Некоторое время назад наши граждане сильно нервничали, узнав, что какая-то там московская комиссия отказалась одобрять "памятник русскому солдату". Сколько шуму было..! Тут и про русофобию вспомнили, и про провоцирование антисемитизма и вообще горели гражданским негодованием.
Проигнорировали при этом самое существенное обстоятельство: речь шла вовсе не о каком-то абстрактном памятнике, сферическом и в вакууме, а об очередном поделии пресловутого Клыкова. Того самого Клыкова, чье творчество в постперестроечную эпоху обильно поганит российскую землю от Владивостока до Калининграда. Кто сказал "Церетели"? Церетели, дорогие мои, по сравнению с Клыковым - ангел. Во-первых Церетели тактичный и политкорректный. В качестве жертв своего монументального творчества берет персон, умерших желательно не менее трехсот лет назад, да и то с разбором. Во-вторых, Церетели скромный. Просто предлагает свои творения городам и странам, и если от них с ужасом отшатываются - идет предлагать кому-нибудь еще. В-третьих, Церетели талантливый. То есть, конечно, о его художественной манере можно спорить, но, во всяком случае, его творения не навевают воспоминание об оловянных солдатиках по рубль двадцать кучка.
А Клыков - он идейный. Идейный черносотенец. Точнее было бы сказать - фашист, бо политические взгляды и пристрастия народного художника Клыкова описываются именно этим словом. Однако в последнее время слово это повсеместно используется не по назначению - каждый норовит лягнуть им политического оппонента - поэтому если я с ходу назову его так, меня поймут неправильно.
И к работе своей Клыков относится партийно-ответственно, дай бог нынешним коммунистам десятую часть такой целеустремленности. Каждая новая его скульптура - это тщательно продуманный (чтобы посильнее было) и точно рассчитанный (чтоб самому не аукнулось) плевок в лицо публике - во всяком случае, той ее части, которая не разделяет его черносотенной программы. Публика в экстазе. Одни маловысокохудожественные творения уже взорваны благодарными зрителями, другие ожидают решения своей участи.
Причем пробивная способность этого деятеля превосходит все мыслимые пределы. Как и умение держать нос по ветру. Из тысячи находящихся у власти и при власти мерзавцев он мгновенно и безошибочно выбирает самого наимерзейшего подонка и вступает с ним в союз к немалой своей выгоде. Вы можете представить себе человека, который бы ухитрился поставить, ну, скажем, памятник Гитлеру на главной площади Тель-Авива, да еще и получить за это деньги? А Клыкову это - раз плюнуть.
За два дня до ноябрьских праздников при содействии местных подонков и черносотенцев он водрузил в центре Иркутска памятник Колчаку. Не где-нибудь в Европе, где толком и не помнят уже ничего, а в самом центре Сибири, где на каждом пригорке - могилы жертв его правления. Повешенных, запоротых насмерть, расстрелянных, уморенных голодом, задушенных электропроводом, убитых еще более экзотическими способами, на которые он был большой выдумщик. Памятник поставили неподалеку от Вечного Огня, чтобы пришедшие поклониться на 7 ноября не забывали, кто нынче на коне.
Так что, зная Клыкова, можно не сомневаться: резоны, которые высказала московская комиссия, отказываясь от такого подарочка - это очень мягкая формулировка того, что следовало бы сказать, и если ее за что и можно попрекнуть - так это за излишнюю доброжелательность. Если возник вопрос: "почему русскому солдату?", можно не сомневаться - это "русскому" перло там изо всех дыр. Я восхищен гражданской смелостью членов комиссии. Жаль только, что они положили свои карьеры впустую. Черносотенная свора по команде "фас" подняла дружный хай и, без сомнения, солнышку нашему, Вячеславу свет Михайловичу Клыкову будет в самом ближайшем времени предоставлена и в Москве возможность ставить что он хочет и где он хочет.
ПРАВИТЕЛЬ ОМСКИЙ
85-й годовщине расстрела Колчака и ликвидации колчаковщины посвящается
Установление памятника Колчаку в Иркутске вызвало у населения двоякую реакцию. С одной стороны, чугунная скульптура и постамент с барельефом "помирившихся" солдат Красной и Белой армий встретили резкий протест местных жителей. С другой стороны, к моему немалому удивлению, многие не понимали, чему тут возмущаться: подумаешь, белогвардейскому адмиралу памятник поставили, большое дело. Тем более что он "совершил не меньше, чем всякий полководец" и "умер как герой".
…Набрав фамилию Колчак в поисковой системе Google, я понял, насколько отстал от жизни. На меня хлынула тошнотворная волна славословий, в явственном противоречии с логикой и здравым смыслом превозносивших Колчака как "русского офицера", "полярного исследователя", "замечательного ученого", "великого флотоводца", "спасителя Отечества от большевиков" и чуть ли ни как очередное земное воплощение Христа. В подробностях описывается, что он ел, пил и пел во время своего "последнего ужина", детально живописуются тонкости душевных страданий всех его любовниц. Ну как такому не поставить памятник?
Что тут можно сказать? Я вообще-то против того, чтобы хвалить врага, пусть даже и бывшего. Враги — нынешние идейные наследники белогвардейщины — нас не похвалят, каким бы ты святым бы ни был. Однако нельзя не отметить, что среди контрреволюционной, белогвардейской верхушки было достаточно людей, обладавших, по крайней мере отдельными заслуживающими уважения личными качествами. Например, Лавр Корнилов — казачий генерал, пользовавшийся феноменальным уважением своих подчиненных, начавший войну против большевиков задолго до октября, убитый в бою при неудачном штурме Екатеринодара. Ни временное правительство, ни Советы, державшие его одно время под стражей, так и не смогли добиться, чтобы стража была лояльна им, а не Корнилову.
Или Антон Иванович Деникин, с нуля по крупицам собиравший свою Добровольческую Армию, прошедший с боями от Дона почти что до стен Москвы. А после войны получивший признание как историк, чьи работы составили столь весомый вклад в историю русско-японской и гражданской войн, что их были вынуждены публиковать и в Советском Союзе.
Или Николай Николаевич Духонин, главнокомандующий армией Временного правительства, который, зная о той ненависти, которую питают к нему солдаты на фронте, тем не менее, счел недопустимым для себя прятаться от них за спиной у Крыленко, отчего и погиб.
Или Яков Александрович Слащев-Крымский, прототип булгаковского Хлудова, решительный и жестокий человек, чье имя для жителей Причерноморья означало кровавый террор и массовые казни. Который, несмотря на оставленную им недобрую память открыто вернулся обратно в Россию - чтобы спустя восемь лет быть убитым на ступенях Академии Генштаба братом одного из казненных им красных командиров.
Или Борис Савинков, воплощенная легенда русской революционной истории, после Октября боровшийся с Советами с тем же упорством, умением и самоотверженностью, с какой в предыдущие годы он воевал против царизма. Организовавший десятки диверсий, восстаний, рейдов и побежденный лишь через пять лет после гражданской войны соединенными усилиями ОГПУ и Красной Армии.
Да мало ли кто еще...
Но, увы, согласно новейшей табели о рангах все это — опасные смутьяны, носители подозрительных идей, лишь немногим менее предосудительные, чем "Кровавые Большевики" (tm). Властителем дум, национальным героем и образцом для подражания ныне является Колчак. "Знаменитый полярный исследователь", все подвиги которого в этой области сводятся к тому, что он бросил на произвол судьбы действительно знаменитого полярного исследователя Эдуарда Толля.
"Герой русско-японской войны" большую часть этой войны просидевший в лазарете, где лечился от, вы не смейтесь, простуды.
Командующий Черноморским флотом, утопивший флагман этого флота в выгнанный оттуда ссаными тряпками. (Хватило, впрочем, одного окрика со стороны Севастопольского Совета). И сразу же побежавший искать теплых местечек в Питер.
"Русский офицер", сбежавший из России в 1917 году, когда всерьез запахло жареным, и вернувшийся в свите французского генерала Жанена.
"Рыцарь чести", свергнувший, бросивший в тюрьму, а потом и убивший доверившихся ему членов уфимской Директории. (Вы думаете он сам завоевал у "Кровавых Большевиков"(tm) хотя бы пару городов? Фигвам. Вся огромная территория, от Урала до Дальнего Востока досталась ему в наследство от расстрелянного им Комуча —правительства Омско-Уфимской Директории. Сам он только отступал.
"Выдающийся полководец", не выигравший за свою жизнь ни одного сражения. Да, кажется, ни в одном и не участвовавший.
"Военачальник", которого ни в грош не ставили собственные подчиненные — от генералов, хамивших ему в лицо, до рядовых, распевавших про него похабные частушки.
"Герой", от которого брезгливо отказались даже поставившие его и управлявшие им антантовские "рыцари плаща и кинжала" — он был слишком грязен даже для них.
"Самоотверженный патриот", который, после первого же серьезного поражения бросил свои войска, схватил в охапку уворованный золотой запас страны и побежал спасаться в Японию. И не преуспевший в этом исключительно из-за собственной жадности — чехословаки не дали ему убежать вместе с золотом, на которое имели и собственные виды.
"Спаситель России" которому объявили войну все политические партии России. То есть, натурально, все — от монархистов до анархистов. Политцентр, свергнувший и изловивший Колчака, был последним, а может и единственным в истории случаем, когда меньшевик, эсер, коммунист и анархист сидели за одним столом и планировали одну и ту же военную операцию.
Коротко говоря — стопроцентная, дистиллированная, по всем направлениям и во всех отношениях законченная гнида, глупая, подлая, трусливая и жадная. Мелкий жулик с большими амбициями, Наполеон в масштабе 1:10 000, оставшийся в российской истории исключительно по причине пролитых им рек крови и гор насилия. Перепороть шомполами 40% мужского населения Сибири — это, своего рода, достижение. Для Книги рекордов Гиннеса. Да и насилия эти происходили не от выдающейся свирепости, а все от той же трусости, глупости и подлости.
То, что такому-то вот существу в современной России возносят славословия и ставят памятники — весьма симптоматично. У каждой эпохи — свои герои. И пантеон официальных героев — это оценка и приговор, который каждая эпоха выносит самой себе. Как говорил сто лет назад о своем времени дореволюционный публицист Антид Отто: "В эти годы не любили Салтыкова, и это был моральный приговор эпохе". В эти годы поклоняются Колчаку, и никакой другой приговор уже не прибавит ничего к этой оценке.
Понятно, что Советы погибли, и после их гибели постепенно исчезают и очерняются и герои советской эпохи. Но и эпоха героического антикоммунизма также закончилась. Выдвинутые на щит идейные и принципиальные борцы с Кровавыми Большевиками (tm), всякие там диссиденты и "лесные братья" также стали не нужны, и пуще того — подозрительны в качестве потенциальных героев. Ведь идейным — даже идейным антикоммунистом — не так уж просто манипулировать. Ведь честь — даже в белогвардейском ее исполнении — далеко не всегда можно согласовать с сиюминутными интересами правящего класса. Ведь принципы — даже черносотенные — мешают человеку согнутся в позицию "чего изволите" и "за деньги я готов на все".
Я не хочу сказать, что герои эпохи "героического антикоммунизма" были сплошь рыцарями без страха и упрека. Напротив, отношение к ним чаще всего сводилсь к сакраментальной формуле "Да, он сукин сын, но он наш сукин сын!".
Сейчас же в этой формуле отпало "но". "Да, он сукин сын, и именно сукин сын-то нам и нужен в качестве эталона и образца для подражания".