От	miron
К	miron
Дата	18.09.2005 12:34:37
Рубрики	Россия-СССР; Катастрофа;

Критика диалектики

---

ЧТО ТАКОЕ ДИАЛЕКТИКА И КАК С НЕЙ БОРОТЬСЯ

Ясность - вежливость философа." (Ортега-и-Гассет)

Большинство идеологий так или иначе включают в себя собственную особенную философию. Например, марксизм включает философский элемент, обозначаемый марксистами как диалектический материализм. Составной методологической частью диамата является диалектика, которая часто используется для нападок со стороны противников марксистской философии. Много об этом подходе писал К. Поппер. Да и российские ученые не очень жалуют диалектику. Так, наиболее известный в России публицист и политолог Сергей Георгиевич Кара–Мурза, основатель нового советского проекта, четко и недвусмысленно высказался относительно того, будет ли диалектика философской основой будушего советского проекта – нет, не будет по причине сложности, непонятности и бесполезности для практической работы.

В данной работе мы попробуем показать, почему так думает профессор Кара–Мурза, продемонстрировать, что законы диалектики не является необходимым инструментом теории познания. Для этого нам придется совершить краткий экскурс в основные понятия, приписываемые диалектике. Мы сделаем попытку расшифровать, но с других позиций, такие понятия как единичное, всеобщее, особенное; понять, что значит объективность рассмотрения, рассмотрение в чистом виде и субординация категорий; найти гносеологические (из теории познания) эквиваленты таким понятиям как качество и количество, мера и скачок, тождество, различие и противоречие, сущность и явление, содержание и форма, необходимость и случайность, причина и следствие, действительность и возможность. Мы продемонстририруем на другой логической основе, что сознание есть функция общества. Читателю потребуется понять основы взаимоотношений языка и сознания. Мы вкратце рассмотрим, что такое понятие (определение), суждение и умозаключение, дадим определение науки, расшифруем ее деление на эмпирическую о теоретическую стадии, обсудим взаимопревращения абстрактного и конкретного, истины и заблуждения; посмотрим, сушествует ли истина и критерии истины, и наконец, попробуем научить читателя пользоваться категориями объекта и субъекта, необходимости и свободы, односторонности и всесторонности рассмотрения.

1. ЧТО ТАКОЕ ДИАЛЕКТИКА?

Начнем с определений. Краткий словарь по философии (1982) определеят слово диалектика как ведушее свое происхождение от греческого слова dialegomai - веду беседу, рассуждаю. Многие понимают под диалектикой дошедшие до нас идеи Гераклита Эфесского о единой всеобщей взаимосвязи всех явлений в природе, постоянном изменении, зарождении нового и отмирании старого.

Для описания сути диалектики очень удобно использовать тексты Сталина, который пишт: “В древности под диалектикой понимали искусство добиться истины путем раскрытия противоречий в суждении противника и преодоления этих противоречий. В древности некоторые философы считали, что раскрытие противоречий в мышлении и столкновение противоположных мнений является лучшим средством обнаружения истины. Этот диалектический способ мышления, распространенный впоследствии на явления природы, превратился в диалектический метод познания природы, который рассматривал явления природы как вечно движущиеся - и изменяющиеся, а развитие природы - как результат развития противоречий в природе, как результат взаимодействия противоположных сил в природе” (Сталин И.В. 1938. О диалектическом и историческом материализме. Правда 12.09.1938).

2. РАЗВИТИЕ ДИАЛЕКТИКИ

В последуюшем Кант выделил диалектику из логики, разделив логику на три раздела: общая, или формальная, логика (догматизированная Кантом), которая имеет дело лишь с аналитическими суждениями; трансцендентальная» логика, или «аналитика», изучает принципы суждения с объективным значением», т. е. категории, и наконец «трансцендентальная диалектика», которая, критикуя чрезмерные претензии первых двух разделов логики, стремится к «синтезу всех понятий», к познанию «вещи в себе», поскольку она и есть учение о всеобщих принципах мышления. Он в своей таблице категорий, построенной по триадичной схеме, устанавливает 12 категорий - качество (реальность, отрицание, ограничение), количество (единство, множество, цельность), отношение (субстанция и свойство, причина и действие, взаимодействие), модальность (возможность и невозможность, действительность и недействительность, необходимость и случайность).

Оригинальное толкование диалектики было развито Гегелем, обратившим внимание, что человеческая мысль в философии и науке часто развивается по схеме «тезис-антитезис-синтез», т.е. за любой теорией следует концепция, опровергающая её на основе противоречий в исходной теории или несоответствия её жизни, а затем проблема разрешается созданием новой теории, возможно, признающей рациональные зёрна в обеих концепциях и объясняющей противоречия между ними. Гегель считал, что по этой схеме развивается всякая мысль.

Надо признать, что гегелевский принцип «тезис-антитезис-синтез» действительно описывает путь, по которому довольно часто развивается человеческая мысль, но провозглашать подобное общим путём развития всего на свете можно только с помощью больших натяжек и насилия над действительностью. Возьмём знаменитый пример, использованный Энгельсом и кратко сформулированный И.Хеккером. «Закон синтеза на более высоком уровне широко применяется в математике. Отрицательная величина (–а), умноженная сама на себя, становится а2, то есть отрицание отрицания завершилось в новом синтезе». Приведя этот энгельсовский пример, К.Поппер вопрошает: «Но даже если считать а тезисом, а –а антитезисом, или отрицанием, то отрицанием отрицания является, надо думать, –(–а), то есть а, представляющее собой не синтез «на более высоком уровне», а тождество с первоначальным тезисом. Иными словами, почему синтез должен достигаться только умножением антитезиса на самое себя? Почему, например, не сложением тезиса с антитезисом (что дало бы в результате 0)? Или не умножением тезиса на антитезис (что дало бы –а2, а вовсе не а2)? И в каком смысле а2 «выше», чем а или –а? (Явно не в смысле численного превосходства, поскольку если а =1/2, то а2 = 1/4.) Этот пример демонстрирует крайнюю произвольность в применении туманных идей диалектики» (Поппер К. «Что такое диалектика» http://www.philosophy.ru/library/vopros/50.html).

То есть вначале гегелевская диалектика была применена к теории познания и разрабатывалась как логика. В понимании Гегеля предметом логики является всеобщее. Именно логика разрабатывает и систематизирует всеобщие универсальные категории, которые проявляют себя в любой сфере и в любом виде деятельности. Гегель пишет, что частные науки есть прикладная логика, поскольку «каждая наука состоит в том, чтобы выражать свой предмет в формах мысли и понятия». Но прикладная логика невозможна без Логики (с большой буквы). Любая частная наука есть не что иное, как сложный процесс диалектического отражения, процесс производства, научных мыслей с помощью арсенала логических средств, приемов, форм, понятий и т. д. Диалектическое развертывание категорий осуществляется по двум важнейшим логическим принципам, впервые открытым и сознательно примененным Гегелем: восхождения от абстрактного к конкретному и совпадения логического и исторического.

По сути, диалектика была воссоздана Гегелем для того чтобы можно было регулярным образом переходить от старого формализма описания (парадигмы, в терминологии Куна) к новому более широкому формализму описания. Делается это, вкратце, следующим образом: вначале явления (в том числе и вновь открытые, которые делают старый формализм ложным) описываются старым языком [это называется конкретно-эмпирический уровень описания], затем абстрагируются противоположности т.е.выделяются наиболее широкие классы противоречащих явлений [абстрактно-всеобщий уровень описания] и наконец осуществляется синтез (применяется закон единства противоположностей) т.е. строится такой объект (это новый объект, в старом языке такого не было), который обладает двумя абстрактно противоречащими свойствами [конкретно-всеобщий уровень описания]. Пример: старый формализм - классическая физика, из эксперимента (описываемого классическим языком) абстрагируются противоречащие друг другу свойства материи-волны (поля- числовой функция координат) и частицы (дискретности) синтез происходит путем введения квантованного поля - оператора, зависящего от координат и действующего в гильбертовом пространстве амплитуд вероятности.

Однако поздее Гегель пошел дальше и всё развитие в мире представлял себе как диалектическое развитие идеального абсолютного духа. По этой причине он считал, что всякое развитие в природе подчиняется схеме тезис-антитезис-синтез. В концепции Гегеля основным действующим лицом всемирной стории является мировой дух. Развитие осуществляется в полном соответствии с божественной Абсолютной Идеей. Согласно этой Идее, целью истории является максимизация свободы, которая проявляется в масимальной реализации всевозможных геополитических союзов и испробовании всевозможных путей развития человечества. Гегель описывал историю как процесс самопознания абсолютного духа. Процесс этот протяжён во времени и в пространстве. Дух познал себя в опеделёной степени в Месопотамии. Затем он двинулся на Запад, и познал себя глубже в древних Греции и Риме. Следующая стадия его самопознания - Европа. По мнению Гегеля, далее дух должен был направиться на восток, в Россию. Действующим лицами наисторической сцене у Гегеля являются народы и госудаства. По Гегелю (в нашем понимании его текстов), конец всемирной истории натупает тогда, когда дух в ней все уже совершил и нерешенных проблем для него е осталось. Другими словами, видимо, конец истории наступит лишь тогда, когда всякие устройства и переустройства уе будут испробованы и пройдены, кроме самого последнего, оптималного устройства, обеспечивающего наибольшее разнообразие. Отдельные же народы сходят с исторической сцены, когда они реализуют свою историческую миссию и оказываются не в состоянии добиться более высоких целей. По-видимому, это не менее убедительное представление о финале, чем теория Френсиса Фукуямы о "конце истории", связанном будто бы со всеобщей "победой" либерально-демократических ценностей.

Марксисты утверждают, что конечной стадией развития диалектики стало учение Маркса. Из него ведут свое происхождение большинство современных пониманий диалектики. Вот, например, как опредялся подход к диалектике в советских учебниках философии. "Движение мысли от единичного к всеобщему через особенное к категории материи должно содержать в себе свой возврат, поскольку полученная абстракция материи есть выражение неопределенной материи, материи без своих дальнейших имманентных определений. Она, скорее, есть намек на дальнейшее движение мысли, на раскрытие и развертывание заключенных в ней в зародыше своих определений. Абстракция неопределенной материи есть противоположность абстракции определенной материи и должна снять себя в последней, стать определенной, т. е. стать качеством. Переход неопределенной материи к определенной, к качеству, есть переход в свое другое по линии восхождения." (МИНАСЯН A.M. 1991).

По мнению марксистов, Маркс "перевернул диалектику с ног на голову" – он заявил (огрубляя) следующие: описывать что-либо мы можем только отражая бытие нашим сознанием и развитие мы можем описать тем, что в прошлом система описывалась одним формализм , а в будущем будет описываться другим, но законы развития формализмов мы знаем и тогда, применяя закон единства противоположностей к субъекту и объекту, говорим что законы мышления и есть законы развития. Итак, мы установили законы развития, и что мышление есть абстракция развития.

3. ПОНИМАЛ ЛИ ДИАЛЕКТИКУ ЛЕНИН?

Следуюший этап развития диалектики связан с именем Ленина и совесткими обшествоведами. Ленин писал: «Основное положение марксистской диалектики состоит в том, что все грани в природе и в обществе условны и подвижны, что нет ни одного явления, которое бы не могло, при известных условиях, превратиться в свою противоположность». (Ленин. Полн. Собр. Соч., т. 30, с. 5.)

Судя по его рефератам В.И. Ленин тоже помучился, осваивая диалектику. Так в его "Философских тетрадях" написано: «здесь изложение какое-то отрывочное и сугубо туманное» (с. 97); «почему «для-себя-бытие» есть «одно», мне не ясно. Здесь Гегель сугубо тёмен, по-моему» (с. 103); «темна вода» (с. 104); «вообще всё «для-себя-бытие», должно быть, отчасти понадобилось Гегелю для выведения того, как качество превращается в количество… сие производит впечатление большой натянутости и пустоты» (с. 105); «переход количества в качество в абстрактно-теоретическом изложении до того тёмен, что ничего не поймёшь. Вернуться!!»; «развитие понятия отношение сугубо тёмно» (там же); «переход бытия к сущности изложен сугубо тёмно» (с. 114); «виды рефлектированности… развиты очень тёмно» (121); «тут вообще тьма тёмного…» (с. 135); «У Гегеля тут идеалистическая неясность и недоговоренность…» (с. 156); «дальнейшее развитие всеобщего, особенного и отдельного в высшей степени абстрактно и тёмно… Эти части работы следовало бы назвать: лучшее средство для получения головной боли!» (с. 158); «видимо, и здесь главное для Гегеля наметить переходы… Но это лишь «просвечивает» сквозь туман изложения архи-тёмный» (с. 159); «рассуждения о «механизме» - дальше – сугубо тёмные и едва ли не сплошная чушь» (с. 167).

Результатом штудирования Лениным Гегеля стал афоризм: "Нельзя вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его первой главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса пол века спустя!!" (с. 162). (Ленин В. И. Философские тетради). Широко известно также высказывание Ленина, что после Маркса и Энгельса никто не понимал диалектики, включая Плеханова. И оснований не доверять ему нет.

4. ПРИМЕРЫ ПРИМЕНИМОСТИ ДИАЛЕКТКИ

Считается, что законы диалектики вводят своего рода ограничения - как закон сохранения энергии, например, принцип термодинамической необратимости. Сущность его выявлена Смолуховским в начале века, который показал, что разрешение проблемы природы необратимости (обратимость механики и необратимость термодинамики образуют проблему согласования, которой уже 100 лет в обед) лежит в сфере субъективного, отражая деятельностную роль наблюдателя (помните, второй тезис о Фейербахе). Термодинамическая необратимость, по Смолуховскому - всего лишь "впечатление" наблюдателя, порожденное небесконечностью его существования и небесконечной точностью его наблюдений. Этот вывод не тривиален и позволяет разрешить проблему оснований энтропии и термодинамики вообще, показать, как термодинамика рождается из механики, позволяет избежать парадоксов Гиббса, объяснить, как возникает ненулевой объем, зачерчиваемый мех. точкой в фазовом пространстве. Но это решение проблемы необратимости было забыто ввиду нашествия в физику позитивизма, отрицающего какую-либо роль наблюдателя в физических законах.

Итак, дескать, Ландау, Пуанкаре, Крылов, Балеску не знали диалектики даже на интуитивном уровне, а Смолуховский знал, поэтому смог решить проблему необратимости и согласования ее с механикой. Но ведь не доказано, что без диалектики Смолуховский не смог бы прийти к тому же выводу.

Марксисты заявляют, что именно диалектика подсказала Ленину, что господствовавшие в то время представления физиков о том, что здание физики в целом, закончено, что атомы - неделимые и конечные частицы вещества - ничего общего с действительностью не имеют. И жизнь подтвердила его правоту. То есть Ленин умел пользоватъся диалектикой. Но только ли диалектика в этом виновата? Пока такого доказательства не представлено. Критика неделимости атомов шла не только от Ленина. Так, Эйнштейн независимо от Ленина понял важность развития и сушественного пересмотра идей австрийского физика Эрнста Маха, которого Ленин критиковал в своих книгах. Более того, все эти результаты легко получаются и без диалектики, а просто путем следования теории парадигмы.

5. КРИТИКА ДИАЛЕКТИКИ

Диалектика с самого момента своего возникновения подвергается критике. Особенно интересна (по крайней мере для меня) критика диалектики Поппером, который так излагает свое понимание диалектики. В рамках диалектики сначала формулируется некая идея, ... «тезис». Тезис, скорее всего, вызовет противоположение, оппозицию, поскольку, как и большинство вещей в этом мире, он, вероятно, будет небесспорен, то есть не лишен слабых мест. Противоположная ему идея (или движение) называется «антитезисом», так как она направлена против первого тезиса. Борьба между тезисом и антитезисом продолжается до тех пор, пока не находится такое решение, которое в каких-то отношениях выходит за рамки и тезиса, и антитезиса, признавая, однако, их относительную ценность и пытаясь сохранить их достоинства и избежать недостатков. Это решение, которое является третьим диалектическим шагом, называется синтезом. По мнению Поппера, интерпретация в терминах метода проб и ошибок является несколько более гибкой, чем интерпретация в терминах диалектики.

Свою основную критику Поппер направляет на утверждение диалектики, что противоречий вообще нельзя избежать, поскольку они встречаются в мире всегда и повсюду. Поппер (ссылка) указывает, что если мы готовы примириться с противоречиями, то критика, а вместе с нею и всякий интеллектуальный прогресс, должна прийти к концу. Критику будут встречать словами: «А почему бы и нет?», а то и восторженным «Вот они!», то есть все сведется к приветствованию замеченных противоречий, а не к стимуляции смены парадигмы. С точки зрения парадигмы, данное назначительное обстоятельство, уход от давления противоречий в рамках диалектики приводит к замедлению частоты смены парадигм. Поппер, видимо, хотел сказать, что в рамках ОДНОЙ научной теории не должно быть противоречащих друг другу посылок, потому что можно получить противоречащие друг другу выводы, а не однозначный ответ, который требуется.

Поппер разбирает пример, использованный Энгельсом для иллюстрации закона отрицания отрицания. «Закон синтеза на более высоком уровне... широко применяется в математике. Отрицательная величина (- а), умноженная сама на себя, становится а2, то есть отрицание отрицания завершилось в новом синтезе». Но даже если считать а тезисом, а - а антитезисом, или отрицанием, то отрицанием отрицания является, надо думать, -(-а), то есть а, представляющее собой не синтез «на более высоком уровне», а тождество с первоначальным тезисом. Иными словами, почему синтез должен достигаться только умножением антитезиса на самое себя? Почему, например, не сложением тезиса с антитезисом (что дало бы в результате 0)? Или не умножением тезиса на антитезис (что дало бы -а2, а вовсе не а2)? И в каком смысле а2 «выше», чем а или -а? (Явно не в смысле численного превосходства, поскольку если а =1/2, то а2 = 1/4. Поппер приходит к выводу, что диалектика может являться теорией, описывающей определенные типичные процессы развития, но не фундаментальной теорией, подобной логике. Возьмем экспериментальный пример. Начнем насыпать песок в кучу. Вопрос, при каком значении количества (сколько потребуется песка), чтобы оно перешло в качество, стало горой? Как при этом происходит отрицание отрицания и в чем проявляется единство и борьба противоположностей?

Самое интересное, что Поппер не одинок в своем подходе к диалектике. Воспитание в атмосфере гегелевской (а мы думаем, что и марксистской) диалектики, охарактеризовано А. Шопенгауэром как «разрушающее любой интеллект».

Диалектике противостоит также инструментализм – это стиль борьбы против философской бессмыслицы. Инструментализм утверждает, что научная теория — это ничего кроме математического формализма, обладающего полезными применениями, в особенности в плане предсказаний результатов будущих экспериментов. Ударение здесь на “ничего кроме”, ибо всякий, даже заядлый реалист признает, что теория — это также и формализм и что этот формализм — ценный инструмент научных предсказаний и других применений. Инструментализм можно выразить также в форме тезиса, утверждающего, что научные теории - теории так называемой 'чистой науки' - являются не чем иным, как правилами вычисления (или правилами вывода), которые в принципе носят такой же характер, как и правила вычисления так называемых 'прикладных наук'. (Это можно сформулировать также в виде тезиса о том, что 'чистой' науки не существует и что всякая наука является 'прикладной".)

6. СООТНОШЕНИЕ ДИАЛЕКТИКИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ

В качестве следуюшей иллюстрации работы диалектики марксисты приводят пример логической системы изобретательстваТРИЗ, разработанной Альтшуллером. Что такое отрицание отрицания – вопрошают они – это один из законов развития. Для ТРИЗ Альтшуллером он сформулирован в таком виде: "Закон "Техническая система поднимается на качественно новый уровень, становясь подсистемой более универсальной системы" чрезвычайно важен для понимания механики развития технических систем. Чтобы правильно применить этот закон при прогнозировании развития технических систем, нужно твердо помнить, что развитие неодолимо: техническая система будет развиваться, несмотря на все "невозможно", но в другом (подчас неузнаваемом) обличии (став подсистемой другой системы). Тут часто приходится встречаться с сильными психологическими барьерами." Это закон развития по спирали - нечто новое становится старым и возрождается вновь на новом витке развития в "снятом" виде (как подсистема новой технической системы). Но ведь ТРИЗ дает рекомендации для изобретательства, а не для науки – ТРИЗ как раз представляет попытку формализовать мыслительную работу, но во время изобретательства, а не при изучении природы. Точно также теория парадигмы формализует путь смены обшепринятых теорий. На основе ТРИЗа даются рекомендации, что делать на первом этапе, на втором... Так и на основе концепции парадигмы ученый знает, как он должен приступать к познанию новой области и что его ждет, кто будет его научный противник и как он должен с ними бороться.

Диалектика ответов на практические вопросы не дает. Марксисты также не дают ответа, почему и как с точки зрения науки, диалектика позволяет лучше прогнозировать будушее? В чем ее преимушество перед другими теориями гносеологии? Получается, что по критериям парадигмы, ученый должен диалектику оставить, пока кто–нибудь из марксистов не научит его пользоваться ею и пока ученый не увидит преимушеств ее использования.

Идеологи марксизма, несмотря на приличный срок и немалые ресурсы в их распоряжении, так и не смогли породить формализм в диалектике (и даже его постоянно ругали при изучении общества), который четко сформулирован и который может применить каждый. Вместо этого они постоянно, в том числе и когда им задаются вопросы по поводу диалектики, заявляют, что мы, не диалектики, “не понимаем сути явления”, поэтому и не способны применить их метод. Между тем все то, что будто бы можно получить с помошью диалектики, с большим успехом и проше можно получить с помошью других науковедческих моделей. Сторонники диалектики отвечают на это – да, науке не соответствует грубая, примитивная, топорная диалектика, сведенная к «сумме примеров», к системе тривиальных утверждений, диалектика, но науке соответствует диалектика, разрабатываемая как Логика, как теория познания, являющаяся итогом, квинтэссенцией всей истории развития науки и общественной практики в целом, их успехов и промахов, их достижений и недостатков. Мне лично из всего этого не понятно, что же я должен делать как исследователь.

7. КАТЕГОРИИ ДИАЛЕКТИКИ

В чем суть категорий марксистской диалектики? Минасян (1991) выделяет 5 главных признаков.
1. Категории имеют объективный источник в самой действительности.
2. Категории диалектического материализма являются формами не всякого мышления, а теоретического, научного мышления.
3. Категории диалектичны, подвижны, гибки, текучи; они находятся в развитии.
4. Категории диалектического материализма несут методологическую нагрузку, выступают как всеобщие логические принципы познания.
5. Категории есть, как говорит Гегель, сокращение бесконечных частностей внешнего существования и деятельности.

Так ли это? Попробуем кратко проиллюстрировать, что категории диалектики можно определить, не прибегая к основным законам диалектики, на другой основе, исходя из современной теории познания.

7.1. ЕДИНИЧНОЕ, ВСЕОБШЕЕ И ОСОБЕННОЕ

По мнению Минасяна (1991), единичное есть объективно существующая качественная определенность, есть способ бытия действительности, необходимая форма бытия всеобщности. Следовательно, единичное связано с всеобщим, переходит в него. Или, другими словами, единичное есть объект, взятый в своем отличии от других объектов в его неповторимой специфике. Понятие единичного характеризует разнообразие в пределах одного и того же классификационного класса. Так, неодинаковость любой пары кленовых листьев обусловливается различиями в освещении, питании, температуре, энергетическом микроклимате, что, в свою очередь, предопределяет различия в их размерах, оттенках цвета, форме и т. п.

По определению Минасяна (1991), всеобщее - это объективная реальность, существующая независимо от сознания, как внутреннее конкретное тождество явлений, как объективный источник, основание, закон единичных явлений. Можно сказать, что всеобщее – это единое во многом. Или, по – другому, общее – сходство классификационных характеристик единичных предметов, их однотипность, что на основании правил классификации позволяет отнести их к той же самой группе явлений. Особенное же не есть какие угодно «черты, присущие некоторым объектам», а есть действительность самого всеобщего в единичном.

Марксизм критикует понятие особенного, даваемого формальной логикой. По мнению Минасяна (1991), формальная логика, во-первых, исходит из внешних признаков, игнорируя их содержание; во-вторых, она особенное определяет как «общие черты, присущие некоторым объектам, относящимся к определенному классу».

7.2. ОБЪЕКТИВНОСТЬ РАССМОТРЕНИЯ

Проанализируем теперь понятия объективность рассмотрения, рассмотрение в чистом виде и субординацию категорий. Вот например, как марксисты обосновывают «объективность» рассмотрения (не -примеры, не отступления, а вещь сама в себе). "Суть этого требования состоит в следующем: для адекватного отражения вещи в себе в нашей голове, а следовательно, для постижения истины, прежде всего нужно сосредоточить мышление на самой этой вещи (объекте познания), не отходить от нее, а проникать во всю ее внутреннюю жизнь, «просвечивать» ее внутреннюю природу, познать ее так, как она есть, независимо от сознания, в действительности, без посторонних прибавлений или убавлений, без привнесения субъектом познания в вещь того, что не принадлежит имманентно ей; пересадить в голову и преобразовать в ней самое эту вещь, а не нечто другое, не подменять эту вещь другой, не привносить в нее нечто постороннее, не принадлежащее самой этой вещи." В более широком смысле объективность рассмотрения вещи включает в себя все 16 элементов диалектики, перечисленных В. И. Лениным в «Философских тетрадях». По меньшей мере объективность рассмотрения непосредственно -включает в себя следующие три элемента: во-первых, мышление должно быть направлено на самое вещь в себе (на предмет исследования): во-вторых, мышлением должна воспроизводиться «вся совокупность многоразличных отношений этой вещи к другим»; в-третьих, мышлением должно воспроизводиться «развитие этой вещи (respective явления), ее собственное движение, ее собственная жизнь» (Л е н и н В. И. Полн. собр. соч. Т. 29, С. 202).

А вот еше один перл из учебника по диалектике Минасяна (1991). "Исследование истины само должно быть истинно, истинное исследование - это развернутая истина, разъединенные звенья которой соединяются в конечном итоге. Или еше один. Рассмотрение вещи не является объективным, когда отрицается объективное бытие, объективная реальность самой вещи; когда вещи в себе извне навязывается нечто субъективное, приписывается ей субъективное мнение, ничего общего не имеющее с ней."

7.3. КАЧЕСТВО И КОЛИЧЕСТВО

В понимании Аристотеля, впервые исследовавшего эту категорию, качество есть относящееся к сущности видовое отличие и видовой признак, который отличает данную сущность в ее видовом своеобразии от другой сущности, принадлежащей к тому же роду.

Качество – такая определенность предмета (явления, процесса), которая характеризует его как данный предмет, обладающий совокупностью присущих ему свойств и принадлежащий к классу однотипных с ним предметов. Качество выводится на основе дифференцирования классификационных признаков. Если по класификации данное явление относится к другому классу являений, то мы говорим о другом качестве.

Попробуйте понять, что значит данная фраза из того же учебника диалектики Минасяна (1991). "Качественная определенность, которая достигла в одном своего определенного бытия, перешла, таким образом, в определенность как снятую, т. е. в бытие как количество." "Истина вещи есть ее конец... Долженствование и предел есть моменты конечного. "

А вот о Марксе. "Подробную и всестороннюю диалектико-материалистическую разработку этой категории дает Маркс в «Капитале» - и прежде всего при анализе товара. Каждую полезную вещь как, например, железо, бумагу и т. д. можно рассматривать с двух точек зрения: со стороны качества и со стороны количества. Каждая такая вещь есть совокупность многих свойств и поэтому может быть полезна различными своими сторонами. Полезность вещи делает ее потребительной стоимостью, которая есть качество вещи. Как потребительные стоимости товары различаются прежде всего качественно, как меновые стоимости они могут иметь лишь количественные различия, следовательно, не заключают в себе ни одного атома потребительной стоимости."

7.4. КОЛИЧЕСТВО

Точно также и другие категории диалектики являются не более чем игрой слов. Например, марксисты (Минасян, 1991) утверждают, что в понимании Маркса, количество и величина одновременно тождественны и различны. Тождество их состоит в том, что оба понятия друг без друга невозможны, немыслимы, взаимопроникают и взаимообусловливают друг друга. Но в то же время эти понятия различны. Их различие состоит в том, что, во-первых, величина является формой выражения количества; во-вторых, количество отличается от величины большей степенью абстрагирования; в-третьих, поэтому количество более богатое по содержанию понятие, чем величина.

По мнению Минасяна 1991), "количество, в отличие от качества, - это такая определенность предмета, которая является как бы безразличной к этому предмету, поскольку ее изменение в определенных границах непосредственно не означает превращения данного предмета в другой."

Количество – характеристика явлений, предметов, процессов по степени развития или интенсивности присущих им свойств, выражаемая в величинах и числах, которые получаются через деление данной веши на меру.

Количественные характеристики предметов, явлений, процессов широко применяются в общественной практике: при планировании и финансировании производства, строительства, социального развития, при составлении расписаний движения транспорта и т. д.

Минасян (1991) пишет. "Представители интуиционизма утверждают, что математика вовсе не есть отражение внешнего мира, не связана с ним, а является оторванными от мира сего царством мыслей. Ныне к такой точке зрения примыкает ряд неопозитивистов, спекулируя на новых достижениях математики и математической логики... Марксизм решительно отвергает попытку современного позитивизма сконструировать реальный мир с помощью языка, - всякие идеалистические ухищрения неопозитивизма, который то и дело спекулирует и на достижениях и на трудностях роста современной науки. В особенности неопозитивисты используют эти трудности для нападок на диалектический материализм и для того, чтобы объявить математический или кибернетический методы философией. То, что эти методы, как и философский, имеют универсальное значение, порождает у них и у позитивистски мыслящих математиков иллюзию относительно «всепоглощения» философии математикой и кибернетикой." Это сказано, видимо, и о нашей попытке анализа.

7.5. МЕРА

Вот как определяют марксисты категорию меры. "Опираясь на исследование классиками марксизма категории меры, а также обобщая достижения современной науки и практики, можно установить следующие аспекты категории меры: 1) мера есть единство качества и количества, есть количественное качество или качественное количество; 2) мера есть взаимозависимость и взаимообусловленность определенного качества и определенного количества; 3) мера в сущности есть противоречие между качеством и количеством; 4) мера как ставшее количественным качество, описываемое системой количественных зависимостей математических отношений и выражающее структуру вещей; 5) мера как процесс образования нового качества, как интервал количественных изменений, в рамках которого сохраняется данное качество (константы в физике) как единство данного качества и интервала его количественных изменений, как узловые точки, где количественные изменения вызывают качественные изменения, где количество переходит в качество." (Минасян, 1991). Я лично опять ничего не понял.

"Производительность труда как МЕРА имеет две стороны: качество труда и его продуктивность (количество произведенного продукта). Как мы уже указывали качество труда можно выразить через соответствие его инструкциям и способность преодолевать возникаюшие трудности.

С точки зрения В. И Ленина, метафизическая концепция не исчерпывается признанием лишь количественных изменений (развитие как уменьшение и увеличение). Это одна из крайностей этой концепции. Другой ее крайностью (что В. И. Ленин десятки раз подчеркивает в соответствующей связи) является игнорирование роли количественных изменений, представление о развитии как о сплошной цепи скачков без соответствующего количественного подготовления. Метафизика развитие понимает либо как количественные изменения без скачков, либо как скачки без количественных изменении."

1. Любой процесс развития одновременно и прерывен и непрерывен. При этом непрерывность, постепенность выступает в форме количественных изменений (изменений числа элементов предмета, пространственных размеров, порядка связи его элементов, скорости движения и т. д., а в познании - изменение числа исследованных фактов, степень проникновения в их сущность и т. п.), а прерывность - в форме качественных изменений, т. е. в виде скачков: возникновение нового предмета, процесса, рождение новой гипотезы, теории, нового понятия и т. д. Перерыв непрерывности является важнейшей чертой скачка. Без него не может возникнуть новое качество.

2. Скачок более интенсивный, глубокий, богатый, быстротечный процесс, чем предшествовавшие ему, подготовившие его количественные изменения.

7.6. НАУКА. ЭМПИРИЧЕСКАЯ И ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ СТАДИИ

Никакая наука невозможна без системы понятий, категорий, без их взаимоотношений, взаимосвязи, взаимопереходов, каждое понятие неразрывно связано с другими, переходит в другие. Вот как определяют теоретическое познание марксисты (Минасян, 1991). Природа теоретического познания такова, что оно не есть молниеносный, одновременный акт непосредственного, исчерпывающего, всестороннего отражения вещи, а есть сложный противоречивый временной процесс последовательного, постепенного отражения различных сторон вещи через ряд абстракций, законов, категорий и т. д. в совокупности, в итоге воспроизводящих данный предмет.

С точки зрения современной теории парадигмы все гораздо проше. Познание – процесс, посредством которого каждый переходит от установленной, неудовлетворительной структуры знания, или «парадигмы», к более новой и более адекватной ориентации с целью объяснения «аномальных» явлений.

К. Поппер описывает метод проб и ошибок, который “... можно описать следующим образом. Столкнувшись с определенной проблемой, ученый предлагает, в порядке гипотезы, некоторое решение... Если эта теория и признается наукой, то лишь условно; и самая характерная черта научного метода состоит как раз в том, что ученые не пожалеют сил для критики и проверки обсуждаемой теории. Критика и проверка идут рука об руку: теория подвергается критике с самых разных сторон, и критика позволяет выявить те моменты теории, которые могут оказаться уязвимыми. Проверка же теории достигается посредством как можно более строгого испытания этих уязвимых мест. Конечно, это опять-таки вариант метода проб и ошибок. Теории выдвигаются в качестве гипотез и тщательно проверяются. Если результат проверки свидетельствует об ошибочности теории, то теория выбраковывается; метод проб и ошибок есть, в сущности, метод выбраковки. Его успех зависит главным образом от выполнения трех условий, а именно: предлагаемые теории должны быть достаточно многочисленны (и оригинальны); они должны быть достаточно разнообразны; осуществляемые проверки должны быть достаточно строги.”

Последовательность познания реальности можно описать в виде следуюших шагов. 1. Наблюдение. 2. Формулирование гипотезы, модели. 3. Формальное ограничение модели. 4. Мысленный анализ гипотезы на основе ее формальных ограничений. Она должна соотвествовать всем (или по крайней мере большей части) имеюшимся фактам. 5. Формулирование предсказаний из новой модели. 6. Поиск методов с учетом их ограничений для проверки предсказаний (что может включать простое наблюдение). 7. Сверка результатов практической (экспериментальной) проверки с предсказаниями. 8. Если нет такого соотвествия, то либо гипотеза отвергается и формулируется новая гипотеза, либо проверяются экспериментальные факты на предмет их всеобшности. 9. Формулировка скорректированной гипотезы. Новая модель должна объяснить ВСЕ факты, которые объясняла старая, плюс новые факты, котрая старая объяснить не могла. Это закон смены парадигмы (Barker J.A. 1993. Paradigms. The busines of discovering the future. HarperBusiness. New York.)

Чем большее число следствий из новой модели нашло подтверждение, тем выше вероятность проверяемого утверждения. Отсюда – рекомендация выводить из выдвигаемых и требующих надежного фундамента положений как можно больше логических следствий с целью их проверки. При этом значение имеет не только количество следствий, но и их характер. Чем более неожиданные следствия какого-то положения получают подтверждение, тем более сильный аргумент они дают в его поддержку. И наоборот, чем более ожидаемо в свете уже получивших подтверждение следствий новое следствие, тем меньше его вклад в обоснование проверяемого положения. Неожиданное предсказание – это предсказание, связанное с риском, что оно не подтвердится. Чем более рискованно предсказание, выдвигаемое на основе какой-то теории, тем больший вклад в ее обоснование вносит подтверждение этого предсказания. Подтверждение неожиданных предсказаний, сделанных на основе какого-то положения, существенно повышает его правдоподобность.

7.6.1. ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ПРЕДСКАЗАНИЙ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ

Типичным примером здесь может служить предсказание теории гравитации Эйнштейна, что тяжелые массы (такие, как Солнце) должны притягивать свет точно так же, как они притягивают материальные тела. Вычисления, произведенные на основе этой теории, показывали, что свет далекой фиксированной звезды, видимой вблизи Солнца, достиг бы Земли по такому направлению, что звезда казалась бы смещенной в сторону от Солнца, иначе говоря, наблюдаемое положение звезды было бы сдвинуто в сторону от Солнца по сравнению с реальным положением. Этот эффект нельзя наблюдать в обычных условиях, поскольку близкие к Солнцу звезды совершенно теряются в его лучах. Их можно сфотографировать только во время затмения. Если затем те же самые звезды сфотографировать ночью, то можно измерить различия в их положении на обеих фотографиях и таким образом подтвердить предсказанный эффект. Экспедиция Эддингтона отправилась в Южное полушарие, где можно было наблюдать очередное солнечное затмение, и подтвердила, что звезды действительно меняют свое положение на фотографиях, сделанных днем и ночью. Это оказалось одним из наиболее важных свидетельств в пользу эйнштейновской теории гравитации.

Общая теория относительности А.Эйнштейна предсказала своеобразный и неожиданный эффект: не только планеты вращаются вокруг Солнца, но и эллипсы, которые они описывают, должны очень медленно вращаться относительно солнца. Это вращение тем больше, чем ближе планета к Солнцу. Для всех планет, кроме Меркурия, оно настолько мало, что не может быть уловлено. Эллипс Меркурия, ближайшей к Солнцу планеты, осуществляет полное вращение в 3 млн. лет, что удается обнаружить. И вращение этого эллипса действительно было открыто астрономами, причем задолго до Эйнштейна. Никакого объяснения такому вращению не находилось. Теория относительности не опиралась при своей формулировке на данные об орбите Меркурия. Поэтому когда из ее гравитационных уравнений было выведено оказавшееся верным заключение о вращении эллипса Меркурия, это справедливо было расценено как важное свидетельство в пользу теории относительности.

Как бы ни было велико число подтверждающихся следствий и, какими бы неожиданными, интересными или важными они ни оказались, положение, из которого они выведены, все равно остается только вероятным. Никакие подтвердившиеся следствия не способны сделать его истинным. Даже самое простое утверждение в принципе не может быть доказано на основе одного подтверждения вытекающих из него следствий.

7.7. ПРИЧИНА И СЛЕДСТВИЕ. СЛУЧАЙНОСТЬ И ЗАКОНОМЕРНОСТЬ

Марксистские философы различают несколько видов случайности: 1. Внешняя. Она определяется привходящими обстоятельствами. Человек наступил на арбузную корку и упал. Налицо причина падения. Но она отнюдь не вытекает из логики поступков пострадавшего. 2. Субъективная, то есть такая, которая возникает вследствие наличия у человека свободы воли (см. ниже), когда он совершает поступок вопреки объективной необходимости. Он следует прогнозированию будушего и действиует на основе выработанных эволюцией поравил поведения.

Причинность – это определенное внутреннее отношение между явлениями, такая их связь, при которой всякий раз за одним следует другое. Причина – это явление, вызывающее к жизни другое явление. Результат действия причины – следствие. Камень попадает в окно, и оно разлетается на осколки. Молния ударяет в дерево, оно раскалывается и обугливается. Извергается вулкан, пепел засыпает многометровым слоем город, и он гибнет. Начинается дождь, и на земле через некоторое время образуются лужи. Во всех этих случаях одно явление – причина – вызывает, порождает, производит и т.п. другое явление – свое следствие. В старину между стенами здания, подлежащего сносу, помещали прочный железный стержень и разводили под ним костер. От нагревания стержень удлинялся, распирал стены, и они разваливались. Нагревание здесь причина, расширение стержня – ее следствие.

Что характерно для причинной связи? Чем она отличается от других возможных связей явлений? Прежде всего, причина всегда предшествует во времени следствию. Сначала железо нагревается, а затем начинает расширяться. Окно раскалывается не до удара камня, а после него и т.д. Основываясь на этом очевидном свойстве причинности, мы всегда ищем причину интересующего нас явления только среди тех явлений, которые предшествовали ему, и не обращаем внимания на все, что случилось позднее. Далее, причинная связь необходима: всякий раз, когда есть причина, неизбежно наступает и следствие. Вода при нормальном атмосферном давлении нагревается до 100°С, закипает и превращается в пар. Можно миллион раз нагревать воду до кипения, и она всегда будет переходить в пар. И если бы при миллион первом нагревании этого вдруг не произошло, мы должны были бы сказать, что между нагреванием воды и превращением ее в пар нет причинной связи.

Причина всегда предшествует следствию, и следствие обязательно наступает в случае реализации причины. Но причина, сверх того, порождает и обусловливает следствие. В этом – еще одна особенность причинной связи, отграничивающая ее от всех других случаев постоянного следования одного явления за другим. Без этой особенности причинную связь невозможно охарактеризовать однозначно. Без нее нельзя, в частности, отличить причину от повода, т.е. события, которое непосредственно предшествует другому событию, делает возможным его появление, но не порождает и не определяет его.

Наступлению каждого явления предшествует бесконечное множество других явлений. Но только одно из них может быть его причиной. Постоянное следование одного явления за другим не говорит еще, что предшествующее – причина последующего. Ночь всегда предшествует утру, а за утром неизменно наступает день. Но ночь – не причина утра, а утро – не причина дня. Как предостерегает старая латинская пословица: "После этого не значит вследствие этого".

Названных характеристик причинности недостаточно, однако, для отличения ее от связей других типов. Более того, все это справедливо только для физической природы. Для человеческого обшества выделить причину часто нельзя.Поскольку в реальной жизни обшества любое событие многофакторно, объективное и строгое научное значение слово «определяет», наверное, имеет смысл только при использовании идеальных конструкций, в которых количество факторов искусственно ограничено. Например, мы можем сказать, что в прямоугольном треугольнике длина гипотенузы определяется только двумя величинами - длинами катетов; в реальном же мире факторов куда больше. Тем не менее, человек использует слово «определять» даже когда речь идёт об одной из многих причин. Когда это происходит? Рассмотрим такой пример: водитель говорит, что количество бензина в баке определяет, сколько он сможет проехать без дозаправки. Конечно, такая фраза уже содержит в себе сильно выраженный субъективный подход. На самом деле, расстояние, которое может проехать автомобиль, зависит от многих других факторов: качества дороги, исправности двигателя, усталости водителя и т.д. Водитель вкладывает в свою фразу вполне определённый дополнительный смысл: он настолько уверен в исправности двигателя и своих силах, что исключает прочие факторы из рассмотрения. Если историк использует слово «определять» в приложении к историческим событиям, то, значит, он утверждает, что все прочие явления, оказывающие влияние на следствие, не заслуживают рассмотрения в практической жизни, в реальном прогнозировании нашего будущего.

7.7.1. ДЕТЕРМИНИЗМ И МАТЕМАТИКА

События зависят от взаимодействия множества факторов. Вычленить причину явления, то есть основной фактор, невозможно, так как результат зависит от обстоятельств. Поэтому случайность проше выразить математическим термином. Случайность – тип регрессионной связи между явлениями, который выражен небольшим процентом, близком к нулю.

В целом проблема детерминизма и случайности давно и наиболее полно решена в математике в виде теории вероятностей. Вероятность произвольного события Х обозначают через Р{Х}. Исход какого–нибудь испытания модели, выражаюшейся в событии А, назовем шансом события А. Вероятность Р{А} равна отношению шансов события А к обшему числу равновероятных исходов. Если при каких–либо условиях имеется r равновероятных исходов и s из них приводят к событию А, то вероятность Р{А} события А равна отношению r/s.

Определение независимых событий легко выводится из теории вероятностей. Событие А является независимым от события В, если условная вероятность Р{А/В} равна безусловной вероятности Р{А}. Для независимыух событий А и В справедлива формула умножения вероятностей Р{АВ} = Р{А} Р{В}. Остальные события зависимы.

Для того, чтобы нормально работать и получать прибыль, страховые компании во всем мире прибегают к закону Пуассона. Рассчетами вероятностей наступления событий в будушем занимается страховая или как ее еше называют актуарная математика. В мире выходят несколько научных актуарных журналов, проводятся научные конференции на математические темы, связанные со страхованием. Методы обработки статистических данных основаны на знании теории вероятностей. Однако достовернуе выводы могут быть сделаны только в том случае, если обрабатываемые статистические данные получены по возможности в одинаковых условиях и не искажены по каким–нибудь причинам.

Если в явлениях не видно четкой связи между причиной и следствием, говорят, что в них присутствует элемент случайности. Однако до недавнего времени было мало оснований сомневаться в том, что в принципе можно достичь точной предсказуемости. Считалось, что для этого небходимо только собрать и обработать достаточное количество инормации. Такую точку зрения круто изменило поразительное открытие: простые детерминированные системы с малым числом компонент могут порождать случайное поведение, причем эта случайность имеет приципиальный характер - от нее нельзя избавиться, собирая больше информации. Порождаемую таким способом случайнось стали называть хаосом. Кажущийся парадокс сстоит в том, что хаос детерминирован - порожден определенными правилами, которые сами по себе не включают никаких элементов случайности. В принципе будущее полностю определено прошлым, однако на практике малые неопределенности растут и поэтому поведение, допускающее краткосрочный прогноз, на долгий срок непредсказуемо. Таким образом, в хаосе есть порядок, в основе хаотического поведения лежат изящные геометрические стуктуры, которые создают случайность таким же спосоом, как создает ее сдающий карты, тасуя колоду, или миксер, размешивая тесто для бисквита. Открытие хаоса породило новый образец научного моделирования. С одной стороны, оно ввело новые принципиальные ограничения на возможность предсказаний. С другой стороны, заложенная в хаосе причинность, вутренняя устойчивость системы, показали, что многие сучайные явления более предсказуемы, чем считалось раньше. Собранная в прошлом информация, казавшаяся случайной и отправленная на полку как слишком сложная, теперь получила объяснение при помощи простых законов. Хаос позволяет находить порядок в столь разлиных системах, как атмосфера, подтекающий водопроводный кран или сердце. Это революционное открытие затронуло многие области и исторической науки.

Каковы источники случайного поведения? Классическим примером служит броуновское движение. Рассматриваемая в микроскоп пылинка совершает свой безостановочный и беспорядочный танец под действием теплового движения окружающих ее молекул воды. Поскольку молекулы воды невидимы, а число их огромно, точно движение пылинки предсказать совершенно невозможно. Причинные воздействия одних частей системы на другие часто настолько запутанна, что окончательная картина поведения системы будет совсем случайной. Известный французский математик XVІІI века Пьер Симон Лаплас однажды заявил, что, если бы для каждой частицы во Вселенной были заданы положение и скорость, он мог бы предсказать будущее на все остальное время. Буквальное распространение этого заявления Лапласа на социальные яления привело к философскому выводу о полной предопределенности поведения людей: свободной воли не существует. Однако детрминизм был опровергнут квантовой механикой. Одно из главных положений квантовой механики - открытый Гейзенбергом принцип неопределенности, который утверждает, что одновременно положение и скорость частицы не могут быть точно измерены. Принцип неопределености хорошо объясняет, почему некоторые случайные явления, такие, как радиоактивный распад, не подчиняются лапласову детерминизму. Ядро настолько мало, что вступает в силу принцип неопределенности, и точно знать происходящие в ядре процессы принципиально невозможно, а потому, сколько бы ни было собрано о нем информации, нельзя точно предсказать, когда оно распадется. На первый взгляд природа хаоса исключает возможность управлять им. В дествительности все наоборот: неустойчивость траекторий хаотических систем делает их чрезвычайно чувствительными к управлению. Пусть, например, требуется перевести систему из одного состояния в другое (переместить тракторию из одной точки пространства в другую). Требуемый результат может быть получен в течение заданного времени путем одного или серии малозаметных, незначительных возмущений параметров системы. Каждое из них лишь слегка изменит траекторию, но через некоторе время накопление и взаимоусиление малых возмущений приведут к существенной коррекции движения. Новая траектория становится новым устоячивым состоянием системы. Системы с хаосом демонстрируют одновременно и хорошую управляемость, и удивительную пластичность: чутко реагируя на вешние воздействия, они сохраняют тип движения.

Заметим, что К. Поппер отвергал понимание вероятности как меры субъективной уверенности и развивал теорию вероятности как объективной «предрасположенности» к наступлению определенных событий (Поппер. 1959, 1982, 1994).

7.8. СВОБОДА И НЕОБХОДИМОСТЬ

Вначале приведем краткий обзор истории развития понятий свобода и необходимость. Детерминисты доказывают, что абсолютной свободы воли нет, что воля человека предопределена. Индетерминисты считают, что воля абсолютно свободна, она ничем не детерминирована. Человек порабощен тем, что он зависит от внешних обстоятельств. Согласно, Сократу, который первый исследовал понятия свободы и необходимости, Свобода воли - это обязательное усилие над собой для следования по пути, избранному разумом, для преодоления неразумного, для победы добра над злом. По Канту, каждый поступок, который происходит в определенный момент времени, необходимо обусловлен тем, что было .в предшествующее время. А так как прошедшее время уже не находится во власти человека, то каждый его поступок необходим в силу определяющих оснований, которые не находятся в его власти, т. е. в каждый момент времени, в который он действует, он никогда не бывает свободным. По Гегелю, поскольку свободный дух есть действительный дух, постольку связанные с ним недоразумения имеют громадные практические последствия. Свобода есть подлинная сущность духа. Свобода, не имеющая внутри себя никакой необходимости, и одна лишь необходимость без свободы суть абстрактные и, следовательно, неистинные определения. Свобода воли индивида не есть произвол. Она является проявлением свободы разума, духа. Для Гегеля свобода есть познание необходимости. Познанная необходимость и есть свобода (Минасян, 1991, часть 3, глава 4).

По Марксу, лозунги «свобода - равенство - братство» лицемерно -ханжески прикрывают действительную несвободу угнетенных, эксплуатируемых. Разоблачая лицемерие буржуазных конституций, К. Маркс писал: «Каждый параграф конституции содержит в самом себе свою собственную противоположность, свою собственную верхнюю и нижнюю палату: свободу - в общей фразе, упразднение свободы - в оговорке» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 132).

В. И. Ленин (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 196-198) следующим образом охарактеризовал содержание понятий свободы и необходимости:
1. Необходимость есть закономерно развивающаяся действительность. Она существует объективно, независимо от воли и сознания человека. Необходимость первична, сознание вторично.
2. Необходимость познаваема, люди по своей практической деятельности познают ее и ставят себе на службу.
3. Свобода есть познанная необходимость, есть познание и практическое использование самой объективной необходимости. Объективная необходимость не исключает свободы и, наоборот, свобода не исключает необходимости.

7.8.1. СВОБОДА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ПРОГНОЗИРОВАНИЯ БУДУШЕГО

Свобода есть возможность делать все, что хочешь. Если это так, то человек уже изначально несвободен, будучи ограничен физически. Он может захотеть взлететь как птица, но не может. Далее на выбор человека как поступить накладывает отпечаток результаты прогнозирования будушего. Он может захотеть прыгнуть с 5 этажа, но он знает, что вероятность остаться живым в таком случае почти равна нулю. Поэтому, прочитывая вероятность достижения результата вместе с возможными последнствиями, человек оказывается ограниченным в своей свободе своим страховым опытом. После перебора всех возможных вариантов своих поступков, человек получает очень небольшой набор возжможных вариантов и именно из них он выбирает, решая как поступить. По сути вопрос о свободе и необходимости можно свести к рассмотрению вопроса о принципах принятия решеной. Очень подробно этот вопрос рассмотрен Ричардом Лау (Lau, 2003; в его главе в недавно вышедшем учебнике политической психологии (2003).

Дадим теперь собственные определения этих понятий. Необходимость – закономерный тип связи явлений, определяемый их устойчивой внутренней основой и совокупностью существенных условий их возникновения, существования и развития. Необходимость, таким образом, есть регрессионная связь с процентом регрессии, близким к 100. При приогнозировании будушего учет необходимости будет проявляться с вероятностью близкой к 100%.

Необходимость, так же как и случайность, может быть внешней и внутренней, то есть порожденной собственной природой объекта или стечением внешних обстоятельств. Она может быть характерной для множества объектов или только для единичного объекта. Необходимость – это существенная черта закона. Как и закон, она может быть динамической и статистической.

В обшестве никто и никогда не сможет ЗАКАБАЛИТЬ человека настолько быстро и успешно, как это он может сделать сам. Достаточно сделать его «хозяином самого себя». Очень часто тяготы свободного плавания в рыночном море оправдывают дурацким «но зато ты можешь делать что хочешь». Не верьте, граждане, рекламе. На свободном рынке люди занимаются не тем, чем хотят, а тем, что они знают и умеют лучше всего. Сознание «свободного рыночного агента» не просто несвободно - оно маникально завязано на улавливание чужой воли, на ловлю ветра и т.п. Свобода - это расстояние от тебя до ближайшего начальника. В физическом или символическом пространстве, но лучше в физическом - так надёжнее. Когда начальство далеко - ты свободен. Когда близко - ну, сами знаете. А когда ты «сам себе хозяин», твоя свобода равна нулю (Крылов К. 2005. Знак раба. Интернет против телеэкрана. http://www.contr-tv.ru/common/1287/).

7.9. ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ И ДИАЛЕКТИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ

Точно также диалектика не нужна для определения других так называемых философских категорий. Рассмотрим ВОЗМОЖНОСТЬ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ – возможность есть подсчет вероятности события на основе разработанных абстрактных моделей. Действительность это то, что произошло после подсчета.

7.9.1. ЧАСТЬ И ЦЕЛОЕ

Часть есть кусок целого. Целое состоит из частей. Целое результат сочетания частей того или иного предмета. Но решение, что есть целое основывается на основе классификационых характеристик абстрактных моделей и зависит от применяемой исследователем класификации.

7.9.2. ФОРМА И СОДЕРЖАНИЕ

Содержание есть абстрактная модель явления. Форма есть то, как проявляется единичное.

7.9.3. СУШНОСТЬ И ЯВЛЕНИЕ

Сущность есть модель реальности, выраженная с использованием классификационных признаков. Явление есть событие или предмет внешнего мира или единичный акт мышления, основанный на использовании записанных в мозге алгортмов мышления. Явление – это внешние, наблюдаемые характеристики того или иного предмета, относительно самостоятельной области объективной реальности.

Итак, выше мы привели несколько перлов из диалектики и затем попробовали определить так называемые категории диалектики, исходя из здравого смысла и научной логики. Из за недостатка места мы не стали здесь подробно рассматривать проблемы взаимопревращения абстрактного и конкретного, анализировать понятия истины и заблуждения, рассуждать на тему, сушествует ли истина, и есть ли критерии истины, что такое односторонность и всесторонность рассмотрения, объект и субъект, тождество, различие и противоречие, суждение и умозаключение. Уже приведенных выше примеров достаточно, чтобы сделать вывод, что другие науки и в особенности математика и логика решают проблемы дефиницци подавляюшего большинства философских терминов не хуже, а по большей части лучше диалектики.

Нужны ли все эти понятия для практической научной работы? Наш опыт практической научной работы показывает, что гораздо больше пользы дает знание теории парадигмы и основных понятий логики и алгоритмики, чем все эти слова о словах, на которых зиждется диалкетика.

8. МОЖНО ЛИ НАУЧИТЬСЯ ДИАЛЕКТИКЕ

Главная опасность, исходящая от диалектики, связана, по мнению Поппера с ее туманностью. Она трудно понимаема. Приведенные выше категории диалектики показывают, что в основном диалектика есть игра слов. Вот только один из примеров построения заумной фразы Марксом. «Конкретная целостность, - писал Маркс, - в качестве мысленной целостности, мысленной конкретности, действительно есть продукт мышления, понимания: однако эго ни в коем случае не продукт понятия, размышляющего и саморазвивающегося вне созерцания и представления, а переработка созерцания и представления в понятия».А раз так, то можно сделать вывод, что диалектика мешает освоению научного метода, а значит и затрудняет развитие науки.

Критики диалектики обычно хотят получить такое обоснование:
- вот законы диалектики;
- вот таким способом из них выводятся законы физики, химии, биологии...
- этот вывод не тривиален и в каких-то смыслах лучше, чем обоснование законов в рамках этих конкретных наук;
- вот пример того, что применение диалектики дает положительный результат (Иванов не знал диалектики и ошибся при решении задачи по физики, а Сидоров знал - и решил правильно). Многочисленные попытки добиться от марксистов примеров, доказываюших необходимость использования именно диалектики для научных исследований так и закончились неудачей. При этом "знатоки" диалектики отвечают, что сами по себе законы диалектики есть законы мышления, поэтому не могут быть напрямую применены для решения конкретных задач конкретных наук.

Между тем, современному ученому не надо быть каждый раз Колумбом, чтобы “понять” явление, он должен уметь воспользоваться методологией, принятой в его отрасли, и получить параметры для оценки явления, затем он загоняет их в формальную схему и получает автоматом результат. Если результат противоречит фактам, полученным так же при помощи соответствующей принятой в данной отрасли методологии, то речь ученый может вести только о непригодности данной формальной схемы в данной области. Конечно, в данном случае речь не идет о научной революции, о моменте смены парадигмы, где как раз и меняются методология получения критериев (вход формальной схемы) и метод получения фактов (выход формальной схемы).

Например, биологу нет нужды “понимать” каждый раз аминокислоту – у него есть методология получения ее химического состава (вход формальной схемы), который он подставляет в соответствующую формальную схему и получает ее свойства (выход формальной схемы) при данных условиях (вход формальной схемы). Биолог может сделать открытие, найти новые свойства, описав которые он усовершенствует, дополнит, формальную схему, которую затем могут не задумываясь в своих опытах применять тысячи других биологов. Причем формальная схема может быть и в виде таблицы, и в виде описания типа "если, то", и в видематематического уравнения, в виде рисунков-графиков. Вид формальной схемы не важен, важна ее формальность, возможность биологу заниматься своим делом на основе формальной схемы полученной многими другими биологами. Это и есть наука, получение формальных схем и их применение.

С другой стороны, марксисты утверждают, что в диалектике, нет формального метода вывода, а вы, дескать, должны “понимать” явления. Когда такое заявляется, то данная методика сразу уходит за пределы науки. Суть науки, мощь ее методов, как раз и состоит в формализме выводов. Поэтому с определенной долей вероятности можно сделать вывод, что марксистская диалектика есть особый метод рассуждений, доступный только касте избранных и научиться им пользоваться на практике невозможно.

Мы не спорим, возможно, диалектика и позволяет, что то решать. Например, закон отрицания отрицания может быть полезен при описании начала и конца процессов этногенеза. Закон единства и борьбы противоположностей может быть применим при определении устойчивости (или в случаи с антисистемами, неустойчивости) этнических систем. Закон перехода количества в качество, при описании перехода от "инкубационной" фазы развития народа к фазе "подъема" (по Гумилеву). (Заметим в скобках, что из споров с марксистами создается впечатление, что диалектика еше как то применима только к обшеству). , но это никак не всеобший метод философии.

Самое интересное, что применение диалектики создает больше вопросов, чем рождает ответов. Как относится, к примеру, закон перехода количества в качество, закон единства и борьбы противоположностей, закон отрицания отрицания и т. п. к науке, идеологии и политике? Когда количественные изменения перейдут в качественные? Появляется ли качество только из количества и куда потом девается? Как осушествляется "единствo и борьба противоположностей", если сами эти противоположности суть абстракции?

Например, Сергей Козлов в известном мультфильме исследует вопрос – как образуется куча. Попробуем применить законы диалектики для процесса формирования кучи. Начнем насыпать песок, будем его свозить во все большем и большем количестве. Будем добавлять песок подъемным краном или вертолетом. Две песчинки это куча или нет? Куча превратится в большую кучу, потом в холмик, холм, песчаную гору. Центр ее будет спрессован и песчинки потеряют способность скользить относительно друг друга. Поскольку диалектика построена на трех законах, то спросим, какие противоположности едины и борются в процессе насыпания песка? Что отрицает и что отрицается при все большем накоплении песка? Как и когда все большее насыпание приведет к переходу количества в качество? Вопросы можно сделать еше более обшими. При каком накоплении количества изменяется качество? Еше примеры. Какие противоположности есть в числе 4?
Как отрицается 4 при переходе к числу 5 и затем 6?

9. ЗАЧЕМ ДИАЛЕКТИКА МАРКСИЗМУ

По мнению Поппера, диалектика используется марксистами для защиты марксизма от критики. Вот например, как зашишает от критики понятие прибавочной стоимости Маркс. «Все политико - экономы, - писал К. Маркс, - делают ту ошибку, что рассматривают прибавочную стоимость не в чистом виде, не как таковую, а в особых формах прибыли и ренты» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. 1. С. 6.). Именно благодаря диалектике марксизм утвердился как догматизм, и догматизм достаточно гибкий, чтобы с помощью диалектического метода уклониться от всякой животворной критики (Поппер К. 1995).

По сути, у Маркса диалектика выступала в роли метода, универсального для любой области знания и позволяюшего прикрыть свою модель от критики – например, сказать, что события, происходящие в реальном мире, несущественны, вместо них надо обсуждать скрывающуюся за формой реальную сущность. Естественно, критика марксистских теорий путём сопоставления с действительностью, наталкивается на непреодолимую защиту, потому что марксист всегда скажет: ну что мне действительность, сущность-то за ними скрывается не та, что вам кажется, а та, что Маркс имел в виду. Так, по мнению марксистов, прибавочная стоимость конкретна, а стоимость абстрактна.

Казалось бы, утверждение о том, что всякое противоречие в природе разрешается в результате «отрицания отрицания», вообще не поддаётся разумному использованию и истолкованию. Но попробуем рассмотреть, например, конфликт между Пушкиным и Дантесом. Если бы мы попытались спрогнозировать исход дуэли на Чёрной речке, можно было бы сказать, что либо Пушкин убьёт Дантеса, либо наоборот. Диалектический же материализм (в гегелевско-марксистском варианте) утверждает, что на самом деле противоречие между Пушкиным и Дантесом разрешится в результате синтеза или победы «третьего элемента». Поэтому в качестве элемента идеологии «закон отрицания отрицания» вполне функционален, потому что позволяет убедить людей следовать тому поведению, который внушает идеолог

Гегелевская диалектика стал основой зашиты марксизма от критики. Гегельянство декларирует допустимость и даже плодотворность противоречий. Однако, если противоречия не нуждаются в устранении, тогда невозможны никакая критика и никакая дискуссия, поскольку критика всегда заключается в выявлении противоречий либо внутри критикуемой теории, либо между ней и какими-то опытными данными. Марксисты привыкли объяснять несогласие с ними их оппонентов классовыми интересами.

Диалектика предоставляет марксистам триггер (переключатель) логического мышления, который есть в любом религиозном учении. Он работает таким образом. Начинаешь веруюшим доказывать, что вмешательство бога (если он и есть) в дела человечества минимально. В стереотипной прогрямме мышления веруюшего заложен триггер. Если кто то покушается на веру, то это происки дьявола. Данный вопрос есть покушение на веру. Следовательно, вопрос есть происк дьявола. Этот логический триггер переключает мышление обратно к исходной точке, снова доказываешь и снова срабатывает. И так без конца. У марсксистов таким триггером является положение диалектики о единстве и борьбе противоположностей. Начинаешь доказывать, что данная марксистская модель не выполняется – у марксистов сразу срабатывает логический триггер – это есть проявление единства и борьбы противоположностей и человек возврашается в исходную точку правоты Маркса.

Даже сейчас, уже после гибели СССР и несмотря на гибель СССР, гласно называть себя марксистом для обществоведа очень даже рационально и выгодно. И не только потому, что записываешь себя в члены научной группировки марксистов с соответствующими маркировкой, правилами поведения и привилегиями. Представим, например, что некто Сидоров пишет книгу, в которой излагает свою обществоведческую концепцию. Если он не опирается на силу авторитетов, которые подтверждают его выводы, то многие могут выйти и сказать: концепция Сидорова несостоятельна по таким-то причинам, в ней есть такие-то ошибки. Но чтобы этого не произошло, Сидоров делает превентивный ход: обволакивает свои рассуждения в марксистскую терминологию и провозглашает себя марксистом. Тогда любая критика концепции Сидорова наталкивается на железобетонный аргумент, что критик не понимает величия Маркса, якобы доказавшего многие постулаты, используемые Сидоровым. Неважно, что у Сидорова от Маркса осталась только терминология. Сидоров останется неуязвимым, потому что заставит любого оппонента перейти на критику Маркса, а не самого Сидорова. По нашему же мнению, учёный-обществовед, строящий свою теорию, должен уметь воспроизвести те ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ результаты других учёных, которые он включает в свою теорию, т.е. уметь обосновать все свои утверждения, а не использовать их без доказательства. Тем более если у предшественника они сформулированы в очень туманном виде и относились скорее к идеологии и пропаганде, чем к науке.

Трогательное единодушие в осуждении вопроса о диалектике со стороны марксистов и либералов как раз и показывает, что и у тех и у других слабость их идеологий лежит в необходимости монополии на истину. Либо прибавочная стоимость и все. Либо рынок, который все исправит и все. Речи о важнейшей роли государства ни у тех ни у других не идет.

Итак, марксизм и диалектика базируются на двух основах. Туманность диалектики ведет к тому, что тех, кто критикует марксизм, обвиняют в непонимании диалектики, а диалектика, как показала дискуссия на многих интернетовских форумах, доступна только узкому кругу посвяшенных, своеобразному ордену, который и имеет поэтому право на власть. Следуюшая плоскость в том, что только этому ордену доверено трактовать марксизм, которыей моюет иметь огромное множество трактовок. Так Грамши обьявляется разработчиком творческого марксизма, а Тольятти ревизионистом.

10. НУЖНА ЛИ ДИАЛЕКТИКА?

По сути спор о диалектике ведется в плоскости, в которой главным вопросом является монополия на истину, а при требовании научить пользоваться диалектикой ставится задача убрать монополию из науки, разрешить конкуренцию моделей, гипотез, описываюших обшественные системы. Этого марксисты не могут перенести. Самое интересное, что не надо даже критиковать марксизм и диалектику, надо только сказать, что они будут свободно конкурировать с другими идеями. Как правило, критиков марксизма хулят за неумение понять диалектику. Но суть не в теории Маркса, а в возможности ее критики. Если бы марксизм в СССР не был бы зоной, закрытой для критики, то СССР бы не развалился. Казалось бы критика марксизма очень полезна, поскольку позволяет ему быстро развиваться и убирать белые пятна. Если марксисты соглашаются, что Маркса критиковать можно и нужно, то с ними проблем не возникает. Тогда марксизм становится одним из многих конкурируюших учений, на основе которых будет создана новая модель реальности и тогда можно будет приступать к востановлению СССР.

Часто говорят, что марксизм не мог нанести большого вреда советскому строю, потому что изучали его формально и он не проник глубоко в сознание, не деформировал его. Это заблуждение, и многие из нас впадают в него только потому, что существовали (и существуют) в культурной среде, «пропитанной» марксизмом. При столкновении с иной культурной средой деформации нашего сознания сразу проявлялись. Главный же ушерб нанесла диалектика. Она позволяла маркситам уходить от критики и держать монополию на истину. Поэтому науки об обшестве не развивались. В социальной психологии отставание возросло до 30 лет. Один запрет на работыу Выготского чего стоит. Хотя сам Выготский постоянно подчеркивал, что он работал на основе постулатов марксизма. А ведь именно социальная психология стала основой манипуляции сознанием и позволила Западу победить здравый смысл советского обшества. Американцы шедро начали финансировать социальную юпсихологию с 1945 года.

Наша достаточно дилетансткая критика диалектики не означает, что диалектика побеждена и будет оставлена. Тем более, что сами диалектики отчаянно зашишаются: "Если иметь в виду неопозитивистскую или иную идеалистическую философию, то она действительно должна рано или поздно, но неизбежно исчезнуть, как в свое время исчезла алхимия. Если же иметь в виду марксистскую философию, то последняя, как и наука, никогда не исчезнет, равно и не может быть «поглощена» какой-либо другой наукой. Эта убежденность основана на том, что философия марксизма является единственно научной философией, которая в тесном союзе со всеми частными науками, непрерывно обогащается, совершенствуется, развивается. Она бессмертна, всесильна потому, что она верна. Математический метод не может заменять марксистскую философию не только и не столько потому, что он имеет дело с количественными отношениями, с величиной без содержания, без качества, а прежде всего и главным образом потому, что математика не есть теория познания, не есть Логика. "... Диалектический материализм же есть Логика, теория познания и его предметом является целое - все логические категории принципы, законы в их единстве и развитии. Мы уже говорили, что ни формальная логика, ни математическая логика, ни математика, ни какая-либо другая частная наука не являются науками о познании, ибо ни одна из них и не ставит вопроса о том, как мыслит материя, как возникает новое знание Вот почему тщетны попытки неопозитивизма подменять философию вообще, диалектический материализм в частности, математикой." (Минасян, 1991).

Задача данной работы была достаточно скромна – заложить сомнение со свемогушестве и необходимости диалектики для практической работы. Удалось ли это сделать не нам судить.

ЛИТЕРАТУРА

МИНАСЯН A.M. 1991. ДИАЛЕКТИКА КАК ЛОГИКА. Учебник по философии. Ростов - на -Дону. http://www.i-u.ru/biblio/archive/minasjan_dialektika/

Поппер К. «Что такое диалектика» http://www.philosophy.ru/library/vopros/50.html

---

От	Vano
К	miron (18.09.2005 12:34:37)
Дата	22.09.2005 19:57:17

Критика статьи К. ПОППЕРА "Что такое диалектика?"

---

Критика статьи К. ПОППЕРА Что такое диалектика?

Прежде всего несколько замечаний:
1. Поппер НЕ ПРЕДЛАГАЕТ реальной замены диалектики, то, что он предлагает носит предположительный и непроработанный характер
2. Поппер НЕ ССЫЛАЕТСЯ на современные (после Маркса-Энгельса) работы по диалектике(работа-то довольно старая).
3. Поппер уверенно смешивает НАУЧНУЮ(философскую) критику диалектики и НЕНАУЧНУЮ(моральные оценки), так что считать статью научной можно с огрооомной натяжкой ;)

Знаком !!! помечены позитивные замечания ;)


>1. Диалектика, если ее разъяснить
>Приведенный нами эпиграф можно обобщить. Он относится не только к философам и философии, но и вообще ко всей области человеческого мышления и деятельности, к науке, технологии, инженерному делу и политике. В самом деле, общая тенденция к испытанию, подразумеваемая в нашем эпиграфе, просматривается и в более широкой области — в огромном разнообразии форм и явлений, созданных жизнью на нашей планете.
>Поэтому если мы хотим разъяснить, почему человеческое мышление стремится испробовать все мыслимые решения всех проблем, с какими бы оно ни сталкивалось, то можем сослаться на одну в высшей степени общую закономерность. Метод, с помощью которого пытаются решить все проблемы, обычно один и тот же,— это метод проб и ошибок. Этот же метод, по сути дела, используется и организмами в процессе адаптации. Ясно, что его успешность в огромной степени зависит от количества и разнообразия проб: чем больше мы делаем попыток, тем более вероятно, что одна из них окажется удачной.

Это, вообще говоря, совсем неясно. Все очень зависит от того, как и какие пробы делать. Например, можно делать повторные идентичные пробы, или пробы из заданного фиксированного множества(пусть и бесконечного, но не содержащего решения)

>Метод, способствующий развитию человеческого мышления — и особенно философии, мы можем охарактеризовать как частный случай метода проб и ошибок. Видимо, люди чаще всего реагируют на проблему двояко: они либо выдвигают теорию и хранят верность ей как можно дольше (в случае ошибочности теории они порой даже предпочитают отречению смерть 1), либо борются против такой теории, если поняли ее слабость. Эта борьба идеологических установок — которая, несомненно, может быть разъяснена в терминах метода проб и ошибок — характерна для всего, что можно назвать развитием человеческого мышления.

А так ли это? И насколько хорошо такое «разьяснение» отразит специфику задачи?

>Такая борьба отсутствует, как правило, в тех случаях, когда некоторую теорию или систему, несмотря ни на что, догматически отстаивают в течение долгого времени. Однако найдется очень немного примеров (если они вообще существуют) развития мышления, которое было бы медленным, неуклонным, непрерывным и шло бы путем постепенного улучшения, а не путем проб, ошибок и борьбы идеологических установок.
>Если метод проб и ошибок развивается все более и более сознательно, то он начинает приобретать характерные черты «научного метода». Этот «метод» 2 вкратце можно описать следующим образом. Столкнувшись с определенной проблемой, ученый предлагает, в порядке гипотезы, некоторое решение — теорию.

Возникает серьезный вопрос: как ученый это делает? Просто – «от балды»? Или все-таки есть определенные механизмы выработки этой теории?

>Если эта теория и признается наукой, то лишь условно; и самая характерная черта научного метода состоит как раз в том, что ученые не пожалеют сил для критики и проверки обсуждаемой теории. Критика и проверка идут рука об руку: теория подвергается критике с самых разных сторон, и критика позволяет выявить те моменты теории, которые могут оказаться уязвимыми. Проверка же теории достигается посредством как можно более строгого испытания этих уязвимых мест. Конечно, это опять-таки вариант метода проб и ошибок. Теории выдвигаются в качестве гипотез и тщательно проверяются. Если результат проверки свидетельствует об ошибочности теории, то теория элиминируется; метод проб и ошибок есть, в сущности, метод элиминации.

Насколько оптимален этот метод? На мой взгляд крайне неоптимален... что-то типа примитивной адаптирующейся системы без памяти... Может использовать что-то получше «элиминации»?

>Его успех зависит главным образом от выполнения трех условий, а именно: предлагаемые теории должны быть достаточно многочисленны (и оригинальны); они должны быть достаточно разнообразны; осуществляемые проверки должны быть достаточно строги. Таким образом мы сможем, если нам повезет, гарантировать выживание самой подходящей теории посредством элиминации менее подходящих.

Слова «если повезет» хорошо описывают ситуацию и уровень понимания проблемы ;) А вообще условия применимости концепции очень напоминают условия функционирования идеального рынка... Результат, по-видимому, тот же: на практике для сложных проблем предлагаются ЕДИНИЧНЫЕ! теории... никакого статического отбора или полного перебора нет.

>Если это описание 3 развития человеческого мышления вообще и научного мышления в частности признать более или менее корректным, то оно поможет нам понять, что имеется в виду, когда говорят, что развитие мышления происходит «диалектически».
>Диалектика (в современном 4, то есть главным образом гегелевском, смысле термина) — это теория, согласно которой нечто — в частности, человеческое мышление,— в своем развитии проходит так называемую диалектическую триаду: тезис, антитезис и синтез. Сначала — некая идея, теория или движение,— «тезис». Тезис, скорее всего, вызовет противоположение, оппозицию, поскольку, как и большинство вещей в этом мире, он, вероятно, будет небесспорен, то есть не лишен слабых мест. Противоположная ему идея (или движение) называется «антитезисом», так как она направлена против первого — тезиса. Борьба между тезисом и антитезисом продолжается до тех пор, пока не находится такое решение, которое в каких-то отношениях выходит за рамки и тезиса, и антитезиса, признавая, однако, их относительную ценность и пытаясь сохранить их достоинства и избежать недостатков. Это решение, которое является третьим диалектическим шагом, называется синтезом. Однажды достигнутый, синтез, в свою очередь, может стать первой ступенью новой диалектической триады и действительно становится ею, если оказывается односторонним или неудовлетворительным по какой-то другой причине. Ведь в последнем случае снова возникнет оппозиция, а значит, синтез можно будет рассматривать как новый тезис, который породил новый антитезис. Таким образом, диалектическая триада возобновится на более высоком уровне; она может подняться и на третий уровень, когда достигнут второй синтез 5.

Любому мало-мальски знакомому с методами вычислительной математики понятно, что этот(описанный здесь) метод гораздо эффективнее метода с полной элиминацией предыдущих приближений...

>То, что называют диалектической триадой, мы разъяснили достаточно полно. Едва ли можно сомневаться в том, что диалектическая триада хорошо описывает определенные ступени в истории мышления, особенно в развитии идей, теорий и социальных движений, опирающихся на идеи или теории. Такое диалектическое развитие можно «разъяснить», если показать, что оно происходит в соответствии с методом проб и ошибок, который мы обсуждали ранее. Однако следует отметить, что диалектическое развитие не является полным эквивалентом описанного нами развития теории посредством проб и ошибок. Рассматривая метод проб и ошибок, мы имели в виду только идею и критику в ее адрес, или, используя терминологию диалектиков, борьбу между тезисом и антитезисом; мы не принимали во внимание дальнейшее развитие, не предполагали, что борьба между тезисом и антитезисом должна закончиться неким синтезом. Мы имели в виду, скорее, что борьба между идеей и ее опровержением, или между тезисом и антитезисом, приведет к элиминации тезиса (или, возможно, антитезиса), если он окажется неудовлетворительным, и что соревнование теорий должно завершиться принятием новых теорий, если, конечно, для испытания предлагается достаточно большое их число.
>Таким образом, можно сказать, что интерпретация в терминах метода проб и ошибок является несколько более гибкой, чем интерпретация в терминах диалектики.

Гибкость заключается в большем примитивизме? В таком смысле, например, арифметика гибче дифуров...

>Она не ограничивается ситуацией, где предлагается начинать с одного-единственного тезиса, и потому с легкостью находит применение там, где с самого начала выдвигается несколько тезисов, независимых друг от друга и не обязательно противоположных.

Что мешает выполнить разбиения множества тезисов по тем или иным противоположным признакам и проанализировать такие группы, либо использовать три(квадри)алектику и т.п ;)

>Однако надо признать, что очень часто — пожалуй, даже обычно — развитие определенной области человеческого мышления начинается с какой-то одной идеи. Если так, то диалектическая схема часто оказывается уместной, поскольку этот тезис будет открыт для критики и, таким образом, «создаст», как обычно выражаются диалектики, свой антитезис.
>Диалектики настаивают еще на одном моменте, в котором диалектика несколько отличается от общей теории проб и ошибок. Действительно, в рамках теории проб и ошибок, как уже говорилось, достаточно сказать, что неудовлетворительная точка зрения будет опровергнута или элиминирована. Диалектик же настаивает, что этого недостаточно. Он подчеркивает, что, хотя обсуждаемая точка зрения (или теория) может быть опровергнута, в ней имеется, по всей вероятности, нечто достойное сохранения,— иначе она вряд ли была бы вообще выдвинута и воспринята всерьез. Это рациональное зерно тезиса, вероятно, наиболее отчетливо осознается теми, кто защищает тезис от нападок оппонентов, сторонников антитезиса. Следовательно, единственно приемлемым исходом борьбы будет синтез, то есть теория, в которой сохранены наиболее ценные элементы и тезиса, и антитезиса.
>Необходимо признать, что подобная диалектическая интерпретация истории мышления может быть вполне удовлетворительной и добавляет некоторые ценные моменты к интерпретации мышления в терминах проб и ошибок.

!!!

>Обратимся, скажем, к развитию физики. Здесь мы можем найти очень много примеров, которые вписываются в диалектическую схему. Так, корпускулярная теория света, будучи сначала заменена волновой теорией, была «сохранена» в новой теории, которая заменила и ту, и другую. Если говорить точнее, формулы старой теории обычно могут быть описаны — с точки зрения новой теории — как приближения, то есть они оказываются почти корректными, настолько, что их можно применять либо если мы не нуждаемся в очень высокой степени точности, либо даже — в некоторых ограниченных областях — как совершенно точные формулы.
>Все это говорит в пользу диалектической точки зрения. Вместе с тем мы должны внимательно следить за тем, чтобы не приписать ей лишних достоинств.
>Мы должны быть осторожны, например, по отношению к ряду метафор, используемых диалектиками и, к сожалению, часто воспринимаемых слишком буквально.

!!!

>Например, диалектики говорят, что тезис «создает» свой антитезис. В действительности же только наша критическая установка создает антитезис, и там, где она отсутствует, никакой антитезис создан не будет. Далее, не следует думать также, что именно «борьба» между тезисом и антитезисом «создает» синтез. На самом деле происходит битва умов, и именно умы должны быть продуктивны и создавать новые идеи; история человеческого мышления насчитывает много бесплодных битв, битв, закончившихся ничем.

Есть ли существенная разница между терминами «борьба» и «битва умов» (особенно в контексте материалистического базиса и того и того)?

>И даже если синтез достигнут, его характеристика как «сохраняющего» лучшие элементы тезиса и антитезиса, как правило, является весьма несовершенной. Эта характеристика вводит в заблуждение, даже если она верна, поскольку помимо старых идей, которые синтез «сохраняет», он всегда воплощает и новую идею, которую нельзя редуцировать к более ранним стадиям диалектического развития. Другими словами, синтез обычно представляет собой нечто гораздо большее, нежели конструкцию из материала, доставляемого тезисом и антитезисом.

!!!

> Принимая во внимание все сказанное, можно заключить, что диалектическая интерпретация — прежде всего то ее положение, что синтез строится из идей, содержащихся в тезисе и антитезисе,— если и находит применение, все же вряд ли может способствовать развитию мышления.

Почему?

>Этот момент подчеркивали подчас и сами диалектики; и тем не менее они почти всегда думают, что диалектика может быть использована как метод, который поможет им подтолкнуть или, по крайней мере, предсказать будущее развитие мышления.
>Однако самые серьезные недоразумения и невнятица возникают из-за расплывчатости, характерной для рассуждений диалектиков о противоречиях.
>Они верно указывают, что противоречия имеют огромное значение в истории мышления,— столь же важное, сколь и критика. Ведь критика, в сущности, сводится к выявлению противоречия. Это может быть противоречие либо в рамках критикуемой теории, либо между этой теорией и другой теорией, которую у нас есть основания принять, либо между теорией и определенными фактами — точнее, между теорией и определенными утверждениями о фактах. Критика всегда лишь указывает на противоречие или же, можно сказать, просто противоречит теории (то есть служит утверждению антитезиса). Однако критика является — в очень важном смысле — главной движущей силой любого интеллектуального развития. Без противоречий, без критики не было бы рационального основания изменять теории,— не было бы интеллектуального прогресса.
>Верно заметив, таким образом, что противоречия — особенно, конечно, противоречия между тезисом и антитезисом, которые «создают» прогресс в форме синтеза,— чрезвычайно плодотворны и действительно являются движущей силой любого прогресса в мышлении, диалектики делают вывод — как мы увидим, неверный,— что нет нужды избегать столь плодотворных противоречий. Они даже утверждают, что противоречий вообще нельзя избежать, поскольку они встречаются в мире всегда и повсюду.

Ну и что? Избежать совсем - нет, преодолеть конкретное – пожалуйста.

>Данное утверждение равносильно покушению на так называемый закон противоречия (или, более полно, закон исключения противоречий) традиционной логики, который гласит, что два противоречащих друг другу утверждения не могут быть истинными одновременно или что утверждение, представляющее собой конъюнкцию двух противоречащих утверждений, всегда должно отвергаться как ложное исходя из чисто логических оснований. Ссылаясь на плодотворность противоречий, диалектики заявляют, что от этого закона традиционной логики следует отказаться. Они заявляют, что диалектика приводит тем самым к новой логике — диалектической логике. Диалектика, которую я до сих пор характеризовал как принадлежащую исключительно к области истории (as a merely historical doctrine) — как теорию исторического развития мышления,— оказывается в результате совсем другим учением: она оказывается одновременно и логической теорией, и — как мы скоро увидим — общей теорией мира.
>Эти огромные претензии, однако, не имеют под собой ни малейшего основания. Действительно, они опираются лишь на неопределенную и туманную манеру речи, характерную для диалектиков.

К-значная логика или нечеткая логика видимо тоже антинаучные гипотезы, не имеющие под собой ни малейшего основания :?

>Диалектики говорят, что противоречия плодотворны и способствуют прогрессу, и мы согласились, что в каком-то смысле это верно. Верно, однако, только до тех пор, пока мы полны решимости не терпеть противоречий и изменять любую теорию, которая их содержит,— другими словами — никогда не мириться с противоречиями. Только благодаря этой нашей решимости критика, то есть выявление противоречий, побуждает нас к изменению теорий и тем самым — к прогрессу.
>Нельзя не подчеркнуть со всей серьезностью, что стоит нам только изменить эту установку и примириться с противоречиями, как они утратят всякую плодотворность. Они больше не будут способствовать интеллектуальному прогрессу. Действительно, если мы готовы мириться с противоречиями, то никакие противоречия, выявляемые в наших теориях, уже не заставят нас изменить последние. Другими словами, в этом случае всякая критика (то есть выявление противоречий) утратит силу. Критику будут встречать словами: «А почему бы и нет?», а то и восторженным «Вот они!», то есть все сведется к приветствованию замеченных противоречий.
>Это значит, что если мы готовы примириться с противоречиями, то критика, а вместе с нею и всякий интеллектуальный прогресс, должна прийти к концу.

А не есть ли это подмена термина? Какие ж это противоречия, если мы(или те, кто в них фигурируют) примиряемся с ними? По-моему, это как раз своеобразный способ устранения (элиминации ;)) противоречий. А поскольку противоречия «исчезают» то и движение исчезает.

>Поэтому мы должны сказать диалектику, что нельзя сидеть сразу на двух стульях: либо он ценит противоречия за их плодотворность — и тогда не должен принимать их как должное; либо же он готов примириться с противоречиями — и тогда они станут бесплодными, а рациональная критика, дискуссия и интеллектуальный прогресс окажутся невозможными.

Примирится нужно с фактом существования противоречий, а не сними самими!

>Единственной «силой», движущей диалектическое развитие, является, таким образом, наша решимость не мириться с противоречиями между тезисом и антитезисом. Вовсе не таинственная сила, заключенная в этих двух идеях, не загадочное напряжение, якобы существующее между ними, способствуют развитию, а исключительно наша решимость не признавать противоречий заставляет нас искать какую-то новую точку зрения, позволяющую избежать противоречий. И это совершенно оправданная решимость.

Какой замечательный эгоцентризм (антропоцентризм)! Т.е. априори предполагается, что объективные противоречия, которые НАС НЕ КАСАЮТСЯ не существуют.

>Ибо легко показать, что если бы человек примирился с противоречием, то ему пришлось бы отказаться от всякой научной активности, что означало бы полный крах науки. Это можно сделать, доказав, что в случае признания двух противоречащих друг другу высказываний придется признать какое угодно высказывание: ведь из пары противоречащих высказываний можно с полным правом вывести все что угодно.

>Поскольку это не всегда понимают 6,…

<вырезано>

Вырезано банальное объяснение некоторых вопросов классической бинарной логики. Какое отношение это имеет к диалектике вообще неясно...

>Иногда говорят, что факт следования из двух противоречащих высказываний любого высказывания не доказывает бесполезности противоречивой теории: во-первых, теория может представлять интерес сама по себе, несмотря на всю свою противоречивость; во-вторых, в нее можно внести поправки, которые сделают ее непротиворечивой; и наконец, можно придумать метод, пусть даже метод ad hoc (каковы, например, методы избежания расхождений в квантовой теории), который предотвратит ложные заключения, требуемые самой логикой теории. Все это абсолютно верно, но при всех поправках такая паллиативная (makeshift) теория является источником серьезных опасностей, ранее нами обсуждавшихся: если мы действительно хотим примириться с этой теорией, тогда ничто не заставит нас искать лучшей теории, и наоборот: если мы ищем более совершенной теории, то только потому, что считаем данную теорию плохой вследствие содержащихся в ней противоречий. Примирение с противоречием обязательно приводит нас в этом случае, как и всегда, к отказу от критики, а значит,— к краху науки.

Использование «противоречивой» в данном смысле «квантовой теории» пока к краху науки не привело ;) Скорее наоборот.

>Мы видим здесь, насколько опасна неопределенная и метафорическая речь. Расплывчатое утверждение диалектиков, что противоречия неизбежны и что избавляться от них даже нежелательно, поскольку они так плодотворны, ведет к опасному заблуждению. Оно приводит к заблуждению, поскольку так называемая плодотворность противоречий, как мы видели, есть просто результат нашего решения не мириться с ними (следуя закону противоречия). И оно опасно, поскольку мнение, что от противоречий избавляться не следует или вообще невозможно избавиться, с необходимостью приводит к концу и науки и критики, то есть к концу рациональности.

«Не следует» и «невозможно» принципиально разные вещи!

>Надо подчеркнуть, что для всякого, кто хочет утверждать истину и содействовать просвещению, является необходимостью и даже долгом упражнять себя в искусстве выражать вещи ясно и недвусмысленно, даже если это означает отказ от утонченной метафоричности и глубокоумной двусмысленности.
>Следовательно, лучше избегать некоторых формулировок. Например, вместо использовавшихся нами терминов «тезис», «антитезис» и «синтез» диалектики часто описывают диалектическую триаду с помощью терминов «отрицание (тезиса)» — взамен «антитезиса» и «отрицание отрицания» — взамен «синтеза». Они также любят употреблять термин «противоречие» там, где менее обманчивыми были бы термины «конфликт», «противоположная тенденция» или, может быть, «противоположный интерес» и т. д. Их терминология не причиняла бы никакого вреда, если бы термины «отрицание» и «отрицание отрицания» (а также «противоречие») не имели ясных и достаточно определенных логических значений, отличных от диалектических. По сути дела неправильное употребление этих терминов играет не последнюю роль в смешении логики и диалектики, столь нередком в диалектических дискуссиях.

!!!

>Зачастую диалектика рассматривается в них как часть — причем наиболее совершенная — логики или как что-то вроде реформированной, модернизированной логики. Более глубокие основания такой позиции мы обсудим ниже. Сейчас я скажу только, что наш анализ не приводит к тому заключению, что диалектика имеет какое-либо сходство с логикой. Действительно, логику можно определить — пусть приблизительно, однако для наших целей этого вполне достаточно — как теорию дедукции.

Это лишь одно из возможных определений. Более того, это очень сильное сужение. Можно вообще определить логику, как формальную систему с некоторым набором аксиом и правил вывода. Однако, совсем не факт, что правила вывода должны быть однозначными, четко(неизменно) определенными, невзаимосвязанными и т.п., что вообще говоря подразумевается в классической формально логике...

>Вместе с тем у нас нет никакого основания считать, что у диалектики есть что-то общее с дедукцией. Подведем итог. Суть диалектики — диалектики в том смысле, в каком мы способны наделить ясным значением диалектическую триаду — может быть описана следующим образом. Диалектика, точнее теория диалектической триады, устанавливает, что некоторые события или исторические процессы происходят определенным типичным образом. Стало быть, диалектика есть эмпирическая, описательная теория. Ее можно сравнить, скажем, с теорией, согласно которой живые организмы на определенной стадии своего развития растут, затем остаются неизменными, после чего начинают уменьшаться и умирают,— либо с теорией, согласно которой люди сначала отстаивают свои мнения догматически, потом [начинают относиться к ним] скептически, и лишь после этого, на третьей стадии,— [воспринимают их] научно, то есть в критическом духе. Как и эти теории, диалектика допускает исключения — если только не навязывать диалектические интерпретации насильно,— и, подобно им же, не состоит ни в каком особом родстве с логикой.
>Еще одна опасность, исходящая от диалектики, связана с ее туманностью. Она предельно облегчает применение диалектической интерпретации ко всякой разновидности развития и даже к тому, что не имеет никакого отношения к диалектике. Известна, например, диалектическая интерпретация, которая отождествляет пшеничное зерно с тезисом, развившееся из него растение — с антитезисом, а все зерна этого растения — с синтезом. Что такие примеры затуманивают и без того неясный смысл диалектической триады, делая ее расплывчатость просто угрожающей,— это очевидно; в какой-то момент, охарактеризовав развитие как диалектическое, мы сообщим только то, что развитие проходит определенные ступени, то есть очень немногое. Интерпретировать же этот процесс развития в том смысле, что рост растения есть отрицание зерна, которое перестает существовать, и что созревание многочисленных новых зерен есть отрицание отрицания — некое новое начало на более высоком уровне — значит просто играть словами. (Не по этой ли причине Энгельс сказал, что этот пример способен понять и ребенок?)
>Стандартные примеры из области математики, приводимые диалектиками, еще хуже. Возьмем знаменитый пример, использованный Энгельсом и кратко сформулированный И. Хеккером 9, «Закон синтеза на более высоком уровне... широко применяется в математике. Отрицательная величина (— а), умноженная сама на себя, становится а2, то есть отрицание отрицания завершилось в новом синтезе». Но даже если считать а тезисом, а —а антитезисом, или отрицанием, то отрицанием отрицания является, надо думать, —(—а), то есть а, представляющее собой не синтез «на более высоком уровне», а тождество с первоначальным тезисом. Иными словами, почему синтез должен достигаться только умножением антитезиса на самое себя? Почему, например, не сложением тезиса с антитезисом (что дало бы в результате 0)? Или не умножением тезиса на антитезис (что дало бы —а2, а вовсе не а2)? И в каком смысле а2 «выше», чем а или —а? (Явно не в смысле численного превосходства, поскольку если а =1/2, то а2 = 1/4. Этот пример демонстрирует крайнюю произвольность в применении туманных идей диалектики.

А как тут применить четкие идеи логики?

>Такую теорию, как логика, можно назвать «фундаментальной», указывая тем самым, что, будучи общей теорией вывода, она постоянно используется во всех науках. Можно сказать, что диалектика — насколько мы можем найти для нее разумное применение — является не фундаментальной, но просто описательной теорией. Поэтому считать диалектику частью логики почти столь же неуместно, как и считать частью логики, скажем, теорию эволюции. Только расплывчатая, метафоричная и двусмысленная манера говорить, которую мы уже подвергли критике, может привести к мысли, что диалектика является как теорией, описывающей определенные типичные процессы развития, так и фундаментальной теорией, подобной логике.
>После всего сказанного, я думаю, ясно, что слово «диалектика» следует употреблять очень осторожно, а лучше всего, пожалуй, вообще его не употреблять,— ведь мы всегда можем использовать более ясную терминологию метода проб и ошибок.

Где же она эта терминология и в чем ее ясность? Более того, что значит всегда? Например решение дифференциального уравнения всегда можно представить некоторой таблицей чисел. Это что, повод не упоминать дифференциальные уравнения?

>Исключение следует сделать только для тех случаев, где недоразумение невозможно и где мы сталкиваемся с таким развитием теорий, которое действительно полностью укладывается в диалектическую триаду.

>2. Диалектика Гегеля
>До сих пор я пытался обрисовать идею диалектики в том ее смысле, в котором, я надеюсь, она поддается пониманию, и моей целью было избежать несправедливого отношения к ее достоинствам. Диалектика была представлена мною как некий способ описания событий — всего лишь один из возможных способов, не существенно важный, но иногда вполне пригодный.

Вот именно, что это – представление Поппера.

>Была выдвинута также — например, Гегелем и его школой — противоположная теория, преувеличивающая значение диалектики и угрожающе обманчивая.
>Для того чтобы гегелевская диалектика стала понятной, полезно, может быть, коротко напомнить об одной главе из истории философии, на мой взгляд, не делающей философии особой чести.
>Важным моментом в философии нового времени является борьба между картезианским рационализмом (главным образом, континентальным), с одной стороны, и эмпиризмом (в основном британским) — с другой. В слова, послужившие эпиграфом к моей статье, сам их автор, основатель рационалистической школы, вкладывал другой смысл, нежели я. Декарт не хотел сказать, что человеческий ум должен все подвергнуть проверке, чтобы прийти к результату, то есть к полезному решению, но хотел выразить свое критическое неприятие по отношению к тем, кто осмеливается предаваться подобным нелепостям. Основная идея его сентенции состояла в том, что настоящему философу следует тщательно избегать абсурдных и глупых идей. Чтобы постичь истину, он должен только уметь «уловить» те редкие идеи, что привлекают разум своей прозрачностью, ясностью и отчетливостью,— словом, «самоочевидные» идеи. С картезианской точки зрения мы можем строить объяснительные научные теории без всякого обращения к опыту, просто силой собственного разума, так как всякое разумное (reasonable) высказывание (то есть говорящее само за себя благодаря своей прозрачности) должно быть верным описанием фактов. Такова в общих чертах теория, которую в истории философии называют рационализмом. (Более удачным названием для нее был бы интеллектуализм.) Ее можно суммировать (используя гораздо более позднюю формулировку, принадлежащую Гегелю) в словах «все разумное действительно».

Сейчас (у нас), по-видимому, под этим термином понимается несколько другое.

В противоположность этой теории, эмпиризм утверждает, что только опыт позволяет нам судить об истинности или ложности научной теории. Чистый разум как таковой, согласно эмпиризму, никогда не может установить истину о фактах (bactual truth): чтобы сформулировать такую истину, мы должны прибегнуть к наблюдению и эксперименту. Можно с полной уверенностью сказать, что эмпиризм, в той или иной форме, пусть даже умеренной и видоизмененной, есть единственная интерпретация научного метода, которую в наши дни можно воспринимать всерьез. Спор между рационалистами и эмпиристами всесторонне обсуждался Кантом. Кант попытался создать теорию, которую диалектик (но не сам Кант) назвал бы синтезом двух противоположных точек зрения и которая, если говорить, точнее, была видоизмененным эмпиризмом. Его главной задачей было опровержение чистого рационализма. В «Критике чистого разума» он утверждал, что область нашего знания ограничена сферой возможного опыта и что спекулятивное рассуждение за пределами этой сферы — попытка построить метафизическую систему, исходя из чистого разума,— не имеет никакого оправдания. Эта критика чистого разума была воспринята как страшный удар по надеждам почти всех континентальных философов; и все же немецкие философы пришли в себя и, отнюдь не убежденные кантовским отвержением метафизики, принялись строить новые метафизические системы, основанные на «интеллектуальной интуиции». Они пытались использовать некоторые детали Кантовой системы, надеясь тем самым уклониться от его основного удара. Развившаяся школа, называемая обычно школой немецкого идеализма, имела своей кульминацией Гегеля.
>Мы должны обсудить здесь две стороны гегелевской философии,— идеализм и диалектику. В обоих случаях Гегель находился под влиянием некоторых идей Канта, но попытался пойти дальше. Чтобы понять Гегеля, мы должны показать, следовательно, как он использовал теорию Канта.
>Кант исходил из факта существования науки. Он хотел объяснить этот факт, то есть ответить на вопрос «как возможна наука?», или «почему человеческое сознание (mind) способно познавать мир?», или «как наше сознание может понимать мир?». (Мы бы назвали это эпистемологической проблемой.)
>Кант рассуждал примерно следующим образом. Сознание способно постигать мир или, вернее, мир, как он представляется нам, потому что этот мир не является совершенно отличным от сознания,— он подобен сознанию. Дело в том, что в процессе приобретения знания, постижения мира наше сознание, так сказать, активно усваивает весь материал, который привходит в него посредством чувств. Оно оформляет этот материал, отчеканивает на нем собственные внутренние формы или законы,— формы или законы нашего мышления. То, что мы называем природой,— мир, в котором мы живем, каким он является нам,— есть мир уже усвоенный, систематизированный нашим сознанием. И будучи, таким образом, ассимилирован сознанием, он сознанию и подобен.
>Такой ответ «сознание способно постигать мир, потому что мир, как он является нам, подобен сознанию», основан на идеалистическом аргументе; ведь идеализм только и утверждает, что мир имеет что-то общее с сознанием.
>Я не собираюсь предлагать доводы за или против кантовской эпистемологии и не намерен подробно обсуждать ее. Но я хочу подчеркнуть, что она безусловно не является полностью идеалистической. Как отмечает сам Кант, она представляет собой смесь, или синтез, своеобразного реализма и идеализма; ее реалистический элемент — это утверждение, что мир, как он является нам, есть некоторый материал, организованный нашим сознанием, идеалистический же — утверждение, что он есть материал, организованный нашим сознанием.
>Такова довольно абстрактная, но, несомненно, оригинальная эпистемология Канта. Прежде чем перейти к Гегелю, я должен попросить читателей — моих любимых читателей, которые не являются философами и привыкли полагаться на свой здравый смысл,— не забывать об эпиграфе, предпосланном этой статье, поскольку то, что они сейчас услышат, наверное, покажется им абсурдом — и, на мой взгляд, совершенно справедливо.
>Как я сказал, Гегель в своем идеализме пошел дальше Канта. Гегель тоже задавал себе эпистемологический вопрос: «почему наше сознание может постигать мир?» И вместе с другими идеалистами он отвечал: «Потому что мир подобен нашему сознанию». Но его теория была более радикальной, нежели Кантова. Он не говорил, как Кант: «Потому что сознание систематизирует или организовывает мир», а говорил, что «сознание есть мир» или еще: «разумное есть действительное; действительность и разум тождественны».
>Это и называется гегелевской «философией тождества разума и действительности», или кратко: «философией тождества». Мимоходом замечу, что эпистемологическое решение Канта: «Сознание систематизирует мир» и гегелевскую философию тождества: «Сознание есть мир» исторически соединил мост — именно Фихте, с его «сознание творит мир» 10.
>Гегелевская философия тождества — «разумное действительно и действительное разумно, значит, разум и действительность тождественны» — была, несомненно, попыткой восстановить рационализм на новом основании. Она позволяла философу строить некую теорию мира, исходя из чистого разума, и утверждать, что это и есть истинная теория действительного мира. Тем самым допускалось именно то, что считал невозможным Кант. Гегель, следовательно, должен был попытаться опровергнуть Кантовы доводы, направленные против метафизики. Он сделал это с помощью своей диалектики.
>Чтобы понять диалектику Гегеля, мы должны снова вернуться к Канту. Стремясь избежать чрезмерно детального обсуждения, я не стану рассматривать триадичное строение кантовской таблицы категорий, хотя оно несомненно вдохновило Гегеля 11. Однако я должен упомянуть о кантовском методе опровержения рационализма. Как я отмечал ранее, Кант утверждал, что область нашего знания ограничена сферой возможного опыта и что деятельность чистого разума (pure reasoning) за пределами этой сферы лишена основания. В разделе первой «Критики», озаглавленном им «Трансцендентальная диалектика». Кант доказывал это так. Пытаясь построить теоретическую систему на основании чистого разума,— например, доказывая, что наш мир бесконечен (идея, явно выходящая за пределы возможного опыта), мы можем достичь своей цели. Однако мы обнаружим, к своему ужасу, что с помощью равноценных аргументов всегда можно доказать и прямо обратное. Иными словами, выдвигая метафизический тезис, мы всегда можем сформулировать и защитить его полный антитезис. Причем оба эти аргумента будут иметь примерно равную силу и убедительность — оба они будут казаться в равной или почти равной мере разумными. Вот почему, говорил Кант, разум обречен спорить сам с собою и сам себе противоречить, если он выходит за пределы возможного опыта.
>Если бы я решил дать некую осовремененную реконструкцию или реинтерпретацию Канта, отклоняющуюся от его собственного взгляда на свою деятельность, я бы сказал, что, по Канту, метафизический принцип разумности или самоочевидности не приводит однозначно к одному и только одному результату или теории. Всегда можно привести доводы, внешне примерно равноценные, в защиту различных и даже противоположных теорий. Таким образом, если мы не прибегаем к помощи опыта, не проводим эксперимент или наблюдение, которые, по крайней мере, указали бы нам на необходимость элиминировать определенные теории, а именно те, которые, будучи внешне вполне обоснованными, противоречат наблюдаемым фактам, то мы никак не можем надеяться когда-нибудь разрешить спор соперничающих теорий.
>Как же Гегель преодолел Кантово опровержение рационализма? Очень просто — он предложил не обращать внимания на противоречия. Они просто-таки неизбежны в развитии мышления и разума. Они только показывают недостаточность и неудовлетворительность теории, которая не учитывает того факта, что мышление, то есть разум, а вместе с ним (согласно философии тождества) и действительность, не есть нечто раз и навсегда установившееся, но находится в развитии, что мы живем в эволюционирующем мире. Гегель утверждает, что Кант опроверг метафизику, но не рационализм. Ибо то, что Гегель называет «метафизикой» — в противоположность «диалектике»,— есть просто такая рационалистическая система, которая не принимает во внимание эволюцию, движение, развитие, то есть пытается представить действительность стабильной, неподвижной и свободной от противоречий. Гегель в своей философии тождества приходит к выводу, что, поскольку развивается разум, должен развиваться и мир, и поскольку развитие мышления или разума является диалектическим, то и мир должен развиваться по диалектическим триадам.
>Таким образом, в гегелевской диалектике мы находим следующие три элемента:
> (а) Попытка обойти Кантово опровержение «догматизма» — в понимании Канта — метафизики. Это опровержение, как считает Гегель, имеет силу только для систем, которые являются метафизическими в более узком, собственно гегелевском смысле, но не для диалектического рационализма, который принимает во внимание развитие разума и потому не боится противоречий. Ускользая таким образом от Кантовой критики, Гегель пускается в крайне опасное предприятие, поскольку доказывает примерно следующее: «Кант опроверг рационализм, заявив, что тот непременно приводит к противоречиям. Допустим. Однако ясно, что этот аргумент черпает свою силу из закона противоречия: он опровергает только системы, признающие этот закон, то есть пытающиеся избавиться от противоречий. Этот аргумент не представляет угрозы для системы вроде моей, которая готова примириться с противоречиями, то есть для диалектической системы». Очевидно, что такая позиция закладывает фундамент для чрезвычайно опасной разновидности догматизма — для догматизма, которому уже не надо бояться критики. Ведь всякая критика в адрес любой теории должна основываться на методе обнаружения противоречия — в рамках самой теории или между теорией и фактами, как я сказал ранее. Поэтому гегелевский метод вытеснения Канта эффективен, но, к несчастью, слишком эффективен. Он делает систему Гегеля неуязвимой для любой критики и нападок и, таким образом, является догматическим в чрезвычайно специфическом смысле. Я назвал бы этот метод железобетонным догматизмом. (Можно отметить, что подобный же железобетонный догматизм помогает устоять зданиям и других догматических систем.)
> (b) Описание развития разума в терминах диалектики — весьма правдоподобный элемент гегелевской философии. Это становится ясно, если мы вспомним, что
>Гегель употребляет слово «разум» не только в субъективном смысле — для обозначения определенной умственной способности,— но и в объективном смысле — для обозначения всех видов теорий, мыслей, идей и т. д. Утверждая, что философия является наивысшим выражением деятельности разума, и говоря о развитии разума, Гегель имеет в виду главным образом развитие философского мышления. Действительно, вряд ли диалектическая триада может найти лучшее применение, чем при исследовании развития философских теорий. Поэтому не удивительно, что с наибольшим успехом Гегель применил диалектический метод в своих «Лекциях по истории философии».
>Чтобы уяснить связанную с этим успехом Гегеля опасность, мы должны вспомнить, что в его время — и даже много позже — логика обычно определялась как теория разумной или мыслительной деятельности; соответственно, фундаментальные законы логики обычно назывались «законами мышления». Отсюда вполне понятно, почему Гегель, видевший в диалектике истинное описание действительного процесса рассуждения и мышления, считал своим долгом изменить логику, с тем чтобы сделать диалектику важной — если не важнейшей — частью логической теории. Для этого ему необходимо было отбросить «закон противоречия», который служил серьезным препятствием для диалектики. Здесь корень той точки зрения, согласно которой диалектика «фундаментальна», то есть может конкурировать с логикой, является усовершенствованной логикой. Я уже критиковал такое представление о диалектике; хочу только повторить, что любая разновидность логического рассуждения — будь то до или после Гегеля, в науке, математике или же в любой подлинно рациональной философии — всегда основывается на законе противоречия. Гегель, однако, пишет («Наука логики», 81(1)):
> «В высшей степени важно уяснить себе, как следует понимать и познавать диалектическое. Оно является вообще принципом всякого движения, всякой жизни и всякой деятельности в сфере действительности. Диалектическое есть также душа всякого истинно научного познания».
>Однако если Гегель считает диалектическим такое рассуждение, которое пренебрегает законом противоречия, то он наверняка не сможет найти в науке ни одного примера подобного рассуждения.

Откуда следует последнее утверждение? Ссылка?

> (Многочисленные примеры, приводимые диалектиками, все без исключения находятся на уровне упоминавшихся примеров Энгельса — когда он рассуждал о зерне и о том, что (—а)2 = а2,— а то и ниже.) На диалектике зиждется не научное рассуждение как таковое,— более или менее успешно описать в терминах диалектического метода можно лишь историю и развитие научных теорий.

Откуда взялось ограничение «лишь... научных»? О других вообще речи не шло...

> Как мы уже видели, этот факт не оправдывает характеристики диалектики как «фундаментальной», поскольку он поддается объяснению и в рамках обычной логики, в терминах метода проб и ошибок.

Во-первых, как видно, не полностью. Во-вторых, почему нельзя описать и по другому? (Пример: таблица значений координат точки и дифур, описывающий ее движение)

>Главная опасность такого смешения диалектики и логики, как я уже говорил, состоит в том, что оно учит людей догматическому поведению в споре. Действительно, слишком часто приходится наблюдать, как диалектики, испытывая логические затруднения, в качестве последнего средства сообщают своим оппонентам, что их критика ошибочна, поскольку основывается на обычной логике, а не на диалектике, и что стоит им только обратиться к диалектике, как они поймут, что замеченные ими в некоторых доводах диалектиков противоречия вполне законны (а именно, законны с диалектической точки зрения).

И это критика диалектики? :))) А некоторые «хвилософы» так вообще «на...» посылают, когда аргументы кончаются. Так что, долой философию :?

> (с) Третий элемент гегелевской диалектики основывается на философии тождества. Если разум и действительность тождественны и разум развивается диалектически (как это хорошо видно на примере развития философского мышления), то и действительность должна развиваться диалектически. Мир должен подчиняться законам диалектической логики. (Эта точка зрения была названа «панлогизмом».) Следовательно, мы должны находить в мире противоречия, которые допускаются диалектической логикой. Именно тот факт, что мир полон противоречий, еще раз разъясняет нам, что закон противоречия должен быть отброшен за негодностью. Ведь этот закон гласит, что никакое внутренне противоречивое высказывание, ни одна пара противоречащих высказываний не могут быть истинными, то есть не могут соответствовать фактам. Иными словами, этот закон предполагает, что противоречие никогда не встречается в природе, то есть в мире фактов, и что факты никак не могут противоречить друг другу. На основании философии тождества разума и действительности утверждается, что поскольку идеи противоречат друг другу, также и факты могут противоречить один другому, и что факты, как и идеи, развиваются благодаря противоречиям,— и поэтому от закона противоречия необходимо отказаться.
>Однако если — отвлекшись от того, почему философия тождества (о которой я еще буду говорить) представляется мне полным абсурдом — мы повнимательнее присмотримся к так называемым противоречивым фактам, то поймем, что все предложенные диалектиками примеры выявляют одно — а именно то, что наш мир обнаруживает иногда определенную структуру, которую можно описать, пожалуй, с помощью слова «полярность».

!!!

>В качестве примера можно взять существование положительного и отрицательного электричества. Только склонностью к метафорам и неопределенности можно объяснить, скажем, утверждение, что положительное и отрицательное электричество противоречат друг другу. Примером настоящего противоречия могли бы послужить два предложения: «данное тело 1 ноября 1938 г. от 9 до 10 часов утра имело положительный заряд» и аналогичное предложение о том же теле, которое в тот же отрезок времени не имело положительного заряда.
>Эти два предложения действительно противоречат друг другу; соответственно, противоречивым был бы и тот факт, что некое тело, как целое, в одно и то же время заряжено и положительно, и неположительно, а значит, в одно и то же время и притягивает, и не притягивает тела с отрицательным зарядом.

А если в теле течет ток :?

>Однако излишне говорить, что подобные противоречивые факты не существуют. (Углубленный анализ мог бы показать, что несуществование таких фактов не является законом, родственным законам физики, а основывается на логике, то есть на правилах употребления научного языка.)
>Итак, налицо три момента: (а) диалектическая оппозиция антирационализму Канта и, следовательно, восстановление рационализма на основе «железобетонного» догматизма; (b) включение диалектики в состав логики, основанное на двусмысленности таких выражений, как «разум», «законы мышления» и так далее; (с) применение диалектики к «миру в целом», основанное на гегелевском панлогизме и философии тождества. Эти три момента являются, на мой взгляд, основными элементами гегелевской диалектики.
>Прежде чем перейти к описанию судьбы диалектики после Гегеля, я хотел бы высказать свое личное мнение о гегелевской философии и особенно о философии тождества. Я думаю, что она представляет собой наихудшую из всех тех абсурдных и невероятных философских теорий, какие имел в виду Декарт в словах, которые я выбрал эпиграфом к данной статье. Беда не только в том, что философия тождества предлагается нам без малейшего намека на серьезное доказательство; даже сама проблема, ради решения которой была придумана эта философия,— а именно «каким образом наше сознание постигает мир?» — на мой взгляд, так и не была отчетливо сформулирована. И идеалистический ответ, который в разных вариациях исполнялся философами-идеалистами, а по существу оставался одним и тем же,— «потому, что мир подобен сознанию»,— является лишь видимостью ответа. Мы ясно поймем это, стоит нам только рассмотреть какой-либо аналогичный аргумент, скажем: «почему это зеркало может отражать мое лицо?» — «потому, что оно похоже на мое лицо». Хотя полная негодность такого рода аргумента очевидна, его все повторяют и повторяют. Например, Джинc (Jeans), уже в наше время, сформулировал его приблизительно так: «почему математика .способна объяснить мир?» — «потому, что мир подобен математике». Он доказывает, таким образом, что действительность имеет ту же природу, что и математика — что мир есть математическое мышление (а потому идеален). Это аргумент явно не более здравый, нежели следующий: «почему язык может описывать мир?» — «потому, что мир подобен языку — он лингвистичен», и далее: «почему английский язык может описывать мир?» — «потому, что мир устроен по-английски». Что этот последний аргумент действительно аналогичен ходу мысли Джинса, легко понять, если признать, что математическое описание мира есть просто определенный способ описания мира и ничего более и что математика обеспечивает нас лишь средствами описания — чрезвычайно богатым языком.
>Пожалуй, легче всего показать это с помощью тривиального примера. Есть примитивные языки, в которых числа не используются, а идеи чисел передаются с помощью особых выражений для единицы, двойки и т. д. Ясно, что такой язык не способен описывать более сложные отношения между определенными группами предметов, которые легко описать с помощью числовых выражений «три», «четыре», «пять» и так далее. В рамках такого языка можно сказать, что у А много овец, причем больше, чем у В, но нельзя — что у А — 9 овец, что на 5 овец больше, чем у В. Иными словами, математические символы вводятся в язык, для того чтобы можно было описывать определенные достаточно сложные отношения, которые невозможно описать по-другому; язык, содержащий арифметику натуральных чисел, просто богаче, чем язык, не располагающий соответствующими символами. Из факта, что описание мира требует языка математики, о природе мира можно заключить лишь то, что миру присуща определенная степень сложности: в нем налицо определенные отношения, которые нельзя описать с помощью слишком примитивных инструментов описания.
>Джинса смутило, что наш мир оказывается соответствующим математическим формулам, первоначально выведенным чистыми математиками, которые совсем не собирались прилагать свои формулы к миру. Видимо, он изначально был, как я говорю, «индуктивистом», то есть думал, что теории получаются из опыта с помощью более или менее простой процедуры вывода. Если человек исходит из такой посылки, то вполне понятно, почему он удивляется, обнаружив, что теория, сформулированная чистыми математиками в чисто спекулятивной манере, впоследствии оказывается применимой к физическому миру. Но людей, не склонных к индуктивизму, это совсем не удивляет. Они знают, что теория, первоначально выдвинутая как отвлеченное рассуждение, как чистая возможность, очень часто впоследствии оказывается эмпирически применимой. Они знают, что нередко именно спекулятивное предвосхищение (anticipation) открывает путь для эмпирических теорий. ( В этом смысле так называемая проблема индукции связана с проблемой идеализма, которую мы здесь рассматриваем.)

>3. Диалектика после Гегеля
>Гегелевскую философию тождества разума и действительности иногда характеризуют как (абсолютный) идеализм, поскольку она утверждает, что действительность подобна сознанию или разуму. Но ясно, что диалектическую философию тождества легко перевернуть, с тем чтобы она стала разновидностью материализма. Сторонники последнего доказывали бы, что действительность носит по существу материальный или физический характер, каковой ее и считает обычный человек, а под словами, что действительность тождественна разуму или сознанию, они подразумевали бы, что сознание тоже есть явление материальное или физическое — или, желая быть менее радикальными,— что если сознание и отличается от действительности, то несущественно.
>Такого рода материализм можно рассматривать как возрождение некоторых сторон картезианства, претерпевшего изменение под влиянием диалектики. Однако отказавшись от своей первоначальной идеалистической основы, диалектика утрачивает всякое правдоподобие и понятность. Вспомним, что лучшим доводом в защиту диалектики является ее применимость к развитию мышления, особенно философского мышления. Здесь же мы сталкиваемся с прямым утверждением, что физическая реальность развивается диалектически,— с утверждением крайне догматическим, настолько мало подкрепленным наукой, что материалистические диалектики вынуждены очень широко использовать тот вышеупомянутый опасный метод, который отметает всякую критику как недиалектическую.

Примеры???

>Таким образом, диалектический материализм согласуется с пунктами (а) и (b), о которых мы говорили ранее, но значительно изменяет (с), причем на мой взгляд без всякой пользы для диалектики. Выражая такое мнение, хочу подчеркнуть, что, хотя я не назвал бы себя материалистом, моя критика не направлена против материализма, который я лично, пожалуй, предпочел бы идеализму, если бы мне пришлось выбирать (к счастью, необходимости такого , выбора нет).

Я не «диалектик», но с этим противоречием примиряюсь :?

>Именно соединение диалектики и материализма кажется мне даже худшим, чем диалектический идеализм.
>Мои замечания относятся в особенности к «диалектическому материализму», разработанному Марксом. Материалистический элемент этой теории сравнительно легко переформулировать так, чтобы серьезные претензии к нему стали невозможными. Насколько я понимаю, суть дела сводится к следующему. Нет никакого основания думать, будто естественные науки могут развиваться на базе свойственного людям здравого, реалистического мировоззрения, социальные же науки нуждаются в идеалистической посылке, вроде той, что была предложена Гегелем. Подобное предположение нередко высказывалось во времена Маркса, поскольку тогда казалось, что Гегель своей идеалистической теорией государства значительно повлиял на социальные науки, и даже развил их, тогда как бесплодность его естественнонаучных взглядов была, по крайней мере для естествоиспытателей, совершенно очевидна 12. Я думаю, что мы правильно проинтерпретируем идеи Маркса и Энгельса, если скажем, что одним из главных оснований их материализма было стремление опровергнуть любую теорию, которая утверждает, ссылаясь на рациональную или духовную природу человека, что социология должна основываться на идеалистической или спиритуалистической посылке или на анализе разума. В противовес подобным теориям они подчеркивали материальную сторону человеческой природы, выражающуюся, например, в потребности людей в пище и других материальных благах, и ее важность для социологии.
>Это совершенно здравый подход, и я думаю, что данное положение Маркса действительно важно и сохраняет свое значение и в наши дни. Маркс научил нас тому, что даже развитие идей нельзя понять до конца, если трактовать историю идей — хотя такое толкование часто имеет большие достоинства — не принимая во внимание условия их возникновения и жизненную ситуацию их создателей, где экономическая сторона чрезвычайно важна.

!!!

>Тем не менее я лично считаю, что Марксов экономизм — настойчивое утверждение им экономических предпосылок в качестве последнего основания любого развития — является ошибочным и фактически несостоятельным. На мой взгляд, социальный опыт ясно показывает, что при определенных обстоятельствах влияние идей (возможно, поддержанных пропагандой) может перевесить и вытеснить влияние экономических сил. Кроме того, если мы считаем, что невозможно полностью понять интеллектуальное развитие, не поняв его экономической подоплеки, то по меньшей мере равно невозможно понять экономическое развитие, не принимая во внимание, например, развитие научных или религиозных идей.
>В настоящий момент для нас важно не столько проанализировать материализм и экономизм Маркса, сколько выяснить, что произошло в рамках его системы с диалектикой. Здесь, как мне кажется, важны два момента, во-первых, Марксов акцент на историческом методе в социологии — тенденция, которую я назвал «историцизмом», и во-вторых,— антидогматическая тенденция Марксовой диалектики.
>Что касается первого момента, то мы должны помнить, что Гегель был одним из изобретателей исторического метода — основателем целой школы мыслителей, которые считали, что описание истории развития является его причинным объяснением. Они были убеждены, например, что можно объяснить определенные социальные институты, если показать, каким образом они медленно вырабатывались человечеством. В наши дни часто признают, что значение исторического метода для социальной теории было значительно завышено, однако вера в этот метод никоим образом не иссякла. Я пытался критически проанализировать данный метод в другом месте (специально посвятив ему свою книгу «Нищета историцизма»). Здесь же я хотел бы подчеркнуть, что Марксова социология заимствовала у Гегеля не только ту мысль, что метод социологии должен быть историческим и что социология, так же как история, должна стать теорией социального развития, но и тезис о необходимости объяснять это развитие в диалектических терминах. Для Гегеля история была историей идей. Маркс отбросил идеализм, но сохранил гегелевское учение, согласно которому движущими силами исторического развития являются диалектические «противоречия», «отрицания» и «отрицания отрицаний». В данном отношении Маркс и Энгельс шли за Гегелем след в след, и это можно доказать текстуально. Гегель в «Энциклопедии философских наук» (часть 1 гл. VI) описывает диалектику как «универсальную и неотразимую мощь, пред которой ничто не может устоять, сколь бы надежным и стабильным оно себя ни мнило». В этом же духе пишет и Энгельс («Анти-Дюринг», часть 1, «Диалектика: отрицание отрицания»): «Итак, что же такое отрицание отрицания? Чрезвычайно общий ... закон развития природы, истории и мышления, закон, который ... имеет силу в животном и растительном царстве, в геологии, математике, истории и философии».
>По Марксу, главная задача социологии — показать, как диалектические силы действуют в истории, и таким образом предсказать ход истории; или, как он говорит в предисловии к «Капиталу», «конечная цель моего труда состоит в том, чтобы раскрыть экономический закон движения современного общества». И этот диалектический закон движения, отрицание отрицания, лежит в основе Марксова пророчества о неминуемом конце капитализма («Капитал», I гл. XXIV):
> «Капиталистический способ производства ... есть первое отрицание ... Но капитализм, с неумолимостью закона Природы, порождает свое собственное отрицание. Это есть отрицание отрицания».
>Пророчество, конечно же, не должно быть обязательно ненаучным, о чем свидетельствуют предсказания затмений и других астрономических событий. Однако гегелевская диалектика, включая ee материалистическую версию, не может служить надежным основанием для научных прогнозов. («Но все предсказания Маркса оказались правильными»,— обычно отвечают марксисты. Отнюдь нет. Из множества примеров возьмем только один. В «Капитале» сразу же после процитированного отрывка Маркс сказал, что процесс перехода от капитализма к социализму естественно будет несравненно менее «затяжным, насильственным и трудным», чем промышленная революция, и в примечании подкрепил свой прогноз, сославшись на «нерешительную и не оказывающую сопротивления буржуазию». Мало кто из современных нам марксистов решится сказать, что эти предсказания были удачными.) Таким образом, основывающиеся на диалектике прогнозы иногда будут правильными, а иногда — неправильными.

То же самое справедливо и для «любимой» формальной логики. Из неверных посылок получаются неверные прогнозы. И если Маркс недооценил силу буржуев, то причем тут диалектика?

>В последнем случае, очевидно, возникает непредвиденная ситуация. Однако диалектика настолько расплывчата и растяжима,* что может истолковать и разъяснить эту непредвиденную ситуацию так же замечательно, как и ту ситуацию, которая была предсказана ею, однако так и не осуществилась. Любое развитие можно подогнать под диалектическую схему, и диалектик может не опасаться опровержения будущим опытом 13. Как уже упоминалось, ошибочен не просто диалектический подход, ошибочна сама мысль о теории исторического развития,— представление, согласно которому целью научной социологии являются крупномасштабные исторические прогнозы. Однако в данной статье мы не рассматриваем эту тему подробно.
>Кроме той роли, какую играет диалектика в историческом методе Маркса, необходимо вспомнить и о его антидогматической установке. Маркс и Энгельс настойчиво утверждали, что науку не следует интерпретировать как массив, состоящий из окончательного и устоявшегося знания или из «вечных истин», но надо рассматривать ее как нечто развивающееся, прогрессирующее. Ученый — это не тот человек, который много знает, а тот, кто полон решимости не оставлять поиска истины. Научные системы развиваются, причем развиваются, согласно Марксу, диалектически.

!!!

>Против этой мысли, собственно, нечего возразить — хотя я лично думаю, что диалектическое описание развития науки не всегда применимо без насилия над фактами и что лучше описывать развитие науки менее амбициозным и расплывчатым образом, например, в терминах теории проб и ошибок. Я готов допустить, впрочем, что это мое замечание не имеет большого значения. Реальность, однако, такова, что Марксов прогрессивный и антидогматический взгляд на науку на деле никогда не проводился ортодоксальными марксистами. Прогрессивная, антидогматическая наука критична, в критике — сама ее жизнь. Но марксисты никогда не отличались терпимостью к критике марксизма, диалектического материализма.
>Гегель полагал, что философия развивается и что его система, однако, должна оставаться последней, наивысшей и вечно непревзойденной стадией развития. Марксисты переняли эту установку, распространив ее на систему Маркса. Поэтому антидогматическая установка Маркса проводится только в теории, а не в практике ортодоксального марксизма, диалектика же используется марксистами, по примеру энгельсовского «Анти-Дюринга», главным образом в апологетических целях — для защиты марксизма от критики. Как правило, критиков хулят за неумение понять диалектику

Вполне нормально, учитывая, что действительно мало кто критикует марксизм с диалектических позиций. В основном в стиле «не читал (или читал и не понял), но осуждаю»..

>— эту пролетарскую науку — или за предательство. Благодаря диалектике антидогматическая установка была оставлена и марксизм утвердился как догматизм, и догматизм достаточно гибкий, чтобы с помощью диалектического метода уклониться от всякой животворной критики. Таким образом он превратился в то, что я назвал железобетонным догматизмом.
>Однако для развития науки нет большего препятствия, чем такого рода догматизм. Не может быть развития науки без свободного соревнования мыслей,— такова сущность антидогматического подхода, когда-то столь решительно отстаиваемого Марксом и Энгельсом. Вообще говоря, свободное соревнование научных идей невозможно без свободы мышления как такового.

А это вообще бывает? Или как «свободный рынок» - в теории :?

>Таким образом, диалектика сослужила дурную службу не только для развития философии, но и для развития политической теории.

А с помощью дифуров рассчитывают траектории ракет ;)

> Нам легче будет понять эту ее несчастливую роль, если мы постараемся разобраться в том, каким образом сформировалась политическая теория Маркса. Рассмотрим ситуацию в целом. Маркс, прогрессивно, эволюционно и даже революционно мыслящий молодой человек, попал под влияние Гегеля, знаменитейшего немецкого философа. Гегель был представителем прусской реакции. Он использовал свой принцип тождества разума и действительности для поддержки существующих властей — ведь то, что существует, разумно — и для защиты идеи Абсолютного Государства (которая теперь называется тоталитаризмом). Маркс, восхищавшийся Гегелем, но имевший совершенно другой политический темперамент, нуждался в философии, которая могла бы обосновать его политические взгляды. Можно представить себе охватившее его ликование, когда он понял, что гегелевскую диалектическую философию легко повернуть против ее творца — что диалектика подходит скорее для революционной политической теории, чем для консервативной и апологетической. Кроме того, диалектика прекрасно отвечала его потребности в теории, которая была бы не просто революционной, но и оптимистической — предсказывала бы прогресс на том основании, что каждый следующий шаг есть шаг вперед.
>Это открытие, неотразимо притягательное для последователя Гегеля и в эру господства Гегеля, теперь, вместе с гегельянством, полностью утратило значение и едва ли может считаться чем-то большим, нежели умный tour de force блестящего молодого студента, обнаружившего спекулятивную слабость незаслуженно прославленного учителя. Однако же это открытие Маркса стало теоретическим основанием так называемого научного марксизма. И оно способствовало превращению марксизма в догматическую систему, поскольку препятствовало тому научному развитию, на которое, возможно, марксизм был способен.

«Открытие» препятствовало научному развитию? Действительно сильно звучит ;)))

> Поэтому марксизм сохранял догматическую установку десятилетиями, повторяя своим оппонентам в точности те доводы, которые с самого начала использовали его основатели. И печально и поучительно наблюдать, как нынешний ортодоксальный марксизм официально рекомендует в качестве основы научной методологии гегелевскую «Логику» — не просто устаревшую, но представляющую собой типичный образец донаучного и даже дологического мышления. Это хуже, чем пропагандировать Архимедову механику в качестве основы для современного инженерного дела.

Вот так применяем ненавистный «историцизм» ;)

>Все развитие диалектики должно предостерегать нас против опасностей, неотделимых от философского системосозидания. Оно напоминает нам, что философия не должна быть основанием для каких бы то ни было научных систем и что философам следует быть гораздо скромнее в своих притязаниях. Было бы чрезвычайно полезно, если бы они обратились к исследованию критических методов науки.

---

От	Miguel
К	Vano (22.09.2005 19:57:17)
Дата	23.09.2005 02:44:23

Пояснения по диалектике (вкратце)

---

>>Единственной «силой», движущей диалектическое развитие, является, таким образом, наша решимость не мириться с противоречиями между тезисом и антитезисом. Вовсе не таинственная сила, заключенная в этих двух идеях, не загадочное напряжение, якобы существующее между ними, способствуют развитию, а исключительно наша решимость не признавать противоречий заставляет нас искать какую-то новую точку зрения, позволяющую избежать противоречий. И это совершенно оправданная решимость.

>Какой замечательный эгоцентризм (антропоцентризм)! Т.е. априори предполагается, что объективные противоречия, которые НАС НЕ КАСАЮТСЯ не существуют.

Вот именно противоречить друг другу могут только идеи и люди (или группы людей) с противоречивыми интересами или взглядами на мир. Например, предположение теоремы A противоречит выводу B, полученному в ходе доказательства от противного. Или: в ходе дикуссий между Ивановым и Петровым выявились существенные противоречия между позициями возглавляемых ими партий. Противоречия между Францией и Англией обострились...

Итак, противоречить друг другу могут только однородные объекты (идеи, люди и т.д.), и то не все. Других противоречий в природе не выявлено. Станки не могут перечить людям. Для того чтобы подтвердить якобы актуальность и содержательность диалектики, марксистам приходится в каждом конкретном случае совершенно произвольно расширять толкование слова «противоречие», но строгого метода, который позволил бы объективно определить, что есть противоречие в диалектическом понимании, не существует. Это категория, специально созданная основателями диалектики (гегелевской), чтобы наукообразно подогнать под неё любую действительность и обосновать для публики выводы, полученные из совсем других соображений.

>>3. Диалектика после Гегеля
>>Гегелевскую философию тождества разума и действительности иногда характеризуют как (абсолютный) идеализм, поскольку она утверждает, что действительность подобна сознанию или разуму. Но ясно, что диалектическую философию тождества легко перевернуть, с тем чтобы она стала разновидностью материализма. Сторонники последнего доказывали бы, что действительность носит по существу материальный или физический характер, каковой ее и считает обычный человек, а под словами, что действительность тождественна разуму или сознанию, они подразумевали бы, что сознание тоже есть явление материальное или физическое — или, желая быть менее радикальными,— что если сознание и отличается от действительности, то несущественно.
>>Такого рода материализм можно рассматривать как возрождение некоторых сторон картезианства, претерпевшего изменение под влиянием диалектики. Однако отказавшись от своей первоначальной идеалистической основы, диалектика утрачивает всякое правдоподобие и понятность. Вспомним, что лучшим доводом в защиту диалектики является ее применимость к развитию мышления, особенно философского мышления. Здесь же мы сталкиваемся с прямым утверждением, что физическая реальность развивается диалектически,— с утверждением крайне догматическим, настолько мало подкрепленным наукой, что материалистические диалектики вынуждены очень широко использовать тот вышеупомянутый опасный метод, который отметает всякую критику как недиалектическую.

>Примеры???

Да сколько угодно. По теории Маркса, станки не только рожают идеи, но и перечат отношениям людей между собой, из этого «противоречия» между станками и межлюдскими отношениями и вытекает дальнейшее социальное развитие. А станки никак не могут противоречить людям. Не раньше чем сотню-другую идей нарожают.

>>Таким образом, основывающиеся на диалектике прогнозы иногда будут правильными, а иногда — неправильными.

>То же самое справедливо и для «любимой» формальной логики. Из неверных посылок получаются неверные прогнозы.

Отнюдь. В рамках непротиворечивой модели выводы, полученные логически правильно, всегда верны. Прогнозы моделей могут не соответствовать действительности из-за того, что предпосылки модели не соответствовали действительности. В диалектике же вообще какой хочешь вывод можно обосновать, а противоречие исходных положений модели действительности приветствуется.

>>Таким образом, диалектика сослужила дурную службу не только для развития философии, но и для развития политической теории.

>А с помощью дифуров рассчитывают траектории ракет ;)

Аналогия неверна. Тем, кто рассчитывает, дифференциальные уравнения служат добрую службу.

---

От	Игорь С.
К	Miguel (23.09.2005 02:44:23)
Дата	27.09.2005 20:40:54

Пояснения к пояснениям

---

>Итак, противоречить друг другу могут только однородные объекты (идеи, люди и т.д.), и то не все.

Абсолютно верно. Сначала единство противоположеностей - затем борьба

> Для того чтобы подтвердить якобы актуальность и содержательность диалектики, марксистам приходится в каждом конкретном случае совершенно произвольно расширять толкование слова «противоречие»,

Точнее, вы не понимаете, как они это делают.

> но строгого метода, который позволил бы объективно определить, что есть противоречие в диалектическом понимании, не существует.

"Строгого метода", который дал бы правильное решение в разумное время хотя бы одной практической задачи не существует даже в математической физике, которая все часть математики. Про физику, химию, биологию, тем более социальные науки уж и говорить нечего.

Так что в данном случае соверщенно произвольно применяются откровенно завышенные требования к одной из научных методик в отличие от всех остальных.

---

От	Vano
К	Miguel (23.09.2005 02:44:23)
Дата	26.09.2005 18:30:04

Re: Пояснения по диалектике

---

>>>Единственной «силой», движущей диалектическое развитие, является, таким образом, наша решимость не мириться с противоречиями между тезисом и антитезисом. Вовсе не таинственная сила, заключенная в этих двух идеях, не загадочное напряжение, якобы существующее между ними, способствуют развитию, а исключительно наша решимость не признавать противоречий заставляет нас искать какую-то новую точку зрения, позволяющую избежать противоречий. И это совершенно оправданная решимость.
>
>>Какой замечательный эгоцентризм (антропоцентризм)! Т.е. априори предполагается, что объективные противоречия, которые НАС НЕ КАСАЮТСЯ не существуют.
>
>Вот именно противоречить друг другу могут только идеи и люди (или группы людей) с противоречивыми интересами или взглядами на мир. Например, предположение теоремы A противоречит выводу B, полученному в ходе доказательства от противного. Или: в ходе дикуссий между Ивановым и Петровым выявились существенные противоречия между позициями возглавляемых ими партий. Противоречия между Францией и Англией обострились...

>Итак, противоречить друг другу могут только однородные объекты (идеи, люди и т.д.), и то не все. Других противоречий в природе не выявлено. Станки не могут перечить людям. Для того чтобы подтвердить якобы актуальность и содержательность диалектики, марксистам приходится в каждом конкретном случае совершенно произвольно расширять толкование слова «противоречие», но строгого метода, который позволил бы объективно определить, что есть противоречие в диалектическом понимании, не существует. Это категория, специально созданная основателями диалектики (гегелевской), чтобы наукообразно подогнать под неё любую действительность и обосновать для публики выводы, полученные из совсем других соображений.

1. А как насчет противоречий интересов волков и овец :? Зачем все искусственно сводить к людям?

2. Расширенная трактовка термина "противоречие" вполне соответствует расширенному термину "движение". Нельзя же любое движение сводить, скажем, к механическому перемещению.

3. Зачем мешать в кучу научные обсуждения и моральные обвинения. Формальную логику тоже замечательно используют для обоснования любых утверждений. см. книги Сергея Георгиевича ;)


>>>3. Диалектика после Гегеля
>>>Гегелевскую философию тождества разума и действительности иногда характеризуют как (абсолютный) идеализм, поскольку она утверждает, что действительность подобна сознанию или разуму. Но ясно, что диалектическую философию тождества легко перевернуть, с тем чтобы она стала разновидностью материализма. Сторонники последнего доказывали бы, что действительность носит по существу материальный или физический характер, каковой ее и считает обычный человек, а под словами, что действительность тождественна разуму или сознанию, они подразумевали бы, что сознание тоже есть явление материальное или физическое — или, желая быть менее радикальными,— что если сознание и отличается от действительности, то несущественно.
>>>Такого рода материализм можно рассматривать как возрождение некоторых сторон картезианства, претерпевшего изменение под влиянием диалектики. Однако отказавшись от своей первоначальной идеалистической основы, диалектика утрачивает всякое правдоподобие и понятность. Вспомним, что лучшим доводом в защиту диалектики является ее применимость к развитию мышления, особенно философского мышления. Здесь же мы сталкиваемся с прямым утверждением, что физическая реальность развивается диалектически,— с утверждением крайне догматическим, настолько мало подкрепленным наукой, что материалистические диалектики вынуждены очень широко использовать тот вышеупомянутый опасный метод, который отметает всякую критику как недиалектическую.
>
>>Примеры???
>
>Да сколько угодно. По теории Маркса, станки не только рожают идеи, но и перечат отношениям людей между собой,

Где это написано?

>из этого «противоречия» между станками и межлюдскими отношениями и вытекает дальнейшее социальное развитие. А станки никак не могут противоречить людям. Не раньше чем сотню-другую идей нарожают.

>>>Таким образом, основывающиеся на диалектике прогнозы иногда будут правильными, а иногда — неправильными.
>
>>То же самое справедливо и для «любимой» формальной логики. Из неверных посылок получаются неверные прогнозы.
>
>Отнюдь. В рамках непротиворечивой модели выводы, полученные логически правильно, всегда верны.

В теории.

>Прогнозы моделей могут не соответствовать действительности из-за того, что предпосылки модели не соответствовали действительности. В диалектике же вообще какой хочешь вывод можно обосновать,

Еще раз. Обосновать можно что угодно и без диалектики. Почему тогда это проблема диалектики? По-моему, это морально-этическая проблема тех, кто обосновывает.

> а противоречие исходных положений модели действительности приветствуется.

Где это написано?

>>>Таким образом, диалектика сослужила дурную службу не только для развития философии, но и для развития политической теории.
>
>>А с помощью дифуров рассчитывают траектории ракет ;)
>
>Аналогия неверна. Тем, кто рассчитывает, дифференциальные уравнения служат добрую службу.

Хорошо. Вот вам другая аналогия. Чернобыль. Реактор тоже считали с помощью дифуров.

---

От	Yu P
К	miron (18.09.2005 12:34:37)
Дата	21.09.2005 12:05:04

Re: Критика диалектики: "Нам такой хоккей не нужен".А какой нужен?

---

"Безнадёги" больше, чем от Караулова.

---

От	miron
К	Yu P (21.09.2005 12:05:04)
Дата	21.09.2005 13:57:29

Очень убедительно. Потрясаюший анализ. (-)

---

---

От	Yu P
К	miron (21.09.2005 13:57:29)
Дата	22.09.2005 00:44:08

Re: С моей стороны не анализ, а "плач Ярославны". Есть ли замена Гегелю? (-)

---

---

От	Miguel
К	miron (18.09.2005 12:34:37)
Дата	21.09.2005 03:36:15

А можно два с половиной вопроса?

---

>Если в явлениях не видно четкой связи между причиной и следствием, говорят, что в них присутствует элемент случайности. Однако до недавнего времени было мало оснований сомневаться в том, что в принципе можно достичь точной предсказуемости. Считалось, что для этого небходимо только собрать и обработать достаточное количество инормации. Такую точку зрения круто изменило поразительное открытие: простые детерминированные системы с малым числом компонент могут порождать случайное поведение, причем эта случайность имеет приципиальный характер - от нее нельзя избавиться, собирая больше информации. Порождаемую таким способом случайнось стали называть хаосом. Кажущийся парадокс сстоит в том, что хаос детерминирован - порожден определенными правилами, которые сами по себе не включают никаких элементов случайности. В принципе будущее полностю определено прошлым, однако на практике малые неопределенности растут и поэтому поведение, допускающее краткосрочный прогноз, на долгий срок непредсказуемо. Таким образом, в хаосе есть порядок, в основе хаотического поведения лежат изящные геометрические стуктуры, которые создают случайность таким же спосоом, как создает ее сдающий карты, тасуя колоду, или миксер, размешивая тесто для бисквита. Открытие хаоса породило новый образец научного моделирования. С одной стороны, оно ввело новые принципиальные ограничения на возможность предсказаний. С другой стороны, заложенная в хаосе причинность, вутренняя устойчивость системы, показали, что многие сучайные явления более предсказуемы, чем считалось раньше. Собранная в прошлом информация, казавшаяся случайной и отправленная на полку как слишком сложная, теперь получила объяснение при помощи простых законов. Хаос позволяет находить порядок в столь разлиных системах, как атмосфера, подтекающий водопроводный кран или сердце. Это революционное открытие затронуло многие области и исторической науки.

>Каковы источники случайного поведения? Классическим примером служит броуновское движение. Рассматриваемая в микроскоп пылинка совершает свой безостановочный и беспорядочный танец под действием теплового движения окружающих ее молекул воды. Поскольку молекулы воды невидимы, а число их огромно, точно движение пылинки предсказать совершенно невозможно. Причинные воздействия одних частей системы на другие часто настолько запутанна, что окончательная картина поведения системы будет совсем случайной. Известный французский математик XVІІI века Пьер Симон Лаплас однажды заявил, что, если бы для каждой частицы во Вселенной были заданы положение и скорость, он мог бы предсказать будущее на все остальное время. Буквальное распространение этого заявления Лапласа на социальные яления привело к философскому выводу о полной предопределенности поведения людей: свободной воли не существует. Однако детрминизм был опровергнут квантовой механикой. Одно из главных положений квантовой механики - открытый Гейзенбергом принцип неопределенности, который утверждает, что одновременно положение и скорость частицы не могут быть точно измерены. Принцип неопределености хорошо объясняет, почему некоторые случайные явления, такие, как радиоактивный распад, не подчиняются лапласову детерминизму. Ядро настолько мало, что вступает в силу принцип неопределенности, и точно знать происходящие в ядре процессы принципиально невозможно, а потому, сколько бы ни было собрано о нем информации, нельзя точно предсказать, когда оно распадется. На первый взгляд природа хаоса исключает возможность управлять им. В дествительности все наоборот: неустойчивость траекторий хаотических систем делает их чрезвычайно чувствительными к управлению. Пусть, например, требуется перевести систему из одного состояния в другое (переместить тракторию из одной точки пространства в другую). Требуемый результат может быть получен в течение заданного времени путем одного или серии малозаметных, незначительных возмущений параметров системы. Каждое из них лишь слегка изменит траекторию, но через некоторе время накопление и взаимоусиление малых возмущений приведут к существенной коррекции движения. Новая траектория становится новым устоячивым состоянием системы. Системы с хаосом демонстрируют одновременно и хорошую управляемость, и удивительную пластичность: чутко реагируя на вешние воздействия, они сохраняют тип движения.

>Если в явлениях не видно четкой связи между причиной и следствием, говорят, что в них присутствует элемент случайности. Однако до недавнего времени было мало оснований сомневаться в том, что в принципе можно достичь точной предсказуемости. Считалось, что для этого небходимо только собрать и обработать достаточное количество инормации. Такую точку зрения круто изменило поразительное открытие: простые детерминированные системы с малым числом компонент могут порождать случайное поведение, причем эта случайность имеет приципиальный характер - от нее нельзя избавиться, собирая больше информации. Порождаемую таким способом случайнось стали называть хаосом. Кажущийся парадокс сстоит в том, что хаос детерминирован - порожден определенными правилами, которые сами по себе не включают никаких элементов случайности. В принципе будущее полностю определено прошлым, однако на практике малые неопределенности растут и поэтому поведение, допускающее краткосрочный прогноз, на долгий срок непредсказуемо. Таким образом, в хаосе есть порядок, в основе хаотического поведения лежат изящные геометрические стуктуры, которые создают случайность таким же спосоом, как создает ее сдающий карты, тасуя колоду, или миксер, размешивая тесто для бисквита. Открытие хаоса породило новый образец научного моделирования. С одной стороны, оно ввело новые принципиальные ограничения на возможность предсказаний. С другой стороны, заложенная в хаосе причинность, вутренняя устойчивость системы, показали, что многие сучайные явления более предсказуемы, чем считалось раньше. Собранная в прошлом информация, казавшаяся случайной и отправленная на полку как слишком сложная, теперь получила объяснение при помощи простых законов. Хаос позволяет находить порядок в столь разлиных системах, как атмосфера, подтекающий водопроводный кран или сердце. Это революционное открытие затронуло многие области и исторической науки.

Согласны ли Вы с каждым словом этой части своего текста? Готовы ли их отстаивать?

>Каковы источники случайного поведения? Классическим примером служит броуновское движение. Рассматриваемая в микроскоп пылинка совершает свой безостановочный и беспорядочный танец под действием теплового движения окружающих ее молекул воды. Поскольку молекулы воды невидимы, а число их огромно, точно движение пылинки предсказать совершенно невозможно. Причинные воздействия одних частей системы на другие часто настолько запутанна, что окончательная картина поведения системы будет совсем случайной. Известный французский математик XVІІI века Пьер Симон Лаплас однажды заявил, что, если бы для каждой частицы во Вселенной были заданы положение и скорость, он мог бы предсказать будущее на все остальное время. Буквальное распространение этого заявления Лапласа на социальные яления привело к философскому выводу о полной предопределенности поведения людей: свободной воли не существует. Однако детрминизм был опровергнут квантовой механикой. Одно из главных положений квантовой механики - открытый Гейзенбергом принцип неопределенности, который утверждает, что одновременно положение и скорость частицы не могут быть точно измерены. Принцип неопределености хорошо объясняет, почему некоторые случайные явления, такие, как радиоактивный распад, не подчиняются лапласову детерминизму. Ядро настолько мало, что вступает в силу принцип неопределенности, и точно знать происходящие в ядре процессы принципиально невозможно, а потому, сколько бы ни было собрано о нем информации, нельзя точно предсказать, когда оно распадется. На первый взгляд природа хаоса исключает возможность управлять им. В дествительности все наоборот: неустойчивость траекторий хаотических систем делает их чрезвычайно чувствительными к управлению. Пусть, например, требуется перевести систему из одного состояния в другое (переместить тракторию из одной точки пространства в другую). Требуемый результат может быть получен в течение заданного времени путем одного или серии малозаметных, незначительных возмущений параметров системы. Каждое из них лишь слегка изменит траекторию, но через некоторе время накопление и взаимоусиление малых возмущений приведут к существенной коррекции движения. Новая траектория становится новым устоячивым состоянием системы. Системы с хаосом демонстрируют одновременно и хорошую управляемость, и удивительную пластичность: чутко реагируя на вешние воздействия, они сохраняют тип движения.




По сути спор о диалектике ведется в плоскости, в которой главным вопросом является монополия на истину, а при требовании научить пользоваться диалектикой ставится задача убрать монополию из науки, разрешить конкуренцию моделей, гипотез, описываюших обшественные системы. Этого марксисты не могут перенести. Самое интересное, что не надо даже критиковать марксизм и диалектику, надо только сказать, что они будут свободно конкурировать с другими идеями. Как правило, критиков марксизма хулят за неумение понять диалектику. Но суть не в теории Маркса, а в возможности ее критики. Если бы марксизм в СССР не был бы зоной, закрытой для критики, то СССР бы не развалился. Казалось бы критика марксизма очень полезна, поскольку позволяет ему быстро развиваться и убирать белые пятна. Если марксисты соглашаются, что Маркса критиковать можно и нужно, то с ними проблем не возникает. Тогда марксизм становится одним из многих конкурируюших учений, на основе которых будет создана новая модель реальности и тогда можно будет приступать к востановлению СССР.

Как Вы тестировали эту свою гипотезу?

---

От	miron
К	Miguel (21.09.2005 03:36:15)
Дата	21.09.2005 10:12:39

Да, да, прогнозированием (-)

---

---

От	Miguel
К	miron (21.09.2005 10:12:39)
Дата	21.09.2005 16:22:54

То есть, на простые вопросы по "собственному" тексту Вы ответить не в состоянии? (-)

---

---

От	miron
К	Miguel (21.09.2005 16:22:54)
Дата	21.09.2005 17:01:18

Поскольку вопросы были очень просты, то я и ответил просто, через запятую...

---

1 вопрос да
2 вопрос да
3 вопрос прогнозируя.

Каков вопрос, таков ответ.

---

От	Miguel
К	miron (21.09.2005 17:01:18)
Дата	21.09.2005 20:52:41

Неправду ответили, заранее зная, что это многим будет видно. (-)

---

---

От	Вячеслав
К	miron (18.09.2005 12:34:37)
Дата	20.09.2005 16:17:31

Лично мне (+)

---

диалектика показалась философски замудреной интерпретацией многозначной логики как модели мышления человека. Т.е. диалектика представляет собой метод получения классификации свойств явления (объекта) в условиях неопределенности, с той лишь разницей, что для многозначной логики есть отработанные методы формализации, а для диалектики – нет (ну по крайней мере не встречал).

---

От	Игорь С.
К	Вячеслав (20.09.2005 16:17:31)
Дата	20.09.2005 21:18:50

Возможно

---

>диалектика показалась философски замудреной интерпретацией многозначной логики как модели мышления человека. Т.е. диалектика представляет собой метод получения классификации свойств явления (объекта) в условиях неопределенности, с той лишь разницей, что для многозначной логики есть отработанные методы формализации, а для диалектики – нет (ну по крайней мере не встречал)

будет полезно попробовать провести параллели между диалектической логикой и анализом решений дифференциальных уравнений. Или хотя бы действительных чисел. (Первое - более точная аналогия, второе - проще).

---

От	miron
К	Вячеслав (20.09.2005 16:17:31)
Дата	20.09.2005 19:53:52

И у меня такое же мнение...

---

>диалектика показалась философски замудреной интерпретацией многозначной логики как модели мышления человека.>

Полностью согласен.

> Т.е. диалектика представляет собой метод получения классификации свойств явления (объекта) в условиях неопределенности, с той лишь разницей, что для многозначной логики есть отработанные методы формализации, а для диалектики – нет (ну по крайней мере не встречал).>

Именно нет формализации, что делает ее субъективной.

---

От	Игорь С.
К	miron (20.09.2005 19:53:52)
Дата	20.09.2005 21:20:56

У исчисления бесконечно малых Ньютона

---

>> Т.е. диалектика представляет собой метод получения классификации свойств явления (объекта) в условиях неопределенности, с той лишь разницей, что для многозначной логики есть отработанные методы формализации, а для диалектики – нет (ну по крайней мере не встречал).>

>Именно нет формализации, что делает ее субъективной.

тоже не было формализации. Она появилась лишь через сто с лишним лет в работах Лейбница. И то...

Это же не отменяет революционный характер открытия Ньютона.

---

От	miron
К	Игорь С. (20.09.2005 21:20:56)
Дата	21.09.2005 10:14:44

А почему Вы мне приписываете...

---

>тоже не было формализации. Она появилась лишь через сто с лишним лет в работах Лейбница. И то...>

В свое время диалектика была нужна и революционна. Но сейчас есть гораздо боле эффективные методы анализа.

>Это же не отменяет революционный характер открытия Ньютона.>

Так и я не отрицаю огромную роль Гегелевской диалектики в познании мира.

---

От	Игорь С.
К	miron (21.09.2005 10:14:44)
Дата	21.09.2005 21:23:03

Вам показалось

---

Вы наприсали:

>Именно нет формализации, что делает ее (диалектику) субъективной.

Я показал, что отсутствие формализации не делает теорию субъективной, т.е. ваша приведенная фраза как минимум не точна.

Где здесь "приписываение"?

---

От	Вячеслав
К	Игорь С. (21.09.2005 21:23:03)
Дата	22.09.2005 13:44:18

Согласен с замечанием (+)

---

>>Именно нет формализации, что делает ее (диалектику) субъективной.

> Я показал, что отсутствие формализации не делает теорию субъективной, т.е. ваша приведенная фраза как минимум не точна.

Сами диалектические модели вполне объективны (я бы даже сказал, что и формальны), другой вопрос, что при переходе к конкретике наблюдается полный произвол по причине отсутствия формального аппарата отображения диалектических моделей в виде других (а нас прежде всего интересуют те, которые оперируют с какими-либо мерами). Соответственно конкретные выводы из диалектических моделей всегда субъективны.

---

От	Vano
К	miron (18.09.2005 12:34:37)
Дата	20.09.2005 12:11:59

Кратко...

---

На мой взгляд, для действительно внятной и подробной критики диалектики (диамата) нужно обращаться не к работам типа (Минасян,1991), а прежде всего к:

1. Оригинальным авторам (К.Марксу, Ф.Энгельсу)
2. Работам В.Ленина, И.Сталина
3. Работам Э.Ильенкова

К сожалению, если про "участников" первых 2-х пунктов хотя бы упоминается (из Ленина, в основном - пометки на полях :), то про последнего вообще ничего. Что есть совсем нехорошо.

В результате критика получается мало что невнятная (местами вообще неясно что именно и как хотят критикнуть), но и напоминает попытку на базе одной не очень удачной (или совсем неудачной ... сам я ее не читал ;) работы сделать пугало... Что есть грустно...

---

От	miron
К	Vano (20.09.2005 12:11:59)
Дата	20.09.2005 13:23:39

Работу Ильенкова читал...

---

>На мой взгляд, для действительно внятной и подробной критики диалектики (диамата) нужно обращаться не к работам типа (Минасян,1991), а прежде всего к:

>1. Оригинальным авторам (К.Марксу, Ф.Энгельсу)
>2. Работам В.Ленина, И.Сталина
>3. Работам Э.Ильенкова

Упорно пытался найти что то новое по сравнению с Минасяном. Суть та же. Если Вы знаете, в чем новизна Ильенкова, то напишите или дайте ссылку. А так....

>К сожалению, если про "участников" первых 2-х пунктов хотя бы упоминается (из Ленина, в основном - пометки на полях :), то про последнего вообще ничего. Что есть совсем нехорошо.

>В результате критика получается мало что невнятная (местами вообще неясно что именно и как хотят критикнуть), но и напоминает попытку на базе одной не очень удачной (или совсем неудачной ... сам я ее не читал ;) работы сделать пугало... Что есть грустно...>

Ну что не буду Вам мешать грустить. Ответить не на что. Обшие фразы без конкретного анализа. Спасибо, что прочитали.

---

От	Vano
К	miron (18.09.2005 12:34:37)
Дата	19.09.2005 19:45:57

Прикладная диалектика = ТРИЗ !?

---

Неоднократно слышал мнение, что Теория Решения Изобретательских Задач (ТРИЗ) и есть прикладная диалектика.

К сожалению сам я необходимой информацией по ТРИЗ не располагаю. Критическое упоминание ТРИЗ в данной статье, на мой взгляд, ничего не проясняет. Аргумент

>Но ведь ТРИЗ дает рекомендации для изобретательства, а не для науки – ТРИЗ как раз представляет попытку формализовать мыслительную работу, но во время изобретательства, а не при изучении природы.

на мой взгляд, совсем слаб.

Возможно на форуме найдутся люди более сведущие в ТРИЗ, которые смогут чуть подробнее осветить этот вопрос?

---

От	Игорь С.
К	Vano (19.09.2005 19:45:57)
Дата	20.09.2005 00:35:30

Да, примерно так

---

>Неоднократно слышал мнение, что Теория Решения Изобретательских Задач (ТРИЗ) и есть прикладная диалектика.

>К сожалению сам я необходимой информацией по ТРИЗ не располагаю. Критическое упоминание ТРИЗ в данной статье, на мой взгляд, ничего не проясняет. Аргумент

>>Но ведь ТРИЗ дает рекомендации для изобретательства, а не для науки – ТРИЗ как раз представляет попытку формализовать мыслительную работу, но во время изобретательства, а не при изучении природы.
>
>на мой взгляд, совсем слаб.

>Возможно на форуме найдутся люди более сведущие в ТРИЗ, которые смогут чуть подробнее осветить этот вопрос?

Я тоже не очень много знаю. Видимо надо посмотреть на фамилию Альтшулер. Из тех правил - рекомендаций которые попадались - да, прослеживается четкая параллель с теорией познания, оперирующей объективной диалектикой и субъективной как её отражением.

---

От	Vano
К	Игорь С. (20.09.2005 00:35:30)
Дата	20.09.2005 12:22:08

К сожалению...

---

>
>>Возможно на форуме найдутся люди более сведущие в ТРИЗ, которые смогут чуть подробнее осветить этот вопрос?
>
>Я тоже не очень много знаю. Видимо надо посмотреть на фамилию Альтшулер. Из тех правил - рекомендаций которые попадались - да, прослеживается четкая параллель с теорией познания, оперирующей объективной диалектикой и субъективной как её отражением.

большинство материалов с авторством Г.Альтшулера с основного русского сайта http://www.trizminsk.org убрано - по "горячим" просьбам правообладателей (причем сделано это совсем недавно, еще около года назад все было доступно). Придется искать...

---