От Игорь
К Александр Галилеев
Дата 20.01.2006 18:53:09
Рубрики Образы будущего; Идеология; Культура;

Власть от Бога не может быть основана только на законе, без благодати.

>Если Родина в опасности

>За семьдесят с лишним лет советской истории верующих людей воспитали так, что они должны были чувствовать себя на обочине истории, чувствовать себя в гетто, что они должны были благодарить власть уже за то, что она их не сажала в тюрьму, что она им разрешала очень тихо, про себя, если никто не слышит, исповедовать свою веру. Мне кажется, это у Солженицына где-то написано о том, что молиться можно, но только так, чтобы никто не слышал.

В церкви молиться запрещали? Или может на улице?

>Вот примерно в этом направлении воспитывала власть религиозные чувства у всех нас. Власть верующий человек ни в коем случае не должен был критиковать, не должен был ни в коем случае видеть в ней что-то дурное — и так далее. И сейчас эта ситуация возвращается, причем она возвращается не потому, что власть требует этого, — сегодняшняя власть, к счастью, этого еще не требует, — но потому, что верующие усвоили такой стиль поведения. И многие наши прихожане, которые пришли в свое время к Богу через демократическое движение, как активисты «Демократической России», — они теперь говорят о том, что тогда, когда они поднимали народ на антикоммунистические митинги, когда они распространяли листовки, когда они собирали подписи — и так далее — и были, в конце концов, теми инициаторами, которые выводили миллионы людей на митинги,

>— они теперь говорят: «Мы были не правы. Не это нужно России». Как — «не это нужно России» — когда именно благодаря этим митингам была в конце концов устранена от власти коммунистическая партия?!

А откуда следует, что России непременно было нужно устранение от власти компартии, а не скажем изменение ее позиции по отношению к церкви?

>В результате начали восстанавливаться храмы,

Храмы и при советской власти восстанавливались за гос счет.

>издаваться новые книги. Начали публиковаться книги Священного Писания, богословская литература и просто та первоклассная литература, художественная и философская, которая все время советской власти была запрещена.

Во времена сов. власти не было никаких официальных запретов на публикацию "первоклассной литературы". Определенную литературу не печатали из-за личной позиции тех, кто за это отвечал. Точно так же как сейчас многое не печатают из советского периода. Богословскую литературу печатали церковные издательства для учащихся духовных семинарий.

>На самом деле, тогда — теперь это уже десять лет тому назад — произошла бескровная революция. Революция, во время которой не было жертв, во время которой не было насилия, но изменилась страна.

"Бескровная революция" закончилась танковым расстрелом в центре Москвы и братоубийственными войнами или вооруженными стычками по всей переферии Союза, включая Прибалтику. И началась она с кровавых конфликтов в Карабахе, Фергане, Сумгаите.

>И, вспоминая атмосферу тех многотысячных митингов, я сегодня могу с уверенностью сказать: это было Божье дело. Потому что люди шли на эти митинги в радостном и добром настроении. Никто не толкал друг друга, хотя улицы были запружены миллионами людей. Никто не обижал, не оскорблял друг друга. Не было раздраженных лиц, не было криков, не было проклятий, не было брани — всего того, что мы видим очень часто и по телевидению, и когда мимо музея Ленина, скажем, я прохожу по дороге в метро, я все это вижу воочию,

>— той ожесточенности, раздраженности, которая отличает любые митинги у коммунистов. Поэтому сейчас, именно глядя на начало девяностых годов, как на далекое прошлое, — даже не только начало девяностых, — конечно, и восьмидесятых, — я могу смело сказать: тогда это было Божье дело.

Шахтерские митинги и останов производств, крики Ельцин, Ельцин в центре Москвы - это конечно несомненно Божье дело.

>И поэтому говорить сегодня, что мы были не правы, когда принимали участие в демократическом движении, абсолютно недопустимо. Вот это уже есть проявление какого-то безбожия под видом благочестия. Мне кажется, что сегодня лидерам левых, или... — пока их называют «левыми»... — но, во всяком случае, лидерам тех политических групп, которые готовят возвращение тоталитаризма в России, возвращение коммунистической власти в той или иной форме, — им как раз очень важно, чтоб мы вновь стали тихими, чтоб мы спрятались, чтоб мы занимались каждый своим делом как можно тише, зная, что тот, кто вылезает, непременно будет наказан. Если мы с вами вот сейчас переходим к размышлению о том, что христианин должен быть активен,

Интересно, а кто в нем больше говорит, священник или демократ?

>— а мы знаем из прошлого, как активны были подвижники, как активны были праведники, как активна была в высказывании своих взглядов на жизнь общества мать Мария Скобцова или многие другие люди ее времени и предыдущего времени, — в частности, великая княгиня Елизавета Федоровна, — если мы сейчас все-таки перейдем от этой проблемы того, что христианин не должен быть пассивен, — христианин не должен автоматически признавать любую власть и любую форму правления, а должен помнить о том, что власть от Бога тогда, когда она — власть.

А коммунистическая власть - властью не была, стало быть, и попеды в ВОВ эта власть не добивалась и прорыва в космос и к атомным вершинам?

>Апостол ведь, когда говорит в своем выражении: «несть власть, аще не от Бога», употребляет слово «архе». А «архе» — это власть, когда она есть начало разумного управления. Он мог, говоря о власти в русском смысле этого слова, употребить какое-нибудь другое греческое, например, "сила", — он ведь не его употребляет. Или «кратоз»— могущество — тоже применительно к государству употреблялось такое слово. Нет, он говорит — не«сила, он говорит: *архе», имея в виду, что власть — тогда власть, когда она разумна: вот тогда она от Бога. А может быть банда разбойников, которая захватила верховенство в государстве. Тогда говорить, что такая банда тоже освящена, что ее деятельность освящена Богом, — абсолютно недопустимо.

Про демократов.

>Если мы вернемся к тексту Послания к Римлянам, то дальше там говорится: «Власти же, которые есть...» — и вот эта вот частичка «бе» греческая — «же» по-русски — она указывает на то, что таким образом могут бьг/ь какие-то государственные структуры, которые не от Бога: «Власти же, которые есть сейчас...» — они от Бога установлены. Иными словами, Апостол показывает, что языческая римская империя — государственная система не христианская, но основанная на праве, — а римская империя основана на римском праве — она установлена от Бога. Таким образом, Апостол нам показывает, в общем, какую мы должны искать государственность — государственность, которая основывается на праве, а не на каких-то идеологемах. Не государственность восточного типа, а государственность, которая сегодня называется демократической.

Да от Бога все установлено. Но как следует из слов Апостола, что мы должны искать государственность, основанную только на внешнем праве? Православный священник, мягко говоря, лукавит, утверждая, что "основывание на праве, на законе" есть достаточное условие праведной власти. Он забыл про Божью благодать, которая не есть закон и право и к нему не сводится. Благодать дается Богом даром, и ее можно принять или отринуть. Римляне отринули в конце концов - и никакой закон и право им не помогли. Даже удивительно, как православный священник может не знать таких простых вещей.

>Но если мы от этой проблемы перейдем к другой и вспомним, выступая за демократию, выступая за ту государственную систему, которая дает возможность нам свободно исповедовать нашу веру, свободно учить вере детей, свободно проповедовать, издавать Слово Божие, говорить о Боге, издавать другие книги, которые мы почему-то считаем нужным издавать, — вспомним, что у этой системы очень много противников, — и, конечно, нам очень трудно относиться к ним хорошо.

Даже американские поэты писали : "Не государственным указам, своей свободой я обязан". Священник забыл вспомнить, что эта же самая власть дала свободу развратителям и растлителям печатать свои книги в неизмеримо больших количествах, развешивать голых баб по все Москве и открыто проповедовать сатанизм прямо с экрана телевизора.

>Мы их считаем, если не врагами, то, во всяком случае, людьми, взгляды которых для нас неприемлемы, людьми, которые, с нашей точки зрения, у власти находиться не должны.

Понятно. Противники нынешней власти у власти находится не должны.

>Если бы они не находились у власти, если бы они были от власти отстранены, то мы б, наверное, научились: с легкостью их жалели, им сострадали и сумели бы выполнить ту заповедь, которую нам дает Христос, говоря: «Любите враги ваша».

>— Но, простите, отец Георгий, если мы можем говорить, что советская власть была властью
>фальшивой, — это была, собственно говоря, не власть...

>— Да, это была именно не "архе", а не "сила".

>— Слову «власть» нет другого какого-то слова...

>— По-русски — только одно слово: «власть», а по-гречески их много, разных слов.

>— Здесь нет эквивалента, который выразил бы значение: «неправедная власть».

>— В русском языке нету такого слова, потому что на Руси не было правового сознания. У греков, у римлян оно было, и поэтому у них разные термины обозначают власть законную и власть захваченную, власть незаконную. Мы вынуждены к слову «власть» прибавлять разные эпитеты.

Власть от Бога, заменяет на власть законную. Как будто Бог судит по человеческим законам.

>— Ну да: это была тирания. В конце концов, в русский язык это слово вошло. Но...

>— Да. Апостол же не говорит, что (тирания) или (сила) — от Бога. Он говорит: от Бога — архе, А архе — это власть разумная, власть законная.

>— Но, отец Георгий, вот эта власть, нынешняя, в которой участвуют, и довольно заметно, я бы сказал так: если не вполне безбожники, то люди, которые безбожно действуют, — это вчерашние и сегодняшние коммунисты, — эта власть ведь легитимна, в отличие от советской власти! Ведь мы же их избрали, — ну, не я лично, и не вы, — но ведь народ-то их избрал. А их оппонентов называет «дерьмократами». И почему? Откуда вот это вот все?

>— На самом деле эта власть, конечно, полу-легитимна, потому что она в большинстве случаев избрала сама себя — поскольку в провинции, как правило, избирательная кампания организовывалась с жестким указанием всем избирателям голосовать за того, кто уже у власти. Они, эти будущие губернаторы, будущие депутаты и так далее, они прямо говорили о том, что если вы за меня не проголосуете, то мы не будем вам давать электричества, воды, мы не будем вас кормить — и все прочее. То есть, люди, с одной стороны, были вынуждены, запуганные, голосовать за них; кроме того, эта власть,— сегодняшний состав Государственной Думы, в частности, — на волне недовольства шоковой терапией была избрана в Думу. И, кроме того, в ходе избирательной кампании они — коммунисты — пользовались той идеологической машиной оболванивания людей, которая до этого безотказно действовала семьдесят лет. Одна наша прихожанка в деревне, где у нее домик, спросила у своей соседки: «За кого ты голосовала?» Она говорит: «Ну, как?.. Вот — за бывшего первого секретаря.» Тогда говорит та женщина: «Но ведь он же мерзавец!» Старушка ей отвечает: «Да, мерзавец, но ведь он же — первый...* Значит, она, эта женщина — старая, пожилая, честная, добрая, и так далее, — она просто не представляла себе, что она может проголосовать иначе, если этот человек представляет власть, хотя и знала прекрасно, значительно лучше своей московской соседки, что это негодяй и мерзавец, который ее району ничего хорошего не сделал. Значит, люди голосовали за коммунистов, потому что была задействована идеологическая машина, — очень в большой степени.

>- Я разговариваю с моими соседями по лестничной клетке, с какими-то еще людьми с простыми. Недоверие к демократам, неприязнь, ненависть к ним. Моя родственница голосовала на выборах в Думу за коммунистов — не потому, что она любит коммунистов, а потому, что она хотела что-то продемонстрировать в то время действовавшим демократическим властям — что они пренебрегают нуждами пенсионеров.

>— Знаете, недоверие к демократам — оно понятно, потому что, скажем, когда восемь или семь лет назад встал впервые вопрос о том, а кто будет лидером у новой, демократической России, то сначала им как-то стихийно мыслился Андрей Дмитриевич Сахаров, а после смерти Андрея Дмитриевича одним из таких лидеров, о котором заговорили все, был предложен Юрий Николаевич Афанасьев — нынешний ректор РГГУ. Но очень быстро все члены тогдашней межрегиональной группы сказали: «За Афанасьева никто не будет голосовать — он слишком интеллигентен». И в этот момент появился совсем еще тогда другой — здоровый, молодой, энергичный и, главное, очень внимательно прислушивавшийся к тому, что говорят люди вокруг него, — Ельцин. И Ельцин набрал такое потрясающее число голосов именно потому, что все увидели, что он простой человек, мужик. Ни Гайдар, ни Чубайс, ни Кириенко не могут на это претендовать, потому что они слишком правильно говорят на русском языке, они говорят не только по-русски, но и по-английски, — а это уже очень большой недочет, недостаток для государственного деятеля. Александр Лебедь — он популярен не потому, что у него какая-то программа; у него нет никакой программы; он популярен, потому что он простой человек, потому что он может стукнуть кулаком по столу, потому что у него мускулатура такая, взгляд — честный взгляд простого человека — и так далее. Понимаете, люди привыкли не доверять интеллигенции, потому что люди видели в своей жизни интеллигенцию в ее худших проявлениях. Ведь таких людей, как настоящая интеллигенция, мало кто видел — они либо были за границей, как русские философы — Бердяев, Федотов, Вышеславцев, — либо они были где-то спрятаны, у себя дома и на работе — там, в академическом институте или на кафедре, как, скажем, Сергей Сергеевич Аверинцев или Вячеслав Всеволодович Иванов.

>— А «интеллигенция в худших проявлениях» — собственно, что это были за проявления такие? Я
>даже себе вообразить подобного не могу.

>— А интеллигенция в худших проявлениях этого слова — это были те советские писатели, которые выступали как бы от имени культуры, но говорили, в общем, страшные вещи. Те советские писатели, которые выступали против западной культуры,

Против массовой западной культтуры или вообще против западнйо культуры?

>которые громили Пастернака, которые громили потом Синявского и Даниэля, потом Александра Исаевича Солженицына и Сахарова.

А те, которые громили Лысенко и Мичурина, Шолохова и Шукшина - это праведники?

>Вот эти люди — они же воспринимались населением как интеллигенция. Как интеллигенция воспринимались и партийные функционеры второго эшелона — там, какой-нибудь Борис Стукалин, например. Ну что? Он правильно говорит, он знает какие-то языки — и так далее. Партийная номенклатура. Не члены Политбюро, конечно, которые были сами очень простыми людьми, а именно номенклатура. Вот эти люди воспринимались в сознании обычного, простого, честного, добродушного человека как интеллигенция. Я думаю, что истоки недоверия к интеллигенции — они отсюда. Ну, а кроме того, все-таки фон пропаганды. А пропаганда все время говорила, о том, что интеллигентам доверять нельзя, потому что они все — враги. И этот фон... Понимаете, это не мелодия основная, а какой-то аккомпанемент такой, который сливается с шумом, но ведь он же влияет на подкорку. Поэтому люди как-то из подкорки знают о том, что интеллигенты — плохие. Хотя, в общем, если им показать живого, настоящего интеллигента, то все скажут: «Вот это как раз тот человек, который нам нужен!» Понимаете? Я представляю, что бы было сегодня, если бы людям можно было представить живого Георгия Петровича Федотова или живого Бердяева, или живого Лосского — и так далее. Люди бы сказали: «Нам вот таких... не хватает!» Но, увы, сегодня это не всегда возможно. Поэтому к демократам отношение отрицательное, прежде всего, как к представителям интеллигенции. Кроме того, наша идеологическая машина, которая и сегодня действует, очень хорошо умеет включать животные инстинкты — инстинкты, которые восходят еще к первобытному обществу, — то есть прежде всего ненависть к чужаку, к чужому, к тому, кто не принадлежит к твоему племени, к тому, кто вторгся. И одним из таких первобытных инстинктов, которые, в общем, в человеке, как правило, не работают уже — человек слишком отесан цивилизацией и верой в Бога, чтобы эти инстинкты в нем работали, но разбудить их можно, и умеют их, опять-таки, из подкорки вытаскивать наши идеологи... Так вот, одним из таких, если не главным из таких инстинктов является антисемитизм. Если вы поговорите с людьми, которые часто чудовищные антисемитские речи произносят серьезно, то вы поймете, что на самом деле такой человек антисемитом не является. Но возбудили в нем этот утробный животный инстинкт, и он поэтому выходит на улицу и кричит: «Смерть жидам!» Одним из выразителей этого инстинкта явился генерал Макашов со своим выступлением знаменитым, в котором он сказал, что жидов надо истреблять, и тем самым он озвучил на самом деле то, что думают его коллеги. И вот таким же простым людям, простым, глупым — солдафонам или работягам, — но им говорят: «Вот он, враг, вот смотрите — и Чубайс, и Гайдар, и Кириенко — все они евреи. Немцов... — и так далее. — Поэтому они хотят нашу Русскую землю погубить, воодушевленные своими сионистскими идеями». Ну вот, это произносится все, человек возбуждается, человек начинает негодовать и говорить, что мы не хотим участвовать в этой агрессии против России и русского народа, которую ведут враги в лице Чубайса, Гайдара и так далее. Значит, выводят это все наружу идеологической машиной — утробный инстинкт. После этого те, кто запустил в действие эту машину, в частности, Зюганов, отвечая на вопрос израильского посла, правда ли, что в коммунистической партии антисемитизм принят как один из элементов ее идеологии, — они, конечно, говорят: «Нет! Вы что?! Мы — интернационалисты. Мы осуждаем, гневно осуждаем антисемитизм и все прочее». Именно эти слова говорил Зюганов израильскому послу. Но, если мы возьмем тексты Зюганова, в частности, его книгу «Зюганов о Зюганове», где собраны какие-то интервью, публичные выступления Геннадия Андреевича, то там в одном из текстов он прямо говорит: «Всю нашу интеллигенцию я делю на Иван Иванычей и Абрам Абрамычей». Ну, а если вдуматься в смысл этого афоризма, то становится ясно, что он носит жестко антисемитский характер.

А почему не жестко русофобский характер? Где в предложении Зюганова угадывается приоритет Иван Иванычей перед Абрам Абрамычами?

>Таким образом, — и об этом писалось на страницах газеты «Русская мысль», — Зюганов исповедует вполне откровенно антисемитские взгляды, но только их не высказывает в такой охотнорядской форме (я слово «охотнорядский» употребляю не в том смысле, что там находится Государственная Дума, а в старом смысле этого слова, имея в виду тот рынок, который там когда-то был, и охотнорядские взгляды). Так вот, оказывается, что он исповедует самый обычный, очень жесткий антисемитизм, но только не выражает это в такой яркой и простой, сермяжной форме, как это сделал Макашов.

Такое впечатление, что священник=-то не православный и даже не христианский.

>Ясно, что мы согласиться с идеологией этих людей не можем, потому что это идеология нацистская, фашистская, бесчеловечная, я не знаю, какая еще, — как угодно ее назовите, от этого она не станет лучше. Но — это же не повод для того, чтобы их ненавидеть.



> И1 вот тут я возвращаюсь к тому, о чем уже говорил. Очень просто пожалеть и полюбить своего противника, когда он обессилен, когда он обезврежен, когда либо болен, либо сидит в тюрьме. Я, например, сегодня не чувствую никакой злобы против Ленина, потому что несколько лет назад я увидел фотографии больного Ленина в Горках. Он сидит с безумным выражением на крайне истощенном лице, беспомощный, парализованный, в инвалидном кресле, в коляске, и смотрит так жалко на вас с этой фотографии, что становится безумно больно за этого несчастного и больного человека. Вот когда я увидел эту фотографию, то я все Ленину простил. Я понял, как ему было трудно в последние годы его жизни, я его начал жалеть. Но, если я буду абсолютно честным, — ив студенческие годы, и уже будучи взрослым человеком, я к Ленину относился именно с ненавистью, а не с каким-то другим чувством. Я ничего не могу сказать о Сталине — как-то мне кажется, что сейчас Сталин умер — не только в физическом, но в каком-то метафизическом смысле, — но я никогда к нему не мог относиться хорошо и никогда не мог его жалеть. А что касается живых, ныне действующих политиков, то пожалеть их очень трудно. Ну, мне немножко жалко Макашова, потому что он настолько глуп, что его глупостью просто пользуются достаточно бесстыдно его коллеги по фракции. Что ж касается других — я их не могу пожалеть. Однако, если бы они попали в заключение как преступники, потому что ясно совершенно, что многие из них — я никого не называю поименно, но многие из них совершили преступные деяния и в августе 91-го, и в октябре 93-го годов,

Вспомним слова того же священника про "бескровную революцию" несколькими абзацами выше.

>и занимая разные посты при советской власти и после советской власти... И кому-то можно инкриминировать подстрекательство к политическим убийствам со страниц прессы — это действительно имело место: мы читали многократно в газете «Завтра» призывы к убийству, скажем, Галины Васильевны Старовойтовой, которую в конце концов убили.

Ложь.

>Мы читали на страницах газеты «Завтра» уже после смерти Галины Васильевны заявление о том, что если бы Гайдару удалось добиться объявления осударственного траура в день ее похорон, «мы бы, - говорил автор этой передовой статьи, — надели белые костюмы и пестрые шелковые платья, пошли бы танцевать и пить шампанское».

Для автора заявления Старавойтова олицетворяла зло и предательство. Объявление государственного траура по такой личности конечно было бы воспринято в штыки.

>Вот такие высказывания делаются в национал-коммунистической прессе.

А в демократической прессе постоянно делаются заявления, представляющие циничные глумления не над богатыми и процветающими демократами, а над бедными обездоленными жителями российских городов, пенсионерами, которые будто бы заслужили своей участи, обладают не тем менталитетом и дела пойдут на лад только, когда они вымрут.

>И, конечно, авторов этих высказываний пожалеть, полюбить, принять как людей, осуждая и не принимая их взгляды, очень трудно.

Ну еще бы.

>Но, повторяю: если бы они были наказаны по закону, мы б, наверное, их жалели. Мы б даже, наверное, так же возмущались, если бы с ними кто-то плохо обходился в тюрьме, как возмущался весь мир, когда у Рудольфа Гесса, который сидел в тюрьме Шпандау, сержант американской армии, один из охранников, съел плоды на той вишне, которую Гесс выращивал, за которой он ухаживал, поливал ее... Так вот, когда этот паренек, Джон Смит из какой-нибудь американской глубинки, съел плоды с этой вишни, весь мир возмущался и жалел престарелого хозяина этого дерева. Но Гесс к тому времени был уже обезврежен, он был осужден, изолирован, поэтому его легко было жалеть...

>И вот возникает вопрос: а что же мы можем делать для того, чтобы пожалеть этих людей, которые сегодня рвутся к власти? Я думаю, что прежде всего, для того, чтобы начать их жалеть, начать им сочувствовать, начать видеть в них людей, а не функции того механизма, который хочет задушить молодую российскую демократию, — для этого мы должны просто-напросто сказать свое НЕТ той политике, которую они проводят. Если мы снова начнем мирными и бескровными средствами заявлять о своей позиции, если на митинги будут выходить не по двести или триста человек, если на митинги вновь будут выходить миллионы, если интеллигенция вновь, как это было на рубеже восьмидесятых и девяностых годов, будет сотнями подписывать письма, в которых будет высказывать свою позицию, тогда эти люди, которые таким путем будут бескровно отстранены от власти, — они будут спасены и в нашем с вами сознании, потому что мы увидим в них несчастных людей, увидим в них людей, замороженных их идеологией, зашоренных, лишенных радости жизни, лишенных чувства реальности... Пока мы не видим в них людей, мы видим в них носителей очень страшной идеологии и проводников очень страшной политики. Поэтому задача христиан, задача православных людей, если мы не хотим, чтобы наша вера превратилась в что-то такое абсолютно непонятное, заключается в том, чтобы активно заявлять о своей социальной позиции, активно заявлять о своем неприятии диктатуры, тирании, о своем неприятии коммунистической идеологии. Мне кажется, что давно пора было бы сказать и на общецерковном уровне, что христианство и коммунистическая идеология несовместимы, что коммунистическая идеология является антиподом христианства, и что ни о каком сотрудничестве христиан и коммунистов речи быть не может.

А религия и идеология - это продукты разных типов сознания. Религиозного и светского. Надо сказать, что именно не приемлется христианами в коммунистической идеологии. Скажем, утверждение, что человек человеку друг, товарищ и брат не приемлется или, например, экономическая подоснова морали.

>— Ну, как не может, отец Георгий?! Я помню фотографию, где-то в журнале видел: сидит Зюганов, в каком-то зале, и к нему идут за автографом на его какой-то книжонке четыре или пять священников — в очереди стоят. Вот — совмещается у них это как-то.

>— Совмещается — в их, на самом деле, больном сознании, потому что они видят в Зюганове не коммуниста, а державника. Им кажется, что Зюганов, как сильная личность, может спасти Россию в качестве великой державы. Но надо понимать, что это все ложь, что Зюганов может только ввести карточную систему и включить рубильник для того, чтобы заработал репрессивный аппарат. Ничего другого сделать он не сможет. Беда очень многих православных людей — я не хочу их называть по именам, хотя среди них был (по-моему, он сейчас отошел от этой позиции) один в высшей степени мной уважаемый священник, один из старейших священников Москвы — беда этих людей заключается в том, что им кажется, что Россия, перестав быть великой державой, которую боялся весь мир, очень много потеряла.

А им кажется, что и мир очень многое потерял. Вообще же, если Россия будет слабой державой или никакой, то кто еще будет нести вселенскую миссию православия, ведь Четвертому Риму - не бывать.

>Им кажется, что коммунисты могут вернуть России право называться великой державой. И поэтому они идут вслед за ними — не как за коммунистами, но как за державниками. Хотя на самом деле это очередная коммунистическая ложь — все, что они говорят о том, что они поднимут престиж нашей страны, вернут ей силы какие-то и так далее. Прежде всего, сила нашей страны основываласьвсе-таки не на коммунистической власти, а на нефтедолларах, а до этого — на том, что продавалось все, что только могла Россия продать.

На чем же основывалась сила России в период Великой Отечсественной и после? Что она такое продавала и кому? И как истинная созидающая, спасающая сила, - а именно в роли спасительницы мира выступила Россия в 1941-1945 году - могла основываться на том, что можно продать?

>Как известно, были построены на деньги, вырученные от продажи художественных ценностей и духовных ценностей России, и Днепрогэс, и многие другие великие стройки двадцатого века стали возможны благодаря, скажем, тому, что англичанам был продан Синайский Кодекс — греческая рукопись Ветхого и Нового Завета, древнейшая.

Какой бред и невежество!

>Она принадлежала России, но была продана в 30-е годы за колоссальные деньги. Были проданы картины Рафаэля, которые имелись в Эрмитаже, продавались произведения других художников, инкунабулы. Теперь мы грустим по поводу того, что в России нет ни одной инкунабулы, нету книг Гутенберга. Так, вот, эти книги были проданы в 30-е годы, и благодаря этому была возможна индустриализация — совсем не в силу какой-то мудрой политики партии и правительства, а просто в силу того, что было что
>продавать.

Значит труд и таланты советских людей этот священник ни во что не ставит. Что характерно.

>Сегодня уже мало что можно продать,

Ну миллиардов на 200-250 долларов в год еще можно продать очень даже, судя по статистике экспорта. На эти деньги можно было бы купить все, что продади в 30-ые и еще осталось бы три четверти.

>и, кроме того, в условиях гласности нынешняя власть все-таки не сможет распродавать Россию.

Невежественный и инфантильный бред. Из России только в период с 1998 по 2005 год вывезено безвозмездно товаров на почти 600 млрд. долларов.


>Поэтому у коммунистов их единственного рычага приведения в действие экономического механизма уже нет. Им не дадут распродавать Эрмитаж.

Из России было не продано, а просто украдено в 90-ые годы много ценностей, в результате невозвращения с заграничных выставок. Множество ценнностей просто перестало реставрироваться и пропало.

>Им не дадут распродавать Музей изящных искусств. Потому что тут люди уже сразу поймут, что это совсем не державники, а антидержавники, это совсем не те, кто поднимут Россию, а те, кто ее погубят. Иногда мне кажется, хотя даже страшно об этом говорить, что, может быть, было бы хорошо, чтоб коммунисты пришли к власти в России сегодня, потому что тогда бы все увидели, кто это такие. Они бы не продержались у власти больше полугода.

>— Но меня удивляет, отец Георгий, — я живу в государстве, не в каком-то лесу темном, — я не понимаю: почему не арестован Макашов? Почему Зюганов не лишен депутатских полномочий за его такие вот высказывания, совершенно людоедские?

Нопомним людоедское высказывание Зюганова - что интеллигенты в России деляться на Иван Иванычей и Абрам Абрамычей.

>Как это возможно? Почему во Франции — я вспоминаю вашу проповедь, вы напомнили нам: — многомилионные толпы вышли на улицы, во главе с президентом Митерраном, протестуя против того, что был разрушен памятник на еврейском кладбище? У нас же на это всё смотрят люди, насколько я могу судить, в общем-то, достаточно равнодушно, как-то спокойно. Почему это так? Что это у нас — государство, или это какое-то квази-государство?

Хороший слэнг - "многомиллионные толпы".

>— Конечно, в этом виноваты мы все. Потому что, когда на рубеже восьмидесятых и девяностых годов совершались разного рода преступления — в частности, вводились войска в Вильнюс, совершались какие-то противоправные действия в Тбилиси, в Риге, в других столицах тогдашних союзных республик, на другой же день газеты печатали письма писателей, композиторов, художников, артистов всем известных — с сотнями подписей. В этих письмах люди, которых знала вся страна, резко протестовали против того, что происходило. Сегодня, увы, макашовские выходки таких писем не вызвали. Поэтому мы с вами все в этом виноваты. С другой стороны, надо понять, почему не вызвали эти выходки таких писем. Потому что люди сегодня уже боятся. И, наконец, последнее. Макашов не может быть задержан, потому что он не может быть лишен депутатской неприкосновенности. Дума никогда не выдаст своего. Заработать же правовой механизм в отношении Макашова, опять-таки, не может, потому что суд, прокуратура, следственные органы — они все состоят из бывших членов партии, которые были сознательными коммунистами и которые покинули ряды КПСС только потому, что это пришлось сделать после августовского путча 91-го года. Я думаю, что если бы в Германии, после победы над фашизмом, на Нюрнбергском процессе руководителем следственной группы, ведущей подготовку материалов к суду, был, допустим, Риббентроп или Гиммлер, или Геринг, то Нюрнбергский процесс бы провалился. У нас же судом над КПСС занимались сами коммунисты, и поэтому...

>— Ну конечно... Боже мой! Отец Георгий, ну конечно: ведь в Германии стояли войска союзников... А у нас люди, как говорят во Франции, «вывернули пиджак»: были красными, стали белыми!

Это каких они союзников дожидаются, интересно?

>— Да. И поэтому ни один из этих процессов не мог увенчаться успехом. Все те, кто были у этой власти, — я имею в виду не государственную власть, а именно органы правоохранительные, — они там и остались. И, конечно же, они и сегодня не будут трогать своих. Им гораздо интереснее преследовать людей, которые в прошлом были инакомыслящими, им гораздо интереснее преследовать людей типа Солженицына.

Ох уж как его преследуют, особенно после того, как ложь в его Архипелаге вылезла на свет божий, благодаря деятельности историков, исследовавших государственные архивы СССР. - Ну просто никто ему даже не попрекнул в личной беседе за это. Какая уж тут ответственность!

>И я не уверен в том, что против Александра Исаевича не будет в какой-нибудь момент возбуждено уголовное дело — что он разгласил какие-нибудь государственные тайны, допустим, опубликованием «Архипелага Гулага», или унизил национальную гордость...

Достаточно того, что про него сейчас мало кто вспоминает.

>Вот смотрите, что говорит уполномоченный по правам человека Российской Федерации Олег Миронов. Это заявление он сделал в газете «Новые Известия». Ему говорят журналисты: «КПРФ официально называет себя правоприемником КПСС. Значит, правоприемником и ужасного?» И на это Олег Миронов, который сменил Сергея Адамовича Ковалева на посту уполномоченного по правам человека, заявляет: «Кроме негатива, в истории нашей страны, руководимой компартией, был и колоссальный позитив. Вспомните те же тридцатые годы. Казалось бы, репрессии — а в то же время строится самый лучший в мире московский метрополитен, проходят экспедиция Папанина, перелеты через Северный полюс Чкалова, Бирюкова и Байдукова. Нельзя говорить, что тридцатые годы в нашей стране были годами средневековья, инквизиции. Плюсов было достаточно: образование бесплатное, здравоохранение бесплатное, спорт был доступен.» Таким образом оказывается, что тридцатые годы — это вообще чуть ли не лучший период в истории человечества. А что такое репрессии? Если бы не Солженицын, который предал все это гласности, вообще никто бы не знал о репрессиях, и все было бы абсолютно идеально.

Хороши репрессии, про которые никто не знал, если б не Солженицын наврал.

>Значит, виноват все-таки не Сталин и не его окружение, не Ленин, не коммунистическая партия, а виноват Солженицын. На самом деле, из этого интервью, которое, как мне кажется, почти что приурочено к 80- летию Александра Исаевича, делаю вывод» что есть враг номер один, с которым действительно надо бороться, — это Солженицын, который опозорил политику коммунистической партии и лично товарища Сталина.

Да уж!

>— Это потрясающая, конечно, победа сил зла или, точнее, их наглое, бодрое наступление. Это движется Ариман — дух холода, смерти, тьмы. Мы видим вот это торжество и наступательность зла. Понятно, что мы не можем оставаться здесь равнодушными, не можем бездействовать, потому что в данной ситуации бездействие, в общем-то, похоже на потакание преступным поползновениям этих вот негодяев к власти. Что нам делать?

>— Да, надо понять, что, если мы затаимся, если мы попытаемся как-то отсидеться, пережить этот тяжелый период, то из этого все равно ничего не получится. Наша задача заключается в том, чтобы, во-первых, не бояться. Во-вторых, поддерживать тех людей, которые занимают активную позицию, и не видеть в них каких-то врагов подлинного, настоящего христианства, допустим, которые не понимают, что главное — в другом. Наша задача, наверное, и в том, чтобы, когда будут выборы, приходить на эти выборы и заявлять на них о своей позиции, чтоб готовить к выборам наших друзей, наших родственников, наших знакомых. Разумеется, далеко не все могут заниматься агитацией, распространяя какие-то материалы демократических партий, той коалиции, которая сейчас создается, других демократических сил, — просто-напросто не у всех есть пафос и склонность к общественной работе. Но нам всем надо говорить о том, что мы не можем отдать Россию вновь на сожрание, на то, чтобы она стала пищей для этой людоедской партии. Значит, наша задача заключается в том, чтобы не скрывать свою позицию, не бояться своей позиции, не думать, что можно пересидеть. Мне кажется, что в двадцатые годы именно потому не пала советская власть... Ведь мы спрашивали — мы, студенты семидесятых годов, несколько раз — спрашивали у Алексея Федоровича Лосева: почему он не уехал, когда уехали остальные? И Лосев говорил: «Ну как?.. Потому, что меня не посадили на пароход и не вывезли вместе с остальными. А так-то я был уверен, что власть советская долго не продержится.» Так вот, не один только Алексей Федорович Лосев, но и многие другие были уверены в том, что советская власть не продержится долго, и поэтому старались пересидеть сложный период дома.

Священник, очевидно думает, что Лосев мало дома написал. А все сидел ждал, когда это советская власть закончится.

>Из этого ничего не вышло, потому что именно таков был расчет советской власти: что все будут напуганно сидеть дома, а в это время власть будет делать свое черное дело. Мы не должны испугаться. Мы должны то, что мы говорим нашим родным и знакомым, то, что мы говорим в наших лекциях, то, что мы пишем в наших статьях и книгах, — мы должны продолжать говорить, писать, делать. И, кроме того, мы не должны, конечно, бояться публичной деятельности, общественной деятельности. Мы должны понимать, что бывают периоды, когда политиками становятся все. Бывают периоды, когда всем приходится выходить на улицы для того, чтобы мирными средствами делать, как говорили чехи в эпоху антикоммунистического переворота последнего, — чтобы делать «бархатную революцию» — ту революцию в Праге, во время которой на бульварах города не было сломано на деревьях ни одной веточки. В сущности, то что произошло после августовского путча, было тоже такой же «бархатной революцией». Причем я помню, какое прекрасное настроение было у людей. На самом деле это прекрасное настроение и привело к тому, что не была осуждена коммунистическая идеология, потому что людям казалось, что она и без осуждения со стороны международного суда умрет, уйдет в небытие. Это оказалось ошибкой. Международный суд в то время был возможен, и он был необходим. Поэтому прекраснодушие, конечно же, опасно. Но я подчеркиваю, потому что это чрезвычайно важно: политика может делаться ненасильственно. Политика может делаться людьми, которые уважают и берегут друг друга. Политика может делаться по-христиански, если христиане не боятся включиться в политику, если христиане не боятся того, что они «замарают» себя этой политикой. Можно приводить множество примеров верующих политиков. Применительно к XX веку это и Конрад Аденауэр, и Рональд Рейган, это и многие другие люди... Генерал де Голль, например. Все они сделали очень много, и все они не применяли насилия. Рейгану ставят в вину «звездные войны», но, как известно, ни на Россию, ни на какую другую страну ни одной бомбы во время правления Рональда Рейгана не упало.

Ну если Гренаду и Ливию священник за страны не считает, то тогда да.

>— Да. Ну, и мы обязаны перестройкой именно Рейгану, с его идеей «звездных войн». Ведь империя зла выдохлась в этой гонке вооружений —

Ага, выдохлась, в чем это выражалось-то?

>и всё, и лопнула в тот момент... Отец Георгий, здесь еще есть один важный аспект. Вы называете имена крупнейших политиков. Мы все — люди мало известные и совсем не влиятельные. Но каждый из нас, в меру своих возможностей, призван действовать. Или, если он не чувствует этого призвания, он пассивно пережидает. Люди не понимают, что существует феномен массовых решений. Как ни странно, от того, куда я пойду: на прогулку в парк или на митинг, или, как было в августе 91-го, к Белому Дому, многое зависит — как ни странно... Мысли носятся в воздухе; я решил идти на баррикады — и тысячи людей тоже так решили. Если я решил бы отсидеться, я думаю почему-то, что так же решили бы и тысячи. Ну, есть вот феномен моды и всякие другие вещи. И я вспоминаю то, что писал Димитрий Панин в своих мемуарах. В семнадцатом году — осенью семнадцатого — господа офицера охраняли свои подъезды, — вместо того, чтобы собраться в единый батальон и выкинуть всю эту шушеру из Москвы, всю эту шпану.

>— Увы, Димитрий Панин прав... И то, что вы называете феноменом массовых решений, я бы назвал как-то по-другому. Именно это тот момент, когда люди перестают быть массой, когда каждый вдруг понимает, что ответственность за будущее лежит на нем, и идет, действительно, не на огород, а к Белому Дому. Когда каждый понимает, что он должен прийти на эти похороны, и идет на похороны трех мальчиков, убитых коммунистами во время путча,

Кто их убивал, какие коммунисты?

>а не уезжает на дачу в этот день. Тогда народ перестает быть массой. Тогда оказывается, что каждый решает. Я очень хорошо помню этот день — день похорон, когда на улицы вышла вся Москва, когда все шли за этими тремя гробами и Патриарх Алексий на Ваганьковском кладбище провожал трех погибших. Но, увы, сегодня мы почему-то не способны на такую ответственность, хотя именно она и только она может не дать России вновь погрузиться во зло.

>— Конечно. И наши воления — вот эти тысячи, миллионы волений индивидуальных людей — образуют ноосферу — так же, как и наши мысли. И «Бог и намерения целует». И если мы будем проникнуты все вот этой доброй волей, этими благородными побуждениями, этим желанием страну спасти, вытащить из ямы, — с нами Бог, и мы победим.

>— Я в этом абсолютно уверен, потому что атмосфера на митингах десятилетней давности, атмосфера н встречах демократически ориентированных граждан России после смерти Галины Васильевны Старовойтовой была удивительно чистой, удивительно мягкой, удивительно доброй, открытой. Здесь не было ни озлобленности, ни ненависти, ни какого-то такого состояния, близкого к точке кипения. А именно атмосфера свидетельствует о том, Бог присутствует в этом или же дьявол.

>— Да. Ну что ж, отец Георгий, спасибо вам. И мы будем и молиться, и трудиться для того, чтобы наша Родина была такой, чтобы нам было не стыдно и не обидно чувствовать себя русскими.

>— Это, действительно, очень важно, и это, действительно, необходимо сегодня, потому что у нас столько богатств, у нас столько возможностей — я имею в виду богатства не материальные, а интеллектуальные и духовные, — что Россия не может стать страной, где это было, и являющейся сегодня только местом нахождения памятников, местом, где жили некогда люди. Россия не может превратиться в страну, где, как в сегодняшнем Ираке, остались от древних цивилизаций только памятники, а живет совсем другой народ, с другими идеями, с другими правителями, с другим языком... Россия не может превратиться в такую страну, о которой будут говорить: когда-то здесь жил народ Пушкина и Достоевского, когда-то здесь писал иконы Андрей Рублев.

>— Для себя надо постараться. Спасибо, отец Георгий!

>Беседу вел Владимир Ерохин
От Александр Галилеев
К Игорь (20.01.2006 18:53:09)
Дата 21.01.2006 19:56:42

Re: Власть от Бога ...

> В церкви молиться запрещали?

В 30-е годы - да, "запрещали" (закрывая храм, а после динамитом).

>Или может на улице?

Крестный ход (коллективная молитва) был разрешен? И губельмановская шпана, поощряемая властями, тоже не существовала? И "философского парохода" не было? И Павел Флоренский тоже был расстрелян по приговору справедливого суда, так как тайно радировал с Соловков англичанам, передавая сведения о Севморпути?

>А откуда следует, что России непременно было нужно устранение от власти компартии, а не скажем изменение ее позиции по отношению к церкви?

Пусть вопросами «изменения партии» занимаются члены партии. А гонимые верующие после ее устранения от власти вздохнули с удовлетворением…

>Храмы и при советской власти восстанавливались за гос счет.

Ну да, ХХС «восстановили» 5 декабря 1931 года

> Во времена сов. власти не было никаких официальных запретов на публикацию "первоклассной литературы".

Позвольте проигнорировать утверждение, как неправдоподобное.

> Богословскую литературу печатали церковные издательства для учащихся духовных семинарий.

А как насчет «научите все народы»? Или только «учащихся семинарий»?

>"Бескровная революция" закончилась танковым расстрелом в центре Москвы

Ну да, а «бескровный февраль» 1917 «закончился» штурмом Кремля большевиками с массой жертв. В них, очевидно, Керенский виноват? А может Николай Романов?

основывается на праве, а не на каких-то идеологемах. Не государственность восточного типа, а государственность, которая сегодня называется демократической.

> Он забыл про Божью благодать, которая не есть закон и право и к нему не сводится.

Ну да, советская власть была от Бога. Святой Георгий Жуков и пр.

> эта же самая власть дала свободу развратителям и растлителям печатать свои книги в неизмеримо больших количествах, развешивать голых баб по все Москве и открыто проповедовать сатанизм прямо с экрана телевизора.

К сожалению. Вот давайте вместе это исправлять. Начните с себя – бросьте смотреть телевизор. И не поднимайте взор на плакаты.


>>Таким образом, — и об этом писалось на страницах газеты «Русская мысль», — Зюганов исповедует вполне откровенно антисемитские взгляды, но только их не высказывает в такой охотнорядской форме (я слово «охотнорядский» употребляю не в том смысле, что там находится Государственная Дума, а в старом смысле этого слова, имея в виду тот рынок, который там когда-то был, и охотнорядские взгляды). Так вот, оказывается, что он исповедует самый обычный, очень жесткий антисемитизм, но только не выражает это в такой яркой и простой, сермяжной форме, как это сделал Макашов.
>
>Такое впечатление, что священник-то не православный и даже не христианский.

Ваше впечатление обманчиво. Самый настоящий священник РПЦ, рукоположен митрополитом Ювеналием.

> Надо сказать, что именно не приемлется христианами в коммунистической идеологии.

Лучше всего сказано у Вл.Соловьева: «Социализм иногда изъявляет притязание осуществлять христианскую мораль. По этому поводу кто-то произнес известную остроту, что между христианством и социализмом в этом отношении только та маленькая разница, что христианство требует отдавать свое, а социализм требует брать чужое». И потом, Вы все же солидарист или коммунист? Это ведь не одно и то же…

>А им кажется, что и мир очень многое потерял. Вообще же, если Россия будет слабой державой или никакой, то кто еще будет нести вселенскую миссию православия, ведь Четвертому Риму - не бывать.

Во-первых, Россия с 1918 года эту миссию не несла – не погибло Православие. Есть еще например Греция, где Православная Церковь официально господствующая. Есть и католики числом миллиард… А про «3 Рим» - это, извините, филофеева байка, не признаваемая ни одной Православной Поместной Церковью кроме российской.

напомнили нам: — многомилионные толпы вышли на улицы, во главе с президентом или Гиммлер, или Геринг, то Нюрнбергский процесс бы провалился. У нас же судом над КПСС занимались сами коммунисты, и поэтому...

>Священник, очевидно думает, что Лосев мало дома написал. А все сидел ждал, когда это советская власть закончится.

Этот священник – ученик Лосева и знает об А.Ф., вероятно, более Вас.

>Ага, выдохлась, в чем это выражалось-то?

В том, что не хватило творческих сил развивать идеологию, заменить марксизм на солидаризм, найти общий язык вождям с молодежью и тем сохраниться. Любимая метафора – «здоровяк, которого подло укусила тифозна вошь». Надо было в баню ходить духовную!
От Игорь
К Александр Галилеев (21.01.2006 19:56:42)
Дата 23.01.2006 18:25:39

Разве речь шла не о периоде, предшествующем "демократии"?

>> В церкви молиться запрещали?
>
>В 30-е годы - да, "запрещали" (закрывая храм, а после динамитом).

>>Или может на улице?
>
>Крестный ход (коллективная молитва) был разрешен? И губельмановская шпана, поощряемая властями, тоже не существовала? И "философского парохода" не было? И Павел Флоренский тоже был расстрелян по приговору справедливого суда, так как тайно радировал с Соловков англичанам, передавая сведения о Севморпути?

Но ведь речь идет о "демократической революции" конца 80-ых начала 90-ых. Разве ей предшествовал период гонений на церковь? - Нет, не предшествовал. Он остался в прошлом. Даже хрущевские, куда более мягкие гонения были на четверть века раньше. Почему же священник и Вы исходите из старых счетов к советской власти фактически полувековой давности? Откуда такая неистовость?

>>А откуда следует, что России непременно было нужно устранение от власти компартии, а не скажем изменение ее позиции по отношению к церкви?
>
>Пусть вопросами «изменения партии» занимаются члены партии. А гонимые верующие после ее устранения от власти вздохнули с удовлетворением…

Я лично не встречал гонимых верующих, родившись в 1968 году и имея мать, члена партии, крестившей меня в церкви. Другое дело я отчетливо помню уже в 90-ые годы десятитысячный митинг верующих против показа НТВ фильма "Последнее Искушение Христа". Этот митинг, как и обращение патриарха были проигнорированы и властью и телевизионщиками. Еще я помню, как православныъх священников при "демократии" привлекали к ответственности за то, что они снимали с рекламных плакатов греховыне изображения. Также помню, как с разрешения властей была устрооена рубка православнгых икон в Манеже и выставка "Осторожно религия", за погром которой привлекались к ответственности
верующие граждане. Ну а про продукцию нашего TV, регулярно глумящегося над чавствами верующих, я уже упомянал.



>>Храмы и при советской власти восстанавливались за гос счет.
>
>Ну да, ХХС «восстановили» 5 декабря 1931 года

Тем не менее это так. Действительно восстанавливались и охранялись государством. И особенно много после Войны. Нельзя это забывать, хотя делалось это под предлогом восстановления и реставрации архитектурных ценностей.

>> Во времена сов. власти не было никаких официальных запретов на публикацию "первоклассной литературы".
>
>Позвольте проигнорировать утверждение, как неправдоподобное.

Вряд ли Вы сможете подтвердить хоть один запрет документально. Точно так же как и я не могу документально подтвердить запрет сейчас на публикацию многих, прежде издававшихся книжек. Таких, как, например, роман "Как закалялась сталь", книжки о пионерах-героях и т.п. Тем не менее в свободной продаже сейчас нельзя найти даже классиков советского периода, таких как Леонид Леонов, например. Я это и
называю негласным запретом. Именно такие "запреты" действовали и при советской власти, а не официальные.

>> Богословскую литературу печатали церковные издательства для учащихся духовных семинарий.
>
>А как насчет «научите все народы»? Или только «учащихся семинарий»?

Тогда о каких запретах на духовную литературу идет речь?

>>"Бескровная революция" закончилась танковым расстрелом в центре Москвы
>
>Ну да, а «бескровный февраль» 1917 «закончился» штурмом Кремля большевиками с массой жертв. В них, очевидно, Керенский виноват? А может Николай Романов?

Но ведь священник говорил о "бескровной революции", зная прекрасно, что советская власть была окончательно отменена вместе с советской конституцией именно путем кровавого переворота, учиненного, конечно не Керенским, но именно тем самым Ельциным, который и пришел к власти в 1991 году.

>основывается на праве, а не на каких-то идеологемах. Не государственность восточного типа, а государственность, которая сегодня называется демократической.

>> Он забыл про Божью благодать, которая не есть закон и право и к нему не сводится.
>
>Ну да, советская власть была от Бога. Святой Георгий Жуков и пр.

Я говорю не про советскую власть, а про то, что священник забыл про Божественную благодать, рассуждая о государстве и праве. Что, согласитесь, странно для православного священника.

>> эта же самая власть дала свободу развратителям и растлителям печатать свои книги в неизмеримо больших количествах, развешивать голых баб по все Москве и открыто проповедовать сатанизм прямо с экрана телевизора.
>
>К сожалению. Вот давайте вместе это исправлять. Начните с себя – бросьте смотреть телевизор. И не поднимайте взор на плакаты.

Я, как православный верующий, воспринимаю подобную позицию властей, как гонения на религиозную веру, глумление над чувствами верующих, и вообще попытку уничтожить в людях всякую религиозность. Особенно в подрастающих поколениях.


>>>Таким образом, — и об этом писалось на страницах газеты «Русская мысль», — Зюганов исповедует вполне откровенно антисемитские взгляды, но только их не высказывает в такой охотнорядской форме (я слово «охотнорядский» употребляю не в том смысле, что там находится Государственная Дума, а в старом смысле этого слова, имея в виду тот рынок, который там когда-то был, и охотнорядские взгляды). Так вот, оказывается, что он исповедует самый обычный, очень жесткий антисемитизм, но только не выражает это в такой яркой и простой, сермяжной форме, как это сделал Макашов.
>>
>>Такое впечатление, что священник-то не православный и даже не христианский.
>
>Ваше впечатление обманчиво. Самый настоящий священник РПЦ, рукоположен митрополитом Ювеналием.

>> Надо сказать, что именно не приемлется христианами в коммунистической идеологии.
>
>Лучше всего сказано у Вл.Соловьева: «Социализм иногда изъявляет притязание осуществлять христианскую мораль. По этому поводу кто-то произнес известную остроту, что между христианством и социализмом в этом отношении только та маленькая разница, что христианство требует отдавать свое, а социализм требует брать чужое». И потом, Вы все же солидарист или коммунист? Это ведь не одно и то же…

Где в идеологии коммунизма требование брать чужое? По мне, так в идеологии советского коммунизма гдавное расхождение с христианством не в морали, как таковой, а в основаниях этой морали. В христиансве - они мистические, а в коммунизме - экономические. Что конечно не есть правильно.

>>А им кажется, что и мир очень многое потерял. Вообще же, если Россия будет слабой державой или никакой, то кто еще будет нести вселенскую миссию православия, ведь Четвертому Риму - не бывать.
>
>Во-первых, Россия с 1918 года эту миссию не несла – не погибло Православие.

Миссию несет православное царство. Этим царством осталась историческая Россия в облике СССР. До тех пор, пока оно осуществляло христианские идеи, защищало слабых и гонимых и внутри страны и по всему миру ( выполнение интернациональнеого долга, помощь развивающимся странам) - оно и стояло.

>Есть еще например Греция, где Православная Церковь официально господствующая.

В Греции нет сильного государства для осуществления идеи единства царства и священства.

>Есть и католики числом миллиард… А про «3 Рим» - это, извините, филофеева байка, не признаваемая ни одной Православной Поместной Церковью кроме российской.

Ну так я же говорю с позиции РПЦ.

>напомнили нам: — многомилионные толпы вышли на улицы, во главе с президентом или Гиммлер, или Геринг, то Нюрнбергский процесс бы провалился. У нас же судом над КПСС занимались сами коммунисты, и поэтому...

>>Священник, очевидно думает, что Лосев мало дома написал. А все сидел ждал, когда это советская власть закончится.
>
>Этот священник – ученик Лосева и знает об А.Ф., вероятно, более Вас.

Разве я ошибся в том, что сказал? Лосев был очень продуктивен в СССР.

>>Ага, выдохлась, в чем это выражалось-то?
>
>В том, что не хватило творческих сил развивать идеологию, заменить марксизм на солидаризм, найти общий язык вождям с молодежью и тем сохраниться. Любимая метафора – «здоровяк, которого подло укусила тифозна вошь». Надо было в баню ходить духовную!

Но ведь речь шла об экономическом аспекте.
Что касается духовности - то я все время отстаиваю мысль, что именно отказ от христианской духовности, пусть и в форме коммунистической действенной морали ( "партизанщина христианского духа") и привел СССР к гибели.

От Александр Галилеев
К Игорь (23.01.2006 18:25:39)
Дата 24.01.2006 12:53:11

Re: в «предшествующий период».

> Разве речь шла не о периоде, предшествующем "демократии"? Почему же священник и Вы исходите из старых счетов к советской власти фактически полувековой давности? Откуда такая неистовость?

Гляньте по этим ссылкам – что творилось в «предшествующий период».

http://svidnitsky.narod.ru/

http://icxc.narod.ru/texts/svidnitsky/index.htm

С о.Иосифом я знаком лично. Вы «не встречали»? Поезжайте к нему в гости, он примет Вас – и Вы «встретите»… 1987 год – это насколько «предшествует»? И ведь многие ныне здравствующие священники прошли через лагерь, и они формировали мировоззрение молодых батюшек. Конкретно о.Георгию (не Кочеткову) очень много дало общение с о.Таврионом Батозским. О греко-католиках (украинских) и говорить нечего. Там все до 1990 года или в тюрьме или в подполье или в эмиграции. Кроме того, «у Бога все живы», в Церкви Божией – все «современники», и растерзанный тиграми Св.Ириней Лионский, и расстрелянный Павел Флоренский столь же близки сегодняшним священникам, как и св.Иоанн Кронштадтский. То есть имеет место, в частности, «преемство отношения к гонителям».

Теперь о самих «гонителях» и их «преемстве». Ну с Зюгановым все ясно – ему надо к выборам собрать голоса стариков. Вот он себя и позиционирует как наследник КПСС, а не только и не столько «крестьянской общины XIX века». А про «Абрам Абрамычей» кто заставлял его рассказывать? Это же знаковые слова, сигналы! Специально он, что ли – распугивать «Абрамычей» и их друзей? Ну а Макашова кто за язык-то тянул: «ни пэров, ни сэров, ни херов»? И пассажи про «жидов»… Один харизмат ляпнет ( в «куклах» это забавно обыграли) – Сергей Георгиевич потом вынужден целую книгу писать, объяснять, как это надо правильно понимать. Мы, Ваши оппоненты, конечно можем читать длинные историко-научные объяснения, но не обязаны это делать, как и вылущивать из речей Г.З. и А.М. скрытые смыслы. Пока политическим лицом «советского проекта» будет не С.К-М, а названные выше товарищи – простите, наше отношение к этому проекту определяется парадными лицами. По одежке, знаете ли...

> я отчетливо помню уже в 90-ые годы десятитысячный митинг верующих против показа НТВ фильма "Последнее Искушение Христа". Этот митинг, как и обращение патриарха были проигнорированы и властью и телевизионщиками.

А я так и не помню – показали фильм или нет. Я не смотрел, и никаких проблем.

>выставка "Осторожно религия", за погром которой привлекались к ответственности верующие граждане.

Ну там как раз осудили организаторов выставки. Власть заступилась за РПЦ. Какие такие «гонения»?

>Тем не менее это так. Действительно восстанавливались и охранялись государством.

Ну да, на храме Космы и Дамиана в Столешниковом – даже табличка «книга спасла храм». Там библиотека была, а потом типография, потому и не разобрали :)))

>Вряд ли Вы сможете подтвердить хоть один запрет документально.

Даниил Андреев был арестован, роман «Странники ночи» уничтожен как вещдок и не восстановлен. Его «Роза Мира» не издавалась, как и поэтический том (а он - один из величайших мастеров стиха XX века).

> в свободной продаже сейчас нельзя найти даже классиков советского периода, таких как Леонид Леонов, например.

Да ну! Идите на книжный развал к букинистам, все найдете «в открытой выкладке». В библиотеке я недавно брал "Битву в пути", это про моего деда книга. До этого - я посмотрел листок - ее 15 лет никто не брал... А - для сравнения - Евангелие (пусть старые издания) тоже так открыто продавалось при соввласти?

>Тогда о каких запретах на духовную литературу идет речь?

Я вырос в безрелигиозной семье и впервые взял в руки Евангелие в 18 лет – в поезде попутчик, учащийся духовной академии, дал полистать. И в библиотеке не было.

> советская власть была окончательно отменена вместе с советской конституцией именно путем кровавого переворота, учиненного, конечно не Керенским, но именно тем самым Ельциным, который и пришел к власти в 1991 году.

Тем, да не тем. Сталин ведь тоже «пришел» в 22 году, но режимы 20-х гг (троцкисттский) и конца 40-х (солидаристский) Вы рассматриваете как очень разные.

>эта же самая власть дала свободу развратителям и растлителям печатать свои книги в неизмеримо больших количествах, развешивать голых баб по все Москве и открыто проповедовать сатанизм прямо с экрана телевизора. Я, как православный верующий, воспринимаю подобную позицию властей, как гонения на религиозную веру,

Это Вы, голубчик, баланды не хлебали лет 15... «Гонения»…

>Где в идеологии коммунизма требование брать чужое?

Наверное, Вл.Соловьев марксова «Манифеста» начитался. «Экспроприаторов экспроприируют».

>Миссию несет православное царство.

А я думал миссию проповеди "всем народам" несли Апостолы и теперь их последователи - христиане, т.е люди, а не «царства». Даже документ такой есть в КЦ – «Об апостольстве мирян».

>Этим царством осталась историческая Россия в облике СССР.

Россия? В 20-е годы?? Несла?? Миссию Христа?????????????? "В белом венчике из роз..." :))))))

>В Греции нет сильного государства для осуществления идеи единства царства и священства.

Это «временная византийская идея», только для конкретного исторического периода, и Вы не найдете ее ни «до» - ни теперь в официальных документах - скажем в социальной концепции РПЦ, как и про «3 Рим».

>Разве я ошибся в том, что сказал? Лосев был очень продуктивен в СССР.

Он был вынужден сменить направление своих работ. С православного богословия на исследование мифов.

Еще раз вспомню про Египет, т.е. про СССР. Ежели народ не верует (как египтяне), то будут и жабы, и песьи мухи, и потеря управления, и потопление армии в Чермном море, и резка ракет на металлолом, и поражение первенцев, и рост детской смертности… Т.е. русский народ еще легко отделался, по сравнению с египтянами…
От Александр Галилеев
К Игорь (20.01.2006 18:53:09)
Дата 21.01.2006 09:42:25

Re: Власть от...

Прочел, благодарю. Уровень Вашей аргументации понятен.