От	Георгий
К	Администрация (Дмитрий Кропотов)
Дата	22.07.2004 20:46:42
Рубрики	Тексты;

Идеология (-)

---

---

От	Георгий
К	Георгий (22.07.2004 20:46:42)
Дата	02.08.2004 02:45:57

К. Крылов. Русские парадоксы (*+)

---

http://ruspred.ru/arh/19/1.php

СПЕЦИАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ <Русская цивилизация>



НОВАЯ СТУПЕНЬ ЭВОЛЮЦИИ?
Наш журнал начинает новый специальный проект - "Русская цивилизация".

Как известно из истории, достижение различными народами ведущих позиций в мире обычно связано с удачным использованием национальных
и цивилизационных особенностей, естественным образом являющихся их конкурентными преимуществами. Успех в конечном итоге сопутствует
тем, кто органично следует "своей природе".
В чем особенности русской цивилизации, каковы их корни, в чем наши преимущества и слабые стороны, что надо сделать, чтобы усилить и
использовать первые и свести к минимуму влияние последних, с учетом тех изменений во внешней среде, которые происходят в эпоху
постиндустриальной экономики и политического постмодерна - вот основное содержание нового проекта. В его рамках мы намерены
представлять, возможно, спорные, но яркие и оригинальные идеи и концепции, авторов которых объединяет страстное желание оказать
содействие в организации прорыва России в XXI веке на основе цивилизационных родовых черт и традиций.
Вообще, характерной чертой проекта должна стать именно нацеленность в будущее. В противоположность "объективной" отстраненности
академического анализа, "знания ради знания", цель проекта - знание ради практики, знание ради формирования верной стратегии, знание
ради организации Русской Победы.

Редакция "РП"

"НЕПРАВИЛЬНЫЙ" НАРОД
"С русскими что-то не так" - вот мнение, к которому приходит любой исследователь, сколько-нибудь долго занимающийся русским
вопросом. Мы и в самом деле отличаемся от прочих народов.
На первый взгляд русские как этнокультурный тип - довольно обыкновенные европеоиды ("белые люди"), говорящие на индоевропейском
языке и имеющие довольно интересную - но не поражающую воображение - культуру. В той же Европе или Америке русские легко
ассимилируются - в отличие, скажем, от негров или арабов. В общем, ничего удивительного.
Однако, если присмотреться к русской истории, поневоле разеваешь рот. На протяжении истории русские возводили на своей территории
очень странные социальные конструкции. Самой известной и самой экзотической из них стала "советская власть", но и все остальное тоже
было далеко от скучных стандартов - что европейских, что азиатских, что любых прочих.
Глядя на причудливые социальные "вавилоны", которые нагромождала русская история, и в самом деле можно подумать, что русские
уникальны своей способностью покорно и безропотно становиться деталью любых, даже самых уродливых, общественных конструкций. Давно
известно, что русские практически не умеют сопротивляться "нахальству" - даже самому незначительному давлению, и в большинстве
случаев предпочитают уступить. С другой стороны, они совершенно не умеют - и, уж конечно, не любят - подчиняться. Поэтому, действуя
силой, "начальство" часто способно заставить русских делать то, что ему нужно, только с помощью непосредственной угрозы для их жизни
и имущества. Но как только эта угроза исчезает, русские перестают выполнять приказы. Обычна ситуация, когда власть не может добиться
выполнения элементарных распоряжений, которые не критикуются, не обсуждаются, а молча игнорируются. Сами русские не считают свое
поведение сопротивлением или протестом. К планам властей они относятся не возмущенно, а скорее презрительно. "Мало ли что там эти
идиоты наверху придумали" - вот типично русское отношение к "верхам".
Столкнувшись с этим, многие начинают подозревать русских в склонности к анархизму и отрицанию всякой организованности. Однако
каждый, кто имел дело с русским коллективом (хотя бы в качестве начальника), знает, что управлять русскими можно, хотя и достаточно
сложно. Нельзя сказать, что русские безответственны, ленивы или глупы: напротив, они могут демонстрировать редкостное трудолюбие,
изобретательность и дисциплинированность. Но для этого нужна совершенно особая мотивация и специфические условия труда.
Необязательно, кстати, "хорошие" в обычном смысле этого слова, но именно - особенные, обеспечить которые можно не всем и не всегда.
В ином случае теряется не только работоспособность, но и элементарная управляемость коллектива. Русских можно завести, но только
каким-то особым ключиком.
Точно такие же проблемы возникают, когда речь идет о способности русских к самоорганизации. С одной стороны, отсутствие солидарности
(особенно этнической), неспособность к организованному действию, неумение образовывать этнические мафии или хотя бы общины,
откровенная беспомощность при столкновении с нахрапистыми инородцами уже стали притчей во языцех. С другой - те же русские
поддерживают особую сеть неформальных отношений, чрезвычайно комфортных эмоционально. Речь идет о так называемой "русской дружбе" и
связанном с ней стиле жизни, в чем-то неудобном, но очень притягательном, причем не только для самих русских.
Та же странная особенность наблюдается и в вопросе об ассимиляции. Русские легко растворяются среди других народов. Но и
представители других народов растворяются в русской среде - процесс "обрусения" известен и хорошо описан. На огромном пространстве
от Калининграда до Владивостока живет один и тот же народ. Разнообразие антропологических признаков у русских в два раза ниже, чем в
среднем у европейских народов.

КУЛЬТУРНЫЕ ПАРАДОКСЫ
Наконец, русская культура обладает все теми же свойствами. С одной стороны, трудно назвать другую культуру, более склонную к
заимствованиям и подражаниям. Русский язык, в отличие, скажем, от японского или финского, с необыкновенной легкостью принимает
всевозможные заимствования и неологизмы, начиная от англицизмов и кончая почти непроизносимыми аббревиатурами. При этом русская
культура настроена на максимальное сохранение точного фонетического облика чужого слова - это уникальное явление, не имеющее
аналогов в других культурах, настроенных, как правило, на скорейшее перемалывание чужих смыслов и говоров под свои нормы.
Однако при всем том язык и культура удивительным образом сохраняют свое единство. Что касается словарного состава, то украинский и
белорусский языки по меркам любого европейского языка (скажем, немецкого) - всего лишь "местные говоры". На всем необъятном
пространстве расселения русских распространена одна и та же культура, основанная на унифицированном русском языке, очень близком к
литературной норме. С точки зрения европейцев - это фантастика. И уже эта однородность культуры, которая постоянно воспроизводится,
несмотря на ее чрезвычайную гибкость и восприимчивость к внешним влияниям, наводит на мысль об особой способности русских, так
сказать, к "взаимному программированию".
Интересно и то, что русские отнюдь не выпячивают эти странности и уж точно ими не гордятся. Напротив, одна из мощнейших мотиваций
русских - это стремление стать как все. И опять-таки у всего этого есть обратная сторона - острое ощущение чуждости и неподлинности
всех форм жизни, быта, политического устройства, какие только есть на свете.
Шпенглер в свое время оценивал русскую цивилизацию как потенциально-самобытную, но задавленную "псевдоморфозом", то есть навязанным
извне подражанием "старшим" культурам, прежде всего западной. Через столетие после выхода в свет "Заката Европы" многие начинают
задумываться, не представляет ли русская цивилизация один большой псевдоморфоз, напрочь лишенный сколько-нибудь внятного
"собственного содержания" - но тем-то и уникальный.

ЧЕЛОВЕК КАК НЕДОРАЗВИТОЕ ЖИВОТНОЕ
Какова же природа всех этих особенностей?
Для того чтобы перепрыгнуть преграду, нужно сначала разбежаться, а для этого имеет смысл отступить назад. Попробуем это сделать и
мы. Про русских точно известно по крайней мере то, что они люди. Возможно, рассматривая человека как такового, мы что-то поймем и в
русских как таковых.
С точки зрения зоологии, человек - такое же животное, как и все прочие. Причем человек лишен силы и быстроты хищников, их когтей и
зубов, у него слабое обоняние, не лучший слух и не самое острое зрение. Подавляющее большинство живых существ сильнее, быстрее,
приспособленнее и даже "умнее" его. Крыса, загнанная в угол, пулей летит в совершенно непредсказуемом направлении. Кошка виртуозно
приземляется на четыре лапки. Удар львиной лапы необычайно точен. Пчелы строят сложнейшие конструкции из воска. Лисы и хорьки
придумывают разные хитроумные способы, чтобы подобраться к жертве...
На это обычно следует возражение: это не разум, а всего лишь инстинкты. Дескать, инстинктивные действия бывают более успешными, чем
разумные, но все равно это всего лишь инстинкты. Разум же - это нечто иное и высшее.
Но в чем, собственно, состоит эта "иная и высшая" природа разума? Стандартные практические задачи, стоящие перед живым существом,
инстинкты решают лучше, чем разум. Однако есть и оборотная сторона дела. Инстинкты "зашиты" в психику животного, оно с ними
рождается. Обучение и воспитание только развивают их, но не могут ничего изменить принципиально. Разум, напротив, изменяет сам себя.
Он не только решает практические задачи, но и ставит их. Эта способность ставить перед собой задачи - то есть заниматься проблемами
вымышленными в самом прямом смысле этого слова, и есть то, что отличает разум от инстинкта.
Откуда же у человека такая способность - и чем он за нее платит? В данном случае второй вопрос содержит в себе ответ на первый.
Потому что плата за разум известна. У человека крайне ослаблены нормальные животные инстинкты. Если животные рождаются уже с готовым
набором программ в голове, то человек действительно представляет собой tabula rasa, чистый лист бумаги, на котором можно написать
все что угодно. Ребенка в процессе его развития нужно долго учить тем вещам, которые у котят и щенят проявляются сами собой.
Теперь подумаем, что тут является причиной, а что следствием. Вряд ли так называемый "разум" - непонятно откуда взявшийся - вытеснил
своей тяжестью инстинкты. Тем более что у ребенка никакого особого "разума" нет. Скорее, наоборот - слабость инстинктов сделала
возможным появление разума.
В таком случае получается, что, с точки зрения животного, человек - это недоразвитое существо. Разум куплен ценой недоразвития
инстинктивной сферы.
В чем же конкурентные преимущества разумного человека перед зверем с великолепными инстинктами? Почему способность воображать себе
то, чего нет, - иными словами, жить в вымышленном мире - дает нам право называть себя "царями природы"?
Дело в том, что существует один частный случай "вымышленного мира" - частный, но очень важный для практической жизни. Это будущее.
Разум позволяет человеку решать некоторые проблемы раньше, чем они встанут перед нами на самом деле. Что и обеспечивает человеку
эволюционное преимущество перед животными: он способен реагировать на то, чего нет, - и в том числе на то, чего еще нет.

СОЦИАЛЬНЫЙ ИНСТИНКТ И ПРИРОДА ВЛАСТИ
По сути, это общий закон природы, закон эволюции: живые существа, поднимаясь на очередную ступень развития, утрачивают очень
полезные качества, присущие более низким формам. Так, животные утратили волшебную способность растений - питаться солнечным светом и
высасывать полезные вещества прямо из почвы. Человек же, возвысившись над зверями, утратил множество животных инстинктов.
Конечно, люди утратили инстинкты неполностью. И - что еще важнее - разные люди лишены инстинктов в разной мере - и даже разных
инстинктов в разной мере.
То, что определенное количество "врожденного знания" в человеке все же имеется, заметить нетрудно. Например, это всевозможные
"естественные реакции организма" - зевание, чихание и другие примитивные инстинкты. Есть и особый слой инстинктов, связанных с
социальным поведением человека.
С точки зрения зоологии (и зоопсихологии) основа человеческого общества - это примитивная иерархическая пирамида, характерная для
многих животных, в том числе для обезьян-приматов. И существуют специфические социальные инстинкты, регулирующие иерархические
отношения внутри вида. Грубо говоря, это - инстинкты власти и подчинения.
Они очень разнообразны. Именно этот слой инстинктов в человеке наиболее силен. Более того, эти инстинкты дают их обладателям
определенные преимущества.
Понятно, какими преимуществами обладает человек с душой "самой главной гориллы в стае горилл" - он же "прирожденный лидер". Такие
люди быстро выдвигаются наверх, поскольку им не нужно думать, что для этого делать. Их ведет инстинкт. Они чувствуют (не "знают", а
именно чувствуют), когда можно и нужно рыкнуть, когда - скривить губу, когда - уступить и отвести взгляд. Они способны сплотить и
повести за собой - или, наоборот, разогнать одним жестом целую толпу.
Хорошо развитые инстинкты подчинения в сочетании с разумом тоже дают очень ценные преимущества. Так, умение не попадаться под
горячую руку, вовремя показать себя, нюх на силу и слабость, умение незаметно подкрасться и стащить часть добычи, пока другие
выясняют отношения, - все эти инстинктивные умения позволяют их счастливым обладателям жить припеваючи. Такое поведение часто
называют "лисьим". Нетрудно заметить, что люди с хорошо выраженными "лисьими" инстинктами часто устраиваются в жизни лучше, чем
"природные господа".
Теперь мы, кстати, можем ответить на один распространенный вопрос, который время от времени задают себе все интеллектуалы мира:
почему люди, находящиеся на вершине социальной пирамиды, зачастую производят впечатление идиотов? Ответ прост: они, как правило, и
есть идиоты. Для того чтобы инстинкты проявлялись на полную мощность, разум должен быть достаточно слаб. Поэтому на самых верхних
этажах социальной пирамиды выживают в основном кретины с тяжелой челюстью и хитрыми глазками.
У большинства людей "господские" и "рабские" инстинкты приглушены. Однако набор базовых инстинктов, позволяющих жить в обществе, у
них все-таки есть. Они и создают тот фон социальной жизни, без которого нам сложно представить себе нормальное функционирование
общества. Именно набор социальных инстинктов и определяет самый глубокий слой так называемого "коллективного бессознательного".
Легко обнаружить, например, что некоторые народы в массе своей склонны к "хищному" поведению, а некоторые - к "рабскому". Есть
особые случаи, когда, например, инстинкты подчинения настолько модифицируются и утончаются национальной культурой, что становятся
ключом к тайному господству, - и, наоборот, трансформированное "хищничество" оборачивается законопослушанием и жесткой иерархией.
Разнообразие вариаций здесь очень велико. Важен сам принцип: в социальной сфере человек, как правило, руководствуется в большей
степени инстинктами, нежели разумом.
В этом плане известнейшее определение Аристотеля - "человек есть общественное животное" - приобретает неожиданный смысл. Человек сам
по себе, наедине с собой, является именно человеком. Но "человек общественный", "клеточка социального организма", является именно
что животным.

РУССКИЙ ВОПРОС
Теперь мы наконец можем вернуться к "русской проблеме" и высказать гипотезу, которая хорошо объясняет все странности русского
поведения.
Русские - это народ со слабыми социальными инстинктами. Если быть совсем точным, настолько ослабленными, что они перестают оказывать
влияние на практическое поведение масс. Русские как народ - "социальный нуль". Их поведение регулируется, с одной стороны, чисто
биологическими факторами ("чувством голода, чувством холода и чувством боли от удара палкой"), с другой - рациональными
соображениями (прежде всего пользы и вреда). А то место, которое у других народов занимают социальные инстинкты, русские
компенсируют особого рода конструкциями, созданными разумом, - то есть так называемыми убеждениями (начиная от политических и кончая
нравственными).
Из этого следует очень многое.
Прежде всего отсутствие социальных инстинктов - это, конечно, слабость, и слабость очень заметная. Инстинктивное действие всегда
точно, быстро и не вызывает сомнений. Действие разумное - медленно, сомнительно и неточно. Инстинкты не обсуждаются: народ, ведомый
инстинктом, действует "как один человек". Убеждения - предмет обсуждаемый: на всякий довод найдется контрдовод, и прекратить
подобные споры можно только сведением дела либо к прямому насилию, либо неопровержимыми доводами (которые все равно могут оказаться
ложными: мало ли что считается "неопровержимым").
По этой причине русских можно "уболтать", "убедить в чем угодно". Например, русская революция была следствием распространения в
России различных "учений", прежде всего марксизма. Ни в одной стране мира эти учения не стали достаточно популярными, чтобы одержать
победу в масштабах государства. Близка к этому была только Германия, недаром пользующаяся репутацией "самой интеллектуальной страны
Европы". Все остальные народы Европы отвергли марксизм - причем без всяких обсуждений и рассуждений, на инстинктивном уровне.
Русские же отнеслись к марксизму как к Правде, то есть как к источнику убеждений. (Понятно, что среди народа с ослабленными
социальными инстинктами должен был возникнуть культ их заменителя. Поскольку же отсутствующий инстинкт может заменить только
интеллектуальная конструкция, возникает "культ Правды" - то есть истины, имеющей значение долженствования. Заметим, что слово
"правда" непереводимо на другие языки.)
Но именно эта самая "социальная бездарность" русских обеспечивает колоссальную социальную пластичность. По сути дела, русские готовы
быть организованы и построены любым способом, лишь бы он не был слишком идиотским и не представлял прямой угрозы для жизни. Правда,
и эти два условия можно обойти - например, внушив русским, что те или иные социальные эксперименты ведут ко благу. Доверие к
"разумным доводам", которые другие народы отвергают на уровне инстинкта, сплошь и рядом оказывается ахиллесовой пятой русских. То,
что другие просто не слушают, русские начинают обсуждать, да еще и соглашаться. Например, никакому народу нельзя внушить, что
национализм - это плохо. Русским это внушили, причем очень успешно. Миллионы людей повторяют благоглупости типа "нельзя же делить
людей на разные нации", "Россия - многонациональная страна" и т. п. При этом любым другим народам инстинктивно ясно, что свои это
свои, чужие это чужие, и своим надо держаться вместе, чтобы противостоять чужакам.
У русских нет природного иммунитета против идей. В результате Россия превратилась в "поле экспериментов", проводимых более
защищенными в этом смысле народами.
С другой стороны, именно отсюда растут корни русского отношения к власти. Имея ослабленные инстинкты подчинения и господства,
русские в принципе не понимают самой идеи "начальствования". На иерархические игры они смотрят как на глупость, а на само
"начальство" - как на людей вредных и немного сумасшедших. Исключением являются экстремальные ситуации (например, война), когда у
любого живого существа пробуждаются инстинкты. Тогда происходит "зацепление" - русские начинают понимать свои "верхи" и адекватно
вести себя по отношению к ним. "Начальство" это, к сожалению, тоже понимает и поэтому охотно использует "экстрим" для повышения
управляемости.

В СЛАБОСТИ - СИЛА
Однако в слабости социальных инстинктов - и сила русских. Только русские, именно потому, что они одни избавлены от груза социальных
инстинктов, способны осуществить общественный идеал человечества - построить совершенное общество, свободное от животного наследия.
То самое "общество, основанное на разуме", о котором столько говорили и писали мечтатели всех времен и народов.
Отдельные черты "общества разума" уже проявляются. И пресловутая "русская дружба", и отношения в русских коллективах, основанные не
столько на иерархии господства и подчинения, сколько на синергии, синхронизации усилий, резонансе умов и воль - все это существует
уже сейчас. Вопрос только в том, как добиться того же самого в общенациональном и глобальном масштабе.
Русских, по терминологии Б. Поршнева, следует именовать неоантропами, новыми людьми - последним вариантом так называемого "человека
разумного".
Это объясняет, в частности, ту странную ненависть, которую питают по отношению к русским так называемые "просвещенные народы" и в
особенности их элиты. Последним, скорее всего, давно известно все то, о чем здесь сказано. В том числе и то, что русские
представляют собой следующую ступень эволюции. Разумеется, им это не нравится. "Социально бездарные" русские проигрывали другим
народам в индустриальную эпоху, основу которой составляли иерархически организованные корпорации и конвейерные технологии. Но теперь
во всем мире наступает время разрушения иерархических структур ради сетевого бизнеса, основанного на творчестве малых групп и
гениальных одиночек. И это - идеальная среда для русских. Они способны выигрывать у людей - "винтиков" социальных "машин".
Поэтому желание уничтожить неоантропов как конкурентов - естественная (хотя и очень неприятная для русских) реакция "общественных
животных".

ПЕРСПЕКТИВЫ
В той ситуации, в которой мы оказались, наилучшим выходом было бы использование наших естественных преимуществ. Хватит заниматься
копированием и освоением алгоритмов поведения наиболее успешных народов! Это нас не изменит. Нужно подумать о новых социальных
проектах, которые осуществимы только здесь и только с нашим участием.
Что касается дальнейшего, то, как мне кажется, не стоит забывать известный лозунг - "кто был ничем, тот станет всем". Во всяком
случае, человечеству как виду это удалось. Возможно, подвиду русских неоантропоидов это удастся тоже.


Константин Крылов

---

От	Владимир К.
К	Георгий (02.08.2004 02:45:57)
Дата	09.08.2004 00:11:25

Ну, накрутил!

---

Это надо же, верные в чём-то наблюдения так заумно проинтерпретировать!
"Социальные инстинкты" он, видите ли, открыл, биологизатор несчастный.

---

От	Георгий
К	Георгий (22.07.2004 20:46:42)
Дата	02.08.2004 02:45:52

Е. Холмогоров. Азбука национализма-4 (*+)

---

http://www.specnaz.ru/article/?540

Егор Холмогоров
АЗБУКА НАЦИОНАЛИЗМА-4



Народность, культурная особенность, этничность, сами по себе не создают нации. Нация появляется лишь тогда, когда у народа
появляется некая <сверхзадача>, некий проект, не сводящийся к обеспечению выживания. Именно национальный проект создает из этноса
или группы этносов нацию.

РУССКАЯ НАЦИЯ КАК ПРОЕКТ

Национальный проект предполагает возникновение, по терминологии английского социолога Бенедикта Андерсона, <воображаемого
сообщества>, то есть совокупности людей лично не знакомых и непосредственно друг с другом не связанных, которые, не согласовывая
своих действий друг с другом, делают, тем не менее, общее дело и содействуют развитию событий в одном направлении. Люди могут
действовать в своих личных интересах, но таким образом, что конечное обоснование их действий - <За Русь Святую>, <за коммунизм,
светлое будущее человечество>, или за <свободу, собственность, законность> - будет определять характер и направление их действий,
преимущественную сферу их самореализации. С какого-то момента интуитивный проект может быть осознан, обоснован рационально и
выдвинут как политическая цель. В этот момент проект становится основой национализма, как технологии национальной мобилизации,
установления координации усилий при помощи политических и общественных институтов.

Национальный проект формирует нацию как целое. Речь идет о совместном действии, об ощущении общего дела, причастность которому и
побуждает членов одной нации чувствовать свое отличие от остальных людей. Национальный проект должен быть успешным или, хотя бы,
давать надежду на успех. Он не может оставаться только отвлеченной мечтой - он должен воплощаться в камне, в стали, в золоте, то
есть в зримых и ощутимых формах, символизирующих успешность действия - величии государства, материальном благосостоянии,
вздымающихся ввысь соборах и ракетах. Отсутствие успеха у национального проекта или прекращение успешности действия погружает нацию
в смуту до тех пор, пока не нащупывается новый образ национального действия, не дается новая формула, обосновывающая совместность
нации.

История Русской Нации начинается примерно одновременно с историей Русского государства. Русские выходят на историческую арену в
качестве зрелой и сильной нации, живущей богатой и интенсивной жизнью. И напряженность сменяющих друг друга национальных проектов
поддерживает пульс русской жизни уже более тысячелетия. В русской истории можно выделить четыре основных национальных проекта, не
совсем совпадающих с интуитивно выделяемыми учеными периодами русской истории на задающими, тем не менее, основное содержание и
логику национальной жизни в эти периоды. Логику, которую, увы, не всегда замечают.

ТОРГОВАЯ ИМПЕРИЯ РЮРИКОВИЧЕЙ

В осмыслении русской истории киевский период как бы провисает, с ним неясно, что делать, нашим историкам он как бы и не родной
какой-то, как бы выпадающий из общей истории Руси, которая развивалась на Северо-Востоке. Этим успешно пользуются украинские
сепаратисты, старающиеся Киев <зацапать> себе. Получается так потому, что национальный проект этого периода рассматривается с точки
зрения проектов последующих, и он в них не вписывается. Между тем, в жизни Киевской Руси было глубокое содержание, глубокий смысл,
но смысл совершенно не похожий на последующие эпохи русской истории.

Ключевое слово, которое кочует из работы в работу по русской истории Киевского периода - это слово <предприятие>. В Киевский период
русская государственность и русская нация - это авантюра в средневековом смысле этого слова, то есть одновременно военное и
купеческое предприятие, в котором успех - это сплав из отваги, дерзости, расчета, безрассудства, помощи свыше, случайной удачи,
умения владеть мечём и умения торговаться:

Не совсем корректно тут говорить о <прибыли>, скорее уж применима формула <честь и слава> (в свое время вполне удачно расшифрованная
историками как <добыча и слава>). Вспомним Повесть временных лет - там все вертится вокруг торговли, добычи, даней (полюдья),
переборов дани (безобразия и смерть Игоря Старого), упорядочения дани (мудрая Ольга), многократного авантюристического увеличения
доходов (Святослав). Даже Православная Вера сперва как бы <выторговывается> Владимиром у Бога самая лучшая (выбор веры ведь
производится с купеческой приценкой), а затем завоевывается. Христианство приносится на Русь как воинский трофей, как княжеская
добыча. Знаменитое <Слово о законе и благодати> Киевского митрополита Иллариона имеет психологическую подоплеку восприятия благодати
как <удачи>. Илларионову идею можно понять так, что в отличие от других народов русским повезло с Христианством, оно стало для них
удачной благодатной добычей, приобретенной каганом Владимиром.

Тому, кто читает сейчас первые тома Соловьева и Карамзина они представляются описанием какого-то безумного <коловращения князей>.
Однако <отношения между князьями Рюрикова дома>, которым так много уделяли внимание историки совсем не будут понятны, если забыть,
что это отношения между своеобразными акционерами одной торговой компании, и от места в иерархической княжеской лестнице зависит
общая доля получаемых <чести и славы>. Если пытаться все эти отношения воспринимать в чисто государственнической (или даже
феодальной) логике, то будет решительно непонятно - чего им не сиделось, отхватил себе внятный кусок, как очень рано сделали
<Рогволжьи внуки> с Полоцком, и сиди, наращивай земли и доходы (чем позднее, в удельный период, успешно занимались потомки Даниила
Московского и Ивана Калиты). Однако отделенность от общего пирога полоцких Всеславичей воспринималась как печать позора и проклятия:
Русская нация на своей заре была поглощена пафосом <предприятия>.

Однако этот предпринимательский дух воспринимается ныне очень слабо. Даже <либерал-рыночник> Чубайс, парадоксальным образом попадает
под влияние старого предрассудка о <непредприимчивости> русских, заявляя: <в России <делать деньги> никогда не станет национальной
идеей, а менталитет русского предпринимателя никогда не будет американским. Поиск правды, истины, справедливости для России и
русского народа всегда стоит выше первичных материальных импульсов человека> - сформулировано аккуратно и с возможностью дать задний
ход, но по сути ясно - <русский человек - не предприниматель по своей природе>. Истиной же является прямо противоположное - по своей
природе русский - предприниматель, однако поднявший свою предприимчивость на новую ступень, на служение высшим религиозным и
политическим задачам. Ничего <непредпринимательского> в русском менталитете нет. Напротив - когда в России появилась необходимость
воззвать к этому пласту русского национального сознания, результат был впечатляющим. Только больное либеральное понимание советской
индустриализации как громадного изнасилования русского народа мешает увидеть, что <первые пятилетки> были огромной <авантюрой>,
смелым и рискованным предприятием, завораживавшим своей мощью и страну и мир. Образы стахановцев и <красных директоров> подавались
советской пропагандой по лекалам образов <творцов своей судьбы> и <сделавших себя миллионеров> в предпринимательской культуре
Запада. И один из главных провалов <либерального проекта> в России 1990-х состоял в том, что в нем не было ничего от авантюры,
ничего от предприятия. Он и воспринимался и был Большой Кражей, в которой если и существует риск, то совсем иного, неприемлемого для
русского большинства толка. Ворюги не были и не стали варягами:

Кстати о варягах. Наша патриотическая историография, сформировавшаяся в период культурного противостояния немцам, одержима
антинорманизмом, подыскивает все новые и новые аргументы в против того, что скандинавы сыграли большую роль в формировании русского
государства. Между тем - решительно непонятно - почему тот факт, что один из элементов сложения русской государственности и
народности был варяжским, норманнским, должен быть как-то унизителен и позорен? Разве русские - славяне? Нет. Русские - не чехи, не
поляки и тем паче не хорваты : Им не нужны для собственной самооценки никакие доказательства того, что они этнически ближе к
славянам, чем к шведам. Представители славянского, финского, татарского, варяжского племен хорошо потрудились, чтобы создать
русских - и как племя и как нацию. Русское племя, имеет славянский в основе язык, но отнюдь не славянский характер. Русский
<славизм> - это <югославизм> в религиозно-литературном смысле этого слова. Это славизм православного, <кирилло-мефодиевского>
единства, но никак не славизм племенной. А в светски-цивилизационном смысле древний <русизм> это не столько славизм, сколько
нордизм.

Киевская Русь существовала в двух (а может даже в трех, если отдельно считать Волжский путь в Персию),
цивилизационно-предпринимательских сферах - Византийской и Северной. Север был большой и важной субцивилизационной культурой, но в
итоге распался под западным влиянием. В IX-XII веках он был для русских родным, - их можно и нужно воспринимать в качестве одного из
северных народов. Русские поначалу куда больше были своими там, чем в той же Византии и именно северяне создавали на Руси первичную
национальную инфраструктуру, хотя сдвиг потом был драматическим (он зафиксирован даже археологически - такие крупные города как
Смоленск, Ростов, да и Новгород возникли возле варяжских торговых поселений, возле, но не на их месте).

Киевский период - это цельная, богатая, важная эпоха национальной истории, это один из национальных проектов, который потом оказывал
и оказывает на нас огромное влияние - и в том, что был задан алгоритм национального расцвета и успеха (<мы можем>), и в
унаследованной оттуда энергии, предприимчивости, авантюризме даже. Проект <Империи Рюриковичей> потерпел крах в XIII веке, когда
татарское нашествие и распад северной и южной сфер (вестернизация Балтийского региона и первое падение Константинополя) сделали
масштабную предпринимательскую деятельность на Русской равнине бессмысленным делом. Средневековый Новгород был долгим послесвечением
<Киевского предприятия>.

Однако для нас важно зафиксировать формирование определенного <идеального образа будущего>, предполагаемого этим проектом - образа
Руси, как государства, являющегося успешным экономическим предприятием, господствующим на международных торговых путях и
концентрирующем в себе все виды общественного блага - экономического, военного, культурного, религиозного. Киев был видением
экономического успеха, относительной безопасности и свободы, порождаемой достатком и избытком, и реализуемой в формах строптивой
богатырской удали. Это видение настолько врезалось в память народную, что на далеком Севере в былинах сохранились не только
обстановка, но и психологическая атмосфера той эпохи. Не менее важно, что именно этот период установил и оформил существование
Русской Земли, как политического и культурного единства. Это оформление не могло придти без чувства успеха. Люди собираются в нацию
ради успеха и там где успеха нет, им нечего делать. Успех Киева был настолько велик, что его энергии хватило на много столетий явных
неудач. Не менее важно и то, что русская нация с самого начала становится как имперская нация, формируя вокруг себя пространство, в
которое втягиваются и конструктивно подключаются различные народы.

<СВЯТАЯ РУСЬ> - САКРАЛЬНАЯ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ

<Московский период> воспринимается нами сквозь призму становления <централизованного русского государства>. Взгляд верный, но
недостаточный. Мы видим лишь внешнюю оболочку, а не то, чем люди жили в это время, военно-политическая активность не открывает нам
социальных процессов так же, как не открывала она их и в Киевский период. Московский период - это время становления <Святой Руси>,
грандиозного национального проекта, в который были вложены огромные силы и средства, в который включились лучшие люди России того
времени. Речь идет о фантастической по смелости попытке национального перемещения на Небеса. Церковное подвижничество, прежде
всего - монастырь, стали главной формой социальной реализации человека той эпохи. Причем речь шла не только о личном <делании>, но и
об общенациональной задаче.

<С половины XIV века наблюдается на Руси явление, которое объясняется всецело историческими условиями монгольского времени, явление
неизвестное по местным условиям на Востоке. Его принято называть монастырской колонизацией. - пишет церковный историк С.И.
Смирнов, - Удаляясь от людей в непроходимую лесную глушь, которая, собственно, и называется на древнерусском языке пустыней,
отшельник надолго подвизается один, <един единствуя>, посещаемый только зверями. Лишь только пойдет в народе молва о нем, затем
легким пером пронесется слава, как в лесную пустыню к малой келейце безмолвника один за другим собираются его будущие сожители и
сподвижники. С топором и мотыгою они трудятся своими руками, труды к трудам прилагая, сеча лес, насевая поля, строя кельи и храм.
Вырастает монастырь. И к шуму векового леса, к дикому вою и реву волков и медведей, присоединяется теперь новый, правда, сначала
слабый звук - <глас звонящих>, и, как будто на зов нового голоса, на приветный звон монастырского била, к обители являются
крестьяне. Они безпрестанно рубят лес, пролагают дороги в непроходимых раньше дебрях, строят вблизи монастыря дворы и села... Села
разростаясь превращаются в посад, или даже город... Это движение вызвано было величайшим подвижником русской земли, отцом
последующего монашества, преп. Сергием Радонежским, который, по выражению его жизнеописателя, был <игумен множайшей братии и отец
многим монастырем>, а по летописцу: <начальник и учитель всем монастырем, иже на Руси>.

Нетрудно заметить, что описывается здесь не просто частный феномен <основания монастыря>, а многоуровневое, исключительно сложное и
при этом спонтанное не организуемое и не координируемое никем действие народа - представителей различных его слоев, разных образов
жизни. Действие, для которого монастырь является объектом и символическим центром. Если с чем-то сравнивать этот период, так это с
эпохой индустриализации. По сути, это и была сакральная индустриализация, результатом которой стало масштабное производство духовных
благ. Воображение историков поражает интенсивность <монастырской колонизации> Северной Руси, освоение в короткие сроки, силами
<энтузиастов>.

Технологию, на которую ориентировались русские этой эпохи разработал чуть раньше преподобный Феодосий Печерский, создавший первый
<высокотехнологичный> монастырь - Киево-Печерский, с <производительностью> которого по части святых не могут поспорить не многие
православные обители. Однако до какого-то времени пример Печерской Лавры оставался значимым, но изолированным. Для доминирования
новой идеи нужно было, чтобы старый проект был рассыпан в прах Батыевым нашествием. В XIII-XIV веках нация не была в упадке, но
испытывала <кризис идентичности>, она просто не очень понимала зачем жить. Прежняя Русь - городская, вольная, торговая, отличавшаяся
богатством и шумной бунташной пестротой жизни, погибла невозвратно. И оставалось лишь, подобно автору <Слова о погибели Земли
Русской> ее горько оплакивать.

Новый смысл не складывался до тех пор, пока преподобный Сергий Радонежский не показал Руси - зачем жить. Он возродил на новом месте
феодосиевскую <конвейерную> систему достижения святости, и подвел под нее фундамент <политического православия> исихастов, которое,
если упрощать, сводилось к тому, что Православие как Вера Святых должно пронизывать и подчинять себе все в обществе, а государство,
в общем-то, и нужно для поддержки святых и проведения в жизнь их линии (идеальный византийский государь - св. Иоанн Кантакузен
именно этим и занимался, за что и сам вполне заслуженно почитается во святых).

Влияние византийского исихазма на <Русское возрождение> второй половины XIV века не следует ни слишком преувеличивать, ни слишком
преуменьшать. Исихазм был общеправославным движением, для которого во всех православных странах были характерны одни и те же черты -
утверждение достижимости для человека идеала святости, отстаивание реальной возможности соединения с Богом, пропаганда монашеского
делания как наиболее удобного и успешного пути достижения святости, но, одновременно, стремление освятить все стороны человеческой
жизни, реально, а не только формально воцерковить государство, подчинив его авторитету и духовной власти святых. Именно исихазм и
как мистический и как социальный феномен был высшим расцветом Православия, наиболее четким и многогранным выражением всех
характерных, уникальных особенностей православного мировидения. Это была эпоха, как выразился бы Константин Леонтьев, предельной
<цветущей сложности> православной цивилизации.

Однако матрица исихазма в разных странах дала совершенно разный отпечаток. В Византии исихазму пришлось вести тяжелейшую
политическую и культурную борьбу с <западниками> - гуманистами и предвозрожденцами. Не случайно, что основной оппонент духовного
вождя исихазма святителя Григория Паламы Варлаам Калабриец стал как бы крестным отцом западного Ренессанса. И в самой Византии
столетие жестокой и кровавой борьбы в итоге закончилось <отступлением> Флорентийской унии. На Балканах, в Болгарии и Сербии исихазм
остался, прежде всего, литературным движением, не имевшим общественного значения. И только в России логическая конструкция исихазма
вызвала настоящий духовный, социальный, политический переворот. Более столетия Русь стремилась воплотить идеал исихазма в его
целостности. Византийцы наметили идеологию, но размах предприятия был чисто русским. Святая Русь в эту эпоху была не мечтой и даже
не <творческим заданием>, а практически свершившимся фактом.

В политике Русь пережила при Дмитрии Донском краткий, но впечатляющий период <агиократии> - сперва власть была сосредоточена в руках
святого митрополита Алексия, затем князь Дмитрий правил согласуя свои действия с преподобным Сергием Радонежским (духовный вождь
движения, несмотря на уговоры, отказался возглавить Русскую Церковь и стать митрополитом после кончины св. Алексия), да и сам
Дмитрий Иванович был в итоге канонизирован Русской Православной Церковью. При наследниках Дмитрия Донского Церковь, прежде всего
митрополиты и Сергиевы преподобные ученики оказывали на русскую политику огромное влияние. Кризис наступил лишь в ходе <феодальной
войны> ведшейся против Василия Темного его дядей Юрием Дмитриевичем и двоюродным братом Дмитрием Шемякой. Эту войну либеральные
историки любят объявлять попыткой сопротивления <купеческого>, передового, предкапиталистического духа <Галической> земли
военно-феодальным порядкам Москвы. По сути же это было восстание запоздалых носителей <киевского> торгового идеала против
установившейся в Московском государстве агиократической системы. Не случайно, что центральным актом войны стало ослепление Шемякой
Василия Темного, совершенное вопреки данному митрополиту слову. Жестокость и клятвопреступление показали, что отнюдь не все были
готовы жить в согласии с созданной московскими князьями агиократической системой.

В социально-экономической жизни это была эпоха заселения и освоения Русского Севера. Первого шага того неудержимого русского
колонизационного порыва, который придал маленькому Московскому княжеству заслоняющие все остальное, сразу узнаваемые контуры на
мировых картах. На фоне последующих достижений - освоения Великой Степи, Урала и Сибири, выхода на Кавказ и в Среднюю Азию,
перехлеста на Американский континент, первые шаги этой колонизации кажутся довольно скромными и ничем не выделяющимися. Однако
именно освоение Северной Фиваиды стало тем решающим достижением, после которого русских было уже не остановить. Представьте себе,
что вы играете в стратегическую компьютерную игру и у вас есть одна провинция, довольно богатая. Но и у остальных участников есть
одна. И ваши действия скованы ресурсной недостаточностью - и вдруг вам легко достаются слабо освоенные и малолюдные, земли еще одной
провинции. Теперь у вас их две. Развив вторую землю, вы получаете огромное стратегическое преимущество над конкурентами, у вас
появляется тот избыток возможностей и ресурсов, который вы можете направить на самые смелые проекты. Русский Север сыграл в XIV-XV
веках роль такого <удваивающего ВВП> региона и фактора, опираясь на который Москва собрала вокруг себя русские земли, а затем грозно
надвинулась над ближайшими геополитическими конкурентами.

Символом, форпостом и проводником, центром русского колонизационного потока был именно монастырь, выстраивавший события по описанной
уже выше схеме. Для этого нужен был совершенно особый, общежительный тип монастыря, созданный преподобным Сергием. По сути, Сергий
создал монастырь по подобию русской сельской общины, спаяв его принципом совместного труда, круговой поруки, и подчинения
<большаку> - монастырскому игумену. Монастырь <сергиевского> типа уже сам по себе, без окружавших его крестьян, представлял собой
небольшую деревню. Но только в отличие от мирских деревень монашеские поселения не знали ни женских распрей, ни детского смеха. Вся
человеческая энергия - уходила в главное - молитву, богослужение и труд, служащий изнурению плоти и созиданию нового, преображенного
молитвой мира. Общежительные монастыри были своеобразными <заставами богатырскими>, расширявшими русский мир, но только не в Степи,
а в лесу и в сражениях не со степняками, а с дикой северной природой. Главной целью была святость, но святости достигали не по
одиночке, а вместе, на пути к Небу преобразуя и мир земной.

Но не следует думать, что это движение, эта сакральная индустриализация, были чем-то вполне мирным и бесконфликтным, не требующим от
нации неприятных усилий и жертв. Монастыри учеников Сергия и учеников его учеников росли со скоростью вновь достигнутой лишь в
<пятилетки>, а государство и частные лица делали огромные инвестиции в это строительство. Монастыри просто были завалены <вкладами>
от великих и удельных князей, бояр и крестьян. Наряду с духовным подъемом монастыри должны были заниматься и хозяйственной
деятельностью. Причем не только деятельностью самих монахов, но и подчиненных им крестьян. XV век был временем тихой <аграрной
революции> в России. Русское крестьянство реагировало в общем так же, как и на предшествовавшую индустриализации коллективизацию.
Жития русских святых этого времени полны драматических рассказов о столкновениях с крестьянами, часто изображаемыми <разбойниками>.
А советские историки имели возможность защищать огромные диссертации о классовой борьбе русских крестьян против монастырского
землевладения (сравнимого материала по боярскому землевладению, разумеется, не было, потому как в таком землевладении не было ничего
индустриального).

Когда сегодня удивляются, почему Русь не пережила подъема аналогичного западному Ренессансу и Эпохе географических открытий,
забывают, что Русь переживала в этот момент свой подъем и вложила в монастыри столь же огромные средства, что Запад вложил в
океанское мореплавание. Пока Запад осваивал Новый Свет, русские осваивали Небесный Иерусалим. А греки признавали русских за <святой
народ> - от св. патр. Филофея Коккина (<то ту Христу агион этнос>), и до диакона Павла Алеппского уже в XVII веке. Святость была
доминантой национальной деятельности. Московское государство рассматривалось в этот период как организационно-политическое
обеспечение этого центрального процесса.

В отличие от Киевского <предприятия> <сакральную индустриализацию> остановил прежде всего внутренний религиозный кризис, связанный с
изменением функции русского государства, из служебной ставшей ведущей. Россия должна была из княжества стать Царством, Империей, ей
понадобились уже не только молитвенные четки, но и меч, осененный крестом. Однако образ <Святой Руси> навсегда запечатлелся в
национальном сознании нашего народа, как высшая религиозная цель, как высшая из возможных точек национального развития - стать
<святым народом>, сделать святость, высшее благо достоянием не узкого круга людей, а каждого, кто имеет волю к святости. Именно
русские на сегодня представляют собой наиболее представительную <национальную общину> в Царствии Небесном. Причем это русские из
всех социальных слоев, всех земель и родов занятий. <Вторая Россия> была основана в средневековье на Небе.

---

От	Владимир К.
К	Георгий (02.08.2004 02:45:52)
Дата	09.08.2004 00:11:33

"Красиво излагает, собака!" :-) Увлекательно.

---

На мой взгляд, он поставил себе ту же самую цель, что и Великие француские просветители для Европы - создание новой национальной
идентичности. Для русских.

Контрпроект "либеральному". "Либеральный", "общечеловеческий" создаёт для нас "негативную" идентичность. Холмогоровский проект -
попытка создать "позитивную" идентичность. Мы имеем право (как и остальные народы) на свою положительную мифологию и общечеловеки
нам не указ.

С этой точки зрения проект Холмогорова - полезная задача и заслуживает уважения.

Только вот начал он (в "Азбука национализма" 1) с фундаментальной ошибки:

"
...
Закон отрицания

С чего начинается Родина? Родина сегодня начинается с ненависти. Не потому, что она такая плохая, или ненавидеть так хорошо, а
потому, что так надо. Для человека более естественно любить - любить родную улицу и двор, сталинские <генеральские дома> и утренний
асфальт, купола церквей и березки, смеющихся детей и красивых девушек. Это то простое, без которого никакие высокие символы любви к
Родине не привьют.

Но сегодня просто любить оказывается очень сложно, приходится ненавидеть -ненавидеть ту ненависть, которая мешает любить. Вот очень
простой пример. Пытаетесь вы найти в интересе текст той самой простой и красивой песни: <С чего начинается Родина>. Найти никак не
можете, зато легко натыкаетесь на следующий текст:

С чего начинается Родина?
С фингала под глаз во дворе,
С твоих шизанутых товарищей,
Что жгли твой дневник на костре:

И дальше словесные фекалии в том же духе. Про мать, про работу, про страну:

Получив в душу такой смачный плевок, понимаешь, что просто и бесхитростно любить ты дальше не можешь. Для того, чтобы любить надо
ненавидеть эту мерзость, это глумление, эту блевотину, которых у нас, увы, предостаточно: Ненавидеть и гнушаться как мерзости.
Отучать детей даже от мыслей о том, что о Родине можно говорить так. Как отучают детей писать в штанишки и плевать в тарелку.
Затыкать уши, а лучше - рот говорящему, когда кто-то смеет подобным образом глумиться.
...
"
Вроде бы верно.

Но слишком сложно завёрнуто. Зачем? Это раз.

Ненависть - разрушает душу ненавидящего. Зачем растрачиваться столь сильным чувством? Между прочим, сильные чувства - зацепка для
манипуляторов. Не будет ли достаточно для достижения заявленных целей (по целям - отдельный вопрос) чувств неприязни и презрения,
если уж очень нужно? А ещё лучше, в условиях инфовойны, держать голову холодной, защищая свои ценности. Это два.

Русскому мироощущению не характерна ненависть, как постоянно культивируемое чувство. Замучается Холмогоров её воспитывать. И вообще,
есть подозрения, что в результате внедрения ненависти в мироощущение (маловероятно, но гипотетически представим), русские останутся
самими собой (у "либералов" цель - та же самая, если внимательно посмотреть). Это три.

В общем, ни душа - ни разум, не принимают такую постановку задачи.

---

От	self
К	Георгий (02.08.2004 02:45:52)
Дата	02.08.2004 12:01:55

хорошо

---

>Егор Холмогоров
>АЗБУКА НАЦИОНАЛИЗМА-4

а где 1,2,3?

---

От	Владимир К.
К	self (02.08.2004 12:01:55)
Дата	09.08.2004 00:11:35

Надо полагать, в архиве "Контр-ТВ". (-)

---

---

От	Георгий
К	Георгий (22.07.2004 20:46:42)
Дата	28.07.2004 23:49:03

О спорт, ты... сгнил? (*+)

---

http://www.duel.ru/200429/?29_5_1
http://www.duel.ru/200429/?29_5_2

О СПОРТ, ТЫ... СГНИЛ?
<Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды
побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом
построении, то в вооружении, то - самое обыкновенное - в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не
доставляет результатов, согласных с историческими фактами. А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям,
ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный Х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско,
совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями,
стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для
драки>.
(Л.Н. Толстой, <Война и мир>, Том IV, Часть 3, 2)

Обжеванные причины

Провальные выступления российской сборной в последние годы в двух самых популярных командных видах спорта (футбол и хоккей) вызывают
много споров. Причины этих неудач называются самые разные. Вот они.
1) Наши не умеют играть.
Понятно, что раз проиграли, то играют хуже, то есть умеют не так, как хотелось бы. В том-то и вопрос - почему наши спортсмены играют
не так, как того хочется их болельщикам? К тому же подобное объяснение сродни пропагандистскому штампу: <русские - ленивы и не умеют
работать.> Такие штампы ничего не объясняют, ничего не доказывают, а лишь формируют комплекс национальной неполноценности.
2) Отсутствие хорошего тренера.
Да, возможно, Ярцев или Романцев не являются лучшими в мире в своем тренерском ремесле. В какой-то мере эта причина играет свою
роль. Но давайте вспомним, сколько наставников нашей футбольной сборной сменилось за последние 10-12 лет (за годы т.н. <реформ>)? -
Бышевец, Романцев, Газзаев, Ярцев - а результаты, увы, примерно одни и те же. Ну и что, они все, как один, плохие тренеры?
И если для футбола недостатки в тренерской работе, в какой-то степени, могут служить оправданием, то как же быть с хоккеем? Десятки
лет мы были законодателями моды в этом виде спорта. Поэтому уж наши хоккейные тренеры - точно одни из самых лучших. В нынешнем
2004-м году хоккейную сборную России на чемпионате мира возглавлял легендарный В.В.Тихонов, человек, под руководством которого
советские хоккеисты одержали в прошлом немало славных побед. А сегодня - результата нет. Поэтому вопрос о тренерах наших
национальных сборных, в частности, и о тренерской работе вообще хотя и стоит сегодня на повестке дня, но вряд ли является главным
при оценке наших спортивных достижений и неудач.
3) Предвзятое судейство.
Да, в той или иной степени это имеет место, но сегодня мы в этом не одиноки. Явных аутсайдеров всегда судят несколько строже, чем
фаворитов. Причем, тут нет никакого политического подтекста, а присутствует сухой коммерческий расчет: выход в следующий этап
соревнований более известной, более именитой (мастеровитой) команды или спортсмена (для некомандных видов спорта) гарантирует
большее внимание к турниру со стороны болельщиков, что принесет большие доходы его организаторам. В современном спорте это уже давно
стало негласным правилом.
Несколько иная ситуация в хоккее. Предвзятое судейство сегодня объясняется <инерцией мышления>, сформировавшегося на Западе еще в
эпоху противостояния с СССР - нашу сборную всегда судили предвзято. Во-первых, по <идеологическим> причинам (то была эпоха холодной
войны), во-вторых, потому что мощь нашей хоккейной сборной в советские годы была настолько велика, побед было настолько много, что
уже одно это само по себе вызывало своеобразный протест, несмотря на то, что наши победы были заслуженными. Какой смысл бороться за
чемпионский титул, если русские все равно победят? Так что, как видим, были времена, когда предвзятое судейство было бессильно
против нас. В этой связи я вспоминаю слова нашего замечательного хоккейного тренера А.Тарасова. К сожалению, не могу привести его
высказывание точно, поэтому процитирую по памяти. Смысл его слов, обращенных к спортсменам, был примерно таким: <Вы должны сыграть
так, чтобы выиграть не только у соперника, но и у судей. Забейте не три, а пять, десять, двадцать голов, и все вопросы будут сняты!>
4) Качество судейства в российском чемпионате хуже, чем за рубежом. (То есть отечественные арбитры <прощают> нашим спортсменам
нарушения, которые строго фиксируют в Европе.)
Не буду спорить, видимо, это имеет место, однако если это - главная причина наших спортивных неудач, то вся проблема решается очень
просто: административными средствами через РФС. Месяц-два четкого судейства выработают у спортсменов необходимую привычку, и -
причина устранена.
5) Недостаточное количество зарубежных <легионеров>. (Следует, якобы, даже перенять опыт других европейских стран, которые не просто
приглашают играть в свои клубы легионеров, но и предоставляют им гражданство. Это позволит расширить обмен опытом и обогатит нашу
футбольную культуру.)
Да, опыт европейских стран использовать можно и нужно. Только надо делать из этого опыта правильные выводы. Вот, например, сборная
Франции. Если судить по внешнему виду ее игроков, то этой команде следует участвовать не в чемпионате Европы, а в чемпионате Африки.
Не спорю, ребята играют красиво, радуют публику великолепными <финтами> и выверенными, ювелирными пасами. Но почему эта команда
называется сборной Франции? Назовите ее лучше, например, так: <Сборная бывших заморских колоний Франции> или <Сборная темнокожих
эмигрантов, заполнивших Францию, которая не может их не принимать, потому что иначе мировые СМИ обвинят коренных французов в
расизме>.
Так что звездная сборная Франции сегодня это уже не сборная французов. Это команда высокооплачиваемых наемников и
полуассимилированных выходцев с мировой периферии. Лучше ли от этого французскому народу? Крепче ли он от этого духом, здоровей ли
физически? Позволяет ли французам эта ситуация гордиться своей страной или заставляет больше восхищаться виртуозной пластикой
африканцев?
В принципе, благоприятная конъюнктура на мировом рынке нефти в последние годы позволяет России без особого труда перекупить оптом
хоть весь состав мадридского <Реала> (Зидан, Фиго, Бекхэм, Карлос и проч.), предоставить им всем российское гражданство и составить
из этих звезд <суперсборную>. Эта команда на ближайшем чемпионате мира выиграет для России медали. Но будет ли эта победа победой
именно России, победой ее настоящих граждан, представляющих нынешнее поколение россиян? Нет и еще раз нет! Это будет победа
российской нефти. А если уж совсем точно, то - посмертная победа наших далеких и близких предков, которые создали Державу, укрепили
ее, разведали и обустроили первые нефтяные месторождения.
Вот поэтому <легионеры>, <наемники> - отнюдь не решение наших спортивных проблем.
6) Излишнее количество легионеров из-за рубежа. С этим утверждением можно согласиться. Но справедливости ради следует попытаться
посмотреть на ситуацию и глазами руководства спортивных клубов. Они сейчас все частные. Таковы реалии времени. Почему, собственно,
хозяин клуба должен покупать местных игроков, если они, например, играют хуже или стоят дороже? Его винить не в чем - в рамках
существующей системы ценностей он действует как нормальный капиталист, заинтересованный в получении максимальной прибыли. Да, для
развития национального футбола важнее тренировать собственных спортсменов, но он-то тут при чем? Р.Абрамович, например, не будет
заниматься развитием английского футбола, спонсируя Челси, или развитием русского футбола, вкладывая деньги в ЦСКА. Он занимается
бизнесом, а не благотворительностью и покупает тех игроков, которые принесут ему наибольший доход. Развитие национального футбола в
стране пребывания для него вопрос побочный. Патриотизм и частное предпринимательство - трудносовместимые понятия.
7) В России худшие условия для развития спорта, чем в странах Европы. Спорту уделяется меньше внимания в рамках государственной
политики.
Этот аргумент уже более-менее осмысленный и заслуживает того, чтобы рассмотреть его подробней.
Во-первых, по поводу государственной политики в области спорта. Когда-то она у нас была, но при переходе к рыночной экономике мы
решили заклеймить ее как пережиток социализма, мешающий спортсменам правильно использовать допинг, одеваться в костюмы от <Адидас> и
играть в той стране, в какой они захотят. Теперь мы наконец-то узнали, что на Западе спорт, - также, как в свое время в СССР, -
предмет пристальной государственной заботы. Правда, цели этой заботы в дальней своей перспективе, конечно, коммерческие, но все-таки
эта забота есть. И попутно она помогает решать кое-какие вопросы, связанные со здоровым развитием своих граждан. Теперь нам осталось
выбрать для себя конкретную форму государственной поддержки спорта. Либо ту, что сложилась на Западе и представляет собой поддержку
тех направлений, которые в перспективе принесут наибольшую прибыль коммерческим структурам, подвизающимся на ниве спорта, либо
какую-то иную форму, сходную с прежней, советской. Учитывая весь опыт предшествующих лет <реформ>, можно с полной уверенностью
заявить, что выбор будет сделан <правильный>.
Во-вторых. Климатические условия для развития <летних> видов спорта в России, действительно, хуже, чем в Европе или в Америке. В
Бразилии, Испании, Англии зеленая трава на футбольных полях растет круглый год. В России - меньше, чем полгода. Компенсировать эти
климатические обстоятельства строительством крытых стадионов (или полей с искусственным подогревом) в полной мере нельзя. Эти
сооружения довольно дороги и потому не могут быть доступны повсеместно и для всех, занимающихся спортом (от новичков до
профессионалов). Но ведь большие мастера выходят из вчерашних мальчишек, гонявших мяч в дворовых коробках. Увы, обеспечить их всех
зимой футбольными полями без снега не получится. Поэтому при формировании своих национальных сборных (при прочих равных условиях)
Франция или Италия всегда будут иметь по сравнению с Россией больший выбор играющей в футбол молодежи, причем навыки этой молодежи
будут более длительными, тренировки - регулярными, а не сезонными. Поэтому некоторое превосходство <теплых> стран над Россией в
сфере футбола не стоит воспринимать как трагедию и не следует ставить перед собой глобальных задач, как-то: <обогнать Бразилию по
количеству чемпионских титулов на душу населения> или что-то в этом роде. Климатическая составляющая российской действительности
неустранима и является одной из реальных причин нашего <футбольного отставания> от ведущих сборных Европы и Америки. Вот только вряд
ли она является главной СЕГОДНЯ. Ведь ситуация в российском хоккее в последние 10-15 лет не лучше (если не хуже), чем в футболе,
хотя климатические условия для развития <зимних> видов спорта в России весьма благоприятны.
Итак, мы перечислили выше все те причины неудач российской футбольной сборной, которые наиболее часто высказываются болельщиками,
комментаторами, спортивными обозревателями и журналистами, а иногда и представителями руководящих спортивных инстанций.
В той или иной степени все эти причины оказывают влияние на состояние отечественного спорта вообще и футбола, в частности. Но ни
одна из них в отдельности, ни даже все они вместе взятые, не являются определяющими.
Более того, на фоне реальной причины наших провалов в самых популярных видах спорта (каковыми являются и футбол, и хоккей),
некоторые из приведенных причин выглядят даже смешными. Поэтому, разбирая перечисленные выше аргументы, автор позволил себе некую
долю иронии. А теперь нам предстоит серьезный разговор, потому что основная причина спортивных неудач России - не тренерские ошибки
и даже не отсутствие зимой травы на полях, и, тем более, не отсутствие спортивных талантов. Они у нас были, есть и будут. Основная и
главная причина - совсем в другом.

Массовость

Зарождение спорта (спортивных игр и единоборств) берет свое начало в глубокой древности и является следствием извечного
соперничества людей, крайним проявлением которого была и остается война.
На заре человечества (или в более позднее время в традиционных обществах) спортивные состязания - это, в основном, военизированные
ристалища (в древние века, например, - заезды колесниц, в средневековье - рыцарские турниры) или смотры юношей (будущих воинов),
соперничающих в силе, удали и ловкости. Цель этих игрищ была проста и понятна - подготовка к возможной войне.
Важный шаг в развитии спорта как более-менее самостоятельной сферы человеческой деятельности был сделан в античную эпоху. Для греков
спорт был неотъемлемой составной частью воспитания гармонично развитой личности. Да, мы помним о том, что тогда в Греции
господствовал рабовладельческий строй и это <гармоничное развитие> могли себе позволить далеко не все. Но, тем не менее, рождение
самой идеи олимпийских игр как важнейшего гуманистического начинания в истории человечества принадлежит именно эллинам.
Отношение римлян к спорту было несколько иным. Оно исходило из иного чем у греков понимания целей общества. Для римлян - это
гипертрофированная идея государственности, и, как естественное продолжение этой идеи, - горделивое (<Я
гражданин Рима!>).
Римляне четко различали состязания гладиаторов и состязания воинов, готовящих себя к ратному делу. Гладиаторы, равно как и
артисты, - то есть все те, кто выступал на арене для развлечения других людей, по римским законам не могли стать гражданами Рима.
Более того, в этом праве отказывалось и их детям. Так древнеримское государство охраняло чистоту нравов и заботилось о моральном
состоянии общества. Сегодня можно спорить о действенности или уместности этих мер, однако фактом остается то, что Рим как единое
государство просуществовал более тысячи лет - намного больше, чем любое другое <непрерывное> государственное образование за всю
историю человечества! Уже хотя бы поэтому к опыту древних потомков Ромула следует относиться с должным вниманием.
Основные качества, необходимые спортсмену как в эпоху первых древнегреческих олимпиад, так и в период их возрождения в начале ХХ
века, были естественным продолжением качеств, необходимо воину: доблесть, самоотверженность, сила воли, физическая выносливость, а
также четкое осознание того, что цель, за которую ты сражаешься, - праведна и благородна. Однако сегодня мы наблюдаем вырождение
этих качеств. Доблесть и благородство на футбольном поле подменяются показным ; сила воли (в том числе и умение терпеть
боль) ярко предстает в образе стонущего от показной боли форварда, вымаливающего пенальти; физическая выносливость современного
спортсмена находится в прямой зависимости от разрешенных к применению медицинских препаратов (а зачастую и тех, которые к применению
запрещены). Что касается целей - то увы, основные цели сегодня - это деньги и личный успех (престиж). Прошу читателей правильно
понять мою мысль: сказанное выше, естественно, нельзя распространить на абсолютно всех без исключения спортсменов, но в целом -
картина именно такова. Она дополняется всякого рода паразитическими наростами в виде официальных букмекерских контор и неофициальных
(подпольных) тотализаторов, каналов отмывания денег через спортивные фонды, а также рекламно-коммерческой деятельностью (причем,
зачастую, рекламируются товары, несовместимые с сутью того, что следует понимать под словом <спорт>, - например, алкогольные
напитки). Результатом всего этого являются три важных следствия:
Во-первых, спорт постепенно перестает быть спортом в благородном и чистом понимании этого слова. От его первоначальных высоких
идеалов, которые были заложены еще в древности и которые попытался возродить в ХХ веке Пьер де Кубертен, сегодня не осталось почти
ничего.
Во-вторых, спорт перестает быть массовым явлением. Он становится в значительной степени элитарным. Эта элитарность выражается: а) в
том, что участие в крупных (международных) соревнованиях доступно только профессиональным спортсменам; б) посещение этих мероприятий
в качестве зрителей доступно только достаточно обеспеченным людям; в) возможность заниматься спортом <для себя> (а не для достижения
высоких результатов) тоже ограничивается состоятельными слоями общества. Подтверждением этого служат хотя бы цены на спортивный
инвентарь или плата за пользование спортивными сооружениями.
Цена, руб.% к минимальной стипендии студента ВУЗа (для СССР), - 55 руб. и % к МРОТ (для РФ) - 400 руб. (2004 г.) - соответственно%
к средн. заработной плате; для СССР - 185 руб. (1984 г.), для РФ - 2025 руб. (2000г.) - соответственно

СССР*РФСССР*РФСССР*РФ
Бассейн, сеанс, 1 час0,25 - 0,5100 - 200045 - 0,9%045 - 0,9%0,14 - 0,28%4,9 - 9,9%
Теннисный корт, 1час (Лужники, Москва; 1985
и 2004, -соответственно)2,5420 - 5254,5%105 - 131,3%1,35%20,7 - 30%

Хоккейная клюшка2,5 - 5300 - 1000 (и выше)4,5 - 9%75 - 250%1,35 - 1,7%14,8 - 49,4%

Рассчитано по следующим источникам: <Экономика и жизнь>, N 51, декабрь 2000; Советский энциклопедический словарь, М., 1979; Белая
книга. Экономические реформы в России 1991-2001. М., Алгоритм, 2002.
Как видно из приведенной таблицы, доступность (возможность) занятий спортом (в денежном выражении) снизилась в нашей стране за годы
реформ в десятки раз.
И, наконец, в-третьих, спорт все более и более коммерциализируется. Он стал особой сферой приложения капитала, причем направления
этого приложения весьма разнообразны и далеко не всегда лежат в границах существующего законодательства.
Теперь нам необходимо определиться с терминами. Обычно считается, что <профессионал> (профессиональный спортсмен) - это тот, для
кого спорт является основным (или единственным) занятием в жизни и это занятие дает ему основные средства к существованию.
Сейчас многие звезды большого спорта работают (<по совместительству>) в рекламном бизнесе, и, возможно, гонорары, которые они там
получают, превосходят те суммы, которые они получают в своих клубах. Поэтому <любителем> не может считаться тот спортсмен, который
имеет от спорта лишь неосновной доход.
В чистом виде любитель - тот, кто не получает НИКАКИХ материальных (финансовых) выгод от своих спортивных достижений.

Патриот и профессионал

Можно ли ожидать от всех без исключения профессиональных спортсменов какой-то отдачи для своей страны вне сферы их спортивной
деятельности? Можно ли считать этих высокооплачиваемых профессионалов полноценными членами общества? Будут ли они со своим народом в
трудную для него минуту? Готов ли будет, например, какой-нибудь известный теннисист взять в руки автомат вместо ракетки, если это
потребуется его Родине? Не говоря уже о том, чтобы пожертвовать своей <золотой, мастерской> рукой - так, как это сделал Муций
Сцевола?
Для тех, кто запамятовал, напомню эту историю. В начале V века до нашей эры этрусский царь Порсена с сильным войском осадил Рим.
Римский юноша Гай Муций ночью тайно проник во вражеский лагерь с целью убить Порсену и внести, тем самым, смятение в ряды этрусков.
Но по ошибке он убил не царя, а царского писца. Когда Муция схватили, он гордо заявил, что готов понести наказание за ... СВОЮ
ОШИБКУ. Это наказание он выбрал себе сам. Подойдя к жертвеннику, в котором был разведен огонь, храбрец положил на него свою правую
руку (ту, которой он по ошибке убил не того, кого хотел). Страшная боль исказила его лицо, но нечеловеческим усилием воли он устоял
на ногах. Возможно, болевой шок притупил боль. Запах горящей плоти ударил в нос этрускам, которые не верили своим глазам и стояли,
не понимая, что это - чудо богов или невиданная до сих пор воинская доблесть? Что же сделает с ними римское войско, если самый юный
из их воинов способен на такой поступок? В страхе бежали этруски от римских стен, а Муций, оставшийся в живых, получил по
возвращении в Рим дружеское прозвище Левша (лат. Scaevola) и стяжал вечную славу себе и грозную славу своей Родине.
Государство, в котором есть такие люди, - непобедимо. Рим пал через тысячу лет после Муция Сцеволы, и пал потому, что таких, как он,
в государстве осталось слишком мало.
Пусть даже история Сцеволы - это легенда. Поистине, заслуживает называться Империей страна, в которой образцом для подражания служат
такие, как Муций. А чего заслуживает страна, в которой кумирами служат те, кто уезжает плясать за деньги перед чужеземцами?
Боюсь, что большинство <профессиональных> спортсменов в современном мире - это уже даже не граждане той или иной страны, а <граждане
мира>, потерявшие свои корни, променявшие их на золотого тельца. Большинство из них - XXI века, типичные
представители глобальной рыночной экономической системы. Эта система может многое - создавать спортсменов-виртуозов, формировать
общественное мнение, покупать все что угодно, даже человеческую жизнь. Вот только одно ей недоступно - воспитать таких, как Муций
Сцевола, как Александр Матросов или Алексей Маресьев. В случае опасности никто из ее детищ, <идущих вместе> и прославляющих
<свободный> рынок, НИКОГДА не отдаст за нее свою жизнь. Уже хотя бы поэтому она обречена. Те, кто стоит на самом верху этой системы,
прекрасно это понимают. Поэтому их важнейшая цель - изжить в людях Земли все то, что веками составляло традиционную основу
человеческого общества (уважение к своим предкам, патриотизм, мужскую доблесть, готовность к самопожертвованию), свести все
измерения параметров общественной жизни к денежным расчетам и создать равнодушную массу <профессионалов> - и в искусстве, и в спорте
и во всех других областях материальной и нематериальной культуры. Поэтому вопрос о спорте - не праздный вопрос. В нем, как в
зеркале, отражаются губительные тенденции развития современного нам мира.

-------

нашей стране во второй половине <советского периода> была сделана серьезная ошибка. Если читатель помнит, у нас изначально было
декларировано, что в СССР спорт любительский, однако, по сути своей, он постепенно становился все более и более профессиональным.
Этот профессионализм не означал коммерциализации спорта по западному образцу, однако, поддавшись искушению посоревноваться с Западом
за медали спортивных первенств, мы создали своеобразную касту людей, которые занимались только спортом и ничем иным, хотя и не
руководствовались меркантильными интересами. Это были достойные, мужественные люди, патриоты своей Родины. Они принесли нашей стране
много медалей, а взамен получали уважение и признательность от общества и определенный материальный достаток от государства.
Подчеркну еще раз. Для первых советских спортсменов этот достаток никогда не был самоцелью. Они отдавали себя спорту, а страна
создавала им условия для тренировок и обеспечивала всем необходимым для жизни (как правило, эти средства не намного превышали доходы
рабочих и служащих СССР).
Но видимо, это была ошибочная политика. Она привела к тому, что к концу 70-х - началу 80-х годов часть нашей спортивной элиты начала
постепенно вырождаться в нравственном отношении. К тому времени уже отошли в прошлое суровые и великие годы военных побед, уходило
из жизни поколение титанов сталинской эпохи. Представители нового поколения советских спортсменов все чаще во время своего
пребывания за рубежом привередливо сравнивали гонорары, получаемые западными чемпионами, с тем разумным достатком, которое
обеспечивало своим чемпионам советское государство, и в конце концов стали считать себя обделенными. Причем при сравнении доходов,
как правило, забывали сравнить вложения и затраты. Не хотелось брать в расчет ни западное платное обучение, ни платное медицинское
обслуживание. Не принимался в расчет и целый комплекс других сложных политических, исторических и экономических факторов. Хотелось
много и сразу. Хотелось всего и сейчас. Хотелось быть не только кумирами, но и миллионерами. (Справедливости ради следует отметить,
что глянцевая витрина западных столиц послужила в те годы в качестве морковки не только для советских спортсменов, но и для
представителей <интеллигенции>, и для значительной части номенклатуры, и для большинства обывателей.)
Вот поэтому парадигма развития спорта в советские годы должна была бы быть совершенно иной.
Всеми средствами пропаганды и рекламы, которыми располагала страна, нужно было отстаивать на международной арене идеи проведения
именно любительских международных соревнований - массовых, доступных каждому члену общества. Не следовало гнаться за престижем на
официальных чемпионатах мира или Европы, где, естественно, наиболее высоких результатов могли добиться только те, кто полностью
посвящал свою жизнь спорту. Следовало развивать такие формы международных спортивных состязаний, в которых могли бы участвовать все
граждане, а не только специальным образом подготовленные и хорошо тренированные. Поясню свою мысль. Например, можно было предложить
немецкому <Фольксвагену> и итальянскому <Фиату> выставить футбольные команды из числа своих рабочих и сразиться с аналогичной
командой, например, нашего завода <ЗИЛ>. (<Ах, у вас рабочие не играют в свободное время в футбол...? У вас нет собственных
спортивных сооружений...? М-да... Жалко вас. А у нас при ЗИЛе есть хороший стадион и рабочие свое свободное время используют для
спортивных игр>.) Можно и нужно было организовывать всяческие международные соревнования между школьниками и студентами, причем,
главным условием должно было быть то, чтобы этих ребят не готовили к выступлениям специально, с отрывом от учебы. Нарисуем еще одну
гипотетическую картину. Футбольный турнир между старшеклассниками СССР (России) и, например, Франции. Случайным образом выбирается
по 10 школ от каждой страны. Школа выставляет команду. (<Ах у вас не все дети посещают школы? У вас не во всех школах есть
спортивные залы? А в тех, что есть, надо платить много денег за обучение? М-да...Жалко вас. У нас все по-другому.>) Уверен, что и
чисто спортивный результат подобных соревнований (не говоря о пропагандистском эффекте) был бы не в пользу французов.
При такой политике у советской молодежи, возможно, формировался бы совсем другой образ Запада: <Ну и что, что у них жвачка в
красивой упаковке! Выиграть-то они у нас не смогли!> Причем, это <у нас> означало бы не абстрактную звездную сборную советских
профессионалов, которую большинство детворы видело только по телевизору. Это <нас> означало бы <я> (<Конкретно у меня не смогли
выиграть французы!>).
Но самым главным достижением такой политики было бы физическое здоровье нации. У нас не было бы проблем с профессиональными
заболеваниями, свойственными большому спорту. А вместо тысяч людей, надрывающих свои силы в погоне за рекордом, у нас были бы
миллионы просто крепких и здоровых юношей и девушек, для которых занятия спортом - приятное и естественное дополнение к их трудовой
и общественной жизни.
Все эти картины здесь нарисованы, как говорится, <грубыми мазками>, но примерно в таком направлении СССР должен был утверждать свой
спортивный авторитет на международной арене, на наглядных примерах доказывая, что спорт и здоровье - не удел избранных, а достояние
всех. Почему такая политика не нашла серьезного развития? Это вопрос к руководству страны в 50-е - 80-е годы, от Хрущева до Суслова
и Андропова. В <сталинский> период, даже при всех объективных трудностях военного и предвоенного времени, ситуация была иной.

Школы... гладиаторов?

Среди мер, которые предлагаются в наши дни для развития отечественного спорта (и футбола, в частности), - создание детско-юношеских
спортивных школ, развитие детского спортивного движения и т.п. В первом приближении - мысль правильная. Но есть две серьезные
проблемы. Первая - материальная. При существующих диспропорциях в доходах между бедными и богатыми, массовости в детско-юношеском
спорте достичь нельзя.
Вторая проблема - в перспективах детского спортивного движения. При той парадигме развития спорта в стране, которую мы сегодня имеем
по факту, детские спортивные школы и секции могут окончательно превратиться в своего рода отбраковывающие отстойники или школы
гладиаторов, поставляющие живой товар хозяевам спортивных клубов, которые будут <снимать сливки> со всего процесса. Заправилам
спортивного бизнеса нужны отдельные рекордсмены и чемпионы, а не поголовно здоровое поколение. Вдумайтесь: получается, что все мы,
граждане, налогоплательщики страны, из своего кармана оплачиваем начальную подготовку будущих профессионалов и закладываем основы
коммерческого успеха бизнесменов от спорта!
А оно нам нужно? Не спорю, посмотреть по телеящику на красивую игру профессиональных спортсменов бывает интересно. Это зрелище. Но и
только!
А для полноценного развития общества и государства, для гармоничной, здоровой и интересной жизни людей нужно гораздо больше! Причем
в первую очередь - вовсе не <зрелище>.
Однажды мне пришлось спорить на эту тему с одним из наших сограждан - типичным <продуктом> современного общества, типичным <зомби>.
Суть его позиции и аргументация были примерно такими: <Пусть играют профессионалы! Каждый должен заниматься своим делом. Спортсмен -
своим, бизнесмен (хозяин спортклуба) - своим. А когда мальчишка посмотрит великолепную игру Бекхэма или Мостового, то ему непременно
захочется научиться играть так же, как они - отсюда произрастёт стремление к здоровью и спорту.>
Такие рассуждения не являются редкостью, поэтому необходимо указать на ряд серьезных ошибок, которые в них содержатся:
1. Разве победа своей школьной команды (подчеркну - не профессиональной, не из профильной спортивной школы, а из обычной,
общеобразовательной), которую мальчишка увидит по телевидению в рамках соответствующим образом разрекламированного международного
турнира, будет для него меньшим стимулом, чтобы прийти на футбольное поле? Думаю, как раз наоборот! Ведь он увидит на экране не
недосягаемых звезд мирового футбола, а таких же пацанов, как он сам!
2. Подражание кумиру уровня Зидана или Бекхэма - это подражание далеко не только их спортивным результатам. Это подражание их имиджу
в целом (включая татуировки или серьги в ушах), это, зачастую, стремление не <научиться играть>, как они, а стать такими же <крутыми
и популярными>, как они. Это подражание их стилю, поведению и образу жизни (красивой жизни по <западному> образцу). А ведь он
включает в себя и массу нелицеприятных (аморальных и даже преступных) сторон - от допинговых и сексуальных скандалов до взяток и
участия в договорных матчах, ставок на подпольном тотализаторе, доступности наркотиков и т.п.
3. В точке зрения моего оппонента обходится стороной вопрос о конечных ЦЕЛЯХ спорта, а также о целях и приоритетах общественной
жизни гражданина, т.е. для чего он живет, ради чего совершает те или иные поступки, каковы его ценностные ориентиры. Существует
огромная разница между тем состоянием общества, при котором узкоспециализированная и высокооплачиваемая (<профессиональная>) группа
людей развлекает полупьяную публику, выступая за деньги (в этом смысле никакой качественной разницы между цирковым клоуном,
эстрадным шоуменом и профессиональным спортсменом нет), и тем состоянием общества, когда каждый человек может получить радость от
личного участия в спортивном соревновании в кругу близких ему людей, причем эти состязания не являются самоцелью, а служат лишь
одной из естественных составляющих частей общественной жизни гармонично (т.е. и физически, и духовно) развитого человека.
4. Подражание Бекхэму - это подражание одиночке, возвышающейся над толпой. Из подражающих таким одиночкам здоровое общество создать
нельзя. Кроме того, слепо подражая кому-то - станешь ли самим собой?
5. Всесторонняя коммерциализация спорта отказывает спортсмену в чисто человеческом уважении. Большой спортивный бизнес воспринимает
его только как источник прибыли. Как человек, как личность для большого бизнеса он не существует. Он существует, лишь пока дает
результаты или если он популярен и по завершении своей карьеры (но таких звезд, как, например, Пеле, - единицы. По большому счету
сам Пеле - это уже не человек - это <брэнд>, который можно выгодно продать. Для многих сегодня Пеле - не футболист, а марка кофе).
Сегодня уже как-то спокойно воспринимаются слова: <его купили за столько-то>. И никто не пытается осудить чудовищный цинизм этих
слов и уродливость самой ситуации, стоящей за ними. Очень показательным в этом плане был рассказ нашего талантливого футбольного
вратаря Руслана Нигматуллина, который вернулся в Россию после несостоявшейся карьеры в одном из итальянских клубов. Действительность
внешне благополучной Италии оказалась неприглядной. Руслан был поражен бездушным отношением к нему со стороны руководителей
итальянского клуба. Это отношение Нигматуллин выразил такими словами: <Тренер клуба сказал мне: <Если у человека сломалась машина,
то он вызывает такси. Мой основной вратарь заболел. Ты - такси, которое я вызвал. И не больше того.> Вот реальное отношение к
человеку на Западе. Российский (советский) тренер мог бы, наверное, и обматерить, и даже стукнуть - но чтобы сказать молодому парню
такое...! Ни в СССР, ни даже в современной РФ (пока еще) такое невозможно.
Формирование <профессионального> взгляда молодежи на спорт формируется не только на примере звезд мирового футбола. Огромную роль в
этом процессе играют тематические телевизионные передачи. Приведу высказывание одного из участников еженедельной программы <Свобода
слова> (ведущий - С. Шустер, НТВ, 18.06.2004), которая была как раз посвящена проблемам отечественного футбола и поражениям
российской сборной на текущем чемпионате Европы:
<Кто виноват в неудачном спектакле - солнце, Ярцев или Мостовой - мне абсолютно все равно. Я заплатил деньги и за свои деньги хочу
увидеть хороший спектакль...>.
Слова эти принадлежат известному сатирику А. Арканову. Причем интересно и то, в каком контексте, в какой момент эта точка зрения
была преподнесена.
В той передаче было представлено несколько противоположных позиций, включая и <радикальные>, - заговор против России (эту точку
зрения озвучивал Жириновский). А слова Арканова, сказанные приятным мягким баритоном, спокойно, без пафоса и без иронии, прозвучали
как выражение некой центристской позиции, наиболее мудрой, уравновешивающей спорщиков и, якобы, отвечающей нашим требованиям к
спорту.

Товарищи и напарники

Предвижу, что осуждение коммерциализации российского спорта, высказанное выше, вызовет восклицание скептиков: <А как же другие
страны, та же Англия, Франция или Италия - в них коммерциализация спорта началась гораздо раньше, развита шире, чем в России, однако
спорту не вредит>.
Что ж, отвечу.
Действительно, не вредит.
Только что понимать под словом <спорт>? Того, с чем привыкли ассоциировать это понятие мы, русские-советские люди, на Западе (да
пожалуй и в мире) уже почти нет.
Существует и продолжает развиваться нечто среднее между цирком (в котором все движения акробатов оттачиваются длительными и
однообразными тренировками), театром (где расписаны все роли - от букмекеров до накачанных пивом фанатов) и гладиаторской ареной,
где порой действительно приходится серьезно драться. Но драться, как правило, не за честь своей страны (хотя это и декларируется на
словах), даже не за собственные честь и достоинство, а за личный престиж (имидж), карьеру и в первую очередь - ЗА ДЕНЬГИ.
Этот уклад вошел в плоть и кровь западного общества довольно давно, получил широкое развитие в эпоху электронных средств массовой
информации (телевидение, Интернет) и сейчас становится глобальным, расползается на весь остальной мир. Объективные предпосылки этого
процесса в западной культуре общеизвестны, хотя и не афишируются. Вкратце они таковы.
Благоприятные климато-географические условия веками позволяли западному обществу расходовать значительную часть своих сил и средств
(в том числе производимого прибавочного продукта) на повышение комфортности своей жизни, на дополнительную инфраструктуру, а также
на ЗРЕЛИЩА: зодчество и живопись, музыку и литературу. В этом плане возможности Руси и ряда сопредельных с ней территорий всегда
были значительно скромней.
Запад никогда не имел более высокой культуры в правильном понимании этого слова, но Запад всегда имел больше материальных средств,
позволявших тщательнее развивать отдельные стороны общественной жизни, что в свою очередь позволяло (и позволяет сегодня) обеспечить
более узкую (профильную) специализацию даже в тех областях, которые не являются (строго говоря) необходимыми для выживания этноса
(нации, государства). Отсюда и ухоженные парки, и мелкие бытовые удобства, всегда восхищавшие русских путешественников и туристов, а
также большее количество ремесленников и художников, музыкантов и актеров, которые могли годами и веками оттачивать свое искусство в
каком-нибудь одном очень специфическом (узком) направлении деятельности.
Все это способствовало не только развитию товарного обмена, но и тому, что товаром становились те объекты (материальные и
нематериальные), которые по моральным и этическим соображениям товарами быть не должны. В русле этого исторического процесса любое
направление человеческой деятельности могло рассматриваться как профессия, требующая четко регламентированного материального
вознаграждения. В подтверждение сказанного выше можно привести массу исторических свидетельств, но, по-моему, эту идеологию, этот
подход к организации общественной жизни наиболее ярко характеризует эпизод из замечательного советского фильма <Государственная
граница>. Помните? Русский поручик, рискуя жизнью, спасает от грабителей немецкого банкира, убегающего из революционной России.
После этого благодарный банкир говорит ему: <Вы выполнили для меня определенную работу, сколько я вам должен?> Для русского это
равносильно оскорблению, а немец не понимает <загадочной русской души>. Между прочим, этот эпизод был взят авторами фильма из
реальной жизни.
В нем, как на ладони, видна принципиальная разница двух во многом противоположных культур. Одна выросла в суровой среде обитания,
где товарищество, взаимовыручка, бескорыстная взаимопомощь были важнейшим краеугольным камнем, обеспечившим развитие этноса и
создание государства. Другая - продукт иной среды - намного более комфортной, имеющей широкую диверсификацию по
узкоспециализированным отраслям деятельности и в большей степени опирающейся на отдельного индивидуума, чем на группу как целое.
Но диалектика развития требует соперничества, конкуренции. Русская культура сформировалась в большей степени как результат
соперничества человека со средой обитания, чем с себе подобными. А развитие западной культуры было в большей степени обеспечено
соперничеством между людьми (как между отдельными индивидуумами, так и между группами, кланами, этносами), часто перераставшем в
вооруженный конфликт.
В ХХ веке в группе зрелищ, развлекающих западное общество, прочное место занимает спорт.
Первоначально это была <некоммерческая> область человеческой деятельности. Истоки первых спортивных состязаний, как было показано
выше, - это, с одной стороны, аристократические забавы предшествующих времен (от рыцарских турниров до лаун-тенниса), с другой -
новейшие начинания (<подвижничество>) отдельных энтузиастов типа Пьера де Кубертена, которые уже в те годы, видимо, чувствовали, что
современное им общество теряет что-то важное и потому стремились это важное возродить.
Но в условиях реалий буржуазного строя образца начала ХХ века коммерциализация любых самых благородных начинаний неизбежна. И спорт
довольно быстро принял существовавшие правила игры. На область спорта распространился <профессионализм>.
Привычка относиться ко всему, что ты делаешь, как к определенной работе, за которую полагается определенное денежное вознаграждение,
была нормой и для ремесел, и для искусств. Стала она нормой и для спортсменов. Причем командные виды спорта не были исключением.
Работа в команде (в западном понимании этого общественного явления) - это тоже работа. И не более. Чем лучше ты делаешь эту работу
(также, как и любую другую), тем больше ты получаешь денег. В команде четко распределены роли. Есть и взаимопомощь, но в большинстве
случаев эта взаимопомощь расценивается, как оплаченная часть работы. В западной культуре она не ассоциируется с такими понятиями,
как долг, честь и т.п., а если это и происходит, то в значительно меньшей степени, чем в России или, например, в традиционных
обществах Востока. Сам термин команда (по-английски - ) и производные от него (например, ), прочно вошли в
западный обиход. Они употребляются и в крупных промышленных корпорациях для сглаживания социальных противоречий, и в армейском
обиходе.
<Мы команда!>, <Эй, напарник, мы работаем в команде!> Сегодня редкий голливудский фильм обходится без подобных фраз. Команда
() в западной культурной традиции (американской, английской, французской, голландской) больше напоминает слаженную машину,
которая прекрасно работает в тех условиях, для которых она была создана и пока есть <горючее> (деньги). В русской и
русской-советской культурной традиции команда - это нечто совсем иное. Это община, это семья, это други, (если хотите - <братва>).
Это гораздо более спаянный коллектив. Его возможности гораздо шире. Как единое целое он способен на большее, чем аналогичная команда
западного образца. Хотя, может быть, каждый отдельный представитель <русской команды> по <глубине> своей индивидуальной
специализации уступает члену <западной команды>, зато он обладает рядом смежных навыков, которые позволяют быстро заменить выбывшего
члена группы силами самой группы. Для <западной команды> в подобной ситуации более свойственно пополнение группы извне. В западной
традиции члены команды друг для друга - это партнеры, напарники. А в традиции русского народа и многих других народов, живущих в том
же ареале (причем не только славянских, но и тюркских), член твоей <группы> - это не напарник, это друг, брат, товарищ (помните:
<положить живот свой за други своя>).
Именно это ярко выраженное чувство братской взаимопомощи всегда делало Россию уникальной страной. Оно всегда было неразрывно спаяно
с понятием патриотизма и позволяло в тяжелейшие периоды противостоять самым суровым вызовам истории. Именно эти качества (если мы
сумеем их сохранить) помогут нам выстоять и сегодня. И именно поэтому современные СМИ всячески осмеивают, дискредитируют эти
понятия, называют их совковостью или русской рабской забитостью, предлагая взамен дешевые штампы, наподобие <патриотизм - прибежище
негодяев> и т.п.
Стержневой идей для русских всегда была ОБЩНОСТЬ и осознание сопричастности. Понятие общности в разные исторические периоды находило
свое выражение в разных формах общественной жизни. Но суть его оставалась неизменной.
Например, русское воинство - это <дружина>, то есть друзья. А, например, английское происходит от слова (осн. значения:
<рука>, <оружие>, <сила>). Т.е. их воинство - это просто <рукастые>, или <вооруженные>, <не с пустыми руками>. Чувствуете разницу?

Стержневая идея

Теперь нам осталось сделать один маленький шаг - осознать, что все сказанное о различии двух культур в полной мере относится и к
спорту. Сборная Франции или Италии будет слаженно играть в футбол (конечно, это тоже живые люди и у них могут быть сбои, и им не
чужды и гордость, и своеобразный патриотизм), но, строго говоря стержневая общая идея для них не является фундаментальным фактором,
обеспечивающим победу, в том числе групповую, командную. Как правило, оказывается достаточно индивидуальных талантов, регулярных
тренировок, правильного питания и удобного инвентаря, четкого выполнения установок тренера. Их командная игра - эта работа
шестеренок в хорошем часовом механизме. А для русской футбольной или хоккейной команды этого мало (а зачастую - и слишком много!).
Для нас всегда была нужна объединяющая идея, для победы нам всегда был необходим свой особый <дух войска>, о котором писал Толстой.
Примерно о том же самом говорил не так давно в одной телевизионной передаче наш выдающийся в прошлом хоккеист В.Рагулин. Этот
телесюжет поучителен.
Молодой журналист, пытаясь вызвать спортсмена его на откровенность, припомнил, что однажды Рагулин вышел на лед с температурой и
попросил прокомментировать тот эпизод. В глазах прославленного хоккеиста было удивление - а что тут комментировать? Тем более, что
самому себя вроде бы хвалить неприлично. Журналист попытался спровоцировать его на высказывание какого-либо негатива о советском
хоккее и о том времени вообще. Смысл попыток этого журналиста сводился к тому, чтобы вытянуть из Рагулина какие-нибудь слова,
которые позволили бы истолковать его выход на лед с температурой как свидетельство невнимательного отношения к людям в СССР или
повздыхать на тему: <что бы сделал с Рагулиным проклятый тоталитарный режим, если бы он осмелился отказаться выйти на лед, будучи
нездоровым>. Для взрослого вдумчивого человека журналистские потуги выглядят не более чем грязный трёп. Но их подлость и глупость
неочевидна для молодежи. Рагулин же дал вполне достойный ответ (цитирую по памяти): <Поймите! Так, как ставите вопрос Вы, он перед
нами тогда не стоял! Мы мыслили совсем по-другому! Если у меня легкое недомогание и лишь небольшая температура, то как я могу не
выйти на лед и не поддержать моих товарищей?!>
Его слова, помимо всего прочего, говорят и том, что, несмотря на неправильную политику в отношении спорта в последние десятилетия
существования СССР, профессионализм нашего спорта серьезно отличался от профессионализма западного. И именно поэтому нам удавались
блестящие победы.
Сегодня у нас никакой объединяющей, духовной, стержневой идеи просто нет.
Самое страшное - это то, что ее нет не только в спорте, но и в гораздо более важных областях общественной жизни, например, в армии.
Еще в семидесятые годы (не говоря о более ранних временах СССР) юноша, <откосивший> от армии, если и не становился изгоем, то явно
выпадал из молодежного коллектива. Такой поступок, если и не вызывал безусловного осуждения, то, по крайней мере, вызывал насмешки
или неприятие. Молодой парень в те годы мог не осознавать весь глубинный смысл двух простых слов: <служба Отечеству>, но, по крайней
мере, он шел служить в армию потому, что он мужчина, потому что в армии служил его отец, потому что на войне погиб его дед.
Сегодня дезертирство и уклонение от военного призыва фактически стало нормой. И, видимо, обвинять в этом мальчишек нельзя. Почему
паренек из простой семьи должен служить в армии и даже проливать свою кровь, в то время как дети банкиров без проблем избегают
службы благодаря деньгам своих отцов, проводят время в праздности или учатся в престижных колледжах за рубежом? За кого или за что
современный молодой воин должен в случае войны отдать свою жизнь? За Абрамовича? Или за сохранность его сейфов?
Справедливости ради надо сказать, что первые звоночки прозвенели еще в позднесоветский, т.н. <застойный> период. Дети элиты уже
тогда приобщались к тепличной жизни, не проходили армейскую школу, с обожанием смотрели на Запад. Но вряд ли это время можно считать
образцом нашей истории.
Были и другие времена, когда дети первых лиц СССР служили своей стране также, как и все ее граждане.
Была стержневая национальная идея, была сильная Держава. Было чувство причастности ко всему, что происходит в твоей стране. Поэтому
были силы и желание драться - и на полях сражений, и на полях спортивных. Эта стержневая идея не была ни чисто советской, ни чисто
национальной. Это была имперская идея в правильном понимании этого слова: идея сильного независимого государства и полноценного
здорового общества. Ее первые истоки - в древнерусской (дохристианской) традиции воинского братства и свободолюбия. Ее продолжение -
в вековой крестьянской общине. Ее логическое завершение (только начинавшее окончательно вы-кристаллизовываться) - эпоха Сталина. Ее
кризис - хрущевская <оттепель>. Ее поражение - реформы Горбачева-Ельцина.
Подчеркнем еще раз. Сегодня в России никакой общенациональной, общегосударственной идеи нет. Отсюда, в конечном итоге, и все
поражения наших национальных сборных - и футбольной, и даже хоккейной.
Сегодня в отечественном футболе и хоккее ситуация определяется тем, что прежние мотивации УЖЕ <не работают>, в значительной степени
утеряны, растворились во всепоглощающей рыночной стихии. А новые мотивации ЕЩЕ <не наработаны>, не вошли в плоть и кровь. В
командных видах спорта этот процесс, естественно, идет более медленно. А вот в некомандных (<индивидуальных>) видах спорта глубоких
провалов нет.
Обратите внимание: достаточно регулярно (хотя далеко не так часто, как в советские годы) на международных турнирах завоевывают
медали российские лыжники, биатлонисты, борцы. Из <постсоветского пространства> вышли на профессиональный боксерский ринг братья
Кличко и Костя Дзю. А о теннисе (одном из наиболее высокооплачиваемых и <элитарных> видов спорта) и говорить не приходится:
фотографии Курниковой и Сафина - неизменный атрибут модных журналов. Вроде бы те же люди, говорят на том же языке, видимо,
тренируются с одинаковой ответственностью, но результаты в командных и некомандных видах спорта - порой диаметрально противоположны.
Объяснение этого - в отличиях индивидуальной и групповой психологии людей, в тех мотивациях, которые необходимы и достаточны в одном
случае, но недостаточны в другом.
В России все подобные мотивации всегда базировались на основных государствообразующих культурных традициях. Отвергая их сегодня, мы
тем самым разрушаем защитные генетические механизмы, накопленные нашими предками и проверенные временем в самых суровых испытаниях.
Может быть в конце концов мы сможем окончательно воспринять традиции и обычаи западной культуры, адаптироваться к ним. Но тогда мы
перестанем быть самими собой (если вообще будем существовать как нация). Для общества, для государства в целом это будет болезненный
и разрушительный процесс. Гораздо более губительный, чем разграбление русских заводов, развал армии, даже более смертоносный, чем
наркотики или алкоголь! Пока мы наблюдаем лишь его относительно <мягкий> вариант - в спорте. Но если такая адаптация завершится -
это будет означать конец специфического русского этноса и государства.
Понимают ли, осознают ли все это сами российские спортсмены? В массе своей, скорее всего, нет. Возможно, своеобразная ломка
происходит у них на подсознательном уровне. Конечно, люди более старшего возраста (например, поколения Виктора Анопко) имеют
достаточно жизненного опыта, чтобы сравнить, проанализировать, понять происходящее сегодня. Но им на смену уже приходит новое
поколение. В общем, неплохие талантливые ребята (Измайлов, Малофеев, Сычев). Но жизненного опыта и знаний, достаточных для осознания
всего происходящего в стране, у них, видимо, мало. Пропаганда тоже делает свое дело, и они уже начинают постепенно адаптироваться к
иной культурной традиции. А если к ним приведут западного тренера, то, возможно, мы в недалеком будущем получим футбольную сборную,
которая относительно неплохо будет смотреться на европейском уровне и регулярно радовать своих фанатов, <одухотворенных> пивом или
пепси. Победы принесут футболистам и солидные гонорары, с которых они заплатят налоги, которые будут частично разворованы (только не
думайте, что это специфически российское явление), а частично пойдут на развитие детских спортивных учреждений, в которых вырастет
новое поколение <золотой футбольной молодежи> и <выбирающих пепси>, которые будут еще более адаптированы к новой к жизни и т.д., и
т.п. - все по учебникам - сладкий путь в <никуда>.
Почему правительственные структуры, органы государственной власти не пытаются исправить ситуацию в отечественном спорте?
По трем очень простым и очевидным причинам.

1. Коренное исправление ситуации в спорте невозможно в отрыве от решения целого комплекса общегосударственных, общенациональных
проблем, связанных со сменой самой модели развития России.
2. Чиновники имеют материальную заинтересованность от участия во всех видах бизнеса, относящихся к спортивной деятельности.
3. Через ажиотажное внимание к спортивным соревнованиям канализируются интересы широких масс. Одурманенный пивом футбольный фанат не
страшен - для его усмирения достаточно полицейской дубинки. Остальное с его телом и мозгом доделает алкоголь. Наоборот,
трезвомыслящий, развитый физически и умственно гражданин опасен - он может задать властям гораздо более серьезные вопросы, чем те,
которые связаны со снятием или назначением очередного тренера сборной. А если таких граждан будет много, то они еще и потребуют на
эти вопросы ответить.
Поэтому, когда речь идет о необходимости создания механизмов, гарантирующих ответственность власти перед народом и априори
подразумевается, что только в этом случае власть будет служить интересам народа и государства, нужно всегда помнить, что главные
интересы народа (общества, государства) - это не хлеб и зрелища, а духовное и физическое здоровье нации. Именно этой цели и должен
служить спорт.
И последнее о чем еще следует сказать в этой статье. Я верю, что среди профессиональных российских спортсменов ПОКА ЕЩЕ есть
достаточно людей, которые тяготятся той ролью, которая отведена им в рамках рыночного развития спорта, которым неприятно слышать,
что их <купили> или <продали> за ту или иную сумму, которые испытывают внутреннее отвращение к навязываемым сегодня фальшивым
ценностям, для которых спорт не есть только деньги (или не есть деньги вообще). Обращаясь к таким людям, я хочу им пожелать: не
растеряйте то лучшее, что у вас есть, то лучшее, что заставляет человека сражаться, и то человеческое, что заставило его когда-то
превратить войну в спорт. Помните, что вы члены общества и граждане государства, которое еще совсем недавно было великой Державой...
Оно вновь сможет стать таковой только в том случае, если вы будете в своей жизни руководствоваться выражением замечательного
русского классика Н.А.Некрасова, которое я позволю себе немного перефразировать: <СПОРТСМЕНОМ МОЖЕШЬ ТЫ НЕ БЫТЬ, НО ГРАЖДАНИНОМ БЫТЬ
ОБЯЗАН>.

Д.А. КЛИМОВ

*Примечание. Для детей и юношей, занимавшихся в спортивных кружках и секциях, пользование спортивным инвентарем и спортивными
сооружениями в СССР было бесплатным.

---

От	Товарищ Рю
К	Георгий (28.07.2004 23:49:03)
Дата	29.07.2004 12:40:10

Вот к чему разгильдяйство приводит

---

>...Можно и нужно было организовывать всяческие международные соревнования между школьниками и студентами, причем, главным условием должно было быть то, чтобы этих ребят не готовили к выступлениям специально, с отрывом от учебы. Нарисуем еще одну гипотетическую картину. Футбольный турнир между старшеклассниками СССР (России) и, например, Франции. Случайным образом выбирается по 10 школ от каждой страны. Школа выставляет команду. (<Ах у вас не все дети посещают школы? У вас не во всех школах есть спортивные залы? А в тех, что есть, надо платить много денег за обучение? М-да...Жалко вас. У нас все по-другому.>) Уверен, что и чисто спортивный результат подобных соревнований (не говоря о пропагандистском эффекте) был бы не в пользу французов...

Ай-яй-яй, надо же так лопухнуться! Интересно, чем занимался этот "Климов" при советской власти? Так же расхлябанно он подходил к своим обязанностям, как в этой статье? Чего же мы теперь удивляемся тому, что случилось со страной??

Потому что в противном случае он бы знал, что в абсолютном большинстве стран, включая Францию, школьное образование - бесплатно, а футбольные общенациональные (!) чемпионаты для детей и подростков проводятся по возрастным группам аж с 8-9 лет с двухлетней, как правило, градацией. И игрок плавно переходит из одной команды в другую. Как правило, под эгидой одного спортивного клуба, включая самые именитые, когда младшие команды фактически представляют собой дубли более высших разрядов. И тренер уже имеет возможность вести талантливого воспитаника год за годом, вплоть до его выхода "в свет", так сказать.

Чего не было даже в самые счастливые времена СССР - бо "Кожаный мяч" это, скорее, сумма товарищеских матчей (навроде известных Спартакиад), чем регулярный чемпионат, с его лигами и группами. Не говоря уж об отсутствии преемственности, которую можно было обеспечивать только в рамках ДЮСШ - да вот только были они далеко даже не в каждом областном городе, да и между собой и с клубами контакт был, мягко говоря, слабый.

---