От Георгий
К Дмитрий Кропотов
Дата 20.02.2006 21:54:50
Рубрики Прочее;

Прошлое (-)
От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 12.03.2006 20:49:44

С. Оболенская. Ностальгия, ностальгия... (*+)

http://zhurnal.lib.ru/o/obolenskaja_s_w/puteshestvie1.shtmlъ

Оболенская Светлана Валериановна: другие произведения.
Ностальгия, ностальгия...
Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения]
[Новинки] [Обзоры] [Помощь]

Комментарии: 80, последний от 08/03/2006.
© Copyright Оболенская Светлана Валериановна (svetlao2004@yandex.ru)


В очередной раз в поле моего внимания попали трогательные
ностальгические строчки об утраченном счастье времен брежневского
"застоя". Теперь чаще добром поминают уже не сталинские времена, а
именно "спокойные" 70-е годы минувшего столетия, когда люди были уверены
в завтрашнем дне, не боялись внезапных ночных звонков, дружно жили в
коммунальных квартирах, а то и перебрались уже в отдельные - во вновь
отстроенных уютных "хрущобках". Когда можно было надеяться на то, что,
пробыв лет десять в очереди (только аккуратно отмечаясь в ней ежегодным
обновлением документов), получишь от государства бесплатное жилье;
когда, как говорили, пусть магазины пусты, а холодильники-то у всех
забиты продуктами.
Нарушу идилличность этих представлений, добавлю ко всему
вышеперечисленному неприятное слово "якобы". Но феномен человеческого
сознания, по крайней мере в наше благословенной стране, таков, что и
сейчас, и тогда, в 70-х гг., представления людей об окружающем почему-то
существенным образом отличаются от действительного состоянии
окружающего.
Ясно уже, что я не разделяю ностальгии по тем временам. О них можно
сказать гораздо более страшные вещи (аресты диссидентов, психушки как
способ борьбы с инакомыслием и пр. и пр.), чем то, о чем хочу рассказать
я. Это будет всего лишь маленькая черточка.
Защитив кандидатскую диссертацию, я работала старшим научным
сотрудником Института истории АН СССР и занималась историей Германии. По
роду работы вообще и в связи с конкретными темами, составлявшими тогда
предмет моего исследования, главным источником для меня были немецкие
журналы и газеты последней трети XIX века. В Ленинской и Исторической
библиотеках, в библиотеке иностранной литературы немецких газет было не
сыскать. Зато известно было, что богатейшая коллекция германской прессы
хранится в Институте марксизма-ленинизма КПСС.
Я уже знакома была с этим заведением. Когда писала диссертацию,
посещала Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма (он и
сейчас находится в мрачном темно-сером здании, виднеющемся позади
памятника Юрию Долгорукому, только называется по-другому). Однажды, стоя
в небольшой очереди в тамошний буфет, я видела там убийцу Троцкого
Рамона Меркадера. Невысокий брюнет стоял в очереди, беседуя с соседкой.
И, может быть, не все присутствующие знали, что этот скромный человек 25
лет тому назад был убийцей. По заданию НКВД он сумел проникнуть в
ближайшее окружение Троцкого в Мексике и однажды, оставшись наедине с
ним, подошел сзади и вонзил в его череп острие ледоруба.
Институт марксизма-ленинизма, по-видимому, вообще принимал на себя
функции некоего отстойника. Вот еще пример. Сотрудником этого Института
был Андрей Свердлов, сын известного большевика и соратника Ленина Я.М.
Свердлова. Я хорошо знала Андрея в детстве, потому что он был близким
другом моего старшего брата, расстрелянного в 1937 г. Андрей в совсем
еще молодом возрасте был завербован НКВД и в страшные годы репрессий в
качестве следователя вел многие дела политзаключенных, в том числе и
своих товарищей, не подозревавших о его службе в "органах". После смерти
Сталина быстро устроился в Институт марксизма-ленинизма, где и работал
до самой смерти. Он не забыл традиции сталинских времен. В 1966 г.
именно он написал в ЦК КПСС донос о порочности вышедшей в свет книги
А.М. Некрича "1941. 22 июня", где впервые профессиональный историк
попытался по-новому, следуя исторической правде, осветить историю начала
Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. В ИМЛ было организовано
обсуждение этой книги, после чего последовали санкции: автора книги
исключили из партии, перестали печатать его исследовательские работы. В
середине 70-х гг. А.М. Некрич эмигрировал, и я навестила его в Бостоне в
1988 г.во время своей поездке в США.
Но я отвлеклась. Я хочу, собственно, рассказать всего лишь о буфете и
столовой Института марксизма-ленинизма. Но прежде, чем перейти к этой
волнующей теме, сделаю еще одно отступление. Институт
марксизма-ленинизма занимался тем, что исследовал научное наследие
К.Маркса, Ф.Энгельса и В.И Ленина. Я знала некоторых сотрудников сектора
Маркса- Энгельса. Это были высокообразованные, знающие, эрудированные
историки. Среди них были и весьма талантливые люди. Мне приходилось
несколько раз выступать в качестве оппонента на кандидатских защитах
сотрудников этого Института. Диссертации были хорошие, но, как всегда,
находилась возможность высказать критические замечания и собственные
мысли, возникшие при чтении чужой работы. И вот это высказывание
собственных мыслей, если они отличались от канонических толкований,
вызывало у сотрудников, присутствовавших на защите, некоторое удивление
и, в основном, одобрение. Мне казалось, что им самим как-то скучно жить
в замкнутом кругу общепринятых идей и представлений, и проявление самого
что ни на есть робкого инакомыслия казалось им интересным.
Институт марксизма-ленинизма располагался в Сельскохозяйственном
проезде, напротив Всесоюзного института кинематографии - ВГИКа, на
огромной территории, окруженной бетонным забором. За забором открывался
небольшой, прекрасно устроенный парк с чудесными цветниками. В середине
парка стояло большое массивное , мрачное основное здание Института, а
библиотека помещалась в отдельном здании поменьше, в конце парка. Пройти
на территорию Института можно было только по специальному пропуску.
Разрешение работать в библиотеке этого Института требовалось испрашивать
у заместителя директора. В проходной охранник проверял документы и,
сравнив фотографическое изображение в паспорте с лицом посетителя,
звонил куда-то в недра Института и, получив разрешение, пропускал.
Я явилась к Зам. директора и объяснила, почему именно в этой
библиотеке мне нужно поработать..
- Ну, хорошо. А в других московских библиотеках этих материалов разве
нет?
- Нет, я проверила всё.
- И сколько Вам нужно времени для работы у нас?
- Месяца два-три.
- Ну, что Вы! Так долго мы не можем разрешить. Уложитесь в две
недели.
- Нет, это просто невозможно!
- Ну, хорошо. В виде исключения - месяц. Вы член КПСС?
- Нет.
- Удивительно. Вы же историк!
Укоризненно покачала головой.
Библиотека ИМЛ работала очень хорошо. К счастью, она сохранилась и
поныне, когда Института марксизма-ленинизма давно уже не существует. И
прежних препон в ее посещении больше нет. Фонды богатейшие, очень
удобные каталоги. Найти нужный материал было легко, и выдавали его
быстро.
Поработав несколько дней в этой прекрасной библиотеке, я пришла к
выводу, что Институт в лице Зам. директора защищает от посторонних
посетителей не столько библиотеку или, может быть, какие-то мифические
тайны партийно-государственнного значения, заключенные в недрах
Института, но гораздо более прозаические и важные для человека вещи -
столовую и буфет.
Посидишь над пожелтевшими страницами старых немецких газет несколько
часов, и, естественно, захочется есть. Если выйти в коридор и спросить у
сотрудников Института, где здесь столовая, они, может быть, ничего не
скажут, не откроют свою тайну. Но "посторонние" посетители, которые
здесь уже бывал, знали местоположение этого заманчивого места. Туда
пропусков не требовали.
Входишь в большой светлый зал. Столики с чистыми скатертями, справа
прилавки раздачи. К кассе вытянулась очередь, двигающаяся, впрочем,
довольно быстро. Я становлюсь в эту очередь, и на меня обращаются
удивленные взоры окружающих. В чем дело? Может, что-то в одежде у меня
не так? Нет, все в порядке. Запасшись подносом, беру листок меню, и тут
удивление на лицах окружающих сменяется холодным презрением. Читаю меню.
Севрюга, судак. Свиные отбивные. Котлеты пожарские. Взбитые сливки. И
цены... Цены! Они сказочно низкие! Но почему меня тут презирают? Ладно,
плачу за еду по этим сказочным ценам, ем севрюгу, завершаю обед взбитыми
сливками и выхожу из зала.
Слева от выхода из столовой открыта дверь, откуда выходят люди,
нагруженные большими пакетами. Заглядываю туда. Это буфет! Подхожу к
витрине. Мама миа, чего только тут нет! Разнообразные колбасы и сыры,
пачки лучшего чая и кофе. Конфеты - такие, каких мы давно уж не видели.
Ну, думаю, сейчас куплю. Устремляюсь в конец не длинной очереди. И вот
тут понимаю, наконец, почему меня так презирали в столовой. Подходит
молодая женщина и спокойно становится в очередь передо мной. Вторая,
третья делают то же самое, окидывая меня убийственно пренебрежительным
взором. И одна из них говорит: "Ну, когда же это кончится - посторонних
сюда пускать? Нужно требовать, чтобы пропуска ввели".
В конце концов очередь моя подошла, и я таки купила то, чего
хотелось - ерунду какую-то, в частности, любимые, но давно позабытые
конфеты.. Это были сливочные помадки - в небольшой коробочке, трех
цветов, сливочного, розового и шоколадная помадка, каждая с цукатиком
наверху. Когда-то эти конфеты назывались "Мальта". Но в годы
высокоидейной и высоконравственной борьбы с космополитизмом и
преклонением перед иностранщиной это чужеземное название убрали, и
конфеты стали называться просто и по-русски6 сливочные помадки. Вот
такую коробочку я, помнится, и купила.
И в другие дни на протяжении месяца, отпущенного мне в виде
исключения, я посещала столовую и буфет и неизменно встречала в лучшем
случае удивленные, в худшем - презрительные взгляды. И покупала в ихнем
буфете то, чего никогда не было на прилавках наших магазинов, по ценам,
которые и не снились нам вне стен этого Института марксизма-ленинизма
при ЦК КПСС.
Мелочи все это, конечно. Кончился месяц, кончилось посещение
сказочного буфета, и никакого урона в повседневной жизни я не
почувствовала. Да наплевать мне на все это было! Мы потешались над
нравами ИМЛовцев, и только. Но как в капле воды отражается океан, в этом
отражалась та безмерная ложь, которая окутывала нашу жизнь и делала ее
какой-то фантастической. Ложь была и вокруг, ложь была и в нас самих.
Потому что, понимая уже всю порочность окружающего, мы прятали кулаки в
карманы и ни на какой протест не решались. Да уж ладно - протест! Мы не
ужасались тому, что рядом с нами процветают убийцы и заплечных дел
мастера, спокойно и безнаказанно доживающие свою преступную жизнь. Мы
радовались, когда удавалось воспользоваться привилегированными
кормушками тех, кто творил и поддерживал окружавшую нас ложь.
Все это происходило в середине 70-х гг. прошлого века, в эпоху
"застоя", в эпоху Брежнева. Моей дочери было тогда лет 25-26, она
кончила институт и работала школьной учительницей. Когда я спросила ее
недавно, что она помнит о тех временах и как бы она определила их общий
облик, она ответила мне: "Ложь. Невыносимая ложь во всем. Она отравила
нашу молодость".
Почему же сейчас и те, кто находится на излете молодости, и даже те,
кто времена застоя не застал, говорят о них с придыханием, вспоминая
Советские времена, как потерянный рай? Ностальгия? Хочу надеяться, что
это ностальгия по детству и юности. Не более того.


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 10.03.2006 21:25:14

Виктор Литовкин. Ангел Зоны (*+)

http://www.rian.ru/authors/20060309/44054150.html

От Автора
Виктор Литовкин
Ангел Зоны 4791
09/03/2006


О Великой Отечественной мы знаем, кажется, все или почти все. Может
быть, даже больше, чем все. По крайней мере, так часто кажется. Но вдруг
встретишься с каким-то фактом, за которым неведомый, неизвестный тебе
целый пласт жизни, и понимаешь: история той войны неисчерпаема, как сам
человек. С его душевным величием и подвигом, с его невероятной
способностью преодолеть все возможное и невозможное, но, вопреки всему и
несмотря ни на что, сохранить в себе главное и единственное - самого
Человека, его бессмертную Душу. Да, именно так, с большой буквы.

Но обо всем по порядку.

На днях меня, как и других журналистов, пригласили на презентацию книги
<Зона Милосердия>, написанной немолодой женщиной, врачом-онкологом Иной
Кузнецовой, которая рассказала о своих первых шагах, как это принято
говорить, на медицинском поприще. Презентация проходила в подмосковном
Красногорске, в Мемориальном музее немецких антифашистов. Устраивали ее
посольство ФРГ в Москве, Представительство фонда Розы Люксембург и
издательство им. Сабашниковых, что и выпустило эту книгу. На нее можно
было не идти, если бы не одно обстоятельство. Первые шаги в своей
профессии Ина Кузнецова делала в спецгоспитале НКВД, предназначенном для
немецких военнопленных. Он находился в трехстах километрах от столицы, в
двадцати двух километрах от Скопина. И проработала она там три года - с
1946 по 1949, вплоть до его фактического закрытия.

Оказывается, кроме лагерей для взятых в плен солдат и офицеров Вермахта,
существовали, чего я раньше даже не представлял, и госпитали для них,
где лечили, ставили на ноги и выхаживали вчерашних врагов. Таких
спецгоспиталей было 388. Именно для тех, кто совершил немыслимые
злодеяния на нашей земле. Разрушил и сжег 1710 наших городов и поселков,
более 70 тысяч сел и деревень, убил и замучил 7 420 тысяч мирных
жителей:

Как можно было их лечить, зная обо всем этом, мне было не понятно. Ведь
у фашистов, как не раз говорили мне узники их концлагерей, таких
госпиталей не было. Больных и калек никто не лечил и не выхаживал,
выкарабкался - твое счастье, нет - так нет. Дорога одна - в крематорий
или в могилу. Правда, все могилы наших пленных, а их было 4 миллиона 559
тысяч, что остались в немецкой, польской, чешской и других европейских
землях, аккуратно, с аптекарской точностью подсчитаны, переписаны. На
них заведены <бухгалтерские> книги. И по официальным данным известно,
что погибло в фашистских застенках, растворились в воздухе вместе с
дымом лагерных печей почти три миллиона наших граждан. Точнее, два
миллиона 722 тысячи 438 человек.

Немцам и прочим <шведам>, тем, кто пришел с оружием на нашу землю,
повезло больше. Из 2 688 275 солдат и офицеров, попавших в советский
плен, домой вернулось почти 80 процентов. Хотя могилы тех, кто остался
лежать в нашей земле, не подсчитаны, некоторых сегодня нет и в помине.
Они распаханы под огороды, дачи, колхозные поля. А одной из тех, кто
помог выжить бывшим военнопленным и вернуться домой, и была автор книги
<Зона Милосердия> - Ина Павловна Кузнецова. Какие чувства она
испытывала, выхаживая бывших врагов?

- Очень сложные, - ответила она. - Я знала и понимала, что это были
враги, но враги вчерашние, а в госпитале это были больные, страдающие
люди, и мой долг врача требовал, чтобы относилась к ним, как к больным.

Этот ответ, наверное, будет не полным, если не сказать, что немецкие
военнопленные попадали в расположенный за колючей проволокой, в Зоне,
спецгоспиталь ? 4791, где после окончания мединститута вынуждена была
работать по распределению юная докторша, не по гуманитарным
соображениям. Их доставляли туда с угольной шахты, тоже окруженной
колючей проволокой и вышками с солдатами НКВД. Привозили к врачам в
предельном для жизни состоянии - с дистрофией, с инфарктами и приступами
язвы, с запущенной стадией туберкулеза, переломами ног и рук: Только
тогда, когда они уже практически не могли работать. А разоренной,
разрушенной и голодной стране, потерявшей двадцать шесть миллионов
жизней своих граждан, очень нужны были рабочие руки. Сравнительно
бесплатные - тем более.

И поставить на ноги военнопленных, вылечить их, спасти было нужно. Такая
государственная задача стояла перед врачами спецгоспиталей. Хотя сделать
это бывало порой крайне трудно, почти невозможно. Но в большинстве
случаев персоналу госпитальной Зоны это удавалось. Даже при том, что им,
как и всей стране, не хватало абсолютного большинства необходимых
лекарств, высококачественных, высококалорийных продуктов, витаминов, тем
более пенициллина и анестезиологических препаратов. Главным лекарством,
как вспоминает Ина Кузнецова, был стрептоцид. Белый и красный. Но
спасало жизни больных не только искусство врачей, но, в первую очередь,
их самоотверженность, сострадание, милосердие и доброта.

- Когда перед тобой стоит, шатаясь от слабости, обтянутый желтой, как
пергамент, кожей скелет и его глубоко посаженные под бровями глаза уже
не выражают ничего, кроме равнодушного ожидания смерти, - говорила Инна
Павловна, - всякие мысли о том, что это бывший враг, отступают. Ты
понимаешь, что это больной и только больной. Твой долг спасти его, а с
тем, как и почему он попал в наш лагерь, пусть разбираются другие.

Она произносила эти слова, а сидевший передо мной старик, как потом я
узнал, бывший военнопленный, трижды спасенный от смерти другими русскими
женщинами бывший фельдфебель Клаус Фритцше, вытирал слезы. Он тоже в те
годы был таким же <скелетом>, чудом выжившим в Сталинградском котле.
Хотя и в другом лагере, не под городом Скопин.

Из пятнадцати врачей спецгоспиталя 4791, что находился в голой степи,
где летом была иссушающая жара, отсутствие даже малейшей тени, а зимой
гуляла свирепая вьюга, готовая сорвать с земли деревянные лагерные
бараки, было только трое мужчин. Остальные женщины. Как сказала Ина
Павловна, <несчастные, обездоленные люди несчастного обездоленного
времени>. Война, голод, нищета разлучили их с близкими, выгнали с
насиженных мест. У каждой за плечами был либо фронт, либо полевой
госпиталь, потеря сына или мужа, разрушенное жилище, либо бегство с
оккупированной земли.

Одна из них - Фаина Александровна Аренгольд, первый наставник доктора
Ины, грузная женщина лет пятидесяти, прошла во фронтовых госпиталях
Сталинград, Курскую дугу, Кенигсберг. Но возвращаться ей после Победы
было некуда. Два старших брата в первые дни войны погибли на фронте.
Родители и дети, оставшиеся в Одессе, были угнаны в концлагерь и сожжены
немцами в крематории. Вся обширная киевская родня расстреляна фашистами
в Бабьем Яру. Но именно она, рассказывала Ина Павловна, учила ее, что
<врач - не судья>, его задача - спасти человека, и, случалось, вопреки
строжайшим правилам госпитального распорядка, утвержденного НКВД,
оставалась на ночь в палате тяжелобольных пациентов, чтобы вытащить их,
что называется, с <того света>. И такой была в Зоне не одна доктор
Аренгольд.

Там, в Зоне, вспоминает доктор Кузнецова, не было победителей и врагов.
Пролитая кровь уравняла все. Осталась лишь открытая человеческая душа и
Божеское в ней. Медицинским персоналои Зоны были удивительные люди.
Такие же обездоленные, как и те, кого они лечили. Но гордые тем, что
сумели выстоять, знающие цену пережитому, заплатившие сполна за все свои
страдания и готовые помочь другим перебороть свою боль, выжить,
вернуться к своим родным и близким. Ее книга наполнена примерами, когда
руководство госпиталя спасало некоторых больных от возвращения в шахту,
оставляя их у себя в качестве обслуживающего персонала - сантехниками,
кузнецами, сапожниками, даже врачами - среди пленных были и немецкие
медицинские светила, хотя и делало это не только из гуманитарных, а, в
первую очередь, из прагматических соображений. Хотя были случаи, когда
людей спасали без всяких на то практических оснований. Только потому,
что они люди. Такие же, как все мы. Может, поэтому немецкие
военнопленные называли доктора Ину Павловну и ее коллег из Зоны 4791
<Ангелами-Хранителями>.

Я прочитал эту книгу, что называется, залпом, за один вечер. Что меня в
ней поразило? То, что каждая ее страница проникнута каким-то
необыкновенным солнечным светом и чистотой, словно не о полных трагизма
послевоенных годах жизни моей страны рассказывала автор, не о Зоне,
окруженной колючей проволокой и солдатами на вышках, где шаг вправо и
шаг влево - попытка к бегству со всеми вытекающими отсюда последствиями,
не о жертвах самой кровавой войны человечества, а о своей прекрасной
юности и преданной любви, пока не к молодому человеку, а к своей
профессии, которая неожиданно стала призванием на всю оставшуюся жизнь.
А еще судьбой.

Никто из немецких военнопленных, проходивших курс лечения в
спецгоспитале 4791, не знал русского языка, никто из врачей, лечивших
их, не знал немецкого, и доктор Кузнецова выучила язык, стала не только
врачом, но и переводчиком, а к концу своей работы в Зоне даже одним из
руководителей госпиталя, хотя и никогда не носила погон.

Конечно, я понимаю, жизнь в Зоне была много драматичнее и трагичнее, чем
то, как о ней рассказала Ина Кузнецова, хотя там хватало всего. Только
не это составило главную нить повествования, а тот каждодневный,
незаметный подвиг, который совершили врачи одного из спецобъектов НКВД,
спасая жизни и здоровье своих бывших врагов, а для них - лишь больных и
лишь калек.

Тому, кому повезет прочитать книгу доктора Кузнецовой, наверняка
запомнится многое. Но об одном из эпизодов я не могу умолчать. О том,
как молодой врач Кузнецова, которой было поручено возглавить
госпитальный эшелон, возвращающий в Германию ее сдавшихся или взятых в
плен солдат, поселилась в туберкулезном вагоне, рискуя подхватить почти
неизлечимую тогда заразу, нарваться на начальственный окрик и приговор
военного трибунала, только для того, чтобы вести постоянное наблюдение
за тяжелобольным семнадцатилетним немецким мальчишкой Вальтером,
неизвестно как попавшим в советский плен, поддерживать его уколами,
довезти домой живым. Он был ей никто, только пациент. И она его довезла.
Врачебный долг оказался для нее выше инструкций и угроз НКВД.

А еще врезалось в память, с каким ликованием встречала Германия своих
больных граждан. Даже калеки, даже доходяги - они нужны были своей
родине. И никто никогда не назвал их там предателями.

Доктор Кузнецова довезла домой живыми всех своих пациентов. Ни одного не
потеряла по дороге. И это тоже был один из ее маленьких ангельских
подвигов. Подвиг доброты и милосердия.

<Здесь, в госпитале, мне впервые пришла мысль, что болезнь - это особая
страна, где живут несчастные, обездоленные глубоко страдающие люди. А
врач - это единственный человек, которому дано разорвать порочный круг
болезни. Больной может нравиться или нет, он может казаться добрым или
злым, умным или глупым, приятным или отталкивающим, порядочным или
негодяем. Но то, что он больной, - для врача единственная
характеристика. Других не существует. Только она и есть абсолютная
основа для их, врача и больного, взаимного общения. И медицина в самом
широком смысле слова - это вершина человеческой нравственности, доброты
и интеллекта. Служение ей - великая честь>. Это строки из книги доктора
Кузнецовой. И чтобы так написать, надо, по-моему, заплатить жизнью. Она
это сделала.

Остается добавить, что после расформирования Зоны 4791 Ина Кузнецова
поступила в ординатуру хирургического отделения Московского
научно-исследовательского онкологического института имени П.Герцена,
стала кандидатом, а затем и доктором медицинских наук, профессором.
Детей у нее нет. За границей она никогда не была.

Свою книгу она начала писать, когда после почти шестидесяти лет работы
врачом, она уже на пенсии, упала, сломала шейку бедра и предплечье.
Думала, не поднимется. И очень хотела оставить память о том трудном, но
замечательном времени, в котором прошло ее становление. Книга написана и
издана. Ина Павловна сумела перебороть свою болезнь. Она сама
представляла свой литературный труд.

Сила духа, которую ей закалила Зона 4791, не слабеет.



Мнение автора может не совпадать с позицией редакции



От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 10.03.2006 21:14:51

Сергей Лавров: уроки холодной войны (К 60-летию фултонской речи Черчилля) (*+)

http://www.rg.ru/2006/03/06/lavrov.html

Сергей Лавров: уроки холодной войны
60 лет назад Уинстон Черчилль произнес свою знаменитую Фултонскую речь
Дата публикации 6 марта 2006 г.

5 марта 1946 года была произнесена Фултонская речь У. Черчилля, которая
стала одним из наиболее знаковых событий "холодной войны".



За две недели до нее в Вашингтоне была получена знаменитая "длинная
телеграмма" Дж. Кеннана, параллельно развивались иранский и турецкий
кризисы, не за горами были провозглашение доктрины Трумэна, план
Маршалла и многое другое. Но именно с этим выступлением бывшего
премьер-министра Великобритании связывают внесение ясности в то развитие
событий, которое вызревало и в итоге получило свое название - "холодная
война". В нем наиболее четко была сформулирована новая парадигма
международных отношений. Эта дата настолько близко отстоит от другой - 9
мая 1945 года, что их нельзя анализировать вне тесной взаимосвязи, хотя
очевидно, что они символизируют две совершенно различные эпохи -
различные по содержанию, взглядам на мир и саму природу международных
отношений, различные по своим последствиям для европейской и мировой
политики.
Казалось бы, что сейчас, 60 лет спустя, когда даже период "после
окончания холодной войны" успел обрести свою собственную историю, можно
если не бесстрастно, то хотя бы в меру объективно оценить тот поворотный
момент в мировом развитии. Однако истоки "холодной войны" до сих пор
остаются во многом неясными. Вот почему есть необходимость разобраться в
том, что же тогда произошло, как на смену прагматичной политике,
связывавшей участников антигитлеровской коалиции, смогла прийти другая,
конфронтационная, основанная на идеях и принципах, которые не могли не
разделять.
Убежден, что слишком многое в современной международной жизни требует
критического осмысления истории "холодной войны", отказа от апологетики
этого сложного явления международной жизни. Мир вновь находится на
переломном этапе. И от того, к каким выводам мы придем, будет зависеть
будущее планеты, каждой страны в отдельности, включая Россию. Переиграть
историю нельзя, но в ней можно разобраться, чтобы попытаться не
повторять ошибок. Если резкий переход от союзнической политики к
идеологической конфронтации был неизбежен и оправдан, то подобная
интерпретация истории будет подкреплять аналогичные подходы к проблемам
в наше время. Если же "холодная война" стала аберрацией в развитии
международных отношений, то эту логику можно и необходимо переломить в
политике сегодняшнего дня.
"Холодная война" по своей сути была соперничеством двух систем,
возглавлявшихся СССР и США, которое имело не только
политико-идеологическое, но и социально-экономическое и другие
измерения. Происхождение "холодной войны" отнюдь не сводится к
преобладающей в западных странах схеме: отказ СССР от сотрудничества с
западными союзниками и его возвращение к "коммунистической экспансии" -
ответ Запада на вызов "советской угрозы". Сползание к "холодной войне",
как подтверждается архивными документами и исследованиями объективных
историков, было как минимум двусторонним процессом, немалую
ответственность за который несли США и Великобритания. Сделанный ими
выбор, основанный на посылках, которые по большей части не оправдались,
на деле инициировал создание нового биполярного миропорядка.
Политика СССР на протяжении второй половины 40-х годов при всей ее
жесткости имела во многом оборонительный и по-своему последовательный и
предсказуемый характер. С учетом уроков Великой Отечественной войны она
была нацелена на создание защитного пояса дружественных государств вдоль
своих западных границ, получение выхода в Мировой океан и обеспечение
максимальной глубины обороны по всему периметру. Нельзя также забывать,
что Советский Союз, внесший решающий вклад в победу над нацистской
Германией, в конце войны оказался на пределе своих возможностей. Ни с
какой инициативой конфронтации со вчерашними союзниками по
антигитлеровской коалиции Москва просто физически не могла выступить.
В ходе войны США и Англия терпимо относились к геополитическим запросам
СССР, признавали легитимность его интересов безопасности и
придерживались курса на интеграцию СССР в западное сообщество. Победа
резко изменила отношение союзников к советским интересам обеспечения
собственной безопасности.
Совместная оккупация территории Германии должна была оставаться
объединяющим началом для антигитлеровской коалиции. Однако этого не
произошло. В дело вступила идеология. Иначе трудно объяснить
англо-американский лозунг "сдерживания" Советского Союза - стратегии,
которая предусматривала не просто блокирование "экспансии Москвы", но и
слом самой советской системы как конечной цели "холодной войны".
Фактор идеологии, разумеется, не мог удовольствоваться рамками внешней
политики. Взятый Западом курс на изоляцию и изматывание СССР в гонке
вооружений обернулся тяжкими лишениями для советского народа и продлил
жизнь сталинской системы. Условия "враждебного окружения" и постоянной
угрозы безопасности страны давали основания для оправдания тотального
контроля власти над обществом и экономической неэффективности системы.
"Холодная война" с ее милитаризацией и конформизмом дорого обошлась и
американском народу, надолго исказив национальные приоритеты и нормы
демократии ради борьбы с "внешней угрозой". Локальные конфликты
"холодной войны" унесли миллионы человеческих жизней.
Советско-американское соперничество за влияние в мире было, по всей
видимости, неизбежным, но оно могло принять иные, менее конфронтационные
и опасные формы. Тем более что Запад имел явное преимущество над СССР по
всему спектру военных, экономических, научно-технических и других
компонентов мощи, а значит, и большую свободу выбора, и мог себе
позволить гораздо более умеренную политику в отношении СССР. Не было ли
в речи У.Черчилля чего-то от пророчества самосбывающегося типа:
Советский Союз не мог угрожать Западу в то время, но по ходу "холодной
войны" обрел такой потенциал? Вместо политического урегулирования
разногласий, как признавал впоследствии главный автор стратегии
"сдерживания" Дж.Кеннан, "от Советского Союза требовалась безоговорочная
капитуляция, а он был слишком силен, чтобы ее принять".
"После Второй мировой войны мы воспринимали сталинскую Россию как
экспансионистскую и агрессивную силу и отвечали соответствующим
образом, - писал об этом Г. Киссинджер. - Мы признаем, что тем самым,
видимо, создали у советской стороны впечатление, что мы стремились
загнать СССР в перманентно проигрышное положение. Мы также недостаточно
хорошо сознавали, что потребности безопасности континентальной державы
заметно отличаются от потребностей державы, окруженной, как наша, со
всех сторон океанами. Наша история отсутствия иностранных вторжений с
1812 года сделала нас невосприимчивыми к проблемам страны,
подвергавшейся неоднократным нашествиям". Картину дополняли демонизация
соперника и черно-белое видение мира.
Нельзя не отметить очевидную поспешность англо-американских решений о
развязывании "холодной войны". Столь фундаментальные для судеб мира, они
были приняты в очень узком кругу двух держав и на очень шаткой основе
оказавшегося кратковременным фактора монополии на атомное оружие. Думаю,
что не только с позиций сегодняшнего дня такой подход можно
охарактеризовать как безответственный. Все последующее развитие событий,
перипетии геополитического соперничества и гонки ядерных вооружений,
когда СССР и США поочередно обгоняли друг друга, дают для такой оценки
более чем достаточные основания. Но в конечном счете мир перешел к
разрядке, ознаменовавшей не что иное, как признание Западом
безальтернативности политики вовлечения Советского Союза. Политики,
замечу, выбор в пользу которой вполне мог быть сделан и в 1945-1946
годах.
Похоже, что крайне важным тестом для политики вовлечения был вопрос о
продолжении в послевоенный период взаимовыгодных торгово-экономических и
финансовых связей США с СССР. В Москве на это очень рассчитывали.
Экономика могла бы оказывать стабилизирующее воздействие на политические
отношения. Выдвинув набор политических условий, США фактически
отказались от переговоров по советским предложениям о кредитах, которые
могли бы помочь найти позитивную совместную повестку дня.
Хотя в Москве особых иллюзий не питали, но все же надеялись, что
конфронтация не обретет тотального характера. Перед лицом политики,
проводившейся союзниками, Москве ничего не оставалось, как тоже встать
на позицию неизбежности происшедшего, хотя и под собственным
идеологическим соусом.
История не терпит сослагательного наклонения. Но трудно не предположить,
что СССР, заплативший столь ужасную цену за общую победу, плодами
которой, пусть в разной мере, но воспользовались все, был готов играть
по правилам и идти на компромиссы. Москва давала тому немало
свидетельств. В пользу этого говорит сама последовательность событий, а
их развитие в Азии по существу зависело от выбора США, продиктованного
идеологическими мотивами. Ценой сотрудничества вполне могла бы быть
более умеренная политика Москвы в отношении стран Центральной и
Восточной Европы. Однако ощущение конфронтационного давления по всем
азимутам, отсутствие взаимности и стимулов к тому, чтобы договариваться,
заведомо исключали подобный вариант.
В нежелании сделать выводы из опыта "холодной войны", честно и
критически проанализировать ее последствия вижу проявление опасной
интеллектуальной и психологической инерции, создающей реальную угрозу
для международных отношений в наше время. Дело не в ответе на кажущийся
тривиальным вопрос о том, кто победил и кто проиграл в "холодной войне".
Главное, что с ее окончанием выиграли все, поскольку освободились от ее
оков.
Политика "холодной войны" сковывала ООН, став по сути альтернативой
подлинно многосторонней дипломатии. Бал правили блоковая дисциплина,
политическая целесообразность, интересы сохранения идеологического
"лица". Убежден, что именно сейчас, после окончания "холодной войны",
может быть полностью раскрыт потенциал Организации. Разумеется,
требуется ее комплексная адаптация к современным условиям, на что и
нацелены принятые единогласно решения "Саммита-2005". Добротная основа,
включая основополагающие принципы Устава ООН, у нас есть. И если ООН
удавалось служить интересам мирового сообщества в худшие времена, то тем
более Организация в состоянии эффективно делать это сейчас - при наличии
доброй воли всех государств.
Сейчас никого не надо убеждать в том, что мир сталкивается с реальной
угрозой межцивилизационного раскола. Его провоцируют террористы, но не
только. Им на руку играют экстремисты с другой стороны, как о том более
чем убедительно свидетельствует "карикатурный кризис", а также
идеологизированные подходы к международным проблемам в целом. Прямые
параллели с опытом "борьбы с коммунизмом", лозунги, отдающие
исламофобией, и рецидивы политики двойных стандартов в области
демократического развития и защиты прав человека оставляют мало места
для иных толкований.
Логика идеологизированных подходов к международным делам прямо
противостоит императивам глобализации. Глобализируются не только
возможности, но и угрозы. Вывод отсюда только один - эффективно
противостоять новым вызовам и угрозам безопасности и устойчивому
развитию можно только сообща, коллективными усилиями всего мирового
сообщества. Неделимость безопасности и процветания не дает нам разумной
альтернативы. В свою очередь, для этого требуется общий знаменатель,
который даст нам возможность развести практическую политику, основанную
на законных интересах государств, и приверженность ценностям, трактовки
которых неизбежно разнятся.
Вопрос об истоках и смысле "холодной войны" слишком важен, чтобы
довольствоваться его "смутным" пониманием. Тут должно быть как можно
больше ясности. И надо не закрывать архивы - без подлинных документов не
прояснить остающиеся вопросы. Россия готова к совместным исследованиям
на сбалансированной основе - без выборочного подхода к истории (а эти
попытки предпринимались и тогда, на заре "холодной войны"), ее событиям,
фактам и явлениям. Призываем к этому своих международных партнеров,
прежде всего бывших союзников по антигитлеровской коалиции.
Новые условия диктуют и новую формулу лидерства в современном мире. В
России убеждены, что выбор должен быть сделан в пользу ответственного
лидерства в целях формирования единых подходов со всеми другими ведущими
державами. Сейчас это возможно: политическая воля к этому в
международном сообществе есть. Нашей общей сверхзадачей должно стать
укрепление многосторонних, коллективных начал в мировой политике.
У "холодной войны" есть общие для всех уроки. Это губительность
комплекса непогрешимости и стремления к осчастливливанию других народов
против их воли, опасность милитаризации международных отношений и
искушение полагаться на военно-силовые методы решения проблем вместо их
политико-дипломатического урегулирования.
Россия, решительно шагнув из "холодной войны", перестала быть
идеологизированным, имперским государством. Эта эмансипация российских
сил и ресурсов может быть только плодотворной для интересов Европы и
всего мира. Россия обрела свободу вести себя сообразно своему
историческому предназначению, то есть быть самою собой, а значит, в
полной мере вносить свой вклад в общее дело поддержания международной
стабильности и межцивилизационного согласия на критически важном этапе
формирования новой архитектуры международных отношений.
Нынешняя ситуация в мире при всех ее вызовах в корне отличается от
периода "холодной войны". Несмотря на рецидивы старых подходов, все же
растет понимание общности стоящих перед всеми странами задач. Россия,
США и другие ведущие государства тесно взаимодействуют по широкому
спектру проблем, включая борьбу с терроризмом и распространением ОМУ, в
двустороннем и многостороннем форматах, в том числе в Совете
Безопасности ООН, "восьмерке", Совете Россия - НАТО. Между нами
развиваются многообразные торгово-экономические, инвестиционные связи,
закладывая тем самым объективный фундамент взаимозависимости и
взаимозаинтересованности, которого так не хватало раньше. Мы сообща
решаем проблемы глобальной энергетической безопасности, защиты здоровья
людей от эпидемий, обеспечения доступа к современному образованию.
Совместное осмысление нашего общего прошлого только укрепит взаимное
понимание и доверие, позволит окончательно преодолеть в мировой политике
наследие "холодной войны".


http://www.izvestia.ru/politic/article3086424

США НАВЯЗЫВАЮТ РОССИИ НОВУЮ "ХОЛОДНУЮ ВОЙНУ"?


 20:13 09.03.06



Как раз в те дни, когда в Америку прилетел Сергей Лавров, сначала в
Вашингтоне, а затем в Нью-Йорке прошла презентация доклада "Неверный
путь России: что могут и должны сделать Соединенные Штаты". Подготовила
его специально созданная группа экспертов Совета по международным
отношениям, объединяющего внешнеполитическую элиту страны.
Сопредседателями группы были бывший кандидат в вице-президенты демократ
Джон Эдвардс и бывший член одной из республиканских администраций Джек
Кемп.

На презентации в Нью-Йорке, как и положено на подобных американских
светских тусовках, много шутили. Например, зал оценил юмор Эдвардса,
когда тот сказал: "В Москве мы общались с двумя олигархами. Очень
смышленые ребята. Но они откровенно боятся Путина".

Смеялись и по другим поводам, хотя тема мероприятия, судя по названию
доклада, была немажорной. "Мы не нашли в России никого, кто бы сказал,
что там - демократия", - посетовал экс-кандидат в вице-президенты.

Не туда идет Россия при Путине, сделали вывод американские политики и
эксперты. С такой Россией Америке не по пути. Нужно ее разворачивать - в
сторону демократии и западных ценностей. А не захочет, пусть пеняет на
себя.

Все переживания по поводу российских проблем, пояснил Эдвардс, связаны с
тем, что Россия все-таки нужна Америке - в борьбе с терроризмом,
обеспечении режима нераспространения. Кемп - с присущей республиканцам
прямотой - уточнил, что речь не идет о стратегическом партнерстве с
Россией, а лишь о сотрудничестве с нею на некоторых направлениях.

Вспоминали на презентации и первого российского президента. "При Ельцине
в России было больше демократии, но мало порядка - президент был часто
пьян", - продемонстрировал глубину своих познаний в "русском вопросе"
Эдвардс. Он же признал, что при Путине экономика страны поднялась,
появилась стабильность, поэтому он популярен у россиян. Но его поправил
глава экспертной группы Стивен Сестанович: стабильность в России -
призрачная, непрочная, потому что не основана на институтах.

Если в России все так плохо, как Запад может повлиять не ее лидеров для
блага несчастных россиян? "Российское руководство очень озабочено тем,
как его рассматривают в международном сообществе, и это дает нам рычаг
воздействия", - со святой простотой поделился сокровенным Эдвардс. Среди
других рычагов тут же назвали и диверсификацию Западом своих источников
энергоносителей - чтобы у России не создавалось иллюзии о возможности
"энергетического шантажа", - и жесткие требования к российским
компаниям, желающим разместить свои акции на западных финансовых рынках.
И главное - оказывать больше поддержки российским соседям и ускорить их
интеграцию с Западом. Только это, дескать, умерит российскую
"агрессивность" во внешней политике.

Небольшую надежду на возможность сохранения нормальных отношений
Вашингтона с Москвой можно найти лишь в ответе Эдвардса на вопрос: "Что
думают Кондолиза Райс и Дик Чейни о том, что надо делать с Россией?" "Не
знаю", - признался возможный кандидат в президенты США. Если в Белом
доме думают иначе, чем составители доклада, то еще не все потеряно.

Хотя слегка настораживают, например, недавние высказывания
вице-президента США об успехах в Афганистане. По его словам, с
американской помощью эта страна стала демократической, в ней создана
рыночная экономика, женщины имеют равные права с мужчинами, а все дети
ходят в школу.

К Афганистану у США вопросов нет. А к России имеются. По поводу такой
неадекватности восприятия действительности можно было бы тоже пошутить.
Если бы от Америки не зависело так много в мировых делах.

Чем озабочены авторы доклада?

Политические институты в России становятся "коррумпированными и
хрупкими". В результате сотрудничество по многим направлениям - от
безопасного хранения ядерных материалов до обмена разведданными -
оказалось подорванным.
Россия использовала экспорт энергоносителей как орудие внешней политики:
вмешиваясь во внутренние дела Украины, оказывая давление на ее
внешнеполитический выбор и сокращая поставки остальным странам Европы.
Имеют место попытки со стороны России затруднить США и НАТО военный
доступ к базам в Центральной Азии.
Страна, которая поддержала массовый подлог на выборах на Украине, а
затем наказала ее за "неправильный" выбор, прекратив поставки газа,
должна быть подвергнута по крайней мере неформальному "испытательному
сроку" во время встречи лидеров "восьмерки".

Что они рекомендуют?

Чтобы сохранить "восьмерку" как жизнеспособный международный форум,
необходимо де-факто возродить "семерку" (то есть без России). Не
создавая нового органа, США и их союзники должны взять на себя роль
более сильного координатора внутри существующей структуры.
США не должны предоставлять России права вето или чрезмерного влияния на
отношения Америки с российскими соседями.
Западные правительства должны добиться от Кремля публичных обещаний и
конкретных действий "относительно проведения предстоящих в России
выборов на открытой, конституционной и плюралистической основе".
В вопросе о вступлении России в ВТО Вашингтону не следует пытаться
решить остающиеся проблемы обязательно до саммита "восьмерки". Было бы
гораздо лучше, если бы эта встреча прошла без того, чтобы Россия стала
членом ВТО.

Сергей Лавров:

"Этот доклад не делает чести его составителям"

Глава российского МИД, находившийся на этой неделе с визитом в США, по
просьбе "Известий" дал оценку докладу о России:

"Я ознакомился с основными положениями этого документа. Сожалею, что он
выпущен под эгидой Совета по международным отношениям - достаточно
серьезной и уважаемой организации, потому что его содержание не делает
чести тем, кто хотел бы именоваться солидными политологами. Во время
всех моих встреч в Вашингтоне - и с президентом Бушем, и с
государственным секретарем, и с политологами, и с ведущими сенаторами,
да и с журналистами на пресс-конференции - я не услышал никаких вопросов
и никаких комментариев в связи с этим докладом, никто из моих
собеседников о нем не упоминал. Думаю, такая ему цена".

Стивен Коэн:

"Мы возвращаемся к концепциям времен "холодной войны"

Американский политолог предупреждает: к концу марта
российско-американские отношения могут вернуться на 20 лет назад.

"Главная идея доклада: никакого партнерства с Россией не существует,
политика, направленная на его установление, провалилась. Подлинного
партнерства между нашими странами действительно не было, но об этом в
Америке не говорили открыто. Раньше использовали термин "стратегическое
партнерство", а сейчас заявляют, что с Россией можно сотрудничать лишь
там, где это необходимо. Это как раз суть отношений между Вашингтоном и
Москвой во времена "холодной войны". Авторы доклада фактически призывают
к проведению в отношении России политики сдерживания. Они не используют
этот термин, но речь идет об изоляции Москвы, противодействии ее
попыткам распространить свое влияние на постсоветском пространстве. Но
это же концепция сдерживания времен "холодной войны"!
Ключевая фигура в списке авторов доклада - Эдвардс, потому что он хочет
стать президентом. Доклад - и лишь в этом он верен - признает, что у США
с Россией возникло множество конфликтов. Но вина за них возлагается
исключительно на Россию. Как возможный кандидат от оппозиции, Эдвардс,
по идее, должен критиковать Буша и расписывать, как бы он сам все сделал
правильно. Но единственным обвинением в адрес нынешнего президента стало
то, что он мягок по отношению к России. И ни слова о том, в чем вина или
ошибки американской стороны: мы все делаем правильно! Виновата Россия,
вернее, президент Путин. Ельцин для них был хорош, только пил слишком
много. А Путин плох, потому что "авторитарен во внутренней политике и
неоимпериалист во внешней". Точь-в-точь за то же критиковали СССР.
Старые обвинения в адрес Советской России сейчас переносятся на
постсоветскую Россию.
В этом документе применены все двойные стандарты времен "холодной
войны". Но ведь это мы ведем войну в Ираке, создаем американскую империю
в мире, ущемляем демократические права граждан дома. Об этом, однако, не
вспоминают, все валят на Россию!
Поразительно, но мы утверждаем, что у России нет национальных интересов
на Украине. А вот у нас есть право делать все возможное, чтобы
присоединить Украину к НАТО. Авторы доклада, в том числе Сестанович,
бывший главный советник по отношениям с постсоветскими странами в
администрации Клинтона, придерживаются общей позиции: если оторвать
Украину от России, то для вашей страны это станет смертельным ударом.
Другой деятель клинтоновской администрации, Ричард Холбрук, который
надеется, что станет госсекретарем в случае победы демократов на
президентских выборах, недавно заявил буквально следующее: Украина -
центральный вопрос национальной безопасности США.
Доклад - это символ боевого духа поборников "холодной войны" в
американской политической элите. Большая группа влиятельных сенаторов от
обеих партий страстно желает сформировать по отношению к России
предельно жесткую, конфронтационную политику. Есть лишь одно забавное
обстоятельство: до сих пор Россия отказывалась ввязываться в эту новую
"холодную войну", и фактически она ведется только одной стороной. Путин
продолжает достаточно мягко высказываться о Соединенных Штатах. Но я
опасаюсь, что в конечном счете Кремль будет вынужден отвечать более
жестко. Кстати, хотя об этом все пока предпочитают молчать, обе страны
разрабатывают новые виды ядерного оружия.
Во второй половине марта пройдут выборы в Белоруссии и на Украине.
Заверяю вас, в Америке поднимется такой шум, какого давно не было. Не
знаю, когда именно он начнется, но что-то обязательно случится. Самое
худшее - к концу марта мы можем оказаться в состоянии уже открытой и
полноценной "холодной войны".

Кто составлял доклад

Стивен Сестанович, руководитель группы экспертов, составивших доклад, в
конце 2004 года был организатором серии выступлений перед американской
элитой бывшего российского премьера Михаила Касьянова. На сугубо
закрытых для прессы встречах Касьянов разъяснял присутствовавшим
авторитарный характер нынешней власти в России. Те в Америке, кому не
нравится нынешний хозяин Кремля, решили попытаться избавиться от него,
<раскрутив> Касьянова как демократа.
Среди авторов значится и Строуб Тэлботт, отвечавший в администрации
Клинтона за страны СНГ. В своих мемуарах о работе в правительстве он
подробно расписал, где, когда и сколько выпивал Борис Николаевич в ходе
контактов с американскими друзьями и как себя после этого чувствовал.
Для высокопоставленного дипломата, пусть и бывшего, затея сомнительная.
В тех же мемуарах Тэлботт рассказывал, что американцы всегда добивались,
чего хотели, от "друга Бориса".
Еще один соавтор - политолог Майкл Макфол. Уже несколько лет одна из
главных тем его статей и выступлений такова: "У Америки в России
осталась недоделанная работа". В том смысле, что демократию у нас
американцы построили не до конца, а мы и оставшиеся крохи вот-вот
смахнем...

Евгений Умеренков, корр. "Комсомольской правды" - специально для
"Известий"

Нью-Йорк




От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 10.03.2006 21:13:26

"Эхо Москвы". "Цена Победы" (*+)

Радиостанция <Эхо Москвы>: Цена Победы, Понедельник, 19 Декабря 2005
http://echo.msk.ru/programs/victory/40663/index.phtml





Цена Победы
Неюбилейные беседы по истории Второй мировой войны. О чем не пишут в
энциклопедиях? Почему не сходятся цифры? До правды докапываются "эховец"
Виталий Дымарский и "взглядовец" Дмитрий Захаров.
Ведущие: Виталий Дымарский
Дмитрий Захаров

Понедельник, 19 Декабря 2005


В. ДЫМАРСКИЙ: Добрый вечер, уважаемые слушатели. В эфире "Эха Москвы"
очередная программа из цикла "Цена Победы" и мы, ее ведущие, Дмитрий
Захаров:

Д. ЗАХАРОВ: И Виталий Дымарский. Добрый вечер.

В. ДЫМАРСКИЙ: Добрый вечер. Сегодня наша тема, если вы слышали анонс,
это финская кампания, можно назвать по-другому - Зимняя война.

Д. ЗАХАРОВ: 1939-1940 годов.

В. ДЫМАРСКИЙ: Да, зимы 1939-1940 годов. Можно и еще более официально -
советско-финская война. Так, по-моему, в основном, она и называется.

Д. ЗАХАРОВ: Да. Можно еще сказать, что это была репетиция катастрофы
1941 года.

В. ДЫМАРСКИЙ: У нас что-то столько репетиций:

Д. ЗАХАРОВ: Все готовимся:

В. ДЫМАРСКИЙ: Уже так должны были отрепетировать. Ну, хорошо. Нужно,
конечно, вам напомнить номер нашего эфирного пейджера, это 725-66-33 для
абонента "Эхо Москвы", мы ждем ваших сообщений на пейджер. А сейчас, как
обычно, мы последнее время это делаем, примем, наверное, три звонка от
наших слушателей по телефону 203-19-22, но звонки такого рода - мы бы
хотели вам задать вопрос: Советский Союз больше приобрел или потерял в
результате вот этой финской кампании? Мы бы хотели, чтобы вы для начала,
для старта нашей программы ответили на этот вопрос. 203-19-22. Мы вас
слушаем, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Потерял или приобрел? Ну, в свете войны
1941-45-го годов, я думаю, особо ничего не приобрел, потому что
стратегически эти приобретения никакой роли не сыграли. Финская армия
так и не пошла дальше старой границы. Так что она могла даже в войну
тогда и не вступить. Но в плане экономическом, я думаю, никелевые
рудники - это приобретение было такое, весомое.

Д. ЗАХАРОВ: Ясно, спасибо.

В. ДЫМАРСКИЙ: Спасибо за ваше мнение, только вы не представились, мы
даже не знаем, кого благодарить. Спасибо за ваше мнение. 203-19-22.
Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Добрый вечер. Меня зовут Анна, я звоню из Москвы. Я
думаю, что в плане того, что отодвинули границу, может быть, и приобрел.
Но в плане того, как возвращались с финской войны - я человек старый, я
25-го года рождения, и я очень хорошо помню, как возвращались с финской
войны. Не приведи Бог, кому-нибудь это видеть. Я думаю, что в моральном
плане, в плане человеческого, как сейчас говорят, фактора мы очень много
потеряли.

В. ДЫМАРСКИЙ: Анна, извините, можно вам такой вопрос задать - вы где
видели, как возвращались с финской войны?

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: В Москве, я всю жизнь прожила около Белорусского вокзала
и сейчас здесь живу.

В. ДЫМАРСКИЙ: А, то есть вы видели просто те эшелоны:

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Да, 1-го Ямского поля, 2-го Ямского поля, 3-го Ямского
поля. И я воевала, ну, мы-то уже в Отечественную войну, Бог с ним, а
так, конечно, это было жутко видеть. Люди возвращались обмороженные и
психически уже неполноценные, вы уж меня извините за откровенность.
Спасибо, до свидания.

Д. ЗАХАРОВ: Спасибо.

В. ДЫМАРСКИЙ: Спасибо вам за ваше мнение. Кстати говоря, мы об этом еще
поговорим. Там погодный фактор, надо сказать, тоже сыграл свою роль, о
чем говорила сейчас Анна. Еще один звонок. 203-19-22, мы вас слушаем.
Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Олег из Санкт-Петербурга. Я считаю, что,
конечно, это имело важное значение - территориальное приобретение как
для дальнейшего хода событий, так и для настоящего времени, поскольку
сейчас даже Карельский перешеек в состав Санкт-Петербурга входит. А то,
что Финляндия не пошла во время войны дальше финской границы - это
потому, что она имела дипотношения с Америкой и американцы им просто
запретили переходить границу, так что история не знает сослагательного
наклонения, и неизвестно, как бы пошла война.

В. ДЫМАРСКИЙ: Так что, нам нужно благодарить американцев?

СЛУШАТЕЛЬ: А как вы думаете?

Д. ЗАХАРОВ: Вы знаете, что до 25 июня представитель Финляндии в
Ленинграде пытался добиться аудиенции Жданова и сообщить ему, что
Финляндия хочет остаться нейтральной страной? И только когда 25 числа мы
нанесли бомбовый удар по финской территории, Финляндия вступила в войну
и тоже далеко не сразу. Намного позднее.

В. ДЫМАРСКИЙ: Это уже 41-й год, естественно.

СЛУШАТЕЛЬ: Отдельные слова отдельного представителя, они же не имеют
решающего голоса.

Д. ЗАХАРОВ: Ни один дипломатический представитель, кстати говоря, в
Москве аналогичные попытки предпринимались встретиться с Молотовым,
просто почитайте "Ленинградскую оборону" Бешанова, там все это описано.

СЛУШАТЕЛЬ: Так при чем тут Бешанов? Шуленбург тоже был против войны. Это
же никакого значения не имеет.

Д. ЗАХАРОВ: Я говорю в данном случае о конкретных фактах, которые
описаны и имеют библиографические ссылки. Спасибо.

В. ДЫМАРСКИЙ: Спасибо, Олег. Есть еще один момент, это то, что - я
думаю, что мы до этого сегодня дойдем в основной части нашей программы -
Финляндия с Германией, у них не было как бы политического союза, был
только военный союз.

Д. ЗАХАРОВ: Ну, Финляндия стояла как бы в стороне. Цели Маннергейма были
вернуть территории, которые были захвачены как раз в Зимнюю войну.

В. ДЫМАРСКИЙ: Дима, но это мы уже заскочили в 41-й год.

Д. ЗАХАРОВ: Да. Вернемся в ноябрь 39-го.

В. ДЫМАРСКИЙ: Вернемся в 39-й. Может быть, даже не в ноябрь, а чуть
раньше?

Д. ЗАХАРОВ: Куда?

В. ДЫМАРСКИЙ: Я бы вернулся в август 39-го года, к пакту
Молотова-Риббентропа опять.

Д. ЗАХАРОВ: Опять?

В. ДЫМАРСКИЙ: Опять. Но, конечно, уже в преломлении вот этой Зимней
войны. Все дело в том, что в тех секретных протоколах, которые были
подписаны наряду с пактом Молотова-Риббентропа, есть раздел, касающийся
Финляндии.

Д. ЗАХАРОВ: Да, этот момент обговаривался.

В. ДЫМАРСКИЙ: Я даже его зачитаю: "В случае территориальных и
политических изменений на территориях, относящихся к прибалтийским
государствам (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), - вы чувствуете, какой
ряд? - северную границу Литвы там будет устанавливать границу влияние
Германии и Советского Союза" и так далее. То есть Финляндию, в
соответствии с секретными протоколами и другими их пунктами, Финляндию
Германия тоже отдавала в сферу влияния Советского Союза.

Д. ЗАХАРОВ: Совершенно верно. И я хочу сказать, что, по официальной
версии, существующей, по-моему, по сей день, речь шла о том, что нужно
отодвинуть границу от Ленинграда на достаточное расстояние, чтобы
обезопасить "колыбель революции". Но не так давно было обнаружено в
фонде Жданова, секретаря ЦК ВКП(б) - на минуточку, проект инструкции о
деятельности коммунистов на финской территории после того, как она будет
оккупирована Красной Армией, то есть речь шла о захвате Финляндии
целиком.

В. ДЫМАРСКИЙ: У меня, например, нет никаких сомнений, хотя все это не
произносится вслух, что все-таки целью Сталина была оккупация Финляндии.

Д. ЗАХАРОВ: Совершенно верно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Сделать то же самое с Финляндией, что потом сделали, чуть
позднее, с Прибалтикой - Латвией, Литвой и Эстонией. И финны, надо
сказать, это прекрасно понимали, и все приготовления их к войне, даже не
к войне, а к неким военным действиям:

Д. ЗАХАРОВ: К агрессии.

В. ДЫМАРСКИЙ: :форсировались уже в течение 39-го года и, надо сказать,
достаточно успешно, насколько это вообще могла сделать маленькая
Финляндия. Она была достаточно хорошо подготовлена вот к этим военным
действиям, которые возникли как бы неожиданно в ноябре 39-го года.

Д. ЗАХАРОВ: Да, хотя возможности мобилизационные у Финляндии были весьма
и весьма ограничены. Максимум, что могла собрать финская армия - это 300
тысяч человек с небольшим. Но об этом мы еще поговорим. А сейчас я хотел
бы сказать о том, как все началось.

В. ДЫМАРСКИЙ: Только еще, пожалуй, одну вводную, что ли, перед тем, как
все началось, я имею в виду уже боевые действия, надо не забывать, что
были еще и некие политические акты. Помимо уже упомянутого пакта
Молотова-Риббентропа было создано правительство во главе с Отто
Куусиненом.

Д. ЗАХАРОВ: Да, в честь которого названа одна из улиц в Москве.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, в честь его очень много чего названо, я думаю, что в
Карелии до сих пор, наверное, очень много чего носит имя Куусинена. Вот
Отто Куусинен возглавил некое такое правительство, и именно
правительство Куусинена:

Д. ЗАХАРОВ: До марта 40-го года.

В. ДЫМАРСКИЙ: Да, оно обратилось с просьбой к советскому правительству
войти в Финляндию, но, конечно, одной этой просьбы Куусинена было мало,
и 26 ноября была совершена некая провокация:

Д. ЗАХАРОВ: :абсолютно по немецкому сценарию в Польше. В 3 часа 45 минут
по советской территории, по войсковой части у деревни Майнила на
Выборгском шоссе было выпущено 7 снарядов. В результате было убито 4
солдата, 8 получили ранения. Что интересно, тотчас же была создана
военная комиссия, которая в тот же день, в 17.10 уже находилась на
месте, и представители комиссии начали опрашивать солдат части об
обстреле. К величайшему неудовольствию комиссии рядовые солдаты
совершенно честно говорили, что снаряды летели из тыла. И история могла
бы принять нежелательный характер, тем более, что финны в тот же день
заявили, что надо создать совместную комиссию для расследования
инцидента. Надо было все довести до такого состояния, чтобы заявить
советскому народу об акте финской агрессии. Интересно, что известны
сегодня имя и фамилия человека, который, собственно, осуществил
артиллерийский налет на эту воинскую часть. Это был майор НКВД Акулевич,
он умер в 1986 году. Ему выдали несколько снарядов, указали точные
координаты цели, выдали пушку с артиллерийским расчетом, но преподнесено
все это было так, что он якобы должен был отстрелять ряд секретных
боеприпасов - почему, собственно, и был представитель НКВД озадачен
подобным поручением. Они отстреляли эти 7 снарядов, и он с чувством
выполненного долга, думая, что он стрелял по полигону артиллерийскому,
отправился восвояси. Между тем он, собственно, и осуществил эту
провокацию.

В. ДЫМАРСКИЙ: Да, и, более того, уже потом некие архивные изыскания
привели к тому, что было обнаружено, что вот этот обстрел позиций
Красной Армии, который был произведен из тыла - ну, это действительно
было все сделано пограничными частями НКВД - но что вот этот обстрел
позиций практически нигде не был зафиксирован в журналах боевых
действий, только в журнале боевых действий полка это было зафиксировано,
но этого не было ни в оперативных сводках стрелкового корпуса, ни в
оперативных сводках 70-й дивизии, ни в ежедневных сводках вот этого
самого 68-го полка, ничего об обстреле или потерях при вот этом обстреле
нигде не сказано, то есть это просто вписанная в один журнал фраза для
того, чтобы хоть как-то оправдать эту провокацию, и сказать, что она
была действительно якобы обстрелом с финской стороны.

Д. ЗАХАРОВ: Финские представители и в Ленинграде, и в Москве пытались
донести до нашего руководства призывы о создании совместной комиссии для
расследования, потому что когда снаряд разрывается, осколки летят не по
кругу, а по эллипсовидной траектории, то есть можно определить, откуда
был пущен снаряд, очень четко, по тому, как распределились осколки.
Естественно, Москве подобное расследование было абсолютно не нужно. И 28
ноября Молотов вручил финскому посланнику советское заявление, в котором
говорилось, что "вы, отвергая свою вину, и не признаваясь в обстреле, и
не отводя свои войска от границы, тем самым стремитесь ввести в
заблуждение общественное мнение и поиздеваться над жертвами расстрела".

В. ДЫМАРСКИЙ: Кстати говоря, уже приходят нам на пейджер сообщения.
Людмила Петровна пишет: "Полностью согласна, что стреляли с тыла,
поскольку мой отец, воевавший в финскую войну, получил тяжелые ранения,
к сожалению, именно от наших". Это пишет нам одна из слушательниц.

Д. ЗАХАРОВ: Ну, да. Кстати говоря, заградотряды появились не во время
Великой Отечественной войны, а именно в 39-м году во время Зимней
кампании.

В. ДЫМАРСКИЙ: А вот Александр из Санкт-Петербурга пишет: "Насчет
обстрела, мои милые, минометом НКВД - это лишь гипотеза, это не
доказано, скажите об этом. Если это из Бешанова, то он неточен".
Александр, видите, мы об этом сказали, но это, увы, не гипотеза, увы для
вас, конечно.

Д. ЗАХАРОВ: Да, и это не Бешанов.

В. ДЫМАРСКИЙ: И это не Бешанов, никакого отношения к Бешанову это не
имеет. Хорошо, тем не менее, 30 ноября без объявления войны части
Красной Армии пересекли советско-финляндскую границу и начались те
боевые действия, которые получили название Зимняя война, а по-фински
Тальвисота (Таlvisota).

Д. ЗАХАРОВ: Я могу назвать имена четырех "героев", которые начали,
собственно, финскую войну. Перед ними стояла задача приблизительно такая
же, как у Бруно Диллеи в польской кампании. Им нужно было сохранить
мост, чтобы по нему прошли наши танки. Это были рядовые Горбунов,
Лебедев и Снисирь, и старшина наряда сержант Миненко - советские
пограничники. Советские пограничники незаметно подкрались к финским
пограничникам на другой стороне моста, закидали их гранатами и
расстреляли. Особенно отличился сержант Миненко. Мост был заминирован
финнами, к зарядам, естественно, тянулись провода, но сержант быстро их
перерезал, так что у зачинателей войны есть конкретные имена и фамилии.

В. ДЫМАРСКИЙ: Вот Александр из Санкт-Петербурга никак не уймется:
"Заградотряды, - это он пишет нам, - придумал Троцкий еще в гражданскую.
Будьте точнее". Александр, мы о заградотрядах вообще ничего не говорили.

Д. ЗАХАРОВ: Нет, я упомянул заградотряды, но мы сейчас не о Троцком и не
о гражданской войне.

В. ДЫМАРСКИЙ: Мы ж не об авторстве заградотрядов говорим. Хорошо. Итак,
30 ноября, как рассказал Дима, без объявления войны части Красной Армии
вошли на финскую территорию. Согласно оперативным планам командования
Рабоче-крестьянской Красной Армии война с Финляндией должна была
продлиться максимум две недели. К этому сроку советские войска должны
были выйти на рубеж Хельсинки-Тампере-Оулу-Кеми. Может быть, не всем это
что-то говорит, такой рубеж, но если это все расшифровать, то это
означало захват до 80% территории Финляндии и ее, соответственно,
капитуляцию. То есть за две недели по планам Красной Армии фактически
Финляндия должна была быть оккупирована. И к этому располагало как бы
соотношение сил, которое было к началу войны.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да, собственно, все население Финляндии было 3 миллиона
700 тысяч человек, то есть где-то раз в 50 меньше, чем население
Советского Союза.

В. ДЫМАРСКИЙ: Где-то, по-моему, 14% населения Финляндии, если я не
ошибаюсь, было задействовано в этой войне.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да, и максимальные возможности мобилизационные у
Финляндии были - это 400 тысяч человек. Ну, мужчин больше просто не
было.

В. ДЫМАРСКИЙ: А вот по другим видам вооружения соотношение было примерно
таким. По пехотным дивизиям Советский Союз превосходил в 3 раза, по
танкам - в 80 раз, по артиллерии - в 5 раз, по кораблям - в 8 раз и по
самолетам - в 5 раз. Такое было примерно соотношение, по некоторым
данным, хотя данные, опять же, мы много раз во время наших программ это
повторяем, очень сильно разнятся.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да, в зависимости от того, когда они появились, потому
что первая цифра наших потерь, которая была предана огласке сразу после
кампании, была просто смехотворна. Потом эта цифра корректировалась
неоднократно, но мы к этому еще придем. То есть у финнов было 15
пехотных дивизий, 7 бригад, 29 кораблей и общая численность войск
составляла 337 тысяч человек. Еще были добровольцы порядка 110 тысяч
человек и небольшой добровольческий корпус интернационалистов - шведов,
норвежцев и датчан - 11 тысяч человек.

В. ДЫМАРСКИЙ: Кстати, если говорить о добровольческих корпусах, там,
по-моему, из других стран тоже, там чуть ли не из 26 стран, по некоторым
данным, были добровольцы и на стороне Финляндии выступили, но это, опять
же повторяем, это не как бы акции соответствующих правительств, это
просто добровольцы, которые решили защитить маленькую Финляндию от
большого гиганта.

Д. ЗАХАРОВ: Да. И 16 стран поставляли оружие и боеприпасы Финляндии.
Сколько же было танков у Финляндии? 60. Самолетов было 270, 900 орудий и
29 боевых кораблей. Такими возможностями она располагала. Чем располагал
Советский Союз на данном фронте? Это были шесть армий: 7-я, 8-я, 9-я,
13-я, 14-я и 15-я. В общей сложности в них было 916 тысяч человек, 52
пехотных дивизии, 5 танковых бригад, 16 артиллерийских полков и
несколько отдельных полков и бригад связи инженерного обеспечения.
Соответственно, было 11 тысяч 300 орудий приблизительно, около 3 тысяч
танков и 3 тысячи 253 боевых самолета. В общем, группировка весьма и
весьма значительная, которая могла, казалось бы, действительно в
двухнедельный срок решить задачу. Но было одно "но", которое называлось
"линия Маннергейма".

В. ДЫМАРСКИЙ: Да, но это особая история. Кстати говоря, мы сразу вас
предупреждаем, что у нас сегодня в конце программы будет очередной
"портрет" из галереи Елены Съяновой и этот "портрет" будет посвящен
именно Карлу Густаву Маннергейму, так что, если вас интересует эта
личность, то дослушайте уж до конца нашу программу. Но еще до того, как
наши войска уперлись как бы в линию Маннергейма, начались воздушные бои,
и наша авиация: Собственно говоря, война началась с налетов советской
авиации, причем бомбардировкам подверглись и Хельсинки, и небольшой
город Миккели, в котором располагалась штаб-квартира Маннергейма:

Д. ЗАХАРОВ: Турку.

В ДЫМАРСКИЙ: :еще город, где стоял штаб генерала Эстермана, командующего
войсками, который оборонял всю эту линию Маннергейма, аэродромы
базирования истребительной авиации. Тем не менее, тем не менее: Ну, о
финских летчиках мы мало чего знаем, по-моему, во всяком случае никогда
среди асов особенно не фигурировали:

Д. ЗАХАРОВ: Нет, во вторую мировую войну были очень сильные летчики.

В. ДЫМАРСКИЙ: Это уже позднее. Но первый в истории Финляндии воздушный
бой финские истребители приняли 1 декабря, только когда там погода еще
немножко улучшилась, и первая победа ВВС Финляндии была записана за
лейтенантом Лууканеном, который сбил наш СБ-2. Всего же за первый месяц
боев финские летчики записали на свой счет 36 сбитых советских
самолетов, ни много ни мало.

Д. ЗАХАРОВ: Ну, это относительно немного.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но, тем не менее, за месяц все-таки финская авиация,
которая впервые вообще в истории страны участвовала в боях с вражеской
авиацией, все-таки я считаю, что это прилично.

Д. ЗАХАРОВ: Вообще, общая цифра наших потерь в воздухе была весьма и
весьма впечатляющей. Мы потеряли порядка 600 самолетов в боях с весьма
малочисленной финской авиацией.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но это за все время?

Д. ЗАХАРОВ: Да. Причем, что интересно, больше половины самолетов было
потеряно в боях, а другая, как это, собственно, было и в Великую
Отечественную войну, была потеряна в результате катастроф. Катастрофы
происходили в силу невысокой квалификации пилотов, которые, собственно,
на этих самолетах летали. Ну, об этой тенденции мы еще поговорим, когда
речь пойдет о 41-м годе и далее.

В. ДЫМАРСКИЙ: Да. Ну что? Линия Маннергейма?

Д. ЗАХАРОВ: Да. Линия Маннергейма. Казалось бы, инженер Мажино, который
построил линию Мажино во Франции мощнейшую и мощнейшую линию обороны в
Чехословакии, которая так и не была использована чехами в силу причин, о
которых мы рассказывали, показали свою абсолютную несостоятельность. А
вот у маленьких финнов линия Маннергейма, протянувшаяся через Карельский
перешеек, оправдала себя на все 100, если не на все 200.

В. ДЫМАРСКИЙ: Можно сказать, что линия представляла собой с военной
точки зрения укрепленный такой, оборонительный район, шириной примерно
135 километров и глубиной 90 километров, и шла эта линия от Финского
залива до юго-западного берега Ладожского озера. То есть для такой
небольшой страны, как Финляндия, все-таки глубина 90 километров - это
много.

Д. ЗАХАРОВ: Да. Это более чем.

В. ДЫМАРСКИЙ: И основу всего этого укрепленного района составляли 160
связанных друг с другом бетонных сооружений. Собственно говоря, это
называется линия Маннергейма, но на самом деле там несколько линий
обороны, естественно, шли, потому что глубина достаточно большая.

Д. ЗАХАРОВ: В общей сложности было тысяча дотов и дзотов, 296 из которых
были, по сути, крепости, можно сказать.

В. ДЫМАРСКИЙ: И, кстати говоря, в книжке уже Константин Симонов потом
описывал, у него есть как бы рассказы о финской войне, называлась "На
Карельском перешейке", и там у него есть такая фраза: "Величайшую
крепость линии Маннергейма придают сделанные в граните противотанковые
препятствия. Даже 25-тонные танки не могут их преодолеть. В граните
финны при помощи взрывов оборудовали пулеметные орудийные гнезда,
которым не страшны самые сильные бомбы. Там, где не хватало гранита,
финны не пожалели бетона". Вот такая вот мощнейшая линия обороны, в
которую через некоторое время после нападения на Финляндию и уперлась,
извините за выражение, Красная Армия.

Д. ЗАХАРОВ: Да. Соответственно, на один километр линии Маннергейма
приходилось 500 метров колючей проволоки, 500 метров лесных завалов, 900
метров минных полей и так далее. То есть были места, где колючая
проволока противопехотная была натянута в 70 рядов. Как преодолеть такое
препятствие?

В. ДЫМАРСКИЙ: И таким образом - вот мы уже говорили о том, что были
планы за две недели оккупировать Финляндия фактически - но к десятому
дню наступления вместо запланированных 200-250 километров части Красной
Армии преодолели где-то от 50 до 70 километров.

Д. ЗАХАРОВ: Ну, они, собственно, уперлись в нее.

В. ДЫМАРСКИЙ: Они уперлись в эту линию Маннергейма. Советские газеты,
советское радио, телевидения еще тогда не было, они сообщали, что только
плохая погода - это известно, зима, морозы, с этим мы потом встречались
и в 41-м году, только уже со знаком "плюс", как бы стороны поменялись
местами - что только плохая погода мешает быстрому продвижению частей
Красной Армии. Действительно, вообще морозы, судя по свидетельствам,
стояли страшнейшие, до -35 градусов, там придумали какие-то палатки с
пологами, то есть внутри их чем-то обкладывали для того, чтобы люди не
замерзали, но все эти пологи повышали температуру где-то на 15-20
градусов, то есть в любом случае там была такая хорошо минусовая
температура.

Д. ЗАХАРОВ: Но надо сказать, что еще в октябре начальник генштаба
Шапошников предупреждал, что финская армия, несмотря на свою
малочисленность, очень хорошо обучена, достаточно хорошо для такой
численности вооружена, и, что самое главное, она очень хорошо
экипирована для ведения боевых действий в зимних условиях. А когда
началась финская кампания, кто-то из наших "гениальных" военных
стратегов придумал, что перед тем, как солдаты бросаются в бой, у них
надо забирать шинели, потому что если у него не забрать шинель, он
уляжется на снег, долежит до темноты и потом благополучно поползет
обратно к себе в окоп. Таким образом люди шли в бой только в одних
гимнастерках. Так продолжалось фактически до наступления 1940 года.
Соответственно, даже если человек был ранен, он умирал зачастую не от
того, что потерял много крови, а просто потому, что он замерзал, он не
мог встать под пулями и он просто замерзал.

В. ДЫМАРСКИЙ: И еще надо сказать, что финны все-таки, естественно,
отступая под этой махиной, они отступали очень организованно, уводили с
собой все население, и советские войска, продвигаясь по территории
Финляндии, входили, в общем, практически в пустые хутора, и то не всегда
хутора им доставались, иногда финны их просто уничтожали именно для
того, чтобы наступавшие войска не могли отогреться в домах. Ну а там,
где они не успевали это делать, просто входили в совершенно пустые
финские поселения.

Д. ЗАХАРОВ: Я вот хочу процитировать финского генерала Эстермана,
который сказал: "У нас сложилось впечатление, что русские командиры
командовали иностранным легионом, а не соотечественниками. Так воевать,
как воевали они, нельзя". То есть отношение к людям было совершенно
чудовищное.

В. ДЫМАРСКИЙ: Короче говоря, к концу 39-го года, к последним числам
декабря, позиции сторон более или менее как бы обозначились, сил на
дальнейшее продвижение вперед у советских войск уже особенно не было, и
начался такой период позиционной войны.

Д. ЗАХАРОВ: Ну, начали подтягивать еще большие силы, доведя группировку
фактически до двух миллионов человек.

В. ДЫМАРСКИЙ: То есть началась такая перегруппировка перед наступлением,
которое уже было значительно позже, в начале 40-го года.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да. Первый период войны, по сути, это с 30 ноября по 10
февраля, то есть то прорыва линии Маннергейма, и второй период - это с
11 февраля по 12 марта, когда был, собственно, подписан мирный договор.

В. ДЫМАРСКИЙ: Здесь еще одна история, которой нужно коснуться. Вот Белла
Глебовна из Санкт-Петербурга пишет: "Я хочу вам еще сказать, что большие
потери были от так называемых "кукушек", это люди, которые сидели на
деревьях и расстреливали, снайперы. Кроме того, финны, как в то время
говорили в Ленинграде, оставляли заминированными люльки с детьми, то
есть они сопротивлялись всеми силами". Белла Глебовна, насчет
"кукушек" - это особый разговор, это очень известная история с этими
"кукушками". Это подвешенные на деревья люльки - еще раз объясняю, в
которых сидит снайпер и как бы сзади расстреливает. Войска проходят
вперед, а он начинает сзади в спину расстреливать наши войска.

Д. ЗАХАРОВ: Ну, либо сзади, либо спереди.

В. ДЫМАРСКИЙ: Да. Но существуют как бы тоже свидетельства, что это миф,
что это легенда, потому что, конечно, во-первых, финны не тот народ,
который так в одиночку, индивидуально оказывали бы сопротивление, они
достаточно организованны и все делали так более или менее коллективно,
скажем так.

Д. ЗАХАРОВ: Но надо сказать, что финская армия была действительно очень
хорошо подготовлена. В одном кабачке, по-моему, в Турку, висит бронзовая
табличка с фамилиями трех официантов и, по-моему, повара, которые ушли
воевать на эту Зимнюю войну, так вот эти четыре финна в общей сложности
застрелили 92 красноармейца - так, небольшая цифра. Снайперы и стрелки
они были великолепные, и даже имея в руках обычную винтовку
незамысловатую, они использовали ее не то что на все 100, а на все 200.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но, ты знаешь, Дим, по финским свидетельствам у самих
финнах рассказы об этих "кукушках" вызывают удивление до сих пор. Они с
этим не сталкивались никогда в жизни и об этом не знали, во всяком
случае, так говорят финны.

Д. ЗАХАРОВ: Нет, дело в том, что Ждановым была дана идеологическая
установка представлять в прессе финнов маньяками и людоедами, поэтому
истории про заминированных детей, равно как про "кукушек" и прикованных
к пулеметам финских парнях - ну, это из категории бреда.

В. ДЫМАРСКИЙ: Если уж, так сказать, мы заговорили о знаковых таких вещах
времен войны, надо сказать еще о такой вещи, всемирно известной, как
"коктейль Молотова". "Коктейль Молотова" был именно изобретен финнами во
время этой Зимней войны и они его использовали против наступавших
советских танков.

Д. ЗАХАРОВ: Да, что интересно, финны, имевшие 60 танков и 900 орудий,
нанесли колоссальнейшие потери и нашим бронетанковым войскам, я уж не
говорю о чудовищном количестве погибшей пехоты. Показали себя достаточно
эффективными бойцами в воздухе. То есть сделали все, что могла сделать
маленькая армия маленькой страны, и даже больше.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну что, времени у нас ушло очень много, но мы не можем не
сказать все-таки о Московском мирном договоре.

Д. ЗАХАРОВ: И о том, что линия Маннергейма была все-таки прорвана, с
чудовищными потерями, с совершенно бессмысленными, людоедскими. И
Тимошенко бегал по штабу - он командовал, собственно говоря, всем этим
мероприятием - и кричал на своих генералов: "Перестреляю всех
собственной рукой!"

В. ДЫМАРСКИЙ: И, короче говоря, маршал Маннергейм, которого мы сегодня
много раз поминали и еще, повторю, будет в портрете Елены Съяновой,
обратился к Совету обороны Финляндии с предложением как можно быстрее
добиться остановки боевых действий. И был подписан Московский мирный
договор. Здесь возникает вопрос, почему мы подписали этот мирный
договор? Уже к тому времени понятно, что потери огромные, пережили эту
страшную зиму, как вот нам сегодня и слушатели звонили, и сейчас на
пейджер пишут, те, кто еще помнит или родственники рассказывали,
действительно, люди просто инвалидами полными возвращались с этой войны,
те, кто возвращался. Но, тем не менее, уже к весне 40-го года, к марту
40-го года все-таки перелом в войне наступил в пользу Красной Армии, и
тут вдруг мы останавливаемся и подписываем мирный договор. Собственно
говоря, версий существует, наверное, несколько, но самое правдоподобное
это то, что - здесь, конечно, об этом можно было бы подольше
поговорить - это то, что Англия и Франция собирались отправить
экспедиционный корпус помочь Финляндии и Москва просто уже испугалась
после такой неудачной финской кампании, что она тогда там завязнет,
погрязнет в этой войне, и удовольствовалась теми небольшими, но, тем не
менее, достаточно значимыми территориальными приобретениями, которые
удалось согласовать тогда с уже капитулировавшей Финляндией.

Д. ЗАХАРОВ: Да, но была нота короля Англии Георга VI, в которой было
сказано совершенно открытым текстом: "Правительство Его Величества
искренне надеется, что Советский Союз не даст перерасти
советско-финскому конфликту в войну гораздо большего масштаба с
вовлечением в нее третьих стран". А потом наша разведка перехватила
шифровку из Лондона в посольство о подготовке отправки этого самого
экспедиционного корпуса.

В. ДЫМАРСКИЙ: Здесь есть еще одна маленькая деталь, которую нельзя не
сказать. Очень часто задают вопрос, почему Англия и Франция раньше не
оказали помощь Финляндии и не обещали. Здесь все дело в том, что, по
многим очень свидетельствам, англичане и французы считали после
подписания пакта Молотова-Риббентропа, что если бы они это сделали и
пришли бы на помощь Финляндии, то Германия и Советский Союз просто бы
объединились и уже это была совсем другая и очень-очень большая война
совершенно другой конфигурации.

Д. ЗАХАРОВ: В заключение я хочу привести цифры потерь. Финны подсчитали
каждого человека. Их потери составили 23 тысячи 542 человека убитыми.
Все известны пофамильно и поименно. В августе 40-го года в Москве было
заявлено, что в войне с Финляндией мы потеряли всего 48 тысяч. Это
неправда. Тогда появилась следующая цифра, которая была составлена в
Генеральном штабе: 72 тысяч убитых и 17 тысяч пропавших без вести. И это
тоже неправда. В более поздних публикациях появилась цифра 130 тысяч,
что тоже неправда. Несколько позже в закрытых источниках появилась цифра
340 тысяч. Это тоже неправда, потому что это только те, кто умер от ран
и обморожений. А убитых и пропавших без вести было порядка 200 тысяч
человек. Вот такая вот печальная статистика.

В. ДЫМАРСКИЙ: И печальная война, которую поэт Твардовский, если кто не
помнит, хотя это очень знаменитая и известная его формула, он ее назвал
"незнаменитой войной", эту советско-финскую войну. И вот эта
"незнаменитая война" закончилась вроде бы в пользу даже Советского
Союза, если так, формально смотреть, какая территория была приобретена,
но она, если уж наш сериал называется "Цена Победы", то нужно взвесить
цену этих приобретений, сколько человеческих жизней там было положено, и
при этом все равно не добились тех целей, которые ставили в начале
финской кампании.

Д. ЗАХАРОВ: Надо сказать еще о том, что заградотряды в среднем
расстреливали каждый день 8-10 человек, то есть за 10 дней они
расстреливали 80 человек, а война продолжалась, как мы знаем, 104 дня. И
еще 10 тысяч пленных, которые оказались в плену у финнов, после того,
как война завершилась, были отправлены, естественно, в лагеря.

В. ДЫМАРСКИЙ: Может быть, давай, немножко ответим на пейджер? Здесь
очень много сообщений. Значит, вот: "Ни наши, ни финны не подтверждают
такой практики "кукушек", финны слишком разумны, ведь с этого дерева
надо еще и слезть".

Д. ЗАХАРОВ: Совершенно справедливо.

В. ДЫМАРСКИЙ: Вот это справедливо, Александр. "Отец участвовал в
финской, был связистом. Первая партия полушубков, которые они получили,
были черного цвета. Подразделение, составленное из южан, получило лыжи,
никто стоять на них не умел, сразу пошли в бой. Отец был убежден, что
пьянство началось с финской войны. В силу жутких потерь, после боя на
отделение оставалась фляга 30 литров спирта. Вячеслав". "Как так
получилось, что Финляндия избежала советской оккупации? Как им так
повезло?", - спрашивает Сергей Иванович. Ну, Сергей Иванович, мы
пытались это объяснить. Вот Вадим Сергеевич мне нравится: "Ваша
демократия, которую ведет Дымарский и Захаров, это ужас". Вадим
Сергеевич, мы не демократию ведем, мы программу ведем об истории второй
мировой войны.

Д. ЗАХАРОВ: Ну да, и, собственно говоря, не мы отправляли этих людей на
мороз.

В. ДЫМАРСКИЙ: Здесь демократией и не пахнет. "Я слышал, что Майнила
обстреливалась из миномета, а не из пушки. Какие у вас сведения? Может
быть, вы рассказали про пушку просто для краткости?"

Д. ЗАХАРОВ: Нет, именно из пушки и именно 7 снарядов. Это все
задокументировано.

В. ДЫМАРСКИЙ: "О самой страшной картине финской войны в Суомуссалми, где
по идиотизму погибла 44-я дивизия, вы даже не упомянули".

Д. ЗАХАРОВ: К сожалению, не успели.

В. ДЫМАРСКИЙ: Мы очень много, что не упоминаем.

Д. ЗАХАРОВ: По идиотизму погибла не одна дивизия. И такой идиотизм, как
то, что 12 марта должен был быть подписан мирный договор, но до 12 часов
дня с утра гнали людей по-прежнему на финские позиции, и за эти
несколько часов были убиты около тысячи человек. Вот смысл? Логика?

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, хорошо. Я думаю, что мы на пейджер, в основном,
ответили, конечно, кое-что здесь осталось без ответа, но уж извините
нас, уважаемые слушатели. Давайте, все-таки мы не можем еще и забыть про
наш телефон. Может быть, мы успеем еще пару звонков принять. 203-19-22.
Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Это Олег из Санкт-Петербурга. Вы не назвали
главную первопричину войны - это то, что Александр I в 1811 году передал
Выборгскую губернию Финляндии. А до этого сто лет это была наша
Выборгская губерния.

В. ДЫМАРСКИЙ: А до этого, Олег?

СЛУШАТЕЛЬ: Что значит "до этого"?

В. ДЫМАРСКИЙ: Скажите, по какому году нужно прокладывать границы?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, понимаете, это та же история:

В. ДЫМАРСКИЙ: А Прибалтику правильно взяли?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, все берется правильно.

В. ДЫМАРСКИЙ: Берется все правильно, только отдается неправильно.

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

Д. ЗАХАРОВ: Интересная логика. Ведь Финляндия до 1917 года была
составляющей частью Российской Империи.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, она была, конечно, составляющей частью, как Украины была
составляющей частью:

Д. ЗАХАРОВ: Да, и Польша, и все такое прочее, большевики все это отдали,
потом решили, что надо все вернуть взад, пролив декалитры крови и своей,
и чужой.

СЛУШАТЕЛЬ: Но если бы Александр I не отдал:

Д. ЗАХАРОВ: Понятно. А давайте тогда вернемся к 1236 году, когда в
Россию был введен ограниченный контингент монгольских войск с целью
установления конституционного порядка.

В. ДЫМАРСКИЙ: Спасибо вам, Олег, но вообще меня всегда удивляли эти
исторические реминисценции. Знаете, кому как выгодно, тот то и
вспоминает, и по этому году решает устанавливать все границы. Почему по
Александру I?

Д. ЗАХАРОВ: Да, давайте восстановим границы Монголии, когда они вышли в
Европу, захватили часть Италии, или наследники Тамерлана.

В. ДЫМАРСКИЙ: Так, Дима, спокойней. Еще один звонок. 203-19-22. Добрый
вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Это Игорь Александрович, Москва. Я хотел
узнать, как проходили боевые действия в Заполярье, в районе Мурманска?
Об этом почему-то нигде не упоминается.

В. ДЫМАРСКИЙ: Нет, вы знаете, упоминается, Игорь Александрович, очень
много об этом. Там было, естественно, сосредоточено меньше сил, чем на
основных направлениях, и бои шли, как и везде. Собственно говоря, все
три периода войны - это наступление Красной Армии, потом период такой
стабилизации и позиционной войны, и потом опять наступление Красной
Армии, которое закончилось вот этим мирным договором - они фактически
шли на всех трех основных направлениях, в том числе и в Заполярье.

Д. ЗАХАРОВ: Вы знаете, я, естественно, располагаю данными по командирам
армий, дивизий и прочего, и кто чем командовал, и какие боевые действия
вел, но, к сожалению, у нас очень мало времени, чтобы рассказывать обо
всем.

В. ДЫМАРСКИЙ: Игорь Александрович, короче, если вас это действительно
интересует, вы можете найти об этом. Сейчас, вообще, надо сказать,
отдать должное нашей историографической науке или энтузиастам, что ли,
этой науки, что по поводу Зимней войны как раз, я считаю, что появилось
очень много новых документов, новых архивных документов, которые вообще
очень многое раскрыли для людей, интересующихся этой финской кампанией.

СЛУШАТЕЛЬ: И замечание можно сделать?

В. ДЫМАРСКИЙ: Да, конечно.

СЛУШАТЕЛЬ: Просто я хотел по поводу заградотрядов. Вообще-то, впервые в
русской истории:

Д. ЗАХАРОВ: Петр I.

СЛУШАТЕЛЬ: :применил Петр I, да.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но мы сейчас не будем этой дискуссией заниматься.

Д. ЗАХАРОВ: К категории первых заградотрядов можно отнести опричнину
Ивана Грозного во время похода на Казань. Что касается Заполярья. У нас
там была 14-я Армия, которой командовал Фролов, и, соответственно, по
военно-морской линии Дрозд, а у финнов в Заполярье была лапландская
группа, которой командовал генерал-майор Валлениус, и там тоже были
достаточно тяжелые, ожесточенные бои.

В. ДЫМАРСКИЙ: И там еще было холоднее.

Д. ЗАХАРОВ: Да.

В. ДЫМАРСКИЙ: Спасибо вам за звонки, спасибо за такое активное участие и
через пейджер в нашей программе. Сейчас "портрет" из галереи Елены
Съяновой, потом, мы надеемся, что еще успеем с вами попрощаться.

"ПОРТРЕТНАЯ ГАЛЕРЕЯ ЕЛЕНЫ СЪЯНОВОЙ"

"История показывает, что сильный редко обладает чувством меры и талантом
видеть далекую перспективу", - писал этот человек. Мысль, возможно, не
новая, что-то подобное читается у Плутарха, но доблестные рыцари
античности едва ли выстрадали ее так, как рыцарь века XX-го, Карл Густав
Эмиль Фон Маннергейм. Правда, исторической справедливости ради нужно
уточнить, что в отличие от подлинных рыцарей, например, тех, что перли в
Палестину за Барбароссой и Львиным сердцем в поисках приключений и
добычи, рыцарские качества новейшей истории предполагают как раз
обратное: отсутствие корысти и личную идею, определяющую и выстраивающую
жизнь. Может ли такой рыцарь сделаться и оставаться политиком?
Маннергейм смог. Он служил двум государствам - России и Финляндии,
примерно поровну, по 30 лет, если, конечно, считать и годы учебы в
кадетском корпусе и Николаевском кавалерийском училище в Петербурге. На
службе Российской Империи он воевал с Японией, затем, в 1906-08 годах по
заданию военного командования занимался составлением карт Средней Азии,
Монголии и Китая, проделав с казаками путь в 10 тысяч километров. Был
почетным членом Русского географического общества. Первая мировая - бои
в Галиции и Румынии, чин генерал-лейтенанта, почти все российские
ордена. В 1917-м Финляндия провозгласила независимость. Советское
правительство ее признало. Маннергейм в качестве регента, обращаясь к
нации, излагает программу строительства финского государства. Я бы
сказала так: по Маннергейму государство Финляндия есть национальное
единодушие плюс мощные оборонительные рубежи. Тут следует уточнить суть
отношений регента с белогвардейским движением. Очистив Финляндию от
финской красной гвардии и частей Красной Армии, Маннергейм не поддержал
Юденича против большевистского Петрограда. Об этом свидетельствуют
документы, которые этим летом были представлены в Эрмитаже.
Догадываетесь почему? Да потому что государственность финнов в планы
белой гвардии не входила. 30-е годы - напряженный период в жизни маршала
и председателя Совета обороны Финляндии. В своих мемуарах, вышедших у
нас в 2003 году, он называет эти годы "восемь лет соревнования с бурей".
Маленькая Финляндия возводит свои оборонительные рубежи - линию
Маннергейма глубиной в 100 километров, знаменитую теперь не меньше, чем
Великая китайская стена. Документы также свидетельствуют, что
Маннергейм, отлично знавший мощную энергию любого русского наступления,
настоятельно советовал своему премьер-министру согласиться на
предложение Сталина отодвинуть границу от Ленинграда. Но правительство
отказалось. Что ж, воевать? Значит, воевать по Маннергейму. Хорошо.
Парадокс, но стратегический талант маршала внес таки свой вклад в
будущий разгром своего союзника - гитлеровской Германии. Как считал
Черчилль, Гитлер после Зимней войны посчитал русских неспособными
достойно воевать и, очертя голову, бросился в блицкриг на Россию. В 41-м
Гитлер требовал от Маннергейма полновесных боевых действий против СССР и
прежде всего вести финские войска на Ленинград. Приезжал генерал Йодль,
человек уравновешенный, но имеющий приказ. Убеждал хотя бы начать
бомбардировки Ленинграда. "Сопротивляясь участию наших войск в
наступлении на Ленинград, я исходил из политических соображений,
которые, по моему мнению, были весомее военных", - пишет в мемуарах
Маннергейм. Возможно, это только эмоции, но я не представляю себе, что
человек, подобный Маннергейму отдал бы приказ бомбить Питер - город
своей юности. Почитайте его мемуары. Как они отличаются от замусоренных
пустыми подробностями и примитивными суждениями воспоминаний Шпеера или
от плоско-пафосной беллетристики Геббельса, о которой мы еще поговорим.
И последнее. Маленькая страна едва ли может учиться на примере великой
державы, поэтому для меня следующие слова Маннергейма звучат словно бы
вырванными из контекста и эмоционально заряженными: "Дважды я
собственными глазами видел, - пишет он, - сколь катастрофическими для
России были последствия того, что она вступала в войну
неподготовленной". Опять эмоции, наверное, но, мне кажется, этот
железный финский рыцарь любил Россию.

В. ДЫМАРСКИЙ: Ну вот, этим "портретом" маршала Маннергейма, который, как
вы слышали у Елены Съяновой, любил Россию.

Д. ЗАХАРОВ: Любил.

В. ДЫМАРСКИЙ: Но воевал с ней.

Д. ЗАХАРОВ: А что ему оставалось?

В. ДЫМАРСКИЙ: Да. Мы заканчиваем нашу очередную программу из цикла "Цена
Победы". Ее вели Дмитрий Захаров:

Д. ЗАХАРОВ: :и Виталий Дымарский.

В. ДЫМАРСКИЙ: И мы должны еще, наверное, объявить тему нашей следующей
программы через неделю, мы не посвящаем ее какому-то одному событию, а
будем говорить о разных учебниках истории второй мировой войны в разных
странах. До встречи через неделю.

Д. ЗАХАРОВ: Всего доброго.



Полная версия





Copyright © 2004 Радиостанция <Эхо Москвы>


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 10.03.2006 21:11:02

Рос. прокуратура о Катыни: расстрелянные поляки не являются жертвами политических репрессий ("Gazeta Wyborcza", Польша) (*+)

Версия для печати. Опубликовано на сайте ИноСМИ.Ru
http://www.inosmi.ru/translation/225962.html



Российская прокуратура о Катыни: расстрелянные поляки не являются
жертвами политических репрессий ("Gazeta Wyborcza", Польша)
Павел Вронский / Pawel Wronski, 06 марта 2006
Данный материал публикуется в рамках акции 'Переводы читателей
ИноСМИ.Ru'. Эту статью обнаружил и перевел наш читатель Алексей
Памятных, за что мы ему крайне признательны

____________________________________________________________

Год назад российская военная прокуратура пришла к выводу, что катынское
преступление не является актом геноцида. Теперь она сделала следующий
шаг, утверждая, что катынское убийство не относится к разряду сталинских
преступлений, хотя решение о расстреле польских офицеров подписал лично
Сталин.

Копия заключения Главной военной прокуратуры России была получена в
Польше 28 февраля через польское посольство в Москве. С формальной точки
зрения дело касается индивидуального запроса. Вдова расстрелянного в
Катыни поручика добивалась, чтобы ее погибший муж был признан жертвой
сталинских преступлений в свете российского закона 1991 г. Однако, как
установила российская прокуратура, 'нет оснований, чтобы считать
поручика жертвой сталинских репрессий'.

В первой половине 90-х годов семьи расстрелянных в Катыни направили
сотни подобных обращений. Ответы были однозначными: вопрос может быть
рассмотрен только после завершения российского следствия по Катыни.

Это не было политическим преступлением

Постановление российской прокуратуры является первым после прекращения
21 сентября 2004 г. катынского расследования. Напомним, что тогда
прокуратура констатировала, что катынское преступление не было актом
геноцида, для которого нет срока давности, а было обычным
преступлением - превышением власти государственными должностными лицами.

Польша считает, что целью преступления было 'истребление польской
этнической группы', и что преступление совершено в нарушение Женевской
конвенции об обращении с военнопленными, а также уголовных кодексов
Польши и России, и что оно удовлетворяет критерям геноцида.

Проф. Витольд Кулеша - председатель Главной комиссии по изучению
преступлений против польского народа - обращает внимание на то, что в
заключении прокуратуры в отношении поручика отмечено, что данное
заключение распространяется и на 'другие' жертвы Катыни. - Отсюда видно,
что создается прецедент и что прокуратура будет действовать аналогичным
образом и в других случаях.

В обосновании, которое через польское посольство получила вдова
поручика, указывается, что в соответствии с законом 1991 г. сталинскими
преступлениями можно считать только те, которые были совершены на основе
приговоров, вынесенных по политическим мотивам.

Странное юридическое заключение

По утверждению российских прокуроров, не найдено никаких доводов,
которые свидетельствовали бы о том, что ее муж был расстрелян по
политическим мотивам. Как известно, 22 тысячи польских военнопленных,
полицейских и госслужащих были расстреляны как враги советского
государства. Решение подписали члены политбюро большевистской партии во
главе с Иосифом Сталиным, причем было отмечено, что в отношении этих лиц
не будут проводиться следственные действия, не будет судебного процесса
и не будут предъявляться акты обвинения.

- Для меня это какой-то парадокс, ибо в решении политбюро явно отмечено,
что этих людей расстреливают без вякого юридического обоснования, а
теперь прокуратура утверждает, что они не были жертвами политических
репрессий, поскольку в отношении расстрелянных не найдено никакого
юридического обоснования, - сказал 'Газете' проф. Кулеша.

По его мнению, причина такой позиции российской прокуратуры может быть
более глубокой. Закон 1991 г. предполагает, что к ответственности за
сталинские репрессии могут быть привлечены не только те, кто принимал
решения, но и исполнители - палачи и те, кто составлял расстрельные
списки. Точно такой же принцип используется и в случае геноцида, когда к
ответственности могут быть привлечены не только те, кто принимал
решение, но и исполнители.

Не исключено, что некоторые лица, участвовавшие в преступлении, могут
все еще быть в живых. В документах катынского расследования фигурируют
фамилии трех сотрудников НКВД: Сопруненко, Токарева и Сыромятникова,
которые участвовали в преступлении, но в период следствия были допрошены
только в качестве свидетелей.

Полная документация российского следствия все еще недоступна Польше.

Польша до сих пор не получила обоснования прекращения российского
следствия по Катыни. Не получила его и вдова расстрелянного в Катыни
поручика.

Российская прокуратура не допустила Польшу и к полной документации по
делу о катынском преступлении. - Нам была предоставлена возможность
озакомиться с 67 томами дела. Они содержат те самые документы, которые
нам предоставили в середине 90-х годов, - говорит проф. Кулеша. -
Примечательно, что даже их нам не разрешили скопировать, хотя копии уже
есть в Варшаве.

В воскресенье в Польше будет отмечена 66-я годовщина катынского
преступления. Год назад Сейм в своем постановлении назвал катынское
преступление 'бесчеловечным убийством военнопленных' и реализацией
совместного плана III Рейха и Сталина, а также 'истреблением самых
достойных и патриотичных польских граждан'.

--------------------------------------------

Специально для 'Газеты' - Александр Гурьянов, общество 'Мемориал',
российская организация по правам человека.

Я не знаю содержания письма российской прокуратуры, адресованного
Главной комиссии по изучению преступлений против польского народа,
поэтому мне трудно говорить о данном конкретном случае. Но до сих пор
российская практика была следующей.

В российском праве нет процедуры признания статуса 'жертвы сталинских
репрессий'. Реабилитацией занимается прокуратура на основе закона 1991
года и по заявлению лиц, пострадавших в советское время. На ее решение
можно ссылаться при обращении в российский суд. Репрессированные имеют
право на небольшие, скорее символические финансовые компенсации.

Российские прокуроры в течение многих лет применяют зауженную, строго
формальную интерпретацию понятия 'реабилитация', понимая ее как
'восстановление в правах, утраченных в силу несправедливого приговора',
вынесенного судом или другой инстанцией, уполномоченной выносить
приговоры в советские времена. В сталинском СССР выносить приговоры
имели право - наряду с обычными судами и в разные периоды времени -
специальные трибуналы, военные трибуналы, специальная коллегия при НКВД,
а также пресловутые 'тройки', то есть чрезвычайные суды в составе трех
человек, с помощью которых Сталин в 1917-38 гг провел 'большую чистку'.
Если кому-нибудь одним из этих органов был вынесен приговор, данное лицо
может быть реабилитировано. В остальных случаях российская прокуратура
отказывает в реабилитации.

В период катынского преступления в Советском Союзе приговоры могла
выносить, наряду с судами, только специальная коллегия при НКВД. А
польские офицеры были расстреляны на основе решения Сталина и политбюро
ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. Это решение противоречило даже советскому
праву того времени. Формально, оно не было приговором, и поэтому - по
мнению российской прокуратуры - его нельзя отменить, то есть
реабилитировать жертвы. Пару недель назад Генеральная прокуратура
использовала аналогичную аргументацию при отказе реабилитировать царя
Николая II, расстрелянного большевиками в 1918 г.

В середине 90-х годов удалось осуществить реабилитацию двух поляков,
интернированных во время Второй мировой войны. Они были интернированы
также без судебного приговора, но прокуратуре это не помешало. К
сожалению, этот случай не послужил юридическим прецедентом для
последующих решений.

Общество 'Мемориал' уже давно добивается изменения интерпретации закона
о реабилитации или его дополнения, чтобы обеспечить невозможность его
очень ограниченного, зауженного прочтения.

____________________________________________________________

Автор перевода читатель ИноСМИ.Ru - Алексей Памятных

Примечание: редакция ИноСМИ.Ru не несет ответственности за качество
переводов наших уважаемых читателей




Опубликовано на сайте inosmi.ru: 06 марта 2006, 17:08
Оригинал публикации: Rosjanie o Katyniu: To nie byla zbrodnia polityczna

------------------------------------------------------------------------
--------
© ИноСМИ.Ru 2000-2006. Все права защищены и охраняются законом. При
полном или частичном использовании материалов ссылка на ИноСМИ.Ru
обязательна (в интернете - гиперссылка). Адрес электронной почты
редакции: info@inosmi.ru. Информация о рекламе на сайте adv@rian.ru


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 27.02.2006 23:20:48

Швейцарский счет Ленина: 5 франков ("Corriere Della Sera", Италия) (*+)

Версия для печати. Опубликовано на сайте ИноСМИ.Ru
http://www.inosmi.ru/translation/225791.html



Швейцарский счет Ленина: 5 франков ("Corriere Della Sera", Италия)
Обнаружена сумма, хранившаяся в банке в 1917 году


Фабрицио Драгосеи (Frabrizio Dragosei), 27 февраля 2006
Сотрудник одного из российских кредитных учреждений находит деньги,
забытые перед отъездом в Москву

Владимир Ильич Ульянов, более известный под именем Ленин, он же отец
большевистской революции, имел счет в швейцарском банке под номером
611361. Те 5 франков, которые там хранились в 1917 году, с учетом
процентов за почти целый век, превратились в 12,90.

МОСКВА - Это не секретный номерной счет, хотя у него есть номер
(611361), по которому его можно определить безо всякой вероятности
ошибки. Этот швейцарский счет принадлежит 'человеку вне подозрений':
Владимиру Ильичу Ульянову, который, под именем Ленина, известен как отец
большевистской революции. Нет, Ленин не вывел незаконно советские деньги
за границу и не создал секретный клад в Швейцарии. Все проще: он не
закрыл счет, который был у него в Цюрихе, когда возвращался из ссылки в
Россию. А банк, соблюдая легендарную точность швейцарских кредитных
институтов, оставил счет открытым. Согласно сообщению агентства 'ИТАР
ТАСС' от 1997 года, именно в этом году этот счет был обнаружен 'Ernst &
Young': наследники Ленина поручили агентству произвести расследование в
Швейцарии. К моменту отъезда Ленина 27 марта 1917 года на счету было 5
франков, которые к 1997 году превратились в 12,90, с учетом процентов,
нараставших в течение почти целого столетия. Около 8 евро.

Известие о 'секретном' счете Ленина было снова обнародовано недавно в
'Комсомольской правде', поскольку служащий одного из российских банков,
бывший полковник Красной Армии и большой любитель истории, благодаря
своим исследованиям реконструировал все движения по этому счету.

Иван Таренко вел расследование с помощью коллеги из швейцарского UBS. Он
обнаружил, что счет до сих пор остается в том же самом банке, банке
одного из кантонов, расположенном на Банхофштрассе в Цюрихе. Внучка
Ленина Ольга Ульянова (так в оригинале - прим. пер.), с которой
побеседовал московский еженедельник, заявила, что и говорить не хочет об
этом счете.

Отец революции жил в ссылке десять лет, сначала в Польше, а затем в
Швейцарии. Весной 1917 года было организовано его возвращение в Россию,
где война оборачивалась печально, а политическая ситуация становилась
взрывоопасной. Поскольку Ленин и еще тридцать революционных лидеров
могли создать трудности для неприятеля - российского царизма, - то
поездке содействовала Германия, сначала перечислив 50 миллионов золотых
марок в кассы движения, а затем разрешив транзит этой группки людей по
своей территории. После выезда из Цюриха вагон запломбировали, и таким
образом он благополучно проехал через Рейх. 3 апреля поезд прибыл на
Финляндский вокзал в Петрограде (так переименовали Петербург, чтобы не
произносить последнее 'бург', которое было немецкого происхождения).

Естественно, Ленину пришлось покидать Цюрих в спешке, и он не успел
разобраться со своими делами. В числе этих дел был и банковский счет, о
котором потом совершенно забыли.

Попав в Россию, Ленин, как известно, смог участвовать в революционных
движениях, которые привели к краху царского монархического режима, а
затем и к установлению большевистского режима. Немцы удачно вложили свои
деньги, хотя войну они в итоге все равно проиграли.




Опубликовано на сайте inosmi.ru: 27 февраля 2006, 13:12
Оригинал публикации: Il conto di Lenin in Svizzera: 5 franchi

------------------------------------------------------------------------
--------
© ИноСМИ.Ru 2000-2006. Все права защищены и охраняются законом. При
полном или частичном использовании материалов ссылка на ИноСМИ.Ru
обязательна (в интернете - гиперссылка). Адрес электронной почты
редакции: info@inosmi.ru. Информация о рекламе на сайте adv@rian.ru


От Temnik-2
К Георгий (27.02.2006 23:20:48)
Дата 05.03.2006 01:45:09

уследишь тут за СВОИМ счётом

...когда надо оперировать счетами партии.
От Alexandre Putt
К Temnik-2 (05.03.2006 01:45:09)
Дата 05.03.2006 16:53:25

А откуда у партии свой счёт за рубежом?

>...когда надо оперировать счетами партии.

Вроде бы для этого надо быть "юридическим лицом".
От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 27.02.2006 23:20:40

С. Маркедонов. Чечня - Россия (*+)

http://www.apn.ru/?chapter_name=print_impres&data_id=611&do=view_single





Сергей Маркедонов
Чечня-Россия
Очередная годовщина депортации чеченского народа, как правило,
сопровождается столкновением двух непримиримых позиций. С одной стороны,
раздаются голоса об исторической справедливости "наказания" строптивого
народа, вонзившего кинжал в спину Родине в момент ее героической борьбы
с нацистским агрессором. С другой стороны - традиционный набор обвинений
в адрес преступного сталинского режима. Однако, и в том, и в другом
случае, события далекого 1944 года переносятся на день сегодняшний. В
первой ситуации история с депортацией служит своеобразной исторической
легитимацией сегодняшней "контртеррористической операции" (завершенной,
по мнению президента Владимира Путина). В другом же случае нынешний
режим провозглашается идейным наследником сталинского. И "ястребы", и
"миротворцы" придают трагическим событиям полувековой давности
эксклюзивный характер. Депортация чеченцев рассматривается вне
исторического контекста, представляется как иррациональный акт. Между
тем депортация 1944 года - всего лишь звено в длительном и сложном
процессе инкорпорирования Чечни в состав России. Она была предопределена
предшествующими ритмами этого процесса. Она же во многом заложила
предпосылки для развития современного этнополитического конфликта в
"мятежной республике".


"Нервом" процесса присоединения Чечни к России было (и остается)
фундаментальное противоречие между государственной организацией,
государственным правом и политической стихией. Чеченцы (в отличие от
соседнего Дагестана) никогда не имели своей государственности, а значит
развитой культуры политического компромисса (согласования, если угодно,
и торга). Основой экономики традиционного горского общества (к моменту
прихода России на Кавказ) было преимущественно скотоводство, так как
природно-климатические условия не позволяли зачастую эффективно
заниматься земледелием. "Даже на равнинах Чечни, справедливо считавшейся
житницей всего Северо-Восточного Кавказа, животноводство не потеряло
своего значения. В таких условиях у горцев происходила консервация
патриархально-родовых отношений, задержалось их дальнейшее
поступательное развитие.


Выходом из этой ситуации были набеги или наездничество, выступавшее в
качестве компенсирующего экономического фактора". Развитие набеговой
системы в горских социумах вступало в объективное противоречие с
экспансией Российской империи на Кавказе, стремившейся к обеспечению
стабильности и безопасности на вновь присоединенных территориях. К 1785
г. относится начало военного сопротивления чеченцев Российской империи.
Во главе движения, начатого под знаменем "священной войны" (газавата)
встал Ушурма (шейх Мансур). В течение шести лет продолжалась борьба
Ушурмы с русскими войсками.


Следующий всплеск активного противоборства чеченцев и Российской империи
относится к первой четверти XIX в. и связан с деятельностью командира
Кавказского корпуса и главнокомандующего в Грузии А.П.Ермолова в
1816-1827 гг. В это время начинается продвижение вглубь Чечни русских
войск. В военно-политическом контроле и хозяйственно-колонизацинном
освоении Чечни А.П.Ермолов видел залог прекращения (или минимизации)
набегов. Во главе чеченского движения в это время встал Бейбулат
Теймиев. С 1828 г. чеченцы ведут борьбу против России в рамках движения
мюридизма (мюрид - "ищущий путь к спасению" мусульманин) и
теократического государственное образования - имамата Дагестана и Чечни.
В 1834 г. третьим имамом Дагестана и Чечни становится аварец Шамиль. Тем
не менее, главной военной силой имамата являются чеченцы. В 1859 г.
Шамиль потерпел поражение и на почетных условиях капитулировал. Началось
инкорпорирование Чечни в состав Российского государства. Примерно 1/5
часть чеченцев после завершения Кавказской войны покинула свою родину и
переехала в единоверную Османскую империю. В 1877-1878 гг. они принимали
участие в русско-турецкой войне на стороне Турции. В 1860-1870- е гг. в
Чечне прошла волна антироссийских восстаний. Главной их причиной была
несовместимость традиционных институтов чеченцев и
государственно-правовой системы Российской империи (государственной
системой вообще). Таким образом, Российскому государству, начиная с
конца XIX в. с огромным трудом удавалось ввести "чеченский вопрос" в
определенные рамки. Помимо открытых вооруженных выступлений
противостояние чеченцев России приняло форму абречества, сочетавшего
традиционные элементы "набеговой системы" с банальным разбоем. C 1901 по
1913 гг. наиболее известным вождем абреков был чеченец Зелимхан
Гушмузукаев из селения Хорочой. Вместе с тем российская администрация
пыталась привлечь чеченцев на сторону официальной власти. В ходе
русско-турецкой войны 1877-1878 гг. отличился Чеченский
конно-иррегулярный полк в составе русской армии.


В 1917 г. Чечня, как и другие окраины Российской империи, начала борьбу
за этнонациональное самоопределение. Таким образом, ослабление
государства в Чечне неизбежно сопровождалось радикализацией чеченского
социума и его "бегством" не от России, а от власти вообще. Чеченское
движение в 1917-1920 гг. не представляло из себя единого целого. По
мнению историка Джабраила Гакаева в послереволюционной Чечне
обозначилось 3 течения:


-националисты, ориентированные на ценности горского интегризма;

-националисты, ориентированные на политический ислам и пантюркизм;

-националисты, ориентированные на советскую власть.


В годы гражданской войны чеченцы участвовали и в светском (Горская
республика), и в теократическом (эмиратство шейха Узун-хаджи)
государственных проектах. Ведя борьбу с Белым движением как с
политическим наследником Российской империи, чеченские этнонационалисты
вступили в ситуативный союз с Советской Россией. Большевики активно
использовали лозунги самоопределения народов, оказавшиеся созвучными
чаяниям чеченцев. Фактически Чечня стала важным центром сопротивления
А.И.Деникину и Вооруженным силам Юга России. В марте 1920 г. после ухода
деникинских войск на Северном Кавказе установилась Советская власть. С
помощью чеченцев Советская Россия осуществляла политику расказачивания.


Первые депортации в Чечне осуществлялись по отношению к русскому
населению (выселение терских казачьих станиц). В начале 1920-х гг.
советская власть, видя в исламе "революционную силу", проводила политику
благожелательную по отношению к чеченским духовным авторитетам. Первые
годы советской власти были для чеченцев наиболее благоприятным периодом
сотрудничества с государством как таковым. Фактически это был
единственный период "огосударствления" мятежных горцев. В 1921 г. была
создана Горская Автономная Советская Социалистическая Республика
(ГАССР), куда вошла и Чечня. В ноябре 1922 г. была образована Чеченская
Автономная область (АО) в составе РСФСР. В 1934 Чеченская АО была
объединена в Ингушскую АО, преобразованную 5 декабря 1936 г. в
Чечено-Ингушскую АССР. Усиление позиций советского государства, попытки
подчинить традиционные чеченские институты правовой системе СССР,
атеистическая политика коммунистического режима и коллективизация стали
основными причинами активизации чеченского повстанческого движения в
конце 1920-х - начале 1930-х гг.


Восстания прошли в 1929, 1930, 1932 гг. Наиболее мощным было восстание в
Ножай-Юртовском районе в 1932 г. В конце января 1941 г. началось
восстание в Итумкалинском районе. С началом Великой Отечественной войны
повстанческое движение в Чечне усилилось. Наиболее активными его
деятелями были Майрбек Шерипов, Хасан Исраилов.


Чеченские повстанцы установили контакты с представителями германского
командования. Среди участников повстанческого движения было немало
бывших советских служащих. Среди тех, кто поддержал повстанческое
движение, был бывший выпускник Института красной профессуры и будущий
преподаватель Русского Института Американской армии выдающийся советолог
Абдурахман Авторханов. Эти выступления спровоцировали депортацию
чеченского этноса из мест его традиционного проживания. По словам
историка Вахита Акаева, ":руководители восстания нанесли колоссальный
вред своему народу, предоставили сталинско-бериевским чекистам повод для
физической и политической расправы над ними".


В соответствии с постановлением Государственного комитета обороны (ГКО)
? 5073 от 31 января 1944 г. более 400 тыс. чеченцев было депортировано в
Казахстан и Среднюю Азию. Чечено-Ингушская АССР была упразднена. Снова,
как и в 1917-1920 гг. ослабление государства (отвлеченного войной с
гитлеровской Германией), способствовало "бегству" чеченцев от госвласти.
Однако на сей раз дело завершилось трагедией - массовой депортацией
всего чеченского народа. Депортация чеченцев была грубой ошибкой
сталинского руководства. Во-первых, она, как ни одно другое событие
содействовало этнической консолидации разрозненных тейпов. Для
формирования единой чеченской идентичности никто не сделал больше, чем
"лучший друг всех физкультурников". Депортация же способствовала тому,
что эта идентичность формировалась на антирусской основе. Во-вторых, она
превратила этнос-изолят в дисперсный этнос. Во многом дисперсное
проживание современного чеченского этноса обеспечило хорошую
материальную поддержку современных инсургентов из российских городов,
включая Москву. В-третьих, депортация познакомила традиционный чеченский
социум с достижениями индустриальной цивилизации. При этом социальный
прогресс у чеченцев явно не поспевал за внешним усвоением достижений
модернизации. Следовательно, усвоение ими ценностей индустриальной
цивилизации происходило на поверхностном уровне. Были приняты лишь
внешние ее проявления (от новой иномарки до АКМ). Таким образом,
сформировался облик чеченца-маргинала, уже оторванного от горских
традиций (почитание стариков и другие), но еще не вписавшегося в
культурный контекст индустриального общества.


После ХХ съезда начался процесс десталинизации. 9 января 1957 г.
Президиум Верховного Совета СССР постановил восстановить автономию
чеченцев и ингушей и разрешить их возвращение на прежнее место
жительства. В состав Чечено-Ингушетии были переданы Наурский и
Шелковской районы, входившие в состав Ставропольского края. Процессу
возвращения предполагалось придать плановый и постепенный характер.
Однако этот процесс вышел из-под контроля. Бесконтрольный процесс
репатриации создавал серьезные проблемы с трудоустройством на новом
месте, а также с обеспечением жильем. Эти проблемы были питательной
почвой для роста этнонационалистических экстремистских настроений,
призывов к восстановлению исторической справедливости даже ценой
нарушения справедливости по отношению к жителям республики - нечеченцам.


Возвращение чеченцев ознаменовалось межэтническими столкновениями,
которые достигли своего пика в августе 1958 г. Убийство русского
рабочего чеченцем вылилось в многотысячную траурную демонстрацию
представителей русской общины. В ходе массовых акций были выдвинуты
требования выселения чеченцев из Грозного, переименования
Чечено-Ингушетии в Грозненскую область, установления квот для чеченцев
Грозненской области (не более 10 % от общей численности населения). В
течение двух дней участниками акции был блокирован грозненский вокзал и
совершено нападение на обком КПСС. При этом демонстранты не выдвигали
радикальных антикоммунистических лозунгов, ограничившись античеченскими.
Выступления представителей русской общины были жестко подавлены и
расценены как проявления "великодержавного шовинизма" и
"контрреволюционности". В ходе судебных разбирательств были осуждены 91
участник акции. Официальная власть ни на уровне ЦК, ни на уровне обкома
КПСС не попыталась дать строгий объективный анализ сложившейся ситуации.


После 1958 г. обозначилась тенденция сокращения русского населения
Чечено-Ингушетии. Если по данным Всесоюзной переписи 1959 г. на
территории автономии проживало 348, 3 тыс. чел. русских (49 %
населения), то в 1989 г., то есть накануне разворачивания
полномасштабного чеченского кризиса их доля составляла 23, 1 % (293, 8
тыс. чел.). Тем не менее после 1958 г. ситуация в республике стала
относительно управляемой. Не велось активного антироссийского
повстанческого движения, демонстрировалась внешняя лояльность. Однако
тонкий слой советскости скрывал антироссийские стереотипы. Для их
укоренения существовали важные предпосылки:


- недостаточная интегрированность Чечни в советскую экономику и
социальные структуры советского общества;

- демографический взрыв в условиях небольшой территории.


В Чечено-Ингушетии главная ставка делалась на развитии нефтедобычи и
переработки. Эти стратегические отрасли развивались главным за счет
русских кадров. Отрасли, в которых себя могли бы реализовать чеченцы, не
получали достаточного внимания со стороны союзного центра. Начиная с
1959 г. численность чеченцев значительно выросла. В 1959 г. их
численность составляла 256, 8 тыс. чел, в 1979 г.- 670 тыс. чел., а в
1989 г.- 792, 4 тыс. чел. Бурный демографический рост в небольшой по
площади автономной республике способствовал постепенному формированию
"лишней рабочей силы" и скрытой безработице. Социально-экономическими
нишами для чеченцев стали отхожие промыслы ("шабашки"), подпольный
бизнес, связанный с криминалом.


Фактически наряду с официальной советской экономикой в Чечне интенсивно
развивалась параллельная экономическая система, не связанная жестким
соблюдением законов и правил. Сезонные миграции экономически активного
населения республики (мужского населения) за пределы Чечено-Ингушетии,
сопряженные с неоднозначным и нередко негативным опытом взаимоотношений
с правоохранительными структурами, способствовали жесткому
противопоставлению "чеченского мира" русским, СССР и России. На
радикализацию умонастроений рядовых чеченцев сильно повлияло участие
жителей автономной республики в боевых действиях в Афганистане. Чеченцы,
слабо интегрированные в советскую экономику и социальные структуры
советского общества, получили опыт ведения современных боевых действия и
представление о насилии как легком и универсальном способе разрешения
всех проблем. Таким образом, к концу 1980-х гг. в Чечне накопились
предпосылки для дальнейшего деструктивного этнополитического развития.
Ослабевшее государство открыло кингстоны для нового этнического
самоопределения. А депортация 1944 года послужила исторической
легитимацией для возрожденного "наездничества". Но это уже другая
история:

Автор - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института
политического и военного анализа, кандидат исторических наук.


www.apn.ru
© <Агентство политических новостей> 1999-2004.
Издание зарегистрировано в Министерстве по делам печати,
телерадиовещания и средств массовых коммуникаций РФ.
Свидетельство: Эл. ?77-2792. При полном или частичном использовании
материалов, ссылка на АПН обязательна.

Информация о проекте: info@apn.ru
Реклама на сайте: pr@apn.ru





От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 27.02.2006 23:20:16

Андрей Ашкеров. О культе XX съезда и его последствиях (*+)

http://www.russ.ru/comments/111463630


Комментарии
О культе XX съезда и его последствиях
Андрей Ашкеров

Вопрос о значении XX съезда вот уже на протяжении десятилетий задается
"детям оттепели", которые заведомо воспринимают его как поворотное
событие в своей жизни. Будучи точкой отсчета в биографии представителей
этого поколения, XX съезд превращается, таким образом, в предмет
мистификации или, если угодно, нового культа. Сформированные XX съездом,
"дети оттепели" никак не могут оттаять. И сейчас они на страже и во
всеоружии - "не дай Бог, забудут, не дай Бог, простят".
Универсальность, которую просто по факту их исторической принадлежности
приобрел для них съезд, они восприняли как мерку универсального на всю
жизнь. И никогда не мыслили ничего другого. В этом отношении более
антиисторического поколения, чем шестидесятники, просто не существует.
Хотя и по сей день мы глядим на советскую (да и постсоветскую) историю
их глазами. И видим то, что смогли (и захотели) показать нам
Э.Радзинский и Р.Медведев.

Герменевтика объекта

Нелюбовь "детей XX съезда", шестидесятников, к истории вполне объяснима.
Помести их всех на место их собственных отцов, в 30-е, не были бы тогда
массовые доносы более художественными, враги - более коварными,
демонстрации - более праздничными, ликование - более искренним, а
сталинский "орден меченосцев" - более надежным и сплоченным? Все может
быть. Однако история, как известно, не знает слов "если бы".
Шестидесятник является тем, кем он стал на протяжении пятидесяти лет, с
1956-го по 2006-й. Универсальный смысл XX съезд имеет только для этого
поколения (и его наследников). Именно для них (и только для них!) он в
полной мере выступает Событием.
Поэтому возможно ли серьезное размышление о "съезде разоблачителей" при
условии последовательного отказа от подобной универсализации?
Универсальность XX съезда (на данный момент) ограничивается пределами
этого пятидесятилетия. А само оно полностью и безраздельно принадлежит
истории. Интерпретировать эту историю можно по-разному. При помощи
разных "герменевтических техник". И разных произведений.
Однако с самого начала важно разобраться именно с ПЕРВОИСТОЧНИКОМ. И
помнить: на протяжении последних пятидесяти лет не происходило ничего,
что не было бы связано с текстом доклада Н.С.Хрущева "О культе личности
и его последствиях", прочитанном на закрытом заседании XX съезда КПСС 25
февраля 1956 года.
Текст великолепно выстроен. Иногда возникает впечатление, что
подготовлен он тем, чей культ подвергается разоблачению. (И не без
оснований: в докладе, например, полностью воспроизводится сталинская
интерпретация массы и вождя). Приводятся цитаты из классиков; аналогия с
эсерами, считавшими, что герой выше толпы; рассказ о конфликте Сталина и
Крупской, на который Ильич отреагировал в том духе, что "сделанное
против его жены есть сделанное против него"; обнародование завещания
Ленина с предложением переместить Сталина с поста генсека; приведение
ленинских слов про "необъятную власть" и чрезмерную грубость; резонный
(и до сих пор не получивший ответа) вопрос о том, зачем понадобилась
"великолепному грузину" физическое уничтожение давно разгромленных
политоппонентов; подробности смерти С.М. Кирова; трагическая история
Эйхе, не признавшегося под пытками в несовершенных преступлениях; и
многое другое.
Необходимо признать: в выступлении Хрущева - ВСЁ ПРАВДА. Без нее история
второй половины XX века была бы совсем другой.
Можно даже сказать, что по сравнению с временами "вождя народов"
хрущевский доклад от 25 февраля 1956 года содержит ВСЮ ПРАВДУ. Однако
это правда описания. Правдиво ли выступление первого секретаря ЦК с
точки зрения своей перформативной составляющей, т.е. с точки зрения
того, какой отклик она вызвала, какое мировоззрение сформировала, каким
сформировала молодое в те времена поколение, к которому была адресована?

Этот вопрос много сложнее. Ответить на него можно, лишь вглядевшись в ту
историю, на которую этот текст оказал безусловное, но не всегда
отчетливо понимаемое влияние.

Хрущевский доклад разрушил сталинский nomos: космический порядок
представлений о сущем и должном, закон, в соответствии с которым был
устроен мир; "перводвигатель", заставлявший биться сердца. Сказать, что
вслед за этим последовала аномия, значит, отделаться никчемной
отговоркой. Аномия после этого заняла место nomos'a, стала высшим
принципом бытия. Отныне мы не можем поступиться беспринципностью.
Эта беспринципность очень мешает осознать свое место в истории. Кляня
разжалованного корифея наук, шестидесятники не понимали и не понимают,
что они и есть худшие сталинисты. И уж точно - самые прямые наследники
Сталина. Ибо обязаны ему всем.
Не случайно, что из всех ныне здравствующих в России поколений, именно
для них и спустя полвека вождь "умер вчера". Им, повторяющим эту фразу
подобно ритуальному заклинанию, так и не стало ясно, что ее слова - лишь
вольная интерпретация тезиса Кобы об усилении классовой борьбы по мере
продвижения к светлому будущему.

Титан и солнце

Помимо всего прочего, доклад Хрущева был нацелен на то, чтобы заклясть в
одном человеке целую систему отношений (отказываться от которой,
собственно говоря, никто не собирался.) Иосиф Сталин (по удачному
выражению Ж. Деррида) был превращен в "деспота-фармакона". Ни для кого
не секрет, что доносительство в тридцатые и последующие годы было
массовой практикой, причем самого ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО свойства. ВСЕ СЛЕДИЛИ
ЗА ВСЕМИ и были равны в качестве подозреваемых в потенциальной
неблагонадежности. Доносительство выражало собой политическую автономию
индивида и служило формой осуществления гражданско-правовых инициатив.
Доклад первого секретаря ЦК вовсе не порывал с этой практикой. Просто
теперь она переставала быть тайной (до некоторой степени постыдной) и
становилась публичной и нашедшей одобрение.
Другой важный мотив доклада вовсе не тираноборческий, а
"титаноборческий". Сталин предстает неким божеством, все могущество
состояло в силе. Избыточной и потому так и не нашедшей применения.
Доклад призван был показать, что харизма Сталина-титана (которого и
после XX съезда Хрущев по старинке называет иногда "великим
революционером" или "великим марксистом-ленинцем") меркнет перед
солярной харизмой настоящего бога, в роли которого мыслится народ. При
этом Сталин воспринимается как некое подобие хтонического божества,
которое боится солнечного света, несущего в себе истину и
справедливость.
Симптоматично, что и в наши дни страх перед Сталиным подобен страху
перед таким хтоническим божеством. И по сей день он дает о себе знать в
сравнении "вождя и учителя" с героем осетинского нартского эпоса Сослане
(Сосруко), который заживо захоронен и бессильно плачет под землей,
орошая землю вешними водами [см. Вайскопф; Писатель Сталин; 2002; с.
371-372]. Однако по-настоящему ужасать Сталин начинает после XXII
съезда, когда его решатся наконец вынести из Мавзолея. Страх перед тем,
что Сталин (как и подобает хтоническому божеству) может восстать из-под
земли, проявляется явно и неоднократно. Присутствует он и в указании
захоронить сталинский гроб в саркофаге из бетонных плит, и в официозном
стихотворении Евтушенко, строки которого мы здесь приводим.

"Гроб медленно плыл, задевая краями штыки.//Он тоже безмолвным был -
тоже! - но грозно безмолвным.//Угрюмо сжимая набальзамированные кулаки,
в нем к щели приник человек, притворившийся мертвым.//Хотел он запомнить
всех тех, кто его выносил://рязанских и курских молоденьких
новобранцев,//чтоб как-нибудь после набраться для вылазки сил,//и встать
из земли,//и до них неразумных добраться.//Он что-то задумал.//он лишь
отдохнуть прикорнул.//И я обращаюсь к правительству нашему с просьбою:
удвоить, утроить у этой плиты караул,//чтоб Сталин не встал,//и со
Сталиным - прошлое".

Наследники Хрущева

Прикованность к прошлому и одновременно навязчивое желание избавиться от
него - вот что объединяет шестидесятников: детей XX съезда. Им неизменно
вторят его "внуки-правнуки", для которых XX съезд предопределил будущий
крах соввласти: "коммуняки" впервые себя высекли.
Между "детьми" и "внуками-правнуками" полное взаимопонимание -
"внуки-правнуки" осуществили то, о чем "дети" не могли даже мечтать.
"Дети" занимались разоблачениями, сделав критику главенствующей формой
"созидающего" усилия; "внуки" - искренне стремились к тому, чтобы
разучиться что-либо создавать; "правнуки" - замечательно освоили
премудрость имитации созидания. В итоге первые, вторые и третьи
заключили что-то вроде <Пакта солидарности "отцов" и "детей">.
Основанием для принадлежности к этому пакту является признание тезиса о
том, что ВСЕ СОЗДАВАЕМОЕ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ СЛУЖИТ РЕСТАВРАЦИИ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА, А ПОСЕМУ ДОЛЖНО БЫТЬ РАЗРУШЕНО ДО ОСНОВАНИЯ.
Наиболее четко это довольно распространенное представление выражает в
контексте оценки наследия XX съезда писатель В. Сорокин: "Я думаю: не
повторяется, конечно, история. Но учитывая, что сегодня у нас идет
успешная реставрация советской системы на государственном уровне и в
головах людей, возможно, наверное, когда-нибудь в России будет более
серьезная революция, чем XX съезд. Но когда это будет - трудно
предсказать" [Независимая газета, 16 февраля 2006]. Как видно из
приведенной фразы, при всем демонстративном скепсисе по отношению к
событию пятидесятилетней давности (и косвенно - к поколению
шестидесятников) Сорокин все равно соотносит "более серьезную революцию"
именно с XX съездом, избирая его не только в качестве точки отсчета, но
и в качестве парадигмы борьбы со "всем советским".

В том, что шестидесятники (и их наследники) поныне не могут помыслить
себя в другом историческом контексте, нет ничего, кроме свидетельства
отсутствия у них исторического мышления. Повторяя на разные лады слова о
том, что история должна чему-то учить, беспрестанно клянясь историей,
шестидесятники и по сей день остаются к ней безразличны. Их равнодушие к
истории настолько велико, что они не видят в ней ничего, кроме
разгаданного ими самими смысла. Судя по их суждениям, иногда кажется,
будто они всерьез решили: историческое развитие России в ушедшем
столетии затем и происходило, чтобы они его осмыслили (придав попутно
невероятную значимость и факту собственного появления на свет).
Религиозное по своему характеру отношение к истории (как носительнице
одного-единственного потаенного смысла) выступает у шестидесятников
логическим продолжением религии самовозвеличивания. Выглядя жалкой
пародией философов-просветителей, шестидесятники и сейчас убеждены в
том, что переломили ход истории, обретя свободомыслие. И, одарив
свободой другие поколения, избавили историю от тоталитарного абсурда.
"Свободная мысль" шестидесятников выражается, собственно говоря, в
одном: в том, чтобы назвать Сталина тираном и человекоубийцей. И вслед
за В. Аксеновым добавить с судорогой отвращения на лице: в ссылке у Кобы
пахли носки (см. аксеновский "Остров Крым").
Пренебрежение к истории не всегда оборачивается быстрым крахом (и, не
исключено, вообще может избежать краха). Шестидесятникам удалось извлечь
из пренебрежения к истории немало выгод. Представление о том, что их
позиция утверждается отныне и навсегда, стало не только их
представлением. Именно поэтому наследники Хрущева имеют и своих
наследников. Именно поэтому воспоминания о XX съезде и по сей день
сплошь состоят из попыток универсализовать его итоги.

Жалованная грамота интеллигенции

Подобным вещам не стоит удивляться, поскольку съезд с его разоблачением
"культа личности" закончился фактической выдачей жалованной грамоты
интеллигенции (которая до сих пор остается "шестидесятнической" если не
по возрасту, то "по духу"). Прослойка профессиональных хранителей
универсалий обрела возможность щебетать на языке абстрактного гуманизма
в соответствии с обязанностями, возложенными на нее партией и
правительством. Никто, разумеется, не заметил, что абстрактность
хрущевской "человечности" в лучшем случае отдавала барским невниманием к
конкретному человеку. В худшем - выдавала колоссальную дистанцию между
рядовым гражданином и "коллективным руководством", воплощавшим верховную
власть.
На расстоянии этой дистанции человеческие черты теряли всякую
индивидуальность. Индивидуальность по-прежнему даровалась свыше и
служила привилегией избранных. Разница по сравнению со сталинскими
временами состояла лишь в том, что к числу этих избранных стала
относиться и интеллигенция. Ей была дарована неслыханная милость,
заключавшаяся в возможности существовать публично. Как бы ни поносил
Хрущев художников в Манеже, как бы ни орал он на Евтушенко и
Вознесенского, какими бы словами не клеймил "наш Никита Сергеевич"
Пастернака и Гроссмана, все это лишь ПОДТВЕРЖДАЛО публичный статус
упомянутых фигур.
Привилегированное положение интеллигенции предполагало теперь то, что
она по умолчанию берет на себя выигрышную сценическую роль участников
"общественной жизни". Важно, что приобретение этим новым высшим
обществом черт "гражданского" непосредственно совпадает с превращением
интеллигенции в корпорацию, закрытую для простых смертных.
Разумеется, контролировать эту корпорацию будет другая - более узкая и
сплоченная. Речь идет о Центральном Комитете. Роль его всячески
подчеркивается в докладе о культе личности. Всего три года назад ЦК
победил "ЧК" (т.е. возглавлявшуюся Берией объединенную структуру
МВД-МГБ), фактически приведя Хрущева к власти. Спустя год, в 1957, он
вновь подтвердит хрущевские полномочия и позволит ему расправиться с
оппонентами из числа старой сталинской гвардии - не только с
Молотовым-Маленковым-Кагановичем, но и с Булганиным, Ворошиловым и
многими другими, включая автора хрущевского доклада о культе личности
Шепилова. Однако в 1964 ЦК действительно подтвердит свой статус
гражданско-правовой институции, и позволит избавиться от самого Хрущева.
Идеология подобной цекистско-интеллигентской корпорации имени Е.А.
Фурцевой окончательно расцветет лишь во времена перестройки (тогда же
эта доселе полуофициальная корпоративность получит и долгожданное
институциональное воплощение: съезд народных депутатов вкупе с фондом
культуры). Однако последствия предоставления жалованной грамоты
интеллигенции не заставят себя ждать уже во второй половине 1950-х:
высокопарный пафос человеколюбия очень скоро пропитает собой не только
книжные страницы и экраны. Он распространится и на
партийно-правительственные документы.

Поезд, который ушел

Герой нового времени создается в рамках жесткой экономии выразительных
средств - с помощью скупых мазков художников "сурового стиля"; на
материале жизненных историй литераторов-искателей "всей правды""; с
применением приемов кинореализма, помещающего "людей, как ты и я" в
трудные (порой трагические) обстоятельства.
Вопреки распространенному мнению, эта эстетика стала давать ростки еще
при жизни Иосифа Виссарионовича. В ней было нечто большее, чем обычная
стилистическая новация. Менялось ощущение эпохи. А значит, и способ ее
экзистенциального самовыражения. Самое точное, что было сказано о смерти
Сталина, содержится в короткой фразе из "Советской цивилизации" С.
Кара-Мурзы. Смысл ее примерно таков: "В начале пятидесятых что-то
изменилось в воздухе. И Сталин умер". При том, что даже у непримиримых
оппонентов "вождя народов" не вызывает сомнений версия его
насильственной смерти, это объяснение самого СОБЫТИЯ сталинской смерти
представляется самым убедительным.
Важно при этом понять, что "изменение в воздухе" представляет собой не
что иное, как выдвижение на первый план эстетики повседневного, которая
вступила в конфликт со сталинской политикой возвышенного (апеллирующей к
абсолютам заоблачных высей). К чести Сталина, он почувствовал близость
эстетической реформации, и, отказался, к примеру, досматривать слишком
бытописательский фильм "Поезд идет на Восток". Проблема, однако,
состояла, в том, что поезд все-таки ушел:
После смерти Сталина (и еще до его "разоблачения") симуляционные машины
оттепели заработали в полную силу: МАССЫ уступили место ЛИЧНОСТЯМ.
Обветшавшая идеология человека-винтика (некогда сформулированная вовсе
не Сталиным, а Лениным) была отправлена на свалку истории. (Как писал в
одном из своих стихотворений Я. Смеляков: "Угрюмый вождь, вчерашний
гений,// Немногословен и устал,//Тебя в одном из выступлений//Обычным
винтиком назвал//Неторопливый и суровый,//Решавший, как народу быть,//Он
даже думал этим словом//Тебе по-своему польстить.//В его державном
представленье//Ты был действительно таким://Не чудом жизни, не
явленьем//А только винтиком одним".)
Идеология машинерии была вытеснена идеологией поклонения человеческому в
человеке: "Все для человека, все для блага человека". Со спутником в
руке, с профилем Гагарина советский человек хрущевских времен
изображался на мозаиках, сооружался из стальных конструкций, весело
смотрел с плакатов. Обобщенный до угловатости, он (со стены дома
неподалеку от станции метро "Добрынинская") спокойно и с достоинством
возвещал: "Мы строим коммунизм". При этом видоизменившаяся эстетика
существования отнюдь не оборачивалась новым искусством жизни. Была
реанимирована идея конструктивистского урбанизма. Убранство
приравнивалось к излишеству. Жить советскому человеку предлагалось в
хрущобах.
Разоблачение культа одной личности обязательно должно сопровождаться
культивированием личности как таковой. Семена индивидуальности щедрой
монаршей рукой рассеиваются среди советских людей. Однако список
индивидуальных черт не продолжается дальше двух-трех характеристик.
Индивидуальность homo soveticus исчерпывается основными добродетелями
рабочего люда, среди которых, как и в сталинские времена, основное
значение придается "простоте" и "трудолюбию". "Советский простой
человек", "простой труженик" или просто "народ" раньше воспевался в
стихах и гимнах. Однако только тогда, после XX съезда, он окончательно
превратился в артефакт. Еще точнее, в произведение искусства. Именно в
этом качестве он оказался в безраздельном ведении "творческой"
интеллигенции. Которая с воодушевлением сделала его предметом своей
самореализации.
Открылось устьице, через которое вылез на свет Божий "великий русский
писатель" А.И.Солженицын.

Из любви к искусству

И в сталинские времена устранение народа из политики осуществлялось со
всей возможной виртуозностью. Простой и единственной формой участия в
политике была любовь к Сталину. И не потому ли эта любовь была настолько
огромна, что именно в ней и посредством нее люди обретали возможность
политического участия? Не потому ли она - попросту для того, чтобы
реализовать возможность политического действия, - требовала все большего
количества врагов, взывала ко все более страстной ненависти к ним и их
приспешникам? При этом единственным актом, символизирующим это участие,
было полное и безоговорочное делегирование полномочий в пользу "великого
продолжателя дела Ленина". Апористичность этого действия трудно оставить
незамеченной: политика упраздняла самое себя, себе же и приносилась в
жертву. Достигая, таким образом, тотальности.
Во второй половине 1950-х годов ситуация изменилась: Маленков, который
вплоть до 1990-х годов был самой популярной фигурой среди сельского
населения страны, не состоялся как официальный преемник "вождя народов".
Подсидевшего его Хрущева не полюбили. Более того, общим место стало
представление о том, что ЛЮБИТЬ ВО ВЛАСТИ СТАЛО НЕКОГО.
Неслучайно поэтому при Никите Сергеевиче фигура Сталина была заменена
(иногда совершенно буквально) фигурой лучшего представителя советского
народа. И тут случилось чудо: после легендарного полета в космос такой
человек обрел вполне реальные черты. Черты ГАГАРИНА.

Сталин в свое время обращался сразу к двум формулам господства. Одна из
них (соответствующая монархическому абсолютизму) широко известна
благодаря высказыванию Короля-Солнце: "Государство есть Я". Другая (в
точности подходящая для республиканского абсолютизма) менее известна и
принадлежит Робеспьеру: "Я есть общество". Соединяя обе ипостаси, одна
из которых безусловно более "мужская", а другая - более "женская",
Сталин уподоблялся герою близнечных мифов. В роли суверена он карал и
низвергал молнии. В роли радетеля за народное счастье выступал двойником
Родины-матери: прощал и благословлял. Добавим также, что в первом
качестве Сталин олицетворял собой государство, а во втором - был
индивидуальным воплощением гражданского общества.
После воцарения Никиты Сергеевича руководство стало "коллективным". О
том, какой "коллектив" оказался у руля, мы уже сказали. Важно добавить,
что, так и не сумев полюбить самого себя, народ при Хрущеве начал любить
"произведения искусства", посвященные самому народу и его судьбе. И
себя в качестве такого "произведения". Он полюбил свои целлулоидные
изображения, списанных с него книжных героев, с готовностью принял роль
натуры для тех, кто лепил его и живописал. Не меньше полюбил и он и
скромных создателей всего этого. Отдав им свое право ДЕЙСТВОВАТЬ. Из
любви к искусству. И Алексею Баталову с Татьяной Самойловой.

При этом, справедливости ради, нужно отметить, что статус интеллигента
вовсе не был недосягаем. Напротив, для представителя поколения,
родившегося в 1930-1940-е годы, карьера интеллигента была не только
успешной, но и во многом ПРЕДРЕШЕННОЙ. Выбор заключался только в
предпочтении "физиков" или "лириков".

Издержки умозрения

Однако как только принадлежность к интеллигенции перестала воплощать
перспективу карьерного успеха, а слова "инженер" или "младший научный
сотрудник" превратились в подобие ругательств, случилось страшное.
Массовая советская интеллигенция, не только давно слившаяся с народом,
но и ставшая вполне уверенным в себе социалистическим средним классом,
оказалась на положении безгласного большинства. В рамках вполне
демократических процедур она и не заметила, как поделилась с властью
последним: возможностью заниматься своим делом. И ЖИТЬ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ.
Но если ты не можешь жить своей жизнью, ты попросту перестаешь жить.
Никто и не заметил, что демократизация, которую шестидесятники и теперь
связывают с XX съездом, была проявлением абсентеизма, т.е. добровольного
снятия с себя политических прав и обязанностей. С 1950-х и по 1980-е
включительно это происходило в пользу вполне известных властителей дум,
начиная с 1990-х - в пользу неприметных и почти анонимных
политтехнологов.
После XX съезда идеология "всесторонне развитой" личности привела к
отказу от обладания символической властью. После перестройки, процесс
которой был связан с довершением дела Хрущева, образцовой формой власти
стала экономическая власть. Соответственно, абсентеизм стал
распространяться именно на нее. Это не значит, что находились те, кто
хотел от нее отказаться. Напротив, обладать ей стремились все
(интеллигенты здесь не исключение). Однако для многих желание обладать
оборачивалось невозможностью быть собственником, более того, возникало
из этой невозможности.
Интеллигентское отношение к собственности, сложившееся к началу 1990-х,
было, как водится, основано на УМОЗРЕНИИ. Точнее, оно было преисполнено
умозрительного ВОСТОРГА (лучше других его выразил
кинорежиссер-шестидесятник Э.Рязанов, заявивший во времена зрелой
перестройки, что хотел бы пожить "при русском капитализме"). Замешанный
на впитанном вместе с марксизмом преклонении перед экономической
теорией, этот восторг был восторгом открытия нового закона жизни:
простого и, главное, "естественного". "Капитализм достаточно просто
РАЗРЕШИТЬ".
Однако когда "русский капитализм" "разрешили", "противоестественным"
показался не только образ жизни интеллигента советской закваски,
противным "естеству" стало и ее количество ("Выучили тут вас на свою
голову"). При не самом плохом раскладе продолжением интеллигентской
карьеры стала карьера челнока. Ее достойной альтернативой была торговля
"Гербалайфом". Умозрительные выводы и всякие там "попытки объясниться"
никому более не казались ДЕЛОМ (тем более, делом ДОСТОЙНЫМ): ты, вот,
покрутись-ка, а там посмотрим.

Идиоты

Вы спросите: а причем здесь XX съезд? Я отвечу: именно XX съезд сделал
директивный стиль мышления не только правом, но и обязанностью
интеллигента. С этого момента не только допускались, но и становились
морально и эстетически оправданными повороты и перевороты. В этом,
собственно, и состояла оформившаяся после XX съезда интеллигентская
политика лояльной фронды. В соответствии с этой политикой все более
напряженное ожидание изменений превратились едва ли не в главный атрибут
существования интеллигенции.
Смысл же своего существования наиболее "передовые представители"
интеллигентской корпорации сводили к беспрестанному "подхлестыванию"
реформ. И к культивированию реформистского сознания. "Запретить нельзя.
Разрешить. Разрешить - и все. Все разрешить. Так-то". В итоге Россия к
началу 1990-х годов все-таки обрела целых два политических клона
Хрущева. Ими стали Пат и Паташон российской перестройки: Михаил Горбачев
и Борис Ельцин (в просторечии ЕБН).
За демократию и капитализм в России интеллигенция "проголосовала
сердцем". Про демократию и говорить нечего - начинали с чтения
"Огонька", потом приникали к экранам с Сахаровым, позже неистовствовали
на Манеже. Наконец, воспользовались "свободой выбора". Однажды и
навсегда. Чтобы все было как в Чили. При Пиночете. С капитализмом еще
интереснее - давились в очередях, получали талоны, отоваривали чеки,
выкупали заказы - и страстно мечтали о "шоковой терапии". Чтоб было как
в Польше.
О том, чего дождалась интеллигенция, вновь распространяться не буду. Да
это и так хорошо известно. При этом самое интересное случилось в
процессе ожидания. Интеллигенты прониклись такой ненавистью к "этой
стране", что отпали от какого-либо социального целого. И тут уж
действительно случился шок! Они превратились в idiotae, частных лиц,
искренне думающих, что причастность к политике обеспечивается чтением
газет и просмотром новостей. Одобрение или неодобрение происходящего
принципиально не выходит за пределы кухни. Кухонными разговорами
заканчиваются и любые попытки задуматься о "судьбе России" (даже желание
полюбить "эту страну" заново).
Политика лояльной фронды (расцветшая после XX съезда, когда многие
интеллигенты, вслед за Анной Ахматовой, объявили себя "хрущевистами")
всегда выражалась в демонстративной аполитичности. Теперь эта
демонстративность кажется пародией. На самое себя. Фрондерское
существование интеллигента стало, наконец, тем, чем и должно было стать
изначально: ИДИОТИЗМОМ. По сравнению с ним доблестью выглядит даже
сражение с кастрюлями.
Наверное, именно к этому периоду современной российской истории можно
применить слова Маркса о буржуазии, стремящейся к упразднению народа.
Это УПРАЗДНЕНИЕ действительно произошло. Все стали собственниками.
Большинство - мелкими и очень мелкими. При этом каждый превратился в
майноритарного акционера корпорации под названием "гражданское
общество". Мажоритарными акционерами выступили "властители дум" из числа
наиболее бодрых "детей XX съезда". Произошло окончательное превращение
публичной сферы в корпоративное пространство "интеллигентской
аристократии".

Собственно, стать по-настоящему корпоративным пространством публичная
сфера могла лишь при одном необходимом условии: если публичность можно
будет приватизировать. И превратить в МЕЖДУСОБОЙЧИК.
Так и произошло во времена перестройки. Начатый оттепелью процесс
эмансипации властителей дум от народа подошел к закономерному
завершению. ВЛАСТИТЕЛИ ДУМ С НАРОДОМ ОСТАТЬСЯ НЕ ПОЖЕЛАЛИ. Сохранив за
собой контроль за публичной сферой и любыми формами власти,
закрепленными в тексте и слове. Культ личностей, возникшей после
разоблачения "культа личности", в одночасье променяли на культ
наличности.

Впрочем, результат обмена не всегда впечатляет: Евтушенко, например,
продает книжки со своим автографом.
Но тут уже ничего не поделаешь, ИНОГО НЕ ДАНО.


------------------------------------------------------------------------
--------

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2005. Наши координаты: russ@russ.ru
Тел./факс: (095) 230-17-15
Условия перепечатки. Хостинг - Телеком-Центр


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 27.02.2006 23:19:37

(!!!!!!!!!!!!!!!!) И. Пыхалов. Пролетая над гнездом стервятников (*+)

http://specnaz.ru/article/?866


СПЕЦНАЗ РОССИИ N 2 (113) ФЕВРАЛЬ 2006 ГОДА
Игорь Пыхалов
ПРОЛЕТАЯ НАД ГНЕЗДОМ СТЕРВЯТНИКОВ


В конце XIX века известный художник Валерий Иванович Якоби задумал
написать картину <Свадьба декабриста Анненкова в Читинской тюрьме>.
Сделав набросок, он пригласил в свою мастерскую дочь декабриста. На
картине жених Анненков стоял у налоя в ножных кандалах и наручниках.
Шафера также были опутаны кандалами. Комендант пренебрежительно
развалился в кресле. Когда же дочь Анненкова пояснила художнику, что ни
у кого кандалов не было, что комендант был гуманный человек и т.д., то
Якоби прервал её словами: <В таком случае и картины писать не стоит>
(Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора Николая I. Пг., 1915.
С.XX).
Для чего враги России издавна пытаются испакостить её историю, вполне
понятно. Добить русский народ легче всего, если превратить его в тупое
быдло, лишённое исторической памяти и национальной гордости. Однако
почему творческая интеллигенция с таким энтузиазмом и рвением бросилась
исполнять этот социальный заказ? Почему люди, писавшие в советское время
сценарии к неплохим патриотическим фильмам, вроде <Хроники пикирующего
бомбардировщика>, сейчас, прикрываясь разглагольствованиями о <свободе
творчества>, травят нас разного рода <Сволочами>? Почему
<интеллектуальной элитой нации> движет стремление как можно сильнее
пнуть <эту страну>, которая имела несчастье их породить? Чтобы понять,
откуда растут корни подобного отношения к своей Родине, следует
вспомнить события трёхсотлетней давности.

СОСЛОВИЕ ФРАНКОЯЗЫЧНЫХ ПАРАЗИТОВ

Реформы Петра I представляют собой весьма противоречивое и неоднозначное
явление. Как в царское, так и в советское время официозные историография
и пропаганда рисовали их исключительно в радужных тонах. Сегодня
наоборот, часть историков и публицистов обличает первого всероссийского
императора во всех мыслимых и немыслимых грехах, а в его деяниях видит
один сплошной вред.
Следует признать, что очень многие из тогдашних преобразований
действительно были насущно необходимы. К началу XVIII века наша страна
не имела современных вооружённых сил. Старая русская армия была
совершенно не способна противостоять армиям европейских государств. Если
бы всё оставалось как есть, в течение следующих десятилетий Россия
превратилась бы как минимум в полуколонию западных держав, как это
случилось с Китаем, Ираном и Османской империей.
Помимо создания современной армии и строительства флота, царствование
Петра дало мощный толчок к развитию отечественной промышленности.
Немаловажны и дипломатические успехи. Если на протяжении предшествующих
полутора столетий внешняя политика России оказалась совершенно
провальной, то при Петре и особенно при Екатерине II, играя на
противоречиях между европейскими государствам, Империи удалось достичь
своих естественных западных границ.
Однако за все эти достижения была уплачена чрезвычайно дорогая цена. И
не только людскими жизнями и ресурсами. Оборотной стороной петровских
реформ стало насаждение чуждых русскому народу ценностей и идеологии.
Как писал об этом Иван Аксаков: <Русская земля подверглась внезапно
страшному внешнему и внутреннему насилованию. Рукой палача совлекался с
русского человека образ русский и напяливалось подобие общеевропейца.
Кровью поливались спешно, без критики, на веру выписанные из-за границы
семена цивилизации. Всё, что только носило на себе печать народности,
было предано осмеянию, поруганию, гонению; одежда, обычай, нравы, самый
язык - всё было искажено, изуродовано, изувечено... Умственное рабство
перед европеизмом и собственная народная безличность провозглашены
руководящим началом развития...> (Аксаковы К.С. и И.С. Литературная
критика. М., 1981. С.265).
В результате произошёл отрыв правящего слоя от основной массы русского
народа. В течение нескольких поколений в России сформировалась
прозападная элита, отличающаяся от своего народа не только обычаями и
образом жизни, но и языком. Сплошь и рядом господа гнушались говорить
по-русски, предпочитая якобы более изящный и общечеловеческий
французский.
Как с горечью писал в своей автобиографии граф А.Р.Воронцов: <Россия -
единственная страна, где не считают нужным учиться родному языку и всему
касающемуся своего отечества... Таким образом воспитание приводит...
может быть, даже к презрению к своему отечеству> (Бородкин М.М. История
Финляндии. Время императора Александра I. СПб., 1909. С.XIX). В
результате, как справедливо заметил А.С.Грибоедов: <Если бы каким-нибудь
случаем сюда занесён был иностранец, который бы не знал русской истории
за целое столетие, он, конечно, заключил бы из резкой противоположности
нравов, что у нас господа и крестьяне происходят от двух различных
племён, которые еще не успели перемешаться обычаями и нравами> (Нечкина
М.В. Грибоедов и декабристы. М., 1977. С.382).
Стоит ли удивляться, что, в отличие от Ивана Грозного или Сталина, Пётр
I считается у нынешних российских либералов <своим> и даже украшает
символику Союза Правых сил (хотя, доведись Гайдару с Чубайсом
встретиться с императором, реформаторам посочувствовали бы даже
ограбленные ими российские пенсионеры). До поры до времени пагубные
последствия петровских реформ были незаметны. Мощным толчком к
деградации российской элиты стал изданный Петром III 18 февраля 1762
года знаменитый указ о вольности дворянства, подтверждённый позднее
Екатериной II <Жалованной грамотой дворянству> от 21 апреля 1785 года.
Испокон веков дворянство являлось <служилым сословием>, поместья и все
привилегии являлись лишь платой за службу русской державе. Теперь же
представители <благородного сословия> были избавлены от необходимости
служить <этой стране>. Разумеется, последствия этого решения сказались
не сразу. Некоторое время болезнь развивалась подспудно. <Инкубационный
период> закончился после восшествия на престол Александра I. Именно во
время его царствования старания по воспитанию прозападной элиты начали
давать зримые всходы.

ВЕНЦЕНОСНЫЙ ПОЛОНОФИЛ

Сам монарх стал ярким тому примером. <Властитель слабый и лукавый>
отличался прямо-таки патологическим преклонением перед пресловутым
<мировым общественным мнением>. С юных лет он не любил Россию,
предпочитая ей <цивилизованную> Европу. Впоследствии в одном из писем к
князю В.П.Кочубею он признавался, что придворная жизнь создана не для
него, что он мечтает об отречении и желал бы с женой переселиться на
берега Рейна.
Когда по воле Екатерины II победоносные русские войска во главе с
А.В.Суворовым усмиряли взбунтовавшуюся польскую шляхту, освобождая
украинские и белорусские земли от многовекового гнёта, будущий царь
открыто сочувствовал восставшим. В беседе с другом детства, будущим
российским канцлером и лидером польских повстанцев князем Адамом
Чарторыйским Александр осудил действия своей бабушки: <Он сказал тогда
же князю Адаму, что вместе с ним оплакивает падение Польши, что Костюшко
в его глазах великий человек, что, живо интересуясь французской
революцией и осуждая её крайности, он желает молодой республике успехов
и радуется им> (Бородкин М.М. История Финляндии. Время императора
Александра I. СПб., 1909. С.7).
Изменение в общественных умонастроениях наглядно проявилось во время
русско-шведской войны 1808-1809 гг. Как отмечает в своих воспоминаниях
керченский градоначальник Ф.Ф.Вигель: <В первый раз ещё, может быть, с
тех пор, как Россия существует, наступательная война против старинных её
врагов была всеми русскими громко осуждаема, и успехи наших войск
почитаемы бесславием> (Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Часть третья.
М., 1892. С.20).
В свою очередь известный писатель и публицист Николай Иванович Греч
свидетельствует: <По молебствии, по взятии Свеаборга, в Исаакиевском
соборе, было в нём очень мало публики, и проходившие по улицам, слыша
пушечные выстрелы в крепости, спрашивали, по какому случаю палят.
Услышав, что это делается по случаю взятия важнейшей крепости в
Финляндии, всяк из них, махнув с досады рукою, в раздумье шёл далее>
(Греч Н.И. Записки о моей жизни. СПб., 1886. С.268).
Помощник возглавлявшего шведскую делегацию на мирных переговорах барона
Курта фон Стедингка полковник А.-Ф.Шёльдебранд с удивлением докладывал
из Петербурга в Стокгольм: <Я надеюсь, что в Швеции мир, хотя и плохой,
будет встречен всеобщим удовольствием. Но здесь полная
противоположность. Радуются, правда, что окончились бедствия,
сопровождающие войну; но недовольны, что у нас отняли слишком много
территории, и кажется все убеждены, что мир будет непродолжителен.
Обвиняют в этом графа Румянцева (в то время министр иностранных дел -
И.П.), говоря, что он, ради тщеславия, пожелал увеличить территорию
России во время своего служения министром> (Бородкин М.М. История
Финляндии. Время императора Александра I. СПб., 1909. С.291).
Ф.Ф.Вигель, кстати, сам наполовину швед, с негодованием отмечает:
<Ничего не могло быть удивительнее мнения публики, когда пушечные
выстрелы с Петропавловской крепости 8 сентября возвестили о заключении
мира, и двор из Зимнего дворца парадом отправился в Таврический для
совершения молебствия. Все спрашивали друг у друга, в чём состоят
условия. Неужели большая часть Финляндии отходит к России? Нет, вся
Финляндия присоединяется к ней. Неужели по Торнео? Даже и Торнео с
частью Лапландии. Неужели и Аландские острова? И Аландские острова. О,
Боже мой! О, бедная Швеция! О, бедная Швеция! Вот что было слышно со
всех сторон> (Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Часть третья. С.64).
Очень любили миротворствовать в кругах, из которых впоследствии вышли
революционные заговорщики. Будущий декабрист князь Сергей Волконский,
считая войну со Швецией несправедливой, даже отказался принять должность
адъютанта при командовавшем русской армией генерале от инфантерии графе
Фёдоре Буксгёвдене. Впрочем, давно известно, что рыба гниёт с головы.
Чему ещё удивляться, если брат императора великий князь Константин
Павлович, будучи очень недоволен войной, в публичных местах пил за
здоровье шведского короля?
Предметом особых забот и попечений российского монарха стала Польша.
Включённая решением Венского конгресса в состав Российской Империи,
Царство Польское фактически представляло собой независимое государство
со всеми положенными атрибутами - конституцией, выборным сеймом,
собственным правительством, армией, национальной денежной единицей, и
было связано с Россией лишь личной унией.
Мало того, Александр I собирался ещё больше облагодетельствовать
поляков, <вернув> им ранее входившие в состав Речи Посполитой украинские
и белорусские земли. Согласно рассказу Николая Тургенева: <В присутствии
нескольких лиц и между прочим дам, с которыми Государь любил беседовать,
Император объявил о своём твёрдом решении отделить от Империи прежние
польские провинции и соединить их с только что восстановленным Царством
Польским. Одна из его собеседниц слезами протестовала против такого
раздробления Империи. "Да, да, - с ударением подтвердил Александр,
сопровождая свои слова значительным жестом. - Я не оставлю их России;
что за великое зло", прибавил Он, "отделить от России несколько
провинций. Разве она не будет ещё достаточно велика?"> (Бородкин М.М.
История Финляндии. Время императора Александра I. СПб., 1909. С.382).
Сравним двух видных государственных деятелей этого времени: графа
А.А.Закревского и князя А.С.Меншикова. Их общественное положение было
примерно одинаковым: оба они занимали друг за другом пост
генерал-губернатора Финляндии. Но при этом весьма показательно различие
их взглядов.
Закревский происходил из древнего польского дворянского рода. Тем не
менее он весьма скептически относился к своим соплеменникам. Когда один
из поляков стал навязываться ему в родственники, Арсений Андреевич с
достоинством ответил: <Предки мои издревле находились в России, родитель
мой никогда в Польше не находился> (Бородкин М.М. История Финляндии.
Время императора Николая I. Пг., 1915. С.52-53). Что касается политики
Александра I в польском вопросе, то в 1819 году в одном из своих писем
Закревский справедливо отмечал: <Царство сумасбродное Польское никогда
не может русских любить, чем хочешь их ласкай> (Там же. С.57).
Совсем другое дело Меншиков. Будучи русским по крови, в одном из писем
Александр Сергеевич сообщает, что был очень доволен речью Александра I,
произнесённой в 1818 году при открытии польского сейма в Варшаве, и
заканчивает свои строки припиской: <князь Меншиков, который в душе
поляк> (Там же. С.163).

<КАК ЖИД ОБ ИЕРУСАЛИМЕ>

Когда жаждавшие не только полной независимости, но и присоединения
Украины, Белоруссии и Литвы поляки подняли 1830 года, <образованное
общество> вовсю сочувствовало мятежникам. Заступаясь за поляков,
престарелый академик Егор Иванович Паррот обратился к Николаю I с
проникновенным письмом следующего содержания:

<Прежде чем написать вам эти строки, я пал ниц перед Божеством. Я просил
его очистить моё сердце от всякой слабости, а мой ум - от всякого
предубеждения. Я умолял его осенить меня, чтобы подать вам совет.
Почтите, государь, эту мольбу бескорыстного старца, который имеет в виду
лишь вас, ваши истинные интересы, вашу славу. Я вопрошал своё сердце,
соразмерял настоящее и будущее, и вся моя душа взывает к вам:
милосердие! милосердие! Конфисковать имение мятежников - это значит
обогащаться гнусным способом. Желать отомстить русскую пролившуюся
кровь - заблуждение. Казня живых, нельзя воскресить мёртвых. Месть -
проявление страстей. Прощать - это сеять братство среди людей,
предотвратить месть в какой-либо критический момент. А кто поручится
вам, государь, что критический момент не наступит для вас? Или для
вашего дорогого сына? Разве у вас, государь, нет какого-либо греха,
который нужно было бы искупить? И вот милосердие в отношении Польши
искупит их все> (Шильдер Н.К. Император Николай I, его жизнь и
царствование. Кн. 2. М., 1997. С.353).
Князь Пётр Вяземский в одном из своих писем сокрушённо писал: <Что
делается в Петербурге после взятия Варшавы? Именем Бога (если он есть) и
человечности (если она есть) умоляю вас, распространяйте чувства
прощения, великодушия и сострадания. Мир жертвам! Право сильного
восторжествовало. Таким образом. Провидение удовлетворено. Да будет оно
прославлено, равно как и те, кому сие надлежит; но не будем подражать
дикарям, с песнями пляшущими вокруг костров, на которые положены их
пленники. Будем снова европейцами> (Там же. С.353-354).
Что самое интересное, настоящие европейцы как в то время, так и позже
вовсе не стеснялись самым зверским образом расправляться с бунтующими
неграми или индусами, неуклонно ставя прагматические интересы выше
всякого вздора насчёт <великодушия и сострадания>. Однако эта простая и
очевидная истина не укладывалась в головы антинационально настроенного
российского <образованного общества>. Им, воспитанным в духе презрения
ко всему русскому, сама мысль о том, что высшей ценностью являются
интересы России, а не абстрактные моральные принципы, казалась дикой и
нелепой.
В не слишком известном по понятным причинам стихотворении Пушкин рисует
омерзительный образ российского либерала, вполне соответствующий и
советской образованщине:

Ты просвещением свой разум осветил,
Ты правды чистый лик увидел.
И нежно чуждые народы возлюбил
И мудро свой возненавидел.

Когда безмолвная Варшава поднялась
И ярым бунтом опьянела,
И смертная борьба меж нами началась
При клике <Польска не згинела!>,

Ты руки потирал от наших неудач,
С лукавым смехом слушал вести,
Когда от косарей полки бежали вскачь
И гибло знамя нашей чести.

Когда ж Варшавы бунт раздавленный лежал
Во прахе, пламени и в дыме,
Поникнул ты главой и горько возрыдал,
Как жид об Иерусалиме.

Как видите, сходство просто поразительное. Особенно забавно блестяще
подмеченное эмоциональное сходство российских интеллигентов с
местечковыми евреями, потомство которых вскоре составит едва ли не самую
активную часть этой вредоносной социальной группы.

УРА! НАС РАЗГРОМИЛИ!

Меж тем процесс гниения российского общества продолжался. Во время
Крымской войны в среде свободолюбивой интеллигенции в открытую
высказывались пораженческие лозунги. Хотя и не без оговорок. Например,
один из лидеров <западников>, известный историк Тимофей Николаевич
Грановский не хотел победы крепостнической России, но в то же время
жестоко страдал от её поражений. Незадолго до смерти он писал: <Весть о
падении Севастополя заставила меня плакать. А какие новые утраты и
позоры готовит нам будущее! Будь я здоров, я ушёл бы в милицию без
желания победы России, но с желанием умереть за неё> (Тарле Е.В.
Собрание сочинений в 12 томах. Т.VIII. М., 1959. С.26).
Другие, более продвинутые демократы таких сомнений не испытывали. Тогда
ещё студент Николай Добролюбов в рукописном журнале <Слухи> с
негодованием писал по поводу Николая I: <Но как могла Европа сносить
подобного нахала, который всеми силами заслонял ей дорогу к
совершенствованию и старался погрузить её в мракобесие?> (Там же. С.32).
Один из видных участников революционного движения второй половины XIX
века Николай Шелгунов вспоминал о поведении литературоведа Петра
Пекарского: <Когда в Петербурге сделалось известным, что нас разбили под
Чёрной, я встретил Пекарского. Тогда он ещё не был академиком. Пекарский
шёл, опустив голову, выглядывая исподлобья и с подавленным и с худо
скрытым довольством; вообще он имел вид заговорщика, уверенного в
успехе, но в глазах его светилась худо скрытая радость. Заметив меня,
Пекарский зашагал крупнее, пожал мне руку и шепнул таинственно в самое
ухо: "Нас разбили!"> (Там же. С.28).
Вызванное поблажками со стороны либерально настроенного императора
Александра II новое польское восстание 1863 года также получило
поддержку со стороны российского общественного мнения, не перестававшего
сочувствовать <угнетённым полякам>. Для воспитанной на преклонении перед
Западом образованщины ситуация, когда часть обожаемой Европы вдруг
оказалась в плену у <русских варваров> была просто физически невыносима.
Разумеется, едва вновь назначенные исполняющий обязанности наместника
Царства Польского Фёдор Фёдорович Берг и генерал-губернатор Вильно
Михаил Николаевич Муравьёв начали наводить порядок в охваченных
восстанием губерниях, <прогрессивная общественность> тут же подняла
истеричный вой. <Всю Россию охватил сифилис патриотизма!> - сокрушался
Александр Герцен (Керсновский А.А. История русской армии в 4 томах. Т.2.
М., 1999. С.200). Герцену вторил другой эмигрант, известный
революционер-анархист Михаил Бакунин: <Я громко отрекаюсь от русского
государственно-императорского патриотизма и буду радоваться разрушению
Империи, откуда бы оно ни шло> (Бородкин М.М. История Финляндии. Время
императора Александра II. С.138).
В своей газете <Колокол>, издаваемой в Лондоне в том числе и на деньги
польских эмигрантов, Герцен призывал убивать <проклятых русских
офицеров, гнусных русских солдат> (Керсновский А.А. Там же). В течении
1863 года в издаваемой финляндскими эмигрантами в Стокгольме газете
было опубликовано несколько подстрекательских статей
Михаила Бакунина. Он надеялся, что Финляндия поднимется вместе с
Польшей, чтобы отвоевать себе свободу и самостоятельность и в таком
случае русский анархист обещал протянуть ей свою руку. Не стоит
удивляться и поступку начальника штаба 2-й гвардейской пехотной дивизии
Николая Обручева, который в 1863 году подал рапорт об отставке, чтобы не
участвовать в <братоубийственной войне>.
Впрочем, раздавались и трезвые голоса. Так, ранее считавшийся либералом
редактор крупнейшей консервативной газеты <Московские ведомости> Михаил
Катков, комментируя строгие, но справедливые действия виленского
генерал-губернатора, с удовольствием отмечал: <А Муравьёв хват! Вешает
да расстреливает, дай ему Бог здоровья!> (Тарле Е.В. Собрание сочинений
в 12 томах. Т.VIII. М., 1959. С.31). Однако подобные мнения оставались в
меньшинстве и разложение образованного слоя российского общества успешно
продолжалось.
Как отмечала дочь знаменитого писателя Любовь Фёдоровна Достоевская:
<Тогда как в Европе родители воспитывают в сердцах своих детей любовь к
отчизне, пытаются сделать из них хороших французов, хороших итальянцев,
хороших англичан, русские родители растят своих детей врагами своей
страны ... о нашей любимой России говорится, как о позорном пятне, о
преступлении против человечества. Когда же дети поступают потом в школу,
у учителей своих они встречают то же презрение к отечеству: тогда как
школы других стран считают своей обязанностью воспитывать молодых
граждан в духе патриотизма, русские профессора учат студентов ненавидеть
православную церковь, монархию, наше национальное знамя...> (Слово.
1991. ?11. С.57-58).
Апофеозом подобных настроений стало начало XX века. Среди российской
<интеллектуальной элиты> господствовало презрение к военной службе.
<Откуда же получает русская армия своих офицеров? - риторически
спрашивал в своей статье, написанной вскоре после поражения в
русско-японской войне, генерал-майор Евгений Мартынов. - Большая часть
их выходит из юнкерских училищ, куда стекаются обыкновенно неудачники
всех профессий. Неокончивший реалист, выгнанный классик, полуграмотный
семинарист, не дотянувший до конца ученик земледельческого, технического
или коммерческого училища - вот обычный контингент, которым пополняются
юнкерские училища. Все эти люди, в огромном большинстве случаев, идут на
военную службу, не чувствуя к ней ни малейшего призвания, только потому,
что им некуда деться. Откровенные родители так и объясняют: "Ваня глуп
или Ваня не хочет учиться - придётся отдать в юнкера"> (Мартынов Е.И. Из
печального опыта русско-японской войны // <...хорошо забытое старое>.
М., 1991. С.20).
К началу Первой мировой войны метастазы пораженческих настроений глубоко
проникли во все слои российского общества. Вот что пишет кумир <прорабов
перестройки>, впоследствии расстрелянный активный деятель <правой
оппозиции> Мартемьян Рютин в своей автобиографии, датированной 1
сентября 1923 года: <Я стал самым непримиримым пораженцем. Я с
удовлетворением отмечал каждую неудачу царских войск и нервничал по
поводу каждого успеха самодержавия на фронте. Обосновать свою точку
зрения к тому моменту я мог вполне основательно. Теоретически я
чувствовал себя достаточно подготовленным: мною уже были проштудированы
все главные произведения Плеханова, Каутского, Меринга, Энгельса,
Маркса. К концу 1913 г. я проштудировал все три тома "Капитала",
исторические работы Маркса, все важнейшие труды Энгельса, а в начале
1914 г. начал читать Гильфердинга "Финансовый капитал"> (Анфертьев И.А.
М.Н.Рютин - инициатор создания <Союза марксистов-ленинцев> // Клио.
Журнал для учёных. 2003. ?3. С. 217).

КОММУНИСТЫ ЗА ШАМИЛЯ

Первые годы Советской власти стали настоящим триумфом
интернационалистов. Так, в своём выступлении на XII съезде РКП(б) весной
1923 года Николай Бухарин заявил, что русские должны искусственно себя
поставить в положение более низкое по сравнению с другими, чтобы тем
самым искупить свою вину перед <угнетёнными нациями>.
О том, какие взгляды на русскую историю навязывались в то время печально
известным М.Н.Покровским и его учениками, можно судить, почитав вышедшее
в 1930-1931 гг. первое издание Малой советской энциклопедии. Например,
про события Смутного времени там говорится следующее: <Буржуазная
историография идеализировала Минина-Сухорука как бесклассового борца за
единую "матушку Россию" и пыталась сделать из него национального героя>
(Малая советская энциклопедия. 1-е изд. Т.5. М., 1930. Стб.229).
Разумеется, ополчение Минина и Пожарского, организованное <на деньги
богатого купечества> в первую очередь <покончило с крестьянской
революцией> и уж попутно освободило Москву от поляков (МСЭ. 1-е изд.
Т.6. М., 1930. Стб.651-652.).
Особенно сильно от <историков-марксистов> досталось Богдану
Хмельницкому, который, если им верить, вместо борьбы с поляками только и
мечтал, как бы <предать крестьянскую революцию>: <Хмельницкий стал
подыскивать нового, более сильного союзника в борьбе с крестьянской
революцией, чем Польша, и нашёл его в лице крепостнической Москвы, давно
зарившейся на украинские земли> (МСЭ. 1-е изд. Т.9. М., 1931.
Стб.576-577).
Зато статья про имама Шамиля написана прямо-таки с придыханием: <Шамиль
проявил себя талантливейшим организатором, агитатором и военачальником и
пользовался огромнейшим авторитетом в массах. Деятельность Шамиля
представляет непрерывную цепь проявлений величайшего личного геройства,
соединённого с продуманным руководством массовой борьбой> (Там же.
Стб.863). Именно так и не иначе! Ведь этот вождь исламских фанатиков и
чеченских бандитов боролся против <колониального угнетения царской
России>, <русского владычества>!
О том, насколько вредоносной и пагубной оказалась подобная пропаганда во
время Великой Отечественной войны, говорил известный историк Е.В.Тарле,
выступая на заседании учёного совета Ленинградского университета,
находившегося тогда в эвакуации в Саратове, в начале 1944 года: <Что
здесь - прогресс или регресс заключается в том, что кавказские племена
живут теперь под Сталинской Конституцией, а не под теократией Шамиля,
потому что шамилевская теократия была одной из самых упрощенных и самых
регрессивных, самых варвароподобных форм деспотизма... Когда немцы
толкались и не протолкнулись к Сочи, то они целыми тысячами прокламаций
забрасывали, где они говорили, что вспомните Шамиля и т.д. Вот можем ли
мы давать повод врагу говорить, что, вот, посмотрите, сами русские
признают, что они производили разбойничьи набеги и т.д.?> (Е.В.Тарле.
1944 год: не перегибать палку патриотизма // Вопросы истории. 2002. ?6.
С.7).
К счастью для России, среди большевиков имелось не только
интернациональное, но и патриотическое крыло, в итоге победившее во
внутрипартийной борьбе. Установив в стране твёрдую власть, Сталин
прекратил глумление над русской историей и воздал должное русскому
народу. В ходе пресловутых репрессий, о <невинных жертвах> которых так
любят стенать нынешние обличители тоталитаризма, наиболее оголтелая
часть антирусской <интеллектуальной элиты> была выведена в расход или
отправлена на лесоповал. Другие затаились, до поры до времени скрывая
свои взгляды, хотя никуда не делись и вылезали при каждом удобном
случае. Так, в докладной записке УНКГБ и УНКВД по Москве и Московской
области ?1/344 от 24 июня 1941 года приводилась реакция жителей столицы
на начало войны. Выяснилось, что некоторые приветствовали нацистов едва
ли не в тех же выражениях, как полвека спустя их духовные потомки
демократов. Например служащий райдортреста Сталинского района Данилов
заявил: <Гитлер забрал 5 городов, а от Киева и Одессы уже ничего не
осталось. Наконец-то мы вздохнём легко. Через 3 дня Гитлер будет в
Москве и интеллигенция заживёт по-хорошему> (Органы государственной
безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 1.
22 июня - 31 августа 1941 года. М., 2000. С.69).
Ещё откровеннее оказался профессор Ленинградского электротехнического
института связи Косман: <Всё идёт и движется так, как надо, и чем хуже,
тем лучше. Им удалось увеличить норму хлеба за счёт экономии,
образовавшейся благодаря большой смертности в Ленинграде. Надо только
запастись терпением. Сегодня умирает 30 тысяч людей, завтра 50 тысяч, а
затем, когда 1/3 города вымрет, а коммунисты выедут, город экономически
разрушится, тогда и наступит конец. Голод наш союзник Пусть гибнут
тысячи, десятки тысяч и тогда город будет сдан немцам> (Ломагин Н.А. В
тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и
НКВД. СПб., 2000. С.184).

ЭСТАФЕТА НЕНАВИСТИ

Далее эстафету в оплёвывании своей страны приняли диссиденты, даже не
скрывавшие своего духовного родства с эмигрантами-русофобами XIX века.
Казалось, исторический опыт должен был научить эту публику, что подобная
идеология рано или поздно оборачивается кровавым пожаром, сжигающим
дотла если не самих поджигателей, то их потомков и учеников. Но где
там...
<Особенно прилегают к моей душе эстонцы и литовцы. Хотя я сижу с ними на
равных правах, мне так стыдно перед ними, будто посадил их я.
Неиспорченные, работящие, верные слову, недерзкие, - за что и они
втянуты на перемол под те же проклятые лопасти? Никого не трогали, жили
тихо, устроенно и нравственнее нас - и вот виноваты в том, что живут у
нас под локтем и отгораживают от нас море.
"Стыдно быть русским!" - воскликнул Герцен, когда мы душили Польшу.
Вдвое стыднее быть советским перед этими незабиячливыми беззащитными
народами>. (Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Том третий. М.,
1989. С.45).
Именно те самые представители <незабиячливых беззащитных народов>, о
которых стенает Солженицын, служили в СС и сжигали белорусские деревни.
Они же ещё в 1919 году, задолго до пресловутой <оккупации>, грабили
псковщину и отхватывали кусочки России, кто Ивангород, кто Пыталово.
Сегодня эти сидевшие вместе с будущим нобелевским лауреатом эсэсовские
недобитки, уцелевшие в результате совершенно неуместного сталинского
гуманизма, устраивают торжественные марши в Риге и Таллине. Но с бывшего
лагерного стукача как с гуся вода. Впрочем, чего ещё ждать от человека,
мечтавшего во время отсидки об американском ядерном ударе по своей
родной стране:
<И, гуляя во дворе, мы запрокидывали головы к белёсо-знойному июльскому
небу. Мы бы не удивились и нисколько не испугались, если бы клин
чужеземных бомбардировщиков выполз бы на небо...
Мы накаляли друг друга таким настроением - и жаркой ночью в Омске, когда
нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок, мы
кричали надзирателям из глубины: "Подождите, гады! Будет на вас Трумэн!
Бросят вам атомную бомбу на голову!" ... И так уж мы изболелись по
правде, что не жаль было и самим сгореть под одной бомбой с палачами>
(Там же. С.51).
Вслед за Александром Исаевичем известный бард и недавний кандидат в Думу
от <Яблока> Александр Моисеевич Городницкий совсем уж по-герценовски
исходит злобой даже не к советскому руководству, а к рядовым солдатам,
подавлявшим в 1956 году восстание в Будапеште:

<Танк горит на перекрёстке улиц,
Расстреляв последние снаряды,
В дымном жаре, в орудийном гуле,
У разбитой им же баррикады>.

Обличив тоталитарный режим, пославший в Венгрию <парней с комсомольскими
значками>, поэт-шестидесятник злорадно заканчивает:

<Как там встретят весть, что не вернулись,
Закусив губу или навзрыд?
Танк горит на перекрёстке улиц, -
Хорошо, что этот танк горит!>.

Уже и Советский Союз разрушен, и нынешняя смута каждый год добивает его
обломки, но исаичи с моисеичами всё не успокаиваются. Одни требуют новых
покаяний, другие немедленной капитуляции перед чеченскими бандитами, и
все на восьмом-девятом десятке жизни хором стенают, как их мучил
тоталитарный режим. Но мы уже убедились, что антисоветчина тут всего
лишь повод. Любая хоть сколько-нибудь твёрдая власть в Кремле вызывает у
этих существ бешеную злобу.
Поэтому вопрос стоит просто - или они исчезнут как вид сейчас, или этот
процесс завершится лишь с гибелью последних интеллигентных стервятников
на мёртвом теле России.


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 27.02.2006 23:13:57

В издательстве "Контакт-культура" вышла книга Дэвида Кинга "Пропавшие комиссары". (*+)


------------------------------------------------------------------------
--------
ПРОПАЛИ КОМИССАРЫ

[ 12:33 22.02.06 ]



http://www.izvestia.ru/premiere/article3078113

В издательстве "Контакт-культура" вышла книга Дэвида Кинга "Пропавшие
комиссары". С говорящим заголовком: "Фальсификация фотографий и
произведений искусства в сталинскую эпоху".

Понятно, что была цензура: многое запрещалось, имена вычеркивались и
даже некоторые фотографии замазывались. Самое неожиданное, что узнаешь
из книги Дэвида Кинга, что фотографии замазывали не только правоверные
коммунисты, но и такие вроде авангардные персонажи, как Александр
Родченко. В своем экземпляре книги "Десять лет Узбекистана" он зачернил
фото Исаака Зеленского, объявленного в 1937 году врагом народа, а спустя
год расстрелянного (он проходил по тому же процессу, что и Николай
Бухарин).

Но речь в книге Дэвида Кинга идет не просто о цензуре. Речь идет именно
о фальсификации истории: о том, как из нее вычеркивалось то, что было, и
вписывалось то, чего не было. Самый знаменитый пример: картина 1927
года, на которой изображен Владимир Ильич, помогающий нести бревно во
время субботника на Красной площади. Ленин такой поднатужившийся, будто
тяжелоатлет, кажется даже, что он старается больше, чем рядовые
красноармейцы. Кто не помнит эту картину, получившую кличку "Резиновое
бревно", по "Родной речи"! Так вот Дэвид Кинг обнаружил фотографию 1920
года, сделанную во время того самого субботника: Ленин на ней скорее
прогибается под тяжестью бревна, да и вообще видно - не очень напряжены
его мускулы.

Вымарывали всех, оставляя в истории только "нужных" людей. В 1918 году
появился снимок, на котором Ленин, Свердлов и Аванесов смотрят на
открытие памятника Марксу-Энгельсу. В варианте начала 30-х годов под
фото стояла подпись, что вышеперечисленные вожди, задравшие головы
вверх, "наблюдают за полетом самолета". А в варианте 1939 года стоят
только Ленин и Свердлов: Аванесова стерли со снимка. Для справки: Варлам
Аванесов был сотрудником ЧК и именно он дал приказ расстрелять Фанни
Каплан.

Главная тема книги - канонизация Сталина как друга, соратника и
преемника Ленина и вождя народов. От изначального группового снимка, где
среди двух десятков людей сидят Сталин, Ленин и Калинин, к 30-м годам
остался только фрагмент - Сталин и Ленин. Остальные - не важны. А в
версии 1938 года оказался не нужен и Ленин: Сталин на фото остался один.
Как бог.

Список вымаранных из истории персонажей исчисляется сотнями. В книге
Дэвида Кинга, конечно, есть не все. Но многие. От Троцкого, Зиновьева и
Радека до, казалось бы, не самых главных персонажей, вроде Константина
Мехоношина, в 1918 году бывшего комиссаром на Царицынском фронте.
Комиссар и комиссар. Но оказывается, что на фронт его отправил Троцкий.
Исправлять ошибки предыдущего комиссара - Сталина. Потому и стерли его с
фотографии.

Такая вот книга. Оторваться невозможно. Такая и наша история. На XVII
съезде партии присутствовал 1961 делегат. 1018 из них были потом
расстреляны (Кинг утверждает, что дальше больше). А вы говорите -
фотография.

Хрущев был не лучше

В 1947 году художник Владимир Серов написал большую картину "Ленин
провозглашает советскую власть на 2-м съезде Советов". Колонный зал,
рабочие и матросы, на возвышении стоит Ленин с протянутой рукой. А за
его спиной - Сталин, Дзержинский и Свердлов. Замечательная картина,
отвечающая историческому заказу партии. Потому Серов и получил
Сталинскую премию в 1948 году.

Но после смерти Сталина появился новый заказчик и новая история. В 1962
году Хрущев попросил Серова изменить композицию - убрать Сталина из-за
ленинской спины. Художник на всякий случай вместе со Сталиным убрал
Дзержинского и Свердлова. На их месте стоят все те же рабочие и матросы.

Как пишет Дэвид Кинг, "трагедия и ужас этого эпизода замыкают круг,
совершенный историей".



 Николай Молок



От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 23.02.2006 09:41:50

"Медиактивист": Хрущев как абсолютное зло. (*+)

http://www.mediactivist.ru/obzor/109/


Медиа-обзоры
Хрущев как абсолютное зло.
18.02.2006
Почему Хрущев? Потому что с ним связана узловая точка нашей истории,
точка в которой должны были быть решены (но не были решены) определенные
задачи. Эти задачи ни в коем случае не остались где- то в прошлом. Они,
нерешенные, так и стоят перед нами и взывают к своему решению. Во время
Хрущева, Россия потеряла некие возможности, некое будущее. Возможно,
именно на ту развилку истории нам придется вернуться, чтобы обрести это
будущее вновь.

Поэтому сначала мы должны проанализировать, что оставил Хрущеву в
наследство Сталин. Вообще, без Сталина Хрущева понять невозможно. Вся
его политика определялась не проблемами, стоящими перед страной, а
простым <подростковым> протестом против Сталина, желанием сделать <лишь
бы наперекор>, независимо от того, к чему ведет этот <перекор>.

Я сразу предупреждаю, что не являюсь сталинистом в общепринятом смысле
слова. Считаю, что Сталин был идеальным правителем, наиболее полно
воплотившем дух СВОЕГО времени, и именно поэтому - победившим. Но
возвращение Сталина, его методов работы сейчас было бы так же нелепо,
как и попытка поставить любого современного лидера на место Сталина в
30ые-50ые годы. И то и другое кончились бы катастрофой для России.

Россия впала в депрессию раньше, чем все остальные страны. Эта депрессия
должны была неминуемо наступить везде, где к власти стало приходить
<отмороженное поколение> <загоняющее клячу истории>, левацкое поколение,
основными ценностями которого были секс, наркотики, джаз, водка,
прогресс, перманентная революция, война всему мещанскому, прошлому,
свобода от всех религиозных и моральных норм (в том числе и в бизнесе).
В США позже эта депрессия выразилась в крушении фондового рынка и проч.,
в России - в виде революции. Доказательство, что и то и другое - явления
одного порядка и одного всемирного процесса дело отдельной работы.
Важно, что Россия вступила в этот период раньше других, но она же и
раньше стала из него выходить. Причем, методами, которые неминуемо
должны были быть антилевацкими.

Троцкий, признанный мировой вождь <поколения бурных 20ых> не даром
назвал свою книгу о Сталине <Преданная революция>. Он видел в Сталине
реставратора царской России, национального провинциала, а значит
империалиста, в прошлом семинариста, а значит скрытого клерикала. Чем,
для Сталина, были репрессии 30ых? Уничтожением <старой гвардии>,
уничтожением всех, кто ходил в кожаных куртках и, нанюхавшись кокаина,
стрелял из маузера контру без суда и следствия. Кстати, Сталин
восстановил суды и следствия и даже сделал их показательными, в отличие
от революционных времен, когда <в расход> пускали всех буржуев, попов и
кулаков, только за внешний вид, в 30ых была восстановлено элементарное
следствие и делопроизводство, террор в сравнении с революционным
уменьшился примерно в 100 раз. Это явно консервативная и ре-акционная
политика.

В то же время в СССР воплотились в жизнь самые светлые мечты либералов -
всеобщее избирательное право, равенство полов, отсутствие препятствий
для социальной мобильности (любой независимо от сословия и происхождения
мог стать <всем>), отсутствие давления на образование и жизнь феодальных
институтов типа Церкви. В короткое время 80 миллионов безграмотных
крестьян было обучено грамоте, это ли не триумф Просвещения? Московское
метро и высотки описывали как чудеса света, великие стройки по тем
временам, самые современные, вызывали ощущение сбывшегося
фантастического будущего. Рост промышленного производства по своим
темпам до сих пор не превзойден ни одной страной мира. Это к вопросу о
<неэффективности экономики социализма>- тезису, который успешно внедрен
в мозги большинства на Земле и прежде всего в стране, где эта
эффективность была продемонстрирована. После войны восхищались японскими
чудом, сейчас китайским, но всех чудеснее было первое чудо - советское
(с которого японцы и китайцы, кстати, все и срисовали). Такие темпы -
явно левацкое и прогрессистское явление. Не даром, критик Сталина
Волкогонов считал, что, уничтожив Троцкого, Сталин полностью воплотил
все его мечты. Итак, Сталин одновременно - и левак, и ре-акционер и
либерал:.

В этой связи интересен спор <об уклонах> имевший место в партии. Какой
уклон лучше, правый или левый? Левый предполагал, например, не просто
колхозы, а коммуны - кибуцы, где все общее, <и портки и детишки>, а
правый уклон, предполагал, что крестьянство будет развиваться
<естественным путем> без подтягивания к историческому авангарду. После
экспериментов, и перегибов было решено, что <оба уклона хуже>. Что
происходило? То ли в СССР осуществлялась консервативная политика под
прикрытием левой коммунистической идеологии? То ли осуществлялись
коммунистические цели консервативными методами?

Может это историческое недоразумение, но для мировой элиты, во всяком
случае, все, что происходило в СССР, было продолжением левого сценария.
И интеллигенция винила свои правительства за то, что они испугались и
развернули историю обратно, в консерватизм и фашизм. Надо было, по
мнению <прогрессивной общественности>, как СССР, не боясь трудностей и
жертв, идти вперед!



В 30ые годы весь капиталистический мир впадает в депрессию.
Выстраиваются огромные очереди безработных, стреляются банкиры,
свирепствует туберкулез: А в это время приезжающие из СССР в США туристы
смотрят на капиталистический мир свысока: <Какой-то дооктябрьский Елец,
аль Конотоп!>, <Одноэтажная Америка>.
Наоборот, те, кто побывал в России, или хорошо был знаком с тем, что там
происходило, рассказывали удивительные вещи. Г. Уэллс, и Б Шоу, Р.
Ролан, и А. Барбюс, Л Арагон, и Т Драйзер, Э Хемингуэй и Л Фейхтвангер,
Р.Тагор и Д Неру - все это самые модные, самые <продвинутые> деятели
тогдашней элиты побывали в СССР и написали эссе и книги полные
непомерного восхищения, иногда открытого, иногда скрываемого.


Если с середины 19 века либерализм был в кризисе, так сказать,
теоретически, то есть коммунизм и социализм были просто модными идеями с
позиций, которых интеллигенция обличала все и вся, то с 30ых годов
ситуация резко изменилась. Коммунизм, как казалось, на практике
доказывал свое огромное превосходство. Идеал обрел плоть. Различные
страны сотрясали забастовки на тему <Хотим как в Советах!>.
Интеллигенция бредила всем русским, недаром НКВД так легко вербовал
самые высшие чины и самых лучших ученых - на идейной почве! История с
<кембриджской четверкой> была бы невозможна без коммунистической
пропитки передовой западной интеллигенции.

Ситуация усугубилась после победы СССР над Германией.

С точки зрения <мировой прогрессивной общественности>, во Второй Мировой
войне столкнулись две силы: одна воплощала все модное и прогрессивное,
что тогда было, а именно, коммунизм, вторая - все самое реакционное,
антиглобалистское, националистическое до расизма, феодальное и
отсталое - фашизм. Настал момент истины для всех, кто так и не решил с
кем ему быть.

Соответственно, победа в этой войне СССР означала принципиальное
торжество прогресса, свободы, науки, техники, равенства людей, скорую
смерть сословий, эксплуатации, колониализма, мракобесия и проч.

Когда СССР победил (а победил именно СССР, тогда в этом не сомневались)
<всему прогрессивному человечеству> стало понятно, на чьей стороне
правда истории, на чьей стороне будущее. Дальнейшие успехи Сталина
только подтверждали это мнение.

Европа восстанавливается при помощи США и огромных вливаний (план
Маршалла). Медленно. У нас уже во всю снижают цены, а Англия на
несколько лет позже СССР отменила карточки! Кто-то еще говорит про
<экономическую неэффективность социализма>? Человек, имеющий телевизор,
считается в послевоенной Европе богачом. Везде огромные очереди, мусор,
нищета, гиперинфляция, дорогое образование и медицина. (Это всего лишь
полвека назад).
А в СССР в это время и атомная бомба, и первый в мире атомоход, и первая
в мире атомная станция, а чуть позже первый синхрофазотрон, и первый
спутник, а потом и первый человек в космосе: Успехи СССР шокировали
истеблишмент и вызывали восхищение у интеллигенции, <людей труда> и в
развивающемся мире:

По сути дела, интерпретация Хайдеггером итогов войны, сделанная им в
узком кругу в 1945ом была <гласом в пустыне>. Его единственного
нисколько не обманул тот факт, что идеология в СССР называется
коммунизмом. Старый консерватор ни на минуту никогда не мог считать
никакой коммунизм реальностью, а, следовательно, и движущей силой
победы. Если СССР победил, то это говорит только об одном: он был более
изначален, более почвенен, более укоренен в сущности истории. Через
русскую мистику, Византию, к Греции ведет нить русского:
<Субстанциальная сущность духа в теологически - философской спекуляции
христианской церкви была продумана в [догмате] триединства Бога; для
западной римской церкви основополагающим стал труд Августина
; в восточной церкви осуществилось другое развитие; так, в
России, в русском (Russentum) получило распространение учение о
священной Софии. Оно и сегодня все еще живет в русской мистике, принимая
такие формы, которые нам трудно себе даже представить. Действие духа как
всепроникающей силы просветления и мудрости (Софии) <магично>. Сущность
магического столь же темна, как и сущность пневматического: Поэтому
отнюдь не будет преувеличением, если я скажу: то, что сегодня
недальновидно и недостаточно продуманно рассматривают только как нечто
<политическое>, даже грубо - политическое и называют русским
коммунизмом, пришло из духовного мира, о котором мы почти ничего не
знаем, не говоря уже о том, что мы забываем подумать, в каком смысле
даже грубый материализм, внешняя сторона коммунизма, есть не нечто
материальное, но спиритуальное; мы не думаем о том, что он - некий
духовный мир, и понять его, как и принять решение о его истинности или
неистинности, можно только в духе и исходя из духа>.


В самом деле, как можно не увидеть очевидное, что <материализм> с его
ставкой на потребности, на эгоизм, с его отрицанием любого духовного
порыва никак не может быть основанием для духа воинственности и победы?
Как может материалист идти на смерть? То же самое касается и трудовых
подвигов. Нормативы на заводах у нас были общие с мировыми нормативами,
они не были ни завышены, ни занижены, они были рассчитаны по
рациональной системе организации труда, по системе Тейлора и были
завезены в 30ые годы американскими инженерами. Но люди умудрялись
выдавать по 10-15- 150 -300 норм в сутки! В старину про это говорили
<Бог помогает>, да и свидетели сравнивали энтузиазм <стахановского>
труда с исступлением молитвы, в котором человек оказывается в другом
измерении, где время течет медленнее и вмещает больше.

В подобное же состояние входит и идеализируемый православием воин-монах,
каковыми являются многие русские святые.

Этот так же не объяснимо с точки зрения <сознания>, как движения
каратиста, находящего в состоянии медитации во время боя, и, таким
образом, из-за полной включенности в происходящее, он может более чем
автоматически реагировать на мельчайшие изменения ситуации. Некоторые
ошибочно считают, что автоматизм возникает от долгих тренировок, но на
самом деле, ситуация каждый раз непредсказуема и нова и автоматизм как
автоматизм всегда бы <не попадал>, мешал. Здесь мы имеем дело с
совершенно другим подходом.

Все разговоры о рабском труде при социализме - противоречивы. Публицисты
убили много времени и бумаги, чтобы доказать, что свободный
капиталистический труд эффективнее рабского социалистического. А потом
столько же времени и бумаги тратится на то, чтобы доказать, что успехи
сталинского СССР основаны на рабском труде. Требовать, чтобы две мысли
были согласны там, где нет ни одной, было бы с нашей стороны по
отношению к этим господам чрезмерным.

Наши деды рассказывают о <духе мая 45ого> как совершенно неповторимом
феномене: энтузиазм, взаимопомощь, непривязанность к вещам (какая может
быть привязанность к тому, в бренности чего за время войны пришлось
убедиться, все десять раз приобретя и потеряв?). Казалось, что каждый
стремится ежечасно совершать <подвиг> то есть превосхождение себя,
собственной лени, усталости, потребностей, для этого используется любой
повод, нужда или страдание ближнего, выдвигаемые руководством трудные
задачи и проч. Воспроизведение победы над собой, над обстоятельствами,
над внешним и внутренним врагом каждый момент жизни. Главное - стяжать и
удержать дух победы.



Внезапно открылось, что дух победы, это дух радости, а не напряжения.
Внезапно открылось, что это дух благородства и прощения, а не дух мести
(кстати, по этому забылись и простились все репрессии, тяжесть
коллективизации индустриализации, как справедливо отмечали многие, народ
абсолютно любил власть).

Сталин, единственный из руководства, как показали дальнейшие события,
трезво оценивал ситуацию. Он довольно смело взялся за критику марксизма
и материализма с одной стороны, и начал оказывать всемерную поддержку
Православию с другой стороны. Троцкий перевернулся бы в гробу, узнав,
что Сталин всерьез разрабатывал и осуществлял проект по задариванию
православных патриархов с тем, чтобы они на вселенском соборе, который
должен был бы пройти в Москве, передали титул <Вселенского патриарха> от
Константинопольского Патриарха - Московскому.

Самое главное - это новации в сфере экономики. Если экономика при
капитализме это наука выживания в условиях рынка (макроэкономика), то
экономическая наука при социализме это, по сути, наука управления
корпорацией (микроэкономика). Сталин хотел превратить страну в
корпорацию, где все граждане были бы акционерами, а правительство -
менеджментом (партию предполагалось полностью устранить от власти).

Согласно аксиомам капитализма цель корпорации - это благо акционеров.
Так и здесь в сформулированном Сталиным <основном экономическом законе
социализма> целью являлось <удовлетворение постоянно растущих
материальных и культурных потребностей:на базе высшей техники>. Или как
бы сказали сейчас: <на базе хай - тек>! Понятно, почему в тяжелое время
Сталин находил возможным тратить на образование до 15 процентов бюджета.
Предполагалось, что мы станем ведущей хай-тек державой. Страна -
корпорация работает, инвестирует прибыль в производство передовых
средств производства в первую очередь, то есть создает капитал,
капитализируется, и только оставшееся потребляет (принцип по которому
живет каждый капиталист).

<Дивиденды акционеров> будут выдаваться в не денежной форме, а путем
снижения платы за жилье, бесплатного обучение, бесплатной медицины,
снижения цен на основные, а потом и вообще на все продукты, и, наконец,
через снижение рабочего дня!!! Рабочий день должен был быть сокращен до
4 часов, чтобы не было безработицы, а свободное время - главное
богатство человека (на Западе оно доступно только капиталисту, но у нас
капиталистами в перспективе должны были стать все)- шло бы на научное,
творческое, культурное и спортивное развитие нации.


Этим планам Сталина не суждено было сбыться, планы отстранения партии от
власти и борьба вокруг трона обострившаяся из-за понимания, что в скором
времени кто-то должен стать наследником, привели к возне, инспирированию
заговоров, <дел врачей>, <борьбе с космополитизмом>, в конечном итоге,
возможно, сам Сталин также пал жертвой одной из интриг.

Были ли сталинские реформы право-консервативными? Да. Были ли они
ультралевыми - прогрессистскими? Безусловно. Были ли они
капиталистическими? Очевидно. Были ли они социалистическими? Без всякого
сомнения. Но что это, однако, все значит? Это значит, что понятия
традиционной политологической и политэкономической науки промахиваются
мимо цели, они не могут постичь феномен, а это значит, что традиционная
наука должен быть подвергнута серьезнейшей ревизии, должна быть изменена
в своих основаниях.

После смерти Сталина перед советской элитой встало несколько важнейших
задач, для решения которых требовалось известное мужество и видение
исторической перспективы.

1) Необходимо было удержать и укрепить роль мирового авангарда, а для
этого противопоставить консервативной геополитике Запада привлекательную
во всем мире идеологию. Конечно, хорошо, когда Черчилль говорит о
<вечных интересах Британии>, этим можно даже покорить сердца британцев,
но не африканских негров, не китайских крестьян, не латино-американских
гаучо и даже не рафинированных европейцев. На геополитике империи не
строятся. Либерализм обращался к каждому человеку с идеей свободы,
коммунизм обращался к каждому в мире с идеей свободы и справедливости.
Это пока работало, но как <нельзя обманывать всех все время>, так нельзя
и говорить <истину> всем все время. Требовалась кардинальная реформа
марксизма, это было ясно уже Сталину. Эта задача для философов. Для
этого должна была быть допущена как минимум свобода философских
дискуссий с привлечением зарубежного и прежде всего отечественного опыта
мысли. В отличие от производства, где 99 процентов продукции должно
соответствовать стандарту, и лишь - 1 процент отводится на брак, в
творческой лаборатории, лишь 1 процент отводится под возможную великую
идею, все остальное - руда.. Мы победили в войне: надо было ответить,
каким духом? И главное, каким духом возможны будущие победы, какая эпоха
нас ждет?

2) Аналогичная задача для политологов, обществоведов и пропагандистов.
Старые формы и методы пропаганды, действовавшие на безграмотное
крестьянство и рабочий класс уже явно отживали свое. На смену шло
поколение грамотных людей, шел мощный средний класс. Так, например,
возможно, нужно было отказаться от понятия и от института партии, как
принадлежащего старой науке и практике. Такие мысли были у Сталина еще
до войны, существуют даже избирательные бюллетени для выборов на
альтернативной основе. От них пришлось отказаться, так как партийная
верхушка запугала Сталина потерей контроля. Уже в войну стало очевидно,
что партия является пятым колесом в телеге, и она полностью была
выключена из системы принятия решений. Институт традиционных комиссаров
и политинформаторов так же себя изжил, из-за чего их и отменили.
Революционная агитация, реклама и пропаганда должны были быть заменены
мягким пиаром, да и сама идеология должна была стать более глубокой,
многомерной, изощренной, подходящей возросшим требованиям масс, которые
уже перестали быть массами в строгом смысле слова.

3) Своя задача стояла и перед экономистами. Выше уже было сказано о том,
что категории политэкономии в рамках старой парадигмы не понимают
общества, которое возникло и вырвалось на передовые позиции в мире в
СССР. Не понимать - не значит быть в недоумении и молчании, не
понимать - гораздо чаще это значит подвергаться иллюзии полного
понимания, на самом деле коряво и внешне перетолковывать происходящие в
чуждых и неподходящих внешних терминах, новое общество, не правое, не
левое, не либеральное, не социалистическое, не консервативное, нужно
было осмыслить, категоризировать в новых понятиях, сознательно теперь
уже использовать эти понятия как в политической практике, так и в
экономическом хозяйственном менеджменте. Возможно, надо было отказаться
от понятия стоимости и прибыли в денежных формах, отказаться от налогов
всех видов, как категорий и институтов старой политэкономии и вспомнить
о категории <свободного времени> как мерила истинного богатства и мн.
др.. Намеки на это так же были в последних работах и действиях Сталина.

4) Перед гуманитарной интеллигенцией стояла задача творческая: нужен был
новый стиль, новый образ жизни, новая поэзия, живопись, новая
архитектура, новый театр, новое кино, новая музыка, новый промышленный и
др. дизайн. Все это должно было и могло стать модным во всем мире.
Сейчас это трудно себе представить, но в 50ых годах США вовсе не были
законодателями мод в массовой культуре. Да, работал Голивуд, но
советские картины были конкурентносособны, был интерес к советской и
русской литературе ,поэзии, искусству, вообще всему русскому и
советскому. Что касается музыки, то на мировом рынке звучали все языки и
мелодии (и русская популярная музыка- особенно часто), никому в голову
не приходило, что язык популярной музыки должен быть английским. До
<Битлз>, и в этом их заслуга и феномен, рынок шоу-бизнеса был ничей! Он,
и вообще рынок массовой культуры, должен был быть захвачен. С новыми
инструментами, мелодиями, ритмами. Нам трудно себе представить, что
могло быть как-то иначе, чем было, но реально раскрутке поддается все на
свете. Китайцы, а их больше миллиарда, до сих пор предпочитают русские
мелодии и русский язык в песнях - английскому. Кстати, китайский
многомиллиардный рынок поп-музыки русские могут захватить и сейчас.

Одним словом, СССР должен был быть локомотивом истории, он должен был
ТВОРИТЬ историю не по каким-то уже известным рецептам, а сам, поскольку
все, что он делает, делалось бы впервые! Он должен был действовать, а
все остальные идти в фарватере, подражать или реагировать. Этот вопрос о
вредном подражательстве в науке уже поставил Капица в письмах к Сталину.
Сталин его услышал, и реформы в науке действительно создали мощнейший
мирового уровня технический задел. Впервые не мы, а нам стали подражать
в атомной энергетике, в авиации, в космосе, в математике, в отдельных
отраслях физики: Но тоже самое должно было произойти в гуманитарных
науках и искусстве!

Надо констатировать, что со всеми означенными задачами наша гуманитарная
элита не справилась и даже не осознала как таковые. В нашей гуманитарной
среде распространено вреднейшее убеждение, что <Запад мехнистичен,
бездуховен, бесчеловечен:> и проч. На самом деле, главное оружие
Запада - гуманитарное, мы выиграли гонку в технике, но проиграли в конце
20 века в гуманитарных технологиях, мы проиграли гуманитарную войну. И
проиграли ее именно потому, что не осознали вышеописанные проблемы и не
решили их. Это, однако, не является только вопросом истории, задачи
никуда не делись, их невозможно обойти, их в любом случае предстоит
решать, если, конечно, Россия собирается быть.

То, что сделал Хрущев было прямо противоположным во всех отношениях.
Самое главное, это его установка на борьбу с прошлым, со Сталиным и
всем, что с ним связано, а не озабоченность будущим, Хрущев был ре-
акционером в худшем смысле этого слова

А) Хрущев был малообразованный, в отличие от Сталина, человек,
сформировавшийся как политический деятель в Донбассе, где всегда были
сильны троцкистские настроения. Он был откровенным материалистом, и
реально заблуждался насчет роли материализма в победе и вообще в
идеологии. Хрущев откровенно презирал дух, Церковь, философию, гуманитар
ную проблематику и все что с ней связано. Поэтому он даже не ставил
задачу быть в духовном авангарде мира, он поставил задачу <перегнать
Америку по молоку и мясу>. Сама постановка Америки как образца и
ориентира, сама ставка на материальные потребности, на потребление, на
<живот> была заранее проигрышна и главное, резко снижала, профанировала
<дух победы>. В СССР тогда были десятки миллионов людей, которые готовы
были в <сотню солнц мартенами воспламенять Сибирь> (Маяковский), лететь
к звездам, освобождать человечество, а им было предложено повышать
яйценоскость, надои и удои. Сам отказ от принципа опережающего развития
средств производства и переориентация на <товары потребления>, означало
ставку на проедание капитала, а не на капитализацию. Такая политика
всегда может быть только временной или ведущей к краху. Что касается
гуманитарной сферы, она была без боя сдана врагу. Именно при Хрущеве в
Москву зачастили всевозможные кумиры зарубежной эстрады, оркестры,
театры и певцы, которые в итоге создали уверенность в элитах (это
выражали появившиеся тогда стиляги), что <модное и западное - это одно и
то же>. На базе этой ценности потом сдетонируют основные информационные
бомбы холодной войны.

Б) В международной политике он сделал то, за что ему были должны
поставить памятник все мировые антикоммунисты и реакционые круги. Своим
стучанием ботинком по трибуне ООН и криками <Мы вас похороним!> он
оттолкнул очень большую часть элиты и простого народа от СССР. Симпатии,
даже среди простого народа буржуазных стран Европы были вполне
естественны, СССР избавил мир от газовых камер и других зверств, которые
все увидели на Нюрнбергском процессе. Бояться <советов> не было резона,
ведь это была страна вдов и инвалидов. И верить, что она собирается
покорять весь мир ни у кого не было причин. Поэтому по началу и Трумэн,
и Черчилль с их речами воспринимались как бесноватые, как люди
потерявшие связь с реальностью, как бьющийся в агонии старый мир.
Эйнштейн смеялся над фултонской речью Черчилля. Страна потерявшая более
20 миллионов и которая и так уже идейно скоро завоюет весь мир никому не
может угрожать:Какой <железный занавес>? Зачем? Но Хрущев сделал то, что
не могла сделать вся антисоветская пропаганда - он заставил бояться
СССР. Другим <успехом> в международной политике была ссора с Китаем,
который смотрел СССР в рот в течение полувека и который готов был идти в
фарватере наших реформ, что сразу же обеспечило бы господство над
большей частью Земного шара. Китай ушел в объятия Америке. По сути, он
стал производственным цехом США, тогда как сама Америка сосредоточилась
на производстве нематериальных активов (долларов, музыки, программного
обеспечения, образа жизни, фильмов, брендов, безопасности, хай-тека). А
ведь Китай мог быть нашим цехом, освобождающим нас для роста в хай-тек и
хай-хьюм. Хрущев, подписал бестолковую декларацию с Японией, пообещав ей
Курильские острова после заключения мирного договора. С тех пор у нас
нет договора и нормальных отношений с третьей экономикой мира. Тут еще
много можно привести примеров, тот же бестолковый <Карибский кризис>,
показавший психологическую слабость Хрущева.

В) Вернемся к политике внутренней. Вместо, того, чтобы как сказано выше,
вообще отказаться от принципа партийности или хотя бы снизить роль
партии, Хрущев ее поднимает на запредельную высоту. Он заявляет
совершенную неправду, а именно, что война была выиграна под руководством
партии. Самой большой акцией по поднятию роли КПСС, стал XX съезд и
доклад о культе личности. Доклад дал старт многочисленным фальсификациям
истории, относительно репрессий, масштабы которых завышались в сотни
раз, и не только, старт уничтожению части драгоценных архивов, а
главное, он поднял забытую и ушедшую в прошлое тему. Даже крестьяне
больше всех пострадавшие от коллективизации, и то, повоевав бок о бок с
<городскими> и увидев, как коммунисты первыми шли в атаку и умирали
(было выбито 3 состава партии за время войны), и то все простили
властям. Май 45ого объединил страну, перевернул страницу истории, но
Хрущев, не боясь известной поговорки, решил <помянуть старое>.
Результат - смятение в элите, чувство, что <победа оплевана>, что нет
ничего святого, чувство, что тебя предали. Те, кто вчера был героем,
сегодня были вынуждены прятать глаза, в обществе главными эмоциями стали
не оптимизм и радость, а недоверие и смущение. Дело не в том, что людям
было стыдно за себя, сами то были не в чем ни виноваты. Просто еще вчера
всем казалось, что мы знаем куда идем, все хвалили Сталина, плакали на
похоронах, громко защищали какую-то точку зрения, а сегодня : раз и все
оказалось не так, или просто сомнительно, и ты выглядишь дураком перед
своими близкими, перед подчиненными: Как же так? Что же делать? Куда
идти? Вопросы остались без ответа. Поколение победителей стало прятаться
и стесняться, раз почувствовав себя преданным, человек теряет доверие.
По мысли Хрущева, разговор о репрессиях должен был улучшить
взаимопонимание между властью и народом, на самом деле, он вбил огромный
клин: <Неизвестно, что завтра опять выкинет власть, сегодня разоблачили,
завтра обратно воскурят фимиам, молчи, не высовывайся - за умного
сойдешь> - вот что стало итогом.
Съезд имел и международный резонанс: например, число членов французской
коммунистической партии сократилось в 10 раз, от СССР отвернулся Китай,
который не считал Сталина виноватым и проч. Авторитет СССР стал серьезно
падать.

Г) Хрущевский период окрестили <оттепелью>, но на самом деле, именно при
Хрущеве возник волюнтаристский стиль управления. Не вникая в систему
принятия решения при Сталине и не будучи допущен к ней, Хрущев
воображал, что генеральный секретарь - царь и бог, который ни с кем не
считается. На самом деле при Сталине были и острые разногласия, и
кулуарная борьба и партийные дискуссии и совещания со специалистами. Не
всегда победителем в различных вопросах выходил Сталин. Иногда вопреки
Сталину побеждала точка зрения какой-то группировки в руководстве, и
Сталин нехотя подчинялся. И наоборот, Хрущев принимал решения в
соответствие с минутным капризом. Понравилась ему в Америке кукуруза и
стоячие кафе, он тут же приказал всю страну уставить кафетериями и
засеять кукурузой. В сельском хозяйстве некомпетентность и волюнтаризм
проявились особо рельефно. Вместо того, чтобы идти по пути интенсивного
земледелия, решили экстенсивно распахивать целину. Ну, ладно распахали,
но ведь в степи ветры, нужны особые сорта хлеба, ирригация, борьба с
эрозией, ничего не было предусмотрено. В итоге целина обошлась себе
дороже. Отдельный удар был нанесен по личным крестьянским хозяйствам:
пришлось, как во времена раскулачивания, вырезать всю <лишнюю> скотину.

Д) Казалось бы, Хрущев, как <либерал> в сравнении со Сталиным должен был
попустительствовать всякой творческой интеллигенции. И если бы он так
сделал, в его активе появился бы хоть один плюс, но феномен Хрущева в
том, что он был либералом там, где не надо, а там где надо, был тупым
тираном. Именно он устроил на выставке в Манеже разнос Э. Неизвестному и
всем авангардистам- формалистам, которые, понимаешь ли, творят
непонятное народу искусство:. Как явный троцкист, <шариков>, с его
<Академией не кончал, в семи комнатах не жил> и <Что тут думать? Взять
все и поделить>, Хрущев снижает бюджетные траты на образование до 3х
процентов. При Сталине профессора и инженеры считались элитой общества,
получали большие квартиры с несколькими комнатами под мастерские и
библиотеки, имели приличную зарплату: Хрущев уравнял всех, чтобы
пролетариат не завидовал. В то же самое время именно <либеральный>
Хрущев впервые со времен Ленина и Троцкого силой подавил волнения в
Новочеркасске. Если после войны все жили с ощущением себя <хозяина в
собственной стране>, было чувство полной нераздельности народа и власти,
то после Новочеркасска (во время расстрела рабочих погибли даже дети)
появилась трещина между властью и народом и она с тех пор все более
разрасталась.

Е) Наконец, Хрущев передал власть в стране номенклатуре, которую сам же
и создал. При Сталине в промышленности процветало <проектное
командование>. Надо создавать атомное оружие? Под эту задачу, за которую
отвечает конкретный человек, формируются структуры, собираются команды,
коллективы, выделяются средства, производственные мощности. Проект
закончен, ответственному слава и почет, а люди и мощности переводятся на
другой проект. При Хрущеве аккордная система была разрушена, а создана
функциональная система министерств и ведомств, в которой никто ни за что
конкретно не отвечал, но отвечал за отдельные, свои, участки работы по
специальности в разных проектах. Отсюда возникали конфликты интересов,
что и для кого делать в первую очередь. Коль скоро все завязано на все,
это требовало координации, и Хрущев создает Совнархозы, в которые по
территориальному признаку входило все руководство региона. Если раньше
внутри министерств и ведомств формировалась своя этика, свой дух, даже
соперничество с другими (что необходимо, так как каждый играет свою
роль, например, судьи должны культивировать в себе судебную этику,
прокуроры - прокурорскую, адвокаты - адвокатскую и в процессе суда-
состязаться, биться за честь мундира, от чего выигрывает в итоге
правосудие), то теперь все друг с другом были в сговоре, все были
знакомы, все решалось в кулуарах. От Хрущева и пошли всевозможные
территориальные кланы: ставропольский, ленинградский, свердловский.
Права территорий, особенно национальных республик, были увеличены,
начались возвращения <наказанных народов>. В руководстве стали
состязаться не проекты, не результаты, а территории. Когда Хрущев
передавал Крым Украине, к которой он никакого исторического и
хозяйственного отношения не имел, это был подарок украинскому клану за
помощь в захвате власти.. С Хрущева в народе пошли слухи и утвердилось
мнения, что <правды нет, что начальники все друг за друга, что воевать с
ними бесполезно>. Если человек сталинской закалки все еще по привычке
ходил <качать права> спорить, называть хамоватого бюрократа <врагом
народа>, то <человек оттепели> смирено стоял в очереди и проглатывал
любую обиду от серого человека в шляпе с портфелем. Именно во времена
Хрущева был создан бюрократический язык власти, разительно отличавшийся
от сталинского стиля, когда даже в документах высших органов страны
стояли простонародные, а иногда почти нецензурные слова.

Даже такое благое дело как расселение коммуналок в отдельные квартиры
было проведено бестолково. Люди должны жить отдельно, но попутно было
уничтожено то, что называется местным самоуправлением, которое было в
коммуналках и которое наследовало крестьянскому общинному уникальному
быту. Жилищная реформа могла быть проведена так, чтобы не рубить под
корень дух взаимовыручки, социальную ответственность (например, через
создание кондоминиумов). Потом мы удивляемся, почему вдруг люди стали
мочиться в подъездах, рисовать на стенах и плеваться в лифтах. Потому
что это стало не их делом, а делом коммунальных служб.

Кто -то возразит, но ведь при Хрущеве стала лучше жизнь, да и вообще
именно при нем были запуски спутников в космос, хорошие темпы
экономического роста. На это нужно ответить, что 30ые годы были годами
после гражданской войны и разрухи, и временем подготовки к новой войне
(то, что война будет, было ясно еще в 29 году, и смешны все разговоры,
что <Сталин был не готов>). Жесткие темпы коллективизации и
индустриализации объяснялись и оправдывались только грядущей войной.
Интересно, кто построил танки и самолеты, кто обучил грамоте крестьян,
которые смогли на этой технике потом воевать? И наконец, послевоенные
годы опять были восстановлением хозяйства. Время Хрущева было мирным,
сравнения тут некорректны. Но самое важное, что маховик успехов был
запущен до него. Маховик, как известно, разгоняется медленно, но инерция
его так велика, что потом даже специально его не остановить.
Сверхдержава, созданная Сталиным развивалась по инерции и совершала
успехи еще вплоть до середины 70ых годов, только после этого пошел
<обратный отсчет>, мы стали терять позиции и окончательно вернулись к
границам времен после Первой мировой (которая была Россией проиграна) к
началу 21 века. В последние 20 лет вообще ничего не построено, все
только проедалось и разворовывалось и у нас еще что -то есть. Инерции
того маховика хватило практически на 50 лет, сейчас плоды тех трудовых и
боевых подвигов полностью уничтожены и проедены, мы вернулись почти на
80 лет назад.

После знакомства с политикой Хрущева невольно задаешь себе вопрос: а не
резидент ли иностранных разведок? Как его упустили в знаменитом 37 году,
неужели репрессии были недостаточны? Упустили скорей всего по причине
незначительности, а после войны вообще был кадровый голод. Но вот если
бы не упустили, то можно себе представить, какие статьи писали бы в
1986-91 годах какие-нибудь Л. Разгоны и Р. Медведевы: <Кровавый вихрь
несся по стране, а параноику-тирану все было мало: По оговору стукачей
был расстрелян молодой подающий надежды руководитель, <верный ленинец>
лидер московских коммунистов Н. С. Хрущев. К стандартным бредовым
обвинениям в троцкизме, связях с иностранными разведками и заговоре с
целью свержения Сталина, полученным на основе лживых доносов, иезуитская
извращенная фантазия палачей, словно в издевку, добавила и совсем уж
абсурдные обвинения: вынашивание планов засеять страну кукурузой и
передать русский Крым Украине! Поистине жестокости, бесчеловечности и
аморальности извергов-чекистов не было предела!>.

Только как знать, может, если бы его все-таки вычислили, то не было бы
никаких статей Медведевых и Антоновых- Овсеенко, а аналогичные
<перестройке> катастрофические процессы шли бы не у нас, а в Америке.


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 23.02.2006 09:41:12

В. Селина, С. Фадеев. Рабоче-крестьянская императорская армия (*+)

http://www.duel.ru/200608/?08_6_1

РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКАЯ ИМПЕРАТОРСКАЯ АРМИЯ

С некоторых пор у нас стало модным сочувствовать белым. Они-де дворяне,
люди чести и долга, <интеллектуальная элита нации>. Едва ли не половина
страны вспоминает о своих благородных корнях, <рыбинский князь> Н.С.
Михалков просто не слезает с экранов телевизоров со своим <серюльником>
и сериалами о белом движении. Невесть откуда взялись у нас монархисты,
щеголяют двойными фамилиями вроде: <князь Кошкин-Мышкин> или
<Голицын-Розенблюм>. И главное, по всей земле русской разносится плач о
невинно убиенных и изгнанных дворянах и, как водится, во всех бедах
нынешнего времени винят красных, которые эту <элиту> вышвырнули вон.

За пеленой бесконечного словоблудия уже незаметным становится главное -
победили в этой борьбе всё же красные, а ведь с ними боролась <элита> не
только России, но и сильнейших держав того времени.

Да и с чего взяли нынешние <благородные господа>, что дворяне в той
великой русской смуте были обязательно на стороне белых? Иные дворяне,
вроде симбирского помещика Владимира Ильича Ульянова, для пролетарской
революции сделали гораздо больше, нежели Карл Маркс с Фридрихом
Энгельсом.

Обратимся к фактам.

7 ноября 1917 года большевики пришли к власти. Россия к тому времени всё
ещё находилась в состоянии войны с Германией и её союзниками, и все
вместе к миру особенно не стремились, надеясь поживиться за счет
ослабевшего противника. Хочешь или нет, а воевать надо. Поэтому уже 19
ноября 1917 г. большевики назначают начальником штаба Верховного
главнокомандующего... потомственного дворянина его превосходительство
генерал-лейтенанта Императорской Армии Михаила Дмитриевича
Бонч-Бруевича. Именно он возглавит вооружённые силы Республики в самый
тяжёлый для страны период, с ноября 1917 г. по август 1918 г. и из
разрозненных частей бывшей Императорской Армии и отрядов Красной Гвардии
к февралю 1918 г. сформирует Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. С марта
по август М.Д. Бонч-Бруевич будет занимать пост военного руководителя
Высшего Военного Совета Республики, а в 1919 г. - начальника Полевого
штаба РВСР.

Для справки. Организация РККА во время Гражданской войны имела ряд
существенных отличий от привычных армейских структур. С 1918 г. по 1921
г. управление Красной Армии было следующим. Высшим органом
военно-политического руководства в РСФСР был Рев. Воен. Совет Республики
(РВСР), задачей которого являлась координация и организация усилий всех
военных и гражданских ведомств страны для борьбы с интервентами и
белогвардейцами. Это был коллективный военный диктатор, приказы которого
подлежали безусловному выполнению любым советским ведомством или
учреждением независимо от административного подчинения. Штабов в Красной
Армии было два, оба подчинялись РВСР. Полевой штаб разрабатывал
стратегические операции РККА, осуществлял непосредственное руководство
фронтами и армиями. Всероссийский главный штаб (Всероглавштаб) ведал
вопросами вооружения, снабжения частей РККА, мобилизации и обучения
войск, пополнением и ремонтом материальной части. В 1921 г. оба этих
штаба были объединены в Штаб РККА, который существует и до настоящего
времени под названием Генерального штаба.

Поскольку РВСР был органом коллективным, осуществляющим как военные, так
и политические и законодательные функции, было признано необходимым
сосредоточить военную власть в руках одного человека с тем, чтобы он
подчинялся только РВСР. Поэтому в конце 1918 г. была учреждена должность
главнокомандующего всеми Вооруженными силами Советской Республики. Ему
же в подчинение был передан Полевой штаб.

Однако вернёмся к нашим забытым героям.

Просим любить и жаловать - его высокоблагородие главнокомандующий всеми
Вооружёнными силами Советской Республики Сергей Сергеевич Каменев (не
путать с Каменевым, которого затем вместе с Зиновьевым расстреляли).
Кадровый офицер, закончил академию Генштаба в 1907 г., полковник
Императорской Армии. С начала 1918 г. по июль 1919 г. Каменев сделал
молниеносную карьеру от командира пехотной дивизии до командующего
Восточным фронтом и, наконец, с июля 1919 г. и до конца Гражданской
войны занимал пост, который в годы Великой Отечественной войны будет
занимать Сталин. Бессмысленно перечислять боевые операции С.С. Каменева,
с июля 1919 г. ни одна операция сухопутных и морских сил Советской
Республики не обходилась без его непосредственного участия. Результат
этих операций известен: Деникин пишет мемуары во Франции, Врангель
собирает остатки белогвардейцев в Югославии, ну а Корнилову, Колчаку,
Алексееву повезло меньше.

Большую помощь Сергею Сергеевичу оказывал его непосредственный
подчинённый его превосходительство начальник Полевого штаба Красной
Армии Павел Павлович Лебедев - потомственный дворянин, генерал-майор
Императорской Армии. На посту начальника Полевого штаба он сменил
Бонч-Бруевича и с 1919 г. по 1921 г. (практически всю войну) его
возглавлял, а с 1921 г. был назначен начальником Штаба РККА. Павел
Павлович участвовал в разработке и проведении важнейших операций Красной
Армии по разгрому войск Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля, награждён
орденами Красного знамени и Трудового Красного знамени (в то время
высшие награды Республики).

Нельзя обойти вниманием и коллегу Лебедева, начальника Всероссийского
главного штаба его превосходительство Александра Александровича Самойло.
Александр Александрович также потомственный дворянин и генерал-майор,
разумеется, Императорской Армии. Выдвинулся этот царский служака в годы
Гражданской войны, возглавлял военный округ, армию, фронт, поработал
заместителем у Лебедева, затем возглавил Всероглавштаб.



А.А. Самойло

Не правда ли, дорогой читатель, забавная прослеживается тенденция в
кадровой политике большевиков? Мы бы рискнули предположить, что Ленин и
Троцкий, подбирая высшие командные кадры Рабоче-Крестьянской Армии,
ставили непременным условием, чтобы это были потомственные дворяне и,
как минимум, кадровые офицеры Императорской Армии в звании не ниже
полковника. Но, конечно, это не так. Просто жёсткое военное время быстро
выдвигало профессионалов своего дела и талантливых людей, также быстро
задвигая всевозможных <революционных балаболок>. Поэтому кадровая
политика большевиков вполне естественна, им нужно было воевать и
побеждать уже сейчас, времени учиться не было. Однако поистине удивления
достойно то, что дворяне и офицеры к ним шли, да ещё в таком количестве,
и служили Советской власти (в основном) верой и правдой.

Рабоче-Крестьянский Красный Флот - это вообще аристократическое
заведение. Вот перечень его командующих в годы Гражданской войны:
Василий Михайлович Альтфатер (потомственный дворянин, контр-адмирал
Императорского Флота), Евгений Андреевич Беренс (потомственный дворянин,
контр-адмирал Императорского Флота), Александр Васильевич Немиц (вы
будете смеяться, но анкетные данные точно такие же). Да что там
командующие, в советской энциклопедии <Гражданская война и военная
интервенция в СССР> (М., 1983 г.) указывается, что Морской генеральный
штаб Русского ВМФ практически в полном составе перешёл на сторону
Советской власти, да так и остался руководить флотом всю Гражданскую
войну. Видимо, после Цусимы русские моряки идею монархии воспринимали,
как сейчас говорят, <неоднозначно>.

Кстати, вы обратили внимание на немецкие фамилии командующих флотом?
Тоже интересная тема. Дело в том, что Гольштейн-Готторпы, с 1761 г.
правившие Россией под псевдонимом <Романовы>, русских в основном
недолюбливали. А потому приглашали своих сородичей управлять страной.
Немцы монархии служили как цепные псы: пороли, вешали, расстреливали. И
то, что немец выделывал такие вещи над русским, в царской России
считалось в порядке вещей (это для наших <патриотов>-монархистов). Если
кто не верит, почитайте что-нибудь о Бенкендорфе, Клейнмихеле,
Рененкампфе и им подобных. Короче, ребята отрабатывали свой хлеб, и
доверие царей к ним было безгранично. Николай II даже в Германскую войну
назначил немца Штюрмера главой русского правительства!

Но даже бароны, глядя на <замечательный> режим русской монархии и его
рахитичное дитя - русскую буржуазную республику - стали понимать, что
так жить нельзя. И те из них, которые считали Россию своей Родиной,
оказались вскоре в рядах красных. Вот, к примеру, что писал Альтфатер в
своём заявлении о приёме в РККА: <Я служил до сих пор только потому, что
считал необходимым быть полезным России там, где могу, и так, как могу.
Но я не знал и не верил вам. Я и теперь ещё многого не понимаю, но я
убедился ... что вы любите Россию больше многих из наших. И теперь я
пришёл сказать вам, что я ваш>. Полагаю, что эти же слова мог бы
повторить барон Александр Александрович фон Таубе, начальник Главного
штаба командования Красной Армии в Сибири (бывший генерал-лейтенант
Императорской Армии). Войска Таубе были разбиты с помощью белочехов
летом 1918 г., сам он попал в плен и вскоре погиб в колчаковской тюрьме
в камере смертников.

А уже спустя год другой <красный барон> - Владимир Александрович
Ольдерогге (естественно, потомственный дворянин, генерал-майор
Императорской Армии), с августа 1919 г. по январь 1920 г. командующий
Восточным фронтом красных, - добивал белогвардейцев на Урале и в итоге
ликвидировал колчаковщину.

В это же время, с июля по октябрь 1919 г. другой важнейший фронт
красных - Южный - возглавлял его превосходительство бывший
генерал-лейтенант Императорской Армии Владимир Николаевич Егорьев.
Войска под командованием Егорьева остановили наступление Деникина,
нанесли ему ряд поражений и продержались до подхода резервов с
Восточного фронта, что в итоге предопределило окончательное поражение
белых на Юге России. В эти тяжёлые месяцы ожесточённых боёв на Южном
фронте ближайшим помощником Егорьева был его заместитель и одновременно
командующий отдельной войсковой группой Владимир Иванович Селивачёв
(потомственный дворянин, генерал-лейтенант Императорской Армии).

Как известно, летом-осенью 1919 г. белые планировали победоносно
завершить Гражданскую войну. С этой целью они решили нанести
комбинированный удар на всех направлениях. Однако к середине октября
1919 г. колчаковский фронт был уже безнадёжен, наметился перелом в
пользу красных и на Юге. В этот-то момент белые нанесли неожиданный удар
с северо-запада. На Петроград ринулся Юденич. Удар был настолько
неожиданным и мощным, что уже в октябре белые оказались в пригородах
Петрограда. Встал вопрос о сдаче города. Ленин, несмотря на известную
панику в рядах товарищей, Питер решил не сдавать. И вот уже выдвигается
навстречу Юденичу 7-я армия красных под командованием его
высокоблагородия (бывшего полковника Императорской Армии) Сергея
Дмитриевича Харламова, а во фланг белым заходит отдельная группа той же
армии под командованием его превосходительства (генерал-майора
Императорской Армии) Сергея Ивановича Одинцова. Оба военачальника, как и
водится у красных, из самых потомственных дворян. Петроградским
комиссаром (т.е. ответственным за политическое руководство боевыми
действиями) был Иосиф Виссарионович Сталин - молодой, но уже подающий
большие надежды государственный деятель. Итог действий этих
господ-товарищей известен. В середине октября Юденич ещё рассматривал
Красный Петроград в бинокль, а 28 ноября распаковывал чемоданы в Ревеле
и его солдаты сдавали оружие эстонским пограничникам.

Такая ситуация с дворянами и генералами на службе у красных практически
везде. Возьмём, к примеру, Северный фронт. С осени 1918 г. по весну 1919
г. это важный участок борьбы с англо-американо-французскими
интервентами. Ну и кто ведёт большевиков в бой? Сначала его
превосходительство (бывший генерал-лейтенант) Дмитрий Павлович Парский,
затем его превосходительство (бывший генерал-лейтенант) Дмитрий
Николаевич Надёжный, оба потомственные дворяне. Нельзя не отметить, что
именно Парский возглавлял отряды Красной Армии в знаменитых февральских
боях 1918 г. под Нарвой, так что во многом благодаря ему мы празднуем 23
февраля. Его превосходительство товарищ Надёжный после окончания боёв на
Севере будет назначен командующим Западным фронтом.

Нам скажут: всё вы тут преувеличиваете. Были же у красных свои
талантливые военачальники и не из дворян и генералов. Да, были, их имена
мы хорошо знаем: Фрунзе, Будённый, Чапаев, Пархоменко, Котовский, Щорс.
Но кем они были в дни решающих боёв?

Когда решалась судьба Советской России в 1919 г., самым важным был
Восточный фронт (против Колчака). Вот его командующие в хронологическом
порядке: Каменев, Самойло, Лебедев, Фрунзе (26 дней!), Ольдерогге. Один
пролетарий и четыре дворянина, подчеркну - на жизненно важном участке!
Нет, заслуг Михаила Васильевича я умалять не хочу. Он действительно
талантливый полководец и многое сделал для разгрома того же Колчака,
командуя одной из войсковых групп Восточного фронта. Затем Туркестанский
фронт под его командованием раздавил контрреволюцию в Средней Азии, а
операция по разгрому Врангеля в Крыму заслуженно признаётся шедевром
военного искусства. Но будем справедливы: к моменту взятия Крыма даже
белые не сомневались в своей судьбе, исход войны был решён окончательно.
Семён Михайлович Будённый был командармом, его Конная армия сыграла
ключевую роль в ряде операций некоторых фронтов. Однако не следовало бы
забывать, что в РККА были десятки армий и назвать вклад одной из них
решающим в победе было бы всё же большой натяжкой. Николай Александрович
Щорс, Василий Иванович Чапаев, Александр Яковлевич Пархоменко, Григорий
Иванович Котовский - комдивы. Уже в силу этого при всей своей личной
храбрости и военных дарованиях стратегического вклада в ход войны они
внести никак не могли.

Но у пропаганды свои законы. Попробуй, вытащи на экраны Лебедева с его
аккуратно подстриженной на французский манер бородкой или Бонч-Бруевича
с Егорьевым в академических пенсне. Да любой пролетарий скажет: <Это же
контра!> А что он подумает, когда ему сообщат, что это дворяне да
генералы? Нет, у пролетарской революции герои могут быть только с чёрной
костью и красной кровью, не иначе!

Поэтому вокруг героев нашего рассказа возник своеобразный заговор
молчания и в советские годы и тем более сейчас. Они победили в
Гражданской войне и тихо ушли в небытие, оставив после себя пожелтевшие
оперативные карты и скупые строки приказов.

А ведь <их превосходительства> и <высокоблагородия> проливали свою кровь
за Советскую власть ничуть не хуже пролетариев. Про барона Таубе уже
упоминалось, но это пример не единственный.

Весной 1919 г. в боях под Ямбургом белогвардейцы захватили в плен и
казнили комбрига 19 стрелковой дивизии бывшего генерал-майора
Императорской Армии А.П. Николаева. Такая же участь постигла в 1919 г.
командира 55 стрелковой дивизии (бывшего генерал-майора) А.В.
Станкевича, в 1920 г. командира 13 стрелковой дивизии (бывшего
генерал-майора) А.В. Соболева. Что примечательно, перед смертью всем
генералам предложили перейти на сторону белых, и все отказались. В марте
1920 г. контрреволюционерами было совершено покушение на инспектора
пехоты Туркестанского ВО А.П. Востросаблина (потомственный дворянин,
бывший генерал-лейтенант Императорской Армии). От полученных ранений
Востросаблин скончался. Несомненно, эти люди делали сознательный выбор,
боролись за идею, то есть были красными по убеждению.

Так что же, скажут нам, вы полагаете, что дворяне и кадровый офицерский
корпус были за красных?

Конечно, мы далёки от этой мысли. Здесь просто надо отличать <дворянина>
как нравственное понятие от <дворянства> как класса. Дворянский класс
целиком оказался в лагере белых, иначе и быть не могло. Сидеть на шее
русского народа им было очень удобно и слезать не хотелось. Правда, и
белым подмога от дворян была просто мизерной. Судите сами. В переломный
1919 г., примерно к маю месяцу, численность ударных группировок белых
армий составляла (Большой советский энциклопедический словарь, М., 1986
г.): армия Колчака - 400 тыс. человек; армия Деникина (Вооружённые силы
Юга России) - 150 тыс. человек; армия Юденича (Северо-Западная армия) -
18,5 тыс. человек (к октябрю 1919г.). Итого: 568,5 тыс. человек.

Причём в основном всё те же <лапотники> из деревень, которых под угрозой
расстрела загоняют в строй и которые потом армиями (!), как у Колчака,
переходят на сторону красных. И это в России, где на 1914 г.
насчитывалось 2,5 млн. дворян, т.е. не менее 500 тыс. мужчин призывного
возраста! Вот, казалось бы, ударный отряд контрреволюции...

Или возьмем, к примеру, руководителей белого движения (уж возглавить
борьбу за свои права дворяне были просто обязаны): Деникин - сын
офицера, дед был солдатом; Корнилов - казак, Семёнов - казак, Алексеев -
сын солдата. Из титулованных особ один только Врангель (да и тот
шведский барон). Кто же остался? Дворянин Колчак - потомок пленного
турка да Юденич с весьма характерной для <русского дворянина> фамилией.
В былые времена сами дворяне таких своих собратьев по классу определяли
как <худородных>, но <на безрыбье и рак - рыба>. Не стоит искать князей
Голицыных, Трубецких, Щербатовых, Оболенских, Долгоруковых, графов
Шереметевых, Орловых, Новосильцевых и среди менее значимых деятелей
белого движения. Сидели наши бояре в тылу, в Париже да Берлине и ждали,
когда одни их холопы других на аркане приведут.

Не дождались.

Но есть ещё нравственная категория - <дворянин>. Поставьте себя на место
<его превосходительства>, перешедшего на сторону Советской власти. На
что он может рассчитывать? Самое большее - командирский паёк да пару
сапог (исключительная роскошь в Красной Армии, рядовой состав обували в
лапти). При этом подозрение и недоверие многих <товарищей>, постоянно
рядом бдительное око комиссара. Сравните это с 5000 рублей годового
жалования генерал-майора царской армии, а ведь у многих
превосходительств была ещё и фамильная собственность до революции.
Поэтому шкурный интерес для таких людей исключался, оставалось одно -
честь дворянина и русского офицера. Ведь дворянин и офицер по сути одно
и то же - защитник Отечества.

В итоге основная масса дворян ринулась к белым - спасать свои капиталы,
а лучшие из дворян пошли к красным - спасать Отечество. И чем дольше
полыхала Гражданская война, тем очевиднее становилась антинародная,
антирусская сущность белого движения и в то же время неизбежность и
необходимость победы большевиков для будущего России.

Переломным для русского национального самосознания стал 1920 г. -
советско-польская война. Вспомните, как только не хаяли большевиков за
Брестский мирный договор (и в первую очередь - белогвардейцы). Немцы по
этому договору получали Прибалтику, Западную Украину и Западную
Белоруссию (независимость Польши признало уже Временное правительство).
Так вот, пан Пилсудский польские претензии к России выражал коротко, но
очень ёмко: <Москву я может быть ещё и не займу...>. Вы думаете, у белых
это вызвало шок? Любопытным советую почитать мемуары Деникина, где он
сетует на то, что много раз в 1919 г. пытался наладить отношения с
поляками и вовлечь их в войну, но они никак не хотели ему помогать! Так
и хочется сказать: <Антоша, ну был ты неплохим корпусным командиром в
Первую мировую, но какого же рожна полез в политику, коли ничего в ней
не смыслишь?!> Ведь даже гимназисту, прочитавшему учебник по русской
истории, было очевидно: победи паны в войне, не то что мужиков, но и
господ заставят чистить себе нужники.

<Русская элита> этого не понимала, да и плевать ей было на Россию. Её
Россия - это поместья да заводы, на которых холопы зарабатывали деньги
для господ, а также кабаки с <мамзелями>, где господа эти деньги
тратили.

Однако ж не перевелись на Руси люди чести и долга. В дни польского
нашествия русское офицерство, в том числе и дворяне, переходили на
сторону Советской власти тысячами. Их было так много, что красные
сформировали из представителей высшего генералитета Императорской Армии
специальный орган - <Особое совещание> при главнокомандующем всеми
Вооружёнными Силами Республики. Цель этого органа - разработка
рекомендаций для командования РККА и Советского Правительства по
отражению польской агрессии. Кроме этого, Особое совещание обратилось с
призывом к бывшим офицерам Русской Императорской Армии выступить на
защиту Родины в рядах РККА. Замечательные слова этого обращения,
пожалуй, в полной мере отражают нравственную позицию лучшей части
русской аристократии: <В этот критический исторический момент нашей
народной жизни мы, ваши старшие боевые товарищи, обращаемся к вашим
чувствам любви и преданности к Родине и взываем к вам с настоятельной
просьбой забыть все обиды, кто бы и где бы их вам ни нанёс, а
добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию на
фронт или в тыл, куда бы правительство Советской Рабоче-Крестьянской
России вас не назначило и служить там не за страх, а за совесть, дабы
своею честною службою, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало
дорогую нам Россию и не допустить её расхищения, ибо, в последнем
случае, она безвозвратно может пропасть и тогда наши потомки будут нас
справедливо проклинать и правильно обвинять за то, что мы из-за
эгоистических чувств классовой борьбы не использовали своих боевых
знаний и опыта, забыли свой родной русский народ и загубили свою
Матушку-Россию>. Под обращением стоят подписи их
высокопревосходительств: генерала от кавалерии (главнокомандующего
Русской Армии в мае-июле 1917 г.) Алексея Алексеевича Брусилова,
генерала от инфантерии (венного министра Российской Империи в 1915-1916
гг.) Алексея Андреевича Поливанова, генерала от инфантерии Андрея
Меандровича Зайончковского и многих других генералов Русской Армии.



А.А. Брусилов

В абсолютных цифрах вклад русского офицерства в победу Советской власти
выглядит следующим образом: в период Гражданской войны в ряды Красной
Армии было призвано 48,5 тысяч царских офицеров и генералов, в решающий
1919 г. они составили 53% всего командного состава РККА. Кроме того,
было мобилизовано 10,3 тысяч царских военных чиновников и около 14 тысяч
военных врачей, всего - 72,8 тысяч человек (<Гражданская война и военная
интервенция в СССР>, М., Советская энциклопедия, 1983 г., стр. 106).
Если принять во внимание, что к концу Первой мировой войны дворяне
составляли 4% русского офицерского корпуса (С.В. Волков <Русский
офицерский корпус>, М., Воениздат, 1993 г.), то из этого следует, что не
менее 3 тысяч дворян служили в рядах РККА - не много, но это лучшие.



А.М. Зайончковский

Закончить краткий обзор нам бы хотелось примерами человеческих судеб,
которые как нельзя лучше опровергают миф о патологическом злодействе
большевиков и о поголовном истреблении ими благородных сословий России.
Замечу сразу, большевики были не идиоты, поэтому люди со знаниями,
талантами и совестью им были очень нужны, а, учитывая тяжелейшее
положение России, даже нужнее, чем кому-либо ещё. И такие люди могли
рассчитывать на почёт и уважение со стороны Советской власти, несмотря
на происхождение и некоторые провинности в прошлом.

Начнём с его высокопревосходительства генерала от артиллерии Алексея
Алексеевича Маниковского. Алексей Алексеевич ещё в Первую мировую войну
возглавлял Главное артиллерийское управление Русской Императорской
Армии. После Февральской революции был назначен товарищем (заместителем)
военного министра и, поскольку этот <военный министр>, депутат
Государственной Думы Гучков, ничего не соображал в военных вопросах,
Маниковскому пришлось стать фактическим главой военного ведомства
(обратите внимание на уровень руководства страной российскими
демократами - идёт тяжелейшая война, а на должность военного министра
назначают полного профана, который сваливает свои обязанности на
заместителя). В памятную ноябрьскую ночь 1917 г. Маниковский был
арестован вместе с остальными членами Временного правительства, затем
отпущен на свободу. Спустя несколько недель вновь арестован и опять
отпущен на свободу, в заговорах против Советской власти замечен не был.
И уже в 1918 г. возглавит Главное артиллерийское управление РККА, затем
будет работать на различных штабных должностях Красной Армии. Таков
бывший член Временного правительства!

Коллега Маниковского по Временному правительству министр просвещения
(единственный гражданский в нашей компании) Сергей Фёдорович Ольденбург.
Напомним, кто такие Ольденбурги: это великие герцоги в Германии, герцоги
и принцы в России, короли Дании, Норвегии, Швеции. Одна из ветвей этого
рода - Глюксбурги, короли Греции, а другая - упомянутые нами
Гольштейн-Готторп-Романовы. К этому я ещё добавлю, что сам Сергей
Фёдорович являлся лидером партии кадетов. Естественно, что 7 ноября 1917
г. Ольденбург также оказался в казематах Петропавловской крепости. Как
вы думаете, что с ним сделали большевики, учитывая его происхождение и
политическое прошлое? Наверное, сожгли в печи Путиловского завода или
раздавили паровым катком? Приведу выдержку из Большой советской
энциклопедии 1939 г. издания: <Ольденбург Сергей Фёдорович (1863-1934).
Академик, непременный секретарь АН СССР, учёный, историк,
этнолог-лингвист, дешифровал древнеиндийские рукописи, найденные в
Кашгарии... Ольденбург имеет более 300 опубликованных работ...>, далее
следует материал об огромном научном значении трудов Ольденбурга.

И наконец, его превосходительство генерал-лейтенант Советской Армии граф
Алексей Алексеевич Игнатьев.



А.А. Игнатьев

Придётся нам ещё раз упомянуть о <шкурном интересе>, куда уж без
него-то! Дело в том, что русская правящая элита так <мудро> подготовила
Россию к Первой мировой войне, что даже патроны нам приходилось закупать
за границей. Русское правительство перечисляло на это немалые деньги, и
лежали они в западных банках.

В ту пору наш герой служил военным атташе во Франции в чине
генерал-майора и ведал закупками вооружения. Тут-то и грянул Великий
Октябрь. Наши верные союзнички мигом наложили лапу на русскую
собственность за границей, в том числе и на счета русского
правительства. Однако Алексей Алексеевич даром что граф, а башковитый
попался: сориентировался быстрее французов и денежки перевёл на другой
счёт, союзникам недоступный, да к тому же на своё имя. А денег было 225
миллионов рублей золотом, или на 2 миллиарда долларов по нынешнему
золотому курсу. Как уж его французский премьер обхаживал, открой, мол,
счётец, мы и с тобой поделимся, как белые ни упрашивали - дай денежку, а
то мужиков убивать не на что, - не поддался наш граф! После того как
Франция установила дипломатические отношения с СССР, он пришёл в
советское посольство и скромненько передал чек на всю сумму со словами:
<Эти деньги принадлежат России>. Эмигранты были в бешенстве, они
постановили Игнатьева убить. Убийцей вызвался стать родной брат Алексея
Алексеевича! Как Игнатьев остался жив, он и сам до конца не понял, пуля
пробила фуражку в сантиметре от головы. Этот <братский сувенир> граф
будет хранить всю жизнь.

Сравнивать Игнатьева с нашими нынешними миллиардерами-олигархами мы не
станем, это всё равно, что сравнивать человека и амёбу. Предложим
каждому из вас мысленно примерить на себя фуражку графа Игнатьева и
подумать, способны ли вы на такое? А если к этому добавить, что в ходе
революции большевики конфисковали родовое имение Игнатьевых и фамильный
особняк в Петрограде?

На таких вот примерах лучше всего понимаешь, чем отличаются люди от
элиты.



Б.М. Шапошников

И последнее, что хотелось бы сказать. Помните, как в своё время жестоко
хаяли Сталина и, в частности, вменяли ему в вину то, что он, дескать,
поубивал всех оставшихся в России царских офицеров и бывших дворян. Ну
так вот, никто из наших героев репрессиям не подвергался, все умерли
своей смертью (разумеется, кроме павших на фронтах Гражданской войны) в
славе и почёте, а их младшие товарищи, такие как: полковник Б.М.
Шапошников, штабс-капитаны А.М. Василевский и Ф.И. Толбухин, подпоручик
Л.А. Говоров, стали Маршалами Советского Союза.

Владислава СЕЛИНА,
Станислав ФАДЕЕВ



От Добрыня
К Георгий (23.02.2006 09:41:12)
Дата 01.03.2006 17:32:25

На редкость неплохая статья, что довольно удивительно для Дуэли :-) (-)
От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 23.02.2006 09:40:38

Египет отметил 15 января знаменательную дату - 35 лет со дня ввода в эксплуатацию высотной Асуанской плотины (*+)

http://www.duel.ru/200608/?08_7_9

ЗНАМЕНАТЕЛЬНАЯ ДАТА

Египет отметил 15 января знаменательную дату - 35 лет со дня ввода в
эксплуатацию высотной Асуанской плотины. Это событие стало одним из
ключевых в современной истории страны пирамид, полностью изменившим
патриархальный уклад жизни на большей части ее территории и придавшим
импульс развитию промышленности и сельского хозяйства. Возведенная в
течение 11 лет плотина раз и навсегда решила проблему с водоснабжением,
оберегая Египет от разрушительных потопов в годы наводнений и помогая
выжить во времена страшнейших засух. На сотни километров протянулись от
местной ГЭС линии электропередачи. К сожалению, большинство египтян в
наши дни не может ответить на вопрос, кто создал <величайшее сооружение
минувшего столетия>, как именуют асуанский гидроэнергетический узел в
официальной печати. Большинство респондентов, опрошенных корр. ИТАР-ТАСС
на улицах египетских городов, утверждало, что <пирамиду ХХ века> возвели
либо французы, либо американцы. Более того, в оппозиционной прессе
неоднократно появлялись сообщения о том, что плотина несет опасность для
страны, поскольку находится на грани техногенной катастрофы, хотя, по
оценкам экспертов, она переживет даже пирамиды. Но надо отдать должное
властям Египта: они нисколько не умаляют достижений советской науки и
техники, о чем свидетельствуют кадры кинохроники, демонстрируемые
почетным гостям в зале приемов Асуанской ГЭС. На протяжении всего
видеофильма диктор рассказывает о создании плотины, делая акцент на том,
что оно <стало возможным лишь благодаря самоотверженному труду
мужественных русских людей>. Рядом с плотиной высится величественный
75-метровый монумент египетско-советской дружбы - устремленные в небо
пять лепестков лотоса. На одном из них начертаны на русском языке слова
президента Египта Гамаля Абдель Насера: <За долгие годы совместного
труда выковалась и закалилась арабо-советская дружба, не уступающая по
своей прочности самой высотной Асуанской плотине>. И хотя с середины
1970-х годов в отношениях между Египтом и нашей страной возник затяжной
кризис, в настоящее время разногласия удалось преодолеть, о чем
свидетельствуют активизировавшиеся контакты между двумя государствами. А
одним из ключевых стал вопрос о сотрудничестве в сфере модернизации
Асуанской ГЭС.

Георгий ПЕРОВ


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 23.02.2006 09:40:33

"Нижнее белье как зеркало советской истории" ("The Guardian", Великобритания) (*+)

Версия для печати. Опубликовано на сайте ИноСМИ.Ru
http://www.inosmi.ru/translation/225703.html



Красные звезды и пришествие лифчиков ("The Guardian", Великобритания)
Нижнее белье как зеркало советской истории


Марк Абрахамс (Marc Abrahams), 21 февраля 2006
У культуролога Ольги Гуровой любопытная специализация: она изучает
историю нижнего белья в СССР. 'Говоря о советском белье, - поясняет
она, - я имею в виду те его виды, что появились после революции 1917
г.'.

Кандидат наук Гурова работает в Европейском университете в
Санкт-Петербурге. В 2005-2006 академическом году она читает курс лекций
в США. Ее выступления и статьи помогают заполнить 'белые пятна'
советской истории, образовавшиеся в годы Холодной войны.

В 1920-х гг. советские журналы пропагандировали 'режим гигиены' среди
пролетариата. 'Нижнее белье, - отмечает Гурова, - входило в этот режим в
качестве одного из обязательных элементов'. Была поставлена четкая цель:
каждый должен иметь не меньше двух комплектов белья, и менять его
следует как минимум раз в 7-10 дней. Промышленность получила
соответствующие задания - снабдить советских трудящихся полезными для
здоровья, удобными и гигиеничными (по, крайней мере, так утверждалось
официально) кальсонами, трусами, нижними рубахами и лифчиками.
Проведенные Гуровой исследования показывают, что эти изделия были
'просторными' и 'особой разницы в дизайне мужского и женского нижнего
белья не наблюдалось'.

Перелопатив массу архивных документов, Гурова пришла к выводу, что
советское белье двадцатых годов 'было не сексуальным, а спортивным'. Его
главными образцами стала спортивная одежда - майки, трусы, безрукавки.
Нижние юбки и корсеты были признаны 'старомодными' и канули в небытие.
Белье разрабатывалось таким образом, чтобы советской женщине было удобно
заниматься физическим трудом - что на фабрике, что на кухне. В отличие
от большинства стран Европы, отмечает Гурова, в СССР 'революция отменила
корсеты и ускорила внедрение бюстгальтеров'.

Историю советского белья после 1920-х гг. Гурова делит на три этапа.

Символом первого - тридцатых-сороковых годов - стала фраза из речи
Иосифа Сталина в 1935 г.: 'жить стало лучше, жить стало веселее'.
Дамское белье стало более 'женственным'; кроме того, увеличилось
цветовое разнообразие соответствующих аксессуаров для обоих полов.
Гурова поясняет: 'Они стали черными, бродовыми, цвета хаки или
темно-синими, причем необходимость этого объяснялась уже совсем с других
позиций, чем раньше - темное белье не такое маркое'.

В пятидесятых-шестидесятых премьер Хрущев активнее развивал контакты
СССР с другими странами. Советские граждане стали уделять больше
внимания моде и стилю одежды. В магазинах появился более широкий, пусть
и небезграничный, ассортимент потребительских товаров. Советское белье
превратилось в 'средство самовыражения'.

Последний этап - семидесятые-восьмидесятые годы - был отмечен дефицитом
потребительских товаров и развернувшейся на государственном уровне
кампанией против лишнего веса под лозунгом борьбы с 'нездоровой
полнотой'. Многим гражданам, утверждает Гурова, 'было почти невозможно
купить нижнее белье подходящего размера'.

В этих условиях советские люди в очередной раз проявили свое знаменитое
умение находить выход из любой ситуации. 'Большую популярность приобрели
разные манипуляции с одеждой на дому, - объясняет Гурова. - Люди сами
шили, ремонтировали, перешивали одежду. . . Советский человек справился
с дефицитом, научился придавать стандартным изделиям индивидуальный,
'частный' характер'.

Это, конечно, лишь первые результаты исследований. Гурова планирует
более полно осветить проблему в специальной книге.




: Максим Коробочкин, ИноСМИ.Ru
Опубликовано на сайте inosmi.ru: 21 февраля 2006, 14:00
Оригинал публикации: Red stars and bras

------------------------------------------------------------------------
--------
© ИноСМИ.Ru 2000-2006. Все права защищены и охраняются законом. При
полном или частичном использовании материалов ссылка на ИноСМИ.Ru
обязательна (в интернете - гиперссылка). Адрес электронной почты
редакции: info@inosmi.ru. Информация о рекламе на сайте adv@rian.ru


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 23.02.2006 09:40:31

А. Ципко. После доклада Хрущева люди вздохнули с облегчением (*+)

http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg072006/Polosy/1_4.htm

Люди вздохнули с облегчением
Для объективной и честной оценки и Хрущёва лично, и его доклада на ХХ
съезде КПСС необходимо духовное мужество. Для этого надо увидеть всю
страшную правду о ленинско-сталинском социализме. Для этого надо,
во-первых, увидеть, что ленинско-сталинский социализм был самой
чудовищной, античеловеческой системой не только в истории России, но и в
истории Европы, во-вторых, признать, что подобная противоестественная
система, основанная на подавлении всего человеческого, была с
исторической точки зрения обречена.
Эта страшная правда о ленинско-сталинском социализме даёт основание
сказать, что начатая Хрущёвым критика так называемого культа личности
Сталина, сказанная им вслух правда о репрессиях сталинской эпохи были
моральным подвигом, бунтом совести в душе большевика, верного ленинца.
Конечно, надо видеть, что сам Никита Сергеевич не понимал, что его
доклад о преступлениях Сталина - это начало конца, это подкоп под здание
мировой социалистической системы. Сам Хрущёв верил, что, став на
моральную, человеческую точку зрения, на позиции христианского <Не
убий>, начав реабилитацию жертв сталинизма, он, напротив, ускоряет
строительство коммунизма.
И глупо укорять Хрущёва за то, что он провёл десталинизацию не до конца,
непоследовательно. Он сделал для освобождения России от чудовища
коммунизма всё, что мог сделать в тот момент коммунист, лидер партии и
коммунистического мира.
И не следует думать, что его решение создать и произнести на съезде
доклад о преступлениях Сталина, садиста на троне, носило спонтанный
характер. Хрущёв своим докладом отражал народный моральный протест
против сталинской системы.
На самом деле я видел это своими глазами внизу, среди простых людей,
моральное, духовное отторжение от сталинской системы было сильное. Народ
откровенно ненавидел, презирал доносителей, так называемых сексотов. Во
время войны <сексотам> стреляли в спину. В жизни с ними старались не
иметь дела. Я не помню, чтобы кто-нибудь из взрослых оправдывал посадки
на восемь лет за колоски, унесённые с поля, или посадки за анекдоты.
Подавляющая часть людей воспринимала власть как угрозу своей жизни,
стремилась быть подальше от неё.
По этой причине задолго до доклада Хрущёва на ХХ съезде КПСС, уже через
несколько недель после смерти Сталина, когда в семьи начали возвращаться
из тюрем невинно осуждённые, люди вздохнули с облегчением. Убеждён, что
долго держать под спудом страшную правду о ленинско-сталинской системе
было нельзя.

Александр ЦИПКО, доктор философских наук



От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 23.02.2006 09:40:20

Нина Хрущева. День, когда Хрущев похоронил Сталина ("Los Angeles Times", США) (*+)

Версия для печати. Опубликовано на сайте ИноСМИ.Ru
http://www.inosmi.ru/translation/225685.html



День, когда Хрущев похоронил Сталина ("Los Angeles Times", США)
Нина Хрущева (Nina L. Khrushcheva), 20 февраля 2006
В 1971 году, когда умер Никита Хрущев, я была еще маленькой девочкой, но
помню я его хорошо. По выходным мы навещали его на даче
'Петрово-Дальнее', в 30 милях от Москвы, и я вместе с ним работала на
помидорных грядках и среди пчелиных ульев. Хотя я всегда воспринимала
его лишь как доброго прадедушку, в семье мне всегда говорили - и тогда,
и после, - что он был великим человеком, одним из лидеров мира,
освободителем - словом, человеком, которым можно и нужно гордиться.

Однако позже, учась в привилегированной школе для детей партийной элиты
на Кутузовском проспекте, я ни разу не слышала его имени. Для моих
учителей такого человека, как он, не существовало. Не было. Все, что
происходило во власти с 1953 года по 1964-й, когда мой прадед стоял во
главе страны, происходило якобы потому, что это делала 'Коммунистическая
Партия Советского Союза'. Имя Хрущева было полностью вычеркнуто из
учебников истории.

Так в Советском Союзе делалось всегда. Любой лидер старался избавиться
от предшественника; любого, кто был до него, необходимо было либо жестко
контролировать, либо начисто стереть. Иосиф Сталин переписал свои
отношения с Лениным. Хрущев разоблачил Сталина. Леонид Брежнев сделал то
же самое с Хрущевым, ушедшим от власти по вздорным обвинениям в
'субъективизме' и 'волюнтаризме' и, по существу, заточенным в
Петрово-Дальнем, где за всеми его посетителями и за всеми передвижениями
вне дачи зорко следили агенты КГБ.

И только гораздо позже, когда я стала старше, я узнала о 'тайной речи',
сказанной моим прадедом в эти дни 50 лет назад. В ней он осудил
преступления Сталина и возникший вокруг него 'культ личности'. И дело
здесь не просто в том, что нечто откровенно хорошее боролось против
чего-то откровенно плохого, что доброжелательный демократический лидер
пришел на смену тирану. Реальная ситуация гораздо тоньше. В конце
концов, Хрущев в свое время был одним из ближайших подручных Сталина, и
делал он, по его собственному признанию, 'то же, что и все', то есть
участвовал в чистках и репрессиях 30-х и 40-х годов прошлого века, был
убежден в том, что главнейшей задачей коммуниста, которую надо сделать
для наступления во всем мире светлого коммунистического будущего, должно
быть полное 'уничтожение врага'.

Многие видели и видят сейчас, что речь 1956 года диктовалась реальностью
внутренней борьбы за власть (в особенности потому, что вину при этом
свалили на одного Сталина). Естественно, Хрущев явно видел, что после
этой речи его позиция становится сильнее.

И все же надо отдать ему должное - осудив Сталина до 20-го съезда
Коммунистической партии Советского Союза, мой прадед проявил достаточно
мужества, чтобы признать, что коммунизм (как и его лидеры) может
ошибаться. Позже Хрущев говорил, что осуждение Сталина и первый факт
раскрытия подробностей некоторых убийств, чисток и вырванных силой
признаний был актом моральной необходимости. После своей 'вынужденной'
отставки с поста первого секретаря партии, с которого его просто
вытеснили, Хрущев признался, что мог рассказать лишь часть того, что
знал, потому что и у него самого 'руки были по локоть в крови'.

Да, Хрущев сам участвовал в строительстве советской деспотической
системы, но он же призывал и к тому, чтобы эту систему изменить. И, хотя
делал он это, нападая не на сам коммунизм, а на извращение коммунизма,
его речь стала катализатором, довольно рано посеявшим в умах излечение
от иллюзий марксизма-ленинизма. Она переменила образ Советского Союза в
умах миллионов людей. Она стала первой трещиной в монолите. Без нее у
социалистических стран ушло бы, может быть, еще лет сто на то, чтобы
получить свободу, которая у них есть сегодня.

Эта речь, мне кажется, после большевистской Революции 1917 года и победы
над нацизмом в 1945 году стала третьим по значению событием в истории
России 20-го века. Эта речь была началом конца. С того дня страх начал
уходить, а на его место стала приходить свобода. После нее многих
узников выпустили из сталинских гулагов. После нее страна несколько
открылась для гостей и товаров из-за рубежа. После нее зародились первые
ростки диссидентского движения, которое в 1989 году в конце концов
свалило Берлинскую стену, а в 1991-м, через двадцать лет поле кончины
моего прадеда - привело к распаду Советского Союза.

Российская политика, как и сама Россия, всегда находится между Западом и
Востоком, на тонкой грани между черным и белым, между правым и неправым,
между реформой и диктатурой. Русские люди поколение за поколением жили в
деспотической, по сути, системе, которая стремилась к модернизации более
(Петр Великий, Сталин) или менее (Хрущев, Михаил Горбачев) авторитарными
методами.

Но даже у наших реформаторов всего лишь меньше 'степень диктатуры'.
Глубоко в душе наш народ и наше руководство думают одно и то же - только
авторитарная власть может защитить страну от анархии и дезинтеграции.
Народ хочет 'сильного' государства, в котором решения принимаются на
самом верху, а простым гражданам остается трепетать от уважения и
страха.

События, обозначающие самые интенсивные моменты либерализации - что
десталинизация 1956 года при Хрущеве, что приватизация 1991 года при
Ельцине - в любом случае заканчиваются потерей иллюзий или всеобщим
разбродом. Создается впечатление, что российское общество просто слишком
медлительно, чтобы переварить модернизацию, и слишком нетерпеливо, чтобы
дождаться появления плодов либеральных преобразований.

Зато россиянам нравится вспоминать о том, какие были великие победы,
какие были красивые парады, и в конце концов, только проходит короткий
период перестройки, как они уже снова хотят быть под властью 'сильных'
правителей - правителей, насаждающих страх, а говорящих о спокойной
жизни; правителей, чья 'твердая рука' ассоциируется со стабильностью.
Пока жил Сталин, его приказа никто не смел ослушаться; сегодня Владимир
Путин обещает установить новый порядок в форме 'диктатуры закона'.

Есть такая старая пословица - 'любой народ заслуживает своего
правительства'. Надеюсь все же, что это не так. Надеюсь, что мой прадед
впервые дал России, знавшей только вкус страха, почувствовать вкус к
свободе. И я надеюсь, что настанет день, когда россияне смогут принять
эту свободу, не тоскуя по старым временам тоталитаризма и террора.




Нина Хрущева преподает международные отношения в университете New School
University в Нью-Йорке. Ее последняя книга 'В гостях у Набокова'
("Visiting Nabokov") готовится к выходу в издательстве Yale University
Press.


: Кирилл Ельцов, ИноСМИ.Ru
Опубликовано на сайте inosmi.ru: 20 февраля 2006, 17:10
Оригинал публикации: The day Khrushchev buried Stalin

------------------------------------------------------------------------
--------
© ИноСМИ.Ru 2000-2006. Все права защищены и охраняются законом. При
полном или частичном использовании материалов ссылка на ИноСМИ.Ru
обязательна (в интернете - гиперссылка). Адрес электронной почты
редакции: info@inosmi.ru. Информация о рекламе на сайте adv@rian.ru


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 23.02.2006 09:40:14

А. Салуцкий. Почему не осуждены ленинские репрессии? (*+)


http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg072006/Polosy/2_3.htm


Почему не осуждены ленинские репрессии?

Моё первоначальное отношение к XX съезду сформировал: пенсионер Никита
Сергеевич Хрущёв. А чтобы охарактеризовать его отношение к тому съезду,
расскажу анекдот, который услышал от него лично.
Когда решили вынести тело Сталина из Мавзолея, то надумали выставить и
продать его на международном аукционе - уже тогда у страны была нужда в
валюте. Выставили. Сразу же вскочил американец и предложил миллион
долларов. Китаец тут же согласился выложить за тело советского вождя
пять миллионов. Израильтянин - в два раза больше, чем китаец. Ведущий
аукциона, прежде чем закрыть торги, решил посоветоваться с Хрущёвым.
Когда пришёл Никита Сергеевич, ему доложили: вот, дескать, Израиль
десять миллионов долларов готов заплатить за тело Сталина. Хрущёв
почесал в затылке и промолвил: <Лучше не надо, говорят, 2000 лет назад у
них кто-то воскрес>.
Этот анекдот очень точно характеризует мысли и поступки Хрущёва в то
время. Он действительно очень боялся Сталина и, наверное, по этой
причине был ярким, сильным антисталинистом. И то, что съезд сыграл
известную роль в жизни страны (вызвал <оттепель> и так далее), было в
своё время очень справедливо и позитивно. В дальнейшем же отношение
власти и общества к XX съезду менялось.
И тут я должен рассказать другой случай. Однажды, то ли в 1969, то ли в
1970 году, в компании, в которой мне довелось присутствовать, тогдашний
кандидат в члены ЦК КПСС и редактор журнала <Советский Союз> Николай
Грибачёв в споре с Аджубеем (известным антисталинистом) воскликнул:
<Правильно говорит Александр Николаевич Яковлев, надо вернуть народу
Сталина!> В тот период повсеместно шли дебаты вокруг его имени, оно
стало всё чаще и чаще появляться в так называемых маршальских мемуарах,
и руководители нашего агитпропа уже начали всерьёз подумывать о
реабилитации образа <отца народов>.
Отношение к Сталину и к съезду, разоблачившему его культ, менялось в
нашей стране и в начале 90-х годов, когда у нас пытались забыть о
принесённых официальных извинениях за сталинские репрессии. Например, на
<процессе по делу КПСС>, где я присутствовал в качестве эксперта
Конституционного суда, всё время предпринимались попытки заявить, что
значение XX съезда невелико и его итогами можно, в сущности, пренебречь:
У меня лично за минувшие десятилетия мнение об этом съезде тоже
изменилось, и довольно серьёзно. Хрущёв обвинял Сталина в том, что тот
ввёл в обиход понятие <враг народа> и это, мол, стало следствием всех
репрессий. На самом же деле это понятие впервые после революции стал
использовать Ленин, уже 1 декабря 1917 года объявив <врагами народа>
кадетов и других своих политических противников. И массовые репрессии
начались ещё при Ленине, а не в годы сталинского правления, хотя при
Сталине они продолжились и приобрели огромные масштабы. Почему Хрущёв
ограничился разоблачением культа Сталина, сталинизма и не вспомнил о
репрессиях, происходивших в годы жизни Ленина, - для меня очень большой
вопрос.
Как корреспондент <Литературной газеты> я присутствовал на знаменитом
процессе Гинзбурга - Галанскова. Прекрасно помню, как подсудимый
Гинзбург в своём последнем слове сказал о том, что, мол, его цель -
<вернуться к заветам Ленина>. То есть Гинзбург был против сталинизма и
за ленинизм. В то время среди <шестидесятников> такая позиция
именовалась <очистительной доктриной>. Они и их политические преемники -
диссиденты, как видим, первоначально стремились вернуться к заветам
Ильича. Но ведь ленинская власть была такой же репрессивной, как и
сталинская:
XX съезд сегодня - тот оселок, с помощью которого нужно поверять и
перепроверять многое, в том числе попытаться найти ответ на главный для
меня вопрос: почему Хрущёв всё-таки не осудил репрессии, начавшиеся ещё
при Ленине?

Анатолий САЛУЦКИЙ, политолог




От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 23.02.2006 09:40:13

В. Межуев. Нужен культ каждой человеческой личности (*+)

http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg072006/Polosy/2_3.htm

ПОЛИТПРОСВЕТ

Нужен культ каждой человеческой личности

XX съезд стал огромным событием и в общественной жизни страны, и в моей
личной жизни. Мне он открыл одну простую истину: я понял, что сталинизм
и социализм - абсолютно разные вещи.
За годы, прошедшие после съезда, моя оценка не изменилась: главная наша
беда в том, что и поклонники Сталина, и даже антисталинисты ставят знак
равенства между сталинизмом и социализмом, <превращают> в сталинистов
Ленина и Маркса. Мы из одного культа попадаем в другой, поскольку в
большинстве своём полностью не осознали, что с идеей социализма не
связано никакого культа личности. Не в силах выйти из этого <культового>
сознания всё время ищем доброго царя, а в поисках доброго неизменно
обретаем плохого:
Дело ведь не в том, был ли Сталин личностью или не был, а в том, что
культ личности вообще не совместим с левой идеологией. Не говорю, что
эта идеология единственно правильная, поскольку верю и в либеральные, и
в национальные идеи, но считаю, что их не надо ссорить. Мы же
перессорили все взгляды, позиции, концепции и превращаем Россию в
кладбище идей. Началось это как раз со сталинизма, нетерпимого ко всем
иным мировоззрениям, <скрестившего> идею с личностью.
Хорошо помню свои впечатления студенческих лет, когда впервые узнал, что
Сталина можно больше не считать классиком - это было главное потрясение.
Хотя для моих родителей XX съезд прежде всего ознаменовал собой
избавление от режима беззакония и гонений. Ведь у меня вся семья была
реабилитирована в то время, а многие родственники погибли в лагерях:
Суть сталинизма - в отождествлении идеи с реальностью. Тем самым была
извращена идея и идеологизирована реальность. Всем сказали: то, что
видите вокруг, и есть социализм, а кто не верит в это, пойдёт в места не
столь отдалённые. А ведь Ленин считал, что социализма у нас очень долго
не будет, но Сталин провозгласил: <А мы построили!> В этом была главная
ложь сталинизма, и XX съезд мне был по душе тем, что эту ложь стало
возможно не считать истиной.
Главное моё убеждение: культу какой бы то ни было личности необходимо
противопоставить не культ другой личности, пусть даже самой
замечательной, а культуру. Культура же - не что иное как культ каждой
человеческой личности. Вот до такой культуры нам бы дорасти...

Вадим МЕЖУЕВ, доктор философских наук


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 23.02.2006 09:40:07

Л. Жуховицкий. Страна начала думать (*+)

http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg072006/Polosy/1_3.htm

Страна начала думать

Мою жизнь ХХ съезд изменил очень сильно. До этого я был нормальным
советским марксистом-ленинцем, то есть ни Маркса, ни Ленина толком не
читал, но всему, что говорилось о светлых идеалах коммунизма, верил
абсолютно. Не сомневался и в мудрости великого Сталина, списывая
уродства жизни на недомыслие его соратников.
Я вовсе не был слепым и воспитание получил далеко не комнатное: жил в
бараке, потом в огромной коммуналке, с ночи занимал (это в Москве!)
очередь за чёрным хлебом - и тем не менее, живя в нищей, голодающей
стране, сочувствовал бедным американским безработным, которые ночуют под
мостами и мечтают переселиться в Советский Союз. Ведь никакой информации
о мире у нас тогда не было и каждый мог сказать о себе словами
Мандельштама: <Но люблю эту бедную землю, потому что другой не видал>.
Когда в Курске, в редакции молодёжки, где я работал, нам прочитали
доклад Хрущёва, всё в голове перевернулось и очень многое (конечно,
далеко не всё) стало понятно. Помню первое ощущение: злость оттого, что
усатый предатель ушёл от суда. После ХХ съезда мое поколение
проснулось - тогда и появились знаменитые <шестидесятники>, в результате
деятельности которых тюрьма пошла трещинами и в конце концов
развалилась.
Я думаю, что ХХ съезд спас страну. Вряд ли была иная возможность
выпустить из тюрем миллионы заключённых, снять заклятие с членов семей
<врагов народа> (а это уже десятки миллионов людей), с тех, кто вовсе не
по собственной воле оказался в оккупации, с раскулаченных и прочих
нелюбимых детей державы.
Очень важно и ещё одно: страна начала думать. С этого, наверное, и
начался процесс её возрождения.

Леонид ЖУХОВИЦКИЙ


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 23.02.2006 09:39:53

В. Толстых. Пока на эти вопросы нет разумных ответов (*+)

http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg072006/Polosy/1_2.htm

Пока на эти вопросы нет разумных ответов

Для моего саморазвития, для моей мировоззренческой позиции XX съезд стал
переломным. Не всё мне нравилось из того, что происходило в стране до
него, о чём-то я догадывался, в чём-то сомневался. Но ни одной минуты не
считал себя ни диссидентом, ни антисоветчиком. Был правоверным
коммунистом, вступил в КПСС в 1952 году - <с чистым сердцем и открытой
душой>:
Съезд произвёл очень сильное впечатление во всех отношениях, однако
вопросов оставил после себя больше, чем ответов. Особенно сложной
тогдашняя ситуация была для нас, молодых коммунистов.
К Сталину я всегда относился не так, <как все>, не считал его душегубом,
но никогда не занимался и восхвалением. В моих работах, относящихся к
периоду <до XX съезда>, не было сталинских цитат, никакого
демонстративного поклонения <отцу народов>, хотя я испытывал по
отношению к нему глубокое уважение, особенно после Победы.
Когда у нас говорят о сталинских репрессиях, расстрелах, ГУЛАГе -
спорить тут не с чем, всё верно. Но не мешало бы ответить при этом на
несколько ключевых вопросов. Репрессии возникли <на пустом месте>,
обрушились на соратников и единомышленников главы государства или в
сталинском СССР всё-таки существовала оппозиция режиму, власти и лично
Сталину? Оппозиция была широкой, серьёзной и опасной для тогдашнего
правительства или она - надуманная вещь, плод <маниакальных страхов>?
Пока на эти вопросы нет разумных ответов, Сталин предстаёт (вернее, его
представляют) нашим современникам этаким параноиком, маньяком, убийцей
кровожадным. А ведь он модернизировал страну, создал сверхдержаву,
способствовал прорыву человечества в космос: Нельзя же сваливать на
этого человека одни лишь безобразия, не мешало бы и все достижения того
времени на него <свалить>.
Как бы там ни было, считаю XX съезд явлением историческим,
прогрессивным, излишне сегодня сетовать на то, что он состоялся. Не
разделяю в этом плане каких бы то ни было <реставраторских>,
ревизионистских позиций, но считаю, что наши историки должны честно,
объективно объяснить очень многие, до сих пор толком не объяснённые
события минувшего века. Я категорический противник того отношения к
прошлому, которое проповедуется в наших средствах массовой информации.
Страна, которая так относится к своему прошлому, не имеет будущего. Это
наша история - наших отцов, дедов, прадедов. К отдельным её эпизодам и
персонам можно относиться серьёзно и требовательно, с осуждением или
даже с покаянием, но обязательно разобравшись.
По большому счёту XX съезд не стал, на мой взгляд, каким-то актом
всеобщего прозрения или честной самокритики. В том историческом событии
наиболее важным, решающим, по-видимому, был всё-таки момент испуга,
страха за собственную шкуру, довлевшего над сталинскими преемниками:

Валентин ТОЛСТЫХ, доктор философских наук


От Георгий
К Георгий (20.02.2006 21:54:50)
Дата 23.02.2006 09:39:52

А. Фурсов. Легенды и мифы знаменитого партийного форума (*+)

http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg072006/Polosy/1_1.htm

МАСКИ-ШОУ XX СЪЕЗДА
Легенды и мифы знаменитого партийного форума

50 лет назад (14-25 февраля 1956 г.) состоялся ХХ съезд КПСС - одно из
наиболее замифологизированных событий советской истории. В мифологизации
активно поучаствовали и власть (господствующие группы общества), и
либеральная советская интеллигенция (ЛСИ, <шестидесятники>), и западные
советологи. ХХ съезд стал началом новой большой лжи о советской
истории - на смену сталинской школе фальсификации истории пришла
хрущёвско-шестидесятническая, которую углубили горбачёвцы, а развила
медиабуржуазия 1990-х. Пока мы не поймём реальные причины этого важного
события советской истории, мы не сможем понять и нынешнюю нашу ситуацию.
Миф о ХХ съезде - одно из главных звеньев в идейной цепи, тянущейся из
1956 года в 2006-й.

Номенклатурные сатурналии
XX съезд - социальная мифология и реальность

<СПАСИБО ПАРТИИ ЗА ЭТО>?

В ночь на 25 февраля на закрытом заседании съезда Хрущёв прочитал
знаменитый доклад <О культе личности и его последствиях>. Речь шла о
Сталине, на которого и повесили весь негатив предыдущей истории СССР,
прежде всего массовые репрессии. На ХХI съезде в 1959 г. тема Сталина
почти не возникала, хотя несколько положительных ремарок в адрес Вождя
Хрущёв сделал - властная конъюнктура в отличие от 1956 г. позволяла: на
июньском (1957 г.) Пленуме ЦК Хрущёв отправил в политическое небытие
<антипартийную> группу <сталинцев> - Молотова, Маленкова, Кагановича; на
октябрьском (1957 г.) Пленуме избавился от Жукова, а в марте 58-го - от
Булганина, став помимо <первосека> ещё и предсовмина, оставшись, по
сути, единственным сталинцем у власти - нечего других сталинцев бояться,
некому в пояс кланяться, как в сталинские времена.
Но через два года ситуация изменилась, и срочно созванный XXII съезд
(17-31 октября 1961 г.) стал во многом продолжением ХХ. Хрущёв повторил
сказанное пять лет назад, ужесточив формулировки и добавив тему роли
Сталина в убийстве Кирова. В результате съезд постановил вынести тело
Сталина, <нарушавшего ленинские заветы>, из Мавзолея и захоронить его у
Кремлёвской стены (что и было сделано поздним вечером 31 октября).
Окончательный вариант антисталинской партийной версии ХХ и ХХII съездов
выглядит так. Жили-были хорошие, правильные, высокоморальные
большевики-ленинцы, победившие в революции и Гражданской войне. Однако в
середине 1920-х годов появился плохой Сталин, который отменил НЭП,
поставил себя над партией (<культ личности>), начал нарушать ленинские
заветы, а затем взялся за самих ленинцев - героев революции и
Гражданской войны, номенклатуру 1930-х годов. В 1937 г. он устроил этим
героям кровавую баню (спусковое событие - убийство Кирова в 1934 г.).
Массовый террор 1930-х годов (прежде всего 1937 г.), ошибки 1941 г.,
послевоенные репрессии - всё это дело рук Сталина и его ближайших
подручных. В 1956 г. на ХХ съезде <культ личности> был разоблачён самой
партией. Десталинизация - заслуга КПСС, партия выступила инициатором
исправления накопившихся из-за культа одной отдельно взятой личности
ошибок, вскрыла их, обнародовала, дала оценку и исправила, вернулись к
ленинским нормам.
После снятия Хрущёва, а по сути, уже с 1962 г. тема культа личности,
репрессий, лагерей постепенно уходит. В брежневские времена о ХХ съезде
вспоминали мало. И хотя осуждения культа и перегибов, допущенных при
строительстве социализма, никто не отменял, Сталин в 70-е начал опять
появляться на экранах кинозалов (нередко приветствуемый аплодисментами),
что позволило части ЛСИ (либеральной советской интеллигенции) обвинить
Брежнева в реставрации сталинизма.
С середины 1960-х годов эстафету фальсификации советской истории,
произведённую ХХ и XXII съездами КПСС и отодвинутую на второй план после
XXIII съезда, подхватила наиболее активная часть ЛСИ - шестидесятники.
Критикуя и осуждая власть за отход от линии ХХ съезда, они автоматически
воспроизводили его версию ранней фазы советской истории, сведя её к
<сталинским репрессиям>, <сталинскому террору> и трактуя как отклонение
от истинного, ленинского, социализма.


УСТАМИ <ФРОНДЁРОВ>

Поскольку с середины 60-х темы репрессий, лагерей, сталинизма официально
практически перестали подниматься, официальная партийная версия
советской истории <антисталинской пятилетки>, т.е. хрущёвско-оттепельная
фальсификация, превращалась в запретную, а потому необычайно
привлекательную и заслуживающую особого доверия правду о советском
обществе, о 30-х годах (причём здесь главное место занял 1937 г.).
Так ложь ХХ съезда стала запретной правдой, на монопольное хранение
которой претендовала ЛСИ. И для официальной идеологии эта <монополия>
играла важную роль дополнительного, запасного оборонительного эшелона.
Именно шестидесятники закрепили версию ХХ съезда, работая, таким
образом, на Систему, на освящение её уже именем не Сталина, а Ленина.
Провозглашение норм той эпохи идеалом и позволяет говорить о
шестидесятничестве как реакционной (ретро)утопии советского общества.
Советскому (<сталинскому>) традиционализму коллективизации,
индустриализации и войны противопоставили советский же (<ленинский>)
фундаментализм (революция, Гражданская война, НЭП).
Уход ещё дальше от традиции Система (выполняя это устами фрондёров)
преподносила как возвращение к основам. А когда дело было сделано и миф
о революции отработал своё, попыталась перейти к иным мифам - о войне, о
Победе.
Шестидесятнический миф о ХХ съезде интерпретировал не только прошлое, а
и настоящее - 60-70-е годы; в настоящем он трактовал не только советское
общество, но и роль ЛСИ, причём тогда, когда она переставала быть
элитарным слоем, превращалась в массовый, а потому переживала кризис
идентичности и нуждалась в компенсаторных мифах.
В мифе о ХХ съезде и об <оттепели> главные герои - Хрущёв и ЛСИ,
противостоящие неким консерваторам. В мифе не оставалось места для
либеральной номенклатуры и нелиберально настроенной части советской
интеллигенции - они элиминировались, главный конфликт изображался как
борьба ЛСИ против консервативной власти за <курс ХХ съезда>.
Этот миф был выгоден не только ЛСИ, теша её нарциссизм и компенсируя
социальную ущербность, но и власти. Он позволял скрыть главные конфликты
50-х годов и главный вектор - превращение номенклатуры в квазикласс и к
тому же маскировал борьбу внутри властных групп, которые внешне,
пропагандистски, должны были всегда иметь облик монолита. И ещё одну
задачу решал миф: он позволял скрыть ту реальную силу, которая была
субъектом демократической десталинизации снизу с начала 1940-х годов и
страх перед которой заставил власть пойти на десталинизацию, лавры
которой присвоили себе сначала партия, а затем - ЛСИ.


ЧУЖИМИ ГЛАЗАМИ

Поразительно, но версия ХХ съезда в исполнении ансамбля <Шестидесятники>
просуществовала почти сорок лет в качестве якобы альтернативы
официальной партийной схеме 60-х - первой половины 80-х годов. Более
того, миф о ХХ съезде и сталинизме, который дошлифовывали в салонах ЛСИ
в 60-70-е годы, стал важнейшим элементом мифов перестройки и 90-х годов,
демонизирующих и очерняющих всю историю советского общества. Его
элементы хорошо различимы в <московских сагах>, <арбатских детях> и
прочей заказной чернухе, призванной доказать: самое страшное - это не
наши дни.
В результате на ХХ съезд, Сталина, советскую историю в целом мы смотрим
глазами сытой советской номенклатуры (и её обслуги), т.е. чужими
глазами. Заинтересованными в том, чтобы спрятать систему в людях,
событиях, эксцессах; схоронить закономерное в случайном. Советская
номенклатура как слой социально давно мертва, а мы продолжаем смотреть
на прошлое широко закрытыми, мёртвыми чужими глазами, мы ловимся на
фальсификацию, на ложь, на мифы, которые блокируют понимание советской
истории вообще и того, чем был ХХ съезд, в частности. И они оказываются
настолько сильны и магнетичны, что порождают антимифы. Появляются
работы, где всерьёз утверждается, что именно ЛСИ - великая и ужасная,
реализовав антисоветский проект, разрушила систему и страну. Так
меняются местами причины и следствия.
Или курс ХХ съезда объявляется курсом на реставрацию буржуазного строя,
начало движения СССР по капиталистическому пути, и этот бред выдаётся за
реальный анализ советской системы. Фиксируемое ЛСИ как реставрацию
сталинизма, нынешние левые определяют как дальнейшее углубление курса на
реставрацию капитализма! Т.е. для первых Брежнев - это почти (или нео-)
сталинист, для вторых - почти (или нео-) каппутист. Впрочем, в
сегодняшних спорах <левые> и <правые>, <антимарксисты> и <марксисты>
часто сто'ят друг друга интеллектуально и социально.
<Исследователи> ХХ съезда рассуждают о демократизации, либерализации,
десталинизации, восстановлении ленинских норм, но обходят
макросоциальные основы и корни ХХ съезда, не пытаясь анализировать
ситуацию с позиций и в терминах социальных систем и их
системообразующего элемента - господствующих групп, исторической смены
форм организации последних, социальных слоёв, интересов и т.д. То есть
работают на поверхностном уровне, который к тому же <исследуют> на языке
пропаганды и контрпропаганды, а по сути - всё той же советской
мифологии.


ГЛАВНАЯ ЛОЖЬ

Главной ложью ХХ съезда и о нём было то, что он якобы стал началом
десталинизации, что всё делалось по инициативе партии, начавшей в 1956
г. исправлять ситуацию <культа личности>. Во-первых, критика <культа
личности> на съезде и <антисталинский курс> после него были не причиной,
а следствием стихийной десталинизации снизу, родившейся в самом начале
войны, из поражений 1941-1942 гг. Во-вторых, что важнее, съезд и <курс>
сделали всё, чтобы эту низовую, демократическую по своей сути
десталинизацию устранить, направив в безопасное для номенклатуры русло
либеральных послаблений прежде всего для верхов.
<Антисталинская пятилетка> - не начальная, а затухающая фаза
десталинизации (что хорошо раскрыто А. Зиновьевым). Курс ХХ съезда -
курс на сознательное приглушение (<затухание>) этого процесса сверху, на
недопущение реальной демократизации, блокирование её верхушечной
либерализацией в интересах господствующих групп. Именно поэтому так поют
ХХ съезд представители ЛСИ, которые всегда были при начальстве,
околономенклатурной функцией либеральной номенклатуры.
Ряд явлений эпохи борьбы номенклатуры за превращение в квазикласс для
себя (1945-1964 гг., и особенно 1953-1962 гг.) в чём-то вышел за рамки
либерализации, но подобного рода вещи характерны для периодов, когда
верхушка, занятая выяснением отношений, по недосмотру не контролирует
ситуацию полностью и, захваченная борьбой за место под солнцем, что-то
упускает из виду и недосматривает. Нередко этот недосмотр, сбой,
происходивший в 50-60-е годы при <перезагрузке матрицы>, ошибочно
принимают за сознательный курс. А ещё чаще сознательно представляют его
в качестве такового, чтобы на этой основе создать удобную версию
событий, выведя за скобки ту силу, давление которой и вынудило партию на
<развенчание культа>. Эта сила - единственное в советской истории
поколение победителей, относительно молодые мужики, прошедшие фронт и
по-пластунски отмахавшие пол-Европы.


ПОБЕДИТЕЛИ БЕЗ ПРИЗОВ

Их было немало, победителей, а потому социально уверенных в себе, в
своей правде, привыкших к самостоятельному принятию решений, к
инициативе (иначе не выиграли бы войну), готовых - по опыту советской
городской жизни, кроме которой, не знавших никакой другой, - к аресту и
в отличие от жертв репрессий 30-х если и не понимавших, то по крайней
мере чувствовавших, за что могут взять, и уже потому не являвшихся
жертвами на все 100%.
Я хорошо знаю людей этого типа. К нему относятся мой отец, заканчивавший
войну майором Дальней авиации и замкомдивизии, многие его
друзья-однополчане, называвшие Сталина не иначе как <>ськой> и
демонстративно не горевавшие во время его похорон, немало других людей.
Именно они сломали хребет гитлеровской машине, многие из них стали
антисталинистами, но не антисоветчиками! Они не только <смело входили в
чужие столицы>, но и без страха возвращались в свою. Эти серьёзные
мужики, знавшие про себя, что они - победители, что своё главное в жизни
дело они сделали как надо, своей жизненной позицией, своим самостоянием
поставили власть перед необходимостью выпустить пар и искать козла
отпущения в лице Сталина. Именно они заложили фундамент десталинизации,
став гарантией её необратимости, - заложили и были забыты, отчасти
сознательно, отчасти бессознательно, так как не успели, да и не могли по
суровости жизни и по серьёзности своей жизненной сути заниматься
саморекламой, характерной для героев более поздних времён.
Именно они были первым советским, т.е. выросшим на основе советских, а
не дореволюционных или революционных форм жизни и отрицания
коммунистического порядка, сопротивлением - не крикливым, не
апеллирующим к Западу (победителям это ни к чему), а неспешным,
уверенным в своей социальной правоте по отношению к режиму и внутри
него, а потому действительно опасным для режима - не только сталинского,
но и для последующих. Будучи антисталинистами, но не антисоветчиками,
победители в войне объективно выступали как внутрисоветская
демократическая оппозиция номенклатуре, вектору её превращения в
квазикласс (т.е. либерализации). Эту оппозицию номенклатуре надо было
нейтрализовать, загасив демократическую тенденцию, <официализировав>
антисталинизм и присвоив как его, так и лавры истинных борцов с <культом
личности>, начавших эту борьбу. Что и было проделано на
ХХ съезде, а затем закреплено в созданном о нём мифе.

СИСТЕМА И ПРОТИВОРЕЧИЯ

Противоречие между наиболее активным сегментом советского народа,
сформированным войной, и номенклатурой, возникшее на рубеже 1940-1950
гг. на фоне несбывшихся надежд послевоенного времени, было основным, но
далеко не единственным, обусловившим ХХ съезд и его решения.
Значительную роль сыграли внутренние противоречия системообразующего
элемента советской системы - номенклатуры, их развёртывание, достигшее
остроты именно на рубеже 1940-1950 гг.
Любая система складывается как комплекс отношений по поводу присвоения
определёнными группами определённых факторов производства.
Господствующие группы в советской системе присваивали не вещественные
факторы, а социальные и духовные - ценности, цели, образы, понятия.
Провозглашение марксизма-ленинизма единственной и единственно верной
идеологией отчуждало эти факторы. Социальные факторы производства - это
возможность по своей воле и в своих интересах создавать коллективные
формы. Определение Уставом КПСС этой партии <высшей формой
общественно-политической организации советского общества> ставило
социальное поведение вообще и любые организации (и даже возможность их
создания) под контроль.
Отчуждение нематериальных факторов могло носить только коллективный
характер, а вот присвоение на этой основе материальных факторов и их
потребление было индивидуальным и носило ранжированно-иерархический
характер. Но каждый номенклатурный работник хотел больше, чем это
полагалось по рангу. Пока центроверх был силён, пока репрессивные
структуры стояли над всем остальным, это хотение могло реализоваться
разве что по щучьему велению. Однако по мере развития и укрепления
номенклатуры как слоя, особенно во время войны, когда она прочно
срослась с хозяйственными структурами, стремление к внеранговому
потреблению становилось системной чертой.
Сообразно элементам, <краям> первого базового противоречия
номенклатуры - между коллективным присвоением нематериальных факторов и
индивидуальным ранжированно-иерархическим присвоением факторов
материальных в номенклатуре сформировались две тенденции (и воплощающие
их группы). С одной стороны - тенденция к развитию преимущественно
коллективистско-внеэкономических и централизованных форм и аспектов
(часто это ошибочно именуют <неосталинизмом>, идеократией и т.п.). С
другой стороны - к развитию преимущественно
индивидуально-потребленческих норм и аспектов, связанных с ослаблением
внутрииерархического централизованного контроля (персонификаторов этой
тенденции именовали <партийными либералами>, <сторонниками экономических
методов> и т.п.).
Ясно, что эта вторая тенденция, как правило, предполагала бо'льшую
открытость Западу (преимущественно потоку импортных вещей плюс
загранкомандировки и т.п.), менее антизападный курс в <идеологии> и
внешней политике. И в любом случае вторая тенденция требовала резкого
ограничения репрессий, демонтажа репрессивного аппарата в целом, отказа
от сталинского наследия. В начале 50-х названное выше противоречие
достигло значительной остроты и требовало своего разрешения. Центроверх
должен был либо лишиться репрессивности по отношению к номенклатуре,
либо, наоборот, начать очередной тур репрессий по отношению к ней.
Второе базовое противоречие <исторического коммунизма> заключалось в
следующем. Коммунистическая власть не была ни политической, ни
экономической, ни идеологической, ни их суммой. Будучи однородной
социальной властью, она могла развиваться лишь путём сегментации, при
которой каждый сегмент обладает полным набором её качеств в уменьшенном
масштабе. При прочих равных условиях в ситуации однокачественности
различных ячеек в силу вступает логика количества, т.е. средних величин,
и в результате реальная власть имела тенденцию к перемещению на средние
уровни системы (ведомства, обкомы).
Сообразно <краям> этого противоречия формируются две тенденции и
соответственно персонифицирующие их группы: центр и
<центростремительные> силовые ведомства плюс ВПК, с одной стороны, и
совокупность регионально-ведомственных групп - с другой. Тенденция к
внеранговому потреблению коррелирует со <среднестремительной>
(центробежной). По сути, это двойной блок, которому в разных ипостасях
противостоит центроверх. Пока он был силён и имел ярко выраженный
репрессивный характер, среднестремительная тенденция не могла
реализоваться полностью. Но она постоянно усиливалась, что отражалось в
росте числа в ЦК руководителей ведомств, обкомов, крайкомов КПСС и
республиканских партий (с 20% в 1939 г. до 50% в 1952 г.).
ХХ съезд должен был решить все обострившиеся противоречия. Мешал
репрессивный центроверх, возникший на ранней, сталинской фазе развития
исторического коммунизма. Его демонтаж в интересах номенклатуры
(обеспечение физической безопасности и укрепление социальных и
экономических гарантий бытия - и выпускание социального пара при
нарастании социальной сложности) и стал задачей < 1 ХХ съезда КПСС. Её
решение Хрущёвым в соответствии с его интеллектом, темпераментом и
биографией - это уже конкретика, определившая позицию Хрущёва после
съезда и его дальнейшую властную судьбу.
Качество любой господствующей группы определяется властными, социальными
и экономическими гарантиями её бытия. И физическими. Это дополнение
кажется странным, но таких гарантий не имела номенклатура при Сталине. О
каком превращении в слой для себя может идти речь без физических
гарантий для отдельного представителя этого слоя и членов его семьи? В
связи с этим первая фаза борьбы номенклатуры за превращение в квазикласс
(1945-1953 гг.) развивалась как борьба за обеспечение физических
гарантий. Что и было обеспечено смертью Сталина. После неё - роспуск
<троек> (народу об этом сообщили только в 1956 г.), решение о том, что
члена ЦК можно арестовать только по решению ЦК, ликвидация Особого
совещания при МВД в сентябре 1953 г., пересмотр Ленинградского дела в
1954 г., начало реабилизации - 16 тыс. чел. в конце 1955 г. и т.д.
Чтобы сделать это обеспечение необратимым, надо было демонтировать и
ослабить репрессивный аппарат в целом, который при Хозяине играл
относительно автономную роль по отношению к другим силам
параллелограмма, поставить его под контроль партаппарата. Ещё нужно было
официально осудить репрессии. Связанная с этим селективная реабилитация
живых и мёртвых, разоблачение <культа>, <бериевских> и <сталинских>
палачей должны были придать процессу необратимый характер. ХХ съезд как
раз и зафиксировал это публично, став ударом по реликтам ранней стадии,
они же - личные конкуренты Хрущёва.


КОНЕЦ ПАРАЛЛЕЛОГРАММА

Изменение положения репрессивных органов как необходимое условие
превращения номенклатуры в слой для себя было одним из необходимых
условий, но не единственным и тем более недостаточным. Должна была
произойти полная иерархизация всех основных оргсегментов номенклатуры.
Трансформация требовала не просто решения структурных противоречий этого
слоя, но решения в чью-то пользу и за чей-то счёт. Только так,
выстраивая иерархию сегментов, можно было превратиться в квазикласс.
Сталинская конфигурация власти была <параллелограммом сил>: партаппарат,
госбезопасность, исполнительная власть и армия. Над всем этим возвышался
Сталин, игравший на противоречиях и равновесии различных <углов>.
Естественным кажется предположить, что главным углом был партаппарат, и
во многом это действительно было так, особенно по мере срастания его с
хозяйственными органами.
Однако партаппарат <чистили> так же, как любую другую структуру, тем
более что в 40-е Сталин стал переносить центр тяжести власти в
наркоматы, т.е. в зону исполнительной власти. Не случайно именно
должность предсовмина (сталинскую) выбрал в 53-м и Маленков, полагая её
более важной, - и ошибся. Партхозаппарат набрал силу и нуждался в
лидере. Таким лидером и стал Хрущёв, который в 54-м на жесточайшую
критику Маленковым партаппарата в повисшей тишине произнёс: <Всё это,
конечно, верно, Георгий Максимилианович. Но аппарат - это наша опора>. И
бурные аплодисменты аппаратчиков.
Борьба за власть - всегда схватка личностей; но это - на поверхности.
Как правило, за личностями стоят группы, слои, структуры, ведомства.
Убирая личных конкурентов-противников, Хрущёв в то же время в их лице
устранял социальных, системных конкурентов партаппарата - <остальные>
элементы подсталинского параллелограмма властных сил. Убрав Берию и
Маленкова, Хрущёв вывел из игры такие ранее автономные оргсегменты
номенклатуры, как служба безопасности (властная полиция) и
исполнительная власть, которая при позднем Сталине набирала силу и
которую он, по-видимому, действительно хотел вывести на первый план,
оставив партаппарату пропагандистско-идеологические функции. Уже
накануне ХХ съезда Хрущёв обеспечил партаппарату верхний этаж в
иерархической пирамиде, сломав <подсталинский параллелограмм> и убрав
двух из трёх конкурентов. Третий конкурент - армия - был устранён в 1957
г. со смещением Жукова.
Но, исключив всех потенциальных конкурентов партхозаппарата, Хрущёв
загнал себя в ловушку: он стал заложником этого монстра, и у него не
было ни фигур, ни пространства для игры на противоречиях. А не играть
(т.е. не дестабилизировать ситуацию) - с учётом его психофизиологии и в
ещё большей степени властно-идейной ориентации - Хрущёв не мог. Начать с
того, что он всё же оставался стихийным троцкистом, леваком - не
случайно именно он окончательно подорвал русскую деревню. Но не это,
естественно, волновало партхозкратуру. Будучи сторонником физических
гарантий этому слою, Хрущёв категорически выступал против социальных и
экономических гарантий. Он оказался на пути завершения превращения
номенклатуры в слой для себя, в квазикласс, выступая против
номенклатурных привилегий, против строительства индивидуальных дач,
широкой продажи автомашин, дорогой мебели, ковров и драгоценностей, за
установление партмаксимума и госмаксимума, за народный контроль и
орабочивание школы и т.п. Постоянные реорганизации с переброской кадров
с насиженных мест, с разрывом налаженных социальных связей работали в
том же направлении (позднее это назовут <волюнтаризмом>).
Подковёрное сопротивление антисталинской линии Хрущёва на XXII съезде
было обусловлено вовсе не сталинизмом будущих брежневцев - брежневский
режим типологически намного дальше от сталинского, чем хрущёвский.
Сопротивление обусловливалось недовольством <волюнтаризмом> Хрущёва,
стремлением к порядку, который венчает любую переходную эпоху. Парадокс,
но продолжение критики культа личности Хрущёвым отдаляло наступление
этого порядка, десталинизированного по сути.


РОДИНА И ВЛАСТЬ - НЕ ОДНО И ТО ЖЕ

ХХ съезд действительно многое изменил к лучшему в советской жизни: были
реабилитированы (впрочем, избирательно) тысячи людей (кстати, процесс
реабилитации стартовал раньше ХХ съезда, хотя после него
интенсифицировался).
Не став прологом к настоящей свободе, ХХ съезд позволил свободнее
дышать. Он оказался началом либерализации общественной жизни (причём в
большей степени верхов - так и задумывалось), но заблокировал
возможность реальной демократизации советского общества. В 1987-93 гг.
такой же трюк - либерализацией по демократизации - произведёт
горбачёвско-ельцинская верхушка, разумеется, в ином масштабе и с
катастрофическими последствиями, но мето'да, технология власти - как в
56-м.
Для полной квазиклассовой победы (социальные и экономические гарантии
помимо физических) номенклатуре оставалось устранить Хрущёва. Главное
дело - выпуск пара таким образом, что стихийная демократизация снизу
была приглушена, а её потенциал был свёрнут и использован для
либерализации бытия верхов и их обслуги, слоёв-прилипал, - он сделал.
Превращение номенклатуры в слой для себя с ограниченной либерализацией
фасада и отношений внутри номенклатуры требовало приглушения всех
демократических форм. И тех, что были характерны для послереволюционной
стадии, когда любого начальника можно было подвергнуть критике, спросить
с него и поставить к стенке как простого работягу (такая социальная
дисциплина была элементом <горячей> (1918-1921) и <холодной> (1921-1939)
гражданских войн, служила средством жестокого отбора в господствующие
группы и блокировала их превращение в квазикласс; с Хрущёвым <пирамида
наказаний> перевернулась: они стали тем мягче, чем выше ранг;
ужесточались для рядовых граждан). И тех форм, что возникли во второй
половине 40-х - первой половине 50-х годов. Номенклатуре надо было не
только перехватить инициативу, но и направить процесс в безопасное и
выгодное для себя как группы русло, сконцентрировать социальный гнев на
одной персоне. Либерализация в духе ХХ съезда стала средством
недопущения уже не только революционной, но и молодой, системной
советской демократии, пусть и потенциальной.
Со всей отчётливостью результаты курса ХХ съезда проявились в
брежневское время, когда переходный период (1945-1964 гг.) от ранней
(сталинской) к зрелой (брежневской) модели исторического коммунизма
завершился, когда <антисталинская пятилетка> была выполнена, а самого
Хрущёва отправили на пенсию, а не расстреляли (прогресс среди
людоедов?). В 60-70-е годы либерализация режима (брежневский режим с
принципом <к людям надо мягше, а на вопросы смотреть ширше> был намного
либеральнее хрущёвского, особенно по отношению к верхней половине
социума) развивалась параллельно с его дедемократизацией. А ельцинский
режим, окончательно раздавивший демократию в 93-м, - полная реализация
брежневского <застойного> курса плюс решение качественно нового вопроса
о собственности. Так прочерчивается линия от 1956 г. к 1991 г. и далее.
Курс ХХ съезда ни в коем случае не был буржуазным и не ставил целью
реставрацию буржуазных порядков. Полагать так могут только люди, не
обременённые серьёзной подготовкой в области социальной теории и
полагающие - в полном соответствии с советской пропагандой, - что
социалистическое общество есть общество без неравенства, иерархии,
господствующих групп и эксплуатации. Таких обществ вообще не бывает.
У реального социализма - свои формы и типы неравенства, иерархии,
господствующих групп и эксплуатации. Развитый социализм и должен был
отличаться от раннего превращением господствующих групп в слой для себя,
усилением неравенства и т.д. (но без буржуазификации и частной
собственности).
На путь, приведший к 1991 г., номенклатура вступила именно на ХХ съезде
КПСС, поэтому он останется <красным днём календаря> для властных групп
постсоветского социума. Но ведь писал В. Набоков: родина и власть - не
одно и то же.

Андрей ФУРСОВ, директор Института русской истории РГГУ