Полит.ру и Московская школа политических исследований приглашают Вас принять участие в семинаре «Уроки 1956-го: Венгерское восстание 50 лет спустя».
Семинар состоится во вторник 31 октября в 18.30 в клубе – литературном кафе «Билингва» (там, где обычно проходят «Публичные лекции», Кривоколенный пер. д. 10 стр. 5)
На семинаре выступит Чарльз Гати, автор книги «Обманутые ожидания. Москва, Вашингтон, Будапешт и венгерское восстание 1956 года», которая выходит в Библиотеке Московской школы политических исследований.
Чарльз Гати – профессор Школы современных международных исследований им. Пола Нитце при Университете Джона Гопкинса. Возглавлял делегацию США на первой советско-американской конференции «Место и роль Восточной Европы в разрядке напряженности между Соединенными Штатами и СССР», состоявшейся в Александрии (штат Вирджиния) в июле 1988 года.
В октябре 2006 года исполняется 50 лет антикоммунистическому восстанию в Венгрии, которое было подавлено Советской армией. В своей книге Чарльз Гати, эмигрировавший из Венгрии в ноябре 1956-го, подробно рассматривает обстоятельства тогдашних событий, уделяя особое внимание поведению великих держав. «В данной работе, – пишет он, – я не преследовал цели прославлять храбрость участников восстания или выступать против несправедливости, но пытался прояснить, насколько более успешной могла бы быть революция, если бы мужество сочеталось с мудростью и осмотрительностью». Подобный вывод представляется в высшей степени актуальным и сегодня, когда мир переживает очередной период нестабильности и социально-политических потрясений.
В обсуждении также примут участие:
* директор издательских программ Московской школы политических исследований Юрий Сенокосов;
* Уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин;
* главный редактор Полит.Ru Виталий Лейбин;
* главный редактор журнала «Отечественные записки» Татьяна Малкина;
* главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов;
* председатель Совета директоров Центра политического консультирования «Николло М» Игорь Минтусов;
* главный редактор Московского бюро Би-Би-Си Константин Эггерт
* и другие
Надеемся на Ваше активное участие в дискуссии!
<<<
Обошедшие весь мир драматические кадры уличных волнений в Будапеште вызвали аналогии с революцией 1956 года, юбилей которой отмечают сейчас венгры. Среди множества подготовленных к юбилею книг и кинофильмов особое внимание специалистов и публики вызвала выходящая одновременно на пяти языках, в том числе русском, монография известного американского историка и политолога Чарльза Гати «Обманутые ожидания. Москва, Вашингтон, Будапешт и революция 1956 года». Покинувший Венгрию молодым журналистом после подавления восстания, автор анализирует богатейшие материалы, собранные им в архивах трех стран, а также свыше 100 интервью с теми, кто имел тогда отношение к принимаемым решениям. В конце октября профессор Ч.Гати будет представлять новую работу в Москве, а пока согласился рассказать о ней нашему корреспонденту в Будапеште Борису Шестакову.
Многие поколения россиян узнавали из школьных учебников истории, что в 1956 году подстрекаемые американскими империалистами контрреволюционные элементы попытались силой реставрировать в Венгрии капитализм, но верный своим обязательствам Советский Союз оказал интернациональную помощь братскому народу. Зато в 1992 году президент Ельцин от имени россиян публично попросил прощения за подавление венгерской революции. Так что же это было на самом деле?
Безусловно, антисоветская и антикоммунистическая революция. Хотя родилась она под знаком очищения социализма, затем на поверхность выплеснулось и множество других воззрений.
Была ли это одна из первых «цветных» революций, которые в последние годы потрясли страны бывшего СССР?
Хотя и в другой форме, в других обстоятельствах – но да, по сути можно так ее назвать, тем более что главной целью революции стало завоевание независимости.
В своей книге Вы утверждаете, что трагический финал венгерского восстания не был закономерен, что он явился результатом чрезмерных иллюзий и неспособности лидеров в трех столицах адекватно оценивать происходящее.
События могли пойти путем относительной либерализации режима, как это произошло в Польше. Но совпали многие факторы. В Москве после кончины Сталина шла жестокая борьба за власть. После ХХ съезда казалось, что в ней побеждают антисталинисты. Под воздействием этой тенденции в Венгрии сформировалось реформистское направление, которое в итоге и подготовило почву для революции.
Вести об эрозии строя в Венгрии активизировали московских твердолобых и ослабили позиции Хрущева, Микояна и их единомышленников. И хотя 30 октября президиум ЦК КПСС решил не вмешиваться вооруженным путем в ход венгерских событий, вскоре ряд обстоятельств, в том числе кровавые расправы с коммунистами в Будапеште, склонили чашу весов на сторону Молотова, Кагановича и поддержавшего их после некоторых колебаний Суслова. Главным для них было наведение порядка – какого бы то ни было, но порядка. Это была первая причина, побудившая Кремль к силовому решению.
Вторым фактором стали сообщения из соседних регионов советской империи, включая даже Украину, о нарастании недовольства и возможных выступлениях в студенческой среде. Появился страх, что «венгерский вирус» распространится на весь Восточный блок и сам Советский Союз. Все это вместе и придало новые силы кремлевским ортодоксам, кардинально изменило отношение в Москве к венгерской революции.
Иначе обстояло дело в Вашингтоне. Там были налицо симпатия, моральная поддержка, но не было готовности что-то делать. А потому ничего и не делалось. Кроме, разве что, роковых попыток «Свободной Европы» поддерживать в венграх иллюзорную надежду на обретение свободы. Роковых, потому что в тот момент было бы разумнее поддержать некое компромиссное полурешение, которое удовлетворило бы законные устремления венгерского народа, но и было бы приемлемым для советской империи.
В третьей столице – Будапеште Имре Надь оказался единственно приемлемой для восставших фигурой на политической арене, но в первые дни не решался взять на себя историческую миссию и направить события в разумное и реальное русло, которое было бы приемлемым и для восставших, и для разошедшегося во мнениях советского руководства. Потом вдруг принял и поддержал все радикальные требования.
Да, я и сегодня разделяю те законные требования: безраздельная независимость, вывод советских войск. Но одно дело считать их законными, а другое дело – верить в реальность этих требований в момент, когда десталинизация еще не пустила прочные корни. В той ситуации они не могли привести к успеху, поскольку выходили далеко за рамки того, к чему была готова Москва.
Через 11 лет после Ялтинских соглашений, разделивших Европу на сферы влияния, вероятно, и Москва, и Вашингтон лишь подтвердили таким образом свою верность этим договоренностям.
Это миф, ставший задним числом символом послевоенного устройства. Я читал тексты Ялтинских соглашений, и там ничего подобного нет. К тому моменту Красная Армия заняла весомую часть континента, и США, по сути, признали, что не хотят и не могут с этим ничего сделать. Ну а потом – где раньше, где позже – Сталин разными путями привел к власти в странах, где стояли советские войска, угодные себе режимы. Но в Ялте ни открыто, ни в секретных приложениях Сталин на это никаких полномочий не получал.
Вернемся к 1956 году. Каким Вы видите режим Кадара, который установился в Венгрии на долгие десятилетия после подавления восстания?
Отвечу, хотя это выходит за рамки этой моей книги. Первые годы после подавления революции кадаровский режим был, бесспорно, жестокой диктатурой. Сотни казненных, тысячи подвергнувшихся пыткам и надолго отправленных в тюремные застенки – все это не диктовалось необходимостью, только стремлением к реваншу. Такая реакция была бы если и не оправданной, то хотя бы объяснимой сразу после октябрьской революции, когда в стране еще активно действовали кучки повстанцев. Но в 1958 году казнь Имре Надя и его окружения стала уже просто кровавым преступлением. И хотя Москва в лице Хрущева согласилась на казни, инициатива исходила от Кадара, и я не могу простить ему эту расправу. Другое дело, и я это признаю, что с 1962 года в Венгрии была установлена наиболее мягкая, по сравнению с другими, форма диктатуры.
В отличие от Советского Союза, в Венгрии если человек не боролся активно со строем, он мог жить в свое удовольствие, не ходить строем, распевая «Интернационал», и даже рассказывать анекдоты про Кадара. Сам Кадар вывернул наоборот ленинскую формулировку, заявив: кто не против нас, тот с нами. Никакого сравнения со, скажем, ГДР или Чехословакией, где за анекдот о вожде можно было схлопотать пару лет тюрьмы. Словом, это была мягкая тирания.
А какой Вам видится нынешняя Венгрия? Образно говоря, ради этого ли Вы махали саблей пять десятилетий назад? Достойна ли нынешняя политическая элита наследия, полученного от ветеранов той венгерской революции?
Очевидно, что в Венгрии, как и в других восточноевропейских странах, сейчас прервался успешно протекавший переходный период, теряется стабильность, характеризовавшая страну последние полтора десятилетия, несмотря на поляризацию политических сил. На то есть две причины.
Во-первых, новый строй не оправдал повышенных ожиданий граждан. Вторая причина – резкие различия в доходах, сопутствующие капитализму по определению, но неприемлемые для многих. Недавняя вспышка насилия в Будапеште вновь показала, что страна расколота пополам непрерывной политической борьбой.
50 лет назад повстанцы представляли себе будущее общество более единым и сплоченным, более сконцентрированным на общенациональные ценности. Хотя сегодня в Венгрии налицо серьезные политические и экономические проблемы, это не революционная ситуация. Нельзя, чтобы будущее демократии определялось уличными манифестациями. Необходимо создать фундамент общественного согласия, с которого можно было бы развернуть намеченные коренные реформы.
<<<
Восточная Европа пережила за свою многовековую истории много великих потрясений, и наша эпоха не является исключением. С момента падения Берлинской Стены и начала реставрации капитализма в Восточной Европе, миллионы людей задают себе один и тот же вопрос, ключевой вопрос эпохи. Действительно, ненавистный сталинизм обанкротился и рухнул, но это не принесло облегчения массам, капитализм дал миллионам лишь нищету, безработицу и отчаяние. Где же она — та социальная система, которая может обеспечить работу, жилье и уверенность в завтрашнем дне? И если она существует, то как мы можем достичь ее? Народ стран Восточной Европы и, особенно, венгры, снова и снова обращаются к тому, что случилось в 1956 году, когда ищут свой путь в будующее. Лесли Баин, журналисту и свидетель событий 1956 года сказал: «Ни о каком событии современной истории не врали так много как о Венгерской Революции».
Правда
Никто не был заинтересован в том, чтобы рассказать правду о маленьком народе, который восстал против сталинизма и потерпел жестокое поражение. Капиталисты всегда пытались представить эти события как попытку свергнуть советское влияние и коммунистическую диктатуру, в тоже время сталинисты называли их фашистской контрреволюцией, организованной ЦРУ с целью свержения социализма. Да, массы потребовали вывода советских войск из Венгрии, и именно ненависть к сталинистскому режиму стала тем горючим материалом, который зажег восстание. Однако, очень быстро главными требованиями стали, как это описывает в своей книге «Венгрия 1956» Билл Ломакс: «социальная революция без восстановления капитализма, и создание нового социального порядка, который был бы более демократичным чем капиталистический Запад и более социалистическим чем Восток». Лемакс был одним из немногих летописцев революции, который понял, что уникальность 1956 года была в четком и однозначном движении к установлению рабочей демократии, с ее Рабочими советами, Рабочей милицией и демократическими свободами. Лемакс считал эту систему чем-то новым, но марксисты хорошо знают ее, это не более чем восстановление идей и практики Ленина и первых годов Советской власти. В 1956 году в Венгрии на практике произошла та самая политическая революция, к которой призывал Троцкий, и именно поэтому она и была потоплена в крови. Как такое могло произойти? Какие уроки должны вывести из этих событий нынешние социалисты? Семена недовольства были посеяны по всей Восточной Европе сразу по окончании Второй Мировой войны и принудительной «советизации», проходившей под руководством сталинистов. Тоталитарная система опиралась на штыки Красной Армии, единственной реальной силы в Венгрии. Репрессии и преследования любого инакомыслия создавали и питали ненависть к режиму. Проводились показательные суды, по образцу процессов 30-х годов, на которых несколько старых и уважаемых коммунистов, старых подпольщиков, были объявлены агентами западного империализма или прислужниками «собаки Тито» и осуждены. В сельской местности коллективизация привела к росту бедности и недовольства масс. На фабриках и заводах (хотя рабочим и объявили, что теперь они хозяева предприятий) были повышены нормы производства, запрещены забастовки, рабочих были превращены по сути дела в рабов, и зачастую условия жизни, лишь ухудшались по сравнению с довоенным капиталистическим режимом. Тогда они по крайней мере имели независимые профсоюзы, которые ныне стали частью государственной машины с огромным бюрократическим аппаратом, вместе с партийной элитой паразитирующем на тяжелейшем труде масс. Из-за проводимой бюрократией экономической политики жизненный уровень населения к началу 1950 года стал ниже, чем был сразу после войны. Увеличение бюрократического аппарата, чиновничества и возникновение армии политических шпионов тяжелым бременем легло на плечи рабочих Венгрии, население которой составляло всего 9 миллионов человек, из которых только 300 000 были промышленными рабочими.
Сталин
В 1953 году умер Сталин и все надеялись на ослабление гнета. Недовольство и требование реформ было очень сильно и в других частях Восточной Европы, например, в Восточной Германии. Фактически, венгерские рабочие уже выступали против сталинского режима, организуя забастовки в на металлургических заводах Матиас Рокоши, расположенных в индустриальном пригороде Будапешта на острове Чепель, а также в Озде и Диосжиоре в Восточной Венгрии. Они выступали против низкой заработной платы, снижения расценок и нехватки продовольствия. Забастовка на Чепеле длилась 48 часов и рабочие смогли добиться увеличение заработка, что вызвало беспокойство режима. Вскоре Имре Надь стал премьер-министром и выдвинул идею «Нового курса». Он объявил амнистию всем политзаключенным, закрыл лагеря для интернированных, призвал к увеличению производства потребительских товаров [sic!] и ослаблению цензуры на радио и в прессе. В «Новом курсе» не было ничего революционного, он просто отражал назревающее массовое недовольство и стремление части бюрократии погасить его путем уступок. Это, однако, не смогло остановить народ, вздохнувший наконец более свободно и горячо желавший большей демократии. Первые критические статьи были напечатаны в партийной газете «Szabad Nep». Как это часто бывает: «во время бури сначала начинают качаться верхушки деревьев». Интеллигенция Венгрии всегда имела традиции свободомыслия и нынешний период не стал исключением. Однако, очень скоро взгляды Москвы на демократизацию резко изменились и кремлевская бюрократия сделала все, чтобы иметь возможность прямо влиять на происходящее. Имре Надь был устранен со всех постов и «Новый курс» был свернут. Заодно был распущен Союз Писателей (его президиум выступил против цензуры). Явным толчком к открытому выражению недовольства, по крайней мере, среди интеллигенции и большого числа реформистов внутри партии, стали известия с XX Съезда КПСС, во время которого Хрущев прочитал свой «секретный доклад», осуждающий преступления Сталина. Это произошло в феврале 1956 года и сопровождалось бурными политическими дебатами. Кружок Петрофи начал организовывать общественные дебаты, сначала о решениях XX Съезда, а потом и по другим темам: о свободе печати, экономике, философии, истории и образовании. В школах и университетах только и говорили, что о политике.
Недовольство
Высокая степень недовольства также выражалась в открытой ненависти к партийным бюрократам и их холуям. Люди плевали в их автомобили, грозили им кулаками. В газетах стали появляться все более и более смелые статьи. Дора Скарлет, английская коммунистка, жившая и работавшая в Венгрии с 1953 года написала: «Было бы неправильно думать, что партия оставалась единой. Она разбилась на части: крошечное ядро во главе с Эрно Геро (Erno Gero) и массу членов, которые в той или иной степени находились в оппозиции». Марксизм учит нас, что первым условием для революции является наличие раскола в правящем классе. К лету 1956 года положение венгерского режима стало критическим. Реформаторское крыло в партии требовало возвращения Имре Надя, интеллигенция становилась все более смелой, через статьи, поэзию и литературу требуя большей свободы, университеты кипели, в них шли постоянные дебаты. В июне 1956 года рабочий класс снова возвысил свой голос, прибавив его к общему недовольству, когда после зверского подавления выступления рабочих в Познане, в Польше, новая волна забастовок и демонстраций прошла по Венгрии, в знак солидарности с польскими рабочими. Наконец, в июле был смещен ненавидимый многими Матиас Ракоши (Matyas Rakosi), но в общем партия не желала ничего делать, чтобы удовлетворить требования недовольных. 6 октября 1956 года массы окончательно поняли, что их сила в их единстве. В этот день предполагалось произвести перезахоронение Ласло Ражка (Laszlo Rajk), одного из жертв чисток 40-х годов. Партийное руководство после долгих колебаний согласилось на это перезахоронение. Сперва они пытались сделать это тихо, в тайне от народа, но под давлением общественного мнения, согласились на публичные похороны. Однако, никто не мог предположить, что на похороны соберется более 200 000 человек. Вечером группа студентов из 200-300 человек с красным и национальным флагами вышла в центр города распевая революционные песни, они скандировали: «Мы не остановимся на пол пути, сталинизм должен быть уничтожен!» Студенты уже в течении нескольких месяцев, с самого начала сессии, требовали, чтобы к ним в университет прибыла группа членов ЦК и ответила на их вопросы: о советизации венгерской культуры, о присутствии советских войск в стране, о системе снижения норм на заводах и о партийных привилегиях. Десять дней спустя после похорон в провинциальном городке Сегеде студенты местного университета потребовали прекратить обязательное изучение русского языка и призвали к забастовке в поддержку своих требований. Они решили организовать независимую студенческую организацию и послать своих представителей в другие университеты за поддержкой. Наконец 22 октября студенты Будапештского Технологического Университета, который весь предыдущий день и ночь вырабатывали знаменитые 16 требований, призвали всех на демонстрацию солидарности с польскими рабочими, также они хотели выдвинуть свои требования. День начался сумбурно. Все собрались в условленном месте, но никакого конкретного плана не было, к тому же никто из политических деятелей, интеллектуалов и даже студенческих лидеров не пришел на демонстрацию. Боязнь надвигающихся событий гирями висела на них, они понимали, что если массы поднимутся, то будет крайне трудно остановить их.
Демонстрация
Демонстрация была мирной, студенты шли с плакатами на которых были написаны их требования. В течении дня к студентам присоединялись все новые массы людей, кто из любопытства, другие из солидарности с их требованиями. Сначала они требовали вывода Советских войск, свободных и независимых организаций студентов. Они требовали перемен в венгерской экономики, оглашения всех международных договоров, уменьшения норм и увеличения расценок, освобождения политзаключенных, многопартийности и свободных выборов. Позже, после окончания утренней смены, к ним присоединились промышленные рабочие, увеличив численность и изменив социальный состав демонстрации. Речь Первого Секретаря Коммунистической партии Эрно Геро, переданная по радио, взорвала ситуацию и изменила настроение собравшихся. В своей речи он осудил демонстрантов как «врагов народа» и заявил, что никто не будет рассматривать их требования, угрожая применить силу, если они немедленно не разойдутся. К этому времени демонстрация разбилась на несколько меньших демонстраций. Одна из них пришла к зданию Парламента, просить Имре Надя возглавить их, в тоже время как другая группа пошла к зданию Венгерского радио, требуя времени в эфире, чтобы огласить свои требования. Именно здесь произошло первое столкновение, восставшие захватили радио, но потеряли много народу во время штурма. Под давлением улицы правящая бюрократия попыталась маневрировать, сначала пойдя на уступки, Имре Надю было предложено кресло премьер-министра, они пообещали расформировать AVH (Венгерский эквивалент КГБ), начать переговоры о выводе Советской армии и переименовать партию. Казалось, что массы были готовы удовлетвориться этим, но революция по инерции пошла дальше. Множество групп, участвующих в предыдущих событиях и пытавшихся в течение длительного времени преобразовать систему, увидели вдруг, что на фоне массового движения это стало возможно. Движение, которое начиналось с простых, иногда даже патриотических, требований, через борьбу, споры и организацию вышло на более высокую стадию. Это движение стало не только движением самозащиты, но и вооруженным восстанием за установления нового общества.
Танки на улицах
Когда прибыли советские танки, посланные подавить восстание, то они столкнулись с хорошо организованными народными массами, которые сражались с удивительной храбростью и не собирались сдаваться. Повсюду началось братание между восставшими рабочими и советскими солдатами, которым хотя и лгали, что в Будапеште произошло фашистское восстание, но многие из солдат были расквартированы в Венгрии давно и достаточно понимали по-венгерски, чтобы понять, что здесь происходит. Одним из самых трагичных эпизодов революции стала бойня у стен Парламента 25 октября. Есть разные мнения на счет того, как именно развивались события, но наиболее правдоподобная версия сводится к тому, что спецслужбы пытались путем провокации остановить братания солдат с рабочими. Пулеметы, размещенные на крыше Парламента, начали стрелять именно в тот момент, когда два советских танка с развевающимися над ними венгерскими флагами и борцами за свободу на броне появились на площади. Очень скоро появились несколько очагов сопротивления в стратегических точках города. Больше всего их было в рабочих районах, на главных перекрестках дорог, основную массу бойцов составляли рабочие, включая наиболее деклассированные элементы, многих из них сталинисткий режимом считал преступниками. В основном это была молодежь, и когда одного из них спросили почему он борется, он ответил: «А почему бы и нет? Я не имею ничего, чего бы я боялся потерять! Вы смогли бы прожить на 600 форинтов в месяц?» Большая часть сопротивляющихся была очень молода, некоторым из них было лишь 10-12 лет. Тем временем была объявлена всеобщая забастовка и на фабриках стали создаваться Рабочие Советы. Пока эти Советы еще были в зачаточном состоянии они создавались, главным образом, для организации сопротивления, но идея, что рабочие сами могут организовать производство и сами решать все вопросы, волнующие пролетариат, уже стали овладевать массами. Борьба продолжалась, и вскоре на сторону революции перешли несколько венгерских воинских частей. Поэтому Красной Армии было необходимо перегруппироваться и заменить войска на новые, не говорящие по-венгерски, и не поверженные брожению, для этого 29 октября было подписано соглашение о выводе советских войск из Будапешта. Всю следующую неделю в городе, повсюду: на фабриках, заводах и театрах царила свобода. Рабочие Советы и Революционные комитеты очень скоро стали единственными органами власти в столице. После окончания боев люди стали брать управление в собственные руки. Все слои общества пытались создавать новый мир: в Венгерской Армии стали создаваться Военные Народные Революционные Комитеты, которые стали частью нового Революционного Национального Комитета Обороны, объединившего вооруженных людей не состоящих в армии. В атмосфере всеобщего энтузиазма интеллигенция, школьники, студенты и домохозяйки, все создавали свои организации. Революция распространялась по городам и деревням, особенно в области с тяжелой и горной промышленностью, где также были созданы Рабочие Советы и Революционные Комитеты, их представители были посланы в Будапешт. Новое правительство под руководством Имре Надя привлекает ряд некоторых некоммунистических политических деятелей, объявляет о выходе из Варшавского договора и приступает к реформам. После переговоров, рабочие согласились вернуться на рабочие места 5 ноября.
Рабочие
Однако, областные рабочие организации уже предупреждали о движении Советских войск к Будапешту и утром 4 ноября начался новый штурм. Также подверглись нападению и другие города. На сей раз была применена новая тактика. Свидетели рассказывают, что солдаты не высовывались из своих машин. Атаке подвергались не только баррикады и бойцы сопротивления, войска намеренно пытались запугать жителей столицы. По главному проспекту медленно двигались танки, стреляя в каждый дом из своих орудий. Эти новые войска состояли из частей набранных в Средней Азии [sic!], солдаты полагали, что они подавляют фашистский мятеж. Рабочий класс немедленно поднялся на борьбу. Возобновилась всеобщая забастовка, сопротивление было отлично организованно. Перед лицом превосходящих сил, с минимумом оружия, имея только революционный энтузиазм, рабочие смогли остановить танки. Одной из уловок используемой восставшими стало размещение на дороге перед танком обычной сковороды, танкисты думали, что это мины и посылали вперед солдата проверить, так ли это. Выйдя из танка, он становился уязвимым для стрелкового оружия. Основное сопротивление происходило в рабочих районах: Чепеле, Уйпеште, Келенфорлде, Ангиялфорде, Зугло и нескольких других индустриальных районах, где дольше всего продолжалось сопротивление. Один из восставших — Марк Молнар, который при Ракоши был уволен из армии и стал шахтером, сказал относительно боев в Чепеле: «Установившаяся практика была проста. Каждый человек восемь часов воевал, восемь часов работал на заводе, делая оружие и патроны, и восемь часов отдыхал. С момента своего прибытия, я был распределен в медицинские работники». Организация здесь была гораздо лучше, чем в других местах. В конечном счете, пал даже Чепель и вооруженное сопротивление прекратилось. Де-факто, власть оказалась в руках Красной Армии. Она захватила заводы и фабрики, и поставила у власти марионеточное правительство Яноша Кадара (Janos Kadar), которое было сформировано 4 ноября и попыталось восстановить тоталитарное правление. Однако, всеобщая забастовка все еще продолжалась и рабочие демонстрировали свою силу. Они понимали, что теперь, когда вооруженное сопротивление сломано, их оружием является забастовка.
Зима
Перед угрозой прихода зимы правительство отчаянно пыталось восстановить производство, добыть уголь, произвести электричество, а прежде всего насильно вернуть рабочих на фабрики. Но рабочие отказывались работать. Кроме того, рабочие продолжали настаивать на выполнение своих требований. Они стали собираться сначала на фабриках, где продолжали формировать Советы, объединяя их затем в Районные Революционные Комитеты, которые в свою очередь были объединены в Центральный Совет Рабочих Будапешта. Они не собирались возвращаться на работу пока их требования не будут выполнены. Запугивания и репрессии против рабочих продолжались: их арестовывали, избивали и всячески преследовали. Рабочие в ответ организовали собственные газеты, милицию и проводили собрания, все более и более конспиративно. Советы Рабочих требовали демократии на производстве. Список требований включал в себя:
1. Фабрики рабочим.
2. Высшим органом на заводе является демократически избранный Совет Рабочих.
3. Совет Рабочих выбирает исполнительный комитет, состоящий из3-9 человек, который действует, как исполнительный орган, выполняя решения установленные Советом Рабочих.
4. Директор нанимается рабочими. Директор и вся администрация должны быть поддержаны Советом Рабочих.
5. Директор подотчетен Совету Рабочих по всем вопросам, касающимся производства.
Работа этих Советов была предельно демократичной. Все должностные лица и представители могли быть немедленно отозваны, и за время существования советов рабочие часто отзывали секретарей и делегатов. Все понимали, что как только лидеры отрываются от масс и перестают выполнять их волю — они должны быть отозваны. В революционные времена, когда время движется с головокружительной быстротой, лидеры проверяются ежечасно и часто отстают от событий. После своего избрания Президент Будапештского Союза Рабочих Шандор Ракс (Sandor Racz), инструментальщик фабрики Белэнис, несколько раз предлагал подтвердить доверие себе, как президенту Совета, тайным голосованием. Тем самым он поднял рабочую демократию на уровень Октябрьской революции 1917 года. Даже во времена самой жаркой борьбы, рабочие всегда находят время и силы, чтобы осуществлять прямой контроль над своими представителями. Советы, первоначально зародившись на отдельных заводах, неизбежно, особенно после начавшихся преследований, начали сотрудничать, и в конце концов, объединились друг с другом.
Будапешт
Большой Совет Рабочих Будапешта был возник несмотря на жестокие преследования советских войск и спецслужб Венгрии, которые активизировались спустя 10 дней после второго штурма. Политический характер этого органа виден в ряде его требований:
1. Вывод Советских войск из Будапешта.
2. Свободные многопартийные выборы.
3. Социалистическая собственность в промышленности.
4. Создание Советов Рабочих и восстановление свободных профсоюзов.
5. Право на забастовки и собрания, свободу прессы, и т.д.
Кроме того, начались споры о роли Советов в обществе, спорили как рабочие, так и интеллектуалы. Возраст, опыт и фон этих рабочих лидеров сильно изменился. Многим было менее 40 лет, но среди них было много и ветеранов коммунистической партии и профсоюзов, еще с довоенным стажем. Другие были очень молоды, привнося в дискуссии храбрый и бескомпромиссный дух молодежи. Лишь немногие полагали, что Советы Рабочих не должны заниматься политикой, считая, что это приведет к повторению огосударствления. По их мнению, Советы Рабочих должны организовывать экономическую жизнь страны, свободные и независимые профсоюзы должны представлять интересы рабочих, а партии должны управлять политической жизнью страны. Однако большинство защищало идею создания районных, городских и в конечном счете общенародного Совета Рабочих, как единственных гарантов защиты революции. В Венгрии ноября-декабря 1956 года налицо были явные признаки двоевластия. Фактически, уже 4 ноября Совет Рабочих округа Борсод послал делегацию из 28 человек к Имре Надю в Будапешт. Делегаты потребовали заменить Парламент Национальным собранием, состоящим из делегатов от Советов Рабочих. По общему мнению, в атмосфере подполья, при постоянной угрозе исходящей от Советских войск и восстановленного AVH, было нелегко сохранить высокий уровень рабочей демократии. Подготовка к созыву Национального Совета Рабочих, который был намечен на 11 декабря, подтолкнули сталинистский режим Кадара усилить репрессивные меры, пытаясь ограничить права Рабочих Советов на фабричном уровне. 11 декабря были арестованы все руководители Будапештского Совета Рабочих, что привело ко всеобщей 48-ми часовой забастовке, которая осудила аресты и потребовала выполнить требования Рабочих Советов. Забастовки и спорадическое сопротивление продолжались и в 1957 году, пока последние Советы не были разогнаны. Так называемые «Народные суды» санкционированы аресты, допросы и пытки, которым больше всего подвергались рабочие и их лидеры. Именно на фоне этих массовых репрессий работа Центрального Совета Рабочих Будапешта, проведение всеобщей забастовки и наметившийся переход власти в руки Национального Совета Рабочих, руководствовашегося программой рабочей демократии, стало одним из самых больших событий мирового рабочего движения. Это было массовое рабочее движение, которое началось без призыва какой-либо партии. История обычно пишется победителями. Побежденные массы редко имели своих летописцев, поэтому последующие поколения имеют тенденцию смотреть на прошлое глазами правящего класса. Однако, XX век характерен самым большим уровнем фальсификации истории, и сталинистские руководители Венгрии после 1956 года, также пытались извратить происшедшее. Самая большая клевета, которая была направлена против героического рабочего класса, была совершена против выступления рабочих Венгрии 1956 года. Восстановленный сталинистский режим Яноша Кадара, мучил, убивал, бросал в тюрьмы цвет венгерского рабочего класса и молодежи, нагло объявлял их контрреволюционерами, которые пытались восстановить капитализм.
Социалисты
Оставшиеся в живых социалисты, потратили много лет опровергая этот миф повсюду в мире. В самой Венгрии в этом не было нужды, так люди сами видели произошедшее. Иногда в соответствии со своим национальным характером люди пытались высмеять официальную пропаганду. Так в провинциальном городе Шальготарьяне, в ответ на наглую клевету, о том, что демонстрация рабочих и шахтеров, жестоко подавленная AVH, была организована фашистами и реакционерами, рабочие давали такой комментарий: «Во время мирной стрельбы в центре Шальготарьяна, местные силы безопасности были подвергнуты жестокому, не спровоцированному нападению фашистских шахтеров, швыряющих в них батоны хлеба!» Для остального мира существует достаточно много документальных свидетельств, которые опровергают наглую геббельсовскую ложь. Ни один из них не подтверждает, что восставшие хотели восстановить капитализм и власть буржуазии.
Так одна организация, назвавшаяся Венгерским Демократическим Движением за Независимость, и которая главным образом состояла из реформистски настроенных интеллектуалов, бывших членов компартии, опубликовала резюме своей программы в виде статьи «23 октября» 6-ого декабря:
1. Полная и безоговорочная независимость.
2. Политическая демократия на основе свободных действий советов рабочих, революционных комитетов и политических партий.
3. Проведение земельной реформы и сохранение в социалистической собственности фабрик, шахт и банков.
Единственно, чем движение 56 года испытывало дефицит, так это в четком понимании его лидерами анализа Троцкого перерождения в СССР и необходимости политической революции, которая передаст всю полноту власти в руки рабочих. Если бы руководители движения понимали это, то итог мог быть иным. Однако, сегодня мы можем извлечь и этих событий важные уроки. Даже без марксистского руководства, венгерские рабочие выдвинули программу рабочей демократии на основе 4-х ленинских пунктов. В 1956 году в Венгрии Рабочие Советы основывались именно на них: выборность всех должностных лиц, право отзыва депутатов, всеобщее вооружение рабочих — все хоть иногда и не было написано на бумаге, но вводились на деле. Они также выработали еще одно требование: требование социалистической многопартийности, свободы партий, выступающих за государственную собственность на средства производства. Сегодня история, сделав полный круг, поставила перед рабочими Восточной Европы, России и других экс-сталинистских стран сложный вопрос. Что делать? Сталинистский режим Яноша Кадора рухнул в небытие под грузом своих собственных противоречий, экономического хаоса и ненависти к себе. Но то, что пришло ему на смену, стало много хуже того, что было прежде. Необходимо снова поднять знамя 56 года, выдвинув требование перехода власти в руки Рабочих Советов. Только так венгерские рабочие смогут изменить свое настоящее и создать свое будущее, в котором не будет капитализма, войн, эксплуатации, нищеты и голода.
Венгерская революция 1956 года потрясла Европу. Прежде всего, Европу рабочую. Она нанесла удар по сталинизму не меньший, чем доклад Хрущева. Показав в то же время, что сталинизм еще жив, и его уничтожение стоит как цель.
Восставшие рабочие Венгрии не требовали реставрации капитализма. В период между 1945 и 1949 годам была осуществлена широкая программа реформ, значительно поднявшая уровень жизни простых венгров. Стоит признать, что эти реформы осуществлялись сверху, без участия рабочих, сталинистской бюрократией. Параллельно социальным преобразованиям шло расслоение Венгерского общества, бюрократия присваивала себе все новые и новые привилегии. Пока уровень жизни рос. Население терпело эту несправедливость.
Все изменилось в 1955 году, когда в результате ошибок допущенных руководством страны в стране возник экономический кризис. Кризис выразился в появлении продуктового дефицита. Особенно дефицита мяса. Люди ночами стояли в очередях, для того, чтобы купить продукты. В 1956 году началось массовое рабочее движение. Вопреки широко распространенному мнению это не было контрреволюционное движение, за восстановление капитализма. Как сказал рабочий одного из крупнейших металлургических заводов "Чепель": "Запад не должен надеяться, что трудящиеся борются за возвращение Хорти или землевладельцев. Мы не отдадим землю и шахты".
Ленин сказал однажды, что революция похожа на бурю в лесу - верхушки деревьев начинают качаться первыми. В Венгрии первыми были интеллигенты из кружка им. Петефи и часть движения молодых коммунистов. Они выступили за необходимость реформ и демократический социализм. Этого было достаточно. Началось мощное рабочее движение. Студенческая демонстрация в октябре 1956 года стала искрой. Власть запретила демонстрацию. Но студенты все же решили выйти. Их движение нашло поддержку, и власть решила стрелять. Очень быстро, однако милиция стала переходить на сторону рабочих, передавая им оружие. Рабочие выдвинули марксистские требования, они действовали в контакте с молодежью и перешедшей на их сторону милицией.
Напуганная Советская бюрократия бросила против восставших регулярные части СССР. Эти части встретили ожесточеннейшее сопротивление на улицах. По мере того, как восстание развивалось, росло политическое сознание масс. Требования Центрального Совета Трудящихся Будапешта гласили: "Мы заявляем нашу неизменную верность принципам социализма. Мы считаем, что средства производства должны быть коллективной собственностью, которую мы всегда готовы защищать. Мы требуем отмены однопартийной системы, но признания только тех партий, которые сами основываются на социализме"." Рабочие Советы на всех заводах должны создать рабочее управление и радикально пересмотреть систему государственного центрального планирования и управления".
Коласки, начальник полиции Будапешта, описывая дом парламента писал: "Он был больше похож на Смольный институт в 1917 г. чем на старый парламент в Лондоне. Коридоры были полны делегациями рабочих, крестьян, солдат, художников, писателей и политиков".
У правительства Имре Надя не было власти. Вся власть была в руках рабочих, которые, чувствуя, что приближается критический момент, начали вторую, более широкую забастовку.
4-го ноября, танки окружили Будапешт и начали обстрел города. Затем они вошли в город и захватили главные здания. Эта тактика использовалась по всей Венгрии. И практически в каждом городе шли ожесточенные уличные бои. Чтобы подавить восстание потребовалось 15 дивизий, 6000 танков, авиация. Сопротивление продолжалось до 1958 года. По данным больниц среди раненых 70-80% составили молодые рабочие, а наиболее ожесточенное сопротивление было оказано в "Красном Кеспеле" - бывшем до войны оплотом Компартии Венгрии.
Прошло 50 лет. Осень 2006 года стала новой "горячей осенью" Венгрии. Реставрация капитализма в Венгрии, произошедшая во время бархатной революции 1989 года принесла мало облегчения простым венграм. Несмотря на огромный поток инвестиций, а западные кампании скупали Венгрию буквально на корню, уровень жизни Венгров повышался медленно. Результатом этого стала частая смена правящих партий и правительств. Нынешний премьер 45-летний мультимиллионер социалист Ференц Дюрчань возглавил правительство Венгрии в августе 2004 года. Он сменил на этом посту Петера Медьеши, вынужденного уйти в отставку из-за раздоров внутри правящей коалиции. Голосование в парламенте по кандидатуре бывшего комсомольского вожака, а затем министра спорта было чистой формальностью: у правящей коалиции в парламенте абсолютное большинство. На прошедших в прошлом году всеобщих выборах коалиция во главе с социалистами вновь одержала победу. Принося присягу, Дюрчань обещал сменить курс правительства и стиль руководства. Сам Дюрчань сколотил состояние, скупая государственные предприятия в первые годы приватизации. Оппозиция назвала его программу частью плана по дальнейшему личному обогащению. Надо сказать, что менять стиль руководства Дюрчань стал весьма решительно. Весьма образных выражениях обрисовав для своих сторонников и обстановку в стране и чем они все занимаются. Собственно, по сути Дюрчань не сказал ничего такого, что не могли бы сказать и десятки его коллег "премьеров" и "президентов". В условиях радикального капиталистического либерализма а-ла Фридман такой стиль управления, когда правительство ничего не делает, даже приветствуется. И Венгрия неоднократно удостаивалась похвальных отзывов всяческих экспертов МВФ и Евросоюза. Вот только теперь эта правда, вдруг, была открыта не для "просвещенной элиты", а для миллионов граждан Венгрии и притом, в самой радикальной форме.
И венгры вышли на улицы. Всю неделю в столице Венгрии происходили массовые столкновения молодежи, которой сразу же был присвоен эпитет "хулиганствующей", и полиции. А в минувшие выходные в Будапеште прошли самые массовые митинги протеста, около 50 тысяч человек вышли на площадь. Тем не менее, аналогии с 1956 годом, тут вряд ли будут уместны. В отличие от рабочего восстания 1956 года тут у "протестантов" совсем другие цвета. Участники акции избрали своим символом белый цвет. Организаторы митинга призвали его участников приколоть к груди белые ленты или надеть что-либо белое. По их мнению, это демонстрирует отказ от насилия и стремление к правде. "Акции протеста не прекратятся, пока кабинет не уйдет в отставку, - заявил один из инициаторов митинга Томас Молнар. - Мы хотим свергнуть нынешнее посткоммунистическое правительство". В руках многих демонстрантов были венгерские флаги эпохи до 1945 года.
Выступления протеста - отмечали информационные агентства - набирают силу в преддверии намеченных на конец недели выборов в местные органы власти, на которых оппозиция хочет дать первый бой премьеру. Ее стратеги уверены, что 1 октября венгры проголосуют как надо, то есть против социалистов. Но последние опросы удивляют: несмотря на скандал, полстраны готовы поддержать партию Дюрченя. По его словам, сейчас Венгрии очень важно свести к минимуму дефицит бюджета, чтобы к 2010 году в стране, как и планируется, был введен в обращение евро. В этом году дефицит бюджета составил в Венгрии 10% внутреннего валового продукта - это рекордно высокий показатель для Европейского союза.
Сам Дюрчень заявил, что не намерен покидать свой пост и сходить с курса экономических реформ. Между тем большинство венгров чувствуют эти реформы на себе. В первую очередь реформы вылились в сокращение государственных расходов на здравоохранение и образование.
Обращает на себя внимание отсутствие реакции рабочего класса. Объяснений этому два: капиталистические реформы нанесли сильный удар по классовому сознанию рабочей Венгрии, с другой стороны рабочий класс Венгрии видит, что правая оппозиция власти "социалиста" Дюрченя не сулит им ничего хорошего. Не имея возможности, в отличие от 1956 года выдвинуть свою, рабочую альтернативу пролетариат Венгрии предпочитает со стороны наблюдать за тем, как паны дерутся. И с этой точки зрения не имеет большого значения, удастся ли правым свергнуть "левого" Дюрченя, (я лично думаю, что удастся) или же тот устоит. Хрен редьки не слаще. Но вопреки всем законам метрологии я глубоко убежден, что за 2006 годом будет 1956, только с иным результатом.
Автор: Р.Д. (Социалистическое Сопротивление - Москва)
Дата размещения материала на сайте: 23 октября 2006
Дата написания: октябрь 2006
Кульминация кризиса 23 октября — 4 ноября 1956 в Венгрии потрясла мир. Пока растерянная власть пыталась обновить режим «народной демократии» миллионы рабочих создали «Рабочие комитеты» и «Центральный Совет Трудящихся Будапешта». Их главное требование гласило: «Мы заявляем нашу неизменную верность принципам социализма. Мы считаем, что средства производства должны быть коллективной собственностью, которую мы всегда готовы защищать. Мы требуем отмены однопартийной системы, но признания только тех партий, которые основываются на социализме». Эта была отчаянная попытка избавить плановую экономику от сталинской бюрократии и построить рабочую власть в Венгрии.
Весь рабочий мир с симпатией смотрел в сторону Венгрии. Коммунисты стали покидать ряды западных компартий, как только увидели танки, брошенные на венгерский рабочий класс. В 1956 со стороны рабочего класса Венгрии не было никаких требований реставрации капитализма. Кто же не помнил, как до войны 40 семей владели 2/3 земли, и как каждый девятый жил на грани голода?!
ИЗНАЧАЛЬНО БОЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
Победа СССР в войне привела к победе Венгерской Партии Трудящихся (т.е. компартии) на безальтернативных выборах в 1949, после чего при широкой поддержке народных масс была проведена аграрная реформа и национализирована промышленность. Были проведены масштабные социальные реформы: равная оплата труда женщин и мужчин, бесплатное образование и здравоохранение и.т.д. Но все эти преобразования произошли без сознательного участия рабочих организаций, а просто под советскую кальку. Отсутствовали классовые Советы, рабочий контроль и управление на производстве. Если в СССР сталинская бюрократия постепенно захватывала командные высоты и уничтожала партию и Советы, то в Венгрии и в Восточной Европе революция была извращена с самого начала. И экономика, и государство клонировалось с советского «эталона», вместе с его неизлечимыми болезнями.
Уже первая пятилетка обозначила хронические проблемы с экономикой, которая к 1954 г. должна была вырасти на 180%. За период 1949—55 лишь 26% роста ВНП были обеспечены ростом производительности труда. Дефицит прописался на полках всех магазинов, очередь в которые занимали с ночи. В 1951 восстановили карточки; затем их отменили, но резко повысили цены. Как и в СССР, началось снижение расценок, введение штрафов, повышение налогов и госзаймов. Реальная зарплата снизилась почти на 20%. Тем временем коммунистические боссы из ВПТ были заняты поиском и расстрелами «врагов народа»: Райка, Палфи, Салаи, Сеньи, Шойома, Или, Белезнаи, Порфи, Реваи, Мереньи-Шольца — сплошь кадровых коммунистов. Комитет Государственной безопасности (АВХ), типичное карательное подразделение тайной полиции, в течение 1950—51 арестовал подпольщиков Лошонци, Харасти, Доната, Уйхеи, Коллаи и самого Яноша Кадара. На их место встали профессиональные карьеристы (включая даже бывших нацистов), которые наводнили компартию в поисках привилегий — персональных авто с водителями, дач, продуктов, высоких зарплат, важных постов. Даже способ «отбора кадров» и «сплочения партии» был скопирован со сталинских чисток.
«ЛИБЕРАЛИЗАЦИЯ» И МАССОВЫЙ ПОДЪЕМ
Венгерский рабочий класс имел свою традицию — революцию 1919 г. Один из рабочих металлургического завода «Чепель» говорил так: «Запад не должен надеяться, что мы сражаемся за возвращение Хорти и его лэндлордов. Мы не отдадим землю, заводы и шахты». Тот, кто утверждает, что восстание 1956 было контрреволюционной попыткой или фашистским бунтом, кто видит в каждом выступлении рабочих провокацию ЦРУ — просто презирает рабочий класс и не верит ни в его инстинкт, ни в его силы.
События в Венгрии не были изолированными или случайными. Массовое возмущение затопило всю Восточную Европу. Не допустить массы к управлению плановой экономикой — вот главная цель сталинистской бюрократии, а иначе она автоматически лишается власти. Но не допустить массы к плану — означает задушить план и его преимущества. Вся политика комбюрократии в конечном итоге сводилась с лавированию между этими полюсами: не допустить массы к власти, и, одновременно, найти секрет оживления бюрократизированной экономики.
Хрущев и Ко попробовали немного «разморозить» Восточную Европу. Именно так к власти пришли «либералы» — Надь в Венгрии, Гомулка в Польше и т.д. Сторонники Хрущева выбрали ранний вариант перестройки — косметические реформы сверху, чтобы воспрепятствовать революции снизу. Несмотря на маску «либерала», Надь был переходной фигурой с функцией сохранить режим «народной демократии». Он также несет ответственность за жестокие репрессии. Лагеря, якобы предназначенные им для «врагов революции», были переполнены простыми людьми — рабочими и крестьянами. Начальник полиции Будапешта Сандон Капаски утверждал: «Лагеря были полны унылых, отчаявшихся заключенных, которые никогда до этого не были в суде, которые попали сюда за незначительные преступления, например, кражу цыпленка».
Но даже показная либерализация Надя была недопустимой для Хрущева. В апреле 1956 г. Надь был исключен из компартии, и его сменил консерватор Ракоши. Однако дальнейшие зигзаги бюрократии вместе с речью Хрущева на XX съезде, вызвали в Восточной Европе бурную дискуссию и брожение.
Ленин сравнивал революцию с бурей в лесу — верхушки деревьев начинают качаться первыми. Это утверждение верно и для политических революций. В Венгрии первыми бунтарями стали интеллигенты из неизвестного кружка им. Петефи и часть движения молодых коммунистов, которые мобилизовали оппозицию. У этих молодых людей не было стратегии, но они выступили за реформы, за «демократический социализм». Союз писателей экспрессивно требовал «национальной политики независимой от СССР, многопартийности, конца силовой коллективизации и передачи заводов под контроль рабочих, а не бюрократов».
«Массы, — говорил Троцкий, — входят в революцию не с готовой схемой социальной перестройки, но с острым чувством, что они не могут дальше терпеть старый режим». Так, студенческая манифестация в октябре 1956 высекла искру. Ее запретили, но студенты не сдались. Требования были чисто студенческие, но чем больше рабочей молодежи поддерживало ее, тем более политизированными они становились. Основное требование было выдвинуто в поддержку восставших рабочих в Польше. Разве это не доказательство классового интернационализма Венгерской революции? Уже 23 октября 1956 паника и страх заставил агентов АВХ стрелять по толпе. Полиция, вызванная для защиты порядка, передала свое оружие манифестантам. Начались столкновения и образование милиции. Очень быстро, как бывает во время всех революционных движений, политическое сознание масс изменилось. Рабочие выдвинули марксистские требования против сталинской бюрократии. В тот же вечер был демонтирован памятник Сталину.
ВЛАСТЬ
Советское руководство уже не видело иного пути, кроме применения силы. Но Советская армия столкнулась с ожесточенным сопротивлением, даже дети вооружились «коктейлем Молотова». После 1945, когда советские войска встречали цветами, жестокое сопротивление венгров было поразительным. Тем более что солдатам сказали, будто они идут подавлять фашистское восстание. Этот известный и живучий софизм звучит просто — или режим «народной демократии» (т.е. сталинизм) или фашистская диктатура, третьего не дано. Кто до сих пор верит в эти байки? Тот, кто никогда не включает в число политических сил организованный рабочий класс; тот, кто не верит в революцию, а верит лишь в умников из Кремля.
Когда будапештские рабочие захватили радиостанцию и передали свои требования, капиталистический мир хватил удар. Генеральный секретарь НАТО Паул-Генри Спаак назвал восстание «коллективным самоубийством целого народа». Разве не западные журналисты в десятках ракурсах фотографировали исключительно расстрелянных и повешенных агентов АВХ, а затем тиражировали эти кадры, внушая отвращение к событиям в Будапеште? В каждом общественном слое появились свои газеты и листовки. Крестьяне привозили продукты в Будапешт для бесплатного распределения. Такое массовое движение никогда не будет эффективной стратегией контрреволюции, которая всеми силами сопротивляется независимому движению масс. 1956 доказал: рабочие способны управлять обществом, у них хватит сил и решимости чтобы победить, даже если весь мир встанет против них.
Советское руководство настойчиво искало выход, ибо возникла угроза перехода частей Советской армии на сторону революция (прецеденты уже появились). Марионетка Имре Надь был реабилитирован и 27 октября 1956, вновь становится премьер-министром и вводит военное положение. В первый же день его правления 300 рабочих были убиты перед домом парламента. Параллельно он начинает переговоры о выводе частей СА, но эти переговоры служат лишь прикрытием для новой военной атаки. В каждом революционном движении могут проявиться и набрать силу реакционные элементы, но как раз в Венгрии 1956 г. они получили минимальную поддержку. По мере того, как восстание развивалось, росло и политическое сознание масс. Центральный Совет Трудящихся Будапешта требовал подъема уровня жизни, а также «рабочих советов на всех заводах как основы рабочего управления и радикального пересмотра системы государственного планирования».
Эти требования не содержали никакого оттенка национализма, религии или реакции. Когда рабочие на несколько дней взяли власть в свои руки, Коласки, начальник полиции Будапешта, так описывал дом Парламента: «Он был больше похож на Смольный институт в 1917, чем на старый парламент в Лондоне. Коридоры и комнаты были полны делегациями рабочих, крестьян, солдат, художников, писателей и политиков».
Забастовки охватили все отрасли. Наиболее упорные стачки были в шахтерских городах. Почти весь рабочий класс находился на улицах и придавал восстанию неповторимое настроение. Даже в деревнях отсталые крестьяне-единоличники организовали ревкомы, и даже там, где они разделили колхозы на частные клочки земли, предостерегали, что если вернутся землевладельцы, они устроят вторую революцию. Власть находилась в руках рабочих, а правительство Надя просто плыло по течению. Чувствуя приближение критического момента, рабочий класс начал вторую, более широкую забастовку.
КОНЕЦ
Перестало колебаться и советское руководство. Неуверенное в надежности старых войск, оно перебросило части, скомплектованные из жителей самых отсталых районов СССР. «Очень молодые ребята в бурых шинелях… часто едва говорят по-русски», — свидетельствует очевидец, поляк В. Ворошильский. По словам Питера Фрайера, корреспондента «Daily Worker», газеты Британской компартии: «Несколько человек из шеренги советских солдат сказали, что они не знали, что их перебросили в Венгрию. Одни думали, что едут в Берлин бороться с фашистами, а другие — на Суэцкий канал».
4 ноября 1956 танки СА блокировали Будапешт и подвергли город бомбардировке. Большинство офицеров венгерской армии сотрудничало с советскими военными. Лишь незначительная часть армии вступила в безнадежный городской бой вместе с рабочими формированиями. К вечеру почти все опорные пункты восставших были подавлены артиллерией. Но на «Красном Чепеле» рабочая милиция дралась до 10—12 ноября.
Чтобы подавить это восстание потребовалось 15 дивизий и 6000 танков. Официальные данные потерь с 23 октября по 12 декабря 1956 таковы: СА — 640 погибших и 1251 раненый; венгерское население — 2652 погибших и 19226 раненых, в число потерь включено 350 расстрелянных правительством демонстрантов и 37 убитых на улицах агентов АВХ.
К середине ноября боевые действия практически прекратились, хотя отдельные группы в Мелеше, Пилише и Баконе держались до января 1957. По официальным данным 70—80% раненых были рабочими. Где же тут люмпены, поощряемые фашистскими провокаторами? Самое решительное сопротивление было оказано в рабочих районах Будапешта, и особенно на «Красном Чепеле», бывшем до войны крепостью компартии.
ИТОГ
Что дала героическая борьба венгерских рабочих?
Прежде всего — создание рабочих комитетов, советов, ревкомов, выступивших не за реставрацию капитализма, а против диктатуры бюрократии предавшей программу Ленина. Они доказали: сталинизму есть альтернатива, и это вовсе не реставрация капитализма. Кто-то скажет: «Но ведь если бы восстание 1956 победило, разве это не открыло двери в политику сначала Партии мелких хозяев, Социал-демократам, Национально-крестьянской партии, а потом и разным Католическим народным союзам и Демократическим униям? Разве не вмешался бы Запад? Разве не было риска реставрации парламентаризма, а потом и капитализма?». Но ни одна революция не имеет 100% шансов на успех. Вероятно, за восстанием 1956 последовал бы новый виток классовой борьбы. Но тем, кто отказывает рабочему классу в шансах на свою революцию и подменяет ее советскими танками, тот отказывается от социализма в будущем.
Самым важным, что можно вынести из этого урока, является необходимость централизованного революционного руководства во время такой политической революции, которое вооружило бы рабочих ясным анализом, стратегией и тактикой, с тем, чтобы революция была подхвачена и в других странах. Рабочая партия, будь она в Венгрии в1956-м, ни на йоту не доверяла бы Надю и его бюрократии. Она смогла бы подготовить интернациональный призыв, которым встретило бы советские танки. Она создала бы рабочее правительство на основе организаций трудящихся. А такое правительство не просто победить.
<<<
Пятьдесят лет назад венгерская революция продемонстрировала потенциал для реального социализма в стране Восточного Блока.
Более, чем какое-либо другое событие, венгерская революция в 1956 году показала действительную природу «социализма» советского блока. То, что в России 1917 года начиналось как истинная революция рабочих, при Иосифе Сталине выродилось в имперскую систему, которою навязывали силой и поддерживали с помощью танков.
В конце октября 1956-го на фабриках и на улицах Венгрия восстала, требуя истинного социализма, который строится снизу.
1956 год был годом, когда хватка России, которая крепко держала в узде свои сателлиты, ослабла.
В феврале того года советский руководитель Никита Хрущев сделал «секретный доклад» о преступлениях Иосифа Сталина. Это дало небольшую возможность для критики и помогло подорвать доверие к руководителям стран советского блока.
Первыми начались протесты в Польше. Когда возникла опасность, что они могут быть подавлены русскими силами, венгерские студенты организовали демонстрацию в поддержку тех, кто желал перемен в Польше. Протест на улицах венгерской столицы 23 октября вызвал восстание.
Все были удивлены ответом. Возможно, Венгрия была самой сталинистской из всех советских сателлитов в 1950-х годах. Ею руководил Матьяш Ракоши, который заменил на этом посту реформатора Имре Надя.
Но в 1956 году власть Ракоши ослабла. По словам британской журналистки Доры Скарлетт, – в то время верной коммунистки, работающей в Будапеште, – Венгрия представляла из себя «путешествие навстречу правде». К лету 1956 года, вопреки репрессивным силам, которыми они обладали, венгерские руководители нервничали и были в нерешительности.
К вышедшим на демонстрацию студентам присоединились десятки тысяч рабочих. Протестам выражала симпатию даже будапештская полиция. Венгерское руководство запаниковало – и ночью русские силы уже направлялись в столицу.
Столкновения продолжались несколько дней. Власть перешла в руки Имре Надя, который пытался предложить свое видение реформы и убедил Москву, что в состоянии контролировать события в стране. В конце концов, русские отряды были отозваны, и волнения стали затихать.
Но уже к этому времени Венгрия изменилась. Питер Фрай, молодой репортер-коммунист из Великобритании, работающий для «Дейли Уоркер», увидел в Венгрии такое, что заставило его навсегда изменить свои взгляды. Он пишет, что это не была «контрреволюция, организованная фашистами или реакционерами. То было восстание всего народа, в котором участвовали рядовые коммунисты против полицейской диктатуры, поддерживаемой советской вооруженной мощью».
По всей Венгрии быстро стали возникать революционные советы. «Одновременно они были органами восстания – собраниями делегатов, избранных на фабриках и в университетах, шахтерскими и военными профсоюзами – и органами народного самоуправления, которым доверяли вооруженные люди,» – пишет Фрай.
В октябре-ноябре 1956 года Венгрия стала походить на Россию во время революций 1905 и 1917 годов. По словам Фрая, столица, «вооруженный город, вооруженный народ добавил в один ряд… с боевыми городами – Парижем, Петроградом, Кантоном, Мадридом, Варшавой – еще одно бессмертное имя, Будапешт!»
Как только произошел первый взрыв, скорость радикализации была драматичной. Реформаторы, казавшиеся такими храбрыми до октября, теперь были робкими и парализованными. «Мы были на передовой борьбы за свободу. Теперь мы в навозной куче,» – сказал один член старого Союза Молодежи.
Тогда и теперь многие пытаются представить Венгрию 1956-го как простую, демократическую революцию. Но в 1956 году для людей было бессмысленным желать замены государственного капитализма венгерского режима западным свободно-рыночным капитализмом.
«Никто не должен мечтать о возврате к старому миру. Мир счетов, банкиров и капиталистов ушел раз и навсегда,» – говорил один политик. Такие же мысли звучали и в постановлениях различных рабочих комитетов, и в на быструю руку напечатанных газетах и листовках.
Вот что говорилось в одной из типичных для того времени обращениях, в листовке рабочих-железнодорожников: «Мы против того, чтобы отдать землю аристократии, а предприятия и банки капиталистам. В то же время мы против того, чтобы она досталась сталинско-ракошевской клике».
Рабочие Венгрии пытались найти путь к иному видению того, чем должен быть социализм. Это не простой всплеск воли толпы. Случались убийства членов ненавистной тайной полиции, иногда их тела находили повешенными. Неизвестно сколько было линчеванных, но это число бледнеет в сравнении с жертвами сил «порядка».
Порядок
По-настоящему удивлял уровень самопровозглашенного порядка. Некоторых служащих секретных служб спасали члены советов рабочих. Как писал один польский репортер, в разбитых лавках в центре Будапешта «обувь, игрушки и вино оставались на месте, в совершенном порядке. Ничьи алчные руки не пытались их стянуть».
Дора Скарлетт записала, что в одном магазине видела табличку: «В магазине все на месте –мы, венгры, не воруем». Отсутствие пьянства было подозрительным.
Этот новый порядок был частью творческого импульса революции. Куда это могло привести, неизвестно. После первой волны волнений Надь и другие реформаторы попытались восстановить контроль власти, и это им начало удаваться, начиная с выходных 3-4 ноября.
В ночь на воскресенье группа польских журналистов встретилась в отеле Будапешта, чтобы поделиться впечатлениями от поездки по Венгрии. Они согласились с тем, что «страна успокаивается, восстанавливается правительство, поддерживаемое революционными силами».
Рабочие планировали вернуться на рабочие места в понедельник. Машины опять должны были заработать, но рабочие и их комитеты должны были также решить, как они будут управлять заводами и каковы их связи с новым правительством в измененных условиях.
Но эти митинги и дискуссии не состоялись. После некоторого колебания в Москве русское руководство решает, что вызов, брошенный их власти, слишком опасен. На рассвете 4 ноября новые русские вооруженные силы активизируются – в особенности против народа в Будапеште.
Второй этап столкновений был много более кровавым и разрушительным. Как писала Дора Скарлетт, русские танки «спокойно опорожняли снаряд за снарядом по подозрительным домам».
В целом за два этапа столкновений было убито 2500 человек и еще больше раненных. В течении недели было покончено с оппозицией, несмотря на героическое сопротивление некоторых вооруженных мирных жителей.
Советы
В последующие недели около 200 тысяч граждан десятимиллионной Венгрии покинули страну. Но революция была далека от окончания, и теперь советы рабочих стали еще более важными.
Русские заключили договор с венгерским коммунистом Яношем Кадаром. Он будет новым руководителем страны, заменив таких политиков как Надь или таких героев как Пал Малетер, который пытался сформировать новую венгерскую армию. Позже Надь, Малетер и другие предстанут перед судом и будут расстреляны.
Но у Кадара, кроме русских танков, были и другие источники, к которым он мог обратиться. В руках у рабочих были заводы. Последовавшая борьба длилась до декабря.
Русские и их венгерские марионетки везде встречали пассивное сопротивление. Основная продукция производилась под контролем советов рабочих, но практически по всей Венгрии рабочие проводили также одну из самых впечатляющих и длительных всеобщих забастовок в мировой истории.
Это была форма двойной власти. Но сложность для лидеров советов рабочих состояла в том, что они действовали в практически оккупированной стране в условиях военного положения.
Хотя они пытались объединиться и создать организацию, режим Кадара начал вылавливать лидеров и зажимать их в тиски.
Конец наступил в декабре-январе вместе с массовыми арестами и последующей расправой активных рабочих.
Режим, который держится на вранье, можно удержать силой. Самой большой группой арестованных – и тех, кто получил самые длительные тюремные сроки, после основных лидеров – были венгерские рабочие, которые вели советы рабочих на предприятиях.
Сегодня Венгрия все еще построена на вранье. Об этом свидетельствует циничные выборы нынешнего венгерского премьер-министра в сентябре этого года. Его вранье опять заставило выйти людей на улицы Будапешта.
Но самое большое вранье – в том, как будто система, которая развивалась в России и была навязана Венгрии, была «социалистической» и что ей могла быть только одна альтернатива – рыночный капитализм западного типа. [IGA: могли быть и другие?]
Рабочие в Венгрии 1956-го боролись и умирали за другой мир. В основе этого мира была идея советов рабочих, построенных на новой власти снизу. Революции 1989 года избавились от режимов, которые были недостойны имени социализма. И вместе с разочарованием в последовавших режимах появляется видение, которое имеет значение для нового века.
СВИДЕТЕЛЬСТВА БУНТА
Всеобщая забастовка началась сразу же, и советы рабочих возникли совершенно спонтанно. Часто они начинали действовать вместе с отказом рабочих позволять партийному секретарю вмешиваться в дела фабрики и руководить рабочим советом.
Национальный банк имел свой революционный совет и таким образом рабочие получали зарплату. Не было никаких проблем с телефонами, газом или электричеством – они поддерживались соответствующими советами рабочих.
Чувствуя свою силу, рабочие и молодежь были исполнены оптимизма.
Единодушие политических требований, которые выдвигали рабочие, было поистине необычайным. Но также забастовка свидетельствовала о том, что нигде рабочие так ясно не выражали свои идеи о том, как достичь своих требований.
Миклош Крассо (делегат будапештского районного совета рабочих)
Во вторник (23 октября) мы работали, но при этом говорили. Мы знали, что всё так не может продолжаться. Мы не могли дальше так жить. После работы мы увидели студентов, которые устроили демонстрацию, и присоединились к ним.
В пятницу утром на нашей фабрике началась забастовка. Начали молодые рабочие и все пошли за ними.
21-летний рабочий, электрик, Уйпешт
Население нам доверяло. Люди приходили за помощью со своими проблемами и заботами. На правительство никто не обращал внимания.
Миклош Себестиен, Центральный совет рабочих
Майк Хейнес – автор книги «Россия – Класс и Власть: 1917-2000» (Bookmarks, London)
