Десять лет назад был возрождён суд присяжных:
Однако привычным он до сих пор не стал. И по-прежнему вызывает удивление: двенадцать далёких от юриспруденции людей выносят свой
вердикт. Более того, он нередко потрясает: обвинения тяжелы, вина, казалось бы, очевидна, подсудимые же выходят на свободу.
Ситуация, на профессиональном языке правоведов названная <нуллификацией>.
Напомним о последних трёх процессах с оправдательным вердиктом. В Москве, где слушалось дело о массовых беспорядках на рынке в
Ясеневе, в качестве обвиняемых предстали пятеро участников преступления. Но за решётку угодил лишь один. Двое обвиняемых получили
условный срок наказания, столько же были признаны невиновными.
Северо-Кавказский окружной военный суд в Ростове-на-Дону рассматривал дело об убийстве группой спецназа ГРУ шестерых мирных
чеченцев. Четверо обвиняемых не отрицали факта происшедшего, однако военные сумели убедить присяжных в том, что действовали <по
приказу командования>.
В Брянской области 30-летний мужчина жестоко расправился со своим ровесником-милиционером, но на процессе был признан невиновным.
Впрочем, <подарок> присяжных оказался для него воистину убийственным:
Так что же делать? Закрыть упомянутые суды, словно не было их и в помине? Или неспешно, без горячки разбираться в сути проблемы?
Отчего во многих развитых странах суды присяжных признаны эталоном юридической системы, у нас же в иных журналистских материалах они
всё больше смахивают на опасное сборище дилетантов?
За ответами на эти вопросы корреспондент <ЛГ> отправился недалеко от Москвы - в Брянскую область.
ОПРАВДАТЕЛЬНЫЙ ПРИГОВОР И ЕГО ЖЕРТВА
<...Никем не охраняемые и подчас яростно осуждаемые как <суд улицы>, русские присяжные делали своё дело, не рассчитывая на награды и
повышения и не страшась личного неудовольствия начальства или ответственности за то, что послушались голоса совести>.
Известный судебный деятель XIX века Анатолий КОНИ
<ПРИШИБЛЕННАЯ> ЖИЗНЬ
С первого взгляда Жуковка напоминает полусонный и благостный уголок. Тихие улочки, сроду не знавшие суеты и торопливости. Машин
негусто. Из конца в конец райцентра неспешно катят на велосипедах люди, причём без ограничения возраста - от бойких ребятишек до
седовласых дедушек и бабушек. Подобный сюжет мог бы стать простой, но эффектной рекламой продукции местного велозавода.
Но на двух колёсах местному люду далеко не уехать. От неустроенности, безденежья. Чуть не пол-Жуковки расписало своё меню надолго
вперёд: хлеб, картошка, грибы. Остальное, как повезёт. Зарплата, как получится. Если полторы тысячи рублей в месяц выходит,
считается, что очень даже ничего. <Это если работу найдёшь>, - зло уточнил местный житель - мужик в клочьях щетины, задумчиво
звеневший мелочью возле магазина.
Вот такая тут жизнь. <Пришибленная>, уточнил мой новый знакомец. И изрёк философски:
- Обязательно надо время от времени усугублять. - Потом, оглядев меня, добавил: - Всего-то рупь тридцать не хватает. Добавишь?
Я <добавил>. Мужик молодецки взбежал на крыльцо. Вышел обратно, жадно забил рот пивной пеной.
Мы покурили, и я спросил его про то, зачем приехал.
- Жалко, - услышал в ответ.
- Кого?
- Да обоих. И мента убитого, и Сашку, который его на тот свет отправил:
- Вы знакомы были?
- Работали вместе в райпо.
- И как он?
- Обычный: Нет, тише, чем обычный.
НОЖ С ЧЁРНОЙ РУЧКОЙ
В ноябре позапрошлого года Жуковку тряхнуло как землетрясение: местный мужик, электрик, гаишника зарезал. Одни переспрашивали
привычно: <По пьянке?> Другие так же привычно утверждали: <Само собой:>
А вот предисловие к этому факту, взятое из обвинительного заключения: <20 ноября 2002 года, около 23 часов, инспектора ДПС УВД
Брянской области Елисеев В.А. и Фатеев П.В. осуществляли патрулирование по г. Жуковка, и ими был задержан гражданин Хахулин А.И.,
находившийся в нетрезвом состоянии, который мешал осуществлять дежурство возле городского рынка:>
До старта трагедии осталось несколько минут, однако я повременю с её описанием, переведя стрелки часов назад.
В то утро Хахулин проснулся рано, отвёл сына в школу, после уроков привёл его обратно. Побыл у знакомого, после чего зашёл к брату,
с которым чего-то выпил: то ли водки, то ли пива. Вернулся домой, где поругался с женой. Нанёс новый визит брату, с которым
отправился на собственном <москвиче> навестить прихворнувшую мать:
Типичная бытовая плесень, изрядно налипшая на жизнь? Да, но на жизнь не устроенную, при отсутствии деятельности и при наличии её
имитации, ибо конкретных дел у Александра было, судя по всему, немного. С прежней работой он расстался, новой никак не мог
обзавестись. Да и знаете вы уже, что в Жуковке с ней беда.
В поведении Хахулина, выражаясь его профессиональным языком электрика, резко упало напряжение в сети. Полный сил тридцатилетний
мужик вынужден был перебиваться случайными заработками и жить, по сути дела, на иждивении жены. Попивал, нервничал - что причина, а
что следствие было уже не разобрать.
Воспоминания о любом событии грешат искажением деталей. В обычном - невольными, в тех, что повлекли за собой нечто подсудное -
умышленными. Таковы они и в деле об убийстве милиционера - Хахулин утверждает, что выпил всего 150 граммов пива и гаишники пристали
к нему без должных оснований. Того же мнения и его брат Сергей - непосредственный свидетель эпизода. Старшина Пётр Фатеев
утверждает, что задержали они вместе с напарником Виктором Елисеевым Александра за дело: тот был заметно под градусом. Милиционеры
отвезли Хахулина к врачу, и тот подтвердил опьянение. После чего отогнали <москвич> на стоянку, составили протокол и велели Хахулину
приходить назавтра разбираться.
Александр, выслушав сочувствия брата, зло потопал домой, на улицу Ватутина. Обдумать ситуацию. С женой? Но Елены, как на грех, дома
не оказалось:
Он хотел успокоиться? Видимо, да. И привычно выпил подряд несколько рюмок водки. Задумал что-то нехорошее? Наверняка: взял кухонный
нож с чёрной ручкой, но, прежде чем положить его в карман, нанёс несколько <тренировочных> ударов по холодильнику. Ярость уже
клокотала, застилая разум.
Своих обидчиков Александр увидел на перекрёстке. Они стали переругиваться. Милиционеры угрожали, Хахулин адекватно, как принято
говорить, отвечал. Наконец служивые не выдержали:
- Всё, садись в машину, поедем в вытрезвитель!
Александр сел, причём неожиданно охотно - на заднее сиденье вместе с Елисеевым. За рулём был Фатеев. Вот теперь до старта трагедии
уже точно всего несколько минут:
Диалог в ночи крепчал. То ли Хахулин ещё соображал лихорадочно: бить Елисеева или не бить? То ли заводил себя: вот сейчас я тебе
покажу:
Наконец, улучив момент, ударил. Как позже выяснилось, точно в сердце. Согласно показаниям Фатеева Елисеев ещё успел крикнуть:
<Вызывай помощь, я не могу>. Тем временем второй милиционер получил удар в шею, но, к счастью, несильный. А Елисеев уже хрипел: <Я
не могу, всё:> Пассажир изготовился его добить, но Фатеев резко затормозил, чем и спасся. Обернулся и стал удерживать руку Хахулина.
Скрутить его помог водитель проезжающей мимо машины.
Потом живого Хахулина и мёртвого Елисеева повезли в больницу. Первого, чтобы подтвердить его опъянение, второго, чтобы
констатировать его смерть.
Из показаний Хахулина: <После того как я нанёс удар ножом Елисееву, закричал он или нет, я не помню. Помню только, что я был в
здании Жуковской поликлиники, там ещё кричали врачи:>
ИЗ ТРЯСИНЫ ТЮРЕМНОГО СРОКА
В деле всё, казалось, было ясно. Александру <ломилась> 317-я УК РФ, согласно которой посягательство на жизнь сотрудника
правоохранительных органов карается заключением от 12 до 20 лет или пожизненным. Дело вести поручили Павлу Протасову, следователю
Жуковской прокуратуры.
- В каком состоянии был Хахулин?
- На первом допросе - в ужасном. Бледный, руки тряслись:
- У вас были сомнения?
- Нет. Подозреваемый ничего не отрицал. Да и экспертиза всё подтвердила.
- Он понимал, что ему грозит?
- Ему всё разъяснили. Но человек всегда на что-то надеется:
Так и произошло. Хахулин, как и любой обвиняемый, норовил выстелить тюремный пол хоть клочком соломки смягчающих обстоятельств.
Говорил, что милиционеры вымогали у него взятку - 50 долларов - для Жуковки сумму огромную. Утверждал, что доктор придрался просто
так или по меркантильному интересу: опьянения не было, а тот записал. В машине Александра, по его словам, милиционеры побили - в
суде фигурировала цифра в десять ударов. А уж потом повезли в вытрезвитель. Фатеев, правда, утверждал, что Хахулин сам <приставал к
милиционерам, хватал Елисеева за форменную одежду>:
Александру, как положено, выделили адвоката - Татьяну Никишаеву, бывшего, кстати, милиционера. Она и посоветовала своему
подзащитному выбрать не обычный суд, который бы его наверняка осудил по 317-й, а суд присяжных - в нём-то и был для обвиняемого
единственный шанс. Ибо, как сказано в словаре, <присяжные смягчают суровость закона, примиряя его требования с требованиями
человеческой справедливости>. Формулировка туманная, её в любую сторону повернуть можно.
Сомнительно, что адвокат имел расчёт освободить Хахулина вчистую. Вероятней было намерение не дать ему утонуть в трясине тюремного
срока: заменить беспросветную 317-ю на более милостивую 107-ю - убийство в состоянии аффекта, в ней и наказание куда мягче.
Однако и эти цифры повергали Александра в ужас. Отринутый от людей, он отгородился и от себя. Ещё немного, и вовсе рухнул бы с
обрыва отчаяния в беспросветную тьму. Дважды в камере предварительного заключения он пытался исполнить приговор самому себе -
вскрыть вены. Неудавшееся самоубийство, как ни странно, вернуло его к жизни.
ПРЕЗУМПЦИЯ ВИНОВНОСТИ
Перед началом процесса в Брянском областном суде у присяжных брали небольшие интервью. Вот фрагменты некоторых.
- Вы согласны, что житейская мудрость - необходимое качество для правосудия?
- Да.
- Вы первый раз в суде?
- Да.
- Вы слышали что-либо о суде присяжных и как вы к нему относитесь?
- О суде присяжных я слышала. В кино, по телевизору видела. Мне волнительно очень: Я ночь не спала, узнав о том, что вызываюсь в суд
присяжных.
Другой ответ.
- Я думаю, что это интересно. Я читала о суде присяжных, люблю детективы.
- Какая, по вашему мнению, лежит ответственность на присяжном заседателе?
- Большая.
Попробую себя представить на месте присяжных. Абсолютная и поначалу пугающая новизна ситуации. Бесконечные речи, специальные
юридические термины. Многое непонятно. В клетке - тишайший с виду человек. Худощав, лысоват. Выглядит явно старше своих тридцати.
Убил милиционера? А на вид такой робкий: Есть доказательства? Да они ментов выгораживают! Те небось взятку вымогали! Побили мужика,
он и не выдержал. До сих пор сам не свой:
Подсудимый тонко чувствует настроение заседателей: <В тот момент я не видел перед собой сотрудника милиции, а видел вымогателя,
бандита>: Он не хотел насилия, но его вынудили пролить кровь! Искренность сдабривал игрой, причём недурной. Бледнел, звал доктора.
Рвал тишину криком: <Расстреляйте меня здесь!> Присяжные страстно переживали за него - когда подсудимый начинал <дёргаться>,
заседатели махали руками и делали страшные лица, боясь, что тот настроит против себя судью.
У милиции, по стихийно сложившемуся мнению большинства россиян, несмываемая презумпция виновности. Её символы: жестокость, хамство,
продажность. А присяжные - выразители этого мнения. И это при том, что милиция в Жуковке не зверствует и, конечно, не чета
блюстителям порядка, властвующим на улицах больших городов.
- Когда я появлялся в суде в штатском, - рассказывал Фатеев, - отношение присяжных было ко мне сносным. Но если приходил с
дежурства, в форме, то всё менялось. Смотрели как на врага народа...
Завяжем узелок на логической верёвочке: если бы жертвой Хахулина стали обычные, как они, люди, приговор прозвучал бы иной.
КОМУ ОТПУСКАТЬ ГРЕХИ?
Согласно российской статистике присяжные выносят значительно больше оправдательных приговоров, чем обычные суды. Схожая ситуация
сложилась в России и в XIX веке. Известный юрист Бобрищев-Пушкин, изучивший несколько сотен процессов с участием присяжных
заседателей, установил, что русские простонародные судьи часто отпускают грехи людям, действовавшим по обычаям их среды.
Однако в то время присяжные почти сплошь были верующими, чтившими христианские заповеди, не признававшими их нарушения. Лгать не
решались и многие из тех, кто преступил закон. Потому и вердикты присяжных прошлого можно считать достаточно объективными.
Иная ситуация в наше время. Стойких убеждений у людей немного, правила нравственности соблюдаются мало, заповедь <Жить не по лжи>
большей частью декларативна. Так стоит ли удивляться вердиктам присяжных XXI века - типичных представителей современного общества?
Что же делать?
Немало юристов, с которыми я беседовал, единодушны: суд присяжных, во всяком случае, на примере упомянутого процесса, несовершенен.
Главное, что закон в их руках теряет свою силу. Аргументами служат чувства. Это абсурдно: Фемида оказывается в плену у эмоционально
неустойчивых людей. И опасно: преступникам не придётся подбирать ключи к тюремным дверям, они распахнутся сами!
Впрочем, достаточно специалистов, поддерживающих суд присяжных, тем не менее признающих, что судьи и прокуроры к нему не готовы. В
частности, обвинители не осознают, что выстроить доказательства для двенадцати обычных людей - присяжных - и для профессиональных
юристов в обычном суде - разные вещи. Язык обвинения в суде присяжных должен быть доступным для людей, не имеющих юридического
образования, лишён специальной терминологии. К тому же необходим и более тщательный подход к отбору присяжных. Ведь многое зависит
от того, кто именно окажется на скамье подсудимых.
ЯДОВИТЫЙ ГЛОТОК СВОБОДЫ
С какого-то момента присяжные уже не судили Хахулина, а защищали. Он потерпевший, с пафосом подтвердила адвокат: <Возможно, ловя
добычу, преследователь замучил жертву настолько, что умирая, она неловким движением погубила своего преследователя>. Дальнейшая речь
защитника не обошлась без стилистических погрешностей, но продолжала впечатлять: <Любые оскорбления можно стерпеть, но, если это
вызвало горечь жизни, лопаются все пружины>. Финал выступления поднял эмоциональное состояние зала до запредельного: <Оставаться со
своими проблемами в одиночестве он не смог, все человеческие правила в глазах Хахулина исчезли в тумане>. Тут грянули аплодисменты!
Как в театре!
Все словно забыли, что подсудимый пошёл <на дело> с ножом, фактически задумав преступление! Совершил одно убийство и лишь чудом не
совершил второе!
Но у двенадцати присяжных решение уже созрело. Вместо трёх часов, положенных для принятия единодушного решения, они обдумывали свой
вердикт час.
Слагаемые из четырёх вопросов присяжным незатейливы: <да> или <нет>. Но от их суммы зависит жизнь человека, на чьём лице сейчас
лежит тень клеточных прутьев.
Из уст старшины присяжных льются слова, но уши в зале суда ловят одно-единственное: <Невиновен!>
Далее всё в соответствии с процедурой: судья уходит в совещательную комнату для постановления приговора. Но ему остаётся за
закрытыми дверями лишь унять волнение и <завернуть> вердикт присяжных в надлежащую юридическую обёртку.
Судья Сергей Орловский зачитал оправдательный приговор, как и подобает: веско и убедительно. Но не убеждающе. Выйдя из зала суда, он
бессильно разведёт руками: <Вынести другое решение я просто не имел права>. Хотя ему этого явно хотелось:
Государственный обвинитель Оксана Ким вспоминает минувшее с улыбкой. Саркастической. Память прокручивает события, и её улыбка
тускнеет:
- Я не понимаю, как можно так грубо игнорировать очевидное. Тем более в суде.
- Говорят, вы упали без чувств, когда услышали вердикт присяжных:
- Обморока не было. Но мне показалось, что это происходит не со мной. Просто дурной сон:
Вернёмся в зал: одни присяжные после оглашения приговора молчали, другие что-то негромко обсуждали. Хахулин же, выслушав приговор,
несколько раз ошеломлённо повторял: <Спасибо>. Но остался сидеть на скамье подсудимых.
Приученный уже к неволе, он вдруг ощутил непреодолимый страх перед простившей его судьбой. Александр словно чувствовал, каким ядом
обернётся для него этот нечаянный глоток свободы...
Валерий БУРТ,
специальный корреспондент <ЛГ>
Продолжение материала и мнение экспертов в следующем номере.
В прошлом номере (<ЛГ>, N24) был напечатан материал нашего корреспондента. В его основу легло событие, происшедшее в Брянской
области, где житель райцентра после конфликта с милиционерами жестоко расправился с одним из них и ранил другого. Однако на процессе
с участием присяжных заседателей убийца был признан невиновным.
Что же произошло дальше?
АМПУТАЦИЯ
Хахулин, выслушав оправдательный приговор, несколько раз ошеломлённо повторил: <Спасибо>. Но... остался сидеть на скамье подсудимых!
Приученный уже к неволе, он вдруг ощутил непреодолимый страх перед простившей его судьбой. Александр словно чувствовал, каким ядом
обернётся для него этот нечаянный глоток свободы...
Он вышел из зала суда на втором этаже, спустился вниз и открыл дверь на улицу. Шёл, осторожно ступая, привычно ожидая, что по спине
хлестнёт голос конвойного.
Вышел на воздух - морозный, вкусный - и едва не упал от изнеможения. Эти тридцать метров он шёл почти полтора года. От первого дня
неволи в ноябре 2002-го до первого дня свободы в январе 2004-го. Заново привыкал видеть и ощущать: яркость солнца, хрупкость снега,
теплоту прикосновения, запахи, объятия.
...Его принялись теребить, хлопать по плечам. Вложили в руку пластиковый стакан, что-то налили. Он выпил, даже не ощутив вкуса. Все
принялись говорить наперебой, смеясь. Только мать и жена плакали, а сын молча вцепился в отцовскую руку. Словно боялся, что
Александра отпустили только <на каникулы>. И скоро увезут обратно в камеру...
Приятель как-то рассказывал, что очнулся во время операции. Изрезали вдрызг, наркозный сон стал уже бледнеть, и он узрел, как хирург
тащит из него кровавые ошмётки. И опять провалился... Было ему так худо, что едва выжил, во что и самому долго не верилось. И врачи,
и соседи по палате в разговорах между собой кивали на него и перешёптывались, что, мол, уже не жилец...
Хахулину тоже делали сложную операцию - ампутировали кусок жизни и ставили схожий <диагноз>:
- Ну, падла, теперь тебе не жить...
Слышать такое он привык. Бывалые соседи по камере в СИЗО кивали подтверждающе:
- Могут запросто. У ментов законы, как у нас на зоне.
Однако довелось ему отведать лишь толику милицейской ненависти: при аресте, когда основательно поколотили. Потом служивые посылали
лишь одни угрозы отомстить за товарища, впрочем, день ото дня редеющие. И, в конце концов, исчезнувшие.
Но на свободе вид голубоватых шинелей стал опять тревожить Хахулина. С того самого дня, что натолкнулся на знакомый гаишный
<жигуль>, который в позапрошлом году залил кровью. И в том же самом месте: возле рынка. За рулём был Фатеев - несостоявшаяся его
жертва и, страшась встретиться с инспекторским взглядом, Хахулин проворно развернулся и торопливо зашагал в сторону, ощущая в ногах
противную слабость.
ПОЖИЗНЕННЫЙ СРОК
Жуковка - город тесный, новость в подворотне не залежится. Вскоре все прознали, что возвратился из тюрьмы электрик Саня Хахулин. За
что сидел, народу, конечно, было тоже известно.
Некоторые косились зло:
- Дожили! Для душегуба, убийцы даже наказания не придумали. Что ж у нас теперь за законы такие? Погодите, он ещё и других потрошить
начнёт.
Но иные глядели открыто. Даже одобряли. Одни многозначительной улыбкой, другие словами:
- Ну, ты супермен! Правильно сделал! Так их, негодников, учить надо, а то житья не стало от ментовского произвола.
Ну, как им было объяснить, что и не чаял он залезть в уголовную историю? Ни геройствовать не собирался, ни мстить. И нож кухонный
схватил по обычной пьяной глупости...
На шумном торжестве в кафе по случаю освобождения Хахулин едва не оглох от благих пожеланий. И сам было поверил в грядущие перемены,
но наутро схватила его за горло тоска. Потом, обнаглев, взяла визиты к нему за привычку. Александр по старой привычке начал лечиться
водкой, но тоска не убегала, а ложилась на мозги тупой дрёмой и, едва хмель таял, опять принималась изводить Хахулина. Он в отчаянии
бежал за новой порцией <лекарства>.
...В тюрьме была только злость за то, что в тесную и смрадную неволю заперли, и мучила неистовая жажда: выбраться, выбраться! Как
угодно, только на волю: мухой, клочком бумаги, пылинкой! Но, обретя свободу, не воспарил, а, наоборот, оказался ею прижат к земле.
Чаще стал уединяться, надолго замолкал, протыкая тяжёлым взглядом потрескавшуюся оконную раму, мысленно убегая назад. И чем больше
думал, тем сильнее шаталась его жертвенная правота. Уже не с благодарностью, а с досадой вспоминались пылкие адвокатские речи - мост
на волю. И уже не уверен был, что шагнул бы на его шаткие доски сейчас.
Поражался самому себе: как мог радоваться оправданию присяжных?
И возможно ли оказаться невиновным, убив?
Выходит, всё-таки не миновал он пожизненного срока. Только присудили его не телу, а душе. И дал не суд, а судьба...
<ТЕХНИЧЕСКАЯ ОШИБКА>
Снова вернёмся в Брянский областной суд, где только что закончилось слушание дела. Присяжные, преодолев растерянность, окружили
обвинителя Оксану Ким.
- Честное слово, мы не хотели...
У них вид школьников, которые насажали кучу ошибок в сочинении.
- Думали, что Хахулина осудят, но по другой статье... Может быть, приговор ещё можно изменить?
- Нельзя.
- Что же делать?
- Можно написать заявление в областную прокуратуру.
Сделать это пожелали только трое присяжных. Да и то не сразу, а через неделю. В качестве оправдания они ссылались на некую
<техническую ошибку>. Что же это значит?
Вместо ответа процитирую фрагмент письма одного из заседателей в прокуратуру:
<Я участвовала в качестве присяжной в судебном заседании по делу Хахулина. При принятии решения о виновности либо невиновности с
моей стороны произошла техническая ошибка, так как мне не были разъяснены юридические тонкости. Я считала, что Хахулин не виновен в
убийстве сотрудника милиции, то есть в совершении преступления, предусмотренного статьёй 317 УК, а виновен в совершении убийства
простого человека...>
Вот он, результат ускоренного <курса правоведения> в зале суда. Присяжные перешли к практике, минуя теорию...
Далее в письме говорилось:
<В связи с тем, что вопрос ставился: <Виновен ли Хахулин по данному обвинению, то я указала: <Не виновен>. На самом деле я не
хотела, чтобы Хахулина оправдали полностью. Я хотела, чтобы его осудили за более мягкое преступление. Прошу принять меры для
устранения данной ошибки>.
Похоже, что логика присяжных была верной не только с житейской, но и с юридической точки зрения. Наверное, и судья мог бы избрать
основой для обвинения Хахулина другие статьи: 105-ю или 107-ю. Но не сделал этого. Почему?
Наверняка возможный приговор за жестокое преступление показался ему слишком мягким. Ведь сотрудник милиции был убит при исполнении
своих обязанностей, что традиционно карается очень жестоко. Так бы произошло и на этот раз, если бы дело рассматривалось обычным
составом суда. Профессионалы, привыкшие принимать в расчёт факты, вряд ли стали бы рассматривать возможное развитие событий. К тому
же они традиционно привыкли играть на поле, густо усеянном статьями кодексов. И строго следить, чтобы к ним было крепко привязано
любое правонарушение.
Присяжные же, для которых эмоции - веский аргумент, размышляли иначе. Они сломали привычную схему суда, добавив в процесс
судопроизводства элемент творчества. То есть домысливали то, что могло быть. Помогал им в этом житейский опыт и знание нравов
общества.
Хахулин мог быть остановлен милиционерами без оснований: допустим, был трезв. И спешил к больной матери, но это обстоятельство на
ситуацию не повлияло. Милиционеры могли вымогать у него взятку, при этом оскорбляя. В общем, довели до состояния, в котором человек
способен совершать неадекватные поступки.
Он схватил нож и поспешил вершить расправу? Может быть, но мог взять лезвие и на всякий случай. Погрозить. Ведь известно, что ударил
он милиционера не сразу, может быть, сперва желая достичь мирного соглашения. А стражи порядка вдобавок избили его, сделав роковую
развязку неотвратимой...
Значит, убийство совершено в особом - возбуждённом для психики человека состоянии аффекта. Но я не стану затрагивать юридические
тонкости подобного момента - они в компетенции профессионала, интервью с которым публикуется ниже. Наверное, не только брянским, но
и присяжным других российских городов будет полезна на будущее такая <работа над ошибками>.
Жаль, нельзя ничего изменить в прошлом: в деле электрика Хахулина.
А вот вопросы для присяжных с моей наивной ремаркой: может быть, их следовало трактовать иначе?
1. Доказано ли, что 20 ноября 2002 года Елисеев В.А. был убит в служебном автомобиле неким лицом?
Ответ: <Да, доказано>.
2. Если на вопрос N 1 дан утвердительный ответ, то доказано ли, что Хахулин А.И. убил Елисеева умышленно, из мести (так, как
изложено в версии обвинения)?
Ответ: <Нет, не доказано>.
3. Если на вопрос N 1 дан утвердительный ответ, а на вопрос N 2 отрицательный, то доказано ли, что Хахулин убил Елисеева в ответ на
то, что Елисеев нанёс Хахулину около десяти ударов (так, как утверждает защита)?
Ответ: <Да, доказано>.
4. Если на вопрос N2 или N 3 дан утвердительный ответ, то виновен ли Хахулин?
Ответ: <Нет, не виновен>.
Часто случается, что невольным убийцей становится грубо <навешанный> тюремный срок. В этой же истории случилось наоборот: человека
погубила свобода, присуждённая из-за <технической ошибки>.
Впрочем, я забегаю вперёд. Пока прокуратура Брянской области только опротестовала вердикт присяжных в Верховном суде.
КОНЕЦ <КАНИКУЛ>
...Александр долго избегал заходить на кухню, где мозолил глаза изрезанный им в предубийственном угаре холодильник и буфетный ящик,
где вместо двух ножей остался один. Боялся, конечно, не бессловесных вещей, а вполне конкретных мыслей. Сколько их ни держи, а как
побегут, не остановишь. Вот уж и помчались, неистовые...
В тюремных снах - обрывистых, хрупких - Александру виделось всё вперемешку, но часто дублировался один: как пробирался он куда-то
через сплетённые корневища, непролазную грязь. И что-то искал в суетной торопливости. Но перед тем как очнуться Александру в липком
поту на худой тюремной подушке, мелькало перед ним чьё-то лицо. Где-то виденное, но никак не узнаваемое. И каждый раз он гнал сон к
последней картинке, торопясь узнать мимолётного пришельца. Но всё без толку.
Наконец узнал его, а вернее, догадался. Весь день пребывал в мрачной задумчивости. Проснулась и заплакала жалость. К себе и к тому,
у кого грешным делом отнял жизнь. И решил перед ним покаяться, если тот образ явится хоть на мгновение снова.
Но спалось в ту ночь отчего-то непривычно спокойно, и никакие видения не тревожили. Александр проснулся и быстро посчитал: минуло
сорок дней с того дня, когда успокоенная душа безвозвратно улетела на небеса. То наступил черёд души милиционера Елисеева.
Больше в тюремных снах покойный милиционер ему не являлся. Но дома, после освобождения от него опять не стало покоя. А однажды на
улице - Хахулин вышел на своё несчастье за хлебом - зашатался, как от хлёсткого удара: то полоснул его ненавистью пожилой человек -
отец Елисеева. И швырнул в него всю тяжесть родительского проклятия:
- Ходишь ещё по земле? Недолго тебе осталось! Страшная кара тебя настигнет! Будешь мучиться страшнее, чем мой Витька!
Хахулин едва доковылял до дома. Отчаянно знобило, он <принял> стопарь для успокоения и прикорнул на диване. Но вскоре его разбудил
звонок приятеля.
- Слыхал, Саня?
- О чём?
- Только не переживай сильно. Может, врут...
- Можешь объяснить толком, в чём дело?
- Ладно... Слух пошёл, что в Брянск из Верховного суда бумага пришла. Дело твоё пересматривать будут. Значит, Саня, надолго
загреметь можешь...
Вечером пришла жена:
- Кажется, кончились твои <каникулы>...
И беззвучно заплакала.
СМЕРТЕЛЬНАЯ УСТАЛОСТЬ
Моя история вплотную придвинулась к мрачному эпилогу.
Слух оказался правдой: 14 апреля этого года приговор Хахулину Верховный суд действительно отменил и назначил новое разбирательство.
В начале июня в Брянске должен был начаться новый процесс.
Узнав об том, Александр стал необычайно спокоен. Как будто для себя всё решил.
Он не желает больше метаться, сходить с ума, страдать! Будь трижды проклята свобода, которой надо тяготиться и ужасаться при мысли,
если её отнимут! Целая вечность в слепящей и душной тьме! И разве можно будет назвать такое существование жизнью?
Нет!
Он больше не позволит себя судить другим и сам <выписал> себе повестку в свой суд. Александр будет в нём един во всех лицах: не
только подсудимым, но и судьёй, адвокатом, прокурором. И за всех двенадцать присяжных будет отвечать тоже один Хахулин.
Разбирательство, как он решил, будет скорым. Более того, уже определён приговор. Тоже им самим.
Он смертельно устал за три месяца на воле.
28 апреля этого года стало последним днём жизни Хахулина. Он влез в петлю, но шагнул к эшафоту, который смастерил самолично, ещё в
ноябре позапрошлого года...
Жертв в упомянутом деле стало уже две. На самом же деле их гораздо больше. Это восьмилетний сын Александра, который, вернувшись из
школы, застал отца уже бездыханным. Ещё жена, которая никак не может прийти в себя от потрясения и мыкается по больницам. И пожилая
мать Хахулина - тоже жертва...
Всех их затянула петля судейского милосердия.
====== http://www.lgz.ru/767
МНЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТА
НИ СЛОВА ОБ АФФЕКТЕ!
С просьбой прокомментировать эту историю наш корреспондент обратился к заслуженному юристу РФ, члену Независимого
экспертно-правового совета Сергею ПАШИНУ, стоявшему у истоков введения в России суда присяжных. Но постепенно разговор вышел за
рамки брянского дела...
- Главное, что, на мой взгляд, мешает эффективной работе суда присяжных, - некачественное, преисполненное фальсификаций
предварительное следствие. Брак в следственной работе особенно виден в суде присяжных, отсюда - многие оправдательные вердикты и
приговоры, подтверждающие недоказанность обвинений, невиновность подсудимых.
- Но присяжные нередко оказываются в плену эмоциональных стереотипов.
- Вы думаете, у судей их нет?.. Профессиональная деформация судей порой заставляет их презирать подсудимого, заранее считать его
злодеем, игнорировать требования презумпции невиновности... Судебный процесс не исключает сопереживания жертве преступления и
подсудимому, который сплошь и рядом и сам мученик, претерпевший пытки и другие злоупотребления властей. Присяжные рассуждают по
совести и здравому смыслу; у них нет юридической квалификации, но есть житейский опыт.
- Именно он-то и может подвести. Как это случилось в брянском деле.
- А я думаю, что просто там доказательства оказались слабыми и работа прокурора оставляла желать лучшего. Надо было ярче
демонстрировать, что сотрудники правоохранительных органов действовали в данном случае вежливо, правомерно и не давали поводов для
последующей агрессии.
И судья, полагаю, должен был бы включить в вопросный лист пункт об аффекте. Сознание Хахулина было в момент нападения на
милиционеров явно изменено, как говорят специалисты, <сужено до размеров ситуации>. К сожалению, Верховный суд всячески препятствует
постановке перед присяжными таких вопросов, ошибочно считая сильное душевное волнение непостижимым для простых людей понятием.
Вердикт коллегии присяжных заседателей - это не плод наития либо каприза. Он вызревает по мере того, как присяжные переживают
судебный процесс, знакомятся с доказательствами и позициями сторон. Судья должен работать с присяжными на протяжении всего
заседания, задавая работе представителей народа правовые рамки, предлагая им для подражания образцы правового поведения. Именно для
этого председательствующий обращается к присяжным со вступительной речью, разъясняет им права и обязанности, напутствует их перед
вынесением вердикта.
- Но специального образования у присяжных же нет...
- Зато у судей и прокуроров оно есть! Так почему же государственный обвинитель не смог доказать <вне разумных сомнений> своим
согражданам, что тот же Хахулин виновен?
- Хотелось бы узнать вашу более подробную оценку брянского дела. Может быть, чего-то не заметили тамошние следователи?
- Когда человек предстаёт перед Высшим Судией, людское правосудие отступает от него; уголовное дело подлежит прекращению за смертью
обвиняемого. Медики изучают странгуляционную борозду на шее удавленника, констатируют самоповешение и гибель человека от асфиксии.
Психологи стремятся доискаться до причин рокового решения самоубийцы и обнаруживают чаще всего состояние депрессии либо фрустрации,
предшествовавшее уходу из жизни. Проще говоря, имеются в виду уныние, разочарование, страх, утрата смысла существования, ввергшие
человека в смертный грех отчаяния. Иногда самоубийство создаёт поле и для психиатрических исследований. В данном случае
настораживает то обстоятельство, что Хахулин в тюремной камере неоднократно вскрывал себе вены. Психиатрам следовало более вдумчиво
оценить его душевное состояние не только на момент рассмотрения дела, но и при нападении на работников милиции; возможно, в итоге
тщательной проверки пришлось бы констатировать невменяемость или ограниченную вменяемость подсудимого.
- Можно ли считать этот суицид своеобразной казнью судьбы за содеянное?
- Судьба слепа. В славянской мифологии правосудие олицетворяет божок Усуд, который периодически вынимает из глухого мешка жребии для
людей, произвольно распределяя между ними блага и кары. Современный российский суд порою страшнее смерти, а быстрая смерть иногда
желаннее долгих мытарств судопроизводства.
- Насколько уникально это дело? Часто ли случается, что люди, избежав наказания, накладывают на себя руки?
- Уголовное дело о нападении на милиционеров <обработанного> ими гражданина - это распространённая житейская история, вышедшая из
ряда вон только после самоубийства оправданного человека. За годы судейской работы у меня не было случая, чтобы подсудимый до такой
степени отчаялся и изверился в правосудии. Однако самоубийства на ранних стадиях предварительного расследования изредка происходят,
в особенности накануне или сразу после заключения подозреваемых под стражу.
- В какой мере присяжные могут ощущать себя виновными в трагедии?
- Присяжные заседатели сделали нелегкий выбор между естественным отвращением к убийству и состраданием к убийце, который, как
следовало из его показаний, вероятно, был жертвой несправедливости и жестокости милиционеров. Свои колебания эти люди, отвечая на
поставленные судьёй вопросы, преодолели в духе презумпции невиновности, истолковав разумные сомнения в пользу подсудимого. Я слишком
хорошо знаю, какого напряжения нравственных сил, какой сосредоточенности воли требуют от судей дела об убийствах, и потому не смею
бросить хотя бы тень упрёка на вердикт брянских присяжных заседателей, хотя бы на секунду усомниться в их совестливости. Но в итоге
страшной смертью погибли два человека, и те, кто соприкоснулся с этим уголовным делом, всё же, наверное, не могут не чувствовать
горечи.
- Как вы думаете, насколько вердикт брянских присяжных выражает настроение россиян, крайне настороженно и опасливо относящихся к
милиции?
- Вердикт брянских присяжных выразил не ненависть к милиции, а знание милиции. Понимая, что собой представляют её сотрудники,
брянские присяжные отнеслись с доверием к показаниям подсудимого о вымогательстве у него денег и нанесённых ему при задержании
побоях. Для судей из народа при вынесении вердикта важно не свести счёты с кем бы то ни было, а понять, во-первых, соответствует ли
поведение человека сложившейся ситуации, во-вторых, характерно ли оно для его среды. Потому, кстати, не доверяя и не симпатизируя
милиции, наши присяжные постоянно оправдывают постовых, обвиняемых в рукоприкладстве. Ведь ещё классик утверждал, что так рука у
городового уж устроена: чего не коснётся - всё вдребезги. Но присяжные в типичных случаях выносят оправдательные вердикты и в
отношении тех, кто, сопротивляясь властям, поколотил милиционера: мол, распускаешь руки и размахиваешь резиновой палкой - не жалуйся
на отпор.
- Теперь, пожалуйста, несколько слов о процессе в Ростове-на-Дону, о котором мы упоминали в прошлом номере.
- Там сразу возникает вопрос: почему дело рассматривал военный суд на территории, где к чеченцам относятся явно недоброжелательно?
Да, в Чеченской Республике пока не действует суд с участием присяжных заседателей, но можно же было перенести процесс куда-нибудь
подальше от юга России, туда, где настроение людей более терпимое. Суд присяжных - точный, но тонкий механизм, и поэтому его легко
разбалансировать.
- Удивление вызвал вердикт присяжных по делу о беспорядках на рынке в Ясеневе...
- Вероятно, и в этом случае прокуратура не вполне справилась со своей миссией уголовного преследования. А ведь в Москве национальные
антипатии проявляются достаточно резко.
Между прочим, за границей дело, если к нему привлечено слишком большое внимание и оно взбудоражило общественность, переносят для
рассмотрения в другой судебный округ. Иногда при этом изменяют фамилии фигурантов процесса, разыгрывая своеобразный <судебный
карнавал>. Делается это во имя соблюдения правил <честного процесса>, закрытого не для эмоций, но для безрассудного проявления
страстей.
- Кстати, а как дела с судом присяжным обстоят за рубежом, например, в США?
- Во-первых, там предварительное следствие, по общему правилу, не создаёт доказательств. Это означает, что полицейские,
расследовавшие преступление, не могут послать в суд присяжных вместо себя протоколы, а обязаны явиться туда сами и подвергнуться
перекрёстному допросу.
Во-вторых, за океаном развита прецедентная система, касающаяся в том числе процедуры исключения доказательств. Американские судьи не
смотрят сквозь пальцы на безобразия предварительного следствия, а очень жёстко отнимают у обвинения улики, полученные с нарушением
закона. Таким образом, дела, поступающие на рассмотрение американского суда присяжных, подготовлены качественно, а обвинители
квалифицированы, напористы и уместны; в частности, они при выборе тактики изобличения подсудимого делают поправку на особенности
населения региона, откуда призываются в процесс присяжные заседатели.
В американском суде присяжных защита наделена большими полномочиями для проведения контррасследования. Федеральный бюджет или бюджет
штата - в зависимости от характера дела - возмещают защитнику часть расходов на сбор доказательств и найм экспертов. Когда адвокат
участвует в отборе присяжных по делу об убийстве, он имеет право за казённый счёт пригласить консультанта-психолога, чей минимальный
гонорар составляет 3000 долларов в день. Американский суд присяжных - учреждение дорогое, но стоящее, обставленное реальными
гарантиями справедливости.
- Вернёмся на Родину... Что вы скажете об отборе присяжных заседателей?
- Только одно: что он не осуществляется честно и профессионально. До революции в России это делалось публично. Любой желающий мог
прийти в окружной суд и посмотреть, как крутится колесо с билетами, на которых писали фамилии кандидатов в присяжные на данную
судебную сессию, убедиться, что именно судьба <назначила> человека из народа судьёй. Сейчас их отбирают келейно - якобы на
компьютере, якобы методом случайной выборки. Есть большие сомнения, что делается это объективно.
- Вы хотите сказать, что суд присяжных ввели, а инфраструктура и технология остались от старых, ещё советских судов?
- Примерно так. Помню, какая серьёзная подготовка десять лет назад предшествовала введению суда присяжных в девяти регионах России.
Было не только стремление к новому, но и понимание необходимости и благотворности суда присяжных для устаревшей и несправедливой
судебной системы, потерявшей доверие народа. Суды присяжных успешно работали примерно до 1997 года.
Сейчас их формально распространили почти на всю территорию страны. И почти повсеместно они подвергаются шельмованию - в основном за
мягкие вердикты. Но до сих пор никто не пытался подвергнуть анализу эти процессы, выявить ошибки судей и сторон, скорректировать
нелепую кассационную практику Верховного суда.
- Какая, по вашему мнению, судьба, ждёт суд присяжных?
- Думаю, его не отменят, как предрекают многие. Прозябание суда присяжных будут поддерживать - напоказ, видя в нём витринное
достижение управляемой демократии. Возможно, ограничат компетенцию, тем более что эта идея вынашивается во властных сферах давно.
Мол, <суди, дружок, не выше сапога...>. Судом присяжных в России, к сожалению, стали манипулировать, но ещё не научились
пользоваться всерьёз. Однако это сделать необходимо.