Тема: Путин, Владимир. И тут же гневный взгляд на себя, то есть на Запад. Почему мы когда-то приветствовали господина Путина
возгласами ликования? Почему демократические политики и сегодня сердечно жмут ему руку?
Когда президент России в сентябре 2001 года выступал в Берлине перед бундестагом, он говорил о Европе, о Гете и Толстом. Он
превозносил "ритм, настроение и красоту" перевода "Фауста" Пастернака. После каждого абзаца его речи в стенограмме имеется ремарка
"аплодисменты". Или "смех и аплодисменты". В конце "продолжительные аплодисменты, депутаты встают".
Путин сказал: "Холодная война окончилась". Причем обошлось без горячей войны. Действительно - чудо. История стремительно двинулась
вперед - прежде всего, благодаря мужеству Горбачева, а не жестокости привечаемого у нас Путина.
Тогда, в бундестаге, президент России тоже говорил о своем жестком курсе в отношении Кавказа. Его ключевое слово - террор. Запад уже
тогда знал, что окраины России пылали огнем, потому что Москва при помощи военной силы хотела привязать к себе провинции,
стремившиеся к отделению. Соответственно, Владимир Путин защищал и курс Слободана Милошевича в отношении Косово. А Грозный и сегодня
лежит в развалинах. Туда, где сначала не было террора, теперь он пришел.
"Посмотри на его лицо, ты что, ничего не видишь?" - говорит, обращаясь ко мне, польская поэтесса, живущая в Берлине. Она показывает
на телеэкран, с которого Путин рассказывает о катастрофе в Беслане. "Тридцатые годы!" - кричит моя подруга, вне себя от гнева и
ужаса.