Как мы уже сообщали, готовится к выходу научно-популярное издание «Университетские встречи». Оно включает в себя ставшие традиционными беседы преподавателей и студентов Гуманитарного университета профсоюзов с замечательными современниками — учеными, художниками, политиками. Сегодня мы предлагаем читателям (в сокращенном виде) еще одну из бесед из этого сборника — с Борисом Викторовичем РАУШЕНБАХОМ, которого относят к людям, составившим национальное достояние Отечества. Энциклопедии и словари называют его, ближайшего сподвижника Келдыша и Королева, академика РАН, лауреата Ленинской и Демидовской премий, Героя Социалистического Труда, одним из основателей космонавтики. Но это лишь одна из сторон творческой личности. Не оставляя исследований в области космоса, академик Раушенбах глубоко занимался философией, искусством, богословием. Этим объясняются содержание и характер состоявшегося разговора, который несомненно представит интерес для читателей. Эта встреча оказалась последним публичным выступлением большого ученого. Как знает читатель из предыдущего номера нашей газеты, академик Раушенбах скончался в Москве на 87-м году жизни.
— Все мы принадлежим к животному миру, но в отличие от кошек и собак у нас есть разум. Разум, с одной стороны, поднимает, с другой — разрешает нам делать пакости, которые животные себе не позволяют. Человеческое сознание управляет людьми и имеет две составляющие, о которых многие не знают. Одна из них — логическая: человек обладает способностью рассуждать, выстраивать цепь логических умозаключений, которые во многом определяют его жизнь. Но существует и внелогическая составляющая — все чувства, не имеющие никакого отношения к логике. Например, красота, любовь, вера. Таким образом, человек — это комбинация логических и внелогических ощущений. В связи с двухтысячелетием христианства особенно хочется сказать об одном из внелогических чувств — вере. Вера — внелогическая категория, хотя богословие — логическая. Богословие — это наука. Об этом очень хорошо сказал английский писатель Честертон. Кроме своей писательской деятельности он интересовался вопросами религии. Он сказал, что религиозные чувства — это не теория, а любовь. Религиозное чувство, по Честертону, аналогично чувству влюбленности, а не науке. Этим объясняется полный провал атеистической пропаганды, которая всегда апеллировала к разуму, говоря о том, что религия неразумна. В основе религии лежит внелогическое чувство, аналогичное чувству любви. — Однажды вы сказали, что Богу наплевать на все земные дела. Какую же функцию, по вашему мнению, он выполняет? — Это вопрос к богословам. Существуют разные точки зрения на этот вопрос. Одна из них заключается в том, что Бог установил законы, толкнул наш мир в определенном направлении, а сейчас смотрит с интересом, что из этого в конце концов получится. Эта точка зрения имеет известное обоснование: мы не имеем явных и четких свидетельств вмешательства Бога в то, что происходит кругом. — В одном из интервью вы сказали, что в мире все происходит случайно. А что вы думаете о цикличности всего происходящего? — Это разные уровни. Совершенно закономерно и не случайно, что человек рождается, ходит в школу, умирает. Но то, что он сегодня пошел в пивную — случайность. Существует диалектика случайного и неслучайного, закономерного, своеобразная их смесь. В целом в макросистеме все происходит закономерно и неслучайно. — Вы считаете, наша система образования намного лучше американской? Все время удивляюсь, как получается, что образование у нас лучше, работаем мы в десять раз лучше американцев, а живем в десять раз хуже. Почему? — Еще Карамзин сказал: «Воруют» (Как это крепко сидит в наших людях! - Г.). — У нас воруют больше, чем в Америке? — Больше, причем воруют все, начиная с крупного начальства. Не говорю ничего нового. В какой-то мере это правда, но она не является ответом на вопрос. Если сравнивать нас с Америкой, то главное, что Америка имеет неизмеримо большие финансовые возможности. Современные научные программы, в частности космические, требуют миллиардов долларов, которых у нас нет. — И все же триста лет назад в Америке не было вообще ничего. Там жили индейцы, и у них не было никаких денег. Почему же сегодня у американцев денег очень много, а мы до сих пор нищие, с нашей богатейшей историей и культурой? — Это надо спрашивать у специалистов-социологов, экономистов. Нас трудно сравнивать с Америкой, потому что Америка — страна, на территории которой ни разу не было войн, которая зарабатывала на всех мировых войнах. И все нынешнее американское богатство — в значительной мере результат того, что европейцы, простите, били друг другу морды и платили Америке, чтобы купить у нее одно, другое, третье. — Вы затронули тему развития науки в нашей и других странах. Как вы, представитель различных исторических эпох, можете сравнить развитие науки во времена Сталина и сейчас? — Раньше было, конечно, лучше, в этом нет сомнения. Раньше в центре внимания государства был престиж страны, обороноспособность. Сейчас — доллары, поэтому сейчас хуже. — Как развивается сотрудничество с белорусской наукой? — Убежден, что любое сотрудничество полезно. Я не работаю в системе, где имеются контакты с Белоруссией, но убежден, что белорусские студенты или аспиранты учатся у нас. Думаю, всякое объединение всегда хорошо. Разъединение было глупостью. Ельцин редкий негодяй, который развалил Советский Союз и которому не место у власти. Я уже когда-то говорил, что он будет записан в историю России не просто черными буквами, а дегтем как особо позорная фигура. Более позорного человека, чем Ельцин, я не знал. — Расскажите, пожалуйста, подробнее о вашем открытии того, что художники каждой эпохи изображали мир по-своему, но правильно. — Современный художник, например реалист, должен изобразить мир, каким он его видит. При этом все думают, что так было всегда. В Древнем Египте все было по-другому. Древние египтяне считали, что каждый человек видит один и тот же предмет по-своему. Я вижу стол с одной стороны, кто-то зашел сбоку — значит, он видит с другой, третий смотрит сверху — третье представление, а ребенок смотрит на стол снизу. Как изображать стол, если все видят его по-разному? Египтяне решили изображать предмет таковым, какой он на самом деле, а не как его видит отдельный человек. По принципу изображения такие рисунки называются сейчас чертежами. Инженер изображает предмет таким, каков он на самом деле, а не так, как его видит. Например, инженер показывает рельсы параллельными, а в нашем восприятии они сходятся на горизонте в одну точку. Поэтому если художник поставил своей задачей изображать, как на самом деле, то он будет чертить. Все искусство Древнего Египта становится понятным, если усвоить, что они чертили, а не рисовали. Поэтому искусство Древнего Египта я назвал «художественным черчением». Они передавали мир, каким он был на самом деле, например, по мере удаления не уменьшали предметы, потому что в действительности они не меняются. В чертежах они передавали истинную геометрию. В эпоху Возрождения появилась особенность изображать видимую геометрию. Можно делать и то и другое, только четко представлять, над каким изображением работаете. — Какой политический строй вы считаете оптимальным для России с учетом нашей ментальности, религии, веры? — Вы ждете, я скажу, что демократия лучше всего? Она вызывает у меня большие сомнения, потому что все негодяйские поступки в истории совершали демократы. Например, смерть Сократа. Сократ был присужден к смерти после всенародного обсуждения путем плебисцита. Что может быть демократичнее — всенародное обсуждение и плебисцит? Плебисцит приговорил его к смерти. Демократия вещь очень сомнительная, демократы иногда такие пакости делают, которые нормальному диктатору в голову не придут... Поэтому я отрицательно отношусь к демократии. Монархия немного лучше. Монарх думает, что власть и страна достанутся наследнику, поэтому он не хочет ее разорять. Президента выбирают на четыре года, и за это время ему надо успеть набить карман и себе, и родственникам, а потом будь что будет. Конечно, я шучу, но в этом есть элементы правды. ....................
..................... — Как вы, ученый-физик, пришли к богословию? — Чувство веры находится в другой части головного мозга, не там, где наука. Поэтому вера и наука могут мирно сосуществовать. Например, основатель современной физики Планк был глубоко верующим человеком, но именно он создал новую физику. Эйнштейн тоже был верующим человеком. Я не вижу в этом никакого противоречия, просто это разные области сознания, которые могут вполне сосуществовать вместе. Атеистическая пропаганда 20 — 40-х годов попыталась доказать, что наука и вера несовместимы. Это, конечно, глупое утверждение, не соответствующее действительности. Они совместимы, о чем свидетельствует опыт человечества. — Студенты интересуются вашим пониманием Троицы... — В свое время меня поразило то, что Бог, по представлению христианства, триедин. С одной стороны, христианство — религия единобожия, то есть Бог один, с другой — существует Троица, и все ее представители единосущные, равноценные, во всем одинаковые. Павел Флоренский сказал, что это тайна, которую невозможно постичь, для понимания ее нужно совершить подвиг веры. Я пытался и рассуждал так: Бог един, и в то же время это три Бога, это логически объяснимо. Хотя все считали эту идею абсурдной, даже Флоренский писал об этом. Бог должен быть абсурден, должен быть непонятен, Бог непостижим — это его сущность. По-моему, триединство — элементарное понятие, а богословы не могли его понять, потому что не знали математики. Некоторые думали: у Бога одно лицо — Бога-Отца, Сына и Святого Духа. Но в молитвах мы называем Богом и Отца, и Сына, и Святого Духа. Для доказательства того, что понятие Троицы логически безупречно, я привел вектор. Как известно, вектор имеет три компоненты, которые задает по трем направлениям. Три вектора по трем основным направлениям и один вектор — одно и то же, то есть троица. Поэтому один Бог и в то же время три — абсолютно объяснимо логически. — Вы замечаете такую особенность в русских иконах, как обратная перспектива... — Изучая иконы, я хотел понять, является ли обратная перспектива отклонением от нормального видения для того, чтобы придать иконе какой-то высший смысл, или это передача своего зрительного восприятия. Я доказал, что на расстоянии трех метров человек видит в обратной перспективе. Я ставил эксперименты, убедился в этом на себе, на своих родственниках и знакомых. На указанном расстоянии человек видит больше. Обратите внимание, что художники никогда не изображают первые три метра, потому что иначе у них бы получилась обратная перспектива, чего они боятся смертельно. В средние века писали по памяти. Работали в маленьких помещениях, где все получалось в обратной перспективе. Таким образом, иконописцы передавали свое зрительное восприятие, близкие пространства, а далеких не видели. Поэтому обратная перспектива есть не только у икон, но и у всякого произведения древней живописи. Она была и в Риме, у китайцев — всюду. — Как вы относитесь к модерну, кубизму, футуризму? — Считаю, это можно назвать одним словом — «выпендриваются». Не может человек написать хорошую картину и в свое оправдание говорить: «Я — кубист». — Что для вас культура и согласны ли вы с определением культуры как божественного мира в человеке? — Это красивое определение, с ним трудно не согласиться, хотя оно не научное. Культура это то, без чего человек не может жить. — Как вы относитесь к интеллигенту как к носителю культуры? — Понятие интеллигент — русское, за границей нет интеллигентов, там в голову никому не приходило называть людей интеллигентами. Раньше у нас слово «интеллигент» означало то, что понимали под русским интеллигентом начала века. Сейчас так называют человека, получившего высшее образование, что совершенно не верно, потому что получается, что мы — страна сплошной интеллигенции, что, конечно, вызывает удивление. — Что вы можете сказать о перспективах политического развития России? — Я не назвал бы развитием то, что произошло за последние десять лет. — Это деградация или топтание на месте? — Была явная деградация, но народ все-таки обладает неким здравым смыслом и опытом, непонятно как передающимся через поколения. Убежден, мы выправимся, и некоторые признаки этого имеются уже сейчас. — Вы думаете, стоит надеяться, верить? — Стоит. Надежда — старая известная истина — умирает последней. — В какую страну мира вы бы поехали, если бы вам пришлось уехать из России, и почему? — Я бы поехал в Германию, потому что свободно говорю по-немецки. Нельзя приезжать в страну, не зная ее языка, обычаев. — Но можно приехать и научиться языку. — Мне не 8 — 9 лет, когда легко учатся языки. Я много месяцев жил в Германии, и когда меня там спрашивали: «Хотите ли вы остаться?», отвечал: «Конечно, нет». — «Что у вас в России хорошего?» — «Там весело живется, а у вас смертельная скука, в вашей Германии». Это действительно так. — Но все-таки выбор Германии не случаен; как вы сами утверждаете, вы наполовину немец, а какую страну вы считаете своей Родиной? — Конечно, Россию, Ленинград — Петербург. А немец я процентов на 90. — Почему вы на 90 процентов немец? Расскажите, пожалуйста, свою родословную, у вас интересная фамилия. — Мой прапрапрадед в 1796 или в 1798 году приехал в Россию из Саксонии. Я ездил туда и искал место, откуда вышли мои предки. Прадед был отчаянным парнем, которому было нечего терять, поэтому он поехал в Россию. Екатерина II давала переселенцам ряд привилегий, чтобы заселить один из берегов Волги пришлыми немцами с целью защиты Саратова от набегов кочевников. Мои предки, приехавшие туда, ходили в поле с ружьями и постоянно отражали набеги кочевников. Там были созданы немецкие школы, все было, как в Германии, кроме одного: они были подданными Российской империи. Когда началась Великая Отечественная война, я отчетливо ощутил свое происхождение: меня забрали в лагерь. Я абсолютно спокойно отнесся к этому: я немец. — В чем же ваша вина? — Ни в чем. — Это же противоречие! — Правильно, что забрали, потому что шла война с Германией. Пока я ни в чем не виноват. А вдруг буду? — лучше посадить. — Что вам помогало выжить в достаточно суровых условиях? — Не знаю, что помогало, просто жилось и все. Человек — такое существо, которое всюду может устроиться. — Самые любимые ваши книги? — У меня три любимые книги, которые я могу читать в любое время дня и ночи, с любого места и в любом настроении: «Илиада» Гомера, «Фауст» Гете на немецком языке, «Евгений Онегин» Пушкина. — Каково ваше отношение к современной Москве? — К современной Москве? Не очень ее люблю, это не родное мне место. Для моих внуков и детей, наверное, современная Москва — это что-то близкое, для меня же родными являются Петербург и Москва в довоенные и послевоенные годы. Это время моей молодости, когда все было ярко и хорошо, а сейчас все не то. Современная Москва не трогает меня. — Расскажите о своей семье, жене, детях, домашних животных. — Начнем с животных. У меня есть кот Филя. Его подарили, когда мне исполнилось 80 лет, но он оказался кошкой. У меня две хорошие дочки. Они близнецы, но совершенно разные. У одной дочки дочка, то есть моя внучка, у другой сын — мой внук, он еще ходит в школу, ему 10 лет. — На ваш взгляд, государство существует для человека или человек для государства? — Это вопрос литературно-художественного плана. Полагается отвечать, что государство существует для человека, а на самом деле никакого государства нет, есть жулики, которые стали во главе государства, а мы все на них работаем. — Как вы относитесь к Владимиру Путину? — Пока хорошо. Объясню почему. Во-первых, он еще не сделал ни одной явной подлости. Во-вторых, он из КГБ — это единственная некоррумпированная организация в нашей стране, все остальные давно продались друг другу и, может быть, даже загранице. Поэтому я верю, что в КГБ могут быть честные люди, хотя и их уже почти не осталось. Может быть, мнение неправильное, и мне, как бывшему узнику ГУЛАГа, нужно было бы иметь другое отношение к КГБ, но, к сожалению, сегодня это единственная приличная организация в нашей стране. — Вы гордитесь своими достижениями, всем, что сделали в своей жизни? — Я ничем не горжусь, кроме моих детей. Они — главное достижение моей жизни. — Считаете ли вы, что существуют дела, до которых вы еще не добрались? — Таких дел очень много, я до них и не доберусь, но все время пытаюсь взобраться на эту бесконечно высокую гору. Иногда скатываюсь вниз вместе с камешками, потом ползу опять вверх — такова жизнь. — Каковы ваши пожелания будущему поколению? — Ничего нельзя посоветовать, кроме одного — жить достойно. Все остальное получится само.