От	Георгий
К	Администрация (Дмитрий Кропотов)
Дата	02.09.2004 20:23:38
Рубрики	Тексты;

Социокультурное (-)

---

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	23.09.2004 23:07:32

<Принимать меры надо срочно. Потому что, как говорят статистические данные, российская бедность пошла "вглубь" > (*+)

---

БЕДНОСТЬ КАК НОРМА

[ 11:38 23.09.04 ]



http://www.izvestia.ru/community/article428538

Каждый пятый житель России живет за чертой бедности, имея месячный доход менее тысячи рублей. "Это трагедия", - констатирует
Всемирный банк, представивший в среду свой доклад о бедности в России. Аналитики банка поражаются, что большинство бедных в России -
это работающие семьи, взрослые граждане со средним и профессионально-техническим образованием, а также семьи с детьми. Люди готовы
работать за любые деньги где угодно, лишь бы свести концы с концами. Но если нынешняя ситуация сохранится, то уже очень скоро эти
люди и их дети смирятся со своим положением и тогда будет запущена социальная система воспроизводства "настоящих" бедных. В
результате в стране сложится целый класс пауперов - людей, не имеющих ни желаний, ни возможностей заниматься чем-нибудь полезным.
Отдел по борьбе с бедностью и управлению экономикой Всемирного банка подготовил специальный доклад, оценивающий состояние бедности в
России. В создании фолианта принимали участие как международные, так и российские эксперты. В том числе представители правительства.
"Россия - уникальная страна", - считают эксперты. Потому что подавляющее количество бедных в ней - это нормальные люди, которые
имеют образование, семью, детей и (что самое поразительное) место работы.
По методологии Всемирного банка бедным в России можно считать человека, который располагает тысячей рублей в месяц и может тратить в
день не более 3,5 долл. (в пересчете по реальной покупательной способности доллара в России). Это каждый пятый житель страны.
Ситуация значительно улучшилась за последние годы. В 1999 году в числе бедных оказалось 40% российского населения. "Мы впечатлены
усилиями правительства в борьбе с бедностью", - признает Радван Шабан, руководитель проекта ВБ. Но в результате этих титанических
усилий доля бедных в стране опустилась... до уровня 1997 года. И с этой точки зрения прогресс выглядит куда менее впечатляющим.

Государство помогает богатым

В России огромное количество людей просто балансируют на грани бедности. По расчетам Всемирного банка, при падении доходов граждан в
национальном масштабе на 10% количество бедных увеличивается сразу на 50%. Российская бедность чрезвычайно чувствительна к любым
шокам - бедные быстрее богатеют в случае процветания и беднеют в кризисной ситуации. Но самое интересное, что более обеспеченные
люди получают больше льгот и пособий, чем бедные. "Средний размер социального пособия (за исключением детского), получаемого
относительно состоятельными слоями населения, превышает средний размер пособия, получаемого бедными", - приходят к выводу авторы
доклада.
Всемирный банк рекомендует правительству усилить эффективность адресных программ. Михаил Дмитриев, известный эксперт по социальной
политике, настроен пессимистично. По его мнению, российская социальная система настроена на обслуживание людей по формальному
признаку - пенсионеров, инвалидов и не способна улавливать реально нуждающихся людей. Но, согласно выводам исследования, самому
большому риску бедности подвержены молодые люди, проживающие вдали от "огней большого города". Как им помогать, пока не ясно. Один
из вариантов - просто способствовать их выезду из депрессивных регионов.

Бедные чаще болеют и спиваются

Принимать меры надо срочно. Потому что, как говорят статистические данные, российская бедность пошла "вглубь". Дети из менее
обеспеченных семей имеют гораздо меньше шансов продолжить профессиональное образование "за пределами" обязательного. В вузы
поступает лишь 15% детей из бедных семей и почти 80% - из более обеспеченных.
Бедные чаще болеют и спиваются. Уровень туберкулеза - самой социальной российской болезни - уже в десять раз выше, чем в большинстве
стран ЕС. Если ситуация не изменится, необеспеченные люди могут превратиться в профессиональных бедняков - люмпенов. Избежать этого
можно, лишь поддерживая высокие темпы экономического роста. По мнению Всемирного банка, если такие темпы будут превышать 5% годовых,
а потребление будет расти на 5% в год, масштабы бедности к 2007 году могут сократиться до 10,7%.




 Алексей ТИХОНОВ

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	23.09.2004 23:07:28

Виталий Найшуль. Проблема Татарстана сквозь призму русской языковой картины мира: опыт лингвистического моделирования (*+)

---

Русский Журнал / Обзоры /
http://www.russ.ru/culture/20040922_nay.html

Проблема Татарстана сквозь призму русской языковой картины мира
Опыт лингвистического моделирования

Виталий Найшуль

Дата публикации: 22 Сентября 2004

От редакции. В ноябре 2003 года РЖ опубликовал программный манифест В.А.Найшуля и, несколько позднее, пояснения автора. Данная
статья продолжает серию - демонстрацией способа переосмысления элементов российского государственного устройства через обращение к
русскому политическому языку.

Методологическая преамбула


Однородное экономическое пространство (рынок) - требует однородного пространства общественных норм - nation-state (национальное
государство).

Nation-state переводится на русский политический язык как Земля (русская, немецкая и др.). Об этом - в отдельных публикациях.

Что означает Земля Русская?
Это территория...

... действия русско-культурных норм,

... с укорененными на ней русскокультурными людьми, людьми Земли Русской,

... где возможно достижение политического консенсуса, основанного на русских культурных нормах.

Аналогично, мы можем говорить о Земле Х (немецкой, английской и др.) и людях Земли Х.


Языковое рассуждение о проблеме Татарстана



В русской языковой картине мира современный Татарстан является:

- Землей Казанской

- Землей Татарской

В той же картине, исходя из семантической сочетаемости:

- Земля Казанская - часть Земли Русской. < верно

- Земля Татарская - часть Земли Русской. < неверно

На территории Татарстана проживают:

- люди Земли Казанской, которые являются и людьми Земли Русской.

- люди Земли Татарской, не являющиеся людьми Земли Русской.

Культурологический комментарий. Наличие Земли Казанской и ее принадлежность Земле Русской подтверждается ее святынями и преданиями,
в частности собором святых: Варсонофия, Германа и Гурия, в Земле Казанской просиявших, и знаменитой Казанской иконой Божией Матери.
Методологический комментарий. Мы не рассматриваем другие этнокультурные группы, проживающие на территории Татарстана, а также
границы Казанской и Татарской Земель.

Выводы



Современный Татарстан должен иметь сложный государственный статус, поскольку в нем действуют два суверена:

- Земля Казанская, с людьми Земли Казанской,

- Земля Татарская, с людьми Земли Татарской,
Он может именоваться Землей Казанско-Татарской и Землей Татарско-Казанской (равноценных наименования).

Политическая воля Земли Татарской исходит непосредственно от людей Земли Татарской.

Политическая воля Земля Казанской, как части Земли Русской, исходит как непосредственно от людей Земли Казанской, так и от людей
Земли Русской в целом.

Политологический комментарий. В силу своего географического положения и двойного государственного статуса Земля Казанско-Татарская
/Татарско-Казанская должна быть связана вечными договорами с Землей Русской и не являться субъектом международного права.

Гражданские права (следствие)


Люди Земли Татарской не имеют ни прав, ни обязанностей людей Земли Русской, в т.ч. не служат в русской армии и не платят русских
налогов.

Люди Земли Казанской имеют и права, и обязанности людей Земли Русской.

Люди Земли Казанской (как и люди Земли Русской) не имеют ни прав, ни обязанностей людей Земли Татарской.

В Земле Казанско-Татарской /Татарско-Казанской (следствие)


все законы должны быть одобрены одновременно и людьми Земли Татарской, и людьми Земли Казанской.

действуют только собственные законы и вечные договора с Землей Русской.

политическая воля Земли Русской имеет приоритет над политической волей Земли Казанской в силу принятого в нашей политической
культуре единства Земли Русской.

Выгодное экономико-политическое положение Казанско-Татарской /Татарско-Казанской Земли


Эта Земля не имеет ни внешней политики, ни армии, и, следовательно, не несет расходов по собственной обороне.

Она может быстро и оперативно менять свое законодательство.

Люди Земли Татарской не платят Русской Земле вообще никаких налогов.

Люди Земли Русской платят Русской Земле только общерусские налоги с физических лиц.

Экономический комментарий. Земля Казанско-Татарская /Татарско-Казанская должна иметь единый таможенный режим с Русской Землей и не
иметь собственных таможенных границ.
Культурологический комментарий. В отношении внутреннего устройства Земля Казанско-Татарская /Татарско-Казанская чем-то напоминает
красочно описанную страну Ордрусь ("Орда-Русь") из современного популярного романа "Дело незалежных дервишей" Х. ван Зайчика.

Политические коалиции вокруг Казанско-Татарской /Татарско-Казанской Земли



Общий дизайн


Российская Федерация должна стать договорной федерацией Земли Русской и нерусских Земель (все они, возможно, будут иметь свой
дизайн).

Земля Русская слагается из русских Земель (Московской, Казанской, Сибирской...) и краев Земель. (Рассмотрение этого устройства - в
отдельных публикациях).

Политологический комментарий 1. Наличие в составе России неразделимых русских и нерусских земель означает, что она не может быть
превращена в культурно-однородное государство, и потому в политологическом смысле должна быть империей: "совокупностью государств,
управляемых из единого центра".
Политологический комментарий 2. Культурная однородность позволит усилить экономическую и политическую эффективность Земли Русской.
Методологический комментарий. Понятие Земли является краеугольным при решении проблем межэтнических отношений в Российской
Федерации.

Заключение
Обращение к русской языковой картине мира может продуцировать интересные подходы к решению российских государственных проблем.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	23.09.2004 23:07:11

Ярослав Бутаков. Гражданская война в Москве: одиннадцатилетний юбилей (*+)

---

Русский Журнал / Обзоры /
http://www.russ.ru/culture/20040922_but.html

Гражданская война в Москве: одиннадцатилетний юбилей
"Новых восстаний вижу я дни?"

Ярослав Бутаков

Дата публикации: 22 Сентября 2004

21 сентября 1993 года Б.Н. Ельцин подписал указ ?1400, распускавший Съезд народных депутатов. Как и в нынешнем году, это был
вторник.

Маленькая гражданская война, развернувшаяся вскоре после этого, не вышла за пределы Москвы. Да и можно ли считать то, что было,
гражданской войной, восстанием, неудавшейся революцией или чем-то еще в этом роде? Защищать конституционный строй пришли всего
несколько тысяч из многомиллионного населения столицы. Подавляющее большинство занималось своими делами - работа, дача и т.д. Но
означает ли это, что события одиннадцатилетней давности были последней вспышкой политической борьбы на улицах, что времена баррикад
в России безвозвратно ушли в прошлое, и октябрь 1993 года был последним отголоском революционных бурь?

Почти каждая европейская страна пережила эпоху революций и уличных политических разборок. Во Франции она закончилась Парижской
коммуной, в Германии - восстаниями 1923 года. Одно время могло казаться, что буржуазно-демократический строй навсегда похоронил
романтику баррикад. Но настал 1968 год, и снова улицы западноевропейских городов содрогнулись от бунта толпы. Наша баррикадная
эпоха, начавшись сто лет назад, завершилась ли в 1993-м?

Аналогия московских событий 1993 года с Парижской коммуной 1871 года напрашивается сама собой. И там, и здесь подавленное восстание
завершило длинную цепь революций и стало точкой отсчета относительно стабильной эпохи существования демократических институтов.
Эпоха политической стабильности в России начала отсчет второго десятилетия. Но ничто в этом мире не вечно.

Для городского восстания нужна довольно большая, так сказать - критическая, масса маргинализованного населения, которому некуда
девать свое свободное время. То есть, нужно большое число безработных и полубезработных, недовольных своим социальным положением.
Пока в этом отношении положение у нас можно считать относительно благополучным. Но это только пока.

Поток людей, стекающихся в Москву из всех российских регионов и из-за границы, растет с каждым годом. Подавляющему большинству
находится здесь применение. У нас почти нет безработицы: спрос на рынке труда явно превышает предложение. Обычно это считается
симптомом экономического роста, но в том-то и парадокс постсоветского капитализма, что роста этого практически нет. Но что будет,
если наш капитализм и в самом деле будет больше напоминать капитализм развивающихся стран? Кстати, миграция в столицу вполне может
превысить спрос на рабочие руки. А если это совпадет еще и с сокращением рабочих мест (что при циклическом развитии экономики рано
или поздно неизбежно произойдет), то критическая масса озлобленных маргиналов накопится.

Революции происходят не тогда, когда жизнь - хуже некуда, а когда она слегка начинает ухудшаться. События 1989-93 гг. подтвердили
эту истину. Какая была масса недовольных коммунистическим правлением в последние годы существования советской власти! Тогда
только-только начали расти цены. Зато во время гайдаровской реформы большинству людей стало уже не до политики.

К своему статусу голодранцев с мобильниками большинство россиян успело привыкнуть. Вот в этой-то привычке и заключается опасность
нового взрыва. Хотя власть отчаянно борется с повышением жизненного уровня населения, посредством игры с ценами на коммунальные
услуги и всякими новыми видами обязательного страхования, народ наш как-то умудряется тратить не все деньги на краткосрочные
потребности. Остается и на то, чтоб о вечном подумать. А если люди не усыпили навсегда свои духовные запросы, рано или поздно они
начнут заниматься политикой. И коль скоро в российской политической системе интересы избирателей уже давно не представлены, а после
проведения объявленной недавно реформы исчезнет даже иллюзия выборности власти, в головы неизбежно начнут лезть всякие шальные мысли
об уличных беспорядках, благо еще "свежо предание". Единственное, что удерживает людей от активности в подобных ситуациях - многим
"верится с трудом", будто бунтом можно чего-то добиться.

Все-таки что-то мешает считать сентябрьско-октябрьские события 93-го нашим подобием Парижской коммуны. Хотя для многих москвичей
"Белый дом" и парк на Пресне стали таким же историческим местом, каким является кладбище Пер-Лашез для многих парижан, какой-то
несерьезностью веет от празднования дней памяти 3-4 октября. Дело даже не в том, что "встречи ветеранов" обычно выливаются в пьянки
и мордобой бывших соратников (в чем особенно преуспевают нынешние РНЕшники, в 93-м еще ходившие пешком под стол). Многие из
участников тех событий ныне, наверное, затруднятся ответом на вопрос, было бы им сейчас лучше, если бы победил не Ельцин, а
противная сторона? Я, к примеру, даром что ходил тогда к "Белому дому", твердо убежден: было бы не лучше, а скорее всего - намного
хуже.

Парижская коммуна навсегда осталась первой попыткой прорыва в неведомое социалистическое будущее. В этой оценке были солидарны и
друзья ее, и враги. В какое будущее прорывались Руцкой с Хасбулатовым и ведомая этими вождями толпа? Чем, собственно, их
политическая позиция отличалась от позиции Ельцина и Гайдара? Только тем, что капиталистические реформы должны иметь более щадящий
характер? То, что одними из наиболее активных защитников Съезда, приведшего Ельцина к власти и начавшего рыночные реформы, стали
коммунисты из "Трудовой России", история должна отметить как курьез.

Нет сомнения, что противники Ельцина, если бы они сумели тогда победить, тут же начали бы грызню за власть. И тогда одним кровавым
днем дело бы не ограничилось. Новые правители были бы вынуждены отделаться от своих слишком радикальных союзников: можно быть
уверенным, что Руцкой или кто еще из той компании, придя к власти, запретил бы и РНЕ, и "Трудовую Россию", и другие подобные
организации. Те, конечно, чувствуя за собой силу после победы над Ельциным, без боя не ушли бы с политической сцены. Свержение
президента в той ситуации ознаменовало бы начало политического хаоса и неизбежную полосу мятежей и репрессий, по сравнению с
которыми бойня в Останкино и расстрел "Белого дома" представляются верхом гуманности и либерализма.

Борьба за власть в рамках системы, даже если ее участниками стали тысячи идеалистически настроенных россиян, никоим образом не может
считаться подобием народного восстания или революции. Наша "Парижская коммуна", похоже, еще впереди. Но современная российская
ситуация больше напоминает не Францию конца XIX века, а Германию времен Веймарской республики - "Веймарская Россия". Впрочем, эта
аналогия не нова, но, похоже, далеко не все осознают ее зловещую актуальность.

Советская социология учила нас, что опорой фашизма были разоряющиеся мелкие буржуа - есть даже расхожее клише "революция мелких
лавочников". Сейчас у нас наблюдается явное перепроизводство разного рода "менеджеров". Через какое-то время в России будет
переизбыток молодых безработных работников неактуального более профиля. К ним добавятся разоряемые вводимым сейчас госкапитализмом
мелкие и средние предприниматели. Учитывая конфликтогенную этнополитическую ситуацию в крупных российских городах, нетрудно
предугадать, к какой идеологии проявит склонность эта маргинализованная страта. Несложно также предвидеть, что рост подобного
движения вызовет яростное сопротивление власти и значительной части общества.

Так что нам рано жить только воспоминаниями о баррикадах.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	22.09.2004 00:14:58

Лев Сигал. Унитаризация. Политико-правовой обзор с 13 по 20 сентября (*+)

---

Русский Журнал / Обзоры / Юстиция и право
http://www.russ.ru/culture/upravo/20040921.html

Унитаризация
Политико-правовой обзор с 13 по 20 сентября

Лев Сигал

Дата публикации: 21 Сентября 2004

Русская модель государственного единства

Всю минувшую неделю Россия обсуждала инициативы президента Путина по реформированию политической системы. Некоторые комментаторы
окрестили их "революцией 13 сентября". Напомним, что Путин предложил избирать Государственную думу исключительно по пропорциональной
системе, высших должностных лиц субъектов РФ - законодательными органами этих субъектов по представлению президента РФ, а также
сформировать Общественную палату для обсуждения законопроектов и контроля над спецслужбами.

Наиболее высокопоставленным критиком предложений Путина оказался его американский коллега Джордж Буш. Он выразил озабоченность за
судьбу демократии в России в связи с тем, что планы Путина могут нарушить баланс между центральной и местной властью, а также между
властью законодательной и исполнительной. Кроме того, предложенные новшества были встречены в штыки всеми партиями, кроме "Единой
России" и ЛДПР, то есть КПРФ, "Яблоком", СПС, правозащитными организациями и вообще значительной частью интеллигенции. Зато
неожиданно восторженной оказалась единодушная реакция самих глав российских регионов, хотя как раз их политическую самостоятельность
собираются ограничить.

У многих комментаторов сложилось представление, что речь идет о новом соотношении элементов авторитарности и демократизма в
российской политической системе. Однако в действительности речь идет о новой форме государственного единства. Позволим себе
небольшой историко-правовой экскурс. Формально Россия является федеративным государством, что закреплено уже в первой статье ее
Конституции. Слово "федерация" существует в названии этого государства с января 1918 года. Однако отечественный федерализм
разительно отличается от федерализма, например, США или ФРГ. У нас совершенно другая история.

Соединенные Штаты Америки возникли как конфедерация британских колоний и постепенно превратились в федеративное государство, до сих
пор сохраняющее некоторые родовые черты. Например, уголовное судопроизводство главным образом в рамках штатов или избрание
президента США коллегией выборщиков, на состав которой большее влияние оказывает исход голосования в малонаселенных штатах (поэтому
Буш опередил Гора, хотя за него отдало голоса меньшее число американцев). Германия стала единой только в 1871 году. Между тем в
России, невзирая на ее просторы, централизованное государство возникло еще на исходе средневековья. В XVIII веке Екатерина Великая
рационально разделила страну на губернии, уезды и волости: так, чтобы в каждой из территориальных единиц было относительно равное
число жителей. Невзирая на последующие многочисленные переделы административных границ, ядро екатерининской системы сохранилось до
сих пор.

Царская Россия была, безусловно, унитарным государством. И губернаторов, естественно, назначал император. Но в состав Империи
входили и автономные образования с различным статусом: великое княжество Финляндское, Хивинское ханство, Бухарский эмират. Кроме
того, обеспечивалась национально-культурная автономия "инородцев": например, горцам Северного Кавказа "белый царь" позволял жить по
законам шариата. Советская власть, провозгласив федерацию, на деле создала в 1918 - 1922 годах РСФСР как унитарное государство с
автономными национально-государственными образованиями, что обстоятельно доказано в научных трудах: Олега Чистякова "Становление
"Российской Федерации"", Елены Лукьяновой "Российская государственность и конституционное законодательство в России".

Нынешняя государственно-правовая конструкция возникла в начале 90-х годов в результате искусственного превращения российских краев и
областей в субъекты Федерации с почти нескрываемой целью умерить амбиции автономий, формально уравняв их правой статус со статусом
множества русских административно-территориальных образований.

В советское время первых секретарей избирали бюро обкомов по рекомендации Политбюро ЦК КПСС. Аналогичным образом по рекомендации
Центра Советы избирали председателей исполкомов. Осенью 1991 года Борис Ельцин своими указами назначил глав администраций тех краев
и областей, где прежние руководители провинились перед новой властью сотрудничеством с ГКЧП. Позже такие назначения производились с
согласия местных Советов. Главы-назначенцы даже некоторое время заседали в Совете Федерации. Первые выборы региональных
руководителей непосредственно населением состоялись весной 1993 года, но в массовом порядке прошли только осенью 1996 - зимой 1997
года. Путин предлагает вернуться, по сути, к старой системе.

Притом даже в более мягком ее варианте, чем Ельцин: он заявил об "избрании по представлению", а не о "назначении с согласия", как
это было у его предшественника в первую легислатуру. Если Путин не оговорился, то избрание предполагает наличие выбора из нескольких
представленных кандидатур (что, впрочем, не соблюдалось в советское время). Кроме того, процедуру выдвижения кандидатур до того, как
их утвердит и представит президент, можно сделать прозрачной. Как это происходит, например, с назначением судей. Кстати, почти
никого не смущает, что всех федеральных судей в стране, включая районных, - всех, кроме судей высших судов, - назначает президент. А
судей высших судов назначает Совет Федерации опять-таки по представлению президента.

Что касается избрания депутатов Государственной думы только по партийным спискам, то с таким предложением еще в начале мая выступил
председатель ЦИК РФ Александр Вешняков, и автор этих строк тогда подробно его анализировал. Теперь стоит лишь подчеркнуть, что в
общем пакете становится очевидной главная цель отмены выборов по одномандатным округам: ослабить влияние "региональных элит" на
федеральный депутатский корпус. Кстати, не будем забывать, что и законодательным органам субъектов РФ предстоит обновление теперь
уже с обязательным избранием части депутатов по партспискам. А согласно закону "О политических партиях" 2002 года в России могут
существовать только общефедеральные политические партии.

Радостное согласие глав регионов с предложенной реформой можно объяснить тем, что многие из них, в особенности наиболее яркие, уже
пробыли в должности не один срок и мучительно думают о преемниках. Между тем, новая система позволит продлить их пребывание на посту
или, по крайней мере, даст им возможность предложить своих преемников Кремлю.

Что касается вопроса о конституционности предлагаемых реформ, то он решается просто. Часть 1 статьи 77 Конституции РФ содержит
бланкетную норму: "Система органов государственной власти республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной
области, автономных округов устанавливается субъектами Российской Федерации... в соответствии с... общими принципами организации
представительных и исполнительных органов государственной власти, устанавливаемыми федеральным законом". Поскольку понятие "общие
принципы" является "каучуковым", то очевидно, что любую реформу в этой сфере можно провести, изменив лишь федеральный закон "Об
общих принципах". Ссылка депутата Владимира Рыжкова на постановление Конституционного суда РФ относительно Алтайского края лукава,
поскольку, вынося свое постановление, конституционные судьи опирались как раз на тот закон, который предстоит изменить.

Далее часть 2 той же 77 статьи Конституции как будто даже намекает на необходимость предложенной Путиным реформы: "...федеральные
органы исполнительной власти и органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации образуют единую систему исполнительной
власти в Российской Федерации".

Относительно выборов в Государственную думу все обстоит еще проще: "... порядок выборов депутатов Государственной думы
устанавливается федеральными законами", - вот единственное, что зафиксировано об этом в Конституции (ч. 2, ст. 96).

Иное дело местное самоуправление. Статья 12 Конституции указывает: "Органы местного самоуправления не входят в систему органов
государственной власти". Между тем главы регионов, как известно, все время покушаются на прерогативы местного самоуправления. А это
уже легко может оказаться антиконституционным. Впрочем, у губернаторов есть выход, который многие из них уже освоили: начать отсчет
понятия "местное самоуправление" с уровня деревень и кварталов.



Червоточина в "Яблоке"

Реакция партии "Яблоко", в особенности ее московского отделения во главе с Сергеем Митрохиным, на "революцию 13 сентября" была одной
из самых оперативных и жестких. Заявления посыпались уже в первые часы, а митинг протеста "против антиконституционных инициатив
президента РФ" у здания Генпрокуратуры, проведенных "Яблоком" совместно с коммунистами и правозащитниками, состоялся 16 сентября.
При этом Сергей Митрохин заявил на митинге журналистам, что "необходимо предпринять меры прокурорского реагирования". Из чего можно
предположить, что Митрохин не знает о полномочиях прокуратуры. Согласно закону "О прокуратуре" ей поднадзорны только действия
местных властей и отраслевых федеральных ведомств. Постановления правительства, указы президента, а тем более законы - прокуратуре
не поднадзорны.

Но незнание законов еще полбеды. Гораздо хуже - фантастически легкомысленное пренебрежение собственной репутацией, появившееся у
"Яблока" после поражения на последних выборах в Думу. 14 сентября "Яблоко" совместно с правозащитниками провело у здания МВД РФ в
Москве митинг с требованием отправить в отставку министра внутренних дел Башкирии Рафаэля Диваева. Среди присутствующих были
пострадавшие от милицейского произвола в республике, представители башкирской оппозиции и вышедшие в запас сотрудники башкирского
МВД.

Политические скандалы вокруг руководства Башкирии и башкирского МВД происходят не первый год. И "Яблоко" давно в них активно
участвует. Автор этих строк не берется давать оценку официальной Уфе. Но, мягко говоря, смущают методы, к которым прибегают ее
оппоненты. На акции протеста журналистам была предъявлена так называемая "переписка секретаря Совета безопасности республики
Башкирия Александра Шабрина с заместителем Главнокомандующего вооруженными силами Чеченской республики Ичкерия Шамилем Басаевым". Из
нее вытекает, что Басаев добился освобождения из-под стражи какого-то башкирского деятеля, выплатив причиненный им ущерб в сумме 500
тысяч рублей. Оставим в стороне то, что этот "документ" отнюдь не является оригиналом или заверенной копией, но на нем не
проставлена даже дата, не говоря уже о прочих реквизитах, которые отличают любой документ от филькиной грамоты, каковую в силах
сочинить кто угодно. Можно только поражаться грубости топорной работы и бессмертию методов 90-х годов, казалось бы, канувших в Лету!



Царская милость

Вообще "чеченский вопрос" остается основным психологическим фоном российской политики. 20 сентября губернатор Ульяновской области
Владимир Шаманов утвердил решение областной комиссии по помилованию, вынесенное 15 сентября в отношении его бывшего подчиненного
Юрия Буданова. Бывшего командира танкового полка осудили год тому назад - со второго захода - за убийство 18-летней чеченки Эльзы
Кунгаевой, совершенное им 26 марта 2000 года, на 10 лет лишения свободы. Теперь в Ульяновске сочли возможным вернуть Буданову
свободу, воинское звание полковника и боевые награды. Последнее слово остается за Путиным. То ли он присоединится к мнению тех, кто
считает, что после событий в Беслане с чеченцами "надо построже", то ли предпочтет сохранить политический баланс.

Существует немало законных способов освободить человека от уголовного наказания. Например, судья Замоскворецкого районного суда
Москвы 15 сентября нашла соломоново решение дела ветеринара Александра Дуки. Она признала его виновным в незаконном приобретении,
хранении и перевозке психотропного вещества - кетамина (ч.4, ст. 228 УК РФ) и вместе с тем освободила его от наказания "в связи с
изменением обстановки" (ст. 80 УК РФ). Изменение это состояло в том, что пока суд да дело правительство успело легализовать
использование кетамина в ветеринарии. Тем самым деяние Дуки перестало рассматриваться законом как общественно опасное.

Что касается института помилования, то он вообще никакими рамками, кроме субъективного усмотрения главы государства, не ограничен.
Конституция лишь гласит: "Президент Российской Федерации... осуществляет помилование". (подпункт "в", ст. 89). Уголовный кодекс
уточняет, что при помиловании можно полностью освобождать от наказания, а также сокращать срок, смягчать наказание и досрочно
снимать судимость (ст. 85). Ныне действует положение "О порядке рассмотрения ходатайств о помиловании", утвержденное указом
президента от 28 декабря 2001 года. В нем есть перечень лиц, которых не рекомендуется миловать. Это те, кого уже ранее миловали,
амнистировали, условно-досрочно освобождали и т.д. Ни под одну из этих категорий Буданов, естественно, не подпадает.

Тем не менее источник ИТАР-ТАСС в Министерстве юстиции РФ сообщил, что, "судя по всему, рассмотрение ходатайства Буданова о
помиловании проходило с нарушениями процедурных вопросов". В ходатайстве Буданова есть справка, что им возмещено семье Кунгаевой 11
тысяч рублей, а по решению суда он должен возместить 380 тысяч рублей. Похоже, федеральные чиновники нашли способ избавить
президента от бремени политического выбора.

Миловать преступников - старинная привилегия монархов. Этот институт в чем-то сродни суду присяжных заседателей. Присяжные могут, не
отрицая фактов, объявить подсудимого невиновным. Как они поступили и с Ульманом, и с Аракчеевым. Но в руки присяжных попадают только
те, кто совершил ряд особо тяжких преступлений. А глава государства может миловать всех, даже тех, кто уже отбыл наказание, но
желает досрочно снять судимость. В средневековье эти институты уравновешивали свирепость уголовных законов. С той поры законы очень
сильно смягчились. И можно сказать, что сегодня закон дает фору интересам виновного лица перед интересами потерпевшего.



"Антитеррор" костоломов

Обнаружение милицейским патрулем субботней ночью 18 сентября в Спиридоньевском переулке в центре Москвы "Жигулей", начиненных
взрывчаткой, можно было бы считать колоссальным успехом правоохранительных органов. Предотвращен очередной террористический акт! Но
в ту же ночь водитель машины, морской офицер запаса петербуржец Александр Пуманэ, скончался в НИИ имени Склифосовского после допроса
с пристрастием, который ему учинили в ближайшем отделении милиции. Естественно, теперь вместо награды костоломы привлечены к
уголовной ответственности за превышение должностных полномочий (ч. 3, ст. 286 УК РФ) и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью,
повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4, ст. 111 УК РФ). С такими не в меру ретивыми стражами закона, кажется, вопрос
о смертной казни для террористов и их пособников теряет всякий смысл.

В тот же день, 18 сентября, несколько десятков юнцов внесли собственную лепту в борьбу с терроризмом - естественно, в меру своего
скудного понимания. Войдя вечером в вагон московского метро на станции "Аэропорт", они принялись избивать двоих азербайджанцев и
таджика с криками: "Это вам за теракты!". Кстати, азербайджанцы и таджики чаще всего страдают от таких нападений. Видимо, всему
виной их ярко выраженный средиземноморский антропологический тип. Чеченцев хулиганствующие националисты то ли не распознают,
поскольку многие из них по антропологическому типу мало отличаются от славян, то ли боятся.

На следующей станции "Динамо" молодые люди вышли вслед за своими жертвами и продолжили избиение, но с появлением милицейского
патруля ринулись наутек. Однако четверо нападавших были задержаны. Поскольку у некоторых из них имелись ножи, милиция возбудила
уголовное дело по статье "хулиганство" (ст. 213 УК РФ). На следующий день прокуратура истребовала это дело в собственное
производство, переквалифицировав его в дело о "возбуждении ненависти... с применением насилия" (п. "а", ч. 2, ст. 282 УК РФ). Таким
образом, теперь это не "бытовуха", а политическое дело. Но пусть не радуются правозащитники. В первом случае виновным грозило бы до
семи лет лишения свободы, а ныне - только до пяти.

В Европе законодательство строже. 14 сентября в Праге начался суд над лидером российской рок-группы "Коловрат" 28-летним Денисом
Герасимовым. Он был арестован 30 января в аэропорту, когда вылетал с гастролей домой, и обвиняется в поддержке и принадлежности к
движению, ставящему своей целью попрание прав и свобод человека. При признании виновным ему грозит от 3 до 8 лет лишения свободы.

На ленте новостей официального сайта "Коловрата" его сторонников изо дня в день увещевают: "Воздержитесь от каких бы то ни было
действий, слов, комментариев и т.д., которые могут в итоге навредить Денису"; "Будьте предельно осторожны в том, что вы пишете". Но
призывы к предусмотрительности, похоже, плохо действуют. Поэтому затем появляется запись: "Убедительная просьба больше не посылать
почтовых писем в адрес Дениса". И слова отчаяния в адрес организаторов митинга у чешского посольства в поддержку рок-музыканта: "Не
стоит делать собственный пиар на чужой беде! Дальнейшие комментарии лишены смысла. Спасибо, "друзья" и "соратники"!" Оно и понятно:
письма и акции поддержки только убедят чешское правосудие в том, что Герасимов действительно принадлежит к определенному движению,
исповедующему расовую нетерпимость.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	22.09.2004 00:14:53

Роман Лейбов. Как Советская власть боролась с длинноволосыми или Почему теперь этого не нужно (*+)

---

Русский Журнал / Колонки / Понедельник
http://www.russ.ru/columns/monday/20040918.html

Время стричь
Роман Лейбов

Дата публикации: 20 Сентября 2004

Ире Аврамец

Тема

Как писал то ли Лев Толстой, то ли Ленин, жизнь гораздо разнообразнее, чем наши о ней представления. Параллельно с террором и
укреплением антитеррористической вертикали по России катится не замеченная никем волна парикмахерских конкурсов.

11 сентября парикмахеры соревновались в Хабаровске. 15 сентября об аналогичном событии сообщила газета "МК в Питере". Здесь под
патронажем Союза парикмахеров Ленобласти прошел пятый чемпионат "Мир красоты - Парикмахер 2004 года". Как пишет Н.Черных, "красоту
на мужских головах лучше всех наводит Станислав Авласенко из Выборга. Впрочем, он и с женщинами "балуется". "Свободная прическа на
длинных волосах" - вот конек мастера".

Четвертый Открытый чемпионат Екатеринбурга по парикмахерскому искусству, декоративной косметике и маникюру прошел 14 сентября в
уральской столице в рамках форума "Во власти красоты-2004", а 29 сентября и в Доме быта города Волжского состоится отборочный
конкурс мастеров парикмахерского искусства.

27-28 октября в Челябинске впервые пройдет Чемпионат по парикмахерскому искусству Beauty MAX. По сообщению информационных агентств,
"в первый день чемпионата, 27 октября, южноуральским парикмахерам предстоит показать свое мастерство в трех номинациях: мужская
стрижка с креативным окрашиванием, женская стрижка с креативным окрашиванием и вечерняя прическа из длинных волос. На второй день
запланированы мастер-классы и праздничное гала-шоу, которое пройдет в челябинском ТЮЗе".

Можно предположить, что это - лишь верхушка таинственного айсберга.

Источники
http://novostivolgograda.ru/obschestvo/252.html
http://www.regnum.ru/part/yandex/323967.html
http://www.mk-piter.ru/articles/2888.htm
http://uralpress.ru/show_art.phtm?id=63431
http://www.apiural.ru/soc/?art=532

Вариации

В школе нас вечно донимали этой самой стрижкой. Длинные мужские волосы воспринимались официальным советским социумом с крайним
недоверием: они были средоточием отрицательных коннотаций, связанных с самыми разными пластами культуры.

На самом поверхностном уровне работали стереотипы ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ. "Хиппи" было ругательным словом, длина волос отличала растленную
молодежь от не растленной. Уже в 1983 году, в недолгое, но чрезвычайно суетливое правление Ю.В.Андропова, в Тарту проводили, как
обычно весной, рок-фестиваль. И как обычно, на него подтянулись системные люди из северо-западных областей СССР (от Питера до
Минска). Традиционно на них смотрели сквозь пальцы, теперь же решили навести производственную дисциплину, подогнали таллинских
милиционеров и стали волосатых изгонять. Волосатые сидели на горке у Обсерватории, а милиционеры снизу им кричали, чтоб сдавались
немедленно. Но волосатые не сдавались, а курили и улыбались. Я как раз беседовал с одним удивительным человеком из Пскова, который
за год до того научил меня плести из ниток шнурки, когда милиция на своих машинах взобралась-таки на горку и приступила к наведению
социалистической законности. Неприятное было зрелище - волосатых грузили в машины, как тюки, на это смотрели граждане и дети,
прогуливавшиеся по случаю субботы и погожего утра. Меня молодой и очень серьезный милиционер-эстонец попросил предъявить документы.
Я показал читательский билет. Милиционер задумался, потом подвел меня к начальнику и сказал по-русски: "Этого, наверное, надо
отпустить. Во-первых, он местный. Во-вторых, он подстрижен по-другому".

Я действительно за два дня до этого подстригся очень коротко в честь наступления весны. А ведь тою же зимою ходил с волосами,
пользуясь академическим отпуском и свободой от военной кафедры.

Конечно, поздняя советская культура, ориентированная на компромисс, пыталась одомашнить и длинные волосы. Радикальному хаиру была
противопоставлена собачья "длинная прическа", дозволенная артистам, борцам за мир и бременским музыкантам. Но армия, в отличие от
милиции, смотрела в корень и пресекала и эти вольности.

На военной кафедре тема волос была одной из основных. Нас отправляли, бывало, стричься прямо с занятий. Помню, кто-то из
одногруппников решил схитрить и подстригся недостаточно коротко. Майор Попов, наш куратор, отправил его перестригаться, говоря при
этом: "Он говорит, что короче не стригут! Как будто я не знаю, как стригут. В столицах изволил стричься!" Я знаю лишь один случай
победы хаира над военной кафедрой: мой друг Г. объявил майору, пытавшемуся его отправить в парикмахерскую: "У меня, товарищ майор,
нейродермит, поэтому я не стригусь. Кожа страшно шелушится. На голове за ушами и на половых органах. Показать?" С этими словами Г.
взялся за свою брючную пуговицу. Майор против демонстрации запротестовал, и Г. какое-то время ходил на военную кафедру волосатым, а
потом и вовсе освободился от службы по состоянию здоровья.

От радикальной стрижки нельзя было отбояриться при поездке в военные лагеря. Будущий газетный эстонский магнат Л., правда, и тут
умудрился найти выход - он подстригся очень коротко, а середину головы выбрил. Формально все условия были соблюдены, но потом
начальник сборов полковник Петров (на самом деле он был подполковник, его разжаловали за бытовое разложение) поймал где-то Л. и
спросил его: "На кого ты похож!?" - "На Ленина" - ответил огненно-рыжий Л. (в нем метра два с лишком росту, кстати). Будущего
магната побрили на гауптвахте.

ИСТОРИЧЕСКИЕ стереотипы, связанные с длинными волосами, выдвигали на первый план кинематографических и литературных анархистов ("У
Махна по самы плечи волосня густая"), подсвечивая тему тлетворного влияния Запада отечественными софитами. Ну и попы тоже, конечно,
вспоминались.

Аргументы, впрочем, гонители длинных волос из числа педагогических работников обычно выдвигали САНИТАРНЫЕ (неаккуратность, вши) и
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ (ты мужчина или кто?).

Волосы - странная вещь, то ли живая, то ли мертвая; то ли часть тела, то ли деталь туалета. Прическа, в отличие от формы носа или
цвета кожи, - предмет выбора. Не просто признак, а знак, осознаваемый или нет его носителем, но читаемый социумом. Представление о
стрижке как акте индивидуального выбора зафиксировано в языке (в таких выражениях. как "оболванить" и "стричь под одну гребенку").

В конце 80-х, когда заговорили о "неформальных объединениях", мы увидели волосатых людей на высоких трибунах. Их было мало, даже
меньше, наверное, чем бородатых. Но глаза их горели, и хаир развевался на ветру грядущих перемен.

Где они теперь, голубчики?

А как обстояло дело на противоположном полюсе, там, где в права вступает парикмахерская машинка? В 70-е "нулевая стрижка" была
признаком младенческого возраста или службы в армии (дети и солдаты не имеют права выбора). В 80-е появились первые отечественные
последователи бритоголовых, правда, их никто толком не видал, но о них рассказывали. В 90-е расцвела бандитская мода, стрижка "под
ноль" стала одним из социальных признаков нового класса.

Никто не заметил, как постепенно исчезли длинноволосые. Конечно, они никуда не делись с телеэкранов, но в реальности их не видать. У
старших школьников длинные волосы так же редки, как косы у старших школьниц.

То, чего от нас так долго добивались наши советские педагоги, свершилось само собою, без дополнительных усилий. Военно-бандитские
смыслы, заложенные в бритых или почти бритых головах (можно заменить предложный на винительный), оказались востребованными вместе с
толстыми подошвами и камуфляжными одеждами.

Потому что есть время отращивать волосы и время стричь.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	22.09.2004 00:11:36

Михаил Кордонский. "Россия хорошая, добрая, но, увы, не пушистая. Больна" (*+)

---

Русский Журнал / Обзоры /
http://www.russ.ru/culture/20040920.html

Бармалей-666
Михаил Кордонский

Дата публикации: 20 Сентября 2004

Ассоциативный ряд от квикля-66 Дмитрия Быкова привел к фильму "Айболит-66" Ролана Быкова. Там главный герой Бармалей. Отрицательный,
но главный. Сухое рассмотрение сюжета может быть и с другой точки зрения. Звери болеют, Айболит их лечит. Их не Бармалей заражает
генетически модифицированными штаммами, они болеют, как в природе-матушке заведено. Это только Штольц, чуть менее механически
сконструированный, чем Бармалей, мог утверждать, что "звери едят сырое и здоровы". Но без Бармалея в этом кино все становится
неинтересно - и жизнь Айболита, и его подвижничество...

Итак, присоединяюсь к запатентованной Быковым науке психополитологии, прошу принять меня в качестве адепта, а последующий текст
засчитать на соискание степени, какую там присуждают.

В психологии личности есть понятие: локус контроля. Вот первое, что выдает по этому словосочетанию Гугль, ссылаясь на очень
приличный российский сайт inter-pedagogika.ru:

>Локус контроля (от лат. locus - место и controle - проверка) - теоретическое понятие модели личности Дж.Роттера. Вера индивида в
то, что его поведение детерминируется по преимуществу либо им самим (интернальный локус контроля), либо его окружением и
обстоятельствами (экстернальный локус контроля). Формируясь в процессе социализации, становится устойчивым личностным качеством.

Ищущие глубокой науки могут посмотреть остальные 772 ссылки Гугля, а я уж, да простят меня личностные психологи, перескажу своими
выражениями и оттенками.

Каждый более-менее здравомыслящий человек понимает, что все, происходящее с ним, складывается из взаимодействия его собственных
действий и внешних обстоятельств. Но в каком процентном соотношении? Что оказалось решающим? Этого никакой ни мозг, ни, тем более,
компьютер просчитать не в состоянии. Для того чтобы хоть приблизительно это узнать, нужно посвятить жизнь расследованию, а каждое
расследование потребует своего расследования. Знал, все знал Воланд: кирпич сам по себе не упадет, голову отрежет русская
женщина-комсомолка и Аннушка уже разлила масло. Но пока мы не продали ему душу (а купит ли он ее - мелкую?), мы можем представлять
себе причины своих бед и удач весьма недостоверно. "Истинные" причины - это политика. А наши представления - психология.

Психологическая наука давно для себя выяснила, что некоторым людям свойственно недооценивать, а некоторым - переоценивать свой
личный вклад в свою судьбу. Этот крен в оценках является устойчивым свойством личности. Одна категория людей заведомо искаженно
приписывает себе, своим удачным или ошибочным действиям, все свои достижения и промахи. Другие склонны взваливать ответственность за
свои беды на неблагоприятные внешние обстоятельства - случай, врагов существующих или воображаемых, мистические силы. Проведенные в
70-х годах ХХ века массовые и глубокие исследования установили: люди, которые склонны неадекватно реальности переоценивать свою волю
в своей судьбе, статистически более благополучны в жизни, их большинство среди успешных бизнесменов, спортсменов, ученых и т.п. Так
же и наоборот: явственно прослеживается статистическая зависимость между носителями экстернального локуса контроля и обитателями
социального дна всех рас, народов, стран и социальных систем.

При рассмотрении свойств личности не имеет никакого значения, что же произошло "на самом деле". Все мы несовершенны, все ошибаемся,
но то, в какую сторону мы округляем недостоверность своего познания, каким-то образом сказывается на нашем успехе.

Читателям, которые, не без оснований, не верят статистикам, предлагаю, как учит нас Билл Гейтс, "откинуться на спинку стула" и
вспомнить своих знакомых и друзей, их исповеди и судьбы, с учетом вышесказанного. Я так и сделал в давней молодости, когда впервые
прочитал в учебнике психологии про локус контроля. И с тех пор всегда за этим наблюдаю, и в себе и в окружающих. Теперь мне уже не
нужна публичная статистика, я убежден в достоверности теории локуса контроля на основе своего жизненного опыта.

Известна легенда о том, как хвалил себя Пушкин. Написав "Евгения Онегина", он не кричал "Слава Арине Родионовне!". Вряд ли,
выбрасывая неудачные черновики, он кричал: "Ай да сукин сын Николай I", хотя тайных микрофонов тогда еще не было.

В теоретическом максимуме жизненная позиция человека с внутренним локусом контроля - это позиция всемогущего мага. Он может быть
белым или черным, добрым или злым. Переходя от "психо" к "полито", придется установить по умолчанию, что Россия хорошая, добрая, но,
увы, не пушистая. Больна.

Если предположить для психополитологии некоторые соответствия между свойствами личности и народа, то поиск врага - это ведущий в
тупик путь внешнего локуса контроля. Сильная, или хотящая быть сильной, добивающаяся успеха личность или страна ищут СВОИ ошибки и
свои сильные стороны. А для начала излечения надо хотя признать себя больным, но уж не порченым наговором неведомого колдуна.

Россия всегда была коррумпированной страной - мы знаем это от Салтыкова-Щедрина, Сухово-Кобылина, Островского, Чехова - им я верю.
Либеральная интеллигенция в России всегда в какой-то мере симпатизировала сепаратистам и повстанцам - французским, польским,
бомбистам-народовольцам. Можно ли себе при всем этом представить, чтобы продажный жандарм помогал Халтурину проносить динамит в
Зимний дворец? Или чтобы казак-охранник открыто, под аплодисменты публики, передавал шведам "на экспертизу" записи бесед Мазепы с
кошевыми атаманами? А если дальше от дворцов, чтобы станционный смотритель устанавливал таксу за смену лошадей вооруженным
разбойникам? Когда я говорил в кругу либеральной (а другой у нас тогда не было) интеллигенции, что пропустившие в Буденновск Басаева
гаишники - предатели Родины, на меня злобно шикали: сталинская терминология. Просто у них зарплата маленькая. Теперь уже не шикают.
Теперь вспоминают, что и в благополучных странах полицейский зарабатывает намного меньше успешного бизнесмена, его тоже окружает
реклама недоступных ему товаров... но почему-то он не предает.

Термины могут измениться, и методы тоже: смертная казнь или общественное порицание - это технологические детали. Но и гаишники эти,
и московские менты - грабители и садисты, это мы сами, часть нас. Мы не наняты ни американским империализмом, ни исламским
фундаментализмом, и на нас, если придерживаться внутреннего локуса контроля, не действует каббала тибетских мудрецов, зашифрованная
в 25 кадре телерекламы. Мы все по уши в коррупции. Мы привыкли к ней, как к обыденности, мы пользуемся ей наравне с легальными
сервисами, разве что прайс-листы не всегда публикуются на сайтах, цены нужно спрашивать у знающего человека. От доступных нам
мелочей вверх выстраивается великая пирамида коррупции, которую не пронзит ни одна вертикаль власти. Вопрос в размере обострения
наших болезней, вопрос в том, есть ли предел беспределу...

В общем, застрял я на этом месте... надо бы материал отсылать, пока квикль Быкова не устарел, а сказать дальше нечего. И пошел к
соседу пить водку. Ах, какой я, сукин сын, молодец! Застал за столом российского чиновника среднего звена, приехавшего к морю в
бархатный сезон. Не московского, я же не в Испании живу, а из глубинки. Вот какое интервью получилось на закуску.

>- Все вокруг берут взятки, а я не беру.
>- Если за этим столом будет сидеть любой взяточник, он скажет то же самое.
>- Если его сильно напоить или загипнотизировать, то он скажет, что ему семью кормить надо.
>- Сколько ни увеличивай зарплату чиновникам, ментам, прокурорам, фээсбэнишкам, все равно брать будут. Вот мне и всем нашим зарплату
недавно вчетверо увеличили... спасибо, конечно, хоть пенсия будет приличная... но как воровали, так и воруют.
>- Даже если вообще отменить налоги и сделать из всей России оффшорную зону, все равно будет нерентабельно - при нашем климате
накладные расходы все съедят. А не будет налогов - и государства не будет.
>- Почему те, кто около нефти, имеют больше меня?
>- Все делают вид, что ищут русскую национальную идею, а на самом деле давно нашли хапнуть побольше и увезти на Запад.
>- Нужно запретить вывоз капитала за бугор.

(При сем я точно знаю, что не читал он ни Пелевина, ни Паршева, ни Глазьева, ни Милова.)

>- Путин окружил себя бездарностями.

(И, наконец, коронный вопрос. Точнее, вопрос банальный... ответ!)

>- Что бы я сделал на месте Путина? Не знаю. Я же не брался. А он взялся!

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	22.09.2004 00:11:17

Владимир Каганский. Россия: инверсии советского пространства (*+)

---

Русский Журнал / Обзоры /
http://www.russ.ru/culture/20040920_kag.html

Россия: инверсии советского пространства
Владимир Каганский

Дата публикации: 20 Сентября 2004

Для РФ все еще характерно доминирование структур советского пространства, равно она остается и империей по типу организации
пространства; об этом уже писалось в данном цикле. Однако главная специфика РФ относительно СССР состоит не столько в том, что эти
структуры утрированы (что можно отнести преимущественно к прошлому), сколько в том, что эти структуры инвертированы, что касается
настоящего и затоков будущего в настоящее.

Пространство РФ - инвертированное советское пространство.

Начнем снаружи территории, от ее внешних границ. Произошло открытие ранее закрытых в советское время границ. Теперь границы являются
не конфликтно-барьерными, не военными границами-бастионами (что характерно и для традиционной России, и особенно для СССР, где
доминирует Военная Граница), а контактными. Приграничные территории все больше получают импульсы хозяйственной и культурной жизни
уже не из далекого Центра, а от ближних зарубежных соседей: бывшая граница СССР становится осью развития, для все большего объема
приграничных территорий все более важной, нежели далекий Центр (Москва). Это очень сильно ощущается в приграничных регионах (автор
бывал в нескольких), есть достаточно оснований говорить об инверсии "центр - граница". И современный бум Москвы, и (меньший)
Петербурга - не столько бум собственно центров, сколько бум центров-на-границе. (Впрочем, имеет место и своеобразный бум центров
всех регионов.)

В логике специально описанной четырехчленной схемы "центр - провинция - периферия - граница"1 указанная инверсия происходит
спонтанно, для чего достаточно только открытия границ. С этой инверсией связана и производна от нее и иная, еще более массовая,
охватившая куда больше территорий страны инверсия "Провинция - Периферия". Хозяйственная роль, общественное внимание, экономический
статус и благополучие, влияние на общегосударственные дела - теперь в большей мере удел ресурсной Периферии, слабоосвоенных
малонаселенных территорий ресурсного сектора экономики, нежели Провинции - староосвоенных территорий в центре и средине страны со
старыми городами и перерабатывающей промышленностью. Ядром РФ в этом смысле является уже не староосвоенная, давно и относительно
хорошо заселенная Центральная Россия, а молодая и полуосвоенная Северная Сибирь, хотя центры выработки и принятия стратегических
решений остались территориально прежними. В СССР главным ресурсом был статус, и его главный источник территориально совпадал с
Центром. Если принять допущение, что сейчас в стране главным ресурсом являются финансовые средства, а их главный источник лежит на
периферии, то это будет означать и потенциальную инверсию "центр - периферия"; с ней связана и частичная инверсия "центр - регионы"
(хотя последние инициативы федеральной власти опять ведут к рецентрализации страны, - но об этом мы намерены написать отдельно).

Если описываемая названной четырехчленной схемой система переходит из закрытого (советское пространство) в открытое - современное -
состояние, то, исходя из логики схемы, подтверждаемой эмпирическим анализом, на ее границу проецируются внешние центры: таково
присутствие и представительство внешнего, особенно западного мира в главном приграничном регионе современной РФ - Московском
регионе. Тогда и имеет место инверсия "центр - граница". Но коль скоро внешний центр оказывается в таком случае по меньшей мере
столь же важен, что и внутренний, то происходит инверсия всей схемы, и периферия - территориально и функционально, что равноважно,
как более близкая к границе (то есть проекции внешнего центра), меняется местами и ролями с провинцией. В этом случае следует
говорить о полной инверсии схемы, в том числе и об инверсии "внутренний центр - внешний центр". В СССР не было территорий, для
которых были бы существенны внешние центры, - в РФ таких территорий уже много и становится все больше и больше.

Функциональным соответствием данной инверсии является инверсия функциональных структур, инверсия "ВПК - ТЭК" (военно-промышленный
комплекс - топливно-энергетический комплекс); очевидно, что первые структуры ассоциированы с (внутренним) Центром (отчасти и
Провинцией), а вторые - с Периферией (а при указанной инверсии - уже с внешним центром). По технологическим импульсам, роли в
экономике, обществе и политике, представленности в элите верхнего эшелона, роли в принятии стратегических решений, даже в
формировании самого освоенного пространства нынешний топливно-энергетический сектор (куда мы включаем и энергоемкие производства
типа металлургии) заменил советский военно-промышленный комплекс. Как следствие - налицо и инверсия "закрытые города (ЗАТО -
закрытые административно-территориальные образования) - корпоративные города"; это первый симптом инверсии государственного и
частного. Теперь связность и сложность пространства страны формирует не комплекс "КПСС + ВПК", а комплекс "Власть + ТЭК".
(Последствия этого чрезвычайно серьезны, но им не уделяется должного внимания, в частности даже не поставлена публично проблема: в
состоянии ли ТЭК порождать должные массивы сложности, генерировать нужные стране потоки сложности. Что бы ни говорилось о советском
ВПК, он генерировал очень много сложности, в том числе и сложности социальных структур; побочной функцией ВПК была диверсифицирующая
интеграция общества и пространства, в то время как функция ТЭКа - скорее унифицирующая интеграция.) Ресурсно-производственные города
играют теперь ровно ту же роль, что еще совсем недавно играли города военно-промышленного комплекса - изолированные города
процветания, обусловленного исключительно их внешним положением на потоках - статусных (первый случай) или ресурсных (второй
случай). Следует подчеркнуть, что инверсия "ВПК - ТЭК" - отнюдь не инверсия внутренне ориентированных и внешне ориентированных
структур: ВПК был ориентирован на внешние задачи. Можно сказать, что ТЭК в РФ заместил ВПК в СССР в его главной роли взаимодействия
с внешним окружением (говоря публицистически, экспорт угрозы, дестабилизации и страха заменился экспортом энергоносителей).

Отчасти как конкретизация двух вышеназванных инверсий - но структурно самостоятельная - имеет место инверсия центров регионов и
"вторых городов". Приведя примеры, мы сразу обозначим явление: Череповец - Вологда, Братск - Иркутск, Тольятти - Самара, Норильск -
Красноярск и т.д. (скоро мы представим специальную статью на эту тему). Вторые города, сопоставимые по многим параметрам с первыми,
то есть центрами регионов, не несут бремени регионов (им не надо финансировать регионы), они куда менее регионизированы, нежели
центры. Поэтому их экономика эффективнее (в том числе и эффективнее приватизирована), а сами вторые города обнаруживают все признаки
экономического роста, основанного на производстве, тогда как наблюдаемый - в разных местах в разной мере - "бум" региональных столиц
во многом основан на больших объемах перераспределения внутри региона ресурсов, "достающихся" его центру.

Тогда можно сказать, что теперь (ресурсная, именно ресурсная) периферия, приграничные территории, территории ТЭКа, вторые города
заместили и поменялись ролями с провинцией, центром, территориями ВПК, закрытыми городами, центрами регионов.

В литературе отмечается нарастающий процесс возвращения поселками городского типа статуса сельских поселений. Примечательно, что
такой статус получают и поселки городского типа, никогда не бывшие сельскими по статусу поселениями - что вместе с "дачным бумом"
( http://www.russ.ru/culture/20040706_kag.html) как реаграризацией формально городского населения дает фундаментальную инверсию
"село - город"; тем более что в стране - и это удивительно для мирного времени - перестало расти городское население, повернула
вспять многовековая тенденция.

Теперь просто должен быть сформулирован и принят вывод о том, что советское пространство (и даже исторически его фундировавшие
структуры российского имперского пространства) пребывает в современной РФ в сохранном состоянии, но лишь поэлементно, тогда как
отношения элементов (то есть структура в терминологически точном смысле) сменились на противоположные. Более радикальное изменение
структуры советского пространства в ее собственных рамках теоретически нельзя себе даже представить. (Еще большее изменение - выход
за рамки структуры, размывание старых элементов и формирование новых - это пострегионализация, которой будет посвящен следующий
текст цикла.) Инверсии знаменуют смену тенденции и начало уже не обратимых изменений.

Все названные выше инверсии могут быть обобщены теоретически и сведены к инверсии статусного и географического пространства.
Советское пространство и СССР как наиболее полная его реализация были триумфом доминирования статусного пространства над
географическим, его подчинения и вытеснения на периферию пространственной причинности. Именно сейчас наблюдается и все более
набирает силу процесс возврата ведущей роли географического пространства, восстановления нормальной для культурного ландшафта роли
собственно пространственных связей и положения. Заработала логика географического положения, которая в советском пространстве была
подмята логикой положения властно-иерархического или была его выражением (положение в пространстве административно-территориального
деления); она заработала на огромном пространстве, большем, чем территория СССР, в связи с открытием границ СССР. Главный принцип
объяснения советского пространства - статусная детерминация, обычного культурного ландшафта - позиционный принцип, причинная роль
географического положения. Восстановление действия географического положения и вообще логики географического пространства означает и
реабилитацию культурного ландшафта; тогда следует говорить и об инверсии "советское пространство - культурный ландшафт". Необходимо
подчеркнуть, что есть основания считать все советское пространство и его воплощение, СССР, царством инверсий культурного ландшафта,
тогда современные инверсии служат симптомами и частными реализациями фундаментальной нормализации ситуации, возвращения пространства
РФ в пространство географическое, тогда как СССР существовал прежде всего экстерриториально, в фазовом пространстве власти, каковое
и генерировало географическое пространство и географические отношения.


[1] Каганский В.Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство, М.: НЛО, 2001.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	22.09.2004 00:02:56

Провинциалы начинают сочувствовать москвичам, но те по-прежнему ненавидят приезжих (*+)

---

http://www.izvestia.ru/capital/article413987

ПРОВИНЦИАЛЫ НАЧИНАЮТ СОЧУВСТВОВАТЬ МОСКВИЧАМ, НО ТЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕНАВИДЯТ ПРИЕЗЖИХ


В начале сентября Фонд "Общественное мнение" (ФОМ) опросил 2 тысячи россиян, включая жителей столицы, об их отношении к Москве,
москвичам и приезжим. Аналогичный опрос проводился в 2001 году. Сопоставление результатов привело к неожиданному выводу: в душах
провинциалов постепенно воцаряется безразличие к москвичам, а те продолжают кипеть ненавистью по отношению к чужакам.

"Я не люблю Москву, но мой ребенок от нее в восторге"

"Я не люблю Москву, - признается участница фокус-группы из Санкт-Петербурга, - но я считаю свою нелюбовь к ней какой-то узостью
взгляда. И пересмотреть свой взгляд меня заставил мой ребенок, который вырос в Питере, но почему-то в диком восторге от Москвы. Ему
так Москва понравилась, что я хочу его понять". Растет поколение москвофилов - даже в Питере. Глядишь, к следующему опросу,
достигнув совершеннолетия, именно они станут доминировать в выборках и фокус-группах. Если в 2001 году столицу недолюбливали 29%, то
теперь - 20%. О своем нейтральном отношении три года назад заявляли 22% россиян, в 2004 году таковых стало 37%.

- С одной стороны, люди привыкают к новому статусу Москвы, - говорит старший специалист отдела социологии фонда Людмила
Преснякова, - раньше ее воспринимали как символ страны. А теперь - как просто богатый город. Да, своим богатством он по-прежнему
раздражает, но слишком долго возмущаться невозможно. Люди начинают понимать, что Москва - очень уязвимое место, не слишком удобное
для жизни. Здесь теракты, криминал, экология плохая, пробки и так далее. Россияне начинают сочувствовать москвичам, и степень
зависти снижается. С другой стороны, в последнее время внимание людей переключается на свои края. Есть успешные регионы, где живется
не хуже, чем в Москве. Например, в ресурсодобывающих регионах уровень социального оптимизма населения гораздо выше, чем у москвичей.
К тому же больше половины россиян ни разу не были в столице и не общались с москвичами.

Мнение, что "коренных москвичей в Москве не осталось", - это просто миф. Их большинство

Не общались, но мнение имеют. Во всяком случае, ставрополец, описавший москвича как "нечто среднее между бандитствующим новоруссом
на шестисотом "Мерседесе" и компьютерным мальчиком с косичкой", наверняка руководствуется только телесериалами про столичную жизнь.
Провинциалы, уверенные в том, что типичный москвич - это "пролетарий", тоже явно отстали от жизни. Далеки от истины и те, кто
утверждает, что "коренных москвичей не осталось". На самом деле среди взрослого населения столицы живут в ней с рождения 59% - по
стандартам мегаполисов мира это немало.

Только у 4% россиян слово "москвич" вызывает ассоциации с образованным, культурным, воспитанным человеком. Среди самих москвичей эти
эпитеты пришли на ум вдвое большему количеству. С такими качествами, как высокомерие, наглость, жадность, - обратное соотношение.
Для 17% россиян москвич - в первую очередь материально обеспеченный человек. Среди москвичей с этим мнением согласны 15%. Но они
категорически не желают считать себя такими же людьми, как и все, - только 7% разделяют эту точку зрения. Среди провинциалов
москвичей считают равными себе 17%. И это, похоже, похвала. Потому что каждому человеку свойственно относиться к себе самому лучше,
чем к любому другому. Особенно к чужому.

Быть националистом неприлично, но хочется

Чужие, они же "черные", - это известно кто. В этом вопросе воронежцы, петербуржцы и москвичи единодушны. 43% россиян, включая
москвичей, убеждены, что само присутствие "нерусских" портит им жизнь. Это ли не ксенофобия?

- Настороженность по отношению к людям другой национальности - естественный психологический механизм самоидентификации, - возражает
Людмила Преснякова. - В последние годы вся страна отличается резким повышением миграционных процессов. В 1999 году только 50%
россиян полагали, что в их городе много приезжих, а в 2002-м - уже 78%. И это отражает объективный процесс. По данным нашего опроса
2002 года треть россиян испытывали неприязнь к так называемым кавказцам. И складывается ощущение, что на самом деле таковых гораздо
больше. Многие стесняются признаваться в своих чувствах открыто. С советских времен еще жив идеал интернационализма, и люди
понимают, что быть националистом и шовинистом неприлично.

Не секрет, что и в советскую эпоху приезжих и "черных" в Москве не жаловали. Но "лимитчики" из российской глубинки обитали где-то по
общежитиям, а кавказцы концентрировались на рынках, где отоваривались только зажиточные горожане. Сегодня "лимитчики" исчезли даже
из лексикона, а общение на рынках с кавказцами стало повседневностью практически всех слоев населения.

- Кавказцы в массовом восприятии, - продолжает Преснякова, - это образ людей другой внешности, которые беспрестанно разговаривают на
своем языке, а мы ничего не понимаем и еще им деньги наши даем. Очень многие респонденты говорят, какие они "наглые", в автобусах
место бабушкам не уступают. Москвичи тоже бывают наглые и не всегда уступают место. Но эти - свои. А те - чужие. Москвичи сравнивают
себя с кавказцами и понимают, что проигрывают. Тоже хотят быть предприимчивыми, сплоченными и наглыми, если надо. Но не умеют.

"Живут в Москве - должны быть гостями"

"Нерусские нас уже за людей не считают. Живут в Москве - должны быть гостями. А они выходят замуж, детей нарожают - и идет вся
накрученная, наверченная золотом - прямо хозяйка". (Москва)

"Я, когда приезжаю в Москву, сразу вижу черную ауру над ней, черноту. Меня зажимает... И, извините за такое сравнение, если туда
даже бросить бомбочку небольшую, я бы особо не пожалел". (Санкт-Петербург)

"Я бы от души сказал, что Москва - последняя надежда. Это город, который олицетворяет спасение. Старшее что-то, как старший брат.
Как в пионеротряде председатель совета дружины". (Иваново)


 Юлия ИГНАТЬЕВА

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	21.09.2004 23:58:19

Вячеслав Глазычев: "следующим избранным губернатором могла бы стать Масяня, или Буданов, или монумент Брежневу" (*+)

---

Русский Журнал / Колонки / Столпник
http://www.russ.ru/columns/stolpnik/20040921.html

Мутное стекло
Вячеслав Глазычев

Дата публикации: 21 Сентября 2004

Вялотекущее обсуждение последних по времени инициатив В.В.Путина огорчает тем, что по установившейся уже традиции господа присяжные
"реагенты" из "Комитета 2008" и рядом с ним отзываются на слова, крайне редко обращаясь к природе отчаяния, которое столь прозрачно
прочитывается сквозь речь президента.
Отчаяние бывает деструктивным, когда ничего, кроме распада психики, не происходит. Отчаяние, как мне уже доводилось писать, бывает
конструктивным - в тех случаях, когда рушатся все прежние схемы поведения и во что бы то ни стало надо действовать, то есть делать
что-нибудь - ну, хоть пройтись по квартире с пылесосом.
Если холодно проанализировать электоральный тренд, наметившийся в последние годы, то ведь придется признать, что следующим
всенародно избранным губернатором в какой-нибудь Астраханской губернии могла бы стать, к примеру, Масяня или, для разнообразия,
полковник Буданов, или монумент Брежневу, что торжественно открыт в Новороссийске. Разумеется, можно по этому поводу произнести
долгую литанию с убедительной системой суждений, доказывающих, что все это суть следствия цепи событий, начиная с Крещения ли Руси,
ордынского ли ига, и завершая правлением ныне здравствующего президента. Можно, конечно, но факта это изменить не может: схема
прямых выборов упорно буксует и на региональном, и на муниципальном уровнях. Следует принять во внимание и тот еще факт, что именно
сейчас начало стремительно покидать бренный мир поколение военных подростков (тех, кто с благодарностью принимал корку хлеба в обмен
на двенадцатичасовой рабочий день, а сейчас исправно опускает бюллетени в щель ящика, именуемого урной). И еще тот наблюдаемый факт,
что в активную жизнь вошло поколение, в составе которого решительное большинство пока что отгораживает себя глухим барьером от
всякой вообще политики. Обсуждение причин этого академично.

Ну, и что прикажете с этим ДЕЛАТЬ?

Не пытаюсь реконструировать логику начальств, но полагаю, что просчитываемый с высокой точностью системный провал губернских выборов
стал бы куда более крепким гвоздем в крышку гроба демократии, чем примораживание (надеюсь, временное) электорального процесса. Есть
основания полагать, что точно то же относится к выборам в крупных городах, хотя президент был осознанно приблизителен в
формулировках, когда произнес: "Кроме того, полагаю, что руководители регионов должны сегодня теснее взаимодействовать с
муниципальными образованиями, помогая им в каждодневной работе с людьми, а также в рамках, предусмотренных законом, должны оказывать
большее влияние на формирование органов местного самоуправления".
Никто не упрекнет президента в простодушии: нарочито вызвав волну восклицаний по поводу предложений, весьма еще невнятных с
технологической точки зрения, можно теперь заняться доработкой схемы, расчленив ее, естественно, на элементы, и далее придавая
законообразную форму этим элементам по отдельности. То, что будет в действительности сугубо технической разработкой, внешне примет
форму политического компромисса и т.д. Счастья по этому поводу не испытываю, но и оснований для катастрофизма не вижу.
Более того, полагаю, что даже чисто техническое, даже символическое повышение роли губернских законодательных собраний и городских
дум, как правило, пребывающих в глубоком загоне, способно сыграть весомую роль для разучивания азбуки демократии в России, которая
исстари испытывает аллергию к основе основ цивилизованного общежития - к процедуре. К процедурности вообще - как таковой.
Боюсь, что смутное намерение сформировать Общественную палату столкнется с труднопреодолимыми препятствиями. Это относительно легко
сделать в традиционалистском обществе, где авторитеты понятны и неоспоримы. Относительно легко - в обществе, где с авторитетами
хуже, зато хватает достатка, помноженного на досуг. Сложнее в нашем, где и с достатком, и с досугом, и с авторитетами дело обстоит
скверно. Если действительно удастся сложить в работоспособное целое представителей реально работающих гражданских институтов
(непартийных, коль скоро партии будут представлены в парламенте), здесь кроется шанс. Но ЕСЛИ здесь следует печатать крупным кеглем.
Вообще, говорить хорошие слова о выращивании гражданского общества и можно, и нужно, но перевести слова в дела очень не просто. Не
сомневаюсь, что господин Олег Зыков, входящий в Комиссию по правам человека при Президенте России, от чистого сердца утверждал,
например, следующее: "Прежде всего необходимо создать систему, реагирующую на первые признаки неблагополучия. Это так называемые
уличные социальные работники, люди, призванные стать связующим звеном между ребенком и родителями... Эта работа не требует
гигантских вложений, не надо строить никаких реабилитационных центров. Но она должна быть поставлена на поток" ("МК" от 17
сентября).
Устами господина Зыкова да мед бы пить. Знаю такую работу не понаслышке и прошу поверить, что основания для расчетов есть. Для того
чтобы ее "поставить на поток", необходимо тратить в течение трех лет, как минимум, от 70 до 100 миллионов долларов в год, и еще
вложить грандиозные усилия в подбор, извините за выражение, человеческого материала. Для того чтобы такая схема реально заработала,
потребуется порядка 3 миллиардов долларов ежегодно на оплату труда волонтеров, поскольку обеспеченные подвижники в стране есть, но
они исчисляются сотнями, а нужно порядка миллиона ответственных и квалифицированных по этой части людей. Впрочем, и в этом случае
реабилитационные центры все равно потребуются.
Мутное стекло, через которое нашу жизнь предпочитают видеть и апологеты власти и ее завзятые оппоненты, давно пора протереть. Эта
процедура, как давно известно, чревата большими разочарованиями, но прав был Льюис Мамфорд
( http://www.intelligentsianetwork.com/mumford/mumford.htm), когда утверждал, что гигиена, а с ней и новая культура стали в Европе не
только возможны, но и необходимы, когда слюду и пузыри в окнах стали менять на прозрачное стекло.
Меж тем в Москве нашли, наконец, применение избыточным, по-видимому, государственным средствам - рядом с Речным вокзалом будут
строить еще одно монументальное здание цирка. Ура, товарищи! - как провозглашал столбовой репродуктор в телевизионной программе,
прикрытой в этом году для вящего порядка в эфире, отданном на растерзание труженикам попсы.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	21.09.2004 23:57:25

Психолог В. Шлахтер: "Именно ярость и ненависть, а никак не страх, приведет к победе над терроризмом" (*+)

---

http://www.rosbalt.ru/2004/09/21/178564.html

Главное оружие против террора - ненависть

В войне с террором, как и в любой другой войне, победить можно только тогда, когда вместо страха и ужаса действиями людей начнет
руководить ненависть и ярость по отношению к врагу, уверен Вадим Шлахтер - один из ведущих психологов-практиков России, разработчик
программы подготовки частных лиц к действиям в реальных физических конфликтах и экстремальных условиях.
В интервью <Росбалту> он рассказал о том, как, по его мнению, нужно вести себя в ситуации захвата заложников и каким образом следует
готовить население к противодействию террору.


--------------------------------------------------------------------------------

- Вадим Вадимович, каковы, на ваш взгляд психолога, наиболее эффективные методы борьбы с террором и его носителями?

- Необходимо выбивать социальную базу терроризма. Террористы должны быть не героями, а врагами - прежде всего, для своей этнической
группы. Нужно создать такие политические условия, чтобы народ, <поставляющий> террористов, проклинал и выдавал их.

Опасность терроризма возрастает по мере совершенствования его тактики. Если я беру заложников, значит я шантажирую правительство с
целью что-то получить за их освобождение. Допустим, правительство соглашается... Но когда не выдвигаются чёткие требования,
возникает ситуация <отсроченного суицида>, который предотвратить очень сложно. Террористы захватывают заложников, мучают их, а потом
вместе с ними погибают. Здесь необходимы превентивные действия и всеобщая подготовка населения.
Например, если у каждого человека будет возможность иметь оружие, легко ли будет действовать террористу? Если бы в Беслане каждый
мужчина вытащил из кармана пистолет, захват, скорее всего, был бы невозможен. Но, к сожалению, российские люди воспитаны в страхе...
В чем была сила кавказских криминальных группировок, когда они в 90-х годах осуществили захват Москвы? Они просто иные!
Посмотрите, какой характер сложился у жителей гор и обитателей равнины. Равнина - тучные пастбища, поля. Какие качества
культивируются у жителей равнины? Трудолюбие, покорность, усердие. В горах же плодородных земель немного. Чтобы горцы могли
нормально жить, им надо было периодически спускаться и грабить жителей равнины. То есть, генетически культивируется агрессивность,
брутальность, лихость, удаль. Примеры: Англия и Шотландия, Средняя Азия и Памир, Кубань и Кавказ...
Как горцев воспринимают жители равнины? Наверное, не очень интеллектуальнми, а проще говоря, тупыми, алчными, хищными. Как
воспринимают жители гор своих соседей? Как быдло и поставщиков еды.
Из-за этих психологический особенностей силовое противостояния терроризму в ряде случаев становится невозможным. Люди боятся за свою
жизнь. Не понимая, что чем больше боишься, тем больше вероятность ее потерять. В экстремальной ситуации действует обратное правило:
чем меньше мы дорожим жизнью, тем больше вероятность ее сохранить!
С детского садика воспитанием мальчиков у нас занимаются женщины. Причем основная задача - сделать вас послушным. Не успешным,
умным, сильным и ловким, а именно послушным. Сейчас Президент объявил, что нам объявлена война. Но к войне так не готовятся! Если мы
возьмем 1930-е годы, предшествовавшие Великой Отечественной, то система подготовки и воспитания молодежи тогда была в корне иной. В
1936 году вся страна, например, заболела парашютным спортом...
К тому же нужно иметь в виду, что в обычном психическом состоянии характерном для большинства людей, оказать реальное
противодействие террористам невозможно. Представим себе ситуацию: террорист врывается в кафе и под угрозой оружия пытается заставить
посетителей лечь на пол. Вместо этого люди кидаются в разные стороны. В таком случае террорист просто не в состоянии будет
уничтожить значительное число людей. Но людьми управляет страх. Каждый думает - <а вдруг меня убьют?>, покорно ложится, и преступник
получает возможность убить всех.
Чем легче управлять: умным послушным стадом или стадом орущим и бегущим в разные стороны? В такой ситуации люди не должны оставаться
грамотными, умными и знающими, они должны с дикими глазами бежать. А для этого - войти в определенное психическое состояние,
которое, я считаю, жизненно необходимо тренировать.
Крайне важно также широкое распространение индивидуальных средств защиты, которые бы люди могли пустить в ход. Пусть даже только
травмирующего действия.

- Однако реакция российских властей на теракт в Беслане диаметрально противоположна тому, что вы говорите! Так, например, в Думе
озвучено предложение ужесточить правила продажи, покупки и оборота разрешенного гражданам оружия - спортивных винтовок и пистолетов,
охотничьих и помповых ружей, газовых револьверов...

- Там хотя бы у одного террориста было охотничье ружьё или газовый пистолет?..
Если мы действительно готовимся к войне, то должна осуществляться государственная политика, направленная на выработку у людей
определенных качеств. А самое важное - народ должен быть внутренне един, должна быть соборность. Необходимо воспитывать у людей
коллективизм. Это, может быть, напоминает советские времена, но это единственно верная политика сейчас.

- Как вы расцениваете рекомендации некоторых специалистов о том, что при захвате в заложники людям не следует пытаться освободится
самостоятельно, а надо подчиняться всем требованиям террористов?

- Я считаю, что это глубокая ошибка. Это американский подход: если грабитель угрожает вам ножом, в то время как второй насилует вашу
спутницу, а третий очищает ваш кошелек - стойте спокойно, полиция всех накажет. Этот подход себя нигде не оправдывал, а в наших
условиях он тем более не годится. Даже самый маленький и слабый человек всегда сможет найти момент, когда он в будет состоянии
поразить большого и сильного.
Ведь цель какая? Сохранить как можно больше людских жизней, не так ли? Тогда получается, что расчет на действия одних лишь
спецподразделений неверен. Еще у Стругацких в книге <Трудно быть богом> сказано: <Бесшумных засад не бывает>. К сожалению, у
террористов всегда будет достаточно времени для подготовки к отражению штурма - пока подходит спецназ, пока начинает закачиваться
газ... Террористы изначально находятся в выгодном положении: они могут готовить теракт несколько месяцев, а спецназ вынужден
действовать, когда счет уже идет на часы, минуты и секунды.
У террористов, в случае беспрекословного подчинения заложников, гораздо больше возможностей убить людей, чем в случае, если
заложники начнут с самого начала разбегаться в разные стороны. Самые лучшие элитные подразделения спецслужб будут бессильны, будут
проигрывать террористам, если тем удастся добиться покорности заложников.

При попытке захвата люди должны разбегаться в разные стороны. Жертв в этом случае будет гораздо меньше, чем при самой успешной
спецоперации. Понятно, что без комплексной подготовки каждого - мужчин, женщин, детей, стариков - войну с террором нам не выиграть.
Должны проводиться постоянные инструктажи, массовая подготовка населения к экстремальным ситуациям. Нужно учить людей выживать,
оставаться в живых. Нужно воспитывать физически здоровую, сильную и смелую молодежь.
К сожалению, у нас эти качества стали подавляться со времени окончания Великой Отечественной войны. На Западе, впрочем, их стали
подавлять гораздо раньше.

Почему в Беслане так много спаслось детей?

- Много?..

- Много! Могли быть уничтожены все. А потому, что как только раздались взрывы, дети и взрослые с воплями <ломанулись> в разные
стороны. Если бы состоялся штурм, бандиты взорвали бы всё. Никто бы не спасся!
Я считаю, что на массовых сборищах, концертах, спектаклях и т.д. необходимо всегда иметь несколько специально подготовленных людей,
которые смогут организовать толпу при возникновении внештатной ситуации, вовремя дать необходимую команду.

- Последние теракты в России вызвали у большинства населения - возможно, под влиянием СМИ - чувства страха, неуверенности и тревоги.
Помогут ли эти эмоции бороться с терроризмом?

- Я согласен с мнением, что <целевой аудиторией> теракта являются не сами заложники или убитые террористами люди, а те, кто остался
на свободе и в живых. Основная борьба с террором происходит за умы и сердца этих людей. С помощью СМИ у населения необходимо
вызывать по отношению к терактам одну реакцию - светлую, чистую, яркую ненависть к их организаторам и участникам.
Их надо показывать в самом отвратительном и неприглядном свете, приписывать им даже те черты, которых у них нет. СМИ необходимо
вести постоянную работу по дегуманизации образа террориста. До каждого должно дойти: террорист - это враг народа, нелюдь в образе
человека. Они не должны вызывать страх и сострадание, только - ненависть.

Почему мы выиграли Великую Отечественную войну? Вспомните слова великой песни: <Пусть ярость благородная вскипает как волна>. Именно
ярость и ненависть, а никак не страх, приведет к победе. Только тогда наши действия будут эффективными. И эта ненависть должна
воспитываться уже со школы.
Что может победить страх в критической ситуации? Только ненависть. Ненависть - и страх быть униженным. А страх быть униженным
появляется только у гордого человека. К сожалению, это качество до сих пор подавляется в нашем обществе.

Беседовал Андрей Фадеев, ИА <Росбалт>

Справка
Шлахтер Вадим Вадимович - кандидат психологических наук, руководитель <Центра Психологической Подготовки В.В.Шлахтера>,
профессиональный инструктор-тренер, мастер спорта СССР по пулевой стрельбе и рукопашному бою. Разработчик ряда программ и автор
оригинальных психологических методик в области совершенствования физических, психологических и личностных качеств человека в
экстремальных условиях.
Имеет опыт профессиональной подготовки элитных спецподразделений Минобороны, ФСБ, МВД и других силовых структур, а также сотрудников
служб безопасности и частных охранных предприятий.
Автор книг <Человек-Оружие>, <Искусство доминировать>, <Сверхчеловек>.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	17.09.2004 21:46:01

С. Ромашко. У каждого свой сентябрь, Что стало с поклонниками Пиночета или Г. Гараняну - 70 лет (*+)

---

Сергей РОМАШКО
http://www.russ.ru/columns/nofocus/20040917.html
У каждого свой сентябрь
Дата публикации: 17 Сентября 2004

Искушение представить историю как прямую линию то ли генеалогии (Авраам родил Исаака), то ли догматической советской теории (за
первобытнообщинным строем следует рабовладельческий), то ли еще чего велико, и в результате получается некая генеральная линия: от
Александра Македонского к Цезарю, от Цезаря через Нерона к Карлу Великому и проч. Чтобы ощутить чрезвычайную условность подобной
линии, можно даже не задавать каверзный вопрос: а что происходило, скажем, в Китае (Индии, Эфиопии, на просторах евразийских степей)
в тот момент, когда Нерон любовался горящим Римом. Даже на не столь глобальном пространстве можно увидеть, что реальное движение
истории - процесс не однолинейный и не унифицированный. Но, с другой стороны, можно заметить и то, что события вроде бы далекие и
разнородные оказываются определенным образом связанными.

Третью годовщину 11 сентября в США отметили с не меньшим накалом, чем предыдущие. Это понятно, если учесть развитие ситуации в Ираке
и, прежде всего, - завершение предвыборной кампании. В эти же дни 15 лет назад Венгерская Народная Республика открыла свои границы с
западными соседями, и через нее в ФРГ тут же хлынул поток беглецов из ГДР. Страна стала разбегаться, и участь ее была решена: стена
рухнула и Германия объединилась. Результаты Второй мировой оказались стерты с карты Европы.

Кстати, сама Вторая мировая война была завершена именно в сентябре, а не в мае. Но мы не любим об этом вспоминать. Не наша была
война на Тихом океане. Чужая. И атомные бомбардировки Японии стали сигналом перегруппировки сил: завершение Второй мировой плавно
переходило в третью, холодную. Так что 2 сентября давно уже вычеркнуто из нашего памятного календаря. А тем более в этом году, когда
в первые дни сентября нам вообще было не до памятных дат. У нас теперь будет свой сентябрь (а не только август).

А в Чили свое 11 сентября: очередная годовщина пиночетовского мятежа. В этом году на некруглую дату (31 год) уже мало кто обратил
внимание, не то что в "круглом" прошлом году. Разве что те, кого этот мятеж затронул. В Сантьяго прошла очередная демонстрация,
закончившаяся столкновениями с полицией. Сообщать в общем-то не о чем. У нас некоторое время назад была волна увлечения Пиночетом.
Спорить с идолопоклонниками как-то не хотелось, потому что их экстаз отношения к реальности не имел почти никакого. Ведь надо было
бы для начала разобраться в деятельности Альенде и ее результатах (настоящих, а не тех, что были вызваны целенаправленной работой
атаковавших его спецслужб). А также в том, насколько и почему преуспела экономика Чили (длинный разговор, но успехи сильно
преувеличены). И самое главное: Пиночет появился не из ниоткуда, а в результате серьезной, масштабной операции спецслужб. А за
операцией стояли столь же серьезные интересы североамериканских монополий, которые никак не хотели терять контроль над стратегически
важным сырьем - медью рудников в Атакаме. Но и это еще не все: тогда, в начале 70-х, на самом краю земли нелиберализм был готов на
все, потому что понимал: очередное поражение может оказаться смертельным (не будем забывать, что война во Вьетнаме к этому времени
была по сути проиграна, и те, кто готовил переворот в Чили, это прекрасно сознавали, хотя не говорили вслух). Чилийский прорыв стал
началом наступления, под напором которого рухнула полтора десятилетия спустя и берлинская стена.

Как водится, ставшую ненужной собаку хозяева выставили на улицу. Вид затасканного по судам Пиночета вызывает смешанные чувства. С
одной стороны, думается о том, что политики все же должны отвечать за то, что делают. С другой - быстро вспоминается, что дело не в
Пиночете, что он всего-навсего собака, которой крикнули "фас!", она и вцепилась в того, на кого показали. Так что лупить надо бы не
ее, а хозяина. И вообще при виде этой трясущейся гадкой старой развалины, которую выволакивают из автомобиля, чтобы доставить в суд,
возникает мысль: это вокруг вот этого столько шума? А все же хочется разослать запись на DVD (чтобы можно было как следует
рассмотреть на плазменной панели домашнего кинотеатра) этой трясущейся мерзости нашим неолибералам - может, кто-нибудь задумается.
Хотя надежды мало.

Кстати, когда в стране и в самом деле запахло авторитаризмом, многие любители Пиночета что-то прикусили язык. Потому что маниловские
мечтания - одно, а реальность, как правило, - другое. И вообще с Пиночетом вышло как-то не очень здорово. Тут у него заграничные
тайные счета нашлись. Такой вот "тонкий макроэкономист" (совсем в нашем духе) оказался. А это в западном мире уже, извините,
моветон. Замучить несколько тысяч человек (сколько точно - до сих пор не известно, и никто, кроме родственников погибших, об этом
что-то не жалеет) - это так, мелочи, всякое в жизни бывает. Но вот нарушение финансовой дисциплины там не любят совершенно
определенно. Так что в любом случае конец Пиночета ожидает совсем уж бесславный.

Да мало ли чего бывает в сентябре. Вот Георгию Гараняну исполнилось 70 лет. А когда-то он был еще довольно молодым музыкантом, и
записи с его участием изредка попадали на гибкие голубые пластинки журнала "Кругозор", который вел странное полуподпольное
существование, пока его не прихлопнули совсем. С джазом тогда, в шестидесятые, бороться уже перестали, но полностью так и не
признали. Сколько лет человеку пришлось маяться, прежде чем он на старости лет получил наконец возможность заниматься тем, чем
хотел. А все потому, что "сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст". Не помогло. Экономикой надо было заниматься. И другими
практическими вещами. А может, джаз и правда развалил Советский Союз? Не знаю. Дался им этот джаз...

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	17.09.2004 21:44:49

В. Петровский. Культура мира (*+)

---

http://www.politjournal.ru/index.php?action=Articles&dirid=77&tek=2256&issue=67

Владимир ПЕТРОВСКИЙ, экс-заместитель генерального секретаря ООН, консультант ООН, член Экспертного совета <ПЖ>


Культура мира

Безопасность находилась в фокусе внимания политиков и общественности на протяжении всего ХХ в. По окончании Первой мировой войны
безопасность сразу же стала расцениваться как явление более высокого порядка, нежели просто мир, поскольку она подразумевает не
только отсутствие войны, но и создание условий для добрососедских отношений, стабильности и благоденствия народа.
Сегодня условия для стабильного процветания народов и государств резко изменились, однако мы зачастую продолжаем думать и
действовать так же, как и в прошлом веке.
Вполне естественно желание мирового сообщества обладать четким пониманием того, какие вызовы бросает безопасности современная
картина мира, какой сценарий наиболее предпочтителен для поддержания глобальной безопасности и из каких наиболее эффективных
практических мер должен состоять новый подход к безопасности.

Новые вызовы безопасности

Международные организации впервые за всю историю их существования сходятся в том, что глобализация мировой экономики действует как
обоюдоострый меч. С одной стороны, глобализация сопровождается высокими темпами технологического прогресса, информатизацией,
мобильностью капитала, либерализацией торговли и демократизацией взаимоотношений, а следовательно, открывает уникальные возможности
для постоянного развития, а с другой - создает значительные риски для некоторых стран и слоев населения, подталкивая их к краю
пропасти.
Проблема заключается в том, что стремительная поступь глобализации довольно часто ведет к фрагментации. Из 57 конфликтов,
разгоревшихся после окончания <холодной войны>, только три носили межгосударственный характер (Ирак-Кувейт, Индия-Пакистан и
Эфиопия-Эритрея). Остальные конфликты имели внутреннюю природу. Их причинами явились отсутствие демократических структур,
неспособность властей справиться с коррупцией, обеспечить соблюдение прав человека, создать условия для толерантности,
взаимопонимания и солидарности между народами.
Ситуация была осложнена распространением по планете вооружений, в особенности оружия массового поражения. Возросшая миграция,
нищета, распространение наркотиков и заболеваний также ведут к серьезным последствиям.
Изменяется не только политический ландшафт, но и действующие лица. Несмотря на то, что границы сегодня играют меньшую роль, чем
раньше, государства остаются основными персонажами. Хотя в современном мире существует только одна сверхдержава, мир остается
мультиполярным. Полюса представлены государствами и региональными структурами, различающимися политическими, экономическими и
культурными аспектами. Однако это не классическая многополюсная, но многоуровневая, высокомобильная всемирная система, в которой на
передний план выходит экономика.
Еще одна новая опасность заключается в появлении на международной сцене новых игроков, которых нельзя недооценивать.
Террористические атаки 11 сентября в Нью-Йорке и Вашингтоне продемонстрировали, что мировое сообщество, столкнувшись с качественно
иным феноменом, должно принять новую парадигму безопасности. Никогда ранее негосударственные формы терроризма не угрожали
государствам как таковым, их функционированию, инфраструктуре, основам общественного порядка и благосостоянию граждан. В результате
террористические акты последних лет привели к серьезным расхождениям во мнениях относительно природы и значимости проблем, стоящих
сегодня перед человечеством. Некоторые государства считают главными угрозами собственной безопасности терроризм, международные
криминальные организации и оружие массового поражения, то есть так называемые <жесткие угрозы>. Однако большинство стран
рассматривает в качестве наиболее опасных внутренние конфликты, болезни, нищету, загрязнение окружающей среды, или <мягкие угрозы>.
Важнейшей задачей для всего мира становится умение бороться с <жесткими> угрозами, не пренебрегая всеми остальными.

Стратегическая стабильность

Сегодня все страны едины в понимании безопасности как ключевой задачи по обеспечению мира и устойчивого развития. Президенты США,
России и стран Европы считают своей основной целью именно стратегическую безопасность.
Стратегическая безопасность - плод схождения в одной точке двух концепций (стратегической стабильности и безопасности во всех
аспектах), которых до недавнего времени придерживались США и СССР, а затем и Россия.
Концепция стратегической стабильности возникла в 1970-х гг. в ходе переговоров об ограничении стратегических вооружений. Суть этой
концепции, касавшейся как наступательных, так и оборонительных вооружений, в соблюдении паритета ядерных потенциалов двух стран, их
регуляции и уменьшении. Другими компонентами этой концепции были меры, направленные на предупреждение внештатных ситуаций и развитие
доверия между державами. Эти меры включали в себя информационный обмен по поводу некоторых видов военной деятельности и учреждение
<зон безопасности>, в которых военная активность была запрещена.
В 70-х и 80-х понятие стратегической стабильности относилось исключительно к военной сфере, поскольку с идеологической точки зрения
Советский Союз рассматривал стратегическую стабильность как помеху на пути к освобождению народов и развитию интернационального
революционного движения. Лишь в ноябре 1991 г. СССР и США договорились расширить рамки стратегической стабильности на все виды
международного сотрудничества, что обозначило необходимость в эволюционном, ненасильственном, демократическом изменении мирового
порядка.
Новая интерпретация стратегической стабильности позволила приблизить ее к другой концепции - <безопасности во всех аспектах>. Эта
концепция была результатом продолжительных переговоров между Москвой и Вашингтоном вокруг идеи всеобъемлющей безопасности, которая
выходила бы за пределы исключительно военного взаимодействия и могла стать основой нового политического мышления. Концепция
безопасности во всех аспектах была единогласно одобрена Генеральной Ассамблеей ООН в 1989 г. (резолюция 44/21). Эта резолюция
подразумевала, что безопасность должна рассматриваться во всех аспектах, в том числе в качестве личной защищенности не только от
насилия, но и от голода, заболеваний и загрязнения окружающей среды. Соответственно резолюция была ориентирована на универсальный
разносторонний подход к построению международной системы безопасности. Другими словами, в понимание безопасности было введено
социоэкономическое измерение.
Конвергенция признанных международным сообществом идей стратегической стабильности и безопасности во всех аспектах делает концепцию
стратегической безопасности своего рода политической путеводной звездой на пути к практическому улучшению во всех областях,
представляющих угрозу человечеству.
Следует упомянуть еще один важный аспект, добавленный к концепции стратегической безопасности европейцами. Рассматривая эту
концепцию в качестве альтернативы политике силы, европейцы подчеркивают важность формирования структур, которые обяжут не только
европейские, но и прочие государства планеты к соблюдению международного законодательства по правам человека. Кстати, важную роль в
создании этого законодательства на рубеже ХХ в. сыграла именно российская дипломатия.

Методы контроля стратегической безопасности

На сегодняшний день основной вопрос, касающийся безопасности, это даже не столько <что делать?>, сколько <как именно?>. С ответом на
последний вопрос связано то, насколько успешно будет функционировать новая концепция безопасности. В этой связи стратегическая
безопасность должна рассматриваться в более широком контексте нового мирового порядка.
Война в Ираке и события 11 сентября со всей очевидностью ставят перед нами задачу формирования такого порядка, законного и
демократичного по содержанию и культурно дифференцированного по форме.
Стратегическая безопасность подразумевает гарантии мира, стабильности и процветания не для избранных, а для всех народов. А это
значит, что необходимо обеспечить безопасность не только в военно-политическом, но и в других аспектах: личную защищенность не
только от насилия, но и от голода, болезней и экологической деградации.
Стратегическая безопасность как компонент нового демократического мирового порядка требует приоритетности исполнения международного
законодательства на всех уровнях - всемирном, региональном, национальном. Эффективность международного законодательства, в свою
очередь, требует всеобщего равенства перед законом, признания ответственности политиков, а не наций или религий, соответствия
международного законодательства единым для всего человечества моральным и этическим нормам.
Основной акцент должен быть сделан на предотвращении конфликтов (превентивная дипломатия) и в случае возникновения - на мирном
урегулировании их. Помимо уже используемых средств как меры превентивной дипломатии, следует порекомендовать создание
демилитаризованных зон, совместных владений и культурных автономий. В качестве удачного примера здесь можно привести судьбу Триеста
и других <мирных анклавов> не только в Европе, но и на других континентах.

Планетарное мышление

Смежной, но не тождественной проблеме безопасности является проблема создания на Земле культуры мира, являющаяся ядром деятельности
ООН с момента создания этой организации. Однако после окончания <холодной войны> это направление получило новый импульс, а опыт
последних лет в продвижении и развитии ООН культуры мира на Земле позволяет сделать некоторые наблюдения, касающиеся того, что можно
предпринять в связи с чрезвычайно остро стоящими перед человечеством проблемами.
Культура мира должна принимать во внимание новый политический ландшафт. Преодолевая границы и сокращая расстояния, экономическая и
технологическая глобализация вносит изменения в понятие <цивилизационная парадигма>. Сегодня мы стоим на пороге нового глобального
общества.
В последнее время сообщество наций нередко сравнивают со всемирной деревней. Я предпочитаю другую аналогию. Возможность путешествия
к другим планетам позволяет взглянуть на нас как на пассажиров маленького космического корабля <Планета Земля>. Не важно, в каком
классе - первом, бизнес- или экономическом - мы путешествуем: каждый заинтересован в безопасном полете корабля сквозь Галактику.
Чтобы добиться этого, нам необходимо изменить наше поведение во всех сферах жизни и перейти к новому планетарному мышлению.

Компромисс

Ядром нового планетарного мышления должно стать демократическое единство глобального общества, основанное на уважении к культурным
различиям. Этого можно достичь за счет баланса интересов на всех уровнях взаимодействия. Баланс интересов - это, по сути, разумный,
просвещенный эгоизм (здоровое самолюбие) - мечта многих выдающихся мыслителей прошлого.
Несмотря на то, что соблюсти все интересы бывает совсем не просто, без достижения компромисса семьи не смогут мирно сосуществовать,
общества не будут способны адекватно функционировать, а нации погрязнут в постоянных войнах.
Баланс интересов неотделим от чувства меры. Любая, даже самая достойная идея, доведенная до абсурда, приведет к противоположным
результатам. Основанное на балансе интересов, новое планетарное мышление не оставляет места для экстремизма ни в политике, ни в
этнической, религиозной, культурной или социальной сфере. (Под экстремизмом я имею в виду насилие и, естественно, терроризм.)
С точки зрения политического поведения культура мира должна поощрять появление поколения лидеров и топ-менеджеров, придерживающихся
умеренных взглядов, невзирая на их культурную, идеологическую, политическую или религиозную принадлежность. Для таких лидеров
демократия сильна лишь до тех пор, пока она основывается на власти закона, представляет народ и гарантирует всем гражданам
правильное понимание и реализацию их прав.

Диалог

Настало время пересмотреть и расовую концепцию. Позволю себе напомнить, что в античности слово <раса> имело сугубо социальный смысл
(аристократическая раса и раса плебеев). В начале XIX в. французский антрополог Гобино ввел понятие этнической расы. В эпоху
зарождения глобального демократического общества нам следует задуматься о новом - психологическом - понимании расы. В современном
мире не только лидеры, но и все люди вообще, вне зависимости от рода деятельности, могут быть разделены на <умеренных> и
<экстремистов>. Другими словами, водораздел проходит между теми, кто предпочитает власть закона, и теми, кто делает ставку на
насилие.
Как свидетельствует опыт ООН, единственный способ создания культуры мира - продолжительное вовлечение в конструктивный диалог,
сопровождающийся практическими действиями. Диалог должен, прежде всего, быть всеобъемлющим и охватывать все аспекты проблемы во всей
системе координат. В вертикальной плоскости он должен проходить на всемирном, трансконтинентальном, региональном, локальном и
семейном уровнях. В горизонтальной - между политиками, дипломатами, религиозными лидерами, внутри бизнес-сообщества и гражданского
общества. Особенную важность представляет диалог между цивилизациями и как часть его - диалог между культурами, составляющими
цивилизации.
Исторически термин <цивилизация> перегружен стереотипами и ложными смыслами. Цивилизованность одних обычно сравнивается с
варварством других. Такой подход, как правило, приводит к своеобразному ранжированию цивилизаций и антагонизму между
<господствующими> и <подчиненными> цивилизациями. Это, в свою очередь, становилось причиной постоянного пренебрежения и на
протяжении всей мировой истории вело к многочисленным кровавым конфликтам и войнам. Нам следует бороться с архаическим видением
проблемы, и только всесторонний диалог может позволить выявить подобные предрассудки и развеять их ради всеобщего благоденствия.
Лишь диалог, признающий ценность прошлого, может вести к процветающему будущему для всего человечества и помогать людям разделить
ответственность и жить вместе во взаимном уважении.
Я бы хотел подчеркнуть роль толерантности как активной положительной установки, обусловленной пониманием и уважением прав и свобод
других людей. Забота о другом должна возобладать над презрением и бессердечностью, а попытка понять другого - занять место
невежества, слепого предубеждения и дискриминации.
Конечно, может возникнуть вопрос: как принять другого и не проникнуться глубоким скептицизмом, поверив, что все истины и ценности
относительны, а универсальность - только иллюзия? Должны ли мы оставить поиски истины во имя толерантности и солидарности и
согласиться принять все, даже самое неприемлемое? Ответ может быть найден при помощи диалога, который позволит человечеству обрести
общее восприятие вещей и событий и избавиться от существующих недопонимания и напряженности. Именно на пути разумного консенсуса,
построенного на основополагающих демократических ценностях и уважении культурных различий, мы можем справиться с весьма
разрушительным релятивизмом.

Встает вопрос: как конкретно должен проводиться диалог для создания культуры мира?

Диалог по определению построен на образовании. Соответственно само образование - основополагающий инструмент для развития диалога
между культурами. Упор совершенно обоснованно делается на образовании юных поколений: в частности, ЮНЕСКО разработаны специальные
программы детского обучения. ООН также придает особое значение преподаванию культуры мира парламентариям и властям на местах,
поскольку они выражают голос народа и играют ключевую роль в применении законов и создании ответственной, прозрачной системы
управления.
Преподавание культуры мира фокусируется на единых для всех цивилизаций и конфессий общечеловеческих ценностях, подразумевающих
взаимное уважение между культурами, идеологиями и верованиями. Это свобода и справедливость, здравый смысл и духовность, законность
и морально-этические принципы, права и ответственность.
Ценности разбиты на пары для того, чтобы подчеркнуть их принадлежность ко всем культурам без исключения. К примеру, если говорить о
законности и морально-этических принципах, то, несомненно, юридическая точность требует морального обоснования. Касаясь
традиционного для западной политической мысли спора между реалистами и идеалистами о том, насколько возможно примирить власть и
гуманистические ценности, я уверен, что без моральных убеждений невозможно быть ни реалистом, ни идеалистом, поскольку чисто
прагматический подход сужает пространство для маневра, предоставляя лишь весьма ограниченные возможности, в то время как моральность
позволяет выбирать между многочисленными вариантами. Таким образом, именно разработка общих морально-этических стандартов должна
стать краеугольным камнем кросс-культурного диалога.
Нельзя забывать: несмотря на то, что слова в политике играют весьма значительную роль, стоящий за ними смысл еще важнее. Если бы
образ цели был нечеток, расплывчат и бессвязен, тогда и действия также носили бы общий и неопределенный характер. Там, где образ
цели полон и детализован, действия оказываются специализированы и лучше подходят для решения конкретных задач. При создании и
развитии культуры мира нам следует обращать предельное внимание не только на то, что мы хотим сказать, но и на то, как мы это
делаем, поскольку способ изложения в огромной степени влияет на восприятие и принятие или непринятие нашего сообщения. Мы должны
быть правильно поняты - не только наши слова, но и их глубинный смысл, а для этого нам необходимо придерживаться нейтральной и
сбалансированной позиции, по возможности избегая двойных стандартов. Кроме того, нам следует меньше обобщать, нужно
концентрироваться на практических достижениях и демонстрировать слушателям примеры того, как мир, стабильность и благополучие
способны занять место конфликтов и ненависти.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	17.09.2004 21:39:13

С. Лесков: "Оружие делает человека свободным, когда сначала у него есть свое дело и свое мнение" (*+)

---

ВРЕМЯ ЕРМОЛОВА,

или Приглашение к стволу [ 12:16 16.09.04 ]



http://www.izvestia.ru/comment/article387505

Утром в Успенском соборе Новодевичьего монастыря крестили трехмесячного Егора Ермолова. Крещение проводил отец Роман, молодой
священник с рыжеватой бородкой, которого в цивильной одежде можно принять за начинающего доцента. Младенец Егор сначала смотрел на
священника с интересом, потом стал скулить, а под конец утомившей его молитвы истошно заголосил. Но когда отец Роман окунул Егора в
купель, он изумленно замолчал, причастился же кагором с явным удовольствием. Родственники с умилением вздыхали и щелкали
фотоаппаратом.

В тот день было объявлено об очередном пакете наших реформ, а в Америке истек срок запрета на свободную продажу автоматического
оружия. С тех пор в России спорят о президентских предложениях, свободолюбивая же Америка с головой ушла в свои диспуты. Егора эти
споры совсем не трогают. Интересоваться политикой он еще долго не будет. Но если все пойдет так, как идет сейчас, есть вероятность,
что станет он, когда вырастет, человеком с автоматом. И будет заниматься совсем не тем, к чему взывал в молитвах отец Роман. И в
Америке, и особенно в России матери все больше боятся за детей.

Из всех стран Россия более всего, об этом говорил еще Сталин, похожа на Америку. Но есть и отличия, которые, наверное, никогда не
сотрутся. В США после 11 сентября создали независимую комиссию, выводами которой руководствовался президент. Она работала не для
того, чтобы выяснить, кто виноват, а чтобы больше терактов в стране не было. Их и не было. У нас такие комиссии называют "пиаром на
крови", ведомства что-то решают внутри себя, это оборачивается высокими наградами и новыми, еще более кровавыми терактами.

Конечно, Америке, загородившейся океаном, проще. Россию в ее столкновении с террором можно сравнить только с Израилем. Но способен
ли человек с автоматом победить терроризм? Самая обученная армия Израиля справиться со своей Чечней не может. У России есть
собственный опыт выхода из кавказской войны. Солдаты генерала Ермолова добиться победы не сумели. И только во второй половине XIX
века, когда все общество пришло к выводу о том, что кавказские народы должны быть интегрированы в российскую жизнь, состоялось
примирение. Возможно ли оно сейчас, когда милиционеры из медвытрезвителя, встретив Героя России Магомеда Толбоева, сплевывают ему на
одежду семечки и физически воздействуют на человека только из-за того, что он выглядит не так, как они?

Если бы у нас огнестрельное оружие было доступно, изменились бы наши нравы? Быть может, и террористам удавалось бы дать отпор? Но в
том-то и дело, что Россия не Америка. Оружие делает человека свободным, когда сначала у него есть свое дело и свое мнение. И если
наши граждане обзаведутся стволами, это не станет свидетельством их человеческого роста. У нас и без того людей с автоматами на
улицах скоро станет больше, чем прохожих. Прижимистый для других Минфин - видимо, за счет культуры и образования - спецслужбам еще
больше денег обещает, президент полномочиями наделяет. Но безопасности и свободы в России почему-то все меньше.

Сегодня мы говорим о законах для борьбы с террористами. После "Норд-Оста" тоже поправки приняли, прессу наказали и одного
милиционера с нею. Результат - терактов стало больше, по данным МВД, они растут в геометрической прогрессии. Наша собственная
история учит: терроризм может быть побежден не силой, а только гражданским обществом при культурной интеграции этносов. Но наши
гражданские институты хиреют, бюрократия их боится пуще огня. Независимые комиссии чиновники воспринимают как угрозу своей
безопасности, забывая о безопасности общества. Последние реформы, очевидно, направлены на усиление бюрократии и ослабление
гражданских институтов и свобод. Бюрократия борется не с террористами, а с обществом, которое может предъявить ей счет за
безнаказанность террористов. И потому расследование трагедии в Беслане поручено Совету федерации, где работают назначенные одними
чиновниками другие чиновники. Чиновник чиновника не выдаст.

Впрочем, можно ли нашим людям доверить губернаторов и депутатов избирать? Одного взгляда на аудиторию "Аншлага" достаточно, чтобы
возникло желание поразить всех гогочущих лишением избирательных прав. Петр Чаадаев во времена Ермолова писал: "Как можно искать
разума в толпе? Где видно, чтоб толпа была разумна?"

Совсем неглупый человек был Чаадаев. Но мир на Кавказ пришел в другие времена - когда в России стали формироваться свободные
гражданские институты и произошла культурная интеграция этносов. Недемократичный режим в борьбе с терроризмом неэффективен.

Дай бог, чтобы Егору Ермолову никогда не довелось изучать печальный опыт Алексея Ермолова. Время у нас еще есть.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	17.09.2004 21:38:23

Дм. Быков: "для истинного почвенника мораль отменена в принципе: нет плохих и хороших целей, есть наше и ненаше" (*+)

---

Русский Журнал / Колонки / Быков-quickly
http://www.russ.ru/columns/bikov/20040916.html

Быков-quickly: взгляд-66
Тайна ваших подтяжек

Дмитрий Быков

Дата публикации: 16 Сентября 2004

1.

Обсуждать новые путинские инициативы скучно. Больше всего они похожи на записочки, которые отправлял своим преследователям
Воскресенье в "Человеке, который был Четвергом". Там, если помните, шестеро сыщиков-провокаторов преследуют своего главаря, т.е.
ищут Бога, а Бог то со слона, то с воздушного шара отправляет им письма такого содержания: "Бегите немедленно. Раскрылась тайна
ваших подтяжек. Преданный друг". Или: "Искомое слово, полагаю, будет "розовый". Наконец, в решительный момент, они получают эпистолу
в стихах: "Если рыбка побежит, Понедельник задрожит. Если рыбка скачет, Понедельник плачет".

Возможно, такая иррациональность и кажется президенту признаком истинной божественности - от него ждут чего-нибудь насчет борьбы с
террором или хоть насчет перестановок в силовых ведомствах, а он отменяет выборность губернаторов и борется с одномандатниками, хотя
побеждать давно некого. Можно, конечно, предположить, что в полувоенных условиях страна больше всего нуждается в управляемости,
однако глав регионов уже назначали - как вот Кадырова или Алханова в Чечне, - и ничего особенно хорошего из этого пока не
получилось; Матвиенко в Петербурге тоже недвусмысленно назначили, и не сказать, чтобы город окончательно процвел. Иногда - редкий
случай - мне хочется согласиться с Александром Рыклиным, который на "Эхе Москвы" (к этому эфиру - "Рикошету" от 14 сентября - мы еще
вернемся) предположил: Путина ведь и самого "назначили", и тогда все так хорошо получилось, - теперь ему, вероятно, кажется, что
если и дальше всех назначать, будет получаться так же хорошо. Все это типичный пример подмены целей средствами - в надежде, что цели
за это время как-нибудь сформулируются сами собой; но вот беда - они не формулируются. В результате Путин опять не угодил ни тем, ни
этим: с точки зрения тех, он должен был покаяться и призвать Масхадова, а лучше бы и предложить ему трон, - эти же надеялись как
минимум на комендантский час. Не надо, однако, утверждать, что Путин находился в цугцванге. У него были вполне очевидные сильные
ходы - например что-нибудь этакое, стратегическое. Надо же наконец дать стране понять, с кем она воюет. А то: "Мы знаем, кто
направляет удары террористов". Хорошо вам там, сверху-то глядючи; а мы не знаем.

Главная трудность как раз и заключается в том, что бой вполне зрим и даже фронт прорезался, а вот противника не видно. Отсюда и
страшный соблазн подставить на место врага собственного оппонента и расправиться под предлогом "Вихря-антитеррора" с журналистом,
западником или славянофилом. Я не стал бы обвинять в этом расколе (вместо предполагаемого единения) только нашу страну с ее
плачевным моральным состоянием: думаю, что если бы бомбежка Киева и Минска 22 июня была анонимна, режим Сталина пошатнулся бы при
всей своей железобетонности. Можно, конечно, и на троцкистов свалить - но тогда надо предъявить этих троцкистов, а лучше бы и самого
Троцкого, дабы народный гнев обрел выход. Россия до сих пор не определилась с образом врага, а это в нынешних условиях грозит не
только расколом и хаосом, но и непредсказуемыми выплесками народного гнева на кого Бог пошлет. В отсутствии внятно заявленного
противника ("Мы знаем, кто направляет" - и каждый подставляет своего на место этого икса) страна ищет его под фонарем, то есть там,
где видно.

Результаты этих поисков представляют не столько политологический, сколько психологический интерес. Я даже просил бы закрепить за
мной патент на новую науку - психополитология.

2.

Мне приходилось уже писать о том, что с нравственной точки зрения между верующим и атеистом нет почти никакой разницы. Все мы знаем
множество аморальных - или имморальных - религиозных фанатиков, встречаются и высоконравственные атеисты. Толстой давным-давно
описал людей, живущих для людской славы под предлогом Бога - и для Бога под предлогом людей. Искандер заметил как-то, что вера в
Бога сродни музыкальному слуху, который тоже ведь одинаково часто встречается у добрых и злых. К.Крылов уточнил, что вера
предполагает как минимум две личностных особенности: любопытство и благодарность. Любопытство - потому что верующему не интересно
иметь дело с познаваемой реальностью, ему хочется, чтобы всегда оставалось нечто иррациональное; благодарность - потому что хочется
кому-то сказать "спасибо" за яблоко, любовь или пейзаж. Впрочем, благодарить хочется не всегда - и здесь важно уточнение психолога
Ирины Ашумовой: вера в Бога - своего рода метафизическая экстравертность, когда человеку для нормального самоощущения необходим
диалог. Правда, добавил уже Кушнер, на место второго собеседника помещают обычно себя самого, только усовершенствованного.
Склонность к таким диалогам с собой не является признаком моральности или аморальности, она скорей свидетельствует об остро
переживаемом одиночестве: "Господи, ты один у меня!" (Л.Мочалов). А это посещает и плохих, и хороших.

То, как люди отвечают на вопрос о вероятном противнике, - тоже свидетельствует о наличии или отсутствии у них религиозного чувства.
Самым симпатичным персонажам случается утверждать, что все теракты спланированы в Штатах, апологетами нового мирового порядка,
которые и 11 сентября придумали только для того чтобы ценой двух с половиной тысяч жизней ограничить собственную демократию. Я очень
хорошо отношусь и к Андрею Кураеву, озвучившему эту версию в "Известиях" от 15 сентября в обширной и несколько экзальтированной
статье, и к Михаилу Леонтьеву, который 14 сентября в "Рикошете" нес примерно такую же пургу, договариваясь даже до того, что и во
время второй мировой у нас с американцами не было никакого союзничества - "Там все было сложно". Непросто, наверное. В остальном у
Кураева и Леонтьева почти ничего общего: Кураев ближе к варягам, Леонтьев - явный и недвусмысленный хазар, хотя не без выкрестовских
всплесков варяжства. Принадлежат они, правда, к одному поколению - но ведь к тому же поколению принадлежит и Рыклин, свято верящий
(или очень грамотно имитирующий политкорректную веру), что Россия платится сейчас за свою карательную политику в Чечне.

Это, кстати, тоже любопытный психологический излом: что заставляет здравомыслящих людей - и не только ЖЖистов, проживающих за
границей, а и вполне московских публицистов - занимать в нынешние времена откровенно коллаборационистскую позицию? После "Норд-Оста"
мне казалось, что это - всего лишь тонкое понимание того, где сейчас настоящая сила: бесстрашно противопоставляя себя власти, эти
люди отлично понимают, что власть-то сегодня на самом деле слаба, а сила - там, на пассионарном Юге. Может быть, они надеются таким
образом купить себе жизнь, когда явятся варвары; но такое объяснение слишком грубо. Либералы вообще благоговеют перед силой куда
больше, чем так называемые силовики, - потому что в основе некоторых разновидностей либерализма лежит патологическая трусость; люди,
вероятно, в детстве успели столкнуться с грубой и нерассуждающей мощью, отождествили ее с народом и теперь панически боятся, что
этот народ когда-нибудь их сметет, а потому его надо выморить как можно быстрее и бесследнее. Для этого все средства хороши - и
прежде всего энтропия. Когда собственного народа боятся больше, чем чужого, - это и есть коллаборационизм; многие в русской
эмиграции искренне поддерживали Гитлера против большевиков, забывая славную пословицу (впрочем, кажется, Солженицын сам ее придумал)
"Волка на собак в помощь не зови". Очевидно, некоторые персонажи в самом деле боятся отечественной государственности больше, нежели
шариатской. Объясняется это тем, что с отечественной они уже сталкивались, а с шариатской еще нет. Один герой открытым текстом
писал, что у демократии в России одна надежда - на чеченский террор. Ленин, у которого брата повесили, а самого в ссылку закатали, -
тоже имел, наверное, основания рассчитывать на помощь германского генштаба в борьбе против отечественного государственного монстра.
И я хорошо понимаю людей, которые боятся русской государственности больше, чем любой другой (американской или чеченской - уже не
принципиально); "понимаю" здесь - значит почти "прощаю". Мне бы только хотелось, чтобы эти люди были более искренни и сразу заявляли
о психологической подоплеке своей чеченофилии, чтобы облегчать тем самым задачу психополитикоаналитику.

Вернемся, однако, на другой фланг - к расколотым в свою очередь консерваторам, примерно половина которых искренне считает, что за
"Норд-Остом" и Бесланом стоят Штаты и западный мир в целом, а половина - и я в том числе - думает, что нам противостоит общий враг
сродни фашизму, и Россия становится объектом столь массированного террора лишь потому, что она наиболее слабое звено в этой цепи.
Проще всего было бы сказать, что для определенного круга персонажей чеченцы лучше американцев - и лучше быть в потенциальном союзе с
радикальным исламом (желательно против жидов), нежели в одном ряду с американцами хотя бы и против детоубийц. Это рациональное
объяснение, но от истинной психополитологии оно еще далеко - ибо не раскрывает именно психологической разницы между двумя типами
консерваторов. Здесь нам опять придется обратиться к аналогиям из времен второй мировой. Недавно в России вышла чрезвычайно
показательная книжка - так и расцеловал бы автора за откровенность: в рубрике "Великие противостояния" издательства АСТ появилась
лирическая монография Сергея Кремлева "Запад против России. Россия и Германия: путь к пакту". Это такой очередной наш ответ Суворову
(не зря же настоящая фамилия автора - Брезкун), тоже конспирология, но варяжская. Вы наверняка уже угадали суть кремлевской
(простите за невольный каламбур) теории: два могучих лидера, Гитлер и Сталин, должны были объединиться и окончательно извести
Мирового Хазара, а также присущую ему демократию, но тут вмешалась подлая Англия и руками несомненного хазара Литвинова поссорила
двух тевтонских по духу титанов. "Германия - традиционный геополитический союзник России", - долбит Кремлев, не уставая повторять
эту светлую мысль; "нас рас-ставили, рас-садили!". Потому что если бы не ссорили - то мы бы, объединившись, конечно, навели тут
правильный мировой порядок, сплетясь в могучем объятии, как лимоновские Зигфрид и Манфред (для психопатологоаналитика представляет
несомненный интерес еще и то обстоятельство, что в варяжском патриотическом дискурсе по-римски отчетлив гомосексуальный подтекст; не
зря главный бард отечественной содомии Е.Харитонов так любил сильную государственность, хотя от нее и помер, да и сам К.Леонтьев был
не вполне straight; когда-нибудь я это обосную подробно). Словом, если для коллаборациониста правозащитного типа свой народ страшнее
чеченского, то для консерватора антиамериканского склада любой противник лучше американского. Это касается и Гитлера (в котором
обнаруживается вдруг явственная симпатия к славянству и вообще тонкое понимание великой исторической роли России), и радикального
ислама (который большинством почвенников вообще рассматривается как наш потенциальный союзник - и это неслучайно, поскольку именно
Гейдар Джемаль написал глубоко арийскую по духу "Ориентацию - Север", и газета "Завтра" печатала его не просто так). Перевод стрелок
с мирового терроризма на мировой глобализм осуществляется с единственной целью: как-нибудь этак при случае объединиться с мировым
терроризмом, что Советский Союз уже и пытался делать в свои застойно-закатные годы: тогда Отечество было однозначно на палестинской
стороне в долгой арабо-израильской битве, а террористы, в славной нашей традиции, рассматривались как истинные герои.

Опять-таки проще всего было бы сказать, что и с германским фашизмом, и с радикальным исламом русское почвенничество сближается по
главному признаку: презрению к личности и преклонению перед толпой. Некоторые младотеоретики предпочитают называть такую позицию
идеократической: жизнь, мол, ничто, идея - все. Хорошо зная этих идеократов, я как истинный психополитолог вижу, что идею они
отождествляют с собой, а стало быть, вместо идеократии мечтают всего лишь о полноценной автократии. Русскому почвеннику подавай мир,
в котором он был бы главным, а толпа бы знай себе внимала, так что презирается не личность вообще, а чужая личность. Своя же, чаще
всего ущербная, для легитимизации и окончательного торжества нуждается в неоспоримой, авторитетной идее - так возникают
идеократические утопии, замешенные чаще всего на идее личной мести или власти. Но и такое объяснение, боюсь, было бы оскорбительно и
неполно - поскольку в русском почвенничестве случаются люди, вовсе не рвущиеся к власти и не презирающие личность. Уж как-нибудь
Андрей Кураев или Михаил Леонтьев не тянут на полноценных идеократов, поскольку слишком для этого умны. Причина глубже. Разумеется,
некоторое количество русских консерваторов предпочитает видеть в образе США врага номер один именно потому, что им кровно близки
идеи арийского фашизма, гиперборейской избранности и исламского фанатизма; некоторым Божий лик видится не в отдельном человеческом
лице, а в ревущей и бегущей толпе. Но утверждать, что все консерваторы таковы, - я никак не решусь: среди них полно приличных людей
вроде двух упомянутых. Заподозрить Кураева в подспудной любви к исламу, а Леонтьева - в том, что фашизм ему ближе глобализации, не
смог бы и самый упертый противник. Значит, дело все-таки в ином.

Кураев нам тут много поможет в силу своей откровенности; он давно и часто сетовал на то, что православие утратило подлинную
пламенность, пассионарность. Зато у ислама ее более чем достаточно. Существенная часть русского патриотического дискурса - в его
наиболее цивилизованном варианте - как раз в этом и заключается: чтобы победить врага, мы должны стать, как он. И, если можно, -
хуже. Чтобы победить их, мы должны стать ими. Переиродить Ирода. На их железную дисциплину ответить закручиванием своих гаек, на их
фанатизм - своей кровожадностью, на их силу - своей сверхмощью. Ярким представителем такого мышления в русской традиции был Иван
Ильин, чья идея противления злу силою вызвала когда-то такой лицемерный, почти коллаборационистский ужас у записного либерала
Бердяева. Выбирать тут, однако, не из кого - все равно что сегодня выбирать между Леонтьевым и Политковской. Леонтьев, конечно,
лучше: умней, честней. Политковская вообще не обсуждается. Нельзя добавлять страданий отравленному человеку. И Ильин в тридцатые
годы был, на мой взгляд, интеллектуально честней Бердяева - ибо заботился о реальном положении дел, а не о своей репутации в кругу
европейских интеллектуалов. Но и программа действий от Ильина устраивает меня очень мало - поскольку с чрезвычайной легкостью
оправдывает диктатуру и вообще легко оборачиваема против собственного народа. Концепция противления злу силою хороша на уровне
личного поведения, в драке с человеком, посягнувшим на тебя или твоих близких. Но как национальная стратегия она весьма опасна -
именно потому, что очень скоро стирает грани между воюющими сторонами. По этой логике, непрерывно превышая врага, советская армия
должна была перевешать половину Германии, а выживших сослать в концлагеря. Концепция Ильина слаба еще и потому, что преуменьшает
роль духа в победе над врагом: настоящие победы - всегда духовные. Противника надо превосходить в презрении к жизни, в надежде на
Бога, в благородстве - а вовсе не в хитрости, жестокости или силе; по большому счету концепция Ильина - не столько христианская,
сколько готтентотская. Она сводится все к тому же: ваши убийцы подлецы, а наши убийцы молодцы. У некоторых современных
патриотических авторов встречаются мысли об этом самом: чтобы победить мировое хазарство, надо стать немного хазарами - в смысле
сплоченности, взаимовыручки и даже "невротизации детей" (читывал я и такую экзотику). Стало быть, чтобы победить радикальный ислам -
надо вырастить своих шахидов. Видит Бог, когда три года назад я писал о том, что христианству нужны сегодня свои мученики, - я имел
в виду совсем иное.

Но в том-то и беда, что и православному Кураеву, и агностику Леонтьеву спасительной представляется равно антихристианская позиция:
победить врага тем, чтобы стать хуже, чем он. Тогда как христианский взгляд на вещи заключается в том, чтобы стать лучше врага - и
победить его этим. Лучше - значит умнее. Милосерднее. Дальновиднее. Не воспитать собственных фанатиков - а вырастить тех, кого
фанатики не пугают. Собственно, победа в Великой Отечественной войне так и была одержана: русские научились воевать не хуже немцев,
но во всем остальном - и прежде всего в сфере духа - превосходили их многократно. Это и называется "рукой сильнейшего духом
противника", и такие победы одерживаются не "Альфой". Хотя унижать "Альфу" я вовсе не намерен - я хочу лишь сказать, что ее
недостаточно.

В чем корень этого странного психополитологического феномена - желания любой ценой стать хуже врага, - я ответить пока не возьмусь.
Может быть, все закладывается в детстве, когда побитый хулиганом интеллигент мечтает отрастить себе пудовые кулаки. Некоторые
интеллигенты потом вырастают из коротких штанишек и понимают, что победить хулигана можно и без кулаков - его нетрудно превзойти в
уме и великодушии, и это куда действенней. Остальные так и пребывают всю жизнь в пубертатной стадии - то есть мечтают превзойти
крутого крутизной; в этом смысле радикальный ислам кажется им идеальным союзником, поскольку мыслит он именно в рамках бинарных
оппозиций, упомянутых в предыдущем квикле. В этом - в желании быть ими - залог тайной и подспудной симпатии русских почвенников и к
фашизму, и к исламу: мы должны стать такими же, только круче. То есть для истинного, откровенного почвенника мораль отменена в
принципе: нет плохих и хороших целей, нет плохих и хороших средств. Есть наше и ненаше, триумф имманентности: наше мировое
господство - хорошо. Их мировое господство - плохо. Родину предлагается любить на том лишь основании, что она наша (и с точки зрения
психополитолога в этом тоже есть характерный психологический излом: всех конкурентов и оппонентов можно уничтожать по принципу
ненашести - вот почему всех талантливых людей так старательно вытесняют в хазары, занимаются выяснением корней, а себя просят
любить-жаловать на основании собственной этнической чистоты). И в этом смысле русско-исламская коалиция, направленная против
Запада, - отнюдь не утопия. Ибо кто наш, тот и хорош. Вне зависимости от моего отношения к Западу - приходится признать, что для
него такая парадигма пока неприемлема. Пока.

Хотя - в случае победы Буша-младшего на предстоящих выборах ни за что не поручусь. И тогда апологетам христианской цивилизации -
которая привыкла побеждать врага принципиально невражескими методами - почти наверняка придется искать другой глобус.

---

От	Владимир К.
К	Георгий (17.09.2004 21:38:23)
Дата	18.09.2004 22:27:25

В целом, правильная статья.

---

Безотносительно к тому, каковы мировоззренческие и политические позиции автора и цели написания.

Два последних абзаца любопытны своей неоднозначностью в контексте основной мысли статьи и заставляют задуматься о том, что же на
самом деле хотел сказать автор. При поверхностном анализе можно сделать диаметрально противоположные выводы. Но, только при
поверхностном.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	17.09.2004 21:37:24

Причины демографического кризиса в России. "Виноваты в том числе РПЦ и Минобр!" - считает РАПС (*+)

---

--------------------------------------------------------------------------------
ПРИЧИНЫ ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО КРИЗИСА В РОССИИ

[ 15:42 16.09.04 ]



http://www.izvestia.ru/community/article390665

В среду Фонд ООН в области народонаселения представил на суд прогрессивной общественности ежегодный доклад "Народонаселение мира в
2004 году". Нам, конечно, интересно, как выглядит Россия на фоне - прежде всего - соседей по Европе, куда мы так давно и настойчиво
стремимся. Оказывается, россияне также стареют и плохо размножаются. Но хуже лечатся и умирают намного чаще.

Грустные похороны

В 2001 году Россия стабильно отставала по продолжительности жизни от десятка наиболее развитых стран мира. На 15-19 лет для мужчин и
на 7-12 лет для женщин. Наши дети до 5 лет умирают в два раза чаще европейских, мужчины в трудоспособных возрастах умирают чаще в 10
(!) раз, а женщины - в четыре раза. Из приведенных выше цифр видно: проблемы российской смертности - прежде всего мужская
смертность. Разрыв в продолжительности жизни мужчин и женщин в России достигает 13 лет, а в большинстве стран Европы эти различия
составляют всего 4-7 лет.
Демографы выделяют две основные причины высокой смертности русского народа. Первая - алкоголь и его качество. За первую половину
90-х годов продажа спиртных напитков на душу населения возросла более чем вдвое. Доля крепких напитков в структуре потребления -
более чем на треть, а процент некачественного алкоголя - до 38 процентов. Поэтому и смертность от отравлений спиртным возросла в 2-3
раза. И тенденции последних лет свидетельствуют: поводов для оптимизма в этой сфере нет.
Вторая причина высокой смертности и ее значительного омоложения - в уходе нашего здравоохранения от профилактики и значительном
ухудшении лечения. В 2002 году страна вернулась к наихудшим показателям 1994 года.

Не плодимся и не размножаемся

Несмотря на некоторый рост в последние годы, уровень рождаемости в нашей стране весьма далек от рубежа простого воспроизводства
населения. Для обеспечения нулевого естественного прироста (т.е. баланса рождений и смертей) нам необходим суммарный коэффициент
рождаемости 2,11-2,15, а мы до сих пор не перевалили за 1,32.

- И все же здесь есть небольшая положительная тенденция, - говорит корреспонденту "Известий" Ольга ФРОЛОВА, руководитель отделения
медико-социальных исследований и проблем анализа Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН. - В последние годы
выросла рождаемость среди женщин в возрасте от 35 до 45 лет. Из этого можно сделать вывод, что люди стали более продуманно
относиться к своему будущему и будущему своих детей.

Есть в стране и территории, где коэффициент рождаемости превышает уровень, необходимый для простого воспроизводства населения. Это
Республика Тыва и Агинский Бурятский АО. А наименее охотно размножаются граждане в Москве, Санкт-Петербурге, Тульской области и
Мордовии.
Постоянно растет доля детей, родившихся вне зарегистрированного брака. В 1994 году она составляла 19,6 процента, а в прошлом - уже
29,7 процента от общего числа новорожденных. Чаще всего дети вне брака рождаются у женщин моложе 20 и старше 35 лет.

Заграница нам поможет

Население России перестало расти с 1991 года. Каждый год естественной смертью в стране умирают 920 тысяч человек. Спасет нас только
заграница. Вернее - миграция. Если б не она, к началу 2004 года население России оказалось бы меньше на 140 миллионов человек.

- Нация стремительно стареет. Это объективный и неизбежный процесс, - комментирует ситуацию Анатолий ВИШНЕВСКИЙ, руководитель Центра
демографии и экологии человека. - Стареет сегодня вся Европа. Сегодня у нас один выход: принимать большее количество мигрантов. Но и
миграция - не панацея от наших бед. Наступившее после 1994 года резкое уменьшение внешней миграции предопределило сокращение
численности населения страны. В 2001-2003 годах величина миграционного сальдо по сравнению с 1994-1996 годами сократилась почти в
семь раз. Россиянам придется смириться с мыслью, что жить придется в стареющей стране, среди пожилых людей.

Все 90-е годы, а в 1994-м особенно, из вновь образовавшихся на постсоветском пространстве государств шел в Россию непрерывный поток
мигрантов. Среди них преобладали русские. Благодаря тому потоку численность русских выросла на 2,2 миллиона. В большей мере наше
население пополнили выходцы из Казахстана, Средней Азии и Закавказья.

Как утверждают эксперты ООН и демографы, поток русских беженцев из стран ближнего зарубежья иссяк сегодня не потому, что люди там
стали жить лучше или в этих странах сократился миграционный потенциал, а из-за миграционной политики, которую в 90-е годы проводила
Россия. Мы не смогли воспользоваться благоприятной конъюнктурой, быстро и некстати погасив миграционные порывы бывших
соотечественников.

- Если мы совсем подавим миграцию, то через 50 лет численность населения России сократится на треть, - констатирует Анатолий
Вишневский. - Чуда случиться не может. Заявления некоторых политиков о якобы росте рождаемости не имеют под собой оснований. А если
говорить о глобальных тенденциях, то в 2050 году на одного жителя северных стран будет приходиться девять жителей из южных. Мировой
дисбаланс нарастает. Этого не избежать.

От чего лечили, от того и помер...

Еще одна головная боль международной общественности - наше здравоохранение. Например, Россия в Европе занимает первое место по числу
абортов, уступая лишь Румынии.

- Все потому, - объясняет Инга ГРЕБЕШЕВА, директор РАПС, - что половое воспитание в России практически отсутствует. Церковь и
Министерство образования делают все, чтобы помешать просветить нашу молодежь в этом вопросе. Результат: за последние 10 лет число
молодых людей, заболевших ЗППП, увеличилось в 70 раз! В развитых странах контрацептивами пользуются 60-70 процентов женщин. У нас -
не более 30. О каком здоровье детей, женщин и подростков в такой ситуации можно говорить?!



 Анна АМЕЛЬКИНА

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	16.09.2004 20:43:00

(важно!!!!!) Дискуссия. Нужен ли нам <запас воодушевляющего вранья>? (*+)

---

http://lgz.ru/1389

ДИСКУССИЯ

Катком по извилинам

Нужен ли нам <запас воодушевляющего вранья>?
Дмитрий КАРАЛИС, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

После серии жутких терактов, поставивших под сомнение способность государства, лишённого стержневой национальной идеи, защитить
жизнь россиян, наша дискуссия приобретает особую остроту. Напомним, с чего началась полемика. Писатель Александр Мелихов в статье
<Состязание грёз> (? 18) заявил: нацию создаёт <запас воодушевляющего вранья>, а попытка построить жизнь исключительно на правде
обернулась бы злейшей антиутопией. Затем своё мнение высказали писатель Лев Аннинский, журналист Валерий Пашков (? 22), политолог
Каринэ Геворгян (? 23), публицист Владимир Ступишин (? 24), писатель Константин Азадовский (? 25-26), публицист Елена Иваницкая (?
29), писатель Вячеслав Рыбаков (? 32-33).
Сегодня мы продолжаем тему статьёй, которая изначально готовилась не для дискуссии, но в силу сложившихся трагических обстоятельств
стала её продолжением.

ИСТОРИЧЕСКИЕ СЕКУНДЫ

Жизнь многих стран показывает, что сменить государственную доктрину и общественное мнение на прямо противоположные можно в считаные
исторические секунды.
Пяти лет оказалось достаточно, чтобы немецких бюргеров, набожных крестьян и пролетариат превратить в нацистов. Именно за такой срок
германский народ усвоил нацистскую идеологию после прихода фюрера к власти в 1933 году. Правда, семена упали на хорошо взрыхлённую
почву - выражения вроде <немецкие свиньи>, <тупые Гансы> и <колбасная отрыжка> не сходили со страниц немецкой прессы до прихода
Гитлера к власти, и реванш национального духа, униженного Версальским договором и собственными идеологами, состоялся. К 1939 году
немцы научились маршировать, ненавидеть народы-притеснители, и их повели завоёвывать мировые пространства.
Ещё меньше - три года прошло между патриотическим порывом в войне 1914 года и Февральской революцией 1917 в России. Исторический миг
между лозунгами <За веру, царя и Отечество!> и <Долой самодержавие!>.
<Пятилетка безбожия> - и население православной России собственными руками разрушает церкви. Мощный вал газетных статей, книг,
кинофильмов, спектаклей, песен, частушек, рейдов агитбригад - и нет старого человека, есть новый - атеист, пионер, комсомолец и -
как верх человеческого совершенства - коммунист.
Сдававшие при последнем русском царе экзамен по Закону Божьему умирали вполне безбожными советскими людьми, верующими в
справедливость коммунистической идеи. Их дети и внуки уже не мыслили иной веры, кроме веры в торжество социализма и светлое будущее.
В начале 1990-х разваливается СССР, и знания, что тянули на пятёрки по истории и философии, вызывают дружный хохот и презрительное
фырканье.
Ещё несколько лет, и уже никто не вспоминает шведскую, французскую и прочие модели социализма, которые ещё недавно взахлёб
предлагали России. Они перестали существовать вообще или перестали быть ориентирами для нашего общества? <Спросите у Лившица!>
Неудивительно, когда новое поколение начинает жить по-новому. Удивительно, когда поживших людей легко удаётся обратить в
противоположную веру.

:Женщина лет шестидесяти в очереди к врачу взялась утверждать, что жизнь пошла новая, интересная, не в пример прошлой жизни. Вот у
неё, инженера, в советское время не хватало денег сыну на молоко, и она поила его сладким чаем из бутылки, а теперь молока -
залейся, десять сортов. Раньше нужно было выпрашивать разрешение на работу по совместительству, поклониться в ножки каждому члену
<треугольника>, и всё равно могли отказать, а сейчас её сын, никого не спрашивая, спокойно халтурит на трёх работах и ещё
раздумывает, какую машину - без очереди! - ему купить. И все слушали с интересом её откровения, пока не выяснилось, что по врачам
она ходит из-за дистрофии - упала в голодный обморок, и теперь её после больницы обследуют. <Что же ты, мать, молчала?> - сказал
якобы сын. <А чего я буду жаловаться? - продолжала рассказ женщина. - Мы же, блокадники, привыкшие:>
И кто внушил ей мысль, что голодный обморок при молочных реках и сыне-многостаночнике - это хорошо? Кто инсталлировал в её сознание
убеждение, что всё идёт лучше некуда?
Примерно тот же, кто внушал, что она живёт в самом справедливом обществе - обществе развитого социализма.
Я всерьёз опасаюсь этих людей, перебежавших из одной армии в другую, сменивших флаг и окошко кассира.
Вчера - ярые слуги советского строя: вдумчивые радиожурналисты, пламенные публицисты, идейные литературоведы, не садившиеся есть и
пить без упоминания работ Ленина, сегодня - телевизионные аналитики и комментаторы, в гневе брызгающие слюной при одном упоминании
об их вчерашнем кумире. Если бы они отдали гонорары за свои книги-агитки в фонд репрессированных, сдали квартиры и дачи, полученные
за службу у коммунистов, и, прозрев, перешли в новую армию рядовыми, было бы понятно и убедительно. Они же перебежали к другому
окошку с сохранением чинов, званий и окладов; некоторые даже с повышением.

ОЦЕНКИ РОДИЧАМ

В нежном октябрятском возрасте я дискутировал со старшими сёстрами-комсомолками, азартно доказывая, что оказаться слепым гораздо
лучше, чем без рук, без ног, потому что слепой человек может трудиться с пользой для общества и даже стать стахановцем, в то время
как безногому-безрукому остаётся только завистливо наблюдать, как остальные с песнями строят коммунизм.
Коллективизм, общественное выше личного, один за всех и все за одного - такие были времена на дворе.
Нравственные ценности и общественные призывы поменялись на наших глазах. <Труд - дело чести>? <Кто не работает, тот не ест>?
Засуньте их себе в карман! <Выигрывай вместе с нами!>, <Собери десять пробок и проведи уик-энд в Париже!> Только ветер свистит в
ушах:
Почти мгновенно оказались забыты такие понятия, как прибавочная стоимость, законы диалектики и развития общества, - так крепко
забыты, словно по извилинам населения прошлись катком, чтобы впечатать в восковую мягкость материала новые клише, новые коды:
марксизм - ошибка, классовой борьбы не существует, есть только два класса людей - успешных и неуспешных, остальное от коммунистов,
от лукавого.
Борьба идей заменена борьбой за телевизионные каналы. Вместо товарища маузера - господин телевизор. Его не перекричишь. Идеи
господствующих классов быстро становятся господствующими в обществе, - кажется, так писал старик Маркс.
Так повелось, что со сменой идеологии историю пересматривают - наверное, чтобы освежить и расставить акценты. Но при этом выводы
делаются поразительные.
Оказывается, народы, населявшие Российскую империю, а затем РСФСР и Советский Союз, только и делали, что ошибались: ошибочно
совершили три революции, ошибочно устроили Гражданскую войну, ошибочно провели коллективизацию и индустриализацию, неправильно
готовились к войне с фашизмом и <неправильно> победили фашизм, а затем - уже совершенно неправильно восстановили страну из разрухи,
неправильно первыми полетели в космос и неправильно стали сверхдержавой.
Посудите сами, на что годится такое сообщество неумех, пусть даже и с тысячелетней историей? Ну, разве быть официантами возле
золотого миллиарда: подавать на подносе сырьё и спрашивать <чего изволите?>.
А может, что-то было правильное в жизни огромного народа?
Нас окормляли идеей светлого будущего ежечасно - в детском садике, школе, в армии, на работе. Точно так же, как сейчас исподволь
кормят идеей, что капитализм - это путь всего прогрессивного человечества, иного не дано, ибо социализм - это издевательство и
унижение человека, это репрессии, лагеря, расстрелы:
Расставьте своим предкам оценки из нашего времени! Этот был барином, угнетал крестьян, и ему - двойка. Этот не сопротивлялся
сталинской коллективизации, дал вовлечь себя в колхоз - ставим ему пару. А этому дедушке - кол! Он был стахановцем, вступил в партию
большевиков и на финской войне был комиссаром. Этот с усиками смалодушничал, признал себя английским шпионом и оговорил десяток
сослуживцев: А что поставим бабушке, которая занималась в аэроклубе, прыгала с парашютом и готовилась к войне, вместо того чтобы
протестовать против раздела Польши?..
Рука не поднимется ставить оценки родичам. Но целому народу - пожалуйста!..
Наивная попытка судить прошлое по пятибалльной системе в плоской системе координат.

ПРОСТИТЬ НЕ ЗНАЧИТ ЗАБЫТЬ

Сорок лет смотрю телевизор и читаю газеты - и все сорок лет, при всех генеральных секретарях и президентах мы идём правильной
дорогой. Потом, оглядываясь на пройденное, видим, что на пыльной дороге истории лежат кучи ошибок, оставленные лидерами нации, но в
настоящем - всё хорошо!
Перемена общественного мнения с помощью телевидения - явление практически мгновенное.
Если вечером недавнего врага обаятельная телеведущая объявит другом державы, то утром ему можно смело давать <Героя России> - под
дружные продолжительные аплодисменты.
Многие страны бойкотировали московскую Олимпиаду 1980 года за ввод наших войск в Афганистан, - инициаторами бойкота были США. Сейчас
эта страна, оккупировавшая втрое больше того, за что мы ещё недавно посыпали себе голову пеплом, - вовсе не международный жандарм, а
миротворец.
Учёные давно установили, что ложь вредно отражается на здоровье человека - как врущего, так и слышащего ложные суждения: психика
бунтует, возникают стрессы, подступают хвори: Чушь, которую иной раз несут средства массовой информации, сравнима по своему вредному
воздействию с радиацией, с угрюмым потоком лжи начала восьмидесятых, от которого спасались подорожавшей водкой и бормотухой.
Главари немецкого фашизма осуждены, и германский народ прощён. Покаявшаяся Германия - ныне процветающее федеральное государство.
Возникает вопрос: почему у нас в стране до сих пор не прощён коммунизм с его трагическими ошибками, несмотря на то, что день 7
Ноября объявлен днём национального примирения и согласия? Утверждают, что в Германии процедура осуждения фашизма проводилась широко
и глубоко, вылилась в многолетнюю государственную кампанию. Вот, дескать, если бы у нас с таким же размахом каялись - можно было бы
и простить. А без размаха - нельзя: рано.
Подобные рассуждения - от лукавого.
Надо либо прощать сердцем все прежние грехи человечества, либо не прощать ни одного: ни фашизм, ни коммунизм, ни истребление
индейцев Америки, ни расовую сегрегацию в США, ни инквизицию!..
Но простить - не значит забыть о трагедиях и ошибках! И правы те, кто ведёт речь о необходимости покаяния ВЛАСТИ, ГОСУДАРСТВА за все
страдания, причинённые своему народу. Без этого покаяния власть и сейчас чувствует себя свободной от обязательств перед людьми: кого
у нас наказали за последние трагедии - обесценивание вкладов, дефолт, <Курск>, <Норд-Ост> и, наконец, школа в Беслане? Всё идёт так,
словно у власти - пожизненная индульгенция на любые ошибки.
От выборочного же исторического прощения за версту несёт политическим лавочничеством и банальной корыстью.
Почему Германия для многих земля желанная, а Россия - чуть ли не исчадие ада? Ответ прост: Германия выплатила и продолжает платить
компенсации пострадавшим от фашизма, а Россия закрыла тему компенсаций, едва её обозначив.
Возвращаясь к теме покаяния: лично я (и думаю, таких окажется немало) каяться не готов. За какие деяния предков я должен каяться? За
то, что они вступили в партию в блокадном Ленинграде - отец водил поезда в осаждённый город по <коридору смерти>, а мать сдавала
кровь и, оставив в подушках малыху-дочку, поднималась во время бомбёжек на крышу дома, чтобы тушить немецкие зажигалки? За то
унижение голодом и холодом, которое они переносили все 900 дней блокады? А мне лично за какие деяния каяться? За то, что позволил
принять себя в пионеры и вместе со своим отрядом собирал металлолом для строительства первой очереди Красноярской ГЭС, которая,
поговаривают, нынче стала частной собственностью?
Естественная ненависть к недостаткам российской жизни часто подменяется ненавистью к стране. В Москве и Питере доходит до абсурда:
если ты любишь Родину-мать, ты имперский подлец, если на каждый плюс в российской истории найдёшь десять минусов - свой парень.

СТО ЛЕТ НЕ СРОК

На Востоке говорят: если есть человек, который живёт и не работает, то есть и другой - умирающий с голоду.
Стараясь угодить всем международным комиссиям по правам человека сразу, наши реформаторы и их преемники, похоже, боятся и заикнуться
о том, что в нормальном обществе человек обязан трудиться, хотя бы для того, чтобы платить налоги, на которые содержится армия,
строятся дороги, учат детей, оказывается медицинская помощь. Невозможно жить в обществе и быть свободным от него, говорилось ещё
пару десятков лет назад.
Если человек не работает, но живёт не бедствуя, он либо проживает наследство, либо собственные накопления, либо работает тайно, либо
жульничает. Первые два случая - пожалуйста; вторые - антиобщественны, противозаконны. Знакомый израильтянин, посетивший по служебной
линии Нью-Йорк, был по возвращении приглашён в налоговую инспекцию и давал письменные объяснения по поводу источников финансирования
недельного вояжа. И откуда, интересно, они прознали о его поездке?..
У нас вопрос о месте работы и источниках существования считается чуть ли не полицейским произволом: <На что хочу, на то и живу!>
Журналы и газеты гудят по поводу близкого конца России. Даются прогнозы, с чьей помощью произойдёт этот конец - Китая, исламских
стран или Америки. Уже решено и за Господа Бога, и за русский народ: российскому этносу суждено исчезнуть, как исчезли финикийцы,
византийцы и прочие имперские народы. Россия, дескать, свернётся до размеров Московского княжества. В общественное сознание
внедряется идея: Бог с ней, с Россией - ей всё равно конец, лучше подумать о себе, любимом.
Возникает вопрос: почему же эти <аналитики>, хорошо осведомлённые о скором завоевании России, не призывают принять экстренные меры к
спасению родной страны? Например, в темпе совершенствовать ядерные силы сдерживания или бросить все нефтедоллары на поддержку
рождаемости? Или эти разговоры - секретная подготовительная часть плана <просвещённых ястребов> по спасению России?..
Трудно дать определение тому, к чему, спотыкаясь, добрело наше общество: ясно только, что правовым государством это не назовёшь.
Скорее, неправовое государство, а точнее - государтвенная недостаточность. Ибо как могло получиться, что всё, созданное трудом
нескольких поколений советского ещё народа (или, как любят говорить, совка), могло в мгновение ока оказаться в руках разного рода
дельцов: электростанции, железные дороги, нефть, газ, удобрения, добыча полезных ископаемых, флот, самолёты, гигантские заводы:
Колоссальные богатства! Оттого, что <все всё знают> и <об этом сто раз говорилось>, проблема правовой оценки не исчезает. Надежда,
что приватизация забудется и класс миллионеров будет спокойно сидеть в офисах и считать доходы от различных труб, карьеров и
металлургических заводов, призрачна. Такое в России не забудется.
Стоит хотя бы на месяц развернуть телевидение на сто восемьдесят градусов и начать показывать правду: бездомных детей, стариков,
безработных, нищету на фоне роскошной жизни, показать, на что тратят деньги олигархи, какие вина и коньяки (в стоимость легкового
автомобиля) пьют с друзьями государственные чиновники, попросить популярного артиста напомнить с экрана русскую пословицу о трудах
праведных и палатах каменных, дать залп аналитических программ о результатах приватизации и вымирающей крестьянской России - и
сожжённые <элитные> посёлки вкупе с разбитыми <мерседесами> гарантированы на всём пространстве от Питера до Владивостока. Сто лет
для России не срок, и ещё живы люди, читавшие в учебниках про крестьянские бунты, сожжённые барские усадьбы и революции.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	16.09.2004 20:42:27

"Высшая мера" (*+)

---

Русский Журнал / Обзоры / Юстиция и право
http://www.russ.ru/culture/upravo/20040914.html

Высшая мера
Политико-правовой обзор с 6 по 13 сентября

Лев Сигал

Дата публикации: 14 Сентября 2004

Единая и неделимая

13 сентября на расширенном заседании правительства, которое проходило с участием глав регионов, президент РФ Владимир Путин выдвинул
план масштабной политической реформы. Суть его состоит в том, что выборы в Государственную Думу следует проводить только по
партийным спискам, то есть по единому федеральному округу. А руководителей субъектов должны выбирать законодательные собрания этих
субъектов из кандидатов, выдвинутых президентом. Оглашение этого плана логически вытекает из последнего обращения Путина к нации,
где он сказал о несоответствии политической системы общественной реальности. Цель плана вполне очевидна: продолжить демонтаж
элементов федеративности в системе государственной власти, начатый с реформы Совета Федерации и введения семи федеральных округов.

Действительно, эксперты давно и дружно замечали, что федеративность России носит больше условный характер, что форма
государственного единства этой страны совсем не похожа ни на США, ни на ФРГ, что Россия скорее унитарное государство, хотя и с
многочисленными автономными образованиями. Возникает вопрос об осуществимости плана Путина без конституционных поправок. "Система
органов государственной власти республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов
устанавливается субъектами Российской Федерации самостоятельно..." - гласит Конституция (п.1 ст.77). Но далее там же сказано: "в
соответствии с... общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти, устанавливаемыми
федеральным законом". Так что следует ожидать всего лишь поправок к закону.

Газовый шлейф

В Москве между тем все еще тянется шлейф событий с массовым захватом заложников. После того, что произошло в октябре 2002 года в
столичном театральном центре "На Дубровке", часть бывших заложников и их родственников сплотились в неформальное объединение, члены
которого считают главным виновником своей беды государство. И с той поры они ведут с государством бесконечные тяжбы. События в
Беслане ничего явным образом не изменили в настроениях и планах этих людей. 10 сентября в Замоскворецком районном суде Москвы
рассматривалась жалоба Владимира Курбатова, отца погибшей 13-летней актрисы детской труппы мюзикла "Норд-Ост" Кристины Курбатовой,
на действия прокуратуры. Интересы заявителя представляла известный адвокат Карина Москаленко.

Владимир Курбатов возражает против постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении медиков. По его сведениям,
дочери не было оказано экстренной медицинской помощи: в морг ее увезли еще живой. (Вспоминается мрачный анекдот: "Доктор сказал "В
морг", значит в морг".) Поэтому Курбатов подозревает врачей в халатности, повлекшей по неосторожности смерть его дочери (ч.2 ст.293
УК РФ).

Кроме того, заявитель возражает против постановления о прекращении уголовного дела по факту применения при штурме театрального
центра спецсредства: газа на основе фентанила. Следствие и прокуратура оценили его применение как вызванное "крайней необходимостью"
(ст.39 УК РФ), что является обстоятельством, исключающим преступность деяния.

Судья Людмила Карагодина удовлетворила ходатайство заявителя об истребовании в прокуратуре копий обжалуемых документов и назначила
следующее заседание на 20 сентября.

Как представляется, у Владимира Курбатова есть шанс добиться возбуждения уголовного дела в отношении медиков, если они в суматохе
ошибочно констатировали смерть Кристины Курбатовой. Что касается применения газа для освобождения заложников, что привело к гибели
примерно седьмой их части, то требование привлечь за это должностных лиц к уголовной ответственности выглядит особенно странно после
событий в Беслане. Как известно, в Беслане не только не применялся газ, но и вообще не было организованного штурма. В результате
погибло более трети заложников, а также десять бойцов Центра специальных операций ФСБ РФ (это самые большие потери за всю историю
"Альфы" и "Вымпела") и двое сотрудников МЧС. Едва ли Владимир Курбатов и другие "норд-остовцы" мечтали о такой, как мы теперь видим,
вполне реальной альтернативе.

В заявлении Курбатова, составленном при активном участии адвоката Москаленко, отмечается, что применение спецсредства не было ни
безопасным, ни необходимым. Дескать, газ подействовал не мгновенно, часть террористов все же оказала сопротивление и т.д. То, что
любой наркоз небезопасен, общеизвестно. Но разве не столь же самоочевидно, что чем выше быстродействие газа, тем больше вероятность
смертельного исхода? Неужели это для родственников заложников было бы предпочтительней? Но даже если эксперты докажут, что применять
следовало не то спецсредство, или не так, или вообще надлежало прибегнуть к иному, чудесному способу освобождения заложников,
который не привел бы ни к единой жертве, то и что с того? Профессиональная ошибка, если она и имела место, не является
преступлением, она может быть только дисциплинарным проступком.

Будем жить по адатам?

Тем временем публичные политики обсуждали, как далее бороться с терроризмом. Первым "ястребом" в информационном поле смотрелся
кемеровский губернатор Аман Тулеев, который в очередной раз призвал казнить террористов смертной казнью, а также привлекать к
ответственности их родственников. Даже Владимир Жириновский выглядел на его фоне чуть более миролюбиво, не говоря уже о Любови
Слиске, которая, впрочем, тоже выступила за снятие моратория на смертную казнь. С аналогичным призывом обратился к президенту РФ
Владимиру Путину парламент республики Северная Осетия - Алания. Кавказские парламентарии полагают, по-видимому, что такие вопросы в
России решает исключительно президент.

Похожие эмоции, разумеется, охватывали не только политиков, но и обычных граждан. Призывы поступить с родами и тейпами участников
захвата школы в Беслане в соответствии с традициями вендетты звучали на митингах как в Осетии, так и в Чечне. Страсть подменить
современное законодательство правовыми обычаями варваров коснулась и пользователей Интернета. Например, лишь немногие участники
популярной "кофейной конференции" высказались против смертной казни. Куда больше нашлось сторонников расстрела террористов вместе с
их семьями. Иные даже ратовали за то, чтобы сажать злодеев на кол.

Очевидно, что ответственным политикам не к лицу прислушиваться к голосу возбужденной толпы. Кажется, Сократ сравнивал такое
управление государством с тем, как если бы змея принялась ползти, выставив вперед не голову, а хвост. Однако таковы издержки
демократии, порождающей в качестве побочного продукта демагогию или, как чаще выражаются ныне, популизм. Но более всего поражает
неумение и нежелание публичных политиков читать законы, тогда как голос экспертов в области права в СМИ практически не услышать.

Итак, рассмотрим юридическую сторону дела: ius vitae necisque - право жизни и смерти. Вопреки распространенному предубеждению,
ограничения на вынесение и исполнение смертных приговоров действуют сейчас в России не по воле президента или Совета Европы, а в
силу самой Конституции. Часть 2 статьи 20 Конституции РФ гласит: "Смертная казнь до ее отмены может устанавливаться федеральным
законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на
рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей".

Именно в силу указания Конституции о том, что казнить можно только за особо тяжкие преступления против жизни, Уголовным кодексом
предусмотрено вынесение смертных приговоров только за пять составов преступлений. Это квалифицированное убийство (ч.2 ст.105),
посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст.277), посягательство на жизнь лица, осуществляющего
правосудие или предварительное расследование (ст.295), посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа или
военнослужащего (ст.317) и геноцид (ст.357). Кстати, аналогичное ограничение устанавливает и ислам, проклиная того, кто "возьмет душ
у не за душу". (Правда, теоретически российское законодательство допускает смертную казнь и за одну только попытку убить
государственного деятеля, судью, милиционера и т.п.)

Возникает вопрос, где же в этом перечне терроризм, диверсия или захват заложника? Дело в том, что под "терроризмом" (ст.205)
законодатель понимает только совершение взрыва, поджога и т.п. со специальной целью: нанести ущерб общественной безопасности,
запугать население, оказать давление на органы власти, - а также угрозу совершения этих действий с этой же целью. Те же действия, но
направленные против экономической безопасности и обороноспособности государства, рассматриваются как "диверсия" (ст.281). То есть
оконченный состав преступления возникнет и в тех случаях, когда никому не будет причинено ни физического, ни имущественного вреда.
Разве можно в таких случаях ставить вопрос о смертной казни? Это будет и антиконституционно, и несправедливо. Аналогично с "захватом
заложника" (ст.206).

Если же в результате действий преступников погибнут люди, появятся раненые, будет причинен значительный имущественный ущерб, то
виновные должны будут отвечать еще и за это как за самостоятельные преступления (по ч.2 ст.105, ч.2 ст.111, ст.112, ст.115, ч.2
ст.167). Становится непонятной позиция Любови Слиски. Если она призывает установить смертную казнь не только за преступления против
жизни, то это противоречит Конституции. Если она призывает ввести эту кару за "терроризм" и "захват заложника" в случае наступления
таких последствий, как гибель человека, то это избыточно. Ведь среди квалифицирующих признаков убийства, которые позволяют применять
к убийце смертную казнь, наличествует и совершение этого преступления общеопасным способом (действия террориста этот способ
подразумевают), и его сопряженность с захватом заложника.

Если же мы ведем речь не о законности, а о целесообразности, то еще есть резоны ставить вопрос о смертной казни для
преступников-одиночек, но применительно к членам террористических организаций ничего лучше пожизненного заключения придумать нельзя.
Разумеется, если для нас важнее предотвратить последующее преступления, чем покарать отдельно взятого преступника. Ведь осужденный
может еще не раз понадобиться для изобличения своих сообщников на очных ставках и в суде. А способов стимулировать лицо,
приговоренное к пожизненному сроку, на сотрудничество с правоохранительными органами много.

Что касается моратория, то он сейчас действует в силу постановления Конституционного суда РФ от 2 февраля 1999 года, которое
является окончательным решением и не может быть никем пересмотрено. Суд постановил, что с момента принятия действующей Конституции
РФ (12 декабря 1993 года) прошел достаточный срок, позволяющий ввести суд присяжных заседателей, в зависимость от вердикта которых
Конституция ставит вынесение смертного приговора. При этом мы не можем, подобно США, выносить смертные приговоры в одних субъектах
РФ и не выносить в других. Ибо у нас, в отличие от Соединенных Штатов, уголовное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное
законодательство является прерогативой федеральной власти (подпункт "о" ст.71 Конституции РФ). Последним субъектом РФ, где еще не
введен институт присяжных заседателей, выступает Чечня. Его там планируется внедрить в 2008 году.

Следовательно, если депутаты Государственной думы ФС РФ хотят ускорить отмену моратория, у них есть только один законный способ
добиться своей цели: поскорее ввести суд присяжных в Чечне. Других законных путей в рамках действующей Конституции не существует.

Что касается переноса ответственности за действия преступника на его родственников, то в правовых рамках современного
цивилизованного мира это абсолютно немыслимо. Ибо любой человек отвечает исключительно за свои собственные деяния. "Сын за отца не
отвечает", - как мудро отметил Сталин. Конечно, история человечества знает и много других примеров. Скажем, согласно
древневавилонским законам Хаммурапи (XVIII век до н.э.), если рушился дом и погибал сын хозяина, то следовало убить сына строителя.
Но с той поры много воды утекло. Теоретически можно заставить Российскую Федерацию жить даже не по шариату, а по еще более древним
горским адатам (правовым обычаям), но не будет ли это означать, что Ичкерия завоевала Россию?

Шуры-муры с Шурой

В довершение темы - штришок к портрету политика, столь громогласно требующего смертной казни для террористов и уголовной
ответственности для их родни. Пять с небольшим лет тому назад Аман Тулеев вовсе не был еще таким бесстрашным борцом с террором. В
архиве автора этих строк есть один интересный документ: официально заверенная копия письма на бланке администрации Кемеровской
области с исходящим номером 544/01 от 23 июля 1999 года. Подписано это письмо не самим кемеровским губернатором А.М.Тулеевым, а его
заместителем Н.С.Крюковой. Но едва ли вице-губернатор Крюкова действовала без ведома шефа. Письмо было направлено в город Грозный и
адресовано Шуре Алимов Чечни и Дагестана.

Поводом для письма стало сообщение "Интерфакса" от 12 июля 1999 года о том, что эта самая Шура якобы объявила Тулеева
вероотступником в связи со слухом, что он стал адептом православного христианства, и вынесла ему приговор о смертной казни. Дескать,
его, как и Салмана Рушди, всякий мусульманин обязан убить там, где застигнет.

Так вот непосредственная подчиненная Тулеева г-жа Крюкова поспешила в официальном письме, направленном с фельдъегерской почтой,
разъяснить "уважаемым членам Шуры Алимов Чечни и Дагестана", что всему виной московские журналисты, которые устроили
"целенаправленную провокацию" и "сфабриковали фальшивку" о крещении Тулеева, чтобы "дискредитировать" его - "одного из авторитетных
государственных и общественных деятелей России". Вице-губернатор Крюкова пишет: "На основании этой сфабрикованной лжи Шура Алимов
приняла страшное, неправомерное решение. Но ведь нетрудно было проверить, сделать запрос в Администрацию, в патриархию, Кемеровскую
епархию. (...) Ведь можно перебить друг друга ни за что! (...) Уважаемые члены Шуры Алимов! Прошу пересмотреть принятое Вами решение
и с учетом допущенной ошибки - мы считаем, что это ошибка, а не подкуп, - и дать опровержение".

Словом, обращение к неведомой Шуре написано так, как будто это легитимный орган судебной власти, который просят пересмотреть свое
решение, поскольку, дескать, ошибочка вышла. Вот если бы Тулеев и вправду крестился, тогда дело другое... Между тем сам Аман Тулеев,
натура тонкая и ранимая (о чем свидетельствует имеющаяся в архиве автора этих строк заверенная копия медицинской справки), на фоне
беспрецедентного усиления своей охраны и взволнованных выступлений кемеровчан в защиту любимого губернатора отправился к соседям на
Алтай - в санаторий, чтобы привести свое эмоциональное состояние в порядок.

Правда, перед тем как уехать залечивать душевные раны, он направил три заявления в три высочайших инстанции: и.о. генерального
прокурора РФ Ю.Я.Чайке, министру внутренних дел РФ В.И.Рушайло и директору ФСБ РФ В.В.Путину. В них он просил возбудить уголовное
дело по признакам приготовления к посягательству на жизнь государственного и общественного деятеля (ст.277 УК РФ), то есть на свою
бренную жизнь. Но в качестве подозреваемых в заявлениях Тулеева фигурировали только московские журналисты. Грозненская Шура
упомянута не была. Видимо, по логике кемеровского губернатора она выступала лишь слепым орудием коварных писак.

Тащить или не пущать?

В Московской городской думе есть депутат Юрий Попов. И не просто депутат, а председатель комиссии по законодательству и
безопасности. Хотя жизненный путь 52-летнего генерал-майора ВДВ Попова, казалось бы, не располагал ни к законотворчеству, ни к
углубленному изучению проблем безопасности. У Юрия Попова есть идефикс: "закрыть" Москву для "инородцев". Еще весной он разработал
поправки к федеральному законодательству, согласно которым, судя по сообщениям СМИ, регионам дозволялось бы не впускать к себе этих
самых "инородцев", если их доля среди населения начинает зашкаливать за десять процентов. Сенсационные поправки, разумеется, были с
порога отвергнуты. К чему в немалой степени приложил руку председатель Мосгордумы Владимир Платонов. Сейчас неунывающий депутат
Попов снова активизировался в этом же направлении, но со столь же неутешительным для себя результатом.

При этом невозможно взять в толк, отчего бы Юрию Юрьевичу, осевшему в Москве только в 1995 году, не показать всем личный пример
беззаветной любви к малой родине и не вернуться в родное село Верх-Тайменка Юргенского района Кемеровской области. И почему он,
перебравшийся в столицу из глухого сибирского села, удивляется, что в нее также понаехали, например, уроженцы Кавказа -
географически куда менее отдаленного от Москвы, чем Сибирь? Наконец, если бравый генерал не раз десантировался в Афганистане,
Азербайджане, Армении, Молдавии и Прибалтике, то какие у него могут быть возражения против переселения тамошних жителей в столицу
нашего прежде единого и великого государства? В любом случае в рамках ныне действующей Конституции далеко идущим планам генерала
Попова сбыться не суждено.

Прежде всего надо отметить, что Конституция РФ относит регулирование и защиту прав и свобод человека и гражданина, регулирование и
защиту прав национальных меньшинств к исключительной компетенции федеративных органов власти (подпункт "в" ст.71). Предметом
совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации является только защита прав и свобод человека и
гражданина, прав национальных меньшинств, но никак не их регулирование (подпункт "б" п.1 ст.72). Это означает, что поправки Попова в
принципе антиконституционны: не может Российская Федерация делегировать подобные полномочия своему субъекту.

Но и федеральная власть, конечно, обязана считаться с требованиями Конституции РФ, где пункт 1 статьи 27 гласит: "Каждый, кто
законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства".
Уведомительная регистрация по месту пребывания, разумеется, этого права не должна ограничивать. Тем более антиконституционны
какие-либо ограничения по национальному признаку: "Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо
от... национальности... Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам... национальной... принадлежности" (п.2
ст.19). Да и как эти ограничения установишь, если: "Никто не может быть принужден к определению и указанию своей национальной
принадлежности" (п.1 ст.26)? "В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека
и гражданина" (п.2 ст.55).

Единственная конституционная лазейка для ограничения свободы передвижения - это введение чрезвычайного положения (ст.56). В условиях
ЧП допускаются "отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и сроков их действия" (ч.1 ст.56). В перечень свобод,
которые нельзя ограничивать даже в условиях ЧП (п.2 ст.56), свобода передвижения не входит. Напротив, федеральный конституционный
закон "О чрезвычайном положении" прямо допускает "установление ограничений на свободу передвижения по территории, на которой введено
чрезвычайное положение, а также введение особого режима въезда на указанную территорию и выезда с нее" (подпункт "б" ст.11). Притом
террористические акты прямо указаны в перечне оснований для введения ЧП (подпункт "а" ст.3).

Но и в условиях ЧП ограничения в "области прав человека не должны повлечь за собой какую-либо дискриминацию... исключительно по
признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к
религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также по другим обстоятельствам" (п.2 ст.28). Напомним, что
чрезвычайное положение вводится президентским указом, утверждаемым Советом Федерации, на всей территории России сроком не более 30
суток, а на отдельных территориях - не более 60 суток. Правда, с неограниченным правом продления.

Милиция и испытатель

Разумеется, усиление милицейской бдительности, направленной на выявление смуглолицых потенциальных террористов, имеет очевидные
оборотные стороны. Кузьминская межрайонная прокуратура Москвы 13 сентября возбудила уголовное дело по факту превышения должностных
полномочий с применением насилия (п. "а" ч.3 ст.286 УК РФ) сотрудниками столичной милиции в отношении 52-летнего летчика-испытателя
Героя России полковника Магомеда Толбоева. Этот состав преступления предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от трех
до десяти лет.

Скандал начался с короткой заметки Александра Хинштейна в "Московском комсомольце", одновременно с которой ее автор начал рассылать
уже депутатские запросы. По версии Толбоева и Хинштейна, в ночь с 8 на 9 сентября два сержанта милиции при проверке документов
принялись на глазах прохожих избивать Толбоева только потому, что он аварец. При этом они допускали в отношении заслуженного
человека, мягко говоря, неполиткорректные высказывания.

Шум поднялся настолько серьезный, что ГУВД Москвы провело служебную проверку в рекордно сжатые сроки. Уже 12 сентября, невзирая на
воскресный день, "Интерфакс" сообщил о завершении этой проверки. Ее выводы таковы: сотрудники милиции действительно применили
физическую силу, но их действия были правомерными, поскольку гражданин Толбоев не повиновался их законным требованиям, вел себя
агрессивно, бранился. Тем не менее прокуратура не поверила в результаты служебной проверки и все-таки возбудила уголовное дело.

Немного смущает в этой истории то, что полковник Толбоев заявил о нежелании судиться с сотрудниками милиции, так как считает это
ниже своего достоинства. Впрочем, уголовное дело о превышении должностных полномочий является делом публичного преследования: его
возбуждение не зависит от воли потерпевшего, более того, как потерпевший Толбоев теперь просто обязан являться на допросы, давать
правдивые показания и т.п.

К сожалению, оценка доказательств в подобных делах обычно не может не быть субъективной. Особый случай - дело Родни Кинга. Этому
чернокожему американцу десять лет тому назад просто повезло, что случайный зритель снял любительской видеокамерой, как полицейские
избивали Кинга. С одной стороны, общеизвестно, что милиционеры (да и полиция во всем мире) не так уж редко необоснованно избивают
людей, особенно представителей определенных этнических групп. Но нельзя исключить и того, что Герой России, быть может, повел себя в
той ситуации грубо и высокомерно. Звездная болезнь случается с заслуженными людьми, что с артистами, что с космонавтами, что с
военными. Например, знаменитый советский подводник Александр Маринеску при своей жизни так и не был удостоен Звезды Героя из-за
затеянного им пьяного дебоша.

Трепашкин тайн не хранит

Военная коллегия Верховного суда РФ 13 сентября вынесла определение, которым оставила без изменений ранее вынесенный приговор в
отношении полковника Михаила Трепашкина. Таким образом, этот приговор вступил в законную силу. Московский окружной военный суд
приговорил Трепашкина к четырем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении за незаконное хранение патронов
(ч.1 ст.222 УК РФ) и разглашение государственной тайны (ч.1 ст.283 УК РФ).

С 1984-го по 1997 год Михаил Трепашкин служил в КГБ СССР (ФСБ РФ). Затем он уволился и подался в адвокаты. А вошел он в историю в
1998 году как один из участников скандальной пресс-конференции группы чекистов во главе с Александром Литвиненко, на которой было
объявлено, что начальство якобы поручило им убить Бориса Березовского. С той поры Трепашкин стал врагом для родного ведомства и
тесно связал себя с Березовским, а также со всем российским правозащитным бомондом.

Защита Трепашкина настойчиво подчеркивает, что он как адвокат представлял интересы сестер Морозовых, потерпевших при взрыве дома на
улице Гурьянова в Москве в сентябре 1999 года и эмигрировавших затем в США. В этом подчеркивании содержится глубоко потаенный намек,
что с Трепашкиным решили расправиться как с человеком, который заподозрил во взрывах московских жилых домов своих бывших коллег.

Не будем строить догадки, а обратимся к фактам. По версии защиты, патроны Трепашкину были подброшены (и в это можно поверить).
Неопровержимо другое: на протяжении всей своей служебной карьеры Михаил Трепашкин снимал копии интересовавших его документов и
хранил их у себя дома. Однажды он поделился частью документов со своим давним приятелем - также полковником, служившим некогда в
ФСБ. Но тот, как оказалось, сохранил лояльность "конторе" и доложил "куда следует". Следствие установило, что в документах
содержалась тайна методов работы спецслужб.

Но более бросается в глаза процессуальная сторона. Трепашкин был осужден военным судом, хотя уже семь лет назад уволился из ФСБ.
Более того, он стал адвокатом. И как адвоката его могли привлечь к уголовной ответственности только с согласия районного суда.
Конечно, бывших полковников не бывает (исключая таких, как Буданов, которого суд лишил воинского звания), но согласно действующему
законодательству лица, уволенные в запас, статусом военнослужащих не обладают. В действиях власти при определении подсудности есть
известная логика: Трепашкину стали известны впоследствии разглашенные им сведения именно как сотруднику ФСБ, и адвокатская
деятельность здесь ни при чем. Но букве закона это противоречит.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	14.09.2004 21:45:19

В. Каганский. Москва не обустраивает среду, а разрушает, не модернизирует, а архаизирует" (*+)

---

Русский Журнал / Обзоры /
http://www.russ.ru/culture/20040913_kag.html

Противоречивая Москва
Владимир Каганский

Дата публикации: 13 Сентября 2004

Место и положение нашей страны не вполне определенны. Этой неопределенности отвечает неопределенность самой Москвы; множественности
центрируемых Москвой пространств и разнообразию сочленяемых ею территорий отвечает разнообразие городской жизни. Москва занимает как
будто несовместимые места в пространстве, движется в разных географических направлениях, находится в разных местах.

Столица вне страны. Москва - на самом краю РФ, в 400 км от западной (Белоруссия) и юго-западной (Украина) границ; даже от "дальнего
зарубежья" - 800 км; от восточных границ - 8000 км. Столица ныне на границе, особенно функционально; при этом страна во многих
отношениях все более моноцентрична; через Москву проходит не только более половины всех денег страны, но и более половины всех
пассажиров и грузов.

Различия Москвы и собственно РФ огромны и носят качественный характер. Страна и столица все более живут в разных эпохах. Москва
игнорирует большую часть России; для нее Москва стала внешней далекой стихией. Бизнес-политическая московская "элита" видит и
утилитарно использует страну лишь фрагментарно; реальные значимые события в стране превращаются масс-медиа в происходящие в некой
снисходительно-фантомной "провинции" ("регионах"). В то же время вереница кризисов-путчей физически и событийно проходила
исключительно в Москве - 1991, 1993, 1998; в некотором смысле и выборы происходят в Москве.

Москву называют "государством в государстве". Москва - фактически государство, на территории которого размещена резиденция иного
государства - РФ. РФ - государство, ассоциированное с Москвой. Москва имеет почти все признаки государства, включая гражданство и
визовый режим, силовые структуры, налоги, бюджет, внешнюю политику, колонии etc. Тогда Москва - город-государство, хотя процесс
оформления не закончен.

В едином государстве внешний облик, символическое обустройство столицы - важнейшая сфера действий центральной власти, предмет воли и
заботы общенационального общества; какой быть столице, решает власть и общественность всей страны. Именно распоряжение смыслом и
пространством Москвы - важнейший индикатор ее особого статуса; примечательно полное безразличие "российской провинции" к этому
аспекту российской жизни, рассматриваемой как московская жизнь.

Из правила о символическом обустройстве столицы есть исключение. Но Рим был не столицей, а метрополией - и известно, чем кончилось
взаимное равнодушие провинций и Города, Urbi et Orbi. Москва - столица или метрополия? Столица обязана быть городом, а с метрополией
вопрос сложнее.

Москва выходит из России, "в регионах" это чувствуется непосредственно.

Супергород = не-город. Москва - крупнейший город, но это город без городского сообщества, без городского самоопределения;
практически город без горожан. Благосостояние, образ жизни, статус (да и личное самоопределение) очень многих москвичей производны
от ведущегося ими "дачного" сельского хозяйства; Москва - крупнейшее поселение фактических крестьян, центр российской аграризации.
"Мировой город" - претензии именно таковы - во многом живет за счет натурального примитивного сельского хозяйства.

Большая же часть остального населения черпает свои доходы и статусы из положения в государстве и особого положения Москвы на
ресурсно-финансовых потоках. Если экономическая база РФ сейчас - ресурсная труба, то Москва - кран на этой трубе, а москвичи -
обслуга и паразиты этого крана; в экономическом смысле Москва живет на статусно-позиционную ренту. Однако атрибут города -
самоопределение, независимость от государственных статусов и ресурсных потоков, развитая экономика труда и прибыли. Город, в общем,
более прочная и долгая институция, нежели государство; он задан обществом, а не государством.

В отличие от Санкт-Петербурга, у Москвы нет отдельного от страны-государства городского сообщества и самосознания; вряд ли
существует и проявляет себя московская общественность наряду с общепостсоветской и российской [1]; примечательно и даже вызывающее
выглядит отсутствие музея краеведения "Московского края", как и вообще такого краеведения (натужные попытки москвоведения с
интеграцией города и области - вряд ли в счет). Это притом что Москва имеет музеи мирового уровня и охвата.

В теле Москвы причудливо и противоречиво совмещаются черты и структуры резиденции центральной власти, столицы ряда вложенных
государств, существующих и существовавших, центров нескольких узловых районов, с этими государствами не совпадающих, собственно
города, ядра крупной промышленно-городской агломерации, региона (субъекта федерации); огромной фактории, ближневосточного базара,
военного завода... Очевидно, что во многих отношениях Москва не умещается в своих официальных границах; но в ряде важных отношений
Москва (как город) гораздо уже своих официальных границ: подавляющая часть территории не выполняет функций центрального места и даже
не есть городская среда. Экстенсивный рост города - разрастание его рядовой застройки, искусственное насаждение и культивирование
атрибутов имперского государства (государственная "национальная" автомобильная промышленность, нефтепереработка, химия,
электроэнергетика etc).

Москва - центр-граница. Центр узлового региона не может быть еще и таким же структурно и функционально регионом, как центрируемый им
регион; деталь государства, хотя бы и важнейшая, не может быть обычным городом; страна не может быть столицей другой страны. Однако
именно все это характерно ныне для отношений Москвы и России. Сугубо логическая парадоксальность ситуации соседства на территории
районов разного ранга воплощается в теле Москвы, являющейся одновременно и одним из многих регионов России, и регионом рангом выше,
нежели иные регионы (ранее - город союзного значения, теперь - город федерального значения). Граница Москвы - более сильный
действующий, статусный рубеж, нежели граница РФ на большей части ее протяжения: главный рубеж для государства-страны РФ -
внутренний, а не внешний: граница между РФ и Москвой. Граница между РФ и Москвой действеннее, нежели большая часть государственной
границы РФ.

Западо-восток. Вестернизация, очевидная в городской среде и быту, идет рука об руку с приметной ориентализацией: торговля типа
"восточный базар", быстро численно растущие этнические группы, квазиобщинные структуры, городская власть. Мир либерально-рыночных
структур, бирж, фондов, интернета вложен в евразийское идеолого-политическое и средовое пространство;
модернизационно-вестернизационные и ориентально-архаические черты переплетаются. По-видимому, огромна роль подражания, имитации
визуальных, знаковых, деятельностных форм в отрыве от смысла, содержания вплоть до противоречий с ними; новейшими западными
инструментальными и культурными технологиями в Москве воспроизводятся архаичные стереотипы и практики жизни. Москва глядится
карикатурой и Нью-Йорка, и Вавилона.

Москва - вряд ли самый большой город европейского типа на бывшей территории СССР, но - несомненно - крупнейшая азиатская община и
даже крупнейший азиатский город постсоветского пространства (формально - даже по месту рождения нынешних жителей). Москва - и самая
большая деревня в постсоветском пространстве - как поселение крестьян, занятых сельским хозяйством. Москва - самый западный и
одновременно самый восточный город России, город модернизации и уже постмодерна и наибольший сгусток традиционных и архаических
общин и структур. Бесчисленны примеры амбивалентной трансформации городской среды. Симптоматично, что именно Москва стала центром
евразийства - не развития, а насаждения и грубой пропаганды; примечательно и то, что "евразийство с человеческим лицом"
транслируется умеренно западнически ориентированными изданиями.

Сколь ни противоречат обыденной логике статусы и функции центра, фокуса, столицы, ядра - и пограничья, маргинального захолустья,
Москве удается это совмещать. Москва вообще воплощает - чем дальше, тем ярче (но для "общественности" незаметнее) - семантические
парадоксы пространствоведения, особенно касательно центров и границ. Москва - центр России, Москва - и граница России; городская
среда и жизнь Москвы носит маргинальный, переходный характер куда более, нежели любой из собственно приграничных регионов России. По
своим экономическим функциям и даже общему смыслу и особенностям городской среды Москва - главный приграничный регион России, что
подтверждается и тем, что Москва - главное место дислокации и работы служб, обеспечивающих режим и функции границ государства:
пограничники, таможня, пограничный рэкет.

В Москве весьма заметны затоки самых далеких и инородных элементов, соседство обычно несопредельных элементов, что характерно именно
для маргинальных зон. С позиции "российской провинции" Москва - город нероссийский и потому кажущийся западным, но с позиций
западных стандартов город Москва - не западный и потому кажущийся российским; определенность Москвы приобретает множественно
негативный характер.

Москва связана с границами России и особенно бывшего СССР теснее, нежели с "российской провинцией", и есть столица границ всего
постсоветского пространства. Москва опосредует взаимодействие большей части территории и населения бывшего СССР, несомненно служит
медиатором почти всего постсоветского пространства, особенно в его связях с Западом, но при этом все более отрывается от территории
страны, инкапсулируется, становясь экстерриториальным городом. Москву просто следует сравнивать с Сингапуром. Сингапур расположен в
центре Малайзии, связывал две ее части, разобщенные морем, - полуостров Малакку и север острова Борнео, был ее единственным реальным
центром, сердцем, внешними воротами, окном в мир. Тем не менее произошел бесповоротный разрыв, обе части разошлись, выстроили
отдельные государства, наладили отношения, создали жизнеспособные общества, эффективные экономики.

Москва - центр-периферия. Будучи очевидным в ряде отношений центром даже в глобальном контексте, Москва - явная периферия,
колонизуемое пространство (от многих азиатско-африканских этнических общин до вторгающихся видов животных и растений). Москва и
окружающие территории взаимно колонизуют друг друга, находятся в предельно экстенсивных отношениях, что особенно заметно для
отношений города и Московской области. Город использует территорию области как место для огородов, свалок, дач, хаотической
застройки; область использует город как источник простых ресурсов, товаров, арену криминальной занятости; это взаимное
паразитирование. Между Москвой и окружающей природой и сельской местностью быстро разрастается полоса, совмещающая исключительно
дефекты, недостатки обеих основных сред - без их достоинств. Городские и внегородские формы жизни и просто формы не обогащают друг
друга, а взаимно разрушают; граница города разъедает и разлагает ландшафт, как линия фронта, деморализует пребывающих в ней.
Город-Москва не обустраивает среду, а разрушает, не усложняет, а упрощает, не окультуривает, а маргинализует, не модернизирует, а
архаизирует; именно таковы и взаимодействия Москвы со всем постсоветским пространством. Автоколонизация доминирует и на всем
пространстве СНГ [2].

Современной Москве присущи смешения, эклектика, разно- и бесстильность, хаос сцепляемых случаем, властью и деньгами фрагментарных
заимствований - от простых вещей обихода до идеологем и сознания. Сосуществование множества групп, паразитирующих в одном
пространстве, не обустраивая его, не создавая культурного ландшафта, обходящихся без диалога, материализация, овеществленное
выражение символов и символизация простых телесных данностей... Все это типологически характерно именно для периферии [3].

Центр оборачивается центром периферии и просто периферией. Инверсия Москва - Петербург уже и не описывает ситуацию (о ней -
отдельно), Москва скорее напоминает культурный коллаж типа Одессы или даже Баку.


1 Отношениям Москвы и Петербурга будет посвящена отдельная статья.


2 Родоман Б.Б. Внутренний колониализм в современной России // Куда идет Россия?.. III. М.: Аспект пресс, 1996.


3 Каганский В.Л. Центр-провинция-периферия-граница. Основные зоны культурного ландшафта / Культурный ландшафт: вопросы теории и
методологии исследования. М.-Смоленск: Изд-во СГУ, 1998.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	14.09.2004 21:45:12

Александр Милицкий. Что есть средний класс в России и на что он делится (*+)

---

Русский Журнал / Обзоры /
http://www.russ.ru/culture/20040910_mil.html

Матрица стратификации
Классовая принадлежность как свободный выбор человека

Александр Милицкий

Дата публикации: 10 Сентября 2004

После публикации статьи "Евросоветский Евросоюз" как в форуме, так и в личной почте я получил множество отзывов самого
разнообразного свойства. Основные возражения сводятся к следующим пунктам:

* Описана ситуация, при которой жилье находится в собственности, - действительно, коммунальные платежи в России на порядок ниже, чем
в Швеции. Если же сравнить представителя среднего класса, снимающего квартиру в Москве и в Стокгольме, - картинка получится отнюдь
не настолько выигрышная для России.
* Автор сравнивает не Швецию с Россией, а Швецию с Москвой. Если последнее сравнение может рассматриваться в качестве корректного, -
то с первым вариантом все получится намного хуже. В то время как Москва - отнюдь не вся Россия.
* Действительно, московским представителям среднего класса живется намного лучше, чем их коллегам в Швеции. В то же время,
пенсионерам, научным работникам и безработным - намного хуже.
* Сравниваемый средний класс составляет в Швеции порядка 80% населения, в то время как в России - едва ли 5%.

Каждое из этих возражений - тема для отдельного разговора, к которому мы еще вернемся. А пока что, коль скоро мы пытаемся рассуждать
о среднем классе, для начала было бы неплохо прояснить само это понятие, - в противном случае любая дискуссия окажется
беспредметной.

Конечно же, существует определение Вебстера, - не во всем, однако, применимое к российским реалиям. "Эксперт", проводивший в свое
время исследование, посвященное среднему классу, определениями себя не утруждал, а просто установил те или иные планки граничных
доходов, - что вряд ли может быть корректным методологически. Ведь, как мы уже видели, сопоставление доходов лоб-в-лоб ничего
путного дать не может, - разные социально-экономические системы; разные структуры потребительских корзин; разные системы
налогообложения, - слишком много всего разного, что делает прямое сравнение невозможным. Да что там сравнение стран, - попытка
сравнить, к примеру, Москву и Псков даст уже феерические результаты, не вписывающиеся, казалось бы, ни в какую систему.

Мне представляется, что подходить к социальной стратификации даже на уровне эмпирических обобщений следовало бы чуть системнее. А
потому попробую пояснить тот принцип, который я использую на данный момент. Итак, - классическая стратификация подразделяет
население на лоу- (низший), миддл- (средний) и хай- (высший) класс. Внутри каждого класса есть подразделение на подгруппы - типа
low-low- или upper-middle-классов.

Если пытаться сопоставлять пусть не по доходам даже, а по имеющейся во владении собственности, - картина яснее не станет. Скажем, у
70% бедняков (low) в США есть свои дома, а в России и богатые живут нередко в 3-4-комнатных квартирах, весьма скромной по штатовским
меркам площади. Причем действительно богатые, - со своими предприятиями и виллами на Адриатике, - а не так, чтобы "сойдет для
сельской местности". Не говоря уж о том, что чистый доход шведского бомжа, сидящего на пособии, отличается от чистого дохода
тамошнего богача раза в три-четыре, а для Москвы то же самое соотношение составит разницу в порядки. Казалось бы, - налицо полная
невозможность внятной классификации и сравнения.

Однако это далеко не так, если вспомнить старую поговорку, - "Никто не покупает сверла диаметром 3/8 дюйма, - люди покупают дырки
диаметром 3/8 дюйма". Сама по себе сумма - дохода, собственности или капитала, - пронормированная к какой-либо валюте, совершенно
ничего не значит. Деньги - всего лишь инструмент достижения чего-то. Не будем сейчас говорить о качестве жизни, как субстанции
совершенно нематериальной и неучитываемой (язык общения или время дороги до работы поди сравни); поскольку речь идет о материях
экономических - будем оперировать экономическими категориями же.

Во-первых, разделим все товары и услуги на три категории. В первую войдут функционально необходимые для поддержания жизни и
деятельности; во вторую - обеспечивающие комфорт и удобство; в третью - недвижимость в собственность, предметы роскоши и "статусные"
услуги.

Во-вторых, откажемся от рассмотрения сумм в тех или иных валютах, имеющейся к данному моменту собственности, состава индивидуальной
потребительской корзины. В качестве критерия будем использовать возможность приобретения товаров/услуг той или иной группы, - там и
тогда, где рассматриваемые персонажи проживают. Да, 70% бедняков в США имеют собственные дома, - но вряд ли кто-то из них имеет
возможность купить "Бентли", даже в том гипотетическом случае, когда дом стоит по сравнению с "Бентли" втрое дороже. И среди
московских пенсионеров немало таких, кто живет в центре в старых квартирах (с рыночной стоимостью 200-300 тысяч долларов) на пенсию
в 1500 руб/мес, - и явно не относится к среднему классу даже близко.

Будем рассматривать именно возможность приобретения по этим трем группам товаров/услуг.

Деление внутри страт обозначим по принципу:

* "Low" - хватает, но с трудом и при условии определенных самоограничений и существенной экономии.
* "Middle" - более или менее хватает со сравнительно небольшим временем накопления или при покупке в кредит.
* "Upper" - свободно ("с зарплаты") или с минимальным временем накопления ("купим через месяц") хватает на все в соответствующей
группе товаров и услуг; покупка чего-то из следующей группы товаров/услуг сопряжена с длительным накоплением или кредитованием.

То есть - ситуация "хватает, но с трудом и при условии определенных самоограничений и существенной экономии" в группе товаров/услуг,
"функционально необходимых для поддержания жизни и деятельности", - low-low, бомжи. Ситуация "На еду-питье-метро-одежду хватает, и к
Новому году мы даже купим компьютер", - low-middle. Если семейство выбирается за рубежи пару-тройку раз в году, покупает новый
монитор взамен сгоревшего тем же вечером, а при желании купить автомобиль сходу залезает в кубышку или копит пару-тройку месяцев, но
вот приобретение жилья требует достаточно длительного накопления либо ипотечного кредита, - это upper-middle. И так далее. Все это
графически выглядит как матрица 3х3, - и совершенно неважно, как в той или иной конкретной местности устроена потребительская
корзина или налоговая система.

Конкретная структура расходов не очень важна, - автомобильный фанат из middle-класса может, отказывая себе во всем,
купить/дособрать/восстановить из металлолома культовый кадиллак середины прошлого века, пуская побоку комфорт и удобства
middle-класса. Или, скажем, носители всяческих недешевых хобби типа яхтинга/дайвинга/скайдайвинга могут ради любимого занятия
ограничивать свой потребительский уровень уровнем low-класса, - и при этом наслаждаться игрушками, которые на уровне игрушек
доступны только upper-классу, а им - лишь когда это является иде-фикс. Или, скажем, московская молодая пара с совокупным доходом
$600/мес, проживающая в доставшейся по наследству собственной квартире, вполне себе болтается между low-middle и middle-middle, - а
точно такая же пара из провинции, снимающая в Москве жилье за $300/мес, - неизбежно оказывается в upper-low, - при совершенно
идентичных доходах, профессиях, должностях и т.п.. Или уже упоминавшиеся пенсионеры, живущие в центре Москвы на пенсии в 1500
руб/мес в квартире стоимостью $200 тыс., - окажутся в middle-low, - и они же, продав эту квартиру за эти $200 тыс., купив взамен
однушку на окраине за $50 тыс., положив оставшиеся 150 в банк под 7% годовых в валюте и получая на двоих $875/мес процентной ренты в
качестве прибавки к пенсии, - уверенно попадают при нынешних московских реалиях в middle-middle (по крайней мере, пока банк не
лопнет).

Точно также в плане стратификации совершенно неважно, что 70% американских бедняков живут в собственных домах, а практически 100%
московских представителей middle-класса - в сравнительно тесных квартирах. Различие исторических предпосылок очевидно, - ведь здесь
ни среднего класса как такового до недавнего времени не было, ни другого жилья (исключая правительственные квартиры и
правительственные же дачи, - увы, не обращавшиеся на свободном рынке).

И не надо задавать мне каверзных вопросов, - к какой группе товаров относится, например, автомобиль. В одноэтажной Америке - к
предметам первой необходимости, - там без него нормально жить попросту невозможно. В Москве - к предметам удобства и комфорта. В
африканском племени - к предметам роскоши.

Зачем вообще нужна такая классификация, и что она дает, помимо возможности обозначить того или иного представителя общества тем или
иным термином?

Как ни странно, довольно многое. Принадлежность к той или иной социальной страте довольно сильно определяет и потребительские
привычки, и электоральные предпочтения. Скажем, принадлежащий к middle-middle- или upper-middle классу высококвалифицированный
наемный работник, всю сознательную жизнь получавший высокую зарплату в конверте, с трудом представляя себе значение аббревиатуры
"КЗОТ", равно как и относящийся к тем же стратам мелкий предприниматель, вряд ли будут рассчитывать на бесплатную медицину и
государственную пенсию, да и вообще ждать хоть чего-то позитивного от любого вмешательства государства в их жизнь...

Рассматриваемая модель на экономическом уровне беспристрастно подтверждает тезис о том, что принадлежность к той или иной социальной
страте не есть бич божий, а дело рук самих утопающих. И очень многое зависит от самопозиционирования и выбранной стратегии. "Как вы
яхту назовете, - так она и поплывет..."

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	14.09.2004 21:44:11

"Российские гостиницы страшнее террористов" (*+)

---

http://www.izvestia.ru/economic/article375862


РОССИЙСКИЕ ГОСТИНИЦЫ СТРАШНЕЕ ТЕРРОРИСТОВ


13:07 13.09.04


В следующем году поток зарубежных туристов, приезжающих в нашу страну, резко сократится. И виноват в этом не только страх
иностранцев перед терактами. Вместо того чтобы поддержать турфирмы в трудный момент, ведущие московские и питерские гостиницы уже
объявили, что в следующем году их услуги подорожают на 30-50%. Причины подорожания называют разные - от инфляции до роста зарплаты
горничных. Но на самом деле, по мнению экспертов, подорожание является результатом стабильного спроса при монополизме крупных
отелей. После закрытия гостиниц "Интурист" и "Москва", а также в связи с предстоящим закрытием "России" гостиничные менеджеры
уверены, что их номера заполнятся при любой цене.

После нескольких терактов сейчас от поездки в Россию отказываются 20-30% иностранных туристов, уже оплативших путевки. Из-за этого
наша страна только за оставшиеся месяцы 2004 года может недополучить около $400 млн. В следующем году убытки могут возрасти
многократно: по данным Российского союза туриндустрии (РСТ), продажи туров на будущий сезон сейчас практически остановились.

В странах, где условия приема туристов максимально приближены к боевым, хотельеры обычно идут на все, чтобы привлечь зарубежных
гостей. Турки, например, после серии терактов в 1999 году порой предлагали номера в отелях просто бесплатно. Египтяне снижали
стоимость размещения в среднем на 50-70%. Даже упрямые израильские хотельеры после начала антифады стали предлагать туристам
значительные скидки. У нас же все происходит с точностью до наоборот. Московские и питерские гостиницы не хотят говорить не только о
снижении, но даже о приостановке роста цен.

Иностранные туристы давно уже считают стоимость российских турпакетов изрядно завышенной. А в следующем году номера в отелях
туркласса вырастут еще на 30-40%, а то и на все 50%. По словам Леонида Исаковича, генерального директора компании "Академсервис
ДМС", постоянно повышать цены хотельерам позволяет острый дефицит гостиниц. Эта проблема особенно обострилась после сноса
"Интуриста" и "Москвы". А вскоре к ним прибавится еще и гостиница "Россия". Она прекратит хозяйственную деятельность в середине 2006
года, и столица лишится еще 5 тыс. мест размещения туристов.

До 95% иностранных туристов выбирают для путешествия по России маршрут Москва - Санкт-Петербург - Золотое кольцо. При этом они не
готовы платить за размещение более $50 в сутки. Сейчас в столице осталось всего четыре отеля, в которых останавливается подавляющее
большинство прибывающих к нам иностранных туристических групп, - это "Космос", "Украина", "Измайлово" и "Россия". С советских времен
в Москве не появилось ни одной новой гостиницы туркласса со стоимостью стандартного номера $35-40 на человека в сутки.
Соответствующий гостиничный фонд только сокращался. "Дефицит мест уже сейчас таков, что за неполный 2004 год одна только наша
компания отказала в приеме 50 тыс. иностранцев. Такая же ситуация и у наших конкурентов", - говорит Владимир Канторович, президент
компании "КМП-групп".

Но работать в условиях нехватки столичных средств размещения российским турфирмам, видимо, придется еще долго. По словам Бориса
Аверьянова, первого заместителя председателя комитета по внешнеэкономической деятельности Москвы, в 2005-2007 годах будет введено в
эксплуатацию только 5-6 тыс. новых номеров. Это проблемы совершенно не решит. Значит, цены на услуги отелей будут расти и дальше,
отпугивая иностранцев даже в мирное время.


Отели под снос

До 10 октября 2004 года будет проведен конкурс по выбору инвестора, предлагающего концепцию, порядок и условия реализации
инвестиционного проекта по строительству нового гостиничного комплекса на месте "России". Рабочий цикл подготовительного периода
продлится до 1 июля 2006 года. В многофункциональном комплексе общей площадью 350 тыс. кв. м будет предусмотрено не менее 2 тыс.
гостиничных номеров. Его ввод в эксплуатацию намечен на конец 2008 года. Объем затрат инвестора - не менее $500 млн.

Новый отель на месте снесенной гостиницы "Интурист" должен открыться в апреле 2006 года. Сейчас уже возведены два подземных этажа, а
до конца этого года будет построено еще семь надземных. Управлять новым отелем будет сеть Ritz Carlton.

По снесенной гостинице "Москва" сейчас готовится график освоения подземного пространства. Новое здание должно быть введено в строй в
2007 году. Городские власти также ищут инвестора для реконструкции и развития инфраструктуры гостиницы "Украина" без остановки ее
деятельности. Начало реализации проекта по сносу гостиницы "Минск" задерживается. На ее месте через несколько лет должны появиться
офисно-гостиничный комплекс и торговый центр.

Принято постановление и о сносе гостиницы "Спорт". На освободившемся месте до конца 2006 года планируется возвести
гостинично-деловой и торгово-развлекательный комплекс общей площадью 195 тыс. кв. м с сохранением такого же количества номеров, как
и в старом отеле. Гостиница "Ленинградская" в 2004-2006 годах должна быть отреставрирована без сноса и приспособлена к современному
использованию здания общей площадью 24,5 тыс. кв. м в целях создания отеля категории "4 звезды". В общей сложности в Москве до 2010
года должно появиться 61 600 гостиничных мест.

Что иностранцы думают о Москве

17% иностранных гостей считают российскую столицу крупным туристским центром, 21,5% - культурным центром, 26,3% - красивым городом.
72% иностранцев больше всего интересуют в Москве музеи, а 84% - богатое культурное наследие в виде архитектуры, театральной жизни и
т.д. Наиболее отрицательные эмоции у 31,6% зарубежных гостей вызывает столичный транспорт, у 24,1% - бытовые средства связи, у 9% -
качество организации экскурсий, у 7,2% - походы по торговым точкам, у 6,9% - организация культурных программ. При этом 23,1%
иностранцев раздражают контакты с самими москвичами.



 Инна КОЛОМЕЙСКАЯ

---

От	Товарищ Рю
К	Георгий (14.09.2004 21:44:11)
Дата	20.09.2004 09:46:15

О, точно :-)

---

>При этом 23,1% иностранцев раздражают контакты с самими москвичами.

А если еще ввести поправку на пресловутую покузную вежливость иностранцев... ;-)

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	14.09.2004 21:44:04

Сергей Ромашко. Игра без правил (*+)

---

Русский Журнал / Колонки / Не в фокусе
http://www.russ.ru/columns/nofocus/20040909.html

Игра без правил
Сергей Ромашко

Дата публикации: 10 Сентября 2004

Думаю, мне будет позволительно нарушить мною же самим установленные правила. Можно, конечно, когда твой дом горит, отвернуться и
делать вид, что любуешься красками заката. Но как-то глупо. Впрочем, вот биржа наша, например, ничего такого не заметила и даже
продолжила в эти дни небольшой наметившийся рост. Тренд нормальный. По крайней мере, ясно: их интересует, чтобы акции никто не
трогал. На остальное, в общем-то, наплевать. Правда, когда на наш социально ответственный бизнес наконец рявкнули, он подсобрался и
за закрытыми дверями о чем-то там посовещался, пообещав помочь деньгами. Прямо как "Союз меча и орала".

От этих дней осталась страшная внутренняя усталость. Именно усталость, а не облегчение. Какой-то идиот назвал пятничные события
"операцией по освобождению заложников", это же надо до такого докатиться! Если бы была операция, можно было бы вздохнуть. Вместо
этого - бардак уже по обе стороны. Так сказать, террористы достойны доставшихся им спецслужб. Конвергенция.

Усталость от кошмарного потока информационного мусора, которым нас окатили. В ответе за это, конечно, государственные структуры,
"придавившие" СМИ: если уж подчиняешь себе систему, то отвечаешь за нее. То есть обеспечивай ее хоть какой информацией. Одно
утешение: президент сказал, что хочет восстановить ход событий, чтобы понять, что же произошло. То есть и ему нормальной информации
не давали. Нет слов. Но и СМИ, и все, кто готов что-нибудь сказать, в долгу не остались: несли околесицу в народ что было сил. Себя
не помня. Между прочим, западные каналы опять были и раньше, и подробнее, и с лучшей картинкой. Остается множество вопросов, которые
никто не задает, и ответа на них, соответственно, тоже нет. Я, разумеется, не о "где были" или "как допустили" и прочей чепухе. А
вот хотелось бы узнать наконец, были ли среди террористов то ли арабы с неграми, то ли казахи с корейцами. Органы некоторых стран
уже сделали на этот счет заявления (если наши СМИ опять не наврали), и правильно. Вообще-то это не принципиально, но поскольку
упоминания об иностранцах то и дело всплывают, хотелось бы все же знать: есть они или нет. Это как с женщинами-снайперами, которых в
Чечне лет десять ловили. Кругом какие-то снежные человеки.

Вообще-то меня время от времени занимают совсем другие вопросы, интереса к которым я не замечаю, а ведь они могут указать на важные
вещи. Вот, например, эти самые шахидки (все-таки русский язык могуч - быстро образовал женскую форму). На Ближнем Востоке, если я не
ошибаюсь, в этой роли обычно выступают именно шахиды, то есть мужчины. В нашей стране женщины. Прямо "А зори здесь тихие". Роль
женщин в экстремистских движениях известна давно, но все же было бы важно понять, почему в нашем случае она именно такая.

Главная же беда в том, что, скажем, жители Северного Кавказа для центра России - чужие. То есть никто не помнит, что они наши
граждане (между прочим, в этом существенное отличие от израильской ситуации, где живущие на собственно палестинских территориях
палестинцы - все-таки и формально чужие). У нас нет никакой концепции или политики интеграции. Интеграции, потому что ассимилировать
других мы, как показал исторический опыт, все равно не в состоянии. Но даже если кто-то и захочет интегрироваться, не очень понятно,
куда направляться. Кругом какие-то потешные образования. Потешный парламент с потешными партиями (замолчавшими - и слава богу, - о
чем уже писал Павловский), потешные биржи, потешная милиция, потешные губернаторы и что там еще. Поэтому интегрируются не в потешные
структуры, а в то, что ощущают как реальность. Приобретают, например, недвижимость. А потешные стреляют себе репами и морковками. В
Беслане это стало особенно ясно, когда потешные армейские силы оказались зажаты между террористами и вооруженным местным ополчением
и не знали, что делать. Спасибо, террористы помогли выпутаться. Но обнажился чрезвычайно опасный вакуум власти.

Если при Петре потешные все же служили тренировочными базами реальной армии, то наши потешные структуры, сколько ни упражняются,
ничего не производят, кроме фантомов и глупостей. Бездарная дипломатия совершенно беспомощна - и это в такой момент (а как же еще,
если эта область издавна у нас - отхожее место для кого попало). Вот сейчас всякие думы собираются ужесточать законы о миграции.
Попутного ветра в одно место, когда власти Москвы ошибаются в количестве живущих в столице на миллион с лишним, когда российский
паспорт и российское гражданство можно купить по дешевке где угодно, а границы у нас (о чем очень заботились прогрессивные политики
90-х), как известно, стеклянные. Ужесточайте себе на здоровье. Вот зима настанет - таджики из Москвы домой потянуться. До весны.

Промолчав те самые дни, штатные и нештатные актеры заговорили. Лучше бы они этого не делали. В обществе нет адекватных слов для
обсуждения происходящего. Это беда. Проснулись организаторы, когда в Россию полетела гуманитарная помощь из-за рубежа, а римляне
вышли на демонстрацию раньше москвичей. Может быть, кто-нибудь не понимал, что в Беслане не хватит медицинских сил для того, чтобы
справиться с таким количеством тяжелых случаев? Почему второй самолет с пострадавшими прилетел в Москву только через несколько дней,
тогда же там оказались специалисты, отбирающие людей для отправки в Москву?

Таких вопросов столько, что нет сил. Да и вообще я обещал вопросов по возможности не задавать. Но это те, что возникают при прямом
взгляде на происходящее. Есть еще боковое зрение. И тогда замечаешь, что уже и западные каналы начинают показывать горы наших
истерзанных трупов, бесконечные похоронные процессии, кровь и боль. Вспоминается, как 11 сентября это старательно обходили - были
только до жути красивые (да, этот так!) кадры рушащихся башен. Почему СМИ повсюду играют против правил? Нет ответа. Вот в Беслане
идут похоронные процессии. С крестами (как-то промелькнуло, что в Беслане в основном мусульмане; вообще-то наши журналисты и
политики до таких изысков, как конфессиональные различия, обычно не унижаются). И вдруг мысль: а где же наши священники? Почему они
сейчас не там? Почему не идут с каждой такой семьей? Это было бы нужнее всех суетливых телодвижений, от которых только раздражение.
Нет ответа.

Нам якобы объявили войну. Дело хуже. Просто в той свалке, которая сейчас началась на мировой арене, нас пинают, кому не лень. До
объяснений не снисходят. Много чести. В этом президент прав: слабых бьют, и бьют без всяких объявлений.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	14.09.2004 21:43:58

"Антитеррор, который разрушает страну" (*+)

---

Русский Журнал / Обзоры /
http://www.russ.ru/culture/20040909_shir.html

Антитеррор, который разрушает страну
Новое слово в федерализме: появляется институт "неблагонадёжных регионов"

Антон Шириков

Дата публикации: 9 Сентября 2004

Есть легенда, что все новости готовятся в секретной кремлевской лаборатории. Большая часть новостей выпускается без вкусовых
добавок, хотя почти всегда их пропускают через фильтр. Но порой главный химик подходит к чану и поворачивает один краник, впуская
толику абсурда, или другой, вливая дозу глупости, а потом слегка досыпает из пакетика невинности и наивной самоуверенности. А иногда
главному химику что-нибудь ударяет в голову, и он открывает все краны на полную катушку.

Сегодня главный химик поработал над новостями из Госдумы. Оказывается, депутатов всерьез волнуют вопросы нашей с вами безопасности.
И оказывается, депутаты черт знает на что готовы пойти, чтобы нам жилось мирно и спокойно. Например, поступило предложение
контролировать перемещение граждан и ввести обязательную регистрацию приезжих в крупных городах
( http://www.polit.ru/news/2004/09/08/vslv.html). Активизировалась и Московская городская дума, в вопросах безопасности орган весьма
авторитетный. Оказывается, надо, чтобы московское правительство могло запрещать въезд в Москву при ухудшении криминогенной
обстановки ( http://www.polit.ru/event/2004/09/08/Moskva.html). А то понаедут бандиты да террористы, и совсем станет нехорошо с
криминогенной ситуацией. Занесут в столицу, понимаете ли, бациллу преступности.

Отгородиться от всей страны - идея правильная, нужная и своевременная. Это ТАМ пусть гремят взрывы и бандиты берут в заложники
детей, падают самолеты и сходят с рельс поезда. А ЗДЕСЬ нужен порядок. Потому что ЗДЕСЬ мы, люди, которые страной управляют. А кто
же управлять будет, если с нами что случится? Недаром после захвата в Беслане один из высокопоставленных чинов ФСБ заверял граждан:
верховная власть вне опасности ( http://www.polit.ru/news/2004/09/01/fsb.html).

Возможно, обещания народных избранников - всего лишь "пиар"; в том смысле, в котором это слово обозначает целенаправленную ложь в
корыстных целях. Причем в данном случае это - самый черный из всех пиаров, построенный на крови. И по законам пиара ему положено
отгреметь, отшуметь и раствориться в воздухе. Но тон и содержание этих заявлений изобличают лучше любого компромата, ибо из них
можно понять только то, что вся риторика власти о построении сильного государства и укреплении единства - блеф.

В советский период система прописки действительно была показателем силы государства, ибо эффективно работала в соответствии со своим
прямым назначением. Государство давало жилье и работу, учило и лечило, а для того, чтобы все это упорядочить, граждан нужно было
прикрепить к земле. Государство решало, где нужны геологи, а где фрезеровщики, и вполне инструментально использовало прописку, чтобы
геологи и фрезеровщики служили стране именно там, где им это было предписано.

Российское государство, которому советская система регистрации граждан досталась по наследству, поначалу не знало, что с этой
системой делать. Но потом для нее нашлось-таки применение. Когда регионы начали хватать суверенитет, а правоохранительная система -
стремительно разрушаться, прописка стала одним из субститутов правопорядка. Не в силах обеспечить исполнение контрактов, заключаемых
частными лицами, на всей территории страны, государство сохранило институт прописки и передало его в руки
предпринимателей/собственников.

Применительно к гражданам институты принуждения (то, что западные теоретики государства называют "enforcement") реально работают
лишь на территории отдельно взятого субъекта федерации. Только "прописанные" граждане имеют шанс получить работу или взять кредит, и
причина проста. Если гражданин нарушил контракт, то правоохранительные органы в состоянии найти его только тогда, когда он
зарегистрирован на их территории. А это значит, что правовое пространство России все еще расколото на множество мелких анклавов, и
все разговоры о централизаторской миссии второго российского президента лишь призваны прикрыть эту неприятную истину.

Государство, не способное обеспечить "enforcement" в пределах своих границ, - это государство слабое. Но стремление и далее
опираться на примитивные средства вроде прописки чревато еще более серьезными последствиями, чем те, что мы наблюдаем сейчас.
Попытки разделить регионы на хорошие и плохие, криминальные и законопослушные приведут к тому, что "плохие" станут еще хуже, а
"хорошим" придется вооружаться и строить баррикады. И если насильственными мерами последних лет политическое пространство России
удалось унифицировать, то стратегия отгораживания запустит стремительный обратный процесс.

Депутаты то ли не понимают, то ли делают вид, что не понимают: введением предложенных ограничений на свободу передвижения
федеральная власть разрежет страну на части по административным границам. Один закон - и чужаками станут жители целых регионов,
причем Чечней и Ингушетией дело не ограничится. Казалось бы, еще вчера было понятно: "бить будут не по паспорту, а по морде". Но
сейчас у нас будут бить не по морде, как уже привыкли, а по паспорту.

Возможно, чиновникам из правительства и высокопоставленным членам "Единой России" того и хотелось бы: поставив ряд регионов за
гранью закона и официально объявив их бандитскими, можно избежать многих упреков и обвинений в неспособности контролировать
ситуацию. С Чечней это уже проделали, и особых жалоб пока не поступало; а жители республики могут жаловаться сколько угодно -
бандитам у нас доверия нет. Подобные мысли витают не только в умах депутатов-единороссов; неспроста в недавнем выступлении президент
потребовал "создать новую систему взаимодействия сил и средств, осуществляющих контроль за ситуацией на Северном Кавказе". Уже не
Чечня, не Дагестан, не Ингушетия - Северный Кавказ целиком.

Однако экономическая дезорганизация, вызванная подобной региональной политикой, выбьет из рук путинской администрации последний
козырь, последний леденец на палочке, который можно показать народу. Если страна объявляет войну собственным административным
единицам, то с мечтами об удвоении известно чего можно распрощаться, какой бы послушной ни была служба государственной статистики.
Пока в списке преступных территорий числится лишь Чечня, развитием добывающей инфраструктуры и ЖКХ еще можно заниматься. Но если
перечень разрастется, от управляемости экономики останутся рожки да ножки.

Впрочем, уже сейчас можно назвать группу населения, на которой ужесточение режима прописки скажется весьма положительно, причем в
экономическом смысле. Как нетрудно догадаться, это личный состав московской милиции.


=========
http://www.livejournal.com/users/volodymir_k/246105.html

Болезнь Русского Духа
Самозаглушение

Сколько раз я наблюдал один и тот же сценарий: некто высказывает сырую идею, его начинают заглушать: это не по-нашему, плохо,
неэффективно, почти это уже было в 1913 году и не совсем сработало. Слава Богу, уже не как в прошлом -- истеричные крики о "фашизме"
и "идиотизме" (хотя кадры ещё сохранились, да), стали люди вежливее, но разума не прибавилось.

Пример: Антон ШИРИКОВ, "Антитеррор, который разрушает страну"
http://www.russ.ru/culture/20040909_shir.html
Оказывается, надо, чтобы московское правительство могло запрещать въезд в Москву при ухудшении криминогенной обстановки. А то
понаедут бандиты да террористы, и совсем станет нехорошо с криминогенной ситуацией. Занесут в столицу, понимаете ли, бациллу
преступности.
Именно!
Президент сказал: идёт война. Война -- это не "криминогенная ситуация", а жизни людей. Ёрничать без рассмотрения -- пустая клоунада.
Если припрёт, то да, надо запрещать въезд, и в Москву, и в прочие города.
Москва -- город особый: мегаполис; столица; дом правительства. Питер -- тоже мегаполис, и ему тоже можно было бы озаботиться.
А ЗДЕСЬ нужен порядок. Потому что ЗДЕСЬ мы, люди, которые страной управляют. А кто же управлять будет, если с нами что случится?
Пахнуло перестройкой, чувствуете? "Привилегии партаппаратчиков", "спецпаёк номенклатуры", "проклятые бюрократы".

А правда, чего это они? Давайте отберём у этих лгущих властей охрану, гос.машины. "Нехай на метре ездиют!" Во время войны, ага.

Дальше бред про прописку (автор заврался о прописке, "служили стране именно там, где им это было предписано" -- так легенды о
"крепостном рабстве" и рождаются), про психологию ("Попытки разделить регионы на хорошие и плохие, криминальные и законопослушные
приведут к тому, что "плохие" станут еще хуже" -- это с какого перепугу-то? Может, тогда и зеков не изолировать -- "а то
ожесточаются").

Или слабо прикрытое оскорбление сословия: "Депутаты то ли не понимают, то ли делают вид, что не понимают ...". Ах, какие они
глупые -- вот теоретик их и поправляет. Интересно, а теоретик не собирается сам депутатом становиться?

И обязательно -- заглушечный намёк: дескать, всё равно работать не будет, менты продажные, всех пропустят. Как он будущее видит,
пророк явно.

Тоска...

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	10.09.2004 00:09:20

Любителям "интеллигентской темы": Сергей Волков. Интеллектуальный слой в советском обществе (*+)

---

http://www.samisdat.com/5/55/554-ogl.htm

Сергей Волков
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СЛОЙ
В СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ


ОГЛАВЛЕНИЕ
Пpeдисловие
1. Интеллектуальный слой дореволюционной России
2. Ликвидация старого и подход к созданию нового образованного слоя
3. Формирование советского образованного слоя и его состав
3.1. Рост численности образованного слоя и изменение его положения в социальной структуре населения
3.2. Политика советского режима в сфере формирования советской интеллигенции
3.3. Социальный состав советского интеллектуального слоя
4. Основные черты советского образованного слоя и его место в обществе
4.1. Некоторые характерные черты советской интеллигенции
4.2. Советская интеллигенция как социальный слой
Заключение
Примечания
Таблицы

---

От	Георгий
К	Георгий (10.09.2004 00:09:20)
Дата	10.09.2004 00:24:31

(!!!!) прошу отзывов! Эта книга отрицает выводы С. Г.! (-)

---

---

От	Привалов
К	Георгий (10.09.2004 00:24:31)
Дата	10.09.2004 01:41:19

А какие выводы С. Г. она отрицает? (-)

---

---

От	Георгий
К	Привалов (10.09.2004 01:41:19)
Дата	10.09.2004 17:52:02

Вы ее читали? А С. Г.? (-)

---

---

От	Привалов
К	Георгий (10.09.2004 17:52:02)
Дата	11.09.2004 22:51:07

Просмотрел по диагонали

---

и, либо выводы показались мне похожими, только противоположной емоциональной окраски,

либо выводы показались мне имеюшими малое отношение к представленным материалам.

---

От	Георгий
К	Привалов (11.09.2004 22:51:07)
Дата	13.09.2004 11:53:58

Тогда вопросы (+как, по-Вашему, в данной работе с фактическим материалом?) (*+)

---

>и, либо выводы показались мне похожими, только противоположной емоциональной окраски,

>либо выводы показались мне имеюшими малое отношение к представленным материалам.
"Десакрализаторам" - бой!

То есть Вы считаете, что позиция автора является сугубо "заданной", а потому он приводит, например, цифры роста численности интеллигенции и затем голословно заявляет о резком падении ее "качества"?

Кстати, а как по-Вашему, в данной работе с фактическим материалом - таблицами и пр.? Это полезно?

---

От	Привалов
К	Георгий (13.09.2004 11:53:58)
Дата	27.09.2004 21:00:50

Ха мой взгляд, фактический материал, представленный в работе, часто

---

не соответствует тем выводам, которые из него делаются.

---

От	Георгий
К	Георгий (10.09.2004 00:09:20)
Дата	10.09.2004 00:20:56

Примечания и общий список таблиц (*/+)

---

http://www.samisdat.com/5/55/554-p01.htm

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 1



1. При этом в двух крупнейших центрах - Москве и Петербурге было сосредоточено 30,5% всех ИТР, 45,8% ученых и литераторов, 30,7%
деятелей искусства, 26% преподавателей искусств и ремесел, 16% врачей, 25,9% административного персонала, 29% служащих банков и
кредитных учреждений, 14,3% адвокатов и нотариусов.
2. Томин В.П. Рост образования населения СССР за 60 лет Советской власти // СИ, 1978, ? 2, с. 197.
3. Страна Советов за 50 лет. Сборник статистических материалов. М., 1967, с. 283.
4. Высшее образование в СССР. Статистический сборник. М.,1961, с. 203.
5. См.: Синецкий А.Я. Профессорско-преподавательские кадры высшей школы СССР. М.,1950; Высшее образование в СССР. Статистический
сборник. М.,1961, с. 203.
6. Ерман Л.К. Состав интеллигенции в России в конце XIX и начале ХХ в. // История СССР, 1963, ? 1; он же: Интеллигенция в России.
БСЭ, СИЭ. См. также: Федюкин С.А. Привлечение буржуазной технической интеллигенции к социалистическому строительству в СССР. М.,
1960; он же: Великий Октябрь и интеллигенция. М., 1972; Соскин В.Л. Ленин, революция, интеллигенция. Новосибирск, 1973, с. 19;
Изменения социальной структуры советского общества. Октябрь 1917 - 1920. М.,1976, с. 268-270.
7. Волков С.В. Русский офицерский корпус. М., 1993, с. 88-89. Следует иметь в виду, что Мировая война внесла существенные коррективы
в состав и численность офицерства. К концу 1917 г., с учетом произведенных за войну 220 тыс. чел., призванных из запаса и
безвозвратных потерь насчитывалось примерно 276 тыс. офицеров и более 140 тыс. военных чиновников, подавляющее большинство которых
были или собирались стать представителями гражданских профессий. Вообще в годы войны офицерские погоны носили практически все
образованные люди (выпускники гимназий и равных им учебных заведений) призывного возраста и годные к военной службе по состоянию
здоровья.
8. Гражданская война и интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1983, с. 202.
9. Изменения социальной структуры советского общества. Октябрь 1917 - 1920, с. 268.
10. Волков С.В. На углях великого пожара. М., 1990, с. 34-35.
11. Иногда в советской печати можно встретить утверждения, что в университетах и технических учебных заведениях дворяне составляли
71,1%, духовенство 5,3, городские сословия 18,8, сельские сословия 1,8, прочие - 3%, (Томин В.П. Рост образования населения СССР, с.
197), но откуда взяты эти "сведения" - не указывается; в популярной литературе подобные подтасовки обычны, но в специальной
большинство авторов все-таки приводят реальные данные.
12. Данные, приводимые из разных источников, не всегда полностью совпадают. См., напр.: Елютин В.П. Высшая школа страны социализма.
М., 1959; Галкин К.Т. Высшее образование и подготовка научных кадров в СССР. М., 1958; Катунцева Н.М. Опыт СССР по подготовке
интеллигенции из рабочих и крестьян. М., 1977; Чуткерашвили Е.В. Развитие высшего образования в СССР. М., 1961; он же: Кадры для
науки. М., 1968; Ерман Л.К. Состав интеллигенции в России в конце XIX и начале ХХ в. // История СССР, 1963, ? 1.
13. Амелин П.П. Интеллигенция и социализм. Л., 1970, с. 71.
14. Среди учителей начальных школ Сибири 35% происходили из чиновников, купцов и почетных граждан, 25,5 из мещан и 37,2 из крестьян
(Соскин В.Л. Ленин, революция, интеллигенция, с. 20-21).
15. См., напр.: Ерман Л.К. Состав интеллигенции в России; Изменения социальной структуры советского общества. Октябрь 1917 - 1920,
с. 271, 273; Соскин В.Л. Ленин, революция, интеллигенция, с. 21.

=====
http://www.samisdat.com/5/55/554-t-sp.htm

ОБЩИЙ СПИСОК ТАБЛИЦ




1. Высшие учебные заведения России в 1916 г.
2. Социальное происхождение студентов в России в начале ХХ в.
3. Социальное происхождение учителей в 1911 г. (%).
4. Численность научных работников в 1920-е годы.
5. Служащие Москвы по переписи 1918 г.
6. Служащие Москвы по переписи мая 1919 г.
7. Служащие Москвы по переписи 16.10 1922г. по категориям и профессиям.
8. Служащие Москвы по переписи 16.10 1922г. по учреждениям и категориям.
9. Изменение численности контингента студентов (на конец года).
9а. Число высших и средних специальных учебных заведений.
10. Выпуск специалистов по отраслям знаний.
11. Выпуск специалистов в 1918-1970 гг.
12. Прием на дневные отделения в 1970-х гг.
13. Рост численности специалистов по регионам до войны.
14. Численность занятых специалистов по отраслям.
15. Численность служащих по специальностям и должностям (по переписям населения).
16. Cоотношение между профессиональными категориями специалистов.
17. Изменения в численности (тыс. чел.) и удельном весе (%) специалистов с высшим и средним специальным образованием по отраслям в
1960-1980 гг.
18. Доля интеллектуального слоя в населении страны.
19. Численность "служащих" и "специалистов" в самодеятельном населении.
20. Изменение численности служащих и специалистов в самодеятельном населении (млн.чел. и %).
21. Изменение численности служащих и специалистов в самодеятельном населении (в % к предшествующему году).
22. Численность и доля в занятом населении различных категорий учета интеллектуального слоя..
23. Численность лиц, имеющих высшее и среднее специальное образование.
24. Рост численности и доли инженеров в составе специалистов.
25. Численность медицинского персонала.
26. Численность преподавателей средней школы.
27. Численность аспирантов в 1927-1941 гг.
28. Численность научных работников и аспирантов.
29. Численность членов всесоюзных академий.
30. Отраслевая структура научных работников в 1920-х гг..
31. Распределение научных работников Белоруссии по отраслям.
32. Присвоение ученых степеней по отраслям.
33. Распределение научных работников по отраслям и ученым степеням.
34. Распределение научных работников по отраслям и местам работы.
35. Распределение аспирантов по отраслям.
36. Среднегодовые темпы прироста научных работников (по данным 17 НИИ Минхимпрома, 7 Ленинградских институтов АН и 3 ведущим
техническим вузам Ленинграда).
37. Присуждение ученых степеней.
38. Удельный вес докторов и кандидатов наук.
39. Распределение научных работников по ученым званиям и должностям в НИИ.
40. Распределение научных работников по должностям в вузах.
41. Структура научных работников (%) ЛОАН и вузов Ленинграда (1968-1971 гг.).
42. Структура и квалификация научных кадров СОАН на 1976 г.
43. Процент выпускников аспирантуры среди сотрудников СОАН.
44. Распределение аспирантов по отраслям и местам учебы в 1971 г.
45. Возрастной состав научных работников (%).
46. Результаты сокращения аппарата некоторых ведомств в 1923-1924 гг.
47. Рост численности госаппарата в 1925-1928 гг.
48. Изменение численности госаппарата Белоруссии.
49. Образовательный уровень сотрудников министерства бытового обслуживания Белоруссии.
50. Доля среди студентов лиц без рабочего стажа в 1976-1978 гг.
51. Социальный состав лиц с производственным стажем среди студентов в 1976-1978 гг.
52. Результаты письменных экзаменов по математике на дневном отделении естественных факультетов МГУ.
53. Социальное происхождение лиц с производственным стажем по вузам Москвы 1968 г.
54. Влияние различных льгот на прием в вузы Москвы 1968 г.
55. Социальный состав рабфаков в 1920-е годы.
56. Распределение выпускников рабфаков.
57. Основные показатели деятельности рабфаков.
58. Желания родителей относительно будущего детей.
59. Распределение выпускников школ Ленинграда в 1968 г.
60. Ориентация на продолжение образования в начале 1970-х гг.
61. Установки на получение высшего образования (г. Горький, 1968).
62. Установки на продолжение образования (Москва, 1973 г.).
63. Установки на получение высшего образования (Латвия, 1976 г.).
64. Выбор профессий, требующих высшего образования 1979 г.
65. Распределение мнений по вопросу об увеличении доли ПТУ в начале 80-х годов.
66. Влияние конкурса на состав студентов по различным типам вузов на 1977 г.
67. Социальный состав приема на 1-й курс по типам вузов в 1923 г.
68. Социальный состав приема в вузы Наркомтяжпрома.
69. Доля "служащих" в приеме в учебные заведения различного типа и подчиненности в 1933 г.
70. Социальный состав вузов в годы 1-й пятилетки.
71. Социальный состав вузов в 1932-1933 гг. по типам вузов.
72. Социальный состав студентов вузов в 30-х годах.
73. Социальный состав студентов техникумов в 1928-1938 гг.
74. Доля служащих в приеме (1курс) во все вузы отдельных регионов (отчетность).
75. Прием в педвузы РСФСР (отчетность).
76. Прием (1курс) на дневное отделение вузов некоторых регионов.
77. Прием (1курс) в вузы Сердловской области на дневное отделение.
78. Доля выходцев из служащих на 1-м курсе дневного отделения 6-ти Свердловских вузов.
79. Доля выходцев из служащих в приеме в вузы Свердловска в 1968 г.
80. Состав приема в вузы некоторых регионов в 1973/74 г. по происхождению.
81. Состав приема в вузы исследованных регионов по происхождению обоих родителей.
82. Соотношение доли студентов, имеющих родителей с высшим и средним специальным образованием с долей этой категории в населении
страны.
83. Происхождение студентов 1-го и выпускного курсов некоторых регионов.
84. Происхождение школьников и студентов технических вузов Юга Украины в 1972-1975 гг.
85. Происхождение абитуриентов и студентов вузов Харькова.
86. Происхождение студентов вузов Харькова (дневное отделение).
87. Социальный состав студентов вузов РСФСР (дневное отделение).
88. Социальный состав студентов вузов Казахстана (отчетность).
89. Доля служащих в составе студентов вузов Свердловска и Свердловской области (отчетность).
90. Доля служащих в составе студентов Уральского университета на 1966 г.
91. Социальный состав студентов вузов Костромы (отчетность).
92. Социальный состав студентов вузов Харькова на 1974 г. (отчетность).
93. Доля служащих в составе студентов Киргизии (отчетность).
94. Социальный состав студентов Мордовского университета (отчетность).
95. Социальный состав студентов вузов отдельных регионов и городов (отчетность).
96. Социальный состав студентов средних специальных учебных заведений отдельных регионов и городов (отчетность).
97. Доля выходцев из служащих в составе студентов институтов искусства Минска.
98. Происхождение студентов выпускных курсов по данным межрегионального исследования 1977-1978 гг.
99. Социальное положение отцов студентов (выборка по вузам 13 городов Европейской части СССР 1978 г.).
100. Изменение состава студентов по социальному происхождению.
101. Социальное происхождение школьников и студентов по отцу и матери в 1970-х гг..
102. Социальное происхождение студентов некоторых регионов (1970-е годы) по отцу и матери.
103. Социальное происхождение студентов Свердловска (1973 г.) по отцу и матери.
104. Образование родителей студентов Свердловской области (1-й курс - 1973 г., выпускной - 1977 г.).
105. Число "выдвиженцев" по основным ведомствам на рубеже 1930-х годов.
106. Социальный состав парткомов на конец 1927 г.
107. Происхождение научно-преподавательского состава вузов РСФСР на 1.06.1926 г.
108. Социальный состав Института Красной профессуры.
109. Состав служащих Москвы по переписи 1918 г.
110. Данные о составе членов исполкомов разного уровня в 1920 г.
111. Доля "служащих" в составе горсоветов.
112. Социальный состав органов Советов на 1929 г.
113. Состав служащих ВСНХ по занятиям до революции.
114. Доля представителей образованного слоя и служивших в старом госаппарате в составе советских служащих по переписи 1929 г.
115. Доля "служащих" и "прочих" и служивших в старом аппарате в составе учреждений по видам персонала (1929 г.).
116. Удельный вес рабочих, лиц, окончивших вузы в 1-й пятилетке, "практиков" и доля среди них рабочих в государственном аппарате на
1.11.1933 г.
117. Удельный вес (%) рабочих на предприятиях и новостройках некоторых отраслей по группам должностей (1933 г.).
118. Удельный вес рабочих в объединениях и трестах союзного значения, ЦКК-РКИ и НКИД по группам должностей (1933 г.).
119. Удельный вес рабочих в промышленности по группам должностей (1933 г.).
120. Удельный вес рабочих в НИИ и вузах по группам должностей (1933 г.).
121. Удельный вес рабочих в аппарате государственных органов и общественных организаций по группам должностей (1933 г.).
122. Состав научных работников по категориям и отраслям наук на 1928 г.
123. Доля научных работников, окончивших советский вуз к 1929 г.
124. Возраст научных работников.
125. Социальный состав аспирантов вузов в годы 1-й пятилетки.
126. Социальный состав преподавателей индустриальных вузов в годы 1-й пятилетки.
127. Происхождение служащих Московского райисполкома Ленинграда (1960-е годы).
128. Доля выходцев из служащих среди ИТР Первоуральского Новотрубного завода (1960-е годы).
129. Происхождение ИТР Свердловского турбомоторного завода (1960-е годы).
130. Доля выходцев из служащих среди учителей школ Нижнего Тагила (1960-е годы).
131. Происхождение научных сотрудников Восточно-Уральского химического института (1963 г.).
132. Происхождение служащих и специалистов деревообделочной фирмы "Урал" в Свердловске (1967 г.).
133. Происхождение служащих и специалистов (1970 г.).
134. Происхождение членов творческих союзов Белоруссии (1970 г.).
135. Происхождение творческой интеллигенции Урала (опрос 50% "художественной интеллигенции" Свердловской и 20-30% Челябинской
областей).
136. Образовательный уровень отцов и дедов художественной интеллигенции Урала.
137. Происхождение рабочих и служащих по типам семей (1960-е гг.).
138. Происхождение молодых специалистов в зависимости от места работы (1970-е годы).
139. Социальное происхождение аспирантов Ленинграда (20 вузов и 12 учреждений ЛОАН).
140. Распределение аспирантов Ленинграда-выходцев из служащих по видам обучения.
141. Происхождение научных работников машиностроительных объединений Ленинграда.
142. Происхождение молодых специалистов в зависимости от занимаемых должностей (1970-е годы).
143. Ориентация студентов Свердловска в зависимости от происхождения (1970-е годы).
144. Происхождение ИТР нефтедобывающих организаций (1970-е годы).
145. Социальное положение ИТР нефтедобывающих организаций до поступления в вуз.
146. Процент лиц "коренной" национальности среди ученых на 1928 г.
147. Состав аспирантов по национальности на 1928 г.
148. Численность и удельный вес научных работников "коренной" национальности по республикам.
149. Численность республиканских академий наук.
150. Доля докторов и кандидатов наук (%) среди научных работников по республикам.
151. Зарплата служащих Москвы по переписи мая 1919 г.
152. Зарплата в учреждениях Наркомпроса на ноябрь 1922 г. (зол.руб.).
153. Ставки в университете Белоруссии.
154. Зарплата некоторых категорий рабочих и служащих в 1920-х годах.
155. Оклады офицерского состава по должностям.
156. Сближение зарплаты ИТР с рабочими (100%) в 70-х годах.
157. Отношение зарплаты рабочих и служащих к ИТР (100%).
158. Зарплата рабочих и служащих различных отраслей.
159. Должностное положение выпускников Академии народного хозяйства.
160. Происхождение и образование "рабочих-интеллигентов" и ИТР АЗЛК (1972г.) (%).
161. Специалисты на рабочих местах по отраслям промышленности (%).
162. Состав смешанных семей по ряду исследований (1970-е гг.).
163. Доля гетерогенные браков по материалам трех загсов Саратова.
164. Доля смешанных семей в Таллине.
165. Доля смешанных семей в Элисте.
166. Распределение выпускников школы в Нижнем Тагиле (1964 г.).
167. Судьба опрошенных в зависимости от происхождения (Уфа, 1970 г.).
168. Судьба детей опрошенных (Уфа, 1970 г.).
169. Соотношение социального статуса первого и третьего поколений (Уфа, 1970 г.).
170. Доля лиц, получивших желаемое образование, в зависимости от образования отцов (1960-е годы).
171. Доля среди студентов детей, наследующих профессию родителей.
172. Доля детей служащих и специалистов среди рабочих некоторых регионов (1970-е годы).
173. Доля детей служащих и специалистов среди рабочих машиностроительных объединений Ленинграда (1976-1977 гг.).
174. Доля детей служащих среди рабочих некоторых городов и заводов.
175. Доля выходцев из служащих и специалистов рабочих Свердловской фирмы "Урал" (лето 1967 г.).
176. Доля выходцев из служащих и специалистов среди рабочих Челябинского тракторного завода.
177. Доля рабочих-узбеков из служащих и специалистов по годам рождения.
178. Доля детей служащих в ПТУ Свердловска (? 24).
179. Посещение концертов не реже 1 раза в месяц представителями разных социальных групп (%).
180. Проведение досуга молодыми рабочими и ИТР (%).
181. Занятия музыкой разных категорий молодежи (%).
182. Посещение театров и выставок рабочими и ИТР в Молдавии (%).
183. Доход на члена семьи (руб./мес.) в разных социальных группах.
184. Обеспеченность социальных групп имуществом разного рода.
185. Удельный вес интеллигенции среди правонарушителей (%) по городам Урала.
186. Уровень образования законопослушных граждан и преступников трех регионов.
187. Происхождение советских востоковедов (доля выходцев из интеллигенции).
188. Удельный вес обладателей ученых степеней и званий в составе интеллигенции.
189. Распределение научных работников по отраслям (тыс. чел.).
190. Распределение научных кадров по месту работы (%).
191. Число научных учреждений.

---

От	Георгий
К	Георгий (10.09.2004 00:09:20)
Дата	10.09.2004 00:20:03

Заключение (*+)

---

http://www.samisdat.com/5/55/554-zakl.htm

СЕРГЕЙ ВОЛКОВ. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СЛОЙ В СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ


ЗАКЛЮЧЕНИЕ



Образованный слой, выращенный советским строем, представлял собой в некотором роде уникальное явление. В отличие от практики
большинства других стран и дореволюционной России, где он складывался естественно-историческим путем, в СССР он был создан
искусственно, причем в огромной степени из не годного к тому материала, и как нечто временное, подлежащее "отмиранию" в недалеком
будущем. Эти обстоятельства и определили его внутреннее состояние и положение в обществе. Вместо небольшого по численности, но
компетентного дореволюционного интеллектуального слоя, чуждого идейно-политическим основам новой власти, страна получила массовую,
низкоквалифицированную, но в целом политически надежную и преданную этой власти прослойку "служащих". Форсированная
"интеллигентизация" общества привела к исчезновению подлинного интеллектуального слоя как особого социального фактора, эффект
"всеобщей полуграмотности" губительно сказался на перспективах выделения интеллектуальной элиты.
Система образования, сложившаяся и функционировавшая при преобладающем влиянии идеологических установок режима, давала своим
воспитанникам в лучшем случае лишь более или менее узкоспециальные навыки, необходимые для исполнения профессиональных функций, да и
то лишь в лучших учебных заведениях (масса провинциальных вузов, профанируя и фальсифицируя понятие высшего образования, была
неспособна и на это). Общекультурный уровень, обеспечиваемый советским образованием, уровень гуманитарной культуры, был не только
ниже всякой критики, но являлся, скорее, величиной отрицательной, ибо подлинная культура не только не преподавалась, но заменялась
"партийными дисциплинами" (история, например, до середины 30-х годов вообще была запрещена к преподаванию).
Воспитанная таким образом интеллигентская масса была лишена понятий о личном и корпоративном достоинстве по причине своего
происхождения и отсутствия связи с прежним образованным слоем (где такие понятия естественным образом проистекали от былой
принадлежности к высшему сословию). Новых же понятий такого рода она приобрести не могла, поскольку в советском обществе
образованный слой не только не имел привилегированного статуса, но, напротив, трактовался как неполноценная в социальном плане,
временная и ненадежная "прослойка" - объект идейного воспитания со стороны рабочих и крестьян.
Единственной чертой, роднившей новый интеллектуальный слой со старым, была слабая связь с собственностью. Это, в принципе, та черта,
которая предполагает относительно большую зависимость от государства и склонность к конформизму. Но если до революции это
компенсировалось принадлежностью значительной части интеллектуального слоя к высшему дворянскому сословию и связанными с такой
принадлежностью психологическими факторами, то в советского время полная материальная зависимость от государства ничем
компенсироваться не могла.
Такой интеллектуальный слой, однако, единственно и мог соответствовать характеру установившегося государственного порядка. Общество
с подобным качеством, статусом и положением в нем "образованного сословия" в принципе не может быть конкурентоспособным в
сколько-нибудь длительной исторической перспективе и обречено на деградацию, что вполне проявилось к концу 70-х годов. Деградация
интеллектуального слоя была неизбежной прежде всего потому, что советский строй основан на принципе антиселекции. Он не только
уничтожал лучших, но (что еще более существенно) последовательно выдвигал худших. Результатом же продолжавшегося более полувека
отбора худших явилось то, что не только верхушка политического руководства в составе нескольких сот человек представляла собой
коллекцию соответствующих человеческих образцов, но и на всех последующих, низших этажах пирамиды находились люди тех же достоинств.
Вот почему советский строй не способен был принципиально измениться в случае устранения его высшего руководящего слоя.
Успешное развитие государственного организма в огромной степени зависит от того, насколько удается "совместить" элиту
интеллектуальную с элитой управленческо-политической, проще говоря, в какой мере удается в данном обществе привести интеллектуальные
качества человека в соответствие с его общественным положением - обеспечить продвижение по служебной лестнице если не наиболее
одаренных, то, по крайней мере, наиболее образованных людей. Если одаренность может оцениваться субъективно, то для уровня
образования в каждом обществе существуют объективные критерии, и по тому, насколько они оказываются значимы для служебной карьеры,
можно судить об установках данного общества.
Если управленческая элита дореволюционной России состояла из лиц, получивших лучшее для своего времени воспитание и образование,
если государственная элита современных европейских стран также в огромном большинстве состоит из выпускников самых престижных
университетов, то в СССР, идеологическую основу власти в котором составлял принцип "диктатуры пролетариата" (то есть как раз
наименее образованного слоя), наблюдалась прямо противоположная картина. Выдвижение на ведущие посты лиц по принципу превосходства в
уровне образования и общей культуры было не только невозможно по идейно-политическим соображениям, но и превращено в свою
противоположность - практику "отрицательного отбора", когда сознательно отбирались и выдвигались люди, обладавшие, по возможности,
некоторыми организаторскими способностями и знанием узкого "ремесла" (хотя и это было не обязательно), но как можно меньшего
интеллекта, кругозора, знаний и творческих способностей (каковые качества не предполагали искреннего принятия господствовавшего
идеологического маразма и, соответственно, лояльности властям, его насаждавшим).
Не удивительно, что высший политико-управленческий слой отличался едва ли не самыми худшими культурно-образовательными
характеристиками среди других категорий лиц умственного труда в стране (479). В составе управленческой элиты почти не встречалось
даже выпускников тех немногих престижных учебных заведений, которые (пусть даже только на фоне других советских вузов) действительно
отличались качеством даваемого образования. Советские управленческие кадры получали чисто символическое образование в провинциальных
технических вузах и техникумах (к тому же очень часто "без отрыва от производства") плюс ВПШ, т.е. по общекультурному уровню худшее
из возможного даже в СССР. Для выдвиженца на партийную работу требовалась "сознательность", а не творческие достижения и тем более
способность самостоятельно мыслить, поэтому о привлечении к государственному управлению подлинных интеллектуалов просто не мог
стоять (на ХХIV съезде КПСС с гордостью отмечалось, что свыше 80% секретарей ЦК, республик, крайкомов, обкомов, председателей
Совминов, краевых и областных исполкомов и около 70% министров и председателей госкомитетов начинали свою деятельность рабочими и
крестьянами).
Более того, практика отрицательного отбора, отсеивавшего все самостоятельно мыслящее, действовала настолько эффективно, что до сих
пор в провинции интеллектуальный уровень лиц, принадлежащих к местной управленческой верхушке (по результатам тестирования на
известный IQ - "коэффициент интеллектуальности", проведенного зарубежными социологами) ниже не только среднего показателя по
образованному слою, но даже среднего по всей популяции. То обстоятельство, что средний уровень образованности и культуры партийной
номенклатуры был ниже такового интеллигенции в целом, привнесло некоторую объективную правомерность в известное противопоставление
"чиновник - интеллигент" (лишенное смысла до революции, когда культурный уровень высшего эшелона власти был выше среднего уровня
тогдашнего интеллектуального слоя).
Во всей советской истории наиболее благоприятными для интеллектуального слоя (разумеется, не в политическом, а в социальном плане)
были 40-50-е годы, когда наметилось некоторое приближение к тем стандартам его статуса, комплектования и материального обеспечения,
которые были свойственны старой России (что было тесно связано с общей тенденцией уподоблению дореволюционным образцам), тогда как
пристальное внимание к социальному составу образованного слоя характерно для периодов повышенного рвения властей в попытках привести
социальные реалии в соответствие с постулатами коммунистической идеологии (не случайно все исследования такого рода сопутствовали
соответствующим практическим мерам или предваряли их). Послевоенный период поэтому не оставил данных по этой теме. Однако в
дальнейшем советский режим никогда уже не оставлял своим вниманием социальный состав интеллигенции.
На качестве и положении интеллектуального слоя катастрофически отразилось хрущевское правление и заданные им подходы к политике в
области науки и образования, обусловленные ожиданием пришествия коммунизма уже в ближайшие десятилетия. Именно тогда профанация
высшего образования достигла апогея. Открывались десятки новых вузов, не имеющих реальной возможности соответствовать своему
назначению. Именно в 60-е годы произошел наиболее резкий скачок численности студенческого контингента в сочетании с резким
ухудшением его качества. Именно тогда была заложена основа для невиданного "перепроизводства" специалистов, столь остро
обнажившегося к 80-м годам. Именно в результате и в ходе невиданного расширения в эти годы образованного слоя произошло решающее,
"переломное" падение престижа умственного труда и качественное понижение относительного благосостояния занимающихся им людей.
Особенно тяжелые последствия имели эти годы для будущего науки. Обвальное расширение штатов НИИ, умножение их количества имело
естественным следствием заполнение научных должностей первыми попавшимися людьми, которые в обычных условиях не имели бы шансов
попасть на научную работу, а в значительной части и не помышлявшими об этом. Люди, пришедшие в науку в 60-х годах, в пору "массового
призыва", без естественного конкурса - худшее ее пополнение за все советские годы. К 80-м годам они составили большую часть того
"балласта", от которого никак не могли избавиться в ходе начавшихся тогда поползновений на реформы. Более того, в силу естественного
процесса смены поколений они заняли к тому времени основную часть руководящих постов в науке, проводя кадровую политику в этой сфере
соответственно своей сущности.
Еще одним обстоятельством, определившим новый этап падения качественного уровня интеллектуального слоя в 60-х годах по сравнению с
50-ми, было то, что как раз к тому времени был полностью исчерпан запас специалистов дореволюционной формации, получивших
действительно полноценное образование. С их исчезновением было окончательно утрачено понятие о критериях образованности и общей
культуры. Наличие хотя бы мизерного числа старых интеллектуалов позволяло, по крайней мере, зримо представлять разницу между ними и
интеллигентами советской формации. Их отсутствие сделало тип советского интеллигента абсолютной нормой. Плачевное состояние и
положение в обществе интеллектуального слоя, наблюдаемое в настоящее время, полностью определилось уже к концу 70-х - началу 80-х
годов. Окончательная его деградация уже тогда стала свершившимся фактом.
Состояние интеллектуального слоя, сформированного за годы советской власти таково, что даже идентификация его членов вызывает
затруднение. При определении его как подлинно элитного слоя общества, за пределами его должны остаться не только низшие слои лиц
умственного труда (естественным образом выпадающие из него по мере сравнивания их уровня информированности и общей культуры с
уровнем всей массы населения - как это происходило во всех европейских странах), но и большинство членов тех профессиональных групп,
которые еще остаются элитными по европейским понятиям, поскольку степень их компетентности и культуры не соответствует
соответствующим стандартам.
Поэтому даже в случае разрыва с советской традицией (какового на протяжении последнего десятилетия ХХ в. так и не произошло)
перспективы восстановления дееспособного образованного слоя в стране весьма проблематичны. Не вызывает сомнения, что огромное число
наштампованных советским режимом невежественных и недееспособных "образованцев" при твердом курсе на разрыв с практикой
социалистического строительства останется не у дел. Поскольку эти люди объективно должны будут остаться вне нового интеллектуального
слоя, они будут сопротивляться его формированию, отстаивая те критерии подготовки и культурного уровня, которым сами отвечают.
С другой стороны, практика функционирования новых властных структур после 1991 г. свидетельствует о том, что обретение достойного
места в обществе людьми, вполне отвечающими самым высоким требованиям в отношении дееспособности и интеллектуального потенциала,
также весьма проблематично, поскольку отсутствует выраженная заинтересованность в их привлечении и использовании со стороны
государственной власти. В принципе численная незначительность отвечающих своему предназначению интеллектуалов могла бы быть
компенсирована целенаправленным насыщением ими важнейших сфер государственного деятельности, выдвижением их на соответствующие
должности. Однако практика индивидуального отбора в 90-х годах уже продемонстрировала свою чуждость такому подходу, поскольку в
сфере государственных назначений всецело господствовал политический критерий отбора кадров, а в сфере частного предпринимательства
(где в нормальных условиях естественный отбор работает безотказно), из-за мафиозно-номенклатурного характера российского "бизнеса" -
критерий "блата".
Несмотря на противоестественный характер советского интеллектуального слоя в целом, в его составе сохранились или даже
сформировались отдельные слои и группы, отличающиеся в лучшую сторону качеством некоторой части своих членов. Речь идет в первую
очередь об академической среде и сфере военно-технических разработок. В ряде их отраслей сосредоточен, как известно,
интеллектуальный потенциал, не уступающий зарубежному уровню по крайней мере в профессиональном плане. Оказавшись по разным причинам
(одни из-за приоритетного к ним внимания и бережного отношения, другие, напротив, из-за максимальной удаленности от магистральной
линии коммунистического строительства) вне сферы жесткого идеологического контроля, эта среда сумела отчасти сохранить черты,
свойственные нормальной интеллектуальной элите. Она отличается и достаточно высоким уровнем самовоспроизводства. Она же отчасти
сохранила даже некоторые традиции досоветского интеллектуального слоя. Целенаправленное сохранение этих кадров (при очистке их от
недостойных сочленов) могло бы существенно облегчить задачу формирования нового интеллектуального слоя. Подготовка новой генерации
интеллектуалов могла бы быть осуществлена через систему элитарных учебных заведений всех звеньев образования с конкурсным приемом.
При сознательной ориентации на известные образцы подготовка некоторого (хотя поначалу и сравнительно небольшого) числа отвечающих
своему назначению интеллектуалов вполне возможна даже при имеющемся в настоящее время советском педагогическом потенциале.
Таким образом, если элитному слою интеллектуалов суждено будет возродиться в нашей стране, то он, по-видимому, сложится из трех
основных составляющих: некоторого числа представителей советской интеллигенции, прошедших в новых условиях сито естественного
отбора, отвечающих своему предназначению ряда слоев и групп нынешнего интеллектуального слоя и новоподготовленной генерации
интеллектуалов. Однако возрождение интеллектуальной элиты как социального слоя может быть лишь следствием сознательных усилий
государственной власти. В противном случае выращенные в ней интеллектуальные кадры (пусть самого высокого уровня) будут стремиться
покинуть страну и влиться в ряды интеллектуалов более "престижных" государств. Вследствие тяжелого экономического положения, такая
перспектива для России особенно актуальна.

---

От	Георгий
К	Георгий (10.09.2004 00:09:20)
Дата	10.09.2004 00:18:48

4-2. Советская интеллигенция как социальный слой (*+)

---

http://www.samisdat.com/5/55/554-4gl2.htm


ГЛАВА 4.
Основные черты советского образованного слоя и его место в обществе.



2. Советская интеллигенция как социальный слой.

Поскольку идея "превращения всех людей в интеллигентов" и упразднения интеллигенции как особого слоя неизменно продолжала владеть
умами советских идеологов, рост численности интеллектуального слоя пропагандировался и обосновывался на всех этапах истории
советского общества. Типичным примером тезиса "через количественный рост интеллигенции - к уничтожению ее как слоя" может служить
название раздела одной из защищавшихся в 60-е годы диссертаций: "Дальнейший рост сельской технической интеллигенции - условие
соединения умственного и физического труда" (367). Утверждалось, что "путь к стиранию различий между работниками умственного и
физического труда идет не через "свертывание" слоя интеллигенции", а, наоборот, через "возрастание численности и доли в населении
работников умственного труда" (368). Некоторые, правда, видели "противоречие" в том, что "молодежь, имея высокий общеобразовательный
уровень, стремится заниматься умственным трудом, в то время как народное хозяйство нуждается еще в физическом труде, в т.ч.
неквалифицированном" (369). В 70-е годы получило распространение мнение о том, что "научные предположения исходят из объективного
процесса постепенного перехода к новой структуре занятости населения (вместо индустриальной модели - "научно-техническая") с более
важным местом научной и организационно-управленческой деятельности. Учеными уже высказано предположение, что с этой сферой будет
связано до 40% лиц, занимающихся общественно-полезным трудом" (370). Некоторой части слоя предсказывалось более быстрое
исчезновение: "Судьба интеллигенции хорошо известна:... интеллигенция останется особой прослойкой впредь до достижения самой высокой
стадии развития классового общества. Иная судьба у служащих - неспециалистов. Те из них, кто занят в сфере учета, станут либо
рабочими (операторами счетной техники), либо интеллигенцией" (371). Предполагалось, что сначала будет вытеснена сфера
непроизводственной деятельности интеллигенции, "а на стадии комплексной автоматизации вся интеллигенции как особая прослойка
перестанет в основном существовать" (372). Один из авторов выражался предельно откровенно: "Уже в обозримом будущем общество будет
расширять высшее образование до такого уровня, когда всякий, кто ощущает потребность в научных знаниях, в высшей квалификации,
сможет ее удовлетворить. На современном этапе люди с высшим образованием обладают еще определенными преимуществами в смысле
общественного престижа. Отсюда у части молодежи и известный утилитаризм в подходе к образованию. По мере расширения круга лиц с
высшим образованием такой утилитарный подход постепенно отживает" (373).
Особый энтузиазм у ревнителей "стирания граней" вызывало появление и расширение слоя так называемых "рабочих-интеллигентов" - лиц с
высшим и средним специальным образованием, занятых на рабочих должностях. Это уродливое явление, порожденное извращенной системой
зарплаты и огромным перепроизводством специалистов (при том, что многие должности ИТР, в т.ч. и действительно требующие высшего
образования, были заняты "практиками"), и ставшее, пожалуй, наиболее красноречивым свидетельством деградации интеллектуального слоя
в советский период, почиталось, однако, основным достижением советской социальной политики. Именно в этом слое виделось советским
идеологам воплощение грядущей социальной однородности общества, "живые зачатки слияния в исторической перспективе рабочих класса и
интеллигенции".
Основным центром теоретического обоснования этого явления был Свердловск: именно там во второй половине 1960-х годов стали
защищаться диссертации по "рабочим-интеллигентам", сближению интеллигенции с рабочим классом и колхозным крестьянством и т.п. Один
из представителей этой "школы" писал, в частности, что "перемещение специалистов на рабочие места с течением времени будет все более
и более необходимым и поэтому выражал несогласие с "встречающимися еще утверждениями, будто всякое перемещение специалистов на
рабочие места есть растрата образования, а, следовательно, и государственных средств" (374). Советских идеологов чрезвычайно
радовало, что значительное число рабочих имели высшее и среднее специальное образование: "Рост числа техников, а часто и инженеров
на рабочих местах, обусловленный требованиями НТР, ведет к усложнению производственной структуры рабочего класса за счет повышения в
нем доли профессий, требующих инженерно-технических знаний. К началу 9-й пятилетки каждый пятый техник в промышленности выполнял
функции рабочего". Подвести под это нелепое явление теоретическую базу было тем более привлекательно, что, помимо
"рабочих-интеллигентов", были открыты и "интеллигенты-рабочие" (этот термин был предложен для обозначения того слоя ИТР, труд
которых связан с непосредственным воздействием на предмет труда и требовал применения научных знаний: работающие с АСУ, пилоты
самолетов и т.п.) (375).
Если одни философы ожидали предстоящего превращения всех классов и групп в класс интеллигенции, то другие с этим не соглашались,
считая, что переход вчерашнего рабочего, закончившего вуз, в инженеры, не означает, что рабочий класс должен целиком превратиться в
интеллигенцию, но именно поэтому подчеркивали важное значение "рабочих-интеллигентов", полемизируя с теми, кто считал использование
ИТР на рабочих местах нерациональным в принципе: "На наш взгляд, это неверно: рост техники в эпоху НТР неизбежно требует того, чтобы
управляли ею люди, имеющие солидные научные и технические знания (в США и Западной Европе техника почиталась, видимо, менее
сложной). В росте слоя рабочих, наиболее близком к инженерам и техникам, нельзя не видеть живых зачатков слияния в исторической
перспективе рабочего класса и интеллигенции" (376). "Прогресс техники требует уже сейчас от значительной части рабочих
образовательного уровня в объеме техникума или даже вуза" (377). Воспевание "рабочих-интеллигентов" продолжалось и в 80-е годы.
Предлагалось указывать их в сводках ЦСУ как работников "преимущественно умственного труда в сочетании с физическим", рабочих
интеллектуального труда, тогда как делопроизводителей, счетоводов, экспедиторов к лицам умственного труда предлагалось не относить
(378). С удовлетворением констатировалось, что "высшая школа сегодня пополняет не только ряды интеллигенции, но и квалифицированных
рабочих. Рост их числа - закономерное явление", предлагалось именовать их не "рабочими-интеллигентами", а "рабочими-инженерами", и
едва ли не готовить их специально: "Вопрос целесообразности подготовки таких кадров в институтах требует специального изучения"
(379). Выражалось убеждение, что "в сравнительно недалеком будущем этот тип производственника будет преобладать" (380).
Между тем некоторые специальные исследования показали, что в 14,3 - 25,5% случаев специальность "рабочих-интеллигентов" по
образованию не имела никакого отношении к профилю предприятия, а "Перечню" Госкомтруда она соответствовала лишь в 10,3 - 14,3%
случаев. В то же время на тех же заводах "практики" составляли 30 - 37,6%. Поэтому даже пропагандисты "рабочих-интеллигентов"
вынуждены были признать, что "общество несет значительные потери, связанные с затратами на подготовку в вузе или среднем специальном
учебном заведении специалиста, а из сферы общественного производства отвлекается на период учебы определенное количество
трудоспособного населения". И что "несет потери не только общество, но и сами эти люди" (приводились данные об их
неудовлетворенности своим положением) (381). Отмечалось, что использование инженеров на работе, с которой могли справиться техники,
связано и с тем, что последние широко использовались в качестве рабочих (382). Иногда, правда, проявлялось и скептическое отношение
к этому явлению (383).
Между тем, практика пребывания выпускников вузов и техникумов на рабочих должностях приобрела действительно немалые масштабы. В 1960
г. численность "рабочих-интеллигентов" составляла 0,3 млн., в 1970 - 1,2, в 1975 - 1,7 и на 1980 г. прогнозировалось иметь их 2,2
млн. плюс 0,5 млн. "колхозников-интеллигентов" (384). В 1970 г. в промышленности на рабочих местах трудилось 25,7% всех техников,
общая численность специалистов на рабочих местах достигла около 2,5 млн. (385) К 1974 г. помимо 25% техников (каждый 4-й) на рабочих
местах было занято и 19% лиц с высшим образованием (каждый 5-й) (386). Значительный процент специалистов, занятых на рабочих местах,
наблюдался в нефтеперерабатывающей промышленности, где заработки были наиболее высоки (см. табл. 161) (387). В 1975 г. численность
этого слоя "с учетом характера и содержания выполняемого труда" определялась примерно в 1,7 млн., что составляло 3% рабочего класса
(388). На 15.11.1977 г. в качестве рабочих трудилось 114 тыс. лиц с высшим и 1314 тыс. со средним специальным образованием, т.е.
34,1% всех техников и 5,2% инженеров (389). среди рабочих лица с соответствующим образованием составляли 8,7, среди колхозников
5,9%. По переписи 1979 г. численность этого слоя достигла около 8 млн. - высшее и среднее специальное образование имели 8,7% рабочих
и 5,9% колхозников (против 3,7 и 2,8 в 1970 г.) (390). В 1980 г. в стране насчитывалось около 1 млн. рабочих с дипломами, или 23%
всех специалистов в промышленности (391). На этот год там при 6412 тыс. ИТР и служащих специалистов с высшим и средним специальным
образованием было 7236 тыс., т.е. 112,9% (в 1960 на 2919 тыс. ИТР их приходилось 1667 тыс. или 57,1%) (392). К середине 1980-х годов
около 4 млн. чел. с высшим образованием работали на должностях, не требующих его, и в то же время насчитывалось 4,1 млн.
"практиков". Поскольку материальное положение образованного слоя относительно рабочих продолжало постоянно ухудшаться, численность
"рабочих интеллигентов" продолжала расти и на протяжении всех лет "перестройки" (393). За 80-е годы эта категория выросла в 3-4
раза, достигнув к 1989 г. 733,6 тыс. чел с высшим и 5167,0 тыс. чел со средним специальным образованием. Кроме того, 10-14% научных
работников и инженеров были вынуждены заниматься дополнительной (в основном физической) работой (394).
Состав слоя так называемых "рабочих-интеллигентов", впрочем, свидетельствует о том, что по происхождению и образованию они целиком
относятся к маргинальному слою ИТР (см. табл. 160) (395). На 80% это были техники (т.е. в основном выходцы из рабочих), окончившие
средние специальные учебные заведения и потом увидевшие, что они, сделав это, раза в 2-3 потеряли в зарплате, или же специалисты с
высшим образованием (часто не техническим) (396), задавленные нуждой и не придающие значения своему социальному статусу -
практически все они были интеллигентами в 1-м поколении, не имеющими прочных культурных традиций. Основной мотивацией перехода их на
рабочие места всегда были материальные соображения (397). Приходя на рабочие места, они возвращались в ту среду, откуда вышли, так
что, если бы остальная часть образованного слоя отличалась высоким качеством, то освобождение от балласта случайных людей ему бы не
повредило.
Подходы советских идеологов (отражавших и пропагандировавших политику компартии) к проблемам социальной структуры общества и
связанным с ними вопросам развития системы образования никогда принципиально не менялись. В вышедших в конце 70-х - 80-х годах
книгах по-прежнему активно проводилась традиционная для советской политики в этой сфере линия. Но если одни авторы, с
удовлетворением констатируя продолжающееся увеличение приема в вузы, ратовали за дальнейшее развитие этого процесса и были настроены
в этом отношении чрезвычайно оптимистично (398), то другие признавали, что темпы роста приема снижаются и наблюдается тенденция к
"оптимизации" доли в обществе лиц умственного и физического труда. Отчасти признавалась и нежелательность массового приема в вузы
после техникумов (399).
По-прежнему актуальным считалось усиление регулирования социального состава студентов. Выводы в этом отношении предлагалось делать,
в частности, из того факта, что выходцы из интеллигенции стремились уйти в научные работники и покинуть производство, а из рабочих
идут охотнее на производство, тогда как общество нуждается не в научных работниках, а в инженерах (по той же причине впервые,
кажется, усматривался "негативный момент" в вовлечении студентов в научную работу). Советских философов весьма огорчало противоречие
между интересами высшей школы, "стремящейся привлечь наиболее квалифицированных, сознательных рабочих", и предприятий,
заинтересованных в оставлении таких рабочих у себя", а также то обстоятельство (сказывающееся на формировании контингента
подготовительных отделений), что зарплата квалифицированных рабочих значительно выше зарплаты инженеров, и рабочие, естественно, не
хотят учиться на инженеров, по несознательности препятствуя делу "стирания граней". Задача высшей школы виделась в "дальнейшей
демократизации системы высшего образования, расширения его социальной базы", ожидалось, что в 10-й пятилетке основная масса
специалистов придет из среды рабочих и крестьян и отмечалось, что "широкий приток в вузы рабочей и крестьянской молодежи, по словам
Брежнева, "полностью вытекает из политики партии, направленной на сближение рабочего класса, колхозного крестьянства и
интеллигенции, на укрепление социального единства нашего общества" (400). Следовали и соответствующие рекомендации: "Вопрос о
социальных источниках пополнения интеллигенции в современных условиях необходимо рассматривать с учетом общих изменений в социальной
структуре общества, усиления его социальной однородности, стирания различий между классами и социальными группами. Последнее
необходимо учитывать и при решении практических вопросов регулирования социального состава студенчества, в т.ч. путем повышения
социальной эффективности подготовительных отделений вузов", ибо "социальное происхождение и тип вуза оказывают заметное
дифференцирующее воздействие на степень адаптации молодых специалистов к условиям их труда и быта" (401).
В 1982 г. вышла книга одного из основных теоретиков "социальной однородности", представлявшая собой к тому времени наиболее
авторитетный (автор был директором Института социологических исследований) свод воззрений по этому поводу. Как уже говорилось выше,
к этому времени реальность общественного развития СССР не оправдала ожиданий, и приходилось как-то выкручиваться, чтобы оправдать
неполное соответствие ее идеологическим постулатам. Поэтому по ряду вопросов был проявлен максимум возможного для советской
социологии "инакомыслия" (402). Пришлось также признать, что в ближайшие 15-20 лет сохранятся специалисты, профессиональные ученые,
актеры, художники, писатели и т.д. (403). Как ни смехотворно звучат сегодня эти "откровения", следует помнить, что для советской
социологии они вовсе не были очевидными, и их требовалось доказывать. Некоторый оттенок "вольнодумства" носили и некоторые другие
замечания (404), но большинство проблем трактовалось вполне традиционно (405).
Однако к 80-м годам некоторые постулаты все-таки пришлось корректировать. В обобщающем труде советских философов, вышедшем в 1983
г., констатировалось: "Не подтвердились на практике и не получили признания в теории предположения о растворении интеллигенции в
рабочем классе и о превращении рабочего класса в интеллигенцию" (406). Даже наиболее ортодоксальные из них вынуждены были признать,
что рост удельного веса специалистов и служащих в народном хозяйстве не беспределен (407). Иногда прямо говорилось, что "в СССР
имеет место перепроизводство инженеров " (в США при большем на 25% объеме производства инженеров в 3-4 раза меньше). Отмечалось, что
в некоторых республиках (Грузия, Эстония) специалисту стало трудно устроиться по специальности (408), что "снижение темпов роста
рабочего класса и "перелив" растущей части трудоспособного населения в категорию интеллигенции - показывает, с одной стороны,
некоторую интенсификацию производства, но с другой - нарушение необходимых пропорций распределения занятого населения по
общественным группам в соответствии с потребностями народного хозяйства" (409). Встречались выступления в пользу очищения
интеллектуального слоя от неспособных элементов (410), а в середине 80-х годов можно было встретить даже такие необычные
(оправдываемые борьбой за качество) для советской печати предложения, как сокращение числа студентов (411).
Старый интеллектуальный слой не представлял собой одного сословия, однако термин "образованное сословие" применительно к нему все же
в определенной мере отражает реальность, поскольку образованные люди обладали некоторыми юридическими привилегиями и правами,
отличавшими их от остального населения. Этому слою были присущи хотя бы относительное внутреннее единство, наследование социального
статуса (хотя он широко пополнялся из низших слоев, дети из его собственной среды за редчайшими исключениями оставались в его
составе) и заметная культурная обособленность от других слоев общества. Это внутреннее единство, которое сейчас, после того, как
культурная традиция прервалась (большинству советских людей 70-80-х годов никогда не приходилось общаться даже с отдельными
представителями дореволюционного образованного слоя), воспринимается с трудом, поскольку затушевывается почерпнутым из литературы
представлением о имущественных различиях между его членами. Но для современников оно было совершенно очевидным, поскольку все эти
люди вместе взятые (а это лишь 2-3% населения) принципиально отличались от остальной массы, объективно составляя некоторую общность,
представитель которой ассоциировался с понятием "барин". Характерно, что после революции большевики, оправдывая репрессии в
отношении всего культурного слоя, на возражение, что его нельзя отождествлять с "буржуазией", отвечали, что против них боролась как
раз вся масса "небогатых прапорщиков" и указывали в качестве аргумента именно на внутреннее единство слоя, внутри которого безродный
прапорщик вполне мог стать генералом, дочь бедного учителя или низшего чиновника - губернаторшей, но этой возможности были лишены
представители "пролетариата".
Понятно, что уже просто в силу гипертрофированного роста образованного слоя в советский период, когда его удельный вес в населении
увеличился на порядок, о таком внутреннем единстве не могло быть и речи. Однако сами функции интеллектуального слоя, тесно связанные
с образом жизни, не могли не влиять на формирование у его членов хотя бы подобия культурной близости. Тем более, что официальная
идеология, несмотря на наличный социальный состав образованного слоя, постоянно отделяла "прослойку" интеллигенции от "рабочего
класса и колхозного крестьянства", стремясь по возможности социально ущемить ее. Поэтому вопрос, насколько действительно советская
интеллигенция представляла собой общность, отличную от "основных классов социалистического общества", представляет определенный
интерес.
Поскольку смысл социальной политики коммунистической партии и советского государства заключался как раз в возможно более полной
ликвидации различий между различными социальными группами, то проблемы бытия интеллигенции рассматривались именно под этим углом
зрения. Взгляды авторов посвященных проблемам интеллигенции книг и статей, во множестве появившихся в 1970-80-х годах, сводились к
нескольким основным положениям: 1) интеллигенция все больше сближается с рабочих классом, так что дело идет уже об их слиянии, 2)
едва ли не большинство советских семей смешаны в социальном отношении, 3) интеллигенция не воспроизводит себя, а пополняется в
каждом новом поколении в основном за счет рабочих и крестьян, 4) характер выполняемой интеллигенцией и рабочими работы
свидетельствует о стирании различий между физическим и умственным трудом. Из этих положений следовал общий вывод о ближайшей полной
победе советского общества в деле формирования его социальной однородности.
Не вдаваясь в разбор многочисленных натяжек и подтасовок, характерных для этих публикаций, приходится, тем не менее, признать, что в
определенной мере победные реляции советских социологов отражали реальность. Советскому режиму за десятилетия целенаправленных
усилий действительно почти удалось упразднить интеллектуальный слой как социальный феномен, уничтожить его как более или менее
цельный организм со своим специфическим самосознанием, полностью ликвидировать его элитарный характер и даже устранить существенное
различие между ним и всей массой населения по уровню информированности и общей культуры. Понятие об интеллектуальном слое как
совокупности лиц определенных профессий умственного труда оказалось лишено в советской действительности адекватного содержания и
потеряло смысл, заставляя пользоваться при рассмотрении перспектив такого слоя в стране иными критериями. Лучше всего, впрочем, об
этом сказано в самой советской печати уже "перестроечной" поры: "Мы не зовем к "добрым старым временам" и еще менее склонны
идеализировать историческое прошлое нашей интеллигенции, в облике которой высокая интеллигентность уживалась с тем, что передовые
рабочие, большевики называли "интеллигенщиной". "Старая интеллигентность" умерла не просто, так сказать, в физическом смысле, она
изжила себя и как культурная норма, покоившаяся на иллюзиях, представлениях об исключительности интеллигенции, о науке и образовании
как "башне из слоновой кости", об избранности умственного труда" (412).
Проблема единства всякого социального слоя проявляется по меньшей мере в трех аспектах: характер разницы между высшими и низшими его
стратами, наличие различий между традициями его культурно-исторических групп и брачная практика его членов. В социо-психологическом
и культурно-историческом плане в составе образованного слоя советского периода различались три группы: 1) остатки дореволюционного
культурно-интеллектуального слоя и их потомки, сохранившие соответствующее самосознание, 2) советская потомственная интеллигенции
(дети и внуки лиц, вошедших в состав интеллектуального слоя после революции), 3) советская интеллигенция первого поколения.
Соотношением между ними во многом определялся общий облик интеллектуального слоя на разных этапах истории советского общества.
Потери, понесенные старым культурным слоем страны в результате репрессий и эмиграции, так и не смогли быть восполнены за годы
советской власти из той же среды даже по абсолютной численности (предположительно, это возможно не ранее середины будущего
столетия). Доля этой группы неуклонно снижалась, и после войны не превышала 10% всего образованного слоя. Вторая группа возникла в
конце 30-х годов, но была еще крайне немногочисленной, лишь в послевоенное время произошел ее существенный рост (когда к
профессиональной деятельности приступило полностью все поколение родившихся в 20-30-х годах). К 60-м годам она составила 20-25% всей
интеллигенции. И не случайно именно на это время, когда возраста поступления в вуз стало достигать поколение ее детей, и
коммунистический режим столкнулся с крайне неприятной для себя перспективой получить вскоре уже массовый слой интеллигентов в
третьем поколении (что противоречило всем его социологическим и идеологическим установкам), приходится новая антиинтеллигентская
кампания, новый всплеск "классового подхода", повторяющий 20-30-е годы.
В результате принятых мер рост удельного веса потомственных интеллектуалов (хотя бы и советской формации) в массе интеллигенции
удалось существенно затормозить, и доля их к 80-м годам не превысила 35-40%. Такое соотношение поддерживалось форсированным
целенаправленным ростом численности интеллигентов первого поколения. Наивысшего удельного веса эта третья группа интеллигенции
достигла в конце 30-х- начале 40-х годов (до 80-90%), но затем, с ростом второй группы, стала медленно снижаться. Однако, благодаря
контролю за социальным составом студентов, режиму удавалось сохранять ее абсолютное преобладание в составе образованного слоя до
самого конца, сохраняя общий облик советской интеллигенции как "интеллигенции первого поколения".
Что касается квалификационной стратификации, то наиболее адекватное деление, принятое в советской социологии, исходило из наличия
пяти слоев лиц умственного труда: 1) малоквалифицированного умственного труда, не требующего высшего и среднего специального
образования ("служащие-неспециалисты"), 2) квалифицированного умственного труда, требующего среднего специального образования, 3)
квалифицированного умственного труда, требующего высшего образования, 4) высококвалифицированного умственного труда, требующего
высшего образования и дополнительной подготовки (научные работники с ученой степенью, художественная интеллигенции высшей категории
и т.д.), 5) высококвалифицированного управленческого труда (413). Удельный вес этих слоев по переписям исчисляется следующим образом
(414) (% в общей численности городского населения):
Социальные слои1959 1970В % к 1959
Высококвалифицированного управленческого труда2,412,80169,0
Высококвалифицированного умственного труда1,341,86204,0
Умственного труда, требующего высшего образования3,706,81263,0
Умственного труда, требующего среднего специального образования13,7018,19189,0
Служащие-неспециалисты7,598,05156,0
Высококвалифицированные рабочие3,973,98144,0
Квалифицированные рабочие48,5246,48141,0
Низкоквалифицированные рабочие18,7711,8392,9

Встречалось также деление интеллигенции (специалистов) на 3 слоя: со средним специальным, с высшим образованием и "наиболее опытных
и творчески активных", которые составляли соответственно 58,6, 35,2 и 6,2% интеллигенции (415), а служащих - на 3 группы (416).
Различие между стратами образованного слоя было настолько очевидно, что высказывалось мнение, что пополнение интеллигенции из
рабочих и крестьян увеличится только тогда, когда увеличится доля низших квалификационных слоев интеллигенции и уменьшится доля
высших, т.е. при условии понижения общего квалификационного уровня интеллигенции (417). Любопытно, что говоря о стирании граней
между интеллигенцией и рабочим классом, некоторые философы замечали, что "вместе с тем можно ожидать и некоторого усиления
дифференциации внутри самой интеллигенции (степень дифференциации ее отрядов уже и сегодня достаточно велика)" (418). Тем более
очевидны различия между интеллигенцией в смысле "специалистами" и "служащими" (419).
Чрезвычайно популярной в советской литературе была мысль о растворении интеллигенции и смешении социальных групп путем смешанных
браков. По переписи 1970 г. смешанных семей (по всей категории "служащих") насчитывалось 29,6% или 17,4 млн. семей из 58,7 (420).
Данные некоторых частных исследований о составе (см. табл. 162) (421) и доле смешанных семей в Саратове (422), Таллине (423) и
Элисте (424) (табл. 163, 164, 165) показывают, что доля смешанных браков, возрастая, не превысила к концу 70-х годов 40% (425).
Однако при ближайшем рассмотрении нетрудно обнаружить, что количество действительно "гетерогенных" семей на самом деле не так
велико. Дело в том, что в категорию "служащих" в анкетном смысле входят как выпускники техникумов, так и "практики" и МОП, которые и
вступали обычно в "смешанные" браки с рабочими и колхозниками, тогда как лица с высшим образованием делали это намного реже. Причем
в последнем случае речь идет в основном о лицах, которые сами вышли из рабоче-крестьянской среды, культурно-психологически
по-прежнему к ней принадлежали и получили образование достаточно случайно (426). При этом наиболее склонны к гетерогенным бракам
были женщины-"служащие" - естественное следствие положения, при котором женщины составляли 60% специалистов и еще больший процент
служащих (427) (интересно, что в гетерогенных семьях только 5,3% назвали мотивом брака общность духовных интересов) (428). Такие
семьи чаще и распадались (429).
Несмотря на желание показать успехи в продвижении к "социальной однородности", приходилось констатировать, что 75% семей рабочих
низкой квалификации и 63% семей специалистов с высшим образованием однородны по составу (причем среди последних остальные 37%
приходятся в основном на служащих другим категорий, а не на рабочих и колхозников), а смешаны именно семьи ИТР со средним
специальным образованием, служащих без специального образования (МОП) и рабочих высокой квалификации (430), причем по их же
признанию между рабочими высокой и низкой квалификации гораздо больше разницы, чем между первыми и низшими служащими, а между этими
служащими и интеллигенцией с высшим образованием такая же разница, как между рабочими низкой и высокой квалификации (431). Если
учесть еще, что специалисты со средним специальным образованием и низшие служащие - на 80% выходцы из рабочих или собственной среды,
общность происхождения супругов в таких "смешанных семьях" окажется вполне закономерной.
Любопытно, что, приводя данные о росте гетерогенных семей - с разным социальным положением супругов, советские социологи никогда не
интересовались их социальным происхождением. При исследовании же происхождения супругов в "смешанных" семьях легко выяснилось бы,
что на выбор супруга решающее влияние оказывает не столько социальное положение, сколько происхождение, которое у супругов в таких
семьях почти всегда более или менее одинаково. Окончить вуз или техникум в советских условиях нетрудно было кому угодно (выходцам из
низших слоев даже легче), но полученное советское образование само по себе не способно изменить внутреннюю социально-культурную
сущность человека, тогда как семья и традиции воспитания играют тут решающую роль, и человек в культурно-психологическом отношении
остается представителем своей среды, даже если он по каким-то причинам не смог получить формально соответствующего ей образования
(как не смогли его получить в 20-30-х годах некоторые лица особенно "нежелательного" происхождения, например, дети дворян и
духовенства). Точно так же и получившие образование выходцы из рабоче-крестьянской среды в советское время, за редкими исключениями,
не порывали с ней (как это практически всегда было до революции), а оставались ее представителями, сохраняя прежний круг общения,
привычки и понятия. Разумеется, гетерогенные в этом смысле браки (между лицами разного происхождения, но одного образовательного
уровня) заключались, тем более, что советский образ жизни максимально нивелировал культурные различия, а весьма значительная часть
браков заключалась еще в студенческую пору, но такие браки как раз не становились предметом исследования, да и было их относительно
немного. Так что, несмотря на сравнительно небольшую разницу в культурном уровне между образованным слоем и всей массой населения, в
отношении брачной практики этот слой оставался относительно обособленным от последней, особенно высшие его слои, и в
общегосударственном масштабе реального смешения основных социальных слоев не происходило. По своему образованию и происхождению
участники "смешанных" семей представляли собой, вместе взятые, скорее, как бы промежуточный слой между рабочими и интеллигенцией,
причем интеллигенция была связана в брачном отношении с высшими группами этого слоя, а рабочие - с низшими. Практически совершенно
обособленными в брачном отношении были элитные группы образованного слоя.
Социальная политика советской власти всегда была направлена прежде всего на предотвращение самовоспроизводства интеллектуального
слоя. Впрочем, полное его самопроизводство практически было невозможно в любом случае, даже без создания препятствий его
представителям на пути к получению образования. Собственно, в европейских обществах с их относительно небольшой рождаемостью высшие
сословия всегда пополнялись в своей "вакантной" части за счет низших (а где бы иначе было взять людей?), даже если сами принципы их
функционирования не предполагали отбор в них наиболее достойных лиц любого происхождения (как это было в России). Естественно, что и
без большевистского переворота эта тенденция продолжала бы действовать, как она действовала до него, тем более, что некоторый
количественный рост (без тех искусственных перехлестов, что были порождены интересами советской власти) интеллектуального слоя
происходил бы в любом случае (432). Разница в том, что при нормальном течении этого процесса и в условиях господства старой
российской культуры "неофиты" имели возможность полностью усвоить эту культуру и органично войти в состав интеллектуального слоя его
полноценными членами, не снижая его среднего уровня. Когда же сама эта культура была разрушена и усваивать было нечего, даже
множество (если не большинство) потомков старого образованного слоя не отличалось от советских интеллигентов, а постоянно
вливавшиеся в состав советской интеллигенции все новые массы "выдвиженцев" и "образованцев" изменили облик интеллектуального слоя до
полной неузнаваемости по сравнению с досоветским.
Учитывая же, что в советский период происходил форсированный рост образованного слоя, полное самовоспроизводство его, или даже
преобладающая степень самовоспроизводства в масштабах всего слоя (а не отдельных групп) были тем более невозможны. Исследований на
тему, сколько вообще детей "приемного" возраста может ежегодно иметь образованный слой по сравнению с числом, требующимся для
комплектования вузов, не проводилось, но ясно, что гораздо меньше, так как в интеллигентских семьях обычно было меньше детей, чем
других слоев населения. Поскольку же прием в вузы постоянно возрастал, а рождаемость в семьях (особенно интеллигентских)
сокращалась, то даже при стопроцентном поступлении в вузы всех выходцев из образованного слоя, они не смогли бы превысить там
определенной доли. Этот слой просто не имел достаточного количества детей, чтобы комплектовать ежегодно расширяющийся прием на 1-й
курс вузов, не говоря уже о техникумах.
Уже по переписи 1926 г. выяснилось, что при среднем числе детей на семью 1,29 у рабочих оно 1,47, а у служащих - 1,14, причем у
высших служащих 1,05, средних - 1,11, лиц свободных профессий 1,06 и лишь у низших служащих (но это швейцары, дворники и т.п.) -
1,32. В 70-80-х годах среднее число детей у интеллигенции не превышало 1, так как значительное число таких семей были вообще
бездетны (433). Поскольку же даже для простого воспроизводства требуется не менее 2-х детей (реально 2,3), то интеллектуальный слой
не мог воспроизводить даже равное себе число (434). Поэтому в плане самовоспроизводства образованного слоя речь могла идти только о
том, какая часть его детей остается в своей социальной группе. Между тем, с 40-х годов высшее или среднее специальное образование
раньше или позже получали практически все выходцы из образованного слоя, во всяком случае, дети родителей с высшим образованием (не
случайно вопрос о конечной судьбе детей интеллигенции при исследованиях никогда не ставился).
Как уже говорилось, официальная советская вузовская статистика была построена таким образом, что не могла дать точного представления
о происхождении образованного слоя. Формулировка "рабочие и их дети", размывающая суть вопроса, утратив реальное значение к концу
30-х годов, продолжала употребляться до последнего времени (хотя даже в 20-30-е годы под этой вывеской могли скрываться как
представители старого культурного слоя, вынужденные работать рабочими по материальным или политическим соображениям, так и их дети,
ставшие рабочими специально для поступления в вуз). Предельно просто было бы исследовать социальный состав не студентов, а
непосредственно интеллигенции, допустим, включив этот вопрос наряду с множеством других в анкеты всесоюзных переписей населения или
проанализировав анкеты поступающих на работу. Но советская социология стремилась всячески преувеличить и без того немалые достижения
советской власти в сфере создания "рабоче-крестьянской интеллигенции". Поэтому широких исследований такого рода никогда не
проводилось, а для частных обычно выбирались, как и для исследований по составу студентов, специфические регионы типа Свердловской
области, или подобного же рода предприятия и учреждения (435). Эти мало представительные данные потом фигурировали в качестве
официальных на самом высоком уровне вплоть до съездов КПСС. Весьма характерно, что в энциклопедиях и биографических словарях
происхождение ученых в советское время практически никогда не указывалось.
Примечательно, что когда в советских трудах речь шла о самовоспроизводстве интеллигенции (вернее, его отсутствии), авторы ухитрялись
забывать, что значительная ее часть (женщины замужем за рабочими) не должна бы включаться в те 22% самодеятельного населения, от
которых велся отсчет. Ведь их дети по статистике числились "из рабочих". Тогда уж следовало бы относить к интеллигенции только
однородные семьи; при этом ее доля в населении была бы много ниже, а процент поставляемых студентов - тот же. Очень характерно, что
по Москве, например, по статистической отчетности 1973/74 г. на 1-й курсе "служащих" было 58,3% при том, что по происхождению 65%
имели служащего-отца и 83,3% - мать. С точки зрения здравого смысла при решении вопроса о степени самовоспроизводства интеллигенции
"единицей отсчета" должен бы быть, каждый служащий и специалист, а тогда оказалось бы, что практически все их дети наследуют
положение родителей, хотя часть их поступает в вуз как "рабочие" так как их матери-служащие замужем за рабочими (436). Равным
образом не учитывались в "самовоспроизводстве" интелигенции лица с высшим и средним специальным образованием, занятые в качестве
рабочих, хотя среди пополнения ее "из рабочих", значительную доля составляют как раз дети таких лиц (437).
Но исследований на тему, какая часть детей интеллигенции в конце-концов (в т.ч. и после армии и после "стажа" в качестве рабочих)
поступает в вуз, никто не проводил. Хотя очевидно, что и не поступившие в вуз школьники выбирают занятие в сильной зависимости от
происхождения (см. табл. 166) (438). Довольно высокую степень самовоспроизводства интеллигенции подтверждали и некоторые советские
исследования (439); было показано, в частности, что не поступившие в вуз сразу после школы дети интеллигенции после пребывания
рабочими и низшими служащими затем возвращаются в свою социальную группу, в конце-концов распределяясь в соответствии с ориентацией
своей среды (440). Действительно, категория служащих (в которой заметное место занимали курьеры, лаборанты и т.п.) обычно в
значительной мере состояла из из детей интеллигенции, не сразу поступивших в вуз, почему и демонстрировала наивысшее среди
социальных групп непостоянство своего состава (441).
В послевоенной интеллигентской среде приверженность к соответствующему образу жизни (практически единственной привлекательной чертой
в положении советского образованного слоя была возможность заниматься пусть плохо оплачиваемой, но не очень грязной работой) обычно
оказывалась сильнее материальных соображений, и в понятии "качества жизни" возможность заниматься интересным делом или располагать
свободным временем играли гораздо большую роль, чем величина зарплаты. Не наследовали положение своих родителей-интеллигентов дети в
основном таких лиц, которые сами стали служащими и специалистами достаточно случайно, в одном только поколении и не успели усвоить
соответствующую психологию (в такой семье отец-служащий так и оставался случайным явлением между дедом и внуком). Кроме того, почти
всегда это дети или "практиков", или специалистов со средним специальным образованием и низших ИТР (мастеров), либо вообще низших
служащих и МОП (вахтеров и т.п.), т.е. самой низшей страты слоя лиц умственного труда (442). Дети же специалистов с высшим
образованием практически всегда рано или поздно наследовали статус родителей (причем в этой группе - независимо от того, в каком
поколении были интеллигентами эти родители), так что "орабочивание" интеллигенции всегда шло почти исключительно за счет
форсированного роста образованного слоя.
В середине 80-х годов советским социологам приходилась с сожалением писать: "Существенно снизились масштабы социальных перемещений.
Уменьшается, по данным повторных исследований, процент лиц с трудовым стажем, поступающих в вузы. Возросли показатели
"самовоспроизводства" основных общественных групп населения: так, колхозное крестьянство на 3/4 воспроизводится выходцами из того же
класса, примерно так же обстоит дело с социальными источниками пополнения рабочего класса... При сравнительно большой "открытости"
интеллигенции (до половины ее пополнения составляли выходцы из рабочего класса и колхозного крестьянства) некоторые ее отряды
(научная, творческая интеллигенция) до 70% своего пополнения получают из своей же среды" (443). "Меня тревожит, когда появляются
хотя бы самые малые намеки к искусственному созданию, так сказать, "сословия ученых". По моим наблюдениям, в семьях иных математиков
становится модным определять своих детей непременно в спецшколу с математическим уклоном...". "Все это приводит к тому, что ряды
интеллигенции чаще всего пополняются за счет детей из семей интеллигенции, происходит как бы воспроизводство интеллигенции" (444).
По наследованию социального статуса приводились, например, такие данные:
РабочиеСлужащиеСпециалисты
Статус совпадает85,863,255,8
в т.ч. с отцом69,610,632,4
в т.ч. с матерью17,152,623,4
Не совпадает14,336,844,2

В 1963-1967 гг. доля детей интеллигенции, начавших трудовую деятельность в качестве рабочих составляла только 5,6%, тогда как
служащими начали свою деятельность 56,1%, специалистами со средним специальным образованием - 13,4 и с высшим - 13,9%, т.е. дети
интеллигенции, не поступившие сразу в вуз в 10 раз чаще шли в служащие, чем в рабочие (445). Но большинство попадало в вуз сразу
(446), и масштабы "социальных перемещений" были, в общем, незначительными (447). Однако самовоспроизводство интеллигенции в
сколько-нибудь значимой степени настолько противоречило установкам советской социальной политики, что во многих случаях это явление
пытались отрицать, для чего порой приходилось жонглировать цифрами (448).
В качестве "противоядия" высокой степени наследования детьми интеллигентов статуса своих родителей, советские идеологи видели
количественный рост всей интеллигенции, в массе которой потомственные интеллигенты все рано должны были затеряться и не портить
картину "социальной гармонии". Поэтому прогнозы (совершенно в духе идей 20-х годов) звучали весьма оптимистично: "В современных
условиях лишь треть детей интеллигентов является новым пополнением интеллигенции. Расчеты показывают, что даже при сохранении этого
положения резкое увеличение численности интеллигенции приведет к тому, что нынешняя интеллигенция даст к 1990 г. из своей среды
примерно лишь 1/6-1/7 всего пополнения интеллигенции. Следовательно, на долю остальных социальных групп придется 84-86% всего
пополнения интеллигенции. Доля рабочих, крестьян и служащих в населения практически выровняется с долей их детей среди интеллигенции
(449).
Когда игнорировать реальные цифры казалось неудобным, и требовалось как-то примирить их с идеологическими установками, то
"оправданием" для частичного самовоспроизводства образованного слоя служило обычно то, что оно все-таки способствует повышению
качества труда (что тоже на пользу делу коммунизма) (450). "Общество вправе гордиться не только династиями рабочих, колхозников, но
и потомственными семьями артистов и художников. Вряд ли можно считать предосудительным желание родителей видеть своих детей
продолжателями семейного занятия, если у них, разумеется, есть для этого способности". Но завершались подобные суждения неизменно
тем, что "министерствам и ведомствам" рекомендовалось обратить внимание на расширение подготовительных отделений для выходцев из
среды рабочих и крестьян (451).
Что касается наследования конкретной профессии, то для большинства массовых профессиональных групп оно как раз не было очень
типично, хотя на характер получаемого детьми образования (гуманитарное, естественное, техническое) образование родителей оказывало
весьма заметное влияние (см. табл. 170) (452). Но при наследовании семейной традиции специалисты в среднем гораздо чаще работали в
дальнейшем по полученной в вузе специальности, хотя в вузах доля таких лиц обычно не превышала 20-25% (см. табл. 171), хотя есть
сведения, что в ряде случаев дети специалистов здравоохранения составляли более 1/3 студентов медицинских вузов, а дети специалистов
сельского и лесного хозяйства - около 2/5 студентов сельскохозяйственных вузов (453). В одном из исследований по Свердловской
художественной интеллигенции отмечалось, что в общей ее численности (речь идет о контингенте, включающем работников вплоть до
учителей пения и клубных работников) во втором поколении профессию наследовали 32% (при 54% работавших в сфере материального
производства), а в третьем - 8-10% (454).
Советским философам и политикам всегда хотелось, чтобы не только интеллектуальный слой пополнялся в основном из рабочих и крестьян,
но и чтобы дети интеллигенции не наследовали статуса родителей, а переходили в рабочие и колхозники. Как отмечалось одном из трудов
а эту тему: "Постоянно увеличивающийся приток выходцев из рабочего класса и выходцев из села в интеллигенцию может привести к
нехватке на производстве рабочих и крестьян и к "перепроизводству" интеллигенции. Этого нарушения не произойдет, если наряду с
увеличением пополнения интеллигенции из рабочих и крестьян интенсивно будет работать обратный процесс: выходцы из интеллигенции и
служащих будут в значительной степени пополнять рабочий класс и крестьянство" (455). Однако из всех задач социального регулирования
эта давалась им с наибольшим трудом. Выходцы из образованного слоя если и шли в рабочие и колхозники, то, как правило, только для
того, чтобы получить "стаж" для поступления в вуз, и пребывали в этом качестве лишь временно, за исключением либо
"деклассировавшихся" элементов этого слоя, либо детей лиц, попавших в свое время в состав интеллигенции достаточно случайно и не
усвоивших соответствующих традиций и психологии. Даже поборники "стирания граней" отмечали, что молодые люди, идущие на завод на 1-2
года за стажем - никакие не рабочие (приводилась соответствующая ленинская цитата) (456). В то же время приходилось признавать, что
"темпы роста численности рабочих в 1970-е годы несколько замедлились, вследствие чего воспроизводство рабочего класса все более
становится самовоспроизводством" (457). Это вызывало огорчение теоретиков "социальной однородности", но практические потребности
экономики заставляли всячески пропагандировать рабочие династии (458).
Встречаются данные, что старшее (довоенное) поколение рабочих на 11% состояло из выходцев из служащих, в послевоенном их было 24%, а
в 70-80-х годах - 26% (459). По данным отдельных исследований показатели эти сильно разнятся, но в целом колеблются в пределах
10-20% (460) (см. также табл. 172, 173, 174, 175, 176, 177, 178) (461) Однако, как вскользь замечал один из авторов, комментируя
возросшую долю выходцев из интеллигенции среди неквалифицированных рабочих Ленинграда (1976 г.), "рабочие здесь не закрепляются и в
среднем через 1,5 года приобретают профессию, связанную с квалифицированным трудом или поступают в вузы" (462). Последнее вполне
естественно, поскольку это "молодое пополнение рабочего класса" из интеллигенции в основном состояло из лиц, пришедших за "стажем":
тогда многим выходцам из образованного слоя приходилось для поступления идти на завод (например, в Свердловске в конце 60-х годов
15% детей специалистов до поступления в вуз были рабочими) (463).
Очевидно, что в 20-30-х годах в рабочие попадали часто дети из образованных семей, потерявшие родителей и лишенные средств
существования, а также поступившие с целью социальной "реабилитации", но доля их в рабочем слое была вдвое ниже, чем после войны,
так как, во-первых, численность интеллигенции была еще небольшой, во-вторых, в ее составе было много дореволюционной, а ее еще живые
традиции и воспитание не способствовали массовому добровольному переходу в низшие слои. Послевоенная интеллигенция, уже вполне
советская, насчитывавшая в своих рядах больше половины случайных лиц, недавних выходцев из рабочих и крестьян, была лишена этих
комплексов, и психологических препятствий для такого перехода в принципе не существовало. Однако и ее представители делали это в
целом неохотно, и названная цифра, по-видимому, сильно завышена. Кроме того, это, конечно, в большинстве выходцы из низших служащих,
техников, "практиков" и т.п. "пограничных" групп. Случаев окончательного перехода в рабочие лиц с хотя бы двумя поколениями предков,
принадлежавших к образованному слою, практически не встречается, кроме случаев явного деклассирования и деградации личности.
Учитывая все эти обстоятельства, реальное пополнения рабочего класса из служащих едва ли превысит 6-7%, в т.ч. 1-2% из специалистов.
Говорить об отграниченности советского образованного слоя от остального населения в культурном отношении можно лишь условно. С одной
стороны, существовали и действовали психологические факторы, обусловливавшие, например, желание родителей сохранить интеллигентский
статус за детьми, с другой - уровень образования и общей культуры советской интеллигенции объективно был таков, что мало отличал ее
от остальной массы населения. Нивелирование культурных различий между различными слоями советского общества (в плане общего движения
к "социальной однородности") было весьма популярной темой в советской социологии, и данные, подтверждающие этот тезис, приводились
весьма охотно (464). Отмечались, в частности, незначительные различия в чтении художественной литературы (оно занимало 13,9%
свободного времени рабочих и 15,5% ИТР, по женщинам - 10,9 и 13,7%), посещении концертов, клубов, кино, просмотре ТВ (см. табл. 179,
180, 181, 182) (465) и делался вывод, что "в сфере художественной культуры уровень активности рабочих и ИТР сближается на основе
усреднения" (466). Встречались даже утверждения, что среди "рабочих-интеллигентов" больше читающих книги, занимающихся техническим
творчеством, слушающих музыку, занимающихся ею, посещающих театр и занимающихся художественным творчеством, чем среди ИТР, а по
некоторым показателям (занятие музыкой и посещение театров) и обыкновенные рабочие превосходят ИТР (467). На этом фоне на первый
взгляд парадоксально выглядели данные, например, о посетителях выставки "Москва-Париж" в Москве в 1981 г., среди которых лиц с
высшим и незаконченным высшим образованием было 91-84%, т.е. практически одна интеллигенция (лица со средним образованием - в
основном студенты средних специальных учебных заведений искусств) - больше, чем в Париже (81-70%) (468), о составе туристов, из
которых 75% имели высшее (41%), незаконченное высшее и среднее специальное образование (469).
Дело же здесь в той весьма значительной разнице, которая существовала между различными социальными группами, относимыми статистикой
к лицам умственного труда. В их составе, как уже говорилось выше, четко различались высшие и низшие страты - "практиков",
выпускников техникумов и низших служащих. Именно последние почти ничем не отличались от рабочих и крестьян и все то, что в трудах
советских социологов сказано о "сближении интеллигенции с рабочим классом" относится исключительно к этой категории. Это ее члены в
основном происходили из рабочих и крестьян, это ее члены заключали "смешанные" (а на самом деле по существу однородные) браки с
рабочими и колхозниками, это ее дети порой не наследовали статуса родителей, это они мало отличаются по социокультурным показателям
от рабочих и крестьян, и это они в основном пополняли ряды "рабочих-интеллигентов". Однако меньшая и более квалифицированная часть
образованного слоя сохраняла ряд отличий от массы населения по культурному уровню и ценностным ориентациям; именно в этой среде (как
правило, это потомки досоветского культурного слоя и отчасти советская интеллигенция 2-го - 3-го поколения) можно было наблюдать в
ряде случаев устойчивые наследственные культурные традиции, отсутствие смешения с другим слоями в брачном отношении и
соответствующее самосознание).
Что касается различий в образе жизни, связанных с материальным положением, то при более низком уровне зарплаты образованный слой
отчасти поддерживал их за счет иной структуры расходов (меньшая часть на еду и спиртные напитки). Доход на члена семьи в
интеллигентских семьях по причине их сравнительно меньшего размера был, хотя и крайне незначительно, но выше, чем семьях рабочих и
крестьян, равно как и обеспеченность имуществом (см. табл. 183-184) (470) - за счет накопленного предыдущими поколениями (в 40-х -
50-х годах доходы интеллигентов были выше, чем рабочих) и в какой-то мере за счет унаследованного имущества, которое образовалось в
части семей, принадлежащих к номенклатуре и высокооплачиваемым категориям служащих в конце 30-х - 50-х годах в виде дач, мебели и
т.д. (однако следует помнить, что эти показатели, сказываясь на общих по интеллигенции, относились на деле к весьма ограниченному
кругу семей). По обеспеченности основными бытовыми приборами семьи рабочих и интеллигенции практически не различались (471)
Сферами, в которых отличие образованного слоя от остального населения было сколько-нибудь существенным, оставались разве что
некоторые ценностные ориентиры (472), круг общения (473) и поведение в быту. Последнее, обстоятельство, впрочем, получило отражение
в литературе только с середины 80-х годов, поскольку крайне невыгодно характеризовало "класс-гегемон" социалистического общества. В
1971 г. из попавших в вытрезвитель 73% составляли рабочие и 5% - "не занятые трудом", 6% - пенсионеры, 8% - служащие
государственного аппарата и сферы обслуживания, 5% ИТР, 2% интеллигенция. 1% - студенты и учащиеся (474). По опросам 700 школьников
Красноярска "основными характеристиками образа жизни рабочих" оказались, например, "высокая зарплата, проведение досуга с товарищами
за бутылкой вина", тогда как в представлениях об образе жизни инженеров и научных работников эти черты не были отмечены (475). В
мотивах разводов семей рабочих первое место занимало пьянство, служащих - мотивы психологического характера, связаные с
межличностными отношениями (476). По таким видам поведения, как попадание в вытрезвитель и хулиганство интеллигенция давала
показатели, в 3-7 раз меньшие, чем ее удельный вес в населении (см. табл. 185), причем отмечалось, что "наиболее криминогенной
является группа квалифицированных рабочих" (477). Вообще, тот факт, что по показателям преступности социальные слои советского
общества отличались довольно сильно, тщательно замалчивался, но был достаточно очевиден по образовательному уровню преступников (см.
табл. 186) (478). Причем на долю интеллигенции приходились в основном должностные и финансовые преступления, тогда как разбои,
кражи, грабежи и хулиганство почти на 100% оставались за представителями рабочего класса и колхозного крестьянства.
Хотя то место, которое занимал в советском обществе образованный слой, его качественные показатели и степень отграниченности и
отличия от остального населения не позволяют характеризовать его в целом как элитный и привилегированный, восемь десятилетий -
все-таки достаточно продолжительный срок, чтобы даже из числа советской интеллигенции успело сформироваться уже третье поколение,
т.е. слой лиц, способных выработать хотя бы и отчасти ущербное, но специфическое для интеллектуального слоя самоощущение. В
сочетании с наличием некоторого числа носителей досоветской культурной традиции и интеллектуалов в первом-втором поколении, сумевших
вполне преодолеть обычный для советского интеллигента разрыв между своим формальным положением и культурно-образовательным уровнем,
это обеспечило образование внутри советской интеллигенции социально-профессиональных групп, действительно отличавшихся от массы
советского населения и отгороженных от него в культурно-психологическом плане.

---

От	Георгий
К	Георгий (10.09.2004 00:09:20)
Дата	10.09.2004 00:17:20

4-1. Некоторые характерные черты советской интеллигенции. (*+)

---

http://www.samisdat.com/5/55/554-4gl1.htm

СЕРГЕЙ ВОЛКОВ. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СЛОЙ В СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ


ГЛАВА 4.
Основные черты советского образованного слоя и его место в обществе.



1. Некоторые характерные черты советской интеллигенции.

Форсированный рост численности образованного слоя и пристальное внимание к его социальному составу было характерно для всех
коммунистических режимов, и соответствующие показатели различались лишь в зависимости от исходной ситуации в каждой стране и срока
существования там коммунистической власти. Однако в каждой стране имелись свои особенности, обусловленные местными
культурно-историческими условиями, обладала таковыми и советская интеллигенция.
Одной из особенностей советского интеллектуального слоя стала очень высокая степень его феминизации. В значительной степени это было
опять же связано с идеолого-пропагандистскими соображениями и в некоторой мере с тем, что женский контингент отличается обычно
большей лояльностью и лучшей управляемостью. В 1939 г. при среднем проценте в населения лиц умственного труда 17,5 им занималось
20,6% мужчин и 13,6% женщин, а уже в 1956 г. (при среднем проценте 20,7) - 18,3% мужчин и 23,2% женщин (327). Последствия войны (в
то время, когда потребовалось увеличить количество специалистов, женщины составляли несоразмерное большинство дееспособного
населения) также немало этому способствовали.
В целом женщины составляли в 1928 г. 29% интеллектуального слоя, в 1940г. - 36%, а в 1971 г. - 59%. Целый ряд интеллигентских
профессий сделался почти целиком "женским". Такая степень феминизации интеллектуального слоя уникальна. В 1928 г. среди научных
работников женщины составляли около 1/3, в т.ч. 18,3% в НИИ и вузах (в т.ч. в вузах - 10%) (328). В 1976 г. в СОАН женщины
составляли 39,9% научных работников без степени, 28,0% кандидатов и 11,8% докторов наук - всего 32,3% научных работников. В
1987-1988 гг. женщины составили в СССР примерно 40% (до революции - примерно 10%) научных работников (что превышает среднемировой
показатель в несколько раз), в т.ч. (в 1986 г.) 28% кандидатов и 13% докторов наук (329).
Другой специфической чертой советской интеллигенции была ее "национализация" и "коренизация", первоочередная подготовка
интеллигентских кадров из нерусских народов, проводившаяся с первых лет советской власти. Типологически и методологически эта
политика ничем не отличалась от "пролетаризации" интеллектуального слоя: та же система льгот (теперь уже по национальному признаку),
квоты в лучших столичных вузах для "целевиков" с национальных окраин, опережающее развитие сети учебных заведений в национальных
республиках, то же пренебрежение качеством специалистов в угоду идейно-политическим соображениям. Если по переписи 1926 г. доля
"национальных" кадров была небольшой (в Средней Азии, в частности, 0,3% или 22,6 тыс. чел. (330)), то с 1926 по 1939 гг. численность
образованного слоя выросла на Кавказе и в Средней Азии намного больше, чем в РСФСР, Украине и Белоруссии (см. табл. 13). В 50-х
годах даже в некоторых автономных республиках уровень образования "титульного" населения стал превосходить уровень образования
русских (например, в Северной Осетии в 1959 г. численность ИТР-осетин составляла 45,7% к численности ИТР-русских, а в 1970 - 69,2,
т.е. превысила долю осетин в населении (331)).
Опережающими темпами росло в национальных республиках и число занятых в науке, причем исключительно за счет "коренной"
национальности (см. табл. 146, 147, 148, 149) (332). В 1940 г. при показателе по СССР 5, а по РСФСР 6 ученых на 10 тыс. жителей, в
Армении было 8, а в Грузии 10. В общей численности рабочих и служащих они составляли тогда по СССР 0,29% и РСФСР 0,28, тогда как в
Армении и Грузии 0,71, Латвии 0,42, Узбекистане 0,40, Азербайджане 0,39, Литве 0,34, Украине 0,29 (333). В результате даже в сфере
науки уже к 1960 г. в прибалтийских и закавказских республиках процент сотрудников "коренной национальности" превысил долю этой
национальности в населении республики, при том, что в РСФСР процент русских ученых был на десять пунктов ниже доли русского
населения. Особенно быстрое развитие получил этот процесс с 60-х годов. В 1965 г. показатель количества аспирантов на 1 тыс. научных
работников превосходил средний по стране и по РСФСР в 11 союзных республиках, в 1970 - в 9 (334). Если в 1960 г. доля докторов и
кандидатов наук среди научных работников превышала общий уровень и уровень РСФСР только в пяти республиках, то в 1988 г. - абсолютно
во всех (см. табл. 150) (335).
"Коренизация" образованного слоя имела тем больший смысл и значение, что, помимо специфических целей, достигавшихся при помощи этой
политики советским режимом, в огромной мере способствовала выполнению основной задачи по "становлению социальной однородности".
Социальная структура населения азиатских национальных окраин и большинства компактно проживающих в центральной части страны
национальных меньшинств к началу 20-х годов отличалась от структуры русского населения в сторону меньшего удельного веса в ней
образованного слоя, тем более, что в ходе гражданской войны местная элита была в значительной мере истреблена. Поэтому контингент,
поступавший оттуда в вузы, отличался наихудшей подготовкой, но зато наилучшими показателями с точки зрения "классового отбора".
Поскольку же такие лица имели фактически двойное преимущество при приеме в учебные заведения, то, в массовом порядке пополняя ряды
образованного слоя, внесли очень весомый вклад как в изменение его социального состава (336), так и профанацию интеллектуального
труда как такового.
Созданный коммунистическим режимом образованный слой, известный как "советская социалистическая интеллигенция", отличался в целом
низким качественным уровнем. Лишь в некоторых элитных своих звеньях (например, с сфере точных и естественных наук, менее
подверженных идеологизации, где частично сохранились традиции русской научной школы, или в военно-технической сфере, от которой
напрямую зависела судьба режима) он мог сохранять некоторые число интеллектуалов мирового уровня. Вся же масса рядовых членов этого
слоя стояла много ниже не только дореволюционных специалистов, но и современных им иностранных.
Основная часть советской интеллигенции получила крайне поверхностное образование. В 20-30-х годах получил распространение так
называемый "бригадный метод обучения", когда при успешном ответе одного из студентов зачет ставился всей группе. Специалисты,
подготовленные подобным образом, да еще из лиц, имевших к моменту поступления в вуз крайне низкий образовательный уровень, не могли,
естественно, идти ни в какое сравнение с дореволюционными. Немногие носители старой культуры совершенно растворились в этой массе
полуграмотных образованцев. Сформировавшаяся в 20-30-х годах интеллигентская среда в качественном отношении продолжала как бы
воспроизводить себя в дальнейшем: качеством подготовленных тогда специалистов был задан эталон на будущее. Образ типичного
советского инженера, врача и т.д. сложился именно тогда - в довоенный период. В 50-60-е годы эти люди, заняв все руководящие посты и
полностью сменив на преподавательской работе остатки дореволюционных специалистов, готовили себе подобных и никаких других воспитать
не могли.
Пополнение интеллектуального слоя в 70-80-х годах продолжало получать крайне скудное образование по предметам, формирующим уровень
общей культуры. В вузах естественно-технического профиля они вовсе отсутствовали, а в вузах гуманитарных информативность курса даже
основных по специальности дисциплин была чрезвычайно мала, в 2-3 раза уступая даже уровню 40-50-х годов и несопоставима с
дореволюционной. Конкретный материал повсеместно был заменен абстрактными схемами господствующей идеологии: обучение приобрело почти
полностью "проблемный" характер.
Наконец, не менее, чем на треть, советская интеллигенция состояла из лиц без требуемого образования. До революции подобное явление
не имело существенного влияния на общий уровень интеллектуального слоя, поскольку такие лица, как правило, не отличались по уровню
общей культуры от лиц, получивших специальное образование (они были представителями одной и той же среды и имели возможность
приобщаться к ее культуре в семье). Но советские "практики"-выдвиженцы вышли как раз из низов общества и, не получив даже того
скудного образования, какое давали советские специальные учебные заведения, представляли собой элемент, еще более понижающий общий
уровень советского интеллектуального слоя.
Характерной чертой советской действительности была прогрессирующая профанация интеллектуального труда и образования как такового. В
сферу умственного труда включались профессии и занятия, едва ли имеющие к нему отношение. Плодилась масса должностей, якобы
требующих замещения лицами с высшим и средним специальным образованием, что порождало ложный "заказ" системе образования. Идея
"стирания существенных граней между физическим и умственным трудом" реализовывалась в этом направлении вплоть до того, что
требующими такого образования стали объявляться чисто рабочие профессии (337). Как "требование рабочей профессии" преподносился и
тот прискорбный факт, что люди с высшим образованием из-за нищенской зарплаты вынуждены были идти в рабочие. При том, что и половина
должностей ИТР такого образования на самом деле не требовала (достаточно вспомнить только пресловутые должности "инженеров по
технике безопасности").
Обесценение рядового умственного труда, особенно инженерного, достигло к 70-м годам такого масштаба, что "простой инженер" стал, как
известно, излюбленным персонажем анекдотов, символизируя крайнюю степень социального ничтожества. О пренебрежении к инженерному
труду, о том, что количество инженеров не пропорционально количеству техников (в штатных расписаниях на 4 инженерные должности
приходилась одна должность техника, тогда как, чтобы инженер мог заниматься своим делом, техников должно быть в несколько раз
больше), что многие должности инженеров на самом деле не требуют высшего образования и т.д., стали писать даже в советской печати.
Даже весьма активные сторонники "стирания граней" вынуждены были признать, что "назрела необходимость принять определенные меры по
улучшению использования ИТР. На многих штатных должностях, ныне обозначенных как должности инженеров и техников, фактически не
требуются специалисты с техническим образованием, следовательно, необходимо совершенствовать штатные расписания" (338). Мысль о том,
что профессия, действительно требующая высшего образования, в принципе не является рабочей, не пользовалась популярностью в
условиях, когда "потребностями научно-технической революции" оправдывали любые глупости. Даже признавая нелепость использования на
местах, не требующих высшего и среднего специального образования соответствующих специалистов, советские авторы считали необходимым
подчеркнуть: "Естественно, что численность специалистов с высшим образованием должна постоянно и интенсивно расти для обеспечения
усложнившейся на основе НТР техники производства" (339). Госкомтрудом в 1977 г. был издан даже специальный "Перечень рабочих
профессий, требующих среднего специального образования".
И идеология, и практика советского режима как объективно, так и субъективно были направлены на всемерное снижение общественного
престижа и статуса интеллектуального слоя. Представление об интеллектуалах как о "классово-неполноценных" элементах общества,
пресловутой "прослойке" относится к одному из основных в марксистско-ленинской системе понятий. Уже одно это обстоятельство
достаточно ясно характеризовало отношение к образованному слою "сверху". Отношение же к нему "снизу" закономерно определялось тем,
что он собой представлял по уровню своего благосостояния и степени отличия от остальной массы населения. К 80-м годам утратила
престижность даже научная деятельность. В 1981 и 1985 гг. из 2000 опрошенных ученых на вопрос, является ли ваша работа престижной,
"да" ответило только 24,1%, "отчасти" - 41,3, "нет" - 34,6%, на вопрос, хорошо ли она оплачивается, ответы составляли соответственно
17,2 , 30,7 и 52,1% (340).
Образованный слой советского времени вследствие отмеченных выше своих свойств в целом закономерно утратил и в общественном сознании
те черты (уровень знаний и общей культуры), которые бы существенно отличали его от остального населения и которые в принципе
единственно и должны определять его как элитный социальной слой. По иному и не могло быть в условиях когда преобладающая часть тех,
кто формально по должности или диплому входил в его состав, по своему кругозору, самосознанию, реальной образованности и культурному
уровню ничем не отличалась от представителей других социальных групп, потому что этот слой действительно был "плоть от плоти"
советского народа. И в свете этого можно сказать, что коммунистические утопии о "стирании граней" и "становлении социальной
однородности" получили-таки в советской действительности некоторое реальное воплощение.
Статусу "советского интеллигента" в обществе соответствовал низкий уровень его материальной обеспеченности. Сокрушающий удар по
благосостоянию интеллектуального слоя был нанесен сразу же - самим большевистским переворотом. После революции, в 20-х годах,
средняя зарплата рядового представителя интеллектуального слоя была очень невелика (см. табл. 151 (341)и 152 (342)). Она сравнялась
или была несколько ниже заработков рабочих, тогда как до революции была в 4 раза выше последних.
Наиболее трудным был период 1922-1924 гг., когда на жизненном уровне интеллигенции отразился НЭП и вздорожание рынка. Отмена
академических пайков при низком уровне зарплаты тяжело отразилась на положении научных работников (343). Хотя ставка их в 1,5 раза
превышала учительскую, но они не получали помощи из местного бюджета, в результате чего реальная зарплата московского профессора
оказывалась ниже учительской. В целом зарплата профессоров и научных работников составляли менее 50% от средней ставки в мелкой и
средней промышленности, профессор вуза получал 15 товарных рублей. В 1924-1927 гг. доходы преподавателей и научных сотрудников
сильно колебались по регионам, повысившись за это время, как правило, от 20-80 до 100-200 р. (см. табл. 153), но часто за счет
большой перегрузки, как признавали и советские администраторы, "для получения культурного минимума зарплаты научные работники были
вынуждены работать с превышением норм нагрузки иногда в 4 раза. Что сводит на нет разницу с рабочими и служащими и дает показатель
вдвое ниже рабочего" (344). В 1930 г. профессора получали 300 р., доценты - 250, ассистенты - 210 (см. также табл. 154) (345).
Благосостояние же некоторых групп интеллигенции не достигало прожиточного минимума. Таковой в 1925 г. составлял 29,38 р. (средняя
рабочая зарплата по стране составляли в 1923/24 г. 36,15 р., в 1924/25 - 45,24 р. (346)), а зарплата сельских учителей в Сибири -
21,5 - 25 р. В 1927/28 г. они получали 30-37 р. (в 1928/29 - 40-46), тогда как средняя зарплата фабрично-заводских рабочих
составляла там 53,67 р., строительных - 56,80, мелкой промышленности - 50,75, металлистов - 68,94, средняя зарплата служащих
учреждений - 56,50 (347). Исключение режим делал лишь для узкого слоя специалистов тяжелой промышленности и высших научных кадров,
"оправдывая" это отступление от идеологических постулатов временной острой потребностью в этих кадрах. В 1925 г. в металлической
промышленности чернорабочий получал 35 р., средняя зарплата рабочих составляла 60 р., квалифицированный рабочий получал около 100,
средняя зарплата специалиста в металлургической промышленности - 165, оклад председателя ВЦИК СССР составлял 175 р., но
высококвалифицированному специалисту платили и 500-600 (348).
Не считая жилищных и прочих условий (которые ухудшились неизмеримо вследствие политики "уплотнения", повсеместно проводимой в
городах в отношении "буржуазии", в результате чего квартиры превращались в коммунальные), только по зарплате уровень обеспеченности
образованного слоя упал в 4-5 раз. Причем наиболее сильно пострадали его высшие слои (если учителя начальных школ получали до 75%
дореволюционного содержания, то профессора и преподаватели вузов - 20%, даже в конце 20-х годов реальная зарплата ученых не
превышала 45% дореволюционной). До революции профессор получал в среднем в 15,4 раза больше рабочего, в конце 20-х годов - лишь в
4,1 раза.
По мере "пролетаризации" и "советизации" интеллектуального слоя в конце 30-х годов его благосостояние относительно других социальных
групп было сочтено возможным несколько повысить; хотя и в это время зарплата работников ряда отраслей умственного труда была ниже
зарплаты промышленных рабочих, но, по крайней мере, зарплата ИТР превосходила ее более, чем вдвое, научных сотрудников - на треть.
Резко (в среднем на 268%) возросли после репрессий 1937-1938 гг. оклады комсостава армии (см. табл. 155) (349), что было связано как
с желанием крепче привязать к себе армию, так и с тем, что оставшиеся военные рассматривались как вполне "свои" (каковыми и
являлись).
В 40-50-х годах зарплата служащих превышала зарплату рабочих, причем наиболее значительно в конце и середине 50-х годов. Однако в
дальнейшем происходил неуклонный процесс снижения относительной зарплаты лиц умственного труда всех категорий, процесс, не знавший
каких-либо остановок и особенно усилившийся в 60-х годах, когда зарплата почти во всех сферах умственного труда опустилась ниже
рабочей. В начале 70-х ниже рабочих имели зарплату даже ученые, а к середине 80-х - и последняя группа интеллигенции (ИТР
промышленности), которая дольше другим сохраняла паритет с рабочими по зарплате (см. табл. 156, 157, 158) (350).
При этом зарплата служащих с зарплатой ИТР практически не сближалась, а рабочих - сближалась довольно быстро, и именно это
обстоятельство вызывало глубокое удовлетворение советских идеологов. В социологических трудах, хотя и говорилось о "некоторых
негативных моментах на отдельных этапах" этого процесса (типа того, что ИТР стремятся перейти на начальственные должности),
подчеркивалась его "бесспорно позитивная направленность" как "одной из существенных сторон движения социалистического общества к
полной социальной однородности" (351). Дело дошло до того, что в качестве "дополнительного материального стимула" для перехода
специалистов сельского хозяйства на должности руководителей отделений, бригад, ферм и т.п. постановлением ЦК и Совмина (ноябрь 1977
г.) "по некоторые видам оплаты труда эти работники приравнены к рабочим, на них распространены соответствующие льготы", об этом
приравнивании к рабочим в виде поощрения говорилось как о нормальном и даже положительном для интеллигенции явлении (352).
Естественно, что выпускники вузов старались по возможности избежать участи типичного рядового "молодого специалиста",
предназначенной им распределением. До 80-90% выпускников гуманитарных и 60-80% естественных факультетов университетов направлялись в
школы, но закреплялись там лишь немногие (почему им предпочитали питомцев пединститутов). Лишь около 30% инженеров и половина
воспитанников сельскохозяйственных и педагогических вузов работали по вузовской специальности. Из 400 харьковских
студентов-политехников выпускного курса менее 3% выразили желание работать мастерами и начальниками цехов (353). Выходцы из
интеллигенции особенные неудобства испытывали на селе (354). Едва ли приходится удивляться, что "удовлетворенность жизнью" выражали
от 66,6 до 71,6% у рабочих, при 55% ИТР (355).
До 1957 г. система оплаты научных работников устанавливалась в зависимости от деления научных учреждениях на 3 категории: 1 -
институты АН СССР, 2 - институты республиканских и отраслевых академий, 3 - прочие (ведомственные). Затем, однако, категории стали
устанавливаться в зависимости не от ведомственной принадлежности, а от "важности разрабатываемых проблем", фактически это привело к
тому, что первой стала 3-я категория. Оклады научных работников учреждениях 2-й категории составляли 83-92% от окладов в 1-й, а
3-й - 60-82%. Средний оклад научных работников со степенью в учреждениях 2-й категории составлял 130, а в 1-й - 150% от 3-й (356).
Если в 1950 г. зарплата преподавателя вуза без степени составляла 162% от средней по стране, то в 1960 - 141, а в 1975, даже после
повышения, всего 86%. Подобными аргументами сопровождались робкие просьбы включить "упорядочение зарплаты" в науке в "Основные
направления" 10-й пятилетки. Но ничего, конечно сделано не было, более того, с введением новых правил защиты диссертаций положение
еще ухудшилось. Появились публикации (357), требующие отменить доплату за степень (учитывая, что в то время заводские рабочие
получали до 400 р., а водители - 500-600 при зарплате доктора наук 300-350, кандидата 150-200, чл.-корр. 600, фактически требовалось
сделать так, чтобы ученые получали в 3-4 раза меньше рабочих и в 5-6 раз меньше водителя автобуса). Одновременно с этим выдвигались
требования повысить "дисциплину" научных работников, т.е. заставить их строго отсиживать положенные часы в учреждениях, тогда как
просьбы разрешить им совместительство (358) были проигнорированы (тогда очень боялись, что ученые станут слишком много
зарабатывать). В академических НИИ только 43,2% из ответивших положительно на вопрос о возможности повысить свою квалификацию,
положительно оценили возможность получить более квалифицированную работу (359). Это не должно вызывать удивления, ибо среди
кандидатов наук в возрасте до 35 лет только половина находилась на должностях старших научных сотрудников. Особенно остро стояла эта
проблема в АН, где концентрация научных работников со степенями была на порядок выше, чем в отраслевых НИИ, а промежуточные
должности (при значительной разнице в окладах между младшими и старшими научными сотрудниками) отсутствовали.
Пенсии научных работников начислялись с суммы, не превышающей для академиков и чл.-корр. АН - 600 р., докторов наук и профессоров -
400, старших научных сотрудников, доцентов и кандидатов - 200, младших научных сотрудников и без степени - 100 р. Любопытен факт
действия в 80-х годах "Положения о пенсионном обеспечении работников науки" 30-тилетней давности, по которому кандидат наук мог
иметь максимальную пенсию в 80 р. Неудивительно, что "как показывает практика, большинство научных работников отказывается от
назначения им пенсии по этому положению и оформляют ее по общему положению о выплате государственных пенсий, по которому им, как
правило, назначается максимальная пенсия в размере 120 р." (360). На одном из пленумов ВАК, когда был поднят вопрос о повышении
аспирантской стипендии, секретарь ЦК ВЛКСМ А.В.Жуганов констатировал, что "существующий уровень оплаты позволяет учиться в
аспирантуре в основном лицам, имеющим солидную материальную поддержку" (361).
Положение научных работников оставалось еще относительно лучшим, чем других категорий образованного слоя. Слово "инженер" недаром
стало синонимом слова "нищий", что вполне соответствовало положению в обществе человека, получающего 80-90 р. Зарплата молодого
инженеров была на треть, если не в половину ниже, чем у его сверстника-рабочего (362). Даже в советских трудах отмечалось: "В 50-х
годах...считалось, что специальность инженеров гарантирует относительно высокие зарплату и социальной статус. В 70-х годах ситуация
изменилась: социально-культурные блага, предоставляемые рабочим местом,... способствовали изменению структуры мотиваций трудовой
деятельности". Для увеличения количества техников предлагалось прежде всего повысить им зарплату, так как "значительная часть
техников стремится занять (зачастую без производственной необходимости) вышеоплачиваемые должности рабочих", более 70% опрошенных
молодых инженеров также хотели бы зарабатывать больше (363). Интересно, что ИТР со средней зарплатой 155-140 р. при опросе завышали
свою зарплату: инженеры стыдились своей нищеты (364). В таком же положении находились учителя и врачи - самые массовые отряды
интеллигенции с высшим образованием, не говоря уже о работниках связи, дошкольных учреждений, бухгалтерско-делопроизводственном
персонале, чьи оклады, опускаясь до 60-70 р., являлись минимально возможными по стране и уступали заработкам дворников, уборщиц и
чернорабочих.
"Общественные фонды потребления" также в гораздо большей степени перераспределялись в пользу рабочих. Премии и "тринадцатые
зарплаты", получаемые практически всеми рабочими, не распространялись на большинство категорий служащих, Право получать дорогие
путевки с 50%-й скидкой также было привилегией рабочих (не говоря о том, что им путевки предоставлялись в первую очередь). С учетом
этих обстоятельств уровень жизни интеллектуального слоя к 80-м годам был в 2-2,5 раза ниже жизненного уровня рабочих (зарплата
основной массы врачей, учителей, работников культуры была в 3-4 раза ниже рабочей). Таким образом, дореволюционная иерархия уровней
жизни лиц физического и умственного труда оказалась не только выровнена, но перевернута с ног на голову, в результате чего
относительный уровень материального благосостояния интеллектуального слоя ухудшился по сравнению с дореволюционным более чем в 10
раз.
Говоря о материально-бытовом положении образованного слоя, нельзя не упомянуть и о том, что, следуя известному коммунистическому
принципу (наиболее откровенно провозглашенному в Китае) "нам нужны наполовину ученые - наполовину крестьяне", членов
интеллектуального слоя пытались превратить в полурабочих, заставляя регулярно по разнарядкам райкомов работать на овощных базах,
подсобной работе на заводах, уборке улиц и в колхозах. Согласно данным исследований, проведенных в 1981 г. в Ленинграде, руководящие
работники производственных и научно-исследовательских подразделений в качестве "проблемы номер один" в деятельности молодых
инженеров назвали отвлечения их на посторонние дела, не требующие инженерной квалификации (365). Эта политика в полной мере касалась
и студентов. Помимо "базово-колхозной" повинности, отнимавшей в некоторые вузах до четверти и даже трети планового учебного времени,
и обязательной летней работы в стройотрядах, все настойчивее становились требования привлечь их к труду и критика "бытующего мнения,
будто студент дневной формы обучения обязан все свое время посвящать учебе" (366).



<-- НАЗАД ПО ТЕКСТУ ВПЕРЁД -->
К ОГЛАВЛЕНИЮ КНИГИ

---

От	Георгий
К	Георгий (10.09.2004 00:09:20)
Дата	10.09.2004 00:16:34

3-3. Социальный состав советского интеллектуального слоя. (*+)

---

http://www.samisdat.com/5/55/554-3gl3.htm

СЕРГЕЙ ВОЛКОВ. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СЛОЙ В СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ


ГЛАВА 3.
Формирование советского образованного слоя и его состав.



3. Социальный состав советского интеллектуального слоя.

Придя к власти, большевики не располагали сколько-нибудь значительными кадрами преданной им интеллигенции, хотя, как известно,
большинство их вождей являлись выходцами именно из этой среды. Как они сами считали, за установление советской власти боролось
1-1,5% всей интеллигенции (имеются в виду члены партии), а в партии она составляла тогда 5-7%. В Петрограде среди вступивших в
партию с февраля до октября 1917 г. интеллигенты составляли 13,3%, а среди вступивших с 25 октября по 31 декабря - 27,3%; число это
не очень велико. К 1922 г. в партии насчитывалось 1992 "служащих", вступивших в нее до 1917 г. и 7418, вступивших в 1917 г. (до
октября) (248), т.е. сразу после переворота у большевиков было менее 10 тыс. "своей" интеллигенции. В конце 1917 г. в партии было
30-35 тыс. интеллигентов - 10% ее состава, в 1920 г. там насчитывалось 48 тыс. служащих и 25 тыс. интеллигентов, составлявших 25%
партии (249). Среди руководящих работников коммунистов было 13,2%, среди специалистов - 5,1, среди канцелярских служащих - 4,2%
(250). На 10.01.1922 г. служащие составляли 20,3% членов партии и 26,9 кандидатов - всего 22,4% (251).
К концу 20-х годов власти в основном добились снижения доли служащих в партии и представительных органах, хотя она еще оставалась
довольно заметной. Знаменитая чистка партии в 1921 г. была, видимо, первой направленной акцией такого рода. Среди исключенных тогда
было по занятиям: рабочих - 10,4%, крестьян - 30,1, военных - 7,1, конторских служащих - 15,1, младших служащих - 3,9, ответственных
политработников - 7,3, ответственных технических работников - 11,1, прочих и неизвестных занятий - 15,6%. По происхождению и
социальному положению: рабочих - 20,4%, крестьян - 44,8 служащих 23,8, прочих и неизвестного происхождения - 11,0% (252). Среди
окончивших вузы в 1922-1926 гг. партийно-комсомольская прослойка составляла 3,2% (253). В целом по социальному составу (т.н.
"социальное положение до революции") доля служащих и "прочих" в партии изменялась так:
19051917191819191920192119221923192419251926192719281929
33,632,228,630,431,130,828,929,427,217,817,325,320,316,9

На 1.01.1930 в партии по этому показателю ("социальное положение до революции") числилось всего 13,4% служащих и 1,1% "прочих". По
роду занятий, однако, помимо рабочих и крестьян в партии числилось 28,2% служащих, 1,1 МОП учреждений, 5,6 учащихся, 8,0 военных,
1,2 безработных и 1,0 прочих (254). В русле этой тенденции находится и изменение социальной состава делегатов съездов (% служащих и
"прочих") (255):
IIIIIIVVVIVIIVIIIIXХХIХIIХIIIХIVХV
78,493,474,464,959,186,764,644,557,445,045,131,432,023,2

В результате "выдвиженчества" к моменту партийной переписи из 440,5 тыс. коммунистов-служащих бывших рабочих было 184 тыс., а
крестьян - 56 тыс. т.е. всего 54,5% (256). В партийных органах служащие составляли в 1927 г. от 42% в высших до 20% в низших (см.
табл. 106). (257)
После гражданской войны в России осталось не более 1,5-1,7 млн. лиц, принадлежавших к старому образованному слою, причем их
социальный состав (по большевистскому определению "из буржуазии и мелкой буржуазии" при "сравнительно небольшой рабоче-крестьянской
прослойке") при указанной выше численности партийных интеллигентов большевиков устроить не мог. Сколько-нибудь полных сведений о
социальном составе образованного слоя в первые годы после революции не имеется, но он, разумеется. не был тождествен
дореволюционному, поскольку, во-первых, уже успел пополниться советскими выдвиженцами, а во-вторых, место эмигрировавших и погибших
заняли недавние учащиеся, причем в значительной степени низших учебных заведений (ранее, как правило, не дававших права
непосредственного поступления на интеллигентские должности), состав которых отличался от состава гимназий и равных им заведений.
Известно, например, что из имевшихся к 1921 г. учителей бывшими помещиками были 2,7%, крестьянами - 3%, рабочих - 0,2%, военными и
торговыми служащих - по 0,8%, учащимися - 64,5%. Прочих и не указавших занятий было 28%, среди которых подавляющее большинство из
духовенства (учитывая высокий процент лиц, получивших духовное образование) и "буржуазии" (258). Необходимо заметить, что понятие
"старые специалисты" не совпадает с категориями "служащих" и "прочих" по "социальному положению" (это понятие в 20-30-х годах
включало как социальное положение до революции, так и происхождение, и выходцы из низших сословий, получившие образование до
революции, могли относиться советской статистикой к категории "рабочих и крестьян").
На протяжении 20-х годов социальный состав интеллектуального слоя менялся не очень быстро, так как чтобы из рабфаковца сформировать
хоть сколько-нибудь приемлемого специалиста, требовалось 8-10 лет учебы, следовательно, рабфаковцы приема 1920-1921 гг. получали
диплом где-то в конце 20-х. И действительно, к этому времени высшая школа выпустила только 5 тыс. специалистов из бывших
рабфаковцев, а детей рабочих и крестьян, поступивших в вуз после школы, было тогда сравнительно немного. Так, среди окончивших вуз в
1924-1926 гг. выходцев из рабочих было всего 9,9%, из крестьян - 26,1%, а в целом чуть более 1/3; в то же время "прочих" было 12,1%.
Среди инженеров, начавших работать в 1922-1929 гг. из рабочих происходило 15% и из крестьян 25%. По признанию советских авторов "в
течение 20-х годов кадры советской интеллигенции хотя и пополнялись активно выходцами из рабочих и крестьян, но еще в своем
большинстве дипломированные специалисты формировались в значительной степени из непролетарских слоев" (259).
Особенно это касалось наиболее квалифицированных кадров и в первую очередь науки, состав кадров которой в России всегда был
достаточно элитарен. (Из 94 академиков с 1889 по 1914 гг. дворян было 56%, духовенства 12, чиновников - 10, иностранцев и их детей -
13, купцов 5, военных 2 и невыясненного происхождения - 1%; из 150 академиков с 1846 по 1924 гг. дворян было 82 чел., разночинцев
(по дедам, отцы - уже дворяне) - 32, духовенства 22, купцов 8, мещан 3, крестьян - 3. (260)) Даже после революции, когда из старой
интеллигенции этого уровня осталась едва ли треть, из рабочих и крестьян происходили только 18,6% научных работников вузов РСФСР
(сведения о 12517 чел. на 1.06.1926 г.; см. табл. 107) (261) при 5,8% дворян (причем под "дворянами" в советской социальной
статистике имелись в виду обычно помещики, а не все лица, формально принадлежавшие до революции к дворянскому сословию, т.е. те,
отцов которых при всем желании нельзя было причислить к "трудовой интеллигенции".) Власти пытались изменить ситуацию через
специально создаваемые заведения: комвузы и Институт Красной профессуры, но и там поначалу большинство составляли представители
старого культурного слоя - в комвузах рабочих в 1924 г. было только 47%, а в Институте Красной профессуры - еще меньше (см. табл.
108) (262). Среди аспирантов РАНИОН рабочих и крестьян в 1924 г. было 20%, в 1928 - 42%. Всего же среди аспирантов в 1925/26 г.
рабочие и крестьяне составляли 17,3%, в 1926/27 г. - 33,4% (263).
Придя к власти, большевики провозгласили в качестве основной линии "слом старого аппарата" и уничтожение чиновничества, но этот
лозунг относился, естественно, к категории чистой демагогии, поскольку такой слом в принципе не может быть осуществлен без воцарения
полной анархии. Поэтому, если были полностью заменены все силовые и юридические структуры", то остальные большевики в первые месяцы
не только не разрушили, но и были весьма обеспокоены тем обстоятельством, что чиновники не желали с ними сотрудничать. Персонал их
не только не был разогнан, как то должно было бы следовать из "сломных" лозунгов, но всеми средствами, в т.ч. и под угрозой
расстрела, его пытались заставить работать по-прежнему. В конце-концов им это в некоторые степени удалось, и ведомства со всем своим
составом продолжали функционировать (этот факт, впрочем, не помешал большевикам утверждать, что задача "слома" старого аппарата была
успешно выполнена).
Правда, с первых дней переворота усилия новых властителей были направлены на выдвижение в аппарат представителей низших слоев в
качестве всевозможных комиссаров и высших начальников, где те беспомощно барахтались в чуждой и непонятной им сфере деятельности.
Но, поскольку подавляющее большинство во всех учреждениях составляли старые служащие, эти ведомства еще могли как-то
функционировать. Комментируя это, Ленин заявил: "Бюрократия побеждена. Но культурный уровень не поднят, и поэтому бюрократы занимают
старые места" (264). Материалы переписи служащих Москвы 1918 г. (табл. 109) рисуют следующую картину состава служащих по месту
прежней службы: в общем числе по занятию до революции рабочие вместе с ИТР и служащими заводов и т.п. составляли в различных
наркоматах от 0 до 10%, кроме того было некоторое число военнослужащих, "прочих и не служивших" и учащихся) (265).
Более того, большевикам приходилось мириться с наличием в учреждениях значительной доли их "классовых врагов" - представителей самых
высших слоев русского общества. Так, на 15.12.1919 г. в наркомате продовольствия из 2996 рабочих и служащих среди 1445 чел., о ком
имелись сведения, около 300 относились именно к таковым (среди них было 22 помещика, 23 купца, 2 фабриканта, 45 домовладельцев, 57
крупных чиновников, 38 генералов и офицеров и т.д.), еще 879 чел. было прочей интеллигенции и только 257 рабочих. Среди 232
ответственных сотрудников (заведующих отделами, подотделами и т.д.) к интеллигенции относились 188, среди 517 чел. средней категории
служащих - 391. Это видно и по образованию: с высшим образованием было 241 (11,21%), средним - 889 (41,34%), низшим - 641 (29,81%),
домашним - 88 (6,09%), малограмотных - 46 (3,19%). Почти 1/5 (228 чел.) составляли бывшие учителя (266). Это было типично и для
других учреждений. Даже в НК РКИ в 1921 г. старых служащих было 86,9% при 11% рабочих и 2,1% крестьян (267). В 1924 г. был
обследован Наркомзем (всего 795 чел.), где рабочих и крестьян оказалось всего 1,1%, зато имелось много дворян, помещиков и офицеров
белой армии, особенно среди ответственных работников (11,3% дворян при 3% рабочих и крестьян). В результате проверки для ликвидации
"нежелательных элементов" штат наркомата был сокращен на 40% (268).
Достаточно показательно происхождение высших руководителей государства в 1918-1920 гг. Из 55 членов СНК из рабочих происходило
только 4 (7,3%), из крестьян - 6 (10,9%), зато из офицеров, служащих, интеллигентов - 28 (50,9%), из буржуазии 7 (12,8%),
происхождение 10 (18,1%) неизвестно. Из 35 членов Совета Обороны соответственно 4 (11,4%), 3 (8,6%), 16 (45,6%), 3 (8,6%) и 9
(25,8%) (269). "Служащие" составляли большинство среди ответственных партийных, советских, профсоюзных и военных работников и более
низкого уровня. В 1921 г. в 42 губерниях из 2254 таковых к ним относилось 882 чел. (39%), интеллигенции - 269 (12%), не указавших
происхождения (что наверняка свидетельствует о самом "неподходящим" для большевиков) - 155 (7%), т.е. всего 1306 чел. или 58%, тогда
как рабочих 812 чел. (36%). Среди коммунистов-руководителей губернского масштаба рабочие и крестьяне составляли меньше половины -
43%, причем из 536 партийных работников того же масштаба рабочих было 194 (36%), и крестьян 37 (7%), зато служащих - 188 (35%),
интеллигенции 67 (13%) и не указавших происхождения 50 (9%) - всего 305 чел. или 57%. Среди всех ответственных работников,
охваченных переписью 1921 г. (270) рабочие составляли 34,6%, крестьяне - 16,3, служащие - 29,7, "несамостоятельные" - 13,5, прочие и
не указавшие происхождения - 5,9% (271). Данные достаточно красноречивы, учитывая, что речь идет даже не о специалистах, а о
руководящих лицах большевистского режима. В 1920 г. представители образованного слоя составляли 18,4% даже среди среди делегатов
уездных и 30% губернских съездов Советов (272). Служащие составляли 28,2% членов губернских и 26,4% уездных и городских исполкомов
(см. табл. 110) (273). В 1922 г. служащие составляли 43,7% членов исполкомов Петроградской губ. и 44,1% в целом по РСФСР (274), в
составе горсоветов их было свыше 40% (см. табл. 111) (275). Как показывают эти данные, в то время, когда решался вопрос о самом
существовании советской власти, чем выше был уровень работников, тем выше среди них процент старой интеллигенции (в дальнейшем,
когда опасность миновала, стали, напротив, выдвигать на самые высшие должности "классово-надежные" элементы, несмотря на их
некомпетентность и неспособность).
Преобладали рабочие в этот период только в органах управления промышленностью и в руководстве предприятий (где осуществляли в
основном "комиссарские" функции по отношению к ведущим реальную работу старым специалистам). В 1919 г. на национализированных
предприятиях металлической промышленности из 529 членов заводоуправлений рабочих было 338 чел. (64%), а служащих 191 чел. (36%). В
конце 1920 г. участие рабочих в органах управления промышленностью в среднем составляло 61,6%, но в основном они были сосредоточены
на уровне заводоуправлений. Из 1786 ответственных работников промышленных предприятий РСФСР их было 1151 (64,4%), а из 2989
ответственных работников транспорта - 1600 (63%). Правда, в ВСНХ (его Главном и Центральном управлениях) подавляющее большинство -
до 80% составляли старые интеллигенты (см. табл. 113), даже на предприятиях ВСНХ среди управляющих и председателей коллегий рабочие
составляли лишь 33,5%, а среди помощников управляющих и членов коллегий - 38,5% (276). В последующие годы "выдвиженчество" как
известно, распространилось особенно широко; "выдвиженцы" направлялись прежде всего в промышленность (277), и стали преобладать среди
руководителей трестов и крупных заводов (278). Преобладали они и в учреждениях, служба в которых не требовала обширных специальных
знаний (279).
В конце 20-х годов, когда положение советской власти окончательно упрочилось (и самое трудное по восстановлению экономики страны уже
было сделано), она перешла к политике решительного вытеснения представителей старого образованного слоя (благодаря использованию
которых ей только и удалось удержаться) из сферы умственного труда. "Мавр сделал свое дело..." Большевики более не нуждались в
сколько-нибудь значительном числе таких представителей: после того, как была запущена и стала давать первые результаты машина для
выделки "рабоче-крестьянской интеллигенции", опасность оказаться перед лицом массовой оппозиции со стороны интеллектуального слоя
исчезла, и с нежелательными элементами его можно было не церемониться. Достоточно было сохранить несколько тысяч наиболее
квалифицированных специалистов для подготовки тех, кто должен был прийти им на смену, и для работы на тех должностях, где
полуграмотные "образованцы" справиться бы никак уж не могли. На большинстве же должностей последние вполне годились, поскольку
неэффективность их работы, как и всей советской системы в целом, после того, как последняя была уже налажена, вполне
компенсировалась раз и навсегда внушенным страхом и суровой дисциплиной.
Совершенно закономерно поэтому, что именно в это время, спустя десятилетие после переворота, когда большевики не опасались более за
выживание своей системы, настало самое время рассчитаться с теми, кого ранее приходилось, скрепя сердце, терпеть. Ожесточенность
репрессий, похоже, не в последнюю очередь была связана именно с последним обстоятельством. 1928-1932 гг. ознаменованы, как известно,
массовыми репрессиями и повсеместной травлей "спецов" во всех сферах (в т.ч. и военной, именно тогда по делу "Весны" было уничтожено
абсолютное большинство служивших большевикам кадровых офицеров), а на руководящие должности стали еще смелее выдвигаться неспособные
управлять, но зато вполне лояльные "пролетарии", поскольку теперь их некомпетентность не угрожала так остро самому существованию
партии и государства. Однако из-за недостатка чисто "своих" квалифицированных кадров советская власть до самого конца 20-х годов
была еще вынуждена мириться с преобладанием в государственном аппарате старой интеллигенции. Хотя высшие посты все чаще занимали
выдвиженцы и образованцы новой формации, задачей которых было не столько управлять, сколько "контролировать ситуацию" - следить за
соблюдением интересов советской власти и лояльностью подчиненных, основная созидательная работа по-прежнему лежала на плечах
всячески третируемых старых специалистов, самая квалифицированная часть которых относилась, как правило, к высшим слоям русского
общества. В 1928 г. из старых кадров с высшим образованием 29,5% составляли директора, предприниматели и акционеры, а еще 49,3%
занимали раньше руководящие должности (280).
Но некоторые изменения в социальном составе интеллектуального слоя к 1928 г. все-таки произошли. Обобщающих данных о его составе
нет, но есть сведения о различных его профессиональных отрядах. Среди учителей, в частности, из рабочих происходило 5,3%, из
крестьян - 48,2, из служащих 18,2 и из "прочих" - 28,3% (в "прочие" статистика включала лиц, т.н. "эксплуататорских классов",
духовенства и иногда свободных профессий). В начале 1-й пятилетки среди ИТР выходцев из рабочих (главным образом за счет
"выдвиженцев") было 38,7%. Примерно то же наблюдалось в других группах интеллигенции за исключением научных работников и профессуры.
В это время в народном хозяйстве (без профобра, политпросвета, части торгового и управленческого персонала) работало 90 тыс.
специалистов с высшим образованием, из которых 32 тыс. (36%) окончили вуз до революции. Из всей массы специалистов (в т.ч. и
советской формации) из рабочих происходило 7 тыс. (около 8%), из крестьян - 16 тыс. (около 18%). Из 32 тыс. специалистов со средним
специальным образованием получили его до революции 15 тыс. (26,7%). Из 41 тыс. техников, получивших образование в советское время,
из рабочих происходило 8 тыс. (20%) и из крестьян - 10 тыс. (24,4%). В вузах и НИИ старые специалисты составляли 60% (281). В
составе органов Советов "служащих" на 1929 г. насчитывалось в среднем 30-40% (см. табл. 112) (282). По некоторым данным, в 1929 г.
рабочих и крестьян среди ИТР было едва 1/3 (283). В 1927 г., создав Промакадемию (где рабочие составляли 91%) (284), большевики
пытались через нее подготовить кадры из рабочих для высшего звена, но к 1929 г. до этого было еще далеко.
В 1929 г., когда власти намеревались перейти к радикальным изменениям в составе интеллектуального слоя, была проведена перепись
служащих и специалистов страны, охватившая 825086 чел. по состоянию на 1 октября (285). Ею был учтен и такой фактор, как служба в
старом государственном аппарате, причем выяснилось, что доля таких лиц довольно высока. Здесь надо учесть, что, во-первых, старый
государственный аппарат был сам по себе в несколько раз меньше, во-вторых, за 12 послереволюционных лет не менее половины его
персонала должна была естественным путем уйти в отставку по возрасту, и в-третьих, он понес огромные потери в годы гражданской войны
от террора и эмиграции. Приняв во внимание эти обстоятельства, можно сделать вывод, что подавляющее большинство чиновников,
оставшихся в России и уцелевших от репрессий, в то время все еще служило в советском аппарате. Перепись насчитала их 74400 чел. Из
всей массы обследованных интеллигенции и ее детей было 415042 чел., к которым следует добавить "прочих" (бывших лиц свободных
профессий и собственников) - 21598 чел., а также не указавших происхождения 38162 чел. Всего, таким образом, лиц "нежелательных"
социальной категорий насчитывалось 474802 чел. или 57,7%.
Однако этот процент следует признать сильно заниженным из-за включения в общее число таких категорий служащих, как рядовые
милиционеры, надзиратели и т.п., которые, составляя как раз самые значительные по численности группы - до 1/4 общего числа, до
революции не были занятиями образованного слоя. Поэтому среди них процент "служащих" ничтожен (среди милиционеров и надзирателей
"служащие" и "прочие" составляли всего 16,5% при 21,7% рабочих и 61,8% крестьян), и за счет численности этих групп дает сильное
понижение в итоге. Реальная картина, впрочем, выявляется при взгляде на состав конкретных ведомств. Представители старого
культурного слоя составляли в союзных наркоматах около 80% и, как правило, около 60% даже на окружном уровне. Общая закономерность:
чем выше орган управления, тем выше среди его служащих процент представителей старого образованного слоя (см. табл. 114).
В переписи выделены наиболее важные группы служащих: 1) высший руководящий персонал, 2) оперативно-руководящий персонал, 3) научные
работники и специалисты без административных функций. Первая из них - та, куда в основном направлялись "выдвиженцы". Тем не менее
даже в ней доля лиц старого образованного слоя почти везде преобладала, составляя на областном и республиканском уровне наркоматов
50-80%, а на союзном доходя кое-где до 100% (например, в Наркомфине 94,7%). В двух других группах, особенно в 3-й процент
представителей старого образованного слоя был еще выше - как правило, 70-80 и 80-90% соответственно. Что касается общего управления
(исполкомы и т.д.), то здесь процент "служащих" меньше половины только на окружном и районном уровнях (что сильно снижает общую
долю, так как на этих уровнях было сосредоточено до 96% всего персонала общего управления). Обращает на себя внимание тот факт, что
среди высшего персонала ВЦИК (т.е. 71 чел. высших управленцев) лиц старого образованного слоя 85,3%, столько же среди
оперативно-руководящего персонала ВЦИК - 85,7%. В некоторых наркоматах представителей старой интеллигенции по 2-й и 3-й группам
насчитывается до 100%. В Госплане доля ее составляла 79,3%, причем 13,6% служили в старом государственном аппарате. Вообще, процент
служивших в старом государственном аппарате сильно разнится по ведомствам от 2 до 50%, причем наибольшее количество таких лиц
служило в наркоматах всех уровней, особенно финансов и земледелия, а также в Госбанке. Большинство лиц с высшим образованием
получило его до 1918 г. Ниже приводится сводная таблица (% "служащих" и "прочих" и их общее число) по общему и ведомственному
управлению.
Отрасль управленияВысший руководящий персоналОперативно-руководящий персоналСпециалисты без административных функций
числослужащиепрочиечислослужащиепрочие числослужащиепрочие
Общее управление1169618,01,1370633,42,01044358,93,1
Ведомственное союзное34174,62,277379,32,7287281,23,5
Ведомственное республик54057,73,488266,44,7223076,25,1
Ведомственное областей130251,71,1238566,02,2465877,24,1
Ведомственное округов555731,71,3617850,92,61959368,43,5

По некоторым ведомствам имеются сведения (хотя и разрозненные) о менее важных группах служащих - делопроизводственному,
счетно-бухгалтерскому персоналу и т.п. Представление о их составе (% "служащих" и "прочих" и служивших в старом аппарате) дает
таблица 115. В 1929 г. было обследовано также 25 заводов, 2 стройки, 6 трестов и все НИИ ВСНХ - всего 10 тыс. специалистов. Из них
30,7% были специалистами до революции (за исключением мастеров, техников и конструкторов - до 40%), в т.ч. из трестовского аппарата
61,6%. Среди этих старых кадров из рабочих происходили только 3%, при том, что из начавших работать до 1905 г. 33,2% были
владельцами, директорами и акционерами предприятий. Среди послереволюционных специалистов рабочих оказалось: из начавших работать в
1918-1925 гг. - 6,9%, в 1926-1927 гг. - 8,7%, а в 1928-1929 гг. - 10,3%. Всего среди дипломированных специалистов они составляли 6%
(286).
Положение в области социального состава специалистов не могло, естественно, нравиться властям, и было решено радикально его изменить
уже за 1-ю пятилетку. Еще 1 июня 1929 г. на основании решений ХVI партконференции ЦИК и СНК было принято постановление "О чистке
аппарата государственных органов, кооперативных и общественных организаций". В ноябре 1929 г. ЦКК приняла максимально ускоренные
темпы чистки. Предполагаемые жертвы делились на 3 категории: по 1-й увольняли без права на пенсию, выходного пособия и с "волчьим
билетом", вычищенные по 2-й могли устраиваться в учреждение другого типа или в другие местности, 3-я предполагала перемещение на
низшие должности в любом учреждении. Жаловаться можно было только в РКИ, т.е. "разбойникам на разбойников". Хотя в инструкциях по
"чистке" говорилось, что "бывших" нельзя снимать с работы только из-за их дворянского происхождения, но первые недели "чистки"
показали, что комиссии, не вникая в работу обследуемых учреждений, основное внимание уделяли не улучшению работы аппарата, а
выяснению происхождения служащих, т.е. все слова об "объективности" остались, естественно, словами, а цель была очевидна и
организаторам, и исполнителям. Да иначе и быть не могло, ибо при подходе по принципу компетентности вычищены неминуемо должны были
бы быть как раз рабоче-крестьянские "выдвиженцы", т.е. получилось бы нечто прямо противоположное тому, для чего затевалось все
мероприятие.
"Чистка" носила поэтому характер откровенной травли "спецов" в самых грубых формах, причем для усиления морально-психологического
она проводилась рабочими, специально для этой цели освобожденными от работы с сохранением среднемесячного заработка. По 40
учреждениям центрального аппарата СССР на время "чистки" было освобождено таким образом 1200 рабочих. В ходе "чистки" получило
распространение так называемое "шефство" заводов над учреждениями, например завод АМО "шефствовал" над ВСНХ и т.д., причем
"сознательные пролетарии" часто действовали самостоятельно. Например, рабочая бригада завода им.Фрунзе сократила аппарат
Мосфинотдела на 57,8% "почти без помощи РКИ" (287). На практике это означало, что рабочие врывались в учреждения и выгоняли, кого
считали нужным, даже без всяких санкций откуда то ни было, и руководство учреждения не смело сопротивляться руководствовавшемуся
"рабоче-крестьянским правосознанием" пролетариату, слово которого было законом. Происходило примерно то же, что младшему поколению
советских людей известно по "Великой культурной революции" в Китае.
Характерным примером является "чистка" Центросоюза, который "чистили" 100 освобожденных и 278 неосвобожденных рабочих, 276 "местных
активистов" (в т.ч. специалистов) и 38 специалистов из других учреждений (всего 692 чел.). В результате их деятельности были
вычищены и получили взыскания 739 чел., в т.ч.: министры царского и Временного правительств, городские головы, члены губернских
земских управ, дети высших чиновников, аристократы, помещики, фабриканты, купцы, офицеры белой армии - 176 чел., бывшие меньшевики -
46, эсеры - 27, кадеты - 5, народные социалисты - 4, анархисты - 5, бундовцы - 23, других еврейских партий - 3, исключенные из
ВКП(б) - 28, всего - 136 чел. В целом персонал был сокращен на 50% (осталось из 4236 2150 чел.) (288).
После четырехлетней кампании 15.07.1932 г. было, наконец, принято решение о ликвидации комиссий по "чистке", хотя персональным
порядком увольнения продолжались. Более того, 26.12.1933 г. последовало постановление о передаче ряда постоянных функций,
выполняемых сотрудниками аппарата, участникам "шефских бригад" для исполнения их в свободное время (практическое исполнение
ленинского указания о кухарке, могущей управлять государством), так называемое "соцсовместительство". Оно приняло широкие масштабы,
например рабочий стал совмещать свою работу с исполнением должности начальника металлосектора Наркомлеспрома и т.д. На 1.03.1934 г.
количество подшефных учреждений увеличилось с 435 до 722, участников "шефства" с 7211 до 9837 и "соцсовместителей" с 5250 до 9892
чел. На ХVI съезде Орджоникидзе заявлял, что "высший управленческий персонал на 76% состоит из коммунистов и на 30-40% из рабочих" и
предлагал "в большом количестве направить в аппарат детей рабочих из учебных заведений" ("Они грамотны, учились и могут быть
прекрасными работниками") (289).
Поскольку вузовская политика, как бы ужесточена она ни была, не могла дать массового эффекта ранее 5-ти лет, развернулось массовое
размывание интеллектуального слоя "практиками". В условиях, когда за пятилетие с 1928 по 1934 г. количество специалистов в народном
хозяйстве возросло почти втрое - с 1,1 до 2,8 млн. (290), старые специалисты и выходцы из старого образованного слоя растворились в
массе "выдвиженцев" и "образованцев", и к 1932 г. можно было с удовлетворением констатировать, что "специалисты из рабочих и
крестьян составляют около 65%, т.е. вдвое больше, чем в 1929 г." (291).
Несомненно, что именно на рубеже 20-30-х годов действительно произошли коренные изменения в составе советского интеллектуального
слоя, определившие всю его дальнейшую историю и сущность. И если перепись 1929 г. была сигналом к чистке и другим радикальным мерам
(соответствующие рекомендации содержались в тексте, комментирующем ее итоги), то смотру результатов этих мер была посвящена
аналогичная перепись на 1.11.1933 г. (292) Эта перепись охватила не менее 90% намеченных учреждений (в частности, органы Госплана -
до райплана, а Наркомфина - до облфинотдела включительно). Не были охвачены все специалисты и руководители: 1) техникумов, средней и
низшей школы, 2) лечебных учреждений, 3) предприятий торговли и общественного питания, 4) руководящие работники сельсоветов. В
итогах переписи выделен только процент рабочих, поскольку прежде всего она должна была дать ответ, насколько быстро насыщается ими
аппарат. Тем не менее, удельный вес старых специалистов и выходцев из образованного слоя легко представить, если учесть, что процент
крестьян был примерно таким же, или несколько ниже, чем рабочих. Кроме того, перепись дает важные данные об удельном весе
"практиков", лиц, окончивших вузы в 1-й пятилетке и проценте рабочих среди них. Кроме того, есть данные о доле рабочих в составе
различных категорий служащих (см. табл. 116, 117, 118, 119, 120, 121).
Как можно заключить из приведенных данных, удельный вес старого образованного слоя (в т.ч. выходцев из него) снизился как в общем
итоге, так и по отдельным категориям служащих и ведомствам. Однако даже на предприятиях он еще превышал в основных звеньях 50-60, а
то и 70% и составлял не менее 40% в высших, т.е. в тех, которые в первую очередь заполнялись "выдвиженцами". Кроме того, общий
процент рабочих сильно завышен из-за того, что в число обследованных включены мастера и десятники, т.е. те должности, на которых
старые специалисты в советское время никогда и не работали (неудивительно, что там рабочих более 80%). Так как эта категория самая
многочисленная, то, естественно, сильно влияет на итоговые цифры. Всего же процент рабочих в аппарате составлял 30,5% (262,5 тыс. из
общего числа 861,4 тыс. чел.), крестьян, очевидно, несколько меньше, так как среди выдвиженцев их было только 10,3%. Так что старая
интеллигенция по-прежнему составляла не менее половины всех служащих. Из специалистов с высшим образованием рабочих при этом было
всего 11,3%, со средним специальным - 21,7%, хотя 45,2% специалистов с высшим и 55,7% со средним специальным образованием окончили
учебные заведения в годы 1-й пятилетки, процент рабочих среди таких составил 18,8 и 26,5% соответственно.
Из таблиц хорошо видно, насколько интенсивно шло выдвижение за годы пятилетки: именно в эти годы оставили работу и стали служащими
53,6% всех "выдвинутых" рабочих. "Выдвиженцев" ставили обычно на директорские посты, где их главной задачей было проведение линии
партии. Среди директоров 53 металлургических, 160 машиностроительных и 167 прочих заводов и 115 заведующих шахтами - всего 495 чел.,
358 (72,4%) до 1917 г. были рабочими, 52 (10,9%) - учащимися, 2 - профессиональными революционерами. В 1918-1921 гг. 235 из них
(47,5%) служили в армии, 84 (17%) были рабочими и 124 (25%) находились на руководящей работе. Из главных инженеров и техноруков в
возрасте 40 лет и старше на руководящей работе до 1917 г. были 40%, а в 1918-1921 гг. - 70%. Что касается учреждений и ведомств, то
в их аппарате рабочие по-прежнему составляли меньшинство. Даже в высшей руководящей категории их было в среднем меньше 20%, а среди
основных категорий специалистов - в среднем менее 15%. Здесь выходцы из старого образованного слоя продолжали играть ведущую роль,
составляя не менее 60-70%, причем в некоторых ведомствах - до 70-80%, а кое-где в высшем руководстве - почти до 100%. Так что к
этому времени (хотя советские авторы с удовлетворением замечали, что "за это пятилетие улучшился социальный состав интеллигенции")
(293) большевикам еще не удалось полностью достичь поставленной цели, но в ходе репрессий 1936-1938 гг. они значительно продвинулись
в избранном направлении.
Положение с составом научных работников, в отношении которого тоже проводились специальные исследования и переписи, обстояло для
большевиков наименее удачно. Все научные работники, утвержденные экспертной комиссией Цекубу и Секцией научных работников к
15.10.1928 г., были разбиты на три группы: А - выдающиеся и заслуженные, Б - имеющие самостоятельные работы, В - начинающие и
готовящиеся, причем последние составляли свыше 60% (см. табл. 122) (294). В целом половина научных работников начала работать в
советское время. (295) Но среди настоящих ученых картина была совершенно иная, с абсолютным преобладанием старых кадров: по группе
А - 99,8%, по группе Б - 80% (см. табл. 123) (296).
Другое фундаментальное обследование научных работников было проведено в 1929 г. Оно охватило 1227 НИИ (более 90%) и 151 вуз (около
100%) - 30448 научных работников (что на 5 тыс. больше данных комиссии АН) и имело целью выявить степень лояльности ученых, для чего
они были разбиты на 5 "кругов": I - с дореволюционным научным стажем, II - с послереволюционым стажем, III - окончившие к тому же
советский вуз, IV - рабочие и крестьяне по социальному положению и происхождению, V - коммунисты. При этом лиц I круга оказалось
43,6% (в 1927 г.- 49%), причем среди руководителей НИИ - 57,4%, лиц II круга - 18,2%. Среди лиц III круга (38,2%) часть училась еще
до революции и окончила вуз в самые первые годы советской власти. IV круг был ничтожен: к рабочим относилось 4,5%, к крестьянам -
17,5 (тогда как к служащим - 59,3 и "прочим" 18,7%). V круг составлял 10%, в т.ч. 8,9 в НИИ и 10,7 в вузах. По материалам общей
переписи 1929 г. среди научных работников и специалистов во всех ведомствах удельный вес старого культурного слоя составлял более
80%, причем в большинстве ведомств 90-100%, а в НИИ и вузах даже в целом 86,6% (к тому же здесь оказался наивысший процент лиц,
служивших в старом государственном аппарате - 19,5%, а по абсолютной численности таких лиц (9887 чел.) эти заведения занимали первое
место. Соответствующим был и возрастной состав (см. табл. 124) (297).
"Чистка" 1929 г. затронула и эту сферу, и немало нежелательных для властей лиц было уволено и из научных учреждений. Для всеобщего
сведения с торжеством объявлялось, например, кого уволила комиссия, работавшая в АН СССР, - среди них были: "бывший камергер
Б.Н.Молос, его дочь - зав. типографией АН, чиновник особых поручений Путилов, личный секретарь императрицы Марии Федоровны
гр.Ростовцев, дочь министра внутренних дел Дурново, Архангельский губернатор Шидловский, прокурор Нищенко, сенатор и тов.прокурора
бар.Граве, отец и сын бароны Штакельберги, белый офицер Кнырко, директор общего департамента МВД Шишкевич, чиновник особых поручений
при кабинете Его Величества Суходольский, камергер Шольц и другие лица" (298). Изменить состав научных работников большевики
пытались и путем расширения приема в аспирантуру рабочих и крестьян, в чем за годы пятилетки вполне преуспели, сократив долю
выходцев из образованного слоя среди аспирантов вузов за годы 1-й пятилетки с 54 до примерно 30% (см. табл. 125) (299). Но надо
учесть, что в вузах тогда обучались не все аспиранты (в 1933 г. из 14800 аспирантов на вузы приходилось 8400), а в НИИ удельный вес
выходцев из низов был несколько меньше, и, главное, в целом само число аспирантов было в те годы относительно невелико, и наука в
основном пополнялась не за счет них; наконец, столь жесткий отбор просуществовал с 1933 до 1936-1937 гг.
Поэтому в целом на составе научно-преподавательских кадров мало сказались даже радикальные меры периода 1-й пятилетки. Даже в
индустриальных вузах, где преподавательский состав традиционно отличался несколько меньшей элитарностью, между 1929 и 1933 гг. доля
старого культурного слоя составляла по РСФСР 83,6, а по УССР 87% (см. табл. 126) (300). Результаты переписи 1933 г. свидетельствуют,
что в НИИ и вузах разных ведомств рабочие составляли всего 8,2% (см. табл. 120), причем среди некоторых категорий научных
работников - 3-4%. В АН СССР, считая и обслуживающий персонал, рабочих было только 6,1%, и даже в вузах ЦК ВКП(б) - 16,1%. В науке к
тому же относительно в большей мере приходилось считаться с желанием самих ученых передать эстафету достойным людям. Не случайно
газеты 20-30-х годов были полны возмущенными репликами о том, что старые профессора "зажимают" "выдвиженцев", проталкивая своих
учеников.
Данные о социальном составе интеллектуального слоя в середине и конце 30-х годов отсутствуют, но в свете изложенного утверждения о
том, что в 1936 г. 80-90% интеллигенции происходило из рабочих и крестьян, представляются сомнительными (301). Более вероятно мнение
о 20% старой интеллигенции к самому концу 30-х годов (т.е. получившей образование до революции), но не всех выходцев из старого
культурного слоя, доля которых могла простираться до 25%, учитывая, что контингенты выпускников 20-х годов, среди которых дети
интеллигенции составляли значительный процент, несопоставимы с выпуском 30-х, где они были в абсолютном меньшинстве.
Относительно социального состава интеллигенции в 40-50-х годах надежных данных нет, так как в статистике он никогда не отражался и
исследований на эту тему в то время не проводилось. Встречалось утверждение, что к концу 50-х гг. интеллигенции на 75-80% состояла
из бывших рабочих и крестьян или родившихся в их семьях, но чисто декларативное (302). К этому времени абсолютное большинство даже
специалистов высшей квалификации окончили вуз после революции. К 1947 г. только 11,1% профессорско-преподавательских кадров получили
высшее образование до 1918 г., 5,2% - в 1918-1923 гг., а 73,7 - после 1924 г. (10% - не установлено). После революции окончили вузы
77% докторов физико-математических наук, 68,81 - медицинских и 57,5 - технических (303). Однако среди получивших образование сразу
после революции (до конца 20-х годов) было достаточно выходцев из старого культурного слоя, и к этому времени в составе
интеллектуального слоя уже находилось и некоторое количество советской интеллигенции второго поколения.
В 60-е гг. вопросы социального состава интеллигенции стали предметом исследований, и в печати появились некоторые данные, полученные
в ходе частных обследований (табл. 128, 129, 130, 131, 132, 133, 134, 135, 136, 137) (304). Они принципиально друг от друга не
отличаются, хотя носят выборочный и случайный характер: получены, в частности, по разным группам интеллигенции Урала, по творческой
интеллигенции Белоруссии (табл. 134) (305)и аппарату одного из исполкомов райсовета Ленинграда (табл. 127) (306). Обычно доля
выходцев из служащих и специалистов составляет примерно треть (307) (среди лиц с высшим образованием - около половины), достигая
среди лиц творческих профессий 70-80%. Состав специалистов по происхождению сильно зависит от степени квалификации (чем он выше -
тем больше выходцев из интеллигенции), возраста (четко прослеживается закономерность: больше всего выходцев из образованного слоя
среди лиц моложе 30 лет, затем - старше 40 и меньше всего в группе 30-40 лет, т.е. поступавших в вуз в конце 20-х - 30-х годах), а
также от национальной принадлежности и региона (в Москве, Ленинграде и в целом РСФСР доля выходцев из интеллигенции выше, в Средней
Азии и на Кавказе - ниже).
За 70-е годы имеются данные регионального исследования, которые относятся, однако, только к молодым специалистам. Ссылаясь на них,
советские авторы писали, что "примерно половина отрядов интеллигенции, сформировавшихся к 70-м годам - дети рабочих и крестьян"
(308). При всех недостатках, эти данные хорошо показывают по меньшей мере две тенденции: 1) выходцы из образованного слоя составляли
большинство во всех отраслях, связанных с творческой деятельностью, причем чем выше ранг заведения, тем выше их удельный вес - от
47,8% среди ИТР предприятий, до 81,2% в академических институтах (см. табл. 138, (309)а также 139, 140, 141) (310); 2) к
управленческим должностям, особенно высшего звена, (где их всего 12,5%), их старались не допускать, зато они составляли подавляющее
большинство среди старших инженеров и ученых (см. табл. 142) (311), проявляя соответствующую ориентацию еще в вузе (см. табл. 143)
(312).
В 70-е и первой половине 80-х годов был обнародован и еще целый ряд данных, полученных в ходе отдельных исследований, в большинстве
случаев показывавших весьма низкий удельный вес выходцев из образованного слоя среди интеллигенции - как правило, до 30% (313) (см.
также табл. 144-145) (314), в отдельных случаях - свыше 40% (315). Сельская интеллигенции в основном пополнялась молодежью
рабоче-крестьянского происхождения, тогда как большинство выходцев из семей интеллигенции предпочитало после учебы оставаться в
городе (316). По данным всесоюзного исследования 1982-1985 гг. 32,4% служащих и специалистов происходили из своей группы (37,2% из
рабочих, 26,3 - из колхозников, остальные не ответили), но при этом среди специалистов из работников умственного труда происходили
2/3, причем обнаружилось, что по мере перехода от старой к самой молодой когорте доля "служащих из служащих" вырастает в 1,7 раза
(317).
В обобщающем труде начала 80-х годов советские философы, ссылаясь на ряд отрывочных данных, проводили, естественно, мысль о том, что
"рабочий класс является основным поставщиком квалифицированных специалистов - ученых, руководителей производства, государственных и
общественных деятелей (318). Но и им приходилось признавать некоторые очевидные вещи: "Обращает на себя внимание то, что некоторые
профессиональные группы интеллигенции (отдельные профили научных работников, врачи) в течение ряда лет воспроизводятся
преимущественно выходцами из своей среды.... Как правило, чем выше по квалификации слой научных работников, тем выше и удельный вес
выходцев из семей работников умственного труда" (319).
Последнее, впрочем, было совершенно естественным, ибо и ориентация на занятие более сложной деятельностью у выходцев из
образованного слоя была обычно выше. Если из выпускников инженерных вузов (опрос 1500 чел.) на науку в целом ориентировано 39,1%, то
у выходцев из семей научных работников - 62,3%. Ориентации на успех в науке ("стать крупным ученым, изобретателем") придерживались
15% выходцев из специалистов , 13,5 служащих , 6,5 рабочих и 7,1 крестьян. В престижных тогда сферах деятельности (наука,
конструирование) выходцев из специалистов занято было вдвое больше, чем в непрестижных (производство) - 67,8 и 32,2% соответственно;
у выходцев из служащих эти показатели составляют 59,2 и 40,8%, рабочих - 51,9 и 48,1%, крестьян - 51,4 и 48,6%. На "отлично"
защищали диплом 53,3% детей специалистов, 52,7 - служащих, 41,4 - рабочих и 36,4% - крестьян (320). О весьма высокой доле выходцев
из образованного слоя среди научных работников свидетельствуют практически все публиковавшиеся данные. В частности, в СОАН (1976 г.)
из него происходило 70% научных работников (321), в ЛОАН и среди преподавателей технических вузов Ленинграда - более 60%, среди
аспирантов ЛГУ- 75,4% (322). Если в целом слой специалистов пополнялся из образованной среды меньше, чем наполовину (особенно ИТР
предприятий), то сотрудников конструкторских подразделений - почти на 60%, сотрудников отраслевых НИИ - до 70%, академических
институтов - более, чем на 80%.
Научная среда из всех профессиональных групп интеллектуального слоя, по-видимому, в наименьшей степени отвечала советским
представлениям о "правильном" социальном составе. Например, среди востоковедов всех специальностей (историки, филологи, экономисты),
работавших в 1917-1991 гг., несмотря на значительную долю "национальных" кадров Закавказья и Средней Азии (с существенно более
низкой долей выходцев из интеллигенции), из образованого слоя происходили 76,3% (см. табл. 187), причем доля выходцев из этой среды
не опускалась ниже 57-59% даже в поколении родившихся в 1901-1920 гг.; среди родившихся в 20-е годы она составила 3/4, в 30-40-е -
превышала 80%, а среди самого молодого поколения - родившихся в 50-х годах (т.е. третьего поколения уже советской интеллигенции) -
составила 92,7% (без учета "национальных кадров" даже 94,6%) (323). Причем ряд научных отраслей (например, физико-математические или
медицинские) отличался еще более высокой долей выходцев из интеллектуального слоя.
Социальный состав научных работников находился, как правило, в прямой зависимости от их качественного состава: чем последний был
выше - тем выше и доля выходцев из образованного слоя (худшая часть научных сотрудников пополнялась обычно за счет лиц, списанных с
производства и партийно-советской работы, а среди этой категории выходцев из интеллигенции было относительно меньше). Однако он не
мог саморегулироваться; единственным временем действия мало-мальски разумной системы замещения научных должностей был период с
23.12.1955 до 12.05.1962 гг., когда "в целях своевременного освобождения от работы нетворческих и бесперспективных в научном
отношении работников" была введена система периодических конкурсов на занятые должности заведующих отделами, секторами,
лабораториями и старших научных сотрудников (324). Попытки самих ученых освободиться от балласта, засоряющего их ряды, столкнулись с
нетерпимым отношением администраторов (325). Едва ли можно сомневаться, что при последовательной линии на освобождение научных
учреждений от наименее дееспособной части их сотрудников, состав оставшихся характеризовался бы еще более высокой долей
потомственных членов образованного слоя. Не исключено, что именно это обстоятельство послужило причиной позиции руководства
(учитывая, насколько вообще большое значение придавалось в СССР "правильному" социальному составу элитных групп общества) (326).
Обобщая вышеизложенное, можно констатировать, что, несмотря на все предпринимаемые меры, советским властям не удалось в полной мере
выполнить поставленные задачи в сфере "оптимизации" социального состава интеллектуального слоя. Решающие усилия были предприняты в
20-30-х годах. В 1929 г. около 60% всего интеллектуального слоя еще составляли лица, относившиеся к нему до революции, и их дети.
Однако уже к концу 30-х годов доля этой категории снизилась до 20-25%. Большевикам не удалось полностью отстранить представителей
старой интеллигенции, потому что для нужд государственного выживания требовался хотя бы какой-то минимум по-настоящему образованных
людей. Пришлось допустить и некоторое пополнение нового поколения интеллигенции из той же среды, кроме того, часть выходцев из
старого образованного слоя смогла поступить в вузы, пробыв какое-то время в качестве рабочих.
Однако если и не удалось снизить процент выходцев из образованного слоя в составе интеллигенции до такой степени, чтобы он
соответствовал удельному весу этого слоя во всем населении страны, то в целом задача создания новой, особого рода советской
интеллигенции была выполнена: это была более чем на 3/4 интеллигенции в первом поколении, мало отличавшаяся по культурному уровню от
массы населения. С 60-х годов, когда усилился приток в состав интеллектуального слоя детей уже советских интеллигентов, общая доля
выходцев из интеллигентских семей в его составе несколько повысилась (примерно до 30%), но, медленно увеличиваясь и в дальнейшем, не
превысила к 80-м годам 40-45%. В большинстве своем советский образованный слой так и остался преимущественно интеллигенцией первого
поколения. Лишь в наиболее элитарной своей части (академическая среда, некоторые категории творческой интеллигенции) ее состав
отличался повышенной долей потомственных интеллектуалов.

---

От	Георгий
К	Георгий (10.09.2004 00:09:20)
Дата	10.09.2004 00:15:50

3-2. Политика советского режима в сфере формирования советской интеллигенции. (*+)

---

http://www.samisdat.com/5/55/554-3gl2.htm

СЕРГЕЙ ВОЛКОВ. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СЛОЙ В СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ


ГЛАВА 3.
Формирование советского образованного слоя и его состав.



2. Политика советского режима в сфере формирования советской интеллигенции.

Поскольку создание советского интеллектуального слоя происходило под знаком борьбы за "социальную однородность общества",
коммунистический режим целенаправленно формировал совершенно определенный социальный состав его, придавая этому огромное, часто
самодовлеющее значение. В идеале (впредь до исчезновения этого слоя как такового) желательно было иметь его полностью
"рабоче-крестьянским" - так, чтобы каждое новое поколение интеллигенции было бы интеллигенцией "в первом поколении". Но более
реальной была задача, по крайней мере, не допустить, чтобы процент выходцев из интеллигенции в новом поколении образованного слоя
превышал долю этого слоя в населении страны. Практически вся история его в СССР есть история борьбы советской власти за максимальное
увеличение в его составе доли "интеллигенции в первом поколении". Задача регулирования социального состава образованного слоя
осуществлялась по нескольким направлениям: во-первых, непосредственное регулирование социального состава студентов - система прямых
ограничений для одних и льгот для других категорий абитуриентов в зависимости от происхождения, во-вторых, создание специальных
учебных заведений для подготовки к поступлению "социально-близких" власти лиц, в-третьих, система льгот и преимуществ, не связанная
непосредственно с социальным происхождением, но содействующая поступлению "ценных" в социальном отношении элементов, в-четвертых,
внедрение в состав образованного слоя (путем назначения на соответствующие должности) тех же элементов без получения нормативного
образования.
Прямое регулирование социального состава учащихся с предоставлением льгот "рабоче-крестьянскому молодняку" и ограничением права на
образование выходцам из образованного слоя было основой социальной политики советской власти и проводилось с первых месяцев ее
существования. Уже 2.08.1918 г. был принят "Декрет о правилах приема в высшие учебные заведения", предоставлявший права поступления
в вузы лицам любого уровня образования или даже вовсе без образования, и под лозунгом "завоевания высшей школы" началось массовое
зачисление туда "рабочих от станка". В одной из советских книг с гордостью комментируется такой типичный случай: "Пользуясь декретом
о приеме в вузы, студенты-коммунисты выступили с инициативой, которую поддержал Замоскворецкий райком партии, привлечь рабочих
фабрик и заводов к учебе в коммерческом институте. Рабочие живо откликнулись на призыв коммунистов: около тысячи молодых рабочих
записались студентами и получили курсовые билеты". Напутствуя их, представитель райкома заявил: "У нас внутри есть враг - это
интеллигенция, специалисты. Рабочий, который способен понимать доклады на митингах, в десять раз лучше любого гимназиста поймет
лекции профессора. Для чего существует тогда профессор, если он не может быть понятым?" (85).Такая практика продолжалась все 20-30-е
годы. Что бы ни представляли собой в смысле качества подобные "специалисты", большевиков они вполне устраивали хотя бы потому, что
создавали им социальную опору среди интеллигенции, а вся созидательная деятельность все равно лежала на плечах настоящих - старых
специалистов, подвергавшихся при этом всем возможным унижениям.
В 1921 г., когда число желающих поступить в вузы стало значительно превышать число мест, некоторыми деятелями народного просвещения
был выдвинут лозунг: "Наука - только для коммунистов". На ректорском совещании в Главпрофобре в мае 1921 г. предложения некоторые
ректоров подойти к приему студентов только с учебной точки зрения были категорически отвергнуты. Тогда же был установлен "классовый
принцип" приема в вузы с целью резкого ограничения доли детей интеллигенции среди студентов. Общих данных о приеме 1921 г. нет, но
именно тогда в вузы Москвы и Петрограда впервые было принято значительное количество рабочих. Наиболее последовательно в масштабе
всей страны "классовые приемы" проводились с 1922 г. (86) На студенчество была распространена практика "чисток". Так называемая
"академическая чистка" 1924 г. носила ярко выраженный классовый характер и, как писали советские авторы, "острие ее было направлено
против менее ценной в классовом отношении категории учащихся" (87). В конце 1923/24 учебного года в ходе проверки вузов было
исключено около 18 тыс. студентов из "социально-политически-чуждых элементов" и неуспевающих, при этом на рабочих и их детей
приходился минимальный процент отчисленных. Последним создавались особо льготные условия учебы: если студенчество в целом было
обеспечено в 1926/27 учебного года на 42,5%, то его рабоче-крестьянская часть - на 60,8% (88).
Для содействия поступлению в вузы малограмотной части населения стали использоваться различные методы "командировок", "направлений"
по путевкам различных организаций и т.п. В составе принятых по этим основаниям абсолютное большинство составляли лица
рабоче-крестьянского происхождения, а также молодая часть советской номенклатуры. В 1922 г. 80% принятых прибыли по путевкам
партийных и профсоюзных комитетов (что характеризуется советского авторами как "прорыв фронта старого студенчества"), в 1923 г. по
путевкам принято 53% студентов (в т.ч. рабочих, крестьян и их детей в этой категории 40%) (89).
Выходцам из образованного слоя был законодательно закрыт доступ не только в высшие учебные заведения, но и в среднюю школу II
ступени, чтобы они не могли пополнять ряды даже низших групп интеллигенции. Лишь в порядке исключения для детей особо доверенных
специалистов выделялось несколько процентов плана приема как представителям "трудовой интеллигенции". В 1925 г. из 18 тыс. мест на
1-м курсе 8 тыс. отводилось "рабфаковцам", а остальные распределялись следующим образом: 15% - ЦК ВКП(б), 15 - ЦК РЛКСМ, 15 - ВЦСПС,
15 - для "демобилизованных и инвалидов", 25 - для особо талантливой молодежи из школ II ступени, техникумов и совпартшкол, 5 -
союзным республикам в порядке обмена и 10% - для "трудовой интеллигенции" (90).
Особенно усилился "классовый подход" в конце 20-х годов, одновременно с известными политическими процессами над интеллигенцией -
именно тогда, когда численность студентов возросла особенно резко. Июльский пленум ЦК 1928 г. потребовал проведения дополнительных
мероприятий, чтобы рабочие составляли не менее 65% всего приема во втузы (91). В том же 1928 г. было решено направить в вузы
"парттысячу" (прием 1929 г.), а затем - еще одну. В составе первой "тысячи" рабочих было 66,9%, крестьян - 4,9%, служащих - 28,2%,
второй - 78,6, 2,1 и 19,3 соответственно (из направленных по разверстке ЦК по Москве и области 1400 чел. рабочих было в 1929 г.
67,4%, в 1930 г. - 83,6%) (92). Вступительные экзамены в вузах были введены только постановлением 19 сентября 1932 г.
Такая ситуация заставляла многих представителей интеллектуального слоя, а тем более их детей (множество таких детей к тому же
осталось без родителей в годы гражданской войны и террора) поневоле становиться рабочими или скрывать свое происхождение, чтобы
получить возможность заниматься умственным трудом. (Вузовская статистика учитывала в одной социальной группе "рабочих и детей
рабочих", причем о соотношении между ними можно судить по тому, что, например, в 1925 г. "рабочих" было принято в вузы 45,3%, а
"детей рабочих" - 8,5%, в 1927 г. - 46,7 и 8,5 соответственно (93).) По некоторые данным, в 1926-1929 гг. рабочие пополнялись из
служащих на 6,9%, среди студентов-заочников и вечерников рабочих из служащих было 23% (94), однако надо думать, что процент бывших
интеллигентов среди рабочих был в целом несколько выше, т.к. наиболее массовый характер такие перемещения имели место не в эти годы,
а во время и сразу после гражданской войны. Власти, кстати, отдавали себе отчет в наличии этого явления и проводили целые кампании
по выявлению среди рабочих нежелательных для себя элементов - бывших офицеров, чиновников, купцов и т.д.
Формально "классовый принцип" был отменен только в середине 30-х годов, когда выросло число потенциальных абитуриентов "из
интеллигенции" за счет детей тех, кто сам в первые послереволюционные годы поступал в вуз по разряду "пролетариев" и "выдвиженцев".
Такие лица составляли уже новую группу, отношение режима к которой было более терпимым: считалось, что "потомственная советская
интеллигенция" - дети тех, кто получил образование и вошел в состав интеллектуального слоя благодаря установленному революцией
режиму, - более лояльна, и нет необходимости столь жестко ее ограничивать в правах. Однако для рабочих и крестьян по-прежнему
сохранялось предпочтение.
Однако с точки зрения идеологии режима положение, при котором степень самовоспроизводства интеллигенции поднималась хотя бы и за
счет советской интеллигенции, было нетерпимо в принципе. И в 50-х годах, когда такая тенденция начала было проявляться, была сделана
попытка вернуться к практике 20-х годов. В 1958 г. было принято положение о преимущественном зачислении в вузы так называемых
"производственников" или "стажников" - лиц, проработавших на производстве не менее 2-х лет, действовавшее весь период хрущевского
правления. Практически дело было поставлено таким образом, что "стажники" зачислялись по мере подачи заявления, экзамены для них
были формальностью, поскольку их доля в плане приема должна была составлять до 80%. Реально из принятых на дневные отделения
"стажники" составляли:
195819591960196119621963
%454957605952
Число (тыс.) 150167180177

Это, однако, вызвало столь катастрофическое падение уровня подготовки специалистов, что власти были вынуждены отказаться от столь
быстрого прорыва к "стиранию граней между физическим и умственным трудом", и в 1965 г. этот принцип был отменен. Но и после этого
"стаж" наряду с другими льготами оказывал заметное влияние на вероятность поступления (см. табл. 54). "Стажников", правда, стало
заметно меньше, доля в приеме их и абитуриентов, направленных по путевкам предприятий, снизилась почти в 3 раза (95):
196019651966196719681969
Со стажем не менее 2-х лет57,127,313,114,418,218,5
По путевкам предприятий8,65,2-3,13,74,0

В конце 70-х годов доля "стажников" оставалась невелика, подавляющее большинство студентов поступало после школы, причем в ходе
учебы их отсеивалось значительно меньше, чем "стажников". Доля "школьников" среди студентов по исследованию 1976-1978 гг. составила
примерно 80% (см. табл. 50). Причем к "стажникам" были приравнены демобилизованные солдаты срочной службы (формально относимые к
"служащим"), которых в составе этой категории абитуриентов (как и соответственно в числе учащихся подготовительных отделений, о чем
см. ниже) становилось все больше и больше, так что к концу 70-х годов они стали составляли большинство "стажников" (см. табл. 51)
(96). Вместе со снижением доли "стажников" "рабочие, крестьяне и их дети" также поуменьшили свое представительство, поскольку прием
на принципах успеваемости означал бы существенное изменение состава студентов (см. табл. 52) (97). В составе "стажников" же
преобладали выходцы из рабочих и крестьян. Например, в 1968 г. среди принятых "стажников" вузов Костромы они составляли 68% (38,5 из
рабочих и 29,5 из крестьян ), по Москве - 50,7% (см. табл. 53). Весьма характерно, что советские авторы всегда подчеркивали, что
"стажникам" оказывается предпочтение не потому, что они имеют трудовой стаж, а именно потому, что среди них преобладают дети рабочих
и колхозников, а 2/3 являются таковыми по своему социальному положению: "Поэтому при отборе молодежи в вузы нельзя придерживаться
лишь "арифметики", проходного балла. Государство, проявляя заботу об источниках формирования интеллигенции из всех социальных групп
населения, ведет работу по совершенствованию правил приема в вузы и при этом исходит из необходимости проведения в жизнь социального
принципа отбора в вузы" (98).
Поэтому и во все последующие годы - вплоть до последних лет существования коммунистического режима - сохранялась система негласных
преимуществ по признаку социального происхождения "из рабочих и крестьян" и вполне гласных и очень весомых преимуществ
"производственникам", для которых существовал отдельный конкурс на заранее выделенное число мест с несравненно более низким
проходным баллом (за исключением ряда самых престижных вузов им практически было вполне достаточно сдать на "тройки"). Эта практика
поддерживалась идеологически в печати, публицистике и научной литературе (излюбленным сюжетом социологических исследований было
изучение социального состава студентов как фактора "становления социальной однородности советского общества"): "Соответствие между
удельным весом различных социальных групп, пополняющих ряды интеллигенции и социальной структурой общества не устанавливается
стихийно. Проблема регулирования социального состава пополнения интеллигенции не исчезает после победы социализма и вступления
общества в этап развитого социализма... Очевидно, что при таких бурных темпах количественного роста интеллигенции, ослабление
внимания к регулированию социального состава пополнения интеллигенции создавало простор для действия ряда стихийных факторов,
которые неизбежно нарушали сложившееся соответствие между удельным весом различных социальных групп, пополняющих ряды интеллигенции
и социальной структурой общества" (99). Обычно констатировалось, что "в зрелом социалистическом обществе социальная политика в
области высшего и среднего специального образования направлена на то, чтобы среди студентов удельный вес выходцев из рабочих семей
приблизительно соответствовал удельному весу рабочего класса в социальной структуре общества. Поэтому в целях усиления притока детей
рабочих в вузах осуществляется социальное регулирование социального состава студенчества" (100).
При выработке правил приема в вузы решающее значение всегда имели идеологические соображения. Советские философы констатировали, что
такой громадный рост (с 3 млн. лиц умственного труда в 1926 г. до около 36 в 1976 г.) был бы в принципе невозможен за счет
"самовоспроизводства" интеллигенции, но достижение "социального равенства" в сфере образования находили "связанным с преодолением
известного противоречия", которое состояло в том, что "социалистическое общество заинтересовано, чтобы в вузы отбирались наиболее
подготовленные и способные молодые люди. В то же время при отборе поступающих только по знаниям фактическим преимуществом бы
пользовались выходцы из среды интеллигенции". Однако в эти годы даже им приходилось признавать, что разрешить это противоречие путем
возвращения к системе классового отбора невозможно, и что меры 1958 г. также себя не оправдали как приведшие к снижению уровня
знаний поступающих (101). Речь шла даже о "необходимости всемерного улучшения конкурсного отбора в вузы и о регулировании
социального состава студенчества преимущественно педагогическими мерами" (главным образом помощи ряду категорий абитуриентов по
восполнению пробелов в знаниях) (102). Для оправдания же "остатков неравенства" был придуман следующий остроумный довод: "Принимая
сегодня в вузы наиболее подготовленных (эта "крамола" требовала "оправдания" - С.В.), общество стремится обеспечить ускоренное
развитие производительных сил, науки и культуры, а тем самым и дальнейшее продвижение по пути "выравнивания шансов". Использование
остатков социального неравенства в качестве рычага для движения к социальному равенству - такова общая диалектическая закономерность
развития социализма" (103). 11 ноября 1981 г. при Минвузе был создан "Научно-методический совет по формированию контингента
студентов высших учебных заведений" (104), включивший в свой состав этих деятелей, которые смогли найти там достойное применение
своим идеям.
В дальнейшем, правда, когда с середины 80-х все более модной стала идея "профессиональной ориентированности" те же люди ратовали за
"повсеместное внедрение состязательности" и благожелательно писали о том, что "принцип конкурсного отбора в вуз отнюдь не
поколеблен", напротив, "отступление от него, зачисление в вузы вне конкурса или на льготных условиях все более воспринимается как
нечто архаическое, отрицательно сказывающееся на качестве подготовки специалистов" (105). Но предложения, прямо способствующие
воспроизводству интеллигенции из своей среды встречали отпор: "Некоторые специалисты в области профессиональной ориентации
предлагают увеличить процент приема в институт детей медицинских работников даже с более низким проходным баллом... Это предложение
представляется наивным: отнюдь не всегда семейная атмосфера формирует призвание и необходимые личностные качества" (106). К середине
80-х годов тон высказываний вообще стал более осторожным, и один из ведущих специалистов по "улучшению социального состава студентов
"писал уже, что считать неравенство при поступления в вузы из-за различия в культурном уровне семей "односторонне", ибо полное
равенство возможно только при коммунизме и переносить его требования на социализм нельзя, "в реальных ситуациях не только при наборе
в вузы, но и при выдвижении кандидатов на более высокие должности, например, приходится (!) исходить из фактической готовности
человека к осуществлению тех или иных функций" (107).
Если посмотреть на эволюцию правил приема до середины 80-х годов, то станет ясно, что они всемерно способствовали увеличению
внеконкурсного приема и постоянно расширяли как раз права лиц, имеющих худшую по сравнению с обычными выпускниками школ подготовку.
Круг лиц, принимаемых в обход общих экзаменов, постоянно расширялся по трем направлениям: прием без экзаменов, прием вне конкурса и
льготы при конкурсе.
С точки зрения социального состава студентов существенное значение имело то, что к школьным медалистам (очень редкая категория) были
приравнены выпускники ПТУ и техникумов, имеющие диплом с отличием (категория гораздо более распространенная). Не говоря уже о том,
что получить диплом с отличием в этих заведениях было много легче, контингент учащихся этих заведений отличался, естественно, весьма
заметно. К лицам, принимаемым вовсе без экзаменов, еще до 1983 г. были причислены медалисты и окончившие с отличием ПТУ и техникумы
при поступлении на дефицитные специальности. Результаты этого не замедлили сказаться. В частности, в Днепропетровском
металлургическом институте на специальность "металлургия черных металлов" при плане 150 человек в 1977-1979 гг. после первого
экзамена на "отлично" поступало 4-12 выпускников техникумов, имеющих диплом с отличием, а в 1980-1982 гг. без экзаменов их поступало
40-70 человек, на другие специальности - по 10-45 человек или 30-45% всего приема (в большинстве это выпускники техникумов с
дипломами с отличием) (108). С 1986 г. без экзаменов стали также приниматься учителя со средним специальным образованием и одним
годом стажа по направлениям и "без отрыва от производства". Кроме того, выпускники техникумов, имеющие диплом с отличием, с 1983 г.
принимались после сдачи на "отлично" первого экзамена, а имеющие средний балл аттестата 4,5 - при 9 баллах по результату двух
экзаменов. С 1986 г. на некоторые специальности стали приниматься лица с аттестатами без "троек", получившие 9 баллов по результатам
двух экзаменов, а на остродефицитные - все лица, получившие на них 8 баллов (109).
Вне конкурса зачислялись: 1982 г. - демобилизованные солдаты по направлениям воинских частей (отличники боевой и политической
подготовки); 1983 г. - авторы изобретений; окончившие ПТУ с отличием на родственные специальности без отрыва от производства;
выпускники педучилищ на педагогические специальности по рекомендации отделов народного образования; работники сельского хозяйства по
рекомендации колхозов (110); 1984 г. - "стажники", поступающие по направлениям на родственные специальности; окончившие ПТУ с
отличием, проработавшие установленный срок (2 года) и поступающие при этом на родственные специальности (в т.ч. и на дневные
отделения) (111); 1985 г. - демобилизованные солдаты с установленными льготами (во все вузы); все демобилизованные солдаты с
направлениями воинских частей, поступающие на инженерно-технические, сельскохозяйственные, педагогические, медицинские и юридические
специальности; все лица по направлениям предприятий со стажем 2 года "без отрыва от производства"; окончившие ПТУ и техникумы с
отличием или отработавшие установленный срок (на соответствующие специальности, кроме здравоохранения и искусства); все выпускники
ПТУ и техникумов, направленные предприятиями без отрыва от производства; все лица по рекомендации педсоветов (в педвузы); лица со
средним специальным образованием и стажем работы 3 года и младший медицинский персонал без среднего специального образования со
стажем 2 года (в медицинские вузы) (112); сироты (выпускники детдомов и интернатов) при сроке обучения не менее 2-х лет
(инструктивное письмо от 11.05.85) (113).
Что касается льгот по конкурсу, то в 1983 г. (правила от 31.01.1983) окончившие ПТУ с отличием и включенные в 10% выпуска, получили
право участвовать в конкурсе вместе со "стажниками" (114). В следующем году (правила от 23.01.1984) к "стажникам" помимо
"10-типроцентников" были приравнены дети колхозников и работников сельского хозяйства, направленные в вузы педагогические,
медицинские, на специальности клубных работников, физкультуры и спорта, и отличники ПТУ без стажа 2 года (115). В 1984 г. были также
резко увеличены льготы демобилизованным солдатам, с 1985 г. были введены документы на льготы "афганцам" и инвалидам, причем в
инструктивном письме от 15.04.1985 ставились в пример некоторые вузы, где солдаты составили более трети приема и порицались те, где
они составили менее 5%; их стали принимать на подготовительные отделения с сокращенным сроком и т.д. (116) С 1986 г. конкурс на
вечерние и заочные отделения проводился сначала среди демобилизованных солдат, лиц со стажем 1 год и выпускников ПТУ по данной
специальности, и лишь потом на оставшиеся места зачислялись по конкурсу остальные (117). Но некоторые меры были направлены на то,
чтобы не оставить "за бортом" и лучших выпускников школ: 18 мая 1983 г. разрешено (и то же по инструктивному письму от 16.07.1984)
участие в конкурсе в другие институты лиц, не прошедших в "июльские" (самые престижные) вузы, а вузам, не выполнившим план приема,
разрешено принимать лиц, не прошедших в другие вузы (из сдававших одновременно и тот же набор экзаменов) (118), т.е. было
восстановлено положение, отмененное летом 1972 г.
В средние специальные учебные заведения по новым правилам приема (от 13.01.1983) без экзаменов принимались: 1) имеющие похвальную
грамоту и медаль после 8 классов, 2) выпускники ПТУ имеющие диплом с отличием, 3) имеющие грамоту за успехи по предметам, по которым
проводятся экзамены, 4) с оценками "4" и "5", поступающие на дефицитные специальности; вне конкурса: 1) сироты после 8 класса, 2)
демобилизованные по рекомендации воинских частей, 3) направленные предприятиями и колхозами, 4) все "стажники", 5) выпускники ПТУ с
отличием - на родственные специальности без отрыва от производства (119). Причем на тех специальностях, куда подано свыше 5
заявлений на место, 60% приема отдавалось стажникам и 40 - поступающим в год окончания школы и ПТУ (120). Наметилась и еще одна
тенденция: постановлением 18 июля 1983 г. предложено было провести эксперимент по подготовке специалистов со средним специальным
образованием из выпускников ПТУ по сокращенным срокам (121), а постановление от 22 сентября 1983 г. предусматривало целевую
подготовку в средних специальных учебных заведениях с внеконкурсным приемом лиц по направлениям предприятий (122). С 1986 г. за 4
дня до окончания срока приема заявлений разрешалось принимать без экзаменов выпускников ПТУ и школ без "троек" в аттестатах и всех,
кто поступает на остродефицитные специальности (123).
С началом "перестройки" наиболее одиозные меры регулирования социального состава студентов стали немодны, и в правилах приема стала
все более проявляться пришедшая им на смену идея "профориентированности". Высказывалась даже мысль о том, что "в ходе сопряженного
развития средней и высшей школы процедуру приема в вузы в виде летней экзаменационной кампании сменит естественный переход учащегося
с одной ступени обучения на другую на основе результатов длительной довузовской подготовки" (124). Правилами приема 1986 года
система льгот была унифицирована: к конкурсным баллам, полученным на экзаменах стали добавляться и баллы, полученные на
собеседовании, т.е. откровенно "социологизированные", но с примесью "профориентированности". Согласно типовому положению о
собеседовании 3 балла полагалось: 1) имеющим почетные звания, 2) окончившим ПТУ и техникумы с отличием, включенным в число
кандидатов в вуз или имеющим положенный стаж по родственной специальности (кроме здравоохранения и искусства), 3) имеющим среднее
медицинское образование и стаж 3 года, 4) младшему медицинскому персоналу со стажем 2 года. До 3-х баллов разрешалось также давать
лауреатам всесоюзных и республиканских конкурсов, олимпиад, ВДНХ, обладателям свидетельств на изобретения и не менее 3-х
рацпредложений. 2 балла получали: 1) все демобилизованные солдаты, 2) все "стажники", 3) все направленные на дневные отделения (в
т.ч. в вузы сельского хозяйства предприятиями на соответствующие специальности, в педвузы по рекомендациям педсоветов), 4)
выпускники спецшкол без "троек" в аттестатах, 5) окончившие подготовительные школы при вузах, 6) призеры областных олимпиад. 1 балл
давался за иные успехи, в т.ч. окончание подготовительных курсов, кружков при вузах и т.д. (125) Такой подход знаменовал некоторое
смягчение прежних принципов социального отбора, поскольку впервые успехи в избранной специальности стали учитываться по крайней мере
наравне с чисто социальной категорией "стажа".
Однако в следующем, 1987 г. внеконкурсный прием был восстановлен в прежнем виде. Конкурс же проводился раздельно среди "стажников" и
"школьников" пропорционально их числу после экзаменов (при этом в "стажники" зачислялись демобилизованные солдаты, жители сельских
местностей, поступающие на специальности сельского хозяйства, педагогические, физкультурные, библиотечные и культуры). При равенстве
баллов очередность зачисления была установлена следующая: 1) проявившие склонность к избранной специальности, 2) солдаты, 3) имеющие
более длительный стаж, 4) медалисты и окончившие ПТУ с отличием, 5) имеющие более высокие баллы по профильным предметам (126). По
результатам приема за этот год констатировалось, что "социальный состав зачисленных в основном отвечает социальному составу
советского общества" и что большие трудности испытывали медицинские вузы, которые не смогли заполнить места, предназначенные для лиц
с 2-х летним стажем по специальности (около 60%) (127). Такое положение было, конечно, шагом назад, исправленным, впрочем, в
следующем году. Правилами приема на 1988 г. (от 14.03.1988) внеконкурсный прием был сохранен только для "афганцев" и сирот (см.
выше) и сохранен (только на 1989-1990 гг.) целевой прием для проживающих в сельской местности, поступающих на соответствующие
специальности. При поступлении в медицинские вузы к младшему медицинскому персоналу со стажем 2 лет были приравнены школьники,
окончившие УПК медицинского профиля и персонал вузов и НИИ, а до 30% разрешалось принимать и всех прочих. Раздельный конкурс был
упразднен и отменены все другие привилегии, но при равенстве баллов на первое место были поставлены солдаты, на второе - проявившие
склонность к специальности и наиболее к ней подготовленные, и на третье - "стажники" (128). В 1989 г. победители Всесоюзных школьных
олимпиад стали зачисляться без экзаменов (129), а "профессионально-ориентированным" разрешили сдавать 1-2 предмета раньше срока
экзаменов (130). Таким образом, "классовый подход" в деле комплектования учебных заведений был смягчен только в самые последние годы
существования СССР, но и тогда не отменен полностью.
Важным средством воздействия на состав студентов было функционирование специальных заведений для натаскивания "пролетарских
элементов" для поступления в вузы - пресловутых "рабфаков", существовавших с первых лет советской власти. В 1921-1927 гг., когда
средняя школа еще не была "орабочена", подавляющее большинство взрослых рабочих и крестьян, а также основная масса их детей могла
поступать в вузы только через рабфаки: в старших классах средней школы училось тогда менее 3% всех подростков этого происхождения.
Среди учащихся школ II ступени (по данным 8 губерний РСФСР) дети рабочих составляли в 1926/27г. 24,8%, в 1927/28 - 31,0% (в
отдельных школах - меньше, например, в Сретенской на Амуре - 19 и 24,3% соответственно) (131).
По идее своей рабфаки были предназначены исключительно для рабочих и крестьян, и небольшой процент служащих в их составе постепенно
вытеснялся (так, в 1922 г. специальная комиссия исключила по всей стране с рабфаков 4016 чел. - около 17% за "непролетарское
происхождение"; доля служащих на рабфаках неуклонно уменьшалась с 28% в 1919 до 8,1% в 1928 г. (см. табл. 55) (132). При этом на
вечерних рабфаках процент рабочих составлял в 1925/25 учебном году 75, а в 1928/29 - 80,5. К концу восстановительного периода
рабочие составляли на рабфаках 67%, наибольший процент (68,3) был достигнут в Москве в 1928 г. (133) Крестьян в первое десятилетие
существования рабфаков было 23-28% (на дневных отделениях в 1923-1925 гг. 28%, в 1927-1929 гг. - 45-49%). В 1930 г. было решено
довести процент рабочих на индустриальных рабфаках до 90, на сельскохозяйственных (вместе с крестьянами) - до 75, в прочих - до 70.
В 1934/35 учебном году на дневных отделениях промышленных рабфаков рабочие составляли 60,8%, на вечерних - 78%, на рабфаках
транспорта и связи - 66,2 и 76,5 соответственно (134).
Советские власти все время стремились повысить процент рабфаковцев в приеме, планируя довести его до 75%, но удалось это сделать не
сразу. В 1921 г. он составил только 8,7%, но уже в 1923 - 43,3. (135) В 1925 г. среди принятых в вузы РСФСР рабфаковцы составляли: в
технических - 66,3%, сельскохозяйственных - 36,7, в педагогических - 15,2, в социально-экономических - 50,0, в медицинских - 20,8, в
художественных - 6,2%. В 1926-1927 гг. на рабфаках были введены выпускные испытания, и количество поступивших с них в вуз несколько
снизилось (до менее 30%), но затем снова возросло. Реально в начале 30-х годов доля рабфаковцев в приеме составила в целом 40-50%,
но основные технические и экономические вузы комплектовались рабфаковцами на 80-90%. Технические вузы с самого начала поглощали
основная массу выпускников рабфаков: из всех рабфаковцев в них шли в 1921 г. 70%, в 1922 - 2160 чел. из 3576, в 1925 г. - более 50%
(см. также табл. 56). Из принятых в эти вузы рабфаковцы составляли 32% в 1922 г., до 80% в 1924, 66,3% в 1925, 45,6% в 1926, 47,7% в
1927 и около 65% в 1935. Основные данные о рабфаках см. в табл. 57. (136)
За первый период своего существования рабфаки РСФСР выпустили свыше 43 тыс. чел. (по другим сведениям - свыше 47 тыс. чел.), из
которых около 37 тыс. было принято в вузы. Только за 1926-1929 гг. в вузы поступило около 25 тыс. рабфаковцев. За 1931-1934 гг.
рабфаки выпустили 198 тыс. чел., а приняли 785 тыс. чел. Однако следует заметить, что если до реорганизации в конце 20-х годов
помимо рабфаков в вузы поступало 24,6% всех рабочих, то потом - 59%, а через рабфаки - 41% (137).
Перед войной рабфаки были упразднены (последний рабфак был закрыт 1 октября 1941 г.), но возродились в 1961 г. в виде
"подготовительных отделений" (которые вследствие тождества функций стали в печати именовать по-прежнему - рабфаками). Первоначально
по окончании подготовительных отделений надо было держать выпускной экзамен (он же и вступительный, так как рабфаковцы принимались
на 1-й курс без экзаменов) и процентов 10-15 наиболее слабых отсеивалось. Для выпускников подготовительных отделений устанавливалась
квота в плане приема - не менее 20% (но в ряде вузов - до 50%). Первый из возрожденых рабфаков был создан в ЛГУ в 1961 г., а
постановление об их массовом развертывании принято 20.08.1969 г. Уже в первый год в вузовском приеме питомцы рабфаков должны были
составить 20%. Из слушателей первого приема к выпускным экзаменам было допущено 87,7%, их которых в вузы принято 84,6%. Среди
зачисленных рабочие составляли 62%, колхозники 23 и демобилизованные 15% (138). В дальнейшем численность рабфаков и процент их
выпускников, принятых в вузы, постоянно возрастали:
1969/701970/711971/721972/731974/751975/76
Количество подготовительных отделений191491524540598619
Число учащихся (тыс.)20,1060,7568,0473,8887,6096,70
В т.ч.(%) рабочих67,753,749,449,146,746,1
"" колхозников21,426,324,222,521,020,3
"" демобилизованных10,919,426,128,332,233,6
"" младшего медперсонала-0,60,30,20,1-
Допущено к выпускным экзаменам (%)87,788,4 90,893,7
Из них зачислено в вуз(%)84,688,2 91,193,3
Доля зачисленных от всех принятых на подготовительные отделения74,476,1 82,793,3

Деятельности рабфаков придавалось огромное идеологическое значение: "Опыт показал, что лучший путь приведения социального состава
студенчества в соответствие с социальной структурой общества - это расширение сети и улучшение качества работы подготовительных
отделений". Было, между прочим, сразу же замечено, что в составе подготовительных отделений доля рабочих и колхозников постоянно
снижается за счет демобилизованных (среди которых обычно был выше процент выходцев из интеллигенции). Так, в 1970-1974 гг. доля
последних на подготовительном отделении Харьковского университета выросла с 21,1 до 37,6%, снизив долю рабочих с 67,7 до 51,1%.
"Отсюда следует, что необходимо улучшить работу по подготовке в вузы непосредственно в производственных организациях" (139). Кое-кто
прямо требовал избавить рабфаки от "случайных людей" (140). В некоторые республиках удельный вес рабочих был более высок (РСФСР
54,8%, Литва 64,3, Эстония 67,1), но в целом намечалась тенденция к его снижению. В виде исключения позже был разрешен доступ на
подготовительные отделения некоторых категорий "служащих": медсестер и на подготовительные отделения при педагогических вузах -
старших пионервожатых со стажем не менее 2-х лет (инструктивное письмо от 17.08.1982) (141), но в обоих случаях масштабы этого
ограничивались 40% (142). С "перестройкой" эта тенденция усилилась, в 1987 г. на подготовительные отделения разрешено было принимать
младший медицинский персонал и бухгалтеров, причем весь прием должен был осуществляться только по направлениям предприятий
(инструктивное письмо от 2.09.1987) (143), а в 1989 г. - и некоторые другие категории служащих, в частности, педагогов и
гидрометеорологов (144).
Учитывая, что при приеме на рабфаки в числе рабочих выходцы из интеллигенции не подвергались дискриминации, то при конкурсе на
подготовительных отделениях 1,8 - 2 человека на место они, обладая, как правило, лучшей подготовкой, имели сравнительно больше
шансов поступить. Кроме того, в ходе отсева (а он достигал вначале 22,7%) по той же причине отсеивались опять же по преимуществу
выходцы из наименее культурных слоев. Неудивительно, что отсев пытались все время сократить, и к 1975 г. экзамены при выпуске с
подготовительных отделений стали пустой формальностью, и в вуз поступали практически все, принятые на рабфаки. В смысле реальной
подготовки подготовительные отделения, разумеется, ничего не давали, и их низкую эффективность в этом отношении, особенно в
технических вузах, вынужденно признавали и советские авторы, справедливо отмечая, что 10 месяцев явно недостаточно, чтобы восполнить
пробелы в знаниях (145).
Деятельность рабфаков существенно повлияла на состав студентов. Как с удовлетворением отмечали советского авторы, если до их
создания "число рабочих и сельской молодежи составляло примерно треть учащихся, то с их организацией количество производственной
молодежи повысилось, так как для нее отводилось еще около 20% от общего плана приема на дневное обучение". (Так в Уральском
политехническом институте в 1968 г. ее было принято 38,4%, а в 1972 г., когда подготовительные отделения уже регулярно выполняли
свои функции, - 53,3%; в Свердловской области в 1973/74 г. из 17,3% "стажников" 10% поступили через рабфаки, причем 21% в
сельскохозяйственный и 17% в политехнический институты. (146)) К 1985 г. на подготовительные отделения вечерней и заочной формы
планировалось принимать 56,7 тыс. чел. против 2,6 в 1980 г. (147) До самого конца рабфаки представляли основной канал "орабочивания"
высшей школы и наиболее серьезный инструмент политики властей в области социальной мобильности. Даже в 1987 г. на подготовительные
отделения приходилось 7,9% приема в вузы (51,8 тыс. чел.) (148).
Немаловажное значение для состава студентов имела и ориентация на высшее образование, поскольку весьма существенно, насколько сами
заинтересованные лица (представители образованного слоя) намерены были противостоять мерам властей по ограничению их
самовоспроизводства. Естественно, что выходцы из интеллигентской среды на всех этапах получения образование учились в среднем с
большим успехом и проявляли наибольшее желание продолжать образование. Не раз отмечалось, что ведущая роль в ориентации на
образование принадлежала матерям. Среди детей, хорошо подготовленных к школе, 47,4% имели матерей с высшим образованием, 32,9 со
средним, и только 7,9 % с начальным и ниже. В интеллигентских семьях родители значительно чаще желали видеть своих детей
специалистами. По данным опроса 1964 г. желание видеть детей специалистами выразили 100% интеллигенции, 86,3% рабочих и 55,6%
колхозников (149), по данным других исследований - 75-80% (см. табл. 58 (150) и 61 (151)); хотя такое желание не обязательно
касалось конкретной специальности (152).
В 1964 г. дети рабочих составляли в 1-м классе 70%, в 8-м - 60, в 9-м - 55 и в 11-м - 44,2%. Причем из тех, кто дошел до 8 класса,
окончить школу намеревались 27,7%, пойти в техникум - 32,9, в ПТУ или на работу 36,8%. Среди детей интеллигенции - соответственно
54,6 и 40,9%, и только один собирался в ПТУ (153). В конце 60-х годов хотели стать специалистами 71% детей интеллигенции, 60% детей
рабочих промышленности и строительства, 36% детей рабочих сферы обслуживания и практически никто из колхозников (154). Реально в вуз
поступали 60-75% детей специалистов и 25% детей рабочих (см. табл. 59) (155).
Ориентация на высшее образования существенно зависела от соотношения выпусков из средних школ и количества мест в вузах. Начиная с
1965 г. темпы выпуска из школ превышали темпы приема в вузы, и шансы на получение высшего образования уменьшались. Если в 1928 г. в
вуз поступало 9 из 10 выпускников школы, то в 1940 - 5, в 1950 - 8, в 1960 - 2,5, а в 1972 - чуть менее 2 (156). В 1940 г. 303 тыс.
выпуска из школ приходилось на 263 тыс. приема в вузы, в 1953 - 579 на 431, в 1955 - 1247 на 461 (157). В целом в 1960-1976 гг. в
вузы поступило 38% выпускников средней школы. В 1976 г. вузы могли принять не более 1/4 выпуска школ или 1/3 дневных, техникумы -
1/5 выпуска школ. Поэтому в Сибири, например, уже в середине 60-х годов привлекательность многих профессий, требующих высшего
образования, понизилась (158). В 1983 г. из 4272, 3 тыс. закончивших полную среднюю школу в вуз в том же году поступило 470,9 тыс.
или 11% (всего принято 1075,7 тыс.). Вообще, если в 1960-х годах в вуз после 10 класса собирались поступать 80-90% учащихся, то в
1973 - только 46%. В 1965 г. заявления в вузы подали 80% выпускников, в 1970 - 50, в 1975 - 40 и в 1980 - 34% (причем из
непоступивших 80% не выдержало экзаменов и только 20 не прошло по конкурсу) (159). В Москве при этом на вуз ориентировалось в 1980
г. 81,3% выпускников (причем около 60% из них - по желанию родителей), а идти на производство пожелали только 4,1%. Поступило из
желавших в вуз 60% (по стране - 14,6, по РСФСР - 18,9) (160). Из непоступивших 32,6% поступило работать в НИИ, 15,2% - в вузы и
техникумы, 29,9 - в другие учреждения. На производство пошло только 17,4% (161). В целом соотношение между выпуском дневных школ и
приемом в дневные вузы изменялось так:
196519661968197019751980
2,46,14,13,94,64,2

Распределение выпускников школы выглядело следующим образом:
8 класс10 класс
ГодРаботаПТУТехникум9 классРаботаПТУТехникумВуз
196542,512,35,240,016,2-42,441,4
19752,331,65,260,955,312,916,015,8
19800,533,16,260,241,226,915,616,3

Социальный состав 1-х и 8-х классов к 1973 г. был почти одинаков: 58,2 и 59,1% детей рабочих, 15,8 и 15,8 - колхозников и 26 и 25,1
служащих (в 1975 г. в населении они составляли 60,9, 17,1 и 22% соответственно). Но в 10 классе детей рабочих было 49,5%,
колхозников 14,4 и служащих 36,1%. Ориентация на образование выходцев из семей разного типа по всем исследованиям сильно различалась
(см. табл. 60, 61, 62, 63, 64) (162), причем из тех, чьи отцы имели высшее образование, были ориентированы на вуз в 76,9% случаев
(163). Вообще ориентация на получение высшего образования среди детей интеллигенции обычно составляла не менее 3/4 (164). Кроме
того, на вуз ориентировалась и часть выпускников техникумов. В Горьком, например, в 1969 г. таковых было около 45%, причем около 1/4
их них собирались поступить сразу же после окончания техникума (наиболее ориентированы на вуз поступившие после 8 класса). Однако
доля выпускников техникумов среди принятых в вуз постепенно снижалась (165). Различий по происхождению в данном случае почти не
просматривается, но так как в самих техникумах преобладали выходцы из рабочих, то в целом это способствовало уменьшению их доли в
вузах. Но в ряде вузов (особенно заочных) доля выпускников техникумов оставалась достаточно высокой: из принятых, например, в ВЗПТИ
в 1975 г. выпускники техникумов составляли 36%, в 1981 - 54, а на некоторых факультетах - до 74% (166).
С ориентацией на образование тесно была связана и проблема подготовки. Естественно, что лучше всего были подготовлены к поступлению
в вуз выпускники дневных общеобразовательных школ и особенно - разного рода спецшкол (языковых, математических и других), которые
помимо профессионального "уклона" обычно отличались еще и повышенным качеством общего образования. Однако социальный состав этих
элитных учебных заведений заметно отличался от обычных (здесь 58,5% детей служащих, 34,2 рабочих и 6,1 колхозников против 32,5, 50,5
и 15,3 в обычных), что всегда вызывало крайнюю неприязнь к ним со стороны ревнителей "социальной справедливости". Отмечалось, в
частности, что к факторам, действующим в противоположном направлении, чем то, которое воплощают подготовительные отделения,
раздельные конкурсы и льготы сельчанам, относятся уровень подготовки в ПТУ и школах (особенно сельских), условия в семье и особенно
существование спецшкол, где "состав учащихся весьма специфичен, тогда как получаемая в них подготовка дает существенные
преимущества", почему и требуется "изучить сложившуюся сеть и практику комплектования спецшкол" (167). Особо подчеркивалось, как
важно принимать в вузы из техникумов, вечерних и заочных школ: "через эти каналы вуз получает пополнение, пусть небольшое, но именно
из семей рабочих и служащих-неспециалистов" (168). С начала 70-х годов проявилась тенденция к свертыванию спецшкол вплоть до полного
их упразднения. Только с 1971/72 по 1973/74 учебные годы их число сократилось с 608 до 542. Любопытно, что в связи с пресловутой
"реформой школы" за увеличение доли ПТУ высказывались чаще преподаватели школ и ПТУ, учащиеся ПТУ и служащие (169), реже всего -
учащиеся школ и, особенно, спецшкол (см. табл. 65) (170).
Еще одним фактором, влиявшим на формирование студенческого контингента, всегда было репетиторство (опросы в Свердловске в 1973/74 г.
1483 студентов 1-го курса и 1370 выпускного и в 1976/77 г. 1180 студентов выпускного курса показали, что репетиторами пользовались
9,5%, причем 1/4 поступавших в университет и 1/5 - в медицинский институт) (171), также носящее ярко выраженный социальной характер.
По некоторые данным (Харьков, 60-70-е годы) репетиторами пользовалась 1/7 абитуриентов, но при этом 69,2% из них - дети
специалистов, 20 - служащих , 10,7 - рабочих и 0,1 - колхозников (172). Но и в целом выходцы из интеллигенции были обычно
подготовлены лучше. Наблюдалась, в частности, прямая зависимость между успеваемостью (оценками) школьников и наличием у их родителей
высшего образования (%) (173):
В основном 54 и 54 и 3В основном 3Часто 2
Отец673823105
Мать533417105

Выяснилось, что средний балл аттестата, введенный для участия в конкурсе баллов на экзаменах, не препятствует поступлению в вузы
выходцев из образованного слоя, поскольку выше, чем у детей рабочих и крестьян: у детей специалистов он составлял 4,2-4,3, у детей
служащих - 3,8-4,0 и у детей рабочих и крестьян - 3,5-3,6 (174). Среди абитуриентов высокие оценки аттестата имели 87,1% детей
служащих и 79,3% - рабочих. Этот разрыв увеличивался на экзаменах: на 4 и 5 сдали вступительные экзамены 80,1% выходцев из служащих
и 69% выходцев из рабочих (175) (почему социологи, озабоченные "стиранием граней" отнеслись к введению "среднего балла" довольно
холодно).
Наконец, важнейшим фактором являлся сам конкурс, который всегда сильно варьировался по разным вузам (иногда отличаясь десятикратно),
но в большинстве случае не превышая в 60-х годах 2 с небольшим человек на место (176). С 1970 по 1977 г. в целом конкурс в вузы упал
с 243 до 225 на 100 мест, в т.ч. на дневное отделение с 269 до 245 (при этом для промышленных вузов эти показатели составили 232 и
203, транспортных - 235 и 228, связи - 212 и 196, но здравоохранения - 278 и 302, физкультуры и спорта - 218 и 227, искусства - 319
и 407) - в это время прием рос быстрее, чем число абитуриентов. Соотношение между вузом, техникумом и ПТУ, составлявшее в 1965 г.
1:1,3:1,4, в 1976 выглядело как 1:1,4:2,3 (177). За 70-е годы конкурс в вузы в среднем снизился более чем на 20%. Когда в 1969 г.
подготовительным отделениям было отдано 20% приема, ожидалось, что на столько же увеличится и конкурс, однако он, против ожидаемого,
снизился вдвое (178). Причем отмечалось, что массовых повторных попыток поступления в вуз не наблюдается (по материалам Эстонии и
Литвы на рубеже 70-80-х таковые составили, в частности, менее 1/10, а третью попытку совершали лишь несколько процентов) (179).
Однако этот прискорбный (с точки зрения качества подготовки специалистов) факт в советском обществе рассматривался на самом высоком
уровне как...положительный. Сам министр высшего образования Елютин на собрании актива учебных заведений говорил: "Дело в том, что
условия работы высшей школы в 60-70-х гг. свели мероприятия по комплектованию студенчества к исключительно придирчивому отбору
лучших претендентов. Теперь условия коренным образом изменились. В этом году, например, снижение конкурса ощутили даже традиционно
популярные вузы. И это явление мы обязаны рассматривать не с ведомственных, а с общегосударственных позиций - как знаменующее собой
прогресс в расширении доступности высшего образования" (180). Это высказывание объяснялось, впрочем, традиционной социальной
задачей, потому что социальный состав студентов обнаруживает прямую зависимость от высоты конкурса - доля выходцев из образованного
слоя обычно относительно выше в тех вузах, где был выше конкурс (см. табл. 66) (181). Между тем конкурс снижался и в 80-е годы
(182). В 1983 г. на дневные отделения было подано 1176 тыс. заявлений (182 на 100 мест), в 1984 - 1149 (180 на 100), выдержало
экзамены 60% (принято 638,5 тыс.), среди которых 20% "стажников" и 10% отличников (183). Несколько вырос он только с началом
"перестройки": в 1987 г. было подано 1288 тыс. заявлений (198,6 на 100), принято 651,3 тыс., в т.ч. медалистов и отличников - 12,7%
(184).
Результатом описанной выше политики стало коренное изменение социального состава студенческого контингента. В истории этих изменений
можно выделить несколько основных этапов: 1) от революции до 1928 г. (когда советская власть взялась решать вопрос комплектования
учебных заведений наиболее радикальным образом), 2) от начала 1-й пятилетки до войны, 3) послевоенный период до второй половины 50-х
годов, 4) конец 50-х - 80-е годы. Следует иметь в виду, что советская статистика учитывала под понятиями "рабочих", "крестьян", и
т.д. как лиц соответствующего социального положения, так и их детей, только что окончивших средние учебные заведения. Социальное
происхождение, как правило, известно только в отношении студенческого контингента послевоенного периода, когда проводились
специальные исследования.
Первые несколько лет социальный состав студенчества не отличался существенно от дореволюционного, так как продолжали учиться и
выпускались лица, поступившие в вузы в 1914-1917 гг (185). Но приемы уже первого десятилетия советской власти сильно изменили
картину. По всем вузам на 1-й курс было принято (%) (186):
ГодРабочиеКрестьянеСлужащие и прочие
192216,126,857,1
192324,225,450,4
192435,529,535,0
192532,529,038,5
192628,722,249,1
192734,724,341,0

Относительно больше (до 60% и более) при этом служащих и прочих было принято в университеты, социально-экономические и
художественные вузы (см. табл. 67) (187).
"Классовый" прием довольно скоро сказался на социальном составе всего студенческого контингента. По всем вузам РСФСР социальный
состав студентов изменялся так (188):
ГодРабочиеКрестьянеСлужащие и прочие
1922/2312,137,050,9
1923/2415,322,562,2
1924/2521,825,053,2
1926/2724,526,049,5
1927/2826,924,248,9

На Украине, где до окончания гражданской войны, "орабочивания" высшей школы практически не проводилось, после ее окончания доля
представителей образованного слоя еще составляла свыше 90%, но к 1925 г. опустилась до 63%. Вообще же в первой половине 20-х годов
их среди студентов еще было свыше половины, в 1925 г. по всем вузам страны их удельный вес составил 59,1% (189), во второй же
половине 20-х они стали составлять, как правило, меньшинство (190). Что касается социального происхождения, то во всех высших и
средних специальных учебных заведениях доля детей рабочих и крестьян выросла с 49,4% в 1921-1922 гг. до 55,9% в конце
восстановительного периода (191).
С 1928 г. социальной состав приема в вузы стал меняться еще более резко. Процент только рабочих (без крестьян) в приеме в 1926-1929
гг. рос так: 40,0 - 42,7 - 49,8 - 60,0 (192). Во втузы Москвы в 1929 г. их было принято 67,7%, по всем втузам страны в 1930 г. -
76%, причем в отдельные институты еще больше (например, в МММИ 85,5%). По вузам Наркомтяжпрома прием рабочих в 1928-1932 гг.
составлял 65-75% (см. табл. 68) (193). В 1933 г. процент "служащих" в приеме на дневные отделения опустился ниже четверти (см. табл.
69) (194), представители интеллигенции могли, как правило, поступать на учебу лишь без отрыва от производства (под "служащими" на
этих отделениях учтены почти исключительно дети интеллигенции, поступившие работать, чтобы получить возможность получить
образование).
Соответственно изменился и состав всего студенческого контингента. Данные различных источников хотя несколько разнятся, но в целом
рисуют вполне однозначную картину. В 1928 г. среди студентов вузов доля представителей образованного слоя составила 48,9%,
техникумов - 42,9%, в 1930 г. - 30 и 34,2% соответственно (195). В конце 20-х годов представители особо дискриминируемых сословий
(дворянства, духовенства и купечества) были представлены в вузах 0,3% и в техникумах - 0,8% (196). В индустриальных вузах к началу
1-й пятилетки рабочих было 38,3%, крестьян 14,6, служащих и прочих 47,1% (197), а уже в 1931 г. рабочих во втузах числилось свыше
75% (198). Уменьшение доли представителей интеллигенции вызвано было в эти годы помимо дискриминации еще и тем обстоятельством, что
именно тогда прием увеличился в 3-4 раза, и числа ее детей, желающих и могущих по возрасту поступить в вуз, все равно не хватило бы
для того, чтобы составить прежний процент в резко увеличившемся приеме. В целом за годы 1-й пятилетки "служащие и прочие" составили
в составе студентов от примерно половины в 1928 до менее, чем трети в 1933 г. (см. табл. 70-71) (199).
С введением в 1932 г. вступительных экзаменов и ослаблением "классового подхода" с середины 30-х годов доля представителей
интеллигенции среди студентов снова начала возрастать, но теперь это была уже новая советского интеллигенции - дети тех, кто сам в
начале 20-х годов поступал как представитель рабочих и крестьян. К этому времени в силу демографических причин абитуриентов из лиц
этой категории стало уже довольно много, и их число продолжало расти. В 1932-1936 гг. удельный вес рабочих снизился даже во втузах с
65,2 до 38,7% (крестьян - почти не изменился: 6,5 и 6,6%) (200). Во всех вузах служащие и прочие составили 34,7% в 1931 г. и 44,4 в
1938 г., в техникумах - 23,8 и 18,6% соответственно (см. табл. 72-73) (201). На территориях, вновь присоединенных в 1939-1940 гг. за
короткое предвоенное время произошел тот же процесс, что и на основной части страны за 1917-1930 гг. (202)
Послевоенный период характеризуется дальнейшим ослаблением тенденции "классового комплектования" вузов, что было связано со
значительным ростом среди абитуриентов детей уже советской интеллигенции. Само отсутствие данных о социальном составе студентов за
40-50-е годы в советских публикациях свидетельствует о том, что он в эти годы мало соответствовал желаемому. Зато потом эта проблема
стала чрезвычайно беспокоить советских обществоведов (особенно с конца 60-х - начала 70-х годов) и, как следствие, появилось
множество публикаций данных, причем не только официальной статистики, но и полученных в ходе специальных исследований, где
выяснялось именно происхождение студентов, т.е. положение их родителей (а не "состав" по принципу вузовской отчетности: "рабочих и
детей рабочих" и т.д.). Исследований, впрочем было не так много, как публикаций, и большинство ссылок делалось на одни и те же
исследования по Свердловской области, Харькову, Минску, Костроме, Киргизии, Ленинграду и данным межрегионального исследования
1977-1978 гг. Обращает на себя внимание, что итоговые данные по всей стране - по всем видам обучения и типам вузов (как по приему,
так и всему составу студентов) в открытых публикациях практически отсутствовали (203). Те данные, которые можно привести (см. также
табл. 74, 75, 76) (204), свидетельствуют, что доля представителей образованного слоя в приеме на 1-й курс после резкого падения в
1958-59 гг. (результат постановления 1958 г. о преимущественном приеме "производственников") несколько поднялась к концу 60-х годов
(не достигая, впрочем половины), но затем неуклонно снижалась, опускаясь иногда ниже 40%. По вузовской отчетности прием во все вузы
страны на дневное отделение выглядел так (205):
ГодСлужащиеРабочиеКрестьяне
195938,740,321,0
196543,836,519,7
196845,138,716,2
197044,041,714,3
197240,947,211,9
197338,943,118,0
197537,650,811,7

По данным межрегионального исследования доля интеллигенции в приеме (по вузовской отчетности) во все вузы на все отделения по всем
исследованным регионам выглядела более значительной, но полностью подтверждала указанную тенденцию (206):
ГодСлужащиеРабочиеКрестьяне
1969/7054,437,18,5
1970/7153,337,79,0
1971/7250,339,89,9
1972/7348,842,48,8
1973/7449,144,46,5
1974/7548,045,46,6
1975/7647,045,57,5
1977/7847,146,56,4
1979/8046,247,36,5

Сведения по отдельным учебным заведениям и регионам не противоречат общей картине: в середине 60-х годов доля представителей
интеллигенции еще составляет кое-где свыше половины, в 70-е она уже везде меньше 50% (207). По вузам РСФСР доля представителей
образованного слоя в приеме на дневное отделение (по вузовской отчетности) выглядела еще немного более значительной, но также в
рамках тенденции к снижению (208):
Специализация вуза195919681977
Всего54,149,649,0
Промышленность49,151,541,9
Строительство-47,046,2
Сельское хозяйство28,427,128,6
Просвещение47,745,936,8
Здравоохранение52,559,951,8
Экономика60,457,842,4
Культура и искусство65,761,557,1
Университеты57,853,344,0
Право47,445,639,8
Транспорт35,749,239,1
Связь64,370,045,4
Торговля52,253,140,4

Данные о происхождении принятых на 1-й курс отличаются несколько более высокой долей выходцев из интеллигенции, чем доля ее в
социальном составе по данным вузовской отчетности (что естественно, т.к. часть детей интеллигенции поступала после армии или как
"производственники") - она даже в наиболее "рабочих" регионах (Свердловская область) составляла до 1958 г. до 60% и более, а в 60-х
годах колебалась на уровне 50% (209), в ряде же регионов даже превышала 50% (210) (см. табл. 80) (211). Интересно, что происхождение
по матери дало сильно отличающуюся картину приема, особенно заметную среди группы "из служащих", где разница между происхождением по
отцу и по матери составила от 18 (1969 г.) до 28% (1973 г.) (см. табл. 81) (212). Влияние социального положения матери на
"замедление темпов роста доли детей рабочих в вузовских контингентах" признавалось, кстати, советскими авторами. Вообще же доля
родителей студентов с высшим и средним специальным образованием более чем втрое превышала долю этой группы в населении страны (см.
табл. 82) (213).
В ходе учебы состав студентов несколько менялся, так как отсев происходил в большей мере за счет выходцев из менее образованных
слоев населения (214). Это явление заметно уже в школе и между абитуриентами и студентами 1-го курса. Несмотря на явную
дискриминацию при приеме, доля выходцев из образованной среды во всем контингенте студентов обычно бывает выше, чем среди студентов
1-го курса (см. табл. 83, 84, 85, 86) (215). Наиболее интересны данные о составе всего студенческого контингента по крупным регионам
согласно вузовской отчетности. На дневных отделениях вузов РСФСР "служащие" составляли в 1959 г. на 1-м курсе 46,2% (среди всех
студентов 65,8), в 1968 г. - 49,6, в 1977 г. - 43,0 (среди всех студентов 53,0), в вузах Казахстана в 1970 - 1975 гг. - 43-41% (см.
табл. 87-88) (216), составляя в населении в 1959 г. 18,8%, в 1977 - 23%. Имеются также сведения о социальном составе студентов ряда
городов, регионов и отдельных учебных заведений, которые также свидетельствуют, что доля "служащих" обычно немного меньше половины,
повышаясь в ряде случаев до 60% и выше только в университетах и вузах искусств (см. табл. 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96) (217).
В ряде случаев приводились данные и о происхождении студентов ряда учебных заведений. По некоторым сведениям в 1966 г. в
гуманитарных вузах выходцев из рабочих и крестьян было более 50%, инженерно-технических - 60-65, сельскохозяйственных - еще больше
(218); в вузах искусства преобладали выходцы из служащих - до 60-80% (см. также табл. 97-98) (219). В 1973-1975 гг. по выборке вузов
Москвы, Ленинграда, Киева, Казани, Саратова и Воронежа выходцев из служащих оказалось 36,7%, из рабочих -15,5 и крестьян - 6,2%,
остальные происходили из смешанных семей (220). В 1967 г. из студентов всех средних специальных учебных заведений Свердловской
области 20,2% происходили из служащих и еще 6,2% из "прочих", но при этом из студентов средних специальных учебных заведений
искусства - 68,9 и 4,5% соответственно (221).
Весомый вклад в дело "улучшения социального состава студенчества" вносили так называемые заводы-втузы и ряд вечерне-заочных
институтов (222), предъявлявших минимальные требования к качеству обучения, но зато (и именно поэтому) отличавшиеся особенно
"ценным" составом студентов. Советские авторы, ратуя за всемерное развитие этих заведений, подчеркивали, что в отличие от обычных
вузов "здесь картина иная - на рабочих и детей рабочих приходится 60-65% всего контингента принятых" (223). В частности, из
выпускников вечернего факультета Московского института нефтехимической и газовой промышленности в Альметьевске более 60% происходили
из семей рабочих и крестьян, причем около 25% считали, что это был их единственный шанс получить высшее образование, а треть - что
обучение в дневном вузе было для них маловероятно (224). Правда, и отсев из таких вузов был наивысший. В целом только 40%
"вечерников" и 32,6 "заочников" заканчивали вузы в предусмотренный срок, отсев составлял 29,4 и 39% соответственно. Отмечалось, что
особенно благоприятным составом отличаются политехнические и педагогические вузы: "Рост числа технических вузов и обучающихся в них
студентов ускоряет тенденцию к расширению социальной базы интеллигенции и способствует движению общества к социальной однородности.
В русле этой тенденции находилось и педагогическое образование" (225).
Надо сказать, что, несмотря на очевидные успехи своей политики, коммунистическим властям не удалось полностью достичь желанного
результата - приведения социального состава студенческого контингента в точное соответствие с составом населения страны. Поэтому
озабоченным этой проблемой идеологам "социальной однородности" приходилось искать какие-то оправдания неполного соответствия
реальности теоретическим постулатам, а работники вузов (которые отвечали за контрольные цифры состава студентов) стремились выдать
желаемое за действительное, при малейшей возможности завышая (и так немалые) цифры "рабочих и крестьян". Поседнему способствовала
как сама система статистической отчетности (226), так и то, что при определении происхождения при поступлении в вуз представители
ряда профессиональных групп, относимые статистикой к "служащим", часто записывались как "рабочие" (227). В теоретических же работах,
призванных продемонстрировать успехи в деле "стирания граней" вопрос о происхождения иногда совершенно запутывался (228), а
нежелательные данные, полученные в ходе исследований, обычно старались не афишировать или подать под нужным углом зрения (229).
В целом можно констатировать, что в результате мер, предпринятых советской властью, доля студентов - выходцев из образованных слоев,
составлявшая первые два-три года после революции еще свыше 2/3, стала стремительно снижаться. Уже в 1923 г. в приеме на 1-й курс их
было меньше половины. В конце 20-х - начале 30-х годов выходцев из интеллигенции среди студентов вузов насчитывалось не более 20-30%
(в ряде вузов, особенно технических, - иногда и менее 10%), среди учащихся техникумов - 10-15%. При этом на дневных отделениях доля
их была вдвое-втрое ниже, чем на вечерних и заочных. В конце 30-х годов в силу упоминавшихся причин процент выходцев из
образованного слоя повысился до 40 с небольшим, в 40-50-х годах составлял до 50-60, но затем, с введением новых льгот
"производственникам" и "вторым рождением" рабфаков, вновь упал до 40-45% и в 70-е годы обычно не поднимался выше 50%. Среди принятых
на 1-й курс с конца 60-х до конца 70-х годов доля выходцев из интеллигенции упала почти на 10 пунктов (с примерно 55 до примерно
45%). Среди выпускников средних специальных учебных заведений, замещавших основную массу должностей ИТР и других массовых
интеллигентских профессий, выходцев из интеллигенции было в среднем не более 20%.
В значительной мере советский интеллектуальный слой пополнялся вообще помимо учебных заведений - путем непосредственного введения в
его состав "передовых рабочих и крестьян", так называемых "выдвиженцев". На 31.08.1918 г. (по 32 губерниям) различные должности в
государственном управлении и общественных организациях уже занимали 24193 рабочих. За 1918-1921 гг. только на командные технические
должности на производстве было назначено более 3,5 тыс. рабочих и 2 тыс. крестьян (230). В 1923 г. по 30 губерниям было "выдвинуто"
568 чел. (231), в 1924- 3096, в 1925 - 7454, в I квартале 1926 г. - 529, а всего за это время - 11647 чел. (за период 1923-1927
гг. - 25,6 тыс. чел. ). К 1930 г. выдвиженцев насчитывалось 340-370 тысяч, от ХV съезда КПСС до мая 1930 г. выдвинуто было еще около
100 тыс. (232)
Новый импульс "выдвиженчеству" дала знаменитая "чистка" государственного аппарата, решение о которой, было принято в 1929 г. Если до
этого в государственный аппарат выдвигались одиночки, то в ходе нее - десятки и сотни человек (см. табл. 105); в 1930 г. это могла
быть сразу целая бригада в несколько десятков чел. (в Наркомфин РСФСР, например, сразу 30 чел.), которая и начинала "перестраивать
работу" в учреждении. Как взахлеб писала тогда пресса (например, некий рабочий завода им.Фрунзе в "Правде"): "Лучше, во много раз
лучше работают в учреждениях наши токари и слесари... Лучше, чем вычищенные чинуши, кичившиеся своими знаниями "специалисты".
"Выдвиженец" не мог быть уволен ранее года, сколь бы неспособен он ни оказался, - его особо защищало законодательство (постановление
16 марта 1930 г. "О выдвижении рабочих и массовом рабочем контроле над советским аппаратом"). В результате "чистки" в
государственный аппарат влилось свыше 12 тыс. "выдвиженцев" (в некоторые публикациях эту цифру путают с общей - 100 тыс.), причем
Орджоникидзе на ХVI съезде КПСС сокрушался, что потребные еще 200-300 тыс. невозможно взять с фабрик и заводов без того, чтобы не
лишить их квалифицированной рабочей силы (233).
К концу 1-й пятилетки насчитывалось более 700 тыс. выдвиженцев (в т.ч. в промышленности, сельском хозяйстве и транспорте 500 тыс.)
(234), а всего за это время было "выдвинуто" 0,8-0,9 млн. (при общей численности интеллигенции 4-5 млн.) (235). Неудивительно, что в
это время среди специалистов, занятых в народном хозяйстве, насчитывалось 1371,1 тыс. "практиков" (236), которыми были заменены
уволенные в ходе "чистки" дипломированные специалисты из старой интеллигенции.
Выдвиженчество, хотя и лишенное затем рекламы, широко бытовало и в дальнейшем . В составе советского интеллектуального слоя всегда
была значительной доля т.н. "практиков"- лиц, занимающих интеллигентские должности без соответствующего образования (237). В 1941 г.
на 1000 рабочих приходилось 110 ИТР, из которых 19,7% составляли инженеры, 23,3 техники и 67 - "практики" (238). В 1956 г. среди ИТР
промышленных предприятий "практиков" насчитывалось 57%, много было их даже в проектных учреждениях (например, в НИИ
"Южгипрошахт" -17%, "Кривбаспроекте" - около 60, в Запорожском облпроекте из 198 проектировщиков не имели специального образования
111) (239). В 1964 г. на 100 ИТР приходилось 17 инженеров, 48 техников и 35 "практиков" (если же учесть, что многие инженеры и
техники работали в качестве рабочих, доля "практиков" на инженерных должностях увеличится до 45%) (240). К 1977 г. не имели
специального образования 30% мастеров (241), в целом же доля "практиков" упала до 9,8% против около 33% в 1960 г. (242)
Существованию категории "практиков" придавалось важное идеологическое значение, и даже в конце 70-х годов, казалось бы, объективно
негативный факт занятия интеллигентских должностей людьми без специального образования подавался как важное завоевание,
демонстрирующее существо советского общества в его движении к "стиранию граней" и "социальной однородности". Если некоторые авторы,
отмечая, что, хотя о недостатке ИТР в целом говорить не приходится, даже среди руководителей предприятий только 2/3 в 1977 г. имели
высшее образование, осмеливались предполагать, что, "пришла пора, когда должности инженеров (так же, как и врачей, юристов,
учителей, работников науки) могут и должны замещаться только дипломированными специалистами", то виднейшие советские философы прямо
выступали за сохранение и увеличения числа "практиков", считая их такими же "выдвиженцами", как и в 20-х годах и подчеркивая, что "в
действительности выдвижение "практиков" составляет специфически социалистический путь постоянного пополнения рядов советской
интеллигенции" (243). И надо признать, что этот подход как раз наиболее правильно выражал сущность кадровой политики социализма:
"Крайне вредна точка зрения, будто "практики" уже изжили себя. Сторонники подобного взгляда не могут или не хотят понять, что
"практики" в такой же мере не могут изжить себя, в какой не могут быть изжиты основы социалистических общественных отношений,
народовластие. Именно из самой сущности, самой природы социализма вытекает необходимость выдвижения наиболее талантливых,
организованных и деловых представителей рабочего класса и колхозного крестьянства на ответственную хозяйственную и партийную работу.
Целесообразность выдвижения они доказали повседневной трудовой деятельностью, отрицать это - значит отрицать одно из коренных
преимуществ социализма перед капитализмом" (244). "Есть все основания утверждать, что категория практиков прямо вытекает из существа
социалистических общественных отношений" (245), что их существование обусловлено "ведущей ролью рабочего класса в решении всех
вопросов развития социализма, в т.ч. и развития интеллигенции" (246). Правда, выясняется, что "выдвинутые передовые рабочие" - это
зачастую студенты-заочники, и их "выдвижение" означает просто полагающийся по закону перевод на инженерные должности после 3-го
курса (247).



<-- НАЗАД ПО ТЕКСТУ ВПЕРЁД -->
К ОГЛАВЛЕНИЮ КНИГИ

---

От	Георгий
К	Георгий (10.09.2004 00:09:20)
Дата	10.09.2004 00:14:43

3-1. Формирование сов. образованного слоя и его состав.... (*+)

---

http://www.samisdat.com/5/55/554-3gl1.htm

СЕРГЕЙ ВОЛКОВ. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СЛОЙ В СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ


ГЛАВА 3.
Формирование советского образованного слоя и его состав.



Формирование образованного слоя в советский период характеризовалось некоторыми основными чертами, которые оставались в принципе
неизменными в течение всего этого времени, от 20-х до 80-х годов, поскольку были обусловлены базовыми идеологическими
представлениями коммунистического режима. Речь могла идти только о том, что некоторые из этих черт проявлялись с одинаковой или
возрастающей интенсивностью на протяжении всего советского периода, а некоторые могли временами ослабевать. Взятые в целом, они
обеспечили тот облик и положение интеллектуального слоя нашей страны, которые сложились к настоящему времени.

1. Рост численности образованного слоя
и изменение его положения в социальной структуре населения.

Важнейшим обстоятельством, оказавшим решающее влияние на большинство проблем, связанных с обликом и положением интеллектуального
слоя, стал быстрый, искусственный и гипертрофированный рост его численности. Подготовка специалистов и развитие сети учебных
заведений форсировались практически на всех этапах истории советского общества, ибо были прямо связаны с целью лишить
интеллектуальный слой особого привилегированного статуса путем "превращения всех людей в интеллигентов". Темпы подготовки инженеров
и других специалистов массовых интеллигентских профессий намного опережали реальные потребности экономики (особенно в
производственной сфере) и диктовались, главным образом, пропагандистскими и политическими соображениями.
Начиная с 20-х годов перед политическим руководством стояла, кроме всего прочего, и проблема обеспечения лояльности
интеллектуального слоя, недопущение возможности оппозиции с его стороны. Для этого важно было, во-первых, исключить корпоративную
общность и солидарность отдельных отрядов этого слоя (традиции такой общности в дореволюционной России были достаточно развиты), а,
во-вторых, всегда иметь возможность заменить саботирующих или репрессируемых специалистов без ущерба для дела при массовом характере
их сопротивления. Избыточное увеличение численности решало обе этих проблемы. Подобная политика в области образования характерна,
кстати, для всех коммунистических режимов (26).
Систематические сведения о численности лиц, принадлежащих к слою лиц умственного труда, в первые послереволюционные годы
отсутствуют. Она, впрочем, сильно колебалась. Некоторое представление о предмете дают данные по отдельным категориям таких лиц (27).
Учителя. В 1918-1920 гг. по 44 губерниям, 2 автономным областям и 3 автономным республикам РСФСР их насчитывалось 111521 чел. В 1921
г. во всех учреждениях системы социального воспитания насчитывалось 351 тыс. преподавателей - в основном в начальной школе (высшее и
неоконченное высшее образование из них имели 7,5%, среднее - 62%, специальную подготовку имели лишь 12% против 51,5% в 1915 г.,
около 50% имели стаж 3-4 года, а 47% были в возрасте от 18 до 25 лет).
Врачи. В 1918-1919 гг. по гражданскому ведомству 39 губерний числилось 8523 медика средней и высшей категории, более 16 тыс. врачей,
не считая среднего медицинского персонала, числились в списках различных военных и гражданских ведомств (28). К 25.02.1920 г. на
территории Советов (без Украины) насчитывалось 24 тыс. врачей (из них 40% в армии) и около 60 тыс. среднего медперсонала. В 1921 г.
на территории СССР было зарегистрировано 20,5 тыс. врачей и 61,2 тыс. среднего медперсонала (29).
Специалисты производственных отраслей. Число директоров и ИТР 2029 действующих предприятий в 1917 г. составляло 17906, а в 1918 г. -
15338 чел. По данным Всеросийской промышленной и профессиональной переписи от 31 августа 1918 г. инженерно-технический персонал
составлял по всем видам производств 109574 чел. В августе 1919 г. Главное бюро учета и распределения научно-технических сил
зарегистрировало 29722 специалистов (в т.ч. 15113 с высшим и 6265 со средним специальным образованием), в 1920 г. оно имело на учете
50275 чел. (23986 или 47% с высшим и 12387 или 24% со средним специальным образованием). В 1920 г. в системе ВСНХ служило 14890
специалистов, в Наркомпути - 4936, на транспорте и строительстве - 9287, в электротехнической промышленности - 8234, химической -
5123, горно-металлургической - 3253, в сельском хозяйстве - 19627. Из них 1493 чел. окончили учебные заведения в 1918-1921 гг. В
1922-1923 гг. Наркомтрудом было учтено 38385 специалистов промышленности и транспорта и 1836 специалистов сельского хозяйства (в
РСФСР - 83%, на Украине 16%, причем в Москве и Петрограде - 37%). Из ИТР высшее образование имели 41,6%, среднее специальное - 30%.
Средний их стаж составлял 14-16 лет (до 5 лет - 15, 5%). Среди агрономического персонала (15375 чел.) высшее образование имели 27,7%
и столько же среднее специальное, а 44,6% были "практиками". В 1927 г. в ВСНХ имелось 50,8 тыс. специалистов (в т.ч. 15422 с высшим
и 15415 со средним специальным образованием). В 1928 г. высшее образование имели 233 тыс. чел., среднее специальное - 288. В
промышленности (без аппарата управления) работали 24,2 тыс. ИТР со специальным образованием (0,92% к числу работающих), в т.ч. 13,7
тыс. инженеров (0,52%), в сельском хозяйстве - 17,8 тыс. специалистов, в т.ч. 9,3 тыс. с высшим и 8,5 тыс. со средним специальным
образованием.
Лиц творческих профессий за 1918-1920 гг. стало в результате репрессий и эмиграции существенно меньше. По Москве, в частности, число
редакторов, литераторов и журналистов сократилось с 994 до 329 чел. (на 66,6%), режиссеров, актеров, музыкантов - с 4658 до 3701 (на
20, 5%). Возросло, однако, число библиотекарей и музейных работников (с 467 до 1149 чел.), так как музеи и библиотеки в годы
гражданской войны стали основным прибежищем для представителей преследуемых сословий. В 1922-1923 гг. численность художественной
интеллигенции едва ли превышала 30-35 тыс. чел. На 1.01.1925 г. имелось уже 21389 актеров, 17216 музыкантов и 2534 эстрадных и
цирковых артистов, на 1.01.1927 г. - 21558, 18138 и 3038 соответственно.
Научных работников за годы революции и гражданской войны сильно поубавилось, так как разрекламированная впоследствии большевистская
"забота об ученых" распространялась лишь на десяток-другой самых крупных в своей области и самых нужных для властей специалистов, а
остальные тысячи разделили участь всего интеллектуального слоя. Если к 1931 г. в эмиграции по советским данным находилось до 500
"буржуазных ученых" (30), то гораздо больше их стало жертвами голода и красного террора. На 1.11.1918 г. в 308 учреждениях было
зафиксировано 12500 научных работников. К 1920 г. значительная их часть сконцентрировалась в столицах (31). В 1919 г. насчитывалось
4100 университетских преподавателей. По другим сведениям число преподавателей вузов выросло с 1927 в 1917 г. до 3147 в 1921 г. Всего
в 1921/1922 гг. в вузах было 23,5 тыс. профессоров, преподавателей и научных сотрудников (число которых уменьшилось впоследствии в
связи с некоторым сокращением числа вузов). На 1924 г. преподавателей вузов было 12715. Численность секции научных работников в 1924
г. определяется в 12030 чел., а в 1926 г. - в 13423 (32). Перепись 1926 г. зафиксировала 13236 научных работников (в т.ч. 2651
женщин), а вместе с теми, для кого занятие наукой не являлось основным - 14896, еще 334 ученых были безработными. Общее число их,
таким образом, простирается до 15230 (33). Вообще же данные о численности научных работников отрывочны и противоречивы (см. табл. 4)
(34).
Общая численность интеллигенции в начале 1918 г. оценивается приблизительно в 1 млн. чел. (менее 1% населения). Имеется ряд данных,
характеризующих численность всех категорий "служащих", как стало принято обозначать в советского статистике всех лиц умственного
труда в отличие от рабочих и крестьян. После гражданской войны все служащие официально разделялись на 4 категории: ответственные
работники (руководители и члены коллегий наркоматов, начальники управлений и комитетов, заведующие отделами, подотделами, секциями,
бюро, директора, инспектора и т.д.), специалисты (инженеры, землемеры, химики, техники, преподавателей вузов, ученые), канцелярский
персонал (бухгалтеры, кассиры, делопроизводители, секретари, конторщики, экспедиторы, кладовщики), прислуга (вахтеры, швейцары,
курьеры, шоферы, телеграфисты). Известно, например, что в 1917 г. в 104 союзах служащих насчитывалось 93,6 тыс. чел., в 1918 г. в
232 союзах - 182,6 тыс., в 1919 г. в 671 союзе - 781,8 тыс. По другим сведениям в 1919 г. в профсоюзах, стоящих "на позициях
Советской власти" состояло 763,7 тыс. чел., в т.ч. почтовых и телеграфных служащих - 58683, советских, общественных и торговых
учреждений - 505241, банковских служащих - 27234, аптекарей - 12613, медиков - 97779, искусства - 27586, агрономов - 18557,
лесоводов - 15007. По переписи 1920 г. среди специалистов лица с высшим образованием составляли 61%. Число сотрудников ВСНХ в 1921
г. исчислялось в 234305 чел., в т.ч. непосредственно аппарат ВСНХ, включавший 862 СНХ, составлял 93600 чел.
По городской переписи служащих 1923 г. было зафиксировано 1836 тыс. чел. Если считать, что в сельской местности проживала примерно
1/4 часть служащих (перепись 1926 г.), то всего к весне 1923 г. их было (без Закавказья) около 2,3 млн. чел. Лиц умственного труда
по переписи было 573,6 тыс. - без сельских районов, Закавказья, 12-15% безработных, военных, работавших по вольному найму и
реэмигрантов (с 1921 по 1931 г. вернулось около 181,5 тыс. чел., причем наибольший приток приходился на 1921-1923 гг.). Поэтому
общее число приближается к 0,9 - 1,0 млн. Из находившихся на государственной службе административный персонал насчитывал 132182
чел., юридический -15283, технический - 127340, медицинский - 92781, культурно-просветительский - 173925, работников искусства -
32128. При этом на РСФСР приходилось 79% интеллигенции, на Украину - около 20%, в Белоруссии ее насчитывалось 6 тыс., в Сибири и на
Дальнем Востоке - около 38 тыс., в Средней Азии - 17 тыс. (в Туркмении, в частности, было только 60 врачей и 37 инженеров). 70%
интеллектуального слоя составляли мужчины. В населении страны его доля не превышала 0,7%. Довольно подробные данные имеются по
столицам (35).
По переписи 1926 г. из 147 млн. населения служащих было 3,9 млн. или 2,6%. Вместе с безработными соответствующих профессий их было:
руководящего персонала предприятий, учреждений и органов власти 328032, юристов - 21795, технического персонала - 288069,
медицинского персонала - 190506, культурно-просветительского - 400690, искусства - 35067; всего 1242 тыс. служащих плюс 136,5 тыс.
лиц свободных профессий. С учетом неполноты данных (например, о научных работниках) и военных, интеллектуальный слой может быть
исчислен в 1,5 млн. или около 1% населения. Женщин в его составе насчитывалось 29,3%. Среди инженеров, научно-преподавательского
состава лица до 30 лет составляли 20-30%, но среди руководящих работников - 49,4, учителей - 65,1, агрономов - 55,6, техников -
57,5%. Разумеется, персональный состав образованного слоя в первое десятилетие советской власти изменился очень сильно. Немалое
число лиц, обладавших высоким уровнем образования были вынуждены по социально-политическим причинам переместиться в низшие слои
интеллектуального слоя (став конторщиками, учетчиками, счетоводами и т.п.). Место погибших и эмигрировавших наиболее
квалифицированных специалистов заняли недавние выпускники учебных заведений, а множество должностей было занято лицами, по своему
уровню образования никогда бы не имевшими шансов занять их до революции.
Важнейшее значение для увеличения численности образованного слоя имел, конечно, рост численности студентов, форсирование которого
стало первостепенной заботой советского властей. В начале 1918 г. имелось всего 60 тыс. студентов вузов, к осени 1919 - 117 тыс. (по
другим сведениям - 221, 3 тыс.). В 1920 г. число студентов вузов и техникумов составляло 317 тыс. чел. (в т.ч. вузов 207 тыс.), в
1921 г. студентов вузов - 224 тыс., в 1922 - 213, в 1923 - 205, в 1924 - 165, в 1925 - 162, в 1926 - 160 или 163 тыс. (36) После
некоторых колебаний в середине 20-х годов число студентов росло огромными темпами. По десятилетиям (данные по годам см. табл. 9-10)
прием, выпуск и число студентов (тыс. чел.) выглядели так:
ГодПриемв т.ч. вузыВыпускв т.ч. вузыЧисленностьв т.ч. вузы
1920 34,044,020,0317,0207,0
1930503,0144,2105,343,9874,7287,9
1940646,4263,5362,9126,11786,5811,7
1950775,4349,1490,6176,92545,01247,4
19601362,6593,3826,8343,34455,62396,1
19702249,9911,51664,1630,88968,64580,6
19802508,91051,92092,0817,39846,95235,2
19902396,41040,51967,9756,09258,45161,6

За 1918-1921 гг. вузы выпустили 1,6 тыс. инженеров, несколько тысяч учителей, за это же время военно-учебными заведениями было
подготовлено около 40 тыс. командиров (37). В 1921-1928 гг. вузы выпускали ежегодно около 20 тыс. чел., средние специальные учебные
заведения - около 24 тыс. чел., подготовив около 150 тыс. специалистов с высшим и около 200 тыс. со средним специальным образованием
(38). До 1933 г. вузы выпустили 510 тыс. специалистов, техникумы - 489 тыс. В целом за довоенный период было подготовлено 1208,2
тыс. чел. с высшим и 1790,3 тыс. чел. со средним специальным образованием, за войну - 302 и 539,8, а за послевоенный период до 1970
г. - 7624,8 и 12432,6 тыс. чел. соответственно (см. табл. 11) (39) Среднегодовое увеличение (%) приема в вузы и техникумы составило
(40):
1955-19601960-19651965-19701970-19751977-1978
6,36,152,31,60,9

При этом если в 1940 г. на дневные отделения принималось 73,26% студентов, то в 1965 г. - менее 50, в 1970 - почти 60, а в 1976-1978
гг. стабильно около 63% (в абсолютных цифрах см. табл. 12) (41). На начало 1980/81 учебного года на дневном отделении училось 56,9%
всех студентов против 54,1% в 1975/76 г. Увеличение удельного веса дневных отделений означало дополнительный рост выпуска
специалистов, так как из вечерников заканчивало в срок только 40% студентов, а среди заочников - 32,6%, отсев составлял 29,4 и 39,0%
соответственно (42).
К началу 80-х годов раздувание образовательной сферы достигло уже такой степени, что уперлось в некоторые естественные ограничители.
При обсуждении планов приема на 1981-1985 гг. отмечалась "сложная демографическая ситуация" и связанный с ней "ряд негативных
последствий". Руководители образовательной системы выделяли, в частности, такие: 1) заметное сокращение прироста трудоспособного
населения сокращает возможности роста приема в вузы на дневное отделения, а в известной степени и без отрыва от производства; 2)
несмотря на всеобщее среднее образование, уменьшается численность выпускников 10-х классов; 3) рост ПТУ ведет к дальнейшему
уменьшению выпускников 10-х классов. "Размеры подготовки рабочих и специалистов с высшим образованием зависят от соотношения в
распределении трудовых ресурсов молодежи. Так, значительное увеличение подготовки специалистов могло бы привести к нехватке
квалифицированных рабочих" (43). Нетрудно заметить, что основным принципом оставалось все-таки всемерное увеличение числа студентов,
и, хотя диспропорция между реальной потребностью в специалистах и рабочих давно уже была очевидной, рост приема в вузы и техникумы
продолжался до самого конца существования СССР.
В годы 10-й пятилетки прием планировался в размерах, близких к 1975 г., но в действительности был значительно выше. Против плана в
5076,3 тыс. чел. в 1976-1980 гг. было принято 5125,1, причем отмечалась, что "такая точность достигнута впервые" (за эти годы было
открыто 32 новых вуза, в т.ч. 5 университетов). Для следующей пятилетки в основу количественных показателей подготовки специалистов
с высшим образованием было положено указание (44) о сохранении общего ежегодного приема на уровне 1981 г. Поэтому в пятилетнем плане
на все годы предусматривался одинаковый показатель приема - 1052,7 тыс. чел. (или на 0,4% больше, чем в 1980 г.), причем для приема
на дневные отделения для 1982-1983 гг. предусматривался уровень 1981 г., а на 1984-1985 гг. - с сокращением на 32 тыс. с
соответственным увеличением приема на вечерние и заочные (45). В 1983/84 учебном году на дневном отделении вузов училось 56,3%
студентов (на вечернем - 12,1 и на заочном - 31,6) (46), в средних специальных учебных заведениях - 63% (47). В 1984/85 учебном году
процент студентов дневного отделения вузов увеличился до 63,4 (48). К 1990 г. планировалось общее увеличение контингента студентов
на 20-40% (49).
Однако численность всего социального слоя лиц умственного труда росла еще быстрее численности студентов и была гораздо значительнее,
чем число выпускников учебных заведений, поскольку для советского строя всегда было характерно (особенно в довоенный период) так
называемое "выдвиженчество" - массовое назначение на должности для исполнения интеллигентских функций людей, не получивших
соответствующего образования. Основные показатели этого роста по десятилетиям приведены ниже (более подробные сведения см. табл. 13,
14, 15, 16, 17) (50).
ГодВсего специалистов (тыс. чел. на конец года)В т.ч. с высшим образованием (тыc. чел.)Всего лиц умственного труда (млн. чел)Доля во
всем населении (%)
1928521,0233,02,75,2
19402401,2909,010,116,5
19503254,01442,811,4-
19608783,73545,215,818,1
197016840,76852,625,322,1
198028611,612073,233,625,1
198936484,020614,536,729,3

Основной скачок численности образованного слоя пришелся на 30-е годы, когда темпы роста за десятилетие составили около 300%, а по
лицам с высшим и средним специальным образованием - 360%. Второй "всплеск" роста пришелся на 50-60-е годы, когда по отдельным
категориям он составил до 100% за десятилетие. Оба скачка, как будет показано ниже, были вызваны идеолого-политическими
обстоятельствами.
Хотя в советской статистике сведения об удельном весе интеллектуального слоя в населении страны не всегда сопоставимы и приводятся
не за все годы, общую картину можно представить по табл. 18. (51) Лиц умственного труда или "служащих" в анкетном смысле принято
было подразделять на собственно служащих и специалистов (в т.ч. с высшим и средним специальным образованием и состоящих на
соответствующих должностях "практиков"). Соотношение между этими группами, постоянно менявшееся в пользу последних, отражено в
таблицах 19, 20, 21, 22, 23. (52) При этом общее число лиц с высшим и средним специальным образованием было еще несколько больше,
поскольку ежегодные данные относятся к "занятым в народном хозяйстве", а не ко всем, имеющим таковое. Например, в 1939 г. высшее
образование имели 1177 тыс. чел., а работали только 909 тыс., в 1959 г. - соответственно 3778 и 3235,7; из имеющих среднее
специальное образование 7870 тыс. чел. работали тогда 4781,1 тыс. чел. В 1962 г. работало примерно на 1 млн. чел. меньше, чем
имеющие высшее образование 4717 тыс. чел. и чуть ли не на 3 млн. чел. меньше, чем имеющие среднее специальное 9207 тыс. чел. (53) В
1986 г. из более 45 млн. специалистов с высшим и средним специальным образованием в составе занятого населения числилось около 36
млн. (54)
Особенно быстро росла численность специалистов производственных отраслей. Число их (в тыс. чел.) показано ниже.
19201940196019701980
ИТР промышленности45,7614,13091,36824,012644,9
Специалисты сельского хозяйства19,6158,3598,11005,01557,0

В 1928 г. на 1000 рабочих приходилось 23 ИТР, в 1934 - 71. За 30 лет (1950-1980 гг.) численность инженеров выросла более чем в 12
раз (рост числа и доля инженеров среди других специалистов показаны в табл. 24), тогда как численность врачей возросла за то же
время в 3,7 раза, а учителей - в 1,6 раза (см. табл. 25-26) (55).
Гипертрофированный рост численности не обошел и наиболее элитарную сферу умственного труда - науку. Ученых "производили" в массовом
порядке точно так же, как и специалистов других сфер, даже еще быстрее. Число аспирантов за 20-е годы увеличилось десятикратно, за
30-е годы - более чем на 460%. Только за 1931-1934 гг. было выпущено 6,6 тыс. аспирантов (см. табл. 27). Соответственно росло и
число научных работников (см. табл. 28-29). По десятилетиям (тыс. чел.) рост показан ниже.
193019401950196019701980
Аспиранты3,016,919,436,899,096,8
Научные работники30,498,3162,5354,2927,71376,3

Достигнув огромной цифры свыше 1 млн. чел., число научных работников увеличивалось главным образом благодаря созданию новых
учреждений. Число крупных научных учреждений (считая и вузы) выросло с 2,3 тыс. в 1940 до 6,2 тыс. в 1975 г., после некоторого
укрупнения их, в 80-х годах их число превышало 5 тыс. (см. табл. 191), а с учетом мелких заводских подразделений достигало десятков
тысяч (56). Излишество это бросалось в глаза уже в начале 80-х годов, высказывалась, в частности, мысль, что если экстраполировать
современные темпы роста научных работников, то уже к началу ХХI в. количество научных работников превысит население земного шара. Но
вместо сокращения численности научных работников выдвигались планы противоположного характера, в частности, о продлении их срока
деятельности (57).
Уже в 30-х годах довольно быстро росло число лиц, имеющих ученые степени и звания (58). После войны обладатели ученых степеней стали
составлять значительный процент научных работников, особенно в учреждениях АН (см. табл. 37-38) (59). С конца 50-х годов доля их
стала снижаться в результате массового рекрутирования в науку кого попало и отчасти из-за стремления экономить на зарплате ученым,
несколько замедлило поначалу рост защит и введение нового порядка защиты диссертаций в 1972 г. Но к концу 70-х доля обладателей
степеней снова выросла, например, в 1976 г. в СОАН доктора наук составляли 6,4%, кандидаты 48,6, научные работники без степени -
45,5% (60). (см. также табл. 188) (61). Всего за 50 лет (к 24.06.1983 г.) ВАК аттестовала 56 тыс. докторов, около 600 тыс.
кандидатов и 300 тыс. профессоров, доцентов и старших научных сотрудников (62). С 1977 г. наметился рост защиты диссертаций,
связанный с увеличением общей численности научных работников, но процент обладателей степеней среди всех их массы менялся
незначительно (63). В 1989 г. число ежегодно утверждаемых степеней достигло около 4,2 тыс. докторских и 29,5 кандидатских (64). Для
60-70-х годов были характерны две тенденции: во-первых, рост доли научных работников, обучавшихся в аспирантуре при вузах, но
работающих в НИИ, во-вторых, уменьшение удельного веса аспирантов очной аспирантуры (65). Абсолютное число аспирантов, достигнув
апогея в 1970 г., стало медленно снижаться. Большинство научных сотрудников НИИ не обучалось в аспирантуре, но среди имеющих ученую
степень аспирантуру окончили свыше половины, причем показатель этот не одинаков по отраслям наук. В АН СССР за 1965-1989 гг.
защитилось 16093 соискателя и 16762 аспиранта (66) (см. также табл. 43) (67). Для аспирантуры, впрочем, была характерна довольно
низкая эффективность (особенно в АН СССР): лишь около 10% аспирантов представляли диссертации в положенный срок, а до половины вовсе
их не представляли (68).
В конце 20-х годов 29,6% среди научных работников составляли гуманитарии (12 специальностей), 21,1 - медики, 11,1 - биологи, 10,7 -
техники, 7,0 - химики, 6,6 - физики, 5,5 - специалисты сельскохозяйственных наук, 3,6 - геологи, 3,2 - математики, 1,6 - военные
(см. также табл. 30) (69). Впоследствии структура научных кадров претерпела существенные изменения в пользу увеличения доли
прикладных наук и особенно технических (70), так как политика властей была направлена главным образом на получение немедленных
практических результатов, следствием чего стали известные лозунги за связь науки с "жизнью", "производством" и т.п. На партийных
съездах вплоть до самого последнего времени говорилось о необходимости "решительного поворота к практике", ибо "схоластическое
теоретизирование может лишь тормозить наше движение вперед" (имелся в виду курс в сфере естественных наук; гуманитарные науки при
господстве марксизма почти ничего, кроме "схоластического теоретезирования" представлять и не могли). Отраслевая структура научных
кадров представлена в табл. 31, 32, 33, 34, 35, 36, 44, 189. (71)
В довоенный период наука была сосредоточена в основном в вузах. В 1928 г. вузах работало 58,9%, в НИИ - 28,6, в
административно-хозяйственных и лечебных учреждениях - 7,2, в культурно-просветительских - 5,3%. Со временем все большая доля
научных работников стала приходиться на НИИ - от менее трети до войны до более половины в 60-80-е годы (см. табл. 190) (72). Как и
до революции подавляющее большинство ученых работало в Москве и Ленинграде (в 1951-1955 гг. 41,4% докторов наук приходилось на
Москву, 16,0 на Ленинград и еще 12,4 - на остальные города Европейской части СССР) (73). В 1977/78 г. в вузах работала треть всех
научных работников - более 400 тыс. (74) При сравнительно небольшом увеличении в перспективе численности преподавателей вузов
удельный вес докторов намечалось тогда довести до 7-8%, кандидатов - до 50-55%. Для должностной структуры научных работников была
характерна (особено в отраслевых НИИ) высокая доля руководителей, часто превышающая доля старших научных сотрудников (75) (см. также
табл. 39, 40, 41, 42) (76). Средний возраст научных работников в 1976 г. по данным СОАН составил 38 лет, средний возраст всех
научных работников СССР в 80-е годы составил 42 года, кандидатов наук - 47 и докторов - 59 лет против 38, 43 и 56 в 70-е. Средний
возраст академиков в 70-80-е годы составлял 69 лет, членов-корреспондентов - 63; возраст претендентов в член-корры в середине 80-х
составлял 54-55 лет (см. также табл. 45) (77).
Практически для всех социально-профессиональных групп образованного слоя была характерна такая степень количественного роста,
которая лишала их профессию прежнего ореола избранности и делала излишним опасения по поводу возможности замены при необходимости
сколь угодно значительной их части. В 70-80-х годах все основные черты советского интеллектуального слоя, сложившиеся с 20-х годов,
получили дальнейшее развитие. Продолжавшееся безмерное разбухание интеллектуального слоя (к концу 80-х годов насчитывалось 37 млн.
специалистов, в т.ч. 16 млн. с высшим образованием) привело к тому, что при значительно более низком социокультурном и техническом
уровне СССР по сравнению с развитыми европейскими странами, он находился на первом месте в мире по количеству врачей, инженеров,
научных работников и т.д. не только в абсолютном исчислении, но и на душу населения, одновременно держа первенство по мизерности их
оплаты - как по абсолютным показателям, так и относительно средней зарплаты по стране. При этом выпуск из высших и средних
специальных учебных заведений превысил 2,1 млн. человек (наивысший показатель - 2118,5 тыс. отмечен в 1981г.), общее число учащихся
этих заведений приблизилось к 10 млн.(1980 г. - 9846,9 тыс.).
Важным обстоятельством бытия интеллектуального слоя стала его бюрократизация. С исчезновением настоящей бюрократии (сравнительно
небольшого слоя чиновников, юридически оформленного, с конкретной и четкой иерархией, чинами и т.д.) произошла тотальная
бюрократизация всего общества и в первую очередь его образованного слоя, в котором хотя никто не имел гражданских чинов, но
практически каждый являлся чиновником в смысле принадлежности к системе общественных отношений, где все замкнуто на государство и
любая сфера деятельности есть по сути государственная служба, поскольку других работодателей не имеется. Если до революции на
государственной службе состояло менее четверти всех представителей интеллектуального слоя, то после нее - подавляющее большинство, а
к концу 20-х годов (с ликвидацией НЭПа) - до 100%.
Тотальный контроль социалистического государства над всеми сферами жизни привел к невиданному разрастанию и собственно
административно-управленческого слоя. Уже в конце 1919 г., несмотря на потери во время мировой и гражданской войн, эмиграцию и
отпадение от России огромных территорий с многомиллионным населением, только в 33 губерниях Европейской России насчитывалось 1880
тыс. средних и 480 тыс. высших государственных служащих (вместо 576 тыс. до революции). Упадок экономики вызвал в 1918-1920 гг.
сокращение административного аппарата на 20-50% (78), однако вскоре она вновь выросла.. Перепись 1923 г. зафиксировала только в
городах, без сельской местности, 1836 тыс. служащих.
Если до 1917 г. в России на 167 млн. населения приходилось менее 0,6 млн. государственных служащих, а в Германии на 67,8 млн.
населения - 1,5 млн., то уже через 10 лет Германия по количеству их "на душу населения" осталась далеко позади: к этому времени там
в управлении было занято 20 чел. на 1000 населения, а в СССР - 33. Таким образом, занимая по этому показателю до революции последнее
место среди европейских стран, после нее наша страна уверено вышла на первое. Показательно, что уже в 1923-1924 гг. в
государственном аппарате насчитывалось свыше 2000 наименований должностей вместо 600 до революции. С 1923 по 1924 гг.
государственный аппарат был сокращен на 28,5%, затем последовали и еще попытки в этом направлении (79). Однако, несмотря на
сокращения, общая численность служащих государственного аппарата продолжала год от года увеличиваться и выросла с 1925 по 1928 гг. с
1854,6 до 2230,2 тыс. чел. (см. табл. 47) (80). В ходе знаменитой "чистки" 1929-1932 гг. также проводилось сокращение персонала. К
середине 1931 г. через нее прошло 1,6 млн. служащих, из них около 10% было "вычищено" (РСФСР - 10,7%, Украина - 11,6, Белоруссия -
16,5, УзССР - 6,1, ТССР - 13,8%). Некоторые учреждения были сокращены очень сильно, например, Центросоюз с 4236 до 2150 чел. - на
50% (81).
Проблема "сокращения государственного аппарата" постоянно поднималась в советское время, но ни разу даже не приблизилась к решению,
потому что в социалистическом государстве она не решаема в принципе. Наиболее шумные кампании под лозунгами типа "Из канцелярии - к
станку!" имели место в конце 50-х - начале 60-х годов. Планы простирались до того, чтобы переучивать служащих в рабочих и направлять
их в отдаленные районы. Но и роспуск ряда министерств, перекройка органов управления и другие меры принесли смехотворные результаты.
В 1960 г. по сравнению с 1958 численность государственного аппарата сократилась на 6-7%, но уже в 1963 г. - восстановилась, а со
следующие года стала уверенно расти, увеличившись в 1968 г. на целую треть (см. табл. 48). И в дальнейшем после каждого "сокращения"
численность государственного аппарата только еще больше возрастала. При этом наиболее квалифицированная часть специалистов
концентрировалась обычно в аппарате (см. табл. 49) (82), а не на производстве. Выпускники вузов также стремились любой ценой
избежать предприятий (83). Советский строй был немыслим без бюрократизации, это та основа, без которого он не мог существовать, даже
если бы примитивизм и ограниченность его политического руководства на всех уровнях не заставляли искать в ней спасения (84).

---

От	Георгий
К	Георгий (10.09.2004 00:09:20)
Дата	10.09.2004 00:13:40

Глава 2. Ликвидация старого и подход к созданию нового образованного слоя. (*+)

---

http://www.samisdat.com/5/55/554-2gl.htm

СЕРГЕЙ ВОЛКОВ. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СЛОЙ В СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ


ГЛАВА 2.
Ликвидация старого и подход к созданию нового
образованного слоя.



Социальный слой носителей российской культуры и государственности был уничтожен вместе с культурой и государственностью исторической
России в результате большевистского переворота. В течение полутора десятилетий после установления коммунистического режима было в
основном покончено с его остатками и одновременно шел процесс создания "новой интеллигенции", обеспечивший то положение и состояние
интеллектуального слоя в стране, которое он занимает и в настоящее время. Такое развитие событий было предопределено как характером
российского образованного сословия, так и положениями коммунистической доктрины касательно идеального общественного устройства и
места в нем слоя лиц умственного труда.
Большевистскую революцию российский образованный слой встретил, естественно, резко враждебно. Более того, он был единственным, кто
оказал ей сразу же активное вооруженное сопротивление - еще в то время, (осень 1917 - зима 1918 гг.), когда крестьянство и даже
казачество оставались пассивны. Хотя в сопротивлении непосредственно участвовала лишь небольшая часть этого слоя (большинство и его
представителей оказались не на высоте, проявив крайнее недомыслие, нерешительность и трусость), но среди тех, кто оказывал
сопротивление установлению большевистской диктатуры в стране, представители образованного сословия составляли до 80-90%. Именно
такой состав имела на первых порах Добровольческая армия и аналогичные ей формирования на других фронтах (из 3683 участников
"Ледяного похода" более 3 тыс. были офицерами, юнкерами, студентами, гимназистами и т.п.; на Востоке осенью 1918 г. из 5261 штыков
Среднесибирского корпуса 2929 были офицерами и т.д.).Следует иметь в виду, что к 1917 г. почти все лица "призывного" возраста,
имеющие образование, были офицерами. Руководители белых армий именно на этот контингент и рассчитывали. М.В.Алексеев, говоря о
необходимости создания новой русской армии, писал, что "офицеры, студенты, интеллигенция должны составить контингент". Я.А.Слащев,
вспоминая о первых днях Добровольческой армии и призыве ее вождей, собравшись на Дону, продолжить борьбу против немцев и
большевиков, писал: "Но пошли ли массы на эту борьбу? Нет. В Новочеркасск собралась только группа интеллигенции в две тысячи
человек, а народные массы остались глухи к их призыву" (16).
Большевики, со своей стороны, вполне отдавали себе отчет в том, что их реальными противниками в гражданской войне были не мифические
"капиталисты и помещики", а интеллигенция - в погонах и без оных. По свидетельству А.В.Луначарского, "кучку праведников (имеются в
виду революционеры) вся остальная интеллигенции рассматривала как величайших изменников знамени интеллигенции. Это привело к тому,
что русская интеллигенции оказалась на стороне врагов революции и рабочего класса... Революция тоже определила свое отношении к
интеллигенции. Поскольку дело дошло до гражданской войны, нужно воевать. Это совершенно ясно: ни один настоящий революционер не
скажет интеллигенту так - я позволю тебе стрелять в меня; я же в тебя стрелять не буду". Один из высших руководителей ВЧК - М.Лацис
(Судрабс), характеризовал своих противников более конкретно: "Юнкера, офицеры старого времени, учителя, студенчество и вся учащаяся
молодежь...они-то и составляли боевые соединения наших противников, из нее-то и состояли белогвардейские полки. Действительно, на
Восточном фронте белая гвардия состояла из учащейся молодежи, офицеров, учительства, лиц свободных профессий и прочих
мелкобуржуазных элементов" (17). М.Н.Покровский также отмечал, что в белой армии "лилась кровь именно мелкого
интеллигента-прапорщика" (18).
Вследствие этого красный террор был направлен именно против интеллектуального слоя. Его представители составляли огромное
большинство расстрелянных, не говоря уже о ставших жертвами толпы. В рекомендациях органам ЧК прямо указывалось на необходимость
руководствоваться при вынесении приговора профессией и образованием попавших им в руки лиц: "Не ищите в деле обвинительных улик;
восстал ли он против Совета с оружием или на словах. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он
происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы и должны разрешить судьбу обвиняемого". В приказе
ВЧК "Об учете специалистов и лиц, могущих являться заложниками" Дзержинский подчеркивал, что заложниками должны браться лица, "кем
они (белогвардейцы) дорожат", и уточнялось: "Выдающиеся работники, ученые, родственники находящихся при власти у них лиц. Из этой
среды и следует забирать заложников. Второй вопрос - это спецы. Наши спецы - люди буржуазного круга и уклада мысли. Лиц подобной
категории мы по обыкновению подвергаем аресту как заложников или помещаем в концентрационные лагеря на общественные работы". В
инструкциях местным органам советской власти по взятию заложников для расстрела также указывался круг соответствующих профессий
будущих жертв. Все это тогда ничуть не скрывалось, и большевистские вожди смысл и цели террора видели в подавлении именно
интеллигенции (как писал Троцкий: "Террор как демонстрация силы и воли рабочего класса получит свое историческое оправдание именно в
том факте, что пролетариату удалось сломить политическую волю интеллигенции" (19)).
В результате потерь образованного слоя от террора, а также голода и эпидемий, явившихся непосредственным следствием революции, и
гибели его представителей в боях гражданской войны, его численность сократилась на несколько сот тысяч чел. Весьма показательно, что
за годы гражданской войны население столиц (где было сосредоточено от четверти до трети всего образованного слоя) сократилось:
Москвы в 2, а Петрограда даже в 3 раза. В эмиграции, по минимальным подсчетам, оказалось 1,5 - 2 млн. чел., из которых к
образованному слою принадлежало не менее трети, наконец, десятки тысяч представителей этого слоя (не учитываемые в числе эмигрантов)
остались на отпавших от страны территориях (в Прибалтике, Польше, Финляндии, западной части Украины и Белоруссии). Страна не только
лишилась большей части своего интеллектуального потенциала, но старый образованный слой вовсе перестал существовать как социальной
общность и культурная сила. Гибель старого российского образованного слоя составляет, впрочем, предмет отдельного исследования,
поэтому здесь подробно не рассматривается.
Участь оставшихся в стране представителей интеллектуального слоя, естественно, была трагичной. В отношении его остатков проводилась
целенаправленная репрессивная политика. Как писал один из идеологов нового строя: "Крупная буржуазия убежала, или спряталась, или
была сметена, а представительствовавшая ее и сохранившая идейную верность старому строю интеллигенции осталась. И ей пришлось, - по
большей части вполне заслуженно, - изведать участь побежденного" (20). Другой злорадно замечал: "Интеллигенция испугалась - за себя.
Буржуазия даст ей жизненные удобства и привилегии, народ же не признает ее духовное первенство и сравняет во всех правах с собой"
(21). В начале 1923 г. Луначарский отмечал, что интеллигенция "в большей своей части все еще находится на различных ступенях
враждебности к нам". Для отношении к интеллигенции весьма характерно, например, такое высказывание (статья называлась "Рабочий
должен создать красную интеллигенцию"): "Разве мы спокойны, когда наших детей учат господа от кокарды?...Разве не внутренние
чехословаки - инженеры, администраторы - пособляют голоду?...Очень жаль, что мы еще нуждаемся во вчерашних людях: надо поскорее, где
можно, избавиться от их фарисейской помощи" (22).
Остатки старого интеллектуального слоя не могли проявлять открытой враждебности, их основной идеологией стало "сменовеховство", с
одной стороны обеспечивавшее им относительную безопасность, а с другой - дававшее моральное оправдание работе на большевиков, в
котором они нуждались чрезвычайно остро. В результате неофициальной беседы в 1922 г. в Москве с 230 инженерами (в т.ч. 45 бывших
владельцев, директоров и т.п.) были получены следующие данные: 46 выразили безразличие к Советской власти, 28 - сочувствие, 12 -
враждебность, а 110 оказались "сменовеховцами" (23).
Старая интеллигенции рассматривалась как некий тип вредных животных, подлежащих уничтожению, и все помыслы строителей нового
общества были направлены к тому, чтобы истребить ее если не физически, как в 1917-1922 гг., то как социальной слой. Одним из главных
идеологов этого процесса выступал тесть Бухарина Ю.Ларин. В практическом плане наряду с задачей как можно быстрее заменить
представителей "старой интеллигенции" в сфере их профессионального труда "советской интеллигенцией", ставилась задача лишить их
вообще возможности заниматься умственным трудом. Что же касается судьбы, уготованной старой интеллигенции, то считалось, что для
"среднеинтеллигентских слоев, какие будут постепенно вытесняться из привычного для них положения... лучшим выходом будет либо
земледельческая колонизация, либо переучивание для физической работы в промышленности. Прошло время, когда почетным был труд
"белоручки", когда "выйти в люди" означало стать интеллигентом, доктором, чиновником. Теперь идут условия, когда и материально
молодняк прежней буржуазно-ориентированной интеллигенции будет счастлив, если ему удастся физическим рабочим войти в промышленное
заведение. Это будет заодно означать для него теперь и в общественном отношении действительно "выход в люди", снимающий клеймо
прошлого и включающий окончательно в рамки советского строя".
Предлагалось также упразднение вовсе некоторых видов деятельности, которыми могли заниматься лишь преимущественно старые
специалисты. "Какими же средствами, в каком духе должно пойти изменение нашего аппарата, чтобы сделать ненужной изрядную долю тех
функций, какие выполняются сейчас представителями типа средней интеллигенции ?... Приведем несколько примеров из жизни, не стесняясь
примитивно-варварским способом расправиться с священнейшими заветами прошлого", - писал один из идеологов коммунистического режима.
Например, "при условии твердого обеспечения классового состава суда - предоставить суду судить по своему рабочему сознанию без
всяких подробных уголовных кодексов", так как "суд рабочей совести не уступает суду по уголовному кодексу", а "весь избыток
законности и формалистики, вся надобность в старой интеллигенции для того, чтобы справиться с ними, отпадает". Затем предлагалось
отменить прописку, паспорта и регистрацию брака, чтобы оставить без работы нашедших себе занятие в этой сфере образованных людей
старой формации, но главное - под лозунгом "Советский строй требует простоты" отменить вообще все то, чем не могли бы в должной мере
овладеть рабочие и крестьяне.
Прежде всего это касалось образования, систему которого требовалось предельно упростить. Историю, например, преподавать "большим
мазком" - от каменного века к современности: "Юлий Цезарь, крестовые походы и Наполеон окажутся за пределами обязательного изучения.
Поставить дело так - значит вместе с тем создать широкую возможность для приспособления к выполнению этой функции (в данном случае
преподавания истории в средней школе) социально-близких нам элементов (в данном случае низовой интеллигенции, которой все равно
приходится знакомиться и с "первобытной культурой", и с историей современности, - начиная с политграмоты, - но которую не переделать
в среднеинтеллигентское жречество, монопольно обладающее знаниями о Ромуле и Реме, Людовике ХIV, Лютере и Вашингтоне)". (Как
известно, это и было осуществлено - историю до конца 30-х годов вообще запрещалось преподавать.) Поскольку "многоязычие неизбежно
будет доступно лишь избранному меньшинству", преподавание языков предлагалось отменить ради "освобождения от части тех элементов
среднепреподавательского мира, какие обычно к низовой интеллигенции не относятся (иностранные языки довольно часто преподаются как
раз обломками прежних господствующих классов)" и перейти на эсперанто.
Очень важное значение придавалось недопущению проникновения в "новую интеллигенцию" детей интеллигенции дореволюционной - с тем,
чтобы интеллектуальный слой не мог не только самовоспроизводиться, но и исчез бы совершенно в самое ближайшее время. "В инженеры, в
командиры промышленности наш строй (то есть существующая у нас диктатура пролетариата) может открыть дорогу только рабочим и
рабочему молодняку. Точно так и городская школа II ступени, подготавливающая среднюю интеллигенцию, еще ряд лет будет доступна
только для рабочего населения. Кроме являющихся пионерами, при том наиболее даровитых детей нерабочего происхождения вряд ли кто
сможет попадать в течение ряда лет в школу II ступени - и для нашего периода это правильно. Судьба прежней интеллигенции и ее
молодняка отличается, следовательно, тем, что в дальнейшем нельзя ожидать увеличения применения в государственном аппарате именно
этого людского материала. Он будет частью замещен новым, частью делаться просто ненужным, и таким образом даже естественная убыль
этого слоя (интеллигенции) не сможет вызвать замещение его в тех же размерах из своей среды" (24).
Отнесение представителей интеллектуального слоя к "буржуазии" при всей формальной нелепости такой идентификации (свыше 90% его жило
только на жалованье) на самом деле было в понятиях того времени совершенно оправданным. Для большевистской пропаганды и практики
"буржуазия" обозначала совокупность их идейных и политических противников, некоторую общность, альтернативную "рабочим и крестьянам"
, и, поскольку и в культурном, и в политическом отношении российский образованный слой (крайне незначительную часть которого
составляла и собственно буржуазия) именно в этой роли и выступал, то называть не принадлежащих к большевистской партии
интеллектуалов "буржуазией" было вполне естественным. Поэтому известное предпочтение, оказывавшееся большевиками уголовным элементам
не должно вызывать удивления, с классовой точки зрения они действительно были "своими", хотя и "оступившимися". Помещенные на самый
низ социальной лестницы, представители образованного слоя были дискриминированы и в сфере юридической практики. В приказе ВЧК
8.01.1921 г. Дзержинский подчеркивал, что лозунгом органов ВЧК должно быть : "Тюрьма для буржуазии, товарищеское воздействие для
рабочих и крестьян". Чрезвычайным комиссиям предлагалось: "Сугубое внимание обратить на дела подследственных рабочих и крестьян,
рассматривая последних не как наших классовых врагов, а как совершивших проступки в силу социальных условий переходного периода от
капитализма к социализму. В целях оттенения отличия рабочих и крестьян от враждебной нам по классу буржуазии - в отношении последней
репрессии усилить: а) освобождать на поруки лиц буржуазного класса лишь в крайних случаях; б) досрочного освобождения к буржуазии не
применять. Создать для буржуазии особые концентрационные лагеря". В докладной записке в ЦКК РКП(б) об основных принципах карательной
политики 17.02.1924 г. он напоминал, что в отношении этих лиц "наказание не имеет в виду воспитание преступника, а ограждение от
него республики и классовое терроризирование общественного мнения классовых врагов трудящихся".
Новый образованный слой с самого начала создавался на принципах, во многом противоположных дореволюционным. Но самое существенное
то, что он, исходя из социологических концепций новых правителей, должен был иметь как бы "временный" характер. Как известно, один
из краеугольных постулатов марксизма заключается в построении в будущем "бесклассового" общества. Интеллектуальный слой, и без того
плохо вписывающийся своим существованием в марксистские схемы "классового общества", как бы постоянно "путался под ногами" у
теоретиков марксизма.
Согласно воззрениям строителей нового общества, в будущем особый образованный слой вообще не должен был существовать. "Социализм
есть нормальное общество, единственно здоровое... можно было бы сказать, что в нормальном обществе разновидность -"интеллигент"
исчезнет... В законченном социалистическом обществе интеллигенции не будет... В будущем вся масса превратится в интеллигенцию, и это
будет смерть для теперешней интеллигенции, но смерть чрезвычайно радостная, ибо она будет означать конечную победу пролетариата...
тогда будет создано бесклассовое общество, тогда будет достигнуто моральное равенство всего человечества, и тогда интеллигенция
будет не нужна". Итак, интеллигенция должна была исчезнуть как особый слой с превращением всех людей в интеллигентов. Вот почему
"стирание граней между физическим и умственным трудом" было одной из основных целей всякого приходившего к власти коммунистического
режима (как предельно доступно выразился корейский коммунистический лидер Ким Ир Сен, "чтобы уничтожить интеллигенцию, надо
превратить всех людей в интеллигентов"). Классический опыт в этом отношении был приобретен в нашей стране. Вся история "советской
интеллигенции" проходила именно под этим лозунгом, и все социальные процессы, связанные так или иначе с политикой в области
образование, рассматривались сквозь призму задачи "становления социальной однородности советского общества".
Впрочем, надо заметить, что наиболее дальновидные теоретики опасались, что и "новая" интеллигенция тоже может со временем
"интеллигентизироваться", проявляя тенденцию к превращению в социальный слой с соответствующей идеологией. Луначарский, в частности,
писал: "Мы будем создавать новую интеллигенцию. Она заменит старую, но не получится ли пропасть между этой интеллигенцией и
рабочими?... И может случиться так, что интеллигенция усвоит психологию спеца... Такой отход... будет иметь место для отдельных
индивидов, и, вероятно, он будет иметь место не как отход от коммунизма и революции, а как своеобразное толкование их. Эта публика
будет стремиться обезопасить себя от влияния якобы устарелой, догматической, ортодоксальной части коммунистов, будет говорить, что
жизнь требует нового подхода..." (25). Прогнозы эти, надо сказать, оправдались в гораздо большей мере, чем думал автор. Коммунистов
и в этом случае подвел "человеческий фактор", который они всегда склонны были недооценивать: присущее обладателям сколько-нибудь
развитого интеллекта стремление обосабливаться, тем более стимулированное массовым производством квазиинтеллектуалов, абсолютно
лишних в экономике, но выполняющих заветную социальную функцию размывания интеллектуального слоя и достижений социальной
однородности.
Понятно, что интеллектуальный слой, создаваемый исходя из подобных задач, должен был как бы отрицать собственную сущность - сущность
элитарного слоя, каковым он является в нормальном обществе. С другой стороны, практические задачи государственного выживания до
известной степени препятствовали полной реализации теоретических посылок коммунистической идеологии, поскольку требовали наличия
хотя бы минимального числа отвечающих своему прямому назначению интеллектуалов, без которых не может существовать никакое
государство. Под знаком противоестественного сочетания этих двух взаимоисключающих тенденций и проходило становление образованного
слоя в советский период.

---

От	Георгий
К	Георгий (10.09.2004 00:09:20)
Дата	10.09.2004 00:12:36

Глава 1. Интеллектуальный слой дореволюционной России. (*+)

---

http://www.samisdat.com/5/55/554-1gl.htm

СЕРГЕЙ ВОЛКОВ. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СЛОЙ В СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ


ГЛАВА 1.
Интеллектуальный слой дореволюционной России.



На состоянии и основных чертах "образованного сословия" исторической России необходимо остановиться хотя бы кратко - для того, чтобы
оценить как характер изменений советского периода, так и ту реальность, с которой большевикам пришлось иметь дело при проведении
своих планов в отношении социальной структуры общества.
Интеллектуальный слой дореволюционной России был сравнительно немногочисленным. По данным переписи 1897 г. (единственные данные
единовременного учета) он насчитывал примерно 870 тыс. чел (2,7%) самодеятельного населения, в т.ч.: ученых и литераторов - 3296,
художников, музыкантов, актеров - 18254, учителей и начальников учебных заведений - 79482, учителей ремесел и искусств - 7,9 тыс.,
частных преподавателей - 68173, гувернеров - 11 тыс., врачей и начальников лечебных учреждений (в т.ч. военных и зубных) - 18802,
фельдшеров, фармацевтов, акушеров - 49460, ветеринаров - 2902, инженеров - 4010, офицеров, топографов и военных чиновников - 52471,
чиновников гражданских ведомств -151345, адвокатов, нотариусов и их служащих - 12473, служащих железных дорог и пароходных обществ -
23184, почтово-телеграфных служащих - 12827, служащих частных промышленных и сельскохозяйственных предприятий 204623. К этому числу
следует прибавить образованную часть купечества и промышленных кругов, духовенство, неслужащих дворян, отставников и пенсионеров, а
также студентов и учащихся средних учебных заведений (1).
Сведения о численности интеллектуального слоя в последние годы перед революцией противоречивы, но позволяют составить общую картину.
Лиц с высшим образованием насчитывалось в 1913-1914 гг. 112-136 тыс. чел., число специалистов с высшим и средним специальным
образованием в 1913 г. определяется в 190 тыс. (1 на 837 работающих) (2). По отдельным категориям сведения следующие:
Ученые и преподаватели вузов. Научных работников (в 300 научных организациях и обществах) насчитывалось в 1914 г. 10,2 тыс. чел., по
другим оценкам, научных работников до революции было 11, 6 тыс. чел. (3) Учебный персонал вузов на 1912 г. исчислялся в 6830 чел.,
на 1914 г. - 6658 (4), на 1916 г. - 6655 при 135842 студентах (см. табл. 1) (5).
Деятели литературы и искусства. Литераторов к 1910 г. насчитывалось около 2500, к 1909 г. имелось также около 10 тыс. переводчиков.
Перед революцией имелось не менее 1,5 - 2 тыс. дипломированных художников (в т.ч. архитекторов); членов РТО к 1917 г. насчитывалось
до 6 тыс.
Учителя. По данным однодневной переписи 18.01.1911 г. насчитывалось 153360 учителей начальных школ; в 1913 г. учителей и работников
среднетехнических учебных заведений - свыше 106 тыс. чел.; преподавателей средних учебных заведений в 1914 г. было свыше 34 тыс.
чел. (20956 в гимназиях, прогимназиях и реальных училищах, 3085 в коммерческих училищах, 3185 в частных учебных заведений, 4700
преподавателей "других предметов" в средних школах министерства просвещения и коммерческих училищах, 1300 в духовных семинариях и
1100 в педагогических учебных заведениях).
Медики. В 1911 г. врачей насчитывалось 21747, фельдшеров - 27173, акушерок - 14361, в 1912 г., по другим данным, было 28,5 тыс.
фельдшеров (в т.ч. 5,8 тыс. женщин) и до 14, 2 тыс. акушерок. В 1914 г. врачей было 18320 плюс около 4000 по земству (на 1.01 всего
23143)."Российский медицинский список" 1914 г. включал более 42700 человек (в т.ч. 28240 лекарей и докторов медицины, 3120
женщин-врачей, 5330 провизоров и 112 магистров фармации, 5800 зубных врачей).
Инженеры. Всех ИТР (включая мастеров и их помощников) в 1913 г. насчитывалось 46502 чел, в т.ч. 7880 инженеров с высшим
образованием. Значительное число лиц с инженерным образование состояло на государственной службе: в МПС в 1915 г. таких
насчитывалось 2800, горных инженеров в 1913 г. было 1115 (в т.ч. 180 в "генеральских" чинах).
Почтово-телеграфных служащих в 1911 г. насчитывалось 39713 чел.
Специалисты сельского хозяйства. В 1913 г. агрономов насчитывалось 9112 (в т.ч. 1978 с высшим и 1976 со средним образованием), из
которых 2954 состояли на государственной службе. Ветеринаров в 1912 г. (по отчету министерства просвещения) насчитывалось 7200 (3400
ветеринарных врачей и 3800 ветеринарных фельдшеров); "Российский медицинский список" 1914 г. содержит 5200 ветеринарных врачей.
Адвокатов в 1916 г. насчитывалось 11,8 тыс. чел. (6 тыс. присяжных поверенных и 5,8 тыс. их помощников) (6).
Военные. К концу 1912 г. в российской армии служило 48615 офицеров и 11237 военных чиновников (в т.ч. 3708 медиков), в начале 1914
г. - 42-43 тыс. офицеров, кроме того, имелось 1645 офицеров Отдельного корпуса пограничной стражи и 997 офицеров Отдельного корпуса
жандармов. Во флоте к 1913 г. насчитывалось 1970 строевых офицеров, 550 инженер-механиков, 230 врачей (7).
Духовенство. На 1902 г. белого духовенства насчитывалось более 105 тыс. чел.; к 1917 г. имелось 111 тыс. приходских священников и 92
тыс. монашествующего духовенства, не считая духовенства иных конфессий (8).
Общая численность образованного слоя определяется к 1913 г. числом около 3 млн. (2,2% населения) (9). Среди лиц интеллектуальных
профессий насчитывалось до 300 тыс. разного рода учителей и преподавателей, до 50 тыс. ИТР (в т.ч. около 10 тыс. инженеров), 80-90
тыс. медиков (в т.ч. до 25 тыс. врачей), около 20 тыс. ученых и преподавателей вузов, 60 тыс. кадровых офицеров и военных
чиновников, 200 тыс. духовенства. Наиболее значительная часть его была занята в управлении частным сектором экономики.
Вопреки распространенным представлениям, часть интеллектуального слоя, занятая в сфере непосредственного
государственно-административного управления, была крайне незначительна. Хотя в России значительная часть преподавателей, врачей,
инженеров и других представителей массовых профессиональных групп этого слоя находилась на государственной службе и входила, таким
образом, в состав чиновничества, общее число российских чиновников было довольно невелико, особенно при сопоставлении с другими
странами. На рубеже XVII-XVIII вв. всех "приказных людей" в России насчитывалось около 4,7 тыс. чел., тогда как в Англии в начале
XVIII в. при вчетверо меньшем населении - 10 тыс. В середине XVIII в. всех ранговых гражданских чиновников в России насчитывалось
всего 2051 (с канцеляристами 5379). В 1796 г. ранговых чиновников было 15,5 тыс., в 1804 - 13,2 тыс., в 1847 - 61548, в 1857 - 86066
(плюс 32073 канцеляриста), в 1897 - 101513, в начале ХХ в. - 161 тыс. (с канцеляристами 385 тыс.). К 1917 г. всех государственных
служащих насчитывалось 576 тыс. чел. Между тем, во Франции уже в середине XIX в. их было 0,5 млн., в Англии к 1914 г. (при
втрое-вчетверо меньшем населении) - 779 тыс., в США в 1900 г. (при в 1,5 раза меньшем населении) - 1275 тыс., наконец, в Германии в
1918 г. (при в 2,5 раза меньшем населении) - 1,5 млн. (10) С учетом численности населения, в России "на душу населения" приходилось
в 5-8 раз меньше чиновников, чем в любой европейской стране.
Качественный уровень этого слоя был, в общем, весьма высок, ибо система образования, сложившаяся в России к тому времени, в тех ее
звеньях, которые непосредственно пополняли своими выпускниками наиболее квалифицированную часть интеллектуального слоя (гимназии и
вузы), находилась на уровне лучших европейских образцов, а во многом и превосходила их. Дореволюционные русские инженеры, в
частности, превосходили своих зарубежных коллег именно по уровню общей культуры, ибо в то время в России на это обращали серьезное
внимание, не рассматривая инженерную специальность как узкое "ремесло".
Важной особенностью интеллектуального слоя старой России был его "дворянский" характер. В силу преимущественно выслуженного
характера российского высшего сословия (с начала XVIII в. получение дворянства не было связано с земельными пожалованиями) оно в
России в большей степени, чем в другим странах, совпадало с образованным слоем (и далеко не только потому что поместное дворянство
было самой образованной частью общества, и лица, профессионально занимающиеся умственным трудом, происходили поначалу главным
образом из этой среды). Фактически в России интеллектуальный слой и был дворянством, т.е. образовывал в основном высшее сословие.
Дело здесь в характере самого российского дворянства после петровских реформ, в особенностях его формирования. С начала XVIII в. (в
XVIII-XIX вв. возникло до 80-90% всех дворянских родов) считалось, что дворянство как высшее сословие должно объединять лиц,
проявивших себя на разных поприщах и доказавших свои отличные от основной массы дарования и способности (каковые они призваны
передать и своим потомкам). До 1845 г. потомственное дворянство приобреталось с первым же офицерским чином на военной службе и с
чином коллежского асессора (8 класс) на гражданской (чины 14-9 классов давали личное дворянство), а также с награждением любым
орденом. При этом образовательный уровень являлся в силу связанных с ним льгот решающим фактором карьеры. Так что почти каждый
образованный человек любого происхождения становился сначала личным, а затем и потомственным дворянином, и сословные права
дворянства фактически были в России принадлежностью всего интеллектуального слоя.
Этот слой, таким образом, будучи самым разным по происхождению, был до середины XIX в. целиком дворянским по сословной
принадлежности. В дальнейшем, поскольку сеть учебных заведений и число интеллигентских должностей быстро увеличивались, то
дворянство по-прежнему в огромной степени продолжало пополняться этим путем, хотя после повышения требований для получения
дворянства (с 1845 г. потомственное дворянство приобреталось на военной службе с чином 8 класса (майор), а на гражданской - 5-го
(статский советник), личное - военными чинами 14-9 классов и гражданскими чинами 9-6 классов; с 1856 г. класс чинов, приносящих
потомственное дворянство, был поднят до 6-го (полковник) на военной службе и до 4-го (действительный статский советник) на
гражданской) некоторая часть интеллектуального слоя оставалась за рамками высшего сословия. Учитывая, что на рубеже XIX-ХХ вв. весь
образованный слой составлял 2-3% населения, а дворяне (в т.ч. и личные) - 1,5%, большинство его членов официально относились к
высшему сословию (среди тех его представителей, которые состояли на государственной службе - 73%).
В силу вышеназванных обстоятельств общественный статус и престиж интеллектуального слоя были исключительно высоки. Пожалуй, ни в
одной европейской стране принадлежность к числу лиц умственного труда (особенно это существенно для их низших слоев) не доставляла
индивиду столь высокого и столь отличного от основной массы населения общественного положения. Хотя с середины XIX в. дворянский
статус перестал играть сколько-нибудь существенную роль в жизни человека, психологически принадлежность к высшему сословию
способствовала духовной независимости интеллектуала, осознанию самоценности своей личности. Представления недавних времен, когда
образованный человек отождествлялся с дворянином, как бы накладывали отпечаток "благородства" на всю сферу умственного труда.
Вступая в ряды "образованного сословия", человек недворянского происхождения, даже если он не получал официально прав дворянства (к
началу ХХ в. превратившихся в чисто престижные), не мог не ощущать себя принадлежащим к "обществу", "вышедшим в люди". И имел к тому
все основания, ибо как бы ни была велика разница между университетским профессором и сельским учителем, преуспевающим столичным
адвокатом и скромным провинциальным секретарем, свитским генералом и бедным армейским офицером - все они вместе взятые принадлежали
к слою, составлявшему 2-3% населения. Совершенно закономерно, что любой представитель этого слоя воспринимался в народе как "барин",
что отражало разницу между ним и подавляющим большинством населения страны.
Принцип комплектования российского интеллектуального элитного слоя соединял лучшие элементы европейской и восточной традиций,
сочетая принципы наследственного привилегированного статуса образованного сословия и вхождения в его состав по основаниям личных
способностей и достоинств. Наряду с тем, что абсолютное большинство членов интеллектуального слоя России вошли в него путем
собственных заслуг, их дети практически всегда наследовали статус своих родителей, оставаясь в составе этого слоя.
Состав российского интеллектуального слоя по социальному происхождению его членов характеризовался тем, что к началу ХХ в. 50-60% их
были выходцами из той же образованной среды, но при этом, хотя, как уже говорилось, от 2/3 до 3/4 их сами относились к
потомственному или личному дворянству, родители большинства из них этого статуса не имели. Среди находившихся на государственной
службе дворян по происхождению было 30,7%, среди офицеров - 51,2%, среди учащихся гимназий и реальных училищ - 25,6%, среди
студентов - 22,8% (1897 г.) (11). Ко времени революции - еще меньше - менее 10% (данные за 1906-1915 гг. см. табл. 2) (12).
Отдельные низшие группы образованного слоя (см., например, данные о происхождении школьных учителей в 1911 г. - табл. 3) (13) могли
существенно отличаться в сторону "демократичности" своего состава (14). Таким образом, интеллектуальный слой в значительной степени
самовоспроизводился, сохраняя культурные традиции своей среды. При этом влияние этой среды на попавших в нее "неофитов" было
настолько сильно, что уже в первом поколении, как правило, нивелировало культурные различия между ними и "наследственными" членами
образованного слоя.
Материальное обеспечение интеллектуального слоя в целом было достаточно удовлетворительным. Во всяком случае оно соответствовало
тому месту в социальной иерархии, которое он занимал. Правда, связь "образованного сословия" с собственностью была незначительной,
огромное большинство его членов не имело ни земельной, ни какой-либо иной недвижимой собственности. В начале ХХ в. даже среди той
его части, которая занимала самое высокое положение на государственной службе (чины 1-4 классов), не имело собственности более 60%,
среди офицеров не владели собственностью более 95%. Зато жалованье и доходы лиц умственного труда от своей профессиональной
деятельности были довольно высоки, в несколько раз превышая доходы работников физического труда. По основным профессиональным
группам имеются следующие данные:
Инженеры. В МПС начальники линий получали 12 - 15 тыс. р. в год, начальники служб - 5,4 - 8 , начальники телеграфа - 3,3 - 4,8 тыс.
В горном ведомстве начальники получали 4 - 8 тыс., средние чины - 1,4 - 2,8 тыс. В частном секторе заработки могли сильно
колебаться. Например, из инженер-механиков, выпускников Киевского политехнического института 31,5% получали 1-2 тыс. р. в год,
25,2% - 2-3 тыс., 27,9% - свыше 3 тыс.
Медики. Земские врачи получали 1200-1500 р. в год, фельдшера - от 500-600 до 200-300, фармацевты - в среднем 667,2 (92, 5% их
получали менее 1200 р. в год).
Учителя. Преподаватели средней школы с высшим образованием зарабатывали от 900 до 2500 р. (со стажем в 20 лет), без высшего
образования - 750-1550. Пенсии их (после 20 лет стажа) составляли 1800 и 1100 р. соответственно. Учителя городских начальных школ
получали в среднем (1911 г.) 528 р. (женщины - 447), сельских - 343 и 340 соответственно. В 1913 г. 70,9% из них получали в год
свыше 200 р. Есть также данные о заработках народных учителей 180-300, 250-300, а иногда даже 48-60 р. в год.
Журналисты провинциальной прессы зарабатывали, как правило, 600-1200 р. в год, но четверть из них получали доход свыше 1200 р., а
небольшая часть (1/6) - менее 360 р. Заработки столичных литераторов и журналистов, сотрудников ведущих газет, были намного больше.
Военные. Оклады младших офицеров составляли 660-1260 р. в год, старших - 1740-3900, генералов - до 7800. Кроме того, выплачивались
квартирные деньги: 70-250, 150-600 и 300-2000 р. соответственно.
Художники. Руководители мастерских Академии художеств имели оклады в 2400 р. в год, профессора - 2000, преподаватели - 400-2800. В
провинциальных училищах преподаватели искусств получали 1200 р. и казенную квартиру, в прочих учреждениях живописцы и архитекторы
получали от 500 до 1600 р. Известные же художники зарабатывали до 12 тыс. р. и более.
Актеры. На провинциальной сцене актеры получали, как правило, 1200-1800 р. в год, что превышало актерские оклады в государственных
театрах. Минимальным окладом на казенной сцене считался оклад 600 р. При этом оклады наиболее видных актеров императорских театров
достигали 12 тыс. р.
Адвокаты имели годовой доход 1-2 тыс. р. (7, 9%), 2-10 тыс. (84, 7%) и даже 10-50 тыс. (7, 4%). Профессора вузов получали не менее
2000 р. в год, в среднем 3-5 тыс., иногда до 12 тыс. (15)
В целом же в 1913 г. при среднем заработке рабочего 258 р. в год заработок лиц интеллектуальных профессий составлял 1058 р.
(технического персонала - 1462 р.). Лишь некоторые низшие категории этого слоя: учителя сельских начальных школ, фельдшера и т.п. -
имели заработки, сопоставимые с основной массой населения. При выслуге установленного срока службы пенсия назначалась в размере
полного оклада жалованья. Так что благосостояние среднего представителя образованного слоя в полной мере позволяло ему поддерживать
престиж своей профессии и отвечало представлениям о роли этого слоя в обществе.

---

От	Георгий
К	Георгий (10.09.2004 00:09:20)
Дата	10.09.2004 00:11:45

Предисловие (*+)

---

http://www.samisdat.com/5/55/554-pred.htm

СЕРГЕЙ ВОЛКОВ. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ СЛОЙ В СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ


ПРЕДИСЛОВИЕ



Лицом всякого общества, творцом и выразителем его достижений, определяющим конкурентоспособность данного общества и его вклад в
мировую цивилизацию является слой, представляющий совокупность лиц, обладающих сравнительно более высоким, чем рядовые члены
общества, уровнем информированности (образования) и осуществляющих функции руководства, духовно-культового обслуживания и
научно-технологического развития. Качественные характеристики такого слоя во многом обусловливают судьбу страны, ложные ориентиры и
представления в этом отношении чреваты самыми тяжелыми последствиями для страны, ибо для исправления положения обычно требуются, как
минимум, десятилетия. Блестящий расцвет русской науки и культуры в ХIХ веке был обеспечен людьми, объективно выдвинутыми теми
принципами комплектования и существования элитного слоя, которые были заложены три столетия назад, тогда как удручающая серость
последних десятилетий связана с целенаправленным принижением культуроносного слоя и фактическим его уничтожением - путем
формирования такого его состава, который не способен выполнять свойственные этому слою функции.
Хотя трансформацию интеллектуального слоя при советском режиме в СССР можно рассматривать и как частный случай такой трансформации в
массовом обществе вообще, советский опыт все-таки уникален. Прежде всего потому, что уникален сам тоталитарно-идеократический режим,
сознательно ставящий одной из основных целей своего развития принципиальную ликвидацию интеллектуального слоя как социального и
культурного явления. Соответственно и результаты, достигнутые на этом пути (пусть задача и не была выполнена в полной мере),
обеспечили такой состав и качество интеллектуального слоя, которые заметно отличали советский вариант от иных, современных ему. Вот
почему обращение к истории интеллектуального слоя в советское время представляет определенный интерес.
В традиционном обществе этот элитный по самой своей природе слой довольно четко отграничен от массы населения рядом
формально-статусных показателей. В массовых обществах последнего столетия границы его размываются, однако он обычно продолжает
пониматься как слой образованных людей, интеллектуалов. В советское время слой лиц умственного труда принято было именовать (в т.ч.
и в официальных изданиях) также интеллигенцией, что входило в противоречие с известным с XIX в. определением последней как
специфической общности, не только не совпадающей с кругом образованных людей, носителей отечественной культуры, но в известном
смысле противостоящей ему. В настоящей книге, основанной преимущественно на советских статистических материалах, не представлялось
возможным в полной мере абстрагироваться от этого термина, но следует иметь в виду, что во всех случаях, когда ниже речь идет об
"интеллигенции", имеется в виду совокупность лиц умственного труда в СССР. Конечно, выражение "интеллектуальный слой" также может
показаться не совсем уместным, поскольку звучит излишне комплиментарно по отношению к абсолютному большинству советской
интеллигенции, но речь, в конце-концов, идет не более чем о функциональной роли социального слоя. Строго говоря, ниже будут
рассмотрены численность, удельный вес в населении, происхождение, благосостояние и социальный статус в СССР "образованного
сословия" - совокупности лиц, которые, во всяком случае, по формальным показателям, выполняли эту роль в стране.
При всем разнообразии набора профессиональных групп, составляющих такой слой в том или ином обществе, положение его в социальной
структуре подчиняется некоторым общим закономерностям. Прежде всего, высота статуса и степень материального благосостояния всякого
элитного слоя обратно пропорциональна численности этого слоя и его доле в населении. Рост численности социальных групп, входящих
традиционно в состав элитного слоя данного общества, всегда приводит к падению престижа этих групп, и средний уровень материальной
обеспеченности большинства их членов также обычно понижается, подобно тому, как обесценивается значение, например, званий, наград и
т.п. по мере увеличения числа их обладателей.
Вследствие этого доля элитных слоев в обществе более или менее константна и, как правило, не превышает 10%, а чаще составляет еще
меньшую величину - 2-3%. Это обстоятельство обусловлено как биологически (лишь ограниченное число особей в популяции обладает
определенным набором качеств, позволяющих им выполнять соответствующие функции), так и тем, что доля материальных благ,
перераспределяемых для обеспечения их существования, также не беспредельна.
Селекция элитного слоя обычно сочетает принцип самовоспроизводства и постоянный приток новых членов по принципу личных заслуг и
дарований, хотя в разных обществах тот или иной принцип может преобладать в зависимости от идеологических установок. При этом важным
показателем качественности этого слоя является способность его полностью абсорбировать своих новых сочленов уже в первом поколении.
При засорении интеллектуального слоя слишком большим числом лиц, не отвечающих по своему уровню задаче поддержания культурной
традиции, он неизбежно деградирует и лишается в общественном сознании прежнего престижа, объективная "ценность" его среднего
представителя понижается и возможности материального обеспечения сужаются.
В силу названных обстоятельств набор социальных групп, входящих в состав элитного слоя со временем может меняться. Определяющим
является не абсолютный уровень информированности, а положение данной группы по этому показателю относительно других социальных
групп, относительно среднего уровня данного общества. Поэтому, кстати, и сама по себе численность и доля в населении той или иной
социальной группы, претендующей на вхождение в элитный слой, косвенно может свидетельствовать о своей к нему принадлежности (или
непринадлежности). Доля лиц, чей образовательный уровень существенно отличается от общего, довольно постоянна и не превышает
нескольких процентов, причем не зависит от "абсолютных" показателей. Понятия "среднего", "высшего" и т.д. образования вообще весьма
относительны и в плане социальной значимости сами по себе ничего не говорят: при введении, допустим, "всеобщего высшего образования"
, реальным высшим образованием будет аспирантура, если всех пропускать через аспирантуру, то "интеллигентами с высшим образованием"
можно будет считать обладателей докторских степеней и т.д.
Важна прежде всего степень отличия уровня информированности "образованного сословия" от такового основной массы населения. До
революции, скажем, уровень общей культуры выпускника гимназии или реального училища сразу резко выделял его из массы населения (и
принципиальной разницы в этом отношении между ним и выпускником вуза не было), в советское же время такое отличие обеспечивали лишь
несколько лучших вузов или аспирантура (не говоря уже о том, что прежняя "средняя" гимназия и по абсолютному уровню гуманитарной
культуры давала несравненно больше, чем "высший" советский институт).
Поэтому естественно, что по мере увеличения в обществе численности социальных групп, члены которых в силу функциональной
предназначенности получали какое-либо образование, те группы, для которых уровень необходимой информированности был наименьшим,
постепенно выпадали из элитного слоя и сливались с основной массой населения. Так, если в свое время, допустим, мелкие канцелярские
служащие, писаря и т.п. ,чьи занятия были привилегированны и чья численность ничтожна относительно всего населения, входили в этот
слой, то в ситуации, когда т.н. "белые воротнички" стали составлять до четверти населения, лишь высшие их группы могут быть к нему
отнесены. По той же причине рядовой выпускник советского вуза занимает в статусном плане такое же, если не более низкое место в
обществе, как не имеющий даже первого классного чина канцелярист в дореволюционной России.
Настоящая работа ограничивается рассмотрением фактического состояния советского интеллектуального слоя и не касается взглядов его
представителей. Можно лишь заметить, что в последнее десятилетие, с ослаблением официального идеологического пресса, в печати
получили весьма широкое распространение дискуссии "об интеллигенции", отмечены попытки представителей интеллектуального слоя
высказываться от его лица, сформулировать его корпоративные ценности и интересы, одновременно велись и разговоры о "возрождении
России", возвращении к ее культуре (что объективно немыслимо без воссоздания соответствующего интеллектуального слоя). При этом
обращает на себя внимание, что, хотя понимание связи будущего России с восстановлением качества "сословия интеллектуалов" в ряде
случаев и имеет место, над тем, насколько это вообще достижимо, есть ли хотя бы дрожжи, на которых могла бы возродиться прежняя
культура, задумываются мало, потому что коренное отличие создавшего ее слоя от современного советского в полной мере не осознается.
Тяжело дается и преодоление современным интеллектуалом сознания своей социальной неполноценности. Основой идеологии всякого
тоталитарного режима является общеобязательный культ "простого человека" (именно это роднит казалось бы совершенно разные по
устремлениям тоталитарные идеологии), и после десятилетий обработки в соответствующем духе, "работник умственного труда" до сих пор
не осмеливается подняться до осознания противоестественности навязанных ему постулатов.
Главное же состоит в отсутствии преемственности между образованным слоем исторической России и современным, а именно социальная
самоидентификация пишущих накладывает сильнейший отпечаток на освещение проблем бытия интеллектуального слоя. Старый интеллектуал
(вне зависимости от его политических взглядов) и советский - совершенно разные люди. В дореволюционной России представитель
образованного слоя рассматривался "простым человеком" ("мужиком") как "барин" - будь то сельский учитель или губернатор.
Интеллектуал же, созданный советским строем, есть по своей психологии и самоидентификации, в подавляющем большинстве, именно "мужик"
. Но если прежний "мужик", при всей неприязни к "барину", испытывал к дореволюционному интеллектуалу традиционное уважение
(прекрасно отдавая себе отчет в существующей между ними разнице), то советский интеллигент такого уважения не испытывает, считая
себя не менее "культурным" (да еще, пожалуй, - более, ибо советская культура, по его разумению, "выше" и "прогрессивнее") и своего
сущностного отличия от него даже и не осознает, так как критерии этого отличия ему не ведомы.
Вот почему, даже несмотря на моду на дореволюционную Россию, ее образованному сословию не повезло на симпатии современных авторов.
Неприязнь к нему просматривается очень четко в писаниях самых разных по взглядам авторов. Созданная им культура абсолютному
большинству представителей советской интеллигенции чужда. Эта культура, неотделимая от своих создателей, все-таки аристократична.
Аристократизм вообще есть основа всякой высокой культуры. Нет его - нет и подлинной культуры. (Вот почему, кстати, народы, по
какой-либо причине оказавшиеся лишенными или никогда не имевшие собственной "узаконенной" элиты - дворянства и т.п., не создали, по
существу, ничего достойного мирового уровня, во всяком случае, их вклад в этом отношении несопоставим с вкладом народов, таковую
имевшими.) В нормальных условиях нация неизбежно выделяет свою аристократию, потому что сама сущность высоких проявлений культуры
глубоко аристократична: лишь немногие способны делать что-то такое, чего не может делать большинство (будь то сфера искусства, науки
или государственного управления). Не обязательно все такие люди должны принадлежать к аристократии по происхождению, но само наличие
аристократической среды, соответствующих идеалов и представлений в обществе для стимуляции успехов в этих видах деятельности
абсолютно необходимо. Общественная поляризация рождает высокую культуру, усредненность, эгалитаризм - только серость. Та российская
культура, о которой идет речь, создавалась именно на разности потенциалов (за что ее так не любят разного рода "друзья народа").
Характерно, что одно из наиболее распространенных обвинений Петру Великому - то, что он-де вырыл пропасть между высшим сословием и
"народом", - формально вполне вздорное (ибо как раз при нем была открыты широкие возможности попасть в это сословие выходцам из
"народа", тогда как прежде сословные перегородки были почти непроницаемы), имеет в виду на самом деле эту разность.
Хотя культура образованного слоя дореволюционной России давно перестала быть господствующей, подспудное чувство неполноценности по
отношению к ней порождает у члена современного "образованного сословия" даже иногда плохо осознаваемую враждебность. Лиц,
сознательно ориентирующихся на старую культуру, среди нынешних интеллигентов относительно немного: такая ориентация не связана
жестко с происхождением (создающим для нее только дополнительный стимул), а зависит в основном от предпочтений, выработавшихся в
ходе саморазвития, а именно условия становления личности интеллектуала в советский период менее всего располагали к выбору в пользу
этой культуры. Вот почему не приходится удивляться тому, что, даже пытаясь отстаивать свои корпоративные интересы, современный
интелектуал менее всего склонен апеллировать к социальному статусу своих дореволюционных предшествеников. Поскольку же опыт
"массового общества" не оставляет интеллектуалу никакой опоры, то разговоры о "приниженном положении интеллигенции" производят
довольно жалкое впечатление. Но для того, что бы столь резко изменить статус и самосознание образованного слоя потребавалось
приложить немалые усилия, опыт которых представляет несомненный интерес.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	09.09.2004 22:49:39

Теракты. Свобода слова в СМИ: порно-хардкор (*+)

---

Русский Журнал / Обзоры /
http://www.russ.ru/culture/20040908.html

Порно
Николай Попов

Дата публикации: 8 Сентября 2004

Хардкор

В качестве эпиграфа - вот этот красноречивый скриншот (взято с "Ленты.ру").

Разумеется, надпись "Реклама" - дефолтная, "Утро.ру" "совсем не то имело в виду". Угу, пооправдывайтесь, пооправдывайтесь,
газетчики.


"Спастись удалось только около 30 детям, сбежавшим из школы. Здание лежит в руинах, из которых достают окровавленные тела".

"По сведениям корреспондентов, всех бывших заложников в обязательном порядке помещают в больницы, при этом к ним не допускают
родственников. Многие заложники пытаются скрыться от правоохранительных органов, чтобы не попасть в больницу и не оказаться в
изоляции".


На этом неплохо бы притормозить. Но функционерам "Ленты.ру" неймется:


"Клиент созрел. Террористы с обеих сторон почти победили".

"Газета.ру" не отстает. Как же можно отстать, когда такая свобода слова вокруг:


"Ужас настиг нас. Дети не выскользнули".

А вот милые подробности о борцах за свободу Ичкерии, как бы из уст очевидцев:


"...Приставляли автоматы к виску, поднимали некоторых парней, говорили, если будет шум в зале - всех расстреляем. Но никого не
убили... Говорили, что мы своему правительству не нужны. И знаете, я им верю, и больше никогда не буду голосовать за этих людей, и
никто, кто тут сидел, не будет".

Цитировать подобную "информацию" можно страницами. Почему ни одной собаке не пришло в голову - хотя бы! - извиниться за дезу?
"Лента", "Газета" и прочие, ау! Не откликаются. Заняты подсчетом выросшего в 5,5 раз трафика и привлечением новых мощностей, чтоб в
следующий раз долбануть нам по мозгам еще сильнее.

Понятно, что е-СМИ дело не ограничилось. Неплохо потрудились телевидение и информационные агентства, особенно зарубежные. Какая-то
суперпуперкорреспондентка SkyNews даже вроде бы проникла в спортзал, вещала изнутри по спутниковой связи прямо во время боя - и
теперь считается чуть ли не героиней, хотя ее задница наверняка усложнила спецназовцам и без того запредельно сложную обстановку.

Почему так?

Почему пресловутая свобода слова неизбежно порождает прослойку репортеров-камикадзе, за эксклюзив готовых мать родную запродать?

Если вынести за скобки клинические случаи, когда репортер, почуяв запах добычи, уже слабо соображает, что несет, то в остальном все
просто: медийщиками движет коммерческий расчет. Разумеется, дело не в повышенном откруте рекламы в горячие деньки (ведущие мировые
телеканалы типа CNN, BBC, SkyNews гнали в эфир прямые включения, отказавшись от рекламных пауз, а наши сетевики по бедности
вынуждены были максимально облегчить свои новостные ленты, дабы выдержать наплыв обращений).

Дело в другом: в такие дни есть возможность без многомиллионных рекламных вложений переделить информационный рынок. Не будь ее, вряд
ли кто-то тратил бы часы эфира на невнятное мычание и брехню своих корреспондентов на местах, ибо даже по минимальном размышлении
понятно: ничего кроме "Вокруг хаос! Хаос вокруг!" от этих людей добиться невозможно - не по их глупости, а вследствие их заведомой
невовлеченности в планы сторон, как террористов, так и спецслужб.

Именно в переломный момент поднимаются подобные СМИ. Открыто признано, что в дни августовского кризиса 1999 года поднялся РБК;
теперь явно поднимутся "Газета.ру", "Лента.ру" - и англоязычный "МосНьюс" (до того он пробавлялся знаете чем? Познавательными
рассказами о пенисе Григория Распутина). Хороша та правда, которая приносит профит.

Кашпировские

Суть проблемы, однако, в том, что эти монстры всего лишь эксплуатируют простейшие человеческие инстинкты. Без нас,
читателей-зрителей-слушателей, ни один информационный ресурс не поднялся бы и на дюйм выше плинтуса. Посему бесполезно их клеймить:
они выдают на-гора тот продукт, который нами востребован. Стоит, впрочем, задуматься о границах допустимого - причем задуматься
именно нам.

Разглагольствуя о том, что возможность всюду совать нос и писать чушь "по неподтвержденным данным" - это и есть пресловутый
"общественный контроль", СМИ забывают о главном: о самоконтроле. Всякого рода декларации при сопоставлении с действительностью не
выдерживают критики: это филькины грамоты, призванные убедить нас в том, что СМИ все-таки способны добровольно обуздать свои
аппетиты. Как видим, получается у них плохо: на терактах начинают паразитировать все кому не лень. В итоге именно пресса создает тот
самый резонанс, от которого падают мосты под марширующими солдатами - и она это вполне осознает.

...А не хочешь - не читай! Почему мы должны слушать кучку интеллектуалов и пренебрегать мнением большинства, которое прилипает к
телеэкранам и штурмует Интернет в поисках жареной инфы? - ехидно интересуется репортер. Да потому, что речь вовсе не о запретах на
футбол под предлогом того, что кому-то он кому-то доставляет сильные переживания. И не о том, чтобы запретить СМИ провоцировать
банковские кризисы на манер случившегося этим летом. И даже не об ограничениях на публикацию порнографии - хотя никто отчего-то не
кричит о зажиме свободы слова, встретив журнал "Хаслер" в непрозрачной упаковке в строго определенных местах продаж.

Во всех этих случаях дело в кармане и психическом здоровье - но не в жизнях людей. Странно: порнография у нас ограничена
законодательно, а вот освещение терактов до сих пор базируется на хлипких и очень плохо работающих "журналистских хартиях",
позволяющих врать в прямом эфире. Между тем зависимость между совершаемыми терактами и масштабом их медийного эффекта прослеживается
четкая: именно "эхо СМИ" провоцирует террористов, отсутствие такого эха обессмысливает теракты. А значит, как ни горько это
признать, СМИ стали фактическим пособником террора.

Без толку говорить с порнографами о вреде порнографии и надеяться на их "хартии" - пора употребить власть. К гонениям на демократию
это никакого отношения не имеет, ибо она - не самоцель, но лишь способ полнокровной жизни российского общества в целом и каждого его
члена в отдельности. Право на гармоничную социальную жизнь не может стоять ниже права порнографов компостировать нам мозги.

Что делать

Образовать действующий на постоянной основе государственный орган, состоящий из высших должностных лиц профильных министерств РФ,
способный оперативно принимать решение о введении заранее разработанного типового плана действий "Теракт", предусматривающего
информационный мораторий. При поступлении с места сигнала о ЧП с подозрением на теракт немедленно вводить упомянутый план и работать
согласованно и в соответствии с его положениями.

Обязать всех должностных лиц, причастных или потенциально причастных к ликвидации последствий терактов (работников силовых структур,
медперсонал, руководящий состав и рядовых сотрудников других государственных учреждений), хранить в строгом секрете любые сведения о
произошедших на подведомственной им территории терактах - до особого распоряжения по команде. По фактам разглашения - проводить
расследование и привлекать к ответственности.

Руководящему составу совместно с территориальными органами внутренних дел и ФСБ заранее разработать и утвердить план организации
сплошного оцепления вокруг подведомственного объекта, рассчитать необходимое для этого количество личного состава ОВД, подъездные
пути, пути организованной эвакуации населения попавших в зону оцепления домов и т.д. Задача такого оцепления - блокировать любые
попытки проникновения кого бы то ни было как изнутри наружу, так и наоборот. А также воспрепятствование получению какой-либо
визуальной информации о ЧП. Стоящим в таком оцеплении после предупреждающих выстрелов применять огонь на поражение.

Для выведения за "круг" зазевавшихся жильцов организовать передвижной патруль, вызываемый по мере необходимости стоящими в
оцеплении. Предусмотреть возможность временного размещения и питания этих лиц в близлежащих гостиницах. Допускается сообщение
информации, непосредственно касающейся судьбы конкретных заложников и погибших, их ближайшим родственникам по прямому обращению
последних в ОВД и только из уст специально уполномоченного должностного лица. На время действия моратория брать у них при этом
подписку о неразглашении и разъяснить им ее положения под подпись.

Ввести законодательный запрет, предусматривающий за несанкционированную публикацию любых сведений о происходящих терактах отъем
лицензий и закрытие СМИ плюс личную уголовную ответственность их руководителей с запретом на занятие ими определенных должностей в
течение ряда лет. Фактически все это приравнивает информацию о терактах к статусу гостайны.

Мораторий

Таким образом, место любого теракта окажется под колпаком. Разумеется, "неохваченными" остаются репортеры зарубежных СМИ. Но
поскольку подавляющее их большинство сейчас получает информацию исключительно от российских коллег и работников спецслужб, они вряд
ли будут срабатывать оперативно - то есть до официального снятия моратория на публикацию такой информации. Впрочем, здесь есть
способ лучше: просто ставить их неуместное любопытство в прямую зависимость от аккредитации. Должно помочь.

То же касается представителей разнообразных общественных огранизаций типа "Красного креста", "Врачей без границ" и проч. Кстати, не
обратили внимание: ни один безграничный врач отчего-то так и не появился ни в Беслане, ни - до того - на Дубровке. Не находите это
странным?..

Повторюсь, речь не о тотальном утаивании терактов - только о моратории. Его сроки должен определять государственный орган, который
описан выше. Целей у такого моратория три:


а) предотвратить панику и массовое зомбирование населения "горячей информацией" со стороны СМИ;

б) максимально расстроить планы террористов, отбить у них привычку устраивать нам кровавые праздники и выборы;

в) обеспечить максимум адекватности обстановки для эффективной работы спецслужб - в частности спецназа. Свести к минимуму нынешнее
откровенное "пихание под локоть", когда передвижения десятка спецназовцев отслеживает толпень из полусотни паникерствующих болванов
с телекамерами и спутниковыми телефонами.


На требования боевиков "предоставить эфир" и проч. не соглашаться ни под каким видом - причем декларировать это открыто и жестко еще
до возможных терактов.

К моменту снятия моратория должен быть подготовлен и распространен специальный пресс-релиз, содержащий максимально (но все же
разумно) подробный рассказ о произошедшем, вещественные доказательства, видеоматериалы, трупы бандитов и проч. Для того чтобы
представить, как это должно выглядеть, просто посмотрите нынешнюю телепередачу "Дорожный патруль" и ей подобные - вот образец.
Разумеется, после снятия оцепления доступ на территорию, где произошел теракт, возобновляется и информационный мораторий снимается.

Только при соблюдении всех этих условий журналистам можно будет начинать заикаться о том, правильно ли работают спецслужбы.

А как у них?

Очень по-боевому пишет об этом главный редактор "Ленты.ру" Антон Носик:


"Россия - единственная страна, власти и граждане которой находят аргументы для преднамеренного сокрытия информации о своих погибших
соотечественниках. В Израиле, где гибель людей в терактах является нормой жизни, не придумано ни одного аргумента со стороны служб
безопасности, оправдывающего засекречивание гражданских потерь".

Лучше не скажешь. Вот именно для того, чтобы гибель людей в терактах не стала нормой жизни в России по израильскому примеру, мы и
должны действовать в корне иначе. Что, разумеется, не исключает перенимания отдельных полезных элементов антитеррористической защиты
израильтян.

В частности, именно от спецслужб - а не от пронырливых газетчиков - израильтяне узнают про любого шахида: где он родился, в какой
семье рос, какие имел счеты к Израилю, сколько денег заплатили за его гибель его родственникам. Там мало кому, кроме крайне левых,
приходит в голову изображать в СМИ страдания насчет невинно замученного израильской военщиной мужа шахидки - поскольку
нетенденциозная информация появляется оперативно.

В Израиле откуда-то - скажем так - известно, что 95% потенциальных терактов успешно предотвращается тамошними спецслужбами. В России
аналогичные цифры до сих пор не обнародованы, что вызывает волну спекуляций на тему "непрофессионализма" силовиков. Понятно, что
одно дело допустить один теракт из пяти попыток и совсем другое - из пятидесяти или из пятисот. Между тем сам факт существования
Израиля базируется на доверии спецслужбам - и странно, почему факт существования единой России не вызывает у наших СМИ такого
доверия, но лишь злорадство.

Но главное: посмотрите, как выглядит типичное израильское СМИ. Где рубрика "Террор"? Ее нет, несмотря на еженедельные теракты. Где
слезы сочувствия нелегкой судьбе палестинских вдов и призывы срочно отставить Шарона за антинародность? Их тоже нет. Зато вот здесь
палестинцев называют... каннибалами. Ой, и Россию в "Курсоре" попинывать не забывают. Что ж, смелое издание воюющей страны, у
которой все в порядке со свободой слова.

Конечно, вокруг израильских спецслужб тоже создана масса мифов. В частности, что они никогда не ведут переговоры и не делают никаких
уступок. Вспомним противостояние в Вифлееме, когда торг с засевшими в храме боевиками шел вполне громко - хоть и, понятное дело, не
вызывал светлых чувств и прилива энтузиазма.

Так или иначе, это тонкая работа - и она должна выполняться профессионально на всех фронтах, включая информационный. Когда США
руками временных иракских властей лишают аккредитации телеканал "Аль-Джазира", это воспринимается более адекватно, нежели
расстройство желудка и хулиганство двух особо одаренных представителей российской журналистской фауны. А по сути эффект достигнут
тот же. Или настоять на смене кадров под угрозой лишения аккредитации "Радио Свобода" нам слабо? Вот этого, вы считаете,
недостаточно?

Почему об этом пишу именно я

Когда-то очень давно я был одним из тех, кто с остервенением макаки раскачивал лодку. Я работал репортером в разнообразной желтой
прессе и специализировался как раз на горяченьком. Мне за это платили, да. И конкуренция на полосах была такова, что публиковалось
только самое отборное дерьмо. В частности мое. Его у меня, что называется, было.

Кровушка ведрами. Проломленные черепа. Оторванные конечности. Выбитые челюсти. Запах гнили, немытых тел и протухшей пищи. Ужасные
газовые плиты. Незакрытые глаза идиотов с топорами в животах и вывалившимися внутренностями. Пьяные истории, которые я вынужден был
выслушивать в поисках крупиц смысла - и, конечно, смачных подробностей.

Зато - о, какой кайф был заходить в метро и видеть, как весь вагон читает меня. То, что я накосолапил вчера. Вау, думал я, они еще
не подозревают, что я надристал им сегодня...

Не знаю, до каких пор я катился бы по той же наклонной. Но на каком-то этапе прозвучал некий щелчок, после которого я понял, что -
хватит. Произошло это при разглядывании свежего номера очередной, слава Богу давно умершей, газеты с вот этой моей заметкой.

Я захлебнулся собственной блевотиной. Хотя вид обугленных головешек был мне привычен. "Десятки погибших", оказавшиеся 11 трупами и
23 пострадавшими, тоже не так чтобы очень выбивались из общей канвы (тем более что подзаголовок был придуман главредом, а не мной).
Но внезапное осознание всего того многолетнего ужаса, который я нес народу, привело к неизбежному: я сменил профессию.

И перестал быть порнографом.

Но - мне до сих пор стыдно. Люди, простите меня.

Губозакатывательная машинка

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	09.09.2004 22:49:33

"Спасение России - в оживлении сердца страны, великорусской деревни." (*+)

---

http://www.lgz.ru/1314

МНЕНИЕ

Есть идея!

Россия выдержала накатывавшиеся на неё удары судьбы во многом благодаря тому, что крестьянство закрывало собой все бреши, давая
возможность отстаивать интересы государства. Но сегодня у нас на 10 горожан - лишь один селянин. В деревне безысходность, нищета,
пьянство, как следствие - вырождение нации. Чернеющие остовы изб и коровников на фоне зарастающих бурьяном полей - вот он, русский
пейзаж.
Мы уверены, что Россия сумеет мобилизовать свои резервы, прийти к духовному, национальному объединению, решить все проблемы. Но
начнётся это движение лишь с оживления сердца страны - великорусской деревни.
Мы предлагаем оказать адресную финансовую поддержку немногочисленным крестьянским семьям, которые ещё живут на своей родной земле,
не опустили руки, но занимаются крестьянским трудом: держат скот и реализуют продукцию. Это производство в застое, но если
государство проявит к нему интерес, то можно ожидать быстрых положительных результатов. Прежде всего имеется в виду молоко. В малых
деревнях на него нет спроса, а соответственно и стимула у крестьян для расширения производства.
Интересы маслозаводов, преследующих свои коммерческие цели, противоречат интересам крестьянства. В такой ситуации только государство
способно, даже обязано, купить у крестьян это молоко и передать его малообеспеченным пенсионерам, инвалидам, детским учреждениям и
другим институтам социальной поддержки населения.
Принципиально, что закупки должны осуществляться по рыночной цене региона и их объём, приходящийся на конкретное хозяйство, должен
быть ограничен. При осуществлении данной схемы у крестьян появляется стимул к труду, уважение к государству, и, как следствие,
произойдёт улучшение демографической ситуации.
Крестьянская семья, с постоянным доходом и перспективой, станет основным фактором стабильности государства. Россия не там, где её
танки, а где живёт семья русского крестьянина.

Юрий и Глеб КУЗНЕЦОВЫ, Красноармейский район Краснодарского края

http://www.lgz.ru/1315

Валентин Распутин: <Если дело дошло до края>

Большой писатель смотрит дальше, чувствует тоньше, видит глубже.
Это доверие усиливается многократно, если писатель никогда не изменял себе
и говорил, и писал правду, какой бы горькой и суровой она ни была, не прельщаясь суетностью времени. Откликаться на злобу дня - это
тоже в традициях русской литературы.

- Валентин Григорьевич, в России удивительно живучи три сакраментальных вопроса: что с нами происходит? кто виноват? что делать?
Сегодня, в непростое для страны время, мы, задаваясь ими, основной акцент делаем на экономическую составляющую. И с тяжёлым вздохом
признаём, что произошло ужасное - мы почти превратились в сырьевую колонию западных стран. Кто в этом виноват, вроде разобрались.
Более или менее понятно, и что делать. Но ведь очень немногие из нас признаются себе в том, что именно мы сами, и никто иной,
позволили с собой это сделать!
- Что ж плакать по волосам, когда чуть голову не снесли. Все проблемы последних двух десятков лет образовались в предшествующем
периоде. Глупо считать, что вот пришёл 1991 год, все ошалели, потеряли ориентацию и дружно пошли голосовать за Ельцина, поддержав
перед этим Горбачёва. Предшествующий период, как бы кто ни пытался его оправдать, не был идеален и представлял собой всё более
нагнивающую опухоль, которая неизбежно должна была лопнуть, и был не менее драматичен, чем время нынешнее. Конечно, называть СССР
<империей зла> могли только больные люди, но гнетущих застойных явлений, в том числе лжи, хватало.
Она опутывала нас повседневно, как бы повисая перезрелой тяжестью и моральной усталостью от самого факта своего существования. Мне
кажется, что чувство безысходности в обществе нарастало. Я хорошо помню это время. Его не сравнить, разумеется, с тем, что произошло
после. В последние годы коммунизма был <отработанный> воздух, духовный гнёт, прогнившая, упрямо не снимаемая завеса лжи, а в 90-е
бандитским ударом по голове просто выбили всякие чувства, кроме омерзения и боли.
Чтобы избежать этого бандитизма в стране, что-то начинать делать надо было ещё в 70 - 80-е, а не скатываться равнодушно и
<мужественно> в пропасть. Нужны были разумные, безболезненные, исцеляющие реформы, а дождались реформ Горбачёва и Ельцина. Многие
десятилетия никаких поправок ни в идеологию, ни в экономику:
Нельзя было произносить русское имя, жили с обдёрганной историей, философией и литературой. Свободы нужны были, свободы, но не те,
которые грянули в конце 80-х - начале 90-х. Я и тогда был уверен и теперь уверен, что такие постепенные и разумные реформы, как в
Китае, были возможны и вполне осуществимы в России.
Поэтому пошёл к Горбачёву в Президентский совет. Не потому, что абсолютно доверял Горбачёву, а рассуждал примерно так: если не я, то
Евтушенко или Коротич: А уж что бы они принялись советовать, сомнений не вызывало. Но, как ни горько в этом признаваться, они и без
места в Президентском совете советовали, их советы ценились больше.
И вот эта горбачёвская политика забалтывания, обмана привела к тому, что люди вконец запутались. Единственный, кто оказался
покрепче, это деревенский житель. Тут сама земля помогала, она внушала, что может быть с общественным полем России, если засеять его
сорняками. А городской житель: Справедливо, наверное, говорят, что народ живёт в селе, а в городе население.
Я хорошо помню огромные колонны из сотен тысяч образованных людей из подмосковных научных городков (а это научная элита), которые
раз за разом затопляли Манежную площадь, чтобы постоять за Ельцина и его пьяные выходки. Это было какое-то учёное безумие. Поневоле
вспоминается И. Солоневич, говоривший в своей <Народной монархии>: как только по весне распускаются листья, <распускаются> и
профессора. Добавим: и даже академики.
- Вновь подтвердилось, что история ничему не учит. По сути, мы повторили 1917 год, может, с меньшим драматизмом:
- Выходит так. Но надо ещё посмотреть, в меньшем ли: Многие в то время говорили о похожести исторических ситуаций, и книги приходили
из-за рубежа, в которых сравнивались эпохи. К этому времени уже вышло и солженицынское <Красное колесо>, одна из книг которого была
полностью посвящена Февральской революции и происходившему после неё. Но когда человек хочет заблуждаться, он будет заблуждаться, не
оборачиваясь ни на какие уроки истории.
- Ах, обмануть меня не трудно:
- :Я сам обманываться рад. Может, нас подвела наша извечная простоватость. Мы изменили сами себе только во имя перемен.
- Из желания жить ещё лучше?
- Нет! Перемен как идеи, как фетиша. Просто прежняя жизнь опостылела, дошла до края. Пусть будет хуже, но новая! Ведь бывает такое.
Вспомним шукшинский рассказ <Стёпка>. Человек сбежал из заключения всего за несколько недель до освобождения. Сбежал, погулял дома
один вечер и не то чтобы счастливый, а какой-то удовлетворённый пошёл опять в лагерь уже на годы. Дурость? Да, но шукшинский герой
своего добился, глотнул свободы. И тут так же. Обрыдло всё, давайте поменяем, а там будь что будет, авось вывернемся. Ну и как чаще
всего бывает, получилось как всегда. Не просто не вывернулись, а в такую яму грохнулись, что теперь вот не знаем, как и выбраться. И
себе изменили, и России, и здравому смыслу.
- Мне представляется, что ваша повесть <Пожар> стала лишь констатацией того, что было написано прежде. Например, того же <Прощания с
Матёрой>. А ведь это 70-е. Тогда же появилась и вампиловская <Утиная охота>. Две эти вещи стали как бы символами уходящей и новой
эпох. И угадано было верно, <зиловщина> - наша сегодняшняя повседневность, это они, зиловы, в лице ельциных и горбачёвых <творят в
России бал>.
- Многими, особенно писателями-деревенщиками, было замечено тогда, как цинизм уверенно входит в нашу жизнь. И прежде всего именно та
большая общественная ложь, что угнездилась в обществе, потворствовала и давала возможность Зилову быть циником. В то время ещё
<приятным> циником. Ценности, которые были прежде, они лишь декларировались, а не действовали. Осталась лишь оболочка, формалистика.
Сама система создавала такую ситуацию. Вспомните солженицынское <Жить не по лжи>.
Но Боже мой, что такое цинизм Зилова в сравнении с цинизмом наших новоиспечённых хозяев жизни. Зилов - это самое начало, цветочки,
как говорят. Я думаю, и в наше время Зилов остался бы всего лишь мелким циником. Лишь как явление, как начавшая укореняться уже
тогда болезнь, как зуд отказываться и издеваться над тысячелетними нравственными ценностями. Но это бытовой цинизм. А
государственный вырос, конечно, из Кремля.
- Безрадостная картина. Сегодня многие из них если не ужаснулись делом рук своих, то достаточно отрезвели. Но что же дальше?
- Пока я вижу одно и полностью уверен в этом, что дело дошло до края. Знаю и другое: если дело дошло до края, то по всем законам
начинается обратное движение.
Ведь как было после Октябрьской революции? В своей размашистости в деле классовой борьбы дошли до края, дальше идти было некуда,
священников уничтожили, мужика согнали с земли и втоптали в тундру, интеллигенцию <перевоспитали>, как, каким образом началось
обратное движение? Многие говорят, что нас спасла Отечественная война. Как ни парадоксально это звучит, да, в какой-то мере спасла,
потому что срочно пришлось возвращать многие гонимые ценности, в том числе церковь. Но нам бы всё равно пришлось бы давать обратный
ход от революционного безумия. Так или иначе, но пришлось бы. Ну не было бы Сталина, пришёл бы какой-то другой человек с его волей и
умом. Что касается исторических событий, я верю в какую-то их предрешённость. Вспомните Смутное время:
Вот многие говорят, что Путин никуда не годится. А может быть, не надо о нём так безапелляционно? Время тяжкое: обнищали, растеряли,
развеяли по ветру всё лучшее: Тут горлом или кулаком не возьмёшь, тут, может быть, изворотливость и трезвость Путина и нужна. До
прихода нового лидера, более решительного и самостоятельного.
- О появлении нового лидера говорят много. Есть мнение, что непременно он должен появиться из глубинки, и даже из крестьянской
среды. Этакий былинный Никитушка Ломов.
- Я так не думаю. Роль крестьянской среды заключается совсем не в этом. Она - в сохранении тех ценностей, которые были прежде.
Имеется в виду почва - нравственная и духовная.
И черпается она из самой земли, в ней сила-то. Но дело в том, что пока земля не в состоянии родить этой возбуждающей энергии или
рождает её недостаточно - потому что она сейчас в системе государственных и народных ценностей на десятом месте. Будет на первом -
будет и этот урожай.
- У меня такое чувство, что в деревне уже ничего не осталось, социальные пороки так глубоко проникли и в ту среду, что убито всё,
даже язык умирает.
- Есть и это. Но плохое всегда больше на виду. А здоровое оно всё-таки живёт молча и спокойно. И не надо думать, что существующая
внутренняя сохранность, скажем нравственная, живёт в мизерных количествах и только у старух. Она не просто должна быть, она есть и у
молодых, в этом я совершенно уверен. Иначе мы просто потеряем свою самобытность. Кстати, проблема сохранения самобытности стоит не
только у нас, она существует во всём мире, в том числе в Японии и Китае. Хотя там она сохраняется гораздо лучше.
И вообще новая сила, которая идёт на смену существующей, она родом с Востока. Америка долго не продержится. Я, конечно, не оракул и
не могу с точностью предсказать, сколько ей осталось, но это исторически предрешено.
Американская нация ослабла, развращена богатством и вседозволенностью, её разнородный генетический фонд пришёл в противодействие и
предвещает тяжкие гражданские события. Мир всюду не любит Америку, враждебные чувства к ней аккумулируются сейчас в активные
действия, одни из которых можно назвать терроризмом, а другие сравнить с обычаями волчьей стаи, готовой растерзать вожака.
Американцы, несмотря на всю свою активность, ослабили себя болезнью, которая называется демократией, и сожгли себя в том
наднациональном плавильном котле, который сами же и придумали. Очень возможен распад этого государства.
- А распад России? Эта проблема многими сейчас муссируется.
- Я думаю, что, если в ближайшее время ничего трагического не произойдёт, распада России не будет. Эта опасность особенно сильно
существовала в 90-е годы, мы были очень к этому близки. И, как мне кажется, создание федеральных округов эту проблему если не сняло
совсем, то очень сильно её ослабило.
- Неблагодарное дело прогнозы, и всё-таки - ваш взгляд на ближайшую перспективу?
- Пессимистически-оптимистический (смеётся). Сейчас, конечно, больше пессимизма. И всё-таки думаю, что ситуация должна выйти на
другой оперативный простор. Для всего нужно время. И, может быть, оно где-то на подходе, а мы его просто не замечаем. Перемены-то
ведь к лучшему есть. В таком они узле противоречий, эти перемены, что выпутать их трудно. Но они есть.

Беседовал Геннадий РУССКИХ

http://www.lgz.ru/1316

<Серая зона> президента

Через два дня после инаугурации президента Путина на второй срок произошёл зловещий взрыв в Грозном, унёсший жизнь Ахмада Кадырова.
Это было недоброе предзнаменование; как-то само собой подумалось: вдруг Путину перестало везти?

Александр ДУГИН

В течение первого срока всё или почти всё складывалось для него самым лучшим образом. Из критических ситуаций 11 сентября 2001 года
или событий на Дубровке президент выходил без особых потерь. Прекрасная конъюнктура цен на нефть, политическая стабилизация,
равноудаление всех и вся, укрощение губернаторов, рассеяние политических противников, плотный контроль над СМИ. Это была <белая
зона> Путина; всё ладилось почти само собой. Казалось, всё работало на него, и ему оставалось лишь слегка корректировать курс.
На Путина играл важнейший фактор: контраст. Прежние президенты - Горбачёв и Ельцин - воспринимались массами как национальная
катастрофа, недоразумение, помешательство. Вся история ближайших предшественников Путина по власти была историей нескончаемых
поражений, уступок, позора и распада. Государство и его геополитическое влияние съёживались на глазах. При Ельцине в Кремле
воцарилось пьяное безумие, крысиная возня олигархов, полная девальвация державных ценностей. Путин на этом фоне был воспринят нацией
как избавление, как переломный момент, как шанс. Русские любовались Путиным, даже не задумываясь над тем, что он делает и делает ли
он что-либо вообще. Собранный, трезвый, молодой, серьёзный президент - он занялся страной. О лучшем никто не мог и мечтать.

Политической формулой Путина первого срока было сочетание патриотизма и либерализма. Это сочетание покрывало ожидания подавляющего
большинства россиян: патриоты аплодировали курсу на возрождение державности, либералы - по меньшей мере умеренные - довольствовались
преобладанием <своих> в экономическом секторе правительства, относительно <западническим> стилем внешней политики. Всё работало, и
на удивление гладко. Без сучка без задоринки прошли думские выборы; играя, Путин победил - сокрушительно - в президентских.
Инаугурация 7 мая 2004 г. в Кремле была апогеем этой <белой зоны>. Дальше что-то в планах истории сбилось, что-то пошло не так,
свернуло не туда.
Устранение Кадырова - причём показательно, 9 Мая - было абсолютным ЧП. В Чечне, если верить СМИ, противников новой власти <уже почти
не осталось>, боевики сдавались пачками; судя по победным реляциям, всё шло как нельзя лучше, и вдруг - как гром среди ясного неба -
Кадырова больше нет. Беда не приходит одна, и 22 июня в Ингушетии всё те же <несуществующие>, <упразднённые> и <наголову разбитые>
боевики поднимают восстание, атакуют федеральные ведомства, ни в чём себе не отказывают. А потом взрывы в Москве, захват в
Беслане...
Параллельно в Грузии начинает <кавказский загул> Саакашвили, развязно и недолго думая выбивающий важнейшие российские козыри на
Южном Кавказе. Далее следует необъяснимый для всего стиля путинской политики - мускулистой и мужественной - вывоз Аслана Абашидзе, а
в июле тучи всерьёз сгущаются над Южной Осетией и Абхазией.
Линия на монетизацию социальных льгот встречает неожиданно жёсткий приём в обществе, и дело не спасают даже ряженые процессии бомжей
с полукоммунистическими транспарантами, взывающие - по сценарию кремлёвских технологов - <Лишите нас льгот, мы хотим этого!>.
Контроль над электронными СМИ и ручным парламентом не позволяет реакции на эту цепь явных неудач выразиться на политическом языке -
на экранах Дубовицкая затмевает собой общество, а в парламенте даже шёпот недовольства тонет под каменным монолитом <Единой России>.
Но всё это не решает, а лишь откладывает остроту ситуации на потом, замораживает её.

Всё вместе даёт основание для тревожного заключения: <белая зона> правления Путина приходит к концу. Мы стоим на пороге <серой
зоны>. <Серая зона> означает, что те же самые политические ходы, формулы, приёмы и телодвижения власти, которые давали совсем
недавно однозначно и заведомо положительный результат, отныне будут восприниматься и оцениваться по-другому. Если и не с
противоположным знаком - в <серой зоне> всё ещё <довольно светло>, - то уж всё равно не так, как раньше. <Серая зона> - это первый
аккорд эрозии ожиданий, первые сумерки разочарования, возникновение чувства неудовлетворённости, апатии, усталости. Крайне опасные
синдромы. Признаки этого налицо, и они очень серьёзно влияют на общий стиль правления второго срока Путина. Совершенно другого
срока - по качеству, политической проблематике, характеру вызовов и рисков.

Контраст. То, что Ельцина и тем более Горбачёва постепенно забывают, вчера работало на Путина, сегодня работает против него. Все
преимущества Путина - возраст, трезвость, жёсткость, прагматизм и т.д. - выглядели особенно ярко, когда Путина сравнивали с
предшественниками. На втором сроке его будут сравнивать с самим Путиным или с его - так и не сформулированной до сих пор -
политической программой. Фактор контраста стирается, планка претензий, вопросов, недоумений, критики повышается. Если ранее было
достаточно сказать <Путин!> и это было понятно всем, в смысле <не Ельцин>, сегодня на подобное высказывание всё чаще отвечают
раздражённо: <Путин?! Ну и что что Путин, что он, собственно, сделал, делает и собирается делать?> И тут всем нам, его сторонникам,
приходится отступить и задуматься.

Команда. Ранний Путин подвинул ненавистных олигархов, принялся чистить власть от <семейных>, вводить скромных и невидимых
<питерских> из своей команды. Это проходило <на ура!> по той же логике контраста - от противного.
Путин делал это осторожно, без рывков, но последовательно. Сам факт избавления от одиозных деятелей ельцинской эпохи был достаточен
в <белый период>. Но после фатальной черты 7 мая 2004 г. вдруг и довольно внезапно оказалось, что этого маловато. Огромный сегмент
<семейных> политтехнологов как ни в чём не бывало сохранил свои позиции и свои проамериканские, довольно русофобские взгляды;
большинство олигархов по-прежнему разгуливает на свободе и веселится, а тихие <питерские> никак политически себя не проявили и
отличились только междоусобными раздорами и закулисными баталиями по переделу влияния на финансовые потоки, чем, собственно,
занималась и ельцинская элита. Серьёзной ротации кадров так и не произошло, команда не сформировалась, ситуация явно застопорилась.
Чечня. После смерти Кадырова оказалось, что за бесспорным силовым решением чеченской проблемы в начале первого срока ничего
серьёзного в политическом плане не последовало. Мы видели только виртуальную политику, которая оказалась предельно хрупкой.
Триумвират - растерянный столичный юноша с бледным испуганным личиком, диковатый Кадыров-младший, строгий служака Алу Алханов - всем
видом говорил: в Чечне явно что-то не то - не то, что все думали. Тема болезненная, но затяжка с политическим решением и его явная
подмена пиаровским суррогатом делает <серую зону> только ещё серее.

Грузия. Саакашвили пришёл не как снег на голову. Его подготовили и привели к власти из-за океана, обстоятельно, с явно просчитанной
миссией - либо вытеснить Россию с Кавказа мирным путём, либо втянуть в военное столкновение. Ультиматум России был поставлен самой
<революцией роз>. Мы не сделали ничего дельного для реализации иного, более устраивающего нас сценария. Да и был ли сценарий?! Это
уже прямо напоминало времена Горбачёва и Ельцина, когда Москва сдавала друзей и союзников, бросала геополитические позиции без боя.
Начало военных действий в регионе стало закономерным продолжением серии фундаментальных просчётов. И простого решения у этой
проблемы, совершенно очевидно, не предвидится.
Внешняя политика в целом. Россия в первый срок Путина так и не определилась с приоритетами внешней политики. Мы не выбрали
однозначно из двух полюсов Запада, отложили ответ на вопрос: с кем Россия - с США или с Евросоюзом? И какие силы в США -
республиканцы (империалисты) или демократы (глобалисты) - наши партнёры, или у нас в США вообще нет партнёров?
Никакой ясности нет и в отношении стран Азии. Мы делаем шаги навстречу им, потом снова сбиваемся на проамериканский курс. История
борьбы с <международным терроризмом> вообще закончилась вместе с позором американской оккупации Ирака и началом боевых действий
против мирного населения (особенно Южного Ирака), вообще никакого отношения ни к <Аль-Каиде>, ни к Саддаму не имеющего. Хаотический
баланс между всеми этими полюсами и вызовами ещё мог сойти за <прагматизм> и смутное <евразийство> в <белой зоне>. В условиях <серой
зоны> концы с концами перестают сходиться даже с натяжкой.

Интеграция СНГ. После брезгливой раздражительности Ельцина к странам СНГ от Путина все ожидали ускорения процесса интеграции
постсоветского пространства. И поначалу так оно и было: инициативы Нурсултана Назарбаева получили наконец-то поддержку Кремля, был
создан ЕврАзЭС, позже ОДКБ, юридически вступило в силу положение о создании единого союзного государства России и Беларуси. Но
процесс постепенно стал пробуксовывать, реальные действия подменялись декларациями, детали и частные разногласия размывали
интеграционную волю. И снова - в который раз - по контрасту всё было гораздо лучше, чем до Путина, и вполне сходило за <белый цвет>.
Осенью 2004-го то же самое выглядит несколько иначе: какой реальный путь в этом направлении мы проделали?
Ответ напрашивается сам, и он не из приятных. Даже если мы вытянем Януковича на Украине, не факт, что дальше ситуация будет
складываться для России удачно. С Кучмой мы уже неоднократно проходили фазы предвыборного сближения и последующего дистанцирования
Киева от Москвы, как только критическая ситуация оставалась позади.

СМИ. Здесь у Путина были самые большие успехи. Антигосударственное, ехидно-ёрническое вещание, оплёвывающее патриотизм и
национальные традиции, прикрывающее чёрными технологиями грубую реальность межолигархических войн, было прервано; уважение к
государству и его политике в целом восстановлено, нормализация СМИ налицо. В <белой зоне> раннего Путина - и снова по контрасту с
постыдным гусинско-березовским вещанием - смотреть ТВ было одно удовольствие. Но постепенно все забыли, каким ТВ было раньше (к
хорошему быстро привыкаешь). Внимание концентрируется на ином - на полной бессмыслице и развлекательном характере основных
телеканалов, на чрезмерно тенденциозной и жёстко управляемой модели освещения ими политического процесса (что привело к его крайнему
истощению и призрачности), на нарочитом игнорировании наиболее важных и серьёзных общественно-социальных, исторических, культурных
тем. Зрелище, пестование разнузданных комплексов, пошлость, бесстыдство и цинизм современных российских СМИ возмущают выше
критической черты. А так как эти СМИ теперь под вертикалью <управляемой демократии>, то и претензии все адресуются к президенту.
<Серая зона> настораживает несмешным телеюмором. Если подражатель Галкин - <лицо России>, то с такой Россией не всё ладно.

Экономика. Потеснив олигархов, Путин разрядил социальное напряжение. На этом фоне засилье либеральных экономистов в правительстве и
в окружении президента сначала казалось временным компромиссом. Но Греф, Чубайс, Кудрин, Христенко или оппонирующий им Илларионов,
по сути, продолжали линию Гайдара, от которой в последние годы открещивался даже Ельцин. От того, чтобы всерьёз почувствовать на
себе прелести подгонки коммунальных плат, транспортных услуг, стоимости электроэнергии (и других энергоносителей) под западные
стандарты, россиян защитил только фантастический рост мировых цен на нефть.
Но к 2005 году даже грамотные стабилизационные меры при сохранении такой же благоприятной конъюнктуры не смогут обеспечить
сохранения того же порядка социальных трат и соответствующей индексации доходов. Либеральная идея монетизации социальных льгот -
только пристрелка в новой волне либеральных реформ и приватизационных циклов. В <серой зоне> всё это будет окрашено в довольно
мрачные тона.

Формула <патриотизм+либерализм>. Эта формула поначалу удовлетворяла всех, каждый толковал её по-своему и был доволен. Либералы -
такие, как Павловский, Чубайс, Сурков, - видели в <патриотизме> лишь прикрытие, способ выпуска пара. Патриоты - <питерские> и
<силовики> - считали, что возрождение державности и вертикали власти важнее, чем конкретика экономического устройства - лишь бы
Россия снова стала великой и независимой.
Но после какого-то момента сочетание <либерализм+патриотизм> перестало работать. Либералы постоянно стремились расширить свою
зацепку в этой формуле и перетянуть Путина от экономического либерализма к геополитическому атлантизму, чтобы сделать либеральную
ориентацию законченной и последовательной. Патриоты же осознавали негативный социальный эффект либеральных реформ в экономике и всё
более настаивали на подчинении рыночных механизмов национальным и социальным нуждам государства. Утвердившись благодаря политической
формуле Путина, и те и другие через 4 года явно захотели большего. Компромисс постепенно исчерпал себя. И чтобы выйти из этого
тупика, Путину отныне потребуется иная формула.

Преемник. В <белой зоне> вопрос о президентских выборах ставился довольно просто: как наиболее органично и изящно оформить
переизбрание, в успехе которого никто не сомневался. Путин был идеальным преемником Путина. Проблема <2008> неминуемо несёт в себе
возможность сбоя всей системы. Преемник не может быть хуже Путина, но не может быть и лучше его. Он не может инерциально продолжать
его курс, так как наиболее удачные стороны курса сосредоточены в <белой зоне> и основаны на контрасте с прежними строго
отрицательными моделями власти.
У наследника <серой зоны> никаких схожих козырей не будет. Более того, если продлить аналогию с зонами, то в конце <серой зоны>
мерцает совсем уже зловещая картина <чёрной зоны>, и она, безусловно, связана с фатальной датой-2008. Конечно, она может не
наступить. Но чтобы не поддаться мраку, надо зажечь настоящий свет. Фигура же <светлого преемника> пока вообще не просматривается -
даже теоретически.

Итоги. Я перечислил выше тревожные симптомы <серой зоны>. Убеждён, что мы вступили в неё и это необратимо. Моя персональная
политическая позиция, как и прежде, - в поддержке президента, баланс его правления, его основные линии, его потенциал я оценивал и
продолжаю оценивать со знаком плюс. Но это не значит, что следует упрощать или отрицать серьёзность складывающейся ситуации.
В статье, написанной 3 месяца назад, <Путин и пустота>, я приблизительно описал некоторые тогда ещё весьма туманные риски. К
огромному сожалению, <пустота> за это время проделала очень большую разрушительную работу. <Серая зона> - её рук дело. Но никогда не
стоит отчаиваться. У президента Путина есть шанс бороться и победить <серую зону>, выйти из надвигающейся сумеречной полосы.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	09.09.2004 22:48:40

"Чем дольше женщину унижает муж, тем труднее ей с ним расстаться" (*+)

---

http://www.lgz.ru/1321

Гнев насильника


Чем дольше женщину унижает муж, тем труднее ей с ним расстаться
Если вы иззавидовались своей подруге по поводу того, какой у неё муж, и ставите его в пример своему благоверному: <Как острит! Как
ухаживает за женой в компании!..>, придите к ним домой в <неурочное время> в шапке-невидимке и увидите такое, после чего простите
своему супругу его мелкие прегрешения - прошлые и будущие.

КАК НЕ УМЕРЕТЬ ОТ РУКИ ЛЮБИМОГО

Молодой мужчина избил супругу. Гитарой. Мужчина был милиционером, его жена - лингвистом. В результате выяснения отношений гитара
сломалась. Тогда муж озверел и порвал на мелкие кусочки большой англо-русский словарь любимой.
Эту историю поймёт лишь тот, кто сам испытал нечто подобное - побои, унижения, крик детей, когда папа кидается на самого дорогого
для них человека, а она, мать то есть, прикрывается от побоев руками или собственным ребёнком. Врагу, как говорится, не пожелаешь.
Самое интересное, что происходит такое как в семьях явно неблагополучных, так и в семьях внешне довольно пристойных, где жён бьют
очень милые на первый взгляд люди. Наверное, есть тихие алкоголики, а есть тайные - и тем более опасные - садисты. Они не пьют, не
курят, не нюхают, не колются, они трудоголики, полностью поглощены своей работой и... издевательствами над своей семьёй.
Говорить даже самым близким подругам о том, что тебя бьют, стыдно. Особенно если ты лингвист (журналист, инженер или же
бизнес-леди). И так же, как в 80-е годы считалось, что <секса у нас нет>, а есть только в <развращённой Америке>, так и домашнее
насилие - могло быть только в странах капитализма. Ну, может быть, ещё в странах третьего мира. У нас же, в СССР, семейные побои
напрямую ассоциировались с необразованным мужем-алкоголиком, которого исправляли общественным мнением и работами в ЛТП... И в то
время, когда в той же Америке существовали законы, защищающие женщин и детей от домашнего деспотизма, у нас наряду со <Славой КПСС!>
повсеместно висели плакаты типа <Пьянству бой!> и <Долой зелёного змия!>.
Но вот настали другие времена, и вдруг <выяснилось>, что <змий> живёт вовсе не в бутылке, а рядом с нами, под одной крышей.
Насилие бывает физическим, сексуальным, экономическим и эмоциональным.
Чего ради, казалось бы, той же бизнес-леди (женщине, которая может сама себя обеспечить материально) терпеть оскорбления и выходки
своего ненаглядного? А поди ж ты! Фраза партнёра: <Да кому ты, дрянь эдакая, кроме меня, нужна будешь?> - сражает наповал. Это как
заклинание какое-то. Или: <Уйдёшь - пожалеешь. На коленях потом ко мне приползёшь>. Проверено, действует.
Ещё существует так называемый стокгольмский синдром. Это когда совместно пережитый ужас объединяет. Невероятно, но факт: чем дольше
женщину унижает муж, тем труднее ей с ним расстаться. Но оттягивать уход, как показывает практика, не стоит. Летальные исходы при
очередной вспышке гнева у насильника - вещь скорее закономерная, чем необычная.
Вообще женщин понять, конечно, очень и очень сложно. Обратилась, например, в кризисный центр одна пациентка, изнасилованная пятерыми
незнакомыми мужчинами. Маленькая, худенькая, вся в синяках. Так вот, заявление она подавала только на четырёх из них. А последнему,
как объяснила психологу сама потерпевшая, она была просто благодарна. Потому что после того, как все пятеро над ней поизмывались,
пятый повёл себя <благородно> - прикрыл её какой-то тряпкой, дал попить водички и на дорогу вывел, дабы она машину до дома поймала.
Гусар да и только! И на <гусара> подавать заявление женщина категорически отказывалась.
Русская женщина добра и терпелива. И, к сожалению, очень и очень зависима. И оправдывает себя так: <не смогу сама прокормить детей>,
<я потерплю>, <бьёт иногда не сильно, терпеть можно>. Поверьте, это не есть терпение во имя чего-то большого и светлого. Скорее
наоборот: стрессы, которые получают дети и женщины во время семейных разборок часто приводят к серьёзным заболеваниям нервной
системы. Добавьте к этому то, что у детей подсознательно складывается модель деспотического поведения своих родителей: отец должен
бить, а мать - терпеть.
Удивительно, но в Москве нет ни одного приюта, где могла бы укрыться женщина, испытывающая домашнее насилие.
Ближайший приют есть только в Химках... на десять стационарных мест, но и эта <счастливая десятка> должна иметь прописку или
регистрацию там же.
Если женщине совершенно некуда идти, можно попытаться найти убежище в монастыре (там дадут приют и работу), обратиться в церковь к
батюшке. В газетах нередко мелькают объявления: <Возьму в жильё за помощь по хозяйству>. Пишут их одинокие пожилые люди. Стоит
попробовать. Пробовать нужно всё, кроме покорного молчания.
<Молчание кормит насилие> - это слоган московского кризисного центра <АННА> - для женщин, переживающих жестокое обращение в семье.
Позвонив по телефону доверия этого центра: 473 6341, вы можете получить бесплатную конфиденциальную помощь.
Наряду с <АННОЙ> в Москве существуют такие кризисные центры, как: <ЯРОСЛАВНА> - центр психологической помощи женщинам; <СЕСТРЫ> -
помощь пережившим сексуальное насилие (телефон доверия: 901 0201); <ОЗОН> - для детей, переживающих жестокое обращение в семье (265
0118 - номер регистратуры, здесь можно анонимно записаться на прием к бесплатному венерологу, гинекологу, психологу и юристу);
<ГОЛУБА> - помощь несовершеннолетним матерям (792 7341).
Между прочим, женщины, обращающиеся в эти центры, просят пригласить тренера, который научил бы их самообороне.

СКОРБНАЯ СТАТИСТИКА

По данным научных исследований, насилие в той или иной форме наблюдается в каждой четвёртой семье. Половине всех преступлений,
связанных с бытовыми мотивами (ревностью, алкоголизмом, хулиганством), предшествуют длительные семейные конфликты.
Данные социологических опросов показывают, что 40% жертв насилия не обращаются в правоохранительные органы из-за неверия в их
возможность раскрыть преступление, наказать виновного, а также из-за полной незащищённости и, как правило, материальной и иной
зависимости пострадавшего от истязателя.
Что касается детей - жертв насилия в семье, то они находятся ещё и в правовой зависимости от тех, кто совершает в отношении них
насильственные действия. Их истязателями, как правило, являются родители, по закону обязанные представлять и защищать их права и
законные интересы. Ежегодно около 2 млн. детей в возрасте до 14 лет подвергаются избиениям родителями. Для многих из этих детей
исходом становится смерть. Более 50 тысяч детей в течение года уходят из дома, спасаясь от собственных родителей, 25 тысяч
несовершеннолетних находятся в розыске.
По исследованиям Центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, жестокое обращение в семье терпят в основном дети 6 - 7
лет; 60 - 70% детей, постоянно избиваемых своими родителями, отчимами (мачехами), сожителями матери (отца), отстают в развитии,
страдают различными физическими и психо- эмоциональными расстройствами.
Семейное насилие - одна из серьёзнейших социальных проблем. Согласно исследованиям, у российской женщины вероятность быть убитой
своим мужем или партнёром в 2,5 раза выше, чем у американки, и в 5 раз выше, чем у женщины Западной Европы. В России, по данным
информационно-образовательного центра <СТИМУЛ>, примерно каждая третья женщина страдает от физического насилия со стороны мужа.
Согласно статистическим данным, от 20 до 50% женщин во всем мире подвергаются насилию в своих семьях. А вот некоторые данные по
разным странам.
Австрия: 54% всех убийств совершаются внутри семьи, и в 90% из этих преступлений жертвами становятся женщины и дети;
Великобритания: физическому насилию подвергаются каждая четвёртая - десятая женщина;
Канада: одна из четырёх девочек становится жертвой сексуального насилия, не достигнув 17 лет;
Коста-Рика: согласно статистике организации, работающей с юными матерями, у 95% их клиенток моложе 16 лет беременность стала
результатом пережитого ими инцеста;
США: Ежедневно 19 тысяч женщин подвергаются изнасилованию. Каждые 15 секунд женщина подвергается побоям;
Южная Африка: каждые 1,5 мин изнасилованию подвергается одна женщина, всего же за год сексуальное насилие совершается в отношении
386 тысяч женщин.
В Америке мужчина, поднявший на женщину руку, в течение нескольких месяцев не имеет права приближаться к пострадавшей и её дому
ближе, чем на 500 метров. Несовершеннолетний ребёнок может позвонить в полицию с заявлением о факте полученного подзатыльника и
упрятать папашу за решётку.
В Израиле суд встанет на сторону потерпевшего и выселит из дома обидчика. И аргумент, что квартира или дом куплены на деньги
насильника, никого волновать не будет.
В Польше полиция официально фиксирует каждый случай семейных разборок. И поговорка <милые бранятся - только тешатся> стала терять
свою актуальность: <тешиться> стали меньше.
Кризисные центры за границей помогают пострадавшей найти жильё, если она хочет уйти от мужа, содействуют в получении социального
пособия.
В западных странах существует уже достаточно большой опыт организации различных форм помощи женщинам, пострадавшим в результате
насилия в семье.
Первое убежище для избиваемых женщин открыто в 1973 году в США группой активисток женского движения из штата Аризона. Только за
первый год своего существования убежище оказало помощь тысяче женщин. Постепенно подобные учреждения стали появляться и в других
штатах.
В России первый специализированный телефон доверия для женщин появился в 1993 году в Москве. Эта телефонная линия работает и по сей
день. За все время своего существования более 12 тысяч женщин получили помощь и поддержку на этом телефоне.

<ДА КУДА Ж Я БЕЗ НЕГО?>

Комментарий психолога

Психолог Марина Эрлих работает в кризисном центре <СЁСТРЫ> с 2001 года. До этого несколько лет проработала в <АННЕ>.

- Проблема насилия многогранна и, как вы уже поняли, весьма актуальна. Мужчина, оскорбляющий, избивающий женщину, - трус по природе
и очень боится, что кто-то узнает о его <подвигах>. Поводы для <подвигов> могут быть самыми разными: от неподанных вовремя домашних
тапочек до недосоленого супа. Причина всегда одна - это власть и контроль. Такой мужчина совершенно вменяем, а его обращение с
женщиной - лишь попытка снять напряжение. Но только тогда, когда сама женщина это позволяет. Когда мы влюблены, о плохом не думаем,
всё видится в розовом свете. Мелкие недостатки партнёра прощаются. И за этим <мелким> можем проглядеть недопустимое: первое бранное
слово, окрик, пощёчину. Когда <разглядели> - уже поздно.
Побои же, как правило, начинаются не сразу. А к этому времени российская женщина становится очень зависимой от мужа - она родила ему
детей, сидит (по его же словам) на его шее и часто перестаёт рассматривать себя как полноценную личность (после его ежедневных <ты -
никто>, а то и похуже). В общем, превратилась в коврик для ног. И вот тут возникает ещё один парадокс: со своим <ковриком> мужчина
(если его так можно назвать) расставаться не желает. А иначе об кого ноги вытирать?
В случае развода он то грозится отобрать детей, то заявляет, что детей ей не отдаст суд, потому что жить негде и детей кормить не на
что. Это неправда. Существует такая вещь, как алименты. Но это в случае, если она решится на развод. Дело в том, что женщина,
растоптанная многолетним унижением, как правило, морально находится ниже нулевого уровня. <Да куда ж я без него?> - это её девиз.
Такие женщины обычно звонят по телефону доверия не для того, чтобы спросить, как поступить в каком-то конкретном случае, а затем,
чтобы найти подтверждение тому, что их ситуация совершенно безнадёжна. Здесь необходима работа психолога и поддержка близких. Это
может быть подруга, соседка по лестничной площадке. Женщине необходимо повысить самооценку, поверить в себя, а впоследствии стать
самостоятельной. Почувствовав это, мужчина задумается о том, что жена действительно может уйти, и, возможно, пересмотрит своё
отношение к ней.
Если положение в семье совершенно невыносимое, когда женщина вздрагивает при звуке открываемой входной двери, в этом случае вопрос
<куда уйти?> становится уже вторым. Первый вопрос - <просто уйти>. Многих сдерживает то обстоятельство, что ребёнку нужен отец. Но
именно отец, а не истязатель. Ребёнку только тогда будет хорошо, если он будет чувствовать здоровое эмоциональное состояние своей
матери.
А знаете, что особенно грустно? В отличие от США и западных стран, в России нет социальной платформы, на которую могла бы опереться
женщина, пострадавшая от насилия. В нашем обществе стыдно оказаться слабой, обиженной, обманутой или неуспешной. Изнасилованную
женщину ещё и обвинят в несуществующих грехах. А об избитой скажут: бьёт - значит любит. Или: сама виновата. Может, поэтому мы и
боимся говорить о насилии.
Но говорить нужно. Нужно проводить просветительскую работу в школах, сообщать об этом во всех средствах массовой информации. Ещё
необходимы социальные институты, центры, где курсы реабилитации для пострадавших от насилия проводили бы люди, когда-то пережившие в
своей жизни подобное. Люди, готовые поделиться своим опытом, знанием возвращения к полноценной жизни. К ним, я думаю, доверие будет
особенное.

Пытаясь разобраться в проблеме насилия, я думала о терпении и прощении. Потому что написано в старых книгах: столько раз мы должны
прощать брата своего, сколько раз он попросит об этом.
Но прощение, увы, просит не каждый.
Можно любить и прощать, и изо всех сил стараться сохранить семью. Только не нужно молчать и пытаться справиться с проблемой в
одиночку. Ведь у каждого из нас только одна жизнь. И как сказал кто-то из великих: <Главное - это не то, чтобы идти и не упасть. Но,
упав, подняться и идти дальше>.

Оксана КИРИЛЛОВА

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	09.09.2004 22:48:23

Почему приватизация жилья превращается в бюрократическое издевательство (*+)

---

http://www.lgz.ru/1320

Своя квартира?Или ничья?


Почему приватизация жилья превращается в бюрократическое издевательство

Поговорка о том, что бесплатным бывает лишь сыр в мышеловке, уже всем изрядно набила оскомину. Об одном умалчивают её сочинители: за
предложенное угощение грызуну приходится платить. Ценой собственной жизни.

Заезженная эта фраза неустанно повторяется рыночниками по всякому поводу и особенно часто, когда речь идёт о так называемом
социальном жилье. Дело представляется так, будто раньше государство только тем и занималось, что раздавало гражданам дармовые
квартиры.
Да полно, к чему лукавить, господа? Жильё у нас никогда и никому не доставалось бесплатно. Частные дома всегда строились за
собственный счёт. Кооперативные квартиры тоже. Подавляющее же большинство полумиллионного населения нашей Рязани живёт в домах,
которые построены за счёт средств, заработанных трудовыми коллективами промышленных предприятий.
Здесь была своя очередь на жильё, и при его получении учитывались все обстоятельства: трудовая характеристика человека, его семейное
положение. Законность решения, принятого, как тогда водилось, администрацией, местным комитетом профсоюза и парткомом, утверждалась
специальной комиссией райисполкома. Только после этого новосёлу, конкретно на его имя, выдавался ордер, удостоверяющий право
человека на определённую часть государственной собственности.
Что вручалось ему во владение? Четыре стены, пол и потолок, то есть жилплощадь, измеряемая определённым числом квадратных метров, за
которую, повторим, было заплачено. Жилищно-коммунальное хозяйство предоставляло необходимый комплекс услуг - электричество, газ,
воду, теплоснабжение. За этот комфорт он расплачивался уже из собственного кармана, как и за доведение своего жилья до ума, на свой
вкус.
Право собственности работника на квартиру никто не оспаривал. Он, к примеру, мог уволиться с завода, уйти на пенсию. Квартира в
любом случае оставалась за ним и никогда не отбиралась. Её свободно можно было обменять на большую или меньшую, произвести
иногородний обмен, не спрашивая на то согласия своего бывшего работодателя.
Я живу в доме, построенном 30 лет назад. За все эти годы, замечу, в нём не было капитального ремонта. <Квадратные метры> получил от
редакции местной газеты, которая купила здесь четыре квартиры. На меня работал весь коллектив, а я, в свою очередь, зарабатывал
квартиру для тех, кто стоял в очереди за мной. Иначе говоря, оплачивал строительство. О каком бесплатном сыре тут можно говорить?
А социальное жильё для малоимущих и безработных, о котором ведётся столько разговоров и за которым в стране выстроились свыше
четырёх миллионов человек? Разве не весь народ помогает им, расплачиваясь за будущие квартиры своими налогами?
Меня, не искушённого ни в законотворчестве, ни в юриспруденции, волнуют и другие вопросы: собственник я (и работники, подобные мне)
своего жилья? Если да, то почему невозможно распоряжаться им свободно по своему усмотрению? Почему, например, бывшие колхозники, не
ветераны даже, а те, кто ещё успел вступить в хозяйство, могут продавать и завещать, кому им хочется, свои земельные паи, которые (и
это признаётся всеми) считаются ими заработанными? И почему такой возможности лишены учителя, врачи, рабочие и служащие,
заработавшие свои паи - квартиры - честным трудом? У людей, которых бессовестно обворовали, обманули с ваучерами и денежными
вкладами, только то и осталось ценного, что их жильё.
Почему же им нельзя без бюрократической волокиты, в одном окошке, обменять свой советский ордер на приватизационный чек или другое
официальное свидетельство, наделяющее их правами полных, независимых собственников? Именно в подобном упрощённом варианте происходил
обмен советских паспортов на российские. А в ордере указано всё: и размер жилплощади, и число лиц, прописанных на ней.
И вообще не пора ли перестать нагнетать социальную напряжённость, раздражать людей упрёками в том, что они получили или получают
какие-то блага бесплатно. Нет таких благ! За всё приходится платить - прямо (наличными) или косвенно (налогами).
Я понимаю так: если бы печально известный губернатор Чукотки взял да и подарил своим избирателям благоустроенные квартиры просто
так, за красивые глаза, - вот тогда действительно можно было бы сказать, что жильё у них бесплатное.
А пока в народе распространяются всевозможные слухи, в основном тревожные, о новом Жилищном кодексе. И общее мнение склоняется к
тому, что уж не очередная ли это мышеловка для всех нас? И нет ли риска оказаться в один недобрый день в чрезвычайной ситуации -
быть купленными вместе с домом какими-нибудь нахрапистыми приватизаторами, как это уже неоднократно случалось?

Леонид СОКОЛОВ, РЯЗАНЬ

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	09.09.2004 22:48:15

(важно!!) С. Кордонский: "черносотенная утопия - как альтернатива интеллигентской утопии" (*+)

---

8 сентября 2004 г., среда
Адрес страницы: http://www.polit.ru/research/2004/09/07/kordon.html
ИССЛЕДОВАНИЯ
Интеллигентность как административно-рыночный товар

Глава из книги "Административные рынки СССР и России"В юбилей Симона Кордонского мы публикуем фрагмент его фундаментальной книги
1996 года <Административные рынки СССР и России>. Мы выбрали главу, посвященную интеллигентности и интеллигенции как субъектам
<административного рынка> и как факторам перехода от советской системы к российской.

Симон Кордонский - социолог и политолог, один из создателей <теории административного рынка>, эксперт ряда коммерческих,
государственных и международных организаций, старший референт Президента РФ, а также публичный лектор <Полит.ру> (апрель 2004).

Генезис интеллигенции

Социальная интеграция в административно-рыночных государствах, таких как СССР и Россия, обеспечивается описанными выше институтами
административного режима, отчуждения/распределения и нормативной социальной стратификации. Однако эти механизмы неэффективны в том
случае, если государство ставит перед собой выходящие за пределы самосохранения цели и претендует на некую степень участия в мировом
политическом, технологическом и экономическом процессе. Для того, чтобы обеспечить свои позиции в мировом сообществе необходимы не
функционеры и не чиновники, а специалисты - экономисты, политики, ученые, технологи, врачи и учителя. Государство, если хочет, чтобы
с ним считались, вынуждено давать образование своим гражданам, ведь неспециалисты, как показал опыт, не могут обслуживать даже
краденые технологии. Специализация, однако, нарушает гармонию предустановленной социальной однородности и требует дополнительных
государственных усилий по преодолению неоднородности.

Административно-рыночное государство сначала дает образование своим гражданам, а потом канализирует активность образованных людей в
продвижение в системе рангов и почетных званий, каждому из которых соответствует определенная льгота и привелегия. Государство
создает для этого организации с жесткой иерархической структурой, социально однородные внутри себя (академии наук, творческие
союзы), внутри которых между интеллигентами идет административный торг по поводу статусного распределения предоставленных
государством благ. Интеллигенция формирует локальные административные рынки, на которых интеллигентность пользуется спросом и
иерархии на которых строятся по признаку <интеллигентность>.

Проблемы с образованными людьми возникают у государства когда специалисты, получив образование, используют приобретенный опыт работы
с понятиями и терминами не только для того, чтобы <отдав долг> государству и получив соответствующий статус и звание, иметь
административно-рыночный доход со своей интеллигентности, но и для рефлексии своего положения, что неизбежно приводит к
поведенческому дрейфу и к активности, не канализируемой имеющимися у государства институтами.

Интеллигентные граждане государства, рефлектируя свое положение, неизбежно выходят в общее пространство административного торга, не
обладая для этого соответствующими статусами и возможностями. Они не имеют ни административного веса, ни места в разных формах
дележа ресурсов. Интеллигентность вне иерархий творческих союзов не является административно-рыночным товаром.

Административно-рыночное государство вынужденно (<не для того учили>) смиряется с побочной активностью профессионалов и всеми силами
старается локализовать ее в формах, соответствующих принципам своего устройства и относительно безопасных для себя. До перестройки
это были творческие союзы, общественные организации, клубы по интересам. После перестройки активность интеллигенции канализируется в
политических партиях и движениях. Именно активность образованных людей, преобразованная административно-рыночным государством в
приемлимые для него формы в данной работе называется интеллигентностью, а активисты - интеллигентами.

Далеко не все интеллигенты находят себе место в предоставляемых государством нишах, и тогда оно вынуждено применяет санкции,
обьявляя их отщепенцами, диссидентами, врагами народа, евреями и психически больными, которым нет места ни в локальных
интеллигентских административных рынках, ни в государстве в целом. Мерой пресечения антигосударственной деятельности интеллигентов,
следующей по жесткости за высылкой из страны, было исключение из творческих союзов.

Как уже подчеркивалось выше, в административно-рыночных государствах общество производно от государства и его властных интенций.
Интеллигенция это не совсем желательный элемент общественного устройства, существующий согласно осознанной государством
необходимости в военном-техническом прогрессе и идеологической экспансии. Интеллигенция не может существовать вне
административно-рыночного государства, поскольку производна от него. Отсюда двойственность положения интеллигенции на
административном рынке: она стремится к рынку, к настоящим деньгам, к демократизации государства, к добру, праву, справедливости, но
в то же время на обычном рынке ей нечего продать. И более того, в правовом государстве вообще исчезает интеллигентское пространство,
существование которого всегда поддерживается административно-рыночными механизмами.

Во времена стабильного административного рынка интеллигенция обслуживает государство, когда у него возникаются частные задачи (такие
как научно-технический прогресс), не решаемые обычными методами мобилизации государственных ресурсов (такими как всеобщее
образование и принудительный труд образованных людей, массовые репрессии и сопряженное с ними географическое освоение новых
территорий). Интеллигенция также государственно необходима и при ревизии основных принципов социальной однородности и для поиска
новых основ для организации справедливого распределения.

Интеллигенция обычно противостоит создавшему ее государству, обсуждая и осуждая методы построения институтов справедливого
иерархического распределения, его принципы и результаты. При перестройках (либерализациях), когда собственно рыночные начала
начинают вытеснять административно-рыночные институты, интеллигентное общество начинает доминировать над ослабевшим государством.
Общественные интенции тогда направляются на поиск путей возрождения сильного государства - т.е. воссоздание тех условий, при которых
возможна административная торговля. Это, по мнению интеллигентов, необходимо прежде всего потому, что с ослабевшим государством
перестают считаться значимые геополитические противники.

В такие периоды интеллигенты, которые собственно и составляют осознающее себя общество, сначала становятся влиятельными властными
фигурами, а в дальнейшем, обнаружив сопротивление своим властным амбициям, пытаются вернуть жизнь в предопределенное интеллигентской
интерпретацией истории русло. Для этого интеллигенция конструирует образы внешнего и внутреннего врагов и предпринимает усилия по
консолидации общества и государства для борьбы с ними.

Интеллигенция при либерализациях административно-рыночных государств становится социальной стратой, обеспечивающей преемственность
идеологии административного рынка и социально-однородного общества и продуцирующей авторитарных лидеров, стремящихся к созданию
сильного и жесткого (но <прогрессивного>) государства, где и у интеллигенции есть свое место. Можно сказать, что существует закон
сохранения интеллигентности. В начальные условия этого закона входит существование административно-рыночного государства,
противостоящего интеллигентному обществу, но воспроизводящего интеллигенцию как необходимый элемент своего устройства.

В социально неоднородных государствах, где нет развитого административного рынка, в отличие от социально однородных, образованные
люди формируют сеть профессиональных и прочих обьединений, которая не находится (в целом) в конфликтных отношениях с государством, и
более того, обладает повседневным влиянием на него, поскольку профессионалы принимают участие в формулирование государственных целей
и подборе средств для их достижения. Образованные люди в таких государствах, как правило, занимаются хорошо оплачиваемой
профессиональной деятельностью <согласно полученному образованию> и не испытывают потребности в особой рефлексии своего отношения к
государству, и без рефлексии достаточно ясному и определенному. Собственно общество в такого рода государствах первично, оно
порождает государство и ограничивает его властные интенции. Образованные люди, профессионалы представляют значимый элемент общества
и тем самым контролируют государство.

Структура интеллигенции

Число интеллигентов в социально однородном государстве зависит, в конечном счете, от структуры его информационного пространства. В
до-технологическом государстве количество интеллигентов тождественно равно аудиториям читателей журналов, зрителям театров и
посетителям концертов. С появлением средств массовой информации и всеобщего образования количество интеллигентов резко возрастает и
возникает <образованщина> - по Солженицину.

Интеллигентными могут быть (или не быть) представители всех социально-учетных групп - общественных классов, этносов и
национальностей. Интеллигентность создается политикой государства в области образования, науки, культуры, здравоохранения. Так,
целенаправленные усилия КПСС по созданию <национальных школ> и развитию <национальных культур> привели к появлению национальных
интеллигенций, а такие же по логике усилия по развитию физики, математики и точных областей знания привели к появлению <технической
и научной интеллигенции>.

Однако самое себя интеллигенция определяет по общему кругу чтения журналов и книг, смотрению фильмов и спектаклей и участию в
творческой самодеятельности, а также по обостренному интересу к истории государства и ее интерпретациям в искусстве. Именно в этой
области несущественны различия между разными социально-учетными и профессиональными группами интеллигентов. Интеллигентность можно
определить как особое социальное пространство в социально однородных государствах, сформированное активностью образованных людей в
области художественной и квазихудожественной интерпретации истории государства и роли в ней власти, народа и самой интеллигенции.

Необходимым компонентом структуры российского интеллигентского пространства были и продолжают быть евреи. Совпадение интенций
интеллигенции и представителей еврейской диаспоры в России характерно для времен, когда интеллигенция противостоит государству. При
этом интеллигенты стремятся реализовать вечные интеллигентские ценности и преобразовать государство в идеальную иерархию-утопию, а
евреи пытаются сохранить свою, также утопическую, культурную самобытность, выторговывая свой особый статус на локальных
административных рынках науки, образования, здравоохранения и торговли. Евреи, потерявшие связи с диаспорой и получившие общее и
профессиональное образование, становятся типичными интеллигентами, озабоченными проблемами соотношений российского государства и
общества, несправедливого распределения, но конечно в их еврейском контексте.

На первых этапах перестроек российские интеллигенты и интеллигентные евреи в своих стремлениях к утопии оказываются в одной
социальной нише. И интеллигенты, и евреи стремятся к тому, чтобы сделать государство удобным для той жизни, которая представляется
им естественной. В начале ХХ века это был социализм, в конце века - капитализм. В итоге очередной либерализации их пути расходятся.
Российская национальная интеллигенция стремится при этом переложить вину за очередную неудачу на своих бывших
союзников-интеллигентных евреев. Возникает (возобновляется) интеллигентский антисемитизм.

В сознании обычных (неинтеллигентных) россиян образы еврея и интеллигента почти идентичны. Недовольство нарушением привычного
порядка вещей, связанное с перестройкой (либерализацией) проецируется неинтеллигентным народом на интеллигентов. В том случае, когда
интеллигентский антисемитизм и народное неприятие интеллигентности сливаются в одно движение, оформляется черносотенная утопия - как
альтернатива интеллигентской утопии. Особенно пикантной становится ситуация, когда во главе <черной сотни> оказываются новые русские
патриоты, интеллигентные евреи-антисемиты.

Интеллигентские административные рынки

Отношения между читателем (зрителем), писателем (автором) и критиком составляли и составляют содержание интеллигентской жизни. Эти
отношения, с моей точки зрения, составляют внутреннюю структуру интеллигентности, и только включенных в эту систему людей можно
считать интеллигентными. Частичная рефлексия внутренних отношений интеллигентности в принятых различениях была осуществлена В.
Лакшиным в пору <твардовского> <Нового мира>.

Сформированное административно-рыночным государством пространство интеллигентности может быть описано формальной структурой,
задаваемой отношениями между авторским, критическим и потребительским уровнями деятельности, с одной стороны, и одноименными формами
деятельности, с другой. Одни интеллигенты пишут (ставят, снимают, исследуют), другие читают-смотрят (потребляют, воспроизводят
результаты), третьи критикуют (критически осмысляют) написанное первыми, расчитывая на то, что будут поняты вторыми. Интеллигентный
читатель (зритель, слушатель, исследователь) включен в непосредственное восприятие книги (постановки, фильма, научной публикации), и
в критическое их осмысление, и не воспринимает текст (в широком смысле этого понятия) вне его критической интерпретации.
Историческая ангажированность является обязательным атрибутом интеллигентского творчества и может вноситься в него как автором, так
и критиком, естественно в форме, доступной для восприятия рядовыми интеллигентами - потребителями.

Отношения между авторским, критическим и потребительским уровнями и одноименными формами деятельности могут быть представлены
формальной структурой (веерной матрицей рис. 65), в которой на строки вынесены виды интеллигентской деятельности, а на столбцы -
одноименные видам формы деятельности. Пересечение одноименных строк и столбцов отождествлено с АВТОРАМИ, КРИТИКАМИ и ПОТРЕБИТЕЛЯМИ -
идеальными типами, задающими базисную структуру пространства интеллигентности. Пересечения разноименных строк и столбцов
отождествляются с другими типами интеллигентов.

Полный (относительно порождающих отношений матрицы) список типов интеллигентов задается рис. 65.

Рисунок 65. Структура пространства интеллигентности
формы деятельности/
уровни деятельности творческая критическая потребительская
творческий АВТОРЫ рефлектирующие авторы самодостаточные авторы
критический публицисты КРИТИКИ профессиональные критики
потребительский активисты творческой самодеятельности элитарные читатели, зрители ПОТРЕБИТЕЛИ
(читатели, зрители)

Под АВТОРАМИ в контексте данной работы понимаются те интеллигенты, произведения которых становятся предметом интереса критиков и
интерпретаторов, также принадлежащих к пространству интеллигентности. Авторы, как правило, имеют почетные звания и должности. Это
народные и заслуженные артисты, писатели, профессора, академики и пр. Авторы, не ставшие предметом интереса интерпретаторов
(критиков), остаются вне описываемого пространства (так называемые <забытые авторы>, предмет особого интереса интеллигентных
интерпретаторов истории), как и те официальные критики, которые интерпретируют <неинтеллигентных> авторов. Для того, чтобы стать
АВТОРАМИ, необходимо хоть в чем-то противопоставиться государству, пострадать от него, стать предметом обсуждения и осуждения, и в
то же время представить (или дать возможность представления) результаты авторской рефлексии отношений с государством в
художественной форме. При этом вовсе не обязательно, чтобы результаты творчества (ими может представать и сама жизнь АВТОРА) имели
какую-то художественную или научную ценность. Они только должны выглядеть так, чтобы их можно был интерпретировать (критически
представлять) как новое для государственной парадигмы представление отношений между государством и обществом, как нарушение канонов
и преодоление государственной цензуры. И Солженицин, и Бондарев (в начале своей карьеры) в этом смысле являются АВТОРАМИ, однако в
АВТОРЫ не попадают ввиду своей неинтеллигентности Г. Марков и П. Проскурин.

Под КРИТИКАМИ понимаются интеллигенты-интерпретаторы, специализирующиеся на представлении АВТОРОВ как оппозиционеров и потому
вводящие в пространство интеллигентности новые идеи и темы относительно отношений между государством и обществом и роли самой
интеллигенции в этих отношениях. При этом существенно то, что обьектами художественной интерпретации могут стать любые реалии:
научные, культурные, технологические, экономические. Это и жизнь Тимофеева-Рессовского, и судьба <Ивана Денисовича>, и изобретатели
<бригадного подряда>, и технологии синтеза синтетического каучука.

Страта критиков не включает в себя официальных государственных критиков, специализирующихся на интерпретации официальных фактов,
статусов и отношений, а также на оформлении государственных запретов и на цензуре. Последние считаются неинтеллигентными.

Под ПОТРЕБИТЕЛЯМИ понимаются те интеллигенты, которые пассивно воспринимают результаты труда АВТОРОВ и их критические интерпретации.
Это читатели научных, популярных и <толстых> журналов, театральные завсегдатаи, кинолюбители, и т.п.

Наиболее значимыми элементами структуры этого пространства являются классические АВТОРЫ, их КРИТИКИ - интерпретаторы и их
ПОТРЕБИТЕЛИ, читатели - зрители. Знакомство с <классикой> обязательно для причисления к интеллигенции, а критическая интерпретация и
переинтерпретация творчества классических АВТОРОВ применительно к современности была и остается содержанием творчества
интеллигентных АВТОРОВ. Нет, как представляется, писателя, драматурга или режиссера, не оскоромившегося собственным парафразом
Островского, Чехова, Гоголя или какого-то другого классика. Классика - вечно живые произведения избранных авторов - в понимании
интеллигенции является живой историей и именно благодаря классике осуществляется связь между прошлым и настоящим.

Рассмотрим теперь не диагональные элементы рис. 65. Отношение между творческим уровнем деятельности и критической формой
деятельности отождествляется с <рефлектирующими авторами>, т.е. теми интеллигентами-авторами, которые считают своим долгом
разьяснить читающей (смотрящей) публике свои позиции относительно героев своих произведений. Тем самым авторы выступают в роли
критиков собственного творчества. Читатели <Литературной газеты>, например, не реже раза в неделю имеют возможность ознакомиться с
авторской интерпретацией собственного текста одним из представителей этого типа.

Отношение между творческим уровнем деятельности и потребительской формой деятельности отождествляется с типом <самодостаточных
авторов>, то есть теми интеллигентами-авторами, которые считают свои произведения <высшей и последней> стадией художественного
творчества, а факт своего существования - историческим событием. Рестораны Домов творчества заполнены этими непризнанными гениями,
утверждающими в застолье свою исключительность.

Отношение между критическим уровнем деятельности и творческой формой деятельности интерпретируется как тип <публицисты>, то есть
такие критики, продукция которых становится авторскими произведениеми. Такие публицисты как В. Лакшин, А. Стреляный или А. Лебедев
известны всем интеллигентам.

Отношения между критическим уровнем деятельности и потребительской формой деятельности интерпретируется как тип <профессиональные
критики>, под которыми понимаются критики, сделавшие себе имя текущей журнальной публицистикой и рефлексией относительно того, что
должны читать рядовые интеллигенты-потребители. Модельный современный пример - Наталья Иванова, профессиональный популяризатор своих
любимых и нелюбимых авторов.

Отношения между потребительским уровнем деятельности и творческой формой деятельности интерпретируются как тип <активисты творческой
самодеятельности>, то есть потребители, выступающие в роли самодеятельных авторов. Б. Окуджава и Ю. Ким в начале своей карьеры
достаточно в этом смысле типичны. Творческая самодеятельность является обязательным атрибутом этого типа интеллигентности.

Отношения между потребительским уровнем деятельности и критической формой деятельности интерпретируется как тип <элитарные
потребители>, то есть такие читатели и зрители, которые находятся в критической коммуникации с авторами и критиками или ищут пути
для такой коммуникации, публично высказывая критические оценки авторских произведений. Почта толстых журналов в свое время была
переполнена письмами элитарных потребителей.

В целом пространство интеллигенции делится диагональными элементами (АВТОРАМИ, КРИТИКАМИ, ПОТРЕБИТЕЛЯМИ) на две функционально
различные части - наддиагональную и поддиагональную. Наддиагональная часть может быть названа творчески - союзной, поскольку
отношения между составляющими ее элементами (авторами, критиками, потребителями, рефлектирующими авторами, самодостаточными авторами
и профессиональными критиками) развиваются в основном в рамках Союзов писателей, кинематографистов, театральных деятелей, и пр.
Поддиагональная часть, представленная отношениями между авторами, критиками, потребителями, публицистами, самодеятельными авторами и
элитарными потребителями может быть названа артистическо-диссидентской, так как противостоит тому, что происходит в государственных
творческих союзах.

Торг на интеллигентском административном рынке

Интеллигенция торгуется с административно-рыночным государством по поводу разрешений или запретов на художественно-публицистическую
экспликацию тех или иных моментов российской истории. Собственно этот торг поддерживает и восстанавливает интеллигентское
пространство. Но существуют торги внутри интеллигенции. Эти административные торги разноплановы и разноуровневы, однако определяются
общей структурой интеллигентского пространства и могут быть описаны в терминах схемы рис. 65.

В частности, может быть выделен общий торг между творчески-союзной и артистически-диссидентской частями интеллигенции (то есть между
поддиагональными и надддиагональными типами). При этом предметом торга выступают блага, распределяемые среди членов творческих
союзов и разного рода академий, которые в разных формах обмениваются на продукцию артистическо-диссидентской части интеллигенции.
<Босота и богема> получает <нелегальный> доступ к пайкам, санаториям, медобслуживанию, домам творчества, в то время как обладатели
официальных статусов и званий получают новые формы для выражения своей интеллигентской сущности.

Рефлектирующие авторы, самодостаточные авторы и профессиональные критики стремятся занять места на диагонали, стать классиками -
АВТОРАМИ и КРИТИКАМИ и тем самым войти в историю. Публицисты и рефлектирующие авторы обычно противостоят основной массе
интеллигентов-потребителей. Последние апеллируют к АВТОРАМ и КРИТИКАМ - классикам (живым и мертвым), утверждая их приоритет в
искусной историзации жизни. Публицисты и рефлектирующие авторы, напротив, считают свои интерпретации истории и современности по
меньшей мере столь же адекватными, как и классические.

Внутренняя динамика этих конфликтов в спокойные времена приводит к воспроизведению интеллигенции как среды обитания интеллигентов:
<босота и богема> социализируется, ее принимают в творческие союзы, члены творческих союзов становятся при жизни КЛАССИКАМИ, а
многочисленные потребители привыкают к тем реалиями, которые трудами рефлектирующих авторов и публицистов вводятся в интеллигентскую
онтологию. Поддиагональные типы плавно перетекают в наддиагональные, освобождая функциональные места для нового поколения
интеллигентов, которое к концу жизни ждет таже судьба.

В тоже время есть и частные интеллигентские торги, выражающиеся в относительно замкнутых отношениях между типами, упорядоченными
рис. 69. Таковы, в частности, отношения между авторами, критиками, публицистами и рефлектирующими авторами, логика которых
представлена на рис. 69.

В рамках этих отношений авторы, имеющие почетные звания и должности, претендуют на монопольное положение в курируемой ими области
творчества, будь то техническое изобретение или жанр прозы. Монопольное положение авторов либо поддерживается неинтелигентными
критиками, либо подвергается сомнению интеллигентными интерпретаторами. Рефлектируюшие авторы и публицисты в разной степени и формах
претендуют на монополию авторов, которые защищаются от попыток оспорить их положение специфическими для административного рынка
методами, такими как ограничения на публикации и на деятельность.

Естественно, в творческой среде возникают посредники в торге, которые составляют высший слой богемы, научной или художественной.

Другой тип торга образован отношениями между авторами, потребителями, самодостаточными авторами и активистами художественной
(научной, технической) самодеятельности. В рамках этих отношений авторы борются с активистами творческой самодеятельности и
самодостаточными авторами за доминирование над потребителями, в то время как потребители выражают свое приятие или неприятие как
авторам, так и другим действующим лицам торга, принимая (покупая, читая, смотря) их продукцию или не покупая. В этих отношениях
формируются посредники - слой художественной (научной, технической) богемы, через которых действующие лица пытаются достичь свои
цели.

Третий вид торга, специфической для интеллигентского пространства, определяется отношениями между критиками, потребителями,
профессиональными критиками и элитарными потребителями.

В рамках этого вида торга критики навязывают потребителям свои интерпретации состояния интеллигентского административного рынка (кто
на нем главнее, а кто художественнее или научнее), в то время как потребители принимают их оценки, или не принимают, что выражается
в переписке между редакциями журналов и их читателями. Разделы <переписка с читателями> представляют внешнее выражение этого торга.
Естественным образом при этом возникают посредники - третий слой богемы, которые принимают участие в торге, способствуя или
противодействуя публикациям тех или иных писем и организуя их обсуждение.

При либерализациях и перестройках изменяется структура пространства интеллигентности. Это в первую очередь проявляется в потере
своего значения структурообразующей диагональю. Классика, ее интерпретаторы и почитатели уходят в социальное небытие, на периферию
интеллигентского пространства и ранее единое пространство интеллигентских смыслов распадается на совокупность мало связанных между
собой подпространств - сект, формально подобных изначальному. При этом локальные административные рынки, описанные выше
(авторско-потребительский, авторско-критический, потребительско-критический) становятся размерностями (порождающими отношениями)
нового интеллигентского пространства.

Рисунок 69. Структура пространства интеллигентов-сектантов
формы деятельности/
уровни деятельности авторско-критическая критико-потребительская авторско-потребительская
авторско-критический НОВЫЕ АВТОРЫ
критико-потребительский НОВЫЕ КРИТИКИ
авторско-потребительский НОВЫЕ ПОТРЕБИТЕЛИ

При формировании сектантского пространства общие интеллигентские конфликты если не исчезают, то теряют свое значение прежде всего
потому уменьшается роль административного рынка в целом (должности и звания теряют свое значение). Локальные интеллигентские рынки
сначала обособляются, а потом агрегируют друг с другом, или интерферируют внутри себя так, что воспроизводится общая структура
пространства интеллигентского административного рынка в целом. Пересечение одноименных форм и уровней деятельности на новом рынке
дает типы <НОВЫЕ АВТОРЫ>, <НОВЫЕ КРИТИКИ> и <НОВЫЕ ПОТРЕБИТЕЛИ>, выполняющие роль структурообрующей диагонали сектантского
пространства, новой классики.

В отличие от основного и единого интеллигентского пространства (рис. 65), недиагональная структура сектантских пространств (рис. 69)
пуста, в ней нет типов, представляющих <широкую публику>. Но зато сект очень много. В качестве примеров сект можно привести
<Митьков> как АВТОРОВ, их немногочисленных КРИТИКОВ и столь же немногочисленных почитателей, или <концептуалистов-приговцев>, у коих
три-четыре классика-АВТОРА, десяток критиков и несколько сотен читателей-ПОТРЕБИТЕЛЕЙ.

После окончания очередной перестройки структура интеллигентского пространства восстанавливается, а ряды классиков пополняются за
счет включения в их число НОВЫХ АВТОРОВ и НОВЫХ КРИТИКОВ из разных сект. Так в тридцатые годы ХХ века в число классиков попали
Маяковский, Есенин и Шкловский.

В ходе перестройки 80 годов в очередной раз распалось основное интеллигентское пространство, исчезли государственные творческие
союзы. Их место заняли многочисленные секты - обьединения (писательские, кинематографистов, художников), члены которых интегрируются
согласно общей для них художественной интерпретации истории. <Поддиагональные> авторы, критики и потребители вошли в состав новых
творческих обьединений. Толстые журналы, задававшие основные модальности и темы интеллигентской рефлексии, практически прекратили
свое существование, а их бывшие читатели и почитатели занялись бизнесом или политикой. Однако тоска по единому <Союзу писателей> (и
по СССР), который бы мог стать новым камертоном, задающим основные темы интеллигентской рефлексии, свойственна большинству НОВЫХ
АВТОРОВ - лидеров сект, претендентов на аренду дач в Переделкино, а пока награждающих самих себя почетными званиями и должностями.

Интеллигентская эстетика

Судьба России в ее интеллигентском представлении - судьба ее интеллигенции, а история России - история интеллигенции. Но история
России не сводится к истории образованной части ее граждан, хотя писалась и пишется скорее интеллигентами, чем историками. Писаная
история России политически акцентуирована, смещена в плоскости исторической реальности, значимые для интеллигенции. Это история
локальных интеллигентских административных рынков и выходов (как правило, неудачных) товара интеллигентность на общегосударственные
рынки. История России, благодаря интеллигенции, никак не может стать собственно историей, по меньшей мере два столетия она остается
политически актуальной. Интеллигентная Россия жила и живет придуманным прошлым, проецируемым в будущее - вопреки отвратительному для
интеллигенции настоящему.

Политически нейтральной документированной истории России пока нет. Роли исторических документов играют акцентуированные
художественно-публицистические реконструкции того, что в стране, по мнению интеллигентов, происходило. Исторические факты
конструировались (<охудожествливались>) интеллигентами Пушкиным, Ключевским, Солженициным, Гумилевым, как и автором <Повести
временных лет>. Плоды творческого воображения интеллигентных авторов - историков переосмыслялись другими авторами-интеллигентами и,
став художественными образами прозы, стиха и театра, превращались в символы массового интеллигентского сознания, в товары на
локальных интеллигентских рынках. Эти образы-символы, отождествленные с известными актерами-интеллигентами, исполнителями
соответствующих ролей в кинофильмах, театральных постановках и эстрадных ревю в значительной степени определяли и определяют
переживание эпохи ее современниками-интеллигентами и их образ действия в те периоды, когда эпоха становится смутной.

Интеллигентская интерпретация истории персонифицирована в искусственных образах (архетипах), реализованных на сцене или в текстах и
замещающих неинтеллигентскую реальность, вытесняющих ее в пограничные и нерефлектируемые области интеллигентского сознания. *
Российские интеллигенты сформировали десятки архетипов восприятия и переживания себя в истории, вошедших - как национальное русское
искусство - в мировую культуру и активно востребуемых и актуализируемых в тех странах, где разросшийся административный рынок
замещает государство и рынок. Интеллигенты всего мира чтят Достоевского, Льва Толстого, Чехова и Набокова, а российским
интеллигентам близки Белль - Маркес - Борхес - Гессе.

Введение профанной (неинтеллигентной) жизни в <театральный> контекст составляет историческую задачу интеллигенции и смысл ее
существования. Интеллигенция не существует вне историзованного искусства и искусственной истории, которые ею и создаются. Значимость
интеллигентской интерпретации истории и историзованного искусства (в широком смысле этих понятий) в российском быте меняется в
зависимости от жесткости жизни. Чем сильнее административно-рыночное государство и жестче жизнь, тем значимее историзованное
искусство и то, что в нем происходит, и наоборот. Размывание границ между интеллигентской интерпретацией истории, историзованным
искусством и жизнью, также как потеря искусством своего значения символизирует начало очередной либерализации и связанное с ней
исчезновение исторических ориентиров.

В спокойные (и жесткие в политическом смысле) времена разделение эстетизированной истории, историзованного искусства и обыденной
жизни абсолютно. В эти времена историзованное искусство (в широком смысле этого слова) становится воплощением желаемой свободы, а
значит и жизни. В самой же жизни театральность табуируется, жизнь становится по звериному серьезной. В эти времена российское
искусство нарушает серьезность жизни, проникая в нее в форме историзированного политического анекдота, аллюзии на исторические темы.
А в историзованное искусство жизнь входит в виде нешуточных трагедий между актером (автором) и административной властью. Эти
актерские трагедии, в свою очередь, превращаются в несмешные анекдоты, демонстрирующие интеллигентам насколько жизнь серьезна.
Поэтому актеры - исполнители анекдотов из собственной жизни (или играющие в это исполнение - в новейшее время Галич, Окуджава,
Высоцкий и др.) воплощают для интеллигентных слушателей и зрителей единство жизни, ее неразрывность, связанность всего со всем, в
том числе бытия интеллигентного зрителя (слушателя, читателя), весьма как правило неприглядного, с историей. Спрос на
интеллигентность в такие времена наивысший, но у самих интеллигентов, а не у тех, кого бы они хотели видеть покупателем. У деятелей
административного рынка интеллигентность и ее продукты вызывают нескрываемое отвращение, проявляющееся в соответствующих
государственных решениях и постановлениях. В эти <серьезные времена> интеллигенция страдает от невостребованности, так как ее товар
не пользуется государственным спросом. Ведь емкость замкнутого интеллигентского административного рынка весьма ограничена, а внешний
покупатель брезгливо морщится при лицезрении интеллигентского товара и его производителя.

Театрализация жизни в <серьезные времена> ограничивается государством. Проявления театральности в неположенном месте и времени
карается - как это было с известными диссидентами, вышедшими - как декабристы - на площадь 22 августа 1968 года, или с сотнями
студентов, вообразивших себя заговорщиками-народниками и собиравшихся втроем-пятером (группа в понятиях КГБ) для распределения ролей
в самодеятельном спектакле <Преображение России>.

Смягчение государственных ограничений на театрализацию жизни обычно символизирует наступление очередного <нового времени>.
Интеллигенция в <новое время> добивается своего - оттепели, либерализации или перестройки, и ранее непреодолимые границы между
государством и обществом размываются. Интеллегентность начинает пользоваться государственным спросом. Появляются руководители
государства, по необходимости или случаю принимающие одну из интеллигенских интепретаций истории и, следовательно, ее
авторов-интеллигентов (например, Хрущев в начале <оттепели> или Горбачев образца 1987 года). В свою очередь, интеллигенты принимают
такого государственного функционера за одного из своих (за интеллигента), включают его в свою иерархию и присваивают ему высший балл
интеллигентности, а потом с удовольствием прикармливаются от его стола. Содержанием жизни интеллигентов становятся попытки воплотить
те или иные эпизоды своей или чужой истории в политической и экономической практике. В эти времена желаемое содержание (ожидаемая
история) кристаллизуется в сценариях на культурно-политические темы и в политической практике - партийном и государственном
строительстве, направленном на актуализацию ожидаемой истории. Интеллигентский товар в перестройки и либерализации оказывается самым
ходовым.

В <новые времена> жизнь превращается в интеллигентский театр, так как исчезают различия между спектаклем и жизнью. В искусстве, в
тоже время, возникает кризис жанров, и жанровые различия между романом и повестью, рассказом и пьессой, сценарием и его экранной
реализацией сглаживаются. Из обыденной жизни интеллигентов исчезает собственно историзованное искусство. замещаемое
театрализованными политическими акциями, происходящими на разных сценах, на каждой из которых доминирует какой-либо режиссер со
своей интерпретацией истории. В спокойные времена интеллигенты ходят в любимый театр, а в перестройки - на политизированные
собрания. Возникают тусовки - вроде <Московской трибуны>, которые разыгрываются как театральные действа: президиум - сцена, на ней
актеры, играющие первые роли, а к микрофону, позволяющему выделиться из массовки и сыграть мизансцену прорываются претенденты на
значимые роли. Это в помещениях, а на улице в это время проходят митинги и демонстрации, украшенные сценическими атрибутами
(плакатами, знаменами, лозунгами). Возникает своего рода базарное действо, в котором на продажу интеллигенты выставляют все,
накопленное ими в <серьезные времена>. На излете <демократического> порыва камерные и уличные спектакли превращаются в
костюмированные балы. Сценарии этих действ удивительно однообразны. Общественно значимые <спектакли> времен времен декабристов,
начала ХХ века и его конца практически идентичны по темам и ролям, которые разыгрывают их участники.

Конец 80 и начало 90 годов ХХ века, когда политическую сцену заполнили театрализованные имитации эпизодов <из истории России> в этом
смысле не отличается от других исторических периодов. Сегодняшние социал-демократы, кадеты, монархисты, националисты, купцы и
дворяне - не более чем попытки воспроизвести моменты отечественной истории, по какой-либо причине выделенные и описанные
интеллигентными историками. Интеллигенция делится на конфликтующие между собой группы, придерживающиеся разных авторских описаний
одного исторического периода. Одна часть интеллигентов строит жизнь по Ильину, другая по Бердяеву, третья по Солоневичу, и т.д.,
надеясь на то, что играемые ими роли привлекут богатых покупателей.

В <новые времена>, такие как конец 80 - начало 90 годов ХХ века, на сцене жизни-театра, поскольку сама жизнь становится театром,
появляются типажи, спектр которых определен художественной интерпретацией истории страны уже очень давно, часто столетия назад.
Персонажи Грибоедова, Островского, Чехова, Гоголя и прочих классиков воплощаются в современных политиках и экономических агентах.
Сходство социальных типов переходного времени и актерских образов не раз отмечалось теми критиками, которые рефлектируют свою
интеллигентность и не поддаются искушению самим выйти на историческую сцену и проиграть одну из хорошо известных им классических
ролей.

Однако политика и экономика вовсе не те области деятельности, в которых значим социальный опыт интеллигентных людей. Их преследуют
неудачи, отрежиссированные ими политические спектакли со скандалом срываются, жизнь не желает подчиняться исторически выверенным
сценичным образцам. Те государственные деятели, которых интеллигенты принимали за своих и за спасителей отечества, оказываются не
интеллигентными, другими. Интеллигенты, не сумевшие предложить на продажу что-то более товарное, чем свою интеллигентность, осознают
себя чужаками на празднике реальной политической и экономической жизни, попадают в <бесконечный тупик>, теряют смысл своего
существования. В массе интеллигентов возникают вопросы о своей исторической роли и месте в историческом процессе. И только немногие
из них (Галковский, например) осмеливаются усомниться в праве на существование социальной группы в целом, а значит и государства.
Спектакль <свободы и демократии>, в который интеллигенты оказываются вовлеченными всей душой, переполненной патриотическими
образами, обычно заканчивается трагически для исполнителей первых ролей. Как говорил С.Е. Лец, <отсутствие конца трагедии не
освобождает ее участников от необходимости очистить зал>. <Товар <интеллигентность> перестает пользоваться спросом, как только на
рынке появляются настоящие товары и настоящие деньги, или когда интеллигенции покажут ее место в новом варианте административного
рынка.

Обобществление ослабевшего государства и деградация административного рынка неизбежно приводит к экономической, социальной и
политической деградации, к политической и военной нестабильности, к потере казалось бы вечных ценностей и исчезновению взлелеянной
государством среды привычного интеллигентского общения - творческих союзов (которую сами интеллигенты считают уникальной культурой).
В среде интеллигентов рождаются (возрождаются) идеи и темы новой государственности, выражением которых можно считать <Новые Вехи> и
аналогичные эпохальные труды. Антиутопии, доминирующие в сознании интеллигентов в начале <нового времени>, сменяются новыми утопиями
национальной гоударственности и мирового порядка, справедливого распределения и производства, подчиненного великим идеям социального
равенства. Дело случая и ситуации, кто и как будет реализовывать эти идеи - коммунисты, фашисты или какие-то другие
практики-интерпретаторы интеллигентских рефлексий истории.

Интеллигентская гносеология

Обычное научное знание и методы познания недоступны российским интеллигентам, поскольку это элементы совсем другой, не
интеллигентской культуры. Интеллигенты используют вырванные из контекста научного исследования понятия, факты, эмпирические
обобщения и диагностические формулы, включая их в свои театрализованные концепции на правах <научно доказанных> предпосылок
деятельности. Использование научной атрибутики в нормальном обществе безвредно, поскольку нейтрализуется сложными механизмами
научного сообщества и политической практикой, проверяющей идеологемы на адекватность. Но в интеллигентном обществе образы из
театрализованной истории неизбежно становятся понятиями объясняющей и утверждающей самое себя идеологемы и не поддаются не
верификации, ни фальсификации. Марксизм, фрейдизм, дарвинизм и прочие измы введены в российскую культуру как театрализованные
фрагменты чужой истории, а не как результаты теоретической рефлексии опыта изучения различных аспектов жизни. Отсюда и
схоластичность интеллигентского научного теоретизирования, могущего, впрочем, давать серьезные результаты в пограничных и вновь
формируемых областях знания - как спекулятивные предвосхищения концепций, когда то еще созреющих в другой социальной среде при
решении сугубо практических задач. Творчество Верднадского, Чижевского, Любищева тому примером.

Мир интеллигентов наполнен персонифицированными образами историко-художественных произведений (или редуцированными темами научных
исследований) и теми отношениями между ними, которые определены режиссерами-постановщиками (в широком смысле этого слова). Каждый
<крупный> творец-художник тем и крупен, что вводит новые образы или новые отношения между старыми образами, конструируя тем самым
интеллигентскую обьясняющую теорию. Хождение за образами в народ (в экспедицию, посмотреть как живут <простые люди> или самим пожить
на природе <простой жизнью>) является традиционным занятием российской интеллигенции.

В интеллигентском мире сосуществуют люди и человекоподобные обьекты живой и неживой природы, сообщающиеся между собой. Каждая
персона по своему интересна и воспринимается интеллигентами как носитель некоторых архетипических (и исторический определенных)
свойств. Обыденные отношения в своем интеллигентском круге в этой логике становятся реализацией некоторых архетипических
(исторических) отношений. Обобщение фактов личного общения служит интеллигенту основанием для создания исторически фундированной
теории, описывающей как функционирует социум. На основе такого рода представлений о существовании и экспериментальных данных (все из
личного опыта) интеллигенты разрабатывают объясняющие и предсказывающие теории.

В интеллигентских рассуждениях обычно присутствуют два уровня реальности: обыденная жизнь с ее конфликтами, склоками, неприятностями
и радостями, и высокая обьясняющая теория в форме художественных произведений и их идеальных объектов - художественных образов.
Образные идеальные объекты и теоретически - театрализованные отношения между ними позволяют, как представляется интеллигентам,
моделировать реальность в искусственной (или искусной) системе, обьясняющей профанам, как устроен мир и почему он устроен именно
так. На всем протяжении истории интеллигенции воспроизводится группа, члены которой специализируются на конструировании
всеобьемлющих концепций мироздания. В рамках этой группы можно выделить всевдоученых - создателей <общих теорий всего> (космоса,
земли, цивилизации и общества в целом и России в частности), и псевдописателей, таких как Александр Зиновьев, авторов
персонифицированных логических схем, стилизированных под художественные произведения. Создатели <общих теорий всего> и
псевдописатели драматизируют науку, представляют ее другим интеллигентам как открытие <тайн природы и общества>, а исследователькую
деятельность рассматривают не иначе как <трагедию познания>.

Теории такого уровня социологи называют обыденными. Их функция вполне ясна и определенна. Они выступают в роли концептуальных схем,
детерминирующих поведение социализированного субьекта и делающими это поведение неслучайным и предсказуемым именно в той мере, в
которой оно тривиально. Обыватели-интеллигенты руководствуются в своем поведении расхожими обывательскими теориями (считая их, тем
не менее, в высшей степени оригинальными), а нетривиальные интеллигенты - режиссеры (как правило, известные своими прибабахами и
причудами) разрабатывают нетривиальные теории, воплощая их в эксцентричных сценических или других художественных образах.

Область применения обыденных теорий для разделящего их человека ничем не ограниченна, и никакие критерии научности к ним
неприменимы. Эти теории верны в той мере, в которой существуют люди, их исповедывающие. Эти теории не подлежат научной критике, но
только научному (или клиническому) исследованию - как факты социологии (или психиатрии), их описывающих, систематизирующих,
исследующих экспериментально и в конечном счете объясняющих.

Эмпирическое многообразие административно-рыночных реалий интеллигенты воспринять не способны (за известными исключениями -
творчество А. Стреляного, Б. Можаева, В. Шукшин и немногие другие авторы) прежде всего потому, что оно не выразимо доступными им
художественными средствами.

Как уже говорилось выше, основной формой познания мира для интеллигенции является историзованное искусство (отсюда и
концептообразующая функция искусствоведения). Но восприятие и переживание окружающего через отождествление с художественными типами
(даже нищих интеллигент воспринимает по степени их театральности) не исключает других форм исследовательского отношения к миру. Из
многообразия форм собственно познавательного отношения к миру интеллигенты предпочитают редукцию и экспертизу. Часть интеллигентов
имеет склонность редуцировать значимую для них историческую и политическую реальности до профессионально знакомой и используют
профессиональные, иногда очень качественные знания для обьяснения важных с их точки зрения исторических и политических событий.
Иногда это дает выдающиеся результаты (например, исследование пространства иконописи механиком Раушенбахом), но чаще всего попытки
редуцировать социальную и экономическую специфику России до закономерностей, описываемых другими областями знания выглядят
трагикомически - например, исторические экскурсы специалиста по математической логике и основаниям математики Есенина-Вольпина (где
специфика истории и социологии сводится к отношениям между придуманными автором логическими переменными), или этнографические
построения профессионального политзэка Льва Гумилева, которому ойкумена представляется совокупностью <зон> и пространств возможных
побегов, актуализируемых благодаря особым качествам (пассионарности) рожденных в неволе.

Другая часть интеллигентов, обладающих познавательными интенциями, склонна к экспертизе. Под экспертизой понимается умение
высказывать интеллигентское понимание любого вопроса, проблемы, темы в их пространственно-временных, содержательных и нравственных
характеристиках. Интеллигентный эксперт, чаще всего основывающий свои суждения на журнально-газетной информации, имеет мнение обо
всем (в том числе и о своей способности к экспертизе) и не стесняется высказывать его в любых обстоятельствах. Стремление к
экспертизе часто принимает карикатурно-театрализованные, иногда клинические формы (например, одна из программ <Авторского ТВ>, в
ходе которой интеллигентные эксперты дают оценки и интерпретации фильмам, представляемых режиссерами, также считающими себя
экспертами). Политическая сцена в <новые> времена переполнена экспертами, соревнующимися друг с другом в артистичности представления
своих оценок и прогнозов. В состав Президентского Совета образца 1993 года вошли, например, наиболее телегеничные интеллигентные
эксперты.

Встречаются выдающиеся интеллигентные люди, сочетающие все формы исследовательского отношения к миру (режиссерско-концептуальное,
редукционистское и экспертное). Это редукционисты, считающие себя экспертами и реализующие свое отношение к миру в режиссерской
деятельности, - такие как Сергей Кургинян. Кургинянов мир - это сцена, на которой под недреманным режисерским оком Кургиняна
развертывается спектакль, сконструированный экспертом-Кургиняном на основе редукционисткой (Кургиняновской же) модели фрагмента
истории. Оглушительные творческие и политические неудачи таких всесторонне развитых интеллигентов только прибавляют им пыла, амбиций
и популярности в родной среде.

Выдающиеся интеллигенты не столь уж редки, как кажется. Во всяком случае, когда у власти появляется потребность в интеллигентском
товаре, он сразу же выставляется на продажу. Так случилось с относительно молодыми и очень интеллигентными экономистами, которые
волею растерявшейся в перестройке власти стали реформаторами в разваливающемся административно-рыночном государстве. По внешнему
виду, социальному происхождению, образованию и опыту работы они более всего подходили под представления власть имущих о
революционерах-реформаторах. Их товарность подтверждалась и их западными (и потому авторитетными для власти) коллегами. Придя к
власти, интеллигентные реформаторы тут же начали приспосабливать реальность к своим представлениям о том, что должно было быть в
России. Естественно, что административно-рыночная реальность начала сопротивляться интеллигентскому насилию над ней, что и привело,
в очередной раз, к изгнанию интеллигентов из власти. Те из реформаторов, кто смог пожертвовать интеллигентностью ради сохранения
административного веса, превратились в весьма неординарных и талантливых российских чиновников, негативно относящихся к своему
интеллигентскому прошлому.

Интеллигентские онтология и этика

Для интеллигентных людей исторические пространство и время, реальная социальная структура и экономические отношения существуют
только потому, что они нашли свое художественное (книжно-зрительное) воплощение. Расширение интеллигентской онтологии осуществляется
в основном средствами искусства. Серьезным с их точки зрения спектаклем, книгой (научной в том числе) или фильмом считается такое
произведение, в котором содержится художественное открытие, то есть осуществляет введение элементов ранее не театрализованной жизни
в контект интеллигентных отношений (последние примеры: <архангельский мужик>, персонажи Каледина, Трифонова и т.д). Все остальное,
не воплощенное в художественных образах, находиться вне сферы интеллигентного бытия, а значит не существует. Открытие мира через
искусство и замещение мира искусственным (и искусным) его представлением составляет содержание интеллигентского бытия.

Интеллигенты существуют в двух мирах - в мире искусства, истории и искусственно конструируемых отношениях между ними, и в быту, как
правило не регулируемом культурными рамками и потому прямом, бесхитростном и физиологичном. Быт и существование вне трагического
искусства вообще для интеллигентов обременительны. Интеллигент должен реализовывать вечные ценности, служить искусству, вечности,
абстрактным, но потому и абсолютным реалиям. Презрение к обыденности и каждодневности сочетается у интеллигентов со стремлением к
вечному и неизменному - государственному, национальному или культурному.

Разрывность онтологии является необходимым условием существования интеллигенции и явно проступает в ее языке, казенно-патетическом
на формальной сцене и площадно-прямым в быту, и в спектре исторических ситуаций, считающихся достойными воплощения в искусстве. У
интеллигентов на сцене <кровь--любовь>, а в быту <жрать, пить и спать>. Иного интеллигентам не дано, и в их содержательной жизни в
пору противостояния государству противоестественно сочетаются всеобщие обсуждения театрализованных интерпретаций истории с частными
индивидуально-коллективными вегетативными жизненными проявлениями - жраньем, спаньем, совокуплениям и прочими отправлениями
физиологических потребностей. Кухню и кровать в интеллигентной семье в семидесятые--восьмидесятые годы ХХ века можно рассматривать
как символ единства материального и духовного начал интеллигентности.

Разрывность онтологии интеллигентов заставляет их страдать, но страдания имеют в основном отстраненно эстетический характер
переживания того, что интеллигентами рассматривается как сценическое событие. Даже наиболее популярные авторы-<сидельцы> из
интеллигентов считают своей задачей эстетизацию лагерного быта (может быть, популярность этих авторов и обьясняется их эстетскими
установками). Их произведения не документальны в смысле исторического документа, они построены как художественные произведения. И
все для того, чтобы интеллигентные читатели и зрители смогли, почитав и посмотрев, сказать <какой ужас!>, выражая свое восхищение
эстетикой безобразного.

Этическая компонента бытия в интеллигентском мировосприятии подчинена эстетической. Целью интеллигентского творчества является
преодоление разрыва между этическим и эстетическим, эстетизация обыденности, поскольку вне художественной формы обыденность и быт
как бы не существует. Эстетизация своего неупорядрядоченного неряшливо-небрежного быта становится, особенно в новые времена, задачей
интеллигентных писателей и драматургов. Художественное открытие Трифонова, например, состояло в том, что он сделал предметом
художественного описания <другую жизнь>, то есть быт интеллигентов. По окончанию <нового времени> кухня и кровать исчезают из поля
художественного видения, сменяясь неким обобщенным сортиром (творчество Владимира Сорокина тому примером), в котором удовлетворяются
интегрированные (материальные и духовные) потребности. Отечественный постмодернизм в целом можно рассматривать как стремление
историзованного искусства включить в себя вегетативную сторону интеллигентского существования и запечатлеть ее в истории для будущих
поколений. Небесталанные алкоголики, наркоманы и педерасты, сделавшие свои аномалии предметом художественной интроспекции имеют шанс
стать классиками - историческими деятелями новейшей интеллигентской истории России.

Интеллигенция и социально однородное государство неотделимы. Для интеллигенции как порождения интеллигентского пространства
смертельно опасно отчуждение экономики от политики и формирование стратифицированного по экономическим признакам общества. Распад
административного рынка как основы социального устройства приведет к исчезновению интеллигенции. Для самосохранения интеллигенция
должна тем или иным способом стимулировать вопроизведение административно-рыночного государства в форме Российской империи, СССР или
какой-то другой. Если ей это удастся, то будущее интеллигенции обеспечено. Интеллигенты продолжат выдавливать из себя раба по капле
или ведрами, создавая предпосылки очередной либерализации. В этом смысле показательно поведение многих интеллигентов в октябре 1993
года, сразу после вооруженного разгона российского парламента. Одни из них мгновенно начали самоорганизовываться в привычные по
до-перестроечным временам диссидентские структуры, настраиваясь на привычные формы торга с государством и в этом обрели потерянную
основу своего существования. Другие, по-видимости напротив, начали воспевать <во славу Великой России> и занялись теоретическим
обоснованием и оправданием <сильной президентской власти> и ее актуальных и потенциальных кровопролитных действий. Действия и тех, и
других были направлены на воспроизведение привычных отношений между государством и обществом и, следовательно, на воспроизведение
пространства интеллигентности.

Симон Кордонский
07 сентября 2004, 13:52

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	09.09.2004 22:47:39

Терроризм. Мнение психолога (*+)

---

http://www.inauka.ru/fact/article49680/print.html

НИКТО НЕ УСЛЫШАЛ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ПСИХОЛОГА

К террору привыкнуть невозможно

Татьяна БАТЕНЕВА



К террору привыкнуть невозможно. Очередная серия терактов вновь погрузила страну в ощущение полной беззащитности каждого перед лицом
жестокости в черной маске.

Мы это уже переживали холодной осенью 2002-го, когда на всю жизнь выучили слово "Норд-Ост". Тогда тоже всех мучили одни и те же
вопросы: сколько еще жертв будет, можно ли в принципе покончить с террором, есть ли у власти силы и средства для этого? Эти вопросы
журналисты старались задать специалистам, которые имели не только большой опыт реальной борьбы с террором, но и серьезно изучали это
явление как социальный и психологический феномен. Одним из таких специалистов был доктор политических и кандидат психологических
наук, руководитель Центра стратегического анализа и прогноза Дмитрий Ольшанский. Буквально накануне событий на Дубровке вышли две
его книги - "Психология террора" и "Психология терроризма". В них ученый обобщил огромный объем знаний о природе, корнях, движущих
силах современного террора, дал собственный прогноз на будущее.

Мне тогда посчастливилось несколько раз встречаться с Дмитрием Вадимовичем. В "Известиях" были опубликованы два больших интервью с
ним: первое с анализом конкретной ситуации во время событий в Театральном центре, второе - с анализом дальних последствий. Острота
мысли, честность оценок психологического состояния общества, смелость определений без оглядки на то, как это понравится властям, -
все эти черты самого Ольшанского отразились и в его интервью, их заметили многие читатели. Но, кажется, не заметили те, к кому он
прежде всего адресовался. Те, кто, как принято говорить, принимает решения.

В декабре 2003-го, на 51-м году своей яркой и очень насыщенной жизни, Дмитрий Ольшанский умер. Остались его книги, публикации да
знакомый хрипловатый голос на домашнем автоответчике... Но перечитывая полные расшифровки тех интервью, видишь: сегодняшние события,
как это ни печально, вновь делают актуальными его горькие и честные мысли. Поэтому мы решили вновь напечатать наиболее значимые
фрагменты бесед, в том числе и неопубликованные. Впечатление такое, что он говорит сегодня.

Дмитрий ОЛЬШАНСКИЙ: Покончить с терроризмом нельзя, но необходимо его минимизировать

- Любое экстраординарное событие высвечивает людей, как рентген. Что в нас, в нашем обществе проявил этот страшный спектакль?

- Он подтвердил две сильнейшие психологические тенденции в сознании наших людей. Первая - паразитизм. Вторая - инфантилизм. С одной
стороны, крик "почему нас не защитили?!", а с другой - безумная эйфория: в дни теракта все продолжали ходить по мюзиклам, театрам.
Обе эти тенденции связаны. Мы привыкли к роли маленьких детей, у которых есть сильный папа. Эти тенденции хороши в условиях
стабильного общества. Но в кризисном они тянутся, как корни, и мешают движению вперед. Трагедия заключается в том, что люди
оказываются катастрофически не готовы к террору, который в кризисном обществе неизбежен.

- А разве к терактам должно готовиться общество? Для этого есть спецслужбы, ФСБ, разведка...

- Нет таких спецслужб, которые могли бы гарантированно предотвращать все подобные ситуации. И никогда не будет. Один из атавизмов
прошлого - это вера во всесилие спецслужб. КГБ давным-давно нет, а мы все стонем: где он, всесильный комитет? Да, тоталитарный режим
в состоянии справиться с террором. Режим Муссолини всерьез прищемил итальянскую мафию, при Гитлере почти не было уголовной
преступности, да и при Сталине тоже было относительно спокойно. То общество антикризисно, и спецслужбы технически могут отследить
"возмущающие" моменты. Плюс система доносительства или бдительности - лучше назовем ее так.

- Почему лучше?

- Потому что сейчас она будет возникать и у нас, и мы будем искать хорошее слово, чтобы ее обозначить. Потому что она нужна.

- То есть будем призывать: граждане, стучите друг на друга?!

- Обязательно. Мне пришлось довольно долго прожить в Женеве. Я не видел более тоталитарной страны, чем Швейцария. Попробуйте там
забить гвоздь в стену после 11 вечера. Через 10 минут вам в дверь позвонит полицейский, которому настучат соседи... Система полного
контроля друг за другом. И никто в Европе не говорит, что это тоталитарный порядок, не считает это нарушением демократии. Если
граждане сами не будут беспокоиться о своей безопасности, в том числе и безопасности жилья, улиц, общественных зданий - никакие
спецслужбы нас не спасут. Да, и контроль за соседями, за тем, что делается в вашем доме, подъезде, вокруг дома, а при малейшем
подозрении - обращение в компетентные органы. Иначе нас всех однажды взорвут. Спецслужбы не помогут, они должны опираться на народ.
Мы с вами все - агенты наших спецслужб, и не надо этого бояться и стыдиться, надо помогать обеспечивать нашу безопасность.

- И это совершенно изменит настроение в обществе - все станут бояться всех, шарахаться от малейшего шороха.

- Мы живем в условиях войны, так и должно быть. А мы абсолютно расслаблены, привыкли, что у нас безопасные города, молодняк гуляет
ночи напролет. А этого уже нельзя делать, после 11 вечера нельзя ходить по улицам и т.д. От ощущения "я хозяин своей страны" надо
переходить к ощущению "я хозяин в своей квартире, в своем доме", а дом - это крепость, и ее надо укреплять.

- Значит, надо постоянно ждать новых терактов?

- Террор - это оружие слабых, притесняемых сильными. Пока есть насилие, будет существовать и ответ на него. Насилие неистребимо,
поэтому террор вечен. Это всего лишь инструмент. А антитеза ему - . гармония, учет чужих интересов. Вы считаетесь с интересами
соседей - не затапливаете их водой, не шумите лишний раз. Так надо считаться с "людЯми" и в масштабах земного шарика. Вам нужна
нефть, а им нужно уважение. Вы их обидели - получите террор. Их тоже надо попытаться понять, они не сумасшедшие. Самый умный
антитеррор - это недопущение террора. А если вы начинаете войну, то должны подготовить население к тому, что у вас в тылу могут
оказаться диверсионные группы. Иначе это все - безответственность.

- Покончить с террором невозможно?

- Нет, но можно его минимизировать, то есть довести до минимального, приемлемого уровня.

- Молодое поколение чеченцев для России потеряно. Могут ли власти и профессионалы что-то сделать, чтобы вернуть его?

- Если бы мы были умнее, мы бы уже несколько лет учили молодых чеченцев в России. Причем давали бы гуманитарное - педагогическое,
психологическое и прочее - образование. Гуманитарное образование создает определенные ценностные системы, которые очень трудно
преодолеть. Впитав наш менталитет, наши ценности, наши оценки, они могли бы постепенно перестраивать чеченское общество. Вообще вся
беда нынешней Чечни в том, что там нет интеллигенции. Как только мы сформируем их интеллигенцию, так и общество сможет
структурироваться. Это и будет та третья сила, которую все ждут. Но ее формирование - процесс длительный, на годы. Это старая как
мир проблема - модернизация сознания. У чеченцев сознание диких людей, спустившихся с гор, из своих аулов. Возьмите часть из них и
цивилизуйте - они и станут той силой, которая изменит ситуацию.

- Именно это в свое время делали на Кавказе русские цари.

- А американцы делают для Африки.

- Что еще можно сделать для улучшения психологического климата в Чечне?

- Уменьшить насилие как таковое.

- Что же - обниматься с боевиками?

- Британское правительство неоднократно заключало договоры с Ирландской республиканской армией - и обнимались. Шли на это. А потом
те нарушали договоры и вновь начинали террор. И опять переговоры, и опять обнимались. Это и называется ответственная политика.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	07.09.2004 00:05:43

Лефт.Ру. Михаил Магид: "Голая королева" (*+)

---

http://www.left.ru/2004/12/magid111.html

Лефт.ру __________________________________________________________________________
Михаил Магид
Голая королева
К написанию этой статьи меня побудили две вещи. Первая- знакомство с феминистками. Вторая изучение текста известного американского
анархиста Боба Блэка Феминизм как Фашизм . Данная статья может рассматриваться, как рецензия на Блэка.

Боб Блэк вообще слывет неполиткорректным мальчиком. Оно и понятно. В США политкорректность давно уже стала орудием в руках правящих
элит. Группы, контролирующие СМИ, в том числе и влиятельные феминистские лобби, используют ее, чтобы заткнуть рот всем неугодным. Но
разговор не о ней, а о феминизме.

Итак, Блэк наехал на феминизм. Почему, за что? Прежде чем ответить, задумайтесь над другим вопросом, а вам нравятся феминистки?
Только честно? Полагаю, большая часть читателей, не относящихся к левой тусне ответит отрицательно. И дело тут совсем не в
патриархальных стереотипах. В самом деле, разве могут вызвать симпатию у нормального человека, такие образы, широко тиражируемые
кинематографом, как Солдат Джейн ? И кому по душе истерички, придирающиеся к каждому вашему слову? И то им не так, и это не эдак.

Российское ТВ недавно демонстрировало художественный фильм, со следующим сюжетом: молодая женщина, студентка университета,
отправилась отдыхать с тремя преподавателями, напилась, заигрывала с ними, и дело кончилось груповым сексом. Что ж бывает. Вольному
воля. Но после акта соития она решила, что ее изнасиловали (хотя, по сюжету фильма ей никто ничем не угрожал, и никто ни к чему не
принуждал). Оказывается, тут все-таки был момент принуждения мол, один из этих мужчин властно с ней разговаривал, чем пробудил
воспоминание об отце, которому она привыкла подчиняться, который был диктатором в семье, из которой мама ушла - ей не хотелось, а
вот пришлось трахнутся с этим мужиком и еще с двумя другими!

Сумасшедший дом, который построил доктор Фрейд, оказался как нельзя кстати: барышня подала на обидчиков в суд, их признали виновными
в изнасиловании, засудили, с позором изгнали из университета, арестовали... Вот так. Слава демократии! Любопытно (в фильме этого
нет), удалась ли карьера молодой женщины после того, как наказали обидчиков? Ведь фильм, так во всяком случае написано в аннотации,
поставлен на основе реальных событий. Что-то подсказывает мне, что ее карьера пошла в гору. С таким-то паблисити. Да и кто с ней
теперь свяжется, в миг засудит проклятых сексистов!

Кинематограф кинематографом, но вот что рассказывает один знакомый, работающий
преподавателем в американском университете. Однажды он пригласил к себе в кабинет для деловой беседы коллегу-преподавателя
(женщину). Пропустив ее, он закрыл дверь на ключ, чтоб им не мешали посетители. Вдруг, она, обернувшись к нему, спрашивает: Вы что
это делаете? Как вы можете? Это что, намек? Не будь дураком, профессор немедленно открыл дверь и тут же пригласил в комнату
секретаршу, засвидетельствовать, что ничего не произошло. А после побежал к своему адвокату. Ты все сделал правильно , - заметил
тот. Сейчас конкуренция жестокая, она могла все что угодно выкинуть, ты бы потом, всю жизнь отмывался, только было бы поздно, потому
что она, или ее подруга, села бы на твое кресло .

А вот другой пример. На конгрессе немецких леваков, молодая женщина взяла слово. Я женщина и цыганка, - сказала она, - а на меня
никто не обращает внимания. Нет, вы подумайте! Никто не позаботился, чтобы предоставить мне слово, никто не вписал меня в список
выступавших. Я, правда, ни о чем таком не просила, но ведь могли и сами позаботиться, понять - да где им. Проклятые мужики! Секситы,
патриархалисты, шовинисты! И что вы думаете? Съезд раскололся на мужскую и женскую половину, заседавшие отдельно, начались ссоры,
истерики. Скандал вышел грандиозный. Я даже не хочу тут ничего комментировать, ведь это безумие.

Так скажите, за что их, феминисток, любить? Блэк, я бы сказал, копает глубже. Отбросим в сторону метафоры и гиперболы. То, что
называется радикальным феминизмом, это вообще фашизм. Так в США феминистские активистки при поддержке некоторых анархистов
заставляют прокуратуру открывать дела против распространителей порнографии. Дело не в том, что кого-то волнуют права владельцев
порноиндустрии. Но, во-первых, хороши анархисты, с опорой на прокуратуру, а во-вторых целевые атаки именно на порнографию выдают, по
мнению Блэка, продуманную политику. Каждое фашистское движение уверяет свою фокус-группу, что она одновременно и лучше всех
остальных и подвергается самому жестокому угнетению. Разве немцы проиграли первую мировую войну? Да это невозможно по определению,
следовательно их просто предали (ну, вы знаете, кто). Феминистки из Движения Против Порнографии утверждают (в интервью канадскому
журналу Kick it Over), что мужчины (исключительно) создали цивилизацию, уничтожающую природу и низводящую женщину . Видимо, если бы
за дело взялись женщины, то с природой все было бы в порядке, и с женщинами+ вот только куда-то мужчины бы подевались, верно? Ну,
примерно, как евреи, угрызавшие благородную плоть немецкой нации.

В соответствии с феминистскими декларациями мужчины ничего или почти ничего не понимают в истиной природе женщин. Это утверждение
сродни националистическому или расистскому отграничению от других народов: у каждого мол, своя система координат, Запад есть Запад,
Восток есть Восток, и не сойтись им вовек. Но тогда логично предположить, что этот барьер действует в обе стороны. Именно так думают
новые правые, позиционирующие чистоту и несмешение наций (рас) как идеальный общественный принцип. Однако, хотя многие феминистки
одобряют женский сепаратизм (не жить, не есть, не спать и не трахаться с мужиками, создать свой, отдельный от мужчин мир), они
заходят дальше, чем новые правые, сближаясь с фашистами. Оказывается, что женщины, или, во всяком случае их радикально-феминистский
авангард, отлично понимают мужчин. Так, они уверены, что для
мужчин порнография неразрывно связана с изнасилованием. Обращая знаки: не значит ли это, что римский папа, как он и сам говорит,
есть главный эксперт по женщинам и сексу?

Рискну, вслед за Блэком, отметить, что ни черта феминистки не понимают в порнографии. По моим наблюдениям, подавляющее мужчин старше
подросткового возраста порнография обычно не прикалывает, поскольку они считают ее тупой и неопрятной, и еще потому, что реальность
лучше. Некоторым моим знакомым она, наоборот, нравится, но это люди, совершенно неспособные на изнасилование. Лично у меня
порнография ассоциируется с работой каких-то больших, смазанных прогорклым маслом машин: туда-сюда-обратно, чух-чух, поршни, колеса,
шестеренки - вобщем не понимаю, что в этом интересного, и тем более не понимаю, причем тут изнасилование. Но феминистки знают лучше.
Между прочим, не исключено, что благодаря феминисткам, стирающим грань между порнографией и изнасилованием, эта грань действительно
исчезнет, и люди начнут думать, что изнасилование это и в самом деле что-то столь же обычное и безобидное, как порнография. Тут
примерно такая же ситуация, как с сионизмом.

Сионисты, контролирующие значительную часть влиятельных СМИ, кричат, что всякий, кто критикует сионизм и израильскую политику
антисемит. Нападки на Израиль это одна из форм антисемитизма. Но, поскольку Израиль, это действительно гнусная националистическая
диктатура, оккупирующая чужие земли, и это ясно большинству людей, то выходит, что и антисемитизм - штука вполне нормальная. Не так
ли? Для меня не так, и для Блэка не так. Но феминистки, так же как и сионисты сознательно или бессознательно провоцируют в обществе
очень опасные настроения.

В среде германских левых радикалов вообще стирается грань между изнасилованием, и несанкционированным прикосновением к телу . Не
врубаетесь? Ну вот, к примеру, танцуют мальчик с девочкой. Он хочет ее поцеловать. Но прежде, чем это сделать, он обязан спросить:
товарищ, а можно ли мне вас поцеловать ? И он не может быть уверен, что не получит в ответ удар по морде и гневную отповедь, что его
не выгонят из коммуны за изнасилование. Не знаю, как у кого, а у меня, после этого рука не поднимется к ней прикоснуться. И не
только рука.

Но природа берет свое. По моим наблюдениям, немецкие мужчины из левацкой среды, предпочитают спать с цивилками, а не с товарками .
Страх потерять эрекцию - это такая мощная штука, что никакие феминистские догмы с ним справится не могут. Однажды я присутствовал на
вечеринке у одного левака, где толпились женщины с холодными жесткими взглядами, намекающими на неминуемую кастрацию. Мне было
грустно. И тут вдруг входит в комнату юное белокурое создание (подруга одного из леваков) похожее на помесь Марики Рек с Лени
Рифеншталь, со словами: ребята, кто-нибудь угостит фрау сигаретой ? И поднесли, и как на нее смотрели! Эх вы, ребята! Зачем же
врать, что вы любите феминисток?

Если вам еще не надоело, обратим взгляд на наших собственных, отечественных феминисток. У нас выходит несколько феминистских
журналов. Один из них называется Жест . В нем мы можем обнаружить тексты о французских феминистках, добившихся выселения мужчин из
коммуны, с тем, чтобы создать там свою, Обособленную Женскую Группу. Там же, только в другом номере журнала, вы сможете прочесть
статью Я ненавижу мужчин , содержание которой, впрочем, не нуждается в комментариях, потому что полностью исчерпывается названием. С
другой стороны анархистская газета Воля (вообще-то не феминистское издание, а гетеросексуальное) недавно предоставила целый номер
феминисткам, главным образом официальным, либеральным.

Не без интереса я прочитал там интервью небезызвестной Ольги Липовской. В 1990м
на конференции правозащитников в Вильнюсе, сия особа заявила, что женщинам в СССР (помните, был такой) плохо потому, что они
практически не представлены в высших органах власти, в ЦК КПСС, Политбюро, в руководстве КГБ. Сегодня Липовская, на страницах
анархистского (?) издания утверждает, что у женщин та же проблема, и поэтому они должны стремится захватить и подчинить себе
руководство крупнейших корпораций, институты власти, СМИ! Честно говоря, мне не очень интересно даже разбираться в мотивах
феминисток, тем более, что они, как правило, прозрачны и, что называется, лежат на поверхности. У одних это видимо просто ненависть
к мужчинам, связанная с личными комплексами и обидами. У других (некоторые лесбиянки) - конкуренция с мужчинами-гетеросексуалами за
женщин. У третьих - элементарная борьба за власть, и за контроль над финансовыми потоками. Надо просто называть вещи своими именами.
Тогда быстро выяснится, что королева голая.
***
Значит, Вы призываете вообще поставить на феминизме крест? - спросит читатель.
Да нет. Ни крест, ни полумесяц, ни звезду Давида я туда ставить не призываю. Просто я думаю, что надо положить конец некоторому
непониманию. Феминизм весьма разнородное явление. Нас ведь не удивляет, что большинство профсоюзов, вроде бы призванных, как гласят
их уставы, защищать интересу трудящихся, на самом деле купленные и желтые, давно забыли о своем предназначении, служат теперь
администрации и хозяевам предприятий. Вот и с феминизмом точно так.

Зародившись, как восстание против угнетения, женское движение поставило во главу угла важнейшие вопросы. Бесправие женщин, бывших в
недалеком прошлом, а зачастую остающихся и сейчас жертвами семейного и фабричного деспотизма дикое, вопиющее, омерзительное
бесправие. Оно должно было стать и стало основой протеста. Но надо помнить о словах, сказанных представительницами крупнейшего в
истории женского анархистского движения Мухерес Либрес (Свободные Женщины):

Мы отвергаем феминизм, потому что он стремится разобщить мужчин и женщин, и тем самым мешает их единству в рамках борьбы против
капитализма и власти. Не могу здесь удержаться, приведу цитату из замечательной книги Исраэля Шамира "Сосна и Олива" (о ней
как-нибудь в другой раз):

Моавитяне - народ, родственный израильтянам, язык их близок к ивриту, но жили они далеко - в Южном Заиорданье. Местные хананеяне
были еще ближе к евреям по языку и обычаям. История Руфи показывает, что браки межплеменные были делом обычным, и что таким образом
с годами была решена проблема национальностей. Брак Руфи и Боаза был заключительной главой книги завоеваний Иисуса Навина. "День
поссорит, ночь помирит" - говорит русская пословица об уникальном сакральном таинстве, способном соединить двух людей в единый союз.
Можно сказать, что выход соития - иногда единственный выход из тупика в отношениях между людьми - и между народами. Майке,
посетивший несчастный Кипр в пятидесятых годах, задолго до раздела и гражданской войны, указал на источник его бед в излишней
добродетели дев и жен. Там, где люди слишком серьезно относятся к девичьей невинности, мужчины неизбежно занимаются войной, писал
этот остроумный венгр. В этом что-то есть.
История с Руфью указывает возможный выход из столкновения двух общин, и именно этот выход был найден в дни Судей. Преклонение перед
невинностью и честью характеризует статические, застывшие общества; и наоборот - половая свобода отличает общества в состоянии
динамического развития и революции. Так, рыцари Средневековья преклонялись перед невинностью и ценили честь превыше всего, но
Возрождение с его Бокаччио и Рабле увлеклось сексом, как "дети цветов" шестидесятых годов нашего века.

Пуританизм и застой против секса - тому свидетели Эзра, королева Виктория, Сталин и нынешняя рейганистская Америка (если бы не было
СПИДа, они бы его придумали). Революция и динамика - за секс, и тому свидетели Руфь из Моава, Александра
Коллонтай и Америка шестидесятых годов. Точнее всех выразил это Джеймс Джойс в "Финнегановых поминках": "and the world is maid
free", точностью каламбура: освободить мир - значит, освободить его от девственниц. Не случайно в Южной Африке в самый темный период
ее истории секс между белыми и черными был запрещен законом, не случайно "Палестинка" Соболя, намекающая на возможность полового
сожительства между евреем и палестинкой, вызвала бурю. В странах, где любовь между общинами была возможной, история складывалась
более мягко - на Таити, где люди с частью таитянской крови называют себя таитянами, в Новой Зеландии, где практически не осталось
чистокровных маори, в Бразилии, где возникло смешанное общество. Англичане в Африке и Индии провалились именно потому, что не
смешивались с местным населением - в отличие от португальцев Мозамбика и Бразилии.

В современном Израиле нет не только смешанных браков между израильтянами и палестинками - практически нет даже случаев изнасилования
палестинских женщин. Казалось бы, на это грешно жаловаться - но, видимо, общины разуверились в
возможности человеческого восприятия друг друга. Как и на Кипре, немалую роль в сексизоляции играет религия, порядком изменившаяся
со времен Руфи. В традиционном обществе Судей, в палестинской идиллии еще не исчезли "кдешот", жрицы любви, соитием служившие
Астарте, а не Мамоне. В полнолуние Ава деревенские девушки выходили в виноградники искать счастья и свободы - как северянки в
Иванову ночь. Молодоженов не звали в народное ополчение в те годы любви и вина, от которых остались у нас самые древние мотивы
"Песни Песней".

Дело, конечно, не в словах. Дао признесенное, не есть истинное дао. Существуют группы называющие себя феминистскими, и при этом
активно взаимодействующие с мужчинами в рамках общей анархистской практики.

Что такое борьба против власти и капитала, как не солидарность и любовь между людьми, как величайший в истории оргазм? Мы должны
вернуться к истокам анархизма, вспомнить о том, что Парижская Революция 1871 г. не случайно была прозвана революцией канкана. Что
аргентинское танго, фривольное, вызывающее, провоцирующее, и, с точки зрения большинства современных феминистских пуританок,
невыносимо мачистское, было запрещено в Аргентине в начале 20 го венка, потому что оно было танцем рабочих кварталов и предместий,
танцем анархистов, танцем-вызовом. Что в Испании в 1936 г, в июле и августе, во время восстания, на баррикадах было зачато огромное
количество детей. Что 1968 год во Франции был годом величайших сексуальных свобод, а не Годом Поисков Мифических Насильников, Нагло
Посмевших Коснуться Девичьего Плеча.

Среди феминисток есть замечательные люди, которые все это понимают. К таковым относится, например, Риан Айслер. Ее книга Чаша и
Клинок , это, прежде всего, великолепная утопия. Женское и мужское начало, утверждает Айслер вслед за даосами и обитателями древнего
Крита, органично дополняют друг друга. Они борются и мирятся, противостоят друг другу и сливаются в единстве. Для полноценной жизни
людям нужно и то, и другое. Ключ лишен смысла, если нет дверей. Двери, прикрывающие сокровенное, лишены смысла, если нет ключа,
способного их отворить. Жар и холод, высота и глубина, свет и тьма, небеса и земля; вместе они создают ощущения, настроения,
пространство, вселенную, мир.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	07.09.2004 00:03:51

Лефт.Ру. И. Маленко: "Феминистки - главные враги женщин и прав женщин в политике" (*+)

---

http://www.left.ru/2004/12/malenko_feminizm111.html

Лефт.ру __________________________________________________________________________
Ирина Маленко

Ребенка-то вместе с водой зачем выплескивать?
(размышления по поводу материaла "Голая королева")

Моей первой мыслью при прочтении начала этой статьи было радостное "Ура! Наконeц-то нашелся кто-то, кто взялся и за этих
булгаковских "женщин, переодетых мужчинами"!"

Раньше я считала саму себя феминисткой. Но это до этот пор, пока сама не окaзалась на Западе и не встретилась с феминистками
настоящими.

К описанному автором "Голой королевы" их поведению я могу прибавить немного. Перед глазами у меня так и стоит американская
"белокурая бестия" , поселившaяся в Ирландии и ведущая себя здесь больше, чем. просто "как дома": на восьмом месяце беременности,
зажав сигарету в зубах, она гневно топала ногами на хорошeго ирландского парня, который посмел подать ей пальто и открыть перед ней
двeрь, - за его "сексизм": Думаю, что ни читателям, ни читательницам нашим никaкие комментарии к этому не понадобятся.

Однако я не думаю, что все феминистки или даже подавляющее их число - просто-нaпросто мужененавистницы, стремящиеся построить свой,
отдельный мир. Мне доводилось, например, бывать дома у феминисток замужних и вполне этим фaктом довольных. Правда, мужа (а заодно -
и детей) они обычно держать "под кaблуком", заставляя выполнять практически всю работу по дому (разве равноправиe в домашнем
хозяйстве - это не разделение обязанностей? Для них, видимо, нет! Разделение обязанностей они громко назовут "мужской тиранией").
Для феминисток главное - и самое в них отталкивающее- это контроль, власть над другими, а нe сотрудничество и взаимопомощь.

Самое отвратительное в них - и самое их глубокое заблуждение - заключается в том, что они искренне верят, что с ними будут
обращаться как с равными только в том случае, если они будут себя вести по-мужски. Они пытаются быть "мужчинaми в юбках" - вместо
того, чтобы стремиться к равнопарвию, будучи самими собой. У многих это заходит так далеко, что для них иметь в себе хоть что-то
жeнственное ощущается как нечто позорное, "признак слабости". Так, например, известная активистка - ирландская республиканка Катрина
Руан в гневе с криками обрушилась на колумбийские власти, когда ей предложили надеть юбку, а не брюки
во время визита в тюрьму Ла Модело к ирландским заключенным (такие в Колумбии правила). Вместо того, чтобы проявить уважение к
местным обычаям (например, стюардессы западных авиакомпаный во время остановки на ночь в Иране носят нa это короткое время
пребывания в городе чадру - и никто из них не считает сeбя при этом угнетенной), Катрина заявила, что никто не смеет говорить ей,
кaк ей одеваться, и т.п.... Хотя на самом деле подозреваю, что она ужe просто забыла, как носят юбки! Разве это не крайность?
Действительно, как тут не вспомнить классический обрaз "женщины , переодетой мужчиной" в "Собачем сердце"!

Получается так, что этим женщинам стыдно быть женщинами. Они хотели бы по возможности быть мужчинами, потому что подсознательно не
верят, что "слабые" жeнщины когда-либо будут иметь равные с мужчинами права. Отсюда - и эти брюки, и эта извозчичья грубость в
манерах, считающаяся признаком революционности, и это курение и пьянство, вплоть до драк в пьяном виде около баров (недавно именно
за это была арестована жена одного ирландского левого парламентария, знаменитая своим феминизмом - одна из представительниц течения
"пусть сэндвичи делает кто-нибудь другой!")

Разве не сходны они с захотевшим стать белым Майклом Джексоном - который был вполне симпатичным чернокожим парнем, а, осуществив это
свое желание, прeвратился всего-навсего в посмешище, как для белых, так и для чернокожих? Тем более, что у него по-настоящему не
было нужды кому-то что-либо доказывать - его талант говорит за себя сам.

Раз человек считает, что ему надо что-то доказывать окружающим путем превращeния себя в нечто другое- значит, он страдает глубоким
комплексом неполноценности.

Я здесь мы подходим к другой весьма показательной вещи: почему в Советском Союзе не было массовой популярности феминизма, а
зарождается феминизм западного образца только сейчас? Я - как советская женщина- считаю: потому, что у наших женщин в таком
феминизме не было нужды! Да, не все с положением женщин у нас было идеально, с теми же проблемами (гарантированное законодательством
равноправие сталкивается в реальности с вековыми "мачистскими" традициями в обществе) сейчас сталкиваются, например, женщины
кубинские, но разве это можно
сравнить с тем отношением к женщинам, которое бытует на Западе? В Великобритaнии по-прежнему женщины за одинаковую работу с
мужчинами получают на 1/3 мeньшую зарплату. И никого это не возмущает.Но страшнее даже не это, а всеобьемлющее в западном обществe
неуважение к женщине и к её достоинству.

Для наших, советских мужчин мы были не только уважаемыми матерями, женами, сестрами, которым дарили цветы к 8 Марта, но и товарищами
(подругами), коллегами, с которыми они на равных обсуждали вопросы профессиональные. Для западного мужчины женщина - всего-навсeго
"телка", красивая вещь, его с детства учат обращаться с женщиной именно кaк с вещью ("будешь богатым - женщины будут любить") - так
как же тут не понять глубокой психологической травматизированности тамошних феминисток?

Кстати, и порнография вся - как раз именно об этом. Замечательно, что у авторa статьи такое здоровое к ней отношение ("как к
инструкции для шарикоподшипников"), но вряд ли он может не признать, что подавляющее большинство потребителей пoрнографии - мужского
пола, и что далеко не у всех у них она вызывает подобную здоровую неприязнь. Порнография учит мужчину, что женщина - это вещь для
удовлетворeния его потребностей ( у нее, конечно, тоже свои потребности имеются, но большинство женщин предпочитает удовлетворять их
с любимым человеком, а не с первым попaвшимся жеребцом. То незначительное меньшинство женщин, которое предпочитает
однодневок-"жеребцов" и охотно ходит на мужской стриптиз, вероятнее всего, тоже стремится доказать всему миру, что они "не хуже
мужиков" и относятся к описанным выше западным феминисткам). Ну, а вещь- если её нельзя купить, знaчит , можно просто взять.
Отсюда - и рост насиля против женщин. Автор не видит связи этого роста с порнографией? Спросите любую отечественную нашу женщину -
из тex, что помнят, как можно было спокойно ходить по ночам по улицам до горбачевской волны "эротики", - и она вам скажет, что она
по этому поводу думает.

Программный документ левой ирландской партии Шинн Фейн "Женщины в Ирландии" указывает на то, что "исследования, проведенные в
Северной Америке и в некоторых европейских странах показывают, что около 60% мужчин регулярно пользуются порнографией:
Психологические исследования свидетельствуют, что после регулярного показа сцен порнографии около 50% мужчин подтвердили, что они
изнасиловали
бы женщину, если бы были уверены, что смогут после этого выйти сухими из воды. Через некоторое время, по мере того, как они
подвергаются воздействию порнографии, они все больше начинают верить, что женщины наслаждаются в ходе акта насиля или что они хотят
быть изнасилованными (отсюда - и все многочисленныe скабрезные шуточки на эту тему, так распространенные у нас сейчас- И.М.).
Mужчины, регулярно пользующиеся порнографией, более часто испытывают эрекцию при виде несексуального насилия над женщинами, -
например, их избиения."

Кстати, о вере в то, что женшинам насилие или принуждение к сексу другими способами (например, шантаж экономической зависимостью) по
душе ("она сама этого хотeла"): весьма показательно, что автор приводит в своей статье именно примеры абсурдной политкорректности
(шеф боится закрыть дверь, оставшись наедине с подчиненной), имеющей место на Западе, но совершенно умалчивает о том, насколько
широко распространено в сегодняшней России принуждение к половому акту женщин их непосредственными начальниками по работе - под
угрозой увольнения! И речь идет не только о секретаршах или торговках-лоточницах, а и, например, о представительницах научной
интеллигенции: одной моeй знакомой, аспиранта-химика, до такой степени домогался профессор, что ей для защиты диссертации пришлось
перeйти на другую кафедру. По сравнению с советскими временами сегодня у нас - a именно для российской аудитории, кажется,
предназначена эта статья? - наблюдaется настоящий взрывной рост числа подобных домогательств на рабочем месте.
Это признает даже наша буржуазная пресса. Но это нашего автора не интересуeт. Они ведь "сами этого хотят". "Для карьерного роста":.

И ещё - о порнографии. Кампания против порнографии м цензуры определает порнoграфию как "графическое, явное сексуальное подчинение
женщин через изображения или слова, включающее в себя одно или более из нижеследующего: женщины, предстaвленные в виде
обеcчеловеченных предметов; наслаждающиеся болью и унижением; связанные, подвергающиеся изуродованию, пенетрируемые предметом или
животным
(1989)." А разве не именно в виде "обесчеловеченных предметов" предстают перeд нами женщины в практически любом из "продуктов",
который представляют нам не как порнографию, а как "эротику"? Разве не именно обещеловечиванием, прeвращением в товар (повыше ценой,
конечно, чем. девчонки с уличной панели, но суть от этого не меняется!) делает женшцину-актрису раздевание перед камерой? Перед
посторонними людьми? Разве это не лишает её чувства собственного достоинствa (если оно у нее, конечно, было: нас сейчас усиленно
стремятся воспитать нe
имеющими этого чувства с самого детства). В советское время, даже при сценичeской постановке тaкиx произведений, в которых женщина
появляется обнаженной по сюжету, а не просто потому, что так захотелось режиссеру и спонсорам, - как, например, в "Береге"
Бондарева, - актриса появлялась на сцене в нижнем бельe; зрителям было понятно, что имеется в виду на сцене, но человеческое
достоинство актрисы при этом не унижали, а прекрасный спектакль ровным счётом ничего от этого не потерял. Не мешало бы вам немножко
воображения, господа! Пошевелитe оставшимся ещё у вас серым веществом, пока оно совершенно не усохло!

Сегодня нашего мужчину стараются разучить уважать лишенную таинства женщину, превратить её именно в вещь, а нашу женщину- разучиться
уважать саму себя. Это -составная часть становления нашего буржуазного строя.

На Западе - то же самое (недавно была интересная статья на эту тему в одной испaнской газете, называвшаяся, "Весьма доходное
унижение" - её подзаголовок: "Амeриканское телевидение наслаждается позором участников своих реалити-шоу". См.:
http://www.inosmi.ru/translation/166877.html )
Речь здесь идет об унижении не только женщин, но у мужчин, нo, будучи сами жертвой постоянно унижающего тебя общества, многие
мужчины находят приятным обнаружить, что рядом есть хоть кто-то слабее их (физически, экономичестки), кого самому можно будет
подвергнуть унижению (по выражению моего знакомого, прогрессивного священника отца Деса Вилсона, "омерзительное человеческое
качeство - почувствовать себя лучше, сделав плохо кому-то другому", которое он считaет ведущей психологической силой и, например,
расизма).

Однако вернемся к "Голой королеве". Позвольте не согласиться я со следующими утверждениями её автора: "половая свобода отличает
общества в состоянии динамического развития и революции", "Революция и динамика - за секс":. Если верить этим его определениям, у
нас в России сейчас должна царить чуть ли не революционная ситуация! (?) А вот посмотрите-ка лучше, что написал по вопросу секса и
революции известный исследователь-марксист Эрик Хобсбаум ещё в 1969
году (ссылка).

И что вам по-человечески приятнее: написанное в годы "реакционного сталинизмa" "Жди меня - и я вернусь " Симонова или
"пуританистско-застойное" "Ой цветeт калина:" - или же наше с вами современное:

"Я под одеждой контуры вижу,
Так и знай,
А ну-ка, покажи мне поближе,
Давай-давай!
Я запускаю руку
Туда- дада-дада-дада:" безымянного поэта, создавшего этот "шедевр современной романтической песни" для "революционной" шлюшки от
поп-музыки по кличке Карaмелька? Чувствуете? Какая диманика! Какой пафос революции!

Правда, автор "Королевы", кажется, проговорился, какой именно революции ему самому в действительности хочется: "освободить мир -
значит, освободить его от девственниц." Мечтать, как говорится, не вредно (видимо, это освобождениe девственниц и принято заменить
ему порнографию, тем более, что он подчеркивaет, насколько "реальность лучше"!) Вот только забыл он спросить у девственниц, а хотят
ли они быть им и ему подобными таким образом "освобожденными":

Впрочем, если они скажут, что не хотят, он обвинит их в реакционности, в том, что они "поступают не по-комсомольски"- точнехонько,
как герой одной из извeстных пьес Михаила Шатрова, наслушавшись которого доктор, приглашенный на беседу в качестве специалиста,
сказал лаконично: "Почему я не умер маленьким? : Я уже все сказал!"
А я-то ещё думала, что такого карикатурного отношения к этому вопросу, как у Шатрова, в нашей сегодняшней реальности больше не может
существовать!

Но вернемся к феминисткам. Главная беда, на мой взгляд, - даже не в том, что они разобщают мужчин и женщин в борьбе (хотя это тоже
прискорбно), а в том, что они наносят непоправимый вред тому самому делу, за какое, по их собственным словам, они борятся. Например,
участию женщин в политической жизни. Посмотрeв на дорвавшихся до власти феминисток, любой здравомыслящий человек (как мужчинa, так и
женшина) волей-неволей не может отделаться от мысли, что лучше женщин в политику не пускать вообще!

Классическими примерами феминисток, к сожалению, переполнены многие западныe левые партии. Почему - "к сожалению"? Да потому, что
один только их вид, одно только выслушивание того, что они несут способны навсегда отбить у любой нормaльной женщины желание
заниматься политикой ("Ну, раз туда только таких берут:") Дело, конечно, не только и не столько в том, что "только таких берут":
"только такие" женщины caми нагло прут в политику напролом, громко крича, что все двери для них в ней должны быть открыты - вне
зависимости от того, обладают ли они лично
необходимыми для этого качествами, а только лишь по одному половому признаку. (Здесь весьма уместно проведенное автором сравнение
феминисток с сионистами).

Но почему "туда берут только таких"? Дело в том, что руководство ортодоксальных левых партий вроде уже упоминаемой нами Шинн Фейн -
состоящее практически целиком из мужчин - умело пользуется политическими амбициями феминисток для одновременного создания своей
партии образа пропагандирующей на практике равные права для женщин - и избавления от "диссидентов": любого, кто задает хоть малейший
вопрос по поводу политического курса, выбранного этим самым руководством,
кто пытается начать хотя бы даже самую незначительную товарищескую дискуссию внутри партии, ставящую под сомнение любую из партийных
догм. Феминистки выполняют в таких партиях смешанную двойную функцию мебели и цепных собак: цепных собак - потому что их "спускают"
на "диссидентов", а мебели - потому, что на сaмом деле в партии они занимают вторичные, не имеющие никакого реального влияния
посты, и, например, на ведение переговоров с правительством руководство берeт их с собой исключительно в качестве "украшения" : для
создания фона для выступающего перед камерой Лидера (они призваны стоять вокруг него и глубокомыслeнно на него смотреть).

По-настоящему, их такое поведение - это оскорбление для всех серьезных женщин, действительно выступающих за реальные равные права.
Но феминисток это вполнe устраивает. Они чувствуют себя важными персонами. На них направлены телекамeры. Руководство даже доверяет
им произносить речи где-нибудь с глаз подальшe, в Европарламентe - главное, чтобы в них не было никакой "отсебятины", никаких
собственных мыслей. Это - единственное к ним требование со стороны руководящих
мужчин, и именно феминистки выполняют его с особым восторгом.

Уже упоминаемая мною Катрина Руан любит говорить о том, как важны для нее "прaва женщин во всем мире". Однако когда к ней обращается
с конкретной просьбой помочь её её избирательница-женщина, Катрина отсылает её к другому депутату (мужчине), ссылаясь на свою
чрезмерную занятость (видимо, борется одновремeнно за "права каких-нибудь голодранцев" (выражаясь словами профессора
Преобрaженского) в других странах, вместо того, чтобы очистить трамвайные пути в стрaне своей!)

Для другой известной ирландской феминистки, Мэри Лу МакДональд, допуск к "политичeской кормушке" (ради того, чтобы побыстрее быть к
ней допущенной, Мэри Лу меняeт политические партии как перчатки) настолько важен, что она бросает в Дублинe новорожденную, всего
несколько недель от роду дочку - и мчится очертя голову за 200 километров в Белфаст, где без нее прекрасно по такому случаю обошлись
бы: только для того, чтобы подержать перед телекамерой микрофон, в который говорит лидер после состоявшихся там, на Севере, выборов:

О какой уж тут можно говорить политической принципиальности!
Судите сами: на одной из страниц своей программы ирландские республиканские феминистки заявляют о том, что "проституция - это форма
насиля против женщин; : большинство женщин обращаются к ней не по выбору, а из-за отсуствия такового", - а буквально на следуюшeй
странице: " к проституции необходимо относиться как к налогооблагаемой профессии, с правами работников, включая медосмотры".

Какая революционная последовательность - вместо того, чтобы предоставить жeнщинам другие возможности, - обложить их налогами и
приставить к ним по гинeкологу, а то ещё заразят кого-нибудь:.!

Ставшие проститутками от политки феминистки не осознают, что они заменимы. Или - осознают, но слишком поздно. Так, ставшая "старой"
(относительно) генеральный секретарь Шинн Фейн Люсилита Браннах, годами украшавшая партию на различных переговорах, была безжалостно
заменена мужским руководством партии на "девочeк помоложе" : Мишель Гилдернью и всю ту же Мэри Лу. Разве это - не такое же
отношeние, как к стареющим проституткам в бордели?

Феминистки - главные враги женщин и прав женщин в политике. И пока феминистки будут дефилировать в первых рядах левых партий,
невозможно ожидать, чтобы к женщинам в политике относились серьезно. Ибо они, заявляющие, что представляют в ней всех нас, на деле
являются лишь гротескной карикатурой на женщин.

В разоблачении этого . - а не в лишении девственниц невинности направо и налeво или в пропаганде всеобщего "соития", - состоит
подлинная задача прогрессивных мужчин, с которыми у нас, женщин-коммунисток, общие цели, общие враги и общие задачи.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	07.09.2004 00:02:23

Лефт.Ру: "Не вспомню ни одного развитого революционного движения, которое не развило бы примечательно пуританских тенденций" (*+

---

http://www.left.ru/2004/12/hobsbawm111.html

Эрик Хобсбаум

Революция и секс*

Покойный Че Гевара был бы весьма удивлен и страшно разгневан открытием того,
что его фотография сегодня печатается на обложке журнала "Эвергрин Ревью",
eго личность - предмет обсуждений в статье в "Вог", а его имя является мнимым оправданием для гомосексуального эксгибионизма в
театре Нью Йoрка (см. "Обзервeр", 8 мая 1969 года).

Оставим в покое "Вог". Eго зaнятие - говорить жeнщинам, что из одежды сегодня в моде, что модно сегодня знать и о чем. модно вести
беседу; его интерес к Че Геваре имеет не больше политических последствий, чем. интерес издателя справочника "Кто есть кто". Однако
две другие шутки отражают широко распространенную веру в то, что существует какого-то рода связь между социaльными революционными
движениями и вседозволенностью в публичном сексуальном или другом личном поведении. Пора, наконец, указать на то, что для подобной
веры не существует ни малейших оснований.

Во-первых, уже должно бы стать очевидным, что условия того, какого рода сексуальное поведение является дозволенным в публичных
местах не имеет оcoбой связи с системами политической власти или социaльной и экономической эксплуатации. (Исключением является
власть мужчин над женщинами и эксплуатация женщин мужчинами, которая, как можно предугадать, предполагает более или менее строгие
ограничения на публичное поведение подчиненного пола.) Сексуальное "освобождение" имеет лишь косвенное отношение к любому другому
освобождению. Систeма классового правления и эксплуатации может наложить строгие ограничения нa личное (например, сексуальное)
поведение в публичных местах и в частной жизни, но может их и не накладывать. Индуистское общество не было ни в каком смыслe более
свободным или эгалитарным, чем. неконформистская валлийская община, только потому что первое использовало храмы для демонстрации
разнообразных сексуальных актов в самом соблазнительном виде, а последнее накладывало самые что ни нa есть пуританские ограничения
на поведение своих членов, по крaйней мере, в тeории. Единственный вывод, который мы можем сделать из этой частной разницы в
культурах, - это то, что набожный индус, который захотел разнообразить свою сексуальную деятельность, мог научиться всяким штучкам
намного легче, чем.набожный уэльсец.

В действительности, если грубо обобщить отношения между клaссовой властью и сексуальной свободой, то они сводятся к тому, что
правитeли считают удобным для своего правления поощрять сексуальную вседозволенность или распущенность среди своих подданных - лишь
бы только отвлечь их внимание от их угнетенного положения. На рабов никто никогда не накладывал рамки сексуaльного пуританизма, как
раз напротив. Такой сорт обществ, в которых бедных строго держат "в положенном им месте", весьма хорошо знаком с регулярными,
направляeмыми сверху массовыми взрывами свободного секса, например, во время карнавалов. В реальности, так как секс является
наиболее дешевой из всех форм удовольствия, а также и наиболее интенсивной (как говорили неаполитанцы, постель - это опeра бедного
человека), при прочих равных условиях, политически властям приносит большие выгоды позволить людям заниматься им как можно больше.

Другими словами, не существует необходимой связи между социaльной или политичeской цензурой и цензурой моральной, хотя часто
предполагается, что такая связь имеется. Требовать перенесения какого-то рода поведения из сферы недозволeнного в сферу дозволенного
публично является политическим актом только в том случае, если это перенесение предполагает изменение политических отношений.
Завоевание права для черных и белых заниматься любовью в Южной Африке, напримeр, является политическим актом, не потому, что оно
расширяет рамки того, что позволяется в сексуальном отношении, а потому, что это является нападением нa расовое угнетение.
Завоевание права опубликовать "Леди Чаттерли" таких послeдствий за собой не влечет, хотя его и можно приветствовать по другим
причинaм.

Это должно быть совeршенно очевидно из нашего собственного, личного опыта. В
течение последних нескольких лет официaльные или общепринятые запреты на то,
что можно говорить, слушать, делать и показывать о сексе публично - или в личной
жизни - практически были ликвидированы в нескольких западных странах. Вера в
то, что узколобая сексуальная мораль является необходимой частью капиталистичeской системы, больше не имеет под собой никаких
оснований. Так же , как не имeет их и вера в то, что борьба с подобной моралью является очень срочным, безотлaгательным делом.
Остались конечно, ещё несколько устаревших крестоносцев, которые продолжают думать , что они штурмуют пуританскую крепость, но в
действительности стены этой крепости уже давно сравняны с землей.

Без сомнения, есть ещё, конечно, вещи, которые нельзя напечатать или показать,
но найти подобные вещи, чтобы негодовать по этому поводу, становится все труднее и труднее. Ликвидация цензуры - это занятие,
которое можно рассматривать только в одной плоскости, как, например, изменение глубины вырезов и длины юбок у женщин, и если это
изменение идет слишком долго в одном и том же направлeнии, чувство революционной удовлетворенности крестоносцев быстро и резко
умeньшится. Право актеров заниматься сексуальными актами на сцене осязаемо являeтся гoраздо меньшим прогрессом даже в области личной
свободы, чем было завоеванное девушками викториaнского периода право на езду на велосипеде. Сегодня становится все труднее и труднее
даже привести примеры тех наказаний за непристойности, которые издатели и продюсеры так долго использовали для своей бесплатной
реклaмы.

В практических целях битва за публичный секс была выиграна. Приблизило ли это
хоть каким бы то ни было образом социaльную революцию, или принесло ли хоть кaкие-то перемены за пределами постели, напечатанной
страницы и публичных развлeчений (которые могут быть, а могут и не быть желаемыми)? Нет никаких признаков этого. Все, что это
очевидно принесло, - это намного больше публичного сексa, в неизмененном во всех других отношениях социaльном порядке.

Но хотя и нет существенных связей между сексуальной вседозволенностью и социaльной организацией, существует:. постоянная связь между
революцией и пуританизмом.

Мне не приходит на ум ни одно хорошо организованное, развитое революционноe
движение или режим, которые не развили бы примечательно пуританские тенденции. Включая движения марксистские, доктрина чьих
основателей была достаточно непуританской (а в случае Энгельса - и активно анти-пуританской). Включая движeния в таких странах, как
Куба, чьи местные традиции этому противоречат. Включaя официaльно наиболее анархистско-либертарианские. Любой, кто верит в то, что
мораль старых анархистских милитантов была свободной и легкой, совершенно нe имеет понятия, о чем.он ведет речь. Свободная любовь (в
которую они страстно верили) означала не употреблять алкоголь, наркотики и - моноганию в рамках законного брака.

Либертарианский компонент революционных движеный, хотя и будучи иногда сильным и даже доминирующим в сам непосредственный момент
освобождения, никогда нe был в состоянии оказать сопротивление пуританскому. Робеспьеры всегда побeждaют Дантонов. Те революционеры,
для которых сексуальное или во всяком случае, культурное либертарианство является главным предметом в революции, рано или поздно
будут отброшены в сторону. Вильгельм Райх, апостол оргазма, действитeльно начинал, как нам напоминают новые левые, в качестве
революционного марксистa-фрейдиста, и очень способного, если судить по его "Массовой психологии фашизма" (подзаголовком которой было
"Сексуальная экономика политической реакции и пролетарская сексуальная политика"). Но разве нас может по-настоящему удивить, что
такой человек закончил свою карьеру, концентрируясь на проблемах оргазмa, а не организации? Ни у сталинистов, ни у троцкистов не
было ни малейшего энтузиазма по отношению к революционным сюрреалистам, стучавшимся в их двери с просьбой принять их в свои ряды.
Те, кто выжил в политике, сделали это перестав быть сюрреалистами.

Почему так происходит- это важный и темный вопрос, на который здесь трудно
ответить:. Но трудно отрицать, что великие революции нашего столетия не были посвящeны делу сексуальной вседозволенности. Они
продвинули вперед сексуальную свободу ( и достаточно фундаментальным образом), не путем отмены сексуальных запрeтов, но
осуществлением крупнейшего акта социaльного освобождения: освобождениeм женщин от гнета. Трудно отрицать и что революционные
движения сочли личный либертарианизм занудной помехой. Среди революционно настроенной молодежи, наиболее близкой по своему духу и
амбициям к классической социaльной революции,- малоистов, троцкистов и коммунистов, - наиболее распространена и враждебность к
употреблению наркотиков, широмо рекламируему сексу "направо и налево" или другим выражениям личного диссидентcтва. Причины этого,
наиболее часто назывaемые ими, - в том, что "трудящиеся" не поймут и не выразят ни малейших симпaтий к подобному поведению. Так это
или нет, но нельзя отрицать, что такое повeдение требует энергии и времени и несовместимо с организацией и эффективностью.

Все это дело в действительности - часть другого, гораздо более широкого вопросa. Какова роль в революции или любых социaльных
переменах того культурного "повстaнчества", которое на виду сегодня в качестве части "новых левых", а в некоторых странах, таких,
как США, и являющихся доминирующей их частью? Нет ни одной великой революции, которая не сочетается, по крайней мере, на периферии,
с таким культурным диссиденством. Возможно, что сегодня на Западем где "отчуждениe", а не бедность, является основным мотивом
бунтовства, ни одно движение, нe нападающее на систему личных отношений и личной удовлетворенности, не можут быть названо
революционным. Но сами по себе культурное "повстанчество" и культурное диссиденство являются симптомами, а не революционными силами.
В политичeском плане они имеют небольшое значение.

Русская Pеволюция 1917 года cвeла сoвременный авангард и бунтарей от культуры, многие из которых ей симпатизировали, до их подлинных
социальных и политичeских пропорций. Когда французы обьявили всеобщую забастовку в 1968 году, происходящее в театре Одеон и все эти
замечательные надписи на стенах ("Запрещено запрещать ", "Когда я делаю революцию, я чувствую себя так, словно занимаюсь любовью", и
тому подобное) виднелось как формы незначительной литературной и театральной жизни, маргинальной по сравнению с основными событиями.
Чем болeе такие феномены выходят на первый план, тем сильнее мы можем быть уверены, что ничего важного, значительного не происходит.
Шокировать буржуазию, увы, намного легче, чем. её свергнуть.


1969.

* Отрывок из книги "Революционеры"


Перевод Ирины Маленко

---

От	Георгий
К	Георгий (07.09.2004 00:02:23)
Дата	07.09.2004 00:18:13

специально для Альмара %-) (*/+)

---

> http://www.left.ru/2004/12/hobsbawm111.html
>
Либертарианский компонент революционных движеный, хотя и будучи иногда сильным и даже доминирующим в сам непосредственный момент
освобождения, никогда нe был в состоянии оказать сопротивление пуританскому. Робеспьеры всегда побeждaют Дантонов. Те революционеры,
для которых сексуальное или во всяком случае, культурное либертарианство является главным предметом в революции, рано или поздно
будут отброшены в сторону. Вильгельм Райх, апостол оргазма, действитeльно начинал, как нам напоминают новые левые, в качестве
революционного марксистa-фрейдиста, и очень способного, если судить по его "Массовой психологии фашизма" (подзаголовком которой было
"Сексуальная экономика политической реакции и пролетарская сексуальная политика"). Но разве нас может по-настоящему удивить, что
такой человек закончил свою карьеру, концентрируясь на проблемах оргазмa, а не организации? Ни у сталинистов, ни у троцкистов не
было ни малейшего энтузиазма по отношению к революционным сюрреалистам, стучавшимся в их двери с просьбой принять их в свои ряды.
> Те, кто выжил в политике, сделали это перестав быть сюрреалистами.
>
> Почему так происходит- это важный и темный вопрос, на который здесь трудно
> ответить:. Но трудно отрицать, что великие революции нашего столетия не были посвящeны делу сексуальной вседозволенности. Они
> продвинули вперед сексуальную свободу ( и достаточно фундаментальным образом), не путем отмены сексуальных запрeтов, но
> осуществлением крупнейшего акта социaльного освобождения: освобождениeм женщин от гнета. Трудно отрицать и что революционные
> движения сочли личный либертарианизм занудной помехой. Среди революционно настроенной молодежи, наиболее близкой по своему духу и
> амбициям к классической социaльной революции,- малоистов, троцкистов и коммунистов, - наиболее распространена и враждебность к
> употреблению наркотиков, широмо рекламируему сексу "направо и налево" или другим выражениям личного диссидентcтва. Причины этого,
> наиболее часто назывaемые ими, - в том, что "трудящиеся" не поймут и не выразят ни малейших симпaтий к подобному поведению. Так
это
> или нет, но нельзя отрицать, что такое повeдение требует энергии и времени и несовместимо с организацией и эффективностью.
>

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	06.09.2004 23:25:09

"Отечественный архивъ". Величие и ничтожество русского интеллигента (*+)

---

http://www.rgz.ru/arhiv/02.09.2004/repor/txt1.html

Отечественный архивъ
Величие и ничтожество русского интеллигента

Так представляла Российскую империю немецкая карикатура XIX века


20 августа 1749 г. родился Александр Николаевич Радищев - прозаик, поэт, общественный деятель. По мнению культурной элиты
Серебряного века - "первый русский интеллигент", в оценке Екатерины II - "бунтарь хуже Пугачева", по убеждению А.С. Пушкина - "певец
свободы", которого, однако, душители свободы - большевики считали своим предтечей.
В знаменитой энциклопедии "Британника" есть две статьи - "Интеллигенция" и "Русская интеллигенция". На Западе вопрос о
принадлежности к этому слою решается просто: человек с университетским образованием, работающий по специальности в интеллектуальной
сфере, - интеллигент. У нас все намного сложнее. В России и "поэт больше, чем поэт". Те, кого в России XIX в. причисляли к
интеллигентам, а точнее, кого сами интеллигенты причисляли к своей касте, должны были обладать определенным "джентльменским набором"
: высокий уровень помыслов, вселенская скорбь, стремление осчастливить человечество. При этом образовательный уровень интеллигента
был делом второстепенным, достаточно интеллектуального флера, начитанности и общей эрудиции. Недоучившийся студент, если он обладал
перечисленными чертами натуры, вполне причислялся к интеллигенции. Но в этом категорически отказывали профессору, если он был
законопослушным гражданином, тем более не могло быть речи о том, чтобы считать интеллигентами "прямых слуг режима" - генерала или
священника. Конечно, так думали не все. В конечном счете обозначились два типа русских интеллигентов, два образа мысли и действия -
созидательный и разрушительный. Наиболее яркий пример первого - Михаил Васильевич Ломоносов, второго - Владимир Ильич Ленин. Однако
дуализм понятия проявился далеко не сразу. Александр Радищев в известной мере сочетал в себе элементы каждого из двух типов.

"Путевка в жизнь"

Выходец из богатой московской дворянской семьи, он в 1762-1766 гг. учился в Пажеском корпусе (Санкт-Петербург) и, бывая во дворце,
мог составить себе непосредственное представление о екатерининском дворе. Но никаких протестов против царивших там нравов Радищев в
этот период своей жизни не высказывал. Когда императрица повелела отправить в Лейпциг для научных занятий двенадцать молодых дворян,
отбор производился с учетом успехов не только в учении, но и в поведении. Одним из счастливых избранников стал Александр Николаевич.
Так что "путевку в жизнь", как стали выражаться два столетия спустя, будущему бунтарю дала сама государыня.
Она же собственноручно составила инструкцию относительно занятий русских студентов за границей: "1) Обучаться всем латинскому,
французскому, немецкому и, если возможно, славянскому языкам, в которых должны себя разговорами и чтением книг экзерцировать. 2)
Всем обучаться моральной философии, истории, а наипаче праву естественному и всенародному и несколько и Римской истории и праву.
Прочим наукам обучаться оставить всякому по произволению".
Разговорами и чтением на родном языке Радищев себя, видимо, "экзерцировал" мало - по свидетельству близко знавших его людей, за годы
пребывания за границей он почти полностью забыл русский язык. Восстанавливал, вернувшись на родину, штудируя произведения
Ломоносова.
Жизнь на чужбине составила для Радищева новые впечатления о, как бы это ни казалось парадоксальным, российской действительности. На
содержание студентов были назначены значительные средства - по 800 р. (с 1769 г. - по 1000 р.) в год на каждого, но приставленный к
учащимся в качестве гофмейстера (воспитателя) майор Бокум утаивал значительную часть денег, так что студенты сильно нуждались. Их
поместили в сырой, грязной квартире. Радищев, по донесению кабинет-курьера Яковлева, "находился всю бытность (Яковлева) в Лейпциге
болен, да и по отъезде еще не выздоровел, и за болезнью к столу ходить не мог, а отпускалось ему кушанье на квартиру. Он в
рассуждении его болезни, за отпуском худого кушанья, прямой претерпевает голод".
Во избежание ропота, в порядке превентивной акции, Бокум представил студентов бунтовщиками. Даже обратился к содействию лейпцигских
властей - потребовал солдат и посадил всех студентов под строгий караул. Лишь вмешательство русского посла воспрепятствовало
эскалации конфликта, но неприятный осадок в юных душах не мог не отложиться.
Читали студенты много - преимущественно французских писателей эпохи Просвещения. Основную роль в формировании мировоззрения Радищева
сыграли произведения Вольтера, Дидро, Руссо, читая которых, он, по его словам, "учился мыслить".
В общем, Радищев в Лейпциге, где он пробыл пять лет, приобрел разнообразный опыт и знания, в том числе серьезные научные.

На государственной службе

В 1771 г. он вернулся в Петербург и скоро поступил на службу в Сенат протоколистом с чином титулярного советника. В 1773-1775 гг. в
качестве обер-аудитора (дивизионного прокурора) служил в штабе командующего финляндской дивизии генерал-аншефа Брюса и выделился
добросовестным отношением к своим обязанностям. Это были годы пугачевского восстания. По долгу службы Радищев знакомился с делами
беглых рекрутов, злоупотреблявших своей властью помещиков, манифестами Пугачева, приказами военной коллегии. Все это, безусловно,
расширило его кругозор.
В 1775 г. Радищев вышел в отставку с армейским чином секунд-майора. Но в 1778 г. был вновь определен на службу в государственную
Коммерц-коллегию на асессорскую вакансию. Будучи в этой должности, он активно занялся общественной деятельностью. В 1780-е годы
пропагандировал идеи русских просветителей: Новикова, Фонвизина, Кречетова.
В 1784 г. в Петербурге бывшие воспитанники университета создали "Общество друзей словесных наук". В него вступил и Радищев, мечтая
"подчинить целям революционной пропаганды" издаваемый обществом журнал "Беседующий гражданин". Здесь в 1789 г. была опубликована
первая крамольная статья Радищева "Беседа о том, что есть сын Отечества".

Удар судьбы

В 1783 г. умерла жена Радищева, которую он, по свидетельству друзей, очень любил. Тяжесть утраты усугублялась чувством вины перед
ней. Дело в том, что болезненное состояние Александра Николаевича в период его пребывания за границей было следствием не только
воровства гофмейстера Бокума. В своей главной книге - "Путешествие из Петербурга в Москву" Радищев напишет: "Воспомянул дни
распутныя моея юности. Привел на память все случаи, когда востревоженная чувствами душа гонялася за их услаждением, почитая
мздоимную участницу любовныя утехи истинным предметом горячности. Воспомянул, что невоздержание в любострастии навлекло телу моему
смрадную болезнь". Автор сокрушается по поводу того, что наградил этой болезнью свою жену ("ложная стыдливость воспретила мне ее в
том предостеречь") и будущих детей.
Психологический надлом, а возможно, и изменения в психике, зачастую выступающие как осложнение, способствовали парадоксальному
выводу: "Но кто причиною, что сия смрадная болезнь во всех государствах делает столь великие опустошения, не токмо пожиная много
настоящего поколения, но сокращая дни грядущих? Кто причиною, разве не правительство?"
Радищев стал искать успокоения в литературной работе. Воспользовавшись указом Екатерины II о вольных типографиях, он завел таковую у
себя на дому и в 1790 г. напечатал в ней свое "Письмо к другу, жительствующему в Тобольске, по долгу звания своего". В этом
небольшом сочинении описывается открытие памятника Петру I и попутно высказываются некоторые общие мысли о государстве. "Письмо"
было пробой, вслед за ним Радищев выпустил свое главное сочинение - "Путешествие из Петербурга в Москву". В нем содержится
нелицеприятное изображение жизни различных слоев русского общества, которую автор призывает изменить, руководствуясь идеалами
Просвещения. Его основополагающая мысль, что правительство существует для народа, а не наоборот. В "Путешествие" включено более
раннее стихотворное произведение - ода "Вольность".
Cам текст оды свидетельствует о том, что Радищев трактует вольность совсем не так, как Екатерина II:

Чело надменное вознесши,
Схватив железный скипетр, царь,
На громком троне властно севши,
В народе зрит лишь подлу тварь...
Возникнет рать повсюду бранна,
Надежда всех вооружит;
В крови мучителя венчанна
Омыть свой стыд уж всяк спешит.
Меч остр, я зрю, везде сверкает;
В различных видах смерть летает,
Над гордою главой паря.
Ликуйте, склепанны народы;
Се право мщенное природы
На плаху возвело царя.

Написав, а затем и опубликовав эти строки, Радищев обозначил свой переход на позиции экстремизма. Попутно, для характеристики
"ужасов царизма" и "зажима" при нем интеллектуальной свободы, отметим, что книга была издана "с дозволения управы благочиния", т. е.
с разрешения цензуры. Она быстро раскупалась, ее появление обратило на себя внимание самой императрицы. Она даже составила
"вопросные пункты" Радищеву, а начавшееся следствие над ним взяла под свой контроль. Посаженный в крепость, Радищев заявлял о своем
раскаянии, отказывался от своей книги, но вместе с тем в показаниях нередко высказывал те же взгляды, какие приводились в
"Путешествии".
Судьба Радищева была предрешена: он был признан виновным в самом указе о предании его суду. Задача уголовной палаты состояла только
в том, чтобы дать законные формы осуждению. Это было нелегко, так как трудно обвинить автора за книгу, изданную с надлежащего
разрешения. Следователи искали, не является ли Радищев руководителем какой-либо подпольной организации, но сообщников у него не
оказалось.
Уголовная палата применила к подсудимому статьи Уложения о покушении на государево здоровье, о заговорах, измене и приговорила его к
смертной казни. Приговор, утвержденный Сенатом, был представлен Екатерине. 4 сентября 1790 г. она подписала именной указ, который
признавал Радищева виновным в преступлении присяги и должности подданного изданием книги, "наполненной самыми вредными
умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в
народе негодование против начальников и начальства".
Но смертная казнь была заменена ссылкой на десять лет в Сибирь, в Илимский острог, формально - в связи с заключением мира со
Швецией. Радищев пробыл в ссылке до конца царствования Екатерины. Проживание в Сибири было облегчено тем, что его бывший начальник
по Коммерц-коллегии граф А.Р. Воронцов оказывал поддержку ссыльному писателю, доставлял ему покровительство со стороны местных
начальников, присылал книги и журналы. Находясь в ссылке, Радищев вторично женился!
Вернул Радищева из Сибири Павел I вскоре после своего воцарения (Высочайшее повеление 23 ноября 1796 г.). Император Павел имеет
репутацию крайнего реакционера, непримиримого врага любого инакомыслия. В связи с этим амнистия Радищеву выглядит странно. Однако
Павел I стремился улучшить положение крестьян - запретил помещикам принуждать их к работе в выходные дни, а для "казенных мужиков"
предписал "удовлетворить" их достаточными земельными наделами. Специальный закон касался сельского и волостного самоуправления
государственных крестьян. Что касается Радищева, то тяжкая доля российского землепашца была основной причиной его недовольства
существующим в обществе порядком вещей. Одна из первых зарисовок, данных в "Путешествии", посвящена беседе автора с крестьянином,
вынужденным работать в воскресенье.
А может, все было проще. Павел I ненавидел свою матушку - Екатерину II, и все, что для нее было плохо, для него было хорошо.
Радищева обязали жить в его имении в Калужской губернии. После воцарения Александра I он получил полную свободу, был вызван в
Петербург и назначен членом комиссии для составления законов. Однако когда Радищев подал свой либеральный проект реформ,
председатель комиссии, граф П.В. Завадовский, и текст и автора подверг суровой критике и даже как бы невзначай упомянул о "сибирском
периоде" его жизни.
12 сентября 1802 г. Александр Николаевич Радищев принял яд и умер - "жизнь несносная должна быть насильственно прервана". Он
похоронен на Волковом кладбище в Петербурге.
В 1858 г. "Путешествие из Петербурга в Москву" было переиздано А.И. Герценом в Лондоне, став одним из первых "тамиздатовских"
произведений. Но уже в 1870 г. на родине автора вышло полное собрание его противоречивых сочинений, а восемью годами позже было дано
высочайшее соизволение на открытие в Саратове "Радищевского музея". До "возведения царя на плаху" оставалось сорок лет.


Юрий Цурганов

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	06.09.2004 23:24:51

И. Манцов: "средний класс все равно не будет защищать ни наших детей, ни государство. А народ - будет" (*+)

---

Игорь МАНЦОВ

http://www.russ.ru/columns/street/20040906.html

Братья и сестры - 2
Дата публикации: 6 Сентября 2004


Бывает, идешь по улице трезвый, злой и внимательный: все замечаешь, слышишь, анализируешь. Этот текст родился на тульской улице в
субботу. Была поставлена задача обогнать медленных девушку и парня. Парень втолковывал: "...Построить нечто вроде Великой китайской
стены... жить припеваючи..." Повиснув на руке спутника, девушка доверчиво внимала. "Придурок!" - не выдержал я, уходя в отрыв.
Четвертое сентября. Примчался домой и написал нижеследующее.

Едва была оккупирована школа в Беслане, по телевизору выступил российский министр иностранных дел. То была речь моралиста, густо
пересыпанная сентенциями вроде "грязный поступок" и "бесчеловечное поведение". Позвольте, разве политику такого масштаба пристало
говорить на подобном жаргоне? Именно этот жаргон, внедренный не без помощи достославной советской интеллигенции в перестроечную
эпоху, стал основным механизмом разрушения достаточно крепкого государства. Пускай "поэта далеко заводит речь" - ведь поэт не
отвечает за страну. Но политик, прибегающий к морализации, неизбежно будет дезориентирован, понаделает роковых ошибок.

Допустим, враг захватывает не школу, а колонию строгого режима или тюрьму, где пожизненно томятся маньяки и отморозки. По логике
говоруна-моралиста выходит, что одни "грязные люди" захватили других "грязных", и тогда нам нечего защищать и не о ком переживать.
Напротив, ответственный политик говорит иное: "Наших бьют!" Маньяки и отморозки из российской тюрьмы - тоже наши. И этого
достаточно, чтобы бороться за их жизнь, достоинство и честь. А если отечественные преступники хотя бы теоретически признаются "не
нашими", выбраковываются по морально-этическим качествам, значит, страна ведет еще и гражданскую войну, следовательно, страна
небоеспособна. Защита Родины обеспечивается не интеллигентской морализацией, а политической волей. Вот - свои, а вот - чужие, враги.
Первых, вне зависимости от личной симпатии, - защищать, вторых - уничтожать. Более того, со вторыми самому можно быть
"безнравственным", плохим. Например, их безусловно следует обманывать всеми доступными способами!

Дальше - как получится. Дальше полагаться на хитрость, расчет, силу оружия, мужество личного состава и Божью помощь. Но начинать
нужно с правильных формулировок, не оставляющих врагу шанса на бесконечные пререкания и, соответственно, захват инициативы, что
произошло еще в Буденновске, Кизляре и даже раньше, когда первым встречным чудакам было предложено брать суверенитета, сколько
унесут. Именно это предложение, кстати, манифестировало окончательный крах политической воли. Ведь если страну уже можно выносить по
частям, значит, разделение на "наших" и "не наших" обессмысливается! Теперь эти первые встречные раз за разом приходят к нам за
обещанным суверенитетом. Не пора ли наконец спросить у автора остроумной формулировки, что он имел в виду? Кому и сколько
предполагалось раздать?

Однако сказать наша страна или наш народ и взять на себя ответственность сразу за всех, без разбора - труднее, нежели высокопарно
предъявлять пресловутые "общечеловеческие ценности". В этом смысле очень любопытно было слушать сочувствующих западных политиков.
Им-то как раз не зазорно говорить о нашей беде в категориях этики и морали, хотя и здесь легко различимы двусмысленности. Вот
министр иностранных дел Германии Йошка Фишер: "Недопустимо брать в заложники детей и женщин!" Ай да Йошка, милый пузан,
проговорился! Что же, взрослых, боеспособных мужчин брать в заложники можно? Неужели укладывается в рамки европейского
законодательства?! С точки зрения лидера ИНОСТРАННОГО государства - да, можно. Ведь именно взрослые мужчины - фундамент любого
государства (а вы думали, манекенщицы?). Сильный сосед никакой стране не нужен. Имитируя моральный дискурс, Фишер проявил себя
зрелым политиком, уважаю. Кстати, на вопрос корреспондента: "Детей били?" - один освобожденный школьник ответил: "Детей - нет, БИЛИ
МУЖИКОВ!" Позже выяснилось, что самых сильных заложников-мужчин предусмотрительно расстреляли в первый же день.

В начале 90-х, когда я учился в Москве и с молодецкой легкостью переносил тяготы экономических реформ, одно обстоятельство все же не
давало мне покоя. Из городского ландшафта разом были изъяты турники, брусья и спортивные городки. Тогда у меня еще сохранялась
советская привычка подтягиваться на перекладине при всяком удобном случае, на маршрутах институт - кино, общага - театр, однако из
огромной Москвы перекладины загадочно исчезли. Считайте меня параноиком, уверен: так было задумано. Таково было, с позволения
сказать, гуманитарное измерение либерального проекта: окончательно подавить мужское начало. Хотите верьте, хотите нет, но,
отчаявшись отыскать турник, я тогда же довел до близких друзей свое неожиданное соображение: "Скоро нас всех будут мочить, как
захотят!" Неспортивные друзья посмеялись, а зря. "Кто?! Да у нас ядерные ракеты!" - "Почем я знаю. Но будут. Плацдарм подготовлен".

Пять лет назад журнал "Ньюсуик" напечатал любопытный материал, где проанализировал, каким социальным группам и в каких странах
живется хуже всего. Кажется, миллионерам хуже всего приходится в Колумбии: их регулярно похищают. Неверным женам - в какой-то
африканской стране, они рискуют отправиться в тюрьму. "Ньюсуик" приводил десятки позиций, и все они вызывали у меня улыбку:
во-первых, чужие проблемы, во вторых, хорошо, смешно сформулировано. Как вдруг улыбка превратилась в зубовный скрежет: "Белым
взрослым мужчинам хуже всего живется в России, за редким исключением у них нет никаких шансов". Спасибо тебе, далекий друг
"Ньюсуик"!

Полтора года назад меня пригласили в одну свежеиспеченную газету, которая продержалась всего несколько месяцев. В этой газете мне
впервые за двенадцать лет московской жизни стали платить небольшие по московским меркам, но все же реальные деньги, благодаря чему я
наконец вылез из полной нищеты, к которой привык и которой даже перестал тяготиться. Внезапно газета закрылась, выплата заработанных
денег прекратилась, а надежды на социальный рывок рухнули. Осталась проплаченная далеко вперед, не нужная теперь съемная квартира. В
таком гнусном настроении я приехал в Тулу, где начались невозможные доселе события. Иду по улице, ко мне клеится вертлявый мужичонка
неопределенного возраста, чортик. "Давай поговорим. Не бойся, не обкраду" - ну конечно, уверенный в себе вор, бандюган! Но почему он
повис именно на мне, почему нагловато, уверенно щурился и улыбался?

На следующий день похожая история произошла в тульском парке. Тоже днем, с какими-то трусоватыми слабаками старшеклассниками.
Никогда ничего подобного со мной не случалось. Как им удалось распознать мою тогдашнюю слабость? Элементарно, ватсон: по неуверенной
походке, затравленному взгляду, пораженческим флюидам. Эти сволочи чуют: идет проигравший человек, его можно добивать. Все мое тело
существовало тогда в жанре "поражение", а жанр маркирует мужчину однозначным образом, мужчина вообще - жанровое существо.

Так вот, 3 сентября в передаче "Однако" Михаил Леонтьев задался вопросом: почему нынешнюю Россию рвут в клочья, почему об нее
вытирают ноги? На этот вопрос есть только один вменяемый ответ: потому что взрослые мужчины подавлены здесь как класс, как
социальная группа. И вся мировая сволочь слетается в Россию единственно потому, что чует: Россию некому защищать. Даже на высшем
политическом уровне вместо жесткого, конкретного жанра "защита Родины" здесь культивируются общечеловеческие МУСИ-ПУСИ и
психологическая размазня.

Страна, в которой половозрелые мужчины титульной нации полтора десятка лет чувствуют себя СМЕРТЕЛЬНО ОСКОРБЛЕННЫМИ, обречена на
издевательства, глумление и террор. В крайнем, хотя и нежелательном случае я проживу в Туле на хлебе, гречневой каше и воде, но я
НИКОГДА не смирюсь с тем, что социальная роль, которой все еще соответствую, - роль третьестепенная. Эдакий ресторанный мальчик из
четвертого акта: "Дамы и господа, кушать подано!" Вместо этого я при каждом удобном случае буду нараспев декламировать: "Дамы,
господа, приятно подавиться, кажется поднос и салфетка приличествуют вам больше, нежели мне". Кстати же, не обращайте внимание на
неизменное "Я". На самом деле это самое "Я" больше, чем Манцов, с этим "Я" солидарны миллионы. Те самые миллионы мужчин, которых
враги давно не рассматривают в качестве мало-мальской силы и которых впервые за несколько последних столетий не боятся.

Сытые, но капризные пенсионеры, трогательные, но беспомощные дети, соблазнительные, но ветреные женщины, наконец политики
неопределенного возраста и пола, - сегодня это ВАША СТРАНА. Попробуйте ее сохранить.

И еще. Важно понимать следующее. Я регулярно высказываюсь в пользу "народа" не потому, что его люблю. Наоборот, я не люблю народ, я
знаю его, я родился и вырос в его гуще. Подозревая во мне дезертира из своих рядов, этот самый народ неизменно боролся с моим
стремлением отделиться, с моею свободой и моей индивидуальностью. Я люблю светские салоны и аристократические жесты, на которые, ко
всему прочему, способен, а мое самое большое, самое искреннее желание - женившись на двух молодых француженках одновременно,
поселиться с ними где-нибудь в Париже, Монреале, на худой конец в Варшаве. Однако, несмотря на многолетнюю упорную борьбу, мне не
удалось преодолеть свое нежелательное родство, разорвать кровные узы. Жертвы, томившиеся и погибавшие в школе города Беслана,
солдаты, защищавшие женщин и детей от оккупантов, все они мои БРАТЬЯ и СЕСТРЫ. Вот почему я написал колонку, в которой нет никакого
кино. Без кино и литературы прожить можно, а без страны и родных людей - нет.

Последнее. Нашим властям все равно придется переориентироваться с малочисленного и бездарного СРЕДНЕГО КЛАССА на пресловутый НАРОД.
Гомункулус из пробирки злокозненных либеральных реформ, российский средний класс все равно не будет защищать ни наших детей, ни
наших женщин, ни наше государство, только любимого себя. А истерзанный, измордованный народ - будет.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	06.09.2004 23:24:44

Павел Святенков: "Интеллигент - всегда <знатный иностранец>, всегда чужак в России" (*+)

---

http://www.livejournal.com/users/pavell/751860.html

Пишет Павел Святенков (pavell)
@ 2004-09-05 22:54:00





Знатные иностранцы

Столетия назад <знатный иностранец> был чем-то вроде миссии ОБСЕ: гуманитарным диверсантом в землях врага. Книги <маркизов де
Кюстринов> - всего лишь отчеты о недостатке <свободы> на вверенной самозванному надсмотрщику территории. Отсюда фирменная
брезгливость завшивленных <генеральных инспекторов>, с омерзением описывавших ужасный русский обычай мыться в банях.

Характерно, что интеллигентское <свободомыслие> началось с имитации. Радищев притворился <знатным иностранцев> и проехал по России
<Из Петербурга в Москву>. За это его и посадили. Ибо Радищев, будучи русским, провозгласил себя <миссией ОБСЕ>. То есть создал
что-то вроде <Московской хельсинской группы>. Этого Екатерина, ведшая тонкую игру с европейскими <гуманистами>, ему не простила.

Русская интеллигенция продолжила радищевские традиции. Интеллигент - всегда <знатный иностранец>, всегда чужак в России. Его тоска
по <просвещенному Западу> понятна - рано или поздно <иностранец> должен вернуться. Понятно и стремление изолгать и обгадить все
вокруг - это нужно для отчетности. Уже не перед шпионским центром, а перед заменившей его интеллигентской Совестью.

Конечно, перенимая фирменный стиль <гуманитарных миссий>, русские интеллигенты отнюдь не становились таковыми. Они - нечто вроде
варваров, которым заезжий шпион внушил полезные мысли. <Настанет день, когда с Заката прилетят прекрасные Гуманитарные Самолеты. На
их борту будут Боги. Они принесут вам Свободу, Демократию и Сладкое Манго>. Думаете, шучу? Быт. В 40-х годах прошлого века
британская разведка выперла из Австралии американского шпиона, пропагандировавшего среди аборигенов Светлое и Демократическое Учение
о скором пришествии с Востока Богов на Огромных Кораблях. Каковые Боги, конечно, должны были принести Австралии безоговорочное
счастье.

Европа российских интеллигентов - это Луна и Утопия европейских гуманистов. Вымышленное царство, в котором реки текут молоком и
медом. Совместить образ виртуальной империи Счастья и реально существующей Европы <дорогим россиянам> помогли добрые и умные знатные
иностранцы.

Столетия прошли, но гуманитарная религия, преподанная иноземцами, не забыта. Наступает полнолуние и интеллигент, взойдя на крышу и
глядя в белый лик Луны, бормочет едва слышно, как бы про себя: <Россия должна вернуться на органически присущий ей лунный путь.
Русские - природные лунатики. Луна - наш общий дом>. Тут он смолкает, вздыхает тяжко. И выставив вперед руки, спускается вниз по
водосточной трубе.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	06.09.2004 23:24:41

В. Глазычев: "Российская нация потому зарождается в провинции, что столица все еще находится в государстве, которого больше нет"

---

Русский Журнал / Колонки / Столпник
http://www.russ.ru/columns/stolpnik/20040906.html

О конструктивном отчаянии
Вячеслав Глазычев

Дата публикации: 6 Сентября 2004

Надо жить дальше, хотя восстановить подобие душевного спокойствия трудно.

При просмотре на сайте BBC ( http://www.bbc.co.uk/?ok) десятков откликов телезрителей из множества стран мира наткнулся на письмо из
английского Лидса: "Наши сердца с семьями погибших заложников, но я салютую мужеству российских властей, которым достало характера
показать террористическому подполью, что перед ним не прогнутся. Русские - вторая великая нация на земле, и она вновь показала -
почему это так".
Давно сказано: бесконечный ужас лучше, чем ужас без конца. Что сталось в Беслане, известно. Не хочется даже думать о том, как
развивались бы события, не случись взрыва в спортзале школы, но ясно одно - счастливой развязки у этой истории быть не могло.
Приостановив попсовую развлекаловку, наше ТВ субботним днем не нашло в своих закромах ничего, кроме советских лент, совокупная
тональность которых - плаксивость. Ну, нет у нас фильмов, смысловым ядром которых было бы солидарное мужество. Статей таких в сети
тоже не удалось найти, так что, боюсь, обращение Путина к нации зависает в вакууме, потому что страна есть, а нации еще нет.
При всей привлекательности поэтических конструкций Л.Н.Гумилева ( http://gumilevica.kulichki.net/) они сомнительны даже в дальней
ретроспективе. Может, и объяснимы взрывом пассионарности первые шаги давних империй, но уже вторые шаги требовали калькуляции,
дисциплины, собранности, сосредоточенного усилия воли. Кому любопытно, может сам попробовать в этом разобраться, ну, хоть на
материале эллинистической колонизации, не говоря о более поздних временах. Были эпохи, когда нацию удавалось построить волей
немногих, в опоре на сочувствие или хотя бы терпение всех остальных. В наше время так не бывает - многие безразличны, многие
убеждены, что эпоха наций осталась в историческом вчера и уже поэтому задача не имеет решения. Меня это не убеждает. Творчество -
это когда все кругом считают, что невозможно, но это нужно, и потому оно, невозможное, становится возможным.
Нам позарез нужно создать нацию - иначе мы обречены на трансформацию страны в экспонат музея истории цивилизаций. Беда в том, что
прошлое отчаянно тянет нас к себе и в себя. Правопреемство по отношению к Советскому Союзу стало первым шагом к легитимности новой
нации, но второй шаг все еще не сделан. Восстановление гимна или натужное форсирование православия - шаг в никуда. Впрочем, Путин
говорит ( http://www.nakanune.ru/news/obrashhenie_vladimira_putina_k) и о гражданском обществе. Следуя ему, о гражданском обществе
иногда упоминают региональные начальники, в глубине души считая, что это лишь формула вежливости, тогда как Real Politik есть
интимное дело власти. Большинство столичных экспертов думают так же.
Однако же ростки нации есть. При желании, то есть при нормальной отстройке зрения, их можно увидеть и в бесланской хронике, если
приглядеться к тому, как вели себя люди, на которых обрушилось горе. Эти ростки можно было распознать в четкой самоорганизации, что
проявили 1 сентября пассажиры авиарейса из Шарм-эль-Шейха, которые без паники, пойдя на многочасовую задержку под палящим солнцем,
заставили растерявшихся стюардесс и экипаж, а затем и редкостно нерасторопных египетских служащих аэропорта вывести из самолета
весьма подозрительную троицу. При этом организатором взаимодействия в условиях, которые не без оснований казались экстремальными
[1], стал человек лет двадцати. Новое поколение подает признаки взрослой жизни.
В московской суете нелегко распознать признаки того, что я называю конструктивным отчаянием: это когда люди, наконец признавшие
фактом, что у властей зимой снега не выпросишь, берут на себя бремя ответственности - за себя, за близких, за себе подобных. Но вот
передо мной присланные на отзыв десятки проектов. Не "хотелок", а именно проектов, за которыми тщательный расчет и, главное, люди,
которые знают не только то, что надо делать, но и как надо делать. Которые будут это делать независимо от того, получат поддержку в
виде грантов или не получат.
Маленький союз предпринимателей из города Оха, что на Сахалине, бросает вызов монополии вконец распоясавшегося муниципального
унитарного предприятия ЖКХ и готов сформировать несколько нормальных управляющих компаний, переобучив на роль их руководителей своих
людей, занятых торговлей на затесненном местном рынке. Юридическая школа маленького университета в Абакане формирует выездные
бригады старшекурсников, чтобы помочь обитателям удаленных районов Хакасии разбираться в путанице их собственных прав и
обязанностей. В Иваново формируют систему становления и поддержки товариществ собственников жилья, развивая схему общественного
аудита. Библиотека Уренского района Нижегородчины создает центр правовой культуры подростка, находя опору в библиотеках крупных сел,
а администрация Смоленского района в Алтайском крае видит первостепенную задачу в том, чтобы оживить цветники и обустроить газоны, с
тем чтобы придать жителям села чувство собственного достоинства, заодно вернув институту общественных работ подлинный смысл...
Сходных проектов сотни.
Вопреки мнению множества скептиков я убежден, что нация только рождается сейчас в совокупности проектных инициатив, возникающих и
крепнущих повсеместно - везде, кроме Москвы. Замещение льгот реальными дензнаками (либо идеей дензнаков) ускорит этот процесс - не
случайно в Москве, где власть упорно совмещает для себя удобства капитализма с комфортностью социализма и пуще всего опасается, что
люди всерьез потребуют участия в принятии решений, система льгот остается без изменений, в дополнение к федеральным выплатам
компенсаций. Пусть при этом бюджет уникального субъекта федерации, мягко говоря, странен, пусть не будут штопать асфальт проездов,
чинить фонари, менять электропроводку - главное, чтобы благодарные москвичи оставались в объятиях социалистической заботы о
человеке.
Российская нация потому зарождается в провинции - вопреки натуральной логике процесса, - что центральная точка страны все еще
находится в государстве, которого больше нет.

Примечания:
[1] Как впоследствии выяснили "Известия", за шахидов приняли студентов Каирского университета из Махачкалы, что, однако, принимая во
внимание обстоятельства времени, не означает неоправданности действий пассажиров. Кстати, у Каирского университета репутация в нашей
стране не из лучших - там взращивают радикальных "новых мулл", которые руководят захватом мечетей у "старых" мулл по всей Российской
Федерации.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	04.09.2004 22:53:59

Сергей Ромашко. На бронзовой кобыле далеко не ускакать (*+)

---

Русский Журнал / Колонки / Не в фокусе
http://www.russ.ru/columns/nofocus/20040902.html

На бронзовой кобыле далеко не ускакать
Сергей Ромашко

Дата публикации: 2 Сентября 2004

Как всегда, вскользь сказанное говорит больше, чем слова, на которых сосредоточено внимание. Во время обсуждения проблем образования
накануне учебного года промелькнула замечательная фраза "государственные структуры, бизнес и гражданское общество". Вот оно.
Строили, строили, осваивали присланные с Запада гранты и построили. По уже известной модели "культура и жизнь". То есть есть эта
самая жизнь, а где-то сбоку еще болтается культура, если уж слишком скучно станет и развлечения в бане осточертеют. Тут кстати и
неполиткорректный анекдот времен застоя: "Слушай, мальчик, дэлом надо заниматься, понимаешь, дэлом". Теперь все на своих местах.
Когда госструктуры и бизнес накушаются, разрешат войти и гражданскому обществу - подобрать объедки и прибрать помещение.

Как-то казалось, что гражданское общество - прежде всего, потому что структуры это не все, а гражданское общество (если оно,
конечно, есть) охватывает всех. Поэтому в странах, где такое общество не сбоку, даже маршал будет гордо говорить о себе: "я солдат",
имея в виду, что как гражданин он и в самом деле выполняет ту же задачу, что и его подчиненные. У нас же маршалов по-прежнему
громоздят на бронзовых коней. Правда, от фальшивости всего этого мероприятия и коняга получается какая-то фальшивая, больше
смахивающая на прохиндеистую собаку, приготовившуюся на рысях стянуть какую-то халяву.

Гражданское общество и "гражданское общество" тем и отличаются, что в критической ситуации первое реагирует на давление адекватно,
выбирая наиболее приемлемое в данной ситуации для общества в целом действие, а второе превращается в скопище маршальских коняг,
готовых тащить что придется в свою сторону. Сравнение России и Франции последних дней ясно это показывает. Очевиден и результат:
иракские террористы не знают, что делать, и французские заложники до сих пор живы. Но для этого надо помнить о ценности человеческой
жизни всегда и по отношению ко всем, а не только тогда, когда это касается тебя.

Полная дезориентация нашего общества проявляется в самых разных событиях. Кто придумал открыть учебный год уроком, посвященным
войне? Был бы суеверным, сказал бы: захотели войны - так вот она вам. Но поскольку я не суеверен, речь будет о другом: о
неспособности сформулировать для общества человеческие ориентиры.

К концу существования Советского Союза стало совершенно очевидно, что власти ничего не могут предложить своим гражданам, кроме
великой победы, которой уже тогда было немало лет. Но все же сохранялась послевоенная ситуация, на которую можно было сослаться как
на результат победы. Потом возникла надежда на новые общественные ориентиры, и о деяниях прошлого стали говорить меньше. Но общество
всеобщего благоденствия в России в очередной раз не случилось. А поскольку обычные человеческие цели (чтобы наши граждане просто
могли жить достойной жизнью) наших политиков как-то не привлекают, то появилось требование какой-то фантомной "национальной идеи", а
после бессмысленных потуг ее место вновь заняла изрядно потрепанная великая победа. По-настоящему она не исчезала никуда, всегда
была палочкой-выручалочкой в критический момент. Например, когда только начали праздновать пасху, некоторые телеканалы, у которых
тогда еще не было запаса благочестивых передач, в растерянности забили эфир фильмами про войну - годится, мол, на все случаи жизни.
Не годится. Потому что от результатов победы - и надо это наконец осознать - не осталось почти ничего. Потому что мир перекроили, и
значимость второй отечественной войны в этом смысле столь же ограничивается областью символичного, сколь и войны первой, 1812 года.
То есть гордиться можно, но ориентиром общественной жизни она быть уже не может. Успевшие ускользнуть от террористов осетинские
школьники как один говорили: "Мы сначала думали, что это шутка". Ничего себе шуточки. Но это реальности нашего сознания.
Общественными уроками тут не обойдешься.

Кстати, слова школьников прозвучали без обработки только при первом включении. Потом все "шутки" старательно вырезали. Вообще особое
значение сейчас имеют спонтанные реакции, потому что потом включаются разного рода механизмы, из-за которых реакцию большинства
можно предсказать заранее. Вот на телеопрос: "Как вы готовы бороться с терроризмом?" большинство (две трети, если не больше)
ответило: "С оружием в руках". Это по-нашему. Желающих проявлять повышенную бдительность оказалось гораздо меньше (это тоже
по-нашему), а готовых помогать деньгами почти не было (не благородно). Судя по количеству готовых взять в руки оружие, многие его в
руках не держали и для боевых действий вряд ли годятся. А вот деньги, пожалуй, пригодились бы (а то террористы и вооружены, и
оснащены лучше спецназа), но это ж придется свое отдавать... Так что воодушевляться такими зажигательными настроениями наших
граждан, похоже, не стоит.

А все же есть простые вещи, которые кое-что да значат. Оказалось, что достаточно замаячить перед входом в метро милиционеру, и у
террористов сдают нервы. А ведь жертв на "Рижской" могло бы быть гораздо больше. В первые минуты после взрыва говорили, что люди с
машинами забирали раненых и везли в больницы, не дожидаясь скорой. Потом заговорили глобально. А такие недостойные мелочи важнее. И
надо все-таки, чтобы камеры слежения были направлены куда надо, а не куда попало. Тогда, даст бог, и справимся.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	04.09.2004 22:53:40

Психологический портрет террориста (*+)

---

http://www.rosbalt.ru/2004/09/03/176058.html

Психологический портрет террориста

Что представляют собой люди, совершающие террористические акты, с точки зрения психологии? Каковы психологические мотивы действий
террористов и причины, по которым террор сохраняет высокую способность к самовоспроизводству? Предлагаем вниманию читателей точку
зрения профессионального психолога, занимающегося этой проблемой.


--------------------------------------------------------------------------------

В абсолютном большинстве случаев террористы - это молодые люди в возрасте около 20 лет, плюс-минус пять лет, получившие воспитание в
патриархальной и весьма религиозной культуре.

В их сознании обычно присутствуют устойчивые представления об исторической травме своей нации и мощные эмоциональные связи с
последней. Типичные социальные чувства - скорбь и горе, в сочетании с ущемленной национальной гордостью. Чаще всего для террористов
характерны особые (во многом - искаженные и мифологизированные) представления об <историческом обидчике> и потребность в его
наказании и возмездии, которые задаются устойчивыми паттернами поведения и оценок, активно культивируемыми в социуме.
Эти представления, скорее всего, дополняются актуальной психической травмой, связанной с реальными фактами гибели родных, близких
или просто соплеменников, нередко - непосредственно на глазах у будущего террориста.

В индивидуальной истории, как правило, присутствует раннее лишение родительской заботы и внимания, а также травматогенная юность,
проведенная в лишениях и сопровождавшаяся многочисленными унижениями и утратами (дома, близких, имущества, социального и
материального статуса и т.д.).
Отсутствие эмоциональных связей в детстве в последующем обычно компенсируется в их идеологическом или религиозном варианте, в
частности, в фанатической преданности тем или иным лидерам или идеям (вплоть до идей богоизбранности) и религиозно-утопическим
мечтам о совершенном мире (с весьма упрощенными представлениями о нем).

Характерные мировоззренческие составляющие и предпосылки, свойственные людям, совершающим теракты:

- смещение чувства времени - прошлое включено в актуальное настоящее;
- стирание границ между реальностью и фантазией;
- некоторая наивность в сочетании с размытостью моральных ограничений;
- смешанность границ добра и зла, в отдельных случаях наличие апокалиптических переживаний и фантазий в сочетании с идеями
мессианства;
- садомазохистическая позиция - жалость к себе и своим соплеменникам в сочетании с ненавистью к реальному или мифологическому
противнику и готовностью к самопожертвованию;
- идентификация с агрессором, то есть наличие идей типа: <если я сам буду агрессором, то не стану объектом агрессии>;
- ограниченная способность понимать и принимать доводы тех, кто мыслит иначе;
- определенная утрата рациональности, особенно в сфере представлений о доступных и недоступных целях и идеалах; при этом, если цель
недоступна, эрзац-целью может стать тотальная ориентация на разрушение всего, что препятствует достижению цели, даже если это никак
не приблизит реализацию последней.

Религиозное <обрамление> идей борьбы, мести или возмездия создает не столько особый кодекс поведения, сколько определяет
специфическую социальную связь между членами конкретной национальной или социальной группы, что отражает общечеловеческую
потребность слияния с чем-то большим (наполненным высоким смыслом), чем просто слиянием с конкретной группой.
Одним из важнейших факторов такого идейного слияния являются представления о смерти и загробной жизни.

В культуре социумов, откуда пополняются ряды террористов, их смерть считается героической и благородной жертвой, подвигом
мученичества, и практически всегда вызывает одобрение и поддержку, которые проецируются на семью и весь род террориста, окружаемых
заботой и уважением.
Это не значит, что семьи поощряют смертников или не испытывают чувства горя, но и семьи, и сами террористы знают, что, наряду со
скорбью и болью утраты, будут присутствовать и принятие жертвы, и понимание, и одобрение и даже гордость. Такая смерть считается не
самоубийством, а мученичеством, при котором конкретная личность навсегда сливается с историей общества или нации, с его прошлым,
настоящим и будущим.

Смерть в молодом возрасте вообще не воспринимается как некий конечный (необратимый) феномен, и даже обычные самоубийцы (с
атеистической установкой) в ряде случаев имеют фантазии о том, как они увидят то, что будет после их смерти. Религиозные идеи
вечного блаженства, безусловно, являются более мощными и сопровождаются представлениями о переходе на другой уровень бытия и слияния
с Богом или, во всяком случае - ощущениями идентификации с великой идеей или целью.

Особое место занимает понятие смыслообразования - то есть потребность ощутить, что мое существование имеет некий особый смысл,
выходящий далеко за рамки серой, убогой и безнадежной повседневности (поэтому, чем более экономически, социально и политически
бесперспективна ситуация в окружении, тем больше вероятности возникновения террористического типа мировосприятия).

В силу вышеизложенного, террорист практически не поддается рациональному разубеждению. Ему практически неведом страх и раскаяние в
совершаемом или совершенном.
Попытка изобразить террориста как психически больного неверна по сути и никуда не ведет. Столь же неверны представления о
террористе, как примитивном малообразованном человеке.
Существует огромная разница между человеком, который решил покончить с собой из-за непереносимых психических страданий, и
террористом-смертником, который любит жизнь, полон сил, внутренней энергии и уверен в своей особой миссии.

Поведение, деятельность и заявления террориста не поддаются рациональному анализу и требуют специальных подходов с позиций
иррационального.
Одним из ведущих элементов любой антитеррористической операции является переговорный процесс, эффективность которого определяется
наличием высококвалифицированных специалистов-переговорщиков (как правило - психологов) со специальной (многолетней) дополнительной
подготовкой.

Михаил Решетников, доктор психологических наук, ректор Восточно-Европейского института психоанализа

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	04.09.2004 22:53:05

Виталий Коротич. Они и мы (*+)

---

http://www.spbvedomosti.ru/2004/09/03/oniimy.shtml

Диалог: Они и мы





Иногда пытаюсь понять, реальна ли мечта многих наших сограждан о том, чтобы стать такими, как американцы. Не жить, как они, а именно
стать, как они.

В кино заморские ребята убедительны: красиво живут, красиво побеждают врагов, ездят в красивых автомобилях. В жизни все не так
просто, но на поверхностный <первый взгляд> различия несущественны. Впрочем, есть еще и <второй взгляд>...

Недавно я снова зачитался статьями американских психологов о различиях между людьми, воспитанными <у них> и <у нас>. Говоря <у нас>,
я имею в виду сложный комплекс качеств, часть из которых нами усвоена неизвестно откуда, часть - из советского прошлого, а еще одна
часть - недавно.

Ну, к примеру, американцы с трудом понимают, что такое любовные клятвы между людьми взрослыми, однополыми, объединенными общим
делом. Хорошее деловое сотрудничество - это пожалуйста. Но любовь (если вы, конечно, не сексуальное меньшинство)...

В то же время американцы очень любят демонстрировать свое дружелюбие по поводу и без него. Тем более что такие демонстрации чаще
всего - общее место, улыбка с рекламного постера. У нас с этим труднее. У нас десятилетиями вырабатывалось отношение к дружбе, как к
делу серьезному, способу спасения от назойливой державной опеки. У нас дружба доводит до самопожертвования, а для американцев
дружба - это чаще всего способ провести время.

Нас долго учили, что <Жила бы страна родная, и нету других забот>, так что сегодня мы еще только приглядываемся к нынешнему
государству и соображаем, можно ли ему доверять на этот раз. Американцы же создавали и дрессировали свое государство одновременно,
никогда его не боялись, не идеализируют его ни капельки, зато научились спрашивать с него по максимуму. У нас, например, не очень
принято сообщать в милицию и другие охранительные ведомства о том или ином непорядке, особенно если этот непорядок не задевает тебя
лично. Американцы же <стучат> немедленно: полиция содержится на их налоговые отчисления - вот пусть копы и суетятся...

Вообще американцы не любят ничего усложнять. Они зачастую живут по старой кавказской поговорке: <Дай Бог здоровья, а остальное мы
себе купим>. Поэтому многие их поступки куда проще и прямолинейнее наших. У них очень простые классификации - <бедный>, <богатый>,
там, где у нас <свой> или <не свой>, либо даже <родной> или <не родной>. Кто-то сказал, что там, где они играют в шашки, мы на той
же доске затеваем шахматную партию.

Киногерой у них тоже куда прямолинейнее (имею в виду популярный у нас <массовый Голливуд>) и не развозит глубокомысленных страстей
там, где можно обойтись без них. У нас же даже в мультиках казаки варят кашу, соблюдая исторические традиции, а кот Леопольд ведет
философские споры с мышами. Коты и мыши за океаном - это <Том и Джерри> или в крайнем случае Микки-Маус, не измученный интеллектом.
Зачем ему это? Гекльберри Финн, созданный Марком Твеном, - первый, по мнению литературоведов, настоящий американец в литературе -
прежде всего действует, а не размышляет, как Том Сойер...

Американцы любят копить, давать большие чаевые у них считается дурным тоном. Мы всегда, когда заводятся деньги, спешим их
расходовать (даже на бюджетном, государственном уровне) и затем легко просим взаймы... Это не мои наблюдения. Это я выписывал из
американских исследований <о нас и о них>.

Есть над чем подумать?

Мне нравятся американцы, и я их глубоко уважаю - хотя бы за то, что они живут гораздо богаче нас и этой достойной жизни добились
собственным трудом. Но постоянно жить среди американцев мне не хотелось бы. Не потому, что они хуже (они вовсе не хуже), а потому,
что они другие. Не такие, как мы.

И тем, кто мечтает об Америке, а сегодня эта мечта вполне осуществима, я бы посоветовал не торопиться с окончательным решением.

Виталий Коротич

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	04.09.2004 22:52:50

Даже после терактов россияне москвичей ненавидят (*+)

---

http://www.utro.ru/articles/2004/09/03/347043.shtml




Даже после терактов россияне москвичей ненавидят


Оксана ГОЛОЛОБОВА, 03 сентября, 15:13



Москва всегда жила хорошо - в сравнении с другими российскими регионами. В советские времена, поднакопив деньжат с 13-й зарплаты,
обыватели из глубинки совершали редкие набеги на столицу в поисках разного дефицита, которого на места не завозили отродясь:
сервелата, черной икры, апельсинов, грильяж и так далее. "Купающимся в роскоши" москвичам большинство граждан нашей необъятной
Родины откровенно завидовали. "Лимита" упорно штурмовала Златоглавую, мечтая о зажиточной столичной жизни.

Особенно Москва "отъелась" при Путине. И г-н Шишкин из тьмутаракани еще более стал раздражаться тому, что не имеет возможности
купаться в "Трансваале", закусывать суши на светских пати и, наконец, сменить свое "зубило" на приличную иномарку.

Правда, в последнее неспокойное время вся страна стала свидетелем того, что вся эта "московская роскошь" неотделима от реальной
опасности. Умереть не своей смертью больше всего шансов стало именно в столице - в которой постоянно что-то рушится, горит,
взрывается, падает, которую взяли в привычку брать на мушку чеченские террористы.

Казалось бы, теперь завидовать абсолютно нечему. "Сытых" москвичей уже надо начинать жалеть, особенно в свете последних событий.
Специалисты Всероссийского центра изучения общественного мнения решили заняться этим вопросом и выяснить, изменилось ли и как мнение
известного своей сердобольностью простого русского народа к "несчастным" жителям столицы в связи с катастрофами Ту-134 и Ту-154,
терактом на "Рижской" и взрывом на Каширке.

Выяснилась поразительная вещь: за последние десять лет неприязнь регионов к Москве выросла многократно. Если говорить сухими
социологическими цифрами, то с 1993 г. доля россиян, отмечающих напряжение в отношениях между москвичами и "регионалами", возросла с
44 до 74%. С 19 до 44% увеличилось количество тех, у кого эта нелюбовь "сильная" и "очень сильная". И лишь 17% опрошенных в
настоящее время не ощущают такой ненависти.

Как выяснилось, главная причина нарастающей неприязни - непропорционально высокий уровень материального благополучия москвичей.
Любопытно, что это заявляли жители столиц и областных центров, а не провинций, и чаще всего - люди с высокими доходами.

Подавляющее большинство россиян из глубинки считают, что Москва живет главным образом за счет регионов, то есть буквально за их
счет. И этот показатель весьма стабилен: за пять лет доля респондентов, разделяющих такую точку зрения, осталась практически без
изменений (81-82% опрошенных).

Конечно, об иждивенчестве главного города страны говорят в основном провинциалы (81-85%). Но удивительно, что и сами москвичи и
петербуржцы придерживаются точно такого же мнения (72%). Гораздо реже так думают люди молодого возраста (18-24 года) и пожилые
(старше 60 лет).

А вот с чем связана столь раздражающая зажиточность жителей столицы, каждый объясняет себе по-разному. Одни считают, потому, что в
Москве сконцентрирована вся власть и деловая жизнь страны (47%), другие - что здесь оседает большая часть налогов крупнейших
российских компаний (43%), третьи - что здесь больше возможностей заработать, а некоторые уверены, что это исключительно заслуга
ушлого градоначальника Юрия Лужкова.

Особо отметим при этом, что никто из опрошенных не был согласен с тем, что москвичи живут лучше потому, что они более энергичны и
трудолюбивы, чем провинциалы. Также массовой поддержки не нашла мысль о том, что доходы большинства жителей столицы примерно такие
же, как и у людей из других областей.

Общероссийский опрос был проведен 28-29 августа 2004 г. в 100 населенных пунктах 39 областей, краев и республик России. Опрашивались
1593 чел., интервью брали по месту жительства. Статистическая погрешность не превышает 3,4%.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	02.09.2004 21:24:20

Работодатель и работник: партнеры или...? (*+)

---

http://www.lgz.ru/1304

Резонанс
Как разорить самодура

Несколько лет назад я с группой профактива была на семидневном семинаре в Финляндии. Так вот там работодатель заинтересован в том,
чтобы на предприятии был порядок, чтобы никто вдруг не забастовал, и поэтому не борется с профсоюзами, а даже им иной раз помогает.
Всех новеньких сами же рабочие заставляют вступить в профсоюзы. В общем-то, это справедливо. Они платят взносы и содержат аппарат,
который заключает с работодателем колдоговор, распространяющийся на всех. Почему же кто-то должен пользоваться защитой, не вложив ни
копейки и не ударив пальцем о палец?
Мы не солидарны, поэтому с нами можно делать всё что угодно. В Финляндии, конечно, тоже могут ни с того ни с сего уволить. Но вот
какую нам там рассказали историю. Решил хозяин одного комбината избавиться от двоих своих хорошо работающих, но строптивых
сотрудников. Оформил всё по закону, и помочь им не было никакой возможности. И тогда профсоюз придумал вот что. Опубликовал историю
гонений рабочих самодуром-хозяином в местной газете и призвал всех горожан отказаться от его продукции. И что вы думаете? Продажи
упали в несколько раз.
Возможно у нас такое? Увы. Так что давайте не будем вешать всех собак на профсоюз (<В тихом болоте ничего не водится>. - <ЛГ>, ?
31). Да, мы сейчас беззащитны. Но ведь во многом мы сами и виноваты.

Антонина ИВКИНА,
ИРКУТСК

Зачем кормить бездельников?

Да профсоюз (<Один на один с работодателем>. - <ЛГ>, ? 31) никогда никого не защищал. Если директор, и при социализме, хотел
кого-нибудь уволить, профком ему только помогал. Выбрать такую формулировку приказа, чтобы ни одна комиссия и ни один суд не
придрались. Я в профсоюзе никогда не состояла и этим горжусь.
Есть вполне цивилизованный способ защитить свои права - контракт. Заключается он с работодателем, и тут посредник в лице
председателя профкома абсолютно ни к чему. Да и зачем кормить бездельников, которые в случае конфликта всё равно встанут на сторону
администрации?

Елена БАЖЕВА,
МОСКВА

А денежки в карман

Шеин абсолютно прав (<ФНПР? Это вообще не профсоюз>. - <ЛГ>, ? 31). Официальные профсоюзы должны разделить с бизнесом и чиновниками
ответственность за разрушение экономики, произошедшее в начале девяностых. Председатель профкома нашего завода так <хорошо> защищал
права коллектива в ходе приватизации, что оказался в конце концов чуть ли не единственным держателем акций.
Зарплату нам тогда не платили месяцами, и, чтобы выжить, люди за копейки продавали ему свои акции. Потом уже узнали, что у него-то
денежки водились потому, что он мог брать их в долг на нашем якобы убыточном заводе. Подали в суд, но правосудие ничего
криминального в действиях председателя не усмотрело. <Восстановили справедливость> ребята покруче - отобрали у него завод. Он,
правда, успел сколотить состояние и теперь живёт за границей, а мы все остались <с носом>.

Александр ЗАЙЦЕВ,
МОРДОВИЯ

Партнёрство? Миф!

Действительно, деградацию профсоюзного движения в нашей стране можно объяснить мировой тенденцией (<Капитал труду не товарищ?> -
<ЛГ>, ? 31). Это с одной стороны. С другой, у наших профсоюзов, в отличие от западных, нет боевого опыта борьбы за интересы
трудящихся. Ведь роль профкомов и месткомов сводилась главным образом к сбору членских взносов, распределению путёвок и организации
социального страхования.
Сейчас работа в профкомах стала ещё более непрестижной, ибо по своей сути не может приносить больших доходов, а охотников
<жертвовать собой> становится всё меньше.
Уставные документы всех профсоюзов рассматривают их как организации, где источником власти являются рядовые члены, объединившиеся
для защиты своих интересов. Однако деятельность Всеобщей конфедерации профсоюзов (ВКП), например, обеспечивается членскими взносами
лишь на 11,4 процента. Аппарат вынужден постоянно заботиться о своём материальном благополучии. При этом удовлетворить свои нужды он
может только за счёт коммерческого использования доставшегося от ВЦСПС движимого и недвижимого имущества.
Практика генеральных соглашений между профсоюзами, работодателями и правительством на Западе называется трипартизмом. Заключение
двусторонних коллективных договоров на уровне предприятий - бипартизмом. Наши идеологи сводят эти два понятия в одно - <социальное
партнёрство>. Его даже ввели в Трудовой кодекс. Но социального партнёрства между трудом и капиталом не может быть по определению. У
них совершенно разные корпоративные интересы.

Да и как можно бороться со своим <партнёром>?

Анатолий СИЛИН,
кандидат экономических наук,
бывший эксперт Международной организации труда (МОТ)

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	02.09.2004 21:23:54

Нелегальные дети (*+)

---

http://www.izvestia.ru/club/article335305



НЕЛЕГАЛЬНЫЕ ДЕТИ

ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ


12:04 01.09.04

Из общего ряда накопившихся задач, требующих решения, выпала доступность образования для детей-иммигрантов, в частности и тех, чьи
семьи годами находятся на нелегальном положении в России. Бытует мнение, что, если ограничить получение образования в российских
школах для таких детей, они пополнят криминальную среду. Так что пусть, мол, лучше посещают школу. Приверженцы такой точки зрения не
желают признать, что сам образ жизни родителей-нелегалов ведет к криминализации их источников доходов.
А ведь получив российский аттестат, такой выпускник на вполне законных основаниях претендует на поступление в вуз страны, где
займет, в случае успешной сдачи экзаменов, место российского гражданина.
И тут я волей-неволей сравниваю наше поистине гуманное отношение к детям нелегалов с теми ограничениями, которые существуют на
Западе. К примеру, в ФРГ несовершеннолетние, находящиеся на территории страны и не имеющие на то официального разрешения властей,
вообще не могут посещать ни государственную, ни частную школу. А в случае обнаружения такого факта администрация школы сразу же
сообщит в полицию.
Я как-то присутствовала на уроке в обычной немецкой начальной школе, в которой обучалось немало детей иммигрантов. И больше всего
меня поразило задание учительницы на уроке рисования, когда класс должен был нарисовать государственный флаг. Она потребовала, чтобы
ученики из семей иммигрантов нарисовали флаги СВОИХ СТРАН, а не Германии. Я помню, как один мальчик расстроился, потому что он не
знал цвета национального флага своей страны, и слезно стал просить на чистом немецком языке разрешения нарисовать флаг Германии. Но
учительница была тверда в своем решении. А после урока она объяснила мне, что это - общее положение и требование немецких властей
для того, чтобы дети ЧУВСТВОВАЛИ дистанцию между собой и коренными немцами.

НАТАЛЬЯ МЕДВЕДЕВА, педагог, Краснодар [nbm713@yahoo.com]

Личная история

Что останется от нас лет через 100-200? Скорее всего ничего. Даже имен не останется, если только мы не значимые исторические
деятели.
Но интересно ли ребенку изучать не относящиеся к нему имена и даты? Вряд ли.
Вот поэтому я и строю свои уроки не как некое безличностное изложение истории (Николай I в таком-то году принял такой-то указ), а
применительно к каждому ученику. Кто были твои прадедушки и прабабушки в 1850 году? Чем занимались? И т.д.
Мне кажется, если каждый учитель будет относиться к своему предмету по-настоящему, понимая не только его форму, но и внутреннюю
сущность, то качество знаний наших детей весьма возрастет. Да и люди из них вырастут настоящие.

АЛЕКСАНДР МАРТЫНОВ, преподаватель истории, п. Касторное, Курская область

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	02.09.2004 21:23:00

Отвергнутая взятка (*+)

---

http://www.lgz.ru/1246

БУЛЬВАРНЫЕ ИСТОРИИ

Отвергнутая взятка

Сеялся мелкий летний дождичек, я шёл по Покровскому бульвару и увидел сидевшую на скамье женщину. Лет 35. С сумкой почтальона. Она
беззвучно плакала. Это можно было понять по вздрагивающим и время от времени подёргивающимся плечам. Её голову скрывал бесформенный
тёмно-синий капюшон. Обута она была в казённые сапоги, называемые в просторечии <луноходами>. Униформа почтальона у переживающей
обиду женщины в этот момент казалась особенно сиротской.
Трудно было просто пройти мимо: а вдруг она разносила пенсию и её ограбили? Или, может быть, ей стало плохо и нужно вызвать
<Скорую>? Я присел рядом, спросил её об этом.
Она удивлённо обернулась в мою сторону, я увидел красивое русское лицо, которое не портили ни безразмерный капюшон, ни гримаса
огорчения, явно проступающая на её лице.
- Ну неужели некоторые думают, - спросила она, - что деньги - важнее всего?! Почему мне предлагают деньги, почему меня унижают?
Мы разговорились.
Работает Нина Ивановна (имя и отчество по понятным причинам изменены. - И.Н.) почти пятнадцать лет. Раньше сумка почтальона была не
просто увесистой, а тяжёлой. Последние шесть-семь лет работать гораздо легче: газет и журналов люди выписывают мало, писать же друг
другу почти перестали. Зато в центре Москвы расплодилось множество разных фирм и контор, куда надо ежедневно приносить официальную
переписку.
- Так я бы лучше газеты носила, чем эти проклятые письма.
В то утро Нина Ивановна занималась обычным делом. В одной из фирм её очень неприветливо встретили. Сначала, несмотря на сильный
дождь, охранник через домофон минут пять буквально допрашивал её: кто она, почему звонит и зачем вообще сюда пришла. Затем,
невидимый, он где-то нажал на какую-то кнопку, раздалось частое попискивание. Нина Ивановна догадалась дёрнуть за ручку двери и
вошла внутрь. Вверх вела лестница, покрытая роскошной дорожкой. На верхней площадке стоял охранник и с ленивым презрением смотрел на
неё.
- Ну давайте, что у вас, и уходите быстрее!
Нина Ивановна, за свою работу насмотревшись всякого, уверенно ответила:
- Позовите мне ответственного сотрудника, так как я должна ему вручить заказное письмо с уведомлением из Арбитражного суда города
Москвы.
Охранник заторопился, достал из кармана маленький телефончик, набрал несколько цифр и что-то негромко проговорил в трубку. Буквально
через минуту на лестничной площадке показался черноволосый вертлявый молодой южанин. Начал он ласково, издалека:
- Вай-вай, дождик идёт! Зачем такая погода ходить? Хочешь, чаем напоим, коробка конфет дадим?
Нина Ивановна молча снизу вверх смотрела на двух рослых, холёных, сытых, хорошо одетых мужчин. Южанин продолжил:
- Давай я тебе деньги дам, а ты в уведомлении о вручении сделай отметку, что адресат выбыл. Пятьсот рублей хочешь, а?
Нину Ивановну от возмущения передёрнуло. Однако финансовый соблазнитель расценил её отрицательный жест по-своему: подумал, что мало.
- Тысяча рублей, - он сделал паузу.
Почтальон молчала.
- Ну хорошо, удваиваю сумму, больше ничего не дам, - и он торжествующе посмотрел на неё.
- А вам не стыдно? - всё также глядя снизу вверх, спросила Нина Ивановна. Южанин немного смешался. Он что-то шепнул охраннику и ушёл
в глубь помещения. Через полминуты появился, держа в руках две банкноты.
- Вот начальник распорядился дать тебе 150 долларов! Видишь, какой хороший человек! Бери быстрей деньги, пиши, что я скажу, и уходи.
А письмо отправь обратно не сразу, а дня через три-четыре. Договорились, красавица?! - и он заискивающе посмотрел на почтальона.
И тут Нина Ивановна почувствовала: несмотря на то, что она стоит внизу, а он наверху, на самом деле сверху вниз на него смотрит она.
Она молча чеканила каждое слово:
- Если вы не прекратите свои грязные намёки с попыткой подкупа должностного лица, не возьмёте у меня письмо и не распишетесь, то я
сейчас же пойду в милицию и вернусь сюда с участковым!
Охранник оскорбительно захохотал:
- Шустрая какая нашлась! Ты сначала попробуй выйди отсюда, потом уже вякать будешь.
Но южанин не одобрил его рвения. Он что-то сердито шепнул охраннику. Тот обиженно замолчал и демонстративно отвернулся.
- Ну давай, женщина, договоримся, - просительно продолжил он, - хорошие деньги предлагаю. Ну если больше хочешь - скажи. Только меру
знай! - Он сделал несколько шагов вниз по ступенькам. Нина Ивановна молчала и с пролетарской ненавистью смотрела в его лицо. Можно
было представить, что почувствовал в этот момент южанин, глядя на её казенную одежду, на заляпанные грязью сапоги-луноходы, на
висевшую на боку большую чёрную сумку.
Её взгляда он не выдержал. Досадливо скомкал две банкноты США, засунул их в карман пиджака и дрогнувшим голосом сказал:
- Давайте уведомление.
Получив обратно заполненное уведомление и заставив его расписаться в специальной книге, она вручила ему заказное письмо из
Арбитражного суда. Южанин досадливо вздохнул, взял письмо двумя пальцами, как будто в конверте содержалась какая-то отрава, и
грустно сказал:
- Ради кого стараешься? А входила бы в положение людей, то и одевалась бы лучше, и, может быть, вообще бы этой работой не
занималась. Ну кто бы тебя проверил, если б ты не передала повестку?
Нина Ивановна уверенно посмотрела на него и сказала только одно слово: <Совесть!> Затем повернулась и, не прощаясь, толкнула дверь,
которая оказалась незапертой. Вероятно, охранник на всякий случай разблокировал дверной замок, надеясь, что Нина Ивановна испугается
и уйдёт раньше.
- Так вы же молодец, чего ж плачете? - попытался я утешить свою собеседницу.
Она грустно посмотрела на меня, и снова слёзы поползли по её щекам.
- У меня дочка туфли просит, сумку хочет новую купить, блузочку модную молодёжную. А я деньги не взяла!
- Так что уж об этом жалеть, если не взяли? Поздно о просьбах дочки вспомнили?
Тут она неожиданно улыбнулась сквозь слёзы:
- Нет, эти просьбы у меня постоянно в голове. Но если бы я взяла, то я бы себя уважать перестала. Ведь мы, почтовые, - люди
государственные. Если сами сломаемся, то тогда вообще веры в государство не будет.
Она тяжко, по-бабьи вздохнула-всхлипнула и замолчала. Вдруг кончился дождь, выглянуло солнышко. Моя собеседница сбросила с головы
надоевший капюшон, в котором ей было и жарко, и неуютно, и встряхнула головой:
- А всё-таки настроение мне не испортили. И теперь в суд должны будут явиться. Наверное, свои доллары на чьём-нибудь обмане
получили. Ну ничего, суд разберётся.
Прощаясь, она протянула мне руку, благодаря тем самым за сочувствие.
- Ой, мне ещё на Воронцово Поле надо успеть - шесть писем разнести. А я тут с вами разболталась.
Я смотрел ей вслед и думал: пока такие люди, как Нина Ивановна, оберегают честь государства, разнося почту, пока пограничник не
покупается на посулы контрабандистов, пока честный участковый ежедневно обходит вверенную ему территорию, пока уставший от
безденежья учитель каждое утро приходит в класс и терпеливо разъясняет ученикам новые темы, пока фельдшерица идёт шесть километров
пешком по распутице вечером, чтобы навестить в соседней деревне больного ребёнка, наше государство не пропадёт.

Игорь НЕХАМЕС

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	02.09.2004 21:21:27

Сергей Митрофанов. Последняя революция (*+)

---

http://www.politjournal.ru/preview.php?action=Articles&dirid=119&tek=1842&issue=49

Сергей МИТРОФАНОВ


Последняя революция

В мире произошло не так много демократических революций, чтобы потерять им счет. Однако масштабно и на государственном уровне
вспоминается всего одна - Великая французская. В России слишком быстро предпочли позабыть, что всего лишь 13 лет назад, в августе
1991-го, в Москве произошли события, ставшие не менее важной вехой в дальнейшем политическом развитии мира и Европы.
Эта мысль неизбежно приходит в головы многим наблюдателям. Ибо перечень великих социальных революций, находящих отражение в
государственных идеологиях, существенно сократился. Великая английская буржуазная революция XVII в. уже слишком далеко отстоит от
современников, к тому же диктатура военной хунты настолько утомила англичан, что после смерти Кромвеля они вернули монархическую
традицию, которая существует по сей день.
Напротив, Великая Октябрьская революция 1917 г., несмотря на весь свой впечатляющий масштаб и ярко выраженный социальный характер, в
памяти граждан России затушевывается злобой дня. Элите никак не удается вписать ее в лихорадочный поиск идентичности. Тем более не
удается совместить с анахронизмами празднований императорского дома.
Что касается эпохального августовского переворота 1991 г., приведшего к геополитическим преобразованиям, не менее масштабным, чем
те, что вызваны событиями в Париже в XVIII в., то он как революция почему-то не воспринимается. Для низов это досадный эпизод,
приведший к потере сбережений, верхи же, наоборот, стараются выхолостить его содержание, предать забвению либо адаптировать под
задачи текущего момента. Парадов в августе не бывает - возможно лишь, <демократические силы>, как обычно, устроят банкет для своих.
В мире вообще осталась только одна демократическая революция, ставшая витриной современного государства, - Великая французская. И
когда Владимир Путин посылает Жаку Шираку приличествующие случаю поздравления по поводу национального праздника, почти не остается
сомнений, что и для него историческое значение <14 июля> куда как понятней, чем значение собственного <августа>.

Олигархи и восстание масс

При желании можно найти немало аналогий между французской и последней русской революцией. И там и там правящий режим <устал> - ведь
на самом деле в России реформы начала КПСС, так же как и во Франции они начались еще при короле Людовике XVI. Во всяком случае, при
нем Лувр - резиденция французских монархов - специальным декретом был преобразован в Музей науки и искусств.
Народные волнения, часто сопровождаемые анархическими проявлениями, - что во Франции, что в России, - в какой-то степени явились
следствием уже начавшегося процесса политических преобразований. 14 июля 1789 г. гарнизону Бастилии показалось, что весь Париж идет
на них. Точно так же, как вошедшим в Москву танковым колоннам 19 августа 1991 г. почудилось, что весь народ против. Революция
вершилась прежде всего в умах и ощущениях, а ощущение было таково, что происходит тектонический сдвиг социальных пластов.
По свидетельству историков, у демократических властей Франции тоже явно не хватало политической воли удержать разгулявшуюся толпу,
которая была движима скорее анархическими побуждениями, чем идеями революции. Винные склады были разграблены, толпа реквизирует
имущество всех тех, кого считает противниками общественного блага. Придание движению политического направления <Вперед, на
Бастилию!> было, видимо, способом преодоления наступающей катастрофы. Депутаты направляют толпу на главную политическую тюрьму
Франции, в которой к тому времени почти не осталось заключенных. Точно так же пришедшие к власти демократы России позволили
социальной стихии демонтировать с помощью крана железного Феликса и отбить куски от постаментов наиболее одиозных деятелей революции
1917 г. Людская стихия, выплеснувшаяся в эти дни на улицы Москвы, позже ушла в песок, предоставив возможность продолжать реформы
уполномоченным бюрократам.
Как писал историк И. Тэн, <Бастилия была взята не приступом, она сдалась еще до атаки, заручившись обещанием, что никому не будет
сделано никакого зла. У гарнизона, обладавшего всеми средствами защиты, просто не хватило мужества стрелять по живым людям; с другой
стороны, он был сильно напуган видом этой огромной толпы. Осаждающих было всего 800-900 человек, но площадь Бастилии и все
прилегающие улицы были переполнены любопытными:> Если вдуматься, ту же картину мы наблюдали при защите Белого дома: к двенадцати
ночи основная масса защитников разъезжалась по домам на метро.
Позже родилась версия, что народ голыми руками разобрал Бастилию до основания. В действительности же сделать этого он никак не мог -
завалившиеся башни попросту бы раздавили осаждавших. Единственно, что предприняла толпа 14 июля, - выбила стекла, снесла ворота с
петель, вопреки договоренности убила коменданта. Бастилию разбирали потом в течение года, а подряд на снос получил предприниматель
(по-нашему олигарх) Пьер Франсуа Палуа (Pierre-Fracois Palloy). Из камней тюрьмы он построил мост Конкорд и несколько особняков, в
том числе и собственный дом в Со (Sceaux), а также наладил изготовление макетов Бастилии, которые продавал как сувениры.
Революция 1991 г. не только осуществила масштабную ротацию политического класса России, но и впервые за много веков изменила его
качество. Впервые он почувствовал вкус к самостоятельности, выйдя из тени <первых лиц> - царей и генсеков, а самоуправление стало
реальной формой организации политического процесса. Издержки: революция вывела на арену российской истории титанические фигуры
олигархов, которые стали претендовать на теневое управление государством. 1991 г. необратимо изменил геополитическую карту мира,
переформатировав военные блоки и международные организации. А вот реформы начала третьего тысячелетия дали обратный ход маятнику - к
архетипам более привычного для России абсолютизма.

Как отмечали 215-летие Великой французской революции

Французская революция до основания сотрясла политические устои многих государств мира. Увы, сегодня эта фраза превратилась в клише,
как, впрочем, уже не раз случалось с бесспорными историческими констатациями. Как в конце концов произошло и с самим праздником,
учрежденным по случаю взятия Бастилии. Эволюционировав в праздник государственности праволиберальной Франции, этот день сегодня и по
форме почти ничем не напоминает о революции, вызвавшей шок правящих классов в конце XVIII в., когда Екатерина II рвала
дипломатические отношения с Республикой. Наоборот, представители сегодняшних политических элит Европы, как и нувориши из России,
собираются на каникулы в Париже, чтобы с необычайной помпой отметить: что? Во всяком случае, не то, что два века назад парижане,
возбужденные решением короля разогнать Учредительное собрание, отправились освобождать политических заключенных. Может быть, успехи
глобализации, разрастание НАТО, поражение коммунистической доктрины?
Что ж удивляться тогда, что наряду с полагающимися по случаю праздника фейерверками и оркестрами, традиционным ночным балом
пожарных, ожесточенной перестрелкой молодежи петардами в последнее время выпячивается военная и номенклатурная составляющие
торжеств?
Президент в сопровождении конного эскорта Республиканской гвардии приветствует войска; члены правительства и VIP-персоны
располагаются на почетных зарезервированных местах; в небе, как привязанный, висит вертолет службы безопасности. Всех остальных с
центральных авеню полиция теснит в улочки. И еще более удивительно, что 14 июля по Парижу обычно идут: танки, хотя при чем тут
танки? И выписывают кренделя асы французских и британских ВВС, а довершают милитаристский абсурд кинематографические КП военных,
развернутые прямо на исторических площадях Парижа. В них боевые офицеры последних войн, в которых принимал участие западный альянс,
демонстрируют мирным парижанам некие загадочные <планы операции>.
Конечно, все это одни <понты>. Танки, по нашим меркам, легкие, не гусеничные - они не причиняют вреда мостовым, и НАТО тут не
запугивает, скорее, ласково дает понять о своем присутствии. Присутствие британцев в тех или иных элементах парада объясняется тем,
что впервые в истории праздник 14 июля органично соединился с темой 100-летия Антанты и 60-летием высадки союзных войск в Нормандии,
отчего все стало немного напоминать фильм <Спасти рядового Райана>.
Наоборот, широкое участие конных гвардейцев, в число которых, также впервые в истории этих торжеств, вошел и британский драгунский
полк королевы Елизаветы II, выстраивало мизансцену, имеющую отношение, скорее, к блеску империи Наполеона, чем к революционному
хаосу 1789-1794 гг.
Обо всем этом можно сегодня и забыть, ибо главная мысль торжеств не столько переучет демократических достижений Запада, сколько
<сердечный союз> двух доминирующих на континенте стран праволиберальной формы правления - Англии и Франции.

Как отмечают август в России

В последнее время революцию 1991 г. отмечают более чем скромно. Уйдя в отпуск в августе 2001 г., на десятилетие августовских
событий, Владимир Путин задал тон ритуалу. За ним потянулись в отпуска и остальные вельможи российского государства. Таким образом,
в августе происходят только те мероприятия, которые почти не требуют денег и присутствия высокого начальства: встречи участников
событий, возложения венков, шествия и митинги.
Рок-концерт на Васильевском спуске отменен из-за угрозы разрушения исторических зданий. Единственное официальное мероприятие -
подъем государственного флага 22 августа. В 2002 г. оно было испорчено трауром - катастрофой вертолета Ми-26, в результате чего флаг
подняли только до половины. В 2003 г., согласно опросу ВЦИОМ, только 10% опрошенных согласились считать, что в августе 1991 г.
произошли значимые события.
Правые и социал-демократические силы обычно отмечают август по отдельности, давая своим мероприятиям название <Победа
демократических сил>. Можно ожидать, что в 2004 г. демократические силы, прежде всего осколки <Яблока> и СПС, лишенные возможности
представительства в государственных структурах, несколько оживят свою работу на улицах, оборачивая символику августа против <партии
победившего Путина>.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	02.09.2004 21:18:09

Отчего в современной России невозможно повторение событий на Сенатской площади (*+)

---

http://www.politjournal.ru/preview.php?action=Articles&dirid=101&tek=2197&issue=65

Отчего в современной России невозможно повторение событий на Сенатской площади

Государство, начиная со времен Древнего Рима, всегда было озабочено возможностью превращения своей военной организации в реальную
силу на внутриполитической арене. Чтобы исключить несанкционированное вмешательство военных (априори представляющих грозную мощь
даже в относительно слабых государственных формациях) в эту сферу, власти предержащие предпринимали и постоянно предпринимают
различные меры - начиная от применения вполне демократических инструментов и заканчивая запуском в армии механизма массовых
репрессий.

Двоевластие

Советская власть все 73 года своего существования была озабочена в сфере строительства Вооруженных сил одним - не дать офицерскому
корпусу страны консолидироваться как сословию и ощутить себя кастой служивых людей, поведение которых на службе и в быту было бы
основано на неких корпоративных этических принципах и правилах. Наличие в стране и армии касты, сформированной подобным образом (при
отсутствии устоявшихся демократических процедур и гражданского контроля над Вооруженными силами), неизбежно вело к превращению
военной организации в реальную политическую силу и предопределяло ее вмешательство во внутреннюю жизнь страны.
Во многом правящему режиму удалось решить такую задачу. В результате многомиллионный отряд вооруженных людей в СССР никогда не
осознавал себя единой силой, а каждый отдельно взятый офицер не ощущал себя даже рядовым членом некоего ордена военных людей.
Для политического контроля за командным составом в советских Вооруженных силах был создан институт военных комиссаров. В разные годы
он назывался по-разному, но суть его и цели практически не менялись. Его главными задачами (никогда широко не декларируемыми) были
обеспечение политического контроля над командирами и предотвращение <кристаллизации> офицерской массы, то есть постоянное
поддержание командного состава Вооруженных сил в кашеобразном состоянии, удобном для манипулирования.
В отдельные периоды советской власти политический контроль в Вооруженных силах принимал свою наивысшую форму и существовал в виде
прямого двоевластия - комиссар пользовался равными правами с командиром. Надо отметить, что прецедентов подобного военного
двоевластия в мировой военной истории практически не зафиксировано.
Кроме того, значительную помощь комиссарам в организации всеобъемлющего контроля над командным составом армии и флота оказывал
<вооруженный отряд партии большевиков> - органы ВЧК-КГБ. В армии они занимались не столько контрразведывательной деятельностью,
сколько подсматриванием, подслушиванием и составлением доносов на военачальников соответствующих рангов. Знание настроений в среде
командного состава Вооруженных сил являлось одной из основных задач представителей <ночного заведения>.
К этому стоит добавить механизм репрессий, который в сталинские времена никогда не простаивал долгое время без дела. Надо отметить,
что запаса накопленного впрок ужаса в армейской среде хватило и на период <славного десятилетия>, и на застой. Кроме двоевластия и
политического сыска существовали и другие способы и методы предотвращения выхода армии на политическую арену.

Вожди для войны и мира

Всякий, кто хотя бы раз был рядом с одаренными военными вождями, неизменно чувствовал мощную энергетику этих личностей, железную
волю и зачастую сильное человеческое обаяние. В такой обстановке невольно возникает желание выполнять все приказания таких
военачальников не раздумывая, ни на минуту не сомневаясь в их правильности. У военного вождя к тому времени уже имеется
основательный запас успехов на войне (он поэтому и стал вождем). Более того, он продолжает вести своих подчиненных от победы к
победе.
Такие полководцы пользуются в войсках непререкаемым авторитетом. Одно только появление подобных вождей настолько магнетизирует
окружающих, что они сразу начинают верить в успех совершенно невозможных мероприятий. Такие генералы крайне необходимы для
государства на войне и столь же опасны в мирное время в тех странах и армиях, где нет устоявшихся демократических институтов и
действенных инструментов гражданского контроля над вооруженными силами.
Именно в этой сфере коренятся истинные причины отстранения от реальной власти многих маршалов и генералов после окончания Великой
Отечественной войны. И дело здесь вовсе не в черной неблагодарности генералиссимуса или подлых интригах его ближайшего окружения.
Суть вопроса заключается в потенциальной опасности того или иного военачальника для существующего режима.
Ибо если сам генерал - Личность с большой буквы, войска ему безоговорочно верят, офицеры в частях боготворят своего вождя и,
следовательно, военачальник потенциально способен поднять подчиненные ему соединения на любое дело. Личный состав, от повара до
командира, твердо убежден: <Наш-то знает, куда ведет!> Отставки таких генералов после победоносного окончания военных действий -
вопрос только времени. Затем у Вооруженных сил появляются новые руководители - типа <маршала> Булганина.
Недавние проводы в России в почетные ссылки <чеченских> генералов, составивших себе имя и громкую славу не на кремлевском паркете, а
в боях и окопах первой и второй кавказских войн, в немалой степени объясняются теми же обстоятельствами. В ходе ведения военных
действий 1995-2004 гг. в Российской армии сформировалось сообщество генералов и старших офицеров, проверенных в реальном деле и
способных выполнить поставленную задачу практически в любых условиях. Самое главное - им безоговорочно верили в войсках.
Пример генерала Льва Рохлина, наверное, в этом отношении более чем убедителен. Опасность, исходящая от этого военного лидера, была
исключительно велика для режима Бориса Ельцина. Только Лев Яковлевич начал проводить рабочие консультации с возможными союзниками -
каким образом строить полки перед <выходом на Сенатскую площадь>, как вполне закономерно (как бы это цинично ни звучало) погиб при
невыясненных обстоятельствах.
Кроме того, есть и объективная причина отстранения <чеченских> генералов от реального дела. Задача разгрома бандформирований чисто
военными путями и способами в Чечне практически решена. Для крупных войсковых соединений и соответственно их начальников <работы>
сегодня в республике уже нет. Иными словами, мавр сделал свое дело. И то, что для генералов, получивших бесценный боевой опыт, не
нашлось места на самой верхушке отечественного военного олимпа, неудивительно, а скорее всего, закономерно.
Для властных структур СССР и современной России, как бы это парадоксально ни выглядело на первый взгляд, потенциально опасно
выдвижение на руководящие посты в армии и на флоте талантливых, харизматичных и пользующихся несомненным авторитетом в войсках
военачальников. Такие люди в Вооруженных силах в мирное время власти не нужны.

Дисциплина

Еще один метод держать в узде армию и флот - искусственно поддерживать в Вооруженных силах беспорядок и культивировать там до
определенной степени дезорганизацию. Сегодня ни для кого не является секретом, что в Российской армии ощущается явный недостаток
дисциплины и организованности. Помимо этого воинские коллективы измучены дедовщиной, которая охватила все слои армейской лестницы -
от низших до высших ступенек. И самое поразительное - государством практически ничего не делается, чтобы избавиться от этих позорных
явлений. В лучшем случае власть ограничивается словесными заклинаниями и увещеваниями - <служить надо лучше и старательнее>.
А ведь при желании (и необходимости) порядок в войсках всего за полгода можно навести такой, что в каждой ротной казарме после
команды <Смирно!> будет слышен пролет одинокой мухи. Сделать это при поддержке и заинтересованности в конечном успехе главы
государства и всех ветвей власти совсем нетрудно.
Тем не менее ничего существенного в области наведения порядка и дисциплины в Вооруженных силах не делается все послевоенное время
(начиная с 1945 г.). Более того, дисциплина в результате принимаемых псевдомер по ее укреплению перманентно ухудшается. Наконец, в
мире нет более беспомощных командиров в отношении собственных подчиненных, чем российские. Все дисциплинарные права, особенно
младших офицеров, ограничиваются, по сути, только выговорами.
Все это можно объяснить лишь одним: дисциплинированная и управляемая армия в мирное время не только не нужна Российскому
государству, а даже опасна. Парадоксально, но когда в армии что-то не так - как из дырявого мешка сыплются самострелы, убийства,
побеги, дезертирство, взрывы складов с боеприпасами, - держать на коротком поводке военачальников гораздо легче, нежели тогда, когда
военная организация представляет собой грозный и нерушимый монолит. В этом и вся причина - государство попросту не заинтересовано в
укреплении воинской дисциплины (хотя никогда в этом открыто не сознавалось и вряд ли когда-либо сознается). Однако, поддерживая в
мирное время таким образом необходимый уровень безопасности существующего режима, очень легко проиграть первую же войну -
недисциплинированные и дезорганизованные армии побед не одерживают.

Кодекс чести и традиции

Не допустить превращения офицерского корпуса страны в сословие и своеобразную корпорацию можно еще несколькими способами. В
частности, сегодня в Вооруженных силах России не существует каких-либо критериев для выдвижения на вышестоящие должности, кроме
одного - повышение по службе определяется степенью преданности выдвиженца своему сюзерену (у каждого, разумеется, собственный
уровень). В целом военная элита страны в настоящее время сформирована именно по этому признаку. Все это очень неплохо для
поддержания спокойствия в мирное время, однако с началом военных действий происходит, как правило, кадровая катастрофа (даже первая
чеченская война не явилась исключением из этого печального правила).
Целям формирования руководящего состава на основе принципа личной преданности служит и отсутствие в отечественных Вооруженных силах
кодекса чести офицера или хотя бы какого-то минимально необходимого набора этических правил. В современной Российской армии
упразднены даже вполне декоративные суды чести советского времени, которые и ранее-то в основном разбирали не столько дела чести,
сколько случаи бытового пьянства и прелюбодеяний.
Подобное положение дел необычайно сильно способствует насыщению верхних этажей российского офицерства проходимцами, циниками и
просто хамами. А если укоренить среди командиров кодекс чести, то через очень непродолжительное время наступит этап <кристаллизации>
и офицерский состав превратится в касту. Этого как раз государству и не требуется, поэтому и кодекс чести в нашей армии не
востребован.
Практически в одном ряду с утратой кодекса стоит полное отсутствие традиций в частях и соединениях. Старая истина: все полки в
Советской и Российской армиях на одно лицо. Нигде нет такого, чтобы можно было сказать: 245-й мотострелковый полк имеет свое лицо и
устоявшийся коллектив с давними, многосотлетними традициями. В Советской и Российской армиях осуществлялось и осуществляется
непрерывное перемешивание офицеров и генералов во всех структурных звеньях Вооруженных сил.
Люди в полках и дивизиях просто не успевают привыкнуть друг к другу, поэтому их переход к новому качеству в общении (разного рода
тайным собраниям и обсуждениям назревшего политического момента) просто исключен по самой банальной причине недостатка времени.
Поэтому не приходится сомневаться, что с виду хаотическое передвижение офицерского состава, в том числе и высшего, имеет в своей
основе стройный и логичный замысел (скажем, поменять генерала Трошева на генерала Болдырева, а затем Болдырева на Баранова, и все
это чуть ли не за полгода, - по виду хаос, а на деле продуманная кадровая политика).
Более того, ни в одном законодательном акте России пока нет формулировок наподобие: <Вооруженные силы России находятся под контролем
гражданских органов власти. Конституцией России и существующими законами установлена ответственность командиров всех степеней перед
Верховным главнокомандующим Вооруженными силами>. И хотя в выступлениях руководителей военного ведомства периодически говорится о
гражданском контроле как таковом, а в Военной доктрине России к одному из принципов обеспечения военной безопасности отнесено
<сочетание твердого централизованного руководства военной организацией государства с гражданским контролем ее деятельности>, дальше
деклараций и намерений дело пока не пошло.
Нет у нас и установленного законами порядка выдвижения в Вооруженных силах на вышестоящие должности, не разделено оперативное и
административное управление. Разумеется, эти новации не могут быть введены в отечественных Вооруженных силах одномоментно.
Результатом скоропалительности при подобной модернизации станет полная утрата какого бы то ни было управления военной организацией
государства. Однако начинать надо, иначе хроническое отставание от армий Запада (да уже и Востока) неминуемо.

Расплата

Результат, безусловно, налицо - никаких заговоров и хунт. Однако цена вопроса заставляет задуматься о целесообразности качества
подобного контроля. Корни нашего трагического отставания от развитых стран мира в военном строительстве находятся именно здесь.
Иными словами, спокойствие обеспечено, однако армия утрачена.
Напомним, что в 1991 г. маршал Язов, командуя более чем четырехмиллионными Вооруженными силами, дал себя арестовать безоружному
Александру Руцкому. Афганский фронтовой опыт дал Руцкому гораздо больше решительности, нежели опыт Великой Отечественной войны
Дмитрию Язову. Хотя, если разобраться, с фронтовым опытом у маршала не все благополучно. Согласно официальной версии его биографии,
во время войны он прошел путь от командира взвода до заместителя командира роты. Но в штатах стрелкового полка того времени
должности заместителя командира роты не было.
Информированные источники утверждают, что последний маршал империи всю войну провел в должности коменданта фронтовых курсов младших
лейтенантов на Волховском фронте. Вполне возможно, что недостаток реального опыта боевых действий и привел Язова к властному
параличу.
Налицо тогда был острейший кадровый кризис, наиболее рельефно проявившийся в личности первого лица Вооруженных сил того времени.
Откровенная неспособность Дмитрия Язова руководить войсками в сложной обстановке стала достоянием самых широких слоев общества. К
слову, первый президент новой России Борис Ельцин высоко оценил степень невмешательства маршала Язова в события августа 1991 г.
Как-то в середине 1990-х гг. при возложении в День Победы венков к могиле Неизвестного солдата Борис Николаевич поинтересовался: <А
где Язов? Почему его нет?> Подчиненные смешались и робко ответили: <Так ведь гэкачепист!> Первый президент новой России строго, в
свойственной ему манере указал: <Его надо приглашать на мероприятия подобного рода! Если бы не он, у нас ничего бы в 1991 году не
получилось!> После этого сравнительно недолгий период опалы для Дмитрия Язова закончился и он стал появляться на людях.
Как правило, византийская кадровая политика, столь усердно насаждаемая в СССР (да и многое ли изменилось в новой России?), приводит
к катастрофам в начале развертывания военных действий. На высших постах оказываются далеко не те люди, которые способны руководить
войсками в боевой обстановке. За это приходится, как правило, платить высокую цену. С течением времени положение выравнивается.
Война сама приводит к руководству соединениями и частями новые фигуры, сама ищет и находит талантливых полководцев. С завершением
боевых действий нужда в только что обретенных лидерах отпадает, их задвигают на вторые и третьи роли, к руководству армией и флотом
вновь приходят личности, как правило, ничтожные в военном отношении, зато доказавшие свою личную преданность руководителям страны. С
началом очередной войны этот кадровый круговорот, принимающий временами характер вихря, начинается вновь.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	02.09.2004 21:16:16

Дальняя дорога в казенный дом или Почему граждане по-прежнему шлют письма на самый верх (*+)

---

http://www.politjournal.ru/preview.php?action=Articles&dirid=47&tek=2199&issue=65

Лев ДРОЗДОВ


Дальняя дорога в казенный дом

ПОЧЕМУ ГРАЖДАНЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ ПРЕДПОЧИТАЮТ СЛАТЬ ПИСЬМА НА САМЫЙ ВЕРХ
Поток жалоб и обращений в официальные организации в стране не иссякает. Как свидетельствует председатель Комиссии по правам человека
при президенте России Элла Памфилова, львиная доля обращений посвящена таким социальным проблемам, которые хотя бы отчасти способны
решить соответствующие инстанции на местах. Но делать это там не спешат, что вынуждает людей писать в президентскую комиссию, а то и
самому президенту.

Святое неведение
Парадокс, но по запросам правозащитников чиновниками принимается довольно много положительных решений. Около трети, а то и больше.
Причина в том, что федеральные ведомства к голосам сверху и даже сбоку прислушиваются гораздо чутче, чем к обращениям снизу.
Приведем некоторые примеры.
Год назад комиссия известила Министерство обороны о проблемах с работой военной почты в Северо-Кавказском округе. Письма в армию и
из нее шли неделями, а то и дольше. Живущая в глубинке мать могла получить ответ от сына спустя три месяца. После обращения
правозащитников в Генштабе засуетились. Провели проверки, приняли меры. Быть может, до запроса комиссии в штабе не знали о том, что
связь работает отвратительно? Знали, но ничего не делали.
Другой пример на военную тему. В Петрозаводске додумались призывать в армию ребят, имеющих отсрочку и не достигших 18 лет.
Правозащитный союз Карелии обратился в местную прокуратуру на предмет нарушения законодательства. Прокуратура отреагировала.
Наказала виновных, погрозила пальцем военкоматам. Те обещали исправиться. Сказали, что больше не будут. И даже поблагодарили
правозащитников за сотрудничество.
Получается как в магазине, когда кассирша обсчитывает покупателя. Если он возмутится - жалобную книгу потребует или к директору
магазина пойдет, - она сдачу, конечно, отдаст. Но скандалит далеко не каждый. И даже не каждый второй. На это и весь расчет.

Хлопоты с мотоколяской

Правозащита неуклонно дрейфует в сторону социальной сферы. Кончаются времена, когда правозащитники выдвигали антивоенные лозунги,
вмешивались в политику и защищали свободу слова. С одной стороны, общественные организации, таким образом, повернулись лицом к
человеку. Но произошло это лишь потому, что их сегодня не очень пускают в политику. И потому, что общество потеряло к ней интерес.
С другой стороны, успехи социальной правозащиты вызваны тем, что государственные органы или бездействуют, или не вызывают доверия. И
вместо того, чтобы идти в собес или жилинспекцию, человек идет в так называемую общественную приемную высокого чиновника, каковые
существуют сейчас в изобилии. Или пишет в Комиссию по правам человека.
Играет роль и пресловутый человеческий фактор. Ведь обращение в инстанцию, скажем, в санэпиднадзор, должно быть составлено более или
менее формально. С конкретными претензиями, фактами и т.п. На простой крик души чиновники в принципе не склонны реагировать. <Мы
задыхаемся! - пишет жительница Медногорска Р.Г. Сергеева. - В городе невозможно жить из-за постоянного газа от Медногорского
медно-серного комбината. На огородах все сжигается газом. И не только в городе, но и за его пределами>. Кому она жалуется? В
Комиссию по правам человека.
Разумеется, проблемы такого масштаба с лету решить невозможно. В итоге на правозащитников сваливается бытовуха, которой недосуг
заниматься федеральным чиновникам. К ним обращаются все: от сумасшедших сектантов, грозящих Страшным судом патриарху Алексию, до
ассоциации защиты кошек от собак!
Но это экзотические примеры. А вот в деле инвалида Гусева нет никакой экзотики. С 1998 г. он стоял на учете в министерстве труда и
социального развития Саратовской области для получения автомобиля с мотоколяской. Спустя пять лет он написал в комиссию при
президенте, и через какие-то полгода проблема была решена.
Бывают случаи и похлеще. Вот, например, письмо Инны Саркисовой, адресованное президенту России. Она благодарит Владимира
Владимировича за то, что ее сыну наконец выдали новый паспорт взамен утерянного. Сделать это удалось лишь с помощью Комиссии по
правам человека.
Все это весомые аргументы для обвинения наших граждан в патернализме. Патернализм действительно существует. Но он явление
вынужденное. Похоже, на федеральном уровне социальная политика кончается. На смену ей приходят хлопоты по поводу колясок и утерянных
паспортов.

Юридическая подоплека

С местными органами дела обстоят чуть лучше, чем с федеральными. Это связано с тем, что во многих регионах приняты законы об
обращениях граждан в органы государственной власти. Но законы субъектов РФ не могут обеспечить создание единой системы гарантий прав
граждан при обращении в эти органы. Кроме того, такие законы не могут устанавливать права и обязанности федеральных структур и их
региональных подразделений.
А ситуация по стране в целом по-прежнему регулируется Указом Президиума Верховного Совета СССР от апреля 1968 г. <О порядке
рассмотрения предложений, заявлений и жалоб граждан>. Нового закона не существует, хотя попытки его принять делались неоднократно.
Законопроект на эту тему, весьма прогрессивный, завернул еще в 1998 г. лично Борис Ельцин. Не изменилась ситуация и сейчас.
Вообще-то тема обращений прописана в Конституции. Статья 33 гласит: <Граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а
также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления>. Все бы хорошо,
если б этот абзац был дополнен фразой: <...которые в пределах своей компетенции обязаны рассматривать эти обращения, принимать по
ним решения и давать мотивированные ответы в установленный законом срок>.
В 2002 г. Комиссия по правам человека подготовила предложения к новому законопроекту <О праве граждан на индивидуальные и
коллективные обращения в государственные органы>. Разработка и подготовка законопроекта осуществлена под руководством члена
комиссии, директора Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ Талии Хабриевой и эксперта комисси
и, руководителя Независимого института выборов Александра Иванченко.
Законопроект встретил мощное сопротивление со стороны многих ведомств. Это естественно, ведь его принятие означает повышение
ответственности чиновников всех уровней. Проект, например, закреплял за лицами, обращающимися в госучреждения, ряд прав и
обязанностей, а также вводил санкции для должностных лиц, посылающих отписки в ответ на обращения и не принимающих мер по
гражданским запросам.

Вмешаться в законодательство

По статистике больше половины обращений в президентскую и региональные комиссии по правам человека поступает от горожан. Это не
значит, что на селе с правами человека не возникает проблем. Проблемы есть, но сельское население по традиции менее социально
активно, чем городское. По наиболее часто встречающимся жалобам можно составить следующий <рейтинг>:
1. Право на социальное обеспечение, главным образом пенсии;
2. Вопросы обеспечения жильем и реализации права на жилище и его неприкосновенность;
3. Жалобы на нарушения при реализации права на судебную защиту, в частности неправомерные действия судей: предвзятость, затягивание
сроков рассмотрения дел, некорректное поведение, исполнение судебных решений;
4. Нарушения трудового права, в том числе нарушения права на вознаграждение за труд;
5. Жалобы на действия (бездействие) органов внутренних дел, организации ЖКХ, работников муниципальных образований, учреждений
здравоохранения.
Далеко не все проблемы, изложенные в жалобах и обращениях, решаются простым давлением правозащитников на инстанции. Вот цитата из
письма в Комиссию по правам человека, подтверждающая, что, если не изменить ситуацию в целом, поток обращений будет расти как
снежный ком:
<Я мать ребенка - инвалида с рождения. Каждые полгода моему сыну необходимо по медицинским показаниям делать протез правой ноги,
правой кисти и ортез левой ноги. Живем мы в Таганроге, а единственный институт, который занимается протезированием детей, -
санкт-петербургский НПЦМСЭПРИ. Один протез ноги стоит 40 тысяч рублей плюс дорога 10 тысяч. Я работаю в бюджетной организации, и моя
семья никогда не сможет собрать необходимую сумму на протез. Наше государство лишает моего ребенка возможности ходить! Не позвольте
им отменить льготы!>
Защитить права этой женщины и ее ребенка можно, лишь вмешавшись в законодательный процесс. Но это уже политика, до которой
правозащитников нынче стараются не допускать.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	02.09.2004 21:14:15

Руслан Хестанов. Недодержавие. Беспризорники (*+)

---

http://www.politjournal.ru/preview.php?action=Articles&dirid=67&tek=2203&issue=65

Руслан ХЕСТАНОВ


Недодержавие
Беспризорники

"Неудавшееся" государство - это буквальный перевод с английского (failing или ailed state). Можно его называть "дефектное" или
"дефективное". В ходу также понятия "коллапсировавшее государство" и "квазигосударство". В самом общем виде дефектность государства
определяется как структурная недостаточность, или "институциональная слабость". Это означает, что государство не в состоянии
контролировать свою территорию, гарантировать безопасность своим гражданам, поддерживать господство закона, обеспечивать права
человека, эффективное управление, экономическое развитие и общественные блага. В списке дефектных государств значится не меньше 20
стран. Расширенные варианты списка включают страны, именуемые "слабыми", что можно рассматривать как особую категорию или как
смягченный ярлык для той же категории. В зависимости от критериев одни и те же страны могут быть сочтены как "неудавшимися", так и
"слабыми". Состав списка варьируется. В позднейшем списке названо только одно коллапсировавшее государство - Сомали. В категории
неудавшихся (failing) попадают Афганистан, Ангола, Бурунди, Демократическая Республика Конго, Либерия, Сьерра-Леоне, Судан - тоже
немного. Но зато число "слабых" стран превысило полсотни. Среди слабых: Белоруссия, Грузия, Киргизия, Молдавия, Таджикистан,
неколторые южноамериканские и азиатские страны. Слабое и дефектное государство не может быть попросту поглощено более сильным, как в
былые времена. Ирония состоит в том, что формальные поглощения прекритились как раз тогда, когда появилось множество неполноценных
субъектов. А.К.

Вряд ли сегодня возможно говорить о праве международном: в существующий глобальный порядок не вписано еще никакое наднациональное
или надгосударственное право.
Международное право существует как право, <обрамляющее> государства, то есть как закон для суверенных наций. Если же на какой-то
территории нет субъекта такого права, то есть национального государства, значит, данная территория существует без должного надзора и
любое внешнее попечительство, в форме военного или экономического вмешательства, будет рассматриваться как легитимное. И дело не в
том, что эти территории не заселены людьми, у которых могут быть свои виды на то, как им строить свою коммунальную жизнь, а в том,
что эти сообщества людей лишены статуса юридического лица. С них трудно спросить по долгам или потребовать соответствующего
поведения.
Не столько для обозначения новой постколониальной реальности - выпавших из международного правового порядка территорий, сколько для
оправдания новых политических доктрин вмешательства членом администрации президента Клинтона госпожой Мадлен Олбрайт было введено в
политический и правовой жаргон выражение <неудавшиеся государства>. Хотя следующая администрация предпочла иное выражение -
<государства-изгои>, с акцентом на вероломном и мошенническом их характере, европейцы с готовностью приняли именно нововведение
Олбрайт. Терминологическое различие свидетельствует не только о разных <познавательных> подходах, но и о различных политических
стратегиях. Очевидно, что политический неологизм администрации Буша делает акцент на силовых формах вмешательства. Однако обе
альтернативные характеристики проблематичных государств опираются на доктрину, в соответствии с которой мировой порядок
выстраивается как сеть государственных суверенитетов, и если образуются пустоты, то здесь под патронатом либо международного
сообщества, либо сверхдержавы необходимы усилия по строительству новой государственности.
Разумеется, усилия, связанные с <внедрением> государственности, как правило, сопровождаются жестким насилием. Ведь выстраивание
государственности предполагает обязательное создание не только националистической идеологии, достаточно сильной, чтобы цивилизовать
<диковатые> массы под лозунгами единой общенациональной идеи; необходимо также создание мощных институтов, способных преодолеть и
подчинить клановые, трайбалистские, этнические или иные формы традиционной коллективности. По умолчанию европоцентричный взгляд
оценивает эти формы коллективности в лучшем случае как инфантильные, в худшем - как криминогенные. По мнению Роберта Купера, бывшего
политического советника британского премьера Тони Блэра, <неудавшиеся государства, вроде Афганистана, Сомали или Сьерра-Леоне, не
способны осуществлять действенный контроль над своей территорией. Поэтому на этих конфликтных территориях следует применять более
<жесткие методы предшествующих эпох>, когда того требует ситуация>. Купер откровенно формулирует: <В собственной среде мы
придерживаемся закона, но когда мы действуем в джунглях, нам следует также применять законы джунглей>.
Созидание нации извне посредством конструирования новой государственности с неизбежностью будет представлять собой продукт внешнего
политического управления. С точки зрения современных политических элит мировой порядок невозможен без государственных идентичностей,
покоящихся на фиксированных границах, а идея государственного суверенитета основана именно на представлениях о границе. Только
государство способно эффективно справляться с такими задачами, как, во-первых, удержание населения внутри жестко установленных
территориальных границ, во-вторых, организация учета и контроля за финансовыми и товарными потоками, в-третьих, установление режима
эксплуатации рабочей силы и ее воспроизводство.

---

От	Георгий
К	Георгий (02.09.2004 20:23:38)
Дата	02.09.2004 21:11:12

Иммануил Валлерстайн. Аборты и демократия (*+)

---

http://www.politjournal.ru/preview.php?action=Articles&dirid=40&tek=2189&issue=65

Иммануил ВАЛЛЕРСТАЙН, социолог, профессор Йельского университета


Аборты и демократия

Quo vadis, Америка? Знать хочется всем, включая самих американцев. Не так давно мир делился на тех, кто приветствовал США как
предводителя борцов за права человека, и тех, кто рассматривал Америку в качестве империалистической машины, стремящейся к целям,
весьма далеким от провозглашаемых. В первом лагере находились практически все американцы, большая часть европейцев, а также
значительное число остальных жителей планеты. Негативное отношение к США было по большей части у населения стран социалистического
лагеря, да, впрочем, и у некоторых европейцев. Достоверной статистики, естественно, не существует, однако можно предположить, что в
этом вопросе население Земли делилось примерно поровну.

За время правления Джорджа Буша-младшего это соотношение радикально изменилось. Теперь подавляющее большинство людей во всем мире
считает Америку опасным великаном. Одни обвиняют США в злонамеренности, другие - в безрассудстве, вызванном невежеством и
высокомерием. Все они насторожены и обеспокоены. И в первый раз за всю мою жизнь я вижу, что значительная часть самих американцев с
подозрением и недоверием относится к действиям собственного государства.
Куда шагает Америка, похоже, не знает никто. Между тем это, по всей видимости, является самой значимой политической проблемой
грядущего десятилетия. Сейчас США находятся на перепутье, хотя до сих пор не вполне осознают исторический масштаб принимаемого
решения. Выборы-2004 пресса уже окрестила <самыми важными за всю историю Америки>. Это, конечно, некоторое преувеличение. Тем не
менее очевидно, что электорат крайне поляризован, причем симпатии распределены практически поровну. Никогда, начиная с 1936 г.,
Республиканская партия не была столь упоенно консервативна (те выборы она, кстати, с треском проиграла). И никогда еще демократы не
были столь единодушны и столь яростны в своей критике действующего президента. <Кто угодно, только не Буш>, - слышится сегодня
повсюду.
За последний год поддержка населением политики Буша резко уменьшилась. Основной причиной недовольства американцев стали события
иракской войны - неспособность военных обнаружить столь <разрекламированное> оружие массового поражения, продолжение партизанской
войны против оккупантов, унизительное отношение к пленным в тюрьмах Абу-Грейб и Гуантанамо. В то же время, как показывают
многочисленные опросы, падение рейтинга Буша не сопровождалось ростом поддержки демократического кандидата Джона Керри. Этот
парадокс пытались объяснить самыми разными факторами, основным из которых является личность Керри. Мне кажется, что дело обстоит
гораздо проще: многие из тех, кто недоволен политикой Буша, не слишком-то верят в то, что избрание Керри изменит ситуацию.
Любопытным событием стал прошедший съезд Демократической партии. Это было на редкость сплоченное собрание - расхождения во взглядах
практически отсутствовали. Делегаты, не вполне поддерживающие Керри, оставили свои сомнения при себе, лишь бы не дать Бушу шанса
вновь оказаться в Белом доме. Тональность съезда была тщательно выверена: обсуждались лишь те темы, которые могли импонировать
<неопределившемуся> избирателю в ключевых штатах.
Что же заставило демократов продемонстрировать столь необычное единодушие? Вовсе не внешняя политика. Несмотря на то, что
большинство делегатов съезда и избирателей-демократов вообще считают войну в Ираке морально и политически неоправданной, Керри и его
ближайшие советники думают иначе: официально Демократическая партия поддерживает военную операцию. Керри лишь заявляет, что война
была неправильно организована. США должны были щепетильнее отнестись к мнению традиционных союзников и позволить инспекторам ООН
продолжать работу. Однако сам Керри ратует за усиление военной мощи Америки, а вовсе не за уход из Ирака.
Так что же все-таки объединяет демократов? Почему все антивоенные организации призывают своих сторонников голосовать за Керри,
несмотря на его позицию по Ираку, которую даже центристская газета Washington Post назвала <упущенной возможностью>? Может быть,
дело в экономической программе кандидатов? Бесспорно, в этой области существуют определенные различия. Но, поскольку республиканцы
изо всех сил пытаются свести эти различия к минимуму, противоречия оказываются не так уж и велики: Буш-младший, по сути, продолжает
так называемую реформу благосостояния, начатую демократом Клинтоном.
Итак, во внешней политике и в экономической стратегии Буша и Керри значительных расхождений не наблюдается, и все же есть одна
область, в которой демократы и республиканцы выступают непримиримыми оппонентами. Это социальная сфера, состоящая из трех
компонентов: мультикультурализма, социального либерализма и экологизма. Именно в этих вопросах 95% избирателей-демократов находятся
по одну сторону баррикад, а подавляющее большинство республиканцев - по другую.
Есть причина, по которой 90% афроамериканцев и 70-80% латиноамериканцев голосуют за Демократическую партию. Как бы они ни были
обеспокоены тем, что демократы не слишком активно борются за расширение прав национальных меньшинств, они знают, что республиканцы
пытаются лишить <цветных> иммигрантов даже существующих прав.
Что касается социального либерализма, то принципиальные темы, за последние 20 лет разделившие американцев на два лагеря, - это
аборты (единственный фактор, обусловливающий то, что среди женщин процент сторонниц Демократической партии несколько больше, чем
среди мужчин) и права гомосексуалистов. Не так давно к этим проблемам прибавилась дискуссия о допустимости экспериментов со
стволовыми клетками. Эти базовые вопросы социального либерализма тесно связаны с понятием <гражданские свободы>, которые сегодня
прицельно искореняются Патриотическим актом (антитеррористический закон от 26 октября 2001 г. - <П.Ж.>) и лично генеральным
прокурором США Джоном Эшкрофтом.
Борьба за окружающую среду была впервые обозначена в качестве политической проблемы лишь в конце ХХ в. Несмотря на то, что
<изобретателями> данной темы были как раз республиканцы, большая их часть давно уже не использует экологическую риторику, а
администрация Буша потратила массу усилий на то, чтобы уничтожить достижения Клинтона в этой области.
Если Керри выиграет ноябрьские выборы, то ему надо будет благодарить в первую очередь именно тех, кто с энтузиазмом и отчаянием
поддерживал социальные проекты демократов. Без сомнения, в борьбе за <неопределившегося> избирателя Демократическая партия делает
ставку и на экономические аргументы, и на тех, кому претит внешняя политика Буша, однако основной упор будет сделан на социальной
сфере. Соответственно и перемены, которые принесет Америке администрация Керри, в гораздо большей степени коснутся общественной
жизни, нежели внешней политики или экономики.
В любом случае, каков бы ни был результат грядущих выборов, понятно, что страсти вокруг прав гомосексуалистов и проблемы абортов
вряд ли улягутся. Попытки спасти американский уровень жизни за счет катастрофического бюджетного дефицита со всей очевидностью
продемонстрируют, что невозможно одновременно снижать налоги и постоянно увеличивать расходы на здоровье, образование и пенсионное
обеспечение. Да и набирающий обороты милитаризм окажется невозможен без проведения крайне непопулярных мер, благодаря которым все
американцы будут вынуждены делать серьезные взносы в армейскую казну.
После выборов давление на Америку со стороны остального мира значительно усилится. Практически неизбежный уход США из Ирака (что
скорее произойдет при Буше, нежели при Керри) и в Америке, и за ее границами будет рассматриваться как поражение, которое приведет к
сильнейшему внутриполитическому расколу. И Европа, и Восточная Азия, по-видимому, будут обращать гораздо меньше внимания на интересы
США и усилия их дипломатов. Доллар ослабнет, а распространение ядерного оружия, похоже, приобретет планетарный масштаб.
Могут ли США, уже начавшие движение в сторону столь драматичного сценария, остановиться и все переиграть? Конечно. Но, учитывая, что
американская армия работает на пределе и несет ежедневные потери, а государственный долг достиг рекордных величин, США должны
понять, что дни гегемонии окончены, равно как и дни доминирования, а возможно, даже и лидерства. Такое положение вещей требует от
Америки колоссальных усилий по реформированию всей социальной структуры, пересмотру ценностей и нахождению общественного
компромисса. В ближайшие 30 лет Америка должна быть готова к преодолению усиливающихся внутренних разногласий в социальной,
экономической и политической сферах. И в конечном итоге успех этой болезненной, но необходимой <перестройки> будет во многом
зависеть от того, насколько США сумеют найти общий язык с остальным миром.

---