-120).

От	Георгий
К	Георгий (17.08.2001 11:04:11)
Дата	18.08.2001 12:33:39

То же - в "СПб Ведомостях". Vox populi. (*)

18 августа // Юрий Белов
Трагичный август 1991-го. Размышления бывшего секретаря обкома КПСС
Август 1991-го я встретил будучи секретарем Ленинградского обкома КПСС по вопросам идеологии. Имел возможность видеть изнутри, как вызревала трагедия распада Советского Союза — исторической России

http://www.spbvedomosti.ru/2001/08/18/ggkkchh.shtml

18 августа // Инна Иванова
Нельзя терпеть неправедное
Чем, кроме бесконечного «Лебединого озера» по всем телеканалам, вам запомнился день 19 августа 1991 годаи как бы вы оценили его значение с сегодняшних позиций? С таким вопросом наш корреспондент Инна ИВАНОВА обратилась к некоторым петербуржцам.

http://www.spbvedomosti.ru/2001/08/18/nellll.shtml