ВОЗВРАЩЕНИЕ ГОРЬКОГО
Юрий ПОЛЯКОВ, 31-й главный редактор <ЛГ>
Я думаю, выход 22 апреля 1929 года первого номера возобновленной <Литературной газеты> был воспринят видавшей всякие виды советской
общественностью примерно так же, как если бы мы с вами, включив второй, государственный, канал, обнаружили там в качестве ведущего
политобозревателя не законсервированного либерала Николая Сванидзе, а, например, консервативного революционера Александра Дугина.
Или кого-то другого, воспринимающего многонациональную Россию не как историческое недоразумение, а как самостоятельную и уникальную
цивилизацию. <Ага! - сказали бы мы с вами. - Что-то произошло!>
Вот и 75 лет назад <что-то> произошло. Для начала напомню, что Научный отдел Наркомпроса РСФСР в 1919 году высказался о
<желательности введения латинского шрифта для всех народностей, населяющих территорию Республики>. Сторонников Мировой Революции
(так называлась тогдашняя модель глобализации) можно понять: если дело идёт к Всемирной республике, то чего уж там! Отказ же от
кириллицы поможет российским пролетариям теснее сплотиться с рабочим классом Германии, Америки, Франции и так далее, а заодно скорее
позабыть постыдное имперское прошлое. Конечно, к концу 20-х несбыточность многих перманентных устремлений стала очевидна, но
историческая инерция велика: о царской России ещё долго продолжали говорить как об омерзительно отсталой, а о пролетариате как о
восхитительно передовом.
Чтобы понять атмосферу тогдашней литературной жизни, достаточно вспомнить названия некоторых периодических изданий той эпохи:
<Красный дьявол>, <Гильотина>, <Пролетарская культура>, <Зарево заводов>, <Искусство коммуны>, <Октябрь>, <Печать и революция>,
<Красная новь>, <Новый мир>, <Литература и марксизм>, <Молодая гвардия>: Кроме того, творческие споры между писателями, разбившимися
на многочисленные враждовавшие между собой группы, в те годы носили очень специфический характер: мастера художественного слова как
к высшему эстетическому арбитру постоянно апеллировали к ГПУ. Не случайно ехидный Булгаков, который на собственном опыте многократно
испытал доносную принципиальность товарищей по ремеслу, иные свои фельетоны подписывал псевдонимом <Г.П. Ухов>.
Вот на этом р-революционном фоне (и, заметьте, в день рождения Ленина) в свет выходит новое издание с простеньким названием
<Литературная газета>. Разумеется, даже рабкор, месяц назад призванный в литературу, догадывался, на что намекали и за что
агитировали инициаторы нового <коллективного агитатора, пропагандиста и организатора>, ведь первая <Литературная газета> вышла в
1830 году по инициативе Пушкина, которого ещё недавно так хотели сбросить с парохода современности вместе со всей тысячелетней
православной историей и культурой России. Было ясно: эпоха интернациональных мечтаний, дорого стоивших стране, заканчивается,
начинается самовосстановление державы с опорой на свои ресурсы, на свой народ, на свою историю. Вместо жестокого разрушения началось
жестокое созидание, проклинаемое кое-кем и поныне. И очень редко кто-нибудь сознается в том, что ужасы реставрации - это всего лишь
неизбежное и логическое завершение ужасов революции. (Вот и сегодня передовая эфирная интеллигенция пугает полицейским государством
народ, десятилетие проживший и выживший при государстве бандитском. Ну не смешно ли!) А то далёкое, тяжкое, кровавое, героическое
время не нуждается в нашем оправдании, его оправдала победа в страшной войне. В оправдании нуждаемся мы, прожившие, проболтавшие и
прохихикавшие плоды этой победы, оплаченной миллионами жизней.
Как и следовало ожидать, очередное обновление нашего Отечества в конце 80-х годов прошлого века снова началось с намерения отбросить
весь предшествовавший период истории как мрачный, постыдный, неэффективный. Первыми сорвали с себя советские погоны и встали под
общечеловеческие знамёна, конечно, бойцы идеологического фронта. Наверное, они давно уже поняли неэффективность марксизма-ленинизма,
что, впрочем, не мешало им защищать диссертации, писать книги и руководить научными учреждениями в ожидании, когда же придёт
настоящий день. Такой день пришёл вместе с Горбачёвым, заговорившим, к нашей радости, без бумажки. Увы, мы слишком поздно поняли: он
также без бумажки (то есть без сколько-нибудь внятного социально-экономического проекта) пустился реформировать страну. О том, что,
оказывается, бывают ещё президенты не только без бумажки, но и без царя в голове, мы узнали несколько позже:
В 90-м году, получив очередной номер <Литературки>, читатель не обнаружил на логотипе профиль Горького. Жест, что и говорить,
символический, ведь именно Алексей Максимович своими книгами, своей жизнью, ошибками и озарениями как бы связывал воедино две эпохи,
дореволюционную и послереволюционную. Пришло время сбрасывать с парохода современности Горького. Примерно тогда же исчезла улица
Горького и станция метро <Горьковская>. А вот станция <Войковская>, названная так в честь цареубийцы, осталась. Странная
забывчивость, которая вдумчивому человеку многое говорит о тайных пружинах русской истории ХХ века.
Полным ходом шло массовое, санкционированное сверху отряхивание с ног праха советского прошлого. Но ведь, согласитесь, смотреть на
весь советский период только сквозь призму <Архипелага ГУЛАГ> примерно то же самое, что оценивать американскую историю исключительно
на основании <Хижины дяди Тома>. Читатель может не поверить, но я, придя в <Литературку> в 2001 году, застал ещё в ней сотрудника,
который отказывался брать у автора сенсационный материал о Шолохове на том основании, что автор <Тихого Дона> - <сталинский
подголосок>. Любопытно, но тот факт, что Пастернак был едва ли не первым поэтом, воспевшим в своих стихах Сталина, напротив, в
глазах этого сотрудника придавал: Борису Леонидовичу некую амбивалентную величественность:
Сегодня, кажется, стало ясно даже наверху: превратить Россию в Запад с помощью самооплёвывания, а тем более саморазрушения
невозможно. Не место в юбилейном номере останавливаться на чудовищных, ничем не оправданных утратах подавляющего большинства,
которыми сегодня обеспечено процветание неподавившегося меньшинства. Скажу лишь, что, на мой взгляд, ситуация 29-го года и нынешняя
в чем-то схожи. Во всяком случае, период саморазрушения явно заканчивается. Конечно, мы ещё не созидаем, но, кажется, уже
сосредотачиваемся. И в этом смысле возвращение профиля Горького на наш логотип, конечно же, акт символический, восстанавливающий
связь времён, ибо царство, разделившееся во времени, неизбежно распадётся и в пространстве:
ГОРЬКИЙ, ПУШКИН И <ЛГ> СНОВА ВМЕСТЕ
<Литературная газета> провела пресс-конференцию, посвящённую возвращению профиля Максима Горького на её логотип. В разговоре
участвовали сотрудники газеты, их коллеги из СМИ, учёные-горьковеды.
Встречу открыл главный редактор <ЛГ> Юрий ПОЛЯКОВ:
- Мы провели анкетирование среди наших читателей, и большинство высказалось за возвращение Горького на логотип <ЛГ>, а редколлегия
большинством голосов одобрила это решение.
Оно соответствует курсу нынешней <Литературной газеты>, которая открыла свои страницы всем направлениям современной общественной
мысли в России и пытается если не примирить разные политические течения, разные взгляды на нашу страну, то, по крайней мере,
привести их в состояние диалога. Ведь именно диалог рождает самые конструктивные, плодотворные идеи. Мы надеемся, что возвращение
Горького на логотип <ЛГ> станет символической точкой, завершающей духовную гражданскую войну, в котором пребывает наше общество.
Обозреватель <ЛГ> Павел БАСИНСКИЙ:
- Любопытно проследить, как Горький появился на логотипе и как исчез. Появился он в 1968 году. Это было приурочено к столетию
Горького, и почти вся газета была отдана материалам под рубрикой <Слово о Горьком>. Замечательно высказался о нём Леонов, многие
другие писатели, члены редколлегии. А в 90-м году Горький исчез так, как будто технические службы забыли поставить его на логотип.
Никаких объяснений не было. В 68-м Чингиз Айтматов писал что-то вроде: <Когда я всматриваюсь в черты этого писателя, я понимаю всю
мощь человеческого духа>... А в 90-м, когда профиль Горького сняли с логотипа, а он оставался членом редколлегии, - промолчал. Он
что, всматриваясь, стал видеть что-то другое или уже не всматривался? В 90-е было время подмены всяческих понятий. В данном случае
эстетику подменила политика. Я понимаю, чем мотивировали снятие портрета Горького: он, условно говоря, служил Сталину, ездил на
Соловки. Но при чём тут Соловки? Если бы именем Горького хотели назвать общество <Мемориал>, тогда да, возникал бы вопрос. Но
Горький на логотипе <Литгазеты> - это совершенно нормально. Газета возобновилась в 29-м году с главной задачей - примирения разных
писательских групп, выработки взвешенной литературной политики. Горькому это было очень дорого, он всегда за это и боролся - и в
1917-м, и в 1921 годах, и в эмиграции, и когда вернулся. Его место на логотипе <ЛГ> законно. Я считаю, что возвращение Горького
сейчас важно даже не столько для памяти Горького, сколько для истории <Литературки>. Горький - писатель мировой величины. А вот в
истории <Литературной газеты> просто восстанавливается справедливость.
Политический обозреватель <ЛГ> Александр ЦИПКО:
- Возвращение Горького - это признак духовной зрелости и духовного здоровья нашего общества. Мы вышли из эпохи революции. Осталась в
прошлом точка зрения, что советский период якобы заслоняет подлинную Россию, подлинную русскую культуру. Мы осознали, что советская
история - наша национальная история и что мы ничего не можем понять в дореволюционной истории, не зная истории советской. Самое
страшное, что наша нынешняя культура куда менее русская, куда менее национальная, чем советская, которая была всё-таки продолжением
нашей русской национальной культуры. Думаю, в контексте осознания всего драматизма этих перемен мы имеем полное право восстановить
Горького как символ нашей газеты, символ исторической преемственности, символ русской литературы.
Доктор филологических наук, профессор Института мировой литературы РАН, зав. отделом хранения, изучения и издания М. Горького ИМЛИ
РАН Лидия СПИРИДОНОВА :
- Институт мировой литературы издаёт полное академическое собрание сочинений Горького. Уже вышли <Художественные произведения и
варианты>, а с 1997 года издаются <Письма>. И в письмах Горький совершенно другой, не такой, как в своих художественных
произведениях. Горький - не однозначная фигура. К нему можно относиться по-разному, но нельзя отрицать, что он - один из ключевых
писателей и в мировой, и в русской литературе. Теперь мы наконец начинаем это понимать, а в начале так называемой перестройки
Горького считали фигурой одиозной. Горький - художник, до сих пор не понятый. Очень многое было скрыто в спецхранах, и только в
последние 10 лет мы стали издавать вновь открытые документы, которые показывают Горького с неизвестных ранее сторон. Восстановление
профиля Горького на логотипе <Литературной газеты> - это, конечно, восстановление исторической справедливости. Уже в 1928 году,
только что приехав из-за границы, Горький выступал перед писателями в Доме Герцена, и уже тогда шёл разговор о создании
<Литературной газеты>. Когда газета появилась, Горький был в России, и в первых же номерах опубликовал большую статью о работе
Госиздата. Он считал <Литературную газету> своим детищем. Об этом свидетельствует то, что в 1932 году, когда создавался оргкомитет
Первого съезда писателей, Горький рекомендовал сделать главным редактором <Литературной газеты> Ивана Макарьева. Конечно, к Горькому
не прислушались, но тем не менее он считал это возможным.
Директор Музея-квартиры А.М. Горького Светлана ДЁМКИНА:
- Событие, ради которого мы тут собрались, - это графическое закрепление того естественного процесса,который мы наблюдаем в
последние 2-3 года - реального возвращения интереса к подлинному Горькому. Долгое время Горький подавался только со знаком плюс,
потом - только со знаком минус. Мне кажется, что Горький - фигура столь масштабная, что он не нуждается в дополнительном восхвалении
и также не подлежит искусственному замалчиванию. Сегодня наступил момент, когда личность Горького укладывается в традиционную схему
отношений читателя и писателя. Я это приветствую, ведь, чтобы понять писателя, надо его читать.
Заведующий отделом литературы <ЛГ> Сергей МНАЦАКАНЯН:
- Я хочу обратить ваше внимание на один факт, сейчас уже забавный, а вообще трагический: когда в 90-м году снимали профиль Горького
с логотипа газеты, ещё были практически запрещены <Несвоевременные мысли> - одна из самых антиреволюционных книг, в которой Горький
полемизировал с Лениным, критиковал процессы, шедшие в России в 1917-1918 годах. И получилось, что профиль Горького сняли с газеты,
а всего через несколько лет в литературный обиход вошла эта книга и несколько раз переиздавалась в 90-е годы. Этот парадокс сегодня
уходит в прошлое, потому что с возвращением Горького на логотип <ЛГ> устанавливается равновесие между его значением в литературе и в
сегодняшней жизни.
Гости и сотрудники <Литературки> ответили на вопросы журналистов. А корреспондентом <Вечерней Москвы> Юлией Рахаевой было высказано
предложение: выступить с инициативой возвращения имени Горького станции метро <Тверская>, поскольку этот транспортный узел
изначально задумывался как литературный (<Пушкинская>-<Горьковская>-<Чеховская>).
Беседу завершил главный редактор <ЛГ> Юрий Поляков:
- Что касается предложения по возвращению имени Горького станции метро, это может стать замечательной совместной акцией
<Литературной газеты> и <Вечерней Москвы>.
нашей московской группе, отнеся свежие статьи СГКМ и последователей туда.
Если будут печатать - может, и впрямь Путин стал президентом всех россиян ???;-)