От Георгий
К All
Дата 26.07.2001 10:31:58
Рубрики Россия-СССР; Образы будущего; Модернизация; Школа; Ссылки; ...

Образование. "Сов. Россия" (*)

http://www.rednews.ru/article.phtml?id=377

НАПАСТЬ
25-07-2001

В предыдущем столетии у отечественной школы было лишь 35 относительно спокойных лет (с 1932 по 1967 год). Именно эти годы стабильности позволили отечественному образованию выйти на передовые позиции. А потом начались реформы. Сначала решили изменить содержание образования с одновременной сменой технологии обучения (новая дидактическая система). Но только станки с числовым программным управлением сразу по новому заданию начинают точить новые детали. Школа -- гораздо более сложная система. Переход на решение новых задач требует значительных затрат времени. Однако первая разрушительная реформа сопровождалась ничем не оправданной спешкой. Авторы не успевали писать новые учебники, и ученики учились по газете ("Учительская газета" печатала те параграфы учебников, которые успели написать авторы).
Едва осознали, что в ходе этой реформы наломали много дров и приняли пакеты новых постановлений, направленных на устранение допущенных ляпов (1984 год), как грянула горбачевская "перестройка", и на школу свалилась новая напасть -- всеобщая компьютеризация учебного процесса (1985 год).
В 1991 году "Декларация прав и свобод" объявила обязательным лишь начальное образование. Но уже в следующем году новый Закон об образовании установил обязательным 9-летнее образование, вариативность и дифференциацию содержания. Начат разговор о необходимости государственного стандарта образования. Но не успели ученики закончить школу под эгидой нового закона, как начались эксперименты с 12-летней школой.
Нелепость разговоров о сроках обучения очевидна. Можно ли рассуждать о продолжительности обучения, пока не определено: чему же следует научить?
Депутаты Госдумы за десять лет так и не приняли государственный стандарт образования. А когда, наконец, это сделают, то вполне может оказаться, что для усвоения утвержденного стандарта будет достаточно обучения в воскресной церковно-приходской школе. Но может случиться и так, что депутаты столько наворочают в этот обязательный минимум знаний, что и 12 лет обучения окажется мало. Так о чем же спорят избранники народа? Оправдываются обилием законов, которые они должны принять. Времени не хватает! Но обсудить и принять закон о пчеловодстве у них времени хватило!
Отсутствие утвержденного законом содержания образования побудило Министерство образования принять Временный базисный учебный план и его инвариантную часть -- обязательный минимум знаний. Этой "времянке" уже много лет. Под эту "времянку" сочиняются программы и пишутся учебники. По этой "времянке" учат учеников. И нет никаких гарантий, что завтра эта "времянка" не сменится такой же, но новой.
В Англии уже давно принят государственный закон, определяющий, что должен знать каждый англичанин по каждому предмету. Так что это вполне решаемая задача. Видимо, задержка в принятии государственного стандарта образования имеет другие причины. Научный руководитель "Программы развития и совершенствования национальных образовательных стандартов и тестирования" В.В. Фирсов пишет в "Учительской газете" (16.01.01): "Каждое решение обладает своими плюсами и минусами. Мы должны исходя из интересов нашей образовательной системы и ее реалий выбрать соответствующее решение. Например, понимание стандарта как способа нормативного задания целей образования и понимание стандарта как способа задания условий и тех рамок, в которых должен проходить образовательный процесс".
Говорят, осел Буридана сдох от голода потому, что не мог выбрать: какая из двух охапок сена ближе. Но голодная смерть не грозит "научному руководителю" Фирсову. Он будет руководить программой "развития и совершенствования", пока ему платят деньги за качание между двумя решениями.
Откровеннее о стандартах образования в той же газете говорит Дарья Богомазова: "Во времена СССР стандарты были процессуальными, то есть регламентировали учебный процесс, а не результат. Типовой учебный план, единые программы по предметам, стабильные учебники, примерное поурочное планирование. Процессуальные стандарты позволяют легче контролировать всю систему образования, делают ее дешевой, но вместе с тем ведут к стагнации образования, к тому, что в каждой школе невозможно учитывать потребности и интересы конкретного ученика".
Так над чем же задумался Фирсов? Относительно ученика все ясно со времен Гегеля, который утверждал: "...мнение, что наставник должен тщательно изучать индивидуальность каждого ученика, сообразовываться с нею и развивать ее, является совершенно пустым и ни на чем не основанным. Для этого у него нет времени. Своеобразность детей терпима в семейном кругу, но в школе начинается жизнь... по общим для всех правилам".
Гегель, как известно, был директором гимназии и поэтому знал, что говорит.
Скорее всего, Фирсова волнует, что стандарты "ведут к стагнации образования".
Как удобно использовать иноземные словечки, чтобы скрыть свои умыслы? Если сказать по-русски: "стандарты ведут к устойчивости системы образования", то сразу станет ясно, что начальник программы образовательных стандартов больше всего стремиться к неразберихе и хаосу. Этот курс был задан министрами Днепровым, Ягодиным и им подобными, включая одиозных Кинелева и Асмолова. Последние за очень большие деньги взялись сочинить "Концепцию образования". Деньги получили, а то, что они назвали "концепцией образования", Дума отказалась рассматривать по причине никуда не годного содержания.
Отсутствие ясной концепции и четких законов об образовании сбросили отечественную общеобразовательную и высшую школы в пучину хаоса.
Ректор вуза сетует: при Советской власти были две проверяющие комиссии: партийно-государственного контроля и контрольно-ревизионного управления. И обе проверяли работу в соответствии с единственным законом об образовании. Сегодня 28 комиссий требуют отчетов. Причем каждая по-своему понимает существующие уложения, указы, постановления... Работать не дают! Как тут не вспомнить хорошую кубинскую пословицу: "Чем больше кур в одном курятнике, тем больше (простите !) говна и меньше яиц".
Начальник департамента Министерства образования М.Л. Леонтьева еще в позапрошлом году обещала "...вскоре рассмотреть весь комплекс мер по сохранению единого образовательного пространства". Но так и не рассмотрела. Теперь даже под лупой не видно этого "единого образовательного пространства" не только в стране, но и даже в границах отдельно взятой школы. Зато появилась "педагогическая новация": с родителей требуют подписку в том, что они по первому требованию школы заберут своего ребенка, если он будет плохо учиться. Но при этом школа не обещает учить хорошо. Да и кто будет учить? Министр Филиппов радостно докладывает с экрана, что хотя зарплата учителя остается ниже прожиточного минимума, но зато она теперь выплачивается без задержки. Врет министр! (Я не хочу подбирать более мягкое слово.) Задерживают, да еще как! Но главное -- как можно требовать с человека работу, если он даже теоретически не может не только работать, но и даже просто выживать! Это под руководством Филиппова школа России оказалась почти на последнем месте в мире. Хуже, чем в России, сейчас учат лишь на Кипре и в Южной Африке! (Смотри: Третье международное исследование по оценке качества математического и естественно-научного образования -ТIMSS. Вып. 4, ИОСО РАО. М., 1998. С.81).
Следует признать, что профессиональный уровень большинства учителей резко снизился за последнее десятилетие. Мало осталось учителей, воспитанных на традициях русской дидактики, а именно эти учителя, работая в специализированных школах, обеспечивают успешность выступления национальной сборной команды учеников на международных олимпиадах. А свои проблемы выживания решают репетиторством и торговлей на рынке.
По данным того же международного исследования, можно полагать, что число сильных учителей не превышает 4% общего количества работающих в массовой школе. Есть и энтузиасты, преданные школе и готовые до голодного обморока работать на ниве просвещения. Но основной контингент сегодня составляют молодые учителя, которые в силу разных обстоятельств вынуждены временно работать в школе. Это -- девушки, еще живущие на содержании родителей. Это -- юноши, скрывающиеся в сельской школе от призыва в армию. Они не стремятся совершенствовать свое педагогическое мастерство. Главное для них -- удержаться в школе некоторое время. А чтобы ученики не прогнали таких "учителей", есть рекомендации "учения с увлечением", "нетрадиционные уроки": урок-КВН, урок-спектакль, урок-сказка и т.д. Главное в этих уроках -- не вооружение учащихся знаниями, а умиротворение их приятным и необременительным времяпрепровождением. Под лозунгом борьбы с перегрузкой учащихся внедряются игровые формы обучения.
Академик В.И. Арнольд встревожен: "Особенно опасна тенденция изгнания всех доказательств из школьного обучения.... Тот, кто в школе не научился искусству доказательства, не способен отличить правильное рассуждение от неправильного. Такими людьми легко манипулировать безответственным политикам. Результатом могут стать массовый психоз и социальные потрясения".
Школа расслоилась не только по качеству даваемых знаний, но и по имущественному положению учеников.
"Российская газета" сообщает, что Всемирный банк направляет Филиппову 50 миллионов долларов за проведение эксперимента в Чувашии, Самарской и Ярославской областях по новой системе финансирования. Согласно этой новой системе произойдет разделение бюджетов: государство будет платить зарплату учителям, а местный бюджет возьмет на себя содержание школ. К содержанию школ будут привлекаться "добровольные пожертвования родителей". Собственно говоря, это уже произошло. Произошло разделение школ для детей богатых родителей и школ для неимущих. Директора школ для буржуинчиков озабочены тем, чтобы вынудить бедных родителей убрать своих детей куда подальше. А предлог найти легко: не справляется с учебными программами элитной школы. Отсутствие государственного стандарта образования облегчает эту селекцию.
Каждый учитель отлично знает относительность веса школьных оценок. Буржуинчику можно и должно ставить оценки повыше, чтобы ублаговолить родителей. А детей трудящихся надо замордовать высоким уровнем требований, чтобы они прочувствовали свою неуместность в этой школе.
Отстранению неимущих от высшего образования предназначен так называемый единый экзамен. Сегодня откровенно покупаются золотые медали. Но несостоятельность этого "золота" легко обнаруживается на вступительных экзаменах в вуз (до 50% медалистов не могут сдать единственный экзамен хотя бы на тройку). Теперь достаточно купить справку об успешном тестировании. Наверное, это будет стоить дорого. Но зато одновременно будет оплачено не только поступление в вуз, но и пребывание в вузе. Уже сегодня вузы захлебываются от обилия "платников". Но и отчислить богатых разгильдяев нельзя: все -- от канцелярской скрепки до лабораторного оборудования приобретено за деньги богатых родителей. Дорога способным, но бедным закрыта к высшему образованию. При таком контингенте студентов не приходится говорить о высоком уровне высшего образования.
Растранжирование скудных средств, отпускаемых на народное образование, продолжается. В конце декабря 2000 года Путин подписал указ о новой компьютеризации школ. Интересно знать, заключил ли он договор на поставку компьютерных классов в сельские школы? Неужели упустил возможность положить в карман хорошие куртажные за эту сделку? В свое время Горбачев такую возможность не упустил, подписав договор с фирмой "Ай-Би-Эм" на поставку в нашу страну учебных компьютерных классов сроком на 10 лет во все возрастающих объемах поставок. В результате этой сделки потеряли работу отечественные заводы, уже начавшие производство КУВТов (комплектов учебной вычислительной техники), компьютеров "Агат", "ДВК", "Электроника БК-0010", "Русич" и др. Но, может быть, действительно компьютеры Д.Перро лучше отечественной "Искры"? Может быть, учить вождению автомобиля лучше всего на "Мерседесе-600", а не на отечественном "Москвиче" или "Жигулях"? На этот вопрос никто не даст вразумительного ответа потому, что до сегодняшнего дня остаются неизвестными психолого-педагогические основы компьютеризации образования.
Тогда, двадцать лет назад, ярый поборник компьютеризации образования академик А.П. Ершов призывал: "Давайте насытим наши школы компьютерами, а учителя сами найдут им достойное применение". В тех школах, которые "насытились" компьютерными классами, эта, теперь уже безбожно устаревшая техника, пылится десятки лет. В лучшем случае ребятишки на этих компьютерах играют в те немногие игры, которые изначально были заложены в память этих машин. Конечно, нашлись энтузиасты, которые пытаются применить компьютерную технику для обучения языку, математике.... Но все это лишь эксперименты на кроликах-учениках. Оплачено создание большого количества обучающих программ. Но они не используются для изучения школьных предметов в тех самых компьютерных классах. Не оправдали себя колоссальные расходы на горбачевскую компьютеризацию образования. Скорее всего, это закономерно -- отсутствие успеха в компьютеризации естественно-научных дисциплин. Познание природы через экран дисплея так же бесплодно, как попытка познать любовь девушки посредством телеграфного аппарата.
Академик Российской академии образования В.Г. Разумовский настаивает: "Объектом изучения естественных наук является реальный, а не виртуальный мир, и в школе нужно изучать не только модели явлений, но прежде всего сами явления..."
Съезд российских физиков-преподавателей в своем постановлении записал: "Физика -- наука экспериментальная, преподавание ее с помощью компьютера, мела и доски неэффективно и совершенно недопустимо".
Конференция "Новации и традиции в преподавании физики: от школы до вуза" отмечает: "...негативную тенденцию вытеснения реального физического эксперимента его компьютерной имитацией. Считать, что вычислительный эксперимент лишь дополняет и обогащает лабораторный, но не заменяет его".
В.Е. Фрадкин (С.-Петербургский университет педагогического мастерства) суммирует проблемы компьютерных технологий обучения:

-- компьютер оказывает вредное влияние на здоровье;
- порождает веру учащихся во всемогущество компьютера;
- отвлекает от работы с книгой, справочниками, в библиотеке;
- есть опасность превращения компьютера в инструмент, без которого ребенок становится беспомощным;
- возрастает количество учащихся, которые убеждены, что компьютер за них будет считать и грамотно писать, и вся необходимая информация содержится только в Интернете;
- к обычным конфликтам: учитель -- ученик, учитель -- группа учеников, ученик -- ученик и добавляется третий субъект -- компьютер.

Читатель, чего доброго, подумает, что автор -- противник компьютеров. Конечно, нет! Но не будете же вы отвергать микроскоп за то, что с его помощью нельзя сшить пеленку! Но зато микроскоп незаменим, когда надо разглядеть бациллы злой болезни в слюне некоторых особей. Умную технику надо использовать с умом, а не для украшения школьных помещений или демонстрации своей прогрессивности. Один из предшественников Филиппова, министр Е.В. Ткаченко, рекомендовал школьным библиотекам вместо бумажных книг приобретать микрофиши -- пластинки фотопленки размером со стандартную почтовую карточку, на которой размещаются 72 кадра текста. Правда, для того чтобы прочитать этот текст, требуется специальный аппарат, даже, чтобы найти нужную в стандартной кассете из 200 микрофиш, требуется специальное устройство. Так что, если нет хлеба, -- кушайте пирожное!
Если Путин нашел деньги и решил оказать помощь школе, то было бы разумнее купить в каждую школу всего один компьютер со сканером, принтером и ксероксом. Учителя будут ему благодарны, так как это именно то, чего сейчас отчаянно не хватает для изготовления дидактического материала в условиях навязанной вариативности, многопредметности, отсутствия методических пособий. Такой шаг был бы полезен школе.
Грядет новый раззор! Немцов с Хакамадой намерены добиваться подключения всех российских школ к всемирной паутине Интернет. Они требуют от правительства МИЛЛИАРД долларов на эти цели. Кроме того, потребуется обучить 550 000 учителей (см. "МК" от .20.04.01).
Зачем школе Интернет? Говорят, что с помощью Интернета можно изучать живопись в залах Лувра. На электронных страницах Интернета можно читать любую газету. Интернет каждому открывает доступ в библиотеку Конгресса США. Интернет -- это открытая дверь в сокровищницу знаний! Пустите ученика в эту сокровищницу!!!
Опять-таки Интернет -- хорошая штука, когда точно знаешь, что тебе нужно узнать. Но для этого уже надо иметь систему знаний по предмету и отчетливо понимать цель поиска. В противном случае блуждание по сети Интернета -- пустая трата времени и денег. Не надо забывать, что каждая минута, проведенная в Интернете, стоит очень дорого.
Проведем мысленный эксперимент: пустим ученика в хорошее книгохранилище. Бери любую книгу! Обогащай свою память знаниями всех тех богатств, которые выработало просвещенное человечество!
Скорее всего, ученик полистает книги с картинками, может быть, начнет читать детектив. Но не долго. Бросит в надежде найти что-то интереснее. При первой возможности сбежит из этой сокровищницы знаний.
Хакамада и Немцов требуют миллиард долларов для того, чтобы этот золотой поток из тощего кошелька Министерства образования полился в карман самого богатого в мире человека. Видимо, надеются, что Гейтс отблагодарит их какой-то долей процента за помощь в осуществлении этой сделки. Но, скорее всего, Союз Подлых Сил вносит свою очередную лепту в продолжающееся разрушение школы. От этих ребят нашему народу ждать добрых дел не приходится. Интернет для учащихся -- это не только разбазаривание денег, но и целенаправленное разрушение интеллекта подрастающего поколения. Демократы так определили конечную цель: "...основным результатом деятельности образовательного учреждения должна стать не система знаний, а набор ключевых компетенций в интеллектуальной, гражданско-правовой, коммуникативной, информационной и прочих сферах". "Набор ключевых компетенций" хорош для того, чтобы поболтать о том о сем... Для эффективного участия в делах необходима система знаний. Возможность использовать свои знания в различных ситуациях - это и есть свобода личности. Чем шире и глубже круг знаний, тем больше свободы выбора направления действия. Генеральная конференция ЮНЕСКО еще в 1978 году ввела понятие функциональной неграмотности: "Функционально неграмотным считается тот, кто не может участвовать во всех тех видах деятельности, в которых грамотность необходима для эффективного функционирования его группы и общины ".
Но Интернет таит в себе еще одну опасность. Реальный мир людей, предметов, явлений, событий замещается искусственно созданным образом. Автором этого образа являются создатели сайтов, которые, отбирая и монтируя материал, формируют мировосприятие потребителей этой компьютерной продукции. Существующие средства массовой информации имеют ограниченную сферу влияния: город, область, регион, страна. Интернет позволяет целенаправленно манипулировать сознанием всех людей планеты. Это средство воздействия на умы и помыслы людей необходимы всемирному сверхправительству. Правда, сегодня еще существует языковой барьер. Но команда дана, и Министерство образования России планирует выдвинуть на первый план изучение английского языка в ущерб всем другим предметам учебного плана школы. Рабы должны понимать язык своего господина. Поражает равнодушие к школе ВСЕХ партий и объединений. Они включают в свои программы лишь требования бесплатного образования и повышение зарплаты учителям. Зарплату учителям, конечно, повысят на 20% при возрастании цен вдвое. Так что она по-прежнему не достигнет барьера прожиточного минимума. А уровень бесплатности может быть различным: от бесплатной миски похлебки до дармового круиза на Канарские острова. Сегодня образование тоже бесплатное (на уровне похлебки).
Нация сохраняет себя своей национальной системой образования. Сегодня ни президент, ни правительство и ни одна из многочисленных партий палец о палец не ударят, чтобы сохранить русскую национальную систему образования. Вся эта "компьютеризация" и "Интернет в сельской школе" -- дымовая завеса разрушителей русской школы. Отношение к русской национальной системе образования -- это тот пробный камень, на котором проверяется подлинность и показушность отношения к русскому народу, к его судьбе.


С.А. Хорошавин,
профессор Белгородского государственного
университета

От Георгий
К Георгий (26.07.2001 10:31:58)
Дата 26.07.2001 21:28:56

Образование. "Наш современник" (*)

http://www.friends-partners.org/partners/rpiac/nashsovr/p.php3

Ирина Стрелкова



ГЛОБАЛИЗАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ — МЕСТО И РОЛЬ РОССИИ




Национальная доктрина образования в Российской Федерации была утверждена постановлением правительства от 4 октября 2000 года. Появился государственный документ, который по своему назначению должен соответствовать национальной идее. В Доктрине образования необходимо заявить четко и ясно: кого же мы растим, для какой жизни. И там на первое место поставлены: приоритет образования как основы социально-экономического и духовного развития России, историческая преемственность поколений, воспитание патриотизма и высокой нравственности, формирование у детей и молодежи целостного миропонимания. Названы и задачи российского образования в условиях глобализации: “утверждение статуса России в мировом сообществе как великой державы в сфере образования, культуры, искусства, науки, высоких технологий и экономики”. Согласно Доктрине, дальнейшее развитие российской системы образования будет опираться прежде всего на собственный опыт: “Отечественное образование имеет глубокие исторические традиции, признанные достижения...”. О либеральных инновациях 90-х годов сказано определенно: “В последнее десятилетие многие завоевания отечественного образования оказались утраченными”.

При таких позициях Доктрина была обречена в либеральных СМИ на репутацию ретроградной. И в то же время нашлись свои причины для недовольства у защитников традиций русского образования. О конкретных претензиях к Доктрине, связанных с очень характерными поправками, внесенными правительством в представленный проект, речь пойдет дальше. Но защитников традиций смутил пункт, присутствовавший изначально: “интеграция российской системы образования в мировое образовательное пространство с учетом отечественного опыта и традиций”. Этот “учет” не представлялся надежным. И согласимся, для таких сомнений есть веские основания. Ведь все дело в том, какие силы сегодня стоят за обновление и развитие российской системы образования на основе собственного исторического опыта и какие — за безоговорочное следование западным образцам, за глобализацию.

Противоборство этих сил началось в России не десять лет назад, но с наибольшей остротой проявилось в последнее десятилетие. И по-прежнему, с одной стороны — единство образования и воспитания, широта и фундаментальность школьной программы, сочетание высоких требований — как в области гуманитарных наук, так и естественных. С другой — прагматичный подбор изучаемых в школе предметов, ранняя специализация учеников по способностям, их ранняя целеустремленность в избранном направлении, использование в обучении скоростных образовательных технологий.

Некоторое подведение итогов этого противоборства можно обнаружить в представленных правительством в июле прошлого года “Основных направлениях социально-экономической политики правительства Российской Федерации на долгосрочную перспективу”. Там отмечено, что “новые принципы организационно-экономического функционирования” более успешно были реализованы в высшей школе, тогда как в средней школе и в профессиональных училищах “возобладали консервативные тенденции”. Меж тем есть все основания полагать, что на самом деле ситуация в российской системе образования развивается не по такой схеме.



“Наиболее ликвидный продукт”


Известный американист А. А. Кокошин, ныне один из сопредседателей РОСРО (Российский общественный совет развития образования) в интервью газете “Труд” (28.11.2000) сказал, что наше образование в сравнении с американским “в чем-то лучше, но намного беднее”. И вот какое объяснение дает Кокошин успехам наших физиков-теоретиков, генетиков: “У нашей нации особая черта — способность к абстрактному мышлению в естественно-научной области”. Уточним, что дело тут не в одних природных способностях, а в достоинствах русской национальной системы образования, которая исторически и не могла сложится иначе, как в согласии с чертами национального характера. Любая исторически сложившаяся система образования, где бы она ни формировалась, непременно выражает национальные качества.

“Но чем характерен русский человек? — объяснял в том же интервью Кокошин. — Он создал какое-нибудь сверхдиковинное изделие, а вот дальше: поставить его на поток, растиражировать — ему уже неинтересно. Американцы наоборот, у них в ученых живет Генри Форд. Там задача не просто сделать автомобиль, но “раскрутить” его, чтобы пошел миллионными тиражами... Все эти вещи тоже необходимо закладывать в образование: учить людей добиваться экономического успеха в сфере высоких технологий в интересах развития своей страны”.

Разумеется, не Форд изобрел автомобиль. И основы, из которых выросло высокотехнологичное производство компьютеров, заложил не Билл Гейтс, а фундаментальная наука, в том числе и русский физик-теоретик, Нобелевский лауреат Ж. И. Алферов. А наша отечественная высшая школа учила и деловой хватке, достаточно вспомнить академика И. В. Курчатова или С. П. Королева. Но понятие, что такое “экономический успех”, у Королева было все же иное, чем у Генри Форда или Билла Гейтса. Но с Д. И. Менделеевым у основоположника советской космонавтики понятия о многих вещах — близкие, хотя великий химик занимался делами русской экономики и промышленности не при советской власти. Менделеев был по убеждениям государственником и патриотом, выступал против иностранного засилья (термин “глобализация” тогда еще не был в ходу), за что и тогда можно было прослыть антисемитом. Академия наук, убоясь обвинения в том же, не избрала великого русского химика в академики.

Но вернемся к интервью Кокошина. Он отметил тенденцию к снижению математического образования в школах США, Англии, Германии, Японии: “Это выглядит парадоксально: идет информатизация общества, растет потребность в сложных компьютерных системах, в программном продукте, в прикладной математике, а внизу, в школах, где формируется основа — противоположная тенденция”. И в особенности эта тенденция характерна для США, где либерализация образования позволяет ученикам самим выбирать, чем они хотят заниматься: “Я знаком со многими руководителями высокотехнологичных фирм США — они болезненно реагируют на такую ситуацию”.

По мнению сопредседателя РОСРО, этот западный “парадокс” обеспечивает место и роль России в условиях глобализации образования: “Мы, с нашей системой образования, с традицией интереса к крупным научным достижениям, можем стать одним из мировых центров, где будут производиться не машины и оборудование, а прежде всего специалисты и знания. Собственно, сегодня это наиболее ликвидный продукт на мировом рынке. Правда, весь вопрос в том, как его использовать”.

В этом деловом предложении как бы оборачивается своей приятной стороной коммерциализация образования, которую не приемлет в России большинство. Оказывается, и на образовании можно заработать на пользу государства. Ведь до сих пор “наиболее ликвидный продукт” достается зарубежным фирмам задаром, они сэкономили немало средств на подготовке специалистов, а Россия не получила за них ни гроша, хотя они обучались за счет государства. Кокошин не говорит, во что обошлась России такая благотворительность. Но цифры есть в статье С. П. Капицы, опубликованной журналом “Университет и школа” (2000, № 3). Выпуск одного специалиста в области физики, математики стоит сейчас на мировом рынке один миллион долларов. За последние десять лет из физтеха уехали за границу около полутора тысяч выпускников. Один институт подарил зарубежным фирмам полтора миллиарда долларов. (Как раз столько получит по бюджету на 2001 год министерство образования.) Один! А уезжают из многих.

Может, и в самом деле у России есть возможность воспользоваться глобализацией образования и стать мировым центром по производству “наиболее ликвидного продукта”? Томский губернатор В. М. Кресс уже предложил создать в этом старинном университетском городе российско-азиатский и российско-китайский университеты дистанционного образования: ведь только в Китае ежегодная потребность в специалистах с высшим образованием оценивается в сто миллионов человек.

Когда начинают оценивать, что же осталось у России после вселенского разграбления, непременно говорят и об интеллектуальном потенциале нации. Во-первых, называют российские запасы недр и, во-вторых, — интеллект. Распродажа недр — дело откровенно грабительское, и уже подсчитано, на сколько лет всего этого хватит. Производство “наиболее ликвидного продукта” сосредоточено в российской системе образования. Ну, а эти ресурсы исчерпаемы или нет?

Ректор МГУ, председатель Российского союза ректоров В. А. Садовничий не устает повторять, что наша страна обладает уникальной системой образования. И это известно всему миру. В интервью “Независимой газете” академик Садовничий рассказал о встрече в Казахстане на научной конференции “Наука и будущее” с двумя нобелевскими лауреатами Клаусом фон Кнетцингом и Жераром Тхоофтом, которые в беседах с ним заявляли: “Берегите свою систему образования!” (“НГ” 24.01.2001). Значит, и на Западе понимают, что сейчас происходит с русским образованием.



Идеология “шанса”


В уже цитированных “Основных направлениях...”, поименованных “долгосрочными”, по странной логике разработчиков правительственной программы, особое значение “придается “шансу” (то есть “случаю”, “удаче”). “Сегодня Россия получила шанс на решительное экономическое обновление...” Или: “Использовать этот шанс... и есть задача социально-экономической политики правительства”.

Ничто так не обнаруживает образ мыслей, как лексика: люди шанса, стремление воспользоваться шансом. Очевидно, не столь уж “долгосрочным”. Они спешат. В их спешке Россия и прожила эти десять лет.

Стремление воспользоваться шансом можно проследить по той работе, которую в правительстве провели над проектом Национальной доктрины образования, который был поддержан Всероссийским совещанием работников образования в январе 2000 года.

Там в числе стратегических целей образования первой была названа: “преодоление социально-экономического и духовного кризиса”. Для России — насущный вопрос. Но эту цель в правительстве вычеркнули. Взамен вписали: “кадровое обеспечение развивающейся рыночной экономики”. Хотя это назначение системы образования уже содержится в предыдущей строке: “создание основы для устойчивого социально-экономического и духовного развития России”, что само собой включает подготовку специалистов. Но “люди шанса” готовы всюду вставить свое любимое слово — “рынок”, “рыночный”. В Доктрину они добавили обучение детей “навыкам поведения на рынке труда”.

Какая там “нива народного просвещения” с ее сеятелями “разумного, доброго, вечного”! Ее сменил “рынок образовательных услуг”. Так что теперь вы ведете ребенка не в школу, а на этот самый “рынок”. Подмена понятий — вещь не безобидная. Дети стали вести себя развязней, оскорблять учителей — они на рынке. И если недавно родители относились к школе с полным доверием, то теперь, как пишет Виктория Молодцова в “Российской газете” (18.01.2000), “возникло чуть ли не мощное движение родительской общественности, которое при поддержке опытных адвокатов судится со школами”.

Кстати, слова Кокошина “наиболее ликвидный продукт”, о выпускниках вузов, тоже рыночного происхождения.

Следующая поправка может служить образцом того, как “люди шанса” осуществляют свою цель закрепить законно то, что было схвачено. Из проекта Доктрины вычеркнуто лишь одно, зато важнейшее, слово. Там было сказано о “правовом, демократическом, социальном государстве”. Осталось после правки: “правовое, демократическое государство”. А почему вычеркнули слово “социальное”, правительство объяснило в “Основных направлениях...” : “Вместо социального государства (патернализма) и приватизации социальных функций (радикального либерализма) создается “субсидиарное” государство, которое обеспечивает социальные гарантии в той мере, в которой общество не может сделать самостоятельно”.

Разница между социальным государством и “субсидиарным” по сути в том, что первое всегда будет стремиться к сокращению разрыва между бедными и богатыми, а второе — его сохранить и узаконить. Вот что говорится о программе перехода к “субсидиарному” государству в цитируемом документе: “Это — политика здравого смысла, предлагающая решение соответствующих проблем с учетом существующих на сегодня бюджетных и ресурсных ограничений. Программа модернизации позволяет минимизировать социальные издержки преобразований...”

“Политика здравого смысла” и горячее желание “минимизировать социальные издержки”, конечно, проясняют, почему из Доктрины вычеркнули строку о “преодолении социально-экономического и духовного кризиса”.

В России пока еще много людей образованных и мыслящих. Не зря же пока признается российский интеллектуальный потенциал. Но, к сожалению, весь образованный слой не только ущемлен экономически, но и не имеет возможности следить за важнейшими государственными решениями, постановлениями, принятыми законами. А наши публицисты еще и попрекают, что Россия поздно спохватывается. Она и может спохватываться только с запозданием. А до того все важнейшие государственные документы попадают к гражданам России в беглом и неточном пересказе. Причем хорошо, если это газетный текст. Обычно важнейшие сведения перевираются и недоговариваются по электронным СМИ. Так, в 1993 году Россия якобы проголосовала за ельцинскую конституцию, не имея возможности ее хотя бы пролистать: на слух, под призывы с телеэкранов, что это у России последний шанс. Чей был шанс, теперь известно.

Но в 1993 году “победителям” все же пришлось записать в Конституции РФ, что у нас — социальное государство. И если говорить о самом термине, то за “социальным” не стоит “патернализм”. Это — давнишнее, ныне устаревшее наименование системы благотворительных подачек, которая ближе к “субсидиарности”. Теперь и богатые страны предпочитают говорить не о патернализме по отношению к бывшим колониям, а о партнерстве. Этот термин, пожалуй, применим в наше время только к отеческой опеке, которую проявляет по отношению к России Всемирный банк, курирующий, как известно, и модернизацию российской системы образования.

Конечно, переделать в Конституции “социальное государство” на “субсидиарное” правительству не дано. Правительство, отмахнувшись от Конституции, правит Доктрину образования. К примеру, там есть пункт о создании условий для получения общего и профессионального образования детьми из малообеспеченных семей, который распространяется на все полагающиеся льготы: и на учебники, и на стипендии. Но в правительственном тексте слово “малообеспеченные” вставлено много раз. Сочинили от себя “социально уязвимые слои населения”, которых в проекте не было. Такое впечатление, что вколачивали накрепко “субсидиарность” в каждый пункт.

Я была на самом первом обсуждении в Думе только что полученной из правительства Доктрины и распоряжения правительства № 1072-р в одном с ней пакете. Сразу обнаружилось, что № 1072-р с перечнем ближайших мер был подписан в июле 2000 года, а шел уже ноябрь. И причины, почему правительство не торопилось поделиться своими планами, тоже прояснились. Как сказал член общественного совета при думском Комитете по образованию и науке, президент РАО Н. Д. Никандров, Доктрина в сочетании с июльским распоряжением девальвирована по социальным гарантиям в сравнении с проектом Доктрины. По мнению социолога профессора Э. Н. Фетисова, в таком виде Доктрина послужит разделению общества. Профессор МГУ А. В. Бузгалин заметил, что механизмы модернизации образования, предложенные правительством, не нейтральны: формируется элита из детей новой номенклатуры, но какие-то таланты все-таки получат доступ к образованию. А России нужны образованные люди в большом числе.

Выступил и один из разработчиков правительственного варианта Доктрины, бывший министр образования Э. А. Днепров, отнюдь не сторонник опоры на отечественный опыт, известный своей программой смены менталитета нации через образование. Он назвал все критические высказывания “страшилками”, но и ему не понравилось, что в июльском распоряжении № 1072-р откуда-то взялось “софинансирование” из родительского кошелька и “деньги следуют за учеником”. По выражению Э. А. Днепрова, разработчики это “отшибли”.

После выступления бывшего министра было над чем задуматься. Ведь если к конечному варианту Доктрины не был допущен разработчик из самых главных, то кем же доделывался за закрытыми дверями важнейший государственный документ — Доктрина образования?

В жизни народа и государства реформа образования значит более, чем реформа армии: изменения системы образования — это кардинальные изменения всего общества. Такой задачи Э. А. Днепров, в бытность министром образования, как известно, выполнить не сумел. Перелицевать программы и учебники с целью вколачивания в головы школьников “новой идеологии” — этим не установишь новые общественные отношения. Осуществить такую задачу можно только с помощью экономических механизмов — и в системе образования тоже.

VI съезд Российского союза ректоров, проходивший в декабре 2000 года, принял “Обращение”: “Отдавая должное происходящим политическим и социально-экономическим преобразованиям, нам исключительно важно прежде всего всмотреться в координаты глобальной интеллектуальной, научно-технической и культурной трансформации, которая в конечном счете определит облик российского общества и мировой цивилизации, а значит, и задачи высшей школы в наступающем столетии”. И дальше в “Обращении” говорилось о необходимости предварять кардинальные изменения в образовательной сфере “анализом долгосрочных экономических и социальных последствий”.



Бывает ли бесплатное элитарным и доступное бесплатным...


“Достаточное финансирование образования может быть только при развитом социализме и развитом капитализме”,— сказал на парламентских слушаниях в ноябре 2000 года министр образования В. М. Филиппов. От души вырвалось: нет у меня для вас ни того, ни другого. Но его слова нуждаются в уточнении. “Развитой социализм” — это уже более поздние времена, ближе к перестройке. А наша отечественная система образования складывалась при социализме “недоразвитом” и складывалась по принципу, который вправе называться “элитарное и для всех”. Первый класс любой школы был первой ступенькой, ведущей к высшему образованию. И с первого класса до завершения высшего образования — и еще одного высшего, и еще — все было бесплатным. Только перед самой войной в СССР вдруг ввели платное образование: деньги небольшие, но все же типичный пример экономического воздействия. Как раз тогда открылись ремесленные училища, готовившие пополнение рабочего класса, и там учащиеся находились на полном обеспечении государства. Плату за учение отменили после войны.

Наша система образования была элитарной по возможностям, которые она предоставляла, но не по расходам на школы и вузы. Сошлюсь на авторитет известного специалиста по экономике образования члена-корреспондента РАО М. Л. Левицкого: экономика советской системы образования была эффективной.

В минувшем году Нобелевскую премию по экономике получил американец Джеймс Хекман, известный не теоретическими, а прикладными исследованиями. Так вот, он считает наиболее выгодным и для гражданина США и для всей страны общее среднее образование. Человек, получивший основательное среднее образование, реже принимает неправильные, невыгодные решения — это относится и к вопросу, нужно ли учиться дальше и где учиться.

В России, даже в 1993 году, нельзя было протащить при голосовании за ельцинскую конституцию (даже обманом — нельзя!) полную отмену бесплатного образования. Но в 2000 году на парламентских слушаниях по образованию Явлинский безапелляционно заявил: “Образование в России больше не является бесплатным”. А Немцов с той же трибуны радостно известил: “У нас уже есть элитарное образование”. И надо было видеть, как сияла Хакамада, ведущая парламентские слушания по праву заместителя председателя Думы, когда выступал “лидер ассоциации молодежных организаций “Первое свободное поколение”, — так она его представила.

— Мы не будем аплодировать льготам для всех, образованию для всех! — говорил этот лидер. — Нам нужно качественное образование!

Какая знакомая фигура, какой комсомольский задор! И эта манера выступать от имени “мы”... Словно бы сидим не на парламентских слушаниях, а на съезде комсомола.

После я спрашивала участников парламентских слушаний. Никто не ведал ни про множество молодежных организаций “Первое свободное поколение”, ни про их лидера Владимира Шмелева. И вообще, что называется, нетипичное явление: молодые на стороне правых. Смолоду увлекаются левыми идеями — и будущие Клинтоны, и будущие Иошки Фишеры.

О том, что в СПС намерены заняться реформированием образования, я уже писала (“Государство и школа”, “Наш современник” 2000, № 8). Но в Думе Комитет по образованию и науке возглавляет И. И. Мельников из КПРФ и самый авторитетный в этом комитете из заместителей О. Н. Смолин — от аграриев. Очевидно, поэтому и потребовалось создать РОСРО во главе с Кокошиным, куда пригласили и Мельникова, куда вошли и Явлинский, и Хакамада, и Немцов, и еще множество персонажей, встречающихся повсюду.

Стилистику РОСРО подчеркивает то обстоятельство, что в Думе заместитель председателя Хакамада курирует Комитет по образованию и науке. Ну зачем законодательной власти иметь при себе POCРO? Чтобы с этим разобраться, посмотрим, насколько бурная общественная деятельность СПС и “Яблока”, так нежно возлюбивших образование, отличается от деятельности их фракций в Думе. Например, как они голосовали по поправке об увеличении расходов на образование в бюджете 2001 года на 10,7 миллиарда: коммунисты и аграрии голосовали за поправку, а от “Единства” — 0 голосов, от СПС — 0, от “Яблока” — 3. И после этого нам рассказывают, что РОСРО добился увеличения расходов на образование.

Обратите внимание, в своих публичных выступлениях они не требуют введения платного образования. Они бы рады бесплатному, но платное, увы, существует. Это — свершившийся факт. И элитарные школы для богатых — свершившийся факт, против него не поспоришь. И появились во множестве платные подготовительные курсы при вузах — что это, как не вымогательство денег за поступление в этот вуз. А поборы с родителей в школах? А взятки экзаменаторам на каждой сессии? Поколения русских людей чтили наши прославленные алма матер, а теперь газеты публикуют сводные таблицы: почем там обходится экзамен. Вы можете не верить в поголовную коррупцию. Можете догадываться, что за такими разоблачениями стоят интересы платных вузов. Но про этот “рынок знаний” уже вдолбили в головы всем школьникам. В министерстве образования издают приказ о борьбе с коррупцией, открывают “горячую линию”, но все понимают: невозможно искоренить коррупцию в одной отдельно взятой системе, если ею охвачен весь государственный аппарат — и правоохранительные службы тоже.

Отсюда и такой простой, доходчивый, демагогический вопрос: не лучше ли будет отдавать свои деньги не в грязные лапы взяточников, а непосредственно на нужды образования? Эта постановка вопроса, конечно, делает коррупцию первопричиной и двигателем возобновления либеральной реорганизации российской системы образования. Можно сказать, коррупция им и помогла. Распоряжением правительства вводится “софинансирование”, то есть платность преподавания ряда предметов в бесплатной школе. Вводится “нормативное подушевое финансирование” (“деньги следуют за учеником”, “образовательный ваучер”), которое в правительстве называют “прозрачным”. У всех на виду ученик как бы получил на руки свою долю из государственного бюджета, а с нею — право выбрать, в какую школу он ее отдаст, в общешкольную кассу — и если ему там не понравится, то он, разумеется, заберет свой “образовательный ваучер” и отнесет в другую школу. Такой же “образовательный ваучер” можно отнести в дорогую частную школу и там вложить в свое образование, причем это не лишит родителей-налогоплательщиков права на налоговый вычет сумм, потраченных на обучение детей, в размере, доходящем до 25 тысяч рублей.

Напомню, что как раз и “софинансирование” и “образовательный ваучер” на самых завершающих стадиях разработки “отшибли”, по выражению бывшего министра Днепрова. Уж очень нагло и “прозрачно” все это выглядело. Однако потом, за закрытыми дверями, не усомнились, вписали в № 1072-р. И если Доктрина в правительственном варианте не соответствовала Конституции, то, в свою очередь, правительственное распоряжение наплевало на выправленную Доктрину, где (по недосмотру?) осталось: “принятие нормативных актов, противоречащих Доктрине, в том числе снижающих уровень гарантий прав граждан в области образования и уровень его финансирования, не допускается”.

Вообще не может не изумлять, как в условиях разницы в доходах между богатыми и бедными в 40 и 60 раз (невозможной в “цивилизованном” государстве) власть еще и хлопочет о “минимизации” социальных издержек. Ну есть уже у них 400 негосударственных вузов не для бедных! Могли бы сами содержать. Нет, распорядились предоставлять этим учебным заведениям, еще не доказавшим своей пользы для отечества, средства из государственного бюджета. К тому же этот № 1072-р вводит “особый статус — образовательных организаций вместо существующего статуса государственных учреждений”. В чем же суть смены статуса? Организация — это учредительство. Переименовали — и к числу учредителей можно будет допустить юридические и физические лица. Следующий этап — приватизация школ, вузов.

Теперь посмотрим, что они сделали с существовавшими издавна в русской системе образования едиными государственными экзаменами, которые были не только проверкой знаний учеников, но и проверкой качества работы каждой школы. Процитирую Хакамаду, она теперь в СМИ — главный специалист по образованию: “Правительство предложило достаточно радикальный механизм, который защитит будущих студентов от “двойных стандартов” и выкачивания денег за “бесплатное образование”, — объединить выпускной школьный экзамен со вступительным экзаменом в вуз” (“Труд”, 25.01.2001).

“Радикальный механизм” — это ЕГЭ (единый государственный экзамен) и ГИФО (государственные именные финансовые обязательства). Я о них упоминала в статье “Государство и школа”, полагая, что у меня имеется точная информация, но точная появилась лишь в ноябре. Не следовало радоваться, что единый экзамен устранит неравенство в образовательных программах, когда сельской школе отводился уж самый минимум. Правительство с помощью ЕГЭ и ГИФО намерено запустить такой “радикальный механизм”, что в самом скором времени (по уже сделанным расчетам) количество бесплатных мест в российских вузах сократится: сейчас бесплатных две трети, а будет одна треть.

Надо сказать, что система единых экзаменов существует во многих странах. Полученные баллы суммируются, причем учитывается и “вес” предмета (например, во Франции при вычислении балла бакалавра математика оценивается в 5, а биология или химия — в 2). Результат единого экзамена учитывается при поступлении в высшее учебное заведение, но может потребоваться и сдача вступительного экзамена. При этом везде социальная поддержка студентов поставлена в зависимость не столько от успешной сдачи экзаменов, сколько от социального положения семьи.

В России ГИФО разных степеней (в зависимости от суммы баллов) представляют собой “образовательный ваучер” с объявленной стоимостью в рублях. То есть при поступлении в вуз нехватку пятерок можно возместить, доплачивая за образование тридцать процентов или пятьдесят. Таким образом у нас в России на “рынке образовательных услуг” появился денежный эквивалент баллов, полученных на ЕГЭ. Словом, коррупция на ЕГЭ обретает реальные ориентиры. Однако когда расхваливают этот “радикальный механизм”, то непременно говорят о школьнике из далекой Сибири, у которого нет денег для поездки в Москву на вступительные экзамены: по системе ЕГЭ-ГИФО этот школьник получает возможность поступить в самый престижный вуз, хоть в МГУ. Ну, а деньги, чтобы студенту прожить в Москве, у его семьи есть?

В последние годы, несмотря на нищету, российская система образования сохранила свой уникальный опыт работы с одаренными детьми. Вузы отыскивали ребят, увлекающихся математикой, физикой, химией. Устраиваются олимпиады, победители которых поступают в вузы. В том числе и школьники из самых дальних мест. У научных центров есть свои школы — например, у академика Ж. И. Алферова. Нигде в мире нет такой системы подготовки музыкантов, художников, как наши музыкальные и художественные школы, после которых идут в училища и затем в институты и консерватории. А наш уникальный Литературный институт со своими правилами приема! Но ведь сумма баллов не устраивает и Физтех, и Московский химический университет.

Можно бы чем-то и поступиться, если бы ЕГЭ действительно уравнивал возможности школьников, независимо от достатка и где школьник живет. Но коррупция, конечно же, останется или возрастет. А репетиторы и платные курсы понадобятся не с одиннадцатого, а с десятого класса. Что же касается рублевого эквивалента пятерок, то этим будут уравнены богатые и талантливые. Или, наоборот: талантливые с богатыми. Сохранение на какой-то период высокого качества русского образования входит в планы, которыми делился Кокошин. Во-первых, сохранится возможность вывозить “наиболее ликвидный продукт”, не востребованный дома. Во-вторых, без допуска к образованию одаренных молодых людей не удастся создать на базе прославленных российских вузов мировые центры, привлекающие студентов из других стран — причем привлекающие и недорогой, по западным меркам, платой за обучение. Ведь правительство не намерено в ближайшем будущем существенно увеличить заработную плату ни в вузах, ни в школах.

А с ЕГЭ правительство спешит. И речи нет о том, чтобы провести достоверные многолетние эксперименты, на которых настаивает педагогическая общественность. Эксперимент будет проведен “в особо крупных размерах”, если пользоваться языком юристов. Сразу в шести субъектах Российской Федерации и этой же осенью. А как известно, чем крупнее мероприятие, тем труднее удостовериться в результатах. По сути, готовится не проверка, насколько полезен “радикальный механизм”, а шумная рекламная кампания.

Юридический термин мне здесь припомнился потому, что в одной из модных сейчас на телевидении имитаций судебного разбирательства принимал участие известный адвокат Генрих Падва. Защищая принципы “радикального механизма”, он позволил себе использовать в качестве довода общеизвестные сведения о высоком проценте выпускников вузов, которые затем не работают по своей специальности. Подразумевалось: стоит ли так разбрасываться высшим образованием? Думается, Генрих Падва все-таки знает, что высшее образование определяет развитие нации.

Впрочем, телезрители могли подумать, что адвокатам сплошь и рядом приходится защищать интересы сильных мира сего.



Глобализация детства


На Рождественских образовательных чтениях в январе этого года учительница русского языка из Самары Алиса Семеновна Михайлова с горечью говорила о сокращении уроков русского языка и чтения. Если ребенок плохо читает, он отстает в развитии. По русскому языку в начальных классах всего пять часов в неделю. Зато ввели в расписание уйму предметов, которые в более полном виде будут в старших классах. И все-таки в начальной школе удается научить грамоте, дети читают, видно, что они развиваются. Но к седьмому-восьмому классу происходит буквально деградация. Разучились грамотно писать, ничего не читают. А в выпускном классе один урок русского языка в неделю, зато четыре — английского. Для жизни в какой стране мы их готовим?

Я провела несколько дней в частной школе по просьбе знакомой учительницы, озабоченной тем, что ученики этой школы прекрасно усваивают английский, но в развитии отстают от сверстников из обычных школ. В русской школе всегда придавалось большое значение иностранным языкам. Сегодня английский тем более необходим для общения в деловых кругах. Ученому нужен английский. Тогда в чем же проблема? Если говорить о той частной школе, то причина отставания ее учеников не в количестве уроков английского, а в глобализации образования, под влияние которой первыми попали частные дорогие школы. Там и учебники, и построение занятий, вообще все выдержано в западных правилах: попроще, полегче, попримитивней, поглупей.

Но уроки глобализации получают и ученики саратовской школы, которым демонстрируют, насколько английский язык важнее их родного русского. У них в выпускном классе русский язык не в силах перевесить иностранный даже в сумме с русской литературой, на которую отводится всего два часа. Вместе всего три. А на уроки английского — четыре часа.

Не только в России глобализация вторгается в национальные системы образования. Например, во Франции решили реформировать преподавание истории. И убрали из школьного курса сведения о древних племенах галлов. В самом деле, зачем эти галлы алжирцу? Вопрос чисто риторический. Школьнику-алжирцу, даже если его семья поселилась во Франции, галлы не нужны, а из уважения к национальным меньшинствам обойдутся без галлов и школьники-французы. Я бы не поверила в такие перемены — да еще где, на родине слова “шовинизм”, — но об этом рассказывал по “Свободе” Жорж Нива. И это еще не все. Благодаря совместной работе историков Франции и Германии школьники обеих стран получат учебники, в которых излагается “объединенная европейская точка зрения” на дела давно минувших дней. Раньше это называлось фальсификацией истории. Но увлекательная, конечно, перспектива: эти страны столько раз воевали друг с другом. Своему собеседнику на “Свободе” Жорж Нива посоветовал: Россия должна выработать общие подходы с Украиной, например, к Полтавской битве. Известный специалист по России знает, кому давать советы. По инициативе Юрия Афанасьева готовится для школьников информационно-образовательная программа по русской истории. Участвуют радио “Свобода”, “Свободная Европа”, историки из США и Чехии, в программу войдут компакт-диски, кинохроника...

Жорж Нива говорил не только об “объединенной европейской точке зрения”, но и о поликультурности. Действительно, на протяжении веков происходила культурная интеграция, XX век ее только ускорил. Но вот что любопытно. Ни разу не приходилось слышать, что коллектив ученых из разных стран разрабатывает какой-либо культурный проект для США. Например, там в тяжелейшем положении система образования, в общественных школах, а они в США составляют 90 процентов школ, в четвертых классах до 70 процентов детей не умеют читать даже по складам. Не готова ли Америка, не справившаяся с проблемами образования, oбpатиться к опыту других стран, где умеют учить чтению? Например, к опыту русской начальной школы. В США известно, что дети, приехавшие из России, отличаются более высоким уровнем развития.

Парадокс современного периода глобализации: все видят, что США приходится закупать в массовом порядке во многих странах “наиболее ликвидный продукт”, все посмеиваются — и американцы тоже, — что если заглянуть на математический факультет американского университета, то увидишь в аудитории преподавателя из России и студентов-китайцев, но при этом глобализация образования представляет собой распространение принципов американской педагогики, начинающихся с “попроще”, “полегче” и так далее, когда школа — это детский клуб по интересам.

Вспомним и пример, приведенный Кокошиным: снижение математического образования не только в США, но и в Англии, Германии, Японии. Словно в одной связке. А теперь и в России, согласно новому базисному учебному плану для средней школы (БУП), сокращены часы на математику, физику, химию. В старших классах на математику в неделю всего четыре часа, на физику — 2. Мне-то представлялось, что у нас происходит вытеснение и выворачивание наизнанку русской истории и русской литературы. И понятно, по каким причинам. Но за что пострадала математика? Этому дается объяснение: зачем, к примеру, будущему юристу маяться в школе над алгебраическими уравнениями и законами физики, если у него все это вылетит из головы, как только он закончит школу? Но ответ давно известен. Будущему юристу тоже необходимо заниматься предметами, развивающими ум, логическое мышление. Многие школьные знания забываются, но образование остается. И с разрушением школьного математического образования Россия многое утратит из своего важнейшего стратегического ресурса, каким является образование. Об этом пишет известный математик И. Ф. Шарыгин (“НГ-наука”, № 1, 24.01.2001).

Возможно, математикам и физикам будет полезен пример русских писателей. Осенью 2000 года, когда появился новый БУП, против сокращения часов на русскую литературу и ее “разжалования” из предметов федерального уровня в региональный выступил Союз писателей России. По времени это как раз совпало с началом суеты вокруг НТВ и Гусинского. Впечатляющий обнаружился контраст: у Гусинского — все каналы телевидения, все “мастера культуры”, у русской литературы и русского языка — возможность выступить лишь в “Русском вестнике” и “Дне литературы”. Словом, еще один пример, насколько может быть информирована Россия по вопросам, интересующим каждую семью. СМИ воюют за “свободу слова”, но в самых массовых, на телевидении — ни слова об открытом письме директора Пушкинского дома Н. Н. Скатова президенту В. В. Путину в защиту русского языка, ни слова о выступлении членов Комитета по преподаванию русского языка и литературы при РАН, ни слова об обращении, принятом на пленуме Союза писателей России, о письме съезда писателей министру образования В. М. Филиппову...

И все же. На коллегию министерства, где обсуждался БУП, был приглашен председатель Союза писателей В. Н. Ганичев. Коллегия заседала более пяти часов. Дело в том, что перевод литературы из федерального комплекта в региональный как бы автоматически выводил предмет государственного значения, участвующий самым благотворным образом в духовном воспитании школьников, из списка предметов, обязательных на выпускных государственных экзаменах. Могут включить, а могут — нет. И уже засуетились противники отечественных традиций в образовании: не заменить ли сочинение изложением? В московских школах на всякий случай ввели в старших классах “изложение с элементами сочинения”, что в общем-то и отвечает тенденции “попроще” и “полегче”. А ведь в России по гимназическим, по школьным сочинениям определяли не только знание литературы, но и общий уровень развития, духовную сущность.

После долгих споров на коллегии министерства образования министр В. М. Филиппов поставил вопрос на голосование. Отрадно все-таки знать, что в сегодняшней России русская литература — в открытом голосовании! — набирает большинство. Но было бы наивным полагать вопрос окончательно решенным, поскольку существует практика исправлений и дополнений “за закрытыми дверями”. И что еще скажет о русской литературе Всемирный банк — устами разработчиков из Высшей школы экономики, которые и занимались у Грефа модернизацией образования. Этой “высшей школе” без году неделя, зато у нее немалые шансы сделаться питомником глобальной элиты. И здесь надо уточнить, что само понятие “элита” в этом употреблении имеет американский смысл, без пиетета — так пишут о ней в США. Словом, это не штучные люди, если пользоваться любимым словом великого Г. В. Свиридова. Глобальные элиты разных стран, по наблюдению исследователей глобализма, все теснее переплетены между собой и все менее связаны с национальными государствами и “неэлитным” населением. Для них сделался обязательным единый стиль, их “общественное мнение” мобильно, их юмор — единого образца.

Но вернемся к БУПу. Если урезали часы по русской литературе, если пострадали и математика, и физика, и химия, то чем же теперь занимаются дети по шесть уроков каждый день? Не надейтесь, что физкультурой. На нее оставили всего два часа в неделю. Как написано в уже цитированных “Основных направлениях...”, главной в содержании образования должна стать “коммуникативность: информатика, иностранные языки, межкультурное взаимопонимание”. Примером коммуникативности могут служить уроки “мировой художественной культуры”, МХК в школьном расписании. Или курс “человек” — все о человеке. Или “история мировых цивилизаций”. В статье математика И. Ф. Шарыгина эти предметы названы “паразитарными”. К сожалению, мы привыкли посмеиваться над амбициозностью и примитивностью “инноваций” и не замечаем, что по сути, они направлены вглубь и затрагивают основы российского образования.

Университетский характер русского среднего образования не предполагал вселенского охвата предметов и наук. Основными в русской школе являются предметы, выстроенные от простого к сложному и потому увлекающие детский ум. У хорошего учителя дети воспринимали взаимосвязь разных наук, что тоже помогало понять и запомнить. В том числе и нелюбимые предметы, которые труднее давались. Ребенку говорили: “Ты все сможешь, надо только постараться”. Куда подевались эти добрые слова? Сегодня учитель не должен стеснять свободу ребенка, а ребенку и его родителям уже объяснили, к чему он способен и к чему никаких талантов не имеет. Право же, в тех классических добрых словах выражено несравнимо больше уважения к ребенку, к его уму, его личности.

Официальное объяснение причин сокращения часов на главные предметы: среднюю школу необходимо избавить от перегрузок. Считается, что перегрузки — наследие советской школы. Но в те времена уважающий себя школьник успевал еще и учиться в музыкальной школе, в спортивной, ходить в Дом пионеров или на станцию юных техников... И это способствовало развитию, помогало учиться.

Известно, что на перегрузки никогда не жаловались в математических школах. Потому что учиться там интересно. Вообще не наблюдалось перегрузок в школах с хорошими учителями. Зато в других школах — да, были. И главным образом из-за неумелого преподавания. Из-за пренебрежения главным правилом русского учителя: трудности брать на себя. Ну, а когда школу принялись реформировать — да еще темпами, недопустимыми в системе образования, — перегрузки с той же скоростью возросли. И продолжают возрастать год от года, несмотря на все усилия по сокращению программ. Причем как раз вследствие прилагаемых усилий.

Известно, что любая система, попав под реорганизацию, непременно оказывается неработоспособной длительное время. Опыт перетряхивания российских министерств, имеющих дело не с таким нежным материалом, как министерство образования, показал в среднем полгода. Неужели реформаторы не способны прогнозировать такого рода результаты непрестанного перетряхивания системы образования?

Сегодня дети перегружены из-за введения “паразитарных” предметов в большом количестве, отнимающих время от “повторенье — мать ученья” у математики и русского языка. Очень перегружены из-за скверного качества учебников, которые вопреки всем правилам не проходят через многолетние испытания, их сразу издают огромными тиражами. Большие тиражи на “рынке учебников” — это большие прибыли. Издательства гонят состряпанные наспех учебники, диктуют свои условия авторам, далеким от школьной практики, и те пишут в модной сейчас развязной манере, как бы беседуя накоротке с юным дебилом. Математик Шарыгин привел в своей статье пример из “Геометрии” для 7-го класса: “Однажды Феде понадобилось построить 10 равных углов, да побыстрее. Что вы ему посоветуете?”. Задачка соответствует основному принципу глобализации: “попроще, полегче, попримитивней, поглупей”. Как будто не было известно, что школьные предметы не надо преподносить “попроще” — в школе делают сложное понятным.

Советские школьники в 20-х годах близко познакомились с психотехникой, наукой о практическом применении психологии. Этой науке покровительствовал Троцкий, через тесты пропускали в массовом порядке на производстве, в армии, в школе. Установили, что национальный дефект русских — неумение ценить время, за время стали бороться на государственном уровне, очевидно, отсюда и “Время, вперед!” Катаева. Ну, а ребенку требовалось выбрать правильный ответ из трех. Надо ли пойти с матерью в церковь и поесть пасху. Или в церковь не ходить, но пасху поесть. Или в церковь не ходить, пасху не есть, а пойти в клуб на антирелигиозное представление. В двадцатые годы что он мог выбрать?

Сегодня появились учебники с заданиями: “Выбери правильное pешение”, “Дай самостоятельную оценку”, “Выскажи свое собственное мнение”. Глобализация образования приобщает и русскую школу к “недирективной педагогике”: нет истины, а есть мнение. Авторитетов тоже не должно быть: ни родители, ни учителя. Ребенку внушается самоценность, самодостаточность. Но этому “самоценному” можно внушить все что угодно. Оригинальную школьную программу “Мой выбор” финансировали три фирмы, они обозначены на фронтисписе этого учебного пособия. И там на первой странице изложены принципы: “не учить школьников жизни, не читать “мораль”, а помогать понять...” И затем, проскакав по всевозможным коллизиям, где требуется выбор, учебное пособие добирается до очень важного выбора: какие курить сигареты. И тут оказывается, что и выбора нет: для школьника полезней сигареты лучшего качества — той фирмы, что названа в тройке спонсоров.

Президент В. В. Путин в прошлом году возмутился: над крысами пускай эксперименты проводят, а не над солдатами. Речь шла об эксперименте в армии по принципу: а вдруг получится. В российской системе образования не отнесли сказанное и на свой счет. Эксперименты над школьниками продолжаются. Легкость, с которой любой проходимец может проникнуть в школу, тоже объясняется свободой опытов над детьми. Ну и конечно же, “инновация” — двигатель карьеры. В Москве есть школа, где на протяжении четверти детям ставят отметки по десятибалльной системе, а за четверть выводят по пятибалльной. Никто не скажет, какая от этого польза детям — польза всегда главный критерий! Зато будут знать наверху: есть у нас прогрессивные учителя. В советские годы хватало карьеристов-новаторов, а экспериментами занимался Луначарский, сокративший уроки русского языка и математики и заменивший историю обществоведением. Кстати, “метод проектов” и другие педагогические изобретения 20-х годов возвращались к нам в 90-х в виде ярких западных новинок.

Вместе с глобализацией образования в Россию приходит и либерально-атеистическое воспитание. В США сейчас идут бурные дискуссии, можно ли допустить в общеобразовательной школе такое нарушение правопорядка, как общая молитва или “минута молчания” перед началом занятий, когда ребенок может помолиться или подумать о своем, сосредоточиться. В США с 1963 года, после знаменитого решения Верховного суда, молитва на школьной территории наказуема. Большой был шум, когда ребята из школьной бейсбольной команды вслух помолились перед игрой. Зато несколько лет назад в небольшом городке Провинстаун штата Массачусетс городской совет преспокойно принял решение, по которому при найме учителей в местную школу предпочтение должно отдаваться представителям сексуальных меньшинств, а детей с первого класса будут знакомить с азами гомосексуализма. Случилось это при президенте Клинтоне, который и в прощальной речи провозгласил “равенство всех людей, независимо от расы, пола и сексуальной ориентации”.

Очень полезно для нас знать, что губительные эксперименты над детьми, насаждаемые в России, глобальные элиты у себя с детьми уже проделали.

Я не буду в этой статье говорить о программах по половому воспитанию, которые под разными приличными названиями, вроде “уроков здоровья”, включали и будут включать в школьное расписание. О них общественность лучше осведомлена. Но что стоит за вставленными в Доктрину “навыками поведения на рынке труда”? Воспитание американской деловитости? На Западе уже давно написаны исследования об опасности “рыночной ориентации характера”: подавляется индивидуальность ребенка, он слишком рано начинает думать о своей “конкурентоспособности”, вырастает жалким, опустошенным. Обратите внимание, эти печальные выводы сделаны в результате наблюдений над детьми, у которых есть наследственный опыт многих поколений рыночного общества. И то им тяжело от “рыночной ориентации характера”. Каково же достанется нашим детям, как говорится, на новенького! Может, и в этом причина растерянности школьников седьмого, восьмого классов, о чем говорила учительница из Саратова А. С. Михайлова. Наркоторговцы должны щедро расплатиться с теми, кто так усердно готовит базу для продвижения наркотиков в детскую среду.

Теперь о том, что сотворит с детьми правительственный курс перехода от социального государства к “субсидиарному”. Мне пишут из Ярославской области, что в прошлом году сельские школьники получали бесплатные горячие завтраки по спискам, составленным учителями вместе с родительским комитетом. Но с осени прошлого года ученики из малообеспеченных семей, чтобы получить бесплатный завтрак, должны три раза в год приносить из сельсоветов справки о бедности. Другая новость — столичная. НИИ питания Российской академии медицинских наук разработал программу продовольственной помощи особо нуждающимся семьям, а особыми считаются те, где доход ниже 30 процентов прожиточного минимума. Талоны на бесплатные продукты получат при этом только дети, имеющие недостаточный рост и вес. При условии, что облагодетельствованный ребенок будет каждые три месяца проходить специальную экспертную комиссию, где измерят рост и ощупают ребра. Это вам не военные годы, когда талоны на дополнительное питание давали в школе. И даже не прошлый год. Комиссии, компьютерные данные — проект XXI века.

А они подумали, как будет маяться детская душа от всех этих хождений за справками? Меру детского унижения они себе представляют? Ответ содержится в правительственном проекте трудового кодекса. Он составлен в расчете на создаваемую в России систему по выращиванию нового поколения наемных работников, с малых лет получивших “рыночную ориентацию характера”, с малых лет униженных, приученных получать подачки за недостаточный рост и вес...

Российский детский фонд обнародовал цифры потерь на территории детства: если за девять минувших лет все население России уменьшилось на 1 процент, то число детей — на 3,4 процента. По данным Фонда среднедушевой доход в семье с одним ребенком составляет в России 656 рублей, с четырьмя — 211. Как накормить, обуть, одеть? Как дать образование?

Сегодня в России русские интеллигентные семьи — врачи, учителя, сотрудники научных институтов — не могут себе позволить более одного ребенка. Двоим не смогут дать образование на том уровне, который считают обязательным и необходимым. В России снижается рождаемость в том слое населения, где дети всегда получали наилучшие возможности для всестороннего развития. У спада рождаемости есть и такая особенность, когда ситуация в системе образования имеет отношение к числу являющихся на свет детей.

Тактика “свершившегося факта”


Космическую станцию “Мир” можно было сохранить. Но объявили, что решение затопить “Миp” уже принято: поймите, это свершившийся факт, говорить не о чем. Существует отработанная тактика: поезд уже ушел. И даже если не отменено бесплатное образование, то все равно поезд уже ушел, не о чем спорить — так делаются свершившиеся факты в СМИ. Обобранная в правительстве Доктрина — свершившийся факт, хотя это всего лишь распоряжение исполнительной власти — законы принимает Федеральное собрание.

Весной прошлого года в Совете Федерации представили проект закона “Об учебном книгоиздании”, и там было записано, что только при гарантированном обеспечении государством учебных изданий для школьников будет действительно гарантировано для каждого право на образование. Ну и где теперь этот закон, гарантирующий права человека? А главное, где учебники? Отовсюду сообщают, что положение с учебниками катастрофическое, особенно в сельских школах. Ну и что? На государственном уровне объявлено, что отныне главная задача — обеспечить все школы компьютерами. Конечно, непременно надо иметь компьютеры в каждой школе. Но как быть с учебниками? Да никак! Поезд уже ушел.

На Всероссийском совещании работников образования обещали повысить зарплату. В проекте Доктрины были намечены два этапа: до 2003 года зарплата педагогов подрастет до уровня зарплаты в промышленности, после 2003 будет расти до уровня соответствующих показателей развитых стран. Ну и что? Срок до 2003 года в правительстве вычеркнули, повышение до уровня развитых стран убрали. Поставили педагогических работников перед свершившимся фактом.

Нам обещали, что школьники будут избавлены от учебников, перевирающих русскую историю? Обещали. Президент В. В. Путин говорил с министром образования об этих учебниках — ему нажаловались избиратели. Ну и что? В этом учебном году московские школьники получили ту самую “Новейшую историю” А. Кредера, про которую слышали, наверное, все. Издательство все-таки умудрилось ее сбыть.

И еще пример свершившегося факта. Существовал с гимназических времен школьный курс “География стран мира”. Новый учебник называется “Глобальная география”.

В качестве вот такого свершившегося факта российская система образования получила и специфический ЕГЭ, единый государственный экзамен, детали которого оставались втайне от педагогического сообщества. Он свалился откуда-то сверху, от Грефа. Еще в июне министр образования В. М. Филиппов говорил на совете Российского союза ректоров: “Я не вполне представляю, как можно реализовать предлагаемую замену экзаменов тестами в масштабах нашей страны, с ее разрывом по часовым поясам, в условиях отдаленных сельских школ где-нибудь на Курилах или в Якутии”. Но уже в декабре коллегия министерства обсуждала разработанное в деталях решение о проведении эксперимента по ЕГЭ в “пилотных” регионах. По ходу обсуждения возникали вопросы: “Будут ли выдаваться сертификаты не выдержавшим ЕГЭ?”, “Возможна ли пересдача экзаменов?”. Директор Центра тестирования В. А. Хлебников настаивал на разработке всех тестов в Москве: регионам такое дело доверять нельзя. Спросили и о защите от утечки тестов. Словом, дел было еще невпроворот.

Согласно принятому тогда решению, ЕГЭ будет проводиться по формуле 2 + 3: два обязательных экзамена (русский язык, алгебра и начала анализа) и три по выбору регионов. ЕГЭ будет обязательным и для государственных школ и для частных, имеющих лицензии. “Контрольно-измерительные материалы” (КИМ) будут разной сложности: для тех, кто не идет в вузы, для поступающих в вузы, для вузов высшей категории. Проводить ЕГЭ будут не школы. Этим займутся комиссии с участием представителей вузов, находящихся в данном регионе, и поступить с сертификатом ЕГЭ можно будет только в тамошние вузы, где вступительных экзаменов проводить не будут; только в музыкальных, художественных, спортивных сохранится профессиональный отбор. Льготы для детей-инвалидов и сирот остаются.

К тому времени, когда читатель получит этот номер “Нашего современника”, конечно, в правилах проведения ЕГЭ появятся изменения и дополнения. Еще больше распространится про ЕГЭ слухов, будоражащих учеников, учителей, родителей. Но главное остается: во-первых, ЕГЭ проводят не школы, а комиссии, созданные органами образования; во-вторых, самое широкое применение на ЕГЭ получат тесты, рассылаемые централизованно, чем и будет обеспечено их качество и объективность. Как все понимают, и первая и вторая позиции поставят в тяжелое положение прежде всего сельские школы. Выпускников придется свозить за полсотни и больше километров в райцентры или в большие школы, и непривычная обстановка скажется на результатах экзаменов. Что же касается тестов, то опять же у сельских школ куда меньше будет возможностей соответственно натренировать своих учеников.

Ну, а мы где были, когда все это решалось?

Российский союз ректоров возражал против поспешности и непродуманности введения ЕГЭ с самого начала, с июня прошлого года, когда стала известна “стратегия Грефа” в области образования и когда перед ректорами признался в своих сомнениях министр В. М. Филиппов. У вузов есть опыт работы с тестами и есть аргументы против всеохватного тестирования. Давно известно, что тесты с выбором ответа проверяют лишь знание фактологического материала, причем правильный ответ можно угадать, но глубину знаний с помощью тестов проверить нельзя, как нельзя и оценить, насколько абитуриент может обосновать свой ответ, продемонстрировать последовательность и логику решений. Говорили на совете союза ректоров и о том, что в Казахстане был проведен эксперимент с единым тестом, образовательным грантом и кредитом — по всем трем позициям получили полный провал.

О поспешности и непродуманности введения ЕГЭ говорили на парламентских слушаниях в ноябре 2000 года. Отрицательное отношение к тестированию выразили участники Рождественских образовательных чтений в январе 2001 года, собравших непривычно много известных ученых, математиков и физиков — а где еще им было высказаться? Дело ведь не только в тестах, а в том, как скажется ЕГЭ и на среднем образовании, и на высшем. Дело в долгосрочных экономических и социальных последствиях — и в том, как эти вполне прогнозируемые последствия сегодня оцениваются: с какой “точки зрения”.

Полагаю, что разработчики ЕГЭ и сами понимали, к чему приведет замена школьного экзамена и школьного аттестата результатами ЕГЭ. Кстати, почему нельзя прислать комиссии непосредственно в школы? По сути в этом заложено обесценивание всех школьных лет, всей работы учеников и учителей в стенах школы. Обесценится индивидуальность ученика, его призвание. Пойдет подгонка всех под ЕГЭ, понизится значение предметов, не входящих в единый экзамен. Полное среднее образование утратит университетские качества. Напомню, что американский экономист Джеймс Хекман просчитал выгоду среднего образования. В русском понятии наша средняя школа — не только фундамент, опора для высшего образования и науки, но и для всей жизни — тоже.

Посмотрим, что творится в последние годы в московских школах. Повальная запись на подготовительные курсы начинается со второго полугодия одиннадцатого класса. Предприимчивые родители вообще забирают детей из школы и переводят на экстернат, чтобы они занимались только теми предметами, которые требуются на вступительных экзаменах в том вузе, куда сын или дочь намерены поступить. Остальные школьные науки — наплевать и забыть. И Московский комитет образования этих преприимчивых родителей поддержал: издали приказ, разрешающий московским старшеклассникам один день в неделю не ходить в школу и заниматься дома по индивидуальному плану. То есть Московский комитет образования в этом случае пожертвовал образовательными программами, качеством образования, общим развитием выпускников. С введением ЕГЭ московский способ получения образования в обход знаний станет всероссийским.

Однако вот в чем парадокс. Российский ЕГЭ разработан не по американской модели. В США вообще нет единых экзаменов, поскольку нет и единых программ обучения. При приеме в университеты и колледжи могут учитывать не только показатели школьных экзаменов, но и участие во внешкольных мероприятиях. Национальные экзамены в Англии, Франции, Японии имеют немало общего, но есть и существенные различия. В Англии для получения документа о среднем образовании школьники держат экзамены по восьми предметам. Но только наивысшие баллы дают право продолжить образование в специальных классах, где ведется подготовка к сдаче экзаменов в университеты. Экзаменационные материалы и программы разрабатываются в Англии независимыми экзаменационными комитетами. На сдачу одного экзамена абитуриенту в среднем требуется 9-10 часов: сложные вопросы, письменные ответы.

Во Франции десятилетнее обязательное образование дает диплом колледжа. Выпускник колледжа может поступить в академический лицей, где учатся три года, или в профессиональный лицей с двухлетним обучением. Но только академический лицей дает диплом бакалавра и право поступления в высшие учебные заведения. И вот что полезно нам знать: во Франции экзамен по французской литературе обязателен во всех лицеях, независимо от их направления.

В Японии самый высокий процент молодых людей, поступающих в университеты. Там трудно чего-либо добиться без высшего образования. В обязательной средней школе учатся девять лет и потом 95 процентов детей поступают в старшую среднюю школу. Вступительные экзамены в университеты проходят в два тура. В первом туре — экзамены, обязательные для всей страны, но абитуриент может выбрать большее или меньшее количество экзаменов, в зависимости от требований того университета, в который он собирается поступить. Первый тур проводится за полгода до поступления в университеты. Второй проводится уже самими университетами. Так что у японцев, как и в России, школьники проходят и через выпускные, и через вступительные экзамены. Но с перерывом в полгода.

Правила проведения национальных экзаменов в этих странах складывались на протяжении многих лет, отражали перемены в системе образования и влияли на эти перемены. И даже в условиях глобализма образования, сокращения математики и пересмотра курса истории в национальных системах образования живут традиции, опыт поколений. В сочиненном наскоро ЕГЭ ничего похожего нет, к единому национальному экзамену не готовили в старших классах. Правительство одним махом бросает школьников в ЕГЭ — как не умеющего плавать бросают в воду: выплывет или потонет? Намеренно не стали дожидаться, когда установится двенадцатилетняя полная средняя школа и в нее дети пойдут с шести лет, получат там и дошкольное образование, которое им прежде давал детский сад. В России исторически сложились три школьных ступени: начальная школа, основная, старшая средняя. Десятилетка у нас с 1932 года! На Всероссийском совещании работников образования в январе 2000 года двенадцатилетку поддержали: надо укреплять начальную школу, нужны два старших класса по выбору учеников: с математическим, гуманитарным, другими направлениями. И уже по тому, какой “пиар” развернулся против двенадцатилетки, можно было понять, что действительно подошло время для основательной подготовки новых программ, а затем и перехода на двенадцатилетку — к 2007 году. Все это уже собирались осуществить — сначала в отдельных школах, и такие школы уже есть. Ну и что? Явился рожденный в комиссии Грефа ЕГЭ и принес другие заботы. Так что в одном из интервью вице-премьер В. И. Матвиенко всех утешила: “лишний учебный год школьникам не грозит”. Чему здесь радоваться? И что значит “лишний” и “не грозит”? В США, с которых они берут пример, мэр Нью-Йорка Руди Джулиани в свою предвыборную программу включил обещание перевести общественные школы на шесть учебных дней в неделю и устроить для отстающих дополнительные занятия по математике и английскому в уик-энд. Ему не кажется, что такие занятия будут “лишними”.


Один из российских исследователей глобализма и глобализаторства цитирует недавнее высказывание Збигнева Бжезинского в “Нэшнл интернет”: США должны быть заинтересованы в том, чтобы обучать в своих университетах как можно больше россиян, которые составят костяк будущего прозападного режима. Но речь тут, конечно, не о сегодняшней привлекательности университетов США для молодых людей из России и других европейских государств. Качества национальных систем образования за последние годы досконально изучены и сопоставлены — как раз вследствие интенсивной глобализации. То, о чем говорил Кокошин, сравнивая русское образование с американским, не может не знать Бжезинский, это по его специальности. Вероятно, он, говоря об обучении в США молодых людей из России, имел в виду ближайшее будущее. И строил свои надежды на оскудение интеллектуального потенциала России, опираясь на общеизвестные сведения. В России учителя и вузовская профессура получают нищенскую зарплату. В России не обновляется материально-техническая база учебных заведений.

Собственно, об этом же говорили ректору МГУ, академику Садовничему нобелевские лауреаты Клаус фон Кнетцинг и Жерар Txooфт: “Берегите свою систему образования!”. Наблюдения за положением дел в России у них и у Бжезинского схожи. Но различествуют “точки зрения”. Россия объективно один из мировых лидеров в науке, культуре, образовании, ее возможности несомненны.

От Георгий
К Георгий (26.07.2001 10:31:58)
Дата 26.07.2001 12:48:27

Образование. "Завтра" (*)

http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/01/399/61.html

ВИРУСЫ В ОБРАЗОВАНИИ (Зачем и как они внедряются в нашу школу)

ГОДА ПОЛТОРА НАЗАД философ А.Дугин выступил с программной статьёй "Поле боя — высшая школа", которую закончил так: "Приходит время нашему патриотическому лагерю придать всей деятельности в области образования осознанный, структурированный и скоординированный характер. Шаги новой власти в этом направлении станут индикатором серьёзности её намерений по возрождению нашей страны". (“Завтра”, № 8 за 2000 г.).
За прошедшее время никаких шагов "лагеря" не было слышно, а "шаг власти" сделан: правительство РФ "одобрило" (?) документ, названный им "Национальная доктрина образования в Российской Федерации", и предложило "федеральным органам… учитывать (?) основные положения".
Доктрина готовилась два года, её проект обсуждался на парламентских слушаниях, в МГУ, в других вузах и регионах, на страницах печати. Отмечались принципиальные дефекты: декларативность, игнорирование реалий, отсутствие анализа, двусмысленность стратегии.
Характерен расклад мнений: учителя и преподаватели, особенно в провинции, отвергли очередную инициативу управленцев, а государственные люди заняли обычную двуликую позицию — документ сырой и даже "плохой", но "принимать надо". Президент Союза ректоров России В.Садовничий выразил это мнение так: проект, который "в целом поддерживается, нельзя признать полностью удовлетворительным". Осталось выяснить, почему этого признать нельзя.
Документ, одобренный правительством, в сущности, не отличается от его "проекта". В печати высказывалось мнение, что отличий 10%. На наш взгляд, их нет. Можно, конечно, найти формальные различия, но сущностных — нет. Курс на коммерциализацию образования усилен (приоритет внебюджетного финансирования). Бюджетное финансирование стало более неопределённым. Доступность образования — ещё более сомнительной.
Попутно, в согласии с "доктриной", правительство разработало и приняло "план действий", не содержащий никакого плана, а лишь некоторые идеи очередного реформирования образования. Комментарий В.Садовничего: "Необходимой ясности в намечаемых преобразованиях пока(?) нет". Бывший секретарь Совета безопасности РФ С.Иванов: "Понять, что же собирается делать государство… уже вряд ли возможно".
Добавим сюда строки из письма коллектива сельских учителей Краснодарского края: "Когда читаешь новейшие предложения о реформировании школы, кажется, что люди, которые её "изобретают", очень далеки от реальных потребностей и возможностей нынешней школы". (“Учительская газета”, 1997, № 48).
Этими простыми словами определён главный порок нашей "системы" образования — страшный разрыв между миром управленцев и миром реальной школы. В этих мирах действуют разные люди, с разным менталитетом и, по-видимому, с противоположными целями. Навязанная обществу "доктрина" ещё раз доказывает справедливость вывода.
Согласно международному исследованию 1995 г., Россия занимает 52-е место в мире по уровню естественнонаучных знаний школьников. Качественный анализ результатов исследования показывает неспособность наших детей мыслить. (“Народное образование”, 1998, № 4). Не страшно ли это?
Для нас, рядовых преподавателей высшей школы, симптомом деградации обучения является такой факт. В середине 80-х годов мы с удивлением стали замечать среди студентов молодых людей, не умеющих складывать дроби. В конце 90-х мы уже не удивляемся неумению складывать отрицательные целые числа и незнанию таблицы умножения.
Наша послевоенная школа не имела почти никакой материальной базы (не было даже тетрадей!), а качество обучения было наивысшим: 75% школьников полноценно усваивали математику, сегодня — меньше двадцати (Всероссийская конференция "Математика и общество. Математическое образование на рубеже веков". Дубна-2000).
Качество обучения в советской школе 30-60-х гг. обеспечивалось прекрасными учебниками и методикой, выработанной вековым опытом русской школы, а не мифическими "современными технологиями", — о них позже.
Чтобы поднять сегодня качество знаний учащихся, надо сначала ответить на вопрос: почему оно резко упало, сравнительно с 50-60-ми годами? Тогда наше образование признавалось американцами лучшим в мире: "Рост советского могущества был бы невозможен без феноменального(!) развития советского образования" (Американский советолог Дж. Каунтс, “Alma Mater”, 1999, № 8).
Ответ заключён в реформе, проведённой в 60-70-х годах министерствами просвещения, высшего образования и Академией педнаук (ныне РАО) под знаменем ложной идеи "повышения теоретического уровня преподавания". Реформа-60 разрушила исторически выверенную систему и методику обучения естественным наукам, изгнала из школы и втуза прекрасные учебники, заменив их наукообразными, перегруженными, абстрактными и, как следствие, непонятными. Именно этой реформой была уничтожена главная ценность, достигнутая более чем столетним развитием отечественного образования, — высокое качество обучения.
В образовательной политике следствием реформы стало свёртывание объективного государственного контроля за вступительными экзаменами, за качеством преподавания и знаний. Процесс прогрессивной деградации качества обучения "пошёл". И сегодня мы уже не помним его начала и первопричины.
В наши дни деградация знаний докатилась до элитных вузов. Преподаватели МГУ пишут министру образования: "Сегодня почти каждый второй абитуриент Московского университета не в состоянии решить несложное алгебраическое неравенство… Почти две трети абитуриентов не могут решить планиметрическую задачу… школьник уже не сможет стать полноценным студентом" ("Математика в школе", 1996, № 1).
Не признав ошибок реформы-60, нельзя решить проблему повышения качества обучения. Но признать не позволяют управленческие амбиции, а также конкретные деятели той реформы и их новые последователи (Г.Дорофеев и К°), которые продолжают влиять на обучение через Экспертные советы, не допуская в школу качественные учебники. При содействии Министерства (М.Леонтьева) они овладели монополией на издание и внедрение в школы своих "федеральных комплектов" учебников, которые, по их же собственному признанию, "не читают школьники, редко читают и учителя". (А.Мордкович. "Математика в школе", 1996, № 6). А "не читают" потому, что учебники непонятны. Непонятны же потому, что построены на антидидактическом принципе "высокого теоретического уровня" изложения — главном разрушительном принципе реформы-60, что доказал академик Л.Понтрягин ("Коммунист", 1980, № 4). Он назвал эту реформу "огромной диверсией" (“Жизнеописание Л.С. Понтрягина”, М., 1990).
Аналогичная ситуация с учебниками для высшей школы. Министр В.Филиппов оставляет руководителем Экспертного совета по математике научного руководителя своей докторской диссертации Л.Кудрявцева, который более двадцати лет не позволяет решить проблему учебника математики для втузов, контролируя выдачу грифов себе и своим ВТУ-единомышленникам ("Университетская книга", 1998, №№ 8, 9). Последний конкурс учебников подтвердил прогноз (там же) сохранения монополии столичных кланов, опекаемых Л.Кудрявцевым ("Высшее образование в России", 1999, № 4).
Подлинно ценное, творческое, обоснованное и проверенное опытом обновление совершенно не нужно управленцам. Разумеется, наши примеры берутся из нашего личного опыта, но, смеем думать, они достаточно типичны.
В начале 90-х годов в нашем вузе была разработана и апробирована в течение нескольких лет новая форма учебного процесса и методика, стимулирующая аудиторную самостоятельную работу студентов с использованием специально разработанных печатных текстов. ("Высшее образование в России", 1995, № 1). В развитие её идеи на Украине было проведено комплексное исследование и защищена докторская диссертация в декабре 1998 г. Результаты этого исследования докладывались в университете Флориды и получили положительный отзыв, в котором признано: "Нам очень нужна дидактика". А "нам"?
Казалось бы, руководство института должно поддержать перспективную инициативу и распространить опыт. На деле продолжение работы было свёрнуто — автору стали каждый семестр "обновлять" учебные группы. Мог ли ректор позволить такие действия, не будучи уверен в министерской "крыше"?
Приведённые примеры доказывают, что истинные цели наших руководителей (или тех, кто ими управляет) состоят в блокировании подлинного совершенствования и планомерном разрушении качественного образования.
В образовании выбор делается историей народа, а не атомизированным индивидом. Пресловутый "свободный выбор" ведёт к хаосу, к деградации качества, к дезорганизации управления, к лжедемократии.
Но вариативность в образовании — это второй вирус, привитый нашему образованию в 90-х годах "педагогами-демократами" — "асмоловыми и днепровыми" с подачи политиков. С помощью этой ложной идеи проведён второй этап разрушения российского образования. (Напомним, первый этап проведён в 60-80-е годы.) Правительственная "доктрина" закрепляет эту идею.
Еще одна демократическо-педагогическая идея — "индивидуализация обучения". Этот термин сходен с термином "индивидуальное обучение", которое противоположно массовому. Наши учёные педагоги объединили два взаимоисключающих понятия и сконструировали нежизнеспособный гибрид, который стараются поддержать искусственными теориями, вроде "личностно-ориентированного обучения". Примером подобного гибрида может служить некогда модное, а ныне забытое "проблемное обучение".
Индивидуализация в условиях массового обучения недостижима в принципе. Ставить такую цель нелепо. Но это — не глупость, а ложная цель, которая отвлекает педагогическую мысль от главной задачи. Ведь возрождение именно массового качественного обучения должно являться органической целью государственной системы образования.
С помощью ложной ориентации отправлены в архив классические достижения советской практической педагогики. Вот разочарованный голос знаменитого педагога-новатора С.Лысенковой: "Идёт мощнейшее за всю историю отечественной педагогики разделение детей… Я же изначально искала средства к тому, как успешно учить именно всех, и оказалось, что это возможно, причём без всяких жертв… Ни Шаталов, ни Волков, ни Щетинин, ни Амонашвили ни в коем случае не принимают разделение детей. А оно усилилось за последние годы — в первую очередь за счёт вторжения коммерции в образование" ("Учительская газета", 1998, № 29).
"Информационные технологии" — это новый, современный вирус, с помощью которого планируется провести третий, завершающий этап разрушения российского образования. Вирус этот мощно внедряется опять же политиками: Б.Немцов и СПС дают "свои" деньги для "интернетизации… в течение ближайших полутора лет" 600 сельских школ, в которых нет электрических лампочек и света. ("Alma Mater", 2000, № 11).
Ложные идеи — стратегическое оружие, ибо после внедрения их в управляющую Подсистему запускается процесс саморазрушения Системы.
А теперь заглянем в планируемое будущее. Антипедагогические идеи внесены в государственную доктрину. Из всего хаоса положений правительственной "доктрины" это, может быть, единственное, что будет реально работать, что будут проводить в жизнь управленцы, на что они будут ссылаться в своё оправдание. Собственно, это и проводилось в жизнь последние десять лет "асмоловыми, днепровыми, кинелёвыми, филипповыми". Именно эта политика Министерства способствовала "утрате достижений". Подлинная цель "доктрины" — закрепить эту политику.
"Вызывает недоумение постановка задачи чуть ли не мгновенно омолодить профессорско-преподавательский состав высшей школы, заменить "советских спецов" некой новой генерацией", — мягко недоумевал три года назад ректор МГУ В.Садовничий. ("Университетская книга", 1998, № 6). А через два года он же руководит составлением "доктрины", в которой действия, разрушающие связь поколений, — базу качественного обучения, получают силу закона.
На местах эта политика принимает вид "выборочного омоложения": вузовские правящие кланы освобождаются от неугодных ("неуправляемых") преподавателей. Один из результатов (а, может быть, целей?) такой политики — обезглавливание создававшихся десятилетиями научно-педагогических школ вузов. В недалёком будущем планируется кадровая катастрофа!
Итак, наш общий вывод: корень всех проблем нашего образования — в управлении, в той замкнутой, автономной среде, которую мы обозначаем АПБ (Автономная подсистема бюрократии).
Нынешние управленцы-бюрократы знают, что качество их работы никто не проконтролирует. Все они, с низа до самого верха, связаны одной психологией, одними интересами и одной клановой этикой. Их деловая озабоченность только в том, чтобы создать видимость прогрессивной деятельности.
Сама по себе эта среда косная, но дисциплинированная. Этими её свойствами пользуется некая Управляющая Сила, идейные импульсы которой идут извне страны. На местах, помимо массы бессознательных и полусознательных коррумпированных бюрократов-исполнителей, действует руководящая сеть совершенно сознательных проводников и контролёров так называемых реформ.
Они не видны, но их можно выделить, наблюдая их действия и результаты этих действий на протяжении длительного времени (мы наблюдаем всё это более тридцати лет). Тогда действия складываются в систему и проясняются цели. И начинаешь понимать, что процесс деградации образования вовсе не стихиен, что развращение преподавателей и студентов ведётся давно, систематически и тонко, что депрофессионализация кафедр спланирована, что основной принцип (именно принцип!) кадровой политики — опора на аморальность. Как сказал Некто, "мы выберем администраторов в строгом соответствии с их способностью к раболепному подчинению" ("Наш современник", 1993, № 10).
Сегодня можно более отчётливо видеть часть "сознательных" функционеров, ибо, уверовав в необратимость "реформ", они цинично перестали скрывать свои цели. Вот, например, что постоянно внушает работникам образования Самарской области глава областного образования Е.Я. Коган: "Постулат о развитии личности замените приматом "карьеры и технологий". Срочно перенацельте учащихся на другие приоритеты. Забудьте о высшем образовании. Важнее, чтобы каждый смог выполнить простейшие операции: заполнить бланк, составить договор, подсчитать доход" ("Советская Россия", 13.01.2000). Видите, кем реализуются указания Всемирного банка.
Это — идеи, а вот и дела: "Последовательно реализуя программу Сороса, им успешно ликвидирована система профтехобразования… ещё недавно рабочих по металлу… готовили в 70 училищах области, ныне таковых осталось три". Есть и другие "успехи". Не за них ли Ефим Коган удостаивается лауреатства "Бюрократ года", а официально — "Человек года в образовании"? ("Учительская газета", 2000, № 1).
А каково содержание работ?! В.Филиппов получил премию "за разработку и внедрение концепции естественно-научного образования гуманитариев". Опять концепция! Интересно, кто и какую получит премию за разработку и внедрение концепции "доктрины"? В своё время главный идеолог и реализатор концепции разрушения советского математического образования академик А.Колмогоров был награждён премией Израиля в 100000 долларов. ("Наука в Сибири", 17.02.83, № 7; "Notisiz American Mathematice Sociate", 28, 1981, № 1).
Так что же делать? Наш вечный вопрос? Нет! Наш вечно обманный вопрос. На самом деле, все всегда знают, что нужно делать. Подлинная беда в том, что мало кто хочет делать, и почти нет тех, кто может. Этим и пользуются наши враги.
Они же и поднимают этот вопрос снова и снова, создавая впечатление, будто ищут ответ, а на самом деле, растворяют настоящие ответы в хаосе новых ложных идей, объяснений и решений, которыми увлекается немалая часть интеллигенции.
Вот один из настоящих ответов: "Главное и единственное(!) условие, способное спасти Россию от грозящего ей разрушения, состоит в восстановлении доверия. Речь идёт о доверии к власти… Путь к этому лежит через прямой и предельно честный разговор с народом с признанием ошибок… Основой доверия может стать чёткое определение долгосрочной стратегии преобразований" ("Поиск", 1998, № 37). Ответ этот дали наши лучшие учёные экономисты — академики Д.С. Львов, Л.И. Абалкин, О.Т. Богомолов и др. в открытом письме Отделения экономики РАН высшему руководству страны — президенту, Федеральному собранию и правительству. Был ли их зов услышан? Конечно, нет. Нашей власти, по-видимому, ответы просто не нужны.
Что делать в образовании? То же самое! Признать трагическую реальность состояния образования РФ, трезво определить недостатки и проблемы, провести глубокий системный исторический анализ породивших их причин, честно признать ошибки, поставить ясные и чёткие цели и объявить обществу программу действий. Главное звено программы — реформа управления, главная цель — повышение качества знаний. Повысить качество можно, только вернув в школы классическую методику и учебники, выработанные вековым опытом русской школы (в математике это учебники А.Киселёва).
Но остаётся другой, действительно вечный вопрос: кто сможет это сделать? Стоящие у власти управленцы, конечно, и не захотят, и не смогут. Надежда — на время и на талантливую, патриотичную российскую молодёжь, которую всегда будет рождать Россия.
Однако надо осознавать, что сегодня и эта надежда под угрозой. Американцы открыли 350 тысяч (!) вакансий для наших молодых специалистов и обеспечили им въезд в страну по облегчённым правилам. То же делают Германия и Англия ("Alma Mater", 2000, № 12). Оцените, как глубоко продуман план уничтожения и с какой дьявольской настойчивостью он проводится в жизнь! Они стремятся вынуть саму Душу из России!

Иван Выродов, профессор; Игорь Костенко, доцент

Краснодар
От Георгий
К Георгий (26.07.2001 12:48:27)
Дата 26.07.2001 12:51:12

Образование-2. "Завтра" (*)

http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/01/399/62.html

УРОКИ НА СЕГОДНЯ (Письмо школьницы)


СИГНАЛ БЕДСТВИЯ "SOS" подает примерно каждая пятая школа. Но в капитальном ремонте нуждаются не только кабинеты и коридоры, но и общепит, называемый школьной столовой. Иначе, как общепит, ее назвать нельзя, потому что цены в школьных столовых смешнее смешных, да и есть эту еду захочется далеко не каждому: вот и приходится перебиваться булочками. Ни о каких супах быстрого приготовления, кофе и газированных напитках детки даже не мечтают. По словам одного старшеклассника, "заходить в столовую на одной перемене с младшими смертельно опасно: расстреляют попкорном!". Да, чем бы дитя не тешилось. Я думаю, что все зависит от обстановки. Если бы в столовой стояли круглые столики, накрытые скатертями, играла бы музыка, то даже самый озорной мальчишка не рискнул бы бросить бумажку. А если в коридорах будут стоять кожаные диваны с журнальными столиками, то дети перестанут носиться по коридорам, кататься на перилах и сидеть на подоконниках.
Любители покурить есть везде, и с этим борется каждая школа. Но если уж человек курит — ничего не поделаешь. Но и тут можно найти взаимовыгодный выход. Например, сделать платную "курилку", тогда и у учеников проблем меньше будет, и денег в школьном фонде прибавится.
Те же, кто ведет здоровый образ жизни, спешат на уроки физкультуры. Но и тут не все так просто, как кажется. Любители погонять в баскетбол вынуждены приносить свои мячи, волейбольная сетка похожа на невод горе-рыбака, а маты приказали долго жить. На возмущения учеников учителя твердят, что у школы нет денег на спортинвентарь. Затем выясняется, что у "бедной" школы нет денег на лабораторную посуду в кабинеты физики и химии. Если так пойдет и дальше, то в недалеком будущем наши дети на лабораторных работах будут смешивать препараты, извините, в майонезных банках.
После всех перечисленных фактов сам собой напрашивается вопрос: а куда же уходят те 50-100 рублей, которые ежемесячно сдаются в фонд школ, в принципе считающихся бесплатными? Догадливые старшеклассники, не раз побывавшие в кабинете директора, уже нашли ответ на этот вопрос. Уж где-где, а здесь не обходится без кожаных диванчиков, журнальных столиков, цветных телевизоров с видеомагнитофоном и всякой офисной "утвари" вроде компьютера, принтера, ксерокса, телефона с факсом и т.д. и т.п.
Конечно, учителя как могут следят за безопасностью своих учеников. Для этого школы, считающие себя продвинутыми, нанимают охрану. Но, вы меня извините, испугаться можно скорее самих деток, нежели этих охранников. Сидит себе дедушка пенсионного возраста, читает книжки, разгадывает кроссворды и пугает народ фразой: "Вам сюда нельзя!". Из раздевалок регулярно пропадают вещи, потому что охранники, которым и ходить-то тяжело, разрешают открывать раздевалки самим деткам, а они, естественно, берут вещи и за себя, и "за того парня". Оттого порой и задумываешься, что лучше — наше время, или времена наших бабушек, когда девочки бегали в коричневых платьях и белых фартучках, а мальчики в синих костюмчиках. У всех на груди значок октябренка, галстук пионера и все уверены в том, что: "Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!". (Выделено мной. - Г.)
Сейчас же у нашей молодежи свои лозунги. На одной из подмосковных школ написано крупными буквами: "Все в кайф, в струю и в жилу!". Незатейливая надпись, говорящая обо всем. Наркомания в школах Москвы и Подмосковья стала наступать подобно девятому валу. На ее фоне курение становится безобидной детской забавой, на которую просто закрывают глаза. "Словить кайф" ученички умудряются даже между уроками, на переменах, просто в туалетах на глазах у народа. Одноклассники на "нариков" и их занятия просто не обращают никакого внимания — связываться опасно. По словам очевидцев: "Дятлам устраивают темную или в лучшем случае облаву...". Перевожу: того, кто донесет учителю, хорошенько покалечат или в лучшем случае поговорят по-мужски. С такими трудными детьми педагогам и всему школьному персоналу приходится нелегко, очень нелегко! Здесь не помогает даже школьный психолог, если таковой, конечно, имеется.
Но наркоманами не рождаются, ими становятся. И становятся отнюдь не от хорошей жизни. Зачастую таким образом непонятые в обществе люди хотят уйти от проблем. Отсюда мы плавно переходим к проблеме взаимоотношений между учениками и разногласий между учителями и учениками. Иногда с учителями приходится нелегко. Особенно если они ведут себя так, словно на дух тебя не переносят, непонятно объясняют материал на уроках, да и похвалы от них не дождешься. Большинство учителей действительно хотят научить нас всем премудростям своей науки, но не у всех это получается. Я не открою Америку, если скажу, что примерно у 30 % учащихся "плавают лебеди" в журналах. А исправлять двойки как-то надо. Кто-то усердно зубрит и отвечает, а кто-то идет на хитрость.
Взятки, как за границей, наши учителя, конечно, не берут, но с удовольствием принимают шоколадки, просят что-либо сделать (например, поучаствовать в школьном мероприятии вместо заболевшего Пети), и в журналах, как по действию волшебной палочки, появляются хорошие оценки. Но не все семи пядей во лбу, чтобы идти на подобные хитрости. И те, кто закрывает пробелы своим умом и стараниями, а зачастую это не очень получается, готовы выть на луну. Не всегда легко выдержать школьную нагрузку. Особенно когда на тебя со всех сторон давят фразами типа: "ты никогда ничего не добьешься в жизни...".
Но в школах, естественно, есть и отличники. Их жизнь, казалось бы, должна быть усыпана лепестками роз: учителя в один голос твердят, что у них блестящее будущее, родители рассказывают всем и каждому об успехах их детей, и вообще не жизнь, а малина. Но не тут-то было. Как говорится, где розы, там и шипы. С одной стороны, приятно, когда тебя хвалят учителя, но с другой стороны, гораздо неприятнее выслушивать оскорбления от завистливых сверстников. Отличники обычно общаются только с себе подобными, потому что остальные ученики их просто не любят. Им постоянно приходится выслушивать оскорбления.
В школьной жизни важны не только уроки, но и сверстники, с которыми мы общаемся. Как оказалось, в любой школе, в любом классе дети делятся в среднем на три группы, которые в лучшем случае вообще не общаются, а то и враждуют. И делятся эти группы отнюдь не по интересам, а, как ни странно, по денежному достатку. Другими словами, классы делятся на "новых русских", "крутых" и "простеньких". Как правило, преобладают крутые, которые стараются выделиться из толпы, но в рамках разумного. "Нового русского" можно узнать сразу: он, как новогодняя елка, увешан всякой всячиной вроде пейджера, сотового телефона, электронной записной книжки и т.п., и они обычно стараются, чтобы это было как можно заметнее. Ну и третья группа — простенькие, которым достается обычно от "новых русских", потому что они в их глазах абсолютно не современные. Из-за этого "расслоения" общества появляются так называемые белые вороны.
Немаловажную роль в том, как чувствует себя ученик на уроках, играет отношение к нему самого учителя. Именно с этим возникает большинство проблем. Вероятнее всего, предметы делятся на любимые, не очень любимые и просто невыносимые — именно по степени любви к учителям. Как правило, ни в одной школе не обходится без любимчиков. Но также много несчастных, которых учителя считают врагами народа. Да, им не позавидуешь. Постоянные придирки по поводу и без повода, замечания, требования невыполнимого. И зачастую поводом к этому может послужить то, что учителю просто не нравится, как одевается его ученик.
Школа последнее время стала напоминать скорее маскарад или шоу "кто во что горазд", нежели учебное заведение.
Но как ни ругай эту школу, в ней мы проводим 10 лет своей жизни. Так давайте сделаем так, чтобы эти десять лет были действительно лучшими в нашей жизни!

Светлана БУРЦЕВА

Москва
От Георгий
К Георгий (26.07.2001 10:31:58)
Дата 26.07.2001 10:49:00

"Дуэль". Интервью с учителем математики средней школы в США (*)

http://www.duel.ru/s.jhtml?n=200130&p=4&s=30_4_1.html

В ШКОЛУ - ЗА ОКЕАН?
Интервью с учителем математики средней школы в США

Заботливые родители не бывают равнодушными к тому, в какую школу ходит их ребенок. Учитель математики из Одессы Владимир Иосифович Сорокурс, переехав в США, 10 лет преподает свой предмет в средней школе в Нью-Йорке. Его рассказ о том, что представляет собою школьное образование в этой стране, наверняка заинтересует не только его коллег на родине, но и родителей, стремящихся к эмиграции с детьми за океан.
- Средства массовой информации США буквально наводнены сообщениями о низкой успеваемости школьников, о нехватке у государства денег на образование, о школьной преступности - как среди учеников, так и учителей. Складывается убеждение, что школа здесь является источником общественных бедствий, а не местом получения знаний. Первый вопрос: Как здесь становятся учителем?
- Для того чтобы стать учителем, надо получить лайсенс (разрешение на преподавание). Чтобы получить лайсенс, надо иметь, как минимум, четырехлетнее высшее образование. Любое. Специального педагогического образования здесь нет. Но на третьем курсе студент может сказать: я хочу пойти в школу. Это означает, что он будет брать предметы, имеющие непосредственное отношение к школе, например, психологию, методику преподавания. Проучившись четыре года, он обязан сдать еще два экзамена, которые и дают ему право преподавать. Экзамены серьезные.
Работая в школе, он обязан продолжать заниматься в колледже, чтобы получить следующую ступеньку - мастера, то, что у нас равнозначно званию кандидата наук.
Если в течение трех лет он не получит эту степень, то он не сможет работать в школе. Это означает, что в школе работают люди как минимум со степенью кандидата наук. Каждый учитель.
- Тогда как же понимать сообщения газет, что, например, учительница Джона не умеет считать?
- Объясняю. Дело в том, что если учитель заболел или отсутствует по другой причине, его заменяет сабститьют. Это заместитель, который вправе не иметь не то что высшего, но даже иногда и начального образования. Он имеет право не уметь считать. Он следит за посещаемостью и поведением. В его обязанность также входит сказать ученикам, что ваш учитель оставил мне такие-то, такие-то задания, начинайте их делать, а я буду следить за тем, чтобы в классе была тишина. Все. Если сабститьют работает вместо учителя целый год, то вы понимаете, чему он научит. Но вы не можете предъявить ему претензий: он - не учитель. Он - заместитель.
- Я ссылался на публикацию в «Дейли ньюс». Теперь «Нью-Йорк пост» (31.01.2001). Газета пишет, что в школе имени Лафайета в Бруклине весь год математику преподавал учитель по футбольной подготовке. В итоге 80 из 103 учеников, которым он преподавал, не сдали годового экзамена. Настоящий учитель отсутствовал, т.к. учащиеся нанесли ему травму спины.
- Учитель футбольной подготовки не имеет права преподавать математику. Но вот если он замещает учителя, то он может вести математику и получать за это деньги.
- В той же газете 26 апреля опубликованы данные из отчета городского Совета по образованию, в котором отмечается, что «многие учителя ненавидят математику».
- Насчет того, что они ненавидят математику, совершенно верно. Таких абсолютное большинство. Подозреваю, что не только в США, но и в других странах тоже.
- То есть не специалистов на самом деле.
- Конечно же.
- И тем не менее, они работают.
- У них нет выхода. Зарплата не такая уж высокая, но очень много различных пособий (бенефитов). Оплачиваемый отпуск учителя равен 2 месяцам (40 дням). Учебный год начинается 7 сентября и заканчивается 28 июня, учитель не работает во время рождественских, зимних и весенних каникул. На другие работы в это время учителя не привлекаются.
Наконец, медицинская страховка, покрывающая 70% расходов. Будущая пенсия. Профсоюз выплачивает в пенсионный фонд учителя ежемесячно сумму, вдвое превышающую ту, которую учитель ежемесячно выплачивает в тот же фонд из своей зарплаты.
- Внешний вид американской школы в Нью-Йорке...
- Похожа на тюрьму. Когда едешь по городу и видишь, как что-то напоминает тебе тюрьму, я точно знаю: это какая-то школа.
- Школы московские тоже стали чем-то походить на такие заведения: в них появились охранники, адресный вход - кому можно, а кому нельзя. И глухие металлические двери, решетки. Это, по-видимому, и есть зеркало нового строя, новых отношений: закрытость, противостояние разных интересов, вплоть до физического. Может быть, в данных условиях и надо ставить решетки?
- Нельзя, потому что чем больше решеток, чем они мощнее, тем больше противник будет создавать противооружие.
- Какого противника вы имеете в виду? Учащихся?
- Да.
- По сообщениям печати, ученики получают в школе бесплатные завтраки. Что представляет собою школьное питание?
- Начну с того, что бесплатные завтраки выдаются не всем, а только детям из тех семей, чей доход ниже определенного уровня, т.е. когда на семью приходится менее 20 тысяч долларов в год. Дети из таких семей имеют право получить школьный завтрак бесплатно и ланч (обед). То есть имеют право питаться бесплатно два раза в день. Когда школьник получает свой завтрак, он приходит за ним в школу за два часа до начала занятий. На самом деле все получают только обед, потому что им лень вставать рано утром.
- Не в этом ли причина, по которой, по сообщению газеты «Дейли ньюс» от 20 марта, 10% бесплатного питания оказывается на помойке ежедневно, т.е. 86 тыс. порций, среди них: шоколадное молоко, бутерброды, хлеб в нераспакованном виде, бананы, сыр, пицца, яблоки, персики?
- Я думаю, это не единственная причина. Дело в том, что я, например, запрещаю моим детям питаться в школьной столовой. Им предлагается настолько нездоровая пища, что лучше поголодать, только не есть.
- Откуда же берется нездоровая пища в школе?
- Ну, если вы зайдете в американский продовольственный магазин, то увидите продукты в отличной упаковке. Я думаю, что если бы в супермаркетах разрешили продавать цианистый калий, то в самой яркой упаковке. На протяжении года я как учитель питался в школьной столовой. Обеды здесь стоят дорого, порции маленькие. И у меня начались неполадки со здоровьем, которые прекратились лишь тогда, когда я перестал там питаться. На вопросы коллег: почему я не хожу в столовую обедать, я всегда отвечаю: «Хочешь быть здоровым - перестань питаться в школьной столовой».
- Сообщения газет подтверждают вашу точку зрения. Так, 3 мая в «Дейли ньюс» опубликованы результаты проверки 610 продовольственных магазинов города. Из них 331 магазин был признан газетным расследованием не соответствующим санитарным нормам: крысы, мыши, тараканы в торговых залах, грязь, отсутствие в подготовительных помещениях мыла и горячей воды и т.д. Недавно опубликовано выступление на ту же тему сенатора штата г. Крюгера, обнаружившего в продмагах на прилавках испорченные продукты. Жители говорят, что не в половине продмагов, а практически в каждом нарушаются элементарные требования санитарии, и качество товаров оставляет желать лучшего.
Не доводилось ли вам слышать мнение родителей о школьном питании?
- На самом деле очень многие родители не знают, что такое здоровая пища, потому что их никогда не знакомили с нею. Они знакомы только с тем, что покупают в супермаркете. А в школьной столовой выдают и торгуют теми же продуктами, которые продаются в супермаркете. Все школьные продукты покупаются в магазине. Следовательно, родителям не с чем даже сравнивать. И, наконец, если вы посмотрите на американцев, а среди них очень много полных людей, в том числе и среди детей, то вы увидите, какую пищу они употребляют. Продукты в магазине абсолютно не пахнут и не портятся. А продукты, которые не портятся, нельзя употреблять в пищу.
- Обстановка, в которой работает школа, взаимоотношения между школой и местными жителями не всегда складываются благоприятно. 16 января «Дейли ньюс» информировала, что ассоциация домовладельцев собрала 655 подписей в пользу закрытия школы имени Джона Боуни во Флашинге из-за непрекращающихся актов вандализма. В этой школе занимаются 3850 детей.
- Очевидно, речь идет о черном районе. Черные школы очень сильно отличаются от других школ. Мне довелось несколько первых лет работы учителем в США преподавать в черных школах, поэтому я немного знаком с этой системой.
- В чем состоит отличие черной школы от нечерной?
- Когда в школе собираются только черные ученики и если это большая школа - на 3-4 тыс. человек, где в классе в среднем сидят по 35-40 детей, а по правилам должно быть не более 25, учитель, будь он трижды гениален, как Макаренко или Сухомлинский, ничего в ней не сумеет сделать, потому что не сможет овладеть ни классом, ни вниманием учеников. Его просто никто не станет слушать. И в такой школе учителя работают потому, что их заставляют. Как, например, заставили меня.
- А как можно заставить учителя работать в таких условиях?
- Для того чтобы стать здесь учителем, сначала надо поработать в той школе, в которую вас пошлют. Только отработав в ней определенное количество лет, учитель имеет возможность выбора школы. Когда учителя посылают в школу по направлению, он понимает, что не вписывается в ее состав ни по цвету кожи, ни по образованию, ни по каким-либо другим параметрам. Возможность для учителя выжить в новой школе - это «не встревать» в то, что там происходит.
- Казалось бы, какие еще отношения, кроме образовательных, могут быть в школе?
- Ну, во-первых, если ты - белый, то черные расставят для тебя различные ловушки в надежде, что ты в них попадешь, и тогда можно будет написать на тебя жалобу о том, что ты либо сексуально к ним приставал, либо по национальной какой-то причине, либо по расовой, что ты им сказал что-то такое, что они понимают как выражение расового превосходства белого над черным. Постоянно создают условия, при которых ты должен реагировать либо в одну, либо в другую сторону. Или ты «закрываешься», и позволяешь им делать все, что они хотят, либо они тебя оттуда просто выносят.
- Что конкретно происходит в подобной ситуации?
- Я могу привести такой пример. Студент приходил, садился на мой учительский стол и начинал выкрикивать нецензурные слова. У некоторых была привычка показывать тебе и классу свои мужские достоинства либо приносить презервативы, надувать их и пускать «шарики» по классу. Могут делать тебе различные предложения.
- Мы затронули тему отношений, складывающихся в школе между учителем и учеником. По сообщениям средств массовой информации, правонарушения, направленные против учителей, совершают и белые, и черные ученики: убийства, избиения. Не «отстают», к сожалению, и учителя. Только в Нью-Йорке, начиная с 1989 г., было возбуждено 479 дел по сексуальным обвинениям против работников школ, а 161 из них уволен; произведен 61 арест, 58 дел были переданы в прокуратуру, а в 42 случаях подозреваемых признали виновными. Нравственность педагогов выглядит, мягко говоря, не блестящей. Что же формирует мировоззрение американских школьников? Пример учителей?
- У меня есть неприятное наблюдение. Дело в том, что в Советском Союзе ребенок обычно с удовольствием ходил в 1-й, во 2-й, 3-й классы, воспринимая учебу порой как игру. Здесь моя дочь ходит в первый класс. На второй день посещения ею школы она сказала мне, что не хочет идти в школу, что она ненавидит свою первую учительницу. Мало того, если в Советском Союзе первое сентября устраивали как праздник, событие в жизни ребенка и родителей, то здесь это обыкновенный, ничем не примечательный день. К тому же, родителей здесь не пускают в школу. Ни о каких цветах, ни о каких улыбках речи нет вообще. Ощущение, что ребенка забирают у родителей и непонятно, что дают им взамен.
Учитель уже в первый же день может потребовать чего-то от своего ученика, хотя тот еще не понимает, чего от него хотят.
Когда дочь сказала, что не хочет идти в школу, меня это сильно удивило. Но все мои попытки попасть в ее школу, даже имея разрешение от Совета по образованию, ни к чему не привели. Попасть в ее школу мне удалось два месяца спустя после очень серьезного разговора с директором школы. Посмотрел, как они там живут, как питаются, в какие туалеты ходят, что собой представляет их классная комната, познакомился с учителем.
Понятно, что по истечении 12 лет учебы, эта ненависть выплескивается наружу. Тем более что учителя, как я уже сказал, в большинстве своем идут в школу не по призванию, а по каким-то другим, меркантильным соображениям. Не столько учат детей, сколько зарабатывают на них. И еще одно. Я считаю, что учитель не просто преподает математику или физику. Посредством математики, физкультуры, рисования и так далее он учит детей философии жизни. Для этого необходимо, чтобы и у учителя, и у его ученика было одно и то же мировосприятие, одна среда, которая воспитала и сформировала их. Тогда между ними есть взаимопонимание, основанное на одних и тех же культурных ценностях, и есть хороший результат в преподавании.
США - страна эмигрантов. Здесь это условие преподавания нарушено изначально. Это необходимо знать. Если мировосприятие разное, мне как учителю неинтересен мир, которым живут мои ученики, и наоборот, моим ученикам непонятны мои взгляды на окружающее меня. Складываются формальные отношения, и такое же отношение к изучаемому и преподаваемому предмету.
- В отличие от советских и от российских газет, здешние публикуют официальную информацию Совета по образованию о школьной успеваемости по каждой школе в отдельности. Вот, например, 17 мая «Дейли ньюс» опубликовала результаты госэкзамена по чтению для четвероклассников. От 65% до 75% успеваемости равны нашей «тройке», от 76% до 85% - «четверке», от 86% до 100% - «пятерке». Оценки колеблются от 17% до 82%, т.е. в среднем четвероклассники читают по-английски на «два с плюсом». Газета дает аншлаг: «Школы в кризисе». В ней же сообщение, что 77% восьмиклассников провалили госэкзамен по математике и две трети их не сдали экзамен по чтению и письму.
- Та система, которую мы имеем сегодня, началась в 1965 г. До 1965 г. уровень образования в США был не ниже, чем в Европе. В 1965 г. стали поговаривать о том, что национальные меньшинства среди американцев, т.е. испаноязычные, черные, не справляются с учебной программой, результаты успеваемости у них ниже, чем у белых. Отсюда делался вывод, что более низкая успеваемость - это следствие расистского отношения белых к меньшинствам. Поэтому, чтобы восстановить справедливость, срочно начали менять школьную программу, чтобы успеваемость у всех была одинаковой. Требования к образованию занизили в 2-3 раза, а черные и другие небелые, как не справлялись с программой, так и не справляются с нею до сих пор. А белым уже как бы нечего делать. Для них теперь вот та планка, которая была снижена на три уровня, и считается самой высокой.
Введение системы «мультиплчойс» вообще позволяет учащимся сдавать тесты, не понимая сути предмета. Многие ученики научились сдавать «мультиплчойс» на 100%.
- Что такое «мультиплчойс»?
- Это когда на один вопрос вам предлагают несколько вариантов ответов. Например, вам задают вопрос: «Отчего погибла Офелия в знаменитой трагедии Шекспира?» А дальше идут ответы:
а) из-за того, что Гамлет убил отца,
б) из-за того, что Гамлет спятил,
в) из-за того, что она не умела плавать, и т.д.
Вам дается четыре ответа, например, один из которых, по идее, должен быть правильный. Студент, даже не понимая этих вопросов и не понимая ответов, знает, что, скажем, третий ответ правильный.
- Почему третий?
- Тут система такая, которую проверяет компьютер. Студент знает, что в первом вопросе правильный ответ третий, во втором, скажем, четвертый ответ. Это система мультивыбора. Человек с другой ментальностью, не американец, не сможет сдать даже самый легкий «мультиплчойс», потому что, во-первых, иногда ответы очень похожи, во-вторых, на самом деле ответы не бывают однозначными, особенно когда речь идет о литературе.
- Перепись населения говорит о том, что количество небелых в США преобладает: во всех ста крупнейших городах США белые «неиспанского» происхождения становятся меньшинством, рождаемость у них значительно ниже, и они предпочитают переселяться в провинцию. Не сказывается ли эта демографическая тенденция на проведении образовательной политики?
- Как раз наоборот. В школах начали преподавать геометрию отдельно от алгебры и вроде бы усилили математический уровень. Но этого-то сильно боятся не только студенты школ, но и сами преподаватели.
- Имея за плечами опыт преподавательской работы в школе в Советском Союзе и в США, как вы оцениваете уровни образования там и здесь?
- Как преподаватель я сложился в Союзе. Все американское я воспринимаю через призму моего образования, полученного там. Поэтому до сегодняшнего дня я с трудом воспринимаю, что здесь, например, нет общего класса, что оценки здесь ставятся на 90% не по успеваемости, а в зависимости от посещаемости, что в споре между учителем и учеником здесь всегда выигрывает учитель и никогда - ученик. Самое главное, я не вижу выхода для ученика из этого конфликта, кроме того, что они иногда делают: уходят из школы либо начинают угрожать. Уровень же, мне всегда казалось, что в Советском Союзе был более высокий.
- А что выше?
- Во-первых, в Советском Союзе была система. Это означает, что если ты понял идею, предположим, какую-то математическую, тебе не нужно запоминать десяток теорем. Можно решить ту или иную проблему, исходя из понимания идеи.
Здесь же, на мой взгляд, преподавание математики заключается в том, чтобы дать как можно больше информации ученику и не показывать ему связи между этой информацией. То есть упор делается на память, а не на логическое мышление. И когда ты студенту пытаешься что-то объяснить, он говорит: «А вы у меня это будете спрашивать?» И если я говорю: «Нет», он отвечает: «Мне не нужна эта информация».
Учеников не интересует история математики, история происхождения той или иной теоремы, потому что им никто никогда не задаст вопроса на эту тему. Их интересует: как это сделать. Отсюда и уровень математической подготовки. Они не видят никакой связи между, скажем, разными теоремами. Все, чему ученик может научиться, это научиться не понимать. Те, которые не понимают, лучше решают.
- Как же так?
- У вас тоже срабатывает советская ментальность. Во всяком случае, когда я разговариваю с теми, кто окончил здесь школу на «отлично», задаю простенькие вопросы, например прошу написать формулу серной кислоты либо уравнять какую-то реакцию, либо привести первый закон Ньютона, либо решить задачку, которая не была специально сформулирована в школе, они не могут ответить на эти вопросы.
Ну, как можно здесь выучить химию за один год, которую у нас преподавали четыре года, начиная с седьмого класса: органику, неорганику, аналитическую химию?! Всего этого даже при желании ученику нельзя запомнить.
Поэтому на вопрос: куда ты пойдешь после школы, мне никто не сказал, что пойдет по математике, по физике, по химии, либо по биологии. Все хотят идти либо в бизнес, либо в доктора, либо еще куда-то, потому что они на самом деле не имеют представления о том, что такое физика. Ученик имеет право не брать физику вообще.
- То есть, есть какой-то ограниченный для него объем изучаемых предметов?
- Точнее, количество кредитов. Например, по естественным наукам (физика, химия, биология) он должен за четыре года получить шесть кредитов.
Ученик имеет право выбора: либо это будет биология, либо химия, либо физика. Но если он ничего не знает об этих предметах, то чаще всего он выбирает биологию. Ему кажется, что биология легче. И если он получил шесть кредитов по биологии - все. Он может не изучать ни физику, ни химию.
- Последний вопрос - о приватизации государственных школ. Через привлечение частного капитала, превращение школы в доходное предприятие городские власти хотят решить проблему школьного образования. В марте в пяти нью-йоркских школах родители голосовали, хотят ли они приватизации. По данным журнала «Американский учитель» (май-июнь 2001 г.), 80% голосовавших высказались против. Но в сообщении, к сожалению, не сказано, что половина родителей не голосовала вообще. Теперь проект приватизации власти хотят протащить через раздачу родителям некоторых школ ваучеров: хочешь - отправляй своего ребенка в частную школу, хочешь - оставь в государственной.
А как учителя, тоже «голосуют» за приватизацию?
- Насколько я понимаю, такой подход коренится в американской ментальности: измерять количеством денег все, в том числе уровень преподавания. «Больше заплатишь - больше образования получишь». На самом деле связь здесь не всегда прямая, это первое.
Второе. Считается также, что с увеличением зарплаты учителям все больше молодых людей, которые вовсе не собирались становиться учителями и которые не готовы к этой профессии ни снаружи, ни изнутри, будут стремиться ими стать. Следовательно, в школу придет еще больше преподавателей не по призванию, а в силу материальной заинтересованности. Таких и сейчас большинство.
Приведу несколько примеров. Мой племянник в свое время учился в частной русской гимназии в Манхэттене. Через два года учебы получил в ней похвальную грамоту по математике как лучший студент гимназии. Его родители попросили меня его протестировать, чтобы узнать, насколько уровень подготовки в гимназии отличается от общественной школы, где я преподаю.
Когда я его протестировал, я установил, что он не знал материал даже за 6-7 классы, не говоря уже о его 8-ом. Он не умел ни складывать, ни вычитать, закончив восьмой класс.
На мой вопрос, как ты мог получить грамоту, он мне ответил, что в его классе целый год не было учителя по математике. Родители потом забрали его из гимназии, и он стал ходить в обычную школу, которую с успехом и закончил, поступив после в колледж.
Другой пример. Я преподавал математику в ешиве - частной еврейской религиозной школе. Диплом ешивы равнозначен диплому обычной средней школы.
Общий уровень преподавания здесь очень низок по сравнению с обычной школой. Единственный плюс - более строгая дисциплина. Там нет убийств, нет всех тех преступлений, какие совершаются в государственных школах. Но уровень образования там гораздо ниже.
Есть, кроме того, католические школы. Но, исходя из моего опыта, они отличаются тоже только более строгой дисциплиной, а уровень образования ниже. Дело в том, что частная школа не требует от учителя лайсенса для преподавания. Следовательно, в частной школе может преподавать любой человек. К нам в школу часто приходят дети из разных частных школ, уровень их подготовки, я имею в виду математику, гораздо ниже, чем у нас.
- В городской газете «Дейли ньюс» 29 января на эту тему была опубликована статья под заголовком «Больше денег - это не решение школьной проблемы».
- Я бы сказал еще резче: «Это, скорее всего, понизит уровень образовательной подготовки школьников».

Вопросы М.В. МАЛИНИНА,
г. Нью-Йорк, май 2001 г.



От Георгий
К Георгий (26.07.2001 10:49:00)
Дата 27.07.2001 13:35:50

А откликов так и не дождался. %-((( Хны-хны-хны... %-))) (-)
От Александр
К Георгий (27.07.2001 13:35:50)
Дата 28.07.2001 04:11:41

Вот интервью с более вдумчивым учителем (*)

http://www.wtp.org/radio/transcripts/tr970325.html
От serge
К Георгий (27.07.2001 13:35:50)
Дата 27.07.2001 20:21:22

Re: А откликов...


A каких? В общем верно. Набор банальностей. Александр все это лучше излагал. Фактическая неточность: мастер это не кандидат, это институтский диплом. Кандидат это PhD (доктор философии).
От Наталия
К serge (27.07.2001 20:21:22)
Дата 27.07.2001 21:15:32

Re: А откликов...



>A каких? В общем верно. Набор банальностей.

ТО есть расхожих штампов, то есть стереотипов. А набор стереотипов никогда не отражает действительность адекватно, то есть "верно".

У меня большие сомнения в том, что это интервью не подкорректировано в духе желаемой тенденции.
От Георгий
К Наталия (27.07.2001 21:15:32)
Дата 27.07.2001 22:08:45

Ну и сам автор, конечно, не беспристрастен.


Еще раз - те американцы, с которыми я знаком лично, люди "вполне на уровне". Но моя КР частично подтверждает сказанное (правда, она живет не в США, а в Канаде). Опять же - каждый видит то, что хочет видеть. Никакой объективности НЕТ и БЫТЬ НЕ МОЖЕТ - заявляю официально. "Настойчивое стремление к объективности" есть один из видов манипуляции - и "все опечатки почему-то против Советской власти", как сказано в одном фильме.
От Наталия
К Георгий (27.07.2001 22:08:45)
Дата 27.07.2001 22:36:11

Re: Ну и...

Согласна. "Частично" и тут правда есть. И можно даже еще больше добавить. Но не во всем и не везде. Вот это и есть полуправда, а значит просто в целом ложь.
От Наталия
К Наталия (27.07.2001 22:36:11)
Дата 28.07.2001 07:49:07

Re: Ну и...

А как вы вычисляли проценты, не скажете? :-)

Весьма распространенная особенность мышления - неумение ограничиваться обсуждением одного аспекта проблемы,выделения его и ограничения им.

Один говорит: "У этого стакана край отбит", а другой ему парирует: "Врешь, из него воду пьют". Вот на таком уровне часто проходят дискуссии. :-)
От Георгий
К Наталия (27.07.2001 22:36:11)
Дата 28.07.2001 07:27:48

У Вас-то - правды меньше, чем 50%... (-)
От Наталия
К Георгий (28.07.2001 07:27:48)
Дата 28.07.2001 07:51:01

Re: Это вам, конечно, адресовано вверху (-)

!
От Георгий
К Георгий (26.07.2001 10:49:00)
Дата 26.07.2001 11:05:16

А что в России? "Дуэль" (*)

http://www.duel.ru/s.jhtml?n=200130&p=4&s=30_4_2.html

ЧТО ПОСЕЕШЬ, ТО И ПОЖНЕШЬ

В деятельности нынешнего Минобразования во главе с министром Владимиром Филипповым есть два периода: догрефовский и грефовский.

Догрефовский, т.е. тот, который характеризовался сравнительной свободой Минобразования от теперешнего главного стратега, министра экономического развития и торговли Германа Грефа, ознаменовался курсом на 12-летнюю школу. Это заимствованная, совершенно немотивированная идея рождена, скорее всего, зудом деятельности (одно из несомненных достоинств, а в сложившейся ситуации - главный недостаток министра образования - его фантастическая трудоспособность). Но 12-летка была столь многократно "бита" слева, справа, снизу и по горизонтали, что "сверху", по-видимому, дали команду: чуть погодить. 12-летняя школа теперь не первоочередная задача реформы, или, как принято нынче говорить, "модернизации". Убедившись в идейной бедности ведомства, за дело взялся Центр стратегических разработок. Так наступил второй, грефовский период правления Владимира Филиппова.

В обыденных разговорах реформу образования, предложенную Грефом и записанную в прошлогоднем плане мероприятий правительства на ближайшую пятилетку, трактуют так: "Все, что было бесплатным, станет платным и бесповоротно". Действительно, материальная подоплека "модернизации", сколько бы ни утверждали модернизаторы обратное, очевидна. Она включает в себя несколько последовательных шагов - Единый государственный экзамен (ЕГЭ), Государственные именные финансовые обязательства (ГИФО) и придание статуса финансовой самостоятельности образовательным организациям (ныне образовательным учреждениям). Рассмотрим подробнее некоторые из предложенных нововведений.

С 2003 г., согласно Стратегии реформирования образования (созданной в упомянутом стратегическом Центре), в России вводится Единый общенациональный экзамен на аттестат зрелости по окончании полной средней школы. В ходе экзамена учащиеся, оканчивающие старшую школу, сдают в письменной форме в виде тестовых или иных заданий 2-3 экзамена по обязательным предметам и 2-3 по выбору. По результатам экзамена они получают вкладыш в аттестат с указанием сданных предметов и полученных по ним оценок и сертификат, представляющий собой персонифицирующий титул на бюджетное финансирование обучения в вузе (т.е. ГИФО). Очевидно, что Единый экзамен - это попытка унификации, усреднения, упрощения и опрощения существующей ныне, без сомнения, несовершенной, но все же сложной и сложившейся системы приема в вузы. Но, может быть, следовало бы убрать всю "дурь" из того, что есть, и тогда не нужен был бы никакой ЕГЭ? Почему подавляющее большинство населения не верит нынешней "сложной" системе, поступления в вуз? Из-за взяток, подтасовок, репетиторства. Может ли общество сегодня победить эти недуги? Увы, нет. Но беда в том, что грядущей "простой" системе, тоже никто не будет верить! Потому что простую систему еще легче "взломать", а опротестовать, апеллировать, бороться с ней практически невозможно!

Но если в вопросах процедуры поступления в вуз все "упрощается", то в вопросах финансирования - все усложняется. ГИФО - образовательный ваучер. Механизм его действия неоднократно раскрывал в своих выступлениях Олег Смолин, заместитель председателя Комитета по образованию и науке Госдумы: "Представьте себе следующую картину: все наши дети сдают единый экзамен, и в зависимости от того, как они его сдали, они получают соответственно различного достоинства государственные именные финансовые обязательства, грубо говоря, 25 тыс., 15 тыс., 5 тыс. и ноль рублей. Теперь представим себе средней руки нового русского и средней руки сельского учителя. У каждого из них есть сын. Конечно, если сын учителя Ломоносов, он все равно сдаст, даже и по нынешней модели. А если эти дети более или менее равных способностей, что мы получим? Новый русский средней руки нанимает репетитора для подготовки к сдаче тестов за 50 долларов в час. Сельский учитель тоже нанимает репетитора, но по пять рублей в час. Нетрудно себе представить, что дети новых русских будут сдавать эти тесты лучше, чем дети сельских учителей. После этого они будут получать государственное именное финансовое обязательство, позволяющее получать бесплатное образование, а с сельских учителей будут еще и дополнительно требовать денег за обучение их детей. Система, которая нам предлагается, направлена на то, чтобы социальное неравенство увеличилось. Мне представляется, это не единственный пример, когда авторы программы модернизации, обещая нам выход в светлое будущее, на самом деле догоняют цивилизацию задом наперед".

Страшный смысл нынешних реформ даже не в том, что карманы бедняков в очередной раз будут обчищены. Еще раз обращу внимание на слова Олега Смолина: "...догоняют цивилизацию задом наперед". Люди без образования, без образа прошлого, не обладающие воображением, чувством времени, прогноза, не могут создать и жизнеспособный образ будущего. Они пятятся задом к пропасти, пытаясь заставить и все остальное население страны думать "этим местом". Читателю может показаться, что я преувеличиваю, и что вряд ли корявые аббревиатуры - ЕГЭ, ГИФО - могут иметь столь грандиозные следствия. Но дело в том, что мелкие действия мелких умов, к сожалению, все дальше отсрочивают время, когда РФ могла бы обрести смысл своего существования. Да, вопрос стоит именно так: обрести смысл или погибнуть. Образование и дети - дух и плоть будущего.

Всякую конструктивную статью принято заканчивать "рецептами спасения" или "предложениями". Ну, на худой конец, советами. Что делать? Как быть? Я не беру на себя такую смелость, хотя читатель, думаю, согласится, что для того, чтобы быть умнее Центра стратегических разработок, нынче и "университетов кончать не надо". Достаточно счастливого детства... Я предлагаю всем поразмышлять на тему: что делать с духовными инвалидами? Как им помочь? И какой должна быть школа, дающая в нынешней трудной жизни образование?

Елена СНИГИРЕВА